ВНИМАНИЕ! перевод действительно нелицензионный, т.е. я не спрашивала у автора разрешения. если кто-нибудь хочет помочь с этим, я буду признательна.
Также будут встречаться трудности с переводом названий и понятий, так что опять же - я открыта для ваших предложений.
Руководствуюсь фразой о том, что "перевод как женщина, красивый неверен, а верный - некрасив". если у вас есть замечания на тему того, что я чтототам недоперевела или переврала, обоснуйте и предложите свой вариант перевода. Текст, где не было возможности избежать переделывания текста, я пометила звёздочками и указала оригинальные фразы.
ну и стандартно, номер кошелька для доната - 41001905191695
не то, чтобы это когда-то работало, ноавдруг
на этом вводная часть закончена. Что же о фанфике? Он о Тейлор, что получила силы Мироходца. Ссылка на оригинал указана выше.
Well Traveled / Отличное путешествие
Пролог. Воспламенение.
Я не уверена, почему я так удивилась.
Я знала, что её семья собиралась приехать, но некоторые причины заставляли меня думать, что хотя бы из элементарных правил приличий она будет держаться от меня подальше.
Иди и умри, Эмма Барнс.
К счастью, это были довольно пышные похороны. Здесь были десятки докеров в их лучших воскресных костюмах, или костюмах, которые более подобали менеджерам среднего звена. Люди, которых я едва знала, и люди, которые, вероятно, качали меня на коленях, когда я была совсем ребёнком. Мой отец был довольно важной фигурой в Броктон-Бей, и многие из тех, кто работал с ним, пришли в этот январский день, чтобы отдать дань уважения и в последний раз попрощаться.
Она была всего лишь ещё одним лицом в толпе скорбящих людей. Но все они были в чёрных костюмах и с угрюмыми лицами*, её же рыжие волосы выделялись, словно огонёк свечи в тёмной комнате. Единственное пятно света на полотне Рембрандта. Просто глядя на неё, я вспоминала о том ужасном месте, в котором она заперла меня, поймав в ловушку.
Господи, а ведь даже недели не прошло с того момента, как меня выписали из больницы.
Я игнорировала её изо всех сил до тех пор, пока не пересеклась с её родителями. Я подавила все невольные сигналы тела с такой бесстрастной эффективностью, словно была роботом, упрямо отказываясь перемолвиться с ней хотя бы словечком. Когда же она начала говорить что-то, пустые банальности, безо всяких сомнений, я отвернулась и направилась обратно к своему месту, между Куртом и Лейси.
Позади небольшого возвышения в первых рядах, священник читал панихиду. Я позволила себе утонуть в его пустых словах и молча сидела на холодном пластиковом стуле.
В кино люди на похоронах всегда стоят, не так ли? Но Курт сказал, что он вместе со всей ассоциацией докеров пришёл сюда заранее и установил сидячие места.
Какая-то часть меня задавалась вопросом, должна ли я испытывать чувство благодарности за этот поступок.
Конечно, я уже думала о другом. Мой заботливо возведённый фасад душевной стойкости уже скоро должен был дать трещину. В конечном итоге я позволю этой плотине прорваться, чтобы я наконец-то могла заплакать. Но сейчас я продолжала отчаянно цепляться за свою апатию, пытаться быть бесчувственной, какой была всё это время.
Заплакать сейчас означало проиграть.
К концу службы я взглянула на Эмму. Она заняла место между родителями. Со своими волосами, красиво и профессионально уложенными в пучок, и с аккуратно нанесённым на лицо макияжем она выглядела так, будто прямо сейчас готова к фотосъёмке.
Как будто почувствовав, что я смотрю на неё, Эмма оглянулась в мою сторону, и наши взгляды пересеклись. Я могла только догадываться о том, как выгляжу в её глазах. Лейси слева и Курт справа от меня. Я, одетая в то же самое платье, в котором была на похоронах своей матери, и в старое пальто, которое, как я думала, на маме выглядело бы элегантно, но на мне смотрелось так же нелепо, как если бы на собаку кто-то решил одеть человеческую одежду**.
Эмма удерживала на мне свой взгляд всего несколько мгновений, но мне показалось, что на её лице читалось торжество. А затем она ухмыльнулась. Это была не широкая ухмылка, всего лишь лёгкий изгиб в уголках рта, небольшой настолько, что любой мог ошибиться и принять это за ободряющую дружескую улыбку. Но я видела её так много раз до этого - когда она безжалостно наносила мне страшные душевные раны, используя все те секреты и тайны, что я рассказывала ей, когда она смеялась надо мною, упавшей и лежавшей на полу у лестницы. Это была та самая улыбка, которой она одарила меня после того, как украла мамину флейту.
Та же улыбка была на её губах, когда она захлопнула дверцу шкафчика после того, как меня туда затолкали.
Я почувствовала, как движутся мышцы моих щёк, когда я подняла уголки рта вверх точным отражением её улыбки***. Выражение её лица дрогнуло, и я отвернулась.
Я помнила, как медленно речь священника подошла к концу, и как пятеро мужчин и я несли гроб, а после опустили на землю. Я помнила, как земля срывалась с наполненных лопат, и как я была удивлена, когда могила заполнилась в мгновение ока. Я помнила, как толпа людей начала медленно уменьшаться, и как сказала Курту и Лейси, что хотела бы остаться на ночь в своём доме.
А потом, прежде чем я поняла, что похороны подошли к концу, я осталась стоять одна перед свежей могилой.
Курт и Лейси ушли последними. Или вернее, последними сказали "прощай".
Эмма подошла ко мне. Стояла на морозе в знак молчаливой солидарности даже после того, как её родители направились к автомобильной стоянке. Ненадолго мне даже показалось, что у неё сохранилось немного порядочности для того, чтобы оставаться спокойной рядом с моим отцом, или что-то в этом роде. Но затем она открыла рот.
- Ты выглядишь расстроенной, Тейлор, - заметила она.
Я молча покосилась на неё.
- Достаточно расстроенной, чтобы целую неделю плакать по ночам?
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять.
Нет, это не было правдой. Я сразу поняла, о чём она говорит, но мне просто хотелось верить в то, что она не это имела в виду. Я хотела думать, что девушка, которая была моим лучшим другом, не могла, не могла глумиться над смертью моей матери в день, когда был похоронен мой отец.
Я позволила себе отвести взгляд перед тем, как закрыть глаза. А затем я медленно их открыла.
Внутри я кричала, и бушевала от ярости, и плакала, но на моём лице не дрогнул ни один мускул. Эмма видела лишь мою невозмутимость. Повернувшись, я указала на могилу матери, которая находилась на расстоянии меньше фута (фут = 30,48 см, прим. пер.) от того места, где мы стояли.
- Она бы так гордилась тобой, Эмма, - сказала я ей в ответ.
Она смотрела на меня со странным выражением лица, как будто ожидала, что я сейчас расплачусь и была удивлена тем, что это не сработало.
Оно сработало, но это я контролировала себя сейчас, а не моё тело. Не важно, что она сказала, неважно, что она сделала - Эмма Барнс никогда не дождётся моих слёз.
Я смотрела на эту девушку и понимала, что больше не узнаю её. Она была такой уже долгое время.
- Я бы хотела, чтобы тогда мы хоронили тебя вместо неё, - сказала я.
Как бы она ни старалась оскорбить меня, она была бессильна. Но что-то, возможно, внезапно образовавшаяся тишина между нами, подсказало, что мне удалось вывести Эмму из равновесия. Она сделала шаг назад перед тем, как прийти в чувство, и на её губах расцвела приторная улыбочка.
- Ты теперь будешь жить с нами, Тейлор, - нежно пропела Эмма****. - Папа сказал мне, что это было указано в завещании Денни. Не беспокойся больше ни о чём, мы позаботимся о тебе.
Я замерла.
Конечно же, папа мог это сделать.
Я никогда не говорила ему о том, кто именно травил меня в школе. Даже после шкафчика я была слишком потрясена для того, чтобы ткнуть пальцем в виновных. А когда школа согласилась оплатить мои медицинские счета в обмен на моё же молчание, ответ на этот вопрос уже стал неважен.
Я отвернулась от неё. Если бы не моя сила, мой идеальный контроль над собственным телом, уверена, сейчас бы я задыхалась, моё сердце билось бы в груди как сумасшедшее. Взамен отсутствия симптомов паники моя сила дала мне немного ясности. Достаточно ясно я увидела картину того, что с этого момента каждый день моей жизни будет именно таким.
Моя кровать будет стоять в комнате Эммы. Сама Эмма настояла на этом.
Каждую ночь я буду просыпаться, боясь того, что она может сделать со мной посреди ночи. И если я когда-нибудь осмелюсь ответить ей тем же, она побежит к своему папочке, единственному человеку, который безоговорочно поверит ей, и который в данный момент имел полный контроль над моей жизнью.
Она пригласит на ночёвку Софию и Мэддисон, и когда её родители уйдут ужинать, они окружат меня, и мне некуда будет бежать, и они будут делать со мной всё, что захотят.
Они могли бы выкинуть меня из дома и запереть дверь, оставив в снегу. Они могли уничтожить всё, что у меня было. Мою одежду, мои книги, фотографии мой семьи.
Каждое воспоминание о моей маме.
Они могли унижать меня до тех пор, пока я не решу, что лучше умереть, чем терпеть это, и третья могила, что присоединится к кладбищу, будет уже моей. Семья наконец-то воссоединится.
Я обернулась к улице, и там стояли мистер и миссис Барнс, терпеливо ожидавшие у машины, чтобы отвести меня прямиком в мой персональный Ад.
Я ощущала себя так, словно иду ко дну, словно начинаю задыхаться. Не было для меня никакого спасения, ни надежды на помощь или лучшую жизнь. Если бы я сяду в машину, я подпишу себе смертный приговор.
Я не могла вынести мыслей о том, чтобы сдаться так просто.
Я чувствовала, что что-то в моей груди начинает разгораться.
А затем всё, чего касался мой взгляд, исчезло.
*-*--*---*----*-----*------*---------*
*But with everyone in uniform black and the sky overcast - the sky overcast переводится "как небо, затянутое облаками", но полагаю, это было сказано всё же о толпе людей, поэтому здесь контекстный перевод "с угрюмыми лицами".
**так и написано. Возможно есть какая-то американская поговорка или отсылка к чему-то, но я её так и не поняла. открыта для ваших предложений. but which only succeeded in making me appear frumpy, like a dog wearing human clothes.
***I took hold of my cheek muscles like a puppets strings, and pulled them into an exact mirror of her smile. Сложно адаптировать на русский язык. Дословно "я взяла под контроль мышцы моих щёк словно марионетку на нитях, и вытянула их в точном отражении её улыбки". Изначально хотела выкинуть из перевода первую часть, но потом смогла подобрать более менее приемлемый вариант.
****лол нет. просто "сказала она". но тут почти вся прямая речь оформляется словами "she said", так что в этих моментах будет переводческий беспредел.