Глава 15. О том, как Марина начала вспоминать, о сильной Ирине, об Алине, её маме и о хрусте битого стекла
- Я оробела, как старая деревенская мышь, оказавшаяся в Кремле, Георгиевском зале, - в лукавой тишине комнаты вслух сказала растерянная Марина.
И это было правдой. Она бродила по квартире и не могла справиться с чувством растерянности и страха. Все её детские мечты, приключения, радости и горести - всё оказалось правдой. Кристальной и чистой правдой... пугающей её сейчас до дрожи в коленях. Всё валилось из рук. Она ловила себя на том, что ожидает чего-то из ряда вон выходящего. Причём немедленно, вот-вот! Взлетят и запорхают в воздухе книги, ложки и вилки замаршируют по кухне, польётся вино из рожков люстры, распахнётся дверь и в прихожую протиснется грозно рыкающий алмасты со срочным донесением...
Это было интересно. Нет, правда, это было замечательно! Просто здорово! Но что сейчас делать с обрушившимся на неё пониманием? Расправить рукава домашнего халата и попытаться привлечь магию? Топнуть ножкой и призвать слуг? Открыть дверь стенного шкафа и протиснуться мимо висящей одежды прямиком в Нарнию? Смешно сказать, она с опаской открывала двери, готовая, - видит Бог! - абсолютно готовая к тому, что вот-вот в глаза ей ударят алые и золотые блики тронного зала. За спиной постоянно чудились смеющиеся рожицы, а любой звук с улицы воспринимался, как начало жутковатых приключений.
- Успокойся, дорогая, - пробормотала Марина, битый час протоптавшись в комнате сестёр, где всё ещё серьёзно и бестолково смотрели на неё игрушки. - Хватит дёргаться.
Действительно, если разобраться, то она ещё и кофе не пила, и душ не принимала. И вообще, осознание ошеломляющей правды не освобождает принцессу Марину от необходимости держать себя в порядке. Марина вздохнула и решительно сняла с плиты засвистевший чайник. Чашка горячего сладкого кофе немного успокоила её. Стараясь не оглядываться поминутно на каждый примерещившийся шорох, Марина набрала полную ванну воды, насыпала в неё внушительную порцию ароматной соли и погрузилась в ласковую теплую "лагуну", как в детстве называли ванну сёстры.
Лежать в ароматических объятиях - действие расслабляющее... да только не сегодня. Словно какие-то тайные забытые пружинки распрямлялись внутри Марины. Щёлк! - развернулась очередная маленькая стальная струна - и отчетливо вспомнилось, как движением рук отстранить от себя чары и заклятия входа в сокровищницу. Щёлк - и ещё один крохотный паззл уверенно встаёт на место - и остаётся только удивляться самой себе: как это я не помнила об этом раньше? Словно начинал работать волшебный и невообразимо сложный механизм - вдруг запускалось весёлое мельтешение неутомимых зубчатых колёсиков и тоненьких балансиров. В рубиновых гнёздах впервые за долгие годы поворачивались игольные окончания оживших осей. Загорались золотые блики на давно уснувших крохотных регулирующих винтиках.
Это было пугающим, непривычным чувством... но, положа руку на сердце, это было прекрасно!
И лишь одно по-настоящему тревожило Марину, тёмным неопределённым пятном закрывая начинающие оживать воспоминания. Часть этих волшебных часиков её памяти продолжали оставаться во тьме. Туда не доносился дробный перестук зубчиков, не горели алые и золотые огоньки. Там было темно и жутко... и лишь иногда слышался злобный хруст битого стекла.
Самым удивительным для сестёр было то, что всё во дворе было таким же, как и раньше. Всё те же старушки сидели на скамейках, обмахиваясь платочками и поддернув свои ужасные тёмные юбки, "чтобы суставы на солнышке погрелись". Знакомо и лениво посвистывали далёкие маневровые паровозы. Как и прежде томными горловыми звуками переговаривались откормленные голуби. И привычно расчерчивали инверсионными следами голубое пронзительное небо тоненькие серебряные иголочки реактивных самолётов.
Нет, товарищи, подождите... а как же Алина? Как же теперь без неё? Ведь на свете появилось столько интересного, интереснейшего и сверхнеобычного! Того, чего раньше совсем-совсем не было!
Ведь большой угол двора, где разрослись в этом году могучие лопухи, совсем зарос странной паутиной! А на чердаке какие-то приезжие дяденьки соорудили непонятную конструкцию для возведения высокой телевизионной антенны! А Тишка сегодня вывела из будки щенят на прогулку, впервые за чёртову уйму времени! А в кинотеатре "Маяковский" показывают новое кино про войну!
Вы понимаете?!
Нет, - чёрт бы вас всех побрал! - понимаете вы или нет, что мир с каждой минутой приближается к марсианским городам и полётам к Юпитеру? Что каждая секунда сгорает лишь затем, чтобы приблизить момент запуска в производство первых антигравитационных поясов? Что прожитый день, каким бы хорошим он ни был, не жаль лишь потому, что он ровно на двадцать четыре часа приблизил нас к достижению ракетами скорости света и окончательному - практическому - подтверждению парадокса близнецов Эйнштейна!
И если сегодня разверзнутся небеса и оттуда спустятся к нам Дар Ветер и все остальные герои "Туманности Андромеды", то они так и не увидят маленькую Алинку. И Алинка никогда не увидит их!
- Мы должны пойти к Алинкиной маме, - блестя сухими глазами, сказала Иринка.
Внезапно Марина поняла то, что всегда неосознанно привлекало людей к Ирине. Когда эта девчонка, её сестра, шла по улице, от неё исходил свет. Можете смеяться, можете крутить головой, но это было. Это было именно так! Часть этого света падала и на Маринку - и любой прохожий видел, что вокруг сестёр расцветали все краски мира. И становилось светлее и радостнее на душе... даже у самых печальных людей. Как-то отец, сам того не подозревая, дал точную характеристику Ирине: солнечная. А солнце может быть и жестоким, и ласковым, и холодным - в зависимости от того, на кого оно проливает свой свет.
В своей жизни Марина только несколько раз видела таких людей - дарящих надежду, преобразующих собою мир... пусть даже просто проходя мимо.
И когда это случалось, в глубине сердца снова рождалась вера в то, что тьма, как бы она ни была черна, всё равно уйдёт. Вера в то, что красота, молодость, энергия, любовь - это сила. Та самая сила, что вращает эти чёртовы ржавые колёса вселенной, что она и есть единственное, что есть на земле, ибо всё остальное - от Грызмага.
Вы только посмотрите, как Иринка выстукивает каблучками своих школьных туфель по утреннему асфальту - Иринка, напряженная, как струна, пылающая холодным огнём, обжигающая, как льдинка на жутком морозе. Дворник Махометджан оглядывается, утирая пот со лба. Несмотря на утреннее солнце, ему кажется, что мимо пронеслось ледяное нечто, разбрызгивая ослепительные блики жаркого пламени. "Шайтан-девка!" - бормочет он, ощущая мимолетное смутное сожаление от того, что его старший сын Камиль ещё достаточно мал и глуп. Если бы Махометжану было сейчас пятнадцать лет, он бы бросил всё и растопил бы сердце гордой красавицы! Он пел бы под её окнами, дарил бы ей букеты цветов, он пришёл бы в школу N32 и слёзно просил бы преподавателей о подготовке его к вступительным экзаменам в техникум. Только для того, чтобы однажды прийти к Ирине и сказать ей о том, что он закончил образование и просит Ирину стать его женой... о том, что он достоин её.
И давно уже стих стук Иринкиных каблуков, а Махомеджан всё ещё улыбается, машинально отвечая на утренние приветствия жильцов дома, мерно взмахивая разлохмаченной казенной метлой. А потом он решает, что по вечерам вполне может управляться и без помощи сына... а Камиль пусть идёт в авиамодельный кружок, куда просится уже полгода. "Пусть занимается, - сам того не замечая, шепчет по-татарски Мохамеджан и вместе с ним расцветает улыбкой каждая морщинка его рано постаревшего лица, - молодым надо идти дальше". Именно это он скажет вечером жене... и Камиль побежит во двор, охваченный пьянящей волной радости, и позвонит из автомата на углу Маринке и Ирине. Он считает, что делает это для того, чтобы похвастать... но сейчас взрослая и умудрённая жизнью Марина понимает - поблагодарить.
Вот и Алинкина мама, открыв после долгого стука дверь, вдруг тушуется, пряча глаза. И даже стойкий водочный дух от неё вдруг теряет резкость. А бубнящие в комнате голоса осекаются.
- Мы пришли, чтобы сказать вам - мы не забудем Алину, - твёрдо говорит Иринка.
И Марина, уже взрослая, совсем-совсем взрослая, вполне состоявшаяся женщина "бальзаковского возраста" вытянувшаяся в старой огромной ванной, вдруг резко садится, поднимая пенную волну, выплеснувшуюся через борт. Она обхватывает руками колени и прижимается к ним лбом, как от нестерпимой боли - воспоминания! Они обваливаются на женщину, как огромные гранитные валы! Они буквально переполняют её несчастную голову, будто кто-то выстрелил у неё над ухом - воспоминания! Они жили в ней долгие годы, таясь где-то в самом дальнем уголке души, в самой дальней комнатке. Там, где нет окон и пахнет корицей и пылью. Их слишком много - воспоминаний.
Письмо, пришедшее в общежитие института, когда Марина собиралась с духом рассказать маме о том, что беременна и собирается замуж. В письме упоминалась Лида, про которую соседка рассказала, мол, не пьёт, - "представь, это Лидка-то! - живёт в Архангельске и вроде, как даже замужем за приличным человеком. Царапнуло тогда память... царапнуло и ушло. Так и не догадалась тогда Марина, что привет им с Иринкой в письме передавала та самая женщина с отёкшим лицом и дурным запахом водки... а теперь молодая и красивая бригадирша звена сварщиков Архангельского судоремонтного цеха...
И сразу - одновременно - мужчина в нательной майке, растерянно топчущийся рядом с рыдающей женщиной. Он испуганно глядел на сестёр и зачем-то пытался сказать, что пришёл не водку пить, а помочь - починить проводку... и вообще, он тоже потрясён смертью маленькой девочки...
И сестра, строго говорящая Алинкиной маме, что ей надо взять себя в руки...
И встреча - да, встреча! - уже неделей или двумя позже. Тогда, когда они встретили Лидию, бегущую под дождём, уже без синюшных мешков под глазами, уже странно помолодевшую, без крикливой вульгарной косметики на лице. Она заскочила под навес старого пустого киоска, где пережидали ливень Маринка и Ирина, и порывисто обняла сестёр, шепнув им: "Спасибо, девочки, спасибо!"
Эй-эй-эй... Марина Петровна, очнитесь! Очнитесь скорее, вы сходите с ума! Так не бывает, чтобы вдруг у человека в голове возник целый пласт... да что там пласт... целый мир! Затерянный мир его собственной прошлой жизни!
Да только не сходила она с ума - нет.
Ранним утром, стоя у окна в халате и глядя невидящими глазами в окно, за которым начинал накрапывать мелкий осенний дождик, Марина наконец-то справилась с обрушившейся на неё лавиной. События, появившиеся так вдруг, так одновременно, выстраивались в порядке очерёдности, прочно укладываясь в голове. Теперь это были не неизвестно откуда взявшиеся беспорядочные всполохи - теперь это была уже просто память. Да, в ней были какие-то туманные места, а то и целые, не заполненные ничем лакуны, но это было уже нормально. В конце концов, все мы сталкиваемся с этим! Хотя бы после сессии в институте, когда только что сданные предметы начинают катастрофически выветриваться из головы. Что уж говорить о событиях, произошедших в те уже совсем далёкие годы, когда в моде были брюки клёш, а мальчишки отращивали причёски "под горшок", в невинности душевной называя их "хипповыми".
Главное вспомнилось чётко и зримо: они со старшей сестрой привели Алинку в королевство. И умершая девочка осталась в нём навсегда. Живой. Мама Алинки каким-то чудом, какими-то тончайшими женскими струнками души, - более древними струнками, чем можно себе представить, более глубинными, чем чувство голода, страха или даже любви, - почувствовала это. Пусть неосознанно, но почувствовал! Приняла... и поблагодарила, сама того не осознавая.
- Ну, хорошо, - решительно пробормотала Марина, одеваясь, - оказывается я долгие годы жила с провалами в памяти. Допустим это и примиримся. Проглотим эту пилюлю и сделаем вид, что так и должно быть. Однако - как? Как мы смогли сделать это! Каким образом мы попали к проклятому...
Она остановилась, почувствовав, что сейчас нельзя произносить имя Грызмага вслух. В квартире вдруг установилась насторожённая тишина. Где-то глубоко под полом что-то тяжко и раскатисто грохнуло... и долгим басовым гулом отозвались стены. Марина упрямо сжала губы и взяла сумочку. Надо идти. Холодная усмешка, которую она мельком увидела на своих губах в зеркале прихожей, ей понравилась.
- Я становлюсь похожей на Ирину, - сказала она, и твёрдо цокая каблуками, стала спускаться вниз по лестнице. Выйдя из подъезда она поняла, что только что, сама того не осознавая, закрыла железную дверь квартиры простым мановением руки. Мимоходом, как будто всю жизнь только так и поступала! Дверь закрыта и заперта на ключ. Точка.
Марина с удивлением поняла, что становится более цельной. Видимо без памяти, полной памяти о прошлом, она прожила долгие годы почти как в полусне. Точнее, прожила не своей жизнью. Не той жизнью и не с той судьбой, которые были бы у неё, не сотрись Королевство из её памяти. Не превратись оно в её душе в какие-то детские забытые игры, наивные попытки маленьких девочек вообразить себя принцессами... да только кто же не представляет себя ими в юные годы?! Но теперь Марина становилась самой собой. Она просыпалась. Стряхивала с себя наносное, ветхое, чужое и ненужное.
Она... она принимала на себя Королевство.
"Всё очень просто, мальчики и девочки! Королева принимает корону", - подумала Марина и засмеялась, удивив сидящих неподалёку старух. Она помахала им рукой, здороваясь, и быстро пошла к выходу из двора. Вызванное такси уже урчало неподалёку, не сумев добраться до подъезда из-за множества припаркованных машин. Ошивающийся у мусорного бака пёсик Фунтик, хозяйка которого, заболтавшись, не обращала внимания на его интерес к пикантному запаху контейнера, поджал хвост.
Проходившая мимо женщина была окутана холодным сиянием пугающего стального оттенка. Она не была злой... но лучше было не попадаться ей на глаза в момент совершения собачьего преступления. Фунтик (по паспорту Фердинанд, сын Эстрегантеллы Матильды Третьей) решил не испытывать судьбу и отказался от мысли порыться в запретном мусоре. Он дождался, когда женщина пройдёт мимо и опрометью побежал к хозяйке, которая так ничего и не заметила. Нервно дрожащий Фунтик попросился на руки и только так смог успокоиться. Чувство защищённости совсем вытеснило слабое сожаление о несостоявшемся нарушении запрета.
Так начался это странный и значительный день. День, когда что бы ни происходило, всё имело второй смысл. Оттенок, окраску, намёк на что-то более глубинное, имеющее совершенно отчетливо зримые последствия в будущем. И даже занимаясь самыми обыденными делами, Марина продолжала ощущать распрямляющуюся внутри неё стальную пружинку, приводящую в действие затаившиеся доселе чувства, знания и тончайшие колёсики памяти.
Глава 16. О том, как не просто быть директором фирмы, и как появился кот
Марина раздражённо отбросила в сторону витиевато оформленный на глянцевой плотной бумаге оттиск. Приглашение! Сейчас ей совершенно не до праздников!
Однако новая, проснувшаяся Марина, иногда пугающая старую, привычную, заставила себя подавить раздражение и взглянуть на дело более широко. Руководство комбината устраивает большое мероприятие в честь очередной годовщины основания. В числе приглашённых - представители городской и областной администраций, ветераны комбината, основные партнёры. Что обычно бывает на таких вечерах? Праздничный концерт, речи и фуршет. Правильно, Марина Петровна? Привыкай думать по-королевски, мадам. Что бы сказала королевишна Ирина? "Надо быть обязательно, Марин, - фыркнула бы она. - Понимаю, что торжественное заседание в актовом зале, где по сию пору на стене висит барельеф Ленина, а на сцене красуется портрет Путина, не очень-то весёлое времяпровождение, но - noblesse oblige! Положение, Маринка, обязывает".
Ясно, как день, что новый директор "Гаммы" там будет гвоздём программы. Смотрины, так сказать. В среде, где за долгие годы все знают друг друга, как облупленных, появляется новое лицо. Свеженькое, неопытное, да ещё и женское. Да ещё и со стороны. Очень многим захочется с первых же минут знакомства повлиять на тебя авторитетом, чинами, званиями и прочими средствами подавления, заставить тебя почувствовать себя глупой мышкой, притащившейся на слёт опытных дворовых котов. Заметь, котов-мужчин! Мол, на бедненькую девочку свалилось большое дело, хороший бизнес, - жаль ей оно не по плечу. И не по уму.
Марина нахмурилась. "С Игорем пойду. С ним не оконфузишься, - решила она. - Он всю эту камарилью в лицо знает, кто друг, а кто недруг. Да и не появляются дамы на таких мероприятиях без пары. Опять же, с Игорем никто ко мне в кавалеры вязаться не станет, когда дело до фуршета дойдёт. А фуршет для тебя - самое важное". Действительно, чаще всего наиболее выгодное впечатление о себе можно произвести только в полуофициальной обстановке. Кстати, и губернатор ожидается, а уж отметиться в одной компании с ним набежит чёртова уйма народу - весь бомонд и вся деловая верхушка города. Так что, Мариночка, извольте соответствовать.
"Смотрите на жизнь проще, принцесса! - сказал где-то в голове вальяжный Кот, выпуская тонкую струю душистого табачного дыма. - Комбинату выгодно вас поддерживать, как крайне полезного и не вороватого партнёра, вот и держитесь спокойно. Где им ещё найти честного человека?!" Марина улыбнулась, - да, Кот именно так бы и сказал!
Игорь, как на грех, именно сегодня укатил с вояжем по партнёрам - вытряхивал из неторопливых провинциальных бизнесменов проекты договоров на следующий год. Сказал, что лучше повстречаться со всеми лично. Но так как директору фирмы (это Марине, естественно) самой по таким вопросам мотаться "некомильфо", то он сам "отметится" и заодно заявит о том, что компания "Гамма" успешно жива, неколебимо здорова и успешно процветает с новым директором. Красивый такой поехал - в костюмчике, в галстуке, официально-серьёзный... Галстук, наверное, Марина бы другой ему выбрала, если бы это от неё зависело, но и этот неплохо смотрится. В общем, ускакал рыцарь Игорь на своем старом, но ухоженном "мерсике" раным-ранёшенько.
А Марина осталась "на хозяйстве" - руководить. "Руками водить!", - так говаривала строгая Королева-Мать, когда они с папой Королём обсуждали за ужином свои взрослые рабочие проблемы. Так что води руками, Марина Петровна, делай строгие пассы, подчиняй себе коллектив и веди его в светлое будущее.
Однако для того, чтобы вести, надо дорогу знать и чётко видеть все кочки, ямки и прочие ловушки на пути. А для этого придётся хорошенько попыхтеть. Марина придвинула к себе папки с бумагами и слегка повернула монитор компьютера. Так-с... продолжим разбираться, что тут у нас произошло в последние полгода в отсутствие Ирины.
Через три часа Марина взяла диктофон, и устало откинулась в кресле.
- Значит так... только вникнув хорошенько в дела фирмы, я - такая умная и красивая вся - поняла, где тот самый камень преткновения зарыт. Координируя партнёрские взаимоотношения комбината и ключевых смежников, Ирина со своей программой преследовала интересы клиента. Точку ставим. Поясняем: то есть эффективность производства и расходования средств, конечную прибыль в итоге. Но среди поставщиков и подрядчиков бушевала и бушует ныне жёсткая конкуренция. Кому же не хочется урвать сладкий кусок пирога одного из немногих стабильно работающих и вдобавок финансируемых из бюджета предприятий? А?! Я вас спрашиваю, господа хорошие, кому?
Заглянувший в дверь Ванечка испуганно прикрыл дверь. Только вечером он наконец-то поймёт, почему не отважился прервать красивую женщину, которая откинувшись и закрыв глаза надиктовывала этот странный текст. На мгновение ему показалось, что напротив неё сидит улыбающаяся Ирина Петровна, отбивающая такт носком туфельки и весело поглядывающая на сестру...
- Итак, детектив Марина подозревает, что Карла и Фредди Крюгер мечтали получать хорошую мзду от тех фирмочек, которых программа координирования служб включала бы в договорные отношения с комбинатом. Говоря высоким штилем, они хотели бы, как присосавшиеся жадные клещи вытягивать бюджетные средства с минимальной пользой для дела, с максимальной выгодой для себя. Обычное дело, пустяк в наши дни! И делиться потом с "Омегой" напрямую - расчетами за услуги или через подставные вторые-третьи-десятые счета.
Марина подумала о том, как даст Игорю прослушать эту запись и высказаться по поводу её соображений. Наверное, она с самого начала решила для себя, что так оно и будет, просто признаваться сама себе не хотела. Вот и скажите - почему? Что в этом плохого?
"Да, да! - мысленно сказала она Коту, с хитрой мордой затягивающемуся кальянным дымом. - Да, он мне нравится! Признаю. Guilty. Ничто человеческое нам не чуждо. Да и вам тоже, господин лукавый Кот. Вы, вон, даже курите, и я вам ни слова не говорю. Ну, а мне нравится Игорь... и именно для него я начитываю все эти фразы, улыбаясь. И надеюсь, что и он будет улыбаться, слушая их, и не осудит свою королеву".
Она мысленно показала Коту язык (если не открывать глаз, то ей-богу, чувствуется его присутствие; и даже запах табака чудится) нажала на кнопочку "пуск" диктофона и продолжила:
- Ирина такого безобразия терпеть не могла с детства. И поэтому "Гамма" очень мешала злобным гномам, противному Крюгеру и странному Рудольфу Карловичу. И не только им. Ирина это прекрасно понимала. Но прямых доказательств у нее, конечно же, не было. Оставалось только одно - составлять настолько эффективную программу, чтобы комбинату и в голову не приходило менять партнёра. Заметим, что Ирина учитывала разнообразные меркантильные интересы нашего градообразующего предприятия, умудряясь при этом достаточно... э-э-э... твёрдо сдерживать растущие чёрные и серые аппетиты руководства. Тем самым ей удавалось не подпускать недобросовестных посредников к удобной кормушке. Особо отметим, что даже внутреннюю компьютерную программу для комбината создали и поддерживают программисты "Гаммы"... за что им честь и хвала. Ирина убедила комбинат отказаться от пресловутой программы "1-С". С искренней радостью заметим, что никто на комбинате ни разу об этом не пожалел... Ау, Ванечка! Вы уже третий раз ко мне заглядываете, что там такого срочного?.. Бухгалтерия? Да, да, конечно, пусть заходят!
К диктофону Марина вернулась через час. Повертев его в руках, она со вздохом убрала изящную безделушку в сумочку, кликнула мышкой на "косынку" и стала машинально раскладывать пасьянс, думая о своём.
Подытожить освоенный материал можно было так: назревала реконструкция некоторых линий, планировался выпуск новой продукции. Для "Гаммы" это означало новые связи, новые проекты, новые дополнения в программы. Всё это нужно изящно и вовремя подать комбинату вместе с договором о сотрудничестве на следующий год, учитывая психологический деликатный момент - впервые это сделает не Ирина Петровна, а незнакомая руководству Марина.
К тому же ребята-программисты "Гаммы", заваленные бумагами и вечно меняющимися предложениями производственников и финансистов, с трудом справлялись с огромным объемом работы. И, как назло, два толковых человека уволились: одного переманили в столицу, другой с родителями свалил в Израиль. Главный программист Костя чуть не со слезами на глазах доказывал Марине, что ему "край, как необходим хотя бы один толковый чел! Только не из этих выпускников... они же ничего кроме, как в железе, не соображают. А голова нам нужна! Понимаете, Марина Петровна, го-ло-ва! С мозгами! И чтобы спал не больше четырёх часов в сутки. А лучше, чтобы и не ел, и не спал, и на девок не глядел, и вообще от клавиатуры не отлипал. Иначе нам ничего не успеть. Всё же схвачено. Надо только тут вбить в прогу..." - и так далее, битых минут сорок.
Да, пожалуй, начинать надо именно с этого. В остальном налаженная машина исправно крутила колёсиками и рычагами, направляемая железной хваткой зама Кафирова, по прозвищу Калиф. Удивительный дядька, конечно. Он ещё с отцом начинал - Ирина нарадоваться на него не могла. Именно он представлял "Гамму" на всех оперативках, селекторных совещаниях и прочих летучках. Он и Игорь - алмазный фонд маленького золотого королевства Ирины...
Следующие три дня были сплошной "битвой за урожай", как сказал бы, усмехнувшись, отец. Марина приползала домой чуть живая и после душа падала в кровать. Ей не снились сны. Утром она вскакивала и летела продолжать управлять, знакомиться, входить в курс дела, согласовывать, снова знакомиться, утрясать и подписывать. К счастью, стараниями Игоря, а точнее его знакомых из автосервиса, машина теперь была на ходу. Водить Марине нравилось, а впрочем, маршрут пока был однообразен: дом-фирма-дом. И продуктовый магазин вечером по пути.
Самым трудным оказалось помочь Косте с кадрами. Это было совсем непросто. Кандидаты, пройдя жернова кадровиков и предварительного собеседования с Мариной, беспощадно отвергались главным программистом. Угодить компьютерному гению Константина представлялось практически невозможным.
Вот и сегодня с утра в приёмной ожидала аудиенции очередная "жертва". Марина включила громкую связь:
В кабинет вошла молоденькая белокурая девушка. "Блондинка!" - мелькнуло в голове у Марины. Однако при всей худощавой миниатюрности девушка не производила впечатления глупенького существа из анекдотов. Любопытный взгляд голубых глаз, почти не тронутых косметикой, скользнул по обстановке кабинета и остановился на Марине. Две тоненькие не гламурные косички, заплетённые по-французски и скреплённые на концах чёрными резинкам, задорно дёрнулись.
- Здравствуйте, - нежный, но твёрдый голос прозвенел в тишине кабинета. - Мне порекомендовали обратить внимание на "Гамму". Говорят, вы тут нестандартными проектами занимаетесь. А я как раз ищу что-то интересное. Надоело слоняться сисадмином по торговым фирмам.
- Ну что ж, присаживайтесь, Алёна Владимировна, давайте побеседуем. Вас можно называть по имени?
- Да, только не Лена и не Елена. Алёна или Алина.
- Алина... - у Марины вдруг запершило в горле. Она коротко кашлянула. - Алина, расскажите о себе - чуть подробнее, чем в анкете...
Вечерний сумрак уже затушевал силуэты дворовых тополей, когда Марина поставила машину на стоянку рядом с домом. Неторопливо подходя к подъезду, вспоминала сегодняшний день. Алёну-Алину она отправила на последнее испытание: прямиком на съедение к Сцилле и Харибде, то есть к Косте. Сама же вместе с финансистом и бухгалтером погрузилась в пучину цифр и аналитики. Игорь, появившись, заглянул было в кабинет, но Марина лишь коротко махнула ему рукой "привет". И он скрылся - у юриста и своих забот выше крыши. В короткий перерыв Марине позвонил Костя и в кои-то веки был краток: "Надо брать. Немедленно!"
Марина облегчённо вздохнула и дала распоряжение Ванечке: "Оформляй новенькую". И опять - в бумаги с головой, бултых! Только круги пошли...
А говорят, что у бизнесвумен жизнь прекрасна и легка! Не знаю, не знаю... может у Ксении Собчак так оно и есть, но ей, Марине, достаётся пока на орехи. Даже готовить ничего неохота. Разогреет сейчас пережаренную вчера картошку в микроволновке, да так и схрумкает, сонно хлопая глазами. Бог с ним, с правилом, гласящим, что на ночь есть нельзя.
На крыльце перед железной дверью сидел кот - серый, дымчатый, почти сливающийся с осенним сумраком. Кот был средней пушистости, с умными внимательными глазами
- Ну что, зверь, не дотянуться тебе до домофона? Чей это ты такой барсик? - Марина устало усмехнулась. - Ну, давай, заходи, бродяга.
Она открыла дверь и кот торжественно вошёл в подъезд. Там при свете неяркой лампы Марина увидела, что хвост у серого кота полосатый. Несколько темно-серых с рыжинкой полосок украшали макушку и морду. "Красавчик! - подумала Марина. - Самостоятельный котяра!" Кот не торопясь вышагивал вверх по ступенькам. На площадке он уселся перед дверью в Маринину квартиру и выжидательно посмотрел на хозяйку.
- Вот как! - воскликнула Марина. - Ты дверью не ошибся, дружок?
- Это не из наших. У нас таких в доме отродясь не бывало, - Елена Алексеевна высунулась из дверей своей квартиры, брякнув стареньким эмалированным ведром. Эту привычку соседки перед сном выносить мусор на помойку, заодно проверяя, что и как во дворе и в подъезде, Марина помнила ещё с юных лет. - Ты не прикармливай его, Мариночка. Повадится - будет орать по ночам, гадить. Весь подъезд провоняет. Ух, здоровый какой!
Соседка, ворча, побрела вниз по лестнице. Кот презрительно чихнул и опять взглянул на Марину.
- Ну что ж, раз нельзя тебя в подъезде оставлять, - заходи, - Марина распахнула входную дверь.
Кот с достоинством вошел в квартиру. Осторожно нюхая воздух и деликатно подёргивая кончиком хвоста, огляделся и потопал прямиком в спальню. "Сейчас испачкает покрывало на кровати", - против воли подумала Марина. Но кот, передними лапами зацепившись за кресло, поднялся на задние лапы и обнюхал сидящие игрушки. Заглянул в темноту приоткрытой кладовки, но внутрь заходить не стал. После этого, проделав у ног Марины какие-то сложные изящные телодвижения, прошествовал на кухню и молча сел возле холодильника.
- Ты мяукать-то умеешь? - спросила Марина, открывая дверцу и заглядывая - чем бы накормить неожиданного гостя. Но в холодильнике были только пресловутая картошка, томатный сок и капустный салат. - М-да... это ты вряд ли будешь есть. Слышишь, котик, картошки хочешь?
Кот неспешно покинул кухню. Марина, крайне заинтересованная тем, что последует дальше, пошла за ним. Кот уже сидел в кресле вместе с игрушками и старательно вылизывался.
- Так ты что ли жить здесь собрался? - улыбалась Марина. Спать расхотелось. - От кого ты удрал, котяра? Вот кто-то сейчас слёзы льёт, небось...
Кот внимательно посмотрел на неё, опять чихнул, свернулся клубочком и... закрыл глаза. Хорошенькое дело! Впрочем, судя по всему, кот ухоженный и домашний. И уж конечно его будут искать, а в нашем старом квартале все друг друга знают - найдутся кошачьи хозяева за день-два. Вот только кормить его эти два дня чем-то надо. Марина почесала нос - ситуация! Не выгонять же такого вальяжного зверя на улицу. Завтра утром старушкам скажу, чтобы соседей поспрашивали, а сейчас - пусть спит. Натерпелся, наверное, страху на улице, когда потерялся.
- Эх ты, бестолковое животное... кто же из дома-то удирает? Ну ладно, раз такое дело, ты спи, а я пойду, раздобуду для тебя что-нибудь съедобное.
Марина, прихватив сумку и кошелёк, вышла во двор. Уже стемнело, но можно быстренько слетать в Грызмаг - он сейчас чуть ли не круглосуточно работает.
Она переходила улицу, улыбаясь своим мыслям, и даже не заметила, как из глубины двора вслед за ней потянулись три темных силуэта.
Она не обратила внимания на эти крысиные перебежки - голова была занята совсем другим.