К началу весны 1990 года Стю проиграл почти весь свой крупный выигрыш c ипподрома. Он всё ещё переживал бурю чувств после самоубийства Ричи, пытался отвлечься, но в какой-то смысле он так себя вёл в той или иной форме большую часть своей жизни.

17 марта он с Майком Салемом посетил долгожданный бой между Хулио Сесаром Чавесом и Мелдриком Тейлором в Las Vegas Hilton Center. Стю любил бокс с самого детства, и отец водил его по пятницам на вечерние бои в старом Madison Square Garden. Бой в первом полусреднем весе между Чавесом, чемпионом по версии WBC, имевшим на счету 68 побед, из них 56 нокаутом, и Тейлором, чемпионом по версии IBF и олимпийским чемпионом 84-го года, имевшим на счету 25 побед, из них 14 нокаутом, и 1 ничью, обещал стать эпическим событием. Одному из двух 139-фунтовых бойцов предстояло выйти из двенадцатираундового боя лучшим в мире вне зависимости от весовой категории.

Вероятно, нет ничего более захватывающего и душераздирающего для торчащего на экшене, чем кайф от ставок на первоклассный бой. В любой момент один сильный удар может навернуть ваш банк. Стю часто говорил друзьям, что в ставках для него это самая захватывающая тема.

Перед встречей Чавес - Тейлор вся братва валила на то, что нокаута не будет. Оба бойца крепкие. Оба невероятно выносливые. Оба могли выкладываться по полной и выдерживать большой урон. То, что бой продлится до конца, казалось лучшим вариантом.

Майк Салем ни в чём уверенности не испытывал и не хотел рисковать собственными деньгами, но Стю посулил Салему 10-процентный фриролл, просто из чувства товарищества, чтобы тот тянул вместе с ним. В день боя Стю и Салем обошли букмекерские конторы города. Зашли в Mirage и поставили там на 22 тысячи на кэф -110, на то, что досрочного завершения боя не будет (то есть ставка в 22 тысячи должна была принести 20 тысяч прибыли). Зашли в Caesars, увидели там линию получше, -105, и поставили ещё 15 тысяч. Потом зашли в Hilton, где кэф был так же -110, и взяли его ещё на 22 тысячи. Прямо перед началом боя Стю решил поставить всё, что у него осталось в кармане, на то же самое. Он подошёл к стойке конторы и вытащил свои последние 11 400 долларов, почти все деньги, которые у него остались после выигрыша пик-сикс - остатки его банкролла.

В общем и целом, Стю зарядил на бой почти 70 тысяч. Когда они с Салем устроились на своих местах у самого ринга, Салем спросил у Стю, правда, что ли, он поставил все свои деньги?

- Все, кроме трёхсот баксов, - бесшабашно сказал Стю.

Салем мог только рассмеяться. Его друг оставался верен самому себе.

Прозвенел гонг, и бой начался.

Тейлор в первых раундах владел преимуществом, но в середине поединка темп замедлился, оба бойца, казалось, решили набирать очки, вместо того, чтобы рисковать и пытаться нокаутировать соперника. Всё шло к тому, что состоятся все двенадцать раундов.

На своих местах у ринга Стю и Салем слышали, как хлопают перчатки и хмыкают бойцы, слышали звуки ударов, когда они попадали в цель. Стю сидел у ринга и на других боях, где на него попадал пот - и даже кровь. Рокот толпы то утихал, то усиливался при каждом, едва заметном, эпизоде.

Когда начались последние раунды, Стю беспокоился только об одном - о времени. Он наблюдал за тем, как трёхминутные раунды проходили один за другим, и каждый раз, когда звучал гонг, и оба боксёра возвращались в своих углы, он с огромным облегчением вздыхал.

К двенадцатому и последнему раунду Чавес, по оценкам всех, сильно отставал по счёту. Конечно, нам было всё равно, кто победит. Единственное, что меня волновало - чтобы бой продлился до конца. У Чавеса не было никаких шансов догнать Тейлора по очкам. Он мог победить только нокаутом. Вот это единственное, что меня тревожило.

А теперь тебе надо знать, что бой был организован Доном Кингом. А рефери, Ричард Стил, это мальчик Кинга. И Чавес это боец Кинга.

Итак, начался последний раунд, и Тейлор, вместо того, чтобы держать держать дистанцию - а он шёл к победе, требовалось только избежать нокаута - чуть ли не сцепился с Чавесом. Майк-Бейсболист сидел рядом со мной, отсчитывал время раунда на своих часах.

Две минуты прошло. Потом две минуты тридцать секунд. Мне оставалось тридцать секунд до выплаты.

В последние полминуты боя Чавес, казалось, понял, что только сверчеловеческое усилие может спасти его. Он набросился на Тейлора, как тасманский дьявол, сыпал ударами слева и справа, много раз промахивался, но много раз и попадал, в лицо, в корпус Тейлора. Толпа сходила с ума, Чавес отчаянно пытался нанести нокаут. Оставалось всего двенадцать секунд, и тут мощный хук слева попал Тейлору под подбородок. Его голова откинулась назад, колени подогнулись, а затем он рухнул лицом вниз, будто в замедленной съёмке. Как раз в тот момент, когда его тело обрушилось на канвас, в углу загорелся красный свет, возвещающий о последних десяти секундах раунда.

Ричард Стил, рефери, немедленно начал отсчёт.

- Один. Два. Три.

- Вставай, - вопил Стю. - Вставай!

Тейлору каким-то образом удалось сесть. Ему оставалось только подняться на ноги, и бой завершался.

- Четыре. Пять. Шесть. - Пальцы Стила отсчитывали секунды.

Тейлор с трудом встал на колени.

- Семь. Восемь.

Тейлор поднялся. Он стоял! Он смотрел стеклянными глазами, его рот кровоточил, но он был на ногах. Стил подошёл к нему и тут же замахал руками в воздухе, как дворниками, давая понять, что бой завершён.

- Бой завершён! Бой завершён! - вопил Стю, думая, что выиграл. Но мгновение спустя понял, что не завершён - а остановлен. - Нет! Нет!

Тейлор всё ещё стоял. Чавес победно вскинул перчатки, с таким видом, будто надо радоваться моменту, пока ничего не изменилось. Зрители заполонили ринг. Тренеры и члены боксёрских команд кинулись защищать своих подопечных. Произошло несколько потасовок. Это был бедлам.

Официально бой остановлен на 2-й минуте 58-й секунде двенадцатого и последнего раунда. Если бы Стил не остановил бой за две секунды до конца, Мелдрик Тейлор одержал бы победу по очкам, несмотря на пропущенные на последней минуте удары.

Тейлор определённо выглядел проигравшим. От Чавеса ему хорошо досталось. После боя выяснилось, что Чавес сломал Тейлору глазничную кость и что Тейлор проглотил пинту крови из разбитой губы. Он продолжал проводить поединки ещё много лет, но уже никогда не демонстрировал бокс того уровня.

Ричард Стил. Это имя я не забуду. Я знаю, многие покеристы любят поговорить о бэдбитах, но такого говнобита я в жизни своей не получал. Две секунды. Две ебучие секунды. Не знаю, сколько я там просидел. Может, пять минут. Может, час. Не помню, на самом деле. Просто сидел и смотрел в пространство перед собой.

Майк с уважением отнёсся к моему молчанию. Он ничего не говорил. Он был на десятипроцентном фриролле. Мне нравилось разделять это с друзьями, чтобы им тоже давать повод для радости. Но исход его тоже расстроил.

Мы долго молчали. Не находилось слов, которые могли бы смягчить шок. Толпа разошлась, свет погасили, а я всё ещё сидел там. Пришли уборщики, начали подметать, перемещаясь вверх и вних по рядам пустых кресел, а мы там всё ещё сидели.

"Стю, всё. Пошли", - сказал Салем. - Мы проиграли. Ничего не поделаешь.

"Ты можешь поверить в такую поебень?" - сказал я.

"Что ж, но всё кончено. Деньги ушли. Расходимся."

Наконец мы поднялиь и вышли на улицу. Почти не разговаривали, пока шли по Стрип. Я взял такси до дома, а Майк вернулся к себе в отель. Вечер завершился.

Если бы мы выиграли, мы бы всю ночь праздновали и, вероятно, несколько следующих дней провели в ставках. А так, я вышел из игры. Проигрался подчистую, если не считать трёхсот долларов, завалявшихся в кармане. Когда я прогорал и впадал в депрессию, я просто запирался и оставался наедине с собой.

Стю всё же вернулся в покерные залы и восполнил свой банкролл. Но на ставках на скачки и спорт опять быстро разорился. В течение 1990-го года успехи Стю продолжали скакать вверх и вниз по уже ставшей предсказуемой схеме: выигрывать в покере или, изредка, в матче по джину - и проигрывать на всём остальном. Если что-то и поменялось, так то, что, казалось, смена направлений стала более резкой - то, что психологи, классифицирующие аффективные расстройства, называют "ускорением цикличности".

Несмотря на то, что он не особо преуспел в Мировой серии, с тех пор как одержал две победы подряд в начале 80-х, Стю доминировал в других крупных покерных турнирах того времени. Он три раза за семь лет выиграл Субербоул Амарилло Слима - выиграл бы и в четвёртый, если бы Джек Келлер не собрал против него флеш на ривере, когда поле сократилось уже до трёх игроков.

- Кроме меня, никто никогда не выигрывал этот турнир больше одного раза, - сказал Стю. - Напиши о том, как надо разрывать ивенты!

Казалось, что бы ни происходило в жизни Стю, если он сосредотачивал своё внимание на покере, с ним никто и рядом не стоял. Джим Бойд, профи из Западной Вирджинии, который добился больших успехов на турнирах в 80-х годах и часто играл против Стю, относил успех Мелкого к тому факту, что "он думал быстрее, играл быстрее и, как правило, опережал любого игрока за столом на три хода. Многие поты он выигрывал исключительно благодаря своим способностям и напористости. Он внушал соперникам неуверенность в их выигрышных руках, когда чувствовал слабость, и не боялся давать игрокам бесплатные карты, чтобы заманить их в ловушку на последующих раундах торговли. Стю не нужны были карты, чтобы победить. Он обладал способностью очень быстро оценивать своих оппонентов и читать их карты с невероятной точностью. Он был на одну-две головы выше всех остальных".

Большинство других топ-игроков соглашались с этой оценкой. Долговязый Эрик Сайдел, бывший биржевой трейдер, ставший покерным про и одним из лидеров по сумме денег, выигранных в турнирном покере всех времён, впервые услышал о Стю, когда тот приехал в Нью-Йорк и учился игре в подпольном клубе Mayfair:

- Стю был как Бог покера.

В первый раз, когда Сайдел прибыл в Вегас, он посетил "Звёздную пыль" и получил возможность смотреть на игру некоторых игроков мирового класса, о которых он знал только по слухам. Он от природы любил учиться, и был один игрок, за игрой которого хотелось наблюдать больше других - за Стю Ангером.

- В то время я не очень хорошо разбирался в игре, - сказал Сайдел. - Но мне посчастливилось сидеть прямо за ним и смотреть. Это было чем-то особенным - сидеть там, следя за игрой, возможно, лучшего покериста в мире. Я видел его карты, видел, как он играет. Сколько людей могут похвастать таким образованием? Я не всегда понимал, что происходит, но это производило на меня большое впечатление. Это пробудило во мне интерес к игре, и я вскоре начал принимать участие в турнирах.

(Можно добавить, что далеко не все схватывают так же быстро, как Сайдел. Когда он впервые сыграл в мейн-ивенте WSOP, он был в шаге от того, чтобы опередить Джонни Чена в борьбе за чемпионство - это противостояние увековечено в фильме Rounders 1998 года².)

Если говорить о мастерстве, с джином и покером ничто не сравится. В картах удача всегда сбалансирована. А когда обладаешь навыками, победить становится легче. Мне очень нравятся игроки, которые, типа, знают, что делают. Это лучшие, которые только могут попасться. Они знают достаточно для того, чтобы их можно было заманивать в ловушки, из которых уже не выбраться. Вот так я и делаю деньги. Любого игрока, который думает, что в картах всё зависит от везения, я оставлю в дураках. Мне не повезло, ему повезло. Так всегда говорят лузеры. А победителей не волнуют краткосрочные проигрыши - мы играем с расчётом на длинную дистанцию.

Джим Альбрехт, который руководил Мировой серией в течение многих лет, вплоть до своей смерти в 2003 году, согласился со Стю по поводу мастерства. Он вспомнил, в частности, руку, где Стю сделал то, что Альбрехт счёл невероятным коллом, и выиграл большой пот.

- Это было в побочной игре во время WSOP 1984 года, и я был тогда начальником дневной смены. Я собирал каждый час рейк и подошёл к столу безлимитного холдема, где я знал всех игроков. В пот вгрузились Дойл Брансон и Стю Ангер. Дойл сделал чудовищный бет и заставил Стю надолго задуматься. Он поднял карты, чтобы ещё раз на на них взглянуть, и я увидел его руку - две двойки. А на борде пять оверкарт, в том числе две картинки. Стю уравнял ставку Брансона - которая оказалась стопудовым блефом. За этот пот можно было купить дом, которому бы и Уэйн Ньютон³ порадовался, а он выиграл его всего двумя двойками. Так состоялось моё знакомство с игрой покериста, за которым я потом следил на протяжении всей моей карьеры. Често говоря, не думаю, что мне приходилось видеть более талантливого игрока в безлимитный покер или более беспокойную жизнь, и всё это в одном человеке.

В каком-то смысле, демоны Стю и вызываемое ими непредсказуемое поведение только добавили легендарности к его образу. В 1989 году, чтобы попасть на Супербоул, который ранее переехал из Лейк-Тахо в Caesars Palace (Лас-Вегас), Стю решил отправиться в казино на своём "ягуаре", вместо того, чтобы приехать, как обычно, на такси. Выруливая с автострады I-15 на Фламинго, он въехал в зад другой машины. А это была не просто машина, а полицейский патруль. Повреждения полицейского автомобиля оказались минимальными - больше досталось "ягуару". Но настоящая проблема - как будто не хватило столкновения с полицейской машиной - заключалась в том, что у Стю не было водительских прав.

К счастью, полицейский оказался низколимитным игроком в покер, и боготворил Стю. Когда Стю объяснил, что опаздывает на начало мейн-ивента Супербоула, офицер отпустил его и даже не выписал штраф. Где ещё, как Вегасе, такое бы оправдание прокатило?

В завершение саги, Стю прибежал в Caesars Palace, занял место в турнире, который был уже в самом разгаре, и выиграл его во второй раз подряд и третий раз в общей сложности, получив 205 тысяч долларов.

Были и другие памятные моменты. После открытия Mirage в 1989 году, покерный зал этого казино, где предлагались самые высокие лимиты и лучшие игры, быстро стал центром покерной вселенной. Однажды вечером Стю пришёл туда, но, к своему недовольству обнаружил, длинную очередь на столы с высокими лимитами. Не желая сидеть и дожидаться, он решил убить время и занял место за столом с лимитом 10/20 долларов. Вид хайроллера, экс-чемпиона мира, играющего на низких лимитах, за столом, где сидят любители, туристы и полупрофессионалы, был, конечно, в диковинку. Вскоре стало очевидно, что Стю не воспринимает игру всерьёз. Он всё время рейзил, независимо от того, какие карты ему сдавали. Он проигрывал одну руку за другой, и тут один из игроков закатил глаза и сказал: "А ты правда тот самый Мелкий, который выигрывал все турниры? - "Ага. Рейз", - парировал Стю.

- Я влезал в каждый розыгрыш, - сказал Стю. - Рейз, рейз, рейз, рейз. Я, наверное, единственный игрок за всю историю, который проиграл 5 тысяч на блайндах 10/20.

В другой раз, на крупном турнире, Стю оказался за одим столом Филом Хельмутом, Скайхоком Кеном Флатоном, Джимом Бойдом и уроженцем Южной Каролины, склочным Сэмом Гризлом, ставшим профессионалом Лас-Вегаса,.

- С таким составом игра была жаркой и напряжённой, - вспоминает Джим Бойд. - Сэм и Стю разыграли большой пот, и Сэм выиграл, выбив Стю из турнира. Когда Стю собирался выкинуть карты, Сэм попросил показать ему руку.

Доктор Фил Эрл, сидевший за соседним столом, подхватил эту историю:

- Думаю, Гризл к тому времени уже задолбал Стю, и он решил, наверное: ща я тебе покажу карты, - рассказывал Доктор. - Это дурной тон - просить у проигрывающего показать руку, и Стю практически съездил ему по морде этими картами.

Эрлу пришлось физически их разнимать.

В 1990 году, когда Мировая серия уже приближалась, разорённый Стю обдалбывался кокаином. Его привычка теперь обходилась ему в 1200 долларов в неделю, и это заставляло его занимать деньги у других игроков. Сначала он врал своим бекерам, что это деньги на покер, но тратил он их на наркотики.

Утром 12 мая, в первый день чемпионата, Стю был не более чем птичкой на заборе (так унижительно называют разорившихся игроков, наблюдающих за игрой из-за перегородки, окружающей столы). Увидев хорошую возможность для вложения средств, Билли Бакстер, давний бекер Стю, согласился внести 10 тысяч за вход на турнир в обмен на половину прибыли.

К концу первого дня Стю увеличил свой стек больше чем до 70 тысяч - достаточно неплохо, чтобы идти одним из лидеров. Стю всегда лучше всего играл, когда мог давить на стол. Как сказал Майк Секстон: "Он настолько выше всех в мире, что когда у него есть фишки, остальным не до смеха".

- Пересмотри все турниры Мировой серии, в которых я играл, - согласился Стю. - Как только достигали уровня, на котором начинались анте, а блайнды становились 100/200, уже через час почти все двадцатипятидолларовые фишки на столе были у меня. Я так гонялся за анте, что приходилось обменивать мои фишки на крупные.

После того, как подсчёт фишек в конце первого дня был завершён и утверждён, Стю вернулся в свой номер в Golden Nugget, через дорогу, в самом элегантном отеле Лас-Вегаса. Бакстер с радостью оплатил Стю номер в отеле на всю неделю турнира. Он хотел, чтобы его лошадка хорошо отдыхала и была счастлива.

В середине второго дня, я уже чуть не выиграл турнир. У меня были карманные десятки, на флоп пришли туз, десятка и какая-то чепуха. У меня с флопа три десятки. Один парень запушил дырявый стрит. Я тут же уравнял. У него - король и валет. На ривер пришла дама. Он попал в самое яблочко. Если бы я выиграл тот пот, у меня было бы пятьсот тысяч фишек в начале турнира! Всё было бы кончено. То есть, ну да. Считай, дело сделано! Ни у кого больше не было даже двухсот тысяч. И если бы я выиграл тот пот - дальше бы уже без вариантов. Но такие бэдбиты надо терпеть.

Даже несмотря на то злоключение, Стю оставался среди лидеров и имел хорошие шансы дойти до финального стола. Как и накануне вечером, он вернулся в свой номер в отеле Golden Nugget. Поскольку до утра его уже никто не видел, предполагалось, что он лёг спать, чтобы восстановить силы перед третьим днём игры.

На следующий день, через несколько минут после полудня, когда Билли Бакстер отдыхал в своём роскошном доме на южном нагорье Лас-Вегаса, его срочно вызвали к телефону - звонил один из директоров турнира - Джек Макклеланд.

- Стю не пришёл, - сказал Макклеланд.

- Не пришёл? Как он мог не прийти? Он один из чип-лидеров в Мировой, сука, серии!

Ещё больше озадачивало то, что отель Стю находился прямо через дорогу от Binion's. Куда же Стю, чёрт возьми, мог подеваться? Бакстер выскочил из дома и помчался в покерный зал "Подковы".

Когда он туда добрался, Стю всё ещё не объявился. Бакстер схватил телефон и попросил оператора отеля соединить его с номером Стю. Телефон звонил и звонил. Никакого ответа. Бакстер бросил трубку и немедленно позвонил в службу безопасности отеля. Затем перебежал улицу Фремонт, подошёл к стойке администратора Nugget и сказал, что это чрезвычайная ситуация, дело неладно, и необходимо попасть в номер Стю.

Сотрудник службы безопасности проводил его к номеру 341. В коридоре стояла жуткая тишина, если не считать лёгкого гудения кондиционера и мягкого звука их собственных шагов по толстому ковру. Сотрудник службы безопасности постучал в дверь, и, когда ответа не последовало, открыл общим ключом дверь, чтобы получить доступ. Войдя в номер, он ахнул.

Стю лежал на полу, в одном нижнем белье, без сознания и едва дыша.

Когда Бакстер опустился на колени рядом с ним, охранник рявкнул в рацию:

- Номер три-сорок один, код десять-ноль-пять-четыре. Вызовите врачей. У нас чрезвычайная ситуация.

Пока другие лучшие покеристы мира сидели в "Подкове", через дорогу, бетили и рейзили, чтобы подобраться к финальному столу и главному призу в 1 миллион долларов, Стю, в бессознательном состоянии привязали к каталке и повезли к служебному лифту, затем через лабиринт внутренних коридоров, вне поля зрения гостей отеля, к заднему входу, где поджидала машина скорой помощи.

Через шесть минут Стю привезли в отделение неотложной помощи University Medical Center, в Западном Чарльстоне. Басктер ехал вслед за скорой на своей машине, и, прибыв, сообщил дежурному врачу о проблемах Стю с наркотиками.

Врач, мельком взглянув на Стю, предположил, что он несовершеннолетний.

- Вы его отец? - спросил он Бакстера.

- Что?

- Вы отец пациента? Нам понадобится его история болезни.

- Чёрт, нет! Я не его отец! Этому человек почти сорок лет. Что с ним?

- Ему сорок?

- Точно не знаю, но около того.

На самом деле Стю к тому времени исполнилось тридцать шесть, хотя у него не было удостоверения личности, подтверждающего это. У него не было медицинской страховки, не было истории болезни. Бакстер изо всех сил старался объяснить, как так получилось и почему важно действовать быстро, но когда врач спросил, кто является родственниками Стю, взволнованный Бакстер сказал, что не знает. Так что Стю приняли как неимущего. Гениальный человек, выигравший десятки миллионов долларов, в глазах отделения неотложной помощи University Medical ничем не отличался от бездомного, которого привезли с улицы.

Его перевезли в занавешенную нишу, и Баксер пошёл за ним. Стю неподвижно лежал на каталке, дыша с помощью аппарата искусственного дыхания, который подключил санитар. Капельница тянулась от его руки к прозрачному пакету на стойке.

Бакстер склонился над своим другом, лежащим без сознания.

- Стю, проснись! - приказал он. - Стю!

Вошла медсестра и посмотрела на Бакстера, как на сумасшедшего.

- Могу я чем-нибудь помочь? - спросила она.

- Да. Это мой друг. Он долго будет в таком состоянии?

- Послушайте, боюсь, вам придётся выйти в зал ожидания, - резко бросила медсестра.

У Бакстера начало подгорать. Она ничего не понимает! Конечно, он беспокоился о друге, но он также беспокоился о том, что происходит в "Подкове". Круг за кругом, рука за рукой, фишки Стю проставляются в пот. Пропуск нескольких часов - от этого ещё можно оправиться, но время всё шло, и инвестиции Бакстера медленно, но верно вылетали в трубу.

- Ты хочешь сказать, что у него нет никаких шансов встать и уйти отсюда?

- Именно, - сказала медсестра. - А теперь, если вы не возражаете...

Покачав головой, Бакстер отступил. Его мечта о том, чтобы привести Стю третьему титулу чемпиона мира потерпела крах.

Бакстер поехал обратно в "Подкову". Войдя в покерный зал, он увидел, что несколько игроков уже выбыли. Поле сократилось до двух столов.

- Где Стю? - спросили его.

- В больнице, - сказал Бакстер сквозь стиснутые зубы.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Угрюмый вид Бакстера говорил сам за себя.

Бакстер подошёл ближе к двух оставшимся турнирным столам и увидел, что перед пустующим местом Стю всё ещё стояла существенная стопка фишек. Его изначальные 70 тысяч сократились до 53 тысяч.

Бакстер некоторое время наблюдал за игрой. Даже спросил Джека Биниона, можно ли сыграть фишками Стю. В ответ услышал, что, конечно же, нет, нельзя. Дилер продолжал метать по две карты на пустое место Стю при каждой раздаче, сбрасывая карты, когда наступала очередь Стю принимать решение. Всё это время он продолжал выщипывать полагающиеся анте и блайнды из медленно тающего стека отсутствующего человека. Следить за таким было пыткой, всё время казалось, что Стю вот-вот ворвётся в дверь и займёт своё место. В конце концов, Бакстера до того расстроился, что не хотел на это больше смотреть. Он вышел в горячий воздух пустыни, кипя от мысли, какие блестящие возможности он пустил - они упустили - из-за слабости его друга. Одно дело попасть в аварию или заболеть, но тому, что сделал Стю нет оправданий. Пока Бакстер ехал домой, он уже всерьёз засомневался, что вообще когда-нибудь будет бекать Мелкого.

Невероятно, но даже несмотря на то, что Стю пропустил последние два дня Мировой серии, его стек, оставшийся без управления, принёс ему девятое место и 20050 долларов. Билли Бакстеру, негодующему и разочарованному, что можно понять, всё уже удалось получить 50 процентов прибыли от своих инвестиций в размере 10 тысяч.

Финальный стол оказался, возможно, одним из самых захватывающих из всех виданных доселе, и первый приз, 1 миллион долларов и золотой браслет, в итоге достался иранскому эмигранту из Лондона по имени Мансур Матлуби. О том, как бы всё прошло и какая бы страница была вписана в историю покера, если бы Стю явился на третий день, с головой на плечах и готовый к игре, теперь можно только предполагать.