Аннотация: Это история тоже о женщине, такой же как многие из нас. Течет жизнь, а потом что-то случается... Надеюсь Вам понравится этот текст, мои дорогие читатели.
История Наташи
Долгий путь
Утро четверга было совсем обыденным: тягостное отрывание головы от подушки, душ, повседневный макияж, одевание, во всё ускоряющемся темпе, чашка кофе в прихожей, параллельно с обуванием, пудреница, впопыхах, оставленная у зеркала и бег с препятствиями, в попытке не опоздать на работу. Пробегая мимо пробки, я привычно возблагодарила судьбу за то, что между домом и офисом всего два квартала, и это не я там - в дорожной тесноте матерюсь сквозь зубы. Единственное, что было необычным в то утро так это отсутствие мобильника. Но тут я сама виновата - забыла вчера в кабинете. Здание родной конторы уже манило хлопающими входными дверями, когда у меня мгновенно закружилась голова. По инерции, вместе с другими людьми, я шагнула на пешеходный переход, но моя нога опустилась не на асфальт, а на траву. Я не теряла сознание, не ударялась головой, не попадала в ДТП, я просто шагнула куда-то в другое место.
Место это выглядело вполне себе пасторально - травка с россыпью красных цветочков, птички поют, деревца в некотором отдалении и полное отсутствие звуков, сопровождающих человеческое бытие. На фоне этого пейзажа я выглядела, должно быть, несколько нелепо - растерянно крутящая головой, полноватая сорокалетняя женщина в деловом брючном костюме, с модной сумкой в виде кожаного мешка, чьи металлические ручки скользили в моей вспотевшей ладони. "Дыши, - мысленно сказала я себе, - просто дыши: вдох-выдох, вдох-выдох..." Сосредоточившись на дыхании, я медленно опустилась на травку и впала в ступор.
Не знаю сколько я так просидела, но из шока меня вывело желание, пардон, сходить по маленькому. Сделав свои дела под ближайшим кустиком, я обнаружила, что ко мне вернулась способность рассуждать. Мысль о возможном внезапном помешательстве как-то не показалась мне достоверной - в ясности собственного ума я была уверена. А значит, со мной произошёл редкий, но не невероятный случай перемещения в пространстве. Судя по цветущим растениям (явно не тропического вида), лёгкому, тёплому ветерку и незнойному солнышку, здесь, как и в моей родной средней полосе, было начало лета. Видимо я где-то в своей климатической зоне, или... Нет, надеюсь, это всё же не Канада, а то читала недавно на каком-то новостном англоязычном сайте, как одного мужика занесло из США в Австралию.
Однако в ботанике я не разбиралась совершенно, поэтому определить своё точное местонахождение по окружающей флоре не представлялось возможным, а значит надо было идти искать людей. Но куда идти? Где тут стороны света? Хотя, что бы я с ними делала?
Решив не суетиться, для начала я пошла в обход уже знакомой поляны. С одного края, в довольно густом кустарнике был обнаружен крохотный ручеёк, который еле слышно, но очень оптимистично журчал чистейшей водичкой. Я обрадовалась ему как родному, потому что пить уже хотелось неимоверно. Умывшись и напившись я решила, что нечего привередничать - если уж есть ручеёк, то следует идти вдоль его русла. Во-первых, он может привести меня к большой воде, а там, глядишь, и люди найдутся. Во-вторых, это вода, а значит мне не придётся страдать от жажды. Порывшись в сумке, я нашла конфету и закусив, бодро потопала по пологому бережку.
Через пару часов ноги отказались идти дальше, к тому же солнце уже явно клонилось к вечеру, поэтому я решила постараться как-то устроиться на ночь. Наломав веток для импровизированной постели и натаскав сушняка для костра, я поняла, что не только устала как собака, но и проголодалась также. Костерок мне обеспечили несколько листиков из записнушки и зажигалка (вот где я пожалела, что принципиально не беру на работу сигареты). Ужин же состоял из леденца от боли в горле, несколько штук которых завалялись в боковом кармашке сумки. Ревизируя содержимое своей вечной спутницы, я решила припрятать паспорт и кредитку в скрытый карман, который дизайнеры удачно расположили на плоском дне, с твёрдой подложкой. Серёжки и цепочку я пристроила в другой, совсем крохотный потайной карманчик. В сумке, конечно, было много чего, но увы - еды не было совсем. Повздыхав об упаковке круасанов, вытащенных из неё вчера вечером, я принялась укладываться. Что радовало, так это отсутствие комаров и прочей мошкары. Перед тем как уснуть, прикрывшись жакетом, я даже задумалась: "В какой же части моей необъятной родины нет этих противных насекомых?" Так ничего и не вспомнив, я провалилась в сон. И ветки, впивающиеся в бока, и похолодавший к ночи воздух, совершенно этому не помешали.
Утром, умывшись и размяв затекшее тельце, я решила не поддаваться унынию, а идти дальше, выбранным путём, тем более, что других вариантов не было. Растительность вокруг ручейка как-то незаметно превратилась в полноценный лес, да и сам он уже не напоминал тонкую серебряную ниточку, а был скорее лесной речушкой, с растущей на дне зеленой травой, и это почему-то внушило мне надежду, что люди где-то близко.
Вечность спустя (думаю, к обеду), надежда встретить хоть кого-то, развеялась, как утренний туман - уж больно местность вокруг выглядела нетронутой. Спустя ещё вечность, я почувствовала, как у меня начала слегка кружиться голова, а желудок принялся сжиматься в голодных спазмах. Это было страшно, потому что перспектива загнуться от голода замаячила передо мной в полный рост. "Это же лес! - напомнила я себе. -Здесь же должно быть полно всякого съедобного", - и принялась оглядываться вокруг в надежде найти что-то вроде орехов или ягод. Вскоре я заметила куст, склонившийся над моим ручейком, усыпанный длинненькими сизыми ягодками (что-то похожее я иногда покупала у бабулек на рынке). В тот момент мне было всё равно - можно их есть или нельзя. Я просто слопала этой кисло-сладкой прелести сколько смогла, а что не смогла - отложила на потом, в пластиковый пакетик из под аварийного женского запаса. На моё счастье, ягоды оказались съедобными. Орехов, к сожалению, видно не было, зато я нашла несколько грибов, по виду напоминающих подосиновики и тоже сложила их в сумку, с тем чтобы вечером пожарить на костре. Увы, мои мечты о грибном шашлычке разбились о реальность. Через несколько часов ходьбы я, своим отупевшим от усталости мозгом, поняла, что меня преследует неприятный запах. Это из сумки воняли грибы, превратившиеся в отвратительную слизь. Пришлось их выбросить вместе с пакетом и ягодами - я же додумалась сложить грибы и ягоды вместе. В результате - на ужин была только водичка.
В третий день моего путешествия ручеёк опять изменился. Трава на его дне теперь перемежалась с песком и камешками, а противоположный берег постепенно стал сплошным скальным нагромождением. На его скользких и мокрых, но довольно ровных камнях, я своим голодным взглядом выискала что-то вроде улиток в раковинах. Прикинув расстояние и глубину я поняла, что придётся раздеваться, чтобы добраться до своей потенциальной пищи. Но разве ледяная вода это преграда для голодного человека?! Поскользнувшись пару раз и всё-таки приняв полноценное купание, я выбралась на противоположный берег. Собрав все эти раковинки и перебравшись обратно, я стала решать, как мне их съесть. "Можно и сырыми, конечно, - глотая слюну, думала я, - но они же там живые - вон, шевелятся". Но потом, припомнив своё путешествие в Юго-Восточную Азию, я решила сунуть добычу в костер.
Примерно через час, после того, как прогорели на подходящем камне основные ветки, я забросила на угли несколько штук этих раковин. Ещё через какое-то количество минут по округе поплыл божественный запах ЕДЫ. Не в силах больше терпеть я выцарапала их веткой из костра и неприлично чавкая, буквально проглотила содержимое. Особым вкусом эта чуть солоноватая масса не отличалась, но голод утоляла отменно. Повторив операцию, я приготовила всех моллюсков и наевшись, отложила остальное на завтра.
Мое путешествие длилось ещё десять дней. По пути мне три раза встретились эти улитки (или что там было) и знакомые ягодные кусты. Ничего другого есть я не пыталась (с дрожью вспоминая те грибочки), решив, что мне и так улыбнулась удача - я нашла два съедобных продукта и ничем не отравилась. Конечно, я видела дупла на деревьях и вполне возможно, там хранились чьи-нибудь запасы орехов, а в моей речушке даже плавали рыбки, но и то и другое было для меня совершенно недосягаемым.
Потом, много позже, когда я вспоминала свой лесной квест, я поняла, что мне очень повезло: и с погодой - за всё время не было ни одного дождя, и с тем, что я не встретила никаких диких животных. Конечно, время от времени я видела на берегу следы, оставленные чьими-то лапами, а иногда по ночам до меня доносилось чьё-то рычание и то ли тявканье, то ли мявканье, но это и всё. Впрочем, ничего утверждать не берусь, потому как являюсь дремучей горожанкой. Настолько дремучей, что даже волка, подмигивающего мне из-за ближайшего дерева, я вполне способна, попросту, не заметить. Стыдно сказать, но даже силуэты белок (?), скачущих по деревьям, я усмотрела далеко не сразу (хотя, в точности, так ни одной и не разглядела).
За время своего вынужденного путешествия я здорово похудела - одежда болталась на мне, как на вешалке. Штаны держались исключительно на ремне, в котором пришлось проковыривать дополнительные дырки (спасибо фее женских сумок - благодаря ей, в них есть куча всего, включая пилочку и неведомо как попавшие туда, маникюрные ножнички в пластиковом футлярчике). В процессе ковыряния я вдруг подумала, что мечта похудеть то исполнилась! И вопреки обстоятельствам, очень этому факту обрадовалась. Ведь обычно я надевала этот ремень исключительно из принципа - прилагается к костюму, значит буду носить, хоть он при сидении и неудобно давил на живот.
Несмотря на неожиданно полученную стройность, видок у меня был, наверное, ещё тот. Руки обветрили и потемнели от загара (полагаю, что с лицом та же история), одежда вся пропылилась и испачкалась, о бывших дорогих туфлях, вообще молчу - их оставалось только выбросить. Хотя, я много раз сказала себе спасибо за то, что в то утро надела именно их - без каблука и со шнуровкой, а то было бы мне шоу в виде шатания по лесу на каблуках. Ноги от сильных потёртостей спасали, драные теперь, тонкие капроновые носочки, да пластыри, без запаса которых не выходит из дома ни одна вменяемая жительница большого города. Но постепенно мне становилось совершенно наплевать, как я выгляжу - мне просто хотелось выйти к людям.
Со временем, я даже выстроила себе определённые правила лесной жизни - когда просыпаться, когда останавливаться, когда просто идти.
На ночлег приходилось устраиваться засветло, чтобы до заката успеть натаскать веток для костра и лежанки, поесть, отметить на календарике очередной прошедший день, немного притушить огонь и рухнуть спать. Просыпалась я до восхода, как только птицы начинали свою предрассветную перекличку. А первые лучи солнца заставали меня уже в пути. Три-четыре раза в день приходилось останавливаться на отдых, но чем дольше я шла, тем легче давались дневные переходы.
По ощущениям, мой путь пролегал с возвышенности вниз. Это были не скалы и не огромные горы, а просто некая, достаточно пологая, возвышенность. Мой ручеёк, как-то незаметно влился в бОльшую речку, которая несла свои воды, наверное, на равнину, потому что идти было довольно удобно. Это удобство и привело меня к очередному шоку.
За две недели постоянного движения, я так втянулась в монотонную ходьбу, что совершенно не обращала внимания на то что меня окружает. Конечно, я отмечала, что густой лес сменился на редколесье, потом берега стали более пологими и вокруг была уже почти равнинная местность, с редкими рощицами и кустарниками, растущими где попало. Но когда мои ноги пошли по вьющейся вдоль берега, просёлочной дороге, я далеко не сразу это осознала.
"Ой! Дорога! - обрадовалась я, стряхнув отупение. - Скоро выйду к деревне!". Вы спросите - почему к деревне? Да потому что в моём урбанистическом сознании, просёлочная дорога была прочно связана именно с деревней. Дорога и река делали крутой поворот и я повернула вместе с ними. За поворотом, в речной излучине, из-за расступившихся густых кустов, я увидела, нет, не деревню с петухами и трактором за околицей, а что-то вроде городка, окружённого серой каменной стеной, с настоящими угловыми башнями и большими, открытыми сейчас, воротами. Утро было ещё ранним и солнечные лучи светили мне в спину, хорошо освещая эти нереальные стены и башни с бойницами. Не знаю сколько я простояла открыв рот - в голове крутилась только одна мысль: "Это не Европа и не Азия. Мамочки, где я?!"
Очнулась я от похлопывания по плечу. Резко обернувшись я увидела мужчину с острыми чертами лица, длинным носом и неожиданно веселыми, маленькими карими глазками. Оказывается, я совершенно не слышала, ни как подъехала тяжело гружёная повозка, ни как он ко мне подошёл. По виду, мужчина был примерно моих лет и как-то странновато одет: на ногах - довольно узкие, тёмные штаны и короткие сапоги, сверху - отчаянно малиновая рубаха без ворота, что-то вроде цветного шейного платка и коричневая куртка. Он был без головного убора, с довольно длинными волосами, заплетёнными в тугую простую косичку. Облик этого человека был в чём-то настолько чужеродным, что я просто застыла, разглядывая его. Мужчина что-то проговорил на незнакомом языке с явно вопросительной интонацией. В ответ я молча развела руками. Потом он вдруг показал мне язык и жестом попросил сделать тоже самое. Ну показала я ему язык (может человек хочет проверить его наличие (?)). Он ещё что-то сказал и кивнув на повозку, потянул меня за рукав. "Предлагает подвезти", - догадалась я и согласно кивнув, пошла за ним. Попутчик усадил меня рядом с собой на место, которое, кажется, называется "облучок" и мы поехали.
До городка мы добрались часа через два - в ясном утреннем воздухе только казалось, что он рядом. Всю дорогу мужчина что-то говорил, а я в ответ лишь виновато улыбалась. Почему я ничего не ответила ему? Не знаю. Наверное, за время своего путешествия я просто отвыкла от общения. Можете считать меня дурочкой, но я, правда, впервые в жизни ехала на повозке и впервые в жизни рассматривала мешок, привязанный под хвостом у лошади. Это зрелище так увлекло меня, что я даже перестала кивать и улыбаться (явно невпопад).
У ворот стояли три стражника (?) - в общем, мужчины в кожаных доспехах (?) с холодным оружием. У двоих были довольно длинные мечи (впрочем, что я знаю о длине мечей), а у одного - пика (копьё (?)). Повозка остановилась и возница спрыгнул на землю, я последовала за ним. Потом начался досмотр (?). Один стражник заглянул под тент повозки, другой, ткнув в меня пальцем, задал какой-то вопрос. Мой попутчик, передавая спросившему несколько монет, принялся что-то объяснять. Третий стражник подошёл ко мне и взяв за подбородок, повертел моё лицо из стороны в сторону. Потом он схватил меня за руку и куда-то поволок, невзирая на возмущенные вопли провожатого.
Отпустили меня лишь в караулке (ну, я предполагаю, что это то маленькое помещение у ворот). Там, за небольшим колченогим столом, сидел четвёртый стражник, наверное, старший, потому что мой конвоир обратился к нему с явным почтением. Старший его выслушал и резким движением головы отправил назад, а потом он принялся разглядывать меня. Длилось это несколько долгих минут, затем последовал громкий вопрос. Я молча покачала головой и улыбнулась. Старший нахмурился, встал из-за стола и подойдя ко мне, жестом велел открыть рот. Я послушно отрыла рот и показала язык. Он нахмурился ещё сильнее и открыв дверь, что-то крикнул. Вскоре вошли два, уже знакомых стражника с мечами. Старший отдал команду и меня куда-то повели, направляя лёгкими тычками. Путь наш был недолгим - его конец оказалось каталажкой, где у меня забрали сумку и заперли в довольно тёмной и стылой камере, с одним маленьким зарешечённым окошечком под самым потолком.
Когда много позже, уже обосновавшись в этом мире, я рассказывала этот эпизод своему другу, он сначала спросил, как я выглядела, а потом долго хихикал надо мной. Оказывается, короткие волосы здесь носят только дамы определённой профессии, так что меня, с моим "каре" приняли за проститутку. Как представительница древнейшей профессии, я должна была предъявить страже жетон, позволяющий заниматься своим промыслом на территории королевства. Очевидно, его то у меня и спрашивали, а не получив ответа, отправили в камеру, как говорится - до выяснения. Разглядывали же меня, скорее всего, из-за удивления возрастом (вообще то, в нормальные сорок дамочки с низкой социальной ответственностью, везде уже выходят в тираж). На мой вопрос - зачем мне заглядывали в рот, мой собеседник отчаянно смутился, но потом ответил, что в некоторых местах публичным женщинам немного раздваивают язык. Сообразив, что он имел в виду, я тут же перестала расспрашивать почтенного человека о принятых в этом мире, сексуальных обычаях.
Несколько часов просидела я тогда на нарах (три довольно широких доски, припорошенных вполне чистой соломой), сначала борясь со страхом, а потом мучительно раздумывая - куда же это меня занесло? Речь неизнакома даже по звучанию, оружие у стражи явно из времени до научно-технического прогресса, ткань одежды у встреченных людей, только натуральная, повозка с лошадью, опять же. Ну не во времени же я переместилась, на самом деле?! Мои размышления прервал надзиратель, принесший мне глиняную миску с густой, горячей ещё похлёбкой, оловянную ложку, ломоть хлеба и глиняную же кружку с питьем. Всё это так восхитительно пахло, что у меня слёзы на глаза навернулись, и я с такой благодарностью взглянула на седоусого, лысого охранника, что он, кажется, застеснялся. После еды меня сильно разморило и я, решив, что всё обдумаю завтра, сладко заснула.
Мне снилось, что я дома, что завтра суббота и мне не надо на работу, что меня ждет новая книжка (да, я не стесняюсь сказать, что люблю читать фэнтези всякого вида), что солнечный лучик пробрался сквозь щёлочку в неплотно задёрнутых портьерах и щекочет мне нос... На этом месте я резко распахнула глаза. Одинокий солнечный лучик был в действительности, а вот всё остальное - увы, оказалось сном. Наяву была тюрьма, неизвестное странное место и чужие люди, которых я совершенно не понимала. В тоже время, сон позволил мне осознать, то, что я боялась произнести даже мысленно - я не на Земле. Доказательства? Да всё окружающее было доказательством! К тому же, до меня явственно дошло, что за все дни своего путешествия я ни разу не видела Луны, а по размышлении, и солнечный свет стал мне теперь казаться каким-то не таким. Пытаться объясниться с окружающими было бесполезно - даже за то, что я, вроде как, немая, меня отправили в камеру. А уж за то, что я из другого мира (если я смогу это до них донести), могут и в расход пустить. Нет, побуду-ка я пока немой и по возможности, начну учить язык.
Следующие несколько дней были длинными и скучными - разнообразили их только приходы моего караульного, два раза в день приносившего еду. Он оказался довольно добродушным дядькой и у нас даже получались некие диалоги. Я делала вопросительную мордаху и тыкала пальцем то в один, то в другой предмет, а он иногда их называл. А потом я заболела, причём совершенно неожиданно - засыпала нормальной, а проснулась от того, что меня тошнило. И понеслось - температура зашкаливала, ломило все кости, шелушилась и трескалась кожа, внутри болело вообще всё. Дальше стало хуже - выпали все волосы (вообще все, включая брови, и ресницы) и абсолютно все зубы (пара имплантов тоже вылетела). Есть я не могла, только пила воду да с трудом, по стеночке, добиралась до туалетной дырки в углу камеры. Не знаю сколько дней это продолжалось, но когда я перестала вставать, охранник, наконец, позвал того старшего, который меня сюда законопатил. Тот посмотрел на меня, сердито сплюнул и что-то рыкнул. Вскоре пришли двое пожилых мужчин в одинаковых пыльно-серых хламидах. Они уложили меня на носилки и бодренько потащили в местную больничку (потом я выяснила, что это был храмовый лазарет, где привечали тяжёлых и безнадёжных больных). Там меня переодели и поволокли на осмотр, который проводил тоже мужчина в хламиде (только более темного цвета). Осмотр закончился тем, что он пожал плечами и громко выразил своё недовольство и помощникам, и охраннику. Лечить меня, в привычном нам смысле, не лечили - раз в день давали какой-то травяной настой и вполне прилично кормили. Полагаю, что лекарь положился на местного бога: выживу - хорошо, не выживу - судьба такая.
Но храмовники судьбу не торопили. Они терпеливо ухаживали за мной - каждый день меняли простыни, испачканные сукровицей, сочившейся из трещин на коже, таскали, пардон, горшки, умывали, обтирали, кормили с ложечки и поили своим настоем. Я была лежачей больной, в полном смысле этого слова. Со временем раны на коже затянулись и как-то незаметно прошли внутренние боли. Оставалась сильная слабость, от которой я долгое время почти не могла шевелиться, и ещё мучили жестокие судороги. Но постепенно прекратились и они, хотя слабость всё не отступала. А потом стали чесаться дёсны и на них явственно проступили бугорки, которые я постоянно ощупывала языком, боясь поверить самой себе, что у меня режутся зубы. В то время я совершенно иррационально не желала размышлять о невозможности такого события, а просто тихо и бессильно радовалась. А потом и волосы на голове стали отрастать, хоть и в виде пушка. Ощупывая свою многострадальную, практически лысую голову я порой думала: "Счастье, что я не встретила на своём пути здесь ни одного зеркала".
Может быть, я и выздоровела бы окончательно в том месте, но примерно через месяц случилась неприятность - кажется в городке ожидали инспекцию высокого столичного начальства. В лазарете по этому поводу срочно произвели ревизию и всех неэстетично выглядящих больных просто выставили вон. Сначала на улицу, а потом, тех у кого не было дома, и из города. Я попала в число некрасивых больных, и меня выпнули (хорошо хоть, больничную рубаху при этом не забрали). Повезло, что к тому времени я уже достаточно окрепла и могла ходить не шатаясь. А ещё спасибо тому седоусому тюремному охраннику - он принёс мне мою сумку (где даже серёжки золотые с цепочкой остались нетронутыми) и постиранную, аккуратно сложенную одежду.
Кстати, когда мой рассказ дошёл до этого места, и я выразила восхищение такой порядочностью, мой друг снова принялся смеяться надо мной: "Глупая девочка, - сказал он, - мало кто рискнёт без магической проверки трогать незнакомые предметы, можно ведь и жизни лишиться, хватая чужие артефакты. А судя по всему, ни одного мага в том городке не было".
Но пусть даже так, всё равно, тот человек был добр ко мне. Посмотрев, как я растерянно кручу в руках свои тряпочки, куда теперь можно было вместить двоих таких как я, он покачал головой и взяв за руку, повёл в одёжную лавку. Там, сурово поторговавшись, мужчина обменял мою земную одежду: на крепкие грубые башмаки, простые чулки по колено, юбку, блузу, бельё, чепчик для моей бедной головы и плащ с капюшоном. Я смотрела на процесс и внутренне хихикала: "Ну что, дорогая, как тебе обмен итальянского белья и премиального немецкого костюмчика? Махнём не глядя!" Хотя, на самом деле, я очень обрадовалась помощи, ведь местная одежда была мне необходима - она должна была вернее всего скрыть мою чуждость. К тому же, всё полученное было, пусть не новым, но добротным, чистым и по размеру. А в придачу, тот дядька дал мне четыре медные монетки, на которые я потом купила самые дешёвые мыльно-рыльные принадлежности.
Храмовники тайком сунули мне латанный-перелатанный заплечный мешок с караваем хлеба и глиняной бутылью с простоквашей. На прощание они меня ещё и благословили: "Пусть основа тебя держит крепко". Между прочим, когда я в первый раз поняла эти слова, то далеко не сразу сообразила, что основой здесь называют почву планеты - землю, по нашему.
Вот так, с помощью добрых людей, за ворота городка, с неведомым мне названием, я вышла вполне экипированной. К тому же, я уже кое-что
понимала в местной речи и могла с пятого на десятое, хотя бы попросить еды или ночлега. Погода была ещё вполне тёплой - зеленела травка, голубело небо, ярко светило местное солнце и зажмурившись от слепящего света, я улыбнулась миру. А потом сказала себе: "Ты выжила, так будь благодарна", - и сделала свой очередной, первый шаг в неизвестность.
Сначала я совершенно бездумно шагала по пыльной дороге в свою неизвестность. Это было очень странное состояние полной свободы, когда нет ни прошлого, ни будущего, нет даже настоящего, потому что нет тех миллионов ниточек, что обычно связывают нас с миром, делая родными и зависимыми. Мы были посторонними друг другу - этот мир и я. Целый чужой мир и я.
Потом я стала размышлять о том что со мной случилось и как мне быть дальше. В книжках про попаданок всё немного по другому - ярче, красивее, удачливее... Ну, на то они и книжки, а у меня реальность, к которой мне предстоит приспособиться. Что ж, приглядимся, принюхаемся, а там, может и земное что-то мне пригодится. "Будем жить, ребята!" - подбодрила я себя и решила, что не дело отираться в таких вот маленьких городках или поселениях. Причина проста - опасно мне там, ведь глазастые местные быстро поймут, что я чужачка. В большом же городе легче затеряться среди людской массы, легче найти себе пропитание, да и люди там обычно более равнодушные и толерантные. И если уж брать по большому счёту, то самым крупным городом везде является столица. Значит, мне туда дорога.
Путь в столицу занял у меня примерно полгода. По дороге я всё время нанималась на подработку за еду - то на постоялые дворы, то на сельскую работу. Всё приходилось делать: и навоз таскать, и кровавую грязь убирать после забоя скота, и урожай собирать, и полы в трактирах мыть - не до жиру, как говорится. Время от времени перепадали мелкие монетки от сердобольных хозяев, но в общем, на меня мало кто обращал внимание. Да и то сказать, кому могло быть интересно худое, облезлое, пятнистое существо почти без бровей и ресниц, с пушком вместо волос и с крохотными белыми пеньками вместо зубов. До болезни у меня были густые тёмно-русые волосы, теперь же (насколько я могу судить, по нескольким выдернутым волоскам) моей голове предстоит остаться седой.
По поводу собственной внешности я решила пока не заморачиваться - последствия болезни ещё долго будут сказываться. Гораздо более важным было сосредоточиться на окружающем мире. А мир мне попался интересный: здесь живут гномы и орки, люди и эльфы и ещё какие-то существа, называемые крылатыми. И магия здесь тоже есть, только у всех она своя. У людей это всегда магия одной (или нескольких) из четырёх стихий - вода, воздух, огонь, основа. Причём люди, получающие, например, стихию воды, часто становятся лекарями, а огневики - боевыми магами. Те же у кого есть стихия основы, время от времени получают дар некромантии. Я не понимала такое смешение, но решила просто воспринять эту информацию, как данность.
У нелюдей с магией дело обстоит более доступно для понимания: у гномов - магия руд и недр, у орков - магия ветра и стали, у эльфов - природная, крылатые умеют летать и ещё что-то тайное. И если у нелюдей магией обладают все - сильнее или слабее, то у людей маги рождаются не часто. Зато, по общему утверждению, люди более плодовиты, пусть и живут меньше остальных. Хотя, про людскую плодовитость я бы поспорила - даже в сёлах я не встречала семей, где было бы больше трёх детишек. С другой стороны, нелюдей с малышами я вообще видела только пару раз. Информацию о мире и существах его населяющих, я черпала из подслушанных разговоров и рассказов разумных, встреченных по дороге. Вот так, к примеру, я выяснила, что нахожусь в королевстве Анегур, чей главный город называется Анера, а короля зовут Ронгон. Сама же я говорила мало и с трудом, но учитывая мою болезненную внешность, меня, жалея или брезгуя, особо никто и не расспрашивал.
Удивительно, но встреченные в пути нелюди никакого культурного шока у меня не вызвали, может потому что почти полностью соответствовали описаниям земного фэнтези. Разве что крылатые оказались вовсе не эфемерными воздушными созданиями, а крупными, крепкими смуглыми существами с черными волосами, горбатыми носами и темными глазами (в моём представлении, на Земле так выглядели исчезнувшие инки). По основе они ходили вполне себе уверенно, а сложенные кожистые крылья очень походили на плащи с капюшонами. Как они летают я ещё не видела, но подозреваю, что помогает им в этом магия, потому что на обычных физических принципах крылья такого размера вряд ли способны поднять их в небо.
Ни в одном городе или селении я не вызвала у стражи никаких вопросов - видимо мой вид вполне укладывался в некие принятые рамки (это я потом поняла, что меня принимали за дитя межрасового брака). По счастью, до удостоверений личности в этом мире ещё не додумались, полагаю, потому что разумных здесь не так уж и много - куда там им до миллиардов жителей Земли. Так что - уши, лапы и хвост (две руки, две ноги и одна голова), были здесь вполне себе достаточными параметрами для идентификации.
Однажды мне повезло несколько дней провести в дороге с одним пожилым ветераном - человеком. Бывший солдат охотно болтал со мной, рассказывая о последней войне между людьми и крылатыми, на помощь которым пришли вольные отряды орков. Война эта закончилась, аккурат тридцать лет назад, длилась шесть лет и была довольно кровавой. Причиной войны послужил спор за какие-то территории (ну, это то я понимала - воюют всегда за ресурсы). Потом у людей помер старый король, а молодой (нынешний) сразу заключил мир с крылатыми и в залог мира отдал свою младшую сестру замуж за князя крылатых. Я слушала его рассказы, как увлекательную сказку. В ней всё было прекрасно: и красавица-принцесса - магиня воздуха, которая и кончиком туфельки не ступила на роскошные ковры, устилающие дорогу к храму, а просто плыла, как на облачке к своему жениху, и мужественный крылатый, который подхватил принцессу на руки и взлетел выше храмовой крыши, славя богов за такую невесту, и величественные властители других королевств, свидетельствующие перед народом о совершении союза. В общем, великолепная королевская свадьба. Само собой, в такую идиллию как-то не очень верилось, наверняка в этом шоу далеко не всё было так радужно. Но в то же время, музыка слов старого солдата, трогала в моей душе что-то такое необъяснимое, наполняющее душу детским ожиданием чуда. И даже обмолвка спутника о том, что принцесса попала во вторые жёны, не развеяла это очарование. Я спросила тогда, почему принцессу не выдали за кого-то холостого из княжеской семьи крылатых, на что солдат с недоумением посмотрел на меня и сказал: "Так у неё же будут дети". Я ничего не поняла, но расспрашивать не стала, чтобы случайно не выдать себя - вдруг принцессины дети это что-то общеизвестное (это действительно оказалось общеизвестным, но выяснила я это гораздо позже).
Рано или поздно все дороги заканчиваются, закончилась и моя - одним погожим весенним деньком, я, наконец, пришла в столицу. Анера - это огромный, для этого мира, город с населением не меньше трёхсот тысяч. Если бы была возможность взглянуть на неё с высоты, то получилась бы такая картинка - как если бы в воду бросили камень и от него расходятся всё расширяющиеся круги, пересечённые радиальными линиями. Границей этих кругов служит высокая белоснежная стена, за которой тщательно ухаживают городские власти.
Её сердце - королевский дворец, стоит на весьма обширном и совершенно круглом холме, в самом центре города. Невозможно внятно описать его архитектурный стиль, на Земле я такого не видела, но если вы сможете соединить в своём воображении слова монументальный и грациозный, то получите о нём некоторое представление.
В народе дворцовый холм называют "королевской горкой", на его пологих склонах раскинулся коронный парк, похожий на сказку. Ещё бы! За ним ухаживает садовник-эльф уже три сотни лет. Королевскую горку окружает рукотворная река, с берегами, выложенными бело-зелёным гладким камнем. Потом идут круговые улицы на которых живет высшее сословие - там сплошь роскошные дома, сады и парки. Далее располагается более обширная, тоже круговая, зона, называемая местными "Тионад" - это некий центр общественной жизни. Там находятся здания с присутственными городскими и королевскими местами, процветают: дорогая торговля и богатые трактиры, там раскинулись площади и фонтаны, есть даже театры. А на самой широкой радиальной улице расположился университет, где обучаются немагическим наукам (Академия магии находится в пригороде, что в общем-то, понятно).
Ещё более широкое кольцо города принадлежит обычному люду и называется "Тайр". Есть Нижний Тайр - возле моря, где совсем уж беднота, да уголовка обитают, и Верхний Тайр - тут живёт и работает мастеровой и торговый народ. Здесь всё гораздо проще: и жилые улицы, и мастерские, и лавки, и трактиры. Как говорят местные - и этажи пониже, и похлёбка пожиже. По поводу этажей - обычный максимум для богатых - три этажа плюс мансарда и чем дальше от центра, тем ниже дома.
Большим сюрпризом для меня стало отсутствие грязи даже на окраинах - ливневая канализация, водопровод и городская канализация - всё есть. Каждый хозяин обязан поддерживать чистоту вокруг своего имущества. За нарушение этого правила - тюрьма или огромный штраф. И фонари! Здесь есть уличное освещение, которым горожане безумно гордятся - это маги осветили столицу. Все эти фонари и фонарики выглядят очень симпатично. И главное - они безопаснее, чем масленые лампы, освещающие города, которые я встречала по дороге.
Но всё это я увидела и узнала гораздо позже. А тогда, я просто вошла в незнакомый город через единственные ворота, где стража не брала плату с пеших. Те ворота в самом бедном районе столицы назывались "Морские", и они не зря так были названы - великолепная Анера стоит у моря. И пусть оно не как Средиземное, а что-то между Чёрным и Балтийским, но это море!
В свое время для меня стало открытием, что побережье тут вовсе не самое престижное место. И хотя берег и пирсы оказались, вполне симпатично, закованными в какой-то брутальный серо-коричневый камень, сделано это было вовсе не для красоты, а скорее, из соображений защиты бедноты от огромных волн, время от времени приходящих с моря. О том, как местные цунами раньше сносили домишки в этой части столицы, губили множество народа и даже вызывали бунты, рассказывал попутчикам один гном, когда-то работавший на этом королевском подряде. Я тогда прибилась к каравану за готовку и мытье посуды, и с неделю путешествовала почти комфортно. Днём мне позволяли ехать в повозке, а ночью спать на мешках с шерстью. Особенно здорово было вечерами сидеть у костра, слушать истории бывалых разумных и мотать на ус новые знания о месте, куда я направлялась.
Делая первые шаги по столице, я была поражена несоответствием своих представлений о том, как должен выглядеть средневековый город и реальностью. "А с чего ты вообще взяла, что настоящее время этого мира соответствует земному средневековью?", - спросила я себя, удивлённо таращась на покрытые ровной брусчаткой дороги, бордюры, отделяющие проезжую часть от пешеходной и ливневые канавки под красивыми чугунными решётками.
Мы с Анерой тогда ещё не были знакомы, и пока, просто изучающе смотрели друг на друга, но она мне понравилась с первого взгляда. В тот день, я так наслаждалась, встреченными по дороге, мелкими подробностями столичного градоустройства, что порой забывала цель блужданий - найти ночлег.
У меня было немного денег, чтобы снять какую-нибудь каморку на несколько дней, но работа нужна была очень срочно. С поиском жилья мне здорово помог совет одного попутчика - того ветерана. Он когда-то рассказал мне, что всегда останавливался в Верхнем Тайре - в недорогом, но чистом и безопасном постоялом дворе возле Закатных ворот, с интересным названием - "Лошадка Лоти".
Хозяйка постоялого двора - маленькая, громкоголосая, крепко сбитая гномка, которую все вокруг звали "матушка Лоти", благосклонно выслушала меня и припомнив старого солдата, не отказала в приюте.
- Девонька, - спросила она (она всех женщин зовёт "девонька"), - ты больная что ли? Как только и добралась то до столицы из своей глуши?!
Не знаю, почему она решила, что я из глуши, но возражать не стала, а скромно кивнув, ответила на своем невнятном и ломаном всеобщем:
- Я болела сильно, теперь здорова, но вот вид, наверное, таким и останется. Я работу ищу, матушка Лоти, не слышали ли Вы - может кому нужна служанка?
Гномка задумалась:
- Может и слышала. Я поспрашиваю кое-кого, а ты иди, отдохни с дороги, а потом спускайся ужинать.
Через пару дней она подозвала меня к себе:
- Девонька, есть место в доме, где первый круг, знаешь?
Я согласно мотнула головой - я уже знала, что первым кругом называют дома высшей знати, расположенные у канала, окружающего дворцовый холм.
- Да неужто, матушка! Да разве меня возьмут туда, такую?
Она неожиданно подмигнула:
- А туда такую и ищут. Любовница хозяина дома жутко ревнивая и он, чтоб лишний раз её не злить, наказал экономке набирать на работу только страшненьких девушек.
- Да разве ж я подойду? Там же, наверное, молоденькие нужны.
Хозяйка махнула рукой:
- Подойдёшь, чего ж не подойти-то - и страшненькая, и не старая.
Я хмыкнула про себя: "Наверное гномка не очень разбирается в возрастах человеческих женщин". Но за спрос денег не берут - пойду покажусь экономке. Может повезёт, а то последние монетки уже закончились, несмотря на жёсткую экономию.
- Матушка Лоти, а сколько там платят?
- Это приличное место, девонька, там платят один серебряный в декаду, дают форменную одежду, но требуют проживания в доме и никаких гулянок и кавалеров. Ну, это то тебе хорошо. Но один свободный день в декаду есть - королевский указ хозяин не нарушает, ведь он очень важная фигура при дворе - советник короля!
Я молча кивнула - какие уж тут гулянки! И быстренько прикинула сколько это - серебрушка в декаду? Так, за малый каравай хлеба тут берут медную монетку (хотя в провинции на ту же медяшку можно получить два хлеба), в серебрушке - сто медяшек. Неплохо!
Следующим утром я отправилась на собеседование к неведомой экономке из богатого дома, которую следовало называть "доми Эшта". Кстати "доми" это должность, а не вежливое обращение к почтенной женщине, как я думала сначала, а вот "экономка" - это профессия.
Путь от постоялого двора до первого круга занял у меня больше часа и невольно превратился в экскурсию по прекрасному чужому городу - была нём какая-то внутренняя гармония, вызывающая искреннее восхищение. Нужное место я нашла по описанию (в первом круге нет нумерации, тут говорят: "Дом гера такого-то"), ну разве что спросила пару раз у дворников, трудолюбиво метущих улицы.
Дом гера Орана Венпела - моего потенциального работодателя оказался п-образным, трёхэтажным строением, чей стройный центральный корпус украшали: прекрасная колоннада у входа и величественные кованые балконы на втором и третьем этажах. Не знаю из чего сложен этот чудесный дом, но облицован он был каким-то гладким, светло-серым камнем. Тенистый парк обрамлял его, словно изысканная тёмно-зелёная оправа. Я стояла и любовалась этим зрелищем, пока меня не окликнул какой-то человек, выглянувший из высокой, тяжёлой на вид, двухстворчатой резной двери:
- Чего застыла, дурища? Кого надо?
Я вздрогнула и робко ответила:
- Я ищу доми Эшту ...
- А, новенькая! Можно было догадаться, - пробурчал этот невысокий, крепкий мужчина (оказавшийся впоследствии, местным дворецким), разглядывая меня с сожалением и некоторой брезгливостью. - Пойдём, провожу, не то заплутаешь тут у нас.
Мужчина провёл меня на кухню, где заканчивала завтрак худощавая, остроносая женщина, оказавшаяся той самой, доми Эштой. Она критически оглядела меня: "Не заразная?" И удовлетворившись уверениями, что я давно выздоровела, потребовала показать руки и ноги. Их чистотой она осталась довольна и велела прибыть с вещами сегодня же, потому как: "... Без ещё одной горничной дом просто пропадает от грязи". Собирать мне было нечего, поэтому попрощавшись и сердечно поблагодарив матушку Лоти, через пару-тройку часов я уже возвратилась в дом, где мне предстояло жить какое-то время. Хозяину меня никто не представлял, даже номинально, видимо решения по найму прислуги полностью доверялись доми.
В первый день работой не грузили, тем не менее, хлопот хватило. Поселили меня в комнатку на служебном этаже, где уже жили две девушки и показали где находится кастелянная, наказав непременно пользоваться постельным бельём (я пофыркала про себя - за кого они меня принимают(?)). Комната была небольшой, с тремя узкими кроватями, застеленными чем-то вроде лоскутных одеял, тремя тумбочками и немного колченогим шкафом. Радовало наличие окна, чья чистота и простые светлые занавески даже создавали какой-то уют. Наш хозяин, действительно, очень состоятелен - об этом говорили прозрачные стёкла даже в комнатах прислуги. Про то, что степень прозрачности оконных стёкол говорит об уровне богатства, я поняла из прогулок по городу - чем дальше от аристократических районов вы находились, тем более мутными были стекла в домах. А ещё я получила и подогнала по себе местную форму, состоящую из тусклого коричневого платья, белого чепчика и небольшого фартучка. К комплекту полагался белый же воротничок, бельё и чёрные мягкие, суконные балетки на кожаной подошве. Ела прислуга сменами, по пятеро, в закутке кухни, где стоял особый стол. Сколько всего нас тут работает, я тогда не знала, но потом выяснила, что слуг в доме двадцать человек. Еда была простой, но сытной и свежей, что для меня, после болезни, голодовки и экономии на всём, было очень важным.
Девчонок, к которым меня поселили, звали Зира и Нира - они тоже были горничными, и как я поняла - столичными уроженками. И, да - они действительно были откровенно некрасивыми, но добродушными и милыми. Девочки показали мне, где находится туалетная комната персонала и с гордостью продемонстрировали наличие горячей воды (душ, господа и дамы, душ с горячей водой (!)). На мой вопрос: "Откуда она берётся?" Они торжественно сказали: "Магия!" - и спели хвалу хозяину, который не поскупился на приобретение такого сильного артефакта, что и нужды прислуги обеспечивает. Потом мне подробно описали чем предстоит заниматься. Работа ожидалась простая - уборка дома в отсутствие хозяина и его гостей. А если хозяин никуда не собирался, то доми Эшта составляла график так, чтоб мы никак не пересекались с важными господами, а делали свою работу когда они едят, или гуляют, или ещё чем господским занимаются.
Хозяина и его любовницу девчонки показали мне тем же вечером в щёлочку двери, когда господа откуда-то прибыли. Ну что сказать, сразу чувствуются века селекции - красивы, роскошны, изысканы - всё как положено. Я спросила есть ли у хозяина жена, на что девчонки вытаращили на меня глаза и зашептали, оглядываясь по сторонам, мол, ни одна ещё не понесла. Я не стала вдаваться в подробности - мне, в общем-то, было всё равно, потому что никакого интереса эти люди у меня не вызвали - слишком уж далеки они были от меня-служанки.
Гораздо больше меня впечатлило собственное отражение в зеркале раздевалки при душевой. Тогда, в свой первый день в доме, я дождалась, когда утихнет шум на нашем этаже, уснут болтушки-соседки и потихоньку проскользнула в санузел. Там я с наслаждением, наконец отмыла до скрипа своё тщедушное тельце и с некоторым страхом подошла к ростовому зеркалу, которое хоть и было темноватым и в царапинах но реальность отражало исправно.
Я смотрела на блестящую зеркальную поверхность и не верила своим глазам - это была не я. Вернее, это была я, в смысле того, что это был мой нос, мои губы и уши, это были мои глаза - привычного серого цвета, иногда отливающего зелёным, это был мой был овал лица, которому в школе завидовали все девчонки, но это была не я. Ладно, то, что я катастрофически похудела, я и так знала. Но у похудевшей сорокалетней женщины не может быть тугих девчоночьих грудок. Впрочем и новых зубов у взрослого человека тоже быть не может, но то на Земле. Может моя болезнь была вызвана какими-то местными регенерирующими вирусами? Ну, да! Увидели вирусы меня всю такую необвирусённую и напали - смешно даже предполагать такое. Но ведь факт есть факт! В зеркале отражалась не просто молодая версия меня, а изменённая версия. Острые скулы, впалый живот, торчащие рёбра и кости таза, выпирающие ключицы и тонюсенькие ручки - оптимизма, конечно, не добавляли, но глаза стали больше (хотя, может я просто забыла, какой была в семнадцать). Ноги и шея точно стали длиннее. Новая кожа, проглядывающая сквозь бледные уже шрамы, красные пятна и островки шелушения, была совсем безволосой, гладкой и более плотной, чем я помнила. И волосы ... Отрастающий, уже полноценный ёжик (а не пушок), был кипенно белым - не седым, а именно белым. Главное расстройство мне причинили брови и ресницы - они тоже побелели. Хорошо хоть, что их белизна была всё же на пару-тройку тонов темнее, чем волосы. Форма и густота бровей остались моими (соболиные, когда-то говорила мама), ресницы же никогда не были такими пушистыми и длинными. Я задумчиво смотрела на себя в зеркало, глубоко и размеренно дыша, потом тряхнула головой и решила просто плыть по течению - успокоиться, откормиться, осмотреться, а там видно будет...
Вот так и потекли мои дни в доме гера Орана Венпела. Уборка для русской женщины дело привычное, только раздражало отсутствие химии - без этих чудесных жидкостей всё приходилось делать ручками и о-очень долго. Как примешься с утра чистить мелом столовое серебро, да натирать его суконкой для блеска, так к ночи и закончишь. Хорошо хоть стиркой горничных не напрягали.
Свои заслуженные выходные я проводила по разному - сначала много гуляла по городу и навещала свою старшую подругу - тётушку Лоти, потом (в отсутствие хозяина), я стала просачиваться в библиотеку и потихоньку осваивать грамоту. Мне повезло - как-то в процессе уборки пыли с дальних библиотечных полок я обнаружила местный букварь и страшно обрадовалась, ведь он позволил мне научиться читать и писать. Чистописание у меня было оригинальным - я пальцем вырисовала сначала буквы, а потом и слова на всех пыльных поверхностях, перед тем как их протереть. А когда более-менее научилась, стала писать своей земной ручкой в своей же многострадальной записнушке. Что я писала? Детские сказки, кулинарные рецепты, стихи и тексты песен, которые на всеобщем часто выходили забавными нескладушками. Зачем? С одной стороны, я просто боялась забыть, а с другой - мне нужны были тренировки. Ну, не стратегию же рекламной компании с бывшей работы, мне было излагать.
Книжки хозяйские я глотала без разбора - мне было всё равно, что читать - любовные романы или описание путешествий. И то, и другое давало представление о местном обществе и укладе жизни. Между прочим, такое несистемное образование позволило мне понять, как строятся отношения между разумными в этом мире.
Все страны и расы стремятся балансировать и не доводить дело до войн, хотя время от времени они и случаются (тут я предположила, что если нет явных войн, то как пить дать, процветают тайные схватки). Такая политика не даёт какому либо государству вырваться вперёд и сильно прирастить территорию или влияние. Если же такие желающие появляются, остальные быстренько собираются и бьют выскочку.
Отношения между полами похожи на земные, с расовыми особенностями, конечно, но всё в пределах того, что можно понять и принять. Все расы могут скрещиваться (хотя это совсем не приветствуется храмами), однако полукровок нет. Не в смысле того, что в смешанных браках не рождаются дети, наоборот, очень даже рождаются, только получаются они или в папу, или в маму. Отчего зависит выбор ребёнком расы, я не поняла. Зато поняла, почему тут давно все не перемешались - дети у смешанных пар рождаются с полным отсутствием магии и ужасно некрасивыми, причём по меркам любого народа. В одной книге, описывающей расы, я даже видела изображение такого разумного и прочла рассказ его о несчастной судьбе. Бесталанный мальчик-гном, родился от союза человека и гномки, но к ужасу родственников со стороны мамы, нос у него получился, как кнопка, а когда он вырос, выяснилось, что у него совсем не растёт борода. Его все жалели, но не нашлось ни одной гномки, которая согласилась бы выйти за него замуж. Ведь гнома украшают не только способности рудознатца, но и борода, и крупный нос (я бы даже сказала - "рубильник"). Вот тут-то я и вспомнила бедолагу-принцессу, которая точно знала, что родит уродца. М-да, дорого же ей обошёлся мир между государствами.
Из книжки для малышей я выяснила, что год здесь длится двенадцать кругов (месяцев по нашему), круги делятся на четыре погодных сезона, в каждом сезоне, соответственно, по три круга, но так как климат мягкий, межсезонные границы весьма размыты. В каждом круге тридцать оборотов (суток). Местное светило называется Ангрин, а планета - Талан. На Талане всего два континента и куча островных групп. Континенты достаточно большие - каждый, размером с половину нашей Евразии. Расположены они довольно близко друг к другу и климатически особо не различаются. Называются они тривиально - Рассветный и Закатный. Все расы живут на обоих континентах, например на нашем - Рассветном, есть одно человеческое государство (оно самое большое), два гномьих, одно эльфийское, одно орочье и три небольших княжества крылатых. Один эльф-путешественник очень интересно объяснил именно такое количество стран. По его мнению, люди могут жить везде, но всегда стремятся друг к другу, к тому же, обильно плодятся, поэтому у них самое большое королевство. Гномам нужны подгорья, а нужных горных массивов на нашем континенте два, поэтому и подгорных королевств тоже два, Светлый Лес на Рассветном один, поэтому эльфийское государство только одно. Орки предпочитают степь - это их территория, а крылатым нужны особые места - горные долины и скалы, таких мест на континенте три, ну и соответственно княжеств крылатых тоже три. Впрочем, никто не ограничивает разумных, заставляя жить только в своей стране. Как я поняла, на Закатном картина примерно такая же.
Религия здесь несложная - есть четыре бога, они воплощение стихий. Каждый из богов имеет своих последователей и храмы, но бог основы почитается, как старший. Кроме этих богов есть Создатель всего сущего. Ему не поклоняются и не ставят храмы - его храмом называют Талан, а светильником веры - Ангрин. Государства и храмы внешне, никак не пересекаются, а как на самом деле - неизвестно. Хотя, здесь, в королевстве Анегур, корона спонсирует храмовые школы (начальное образование для народа).
Прошло уже полтора года моей жизни в столице и я постепенно пришла в себя: мой экзотический акцент практически исчез, я отъелась - кости перестали торчать в ненужных местах. Спокойная, размеренная жизнь и ежедневная физическая нагрузка, более или менее, упорядочили не только здоровье, но и психику. Я никогда не ввязывалась в неизбежные внутридомовые свары, не примыкала к партиям, большей частью молчала и тихо улыбалась (стараясь при этом не разжимать губы). Ко мне привыкли и считали безотказной мышкой. Я стала настолько привычной фоновой деталью, что окружающие просто не замечали происходящих со мной изменений, но я их отслеживала очень внимательно. К моей печали, я постепенно превращалась в красивую девушку - зубы выросли и белели правильным перламутром, кожа очистилась - от хорошего питания она стала просто сияющей. Под "удачно" подогнанной одеждой пока удавалось прятать стройную и гибкую фигурку, а под неизменным чепцом - белые, густые, начавшие почему-то кудрявиться и уже прикрывающие шею, волосы. Но я понимала - скоро кто-то обратит на меня внимание и мои хорошие дни закончатся - меня уволят. Денег я не тратила вовсе - ела в доме, одежду носила форменную. Из своего, у меня было только одно дешёвенькое платье, да ещё те обноски, в которых я пришла в столицу. Так что денежки копились, но на что-то серьёзное (вроде своего бизнеса) моих запасов конечно не хватило бы.
А ещё на меня стал накатывать страх, что в монотонности будней я забуду кто я и откуда, забуду родной русский язык. Такому состоянию стала сопутствовать жесточайшая ностальгия. Я часто стала вспоминать Землю, свою жизнь, родных и близких, даже пела про себя песни, когда занималась уборкой господских покоев. И неизбежное случилось.
В то утро хозяина не было дома и отсутствовать он обещал до обеда следующего дня, поэтому доми Эшта объявила общую уборку (это что-то близкое к генералке, но меньших масштабов). На мою долю выпала чистка гостевых спален и библиотеки. Когда я добралась до библиотеки моё настроение можно было описать словами "весёлая жара". Наверное поэтому я, утратив осторожность, открыла окна и прикрыла двери, стащила чепчик, чулки и балетки, взлохматила свою супер блондинистую шевелюру и принялась специальным перьевым веничком смахивать с книг пыль. Как обычно, я пела про себя и пританцовывала под знакомые хиты. Постепенно, пение выбралось наружу. То есть, я и не заметила, как запела вслух и по русски: "Ты сними, сними меня фотограф... Чтоб никто и не подумал, чтоб никто и не поверил, в то, что очень одиноко мне..." Всё это, естественно, сопровождалось уж очень земными танцевальными движениями, которые здесь, наверняка, были за гранью приличий, а веничек превратился в микрофон: "Ну давай, давай, снимай, фото-ограф, будто б я окружена друзьями, будто б я довольна этим миром... Снимай, снимай!" Последние па я выдавала совсем уж распоясавшись - задрав платье выше колен и кружась, воображая себя на фотосессии у крутого мастера. И вот, когда я застыла в нарочитой позе, приставив к затылку этот злосчастный веничек, до меня донеслись чьи-то одинокие аплодисменты и весёлый смех:
- Это было неподражаемо! Кто ты?
У распахнутой библиотечной двери стоял незнакомый гер. Он был высок, строен, аристократичен и чертовки привлекателен со своими каштановыми волосами, заплетёнными в сложную косу. Его длинные, узкие синие глаза так искрились, что казалось будто воздух подле него дрожит лазоревыми всполохами. Я не смутилась, нет - я испугалась, потому что поняла - меня застукали.
- Я горничная гера Венпела, гер. Он сегодня отсутсвует. Могу я пригласить к Вам дворецкого?
- Пригласи. А как тебя зовут?
- Таша, гер.
Да, здесь я назвалась сокращённым вариантом своего имени. На Земле меня звали Наталия, но в этом мире простолюдинка не может иметь в имени больше четырёх букв.
- Что это была за песня, Таша? На каком языке ты её пела?
Я похолодела:
- Не знаю о чём Вы говорите, гер. Никакой это не язык - я просто придумала эту тарабарщину, простите.
Он молча кивнул, а я, стремительно напялив чепчик, убежала за дворецким. Вечером, после ужина, я как бы ненароком, осведомилась, что за человек приходил сегодня в дом. "О! Это очень важная персона, девочка - это младший родственник нашего короля, гер Тор Вэнар. Он глава секретной службы". Тут дворецкий сделал страшные глаза, а я с тоской подумала: "Вляпалась! Ни один разумный ФСБшник не пропустит мимо ушей чужую речь в доме важного аристократа", - и приготовилась собирать манатки для тюрьмы. Позже, в тот же вечер я спросила своих девчонок, что значит "младший родственник короля". Они ответили, что это сын младшего брата отца, а я только через пару минут сообразила, что это двоюродный брат по нашему.
К моему удивлению, в тюрьму меня не потащили ни на следующий день, ни через декаду. В душе затеплилась робкая надежда, что может быть всё и обойдётся, но не с моим счастьем рассчитывать на такое. В один, далеко не прекрасный, вечер к нам на кухню влетел личный лакей хозяина и найдя меня взглядом, прошипел, что меня срочно вызывают в малую гостиную к геру Вэнпелу, так как его гости хотят на меня посмотреть.
- К-какие гости? - заикаясь, спросила я растерянно, пока он за руку тащил меня по коридору.
Эти "четыре" почему-то успокоили и развеселили меня. "Высокие отношения", - прохихикал внутри меня, забытый было, цинизм сорокалетней бабы.
Пока мы шли по лестницам и переходам я отчего-то впала в размышления о том, как физическое состояние организма влияет на способность иронизировать и очнулась лишь когда меня впихнули в помещение, где блестящая компания в роскошной обстановке вкушала вина, сыры и фрукты.
- Ну вот же она - белоголовая крошка, а ты говорил, что Мелиада извела в твоём доме всех прелестниц! - произнёс при моём появлении гер Вэнар.
- Хм! - хозяин встал со своего кресла и подойдя ко мне, пальцем подцепил подбородок, заставив поднять голову. - Сними-ка чепец, милая, - обратился он ко мне.
- Да, гер, - я обречённо стащила чепчик и с вызовом уставилась на гера Вэнара. В моих глазах, наверняка, читалось явственное: "Предатель!"
- Какая жалость! - воскликнул мой хозяин. - Мелиада, ты же не позволишь оставить её в доме? - он повернулся к миниатюрной красивой брюнетке, которая прожигала меня ненавидящим взглядом, нервно обрывая ягодки с виноградной кисти.
- Нет. - коротко ответила та, - ты же знаешь ...
- Знаю, знаю... Прости, милая, но я вынужден тебя уволить, - обратился ко мне мой, уже бывший, работодатель.
- Да, гер. - я коротко поклонилась и не спросив разрешения, повернулась к выходу.
- Гордая крошка, - негромко произнесла за моей спиной какая-то из трёх других женщин.
- О, да! - с явным удовольствием, весело согласился с ней голос гера Вэнара.
Глотая злые слёзы я шла в свою комнатку собирать вещи - меня таки выкинули. И сделал это аристократ, желающий просто разнообразить беседу забавным казусом, а то, что человек останется без работы его совершенно не волновало. Мне сочувствовали все слуги, а хозяин даже передал золотой, сверх денег, положенных при расчёте. Но сути дела это не меняло, и я ушла в ночь со своим жалким узелком.
Я тогда не знала, как аристократы играют разумными и не понимала, что Вэнар - глава секретной службы, предполагая шпионаж, технично убрал меня из дома важного сановника и начал за мной присматривать.
До постоялого двора тётушки Лоти мне пришлось добираться в наёмной коляске, потому что одинокой девушке бродить по ночам совсем небезопасно в любом мире, поэтому я постановила - считать эти траты разумными. Да, мне опять придётся возвращаться в режим жесточайшей экономии и срочно что-то придумывать. Но одно я знала точно - прислугой я больше не буду, уж больно унизительно быть выкинутой по причине бзиков хозяйской любовницы.
С тётушкой Лоти мы не виделись несколько кругов, и она искренне подивилась переменам в моей внешности.
- Ты, как бирюзовая ящерка, - сказала она, - та, тоже, уродливая,
пока маленькая, а как вырастет, так становится самым красивым созданием подгорья. Уж понятно, что такую пригожую служанку в том доме держать не станут. Заплатили хоть? - деловито осведомилась гномка.
- Заплатили, - вздохнула я, - и даже золотой хозяин дал сверху, да толку то. Работы опять нет.
Она уважительно покачала головой на такую сумму отступного.
- Что делать думаешь?
- Не хочу больше быть служанкой, тётушка Лоти, любой обидеть может. Хочу попробовать что-то своё. Можно человеческой женщине дело иметь в столице?
- Можно то можно, но учти, если когда нибудь явится мужчина, который докажет, что он твой старший родственник или муж, то всё твоё добро перейдёт к нему.
- Некому объявляться, - усмехнулась я, - одна я, тётушка, совсем одна. Да и не нужен мне никто - одни беды от мужчин.
Она осуждающе покачала головой:
- Ты будто старушкой родилась. Ведь молоденькая совсем, а рассуждаешь, как пожившая женщина. Тебе бы человека хорошего встретить, семью завести, детишек...
Я рассмеялась:
- И подарить мужу всё заработанное? Нет уж! - а сама подумала, что тётушка права - я ведь и на самом деле, уже пожившая женщина, перенёсшая и предательство, и разочарование, и я не изменилась - во мне нет девчоночьей мечты о любви.
Всю следующую декаду я рыскала по Тионаду, набирая информацию о том, что здесь есть, а чего нет. Увы, мне! В столице было практически всё, что только можно пожелать. С расстройства я отправилась в Верхний Тайр, где забрела на один из замечательных маленьких рыночков. Там мой нос немедленно отреагировал на такой знакомый, но уже полузабытый запах. Я шла по нему, как ищейка и в результате, под одним из навесов я нашла торговое место, где продавали островные пряности. Обойдя все открытые мешки я нашла искомое - уже обжаренные зёрна кофе.
- Что это? - спросила я у торговца.
- Приправа к мясу, - важно ответил мне худой как щепка, маленький мужичок.
- И как ей пользоваться? - заинтересовалась я.
- Не слушай его, - вмешался здоровенный орк, подошедший к прилавку, - я вот тоже поверил этому болтуну и купил жене мешочек этой "приправы", так мясо оказалось испорченным, и зёрна эти не развариваются! Тьфу! - он презрительно сплюнул. - Забирай свою приправу и отдавай мои монеты!
Продавец грустно и безропотно возвратил деньги и забрал мешочек.
- Хоть выбрасывай! - пожаловался он мне, - взял на пробу два мешка и никто не берёт.
- Большие мешки? - равнодушно поинтересовалась я.
- Большие, - обречённо кивнул дядька.
- Почём продашь, если заберу всё?
В глазах продавца замелькали нули:
- Если заберёшь всё - пять золотых - за сколько сам взял, за столько и тебе отдам.
Я захихикала:
- Не-е, за один золотой возьму, а нет, так подожду декаду-другую - портиться начнёт - бесплатно отдашь.
У дядьки округлились глаза:
- Это ещё и портится?
- А как же, - глубокомысленно сообщила я ему, - рано или поздно всё портится.
На телеге, нанятой за пяток медяшек, я привезла на постоялый двор два большущих мешка с кофейными зёрнами и попросила у хозяйки разрешения поместить их в её сухую кладовую. Идея уже начала оформляться в моей голове, и название её было - "кофейня". Вечером я отправилась советоваться с тётушкой по поводу аренды помещения. Мне нужно было недорогое место в Тионаде, где-нибудь недалеко от университета. Студенты везде самый креативный и болтливый народ - если им понравится, то и клиентура будет постоянной и никакой рекламы не понадобится. Тётушка обещала подумать и тряхнуть связями в городской управе.
Через половину декады, когда я уже отчаялась найти себе подходящее здание, тётушка, радостно блестя своими кругленькими глазками, позвала меня с собой в аркаду (так здесь называется мэрия). Там нас принял очень заносчивый гном - мелкий чиновник по недвижимости. Высокомерно выпятив нижнюю губу, он сказал, что с моими денежными запасами, я только одно местечко и потяну.
Местечко это было в нужном месте и оказалось небольшим двухэтажным домом из шершавого темно-коричневого камня, с красной двускатной черепичной крышей, с просторной кухней на первом этаже и с жилыми комнатами на втором. Размер буйно заросшего сада, позволял разместить на нём летнее кафе (кстати, в столице такое ещё никто не практиковал). А на первом этаже, кроме кухни, имелось несколько комнат, вынеся стенки между которыми, легко можно было получить просторный и светлый зал для посетителей. Имелся в доме и подвал, который потряс меня довольно большим гранитным ларём с грубым белым камнем на крышке, оказавшимся местным аналогом холодильника. Тётушка пояснила, что это жутко дорогая штука, а белый камень - это гномий морозный артефакт, и эту штуку давно бы спёрли, но она неотделима от дома.
Сумма аренды за всё эту красоту была просто мизерной, а всё потому, что в доме обретался призрак бывшего хозяина - мага, пострадавшего в ходе неудачного эксперимента, который и при жизни не отличался мягким нравом, а уж после смерти-то и подавно. Этот призрак уже испортил жизнь, имущество и бизнес нескольким десяткам разумных, что и снизило цену аренды до смехотворных для Тионада, шестидесяти серебрушек за сезон. Я потом спросила тётушку Лоти, почему призрака до сих пор не никто упокоил, на что она вытаращила на меня глаза: "Ты что! Он же магом был, а их призраки, если уж такое случается, существуют в мире, пока им самим здесь не надоест".
Я заключила договор найма дома, не слушая страшные рассказы о том, что бывший хозяин делал с прежними арендаторами. Я была убеждена - так или иначе, со всеми можно договориться, даже с призраком вздорного мага.
Вечером того же дня я отправилась, в уже почти свой дом, и усевшись на полу, стала ждать местное приведение. Время шло, но никто не появлялся, и тогда я принялась разговаривать сама с собой. Я честно рассказала сама себе всю свою историю: и про то, как появилась в этом мире, и как заболела, и как выживала, и как меня прогнали из аристократического дома, и про кофе я тоже рассказала. Завершила я рассказ своими мечтаниями о том, как в этом домике будет вариться напиток с чудесным запахом, как будут готовиться: выпечка и десерты. Как сюда будут приходить разумные и наслаждаться общением и вкусностями. Я говорила о том, что мечтаю завести здесь кошку и книжные полки, где будут стоять общедоступные книги, и разумные долгими вечерами будут их читать у горящего камина, беседовать и пить кофе. Я охрипла и выдохлась, а когда замолчала, передо мной появился призрак лохматого, полуседого, бородатого мужчины. Он спросил:
- А что, кофе действительно так чудесно пахнет, как ты рассказываешь?
- Ещё лучше! - засмеялась я.
- Ты должна будешь подробно рассказать мне о своём мире, девочка, - строго заметил маг.
- Расскажу, - согласилась я. - Но Вы не представились, как Ваше имя?
- А твоё?
- Меня зовут Наталия, а в этом мире я назвалась Таша.
- Аристократка?
- Нет. В моём прежнем мире нет ограничений на имена.
- Я буду звать тебя Наталия, а ты зови меня мэтр Фарн.
- Хорошо, мэтр Фарн. Очень рада знакомству.
Мэтр помялся:
- Наталия, я правильно понял, что ты уже арендовала мой дом и уже купила кофе?
- Да, мэтр Фарн. Завтра я перевезу свои вещи и приступлю к ремонту.
- И как ты собираешься здесь жить? Прости, но тут же ничего нет! - воскликнул маг.
- Как нибудь, мэтр, как нибудь. У меня совсем немного денег, и я не могу позволить себе жить на постоялом дворе - на счету каждый медяк.
Он смущённо покряхтел, потом сказал:
- Девочка, я был не самым бедным человеком, и у меня тут кое-что осталось... Наследников нет, а мне уже ни к чему... Поэтому мы с тобой сейчас разберём один тайничок и у тебя будут монеты на нормальную переделку дома.
От радости и неожиданности такого подарка я разревелась. Наверное, я до сих пор не верила, что у меня что-то получится с моими накопленными копейками, а призрак летал вокруг меня и беспомощно квохтал:
- Ташенька, ну перестань, ну не плачь, всё у нас получится, вот увидишь!
Я встала и низко поклонилась:
- Благодарю Вас, мэтр Фарн!
Он смущённо запульсировал - то пропадая, то появляясь:
- Не за что, девочка. Мы с тобой ещё повоюем!
И мы повоевали! Пока я бегала по кузнецам и столярам, ткачам и гончарам, заказывая: джезвы и мебель, салфетки и нужную мне посуду. Пока разыскивала на рынках аналоги земных пряностей для кофе. Пока договаривалась с поставщиками муки, мёда, молока и прочих продуктов. Мой призрак взял на себя, самое для меня сложное - контроль за строителями. Как уж он гонял подрядчика! Я просто ухахатывалась, над рассказами мэтра о том, как он выискивал огрехи и заставлял бедных ремонтников их устранять.
Однажды, когда я носилась по делам, по дороге мне попалась небольшая лавочка при стекольной мастерской. Там, на прилавке были выложены цветные куски довольно толстого стекла. Я подошла поинтересоваться - что это такое? Торговец объяснил, что мастера придумали, как окрашивать стекло, но оно получается у них толстым и очень ломким, поэтому и выставлены такие небольшие куски. Я посмотрела на Ангрин сквозь обломок - стекло было прозрачным, а его желтый цвет чистым. У меня забрезжила идея - максимально удлинить оконные проёмы в зале для посетителей и заложить их мозаикой из разноцветных стекол. Чем дольше я думала, тем больше мне нравилась эта мысль. Дело в том, что как бы я не украшала и не ремонтировала здание, мутные оконные стёкла выдавали мою бедность, а это наверняка будет отпугивать богатых клиентов. На качественное же стекло у нас с призраком денег никак не хватало, даже с учётом его клада. Вечером я поговорила с мэтром и он с энтузиазмом подхватил мою идею, сообщив, что можно нанять мага-огневика, чтобы он сплавил края кусочков мозаики и тогда, вся эта конструкция станет очень надёжной.
На следующий день я отправилась в ту самую стекольную мастерскую, где обговорила свой заказ. Там с меня даже денег не взяли, а только попросили разрешения использовать мою идею в дальнейшем, не то они уже отчаялись, не находя применения своему продукту.
Результат оказался ошеломительным. Представьте разноцветную мозаику в шести очень высоких окнах, которая даёт невиданное зрелище снаружи, а внутри обеспечивает весёлую расцветку, даже в самый пасмурный день. Да я даже на портьерах сэкономила! Мы с мэтром так вдохновились, что и окна второго этажа нашего домика тоже украсили мозаикой (правда, только жёлтой, разнооттеночной).
Итак, через два с половиной круга мое кафе "У мэтра" распахнуло свои двери перед посетителями. Сначала народ почти не приходил, и я удерживалась от нервного срыва лишь из упрямства. Но потом, с началом занятий в университете, когда студенты поняли, что горький напиток, который предлагают "У мэтра" придаёт бодрости, позволяет окончательно проснуться утром и не даёт спать ночью - у меня начался аншлаг. Я подсадила на кофе не только студентов, но и преподавателей, а потом подтянулся и чиновничий люд - им ведь тоже рано утром приходится топать на работу.
Я перестала справляться одна и пришлось нанять бариста, пару подавальщиц и кондитера, которых обучала в режиме онлайн. С бариста вышла забавная история. Когда я пустила слух, что ищу кофеварщика ко мне стали приходить либо здоровенные дядьки разных рас, либо очень взрослые женщины и каждый из них представлял себе эту работу по-своему. А мне был нужен кто-то более ловкий, быстрый и внимательный - за варящимся кофе глаз да глаз нужен. Тогда я пустила ещё один слух, что кофеварщик уже не нужен, а требуется бариста. Это слово привлекло как раз тех, кто справился бы с этой работой - молодых и шустрых парней. Они не знали, что им нужно будет делать, их приманило слово, которое и на всеобщем звучит завлекательно.
К весне я наняла рабочих, чтобы они привели в порядок сад и выложили в нём весёлыми камешками дорожки и круги под столики. Потом я заказала полотняные навесы (местные аналоги зонтиков) и выставила плетёную мебель. Это была новинка, на которую потянулись даже аристократы.
Мне удалось выполнить своё обещание мэтру - я завела книжный уголок, куда приходили: и академические маги, и университетская профессура. Надо ли говорить, как счастлив был мой призрак, неожиданно возникая перед коллегами и вступая с ними в споры. Чтобы мэтр мог достойно поддерживать беседы и знакомиться с научными и литературными новинками, я завела у себя новую должность - "листальщик книг". На эту важную работу я торжественно пригласила забавного маленького мальчишку - сына моего молочника, уж больно мне хотелось помочь этому замученному человеку, который один тянул двоих детишек, стареньких родителей и больную жену. А потом пришли они: кот и кошка, вот тогда я и поняла - я нашла своё место в этом мире. Или место нашло меня?
Когда появились свободные деньги, я смогла заняться вторым этажом и заменить, наконец, соломенный тюфяк на полу на полноценную кровать, а немного позже - полностью обустроить себе удобные и комфортные покои. Но главное - я сделала ванную комнату, соответствующей моим представлениям о том, какой она должна быть.
Однажды мэтр упрекнул меня, что я выгляжу, как подёнщица, меняя два своих затрапезных платья - тёмных и из грубого сукна. Мне стало стыдно и я, приглядевшись к тому, что носят горожанки моего уровня, решила несколько расширить свой гардероб. Аппетит приходит во время еды, не так ли? Вот и я, сначала хотела заказать у портного пару-тройку платьев, а у белошвеек несколько комплектов простого нижнего белья, но потом разошлась. По итогу оказалось, что белошвейку я заставила укоротить панталоны до размера шортиков, а громоздкое бюстье перекроить, хотя бы, до состояния широкого лифчика, нижние же рубашки заполучили кружево во все возможные места. Я питала к ним особенную приязнь - они напоминали мне о маме, которая не изменяла комбинациям до конца своих дней.
Местная мода на платья мне, в принципе, нравилась, к тому же здесь нет запрета на ношение женщинами брюк, но простолюдинки их не носят - неприлично. Но я решила, что юбка-брюки - это то что надо для столичной деловой женщины, в чём была поддержана мастером. В благодарность за поддержку, я подарила ему идею кокеток, которые хороши и на женской, и на мужской одежде, за что меня торжественно представили лучшему обувщику столицы. Обувь - это слабость любой женщины и я не поскупилась на заказ всего, до чего могли дотянуться мои очумелые ручки. В порыве вдохновения, я предложила мастеру идею зауженных каблучков для туфель, убедив, сделать их выше принятых (тут каблуки носят не больше двух сантиметров). Надеюсь, что другие заказчицы оценят изящество и стройность ножки в такой обуви.
Так что мой набор одежды из хороших тканей вызвал ажиотаж не только у соседок, но и у богатых посетительниц. А по поводу обуви, подумайте только! Мне задавали вопросы даже первые столичные модницы. Ещё я совершила грех - внесла в местный быт понятие корсета. Нет, речь не идёт о тех пыточных инструментах, которыми гробили своё здоровье поколения землянок. Я предложила лайт-вариант - он надевается на платье, шьётся из плотной ткани или кожи, не имеет никаких твёрдых вставок, начинается под грудью и заканчивается либо на талии, либо чуть ниже и соответственно шнуруется. Такая штука крайне удобна, если в обиходе только натуральные ткани, которые способны и подсаживаться после стирки, и обвисать, и мяться. Доходило до смешного - одна моя подавальщица узрела, что в жару, под летнее открытое платье, я не надеваю бюстье - всю нужную поддержку мне обеспечивает корсет. Эта дурочка, на следующий же день нарядилась также и видимо, наврала мужу про мои новые требования к одежде персонала. А ещё через день в кафе ворвался её супруг с воплями о том, что его крошку заставляют неприлично одеваться, угрожая увольнением. Потом, конечно разобрались, но повеселились мы с мэтром изрядно.
Казалось, что моя жизнь вошла в ровную и удобную колею, но меня начала преследовать какая-то внутренняя тоска. И всё, вроде бы хорошо - всё работает, бизнес идет ровно, доходы прибавляются, но меня ничего не радовало, и я не могла понять причину. Ответ мне подсказал мэтр Фарн. Однажды, после закрытия заведения, когда работники уже ушли, а я, заперев двери, поднялась к себе наверх, и приняв ванну, бездумно сидела у большого трюмо, расчёсывая волосы, мэтр деликатно просочился сквозь дверь.
- Наталия, я давно хочу с тобой поговорить, - начал он.
- Да, мэтр, слушаю Вас.
- Мне кажется, что с тобой, в последнее время, что-то происходит - ты стала отстранённой и задумчивой и как-то очень равнодушно наблюдаешь даже за собственным промыслом.
Я вздохнула:
- Вы правы. Я не знаю, что со мной происходит, но меня будто что-то гложет.
- Девочка, может ты влюбилась?
Я откровенно заржала:
- Нет, мэтр, мне это не грозит.
- Почему? Ты так молода и красива... Самое время.
- Мэтр, Вы помните, при нашем знакомстве я Вам рассказывала, как попала в этот мир?
- Да, конечно, помню.
- Я тогда не уточнила одну деталь - когда я попала сюда мне было сорок лет, а сейчас я выгляжу едва ли на двадцать. Но внутри мне по прежнему сорок, и я уже пережила и потерю родного человека, и несчастную любовь, и предательство, и горечь расставания, и одиночество.
- Расскажи. Тебе будет легче понять, что с тобой происходит.
- Да нечего особо рассказывать, мэтр, банальная история для моего мира. Мне было двадцать четыре, когда я встретила ЕГО! Он казался мне лучшим на свете, самым деликатным и понимающим, и я в первый раз в своей жизни влюбилась. Он был старше меня и женат. Он говорил мне, что жена больна, что ребёнок мал, и он не может оставить их, хотя любит меня всем сердцем. Мы встречались пару-тройку раз в декаду, и каждый раз я ждала этих встреч, как Талан ждёт восхода Ангрин. Я жила только им и не замечала ничего вокруг. Моя мама сначала пыталась образумить меня, а потом просто махнула рукой и только грустно вздыхала, когда ко мне забегали подружки со своими подрастающими детьми. Я тоже хотела родить ребёнка от любимого, но он не позволил - сказал, что у нас всё будет после, когда уйдёт в мир иной его тяжелобольная супруга. Ведь её кончина может наступить буквально в следующем круге - лекари не дают никаких гарантий. А потом случилась беда - неожиданно умерла моя мама, и мне было так плохо, мне так нужна была его поддержка, что я решилась нарушить, установленные им правила. Я поехала к его дому, желая встретить его и поговорить хотя бы несколько минут. Я помню всё так ясно, будто это было вчера. Я долго ждала. Наконец, когда Солнце стало прятаться за крыши домов, подъехал он со своей семьёй. Он не заметил меня. А я смотрела на красивую, весёлую, беременную и совершенно здоровую женщину - его жену, которая шла мимо меня к себе домой, с мужем и сыном, и смеясь спрашивала своих мужчин, как они хотят назвать девочку, которая скоро родится. Десять лет, мэтр, я жила во лжи и предательстве десять лет. Мама всё видела, всё понимала, и это я ускорила её уход, это я надорвала ей сердце своей глупостью.
Мэтр сочувственно покачал головой:
- Дела любовные... Я мало что знаю об этом, но могу с уверенностью сказать тебе, что и в этом мире есть и ложь, и предательство - разумные существа везде одинаковы. А вот по поводу твоей болезни и последующего преображения у меня появились кое-какие идеи. Видишь ли, Наталия, по моему мнению, такое понятие как "время" в разных мирах примерно одинаково, не в том смысле, что оно везде одно и тоже, нет. А в том, что обозначает оно одно и тоже - изменение природы, предметов, живых существ.
Я внимательно слушала мэтра:
- Кажется я понимаю о чём Вы говорите.
Он вдохновенно взмахнул своей призрачной рукой и продолжил:
- Когда ты попала в наш мир, он считал тебя, как все миры считывают то чуждое, что иногда попадает к ним. Это просто предосторожность с их стороны - вредное следует уничтожить, нейтральное или полезное оставить.
Я радостно закивала:
- Организм человека поступает также - учёные в моем мире назвали такую способность тела "иммунитет".
- Вот именно! Тело поступает так же. Так вот, этот мир соотнёс твоё фактическое время с состоянием организма и нашёл несоответствие. Здесь, в Талане, сорок лет это конец человеческой юности, поэтому мир очень жёстко исправил, то что ему казалось неправильным. И если уж ты осталась жива после такого исправления, он стал воспринимать тебя своей частью.
- Поразительно! Но, мэтр, сколько же здесь живут люди?
- Увы! По сравнению с другими расами, срок человеческой жизни невелик - люди без магии живут в пределах ста семидесяти лет, маги на сто - сто пятьдесят больше. Дольше всех живут эльфы - полтысячи лет это для них норма. Остальные расы - от двухсот пятидесяти до трёхсот с лишним. Наш мир добр к своим детям. Смотри, если срок человеческой жизни взять за десять линейных единиц, то детство и старость будут занимать, примерно, по одной единице с начала и с конца. Ещё одну единицу занимает юность - это тот возраст, который ты сейчас заканчиваешь. Остальное время - это молодость и зрелость почти в равных долях.
- Значит мир просто исправил то, что ему казалось неправильным. Это меня, конечно, радует, но совсем не объясняет моего состояния.
- Смею предположить, что сейчас твоё тело и разум разобщены. Твой разум и опыт старше тела, которому в этом возрасте свойственны всякие безумства и порывы. Понимаешь, о чём я говорю?
- Кажется понимаю. В моём теле сейчас бушуют юные гормоны - это телесные вещества, которые изменяются с возрастом. А мой разум давно пережил все эти бурления и не понимает, что творится с телом.
- Вот именно! Но сейчас, когда твой разум знает, что происходит, опыт должен подсказать выход, - маг улыбнулся.
- А как же душа, мэтр? Она же тоже старше тела.
- О, души всех разумных гораздо старше их тел и разума и в тоже время - гораздо моложе. Душа всегда юна и прекрасна. Не беспокойся за неё. Если богам будет угодно, ты встретишь того, кого полюбит твоя душа. И произойдёт это совершенно вне зависимости от разума и твоего печального опыта. Главное, вовремя это понять.
Вооружившись мудростью мэтра Фарна я решила обуздать свои гормоны. Способ в моём положении был только один - спорт. Понятно, что фитнес-клубов и бассейнов здесь нет, однако имеются лошади и море. Поболтав со своими работниками, я выяснила, что за Южными воротами есть нечто вроде ипподрома, где происходят скачки, которыми увлекаются многие столичные жители. Место это называется Ристан. При Ристане есть конюшни и разумные, которые обучают желающих и дают лошадок напрокат. Это мне подходило идеально и через несколько дней, изменив свой рабочий график так, чтобы у меня появилось время на тренировки, я отправилась к лошадкам.
Ристан - это огромная арена с беговыми песчаными дорожками, окружённая амфитеатром, где есть и простые сиденья для народа и закрытые ложи для высокородных. К этому сооружению пристроены конюшни, а рядом раскинулись поля для выгула. А ещё, в паре километров там плещется море и виднеется узкая песчаная полоска. Это было очень красиво - пасущиеся лошади, трава, песок, бирюзовое море и бескрайнее синее небо.
Насмотревшись, я отправилась в ближайшую конюшню. Там, побеседовав с несколькими местными разумными, я нашла ментора (тренера) для начинающих наездников. Это был высокий, широкоплечий, гибкий орк, весь затянутый в кожу и разукрашенный татуировками. Виски его были выбриты, а густые и толстые волосы, похожие на лошадиную гриву, стянуты на макушке в забавный хвост. Впрочем, впечатления весельчака этот разумный не производил от слова "совсем". Уж больно строгим, я бы даже сказала, суровым, было выражение его скуластого, довольно красивого лица. А небольшие клыки, иногда мелькавшие под верхней губой, так и вовсе, настраивали его собеседников на серьёзный лад.
Начинать занятия в этот же день я не планировала - я хотела пока договориться о времени и оплате, ну и просто посмотреть, как учатся другие. Этих других я насчитала восемь человек - все они были совсем детьми и явно из аристократических семей (кто бы ещё стал выбрасывать бешеные деньги на такое обучение (?)). И мальчики, и девочки, сидевшие на лошадях, были в особых костюмах, состоящих из высоких сапог, узких брюк и коротких курток. Волосы у всех туго стянуты в косы, а лица крайне сосредоточены - видимо, у этого ментора не забалуешь. Полюбовавшись на занятие, я стала мечтать о том, что когда-нибудь я тоже смогу вот так - изящно и небрежно управлять лошадкой одним движением коленей.