Он поставил всё на 7, ведь он родился 7-го числа 7-го месяца 1977-го года; он жил в 7-й квартире и играл в детстве в футбол под номером 7.... К тому моменту он выиграл 7 тысяч. Он поставил на 7. Он просто не мог проиграть.... Одиннадцать - чёрное ...
Как это могло случиться? Как он мог проиграть? Почему, чёрт возьми, он вообще решил играть? Вот несколько из тех миллионов мыслей крутившихся в голове Лёши и отражавшихся в его глазах, бомбардировавших полотно скатерти на кухонном столе поочерёдно с пеплом от сигареты, который, в свою очередь, чередовался с каплями дешёвой водки из стакана в дрожащей руке нашего героя ...
Лёша никогда не чувствовал себя таким подавленным и одиноким, хотя если бы он имел привычку покопаться в себе, он бы не переставал бы себя так чувствовать ни на минуту своей банальной жизни, но сейчас он был пьян, - а это уж точно не самый подходящий момент для оценки своего жизненного пути, а вот для безграничной жалости к себе - любимому - самое время, ведь никто так не пожалеет человека. Как он сам может себя пожалеть.
И Лёша жалел. Жалел не жалея сил и слёз, проклиная, на чём свет стоит, минуту когда решил пойти в казино, родителей, которые умерли так рано не оставив ему после себя ничего, судьбу, что относилась к нему так неблагосклонно, друзей, которых не было и Ташу, которая бросила его без особых, как он считал, на то причин. Лёша был совсем один, и это одиночество разъедало его воспалённый мозг, особенно сейчас, убивая в зародыше любые порывы оптимизма.
Музыка, сопровождавшая эту сцену самозабвенной скорби, лилась из эфира ночной ностальгической передачи местной радиостанции, лишь усугубляла положение Лёши, действуя на него совсем не так, как обычно. И "Is this Love" Whitesnake, и "Wicked Game" Криса Айзека и даже "Englishman in NY" Стинга, ранее накладывавшие на него лишь оттенок лёгкой печали, сейчас порождали в нём всё новые и новые волны жалости к себе. Сейчас текст этих песен, Лёша воспринимал слишком буквально: и любовь, мать её, не любовь, и жизнь, мать её, - глупая игра, и вообще он чужой на этом празднике жизни, - и так снова и снова. Не переставая жалеть себя, Лёша заснул прямо на кухне уткнувшись локтями в подсыхающие лужицы водки.
Проснулся Лёша, как и следовало, ожидать, с тяжкой головной болью и, выудив все деньги из карманов, поспешил в ближайшую лавку за средством от похмелья. На бутылку хватило, но сигареты пришлось купить без фильтра. Вернувшись, пробиваемый лёгким ознобом, Лёша спешно налил и проглотил залпом первую порцию, закурив и почувствовав во рту явный привкус дешевизны, он воткнул свой взгляд в настенный календарь - воскресенье, мать его, - седьмой день недели. Он вспомнил причину своего теперешнего состояния - затуманивающая разум головная боль, на какое то время отвлекшая его, теперь возобновилась с новой силой сопровождая новую волну самосочувствия.
Алёше и впрямь можно было посочувствовать: сначала он потерял девушку, которую любил, затем работу, которую скорее не любил, но всё же дававшую ему возможность жить, и вот теперь все свои сбережения. Номер 7 - мать его... Лёша опять налил и опять выпил, опять залпом и лишь тогда заметил, что пьёт водку чистой, безо льда, а он даже "Мартини" не мог никогда пить без трёх кусочков льда. Вместе с этой мыслью ноги его подкосились, и он упал. Поднявшись, он, шатаясь, побрёл к холодильнику за льдом и в придачу к нему обнаружил там два яйца, которые поджарил, и съел без особого энтузиазма лишь, что бы усыпить бдительность, раздражённо урчащего, желудка. Опять налил, но теперь огненная вода лилась в стакан не прямым потоком, а по граням сидящих друг у друга на голове четырёх прозрачных потрескивающих кубиков замороженной влаги. Лёша снова закурил и начал пить. Хотя и более осторожно, но всё же постепенно возвращаясь к вчерашним мыслям и состоянию.
На какой то момент в голове нашего "героя" слегка прояснилось и безмерное горе на время уступило место в памяти мозгового компьютера доброй ностальгии и Лёша начал вспоминать приятные моменты прошлого: местечко у моря, где он в детстве отдыхал с семьёй, поездку в Европу с двумя прекрасными днями в Праге, где он без памяти влюбился в автобусе в девушку, которая вышла через пять минут после того, как Лёша заметил её, но образ её был взлелеян им в своих мыслях на три долгих месяца. И, конечно же, он вспомнил свою любимую, несравненную Ташу. Как же он любил её!.. Они прожили вместе один год и ... 7, мать их, месяцев - ...момент ностальгии подошёл к концу. Лёша снова налил и закурил. Пустота внутри, где кроме водки и яичницы, казалось, ничего не было, сводила его с ума и, казалось, что даже сердце, словно издеваясь, стучало ровно 7 раз в минуту. Мир за окном, не смотря на начинавшийся солнечный и прекрасный день, казался Лёше унылым и бесцветным. Он опять налил и взял ещё одну сигарету из пачки. Седьмая ... посчитал Лёша. Эта цифра начинала его просто бесить, как будто бы кто-то специально обращал его внимание только на то, что могло бы напомнить ему, как он облажался.
Лёша набрал ванную и, прихватив с собой стакан со льдом, бутылку и сигареты лёг в этот белый резервуар в надежде хоть чуть-чуть расслабиться. На какое-то время это ему удалось. Прохладная вода навлекла на мысли о пляже..., лете..., солнце..., ночных прогулках при луне и беспечных детских поцелуях под звёздным небесным шатром..., любви..., Таше..., год и семь..., семь..., одиннадцать - чёрное..., семь, мать их, тысяч...Лёшка взвыл.
--
Whatta FUCK?
--
Сто семь чертей!!!
--
Почему, сто семь???
Он взвыл ещё сильнее. Он приподнялся, чтобы посмотреться в зеркало, ему показалось, что даже в его отражении на заднем плане летают... о нет, - семёрки, мать их!!! Увидев на лице щетину, он взял бритву, намазал скулы кремом, раскрыл бритву...ну какого хрена он пользовался только опасной бритвой?...Она действительно оказалась опасной - на полпути к раскрытию она напомнила ему - ...семёрку...Лучше бы он любил "Gillette". Совсем обезумев. Следуя минутному порыву, Лёша увидел в этой злосчастной "цифре" путь к избавлению от своего мучения он провёл лезвием поперёк своих вен и откинулся в ожидании долгожданного облегчения. Силы начали понемногу покидать его, мысли путаться, унося его в прекрасную даль безоблачного детства, веки медленно закрылись, тьма..., свет..., свет..., тьма...
Леша, вздрогнув, открыл глаза и чуть привстал на кровати. Присниться же такое подумал он, - нарочно не придумаешь. Он повернул голову направо... рядом безмятежным сном спала его любимая Таша.
--
Хорошо, что не разбудил, - подумал он, - она страшно не любит, когда её кто-то будит, даже если у этого кого-то и день рожденья.
--
Ах, да, - он повернул голову налево к электронным часам на тумбочке, которые кроме времени показывали 07.07.2001., - седьмое июля, мать его...