"Простите меня, Учитель... Я нарушил столько Ваших заветов, что бессилен сосчитать... Я жил в грязи; увы, она пристала и к телу моему, и к душе моей! Но я не забыл Вас и не забыл Его, этого греха нет на мне!"
Мужчина стоял на коленях в уже остывшем песке и, не моргая, смотрел на воду. Смотрел на бьющие о берег волны, на закатный свет, красящий реку, но, казалось, видел что-то другое, далекое и недоступное.
"Наверное, это безумие - тьма окутала Вас, и не слышите Вы моих слов, но к кому еще могу обратиться за советом? Вновь, как когда-то давно, я должен нести надежду и утешение... Но какую надежду и какое утешение могу я им дать? Должен вести людей к добру, но чем убедить их? Слишком часто я и сам теряю надежду, Учитель..."
- Святой отец!
Мальчишка... Лет 14... На лице смесь страха и восхищения.
- Святой отец, Он велел мне позвать Вас! Близится ночь, небезопасно вне дома.
- Кто "он"?
- Он... Спаситель!
Последние слова парнишка произнес с таким трепетом, что святой отец еле подавил в себе желание отвесить пощечину. "Терпи... Твоя ложь - тебе и мучиться!"
- Мне нечего бояться, Николай.
- Вы помните мое имя! - лицо Коли осветилось щенячьей радостью. - Но Он велел привести Вас обязательно. Он желает сообщить всем нам что-то важное!
Да, ну?! Не помню, чтобы мы о чем-то договаривались! Что задумал этот "спаситель"?
- Чтож, пойдем.
Когда-то в этих краях был крошечный дачный поселок. Люди жили небогатые - два кирпичных дома сиротливо выглядывали из-за спин своих деревянных собратьев.
После Битвы поселок опустел: одни погибли, другие боялись приезжать, а у третьих появились неожиданные заботы...
Братство Нового Спасения обосновалось здесь год назад. Разумеется, не все - лишь группа приближенных и Он, тот на кого надеялись члены Братства. Остальные, для сохранения тайны, жили в своих квартирах и домах по всему городу.
Святой отец и мальчишка прошли по пустынной улице к старому зданию и очутились в едва освещенной комнате. За столом уже сидели приглашенные разделить трапезу с Ним. "Однако... Приехал даже отец Владимир. А ведь у него важные дела в городе. Очень важные!"
Во главе стола сидел высокий худощавый брюнет с длинными волосами. Он окинул вошедших цепким взглядом и, указав на стул по правую руку от себя, чуть укоризненно произнес:
- Опаздываете, отец Фома! Садитесь же, нам нужно многое сегодня обсудить. А ты, Коля, ступай...
Фома занял свое место и уставился на Спасителя, силясь прочесть на его лице хоть что-нибудь. Но непрестанная игра теней не оставляла шансов.
- Дети мои!.. - голос Спасителя чуть дрогнул. - Мир погряз во тьме! Все мы тому свидетели... Все мы знаем также и причину. В Последней Битве - о, как я надеялся, что она и впрямь будет последней! - Бог, отец мой, был повержен. Но что может быть выше Бога? Что, спрашиваю вас, может быть сильнее его? Он отступил, Его вынудили отдать мир земной падшему ангелу, но Он не смирился! И вновь послал меня к вам, чтобы Слово Его звучало на земле!
"Ну, давай же! Переходи к сути! - от нетерпенья Фома едва мог усидеть на стуле. - Все это уже говорили тысячу раз..."
- ...И росло наше Братство! И стойко хранили мы заветы его! Но и мы не способны противостоять тьме... Больно мне от мысли скольким мы бессильны помочь. Что же делать нам, что делать?!..
"Спаситель" схватился за голову и горестно склонился над столом. Наступила недолгая тишина, только усиливающаяся от потрескивания свечей. Наконец, "сын божий" поднял голову и страстно выдохнул:
- Бой! Принять должны мы бой за дело святое! В открытую выступить против Сатаны и выстоять в битве кровавой! И когда обратятся взоры людские к нам, когда увидят они, что есть еще надежда, тогда вера наша вернет Богу силы былые! И в новом Армагеддоне свергнем мы владычество падшего ангела!..
За столом поднялся испуганно-радостный шум, только сейчас стало видно насколько же не хватало людям дела - не скрытого и терпеливого, но быстрого и яростного! Они еще не верили, еще боялись, но пока "Спаситель" уточнял детали, Фома понял - согласятся. Согласятся, потому что услышали тот самый долгожданный призыв: "К бою!"
Холод сжал сердце святого отца: он знал к чему это приведет, но знал и то, что не посмеет ничего сказать при всех. После... Наедине...
План был прост и безумен. Стянуть всех людей к Земной Резиденции Владыки, принеся все реликвии, и захватить ее. Тогда повстанцы получили бы некоторое преимущество. Во всяком случае, такая "святая крепость" имела шанс продержаться не день и даже не два. Сатане, правда, не составило бы труда разверзнуть небеса и стереть братьев как каплю воды на стекле, но без крайней необходимости он на столь жесткие меры не пойдет. Зачем? Приближенные разберутся! Ну, не за два, так за три дня. Не существенно.
Однако, "Спаситель" надеялся, что борьба братьев привлечет внимание людей и многих приведет под своды "святой крепости". И объединенная вера людей придаст Богу сил, чтобы Он вступился за детей своих... И, быть может, в новом Армагеддоне Сатана проиграет!
Мечты...
Но глаза людей горели. В мире, откровенно стыдящемся добра, хватаешься не то что за соломинку - за воздух, авось удержит.
"Спаситель", "Спаситель", почему не посоветовался ты со мной, почему?..
***
Святые отцы разошлись только под утро, обсудив детали назначив срок - три дня.
"Спаситель" и Фома остались одни. Погасли почти все свечи, и темнота легла между братьями по вере, дымкой подернула лица.
- Зачем тебе это?
- Не мне, Фома, не мне! Всем людям!
- Хорошо. Зачем это всем людям?
- Мне казалось, я уже объяснил сегодня...
- Ничего ты не объяснил, Влад! Собрание тебе верит безоговорочно - им объяснения не нужны. Но я-то прекрасно знаю какой из тебя "спаситель"! И ты это знаешь!
"Мессия", прищурившись, глянул на Фому и покачал головой:
- Не нужно так...
- Боюсь, что как раз нужно! Ты часом не забыл о нашей выдумке? Не уверовал сам в этот блеф об очередном пришествии?
- Прекрати! Я же не псих, считать себя Христом, сыном Божьим!
- Уверен? Тогда к чему весь этот цирк? Решил красиво закончить карьеру?
- Да, успокойся, Фома! Сам же говорил: Бог не уничтожен, просто у него не осталось сил, а мы, стало быть, призваны вернуть эти силы. Ведь это твои слова положены в основу устава нашего Братства! Из-за них на обман пошли.
- Говорил! Но я же не думал, что кому-то придет в голову возвращать силы налетом! Этакой кавалерийской атакой! Да нас разнесут прежде, чем люди успеют задуматься.
- Чушь! Миру нужна встряска! Мирная проповедь слишком медлительна и ненадежна - успели уже убедиться. Верят - сильно, всей душой - только тем идеалам, что проросли на крови, что огранялись звоном мечей, да свистом пуль! И чем жарче битва, тем больше сторонников идеала. А нам нужны верующие, много по-настоящему верующих. Рискуем? Да! Но риск оправдан!
Фома подошел к "Спасителю" вплотную. Плавно подошел, не шагая - скользя, и вкрадчиво поинтересовался:
- Твои ли это слова? Душка Владыки не чувствуешь? Нет? Оно ведь все так... Только борьба-то разной бывает. Да и не одно и тоже чью кровь проливать: свою или чужую.
- Не беспокойся, в словах своих уверен. И помыслы мои чисты - Сатане их не испоганить! Доверься мне, я знаю как лучше.
- Знаешь? Знаешь?! Да кто из нас апостол: я или ты? Отвечай!
- Ты, конечно. Но это не мешает тебе ошибаться.
Фома задохнулся от возмущения. Его и без того исковерканное лицо перекосилось... Такого он не ждал. О таком не желал даже думать, но сказанного не воротишь. Это понимал и "спаситель", решивший, что теперь уже поздно каяться - время наступать:
- Я ценю твою помощь, Фома. Но от задуманного не откажусь. Со мной или против меня - выбирай сам. Но учти: станешь противиться, прикажу связать как одержимого и оставить в этой деревеньке до конца операции. Итак?
Святой отец обреченно опустил взгляд:
- Я с вами...
***
Пуля прошила череп охранника, как зрелую тыкву, и застряла в стене Резиденции. Выстрел второго брата был не столь точен: молодой парень свалился на землю, хрипя и хватаясь рукой за горло. Подбежавшим бойцам пришлось ножом завершить начатое.
С крестом в руке Фома первым заскочил в дверь и резко ушел вправо. Это его спасло - еще один охранник, прячась за колону входной галереи, открыл огонь. Идущий следом за святым отцом вскрикнул, получив пулю в грудь.
Проклиная "спасителя", Фома выхватил из-за пояса пистолет и перебежками от колоны к колоне начал обходить охранника. Еще один брат, проскользнув в помещение, обстреливал колону, не давая противнику высунуться. Но завершить маневр святому отцу было не суждено: вынеся дверь, в галерею ворвался демон, чей туманный облик смутно напоминал человеческую фигуру.
Рукой-тенью он послал вдоль стен силу, но смертоносная волна разбилась о бойцов, обвешанных реликвиями. Как ни странно, больше всего досталось охраннику: очевидно его амулеты не были рассчитаны на сопротивление своим же хозяевам...
Не дожидаясь пока демон разъярится окончательно, Фома прыгнул в его сторону и швырнул все еще зажатый в руке крест. Святость реликвии оказалась столь велика, что демон не успел даже взвыть, когда его плоть развеяло в содрогнувшемся воздухе. Приближенного Тьмы не стало...
Святой отец подобрал крест и, не оборачиваясь, вошел в центральный зал. Сзади раздался стон добиваемого охранника. Жгучее, всепоглощающее желание вернуться, оттолкнуть бойцов на мгновение захлестнуло Фому, но он заставил себя сделать еще один шаг.
Мы не должны убивать... Мы не можем не убивать...
Отряд, вошедший с другого входа, уже отстреливался в зале. Но серьезного сопротивления оставшиеся в живых прислужники оказать не могли. Любовь к вседозволенности сыграла с Приближенными дурную шутку: любой мог достать в городе оружие - братья и достали. И кровью окрасились стены Земной Резиденции Владыки... Кровью была "освящена" первая и последняя крепость Братства Нового Спасения...
Наконец, немногочисленных пленных связали и вповалку сбросили у стены, а в захваченную Резиденцию подтянулись оставшиеся братья. Фома лично проверил, чтобы во всех ключевых местах расставили реликвии, не пропустив ни один из ритуальных покоев. Свой крест он установил на черном, словно обугленном алтаре в центральном зале. Даже на хрустальные люстры были накинуты куски ткани, лучащиеся святостью.
"Спаситель" стоял, облокотившись на алтарь и поглядывая на свою паству. Готовил речь, по всей видимости...
Он улыбнулся Фоме так искренне, словно не было их недавнего спора и трех дней молчания:
- Отлично прошло, апостол! Видишь, все оказалось еще проще, чем мы думали.
- Ты думал.
- Хорошо, я. Но главное: первую часть плана выполнили! Нет, я понимаю, нужно еще отразить множество атак, но мы справимся!
- Мне бы твою уверенность. - Фома смотрел мимо "Спасителя", брезгливо поджав губы. - Потери?
- Один из шедших в твоей группе умер, у нас двое раненных. В целом не страшно!
- Тебя не настораживает, что Резиденция практически не охранялась? Два демона, да восемь вооруженных человек...
"Спаситель" сладко потянулся и подмигнул святому отцу:
- Опять начинаешь? Ну, подумай сам: им и в голову не пришло бы, что кто-то рискнет напасть! План безумен, в том-то и наш шанс! Курить будешь?
Фома покачал головой и направился к пленным. Несмотря на обилие реликвий, находиться в мрачном храме Сатаны было физически трудно. Казалось, грязь пропитала воздух в помещении и теперь медленно оседает на лица братьев... Впервые у святого отца появилось опасение: а продержаться ли они хоть час? Спасет ли святость? Не выдадут ли вражьи стены братьев в первые же мгновения боя?
Пленные сидели связанные у стены под изображающим оргию гобеленом. Допрашивать их не было никакого смысла - большей частью они являлись мелкими сошками, прислужниками. Фома, все еще погруженный в свои мысли, прошел вдоль стены, мимоходом вглядываясь в испуганные лица. Ничего, ничего, ничего...
Вдруг святой отец остановился. Сидящий перед ним не был напуган! О, нет, он улыбался! Более того, от него исходила волна важности, значимости. Не просто прислужник... Или совсем не прислужник...
- Кто ты?
Мужчина поднялся. Он был высок и строен. Черные волосы, черная одежда, презрительный взгляд - красив. Красив, как может быть красиво зло.
- Хранитель.
- Хранитель чего?
- Резиденции, разумеется.
- Вот как... Главный здесь выходит? Работа нравится?
Хранитель склонил голову набок и промолчал.
- Выходит нравится... Чтож вы все делаете.
Фома подозвал одного из братьев с автоматом в руках и указал ему на мужчину:
- Следи за ним особо. Мне не нравится его улыбка... Сделаю еще один обход, проверю все ли готово; затем лично допрошу его. Все понял?
- Да.
Фома бросил еще один взгляд на Хранителя - тот по-прежнему улыбался - и направился к ближайшей группе бойцов. Затем к другой... И к другой...
Теперь, когда большая часть братьев собралась в Резиденции, здесь можно было найти не только мужчин, но и женщин, и даже детей. Братство готовилось к бою: святой отец видел пистолеты, ножи, реликвии... Попадались гранаты. Кто-то хладнокровно минировал входы взрывчаткой и иконами. Другие расставляли стрелков по окнам...
Братство готовилось к бою...
- Ну, как, святой отец? Отразите нападение? - голос Хранителя прозвучал необычайно громко. Фома мысленно поморщился: в голосе слышалось неприкрытое ехидство. Будь он неладен, этот наглый красавчик! Неужто совсем не боится смерти? Хотя... Он наверняка успел выслужиться - чего ему бояться, вернется еще более могущественным.
- Так я не слышу вашего ответа, святой отец!
- Заткни пасть! - рявкнул приставленный к поенным боец. - А не то расшибу тебе голову!
Хранитель умолк, но не похоже было, что от испуга: хитрая улыбка так и не сошла с его лица.
В тот же момент дежурившие у окон стрелки закричали, перебивая друг друга, что вокруг Резиденции появились Приближенные Тьмы, а вслед за ними начали подтягиваться и простые солдаты.
Над головами братьев разнесся масляный голос "Спасителя":
- Готовьтесь воины божьи! Примем бой за дело святое, и да обретет Господь наш силы былые! Ибо нет...
Фома ринулся к проему окна: так и есть, стоят и ждут. Сейчас они соберут все силы и... Но прошло пять минут, десять, пятнадцать - никто больше не подходил к Резиденции, а между тем атака не начиналась.
"Чего они ждут? Их не так много, но для нас достаточно. Чего они ждут?"
- Страшно, святой отец? - вновь Хранитель, неймется ему...
- Я кому сказал заткнись!
Но Фома решил, что самое время прояснить обстановку:
- Пусть говорит. Давай, Хранитель, в чем дело? Ты что-то знаешь?
Мужчина гоготнул:
- А если и знаю? Как заставишь рассказать? Не смертью же пугать будешь!
- Не смертью. А что если жизнью? Покалечу тебя сейчас, да отпущу. Придется инвалидом жить, и долго, думаю, придется!
- А ты думай-то поменьше, святой отец. Плохо у тебя это получается, просто из рук вон. Чем бы ты меня ни пугал, а Владыка напугает больше; да и награда у него послаще!
Фома прищурил свой единственный глаз, доставая из-за пояса нож:
- Хорошо рассуждаешь, здраво. Проверим, сможешь ли ты рассуждать так же во время пытки! Нам терять-то особо нечего, не до милосердия...
Хранитель делано испугался, округляя глаза, и проблеял:
- Не бейте маленького! Все-все расскажу святому отцу на ушко!
- Хватить шутить! Говори!
- Шутить, стало быть, хватит? И то верно... Ну, так смотри же на меня, апостол! Внимательно смотри, коль умом не повредился, так увидишь.
И Фома увидел - словно ширма упала, открыв правду... Крик застрял в горле святого отца, он выхватил первый попавшийся под руки крест и вонзил его в плоть пленного. Точнее, попытался вонзить, так как реликвия распалась в прах, не долетев до цели.
- Бейте его! Бейте всем, чем можно! - наконец, выдохнул Фома.
Слишком поздно... По залу прошла сила, разрушая реликвии. Вспыхнули куски ткани на люстрах, рассыпались иконы и кресты - ничто не избежало общей участи.
"Пленный" стоял, засунув уже свободные руки в карманы неизвестно откуда взявшегося плаща:
- Неужто думал, такая мелочь меня остановит? Меня! Второго По Силе!
- Ты!.. - прохрипел Фома.
- Я. - добродушно согласился "пленный". - Уж прости, что не дал тебе увидеть сразу, но сильно хотелось посмотреть, как вы тут обустроитесь!
- Сволочь! Убийца! Тебе всегда нравилось издеваться!
- Верно. Милость к павшим не относится к моим добродетелям. Хотя о чем мы, какие еще добродетели!..
Он захохотал и, словно услышав, Приближенные Тьмы начали наступление. В мгновение ока половина братьев была убита, а вторая половина заняла место пленных у стены - лишенные реликвий люди оказались беззащитны.
Слегка оглушенного во время боя Фому "хранитель усадил напротив и сам встал рядом.
- Сейчас перед нами предстанет весьма забавное действо, враг мой. Но прежде ответь: какого рожна ты поднял всю эту кодлу на войну?
Фома молчал... Он понимал, что Приближенный говорит это специально, чтобы усилить предстоящие муки, но не мог ничего поделать - в глубине души заворочалась совесть. Он должен был остановить тогда Влада, найти способ... Поздно, "Спаситель" уже доиграл свою роль - его обезглавленный труп валяется возле алтаря, скоро за ним последуют и остальные.
- Может, апостол, ты и сам поверил в возможность победы? Похоже твой рассудок все же повредился за столько лет... Или решил, что Владыка разгневается и прикажет убить тебя? Напрасно, твоя жизнь среди людей продолжится. Скажу по секрету, ты нам даже полезен! Вглядись в лица братьев: вон тот и тот и еще ряд людей... Они вполне возможно вернутся, твоими стараниями в них стало еще больше зла, чем раньше. Удивлен?
Фома молчал...
- Когда же до тебя дойдет: нельзя доказать недоказуемое. Ты все еще грезишь наяву, плывешь по лжи своего Бога! Истина же, заметь, на нашей стороне.
Фома молчал - это было единственное, чем он мог досадить Приближенным. Да и не желал он говорить с ненавистным врагом.
Он молчал, когда солдаты пытали братьев, расстреливали их. Когда Приближенные сводили их с ума и выворачивали на изнанку...
Он молчал и не смел отвести глаз. "Твоя ложь - тебе и мучиться!" И оттого, что не мог Фома разделить общую участь, ему становилось хуже вдвойне.
Лишь один раз бросил он взгляд на "хранителя". На лице Приближенного застыло странное выражение: он словно старался впитать этот кошмар в себя до последней капли. Фома отвернулся.
Но вот последний из братьев испустил дух. Приближенные начали вытаскивать трупы, попутно проверяя не осталось ли живых, а "хранитель" взял Фому за плечо и вывел прочь из Резиденции. От только что пережитого ноги святого отца подкашивались, но усилием воли он заставил себя стоять.
- Хорошо держишься. - голос Приближенного, как и его лицо, казались на удивление усталыми.
- Видел и хуже... - прохрипел Фома.
- Знаю. И все же.
"Хранитель" помолчал, глядя на еле видные за стенами домов лучи заходящего солнца. Страшный день закончился, для многих вместе с жизнью.
- Знаешь, апостол, закат в сущности так похож на рассвет... Только понять это бывает трудно.
Фома потрясенно уставился на "хранителя" и не удержался от язвительного замечания:
- Какой же ты романтичный стал, богоубийца! Съел что-то не то?
Приближенный схватил святого отца за ворот и с силой швырнул в ближайшую лужу.
- Проваливай, апостол. Ты не умрешь, так велит приказ Владыки. Но так будет не всегда - его милость не безгранична!
- Милость?.. Ты это называешь милостью?!
Приближенный злобно осклабился:
- Поверь, по сравнению с тем, что тебя ждет после - это милость!
Образ "хранителя" выцвел и потух в вечернем воздухе, прежде чем святой отец успел ответить.