![[]](/img/s/samojlowich_a_m/elbrus/elbrus.jpg)
|
|||||
|
Назидает ли это?
| Бриджит была женщиной с которой я переспал, но она не была моей женщиной. Самый надежный принцип подобных встреч в жизни заключается в том, чтобы не задавать себе вопрос: "Назидает ли это?". Сейчас то, как это произошло, напоминает трагикомическую картину "сумасшедшей клиники", в которой доктор играет джаз, а пациент ему подыгрывает, а тогда... Шли километры горного машрута и метры подъёма на Эльбрус. И вскоре, забыв про совет своего редактора "остерегаться остановиться в женщине, заблудившись в ее подробностях", я "приклеился" к заднице идущей впереди Бриджит. В голове вместо совета редактора начал повторяться один и тот же (его же) верлибр: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Шли километры, метры подъёма... Я не отрывался от задницы Бриджит и, соблюдая ритм шага, повторял один и тот же верлибр: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Снова и снова. Может быть, это были симптомы горной болезни, может - просто болезни, о которой я ничего не знаю пока, но только глядя на задницу Бриджит, я шёл и повторял: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Шли километры, метры - подъёма... Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Трагикомичность ситуации заключалась в том, что я не помнил продолжение верлибра. И не кого было спросить. Вскоре я заметил, что изменения, происходившие со мной, превратились в скрытую форму отсутствия: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Ключевое слово - "нигде"!.. И опять: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде То, что я забыл продолжение - это только частный клинический случай, а общий - ... я уже говорил: доктор играет джаз, а пациент ему подыгрывает. Женщина "играет" задницей... Муравей на стене Потом... Я стал ей подыгрывать... И как вы думаете? - Что происходит с женщиной, о заднице которой вы думаете постоянно? - Её раздевают. Трогают. Целуют. Ебут... А дальше? Чтобы спастись от затянувшихся отношений и незнания как их прекратить, я начал размышлять о том, чтобы подумал Карен сам о заднице Бриджит... Шли километры... Метры... Карен периодически появлялся в моих мыслях и, как капеллан, пробормотав молитву, осенял меня только комическим крестным знамением: "Сгинь, нечистая сила. Останьтесь чистые феррамоны". И вот тогда, когда мы проходили около скал Пастухова и шли далее на верх - уклон не большой, градусов 15-20, и стало видно, что от скал он становится чуть больше, а снег - жестким, и льда вроде бы нет, но есть: Муравей на стене Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом нигде Я полностью обезумел, потому, что трижды маньяк тот доктор Кеворкян, кто убивает мысль о женщине в себе. Потом на столе Потом на полу Потом на пороге Потом... После часа подъема я начинал ощущать, что белые рифмы верлибра и ветер усиливаются, последний перекатывает невесомый снег по склону, как слова Карена. Чем выше - тем ветер усиливается. Иду в ритме, но замечаю, что язык, пальцы ног и рук начинают потихоньку отмерзать. Решаю во время движения - шевелить всем: языком, пальцами рук и ног - чтобы не дать им отмерзнуть. Одновременно - думаю о об Эльбрусе - чтобы самому не исчезнуть с него: Скалы!! Боже мой, они казались так рядом, а мы шли до них целых два часа средним темпом. Оборачиваюсь - вижу огромную вереницу фонариков за собой, которая растянулась до Приюта. Всё!.. Остановка. Надо одевать кошки. Здесь склон становится круче, а снег - жестким. Идем дальше... Вдруг замечаю - то ли у Бриджит не было кошек, то ли рант под них, то ли задница, действительно, исчезла как муравей, только теперь вместе с ними исчезла и нормальная температура моего тела (она - поднялась), и какое-то неопределенное время (которое тоже исчезло) я не чувствовал ничего потому, что стал... мёртвым. Так было нужно потому, что мертвец - неуязвим. И тут я вспомнил!.. Продолжение. А на стене продолжает висеть "Муравей" Так что же тогда ушло?
| ||||