Минут за 5-7 до начала представления на сцене появляется человек. Он садится на стул и подперев подбородок рукой внимательно смотрит, как зрители занимают свои места. Звучит третий звонок. Свет в зале гаснет. Кто-то из зрителей обязательно перебегает на места получше, поближе к сцене, кто-то опаздывает. Человек на сцене внимательно наблюдает за происходящим, ждет, когда в зале все успокоится. Вздыхает.
Мы все время, всю свою жизнь живем какими-то условностями. И с ними как-то противно и без них как? Вот мы условились, что этот спектакль начинается в 19.00, сразу после третьего звонка. И все об этом знают. И у всех есть часы. И все, покупая билет с этим согласны. Но стрелки часов пересекают условленную границу, звенит третий звонок, а кто-то обязательно опаздывает. Обязательно. И мне это неприятно и тому, кто пришел раньше тоже неприятно. А что, собственно говоря, случилось? Может он и не нарочно, может он министр, какой, может он проблемы решал вот в эти минуты. И такие проблемы, которые если решить, то все лучше станет жить. А я тут из за такой чепухи расстраиваюсь. И тот, кто раньше пришел...(с надрывом) А я расстраиваюсь. Ведь я же готовился. Рубашку вот чистую надел, ботинки почистил, текст выучил. А они опаздывают. А мне еще спектакль играть. А тут еще места свободные в зале. И как мне тут перед вами в таком настроении?.. (немножко философски) Хотя свободные места, особенно когда впереди это тоже неплохо. Вот звонок прозвенел, свет в зале погас, и кто-то там, как в школе говорили - на Камчатке, видит впереди свободные места есть и раз - с пятитысячного места скажем на двенадцати тысячное. С Камчатки в Крым. И вроде бы еще и спектакль не начался и даже первое слово не произнесено, а человеку уже нравится. И как-то он понимает, что не зря сходил на свидание с прекрасным. А тот, кто там уже сидел, скажем, так - на законных основаниях, заметив рядом с собой опоздавшего соседа, так и будет, до конца спектакля мучится вопросом - тот ли это самый министр или просто перебежчик с задних рядов. Весь спектакль. А зачем?
И все время эти проблемы. Кругом и везде. Если их нет, значит, вы их придумываете. Сами. Ну, например - идешь ты по улице такой весь расслабленный, день какой-то сегодня удачный получился. Были проблемы, но они как-то так рассосались, устаканились. И ты идешь такой по улице сытый и довольный. Пиво, где нибудь попил и по улице и тут видишь впереди девушку, со спины. И у нее скажем такая короткая светлая юбка и из под юбки эти - ноги. И это самое главное. Такие вот большие красивые ноги. И вот тут безмятежное течение твоей жизни заканчивается. У тебя появляется проблема. И ты ускоряешь шаг. Ты обязательно должен догнать эту девушку и совсем не для того, что бы познакомится или дать ей адрес модельного агентства. Нет. Что бы просто посмотреть какая она с другой стороны. И при любом результате расстроится. При любом. Если все и там и здесь (и грудь 3 размера и губки бантиком), расстроится от осознания, что ты уже не тот, и годы не те, и что догонял ты ее вовсе не для того что бы познакомится. И когда все же догнал и посмотрел, как там у нее впереди, лишний раз в этом убедился. Лишний. А если наоборот, расстроится от несовершенства мира. Или скажем, вы вдруг решили позвонить своей любимой. И не то чтобы вдруг. Что значит вдруг? У вас хорошее настроение, вы идете по улице и решили поделиться своим хорошим настроением со своей любимой, тем более, что уже давно не звонили и как раз и пора уже позвонить, вне зависимости от настроения. И вы звоните, а любимая тоже вам рада. Рада, что вы ее не забыли, и она уже начала испытывать какое то легкое беспокойство, потому что от вас давно не было звонка и еще ей звонила ее одноклассница, а потом она заходила в магазин, а потом в парикмахерскую и у нее обязательно порвались колготки и вот это она вам все вываливает под-ро-б-но и вы минут через 10-12 думаете - "боже, ну, зачем я звонил, что я хотел сказать, что я хотел услышать", а тут еще заметили, как впереди мелькнула эта с ногами ...(вздыхает, после паузы).
Да и вообще я же не об этом хотел сказать. Я хотел сказать, что-то о спектакле. Как мы его делали, об авторе, о названии...а тут эти - опаздывающие. Все проехали. О спектакле... Вот представьте, вы решили поставить спектакль. А вы, собственно говоря, ни когда этим не занимались, а всю жизнь варили, скажем, первое, второе и третье в заводской столовой. Ну, тут чего-то на вас нашло... мысли, какие то, идеи. К годам сорока у человека складывается, наконец-то складывается более - менее устойчивое представление о мире, о своем в нем месте. Ведь не просто так он эти сорок лет жил. Что-то там ел, с кем-то спал. Думал же о чем-то, размышлял, анализировал, строил какую-то систему, расставлял по полочкам. Это как на кухне у хорошей хозяйки, где все расставлено, развешено, разложено и не просто так, а со смыслом - чтоб спички всегда под рукою и соль долго не искать. Появляется, какое-то знание, вернее догадка о жизни, о смысле, о вечности. Какая то очень смутная догадка даже вернее - ощущение и хочется этим с кем ни будь поделится и увидеть в глазах собеседника искорку понимания... А с чего начать и как вообще к этому подступится? Вот представьте, вот скажем мировое театральное искусство (зажигается диапроектор, высвечивая слайд с изображением желтого круга с надписью "мировое театральное искусство") Вот тут где-то в центре Шекспир, тут Чехов, здесь Станиславский, а вот тут совсем с краю какой ни будь...Забегайло, директор драматического театра, в каком ни будь Дардонайске. И даже он хоть и совсем с краю и больше напоминает космическую пыль, чем саму звезду, и даже он часть всемирного театрального искусства, а вы здесь вообще ни причем. Абсолютно. Вы можете гениально резать лук колечками, настолько тонкими, что окружающие, когда это увидели, то сказали "тоньше волоса" и выражение пошло в народ. Но не более. И мировое театральное искусство вряд ли это оценит. И что делать? И как с этим жить? ...И наш автор, как раз вот из этих, что лук колечками. Но вот как-то смог. Как-то умудрился. И мы ему наверное как-то помогли... Наиболее внимательные зрители, наверное, уже успели заметить, что спектакль называется "Как-то", а наиболее продвинутые, когда первый раз прочитали на афише это название, наверно еще и подумали - "Как-то"... какое дурацкое название, наверно и спектакль такой же...надо сходить и... (внезапно гаснет свет), да что ж это такое, опять Петрович со своими плоскогубцами куда то полез, уволю к чертовой бабушке (куда-то убегает).
Открывается занавес. Сцена. Загорается неяркий свет, только слегка обозначающий силуэты предметов. (Вдалеке раздаются голоса - Василий Петрович у нас же спектакль, вы что с ума сошли, что опять случилось? Да скоко можно вам говорыть проводка стара, я жучёк там навертел, а он кажись лязгнулся. Что сделал? Я ж кажу - лязгнулся. Ну и сленг у вас Василий Петрови. Да не сленг у меня я вам говорыл, а язва. Вернее даже тры, если считать жону и тёщу. Гы-гы-гы...)
На сцене появляется человек (лучше - автор). Негромко играет музыка. Патефон. Какой ни будь старый романс. Человек по одной зажигает свечи на столе. Звучит голос.
Этот спектакль называется "Как-то". Почему "Как-то"? Ну, во-первых, потому что это словосочетание повторяется здесь неимоверно большое количество раз, оправдано и не очень. Если быть точным - 118, и я заранее прошу за это прощение. Я честно пытался как-то (вот опять), заменить его на другое, найти синонимы. Не получилось как-то... Я вообще по жизни шагаю в ногу с паразитами. В смысле со словами паразитами. Дурацкая привычка. Еще помню со школы - выпускной экзамен по литературе. Я достал билет, что-то там об особенностях женского образа на войне. Билет был удачным, я как раз перед этим занимался с репетитором и мы разбирали книгу "А зори здесь тихие". Я сполна воспользовался моментом, меня потом, при подведении итогов экзамена, очень хвалили, только сказали, что я слишком часто употреблял слово "значит" - то ли 96, то ли 98 раз. То есть вся экзаменационная комиссия не мой ответ слушала, а считали вот это самое "значит"...
Но сейчас не об этом. "Как-то"...во-первых потому что часто, а во-вторых потому что как-то все не так... в жизни как-то не так и непонятно почему не так и непонятно, а как надо? А как надо, чтоб было так? Как бы это объяснить... вот представьте это праздничный торт и каждая свечка на этом столе символизирует, какой либо год вашей жизни. Вот в этом вы пошли в школу, а вот в этом вот у вас родился сын, а вот в этот умерла ваша мама...и все вот это ваша жизнь. Глупая и бестолковая. Жизнь...что вообще такое жизнь? Что мы подразумеваем под этим понятием? Ну вот, если по научному - какой-то период времени существования человека, как биологического существа... Я думаю это будет приблизительно вот так звучать... Период времени, то есть...Что это значит? Как это период времени? если честно. если совсем честно, то это означает только одно, только одно - что мы все умрем. По любому. Все. И я, и вы. Все вы и весь я. И та симпатичная дикторша в телевизоре. И мои дети, и дети моих детей. И даже тот парень, забивший вчера два гола бразильцам. Все. Без исключения. Говорят - " исключения только подтверждают правило". Просто красивая фраза - той, вооружённой косой и песочными часами не надо ничего подтверждать. Все. А мы всё пыжимся, доказывая другим, а на самом деле самому себе, собственную значимость. Рвём жилы свои и чужие. Крутимся, как сукины коты, плодимся усиленно, как их подруги. Строим дома, растим сыновей, сажаем деревья, сами порой садимся. Кидаем, нас кидают, заказываем других - они из вежливости нас. Влюбляемся. Разводимся. Пишем стихи и анонимки. Жрём не в себя. Пьем, что попало и с кем попало. Потом с ними же и спим, порой даже не затрудняя себя уточнить - кто это Саша. Предаём, подкупаем, унижаем, изменяем, проклинаем, плюём и затем растираем. И через пять минут бежим в церковь, в поликлинику, в магазин за цветами для любимой - вымаливать индульгенцию, сдавать анализы, просить прощения. В 60 лет вдруг бросаем курить, пьём только по праздникам, садимся на диету, заводим знакомство преимущественно в среде хирургов и косметологов. Хватаемся за проржавевшие гири, начинаем по утрам бегать трусцой. Стараемся не нервничать по пустякам. Занимаем активную жизненную позицию. Вдруг вспоминаем про далёких родственников под Урюпинском и шлём им поздравительную открытку, чем обеспечиваем урюпчаннам несколько бессонных ночей. И так всю жизнь, вдруг оказывающуюся пронзительно короткой. Как будто мчишься в машине на огромной скорости, вдруг видишь стремительно приближающийся серый бетонный забор, жмешь на тормоза и ощущаешь холодную пустоту под ногою... Не успел, не доделал, не сказал, не попросил, не то, не так... "Это было сытое, хорошо упитанное тело и дружило оно с такими же сытыми, хорошо упитанными телами"... Для чего? Чтобы место было по престижней, людей погуще, слёз побольше, причитаний погромче, речей подлиньше, венков почаще, от частных лиц и организаций. Оркестрик конечно, чтобы не фальшивил. Желательно конечно, что б президентский. Финберг, что б палочкой помахал. Хотя виновнику торжества по большому - по барабану, по большому, по президентскому, даже и его от туда не слышно... Все. И даже тот парень, забивший вчера два гола бразильцам.
И это главное. И это не хорошо и неплохо. Это данность. Об этом нельзя постоянно думать. Нельзя. Вот идти, к примеру, на работу и думать "Я умру, я умру, что делать? Может шефу в морду дать, пока не поздно". Об этом думать постоянно нельзя, об этом надо постоянно помнить. Помнить и еще любить это. Помнить и любить. И жить как-то в этом узком пространстве между двумя этими понятиями...как-то жить.
(Человек уходит. В зале загорается свет. На сцене появляется человек начинавший спектакль. Радостно, энергично жестикулируя).
А вот и я. Человеческий гений победил коварное электричество. Короткое замыкание обезврежено, обездвижено и обезвожено. Я вот сейчас о чем подумал, бывают же такие дурацкие словосочетания - короткое замыкание. А что бывает длинное. Или пьющий сантехник. А что бывают непьющие? Не верю. Как говаривал Станиславский - не верю...Какие то вы невеселые. А этот приходил, автор? Жизни радоваться призывал?Где-то, не помню, прочитал, что главный подвиг человек совершает, вот именно проживая жизнь. То есть он почти с самого начала человек знает что умрет, а он живет все это время с этим знанием и что при этом он не сходит с ума. Это и есть подвиг. Для животных, даже самых умных смерть всегда внезапна. Они не знают вообще, что такое жизнь и что такое смерть. Вот живут себе Шарики с Мурзиками, живут и не мучаются вечным. Чего-то там поели, чего-то как-то нехорошо стало, "опа" и нет их. И ничего вроде страшного не произошло. А мы знаем. Знаем, мы же люди. Хомо сапиенс. Человек разумный. Я тут недавно узнал, что такое признак разумности. Скажу вам довольно интересная вещь. Сейчас попытаюсь объяснить этот термин. Ну, допустим, вы прилетели на другую планету, допустим. И там по планете шастают всякие - шестирукие, восьмиглавые, перепончатокрылые, еще что-то, не приведи господь и вы мечетесь между ними и не знаете у кого можно подкурить попросить, вы спички на корабле забыли. Вот как определить, кто из них разумный (ну вроде нас на Земле), а кто так для антуража? Или к нам кто прилетел за спичками и к бегемоту суется: "Извините милейший, что я отвлекаю вас от отдыха в этой прекрасной луже, но не будете ли вы любезны, дать прикурить, а то у меня тут газ в зажигалке кончился"... Что такое разум? Интересный вопрос? Ну? Понятно, тишина в студии. Ладно, не буду пижонить, тем более, если честно, не я это придумал, не сам до этого дошел, а я просто где-то об этом прочитал, почему-то мне показалось это занятным, я запомнил и вот сейчас даже пытаюсь показаться здесь этаким холодным интеллектуалом. Признак разумности вида заключается в способности вида совершать алогичные поступки. Алогичные, это антоним слова логичные. А что такое алогичный поступок - это поступок, который не идет на пользу всему виду или отдельной его единицы в частности. Мутно да? Ну, вот самоубийство, без всяких видимых причин. Совершено здоровый человек, просто отличный представитель своего вида, носитель замечательной наследственности лишает себя жизни. С точки зрения вида это не логично. С точки зрения человека, как вида это просто нелепо. И вот эта вот нелепость у нас возведена в ранг богоподобности. (Показывая пальцем вверх). Вы меня извините, но кто-то из нас тут врет.
Сегодня утром моя жена собралась пожарить рыбу и для этого еще вечером достала рыбину и положила в раковину, размораживаться. Кот, конечно, это дело заметил, и весь вечер ходил такой веселый и "румяный", и спать пошел тоже весьма довольный собой и окружающими. А я подумал, что, наверное, хорошо быть котом, таким вот любимым и уважаемым котом и еще с вечера знать, что утром, когда встанет хозяйка она обязательно даст тебе хвост. И может действительно и нам надо как-то так. Просто жить, а не мучится этой жизнью, выдумывая себе врагов и богов. Ведь живут же себе тысячи видов, нам подобных, и не задаются этим идиотским вопросом - для чего? Так положено. Не нами эти законы придумывались, не нам их нарушать. Бог придумал человека, все остальное придумал сам человек. И появился человек наверняка в результате какого либо сбоя в природной программе, или какой ни будь неудачной мутации. А задумывались мы, какими ни будь милыми обезьянками, которым для счастья было вполне достаточно спелых бананов и еще когда особа женского пола подойдет к тебе и без всякого пендрежа, в знак какой-то личной симпатии, начнет перебирать волоски на твоем теле, в поисках каких ни будь подкожных насекомых.
Не знаю. Может так и действительно лучше. Я уже говорил, что у меня есть кот и мы его стерилизовали, когда он был еще совсем молодой, еще не познавшим прелести плотских утех. И вырос наш кот таким весьма собой довольным - толстым и ленивым. А у наших соседей это дело прошло много позже, когда хвостатый был большим половозрелым существом. И вот когда с ним это произошло, он сильно похудел и характер у него испортился. Кот стал, каким-то нервным и злым. И я об этом думаю, мне кажется, что мы со своим Мурзиком поступили как-то... по гуманней что ли. Бог выбрал для людей другой путь. Мы все знаем. И поэтому что сейчас об этом говорить. Надо жить, как-то пытаться получать от этого процесса удовольствие. Возможно даже счастье. А что такое счастье? Можно конечно влезть в философские дебри. Что-то рассказать про относительность. А, по-моему, все проще. Счастье это вот сейчас здесь, вокруг в эту минуту. Счастье это вот просто возможность это понять. Как бы это поточнее выразить. Что ты живешь и имеешь возможность это чувствовать, это сравнивать...если уж совсем тупо - счастье это когда не болит зуб. Это я точно знаю. Вот болит у вас, к примеру, зуб двое суток (ведь когда болит зуб счет времени идет именно сутками, а не днями) вы двое суток лезете на стену, а вы возможно именно в эти сутки в лотерею, что-то выиграли или скажем, теща съехала, после двух месячного гостевания, но вы этого не замечаете - у вас болит зуб и все радости мира это другая планета. Но и вот вам дали, какое-то чудесное импортное средство вы его выпили и минут через десять боль стихла, боль стихла после двухсуточного ада. Боль стихла и даже Билл Гейтс вряд ли испытывал такое наслаждение, впервые услышав мелодию запуска операционной системы. Вы счастливы и открыты для мира. И какая ни будь мелочь, пустяк приводит вас в щенячий восторг. Но проходит день (время снова переходит на привычную дневную единицу измерения) и эта же мелочь вызывает у вас уже раздражение. А ведь мир не изменился, ни на йоту. Он такой же блестящий и чистый, открытый и нежный. Это вы изменились. Это вы почерствели. И счастье оно по-прежнему вокруг, вы просто перестали его замечать. А оно есть. Счастье это когда не болит зуб.
Вы знаете, как на востоке пьют кофе? Кстати хороший кофе. Хороший кофе обязательно с чистой родниковой водой. И это тоже из той композиции с зубом. Первый глоток кофе самый приятный. А потом вкусовые рецепторы во рту, банально говоря, забиваются, и вроде бы тоже вкусно, но не так. И поэтому после первого глотка кофе на Востоке делают глоток воды. Промывают вкусовые рецепторы, и второй глоток кофе "идет" как первый и так далее. Может надо что-то делать с зубами?
Осень как-то очень похожа на утро. Или наоборот. Утром звенит будильник, ты подскакиваешь, бежишь в туалет, потом в ванну. Ну, потому что у тебя выработался за долгие годы такой рефлекс - проснулся, значит сначала туалет, потом ванная. Начинаешь бриться, мыться смотришь в зеркало и как бы ничего не видишь. Не то чтобы не видишь, видишь волоски на лице которые надо сбрить, желтые от сигарет зубы (мельком так в голове - надо бы какую ни будь новую зубную пасту попробовать, что-то там в рекламе такое видел). И еще мысль такая шальная мелькает - "Был бы ты бабой хрена два ты бы замуж вышел". А потом как-то в глаза посмотрел, себе же в глаза (причем это не каждое утро такое бывает, далеко не каждое) и опа. А там как-то в глазах не очень, не очень как-то все хорошо. Даже скорее наоборот. И сорок уже, и выглядишь как-то уже не очень, и курить надо бросать, сколько можно эти зубы чистить. И большая часть жизни уже прожита и, наверное, лучшая часть. А когда она была лучшая? И сразу вот как-то не ответишь. Что-то там вспоминается, но при этом ты не помнишь себя, что вот тогда ты испытывал какие-то особые ощущения. Чувствовал что-то такое, что вроде бы должен испытывать счастливый человек. Ну, например я помню, что в таком то году была очень холодная зима. И было так холодно, что одевал на себя все, что можно надеть и даже как-то не думал, при этом как я буду выглядеть во всем этом со стороны. Вот не люблю я кальсоны, не люблю и все. Может фильмов в детстве насмотрелся, когда красные наступают, а они всегда так лихо, неожиданно для белых наступали, а те как-то не приготовились и они бегут, в чем попало (а в чем попало это обычно в кальсонах), бегут куда-то, чтоб их только красные не видели. От стыда бегут своего, от позора. Может и мне, как-то не хотелось ассоциироваться с пристыженными деникинцами и как-то я всегда старался обойтись без кальсон, перетерпеть. А вот в том году такая зима была, что даже как-то и сомнений не возникало, одевать кальсоны или нет. Конечно, одевать, а наверх еще шерстяные спортивные штаны. И как-то при этом про белогвардейский стыд и не думалось. Верне думалось ну так - "да черт с ним, только чтоб не холодно". Вот как холодно было, той зимой, я помню. А вот как счастливым был, не помню. Как-то не предупредили меня, я как-то тоже не приготовился, не сконцентрировался на своих ощущениях. Может даже бумагу взял и ручку, чтобы значит записать как это и все такое. И все это на тебя на секунды навалилось утром, и вроде бы нужно постоять, как-то осмыслить все это. Решить как-то, как дальше со всем этим жить. А тут уже кто-то из домашних в ванну скребется. И на работу надо бежать. А и на работу не хочется и работать на работе тоже. Говорят, что есть такие работы, которые нравятся и вроде бы даже, как и с работы уходить не хочется. Но это все как-то не про нас. А тут еще тянутся через весь город с его неприветливыми заспанными лицами, с толчеей и суетой. С переполненными автобусами, с контролерами с холодными конвойными глазами. А если даже сегодня выходной и не надо бриться и бежать на работу, выходной который ты ждал так жадно всю эту неделю. Но стоит тебе вот только открыть глаза - все понимаешь, что выходной уже испорчен. Что этот выходной будет не чем не лучше чем будничный день. И что утром в понедельник будет гадьше всего, именно вот по этому. И будешь ты весь выходной слоняться между кухней и телевизором, цепляясь к домашним и раздражаясь на рекламу. Потому что всю неделю с того самого действительного гаденького утра понедельника ты ждал этого выходного и верил, что он должен быть каким то особенным. Что вот в этот то выходной, что-то случится. ЧТО-ТО. С большой буквы. Или ты подвиг совершишь или скажем, инопланетяне прилетят. И не просто так прилетят, а так как-то так прилетят, что в понедельник можно будет не идти на работу, смысла туда идти не будет. После подвига там или инопланетян. Но вот только в выходной открыл глаза, вот только открыл и понял - не совершишь, и не прилетят. Или еще хуже бывает, когда уже совершил, но вчера и что-то такое совершил, чего было бы лучше не совершать. Не стоило. Или все же прилетели, но не те, а эти. Тесть с тещей из Барнаула. И тоже понимаешь, что лучше было им не прилетать.
(звучит революционная музыка - "мы смело в бой пойдем за власть советов и как один умрем в борьбе за это...")
Моя улица носит фамилию Маяковского. Нет, ничего не имею против Маяковского. Тем более, что есть улицы и площади носящие имена Пушкина, Лермонтова, Некрасова. Хотя с другой стороны если есть улица Маяковского, то почему нет улиц Цветаевой, Ахматовой, Бродского. Странно, как-то очень сильно в нас революционное прошлое. Мне всегда казалось, что если и назрела необходимость в переименовании улиц то и надо начинать с Ленина, Калинина там или Дзержинского с Фрунзе. А нет, в немилость почему-то попадают Скорина с Машеровым. И ведь кто-то рождает эту идею, вынашивает, обосновывает, продавливает. Как будто больше нет более важных вещей. И появляются на карте не совсем полит-корректные проспекты, вроде Независимости или Победителей. Независимости от кого? Я еще понимаю, ну например Индию, долго боровшуюся с колониальными устремлениями Англии. А мы то куда? Проспект Победителей. Кого? Нет, ну вот, попробуйте ответить на этот вполне логичный вопрос. Немцев - это первое что приходит в голову. Шведов, в хоккей, на предпоследней Олимпиаде - это второе и последнее. А попробуйте ответить на этот же вопрос, какому ни будь добропорядочному бюргеру-туристу, правдиво смотря при этом в глаза. Не сможете, стыдливо опустите и начнете мямлить что-то вроде - "да дело то давнее и вспоминать не чего". Хотя краска на новых вывесках и запылится, не успела. ...и как один умрем в борьбе за это. Бред, какой то. Хотя, как сказать. Русские (я имею под этим определением вообще восточноевропейских славян) вообще любят войну. Я сказал страшную вещь, но это правда, это мужская правда - потому что на войне все чисто и просто. Тут мы, тут враг. Это друг, а это трус. И это ясно сразу, в первый же день, в первый же бой. И на войне жизнь твоя имеет настоящую цену, а смерть твоя не бессмысленна. Что, что, а пить и умирать русские умеют как ни кто другой. И нет для русского человека ни чего краше благородной смерти на поле боя исполненной смысла и веры в справедливость, и нет ни чего горше, чем тлеть долгие пустые годы выжившим. Нет, правда как-то у нас испокон веков повелось, что погибнуть на поле боя на глазах своих товарищей это высоко и красиво, а тихо умереть от банальной пневмонии у себя в постели как-то не очень. Это у них немцев или американцев есть, какая то другая мирная жизнь, которой они дорожат и в которой им хорошо и уютно. Как-то по-другому у них, что ли к жизни относятся. Это у них как-то считается, что проехаться по хайвэю на "Харле Девидсоне" это хорошо, это здорово и ни какой это не разврат и не пошлость, когда едешь по хорошей дороге и ветер обдувает твое лицо, а сзади сидит девушка крепко обнимающая тебя за плечи. И ради этого стоит выжить на поле боя. Именно ради этого, а не ради того, что бы перевыполнить план засева озимых в родном колхозе.
"Спасти рядового Райна". Помните такой американский фильм? Хороший фильм, он даже кажется "Оскара" когда-то взял. Очень красочный фильм со множеством спецэффектов. Высадка союзных войск в Нормандии. Очень красиво снято, как пули под водой летят, они летят, а за ними такой след бурлящей воды. Но это не важно. Я не об этом. Я его посмотрел, мне очень понравились спецэффекты, ну а потом, как это обычно происходит со множеством американских фильмов - фильм забылся. А через некоторое время ко мне подошел какой-то знакомый с видеокассетой и спросил смотрел ли я этот фильм, понравился ли мне этот фильм и о чем этот фильм? Я ответил, что да смотрел, да понравился, а фильм о том, что у одной американской матери было пять сыновей и четыре из них погибло на той войне, остался один, вот этот самый Райн, рядовой, и американское военное начальство принимает решение спасти для матери хотя бы одного сына, который сейчас воюет в немецком тылу и для этого формирует специальный отряд, и про этот отряд и про этого Райна собственно говоря и фильм. А потом через минуту я уже сам себе - стоп, как это? Кто-то там у них, в американском военкомате, в Аризоне там или в штате Масачутес узнал, что у матери из пяти сыновей остался один и что он тоже может погибнуть и как же это так, мать совсем останется одна. И этот американский военный человек не стесняется доложить об этом начальству, а начальство в свою очередь это понимает и что-то делает и куда-то звонит и чего-то добивается. И отряд этот специальный формируют и понимают, что этот отряд, из-за одного человека, может весь погибнуть, при том, что этот самый Райн вовсе не сынок какого ни будь маршала или секретаря обкома. Вы это понять можете? Своим славянским умом? Вы можете представить, чтобы у нас, где ни будь в Саратове или Орле в военкомате, какой ни будь военный человек, хотя бы подумал о подобном. Не стал действовать, не позвонил бы начальству, а просто подумал? Сколько вы лично знаете семей, у которых после войны не осталось ни кого? Как-то грустно мне от этой мысли стало, не мысли, а от понимания. И дело совсем ни в спецотрядах, а в том чтобы кто ни будь у нас, просто подумал, просто подумал. Вот говорят "он шагнул вперед, презрев смерть", да не смерть он презрел, а свое бессилие перед смертью. Подвиг... я боюсь говорить эту фразу, ведь если честно я же сам не ходил в штыковую атаку, и не бросался на плюющий огнем пулемет, и наверное есть люди которым мои слова не понравятся, наверняка не понравятся, но для меня (я повторяю для меня) подвиг это всегда продукт отчаянья. То есть, что-то там командиры не додумали, техника подвела, боеприпасы не довезли или время поджимает, так что без подвига уже ни как. Все тупик. И ты лежишь на сырой земле вдавливая свое жалкое существо в неровность земного шара, а над головой свистят пули горячо и часто и на каждой такой пули сидит, свесив ножки такая маленькая смерть с развивающими на ветру крылышками, вся такая веселая и шальная и пролетая над головой, кричит что-то тебе прямо в уши "Эй - охо". И эта пытка становится больше невозможной, и ты встаешь во весь рост, как потом напишут о тебе специально обученные люди - презрев смерть, а на самом деле презрев свою беспомощность и жалкость. Потому что если ты даже выживешь и останешься последним живым сыном своей матери, для твоего спасения не пошлют специальный отряд, потому что просто - это даже не придет, не сможет прийти, кому-либо в голову. А придет, со временем, другая - скажем, поменять название улицы с Машерова на Победителей. И дело тут вовсе не в смерти, а в жизни. Помните фильм. Старый такой фильм "Судьба человека". Очень хороший, душувыворачивающий фильм. Про нашего простого русского мужика, который прошел всю войну, потерял всю семью и уже после войны встретил мальчишку беспризорника и признался ему, что он его отец. Я таких иностранных фильмов не видел. Не могут они так снимать и играть так тоже не могут. И может если его иностранцу показать он ничего такого и не почувствует. А для нас его даже смотреть тяжко. И вот заканчивается фильм, идут последние кадры - мальчик с мужчиной уходят и вроде бы и концовка хорошая - два одиноких человека нашли друг друга, а вот этого ощущения, что теперь у них все будет хорошо нет. НЕТ. И в душе, какой-то осадок. Какая-то муть на сердце оседает тяжелой пылью...
В одной из войсковой части, в которой я служил, давно, еще в восьмидесятые годы был почетный солдат. Не просто солдат, а почетный. Он вообще-то уже тогда не служил, а работал слесарем. Ну, надо же ему было где-то работать. Он же еще был не очень старенький и у него были дети и внуки, и им надо было как-то помогать. А раньше он служил хорошо, еще на войне, именно за эту часть. И за то, что он хорошо служил, несколько медалей получил и один орден, было принято решение отметить, в назидание потомкам, его заслуги и считать почетным. Его зачислили в первую роту. Ну, потому что первая рота всегда считается самой лучшей, это тоже кем-то когда-то было принято. И когда вся рота строилась на вечернюю поверку, первой звучала его фамилия. Ну, например - "рядовой Иванов", а в ответ командир первого отделения, первого взвода, первой роты звучно отвечает "почетный солдат части Иванов уволен в запас". И еще у него была, в этой роте была кровать. Самая лучшая кровать. в том смысле, что на ней же ни кто не спал и ее как поставили новой, так она и стояла, как говорят - как новенькая. Она была самая лучшая и на ней всегда было чистое белье. Ну, потому что на ней ни кто не спал. И он тоже не спал. Ему то в голову не приходило подумать примерно так: "О, точно у меня же в этой части, в первой роте, есть кровать, пойду-ка, я полежу на своей кровати во время обеденного перерыва, с полчасика". Не приходило. Это, наверное, все равно, что прийти и полежать на том месте, где будет твоя могила. И его приглашали на всякие торжественные мероприятия и он на них говорил всегда примерно так - "Мы солдаты старого поколения видим в вас новых достойных защитников нашей Родины и верим что вы и впредь будете достойно нести честь и доблесть советского война"... А потом он украл доски. Ну, к нам в часть привезли доски, пол в казарме ремонтировать. Такие хорошие струганные доски. И много в нашей части было людей, которые как-то так "понимающе" смотрели на эти доски, люди которые тоже, наверное, хотели поменять пол в своей квартире или крышу подшить в сарае. Но попался как раз он. И вот он украл доски. И потом его как-то перестали приглашать на митинги, а потом и вовсе сократили. А кровать осталась, и имя его в книге вечерней поверки осталось, первым. И, наверное, я так думаю, ему бы лучше было погибнуть в бою. Потому что он не виноват. А кто? Наша жизнь. Потому что в ней слишком много лжи. Слишком ...
Я вот уже битый час нахожусь на сцене и все пытаюсь перейти к главному. И не то чтобы я не знаю как. Я не знаю что это главное. Что для человека главное? Что для человека главное в жизни. Некоторые утверждают здоровье. Но мы так старательно, часто, много и увлечено пьем за это самое здоровье, что нас уже больше стал интересовать сам процесс, чем результат. Я не глубоко, признаюсь честно, изучал труды Фрейда, Зигмунда Фрейда, но у меня в голове как-то само собой отложился один его постулат, что все человеческие поступки обусловлены лишь двумя мотивациями - первое это сексуальное влечение и второе это желание быть значимым. И я с ним согласен, с Фрейдом. Ну, с первым пунктом тут все понятно и второму я нашел довольно неожиданное подтверждение. Вот когда человек напивается, сильно напевается, когда все его проблемы мнимые и настоящие растворяется в водке или в пиве, а чаще и в том и другом и когда все уже сказано и обмозговано. И его от этого дела всего размягчает. Какой он задает своему лучшему другу вопрос. Ну, правда не курсы же валют его в этот момент волнуют и не соблюдение прав белых женщин в центральной Африке. Нет. Настоящий вопрос, главный. Который мучил его с самого начала, вот как только сели и выпили по первой? Он то и надеется получить правдивый ответ и даже не надеется, а знает, потому что чувствует, что вот сейчас Серега сфальшивить не сумеет. А ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШ? Человеку уже не важны деньги, взаимоотношения в семье и на работе и даже пошаливающая печень его сейчас не волнует, ему важно уважают ли его. Все. И это главное.
А нас на самом деле мало кто уважает, даже те, кому мы за это платим деньги. Например милиционеры или торговцы на рынке. Нас держат за лохов (появилось вот такое нарицательное выражение - "лох" в новейшей истории государства) и это не очень это скрывают. Ну вот, к примеру, ты смотришь какой либо современный военный фильм и думаешь: "Боже ну кто это снимал, кто это делал? Ведь этого режиссера кто-то учил, кто-то вкладывал в это деньги. Ну не носили ни когда советские военные такой одежды, вернее в таком вот сочетании. Ну, не может моряк, даже дембель обрасти волосами за два дня дороги до такого вот состояния. Ну, невозможно, с такой дистанции, в человека попасть из пистолета, пуля просто не долетит". И ведь им не трудно найти консультанта и заплатить ему за консультацию тоже совсем не дорого, особенно при таком бюджете. Нет. Они думают - а зачем и так схавают. Если вообще думают. И мы хаваем. За обе щеки.
Или вот еще ... сейчас (человек одевает шляпу и берет в руки большой пистолет). Я не претендую на лавры Джеймс Бонда. Это так для наглядности (свет в зале гаснет, звучит мелодия из фильма "Миссия не выполнима". Вспышки света, человек с пистолетом принимает различные позы. Загорается свет, человек виновато улыбается, крутит головой). И еще один вариант (на экране появляется рекламная заставка МЧС, пожарники, красные пожарные машины и все под туже музыку). Вот как это, ну вот кто разрешал использовать эту мелодию для демонстрации этих красных машин? Как они додумались. Это же стыдно. И еще я недавно совершено случайно услышал анекдот. Анекдот, где бы вы думали. В детской колыханке. Уго рассказывает Леке анекдот такого вот содержания - одна заколка говорит другой, мол, давай приколемся, вторая соглашается. Вообщем в итоге одна то прикололась, а вторая обломалась... а я не смеялся. Хотя анекдоты придумывают для этого. Нет. И ведь кто-то эти передачи делает, кто-то редактирует. Кто-то очень любящий наших детей.
У меня есть знакомый, он очень любит играть в волейбол. А еще точнее любит и умеет. Я ведь тоже всегда любил играть в футбол, но как-то не очень у меня получалось. Он когда-то серьезно занимался этим делом. Получил звание кандидата в мастера спорта (вот, кстати, тоже интересное словосочетание - что значит кандидат? Ну, вот не стал мой знакомый мастером и вот уже полжизни ходит в подающих надежды и оставшуюся половину будет ходить в абитуриентах.., ну это впрочем не важно), так вот он любит играть в волейбол, но сейчас он занимается другим делом ни имеющим к волейболу, ни какого отношения и за это дело ему платят деньги. И когда у нас случаются соревнования (раз в год) он охотно в них участвует, ему не платят за это деньги, но ему это нравится. Тем более, что по уровню тех соревнований он со своим КМСом, очень неплохо смотрится и даже больше. Вот идут эти самые соревнования (которые раз в год) он играет в волейбол, тянет на себе всю нашу команду, но тут к нему на работу приезжает какая-то черт знает комиссия и чего-то там какие-то вопросы возникают, как раз по службе моего знакомого и не то чтобы вопросы не разрешимые и срочные, нет, но все начальники сразу: "А где это Леонид? В волейбол играет? Да вы что с ума сошли? Срочно отозвать. Какой к черту волейбол, тут такое дело". А я как-то так задумался и говорю: "Нет, ни в коем случае. Вы понимаете, вот вы сейчас его отзовете с соревнований. Он приедет на работу и тут же все на него навалятся. Начнут, образно говоря клевать, и он будет ходить здесь чужой и несчастный. Потому что из-за своих, на самом, деле мелких проблем мы лишим его возможности побыть богом. Это здесь на службе он такой маленький и не значимый. А там, на площадке он бог. Он творит игру. И другие, которые на площадке верят, что он бог, потому что если не он, то кто же? И может быть он забьет, какой-то невероятно красивый или невероятно нужный мяч. И потом всю жизнь будет вспоминать этот мяч, не эту идиотскую проверку, а именно этот мяч. Даже перед самой смертью. Этот мяч. Эту игру. А мы лишаем его возможности побыть богом. Раз в год, где-то часа три побыть богом. Как-то это неправильно. Не по-христиански что-ли"...
Я не люблю убийств... Наверное я что-то не то сказал. Не так. Я не киллер, какой ни будь и не палач, в какой ни будь государственной тюрьме...Я вот сейчас подумал, а ведь есть же такие люди. Ну, которые нажимают на спусковой крючок, целясь в затылок человеку или веревку на шею надевают. И для них это тоже работа и они тоже стараются делать ее хорошо... Делать хорошо, то есть получается что бы качественно. Чтобы другой человек умер гарантированно, как-то при этом быстро умер и не сильно мучился. Наверное, что бы там агония пократковременней и крови поменьше... стараются делать свою работу хорошо, качественно и начальство это видит и премию какую то выписывает. И они при этом живут, как-то, наверное. Что значит как-то? Что значит живут? Живут, конечно. И у них есть жены, дети (почему-то в голове звучит это дурацкое - наверное)... И первого сентября они ведут своего мальчика или девочку, всю такую в бантиках, в юбочке с рюшами, с огромным букетом цветов. Ведут за ручку на торжественную линейку, а затем идут к себе на работу нажимать на спусковой крючок или веревку на шею надевать. И, наверное, они себе или знакомым объясняют, почему у них такая работа и отчего так у них в жизни это случилось. Как-то объясняют логично и доходчиво. А что они могут объяснить. Они же наверняка не мечтали с детства об этом (давайте хоть в этом не будем сомневаться, иначе совсем крышка), и учится пошли, после школы, на другую профессию и работали где-то. А потом вот случилось... как-то...
Хотя знаете, может это я так все для себя накручиваю. Может все проще. В каком то американском штате, не помню в каком, тоже задались этой этической проблемой. А потом опубликовали объявление, ну вроде - "Для приведения законного приговора в исполнение требуются добровольцы". Необходимо было нажать кнопку в специальной изолированной комнате, даже не видя приговоренного. Такса 20 долларов... От желающих не было отбоя. И ведь, наверное, не ради этих 20 баксов они это делали. Хотя может и ради них... Я не знаю.
А я опять сбился с мысли. Я не люблю убийств. Даже в кино, даже на охоте и если совсем честно даже на рыбалке. И еще ужасно не любил, когда мне приходилось участвовать в мероприятиях по умерщвлению кабана или теленка, помогая родственникам. А потом еще вот это, когда паяльной лампой и скобление вот это. И еще разделка, когда живот свинье разрезают, а там внутренности эти и запах. И я от всего этого спасался, только одной фразой, которую постоянно повторял у себя в голове - "это просто набор химических элементов, это просто набор химических элементов, это просто набор химических элементов". И мы сами, вот мы сами с чувствами своими, эмоциями, любовями - просто набор химических элементов из таблицы своего соотечественника Менделеева. Точно такими, из которых состоит этот стул или этот кусок глины. Но ему же, этому стулу не приходит в голову гордится перед другим стулом, ну хотя бы, потому что он стоит на сцене, а тот в проходе. Не приходит. А нам приходит. На каком ни будь концерте раскрученной "звезды" сидящие в первых рядах еще как гордятся этому обстоятельству перед теми, кто много сзади. Или когда на машине едешь - у тебя может и машина больше, чем у того, который возле тебя на светофоре остановился, и элементов этих из таблицы может на порядок больше, но у него как-то по-другому машина сделана и то как это сделано принято считать престижным и поэтому он в твою сторону даже не смотрит. Нет, он как бы тебя видит, нет он же следит за дорожной обстановкой, но намерено не концентрирует взгляд на твоем куске железа, потому что боится испортить, скажем, себе настроение, вот этой не эстетичностью, не модностью и не престижностью. Вот он такой тонкий и ранимый. И мы сами всего этого понапридумывали, условностей каких-то...
Бывает прибегаешь на работу, видишь шефа и зачем-то и начинаешь новый анекдот рассказывать - "приходят в бар две блондинки..." и тут с ужасом вспоминаешь, что у шефа жена блондинка, причем не крашеная, такая с платиновым оттенком. И что делать? И продолжаешь примерно так - "приходят они в бар...и одна из них через некоторое время выходит...и важно вот именно то что одна из них ушла, а вот одна осталась и та которая осталась про нее, собственно говоря и анекдот...", а в голове все прыгает, скачет и еще другой всплывает, такой старый анекдот, давно забытый. Всплывает, как подводная лодка прошедшей войны, про двух американцев, тоже босса и подчиненного. Подчиненный говорит: "Канадцы для меня все или хоккеисты, или проститутки". А босс, так: "Да, а у меня жена канадка". Подчиненный: "И в какой команде она играет?". И все вот так. Всегда. Вот как-то так. Как-то.
Я живу в доме, но правда, не в совсем обычном, хотя конечно не чего особенного - я живу в доме расположенным на территории воинской части (согласитесь не такое уж часто встречающее явление). То есть два окна с одной стороны выходят на... окна выходят... дети вышли из школы, окна выходят из дома... и дружно взявшись за руки...как-то тоже все это двусмысленно. Два окна смотрят...опять... Окна смотрят... и видят... (совсем запутался, плевать). Если вот так разбираться в особенностях выражении, то можно вообще с ума сойти. Вообщем - два окна выходят на территорию воинской части, а два других на улицу. Обыкновенную такую гражданскую улицу. Переходя от одного окна к другому можно наблюдать, совершено два разных мира. Как-то не особо с друг другом контактирующими...
Я встаю рано утром, когда город только вот начинает просыпаться. Город просыпается, зевает заводскими гудками, глубоко и протяжно. Потягивается всем своим большим и нелепым телом. Лениво начинают бежать по сосудам-улицам машины-лейкоциты. Светофоры-глаза еще беспомощно, сонно моргают желтым, стряхивая с себя ночное оцепенение. Троллейбусы-букашки выползают из своей норки-парка, на несколько секунд застывают небольшими группками на перекрестке озираются по сторонами через миг разбегаются в разные стороны. Рано утром - когда еще не надо ни куда спешить и включатся в обычный рабочий ритм. Когда есть время о чем-то подумать, что-то такое почувствовать. Ты переходишь от одного окна к другому и слушаешь город и еще чувствуешь, как уходит время. Твое время. И ты пытаешься его удержать. Хотя, что за бред удержать время. Оно уходит, и ты слышишь его затихающие шаги. И ты хватаешь ручку, карандаш начинаешь что-то писать или наговаривать в диктофон. Ты понимаешь, время уходит и его невозможно удержать, и ты хотя бы пытаешься, как-то зафиксироваться в этом времени. Как-то отметиться, что ты здесь был, в этом времени, вот этими строчками, этими фразами. Как...ну вот как пишут на камнях или на деревьях ножом вырезают, в каких ни будь красивых мессах - "Здесь был Вася". Вот так и ты...во времени...своими строчками и фразами - "я здесь был"...
На строевом плацу совсем еще молодые солдаты учатся ходить. Нет, вдумайтесь, совершенно взрослые, здоровые люди учатся ходить. А до этого, что они не умели ходить? Оказывается, нет. До этого они передвигались. Причем делали они это крайне не удачно - как беременные бабы или пьяные тараканы. А вот сейчас учатся ходить. То есть не просто ходить, а при этом еще думать - правильно ли ты это делаешь. Это на самом деле это не вероятно трудно. Вот в детстве ребенком в полтора годика вы встали и пошли. Как-то само собой получилось, а если вы начали думать, как это сделать - какая нога должна пойти вперед и что при этом должна делать другая, а там еще руки, целых две и что они тоже что-то должны совершать. Вы бы, наверное, так и вообще бы ни когда не пошли, а так бы и ждали, чтоб скорей в армию, чтоб хоть там научили. А вот вообще кто ни будь, думал, зачем вообще в армии нужна строевая подготовка? Если этот вопрос задать какому ни будь ответственному полковнику, того его просто "Кондратий" хватит. Хотя, чтоб он привел, какие ни будь более весомые аргументы кроме как - "так надо" и "так принято", это вряд ли. А зачем в бою умение ходит парадным шагом, подымая при этом ногу на 15-20 сантиметров? Ну, времена то Капелановских психологических атак вроде бы прошли? Ну, понятно еще там возле мавзолея или могилы неизвестного солдата - красиво. Так на всех солдат мавзолеев не напасешься. Я как-то влез в историю и физику вопроса и выяснилось, что строевая подготовка, прежде всего нужна для подавления воли одной отдельно взятой личности и подчиненности ее воле командира. И это главное. А я не люблю, когда подавляют волю отдельно взятой личности, потому что в это время она перестает быть личностью, а превращается в банальную, стандартную боевую единицу. Продвинутые военные скажут еще, что строй дисциплинирует, воспитывает чувство локтя. А на самом-то деле тебя настойчиво подталкивают к мысли, что ты просто кусок дерьма и даже непросто кусок, а частичка очень большой кучи, которая при наличии хорошей слаженности и четкого руководства может ой как сильно подпортить воздух противнику.
Попадая в армию человек, сразу же задается двумя вопросами - "Куда я попал?" и "Когда все это кончится?". Хотя вроде бы ответы лежат на поверхности - в армию, через полтора года. Самое противное в этой истории, что когда действительно проходят эти полтора года, а потом проходит еще лет двадцать, тебе начинает казаться, что там в армии было оказывается и совсем не плохо. Что быть частью большой кучи дерьма совсем неплохо, тем более, если тебя боятся и уважают противники. Не совсем конечно тебя, а ту кучу, которую ты представляешь. И это кажется важным и серьезным. Стоит только вместе собраться троим пожилым мужчинам и немного расслабится, как через некоторое время они, перебивая друг друга и необоснованно часто смахивая с ресниц непослушную влагу будут рассказывать о с достоинством пережитых солдатских тяготах и будет им казаться, что именно тогда они и были настоящими мужчинами, а не нынешними подкаблучниками и что это и было их настоящее время и настоящая жизнь.
И еще иногда слышишь выражение - "талантливый военный". Как это в мирное время? Ну, я понимаю, талантливый хирург или скажем танцор или даже повар. У них есть, где и в чем себя реализовать. А военный и о чем в принципе он должен мечтать, что бы так сказать - реализоваться. Но он же что-то делает, чем то занимается. Как-то взбирается по карьерной лестнице. И вот получается что только чем-то и как-то...
По улице шла женщина. Красивая женщина. Не оглянутся на красивую женщину, ну вы это знаете это как-то двусмысленно. Нет, нет, я не оговорился - вот именно это не оглянутся двусмысленно, а оглянутся это нормально. Вы еще с психологами поговорите, они вам такого наговорят и наобъясняют. Что вы потом будете оборачиваться вслед девушкам без всякого там стыда и самобичевания. Кстати и если вы даже идете с законной женой и где-то там не удержались, оглянулись (как бы что-то там уронили и оглянулись посмотреть, что там у вас выпало, якобы конечно), но супруга все же заметила, что ничего у вас не падало, и оглядываетесь вы на ту (как она для себя сразу классифицировала) ****ь белобрысую, и как-то разволновалась по этому поводу. То можно в принципе все это ей как-то объяснить, обосновать. Рассказать, что психологи вам про это говорили. Вообщем, как-то успокоить жену. Психологи говорят, что если вы обращаете внимание на красивых женщин это нормально и даже не то что нормально, а даже хорошо (ну это касается, прежде всего, здоровья). Вы же непросто так на нее смотрите, из-за ваших низко-моральных качеств, а в соответствии с законами природы, не вами придуманными и не вами в вас же заложенных (пусть жена попробует на это что-либо возразить). Вы оцениваете эту ****ь белобрысую, прежде всего, как механизм воспроизводства себе подобных (если надо подымите руку это прежде всего касается мужчин, я повторю. Фраза хорошая, не совсем понятная. Проверено - для женщин проходит), не более того. Вы выбираете объект (и даже не вы, а та программа, которая в вас заложена) который мог произвести на свет здоровое потомство, и больше ни с какой стороны этот объект вас не интересует. Вам это тоже не нравится, но природа иногда берет свое, но вы с этим боритесь и вскоре надеетесь на полную и окончательную победу. Тем более увидев так кого-то и чего-то там сравнив, вы каждый раз убеждаетесь, что сравнение то всегда в твою пользу дорогая. И я так благодарен судьбе, что она занесла меня в этот город и что ноги принесли меня в то самое наше кафе, где я познакомился с тобою. И мне даже страшно подумать, как бы я жил без тебя и т.д. и т.п. А если подумать? А если бы не занесло? А если бы по дороге в то кафе, не оказалась бы закрытая рюмочная? Что бы вот так и ходил бы ты всю жизнь бобылем? Не факт, далеко не факт. Или скажем, ты родился на двадцать лет позже, что вы бы все равно женились на своей перезрелой дорогой с тремя детьми от первого брака? Не факт, далеко не факт. Это как-то у нас принято считать для самоуспокоения, что судьба вас свела с вашей единственной и неповторимой. Возможно. Возможно единственной, в пределах кольцевой дороги. Возможно неповторимой, в пределах октябрьского района. И поэтому по каждому городу, по каждой улице ходят сотни ваших потенциальных жен. И вы как-то это понимаете, даже скорее не понимаете, а чувствуете где-то очень глубоко, как-то даже боясь себе в этом признаться. Встречаясь взглядом с красивой незнакомкой, вы в доли секунды этого взгляда проживаете целую жизнь. Вас влечет и беспокоит что-то вдруг возникшее в вас. А ведь у вас могла быть семья, дети. По выходным вы бы все вместе ходили в парк гулять по красивым осенним аллеям, а зимой катались с горок. И еще что-то, что пугает и влечет именно своей нереализованностью и возможностью. ВОЗМОЖНОСТЬЮ. С большой буквы. И это самое прекрасное, потому что сама эта возможность самодостаточна. Она безгранична и безответственна, можно себе что угодно нафантазировать и при этом не платить ни какие "алименты". В маленьких городах городках или в том месте, где ты долго жил там хуже. Ты там как-то всех знаешь и знаешь хорошо. И ты как-то очень ясно представляешь, как бы ты жил вон с той или с этой. И как бы все это сводится к одной фразе - "не дай бог". А вот в незнакомом месте хорошо или в большом городе тоже хорошо. Там эта возможность полная. И ты идешь по незнакомой улице, и как-то тебе так хорошо, и что-то мелькает у тебя в голове такое от чего тебе как-то непонятно, с одной стороны как-то интересно, с другой стороны как-то даже неудобно (взрослый, женатый мужик). А потом даже как-то, в каком-то месте смутился и как-то себе вот, так кокетливо "ах полно, ах оставьте" и по своим делам чинить ботинки или парикмахерскую стричься.
Есть такой хороший психологический прием - "если не знаешь, что говорить, говори правду". Я по себе знаю - работает. Если попадаешь, в какую-то неприятную ситуацию, в не очень комфортную ситуацию или просто растерялся и не знаешь, что сказать и что сделать - признайся в своей растерянности, в своем не знании, в своей слабости. Признаться в этом, это не просто, но если ты одержишь маленькую локальную победу над самим собой, хуже не будет. А чаще всего, опять же говорю из собственного опыта, это бывает единственно правильным выходом из ситуации. Когда ты честно признаешься в своей слабости или не защищенности это подкупает окружающих. Искренностью подкупает, честностью. Люди знают, по себе знают, как это не просто победить в себе раба, хотя бы на время. И они начинают за это тебя уважать. Кто-то обязательно улыбнется, кто-то скажет, что-то примирительное и как-то все рассосется. И будет лучше. Вот совсем недавно, буквально вчера все так и получилось. И я вдруг поймал себя мысли, а что же я такого при этом героического совершил? Что помогло на какие-то секунды сделать этот мир чище и светлее? Я ПРОСТО СКАЗАЛ ПРАВДУ. Самую простую и банальную правду. И этим подкупил окружающих. Самым простым и банальным. Вот бред то. Сколько же в нас лжи.
Это утро пахло жареной картошкой. На улице была осень. Не люблю осень. Особенно позднюю. Нет, еще больше я не люблю зиму, но вот осень не люблю как-то особенно. Не в смысле особенно сильно не люблю, а смысле по-другому, как предчувствие. Как предстартовый мандраж что ли. Не люблю ту безысходность, которую несет в себе осень. Предчувствие смерти страшнее самой смерти, как и предчувствие зимы страшнее самой зимы. Как только зима наступает, она уже начинает умирать. С каждой минутой ее становится все меньше и меньше и это уже начало весны, лета. Моего любимого лета. А вот осень... это утро пахло жареной картошкой. Такой зажаристой картошки, с корочкой припорошенной луком. По улице шла девушка, она уже почти миновала мое окно и я видел ее только со спины, ее высокую статную фигуру, распущенные по плечам светлые волосы и тут вот как раз внутри меня и запахло жаренной картошкой. Эта грустная история. Грустная именно своей недосказанностью, недоделанностью. Даже немножко глупая. 20 лет прошло, а что-то внутри все равно сосет и не отпускает. Наверное, это и называется - первая любовь. Где-то тоже читал, что в Японии придумали такой прибор, ну что-то вроде брелока, ты его, значит носишь, носишь себе (особенно если ты такой стеснительный и неуверенный в себе человек каковым был я) и вот видишь красивую девушку (вроде нее), но стесняешься подойти, показаться смешным и она тоже ведь вполне может не против с тобой познакомиться, но тоже чего то боится. Для этих самых случаев прибор и нужен. Ты нажимаешь кнопку и к девушке идет сигнал, ну мол что ты ее заметил и все такое и у нее на приборе загорается лампочка или раздается какой либо сигнал. И если ты девушке тоже нравишься, она тоже нажимает кнопку на своем приборе... Боже как мне не хватало тогда этого прибора. А, казалось бы, чего проще подойти к ней на улице улыбнутся и сказать: "Привет. Если честно ты мне очень нравишься. Очень. У меня есть целых два рубля, можно я угощу тебя мороженным?". И все и делов-то. А в ответ получить растерянную и искреннюю улыбку. И тогда, наверное, что-то между нами могло родиться. Что-то чего не было. Что-то о чем я бы мог позже жалеть и проклинать тот день, когда набрался смелости произнести эту фразу, но было. А я вместо этого однажды привел к ней домой своего друга, с которым она познакомилась на дискотеке. А сам стоял ни живой, ни мертвый в подъезде, пытаясь проглотить непослушный, тяжелый ком в горле. Самое ужасное, что я искренне хотел, что бы они понравились друг другу. Что бы у них все было хорошо. Что бы она была счастлива, а я был счастлив тем, что привел своего друга на их первое свидание. И я тоже ведь был на этой дискотеке. И снова сердце скакало от пяток к горлу. Но из всей фразы мог произнести только самое начало "Привет"... Ее два окна выходили на тихую улочку. Окна второго этажа. Домов с той стороны улицы не было, а был серый бетонный забор, опоясывающий территорию троллейбусного парка. Серый неуютный бетонный забор. Деревьев вдоль забора не росло и не было ни какой возможности проникнуть взглядом дальше небольшого, совсем крохотного участка квартиры. Вернее двух участков - кухни и зала. В принципе, в целях увеличении обзорности, можно было залезть на забор, но стоять на заборе по два часа не привлекая внимания... Я не хотел привлекать внимание, я был для этого слишком скромен и не смел. Я ходил к этому забору несколько лет, в среднем по два раза в неделю. Конечно, когда уже вечерело. Ну, во-первых вечером ты не так заметен, а во вторых днем при закрытых окнах трудно что либо разглядеть. А так, когда в освещенном окне виден силуэт человека задергивающего шторы или скажем поливающего цветы. Сколько раз она задергивала шторы или поливала цветы можно пересчитать по пальцем одной руки...А потом я шел домой и чтобы как-то скрасить грусть, ну как-то компенсировать душевный дискомфорт ...не знаю как сказать...я начинал сперва чистить, потом мыть, резать ну как это обычно делается - жарить картошку. Это занятие меня как-то, что-ли, успокаивало, может как-то настраивало на философский лад. Не знаю. Ну, в этом приготовлении картошки и ее затем поедании была какая-то красота что ли. Смиренность. Черт бы меня побрал. Другой бы, наверное, после созерцания ее окон пришел бы и стал писать, скажем стихи, а я вот картошку ел с молоком. И наверное и осень не люблю потому что осень очень часто ассоциируется со сборам картошки. Мол, пришла осень пора копать картошку.
20 лет прошло, а вот хочется ее увидеть. И, наверное, ну что значит, наверное, она точно уже не та и годы наверняка красоты не прибавили. И именно поэтому, вернее именно для этого хочется ее увидеть. Увидеть и подумать "Ба, ужель та самая ради которой я картошку килограммами изводил". Увидеть ее пополневшую фигуру, одутловатое лицо, поразится неприятному тембру ее голоса, бородавку, какую ни будь на руке заметить, родинку, что ли с пробивающуюся сквозь нее седым волосом. Не знаю. Чего ни будь там неприятное. Точку поставить в этом деле. Разочароваться спустя 20 лет. Чтоб отпустило... то чего не было...
Знаете, бывает так в жизни, когда все как-то не очень хорошо. Все так навалилось не кстати. И если говорят, что вот у человека пошла черная полоса, то твою полосу можно ну просто ножницами вырезать и выставлять как эталон этого выражения - "черная полоса". И вот сидишь ты дома весь такой разобранный, растерянный, раздавленный жизнью и как бы тебе и жить то не хочется, вернее точно не хочется. Ну не так не хочется, что ты уже готов пойти писать завещание, а затем стреляться там или вешаться. Нет. Но вот если бы пришла смерть и сказала тебе: "Все, я за тобой. Собирайся. Бутерброды не забудь, путь не близкий", то ты как-то не очень сильно расстроился. Вернее расстроился бы, но не за себя, а за родных, подумал бы, наверное: "Черт, еще по кредиту за машину не расплатились, а тут еще я с похоронами". И тут раздается звонок, ты вздрагиваешь и уже совсем обречено идешь открывать дверь. А на пороге появляется друг, которого ты сотни лет не видел и не чаял увидеть. Но он вспомнил тебя, как-то нашел твой адрес и друг на самом деле хороший, душевный. И вы сразу по 150 и как-то легче стало, и появился человек, с которым можно поделится и который не будет тебе участливо поддакивать, а потом как-то что-то пообещает помочь, но конечно не поможет. А такой человек, который не станет утирать тебе сопли, а скажет так хорошо и сурово: "Стоп. А ну-ка еще раз и помедленней". И вот это "Стоп" у него так волшебно получится, что черная полоса твоей жизни завизжит тормозами, перед неожиданно загоревшимся красным сигналом светофора. И ты сам поймешь, что все у тебя с этой минуты будет хорошо и что у тебя есть друг и если что он поможет, да и вообще этого самого "если что" не будет, потому что ты поверил в себя и все у тебя получится.
А еще мы любили ходить с ним в кино. Особенно на американские вестерны. Нам обоим ужасно нравилась вот эта неторопливость повествования. Музыка очень нравилась. Вот эти крупные планы. Ну что я вам рассказываю. Вы что никогда не видели вестернов? Нет? Ну это такие фильмы в которых расстроенные семейными неурядицами небритые ковбои идут в салун (ну это такой специальный бар), пьют виски и курят толстые сигары. Красиво так курят, чувствуется, что во всем этом и есть какой-то особый мужской шик. А не как у нас, когда стрельнул сигаретку, забился в щель между торговыми киосками, от дождя и ветра, в ожидании троллейбуса. Нет, сразу видишь, что этот человек делом занимается и, наверное, не стоит ему при этом мешать. Тем более он как вошел сразу выложил на стол два таких больших сверкающих кольта. Вот так положил, прямо перед собой, наверное, чтобы не мешали, на ремень не давили, а тот в свою очередь пищевод не стягивал... и курит. Серьезно так, вдумчиво. И ничего его от этого важного занятия отвлечь не может, даже ковровая бомбардировка района. Вот будут тут вокруг рваться бомбы, гореть дома, а он вот так и будет сидеть, и курить сигару, думая о чем-то своем и ни один осколок не посмеет отвлечь его от этого благородного занятия. А потом он докурит и примет, какое- то важное для себя решение и пойдет домой и скажет своей Дженнифер: "Джеф (ласково так - Джеф) ну переборщил я, наверное, с твоим братом. Извини. Ну, его все равно уже не воскресишь. И это, как не крути, совсем не повод бить тарелки и повышать на меня голос". А Дженнифер ни чего на это не ответит, потому что будет метаться по горящему дому, в поисках детей, а он за ней как привязанный: "Джеф, ну погоди ты. Давай поговорим. Для меня это так важно". Нет, там по сюжету они не только курят. Они там еще скачут на лошадях, золото, какое-то ищут все время, и еще очень часто стреляют. Стреляют потрясно, очень точно, не прицеливаясь, навскидку. Я сколько не пробовал, у меня не получается. (человек имитирует, как выхватывает из кобура пистолеты и стреляет двумя руками) Впрочем это не главное, главное вот этот мужской шик. Красота, какая то.
А вообще, что такое красота. И зачем нам она. Ну, во что она нам упиралась. И откуда вообще у нас и кем заложено понятие о красоте. Что мы на самом деле в этом понимаем. Почему между красивой и хозяйственной мы выбираем желательно красивую по и возможности хозяйственную. И ведь очень часто красота бывает холодной, в том смысле, что мы эту красоту можем только увидеть, она может совсем не пахнуть, на ощупь она может быть неприятной, а на вкус вообще горькой и музыки она не рождает. А нам все равно нравится. Зачем? Вот ваша жена, когда ни будь, покупала шубу? Об этом же можно писать толстенные романы. Ей не надо теплую, ей не надо практичную, ей не надо дешевую и ей не надо даже дорогую если она не отвечает ее эстетическим запросам и понятиям о настоящей красоте. И ради этого она будет мучится сама, мучить своего мужчину, мерзнуть половину зимы в стареньком пальто. Она все снесет и посетит даже если нужно, с кратким дружеским визитом Новую Зеландию, с целью приобретения тушки полосатого утконоса. Но эта вещь должна безукоризненно отвечать ее вкусу. И она считает, что он у нее есть. Но эта женщина, она себя знает. Все что она делает она делает для себя и под себя. И поэтому очень часто она попадает и в тон и в цвет.
А еще вкус есть у больших начальников. Оно, начальство так считает. Оно, это чувство вроде как у него автоматически появляется и совершенствуется по мере служебного роста. Чем выше должность - тем безукоризненный вкус. Вот так , оно начальство думает или даже нет, не оно так думает, а так думаем мы - подчиненные. И пытаемся убедить в этом начальство... Хотя конечно ни хрена мы так не думаем и даже не то что не думаем, а твердо знаем, что ничего такого, даже отдалено напоминающего вкус у Михаила Петровича нет и быть не может. В принципе. Так пытаемся "лизнуть" шершаво, Петрович это любит. Мы приглашаем это самое большое начальство на выставки и всякие там демонстрации мод, просим одобрить ту или иную модель, подобострастно интересуемся из высоким мнением по поводу удачности композиции или скажем сочетаемости цветов. А оно морщит лоб и делает умное лицо и еще чего то там советует. Боже , что оно может посоветовать? Что оно может посоветовать тем людям которые этому учились, тем у которые к этому есть предрасположенность и талант, тем которым прививали вкус их родители, таская с 3 лет по всяким там "эрмитажем" и часами заставляя вглядываться в трепетание осеннего листка подсвеченного лучами заходящего солнца. Михаил Петрович слово "композиция" последний раз слышал в школе в пятом классе, на уроке рисования и так ничего и не понял.
Бывает так, что едешь ты в такси и в принципе настроение у тебя неплохое и в машине тепло и пахнет в салоне как-то не противно, а даже наоборот. Но вот водитель включает магнитофон, и от туда такая муть поплыла и как-то так сразу чувствуешь внутри диссонанс и настроение портится и шофер такси перестает нравится. Но водиле то наоборот музыка вот в самое "яблочко" и он как-то по баранке пальцами в ритм постукивает и лицом вот как-то так делает, пытаясь повторить эмоции певца, и к тебе как-то вопросительно скосив взгляд "Ну, мол как?" и видит что тебе как-то не очень, если честно. Но вместо того, что бы поменять кассету, почему-то тоже раздражается, и делает музыку еще громче и уже не смотрит на тебя, а целиком как бы сосредотачивается на дорожном потоке. И ты понимаешь, что ты почти проиграл этот локальный конфликт вкусов. А проигрывать ты не любишь, и ты достаешь из кармана свой мобильный телефон, а затем маленькие наушники, одеваешь их, соединяешь все это в работоспособную систему, почти с блаженством замечая, как напрягся водитель, настраиваешься на любимую ФМ станцию. И вы летите сквозь город каждый на своей волне и уже ты как-то начинаешь подыгрывать лицом, постукивать рукой об коленку, а водитель вот весь такой, как палка жмет что дури на "гашетку" и наверное совсем уже не получает ни какого удовольствия от своей музыки. А тебе хорошо и тебе уже глубоко
по-фигу, что таксист не остановил там, где ты его попросил, ссылаясь на какой-то знак и проехал лишний квартал и остановил машину точно посреди лужи, по-фигу. И от того, что ты знаешь, что никого знака не было и от того, что он специально искал и нашел эту лужу тебе становится совсем хорошо. Гораздо лучше того момента, когда заиграла эта идиотская мелодия. И ты идешь по этой самой луже счастливый и шальной, а в ушах хорошо и душевно звучит Стинг.
И еще бывает фразу какую ни будь услышишь или определение и сразу становится понятно, что и как устроено или в ситуацию вникаешь, как говорится с полу-тыка. Вот. Или что-то услышишь и смешно становится от услышанного, не так что начинаешь хохотать без удержу, а так смешно, так смешно, что в смысле здорово. Вот так как-то верно, кратко и при этом смешно. Я помню, как он рассказывал эпизод из фильма, я его не видел, но очень четко себе все это представил. Вообщем такой исторический фильм про гражданскую войну, там красные наступают, а белые обороняются. Белые, на высотке перед орудиями застыли и так как бы очень красиво застыли, все орудия уже заряжены ни какой суеты, вообще ни какого движения, только ветер треплет знамя полка, солдаты перед орудиями, офицер весь такой подтянутый в красивой форме, тоже застыл на пригорке с поднятом стеком. И вообще ни какой суеты и движения. Представили. И тут конечно красные наступают. Пространство перед высотками занимает вот это красное броуновское движение, нет вообще-то направление у этого движения все же есть, но и только. Красным военному делу учится было некогда, наступают, как могут. Кто с вилами, кто с трехлинейкой, ушанки, картузы, треухи, сапоги, лапти все это с нестройным "ура" приближается к позиции белых. И вроде бы как уже близко подошли и стрелять пора, но на позиции белых все замерло, все смотрят на офицера со стеком, а тот не возмутим и спокоен. И когда красные уже совсем близко подбираются он набирает в легкие воздуха и так протяжно со взмахом руки: "По товарищам... шрапнелью".
"По товарищам"...Здорово, здорово вот именно то, что надо. Красиво. Он умел красиво рассказывать.
А вы видели, но вот в машине особенно, когда ты едешь с кем ни будь и по радио передают какую ни будь неприятную для водителя новость. Как он при этом смотрит на свою магнитолу, именно вот на эту коробочку, а не на динамики (на источник звука - собственно говоря откуда и вылетела эта новость). А вот именно на корпус и при этом еще так сурово: "Не понял"? На приемник. Это он ему говорит или точнее переспрашивает - "Не понял"? Я ни когда не был автомобильным приемником, но мне кажется тому в такие секунды должно становится как-то очень стыдно и неуютно, как будто это он лично виноват в произошедшем. У меня бы точно все предохранители погорели.
Мы подружились с ним давно. У нас с ним оказалось взаимоприемлемое чувство юмора. Тоже скажу вам не последнее дело. Тут как-то Макаревич по телику рассказывал, что он ездил в Ливерпуль, на какой-то очередной юбилей "Битлз" и там даже разговаривал с вдовой Леннона. И вот Йоко Оно рассказала случай, что когда "Битлз" был еще совсем молодой группой, они взяли в группу барабанщиком Питера Беста. Очень популярного в то время в Ливерпуле человека, почти культовую личность. Они специально его взяли, что бы через него тоже получить какую-то долю известности, тоже как-то заискрить. Тем более, как барабанщик, он был тоже весьма не дурен. Но очень скоро с ним расстались. Совершено, со стороны, не логично и необоснованно расстались и взяли на его место через некоторое время Ринго Стара и все вообщем то у них получилось. Именно с Ринго Старом они стали тем самым "БИТЛЗ". И Леннон потом объяснял, почему они так не логично поступили, расставшись с Бестом. Оказывается, у них было разное чувство юмора с Бестом. Вот с Макартни и Харисоном с этим все было нормально, а затем уже и с Ринго Старом тоже нормально было. И вот еще и поэтому у них все получилось. Такие вот дела. И у нас оказалось схожее отношение к юмору и жизни. Мы любили смешить друг друга, не зло и похабно, а там по-хорошему. А как это по-хорошему? А это когда в начале смешно ужасно, а в конце как-то не очень и даже наоборот. Настоящий юмор он вообще-то на самом деле грустный. Настоящий, не петросянщина, а настоящий. Не то что бы совсем грустный, но так с грустинкой. Это как лимон в чае, который только подчеркивает вкус основного напитка. С грустинкой, как глаза Чарли Чаплина. Или вот как в рассказах Зощенко. Наверное, и художественные произведения, хорошие художественные произведения, строятся на каких то универсальных жизненных законах. Вот именно жизненных, потому что жизнь она тоже с грустинкой... в самом конце.
Кто читал... нет, даже не читал, а по настоящему любил Остапа Бендера, как мы его с ним любили, в "Двенадцати стульях" и "Золотом теленке" в финале книги испытывали сильнейшее разочарование - ну почему они (Ильф и Петров) такую концовку плохую придумали, так хотелось увидеть Остапа в белых брюках на фоне большого океанского лайнера. Что бы мечта его сбылась и все вот это, мытарства его, талант и обаяние, что бы все это не зря. Хотя бы у него получилось и нам, наверное, легче стало жить этим знанием, этой радостью за него. А нет...и него...и даже у него тоже как у всех. И у нас с ним получилось как-то грустно. Как-то не весело. 20 лет тому назад. С тех пор я его не видел.
А на выпускной... ну этот праздник окончания школы. Когда принято танцевать вальс и ходить, куда ни будь на реку встречать рассвет. Я не вальсировал и не ходил встречать рассвет, не пил вино и не целовался с девчонками. В школе у меня не было друзей, вот именно в настоящем значении этого слова (он появился в моей жизни позже, где-то через год, уже когда я учился в институте) школу я свою не любил и как-то расставаться с ней, мне было совсем не грустно. Учителя помню, как хватило средств и фантазии, украсили школу, родители накрыли праздничные столы, кто-то даже принес черное домашнее пиво. Вообщем как-то постарались, чтоб нам не было скучно. А я понял, что мне будет скучно и что не поможет так понравившееся черное домашнее пиво (очень напоминающее вкусом холодный кофе) и как-то стало мне так невыразимо жалко себя и так одиноко. И ища спасения от этого, нахлынувшего на меня холодной волной, одиночества я не нашел лучше места на земле, чем та маленькая полоска земли напротив ее окон. Возле, ставшего родным, серого бетонного забора. Серого бетонного забора возможно впервые встречавшего рассвет в такой невеселой компании.
Последний раз я ее видел на свадьбе. На ее свадьбе. 20 лет тому назад. У нее были такие по детски счастливые глаза. Глаза в которых я ни когда не встречал своего отражения.
У меня есть племянница и недавно я отвечал ей на вопросы. Ну, знаете у девчонок в определенном возрасте появляются дневники. Такие дневники куда они записывают много чего интересного и важного, всяческие заметки о любимых певцах и сериалах и еще у них там есть анкеты. Они дают заполнять эти анкеты своим школьным подругам и мальчишкам, которым импонируют. Уж не скажу каким боком я туда попал. Но попал. Я отвечал на вопросы, вроде таких - "твой любимый артист", "твоя любимая песня", "любимая книга", "кем ты мечтаешь стать" и "что такое любовь". И я практически на каждый вопрос переспрашивал племянницу: "Раньше или сейчас?". А она пожимала плечами и видимо не понимала моего вопроса. И я сам вдруг задумался, а с каких это пор я стал делить жизнь на сейчас и раньше. Когда внутри меня родился этот водораздел делящий мою жизнь на какие то части. И где настоящий я? Раньше мне нравилось темное пиво, а сейчас светлое. Раньше я обожал Макаревича, а сейчас импонирую Чигракову. Раньше я любил "Кагор", а теперь предпочитаю водку. И выходит сейчас и раньше это два совершено разных человека. Разных потому что они любят разные вещи, совершают разные поступки, ведут себя по разному и даже внешне как-то отличаются. Этот вот молодой и поджарый, а этот какой то грузный и грустный. Два совершено разных человека...хотя почему только два? А тогда сколько? Скольким я уже был и скольким буду. И где я? И где я настоящий? И как с этим жить?
Это я их познакомил. Они женаты. Вот уже 20 лет. Кто-то из наших общих знакомых рассказывал, что у них растет замечательная дочка. 20 лет я живу в другом городе, а сейчас даже больше - в другом государстве. 20 лет я жду этого звонка в дверь и 20 лет надеюсь, что он ни когда не узнает моего адреса. "Пусть будет все как есть",- говорю я себе. И отворачиваю глаза от зеркала не выдержав собственного взгляда.
Вот так и живем. Военные, которые занимаются не тем что любят, тюремщики у которых вот тоже как-то так сложилось, милиционеры которые пошли заниматься охраной правопорядка, потому что больше не куда было идти, телевизионщики которые по блату, медики у которых родственники в этой же области в начальниках, писатели которые по утрам... И все вот как-то так. Нелепо. Как-бы. Не в взаправду.
Мне кто-то рассказывал, что вот когда коррида идет и бык все хочет с красным этим полотнищем расправится. Все бегает за ним, пытается поддеть на рога, что вообщем то бык не дурак и он прекрасно понимает, что главный его враг тореадор, но он всегда решает сначала расправится с вот этой красной тряпкой (хотя и то что она красная быку то тоже, если честно по боку, быки дальтоники и вот этот яркий, броский цвет это для зрителей), так вот бык всегда сначала решает для себя расправится с этим назойливым полотнищем, а уж потом без суеты заняться человеком. Но у него не когда так не получается. Ни когда. Вот именно в такой последовательности - полотнище, тореадор. И по большому, у быка лишь одна возможность отсрочить свою смерть - это сломать эту последовательность и уже тогда его возможно просто выпроводят с арены, загонят в стойло, а через неделю опять будет поединок. И все будут говорить: "Посмотрите вон это тот самый бык, который покалечил сеньора Рамона". И арена будет переполнена и все зрители будут замирать в нетерпении - удастся ли быку еще раз сломать последовательность и снова обмануть смерть или нет. А бык снова с налитыми кровью глазами будет бегать по арене за красным полотнищем, теряя драгоценные силы и минуты (именно минуты потому что это сейчас будет та максимальная единица измерения, которой можно мерить его жизнь). И вот мы дальтоники точно так же всю жизнь боремся с какими то идиотскими полотнищами-мелочами, с какими-то надуманными проблемами и собственными комплексами, всю жизнь пробиваемся к чистой воде, всю жизнь за красным второстепенным теряя драгоценные силы и саму жизнь. И у нас ничего не получается. Ни чего и ни когда. Ни чего и ни когда, по настоящему. А получается...как получается? Не знаю. Как-то...
Занавес опускается, свет в зале гаснет, негромко звучит какой-то старый романс. Занавес вновь подымается. На сцене, на столе уже порядка 70 зажженных свечей. Что-то напоминающее праздничный торт. Порыв ветра - свечи гаснут, музыка обрывается. Медленно загорается свет. На сцене гончарный круг, стул, таз с водой, на спинке стула висит полотенце. Появляется человек (автор), на нем рабочий кожаный халат, в руках ком глины. Он кладет глину на гончарный круг и начинает что-то лепить. Получается, какая-то фигура. Человек встает со стула, отходит на несколько метров смотрит на свое произведение. Меняет ракурс и угол обзора. То привстает на корточки, то наоборот припадает к полу, прикладывает в задумчивости руку к подбородку, словно силясь что-то понять. Затем снова подходит к гончарному кругу начинает что-то подправлять. Опять встает и отходит. Снова долго и внимательно смотрит, еще что- то добавляет, как-то подправляет, но остается недовольным и все комкает. Поворачивается к залу и как-то даже виновато начинает говорить.
Жизнь сама по себе она...она... сейчас скажу...вот точно - она нелепая. Вот представьте вам надо слепить скульптуру. А вы не скульптор и лепить вообще-то не умеете. А вам надо слепить скульптуру вашей жизни и как-то так надо слепить, чтоб получилось хорошо. Чтоб красиво. Чтобы значит и самому посмотреть приятно и другим показать не стыдно. Дескать, вот это собственного говоря, моя жизнь. А вы не скульптор и лепить, вообще-то не умеете. И вы начинаете вот эту лепку. Думаете при этом примерно так - вот слеплю, чего ни будь такое небольшое и изящное. Непременно - небольшое и изящное. Вот так вот. Небольшое и изящное. Как японская статуэтка. Слепили и понимаете, что как-то не очень и сразу мысль - но ничего сейчас вот тут добавлю, чего ни будь, тут вот подмажу и будет хорошо. И чего-то подмазали, чего-то там подлепили, а лучше не стало, а стало только хуже. И вы опять - ну ничего вот сейчас тут подлепим, тут подмажет... и с годами такого чего-то налепилось. Такого. И самому смотреть как-то странно и страшно, а другим показать вообще стыдно. И что со всем этим делать и как жить? (долго молчит, потом неторопливо закуривает сигарету) Я не знаю, честно не знаю...
(на сцене гаснет свет и из зала виден только вот этот маленький сигаретный уголек - звездочка)