-- Обильное питье, полоскание горла содой с солью и аспирин три раза в день, -- сказал колхозный фельдшер, заканчивая осмотр. Мальчик Коля лежал в постели с жуткой лихорадкой и очень сильной болью в горле. Родители его уехали в город по делам и собирались вернуться в их отдаленную деревню не раньше следующего вечера. И сейчас он чувствовал себя очень плохо. Ему доводилось болеть и раньше, но никогда еще ангина не протекала у него так тяжело. Он откинулся на подушку, и перед глазами поплыли круги. А глотать было очень больно, каждый глоток отзывался острой болью; он даже боялся глотать.
-- Ладно, Коля, выздоравливай, -- сказал пожилой фельдшер, -- у тебя очень сильная фолликулярная ангина. Бывает такое, довольно тяжелое течение с высокой температурой. Ничего серьезного. Через несколько дней будешь бегать, как ни в чем не бывало.
...Почему-то слова медика не вызвали у мальчика доверия. Вся деревня знала, что сельский эскулап очень любит выпить. Поэтому далеко не все жители деревни уважали его, родители Коли всегда говорили о его познаниях снисходительно. Их соседка, добрая бабушка Настя, которую его родители попросили посмотреть за ним в их отсутствие, позвала фельдшера, когда заметила, что мальчик занемог. Но и ей казалось, что Коля просто сильно простыл. Или простудил горло, напившись холодной воды из колодца.
Фельдшер написал несколько слов на бумажке, оставил ее на столе, собрал свой чемодан и ушел. Но у десятилетнего мальчика была интуиция, близкая к интуиции взрослого человека. Он не обладал познаниями в медицине, и хотя его болезнь по симптомам протекала как обычная ангина, его чутье подсказывало ему, что... что-то в его организме не так...
Мальчик попытался расслабиться и отдохнуть, но щемящее чувство опасности не покидало его. Лихорадка не спадала, и слабость в теле была такой, что не хотелось двигаться. Боль в горле была такой силы, что он не помнил, чтобы когда-нибудь у него оно так болело. Казалось, что он проглотил ежа, и даже малейшая попытка сглотнуть отзывалась острым, колющим ощущением.
"Это не обычная ангина. Не обычная... Не обычная"
Коля попробовал успокоить себя, ведь медработнику, который его смотрел, виднее. Если говорит, что ангина, значит ангина. Что ему, впервые, что ли. Болел он, и не раз. Редкую зиму не простужался. Полежишь недельку, почихаешь-покашляешь да выздоровеешь. Правда, ему ни разу не доводилось болеть летом. Может, он так плохо себя чувствует, потому, что сейчас на улице тепло...
Он захотел выпить воды и попробовал встать с кровати. Голова отчаянно закружилась. Он с трудом встал на ноги, и сделал несколько шагов до бочки, где лежал ковшик для питья. Зачерпнул воды и хлебнул. Вода, хотя была комнатной температуры, обожгла горло. Он еле смог ее проглотить, и в момент глотания ощутил что-то вроде удушья. Вдобавок в ушах послышался шум, и сердце забилось сильнее.
"Просто тяжелая простуда. Тяжелая..."
Он, шатаясь, дошел до кровати и почти упал в нее. С трудом натянул одеяло. Но в его теле возникали какие-то новые, неприятно-тяжелые ощущения. Так болеть ему еще не доводилось. Температура тела явно увеличилась, потому, что на смену ознобу, характерному для обычной простуды, пришло невыносимое ощущение, что внутрь тела забрался огонь. И деться от него было некуда. Мальчик даже попробовал засунуть голову под подушку, но разгоревшееся в нем пламя, казалось, сжигало его изнутри.
"Нет. Это не простая простуда. Это что-то... что-то..."
Коля находился в полубреду. Еле открыв глаза, он посмотрел в дальний угол комнаты, и ему почудилось, что там стояло дерево, что-то вроде пальмы. Он мотнул головой, и узнал знакомую вешалку для одежды. Жар лихорадки, казалось, затопил все вокруг. Ему снова захотелось попить, и он с трудом дошел до бочки у деревянной стены, зачерпнул ковшиком воды и выпил, но легче не стало, он ощутил легкую тошноту. Он вернулся в постель, и лег на бок, не закрываясь одеялом, потому, что не хотелось усиливать жар. Легче не становилось. В какие-то моменты ему казалось, что вокруг него что-нибудь загорится.
"Нужна помощь... Надо к кому-то обратиться, это не просто простуда. Что-то более опасное..."
Он расслабился на подушке и попробовал собрать мысли воедино. Как ни странно, это несколько помогло, ощущение тяжести несколько отошло на задний план.
" К кому обратиться? Родителей не будет до завтрашнего вечера. Фельдшер ушел в соседнее село. Телефона или рации в его маленькой таежной деревушке нет. До райцентра, где есть больница, несколько километров. Ближе дойти до шоссе, там есть автобусная остановка, и сесть на автобус до Иркутска, там крупная детская больница. Надо ехать туда... Иначе я здесь умру..."
...Подобные мысли были более свойственны взрослому человеку, но десятилетнего мальчика словно подменили. Вероятно, опасность, угрожающая жизни, заставляет мозг работать сильнее, и ребенок начинает мыслить, словно взрослый. Коля не мог знать, какой болезнью он заболел, но в его голове проснулся древний, как мир, инстинкт самосохранения. Он чувствовал, что, невзирая на плохое самочувствие, нужно ехать в областной центр, в большую больницу.
Он с трудом поднялся с постели. От его жара, казалось, пылало все вокруг. Жутко кружилась голова, сильно болело горло. Мальчик еле дошел до шкафа с одеждой, начал медленно одеваться. Хорошо, что на дворе не зима, можно одеться полегче. Он натянул рубашку, брюки... Как тяжело... Хочется лечь и не двигаться... Но надо идти. Иначе его могут здесь найти мертвым... Коля подошел к шкафу и вытащил мелочь на автобус. Руки дрожали, он уронил несколько монеток на пол. С усилием положил мелочь в карман.
"Надо держаться... Нужно сконцентрироваться и идти..." Он, шатаясь, направился к двери, вышел на улицу. Его собачка Дружок выбежала из конуры, весело виляя хвостом. Он погладил собаку. Ласковый песик потерся о его ноги.
-- Дружок, сторожи... -- хрипло сказал он. Собака, очень не любившая эту фразу, сразу понурилась, ведь это говорило о том, что его оставляют одного, хозяева уходят. Он направился к калитке, и внезапно услышал то, чего не слышал никогда.
Пес завыл.
Это было так необычно, что он на секунду забыл о своей болезни; его веселый песик, который и выть-то не умел, залился высоким, протяжным воем. В этот момент он понял, что дело серьезное. Старики говорили: "собака воет - к покойнику". Нужно идти, надо непременно добраться до областного центра. Надо только предупредить бабушку Настю.
Он подошел к забору и позвал соседку. Ему стало тяжело. Ноги подкашивались. Старушка не сразу вышла из дома, но когда вышла и увидела мальчика, всплеснула руками.
-- Коля, ты что делаешь! Куда ты пошел? Ты же болеешь, тебе лежать надо! Ну-ка быстро иди в дом и ложись!
-- Баба Настя, мне нужно в больницу, в город... Я сильно заболел, мне нужно туда...
-- Куда ты пойдешь, фельдшер же говорил, что обычная простуда! Иди домой, ложись!
-- Нет, я должен... Должен в город ехать... -- мальчик зашатался, но овладел собой - Скажите родителям, что я в городе...
Бабушка хотела что-то сказать, остановить его, но внезапно перехватила взгляд его воспаленных глаз... Должно быть, ее ум повидавшего жизнь человека подсказал ей, что мальчику действительно нужно идти за срочной помощью. Она много видела за свою долгую жизнь - и страшные военные годы, и болезни, и смерть. И умиравших от болезней детей видела - у них были такие же глаза.
-- Что же это... Надо в райбольницу... Беда-то какая... Взрослые-то все на работах...Слушай, тут у нас в деревне сейчас один наш житель домой на тракторе приехал, трактор чинить. Может, он тебя довезет до больницы?
-- Хорошо...
Бабушка схватила Колю за руку и повела на соседнюю улицу. Около одного из домов стоял старый колесный трактор "Беларусь", из-под которого торчали ноги тракториста. Баба Настя позвала его. Из-под машины вылез мужик, перепачканный маслом. Разговор длился недолго - здесь все друг друга знали и сговорились быстро. К счастью, он не успел сильно разобрать трактор, и он был на ходу.
-- Да, блин, трактор не очень исправный, далеко на нем не доедешь... До остановки только довезти могу...
Тракторист открыл кабину, и мальчик с трудом залез по лесенке на высокое сидение. Тракторист запрыгнул за руль, запустил двигатель. Надежда охватила Колю. Может, успеет добраться до больницы. Древний трактор потащился по проселочной дороге, баба Настя с тревогой смотрела вслед и мальчик успел заметить, как она тихонько перекрестила его. Тракторист глядел на дорогу, и временами оглядывался на Колю. Вероятно, тот выглядел очень больным, и даже полуграмотному колхознику было ясно, что мальчику срочно нужна врачебная помощь. От качки трактора ему стало дурно, голова закружилась. Но надо держаться... Он откинулся на кожаный подголовник кресла. Перед глазами поплыли круги. Нельзя терять сознание... Нельзя...
Трактор проехал лесную дорогу и выехал в поле. Впереди стал виден тракт, на котором замаячила автобусная остановка. Трактор въехал на насыпь и, вывернув на асфальт, остановился около остановки. Коля с трудом выбрался из кабины, тракторист провел его за руку до остановки, на ней стояли несколько человек, собравшихся в город. Он еле дошел до скамьи и сел на нее. Он почти не слышал разговоры людей на остановке. Его лихорадка снова усилилась. Он полулежал на скамье, слабо слыша, как по дороге проносятся машины. Он даже немного задремал. Сквозь полузабытье он услышал шум автобуса.
...Огромный старый "ЛАЗ", дымя выхлопом, подошел к остановке и со скрипом отворил двери. Коля заставил себя открыть глаза, усилием воли поднял тело со скамейки и медленно побрел к автобусу. Люди бросали на него тревожные взгляды. Он еле поднялся по ступенькам и вошел в салон, полный людей. Машинально прошел в конец салона и плюхнулся на заднее сидение. Кондуктор с сумкой подошла к нему, он механически вытащил из кармана мелочь и протянул ей, она оторвала ему билет, бросая на него настороженные взгляды. Глаза мальчика были красными, жар лихорадки чувствовался даже на расстоянии, он покашливал и похрипывал. Автобус медленно тронулся, мальчик устроился на твердом сиденье поудобнее и попробовал заснуть.
....Путь до областного центра занимал несколько часов. Заснуть не удавалось, несмотря на мерное гудение мотора и покачивание автобуса. Вероятно, при сильной болезни в мозге человека все же включается какая-то защитная доминанта, не позволяющая засыпать. Он находился в облаке лихорадочного жара. Время шло ко второй половине дня, и температура усилилась. Мальчик почувствовал, что у него начало закладывать нос. Дышать постепенно становилось все труднее, он начал похрипывать. Самым мучительным ощущением была боль в горле, которая не отпускала ни на секунду, при каждом глотке он чувствовал болезненный укол. Глаза слезились. Когда он закрывал глаза, он видел красные круги. Его сознание несколько помутилось, вероятно, от интоксикации. Салон автобуса стал казаться ему какой-то темной пещерой, по которой мелькали тени. Звуки в его голове трансформировались, и ему стали чудиться страшные звуки - визг, крики, завывание. Он дернулся и почувствовал твердую спинку сидения. Спутанное сознание стало медленно возвращаться. Мальчик медленно поднял голову и внезапно его ударил приступ сухого кашля, он ощутил недостаток воздуха. Сделал несколько судорожных вздохов. Воздух с трудом попал в легкие через воспаленную глотку и гортань. Он инстинктивно подался вперед, оперся руками о спинку переднего сидения. Дышать стало легче, но он почувствовал во рту что-то инородное, словно наелся какой-то гадости с противным привкусом. Голова сильно кружилась.
...Он не помнил, как прошли следующие жуткие часы дороги до города. Его измученное сознание все же не уходило, не отключалось совсем, и он все же смотрел рассеянным взглядом в окно автобуса, отмечая, как мимо пробегают леса, сменяясь полями и горами. Населенных пунктов по пути стало встречаться больше, и он сообразил, что областной центр уже близко. Но лучше ему не становилось. Постепенно дышать становилось все труднее, а боль в горле стала постоянной. Дыхание стало хриплым. Жар и не думал уходить. Вдобавок к лихорадке присоединилась страшная слабость, он уже еле приподнимал голову, которую держал на согнутой руке. Голова стала сильно болеть, звуки стали отдаваться болью...
...Мальчик ненадолго забылся тяжелым, болезненным сном, и его забытье прервал голос кондуктора: "Внимание, товарищи пассажиры! Автобус прибыл в Иркутск!" Он понял, что нужно идти, во что бы то ни стало добраться до детской больницы. После недолгого сна он почувствовал небольшое облегчение, сил немного прибавилось. Люди толпой выходили из автобуса, и он с трудом поднялся с сидения и медленно вышел на улицу. Он оказался в толпе у автовокзала. Обилие городских шумов ошеломило его, он до этого редко бывал в городе. Он растерянно стоял среди огромной людской толпы, не зная, куда ему идти. Раньше мальчик не задумывался, что больница может быть далеко от автобусного вокзала, ведь город был огромным. А если она на другом конце города? Как он доберется до нее?
Он чувствовал, что болезнь не отступает, она лишь на время отпускает его. Наверное, организм все же борется. Но он нутром ощущал, что умрет, если не получит помощь врачей. Как же добраться до больницы... Надо спросить... Коля, слегка пошатываясь, пошел по тротуару, ища, к кому бы обратиться. Деревенскому мальчику были непривычны такая суета и такое количество людей. Причем люди так быстро шли и бежали, что, казалось, не замечали его. Он поворачивался в разные стороны и ему казалось, что в его сторону никто и не смотрит. Наконец, на него обратила внимание пожилая женщина.
-- Мальчик, ты потерялся? Ты откуда?
-- Мне... мне в больницу надо... Где здесь детская больница?
Вероятно, болезненная внешность Коли говорила красноречивее слов. Все люди, видя его, понимали, что мальчик действительно серьезно болен.
-- Да не так далеко отсюда... От автовокзала пройди до первого поворота, а там вверх в гору по трамвайной линии. По улице Декабрьских Событий... А там дальше по Депутатской... Там и будет детская больница...
Коля кивнул головой и медленно побрел в сторону поворота. Невзирая на жар и слабость, его голова работала хорошо и отчетливо схватила эту информацию. От этого сейчас зависела жизнь.
...Сознание несчастного мальчика снова помутилось, но в голове словно включился какой-то навигационный прибор. Он шел, почти не разбирая дороги, но тем не менее направление его движения было точным. Мимо него шли люди, проносились автомобили и трамваи, а он брел по тротуару по незнакомому ему городу. Каждый шаг отдавался головной болью, усиливалось головокружение. На боль в горле он уже не обращал внимание. Дышать было тяжело, нос тоже заложило. Лихорадка снова усилилась. Возникло желание лечь на землю и не двигаться. Вдобавок дорога пошла в гору, идти стало тяжелее. Перед глазами стали мелькать "мушки", поплыли круги. Шумы городского движения болезненно отдавались в голове. Ему показалось, что идет вовсе не он, а какой-то другой человек, сидящий внутри него. Так же ему казалось, что расстояние не сокращается. Что гора, в которую он идет, имеет гигантские размеры и ее невозможно преодолеть. Что он идет на месте. Он увидел фонтан, дальше показались деревья небольшого парка. Гора стала намного круче. Наверное, он не сможет дойти... Надо идти... Надо идти...
Его подсознание указывало ему верное направление. Вот он поднялся на гору, в стороне замаячил стоявший на постаменте настоящий танк времен войны. Будь это в обычное время, мальчик бы кинулся к памятнику и не успокоился бы, пока не облазил его весь. Но сейчас он тупо взглянул на установленный в сквере Т-34 и побрел дальше. Дальше по трамвайной линии... Дальше... Улица... как там... Депутатская...Он не заметил, как пересек шумную магистраль, ему повезло, что машин на улице в этот момент было мало. И снова будто не он, а какой-то другой Коля продолжал идти, невзирая на то, что сил становилось все меньше и меньше. Он сумел пройти приличное расстояние, к тому же в гору, и чувствовал, что скоро упадет. Широкая улица с высокими домами стала сужаться в его глазах. Еще немного... Еще пройти... Где же больница... Лихорадка сжигала его...
В какой-то момент он увидел себя со стороны. Он увидел медленно бредущего по тротуару мальчика, воспаленными глазами смотрящего по сторонам, пытающегося среди однотипных домов увидеть заветную больницу. Потом его сознание снова вернулось почти полностью; перед глазами мелькали мушки и плыли круги. "Наверное, конец" -- решил он. Он не видел больницы и решил, что не сможет ее найти. Он остановился и прислонился к трамвайному столбу. Силы его почти оставили.
-- Мальчик, что с тобой? - спросил прохожий. - Ты болен?
-- Да... Мне в больницу...
-- Так вон же она, -- человек указал на серое четырехэтажное здание, почти не отличающееся от окружающих домов. Коля почувствовал прилив сил. Он почти пришел! Мальчик кивнул доброму прохожему и насколько мог быстро пошел к больнице. Еще немного... пять шагов... четыре... Вот уже вход... Дошел!
Коля подошел к дверям и потерял сознание.
Дальнейшее он уже не слышал. Лежащего мальчика заметили сразу.
-- Быстрее, там мальчик лежит. Несите его в приемный покой!
-- Похоже, сильно болен. Температура высокая. Пришел откуда-то. Судя по одежде, издалека приехал.
-- Сейчас посмотрим. Горит весь... А что горло? Да у мальчика ДИФТЕРИЯ! И форма тяжелая! Надо быстро вводить лошадиную сыворотку! Готовьте палату интенсивной терапии! В санэпидстанцию звоните, главного врача больницы известить надо! Подумать только, явно сам из деревни приехал! Или надоумил кто? Случай серьезный, умереть может. Свяжитесь с областной детской больницей!
...Коля очнулся в палате реанимации. Он увидел больничный потолок, флакон капельницы, из которого в иглу на его руке поступала прозрачная жидкость. Все его тело было опутано проводами. Но уже уходила лихорадка, и боль в горле не была такой страшной. Осталась только жуткая слабость.
-- Пришел в себя, слава богу... Ну, и переживали мы за тебя, -- раздался голос врача реанимации. - Температура вроде уходит, давление стабилизировалось, думаю, что выкарабкался. Вовремя сыворотку ввели, еще немного, и не успели бы... В рубашке ты родился, мальчик. Впрочем, нет. Ты сам себя спас...
ОТ АВТОРА. В основе рассказа лежит реальный случай, известный каждому, кто работал в Иркутской детской больнице в советское время. Реальный Коля действительно сам себя спас. Он долго лечился потом в областной детской больнице от осложнений дифтерии, но вылечился. Вырос, дожил до взрослых лет. Получил профессию шофера и погиб в аварии...