Рыжов Владимир Владимирович
Смоленская война и реформирование русской армии в 30х гг. 17 века

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
  • Аннотация:
    Всем кому интересна история России в начале 17 века.

  

Министерство образования и науки Российской Федерации

Российский государственный педагогический университет

им. А.И. Герцена

Кафедра русской истории

Допустить к защите

Зав. кафедрой д.и.н., профессор
Алексеева Ирина Валерьевна
_______________ "____"____________2010 г.

  
  
  
  

Выпускная квалификационная (бакалаврская) работа

"Смоленская война и реформирование русской армии в 30х гг. XVII века".

  

Выполнил:

студент IV курса, 2 гр.

Рыжов Владимир Владимирович

Научный руководитель:

доктор исторических наук, доцент,

Рогушина Людмила Геннадьевна

Санкт-Петербург 2010 г.

  
   Содержание
   Введение...................................................................................3
  
   Глава 1. Заключение Деулинского перемирия - первый шаг к новой войне.......................................................................................13
   §1. Этапы переговоров, завершившихся подписанием Деулинского перемирия..............................................................................13
   §2. Условия и итоги Деулинского перемирия.................................30
  
   Глава 2. Внутреннеполитическое и внешнеполитическое положение Московского государства после заключения Деулинского перемирия. Подготовка к новой войне............................................................33
   §1. Внутреннее положение в России. Ликвидация последствий Смутного времени.....................................................................................33§2. Внешнеполитическое положение России. Поиск союзников............39
   §3. Модернизация русского войска в начале 30х гг. ХVII в. Подготовка к войне.........................................................................................43
  
   Глава 3. Ход Смоленской войны (1632-1634гг.). Анализ......................55
   § 1. Причины удачного начала войны. Анализ...................................55
   §2. Причины поражения русской армии под Смоленском на втором этапе Смоленской войны и как это сказалось на русской армии нового строя. Анализ..............................................................................69
  
   Заключение.................................................................................84
   Список использованных источников и литературы............................88
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Введение.
   1.Актуальность работы.
   В настоящее время в широких общественных и научных кругах все больше и больше распространяется интерес к истории Вооруженных сил России и в особенности их реформирования, в частности в XVII веке. Во многом это связанно с нынешней острой международной ситуацией и с трудным периодом становления в России постсоветской государственности. Неудивительно, что в этой связи особенно актуально выглядит изучение истории нашего отечества именно в переходные моменты от кризиса к расцвету. Одним из таких переходов является XVII век, в особенности его первая половина, когда российское правительство после Смуты столкнулось с целым спектром проблем в политической, экономической, социальной сферах жизни государства, в особенности с необходимостью немедленного и успешного реформирования армии.
   Еще одной немаловажной причиной возросшего интереса к истории первой половины XVII века в России является и то, что в последние годы произошла информационная революция. Были открыты многие архивы. В середине 90х годов XX - начале XXI веков происходит вторая волна информационной революции - широкое распространение Internet(а). Таким образом, многие исторические труды и документы появились в Сети в свободном доступе. Следствием этого процесса стало два основных положения: во-первых, появился общий интерес к истории, происходит ее популяризация; во-вторых, благодаря публикации новых источников, во многом несущих неизвестную информацию, помогли пересмотреть ранее догматические исторические положения, заложенные еще в Императорской России и поддержанные в Советский период.
   На данный момент существует две противоположные точки зрения на вооруженные силы России XVII века - негативная и позитивная. Как первая, заложенная в начальный период российской историографии, так и вторая, созданная недавно, эти точки зрения, опирающиеся на недостаточную источниковую базу, они носят, прежде всего, идеологическую окраску. Для того, чтоб как можно точнее показать исторически истинную картину процесса развития русской армии необходимо избавиться от идеологизации работы, а также расширить источниковую базу работы. Таким образом, стоит большее внимание при изучении истории развития русской армии XVII века уделить таким малоизученным историческим материалам, как делопроизводственные документы приказов XVII века, воспоминаниям иностранцев, письмам и дневниковым записям о данном периоде времени. Это позволит в дальнейшем более глубоко изучить историю России в XVII веке, и в частности историю Смоленской войны во всем ее многообразии.
  
   2. Объект и предмет.
   Объектом работы является Смоленская война (1632- 1634) во всем ее многообразии (ее особенности, подготовка к ней и ее последствия).
   Предмет данной работы составляют реформы русской армии 30х гг. XVII века, а также ее положение до реформы и в ходе реформирования.
  
   3.Цели работы.
   Главной целью данной работы является анализ состояния и начального этапа реформирования русской армии во время подготовки и в ходе Смоленской войны на основе источников и исторических трудов.
  
   4.Задачи работы.
   Для достижения указанной цели автор работы поставил следующие задачи:
   1)рассмотреть и проанализировать события приведшие к Смоленской войне (определить ее причины).
   2)рассмотреть внешне- и внутренне-политическую, экономическую и социальную обстановку на первую треть XVII века, напрямую влияющие на состояние и преобразование русской армии, а также рассмотреть события приведшие к Смоленской войне.
   3) Рассмотреть структуру русской армии до начала ее реформирования и меры, проведенные российским правительствам для подготовки к войне и в ходе боевых действий, а также сравнить их с мерами, проведенными польским правительством.
   4)раскрыть причины поражения России в Смоленской войне и проанализировать ситуацию сложившуюся после Поляновского мира.
  
   4.Хронологические рамки.
   Данная работа охватывает хронологические рамки с 1618 по 1634 гг., что вызвано необходимостью полного охвата первого этапа преобразований русской армии. А также рассмотреть более подробно события, ставшие причиной Русско-Польских конфликтов на протяжении всего XVII века.
  
   5.Методология работы.
   Работа построена на принципе историзма и объективизма. Первый принцип можно охарактеризовать, как принцип рассмотрения исторического явления в динамике его изменения, становления во времени, в закономерном историческом развитии, предполагающий анализ объектов исследования в связи с конкретно-историческими условиями их существования, учитывая как объективные, так и субъективные факторы, влияющие на данный исторический процесс. Второй же принцип можно охарактеризовать, как принцип рассмотрения исторических фактов изолированно от политико-идеологических пристрастий, что позволяет беспристрастно подойти к любому историческому вопросу.
  
  
  
  
   6.Обзор историографии и источников.
   Историография.
   1)Отечественная историография.
   Начиная обзор отечественной историографии по теме Смоленской войны и реформирования русской армии 30х гг. XVII века, необходимо, прежде всего, выделить три периода ее развития: дореволюционный, советский и современный.
  
   Дореволюционный период.
   Первый период российской историографии по теме Смоленской войны и реформирования русской армии 30х гг. XVII века начался еще в царское время. Именно в этот период начинают складываться первые направления в исследовании данной темы, формируются первые концепции. Однако, наиболее важным процессом в это время стоит считать начало поиска первоисточников относящихся к Смоленской войне и преобразованиям 30х гг. XVII века, а также их публикация. Именно последнее и стало впоследствии базой для дальнейшего изучения данной темы. В дореволюционный период уже выделяются и два типа исторических трудов - обобщающий (изучающий данную тему в общеисторическом контексте) и специализированный (посвященный конкретно данной теме или какому либо ее аспекту). Первым историком, затронувшим тему Смоленской войны, был Рафаил Владимирович Зотов, обозначивший в своем труде два основных направления в изучении этой темы. Первое - изучение состояния и преобразований армии, ее вооружения и структуры. Второе - исследование причин поражения в Смоленской войне, тогда как вопрос реформирования армии уходил на второй план. Именно эти направления и стали доминирующими в изучении данной темы. Однако, необходимо сказать, что труд Рафаила Владимировича Зотова, все же не может быть с точностью отнесен к какому либо из типов исследовательских работ.
   Обобщающие труды.
   Одним из наиболее грандиозных обобщающих работ стоит считать "Историю России с древнейших времен" Сергея Михайловича Соловьева. В его работе, несмотря на обобщающий характер, подробнейшим образом описываются и анализируются события, объясняющие поражение Московского царства. Сергей Михайлович Соловьев считал, что причина поражения России в войне объясняется нехваткой средств, ненадежностью войск и наемных офицеров. Помимо этого он снимал обвинение за поражение с воеводы Михаила Борисовича Шеина и его товарища Артемия Измайлова. Однако в вопросе реформирования войск Сергей Михайлович Соловьев ограничился лишь общими словами. Также к обобщающим работам стоит отнести и работу Василия Николаевича Берха, в которой он впервые в отечественной историографии подробно разобрал план осады Смоленска, а также указал на разработку нескольких планов компании 1632 года. Однако все эти нововведения были сделаны в контексте с общеисторическим описанием той эпохи.
   Специальные труды.
   Одним из ярчайших представителей историков-специалистов по военному развитию русской армии в XVII стал Иван Дмитриевич Беляев, написавший труд "О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после его, до преобразований сделанных Петром Великим" (М. 1846г.). Главный тезис его работы о недостаточности военных реформ первой трети XVII века был использован русскими историками и в дальнейшем.
   Уже к началу XX века в первом направлении изучения Смоленской войны (изучение состояния московских войск) происходят изменения. В трудах Павла Осиповича Бобровского пристальное внимание было обращено на дисциплинарный аспект в русских войсках, как до преобразований, так и после. Также историк подробно рассмотрел практическую реализацию изменения русской армии в первой половине XVII века. Отдельно стоит упомянуть труд Ивана Ивановича Орловского, так как он не может быть четко включен не в одно из двух основных направлений.
  
   Советский период.
   Второй период русской историографии наступает уже в советское время.
   В этот период продолжают в основном развиваться те направления, которые уже были начаты во время предыдущего этапа российской историографии, продолжается, однако и серьезная работа в архивах в поисках новых исторических источников по данной теме. Несмотря на новое идеологическое поле, возникшее в стране и в частности в исторической науке, с которым приходилось считаться исследователям, каких-то радикальных поворотов в оценке Смоленской войны и преобразований в военной сфере в 30х гг. XVII века не последовало. Однако было открыто еще одно направление в изучении данной темы, а именно изучение влияния дипломатии на ход Смоленской войны и преобразований русской армии.
   Обобщающие труды.
   Как уже было отмечено, в советский период формируется третье направление в изучении данной темы. Одним из первых, кто обратил внимание на него, был исследователь В.Э. Гробарь. Однако, его работа, являвшаяся первой в данном направлении лишь обозначила рамки исследования, а одной из самых основательных и всесторонних в данном направлении работ можно считать работу Бориса Федоровича Поршнева "Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства". Дальнейшее же развитие данного направления было остановлено.
   Специальные труды.
   В трудах же специализированных было совершена настоящая революция. Используя опубликованные материалы исторической базы и более свободный доступ к архивам, историки-специалисты данной темы смогли создать целый блок специализированных трудов по русской армии первой трети XVII века.
   Поистине революционным трудом, относящимся в это время к первому направлению историографии истории Смоленской, стоит считать работу Евгения Дмитриевича Сташевского "Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии". Основанный на широчайшей источниковой базе, этот труд стал наиболее подробной работой на тему реформирования русской армии, ее состоянии на кануне и в первый период войны, ее вооружении и крепостях. Однако, анализа самих военных действий в данном труде практически не дается. Одним из канонических трудов в советской историографии по данной теме являлась работа "Вооруженные силы Русского Государства в XV - XVII вв.". Однако, несмотря на основательность труда, автор грешит отсутствием объективности, что проявляется в оценке всей предреформенной военной системы Московского государства. Также автор оценивает крайне низко и реформы, проведенные московским правительством.
   Во второй период отечественной историографии широкое распространение приобретают небольшие исторические заметки и статьи на отдельные темы (по отдельным родам войск, их вооружению, организации и т.д.). Наиболее характерными из таких работ можно назвать статьи Сергея Константиновича Богоявленского и Марии Михайловны Денисовой.
   Также в это время формируется и третье направление в отечественной историографии, относящейся к данной теме. Начинается разработка вопроса, связанного с работой дипломатии в первой трети XVII века.
  
   Современный период.
   После начала реформирования советской системы, и начиная с ее падения, в историографии наступает третий период в изучении Смоленской войны и реформирования русской армии 30х гг. XVII века. На сегодняшний день наиболее разработанной является специализированный отдел исторической литературы, однако и обобщающие труды также представлены в этот период.
  
   Обобщающие труды.
   Продолжается разработка и третьего направления - изучение дипломатических отношений (Борис Николаевич Флоря, Тихомиров А.В.). Однако, данные работы во многом базируются на трудах предшествующего периода и что либо нового не внесли в современную наука, хотя можно сказать, что, например Борис Николаевич Флоря в своей работе обратил внимание не на влияние общеевропейской дипломатии на ход Смоленской войны, а боле пристально стал изучать локальную дипломатию восточной Европы.
   Специальные труды.
   Третий период в российской историографии начался совсем недавно и характеризуется в основном продолжением работ по первому направлению, то есть на развитие русской армии в первой трети XVII века (Александр В. Малов, О.А. Курбатов, А.Н. Лобин и С.А. Нефедов), преимущественно издающиеся в исторических журналах в виде статей.
  
   2) Зарубежная историография.
   Помимо российских историков изучением событий Смоленской войны были заняты и польские исследователи.
   Обобщающие труды.
   Польская историография долгое время развивалась автономно от российской и имела некую однобокость. Если учитывать, что польские исследователи (Эдвард Котлубай и Вячеслав Казимиирович Липинский) основывали свои труды практически только на широкий круг польских и украинских источников, не обращаясь при этом к московским источникам, то можно сказать, что это привело к необъективности и преувеличению победы короля Владислава IV в Смоленской войне.
   Специальные труды.
   Наиболее обстоятельно же военные действия преобразование польской армии и международная обстановка в первой трети XVII веке были описаны в работах Мирослава Нагульского и Тадеуша Марианна Навака. Таким образом события Смоленской войны рассматриваются в их работах через призму реформ Владислава IV.
   Также интерес представляют работа Ежи Теодорчика. Однако, несмотря на введенные им новых источников, в общей концепции он продолжил идеи Вячеслава Казимиировича Липинского и уделил большее внимание преобразованию польско-литовского войска, нежели событийной стороне Смоленской войны. Помимо Ежи Теодорчика весьма полно рассматривает реформирование польской армии и в особенности ее вооружения и снаряжения, анализирует эффективность новой армии Владислава IV в Смоленской войне и историк Здислав Жигульский
   Из современных историков наиболее перспективными можно назвать Радислава Сикора и Дариша Милевски. Сейчас польские историки на время полностью отошли от изучения военных действий Смоленской войны и полностью сосредоточились на разработке вопроса о развитии польских войск в XVII веке, в том числе и реформирования польских войск Владиславом IV, а также на последствиях этих преобразований.
   В англоязычной историографии интерес к Смоленской войне и военным преобразованиям в Московском государстве и Речь Посполитой связан прежде всего с интересом к процессу "военной революции" или точнее "революции в военном деле", впервые обозначенная Майклом Робертсом в 1955 году. К наиболее основательным и объективным можно отнести работы историков Р. Фроста и Джорджа Денисона Тейлора.
  
   Источники.
   Источниковая база по первой трети XVII века обширна, к тому же многие источники были опубликованы. Однако, это относится лишь к источниковым материалам российского происхождения. Польско-литовские источники разработаны лишь личного характера и от части повествовательно -исторические (хроники и истории), тогда как делопроизводственные и актовых известно в российской историографии разработаны мало.
   Все используемые в работе источники можно разделить на следующие виды: 1) актовые; 2) делопроизводственные; 3)документы личного происхождения; 4) статистические; 5) повествовательно- исторические и 6)дипломатические.
   Актовые источники.
   Актовые источники включают в себя большой пласт документов. В основном это государевы грамоты по различным вопросам, отправленные воеводам и приказчикам, а так же государевы окружные грамоты. Собранны они в основном в двух сборниках документов, составленных Императорской Археографической комиссией, а именно в "Актах исторических" (по данной теме Том Третий) и "Дополнениях к актам историческим" (по данной теме Том Второй). В данных сборниках содержатся информация о экономическом развитии Московского государства после Смуты, о положении церкви, что было весьма полезно для доказательства некоторых положений в данной работе. Так же в "Актах исторических" содержится и "Окружная грамота Королевича Владислава, о правах его на Российский престол", сделавшая неоценимый вклад в написание работы, позволила сформировать верное представление о начальном этапе Московского похода королевича Владислава. Так же были использован и сборник документов "Акты московского государства", в котором находились жалованные грамоты городам после Смуты, а в уже упоминавшемся сборнике документов "Акты исторические" были обнаружены жалованные грамоты городам после Смоленской войны. В данных грамотах содержится информация о награждении отличившихся в трудные годы, а так же сообщаются и льготы горожанам разрушенных от военных конфликтов городов. Однако, большой корпус источников относящихся к подготовке к военным преобразованиям все еще остается неразработанным. Так же это касается и актовых источников Речь Посполитой.
   Делопроизводственные источники.
   В данной работе, исходя из характера освещаемой темы, весьма важную роль играют делопроизводственные документы, относящиеся к разрядному приказу. Именно этот вид источников несет наиболее полную информацию о теме, заявленной в работе, а также может помочь в решении поставленных задач. Большой пласт делопроизводственных источников уже опубликован и находится в сборниках документов "Акты Московского государства" (по данной теме Том первый), где можно найти отписки воевод о состоянии городов во время Смуты, после нее и во время Смоленской войны, а также отписки воевод в разрядный приказ непосредственно о ходе боевых действий, расспросные речи подъезчиков (разведчиков), описывающие положение во время боевых столкновений. Так же делопроизводственные источники были найдены в сборнике документов "Россия и Швеция в первой половине XVII века". В нем были найдены отписки новгородского воеводы в разрядный приказ и на имя царя Михаила Федоровича о положении дел в Новгородской земле и об отношениях со Швецией, что помогло при характеристики русско-шведских отношений и их эволюции за 20е-начало 30х гг. XVII века. Неоценимым вкладом в написание первой главы были документы, найденные в сборнике "Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев". В нем содержатся все письма короля польского Сигизмунда III в войска королевича Владислава и лично гетману Жолкевскому. В этих письмах полностью отражается все события периода 1617-1620 годов. Использование данных писем позволило не только сформировать от части все положения первой главы, но и ввести дополнительные факты о заключении Деулинского перемирия и выделить пять этапов русско-польских переговоров о заключении перемирия, на чем ранее исследователи не акцентировали внимание. Так же изучение писем Сигизмунда III позволило выделить идею компромиссной системы отношений между Московским государством и Речь Посполитой, сложившуюся после подписания перемирия, и ставшей причиной Смоленской войны. Так же делопроизводственные документы времени реформирования русской армии были обнаружены в журнале "Исторический архив", N 2 за 1993. В опубликованных в нем Документах о местничестве в среде приказной бюрократии XVII века позволили более ясно увидеть исторические рамки реформирования русской конница, а именно создание драгунского (гусарского) полка полковника Александра Гордона, а также охарактеризовать снабжение и комплектование данного полка.
   Документы личного происхождения.
   Российские документы личного происхождения, относящиеся к 20м-начало 30м гг. XVII века изучены весьма плохо, особенно это касается источников личного происхождения, посвященных военным преобразованиям и боевым действиям. Однако польские документы личного происхождения изучены неплохо и публиковались даже в конце XIX века. Из таких источников можно назвать "Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г." и "Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634". Два этих источника были весьма полезны в написании третий главы, так как позволили на основе собранной в них информации выстроить основную канву повествования в третий главе. Несмотря на некоторые серьезные ошибки в описании событий (в основном связанных с описанием численности русской армии), оба источника точно передали событийную сторону Смоленской войны, позволили выстроить точные хронологические рамки событий. Это позволило сформировать итоговые положения к третей главе и сделать необходимые выводы.
   Статистические источники.
   Учитывая специфику работы, связанную с анализом состояния русского войска и преобразованиями в военной сфере, полезными оказались и статистические сведения, а именно Сметный список 7139 (1631) года, опубликованный во "Временнике Общества истории и древностей Российских" (Кн. 4.). Сметный список предоставил подробнейшую информацию о численности, состоянии русских войск на 1631 год. Эта информация позволила проанализировать возможности русской армии на кануне войны и указать общую возможную численность, русских войск, задействованных в боевых действиях.
   Повествовательно- исторические.
   К данному типу источников относятся истории, хроники событий, временники. Наиболее заметный вклад в построение первой главы сделала "История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава", написанная Станиславом Кобержицким, и изданная впервые в Гданске в 1655 году, Переведенные отрывки которой были опубликованы впервые на русском языке в 1842 году в журнале "Сын отечества", N3. Этот подробнейший источник позволил дополнить исключительными фактическими материалами первую главу.
   Дипломатические источники.
   К дипломатическим источникам, использованным в работе, относятся текст Бушевского мира между Речь Посполитой и Османской империей (1617 год), а также отчасти пересказанные тексты Деулинского перемирия, перемирия воеводы Михаила Борисовича Шеина и короля Владислава, используемый в рукописи ксендза Яна Белевицкого. Эти источники отчасти позволили охарактеризовать итоги военных конфликтов, выстроить стройную картину причинно-следственных связей во взаимоотношениях Московского государства и Речь Посполитой в первой половине XVII века.
  
  
  
   Глава 1. Заключение Деулинского перемирия - первый шаг к новой войне.
   §1. Этапы переговоров, завершившихся подписанием Деулинского перемирия.
  
   Начиная разговор о Смоленской войне, мы неизменно обращаем внимание на то, что корни ее произрастают из Смутного времени, а именно из условий Деулинского перемирия. Заключенное 1(11) декабря 1618г. между Россией и Речь Посполитой, оно ознаменовало собой формальное завершение Смутного Времени, хотя фактически оно завершилось лишь с приездом митрополита Филарета и формированием в Московском государстве системы соправления, а не избрание нового московского царя Михаила Федоровича Романова, как считал российский историк С.М. Соловьев. Именно изменение внешней и внутриполитической ситуации смогли обеспечить около пятнадцати лет относительно мирной жизни, за которые в Московском царстве восстановилась производственная и торговая жизнь страны, окрепла центральная власть. Хотя перемирие формально и завершило труднейший этап в истории нашего отечества, оно не могло решить всех противоречий между Московским государством и Речь Посполитой, а лишь откладывало на время решение многих межгосударственных проблем, давало возможность сторонам собраться с силами для следующего этапа борьбы, которым стала Смоленская война (1632 -1634гг).
   Уже в 1614 году, разоренная Смутой и войнами с Речь Посполитой и Швецией, Россия и Речь Посполитая, воюющая на два фронта (С Московским государством и Османской империей), истощенные до придела стремились к заключению мира, но тогда переговоры, проводившиеся чуть меньше года "при посредничестве имперского посла Хайделя фон Рассенштейна", не привели к миру. К тому времени король польский Сигизмунд III еще надеялся на благополучный исход конфликта. На это надеялись и польские магнаты, и несмотря на огромные затраты согласились на продолжение войны. Оба противника начали вновь готовиться к борьбе. Весь 1616 год прошел в приготовлениях. В июле того же года, через месяц после провала переговоров, Сигизмунд III Ваза, Король Польский и Великий Князь Литовский, наследный король Шведов, в Варшаве собирает Сейм, который постановил отправить в поход на Москву войско под предводительством королевича Владислава, что бы он занял положенный ему по договору московский престол. Так же к нему в советники были назначены восемь комиссаров: епископ луцкий Андрей Липский, каштелян бельцкий Станислав Журавинский, каштелян сохачевский Константин Плихта, литовский канцлер Лев Сапега, староста шремский Петр Опалинский, староста мозырский Балтазар Стравинский, сын люблинского воеводы Яков Собеский и Андрей Менцинский. Именно они должны были направлять королевича в делах политических и в дипломатии, а также советовать в военных делах, но главной задачей у комиссаров было заключение мира с Россией и желательно в срок (до весны 1618 года). Из этого можно сделать вывод, что, несмотря на веру в победу, паны-рады все же заботились, прежде всего, о финансовой стабильности государства, нежели о захвате власти в Москве.
   "Главнокомандующим армией Владислава предполагалось назначить польского гетмана Жолкевского, однако Жолкевский отказался принять назначение, очевидно потому, что не верил, что русские когда-либо примут Владислава царем. Вместо него назначили гетмана Ходкевича". Так же Сейм выделил на поход сравнительно небольшую сумму денег, рассчитывая, что это заставит руководителей похода действовать более решительно и не желая затягивать конфликт, что в свою очередь вновь подтверждает предположение об отсутствии сильного интереса большей части панов-рады в захвате Москвы. Сенаторское сословие, несомненно, понимало, что это неизбежно приведет к резкому усилению королевской власти, которая и так уже росла, начиная с царствования Стефана Батория.
   Сразу после принятия решения о подготовки к походу были проведены меры агитационного характера. 15 декабря 1616 года была составлена "Окружная грамота Королевича Владислава, о правах его на Российский престол". В ней говорилось: "Боярам нашим, и окольничим...детям боярским...посадским жилецким людям... Ведомо вам... в Московском государстве прирожденный корень великих Государей... извелся... и выбрали на Московское государство Нас Великого Государя Королевича Владислава... и вам бы всяким людям Московского государства... попамятовать... крестное целование, нам... да бить вскоре челом, и служить с радостью...а вера крестьянская стародавняя закону Греческого... не будет нарушена... а вотчины, и поместия... вам будут, как и прежде". Таким образом, распространяя эти грамоты, уже до начала похода поляки начали привлекать на свою сторону широкие массы населения, в особенности в западных землях.
   На следующий год в апреле 1617г королевич Владислав начал движение к Луцку, где должно было собраться войско. Предварительно, на кануне отъезда, в Варшаве королевич подписывает несколько условий, которые он должен был выполнить по успешному завершению похода: 1) Ему требовалось при воцарении "Соединить Московское государство с Польшею неразрывным союзом"; 2) Установить свободную беспошлинную торговлю между Россией и Речь Посполитой; 3) Отдать во владение Польше и Литве княжество Смоленское, а так же города: Чернигов, Путивль, Рыльск, Курск, Брянск, Стародуб, Невель, Новгород Северский, Велиж и Себеж; 4) Оказаться от прав на Ливонию и Эстонию. Данные условия весьма важны для определения целей похода королевича Владислава к Москве. На первое место, после взятия власти в России, было обозначено создание союза между Речь Посполитой и Московским царством. Данный пункт весьма важен, если постараться обратить внимание на международное положение королевства Польского и Великого княжества Литовского. С начала века Речь Посполитая постоянно с небольшими перерывами воевала из-за династических притязаний короля польского Сигизмунда III Ваза на шведский престол со Швецией, в борьбе с которой ему необходим был союзник. Россия как нельзя лучше подходила на эту роль, имея общую границу, как со Швецией, так и с Речь Посполитой. Вторым весьма важным пунктом условий стоит выделить установление свободной торговли между будущими союзниками. Если рассматривать сложившуюся к началу XVII века ситуацию вокруг Речь Посполитой, то эти выводы будут также верны. Постоянное давление со стороны юга, затяжные войны со Швецией, попытки препятствовать расширению Московского государства на запад вели к истощению Речь Посполитой. Именно поэтому Речь Посполитая стала так быстро нуждаться в притоках средств извне. Однако, шедшие средства из Священно-Римской Империи устанавливали некую зависимость Речь Посполитую от союзника, что не устраивало польских королей. Это могло бы быть преодолено беспошлинным вывозом мехов из Сибири или прибылью от продажи русского хлеба на европейских рынках, а также владением открывшихся торговых путей на Восток, которые проходили, по большей части, по территории Московского царства. А этого можно было бы достигнуть лишь установив в Московском царстве польскую власть.
   Таким образом Речь Посполитая в последний раз пыталась поправить свое положение, пользуясь еще неустойчивой обстановкой в России.
   Но уже в последние месяцы подготовки к походу на Москву (т.е. с весны 1617 года) с южных и северных границ в Варшаву стали доходить тревожные вести. На юге гетман Станислав Жолкевский, с 1614 года отражавший набеги крымских татар, узнал, что "с войсками турецкими, молдавскими, волошскими и трансильванскими...Искендер-паша приближался к пределам Польши" и слал письма королю Сигизмунду III в Варшаву и королевичу Владиславу, стоящему тогда в Луцке и набирающему войска. Боясь за безопасность южных польских земель Владислав отправил гетману полторы тысячи человек во главе с Мартином Казановским (чуть ли не треть собранного к тому времени войска). "С Владиславом остались четыре сотни пикинеров воеводы Сохачевского, маршала двора Владиславова Константина Плихты, воеводы белзского Станислава Жоравинского, старосты сремского (Sremensis) Петра Опалинского и Якова Собеского; четыре легкоконные сотни, столько же хоругвий рейтаров под командою Денгофа и Медона, две тысячи четыре ста человек пехоты полковников Кохановского, Невяровского, Новомейского и Аппельмана". Чтоб собрать еще войска королевичу пришлось возвратиться в Варшаву. Однако, завершить набор войска в срок не удалось, что задержало выступление на два месяца. С севера шли так же не утешительные доклады - к середине лета 1617 года Швеция, подписавшая 27(9 марта) февраля того же года с Россией Столбовский мир, неожиданно придвинула свои войска к Западной Двине (восточной границы Речь Посполитой), что создало реальную возможность для Речь Посполитой оказаться втянутой в еще одну войну. В сложившейся ситуации Сигизмунд III во что бы то ни стало должен был завершить одну из войн и как можно быстрее. В ходе раздумий слабейшем противником королю показалась истерзанная Смутой Россия. Поэтому уже в посланиях к комиссарам он торопил со скорейшем выступлением к Москве.
   В Луцке к концу июля - началу августа 1617 года Владислав собирает одиннадцать тысяч войска (в основном шляхетскую конницу, ландскнехтов, щедро поставляемых из Священно-Римской Империи и пехотные роты) - по тем временам сравнительно не большое войско, если учесть масштабы и задачи похода. Однако, стоит учесть тот факт, что в это время на территории Московского государства находились отряды лесовичков - польских шляхетских отрядов Александра Лисовского, которые терроризировали все западные земли Московского царства. Помимо лесовичков, в распоряжении Польской Короны находилось многочисленное войско запорожских казаков во главе с новым гетманом Петром Кононовичем Конашевичем "Сагайдачным", которое в любой момент могло придти на помощь Владиславу. Таким образом, более ни чего не могло задержать войско, и в августе 1617 года поход начался. А уже в начале сентября польское войско достигло Смоленска.
   За два осенних месяца поляки в Смоленске пополнили запасы продовольствия и увеличили войско несколькими отрядами смоленских дворян, соединились с литовским гетманом Хадкевичем, заняли Дорогобуж, где к войску присоединилось еще несколько сотен русских дворян, казаков, стрельцов, чудом овладели брошенной войсками Михаила Федоровича Вязьмой и готовились к броску на Можайск. Но неожиданное пришествие в конце октября остановили победоносное шествие королевича Владислава. Речь Посполитая втянутая в три конфликта (шведы все же начали активные боевые действия) к сентябрю начала испытывать сильную нехватку в денежных средствах. Огромная часть финансов утекала на поддержание наемных войск в Южной Ливонии против шведов. В таких условиях королевская казна была не в состоянии вовремя и в полной мере выплачивать жалование войскам Владислава. Русский историк С.Ф.Платонов по этому поводу писал: "между тем славное войско Владислава, шедшее, навести заблудшее на путь мира, не получало жалование, а потому бунтовало и грабило, а Владислав тщетно просил помощь из Польши". Но король польский и так стремился, как можно скорее, выйти из этого положения, и приказал гетману Станислав Жолкевскому немедленно заключить договор с Османской империей, который и был подписан 23(3 октября) сентября 1617 года в лагере польской армии на Днепре у местечка Яруга.
   По Бушевскому мирному договору "между сиятельным королем польским и сиятельным султаном турецким и их государствами было достигнуто соглашение и установлено между ними:
   Пункт первый. Казачьим шайкам на Черное море из Днепра не выходить и владениям светлейшего султана никакого ущерба не причинять...и обязуемся усмирить и покарать землю (запорожского) войска и самих казаков.
   Пункт второй. В отношении татар... ни в каком месте владений нашей короны не причинять ни малейшего ущерба, жить в обоюдной дружбе...
   Пункт третий. Не причинять семиградской земле от нас и людей наших никакого ущерба... Купцам, по старинным обычаям, обещаем свободную дорогу, ничего нового для них не будем устанавливать.
   Пункт четвертый. Ни один из наших людей не будет ходить в молдавскую землю ни ради жажды властвовать, ни для причинения ущерба кому-либо. Обещаем: тем, кто захочет туда вступить, ни войском, ни деньгами помогать не будем. Молдавский господарь... должен сохранять дружбу, стараться, чтобы союз... между светлейшим султаном османским и королем польским, не нарушался. Не должен ничего нового устанавливать и для купцов...
   Пункт пятый. Также в валашскую землю никто не должен вторгаться с нашей стороны...".
   Однако, несмотря на то, что король и поступился на время интересами в Молдавии и Валахии, прекратил боевые действия с турками и татарами, это не дало ожидаемого улучшения финансовой ситуации. Все так же не хватало денег на продолжение военных действий. Это доказывает и письмо Сигизмунда III гетману Хадкевичу от 18(28) октября 1617 года. "К Вельможным Подскарбиям Коронному и Литовскому, посыланы Наши письма, дабы деньги сколько возможно обращали к Благосклонностей и Верностей Ваших... На прошедших днях уже послана часть денег из Короны; а большая еще сумма... приготовляется и немедленно к Благосклонностей и Верностей Ваших будет отправлена... поручаем Благосклонностей и Верностей Ваших, чтобы тем, кои находятся теперь на службе, вы... обеспечили на будущую четверть службу и плату их; а о дальнейшем времени службы сделаем известною... в последствии... Плату, следуемую Смоленским солдатам, приказали Мы... имея в виду заслуги их... в тех нескольких тысячах злотых. Но как не в Нашей власти располагать против постановления Сейма податными деньгами... впрочем, за свои заслуги они могут быть уверены в Нашей милости".
   Из этого отрывка ясно, что Польша с трудом справляется с бременем военных расходов и, что войску значительное время не выдавали жалование. Все обещания королевича, гетмана, комиссаров перестали действовать на наемников и шляхту, это в конечном итоге привело к возмущению в войсках. К концу октября войско отказалось "Под предлогом бедности, недостатка в продовольствии, лошадях и деньгах" идти дальше на практически брошенный отступившими войсками Михаила Федоровича, Можайск. Эта весьма характерная тенденция будет прослеживаться и дальше на всем протяжении похода на Москву, которая, в конечном счете, и явилась одной из основных причин поражения польско-литовского войска. Тут еще можно добавить и то, что боевые действия велись слишком далеко на востоке и даже если бы деньги набирались на жалование быстро, то переправка их к войску требовала соответствующей охраны.
   Таким образом, Владиславу пришлось остановиться на зимние квартиры в Вязьме. Литовское войско разместилось по деревням и селам вокруг Вязьмы, а в самом городе остались лишь несколько хоругвий конницы и несколько рот пехоты для охраны Владислава. Таким образом, гетман хотел обеспечить поляков фуражом, минимально уменьшив затраты по его сбору. В ноябре же поляков постигла еще одна неудача. Посланные в крепостцу возле Можайска отряды Режицкого и Опоровского следить за русскими были внезапной атакой казаков и татар, подведенных к укреплениям местными крестьянами, разбиты и взяты в плен. Посланные две сотни русских перебежчиков во главе с Конюховым из Дорогобужа сбежали в Можайск и присоединились к его гарнизон. Этот факт вызвал у Владислава панику и он тот час же приказал стянуть все войска под Вязьму в укрепленный лагерь и стоять там в полной боевой готовности, так как на преданность отдельных отрядов он не надеялся.
   Все эти факты говорят об общем кризисе похода поляков на Москву, что подтверждает письмо короля Сигизмунда III гетману Хадкевичу, написанное 7(17) декабря 1617г: "Дальнейшее удержание в службе войска, при Нашем Сыне находящегося, нам надобно соображать по податям, позволенными на прошлом Сейме... таким образом, чтобы за недостатком денег не обрушились на Посполитую Речь такие трудности, какие недавно мы испытали... О податях Великого Княжества Литовского имеем такие известия, что их уже более нет, а затем зарплату войску придется произвести из тех денег, кои Вельмож. Короны Подскарбий... посылает к Благосклонностей и Верностей Ваших... Дальнейшее удержание в службе людей, даст Господь Бог, будем рассчитывать с будущего Сейма".
   Для того, чтоб воодушевить и не дать ей разложиться до весны к середине декабря гетман Хадкевич попытался организовать стремительную вылазку с целью захватить Можайск при этом взяв с собой и Владислава. Однако, подойдя к городу, он увидел новые укрепления - воеводы Федр Бутурлин и Дмитрий Леонтьев не сидели, сложа руки, и укрепили город. Не имея осадной артиллерии, Хадкевич не решился штурмовать Можайск и ни с чем возвратился назад, потеряв на обратном пути огромное количество пехоты и лошадей замерзшими и отставшими. Недовольный этой операцией король писал гетману: "Из письма Епископа Луцкого, узнали мы о походе Нашего Сына при передовом отряде, отправившемся под Можайск...Мы никогда не ожидали, чтобы Благосклонностей и Верностей Ваших, коим безопасность Нашего Сына...поручена, могли позволить...что сопряжено с большою опасностью в случае, Боже сохрани, какого несчастия... Вам, как надлежало, остановить опасную охоту Нашего Сына, которая, хотя и хорошо выполнилась, как мы того желаем, не может однако принести большего приращения славы, и немного... приобретет любви у солдат... За тем, не можем похвалить такового".
  
   Таким образом, к середине декабря для Речь Посполитой сложилась близкая к катастрофической ситуация. В Лифляндии поляки потеряли несколько морских портов, и шведская армия блокировала Ригу. Ко всему прочему в России ударили морозы, и пошел снег - дороги стали непроходимы и подвозы провианта в Вязьму опять сократились, что вновь привело к возмущению войска. К тому же отряды похоликов, высылаемые для сбора фуража, стали подвергаться нападениям казаков и татар из Можайска, что не только, прерывало и без того небольшой подвоз продуктов, но и уменьшало численность войска. В этих условиях выборные комиссары пытались склонить королевича к мирным переговорам с московскими боярами. К концу декабря Владислав согласился в Москву гонца с предложением назначить мирные переговоры. Это решение и стоит считать началом первого этапа переговоров, завершившихся Деулинским перемирием. Интересно, что во многих исторических трудах первым этапам переговоров уделяют небольшое внимание и тем более не связывают их в одну систему дипломатической борьбы. Однако, нам стоит заметить, что именно во время предварительных этапов переговоров и начинают впервые формироваться условия Деулинского перемирия, которые в свою очередь стали предпосылками Смоленской войны. Таким образом, стоит четко выделить эти этапы переговоров и обратить на них пристальное внимание.
   Таким образом, рассмотрев, предшествующие первому этапу переговоров, события можно сделать вывод, что, прежде всего, в перемирии на первом этапе переговоров нуждалась именно Речь Посполитая, а не Московское государство и хотя вскоре положение изменится, на первом этапе именно Речь Посполитой необходима была передышка.
   Также с первым этапом переговоров связан вопрос и о личности польского посла, так как в исторических трудах и источниках обычно его не называют. В труде Станислава Кобержицкого "Historia W?adys?awa, krСlewicza polskiego i szwedzkiego. Wroc?aw: Wydawnictwo Uniwersytetu Wroc?awskiego" (Гданьск, 1655) упоминается, что в конце декабря 1617 года в Москву отправлен был Рыдзицкий: "Но Рыдзицкий, зная русский обычай, оставался тверд... и благополучно достиг столицы... Когда Рыдзицкий объяснил, зачем он приехал, его отпустили весьма, вежливо". В письмах Сигизмунда III о поездке в Москву посланника в декабре 1617 года вообще не упоминается.
   Однако, многие исследователи например Сергей Михайлович Соловьев или Анатолий Ефремович Тарас сообщают о посланном в декабре 1617 года королевском секретаре Гридиче, но в доступных источниках имя Гридича не фигурирует в качестве посла в Москву. Поэтому вернее будет придерживаться мнения Станислава Кобержицкого, являвшегося практически современником событий. Несмотря на расхождения по поводу личности гонца все источники и исторические труды единодушны, сообщая о предложении, которое вез посол. Комиссары предлагали московским боярам: назначить съезд послов в период с 20(30) января по 20(30) апреля 1618 года, при этом отменить на это время все военные действия, а также немедленно обменяться пленными. Взглянув на эти предложения, сразу бросается в глаза абсолютная невыгодность их для Московского царства. Во-первых, учитывая положение войск Владислава, постоянные набеги донских казаков и татар на мелкие фуражные отряды поляков, перебои с продовольствием, отсутствие достаточного количества денег, отмена военных действии играла на руку лишь королевичу. В таком случае войско его смогло бы пополнять съестные припасы в Вяземском лагере и отпустить войска на удобные зимние квартиры по деревням. Помимо этого к Вязьме могли прибыть подкрепления из Польши и подвезти жалование войску. Во-вторых, в обмене пленными также выигрывали поляки и литовцы. К тому времени в Нижнем Новгороде и в самой Москве находилось большое количество польско-литовских командиров во главе с Юзефом Будзилой (Осипом Будилой) и Струсем, взятых в плен после капитуляции гарнизона Кремля в 1612 году. В плену у поляков находились, конечно же, русские воеводы, такие как Михаил Борисович Шеин и Василий Васильевич Голицын, а также митрополит Филарет. Однако, поляки вряд ли согласились бы обменять их. Таким образом поляки получили бы, знающих московские укрепления, бывших начальных людей польского гарнизона Москвы, воевавшего против Второго ополчения, что безусловно могло пригодиться при возобновлении компании. Москва же ни каких выгод от обмена пленными не получала.
   В связи с этим бояре, выслушав предложение предложения польской стороны, стали под разными предлогами тянуть время, говоря, что: "не видя... верющей грамоты от короля и Речи Посполитой, не могут входить в сношения с комиссарами, что русские полномочные послы без охранных листов от Владислава вступить в переговоры не могут, что срок до апреля очень короток, что на прекращение неприятельских действий нельзя согласиться до тех пор, пока поляки не выйдут из Московского государства, что пленными нельзя размениваться до тех пор, пока поляки не освободят митрополита Филарета и князя Голицына".
   Естественно, что посланник, не был уполномочен давать, какие либо обязательства, да и польская сторона в принципе не могла выполнить всех условий, поставленных московским боярством, которые при выполнении сводили бы на нет все победы поляков. Освобождение же митрополита Филарета лишало бы Речь Посполитую козыря в дальнейших переговорах. Таким образом, Рыдзицкий вернулся в Вязьму к середине января ни с чем. Война возобновилась.
   Московское боярство надеялось и на то, что весенний Сейм не даст денег на продолжение похода и королевич уйдет с войском обратно. К тому же для этого были все предпосылки: к началу 1618 года многие перебежчики из дворян и уже перестали верить в победу поляков и постепенно в одиночку или целыми отрядами они стали переходить обратно на сторону царя Михаила Федоровича. Также за месяц зимы сохранились проблемы и в самой Речь Посполитой, что видно из письма короля Сигизмунда III. 12 января Сигизмунда III пишет гетману: "Вельможный Подскарбий Коронный приготовляет и другую сумму, которую в непродолжительном времени пришлет... Не в малом у нас должно быть удивлении извещение... о намерении тамошнего войска, что оно грозит побегом от Нашего Сына: сего только недостает к иным позорам, которые солдаты Наши своими поступками навлекли на себя, чтобы бежать от вождей и Государя своего, с ними... находящегося... Не сомневаемся однако же, что... употребите всякое старание, дабы войско cиe могло быть содержимо, пока, наконец, Сейм... не постановить о сей экспедиции чего-нибудь основательного... Удержание солдат на 4-ю четверть, соглашаясь с мнением Гг. Сенаторов, при Нас находящихся... позволяем, а для того Б. и В. В. имеете всему сему войску объявить о службе, и привести к тому, чтобы оно постоянно оставалось в оной до окончания будущего Сейма, который надеемся, даст Господь Бог, будет для Нас утешителен".
   В следующем письме короля датированном 29 января того же года видно, что за месяц ситуация существенно не изменилась: "Сами знаем, что силы тамошнего войска весьма ослаблены, от чего и безопасность Нашего Сына надлежащим образом не обеспечена... Посланы уже деньги... скоро и вновь отправим туда значительную денежную сумму,-- а вслед за тем, на днях, и значительное число людей полка Благородного Мартина Казановского, как конницы так и пехоты, коим... тамошнее войско может усилиться... Немецкая пехота, которая в Ливонии, по причине неустройства в сей провинции, теперь там нужна".
   Здесь стоит отметить, что король, заключивши Бушевский мир с Турцией, все же не мог сильно ослабить войско гетмана Жолкевского, но катастрофическое положение на востоке заставили его забрать с южных границ большой отряд Казановского и отправить его к сыну. Также из письма видно и то, что северо-восточные земли Речь Посполитой оставались под угрозой шведов, поэтому в Ливонии полякам постоянно приходилось держать крупное войско ландскнехтов.
   В таких тяжелых для Речь Посполитой условиях проходят три первых месяца 1618 года. Большая часть войска польского оставалась в Вязьме, но мелкие отряды поляков с приходом весны расползлись по большой территории и разоряли приделы Московского царства. Так же предложений о переговорах с польской стороны уже не поступало. Скорее всего, войско королевича изъявило желание продолжить поход. Также из Польши в Москву приходят слухи, что местные сеймики выступили в поддержку продолжения войны.
  
   Видя, что ситуация быстро ухудшается, московское боярство решилось само предложить Королевичу начать мирные переговоры, что явилось началом второго этапа переговоров о перемирии. Таким образом, можно сказать, что по сравнению с первым этапом переговоров инициатором становится Москва, которая к весне сама нуждалась в мире. В начале апреля в Вязьму был отправлен дворянин Лаврентий Кондырев с дьяком Федором Степановым.
   "Их встретили с почестями... приставами назначили Малинского и Неборовского". На следующий день Кондырев встретился с выборными комиссарами. Посол сообщил, что отправлен договориться о месте, времени и числе лиц, участвующих в переговорах, а также о том, что бояре требуют на время переговоров отменить военные действия на три месяца, но при этом войско польское должно покинуть приделы Московского царства. Кондырев сообщил также выборным, что боярская дума уже утвердила послов, которыми стали Петр Шереметев, Данило Мезецкий, Артемий Измайлов и думный дьяк Третьяков. Однако в первый день переговоров произошла перепалка по поводу титулования государей, но порядок был все же восстановлен. После этого комиссары и посланник собирались еще два раза, но договориться о месте переговоров не смогли. Предложенные Кондыреву верительные грамоты от республики, где Владислав назывался князем Московским, он не взял, поэтому комиссары пытались тянуть с устным ответом, дожидаясь вестей из Варшавы, но не дождавшись дали ответ устно. "Войско польское не выйдет из земли московской... тем более, что мир не заключен и дела не приведены в порядок. Если войско будет выведено... Это послужило бы только поводом к прежнему упорству". Также выборные сообщили, что удобнее было бы провести съезд 16(26) июня 1618 года, а присягу об отмене военных действий провести тогда же. Кондырев понял, что выборные тянут с началом переговоров до лета, надеясь на поддержку Сейма и приход подкреплений, что дало бы возможность продолжит поход. Когда же послы собирались обратно, из Польши прибыло письмо от Сенаторов к комиссарам о том, что Сейм постановил продолжить поход, но выделил на это небольшую сумму денег. Отмечалось, чтобы "Выборные должны стараться не вовлечь республику в продолжительную войну; они обязаны употребить все силы, чтобы война была кончена в нынешнем году". Из этого отрывка письма можно сделать вывод, что ни Сейм, ни Сенаторы не хотели продолжения войны, но все же еще надеялись на ее благоприятный исход, несмотря на огромные растраты.
   Король польский Сигизмунд в письме Хадкевичу ликовал: "близко прошедший Сейм состоялся, как Мы желали и как... надобности Посполитой Речи того требовали. Однако, Мы... прилагаем усердное старание, чтобы тамошнее войско, при Нашем Сыне находящееся, как наипоспешнее было усилено и деньгами и людьми. Поелику... Мы хотим... чтобы...пока не придет помощь, с Сыном Нашим из Вязьмы не трогались".
   Таким образом, выполнив наказ короля и получив подкрепление, поляки лишь к началу лета смогли выйти из Вязьмы и двинулись к Юркаеву, а от него на Москву, через Можайск. Это решение было принято комиссарами против воли гетман Хадкевича, который желал перенести войну на юг к Калуге, куда быстрее бы добралась шедшая из Польши помощь, и где край был не разоренный войной, но под давлением выборных гетман согласился и осадил Можайск и Борисово Городище. Однако, после неудачного декабрьского похода поляков, Можайск был укреплен пришедшим туда князем Лыковым, приведшим с собой еще шесть тысяч человек, и таким образом город стал настоящей проблемой для поляков.
  
   Учитывая невозможность взять город приступам, Хадкевич запрашивает инструкции к дальнейшим действиям у короля, предлагая начать вновь переговоры. В письме от 15 июня 1618 года, король отвечал гетману: "не сомневаемся, что во всем этом Вы будете поступать осторожно, дабы безопасность Нашего Сына и слава Посполитой Речи не понесли какого ущерба... тем более что давно уже выехал отсюда Епископ Каменецкий, с коим вместе... имел отправиться и Вельможный Канцлер Литовский. Видя, сколь необходимо для Посполитой Речи, чтобы в сих переговорах не было никакого промедления, желаем дабы... приступили к переговорам и оные бы окончили... предохраняя прежде всего как наитщательнее права Нашего Сына, а если бы сие... не могло пока остаться по-прежнему, приступите к заключению перемирия на какое-либо значительное время, или даже к заключению вечного мира... чтобы могли остаться при Короне и В. К. Литовском Северская земля: но если иначе быть не может, то чтобы по крайней мере осталось то, что теперь у Нас в руках". Также в этом письме Сигизмунд III сообщает, что он согласен с Хадкевичем по вопросу переговоров, так как продолжение войны в условиях начавшихся вновь набегов татар и угрозы со стороны Швеции видится делом сложным. Однако, несмотря на стремление к миру приоритетной задачей король видел в сохранение прав польской короны на московский престол, а также удержание под властью Речь Посполитой захваченных ей западных земель московского государства. Это не удивительно, если учесть, что западные территории московского царства всегда были наиболее развиты и являлись лакомым куском для европейских завоевателей. Но, несмотря на эти приоритетные задачи, истощенной Речь Посполитой необходим был мир. Таким образом, данное письмо ознаменовало собой переход русско-польских дипломатических отношений на третий этап переговоров, завершившихся подписанием Деулинского перемирия.
   После получения королевского письма Хадкевич вновь выслал в Москву посла с предложением начать переговоры у Можайска. Об этой поездке сохранилось мало свидетельств, в последующих письмах Сигизмунда III речь о них уже не ведется, в "История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции" Кобержицкий тоже обходит этот момент стороной. Скорее всего, посланник, либо не доехал до Москвы, либо московское боярство, надеясь на мощь татарского натиска на южные земли Польши, отказалось вести переговоры. К тому же войско Владислава, встав у Можайска, основательно завязло там, боясь оставить в тылу крупные силы русских. Однако, как сообщает "Отписка воевод Ивана Катырева с товарищами о появлении на реке Пахре, по вестям от бежавших то туда крестьян, Литовских людей и и о посылке по тем вестям подезщиков, новокрещенов Яшку Лаишева с товарищи для разъезда сакмы" поляки не собирались осаждать лишь Можайск: "июня в 22 день стояли в монастырской деревне Лукине... человек триста... и мы... по тем вестям послали в подъезде новокрещенов Яшку Лаишева с товарищи". Так же польские отряды двинулись и на юго-восток к Калуге. Как сообщает "Расспросная речь подъезчиков, посылаемых из полков князем И. Катыревым по Оболенской и Серпуховской дорогам для добывания вестей про литовских людей" (N111): "Вчерась июня 23 день, посыланы они... князя Семена Прозоровского в подъезде к Боровску... верст сорок...(от) Чудова монастыря до деревни... из деревни человек с пятнадцать, а на них магирки Литовския".
   Таким образом, гетман Хадкевич пытался не только ужесточить блокаду города, но и не допустить внезапного появления противника, так же гетман Хадкевич рассчитывал полностью прервать и возможность сообщения с городом, но это ему не удалось. Русские все же смогли разослать большое количество разведывательных отрядов, которые не только наладили практически постоянную связь с осажденными, но и доставляли информацию и о продвижении польско-литовских отрядов.
   К 29(8 августа) июля поляки решили занять передовые укрепления города и повели на них атаку, но с большими потерями с обоих сторон, атака была отбита. В начале августа защитники Борисова Городища оставили его, предварительно спалив укрепления, и отступили на юг к Боровску, где стоял воеводой князь Д. М. Пожарский. В это время оставив крупный гарнизон в Можайске из него к Москве отошли и Лыков с Черкасским.
   Простояв еще целый месяц (до начала сентября) и не имея возможности штурмовать хорошо укрепленный город, польское войско совершенно пришло в негодность. Вот как Кобержицкий описывает состояние польского войска, в котором застали его 1 (10) сентября, приехавшие с Сейма, литовский канцлер Лев Сапега и каменецкий епископ Адам Новодворский: "Слух и зрение их поразила ужасная бедность войска от неуплаты жалованья: кавалеристы не имели ни лошадей, ни прислуги, ни оружия, ни амуниции; одни умерли с голоду, другие...не имели даже необходимой одежды... Особенно немецкая пехота, со дня на день приходя в худшее положение, расстраивалась, и люди везде падали от голоду". Вновь ставшая проблема нищеты войска и падения его боеспособности, заставила выборных раздать войску несколько тысяч золотых, "а прочее обещали выплатить к двадцать восьмому октября. Хотя войско... по праву требовало отпуска; но когда Выборные поручились, что жалованье будет выплачено... воины обещали действовать". Хотя нашлось и несколько отрядов, которые не поверили обещаниям предводителей. Стан Владислава покинуло несколько сотен легкой кавалерии, четыреста пикинеров полковника Красницкого, сотня пикинеров Станислава Жоровинского и сотня Петра Опалинского. Для небольшой польской армии это была чувствительная потеря.
   16 (26) сентября 1618 года, потеряв за август и две недели осени убитыми и ранеными более тысячи человек (не считая ушедших) и не имея достаточных сил для штурма, польское войско оставило Можайск. Накануне гетман Хадкевич вновь предлагал отвести войско ближе к Калуге, где оно могло набрать припасов и быстрее соединиться с идущими на помощь двадцатью тысячами донских казаков во главе с гетманом Петром Кононовичем Конашевичем "Сагайдачным". О походе которых было известно заранее. Еще 25(4 сентября) августа в своем письме король польский Сигизмунд III писал в войско: "с прибытием казаков Запорожских и других сикурсов, может... сделать что-нибудь такое, что пункт сей не будет требовать дальнейшего Нашего решения". Именно поэтому гетман Хадкевич и хотел дождаться казаков Сагайдачного вдали от Москвы, собраться с силами и подойти к столице единой армией, но комиссары, памятуя о сроках компании и беспокоясь, что войско ожидая казаков не успеет ни чего предпринять, настояли на движении к Москве.
   Через семь дней после оставления Можайска (23(3 октября) сентября) десятитысячное войско поляков заняло Звенигород и Рузу. "Изобилие в съестных припасах несколько воодушевило войска; Владислав же был приведен в восторг прибытием послов от Запорожских казаков.... Они сказали, что... огнем и мечом опустошили вдоль и поперек лучшие провинции, взяли города Елец, Ливны и другие". О прибытии казаков узнали и в Москве, все так же благодаря сети подъездов, о чем свидетельствует "Расспросная речь писарей Ивана Дрожжина да Василия Неустроева о пожоге ими всего хлеба и сена по Троицкой дороге" от 17 сентября 1618 года. В ней рассказывается, что "в Братовщене заехали крестьян... сказывают, что приезжают казаки неведомо откуда и емлют хлеб и сено".
   Уже 20(30) сентября Владислав вступил в Тушино, а Сагайдачный расположился у Донского монастыря - началось соединение войск. Чтоб воспрепятствовать этому из Москвы был послан крупный отряд воеводы Бутурлина, но он был разбит и в страхе бежал в город.
  
   Надеясь еще на мирное урегулирование, и не желая остаться с разбитой либо понесшей большие потери армией в чужой стране, Владислав в последний раз добровольно пытается заключить перемирие на своих условиях. В Москву отправился Григорий Лацкий, который должен был склонить боярство на сторону королевича или хотя бы договориться о перемирии. Таким образом, поездку Григория Лацкого и стоит считать началом третьего этапа переговоров, завершившихся подписанием Деулинского перемирия. Однако, бояре специально тянули время, соглашаясь со всеми условиями, кроме передачи престола королевичу Владиславу, что являлось одним из наиважнейших условий мира по мнению короля Сигизмунда III и самого Владислава. "Бояре вымарывали в грамотах дегтем этот титул (царя московского) королевича и тянули время, поджидая союзников - голод и холод".
   Поляки вскоре поняли, что в Москве специально затягивают переговоры и, не выдержав, в ночь на 1(10) октября совершили попытку штурма, которая провалилась. При штурме Арбатских, Никитских, Тверских и Сретенских ворот поляки потеряли значительное количество воинов и вынуждены были отступить на прежние позиции. Многие командиры рот были ранены или убиты.
   Получив известия о случившимся, король писал: "Того мнения Мы были, что движение... под столицу с тем наиболее умыслом вами предпринято, чтобы ближе было сноситься с неприятелем, и тем удобнее привести его к какому-либо трактату; ибо... прибегли к штурму или к стремительному наступлению, и тем упрямые умы их сделали еще более упорными. Но что уже сделалось, хотя Мы того и не можем хвалить, трудно воротить... Благосклонностей и Верностей Ваших... не упустят никаких средств, которые бы нужны были к окончанию тамошней войны".
   Видно, что Сигизмунд, явно стремился окончить войну миром в наикратчайшие сроки, но проведенный Хадкевичем штурм ухудшил не только военное положение Речь Посполитой, но и явился дипломатически неверным шагом, который заставил поляков отдать постепенно инициативу в переговорах в руки царя Михаила Федоровича и его окружения.
  
   В этих условиях, когда королевич Владислав не имел сил взять Москву штурмом, а московские бояре не могли прогнать поляков и казаков от столицы начинается последний пятый этап переговоров, увенчавшийся заключением Деулинского перемирия.
   Именно на этом моменте и стоит остановить пристальное внимание. Четыре предыдущих этапа переговоров были инициированы одной стороной, тогда как другая в мирных переговорах не нуждалась, так как находилась в выигрышном положении. Однако патовая ситуация, наступившая после провала штурма Москвы, поставила обоих противников в равные условия, что в итоге и обеспечило возможность диалога. Начинается последний - пятый этап русско-польских переговоров.
   Было достигнуто соглашение, что уполномоченные с русской стороны в переговорах будут боярин Федор Иванович Шереметев, князь Данила Мезецкий, окольничий Артемий Измайлов и дьяки Болотников и Сомов, с польской же стороны - епископ Адам Новодворский, Константин Плихта (маршал двора Владислава), Лев Сапега и Яков Собеский. Место было выбрано на реке Пресне.
   Первый съезд назначили 20 октября 1618 года. Сохранился наказ бояр послам, выезжающим на переговоры: "Говорить литовским послам: сами вы писали, что доброго дела и покою христианского хотите, а теперь вы такое несходительство к доброму делу объявили, великого государя нашего имени в речах своих не именуете... Вы нашего государя имени в речах своих не именуете, а мы вашего короля именовать не станем! - и таким образом с ними о всяких делах говорить и в речах своих короля не называть... Когда литовские послы станут просить городов... или каких-нибудь убытков, то послам отвечать: какие убытки учинились от государя вашего и от польских и литовских людей в Московском государстве, того и в смету нельзя положить... что отослано к королю всяких узорочей и (на содержание войска) золотом и серебром и всякою рухлядью по меньшей цене на 912113 рублей и 27 алтын, а золотыми польскими 340379 золотых 13 грошей". Вот с такими установками русские послы поехали на съезд.
   Первый съезд прошел неудачно, посланники, не слезая с лошадей, спорили, не слушая друг друга. Лев Сапега попытался заговорить о воцарении Владислава в Москве, но русские послы отвечали ему: "Не дали вы нам королевича тогда, когда мы все его... долго ждали... и мы другого государя себе выбрали, крест ему целовали... и мы не можем от него отступить; хотим заключить перемирие между государями на 20 лет, если вы уступите нам Смоленск, Рославль, Дорогобуж, Вязьму, Козельск и Белую". Выслушав русских, поляки тоже перестали говорить о Владиславе, и спор пошел о сроках перемирия и о землях, но обе стороны не желали уступать ничего, поэтому съезд завершился ничем. Последующие два съезда (23(2 ноября) и 25(4 ноября) октября) также не привели к согласию. Послы говорили теперь лишь о городах и перемирии. А между тем время, отведенное на поход и сроки выплаты жалования польскому войску, подходили к концу. В окрестностях Москвы провианта, чтоб прокормить войско становилось все меньше. Приближались холода, поэтому Хадкевич отвел войско на север от города к Троицкому монастырю, где места были еще не разоренные, в следствии этого съезд послов 27(6 ноября) октября произошел уже на Троицкой дороге. Также с наступлением холодов польско-литовское войско покинули запорожские казаки, ушедшие на юг, отпустив возле Калуги 2тыс. пленных, "а иной полон повели с собой". Войско же Владислава, подойдя к Троице-Сергеевому монастырю, попыталось взять его штурмом, но было отбито артиллерийским огнем и встало лагерем у села Рогачево. На переговоры были отправлены Христофор Сапега, Карсиньский и Гридич (возможно опять Радзицкий), которым было велено немедленно заключить предварительный договор, так как время уже работало на Москву. Уставшее, голодное польское войско было застигнуто холодами в чистом поле, и только нехватка сил у Москвы не давало русским прекратить переговоры и окончательно разбить поляков. К монастырю были посланы вновь Федор Иванович Шереметев, Данила Мезецкий, Артемий Измайлов и Солово-Протасьев. Начались тяжелые, но столь необходимые обеим сторонам переговоры
   На съездах у Троице-Сергеевого монастыря шли споры лишь о городах, не упоминая о праве Владислава на московский трон. Таким образом, можно заметить, что комиссары и послы быстро отказались от одного из основных требований Сигизмунда III, предпочитая пойти на уступки Москве и заключить долгожданный мир. Однако, несмотря на это, поляки все же требовали все земли захваченные ими за годы интервенции, московские же послы пытались удержать как можно больше земель под властью московского престола. К двадцатым числам ноября русским посланникам удалось отстоять Брянск, но вместо него пришлось отдать Сопейск, пригород Пскова Красный и Попову Гору, а так же Вележскую волость. Помимо решения о городах было решено, где соберутся послы на окончательное подписание мира. Для съезда была выбрана деревенька Деулино в трех верстах от Троице-Сергеевого монастыря.
   Первый съезд великих послов состоялся 23(3 декабря) ноября, но, несмотря на прежние договоренности, от прошел в спорах о Брянске, о Бельской и Вележской землях. Польские посланники упрекали русских в разрыве прежних договоров и вымогательстве, но добиться этими обвинениями ни чего не. О итогах первого съезда Шереметьев сообщил в Москву, откуда пришел наказ: прочно стоять на прежних позициях. На втором съезде 25(5 декабря) ноября поляки грозились вызвать из Ливонии гетмана Радзивилла, но это не возымело успеха. Помимо земель велись дискуссии и о титуловании царя Михаила Федоровича и королевича Владислава. Съезд вновь окончился ничем.
   К этому времени обстановка в самом Московском государстве резко ухудшилась. В нижегородской губернии взбунтовался отряд казаков, в след за ним три тысячи казаков подняли бунт в самой Москве и двинулись в Нижегородскую губернию, лишь усилиями боярина Д.Т. Трубецкого и всей Боярской думой удалось возвратить их обратно, но, несмотря на это, опасность возникновения бунта сохранялась. Помимо этого стало известно, что польскому войску в скором времени выдадут жалование, причем на пол года вперед. Упоминание об этом мы видим и в письме короля польского Сигизмунда III гетману Хадкевичу: "узнали Мы... о великости долга, что оный может быть сей час уплачен, поелику к шестидесяти тысячам... Вельможный Коронный Подскарбий приготовляет также значительную сумму, которую не замедлит выслать. ...и войско при Нашем Сыне находящееся... деньгами могло быть удержано в службе еще на некоторое время".
   В такой ситуации главе русского посольства в Деулино Шереметьеву было не просто отстоять интересы Московского государства. С одной стороны, было видно ухудшение общего положения в России, с другой же стороны была необходимость удержать за московским престолом, как можно больше западных земель. Но все же московским послам пришлось идти на определенные уступки полякам и третий съезд, состоявшейся 1(10) декабря, завершился подписанием перемирия.
  
   §2. Условия и итоги Деулинского перемирия.
  
   Мы уже выяснили, какие основные два требования выдвигал Сигизмунд III к заключению мира (перемирия). Также мы выяснили и то, что уполномоченные посланники были вынуждены отказаться в самом начале переговоров от одного из этих требований полностью. Таким образом, стоит основное внимание уделить в данном вопросе дипломатической стратегии русских послов в территориальном вопросе
   Русские послы смогли быстро договориться о перемирии на 14,5 лет, но решение вопроса об обмене пленниками принято было с трудом. Шереметьев настаивал, чтоб обмен производился в тот же день, что и передача городов, но поляки не соглашались, и чтоб переговоры не сорвались русским пришлось уступить. Решено было, что передача городов состоится 2(12) февраля 1619 года, а обмен пленными 15(25) февраля того же года. Гансевский и Сапега, пытавшиеся вновь поднять вопрос о престолонаследии, не смогли отстоять право Владислава на московское княжение и царем Московским был признан Михаил Федорович. В договоре было записано: "Божиею милостию великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всея Русии самодержца (титул), его царского величества бояр и всех его царского величества думных людей... великие послы (имена) говорили с (имена), о королевиче Владиславе отказали накрепко, что то ныне и вперед статься не может (т. е. чтоб ему быть на московском престоле); а паны-рада и великие послы то дело на суд божий положили; приговорили... перемирье на 14 лет и на 6 месяцев: мы... по повелению великого государя нашего, по совету бояр... поступились городов (имена); отдать города с нарядом... с посадскими людьми и с уездными с пашенными крестьянами... а гостям и торговым людям дать волю, кто в которую сторону захочет, а духовенство, воевод, приказных и служилых людей выпустить в Московское государство со всем имением". Таким образом, можно сделать вывод, что Деулинское перемирие явилось компромиссом двух враждующих сторон. За отказ от московского престола Речь Посполитая сохраняла земли занятые ей с 1609 по 1618 годах, а именно города Смоленск, Дорогобуж, Стародуб, Серпейск, Себеж, пригород Пскова Красный, Вележ, Белый (Белую), Невель, Почеп, Перемышль- Рязанский, Торопец, Чернигов и Новгород- Северский. Таким образом, Россия теряла примерно двести - двести пятьдесят километров западной пограничной полосы, которые по перемирию закреплялись как польско-литовские территории. Это уже правомочно приближало западную границу Московского государства к столице.
   Обмен же пленными последовал лишь в июне 1619 года, все это время московским послам пришлось дожидаться поляков для обмена в Вязьме. В дороге на родину умер князь В.В. Голицын - один из русских послов и воевод, захваченных поляками. Он был похоронен 27 января 1619 года в церкви св.Духа в Вильно.
   1 июня состоялся обмен пленниками. В числе, которых, помимо митрополита Филарета, были боярин Михаил Борисович Шеин, Томала Луговской и все пленные дворяне. 14 июня на реке Пресне Филарета встретил царь и с пышной прецессией ввел в Москву. 24 июня Филарет был посвящен в патриархи.
   В конце1618 - начале 1619 годов завершилась эпоха бурных социальных и политических потрясений - Смутное Время. Формальной точкой завершения ее можно назвать подписание Деулинского перемирия, но фактическим завершением Смуты стоит считать лишь момент, когда была восстановлена сильная централизованная власть, а это произошло именно с возвращением митрополита Филарета Никитича и формированием системы соправления. То есть, именно последствия Деулинского перемирия, а не восшествие на престол царя Михаила Федоровича или отказ Королевича Владислава от московского трона являлись завершающим моментом Смутного времени. Именно последствия Деулинского перемирия позволили жизни войти в привычное русло.
   Деулинский договор стал итогом взаимных уступок и системы компромиссов, сформировавшихся во время пяти этапов переговоров. Именно эта система компромиссов смогла обеспечить четырнадцать лет мирного развития стран, но именно она и заложила корни дальнейшего противостояния Московского царства и Речь Посполитой. Именно из-за неудовлетворения всех желаний и потребностей государств этой системой, заставило примирившихся противников начать вновь готовиться к войне, реформировать армии по европейскому образцу, восстанавливать и развивать экономику.
   Каковы же были последствия Деулинского перемирия для обоих государств? Для удобства можно выделить две основные категории последствий, связанных с подписанием Деулинского перемирия - внешнеполитические и внутреннеполитические.
   О внешнеполитических последствиях Деулинского перемирия для Московского царства уже упоминалось неоднократно. Во-первых, это большие территориальные потери на западе, которые в последствии станут причиной Смоленской войны (1632- 1634 гг). Именно из-за этих потерь Россия будет более активно включаться в европейские отношения, ища союзников в борьбе с Речь Посполитой. Во-вторых, надо отметить начало общей европеизации России, связанной с активизацией внешнеполитических сношений. И в-третьих, что было крайне важно - польская королевская династия обещала не покушаться на московский престол.
   Для Речь Посполитой внешнеполитическими последствиями заключения Деулинского перемирия является приобретение на востоке обширных земель с крупными торгово-ремесленными городами, продвижение границ дальше на восток. Вторым важным последствием подписания перемирия в деревне Деулино для Речь Посполитой становиться отказ Владислава от притязаний на московское княжение, что разрушило все надежды польской короны избавиться от опеки Священно-Римской империи и получить богатства Сибири, а также завладеть торговыми путями на восток.
   Внутреннеполитические последствия для России был не мение глобальны, чем внешнеполитические - в России завершилась трагическая для всего русского народа Смута, шаткая власть окрепла и смогла взять в свои руки бразды правления. Началось восстановление хозяйства и торговой жизни. Страна начала подниматься с колен.
   Внутреннеполитические последствия Деулинского перемирия в Речь Посполитой так ярко не проявились, так как Смута не затронула в такой степени Польшу и Литву. Однако, заполучив крупные торговые города, экономика Речь Посполитой быстро начала расти.
  
  
  
   Глава 2. Внутреннеполитическое и внешнеполитическое положение Московского государства после заключения Деулинского перемирия. Подготовка к новой войне.
   §1. Внутреннее положение в России. Ликвидация последствий Смутного времени.
  
   Как было выяснено в первой главе, прежде чем накопить силы для дальнейшей борьбы с Речь Посполитой и устранить компромиссную систему отношений, созданную Деулинским перемирием, Московскому государству необходимо было решить ряд внутриполитических проблем, а также восстановить внешнеполитические связи в Европе и Азии, пострадавшие во время Смуты. Таким образом, логичнее будет в данной главе, прежде всего, рассмотреть меры, связанные с восстановлением внутренней стабильности государства, его экономики и внешнеполитических связей, прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению мер преобразования в военной сфере. Так как именно они и стали, по сути, конечным продуктом целенаправленной политики, проводимой патриархом Филаретом и царем Михаилом Федоровичем.
   Во внутренней политике перед руководством страны с 1619 года встало огромное количество проблем, которые требовали безотлагательного решения. Падение авторитета власти (как светской, так и церковной); разрушение всей системы финансов; разорение многих городов и сел; запустение пахотных земель; упадок торговли; распространение воровских (уголовных) шаек, что в первую очередь ставило вопрос об укреплении центральной власти. Вследствие чего, логичнее будет, сперва, рассмотреть характерные особенности верховной власти, сложившейся к началу 20х гг. XVII века в России, а так же проследить изменения в системе госаппарата.
   Как уже отмечалось, 14(24) июня 1619 года в Москву с торжественной процессией прибыл митрополит Филарет Никитич отец царя Михаила Федоровича. В честь приезда отца "царь освободил всех служилых людей, ранее взятых под стражу, и простил сосланных за разные повинности". Освобожденный из польского плена вместе с другими послами Филарет Никитич вскоре стал центральной фигурой политической жизни страны. Уже через несколько дней Земской Собор изъявил царю желание видеть митрополита во главе русской православной церкви, "ибо знали, что он достоин такого сана... потому, что он был царский отец от плоти, да будет царствию помогатель и строитель". Филарет сперва отказывался от сана, но церковные владыки и выборные из Земского Собора настаивали, и тогда митрополит согласился принять сан, если все земли и все сословия государства Московского присягнут на послушание ему и окажут ему поддержку в восстановлении России. Выборные и духовенство поклялось в этом, и 24 июня была проведена интронизация по чину поставления, проведенная патриархом Феофаном Иерусалимским. Именно эти события можно считать началом складывания системы двоевластия в Московском царстве.
   Властный, опытный царедворец, Филарет быстро стал соправителем Михаила, даже титул теперь патриарха звучал, как Великий Государь. Все дела требующие решения на уровне верховной власти рассматривались обоими Великими Государями. Принятие иностранных послов, рассмотрение грамот, принятие даров. Филарет быстро добился от сына грамот, увеличивающих его власть и уменьшающих власть государственных чиновников в церковных землях. Уже меньше чем через месяц из функций нескольких воевод были исключены обязанности сбора ямских денег с монастырей, что доказывает "Грамота Белозерскому ямскому прикащику Михаилу Викентьеву" от 16 июля 1619 года: "с монастырей... со всех патриарших сел... ямских денег имать не велел". А уже в грамоте от 20 ноября 1619 года Михаил Федорович "пожаловали... в нашем государстве в Двинской земле, две трети волости Барзуги со всеми нашими людьми" передать в Патриаршею область. Такой рост и особое положение Патриаршей области создавало государство в государстве.
   Благодаря своему влиянию, Филарет смог вмешиваться не только в церковные дела, но и в административные, военные, торговые. Таким образом, можно сделать вывод, что к концу 1619 года окончательно складывается система соправления. Эти тенденции можно проследить и по переписке царя и патриарха. В 1619 году Филарет пишет сыну: "О крымском, государь, деле, как вы, великий государь, укажете? А мне, государь, кажется, чтоб крымским послам и гонцам сказали, что вы...с...государем их царем, в дружбе и братстве стоишь крепко, посланника с поминками и с запросами посылаешь". В этом отрывке письма хорошо видно, что патриарх (глава духовной жизни государства) советует царю в вопросах дипломатии. По этому поводу Георгий Владимирович Вернадский пишет в своем труде "Московское царство": "Кроткий и болезненный царь итак всегда почитал отца....Теперь, когда Филарета благословили патриаршеством, Михаил испытывал перед ним трепет, более чем сыновний".
   Лишь ближе к концу жизни отца (1633 год) Михаил пытался выйти из-под влияния отца. В этой связи характерно письмо, написанное царем Филарету в 1630 году: "хотел ты, великий государь, отец наш и богомолец, быть в Москву в Троицын день; но в Троицын день тебе быть в Москву не годится, потому что день торжественный, великий, а тебе, государю, служить невозможно.... Так тебе бы...в пятидесятый день отслушать литургию в Тонинском и ночевать там же, а на другой день, в понедельник, быть к нам в Москву с утра".
   Однако, вплоть до своей смерти патриарх сохранял сильнейшее влияние на сына, а через него и на всю политику государства в целом. Как пишет Георгий Владимирович Вернадский: "Астраханский архиепископ Пахомий, писал о нем: "Филарет...был раздражительным и недоверчивым и настолько властным, что даже сам царь боялся его. Он держал в повиновении бояр и других царских советников... Он управлял всеми государственными и военными делами царства"". Именно Филарет и стал идеологом мер, направленных на преодоление последствий Смуты.
   До сих пор центральное управление обеспечивалось системой приказов. Распределение дел оставалось по прежнему не четким. Однако, с приездом Филарета Никитича начинается медленная реорганизация приказной системы, борьба с коррупцией. Однако, не все исследователи согласны, что патриарх Филарет стремился реорганизовать приказную систему. Например, Степан Борисович Веселовский в труде "Московское государство XV- XVIIвв." утверждает, что "Филарет Никитич быстро приводит в порядок расшатанный смутой приказной механизм...Однако, нет ни каких указаний на то, чтобы он сознавал необходимость реформ, а не простой реставрации". Но скорее всего данная идея не верна, так как большинство мер по реорганизации политической жизни и оздоровлению экономики показывают обратное. В частности можно сказать о реорганизации и реформированию системы налогообложения и управления Сибирью, реформированию армии и законодательной системы.
   Особое место в административном устройстве до Смуты играла Боярская Дума, но начиная со второй половины 1619 года ее права и функции уменьшились. К тому же раньше в нее входили только представители аристократических фамилий, а технические функции выполняли дьяки, секретари и докладчики. Филарет же, опираясь на поддержку Земского Собора, а так же используя возросшее недоверие к боярам, вводит в Думу представителей служилого дворянства и духовенства. Тем самым, демократизируя доныне замкнутую среду членов Боярской Думы. Характерно, что именно на мнении общественности была построена вся политика государства при Михаиле Федоровиче. Это легко можно увидеть, если учесть, что Земской Собор в правление первого Романова распускался крайне редко. В первое же десятилетие он заседал постоянно. Таким образом, несмотря на укрепление центральной власти, Филарет и Михаил Федорович понимали опасность слишком серьезных перекосов в сторону централизации.
   Во время Смуты важную роль в освобождении страны сыграли местные земские собрания, автономные от царской власти, но в мирное время они стали помехой в централизации Московского государства. С восстановлением на всех местах власти воевод права земских собраний были уменьшены, хотя полностью распустить их Филарет Никитич и Михаил Федорович не решились.
   Помимо этого практически сразу Филарет советует царю созвать Земской Собор по вопросу несправедливости в налогообложении и злоупотреблении бояр и чиновников. Выше уже упоминалось, что финансовый вопрос являлся одной из наиболее насущных в 20е годы XVII веке. Казна была разграблена поляками, население было разорено войной и платить налоги не могло. Поэтому во все города и уезды были отправлены оценщики для составления новой описи собственности для введения реального налога на имущество. Помимо этого приказано было составить новый свод доходов и расходов государства.
   В спешном порядке был образован приказ Сыскных дел для борьбы со взяточничеством, который возглавили Иван Борисович Черкасский и Дмитрий Иванович Мезецкий.
   Также изменилось и налогообложение. Поземельный налог остался практически неизменным: основной единицей для подсчета оставалась соха, но теперь ставка рассчитывалась от качества земли и для дворянства она была снижена. Другой налог был введен на содержание войска, численность которого из-за Смутного времени резко увеличилась. Тем немения, дефицит казны сохранился, что заставило правительство обратить внимание на восточные районы страны, как на источник пополнения государственных доходов. В данном случае обширность России сыграла положительную роль. Уступив Речь Посполитой и Швеции свои западные земли, она в этих условиях могла надеяться лишь на свои восточные владения - Урал, Башкирию и Сибирь.
   С окончанием Смуты русские промысловые люди вновь двинулись в глубь Сибири в поиске богатых пушниной территорий, а за ними последовала и царская администрация, стремившаяся не только контролировать потоки пушнины на запад, но и ища другие полезные товары. Доказательство этому можно найти во многих грамотах, посылаемых в Сибирь. Например, уже 16 декабря 1619 года была отправлена в Тобольск "Память Максиму Трубчанинову": "Да в реку в Тунгуску впала река Лимля, а живут де по ней люди сучикиреи, и в тех де трех землях соболь ведется добрый... (приказываю) велить ездить по обе стороны реки и того смотрить... есть ли... лес, который к судовому делу пригодиться".
   Из данной памяти предельно ясна вся политика Московского государства на данных территориях - перенести центр тяжести государственных доходов из обедневших западных и северо-западных земель в Сибирь. Именно вклад десятины от торговли "мягкой рухлядью" в казну становится одним из главных государственных доходов. "В XVI - XVII вв. Русь не имела своих горных разработок золота и серебра. Государство испытывало значительный недостаток драгметаллов, из которых оно чеканило свои деньги". Таким образом, меха для Московского государства стали основным предметом экспорта и валютой на внешнем рынке. Таким образом годовой доход России от продажи пушнины по расчетам Раймонда Фишера постоянно рос, и если в 1624 году он составлял 45тыс. рублей, то уже к 1634 году достиг 60тыс. По мнению Сергея Николаевича Савченко "к середине XVII в. сибирский пушной промысел давал России до 33% государственных доходов". Таким образом, возможно, предположить, что в 20х гг. XVII в. доход от торговли пушниной государству составлял 40-45% от всех поступлений. Отдельные записи о сборе десятинных соболей показывают, на сколько интенсивной была торговля пушниной. Так в период с 1625 по 1634 гг. годовой сбор составлял от 10тыс. до 13тыс. рублей, а это значит, что общая стоимость оборота в частной меховой торговле составляла не меньше 100-130 тыс. рублей ежегодно!
   Помимо десятинных сборов большой вклад в государственную казну составил и налог с податного ("ясачного") населения - ясак. Сравнивая данные, можно сказать, что "в период с 1620 по 1690 гг. Ў соболей из Сибири государство получало в виде ясака, и Ќ - как десятинный сбор с торгово-промышленных людей".
   Таким образом, при этих огромных доходах необходимо было унифицировать управление Сибири и как можно эффективно организовать эти два потока пушнины - десятинные сборы и сбор ясака. Внутри Казанского приказа выделяется Сибирский отдел, который и должен был провести изменения в управлении Сибирью и добиться увеличения поступлений в казну. В январе 1623 года управляющим Тобольска (тогдашнего центра Сибири) был назначен энергичный князь Юрий Яншевич Сулешев. Он за короткое время "установил новые правила сбора ясака, что привело к значительному увеличению государственного дохода". Как пишет Петр Андреевич Словцов, известный русский историк Сибири, дань (ясак) "взимался соболями, лисицами, бобрами, песцами белыми и голубыми, куницами, горностаями, рысью, белкою и зайцами, лучшего, разумеется, разбора".
   Подтверждением, как важен ясачные дела для московского правительства, служат постоянные грамоты сибирским воеводам, присылаемые им весь период 20х-30х гг. XVII века. Например, в грамоте от 19 января 1627 года "Цывильскому воеводе Ивану Матюшкину об отыскании и о положении в ясаке новоприбылой Черемисы" писалось: "В черемисских деревнях, новоприбылых ясачных людей Черемисы выискивать... и оброка на них положить, смотря по их прожиткам и по промыслам... в Цывильский уезд... сборщиков посылывали". Однако, "особое внимание в наказе обращалось на сбор ясака и подчеркивалось, что его необходимо собирать "лаской и приветом". В то же время "збирать государев ясак и поминки собольи добрые, ... прелых и драных соболей и недособолей в государев ясак не имать". Воевода не должен допускать "насилий" по отношению к ясачному населению, т.к. это могло негативно отразиться на сборе ясака". В случае же отказа выплачивать ясак воеводы имели право применять силу.
   Также было начато проведение мер по учету всего ясачного населения для установления точного размера ясака.
  
   Другой мерой по восстановлению России явилась новая социальная политика, принятая после заключения Деулинского перемирия. Многие посадские люди и крестьяне начали возвращаться на старые места обитания, начинает возрождаться ремесло и сельское хозяйство, но его рост был незначительным. Поэтому многие пострадавшие города освобождались от уплаты податей. Так в жалованной грамоте от 4 января 1620 года калужанам отмечалось: "и нам бы... пожаловать: во всяких наших податях велели дать льгот с нынешнего 128 (1620) году на три года, а в те льготные лета... никаких податей... не имать".
   В 1622- 1623 гг. была проведена перепись всех молодых детей боярских и аристократам достигших пятнадцати лет и не имеющих еще своих поместий и выделение им за службу поместий из земельного фонда Дворцового приказа, что должно было хоть как-то поправить положение оставшихся без земель детей боярских. Таким образом, шло медленное слияние бояр и дворян в один класс "государственных служилых людей". Стирание различий между боярством и дворянством вело и к стиранию граней между вотчиной и поместьем.
   Расширение поместных земель шло параллельно с закрепощением крестьян, что вызывало возмущение крестьян, однако и способствовало увеличению производства хлеба и других сельскохозяйственных культур. Более благоприятным было состояние государственных и дворовых крестьян, сохранивших полное самоуправление и несших лишь одно государственное тягло.
   Для сглаживания возросшего напряжения между московским государством и казаками правительство признала за казаками право на владение землей, снабжала провиантом, снаряжением, оружием, взамен требуя ведение пограничной службы и помощи в освоении новых земель.
   Благодаря всем этим мерам, Россия всего за десятилетие смогла практически восстановить свое хозяйство, стабилизировать ситуацию внутри страны.
  
   §2. Внешнеполитическое положение России. Поиск союзников.
  
   Создавая более устойчивую экономическую и административную базу страны, патриарх и царь не забывали и о внешнеполитических связях с другими странами.
   Прежде всего, необходимо было вновь наладить хорошие отношения с Крымским ханством, чтобы обеспечить прочную границу Московского государства с юга и тем самым обезопасить южные районные районы страны от разорительных набегов татар.
   Северная и западная же границы уже не столь сильно беспокоили Московский престол. Швеция готовилась к возобновлению войны с Речь Посполитой, а Польско-Литовское государство с ужасом наблюдала за начинающимся противостоянием Священно Римской империи, своего союзника, и восставшей Чехией, и, опасаясь за свою западную границу, стягивало туда войска.
   Учитывая сложившееся положение вещей, патриарх Филарет обратился к делам крымским. Необходимо было как можно скорее выслать в Крым задержанные из-за отсутствия денег более чем на пол года поминки. "Московский посланник Амвросий Ладыженский писал государю: "Царь (хан), прочтя грамоту, говорил: поминки государь московский отложил до зимы, с королем помирился, а ко мне о том не пишет... и если он теперь поминки не даст, а отдохнувши, станет на нас сложась с королем. И приговорил царь послать кальгу к Москве войною... И я... говорил ближним людям, что великий государь посланников по синему льду с поминками пришлет... С королем велит опять войну начать.... Насилу я теперь его удержал"". Получая от посланника такие тревожные вести, патриарх и царь немедленно приказали "деньги в крымскую кладь собирать и казенные расходы давать из всех приказов, чтоб ни за чем не стало, и отпустить гонцов поскорее".
   Таким образом, следует отметить данный фактор (угроза со стороны Крыма) как постоянный фактор для Московского государства на всем протяжении XVII века, влияющий на внутреннюю и внешнюю политики России и в особенности в финансовой сфере.
   Так же были предприняты меры по присоединению отколовшихся во время Смуты ногайских племен.
   Обеспечив на южных границах к середине 1619 - началу 1620 гг. относительное спокойствие, патриарх Филарет и Михаил Федорович обращают свое пристальное внимание на Европу, где в то время начинала разворачиваться первая общеевропейская война, в которую будет втянуто и Московское царство.
  
   Проведя несколько лет в польском плену, Филарет ясно представлял общеевропейскую политическую картину, сложившуюся к 1619 году. Он видел, что в Европе складываются два противоборствующих лагеря - Габсбургский (католический) и Антигабсбургский (протестантский). Учитывая, отношения с католическими державами, в особенности с Речь Посполитой, пристальное внимание патриарха было обращено к протестантскому лагерю, в том числе к Швеции.
   Еще с 1617 года с Швецией царь и его окружение вело интенсивные переговоры, уточняя границы между обеими странами, но с 1619 года основным вопросом в русско-шведских отношениях становится религиозный и экономический. А именно уход шведского православного духовенства на русскую территорию, что привело к уходу и податного и торгового населения в след за ними. В основном это было вызвано распространением грамот митрополита новгородского Макария. Шведы требовали прекратить распространение грамот и возвращения беглецов. Новгородский воевода писал в Москву, спрашивая совета: "крестьянин Гордюшка Иванов, а бьет де челом тебе, государю царю...чтоб ты, государь, пожаловал их, велел ему и иным крестьяном из-за рубежа притти на свое государево имя на свою государеву сторону". Ответ пришел незамедлительно: "По нашему указу Новгородскому митрополиту Макарию велено о попах писать и делать по указу и грамоте отца нашего великого государя святейшего Филарета Никитича... а митрополиту с маршалком не ссылаться, потому что он человек духовный и чину великого, ему с иноземными ссылаться не пригоже".
   Таким образом, не многих беглецов приходилось ссылать обратно, но большинство оставалось в России. В общем и целым, можно сказать, что Шведская корона взяться серьезно за данный вопрос не могла, так как с 1621 года ввязалась вновь в войну с Речь Посполитой, пытаясь заставить Сигизмунда III Августа отказаться от шведской короны и захватить южную часть Лифляндии. Но уже через год из-за финансовых трудностей и постоянных увещеваний представителей Антигабсбургской коалиции Густав Адольф II заключил в 1622 году перемирие с Речь Посполитой, которая быстро восстановила силы, благодаря Священно Римской империи. Уже с 1622 года шведский король начинает разрабатывать новый план, по которому вначале необходимо было нанести удар по Священно Римской империи, а после разбить войска Речь Посполитой. Однако, для его реализации необходимо было на время боевых действий в Германии нейтрализовать Польско-Литовское государство, что возможно было сделать только заняв его войной либо с Османской империей, либо с Россией. К тому времени Турция была ослаблена войной с Ираном, и воевать на два фронта не собиралась. Московское же царство было еще слишком слабо. Поэтому реализация плана войны с императором отодвигалась на неопределенное время.
   Польско-шведская война продолжалась с переменным успехом до 1626 года, пока Густав Адольф II не приступил к реализации своего плана, боясь еще большего усиления Католической Лиги. В 1626 году в Москву прибыли шведские послы - Юрий Бенгарт и Александр-Любим Деменьтьевич Рубец. Основной их миссией было поднять запорожских казаков на восстание против Речь Посполитой, но помимо этого в Москве они должны были завести разговор о войне России и Речь Посполитой, высказав надежду, что Московское царство тоже нападет на Речь Посполитую. Естественно, что будь Шведская корона на столько сильна, как это представляется многим исследователям данного периода, необходимость в создании союза против нее не было бы. Но именно нехватка в казне средств заставляла шведского короля искать против Польско-Литовского государства союзника, способного отвлечь Речь Посполитую, пока он будет вести войну с Империей. Однако, опасаясь ненужных трений с поляками и понимая свою слабость в военной сфере, московское правительство не пустил посольство дальше, хотя и подало надежду на вступление России в войну с Речь Посполитой. Посольство возвратилось обратно, а война Швеции и Речь Посполитой продолжилась до 1629 года, пока истощенные противники не подписали годовое перемирие.
   Уже в начале 1929 года Густав-Адольф II вновь посылает в Россию Бенгарта вместе с Мониром, но на этот раз их задачи были намного сложнее. За два года с 1627 по 1629 гг. Швеция не смогла разгромить Речь Посполитую и все-таки ввязалась в войну со Священно Римской империей, выступив в поддержку осажденного имперскими войсками Штральзунда в 1628 году. Конечно, шведский король понимал всю сложность ситуации и не сделал бы этого, не будь у него заверения царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета о желании Московского царства вступить в войну, но несмотря на обещания Россия вступать в 1628-1629 годах в войну не собиралась. Шведское королевство оказалось воюющим на два фронта. Такое положение требовало немедленных изменений. В таких условиях и было отправлено в 1629 году посольство в Москву.
   Густав-Адольф II писал Михаилу Федоровичу, что в прошлом году его войска могли бы разгромить Речь Посполитую, но ему помешал германский император и "Папежный заговор", заставив его придти на помощь Штральзунду, и теперь он просит помощи у своего союзника - московского царя. Также он просил: "купить в ваших землях 50000 ржи и других съестных припасов". Вот с какой целью явились в Москву послы. Не надеясь на вооруженную помощь русского государя, шведский король хотел получить дешевый русский хлеб, для обеспечения Швеции не деньгами, а продовольствием. Послам отвечали, что царь не будет ждать завершения перемирия, а нападет раньше. Насчет поставок хлеба было принято решение разрешить беспошлинную продажу хлеба Швеции.
   Третье посольство Монира было выслано в Москву через год - в начале 1630 года. Густав-Адольф II сообщал, что из-за войны в Германии он заключил перемирие с Польшей и просил вновь закупить беспошлинно хлеба, круп, селитры и смолы. "Царь велел отвечать, что он не сердиться на короля за перемирие... повторяет, что со своей стороны не будет дожидаться истечения перемирного... для дружбы и любви государь позволил купить 75тыс. четвертей ржи и 4тыс. четвертей проса беспошлинно".
   Также "посол шведский... предлагал прислать в Москву, кроме политической информации, военных командиров, амуниции и вооружение для русской армии, и это предложение было принято".
   На следующий год шведы получили еще 50тыс. четвертей ржи беспошлинно.
   Таким образом, к 1631 году Швеция смогла наладить выгодное экономическое сотрудничество с Московским государством, благодаря которому могла вести борьбу со Священно Римской империей и заключила перемирие с Речь Посполитой. Россия же обеспечила себя рынком для сбыта товаров, но уже 1631 году характер отношений между Московским государством и Швецией меняется.
   Помимо русско-шведских отношений следует также упомянуть и о сношениях Московского государства и с другими европейскими странами. Относительно других государств, таких как Англия, Франция, Нидерланды и Дания можно сказать, что взаимоотношения изначально складывались лишь в экономической сфере. Причем каждая из стран стремилась добиться беспошлинной торговли хлебом и мехами, а также свободного прохода своих купцов на Восток. Однако все эти предложения были отвергнуты, так как заведомо несли убыток русским купцам, что явно не способствовало восстановлению торговли в Московском царстве.
   Подводя итоги западноевропейских дипломатических сношений в период от заключения Деулинского перемирия до 1630 года, можно сказать, что Россия смогла найти лишь одного союзника для борьбы с Речь Посполитой - Швецию. Именно Швеция, благодаря своему положению и от части совпадению интересов с Россией, реально могла помочь ей в неминуемом столкновении с Речь Посполитой. Другие же европейские страны были втянуты в конфликты в центральной Европе, в том числе и Тридцатилетнюю войну не желали вступать в противостояние еще и с Речь Посполитой. Произошедшая к тому времени в Европе революция цен толкала эти страны искать дешевые источники сырья и продовольствия, одним из которых они считали Россию, но в данном вопросе позиции московского правительства были непоколебимы. Поняв это, патриарх Филарет и царь Михаил Федорович стали выстраивать внешнюю политику, ориентируясь лишь на Швецию, как возможного соратника и это принесло в скором времени плоды, на которых стоит остановиться подробнее.
  
   §3. Модернизация русского войска в начале 30х гг. ХVII в. Подготовка к войне.
  
   Выше было отмечено, что Московский престол, начиная уже с 1619 года искал в Европе сильного союзника, чтоб начать войну с Речь Посполитой и нашел его в лице шведского короля Густава-Адольфа II. Несмотря на потерю северо-западных земель, отданных шведам по Столбовскому миру, на данном этапе цели обоих государств совпадали. Обоим требовалось ослабление Речь Посполитой. Швеции для того, чтоб продолжить войну со Священно Римской империей, получить возможность присоединить Померанию, Пруссию и Лифляндию, но для этого Польско-Литовское государство нужно было отвлечь. Царству Московскому для того, чтоб вернуть западные земли со Смоленском, потерянные по Деулинскому перемирию, и обеспечить себе надежные границы на западе. Чем же Смоленск был так важен для России? Во-первых, это был крупный торгово-ремесленный город, через который шли потоки товаров из России на запад и северо-запад. Его потеря сильно сказалась на поступлениях в казну (численность населения на 1610 год составляла вместе с жителями посадов до 130тыс. человек). Во-вторых, Смоленск являлся хорошо защищенным городом, выполняя функцию щита на западе. После взятия Смоленска поляками эта функция была возложена на Вязьму и Можайск. В-третьих Речь Посполитая, присоединив Смоленск, отодвинула свои границы на восток, ближе к Москве, что было весьма опасно при возобновлении войны.
   В этих условиях, зная о скором истечении срока перемирия между Московией и Речь Посполитой, с разных концов Европы и в Речь Посполитую, и в Московское царство потянулись "с предложениями своих услуг предводители ландскнехтных полков, предприимчивые кондотьеры, привлекаемые слухами о... неизбежности войны Польско-Литовским государством и Московией". Московские власти сперва не реагировали на данные предложения, хотя "видели несостоятельность русского войска".
   Каким же было московское войско и почему с конца XVI оно с трудом смогло противостоять европейским регулярным армиям? Чем отличалось строительство новых европейских войск от московского войска, созданного реформами Ивана IV? В крации рассмотрим состояние русского войска до преобразований начала 30х гг. ХVII века.
   Как отмечает Сергей Константинович Богоявленский: "До ХVII в. (и надо заметить и в первые двадцать лет ХVII в.) дворянская конница была главным войском, несшим все тяготы войны - наступательной и оборонительной". Этот факт принимают и другие историки, например Анатолий Васильевич Чернов писал: "Основу русского войска в этот период составляло дворянское ополчение".
   Мария Михайловна Денисова в статье "Поместная конница и ее вооружение в XVI - XVII вв." писала: "Значение конницы, как основного рода войск в России XVI века, отмечает в своих "Записках" и Ченслер (1553 - 1554). Он пишет: "Он (царь) никогда не берет с собой на войну ни крестьян, ни купцов, все его воины конные. Пехотинцев он не употребляет, кроме тех, которые служат в артиллерии, и рабочих". Ченслер таким образом совсем проглядел пехоту и стрельцов".
   Это же доказывают и сметный список 1630 года Разрядного приказа. По нему видно, что на московской службе на этот год числилось: 27433 дворян и детей боярских, стрельцов же насчитывалось 20539 человек и хотя численность поместной конницы быстро сокращалась по сравнению с серединой ХVI века, до начала преобразований она все же была преобладающим видом войск.
   Как пишет Александр Малов "Русская поместная конница в XVII в. состояла из двух не равных по положению и численности категорий: из "московских чинов" Двора Великого Государя и городовых дворян и детей боярских. Провинциальное дворянство (городовые дворяне и дети боярские) объединялись по территориальному признаку в рамках уезда, где было испомещено, в служилую корпорацию, замкнувшуюся на уездный город... До 1630-х гг. городовое дворянство и дети боярские составляли основу войска московских царей".
   Городовые служилые люди делились по социальному своему положению на служилых "по отечеству" (служба передавалась от отца к сыну) и "по выбору" ("выборные дворяне, или выбор, являвшиеся верхушкой уездных служилых организаций", не служили в уездах, а переводились в Москву). Помимо этих категорий существовала промежуточная категория служилых - "по прибору" (набирались из представителей податных сословий, но лично свободных: стрельцы, казаки, пушкари), но о ней речь пойдет позже.
   Именно из первых двух категорий служилых людей московские цари и набирали себе войско, как мы уже знаем, состоящее в основном из кавалерии. Каково же было вооружение поместной конницы?
   В ХVI веке самым распространенным противником России были татары и другие кочевники. Для эффективной борьбы с ними нужно было иметь легкое вооружение, чтоб избегать прямого контакта с большими силами противника, такие как луки. Но даже "если дворянская конница не без успеха сражалась с татарами, не имевшими огнестрельного оружия и не усвоившими всех выгод правильного строя, то на западной и северо-западной границе дворянское ополчение оказалось совершенно несостоятельной в борьбе с обученными... войсками", использующими все чаще и чаще огнестрельное оружие. По этому вопросу правильно подмечает Олег Александрович Курбатов: "Основной политической доктриной... является сохранение Православия на вверенной... территории... Это обусловило главное направление военных усилий страны... Основные требования к индивидуальной подготовке и снаряжению всадников формировались в соответствии с главной задачей русской конницы - противодействиям набегам кочевников, ... избегающих прямого столкновения". Это отмечает и Мария Михайловна Денисова: "Затем Ченслер дает описание вооружения всадников: "Всадники - все стрелки из лука, ездят на коротких стременах. Вооружение их состоит из металлической кольчуги и шлема на голове, у некоторых кольчуги покрыты бархатом или золотой парчой". Тогда как, например, польская кавалерия отличалась мощным натиском с использованием холодного оружия (копий и сабель). Однако, несмотря на относительно легкое вооружение, защита у многих московских конников была довольно таки тяжелой.
   "В XVII в. в России боевые латы для конной службы известны двух основных типов: западноевропейские рейтарские и восточноевропейские, использующиеся польскими гусарами. Наличие в комплекте с латами наручей - "зарукавья", являвшихся необходимой принадлежностью гусарского (но не рейтарского) латного комплекта, дает нам основание предполагать, дает нам предполагать использование... латного доспеха гусарского типа". Также широко применялся бехтерец (кольчужный доспех, укрепленный на груди пластинами). Шлемы, же были в основном типичные для России - шишаки и мисюрки.
   Таким образом, можно сказать, что, несмотря на вооружение, приспособленное к дальним атакам, русская поместная конница была хорошо защищена и при изменении в вооружении смогла бы соперничать с польской тяжелой кавалерией, но, к сожалению, полностью унифицировать вооружение поместной конницы правительство было не в состоянии. Прежде всего, потому, что это означало перестроить всю военную систему государства.
   Главным же минусом поместной конницы, относительно хорошо подготовленной и снаряженной, было отсутствие, какой либо дисциплины, что являлось следствием общего положения дворян и детей боярских в государственной системе Московского царства (привязанность к уездам, своим вотчинам и поместьям). Часто дворяне и дети боярские целыми отрядами не являлись на смотр или парой уходили из войска обратно в поместья. Еще одной проблемой, препятствующей реорганизации поместной конницы и во многих случаях ее неявки на смотры, являлась проблема обнищания, о которой уже упоминалось в начале главы.
  
   Вторую группу войск в вооруженных силах России с середины XVI по конец XVII вв. составляли стрельцы. Как верно отмечает Анатолий Васильевич Чернов: "До 30-х годов XVII в. стрельцы продолжали оставаться единственной постоянной пехотой в войске. Правительство, учитывая значение стрельцов в обороне городов во время иностранной военной интервенции и крестьянской войны, значительно увеличило число городовых стрельцов". Для Московского государства в этот период стрельцы действительно оставались наиболее надежной опорой. "Стрельцы были снабжены огнестрельным и холодным оружием, но никаких доспехов не имели". Ко всему прочему, стрелецкое войско также было не столь организованно, как пехота регулярных наемных армий Европы. Стрельцы хотя и разделялись в полках на сотни (роты), а роты на пятидесятки, но самостоятельно действовать были не приучены. Вот, что отмечает Сергей Олегович Летин: "Типовой комплект пехотного вооружения, сложившийся... во 2-й половине XVI в. практически не менялся до самого конца XVII в. Дж. Флетчер в 1588 г. сообщает, что московские стрельцы "не носят никакого оружия, кроме самопала в руке, бердыша на спине и меча сбоку". К этому можно добавить свидетельство Г. Г. Паерле о том, что виденные им в 1606 г. стрельцы "имели длинные ружья с красными ложами" и белые перевязи с зарядцами на груди. О том, сколь мало изменилось стрелецкое вооружение, можно судить, сравнив описание Флетчера со свидетельством, оставленным столетие спустя, в 1683 г., его земляком Э. Кемпфером. Виденное им вооружение стрельцов "состояло из ружья, коим отдавали они честь; бердыша, имеющего вид полулуния, воткнутого перед каждым в землю, и сабли, с боку привешенной".
   Таким образом, не эволюционируя, стрелецкое войско, созданное одним из передовых в восточной Европе, к 30м гг. XVII века устарело и не могло противодействовать в открытом бою не только с кавалерией, но и с регулярной пехотой. Эффективности в использовании этих войск можно было добиться только использованием как гарнизонов городов и крепостей при осадах, что показательно доказывает и сметный список разрядного приказа, где прописано наличие стрельцов во всех практически городах, что естественно говорило об оборонительных характеристиках этого войска.
  
   Третьим одним из важных родов войск в армии Московии до 30х гг. XVII века можно назвать казаков и татар. Выше уже отмечались задачи казачьих и татарских войск в основном как пограничных. Сражаясь на южных рубежах против набегов кочевников, эти войска тоже были не готовы к ведению боя с обученной регулярной армией. Отлично ведя боевые действия малыми отрядами против тыловых частей, обозов, незащищенного отдыхающего противника, казаки и татары были не эффективны в прямом столкновении. К тому же к 20х гг. XVII века почти три четвертых всех ратных людей не могли в принципе воевать в полковых условиях из-за нищеты. В лучшем случае реально Московское царство в наступательной войне могло рассчитывать на войско в 15-20тыс. человек кавалерии и 10тыс. стрельцов и столько же боевых холопов, явно недостаточное для борьбы с Речь Посполитой.
  
   При таком раскладе сил говорить о начале боевых действий против западного соседа, находившегося, казалось бы, в расцвете могущества, не приходилось, и Московский престол искал выхода из сложившейся ситуации. Но необходимо отметить и тот факт, что "Перед Смоленской войной московское правительство было озабоченно не столько количественным пополнением кадров... своей дружины рядовыми бойцами, сколько включением в нее иноземцев побывавших на должностях "начальных людей", не только умеющих сражаться по иноземному, но и научить других иноземному военному строю. Короче, накануне Смоленской войны правительство... могло руководствоваться потребностями в умелых и опытных иноземных инструкторах". И северный союзник, шведский король Густав-Адольф II помог в этом.
   "В конце января 1629 года он отправил в Россию Александр Лесли. Прибыв в Москву 22 января 1630 г. (на две недели раньше Мониера), Лесли поступил на службу к царю, ознакомился с состоянием русской армии и военными планами, внес первые предложения реорганизации русских полков по шведскому образцу". Разработав план реформирования русской армии, Александр Лесли- младший в марте 1630 года уезжает обратно в Швецию.
   Вместе с полковником Лесли в Москву в январе 1630 года въезжает шведский пушечный мастер Юлис Коет, знающий секрет отливки "кожаной пушки" и "regementsstycke" или как ее еще называли "полковой пушки". Чем были примечательны эти орудия?
   "В 1625/26 гг. по предложению полковника Мельхиора фон Вюрмбрандта... был введен новый вид орудий - 1-3-фунтовые кожаные пушки, которые состояли из тонкостенного медного ствола... ствол скреплялся несколькими железными обручами, а затем обвивался просмоленной веревкой и сверху обшивался кожей, пропитанной дегтем... Кожаная пушка весила всего 3-4 пуда и легко перевозилась на лафете одной лошадью. Но стрелять такое "чудо-оружие" могло только картечью". Такая пушка весьма легкая, использующая только картечь могла эффективнее других орудий, распространенных тогда в Европе бороться с живой силой противника. Именно эта пушка эффективно использовалась Густавом-Адольфом II в борьбе с поляками. Единственным недостатком ее была малая прочность.
   В 1629 году на смену не надежным кожаным пушкам появились знаменитые шведские полковые орудия - "regementsstycke". "В отличие от "кожаной пушки", regementsstycke представляла собой цельнолитое медное орудие - при том же 3-фунтовом калибре эта пушка имела вес в 7-8 пудов. "Полковую пушку" могла везти одна лошадь; два-три солдата могли катить ее по полю боя рядом с шеренгами пехоты - и таким образом, пехота получала постоянную огневую поддержку". "Благодаря применению специальных патронов "полковая пушка" обладала невиданной скорострельностью: она делала до шести выстрелов в минуту и буквально засыпала противника картечью".
   Именно этим "полковым пушкам" Густав-Адольф II был обязан победам в Померании против немецких императорских войск. Показательно, что за некоторые льготы в торговле с Московским царством (беспошлинная покупка провианта) шведский король отдал в распоряжение московскому государству такое грозное оружие и не только сами орудия, но и секрет их изготовления! Оба этих факта часто уравнивают в значении (беспошлинная торговля хлебом и продажа новейшего чудо-оружия), но все же продажа военных технологий не может быть сравнена с беспошлинной продажей хлеба, хотя и в крупных размерах. Данный обмен стоит принять за доказательство искренности шведов в отношениях с Москвой. Также было достигнуто соглашение, что из Швеции в Москву доставят и готовые "полковые пушки". Лесли писал в конце весны царю Михаилу Федоровичу: "пушек, которые деланы легки по тому образцу, что господин Юлис Коет на Москве слил" Густав-Адольф хочет прислать партию.
   Принятый план Александра Лесли заключался в реорганизации русский армии созданием нескольких немецких полков по средствам наема, созданием русских полков иноземного строя. Для обеспечения будущих войск вооружением, обмундированием, московское правительство поручило "послам Племянникову и Аристову закупить за границей большую партию мушкетов, карабинов, пистолетов, шпаг, шлемов и пр. - именно тех образцов, которые на вооружении в шведской армии". В январе 1631 года посольство во главе со старшим полковником и рыцарем Александром Ульяновичем Лесли, вернувшимся к тому времени в Москву, выехало в Швецию для закупки 10тыс. мушкетов с зарядами и 5тыс. шпаг. Но главной задачей, которую перед посольством поставил патриарх Филарет был наем иностранных полков в количестве 5тыс. ландскнехтов. Правда тут цифры расходятся - Сергей Михайлович Соловьев и Евгений Дмитриевич Сташевский говорят о 5 тысячах наемников, тогда как Поршнев пишет о трех - четырех полках. Вопрос возникает если учесть, что в российской действительности полк тогда состоял из приблизительно тысячи человек. Тем не менее, можно предположить, что численность иноземных полков предполагалась намного больше, чем тысяча человек и таким образом 5тыс. ландскнехтов должны были составить именно три - четыре полка. В наказе, данном полковнику Лесли, говорилось также, чтоб Густав Адольф II пустил также на службу царю "полковников, капитанов, поручиков и иных начальных людей...". На все эти расходы посланцам было выделено кроме денег еще векселя к амстердамским купцам и банкирам от находившихся в Москве иностранных гостей. Всего же было выделено 110000 ефимков векселями и 13000 золотом, 10000 ефимков серебром и 1000 рублей.
   В феврале 1631 года из Московии был отправлен еще один полковник на русской службе Индрик Ван Дам (Фан Дам), также получивший инструкции набрать "регемент добрых и ученых солдат". Ему было поручено: "или нанять полк из 1600 чел., прибавив сюда для каждой роты 3 приказных (капитана, поручика и прапорщика), отнеся начальных людей "меньшего чина" в общую массу рядовых". Ван Дин должен был получить деньги в Гамбурге у московского торгового "комиссара", но в связи с малым количеством денег он не смог набрать и сотни ландскнехтов.
   Важно отметить и тот факт, что послам строго запрещено было брать на службу не только поляков и литвинов, но и всех людей католической веры. Этот факт свидетельствует, что московское правительство четко разграничивало оба противоборствующих европейских лагеря и уже с 1626 года примкнуло к одному из них. То есть соправители московского царства, добиваясь пересмотра компромиссной системы отношений с Речь Посполитой, созданной условиями Деулинского перемирия, понимали, что война эта носит не локальный характер между соседями, а является общеевропейским конфликтом. Из этого следует, что соправители представляли, что предстоящая война сможет выльется в противоборство и с другими членами Католической Лиги. Возможно не напрямую, а косвенно, но Речь Посполитой могла оказать помощь не только Священно Римская империя.
   Изначально нападение на Речь Посполитую было назначено на весну 1631, но из-за задержек с ноемом войск войну пришлось отложить, что в последствии помогло России лучше к ней подготовиться и обеспечило успехи в начале войны. Миссии полковников Лесли и Ван Дама, несмотря на поддержку шведской стороны, были не вполне успешными. За год (к январю 1632 года) Лесли смог набрать меньше 4тыс. человек, распределенных по четырем полкам (Александра Лесли, Якоба Карла фон Хареслебена, Ганса Фридриха Фукса и Томаса Сандерса, созданного чуть позже). Сташевский, сообщая о численности каждого полка, пишет, что у Лесли было 905 человек, у Хареслебена - 911 человек, у Фукса -699 человек и 946 человек у Сандерса. Помимо того, что Лесли к отведенному сроку не собрал необходимого количества войск, он набрал около полусотни не готовых к службе по причине возраста (до 20 лет) и около тридцати поляков, литовцев, которых пришлось отправлять обратно.
  
   Помимо пяти предполагаемых наемных полков, не дожидаясь их прибытия в Россию, из русских людей стали формироваться свои полки иноземного строя. "Грамота о приборе русских людей в новые полки указывает, что в июне - июле 1630 г. правительство решило сформировать всего 2 русских полка, численностью в 2000 чел., поручив их обучение "московским немцам" старого и нового выезда (въезда)". Сташевский по этому поводу отмечает, что 2тыс. воинов не так много, чтоб создать новую армию. Это дает возможность предположить, что соправители и их окружение, не желая в столь трудных условиях (страна еще толком не оправилась от Смуты) вновь ломать уклад всей жизни государства, а именно это произошло бы с началом полной реформы вооруженных сил, хотели создать отборную армию внутри старых войск, своеобразные гвардейские полки. Таким образом, становиться ясно, что основные бы силы наступающей армии были бы обычны для России, а ядром же армии выступили вновь сформированные и нанятые войска европейского (нового) строя. Из этого положения можно сделать вывод, что патриарх Филарет, по сути, не реформировал старое русское войско, а создавал новую армию, что позднее, но более успешно повторит Петр Великий, создав параллельно со старым стрелецким войском свои знаменитые гвардейские полки.
   Русские полки нового строя намеревались "навербовать из беспоместных и не служилых детей боярских. Однако организация русских полков иноземного строя шла медленно". За летние месяцы 1630 года удалось собрать лишь 60 человек в эти новые полки. Только к октябрю 1631 года численность одного полка под предводительством Франца Панцнера выросла до 1600 человек. Полк уже разделялся на 8 рот, в состав которых входили пищальники (стрелки из мушкетов) и копейщики, причем пищальников было больше, чем копейщиков. С конца 1631 года и до лета 1632 года происходит резкое увеличение желающих поступить на государеву службу в полки иноземного строя, что и позволило укомплектовать не только первые два полка (Франца Панцнера и Александра Лесли, позже Индрика Ван Дама), но и задуматься о создании еще трех (Тобиаса Унзена, Валентина Росформа и Якуба Вильсона).
   В чем же причина такого резкого увеличения желающих? Прежде всего, это было обусловлено тем, что московское правительство, видя ничтожность собранных войск, установило для вступающих в полки иноземного строя высокую денежную плату и ставила их на корм. "Т.о., самое высокое жалование дворянина, виданное ему для похода, было меньше чем жалование не только рядового немца, который кроме денежного жалования ничего не получал, но и русского рядового рейтара, который мог быть тем же дворянином, не имевшим поместья". Помимо этого московское правительство расширило базу входящих в полки: вместо одних детей боярских стали набирать казаков, татар и других инородцев, но главным образом вольных людей.
   Поэтому уже к апрелю 1632 года пять полков были готовы к походу и постепенно были включены в войско боярина Михаила Борисовича Шеина.
   С началом боевых действий московскому правительству показалось мало пяти пехотных полков иноземного строя, поэтому был вновь объявлен набор еще в два пехотных полка иноземного строя (Александра Краферта и Петра Кинемона), а также в роту капитана Якова Крофтера. Эти полки "были сорганизованы по той же схеме, что и предшествующие: начальные люди - "немцы", содержание начальных людей стоит почти столько же, сколько и содержание рядовых".
   Одной из особенностей в формировании этих полков было то, что для набора этих полков правительство пошло на особые меры. "До лета 1633 г. оно производило сборы за даточных людей деньгами", а также провело первый набор людей не в порядке добровольного поступления, а обязательного сбора: "с 300 ч. по человеку конному. Даточные должны быть людьми добрыми и оружными со всеми запасами, и на лошадях на добрых же". В сентябре 1633 года число набираемых было увеличено до 2х человек с трехсот.
   Все эти меры принудительного сбора воинов с определенного количества даточных людей по сути своей напоминают введенную уже Петром I рекрутскую повинность, хотя большой срок службы и широкая социальная база и отличают рекрутскую систему от мер, проводимых соправителями к концу Смоленской войны.
   Кроме пехотных полков в начале июня 1632 года перед самым началом войны началось формирование и одного русского конного рейтарского полка под предводительством Шарля д'Эберта, французского полковника нанятого на русскую службу Александром Лесли. "Размер формирования был определен в 2000 чел., количество начальных людей точно не указана. Т.обр., первая особенность в организации рейтарского полка сравнительно с солдатскими полками заключается в его большом размере, вторая в том, что в числе рядовых полка должны были числиться не только русские, но и иноземцы".
   В 1633 году стал формироваться еще один кавалерийский полк Александра Гордона - драгунский (по другим источникам гусарский), но еще в 1632 году можно встретить упоминания о драгунах на русской службе. В Наказной памяти Разрядного приказа обозничему А. И. Козлову от 4 сентября 1632 года написано: "бояре и воеводы князь Дмитрей Мамстрюкович Черкасской с товарищи велели... обозничему Артемью Иванову сыну Козлову ехать из Тулы к Москве з царевыми лошадми... под драгун... для береженья тех лошадей... послано с ним с Ортемьем драгунов лучших людей шестьдесят человек... а он, Артемей, пехотново строю у драгунов и у солдат был в полковых обозничих, а из обозничих взят в стремянные конюхи, и то де ведомо в Конюшенном приказе, как ему давано государево жалованье, поместье, и та де ево служба во всех челобитных и государевых грамотах писана".
   Таким образом, драгунские части были уже сформированы летом 1632 года, но участия в походе войск боярина Михаила Борисовича Шеина не приняли. Они еще только к середине 1632 году проходили обучение стрелковой тактике, в чем полностью отличались от польской кавалерии, делавшей ставку на быстрый, неудержимый натиск с использованием в основном холодного оружия. Рассматривая меры по созданию новых полков российского войска, нужно сделать вывод, что при формировании кавалерийских и пехотных частей главное внимание, учитывая голландско-шведскую теорию боя, уделяли именно огневой мощи подразделения и обучению земляных работ. Это потом скажется на характере всей войны, особенно на ее завершающей стадии.
   Таким образом, основу новой армии составили четыре "немецких" ландскнехтских полка, пять пехотных русских солдатских (иноземного строя) полка, численностью не более 11тыс. солдат, а также не многим более 3тыс. рейтар и драгун (гусар) также русских подданных. Для этих формирований присуще были полностью черты регулярной европейской армии: полное государственное обеспечение (жалование и корм); единообразное вооружение и амуниция; четкая организационная структура и более или менее регулярное обучение тактическим приемам западноевропейского ведения боя. Особое внимание было уделено именно формированию навыков ведения сложного боя с привлечением как стрелковых шеренг, так и "полковых пушек", для массированного огня, а также взаимодействию отдельных рот. Помимо этого войска обучались ведению земляных работ и строительству полевых укреплений, что, как уже отмечалось выше, повлияло в целом на характер будущей войны.
  
   Что же можно сказать в итоге о результатах, характере и способах проведения преобразований в русской армии в начале 30х гг. XVII века?
   Несмотря на то, что условия Деулинского перемирия и создали систему компромиссов в отношениях между Московским царством и Речь Посполитой, что привело к Смоленской войне, однако они способствовали и созданию условий для практически полной свободы действий в подготовке к ней. Благодаря восстановлению сильной центральной власти и проеденным ей мерам по восстановлению экономики страны и внешнеполитических связей, Московское государство смогло подготовиться к следующему витку борьбы с Речь Посполитой.
   Из последующих событий станут ясны слабые и сильные стороны преобразований в военной сфере, но уже к началу 1632 года можно выделить несколько важных моментов в состоянии русских войск к началу войны.
   Во-первых, проведенные преобразования, несомненно, были направлены не на увеличение обороноспособности государства, хотя меры по укреплению крепостей и городов проводились, а на ведение наступательной войны, что следует из самой сути преобразований, сделанных по образцу голандско-шведской системы вооруженных сил.
   Во-вторых, в планировании войны полковником Лесли был сделан упор на активных действиях новой армии, а не медленном наступлении. То есть, обучение строевому искусству, включение в полки дополнительных огневых мощностей как полковые орудия и создание рейтарского и гусарского полков показывали, что цель создаваемой армии - полевое сражение преимущественно наступательное. Однако, конных соединений нового типа было создано только два, видимо военное командование и верховная власть надеялись все же на количественный перевес поместной конницы над конными частями Речь Посполитой.
   В-третьих, стоит отметить весьма серьезную ошибку московского правительства. Реорганизовав, как и в 1698 году это сделал Петр I, армию, соправители не озаботились формированием соответственного командного состава. Высшее командование было заинтересованно в победе, но не имело навыков ведения боя по-европейски, а средний командный состав (командиры рот, отдельных отрядов, полков) в основном были иностранцы, имеющие представления о современном ведении боя, но не так сильно заинтересованные в победе русского оружия.
   В-четвертых, стоит отметить еще один минус создаваемой новой армии - ее сравнительная малочисленность, если учитывать общее количество вооруженных сил Московского государства. А также игнорирование проводимых в самой Речь Посполитой военных реформ.
   Таким образом, стоит сказать, что данная реформа армии была бы состоявшейся в случае ее полного завершения. Однако, времени на это уже оставалось мало. Поэтому Московское царство начало войну, не дожидаясь завершения всех преобразований и формирования всех полков.
   Однако, все эти меры, проводимые правительством царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета Никитича с 1630 по 1632 гг., позволили увеличить значительно численность московского войска и его боеспособность для ведения войны с Речь Посполитой, создав при этом ядро русской армии, благодаря которой в первые месяцы боевых действий были для русского оружия удачными.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3. Ход Смоленской войны (1632-1634гг.). Анализ
   § 1. Причины удачного начала войны. Анализ.
  
   Как мы уже выяснили во второй главе созданная в 1630-1632 гг. русская армия нового строя, несомненно, являлась армией наступательной и предназначалась для исключительно одной цели - войны с Речь Посполитой за Смоленск и западнорусские земли, и как с представителем Католической лиги. То есть, новая армия являлась отнюдь не самоцелью проводимых Филаретом Никитичем преобразований, а эффективным инструментом западного образца, против, опять таки, западного соседа. Так же как было отмечено этот инструмент, появившейся в Европе, инородный для российской действительности, логичнее было бы отдать полностью в руки носителю западной военной мысли, органически связанному с новыми правилами ведения войны. Однако, этого не было сделано, не было выполнено и обещание помочь Шведской короне в начавшейся войне.
   В переговорах со Швецией соправители уверяли начать военные действия весной- летом 1631 года, но из-за ряда причин начало войны откладывалось два раза, что и привело в итоге к поражению России и Швеции. Во-первых, направленные в Европу полковники Александр Лесли и Ван Дам для набора наемников этого сделать к сроку не смогли. Лишь к декабрю 1631 года в Россию стала прибывать основная масса ландскнехтов. Во-вторых, русские полки нового строя комплектовались медленно, и не были готовы к весне 1631 года к походу и лишь к концу 1631 по лето 1632 гг. начинается приток добровольцев в полки иноземного строю. Помимо относительной неподготовленности к весне-лету 1631 года московских войск к развязыванию нового ветка войны с Речь Посполитой на сроки возобновления военных действий со стороны России влияли еще две немаловажные причины: "... незавершенность переговоров с Турцией о военном союзе против Польско-Литовского государства... незавершенность переговоров с ... Швецией". Положительный исход обоих переговоров обеспечивал России относительно легкую победу над заклятым врагом и при удачном стечении обстоятельств гарантировал возвращение утраченных в следствии Деулинского перемирия западных земель. Однако разработанный план совместного удара русских и шведских войск с востока и запада, соответственно, не был осуществлен.
   Шведы же, не дождавшись наступления русских весной-летом 1631 года, из-за ряда отмеченных нами причин отвели войска от западных границ Речь Посполитой обратно в Померанию.
   Причиной же второй задержки наступления стала уже упомянутая проблема с командованием армии. В июне 1631 года "посоветовавшись с отцом своим св. патриархом и поговоря с боярами, указал послать к Дорогобужу и Смоленску бояр и воевод князя Дмитрия Мамкстрюковича Черкасского да князя Бориса Михайловича Лыкова". Именно эти два военачальника и должны были возглавить русскую армию в походе к Смоленску, но прежде они должны были уже к весне 1632 года собрать все предназначенные для похода полки, набрать поместную конницу, а также разработать оперативный план боевых действий. Однако, в этом вопросе соправители Московского государства ошиблись.
   Не связанные с западной военной наукой воеводы были, и чужды среднему командному составу и не могли эффективно командовать армией. Именно эффективность командования, его активность, а вернее отсутствие оной станет одной из причин поражения Смоленского похода. К тому же в условиях местнической системы возникла ссора между Борисом Михайловичем Лыковым и Дмитрием Мамстрюковичем Черкасским, о подчинении, что оставило русскую армию без оперативного плана наступления. Это не дало воспользоваться замечательным положением, сложившимся к концу апреля 1632 года - 30 апреля 1632 года умер Сигизмунд Август III Ваза, и в Речь Посполитой наступило межкоролевье. Таким образом, неверное решение вопроса о командовании армии стало одной из крупнейших ошибок правительства.
   К лету 1632 года русская армия подошла без командования (князя Дмитрия Мамкстрюковича Черкасского и князя Бориса Михайловича Лыкова сняли с постов) и без планирования. Однако, уже "в июне 1632 г. Земской Собор поддержал идею войны" с западным соседом, а еще через месяц Михаил Федорович и Филарет решили, кого назначить воеводой в основное войско. К августу 1632 года на посты воеводы и его товарища были назначены Михаил Борисович Шеин и Артемий Измайлов.
   К тому же на наступление, назначенное на весну- начало лета 1632 год, не состоялось еще по одной причине. Несмотря на переговоры с Османской Империей о совместном нападении на Речь Посполитую, проводимые Россией в 1631 - 1632 гг., крымский хан (формальный вассал султана) напал на южные окраины Московского царства. Дождавшись удобного момента "вместо польских приделов вся мощь крымских атак обрушилась на русскую границу, ослабленную уходом донских казаков и лучших воинских контингентов в армию М.Б. Шеина". Представляется неудивительном, то что крымские татары, нарушав шаткое равновесие, напали на Россию, но если серьезнее подойти к данному вопросу, то оказывается, что изначально эта агрессия была не выгодна крымскому хану. В случае нападения крымчаков на южные приделы России, Московский престол полностью прекращал выплаты поминок, а доходить до Москвы, татары уже были не в состоянии. Таким образом, напрашивается вопрос, что кроме разорения южных пределов России получили крымчаки? Владимир Алексеевич Волков утверждает, что взятые в плен языки-татары на допросах утверждали, что "еще весной 1632 г. "приехал в Казлев (Гезлев) рекою Днепром в судне из Литвы литвин, да с ним крымский татарин, который был взят в полон тому года с три, а привез де тот литвин к крымскому царю грамоты... и... пошли на Русь в войну месяц спустя".
   Момент был окончательно упущен. Шел последний месяц лета, в Речь Посполитой уже собрался Элекционный Сейм для избрания нового короля, а Густав Адольф II окончательно сосредоточился на борьбе в Германии и начать войну с Речь Посполитой на западных ее границах не мог. Османская империя воевать с Речь Посполитой так же не могла, борясь в то время с Персией. Таким образом, Россия вступила в войну без какой либо поддержки, без тщательно проработанного плана, не успев полностью провести военные преобразования, и не завершив формирование полков нового строя. Вследствие этого, чтобы восполнить нехватку полков нового строя и ландскнехтских полков, московское правительство провело ряд мер по увеличению численности наступающей армии.
   Вначале 1632 года на Дон и на Яик были отправлены посланники для набора в войска казаков. К августу 1632 года "вернулись в Москву с 362 казаками при 3 атаманах.... и 3 есаулах" князь Дашков и Полуехтов, ездившие на Дон. В Москве к донцам присоединились еще 42 человека из сосланных донских казаков. Яицкие же казаки пришли в столицу двумя партиями - 20 декабря 1632 и 5 января 1633 в общей сложности 819 человек. Эти опытные войны смогли в итоге увеличить армию Московии на 1300 человек.
   Весной того же года был так же объявлен сбор городского дворянства и детей боярских, но он затянулся до осени. В этот раз проявилась худшая сторона поместной конницы - ее крайняя недисциплинированность. Нетчиков было порядка 75%. 18 (28) августа Михаил Борисович Шеин писал в донесении из Можайска в Москву, что в войско к нему не пришла и четверть дворян и детей боярских. Но несмотря на все препятствия в июне 1632 года война была объявлена, а войска стали концентрироваться в Москве и Можайске.
   В крации рассмотрев основные причины задержки начала войны, разобрав основные меры по увеличению численности армии, стоит перейти к разбору одного из центральных по сей день вопросов, волнующих исследователей данного периода и данной темы в частности. Это вопрос о численности и составе армии воеводы Михаила Борисовича Шеина и его товарища Артемия Измайлова.
   Многие источники дают откровенно завышенную численность русской армии, а на основе этих источников исследователи, неверно определяя начальную численность русских войск, дают и неверные оценки итогов первого этапа войны и итогов противостояния России и Речь Посполитой в целом. Например, историк Василий Николаевич Берх пишет, что российское войско состояло из 70тыс. русских и 30тыс. иностранцев. Естественно, что в условиях нестабильной финансовой обстановки, нехватки людских ресурсов даже общая численность Московского царства не могло превышать 70тыс. человек, а ведь определенный контингент войск необходимо было оставить для поддержания порядка на огромной территории осваиваемой Сибири, для охраны южных границ, для поддержания порядка в городах. Ясно, что преувеличивать численность русских войск были склоны иностранные источники, в частности польские. Одним из таких наиболее известным источником являются "рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г". Белевицкий пишет в заметке на 1633 год в §151: "И так, сначала заметим следущее: крепость Смоленская, имея в своих стенах только 4000 гарнизона, в течении 10 месяцев постоянно была осаждаема. Не смотря на непрерывные нападения и на частые штурмы 100 тысячного неприятеля, не смотря, что она окружена была со всех сторон... оставалась в непоколебимой верности к королю".
   Наиболее же правдоподобную можно считать на август 1632 - январь 1633 года общую численность наступательной армии в 32259 война, которую дает Евгений Дмитриевич Сташевский. Примерно такое же количество сообщает Сергей Михайлович Соловьев - 32082. За ним повторяет и Александр Евгеньевич Тарас: "... в нем числилось 32082 человека".
   Необходимо также отметить, что данное количество войск распределялось на несколько наступательных армий. Как уже отмечалось, основной центральной армией, располагавшейся в Москве и Можайске, командовали воевода Михаил Борисович Шеин и его товарищ Артемий Измайлов. В Калуге (на южном фланге) располагалась армия Бориса Нагого, а на севере в Ржеве - войска Белосельского и Семена Васильевича Прозоровского.
   На начало похода из Москвы к Можайску, а за тем к Вязьме войско Михаила Борисовича Шеина насчитывало в своих рядах: 6310 городских дворян и детей боярских (в рядах поместной конницы); 1161 городских и помещичьих казаков; 411 донских казаков; 3042 татарина. Наемные "немецкие" полки насчитывали 2216 человек; солдат же русских полков нового строя было 6939, а также 1503 стрельца. Всего 21382 человека.
   Таким образом, видно, что, несмотря на задержки, московское правительство не смогло обеспечить в полной мере достаточным количеством поместной конницы, ландскнехтами и казаками центральную армию, из-за чего была совершена и вторая серьезная ошибка, помимо неверного назначения командования. Новая армия, созданная для активных боевых действий невольно была привязана к старому русскому войску, начинала зависеть от него и тем самым лишалась во многом своих преимуществ, таких как оперативность и более высокая боеспособность. То есть, назначение командующим центральной армии Михаила Борисовича Шеина и постоянное вмешательство правительства, привело к ослаблению роли новых полков европейского строя.
   Еще одним важным вопросом, относящимся к началу Смоленской войны, необходимо считать вопрос о планировании военной компании, на которое весьма сильно повлияла голландско-шведская военная революция, а также, от части, и уроки Смутного времени. До этого в Московском царстве пытались организовывать наступательные военные операции силами одним мощным войском, преимущественно конным. Сейчас же планирование компании заключалось в том, что на первом этапе активное войско разделялось на три самостоятельных армии с определенными для каждой в отдельности целями. Движение же этих армий походило на трезубец с основной наиболее крупной армией в центре и небольшими, но маневренными армиями по флангам. Выполнившие свои задачи северная и южная армии должны были идти на сближение с основной армией Михаила Борисовича Шеина к Смоленску. При таком ведении войны русское правительство намеревалось одновременно расширить область нападения, отвлечь силы поляков и литвинов от главного удара, а также в случае неудачи прикрыть центральную армию. Что же касается численности фланговых армий, то наиболее подробно сообщает о ней Евгений Дмитриевич Сташевский в труде "Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии". С Семеном Васильевичем Прозоровским и Белосельским было 4324 городских дворян и детей боярских; 107 городских и помещичьих казаков; новокрещеных татар 227 человек и 200 стрельцов. Всего 4858 человек. У воеводы Бориса Нагого было всего 1958 человек (1748 поместной кавалерии и 210 новокрещеных татар). Главным минусом планирования этой войны было то, что фланговым армиям после выполнения их задач приписывалось соединиться с центральной армией. На первый взгляд это кажется разумным, но если взглянуть подробнее то станет ясно, что это являлось также неприемлемым действием. Мощная центральная армия усиливалась еще больше, но это создавало опасность прорыва врага мимо осаждающей Смоленск армии Михаила Борисовича Шеина дальше на восток, прерывание потоков ее снабжения и разорение земель между Смоленском и Вязьмой, что и было, по сути, предпринято поляками в конце 1633 - начале 1634 гг. Сохранение же автономных довольно таки сильных фланговых армий давало возможность избежать этого. Несмотря на эти минусы, данный план войны являлся на тот момент наиболее удачным.
   Таким образом, можно сказать, что задержка с началом войны несколько компенсировалось неплохим планом войны.
   Точно определить дату выступления войска Михаила Борисовича Шеина из Москвы и Можайска весьма трудно. На основе источников (донесение Михаила Борисовича Шеина из Можайска от 18(28) августа 1632 года) можно говорить, что основные силы, а не только передовые части центральной армии были уже в Можайске к середине августа и дожидались оставшиеся полки поместной конницы.
   Также стоит упомянуть здесь и некоторые причины медленного передвижения армии. Выступив из Можайска к Вязьме 10 (20) сентября Михаил Борисович Шеин так и не дождался всех подкреплений. Поэтому войску пришлось вновь останавливаться, что опять же замедляло продвижение армии и являлось явным противоречием изначальной задумки полковника Александра Лесли о быстрой и маневренной войне. К тому же московские войска подвела погода. В конце августа - начале сентября от дождей размыло дороги, что опять же влияло на темпы продвижения войск.
   Еще одним фактором, тормозившим продвижение армии по раскисшим дорогим, стоит считать насыщенность войск артиллерией. "Действительно, наличие большего количества артиллерии было опять таки отличительной особенностью Смоленской компании. Наряд, которым располагал Шеин под Смоленском, состоял, по меньшей мере, из 154 орудий". В данных погодных условиях это преимущество главной наступательной армии превратилось в недостаток.
   Таким образом, выделив три основные причины медленного продвижения армии, взаимосвязанные и вытекающие одна из другой, стоит более подробно рассмотреть артиллерийскую составляющую московского войска, которая за 1629 -1632 гг. заметно изменилась.
   "Русская артиллерия XVII в. зачастую изображается как нечто несовершенное, хаотичное, почти не связанное в своем развитии с военными реформами начала XVIII века... в XVII столетии царил "полный развал и неурядица" в изготовлении орудий". Однако, это утверждение не верно. До реформирования армии в 30х гг. русская полевая артеллерия и правда была в зачаточном состоянии. Однако, осадная же считалась одной из лучших в Европе. После преобразований, проведенных в военной сфере русская армия получила новейшие образцы орудий. Например, Евгений Дмитриевич Сташевский пишет в своей работе: "В общем М. считает артиллерию Шеина прекрасной и оценивает 127 орудий, сданных Шеиным, в 300тыс. талеров".
   Вся артиллерия войска Михаила Борисовича Шеина делилась на две части - на "малый" и "большой" наряды (полковая легкая и тяжелая осадная). Малый наряд под предводительством Арбузова присоединился к центральной армии еще в Можайске двигался вместе с полками. В "малом наряде" находилось 119 коротких пищалей, сделанных по шведскому образцу. 16 этих пищалей было куплено у правительства Республики Соединенных Провинций Нидерландов Швецией и отправлено в подарок царю Михаилу Федоровичу. Сто других были отлиты в России "по немецкому чертежу", также три из них назывались верховыми. Все короткие пищали были преданы полкам нового строя и за их сохранность отвечали полковники. Обслуживанием "малого наряда" были заняты 10 кузнецов и плотников, 184 пушкаря, а для перевозки орудий и боеприпасов было задействовано от 120 до 190 подвод. Можно только представить на какую длину растянулись эти подводы и орудия, мешая в условиях распутицы продвигаться войску оперативно и быстро. Понимая, что даже "малый наряд" задерживает его армию, Михаил Борисович Шеин 50 пищалей в Вязьме и двинулся дальше к Смоленску. Этот факт имел двоякий характер. Очевидно, что это позволило центральной армии ускорить темпы наступления, однако это снизило огневую мощь армии более чем на 40%. Уже намного позже - 4 марта 1633 года под Смоленск пришел и "большой наряд" из 19 осадных орудий, 66 коротких пищалей и 4 верховых орудия.
   26 сентября армия Михаила Борисовича Шеина достигло Вязьмы и лишь 2 октября передовые части вышли из нее по направлению к Дорогобужу. 11 октября передовые конные отряды Федора Суханова блокировали его. После прихода двух полков полковника Лесли, 18 октября капитан Ерцы Ульф сдал город, который стал в дальнейшем базой снабжения русских войск.
   Что же происходило на других театрах военных действий? На юге воевода Борис Нагой "со своим полком из Калуги захватил Серпейск (12 октября), что располагался в 75 верстах от Калуги. Через несколько дней он взял Рославль (в 131 версте от Серпейска) и дошел до Крачева (в 75 верстах от Рославля). Еще южнее действовали ратные люди из Путивля и Рыльска, которые "взяли Романовский острог (в 122 верстах от Рыльска) и Батурин (в 65 верстах от Путивля)". Ратные люди из Брянска освободили в октябре Почеп (64 версты от Брянска), Трубчевск (79 верст от Брянска) и доходили даже до Стародуба (56 верст от Трубчевска). Был взят Новгород -Северский, Сурож, а также совершались набеги на Гомель и Чернигов. Таким образом, на южном театре военных действий были достигнуты большие успехи. Войска Бориса Нагого смогли освободить на южном направлении всю территорию, отданную по Деулинскому миру Речь Посполитой. В большинстве своем это заслуга в первую очередь использования именно быстрых немногочисленных конных отрядов (поместной конницы и татар). Аналогичная ситуация прослеживается и на северном направлении русских войск. Воеводы князья Семен Васильевич Прозоровский и Белосельский выйдя из Ржева освободили в середине октября крепость Белую - наиболее укрепленную на северо-западном театре боевых действий, превратив ее "в базу для набегов во внутренние пределы Великого княжества Литовского". Также была взята 15 ноября ключевая крепость Невель.
   Во многом победам на второстепенных направлениях способствовало такое явление, как движение охочих людей, или "вольных казаков, как они себя именовали, а по официальной терминологии шишей". Иногда их отряды возглавляли представители царской администрации, иначе же население само организовывало отряды. Как сообщает Евгений Дмитриевич Сташевский, основной целью охочих людей был грабеж территорий ранее принадлежавших Речь Посполитой, но верно и другая сторона движения охочих людей. Живя в пограничных районах Московского царства, русские люди подвергались нападениям шаек польских шляхтичей, казаков, татар, стоящих на службе у польской короны. Поэтому движение шишей было связанно со стремлением отомстить полякам и отодвинуть границы московского государства дальше на запад, отдалив при этом их от своих родных местностей. "Очень часто партизанская война и грабеж опережали движение регулярных войск или облегчали их операции той или другой, еще не замиренной местности". О масштабах же партизанской войны могут рассказать несколько фактов. В наказе Ивану Еропкину от 27 ноября было приказано собрать охочих людей численностью пять сотен с пищалями, которых необходимо было набрать не из тяглых, не из крепостных, не из служилых людей. Под Дорогобужем к армии Михаила Борисовича Шеина присоединилось двести человек охочих людей, которые "взяли имение Гансевского, острожек на р. Каспе и на Габзе, от Смоленска 50 в. К Велиху".
   Однако, многие охочи люди, движимые жаждой наживы сгруппировывались в разбойничьи отряды. Одним из самых известных считается армия Ивана Болоша, которая противостояла и полякам, и русским. Однако, выделив карательные отряды, московское правительство смогло разбить ее.
   В итоге можно сказать, что в условиях малой маневренной войны русское войско и охочие люди намного превосходили поляков и литвинов. Использование свободных людей желающих добровольно действовать на стороне русской армии с одной стороны имело положительные последствия: враг постоянно терял коммуникации, в его тылу прерывалось снабжение, а вооруженные силы распылялись, чтобы бороться с партизанами, тогда как для борьбы с основными армиями собрать достаточно сил уже было невозможно. Однако, дестабилизация на территориях, контролируемых польской короной, передавалась и на земли занятые русскими войсками, что в свою очередь отрицательно там влияла на обстановку.
   Несмотря на эти победы, исход войны решался на центральном направлении. Как сообщают Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 "17 сентября (по старому стилю, и видимо не в сентябре, а октябре) Шеин.... Пришел под стены Смоленска с... войском, которых было до ста шестидесяти тысяч, и осадил со всех сторон, поделав сильные блокгаузы, острожки, рвы, перекопы, шанцы и проч.".
   Конечно, как мы выяснили автор, преувеличил численность русских войск, а также ошибается и в датировке, ведь, как мы выяснили 18 (28) октября основная часть армии Михаила Борисовича Шеина только овладела Дорогобужем. Из города Михаил Борисович вывел войска на Смоленск только в 20х числах ноября и добрался до Смоленска в начале декабря. Определить точную дату прибытия к крепости русских войск сложно. Владимир Алексеевич Волков пишет, что "осада Смоленска началась 17 декабря", то есть 17(27) декабря основные силы московских войск уже обложили Смоленск осадой, а передовые отряды достигли Смоленска еще раньше.
   Штурмовать отлично укрепленную крепость Михаил Борисович Шеин сразу не решился. Напротив, он сделал ставку на сооружение глубокоэшелонированной осадной линии, желая защитить свою армию и полностью блокировать город. Павел Осипович Бобровский в своей работе "К характеристике военного искусства и дисциплины в войсках XVII и начала XVIII столетия" пишет: "русские прикрывались цепными непрерывными линиями и отдельными сомкнутыми укреплениями, на подобие циркум и контрвалационных линий". Из этого можно сделать вывод, что русские готовили долгую осаду и не собирались в ближайшее время идти на штурм. 13 ноября 1632 года в Варшаве на Элекционном Сейме был избран новый король - сын Сигизмунда III Августа Владислав IV, не желавший сдавать Смоленск и все восточные территории, полученные по Деулинскому перемирию в 1618 году. Шедшие вести из Речь Посполитой, пугали, но бросить сейчас войско на неподготовленный штурм, и отсидится в захваченном городе от прибывших бы к лету польско-литовских войск, Михаил Борисович Шеин не решался. Тем более, что "смоленский гарнизон насчитывал, по сообщению перебежчики ("выезжего немчины") поручика Ричарда Стивенса, 2090 человек". К польскому гарнизону, как утверждает Василий Николаевич Берх, присоединилась еще и часть мирного населения: "гарнизон, и с жителями способными носить оружие, простиралась до 2400 человек".
   По словам того же перебежчика жители и защитники Смоленска, еще в ноябре узнав о приближении московитов, смогли запастись достаточным количеством продовольствия. Правда, боеприпасов для крепостных орудий имелось в городе мало. "В направленном в Москву донесении воеводы, со слов Р. Стивенса, сообщали: "А зельем де в Смоленску незапасно, только ныне в Смоленску пушечного и ружейного зелья 90 бочек, и те бочки небольшие..." Но даже, несмотря на это, полякам удалось продержаться в осаде восемь месяцев"".
   В сложившейся ситуации "фланговая армии Прозоровского- Белосельского и Нагого... должны были "идти в исход" к Шеину и Измайлову", что и произошло 30 января и 2 февраля 1633 года. Так же на соединение с армией Михаила Борисовича Шеина 2 февраля подошли и яицкие казаки (814 человек). 7 февраля 1633 к Смоленску подошел "немецкий" полк Сандерса числом в 947 человек и 180 человек иноземцев из других полков, а через десять дней под Смоленск пришли ландскнехты Ганса Фукса (519 человек). В общей же сложности в подчинении Михаила Борисовича Шеина к февралю 1633 года находилось 26497 человек.
   К ночи перед Рождеством московское войско решилось на штурм. Вот так описывает этот эпизод осады Смоленска автор "Дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634": "русские, полагаясь на свою силу и действие осады и не слыша вовсе, чтоб к нам шло на помощь войско, чем дальше, тем более укрепляли свои острожки, блокгаузы, шанцы, туры и проч. 14 января в полночь русские ринулись рвом к угольной башне, которую охранял г. Гудовничий, и в тот же день приставили около тысячи туров". Однако, штурм провалился и оставалось ждать прихода осадных орудий в стан Михаила Борисовича Шеина.
   Неожиданно положение русских войск ухудшилось в конце февраля. Так как к селам Красное и Баево, что в 40 верстах юго-западнее Смоленска прибыли войска Александра Гансевского и Христофора Радзивилла. "Несмотря на малочисленность... отрядов (по польским сведениям в войске гетмана Х. Радзивилла было всего 4580 человек) литовцы постоянно тревожили русскую армию". Теперь необходимо было выделить более 4тыс. человек для сдерживания отрядов Александра Гансевского и Христофора Радзивилла. Таким образом, после провалившегося штурма и борясь с набегами Гансевского и Радзивилла, не имея орудий для эффективного обстрела города, войско русское бездействовало, сидя в своих укреплениях. Инициатива уже к этому времени перешла в руки поляков и литовцев. Именно отсутствие инициативы, бездействие являлось для русской армии наиболее губительным: малый гарнизон Смоленска не терял людей, а большие запасы провианта обеспечивали комфортное существование в городе; отряд Гансевского- Радзивилла пополнялся приходившими литвинами и казаками и, явно, не нуждался в дополнительном провианте, кормясь в селах; зато войска Михаила Борисовича Шеина, привязанное к окрестностям Смоленска, все больше и больше деморализовывались, многие дворяне и дети боярские дезертировали. Такое пренебрежение к врагу и отказ от активности привели к ужасным последствиям. 2 марта 1633 года поляки, прорвавшись через заслоны русского войско, смогли ввести в город подкрепление. "Пришли из Красного с вспомогательным войском от гетмана великого княжества Литовского, князя Радивила (Радзивилла) г. Яржиц и г. Высоцкий, и перед рассветом с великой отвагой ввели (в Смоленск) с Покровской горы 400 человек".
   Это событие было воспринято русскими как тревожный знак, поляки же воспряли духом и убедились, что русская блокада города еще не прочна.
   Наконец, как уже отмечалось, 4 марта 1633 года "осадная, тяжелая артиллерия, состоявшая из 19 орудий,... пришла" под Смоленск, и военные действия активизировались. Начался обстрел города, продолжавшаяся 12 дней. Мощные орудия смогли во многих местах повредить стены крепости, но полностью их разрушить не получилось. Однако, уже 17 марта, боясь подхода крупного войска поляков и литовцев, Михаил Борисович Шеин предпринял новый штурм крепости.
   "17 марта русские продвинули туры ближе к стенам между Зелененскими (Кленскими) и Молоховскими Воротами и палили из осадных орудий в день по 600 раз и более". Но и эта попытка окончилась неудачей.
   Далее всю вторую половину марта, апрель и до двадцатых чисел мая русское войско бомбардировало смоленские укрепления, вело инженерные работы. Вот как описывает результат проведенных работ ксендз Ян Белевицкий в своей "рукописи, касающейся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685": "она защищалась весьма храбро и оставалась в непоколебимой верности к королю. А какова была осада Смоленска Русскими, можно видеть из следующего: крепость Смоленская была окружена 16-ю сильными укреплениями и четырьмя по правилам военного искусства расположенными лагерями, так, что осада Смоленска превосходила даже осаду Бреди и Утрехта, по мнению людей, бывших как при первых двух осадах, так и при осади Смоленска". "Орудийным огнем и минами, подведенными под стены Смоленска, была разрушена часть городских укреплений. Тем не менее, осажденные успели сделать насыпной вал за разрушенным участком стены". За этот период до середины июня русские войска несколько раз ходили на приступ города (17 апреля, 26 мая, 4 июня и 10 июня). Наиболее сильными были приступы, произошедшие 4 и 10 июня, но и они завершились полным провалом. 26 же мая взорваны были мины под одной из стен Смоленска, но плохо рассчитанный взрыв привел к тому, что град камней обрушился на русские полки, готовящиеся к штурму.
   Трудности службы и большое количество жертв вели к дальнейшей деморализации войск. Сравнивая численность городских дворян и детей боярских, становиться видно, что от 12282 человек данного рода войск у Михаила Борисовича Шеина, князя Прозоровского и Нагого к апрелю 1633 года в строю осталось 10645; из 3042 татар, возглавляемых князьями и мурзами, к апрелю того же года осталось 1228 человек. Из 1703 стрельцов - 1112. Таким образом, фактическая убыль в войсках составила около 10-15%. Из этих потерь большинство приходиться на "нетчиков", то есть, на неявившихся на смотр, дезертиров. Это можно объяснить несколькими положениями, которые, видимо, будут и дальше влиять на рост убегающих из армии. Во-первых, это начало татарских набегов на южные районы Московии. Боясь за свои наделы, испытывая перебои с поставкой продовольствия и денег из своих вотчин и поместий, дворяне и дети боярские спешили в свои земли. Во-вторых, слухи о приближающимся грозном войске польского короля не могли не способствовать падению боевого духа русской армии.
   С наступлением теплого времени года и прибытием "большего наряда" боевые действия все более и более активизируются. Причины этого в том, что, зная о приближении польской армии, воевода Михаил Борисович Шеин пытался ускорить взятие крепости; также не стоит забывать, что из Москвы вместе с подкреплением приходили письма, требующие быстрого взятие города. Так же перебежчики, которые приходили в лагерь Михаила Борисовича Шеина на всем протяжении осады, сообщали, что боеприпасы и провиант в городе уже на исходе. Таким образом, командование центральной армией стремилось как можно скорее взять город и укрыться в нем от подходящих войск Владислава Сигизмундовича.
   Что же на этот момент происходило на других театрах военных действий? В конце декабря 1632 года - в январе 1633, опомнившись от первого удара русских войск, литвины на северо-западном направлении несколько раз пытались неожиданными атаками отбить потерянные города, но их небольшие отряды (200 человек пана Корсака, около 500 человек полковника Комара) не смогли выполнить этой задачи, и с потерями возвратились в Литву. Инициатива же на южном фланге боевых действий осталась за русскими, до февраля поляки ни каких действий там не предпринимали. Однако, к исходу второго месяца 1633 года поляки и литвины все же предприняли наступление уже на южном направлении. Например, 27 февраля Путивль был атакован пятитысячным отрядом полковника А. Пясочинского, но и это наступление было отбито. В марте две тысячи поляков полковника Волка напали на Стародуб, но, простояв несколько дней и неудачно попытавшись штурмовать, были отбиты. В апреле и мае были совершены неудачные нападения поляков на Новгород- Северский и вновь на Путивль. В июне пятитысячный полк запорожских казаков под предводительством атамана Яцка Острянина смог взять штурмом город Валуйки и осадил Белград, но 22 июля при попытке штурма казаки были разбиты и бежали.
   На северо-западном направлении русские продолжали сохранять инициативу в действиях. Небольшие маневренные отряды войск и "охочих людей" не переставали совершать набеги на литовское приграничье, не давая врагу собраться с силами и контратаковать. В мае из Великих Лук выступил отряд Петра Лукомского и Семена Мякинина, который разграбил полоцкий посад. Другие отряды разорили велижские и витебские волости.
   Таким образом, можно сказать, что на фланговых направлениях боевых действий всю весну и первую половину лета 1633 года по-прежнему велась малая война, истощавшая обоих противников, в которой инициатива осталась за московскими войсками аж до августа 1633 года. Однако дальнейшее движение русских было остановлено нехваткой сил, а так же достижением старых додеулинских границ.
   В конце июля - начале августа наметился перелом в военных действиях. Начался новый этап Смоленской войны, о котором речь пойдет далее. Какие же выводы можно сделать, анализируя первый этап войны?
   Прежде всего, стоит отметить, что первый этап войны в целом прошел удачно для русского оружия, несмотря на задержку с началом похода. Учитывая условия начавшейся осеней распутицы, московским войскам все же удалось за недолгий срок (сентябрь - начало декабря) полностью отвоевать у Речь Посполитой территории, перешедшие к ней по Деулинскому перемирию 1617 года. Стоит, в прочем учесть несколько основополагающих по данному вопросу фактов. Во-первых, это использование на фланговых театрах военных действий небольших маневренных войсковых соединений, способных в отличии от крупной армии передвигаться быстрее и использовать эффект внезапности. Во-вторых, это поддержка местного населения освобождаемых земель, и зарождение и развитие движения "охочих людей", которое, управляемое ставленниками законной царской власти из грабительского превратилось в эффективные партизанское движение. В-третьих, несмотря на то, что в Варшаве наблюдали за приготовлениями Москвы к войне и не сомневались в возобновлении конфликта, объявление войны и поход армии воеводы Михаила Борисовича Шеина стал неприятной неожиданностью для поляков. К тому же подготовить восточные земли к обороне от Московского государства поляки не успели, отвлекаемые Швецией, только лишь смоленские укрепления были отремонтированы и перестроены. В-четвертых, стоит упомянуть и о на удивление хорошей организации снабжения русской армии, как провиантом, так и снаряжением, боеприпасами и пополнением. В-пятых, надо признать, что планирование всей компании, вернее начального ее этапа было проведено грамотно. Создавая три направления удара, московские войска распыляли силы противника, не давая им собрать в каком либо месте крупную группировку для нанесения ответного удара, что было, несомненно, следствием влияния западной военной теории.
   Помимо перечисленных причин побед на первом этапе Смоленской войны стоит отметить и значимость участия ландскнехтских и русских нового строя полков. Так же значимыми являлись и меры, проведенные для обучения солдат полков иностранного строя азам фортификации. Именно плоды этого обучения сыграют значительную роль в ходе борьбы за Смоленск. И хотя итог ее будет отрицательным для России, все же это поможет русской армии продержаться значительное количество времени против свежих сил армии короля Владислава Сигизмундовича. Положительный эффект дала и реорганизация артиллерии.
  
   §2. Причины поражения русской армии под Смоленском на втором этапе Смоленской войны и как это сказалось на русской армии нового строя. Анализ.
  
   Прежде чем начать рассматривать события второго этапа Смоленской войны стоит несколько слов сказать о мероприятиях, проведенных Владиславом IV королем польским для подготовки к походу на выручку Смоленску.
   Как уже было отмечено выше со смертью Сигизмунда III, избранный Элекционном Сеймом королем Речь Посполитой, Владислав продолжил реформирование армии, проводившееся его отцом. Начиная с декабря 1632 года проводиться спешный набор в новую армию. Таким образом, уже в мае следующего года польско-литовское войско насчитывало 11 шестиротных регементов (800- 1200 порций в каждом) и 4 отдельные роты (по 100 -200 порций в каждой) "немецкой пехоты". То есть около 10 -12тыс. ландскнехтов. Помимо наемной пехоты в армию для деблокады Смоленска вошли 8 рот гайдуков (всего 1150 порций); 2 отдельные роты драгун (всего 300 порций) и 6 регементов драгун (от 200 до 650 порций в каждом) - всего 2450 порции. Также в армию Владислава были включены: 9 рейтарских рот (1700 коней), 3120 гусар, 3480 реестровых казаков и 780 пятигорцев. Реально же в строю насчитывалось 11500 пехотинцев, 2200 драгун и 8100 кавалерии. К армии присоединилась и королевская гвардия: регемент "немецкой" пехоты (1200 порций); 2 роты гусар (260 человек); 2 казачьи хоругви (240 человек), рота рейтар (120 человек) и регемент драгун (300 порций) - всего 1900 человек.
   В общей сложности для основной армии, которая должна была действовать против войск Михаила Борисовича Шеина, Речь Посполитой было собранно около 23700 строевых воинов.
   В комплектовании новой армии польско-литовское правительство опиралось на опыт войны со шведами. Введение жестокой дисциплины и новой голандско-шведской тактики ведения боя в пехоте, а также развитие и стандартизация вооружения в традиционной кавалерии привели к созданию маневренной и эффективной армии. Эти процессы происходили во всей Европе и западными историками были названы "революцией в военном деле" или "военной революцией". Одним из первых этот термин "военная революция" был выделен профессором Белфастского университета Майклом Робертсом в курсе лекций в 1955 году.
   Однако, необходимо отметить, что еще с конца правления Сигизмунда III начались проводиться преобразования в польском войске по европейскому образцу. Так, можно сказать, что после компании 1617-1629 гг. необходимость дальнейшего совершенствования польско-литовской военной машины обозначилась неимоверно четко. Особенно их требовала пехота и артиллерия. На исходе своего правления Сигизмунд III наконец-то начал реформирование созданного еще Стефаном Баторием регулярного войска. "Пехота... формировалась из наемников, состояла из товарищей со свитой. Вооруженная пиками и мушкетами, она закрывалась в бою деревянными продолговатыми щитами. Пехота была малочисленной и недостаточной для осады московских крепостей, ибо шляхта вообще питала отвращение к пехотной службе. Благодаря стараниям Стефана Батория, из королевских деревень набирали пеших солдат... "Выбранецкая" пехота была необходима для... насыпи шанцев и разных осадных работ". Эти тенденции были продолжены и Сигизмундом III, но теперь пехота начинает обучатся и голландско-шведской манере боя, что было доведено до совершенства уже Владиславом IV в 30е годы XVII века. Помимо продолжения реформирования пехоты были начаты новым королем и преобразования кавалерии. "Во времена правления Владислава IV (1632-1648) был разработан классическая половинчатая гусарская броня, которая осталась до конца существования этого вида войск. Хотя она и развивалась с течением времени, ее основные элементы оставались неизменными". Были изменены и шлемы, которые стали производится типовым способом. Вот так описывает в своей статье гусарский шлем Здислав Жигульский: "Типичный шлем состоит из купола, сделанного из двух половинок, ничем не отличающегося от шлема типа "капалин" или "железная шляпа... но с приделанным плоским козырьком, подвижными наносником, защитой ушей и затылка. Шлемы офицеров были обычно более сложными, в то время их обычно привозили из-за границы". Вооружение же с конца прошлого века осталось прежнем, поэтому особых изменений в тактике ведения боя кавалерией перед Смоленской войной и во время боевых действий не последовало. Таким образом новое набираемое польско-литовское войско для освобождения Смоленска было уже продуктом многолетних преобразований, подготовленных правлением Сигизмунда III.
   К тому же, войска Речь Посполитой не были обременены осадной артиллерией, что неимоверно давало превосходства над русской армией, прикрепленной к своим фортификационным сооружениям вокруг крепости.
   Помимо создания новейшей армии Владислав сделал еще один весьма важный шаг к победе в Смоленской войне. Он разрешил казакам "вторгнуться в московские владения и пустошить их, к тому же подущены и крымцы, "не спорю, - говорит литовский канцлер Радзивилл в своих записках, - не спорю, как это по богословски, хорошо ли поганцев напускать на христиан, но по земной политике вышло это очень хорошо". Действительно крымцы опустошили московскую Украину; многие ратные люди, бывшие в войске Шеина, услыхав, что татары воюют их поместья и вотчины, разъехались из-под Смоленска". "Очевидно, что польско-литовские, запорожские и татарские атаки на южнорусские города и псковское пограничье призваны были отвлечь внимание московского командования от Смоленска, по-видимому, достигли своей цели".
   Вследствие крымских набегов начавшееся еще в конце мая дезертирство в армии Михаила Борисовича Шеина увеличилось к августу 1633 года до более значительных размеров. По смотру на последний месяц лета в войске под Смоленском недосчитались 5640 дворян и детей (из них 5066 человек не явились на смотр, то есть попросту сбежали). То же самое происходило и с Татарской кавалерией и казаками. По мимо этого, вследствие характера ведения войны к середине августа 1633 года регулярная составляющая армии, задуманная для активных действий, превратилась в обычное осадное войско, мало приспособленное к маневренной войне. Именно невозможность активных действий, прикрепление к одному месту и деморализация, привели, в конечном счете, к поражению.
   9 мая из Варшавы польское войско выступило в поход и стало быстро приближаться к Смоленску. Как сообщает неизвестный автор "Дневника о войне...": "2 сентября. Наконец-то наши осажденные... увидели с Смоленских стен короля, стоящего с войском в Глушице (Глухове)". "Четвертого числа этого месяца (король) прибыл в Глухов с войском... готовым вступить в битву" - пишет ксендз Ян Белевицкий. Уже на следующий день после прибытия король созвал совещание военачальников и сенаторов, где был разработан план освобождения Смоленска.
   6 сентября ночью, оставив часть войска в лагере под начальством Льва Сапеги и воеводы Оршинского, король с другой частью армии совершил окружной маневр и зашел русской армии в тыл, перекрыв дорогу на Дорогобуж.
   7 сентября в середине дня Владислав ударил на передовые острожки, защищавшие мост, и выбил из них русские отряды. Так описывал это столкновение ксендз Ян Белевицкий: "Внезапно Русские расставляют свое войско, укрывая одну его часть во рвах и за валами, а другую ставят в открытом поле; перед боевой линией они устраивают тройную засеку из срубленных... дубов. Король показался неприятелю уже среди белого дня, и видя его приготовленным к бою, он приказывает стрелять из пушек на неприятельское войско; a пехоте польской... приказывает топорами разрубить засеку. Не менее и неприятель стрелял из пушек на оба фланга нашего войска, и делал нападения, чтобы ввязаться в рукопашный бой; вслед за тем он бросился с фронта на пехоту, разрушавшую засеку... все почти неприятельское войско, оставив на флангах только некоторые отряды конницы и пехоты, ударило на наш фронт".
   "И, хотя не обошлось без значительного вреда для обеих сторон, но король вытеснил неприятеля из острожка, зaщищaвшего мост, перекинутый через Днепр" - дополняет ксендза неизвестный автор "Дневника о войне".
   В этих условиях примечательна пассивность русского командования. Как отмечает тот же автор "Дневника": "неприятель смотрел на это и ни разу не выстрелил и не двинулся из своих острожков". Видимо, тут автор сообщает, что именно главные силы не сдвинулись с места и не стали помогать передовым отрядам. Такая безынициативность была следствием, скорее всего, замешательства среди военачальников русского войска. Неожиданность, а тем более обходной маневр поляков привел к полнейшему параличу всей армии. Чем не примянул воспользоваться польский король, заняв мост, острожки и продвинувшись ближе к городу. Именно пассивность русского командования, а также неверная ставка только лишь на оборонительную тактику стоит считать за одну из ошибок, приведших к поражению под Смоленском. Однако, до 9 сентября была еще возможность вновь выбить поляков за Днепр, но этого сделано не было. Не проведены были и предварительные работы по усилению укреплений на одной из ключевых позиций русской контрвалационной линии, с которой возможно было обстреливать окрестную территорию - Покровской горы, куда намеривался ударить Владислав IV.
   9 сентября 1633 года польские войска совершили первую атаку на Покровскую гору, "где укрепился полковник русской службы Маттисон, а подле стояли в острожке князья Прозоровский и Белосельский". В первом же бою полк Маттинсона был выбит со своих позиций пехотой г. Бутлера, но та в свою очередь удержать укрепления не смогла. Осознав нависшую над всей армией опасность в случае захвата Покровской горы, русское командование организовало сотнями князей Семена Васильевича Прозоровского и Белосельского контратаку, которая успешно завершилась уже к вечеру 9 сентября. Атаковать дальше эту ключевую точку русской обороны Владислав не решился.
  
  
   Поэтому в ночь с 9 на 10 сентября русские в срочном порядке пытаются укрепить позиции на высоте. Были построены два шанца, но без подкрепления из центрального лагеря сил удержать гору у князей Семена Васильевича Прозоровского и Белосельского не было. С 10 сентября в королевский лагерь, устроенный на Ясинской горе, начинают прибывать и остатки войск канцлера Льва Сапеги. 13 сентября к Смоленску стали подходить и 50 хоругвей запорожских казаков (15тыс. человек) под предводительством гетмана (атамана) Тимофея Андоренко, а с 14 по 19 сентября туда же стали приходить и наряды артиллерии. Таким образом, армия Михаила Борисовича Шеина и Артемия Измайлова оказалась в опасном положении. Имея в распоряжении всего 28-29тыс. человек, она должна была противостоять 38-40тыс. польско-литовских войск. Для московской армии создалось критическое положение. В этом случае необходимо было немедленно попытаться собрать все войска в одном укрепленном лагере либо на Покровской горе и активно использовать конницу. К сожалению всего этого сделано не было. Даже не был выделен дополнительный отряд для укрепления гарнизона важнейшей точки обороны русской армии. Причины этого остаются не ясными, вряд ли это была обычная оплошность Михаила Борисовича Шеина - опытного воеводы, организовавшего прекрасную оборону Смоленской крепости в 1609 году.
   20 сентября под вечер войско Владислава вышло из укрепленного лагеря на поле и двинулось к укреплениям русских на Покровской горе. 21 сентября началась атака. Для того чтобы русские отряды не смогли помочь друг другу поляки, имея превосходство в силе, повели наступления и на шанцы Маттинсона и на острожек князей Семена Васильевича Прозоровского и Белосельского. Ксендза Ян Белевицкий пишет, что: "Королевская пехота, а также и конница, слезши с лошадей, вместе сделав нападение (это нападение было самое отчаянное в продолжение целой войны), заняла три укрепления, а потом произвела ужасный штурм, при помощи складных лестниц и понтонных мостов... в течение нескольких часов, занята была гора Покровская, на ней поставлено войско; а наши солдаты целый день стреляли с этой горы на неприятеля". Бой продолжался до ночи. С наступлением темноты остатки полка Маттинсона ушли в главный острог.
   Таким образом, завладев Покровской горой, поляки смогли обстреливать русские укрепления. Захватив большинство орудий на Покровской горе, и подведя свои артиллерийские "наряды", поляки несколько дней вели огонь по острожку русских войск, который причинял большие потери. Обстрел же московскими орудиями из острожка Семена Васильевича Прозоровского Покровской горы видимых результатов не давал. "Царь писал Шеину: "а если окольничему князю Прозоровскому в своих таборах от приходу королевского стоять нельзя... то ты бы... велел князю Семену Васильевичу (Прозоровскому) со всеми людьми идти к себе в обоз". На сколько это было оправданно сказать не просто. С одной стороны - терять большое количество воинов, что бы отбить высоту было рискованно, поражение при штурме же полностью связывало руки русскому командованию под Смоленском. С другой стороны - возвращение и сохранение важной огневой позиции (Покровской горы) за московскими войсками во многом бы компенсировало численное превосходство польско-литовской армии над русскими. В итоге принято было решение вывести войска из района Покровской горы.
   23 сентября 1633 года Семен Васильевич Прозоровский ушел с остатками своего отряда в укрепленный лагерь Михаила Борисовича Шеина. Блокада Смоленска была прорвана окончательно.
   24 сентября польский король Владислав IV Сигизмундович вступил в Смоленск "и был принят жителями с большой радостью". "В остальные дни наши не переставали сражаться. В особенности 29 сентября, в праздник св. Михаила, наши счастливо овладели осьмью другими укреплениями, очень сильными, переполненными всякими военными снарядами и продовольствием, пушками и другим более легким оружием, и почти все неприятельское войско... дальше мили отогнали и большую часть их убили. Остались на месте только Шеин и другой главный вождь...по имени Леслий. Русские оставшиеся перебежали на другую сторону Смоленска в лагерь Шеина, куда свезли и остальные орудия, какие были побольше и получше, и все заперлись в одном лагере".
   Чтобы отвлечь неприятеля наконец-то было решено частью конных отрядов напасть на плохо укрепленный лагерь поляков в Глухове, что и было сделано 26 сентября 1633 года, но выполнена была эта атака слишком поздно и не дала каких либо результатов. Об этом пишет ксендз Ян Белевицкий: "Русские начали осаждать наш лагерь в Глуховском поле, но были отбиты с большим уроном. Многие люди из русской пехоты перешли к королю 26-го числа". Таким образом, можно сказать, что некоторый всплеск активности русских войск все же был, но это произошло слишком поздно.
   К октябрю 1633 года от всех укреплений, возведенных русскими с декабря 1632 по май 1633, в руках московских войск осталось всего несколько, к тому же поляки и литовцы смогли отрезать русскую армию от дорог. "В тылу Шеина взяли и сожгли Дорогобуж, где были сложены запасы для войска. Шеин доносил, что 6 октября король со всеми людьми, с Покровской горы перешел на Богданову околицу вверх по Днепру и стал обозом позади их острогу по Московской дороге". Стало уже ясно, что битва под Смоленском проиграна - осаждавшие крепость русские войска сами оказались в осаде, только в условиях еще более худших, чем смоляне одиннадцать месяцев назад. Подвоз провианта прекратился, больше подкреплений к армии Михаила Борисовича Шеина не поступало, близилось холодное время года.
   9 октября укрепленный лагерь русской армии попытались атаковать запорожские казаки, но к вечеру их атака захлебнулась. То же самое происходило и 12, и 13 октября. Загнанное в один лагерь, русское войско уже к середине октября стало испытывать нехватку провизии. В таких условиях катастрофически выросло дезертирство, начинаются болезни. Поляки практически каждый день встречали перебежчиков, от которых во многом знали о положении русского войска и намеревались к концу октября провести генеральный штурм укреплений русского войска. Для этого поляки укрепились на одном из ближайших к русскому лагерю холмов, установили артиллерию и часто обстреливали его. В эти дни Михаил Борисович Шеин несколько раз слал панические рапорты в Москву, но поляки и запорожские казаки перехватывали гонцов.
   19 октября, не выдержав осады и желая прорваться обратно к Вязьме или Белой, Михаил Борисович Шеин вывел свои войска из лагеря и стал разворачивать их для битвы. Наверно, это было единственное верное решение, но оно было принято слишком поздно, когда войска были уже до крайней степени деморализованы и истощены нехваткой фуража. И таким образом, эта атака была обречена на неудачу. Характерно для этого момента войны описание, сделанное Сергеем Михайловичем Соловьевым в труде "История Россия с древних времен". "9 октября Шеин вывел свои войска против неприятеля; польская конница обратила в бегство часть русской пехоты, но от другой принуждена была бежать, и наступившая ночь остановила дело; по польским известиям, русские потеряли 2000 убитыми, у поляков было очень много раненых,... много погибло лошадей". Здесь стоит отметить несколько моментов, которые позволят полнее увидеть сложившуюся картину событий. Во-первых, можно указать на факт бегства части русской пехоты, что несомненно свидетельствует о падении боевого духа и дисциплины в русских войсках, что было следствием превращения русского войска из полевого в осадное. Эта незаметная эволюция, произошедшая с московской армией, часто упускается из виду исследователями данного периода русской истории. Обычно вину возлагают на бездарность командующего отечественной армией Михаила Борисовича Шеина или на бездействие армии князей Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Дмитрия Михайловича Пожарского, а также на отсутствие подкреплений из Москвы. Однако, на поражение русской армии влияли и объективные причины, одна из таких - превращение армии в осадное войско, навыки боя в поле которого понижались. Во-вторых, стоит все же отметить, что часть войск Михаила Борисовича Шеина продолжала все же сражаться до наступления темноты. Вероятнее будет предположить, что это были именно полки ландскнехтов и русские нового строя полки. Интересно посмотреть, как описывается это столкновение в рукописи ксендза Яна Белевицкого: "19-го октября... После завтрака... были расставлены различные отряды войска... дано знать что неприятель явился со всеми своими силами, и пешими и конными. Хотя и с нашей стороны было немало отрядов... однако они начали отступать, так как неприятель открыл ужасную стрельбу. Потому король тотчас вывел все свое войско в поле и прислал помощь своей пехоте... Началась ужасная битва, продолжавшаяся до ночи: неприятель, во что бы то ни стало, хотел сбить нас с только что занятого нами холма, а мы столь же упорно отбивали все его нападения. Хотя победа была на нашей стороне... однако... с нашей стороны многие были убиты, а еще большее число ранено, так как неприятель беспрерывно поддерживал самую ужасную стрельбу". Ближе к ночи московские войска отступили обратно в лагерь, не добившись победы и не прорвавшись на восток, что окончательно деморализовало русскую армию. Это сражение стало последним крупным столкновением русской и польско-литовской армий под Смоленском. После этого сил, на какую либо крупномасштабную операцию, у московского войска не оставалось.
   После поражения в битве за высоту московские войска заперлись в основном укрепленном лагере и весь ноябрь и большую часть декабря оставались на осадном положении, отбивая постоянные нападения войск короля Владислава. Смертность в войске от голода и холода принудили все же воеводу склониться к мирным переговорам. Этому способствовали и письма отправляемые Михаилу Борисовичу Шеину польскими военачальниками.
   24 декабря, пытаясь склонить воеводу Михаила Борисовича Шеина к переговорам, ему пишет гетман Великого княжества Литовского князь Радзивилл. "Нам подлинно известны все ваши тайны, все ваши совещания, все ваши недостатки и все ваши надежды... от столь многих пленных, от столь многих перебежчиков, из столь многочисленных писем ваших в Москву и из Москвы к вам и от гонцов, перехваченных нами. И хотя вы не заслужили в настоящем случае помилования от нас, но, помня христианский долг... что мы не желаем проливать крови, я счел нужным склонять и убеждать вас одуматься и, пока вам еще остается доступ к милосердию и помилованию его королевского величества... Надеюсь, что... его королевское величество по своему благочестию и благости согласится, при усердных ходатайствах, показать свою милость и принять сносные и приличные условия. Надеюсь, что вы, приняв во внимание мое внушение, ваше положение... предпочтете лучше позаботиться о себе, о безопасности своей жизни и целости ваших достатков, нежели привести дела к последней пагубе, погубить себя и оставить в сиротстве ваши домы и детей. Если же вы пренебрежете настоящим моим внушением,... то вина за вашу погибель падет не на нас, а на вас самих. Ожидаю от вас ответа на это мое внушение, сделанное вам по христианской любви".
   Помимо Радзивилла Михаилу Борисовичу Шеину присылали письма и другие военачальники польско-литовских войск, но до января 1634 года их русское командование даже не рассматривало, еще надеясь на помощь из Москва. Время шло, и сидеть в лагере было уже невозможно.
   9(19) февраля все же "Шеин, опоясанный по-прежнему теснейшею осадой... попросил светлейшего короля через трубача начать переговоры, по утверждении которых он мог бы выйти свободно со всем своим войском. Светлейший король согласился на эту просьбу и назначил местом для переговоров гору,... называвшуюся Сковронковой горой".
   Наконец 19 (1 марта) февраля перемирие было подписано, в тексте которого можно выделить несколько тематических групп условий. Однако, прежде всего стоит обратить внимание на группы условий, связанных с судьбой войска и его личного состава, а также регулирующих хозяйственные и снабженческие вопросы. Но наиболее важными в этой связи можно назвать следующие: "1)Всем военачальникам и высшим и низшим, а равно всем воинам русским и заграничным позволено было или перейти к королю, или возвратиться в отечество...". 2) Все боеприпасы и оружие (не личное) оставалось в лагере, 3) Для описи всего оружие за два дня в лагерь приезжали комиссары. 4) Больные оставались в лагере, а по выздоровлению со своим оружием могли возвратиться в Московское государство. 5) Иноземцам и русским разрешалось перейти на службу к королю Владиславу IV. 6) На шесть месяцев военные действия прекращались.
   Все эти условия были выполнены к 1 марта, и русское войско, проделав все унизительные условия сдачи укреплений и выказывания уважения польскому королю, выступило из лагеря. В общей сложности Михаил Борисович Шеин вывел из окружения всего 6-8тыс. человек, половина из которых бала больна и находилась на повозках. Так же в лагере оставалось еще примерно столько же больных. Доступные источники в этом вопросе разнятся в сообщаемых фактах. Например, автор "Дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634" сообщает о том, что русские выступили из лагеря в составе 700 конников и 5тыс. пехотинцев с большим обозом. Ксендз Ян Белевицкий сообщает о, 15тыс. русских войск, выступивших из окружения. Скорее всего, истинное число русского войска было как раз 7-8тыс. человек. Так завершилась битва за Смоленск, в которой русское войско потерпело страшное поражение. Однако, война еще не была проиграна.
   Каковы же были причины поражения армии Михаила Борисовича Шеина. Во-первых, включение войск армии Семена Васильевича Прозоровского и Михаила Васильевича Белосельского, и войска Бориса Нагого в состав армии Михаила Борисовича Шеина было ошибкой, так как в противном случае эти армии могли бы грозить войскам польского короля с флангов. Достаточно маневренные, они могли не только постоянно тревожить поляков, литовцев и запорожских казаков, но и обеспечить безопасное снабжение основной армии, пока та осаждала Смоленск и после, когда оказалась, отрезана от дорог на Москву. К тому же они могли мешать снабжению польско-литовской армии и препятствовать продвижению противника во внутренние районы страны. Во-вторых, надо отметить и тактические ошибки самих Михаила Борисовича Шеина и Артемия Измайлова, которые вытекали из их пассивности и привязанности к оборонительной тактике. Именно привязанность к оборонительно- осадной тактике, стационарность позиций московской армии привела к тому, что само расположение войска было растянуто вокруг города, что привело к дробности армии, отсутствия какого либо оперативного центра, где находились бы резервы. По этому любой внешний удар был способен прорвать не слишком плотное кольцо осады. Именно пассивность русского командования позволило переправиться войскам Владислава IV через Днепр и отрезать русских от путей снабжения. Так же эта пассивность позволила неприятелю захватить Покровскую гору и разбить по отдельности множество гарнизонов русских острожков. В-третьих, катастрофическое положение русской армии под Смоленском было связанно с полной изоляции от потоков снабжения и резервов. Таким образом, естественная убыль в боеприпасах, провианте, личном составе не восполнялись. В-четвертых, стоит заметить, что большое количество людей из русской армии дезертировало, услышав о нападениях крымских татар на южные приделы Руси. В-пятых, это эволюция самой армии, связанная с характером ведения войны. Таким образом, можно сказать, что, несмотря на реформирование и модернизацию армии, несмотря на неплохой план компании и успехи первого этапа военных действий, завершить столь же удачно второй этап войны не удалось. Во многом из-за плохо подобранных командных кадров. Именно неприятие и нежелание действовать в духе голландско-шведской теории боя, к которой и предназначалось русское войско, привели к поражению под Смоленском. Таким образом, главной причиной поражения стоит считать старение командного состава армии в тактическом и стратегическом плане, а также не желание учитывать нововведения в сфере тактики военного искусства.
  
   После победы над армией Михаила Борисовича Шеина под Смоленском Владислав Сигизмундович сперва хотел заключить мир с Россией, но "потом, по совету Христофора Радзивилла он переменил свое намерение", решив развить тактический успех в стратегический, он стал готовиться к продвижению в глубь России, нацеливаясь на крепость Белую.
   Что же во время второго этапа войны происходило в Москве? Как только в июне 1633 года стало известно, что из Варшавы на помощь Смоленску движется королевское войско, патриарх Филарет Никитич, царь Михаил Федорович и их ближайшее окружение взволновались. В Москве не ожидали, что всего за пол года Речь Посполитая сможет создать новую армию, для борьбы с Россией. Спешно был объявлен новый набор в войска. "По июльскому наряду 1633г. 5179 чел. было наряжено из Замосковных городов, 1768 - из Украинских, 1381 - из Понизовых, 1286- из Рязанских, 641 - из Северских, 591 - Заоцких, 500- от Немецкой украины, 426 - от Литовской украины". Всего по наряду необходимо было собрать 11772 человека. Однако, уже к концу июля, когда ситуация резко ухудшилась мобилизация достигла 35тыс. человек, но медлительность и неявки на места сбора не давали возможности оперативно сформировать армию для помощи войскам Михаила Борисовича Шеина и Артемия Измайлова. Характерно, что даже к 9 января 1634 года полностью укомплектовать отряды поместной конницы не удалось, а других ратных людей было чуть более 1/3 от наряда. После полного окружения русских войск под Смоленском в начале октября 1633 года решено было не высылать подкреплений Михаилу Борисовичу Шеину, а все внимание сосредоточить на создании новой армии, расположившейся в Вязьме. По спискам на октябрь- ноябрь в распоряжении у Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Дмитрия Михайловича Пожарского было 2047 человек московской гвардии, 4348 городских дворян и детей боярских (в том числе и пеших), 333 городских и помещичьих казаков, 1200 донских казаков, ушедших ранее из-под Смоленска, татар и мурз - 2358 человек, а также 3153 человека чувашей и мордвы, 162 иноземца. Помимо этого в новую армию вошел Драгунский (гусарский) полк Александра Гордона (1567 человек), даточные конные с монастырей (1810 человек), стрельцы (1877), отряд в 650 стрельцов и казаков и даточные с бояр (1539 человек). Таким образом, в Вязьме находилось 21065 человек.
   Помимо основной армии стали формироваться и новые фланговые армии: отряд князей Одоевского и Шаховского (3515 человек) и отряд Куракина и Волконского (3388 человек).
   Наконец, как сообщает автор "Дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634": "11 марта. Король оставил лагерь под Смоленском... двинулся со всем войском к Белой, взяв в русском лагере 120 пушек, 6,000 мушкетов и другое оружие и военные снаряды". Во главе передового отряда ехал сам король, на несколько суток опережая свое войско, а то медленно вместе с обозами тянулось за ним. Только 21 марта передовые войска достигли крепости Белой, но основные силы подошли лишь 22 -23 марта. Таким образом, русский гарнизон и жители города смогли приготовиться к осаде основательно. Видя, что гарнизон подготовился основательно, король послал на переговоры "гг. Стогнева и Абрагамовича, которые сказали..., что... король будет добывать их силою (штурмовать)... После того русские ответили, что... предпочитают лучше погибнуть". Владислав рассчитывал на упадок боевого духа в московских войсках, однако и боялся удара армии Дмитрия Мамстрюковича Черкасского и Дмитрия Михайловича Пожарского.
   24 марта, чтоб не попасть в такое же положение, что и Михаил Борисович Шеин, король предпринял первую попытку штурма укреплений крепости, которая провалилась. Пришлось готовиться к следующему штурму более тщательно. " Король выслал к палисаднику двух инженеров рассмотреть, откуда бы удобнее сделать приступ и где бы подвести мины, заделать порох и проч.". За два дня проделав инженерные работы, войско Владислава 26 марта вновь пошло на штурм. Однако, и он провалился. Началась переписка сенаторов с московскими боярами.
   "До 7 апреля король стоял и ожидал (исхода дела), только беспокоил неприятеля днем и ночью и хотя уже в двух местах подведены были мины и заделан порох, но король отложил приступ и взрывание пороху". Такое положение длилось месяц. Однако, прождав до мая и видя, что переписка затягивается, король окончательно отчаялся и приказал армии готовиться к очередному штурму.
   7 мая началась подготовка к штурму. Пехота и свешанная кавалерия выстроились перед укреплениями. Однако, сперва поляки попытались взорвать мины в подкопах, но "так как мины не были доведены до надлежащего пункта под палисадник и так как порох слишком долго был в земле... мало повредив палисадник, вырвал значительную часть вала и эта земля упала... на... выстроенную пехоту, из которой погибло до ста человек". Испугавшись, польско-литовские войска отступили.
   А положение польско-литовской армии ухудшалось - размытые дороги и разоренные уже двухгодичной войной окрестности привели к нехватки провианта. "Голод доходил до такой степени, что сам король половину курицы съедал за обедом, а другую половину откладывал до ужина, другим же кусок хлеба с холодною водою был лакомством; от такой скудости начались болезни и смертность в войске".
   В этой ситуации сенаторы первыми запросили короля заключить мир, переговоры о котором начались тот час же. Результаты переговоров и о их последствия будут рассмотрены ниже, а сейчас необходимо выяснить основные причины неудачи польского войска во второй фазе боевых действий. Во-первых, стоит отметить неверное решение короля Владислава бросаться вглубь Московии, не дожидаясь подхода подкреплений, не отдохнувши. Во-вторых, распутица и не налаженные коммуникации привели к нехватки провианта и снаряжения. В королевском войске начались голод и болезни. В-третьих, "приходили вести, что турецкое войско приближается к границам Польши". В-четвертых, после неудачного штурма Белой войско короля Владислава было расстроено, и действовать активно не могло. Таким образом, армия Речь Посполитой оказалась в трудной ситуации, в которой любая активность русских войск могла привести к поражению. Однако, из-за бездействия русских на фронте сохранилось шаткое равновесие. Можно сказать, что создалась патовая ситуация, выход из которой мог быть лишь один - мирный договор.
   Предложение панов о мире в Москве было принято с радостью. "В марте 1634 года назначены были Федор Иванович Шереметьев и князь Алексей Михайлович Львов великими послами на съезд с польскими комиссарами, Якубом Жадиком, бискупом Хелминским с товарищами; съезд был назначен на речке Поляновке, там же, где был прежде съезд для размена пленных".
   На этих переговорах поляки вновь заговорили о праве короля Владислава Сигизмундовича на московский трон, но сразу же получили отпор русских послов и отступились от этой затеи. Далее было поляками предложено заключить вечный мир на основании тех же условий, что и договор между королем Казимиром и Великим князем Василием Васильевичем Темным и ко всему прочему предложили России выплачивать ежегодно 100тыс. рублей, а также заплатить за военные издержки польской короне. Это предложение также было отвергнуто. Отступая дальше, поляки согласились на сохранение условий Деулинского перемирия, в том числе и возвращение всех городов, занятых русскими войсками в ходе войны. Сперва это предложение тоже было отвергнуто, но с каждым последующем съездом русские посланники все больше и больше уступали городов. В итоге русские посланники согласились уступить все города кроме Серпейска, однако Трубчевск и 20тыс. рублей были уступлены Речь Посполитой. Деньги были отданы секретно и упоминание о них в текст договора не входили. Была достигнута договоренность о признании Михаила Федоровича Романова царем. Окончательно все документы были подписаны 17 мая 1634 года. Здесь для дальнейших необходимо упомянуть только несколько основных пунктов Поляновского мира, тогда как со всем текстам можно будет ознакомиться в приложении.
   К основным пунктам Поляновского мира можно отнести следующие положения:
   1)быть людям обоих государств в признании (дружбе) и именовать царя Михаила Федоровича Романова только полным титулом
   2)не объединятся Речь Посполитой и Московскому царству в коалиции с другими государствами (народами) против друг друга
   3)подданный обоих государств могут поступать к государям на службу при условии, если этого пожелают сами государи
   4)запрещалось ставить церкви других вер в Москве и других городах Московского государства, несмотря на то, что на московской службе было большое количество поляков и других иностранцев католической и протестантской веры
   5)о расширении границ и постройке флота на Ливонском море (Балтики) царь должен договориться заранее с королем польским
   6)после смерти польского короля предполагалось выбирать нового польскими панами вместе с московскими чинами
   7)если же будет избран царь на польский престол, он должен будет два года жить в Речь Посполитой и год в Московском государстве.
   По последним трем приведенным пунктам государи должны были договориться лично, но этого не произошло, и многие проекты остались не реализованными. 4 июня все формальности были завершены, и Поляновский мир вступил в силу.
  
   Какие же последствия второго этапа Смоленской войны можно выделать?
   Во-первых, была гарантированна полная неприкосновенность московского трона со стороны польской короны и тем самым закреплена легитимность власти династии Романовых одной из католических держав, что в свою очередь повысило статус России на международной арене. Во-вторых, факт уступки Серпейска и прилежащих волостей доказал, что Речь Посполитая может быть побеждена в будущем и от нее возможно будет в ближайшие несколько десятилетий вновь попытаться отринуть западнорусские земли вмести со Смоленском. Однако, были и отрицательные стороны заключенного договора. Хотя положение России и укрепилось после войны большинство проблем не были решены положительно для Московского государства. Прежде всего это близость западных границ к столицы царства. Так же не были возвращены в основном западнорусские территории, что в итоге практически свело на нет все боевые действия. Но укрепление границ и повышение международного статуса способствовали дальнейшему восстановлению и развитию в Московском государстве хозяйства и промышленности, но во внутренней политике дела обстояли намного хуже.
   Разгромленная армия нового строя не была восстановлена, а двух наиболее выдающихся военачальников Московского царства казнили. Это было напрямую связано с еще одним событием, произошедшим в течении 1633 года - 1 октября 1633 года умер патриарх Филарет Никитич (главный идеолог преобразований). За конец 1633 - начало 1634 годов вся внутренняя и внешняя политика Московского царства изменилась. После смерти Филарета Никитича система соправления разрушилась, на царя начали оказывать влияние реакционные круги боярства и духовенства. Недовольные слишком жестким правлением патриарха Филарета многие бояре и высшие служители церкви вновь начинают курс на ослабление царской власти, стремясь к децентрализации и увеличению своего влияния в стране, которое после Смутного времени заметно ослабло. Быстро начинается процесс дереформирования. Одним из первых проявлений нового курса стал суд над Михаилом Борисовичем Шеиным и Артемьем Измайловым с сыном.
   Иными были последствия Смоленской войны для Речь Посполитой. На первый взгляд, Речь Посполитая практически победила Московское государство. Однако Поляновский мир был крайне выгоден для Москвы и ничего не дал Речь Посполитой, кроме завершения военных действий.
   Также возросла и славы полководческого гения короля Владислава IV (если учесть, что практически во всех польских источниках численность русского войска завышается, то этот тезис будет верен), хотя поражение польских войск под Белой и несколько испортила ее. Помимо этого Речь Посполитая смогла после завершения Смоленской войны стянуть крупные силы к своим западным границам, что в итоге и повлияло на положение шведских войск в Германии.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Заключение.
   Каковы же были последствия длительной подготовки обоих государств к войне за западнорусские земли и двухлетних боевых действий?
   Сперва рассмотрим последствия войны для России. Как уже отмечалось выше, благодаря заключению Поляновского мира Россия возвратила Серпейск и навсегда избавилась от посягательств представителей польской короны на московский престол. Эти уступки со стороны Речь Посполитой были крайне важны для Москвы. Во-первых, была гарантированна полная неприкосновенность московского трона извне и тем самым закреплена легитимность власти династии Романовых одной из католических держав, что в свою очередь повысило статус России на международной арене. Во-вторых, факт уступки Серпейска и прилежащих волостей доказал, что Речь Посполитая может быть побеждена в будущем и от нее возможно будет в ближайшие несколько десятилетий вновь попытаться отринуть западнорусские земли вмести со Смоленском. Однако, были и отрицательные стороны заключенного договора. Хотя положение России и укрепилось после войны, все же некоторые проблемы, ради которых была развязана война, не были решены положительно для Московского государства. Это, прежде всего, близость западных границ к столицы царства, которая оставалась прежней. Так же не были возвращены в основном западнорусские территории, что в итоге практически свело на нет все боевые действия. Но укрепление границ и повышение международного статуса способствовали дальнейшему восстановлению и развитию в Московском государстве хозяйства и промышленности, но во внутренней политике дела обстояли намного хуже.
   Разгромленная армия нового строя не была восстановлена, а двух наиболее выдающихся военачальников Московского царства казнили. Это было напрямую связано с еще одним событием, произошедшим в течении 1633 года - 1 октября 1633 года умер патриарх Филарет Никитич (главного идеолога преобразований). За конец 1633 - начало 1634 годов вся внутренняя и внешняя политика Московского царства изменилась. После смерти Филарета Никитича система соправления разрушилась, на царя неизменно начинают оказывать влияние реакционные круги боярства и духовенства. Недовольные слишком жестким правлением патриарха Филарета, его властолюбием и стремлением изменить Московию, многие бояре и высшие служители церкви вновь начинают курс на ослабление царской власти, стремясь к децентрализации и увеличению своего влияния в государстве, которое после Смутного времени заметно ослабло. Быстро начинается процесс дереформирования. Одним из первых проявлений нового курса стал суд над Михаилом Борисовичем Шеиным и Артемьем Измайловым с сыном, завешавшийся казнью, чего патриарх Филарет не допустил бы. Помимо изменений в характере власти, были, как упоминалось выше, проведены меры и по дереформированию и деевропеизации. Особенно это коснулось армии, что не могло не сказаться в будущем на реформах армии уже при Алексее Михайловиче в 1648-1654гг. "Все полки нового строя были распущены, а наемные иноземцы высланы из страны". Уволен был и весь иностранный офицерский состав, проводившие реформирование русских войск в начале 30х гг. XVII века, в том числе и полковник Александр Лесли.
   Таким образом, новый политический курс во многом свел на нет все усилия по реформированию русской армии, однако, полностью ликвидировать последствия преобразований не удалось. "Солдаты, драгуны, рейтары, прошедшие обучение в полках иноземного строя, учитывались Иноземным приказом и проходили ежегодную сезонную службу на южных рубежах России.... После роспуска полков эти солдаты и драгуны оказались на положении поселенных войск. По статусу и жалованию их прировняли к приборным служилым людям (стрельцам, казакам, пушкарям и др.)". Из этого можно придти к выводу, что их статус по сравнению с 1632 годом был сильно понижен. Хотя бывшие солдаты и драгуны продолжали все также проходить обучение солдатскому и драгунскому строю у оставшихся на русской службе немногих иностранцев и русских начальных людей, но расформированные, они теряли навыки ведения боя в составе крупных соединений, таких как полки.
   Несколько по другому дело обстояло в артиллерии. Потеряв большую часть "малого наряда" и весь "большой наряд", русская армия требовала немедленного восполнения орудийного парка, что, несмотря на смену политического курса, высшие круги понимали прекрасно. "Правительство Михаила Федоровича взяло курс на воссоздание полковой артиллерии. Одному из лучших европейских мастеров - Гансу Фальку из Нюрнберга - был отдан в распоряжение каменный литейный амбар и назначено большое жалование". За шесть с половиной лет (к 1641 году) парк полевых орудий составил 93 единицы трех основных типов (2,3 и 4-фунтовых орудий). Это было достаточно много, если учесть, что ни какой войны не готовилось, но влияние противников каких либо реформ проявилось и в этой области военного дела. "До конца 1630-х гг. Пушкарский приказ не мог наладить бесперебойное пушечное производство из-за обветшалости амбаров Пушечного двора: каменная литейная, подновленная после Смуты, к этому времени требовала более основательной реконструкции, а деревянный амбар, построенный в 1616 г., прогнил". Финансы же на починку этих амбаров выделены были лишь к 1641 году, и уже к 1647 производство полковых орудий заметно выросло, что было связанно со вступлением на престол нового царя - Алексея Михайловича Романова и формированием нового царского окружения.
   Иными были последствия первой трети XVII века и в частности Смоленской войны были для Речь Посполитой. На первый взгляд, Речь Посполитая практически победила Московское государство. Однако Поляновский мир был крайне выгоден для Москвы и ничего не дал Речь Посполитой, кроме завершения военных действий. Почему так произошло, было рассмотрено в третьей главе. Но помимо этих последствий были и куда более важные итоги Смоленской войны, но прежде чем рассмотреть их, стоит разграничить ближайшие и долговременные последствия этого противостояния.
   К ближайшим последствиям Смоленской войны относится, прежде всего, возрастание в Европе славы полководческого гения короля Владислава IV (если учесть, что практически во всех польских источниках численность русского войска завышается, то этот тезис будет верен), хотя поражение польских войск под Белой и несколько испортила ее. Также к ближайшим последствиям Смоленской войны стоит отнести и тот факт, что "освободившись от войны с Россией, а за тем и Турцией, Владислав IV уже в 1634г. готовился в союзе с Данией к возобновлению войны против Швеции". То есть, быстрое заключение Поляновского мира привело к тому, что польский король, быстро собрав в нижнем течении р. Вислы войско в 24тыс. человек, смог угрожать, захваченным шведами прусским портам. Это войско, не ведя активных действий, отвлекало на себя большое количество резервов шведской армии, находящейся на территории Священно Римской империи, которые пришлось разместить на западной границы Речь Посполитой. Вот, что пишет по этому поводу Борис Федорович Поршнев: "общепризнано, что Швеция проиграла в 1634-1635гг. войну в Германии из-за недостатка резервов. Но резервы-то у нее в это время были, только они находились, частью в Швеции, скованные эвентуальной польской войной, частью в Лифляндии и Пруссии, т.е. у польской границы, частью наконец у русской границы. Не только нельзя было ничего подбросить на германский театр войны, но и несколько полков пришлось даже снять с него и отправить на границу Польши". То есть именно прекращение Смоленской войны и заключение Поляновского мира стали причинами поражения Швеции в Тридцатилетней войны. Благодаря поражению шведов в войне в Германии король Владислав IV добился подписания невыгодного Швеции Штумстовского мира (12(24) сентября 1636 года) на двадцать шесть лет. В обмен на отказ от притязаний на шведскую корону король Владислав Сигизмундович получил Приморскую Пруссию и возвратил Речь Посполитой Ливонские земли южнее Двины, таким образом окончательно разрушив надежды шведской короны превратить Балтийское море во внутреннее шведское море.
   Однако, помимо ближайших, крайне положительных для Речь Посполитой последствий Смоленской войны, были и долговременные последствия, которые были не так благоприятны для Польско-Литовского государства. Смоленская война отвлекла силы Речь Посполитой на целых два года от помощи своему наисильнейшему союзнику - Священно-Римской империи, что повлекло за собой разгром ее сил шведским походом. Несмотря на то, что Швеция в этом противостоянии проиграла и потеряла одного из выдающихся своих королей - Густава Адольфа II, она смогла на столько ослабить Священно-Римскую империю, что та уже не имела сил для противостояния Франции. Таким образом, можно сказать, что Смоленская война и Поляновский мир способствовали не только поражению Швеции в войне с Католической Лигой, но и способствовала поражению Священно-Римской империи в Тридцатилетней войне.
   Как уже упоминалось выше, Священно-Римская империя была одним из самых сильных союзников Речь Посполитой, именно она высылала большие суммы денег и поставляла наемные войска польским королям для противостояния Швеции и Московскому государству. Теперь же, разгромленная, она не могла поддерживать Речь Посполитую, что не преминуло сказаться в дальнейшем. Оставшись без поддержки, Польско-Литовское государство быстро теряло силу, начались внутренние проблемы, внешнеполитические поражения. И это все это было связанно с тем, что Речь Посполитая, отвлеченная Смоленской войной, вовремя не смогла подать руку помощи германскому императору, что, в конечном счете, привело к потере всех западнорусских земель и левобережную Малороссию вплоть до Киева, а в дальнейшем и полному упадку Польско-литовского государства.
   Таким образом, можно сделать вывод, что несмотря на видимое поражение и неубедительные ближайшие последствия Смоленской войны для Московского царства, в долговременных итогах Смоленской войны и всей первой трети XVII века Россия смогла не только ослабить своего исконного противника - Речь Посполитую, но и помочь разгромить Габсбургскую коалицию, что в итоге обеспечило России дальнейшее продвижение на запад. Помимо этого Россия по долговременным итогам Смоленской и Тридцатилетней войны смогла ослабить и другого своего соседа - Швецию, заключив до срока не выгодный для Швеции Поляновский мир. Только изменение политического курса и, а также нехватка средств не дали возможность быстро воспользоваться плодами сложившихся благоприятных условий. Промедление же на целое десятилетие проведения активного внешнеполитического курса и отказ от дальнейшей европеизации армии в конце правления Михаила Федоровича привели к более скромным успехам во внешней политике Алексея Михайловича.
   Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на начавшиеся реформирование армии и сложившуюся благоприятную для России внешнеполитическую обстановку, правительство Московского государства не смогло в полной мере воспользоваться ими, что отсрочило возвышение России как великой державы более чем на семьдесят лет.
   Список использованных источников и литературы.
   Сборники и отдельные публикации документов.
   1. Бушевский мирный договор // Zbioz pamiеtnikow historycznych о dawnej Polszcze. Т. 6. - Lwow, 1883, - С. 33--37.
  
   2. Грамота Белозерскому ямскому прикащику Михаилу Викентьеву об изъятии из ведомства воевод и приказных людей сбора ямских денег с патриарших монастырей и отчин// Дополнения к актам историческим. Том второй. Сборник документов. С.-Петербург, 1846. - С. 83.
  
   3. Жалованная грамота калужанам, об освобождении их на три года от податей и повинностей, по случаю опустошения, произведенных Черкесами// Акты исторические. Том третий. 1613-1645// С.-Петербург, 1841. - С. 81.
  
   4. "И Василей сказал, то де Артемей замыслил воровски": Документы о местничестве в среде приказной бюрократии XVII века // Исторический архив, N 2. 1993. - С. 62-76.
  
   5. "Окружная грамота Королевича Владислава, о правах его на Российский престол"// Акты исторические. Том третий. 1613-1645// С.-Петербург, 1841. - С. 67-68.
  
   6. "Отписка воевод Ивана Катырева с товарищами о появлении на реке Пахре, по вестям от бежавших то туда крестьян, Литовских людей и о посылке по тем вестям подезщиков, новокрещенов Яшку Лаишева с товарищи для разъезда сакмы" // Акты Московского государства. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Петербург, 1890. - С. 147.
  
   7. Отписка в Москву новгородских воевод, 1620 г.// Россия и Швеция в первой половине XVII века. М., 1897. - С. 284.
  
   8. Память Максиму Трубчанинову, об исследовании "великой реки"//Русская Историческая Библиотека (РИБ). Том Второй. СПб, Археографическая комиссия, 1876. - столб. 373.
  
   9. Письмо Сигизмунда III от 18октября 1617 года. //Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.116.
  
   10. Письмо Сигизмунда III от 7 декабря 1617 года. // Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.121.
  
   11. Письмо Сигизмунда III от 29 декабря 1617 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 125.
  
   12. Письмо Сигизмунда III от 12 января 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 130.
  
   13. Письмо Сигизмунда III от 29 января 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 136.
  
   14. Письмо Сигизмунда III от 30 марта 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 146.
  
   15. Письмо Сигизмунда III от 15 июня 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.148.
  
   16. Письмо Сигизмунда III от 25 августа 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 155.
  
   17. Письмо Сигизмунда III от 20 декабря 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 174.
  
   18. Расспросная речь писарей Ивана Дрожжина да Василия Неустроева о пожоге ими всего хлеба и сена по Троицкой дороге// Акты Московского государства. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Петербург, 1890. - С. 152.
  
   19. Расспросная речь подъезчиков, посылаемых из полков князем И. Катыревым по Оболенской и Серпуховской дорогам для добывания вестей про литовских людей// Акты Московского государства. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Петербург, 1890. - С. 147.
  
   20. Сметный список 139 году // Временник императорского Общества Истории и Древностей Российских. Кн. 4. - М., 1849. - С. 18-51.
  
   21. Царская жалованная грамота патриарху Филарету на две трети Варжузкой волости// Акты исторические. Том третий. 1613-1645. С.-Петербург, 1841. - С.79.
  
   22. Цывильскому воеводе Ивану Матюшкину об отыскании и о положении в ясаке новоприбылой Черемисы// Дополнения к актам историческим. Том второй. Сборник документов. С.-Петербург, 1846. - С. 226.
  
   Документы личного происхождения.
   1. Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
  
   2. Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. - СПб., 1871. - С. 130 - 258.
  
   3. Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // Русская Историческая Библиотека, Т1, С.-Петербург: Археографическая комиссия, 1872
   - Столб. 721 - 774.
  
   Монографии.
   1. Берх В. Н. Царствование царя Михаила Феодоровича и взгляд на междуцарствие. СПб., 1832. - С. 300.
   2. Бобровский Павел Осипович К характеристике военного искусства и дисциплины в войсках XVII и начала XVIII столетия// СПб.: тип. Депмартамента Уделов, 1891. - С. 44.
   3. Вернадский Г.В., Московское царство. М.: "Леан"; "Аграф", 1997. - С. 512.
   4. Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 572.
   5. Веселовский С.Б., Московское государство ХV-ХVII вв. - М., "АИРО-XXI", 2005. - С. 384.
   6. Грабенский В. История Польского народа. Мн., МФЦП, 2006. - С. 800
   7. Малов А. В., Русско-польская война 1654--1667 гг. //М., Цейхгауз, 2006. - С. 47.
   8. Мигунов Ю.В., Шебанов А.В., Уездные дворянские корпорации России XVI-XVII вв.: Внутреннее устройство и роль в системе государственной службы. - Нижний Новгород, 2001. - С. 36.
   9. Поршнев Б.Ф. ,Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 428.
   10. Словцов П.А., История Сибири от Ермака до Екатерины II. - М., "Вече", 2006. - С. 508.
   11. Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 927.
   Платонов С.Ф., Полный курс лекций по русской истории. -- Петрозаводск, 1996.
   12. Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 328.
   13. Тарас А.Е., Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М., АСТ, 2005. - С. 798
   14. Чернов А.В., Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII вв. С образования централизованного государства до реформ при Петре I. - 1947. - С. 224.
  
   Статьи.
   1. Богоявленский С.К., Вооружение русских войск в XVI-XVII вв. // ИЗ. Т. 4. - М., 1938. - С. 259 - 283.
   2. Денисова М.М., Поместная конница и ее вооружение в XVI - XVIIвв.// Военно-исторический сборник Государственного Исторического музея. - М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). - С. 29-46.
   3. Курбатов О. А., Очерки развития тактики русской конницы "сотенной службы" (сер. 16 - сер. 17 вв.) //Военная археология, Выпуск 2.
   4. Летин С., О русском стрелецком войске XVII века//Журнал "Империя истории". 2002, N 2(2). - С. 12-18.
   5. Лобин А.Н., Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) // Исследования по истории средневековой Руси. Сб. ст. в честь 80-летия Ю.Г. Алексеева. - СПб, 2006.
   6. Малов А.В., "Конность, людность и оружность" служилого города перед Смоленской войной: На материале Великих Лук.// Цейхгауз, 2002, N 2 (18). - С. 12-16.
   7. Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3. - С. 7-10.
   8. Нефедов С.А., Первые шаги российской модернизации: реформы середины XVII века // Вопросы истории. 2004. N 4. - С. 33-52.
   9. Нефедов С. А., Перспективы факторного анализа исторического процесса // История и Математика: Концептуальное пространство и направления поиска. М.: ЛКИ/URSS, 2007. - С. 63-87.
   10. Савченко С.Н., Ясачная политика царской администрации в период освоения Приамурья русскими в ХVII в. // "Записки Гродековского музея". Вып. 5. - Хабаровск, 2003. - С. 7-23.
   11. Фролов Б.П., Героическая оборона Смоленска в 1609-1611 гг. // Военно-исторический журнал, 1987, N6. - С. 73-78.
  
   Иностранная литература.
   1. Roberts M. Essays in Swedish History. London, 1967
   2. Sikora R. Fenomen husarii. Toru?: Firma Wydawniczo-Handlowa Mado, 2005, S. 191
   3. Zygulski Z. Jr. Rembrandt's "Lisowczyk": A Study of Costume and Weapons; in Bulletin du MusИe National de Varsovie, VI, 1965, no.2-3, P. 43-67.
  
   Зотов Р.В., Военная история российского государства с древнейших времен до 1839. - СПб., 1839.
   Берх В. Н., Царствование царя Михаила Феодоровича и взгляд на междуцарствие. В 2 ч. Ч. 1. -- СПб., Печ. В тип. Х. Гинце., 1832.
   Бобровский П.О., К характеристике военного искусства и дисциплины в войсках XVII и начала XVIII столетия. - СПб., тип. Департамента Уделов, 1891.
   Бобровский П. О., Переход в России к регулярной Армии. - СПб., 1885.
   Орловский И.И., Смоленская стена 1602--1902. -- Смоленск, 1902.
   Грабарь В. Э., Материалы к истории литературы международного права в России (1647-1917). - М., 1958.
   Поршнев Б. Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919.
   Чернов А.В., Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII вв. С образования централизованного государства до реформ при Петре I. - М., Воениздат, 1954.
   Богоявленский С.К., Вооружение русских войск в XVI-XVII вв.//ИЗ. Том 4. - М., 1938.
   Денисова М.М., Поместная конница и ее вооружение в XVI - XVIIвв.// Военно-исторический сборник Государственного Исторического музея. - М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). С. 29-46.
   Флоря Б.Н., Русско-Польские отношения и балтийский вопрос в конце XVI - начале XVII вв. - М., Наука, 1973; Флоря Б.Н., Русско-Польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI - начале XVII вв. - М., Наука, 1978.
   Тихомиров А.В., Международное положение и дипломатия Речи Посполитой и Великого княжества Литовского в 1569-1764 гг. // Белорусский журнал международного права и международных отношений 1998, N 3.
   Малов А.В., "Конность, людность и оружность" служилого города перед Смоленской войной: На материале Великих Лук.// Цейхгауз, 2002, N 2/ (18); Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны.// Цейхгауз, 2002, N 3(19); Малов А.В., Конница нового строя в русской армии в 1630-1680-е годы// Отечественная история, 2006, N 1.
   Курбатов О.А., "Оружность" русской конницы. 1630-е - начало 1650-х гг. // Цейхгауз, 2006, N23; Курбатов О.А., Очерки развития тактики русской конницы "сотенной службы" (сер. 16 - сер. 17 вв.). //Военная археология, Выпуск 2
   Лобин А.Н., Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг.). // Исследования по истории средневековой Руси. Сб. ст. в честь 80-летия Ю.Г. Алексеева. - СПб., 2006.
   Нефедов С.А., Первые шаги российской модернизации: реформы середины XVII века. // Вопросы истории, 2004, N 4; Нефедов С.А., Перспективы факторного анализа исторического процесса. //История и Математика: Концептуальное пространство и направления поиска. - М., ЛКИ/URSS, 2007.
   Котлубай Э., Galeryja nie?wieska portretСw Radziwi??owskich opisana historycznie. - Вильно, 1857--1859гг.; Котлубай Э., ?ycie Janusza Radziwi??a. - Витебск, 1859; Котлубай Э., Odsiecz Smole?ska i pokРj polanowski. - Краков, 1858.
   Липинский В.К. Шляхта на Украине. - Краков, 1912.
   Nagielski M., Polsk-svenska militДra fЖrbindelser frЕn 1500-talet till 1700-talet. //Barock. Historia-Litteratur-Konst. - Warszawa, 2007; Nagielski M., Gwardia przyboczna W?adys?awa IV (1632-1648) // SMHW, 1984, N 27.
   Nowak T., Wimmer J., Historia or??a polskiego 963-1795. - Warszawa, 1981.
   Теодорчик Е., Военное дело в Польше в 1й половине XVII в. // История военного дела в Польше. Избранные вопросы. - Варшава, 1970.
   ?ygulski Z. Jr., Rembrandt's Lisowczyk: " A Study of Costume and Weapons // In Bulletin du MusИe National de Varsovie, VI, 1965; ?ygulski Z. Jr., The Winger Hyssars of Poland: Arms and Armour Annual,. - Norhtfield, 1979.
   Sikora R., Fenomen husarii. //Toru?: Firma Wydawniczo-Handlowa Mado, 2005.
   Dariusz M., Moskwa ?amie rozejm. Bitwa o Smole?sk 1632--1634. // Seria Chwa?a or??a polskiego, 2006, N 10 (31).
   Roberts M., Essays in Swedish History. - London, 1967.
   Frost R.J., The Polish-Lithuanien Commonwealth and the "Military Revolution" // Poland and Europe: Historical Dimensions. - N.-Y., 1993.
   Тэйлор Д.Д., История конницы. - М., ACT, 2001.
   Акты исторические. (АИ). Том третий. 1613-1645. Сборник документов. С.-Петербург, 1841.
   Дополнения к актам историческим. (ДАИ). Том второй. Сборник документов. С.-Петербург, 1846.
   Акты Московского государства. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634. // сост: Попов Н.А., С-Петербург, 1890.
   Акты Московского государства. (АМГ). Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А., С-Петербург, 1890.
   Россия и Швеция в первой половине XVII века. Сборник документов. М., 1897.
   Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М. 1834.
   Исторический архив, 1993, N 2.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. - СПб.,1871.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634. Русская историческая библиотека, Том 1. СПб. 1872.
   Временник Общества истории и древностей Российских. Кн. 4. 1849.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Zbioz pamiеtnikow historycznych о dawnej Polszcze. Т. 6. - Lwow, 1883.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. - СПб.,1871. С. 263.
  
   См: Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 3-5.
   Вернадский Г. В., История России. Том пятый. Московское царство. - Тверь, 1997. - С. 216- 220.
   Вернадский Г. В., История России. Том пятый. Московское царство. - Тверь, 1997. - С. 176
   АИ. Том третий. 1613-1645. Сборник документов. С.-Петербург, 1841. - С. 67-68
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 128.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   См: Вернадский Г. В., История России. Том пятый. Московское царство. - Тверь, 1997. - С. 198.
  
   Платонов С.Ф., Полный курс лекций по русской истории. -- Петрозаводск, 1996. - С. 376.
   Бушевский мирный договор // Zbioz pamiеtnikow historycznych о dawnej Polszcze. Т. 6. - Lwow, 1883, - С. 33--37.
   Письмо Сигизмунда III от 18октября 1617 года. //Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.116.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
  
   Письмо Сигизмунда III от 7 декабря 1617 года. // Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.121.
   Письмо Сигизмунда III от 29 декабря 1617 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 125.
   См: Тарас А.Е., Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М., АСТ, 2005. - С. 583.
  
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   См: Тарас А.Е., Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М., АСТ, 2005. - С. 561.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 133.
   Письмо Сигизмунда III от 12 января 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 130.
   Письмо Сигизмунда III от 29 января 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 136.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Письмо Сигизмунда III от 30 марта 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 146.
  
   Письмо Сигизмунда III от 15 июня 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С.148.
   "Отписка воевод Ивана Катырева с товарищами о появлении на реке Пахре, по вестям от бежавших то туда крестьян, Литовских людей и о посылке по тем вестям подезщиков, новокрещенов Яшку Лаишева с товарищи для разъезда сакмы" //АМГ. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Пб, 1890. - С. 147.
   Расспросная речь подъезчиков, посылаемых из полков князем И. Катыревым по Оболенской и Серпуховской дорогам для добывания вестей про литовских людей // АМГ. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Петербург, 1890. - С. 147
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
  
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Письмо Сигизмунда III от 25 августа 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 155
   Кобержицкий С., История Владислава I, Владетеля Польши и Швеции: Сказания польского историка Кобержицкого о походах польского короля Сигизмунда и королевича Владислава // Сын отечества, 1842, N 3.
   Емлют - забирают силой
   Расспросная речь писарей Ивана Дрожжина да Василия Неустроева о пожоге ими всего хлеба и сена по Троицкой дороге// АМГ. Том I. Разрядный Приказ. Московский стол. 1571 - 1634// сост: Попов Н.А. С-Пб, 1890. - С. 152.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 138.
   Письмо Сигизмунда III от 25 августа 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 155.
  
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 139.
   Там же: С. 140.
   Тарас А.Е., Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М, АСТ, 2005. - С. 587.
  
   Письмо Сигизмунда III от 20 декабря 1618 года.// Подлинные свидетельства о взаимных отношениях России и Польши преимущественно во время самозванцев. М., 1834. - С. 174
   Наряд - в данном контексте: со всеми крепостными орудиями
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 147-148.
   Вернадский Г.В., История России. Том пятый. Московское царство. - М, "Леан"; "Аграф", 1997. - С. 187.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 155.
  
   Грамота Белозерскому ямскому прикащику Михаилу Викентьеву об изъятии из ведомства воевод и приказных людей сбора ямских денег с патриарших монастырей и отчин //ДАИ. Том второй. С-Петербург. 1846. - С. 83.
   Царская жалованная грамота патриарху Филарету на две трети Варжузкой волости // АИ. Том третий. С-Петербург. 1841. - С.79.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 157.
   Вернадский Г.В., История России. Том пятый. Московское царство. - М., "Леан"; "Аграф", 1997. - С. 188.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 157.
   Вернадский Г.В., История России. Том пятый. Московское царство. - М., "Леан"; "Аграф", 1997. - С. 189.
   Веселовский С.Б., Московское государство ХV-ХVII вв. - М., "АИРО-XXI", 2005. - С. 361.
   Память Максиму Трубчанинову, об исследовании "великой реки"//Русская Историческая Библиотека (РИБ). Том Второй. СПб, Археографическая комиссия, 1876. - столб. 373.
   Савченко С.Н., Ясачная политика царской администрации в период освоения Приамурья русскими в ХVII в. // "Записки Гродековского музея". Вып. 5. - Хабаровск, 2003. - С. 7-23.
   Там же С.7-23.
   Там же. С.7-23.
   Вернадский Г.В., История России . Том пятый. Московское царство. - М., "Леан"; "Аграф", 1997. - С. 182-183.
   Словцов П.А., История Сибири от Ермака до Екатерины II. - М., "Вече", 2006. - С. 69.
   Цывильскому воеводе Ивану Матюшкину об отыскании и о положении в ясаке новоприбылой Черемисы //ДАИ. Том второй. // С-Петербург. 1846. - С. 226.
   Савченко С.Н., Ясачная политика царской администрации в период освоения Приамурья русскими в ХVII в. // "Записки Гродековского музея". Вып. 5. - Хабаровск, 2003. - С. 7-23.
   Жалованная грамота калужанам, об освобождении их на три года от податей и повинностей, по случаю опустошения, произведенных Черкесами// АИ. Том третий. //С-Петербург. 1841. - С. 81.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М., "АСТ", 2001. - С. 163 -164.
   Там же: С. 165.
   Отписка в Москву новгородских воевод, 1620 г.// Россия и Швеция в первой половине XVII века. М., 1897. - С. 284.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. - М., "АСТ", 2001. - С. 166.
   См: Поршнев Б.Ф. ,Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 168- 330.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М., "АСТ", 2001. - С. 170- 171.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М., "АСТ", 2001. - С. 172.
   Поршнев Б. Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 242.
   После открытия Америки в европейские страны стало поступать много золота и серебра из Мексики и Перу. Также в это время был открыт процесс амальгамирования, позволивший существенно удешевить добычу благородных металлов из бедных руд. За 50 лет с начала XVI века производство серебра возросло более чем в 60 раз.
   Фролов Б.П., Героическая оборона Смоленска в 1609-1611 гг. // Военно-исторический журнал, 1987, N6. - С. 73-78.
   Поршнев Б.Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 232.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М., "АСТ", 2001. - С. 206.
   Богоявленский С.К., Вооружение русских войск в XVI-XVII вв. // ИЗ. Т. 4. - М., 1938. - С. 259.
   Чернов А.В., Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII вв.
   С образования централизованного государства до реформ при Петре I. - 1947. - С. 110.
   Денисова М.М., Поместная конница и ее вооружение в XVI - XVIIвв.// Военно-исторический сборник Государственного Исторического музея. - М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). - С. 29-46.
   Сметный список 139 году // Временник императорского Общества Истории и Древностей Российских. Кн. 4. 1849. - С. 18-51.
   Малов А.В., "Конность, людность и оружность" служилого города перед Смоленской войной: На материале Великих Лук.// Цейхгауз, 2002, N 2 (18). - С. 12.
   Мигунов Ю.В., Шебанов А.В., Уездные дворянские корпорации России XVI-XVII вв.: Внутреннее устройство и роль в системе государственной службы. - Нижний Новгород, 2001. - С. 2.
   Богоявленский С.К., Вооружение русских войск в XVI-XVII вв. // ИЗ. Т. 4. - М., 1938. - С. 260.
   Курбатов О. А., Очерки развития тактики русской конницы "сотенной службы" (сер. 16 - сер. 17 вв.) //Военная археология, Выпуск 2
   Денисова М.М., Поместная конница и ее вооружение в XVI - XVIIвв.// Военно-исторический сборник Государственного Исторического музея. - М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). - С. 29-46.
   Малов А. "Конность, людность и оружность" служилого города перед Смоленской войной: На материале Великих Лук.// Цейхгауз, 2002, N 2 (18).
   Мисюрка - небольшой шлем, к краям которого обязательно крепилась кольчужная бармица, которая достигала большой длины и полностью или частично закрывала лицо, шею, плечи. Изредка к бармице могли крепиться науши. Мисюрки предназначались для защиты, в основном, от режущих ударов. В основном снабжались подкладками или стёгаными шапками, чтобы обеспечить амортизацию удара. Поэтому от не очень сильного удара саблей могли уберечь, но против более тяжёлого оружия давали плохую защиту.
   Чернов А.В., Вооруженные силы Русского Государства в XV-XVII вв.
   С образования централизованного государства до реформ при Петре I. - М., Воениздат, 1947. - С. 127.
   Богоявленский С.К., Вооружение русских войск в XVI-XVII вв. // ИЗ. Т. 4. - М., 1938. - С. 269.
  
   Летин С., О русском стрелецком войске XVII века//Журнал "Империя истории". 2002, N 2(2). - С. 12-18.
   Сметный список 139 году // Временник императорского Общества Истории и Древностей Российских. Кн. 4. 1849. - С. 18-51.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 37.
   Поршнев Б. Ф. Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 239.
   Лобин А.Н. Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) // Исследования по истории средневековой Руси. Сб. ст. в честь 80-летия Ю.Г. Алексеева. - СПб, 2006.
   Картечь (польск. Kartecza) - артиллерийский снаряд, предназначенных для поражения живой силы противника на близких расстояниях (до 300 м) в открытом поле. Изначально снаряд представлял собой кучку мелких камней или кусков железа, которая засыпалась в канал ствола поверх заряда и закреплялась пыжом. Затем, для предотвращения порчи ствола, картечь стали предварительно засыпать в мешочек.
   Нефедов С.А., Первые шаги российской модернизации: реформы середины XVII века // Вопросы истории. 2004. N 4. - С. 33-52.
   Нефедов С. А., Перспективы факторного анализа исторического процесса // История и Математика: Концептуальное пространство и направления поиска. М.: ЛКИ/URSS, 2007. - С. 63-87.
   Поршнев Б. Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 244.
   Там же: С. 244
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М.: "АСТ", 2001. - С. 206.
   Поршнев Б. Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 245.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. IV. -- М.: "АСТ", 2001. - С. 207.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии, - К., 1919. - С. 76.
   См: Там же: С. 103.
   Значительное число немцев переселилось в Московское государство в период правления великих князей Ивана III и Василия III. В период правления Ивана IV Грозного немцев в населении городов стало настолько существенно, что во многих из них появились кварталы компактного проживания немецкой диаспоры -Немецкие слободы, самая большая и известная из которых была в Москве.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии, - К., 1919. - С. 64.
   См: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 109.
   См: Там же: С. 111.
   Там же: С. 132 -133.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 136.
   Там же: С. 139.
   Там же: С. 139.
   Там же: С. 115 -116.
   "И Василей сказал, то де Артемей замыслил воровски": Документы о местничестве в среде приказной бюрократии XVII века // Исторический архив, N 2. 1993. - С. 62-76.
   Поршнев Б.Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 280.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 207.
   Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3. - С. 8.
   Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 309-310.
   Волков В.А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 309-310.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии, - К., 1919. - С. 153.
   СМ: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии, - К., 1919. - С. 153.
   СМ: Берх В. Н., Царствование царя Михаила Федоровича и взгляд на междуцарствие. - СПб., 1832. - С. 190.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. - СПб., 1871. - С. 137.
   СМ: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 165.
   СМ: Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М.: "АСТ", 2001. - С. 208.
   Тарас А.Е. Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М., АСТ, 2005. - С. 596.
   СМ: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 164 - 165.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 164 - 165.
   Там же. С. 164 - 165.
  
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 174.
   Лобин А.Н., Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) // Исследования по истории средневековой Руси. Сб. ст. в честь 80-летия Ю.Г. Алексеева. - СПб., 2006.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 174.
   Там же. С. 174.
   Осадные орудия в отличии от полковой артиллерии имели свои собственные имена, которые стоит здесь перечислить, а также назвать основные характеристики. Инрогъ (вес ядра - 1пуд 30 фунтов; вес орудия - 860 пудов; количество задействованных подвод - 74); Пасынокъ (1пуд 15 фунтов; 715 пудов; 62 подводы); Волкъ (1пуд; 726 пудов; 62 подводы); Кречетъ (30 фунтов; 625 пудов; 52 подводы); Ахиллесъ (23 ф.; 626 п.; 52 подводы); Грановитая (16 ф.; 240 п.; 12 подвод); Стрела (12ф.; 230п.; 11 подвод); Гладкая (10 ф.; 152п.; 8 подвод); Голландская (26ф.; 220п.); Голландская (20ф.; 199п.); Коваль (14ф.; 195п.); 3 Голландских (по 13ф.; по 157,5п.); 2 Голландских (по 13ф.; 130п. 30ф.); Гладкая (13ф.; 160п.); Вепрь (12ф.; 230п.); Гладкая (12ф.; 230п.). Материал взят в работе Е.Д. Сташевского "Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии". - К., 1919. - С. 175 - 178.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 175.
   СМ: Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3.
   Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3.
   Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3.
   СМ: Малов А. В., Невельское взятие 1633: Малоизвестный эпизод Смоленской войны // Цейхгауз, 2002, N 3.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 156.
   Там же: С. 157.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 158.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 721.
   Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 312.
   Бобровский П. О., К характеристике военного искусства и дисциплины в войсках XVII и начала XVIII столетия. - СПб.: тип. Департамента Уделов, 1891. - С. 27.
   Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 312.
   Берх В. Н., Царствование царя Михаила Феодоровича и взгляд на междуцарствие. - СПб., 1832. - С. 190.
   Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 312.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 163.
   Состав армии на апрельском смотре 1633 года был следующим: городских дворян и детей боярских 10645 человек; помещичьих и городских казаков - 923 человека; донских - 481 человек; яицких - 814; новокрещеных и татар - 437 человек; татар с мурзами - 1228 человек; иноземцев (Гречан, сербян, волошан) - 81 человек; наемников "немецких" - 3838 человек; в русских полках нового строя - 6938; стрельцов - 1112 человек. (Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 175.)
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 723.
   Волков В. А. Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 313.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 724.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 175
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 724.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. - СПб, 1871. - С. 251.
   Волков В. А. Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 314.
   См: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 164- 165.
   СМ: Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 315.
   СМ: Там же: С. 316- 318.
   Порция - один воин, имеющий право на небольшой флажок (порцию). То есть, можно считать число порций равной числу воинов в войске.
   Roberts M., Essays in Swedish History. - London, 1967.
   Грабенский В., История Польского народа. - Мн., МФЦП, 2006. - С. 246.
   Полудоспех
   Rados?aw Sikora Fenomen husarii. Toru?: Firma Wydawniczo-Handlowa Mado, 2005, s. 191
   Z. Zygulski Jr. Rembrandt's "Lisowczyk": A Study of Costume and Weapons; in Bulletin du MusИe National de Varsovie, VI, 1965, no.2-3, p. 43-67.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 210.
   Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 317.
   См: Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 166- 167.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 730.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 254.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 257.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // Русская историческая библиотека, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 731.
   Там же: Столб. 731.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 210.
   Там же: С. 211.
   См: Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 734.
  
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 258.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М.: "АСТ", 2001. - С. 211.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. С. 258
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 736 -737.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 259.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 212.
   По григорианскому календарю, то есть, 19 октября.
   Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 212.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 261.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 742- 744.
   Там же: Столб. 744 -745.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.// Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 263.
   См: Волков В. А., Войны и войска Московского государства (конец XV -- первая половина XVII вв.). - М., Эксмо, 2004. - С. 317.
   Отрывки из рукописи ксендза Яна Белевицкого, касающиеся Самозванцев и вообще сношений России с Польшей между 1603 и 1685 г.//Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. СПб. 1871. - С. 264.
   Сташевский Е.Д., Смоленская война 1632--1634. Организация и состояние московской армии. - К., 1919. - С. 169.
   См: Там же: С. 170.
   См: Там же: С. 164 - 170.
   Там же: С. 164 - 165.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 // РИБ, Том 1. СПб. 1872. - Столб. 758 - 759.
   Отрывки дневника о войне царя Михаила Феодоровича с польским королем Владиславом 1632-1634 //
   РИБ Том 1. СПб. 1872. - Столб. 760.
   Там же: Столб. 760 -761.
   Там же: Столб. 763.
   Там же: Столб. 766 -767.
   Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. V. -- М., "АСТ", 2001. - С. 223.
   Там же: С. 223.
   Там же: С. 223.
   Малов А. В., Русско-польская война 1654--1667 гг. //М., Цейхгауз, 2006. - С. 3.
   Там же: С.3.
   Лобин А.Н. Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг)// Исследования по истории средневековой Руси.Сб.ст. в честь 80-летия Ю.Г.Алексеева. - М.; СПб, 2006.
   Лобин А.Н. Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг)// Исследования по истории средневековой Руси.Сб.ст. в честь 80-летия Ю.Г.Алексеева. - М.; СПб, 2006.
   См: Лобин А.Н. Полковая артиллерия в царствование Михаила Федоровича (1613-1645 гг)// Исследования по истории средневековой Руси.Сб.ст. в честь 80-летия Ю.Г.Алексеева. - М.; СПб, 2006.
  
   Поршнев Б. Ф., Тридцатилетняя война и вступление в неё Швеции и Московского государства. -- М., 1976. - С. 404.
   Там же: С. 404.
   См: Тарас А.Е., Войны Московской Руси с великим княжеством Литовским и речью Посполитой. - М., АСТ, 2005. - С. 607.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   3
  
  
  
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"