"Ну, всё, зайка, топай к себе в каюту, давай, скоро вахта у меня, да и тебе на трудовые подвиги пора" - Глеб чмокнул буфетчицу в тёплую щёчку.
В иллюминатор пробивались лучики раннего утреннего света, где-то внизу, в машинном отделении, урчал главный двигатель, а за бортом весело и звонко журчала морская вода. Благодать! Дверь за Светкой закрылась, он сел на край постели, поставил голые ноги на холодный линолеум, потянулся. Через час на вахту. Так сказать "пионерскую" с восьми до двенадцати, а потом ещё вечером, с двадцати до нуля. Да и кому ещё стоять самое плодотворное вечернее время, как не самому молодому помощнику капитана. Ни фильм вечером посмотреть, ни с народом пообщаться. Вот такая судьбинушка на флоте, для тех, кто здесь только начинает свой путь. Глеб он же - Глеб Семёнович, ещё несколько месяцев назад щеголявший в курсантской форме с шестью шевронам на рукаве, теперь третий помощник капитана. Офицер коммерческого флота. Классная всё же работа! Море, океан, порты, мостик капитанский! Прекрасно всё! И ещё вот Светка подвернулась очень вовремя. Положила глаз на молодого морского волка. А что? Классная девчонка! Такие ночи они проводят вместе - просто закачаешься. Ну, чем не жизнь?
Умылся, побрился. Пора идти завтракать. "Третий" приходит утром раньше всех в кают-компанию, вернее вместе с четвёртым механиком. Тому тоже с восьми на вахту, только не на чистый и просторный мостик, а вниз, в духоту и шум машинного отделения. Бедные маслопупы! Не зря про них говорят, что жопа в масле, нос в тавоте, но зато в торговом флоте. А уж четвёртому механику вообще жизни нет, поскольку это главный судовой сантехник. Начальник говна и пара. И чего они идут на судомеханический факультет? Толи дело судоводы. Белая сорочка, галстучек, парфюм и тяжелей карандаша ничего не поднимают. Да и чего механики видят в своём пропахшем маслами "погребе"? Был там, был сям, а видел-то что?
Глеб открыл дверь кают компании, там никого, сел на своё место, нажал кнопочку под столешницей и сразу в проёме двери знакомое и уже родное личико Светки.
"Сейчас принесу" - зайчики счастья светятся в её серых глазах.
"Четвёртый" присел на своё место, прямо напротив, подмигнул Глебу: "Смотри "третий" доиграешься! " - повёл глазами в сторону двери в буфет - "Уже почти весь экипаж знает, настучат кепу, кирдык он тебе сделает"
"А ему, какое дело? Я, к слову, холостяк".
"Ты, чо, святой что-ли, не знаешь, что буфетчица "по штату"- женщина капитана? Шесть лет учился, а этого не просекаешь. Не, вы, штурмана, на голову все больные"
"Фигня это всё!"
"Тебе жить, сам смотри, но турнёт тебя "мастер" так, что мало не будет! Моё дело сказать, а ты уж как сам знаешь. Лучше, пока до него не дошло, завязывай, испортишь себе карьеру"
Старпом сдал вахту и ушёл с мостика. Солнышко сияет, слабый ветерок лишь рябит слегка ровную поверхность океана, до самого горизонта ни одного судна. Красотища! Надо у "маркони" попросить ритмические сигналы времени, поправку хронометра вывести, хотя ещё четыре часа вахты, успею. Вот сейчас перекурю и сделаю. Капитан появился неожиданно, хмуро что-то буркнул помощнику в ответ на его приветствие, прошёлся по мостику, зашёл в штурманскую.
"Третий", иди сюда" - донеслось до Глеба.
Он подошёл к мастеру.
Тот держал в руках журнал поправок хронометра: "Почему время не взяли?"
"Так вот сейчас хотел начальника рации попросить включить...."
"Сколько на часах?"
"Восемь пятнадцать"
"А поправку когда надо брать?"
"В восемь, но я место определял, я сейчас мигом сделаю"
"Вы, конечно, всё сделаете мигом, но сначала мне Ваш рабочий диплом с талоном предупреждений. Первый проком, "третий" у вас уже есть".
Убежали за тучки яркие солнечные лучики, взгрустнулось Глебу, как ни крути, а прокол в талоне - это круто. Один прокол ещё ничего, но если в течение года ещё один - почти беда, а если в течение полугода после второго - третий, то потом на целых двенадцать месяцев ты уже не комсостав, а простой матрос. А когда истечёт год "штрафбата" по новой все переаттестации сдавать, да и оседает эта бодяга в личном деле и не слишком возьмёт другой капитан помощника с дырявым талонам, и "кадры" задержат продвижение на следующую ступень, а капитанские эполеты вообще могут стать несбыточной мечтой. Поскольку на эту должность утверждают на Коллегии в Москве, и кто туда пошлет человека с талоном-решето?
"Блин! За такую ерунду - прокол? Его за аварию делают, а здесь...." - Глеб яростно сплюнул, и подлая слезинка набухла в глазу.
И вдруг он вспомнил утренний разговор с четвёртым механиком: "Твою, раствою, неужели из-за Светки старик лютует?"
Вечерняя вахта не задалась с самого начала, капитан появился на мостике сразу после вечернего чая, прошёлся и юркнул опять в штурманскую. Дурные предчувствия не обманули Глеба Семёновича. Мастер минут двадцать перебирал НАВИПы и НАВИМы, этакая огромная стопка бумаг, что сотнями идут из картографических и прочих служб обеспечивающих безопасность на море. Идёт в них и серьёзная информация и третий помощник, в свободное от вахты время, должен занести эти поправочки во все карты, коих на судне бывает за пару тысяч, в лоции и другие документы. Сказать честно, есть и такие, что они нужны на судне, как мёртвому припарок, но, при случае, за них можно, ой как серьёзно, спросить со штурмана.
"Третий" идите сюда"
"Какого чёрта он там нарыл?" - нудно заныло "под ложечкой".
На штурманском столе лежала карта Тихого Океана, район Мариинской впадины.
"Смотрите, Глеб Семёнович, вот стоит Ваша подпись, что карта Вами откорректирована, а вот НАВИМ, по которому в этом районе глубина изменилась в 8050 метров до 8070. Я что-то не вижу этих изменений на карте. Халтурите, штурман! Безопасность судовождения - главная цель нашей работы, а Вы так относитесь к своим обязанностям! Давайте Ваш талон, второй прокол Вы себе заработали".
Злоба волной прошла по душе Глеба.
Через двое суток они пришли в Петропавловск - Камчатский и Глеб списался с судна, на прощание, пожелав капитану не появляться в районе Мариинской впадины, дабы не сесть там на мель. Помыкавшись года четыре с продырявленным дипломом, он уволился из пароходства и ушёл работать к рыбакам, там куда спокойней относятся к проколотому талону и забавам с девочками.
Через семь лет он уже был капитаном, за год до того, как его первый "мастер" умрёт от инсульта.