Аннотация: введение новых персонажей, новых слов и нового жизненного пространства. Анклав людей.
Глава вторая.
Речь идет о стихийных эльфах - альвах, а они выбирают своей стезей особый путь. Так, Ра Гро Верящий Молниям, глава безопасности правящего дома альвов, посвятил свою жизнь воздуху, Прекраснейшая Лии Наре Ветвь поющей Бури, первая леди Советника - воде и воздуху. Ну и, конечно, у всех из них профильная стихия жизнь. С некромантами сложнее - у альвов, посвятивших себя смети, нет особого конфликта сил, но им все же приходится сбрасывать напряжение, возникшее в них, поскольку противоположность смерти и жизни непреложна...
...У каждой стихии есть метафизический недостижимый Истоник, с которым, по легендам альвов, они сливаются после смерти. Как показала практика - полнейшая чушь, они уходят на круг перерождения, если не растворились в магии. Но, так же, Источником маги называют саму первородную стихию. Хотя, как известно, любая стихия подобна злу и добру, а значит, не может существовать в чистом виде, сохраняя возможность влиять на окружающее...
(выдержки из лекции мастера Центральной Академии магии, Магический Анклав)
Туман царил над городом. Он окутывал сонные дома, смягчал цвета ярких цветников, скрадывал углы улиц, заполнял молочно-белой пеленой площади, облизывал ступени дворца, умывал свежестью сады, сливался с водами озер и прудов... Туман царил в Серебряном Эйнарэ.
Гость медленно прошел по улицам, разглядывая чудную архитектуру, восхитительные сады и завораживающую красоту города. Он завернул на преддворцовую площадь, где в вечном движении замерли Высокие Асуры. Все цвета грозной Асуренды собрались здесь - в тот далекий, забытый день страшной катастрофы. В день Третьего Пришествия они остановили, замерев навек, ту страшную катастрофу.
Гость не замедлил шаг, проходя мимо высоких фигур, внимательно разглядывая бесстрастные лики тех, кто пошел на вечную муку, ради покоя всего мира. Все восемь Дворов: Черный и Белый, Синий, Серый, Зеленый, Фиолетовый, Желтый, Багровый, Пурпурный... Дома Адаманта, Бриллианта, Сапфира, Серебра, Изумруда, Фионита, Золота, Рубина, Граната... Непобедимая Асуренда. Грозная Высшая раса.
Полсотни замерших на площади навек заснувшего Эйнарэ. Полсотни ликов, будто высеченных гением в граните. Темная кожа, хищные глаза, спокойные линии тел. Воины, маги, мастера. Владыка - воздев руки над фонтаном. И смех, кажется, едва затерялся в тумане улочек.
Около Владыки незваный гость остановился, чуть касаясь плащом его мантии. Он долго рассматривал лицо царственного Асура, вглядывался в чуждые этому миру глаза. Потом он склонил голову, отдавая дань чужому подвигу, и заскользил вглубь Эйнарэ, оставляя за собой едва видимый след в тумане.
Его целью была маленькая площадь с родником, все так же вечно бьющим из-под земли. Он упал на колени у каменного бассейна и припал губами к водной глади.
- Все, что позволено... помнить, - обронил он, отстраняясь, и, резво подхватившись, юркнул в какое-то огромное здание.
Мутное марево отпускало медленно, неохотно. Больше всего это состояние напоминало кому, в которую впадают маги от перерасхода сил. Советник выплывал из беспамятства и постепенно начинал вспоминать все. Тот роковой прием. Красивую, яркую, словно обжигающий огонь Источника*, альву-полукровку. Грозовой запах от ее волос. Кружащуюся перед глазами бездну. Падение. Вечное, долгое, падение в смерть. Синь чужих, таких чужих глаз, которые позвали за собой лишь намеком на звук. Скользнувшее мальчишеское тело. Запах. Пахло луговым медом, терпкими травами и чуть книжной пылью. Тень движения в кресле - Ра Гроо. Странный разговор, падение амулета на постель и последнее - растворяющуюся на фоне темного неба тонкую фигурку.
Сейчас за окном по-летнему легко пел вечную песнь жизни лес, Кье Роур Граналис чуть поскрипывал, радостно приветствуя вернувшегося в мир живых Советника, а на столе стояла пиала с чем-то укрепляющим под стазисом.
Нехотя выбравшись из объятий тончайшего одеяла, Советник потянулся так, чтобы размять все мышцы и кинул взгляд на свое ложе.
Утро для Ра Гроо началось так, как, пожалуй, начиналось только во времена мятежа Старого Имперского рода. То есть отвратительно.
Когда сигналки на дверях твоих покоев орут, охранные заклятья - довольно мощные - разлетаются в дребезги, а тебя самого вытаскивает из постели разъяренный Советник - это утро не предвещает ничего хорошего. Ни для кого.
С трудом придя в себя и накинув рубашку, Ра Гроо сидел, по-совиному хлопая красными с недосыпа глазами. Советник разносил его гостиную, и Ра Гроо, еще не зная истинной причины такого настроения, искренне порадовался, что не он послужил ей.
Наконец, когда гостиная стала больше напоминать оплывшую пещеру дракона, груды мебели превратились в пепел и копоть, а знаменитая ярость Советника несколько схлынула, Ра Гроо рискнул задать шипящему ругательства Советнику вопрос.
- Что случилось, Советник?
- Что случилоссссь? - обернулся к нему Советник, и Ра Гроо дрогнул, увидев зажегшиеся мертвенно-синие огни в глазах друга. Тот был на грани выброса силы. - Что случилоссссь?
В лицо Ра Гроо полетел небольшой медальон - пятилистовой клевер с сияющим камушком в середине.
- Медальон, который оставил Сказочник, - удивленно сказал Ра Гроо. - И это тебя так рассердило?
- Медальон? - переспросил Советник страшным шуршащим шепотом. Словно песок на ветру пересыпается. Главу безопасности правящего дома передернуло. - Приглядиссь лучшше.
Ра Гроо покрутил медальон на цепочке. Вгляделся.
- Что-то из защиты. И долг... жизни? Так он все же лег на тебя?
- Не просссто долг жисссни, - прошуршал Советник. - Это долг самой стихии.
- И?
- Это значит, что я должен буду помогать любому, кто будет нушшдаться в помощщи.
- Ох, - наклонил голову Ра Гроо и кинул медальон обратно. - Откажись от дара.
- Не могу. Этот твой Сказочник спас мне жизнь. А от даров спасшего тебя не отказываются.
- Никто же не узнает. Так что, я не вижу проблему.
Советник шарахнул в огрызок письменного стола заклятьем Тьмы и сел на остатки кресла.
- Эта сука знала. Все знала!
- Сука? - Ра Гроо с сожалением вспомнил вино, которое он хранил в ящике этого стола и потер глаза. - Лии Наре? А ей-то что с того?
- Мы сплетали бутоны наших цветов. Она не могла допустить, чтобы я умер, но и не отомстить не могла.
- Я не вижу мотива.
- Ты просто не знаешь обстоятельства. И не узнаешь! - прикрикнул Советник, заметив, как вскинулся Ра Гроо.
Он прошелся по комнате, отбрасывая носком ботинка с пути некрупные обломки и осколки.
- Хмм... Найди мне этого Сказочника. Попробую попросить его забрать свой дар обратно. И узнай о нем побольшшше, - Советник направился к выходу, - Ах, да. Меня ни для кого нет.
Сказочник лежал, зажмурившись. Перед его взглядом в темноте плавал ярко-алый шар от солнца. Где-то над ухом стрекотал кузнечик. Поскрипывала телега. Фыркала старая лошадь. Каркал старый охрипший ворон. Тишина и покой накрыли его с головой. Он лениво поглаживал пальцами небольшую с виду сумку, валяющуюся рядом, и предвкушающе улыбался. Книги, вынесенные из библиотеки Эйнарэ, звали его тонкими рунами со своих страниц. Целая сокровищница знаний!
Телега с сеном въехала под сень молодого леса, и на пурпурные волосы Сказочника тут же спланировал лист, темно-красный, в тон. Сказочник тепло улыбнулся, вызволил попаданца из плена и покрутил в тонких пальцах. В анклаве людей стояла поздняя осень, последние теплые денечки, но деревья уже пожелтели, а кое-где покраснели, сбрасывая на зиму листву - ночами холод приходил зимний.
Когда крестьянин уже выезжал из-под сени молодого леса, готовясь въехать на хутор, Сказочник повесил сумку на плечо, натянул сапоги и, с кошачьей грацией зацепившись за низкие ветви деревьев, ловко покинул воз с сеном. Немолодой мужичок так его и не заметил.
Закат пылал за окном, багрянцем отражаясь в глазах Маадье ла Эффей. Она, не отрывая взгляда от заходящего солнца, расчесывала длинные темные волосы. Пряди, едва освободившись от гнета частого гребня, сворачивались в крупные кудри. Вскоре серебряные шпильки заняли свое место в высокой прическе Маадье. Это был очень красивый жест - забрать волосы серебряными шпильками и она растянула губы в усмешке.
- Все эти шелковые дуры из Старших Домов будут тебе завидовать, - сказал Нооре ла Эффей, выходя из тени двери, заставив Маадье вздрогнуть. - Настолько заигрывать с кровью...
- Я не понимаю всеобщий испуг перед серебром, - уронила Маадье, не оборачиваясь. - Оно практически безвредно.
- Но это вызов крови.
- Тем привлекательней я буду для мастера... - девушка кровожадно оскалилась в зеркало, показав миру два верхних клыка. - Вот только я не успела поохотиться...
- У тебя еще есть время до полуночи, - Нооре упал на тахту, проигнорировав недовольную гримасу Маадье. - Иди и сделай все быстро.
Маадье посмотрела на него сквозь прищур ресниц, и он рассмеялся.
- Что! Ты надеялась, что я притащу тебе смертного на плече, едва увижу тебя голой?
Маадье недовольно царапнула туалетный столик когтем и резко встала.
- Согласна, идея была глупая. Но попробовать, все же, стоило.
Натянув неказисто-серое платье, Маадье выскользнула в окно. Нооре тревожно посмотрел ей в след и пробормотал:
- Недоброе у меня предчувствие, сестренка. Осторожней там.
Но она лишь пренебрежительно взмахнула рукой. Что с ней может произойти здесь, в человеческом Анклаве?
Под утро, уже перед рассветом, они все же нашли Маадье ла Эффей по зову клана. Она без сознания лежала на окраине городка, на сеновале. Нооре собственноручно отнес ее в Убежище и позвал лекаря. Вердикт был страшен:
- Отравление Лунным Серебром. Такое ощущение, что она кого-то укусила, и вместо крови выпила глоток чистого лунника.
- Как она выжила? - спросил холодный и бесстрастный Мастер Эффей, который вернулся в Убежище лишь несколько минут назад. Ему сразу же доложили о том, что одна из его учениц пропала, но он не собирался прерывать приятный вечер из-за глупости одной из младших.
- Ее вылечил гениальный целитель. Уже к вечеру она придет в себя. Ей осталось лишь отлежаться.
- Но глоток Лунного Серебра? Как это возможно? - спросил Нооре, нахмурившись.
- Молодой человек, - раздраженно отозвался лекарь. - Я же сказал, что это был целитель. Причем такого уровня, что его е остановит даже Белый Князь*. Не представляю, как ваша сестра смогла его укусить, но, видимо, он ее пожалел в виду ее вопиющей молодости.
- Целитель с Лунным Серебром в крови? - приподнял брови Нооре.
- Скорее, с Лунным Серебром в венах, - обронил лекарь. - Слышал я о таких существах... Опасные твари. Но этот - целитель, так что не думаю, что стоит ждать подвоха.
Он провел по лицу девушки пальцем, явно что-то вспоминая. И вдруг со смешком выудил из-за ворота пятилистный клевер - подвеску. Раньше его не было на шее девушки, и Нооре чуть шагнул вперед, выдавая это.
- Ага. Сказочник, вот как его зовут, - целитель обернулся к Мастеру и легко поклонился. - На вашу ученицу лег долг одной жизни.
- Что это значит? - спросил Мастер.
- Это значит, что она должна спасти одну - любую - жизнь безвозмездно. Тогда вот тут, - он помахал пятилистником, - загорится синенький огонек посередине. Это и будет ее платой за беспокойство целителя.
Мастер сощурил глаза и кивнул.
- Кто такой Сказочник? - спросил он холодно.
Лекарь, споро собирая лекарские артефакты в сумку, не отрываясь, бросил:
- Черный целитель.
Мастер кивнул и вышел из комнаты. Нооре, непонимающе посмотрев на захлопнувшуюся дверь, спросил:
- Скажите мне, лекарь, кто такой черный целитель?
Лекарь посмотрел на него и криво усмехнулся.
- Черный целитель - высшая ступень некромантии, - и тоже вышел.
Нооре опустился на кровать и погладил сестру по длинным волосам. Это был крах ее амбициозных планов. Вампиры не связываются с некромантами. Никогда. Это была непреложная истина, которую Маадье преступила.
- Как бы все не закончилось изгнанием, - пробормотал Нооре и пошел к себе - пересмотреть вещи, на тот случай, если придется покинуть клан.
*Источники - см. выдержки из лекции мастера Центральной Академии магии, Магический Анклав.