Рыжков Олег Петрович : другие произведения.

Альма-матерная жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Альма-матерная жизнь.
  
  Альма-матер - университет, высшая школа, институт
  (обычно в речи студентов и выпускников).
  
  Русский толковый словарь.
  
  
  Вместо предисловия.
  
  В те далёкие времена, когда мы сами были молодыми и бесшабашными, когда ещё детей принимали в пионеры и колбаса стоила два двадцать, но отпускалась только из-под прилавка, и простые советские граждане даже не подозревали о наличии слова секс, а начитанная молодёжь о нём уже слышали, жили-были в городе Тушканове ...
  
  1. Борьба противоположностей.
  
  Старые двери общежития строительного института проскрипели два такта незнакомой оратории для навесов с оркестром и нехотя выпустили на улицу группу молодых людей. Серый кот, беззаботно дремавший на ступеньках, выгнул спину, фыркнул и скрылся под лавочкой. Мимо с гулом военного бомбардировщика пролетел огромный шмель в поисках первого весеннего нектара. Утреннее солнце, отражаясь в серых лужах вчерашнего дождя, разбросало по асфальту яркие блики и защекотало в носу.
   - А-а-ап-чхи, - вырвалось у высокого парня с атлетической фигурой и не по моде короткой причёской из густых чёрных волос.
  - Будь здоров, Дядя, - сказал, почти не уступающий первому ни ростом, ни фигурой, блондин.
  - Будь здоров, - как эхо повторил толстячёк с рыжей копной кучерявых волос и в очках на картофельном носу.
  - Спасибо, - ответил первый, и разноцветная троица направилась в сторону шумной автомагистрали.
  
  Тушканов - областной центр, промышленный гигант, оплот научной мысли, рассадник многочисленных учебных заведений и, наконец, просто город-миллионер, задыхался от транспортной проблемы. Строительство метро явно не успевало за ростом населения. Остановка общественного транспорта в микрорайоне с интересным названием "Пашкино поле" каждое утро превращалась в подобие рыночной площади или митинга в защиту безработных Занзибара. Опаздывающие, уже опоздавшие и еще не потерявшие надежду успеть, штурмовали переполненные автобусы и троллейбусы.
  - Обратите внимание, - заговорил рыжеволосый, подойдя к толпе на остановке, - борьба противоположностей в классическом виде, люди делятся на пассажиров и желающих ими стать. Счастливые обладатели закомпостированных талонов лихорадочно упираются в поручни, сидения, окна, соседей по счастью и стараются не пустить претендентов в свой призрачный мир. Желающий присоединиться к ним народ, в свою очередь, цепляясь изо всех сил за двери, пытается получить свою долю счастья.
  - Кеша, доклад по философии тебе явно пошёл не на пользу. Смотри, дураком не заболей, а то, говорят, что такие случаи бывали, - высокий брюнет похлопал товарища по плечу.
  - Смотри сам не заболей. Мне сказали, что ты скоро женишься. Потом ты переедешь от нас, бросишь пить, а там и до сумасшествия рукой подать. Скажи, Тучка.
  - Кто женится? Дядя, это правда? - округлил глаза третий, с длинными светлыми волосами и с тубусом в руках.
  - Ты кого слушаешь? Это у него от передозировки пивом. Эй, лишенец, кто тебе мог
  такое сказать??
  - Томка твоя и сказала.
  - Нормальный ход педалей, а я где был в это время? Или у вас там от меня уже секреты появились?
  Кеша хитро улыбнулся, показав прищуренные глаза сквозь очки, и язвительно заметил:
  - Не твоё дело.
  - А в рыло? - Дядя заиграл желваками на скулах.
  - Да оставь ты его, она вчера приходила, когда ты уже спал, но ничего такого не говорила, - вмешался Тучка.
  - Вот, я и говорю, у Отелло сдвиг по фазе тоже с ревности начинался. Ладно, я пошутил. Только и меня подначивать не нужно, - теперь наступила Кешина очередь похлопать по плечу Дядю.
  
  Тем временем, после непродолжительной, но упорной борьбы человек победил холодный металл, дверные ролики очередного троллейбуса не выдержали натиска и выскочили из пазов вместе с креплением. Двери транспортного средства безжизненно повисли в пространстве и стали похожими на уши африканского слона, болтающиеся на ветру и хлопающие назойливых мух. Водитель осторожно направил своего монстра к обочине и с многочисленными эпитетами объявил: - "Троллейбус неисправен, дальше не пойдёт". Остановочный народ злорадно заулыбался, а обладатели недавнего счастья начали яростно возмущаться и требовать от водителя продолжения так позорно закончившегося движения, им очень не хотелось терять свою синюю птицу и очередную квартальную премию.
  
   Не зря студентов называют самой прогрессивной прослойкой человечества. Их не волнуют премии, им некуда спешить, им нечего терять кроме зачётки и мизерной стипендии.
   - Дядя, а может ну его к монахам? Давай сегодня в школу не пойдём. Я как посмотрю на этот дурдом, у меня зубы начинают болеть. Сегодня первая пара теормех, Филипыч нормальный мужик а, на семинаре отработаем, - с просящими нотками в голосе предложил Тучка.
   - Так мы вчера не были, а сегодня вторая пара детали машин, надо пойти, - вмешался Кеша.
   - Тучка прав, мы всё равно в транспорт ещё часа полтора не попадём. Я больше не хочу пуговицы пришивать и от штанов помаду отстирывать, - поддержал предложение Дядя.
   Друзья рассмеялись, вспомнив эпопею с помадой на самом интимном месте дядиных белых брюк. Народ, живущий транспортными проблемами города, с недоумением начал поглядывать на друзей и выказывать своё недовольство непонятным весельем в такое трудное для всей страны время.
   - Ладно, тогда пошли на пивкафедру. Сегодня в "Павлинку" свежачок завезли, сам видел. Попьём пивка, а на вторую пару подъедем, - после некоторых душевных терзаний согласился и Кеша.
  Друзья больше не стали искать веских аргументов, чтобы отказаться от соблазна и отправились в близлежащий стеклянный павильон. Пивбар встретил посетителей устойчивой смесью дешёвых сигарет, разбавленного пива и грязного туалета. По широкому подоконнику и барной стойке в поисках пищи сновали огромные тараканы, а за грязными столами немногочисленная публика вела неспешные беседы о смысле жизни.
  Ребята взяли по две кружки янтарного напитка и пристроились в углу.
  - Это правильно, что пиво называют вторым хлебом, - сдувая пену с бокала, заметил Дядя, - студент без пива, что хохол без сала, вроде бы всё и на месте, но чего-то не хватает.
  - В плане второго, с этим утверждением можно спорить, особенно после обильных вечерних возлияний. Заставьте, например, похмельного товарища с горящими трубами вместо пива употребить утром хлеб. Правильно, не получится, - подхватил тему Кеша.
  - Значит, пиво можно смело называть первым хлебом, кстати, я в этом никогда не сомневался, - подвёл итог Тучка.
  К животрепещущей теме присоединились и остальные посетители бара.
  
  2. Соло на водосточной трубе.
  
  Сергея Мизина стали называть Тучкой ещё в школе, после урока географии. В тот день им рассказывали о природных явлениях, а Сергей, сидя на последней парте, мастерил рогатку.
  - Мизин, что ты там делаешь? - неожиданно спросила учительница, - ты знаешь, что такое круговорот воды в природе?
  - Конечно знаю, - не задумываясь выпалил ученик и вскочил с места.
  - Тогда ответь мне, что является причиной дождя?
  - Тучка, - без тени сомнения в голосе ответил ученик.
  - Сам ты тучка, - сказала учительница и заулыбалась.
  Стёкла в классе задребезжали от детского смеха.
  
  Происходило это в маленьком городке Ясино Тушкановской области. Именно там Тучка окончил школу, занимался спортом, научился играть на гитаре, освоил профессию токаря и стал штатным гитаристом дома культуры машиностроительного завода.
  В один теплый весенний день их ансамбль пригласили с выступлением в областной студенческий клуб города Тушканова, который в дневное время был обычной столовой, и в простонародье назывался "Бухенвальд", за низкое качество предлагаемой продукции и основную причину желудочных заболеваний.
  Отыграв вечер, музыканты вынесли аппаратуру на ступеньки столовой и в ожидании транспорта стали чинно созерцать окрестности. Вокруг протекала совсем незнакомая, молодая и суетливая жизнь. Студенты, и особенно студентки расцвечивали своими нарядами и без того красивые улицы вокруг возвышающихся повсюду общежитий.
  Тучка с замиранием в сердце смотрел на совершенно новую для себя жизнь. Весь вечер перед его глазами мелькали длинноногие, красивые, но недоступные соблазнительницы в окружении своих кавалеров. Чувство душевного дискомфорта и доброй зависти к местным сверстникам зародилось в душе самодеятельного музыканта. Его размышления были прерваны неординарным происшествием.
  
  К одному из общежитий, явно женскому, изрядно пошатываясь, подошёл паренёк и при полном равнодушии окружающих начал проворно взбираться по водосточной трубе вверх. Окна, устремившиеся ввысь своими открытыми проёмами, зияли как амбразуры башен с заточенными в них принцессами, и поэтому трудно было определить конечную цель его путешествия.
  Тучка начал внимательно следить за продвижением местного скалолаза.
  Два этажа были преодолены без особого труда, вблизи третьего камикадзе-самоучка зацепился брючным ремнём за кронштейн. Большое количество возбуждающего явно подавляло инстинкт самосохранения и пагубно влияло на умственные процессы будущего инженера. Не поняв причины своей незапланированной остановки, он начал дёргаться и раскачивать трубу, стараясь возобновить свой путь, но та не выдержала незапроектированных нагрузок, выскочила из крепления и начала своё ускорение свободного падения. Вместе с ней устремился вниз и неудавшийся покоритель вершин. Свернутый цилиндром оцинкованный металл издал громыхающий шум, подобный звуку театрального реквизита имитирующего грозу. К его раскатам скромно приплёлся слабый шлепок расслабленного тела.
  К месту трагедии поспешила проходившая мимо парочка.
  
  Пострадавший плохо вписывался в окружающую среду, он лежал на клумбе среди алых тюльпанов, белых нарциссов и синих анютиных глазок. Цветы мирно покачивались под порывами теплого весеннего ветра, подчёркивая нелепость ситуации.
  - Димон, ты как? - спросил парень, подбежав к пострадавшему. Ответа не последовало.
  - Надо скорую вызывать, Лёша, беги в общагу, звони, - прокричала девушка.
  - Да пошли вы со своей скорой, водка есть? - выдохнул вместе с перегаром Димон, открывая глаза и медленно поднимаясь.
  - Водки нет.
  - А чё тогда пристали? - огрызнулся несостоявшийся пациент травматологии и, не выпуская трубы, направился в сторону столовой.
  - Димка, ты куда?
  Ответа не последовало. Из окон послышались крики:
  - Димон, брось трубу.
  - Ты чё, мужик металлолом собираешь?
  - Тебе сестрёнку вызвать?
  Дима непонимающим взглядом посмотрел вокруг, затем на обломок водосточного счастья в своих руках, смачно выругался, отшвырнул трубу, изменил траекторию и направился в сторону ближайшего магазина. Вдаль понеслись нестройные обрывки популярной песни:
  "Листья жёлтые над городом кружатся,
  с тихим шорохом нам под ноги ложатся.
  И от осени не спрятаться, не скрыться,
  Листья жёлтые скажите, что вам снится"...
  
  Из открытых окон многоэтажек студенческого городка, соперничая с подвыпившим солистом, и друг с другом в стилях, направлениях и громкости, звучало музыка. Она не просто звучала, она лилась, струилась, висела в воздухе, сползала по ступеням, переваливалась через подоконники, пенилась, бурлила и растекалась по асфальту, сверкая в лучах заходящего солнца своими нотами, интервалами и скрипичными ключами.
  Атмосфера городка, пропитанная романтикой неизведанных приключений, завораживала. Тучка взял электрогитару, которую купил на собственные деньги, по внешнему виду очень напоминающую совковую лопату и начал что-то наигрывать. Жизнь в Ясине внезапно стала для него скучной и серой, вспомнились поучения родителей о необходимости высшего образования. В памяти всплыли заводские начальники, наряды, обеденные перерывы, старый токарный станок с облезлыми боками и однообразная до отупения работа.
  
  Тучка твёрдо решил поступать в институт, которому принадлежали соседние общежития.
  
  
  3. О большом достоинстве и мелких недостатках.
  
  Дядя, а в миру Томский Анатолий, в компании сокурсников был старшим, отсюда и почётное звание, отражённое в прозвище. За свои двадцать два года он успел один раз поступить в политех, с успехом проучиться год и завалить зачёт по начертательной геометрии. Он сам сдался в военкомат, отслужил армию в должности писаря строевой части, и в звании рядового благополучно демобилизовался. После подготовительного отделения Толик был автоматом зачислен в строительный ВУЗ города Тушканова на специальность "Строительные машины и механизмы". Парень он был видный. Широкие плечи, красивое волевое лицо на мощной шее, чёрные волнистые волосы и великолепная улыбка полная здоровых зубов, достойно гармонировали с высоким ростом владельца. Его внешность вызывала восхищение и зависть. Эмоции зависели от противоположности полов, сокурсники завидовали, особы женского пола восхищались. Толик, на радость женщинам, имел ещё одно большое достоинство, но о нём знали только близкие, правда общая душевая в студенческом общежитии значительно расширила круг посвящённых и о величине этого самого органа начали ходить легенды.
  
  Дядя в институте был не только старостой группы, но и активным участником оперативного студенческого отряда. Добровольные оперативники имели право бесплатного проезда в городском транспорте, что значительно экономило их скудный бюджет и дежурили вместе с участковым на "Опорном пункте". Дежурство сводилось к прогулкам вблизи злачных мест и поиску мелких хулиганов, которые с невероятным постоянством распивали спиртные напитки и оправляли малую нужду в самых неположенных местах. Расторопные помощники нарушителей вылавливали, препровождали на опорный пункт, добровольно принимали полные бутылки с преступным зельем, и торжественно отпускали их восвояси. Нераскаявшиеся, или несознательные жмоты, отказавшиеся добровольно отдавать свои бутылки, направлялись к участковому. После дежурства контрибуция делилась между милицейским начальником и оперативниками. Делили не поровну, но почестности: дорогие и красивые бутылки забирал официальный представитель власти, остальное подметали добровольцы.
  Дядя регулярно снабжал конфискованной продукцией своих соседей по комнате и прочих желающих из числа друзей.
  
  В те далёкие времена строительный институт боролся за моральный облик своих студентов и порядок в подведомственных общежитиях, категорически запрещая совместное проживание. Оперативников часто привлекали в женское общежитие для оказания помощи неподкупным вахтёршам. Ночевали служители правопорядка в изоляторе, но имели свободный доступ на заветные этажи. Ровно в двадцать два сорок пять, строгие блюстители брали у бабульки список несознательных посетителей и отправлялись выполнять общественный долг по изгнанию засидевшихся гостей. В зависимости от оказанного приёма, принимались соответствующие меры. Запрещённые мероприятия с распитием спиртного пресекались на корню, а точнее откладывались по взаимному непротивлению сторон до завершения обхода. Посетители покидали помещения через парадный вход и благополучно доставлялись обратно по пожарной лестнице в окно. Все были довольны: оперативники сыты, а окна целы, за целостность остального богатства, так ревностно охраняемого высоконравственными вахтёрами женского общежития, отряд ответственности не нёс.
   Бабушки Дядю любили. Он часто коротал с ними вечера, за чашкой чая и развлекал разговорами о проблемах стариков и разгильдяйстве молодого поколения.
  - Толик, ты бери варенье, сама варила из клубники.
  - Спасибо, Зинаида Григорьевна, я уже не могу, и так пол банки съел, а пирожки у вас отменные.
  - Я тесто на сметане замешиваю, вот они такие пушистые и получаются.
  - Моя мама тоже так делает.
  - Вот смотрю я на тебя и думаю, все бы такими были. А то набегут как кобели. Ни стыда, ни совести, а на замечания огрызаются ещё.
  - Да, чувствуется недостаток воспитания.
  - Я бы их воспитала... Вот мы совсем другими были. Не то, что нынешние. Задрать бы подолы всем и выпороть. Представляешь, они прямо в фойе целуются...
  - Да вы что? Нет на них железной руки...
  - Точно, попробовали бы они при Сталине себя так вести.
  - Конечно, Сталин это сила, а чем вы поясницу лечите?...
  Так и проходили вечера.
  
  В одно из таких дежурств, далеко заполночь, Дядя во время чтения английского детектива надумал попить чайку. Ложки в изоляторе не нашлось. Решение пришло само собой. Дядя надел спортивные штаны, комнатные тапочки и скрылся за дверью...
  Утренние поиски пропавшего полуночника успеха не принесли.
  Ровно через неделю, и тоже заполночь, дверь изолятора открылась, вошёл Дядя, заварил чай и принесённой ложкой стал невозмутимо помешивать сахар, в ответ на многочисленные вопросы собратьев по охранному ремеслу он молчал и только загадочно улыбался.
  
  После этого события о большом достоинстве Томского узнала и женская половина строительного института.
  
  
  4. Вот вам серп.
  
  Дядю, Тучку и Кешу или Фёдора Зайцева, как было написано в его студенческом билете, поселили в одну комнату ещё на первом курсе. Сначала всё шло хорошо. Ребята скинулись из домашних заначек и приобрели для совместного пользования всевозможный инвентарь: утюг, кастрюли, сковороду, тарелки, чашки и большое круглое зеркало. На оставшиеся деньги купили картошку с макаронами, овощи и пакетики с концентрированным супом. Вечером, в порядке дежурства, стали готовить ужин и прилежно учить уроки, днем ходили на занятия и в библиотеку.
  Так продлилось до конца сентября.
  
  В один прекрасный, но пасмурный день в аудиторию вошёл заместитель декана Севрюк Иван Павлович и торжественно объявил:
  - Всем внимание! С первого октября ваш поток выезжает в сельскую местность для оказания посильной помощи колхозникам в борьбе с урожаем. Сбор возле третьего общежития. Явка строго обязательна. Не выехавшие в колхоз будут отчислены из института. Все вопросы и замечания принимаются только в письменном виде лично деканом.
  В аудитории поднялся шум, реакция студентов на данную новость была неоднозначной: одни радовались неожиданному перерыву в учёбе, другие, не привыкшие к сельскому труду, опечалились. Фёдору оказались ближе по духу вторые, он был домашним мальчиком, увлекался радиоэлектроникой, паял различные штучки и безделушки, читал специальные журналы и никогда не держал в руках лопату. Читал он всегда, всё и везде, чем и умудрился испортить зрение молодого неокрепшего организма. Очки его мало украшали, но без них он не видел дальше собственного носа. Федя никогда не был в колхозе и о сельском быте имел смутное представление, его родители были убеждёнными горожанами, дачи не имели, консервацию на зиму не заготавливали. Они всячески ограждали сына от физического труда, поощряли усердие в учёбе и пристрастие к умственным упражнениям.
  На сборы и подготовку деканат дал три дня. Все три дня Кеша провёл в поисках подходящей одежды. К моменту отъезда он полностью был экипирован: Дядя торжественно вручил ему армейскую шапку с кокардой, Тучка привёз из дома свитер и железнодорожный бушлат, а сапоги он выменял у старшекурсников на две бутылки водки. Получилось простенько, но тепло.
  
  Первого октября, ровно в девять ноль-ноль, возле общежития собралась толпа по внешнему виду напоминающая беженцев после наводнения. Фуфайки, старые дедовские ватники, вытянутые из сундуков и побитые молью курточки с меховыми воротниками, резиновые и кирзовые армейские сапоги, старые рабочие ботинки и даже несколько поношенных узбекских халатов с тюбетейками, украсили утренний пейзаж студенческого городка. Среди разношёрстной и разноцветной публики, собравшейся на сельхозработы, отсутствовало только местное население. В городе срочно вспыхнула эпидемия мыслимых и немыслимых заболеваний. Три дня все больницы города работали в авральном режиме, выдавая шланговитым студентам необходимые справки о неизлечимых и хронических заболеваниях.
  Проживающие в Тушканове студенты в колхоз ехать не хотели.
  
  Подали автобусы. Неискушенные в житейских вопросах первокурсники с речёвками и песнями двинулись навстречу романтике.
  "Я снова жду осенних холодов,
  Мне кажется, они уже подули.
  И осень начинается в июле
  Внезапным увяданием садов.
  Мы не заметили, как все нас обманули,
  Охрипнувших в пещерах городов"...
  
  Романтика не заставила себя долго ждать, и началась сразу же по приезду в колхоз.
  Девочек поселили в недостроенном телятнике, а мальчиков в полуразвалившемся сельском доме культуры. Местные власти оказались неподготовлены не только к сбору очередного урожая, но и к приёму городских помощников. В срочном порядке стали возводить навес для столовой, и по всей округе собирать кровати. Поток электромеханического факультета, насчитывающий полторы сотни ещё развивающихся молодых организмов, требовал достойного питания и нормального отдыха. Декан укатил на разборки с местной администрацией.
  Для проведения общегосударственного мероприятия под лозунгами "Победим урожай" и "Поможем студентам в сборе сельскохозяйственной продукции", были задействованы все резервы немногочисленной деревни. В первую очередь решили укомплектовать телятник, для чего половину кроватей из клуба вынесли и отправили девочкам. Клуб обещали пополнить мебелью только к полуночи за счёт интерната для малолетних преступников и пустующей больницы.
  Жизнь забурлила.
  Два пьяных механизатора стали срочно мастерить из подручных материалов умывальник и обязательное в таких случаях отхожее место. До поздней ночи стучали молотки сельских умельцев, ревел арендованный экскаватор "петушок", лаяли перепуганные собаки, тучами летали голодные комары в поисках новой, ещё трезвой крови и сновали местные жители с несложной домашней утварью: лавками, столами, тазиками. Тазики оказались очень кстати, они на целый месяц заменили студентам ванны и душ. Бани в деревне не было. Деревенские "Мойдодыра" не читали.
  
  Утром над клубом и телятником гордо взвились красные знамёна.
  Весь следующий день ушёл на изучение местных достопримечательностей и обустройство нехитрого быта. Достопримечательностями колхоз не страдал, они ограничивались только маленьким сельмагом, полки которого сиротливо опустели после первого же набега новоиспечённых тружеников села. Забрав из-под носа нерасторопных сокурсников три последних банки с килькой, Дядя не на шутку разволновался. На обратном пути он провёл беглый опрос колхозников и с готовым планом прибыл к друзьям:
  - Так, мужики, нужно отправляться в разведку. Без помощи местного населения нам не выжить. Я тут познакомился с одной бабулькой, она обещала помочь на счёт самогончика и харчей. Правда, не бесплатно, нужно будет ей дров наколоть. Вы как?
  - Я за, - сказал Тучка, поднимаясь с кровати. Железное чудо заиграло пружинами, огласив клубный кинозал фальшивой гаммой ля минор, по своему звуку напоминающей что-то среднее между стоматологической бормашиной и скрипом тормозов.
  Фёдор скорчил физиономию и простонал:
  - Ребята, а может, я тут поваляюсь? Я и так натаскался этих железок, потом собирал из них кровати, а теперь ни ног, ни рук не чувствую. Ещё и мозоли натёр, вот, огромные какие.
  На Федю жалко было смотреть. Ноги распухли, пальцы рук походили на мясные заготовки для колбасы, на лбу красовалась большая лиловая шишка.
  - Ладно, оставайся здесь, колхозник, без соплей скользко, только руки помой, и забинтуй как следует, - пожалел незадачливого работника Дядя.
  - Сиди уже, горе луковое, без тебя справимся, - сочувственно улыбнулся Тучка.
  
  Друзья отправились к сердобольной старушке без Кеши.
  
  5. Потный, Аллах и бутерброды с салом.
  
   Куратором первокурсников на время пребывания в колхозе был назначен доцент кафедры деталей машин Юрий Петрович Соломатин. Всю свою жизнь, а точнее пятьдесят два года он прожил холостяком, с мамой, своенравной и деспотичной женщиной. За долгие годы ни одна из претенденток на гордое название жены любимого сыночка ей так и не подошла. Она ревностно относилась к личной жизни Юрочки, ухаживала за ним и лелеяла, оберегая своё чадо от всевозможных неприятностей. Вопреки причитаниям мамочки Юрий Петрович занялся туризмом. Походы были единственным местом, где он мог отдохнуть от неустанной опеки и почувствовать себя взрослым, самостоятельным мужчиной. На природе он выпивал, курил и даже приставал к женщинам. Два года назад мама умерла. Доцент из ухоженного и аккуратного человека превратился в исключительного неряху. Раньше его за внешнюю схожесть с одноимённым героем фильма "Война и мир" Пьером Безуховым студенты называли просто - Пьер, а в последнее время - Потный. Это прозвище идеально отражало действительность. Он неделями ходил в нестираных рубашках с засаленными воротниками, дешёвый одеколон, которым пользовался Юрий Петрович, не только не уменьшал запах выделений большого организма, а скорее усиливал их.
  Потного студенты не любили. Доцент отвечал своим ученикам взаимностью.
  
  В целях поддержания морального облика молодых студенток, Юрий Петрович поселился в сторожке телятника. Он каждый вечер проводил обход, пересчитывал поголовье, делал невозмутимый вид, и украдкой рассматривая голые коленки девушек. Девушки хихикали и словно невзначай демонстрировали свои ножки. Перед отбоем куратор принимал доклад у дежурных по сельскому гарему о наличии присутствующих, командовал отбой и лично проверял запоры на окнах и дверях.
  Соломатин вначале пытался бороться с таким антиобщественным злом, как распитие спиртных напитков но, студенты стали разбредаться по окрестностям, прятаться и даже теряться. Это не способствовало повышению производительности труда на полях и затрудняло общий надзор за вверенным коллективом. После непродолжительной и бессмысленной борьбы алкоголь в умеренных дозах пришлось разрешить. К тому же, спиртное было единственным лекарством от простуды. Сам куратор в посиделках не участвовал, он со студентами не пил. Он всегда пил один.
  
  Юрий Петрович оценил старания Феди Зайцева в работе с кроватями, проникся жалостью к его производственным травмам, невольно примерил рыжего толстяка к себе, пожалел и назначил завхозом, с необязательным выездом на необъятные колхозные просторы. Федя с благодарностью принял назначение и с энтузиазмом взялся за работу. В клубе появились электрические чайники, бак с питьевой водой и даже огромная кадка с пальмой, а территорию украсили посыпанные песком дорожки. Сцену украсил старый чёрно-белый телевизор с маленьким экраном, у которого Потный пытался усаживать студентов для просмотра программы "Время".
  
  К ночи пошёл дождь и задул холодный северный ветер. Погода шептала - "Налей и выпей". С шёпотом природы согласились все. После ужина поток разбился на мелкие и крупные группы. Самая большая группа сгрудилась возле разноцветных друзей. Тучка пел лирические песни и аккомпанировал себе на гитаре. Дядя наливал казённые и доморощенные напитки, Федя подставлял стаканы и алюминиевые кружки забинтованными руками, остальные резали овощи, сало, хлеб, и открывали консервы с килькой в томатном соусе. Начался второй ужин.
  Ветер утих.
  Вечер потеплел.
  
  В дальнем углу бывшего дома культуры, а ныне ночлежки для студентов, сгрудились представители солнечного Узбекистана, согреваясь от холода потрёпанными одеялами, и неотрывно следили за весельем однокурсников. Коран запрещал им участвовать в мероприятиях с потреблением спиртных напитков и продуктов свиного происхождения в любом виде.
  Первым несправедливость заметил Федя, которого гладила по голове смазливая девчонка по имени Ирочка и приговаривала:
  - Феденька, ты на моего кота похож, его Кешей зовут, он тоже рыжий. Рыжие, говорят, счастье приносят.
  - Точно, Кеша, и ленивый ты как кот, а ещё говорят, что рыжие способствуют в денежных вопросах, трояк гони, мы же с Тучкой за свои всё покупали, - продекламировал Дядя, разливая очередную порцию самогона.
  Все выпили за удачное воссоединение города с деревней.
  Кеша полез в карман, достал деньги и отдал Дяде три рубля, затем посмотрел в угол, где просматривались узкоглазые лица, и неожиданно сказал:
  - А давайте узбеков пригласим, неудобно, мы гуляем, а они в углу мёрзнут.
  Все согласились. Девочки с шумом и смехом соскочили с кроватей, составленных вокруг стола, и притянули упирающихся представителей загадочной страны мечетей и верблюдов к себе за стол. Кружки быстро наполнились горячительным зельем местного приготовления и дружелюбно перекочевали в руки приглашённых вместе с огромными бутербродами из хлеба, сала и лука.
  - Нам нельзя, - неуверенно запротестовали мусульмане в лице самого старшего из них, - Аллах не позволяет.
  - Ми не пьём, Коран, - поддержали земляка ещё несколько человек.
  - Коран, Коран, - услышав знакомое слово, с жалкими улыбками на лице загалдели остальные и закивали головами в тюбетейках и армейских ушанках.
  В Кеше заговорил врождённый атеизм и алкоголь.
  - Вот, скажи мне, как тебя зовут? - спросил он у самого активного оппонента.
  - Рустам.
  - Так вот, Рустам, ты здесь видел мечеть?
  - Нет, не видел.
  - А мулла здесь есть?
  - Нет.
  - Так откуда здесь Аллах возьмётся, он там, у вас дома остался. Здесь Христос, Будда и Кришна. А они ни водку, ни сало не запрещают. И вообще, - Кеша сорвался на крик, - Не будете пить, замёрзните нахрен. Пейте, говорю!
  Рустам единственный из земляков жил в Ташкенте и хорошо знал русский язык, за что и стал неоспоримым лидером, остальные успели выучить только матерные слова, которые с успехом применяли даже на занятиях в институте. Предводитель взял кружку в одну руку, бутерброд в другую и посмотрел на собратьев. За ним последовали остальные.
  - Пей, сказал, и сразу закусывай, закусывай, - настаивал Кеша.
  Все выпили, страшно сморщились и невольно заели совсем не кошерными бутербродами.
  - Ну, что, живы? Я же сказал, Аллах далеко. Всё будет хорошо. Сало - сила, спорт -могила.
  - Да, хорошо, тепло, а Аллах далеко, - согласился Рустам и заулыбался.
  Узбеки одобрительно закивали, до предела растянув улыбки, от чего их глаза совсем закрылись и спрятались за щеками. Все засмеялись, девушки захлопали в ладоши, кружки снова наполнились буряковым самогоном.
  
  С этого дня мусульмане первого курса, включая азербайджанцев, татар, туркменов, и всех остальных приверженцев Магомета, перестали брезговать местной кухней.
  С этого дня за Федей закрепилось прозвище - Кеша.
  
  
  6. Любовь - страшная сила.
  
  Осень, как насморк, непредсказуема и слякотна.
  Дневной дождь плавно перешёл в ночной.
  Студенты на поле не выезжали, а работали в помещении, перебирая кукурузу. После ужина грелись, чем бог послал. Многочисленные дозы согревающего провоцировали юных ловеласов на подвиги, основным из которых считались ночные походы в телятник. Это не были любовные приключения, трудно себе представить постельную сцену на виду у нескольких десятков завидующих соперниц. Это, скорее всего, напоминало демонстрацию дерзости и независимости.
  После второго ужина Кеша стал настойчиво агитировать своих друзей в поход за славой:
  - Дядя, ну пошли сегодня к девчонкам.
  - Не-а, я не пойду. Мне облом в такую погоду шляться, я лучше покемарю. И вообще, что за кайф зажиматься на кровати под пристальными взглядами и постоянно оглядываться по сторонам? Я уже старый для таких развлечений.
  - Тучка, а ты пойдёшь?
  - Нет, я с Галкой поссорился.
  - Вот и хорошо, иди к Светке. Вон как она на тебя пялится.
  - Ты чего, на глазах у Галки?
  - Тучка-а-а... Ну пошли. Я сам на чердак не залезу, а меня Ирка ждёт.
  - Дурак ты, Кеша. На кой ляд ты договаривался. Ну, посидите, поохаете, и всё?
  - Я договорился уже. Я обещал, понимаешь?
  - Ладно, я тебя затащу на чердак, а потом уйду. Сам назад выберешься?
  - Конечно выберусь, спасибо, ты настоящий друг.
  
  Тучка нехотя оделся и направился за Кешей в промозглую ночь.
  Дорогу развезло от моросящего дождя, абсолютная темень не позволяла правильно ориентироваться не только в пространстве, но и во времени. Обычно в такую погоду вспоминают собак с хорошими хозяевами и маму с родственниками инициаторов ночных походов. По пути к заветному телятнику Кешиной родительнице от Тучки досталось по самые помидоры.
  Впереди засветились заветные окна телятника и показался огромный клён, на который и предстояло затащить юного любовника. Дальше ему, уже без посторонней помощи, нужно было пройти на высоте двух метров по ветке, дотянуться до оконного проёма чердака, влезть в окно и благополучно спуститься по лестнице внутрь. В обычные дни это было под силу даже младенцу. Но младенцы в это время суток, и тем более в дождливую погоду, спят дома, самозабвенно пуская пузыри, и глупости не совершают. Но Кеша не был младенцем, он был почти взрослым, а взрослым свойственно ошибаться.
  Минут пятнадцать Тучка тщетно пытался впихнуть товарища на ближайший сучок клёна. Кеша очень старался, но вопреки всеобщим усилиям скользил по стволу и срывался вниз, пачкая своему помощнику куртку и брюки грязными ботинками. Тучка в своих выражениях начал вспоминать более дальних Кешиных родственников. С восемьдесят какой-то попытки женский сердцеед был водружён на почётное место под листвой раскидистого дерева.
  - Так, всё, я домой. Больше не проси, это был последний раз. Учись подтягиваться. Пиши письма.
  - Спасибо, Тучечка. Я твой должник.
  - Да ладно, смотри, не сорвись. Под окном чердака навозная куча, - не дожидаясь ответа, Тучка повернулся и направился в клуб.
  - Не-е-е, я аккуратно. Я как обезьяна. Я крепко. Я. Я. Я-я-я-я-а-а-а-а-а-а!!!
  Тучка обернулся.
  Кеша стоял на ветке покачиваясь и размахивая руками как ветряная мельница, затем остановился, присел и вцепился в единственную опору руками. Данная манипуляция равновесия не прибавила, руки и ноги заскользили по мокрой коре и он, кувыркнувшись как заправский ныряльщик, полетел вниз головой.
  Кеша был не просто ныряльщиком, он был ныряльщиком первопроходцем, так как первым в мире нырнул вниз головой в кучу со свежим свиным навозом, заботливо свозимым сюда местными животноводами. Тучку прорвало на гомерический хохот. В окнах телятника начали появляться любопытные лица. В сторожке зажёгся свет. Незадачливый любовник с проворностью гепарда выскочил на дорогу и рванул в сторону дома культуры, подальше от женских глаз и своего позора.
  
  На отмывание последствий приключения ушла вся ночь, шесть ведер воды, три флакона туалетной воды и бутылка отменного кукурузного первака. Вещи пришлось выбросить. Остаток срока Кеша проходил в рваном ватнике и стоптанных кирзовых сапогах, купленных утром за два рубля у местного тракториста.
  В оплату за принесённые мучения и сохранение интимной тайны о ночных похождениях, Кеша выставил Тучке ящик пива, но, как говорят, шило в мешке не утаить. Весь следующий день о рекордном заплыве у телятника шептался весь поток. Ира с Кешей перестала не только встречаться, но и здороваться. За халатное отношение к своим обязанностям, по официальной версии, и за попытку проникнуть в запретную для посещений зону, неофициально, Кеша был смещён с должности завхоза и отправлен на поля вместе с остальными. Нужно заметить, что на обширных колхозных просторах Кеша стахановской работой не отличился, мёрзлая капуста и грязные кучи свеклы, которые необходимо было обрезать от ботвы и загружать в тракторные лафеты, так бы и остались под снегом, если бы не работящие узбеки, которые постоянно выручали очкарика в благодарность за его доброту.
  
  Погода портилась, временами срывался снег, начались ночные заморозки. Запоздавшие стаи диких гусей лихорадочно проносились по небу, стараясь успеть до наступления настоящих морозов в тёплые края. Домашние гуси бойкотировали прогулки на свежем воздухе и сидели в своих сараях, куры перестали кудахтать и нести яйца. Вода отказывалась выливаться из умывальников, успевая замёрзнуть за ночь. Заложники продовольственной программы забыли о личной гигиене, и думали только о ежедневном плане и скорейшем возвращении к цивилизации. Больше всех преуспели узбеки, привыкшие к постоянным десантам на хлопковые поля, они выполняли норму на триста процентов, заодно и согревались.
  Запахло зимой, грязными носками и окончанием срока мучений.
  Руководству института светила премия, поощрение по партийной линии и материальная благодарность от колхозного начальства в образе мешков со свежими овощами.
  
  7. Улица абсурда.
  
  Трудовой десант на бескрайние поля великой Родины не прошёл даром, учёба пошла прахом. Нет, ребята конечно старались, но уже без прежнего рвения. Появилась тяга к алкоголю, влечение к девочкам и страсть к весёлой жизни. Первокурсники стали настоящими студентами. Только опыт старшего товарища и постоянные рассказы Дяди о нелёгкой армейской службе сдерживали Кешу с Тучкой от самых необдуманных поступков и возвращали к суровой действительности.
  
  На строймаше учились в основном ребята. Половую особенность электромехаников очень любил проректор по хозяйственной части, за что и приходилось расплачиваться безвозмездным физическим трудом на всевозможных городских мероприятиях. Работа была разной: замена трамвайных рельсов, вывоз мусора со строек коммунизма, расчистка снега на улицах родного города и даже высадка тополей в парке "Парижских коммунаров". Режим обучения, предложенный руководством института, знаний не прибавлял, зато успешно пополнял нецензурный лексикон будущих строителей и способствовал получению практических навыков. Общественные мероприятия обычно заканчивались складчиной и распитием спиртного в общественных местах с неизменным продолжением в студенческом общежитии. Аудитории в утренние часы после "субботников" значительно пустели, зато трест кафе и ресторанов перевыполнял план по реализации пива и копчёной мойвы в картонных коробочках.
  Прогулы на строймаше по давней традиции смывались хорошей работой на субботниках и донорской кровью. Особо отличившиеся в прогулах студенты, добровольно-принудительно становились почётными донорами. Им конечно денег не платили, зато списывали энки, выдавали по шоколадке и бесплатно кормили обедом.
  
  Улица Красноармейская бала выбрана очередным местом трудового десанта не случайно. Несколько последних пятилеток здесь шёл ремонт трамвайного полотна, которое проходило прямо посередине дороги, что вызывало справедливые нарекания со стороны населения и городских властей. Для завершения работ были выделены курсанты военных училищ и студенты строймаша, а в целях безопасности перекрыто движение.
  При отсутствии обычного транспорта улица выглядела непривычно сиротливо и прозрачно. Кеша второй час обнимал черенок лопаты, опираюсь на неё всем телом, и задумчиво созерцал окрестности. Он первым обратил внимание на обилие магазинов, кафешек и подвальчиков с барами.
  - Тучка, смотри какая миленькая улочка. Я раньше и не замечал, - как бы невзначай обратился он к товарищу.
  - Улица как улица. Что в ней миленького? - вогнав лом в землю и посмотрев по сторонам, ответил Тучка.
  - Обрати внимание на количество злачных мест. Интересно, а можно пройти её всю, с условием, что в каждом заведении выпивать по одной порции спиртного?
  Тучка визуально померил длину улицы, посчитал заведения, прикинул дозу и сказал:
  - Нет, нельзя. Если бы везде наливали только пиво или только водку, то можно, а так не получится. В барах коктейли, в магазинах сухарик, в кафешках водка. Нет без "риги" не получится, а с "ригой" не считается.
  - Вот ещё, продукты переводить. Давай забьём, что я пройду, - заволновался Кеша.
  Вокруг друзей начали собираться однокурсники. Спор распространялся по благодатной студенческой среде как гонконгский грипп в общественном транспорте. В руках Дяди появилась фуражка, в неё полетела мелочь и потёртые советские рубли. Эксперимент решено было провести сразу же после окончания работы.
  
  Продавцы, бармены, буфетчицы, официанты и даже заведующие производством были в этот вечер озадачены не на шутку. В заведения с шумом, гиканьем и смехом заваливалась толпа студентов, заказывала стакан самого дешёвого пойла без закуски, подавала его рыжему очкарику, который и так уже плохо стоял на ногах, тот выпивал, морщился, что-то кричал, и толпа так же быстро исчезала. Общепитовцы по своей сущности были людьми глубоко суеверными и не на шутку разволновались, не к очередной ли ревизии это явление?
  
  Кеша спор выиграл. Он не только прошёл всю улицу, но и бесплатно напился. В невменяемом состоянии на такси он был доставлен к общежитию и в горизонтальном положении, на руках своих товарищей, водружён на собственную кровать.
  На вечернем застолье все разговоры были только о Кешином подвиге.
  Его пробовали разбудить, совали в нос пёрышки из подушки, свистели в ухо, щекотали пятки, но всё было бесполезно.
  - Хотите, подниму? - спросил Дядя, - я волшебное слово знаю. Дайте стакан, да не пустой, с водкой.
  Дядя подошёл к Кеше, стараясь не расплескать содержимое посуды, и негромко спросил:
  - Кеша, Кеш, пить будешь? - рыжий очкарик не поднимая головы от подушки, протянул руку с характерно согнутыми пальцами, не глядя нащупал стакан, поднял голову, не открывая глаз выпил, и снова упал на подушку.
  Через мгновение послышался здоровый храп уставшего человека.
  Тучка взял гитару и, перекрикивая Кешин храп, громко запел:
   "Я глаз не мог закрыть, я думал, что же будет
   Если станут пить чуть больше наши люди
   И какой ущерб огромный понесет страна
   От этой водки и вина"...
  
  По многолетней традиции утро началось с головной боли и пивного бара. В этот день никто в школу не пошёл.
  
  
  8. Чей татарин? Получите.
  
  Достопримечательности есть везде, в студенческом общежитии строительного института таких было две: буфет со своей хозяйкой и комната Љ 33, в которой проживали наши герои. Сначала остановимся на второй. На первый взгляд это была обычная комната: три кровати, полированный стол, три стула, шифоньер и набор прикроватных тумбочек. В интерьер элегантно вписывалась Тучкина колонка с усилителем, и Кешины ящики из-под телевизоров, магнитофонов и разного прочего электронного хлама. Если быть совсем точным, то их приносили жители общежития для ремонта. Кеша никому не отказывал, но из-за отсутствия времени, желания или запчастей к ремонту не приступал. Хозяева постепенно забывали о своих вещах, и теперь всё это электронно-пыльное богатство сиротливо лежало в свободном углу как молчаливый укор великому мастеру.
  Стены в комнате заслуживают отдельного описания. Над Тучкиной кроватью их украшали обрывки журналов, плакатов и страницы еженедельника "Кругозор" с портретами великих музыкантов. Над Дядиной кроватью гордо висел антикварный коврик работы неизвестного мастера времён раннего периода соцреализма с нарисованным масляными красками Тарасом Бульбой. Знаменитый атаман был изображён на огромной лошади и в полной боевой амуниции казака, в траве под копытами валялась его любимая трубка, вдалеке виднелись проклятые ляхи. Ковёр невольно приковывал внимание всех посетителей и вызывал уважение к владельцу такого уникального творения человеческих рук. Кеша стены не пачкал, но в углу возле его кровати стояло красное знамя с гордой надписью "Лучшему пионерскому отряду", которое было прихвачено по случаю из колхозного дома культуры.
  Комната друзей почти круглосуточно напоминала Ноев ковчег. Двери на ключ не закрывались. Даже при отсутствии хозяев в ней шли баталии на шахматных досках, просматривались передачи по телевизору, собранному Кешей из подручных материалов и не имевшему задней стенки, прослушивались музыкальные произведения через Тучкин усилитель, проводились турниры в преферанс или деберц. Гости выдворялись только на время сна или ужина, и то только те, кто в ужине материального участия не принимал. Под материальным участием подразумевались не только деньги и продукты, но и непосредственное ведение процесса приготовления пищи.
  Иногда за столом собиралось до десяти человек, и это в будни. Праздники всех желающих не вмещали.
  
  На одном из ужинов, Рустам, который жил в общежитии на верхнем этаже, пообещал в ближайшую субботу приготовить настоящий узбекский плов. Предложение одобрили единогласно. В тот же вечер распределили обязанности между всеми заинтересованными лицами. Одни ехали на рынок за мясом и морковкой, другие закупали спиртное, третьи наводили порядок в комнате. Рустам пообещал выполнить самое основное: взять у земляков, которые проживали на квартире в городе, казан, и добыть особенный рис. Как он объяснял, обычный рис не годился.
  Субботнее утро начиналось, как всегда, часов около двенадцати. Жители общежития неспеша подтягивались в умывальник для принятия водных процедур, ставили чайники на газовые плиты, почёсывали затылки и жадно пили сырую воду прямо из-под кранов.
  Праздничный обед был назначен на шесть вечера. Часам к двум любители плова приступили к своим обязанностям согласно штатного расписания. В пять всё было готово: мясо с овощами заполняло свободную посуду, томилась в холодильнике водка, блестела в лучах уличного фонаря вымытая комната, на укрытом скатертью столе стройными рядами стояли стаканы.
  Отсутствовал только Рустам.
  Его не было ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Наступал критический момент. Голод и охлаждённая водка напрочь отшибали терпение. Благородное собрание в ожидании восточного чуда выходило на улицу, сидело на подоконнике, играло в карты, заводило разговоры о еде и нецензурно обзывало непунктуального представителя солнечного Узбекистана.
  Сидящий на подоконнике, и бесконечно куривший Тучка, часов около девяти вечера внезапно закричал:
  - Братцы, Рустамёныша привезли. Давайте вниз, быстрей.
  Возле порога общежития остановилось такси, из него вышел водитель, открыл заднюю дверь, выдернул из автомобиля на газон пьяного в стельку мусульманина, и громко крикнул:
  - Чей татарин? Получите, - из багажника появился закопченный казан в обычной авоське и полетел в сторону хозяина, - и котелок свой заберите, он мне весь багажник засрал.
  Такси резко развернулось и быстро скрылось за поворотом.
  
  Ещё полчаса ушло реставрацию Рустама. Он отбивался, громко фыркал под холодной струёй воды, выкрикивал непонятные фразы на родном языке в сочетании с обещанием всех "зарэзать". Когда его привели в сознательное состояние, процесс начался. Казан установили на плиту, подвели Рустама. С большим трудом сдерживая дрожь в руках, повар вылил на дно казана полбутылки подсолнечного масла, бросил мясо с морковью, сверху всё засыпал рисом и залил водой.
  - Казан не трогать, рис не мешать, меня разбудить через тридцать минут, - отдал он строгое распоряжение, отправился в комнату и рухнул на кровать.
  Голодные и жаждущие праздника обитатели тридцать третьей комнаты контрольное время метались из кухни к Рустаму. Тот был непоколебим. Ровно в назначенное время он поднялся, прошествовал на кухню, заглянул в казанок и сказал:
  - Через двадцать минут будет готов, снимайте, и запомните, плов нужно есть руками, - сам же, снова улёгся в кровать и заснул сном чабана, без снов и предрассудков.
  Последние двадцать минут пролетели незаметно. На столе были выставлены тарелки и бутылки из холодильника, нарезаны овощи, наполнены стаканы и произнесён тост за узбекскую кухню. Добровольцы торжественно принесли долгожданное блюдо. Из казана шёл специфический запах, вызывающий обильное слюноотделение и непонятную тревогу. Сняли крышку. Верхний слой риса оказался сырым. Голодные гурманы приуныли. Дядя скомандовал:
  - Да ну его, этот рис, высыпай его в миску, давайте, мясо доставайте!
  Под сырым рисом оказалась небольшая прослойка вполне съедобного, она тут же была разделена между присутствующими. Дальше пришло полное разочарование. Непонятная тревога материализовалась. Дно казана было покрыто толстым слоем сгоревшего и спрессовавшегося под действием температуры мяса. Обычными столовыми инструментами мясо от казана не отделялось.
  - Я его убью! - закричал Кеша, схватил кухонный нож и рванулся к Рустаму. Огорчённого гурмана поймали, долго успокаивали, дали двойную дозу водки и большой бутерброд с докторской колбасой. Кеша выпил, съел бутерброд и заплакал...
  Сходили в буфет за килькой и кабачковой икрой. Вечер из праздничного превратился в повседневный.
  
  Утром Рустам встал с огромным синяком под глазом и беспросветным пробелом в памяти. Он ничего не помнил. Наскоро умывшись, узбек пошёл в комнату Љ 33. Необдуманный поступок оказалось его стратегической ошибкой.
  - Доброе утро, ребята, а что вчера было? Я плов приготовил? Ничего не помню.
  Вместо ответа Дядя ему поставил синяк под вторым глазом и в грубой форме, перечислив всех его родственников и родню его родственников до пятого колена, выставил за дверь.
  
  На этом восточная тема не закончилась. Обиженный нерадушным приёмом Рустам к вечеру собрал земляков и отправился восстановить справедливость.
  
  Из обитателей Ноева ковчега, в этот воскресный вечер, как назло, в комнате оставался только Дядя. Тучка играл в каком-то кабаке на подмене. Кеша гулял сам по себе.
  Дверь в комнату резко открылась. На пороге стоял предводитель басмачей с ножом, изогнутым в характерном восточном стиле. За спиной зачинщика жалась орда соучастников.
  - Зарэжу! - крикнул Рустам и побежал на Дядю. Тот не растерялся, сгрёб со стола чертёжную доску и бросил ею в противника. Рустам упал, выронил нож и застонал под доской.
  Дядя поднял нож, наступил на доску с подмятым под неё Рустамом, зацепил второй рукой швабру, и медленно пошёл к дверям. Самый высокий узбек с трудом доставал Дяде до плеча. Увидев богатыря из народного эпоса со шваброй в одной руке и конфискованным ножом в другой, орда попятилась, и дала дёру. Толик поднял незадачливого мстителя и усадил на кровать.
  - У тебя что, крыша поехала? Ты же меня мог поранить.
  - А зачем ты меня ударил?
  - Скажи спасибо, что этим отделался. Я тебя спас от справедливой мести сокурсников. Они тебя вообще убить хотели. Ты что, ничего не помнишь?
  - Не помню, - ответил Рустам, внимательно рассматривая грязный паркетный пол.
  Дядя рассмеялся, Рустам нахмурился ещё больше. По мере продвижения рассказа к логическому завершению, восточные глаза потеплели и засветились весёлыми искрами.
  - Это правда? Врёшь, - выкрикивал он, вытирая слёзы и катаясь от смеха на кровати.
  - Там под столом твой горшок, забирай, плов мы больше готовить не будем. Советую этот вопрос не поднимать ближайших лет пять.
  
  Рустам казан забрал, а вечером принёс голубцы и водку.
  Инцидент был исчерпан.
  
  9. Подъём до отбоя.
  
  Соседями разноцветных друзей была ещё одна интересная компания: два брата, два бойца одинаковых с лица, Вова и Лёня Шубмессеры, близнецы и отпетые игроки в преферанс. В институте их называли просто - Болик и Лёлик. Братья часто пропадали в тридцать третьей комнате и были основными организаторами карточных баталий. Говорили, что близнецы когда-то ездили на юг и занимались опасным карточным бизнесом профессионально. Игры в общежитии носили принципы только любительского спорта, ставки не превышали копейки за вист, проигравшие бежали в магазин, победители угощали.
  Семён Колышкин, отличник и зубрила, был третьим жильцом в комнате братьев. Сеня уроков не пропускал, водку не пил, в карты не играл. Постоянные ночные посиделки, отчётливо слышные через стенку ему изрядно мешали учить уроки и спать. За это он отрывался на соседях по утрам. Ровно в семь часов Сеня бегал по комнатам и истошным голосом кричал:
  - Подъем! В школу вставайте. Хватит спать!
  Так продолжалось до тех пор, пока Сеня не получал по голове тапочкой или подушкой. На следующий день всё повторялось сначала.
  
  В этот вечер всё шло по накатанной схеме. Было далеко заполночь, а точнее около четырёх утра, когда очередная партия в преферанс закончилась победой братьев. Начинать новую пулю было поздно. Ведро выпитого кофе не способствовало сну. Бодрость струилась в жилах полуночников. Магазины были закрыты.
  - Спать совсем не охота. Может ещё поиграем? - спросил Лёлик тосуя колоду.
  - Да ну его, какая игра? На часы посмотри, скоро в школу собираться, - ответил Тучка, и немного помолчав, запел речитативом, - часики тикали, такали, ушли и накакали... У меня хохма родилась. Давайте переведём все часы на без десяти семь. И ваши и наши, а главное, часы Семёна, и обязательно будильник. Сами сделаем вид, что спим. Сейчас зима, рассветает после восьми, он не заметит и как всегда подпрыгнет собираться в институт.
  Кеша от смеха и предчувствия небывалого развлечения чуть не упал со стула:
  - И тапочками будем кидаться в него, как всегда!
  - И подушками, - подхватили братья.
  - А я нехотя встану, скажу, что мне нужно на кафедру и тоже начну одеваться, только неспеша, - дополнил Дядя.
  Все согласились и сделали, как задумали.
  
  Зазвенел будильник, часы показывали семь. Семён бодро подскочил с кровати, быстро её заправил, сходил в дальний конец коридора и приступил к своим обязанностям:
  - Подъем! В школу вставайте. Хватит спать! - прокричал он близнецам, получил нецензурный ответ и увернулся от летящего тапочка, - подъем, в школу вставайте! Хватит спать! - крикнул Сеня в приоткрытую дверь соседей.
  Ответа и летающих предметов дожидаться он не стал, а пошёл собираться в институт.
  В комнату вошёл заспанный Дядя:
  - Сеня, дай конспект по физике, мне сегодня на кафедру нужно.
  - Свой надо иметь, - язвительно ответил отличник, но тетрадку дал.
  
  Через несколько минут Колышкин миновал мирно спящую вахтёршу, крикнул ей что-то насчёт долга, который можно проспать, и выскочил на улицу.
  Под ногами радостно похрустывал снег. В небе светила холодная луна. На крыше соседнего дома тренировались в пении коты. Дышалось легко и свободно. Утро обещало быть солнечным. Хорошее настроение мешало раннему скитальцу заметить, что прохожих на улице было катастрофически мало. Остановка обилием населения тоже не баловала.
  Через сорок минут ожидания городского транспорта и сильно замёрзнув, Сеня почуял неладное. Он ещё раз посмотрел на часы. Восемь тридцать. - "Но где же люди?! Где долгожданные троллейбусы?!" - носилась в голове безответная мысль.
  Рядом топталась парочка изрядно подвыпивших пролетариев.
  - Извините, пожалуйста. Который час?
  - Не знаю точно. Часов пять, - ответил тот, что помоложе, зябко кутаясь в овчинный тулуп.
  На Семёна снизошло прозрение.
  - Гады! Скоты! Тупицы! Идиоты! - от обиды и отчаянья Сеня закричал на всю улицу.
  Он ещё что-то хотел произнести, но не успел. Смачный пролетарский кулак снёс его на свежевыпавший снег, выплеснув вековую ненависть гегемона к интеллигенции.
  - Во, гадёныш. Я ему время сказал, а он обзывается. Может ему добавить, а, Михалыч? Чтобы не повадно было, - обратился хозяин кулака к своему старшему попутчику.
  - Да брось его, видишь, плачет, - ответил Михалыч, - сынок, иди домой, замёрзнешь, - добавил он, обращаясь к незадачливому студенту.
  
  От боли и обиды слёзы текли сами собой. Чудесное утро для Семёна превратилось в настоящий кошмар. Моральную боль дополняла физическая, отзываясь неприятными ощущениями в районе левого глаза.
  Ни снег, ни луна его больше не радовали...
  Лежать было холодно. Над Сеней в бесконечном пространстве вселенной сверкали, переливались, и подмигивали ночные звёзды, напоминая о бренности существования и непостоянстве земной жизни. Нужно было вставать и возвращаться в общежитие на всеобщее посмешище сокурсников.
  
  К большому удивлению Колышкина посмешище не состоялось. Напуганные долгим отсутствием и ещё больше опухшим глазом, соседи вместо смеха начали его расспрашивать, успокаивать и даже утешать. Кеша настойчиво порывался бежать на остановку для выяснения отношений с обидчиками.
  К семи часам все успокоились и заснули.
  Утром снова никто в школу не пошёл, даже Семён.
  
  10. Собачья радость.
  
  В эту пятницу Тучка на работе в ресторане задержался позже обычного. Питейное заведение было заказано под еврейскую свадьбу. От "Зухенвея", "Мони", "Без двадцати восемь" и других национальных напевов раскалывалась голова, и грохотало в ушах. Одно радовало - парнас (*деньги, выплаченные благодарными слушателями за исполнение песен). Быстро заработанные деньги, в количестве двадцати рублей, лежали в кармане и согревали душу. Под завязку наполненная несьеденными на свадьбе продуктами сумка приятно оттягивала руку.
  Ресторан находился недалеко от общежития и Тучка решил добираться в родные пенаты пешком. Уже возле поворота к общаге он заметил, что его сумку неотступно сопровождает какой-то пёс. В студенческом сердце проснулось сочувствие, он достал из сумки кусок колбасы и бросил голодному созданию. Собака проворно слизала колбасу и снова упёрлась взглядом в заветную сумку. Тучка под уличным фонарём решил повнимательней рассмотреть своего попутчика. Собака оказалась щенком боксёра, а на его мощной шее висел ошейник - символ благородного происхождения.
  - Сидеть. Стоять. Лежать, - скомандовал начинающий собаковод. Человеческий друг с огромным удовольствием выполнил всё вышесказанное. Очередная порция колбасы исчезла в прожорливой пасти, -"интересно, а сколько стоят щенки боксёров на птичьем рынке"? - сам у себя спросил Тучка.
  Выбор был сделан.
  - Ну, что, пойдёшь со мной? - спросил он у нового друга. Собака кивнула, завиляла обрубком хвостика и радостно припустила за своим хозяином.
  
  Свет на втором этаже уже не горел. В окно родной комнаты полетел небольшой камешек.
  - Кеша! Кеша! Кеша! - негромко, но настойчиво повторял Тучка.
  С очередной попытки окно открылось.
  - Чего орёшь? Заходи, давай, Ивановна ещё не спит, двери открыты, - прошипел сонный Кеша.
  Стараясь громко не кричать, Тучка заговорил:
  - Я не один. Я щенка боксёра поймал, классный пёс, умный. Завтра суббота, отвезём на птичий рынок. Продадим. Только с ним через вахту не пройти. Надо по-тихому.
  Кеша сразу смекнул выгоду от данной операции.
  - Я сейчас сумку спущу на верёвке. Ты его туда сади, а я подниму.
  Из окна полетела Дядина десантная сумка на верёвке, которая запросто вмещала шестьдесят килограммов картошки. Верёвкой называлась парашютная стропа. Конструкция получалась вместительной и надёжной.
  Внизу началась непонятная возня.
  - Ну, что там? - спросил Кеша.
  - Не помещается.
  - Как не помещается?
  - Да так. Надо что-то думать. Поднимай сумку, только осторожно, я туда сумку с продуктами положил. А теперь давай в постирочную спускайся, там решётка отгибается, через неё девчонок переправляли, я сам видел, собака точно пролезет.
  Кеша поднял сумку, достал внушительный пакет и с соблюдением необходимой конспирации спустился на первый этаж. После некоторых мучений и Тучка, и верный друг человека были благополучно доставлены в комнату.
  Свидетели происшествия отсутствовали, все спали, спал даже Дядя. Собаководы постелили под столом ватник, скормили остатки ресторанных продуктов новому жильцу и улеглись в кровати. Пёс послушно растянулся на своём новом месте и быстро уснул, сладко похрапывая и смачно причмокивая большими губами от удовольствия...
  
  Утро было разорвано нечеловеческим криком. Звук исходил из могучего горла Дяди, который прыгал на кровати и пытался взобраться на шифоньер. Рядом с ним стоял щенок боксёра, мирно улыбался и радостно повиливал остатком хвостика.
  - Уберите собаку! Это что за людоед?! Откуда он взялся?!
  Друзья сидели на кроватях и смеялись от всей души. Тучка встал и погладил собаку.
  - Не бойся, он не кусается. Смотри, какая прелесть.
  Прелесть топталась на месте, переминаясь с ноги на ногу, хлопала глазами и всё время пыталась облизать Тучкину руку.
  Дядя немного успокоился
  - Скоты, предупреждать нужно! Кто притащил этого монстра?! Я сплю, и слышу, что мою руку кто-то облизывает. Я подумал, что это у Кеши "белка" приключилась. Когда открыл глаза и увидел перед лицом этого урода, чуть не умер. Где вы его взяли?
  Друзья подробно рассказали о ночных похождениях и предстоящем бизнесе.
  - Во-первых, если бы вы ходили вчера в школу, то наверняка бы знали, что сегодня субботник. Во-вторых, я очень сомневаюсь, что этому щенку меньше пятнадцати лет. Посмотрите на его зубы, они давно повыпадали. Он, наверное, ушёл умирать, а вы ему помешали.
  Наступило время посмеяться и Дяде. Любители собак приуныли.
  - Так темно было, откуда я знал, - начал оправдываться Тучка.
  - А я думаю, почему он в сумку не помещается? - к нему присоединился Кеша, - а мы его ещё и ресторанными продуктами кормили...
  - А что там было? - поинтересовался Дядя.
  - Да много чего. Колбаса, сыр, Киевские котлеты, куски курицы.
  - И ничего не осталось?
  - Всё гад съел. Хоть бы сказал, что он старый.
  - Ну вы и козлы. Я значит, голодный здесь сижу, а они собак деликатесами кормят, - Дядя укоризненно посмотрел на своих друзей, те стояли, потупив глаза, - ладно, пошли умываться.
  Неожиданно открылась дверь и в проёме мелькнула голова Семёна.
  - Подъем! В школу вста..., - дверь закрылась так же быстро, как и отворилась, за стенкой послышался шум и крик. Дверь снова приоткрылась, но на этот раз медленно и осторожно. В небольшой щели виднелись два одинаковых лица с одинаковыми выражениями. Боксёр такого никогда в жизни не видел и рванулся удовлетворять любопытство. Дверь с грохотом закрылась. Шум и крики быстро распространились по всему коридору.
  В это утро в коридоре общежития, умывальнике и туалете было непривычно пусто. Друзья быстро привели себя в порядок, напоили собаку, оделись и пошли на улицу.
  
  Дядя, спустившись на первый этаж, громко крикнул:
  -Марья Павловна! Это ваша собака?
  Вахтёрша вопрос не поняла, но со своего места подскочила и посмотрела в Дядину сторону. Возле лестничного марша сидел огромный рыжий пёс.
  -Бо-о-ожечки-и-и! Что это, откуда? Когда он забежал, что я не видела? Выведите его! Быстро!
  Кеша выполнил просьбу женщины. Тучка зашёл в буфет и купил два пирожка с мясом, хотя обычно этого не делал.
  
  Собаку вывели на улицу, угостили пирожками и направились в сторону остановки. Гурман пирожки понюхал, громко зарычал и есть не стал. Затем он обильно удобрил близлежащие деревья и бодро засеменил за своими добродетелями.
  Тучка обернулся:
  -Ты смотри, и собака такие пирожки есть отказывается. Что в них Валька-буфетчица кладёт?
  Вопрос остался без ответа.
  Ребята благополучно достигли остановки и сели в троллейбус.
  
  Прохожие ещё долго наблюдали старого рыжего боксёра, который с хитрой улыбкой в чёрных глазах сидел на остановке, и наслаждался воспоминаниями о своём недавнем приключении.
  
  11. Тридцать и двадцать - рубль двадцать.
  
  Валька работала буфетчицей третьего общежития всегда, даже пятикурсники её помнили. Женщиной она была огромных размеров, о таких говорят, что их проще перепрыгнуть, чем обойти, а её голос полностью соответствовал размерам, в минуты особого огорчения её слышали даже на последнем этаже.
  Возле чёрного хода в буфет постоянно наблюдалась суета, это разгружались и загружались машины с продуктами питания для голодных студентов, но, судя по ассортименту, загружались они чаще. Буфетные полки своих посетителей разнообразием не баловали, на них стояли банки с соками и кабачковой икрой, баночки с килькой в томате и плавленые сырки с ободранными краями, тщетно скрывающими позеленевшее содержимое. Иногда в ассортименте появлялись пирожки сомнительного вкуса и по своему виду очень напоминающие стоптанные подошвы, а также чай без цвета, но с отчётливым запахом загнанной лошади, кофе без запаха и печенье фабрики им. Урицкого с привкусом солидола. В праздничные дни Валентина баловала случайных посетителей яичницей или борщом собственного изготовления. Переборчивые студенты предпочитали яичницу, её трудно было разбавить, переполовинить или испортить.
  - Тридцать и двадцать - рубль двадцать. Спички брал? Нет? Рубль сорок. Чего стоишь? Деньги давай и отваливай! Отходи, не задерживай! Видишь, очередь ждёт? Что вам, мальчики? Яишенки? Сейчас сделаю, мои золотые, - перебрасывая костяшки на счётах, выкрикивала Валентина.
  С такой математикой и напором неопытным юнцам спорить было тяжело, а спорили, да и питались в буфете только студенты младших курсов. Более опытные товарищи занимались приготовлением пищи самостоятельно, или, в крайнем случае, ограничивались не откупоренной консервной продукцией и хлебом.
  У Вали было два хобби, наживаться на посетителях и слушать песни под гитару. Буфетчица часами могла сидеть в красном уголке рядом с самодеятельными музыкантами и плакать под аккомпанемент сентиментальных песен или весело подпевать народным частушкам:
  "Килька плавает в томате
  Ей в томате хорошо
  Ну а я, едрёна матерь,
  Места в жизни не нашёл!"
  
  Однажды в общежитии наступил настоящий траур, Валя потеряла золотое кольцо с большим камнем. Нет, потеряла она его не в общежитии, но последствия легли непосильным бременем на хрупкие студенческие плечи. Валькина математика снова претерпела значительные изменения, и в основном в сторону увеличения доходов хозяйки заведения. Народ пытался жаловаться на буфетчицу, но прикормленное студенческое начальство не обращало внимания на жалкие попытки несознательных гурманов. Последней каплей, переполнившей чашу народного терпения, оказалась внезапная эпидемия непонятного желудочного заболевания.
  Видимо в этот раз в пирожки всё-таки попала начинка.
  
  Полки буфета в этот день были пусты, только горка сморщенных пирожков украшала интерьер прилавка. Выбора не было, вернее, был, но совсем небольшой, или голодная, но медленная смерть, или быстрая, но от пирожков с непонятным запахом. Некоторые выбрали быструю, в их числе оказался Кеша. Он вообще особым терпением не отличался, за что и понёс справедливое, но слишком суровое наказание.
  Кеша чувствовал себя точно так же как и выглядел, а выглядел он очень скверно. Сидение на унитазе в течение трёх часов не прошло даром. Из розовощёкого толстячка Кеша превратился в рыжеволосое огородное пугало с огромными синими кругами вокруг глаз. Трёхлитровая банка с марганцовкой и месячная подшивка газеты "Правда" были единственным утешением для него в эти тяжёлые минуты. В короткие мгновенья, когда Кеша был в состоянии поднять голову, перед ним возникала надпись, заботливо нарисованная студсоветом и прикрепленная к дверям кабинки: "Смывайте унитаз вне зависимости от поставленных целей и достигнутых результатов". Кеша тщетно пытался определиться с целями, результаты же для него были вовсе недостижимы.
  
  Тучка с Дядей регулярно наведывались к неразборчивому обжоре, полюбопытствовать на счёт состояния и поделиться свежими новостями. Кешу радовала только одна новость, он был не один. На всех этажах засели жертвы Валькиной халатной небрежности и собственной беспечности.
  - Кеша. На третьем этаже сразу четыре заседателя. Представляешь? А с пятого даже на четвёртый бегают. У них вообще всё занято.
  - Это хорошооо... У-у-у-у-х...
  - Кеша. Может тебе ещё чего принести?
  - Не надо-о-о-о... О-о-о-о-х...
  - Кеша, может скорую? Ты уже на Кощея похож. Так можно и совсем в унитаз стечь.
  - Н-е-е-е-е-т...
  
  Через три часа безуспешной борьбы со стулом Кеша сдался. Скорая помощь приехала быстро, желудочных эпидемий в общежитиях боялись. С рыжим засранцем в больницу отправились ещё четверо, остальные отделались лёгким испугом и мозолями в нижней части спины. На этом дело не закончилось, советская медицина умела проводить профилактические мероприятия, всю последующую неделю жителей общаги и обслуживающий персонал гоняли на сдачу анализов, а в оставшееся время заставляли мыть коридоры и комнаты с хлоркой.
  
  С Валей расстались, но она внесла огромную лепту в процесс прививания любви к самостоятельному приготовлению пищи и постоянно развивающимся кулинарным способностям будущих представителей интеллигенции.
  
  12. Ни бубна вам, ни арфы.
  
  Незаметно подошёл к концу и второй семестр. До головной боли и чёрных кругов под глазами студенты первого курса начали готовиться к сдаче зачётов, курсовых и экзаменов. Мужская половина кроме всего прочего стала перед выбором: стройотряд с нормальным заработком, армейским режимом и непосильной работой, или бесплатная работа без режима и денег на строительстве корпуса родного ВУЗа. Мнения разделились, иногородние предпочитали стройотряд, местные стройку в институте.
  Жильцы тридцать третьей комнаты были на распутье, им хотелось третьего - без режима, но с деньгами.
  Идею принёс Дядя от знакомой секретарши проректора. Ежегодно, для поддержания морального облика бойцов стройотрядов к ним направлялись агитбригады. Для этой цели все отряды института из своих заработков отчисляли по сто рублей.
  Кеша быстренько в уме прикинул общую сумму, получалось внушительно.
  Дядя взял инициативу в свои руки.
  - Я узнал, нам нужно организовать вокально-инструментальный ансамбль и подготовить тематическую программу. Я беру на себя дурацкие стишки и основную работу конферансье, ты, Тучка, быстренько организовываешь ансамбль и готовишь программу.
  - Из кого, интересно. Может Кеше бубен дать, а тебе арфу?
  - Да ладно тебе. Вон, эти двое из ларца, одинаковых с лица, помнишь, хвастались, что в самодеятельности участвовали? И ложками классно стучали по столу под твою гитару. Всё будет нормально. Немного потренируетесь и всё.
  - Ну, не знаю.
  - А я? Ведь я играть не умею даже на бубне. Я что не поеду?- неуверенно и с обидой в голосе спросил Кеша.
  - Не боись, и тебе работа найдётся. Аппаратура электрическая? Электрическая. А кто у нас главный специалист по этим мулькам?
  Кеша расцвёл в улыбке.
  - Я еще могу ревербератор сделать, из магнитофона, для повторения звука. Классная штучка, я в журнале читал. У меня и магнитофончик соответствующий есть, - Кеша полез разбирать своё богатство.
  
  Все были довольны, только Тучка загрустил.
  - А если у Болика с Лёликом ничего не получится?
  - Получится, получится. Я уже договорился о репетициях. В нашем клубе всё есть, и аппаратура, и инструменты. Программу я беру на себя. Это дело серьёзное. Нужно на патриотику нажать. Тучка, ты "День победы" знаешь?
  - Знаю, и "Синенький платочек" тоже. Вот, смотрите, - Тучка достал из тумбочки толстый альбом с записанными аккордами и словами всевозможных песен.
  - Это "парнасеич", здесь больше тысячи песен. Я три года собирал.
  Друзья с большим интересом начали перелистывать внезапно свалившееся счастье. Там было действительно всё, начиная с песен времён гражданской войны и заканчивая импортными на английском языке, но с русскими буквами, тучка, изучал немецкий.
  - Клааассс!!! С такой тетрадочкой нам нечего бояться. Агитбригада у нас в руках, - протянул Дядя, - а я выучу стихи Паустовского про войну и несколько миниатюр Жванецкого и ещё для ассортимента Райкина... Мы лучшие!!!
  
  Первое впечатление от институтской аппаратуры было удручающим: потёртые до замшевого состояния колонки, не подающие признаков жизни усилители, и ударная установка с дырявыми барабанами и нацарапанным на перламутровой боковине словом из трёх букв, обычно украшающим общественные туалеты. Выгодно выделялись из музыкального хаоса только бас гитара, на ней были все струны и особых повреждений не замечалось. Радовала глаз зачехлённая однорядная ионика.
  Кеша сделал невозможное, через три дня всё работало, даже обещанный ревербератор и небольшой микшерский пульт. Правда, Кеша еще несколько дней копался в своём хозяйстве, оно сопротивлялось, хрипело и рассыпалось искрами от громких звуков, но скоро было реанимировано и укрощено.
  Братья отремонтировали ударные.
  Остальное пошло веселей.
  Близнецы оказались способными учениками, хватали всё налету. Болик прилично держал ритм на ударных, а Лёлик, ранее немного мучающий гитару, быстро освоил бас. Через месяц программа была готова и даже прилично звучала.
  Дядя подошёл к вопросу конферанса профессионально. Он нашел знакомого из института культуры и экстерном изучил основы сценического искусства.
  
  Обещанный конкурс на право работы в агитбригаде не состоялся, единственными расторопными претендентами на поездку оказались наши друзья. Программу прослушали представители института и городского комитета комсомола. Всем понравилось, особенно понравились: песня о паровозе в Тучкиной обработке и знаменитое стихотворение о советском паспорте в Дядином исполнении.
  Агитбригада была утверждена на самом высоком уровне.
  
  13. Ефим Моисеевич Иванов.
  
  Этого ждали все, и это случилось снова.
  Оно вообще случается постоянно.
  У одних чаще, у других реже.
  У студентов оно происходит не менее двух раз в год. Неминуемо наступает время расплаты за всё содеянное. Одни с надеждой, другие с ужасом встречают сессию, зачёты, экзамены.
  Начерталка. Да, обычная начертательная геометрия. Это первый монстр, который появляется на пути будущих работников кульмана, кохиноровского карандаша и резинки вываренной в керосине. Начерталка это эпюры, проекции, масштабы, штрих пунктирные линии и правильные чертёжные шрифты.
  Именно это препятствие и стало на пути наших друзей к светлому будущему летних гастролей. Будет несправедливо говорить, что только наши герои пострадали от начерталки, это бедствие затронуло большую часть первокурсников, ту, где преподавал Иванов Ефим Моисеевич. Сейчас трудно сказать, откуда появилось такое сочетание слов в инициалах преподавателя, но говорили, что Фима взял фамилию своей жены, Розы Израилевны, которая в свою очередь, взяла фамилию своего первого мужа.
  Товарищ Иванов был очень строгим преподавателем, таких в народе называют самодурами. Может это и так, но самыми настоящими дурами выглядели студентки, когда во время сдачи работ, выполненных с особой аккуратностью на листах ватмана двадцать четвёртого формата, Фима шариковой ручкой рисовал волнистые, прямые, кривые и крученые линии, язвительно приговаривая:
  - Да, девушка, хорошо. Как ваша фамилия? Ага, Савранская. Действительно хорошо, - девушка расцветала в улыбке, одёргивала коротенькую юбочку и начинала строить глазки. Но это была только прелюдия, - а это что у вас нарисовано, это блузочка? А где рюшечки? Сейчас добавим. Так, а сюда выточки, а здесь разрезик сделаем. Вот, а сюда просится оборочка... Да. Вот теперь совсем хорошо. - В ход пошла шариковая ручка. Чертёж восстановлению не подлежал. Состояние испытуемой приближалось к обморочному.
  - Ефим Моисеевич! Ой... Ужас, какой... Что же мне делать?
  - Ничего, идите домой.
  - А чертёж? Я же не успею его ещё раз сделать.
  - А зачем он вам?
  - Как, зачем, а зачёт?
  - Вы всё равно чертить не научитесь.
  - ????
  - Вам в актрисы нужно идти. Это у вас лучше получится.
  - Но... ???
  - Вы так сильно не волнуйтесь, я вам зачёт ставлю, но вы подумайте о карьере актрисы. Следующий.
  Савранскую вывели под руки. У кабинета медсестры начинала появляться очередь. Следующим был Кеша. Его чертёж не отличался особой чистотой и аккуратностью, но был изготовлен в точном соответствии со всеми необходимыми требованиями.
  - Ага, Фёдор Зайцев. Не помню. Вы что, ни разу ко мне на занятия не приходили?
  - Я? Как? Я был.
  - Ага. Значит были. У меня склероз. Он был. Я не помню. Хорошо. Показывайте. Так. Так. Не плохо. Грязненько, значит работал. А это что за капли?
  - Это пот, - решил сострить Кеша. Он не знал, что Фима не любил остряков. Он считал себя самым сильным остряком, если не в мире то, по крайней мере, в институте. И действительно, с этим трудно было поспорить, особенно на зачётах по начертательной геометрии.
  - Похвально. Значит, трудился в поте лица. Не ходил, а выполнено хорошо. Так. А линии у вас параллельные? - Иванов свернул чертёж в трубочку и заглянул вовнутрь. - Да, и линии параллельные. Очень хорошо. Приходите завтра.
  - Как завтра?
  - Так, завтра. Вы меня раньше игнорировали, теперь я вас проигнорирую. Пусть к вашему поту прибавятся слёзы. Вот так, Фёдор Зайцев.
  - Но, Ефим Моисеевич, я ходил, в журнал посмотрите, может сегодня?
  - Товарисч не понимает. Он мне говорит, что я должен делать. Я вам что, на иврите говорю? Нет, на русском.
  - ???
  - Вон. Ещё три секунды, и я вас вообще не приму.
  Кеша в установленное время уложился. Перспектива сдавать летом или даже осенью его совсем не радовала.
  
  В окружении ожидающих своей голгофы на подоконнике сидел Тучка, к нему и направился незаслуженно обиженный очкарик.
  - Ну что?
  - Выгнал.
  - Да, дела.
  - Слышь, Тучка. Так, а что мне с чертежом делать? Просто второй раз принести? Он ведь ошибок не нашёл.
  - Он не искал. Это большая разница. Говорят, что некоторые к нему по месяцу ходят и даже в подъезде дома дежурят.
  - Вот блин, дал бог идиота. Я у него ни одного занятия не пропустил, а он. Не помню, не помню. Хорошо Дяде с близнецами, у них Ильинична, золотой человек, у всех с первого раза принимает, - Кеша развернул чертёж, - Тучка, а что это он за карлючки в углу ставит?
  - Это он отмечает, сколько раз к нему приходят.
  - Ясненько.
  
  К тому времени очередь у кабинета значительно уменьшилась.
  - Так, ладно. Я пошёл. Пожелай ни пуха, - сказал Тучка и направился к двери в аудиторию с надеждой сжимая свою судьбу, скрученную в рулон и уложенную в тубус.
  - Ни пуха.
  - К чёрту.
  Дверь аудитории закрылась за очередной жертвой.
  - Мизин, значит, передовик производства? К девочкам в общежитие через балкон бегаешь?
  - Я??? Это...
  - Значит, это. Хорошо. Чертёжик чистенький, аккуратненький. Девочки делали?
  - Нет. Я... Это. Сам делал.
  - Конечно сам. И четырнадцать несовершеннолетних свидетеля у тебя есть. Я знаю, у тебя всё схвачено. А когда к девочкам взбираешься, страховкой пользуешься?
  - ???
  - Рекомендую. У нас три года назад один студент с пятого этажа хряпнулся. Хорошо, что пьяный был, а мог и разбиться.
  - ???
  - Предлагаю тебе в следующий раз самолётом пользоваться.
  - ?!?!?!
  Смотри, берём лист ватмана и сворачиваем вот так. Потом вот так, а потом вот так. Получается великолепный самолётик, - курсовая работа начала перевоплощаться в умелых руках преподавателя и вскоре превратилась в огромный бумажный планер, - смотри, как летает.
  Иванов подошёл к открытому окну и пустил своё детище вниз. Тот описал большую дугу, помахал белыми крыльями с эпюрами и шрифтами, сделал несколько фигур высшего пилотажа и благополучно приземлился в институтском дворе. Наблюдающие снизу студенты захлопали в ладоши и радостно заулыбались, им полёт понравился. Ефим Моисеевич тоже остался доволен своей работой и результатами испытаний летательного аппарата.
  - Чего стоишь? Беги за своей работой, - обратился он к Тучке, раздвинув губы в самодовольной улыбке.
  Тучка сорвался с места и, пролетев по лестнице, выскочил во двор. Его провожали недоумевающие взгляды сокурсников, стоящих в коридоре. В аудиторию поплелась следующая жертва чертёжного беспредела.
  Через некоторое время появился хозяин самолёта.
  - Во, блин, Кеша. Ты видел что он сделал? Он мне весь чертёж испортил.
   - Его нужно электрическим током лечить.
  - А мне-то что теперь делать? Зачётка у Фимы осталась. Мне что, тут теперь до вечера ждать, или зайти, как думаешь?
  Кеша пожал плечами, погружаясь в собственные невесёлые мысли. Тучка тоже заскучал, он то разворачивал чудо конструкторской мысли, превращая его в чертёж, то снова сворачивал. Перед ним стояла неразрешимая задача, как ему поступить, и в каком виде предъявлять теперь свою работу.
  - Ну что, пойдёшь? - после продолжительной паузы поинтересовался у своего друга Кеша.
  - Лучше подожду, а-то снова выбросит.
  
  К вечеру Ефим Моисеевич удовлетворил своё самолюбие, раздал всем сёстрам по серьгам, а братьям по прянику и объявил приговор. Зачёт получили всего трое из двадцати. Как ни странно, но Тучка оказался в числе троих счастливчиков. Зачётку ему вынес последний испытуемый одногруппник, там стояла драгоценная подпись преподавателя и заветное слово - "Зачёт".
  В дверях появился Иванов.
  - А, Мизин, ты ещё здесь? Не нужно меня провожать и чертёжик можешь оставить себе, это подарок.
  
  Кеша победил сопротивление преподавателя только с третьего раза.
  Сданные зачёты в этот раз обмывали на развороте эксклюзивного экспоната индустрии самолётостроения.
  
  14. Муха, или зубилом по стене.
  
  С большого перепуга участники будущей агитбригады экзамены сдали хорошо и с первого раза. Настроение было приподнятым. Отрабатывались последние штрихи в концертной программе. Предчувствие предстоящих гастролей возбуждало воображение.
  
  К сожалению, жизнь отличается своей непредсказуемостью.
  Удар судьбы застал друзей за репетицией. В зал зашёл комсорг курса и весело, с комсомольским задором, продекламировал:
  - Сворачивайте инструменты. В агитбригаду никто не едет. Отряды отказались платить деньги.
  Наступила немая сцена из печально знаменитой пьесы "Ревизор". Идейный вдохновитель не стал ждать развязки и быстро исчез за дверью.
  Минут десять никто не шевелился.
  Все примёрзли к своим стульям.
  Первым оттаял Дядя.
  - Я сейчас. Я разберусь, - он вылетел из прокуренного помещения.
  Остальные признаков жизни не подавали.
  Было слышно, как в комнате летает муха. Все молча уставились на огромное, зелёное насекомое. Муха в порыве безысходности делала несколько полных кругов по комнате и со всего размаха билась в окно, за которым светило солнце и заманчиво благоухали мусорные контейнеры. Она снова поднималась, отряхивалась, делала новые круги и снова таранила безжалостное стекло, ставшее непреодолимым препятствием на пути к её счастью. Так продолжалось бесконечно долго. Присутствующие невольно сравнивали себя с безмозглой тварью, бьющейся в бессмысленных агониях. Братья нехотя заговорили, проявляя безграничные познания в биологии.
  - Дрозофила, - первым подал голос Болик.
  - Це-Це, - с безразличием печатной машинки ответил Лёлик.
  - Нет, дрозофила. Цеце в Африке живёт.
  - Тогда навозная.
  - Сам ты навозный.
  - А в ухо?
  - А по печени?
  - Засоси ноздрёй асфальт.
  - Сам засоси.
  Конкурс красноречия происходил с выражением полной безучастности к происходящему, и не отрывая сосредоточенных взглядов от разбушевавшейся мухи. Кеша с Тучкой просто молчали.
  За этим занятием Дядя их и застал.
  Все притихли.
  В глазах мелькнула надежда...
  - Было заседание командиров стройотрядов в горкоме комсомола. Они отказались от агитбригад. Бабки зажали. Комитет ничего сделать не может. Всё, кранты, нам завтра выходить на стройку корпуса, - хмуро доложил парламентёр.
  Надежда рассыпалась на мелкие кусочки, растаяла и стекла невидимыми ручейками под плинтус узорчатого паркета ручной работы.
  Вечером в комнате Љ 33 собрались только несостоявшиеся гастролёры. Посторонние в гости приходить остерегались. Застолье напоминало поминки не только по настроению, но и по существу. Хоронили надежду, надежду на весёлое лето, легко заработанные деньги, новых поклонниц своего таланта.
  Спать легли рано.
  
  По причине отсутствия строительной практики будущих электромехаников отправили работать по специальности, долбить штробу под скрытую проводку в подвале старого корпуса. Корпус не только назывался старым, он таким и был на самом деле. Говорили, что в этом здании жил еще бывший губернатор. Подвал подтверждал самые худшие опасения работников. По своему виду он очень напоминал фильмы с жандармами царской охранки и бесстрашными революционерами-народниками. Его стены были возведены неизвестными мастерами в полном соответствии с дореволюционной технологией. Качественный кирпич времён Александра Первого и цемент зелёного цвета с добавлением яичных белков долблению примитивными приспособлениями не поддавались. Мастера и предположить не могли, что кому-то придёт в голову портить их работу, пусть даже в подвале.
  Из-под зубила летели искры, откалывались мелкие кусочки кирпича, оставляя на стенах неглубокие царапины. Где-то к обеду, основательно поцарапав кирпич, сбив до крови пальцы, ребята затосковали окончательно.
  -Толя. А может ну их, эти деньги. Давай поедем бесплатно, пусть хоть кормят... Я здесь долго не протяну. Сходи в комитет. А? - неожиданно, с надеждой в голосе простонал Кеша.
  -Да, сходи, я тоже согласен, - поддержал товарища Тучка.
  Близнецы синхронно закивали головами, выказывая этим жестом и своё согласие.
  
  Толик ушёл. Работа остановилась. Все с надеждой ждали ответа.
  Ответ пришёл положительный.
  
  15. Пух и прах дебюта
  
  Старенький "ПАЗик" медленно пылил по бездорожью украинских просёлков, распугивая частыми хлопками глушителя зазевавшихся ворон. На сидениях подпрыгивала, стараясь соскочить на пол, музыкальная аппаратура. Кеша метался от одного агрегата к другому. Болик придерживал громыхающие на кочках барабаны. В обнимку с инструментами сидели Лёлик и Тучка. Дядя вёл ленивую беседу с водителем видавшего виды транспортного средства.
  - Дядь Коль, а вы уверены, что этот чайник нас довезёт до места?
  - Сынок, ты моего мустанга не обижай. За такие слова он может и взбрыкнуть. Ты знаешь, что в таком возрасте машины живут своей жизнью?
  - Да ладно. Железо и есть железо.
  - Желееезоо... Оно конечно так. Только после лет десяти и у железа мозги появляются. Вот, например, моя ласточка терпеть не может моей тёщи.
  - Это как, кусает её?
  - Не кусает, но возить категорически отказывается. Тёща как заходит в автобус, сразу начинает и его материть и меня. Автобус, видите ли, старый, у меня зарплата маленькая... Так вот, мой кормилец сразу глохнет и заводиться отказывается напрочь. Я всё пересмотрю, и искра есть и бензин, а он как вкопанный. Только тёща за угол, "ПАЗик" жик и завёлся. Она считает, что это я специально делаю. А я, правда, ни при чём, сам ничего не понимаю. А иногда зимой тоже не хочет заводиться, я его по приборной доске поглажу, поговорю ласково, он и заводится. Вот такой феномен. Ни какому научному объяснению не подлежит. А ты, железо...
  - Дядь Коль, так тебе его уфологом показать нужно. Может, в нём полтергейст завёлся.
  - Сам ты полтергейст недоученный. Говорю тебе, душа у него.
  - Дядь Коль, а ты нас весь месяц возить будешь?
  - Мне, как соловью - скажут, и год могу возить.
  На очередной кочке автобус подбросило так, что все подлетели до самого потолка и рухнули на пол. Только дядя Коля оставался на своём посту, уцепившись в видавшую виды баранку "ПАЗика". Кеша, которому предстояла основная работа по восстановлению аппаратуры, загрустил.
  Вдалеке показались одноэтажные дома, обозначая цель их путешествия.
  
  Общежитие кирпичного завода, где расположился студенческий строительный отряд, было днём необитаемо. Только с третьей попытки музыканты отыскали живого человека, отрядного доктора, студента мединститута. Будущий хирург в чулане резал лягушек и складывал их в стеклянные баночки с формалином.
  Дядя сходу взялся за дело.
  - Картина Репина "Не ждали". Где начальство, эскулап? Мы приехали. Бросай свой курсовой и гони за праздничной комиссией. Несите цветы, шампанское, хлеб-соль и всё такое.
  - А вы кто? Из комитета комсомола?
  - Бери выше, мы агитбригада. Давай быстрей, трубы горят, и задница болит. Сначала нужно было дороги сделать, а потом артистов приглашать. Деревня. Давай, давай.
  Доктор засомневался в необходимости радушного приёма, но за командиром стройотряда пошёл.
  Командир хлеб-соль тоже не принёс.
  - Откуда вы взялись? Мне никто ничего не говорил.
  Дядя подал ему бумагу с большой печатью комитета комсомола и областного штаба ССО о необходимости оказывать содействие агитбригаде, а именно: определять на ночлег, кормить и радушно принимать. После продолжительных переговоров со штабом по телефону, два первых требования скрепя сердцем были выполнены, остальное проигнорировано.
  Вечером под окнами общежития сделали импровизированный концерт с танцами. По причине сухого закона в отряде, и отсутствия денежных знаков у музыкантов, вечер прошёл скучно. Аппаратура, потрёпанная переездом, дымила и отключалась. Аншлага не случилось. Вечер закончили рано.
  Кеша остался заниматься реанимацией металлолома, дядя с Тучкой отправились в местный ресторан на заработки, близнецы остались в комнате на хозяйстве.
  После переговоров и продолжительных торгов придорожная джаз банда согласилась взять Тучку в аренду на вечер за десять рублей. Новый гитарист местной публике понравился, он исполнял любые заказы. В конце работы к обещанному червонцу добавилась ещё пятёрка и две бутылки вина "Билэ мицнэ". Конец длиного и неудачного дня обещал хорошее завершение.
  Кафельные полы общежития ещё блестели от недавней уборки. Дядя нёс под мышками заработанные бутылки, Тучка гитару в чехле через плечо и заветный червонец в кармане. За дверями комнаты музыкантов слышался шум и крик. Дядя толкнул дверь свободной ногой и шагнул вперёд. Двер открылась, спружинила о косяк и с той же скоростью вернулось обратно, сильно ударив Дядю в лоб. Он схватился левой рукой за больной место:
  - Твою мать! - бутылка выпала из-под руки, ударилась о кафель и разбилась. Дядя посмотрел вниз на осколки, - ни хрена себе! - он поднял вторую руку и схватился за голову.
  Вторая бутылка повторила траекторию первой и тоже приказала долго жить.
  Больше слов не нашлось. Оба ночных труженика смотрели на остатки крушения и с большим трудом сдерживали слёзы. Шум за дверью прекратился. Она медленно открылась и на пороге показались близнецы с ног до головы усыпанные пухом. Лица всех присутствующих выразили удивление. Первые удивлялись по поводу пуха, вторые по поводу разбитых бутылок.
  Белоснежный пух покрывал не только братьев, он устилал всю комнату, превращая её в неестественный пейзаж на зимнюю тему.
  Первым опомнился Лёлик:
  - Мы тут, это, немного в "Чука и Гека" поиграли.
  Увидев в глазах вновь прибывших недоумение, Болик и Лёлик, перебивая друг друга начали объяснение.
  - Ну, почукались немного. Подрались, короче, подушками. Я сначала ему как дал.
  - Ты дал? Вот я дал.
  - Да ладно, ты дал. А как я тебе сначала снизу, а потом сверху.
  - А я? Да ты вообще чукаться не умеешь. Вот я...
  Дядя не выдержал:
  - Ну, и?
  - Ну, подушка и порвалась, - подвёл итог Болик.
  - Так. Вам полчаса времени, подушку зашить, пух убрать. Мы с Тучкой в кабак, может, ещё не закрылся. Если придем и будет грязно, убью обоих - Дядя показал близнецам кулак, зацепил Тучку под руку и вышел, громко хлопнув дверью.
  
  Уборка подушкиных внутренностей оказалась делом совсем не простым, они взлетали над мебелью после каждого взмаха веника, и категорически отказывались садиться. Их брызгали водой, ловили руками, размазывали в мокром состоянии по полу, но пух высыхал и снова устремлялся вверх. На уборку ушло не менее трёх часов, за что каждый из братьев получил от Дяди по увесистой оплеухе. Отвешивать оплеухи Дяде за разбитые бутылки никто не отважился.
  На протяжении всех гастролей незадачливые музыканты находили последствия "чукалова" в виде мелких пушинок от порванной подушки в самых неожиданных местах своего передвижного гардероба.
  
  Неудавшийся день единогласно было решено вычеркнуть из жизни и забыть.
  На следующий день ребята покинули мрачное селение.
  
  16 "Нейтральная полоса".
  
  Завертело гастролёров: Балашовский цементный завод с серой травой и забетонированными яблоками в колхозных садах, Бубновский район с полным отсутствием цивилизации и дорог, город Краснов с гостиницей "Колос" и огромными клопами в пожелтевших матрацах. Города: Сливной, Забытцев, Семиног и постоянные концерты, концерты, концерты. Агитбригада нигде долго не задерживалась. Денег больше заработать не удавалось. Иногда сердобольные командиры стройотрядов презентовали артистам троячок или пятёрочку, но это были крохи. Развернуться на них было невозможно. Последние копейки тратили только на сигареты.
  Совхоз Апрельский встретил областной бомонд вполне комфортабельной гостиницей, большим сосновым лесом на берегу огромного водохранилища, приличным домом культуры с танцевальной площадкой и "Зелёным цехом". "Зелёный цех" это гордость, надежды и разочарования мужской половины поселкового населения, так называли проживающих в специальных общежитиях-бараках работниц промышленных предприятий Тушканова, ежегодно приезжающих летом для работы на полях местного колхоза.
  К автобусу на велосипеде подъехал невысокий паренёк в стройотрядовской куртке.
  - Привет бомонду.
  - Привет. Здрасьте, - нестройно ответили музыканты.
  - Я командир отряда. Зовут меня Иваном. Лекции я вам читать не буду, но должен заметить следующее: отряд у нас дружный,. мы любим поработать, но любим и отдохнуть. Сухого закона не придерживаемся, но и пьянство не поощряется. Поэтому, вы остаётесь здесь до дня стройотряда, дальше по желанию, жить будете здесь, в гостинице, чтобы бойцов моих не смущать. За свои поступки будете отвечать сами. Без меня бойцам не наливать. У меня есть условие, на все ваши мероприятия отряд будет ходить бесплатно, в остальном вы свободные люди. Отдых здесь замечательный, одна природа чего стоит. Если подойти к вопросу правильно, можно даже заработать. А "Зелёный цех"? Вы там ещё не были? Ничего, у вас всё впереди.
  - А у некоторых спереди, - скаламбурил Кеша.
  Дядя принял это на свой счёт, сделал суровое лицо в сторону шутника, но сдержался и с обычной улыбкой обратился к Ивану.
  - Всё понятно.
  - Вот и хорошо. Тогда заселяйтесь и отдыхайте после дороги. Я к вам ещё приеду
   Командир исчез тек же быстро, как и появился.
  
  Дядя вышел на балкон своего номера и потянулся.
  - Мне здесь нравится. Есть всё для нормальной жизни и работы. Если ещё и денег сможем заработать, то большего и желать нечего. Хватит, натерпелись.
  
  Без лишних прений было решено начать с заработка. Первым делом отправились к заведующему домом культуры. Со слов односельчан ребята узнали, что завклубом не дурак на счёт выпить, а зовут его Степан Кузьмич. Представителя сельской интеллигенции нашли сидящим на лавочке рядом с танцплощадкой с папиросой "Беломор" в зубах. Как всегда за переговоры взялся незаменимый в таких вопросах Дядя.
  - Здравствуйте.
  - Привет, коли не шутишь.
  - Какие шутки, Кузьмич. Мы с небольшим, но взаимовыгодным предложением.
  - А вы, это кто? Ты и твой насморк? - завклуб испод лоба глянул на собеседника и смачно высморкался.
  - Мы, это агитбригада. Мы на счёт концерта. У вас часто концерты бывают?
  Кузьмич прищурился, плюнул на окурок, выбросил его в урну и продолжил.
  - А что, у вас концертная бригада или вы и на полях работаете? У нас отродясь концертов не было, кроме местной самодеятельности, а бригад своих хоть завались. Но народ у нас грамотный, в город регулярно ездит. Им бригады не нужны. А на ансамбль, пожалуй, пойдут. У вас название есть?
  - Нет.
  - Тогда делайте название, три - четыре афиши с картинками. За мной билеты, я думаю, что киношные пройдут. Билеты будут по 10 копеек, дороже никто не купит, заработок пополам.
  - Кузьмич, побойся бога, нас много, аппаратура дорогая, талант, в конце концов. За всё это платить нужно.
  - Бога нет. Я атеист. Ладно, мне одну треть, остальное вам. Идёт?
  Дядя для пущей важности ещё немного поторговался, но на предложение завклуба согласился. Это гораздо больше чем ничего. Было решено следующий день отработать по укороченной схеме для стройотряда, а на пятницу назначить концерт. Ударили по рукам. Сделку, как положено, обмыли. Первый раз в жизни угощал Кузьмич. Пили за успех совместного безнадёжного предприятия.
  
  На поиски названия ушёл целый вечер. Каждый выдвигал свои предложения.
  - Давай назовём "Шнаранты", - предложил Тучка, - так кабацких музыкантов называют.
  - Какие Шнаранты? Здесь никто такого слова не слышал. Ещё за матюк примут, - резонно заметил Кеша.
  - Тогда лучше "Жуки", как "Beatles" в переводе на русский, - высказался Болик.
  - Ага, и добавить, "колорадские". Такое здесь точно знают, но не сильно любят. Слышали народную песенку? "В огороде завелися колорадские жуки. Проживем и без картошки - были б только мужики", - проявил эрудицию Дядя.
  Предложения повторялись, смешивались, синтезировались и благополучно отметались.
  - Может "Весёлые гитары"?
  - Скажи ещё лучше, "Голубые ребята".
  - Только давайте без гитар, голубых и весёлых. Надоело.
  - Нужно, что-либо нейтральное.
  - Может тогда так? "Нейтральная полоса".
  - А что, ничего. И звучит неплохо.
  - И нет такого.
  - Принимается?
  - Принимается.
  - Единогласно?
  - Замётано.
  Так и решили. Наступило время заняться рекламной стороной коммерческого мероприятия. По настоянию завклуба нужно было изготовить афиши, но с этим делом выходила заминка.. Никто из собравшихся особыми талантами в изобразительном искусстве не отличался, но делать было нечего, реклама - двигатель торговли. Взяли в клубе старые афиши кинофильмов, обратная сторона которых была белой, и подходила для рисования. Из художественного реквизита в пристанище сельской культуры оказалась только засохшая гуашь в полиэтиленовых баночках. Краска мало чем отличалась от гранитного камня, на её растворение ушло не менее часа. Началась творческая работа. Три листа испортили сразу. В порыве всеобщего возбуждения Кеша зацепил локтем одну из банок с краской, мутная жидкость беспощадно забулькала и залила рождавшийся в муках текст несостоявшегося шедевра. Виновник заслуженно получил от братьев подзатыльник, обиделся и ушёл.
  Отсутствие Кеши качества произведений не повысило. Остап Бендер мог бы гордиться своим "Сеятелем" глядя на шедевры наших художников. В комнату заглянул изгнанник, увидел измазанных в разные цвета ребят, язвительно хихикнул, и промолвил:
  - Теперь я точно знаю, что слово художник произошло от слова "худо".
  В знатока филологии полетели карандаши, кисточки и прочая художественная утварь. Дверь закрылась. Кеша отделался лёгким испугом.
  
  На выручку пришёл радушный хозяин стройотряда. Для выполнения невыполнимой задачи Ваня пообещал прислать отрядного художника.
  
  17. Не мытьём, так крашеньем.
  
  Штатный стройотрядовский "Репин" постарался на славу, это получились не афиши, это были произведения искусства, сказывалась изостудия и обучение в художественно-промышленном институте. Автор умудрился втиснуть в свои работы знаменитые подсолнухи, нераспаханные поля, гитары, скрипичный ключ с нотами, улыбающихся девушек, плакучую иву отражённую в озере, самолёт, трактор и естественно название ансамбля. Все пять афиш отличались не только содержанием, но и цветовой гаммой. Художник повторяться не любил. Единственное, что объединяло работы, это надпись в углу:
  "Вход по билетам.
  Стоимость билетов 10 коп".
  Зав клубом Кузьмич работу художника оценил по достоинству. Он взялся лично развесить афиши, а самую яркую оставил себе.
  - Эту я на дворце культуры повешу. Хороша, блин. Остальные в самых бойких местах размещу: на столовке, магазине..., и на гостинице. Да не волнуйтесь вы, аншлаг я гарантирую.
  
  После репетиции наступило время большой стирки...
  И сразу закончилось.
  Ни у бедствующих музыкантов, ни в гостинице порошка не оказалось, и купить его было негде, магазин закрывался часов в шесть, а была уже полночь. Впрочем, магазин и не спасал. В обед на последние тридцать копеек были куплены две пачки "Примы". На всех остался один кусок хозяйственного мыла.
  - Мне отец рассказывал, что они во время войны вещи стирали золой вперемежку с глиной. Может, попробуем? - спросил Тучка.
  Кеша не мог остаться равнодушным к такому предложению и вставил свою реплику:
  - Ага, щас. Представляю себе картину маслом. Пять городских бездельников шляются по деревне и выпрашивают ведёрко золы, а потом с лопатой в поле копают глину, и всё это в двенадцать ночи.
  - Да. Народ не поймёт. Могут, и солью из берданки встретить, - согласился Тучка.
  Предложение братьев оказалось самым неожиданным и оригинальным. Начал Болик, подхватил Лёлик.
  - Мужики, у всех есть белые рубашки? Давайте их покрасим краской.
  - Точно. Только не покрасим, а просто обольём разными цветами, - уточнил Дядя.
  - Давайте, классно получится: капли, кляксы, разводы, - присоединился Тучка.
  - Класс, и грязи не видно, и ярко, и необычно - вставил Кеша.
  - Такого здесь еще не видели, - подвёл итог Лёлик.
  
  Работа закипела. Достали баночки с гуашью, вытащили из-под кроватей тазики, из сумок извлекли когда-то бывшие белыми рубашки. Их аккуратно складывали на дно тазиков и поливали из различных баночек. Готовые изделия развешивались на тремпелях. Умывальник, в котором разместили текстильную продукцию, наполнился разноцветным рериховским изобилием.
  Довольные своей работой друзья со спокойной совестью отошли ко сну.
  
  Утро принесло надежды и разочарования.
  В дверь тихонько постучали. Часы показывали одиннадцать утра. Обитатели комнаты ещё спали.
  -Кого там черти принесли в такую рань, - возмутился Тучка, и пошёл открывать.
  На пороге стояла немолодая хозяйка гостиницы с женщиной в белом халате. Они держали поднос с чаем и невыносимо ароматными пирожками.
  - Доброе утро. Как спалось? Мы, тут, вам позавтракать принесли, не побрезгуйте.
   Визит такой делегации оказался огромной неожиданностью. Женщины мило улыбались, приятный запах свежей выпечки моментально наполнил помещение. Пирожковый аромат возбудил пищеварительные системы голодных артистов и сделал невозможное - все проснулись
  - Спасибо, конечно... Только у нас денег нет... Пока ... Но мы вечером..., - попытался выдавить из себя что-то членораздельное Тучка прикрываясь простынёй и жадно сглатывая слюну.
  - Нет, что, вы, это от нашего коллектива, кушайте на здоровье, приятного аппетита.
  Завтрак перекочевал на стол. Непрошеные, но очень милые сердцам студентов гостьи, удалились. Голодные ребята быстро сорвались со своих кроватей и налетели на неожиданное сокровище.
  -Класс.
  -Домашние.
  -С яблоками.
  -А у меня с повидлом.
  -М.ммм.мм.
  -Что?
  -Так бы каждый день, говорю.
  - Классное селение. Мне нравится здесь всё больше и больше, - с причмокиванием завершил прения Дядя.
  Тишину комнаты прерывало равномерное плямканье.
  Продукты кончились быстро.
  Присутствующие приступили к утреннему моциону.
  
  - Наши рубашки!!! Ааааааа!
  Возле тремпелей с артистическим реквизитом стоял Тучка. Он был похож на окуня, которого недавно выловили из озера и тащили на сковороду: рот открывался - слов не было. На крик вбежали остальные.
  - Мама, дорогая. Это хандец.
  - В таком ходить нельзя. Можно только детей пугать.
  - Нас не поймут.
  Рубашки имели яркие цвета, но краска засохла несгибающимися коржами. На выручку снова пришли близнецы. Начал Лёлик.
  - Не дрейфьте. Всё нормально. Их просто потереть нужно. Лишнее отпадёт.
  - Только не мочить. Долго в них ходить, конечно, нельзя, но на концерт хватит, продолжил его брат.
   Все бросились в умывальник тереть свои рубахи. Краска сыпалась на белый фаянс и стекала разноцветными струйками, растворяясь в воде. Через некоторое время ребята стали похожими на профессиональных маляров, умывальник на картинки абстракционистов в психушке, а рубашки приобрели товарный вид.
  Смылив последний кусок мыла, и приведя себя в порядок, молодые артисты начали собираться в дом культуры.
  
  В сердцах гастролёров воцарилось спокойствие и надежда.
  
  18. Сарафанная молва.
  
  Фойе гостиницы встретило музыкантов цветастой делегацией. На диванах и креслах сидели старушки в ярких платочках, разновозрастные женщины в праздничных сарафанах и непоседливые детишки одетые как для поездки в гости. Все молчали и улыбались с таким выражением на лицах, какое бывает у людей при виде второго пришествия. Делегацию возглавляла заведующая гостиницей в накрахмаленном белом халате. Интерьер гармонично дополняла афиша с надписью: ВИА "Нейтральная полоса".
  
  - Здравствуйте, - хором поздоровались делегаты, уважительно привстав со своих мест, и округлив глаза до размера юбилейного рубля. Даже детишки бросили свою возню и уставились на приезжих гастролёров
  - Здрасьте.
  - Доброе утро.
  - Здоровеньки булы, - смущённые таким небывалым вниманием вразнобой ответили сельские трубадуры.
  К такой славе они не были готовы.
  Улица их встретила слепящим солнцем и карканьем вороны, уютно прислонившейся к телеграфному столбу. В спину ударил нестройный хор старушек-фанаток:
  "К коммунизму мы идем,
  Птицефермы строятся,
  А колхозник видит яйца,
  Когда в бане моется".
  
  Не попавшее в гостиницу население заполонило заборы, лавочки и крылечки частных домостроений. Их лица улыбались, а губы приветливо здоровались. Из проезжающих машин весело помахивали руками пассажиры. Сарафанная молва разнесла весть о предстоящем концерте, а в сельских условиях она оказалась гораздо надёжнее любой наглядной агитации.
  Звёздная болезнь начинала зарождаться в юных сердцах музыкантов.
  
  Кеша выглядывал в зал через щель сценического занавеса и комментировал происходящее, периодически отбиваясь от друзей.
  - Ну что, много народу?
  - Полный зал, и ещё идут. Боже, правда, аншлаг.
  - Дай посмотреть.
  - Отвали. Давай по местам, начинать пора.
  
  В первых рядах сидели дедушки в праздничных пиджаках с орденами и медалями, бабушки в неизменных цветных платочках и дети в белых рубашках. В глубине зала публика сливалась в сплошной разноцветно-праздничный цветник, листьями цветника выглядели бойцы стройотряда в своей защитной униформе с яркими надписями на спинах.
  Занавес открылся.
  Включились софиты.
  Потух свет в зале.
  Концерт начался.
  
  Ребята работали на подъеме. Всё звучало очень солидно. Некоторые песни повторяли на бис по несколько раз. Дядины монологи заводили зал смехом. Кеша восседал за ионикой и гордо крутил ручки микшерского пульта и ревербиратора.
  Концерт удался.
  
  Делегация сельской верхушки пришла на сцену поздравлять ребят. В углу появились сумки с продуктами и нежно цокающими бутылками. Вбежал заведующий клубом.
  - Молодцы! Очень хорошо! Народ доволен. Настоящий праздник устроили. Молодцы! - он бегал от одного музыканта к другому и восторженно пожимал руки, - Молодцы! Молодцы! Только народ не расходится, все хотят продолжения на танцплощадке. Сделайте людям приятное. Такое у нас редко бывает. А?
  - Ты чё, Кузьмич? Какие танцы? Мы и так устали, - попытался ненастойчиво отказать Тучка.
  - Давайте, ребята. Люди уже ждут. А? Я уже и билеты начал продавать... По двадцать копеек. Много продал. А? Мне двадцати процентов хватит. А?
  Присутствующие переглянулись и на столь заманчивое предложение согласились.
  
  Танцы продолжались до двенадцати ночи. Народ, так долго тосковавший без праздников, не расходился. Три раза на сцену выходил участковый и в микрофон объявлял, что уже поздно и вечер танцев закончился. Только с четвёртой попытки люди нехотя подчинились представителю власти и начали расходиться.
  На сбор инструментов ушли последние силы, ребята очень устали, но были счастливы. Кузьмич выдал гонорар, который составил целых сорок рублей и пятьдесят копеек. Всеобщему счастью не могли помешать даже полинявшие от пота злополучные концертные рубашки, которые оставили свой неповторимо яркий след на молодых, незагорелых телах.
  
  В эту ночь пили за успех, удачу и многое, многое другое.
  
  19. Мендельсон отдыхает.
  
  Утром артистов никто не будил. Проснулись часа в два. На столе стоял графин с морсом, кастрюля с голубцами, банка с молоком и неизменные пирожки. Гостиничная обслуга баловала своим ненавязчивым сервисом.
  Жизнь налаживалась. После сытного "завтрака" можно было начинать новый день.
  
  В фойе гостиницы снова сидели разновозрастные фаны. Послышались слова восхищения и благодарности.
  Обошлось без автографов.
  Музыканты вышли на улицу.
  
  В фойе снова затянули песню:
  "Расцвела под окошком белоснежная вишня.
  Из-за тучки далёкой показалась луна.
  Все подружки по парам в тишине разбрелися,
  Только я в этот вечер засиделась одна"...
  
  Припев запели хором.
  
  В клуб триумфаторов доставила внезапно остановившаяся Волга. Водитель резко тормознул, поздоровался, спросил куда их отвезти и отвёз, всю дорогу загадочно улыбаясь.
  
  По субботам сельский дом культуры обычно превращался во дворец бракосочетания. Эта суббота исключением не была. На лестнице лежал не первой свежести ковёр, который топтала изрядно подвыпившая публика, внутри помещения шло таинство регистрации новобрачных. Такую удачу эстрадные звёзды пропустить не могли. Срочно были найдены родители брачующихся. За дело как всегда взялся Дядя.
  
  - Какие тридцать рублей? В Тушканове свадьба двести стоит. Только из уважения к новобрачным готовы отыграть за стольник.
  - Та то Тушканов, а у нас под гармошку привыкли.
  - Вы детей пожалейте. Это же их праздник. Единственный в жизни. А вы, гармошка. Не стыдно? Что соседи скажут?
  - Плевал я на соседей. Ладно, сорок, больше не дам. И так потратились.
  - Ну, ты, отец, даёшь. Вон, тестя потереби. Это ведь и у его дочери праздник. Представляешь, ни у кого на свадьбе ансамбль не играл, а у ваших детей будет. Вся деревня от зависти лопнет.
  - Не лопнет. А вдруг ещё смеяться будут?
  - Батя, не смеяться, а завидовать будут. Давай семьдесят и по рукам.
  - А вдруг у вас не получится? Сорок.
  - Концерт слышал? А свадьба ещё лучше будет. Пятьдесят.
  Будущий свекор ещё долго торговался, затем позвал кума в помощь. Они немного посовещались и на пятьдесят рублей согласились.
  
  Свадьба превзошла все ожидания.
  Молодых встречал "Вальс Мендельсона".
  "День Победы" и "Чебурашку" пели раз пятнадцать под заказ. Волшебный Тучкин парнасеич оправдывал лучшие надежды и способствовал разнообразию репертуара. Заказы поступали через Кешу. Он своим серьёзным видом и очками вызывал неподдельное уважение у гостей праздника, а особенно у представительниц женского пола неопределённого возраста. Неопределённым возрастом Кеша считал где-то от двадцати восьми и до восьмидесяти. Вездесущие бабушки назначили рыжего очкарика старшим музыкального коллектива и обращались только к нему.
  - Ты гля, Маруся, який розумный, у окулярах. И всэ чогось там крутыть.
  - Та я ж тоби кажу, вин у хлопцив головний. Дывысь як ёго уси чогось просять.
  - Точно. Дилехтор.
  - А отой билявий спивае гарно. Як мий Пэтро.
  - А оци, однакови. Божэчки-святы. И як з нымы маты ладу давала?
  - Жахы.
  
  Рыжий "дилехтор" работал на износ, он не только успевал выполнить запросы свадебных гостей, но и замечания товарищей.
  - Кеша, громче микрофон.
  - Кеша, сыграйте, пожалуйста "Цыганочку".
  - Кеша, ревер вруби.
  - Кеша, для родителей, "Вальс Бостон".
  - Кеша, бас тише.
  - Кеша, штекер подай.
  - Кеша. Молодые просят "Новый поворот".
  В перерывах между работой самодовольный оператор сидел за ионикой и попивал домашнюю наливочку. Тучка с близнецами играл за шестерых. Дядя после завершения официальной части мероприятия восседал за родительским столом и бодро кричал: - "Горько!".
  
  Почитатели эстрадного таланта музыкантов, не попавшие на свадьбу, весь вечер напирали на забор, отчего тот не выдержал и со страшным скрипом рухнул. Виновных слегка поколотили и усадили за стол, замачивать раны. Особо отличившихся в употреблении спиртного гостей, уткнувшихся в салаты, аккуратно выносили в сад и укладывали рядами на заранее приготовленные деревянные стеллажи. Дядю в сад выносили три раза. Кеша уснул за басовой колонкой.
  Хозяева свадебного пиршества гордились своим праздником и уговорили ребят ещё за сто рублей продолжить работу на следующий день.
  Музыканты, деревянная бочка пива с автомобильным насосом для создания необходимого давления и неописуемые чудачества ряженых, гармонично украсили второй день веселья.
  
  Все остались довольны. Свадьба получила небывалую популярность, музыканты - долгожданные деньги, бойцы стройотряда - дополнительный паёк с домашними продуктами и тремя литрами отменного самогона, сельские жители - похмелье и новую тему для обсуждения.
  
  20. Лёшка - филибубей.
  
  Болгарские сигареты заменили Приму, пшеничная водка - буряковый самогон. В дневной рацион музыкантов добавилось пиво. Для всех наступили трудовые будни, для агитбригады - выходные.
  Весь следующий день ребята провели на водохранилище, отмачивая молодые организмы в живительной влаге водоёма.
  Сосновый лес начинался в самом посёлке, что придавало особую прелесть этому живописному местечку. Если где-то и существует Швейцария, нарисованная в журнале "Огонёк", то она обязательно должна быть похожа на Апрельское. Идти к водохранилищу в лесной прохладе по мягкой подстилке из сосновой хвои было очень приятно и легко, вековые деревья задерживали горячий степной ветер и служили природным кондиционером. Через прогалины в густой кроне деревьев спускались косые лучи солнца, повсюду росли огромные красно-белые мухоморы, напоминая сцены из русских народных сказок. Природные декорации придавали буйной действительности неповторимую загадочность. Никто бы не удивился, если бы из чащи вдруг выскочила избушка на курьих ножках.
  
  - Лёшка! Филибубей проклятый, вылезай, кому говорю!
  - Я ещё чуток, бабань.
  - Лёшка! Через туды тебя в коромысло! Вылезай, зараза!
  - Ну, бабань. Я ещё чуток, - рассыпались между деревьями звонкие голоса невидимых собеседников.
  Лес резко закончился, упёршись кустами в пологий песчаный берег. Перед глазами праздно шатающихся студентов открылась водная гладь водохранилища: пристань с лодками и большими рыболовными баркасами, камыши с коричневыми сигарами верхушек, жёлтые кувшинки с огромными круглыми листьями и бесконечный пляж по обе стороны водоёма. В воде барахтались загорелые мальчишки. По берегу бегала и размахивала лозиной бойкая старушка.
  - Лёшка, батяня приехал! Я ему всё расскажу, он тебе уши-то понадерёт! Вылезай, пострелёнок!
  Лёшка лихо выскочил из воды, ловко увернулся от бабушкиной лозины, подхватил свою одежонку и побежал в сторону посёлка. За ним, подпрыгивая и выкрикивая пустые угрозы, потрусила великовозрастная нянька. Крики растворились в лесной чаще.
  - Не педагогичный подход к вопросам воспитания, видно она Макаренко не читала, - заметил Лёлик.
  - Накой ей Макаренко. Она сама любого научит. В таких бабушках вековая мудрость планеты заложена. Они покричат, покричат, да и пожалеют. Все они такие. У меня тоже баба Маша, сначала ругает, потом жалеет и разные вкусности подсовывает, - ответил Кеша.
  Остальные промолчали. Вспомнился дом, родители, бабушки с дедушками, кошки с попугайчиками, пирожки с капустой и кровати с пуховыми одеялами. Дом, милый дом.
  Немного погрустив, ребята отправились подальше от шумной цивилизации. Большие сумки с бутылочным пивом оттягивали руки и сильно затрудняли передвижение. Предчувствие долгожданного отдыха придавало силы. Остановились за первым же поворотом, под тенью старой развесистой вербы.
  Пиво, игры на воде, здоровый сон на свежем воздухе и отсутствие забот, возрождали силы и творческую активность.
  День пролетел быстро.
  Пиво закончилось.
  
  Вечером в гостинице артистов дожидалась очень пёстрая и неожиданно симпатичная делегация.
  - Мы из "Зелёного цеха". Нас прислали наши девочки попросить вас, поиграть нам, для наших девочек. В общем... Танцы... Вот, - невысокая, худенькая с тёмной косой до пояса представительница знаменитого цеха сбилась, засмущалась и покраснела. Рядом с подругой стояла вторая, рыжеволосая и плечистая, именно с таких представительниц слабого пола и ваяли после войны знаменитые советские памятники "девушек с веслом".
  Тучка первым подхватил разговор:
  - Для девочек? Конечно, приедем, и обязательно поиграем. Вам какие песни нравятся? Рок, блюз, кантри?
  - Нам всё нравится. Мы на концерте были... Нас девочки к вам прислали - пришла на выручку рыжеволосая.
  - Девочки? Это хорошо. Разве мы можем девочкам отказать.
  Перебивая друг друга и распустив павлиньи хвосты, загомонили остальные:
  - Нет, мы девочкам никогда не отказываем.
  - Любой каприз, девчонки.
  - Мы девочек любим.
  - А вас как зовут?
  - Таня, - ответила черноволосая.
  - А вы откуда?
  - С велозавода.
  - Мы любим велосипеды.
  - А подружку вашу?
  - Ира.
  - Ира, вы тоже с велозавода?
  - Нет, я с троллейбусного парка.
  - Мы любим троллейбусы.
  - Для девочек у нас всё самое лучшее.
  - А вечерами вы что делаете?
  - Ничего, - ответила Таня.
  - Это плохо. Вечерами, Танечка, нужно с ребятами гулять.
  - Так где же их взять? Стройотрядовские в десять спать ложатся, а в деревне одни дефективные. Есть несколько нормальных, но они уже заняты, - рассудительно заметила Ира.
  - Девочки, а мы? Мы нормальные, - расталкивая своими плечами конкурентов, попытался направить разговор в нужное русло Дядя.
  - И не заняты, - улыбаясь во весь рот, подтвердил Кеша.
  - Ладно, нам пора. Правда, Ира? - Таня ещё больше покраснела, - обязательно приходите. Мы вас послезавтра ждём, - она схватила за руку свою подругу, и депутаты "Зелёного цеха" хихикая, убежали.
  Дядя разочаровался.
  - Ну вот, как танцы играть, пожалуйста, а как погулять с нормальными ребятами, так убегают. А вообще-то идея хорошая. Нужно и правда поиграть девчонкам, а то скучно как-то. Душа праздника хочет.
  Тучка загадочно улыбнулся и добавил:
  - И женской ласки...
  
  21. Эпопея с гераклеей.
  
  Вот, он, такой долгожданный "Зелёный цех"!
  Четыре длинных барака стояли квадратом, образуя подобие двора. Небольшое сооружение с множеством дверей, находящееся немного в стороне олицетворяло собой удобства. Рядом ютилась маленькая банька с выкрашенными изнутри окнами. Посередине двора громоздилось сооружение агитплощадки с деревянной сценой, несколькими рядами лавок и шестом для поднятия знамени. Государственный флаг заменяла сильно выгоревшая на солнце светло розовая тряпочка.
  Автобус с музыкантами и аппаратурой остановился прямо у агитплощадки. Сцена для аппаратуры оказался слишком маленькой, электричество отсутствовало. Ближайшая работающая розетка нашлась только в корпусе, возле неё и разместились. Аппаратуру выгрузили у наружной стены барака, шнур переноски протянули в окно.
  
  За разгрузкой и установкой инструментов внимательно следило не менее сотни любопытных женских глаз. От такого чрезмерного внимания и несвежего пива у Болика случилось расстройство желудка. Он скоропалительно бросил работу и срочно удалился в сторону отдельно стоящего здания с множеством дверей и без знаков отличия. После недолгих раздумий Болик занял среднюю кабинку, самую чистую. Процесс начался. Вокруг стояла тишина, и только раскаты облегчающегося организма временами нарушали вечернюю идиллию.
  Вдалеке зазвучали аккорды, ребята начали настраивать инструменты.
  Возле туалета послышались шаги и весёлые разговоры. Кабинки быстро заполнились женскими голосами
  - Тома, а как тебе чёрненький, классный, правда? Я с ним сегодня обязательно познакомлюсь.
  - А мне больше блондинчик приглянулся. Мальчик - супер.
  - Настюха, а мы давай близняшек приструним. Они такие одинаковые!
  - Не получится. Их уже Малашка с Букашкой себе забили. Я сама слышала, как они говорили.
  - Да ну их.
  - Ты что, с этими дурами лучше не связываться. Соньку видела? До сих пор с синяком ходит.
  - Ой, не сильно и хотелось. Тогда я этого, рыженького, закадрю.
  - Так он маленький какой-то, ниже тебя.
  - Ничего, я ему туфли на платформе куплю. Знаешь, как говорят, мал золотник, да дорог. Зато конкуренток меньше будет. Ты слышала, они его Кешей зовут. А как это будет полностью.
  - Иннокентий.
  - Класс, как Смоктуновского.
  - А мне Смоктуновский не нравится, я Миронова обожаю.
  - Ой, зараза. Опять колготки зацепила.
  - ...
  -Девки, у кого шампунь есть? Дайте. Я завтра верну.
  
  В многодверном здании публика менялась быстро, как и темы разговоров. Девочки обсуждали гастролёров, любовные похождения, особенности ношения белья, новые фильмы и другие актуальные вопросы. Болик узнал о себе, своих друзьях и повседневных заботах женской половины человечества очень много нового. Невольный слушатель давно справился со своими делами, но выходить боялся. Его сущность боролась сама с собой: ему было жутко неудобно сидеть в кабинке с одной стороны и до безумия интересно с другой. Он никак не мог решиться на отступление. В конце концов, любопытство было побеждено чувством долга, Болик дождался отсутствия передвижения вблизи своей засады, рванул дверь и окольными путями бросился к своим друзьям.
  
  За ударной установкой сидел Дядя и тщетно пытался выстучать что-то внятное.
  - Ты куда пропал? Давно начинать пора. Лишенец, - увидев приближающегося Болика, Дядя встал и освободил место за барабанами.
  - Живот прихватило, в туалете я сидел.
  - Из-за таких вот засранцев, у нас все неприятности.
  -Да ладно, я там такое услышал. Нас уже поделили, а Кеше вообще, туфли на платформе купить обещали. А нас с братаном какие-то букашки заприметили.
  - Какие ещё букашки? А ну, колись, - поинтересовался Лёлик.
  - Нет, ты лучше про туфли давай. Ну, расскажи, не томи, - посветлел лицом Кеша.
  - Хватит вам, в микрофоны всё слышно. Начинать давно пора, потом договорите. Играем "Поворот". Раз. Два. Три. Четыре..., - взял инициативу в свои руки Тучка и ударил по струнам.
  
  "Мы с тобой давали слово, не сходить с пути прямого..."
  
  В этот вечер решили ограничиться только танцевальной программой. Девушки были совершенно не против, они ритмично дёргали различными частями тела, кружились и выполняли красивые па в такт звучащей музыки.
  Сказывалась катастрофическая нехватка кавалеров. Представители сильной половины изредка появлялись на танцплощадке, сбивались в небольшие группы, но долго на месте не задерживались и быстро исчезали. Через некоторое время они снова появлялись, но уже с румяными щеками, мутными взглядами и блуждающими улыбками. Не прошло и часа как женский коллектив начал постепенно разбавляться мужскими особями.
  Возле импровизированной танцплощадки остановился огромный трактор с лафетом. Из кузова высыпался десант из соседней деревни.
  Праздник набирал силу.
  
  Перед музыкантами внезапно появилась пара прилично подпитых жителей солнечного Кавказа, им на глаза попался Дядя.
  - Слышь, братышька, лэзгинку сыграй. Да?
  - Ты чё, братан, мы на заказ не работаем. Это танцы, а не кабак. У нас программа.
   - А-а-а, братан, обижяешь. Я понимаю, дэнэг надо?
   - А чё спрашиваешь, если понимаешь? - Дядя улыбнулся.
   - Будут дэнги, сыграй.
   - Вот, когда будут, тогда и приходи.
   - А-а-а, дарагой, какой ты не верящий. На пятёру. Хватит?
  - Хорошо, только так, одна пятёрка, одна лезгинка. Идёт?
  - Дагаварылись, дарагой, идёт, - пять рублей сменили своего хозяина.
  
  Зазвучала лезгинка. Горцы пошли кругами, гордо размахивая руками. К танцующим горячим джигитам присоединились не менее разгорячённые славяне и представители других национальностей. Зрители образовали большое кольцо и весело захлопали в такт зажигательного ритма. Весёлая мелодия горных аулов заканчивалась, и начиналась снова, радуя окружающих и, увеличивая доход музыкантов на очередную пятёрку.
  Неожиданно перед импровизированной эстрадой вырос абориген, фигурой и ростом напоминающий знаменитого греческого героя - Геракла. Даже Дядя рядом с этим гигантом смотрелся сопливым мальчишкой. Представитель античного эпоса, не церемонясь, выдернул шнур из розетки и на удивление мягким голосом произнёс.
  - Извините, мужики, но я тоже хотел заказать, это... Барыню. И попросить вас больше разную кавказскую хрень не играть. Пусть к себе едут и там танцуют. Очень прошу...
  Никто из присутствующих перечить любителю национального фольклора не стал. Заиграли барыню. Народ бросился в пляс. После завершения задорной мелодии на горизонте снова вырос великан, он бережно взял микрофон и объявил:
  - А теперь перерыв. Музыкантам отдохнуть нужно.
  К ребятам лихо подкатили два мотоциклиста, остановились, подняв облако пыли и поставили своих железных коней, прислонив друг к другу. На сидения был уложен кусок привезённой фанеры, образовав импровизированный стол и сооружён натюрморт из различной домашней снеди и нескольких бутылок с мутной жидкостью, закупоренных початками кукурузы. Доморощенный батыр заулыбался и заговорил:
  - Не побрезгуйте, покушайте домашнего. Мне очень нравится, как вы играете. Недавно был в Тушканове, на концерт ходил, "Верасы" выступали... Так вы лучше играете. "Верасы" - говно... Да, меня Кольком зовут. Я тут, на хуторке живу, рядом, если кто обидит, мне говорите.
  Колёк подошёл к стене барака, поднял кем-то забытый лом, завязал его узлом, затем выпрямил и положил на место. Из обморочного состояния зрителей небывалого номера вывела очередная доза крепчайшего самогона. Демонстрация силы произвела в молодых умах неизгладимое впечатление. Кеша, раздираемый любопытством, спросил:
  - Колёк, а ты монетку пальцами можешь согнуть?
  - Могу, только мне батяня не разрешает, он говорит, что это баловство, деньги нельзя портить.
  - Колёк, а мне ради исключения испорть одну, а. На память.
  Коля с большой неохотой согласился и погнул внушительную горсть монет различного достоинства. Желающие получить необычный сувенир выстроились в очередь.
  Праздник набирал силу. Песни всё чаще прерывались обильным возлиянием на импровизированном мотоциклетном столе. Напиток Колька оказался невероятной крепости, количество очень быстро переросло в качество, а качество мешало адекватно воспринимать действительность. Болик ронял барабанные палочки, Тучка путал куплеты с аккордами, Лёлик пытался прилечь на басовую колонку, отчего та клонилась к земле и старалась занять горизонтальное положение. Дядя с Кешей, обнявшись, мирно похрапывали под стенкой барака.
  
  Погрузка музыкальных атрибутов в автобус происходила без участия хозяев, работой руководил новый друг и самый большой поклонник эстрадного таланта группы "Нейтральная полоса" - Колёк. Разгружали не только аппаратуру, но и самих музыкантов, по своему состоянию ребятки мало чем отличались от неодушевлённых предметов.
  
  Молодой, здоровый храп всю ночь вырывался из окон гостиницы и плавно оседал на сельскую дорогу. Дворовые собаки не спали, они старательно подвывали заезжим музыкантам. Из прилегающих домов доносилась отборная брань.
  
  22. О роли туалета в государстве.
  
  В это утро агитбригаду никто не будил. Проснулись часа в три дня. На столе стояла неизменная банка с морсом, кастрюля с молодой вареной картошкой и тарелка с малосольными огурцами. Молоко с пирожки отсутствовали.
  Жизнь налаживалась, но как-то не так быстро, как раньше. Завтрак насытил желудки, но головную боль не утолил. Требовалось более радикальное средство от похмелья.
  В фойе гостиницы снова дежурили пожилые фанатки, но и они явно поубавились не только количеством, но и качеством: былое восхищение сменилось косыми взглядами, приветствие ограничилось сухим, - Здрасьте.
  Музыканты вышли на улицу.
  В фойе по традиции снова затянули песню, но на этот раз какую-то грустную:
  
  "Кто бы мне сказал в письме или словом,
  Отчего печаль присуща коровам,
  Отчего стоит она в поле, не скачет,
  Отчего мычит она, будто плачет.
  А с чего корове той веселиться?
  И удой плохой и надо телиться,
  И если кормят их, бедняг, только сеном,
  А если что не так - по спине поленом..."
  
  Песня навевала тоску. Юные головы раскалывались от сивушных примесей вчерашнего напитка. Дружная, но смурная компания направилась в сторону магазина за единственно эффективным лекарством - пивом.
  - Болик, а где твои букашки с таракашками? Ты же вчера обещал нам целый гербарий. Где море наслаждения и неописуемые развлечения с женским полом? - отмеряя шаги до магазина, нехотя поинтересовался Дядя.
  - Ага, можно подумать, что это я вам заливал в глотку самогон. Пить меньше надо. К нам не то, что букашки, к нам даже комары вчера не приставали.
  Понемногу к разговору присоединись остальные:
  - Да, отменный самогон у Колька, только много, - промолвил Кеша и зацепил ногой консервную банку.
  - И сам он парень ничего, и тоже не маленький. Как он лому шею-то вчера свернул, а? - получив пас грохочущей посудиной, ответил Тучка.
  - Мне рассказали, что он кулаком местного быка на землю валит, - попытался присоединиться к разговору и зарождающемуся футболу Лёлик.
  - Да, не хотел бы я ему на дороге встретиться, - банка описав круг, снова очутилась у Кеши.
  Далее пошла хаотическая перепасовка банкой и репликами:
  - Ёлы - палы, ничего не помню. Как мы в гостинице оказались?
  - Нас Колёк доставил.
  - Ему что самогон, что керосин. Пил вместе с нами и как стекло.
  - Он привычный.
  - И здоровый как слон.
  - Слоны не пьют.
  - А лошади не курят.
  Так за разговорами и футболом добрались до заветного магазина. В заведении общественной торговли отоваривался водитель раритетного средства передвижения, незаменимый покоритель бездорожья - дядя Коля.
  - Ну, вы, ребятки и даёте, это ж надо так нахрякаться-то. Что плохо?
  - Ой, дядь Коль, не сыпь соль на рану, во рту, как стадо коров прошло, и прошу заметить, каждая из них умудрилась нагадить, - ответил Дядя.
  - Вы, это, завтра не злоупотребляйте. Тут Ваня приходил, сказал, что завтра комиссия какая-то приезжает из Тушканова, чтобы я вас предупредил. Я предупреждаю.
  Недружный хор похмельных мальчиков выдал порцию протеста против пьянства:
  - Не, завтра мы ни-ни.
  - Я смотреть на эту гадость не могу.
  - Брррр... Яд. Пусть его негры пьют.
  Глаза дяди Коли, повидавшего в своей жизни немало, выказали удивление и недоверие, но он сдержался, и продолжил:
  - И ещё, командир сказал, чтобы я сделал вид, что автобус сломался, а то вас куда-то забрать хотят.
  Теперь настала очередь удивляться ребятам.
  - Куда забрать? - спросил Тучка.
  - Не знаю, играть там чего-то. На день стройотряда.
  Удивление сменилось возмущением, и в невиновного водителя полетели безадресные, но довольно неприятные выражения.
  - Дулю им с хреном. Пусть скажут спасибо, что и так бесплатно работаем.
  - Нам и тут хорошо.
  - И Ваньке мы уже обещали.
  - Щас, глотай там пыль за три копейки и казённые харчи в столовке.
  - Кстати, нужно предупредить зав клуба, чтобы с билетами не светился.
  
  Прения закончились. Водитель отправился ломать свой автобус, бойцы наполнять Дядину сумку пивом. В этот день решили не злоупотреблять ни спиртным, ни водными процедурами. Бутылки откупорили прямо возле прилавка. Долгожданный напиток синхронно исчез сразу из пяти бутылок в изрядно иссушенных организмах музыкантов.
  Пустые бутылки поменяли на полные не отходя от кассы.
  Открыли новые.
  
  Идти в душную гостиницу было лень. Расположились прямо на лавочке под тенью огромного тополя в небольшом дворике рядом с магазином. Дядя ни как не мог успокоиться и простить себе вчерашнее фиаско.
  - Мужики, ну почему всегда так получается? Целое стадо тёлок, а мы как последние придурки ещё ни разу свои концы не попарили? Я там такую девочку приметил!!! Блеск, фигура фотомодели, личико как у актрисы, глазки голубые, а ресницами можно от мух отмахиваться...
  - Пить меньше надо, - отозвался Кеша.
  - Во, блин, трезвенник нашёлся. А чё ты, не отказался вчера от самогона?
  - Такому откажешь. Я как этого Колька увидел, чуть со стула не упал.
  - А без Колька не пил бы?
  - Нет.
  - Может, ты бросил?
  - Очень даже может быть.
  - Хохот меня душит,. Кеша трезвенник. Ха-ха-ха. Отдай пиво, не переводи продукт, - Дядя сделал лицо серьёзным и потянулся к бутылке.
  - Так я не сегодня бросил, я завтра буду бросать. Сегодня у меня сушняк, - Кеша двумя руками вцепился в заветный напиток.
  - Ты и бросать? - не выдержал такой наглости Тучка.
  - Кеша - трезвенник. Хааа-ха-ха, - засмеялся, открывая новую бутылку Лёлик.
  - Завтра бросать... собрался..., - прыснул от смеха Болик, не забывая отхлебнуть свою порцию.
  - Ты как Колька вчера увидел, у тебя чуть глаза не выпали на землю. Тебе эту травму ещё месяц лечить надо, - снова заговорил Дядя, его поддержала вся компания.
  - А я тоже чуть не усрался.
  - А я смотрю, подходит, гора. Ну, думаю, кранты. Доигрались. Хи-хи.
  - Не зря ты палочки уронил. Ха-ха-ха, - Лёлик толкнул брата плечом.
  - А у тебя морда зелёная стала, не могу, как у покойника. Ха-ха-ха-ха, - ответил Болик.
  Голоса слились в общий хохот:
  - А ты? Хо-ха-ха.
  - А, а-а-а-а-а! Ха-ха-ха.
  - И-и-и-и... у неё-ё-ё-ё-ё... Ё моё... не могу-у-у-у!!!...
  - Ах-ах-ха-ха.
  - Ик... Ха!...Ик... Ха-а-ха!!!.. Ик.
  Смех перерос в нездоровую истерику. Слова у присутствующих сменились нечленораздельными звуками. Дядя упал на лавку и стучал по ней руками. Тучка сполз на землю и беззвучно дёргался в конвульсиях. Кеша икал, изредка пытаясь засмеяться. Болик с Лёликом держались за животы, регулярно кланяясь в сторону магазина.
  Нервная система, до основания расшатавшаяся за последнее время, выпускала пар. Вместе с паром появилась необходимость выпустить и более охлаждённую жидкость. Пиво неумолимо эксплуатировало почки и в переработанном виде стремилось наружу.
  Природа звала в туалет.
  Туалетов вблизи магазина не оказалось.
  Отсутствие туалетов в посёлках, деревнях и даже в провинциальных городах это национальная традиция. Их там просто не строят. Во дворах частного сектора они есть, в квартирах небольших двухэтажных домов барачного типа, которые окружают магазин, гостиницу и парикмахерскую, тоже есть, а общественного на улице, для всех - ни одного. Иногда они, туалеты, конечно, попадаются на вокзалах небольших городишек, но ведь не все населённые пункты украшены вокзалами. В Апрельском вокзала не было, а значит, не было и общественного туалета. Такое впечатление, что туалеты специально не строили, чтобы народ по улицам без дела не шлялся, а сидел или дома или на работе.
  Деваться было некуда, пришлось прервать "смехопанораму" и отправляться в душную гостиницу утолять зов природы. С природой вообще спорить тяжело, особенно если она так настойчиво рвётся на волю.
  Допивали в номере. Пиво на старые дрожжи оказало сногсшибательное воздействие, ребята легли спать ещё до заката.
  Снова слышался храп и выли собаки.
  
  23. Тринадцатое, пятница.
  
  На эту пятницу пришлось тринадцатое число. Говорят, что в такие дни ведьмы выходят на свой шабаш, по улицам ходят чёрные коты, случаются разные истории и аномальные явления. Наши музыканты были отпетыми атеистами и такой ерунды, естественно, не знали.
  
  Продолжительный сон закончился ранним пробуждением, в половине восьмого утра все были на ногах, в дверь без предупреждения вломилась уборщица, прогромыхав кучей вёдер.
  - Давайте, вставайте, мне велено у вас поубирать. Приезжает там кто-то. Во, насвинячили, а мне вымывай, постели чистые возьмите у коменданта, загадили тута всё, а ещё музыканты. Интеллигенция засратая, - бубнила себе под нос горбатенькая старушка.
  Стол был пуст. Отсутствовали и пирожки, и молоко, и огурцы. Пришлось одеваться, срочно менять бельё и отправляться в столовую на завтрак.
  В фойе гостиницы было непривычно безлюдно.
  
  Столовая ребят встретила запахом кислой капусты, сухофруктов и хлорки. Ели молча и без аппетита. Это был первый завтрак, на который ребята успели вместе с бойцами местного стройотряда, проживая в Апрельском.
  С раннего утра всё шло наперекосяк, но даже все пережитые события не смогли зародить в наших героях ни капли сомнения в первичности материального перед духовным, не говоря уже о мистических выдумках, зачастую связанных с числами, кошками и привидениями. Сказывалось пролетарское воспитание, последствия отлучения церкви от государства и глубокомысленные лекции по марксистско-ленинской философии.
  
  День проходил обыденно: завтрак, отдых на пляже, обед, репетиция, ужин.
  Проверяющие не появлялись. Танцы было решено проводить по старому сценарию - за символическую плату и по киношным билетам.
  Всё шло нормально: аппаратура работала, музыка играла, народ плясал, девочки стреляли глазками по сторонам, Кеша дремал за микшерским пультом, и только Дяди нигде не было видно, он исчез перед началом танцев и до сих пор не появлялся.
  Не пришёл Дядя и после танцев, аппаратуру заносили без него.
  Вечер предвещал приятное продолжение.
  Сегодня музыкантов провожали молоденькие девушки. Они целый вечер гипнотизировали ребят взглядами, пока к ним не спустились во время перерыва Болик с Лёликом, и не уговорили их на продолжение приятного времяпровождения. По дороге к гостинице весёлая компания постепенно начала разбиваться на пары и временами теряться в темноте переулков.
  - Девчонки, мы сейчас переоденемся и выйдем. Хорошо? - начал знаменитый оператор и начинающий ловелас - Кеша.
  - Брось, Кеша, давай сразу к нам. Сейчас по соседям пройдёмся, на стол чего-нибудь сообразим, - перебил его более опытный Тучка.
  - К нам.
  - К нам, - подхватили братья.
  Девочки для порядка покапризничали, но быстро согласились. С криками и смехом хозяева и гости ввалилась в номер.
  
  Картина открылась неожиданная: поперёк кровати лежал Дядя, по полу каталась наполовину опустошённая бутылка с мутной жидкостью, обильно поливая паркет своим содержимым и распространяя подозрительный запах сивухи. Под столом стояло ещё не менее пяти пустых бутылок, за столом сидел Иван Карпинский - командир стройотряда и двое незнакомых молодых людей в костюмах, с галстуками и с комсомольскими значками.
  Несмотря на полный штиль в помещениях, девочек сдуло ветром.
  - Так, так. Значит, вот как вы несёте в массы идеологию комсомола и коммунизма. Пьянство, разврат, безделие и равнодушие - это понятия чуждые настоящему студенту, а тем более комсомольцу, - начал разговор один из гостей вставая из-за стола. Его перебил второй.
  - Мы им оказали доверие, отправили с ответственным поручением, деньги для них от стройотрядов отрываем, между прочим, заработанные вашими товарищами с кровью и потом в тяжелейшей работе на благо Родины, а они здесь развлекаются.
  Ко второму наклонился командир стройотряда, и что-то прошептал на ухо.
  - Как не отрываем? - вопрос предназначался Ивану.
  - Так, они бесплатно ездят, мы их только кормим.
  - Ну и ладно, всё-таки кормим. Они и этого не заслужили. Чего ты их выгораживаешь? Развели тут бардак. А ещё комсомольцы. Вам не стыдно?
  Ребята стояли на пороге, потупив взгляды.
  - Почему молчите, вам нечего сказать?
  Первым опомнился Тучка.
  - А собственно, что произошло, и почему нечего? Есть что. Мы честно выполняем свой долг, ездим с концертами по строительным отрядам. Заметьте, совершенно безвозмездно, так сказать, по зову сердца и велению души. Да, конечно, приходят к нам иногда благодарные слушатели, приносят то сигареты, то продукты. Любит народ песни, жалеет музыкантов. Вот и сегодня, пришла целая делегация ветеранов Великой Отечественной войны. Мы откомандировали нашего товарища на встречу с ними. Он же не мог обидеть ветеранов и отказать им в тосте за победу мировой революции над мировой реакцией. Ну не выдержал, товарищ, но это же по молодости, не рассчитал. Только его не ругать нужно, его нужно похвалить. Не опозорил комсомол!
  Ваня хитро улыбался и одобрительно кивал головой. Проверяющие немного поостыли, им и самим не нравилось, что на вверенном им участке случилось ЧП. Их тоже за это по головке не погладят. Такой поворот событий, к которому подвёл слушателей Тучка, устраивал всех, но так просто злодеев отпускать было неприлично. Принципиальность, прежде всего.
   Рьяных блюстителей морали нужно было добивать аргументами, это быстро сообразил Кеша и невозмутимо добавил.
  - И ещё мы хотели сделать совместный номер с представительницами рабочего класса на тему слияния города с деревней и историческую роль комсомола в выполнении постановлений партии и правительства по вопросам интенсификации производства продукции сельского хозяйства. Вот, пригласили отобранные на конкурсе таланты из контингента "зелёного цеха", а вы их распугали.
  - Да.
  - Да, - подтвердили близнецы.
  - Девушки танец разучили, и сценку на патриотическую тематику, под нашим чутким руководством, мы старались, а вы тут такое нам наговорили, прямо враги народа, - Тучка поставил в прениях жирную точку.
  Отцы-руководители начали таять. Ребят снова поддержал командир:
  - Да, ребята молодцы, председатель районной администрации им даже благодарность объявил. Они дальше рвались поехать, только у них автобус поломался, пришлось задержаться.
  Комсомольцы выразили на лицах недоумение и переглянулись.
  - Как поломался? - Начал первый.
  - Сильно поломался? А мы хотели вас отправить в Красный Лемех, там у нас самый передовой отряд. К тому же, интернациональный. Они давно самодеятельность просят. Иностранцы. Это вопрос политический. И другие вас ещё не слышали, - продолжил второй.
  - Да, они вас уже завтра ждут! Придётся вопрос с транспортом решать, - окончательно подобрев, заявили оба идеолога комсомольского движения одновременно. Первый быстро подскочил и убежал звонить в штаб решать транспортную проблему. Второго потащил за собой Иван, непрерывно шепча ему что-то на ухо и хитро улыбаясь. На пороге командир повернулся к провинившимся злодеям и скороговоркой выпалил:
  - Завтра я к вам приду в восемь часов. Ложитесь пораньше и уберите здесь.
  
  Гости разошлись. Ребята немного успокоились. Тучка посмотрел на невменяемого Дядю.
  - Давай его будить. Вот, сволочь. И с кем это он нажрался?
  Тучкина реплика получила продолжение в лице напарников:
  - Скотина. Из-за него такой вечер пропал. Такие девчонки сбежали, - на лице Лёлика проявилось неподдельное разочарование.
  - Главное, что пронесло. Могли и аморалку пришить, - вполне резонно заметил Кеша.
  - Пронесло тебя от Валькиных пирожков, а тут могли и с института попереть, - Тучка полез под стол за пустыми бутылками.
  - Принёс чёрт придурков. Хорошо ещё, что отмазались, - Болик принёс из умывальника веник.
  - А, между прочим, сегодня тринадцатое число, и пятница. Может, и впрямь, чёрт постарался? - как-то загадочно высказался Лёлик.
  - Не будь идиотом, - ответил брат.
  На кровати послышался храп и невнятное бормотание. Всё внимание переключилось на Дядю.
  - Во, гнида, он издевается над нами. Смотри, как храпит.
  - А интересно всё-таки, с кем это он бухал?
  - Сейчас узнаем.
  За виновника ночных неприятностей решили взяться всерьёз.
  Над бесчувственным телом отыгрались за все полученные затрещины и нравоучения по полной программе. Дядю били по щекам, засовывали в умывальник под холодную воду, дёргали за уши, щипали, несколько раз роняли на пол, укладывали на кровать, и поливали из чайника. У подопытного признаки жизни присутствовали, но признаки сознания не проявлялись. После длительной и очень утомительной, но совершенно бесполезной экзекуции решили оставить неразрешимой загадку о Дядиных компаньонах до утра.
  Все разбрелись по своим кроватям.
  
  За окном светила полная луна, по ночному посёлку разносился лай дворовых собак. Неожиданно прокукарекал петух, потерявший ориентацию во времени. Мимо окна что-то с шумом пролетело, по стеклу пробежала большая тень. Может, это ночная птица вылетела на охоту, а может быть, и запоздавшая ведьма на метле спешила к открытию шабаша. Кто знает? В природе так много загадок...
  
  Тринадцатое, пятница, полночь.
  Наступила суббота, четырнадцатое.
  
  24. Вина страшнее похмелья.
  
  Всех разбудил невероятный грохот. На полу сидел Дядя. Он непонимающими глазами смотрел по сторонам, переводя взгляд то на проснувшихся друзей, то на окно, за которым ярко светило утреннее солнце.
  - Мужики, где это я и что я на полу делаю? А где Витёк?
  - Какой Витёк, Толян? Такое впечатление, что ты не с кровати упал, а с крыши.- с очень серьёзным лицом спросил Тучка.
  - А я что, упал?
  - Нет. Тебя сюда Карлсон принёс.
  - Ой, блин, как голова болит... Так уже утро? Во, я дал. А Витёк ушёл?
  - Дядя, кто такой Витёк? - поинтересовался Кеша.
  - Ну, Витёк, жених, он вчера приходил с дружком, у него свадьба завтра... Нет уже сегодня. Я за сотку договорился, рублей. И самогон у него классный. С вас причитается.
  - Дядя, дядя, жопа ты с ручкой. Что причитается? Вчера здесь комиссия была. Нас выгнали из комсомола, из института и агитбригады. И всё по твоей вине, представляешь? Они пришли, а ты в дрободан, а по полу бутылки катаются, - не меняя выражения лица, соврал Тучка.
  - Ага, сегодня пришлют за нами новый автобус, - не смог промолчать и Кеша.
  - И полетели голубчики в родные пенаты без выходного пособия и студенческого билета, - продолжил руководитель ансамбля.
  Братья молча наблюдали за происходящим, высунув одинаковые головы из-под одеял.
  - Стоп, я не понял, здесь что, была комиссия? А я спал? Во бля, приплыли. А вы где были?
  - Проснись, Дядя, мы на танцах играли, - ответил Кеша.
  - И нас выгнали? Да нет, вы меня разводите... А кто был? Где они? Я разберусь. Я всё улажу. Где Ваня? Я сейчас. Не бздите, мужики, - Дядя подскочил, схватил полотенце и скрылся в умывальнике. За стеной послышался шум воды и непонятное бормотание.
  Заговорщики с безучастными лицами снова улеглись на кровати. Уезжать из Апрельского очень не хотелось. Снова предстояло глотать придорожную пыль, ремонтировать разбитую тряской аппаратуру и безнадёжно отыскивать источники материальной поддержки. Здесь оставались до сих пор так и нетронутые девочки, комфортабельная гостиница, неполученные деньги за предстоящую свадьбу, весёлый отдых на природе и устоявшийся быт.
  Труба вперёд не звала, она молчала.
  
  Из умывальника вышел Дядя, немного опухший, но умытый и чисто выбритый.
  - Так, я побежал, я всё сделаю. Чего вы лежите? Пошли вместе, - Дядя хаотически метался по комнате в поисках своей одежды.
  Первым не выдержал Тучка:
  - Ладно, успокойся, нас не выгнали. Хотя и получили мы не слабо. Нас опять по гастролям отправляют. Прощай сытая спокойная жизнь, прощайте красавицы зелёного цеха, прощай лес, прощай озеро, прощай Кузьмич, хотя и жадный, но справедливый.
  - Да ладно, вы меня снова разводите. У нас же автобус поломан.
  - Они новый пришлют. У них иностранцы скучают. Будем им "Чунга - Чанга" под боевые барабаны петь в какой-то несусветной дыре. И всё из-за тебя.
  Дядя понял всю трагичность случившегося и свою роль в происшедшем несчастье. Он обречённо сел на кровать.
  - А как же Ваня, а день стройотряда, а Свадьба? Я же пообещал.
  - Тю-тю, накрылись наши денежки, девочки и другие атрибуты сладкой жизни. Такова селяви, - подсыпал ещё одну щепотку соли на раненое сердце виновника предстоящих неприятностей рыжеволосый оператор.
  - Дать бы тебе по шее, да некому, а мне некогда, - вставил Лёлик.
  В комнате воцарилась тишина. Даже птицы перестали петь за окном, выказывая свою солидарность с расстроенными до предела обитателями гостиничного номера.
  Каждый думал о своём.
  Время замедлило свой бег.
  Спешить было некуда.
  
  Дверь отворилась, и как в сказке появился "царевич" Иван. Никто с места не сдвинулся. Кислые физиономии присутствующих вызывали чувство изжоги.
  - Привет, шнаранты. Что носы повесили? Скажите спасибо, что так легко отделались. Слушайте сюда, всё обошлось, комиссия похмеляется. Я их уговорил остаться на выходные. Автобус пришлют только в понедельник, у вас есть два дня до отъезда, но в следующую пятницу я вас жду, никакие отговорки не принимаются. В самом крайнем случае позвоните, я за вами пришлю вашего дядю Колю. Он до конца недели здесь остаётся, его от рыбалки оглоблей не отгонишь. Всё понятно?
  В комнате посветлело. Ребята вскочили с кроватей и бросились обнимать спасителя.
  - Ваня!!!
  - Ванёк, спасибо.
  - Что бы мы без тебя делали.
  - Ура-а-а-а!!!
  - Ладно, хватит. На свадьбе мне с комиссией места хватит? Пусть расслабятся комсомольцы.
  - Договоримся. Точняк. Я это на себя беру, всё будет чики-чики, Ванечка, - Дядя протянул руки, снова пытаясь обнять командира.
  - Всё, до вечера, - Ваня увернулся и выскользнул из комнаты.
  
  Свадьба прошла ещё веселее, чем прошлая. Сценарий был прежний, а размах новый. Гуляли во дворе бараков. Народу было почти столько же, сколько на первом концерте в апрельском доме культуры. Столы стояли прямо на улице и ломились от различной вкуснятины. Самогон лился рекой. Жених Витёк оказался родным племянником директора местного совхоза. На почётных местах за столами сидели: директор совхоза, он же дядя жениха с женой и соседями, председатель райисполкома с супругой и прыщавой дочкой, Ваня с областными начальниками по линии комсомола, заведующая столовой с лысым мужем бухгалтером, и Кузьмич с Дядей. Если не считать нескольких потасовок и пропавших на два дня комсомольских активистов, то всё обошлось без приключений.
  
  Кстати комсомольцы нашлись к утру в понедельник у девочек зелёного цеха.
  
  25. Дураки и дороги.
  
  Новый красный "Икарус-Турист" увозил загрустившую агитбригаду вдаль от насиженных мест. Комсомольские начальники всю дорогу до Тушканова улыбались и заискивали перед музыкантами. Они были не только виновны в новых гастролях, но и небезосновательно беспокоились по вопросу разглашения информации о собственном не совсем морально-устойчивом поведении. В Тушканове активисты ещё раз принесли свои извинения, долго пожимали руки и всё время хвалили талант музыкантов. В свою очередь музыканты хвалили организаторские способности своих комсомольских вождей, ведь их рыльца тоже были в пушку.
  Дипломатические расшаркивания и обоюдные дифирамбы продолжались не менее получаса. Товарищи в пиджаках ушли, гастролёры облегчённо вздохнули, и автобус двинулся дальше. Ему предстояло пересечь Тушканов и добраться до населённого пункта под названием Свинявин, что расположился в пределах Костровского района.
  Сначала всё шло хорошо, но по мере приближения автобуса к своей заветной цели, дороги претерпевали значительные изменения, и в основном не в лучшую сторону. Ландшафт из цивилизованного превращался в экстремальный. Водитель новенького Икаруса постепенно начал разбавлять свою речь нецензурными выражениями. В конце путешествия разбавлять было нечего, вся его речь состояла из одного слова. Только представитель славянского народа мог из одного единственного слова создать не только предложения, но даже небольшие красочные произведения. Это слово из существительного легко превращалось в различные прилагательные, глаголы, местоимения и даже предлоги. Языковеды многих цивилизованных стран на таком опыте легко могли бы защитить пару диссертаций.
  
  Автобус с большим трудом преодолел перепаханную нерадивым трактористом грунтовку, форсировал мутную лужу, по размерам не уступающую Азовскому морю, и наконец-то въехал в Свинявин. Навстречу невиданному в этих местах транспортному средству вывалили все ходячие жители захолустного селения, включая коров, свиней, собак и многочисленную армию курей под предводительством огромного пёстрого петуха. Петух выгодно выделялся в толпе, он непрестанно кукарекал, хлопал крыльями и гордо набрасывался на автобус, целясь клювом в забрызганное грязью лобовое стекло, вид большого и красного конкурента его явно очень сильно беспокоил. Любопытствующая толпа провожала четырёхколёсное чудо современного автомобилестроения до самой "стоянки" местного стройотряда.
  Отряд жил в передвижных вагончиках на окраине деревни и занимался прокладкой линии электропередач. Оказывается, ещё не везде горела лампочка "Ильича". Жители Свинявина за семьдесят лет советской власти так и не увидели её чудесного сияния, но благодаря студентам у них зародилась обоснованная надежда. Запасливые жители заблаговременно запаслись электронагревательными приборами и даже телевизорами, установив огромные антенны на крышах.
  Убогие вагончики на полуспущенных колёсах стояли на лугу вблизи небольшого пруда. Немного подальше маячил оббитый рубероидом туалет и небольшой навес, укрывающий от непогоды длинный стол с лавками. Возле стола возвышалось странное металлическое сооружение, своим видом напоминающее походную солдатскую кухню и отчаянно коптило. Между вагончиками были натянуты верёвки и сохло бельё. Передвижной лагерь мало чем отличался от резервации североамериканских индейцев в штате Невада.
  У музыкантов слов не было, у водителя они закончились ещё по пути в Свинявин.
  - Интересно, а у них самих свет есть? - не на шутку озаботился Кеша.
  - Блин, удружили комсомольцы. Любопытно, они вообще-то сами знают, что здесь происходит? - не остался в стороне от впечатлений и Дядя.
  - Это конец, - изрёк Болик.
  - И как мы здесь должны выступать, где, на чём, для кого? - резонно заметил Тучка.
  Из автобуса вышел водитель. По его виду можно было понять, что он никогда в жизни не согласится больше обслуживать агитбригады.
  - Так, мужики, делайте что хотите, я еду домой, выгружайтесь.
  Друзья переключили своё внимание с убогого ландшафта на новую проблему и наперебой запричитали:
  - Как не повезёшь?
  - А мы?
  - Мы что, здесь должны оставаться?
  - Ты чё, водила? Мы же здесь помрём.
  Оглядывая колёса, подвеску и остальные принадлежности бывшего красавца туристических рейсов, водила нехотя бросил:
  - И не просите, я в гробу видел такие поездки. Если бы мне раньше сказали куда ехать, я бы в жизни не согласился. Выметайтесь, или я уеду с вашим хламом.
  Спорить было бесполезно. Разгрузились просто на лужайку. "Икарус" развернулся, кашлянул, выдав порцию чёрного дыма, и скрылся за деревьями. Озадаченные гастролёры напоминали своим видом участников кораблекрушения. Украшающая лужайку, стоящая просто на траве музыкальная аппаратура выглядела нелепым пятном на картине неизвестного художника-сюрреалиста.
  Постепенно эмоции растаяли и появились вопросы.
  - А где аборигены? - почёсывая затылок, сам у себя спросил рыжеволосый оператор.
  - А магазин здесь есть? - поинтересовался близнец Болик.
  - Аборигены, магазин, как мы отсюда выбираться будем? Нам что, здесь пятницы дожидаться, когда за нами Ваня "ПАЗик" пришлёт? Нас здесь комары сожрут, - добавил в разговор немного суровой действительности реалистически настроенный Дядя.
  - Да, а скучнотища-то тут... И водки мы не взяли с собой..., - снова, не обращаясь ни к кому конкретно, вставил Кеша.
  
  Воздух оглушал своей тишиной, он казался густым, но лёгким одновременно и состоял из чистого кислорода, смеси луговых цветов, свежераспаханной земли, костра, болотных испарений и многого - многого другого, что не подлежало определению. Тучка потянулся и вдохнул полной грудью, затем посмотрел по сторонам, заулыбался и неожиданно произнёс:
  - А мне здесь нравится. Дышится-то как хорошо?! Классно! От пьянок отдохнём, рыбку половим, а в пятницу в Апрельское поедем.
  Товарищи руководителя ансамбля озабоченно переглянулись и не на шутку заволновались. Дядя бросился к Тучке и начал рукой измерять температуру.
  - Тучка, ты не заболел? Может у тебя жар от переезда?
  - Может это нервы? - в свою очередь с ехидной улыбкой на лице поинтересовался Кеша.
  - И водку мы не купили по дороге. Лечить теперь нечем, - резонно заметил Лёлик.
  Тучка отмахнулся, и его лицо выразило жалость к непонятливым попутчикам на этом коротком участке его жизни.
  - Да посмотрите вы вокруг, красота-то, какая! Слышите, кукушка кукует, жаворонок где-то поёт, лягушки квакают... А мы? Зальём хари самогоном и радуемся. А трезвыми, что, нельзя отдыхать?
  - Ага, льдинка на льдинку, коровка на коровку - природа, - попытался снова скаламбурить Кеша, но получив от Тучки подзатыльник, изменил свою точку зрения, - а я что? Я ничего. Правда, красиво...
  Ребята притихли. На самом деле выходило, что без спиртного уже и не знали чем заняться. Они в первый раз за долгие дни гастролей задумались о собственной жизни.
  День клонился к своему завершению. Над огромными ивами, укрывающими своими ветвями гладь пруда опускалось жёлто-красное солнце. По небу плыли кучевые и перистые облака, впитывая в себя все цвета радуги. Они светились изнутри, переливались, превращались в сказочных героев, таяли в лучах заходящего солнца и снова рождались в причудливых бесформенных чудовищах.
  
  Вдалеке показался грузовик, поднимая пыль до самого горизонта. Стройотряд спешил на ужин. Неожиданно дверь одного из вагончиков открылась, и на ступеньках появился заспанный "абориген". Это был невысокий паренёк африканского происхождения. Лучи заходящего солнца скользнули по его чёрным, блестящим щекам и преломились в изумительных рядах великолепных белых зубов.
  - Вау! Мю-юзик! Вери гут! Карашо-о-о!!!
  - Во блин, макака. Откуда он взялся? Может здесь и пальмы с бананами есть? - тихо, чтобы не услышал боец, проговорил Кеша и тоже радушно заулыбался.
  Ему в тон, не разжимая зубов, продолжил Дядя:
  - Их специально набрали в отряд, чтобы они лазали по столбам без лестницы и крепили изоляторы. Так дешевле.
  Ребята ещё шире растянули на лицах улыбки, и с большим трудом сдерживая смех, направились к вагончику. Подъехал и остановился грузовик, небрежно приспособленный для перевозки пассажиров, с яркой надписью на заднем борту "Люди". Из кузова посыпались представители монголоидных, негроидных, европеоидных и остальных, самых невообразимых рас, отличавшихся между собой не только цветом лиц, но и разрезом глаз и строением ушей. С подножки кабины спрыгнул командир, он оказался единственным соотечественником в отряде.
  Лагерь ожил и зазвучал, но зазвучал он как-то непривычно. Языком межнационального общения в отряде оказалась смесь русского матерного с языком племени "Мумбу-Юмбу" в английской транскрипции.
  Для гостей освободили целый вагон. Аппаратуру помогли перенести африканцы, весело что-то, выкрикивая, и выбивая на барабанах непонятные народные ритмы. Глядя на такое чудо, Дядя не смог удержаться:
  - Тучка, а как ты себя чувствуешь в роли рабовладельца? Так и хочется крикнуть: "Работайте, рабы, солнце ещё высоко!"... И хлопнуть кнутом.
  Тучка хихикнул, но промолчал.
  
  В лагере электричество отсутствовало. В скромных помещениях зажглись керосиновые лампы "Летучая мышь". Народ неспеша, потянулся к умывальнику и в импровизированную столовую. Дежурный с тёмным лицом разнёс тарелки с пропитанием. Ужин оказался очень скромным, он состоял из каши без мяса и компота. Повар кулинарными способностями явно не выделялся. Ели молча: бойцы стройотряда с жадностью, артисты с отвращением.
  Концерт ограничился сольным выступлением Тучки под гитару с хоровым и ритмическим сопровождением интернациональных слушателей на ложках и алюминиевых мисках. Через час уставшие бойцы потихоньку начали пропадать в темноте и оседать в своих жилищах. Вскоре из всего отряда остался только вождь племени. Выступление закончилось, Тучка, не прекращая мучить инструмент, спросил:
  - Слышь, командир, а чего это у вас так с питанием плохо? Повара такие, или с продуктами напряжёнка?
  - И то, и другое... Вначале нам Жаклин готовила, повариха, у неё хорошо получалось и за продуктами регулярно ездила в ближайшую деревню. Потом народ начал возмущаться, что она не работает, а деньги будет наравне со всеми получать, решили готовить по очереди. Холодильника у нас нет, вернее есть, но света нет, поэтому закупать мясное или молочное надолго не получается, на жаре всё быстро портится. Вот и давимся субпродуктами. Иногда консервы закупаем.
  - Да, житуха. А нас, зачем вызывали? У вас же даже света нет.
  - Вас? Мы не вызывали, это, наверное, комитетовские. Они к нам один раз приезжали, побыли недолго, поели каши и укатили. Только они ничего не говорили о вас.
  - Понятно, комсомольская инициатива с политической подоплёкой. Похоже, нам здесь до пятницы куковать. А удочки у вас есть? - спросил Тучка.
  - Есть. У меня в комнате, три штуки, берите. Кстати здесь рыбы полно, я хотел половить, но некогда. За этими "турками" глаз да глаз нужен, то болеют экзотическими болезнями, то просто шлангуют. Это был последний раз, когда я на такой интернационал согласился.
  Полуночники ещё немного посидели и тоже отправились спать.
  На следующий день назначили марш-бросок в Свинявин на поиски цивилизованного пропитания, и поход за рыбой. В деревню собрался Дядя с близнецами, на рыбалку Тучка с Кешей.
  Всем предстояло вставать ни свет ни заря.
  
  26. Судьба улыбается новичкам и настойчивым.
  
  За окном вагончика начинало сереть, Тучка проснулся первым, он давно мечтал посидеть с удочкой у пруда. Ему даже сон приснился, что он ловит огромных лещей. Отец регулярно брал его на рыбалку и привил любовь к этому занятию ещё с раннего детства. Рыбалка щекотала нервы и успокаивала.
  
  - Кеша, вставай.
  - У-у-у-у...
  - Вставай, ты сам на рыбалку просился.
  - Ну, её. Я покемарю.
  - Вставай, я тебе покемарю.
  - У-у-у-у...
  От Тучкиных попыток разбудить Кешу, проснулся Дядя, он долго не размышлял, подошел к кровати и скинул Кешу вместе с матрацем на пол.
  - Вставай гад, вам ещё червяков копать, или ты руками ловить собираешься? Кстати мы тоже скоро встаём, все равно тебе валяться не дадим. И без рыбы не приходите, а-то будете и сегодня перловкой давиться.
  Кеша нехотя поднялся, уложил матрац на место, и начал одеваться, непрестанно что-то бормоча себе под нос. Тучка надел командирские резиновые сапоги, взял удочки, сунул Кеше оцинкованное ведро и потащил его на улицу. Кеша несколько раз спросонья зацепился за убогую мебель вагончика пустым ведром, разбудил Болика с Лёликом и, сопровождаемый нецензурными напутствиями, вышел на свежий воздух.
  Утро встретило ребят туманом и холодом. Солнце ещё не взошло. Кеша ёжился от прохлады и, бормоча что-то себе под нос, семенил за своим другом. Промозглая сырость окончательно разогнала сон, он в последний раз зевнул и спросил:
  -Туча, а где мы червей будем копать, и чем? У нас же лопаты нет.
  - Иди уже, не вякай. Я покажу, - Кеша обиделся, но не показал вида и молча продолжил движение.
  Туман понемногу начал рассеиваться. С каждой минутой становилось всё светлее и теплее. На пруду запели мужские особи отряда земноводных, привлекая своим звонким кваканьем зелёных с пупырками невест для интимных отношений. Рыбаки подошли к старому, почерневшему стогу соломы, прислонившемуся к давно заброшенному сараю с покосившимися стенами и редким скелетом кровли из прогнивших деревянных брусьев. Тучка указал на стог:
  - Вот здесь и накопаем. Что смотришь? Разгребай солому. Смотри, какие жирные и красные. Эти черви для рыбы самые лучшие, навозные.
  Кеша брезгливо начал ворошить палкой солому и двумя пальцами перекладывать извивающихся красавцев из кучи в ведро, название червей ему энтузиазма явно не прибавило.
  - Ой, а это что за гадость? - Кеша подскочил и отбежал в сторону, - оно с крыльями и зубами. Фу, какая гадость.
  - Не боись, это капустянка. Ты что, ни разу капустянки не видел?
  - А где б я её видел. Я червей первый раз в колхозе увидел.
  - А на рыбалке ты был, когда-нибудь? - подозрительно поинтересовался Тучка.
  - Нет.
  - Так чего же ты тогда со мной попёрся?
  - Так интересно же, я давно мечтал на настоящей рыбалке побывать. Только меня никто никогда не брал.
  -Ты что, правда, никогда рыбу не ловил?
  - Нет, ну и что? Я научусь. Тучечка, ну пожалуйста, я буду стараться.
  - Ладно, куда тебя девать? Только не скули, если что не так.
  Банка быстро наполнилась наживкой.
  
  В тумане лениво засверкал водоём.
  Расположились на плотине под ивами.
  Пруд замер неподвижным зеркалом водной глади. На поверхности воды под незаметными порывами воздуха скользили остатки утреннего тумана. Изредка что-то неизвестное падало в воду и рисовало круги, которые увеличивались, пересекались и расплывались до самого берега. Неожиданно из воды выпрыгнула большущая рыбина и громко плюхнулась, основательно потревожив огромное зеркало воды.
  - Ни хрена себе. Тучка, что это? - закричал Кеша.
  - Тише, ты, чего разорался? Рыбу распугаешь.
  - А это рыба была, и такую поймать можно?
  - Можно, можно. Только сиди тихо, не мельтеши и рот не открывай. Я тебе сейчас удочку заброшу, когда поплавок задёргается или утонет - тяни. Только сначала рыбу прикормить надо. Я тут немного вчерашней каши взял, сейчас разбросаем.
  Кеша затих на пеньке, с интересом наблюдая за хитрыми манипуляциями опытного рыболова. Тучка разбросал кашу вокруг места лова, проверил снасти, и показал своему ученику, как нанизывать червей. На воду легли и замерли в позе часовых три поплавка.
  Солнце показалось над горизонтом. Яркая солнечная дорожка пересекла пруд, поделив его на две части, и брызнула в глаза миллионами сверкающих зайчиков. Стало теплеть. Проснулись стрекозы и закружились над водой, с невероятным упрямством стараясь помешать наблюдению за клёвом, то и дело садясь на поплавки. На Кешиной удочке задёргался поплавок, и спугнув стрекозу, поплыл в сторону, постепенно исчезая в воде.
  - Ой! Тучка! Что это?
  - Не шуми. Тихонько вставай и бери в руки удочку. Как утонет, тяни.
  Кеша встал, схватился двумя руками за снасть и потянул на себя, удочка изогнулась дугой и задёргалась.
  - Тучка! Там что-то есть! Ой! Не идёт. Что делать?
  - Не торопись, тихонько тяни. Удочку под сорок пять градусов держи.
  Кеша всё сделал, как ему сказали, но с точностью до наоборот, он дёрнул удилище изо всех сил. Вопреки всем правилам лова и здравому смыслу рыба выскочила из воды, плюхнулась в траву и забилась в предчувствии горячей сковороды.
  - Поймал!!! Поймал!!! Кто это?!!!
  - Да не ори ты так, - Тучка подошёл к счастливому рыболову, - ну что? Дуракам везёт. Это сазан, граммов на четыреста, хороший. С почином тебя. Отцепляй теперь, бросай рыбу в ведро и продолжай в том же духе.
  На протяжении часа Кеша поймал ещё штук десять сазанов и карасей. Тучкины поплавки стояли как вкопанные. Он начал нервничать, перебрасывать свои снасти поближе к конкуренту, ругать Кешу за то, что тот неправильно забрасывает, нанизывает и подсекает. Кеша отмахивался и гордо скалился.
  Наконец-то и Тучке улыбнулось счастье.
  Только счастье оказалось слишком большим.
  Удилище изогнулось бубликом, леска зазвенела как струна. Опытный рыбак начал осторожно вываживать свой улов. Кеша запрыгал по берегу, его глаза засияли нездоровым блеском.
  - Во, класс! Здоровая какая! Давай помогу!
  - Не дёргайся. Разуйся, подкати штаны. Когда подтяну к берегу, заходи в воду и хватай под жабры.
  - Щас! Я щас. Тучка, не уйдёт? Ух-ты, какая!
  Рыбина не сдавалась. Она перекатывалась с бока на бок, резко плыла к берегу, поворачивала и устремлялась на глубину, била хвостом и отчаянно упиралась. Тучка стойко выдержал все пируэты своей жертвы, основательно её уморив. Медленно, но неумолимо любительница навозных червей приближалась к берегу.
  На мели показалась здоровенная голова водного долгожителя.
  Кеша шагнул навстречу невиданному чудовищу.
  Всё произошло очень быстро.
  Начинающий рыболов наклонился, пытаясь ухватить рыбу под жабры, но видимо ей это не очень понравилось, гигант выгнулся, перевалился на бок и мощным ударом хвоста опрокинул Кешу в воду. В Кешиных жилах закипела кровь древних предков и проявился инстинкт охотника, его генетическая память проснулась и разбудила картины охоты на саблезубого тигра при помощи обыкновенной палки. Кеша бросился на врага, придавил его своим телом к прибрежному илу и обхватил обеими руками, поверженный соперник затих. После нескольких минут неравной борьбы улов был доставлен на берег. Сазан тянул килограммов на восемь. Кеша своим видом напоминал колхозного кабана, изрядно вывалявшегося в придорожной луже, его одежда покрытая илом и тиной свисала до земли сосульками. Из под грязных очков, чудом удержавшихся на носу, счастливым блеском струились глаза.
  - Тучка, мы его сделали! Здоровенный какой, я таких, никогда не видел! А как он меня? А я его, бац!
  - Я уже думал, что уйдёт, ты молодец, Кеша. Смотри, какой красавец. Мужики от зависти сдохнут... Только тебе высохнуть нужно. Ты на себя посмотри.
  - Да, ерунда, давай дальше ловить. Само высохнет. Мне не холодно.
  - Это пока не холодно, да и ловить здесь уже бесполезно, мы всё распугали. Давай снимай одежду, пополоскай и вешай на дерево. Возьми мои штаны и куртку, высохнешь - отдашь.
  Кеша начал стягивать куртку.
  - Ой! Что это?
  Из кармана выглядывали клешни большого рака. Удачливые рыбаки рассмеялись.
  
  Клёв прекратился, ребята перешли на другое место, но нормальной рыбалки больше не было. Они надёргали ещё немного небольших карасей с окунями, дождались пока высохнет одежда, и отправились в лагерь.
  Сазана несли вдвоём, нанизав ношу на палку через жабры.
  Рыбалка удалась.
  
  27. Свинявинцы и план ГОЭЛРО.
  
  Кеша с Тучкой с большим трудом тащили улов и преодолевали неровности ландшафта, поднявшись на косогор, им открылась неожиданная картина. В стане стройотряда происходили какие-то непонятные вещи. Ни аборигенов, ни оставшихся досыпать участников агитбригады видно не было, зато повсюду хозяйничали какие-то старушки. Возле передвижных домиков был создан настоящий комбинат бытовых услуг. Бабушки разбились на группы: одни стирали, другие мыли вагончики, третьи суетились вокруг полевой кухни, четвёртые подметали территорию.
  - Кеша, ущипни меня. Это что?
  - Даже если укушу, ничего не изменится. Это не мираж, я это тоже вижу.
  - А что это тогда?
  - Трудно сказать, подойдём и узнаем.
  Озадаченных рыбаков встретили приветливо, но как-то навязчиво. Со всех сторон послышались восторженные вздохи на тему пойманной рыбы. Женщины задавали вопросы, и сами на них отвечали.
  - Оцэ улов, Молодцы!
  - Сеткой ловили?
  - Какой там сеткой, видишь, они с удочками. На удочку ловили.
  - Таку вэлыку на вудку не вспийматы. Воны мабуть её глушылы.
  - Тю на тэбэ, такэ базикаеш. Дэ б воны её глушыли?
  - А мий ходыть, ходыть на свою рыбалку, рыбы не прыносыть, тилькы пьяный прыходыть.
  - Та отчепиться вы од них, хай видпочынуть. Хлопци устали.
  - Ребятки, идить до сэбэ у вагончик, отдохнить. Мы у вас поубирали уже. А за рыбу не беспокойтесь, мы её приготовим. И уху зварым и сазана запечём. Отдыхайте. Ваши друзи казалы, що скоро прыйдуть, воны до брыгадира пишлы, не хвилюйтесь.
  - Мотря та забэры ты рыбу у ребят.
  - Онучыкы, берить яблука, прыгощайтеся, хороши яблочки, домашни. И чайку попейте, з пырижками.
  Пирожки оказались очень кстати, рыбалка наиграла зверский аппетит.
  
  Наблюдение за происходящим в стане стройотряда вопросов не уменьшило. Для получения объяснений решили дождаться Дядю с близнецами.
  Ранний подъем и плотный запоздалый завтрак сделали своё дело, Тучку с Кешей, не смотря на раздираемое любопытство, сморило окончательно.
  Кеше приснились огромные раки, которые стирали в корыте носки и русалки, кружившиеся вокруг него в хороводе на своих хвостах.
  Тучка спал без снов...
  
  - Шнаранты! Подъём! Обед проспите!
  Дядя тряс кровати и трубил побудку. Ранние пташки с большим трудом расклеивали глаза и въёзжали в суть происходящего.
  - Дядя, что происходит, что это за прикол? Откуда такая любовь местного населения к советскому студенчеству?
  - Вставайте, сегодня у нас на обед уха, фаршированный сазан, домашние котлеты, сырники со сметаной и компот с пирожками. Бойцы уже доедают, добавку просят. Кстати вам может не хватить. Да, поздравляю с уловом, как вам удалось такого монстра выловить? Или подарил кто?
  - Кто нам подарит? Вон Кеша, жизнью рисковал. Чуть не утонул, - ответил Тучка, вставая с кровати...
  Кеша гордо улыбался. Рыбаки рассказали друзьям о своих похождениях. Друзья рыбакам, в свою очередь, о своих.
  Оказывается, они тоже встали рано и первым делом отправились на поиски дополнительных припасов и начинавших заканчиваться сигарет. Магазин в Свинявине отсутствовал, точнее он был, только в нём ничего не было. Полки магазина в три ряда покрывали банки соевых бобов производства дружественной страны - Болгарии, большие надписи: "Рыба", "Мясо", "Молоко", украшающие стены, робко напоминали о былом ассортименте торгового учреждения и не соответствовали суровой действительности. Даже сигареты оказались дефицитом. В углу торгового заведения скучала продавщица, блуждающим взглядом осматривая случайных гостей. Взгляд немолодой женщины был красноречивым и исчерпывающим, городские покупатели вопросов задавать не стали и покинули бесполезное строение молча.
  На выходе из магазина ребят встретила большая толпа делегатов из местных активистов. Сельчане приехавших на большом красном автобусе товарищей приняли за высокое начальство. Последний раз областное руководство в Свинявине появлялось ещё во время коллективизации, жаль было упускать момент, да и вопросов поднакопилось, они посоветовались и поспешили на поклон, поведать о своих мытарствах. Основной бедой в деревне было отсутствие электричества. Выяснилось, что строящаяся линия собиралась проходить вблизи их селения и не предполагала в ближайшее время менять своего направления. Электрификация всей страны увлеклась гигантоманией и не учла наличие на своих необъятных просторах маленького Свинявина, по крайней мере, в этой пятилетке.
  Гастролёры сначала опешили от недоумения, долго отнекивались и даже пытались сбежать, но умудрённые опытом крестьяне перекрыли пути к отступлению и настаивали на своём. Деваться было некуда, несправедливость нужно было исправлять. Ребята, заручившись поддержкой народа и обещанием решить продовольственную программу, отправились на поиски руководителей строительства.
  Самым главным на стройке оказался мастер предприятия электрических сетей, старый дедушка Потапыч с синим носом - последствием беспорядочной жизни вперемежку с обильными излишествами. После продолжительных переговоров, он согласился немного подправить трассу по техническим причинам. Причину нашли быстро, ею оказалось не установленное ранее болото, появившееся здесь после геодезических изысканий, не учтённое в проекте и дорисованное Потапычем шариковой ручкой прямо на карте. Повод тоже был найден - большое количество бесплатной сельскохозяйственной продукции после завершения работ, и море местных напитков с закуской прямо сейчас.
  Справедливость была восстановлена, проект был откорректирован с учётом пожеланий свинявинцев. Линия электропередач теперь должна была пойти прямо по центральной улице. Местные жители в долгу не остались, они рьяно взялись ублажать мастера ПЭС и улучшать условий быта студенческого строительного отряда.
  - Вот так, братцы, - сказал Дядя. - Не только вы отличились. Мы тоже не сидели, сложа руки, закончил повествование Дядя.
  - Это правильно, социальная справедливость восстановлена, - заулыбался Кеша.
  - Да, приятно вдвойне, и материально и морально. Учись, студент, как говорил Федя, - Дядя встал и вышел из вагончика.
  
  Обед превзошёл все ожидания.
  На ужин обещали гречку с подливой и куриные ножки.
  
  Симпатичные пожилые куховарки приняли самое активное участие не только в приготовлении вечерней трапезы, но и в импровизированном концерте.
  
  ... "Тот был умней, кто свой огонь сберег.
  Он обогреть других уже не мог,
  Но без потерь дожил до теплых дней.
  А ты был неправ, ты все спалил за час.
  И через час большой огонь угас,
  Но в этот час стало всем теплей"...
  Увлечённо, под гитару выводил Тучка и сытые бойцы многонационального строительного отряда.
  Эстафету перехватила гармонь с балалайкой и стройный хор местных старушек.
  "... Наш колхоз "Восьмое марта"
  Уважает женский труд:
  Бабы сеют, бабы пашут,
  Мужики учет ведут"...
  
  Иностранные студенты были шокированы неожиданными переменами в повседневном быте. Им очень понравилась украинская национальная кухня и особенно то, что она была абсолютно бесплатной. Командир стройотряда светился от счастья, производительность труда во вверенном ему подразделении возросла небывало, жалобы на быт и питание прекратились. Вечно подпитый Потапыч подписывал наряды без лишних придирок.
  До самой пятницы наши герои наслаждались отдыхом на свежем воздухе: утро проводили на рыбалке, днём спали или помогали старушкам на кухне, а ужинали под всевозможные разносолы, приготовленные заботливыми руками опытных домохозяек. Вечером пели хором и обучали иностранный контингент нюансам русского языка, а ночью ходили ловить раков с фонариком и большим сачком.
  
  Спокойная, размеренная сельская жизнь благотворно влияла на внешний вид и душевное состояние молодых артистов: на лицах появились улыбки, на щеках румянец, а на талиях небольшая прослойка подкожного жира. В пятницу к обеду приехал дядя Коля на своём "ПАЗике". Проводы были бурными и продолжительными. В автобус загрузили успевшую запылиться аппаратуру и щедрые подношения благодарных колхозников.
  План ГОЭЛРО, о котором так долго говорили большевики, начал своё победное шествие по маленькой деревне с гордым названием Свинявин.
  
  Автобус отправился в Апрельское только к ночи.
  
  28. Всё когда-то заканчивается.
  
  День студенческого строительного отряда было решено отмечать прямо в фойе дома культуры. Предпраздничная суета поднимала настроение. На праздник были приглашены все важные люди Апрельского. С особым душевным трепетом ждали старых знакомых -активистов Тушкановского комитета комсомола. К полудню все приготовления были практически готовы: на костре жарили двух освежеванных поросят, выделенных специально для этого мероприятия директором совхоза, возле входа стояла бочка на колёсах с многообещающей надписью "Пиво", на леске, растянутой между двумя деревьями висели вязанки с вялеными и копчёными лещами, издающими невыносимый для здоровья простого человека аромат. В углу фойе возвышались ящики с водкой и минеральной водой. Грузовой "москвич-пирожок" сновал от столовой к месту праздника и доставлял закуски в алюминиевых тазиках. На помосте просторного помещения ждала своего часа музыкальная аппаратура.
  Начали на два часа позже запланированного срока. За это время внутренние органы участников мероприятия пострадали не на шутку. Внешний вид разносолов и умопомрачительные запахи заставляли несознательные желудки преждевременно выделять свой сок. Агрессивная жидкость бродила по застоявшимся организмам в поисках пищи и на радость гасроэнтерологов и беду владельцев переваривала стенки собственных желудков. Нетерпеливые гости в ожидании начала праздника успели обильно забрызгать слюной и засыпать окурками лестничный марш дома культуры и прилегающую к нему территорию.
  
  Вначале день ССО напоминал заседание партийного актива: говорили много, тосты превращались в политические манифесты, манифесты подкреплялись горячительными напитками. Только к середине вечера празднующие студенты и обязательные в таких случаях активисты поняли роковую ошибку организаторов мероприятия - на вечер не были приглашены женщины. Даже директор совхоза пришёл без жены и соседей, а председатель райисполкома без супруги и прыщавой дочери. Нужно было срочно исправлять ситуацию. В разные стороны разъехались ещё не совсем пьяные водители на своих железных конях. В "Зёлёный цех" отправили дядю Колю с автобусом. В спешном порядке на столах произвели рокировку.
  Автопарк возвратился к месту праздника на удивление быстро. Женский контингент был готов к такому повороту событий и видимо сидел в ожидании праздника на чемоданах. Застолье из политической говорильни стало превращаться в душевный праздник. Раскрасневшиеся лица с осоловелыми глазами и чисто выбритыми щеками постепенно перемешивались с подрумяненными щечками и подкрашенными глазками. Появились тосты "За присутствующих дам", выпиваемые стоя, с попытками опрокинуть стакан с поднятого локтя на "уровень ватерлинии", то есть параллельно земле.
  Дождались своего часа инструменты и зазвучали нестройные аккорды современных песен. Отсутствие практики пагубно повлияло на качество исполняемых музыкантами произведений. Долго пылившаяся аппаратура хрипела и выключалась, но этого никто кроме исполнителей даже не заметил. В толпе отдыхающих начали образовываться группы и пары. Группы предпочитали проводить время за столами, ненадолго прерываясь на перекуры и ведя политические беседы, пары кружились в танцах и разбредались по тёмным закоулкам. К полуночи за столами остались только политически подкованные группы. Музыкантов сменил местный гармонист.
  "...На поле танки грохотали,
  Солдаты шли в последний бой,
  А молодого командира
  Несли с пробитой головой...
  
  ...В углу заплачет мать-старушка,
  Смахнет слезу старик-отец
  И молодая не узнает,
  Какой у парня был конец".
  
  Участники агитбригады предпочли присоединиться к парам, они покинувшим застолье и тоже разбрестись. Инструменты занесли в подсобку, подальше от греха и прагматичных рук местных завистников. Уложив в авоську разнокалиберные бутылки и припасы с закуской, ребята в обнимку с зелёными цеховичками отправились любоваться видами ночного водоёма. У Тучки оказались занятыми сразу две руки. За целый вечер обе претендентки так и не нашли консенсус. Вопрос выбора оставили на совести блондина. Тучке было не до размышлений, он был пьян и весел.
  - Если я Тучка, то вы будете Пятачком и Винни-Пухом, - крикнул музыкант и на всю улицу запел знаменитую мультяшную песенку.
  "Я тучка, тучка, тучка,
  Я вовсе не медведь.
  Как приятно тучке
  По небу лететь"...
  Весёлые спутницы и дворовые собаки задорно подхватили знакомое произведение.
  
  Расположились на пляже под знакомым дубом.
  
  Ночь всегда была загадочным явлением, именно по ночам происходят самые невероятные истории. Эта ночь в посёлке Апрельский отличалась от других повышенной лунной активностью и небывалым количеством бодрствующих жителей, в это позднее время, пожалуй, спал только местный участковый. Он уехал на срочное задание ещё вечером и теперь безмятежно похрапывал в жарких объятиях разведённой в прошлом году заведующей свинофермой. Жена участкового сидела у окна в ожидании героического супруга.
  Жизнь шла своим чередом: односельчане уничтожали остатки праздничного застолья, от народных песен они перешли к частушкам, радостные собаки доедали жареных на костре свиней. За клубом вяло бранились между собой директор совхоза и председатель райисполкома по причине разногласий в вопросе времени проведения посевной. На танцплощадке дрались поселковые с хуторскими, предварительно запасшись для большей убедительности штакетником от клубного забора. Комсомольские активисты в полном неглиже и полуобморочном состоянии бегали по жилым помещениям "Зелёного цеха", их отловили, связали и уложили спать в комнате для инвентаря. Местный великан Колёк, тащил бочку с надписью "Пиво" в сторону своего хутора и громко матерился. На ящиках из-под водки чутко дремал зав клубом Кузьмич. Запершись в своей комнате, Ваня Карпинский пересчитывал заработанные, но ещё не выданные деньги стройотряда.
  
  Жизнь била ключом и за пределами границ населённого пункта. Сказочные героини мультфильма о толстом медвежонке тягали друг друга за волосы на мокром песке водоёма, Тучка, после продолжительных выяснений, бросил обеих претенденток и теперь бродил в одиночестве по ночному лесу, пытаясь найти дорогу к гостинице. Дядя купался со своей избранницей в тёплых водах водохранилища, очень часто прерывая плавательные упражнения - интимными. Близнецы мяли своих спутниц, и свежую траву в прибрежных кустах, девушек звали Малашкой и Букашкой. Кеша никого не мял, его мяли самого, именно в это время он терял свою невинность с победительницей республиканского конкурса, фрезеровщицей механического завода пятого разряда. Это она обещала подругам в туалете прикупить для своего рыжеволосого избранника туфли на высокой платформе.
  
  Всё когда-либо заканчивается. Заканчивается бурная ночь, сменяясь утром с чувством вины, головной болью и устойчивым перегаром. Заканчивается тёплое лето, перетекая в осень с холодными дождями и бездонными лужами. Заканчивается отпуск, превращаясь в повседневные рабочие будни с глупыми начальниками и завистливыми сослуживцами. Заканчивается медовый месяц, плавно переходя в годы будней, изрядно перемазанных взаимным недоверием и детскими соплями.
  Закончилось время пребывания ребят в агитбригаде.
  Пора снова приниматься за стёсывание зубов о гранит науки.
  
  29. Вечный студент.
  
  В лекционном зале стоял невыносимый шум. После каникул студенты делились впечатлениями. Судя по активным разговорам и красноречивым жестам, лето прошло весело. Вокруг бывших гастролёров толпилась самая внушительная компания, слышался громкий Дядин голос и заразительный смех окружающих.
  Дверь зала открылась, в помещение вошёл представительный гражданин в измятом костюме, давно немодном галстуке, больших очках с роговой оправой, с уже заметной зарождающейся лысиной и козлиной бородкой. В руках он держал потёртый жёлтый кожаный портфель. Незнакомец взошёл на кафедру, поставил свой портфель на стол и молча повернулся к аудитории. Постепенно увлечённые разговорами студенты начали замечать непрошеного гостя и рассаживаться по своим местам. Через некоторое время наступила тишина.
  - Здравствуйте. Зовут меня Александр Александрович, фамилия Заборный. Запомните сразу, кличек я не переношу, и с этим явлением буду бороться беспощадно. Для сведения слабого пола - я холост, - начал своё знакомство гражданин. После небольшой паузы он продолжил, - прошу встать двести пятнадцатую группу.
  Представители вышеупомянутой группы нехотя встали. В их головах начали появляться нехорошие мысли, мало ли что могло прийти на ум работникам института после отпуска. Выдержав ещё одну паузу, внимательно осмотрев вставших, Александр Александрович закончил:
  - Очень хорошо, садитесь... Я буду с вами учиться.
  Тишина продолжалась несколько минут. Не все присутствующие сразу поняли смысл происходящего. Первым от смеха покатился Тучка, его поддержал весь зал. Несмотря на предупреждение, за новичком закрепились сразу два прозвища. Забор и Сан Саныч.
  Довольный произведённым впечатлением Александр Александрович пошёл на свое место, он выбрал для себя первый ряд, прямо напротив стола преподавателя. В таком выборе был свой секрет, Заборный пришёл к нему в результате многолетней учёбы в различных заведениях Тушканова. Общий стаж студента составлял не менее десяти лет. Саша не гнался за знаниями, ему нравился сам процесс, не процесс обучения, а процесс безделья. Пробелы в учебной программе Саша компенсировал отсутствием прогулов, он неизменно восседал в первом ряду, заглядывал в глаза очередному лектору и всегда понимающе кивал головой. В коридоре он не пропускал ни одного преподавателя, каждого называл по имени отчеству и галантно здоровался, демонстрируя вежливый поклон. Такое поведение приносило свои плоды, почти по всем предметам Сан Саныч сдавал зачёты и экзамены автоматом. Были, конечно, и исключения, не всем нравилась грубая лесть лысеющего студента, именно благодаря таким исключениям Саша и был вынужден менять ВУЗы.
  Появление Заборного А. А. в общежитии строительного института не изменило привычного уклада, но привнесло определённый шарм и разнообразие. Саша был отпетым лентяем, бабником и мелким аферистом. Он предпочитал проживать в одной комнате со студентами младших курсов, что давало ему возможность иметь под рукой бесплатную рабочую силу. Соседи первокурсники для своего старшего товарища чертили и писали курсовые, готовили, убирали, стирали и даже гладили. За эти услуги Саша обещал им протекцию в решении различных вопросов, но до таких услуг дело так и не доходило, всё ограничивалось обещаниями и заверениями.
  Соседями опытного студента на этот раз оказались два белоруса, Вася и Юра, оба они были золотыми медалистами и очень ответственными людьми. Им нравились необычные рассказы старшего товарища о студенческом быте, любовных похождениях и армии. Нужно отметить, что Александр в армии не служил, ему не позволило здоровье, о чём вовремя позаботились сердобольные родители и приобрели соответствующие бумаги, но солидный опыт общения со студентами - армейцами и услышанные в своё время от них байки позволяли Забору развивать фантазию и вешать своим соседям лапшу на уши. Слушатели сами свои уши подставляли под длинные макаронные изделия и впитывали информацию, не закрывая рты. Им всё было интересно, это вам не школа в провинциальном городке, это настоящая взрослая жизнь.
  
  - Сан Саныч, а тебе задачу решать через интеграл, или ещё как? Вы сейчас что проходите? - полюбопытствовал Василий, выполняя очередное задание старшекурсника.
  - Чего? Ты чё спросил, ты сам-то понял? - очень строго посмотрел на своего юного соседа многоопытный Забор.
  - Задачу через интеграл решать?
  Саша надул губы, почесал затылок, напрягся, но так и не придумал внятного ответа. Он не знал что такое интеграл. Он не знал что такое производная и тем более радикал. Тангенс он путал с танго, а синус всегда считал матерным словом. Единственное, что он усвоил из математики, это сложение и умножение.
  - Да, давай, через него. Правильно, я вспомнил, мы их учим. В общем, вы давайте, а я поехал. Мне к сестрёнке нужно сегодня, у неё день рождения. В общем, пока.
  Забор быстро влез в свой незаменимый костюм, взял портфель и скрылся за дверью. Белорусы проводили соседа преданным взглядом.
  - Слышь, Юр, а повезло нам всё-таки, с таким человеком поселили.
  - Да, точно. А умный какой? Он мне рассказывал, что учился уже в трёх институтах. Представляешь? А один вообще закончил, театральный, только ему артистом работать не понравилось. Он ещё в медицинском пробовал, тоже не его, вот. Теперь в строительном себя пытается найти.
  - Это настоящий человек! Это же надо так своё место в жизни искать? Ты знаешь, Юра, я ему даже немного завидую.
  - И я, Вась, я тоже.
  - А ещё мне дома рассказывали, что в общежитиях старшекурсники заставляют младших всё за них делать. Представляешь? А наш другой... Никогда ничего не заставляет.
  - Да, точно повезло. Нам на Сан Саныча молиться нужно.
  - Ладно. Я пошёл картошку чистить, а ты давай, решай. Смотри без ошибок, неудобно такого человека подводить.
  Приблизительно такие разговоры и вели белорусы в отсутствии своего благодетеля. Саша этого не слышал, он занимался более важными делами.
  
  30. Покоритель сестрёнок.
  
  Тем временем Александр Александрович Заборный спешил к очередной сестрёнке, нет, не к родственнице, у Саши в Тушканове родственников не было. Сестрёнками он называл особ женского пола, причём возраст значения не имел. Среди его знакомых встречались и пожилые пенсионерки, и совсем молоденькие школьницы. К своему хобби ловеласа Саша подходил серьёзно, скорее это было даже не хобби, это было его страстью, его сущностью, его жизнью.
  Всё началось с одного случая: молодой студент университета, приехавший на обучение в Тушканов из глухой деревни, очень полюбил ходить в кино, но любовь к кинематографу оказалась дорогим удовольствием. Стипендии в сорок рублей и червонца в месяц, присылаемого родителям, на всё не хватало. Решение появилось неожиданно и само собой. Когда в очередной раз он стоял у кассы и подсчитывал явно недостаточную для билета мелочь, к нему подошла шикарная дама неопределённого возраста, и предложила лишний билетик. Саша быстро согласился. Их места оказались рядом. На сеансе выяснилось, что дама тоже очень любит кино, и что она часто встречала студента в различных кинотеатрах города. Объединённая общим пристрастием парочка разговорилась и познакомилась. После сеанса Заборный проводил даму домой, и они долго попили чайку с овсяным печеньем, обсуждая последние статьи журнала "Экран"... В эту ночь Саша в общежитии не ночевал. На протяжении следующих двух недель он вкусно питался, смотрел все премьеры не только кинематографа, но и театральных спектаклей, сменил выпускной школьный костюм на новенький, шерстяной, сшитый в престижном ателье по картинкам импортного журнала о последней моде в Европе.
  Сладкая жизнь закончилась перед самым возвращением законного мужа Сашиной добродетельницы из отпуска.
  Расстались они друзьями.
  Приключение Александру понравилось.
  
  За время проживания в Тушканове Саша успел перезнакомиться с администраторами большинства театров, ресторанов, гостиниц, вокзалов, общественных бань, детских садов и даже одного дома престарелых. Естественно администраторы были женщинами, дружеские отношения с которыми плавно перетекали в интимные, благодаря чему Забор получал доступ ко всем дефицитным благам, которыми заведовали его сестрёнки. В достижении цели по окучиванию очередной жертвы Саша не жалел ни сил ни средств, на силы он пока не жаловался, а средства черпал у тех же знакомых женщин, если их не хватало, подрабатывал игрой в шахматы. Играл он хорошо и обычно выигрывал у азартных пенсионеров, собирающихся в городском парке у входа в зоосад. В промежутках между серьёзными ухаживаниями за обеспеченными дамами опытный альфонс развлекался с кем придётся. Его фантазии при знакомстве не имели границ: Саша представлялся лётчиком испытателем, молодым актёром, пограничником, работником секретного института, писателем, заведующим парфюмерным отделом в большом универмаге, физиком ядерщиком, цирковым дрессировщиком, мясником центрального рынка, художником импрессионистом и так далее и тому подобное. Мало кто мог устоять перед словоблудием молодого ловеласа.
  Шли годы. Канула в лета привлекательная свежесть, появился животик и начинающая блестеть на лысеющей голове макушка. Всё труднее стало ограничиваться обаянием и красноречием, всё чаще нужно было прибегать к помощи цветов и конфет, всё реже попадались щедрые меценатки, всё больше нужно было денежных знаков. Саша начал задумываться о завершении карьеры приживалы и о получении полноценного образования и профессии, но страсть есть страсть, её в чемодан не запрёшь. Ежедневно, а вернее ежевечерне продолжал он выходить на охоту за женскими сердцами, но с годами дичь становилась всё мельче, пугливее и умнее. Дошло до того, что Саша стал знакомиться в общественном транспорте и на кладбище, а общаться в общежитии. Можно было конечно переключиться на приезжих первокурсниц, но они не приносили радости утончённому самолюбию местного Казановы. Это было слишком просто: представляешься одиноким, или лучше разведённым профессором, оставившим квартиру жене, начинаешь сыпать фамилиями преподавателей одного из знакомых ВУЗов и дело готово. Нет, такой вариант он оставлял только на крайний случай.
  
  В этот осенний вечер Сан Саныч, как обычно, сидел на парковой лавочке с очередным кандидатом на шахматный мат, его соперник, круглолицый толстяк, в предчувствии проигрыша лихорадочно почёсывал затылок и беспощадно грыз ногти. Толпа сочувствующих старичков, обступившая играющих, азартно обсуждала очередной ход и перемывала кости участникам баталии. Забор всё чаще посматривал на часы и отпускал плоские шуточки из карточно-шахматного юмора:
  - Хода нет, хоти с бубей... А мы вашего королика нашей дамочкой... Как там ваша королева себя чувствует под моим слоном?
   Вечер предвещал удачу.
  Партия шла к своему логическому завершению.
  К завершению подходил и очередной рабочий день индустриального Тушканова. На фонарных столбах замигали и выборочно зажглись неоновые лампы. Дома засветились глазницами окон, по улицам заскользили лучи автомобильных фар. В густые кроны елей, окружающие аллею с лавочками шахматистов, заспешили взъерошенные воробьи, облюбовавшие ароматную хвою парковых красавиц для своего ночлега. Они привычно засунули свои головы под крылья и превратились из суетливых забияк в маленькие пуховые комочки.
  Саша сделал последний ход и радостно выкрикнул:
  - Есть!!! - при этом, громко хлопнув в ладоши.
  Он хотел ещё что-то сказать о законно заработанных деньгах, но не успел, мирно дремавшие на деревьях воробьи не оценили выходку вечного студента и внесли свою ложку дёгтя в медовую эйфорию сладкой победы. От громкого крика и неожиданного хлопка птицы проснулись, опорожнили желудки, и тревожно чирикая, дёрнули из парка. Любители эндшпилей, гамбитов и рокировок были погребены под свежими фекалиями перепуганной стаи. После минутного замешательства от былой интеллигентности присутствующих не осталось и следа.
  - Ну, вы, Александр и мудак, - сказал очкастый старичок в фетровой шляпе и от всей души угостил укротителя птиц своей дубовой тросточкой.
  Остальные пенсионеры в стороне тоже не остались, на виновника посыпались беспорядочные оплеухи. Больше всех старался проигравший толстяк в бежевом балоневом плаще, он всё время подпрыгивал, громко верещал и беспорядочно тыкал своим старым зонтиком в сторону победителя. Придя в себя от неожиданного поворота судьбы, Саша чудом вывернулся из толпы, и дал дёру подальше от разъяренной интеллигенции.
  
  Вечер был испорчен. Сан Саныч оказался не только без денег, но и в полном дерьме, во всех смыслах этого слова. Нескольких минут оказалось достаточно, чтобы убедиться в бесполезности попыток отчистить одежду. Пятна не исчезали, а наоборот: расползались, становились больше, ярче и заметнее. Пришлось срочно сворачивать вечерний моцион. Сняв пиджак, Саша направился на остановку троллейбуса. Сегодня его больше не радовали яркие вывески ресторанов, заманчиво светящиеся изнутри витрины магазинов, работающий светомузыкальный фонтан, переливающийся невообразимыми цветами в падающих каплях воды, и даже снующие повсюду соблазнительные блондинки с брюнетками.
  Охота была сорвана окончательно и бесповоротно.
  Пришлось переходить к запасному варианту и отправляться к первокурсницам мединститута.
  
  31. Обитатели "Старого города".
  
  Не всех раздражали ресторанные вывески, Тучку они вдохновляли. В этот вечер он был приглашён на подмену в шикарное место, в самый престижный ресторан города под названием "Старый город", который местный бомонд называл просто и ласково - "Старушка". Размещалось знаменитое заведение в самом центре Тушканова, и представляло собой отдельно стоящее здание, построенное в стиле ренессанса умелыми мастерами девятнадцатого века. Недавняя реставрация и ремонт придавали заведению особый колорит. Колонны, стены с лепными купидонами и огромные окна украшенные великолепными цветными витражами с историческими видами города, эффектно выделялись среди окружающих серых зданий эпохи соцреализма. В ночное время витражи окон ресторана раскрашивали цветными узорами калейдоскопа отшлифованные за несколько веков камни мостовой, превращая их в причудливые, замысловатые мазки на холсте неизвестного художника.
  Сжимая в руках зачехлённую гитару и любуясь местом предстоящей работы, Тучка подошёл к дверям ресторана. На входе в "Старушку" стоял недремлющий мордоворот с характерным переломом переносицы и в специальном костюме с аксельбантами и генеральскими лампасами. Гигантского размера товарищ охранял маленькую картонную табличку с надписью "Мест нет". Обычно в популярном заведении свободных мест действительно не было, вернее места были, только они были не для всех. Это как сухая колбаса и армянский коньяк, они тоже были в магазинах, но купить их простому обывателю не предоставлялось возможным. Это не для всех, это для избранных. Студенты к избранным не относились. Не относились они к избранным и по вопросу посещения ресторанов.
  - Ты куда? Назад. Мест нет. Что, читать не умеешь? - остановил Тучкину попытку пройти сквозь резные двери заведения строгий швейцар.
  - Меня пригласили. Я сегодня здесь играть буду. Я музыкант.
  - Я таких музыкантов в гробу видел. У нас таких музыкантов нет. Пшол вон.
  - Я гитарист... Меня Изя на подмену пригласил.
  При упоминании имени Изи, строгий страж ворот немного оттаял.
  - Точно Изя?
  - Ну, точно.
  - Ладно, проходи. Только смотри мне, проверю. Если брешешь, зайду и выброшу как котёнка, - для пущей убедительности он показал свой кулак, по размеру очень напоминающий баскетбольный мяч.
  Такому убедительному аргументу трудно было что-то противопоставить, да и сама мысль о непослушании швейцару очень напоминала самоубийство. Тучка протиснулся в дверь, преданно улыбаясь суровому униформисту, внутри послышалась популярная песня, передаваемая по радиоприёмнику. Дверной генерал расплылся в улыбке.
  "У дверей в заведенье народа скопленье,
   Топтанье и пар.
   Но народа скопленье не имеет значенья -
   За дверями швейцар.
   Неприступен и важен, стоит он на страже
   Боевым кораблем.
   Ничего он не знает и меня пропускает
   Лишь в погоне за длинным рублем,
   И в его поведении говорит снисхожденье...".
  
  Внутренности ресторана соответствовали внешнему великолепию. Полы и широкую лестницу покрывали совершенно новые и, на удивление, чистые ковры, защищающие от равнодушных каблуков посетителей розовый полированный мрамор, стены помещения были инкрустированы морёным дубом и украшены очень хорошими копиями картин старинных мастеров. Под потолком сверкала огромная люстра из бронзы и хрусталя, от громких звуков мощной музыкальной аппаратуры люстра позвякивала хрустальными элементами и немного раскачивалась. Тучка давно вычеркнул себя из списков последователей Александра Матросова, благоразумно обошёл место возможного падения чуда светотехники и поднялся по лестнице. Немногочисленная публика, разноцветными островками заполнившая зал, степенно уничтожала разнообразные шедевры ресторанного повара и запивала их всевозможными напитками.
  В зале места были.
  На потолке висел большой вращающийся шар с наклеенными кусочками зеркал. Радужные зайчики разносились по всему залу, плавно скользя по стенам, полам и спинам культурно отдыхающих граждан. В углу, на специальном возвышении громоздилась аппаратура, и суетились музыканты, отсвечивая бликами в лучах прожекторов и софитов. Шло неторопливое таинство настройки инструментов и аппаратуры.
  За великолепным синтезатором импортного производства восседал сам Изя. В узких музыкальных кругах об этом человеке ходили легенды, он был основной темой для различных сплетен на городской скулёжке. Скулёжкой в то далёкое время называли площадь возле магазина "Мелодия", где ежедневно собирались бездельники и самые активные любители музыкального искусства всевозможных направлений и стилей. Здесь торговали импортными дисками, кассетами и журналами, договаривались о работе музыканты и обсуждали самые последние новости культуры. На скулёжке Тучка и познакомился с Изей. Говорили, что Изя играл в столичных ресторанах и сочинял музыку для многих популярных ансамблей. Ещё говорили, что он учился в знаменитой "Гнесинке", но не закончил ее, так как разошёлся с преподавателями во мнениях по вопросам музыкальной этики. Этот факт никого не удивил, Изя отрицал этику как таковую, и не только музыкальную. Некоторые друзья считали его нигилистом, всевидящие органы КГБ пытались пришить ему антисоветчину, но на самом деле он был просто пофигистом.
  Отец Изи, а точнее Олега Шевцова или Алика, как его называла мама, Павел Иванович Шевцов был главным конструктором авиационного завода. Уважаемый родитель хотел сделать из сына потомственного авиатора, но просчитался, отправив учиться сына в Тушкановский авиационный институт славившийся своими традициями в КВНе и художественной самодеятельности. Алик ещё на первом курсе пристрастился к музыке и юмору, а через год бросил институт и укатил в Москву. На этом неприятности почтенных родителей не закончились, Павел Иванович регулярно посещал в столице различные отделения милиции с целью вытаскивания своего отпрыска и закрытия дел о мелких хулиганствах. Нет, Изя стёкла не бил, не выражался он и в общественных местах, по меркам социалистической морали он вёл себя гораздо хуже. Однажды Алик взял старый отцовский кожаный плащ и пришил к нему вместо пуговиц монеты достоинством пятьдесят копеек, ладно бы решкой кверху, так нет, на пуговицах красовались настоящие государственные гербы, кстати, за эту шалость его и взяла на учёт знаменитая организация по защите государственных интересов. Ещё у него была старая чёрная шляпа с широкими полями и пришитой сбоку дверной ручкой. Изя уважительно снимал за ручку свой головной убор при встрече с милиционерами, те в свою очередь принимали учтивость за издевательство, и Павел Иванович снова был вынужден вмешиваться в работу правоохранительных органов и освобождать чадо из временного заточения.
  Сегодня на сцене ресторана Изя красовался в ярко красных галифе и армейских яловых сапогах, сверху его гардероб дополняли смокинг и бабочка. Длинные волосы и борода с усами придавали внешности владельца экзотического гардероба особый шарм, напоминая немногочисленным зрителям фрагмент из художественного фильма "Свадьба в Малиновке". Для полноты сюжета не хватало только папахи и деревянной кобуры с маузером.
  Изя увидел робко приближающегося к сцене молодого гитариста.
  - Тучка, привет, иди сюда, знакомься. Это Родион, или просто Радик, - со стула встал и галантно поклонился высокий парень в элегантном костюме и с бас гитарой в руках. - Это Савицкий, мы его Савой зовём, он у нас саксофонист. Говорят, что он играл ещё до второй мировой войны, - продолжил Изя.
  На помосте сидел худощавый старичок в джинсовом костюме и безучастно протирал бархоткой свой, и без того сверкающий, инструмент.
   - А вот и наш Ринго Стар. Это Витёк, он рубит на барабанах как бог, - Витёк кивнул головой, подбросил вверх палочки, легко поймал их и выдал длинную дробь с великолепными синкопами.
  Тучка тоже представился, пожал всем руки и занялся настройкой инструмента.
  Работать с музыкантами такого класса было очень легко и приятно. Репертуар превосходил по содержанию всё, что играл Тучка до сих пор, предпочтение отдавалось импровизациям и собственным сольным обработкам. Здесь играли всё: и джаз, и классику в современной обработке, и самые новые работы популярных зарубежных групп, и обыкновенные совковые шлягеры. Даже банальные трехаккордные мелодии звучали как настоящие шедевры. В "Старушке" работали настоящие профессионалы.
  Часов около десяти Изя сделал объявление:
  - Дорогие друзья! Наш хор и оркестр начинает заканчивать свою работу. Хорошего вам отдыха, - слово "Хор" в Изиной интерпретации прозвучало как "Хорь", что придало простому обьявлению неопределённую загадочность.
  Тучка начал собирать гитару и прятать её в чехол. Его действия остановил Сава.
  - Сынок, ты куда?
  - Так заканчиваем же, - простодушно ответил новичок. Все засмеялись. В разговор вмешался Радик.
  - Мы не шнаранты, мы лабухи. Лабухи нашару не лабают. Будет парнас - будут темы. Ясно? Пошли за стол, пора малость поберлять.
  - Без меня не начинайте. Я быстро. Я только посурляю, - крикнул Витёк и побежал к лестнице.
  Все присели за крайний столик. Засуетился официант. Музыканты решили взять - "Как всегда", Тучке пришлось что-то заказывать индивидуально. Опытные рестораторы наперебой давали дельные советы. Мнения разделились.
  - Бери, сынок, "Киевскую котлетку" с картошечкой, у нашего шефа отменные котлетки, - начал Сава.
  - Тучка, не слушай ты этого старпёра. У него зубов уже лет двадцать как не стало, вот он котлеты и берляет. Отбивнуху бери, она из натурального мяса делается и не штыняет старым маслом, - возразил вернувшийся Витёк.
  - Слушай сюда. Ты обязательно должен попробовать крученики. Это отпад. Я всегда их беру, - посоветовал Изя.
  Радик промолчал.
  От внезапного внимания Тучка немного растерялся.
  - А можно мне и котлеты и крученики? - спросил он неуверенным голосом.
  - Валяй. У нас всё можно. Особенно растущему организму. Юра, нам как всегда, а молодому котлетку и фирменные крученики. Да, и водочку два раза.
  На столе быстро стали появляться салаты, мясные блюда, куриный бульон для ветерана музыкального движения, минеральная вода и водка два раза в запотевших от холода бутылках. Все приступили к трапезе. Официант принёс бутылку шампанского.
  - Это новенькому от Зиночки, - проворный парень вытер бутылку, поставил её в ведёрко со льдом, загадочно улыбнулся и исчез. Улыбки появились и на лицах участников застолья, только Тучка не улыбался и, недоумённо оглядывался.
  - Ну чё, молодой, попал?
  - Куда попал?
  - Не куда, а с кем. На тебя наша Зиночка, буфетчица, запала. Теперь просто так не отделаешься. Вон она, за стойкой. Видишь, как глазками стреляет?
  Над барной стойкой гордо возвышалась заведующая буфетной продукцией ресторана. На вид Зиночке было лет около тридцати, хотя первое впечатление часто бывает обманчивым. Обильная штукатурка и недостаточное освещение могли запросто скрыть лет двадцать. На общем фоне ярко выделялся пышный бюст хозяйки в чёрной декольтированной блузке, чрезмерно подкрашенные тёмные глаза и ярко красные чувственные губы. Остальные достоинства были скрыты за самой стойкой. Зиночка томно улыбалась и загадочно подмигивала Тучке. От такого внимания у юного музыканта пропал аппетит, и началась икота.
  Ужин закончился. Ресторан заполнился посетителями под завязку. Народ дошёл до необходимой кондиции. Появились первые желающие продлить музыкальное сопровождение своего досуга. Дамы потянули своих кавалеров на танцевальную площадку. В зале зазвучали приветы и пожелания. Началась работа на парнас.
  - Наш хорь и оркестр поздравляет друзей из солнечного города Тбилиси и дарит имениннице Тамаре песню "Сулико".
  - Мы приветствуем наших гостей из далёкого Мурманска и дарим песню "Белая черёмуха".
  - Коллектив оптовой базы промтоварной продукции поздравляет своего главного бухгалтера Анну Алексеевну с юбилеем и дарит песню "Поспели вишни в саду у дядя Вани".
  Под занавес сыграли джазовую композицию Скотта Джоплина.
  Тучкина кандидатура на время травмы постоянного гитариста была одобрена единогласно.
  
  32. Любовь барменши.
  
  Зиночка Адамова была дамой самолюбивой и напористой, к тому же незамужней. Первого мужа она выгнала, второй и третий ушли сами. Ответственная работа на "рыбном" месте требовала железного характера. Мужики с ней не уживались. Видимо два мужских характера в одной семье это слишком много. К тому же барменша приносила в дом несоизмеримо больше доходов, чем самый оплачиваемый представитель сильной половины человечества в этом городе.
  Решение приручить молоденького студента пришло Зиночке уже в первые минуты его появления в зале ресторана. Ей очень нравился актёр советского кино Олялин и все остальные блондины, хоть немного походившие на кумира. Тучка был блондином. Весь вечер Зиночка пожирала глазами новый объект своего обожания. Она отправила музыкантам три бутылки шампанского и две армянского коньяка в надежде на внимание и взаимность. Бутылки исчезли, но обратной реакции так и не последовало. Новичок жеста доброй воли не оценил.
  Барменша не была щедрым человеком и поэтому разрывалась между привычкой к наживе и желанием завоевать сердце гитариста. Привычка победила. Было решено переходить от дорогой дальнобойной артиллерии горячительными напитками к дешёвому, но более эффективному средству...
  Музыканты занесли свои инструменты в "эстрадку" и отпустили Тучку дав последние напутствия.
  - У тебя всё нормально с владением инструментом, и со слухом полный порядок. Поработай над сольными импровизациями, - сказал Сава. Изя тоже вставил несколько слов:
  - И займись вокалом. Иногда сбиваешься. И поработай с сольными импровизациями. Нам репетировать некогда, да и негде. Поэтому нам нужны готовые профессионалы. Магнитофон есть?
  - Есть, конечно.
  - Вон, на полке возьми кассеты. Там есть джазовые и роковые темы, послушай, сам поиграй под музыку. Тебе ещё много работать нужно. А где ты учишься?
  - В строительном.
  - Где? Где? Я думал ты в "консерве", или на худой конец в "музе" занимаешься. То-то смотрю, что у тебя и с нотной грамотой проблемки.
  Тучка потупился.
  - Я в музыкальной школе учился. Правда, давно.
  - Да не дрейфь ты, всё нормально. Для любителя вообще прекрасно. Просто подумай, если хочешь профессионально заниматься музыкой, нужно учиться. Задатки у тебя хорошие. Сава, выдай молодому полтинник, честно заработал.
  - Спасибо. А это не много?
  - Нормально. Дают - бери, бьют - беги. И подарки свои забери. Вон, в углу стоят твои бутылки.
  - Спасибо, конечно, но бутылки пусть здесь останутся. Это Вам.
  Музыканты заулыбались. Изя махнул рукой.
  - Ладно, вали. Завтра, небось, рано вставать? Сопроматы там всякие изучать? Это мы птицы ночные. У нас уже бессонница.
  Тучка пожал всем руки, попрощался, и свалил.
   Пустые коридоры подсобных помещений не предвещали неожиданностей. Но любовь не дремала. Она поджидала гитариста у открытой двери комнаты обслуживающего персонала.
  Противник был застигнут врасплох. Атака прошла молниеносно. Сергей был втянут в тёмное помещение и самым циничным образом подвергнут Зиночкой примитивному насилию...
  
  - Серёжа, прелесть моя, я тебя полюбила с первого взгляда... Маленький мой... Ну, ты чего? Не бойся... Всё будет хорошо... Я же с тобой... Я тебя люблю... Милый мой... Любимый мой. Ну, давай. О боже! Как хорошо... Сладенький мой, как я тебя люблю. Ой, хорошо-то как!... Ты чего молчишь? Тебе плохо? О-о-о-ох... Хорошо...
  Тучка действительно молчал. Ради справедливости нужно заметить, что он пытался выдавить из себя что-то внятное, но так и не смог. Сначала он просто был ошарашен напором великовозрастной партнёрши, а впоследствии оказался придавлен к кушетке пышным бюстом насильницы. Женские прелести и чрезмерный запах заграничного парфюма затрудняли дыхание и не способствовали красноречию. Зина добилась необходимого результата, ослабила давление и освободила заложника.
  - Серёженька, золотце моё, радость моя. Не слушай этих придурков, они только и знают, что ржать по поводу и без. И не верь им, они тебе расскажут, что я распутная. Музыкантишки несчастные... Я хорошая... Я умею любить... Я тебя озолочу... Будешь жить со мной как у Христа за пазухой.
  Серёжа только что высвободился из-под заведующей, и новое напоминание о пазухе, даже христовой, вызвало в нём приступ свободолюбия и тоски. Тучка подскочил, натянул штаны и попятился к двери.
  - Нет... Всё нормально... Мне хорошо... Мне завтра в институт... Мне надо домой. Я пойду, А?
  - Серёжа. Тебе, правда, хорошо? Ну, куда ты? Иди ко мне.
  - Да, правда, хорошо... Мне надо. Извините, - Тучка добрался до дверей, дёрнул за ручку и просочился на волю.
  - Серёжа!!! Сергей!... Вот говнюк. И этот смылся... Да, мать, постарела... А мальчик культурный, извините, сказал...
  Зина включила свет и подошла к зеркалу, посмотрела на своё отражение, провела рукой по холодному стеклу, - ну что, размечталась? На свеженькое потянуло? А он, смотри как дёрнул... Ни тебе спасибо, ни нам до свиданья. Только пятки засверкали... А я ещё ничего, ещё могу. Такого птенчика приголубила! - Адамова улыбнулась. - А ну их к чёрту, кобели проклятые. От них только аборты и морщины... - Она поправила причёску сбившуюся набок, одёрнула свои прелести и пошла сдавать кассу. В коридоре раздалось сочное сопрано:
  ..."Зачем вы девочки красивых любите,
  не постоянная у них любовь"...
  
  Вечер Зиночке принёс надежду, радость, разочарование и основательную брешь в личном бюджете. Зиночка поклялась себе, что больше не станет дарить мужикам дорогих подарков, даже в виде алкогольных напитков.
  Тучка брёл по улице в состоянии парового котла с поломанным клапаном и критическим давлением в кипящих трубах. Впечатлений для нормального восприятия действительности на один день выпало слишком много, и были они глубоко противоположными как по смыслу, так и по содержанию.
  
  
  33. Операция "хрусталь".
  
  Каждую субботу в тридцать третьей комнате проводился парково-хозяйственный день, или сокращённо ПХД, как назвал его Дядя в память о воинской службе. От других он отличался тем, что в этот день проводились общехозяйственные мероприятия: закупали продукты, стирали, готовили, убирали. Но основным священнодействием субботы было проведение операции "хрусталь". К благородным изделиям, стоящим на полках сограждан за пыльными стёклами сервантов, эта операция никакого отношения не имела. Всё было гораздо банальней. В этот день сдавали бутылки собранные за неделю. От успешного проведения операции зависело материальное благополучие обитателей комнаты в течение выходных дней, а иногда и целой недели. На результат работали все, и хозяева комнаты, и многочисленные гости. Учитывая то, что в те далёкие времена кроме спиртной продукции в стеклянную тару разливали и молочную, то к субботе бутылок собиралось нешуточное количество. Стеклянные "человечки" становились непослушными, выкатывались из укрытий, выпадали из тумбочек, высыпались из шифоньера, бросались под ноги и мешали передвижению. Для укрощения строптивцев необходимы были кардинальные меры.
  
  - Сегодня сдавать хрусталь пойдёт Кеша и Болик с Лёликом. Мы с Тучкой займёмся кухней и уборкой. Если не хватит наших сумок с чемоданами, попросите у Забора, он запасливый, - отдал приказ Дядя, старший как по званию, так и по возрасту.
  - Я не могу, у меня нога болит. Я в прошлый раз ходил, - запротестовал Кеша.
  - Кто не хочет грузить люминий, будет грузить чавуний. Короче, тогда ты убираешь в комнате и несёшься в магазин за продуктами. Учти, картошки нам надо не менее десяти кило, плюс макароны, хлеб, морковь, колбасу, масло..., - Дядя закончить не успел.
  - Я согласен сдавать бутылки, - Кеша решил быстро исправить своё заблуждение в понимании справедливости.
  - Я и не сомневался, - улыбнулся Дядя.
  
  Стеклотарой наполнили все пустые средства перенесения тяжестей. Сумок не хватило, пошли к Заборному. Возле комнаты знаменитого ловеласа собралась толпа.
  - Что дают? - Поинтересовался на ходу Кеша.
  - Не дают, а даёт. Сан Саныч бабку какую-то притащил, - раздалось из толпы.
  - Кого, кого?
  - Бабку, настоящую, в чёрном платочке, и горбатую, - пояснила публика.
  - Зачем? - резонно удивился Кеша.
  - Зачем? Зачем? В шахматы играть. Слышишь, что вытворяют?
  За дверью раздавался скрип кровати и звуки, напоминающие трубный зав оленей в период весеннего гона.
  - Да, фрукт этот Забор. А у кого есть большая сумка или чемодан? - спросил Болик.
  - У нас есть, - ответили белорусы, - только они в комнате, а нас Сан Саныч выгнал.
  - Понятно, замкнутый круг. Пойду Дяде доложу, - Кеша покинул любопытствующих слушателей, и отправился на доклад.
  - Дядя, сумки нам ещё долго не увидать. Там Забор какую-то старушку финтифлюкает.
  - Что?
  - Забор, говорю, бабульку привёл и делает с ней внучат. Говорят, что ей лет сто, что она косая и горбатая.
  - Не понял. Куда привёл?
  - В комнату привёл. Всех выгнал и занимается сексом.
  - Интересное дело. Ладно, я сейчас разберусь. Ну никуда без меня, как малые дети, - Дядя пошёл выручать бабушку из рук маньяка и некрофила.
   Дверь затрещала под мощными ударами дядиных кулаков.
  - Забор, завязывай хренью заниматься! Пацанам уроки учить надо. Вон Юрон с Васьком уже посинели от онанизма в коридоре. Пожалей молодняк и отпусти пенсионерку, ещё помрёт на кровати.
  Дядины потуги были напрасны, характерные звуки за дверью продолжались.
  - Давно вы здесь дрочите? - спросил Дядя, обращаясь к соседям вечного студента.
  - Да нет, сегодня не долго. Часа два, - ответил Василий.
  - А в прошлую субботу он девчонку приводил, красивую такую. Так ту вообще на ночь оставил. Под утро начал её с кровати выгонять, и кричал, чтобы к Ваське шла, - перебил земляка Юра.
  - Ну, и что дальше? Пошла? - Поинтересовался Дядя.
  - Пошла. Куда ей деваться в три часа ночи.
  - А ты как Вась? Тебе понравилось?
  - Чяго хорошаго. Усю ночь ня спав. Вона варочаеться. Заснёш тут, - от волнения Вася выпалил тираду на родном наречии.
  - Молодец... Боец... Красавец, - похвалил белоруса Дядя.
  Все засмеялись. Звуки прекратились. Послышался шёпот и возня. Через несколько минут дверь открылась. На пороге стоял гордый Александр Заборный в чёрном халате с вышитыми павлинами на спине.
  - Что за шум? Кому я понадобился? Или что горит?
  - Совесть поимей, Саня. Народ голодный до баб, а ты тут публичные выступления устроил, - снова заговорил старший по званию Дядя.
  - До двадцати трёх ноль-ноль, имею полное право, - ответил Заборный, - Цыпочка, давай прощаться, у меня с мужиками разговор намечается. Я тебе позвоню, кисонька моя, - обратился он к своей гостье.
  Мимо любопытствующих соседей проскочила укутанная платочком невысокая фигурка в сереньком пальтишке. Хохот прокатился по коридору и затих в вестибюле на первом этаже.
  - Во я дал! - потянулся и зевнул Саныч, - так чё надо было-то?
  - Ну, ты, Саня, и конь педальный. Сумки гони. Нам тару сдавать надо.
  - И это всё, Дядя? И по такому пустяку вы меня от дела оторвали?
  - Кому пустяк, а кому и нет.
  - Ну ладно, берите, мне не жалко. Могли и сами взять, я не стеснительный, - Саша ещё раз потянулся, заулыбался и пошёл за сумками. Довольные белорусы-первокурсники засеменили в комнату за своим предводителем.
  Их заждались любимые учебники.
  
  В этот раз план по сбору бутылочной продукции был перевыполнен. Всю стеклянную тару с большим трудом расфасовали по категориям и упаковали в две сумки и два больших чемодана. На операцию пришлось привлекать и соседского отличника, Семёна Колышкина. Всё было справедливо: Сеня отвечал за молочную продукцию, остальные - за разную. Каждому досталось по одному месту "брутто".
  Со страшным звоном и в сопровождении нелитературных изречений компания носильщиков отправилась к ближайшему приёмному пункту.
  Кеша проклинал Дядю и свою неосмотрительность в выборе субботней повинности. Десять килограммов картошки казались ему детской шалостью, сумка была не просто тяжёлой, а практически неподъемной, она с невыносимым постоянством норовила выскочить из рук и отдавить пальцы на ногах. Остальным участникам мероприятия было не слаще. Сеня с упорством кота в брачный период ронял свой чемодан с молочной тарой, чем вызывал чрезвычайное любопытство останавливающихся на улице прохожих и справедливое возмущение друзей. Братья пытались организовать переноску тяжестей методом паровозика, для чего каждую сумку брали за ручки два человека, а чемоданы доставались крайним, но этот метод быстро отмели по соображениям справедливости. В результате такого новшества всё время оставался лишним или один человек или один чемодан. После всевозможных экспериментов вернулись к первоначальному разделению труда: один человек - одна единица груза.
  Передвижение бутылочников по городу не осталось незамеченным. Движение автотранспорта на дороге остановилось. Любопытствующие водители создали пробку. Блюстители порядка проявили небывалую бдительность. Милиционеры несколько раз проверяли документы и содержимое сумок с чемоданами, но каждый раз вынуждены были отпускать предполагаемых преступников.
  
  Приёмный пункт встретил оптовых сборщиков стеклотары сдержанно и без особого энтузиазма. Очередь приняла ребят за туристов отставших от поезда и потерявшихся в лабиринтах миллионного города.
  - Кто крайний, - вежливо поинтересовался Сеня Колышкин, подтаскивая чемодан поближе к очереди и вытирая платочком обильную испарину со лба и шеи.
  - Я крайняя, - ответила аккуратненькая старушка с несколькими молочными бутылками в авоське, с крайним изумлением посматривая на Сенин чемодан, - Но здесь не вокзал, здесь бутылки принимают.
  - Я знаю.
  - ?
  К очереди подползла отставшая часть каравана. Народ начал перешёптываться и тыкать пальцем в студентов и их огромные баулы.
  
  Очередь вообще является интересной субстанцией. В очередях люди знакомятся, делятся радостью и горем, обсуждают последние политические новости, спорят о забитых голах в очередном матче любимой футбольной команды, перемывают кости звёздам кино и эстрады. Очередь объединяет в себе и уравнивает в шансах на счастье очень разные категории населения. У всех представителей очередей одна проблема на всех, хватит или не хватит продукта, ради которого эта очередь собралась. Очередь приёмного пункта стеклопосуды ещё более специфична. Здесь люди не покупают, а продают. Продают они совершенно ненужные, но тяжёлые вещи, которые приносят, а часто и привозят в огромных количествах. Каждый владелец большого количества посуды может стать виновником закрытия пункта по причине отсутствия пустых ящиков или денег. Студенты со своими сумками и чемоданами вызвали справедливое возмущение очереди.
  - Вы это всё собираетесь сдавать? - Полюбопытствовала очередь.
  - Да, а что? - ответил вопросом на вопрос Кеша.
  - Да ничего. Просто интересно. Где можно насобирать столько бутылок? - Не унималась очередь.
  - Ничего особенного. На перекрёстке, возле гостиницы "Мир" машина перевернулась с пустыми бутылками. Там все собирают.
  - И что? Милиция позволяет? - Заинтересовалась очередь.
  - Они сами предлагают людям собирать. Только не разрешают перебирать. Заставляют брать и целые и битые. Битые нужно в мусорник относить, а целые потом можно забрать себе. Щас покажу... Сеня, открой чемодан.
  Семён с большим недоумением выполнил просьбу товарища и открыл свой чемодан.
  - Видите. Сеня у нас лентяй и жмот... Сеня, ты почему битые бутылки не выбросил? Их же всё равно никто не примет.
  - Да пошёл ты. Скажи спасибо, что вообще с вами пошёл, - ответил Семён, не вникая в суть происходящего разговора. От усталости у него подкашивались ноги и не работала голова.
  Очередь потихоньку зашевелилась, забурчала и начала незаметно таять. Через пять минут в очереди остался мужик с тачкой доверху забитой бутылками и бабушка с авоськой. Многочасовая толпа исчезла. Студенты от неожиданности отвесили челюсти. Первым очнулся Болик.
  - Оба-на. Это что? Куда народ подевался? - спросил он у старушки.
  - Так, пошли бутылки к гостинице собирать, - ответила бабушка.
  - Какие бутылки?
  - Ну, те, что из машины высыпались. Что вы собирали.
  - Понятно. А вы чего не пошли?
  - Да куда мне? Я старая. Пока дойду, там всё кончится.
  - Понятно. Не всех дураков война погубила, - пробормотал Кеша.
  - Что?
  - Нет, нет, ничего. Вы правильно сделали. Там уже при нас бутылки заканчивались.
  Мужик с тачкой заулыбался. Видимо его сомнения по вечному вопросу: "бежать или не бежать", был удовлетворён.
  Сдерживая хохот, ребята зашли в павильон, быстро рассовали бутылки по ящикам, схватили сумки с чемоданами, получили деньги и, несмотря на усталость, рванули в общагу. Скоропалительное бегство было вызвано небезосновательным опасением, встретиться с обманутыми представителями алчущей бутылочной братии.
  Счастливые обладатели тридцати двух рублей и сорока восьми копеек, вырученных за стеклотару в столь короткие сроки, всю обратную дорогу спотыкались от смеха. По их лицам текли слёзы счастья от выполненного долга и разочарования в разуме человечества.
  
  34. Сафари за тумбочкой.
  
  На вырученные от стеклотары деньги закатили веселье. Ужинали супом из пакетов с добавлением картошки и предварительно поломанных макаронов. На второе приготовили незаменимую жареную картошку с салом.
  Многие дилетанты считают сало национальным достоянием украинской кухни. Это самое настоящее заблуждение. Сало - достояние студенческой кухни вне зависимости от национальной принадлежности. Нет ни одной комнаты в студенческом общежитии, где бы нельзя было найти хоть маленького кусочка сала. Хранят его обычно в стеклянных банках предварительно засыпав солью. Банки выставляют в студенческие холодильники, или проще, посылочные ящики привязанные верёвками к подоконнику.
  Сало, это продукт очень калорийный, неприхотливый в хранении и универсальный в приготовлении. Его едят нарезанным тонкими ломтями с чёрным хлебом и обильно политым горчицей или хреном. Его шпигуют чесноком и томят в духовке. Из него делают великолепные золотистые шкварки, которыми можно заправлять макароны, супы, картофель пюре или просто есть ложкой со сковороды. Оставшийся от приготовления жир тоже не выливают в унитаз. Он прекрасно заменяет сливочное или подсолнечное масло, а о маргарине вообще речь не идёт. На нём жарят всё что угодно. И, наконец, в него просто макают хлеб или на нём делают гренки из прошлогоднего хлеба, ненароком найденного во время перестановки скудной мебели после очередного ПХД.
  Студент без сала, что солдат без винтовки. Воевать он может, но победить никогда.
  
  Ужин запивали любимыми напитками. Семён Колышкин пил кефир по двадцать четыре копейки, остальные относительно дорогой "Приморский портвейн" разлитый в городе Тушканове одноимённым винзаводом. Сосредоточенное молчаливое застолье после уничтожения первого блюда, второго и нескольких бутылок сомнительного алкогольного напитка в винных бутылках постепенно начало наполняться звуками и активной вознёй.
  - Дядя, а ты знаешь, что у нас мыши завелись? - неожиданно спросил Тучка. Все присутствующие одновременно прекратили жевательные движения и упёрлись глазами в нарушителя тишины.
  - Бред. Какие мыши?
  - Самые настоящие. Маленькие, серенькие. Они в тумбочке пачку с макаронами разгрызли и нагадили. Можешь посмотреть. Я когда брал макароны, увидел, - особо любопытные бросились к тумбочке.
  - Правда, погрызли, - сказал Болик.
  - Точно, насрали, - подтвердил Лёлик.
  - Это мы макароны с мышиным дерьмом ели? А я и думаю, почему они такие вкусные, - поинтересовался Кеша.
  - Вы меня за кого держите? Я новую пачку взял. А эту на приманку оставил. Мышей нужно выловить, они нас по миру пустят. Самим жрать нечего, - ответил разволновавшимся собеседникам Тучка.
  - Легко сказать. А где мы мышеловку возьмём? - попытался уточнить Сеня Колышкин, выковыривая спичкой из зубов застрявшее сало.
  - Где, где? В магазине, - попытался проявить интеллектуальные достоинства Дядя.
  - Да не надо никаких мышеловок. Мы на литровую банку их ловить будем, - в разговор вмешался всезнающий Кеша.
  - ???
  - Это очень просто. Нужна банка, кусочек сала и обыкновенный пятак. Сало прикрепляем на дно банки, затем ставим перевёрнутую банку, наклонив один конец и подставив под него пятак. Устанавливаем данную конструкцию возле тумбочки с макаронами. Мышка бежит к нашей пачке с макаронами, по дороге замечает сало на дне банки и начинает прыгать за салом. Пятачок падает, а мышка остаётся в банке, и заметьте совершенно целая и невредимая.
  - Класс. А зачем нам живая мышь? - захлопал в ладоши Болик.
  - Как зачем? Посадим в трех литровку, и будем кормить. Интересно же. И ни у кого такого нет. Можно даже опыты проводить с ней, ну, там, что она ест, что пьёт?
  - Это что-то новенькое. Кеша - юный натуралист. Только портвейном не поите. Говорят, что его формулу у наших спецов американцы уже пять лет пытаются купить, - вмешался Дядя.
  - Зачем это им? - Не понял Сеня.
  - Это лучшее средство от крыс и тараканов.
  Народ развеселился. Послышались всевозможные предложения по различным способам и методам исследования и дрессуры братьев наших меньших.
  Охоту решили не откладывать. "Сафари" на мышей назначили на предстоящую ночь. Сало и пятаки нашлись сразу. С банками была заминка. Вся стеклянная посуда осталась в приёмном пункте. Близнецы прометнулись по соседям и принесли целых три банки. Решили не мелочиться и установить все. Гости тридцать третьей комнаты, несмотря на отчаянное сопротивление, были изгнаны рано. Легли в кровати. Охота началась.
  Целых полтора часа великие ловцы грызунов сидели в темноте, тщетно прислушиваясь к различным звукам ночной жизни студенческого общежития. Слышали всё. Слышали топот и маты подвыпившей толпы носившейся в коридоре четвёртого этажа, слышали беззаботный храп Семёна Колышкина в соседней комнате, слышали звуки борьбы Сан Саныча с очередной сестрёнкой, слышали возмущённые причитания белорусов под собственной дверью, слышали странные звуки, доносившиеся из туалета, слышали крик котов на крыше и шелест крыльев пролетавшей невдалеке совы.
  Не слышали только мышей.
  Портвейн, темнота и усталость сделали своё дело. Охотники заснули прямо на своих кроватях, условно названных засадой.
  
  - Есть! Целых две! Сработало! - Кеша сидел возле своей ловушки и радостно кричал. Тучка с Дядей сразу проснулись и тоже бросились к удачливому охотнику. Действительно опыт удался. В двух банках сидели маленькие серенькие зверьки и с любопытством разглядывали через толстое голубоватое стекло своих новых хозяев.
  - Давайте их пересадим. Тащите бумагу и трёхлитровые банки, - скомандовал Кеша. Он подсунул под банку бумагу, прижал её к горловине, закрыв выход беглецам, перевернул банку и вытряхнул мышку в принесённую более объёмную тару. Со второй жертвой манипуляцию повторили.
  Через несколько минут подопытные животные сидели в своих новых домиках. Дно банок было услано клочками порванной бумаги и обильно посыпано остатками вчерашнего ужина. На смотрины сбежалась добрая половина обитателей общежития. Кеша ходил с гордо поднятой головой. Экспонаты невозмутимо поглощали скудные студенческие харчи. Зрители весело наблюдали за происходящим.
  - Гляди! Она сало в руки взяла и жрёт.
  - Не в руки, а в передние лапы.
  - Да какая разница. Во зараза... Насрала.
  - А эта. Смотри, как вылупилась.
  - А интересно они от дыма не помрут?
  - А плавать умеют?
  - А семечки они есть будут?
  Банки начали поочерёдно наполняться табачным дымом, водой, семечками и всякой разной ерундой. Мыши спокойно поглощали семечки, не обращая внимания на табачный дым, ловко плавали в воде, и быстро бегали по насыпанным старым шариковым ручкам, тщетно пытаясь выскочить через горлышко банки на свободу.
  Опыты прервал Дядя, вернувшийся из магазина с пивом.
  - Все свободны. Бесплатный цирк окончен. Пять минут просмотра, три рубля. Членам студсовета скидка пятьдесят процентов. Кто не успел, тот опоздал.
  Народ не стал дожидаться продажи входных билетов и быстренько рассосался в створе дверного проёма.
  - А интересно, что если их покрасить? - задумчиво промолвил Тучка.
  - В каком смысле?
  - В прямом. У меня есть два баллончика с нитрокраской. Один красный, другой жёлтый. Давайте их покрасим и выпустим. Убивать их всё равно никто не будет, жалко. А так интересно.
  - Точно, - подхватил Кеша, - и выпустим к бабам в общагу. Я всё равно сегодня в гости собирался. Во хохма будет. Представляете, если кто увидит?
  
  Сказано, сделано - слово не воробей.
  О дальнейшей судьбе цветных мышей никто достоверной информации не имеет, только говорят, что их неоднократно видели в женском общежитии, что такое явление вызывало немало шума и разговоров, и что даже одна вахтёрша после встречи с невиданными животными была отправлена на обследование в больницу для душевнобольных.
  
  35. Омами по Забору.
  
  Одним из основных предметов будущих инженеров была электротехника. Нет, не теоретические основы электротехники, от которых плакали все студенты без исключения. Кстати, будет справедливым заметить, что преподаватели тоже плакали. Такое явление как магнетизм переменного тока не мог объяснить даже заведующий кафедры. На прямые вопросы он всегда давал обтекаемые ответы:
  - Читайте книги и мои лекции.
  Читать три огромных тома было скучно, а читать лекции бесполезно. Лектор монотонно перечитывал учебник, отчего первая половина жаждущих знаний студентов тупо всё переписывала, а вторая, относящаяся к процессу обучения творчески - спала.
  Огромным счастьем студенты считали последние изобретения японских инженеров в области электроники. Это благодаря их детищу в виде калькулятора с функциями, переводящими синусы в косинусы, тангенсы в котангенсы, а интегралы в дифференциалы, студенты технических вузов навсегда распрощались с логарифмическими линейками. Японское удовольствие, конечно, было не из дешёвых, но в складчину, и при большом желании можно было шагнуть в новую эру цифровых технологий.
  
  Другое дело электротехника, прикладная наука, её можно было не только читать, но и видеть, и даже щупать. Кабинет электротехники был наполнен всевозможными приборами, аппаратами, машинами и механизмами с электрическими приводами. Кроме того, электротехнику вёл Иван Иванович Басов, проректор по научной работе, всеобщий любимец и оригинал. Он не только умудрялся держать аудиторию в постоянном внимании благодаря своеобразной манере ведения лекций, но и на практических занятиях старался разнообразить нудный процесс обучения различными опытами и примерами. Ещё Иван Иванович считался большим любителем современной поп и рок музыки. Он слыл завсегдатаем знаменитой скулёжи. Рассказывали, что коллекция его пластинок насчитывала несколько сотен экземпляров. На лекциях проректор появлялся с дорогим кейсом крокодиловой кожи, в стоптанных, но ещё приличных кроссовках фирмы Адидас и потёртых джинсах. В холодное время его гардероб дополнялся поношенным замшевым пиджаком.
  
  - Заборный и братья Шубмессеры к доске. Сегодняшняя тема, электронные измерительные приборы и в частности омметр. Омметр, это прибор, представляющий собой пластиковый корпус с цифровым табло и установленным внутри магнето. Заборный, для чего применяется омметр?
  - А? Омметр?
  - Да, именно омметр.
  - Так понятно же... Омметр применяется для измерения.
  - Измерения чего?
  - Ну, так ясно же для чего. Омов.
  - Правильно, товарищ Заборный. Для измерения сопротивления в электрических цепях.
  - А в чём измеряется сопротивление? Заборный.
  - А? Сопротивление?
  - Да, точно. Сопротивление.
  - Так ясно же в чём.
  - Кому ясно.
  - Так всем ясно.
  - А вам ясно?
  - Естественно. И мне ясно, - Сан Саныч лихорадочно шарил глазами по кабинету в поисках ответа на заданный вопрос. Благородные товарищи от беспорядочных подсказок перешли к хоровому скандированию:
  - В омах. В омах. В омах.
  - В омах, - подхватил Саша.
  - Правильно, в омах. Если вы мне ещё скажете, в чём измеряется электрический ток и напряжение, то я вам поставлю пятёрку. Кто будет подсказывать, получит пару, - хор притих.
  - Так, это. Ясно в чём, - вечный студент лихорадочно копался в самых сокровенных уголках своей памяти.
  - И все же.
  - Во, точно. В амперах и вольтах.
  - Браво, товарищ Заборный. Вы по праву заслужили оценку отлично. Я думаю, что до пятого курса вы сможете узнать, что кроме всего прочего существует и закон Ома, который регулирует взаимодействие между выученными вами понятиями. Для будущего электромеханика это просто необходимо, поверьте мне на слово. Теперь перейдём к практическим занятиям. Правый Шубмессер держит прибор, левый крутит ручку. Заборный измеряет сопротивление вот этой лампочки.
  Братья начали выполнять свои обязанности, в точности соблюдая инструкции преподавателя. Сан Саныч взял провода и приставил их к зажимам лампочки. Он не знал, что провода нужно прикреплять к зажимам, а не держать руками. Левый Шубмессер крутанул ручку прибора. Мощный заряд электрического тока прошёл через одну руку великого знатока электротехники и вышел через другую, основательно потревожив дремавшее до сих пор серое вещество черепной коробки и разные прочие внутренние органы. В Сашиных глазах проскочила искра сознания. Он громко крикнул и выбросил провода. Добрые сокурсники грохнули от хохота. Иван Иванович невозмутимо продолжил.
  - Итак, товарищ Заборный. Каково сопротивление данного электрического прибора?
  - Э-э-э-то. Он меня ударил.
  - Кто вас ударил?
  - Этот, омметр.
  - Чем он вас ударил?
  - Током.
  - Правильно, товарищ студент. Бьёт именно электрический ток, а не напряжение. А что с сопротивлением?
  - Я не разглядел.
  - Ну что ж, попробуем ещё раз.
  - А можно чтобы кто-то другой подержал провода?
  - Почему? Вам не понравилось?
  - Если честно, то не очень.
  - Провода в руках держать вообще-то не рекомендуется. Прикрутите их лучше к зажимам вот этими винтиками и спокойно смотрите на табло. Затем измерите сопротивление диода и транзистора. Данные занесёте в журнал.
  - А пятёрка?
  - Вы не на базаре, Заборный. Сказано - сделано.
  
  После урока Басов попросил Тучку задержаться.
  - Мизин. Если не ошибаюсь, Сергей?
  - Да. Не ошибаетесь, Иван Иванович.
  - Сергей, я к тебе не совсем с обычной просьбой. Я знаю, что ты среди музыкантов крутишься, на скулёжке тебя видел. Я хочу тебя попросить об одном одолжении.
  - Конечно. Иван Иванович. Я постараюсь.
  - Да не торопись ты, не перебивай... Я уже давно разыскиваю диск Эмерсона "Картинки с выставки". Только мне нужен оригинал и нулёвый ну, в крайнем случае, в идеальном состоянии. О башлях не волнуйся. Я возьму за любую цену. Поспрашивай там у своих.
  - Хорошо. Конечно. Поспрашиваю, - пообещал озадаченный неоднозначностью жаргона своего проректора студент и побежал догонять товарищей.
  
  36. Проректоры тоже люди.
  
  Тучка обещание, данное Басову, выполнил. Диск Эмерсона оказался у Изи. Изя диски не собирал, он писал музыку на магнитофонных бабинах, переписывая её с новых пластинок, привозимых всевозможными друзьями и поклонниками. После перезаписи диски обычно продавались. На ближайшей скулёжке Изя был представлен Тучкой Ивану Ивановичу. У музыканта оказалось множество редких пластинок, о которых давно мечтал увлечённый меломан по призванию и проректор по должности. За посредничество в коммерческой сделке Тучка получил от Изи заслуженную долю и разрешение пригласить друзей в "Старушку" для празднования удачной продажи.
  
  В числе гостей оказались Болик с Лёликом и вездесущий Дядя. Кеша срочно уехал на свадьбу родного брата в свой любимый город Подковыров, и принять любезное приглашение на бесплатный банкет не смог.
  Друзья самозабвенно наслаждались дармовым ужином, великолепным интерьером ресторана, и многочисленными молодыми дамами, весело щебечущими за своими столиками. Барменша Зина при виде Тучки данное себе слово не сдержала. На столе музыкантов и юных гостей снова появилось шампанское и коньяк, в надежде на новые любовные приключения.
  
  - Дядя. Смотри, Басов, - обратил внимание на входившего человека Болик.
  - И не один, - подметил Лёлик, указывая на даму, сопровождавшую проректора.
  - Ты смотри, в костюмчике, при галстуке. И дама в вечернем платье. Интересно это его жена?
  - Я слышал, что он не женат.
  - Да не пяльтесь вы на него в две морды как из двустволки. Видите, он делает вид, что нас не замечает, - одёрнул разволновавшихся близнецов Дядя, - и нам лишний раз светиться нет смысла.
  Ребята отвернулись и занялись поглощением водочки под солёные рыжики и мясной салат.
  Между тем Иван Иванович прошёл со своей спутницей в дальний конец зала. Он элегантно подвинул её стул и жестом позвал официанта. Басов действительно выглядел сегодня непривычно. Элегантный чёрный костюм выгодно подчёркивал его стройную фигуру и обильную проседь на густой шевелюре. Его манеры напоминали отрывок из старого кинофильма о благородных гусарах и светских балах. Напротив сидела очаровательная спутница. Она была явно моложе своего кавалера и с большим успехом могла быть кем угодно: дочерью, соседкой, племянницей, секретаршей, невестой, двоюродной тётей или, в конце концов, просто продавщицей мороженого. Парочка сделала заказ.
  - Ты смотри, губа не дура. По коньячку решили пройтись. А баба у него классная, - снова начал Болик.
  - Так, мужики. Если я ещё раз увижу, что вы на него пялитесь, я вам в рыло дам. Не хватало ещё нам врага нажить, - снова попытался урезонить братьев Дядя.
  - Не дрейфь, Дядя. Я за ним в зеркало незаметно смотрю.
  - В зеркало? В зеркало можно, только незаметно.
  
  Между тем вечер шёл своим чередом. Музыканты несколько раз начинали заканчивать свой вечер. Зина стреляла глазами в сторону Тучкиных друзей. Отдыхающие разбились на танцующие пары и шумные компании. В воздухе висел звон столовых приборов, двигающихся стульев, спорящих знатоков политики, отменно разбирающихся в текущем моменте, и посудомоечной машины натужно работающей в подсобном помещении.
  Периодически зал взбадривался заказанными музыкальными произведениями:
  "Ах, варьете, варьете - шум в голове.
  Мы, кажется, где-то встречались, наверняка.
  Она улыбается всем... Нет! Только тебе.
  Но как-то не взаправду и слишком издалека"...
  
  - Дядя! Смотри! Во блин.
  - Ну, что там ещё, Болик? - Нехотя спросил Дядя, с большим трудом отрываясь от очередной порции жульена.
  - Дама отвесила оплеуху Басову и смылась. А он теперь жрёт коньяк фужерами для минералки.
  - О боже, Болик! Да оставь ты человека в покое, пришла, ушла. Это их личное дело. Где твоя еврейская интеллигентность? Тебя что, мама учила подглядывать за чужими людьми?
  - Моя еврейская интеллигентность проиграла борьбу с моим еврейским любопытством.
  - Тогда сопи в две дырки и удовлетворяй потребности победителя молча. Понял?
  - Понял... А если он нажрётся?
  - Кто? Твой победитель?
  - Нет. Басов.
  - Не будь дураком, он взрослый человек. Сам разберётся... Заткнись. Дай поесть.
  Болик заткнулся, но продолжал наблюдать за своим преподавателем через отражение в зеркале. Басов заказал очередную бутылку коньяка. С каждым опустошённым фужером его голова начинала склоняться всё ниже к столу, рискуя остановиться в овощном салате или в ассорти из апельсин и яблок. В конце концов, он допил очередную бутылку и откинулся на спинку стула с закрытыми глазами.
   Оркестр продолжал работу:
  ..."Скорей бы уж полночь, и вот закрыт ресторан.
  Домой от табачного смрада и винных луж.
  Сегодня ее опять провожал капитан...
  По-моему, она врет, он ей совсем не муж"...
  
  В подтверждение песне ресторан действительно начал закрываться.
  - Мужики, а что с Иваном делать? - спросил Тучка, вернувшись из эстрадки, - бросать здесь как-то неудобно. Вдруг в ментовку загребут?
  Начались прения.
  - А что с ним делать?
  - Может, домой отвезём человека?
  - А кто знает, где он живёт.
  - Так у него и спросим.
  - Ладно. Давайте поймаем тачку и отправим.
  
  Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Выудить место жительство у Ивана Ивановича не предоставлялось возможным. Он улыбался, говорил о любви к студентам, лез целоваться, топтался по ногам, подкуривал сигареты со стороны фильтра и всё время кричал, что все бабы сволочи. После неоднократных и бессмысленных уговоров было решено везти его в общежитие. Такси остановили с тыльной стороны общежития. В целях конспирации, проректора затащили через окно постирочной, по уже знакомому пути, которое удачно испытал "щенок" боксёра. Уложили его на Кешину кровать. Рядом с кроватью оставили банку с водой и бутылку пива. Равномерный мелодичный храп проректора сопровождал беспокойный сон хозяев комнаты до самого утра...
  Проснулся гость рано, только начинало смеркаться.
  - Есть кто живой?
  - Есть, - отозвался Дядя не, высовывая головы из-под одеяла. Тучка тоже рассекречиваться не стал.
  - Пиво мне?
  - Вам.
  - Спасибо, - ответил гость, откупоривая бутылку. Содержимое исчезло в иссохшем организме за считанные секунды. Сознание начало возвращаться, - А где это я?
  - В студенческом общежитии, - раздался голос из-под одеяла.
  - Какого института?
  - Строительного.
  - Понятно... Я ничего противоправного не делал?
  - Нет.
  - А как я сюда попал?
  - Через окно постирочной.
  - Через окно попал, через окно и пропаду. Это на первом этаже первая дверь направо?
  - Да.
  - Я вам ничего не должен?
  - Нет, всё в порядке.
  - Лишнее болтать не рекомендую.
  - И в мыслях не было.
  - Ну, тогда пока. Можете не провожать.
  - До свидания.
  
  Дверь за Басовым закрылась. Из-под одеял высунулись два хитрых лица. Одно с чёрной копной взъерошенных волос, другое с белой. Лица некоторое время смотрели, не мигая, друг на друга, постепенно начиная расти в ширину. Улыбка растянула губы, стараясь соединить их с ушами. Не промолвив ни слова, хозяева лиц снова зарылись в постельных принадлежностях, и только частые всхлипывания и подёргивания одеяла ещё некоторое время нарушали спокойствие комнаты Љ33.
  Это была истерика.
  По молчаливому согласию друзья больше никогда не вспоминали прошедшее приключение.
  
  37. Ловец форели и укротитель белок.
  
  Незаметно летит время. Как это не удивительно, но снова наступила осень. Опадающие с деревьев листья покрыли всё, что могли: землю, асфальтовые дорожки, крыши припаркованных автомобилей, деревянные лавочки и даже светомузыкальный фонтан в парке отдыха. Красный, жёлтый, оранжевый, коричневый, багряный и небольшие остатки зелёного цвета заполонили городские улицы. Такое впечатление, что природа специально решила выбросить невероятную палитру своих возможностей перед мрачным однообразием бело-чёрной зимы. Дети весело носятся по тротуарам, разгребая ногами разноцветный ворох шуршащих кусочков отмирающей жизни. Собаки с особым удовольствием поднимают задние лапы на собранные дворниками кучи.
  В этот переходный период природного противостояния весь советский народ отмечает октябрьские праздники. Студенчество, как передавая часть молодёжи, не могло оставаться в стороне, от всенародного мероприятия. Да, именно не могло. Ему, студенчеству, это не разрешали. Явка на мероприятия такого ранга была обязательной для всех. Не могла страна обойтись без студентов. Это они переносили самое большое количество портретов вечно живых вождей и красных знамён перед трибунами с городским начальством.
  - Слава студентам - достойной смене инженерной мысли и технического прогресса! - Кричали со столбов громкоговорители.
  - Ура-а-а-а!!! - Кричали студенты, идущие в колонах на радость отцам города и многочисленным зевакам, праздно шатающимся с разноцветными шариками вдоль центральной улицы.
  - Да здравствуют работники науки и высшего образования! - не унимались столбы.
  - Ура-а-а-а-а-а!!! - Отвечали люди под плотным прицелом из цепких глаз оцепления парадных милиционеров и некоторых штатских с суровыми лицами.
  
  Красная бурлящая змея демонстрантов, выкрикнув обязательное "Ура", и пройдя мимо своих слуг в норковых шапках, гордо помахивающих руками с фанерного помоста, непременно начинала линять. Причём линька толпы происходила не только в прямом смысле, изменив красный цвет на серый, но и в переносном - исчезая в переулках и растворяясь в пространстве.
  В этом году с погодой на праздник особенно повезло. Светило солнце и было очень тепло. Это явление в народе называют бабьим летом. Откуда взялось такое название, и почему его нарекли бабьим - никто не помнит. Толи от непостоянства природного явления, толи от непредсказуемости женского характера.
  
  - Так, мужики. Кто не уезжает домой? - крикнул Дядя в толпу сокурсников, забрасывая свой флаг в кузов институтской автомашины.
  - Я, - ответил Кеша.
  - И я остаюсь - присоединился Тучка.
  - И мы с Боликом, - не удержался от соблазна Лёлик.
  - Я тоже никуда не еду, - решил присоединиться к друзьям Колышкин.
  - Тогда есть предложение отметить праздник на природе. Наберём всего необходимого и на ручей. Мы с Кешей там классную полянку нашли. И недалеко от общаги и никакой цивилизации, - продолжил Дядя.
  Присутствующие предложение одобрили:
  - Класс.
  - Конечно на природу. День-то, какой?!
  - Ребята, а можно и мне к вам присоединиться. Мои все разъезжаются. Не охота одному в комнате торчать, - влез в разговор Егор Силин, студент четвёртого курса, бывший пограничник и знаменитый весельчак всего пятого этажа общежития, - я со своей форелью приду.
  Упоминание о загадочной рыбе, обитаемой исключительно в чистых горных ручьях, возымело своё действие, и компания приняла чужака в свои ряды.
  
  Собрались быстро. Всё необходимое закупили ещё по пути с праздничного шествия. На полянке разложили костёр, нанизали на срезанные в кустах и очищенные от коры веточки молочные сосиски, накромсали огурцов, очистили плавленые сырки от фольги, открыли картонную коробку с копчёной мойвой, расставили стаканы.
  Праздник приблизился вплотную к своей основной части.
  - Внимание! А теперь форель! Для вноса достопримечательности прошу всех встать! - скомандовал Силин, - кто со мной пойдёт? Мне помощь потребуется?
  Вскочили все. Равнодушных не осталось. Егор повёл любопытных к мутному ручью.
  - Так. Теперь самое важное, - отдавал приказы ловец экзотической рыбы, - вы стоите на берегу. Я ловлю форель.
  - ?
  - ?
  - Фу, так её ещё и ловить надо? - Дядя фыркнул, тем самым, выказывая сомнение в предстоящей затее.
  - В этом гадюшнике не то, что форели, здесь даже лягушек нет, - не удержался и Сеня, чем внёс и свою долю скепсиса в действия старшего товарища.
  - Главное спокойствие. Показываю. Туш, фанфары, барабанная дробь, - не унимался Егор.
  Публика в ожидании замерла на берегу. Силин разулся и полез в ручей. Он нагнулся, запустил руки в холодную и мутную воду, что-то долго шарил и, наконец, начал медленно извлекать из пучины большую сетку, в которую обычно рыбаки складывают свой улов.
  - Але-е-е-оп!!!
  Сетка выскочила из воды, и в ней засверкали на солнце четыре бутылки "Столичной" водки. Егор растянул физиономию в радушной улыбке. На лицах присутствующих замерло недоумение.
  - И это всё? - спросил Болик.
  - Да, всё.
  - Ну и тупо, - подвёл итог Лёлик.
  Разочарованные зрители удалились заниматься праздничными приготовлениями, оставив шутника у грязного ручья наедине с мокрой авоськой и босыми ногами.
  - Факир был трезв. Фокус переносится на вечер, - продекламировал сам себе незадачливый ловец форели, шутник самоучка, дембель пограничных войск, Егор Силин, и отправился к своим новым друзьям.
  Ему требовалось согревающее.
  
  Вечером факир стал намного пьянее и фокус действительно произошёл.
  От обиды и холода Егор быстро надрался водки, и его пришлось уложить под дерево. В пылу праздника о новом товарище забыли, а когда вспомнили, то от него и след простыл.
  Поиски продолжались несколько часов. Обшарили все прибрежные кусты, осмотрели окрестности, обследовали грязный ручей и даже сбегали в общежитие.
  Всё было напрасно.
  
   Начались бесполезные дебаты:
  - Может, он утонул?
  - Где он мог утонуть? В ручье от силы полметра глубины. Мы всё обшарили. Скажи ещё, повесился.
  - А что? Может и повесился.
  - Где? И на чём? А главное, зачем?
  - Может быть, он просто в город поехал, а нам не сказал?
  - Во, блин. Навязался на нашу голову. Ну, что делать-то?
  Таким образом, высказывания о причинах и способах исчезновения ловца форели проистекали не менее получаса.
  Внезапно зашуршали кусты, и на поляну вышел, пошатываясь из стороны в сторону, пропавший Егор. Он был весь в царапинах и грязи, по рукавам и штанинам стекала вода. Его руки были заняты, они обхватывали голову. Стеклянные глаза смотрели куда-то в ночное небо.
  Рот повторял одну и ту же фразу:
  - Всё допился. Всё. Допился. Всё... Допился.
  Поисковая бригада кинулась к пропаже.
  - Егор, что с тобой?
  - Ты где был?
  - Мы тебя обыскались.
  - Ну, ты и скотина. Предупреждать надо.
  - Дать бы тебе в рыло.
  - Может тебе водки налить?
  Пропажа оторвала руки от головы. В его взгляде начало появляться сознание.
  Силин присела на пенёк.
  - Всё, мужики, я своё отпил. Никакой водки. Меня белка посетила.
  - ???
  - Да, самая настоящая белая горячка... Не верите?
  - !!!
  - Ну, тогда, слушайте: лежал, значит, я лежал под деревом, и решил пройтись. Смотрю ручей, ну точно как у нас на заставе, а служил я на китайской границе. И лес такой же. Не знаю, что со мной произошло, только захотелось мне к братьям китайцам, на ту сторону. Ну и рванул я, а чтобы собаки след не взяли, я по ручью двинул. Перешёл нормально. Начал подниматься на ту сторону и слышу разговор какой-то. Я сам себе и думаю, почему это китайцы по-русски разговаривают? А может это русское поселение на китайской стороне? Может там русские китайцы живут? И решил я проверить своё предположение. Вылез тихонько из кустов и шагнул навстречу какой-то парочке. А они идут, как ни в чём не бывало. Вдалеке многоэтажные дома окнами светят. Подошёл я, попросил закурить, мне дали, но на меня так посмотрели, что я сразу понял - меня раскрыли. И двинул я назад, к ручью, на Родину. И снова пошёл по воде. А мысли всякие донимают: накой мне этот Китай со своими узкоглазыми и культурной революцией? Мне что, нашей революции не хватает?... А вдруг за мной погоня? И тут слышу, что по кустам и ручью кто-то шарит и матерно ругается, по-русски. Ну, думаю, всё, попал, ищут нарушителя, а наши умеют ловить, я-то это хорошо знаю, сам пограничник. Пришлось затаиться. Сколько я так в воде просидел, не помню... Потом всё затихло. И решил я, что пора выходить. Выхожу, а здесь вы... И тут до меня дошло, что это была белка...
  Силин глазами побитой собаки посмотрел на своих друзей и подвёл итог:
  - Всё, мужики, больше пить никогда не буду, кранты, завязал...
  
  После этой истории Егор действительно пить бросил. Он вообще ничего не пил, даже пиво. Но, видимо для компенсации недостающих каллорий от исчезнувшего из рациона спиртного, он начал есть, и не просто есть, а есть много и с большим удовольствием. Он сьедал невероятное количество продуктов, как своих, так и, естественно, чужих. Недальновидные добрые товарищи Егора, которые ещё не знали о его новом увлечении обычно оставались без закуски ещё до начала предстоящего мероприятия.
  В студенческие компании его приглашать перестали.
  За Силиным закрепилось прозвище - Плохиш.
  
  
  38. История с перчиком.
  
  Нулевая температура, северный пронизывающий ветер и грязные лужи после моросящего третий день дождя наводили уныние и хандру. Как-то не чувствовалось наступающего праздника. А ведь Новый год это не просто праздник, это самый выдающийся праздник, это сказочный праздник, это праздник праздников. Именно в Новый год сбываются детские мечты о заветных велосипедах, автоматах на батарейках и машинах с дистанционным управлением. Это на Новый год достают заветные ящики из чуланов с передающимися ещё от бабушек и дедушек ёлочными игрушками и бумажными гирляндами. Именно для него украшаются в домах и на площадях красавицы ёлки, предварительно заготовленные многочисленными леспромхозами страны. Это перед ним покупаются шоколадные конфеты и оранжевые, пахнущие летом и экзотическими странами самые вкусные на свете абхазские мандарины. Именно к этому дню взрослые готовят неимоверное количество различных вкусных блюд, закупают сумками всевозможные напитки, достают из шифоньеров самые дорогие и красивые одежды, чтобы достойно проводить старый и не менее достойно встретить следующий - Новый год. Считается, что от качества приготовлений зависит всеобщее благосостояние в течение следующих трёхсот шестидесяти пяти дней.
  Как встретишь Новый год, так его и проведёшь.
  Студенты иногда тоже считались гражданами своей страны и, естественно, наравне со всеми были подвержены всеобщей предпраздничной суете. Только студенческая суета носила более скромный характер. На сорок рублей стипендии сильно не разгуляешься, да и месяц заканчивался. Все надежды возлагались на денежные переводы родителей и натуральные продукты, привезенные сокурсниками, проживающими в пригородной зоне.
  Желающих отметить праздник в комнате Љ 33 было предостаточно. Брали не всех, а только тех, кто вносил достойную лепту в предстоящее пиршество. Для полноты ощущений на праздник было решено пригласить даже девочек.
  - Мужики. На меня не рассчитывайте, я Новый год буду праздновать в городе, - предупредил своих соседей Дядя.
  - К своей секретарше идёшь? - решил немного поязвить Кеша.
  - Не совсем к ней, но в её компанию. Там у кого-то предки уезжают на несколько дней и хату отдают отпрыскам. На праздник все местные соберутся.
  - Ну и дурак. Ты представляешь, как у нас классно будет. А там что? Скукотища... Молодой человек, если вас не затруднит, подайте мне, пожалуйста, вилочку для разделки рыбы "Фиш". А что "Фиш" по-английски и есть рыба, они даже не догадываются, - поддержал Кешу Тучка.
  - Да пошли вы. Мне что, Таню в этот бардак тащить? Я представляю, что здесь будет твориться после двенадцати. Обрыганные туалеты, пьяные морды и трёхэтажный мат с мордобоем.
  - Нормально будет. Мы тоже девчонок пригласим, - не унимался Кеша.
  - А дискотека в женском общежитии? Туда не пойдёте? - перешёл в наступление сторонник цивилизованного отдыха на частной квартире.
  - Пойдём. Встретим Новый год и пойдём, а потом опять вернёмся, - старался защитить свою точку зрения Тучка.
  - Боюсь, что возвращаться уже некому будет. Ещё ни один из этого цветника жизни живым не возвращался, - Дядя старался аргументировать аргументами.
  - Мы что, напиваться собираемся? Только чисто символически, - в отсутствии аргументов пытался неуверенно защищаться Кеша.
  - Дэ ты бачыв, щоб у собаци на шыи ковбаса высила? - добил оппонентов старший товарищ.
  - Ой-ой. Тоже мне трезвенник нашёлся, - перешёл на личности Тучка.
  
  Разговор прервали вбежавшие в комнату близнецы Шубмессеры в сопровождении Семёна Колышкина, который тоже решил присоединиться к празднующим соседям.
  - Мы на рынок. Кто с нами?
  - Наверное, я. Дядя нас бросает. У него большая и светлая любовь приключилась. А Кеша займётся чисткой овощей. Да, Кеша и курицу ошмалить не забудь, - сказал Тучка.
  - Сам шмали, я не умею. Как по мне, то она и так сгодится.
  - Да, правду говорят, заставь такого богу молиться. Ладно, я остаюсь, а ты поедешь. За вами ещё ёлка.
  - Ты чего, Тучка? Где же мы её возьмём? На неё мы деньги не откладывали, - попытался уточнить Кеша.
  - За деньги и дурак купит.
  - А кто нам без денег даст? - вступился за Кешу близнец Болик.
  - Сами возьмёте. На площади ставят здоровенную ёлку, ну, такую, из железной трубы. Туда кучу веток сосновых привезли. Теперь в эту трубу сосны вставляют. Вот и попросите, или соприте на худой конец. Где ваша смекалка?
  - Умник нашёлся. Это как в анекдоте, когда мужик от немцев отстреливался и у него один патрон остался, а смекалка ему и говорит, застрели офицера. Тот застрелил. Смекалка ему снова говорит, а теперь тебе конец, - попытался заступиться за брата Лёлик.
  - И что? - не понял Тучка.
  - Что, что? И она его не подвела... Сам проси, - Кеша подвёл итог прениям.
  - Тю, тогда курицей занимайся и овощами. Или на всё готовенькое захотел?
  - Ладно, пошли, братья. На базар так на базар, ёлка так ёлка, что с ним спорить. Я только оденусь, - Кеша на ходу подхватил пальто и поспешил догонять близнецов.
  - Зелень купить не забудьте, - крикнул вдогонку Тучка.
  
  Кроме обитателей соседствующих комнат на предстоящий праздник были допущены белорусы с мешком картошки, несколькими банками маринованных маслят, ведром великолепных яблок и двадцатью пятью рублями в бумажных купюрах. Взяли Плохиша с фаршированной уткой, зароком трезвенника и обещанием не есть продукты до наступления праздника. Ещё напросился Рустамёныш с готовым пловом и тремя бутылками "Советского шампанского".
  Отвоевав, не без помощи Плохиша, целую газовую плиту с четырьмя конфорками и используя бесплатный труд белорусских студентов, Тучка с предварительными приготовлениями закончил быстро. Всё было отварено, обчищено, ошмалено, завёрнуто и упаковано для последующей резки и дожарки. Все полуфабрикаты в один холодильник не поместились и потому были розданы заинтересованным сторонам для ответственного хранения.
  Через несколько часов появились командированные на базар сотоварищи. Оба близнеца с большим трудом тащили неподъемную сумку и сдерживали рыдания от гомерического смеха. За ними шёл Сеня Колышкин с авоськой и завершал процессию Кеша с красным, как помидор лицом и пустыми руками.
  - Зелень купили? - Первым делом поинтересовался Тучка.
  - Зелень? Лёлик, ты слышал, ему зелень нужна, -Болик посмотрел на Лёлика. Оба брата бросили сумку, залились смехом, плавно переходящим в откровенное ржание и упали на пол. Из нечленораздельных отрывков их речи можно было понять, что о наличии зелени на праздничном столе можно забыть.
  - Сеня, хоть ты мне можешь объяснить, что это за цирк? Кеш, а что это с твоей рожей?
  Кеша молча разделся и с невозмутимым, но таким же красным лицом вышел из комнаты.
  - Эй, ты куда? Да что это с вами? - не унимался Тучка.
  Близнецы продолжали шлифовать паркет и издавать отдельные звуки, очень напоминающие завывание волков в ночь полнолуния. На выручку пришёл Семён.
  - Не трогай Кешу, он воду пошёл пить.
  - С чего это? С похмелья что ли?
  - Да, какое там. Он перца наелся.
  - Чего?
  - Обычного горького перца. Ну, не совсем обычного, огонька. Знаешь, маленький такой?
  - И много съел?
  - Штук пятнадцать, или больше. После пятнадцати уже никто не считал.
  - Сколько?! Он что заболел?
  - Нет, он поспорил.
  - ???
  - Ну, в общем, мы пришли на базар и начали покупать всё по списку. А там армянин один, зеленью торговал и острым перцем. Кеша возьми и спроси у него, а что мол, перец действительно такой горький? Тот говорит, что очень, что сам его боится есть. А Кеша попросил попробовать, съел один и даже не скривился. "Не горький совсем" - говорит. Армянин не поверил, тоже попробовал, плеваться начал. А Кеша ещё берёт и ест, и говорит, что совсем не горький. Тогда армянин разрешил ему забрать с прилавка все, что он захочет, если Кеша съест пятнадцать стручков.
  - И что, съел?
  - Там толпа собралась, пол базара. Армяне на деньги спорить стали, съест Кеша все пятнадцать или нет.
  - Ну, и?
  - Кеша съел. Мы набрали полную сумку апельсин, мандарин, гранат, а вот про зелень и забыли.
  - А Кеша что?
  - Сначала мы и сами думали, что ему не горько, а когда отошли, его и прорвало. Покраснел весь, задыхаться начал. Мы ему и молоко покупали, и мороженое, и пирожное. Отпустило немного, только он теперь молчит и всё время что-то пьет.
  - Да, герой. Придётся ему медальку вырезать из букваря, или даже орден... Заслужил.
  - А-а-а! А! А ещё! А. А негр. А этот... - повернувшись на спину и пытаясь подняться, начал оживать и выдавливать из себя Лёлик.
  - Что-то ещё? - поинтересовался Тучка.
  - А. А-ха-ха-ха... Мужик...
  - Это он хотел рассказать, что когда мы ехали в троллейбусе, ещё одна хохма приключилась. Зашли мы на заднюю площадку и стоим. Рядом африканец какой-то пристроился, в шапке-ушанке завязанной под шею и в пальто с поднятым меховым воротником, а сам аж синий, не то от природы, не то от холода. И дрожит весь, аж зубы слышно как тарахтят. А тут на остановке мужик зашёл. Здоровый такой. В тельняшке, пиджаке, расстёгнутом тулупе и шапке на затылке. И видно, что уже выпил.
  - Ну да. Понятно. Праздник ведь завтра.
  - Ну, да. В общем, стал он, и на этого чёрного уставился в упор. Тот начал на выход пробираться, пробует и так и сяк, а мужик перегородил дорогу и стоит. А потом заулыбался и спрашивает: "Ну, шо, макака, змэрзла? Так зачем на улицу идёшь? Оставайся с нами, я тебе банан куплю". Лёлик с Боликом и так после Кешиных похождений ржали всю дорогу, а тут их вообще прорвало. А народ пялится в троллейбусе, не поймёт. Африканца как ветром сдуло. В общем, еле дошли мы до общаги. Братья раз пять сумку роняли по дороге, один начинает ржать, а другой подхватывает.
  - А ёлки, конечно, нет, - не унимался Тучка, - забыли?
  - Какая там ёлка. Тут без ёлки еле дошли.
  - Ладно. Ночью за ёлкой пойдём. Отдыхайте пока.
  
  39. Жизнь привокзальная.
  
  На операцию по захвату ёлки Тучка настроился серьёзно. Он твёрдо решил, на праздник в комнате должна быть ёлка. Никакие отговорки друзей его переубедить не могли, к тому же, всё равно ночью пришлось бы бодрствовать, Сене Колышкину родственники из Москвы выслали поездом передачу к празднику, а поезд приходил в три часа ночи. Метро в Тушканове закрывается в час, а деньги на такси отсутствовали, их потратили на продукты. Ребята решили выехать на вокзал заблаговременно, дождаться поезда и пешком вернуться в общежитие, а по дороге присмотреть хвойную красавицу.
  Сказано - сделано.
  На ночную операцию отправились Тучка с Кешей и естественно Семён, братьев решили оставить на охране праздничного провианта.
  
  Вокзал в Тушканове это не просто место, где пассажиры покупают билеты и садятся на свои поезда, это целая жизнь, это эпоха, это мироздание, а Тушкановский вокзал это Вокзал с большой буквы, это мекка пассажиров. Находится он на пересечении всех мыслимых и немыслимых направлений железных дорог "Министерства путей сообщения СССР" и с особой гордостью носит название узловой станции. В огромном узле Тушкановского вокзала переплетаются судьбы тысяч и миллионов пассажиров, большую часть из которых, составляют транзитные.
  Вы не знаете что такое транзитный пассажир? Вам повезло, это самый несчастный и обездоленный человек на земле. Это он отправляется в отпуск или командировку из родного Заторчалова в Москву, Тбилиси, Минск или в чукотскую деревню к любимой бабушке копать картошку. Это ему выдают транзитный билет с пересадкой в Тушканове. Это он часами ждет, когда освободится место на сидение в зале ожидания и, не дождавшись, спит просто на полу в окружении цыганского табора или гарема среднеазиатского председателя хлопководческого колхоза-миллионера. Это он мечется в толпе безбилетных и обилеченных, но тоже транзитных пассажиров, желающих купить или закомпостировать драгоценный билетик на проходящий поезд. Это он бегает от вагона к вагону нужного ему поезда, выпрашивая место и заглядывая в глаза равнодушных проводников. Это он штурмует долгожданные общие вагоны с исключительно сидячими и стоячими местами. Это он часами стоит в проходах вагонов на одной ноге, бдительно охраняя свой многосумчатый багаж, или вздрагивает на третьей полке при каждом повороте поезда, рискуя свалиться и свернуть себе шею.
  Это он - транзитный пассажир,
  Как он напоминает мечущегося по жизни, простого человека.
  
  По статистике, в предпраздничные дни количество переезжающих граждан многомиллионной страны увеличивается в несколько раз. В такое время Тушкановский вокзал напоминает улей с пчелами, заболевшими психическим заболеванием, переходящим в эпидемию.
  Друзья вышли из подземного перехода метрополитена и растворились в привокзальной суете, рискуя присоединиться к уже захваченным эпидемией согражданам. Идти было тяжело. На каждом шагу попадались спящие на собственных сумках, совершенно уставшие люди. Кто ещё не дошёл до нужной кондиции, тот бродил по залу ожидания, увлекая за собой детей, родственников и огромные чемоданы.
  - На пятый путь третьей платформы прибывает скорый поезд Ленинград - Ереван. Стоянка поезда две минуты... Просьба, пассажирам пройти на посадку. Не оставляйте свои вещи без присмотра, - объявил гнусаво-безжизненный женский голос.
  Вокзал моментально вскипел и забурлил, люди бросились в разные стороны, расталкивая друг друга и затаптывая спящих:
  - Что объявили? Какой поезд прибывает? На какой путь? - раздавались со всех сторон многократно повторяющиеся вопросы.
  - Ереванский. На пятый.
  - А, а Ростовский не объявляли?
  - Пока нет. Он в два пятнадцать прибывает, после Мариупольского.
  - Да? Это хорошо. А сейчас сколько?
  
  Жестокая стихия людского потока вынесла студентов из здания вокзала и притёрла к ободранному киоску "Союзпечати".
  - Ну, мы и попали. Сеня, а твои сердобольные родственники не могли отправить посылочку другим поездом, чтобы днём приходил? - стараясь перекричать толпу и цепляясь за киоск, поинтересовался Кеша.
  - Не могли, в этом поезде знакомая проводница едет. И вообще, скажите спасибо, что хоть что-то передадут. Не за деньги, ведь, - из последних сил сопротивляясь толпе прохрипел Колышкин.
  - Только это и радует. Шара, она и в Африке шара, - подал голос Тучка, ловко уворачиваясь от напористой старушки в плюшевом пальто и с необъятными узлами, переброшенными через плечо.
  - Нам здесь ещё часа три торчать. Публика временно рассосалась, пойдёмте, где ни-будь пристроимся, - предложил Кеша, разжимая закоченевшие пальцы и отпуская спасительный киоск.
  
  Пристроились на случайно замеченном свободном подоконнике возле буфета. Новое место позволяло занять сидячую позу, что, несомненно, было огромным плюсом, но буфетные запахи превращали ожидание в огромный минус.
  - Жрать охота, а тут ещё этот буфет воняет, - жалобно простонал Кеша.
  - Всем охота, заткнись. Расскажи лучше как ты свитер с Дядей покупал, а то он молчит, только ходит смурной как привидение, - поинтересовался Тучка, поудобнее прислоняясь спиной к стене оконного проёма.
  - Дядя просил не рассказывать.
  - Да ладно тебе, здесь все свои. Давай выкладывай, делать всё равно нечего.
  - И правда, расскажи, Кеша. Я никому не скажу, а сидеть ещё долго, - присоединился Колышкин.
  - Ничего особенного и не было. Ну, обманули нас.
  - Давай, давай, не тяни.
  - Ну, в общем, ушли мы с Дядей с последней пары, и он попросил меня сходить с ним в ЦУМ. Он давно хотел свитер себе купить, а тут Новый год, сами понимаете. Ходили мы, ходили, ничего толкового нет, а тут тётка какая-то подходит и спрашивает, мол, свитер хороший, импортный не нужен? Как раз на Дядю. Тот заинтересовался и сказал, что нужен. Тётка нас в подворотню потащила, чтобы милиция за спекуляцию не схватила. Мы пошли, что она могла, нам двоим сделать? Пришли, дядя померил, классный свитерок. Сошлись на тридцати рублях. Тётка свитер в фирменный пакет начала складывать, а Дядя стал ей деньги отсчитывать. Вдруг тётка повернулась и шепчет, что милиция сзади нас и пакет в сумку прячет. Мы как оловянные солдатики застыли, а она постояла, улыбаясь за наши спины, и отдала пакет со свитером. Ушли, мол, менты, забирайте свою покупку и быстрее сматывайтесь. Мы всё выполнили точно, забрали и смотались, а когда дома Дядя пакет развернул, там старые тряпки оказались. Я от смеха падаю, а он аж зелёный. Сначала порывался бежать в ЦУМ, тётку искать. Потом оттаял. Где её теперь найдёшь?
  - Да история. А Дядя тоже хорош. Всё себя опытным и мудрым считает, а сам как последний дурак попался - заулыбался Тучка.
  - С кем не бывает? - Заступился Семён за старшего товарища, - у меня тоже был случай...
  
  Оказалось, что у каждого была своя заветная история о способах отъема денег, не совсем честных, но очень изобретательных.
  Так за разговорами и пролетело время.
  Объявили долгожданный поезд с подарками от столичных родственников. Ребята без особого труда отыскали нужный вагон и получили заветный свёрток.
  - Давай посмотрим, что там? - порывался выхватить пакет Кеша. Сеня ловко отбивался.
  - Не тронь, дома посмотрим.
  - Да ладно, не жмись, давай откроем, интересно ведь, - подхватил Тучка.
  - Дома, я сказал. Буду я здесь разворачивать. А потом опять сворачивать придется, я что нанялся?
  - А мы тебе нанялись по ночам как бомжи привокзальные полуночничать? Открывай! Быстро! - напирал Кеша.
  Сеня сдался и начал разматывать невообразимое количество обёрточной бумаги и добрую половину годовой подписки газеты "Гудок". После титанических трудов на свет показались помятые и немного почерневшие мандарины.
  - И это всё? - спросил Кеша, белея на глазах.
  - Нет, здесь ещё поздравительная открытка, - извиняющимся голосом сказал Сеня.
  - Ты издеваешься? Открытка? У нас мешок свежих мандарин под кроватью. Я кучу перца съел, а он мне про открытку рассказывает. Какого чёрта мы тут пол ночи проторчали, чтобы жменю вонючих сухофруктов получить? Убить твоих родственников мало.
  - Они хотели как лучше. Я что, виноват? Я ведь не знал.
  - Не знал он, а мне от этого легче? - не унимался Кеша.
  - А я что?
  - Ладно, вы ещё подеритесь. Получили подарок? Теперь можно и домой возвращаться. Они же действительно не знали, что у нас есть мандарины. Люди старались, покупали, заворачивали, передавали, - попытался утихомирить друга Тучка.
  - Да пошли вы..., - Кеша развернулся и выскочил на улицу. Он ещё долго ворчал и отмахивался от своих попутчиков, не желая идти вместе с ними. Холодный ветер и мороз постепенно остудили разгорячившегося до неприличия Кешу.
  Через некоторое время он немного успокоился и присоединился к своей компании, идти вместе было теплее...
  
  - А вот и заветная ёлочка, - указал Тучка на громоздкое сооружение из трубопрокатной продукции и множества кривых сосенок, пристроенных заботливыми руками городских умельцев. Чудо человеческой мысли украшали лампочные гирлянды и резиновые игрушки из Детского мира. Невдалеке стояла жёлто-синяя милицейская машина.
  -А вон и Деды морозы, сторожат лесную красавицу. Видимо, сильно много желающих поживиться за счёт государства, - подметил Кеша, несмотря на изрядно запотевшие от мороза стёкла очков.
  - И что теперь делать? - задал неуместный вопрос Сеня.
  - Давай пакет. Я сейчас, - Тучка взял пакет с мандаринами и отправился к ночным сторожам. Дверь машины открылась, и он исчез внутри.
  Время шло. Тучка не появлялся. Ожидающие начали примерзать подошвами ботинок к асфальту тротуара.
  - Может быть его повязали? - поинтересовался Сеня.
  - Интересно, за что это? - успокоил собеседника Кеша.
  - А просто так. Для плана. Им самим скучно сидеть, вот и решили развлечься, не успокаивался Колышкин.
  Тем временем машина завелась, развернулась и направилась к замерзающим студентам.
  - Оба-на. Им Тучки мало. Они, наверное, и нас решили прихватить. Что делать будем? - прошептал Сеня и попятился к ближайшим кустам.
  - Ты куда? Стой спокойно. Может, пронесёт, а побежим, ещё хуже будет, - остановил беглеца очкарик.
  Семён остановился и замер, не отрывая взгляда от приближающейся машины. Он был похож на кролика, смотрящего в глаза подползающему удаву. Автомобиль остановился, открылась дверь, и показался улыбающийся Тучка.
  - Чего стоите? Садитесь. Это ребята из нашего райотдела, они нас подвезут. Они Дядю знают, дежурили с ним. И ёлка у них есть лишняя, правда, небольшая, но настоящая, зелёная, они её у пьяного мужика отобрали вместе с топором. Садитесь быстрей.
  
  Так, неожиданно, и появилась в комнате Љ33 новогодняя ёлка, которую по случаю обменяли предприимчивые студенты на пакет "московских" мандарин у работников патрульно-постовой службы города Тушканова.
  40. С новым счастьем!
  
  - Пять, четыре, три, два, один! Ура-а-а-а!!! С Новым годом!!! Ура-а-а-а!!! С новым счастьем!!! - Одновременно забили куранты московского кремля, хрустальные бокалы, гранёные стаканы и металлические кружки до краёв наполненные шампанским, водкой и другими всевозможными напитками в натруженных руках жителей нерушимого союза.
  - Ура-а-а-а!!! - Кричали на улице люди под аккомпанемент праздничного фейерверка.
  - С Новым годом!!! Ура-а-а-а!!! - Кричали студенты под звон стаканов и разрывы хлопушек в комнатах и коридорах общежитий.
  - Кеша! Давай! - закричал Тучка.
  Кеша подошёл к загадочной конструкции из конденсаторов и проводов, собрал всё в кучу и выбросил в открытое по такому случаю окно, затем вставил штепсель в розетку и повернул рубильник. За окнами началась настоящая канонада, осколки разрывающихся конденсаторов застучали по оконным стёклам и кирпичным стенам. Эхо многократно усиленное непрерывным грохотом всевозможных пиротехнических приспособлений полетело далеко на запад, смешиваясь с гудками поездов и сигналами запоздавших автомобилей.
  Гости тридцать третьей комнаты стали наперебой хвалить Кешу и с новой силой веселиться.
  - Класс!!!
  - Вот это да!!!
  - Ну, ты, молодец!!! Прямо фокусник Кио.
  - Во бабахнуло, чуть стены не развалились.
  - Ура-а-а-а!!! С Новым годом!!!
  - Наливай!!!
  - Стаканы давайте, - кричали многочисленные гости.
  - Девочки, где ваши стаканчики? Накладывайте салатики и курочку берите, - суетился за столом непьющий Плохиш.
  - Курочка домашняя, мы с Лёликом готовили, - хвастался Болик, раскладывая по тарелкам кусочки тушёной птицы.
  - И картошечку накладывайте, - веселились белорусы.
  - У всех налито? С Новым годом!
  - За удачу!
  - За сдачу сессии!
  - За Новый год!
  
  Так продолжалось около часа. Одни сидели за праздничными столами, другие бегали по коридорам и соседним комнатам, активно поздравляя друг друга с пришедшим праздником и желая всяческих благ в новом году. Общежитие гудело во всех смыслах этого слова.
  Приглашённые девочки, заправленные шампанским, затребовали танцев. Все начали собираться на дискотеку в женское общежитие. Новый год это почти единственный праздник, когда разрешалось посещать общежития противоположных полов совершенно беспрепятственно и без ограничения по времени.
  Дискотека расположилась в довольно просторном холле современного девятиэтажного общежития, но просторным он был только в будние дни, во время праздников холл походил на консервную банку с плотно уложенной килькой в собственном соку. Танцующие и сочувствующие тесными рядами стояли по всей полезной площади помещения, и в огромных количествах выделяли углекислый газ, обильными потёками стекающий по холодным стёклам разукрашенных бумажными снежинками витражей. Под потолком носились оглушающие аккорды музыкальных произведений передовиков тяжёлого западного рока, многократно усиленные мощной аппаратурой, хаотически смешиваясь с ароматами парфюмерии, пота и устойчивого перегара. Здесь было тяжело не только стоять, танцевать, ходить и разговаривать, но и просто дышать. Разгорячённые группки студентов систематически выбегали на улицу для принятия очередной порции свежего кислорода и никотина.
  Вновь прибывшая компания с большим трудом пробилась к заветной цели и сиротливо прижалась к дверям отключенного лифта.
  - Ребята! - стараясь перекричать музыкальный грохот, обратилась к друзьям Тома, одна из немногих представительниц слабой половины человечества, приглашённая в тридцать третью комнату, - ребята! Пошли к нам! Здесь настоящий дурдом!
  - А?
  - Что ты говоришь? - совершенно напрасно попытались расслышать свою собеседницу присутствующие.
  - Пошли к нам! - кричала Тома жестикулируя руками.
  Язык жестов оказался более эффективным. С предложением согласились, и активно работая локтями, проследовали в сторону лестницы.
  Семь этажей преодолели на одном дыхании.
  Каждый этаж жил своей бурной, новогодней жизнью, отличающейся не только песнями, но и спектаклями из жизни, разыгранными по своим неповторимым сценариям. Шекспир мог позавидовать разнообразию драматических и сатирических сюжетов, происходящих на крохотном пятачке вселенной. Здесь было всё: безумные танцы на столах, горькие рыдания по причине неразделённой любви, выяснение отношений в кулачном бою без всякой причины, ревность к соседке по комнате, стреляющей глазками в чужого избранника, страсть первой любви на узкой одноместной кровати, ненависть к лучшему другу, рассказавшему мимоходом сокровенную тайну, страстные поцелуи и звонкие пощёчины.
  Новогодняя ночь вносила свои, непредсказуемые коррективы в повседневную жизнь обитателей общежития.
  В трёхместную комнату набилось человек десять, плотно усевшись на кровати, поставленные для удобства вокруг стола. Зазвучала долгожданная гитара, по кругу пошли стаканы с гремучей смесью водки и шампанского. Нестройный хор звонко запел.
  
  "Мы в такие ходили дали, что не очень-то и дойдешь,
  Мы в засаде годами ждали, не взирая на снег и дождь,
  Мы в воде ледяной не плачем и в огне почти не горим.
  Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин"...
  
  Гитару сменил магнитофон, потушили свет. Народ разбился на пары и начал незаметно растворяться в бесконечных лабиринтах многоэтажного здания.
  Праздничный ритм постепенно замедлял свои обороты.
  Тучка присел на кровать и закрыл глаза. Для него, так самозабвенно готовящегося к празднику и не спавшего вторые сутки, вечер неожиданно оборвался пустотой чёрного забытья...
  
  41. Философия праздника.
  
  - Тучка, Тучка, вставай, уже утро. Да просыпайся же, ты, зараза, - Семён склонился над похрапывающим на чужой кровати музыкантом, - Тучка. Подъем, - реакции не последовало, Колышкин от уговоров перешёл к более решительным мерам и полил спящего товарища из чайника.
  - А? Что? Где это я? Ты чё меня поливаешь, я что тебе, кактус?
  - Вставай. Утро уже, домой пора.
  - Отвали, и не ори так, без тебя голова болит, и спать охота.
  - Тучка, мы в женском общежитии, вставай, нам уходить пора.
  - Во блин. А народ где?
  - Никого нет.
  - А который час?
  - Уже десять.
  - А Кеша где? А где девчонки?
  - Не знаю, я сам только поднялся.
  - А там ничего выпить нет? Голова как пустая бочка...
  - Не знаю.
  - Ну, так посмотри...
  - Я что, должен здесь по тумбочкам рыться? Пошли домой. Там полный стол жратвы и полно выпивки.
  - Пожалуй ты прав, нужно идти. Блин, ничего не помню, как отрубило, - Тучка с большим трудом поднялся и вылез из-под одеяла.
  Оказывается, он спал одетым и даже в ботинках. Сеня ухмыльнулся.
  - Я же говорил, нужно было поспать, а вы мне, не успеем, не успеем. Всё успели, и приготовить и ёлку нарядить, а праздник проспали.
  - Ладно, хватит скулить. Дома отоспимся.
  На сборы ушло несколько минут. Только Тучкина шапка никак не находилась. Её обнаружил Сеня, заглянув случайно в пустой холодильник...
  
  Лестничная клетка, фойе, прилегающая к общежитиям территория и даже окрестности студгородка напоминали Куликово поле после нашествия Мамая, только без трупов. Всё было припорошено последствиями новогоднего гуляния. Трудно было отыскать место, не усыпанное конфетти, конфетными обёртками, мандариновыми шкурками, яблочными огрызками, сигаретными окурками и разнокалиберными вино-водочными бутылками.
  Мужское общежитие тоже чистотой не отличалось, но разочарование Сени с Тучкой возникло не от этого. Открыв двери комнаты номер тридцать три, они обнаружили полное отсутствие съестных припасов и набросок к пейзажу о северном ледовитом океане. Из помещения пропали не только продукты, но и стол со всеми вилками, тарелками и кастрюлями. На своей кровати спал Кеша, укрывшись Дядиным матрацем. Створка открытого настежь окна болталась на морозном ветру. На подоконнике стояла, когда-то полная банка с водой, а сейчас лопнувшая от мороза и превратившаяся в ледяную глыбу с замёрзшей лужей и большими сосульками, свисающими до самого пола. Температура в помещении ничем не отличалась от уличной.
  Тучка прошёл к окну и закрыл створку.
  - Ну, Кеша, ну, зараза, дрыхнет как сурок, и мороз ему нипочём.
  - А интересно, куда стол делся? Жрать-то охота, - поинтересовался Сеня, - может к нам пойдём?
  - Да, пожалуй, у нас как в морозильнике, долго не посидишь.
  Друзья оставили спящего Кешу оттаивать, и направились в соседнюю комнату. Здесь их ждал очередной сюрприз. На кроватях спали Болик с Лёликом, а посередине комнаты стоял потерявшийся стол с ровными аккуратными рядами пустых тарелок. За столом сидел невозмутимый Плохиш и добывал из кастрюли остатки тушёной курицы.
  - О, пацаны, с возвращением. Как отдохнули? А меня, вот, на жрачку пробило. Это, наверное, оттого, что я не пил. Так проголодался... А вы чего стоите? Проходите. Там ещё немного в тазике винегрета осталось. Берите, а то больше ничего нет.
  Тучка потерял дар речи и недобрыми глазами посмотрел на Плохиша. Они, вчера, после бессонной ночи, целый день занимались готовкой: картошку в ведре варили, салаты резали в тазик, стушили четыре курицы, приготовили селёдку под шубой и открыли пять банок с овощной консервацией. По всеобщим расчётам этого должно было хватить на неделю.
  - А куда делось остальное?
  - Не знаю. Когда я утром пришёл, здесь совсем немного оставалось.
  - А немного, это сколько?
  - Ну, так, на донышке в тарелках.
  - И ты всё это съел? - в свою очередь поинтересовался Сеня.
  - Та, что здесь есть? Вот когда у нас дома готовят, то готовят. Мы на праздник целого кабана забиваем, - не отрываясь от кастрюли, пояснил Плохиш.
  - Ты не Плохиш, ты Гитлер, нет, скорее Мао с миллиардом голодных китайцев.
  - А выпить, что-нибудь, есть? - основательно устав от похмелья и сумбурного утра пробурчал Тучка.
  - Выпить? Выпить, есть. Этого добра хватает. Я же бросил... Там, под кроватью.
  Семён и Тучка бросились на поиски долгожданного лекарства. Под кроватью стояла сумка с несколькими бутылками водки, шампанским и сухим вином. Решили начать с вина. На столе появились стаканы и тазик со случайно завалявшимся салатом. В голове начало проясняться, мысли выстроились стройными рядами.
  - А кто может рассказать, чем вчера всё закончилось? Меня как отрубило, - наливая очередную порцию сухарика, поинтересовался Тучка.
  - А что рассказывать? Всё было прилично. Правда, вы отъехали быстро. Ты с Томкой сначала на кровати целовался, а потом как был в одежде, так и свалился. Сеню Зиночка утащила. Сеня, колись, как там с Зинулей всё прошло? Она девушка немолодая, опытная.
  Семён покраснел и отмахнулся.
  - Чего краснеешь, рассказывай.
  - Это я от вина и мороза краснею, а к Зине это никакого отношения не имеет.
  Тучка искоса посмотрел на Семёна.
  - Сеня, не юли. Она тебе нравится?
  - Старая она и нос у неё как у Буратино.
  - Сеня, она на тебя давно глаз положила. Смотри, женит тебя на себе.
  - Да не нравится она мне, и не помню я ничего. Проснулся, смотрю, а мы в её комнате, в кровати и совсем без одежды.
  - Кто? - в один голос выпалили Тучка с Плохишом.
  - Зина и я. В кровати, под одеялом.
  - И что?
  - А ничего... Я же говорю, не помню.
  - А потом?
  - А потом я встал, тихонько оделся и пошёл тебя будить.
  - Да, история. Плохиш, а вы с Кешей куда делись?
  - Когда у вас шампанское закончилось, Кеша пошёл в нашу общагу, но так и не вернулся. Я его утром нашёл. Он синеть от холода начинал. Это я его матрацем накрыл.
  - А чего окно не закрыл?
  - А я знаю? Может, вы специально открыли, чтобы прусаков вывести.
  - А ты где был всю ночь?
  - Я? Я по общежитию женскому ходил. Интересно, жуть. Это же первый раз я трезвым на пьяный народ смотрел. Это цирк, кино, детектив. Я там такого насмотрелся... На всю жизнь хватит. Видимо мне бог специально белку тогда послал. Теперь смотрю я на вас и думаю, как хорошо, что я не пью.
  - А я задаю себе уже в который раз один и тот же вопрос, почему ожидание праздника всегда ярче и лучше самого праздника? - глядя на стакан, произнёс Тучка.
  - Это философский вопрос. Ожидание это процесс, это надежды и мечты, праздник - результат, а результат это процесс только уже состоявшийся, потому и не вызывает столько эмоций - с большим трудом удерживая слипающиеся глаза открытыми, сквозь дремоту пробормотал Семён.
  - Короче, Спиноза, скажи проще, процесс это жизнь, а результат смерть. Ну ладно, слушайте дальше...
  Плохиш ещё долго рассказывал о своих новогодних похождениях, пока на столе не закончились последние продукты, и сон окончательно не одолел Семёна с Тучкой. Друзья в обнимку заснули на Сениной кровати.
  Плохиш отправился на поиски новых приключений и нового источника съестных припасов. Он не наелся.
  
  42. Суп "рататуй".
  
  Праздники, праздники, как они не хороши, но имеют одно плохое качество - быстро заканчиваются. Вот и в этот раз, закончился Новый год, Рождество и старый Новый год. Закончились деньги и начались суровые студенческие будни - очередная зимняя сессия. И всё бы ничего, но в этот раз курсовую работу по деталям машин принимал хорошо нам знакомый Соломатин Юрий Петрович. Тот самый куратор по кличке Потный, который давно мечтал отыграться на студентах за своё унижение на колхозных полях. И такая возможность ему представилась.
  Курсовая работа была относительно несложной, всего-то произвести расчёты редуктора и выполнить его чертёж. Обитатели тридцать третьей комнаты хотя и считались в институте разгильдяями, но курсовые всегда выполняли сами, и обычно в установленные сроки. Как всегда всё было готово за три дня до назначенной даты защиты работ, но вот какая ерунда, Дядя, кроме других своих больших достоинств имел ещё одно, он был автомобилистом-любителем и лет с девяти научился ездить на отцовской машине и ремонтировать её. Это он сказал Тучке с Кешей, что в автомобилях тоже бывают редукторы, и что они отличаются от тех, которые нарисованы в библиотечном каталоге. Главным отличием автомобильных редукторов от библиотечных было отсутствие стеклянного окошка, через которое проверялся уровень масла. На автомобильных роль окошка выполняло обычное отверстие с резьбой, через которое ещё и заливалось масло. Залили, посмотрели, потекло масло, закрутили болт. Всё просто.
  Погнавшись за простотой, наши друзья вместо окошек начертили отверстия с болтами.
  Но, просто сказка сказывается...
  Потный автолюбителем не был.
  На защиту своей точки зрения в решении проблем машиностроения у наших студентов ушло две недели и три дня, а за это время сокурсники не только получили зачёты, но и благополучно поcдавали добрую половину экзаменов.
  Оказалось, что принципиальность и здравый смысл стоят очень дорого.
  Особенно дороговизна чувствуется при отсутствии денежных знаков, а таковые у студентов из комнаты тридцать три отсутствовали давно, их осталось ровно на билеты домой. Ещё при наличии соседей в общежитии можно было жить, мир не без добрых людей. Отъезжающие на каникулы товарищи без особого труда делились своими продуктами, но когда все разъехались, вместе с ними уехала и надежда на завтрашний день. Как ни странно, но хотелось кушать, и что самое удивительное - постоянно, а до окончания сессии оставалось четыре дня и два экзамена...
  Говорят, что голод стимулирует мозговую деятельность. Это самая настоящая ложь. Кеша уже три часа безрезультатно перелистывал конспект и пытался усвоить материал, но в голове всё время возникали цветные картинки из книги "О вкусной и здоровой пище" издательства тридцать пятого года, которую он часто просматривал в раннем детстве. Его всегда интересовали незнакомые слова, а в этом фолианте их было много: лангуст, цицмат, антрекот, чахохбили, трюфеля, аперитив, авокадо. Все знают, что для советского человека простое слово авокадо в то время было более экзотическим, чем слово синхрофазотрон или дезоксирибонуклеиновая кислота.
  - Дядя, зараза, я жрать хочу.
  - А я тебе что, кормящая мать? Вон с Тучки пример бери. Спит себе человек, и жрать ему не хочется. И почему это я зараза, интересно?
  - Это из-за тебя мы здесь торчим.
  - А я вас не заставлял вместо окошек болты рисовать. Я просто поделился с вами своей мыслью об упрощении конструкции редуктора.
  - Вот и доупрощались. Все уже домашние борщи хавают, а мы здесь как три тополя...
  На кровати зашевелился Тучка.
  - Я не сплю. В животе так булькает, что может разбудить даже роту пожарников. Мужики, нужно что-то делать, мы так долго не протянем.
  - И что ты предлагаешь? - поинтересовался Кеша, - мы уже и так все тумбочки перерыли, макароны обгрызенные мышами ещё вчера съели, сухари все размочили, и варенье с опарышем под крутым кипяточком испили.
  - Нужно было червячков не выбрасывать, лучше бы из них суп сварили, - попытался неудачно сострить Дядя, - я сам видел по телику как червей негритосы жрут.
  - Эх, жалко, что сейчас не лето, можно было бы грибов насобирать, ягод там всяких, - снова заговорил Кеша.
  - Да, зима...
  - Да...
  - И жрать охота...
  - Да...
  - А ещё четыре дня впереди...
  - Да...
  - Мужики, я придумал, - Тучка вскочил с кровати и подбежал к окну, - смотрите.
  К нему присоединились остальные и уставились в окно.
  - И что там? - не выдержал Дядя.
  - Там птицы летают.
  - Ты предлагаешь полетать вместе с ними? - спросил Кеша?
   - Да нет, птицы, это же мясо.
   - Молодец, удивил, а мы думали, что птицы это рыба, - перебил Тучку Дядя.
   - Вы не поняли, мы можем наловить голубей и сварить из них классный суп. Ведь сейчас зима, они тоже голодные. Набросаем хлеба или семечек и наловим.
   Кеша захихикал:
   - Представляю троих придурков, которые бегают по двору общаги и ловят голубей руками.
   - Ты точно придурок. У тебя видимо голод последние мозги высосал. Зачем бегать? Мы возьмём наш тазик, карандаш и катушку ниток, под тазик насыпаем крошек, тазик на карандаш и дёрг за нитку. А ловить будем не во дворе, а на чердаке. Там голубей полно.
  
   С тазиком, карандашом и нитками проблем не было. Проблемы появились с наживкой и проникновением на чердак. Все крошки съели ещё вчера, а на чердачном люке висел большой амбарный замок. Пришлось побеспокоить вахтёршу. Пока бабушка ходила в подсобку отрывать от тормозка горбушку хлеба, Дядя из стола вытащил заветный ключик.
  
  Кеша держал тазик, Дядя с Тучкой, балансируя на лестнице, ковырялись в замке.
   - Нужно тихо открыть, чтобы не распугать голубей, не шумите, - инструктировал друзей очкарик, взирая на них снизу вверх.
  Взломщики учли инструкции. Люк со скрипом отворился и, громыхая, свалился внутрь чердака. Голуби заметались между стропилами и ринулись в многочисленные отверстия под шиферной крышей. В затхлом чердачном воздухе осталась летать только поднятая птицами вековая пыль вперемежку с опадающим как первый снег голубиным пухом. Охотники протиснулись в узкий проём люка, затащили свой нехитрый инструмент, установили в дальнем конце тазик, насыпали крошек и притаились за перегородкой. Время остановилось, затем нехотя дёрнулось и поползло томительными минутами ожидания. Дичь залазить в ловушку не торопилась. Она даже не торопилась возвращаться на чердак.
  Но, как говорится, терпение всегда вознаграждается. На чердаке послышалось воркование и тихий шелест крыльев. Появились первые беглецы. Голуби начали заполнять чердачное пространство, увеличивая своё количество в геометрической прогрессии. Они усаживались на стропилах, перегородках, досках, старых ящиках, неизвестно кем и зачем сюда принесённых, на полу, на смотровых окнах и даже пытались умоститься на притаившихся охотниках, но к тазику не приближались. Наши герои, затаив дыхание, следили за потенциальным обедом. Шли секунды, минуты, часы. Ноги затекли и начали мёрзнуть, спины отказывались разгибаться, а руки шевелиться. От каждого неосторожного движения стая встряхивалась и с шумом носилась по чердаку, обильно орошая головы наблюдателей свежим помётом. Приходилось снова ждать. Так происходило немыслимое количество раз.
  Стало смеркаться. Обед грозился перерасти в ужин.
  У Кеши первого сдали нервы, он схватил палку и ринулся на пернатых обидчиков. За ним последовали остальные. Случайному наблюдателю могла открыться фантастическая картина битвы трёх богатырей с крылатыми чудовищами. Причём батальные сцены обильно сопровождались нецензурными выражениями. В длительной и неравной схватке победили чудовища. Кеша разбил очки, Дядя, споткнулся о ящик и поранил колено, а Тучка разорвал куртку, зацепившись в темноте за гвоздь.
  В стане врага потерь не наблюдалось.
  - Ладно, братцы, охотники из нас не получились, придётся переквалифицироваться в грузчики, - подытожил Дядя, - завтра едем на базу.
  - А что сегодня есть будем? - застонал Кеша.
  - А сегодня будем есть суп "рататуй", - выпалил Тучка.
  - А это как? - с надеждой на чудо снова подал голос Кеша.
  - А так. Суп "рататуй", хочешь ешь, хочешь ... - спи.
  
  В эту ночь спали плохо, то ли голод мешал, то ли пережитые приключения.
  
  43. О вреде технического прогресса.
  
  Давно уже немолодой бригадир грузчиков оптовой базы продовольственных товаров, которого все звали Петрович, тщетно пытался достать из-под деревянного стеллажа закатившуюся бутылку "Жигулёвского". Стеллаж был широким и занимал почти половину всего подсобного помещения, а руки у Петровича были короткие, хотя и сильные. Ежедневные тренировки в переносе тяжестей способствовали развитию силы рук, но злоупотребление спиртными напитками пагубно сказывались на умственных процессах. Петрович не мог знать, что даже обезьяны используют орудия труда в виде палок для получения пропитания. Битый час он шлифовал полы своим ватником и выказывал недовольство результатом, сопровождая свои действия простыми, но очень ёмкими русскими словами.
   За этим занятием его и застукал заведующий базой, Гольдман Аркадий Эммануилович. Было бы очень удивительно, если бы его фамилия была Сидоров или Петров. Если кто застал при здравом уме те далёкие времена, то обязательно должен помнить, что заведующие с русскими фамилиями тоже существовали, но заведовали они исключительно военными базами. Нужно отдать должное профессиональным качествам заведующего, на его базе всегда был порядок не только с наличием товара, но и с прилагающимися, в таких случаях, бумагами. Если вы думаете, что здесь не воровали или не портили товар, то вы глубоко ошибаетесь. База продтоваров располагалась на территории советского государства, а потому не могла быть исключением в перечне других государственных предприятий и нещадно подвергалась мелкому и крупному разворовыванию. Наш народ хорошо усвоил некоторые постулаты социализма и с большим успехом пользовался лозунгом о том, что "всё принадлежит народу". Гольдман тоже знал этот лозунг, но был высококвалифицированным мастером своего дела и никогда не забывал вовремя проводить ревизии и актировать недостачи путём перевода их в разряд естественной усушки, утруски, боя, недопоставки отправителями и даже результатом последствий непредвиденных природных явлений в виде дождя, града, снега, заморозка и даже землетрясения.
  
  - Петрович, ты чёго там ползаешь? Рабочий день давно уже начался. Давай, дуй в контору, там студенты пришли, они будут вам сегодня помогать сахар выгружать.
  - Мануилыч, я щас, вот только пиво выковыряю, застряло, зараза.
  - Петрович, я три раза повторять не буду. Расставь работников, а потом можешь упражняться с пивом хоть до вечера.
  - Ладна, иду, - бригадир нехотя поднялся, отрусил ватник от пыли и направился за своим начальником с выражением глубокого страдания на лице.
  Конторой на складе называли бывший актовый зал базы, приспособленный под раздевалку и комнату для раздачи нарядов. Помещение изысканной роскошью не отличалось: под стеной стояли ящики для одежды и десятка два стульев, посередине возвышался стол с ворохом бумаги и остатками обеда с непонятной датой употребления. В углу топтались немногочисленные помощники в количестве трёх человек: один тёмноволосый и высокий, второй пониже и посветлее и замыкал строй маленький рыжеволосый очкарик.
  - Мануилыч, и это всё? - поинтересовался бригадир, ещё сильнее страдая лицом.
  - Скажи спасибо, что хоть эти есть, сегодня будний день, а у студентов каникулы, так что бери этих и вперёд. Да, кстати, я им за вагон по двадцатке пообещал, но с условием, что уложатся до шести часов. Проследи. И ещё, дай им в помощники Петьку, а-то хлипкие они какие-то, да и не справиться им втроём.
  Заведующий вышел. Бригадир грузчиков оценил брезгливым взглядом добровольцев и, сплюнув сквозь зубы, прохрипел:
  - Разгружать будете сахар в мешках, складывать под стенку в складе, на стеллажи, я покажу. Увижу, что воруете, ноги повырываю и останетесь без денег. Да, меня Петровичем кличут. Вопросы есть? Нет. Марш за мной, а-то у меня ещё дел невпроворот.
  Дружная компания в составе Дяди, Тучки и Кеши, выстроившись по росту, двинулась за бригадиром изучать предстоящий фронт работ.
  - Тута консервы, можете выпить по три банки сока, только открывайте банки осторожно, чтобы не повредить крышки, лучше, пальцами, вот здесь продукция Гайсинского завода, у них крышки еле держатся. Дальше ставите ящик отдельно, банку бьёте и сверху бросаете крышку. И смотрите, чтобы этикетка не испортилась. Это под бой пойдёт. Носить будете сюда, складывать по четыре мешка стопкой, - в проёме ворот показался человек в грязной фуфайке, кирзовых сапогах и шапке-ушанке, - Петька! Ходи сюда. Будешь работать с етими пионэрами, расскажешь им шо почём. И смотри, без самодеятельности, а-то мне некада. И следи, шобы не стащили чего. Понял?
  Петька закивал головой и заулыбался. Петрович показал ему кулак и направился в подсобку.
  Показывать, собственно говоря, было нечего, работа была простой: два человека брали мешки в вагоне, подходили к открытому проёму и клали их на спины товарищей. Товарищи, в свою очередь, хватались руками за мешки и тащили их в склад на стеллажи. Затем работники менялись местами. Так продолжалось около часа. За это время перенесли не более ста мешков и решили организовать перекур с поглощением разрешённого сока. Утолив немного голод с жаждой, первым запричитал Кеша:
  - Мужики, я так долго не протяну. В вагоне шестьдесят тонн, а это шестьдесят тысяч килограммов, вы представляете?
  - Мы считать умеем. Тысяча двести мешков, по триста мешков на брата, - продолжил чужую мысль Дядя, жадно отпивая дармовой морковный сок из банки, - и что дальше?.
  - Вот я и говорю, мы перенесли около ста, а уже час прошёл. До шести мы и половины не разгрузим, а у меня уже спина, как у столетнего деда, так и до радикулита недолго.
  - Не, Дядь, Кеша истину глаголет, мы так долго не протянем, нужно что-то думать, - подержал товарища Тучка.
  Петя, до сих пор наблюдающий за студентами, решил внести и свою лепту в решение проблемы интенсификации и ускорения процесса разгрузки:
  - А вы в электричестве соображаете?
  Вопрос заинтриговал присутствующих и вызвал бурю эмоций.
  - А что есть идея?
  - Предлагай.
  - Не тяни, продолжай свою мысль.
  Петя встал и направился к транспортёру, сиротливо притаившемуся под стеной склада:
  - А ну-ка пошли со мной. Вот это видели? Он раньше работал, лет пять назад, но потом его сломали и теперь он пылится в углу.
  - Интересно, интересно, - Дядя сдул пыль с распределительной коробки и заглянул под транспортёр, где расположился двигатель с приводом, - на вид вроде бы всё есть. Можно попробовать наладить. А отвёртка с пассатижами найдётся?
  - Этого добра здесь хоть завались, я щас, - Петя улыбнулся, махнул руками, как мельница, и побежал в сторону конторы. Отсутствовал он минут пять, а вернулся с маленьким чемоданчиком заполненным различным инструментом.
  Ремонт оказался пустяковым, сгорел предохранитель.
  При наличии механизации работа пошла гораздо быстрее и приятней. Двое забрасывали мешки из вагона на транспортёр и двое складировали мешки в штабеля. Работали без перерыва и с огоньком. К трём часам мешки стали заканчиваться. Решили пообедать. Коля принёс "тормозок", состоящий из сала с луком и буханки хлеба, из ящиков достали очередные банки с консервацией. На запах лука с салом пришёл Петрович.
  - Ну чё, шмаркачи, работа идёт?
  - Всё нормально, Петрович, угощайся сальцем, - предложил Петя, отрезая от куска большую дольку сала, и укладывая её на кусок хлеба.
  - Ты мне не умничай, я сам с усам, - Петрович взял бутерброд и направился к вагону. С рампы послышался крик бригадира, - Ну ни хрена себе! Вы что уже заканчиваете?! А это что за хреновина? Кто инвентарь трогал?
  - Ты о чём, Петрович? - недоумённо крикнул Петя.
  - Я спрашиваю, кто разрешал трогать транспортёр? Придурки, он же не работает.
  - Так уже работает, мы починили.
  - А я и говорю, придурки! Быстро тащите его под стенку, и больше не трогайте. Хорошо, что Мануилыч не видел, он бы вам прочуханку-то устроил.
  - Петрович, какую прочуханку, за что? Он бы нам ещё и спасибо сказал бы.
  - Петя, ну ладно эти убогие, но ты-то здесь не новичок, должен порядок знать. Говорю для шибко образованных и для тебя, Петруха, персонально. Первое, работа с применением механизьмов оплачивается в два раза дешевше, кстати, пацаны, если хотите чтобы я вас не заложил Мануилычу, подгоните мне червончик. Второе, работников нужно обучать и расписывать в журнале по технике безопасности. Третье, нахрена мне это всё нужно? Поняли? Вопросы есть? Нет. Остальное разгрузите вручную. Я пошёл мне некада.
  Остальное ребята разгрузили вручную. В установленный срок уложились. Заведующий был очень удивлён такой проворностью студентов, но обещанные деньги выплатил. Шантажист получил свой червонец и скрылся в подсобке. Ребята помылись и отправились домой.
  День получился неоднозначным. С одной стороны было приятно ощущать в карманах деньги, а с другой стороны напрашивался неутешительный вывод, который и выразил на обратном пути основательно уставший Кеша:
  - Да, пацаны, не обогнать нам Америку. Оказывается, технический прогресс в нашей стране никому не нужен.
  С ним спорить не стали. Каждый думал о своём.
  
  44. Жизнь по зебре.
  
  Чем уникальна студенческая жизнь, так это тем, что она гораздо полосатей всей остальной. Здесь есть чёткое разграничение: сессия - чёрная полоса, семестр - белая. Есть, конечно, и более мелкие полоски, но они существуют для жизненного колорита.
  Закончилась голодная сессия, закончились сытые каникулы, начался очередной весенний семестр со своими взлётами и падениями. В общежитие снова съехались студенты. Первые дни после каникул по праву считаются самыми яркими в светлом периоде студенческих будней. Народ привозит с собой деньги, новые впечатления и большие сумки с домашней снедью.
  Обыденность начинается с праздника.
  
  Потянулся караван бесшабашных соседей с сумками и авоськами в тридцать третью комнату. За одним столом все желающие приобщиться к весёлью не уместились, принесли ещё два стола и кучу стульев. На столах выстроилась разнокалиберная батарея спиртных напитков, и рассыпались в неимоверном изобилии всевозможные вкусности домашнего приготовления. Зазвенели стаканы, забулькали напитки, зацокали по тарелкам вилки, заплямкали губы, загудел тяжёлый рок в колонках магнитофона.
  Новые анекдоты и весёлые прибаутки завершались всеобщим смехом...
  ...
  - А я успел попасть на свадьбу к однокласснику, - завёл свой рассказ Дядя, - и там, на спор пили шампанское из горлышка. Оказывается это не такое простое занятие. Из десяти человек никто так и не смог выпить целиком бутылку.
  Такая новость заинтересовала всех.
  - Та ты гонишь, что там пить? Я бутылку водки свободно выпиваю с горла.
  - А я думаю, что Дядя прав, оно же с газом.
  - Да, что там пить? Плёвое дело.
  - А ты пробовал?
  - Давай забьём на ящик пива, что выпью.
  - Давай!
  - И я хочу попробовать.
  Застолье разделилось на два непримиримых лагеря. Одни считали, что можно выпить бутылку шампанского из горлышка, не отрываясь, другие это отрицали. В разговор снова вмешался Дядя:
  - Так, мужики, нас может рассудить только эксперимент. В мероприятии участвуют все желающие, но не более трёх человек, у меня есть всего три бутылки шампанского. Кто выпивает, тому ставим ящик пива, кто не выпивает, ставит сам... Да и покупает бутылку шампанского, а-то что получается, я нашару вас поить должен?
  После недолгих прений, из числа желающих принять участие в розыгрыше призов, остались: Рустам, Кеша и Болик. Каждому вручили по бутылке шипучего напитка, рядом поставили по тазику и дали отмашку на старт.
  Стрельнули пробки, соревнование началось.
  В комнате зависла тишина, было слышно, как пенится непокорная жидкость.
  Первым сдался Кеша после того, как из его носа пошли большие пузыри и в тазик ударили две струи ранее бывшие прекрасным полусухим "Советским шампанским" производства Артёмовского завода. Кеша спор проиграл, но мог смело рассчитывать на призовое место в конкурсе изображения Змея Горыныча. Публика отпустила ему пару нелестных замечаний и продолжила наблюдение за оставшимися на дистанции "спортсменами". Мнения присутствующих разделились: они болели за Рустама, другие, во главе с Лёликом, поддерживали его брата.
  Болельщики начали скандировать и пускать волну, вскакивая со стульев.
  Вторым сошёл с дистанции, выпив почти половину содержимого бутылки, Болик. Он учёл ошибку первого конкурсанта и закрыл пальцами нос, но этого оказалось недостаточно для достижения цели. Коварный напиток, проникая в организм, под воздействием тепла начал обильно выделять углекислый газ, повысил давление в органах пищеварения и устремился в обратную сторону со скоростью реактивного самолёта, сметая на своём пути все преграды. В тазик ударили сразу три струи.
  Сочувствующие застонали, конкуренты с новой силой бросились болеть за своего подопечного из солнечного Узбекистана.
  Рустам пил медленно и старался не колыхать бутылку, избыточное давление выпускал уголком рта, контролируя процесс газовыделения. Ему почти удалось одолеть коварного противника но, только почти. Когда до завершения эксперимента оставалось совсем чуть-чуть, шампанское в бутылке булькнуло и ударило взрывной волной такой силы, что все процессы перешли в разряд неуправляемых. Началась цепная реакция. Со стороны можно было наблюдать, как Рустам покраснел, выгнулся, раздался в щеках и взорвался миллионом сверкающих капель. Было такое впечатление, что шампанское у него фонтанирует сразу из всех отверстий верхней части организма, включая нос, глаза и уши.
  Зал выдохнул, замер и разразился всеобщим бурным обсуждением. Болельщики бросились обнимать и успокаивать конкурсантов.
  Обошлось без автографов.
  Спортивный праздник сломал Дядя, напомнив проигравшим о необходимости бежать в магазин за пивом и шампанским.
  Вечер набирал силу. Спиртное заканчивалось с катастрофической быстротой.
  Стемнело.
  Поклонники слабого пола засобирались в женское общежитие. Ряды любителей застолья заметно поредели, остались самые стойкие.
  
  - А у меня новые слайды есть, мне пацаны с нашего ансамбля подогнали - вспомнил Тучка, роясь в своей сумке, - хотите посмотреть?
  - А чё ты раньше молчал?
  - Конечно, хотим.
  - Во, а у меня где-то фильмоскоп был. Его кто-то мне приносил в ремонт. Я щас посмотрю, - Кеша бросился к тумбочке с различным радиохламом и вскоре извлёк оттуда большой железный ящик с проводом и линзами, - вот он, родимый.
  - Кеша, ты конечно у нас молоток, но я надеюсь, через этот металлолом мы сможем посмотреть слайды, - спросил Дядя.
  - Я всё сделаю, не боись, ты же меня знаешь, - доморощенный радиолюбитель взял инструменты и начал курочить аппарат.
  Через некоторое время фильмоскоп действительно был готов к проецированию слайдов. На окно повесили простынь заменившую с успехом экран. Зрители расселись и начался просмотр.
  На простыне, сменяя друг друга, появились фотографии музыкантов, обложки альбомов, рекламы автомобилей, музыкальные инструменты и... обнажённые девушки.
  - Опачки! А это что, а, Тучка? - резонно поинтересовался Болик.
  - Я думаю, что это с эротических журналов снимали, - проявил эрудицию Семён Колышкин.
  - Пацаны, да я сам сегодня их в первый раз смотрю, - начал оправдываться Тучка.
  - А мне нравится, - заметил Дядя, - а ну-ка, что там ещё есть? - он полез в стопку слайдов перебирая их, рассматривая на свет и складируя картонные квадратики с плёнкой в две стопочки, - а ты не останавливайся, Кеша, работай. Вот отсюда бери, здесь самое интересное.
  Экран заполнился одиночными и коллективными фотографиями девушек с причёсками, страусиными перьями, мотоциклами, бабочками, кроватями, пальмами, бассейнами и всякой прочей ерундой, но без одежды.
  За просмотром экзотических фотографий никто не обратил внимания на усиливающийся за окном гул. Даже не гул, а возгласы и хлопки. Причём этот специфический шум увеличивался со сменой очередной картинки. Только после того как хлопки переросли в овации, а возгласы в скандирование, обитатели тридцать третьей комнаты заподозрили о связи уличных звуков и просмотром слайдов. Фильмоскоп выключили, отдёрнули простынь и выглянули в окно...
  Вся площадь внизу и окна женского общежития, расположенного напротив, были заполнены зрителями. Народ кричал и требовал продолжения сеанса.
  - Твою мать, во влипли, всё на улицу просвечивалось, - Дядя забегал по комнате раздавая указания, - Болик снимай простынь, Кеша, вырубай и прячь аппарат, Тучка, задёргивай шторы и убирай подальше слайды, Лёлик включай свет, Болик убирай столы. Не дай бог, застучат студсовету. Это грозит не только выселением, а статьёй за распространение парнухи.
  В считанные минуты был наведён порядок, и на столе появились чашки с чаем, тарелки с пирожками и банка с вареньем. В двери постучали:
  - Откройте, студсовет!
  Дядя заулыбался, подмигнул ребятам и пошёл открывать двери. В комнату вбежал дежурный преподаватель, которым в этот раз оказался уже знакомый нам Соломатин Ю. П., по кличке Потный, в сопровождении ретивых студсоветчиков.
  - Вы что здесь устроили?! Как это понимать? - запричитал доцент. Ему навстречу шагнул Дядя:
  - А собственно, что произошло, Юрий Петрович? Что, разве руководство института запретило уже и чай распивать в комнатах?
  Потный осмотрелся, подошёл к столу, понюхал содержимое чашек, покраснел и насупился.
  - Это, вы что здесь, чай пьёте?
  - Не только, мы ещё и пирожки с вареньем кушаем, - поднялся со стула Лёлик, - Юрий Петрович, хотите чайку?
  Потный помрачнел ещё больше, попятился к двери и выдавил из себя свою любимую фразу:
  - Я со студентами не пью.
  Дверь закрылась.
  Комната взорвалась гомерическим смехом.
  
  Всё-таки жизнь очень непредсказуемая штука, как горная река со своими порогами водопадами, водоворотами и тихими плёсами, а может быть как зебра, только с полосками нанесёнными тонким карандашом неизвестного художника, где даже самая чёрная полоса состоит из множества мелких штрихов чередующихся со светлыми пробелами.
  
  
  45. Какофония на фоне.
  
  Весна принесла с собой из южных стран перелётных птиц, тёплый ветер, яркое солнце, оголившиеся коленки многоликих дамочек и совсем молоденьких девочек, первые цветы и призывно бурлящую кровь, подчинённую многовековым инстинктам. Общежития открыли свои окна навстречу романтике любовных приключений, ночным гостям и первым назойливым комарам. Студенческий городок утонул в запахе цветущих фруктовых деревьев и какофонии модных музыкальных шлягеров, усиленных сотнями выставленных на подоконники магнитофонов. Жизнь, в своей неизменной круговерти, оживала и наполнялась смыслом.
  Проведя несколько субботников и очистив себя от зимней грязи, город поспешил навёрстывать упущенное и организовывать всевозможные фестивали, концерты художественной самодеятельности, ярмарки и просто массовые гуляния. Одним из таких мероприятий был фестиваль самодеятельных и профессиональных ансамблей "Поющая весна", расположившийся на огромной площадке летнего кинотеатра и проходивший два дня. Тушкановский строительный институт на фестивале представляла группа "Нейтральная полоса", так хорошо себя зарекомендовавшая в прошлой агитбригаде, а может быть просто потому, что другого ансамбля в институте все равно не было.
  Ребята готовились долго и тщательно, на конкурс выставлялись две работы: одна свободная из репертуара советских композиторов, а вторая "Полёт шмеля" из оперы Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане". С первой песней проблем почти не было, взяли "Парафраз" из репертуара группы "Ариель", а вот со второй темой пришлось повозиться, опера звучала как-то кисло и невыразительно. Гитарного соло явно не хватало для желаемого эффекта. Помня о том, что и зайца можно научить играть, Тучка принял решение подключить Кешу не только к выполнению функций оператора, но и к полноценному музицированию. Идея была хороша, но выполнение оказалось очень непростым...
  Началась титаническая работа, Кеша не только путался в нотах, он ещё и смутно представлял себе, что такое ритм. Ему с большим трудом удалось запомнить несколько аккордов на ионике, которые он выдавливал из клавиатуры скрюченными пальцами, но момент когда это нужно сделать запомнить так и не мог. Когда Тучка терял терпение в обучении своего "зайца", его подменяли близнецы: Лёлик топал ногой, изо всех сил дёргал самую толстую струну своей бас гитары и кивал головой, Болик бил по тарелке и оба устремляли на Кешу полные надежд и ненависти взгляды. Кеша смущался от чрезмерного внимания, краснел, кивал им в ответ и нажимал на клавиши. Аккорд звучал с опозданием в три - четыре такта. Так продолжалось дней пять, пока на выручку не пришёл Дядя:
  - Вы как маленькие дети, за это время можно слона научить танцевать. Вы что, не читали у Павлова об условных и безусловных рефлексах?
  - А Павлов здесь каким боком? Ты ещё Дарвина вспомни, - почувствовав неладное, Кеша предпринял робкую попытку загасить надвигающийся эксперимент в зародыше. Ему с детства не нравилась биология и особенно опыты над бедными животными. Но было поздно, музыкантов заинтересовали исследования отечественного профессора.
  - Дядя, да не тяни ты, говори конкретней, что делать-то нужно? Мы уже на всё согласны - выпалил Тучка.
  - Эй, эй, вы там полегче, согласны они. А меня вы спросили? Может быть, я не согласен, - Кеша вскочил со стула и бросился в сторону выхода.
  - Стоять. Ты куда?
   - На место.
  Его поймали и снова усадили за ионику.
  - Так, что там у Павлова?
   - Давай Дядя, смелее. Не тяни, выкладывай.
   Дядя стал за Кешиной спиной и взял в руки линейку:
   - Всё просто, я стою здесь, и как только нужно будет вступать, я буду лупить Иннокентия по голове линейкой, попыток через пятнадцать он как миленький научится держать ритм и спокойно сможет отыграть тему.
   - Ура!!! Мы спасены, - закричали музыканты.
  - Фашисты, эсэсовцы, садисты, - застонал Кеша.
  
  Ещё через три дня ансамбль был готов к выступлению. Инстинкт самосохранения и страх перед предстоящей взбучкой разбудили в недрах Кешиного сознания не только чувство ритма, но и чувство ответственности. После первого же взмаха линейки он вступил вовремя и больше не ошибался. Но как только Дядя уходил, всё начиналось сначала, разбуженные рефлексы засыпали.
  На Фестивале Дядя, на удивление многочисленной публики, стоял улыбающимся манекеном за Кешиной спиной, линейку в его руках заменили бубном, о его предназначении в ансамбле знали только очень близкие люди.
  Отыграли хорошо. Получили диплом за участие и почётное тридцать восьмое место из сорока возможных. Руководство института было довольно, галочка в отчётности за культурные мероприятия была обеспечена. Недовольным остался только Тучка. Он два дня восхищался уровнем городских музыкантов и ругал свои потуги на эстрадном поприще.
  Призёры фестиваля, состоящие в основном из выходцев многочисленных музыкальных учебных заведений города, не только умудрились отработать обязательные темы, но и продемонстрировали собственные работы. После программы звучали импровизации на предложенные зрителями мелодии.
  - Как они работают! Вот это класс! Ты смотри, как он играет, я этот кусок два дня учил, а он взял его и переделал. И как?! Класс! Это просто шедевр, мы по сравнению с ними кучка неудачников, - такими репликами Тучка сопровождал многие выступления конкурентов.
  После фестиваля он совсем загрустил...
  
  - А знаешь, Дядя, это хорошо, что я в строительный учиться пошёл, представляешь, если бы я поступил в консерваторию или в училище, а через несколько лет понял, что это не моё. Что бы я тогда делал? А так...
  - Ты что, Тучка? Ты классно играешь.
  - Да брось ты. Я это понял, когда ещё с Радиком в "Старушке" играл, они всё налету хватали, а мне нужно было пахать, чтобы хоть что-то выучить. Нет у меня таланта.
  - Не дури, Тучка. Ты талантливый.
  - Нет, я серьёзно. Таланта у меня нет, я просто научился играть, а это разные вещи, - Тучка как-то притих, помолчал и продолжил, - брошу я музыку. Буду под гитару на вечеринках петь, а большая эстрада не для меня.
  Дядя выдержал театральную паузу, затем подошёл к Тучке и посмотрел ему в глаза:
  - Это серьёзное решение. Только сильный мужик может себе сказать такое. Уважаю, - он пожал Тучке руку и обнял его, - всё нормально. Ты правильно решил. У нас ещё вся жизнь впереди. Кстати, я на фестивале со шнарантами одними познакомился, они спрашивали о твоей аппаратуре и гитаре, не продашь ли. Я сказал, что нет, но телефончик взял. Дать?
  - Давай. Я лучше себе хорошую акустическую гитару купли. И джинсы, настоящие, давно мечтал, - Тучка заулыбался в первый раз за последние несколько дней.
  Дядя похлопал друга по плечу и тоже заулыбался:
  - А знаешь, давай сегодня ночью гимн через твою колонку врубим на всю. Откроем окно, подвинем стол к подоконнику, поставим на него колонку, подключим в усилитель радиоточку и ровно в двенадцать ночи как жахнем. Я давно мечтал...
  - А что, клёвая идейка, аппарат всё равно продавать. Пусть нас надолго запомнят...
  
  Тёплая, весенняя ночь неожиданно вздрогнула раскатами симфонического оркестра. "Союз нерушимый, республик свободных..." вырвался из плена радиопроводной связи, набрал силу в мощном усилителе, завибрировал в динамиках, многократно отразился между громадами общежитий студенческого городка и помчался в просторы вселенной.
  У соседей задребезжали стёкла...
  Где-то залаяли собаки...
  Снизу послышались отборные маты...
  
  46. Этот май озорник.
  
  Никто сегодня уже не помнит, откуда пошла на Руси традиция встречать начало мая обильным употреблением спиртных напитков на лоне живой природы, но ясно одно - она прочно вошла и укрепилась в сознании нашего народа. Даже советская власть не стала бороться с этим явлением, а, проявив мудрость, закрепила за ним статус революционного наследия и обозвала международным днём солидарности мирового пролетариата. На майские праздники всё сознательное и уже бессознательное население страны, отрапортовав правительству о своих трудовых подвигах на демонстрациях, устремлялось занять места под кустами в близлежащих лесах, посадках или просто городских парках. Молодая трава покрывалась всевозможными тряпочками, тряпочки бутылочками и тарелочками, тарелочки различными домашними вкусностями. Рядом с тряпочками загорались костры для приготовления шашлыков, молочных сосисок, охотничьих колбасок или обычных гренок с салом. Наименования праздничных блюд зависели от социального статуса собравшихся товарищей. Рядом с товарищами, отмечающими революционный праздник горячительными напитками и песнями о паровозе, резвились многочисленные дети.
  Герои нашей истории пошли дальше.
  Молодости присуща романтика...
  
  - А я говорю, нужно ехать подальше от цивилизации. Сколько можно глотать городскую пыль? Я знаю классное место, это на речке Хряпань. Мы туда ездили в девятом классе, - разрывался Тучка, стараясь перекричать непонятливых товарищей, - туда даже автобус ходит.
  - Нахрена нам твой автобус? Мы можем спокойно и на нашем ручье отдохнуть, - пытался урезонить сторонника дальних странствий Кеша.
  - Да как вы не понимаете, мы можем туда с ночёвкой поехать, палатку взять, рыбы половить, шашлычков пожарить. Это же классно...
  - Ну, если рыбы? - засомневался Кеша.
  - Оно-то конечно на речке лучше, только на ручье дешевле, - резонно заметил Дядя, - у нас и так финансы поют романсы.
  - А мне нравится Тучкина идея. Я никогда в палатке не ночевал, - вставил и свои пять копеек Семён Колышкин, - я очень хочу на речку. Можно ещё и уху сварить. Кстати это не так и дорого получится.
  - Мы тоже за Хряпань, - согласились с предложением близнецы.
  Сказано - сделано.
  В спешном порядке закупили провиант: по плавленому сырку на брата, килограмм перловой крупы, две буханки хлеба и шесть бутылок водки. На остальные деньги приобрели набор удочек за сорок две копейки с пластмассовыми поплавками, пять коробок спичек для разведения костра и незаменимый в походах раскладной ножик со штопором. На шашлычок средств не осталось, решили мясо компенсировать пойманной рыбой. У соседа по общежитию, увлекающегося туризмом, взяли четырёхместную палатку. Из тумбочек выгребли остатки картошки, две луковицы и несколько кусков сала. В сумки сложили одеяла и покрывала.
  Поехали.
  
  Переполненный рейсовый автобус пыхтел выхлопными газами второй час. Солнце клонилось к закату. Вспотевшие от давки студенты понемногу начали роптать.
  - Тучка, ну скоро уже?
  - Где эта долбанная Хряпань?
  - Я жрать хочу.
  Тучка молча смотрел в боковое окно и не обращал внимания на своих друзей. Он и сам уже не помнил где нужно выходить. В прошлый раз они ехали заказным автобусом и прямо к месту. Единственным ориентиром в его памяти оставалось село Весёлое.
  - Скоро, скоро. Вот до Весёлого доедем и выходим, - после некоторых раздумий ответил виновник турпохода..
  - А когда уже это Весёлое появится? Может быть, его и нет вовсе, этого Весёлого? - бурчал Кеша.
  - Есть, не скули. Кстати, нам можно и раньше выйти, мы в прошлый раз от деревни назад по грунтовке возвращались, и ехали около получаса, там речка поворот делает и к лесу подходит. А вон и лес! Выходим? Нам только через это поле перейти и мы на месте.
  - Выходим, выходим, - раздались одобрительные крики товарищей.
  - Выходите, выходите, - поддержали друзей пассажиры переполненного автобуса.
  Новоявленные туристы с огромным облегчением сошли на землю и устремили свои взоры в сторону тёмной полосы заветного леса с рекой. За далёкими кронами деревьев прятались последние лучи весеннего солнца. Двинулись навстречу уходящему свету.
  Это из автобуса казалось, что лес близко, на самом деле всё было совершенно не так. Тёмная полоса с неумолимой настойчивостью удалялась по мере приближения к ней наших путешественников. Прошёл час. Сумки оттягивали руки, голодные желудки трубили о своём желании что-то переварить, ноги спотыкались о многочисленные валуны свежеперепаханного поля, глаза сверкали в надвигающейся темноте.
  Под ногами что-то захлюпало.
  - Тучка, ты в детстве Сусаниным не работал? - начал сомневаться в правильности выбранного пути Дядя.
  - Нет, он работал пионером-героем и помогал белорусским партизанам блудить немцев, - пыхтя от натуги, простонал Сеня Колышкин.
  - И где это твоё долбанное Весёлое? Может быть, мы вообще не в ту сторону идём? - в свою очередь поинтересовался Болик.
  - Не ссы, братан, в ту. Чувствуешь под ногами болото? Значит близко река, - успокоил брата Лёлик.
  Тучка молча сопел, обливаясь потом под тяжестью рюкзака с палаткой.
  Кеша достал спички и начал подсвечивать себе, выбирая для ходьбы более сухие места и кочки. Его примеру последовали остальные.
  Ещё через час хлюпать перестало, под ногами зашуршал гравий, запахло лесом и близким водоёмом. На небе появились огромные звёзды и неожиданно отразились в изгибах долгожданной реки.
  На траву упали ненавистные сумки и их обессилившие хозяева. Наступила тишина.
  - Красота-то, какая, - прошептал Семён.
  - А дышится-то, как здорово - простонал Тучка.
  - И соловей поёт, слышите? - прохрипел Дядя.
  - А звезды какие, посмотрите, - уперев глаза в небо, выдавил из себя Болик, - я таких никогда не видел.
  - А сегодня рыбу ловить будем? - как-то равнодушно спросил Кеша.
  - Нет, не будем, уже темно, завтра, - так же равнодушно ответил Тучка и заулыбался, - вот она, Хряпань... Здравствуй, природа...
  - Да, хорошо, - присоединился к всеобщему ненавязчивому веселью Лёлик, - только давайте быстрее палатку ставить, холодно.
  Точно, давайте, - немного отдохнув, снова заговорил Дядя, - костерок разведём, чайку нагреем, по соточке накатим...
  С ним согласились. Видимо общение с живой природой делает людей добрее.
  
  Расположились на большой поляне, где из земли торчали непонятные столбы.
  Близнецы занялись костром...
  Заняться-то занялись, но дров поблизости не оказалось, лес темнел на противоположном берегу. Ещё выяснилось, что туристы не взяли с собой ни чайника, ни котелка, ни даже металлической кружки, а самое интересное заключалось в том, что во время полевого перехода спалили все спички и разжечь огонь было просто нечем. Решили на сегодня ограничиться сухим пайком
  Принялись за установку палатки. Но и здесь всё было не совсем просто, для её крепления требовались колышки, которых в рюкзаке не оказалось. Проявили смекалку и с большим трудом поставили ее, привязав продольные верёвки к столбам, а поперечные придавили найденными поблизости камнями.
  На обустройство ночлега в кромешной темноте было потрачено: часа три драгоценного времени, несколько тонн нервных клеток, весь запас нецензурных выражений имеющийся в студенческом лексиконе и Кешина фуражка, которую тот утопил, пытаясь вымыть руки в реке.
  Ужин прошёл весело, но быстро. Сказывалось чрезмерное возбуждение и действие горячительного напитка на голодные желудки.
  Ночь пролетела незаметно...
  
  Тишину прорезал грохот взрыва и завывание сирен.
  Поляну затянуло дымом.
  Что-то заухало и завизжало.
  Поберегу бегали люди в комбинезонах химзащиты и противогазах. Подъехала машина скорой помощи, и несколько человек начали в спешке выгружать носилки. Рядом запылало огромное пламя, разнося во все стороны запах горелой резины и клубы черной гари. Пожарный расчёт потянул куда-то толстые шланги и большие красные огнетушители.
  Кусок сморщенного брезента, привязанный к двум столбам с надписями: "Зона обеззараживания" и "Место сбора радиоактивных отходов", и напоминающий своим видом палатку, ожил и задёргался из стороны в сторону. Через несколько минут из него появилось несколько испуганных, красных, опухших физиономий.
  - Итить колотить. Что это? - только и успела произнести одна из вышеупомянутых физиономий.
  Со звонкими криками: "Вы заражены! Где ваши противогазы!? Не поддавайтесь панике! Мы вас спасём", - к ним устремились прорезиненные фигуры с медицинскими сумками и носилками в руках. Не успев опомниться, обитатели палатки были спасены: на них натянули противогазы, привязали к различным местам шины от переломов, перепеленав руки и ноги неимоверным количеством бинтов, и отнесли к автомашине скорой помощи.
  
  Тем временем пожарные загасили огонь, развеялся дым от шашек, саперы закончили играться взрывпакетами, завыла сирена отбоя химической атаки, на поле появились военные с большими звёздами на погонах.
  В громкоговорителе захрипело:
  - Дорогие товарищи! Поздравляю вас с великим праздником всего советского народа, днём солидарности трудящихся, Первым мая. Мы достойно встретили этот выдающиёся день своей победой на областных ученьях по гражданской обороне. Ура!
  - Ура, ура, ура, - разнеслось над рекой...
  
  - Твою мать.
  - Козлы вонючие.
  - Я уже думал, что война началась.
  - Весь отдых пересрали, - зазвучало с носилок у машины.
  
  - Хи-хи-хи, - послышались поблизости женские голоса.
  К ребятам подошли симпатичные девушки в химзащите, с большими белыми сумками на боку, но уже без противогазов:
  - Ой, мальчики, а вы здесь отдыхаете?
  - А мы думали, что вас специально сюда привезли раньше нас, чтобы нам было кого спасать.
  - Вы нас извините...
  - Ой, а что это с вами? У вас лица опухшие, и глаз не видно.
  - Это, наверное, вас комары покусали, давайте мы вас специальным кремом помажем...
  Только сейчас ребята обратили внимание на себя: из-под бинтов выглядывали лица толи чукотской, толи китайской национальности, причём с явными признаками отравления укусами насекомых, а на поляне, вокруг всего живого огромными стаями кружились тучи голодных комаров.
  Случайные жертвы санитарного отряда и большие любители экстремальных путешествий, тыкая друг в друга пальцами, разразились гомерическим хохотом.
  Турпоход был прерван по всеобщему согласию сторон. Приняв любезное приглашение санитарок, ребята отправились домой на комфортабельном автобусе.
  Кашу варили на кухне общежития.
  Из первомайского приключения наши путешественники вышли с огромным опытом в организации туристических походов и с новыми симпатичными знакомыми из Тушкановского университета.
  
  
  47. Малиновый звон.
  
  Вы знаете разницу между такими предметами как теоретические основы электротехники и сопротивление материалов? Правильно, эти предметы ведут разные преподаватели. Сопромат на электромеханическом факультете вёл Павел Павлович Забродов, маленький седой старичок в огромных очках с роговой оправой, поношенном сером костюме с вытянутыми коленами на брюках и в ярком петушином галстуке. Пал Палыч, несмотря на свой внушительный возраст, был большим любителем молоденьких девочек и "Столичной" водочки. Любовь Палыча к зелёному змию отрицательно сказалась на его физической форме и потому его любовь к слабому полу ограничивалась только пристальным созерцанием и нередким пощипыванием, похлопыванием и поглаживанием некоторых особо удавшихся природе мест у податливых студенток. На практических занятиях с группами электромехаников, состоящих преимущественно из представителей мужского пола, особенно в дни тяжёлого похмелья, он часто делился своими достижениями на ниве покорения женских сердец. Самым любимым студентом Забродова считался Сан Саныч Заборный. Палыч сам себе не мог объяснить такое отношение к немолодому толстячку, толи сочетание в инициалах его подкупило, толи пристрастие к вечным красотам женского тела, а может и сходство сволочных характеров. Но факт остаётся фактом, именно Саша чаще всех сводил занятия по сопротивлению материалов к лекциям о преодолении сопротивления недоступных красавиц.
  - Да ладно, Пал Палыч, можно подумать, что вам и сейчас нравятся только молоденькие девочки, - начал Заборный свой монолог в надежде сорвать занятие.
  - Александр, вы меня удивляете, я всё чаще начинаю замечать, что у вас отсутствует элементарное чувство прекрасного. А какие ещё женщины мне должны нравиться? Конечно, мне нравятся молодые.
  - Томский, вот вам какие нравятся?
  - Молодые, длинноногие и красивые, - без запинки выпалил Дядя, выковыривая спичкой из зубов остатки беляша, купленного и съеденного на углу Пушкинской и Энгельса.
  - Вот, правильно, Томскому тоже нравятся красивые, а красивые это, какие? Красивые это молодые, считайте это аксиомой. Когда мне было двадцать, мне тоже нравились красивые. Вспоминаем аксиому и выясняем, что мне нравились молодые.
  - Так то в двадцать, в двадцать и мне нравились молодые, - не унимался Забор.
  - А теперь ему нравится всё что шевелится, - не удержался Кеша.
  Пал Палыч не заметил Кешиной реплики или сделал вид, что не заметил и продолжил свой монолог:
  - Мне стукнуло сорок, вы думаете у меня изменился вкус? Нет мне продолжали нравиться красивые, а красивые это какие? Правильно, молодые. Затем мне исполнилось пятьдесят, а потом шестьдесят и вы думаете, какие мне стали нравиться?
  Аудитория хором выдохнула:
  - Красивые!
  - Правильно, а красивые это молодые. У интеллигентного человека с возрастом вкусы не могут меняться. Красота это понятие вечное, уважаемый товарищ Заборный.
  Приблизительно в таком ключе и проходили практические занятия у Пал Палыча Забродова на факультете электромехаников.
  Вольные темы, поднятые на уроках, конечно, способствовали общему развитию студентов, но не укрепляли их знаний по основному предмету.
  А вот и экзамены, ведь их никто не отменял.
  Ох уж этот сопромат, ох уж эти балки с защемлёнными концами...
  Забор на экзамен пришёл как всегда в костюме и неизменном галстуке. В его портфеле что-то интригующе позвякивало. Экзаменующиеся товарищи загадочно заулыбались, оторвавшись на некоторое время от своих шпаргалок и конспектов. Студенты знали о пристрастии преподавателя к спиртному и по достоинству оценили единственно правильный ход, придуманный Забором. Без подношения ему экзамен не светил. Малиновый звон, прозвучавший из портфеля вновь явившегося студента, не минул чуткое ухо Забродова, наполнив сердце радостью от встречи с любимым напитком. Павел Павлович уважал понятливых студентов и особенно их подарки в виде "Столичной". Зная о трудностях Заборного с усвоением материалов по своему предмету, он искренне рассчитывал на заслуженное материальное поощрение. Саша в свою очередь не только не скрывал завораживающих звуков, а даже наоборот, всячески их выпячивал, переставляя драгоценный портфель с места на место.
  - Кто готов? Заборный, идёте сдавать? - в надежде получить поскорее заветную бутылку, нетерпеливо потирая руки, промолвил Забродов.
  - Пал Палыч, я ещё не готов, можно я в конце буду сдавать?
  - Александр, вы меня разочаровываете в очередной раз. Ну ладно, что с вами делать? В конце так в конце, - может быть так и лучше, подумал он, свидетелей будет меньше. Лишние разговоры были ни к чему.
  Конец стал приближаться с невероятной скоростью, Павел Павлович отщёлкивал студентов, как косточки на счётах. Он был в прекрасном расположении духа. Даже отъявленные прогульщики и неисправимые балбесы получали свои "уды" с небывалой лёгкостью и весёлой улыбкой экзаменатора.
  Саша остался один.
  - Заборный, вы готовы, или я из-за вас должен здесь торчать до вечера? Подвигайтесь поближе, что вы там понаписывали, показывайте.
  Экзаменационный листок не изобиловал формулами, а содержал исключительно условия задач и переписанные из билетов вопросы.
  - Ну, в общем, это... Сопромат это наука о сопротивлении материалов и изучает это...
  - Сопротивление материалов, - закончил фразу Палыч и заулыбался.
  - Ну, да, сопротивление материалов, - Саша покраснел от натуги, но тоже заулыбался.
  - Отлично.
  - Что отлично?
  - Отлично излагаете.
  - Я учил...
  - Понимаю, а давайте посмотрим на ваши посещения, - Палыч открыл журнал, - тоже отлично, у вас нет ни одного пропуска. И портфель у вас красивый, а что это у вас в портфеле, наверное, конспекты? - Забродов снял очки, протёр линзы платочком и уставился на кожаное изделие с ручкой, через стенку которого явно проглядывался силуэт заветной бутылки.
  Саша тоже начал рассматривать собственный портфель, как будто видел его в первый раз. Он даже не подозревал о мотивах такого пристального внимания к его собственности и хорошему настроению преподавателя. Перед экзаменами он купил в соседнем гастрономе баночку сметаны и бутылку обезжиренного кефира, которые и были источником звуков, так обнадёживших Пал Палыча.
  Пауза начала затягиваться.
  - А, конспект у вас есть?
  - Что? А, конспект, конечно есть, - опомнился Саша и начал открывать портфель, пряча содержимое от зоркого взгляда любопытного экзаменатора, поворачиваясь на стуле спиной к нему. До него дошли причины такого неадекватного поведения Палыча. Саша был близок к обмороку. Если Забродов узнает об истинном содержании его портфеля, то экзамена ему не видать как собственной задницы.
  Палыч встал, пытаясь рассмотреть внутренности портфеля, Саша быстро выдернул тетрадку с конспектом, и защёлкнул замок. Конспект лёг на стол.
  - Ну ладно, понимаю, конспект у вас тоже в порядке, я думаю, что четвёрка вас устроит? - произнёс Забродов и посмотрел в глаза студента. Саша покраснел ещё больше и машинально скривился, - хорошо, я вам поставлю пятёрку, за сообразительность и прилежность, а содержимое вашего портфеля можете переложить в мой стол.
  Пал Палыч наклонился над ведомостью и поставил отлично. Забор облегчённо выдохнул, встал и направился к преподавательскому столу. Там ещё раз что-то звякнуло.
  - Молодец, все бы так учились как вы, Александр. Вот ваша зачётка.
  - Спасибо Пал Палыч, до свиданья, - прошептал студент, схватил зачётку и выбежал из аудитории.
  
  В коридоре его ждали одногруппники.
  - Ну как?
  - Отлично.
  - Да брось.
  - Точно, говорю.
  - С ума сойти.
  - Так он ему пол-литра поставил.
  - Та вы что?
  - Товарищи, без паники, я за трезвый образ жизни и отделался всего-то лёгким испугом, бутылкой кефира и баночкой сметаны.
  - ???...
  - А теперь быстро сваливаем, пока он не опомнился.
  
  Никто точно не знает реакции Забродова после обнаружения в собственном столе тары с кисломолочными продуктами, только уборщица утверждала, что из аудитории доносились нечеловеческие крики. Остальные группы электромехаников сдавали сопромат очень долго, а оценки в зачётках редко переваливали через "Удовлетворительно".
  
  Тридцать третья комната праздновала успешную сдачу экзаменов два дня.
  
  48. Ликёроводочный нарядов не прислал.
  
  Эх, практика, практика, ты даришь неизведанное студентам и ломаешь обыденную повседневность работникам предприятий.
  В строительно-монтажном управлении номер восемь города Тушканова к практике строительного института готовились в авральном порядке. Завхозы завозили спецодежду, коменданты готовили комнаты в общежитиях, прорабы бегали с журналами внеочередных инструктажей, мастера отдавали последние указания рабочим, руководители объезжали своё хозяйство с контрольными проверками. Начальник СМУ Љ8 был человеком бывалым и по собственному опыту знал, что одна студенческая практика равняется по своим неприятностям и непредсказуемым последствиям примерно десяти сдачам объектов государственной комиссии.
  Он не ошибся, что значит опыт.
  Стройплощадка встретила ребят глубокими лужами в извилистых колеях грузовиков, кострами под бочками с битумом, кучами мусора у подъездов строящихся домов и звонками башенных кранов.
  Они уже успели поселиться в бараке, гордо названном общежитием, где в одной комнате стояло не менее дюжины кроватей, получили спецодежду пятьдесят восьмого размера и новенькие оранжевые каски. Интереснее всех выглядел Сеня Колышкин, его куртка по длине больше походила на халат, а штаны пришлось временно застегнуть булавками на плечах, что очень напоминало комбинезон. Его каска даже при наименьшем диаметре застёжки никак не хотела держаться на голове, и всё время падала на глаза. У Дяди была обратная проблема, спецовка была очень широкая, но короткая, его штаны едва прикрывали голые коленки, а рукава с большим трудом доставали до локтей. У всех остальных с ростом было всё более-менее нормально, только для устранения непомерной полноты костюмов пришлось опоясываться проводами, что и стало причиной исчезновения из подсобки шести переносок.
  Руководителем практики у электромехаников был назначен мастер участка Тарас Филиппович Севрюк, маленький толстый мужичок с тонким пронзительным голосом и пышными казацкими усами. Его сразу прозвали Бульбой.
  Первый день прошёл без особых приключений и был посвящён ознакомительной экскурсии и распределению практикантов по участкам. Сеня, Тучка, Дядя и Кеша были прикомандированы к электрикам, Болик с Лёликом и Рустам к столярам, остальных отдали подсобниками к монтажникам и каменщикам.
  Вступительное слово взял мастер.
  - Дорогие практиканты, вы временно вливаетесь в сплочённый коллектив работников строительно-монтажного управления. Наше предприятие в прошлом году построило три жилых дома и..., - верещал Севрюк пытаясь перекричать толпу студентов.
  - Знаем, знаем, что по своей площади равняется пятнадцати Эйфелевым башням и одному собору Парижской богоматери, вы нам лучше скажите, сколько будете платить, - бесцеремонно перебил наставника Дядя.
  - Хм, - откашлялся Тарас Филиппович, - дело в том, что, как доложило мне начальство, у вас практика ознакомительная, а, следовательно, платить вам не будут.
  Сознательная молодежь загудела:
  - Так мы тут нашару должны пыжиться?
  - Тогда хрен вам, а не работу...
  - Ищите дураков...
  - А ликёроводочный вам нарядов не прислал?
  - Ребята, ребята, не шумите, зато вас будут три раза в день кормить, - кричал наставник, - и учтите, кто не будет работать, тому не подпишем отчёт о практике.
  Это был веский аргумент, крикуны ещё немного повозмущались, но быстро успокоились и разошлись приводить свою униформу в божеский вид.
   В этот же вечер Бульбе у выхода из душевой прибили банные тапочки гвоздями к полу. Севрюк по привычке сунул ноги в свою обувку, потерял равновесие и разбил лоб о шкаф. Это была первая производственная травма за пять лет работы управления.
  
  Следующие дни облегчения руководству стройки и рядовым рабочим тоже не принесли.
  Сеня с Дядей, увлёкшись соединением проводов и кабелей под чутким руководством электрика Валеры, постоянно бегающего в магазин за пивом, при пробном испытании спалили районную подстанцию. Оказалось, что провода не просто нужно скручивать в кучу, а отделять фазу от ноля. За это их перевели в автохозяйство. Но и там, не всё прошло гладко. При замене задних колёс Сеня перепутал наружное колесо с внутренним и даже умудрился их таким образом прикрутить, что практически невозможно по причине различных диаметров. Ему до самого ужина пришлось прятаться в подвале от водителя, а бригаде слесарей срезать колёса автогеном.
  Кеша при замене электродвигателя башенного крана внёс свои коррективы в электрическую схему сложного механизма, отчего тот стал прыгать по рельсам и отказывался поднимать грузы, на устранение последствий рацпредложения ушло две недели. Тучка в это время загорал на крыше.
  Болик с Лёликом умудрились в пяти квартирах вставить рамы таким образом, что форточки открывались не в сторону, как это положено, а вниз.
  Монтажников с каменщиков беда тоже не обошла стороной. Они часто находили свои каски пристрелянными дюбелями к швеллерам всевозможных конструкций, ватники с отрезанными рукавами или разрисованными краской, неоднократно получали от практикантов клей вместо смазки, бетон вместо раствора и кирпичами по пальцам. Просьбы кинуть молоток или мастерок воспринимались буквально, и безвозмездная помощь будущих инженеров оборачивалась очередным увечьем.
  Только Плохиш ничего не испортил, он ещё с армии усвоил истину, что нужно держаться подальше от начальства и поближе к кухне, а потому устроился электриком в столовую. Работы у него практически не было, зато был свободный доступ к продуктам питания. Данный факт не навредил никому физически, но подорвал финансовое состояние ОРСа стройуправления лет на пять вперёд. За две недели практики он умудрился поправиться на пятнадцать килограммов. Плохиш был единственным, кому спецодежда была в самую пору.
  К концу срока терпение строителей иссякло и всех студентов бросили в помощь малярам на окраску панелей в подъездах домов, что на первый взгляд казалось совершенно безобидной работой. Какое удивление ожидало прораба, когда он обнаружил, что подъезды окрашены в разные цвета, а вернее один этаж был синим, другой зелёным, третий жёлтым и всё это вместе в бело-красный горошек, клеточку и полосочку. Стены напоминали работы знаменитых абстракционистов и вполне могли понравиться будущим жильцам, но беда в том, что такое оформление интерьеров не подходило под существующие советские ГОСТы.
  Начальник управления распорядился в срочном порядке перекрасить подъезды, зачесть студентам практику досрочно и больше даже близко не подпускать их к своим объектам. Непредвиденные расходы по управлению составили кругленькую сумму и не компенсировались экономией на заработной плате бесплатных помощников.
  
  Практиканты вернулись в родное студенческое общежитие и рьяно взялись обмывать практику красным портвейном.
  Вечером в тридцать третью комнату вбежали близнецы.
  - Мужики, есть возможность нашару махнуть в Крым.
  - Нашару только кошки рождаются, - ответил Дядя, разливая рубиновую жидкость по стаканам. Все были увлечены обсуждением своих строительных похождений и к братьям никто даже не обернулся.
  - Пацаны, Дядя, Тучка, вы не поняли, мы были сейчас в универе у девочек и узнали, что они не могут организовать в свой пансионат ансамбль для сопровождения вечеров, - начал задыхаясь Болик, его перебил Лёлик.
  - У них всё есть, и аппаратура и инструменты, нет только людей. Они даже готовы выплатить командировочные, по полтиннику на нос из расчёта на пять человек...
  - И билеты они сами закупают в оба конца и кормёжка дармовая. Поехали, а? - снова вступил Болик.
  Наступила тишина.
  - В Крым, говоришь, нашару? - Тучка опустошил свой стакан и внимательно посмотрел на братьев, - а что, я согласен.
  - А с нашим институтом они порешают вопросы? - поинтересовался Кеша, - я ведь никогда на море не был.
  - Конечно! - хором выпалили братья.
  - Ну а чё, поехали. Танюха моя давно меня куда-нибудь зовёт, - согласился Дядя.
  - Это секретарша ректора что ли? Её значит, Таней зовут, понятно, а то всё шифровался: у меня никого, я свободный человек, - ехидно заулыбался Тучка, - а она что, тоже будет музыкантом числиться и с нами жить?
  - Так там говорили о пяти билетах, - заволновался Кеша.
   - Не волнуйтесь, она у меня девочка не бедная, а о своём проживании, я думаю, решит с универовскими.
   - Конечно, она же секретарша ректора. Так вы и меня берёте, - немного успокоился Кеша.
  - Если едем, то едем все, - подвёл итог Дядя.
  - Боюсь только, что университет о своём приглашении пожалеет, - задумчиво произнёс Тучка.
  
  
  49. Купейные безделицы.
  
  Бывают в жизни чудеса. Одним из таких чудес оказалась поездка ребят на гастроли в самое замечательное место страны - Крым. Причём университетское начальство никого не обмануло, они действительно договорились с ректоратом строительного института, выплатили командировочные и выдали пять билетов на поезд Москва - Симферополь. Впереди гастролёров ждал студенческий пансионат "Ласточка" в посёлке Приморский, который все называли просто базой.
  Сборы были короткими, а чемоданы лёгкими, брали с собой только самые необходимые вещи. На вокзал прибыли за пол часа до отправления. К поезду их вынесла бурная река беспокойных пассажиров. За потоком баулов, чемоданов, мешков и всевозможных авосек показался заветный девятый вагон. Зацепившись за поручни, и благополучно поднявшись в тамбур, ребята без особых приключений достигли своих посадочных мест.
  Поезд тронулся, за окнами куда-то побежали столбы, а колёса начали равномерно отстукивать пройденные километры. В проходах купейного вагона запахло колбасой, жареной курицей, свежими огурцами, хреном, пивом и другими продуктами питания извлечёнными из сумок запасливыми пассажирами. Складывалось впечатление, что люди специально ездят в поездах только для того чтобы заняться поглощением съестных припасов.
  В одном купе с близнецами и Тучкой оказался рыжий грузин неопределённого возраста в огромной каракулевой фуражке, с большим трудом скрывающей под козырьком характерный для его национальности великолепный нос. Грузин любезно поменялся местом с Дядей, который переселился поближе к своей секретарше Танечке. Кеша расположился в соседнем купе в обществе молодой семейной пары с ребёнком согласно месту, указанному в билете.
  Студенты, не выдержав ароматного нашествия, тоже решили присоединиться к общей массе поглотителей калорий. В дверях купе возник Кеша с продуктовой авоськой и Дядя с Танечкой. На столе появились огурцы, купленные студентами в овощном магазине по семь копеек за килограмм, бутылка "Московской", большой кусок сала, вареная картошка и пирожки с повидлом. Помня Кешин опыт употребления пирожков с мясной начинкой, в этот раз экспериментировать не стали.
  - А вы тоже к нам присоединяйтесь, - обратилась Таня к представителю кавказского народа, - не стесняйтесь, здесь на всех хватит.
  - Спасыбо, дэвушька, я нэ голодный.
  - Давайте, давайте, заодно и познакомимся. Меня Дядей зовут, ой, Толиком, - Дядя заулыбался и повернулся к своим друзьям, рассевшимся на нижней полке, - это Кеша или Фёдор, это Тучка-Сергей, а это моя Танюха.
  - Я Болик.
  - А я Лёлик, но если перепутаете, мы не обидимся.
  - Мэня зовут Гиви, - кавказец встал, снял фуражку и галантно кивнул головой, при этом ударившись о верхнюю полку.
  Все засмеялись. Дядя взял водку и начал её открывать.
  - Вот за знакомство и выпьем, - сказал он и начал сдвигать стаканы.
  - Ай, подожди, дарагой. За такой тост водку пить нэльзя. Извините, мне нужно дастать свой чэмадан, - Гиви встал, побеспокоив близнецов, приподнял нижнюю полку, вытащил свою поклажу и начал из неё извлекать разные невиданные продукты, комментируя происходящее, - за знакомство ми випьем настоящий грузинский коньякь. Дэвушке Тане будем наливать прекрасное молодое вино, которое я сам делал из винограда Изобела, а закусывать будем лимон, хачапури, много зэлэнь, нэмного сулугуни, хороший копчёный ножка барана и всё это запивать чудэсной вадой из горный источник Баржоми... Ваши огурцы нам тожэ пригодятся.
  Присутствующие захлопали в ладоши. Таня взялась сервировать стол, на сколько это позволяла походная обстановка, а кавказец разливать коньяк и вино из большого сосуда оплетённого лозой.
  - Гиви, а сколько вам лет? - спросила Таня, бросая быстрый взгляд на попутчика.
  - Я уже старый, у меня дочка такой как ты.
  - А как вас по отчеству?
  - Слушай, дэвушка, я конэчкна старый, но нэ до такой стэпени, чтобы меня такие красавицы как ты по отчеству называли, лучше бэри стакан, я тост гаварыть буду, - Гиви ещё раз попытался встать но, зацепившись рыжей шевелюрой за полку, снова сел, - ви меня извините, но мне прыдётся сидя тост гаварыть, - он поскрёб щёку, изрядно побитую оспой, посмотрел в окно и продолжил, - я хочу випить за друзей, и тост мой будет коротким. Как говорят у нас в Кахетии, хорошее вино найти лэгче, чем повод для того, чтобы его випить. Так випьем за друзей, чьё присутствие в этом уютном купэ уже достаточный повод для того, чтобы випить этот божественный напиток, дарящий людям хорошее настроение и жизненную силу солнца впитанную виноградной лозой.
   Тост удался.
  Время понеслось догонять уходящие в даль рельсы железнодорожного полотна. Опустошив запасы щедрого попутчика, и уничтожив припасённую бутылку водки, гости разошлись, а хозяева расстелили постели и начали неспешную беседу.
  - Гиви, а зачем вы в Крым едете, у вас же рядом точно такое море и прекрасные курорты, - спросил Тучка укладываясь на свою нижнюю полку, напротив кавказца.
  - Э-э-э, хороший вопрос. Понимаешь, у нас канечна дэвушьки тоже есть, но их трогать до свадьби нэльзя, кровная месть, а я пока жениться нэ хочу. На курортах тоже есть дэвушки, русские, но там и грузинов много. У нас дорого за дэвушками ухаживать, а я чэловек не очень богатый.
  С верхних полок свесились близнецы, усиливая эффект раздвоения в неустойчивом зрении изрядно подвыпивших попутчиков расположившихся внизу.
  - А что в Крыму дешевле? - спросил Болик.
  - Канэша, дарагой, в Крыму самые недорогие дэвушки, они туда отдыхать едут и развлекаться, да и грузынов там гораздо мэнше.
  - А где дорогие? - в свою очередь поинтересовался Лёлик.
  - Самие дарагие в Москве, потом в Ленинграде.
  - Гиви, а ты что с девушками только за деньги встречаешься? - снова отозвался Тучка, поудобнее прилаживая тонкую подушку.
  - Э, дарагой генацвале, ты на меня посмотри, кто же мне даром даст? - он красноречиво провёл рукой по лицу и грустно улыбнулся.
  Ребята посмотрели на попутчика оценивающим взглядом и с неутешительными выводами Гиви согласились. Наступила непродолжительная пауза. Первым встрепенулся Болик.
  - Мужики, а вы знаете, что Забор собирается летом на заработки в Иваново?
  - Какой такой забор? - не понял Гиви.
  - Это мужик, он с нами учится, Саней зовут, ходок по девочкам ещё тот. Так вот он говорил, что в Иваново женщины мужикам платят, что его сосед уже несколько лет туда ездит на заработки.
  - Точно, по четвертаку получают за один раз, - подтвердил Лёлик, - я тоже слышал.
  - Э, братышка, разве это мужики, чтобы с женщина дэнги брать? - Гиви поскрёб бороду, вздохнул, и отвернулся к стенке, - нэ понимаю.
  
  Вновь наступившая пауза затянулась до самого утра.
  
  50. Праздник жизни.
  
  Симферополь встретил ребят жарким солнцем, толпой таксистов выискивающих среди пассажиров своих клиентов, грязным вокзалом и огромной очередью у троллейбусных касс. После трёх часов топтания командировочные музыканты приобрели билеты до Алушты в экскурсионный троллейбус.
  Расходы на экскурсовода окупились сполна, за час езды ребята узнали, что Симферополь стоит на семи холмах и является чуть ли не одним из старейших поселений мира, что его водохранилище насчитывает до нескольких сотен представителей флоры, что наряду с мраморной пещерой есть ещё около двух десятков пещер с экзотическими татарскими названиями расположившихся совсем рядом и имеющих в своём чреве невообразимые сталактиты со сталагмитами. Оказывается Ангарский перевал носит имя реки, берущей своё начало в крымских горах, а никак не в Сибири и что Кутузов именно здесь был ранен и потерял свой глаз. А ещё, что по этой дороге ездила ещё царица Екатерина, что в Севастополе есть Херсонес, в Алупке дворец, а Судак это не только рыба, но и город с хорошо сохранившейся генуэзской крепостью. Что в Крыму снимали "Кавказскую пленницу", "Всадника без головы" и все фильмы про индейцев с участием Гойко Митича.
  Ехать было интересно и познавательно, пассажиры с большим интересом слушали экскурсовода, пока после Верхней Кутузовки Кеша истошно не заорал:
  - Море!!! - и бросился к окну на левой стороне.
  Люди, кто от неожиданности, кто из спортивного интереса, а кто и просто из чистого любопытства тоже последовали его примеру. Троллейбус перекосился, уронил свои штанги, вильнул к обочине и остановился. После длительной тирады водителя и нескольких тумаков, полученных виновником происшествия от близких друзей, поездка благополучно продолжилась.
  
  Алушта выгодно отличалась от столицы Крыма экзотическими растениями, множеством отдыхающих и морем. Ребята направились в сторону пирса, им ещё предстояло добраться до посёлка Приморский на катере.
  Запах свежих чебуреков, готовящихся из мяса, снятого с военных складов еще в прошлом году, на подсолнечном масле, напоминающем по цвету и запаху олифу, навязчиво сползал с пирса на городской пляж. Глядя с парапета на отдыхающих, казалось, что тысячи тюленей со всего мира одновременно приплыли сюда со своими детьми. Пляж кипел и переливался всеми цветами радуги.
  - Товарищ, вам тут улица, или как? Сойдите с моего покрывала. Вы мне солнце загораживаете. Что вам не нравится? Поезжайте в Гагры, раз такой умный. Ходят тут всякие. Вася, скажи ему...
   Вася никому ничего не собирался говорить, он молча допил тёплое пиво, повернулся на бок, накрылся вчерашней газетой и погрузился в медитацию. Рядом с ним, в поисках "Куриного бога" пыхтел, перебирая камни с упорством бульдозера, и блаженно улыбаясь, хорошо откормленный малыш. Бутуз был здорового цвета лица, а в его движениях чувствовалась сила и уверенность предков. Ненужные камушки летели в разные стороны на расстояние нескольких метров. Интеллигентные соседи, основательно присыпанные галькой, собрали свои вещи и ушли, освобождая место для карьерных работ.
  В небе визжали голодные чайки, выхватывая из рук сердобольных отдыхающих кусочки остывших пирожков и остатки бутербродов, обильно поливая всех съеденной вчера рыбой.
  
  Чувство праздника не покидало наших гастролёров ни на минуту. Это чувство подчеркивали рестораны, кафешки, магазины и выстроившиеся вдоль тротуара палатки с миниатюрными достопримечательностями местного фольклора. Здесь можно найти всё: выкрашенные перламутром ожерелья XXVI века, огромные черноморские ракушки, привезенные с экзотических островов, самшитовые бусы от кооператива "Житомирская фанера", ожерелья и брелоки для любых случаев жизни, от сглаза и болезней, для здоровья и богатства. Возможность за небольшие деньги получить универсальное средство сразу от всех бед, вызывала законный ажиотаж и создавала приличную очередь состоящую из женской половины города. Не допущенные к прилавку, но жаждущие быстрых денег и здоровья кричали громче всех:
  - А для приворота высоких и богатых блондинов у вас есть, что-нибудь?
   - Все есть, только по очереди.
  - Что вы там выбираете? Взяли и пошли. Вон уже, какую очередь собрали.
  - Не волнуйтесь, всем хватит!
  - Больше двух в одни руки не давать!
  - Я что, для мужа и невестки взять не могу?
  - Вам не привораживать надо, вам о душе пора подумать...
  - Сама дура...
  
  Танечка несколько раз порывалась пристроиться к очередям, но крепко схваченная Дядей за руку вынуждена была продолжить пеший переход к кассам морского вокзала. Билеты купили без особых проблем. Подошёл теплоход с названием Лев Толстой, загрузились быстро и без жертв.
  - Никогда не плавал на писателе, - хихикнул Лёлик.
  - Здесь ещё и космонавты с молодогвардейцами есть, - ответил Болик.
  
  Теплоход просигналил, дрогнул, задрожал всем корпусом и, оставляя белый след, отправился по своему маршруту.
  Дядя с Таней уединились в уголке и принялись целоваться. Братья с Тучкой чинно уселись на лавках, открыли бутылки с пивом и погрузились в нирвану, любуясь проплывающим вдалеке пейзажем южного побережья. Кеша остолбенел у борта с округлёнными от изумления глазами. Он удивлялся бескрайности водного простора, глубине и чистоте моря, разглядывал с любопытством ихтиолога проплывающих мимо рыбок и покачивающихся в глубине медуз, кричал при виде прыгающих дельфинов, кормил чаек и просто плевал в набегающие волны. Своим видом рыжеволосый юноша очень напоминал ребенка, которому подарили новую игрушку, но не рассказали как ею пользоваться.
  
  Вдалеке показался причал посёлка Приморский.
  
  51. Не ждали.
  
  Приморский оказался крохотным поселением на берегу небольшой бухты. Его единственными достопримечательностями оказались: трасса Алушта - Судак, автомобильный кемпинг, магазин, кафе, колхозный рынок, два пансионата и Свято-Николаевский монастырь, гордо возвышающийся на склоне горы.
  Свою "Ласточку" ребята нашли быстро, но на этом их везение и закончилось.
  
  Директор пансионата, дородная немолодая женщина бальзаковского возраста гордо восседала на удобном кресле из лозы неизвестной растительности, удачно установленном в тени огромного платана и внимательно следила за всеми передвижениями по вверенной ей территории из-под белой войлочной шляпы, отороченной бахромой. Звали её Мария Ивановна.
  - Здравствуйте Марьванна.
  - Доброе утро Марвана, - бросали пробегающие мимо студенты, весело размахивая полотенцами.
  - Хрякин, кто вчера к вам приходил после одиннадцати вечера?
  - Обижаете, Марьванна, мы ни-ни.
   - Смотрите мне, узнаю, выгоню. И покрывала на пляж не таскайте, кого замечу, в пятикратном размере взыщу, - бросила по привычке директриса, записывая нарушителей в свой чёрный блокнотик.
  Она получала наслаждение в работе от двух вещей: наказания нерадивых хулиганов путём их выселения и получения незаконных доходов от левых отдыхающих. Желающих недорого отдохнуть в пансионате было более чем достаточно: родители студентов, преподаватели, друзья преподавателей, знакомые директрисы и конечно студенты других многочисленных ВУЗов города Тушканова и других учебных заведений необъятной советской Родины. Опасаясь, что Мария Ивановна доложит в университет, и об их проделках станет известно в ректорат, студенты освобождали жилплощадь молча, а на произвол директрисы не жаловались. Особо раскаявшихся, за небольшую денежную компенсацию, подселяли в другие комнаты на раскладушки. Чёрный блокнот содержал не только сведения о нарушителях, но и был своеобразной бухгалтерской книгой, где фиксировались все коммерческие операции от дополнительных сборов.
  От изучения своего фолианта директрису оторвал сторож, за которым семенила группа незнакомых молодых людей.
  - Марья Ивановна, Марья Ивановна, - кричал сторож, не дойдя до своей начальницы метров пятьдесят, - к нам музыканты приехали, Марья Ивановна.
  - Чего орёшь, Францевич, я думала пожар начался. Ты почему свой пост бросил?
  - Так музыканты, они у нас впервые, вот я и проводил.
  - Что проводил молодец, а теперь бегом на своё место.
  Францевич подобострастно закивал и побежал в обратную сторону, не проронив ни слова. Музыканты и секретарша Танечка приблизились к платану.
  - Здрасьте, нас ваш ректорат прислал, мы у вас будем на танцах играть, вот наши командировочные, - выпалил Дядя.
  Дама скривилась и недружелюбно глянула на прибывших работников искусства. Их приезд ломал всю её стройную систему. Она только вчера заселила пустующую комнату, предварительно переместив инструменты и аппаратуру в кладовку.
  - Так, я не поняла, здесь четыре командировки, а что это с вами за ..., - она на мгновение замолчала, и пристально уставившись на Таню, закончила, - девица.
  - Я не с ними, у меня вот, записочка для вас, от ректора.
  - Что вы меня ректором пугаете, это он у вас там ректор, а здесь я сама себе ректор. Этих поселю, а что с вами, милочка, делать я не знаю.
  Таня сначала вспыхнула, но взяла себя в руки и, натянув улыбку, произнесла:
  - Марья Ивановна, я понимаю, я же не бесплатно, я готова купить путёвку.
  - Ну, не знаю, у меня совсем мест нет, тут ещё делегация из Москвы, разве что подселю куда-то, - немного успокоившись, произнесла директриса, - на пару дней, а там видно будет, и вас тоже подселю, у меня всё занято.
  - А как мы репетировать будем? - попытался как-то изменить ситуацию Тучка.
  - Меня ваши танцульки не интересуют, от них сплошные неприятности. И вообще, у нас отбой в одиннадцать. И аппаратура давно не работает.
  - ??? - удивление поползло по лицам гастролёров.
  - В общем, так, приехали, значит живите, главное чтобы режим не нарушали, а то в университет сообщу и в двадцать четыре часа вас выгонят.
  - Во-первых, мы в университете не учимся, во-вторых, мы не отдыхать приехали, а в-третьих, вы своим режимом пугайте своих студентов. Мы здесь на работе, - отойдя от первого шока и немного успокоившись, Дядя перешёл в контрнаступление, - и ещё, нам обещали отдельную комнату, значит, вы нам сделаете отдельную, а иначе мы сейчас разворачиваемся и уезжаем, а о ваших выкрутасах доложим по всем инстанциям.
  Марья Ивановна внимательно посмотрела в насупленные физиономии новых сотрудников, поняла, что с ними её номер не пройдёт, изменила выражение лица на более добродушное и заулыбалась.
  - Да ладно вам, ребята, ну поживёте пару дней в тесноте, зато я вам двухкомнатный номер дам, со всеми удобствами. Там аквалангисты живут, спортсмены, их тоже ректор прислал, но вы поместитесь. Вы и меня поймите, присылают и присылают, а пансионат что, резиновый? Пойдёмте, я вам покажу где вы будете жить. Кстати, вы ещё на ужин успеете, я распоряжусь чтобы вам отдельный столик выделили, как для сотрудников. Пойдёмте, пойдёмте, поселитесь, отдохнёте, у нас здесь хорошо. И не обижайтесь, чуть что, ко мне лично обращайтесь.
  В пансионате действительно было хорошо. Вокруг пятиэтажных корпусов, опоясанных лоджиями, зеленел прекрасный парк с экзотическими цветущими кустами и огромными деревьями смешанных пород. Запах кипарисов и цветущей магнолии перебивал даже ароматы столовой на несколько сотен посадочных мест. В корпусе было прохладно и пахло свежевымытыми полами, на стенах висели многочисленные инструкции о правилах противопожарной безопасности, спасению утопающих на воде, мерах предосторожности при принятии солнечных ванн, правилах эвакуации при радиационной и химической опасности и даже присутствовала инструкция по безопасности дорожного движения.
  - А вот и ваша комната, ребята. Заходите, а потом пойдём, я вам раскладушки и постели выдам. А вы, Танечка подождите меня здесь, я и вам покажу вашу комнату.
  Номер оказался действительно двухкомнатным, но каким-то очень маленьким. В одной комнате стояли две кровати и шкаф, в другой одна кровать, стол со стульями, шифоньер и тумбочка, из неё же был выход на огромную лоджию и в совмещённый с ванной санузел.
  - Класс, мужики, у нас даже свой горшок будет! - не сдержал эмоций Кеша.
  - А я вам говорила, комната хорошая. Вы довольны? - заулыбалась директриса ещё шире, - вот и хорошо.
  
  Да, действительно хорошо, лето, Крым, бесшабашная молодость.
  
  - Хорошо-то как, господи! - выйдя на свою лоджию высокого первого этажа, закричал Тучка, - мужики, а теперь по пиву и в море.
  - Давайте, только Дядю с Танькой подождём, - предложил Лёлик, раскладывая в шифоньер на полки совместные с братом вещи.
  - Мы его можем вообще не дождаться, его от секретутки бульдозером теперь не оторвёшь, - резонно заметил Болик.
  - А мы им записку оставим, что пошли в кафешку, а потом будем на пляже, - предложил Кеша.
  
  Собрались быстро.
  У кафе стояло несколько человек с бокалами пенящегося пива и небольшая очередь к окошку с заветным краником. Люди быстро проглатывали содержимое своих бокалов и также быстро исчезали.
  - Нам шестнадцать бокалов, - Кеша заглянул в окошко и протянул деньги.
  Продавщица не скрывая удивления посмотрела на покупателя.
  - Сколько, сколько?
  - Шестнадцать.
  - У меня столько и бокалов не будет, а вас сколько?
  - Четверо.
  -Так четыре и возьмите.
  - А потом снова в очереди стоять? Лучше дайте восемь.
  - У меня их всего десять, а вдруг кто-то ещё придёт. Не морочьте мне голову, берите четыре, а потом я вам без очереди отпущу. Вы наверное из Тушканова, только приехали?
  - А что заметно?
  Продавщица заулыбалась, взяла деньги за четыре бокала, вернула сдачу и принялась наливать.
  - Конечно заметно, вы сначала, по одному выпейте, я вам по-доброму советую. Вы у меня такие не первые.
  Ребята с большим трудом осилили купленный мутный напиток с обильной пеной, долго ругались и сплёвывали, затем поблагодарили продавщицу за предупреждение и направились к морю, всю дорогу матеря умельцев местного разлива.
  На пляже было немноголюдно, но весело: играла музыка, летали волейбольные мячи, раздавался задорный смех, повсюду сновали молодые загорелые тела представителей советского студенчества, о прибрежную гальку били небольшие волны, разбрасывая по берегу белоснежную пену.
  Дружная компания гастролёров остановилась у парапета, внимательно разглядывая пляжный контингент.
  - А работы здесь непочатый край, - затаив дыхание, промолвил Тучка.
  - Ребята, давайте о бабах вечером поговорим, очень мне в море окунуться хочется, - взмолился Кеша.
  Друзья весело сорвались с места, и на ходу снимая одежду, с криками бросились в долгожданную прохладу морского прибоя. Ещё долго их белые спины мелькали среди отдыхающей публики и в солёных, пахнущих йодом и водорослями морских волнах.
  На ужин в столовую так и не пошли.
  Кеша в этот вечер любовался своим первым в жизни морским закатом.
  Дядя на пляже так и не появился.
  
  52. Теснота друг молодёжи.
  
  На столе в номере номер тринадцать первого корпуса пансионата "Ласточка" стояла батарея из бутылок с Приморским портвейном, лежало несколько вскрытых банок кильки в томатном соусе, "Завтрак туриста", брикеты плавленых сырков и гранёные стаканы. Хлеба на столе не было. К тому времени, когда наши герои закончили принимать морские ванны, закрылась и столовая и магазин, отовариваться пришлось в кафе.
  Шло неторопливое застолье.
  
  После пятой бутылки, набравшись под завязку впечатлений и портвейна, Кеша уснул прямо за столом. Несколько раз споткнувшись о бесчувственное тело, сердобольные товарищи решили вынести его на балкон и водрузить на раскладушку, накрыв покрывалом.
  После седьмой бутылки появился Дядя, весь злой и с банкой солёных огурцов. Оказывается, им с Таней так и не дали насытиться любовью прибывшие с пляжа соседки, зато он успел побывать с ними на ужине. Потом они с Танюхой и покрывалом изучали парковую растительность, но были застуканы сторожем Францевичем, с которым Дядя договорился о съёме флигеля за два рубля в сутки и взял у него соления в качестве залога будущей крепкой дружбы.
  После девятой бутылки появились соседи - аквалангисты. С собой они притащили огромную сумку с подводной экипировкой, две бутылки водки, буханку хлеба и целый пакет жареных на костре мидий. Кроме того, оказалось, что давно пришла ночь и двери корпуса закрыты, а потому им пришлось влазить в комнату через балкон, где они обнаружили спящего в раскладушке Кешу, наступив на него каждый по одному разу.
  - Ой, кто здесь? Извините.
  - У-у-у-у...
  - Во блин, здесь кто-то лежит. Прошу прощения.
  - У-у-у-у-у-у...
  - Пацаны, а кто это у нас на балконе? Ой, пардоньте.
  - У-у-у-у-у-у-у... Ну сколько можно? Я что вам, половичок прикроватный?
  Дядя, вглядываясь в темноту балконного проёма, поинтересовался:
  - Кеша, ты с кем там разговариваешь?
  - Да пошли вы. Мля, пля, плям... Хр-р-р-р-р...
  На пороге появились три плечистые фигуры и в недоумении остановились.
  - Это тринадцатый номер? - поинтересовался коротко стриженый атлет в обрезанных под шорты джинсах.
  - А-а-а, мужики, мы вас уже заждались, проходите, проходите, - глупо улыбаясь и немного пошатываясь, пробормотал Тучка, - это тринадцатый номер, а мы ваши соседи.
  - Опачки, не прошло и трёх дней как у нас появились соседи, - кинул фразу второй спортсмен.
  - Ребята, да вы не стесняйтесь, будьте как дома, присаживайтесь, у нас ещё пол бутылки портвейна осталось, - промямлил заплетающимся языком Дядя.
  - Да, - подтвердил Болик.
  - Конечно, - согласился с братом Лёлик.
  Видя растерянность толпившихся в дверях аквалангистов, Дядя снова взял речь.
  - Ребята, всё нормально, мы музыканты, мы сюда работать приехали, а Марьванна наш номер вам сдала, теперь будем вместе проживать. Ик, ой. Извините, портвейн. Разрешите отрекомендоваться, - Дядя встал и опёрся спиной о шкаф, затем мотнул головой и продолжил, - я Дядя, эти два одинаковые Болик с Лёликом, сегодня рекомендую не уточнять конк... конкретику, всё равно не получится. Оставьте это занятие на утро и трезвую голову. Я когда пьяный, сам их путаю, - Дядя сделал паузу и перевёл взгляд на своего белобрысого соседа, - А это наш главный музыкант, Тучка, а там, на балконе Кеша, гениальный оператор и хреновый радиомонтер... Я всё сказал, - Дядя сел, чуть не завалив стол.
  В глазах широкоплечих гостей появилась искра сознания. До них постепенно дошла безысходность ситуации.
  - Понятно, мне эта корова, директриса, с её хитрой улыбочкой сразу не понравилась. Она с нас денег как за люкс содрала, говорила, что это наш номер... Ладно, давайте знакомиться. Меня зовут Тоха, - начал стриженый.
  - Я Воха, - представился второй, более загорелый и заросший.
  - А я Муха, - сказал третий с огромными ушами и авоськой в руках, поставив на стол свои припасы, - ну что ж, в тесноте, не в обиде. Будем знакомиться?
  - Будем, - увидев водку и хлеб, быстро согласились музыканты.
  За столом освободилось место для вновь прибывших соседей.
  В стаканах забулькало.
  
  На балконе что-то загромыхало и на пороге возник Кеша, в трусах и ластах.
  - Что, без меня пьёте, а ещё друзья называется. Как по мне ходить в темноте то вы первые, а как пить, то без меня? Шиш вам.
  - Кеша, ты же спал.
  - Я водку за пять километров чую, наливайте и мне.
  - Кеша, а зачем тебе ласты, ты купаться надумал, - спросил Тоха.
  - Ты что, дурак? На улице ночь, я их вместо тапочек одел, на балконе полы холодные. Где мой стакан?
  В комнате раздался смех.
  Застолье продолжилось.
  Сначала пили за знакомство, затем за дружбу, а потом, когда уже стала заканчиваться водка, конечно же, за уважение друг к другу. В номере собралась очень уважаемая компания.
  
  Утро ворвалось в тринадцатый номер жгучим солнцем из огромных окон, назойливыми мухами, задорной музыкой уличного громкоговорителя, стуком в дверь и невыносимой головной болью.
  - Мальчики, вставайте, на завтрак опоздаете! - разрывалась в коридоре Марья Ивановна, - как вы там, не поссорились? Мальчики, сколько можно спать?!
  - Вот корова, - первым проснулся Воха, спящий под стенкой составленных вместе двух кроватей. Рядом похрапывал Тоха, уткнувшись носом в сумку, с кровати свисал Муха, чудом зацепившийся рукой за ручку сумки. Матрацев, подушек и покрывал на кроватях не наблюдалось, - Муха! Муха.
  - А? Чего?
  - Открой дверь.
  - А чего я?
  - Ты с краю, открой, не выкобенивайся.
  - Щас, я немного ещё посплю и обязательно открою.
  - Мальчики! - не унималась директриса, долбя каблуком в створку.
  - Сей-час, мы не спим, просто мы голые, - Крикнул Воха, - Муха, открой, она двери разнесёт, - перешёл он на шёпот.
  Муха нехотя поднялся и попытался встать, под ногами что-то зашевелилось.
  - Твою в коромысло конденсатором мать, да что вы на меня всё наступаете?! - заорал Кеша поднимаясь с матраца лежащего под кроватью, - сколько можно? И какая там скотина в двери ломится посреди ночи?
  - Мальчики, я слышу, вы там. Открывайте, - звучало из-за двери.
  - Во, пацаны, я Кешу нашёл. Кеша, ты крайний, тебе и двери открывать. Да и не слишком ори, там Марья, директорша.
  - А ты кто? - выкатив глаза, если можно так сказать, ссылаясь на состояние страшного похмелья, пробормотал Кеша.
  - Я Муха, ты что, не помнишь?
  - Муха, бляха. Не помню. А кто ломится в двери?
  - Марья Ивановна.
  - А она кто? Твоя бабушка?
  - Да пошёл ты. Проще самому открыть, - Муха надел штаны и нехотя поплёлся к дверям, - А зачем ты на меня наступил, - поинтересовался Кеша, но, не дождавшись ответа, тут же рухнул на освободившееся место и захрапел.
  
  Из дверей на директрису пахнуло смесью устойчивого перегара, грязными носками, потными мужскими телами и забитым туалетом. Мария Ивановна уже хотела закатить скандал за антисанитарное содержание помещения, но вспомнив об уплаченных аквалангистами деньгах на неделю вперёд и обиженных музыкантах ласковым голосом промурчала:
  - Ребята, у нас в воскресенье праздник Нептуна, вам нужно связаться с нашими театралами и подготовить сценарий, они жалуются на музыкальное сопровождение и ещё нужно организовать дежурство спасателей на пляже.
  - Угу, - буркнул Муха, кивнув головой.
  - У вас всё нормально? Не тесно?
  - Нормально.
  - И на завтрак не опаздывайте.
  - Угу.
  Марья ещё немного постояла, затем спрятала улыбку, повернулась на каблуках и направилась к выходу. Муха непонимающим взглядом проводил женщину, пожал плечами и закрыл дверь.
  Из соседней комнаты вышел Дядя с перекошенным лицом и взлохмаченной чёрной шевелюрой. В руках он держал раскладушку и матрац с завёрнутой в него подушкой.
  - Классно на балконе спать, воздух свежий, птички поют. Одно плохо, ноги в раскладушке не помещаются... А чего она хотела?
  - Да Нептуна они встречают, просила вас с артистами связаться, а нас организовать спасение утопающих.
  - Это легко, только сначала нужно бойцов поднять и здоровье поправить, - Дядя повернулся в сторону второй комнаты и крикнул, - эй, однояйцевые, подъем, пора за лекарством бежать.
  Обитатели комнаты просыпались и лечились до самого ужина. Переговоры с артистами решили отложить на утро.
  
  53. Нептун и другие.
  
  Только на третий день работники большого искусства смогли приступить к своим производственным обязанностям и то после того, как Танечка Макарова утащила своего возлюбленного Дядю в так называемый флигель, снятый по случаю у сторожа Францевича. Флигель оказался обычным угольным сараем со стенами, наспех обклеенными прошлогодней подшивкой журнала "Огонёк", где с большим трудом помещалась полуторная кровать и маленькая тумбочка. Но какая это была мелочь по сравнению с возможностью беспрепятственно отдаваться страсти двум влюблённым сердцам. Хозяева и многочисленные отдыхающие, занявшие на сезон все пригодные для проживания строения вплоть до собачей будки, стали невольными свидетелями постельных стонов, разносящихся по всему посёлку и затухающих где-то в горах. Тяня всячески пыталась себя сдерживать, но большое достоинство партнёра отключало сознание и неистово давило на природные инстинкты.
  В свободное от любви время Дядя в сопровождении своей половины посещал друзей и репетиции студенческого театра. Любовь любовью, а работу работать тоже нужно.
  Инструменты и музыкальная аппаратура оказались не пригодными к использованию по их прямому назначению. Из всего хлама Кеше удалось реанимировать только голосовой усилитель с колонками, его и решили использовать для организации дискотеки и праздничного шоу на день Нептуна.
  
  Студенческий театр университета состоял из пятнадцати девушек и трёх условных представителей сильной половины человечества. Даже вскользь брошенный взгляд на театралов вызывал в душе жалость, сострадание и невольную улыбку. Все трое, как на подбор, напоминали дистрофиков на последней стадии заболевания. Причём третьим был режиссёр Тушкановского ТЮЗа по имени Вячеслав, занимающийся со студентами за дополнительную денежную плату.
  Приход музыкантов и частое появление аквалангистов вызвали в театральном коллективе настоящий ажиотаж. Девочки срочно преобразились и похорошели. Репетиции из душного помещения актового зала перекочевали в дальнюю бухту, под скалы. Пока шёл процесс создания праздничного сценария, спортсмены-подводники занимались сбором и приготовлением мидий. Каждая репетиция заканчивалась купанием и поглощением даров моря с бутылочным пивом.
  
  - Вячик, ну какой там нахрен Нептун и русалки, это уже у всех в печёнках сидит. Мужик с бородой и раскрашенные зелёнкой девочки в обрывках морских сетей. Скукотища. Ты же профессионал, давай сделаем такое, чтобы ни одна сволочь не осталась равнодушной. Таня закрой уши или пойди поплавай, у нас творческий процесс, - отвлёкся от разговора с режиссёром Дядя, - давай сделаем по мотивам русских сказок. Ну, там, Кощей, Баба Яга, дракон о трёх головах, Иван царевич или дурак, в конце концов. Пусть украдут дочь Нептуна, например, и тот откажется проводить праздник, а Иван её ищет.
  - Давайте, давайте, - закричали девушки и захлопали в ладоши.
  - Девочки, потише... Простите, а как вас по имени зовут? - поинтересовался работник мельпомены у своего собеседника.
  - Толик, а накой это тебе?
  - Понимаете, Анатолий, у меня уже есть утверждённый сценарий и нам нужно репетировать по нему.
  - Слушай, а сколько тебе лет?
  - Двадцать шесть.
  - А я думал семьдесят. Ты на себя посмотри, молодой мужик, красивый, а похож на старого деда. Где твой комсомольский задор, где дух авантюризма присущий молодости? Ты пиво пьёшь?
  - Я алкоголь не употребляю. Это вредно.
  - Гундеть и кривиться вредно, а пиво имеет такие витамины, которых ни в одном продукте нет. Давай так, попьём пивка, поедим мидий, искупаемся и начнём с самого начала.
  
  В это воскресное утро Вячеслав ходил гоголем. Морские и солнечные ванны с пивом и морепродуктами пошли ему на пользу, он посвежел, загорел и даже как-то подтянулся. Азарт и предчувствие пляжной премьеры щекотали нервы и приводили в лёгкое возбуждение. Режиссёр отдавал последние распоряжения, осматривал реквизит, подбадривал актёров и проверял хронометраж фонограммы. Наскоро сооружённый на берегу фанерный замок возвышался на фоне моря и заменял привычную для таких мероприятий декорацию. Ограждённый верёвками и рыболовными сетями участок пляжа подразумевал импровизированную сцену, на которой и должно было пройти священнодействие спектакля.
  К десяти часам утра весь пляж, пирс и набережная были заняты любопытными зрителями. Даже ворчливые старички из соседнего дома отдыха не удержались от соблазна приобщиться к высокому искусству.
  Зазвучала музыка группы Пинк Флоид, катер аквалангистов дал залп из пожарного брансбойта, создавая искрящийся радужный фон, на сцену вывалила толпа веселящихся актёров в обычных пляжных костюмах, то есть почти совсем без костюмов, и начали кричать о предстоящем празднике Нептуна. Вдруг что-то грохнуло и задымило, над башнями замка появились три головы злого дракона: средняя Кешина, с рыжей шевелюрой, в очках и фуражке, в простонародье называемой аэродромом, и две крайние как две капли воды похожие друг на друга, Болика и Лёлика. Головы торжественно объявили об отмене праздника по причине траура у морского царя, у которого они спёрли дочку. Потом они начали спорить о размерах выкупа, подрались, кусая друг друга за уши, помирились, скрепив дружбу выпиванием бутылки пива на брудершафт, затем поцеловались троекратно, свистнули и исчезли. Актёры зарыдали. На сцену вышел Дядя в образе Ивана-дурака и начал поиски маленькой Нептунихи.
  Сцены сменяли друг друга, перед публикой проплывали лодки с Нептуном и его свитой, пробегала избушка на курьих ножках, пролетал дракон о трёх головах, проползали гвардейцы-десантники с деревянными автоматами, проскакивали зайцы с ушами из крашеного картона. За кадром звучали песни под гитару в Тучкином исполнении.
  Зрители плакали и смеялись, хлопали в ладоши и выли от восторга, их вытаскивали на сцену и бросали в воду, заставляли разгадывать шарады и кусать привязанные на нитке яблоки, есть без помощи рук торты и прыгать в мешках. От их успехов зависело освобождение морской принцессы. Они были не только сторонними наблюдателями, но и прямыми участниками спектакля. В конце представления Нептун раздал всем сёстрам по серьгам: призы победителям, а купель морскую побеждённым. Русалки осыпали толпу конфетами и мороженым.
  
  Два часа пролетели как одно мгновенье.
  Публика ещё долго стояла на берегу ожидая, толи продолжения спектакля, толи новой порции дармовых сладостей. Актёров хвалили и похлопывали по плечам. Режиссёра унесли на руках в прибрежное кафе. Директриса принимала поздравления от поселкового начальства и давала интервью корреспонденту местной газеты. Музыканты в окружении многочисленного творческого коллектива и вновь появившихся поклонниц отправились в магазин.
  Небывалый успех требовал небывалого продолжения.
  
  Вечер закончился дискотекой.
  
  54. Ночные посиделки.
  
  После завершения дискотеки спитый коллектив самодеятельного театра в сопровождении Тучки с гитарой и его товарищей с увесистыми сумками, наполненными венгерским Рислингом, отправился на пляж.
  Так удачно начавшийся день хотелось продолжать до бесконечности.
  По улицам Приморского полилась весёлая песня:
  ... "Так наливай студент студентке,
  студентки тоже пьют вино.
  Непьющие студентки редки
  Они уж вымерли давно"...
  
  Припев подхватили весёлые театралки и цепные псы.
  
  - Ой, смотрите, что это? - неожиданно закричали девочки, указывая своими ручками куда-то в темноту. А в темноте действительно происходило что-то необычное и странное: большая серая собака, спотыкаясь и повизгивая, катила по асфальту огромный полосатый арбуз. Публика остановилась и принялась наблюдать за небывалым аттракционом.
  
  - Мальчики, что-то арбуза захотелось, - с наигранной тоской в голосе произнесла Олечка Сазонова, невысокая светловолосая девушка в небесно голубых джинсах.
  Ещё на репетициях театра Кеша обратил внимание на её пристальные взгляды и застенчивые улыбки. При виде Оли в его душе происходило что-то непонятное и незнакомое, ему было весело и грустно одновременно, хотелось петь от счастья и плакать от обиды, делать глупости и просто тихо сидеть в уголке. Кеша боялся этого чувства и стеснялся, он старался засунуть его подальше, куда-то на самые задворки своего юного сознания, но оно снова всплывало и кололо в самое сердце.
  Всеобщее веселье, южное небо, морской воздух, винные пары и любовный порыв сделали свое дело, Кеша сунул свою сумку Болику, и неожиданно для самого себя обнял Олю за плечи.
  - Для тебя хоть звёзды с неба, - выдохнул он вместе с перегаром и ринулся за арбузом.
  - Стой, Кеша, не нужно, а вдруг она бешеная? Ещё покусает, - завизжала Оля.
  - Я её сам покусаю. Я знаю как обращаться с подобными тварями. У нас с Тучкой и Дядей большой опыт разведения собак. Скажи, Тучка, - Кеша чувствовал себя тореадором, идущим на быка.
  Тучка заулыбался во весь свой рот, показав окружающим здоровые, без признаков кариеса зубы.
  - Ко-о-онечно, огромный опыт. Мы некоторое время боксёра держали в комнате.
  - Ой, ребята, расскажите, - запрыгали от нетерпения спутницы.
  Тучка принялся рассказывать историю о щенке боксёра пенсионного возраста, а Кеша преследовать запасливого пса, который нехотя огрызался на непрошеного гостя, скалил зубы и невозмутимо продолжал своё движение. Понемногу продвигаясь к морю, шумная компания достигли забора колхозного рынка, под которым лежала целая куча беспризорных арбузов, сваленных просто на землю.
  Ночной прибой смешался с беспорядочными криками:
  - А вот и закуска. Что упало, то пропало. Человек - хозяин природы. Бери всё, что плохо лежит, - и так далее и тому подобное.
  Полуночники выгребли добрую половину колхозных припасов и отправились на встречу своей судьбе. Кеша захватил сразу два арбуза, бережно прижимая их обеими руками к животу. Оля неотступно следовала за своим избранником, светясь от счастья и гордости, сегодня ради неё был совершён героический поступок.
  Разложились прямо на пляжных топчанах под дощатым навесом. За неимением острых предметов, которые комсомольцы обычно не носили, арбузы кололи о камни, а ели руками, выгрызая середину и отламывая корку. Вино пили прямо из горлышка. Стройные аккорды шестиструнной гитары и нестройные голоса студентов уносились в тёплое июльское небо к невыносимо ярким звёздам млечного пути, арбузные семечки и пустые винные бутылки падали просто под ноги.
  Гремучая смесь сухого вина с арбузом начала нещадно давить на мочевые пузыри юных полуночников и требовать достойного выхода. Сначала ребята, а потом и девчонки, плюнув на условности, под предлогом ночного купания разделись до белых полосок на теле, и бросились обогащать черноморские воды недостающими солями. Весёлый гомон и отчаянный визг смешался с шумом волн налетающих на камни.
  Окунувшись в чёрную воду, Кеша ощутил восторг и небывалую лёгкость. Это было его первое ночное купание в жизни. Страх перед жуткой неизвестностью, затаившейся в непроглядной тьме глубин, и небывалый восторг от ласкового прикосновения тёплой жидкости наполняло сердце восторгом. Ощущение было неповторимым. Сердце замирало и с неистовой силой снова бралось за работу, ускоряя пульс.
  - Кайф! - вырвалось из груди рыжеволосого студента.
  - Кеша, это ты? - послышалось в темноте и на волнах появилось светлое пятно с длинным шлейфом расплывающихся волос, - Кеша, тебе не страшно?
  - Оля?
  - Кеша, иди сюда.
  Девушка подплыла к застывшему от неожиданности парню, обхватила его ногами и, обняв за шею, прижалась к губам длинным поцелуем. Кешу обдало жаром и в глазах засверкали молнии. Обнажённое тело обожгло страстью, кровь океанской волной ударила в голову и разошлась по всему телу, не забыв наполнить и основной мужской орган. Оля выгнулась в талии, на мгновение оторвавшись от губ, и с новой силой прижалась теперь уже к своему возлюбленному. Они замерли и, не замечая ничего вокруг, растворились в нежности и вселенской любви.
  
  У пирса мирно покачивался остановившийся на отдых теплоход Олег Кошевой, разбрасывая по волнам цветных зайчиков от сигнальных огней и высвечивая белые части тел у весёлой компании ночных купальщиков. На борту тихо играла музыка.
  - Лёлик, а у нас ещё сухарик есть? - ползая под топчаном, промычал Болик.
  - Неа, - бесстрастно ответил брат, шаря за пазухой у какой-то студентки примкнувшей в темноте к дружной компании музыкантов.
  - Лёлик, а я ещё хочу выпить.
  - Да отвали ты. Мне не до тебя.
  - Лёлик, ну где можно взять выпивку?
  - В магазине.
  - Так уже поздно, магазин закрыт.
  - Тогда на катер смотайся, у них бар должен быть. Только с пирса не свались.
  - Точно, это идея, - Болик мотнул головой, поднялся и, пошатываясь, побрёл в сторону огней.
  На борту теплохода никого не было, на истошные крики гостя никто не отвечал. Подёргав по очереди все двери, Болик нашёл вход в заветный трюм, шагнул вперёд и рухнул вниз, не задевая ступеней. Полёт был прерван барной стойкой, радостно сверкающей разнокалиберными боками экзотических бутылок.
  - Ой, бля, упал, - вставая и потирая ушибленные места, произнёс Болик.
  Из тёмного угла раздался грозный рык:
  - Слышь ты, медуза сухопутная, какого хрена вваливаешься без стука посреди ночи. Бар не работает.
  Болик огляделся и с большим трудом разглядел в темноте два сидящих тела: одно огромное в тельняшке и с расставленными в стороны ногами, другое на корточках, между ног у первого, поменьше и без ничего.
  - Ой, извините, я думал, что здесь открыто.
  - Короче, чего тебе? - снова рыкнуло из угла, - А ты не отвлекайся, работай, - видимо обратилось большое тело к маленькому.
  - Мне бы сухарика.
  - Сухого нет, есть коньяк и водка.
  - Тогда коньяк.
  - Клади на стойку двадцатку и бери в ящике справа.
  Болик порылся в карманах, достал несколько бумажек, долго считал и наконец-то промямлил:
  - У меня только десятка.
  - Тогда водка, ящик слева.
  Искатель хмельных приключений бросил на стойку деньги, схватил бутылку и выскочил из трюма со скоростью намного превышающей предварительное падение. Морская свежесть ночи и пережитое приключение выветрило хмель напрочь. Болик со смешанными чувствами в юной душе направился на поиски брата.
  Пляж был безлюден, только разбросанные повсюду остатки арбузов и пустые бутылки напоминали о прошедшем празднике. Вогнав в себя добрую половину содержимого покупки, Болик прилёг на топчан.
  В эту ночь в корпусе почти никто не спал: Дядя ублажал Танечку, Кеша с Олей бродили по набережной взявшись за руки, Лёлик безрезультатно уговаривал свою новую знакомую, Тучка развлекал многочисленную публику своим пением где-то на частной квартире, аквалангисты жарили мидий на большом оцинкованном листе в бухте под скалами, Болик в одиночестве встречал рассвет прямо на пляже.
  Незаметно наступил новый день.
  
  55. Охотники за легендами.
  
  Побывать в Крыму, в районе Приморского и не посетить знаменитые пещеры Свято-Николаевского монастыря считалось верхом неприличия. Хотя монастырь и был необитаем, как множество его собратьев по всей необъятной территории страны советов, но являлся памятником культуры, и потому находился под защитой государства. Защита же сводилась к тому, что ломать его никому не разрешали, но и реставрировать тоже не собирались. Видимо после затрат на строительство железнодорожных магистралей и поворота сибирских рек вспять, на культовые сооружения у властей денег не оставалось. Так и стоял монастырь, немым укором бесхозяйственности чиновников-атеистов, с облупленными стенами и покосившимися крестами на дырявых куполах.
   Ходила легенда, что любая женщина, которая выпьет воды из подземного источника в одной из пещер монастыря обязательно выйдет замуж и сумеет зачать ребёнка ещё в текущем году, а соответственно мужчина получит или повышение по службе или найдёт клад.
  Толпы желающих забеременеть и разбогатеть ежедневно штурмовали крутое подножье монастырских скал. Даже довольно пожилые люди из пансионата для ветеранов, рискуя получить солнечный удар, растяжение связок, или обширный инфаркт, с настойчивостью отчаянных авантюристов ежедневно карабкались за своим призрачным счастьем.
   Молодёжь Тушкановского государственного университета от стариков тоже не отставала.
  
   Прогуляв все свои командировочные и оставшись без денег, музыканты задумались о дальнейшем существовании. Выход был один, отправить близнецов к старикам для организации турнира по преферансу и сдать накопившуюся стеклотару.
  Болик с Лёликом, сменив шорты на брюки и надев чистые рубашки, направились к пенсионерам. Увешавшись сумками и взяв с собой для компании девочек, Кеша, Тучка и Дядя выдвинулись в сторону магазина.
  
  - Ну ребята. Ну, давайте сходим в монастырь. А? Ну, грех же, быть рядом, и не сходить. Вам потомки не простят, - канючила всю дорогу Олечка Сазонова.
  - Тебе забеременеть неймётся или замуж выскочить? - в свою очередь поинтересовался Тучка.
  - Дурак, типун тебе на язык, - обиделась Оля.
  - А правда, ребята, давайте сходим. Ведь интересно же, - вступилась за подругу Тома, черноглазая спортсменка-активистка, сокурсница и подруга Оли.
  - Ну, вот ещё. Вы представляете, сколько туда нужно по горам тащиться? - пропыхтел Кеша, прогибаясь под тяжестью ноши.
  - Пусть они сгорят, эти пещеры, вместе со своей историей. А если кому нужно по части беременности, так вы не стесняйтесь. Поможем. Правда, Дядя? - вытаскивая Тому и увесистую сумку с крутой тропинки на дорогу, попытался сострить Тучка.
  Дядя молча тащил рюкзак с обменной стеклотарой и не обращал внимания на бессмысленные разговоры своих попутчиков, он был занят не только переноской тяжести, но и обменом любезностей с Танечкой Макаровой. Таня неожиданно перешла на сторону подруг и тоже захотела в монастырь. Это решение окончательно сдвинуло чашу весов в пользу посещения местной достопримечательности. Пять студентов дневного обучения и одна секретарша-заочница, разбившись на пары, направились по узкой горной тропке навстречу неизведанному. Рюкзак с пустыми бутылками и сумки замаскировали в кустах ежевики.
  Из всей поклажи у наших путников остался только небольшой транзисторный приёмник "Альпинист", который Олечка позаимствовала у своей соседки по общежитию, и теперь боясь за его сохранность, не выпускала из рук даже ночью.
  Хриплый голос Владимира Высоцкого надрывно рвался из слабомощного динамика:
  ... "Парня в горы тяни - рискни!
  Не бросай одного его
  Пусть он в связке в одной с тобой -
  Там поймешь, кто такой."...
  
  Подъем оказался не из лёгких. Видимо предки были правы, без труда действительно тяжело чего-нибудь получить. Изрядно попотев и обогнав нескольких стариков в полуобморочном состоянии, молодёжь выползла к долгожданному культовому сооружению.
  В непосредственной близи монастырь имел ещё более жалкий вид. Единственным отголоском цивилизации в этом забытом, но не оставленном богом месте оказался дощатый сарай заменяющий кассу. В сарае сидела пожилая женщина и торговала входными билетами по пять копеек за штуку. В её скромном ассортименте ещё были схемы монастырских пещер, цветные фотографии крымских достопримечательностей и обычные парафиновые свечи. Рядом крутились местные голодранцы-мальчишки, предлагая свои услуги экскурсоводов и проводников по сложным лабиринтам подземелья.
  Кеша на последнюю мелочь купил схему и свечи, посмотрел на одного из "Гаврошей" и полюбопытствовал:
  - Эй, малец, пещеры покажешь?
  - Запросто, полтинник и пошли, - ответил парнишка, лениво ковыряясь в носу и искоса поглядывая на собеседника.
  - Чего полтинник?
  - Полтинник с носа. Деньги ваши - проблемы наши, - юный крохобор обнажил в улыбке кривые зубы и небрежно сплюнул на землю.
  - Ты чё, малой, умом двинулся? Да это же с шестерых три рубля получается. Я за такие деньги воробья в поле загоняю.
  - Как хотите. Но здесь многие теряются.
  - Только не мы.
  - Все так говорят, а потом нам искать приходится. Если всё же решите сами идти, то на указатели смотрите, и не ходите в проходы без надписей, тогда может, и не потеряетесь, - равнодушно, но с обидой в голосе ответил мальчишка и отошёл к сараю.
  
  - Ничего себе. Трояк захотел, - пожаловался Кеша друзьям.
  - Ребята, а может возьмём пацана, а то и правда заблудимся? - засомневалась Таня.
  - За три рубля? Откуда такие деньги? Не дрейфь, Танюха. У нас карта пещер есть, свечки мы купили, не маленькие, не потеряемся. Это они для рекламы пугают, цену себе набивают, сталкеры малолетние, - с чувством собственного достоинства произнёс Дядя.
  - Ладно, Толя, я на тебя надеюсь, - улыбаясь, ответила длинноногая спутница своему избраннику.
  - А ручей найдёте? - забеспокоилась Олечка.
  - А то! - подтвердил Тучка, - вот, на карте чётко всё нарисовано, здесь большой зал пещеры, а вот и ручей. Всё просто, как грабли.
  - Ну что, тогда пошли?
  - Пошли.
  Дружная компания двинулась в темные лабиринты.
  
  За деревянной дверью и многочисленными кривыми ступенями начинался обычный подвал. Его стены и полы были выложены диким камнем, узкие коридоры и просторный зал скудно освещались тусклыми лампочками в плафонах защищённых проволочной решёткой. У многочисленных проёмов висели картонные указатели: "Вход в пещеры", Выход", "К источнику", "Хода нет". Этот зал был последним пристанищем цивилизации и собственно являлся преддверием в царство тьмы и многовековых поверий. На его стенах и потолке свечной копотью, мелом и даже краской были увековечены различные выдающиеся документы современности: имена, города, даты, нелитературные выражения и даже пошленькие стишки доморощенных поэтов. На потолке метровыми буквами и красной краской было каллиграфически нарисовано: "1958 г. Привет из Ленинграда".
  
  - А мне говорили, что Ленинград город русской интеллигенции, - сказала Тоня, задрав голову.
  - Это лимита писала, - сделал утвердительное предположение Тучка.
  - Ой. А мне пить захотелось, - пожаловалась Олечка.
  - Блин. Вас не поймёшь. Так мы идём, или здесь останемся, письмена изучать и сказки слушать? - поинтересовался Дядя, - кстати, если кому нужно по маленькому или большому, то лучше сейчас вернитесь и сходите, мало ли, что мы там увидим?
  - Ой-ой. Испугал. Смотри, сам не обделайся, - парировала Оля, - идём.
  
  Вдохновлённые оптимизмом и любопытством юные путешественники с шутками и подначками, подсвечивая дорогу мерцающими огоньками свечей, двинулись на поиски чудодейственного источника. Пещеры выглядели обитаемыми. Стены украшали стрелки и надписи.
  Идти было легко и весело.
  Темнота отступила в узкие проходы пещерных лабиринтов.
  
  56. Лабиринты познания.
  
  Можно долго рассуждать и спорить за чашкой ароматного индийского чая о превратностях судьбы, о роли человека в принятии решений или о неисповедимости путей господних. Этим хорошо заниматься под толстым пледом у горящего камина или в тёплом кабинете при ровном свете настольной лампы. Рассуждать не просто так, а с использованием философских трактатов и всевозможных цитат из произведений великих мудрецов. Но жизнь мудрее любого философа. Она часто вносит свои коррективы в суетливую обыденность. Редко кому удаётся прожить её, используя чужие ошибки. Все учатся только на своих. И не потому, что не понимают правильности нравоучений и советов более опытных товарищей, а только потому, что эти советы не остаются на теле в виде синяков, царапин, разбитых коленей и поломанных костей, не врезаются в душу незаживающими ранами, а в сердце кровоточащими рубцами.
  Невозможно уберечь человека от необдуманных поступков.
  Нельзя оградить его от собственной жизни.
  Если бы кто попытался отговорить наших героев от похода в пещеры, он бы наверняка получил в ответ презрительный отказ и высокомерные улыбки.
  
  Первоначальное веселье путешественников постепенно перешло в молчаливое передвижение. Узкие проходы и низкие своды пещеры давили на подсознание. Запахло сыростью, плесенью, незнакомыми звуками и темнотой. Под ногами появилась мокрая, скользкая жижа. Надписи со стен исчезли. Может быть, они и были, но свечи не фонарики, они при каждом движении мигали, щурились и старались затухнуть, с большим трудом освещая только напряжённые лица своих хозяев.
  По мере продвижения весёлые шутки сменились на чёрный юмор.
  -Темно, как в могиле.
  - И покойниками пахнет.
  - В таких местах, наверное, вампиры живут.
  - А вы чувствуете, как под ногами кровь чья-то хлюпает? - соревновались в красноречии ребята. Девочки с каждым шагом всё плотнее прижимались к своим спутникам и временами пытались утихомирить разговорившихся смельчаков.
  - Дураки, прекратите. И так страшно, - взмолилась Олечка.
  Кеша взял свою спутницу под руку.
  - Не бойся, я же с тобой.
  - Просто скажи им, чтобы не пугали.
  - А вдоль дороги мёртвые с косами стоят. И тишина, - не унимался Тучка.
  - Тебе ж говорят, заткнись, - вмешался Дядя и взял Таню за руку, её глаза, отражая отблески свечного пламени, вспыхнули благодарностью.
  - Тучечка, ну не надо. Я тоже боюсь, - попросила Тоня, дёргая его за рукав.
  - А я что? Могу и помолчать. Только скучно так идти.
  - Ребята. А мы правильно идём? - с волнением в голосе спросила Оля.
  - Конечно правильно. В точности с указателем. Если не хочешь найти свой ручей, можем и назад вернуться, - ответил Тучка, хранитель купленной карты.
  - А кто видел последний раз какой-либо указатель? - не унималась Оля.
  - А какая разница?.. Мы же в коридоре. Нам или вперёд идти, или назад, - снова ответил Тучка.
  Путешественники, затаив сомнение, продолжали путь.
  Через некоторое время проход начал расширяться, и постепенно превратился в большую пещеру. На обследование находки ушло не менее получаса. В результате было сделано несколько открытий: отсутствие волшебного источника, наличие пары засохших куч человеческих отходов, прикрытых обрывками старой газеты, пять проходов примыкающих к комнате с разных сторон, ни одной таблички или надписи с указателями направления и один большой камень с экзотической письменностью.
  - А здесь уже кто-то испугался, - заметил Тучка, указывая на характерные кучки.
  - И не менее двух раз, - уточнил Дядя.
  - Фу, прекратите, - вмешалась Танечка, - лучше посветите сюда, здесь что-то написано.
  - О, и правда. А что это за язык, интересно. Иероглифы какие-то, - Дядя наклонился над камнем.
  - А я когда-то читал, что в этих местах жила греческая жрица Ифигения, - начал задумчиво Кеша.
  - Кто, кто, Офигения? Ну конечно, чтобы жить на такой скале нужно серьёзно офигеть, - Тучка попытался перевести рассказ в шутку.
  - Перестань, - шикнула Оля.
  - Заткнись, не интересно, не слушай, - насупилась Танечка.
  - Рассказывай дальше, Кеш, - попросила Оля, искоса поглядывая на Тучку.
  - Так вот. По древнегреческим мифам Ифигения была дочерью Агамемнона царя Эллады. Он хотел свою дочь принести в жертву, а Артемида, богиня охоты и плодородия, её подменила на лань, перенесла на облаке в Тавриду и сделала своей жрицей. Вот где-то в этих местах и был построен храм богини Артемиды. Может быть именно здесь он и был, а отсюда и тянется поверье о чудодейственном ручье этого монастыря. А в восьмом веке сюда бежали монахи из Византии. Их решили в армию призывать.
  - Во, отмазались, молодцы, - снова вставил Тучка.
  - Заткнись, ты. А дальше? - Дядя состроил страшную гримасу и показал кулак.
  - А дальше, монахи строили свои монастыри в самых труднодоступных местах, на скалах, в пещерах, часто восстанавливали древние храмы. А потом здесь жили татары, армяне, турки. Они тоже возводили свои мечети и церкви на руинах бывших культовых сооружений, и только после 1783 года, когда Крым заняла Россия, здесь появились православные монастыри и храмы. Так что здесь может быть всё что угодно, и надписи могут быть как греческие, так и армянские, или ещё черти какие. А представляете, если здесь и, правда, был храм Артемиды?
  - Класс. Так здесь и клад можно найти? - улыбнулся Тучка.
  - Можно конечно, только тяжело. Подумайте, сколько здесь было желающих до нас? - вздохнул Кеша.
  - Да, жаль.
  - Ну что, мы идём к источнику? - прослушав историческую справку, Оля снова подала голос.
  - Да, пора, - все единодушно согласившись с резонным замечанием и дружно направились к ближайшему проёму.
  
  - Стоп, - скомандовал Дядя, - а из какой двери мы пришли?
  - Из этой, - сказал Тучка, указывая налево.
  - Из этой, - одновременно сказал Кеша, указывая направо.
  - Так откуда? - Переспросил Дядя.
  - Отсюда, - снова повторили свои действия друзья, указывая в противоположные стороны.
  - Понятно. Мнения присяжных разделились. Что скажут свидетели? - Дядя обратился к девочкам, те молча крутили головами по сторонам, - это хуже. Я думал, что мы пришли отсюда, - Дядя указал прямо перед собой, - так куда пойдём?
  В помещении зависла тишина.
  - Тучка, где твоя карта? Доставай, будем начинать рекогносцировку на местности, - Дядя взял командование в свои руки.
  - Толя. Мы что, заблудились? - Заволновалась Танечка.
  - Подожди. Не умирай раньше времени. Сейчас карту посмотрим и пойдём дальше. Посветите мне.
  Компания сомкнула ряды и сгрудилась вокруг заветной бумажки, осторожно разложенной на Тучкином колене. От свечного парафина на карте появились капли и потёки.
  - Аккуратней, смотрите не залейте карту. Она нам ещё пригодится.
  - Так, а где у нас север? - поинтересовался Кеша.
  - Там где полярная звезда, - ответила Олечка, присаживаясь на камень под стеночку пещерной комнаты.
  - Очень остроумно. У кого ещё есть умные мысли? - спросил Дядя.
  - Ещё можно по солнцу определить, компасу, часам и наличию мха на стволах деревьев, - проявил эрудицию Тучка.
  - Понятно, с частями света у нас напряжёнка. Пойдём другим путём. Но каким? - рассуждал Дядя.
  - Ищите на карте комнату с пятью проходами, - снова вмешался Кеша.
  - Точно. Молодец, - обрадовались девочки.
   - Эрудит ты наш. Что бы мы без тебя делали, - Тучка похлопал Кешу по плечу.
  
   Карту крутили, переворачивали, подсвечивали снизу, трясли, скребли ногтем от парафина, но комнаты с такими признаками так и не нашли.
  - Такой комнаты здесь нет, и что дальше? - подвёл итог исследованиям Дядя.
  - А дальше можем спокойно начинать волноваться, - снова попытался сострить Тучка.
  На него устремились пять пар глаз, с чётко выраженной гаммой человеческих эмоций.
  - Мальчики, мы заблудились? - с дрожью в голосе спросила Оля.
  - Мы не заблудились. Мы просто не туда пошли. Тебе ещё хочется в пещеру с заветным ручейком? - спросил Тучка.
  - Нет. Уже не хочется. Мне домой хочется.
  - Тогда мы просто возвращаемся. Кто за, кто против, воздержавшихся нет? Решено единогласно возвращаемся назад, - сказал Тучка.
  - А пойдём сюда, я точно помню откуда мы выходили, - снова вмешался Дядя.
  Команда путешественников с большим сомнением пожала плечами, но решила не спорить и положиться на опыт старшего товарища.
  
  Коридоры пещеры то сужались, то расширялись превращаясь в комнаты, изгибались в стороны непослушными змеями и проваливались вниз бездонными колодцами. Исследователи подземных глубин продирались сквозь мглу, всё время спотыкаясь, цепляясь за камни и наступая друг другу на ноги. Лёгкие словесные перепалки начали перерастать в откровенную злобу. Первой сломалась и перешла на плачь Танечка.
  - Надоело, я все колени посбивала. Где ты, Олька, со своим ручьём взялась? Сейчас бы сидели себе на пляже. Сухарик холодный попивали-и-и-и, - затянула она, размазывая свободной рукой по щекам тушь.
  - И-и-и-и, - подхватила без слов Тоня и захлюпала носом.
  - Я хотела как лучше-е-е-е. Какая я дура-а-а-а. А-а-а-а, - затянула и Оля.
  - Чего завыли? Идти нужно, - попытался остановить слёзный поток Дядя.
  Это было его роковой ошибкой. Глаза девушек неожиданно высохли, страх пропал, осталось единственное желание - наказать виновных. Они подбоченились и, перебивая друг друга, затараторили:
  - А вы тоже хороши, мужики называется. Дороги найти не можете.
  - Да, как пугать так первые.
  - А ведь ты обещал... "Ты за мной, как за каменной стеной", - говорил. Ты эти стены ты имел ввиду, а, Дядечка? - первой перешла на личности Тоня.
  - А ты? Я думала ты мужик. А ты, Тучка, даже поцеловать меня ни разу не решился, - выпалила Тоня.
  - У вас все мозги от пьянок высохли, - театральным голосом продекламировала Ольга.
  
  Дальше всё смешалось и полилось сплошным потоком:
  - Паразит, ненавижу.
  - Говорила мне мама, не водись со студентами. Они все бабники и пьяницы.
  - А помнишь, я тебя возле кинотеатра пол часа ждала?
  - Все неприятности от вас.
  - А ты мне хоть раз цветы подарил?
  - Все вы гады.
  - А ты меня в театр водил?
  - У меня твои пивбары и футболы вот где сидят.
  - А кто обещал меня с родителями познакомить?
  
  Ребята стояли, не проронив ни слова. Генетическая мудрость подсказывала, что спорить с подругами в таком состоянии было просто бесполезно, можно нарваться на ещё большие неприятности.
  Женская злость постепенно переросла в жалость к самим себе любимым. Снова потекли слёзы.
  Джентльмены обняли своих подруг и начали утешать по мере возможности. Олечка с Танечкой утихли сразу. Тоня ещё некоторое время отбивалась от Тучки, для приличия стуча кулачками по его плечам, но и одновременно прижимаясь своими губами к его губам.
  - Брось, дурак. Не трогай меня, отстань. Раньше целовать нужно было, - шептала Тоня настойчиво, но как-то неуверенно.
  Через некоторое время успокоилась и она. В пещере стало неприлично тихо, только было слышно, как по щекам девушек стекают слёзы отчаянья.
  
  - Интересно, а сколько мы уже здесь? - первым подал голос Кеша.
  Оказалось, что часов никто с собой не захватил, все присутствующие были закоренелыми счастливчиками.
  Без часов в таких местах время обычно начинает работать в чётком соответствии с теорией относительности. Секунды путаются с часами, часы с километрами, километры с сутками, а годы с парсеками. Сколько прошло времени, и сколько прошли трудных метров они сами, никто не знал.
  Разрывая тишину и поднимая волосы дыбом, голосом знаменитого барда, актёра и поэта захрипел "Альпинист":
  ... "И пусть говорят, да, пусть хр-р-р-р...
  Хр-р-р-р, никто не гибнет зря!
  Так лучше, чем от водки и простуд!
  Хр-пр-хр-р-р-р."...
  
  От неожиданности доморощенные спелеологи замерли и покрылись пупырышками на спине, свечи потухли. Строптивый радиоприёмник ещё что-то хрюкнул и замолчал окончательно. В темноте раздались осторожные комментарии:
  - С ума можно сойти.
  - Батарейки, наверное, сели.
  - Или антенна не берёт.
  - А может быть подкралась жопа?
  - Кому, приёмнику?
  - Скорее всем нам.
  - А я жрать хочу.
  - Ребята, а у меня семечки есть. Кто хочет?
  - Да зажгите вы свечи, ничего же не видно.
  Освещая каменные своды, вспыхнув, зашипела спичка, к ней потянулись руки со свечами.
  - У кого там семечки? - спросил Дядя, поднимая руку со свечным огарком.
  - У меня, - ответила Тоня.
  - Оставь на потом. Может, ещё пригодятся. Вдруг мы здесь надолго потеряемся...
  - Кстати, у кого кожаная обувь, не теряйте. Её можно при голодухе сварить и съесть, - приободрил присутствующих Тучка.
  - Серёжка, перестань, что ты всё пугаешь!? - взмолилась Оля.
  - Я и не собирался пугать. Я просто в книжке читал. Там моряков шторм на барже месяц без еды трепал, так они свои сапоги варили в котле и похлёбку из них ели. Вот так и выжили.
  - А варить ты в ладонях будешь? Тоже мне повар диетолог нашёлся. Хорош умничать. Давайте двигаться дальше, - снова скомандовал Дядя.
  
  Но дальше двигаться было некуда, перед ними снова оказалась комната с пятью проёмами и человеческими отходами в углу.
  Ситуация вышла из-под контроля.
  - Помогите-е-е-е!!!
  - Спасите нас!!!
  - Люди-и-и-и!!!
  Понеслось по чёрным лабиринтам необитаемых коридоров.
  
  Крики внезапно оборвались. В оном из проёмов показалась взъерошенная голова, и раздался детский голос:
  - Ну что, заблудились? А я вас предупреждал.
  
  57. От заката до заката.
  
  Солнце скользило по верхушкам кипарисов, стремясь к долгожданному отдыху. Над линией горизонта, разделяющей ультрамарин моря и неба, расплывчатым белым пятном поднималась луна. В сумраке лесной чащи появились первые проблески светлячков. В траве стрекотали цикады. Со стороны гор тянуло прохладой и удивительным хвойным ароматом. В придорожных кустах ежевики, царапаясь о шипы и отборно матерясь, копошилась компания молодых людей сомнительной внешности. Рядом стояли девушки, их убранство изысканностью тоже не отличалось.
  - Да нет здесь ничего, - кричал Кеша, почёсывая рыжую шевелюру.
  - Я же их сюда складывал, я точно помню, - возмущался Дядя.
  - А вон там тоже ежевика растёт, может быть и сумки там? - с большим трудом отдирая колючую ветку от штанов спросил взъерошенный Тучка.
  - Дядя, да ну их, эти бутылки, магазин всё равно закрыт, - снова подал голос Кеша. Дядя вылез из кустов.
  - А что мы мужикам скажем, как мы появимся без денег и бутылок?
  - Дядя, Кеша прав, пошли домой. А пацанам скажем, что сумки упали в пропасть, кто хочет, пусть тот и ищет, а с деньгами что-то придумаем, в конце концов, шабашку отлабаем, мы же музыканты, - резонно заметил Тучка.
  - Мальчики, ну вы долго там ещё? - раздался жалобный женский стон, - сил никаких нет, мы домой хотим, посмотрите на кого мы похожи.
  - А кто приключений хотел? - разнеслось в горах мужское многоголосие с интервалом в настоящую кавказскую кварту.
  
  Жители пансионата были заняты вечерним поглощением пищи в столовой и наши путешественники без лишней огласки благополучно добрались до своих комнат. На устранение последствий подземного приключения ушло около получаса у ребят и не менее трёх часов, с небольшим перерывом на ужин, у их слабых половинок.
  
  Если с раннего утра день не задался, то и к вечеру счастья ждать нечего.
  Около полуночи в номер завалились близнецы, злые и без денег. Старички оказались не лыком шиты и наказали их в преферанс по полной программе, одно хорошо, проиграли они не много, всего пять рублей.
  На фоне сплошных неприятностей радовал один факт, уехали аквалангисты и освободили кровати, теперь можно было спокойно отсыпаться в комфортабельных условиях.
  
  Первый раз за всё время пребывания в пансионате ребята собрались ложиться спать трезвыми, но их приключения на этом не закончились, в окно кто-то настойчиво постучал. Кеша натянул ласты и вышел на балкон.
  - А-а-а-а, шнаранты, подъём, что не ждали гостей? - раздался из темноты до тошноты знакомый голос.
  На балконе стояли основательно уставшие и не менее основательно подпитые сокурсники: Сеня Колышкин, Забор, Плохиш, оба белоруса, гроза узбекских степей Рустам и ещё трое совсем незнакомых ребят.
  - У нас практика закончилась, и мы решили всей компанией к вам рвануть, - улыбался во весь рот Плохиш, - кстати, мне уже тоже можно немного выпить.
  - А это ребята из московского энергетического, классные мужики, мы с ними в поезде познакомились, - указывая на незнакомцев, пропел Забор, - они только у вас переночуют, а завтра к себе на базу поедут.
  - У нас места только на перилах лестницы остались, устроит? - пробурчал Кеша, пропуская гостей в комнату, - мой коврик под дверью, чур, не занимать.
  - Да не волнуйтесь, как-нибудь разместимся, сколько той жизни, - сделал попытку успокоить хозяев Рустам.
  - Зато мы не с пустыми руками, - вмешался в разговор Сеня, зная больное место своих соседей по общежитию, - мужики, доставайте.
  На столе появились извлечённые из сумок невиданные вкусности: водка, коньяк, канистра с вином, несколько жареных куриц, домашняя колбаса, какие-то соления в банках, куча рыбных консервов, кульки с конфетами, яблоки и даже настоящие мочёные грузди из белорусского полесья.
  Сердца хозяев немного оттаяли, а в их глазах зародилась надежда на удачу и деньги неожиданно появившихся друзей.
  Учитывая изобилие напитков, вкусы разделились, хозяева предпочли более крепкую водку и коньяк, а гости принялись опустошать канистру с вином, купленную по случаю у доброй старушки на пирсе в Алуште. Поглощение калорий сопровождалось всевозможными рассказами о пережитых приключениях. Особую востребованность в этот вечер имел Забор, только что вернувшийся с экзотических заработков из города Иваново.
  Трапеза подошла к своему завершению с первыми лучами южного солнца. Спать легли, заняв всё свободное пространство двухкомнатного номера и просторной лоджии. Один из москвичей устроился прямо в ванной, подложив под голову сумку с вещами.
  Спали крепко, но не долго.
  Первым проснулся Забор от страшной боли в животе и огромного желания облегчиться, сразу же за ним встал и москвич со своей сумкой. Делить одно помещение с единственным в номере унитазом он категорически не хотел. Через некоторое время у санузла выстроилась большая очередь, особо нетерпеливые покидали помещение через балкон и занимали близлежащие кусты. Бабушкино вино сделало своё чёрное дело. Все любители экзотического напитка чувствовали лёгкое недомогание, и слабость в нижней части туловища.
  Законные обитатели номера перекочевали на кровати и с недоумением поглядывали на утреннюю суету.
  - Кеша, ты как себя чувствуешь? - поинтересовался Дядя, натягивая простыню под горло.
  - Нормально, а ты?
  - И я нормально, даже голова не болит.
  - Это они винца бадяженого попили, я такое уже слышал. Теперь их неделю нести будет, - присоединился к разговору Тучка.
  - И что, это никак не остановить? - жалобно простонал Сеня, переминаясь с ноги на ногу.
  - Есть одно средство, только оно очень дорогое, - хитро улыбаясь, как бы невзначай бросил Болик.
  - Точно, я тоже знаю, мы с братом в Ялте им лечились, на одном турнире по префу, мы тогда, как и вы, вином обпились, а потом унитаз пугали. Нас один земляк уникальному рецепту научил, - поддержал брата Лёлик.
  - Ребята, давайте ваше средство, сил никаких нет, - стонал из-за двери туалета Рустам, - деньги у нас есть. Возьмите у меня в сумке сколько надо.
  В кепку Лёлика полетели купюры всевозможного достоинства, больные на здоровье средств не пожалели.
  - Мы мигом, в аптеку и назад, - одевая штаны и подмигивая Дяде ободрил страдальцев Болик, - Дядя, а давай сегодня в Ялту махнём, здесь и на поездку хватит.
  - А что, это идея, я давно хотел Танечку туда свозить.
  - И я согласен, я в Ялте никогда не был, - заулыбался Кеша, - а Олю можно взять?
  - Сегодня всё можно, тем более, что нам нужно после вчерашнего девчонок как-то развеселить. Да и нюхать этот вонизм мне совсем не улыбается, - сказал Тучка и тоже принялся одеваться.
  
  Через полчаса в комнате появились близнецы с четырьмя бутылками коньяка и несколькими пачками чёрного молотого перца.
  - А вот и микстура, кто первый? - деловито начал Лёлик.
  В уставших глазах недоумённой публики из числа страдающих желудками застыл немой вопрос.
  - Ну, чего уставились, засранцы, подходи по одному, сейчас мы вас лечить будем. Смесь огненная, поезда останавливает, - продолжил Болик, наливая полные стаканы и зачёрпывая перец из пакета столовой ложкой.
  - Всё просто, набираете перец в рот и запиваете коньяком, так проще. Смешивать оба ингредиента в стакане не советую, сгореть можно. Проверено электроникой, - снова заговорил Лёлик.
  Дело сдвинулось, больные в порядке очереди начали подходить к столу и принимать лекарство, а близнецы, как настоящие доктора, подбадривать пациентов. Через пол часа интенсивность передвижения в районе туалета начала немного замедляться, в воздухе запахло специями.
  Уличный громкоговоритель хрюкнул, обозначая всеобщую утреннюю побудку в пансионате, и запел голосом Андрея Макаревича:
   ..."Зато любой сюда войдет за пятачок,
   Чтоб в пушку затолкать бычок,
   И в трюме посетить кафе
   И винный зал,
   А также сняться на фоне морской волны
   С подругой, если нет жены,
   Одной рукой обняв ее,
   Другой обняв штурвал"...
  
  Оставив незадачливых дегустаторов местных напитков долечиваться, музыканты в сопровождении своих подруг отправились в столицу южного побережья на экскурсионном катере.
  Пальмы и магнолии Ялты склонялись под давлением ультрафиолета, магазины трещали от напора покупателей, набережная кишела отдыхающими, пляжи задыхались от желающих принять морские ванны. Город жил своей повседневной сезонной жизнью.
  За два часа, предписанные по регламенту экскурсии ребята умудрились прокатиться на подвесной дороге, поесть пирожков у гостиницы "Ореанда", выпить хорошего чешского пива и взобраться на знаменитую "Эспаньолу". Правда, в бар трюма их не пустили, на фоне морской волны сняться не разрешили, а ствол её пушки оказался наглухо заваренным, отчего даже бычок куда-либо сунуть и то не удалось.
  Зато всю обратную дорогу они сладко проспали, плавно раскачиваясь в такт движения быстроходного судна на подводных крыльях, изредка подпрыгивая на боковых волнах, а в номере их ждали сразу три хорошие новости: эпидемия благополучно миновала, москвичи отбыли на свою базу, а в туалете больше не воняло.
  
  58. Дурпоход.
  
  На улице ярко светило солнце, а с календаря исчезали последние листочки с надписью июль. Благодушное настроение отдыхающих и размеренная жизнь пансионата благоприятно сказывались на здоровье и тугом кошельке Марьи Ивановны. Разъехались почти все непрошеные гости музыкантов, их подруги и даже оба близнеца. В номер вернулся Дядя. Соблазнившись двойной порцией обедов, оставшихся после отъезда братьев, остался погостить только Плохиш.
  Беда в Приморское пришла внезапно, большое начальство из Москвы прислало срочную телеграмму: "Первого августа на базе п тчк Ласточка пройдёт всесоюзный слёт туристов тчк Вам необходимо в кратчайшее время организовать приём гостей и участников слёта тчк Иванов тчк". Вслед за ней пришла телеграмма от ректора университета: "Директору пансионата Ласточка тчк Приезжаю лично зпт организуйте встречу тчк".
  
  Марья Ивановна всю неделю сходила с ума от внезапности предстоящего мероприятия, наплыва непрошеных гостей и будущих незапланированных расходов. Сотрудники пансионата усердно пускали пыль в глаза новым посетителям и неукоснительно выполняли указания своей директрисы.
  Францевич в новой униформе с лампасами на отутюженных брюках выглядел не сторожем, а настоящим генералом.
  - Эй, пацаны, вы где шляетесь, вас Марьванна разыскивает, - истекая потом и семеня по дорожке за музыкантами, кричал страж ворот.
  - А чё случилось, - не сбавляя ход и переходя на лёгкую рысь по причине очередного опоздания на завтрак, бросил преследователю Тучка.
  Францевич поддал в скорости и освоил галоп.
  - Да постойте вы. Не убегайте, она сказала, чтобы я вас привёл.
  - Мы жрать хотим, после завтрака и придём, - добавил Кеша.
  - Она сказала, чтобы я вам не верил, вы всегда так говорите, а потом смываетесь на весь день.
  - Францевич, завтрак это святое, - выдохнул Дядя и вскочил в душное помещение столовой.
  Остальная компания тоже не отстала от старшего товарища и благополучно просочилась за ним в вожделенное здание. Сторож сбавил ход, но не сдался, а занял пост у дверей заведения, переминаясь с ноги на ногу. После завершения трапезы он чинно препроводил ребят к строгой начальнице. После непродолжительной преамбулы оказалось, что от университета некому участвовать в соревновании туристов и ректор вместе с директрисой слёзно упросили наших музыкантов отстоять честь учебного заведения. За сто рублей и бесплатные билеты домой работники искусства любезно приняли приглашение. Для усиления команды в качестве проводника к ним прикомандировали местного фельдшера.
  Абориген не заставил себя долго ждать и через пять минут в комнату без стука вломился длинноволосый парнишка лет двадцати пяти.
  - Привет бездельникам, чего разлеглись? Подъём!
  - Ты кто? - не поднимая головы с подушки, поинтересовался Тучка.
  - Я ваш инструктор, - перешёл на крик посетитель, - быстро вскочили и сорвались за экипировкой. Чего лежите?! Я вас инженеров недоделанных быстро научу свободу любить, я таких как вы в Афгане ...
  Он не успел договорить, с кровати вскочил Дядя и замахнулся на зарвавшегося начальника. От неожиданности и внушительного вида оппонента голосистый проводник замолчал и, попятившись, сел на кровать.
  - Тихо, ты, жертва интернационала, я хоть интеллигентный, но простой, и убить могу, - Дядя потряс перед лицом героя своим внушительным кулаком, - таких как ты я по пять штук на своём х...ю вертел ещё на первом году службы. Понял?
  - Он может, - заулыбался Тучка.
  - Понял, понял, - промямлил фельдшер и смущённо замигал глазами.
  - Между прочим, там, в горах, куда мы вскоре отправимся, иногда случаются несчастные случаи, - почёсывая затылок, многозначительно изрёк Кеша.
  - Тебя как зовут, лишенец, - немного отступив, спросил Дядя.
  - Обозный... Витёк.
  - Так вот Обозный Витёк, мы конечно туристы хреновые, но для того тебя сюда и направили, чтобы ты нас учил. А свои дембельские штучки брось, если хочешь чтобы всё прошло хорошо.
  Гость засмущался и перешёл на спокойный тон:
  - Ладно, извините... Если честно, то с меня инструктор тоже никакой. Горы я немного знаю, ещё в детстве с пацанами лазили, а в Афгане я в санчасти работал. Это меня директриса уговорила. А к туризму я имею такое же отношение как балерина к бульдозеру.
  Из соседней комнаты вышел Плохиш.
  - Мужики, не бздите, я два года по горам на границе проползал, всё будет нормально. Главное хавки побольше взять.
  
  За организацию турпохода взялись дружно. Кеша принялся изучать маршрутные карты и пособие для начинающих туристов, Обозный уехал за инвентарём, Плохиш отправился в столовую получать сухой паёк, Тучка взялся разучивать тематические песни, которые нужно будет петь на фестивале, а Дядя отправившись на пляж, осуществлять общий контроль за предстоящим мероприятием.
  Через два дня десять студенческих команд были готовы к покорению крымских вершин. Мероприятие началось торжественно, с поднятия флага, небольшого митинга и длинных напутствующих речей ветеранов туристического движения. Последнее слово взял начальник всех походов страны:
  - Дорогие товарищи. Я поздравляю вас с началом соревнований, - нестройные ряды негромко проскрипели: "Ура-а-а-а! Оратор продолжил, - вас сейчас отвезут автобусами в Бахчисарай, там вы посетите знаменитый ханский дворец, пешком пройдёте до пещерного города Чуфут-Кале, а оттуда, собственно говоря, и начнутся наши состязания. У каждой группы будет свой маршрут. Выиграет тот, кто первым вернётся в пансионат. На ваших картах указаны контрольные точки, откуда вы будете звонить в наш штаб. Всё понятно?
  - Всё-о-о! - ещё менее дружно ответили соревнующиеся.
  
  Поездка оказалась весёлой: в автобусе пели песни под гитару, рассказывали байки, попивали пивко и просто наслаждались великолепными видами из окон. В ханском дворце прослушали лекцию о татарском периоде Крыма, полюбовались потёртыми коврами, повосхищались ободранными росписями стен, позавидовали былому великолепию гарема и поплакали у знаменитого фонтана. По пути к месту старта посетили Успенский монастырь, притаившийся своими кельями в крохотных пещерках, и взобрались на гору Чуфут-Кале с одноимённым пещерным городом.
  - Эге-ге-гей! Красота-то какая! - кричал Кеша с обрыва горы в даль стелящейся где-то внизу красочной долины.
  Надрываясь под тяжестью рюкзака с провиантом из-за выступа скалы появился Плохиш.
  - Кеша, чего орёшь? Возьми лучше у меня рюкзак, сил больше нет.
  - Фигушки тебе, я ответственный за палатку, - ответил очкарик.
  - Кеша, ну хоть немного понеси мой рюкзак, а я твой понесу.
  - Не нужно было столько консервов набирать. Между прочим, я по справочнику изучил кучу всякой съедобной растительности, могу теперь только на подножном корме жить.
  - Я что для себя старался? Я тоже могу без них обойтись, - Плохиш со злостью сбросил с плеча рюкзак и пнул его ногой. Рюкзак грюкнул своим содержимым, повернулся на бок, соскользнул с камня, покатился и полетел с обрыва.
  - Мама, - побелев, вымолвил Плохиш.
  - Не мама, а амба. Чего стоишь, беги за продуктами.
  - Куда? Он ещё летит.
  - И то верно. Согласно карте мы стоим на высоте пятьсот шестьдесят метров. Некуда бежать, да и старт скоро объявят. Пошли пацанов обрадуем.
  Пацаны обрадовались мало. Поход был рассчитан на неделю, а из провианта остались только две пачки макарон и буханка хлеба, которые Витёк прихватил из дома.
  Дали старт и ноги понесли доморощенных туристов по указанному в карте маршруту, а маршрут был нелёгким: через Кыз-Кермен, деревню Машино, вдоль реки Кача к Синапскому водохранилищу, затем в село Высокое, расположившееся на высоте семьсот пятьдесят метров над уровнем моря, потом к посёлку Научный, а за ним Через Ангарский перевал на вершину горы Четырдаг с отметкой в полтора километра высотой, мимо Юркиных скал, Маминой пещеры, через Приветное в пансионат "Ласточка". Всего по карте километров сто с гаком. Длину гака никто никогда не вычислял.
  
  Пройдя километров пять выяснилось, что Кеше достались ботинки на три размера больше необходимого и он успел натереть мозоли, что никто не захватил с собой котелок и не в чем варить кашу, что острые камни порезали подошву Дядиных китайских кедов, что летом в горах может быть жарко, что хочется есть, что пройдено всего пять процентов пути, а все участники команды уже устали как вьючные мулы после месячного перехода по пустыне Гоби. Добравшись до реки, путники решили сделать привал и попытать счастья в рыбной ловле.
  Тучка смастерил из кривой палки удилище, привязал леску с крючком, прицепил на него здоровую муху, больно укусившую его за руку и прихлопнутую на месте преступления, и закинул свою снасть в прозрачную воду. Муха поплыла по бурному потоку и пропала в одном из водоворотов, что-то дёрнуло удилище и на его конце забилась долгожданная добыча.
  - Пацаны, есть. Я поймал!
  На крик сбежались голодные рыбоеды. Трофей пошёл по рукам. Изгибаясь пятнистым телом, небольшая форель, засеребрилась в лучах заходящего солнца.
  - Ура! Мы спасены. Давайте разводить костёр, - кричали обрадовавшиеся путники.
  
  Рыбку бережно уложили в лощинку между камней. На полянке начали ставить палатку и разводить костёр. Тучка продолжил рыбный промысел.
  Через час всё было готово и вся команда снова столпилась на берегу в надежде на новый улов, но улова больше не было, толи это была единственная рыбка в реке, толи её распугали шумные туристы.
  - Ладно, сегодня обойдёмся одной рыбиной и хлебом, а завтра по дороге начнём собирать ягоды и грибы, - многозначительно сказал Кеша и отправился за пойманной добычей. Плохиш от таких слов скривился как от касторки.
  - Ой, блин, смотрите, - закричал Кеша, - наша рыба.
  Подбежавшие на крик ребята увидели необычную картину: на камнях лежал скелет форели со всех сторон облепленный здоровенными осами.
  - Гады, убью, - прохрипел Плохиш и начал надвигаться на незваных гостей.
  - Ты куда, это шершни, - одёрнул его Витя, - лучше не трогай, а то они и от тебя скелет оставят. Ты знаешь какие у них жала?
  Плохиш остановился, посмотрел по сторонам невидящим взглядом, и от бессилия по его щеке покатилась скупая мужская слеза.
  
  Поужинали хлебом и Тучкиными песнями. Падая от усталости, заснули рано.
  Ночью пошёл дождь и задул холодный северный ветер.
  Это был даже не дождь, а настоящий ливень. Вода, разгоняясь по горным склонам и превращаясь из мелких капель в сплошную массу, понеслась вниз, увлекая за собой ветки и мелкие камни. Речка вышла из берегов и начала захлёстывать палатку, разбудив тем самым её обитателей. Незадачливые путешественники с криками и обильной бранью свернули своё жилище, подхватили рюкзаки и с большим трудом найдя сухое место под огромным валуном, снова попытались устроиться на ночлег. От холода зубы всех присутствующих выбивали такую дробь, что проснулись даже птицы, занявшие ветки близлежащего кустарника. Пришлось снова выползать в мокрый лес за дровами и разжигать новый костёр. Удача наконец-то улыбнулась туристам, изведя последний коробок спичек и разведя огонь, они дружно увалились в долгожданную спячку...
  
  - А-а-а-а-а!!! - разнеслось по лесу, - хр-р-р-ясь, - отозвались горы.
  Туристы проснулись. По земле катался Кеша, пытаясь сорвать с себя дымящиеся ботинки и, что-то нечленораздельно выкрикивал. Дядя вскочил, схватил незадачливого товарища под мышки и усадил в большую лужу. Ботинки зашипели, а их хозяин с блаженной улыбкой замер.
  - Ты дурак? Накой ты ноги в костёр сунул? - поднимаясь и потягиваясь навстречу утреннему солнцу, промолвил Тучка.
  - С-с-с, а я с-сморс, - попытался что-то сказать Кеша.
  - Да говори ты нормально, идиот, - не выдержал Дядя.
  - Фацаны, я и хафарю, холотно фыло, а фотом я уфал и фот.
  - Стоп, стоп, - вмешался Витёк, - ты упал?
  - Аха.
  - И ударился челюстью о камень?
  - Ну.
  - Покажи.
  Кеша попытался открыть рот, но скривился от боли и глазами побитой собаки глянул на окружающих. Обозный со знанием дела осмотрел пациента и вынес приговор:
  - Перелом челюсти, ему в больницу нужно.
  - Да, беда одна не ходит, - задумчиво промолвил Плохиш.
  - Это точно, не ходит, она с нами живёт, - указав на Кешу, уточнил Тучка.
  
  По всеобщему согласию участников соревнования поход решили прекратить. На попутной машине Кешу доставили в ближайший травмопункт где ему оказали первую медицинскую помощь. Впрочем, эта помощь оказалась и последней, его челюсти связали проволокой и скрутили толстой резинкой, пообещав, что жить он будет, а вот нормально есть ещё не скоро.
  На той же машине путешественники благополучно прибыли в пансионат и под покровом ночи спрятались в номере. Обозный отправился докладывать о результатах похода высокопоставленному начальству. После недолгого совещания был вынесен вердикт о необходимости сокрытия данного инцидента и фиктивного продолжения похода в целях получения призового места на данном мероприятии.
  Всю неделю Витя где-то пропадал, а музыканты прятались в номере, выходя на улицу только по ночам. Питание они получали по месту жительства.
  Восьмого августа, ровно в шесть часов утра по местному времени команда Тушкановского университета пересекла проходную пансионата "Ласточка" и заняла второе место в турпоходе, что было зафиксировано Францевичем и неподкупными судьями соревнований. Первое место занял Московский университет, укомплектованный мастерами спорта по горному туризму.
  На фестивале песни Тучка занял первое место и получил гордое звание лауреата всесоюзного конкурса исполнителей авторской песни с туристическим уклоном.
  Домой уезжали с чувством выполненного долга.
  
  59. На задворках славянской души.
  
  Вот так незаметно, за грязными стойками пивных баров, всевозможными питейными мероприятиями, производственными практиками, стройотрядами, и редкими посещениями института, пролетело четыре года насыщенной студенческой жизни.
  Пришёл пятый курс - время свадеб, написания дипломных работ, их защиты, распределения на работу и неминуемого выхода в реальную взрослую жизнь. Пятый курс это время принятия самых ответственных решений.
  После каникул Тучка приехал в общежитие первым, и первым узнал новость, что тридцать третья комната перешла первокурсникам, и что в списке проживающих их не значится. Обойдя весь этаж, он нашёл приют у Плохиша, который занимался пересдачей экзаменов и каникулы проводил в Тушканове.
  - Ты представляешь, я ему всё ответил, а он мне говорит, чтобы я пришёл в следующий раз, - разливая по стаканам привезенный Тучкой домашний самогон на ореховых корках и вскрывая банку с помидорами, вёл рассказ о своих летних похождениях Плохиш.
  - А нас в общагу не поселили, представляешь? - делился своими проблемами Тучка.
  - Я прихожу к нему снова, а он, козёл, мне такие вопросы задаёт, что и в учебнике нет.
  - Где мы теперь жить будем?
  - Я всю библиотеку перерыл.
  - Хату снимать неохота, да и веселей в общаге.
  - Только с пятой попытки он сдался, представляешь?
  
  Разговор не клеился.
  - Что-то тоскливо и противно начинается учебный год, - глядя в окно, изрёк Тучка.
  - Да, невесело, - ответил толстяк.
  - Даже скорее, грустно, - уточнил блондин.
  Они ещё немного посидели молча, и вдруг Плохиш разродился:
  - Я знаю, нам третьего не хватает.
  
  В поисках третьего компаньона друзья обошли три этажа общежития и только на четвёртом отыскали какого-то иностранца.
  - Мужик, тебя как звать? - прямо с порога бросил Тучка.
  - Меня зовут Масуд.
  - Скучно одному сидеть? - спросил Плохиш.
  - Ага, скучно.
  - Класс... Масудик, пошли с нами, посидим, водочки накатим, о жизни поговорим, - снова изрёк Тучка.
  - С салом? - недоверчиво переспросил приглашённый.
  - И с салом, и с помидорчиками солёными, и с колбаской кровяночкой.
  - С колбаской я не откажусь. Пойдём, - магометанин заулыбался и согласился.
  Новый знакомый оказался афганцем и учился на третьем курсе экономического факультета. За время обучения он довольно сносно выучил русский язык и в совершенстве овладел умением распития спиртных напитков, несмотря на религиозные запреты.
  
  - Ребята, вы такие клёвые, вот взяли и пригласили меня к себе, - в перерывах между тостами о дружбе народов кричал Масуд.
  - Да ладно тебе, успокойся, всё нормально, - похлопывал его по плечу Тучка и снова наливал.
  - Нет, вы классные ребята. И за что вас земляки не любят? Всегда удивлялся загадочности русского народа.
  - Мы разные, ты дождись сначала окончания застолья, - ответил Тучка.
  - Нет, вы хорошие, добрые, угощаете меня, совсем незнакомого для вас человека, а те, что у нас воюют плохие.
  - Вот выпьем и разберёмся. Бери, - Тучка протянул гостю вновь наполненный стакан.
  - Тёмные они у вас, не понимают, что мы с добрыми намерениями к вам в страну пришли, - вставил Плохиш.
  - Нет, они не тёмные, они свою Родину защищают.
  - Так и мы вашу Родину защищаем, - Плохиш ввязался в дискуссию.
  - От кого?
  - От душманов.
  - Тогда весь наш народ можно душманами называть.
  - Мы пришли ваш народ от душманов защищать и от америкосов проклятых.
  - А чем вам американцы не угодили, что они для вас плохого сделали?
  - Они капиталисты.
  - А вы коммунисты.
  - Они только о деньгах думают.
  - А вы о чём?
  - А мы хотим, чтобы все жили хорошо во всём мире, и у вас в Афганистане тоже.
  - Это вы на танках приехали хорошую жизнь строить?
  - Добро должно быть с кулаками.
  
  Разговор явно пошёл в разрез с первоначальными тостами.
  - А кто вас к нам звал? У кого вы спросили, нужно ли нас защищать? - выпив очередной стакан крепкого самогона, и как-то удивлённо посмотрев на пустую емкость, выдавил афганец.
  - Так ваш президент и позвал, - продолжил Плохиш.
  - Вы оккупанты. Вас никто не приглашал, вы нашу землю захватить хотите, - мутными глазами глядя в пол, продолжал афганец.
  - Накой нам ваша земля, нам своей девать некуда, - снова вмешался Тучка.
  - А вам всё мало. Вы наших стариков убиваете и женщин насилуете... И духаны грабите, - Масуд сжал кулаки и начал поигрывать желваками на скулах.
  - Чурка ты. Тебе наливают, вот и пей молча, - Плохиш протянул разгорячившемуся собеседнику бутерброд с колбасой, - на, закуси.
  - Да пошёл ты со своей колбасой. Вы свинину едите, водку пьёте... Грязные гяуры, - прохрипел Масуд, выбил из рук бутерброд и отвесил хозяину оплеуху.
  Плохиш выкатил удивлённые глаза и с криком: - Ах ты, гнида! - размахнувшись, ударил противника в челюсть. Масуд сделал вместе со стулом замысловатый кульбит и, не подавая признаков жизни, застыл у стены, остановившей его вместе с частью мебели.
  - Вот скотина, я же его не трогал, - возмутился победитель.
  - Азиаты оказывается ещё загадочней славян. А я его предупреждал, - изрёк Тучка, ощупывая пострадавшего, - ничего страшного, жить будет. Давай его в комнату оттащим, а то нам ещё международного скандала не хватало.
  - Так он первым начал.
  - Он иностранец, а иностранец всегда прав. О том кто начал ты будешь за решёткой в КГБ рассказывать.
  - Во, блин, ну и влипли, а главное я же его не трогал, просто бутерброд хотел подать.
  - Да, фрукт, этот моджахед.
  - А мне кажется, он больше на овощ похож.
  - Ага, на редиску. Ладно, бери под руки. Скажем, что он просто нажрался и его никто не бил, а ударился он сам, когда со стола падал, а наговаривает на нас из-за классовой ненависти.
  Так и сделали: мусульманина отправили восвояси и на всякий случай обговорили показания.
  
  После инцидента настроение испортилось ещё больше. Хмель прошёл, а новые порции горячительного загоняли в ещё больший ступор и облегчения не приносили.
  
  Застолье было в своём молчаливом разгаре, когда в коридоре раздался крик:
  - Тучка, ты где? С вещами на выход!!!
  Собутыльники притихли, а в их головах зародились нехорошие мысли.
  - Кого там чёрт принёс, неужели чурка заложил? - Плохиш встал и на цыпочках, насколько это позволяло состояние, направился к двери.
  - Тучка, я знаю, ты здесь, подлый трус, мне на вахте доложили, - снова раскатилось в пустом коридоре мужским баритоном.
  - Тучка, это мы, - к нему присоединился женский голос.
  - Плохиш, так это Дядя с Танюхой, - обрадовался Тучка и начал выбираться из-за стола, - мы здесь! - закричал он и ринулся в двери.
  - Серёга, поздравь нас, мы расписались!
  Ошарашенный такой новостью подвыпивший студент окончательно потерял дар речи.
  - Тучечка, давайте к нам, все уже собрались, только вас с Плохишом и гитарой не хватает, - кричали на ходу молодожёны.
  
  Оказалось, что Анатолий и Татьяна на прошлой неделе вступили в законный брак, что их поселили в новом общежитии для семейных, что на свадьбе гуляло пол института и не было только его, Тучки, который в это время ездил к родственникам в западную Украину.
  Оказалось, что об этом знал и Плохиш, но забыл ему сказать.
  Оказалось, что их с Кешей на время учёбы на пятом курсе селят в профилакторий.
  Оказалось, что и Плохиш тоже скоро женится на молдаванке из политехнического института и приглашает всех на свадьбу в деревню под Тирасполем.
  
  К концу дня оказалось, что жизнь прекрасна.
  
  60. Коллективная терапия.
  
  Профилакторий строительного института расположился в престижной части старого города, он помнил ещё великого А. С. Пушкина и являлся историческим достоянием, а многочисленные строительные студенческие практики довели его до современной кондиции. Разнообразные статуи купидонов и Гераклов на фасаде, отреставрированные будущими архитекторами, эстетично гармонировали с модерном внутренних помещений. Особой гордостью институтского начальства были: тренажёрный зал, процедурная с ванными комнатами и настоящая сауна.
  
  Кешу с Тучкой в новом поселении устраивало почти всё, одно было плохо, каждый месяц нужно было проходить медкомиссию и сдавать анализы. И даже это было не главным, катастрофически не хватало общаги, с её застольями, хохмами и поддержкой закадычных друзей, особенно при подготовке курсовых работ.
  Коллективный интеллект это всё-таки сила.
  
  Тянуло ребят в общежитие, и ничего с этим поделать было нельзя. Четыре года совместного проживания давали о себе знать. Когда Тучка с Кешей появились в комнате у братьев Шубмессеров, там уже был Дядя, и что-то настойчиво доказывал Сене Колышкину. Близнецы сидели на кроватях и наблюдали за происходящим с таким видом, будто бы к ним прилетело НЛО.
  - Что за шум, а драки нет? - поинтересовался Тучка, извлекая из дипломата бутылку столичной, - а мы не с пустыми руками.
  - Вы как раз вовремя, - Дядя поднял глаза на прибывших, - представляете, этот крендель надумал институт бросать, и это на пятом курсе.
  - Да ладно, знаю я твои заморочки, - махнул рукой Кеша.
  - Мужики, я не шучу.
  - Сеня это правда? - спросил Тучка.
  Колышкин не поднимая головы, кивнул.
  - Картина Репина, "Приплыли". Семён, ты что, с дуба упал?
  - Он, видите ли, в жизни разочаровался. Его девушки не любят. Ему учиться не интересно, - продолжал Дядя.
  Кеша хихикнул, близнецы продолжали изображать каменных Сфинксов.
  - Вот видите, вам бы всё посмеяться. Вспомните, сколько вы надо мной издевались. А на практике как подначивали? Тут ещё Зинка Сысоева прохода не даёт, - покраснев и сжав кулаки, начал выкрикивать Семён, - я в армию хочу, я хочу стать такими как вы.
  - В смысле? - округлил глаза Дядя.
  - Настоящим мужиком.
  - Э-э-э, браток, вон в чём дело, так это у тебя от учёбы. Ты перегрелся, - заулыбался Дядя.
  - Как транзистор при повышенном напряжении, - добавил Кеша.
  - Тебе нужно научиться отдыхать или найти себе какое-нибудь занятие по душе. Вспомни море, ведь там было интересно? - снова заговорил Тучка.
  - Там тоже было паршиво, вы всё время веселились с девчонками, а на меня никто даже не смотрел. Вон, даже Кеша себе Ольку завёл, хоть и рыжий. Чем я хуже?
  - Значит так, как говорил наш майор Булавин, стой тама и гляди сюда. Тучка, наливай, будем молодого лечить его же лекарством, - пересаживаясь поближе к столу, сказал Дядя.
  Кеша с Тучкой засуетились, братья бросились доставать консервы и резать хлеб.
  - Это как? - опасливо спросил Сеня.
  - А это логикой. Знакомое понятие?
  Колышкин кивнул, но на всякий случай подвинул свой стул поближе к дверям и категорически заявил:
  - Только пить я не буду.
  - А куда ты, милок, денешься, - Дядя обнял оппонента за плечи и поставил перед ним стакан, - ты ещё сегодня и к Зиночке пойдёшь, и обязательно с ней переспишь, а потом скандал закатишь, а вечером мы кому-нибудь морду набьём, я прослежу.
  - Я не смогу.
  - Сможешь, пей, а я вам салабонам пока расскажу, что вас в армии ожидает. Но вы не бойтесь, после вышки проще служить, и всего полтора года.
  Сеня напыжился, кашлянул, закрыл глаза, выдохнул и принял содержимое стакана. После продолжительной паузы открыл глаза и посмотрел на окружающих. Сразу три огурца придвинулись к его носу.
  - После первой не закусываю, - гордо выдавил из себя Колышкин и заулыбался.
  Публика зааплодировала, со всех сторон полились одобряющие реплики.
  - Мужик!!!
  - Красавец!
  - Вот это по-нашему!
  Улыбка любимца публики обнажила зубы.
  - Нормальный ход педалей. Теперь ублажишь Сысоеву, и тебе цены не будет, - сказал Тучка и перевёл взгляд на Дядю, - так что ты там хотел рассказать о службе?
  
  Целый вечер, умудрённый опытом дембель, травил армейские байки. Друзья услышали много всевозможных историй. Первой была история о пользе спирта в экстремальных условиях, когда в тридцатиградусный мороз после изнурительной работы пришлось ждать нерадивых товарищей на улице и продрогнуть до костей.
  - Так вот, кто не стал в палатке спирт пить тот на следующий день схватил воспаление лёгких, - опрокидывая очередную дозу алкоголя, вёл свой рассказ Дядя, - а жили мы на полигоне Капустиного Яра в палаточном городке, когда дневальный засыпал и не успевал подбросить в печку дрова, то шинель примерзала к стенкам палатки. Ему, конечно, давали по шее, но от этого теплей не становилось.
  - А мылись вы где?
  - Хм, интересный вопрос... А мылись мы за палаткой. Нагреешь воду в котелках, за палатку стеллажи вынесешь, выйдешь в одной шинельке на босу ногу и тебя начинают обливать. Пока мылишься, голова успевает ледяной корочкой покрыться.
  - Во, блин, а как же вы в туалет ходили? Как чукчи, с палкой? - заулыбался Кеша.
  - А это совсем не смешная история. Сейчас расскажу, - Дядя откусил огурец и, громко жуя, продолжил, - за нашим городком "злодеи", так у нас нарушителей дисциплины называли, копали ямы, а на них сверху ставили фанерные ящички с дверцами. Когда ямка наполнялась и становилась горкой, ящик переставляли. Долго задерживаться в таком заведении не рекомендовалось, можно было отморозить хозяйство. Один раз боец нашего взвода приморозил себе достоинство и сильно от этого маялся, бедолашный. Эму посоветовали одеколоном побрызгать.
  - И как? - синхронно открыв рты, спросили Близнецы.
  - А хреново. Взвыл он как олень во время весеннего гона. Схватил боец своих советчиков, а ростом он был повыше моего, отнёс их к туалету и долго макал в яму. Хорошо, что содержимое к тому времени успело замёрзнуть... Правда, потом извинялся, средство ведь помогло.
  Публика покатилась по полу от смеха.
  - Дядя, а в караул ты ходил? - достав из-за шифоньера швабру и маршируя по комнате, спросил Кеша.
  - Конечно, целый год через день на ремень отслужил. Там тоже хохмы были. Прислали нам взводным молодого летёху после института, ну, из тех, у кого кафедра есть. Он первым делом начал у начальства выслуживаться и нас по тревоге строить: то ночью в караулку через окно залезет, то пожар на первом посту скомандует. Невзлюбили мы его. Нам, молодым оно и ничего, а каково дембелям посреди ночи вскакивать и с огнетушителями в штаб бегать. Начали мы его изводить потихоньку. То в чай слабительного подсыплем, то его порцию съедим, то поведём по периметру и вроде как нечаянно в окоп с дождевой водой столкнём, а один раз вообще устроили Варфоломеевскую ночь, - Дядя достал из пачки сигарету, подкурил, и глубоко затянувшись, продолжил, - он тогда начальником караула заступил. Заступить-то заступил, но устав знал плохо, на опыт роты понадеялся. А было это зимой, в то время днём шли дожди, а к вечеру подмораживало. Решил он ночью посты проверить. Взял с собой помощника, сержанта Гочу, грузина, и всех разводящих, что уже было нарушением устава. Подчинённые спорить с начальником не стали и пошли, только фонарей никто с собой не взял. Не взял фонаря и лейтенант. Подходят они к посту, а часовой командует, как положено по уставу, ну, мол, стой кто идёт, разводящий ко мне остальные на месте, осветить лицо. А вот здесь и началось. Освещать-то лица нечем. Уложил часовой непрошеных гостей на землю, пригрозив стрельбой боевыми патронами. Все, кроме летёхи оделись в соответствии с предстоящей ситуацией, а тот, в расчёте на быстрое возвращение даже шинелки не захватил. Лежит начальник караула и матерится что есть свет на подчинённых. Так прошло два часа. Караул нужно менять, а некому. Боец, что дежурил на пульте, сообщает дежурному по штабу о проблеме, а тот тоже давно в караулы не ходил и прибежал на пост с помощником, но... Без фонаря. Теперь их стало лежать больше, и маты слышались дальше. Ещё через два часа приехал из города ротный с командиром части. Пленников освободили только к утру. Часовому дали отпуск, а летёху перевели в другую часть.
  
  Когда кончилась водка и армейские истории, Дядя подвёл итог:
  - Хорошая школа армия, но лучше её пройти заочно.
  Сеня подумал немного и промолвил:
  - Не хочу в армию, лучше я к Зинке пойду.
  
  И пошёл.
  И к другим ходил
  И водку с ребятами пил.
  И даже начал институт прогуливать.
  
  А потом он стал пил в одиночку.
  Через месяц Сеню положили в больницу на принудительное лечение, а через три месяца его исключили из института. После этого его никто не видел. Так и осталось загадкой, стал ли он настоящим мужиком? А ребята ещё долго переживали за Колышкина и винили себя в его неприятностях.
  
  Но это было потом, а сейчас из комнаты доносилась весёлая песня:
  ... "Тогда приду в военкомат
  И доложу при всех, как нужно,
  Что я в душе - давно солдат,
  И пусть меня берут на службу.
  
  Мне форму новую дадут,
  Научат бить из автомата.
  Когда по городу пройду -
  Умрут от зависти ребята"...
  
  61. Свадьба в Рябиновке.
  
  Плохиш своё слово сдержал и в конце сентября всю группу пригласил на свадьбу. В Рябиновку добирались долго, но без приключений: сначала поездом до Одессы, потом на автобусе до Тирасполя, а оттуда на попутном грузовике. Студентам повезло, они встретили местного водителя, который, узнав, что они едут к дядьке Петру на свадьбу, любезно согласился подвести их до самого дома, и при этом совершенно бесплатно.
  Отца невесты в районе знали все, он был директором райпотребсоюза, человеком богатым, но не жадным. Многим помогал: брал продукцию по хорошим ценам, давал работу и доставал дефицитные стройматериалы.
  Свадьба обещала быть большой даже по местным меркам, только приглашённых родственников и друзей насчитывалось человек двести, и это без учёта односельчан. Большая часть двора была заставлена бочками со всевозможными солениями, ящиками с фруктами, коробками с колбасой, мешками с сыром и лотками с хлебом. В огороде стояла полевая кухня и разносила по округе аромат свежесваренного борща. В сарае визжали подготовленные к закланию свиньи. Сразу было видно, что хозяин для своей дочери не пожалел ничего, основательно потревожив кооперативные сусеки и личные запасы.
  
  - Хорошо устроился наш Плохиш. Это ему не общага. Такой тесть уж постарается для зятька подогнать и бочку варенья, и ящик печенья, - осматривая суету приготовления и протирая штаны на лавочке, многозначительно изрёк Кеша, лениво повернув голову к Тучке.
  - Это точно, - ответил тот, отщипывая со свисающей грозди винограда янтарные ягоды.
  - Хлопцы, хлопцы, идить сюда, - к друзьям быстрым шагом шла дородная женщина в повязанном на шее цветастом платке и, размахивая при этом руками как солдат на параде, - хлопцы, вы товарыщи жениха?
  - Да, мы с ним учимся, - ответил Тучка, жуя сладкие плоды и сплёвывая семечки на землю.
  - Это гарно, я вас уже обыскалась. Мне сказали, что вы большие специалисты по вину.
  - А что надо?
  - Тут такэ дило, - женщина поравнялась с лавкой и вытерла лицо платком, - у нас так заведено, что товарыщи нарэчэного для выкупа невесты вино прыносять. Вот вам гроши и паняйте на рынок, в коморе визьмить две канистры. Только вино хорошее купуйтэ и обязательно пробуйте, там пробовать все дают. Да, тилькы не вздумайте ничего не купыть, побыты можуть, - произнесла она на суржике, сунула Кеше деньги, улыбнулась и той же походкой ефрейтора отправилась назад.
  
  Затарившись пустыми канистрами друзья двинулись на базар.
  Появление двух незнакомцев с двадцатилитровыми канистрами внесло оживление в ленивую жизнь рыночных торговцев. Ряды дрогнули и засуетились.
  - Подходите, пробуйте, у меня самое лучшее вино в нашем районе.
  - Ребята, не проходите мимо. Попробуйте у меня. Такого вина вы больше нигде не найдёте.
  - "Солнце в бокале", "Алиготе", "Букет Молдавии".
  От изобилия цветов и запахов у ребят пошла голова кругом. Такого разнообразия напитков они ещё не видели. Груз ответственности начал давить на подсознание.
  - Тучка, и что нам делать? - оглядываясь по сторонам и глупо улыбаясь, спросил Кеша.
  - А хрен его знает. Давай пробовать.
  - Боюсь, что мы, напробовавшись, можем отсюда не выйти.
  - Не боись, прорвёмся.
  
  Продавцы не скупились, на пробу предлагали полные граненые стаканы. После первого ряда стало грустно. Всё вино было хорошим, но выбор пока сделан не был.
  - Кеша, я совсем потерялся. Ещё пару стаканов и меня назад к дядьке Петру вместе с канистрами нужно будет нести.
  - А ты думаешь мне легче? Ик... Во блин, уже полна коробочка.
  - Давай покупать и сваливать отсюда.
  - А если мы плохое вино купим?
  - Да, проблема. На свадьбе нас не поймут.
  Внимательно наблюдая за разговором чужаков, маленький мужичок с морщинистым смуглым лицом и в старенькой фуражке с пуговицей на макушке, повернулся к своей соседке и о чём-то заспорил. После непродолжительной перепалки он обратился к ребятам.
  - Эй, молодыки, чего загрустили?
  - Да вот, проблемка у нас. Нам всё вино нравится, но нужно купить самое лучшее, - разводя руками и глядя по сторонам помутневшим взглядом, вымолвил Тучка.
  - Нам на свадьбу, невесту выкупать, - уточнил Кеша.
  - Тю, халера, я же тебе говорил, что ребята со свадьбы Петра, - обратился мужичок к соседке, - а ты мне отдыхающие, отдыхающие.
  - Какого Петра? - не понял Кеша, - нет, мы не Петра, мы Плохиша завтра женим.
  - Вот бусурманы. Какого ещё Плохиша?
  - В смысле Егора, Силина.
  - Не знаю я никакого Егора. Я знаю, что у дядьки Петра завтра дочка замуж выходит. Вы к нему приехали? - оба покупателя дружно кивнули, - а чего же вы молчали и нам голову морочили?
  - Мы не морочили. Нам вино нужно купить, - с недоумением глядя на торговца, произнёс Кеша.
  - Я и говорю, сразу нужно было сказать, что вы со свадьбы. Здесь вам хорошего вина никто не продаст. Это так, для залётных, а на свадьбу нужно у Мирчи покупать. Он здесь не торгует, к нему домой ездят. На прошлой неделе даже из самой Москвы приезжали. Целую бочку купили. Он главный специалист у нас.
  - Ик. А где его найти, этого Мирчу? - сдерживая икоту, промолвил Кеша.
  - Берите у меня бутылку красного и пошли. С базара без покупки уходить нельзя, нам торговым людям счастья не будет, - объяснил мужичок, сунув друзьям бутылку и взяв у них рубль, - а теперь пошли, я покажу.
  - Вот это хорошо, вот спасибо, а то мы думали, что и помрём здесь, - засунув под мышку покупку, изрёк Тучка.
  - Им вино на свадьбу! - крикнул продавец коллегам и в сопровождении ребят засеменил к воротам, - я их к Мирче отведу.
  Торговые ряды снова притихли и с сожалением в глазах проводили взглядами удаляющуюся троицу.
  
  Дом знаменитого винодела стоял на самом краю деревни и выделялся среди других не только размером, но и архитектурой. По своему виду он напоминал австрийский замок только в миниатюре. И дом, и виноградники достались Мирче от отца, а тому от деда, а деду от его отца, как и рецепты изготовления знаменитого напитка. Сегодня хозяин сам уже стал дедом и готовился передать наследство внукам.
  Хозяин встретил гостей, любезно согласился продать свой знаменитый товар и сопроводил в погреб. Хранилище вина оказалось под стать дому. Просторное подземное помещение, выложенное диким камнем, украшали два ряда огромных дубовых бочек. Посередине стоял почерневший от времени резной стол и лавки, на нём возвышались деревянные кружки обтянутые на манер бочек металлическими обручами, каждая в несколько литров. Необычная обстановка, прохладный воздух и удивительная смесь запахов подняли из памяти давно забытые кадры французских фильмов о мушкетёрах, пиратах, кардиналах и монахах. Было такое впечатление, что машина времени перенесла их в далёкое прошлое. Если бы сюда вошёл Папа Римский со свитой, то никто бы не удивился.
  
  - Садитесь, пробовать будем, - прервав состояние нирваны у посетителей, скомандовал Мирча.
  Студенты покорно взгромоздились на лавки, перед ними, сопровождаясь лекцией о приготовлении божественного напитка, начали появляться полные кружки. Маленькая девочка принесла в тарелке горку нарезанного сыра.
  - Это вино из винограда "Победитель", выведенного ещё моим дедом из лозы купленной в Баварии. У него ярко выраженный аромат присущий этому сорту и лёгкая терпкость. Чувствуете? Вы сыром заедайте, он подчёркивает букет напитка.
  - Да, чувствуем, - соглашались ребята, с большим трудом вливая в себя содержимое экзотической посуды и зажёвывая белыми ломтями кисломолочного продукта.
  - А это новинка, я его вывел путём районирования французского "Шардоне". У него очень тонкий аромат и мягкий вкус, - комментировал с гордостью мастер и, поворачивая кран очередной бочки, наливал новую кружку.
  
  Вино действительно отличалось от базарного, по своему вкусу напоминало сок и сохраняло в себе аромат виноградных ягод.
  - Это тебе не шмурдяк магазинный, - заметил Тучка.
  - Да, классное винцо, нужно будет и с собой канистрочку взять, - подхватывал Кеша на радость хозяина.
  
  Так продолжалось до тех пор, пока не закончились бочки.
  - Ну что, какое будете брать? - поинтересовался хозяин.
  - Мы рассчитываем на ваш вкус, - поглаживая разбухшее брюхо, с большим трудом выдавил из себя Тучка.
  Кеша попытался встать, но не удержался на ногах и рухнул под стол.
  - Вы не вставайте, у меня вино такое, что голову просветляет, а ноги подкашивает, - заулыбался Мирча, - сидите, я вам сам налью в канистры самого лучшего вина, и позвоню Петру, чтобы прислал кого-то вас забрать.
  Только к вечеру наши дегустаторы вернулись со своего задания. Их бережно уложили во флигеле и оставили дожидаться утра.
  
  Два дня пролетели как одна минута.
  Праздник в лучших традициях советского народа начался с выкупа невесты. Вина от Мирчи оказалось недостаточно. Слишком много было в селе желающих погреть руки на остатках от скудной студенческой стипендии. С раннего утра колхозные стяжатели блокировали подступы к воротам невесты и дружно скандировали: "Давай деньги". Плохиш, боясь потерять своё счастье и предстоящее благосостояние, подбил одногруппников на штурм забора. В порыве атаки снесли два пролёта двухметровой дощатой ограды и тётку невесты, тщетно пытающуюся защитить хозяйское добро. Забор поставили возле дома, а родственницу уложили на диван и долго отпаивали валерианкой.
  Расписывали молодожёнов в сельском клубе, с оркестром и под звон бокалов.
  Свадьба быстро переросла во всенародное гуляние. Три раза менялись музыканты, раз десять накрывали столы, побили бесчисленное количество посуды. Гости водили хороводы и пели народные песни.
  На второй день студенты, переодевшись ряжеными, устроили грандиозное шоу: катали на тачке родителей новобрачных, мыли жениха с невестой в грязной луже, продавали простынь со следами последствий первой брачной ночи, устраивали конкурсы и веселили публику своими чудачествами.
  На третий день студенты начали собираться в Тушканов, но, соблазнившись борщом на завтрак под виноградный самогон и купанием в местном ставке, остались до вечера. Вечером праздник продолжился.
  Следующее утро как две капли воды походило на предыдущее.
  Уехать смогли только через неделю. Нагрузившись до упора корзинами с фруктами и канистрами с вином, ребята, в сопровождении доброй половины села были водружены на грузовик и отправлены в Тирасполь.
  Праздник продолжался всю дорогу до Тушканова. К месту прибытия удалось довезти лишь пару яблок и бутылку самогона, спрятанную девочками на самое дно сумки.
  
  С новой силой начались суровые студенческие будни.
  
  62. Это любовь.
  
  До придипломной практики время пролетело как-то незаметно, даже новогодние праздники прошли буднично и лениво. Проживание в профилактории настраивало на трезвый образ жизни и убаюкивало своим однообразием. Ребята с головой ушли в учёбу, а в свободное время читали классиков зарубежной и отечественной литературы. Дефицитные книги поставлял сосед по комнате, мать которого работала в библиотеке. Открывая для себя Пушкина, Чехова, Булгакова, Шекспира, Бодлера и братьев Стругацких в новом качестве, они впервые начали задумываться о смысле жизни, вечных человеческих ценностях и ложности представлений, которыми их пичкали всевозможные педагоги уже пятнадцатый год.
  - Тучка, ты представляешь, я всегда верил учителям и считал, что "Белеет парус" это действительно о революции, а оказывается это просто о настроении Лермонтова в то время, когда он смотрел на море, - с грустью в голосе произнёс Кеша, задумчиво глядя в окно.
  - Представляю, я всегда об этом догадывался. А я вот, Шекспира читаю и тоже удивляюсь. Нам рассказывают, что при коммунизме не будет ни воров, ни лентяев и все будут жить одинаково счастливо. А здесь написано, что ещё пятьсот лет назад всё это уже было: и любовь, и ревность, и жадность, и предательство. Я думаю, что вождь и учитель всех народов дедушка Ленин ошибался, человека в его сущности переделать невозможно.
  - Ты только на госэкзамене по научному коммунизму такое не вздумай ляпнуть.
  - Я что, дурак?
  - Я тоже вроде не совсем, но меня так и подмывает иногда задать глупые вопросы нашему препаду..
  - Ты лучше умные выучи. Почитай, например, "Малую землю" или "Целину" Леонида Ильича и всё сразу станет на свои места.
  - Не-е-е-е, я лучше вместо этого пивка хряпну, - заулыбался Кеша.
  - Пиво это сила, - закрыв книгу и вставая с кровати, ответил Тучка, - а главное, от всех непоняток лечит.
  - Кстати, ты не забыл, что нам сегодня темы дипломов распределять будут?
  - Такое не забудешь, - Тучка потянулся и, подойдя к зеркалу, провёл рукой по щеке, - пора побриться, а то скоро на снежного человека стану похож... Кеша, а ты домой перед дипломом поедешь?
  - Конечно. Нужно шмотки лишние домой отвезти. Мы же не знаем куда нас на практику зашлют.
  - Я тоже поеду. Завтра, наверное.
  
  Тучка отправился домой только через три дня. Два дня обмывали темы, а последний он отсыпался, чтобы в похмельном виде не показываться родителям.
  
  В редкие дни студенческих каникул Тучка дома почти не бывал. Мать на него обижалась, а отец с молчаливым пониманием подбрасывал денег. В маленьком городке Ясино Мизина знали почти все, ведь он был первым музыкантом в городе, который начал играть на танцах ещё в десятом классе. Его с большим удовольствием приглашали в различные компании и на всевозможные мероприятия. Так было и в этот раз, ему позвонили бывшие одноклассники и напомнили о предстоящей встрече выпускников.
  
  С момента окончания школы прошло пять лет.
  - Боже, какой я уже старый, - подумал Тучка, и в голове поплыли отрывки из школьных воспоминаний: походы в лес, драки с ребятами из других районов, рогатки, самопалы, секция бокса, первая победа на соревнованиях и первое поражение, первые аккорды на гитаре, первый стакан вина в подъезде, и... первая любовь.
  
  Звали её Люда Бородинская, а пришла она к ним из другой школы в шестом классе. Была она невысокого роста, с белыми волосами в короткой стрижке, с ослепительной улыбкой, стройной, но не худой фигурой, в общем, до умопомрачения красивой. Сергей неотрывно смотрел в её сторону на уроках, а чтобы не сильно привлекать внимание и не стать посмешищем у одноклассников, делал это украдкой, через отражение в портрете Ленина, висевшем над доской.
  В Люду была влюблена вся школа, по крайней мере, её мужская половина, но она предпочла всем его, Тучку. Они вместе ходили в кино, на каток и он часто провожал её домой, в другой, враждующий с ними район, за что неоднократно получал от местных ребят. Потом их встречи как-то пошли на убыль, её стали возить в школу на мотоциклах, а он смотрел и завидовал, у него был только старенький велосипед. Гордость не позволяла ему навязываться со своей дружбой, и они постепенно отдалились, а потом и вовсе расстались, хотя чувство в его сердце осталось надолго и беспокоило его до сих пор. Потом, назло ей он серьёзно занялся спортом, а затем и музыкой. После окончания школы они больше не виделись. Говорили, что Люда поступила в Днепровский мединститут и учится там до сих пор.
  Маленькая одноклассница продолжала приходить к Сергею в его снах.
  
  - Привет Тучка, чего скучаешь? Пойди потанцуй, смотри сколько девочек, и все на тебя смотрят, - перекрикивая шум музыкальных колонок, поинтересовался Боря Семёнов, бывший одноклассник, а ныне курсант высшего военного училища.
  - Да так, не хочется, настроения нет, - ответил Сергей.
  - Ты знаешь, Бородинская приехала, я пытался её вытащить на вечер, но она отказалась. Может быть, ты ей позвонишь? - с надеждой в голосе спросил будущий защитник Родины. Он тоже был влюблён в Люду ещё со школы и до сих пор надеялся на взаимность.
  Тучка позвонил, и к его удивлению Люда согласилась придти, но с условием, что он её встретит возле дома и проводит.
  
  В школу они в этот вечер так и не попали.
  Снег искрился в отблесках уличных фонарей и мягко поскрипывал под ногами, морозный воздух слегка щекотал ноздри. По пустынным улицам под присмотром любопытных звёзд, навстречу своей судьбе шли два человека и о чём-то неторопливо беседовали.
  - Помнишь, как ты меня провожал со своим велосипедом и всё время молчал.
  - Конечно помню. А как мы катались на коньках помнишь, ты всё время падала, а я тебя поднимал.
  Незаметно для себя они взялись за руки и шли рядом, оставляя на заснеженных тротуарах две пары следов. Школьные воспоминания вызывали противоречивые чувства, ностальгическая грусть часто прерывалась весёльем и смехом.
  - А ведь в тебя все девчонки нашего класса были влюблены.
  - А в тебя все ребята школы. Кстати, Меня Боря Семёнов уговорил тебе позвонить. Орёл, скоро станет офицером.
  - Не люблю я военных, у них шутки плоские, мысли прямолинейные, а поступки квадратные. Мне непонятно как могут здоровые мужики всю жизнь играться в солдатиков.
  - А строителей любишь?
  - Я люблю начальников, - сказала Люда и засмеялась.
  - Тогда я обязательно стану начальником, - засмеялся и Тучка.
  - А не помнишь, почему мы расстались?
  - Глупые были, да и поклонники у тебя сильно крутые появились, на мотоциклах. Куда мне с моим великом.
  - Это я назло тебе с ними ездила, чтобы ты на других не заглядывался.
  - А я начал боксом заниматься, чтобы меня твои соседи не трогали, а потом музыкой. Хотел тебя удивить.
  - Ты меня удивлял... И очень нравился мне.
  - И ты мне нравилась, и сейчас нравишься. Ты мне до сих пор ночью снишься.
  - Это в каком виде, интересно? - спросила Люда и хитро улыбнулась.
  - Нет, не подумай, в нормальном, - Тучка засмущался и отвёл глаза.
  - Эх ты, скромняга. Какой был, такой и остался, - она остановилась и потянулась к его губам, встав на носочки.
  Тучка легонько сжал её маленькие замёрзшие пальчики и благодарно ответил длинным, нежным поцелуем.
  На следующий день он познакомился с Людиными родителями, а через неделю уехал в Днепровск на придипломную практику. Это были самые счастливые месяцы в его жизни. Всё свободное время они проводили вместе, а если выпадала удача, и они где-либо оставались наедине в подходящем месте, то с упоением занимались любовью. В такие минуты не только их сердца бились в унисон, но и души сливались в единое целое.
  Тучка ни дня не мог прожить без своей Людочки и всё время думал о ней. В любимой девушке ему нравилось всё: он с наслаждением вдыхал запах её волос, слушал бархатный тембр её голоса, с нежностью целовал её гладкую кожу, и всякий раз вздрагивал, когда их взгляды ненароком встречались.
  Она отвечала взаимностью.
  
  Через месяц они расписались и отыграли в Ясине скромную свадьбу, пригласив только близких родственников, а ещё через два дня Тучка увёз свою молодую жену в профилакторий строительного института на продолжение праздника в привычной студенческой обстановке. Людино появление в Тушканове вызвало всеобщее признание друзей и одобрение Тучкиного выбора. Девушка сразу всех покорила мягкостью своего характера, удивительным чувством юмора и способностью выпивать наравне с представителями сильного пола.
  - Это входит в специфику будущей профессии. Врач и спирт это как два берега одной реки, - иногда шутила она.
  
  Тучка разрывался между учёбой и любовью. После окончания практики он старался каждые выходные ездить в Днепровск, а среди недели готовился к защите дипломного проекта и сдаче государственного экзамена.
  
  Неумолимо приближался рубеж самостоятельной, взрослой жизни.
  
  63. Ход истории.
  
  Выпив в дружной компании на Тучкиной свадьбе бутыль самогона, отоспавшись и приняв ванны с морской солью в подвале профилактория, братья Шубмессеры чинно возвращались в общежитие. Светило майское солнце, на тротуаре в борьбе за корочку хлеба кувыркались воробьи, разбрасывая в стороны перья и громко чирикая. Болик достал из кармана пачку "Интера", протянул сигарету Лёлику и чиркнул спичкой. Тёплый ветер подхвати клубы ароматного дыма и понёс в ближайшую подворотню.
  - Помогите!!! Спасите!!! - неожиданно раздался надрывный женский крик.
  Близнецы переглянулись.
  - Ну что, поможем или пусть сами справляются?
  - Люди, помогите!!! - снова завизжали невдалеке.
  - Думаю, что без нас не обойтись, - они выбросили смачные окурки в кусты и побежали на шум.
  Возле крайнего подъезда два мужичка не первой свежести, с лицами страдающими от хронического похмелья, размеренно молотили кулаками крашенную блондинку в старом ситцевом халатике. Женщина тщетно отбивалась сумочкой и звонко голосила. Недолго думая, братья отвесили хулиганам по хуку слева, затем по несколько апперкотов снизу и добавили ногами в область паха. Противники сникли, отступили и попятились в сторону гаражей.
  Освободившись от тумаков, женщина закричала ещё громче и бросилась на своих спасителей.
  - Гады! Козлы! Вы что делаете!? Милиция!!! Помогите! Ах вы, бандиты, не трогайте моего мужа!
  От неожиданности герои опешили и замерли как египетские мумии. Увидев, что враги в смятении фурия в женском обличии пустила в ход сумку и давно не видевшие маникюрного набора ногти.
  - Помогите! Держите хулиганов! - кричала она, размахивая увесистым ридикюлем и пытаясь вцепиться руками в лица обидчиков.
  - Мадам, вы с ума сошли, - уворачиваясь от сумки, пробовал урезонить женщину Болик.
  - Вы же на помощь звали, - поддержал брата Лёлик, отбивая руку с большими грязными ногтями.
  - Вы моего мужа и свояка избили! Бандиты чёртовы! Я вас в тюрьму посажу! - не унималась блондинка.
  
  Неравную схватку прервало появление милицейского УАЗика. Четыре здоровых блюстителя порядка, не долго думая, скрутили близнецам руки и затолкали их в задний отсек машины. Автомобиль включил сирену и, громко завывая, рванул с места. Через несколько минут нарушители общественного порядка были доставлены в районное отделение и помещены в комнату без окон и с решёткой вместо дверей.
  
  - Ну что, голубчики, попались? - нервно хихикая и подёргивая плечами, вёл допрос худенький лейтенант с огромной бородавкой на носу, - как фамилии имя отчество, где проживаете, документы есть?
  - Шубмессер Владимир Яковлевич, - ответил Болик.
  - Шубмессер Леонид Яковлевич, - выдавил из себя Лёлик.
  - Так и запишем, - лейтенант склонился над чистым листом бумаги, - вы очень похожи, и фамилии у вас одинаковые, вы что, братья?
  - Мы соседи, - улыбнувшись, пошутил Лёлик.
  - Вы мне здесь Зою Космодемьянскую из себя не стройте, раз попались, то отвечайте на вопросы как положено, а то развелось здесь сильно умных. Я вам быстро мозги вправлю, - милиционер вскочил и затряс в воздухе кулаками, - я спрашивал, документы есть?
  Ребята достали из карманов студенческие билеты и молча положили на стол.
  - Так вы ещё и студенты? Считайте, что ваша учёба уже закончилась. Теперь для вас начнутся новые университеты, за колючкой, где-то в Магаданской области... Отвечать быстро, за что вы избили гражданку Шевчук?!
  - Так мы её не трогали, товарищ лейтенант..., - начал было оправдываться Лёлик, но был наглым образом прерван стражем порядка, а именно путём получения смачной зуботычины.
  - Волк тамбовский тебе товарищ! Называть меня гражданин следователь! И чему вас только в институтах учат!? - человек в форме перешёл на крик, - я вас научу Родину любить и баланду с говном ложками жрать! Отрастили себе морды, а вести себя в общественных местах так и не научились! Вот запихну вас к уркам в обезьянник, они вас там быстро обломают! Сидеть здесь и не рыпаться! - он ещё немного походил по комнате и снова сел за стол, - Так что, будем на вопросы отвечать или Ваньку валять?
  - Будем отвечать, гражданин следователь, - одновременно выдохнули близнецы.
  - То-то у меня, - он снова взялся за ручку, - итак, что вас побудило к нарушению закона в виде избиения гражданки Шевчук?
  Лёлик толкнул брата в бок, тот немного помолчал, как бы собираясь с мыслями, и заговорил:
  - Гражданин следователь, мы шли по улице и услышали призыв гражданки Шевчук о помощи. Когда подошли ближе, то увидели, что её избивают два мужчины.
  - Интересное кино, и как это вы могли себя видеть со стороны?
  - Гражданин следователь, это были не мы, это были другие люди.
  - Я что на идиота похож? У меня есть заявление потерпевшей, где она чёрным по белому пишет, что вы её избили.
  - Гражданин следователь, вы же хотите, чтобы мы рассказали, как было дело?
  - Я об этом и говорю. Рассказывайте, а не байки выдумывайте. У меня написано, что вы хотели у потерпевшей отобрать сумочку и начали её избивать.
  - Это неправда, она врёт, - вмешался Лёлик.
  - Это в уголовном кодексе квалифицируется как разбой. Лет на восемь тянет, а врёте вы, а не она, - уточнил лейтенант.
  - Гражданин следователь, ну давайте свидетелей поищем, наверняка люди видели как всё было, - снова заговорил Болик.
  - У меня есть свидетели. Вот, муж потерпевшей Шевчук Иван Трофимович и его брат Шевчук Михаил Трофимович.
  - Так это они её и били, - вскрикнул Лёлик.
  - А ты заткнись. Тебе мало было? Не перебивай, когда я говорю. Мне и так всё понятно. У меня документы есть. Вот заявление, а вот и протоколы допросов, а с вами я вообще могу не разговаривать. Только учтите, что чистосердечное признание смягчает наказание.
  - Да не трогали мы её, - взмолился Болик, - она на помощь звала, вот мы и прибежали.
  - Понятно, не хотите со следствием сотрудничать. Ну что ж, получите на полную катушку.
  - Да не трогали мы её!
  
  Неожиданно громкий телефонный звонок прозвучал в кабинете как выстрел. Следователь подошёл к аппарату и поднял трубку:
  - Да, товарищ капитан. Понял, товарищ капитан. Так точно, товарищ капитан, - трубка легла на рычаг.
  Лейтенант молча задвинул разложенные на столе бумаги в папку и спрятал её в ящик, затем почесал затылок, покашлял и повернулся к задержанным.
  - В общем, так, вы свободны, - близнецы с недоумением уставились на следователя, - тут такое дело, к нам пришли соседи потерпевшей, то есть этой, гражданки Шевчук, и рассказали как на самом деле было дело, - он снова прокашлялся и продолжил, - вы не виноваты. Мне поручено от лица правоохранительных органов объявить вам благодарность за проявленную бдительность и мужество... И, это, благодарите старушек за гуманизм, если бы не они, сидеть бы вам по полной программе на зоне строгого режима.
  
  Когда Шубмессеры вышли из РОВД, солнца уже не было, воробьи давно легли спать, а от сознательных гражданок и след простыл. Болик полез в карман, но пачки сигарет не обнаружил.
  - Вот суки, свободу они вернули, а пачку "Интера" всё же заныкали. Курить хочу как перед смертью.
  Лёлик внимательно посмотрел на брата.
  - А ты понял, что с нами произошло?
  - Куда проще, нехрен лезть в размеренный ход истории. Если кого-либо бьют, значит это кому-то нужно.
  - Согласен. Мы со своей жалостью могли спокойно восьмёрку схлопотать.
  - Дай бог здоровья сердобольным бабулькам и пусть им воздастся за доброту ещё на этом свете.
  - Бога нет.
  - Тогда пусть каждая из них найдёт на улице по червонцу.
  - Это другое дело. Аминь.
  
  Братья плюнули в сторону отдела милиции, повернулись и быстрым шагом двинулись прочь от мрачного здания и только что пережитого кошмара.
  
  64. Пролетарий умственного труда.
  
  Поддавшись всеобщей эйфории создания первичных ячеек общества, Кеша зачастил к своей Олечке. Прибежище университетских невест выгодно отличалось от других строений студенческого городка. Оно было возведено совсем недавно по новому экспериментальному проекту, насчитывало четырнадцать этажей, было снабжено двумя лифтами, и совмещённым с душевой и санузлом блоком из двух комнат, двухместной и трёхместной. В общежитии девушки и ребята проживали совместно, что значительно облегчало посещение и особенно радовало Кешу, имевшего печальный опыт скалолазанья по скользким пожарным лестницам и сливным трубам женской общаги их строительного института. В результате регулярного двухмесячного появления у своей подруги вахтёрши стали узнавать Кешу по рыжей шевелюре ещё издалека, выучили его имя и были уверены, что он законно пресекает границу их владений.
  Кроме Оли в комнате проживала её подруга Тома и дочь армянского народа, черноволосая красавица Эльвира. К пятому курсу Тамара успела выйти замуж за Стасика, студента мединститута, ходила на седьмом месяце беременности и в комнате появлялась редко, предпочитая проживать у мужа. Эля, как в узком кругу называли армяночку, встречалась с Вовочкой.
  Ещё с первого курса Эльвира мечтала окольцевать приличного мужчинку и остаться на Украине, не возвращаясь в родную горную провинцию. Учёба заканчивалась, а сбыться её желанию так и не удавалось, толи она слишком сильно хотела, толи все приличные уже были пристроены, а может быть и её красота отпугивала будущих избранников. С каждым годом её запросы претерпевали изменения в сторону уменьшения и, в конце концов, стали выражаться всего одним словом: "кто-нибудь". На этом этапе в её жизни и появился Вовочка - интересный мужчина неопределённого возраста и профессии, с большими подкрученными усами, которые в старину носили запорожские казаки. С первых же дней своего появления в общежитии он покорил Элю своим красноречием и маленьким букетиком фиалок, а её соседок сногсшибательным запахом нестираных носков и беспардонным поглощением всех съестных припасов, находившихся в небольшом холодильнике. Устав бороться с ароматом нового соседа, и постоянно недосчитываясь закупленных для нужд будущего ребёнка дефицитных витаминов с протеинами, Тома перебралась к мужу, Оле деваться было некуда, продукты она стала хранить у соседей, а большую часть времени проводить с Кешей.
  
  - Привет, - зайдя в комнату и увидев возле открытого пустого холодильника мужичка среднего роста в спортивных штанах с вытянутыми коленями, в белой майке и женских тапочках, промолвил Кеша, - ты и есть Вовочка?
  - Привет. Да, а что? - не поворачивая головы, ответил мужичок.
  - Да нет, ничего, просто наслышан. Меня Кешей зовут?
  - Будем знакомы, - Вовочка встал, вытер ладонью рот и протянул засаленную руку. Кеша немного подумал и пожал её в районе локтя.
  - А девчонки где?
  - Они в магазин пошли, мы сегодня будем картошку жарить.
  Посмотрев задумчиво на руки нового знакомого, Кеша спросил:
  - А на чём жарить ещё осталось?
  - Конечно, там большой кусок сала в банке лежит, я от него только чуть-чуть откусил.
  - Понятно, а я к столу Тамянку купил и яблочек с конфетами, дай-ка я сумочку разгружу, - Кеша подошёл к холодильнику и разложил на полках бутылки с пакетами.
  Вова сглотнул слюну.
  - А может быть давай за знакомство хряпнем? - предложил он, потирая руки.
  - Давай, наливай, если у тебя есть, - Кеша закрыл холодильник и посмотрел на собеседника. Тот немного растерялся.
  - Да нет, я просто думал, что ты сегодня угощаешь.
  - Я и угощаю, только сначала картошки дождёмся.
  - Ладно, я все равно кислое вино не люблю, - Вовочка, сделав умный вид, подошёл к столу, достал из тумбочки отвёртку и начал разбирать утюг, - вот, починить нужно, не работает.
  - Кстати Тамянка очень даже не кислая, - язвительно заметил Кеша, сел на кровать и начал наблюдать за работой мастера, - а что с ним? - после того как нагревательный аппарат превратился в несколько горок поблёскивающих запчастей, спросил он.
  - Не знаю, не греет, но я разберусь, - ответил Вовочка с оттенками гордости в голосе.
  - Может быть нужно было на термореле контакты почистить?
  - Я сам знаю, что нужно делать, я на заводе наладчиком работал, а там знаешь какие сложные станки.
  
  Кеша оставил Элиного ухажёра в покое, достал с полки книгу со стихами Ахматовой и начал перебирать страницы. В комнате зависла тишина, изредка прерываемая матерными словами электромонтёра-любителя, периодически повреждающего собственные пальцы неаккуратным обращением с инструментом. Утюг постепенно начал обретать свой первоначальный вид, но на столе по-прежнему оставалась кучка металлического хлама.
  - Это всё лишнее, я упростил схему, - обратив внимание на удивлённый Кешин взгляд, уточнил Вовочка.
  Кеша улыбнулся, но ничего не сказал.
  Снова наступила молчаливая пауза.
  
  Тишину прервали вернувшиеся с покупками хозяйки комнаты.
  - Ой, Кеша, привет! - вскрикнула с порога Олечка, - вы уже познакомились?
  - Привет. Да, уже. Вам помочь? - он взял у девочек сумки и поставил их на стол.
  - А я вам утюг исправил, - гордо произнёс Вовочка и вставил штепсель в розетку.
  В утюге что-то громко хлопнуло, из провода полетели искры, присутствующие охнули, холодильник сделал лужу, в соседней комнате перестала играть музыка, а в коридоре отборно заматерились. Вовочка схватился за руку и запрыгал на месте. К нему на помощь бросилась Эля.
  - Вовочка, что с тобой, тебя током ударило? Покажи руку. Может быть скорую вызвать?
  - Ой, моя рука! У меня, наверное, гангрена началась! - кричал пострадавший.
  - Да не бойтесь вы, если он ещё прыгает, значит ничего страшного, жить будет, - глядя на потерпевшего, заметил Кеша, - салом пальцы помажьте, от ожогов помогает. Кстати, он уже знает где оно лежит.
  Вовочка с открытой неприязнью глянул на Кешу, но промолчал. Будущий инженер электромеханик хихикнул и отправился чинить пробки.
  
  За ужином выяснилось, что Элин молодой человек является очень тонкой и ищущей натурой. Он рассказал, что в своей жизни работал художником-анималистом, артистом в театре юного зрителя, тренером по каратэ, инструктором по плаванью, заведующим овощной базой, технологом на винзаводе, и вообще, был очень талантливым человеком, но по причине чужой зависти так и не признанным. Вовочка с упоением повествовал о процессе написания картин, постоянно путая гуашь с ретушью, восхищался ролью Гамлета, выкрикивая при этом: "...карету мне, карету...", показывал приёмы из восточных единоборств, разбив руку о косяк двери, и после оказания очередной помощи долго спорил, что в крымский херес добавляют уксус. Кеша нещадно прерывал рассказчика своими замечаниями, цитировал разделы из Большой советской энциклопедии и доводил того до белого каления. Споры то затихали, то возобновлялись с новой силой. К ночи красноречие рассказчика иссякло, съев яблоки и все оставшиеся конфеты, Вовочка успокоился и, убаюканный Элей, громко захрапел, забыв при этом снять носки, что в значительной мере способствовало распространению в комнате головокружительного аромат, напоминающего выгребную яму запущенного свинарника.
  В эту ночь Кеша с Олей спали плохо.
  
  Утром Вовочка, встал первым и на целый час занял совмещённый санузел, чем вызвал справедливое негодование жителей двухкомнатного блока, затем, узнав, что холодильник пуст, быстренько засобирался на работу. Когда он натягивал брюки из его кармана выпала синенькая книжечка с вытесненным золотыми буквами названием "Пропуск". Кеша поднял документ и громко прочитал:
  - Пузиков Владимир Владимирович, сантехник ЖЭКа номер двадцать семь. Начальник, подпись.
  - Дай сюда! - крикнул Вовочка и вырвал документ, - я там временно числюсь, мне квартиру обещали двухкомнатную дать. И вообще, что ты всё время лезешь ко мне со своими ухмылочками.
  - Вова, в нашей стране все профессии важны, все профессии нужны. Чего ты обижаешься, - спокойным голосом процитировал классика детской литературы Кеша.
  - А чего ты? Может быть я больше интеллигент, чем вы все вместе взятые.
  - Так я и не сомневаюсь. Ты не волнуйся, тебя признают. Талантливый человек всегда пробьётся в жизни. Я не удивлюсь, если скоро узнаю, что ты стал большим начальником или знаменитым артистом.
  - Да ладно, сказанул, - Вовочка немного успокоился.
  - Я серьёзно.
  Оля, видя, что Кеша может снова начать поддевать собеседника, начала отчаянно жестикулировать и успокаивать. Вовочка тем временем поцеловал Элю, махнул остальным рукой и быстро вышел, бросив на прощанье:
  - Пока, бездельники, до вечера.
  Вскоре ушла в институт и Эля, промолвив с порога:
  - Зато он не такой как все.
  
  Воспользовавшись ситуацией, Кеша с Олей завалились в постель, немного посмеялись над выходками благородного покорителя кавказской красавицы, насладились друг другом и безмятежно уснули.
  В этот вечер Вовочка не пришёл.
  
  65. Сегодня праздник у девчат.
  
  В университете защита проектов и выдача долгожданных документов с гордой надписью "Диплом" происходили на неделю раньше остальных учебных заведений. К празднику посвящения в инженеры готовились тщательно и скрупулёзно, во дворце культуры арендовали зал, а на вечер заказали ресторан. В этот знаменательный день девочки начинали суетиться с раннего утра: они бегали в ателье за новыми вечерние платьями, высиживали длинные очереди в душных парикмахерских, раскрашивали лица боевой окраской и рыскали по магазинам в поисках продуктов пропитания. Ребята вели себя гораздо спокойнее, на скорую руку выгладив белые рубашки и брюки, они доставали из укромных мест горячительные напитки, и начинали репетировать.
  
  Кеша встретил Олю у метро возле центрального гастронома и помог с приобретением покупок на вечер. В этот день он был свободен, его дипломный проект в готовом виде уже лежал на кафедре и ждал своего звёздного часа, а тщательно наглаженный единственный костюм висел в комнате университетского общежития, в Олином шкафу.
  - Кеша, неси сумки в комнату, а я заскочу к девчонкам, мне ещё нужно платье подшить, - сказала Олечка, чмокнула своего помощника в щёчку и скрылась в толпе.
  Добровольный носильщик согнулся под тяжесть сумок и направился к лифту.
  
  В комнате никого из хозяек не было, зато за столом сидели Стасик с Вовочкой, и что-то бурно обсуждали под незамысловатый натюрморт состоящий из бутылки водки, двух гранёных стаканов, пучка зелёного лука, корочки хлеба и открытой банки с огурцами.
  - О, Кеша, привет. Давай к нам, третьим будешь, - радостно улыбаясь, пригласил к столу гостя Стас, - а мы тут решили за здоровье наших девчонок немного выпить.
  - Привет, ну, если немного, то можно, - быстро согласился Кеша.
  Из тумбочки мгновенно возник третий стакан и наполнился соответствующим содержимым. Ребята встали, по Кешиному примеру установили стаканы на локти и со словами: - "За отсутствующих дам", - дружно выпили.
  - Классно получилось, мы так в Афгане пили, - понюхав огурец, сказал будущий доктор.
  - Слышь, Стас, я давно хотел спросить, а на войне ты кем служил? - откусывая зелёное пёрышко лука, поинтересовался Вовочка.
  - Сначала в десантуре, а после госпиталя медбратом стал. Это я ещё там решил, что приду из армии и обязательно хирургом стану. Насмотрелся я на войну, ребята, никому не пожелаешь.
  - А убивать тебе приходилось? - Не унимался Вовочка.
  - Приходилось, с тех пор я и решил, что после всего увиденного стану людей только к жизни возвращать. У меня большой долг перед человечеством, - Стас потемнел лицом и замолчал.
  - Да ладно вам, праздник ведь сегодня, - вмешался Кеша, - давайте выпьем молча за тех, кого уже не воскресить и продолжим думать о живых.
   Стас тряхнул головой и залпом осушил стакан, затем немного помолчал и посветлевшими глазами посмотрел на собеседников, те последовали его примеру.
   - Мужики, а ведь мы счастливые люди, мы живём. Вот у меня скоро дочка родится, представляете? - усаживаясь на стул и наливая новую порцию, уже весёлым голосом сказал бывший десантник.
  - За наследников, - предложил Вовочка.
  
  Сменяя бутылки и тосты, застолье продолжалось около часа.
  Вместе с запахом духов и летним настроением в комнату влетели девочки в новых красивых платьях и замысловатых причёсках.
  - Мальчики, вы с нами на вручение дипломов идёте?
  - Ну чего мы туда попрёмся, мы лучше вас здесь подождём. Посидим в мужской компании, поговорим.
  - Хорошо, только смотрите, не напейтесь.
  - Мы что, маленькие, не понимаем?
  - И не забывайте, нам на шесть в ресторан.
  Подружки с шумом покинули комнату, и только лёгкий аромат остался висеть в душном помещении, постепенно смешиваясь с острыми запахами стола.
  
  В общежитие начали подтягиваться бывшие, настоящие и будущие охотники за невестами с престижным университетским образованием. Двери в комнате хлопали как лопасти паровой турбины. Публика появлялась с полными бутылками, а исчезала с пустыми руками, своим броуновским движением напоминая стадо голодных тараканов. Тосты сменялись анекдотами и весёлыми историями.
  После очередной порции алкоголя кто-то из гостей спровоцировал Вовочку показать несколько приёмчиков из восточных единоборств. Бывший тренер долго отпирался, но под напором публики, в конце концов, согласился.
  - Я вам покажу стойку и удар мамаша-гири, - Вовочка вышел на середину комнаты, расставил ноги, громко крикнул, - Киай!!! - подпрыгнул, дрыгнул ногой, поскользнулся и влетел головой в шифоньер.
  Полированный гигант хрюкнул, застонал и рухнул на обидчика. В комнате наступила тишина. Первым опомнился Стас, он быстро организовал извлечение из-под мебели тела и оказание ему первой медицинской помощи. В результате непродолжительной возни у изголовья пострадавшего эскулап изрёк:
  - Жизненно важные органы не задеты, жить будет. Только в ресторан с такой физиономией ходить не рекомендуется. Положи на переносицу лёд из холодильника, уж больно гематома большая, может рассосётся?
  - Да, хорошая у твоей мамаши гиря. Представляю, что бы стало с этими дровами, если бы ты применил бабушкину штангу, - хихикнул Кеша.
  - Дураки, - обиделся Вовочка. Опираясь на руки товарищей, он поднялся с кровати и подошёл к зеркалу. Безжалостное отражение показало ему портрет Брюса Ли, попавшего под паровоз. Глаза заплыли и превратились в тонкие щелочки, а вокруг них образовались два симметричных синяка, - вот блин, меня Элка убьет.
  - Ладно, не обижайся, давай лучше накатим, - предложил Кеша.
  - Больному необходима анестезия, - многозначительно изрёк Стас.
  
  Вовочка согласился. Застолье продолжилось.
  
  Между тем официальная часть прощания с родными стенами альма-матер подходила к своему логическому завершению. Ректор выдал дипломы, каждому пожав руки, прочитал душещипательную речь и под нестройный хор выпускников пропел знаменитый Гаудеамус:
  "...Виват Академиа! Виват профессоре!
  Пусть бродяга и студент вступит дерзко в сад легенд силам тьмы на горе!
  Слава девам молодым! Слава женам нежным!
  С бескорыстною, большой и отзывчивой душой, и в труде прилежным!...",
  пустил скупую слезу и поздравил всех с благополучным вступлением в светлое будущее самостоятельной жизни.
  Девочки прониклись торжественностью момента, поплакали немного друг другу в жилетки, не повредив при этом макияж, и отправились в общежитие, по пути зайдя в ближайший гастроном для окончательного заполнения списка необходимых покупок. В магазине им встретилась группа знакомых ребят, мечущихся в ликёроводочном отделе.
  - Мужики тоже суетятся, даже нас не замечают, наверное, к нашим девчонкам спешат, поздравить, - складывая в сумку покупки, заметила Тома.
  - А наши в общаге скучают, извелись без нас, бедненькие, - поддакнула Оля.
  - Ничего, сейчас придём и обмоем долгожданные корочки, а им иногда полезно и поскучать, - деловито заявила Эля.
  
  Войдя в свою комнату, подружки заметили что-то неладное. На столе красовался всё тот же ассортимент закусок, с наполовину опустошённой бутылкой водки, а за ним восседали три богатыря с очень уставшим видом и что-то бормотали.
  - Кеша.
  - Я Кеша.
  - А где Вовочка?
  - Вот он, на столе спит.
  - Это хорошо. Сон для больных это лучшее лекарство. Ещё по грамуличке?
  - Нет. Я обещал Ольке, что напиваться не буду.
  - А мы напиваемся?
  - Я трезвый как стекло.
  - Я тоже.
  
  В разговор вмешались боевые подруги:
  - Ах вы гады, вы как это умудрились нажраться с полбутылки? - теребя Кешу за лицо и пытаясь поднять, спрашивала Оля.
  - А, привет, а мы вас здесь ждали, ждали, - пытаясь выдавить улыбку, пробубнил Кеша.
  - Вовочка, что с тобой? - Эля подняла своего сантехника и ахнула, - скоты, вы за что его избили?! Вовочка, Вовочка, кто это тебя?
  - Он сам, мы ему даже помощь, квалифицифицирную оказали, - заплетающимся языком попытался выговорить Стас.
  - Я сам! - выкрикнул Вовочка, встал из-за стола и тут же рухнул на кровать.
  
  С очередной попытки Оле удалось сдвинуть своего очкарика с места, тот, пошатываясь, поднялся и полез целоваться. От его неаккуратного движения под столом что-то громко зазвенело.
  - Девочки, да вы сюда посмотрите, - указывая рукой в тёмное пространство, сказала Тома. На полу стояло не менее десятка пустых бутылок, - не фига себе! Это всё вы сами выпили?! - обратилась она к Стасу.
  - Нет, нам люди помогали.
  - Какие ещё люди? А закусывали чем?
  - Тут много разных людей было. А закусывали, чем Бог послал, - вмешался Кеша, - вот, сколько всего на столе.
  - Здесь же только лук с огурцами. Там полные сумки с едой, сам же тащил, ты что, забыл? - пыталась докопаться до истины Оля.
  - Да некогда нам было с вашими сумками разбираться.
  - Это чем же вы заняты были?
  - Мы вас ждали.
  - Быстро в душ, до ресторана два часа осталось, что хотите с собой, то и делайте, но через час, чтобы у нас как огурчики были, - девочки затолкали Стаса с Кешей под холодную воду.
  - Нам бы сейчас сорокаведёрная клизма помогла, - хихикая и отбиваясь от Томы выкрикивал знаток медицинских процедур.
  - Я тебе такую клизму сегодня поставлю! - подвела итог дискуссии беременная девушка.
  - Вот почему мужики толкались в гастрономе и делали вид, что нас не замечают, они сюда торопились, а мы наивные думали, что они от большой любви стараются, - уложив своего Вовочку, разочарованно произнесла Эля.
  
  Через полтора часа, придерживая под руки своих кавалеров, девочки направились в ресторан для празднования величайшего дня в своей истории. Эля шла одна, её талантливому партнёру требовался отдых.
  
  К ночи Кеша со Стасом протрезвели и даже подарили своим возлюбленным по несколько медленных танцев.
  
  66. Сицилианская защита.
  
  Вопреки опасениям декана электромеханического факультета защита дипломных проектов проходила гладко, даже присутствие заместителя министра всех строителей страны не повлияло на результаты докладов. Ребята отвечали уверенно и достойно многолетним традициям института. В их числе оказались даже оба близнеца и бывшие жители тридцать третьей комнаты. Но всё не так просто, главные волнения были впереди: неумолимо подходило время обеда и выступления студенческого долгожителя с обычной русской фамилией Заборный.
  Сан Саныч, или проще Забор, к защите был практически готов, его проект проверялся лично заведующим кафедрой, кстати, и выполнялся под его чутким руководством работниками кафедры, а дополнительные вопросы специально написанные на листочке, заблаговременно раздали заинтересованным лицам. Комиссия, прекрасно зная умственные способности выпускника, с огромным удовольствием согласилась на предварительно подготовленный сценарий и бережно хранила в карманах свои шпаргалки. В то время ещё не стремились в знаменитую книгу Гиннеса, а потому новых рекордов с продолжительностью обучения в высших учебных заведениях ставить не собирались. К тому же, такой рекорд мог отрицательно сказаться на показателях института, и как следствие, на материальном благополучии преподавателей. Главным и единственным препятствием к долгожданной синей книжечке у Забора оказался высокопоставленный министерский чиновник, являющийся председателем приёмной комиссии.
  
  Из аудитории вышел заместитель декана с пустым графином для воды явно не в лучшем настроении, его окружили уставшие от томительного ожидания студенты во главе со своим великовозрастным собратом.
  - Палыч, ну что? - поинтересовался Забор.
  - Хреново, он выходить никуда не собирается. Даже от обеда отказался, - вытирая платком лоб, ответил зам декана.
  - Он что, голодный сидит?
  - Конфеты ест с печеньем и водой запивает. Вот, уже второй графин приношу.
  - Палыч, лучшая защита это нападение, давай ему сицилианскую защиту устроим, в графин пургену насыпем.
  - Саша, ты мозгами тронулся? Нам ещё не хватало неприятностей от министра поиметь.
  - А что? Нормальный ход.
  - Тоже мне гроссмейстер нашёлся, ты бы лучше проект ещё раз почитал. И вообще, не бойся, у него настроение хорошее, даст Бог, прорвёмся. Ладно, я пошёл, - Севрюк махнул рукой и скрылся в коридоре.
  
  В дверях показалась голова секретарши и звонким, но бесстрастным голосом продекламировала:
  - Заборный заходит, приготовиться Савранской.
  
  Саша бодро проследовал в аудиторию, оценил обстановку, прочитал табличку напротив заезжего гостя в больших очках и с бородой: "Председатель комиссии Заборов А. А.", развесил на доске свои схемы с чертежами, положил на стол пояснительную записку, терпеливо дождался завершения выступления предыдущего докладчика и после отмашки бодрым голосом продекламировал:
  - Дипломный проект выпускника Тушкановского строительного института, электромеханического факультета, группы пятьсот два Заборного Александра Александровича на тему: "Модернизация электрической схемы и ходовой части самоходного строительного крана ССК-250 с адаптацией к условиям крайнего севера и вечной мерзлоты", - затем он долго перечислял заголовки пояснительной записки, использованную литературу и когда пришло время переходить непосредственно к проекту, - не изменяя тональности, выпалил, - доклад окончен.
  Члены комиссии переглянулись, декан закашлялся, Севрюк начал что-то громко рассказывать представителю министерства, а заведующий кафедрой поспешил задать заготовленный вопрос:
  - Хорошо, Заборный, а покажите нам, какие изменения вы внесли в электрическую схему.
  Работник министерства, прервал Севрюка, внимательно глянул на Сашу, насторожился знакомым созвучием в инициалах и спросил:
  - Как фамилия этого бородатого?
  - Заборный, Александр Александрович, - ответил тот, - отличный студент. Он у нас вёл секцию шахмат, а ещё, Алексей Алексеевич, он долго себя в жизни искал и вот решил стать строителем.
  - Похвально, похвально, а у нас инициалы одинаковые, и фамилии похожи. Это может быть судьба? - еле слышно прошептал председатель и уставился на докладчика.
  Его давно долбал министр за слабое продвижение молодёжи и недостаточное внимание к спорту, а в прошлом месяце, когда они проиграли турнир по шахматам управлению сельского хозяйства, даже выговор объявил. В голове закружились министерские коридоры, комфортабельные кабинеты и красный ковёр его начальника, уходящий под мебель из карельской берёзы.
  
  Тем временем Саша пытался прийти в себя, он хоть и учил вопросы, но никак не ожидал от своего куратора такого подвоха. Уставившись на столичного гостя, задумчиво перебирающего свою бороду, он громким голосом продолжил:
  - В схеме линейные контакторы Л1 и Л2 были заменены на Л3 иЛ4, ток теперь от источника питания начал проходить через них, потом сюда, потом вот сюда, - Забор резкими движениями дёргал указкой и тыкал по всей схеме, а потом, естественно к минусу, ну, в общем, он не дурак и себе дорогу найдёт.
  Комиссия замерла и уставилась на председателя, тот недоумённо посмотрел на окружающих, вышел из задумчивого ступора, заулыбался и неожиданно выдал:
  - Вы правы, молодой человек, он не дурак.
  - Кто? - выкатив глаза от страха, спросил Саша.
  - Ясно кто, министр.
  - А-а-а-а, конечно, - подобострастно закивал докладчик. Его примеру последовали члены комиссии.
  Зам министра понял, что сморозил что-то не то и оценил реакцию Заборного.
  - Мне понравился ваш доклад, очень грамотный. Сразу видно, что вы основательно готовились. А ответьте мне на один вопрос, - Саша принял стойку охотничьей собаки, - где бы вы хотели работать?
  - В министерстве, конечно, - выпалил тот без тени сомнения
  - Это хорошо.
  - А распределение вы уже получили?
  - Да, на БАМ.
  - Почётное распределение, но такие кадры как вы нам в столице тоже нужны. Я думаю, что за этим дело не станет. Правда? - обратился он к проректору по научной работе.
  - Конечно, завтра же вышлем к вам новый запрос.
  - Сегодня.
  - Считайте, что уже отправили, - он кивнул секретарше головой, и та пулей вылетела за двери.
  Забор потерял дар речи, вместе с ним онемели и все работники института, присутствующие на защите.
  
  - Учитесь, пацаны, защита на отлично, распределение в Москву, - подбегая к ожидающим в коридоре своей участи сокурсникам, кричал Забор, - вы понимаете, в Москву!!!
  Счастливчик, взбудоражив озадаченных товарищей, забыв о своём солидном виде, рванул по институтским коридорам, его: - "В Москву! В Москву!", - ещё долго витало в пространстве, отзываясь эхом в пустых аудиториях и цепляясь за многочисленные люстры.
  - А мы потом удивляемся, откуда берутся тупые начальники? - задумчиво произнёс Рустам, и снова погрузился в свои дипломные записи.
  
  Получение долгожданных корочек и расставание неразлучных друзей прошло буднично и скучно. Занятые своими семейными делами и проблемами отъезда на места предстоящей работы, ребята даже не собрались вместе для традиционного обмывания.
  Чувство долга неожиданно вышло на первый план и затмило собой все пять лет совместного проживания, тонны выпитого пива, головокружительные приключения, радости и неприятности.
  
  Наступило то, чего они так долго ждали - взрослая жизнь.
  
  
  Эпилог.
  
  Ох уж эта жизнь, разбросала она ребят по всему земному шару от острова Сахалин на востоке и до города Жидачив на западе.
  Разные организации приняли в свои радушные объятья молодых специалистов, только слова, которыми встретили их будущие наставники были одинаковыми: - "А теперь забудьте всё, чему вас учили в институте...". Затем их назначили мастерами на различные участи и единственное, что им пригодилось из обширного высшего образования это умение пить, свободно обходиться с мало цензурными словами могучего русского языка, выкручиваться из самых сложных ситуаций, относиться к жизни с юмором и всегда оставаться нормальными людьми.
  Потом они начали строить, строить всё и везде: и никому не нужную Байкало-Амурскую магистраль, и новые микрорайоны в Норильске, и заводы в Африке, и объездную дорогу в Москве, и олимпийский комплекс в Атланте, и знаменитые башни торгового центра в Нью-Йорке, и большую стену между Израилем и Палестиной, и многое, многое другое. Строили они заводы, фабрики, города и собственную судьбу вопреки грядущим переменам, вопреки сухому закону, вопреки перестройке, вопреки талонам на сахар, вопреки переходу на базарную экономику, вопреки тотальной инфляции, вопреки всему, но это уже другая история.
  
  А потом они стали старыми и очень часто за партией в домино под грохот костяшек о стол или, лениво попивая коктейль, в баре напротив офиса, обсуждали молодое поколение за их беспринципность, громкую музыку, неуважение к старшим, неумение любить и... просто за то, что они молодые.
  Они начали забывать главное, что они тоже были молодыми и, что этот недостаток с годами проходит.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"