Дождь рядил серовато-прозрачной стеной. Джинсы быстро намокли и неприятно липли к коленям. Холодно. Сыро. Радиоактивная пыль пузырилась под ударами капель и распространяла кисловато-металлический запах. Счётчик Гейгера в правом ухе надоедливо пищал на высокой ноте. Чёрт. Я слишком поздно заметил луч лазера. Нога замерла в воздухе, вздрогнув в сантиметре от пульсирующей красной нити. Спина покрылась мурашками, как будто ощутив на себе волны проникающей радиации. Желания выяснить, где безумный гений прошлого установил источники гамма-излучения не было, и я просто перешагнул через ловушку. Водяная пыль, отскакивающая от асфальта, в луче лазера расцвечивалась красным. Водяная пыль напоминала облачка капелек крови, вырывающиеся из головы в месте вылета пули. Калибр 7,62 или мельче. Более крупные разрывают череп изнутри сотней осколков и ни о какой красоте говорить не приходится. Я зябко передёрнул плечами и зашагал дальше, внимательно глядя под ноги.
После тишины пустынных улиц, шумящая дождём река показалась неестественно дружелюбной. Доверяй себе. Обманным движением качнувшись влево, я нырнул в дыру двери по правую руку. Манящая открытым пространством набережная и тусклый свет солнца остались снаружи. Из здания тянуло тёплой сыростью. Подвалы всех гродов мира имеют одинаковый запах. Это из книги. Думаю, это правда. Другого запаха подвалов я не знал.
Радиационные излучатели расставленные давно умершими идотами (возможно им был и мой отец), меня не пугали. Смерть от радиации не самая страшная. Есть множество способов вызвать животный страх у человека. Есть несколько способов, заставляющих меня потеть, распространяя запах ужаса. Я откинул капюшон плаща и прислонился спиной к стене. Стелс-вирус. Или дезинтегратор, который довоенная промышленность так и не успела доработать, получив вместо супер-оружия, супер-оружие убивающее одним упоминанием.
Когда-то давно... Так все выжившие называют начало войны. ...у меня был пёс. Рыжее лохматое чудище неизвестной породы. Во время первой бомбардировки ему не повезло. Крупно не повезло. Я нашёл закоченевшую гору рыжей шерсти в пяти метрах за домом. Глупый Дик не успел добежать до бомбоубежища с пустыря, на котором обычно гонял крыс. Его яйца размазало осколком бомбы по скатавшейся шерсти и пёс умер в жутких мучениях. Умер, пытаясь доползти до порога нашего дома. Мы, дети войны, даже будучи детьми не умели плакать. Я не плакал. Я тащил тяжёлую тушу на пустырь, стараясь не смотреть на чёрные сгустки крови. Я рыл яму, неловко отбрасывая землю совком для мусора. Не плакал. Когда наш сосед, загнувшийся в прошлосм году от лучевой болезни, сказал мне, что Дик умер хорошей смертью, я был готов разрыдаться, но сдержался. Придя домой и не помывшись рухнув на кровать, я встал на ноги только через неделю. "Боже мой!" - сказала мать, проводившая бессонные ночи, держа меня за руку. "Горячка" - сказал мне врач, глядя на градусник и пытаясь скрыть зелёные пятна смерти, расползавшиеся по рукам.
Шорох в темноте заставил меня сжаться в комок и бесшумно упасть на пол. В темноте не было видно деталей, но я знал, что пол усеян останками чужих жизней. Битым оконным стеклом, спресованными банками от колы и пива, газетными обрывками. Услужливая рука ловко вытащила из кобуры плазмогенератор и слепо направила его в темноту. Я мог забыть. Я мог отвлечься. Тело помнило всё. Оно хотело жить, моё тело. Шорох повторился и я едва сдержал желание послать заряд в темноту. Крыса недостойна такой смерти. Яркой вспышки огня без боли. Меня спасла интуиция. Резко рванувшись с пола, я буквально вывалился обратно на улицу, перекатившись под защиту стены. Из дверного проёма полыхнуло холодным светом дезинтегратора. Я грязно выругался и побежал по набережной, петляя на ходу, буквально вжимаясь в растрескавшийся асфальт.
Излучение дезинтегратора убивало только живую материю. По теории от живого существа должна была оставаться горстка пепла в лучшем случае, но с этой теорией довоенные учёные знакомы не были. Холодная вспышка "деза" разрушала межклеточные связи и превращала вас в некое подобие злого генетического эксперимента. Эсперимента, который считали бесчеловечным даже отъявленые мерзавцы. Только среди боевых роботов не было мерзавцев. Не было.
Стены домов пестрели открытыми ранами витрин и дверей. Переулок не попадался и внутри меня шевельнулись первые ростки паники. Оглядываться назад времени не было, но я буквально ощущал кожей спины тонкий луч лазерного прицела. Нырнув под защиту искорёженного авто, я обессиленно припал спиной к колесу и попытался отдышаться. Дождь выдохся, щёлкнув по носу последней каплей мутноватой воды. Облака высоко в небе продолжали вечную погоню, временами открывая синие осколки неба. Дыхание восстановилось и я прислушался. Движения слышно не было, но попытка выглянуть из-за прикрытия некогда жёлтого автомобильного багажника закончилась ничем. Гудение. Этот негромкий звук вызывал вполне однозначное желание у всех, кто пережил войну. Желание спрятаться. В воздухе запахло озоном, одежда заколола разрядами статического электричества. Ещё один разряд дезинтегратора ушёл впустую, продлив мне жизнь. Ненадолго. Далеко впереди, в начале набережной, что-то шевелилось. У меня даже не возникло желания рассматривать, что именно. Минуты две-три. Не больше. Не верю в чудеса.
Скривив губы в ухмылке, я перекатился к капоту машины и послал два разряда плазмы. В ответ громыхнуло взрывом обыкновенной гранаты. Мелкие осколки бетона полоснули по лицу. Закапала кровь. Ещё плазмой. Ещё и ещё. Плазмогенератор нагрелся, обжигая даже сквозь материал перчаток. Ответный взрыв гранаты приподнял машину на несколько сантиметров в воздух, больно ударив меня по спине. Движение впереди приближалось, но я заставил себя не смотреть в ту сторону. Смысл? Вопль ярости рванул раскалённый воздух из лёгких наружу. Вскочив в полный рост, я увидел ту дрянь, которая укоротила мою жизнь на день, два, а, может, и год. Крыша машины заканчивалась на уровне груди, и чувство незащищённости засосало под ложечкой. Прицеливаясь в робота, я успел заметить бурунчики волн на поверхности реки и мысленно улыбнулся. Вспышка. Робот неуклюже дёрнулся, разбрасывая капли горящей пластмассы. Я выстрелил ещё раз и рухнул на землю, под прикрытие авто.
Моим рукам оставалось пролететь считанные сантиметры до встречи с землёй, когда второй робот приблизился на расстояние гранатного выстрела. Едва упав на землю, я почувствовал как взрывная волна поднимает меня в воздух. Гудение в ушах. Удар спиной о дверцу машины. Боль. Глядя на свои разорваные осколками ноги, зная, что через мгновение перестану существовать, я всё таки успел улыбнуться. Улыбнуться, вспомнив свою глупую рыжую собаку.