Даже теперь, спустя годы, Александр Ильич продолжал испытывать легкую досаду. Почему, ну почему не сообразил он, в чём дело, еще тогда. Казалось бы, что ему еще было нужно? Но нет. В тот день неопытному простачку Саше логические выкладки пришлись бы просто не с руки. Он всего лишь возмущался про себя, зачем эти милиционеры крутят перед ним какую-то странную комедию. Откровенно врут и всучивают улики, подтасованные весьма грубо. Кому-то, требуется внушить Александру, что Катька на свободе и скрывается. Увы, ложь эта наводила на прямо противоположные выводы. Воспрянувшим, было, надеждам опять пришлось рассыпаться в пыль.
Саша конечно сделал вид, что верит во вторую гастроль ловкой неуловимой налётчицы и её успешный побег, про который Глинников, кстати, не смог сказать ничего, кроме матершины. Но глаза его при этом светились такой злобой, что переспрашивать что-либо Саша не решился. Потом уже Стасик шепнул ему, что Катька бежала прямо с допроса, пшикнув что-то едкое, ослепляющее в лицо лейтенанту. Получалась вообще не Катька, а прямо профессиональная диверсантка.
А ведь сбеги она и в самом деле, не нашлось бы для нее убежища надежнее домика тети Милы. На что уж кошка, и та сообразила, что есть такое местечко, где ее примут, приютят и надежно спрячут от всех неприятностей сурового мира...
Всю дорогу до тетушкиного дома Александр продолжал ломать голову, не в силах разгадать смысл милицейской игры. На какие необдуманные поступки они пытаются его подтолкнуть? Ведь Катька никуда не убегала, ее туфли это неопровержимо доказывали. Да и не могла та девчонка, которую он знал совсем недолго, но, как ему казалось, постиг очень хорошо, вытворять подобное. Дерзкий побег, мало того, давнее ночное вторжение не куда-нибудь, а в кабинет следователя. Ради чего? Ради пригоршни денег и пары мальчишечьих башмаков из резины? Ладно бы, пропали бумаги или оружие...
Такая Катька, какой они пытаются её ему изобразить, не попалась бы, как последняя разиня, на спекуляции валютой в скверике у автостанции. Или, по крайней мере, легко бы ушла от постового милиционера. Пусть Стасик лучше не завирается своим медовым умильным голоском. Тоже нашелся родственничек.
Только выспавшись, Александр сообразил, что его хотят использовать как подсадную утку и собаку-ищейку. Катька, наверное, замкнулась, ушла в глухую молчанку. А следователям нужны ее "сообщники", попросту говоря, хотят они выяснить, откуда и как приползли к ней эти злополучные доллары. И молчит сердитая Катюня не просто так, видимо не безразличен ей ее проклятый Лёлик.
А ведь в нём, в гаде, вернее всего и заключается вся разгадка. Ну, зачем он его не сдал сразу! Теперь-то уж без всяких колебаний Саша верил в резкие Катькины слова о том, что Лёлик очень опасен, и ждать от него пощады, всё равно, что ласки от бешеной собаки. И деньги американские тут приложились очень кстати. Да не шпион ли он вообще, мамочка дорогая!?
"Стоп, стоп!" - испуганно осадил Саша свою буйную фантазию. - "Но, во всяком случае, очень хорошо, что в милиции не знают, и не узнают, ни про какого Лёлика. Шпион он или нет, но дыма без огня не бывает. А тут явно припахивает! Ни к чему нашей Кате такое сопровождение. Может быть, повезет, отделается пустяками".
Вздохнув несколько раз, чтобы успокоить дыхание, Александр уже уверенно заключил, что сообщить в милиции про Лёлика, значило бы - только навредить Катьке. И что он, оказывается, молодец, вовремя сообразил, более того, не пошел на поводу у собственных эмоций! А уж ищейкой в этом деле он точно не станет, пусть эти голубчики не надеются. Сами, сами след нюхайте, если он еще не простыл. Пинкертоны!
-- Пора мне, наверное, тетя Мила, - сказал Александр за обедом, старательно разглядывая в тарелке остатки супа. - Денёк, другой - и поеду.
--Да уж вижу, Сашенька, места ты себе не находишь, - ответила тетя на редкость спокойно. - Что ж, тебе виднее. А то поживи.
-- Поеду! - Саша поднял, наконец, голову. - Надо только подумать, как мне...
Он кивнул на коробку с пылесосом, на которой, вопреки всем протестам, Кьяра всё-таки отвевала себе место. А сейчас она даже ухом не повела, как будто речь за столом шла вовсе не о ней.
--Киру-то? Как же ты ее потащишь. Бог уж с ней, пусть остается.
Про судьбу Катьки, полагал Саша, как только она определится, узнает вся Дуловка поголовно. И уж тетя Мила, во всяком случае, обязательно будет в курсе событий. Но надеялся он напрасно. И хотя писал теперь тетке регулярно, в ответных ее письмах не было и намека. А там навалилась учеба, семинары, лекции, думать о странной, пролетевшей через его жизнь девчонке, стало просто некогда. Осталась легкая привычная грусть как о несбывшихся детских мечтах.
Думал ли он тогда, что не всё так уж гладко в его мутном визите в дуловское отделение милиции? Пожалуй, что нет. По крайней мере, никогда не ломал себе голову над тем, что на самом деле могла означать неподдельная злость и ненависть лейтенанта Глинникова к, казалось бы, почти безобидной девчонке, попавшей в некрасивую историю по её собственной глупости. Что значили его внезапные вспышки гнева в ответ на совершенно малозначащие слова и оговорки? Могла насторожить и напряженная улыбка Стасика, за которой внимательный человек легко прочитал бы растерянность и недоумение.
Иными словами, если Александр не понял в этой истории с Катькой и Кьярой всё полностью и до конца, то и оба милицейских лейтенанта находились примерно в том же состоянии. Но, чтобы осмыслить и постичь эту весьма очевидную вещь, самому Александру не хватало малюсенького дополнительного толчка. Которого, впрочем, пришлось ждать до следующего лета.
Вырваться из Москвы Александр сумел только в августе. Да и то, до начала занятий в последнем студенческом году оставалось не более недели. Лето стояло сырое, дождливое, и если разобраться со стороны, ехать ему в такую даль не было никакой существенной причины. Разве что проведать тетушку и повздыхать о нечуткости и упрямстве непросыхающей небесной канцелярии.
Тем не менее, мчался он, изнывая от нетерпения. Всё-таки письма письмами, но куда надежнее живой домашний разговор. Не спеша, и с глазу на глаз. Ведь ни в одном из писем он и сам ни разу не решился задать прямой вопрос - известно ли тете Миле, что стало с той шелапутной девчонкой, которая когда-то была хозяйкой ее кошечки. Осудили ее или выпустили с условным сроком? А если выпустили, может быть теперь известно, откуда она, где жила и куда уехала. Именно уехала, потому что какое-то ноющее подспудное чувство говорило Саше, что в Дуловке он Катьку не найдёт.
Упрямое предчувствие, вопреки всякой логике, рисовало в Сашином воображении картины каких-то неведомых земель, головокружительных путешествий, которые предстояло совершить, прежде чем разыщешь вредную девчонку. Казалось бы, зачем, ведь невозможно представить, что резкая Катька встретит его с милой, доброй улыбкой во весь свой размалеванный ротик. Но, поражаясь порой самому себе, разыскать он ее хотел во что бы то ни стало. Если сейчас он не узнает ничего реального, всё равно, через год, окончив институт, он будет переезжать из города в город и найдёт ее - хоть у Тихого океана, хоть на Крайнем Севере.
Дальше, за пределы собственной страны, его мечты проникать не осмеливались, Саша смутно представлял себе, как это вдруг ему можно оказаться там, где чужое абсолютно всё - и люди, и разговоры, и города, и даже сама природа. Попасть туда было так же невероятно, как улететь на Луну. Но вот Катька, Катька - да! Она может. Ее ненашенская фигурка легко рисовалась на любом экзотическом фоне и выглядела даже естественней, чем среди родной русской равнины. Так и чудилось, что этой девчонке нипочем любые дистанции, любые перелёты. Что она может упорхнуть туда, куда просто не в состоянии попасть никто из обычных людей, которые каждый день встречаются на улицах. Из тех, кто вот сейчас (Александр огляделся) едет вместе с ним по мокрому шоссе в переполненном автобусе.
Но ничего. Александр вздохнул и удобнее подобрался на продавленном автобусном сидении. Он отыщет Катю, куда бы ее не занесло. У него впереди еще целая жизнь. И пусть она пройдет в поиске, разве это так плохо?
Если тетя Мила всё-таки ничего не знает, начать можно с вежливого Стасика. Уж про него-то тетя в своих письмах расписала всё весьма подробно. Он ведь и на самом деле ее племянник, только двоюродный, и, как принято выражаться, с другой стороны. Что правда, то правда - с другой, тут уж ничего не скажешь. Но, тем не менее, по словам тетушки, парень он хороший, к тому же умный и очень добрый. Кто знает, не исключено, что и так. Во всяком случае, в этот приезд со Стасиком нужно непременно познакомиться по-настоящему. Впрочем, тетя уже обещала это устроить.
Глава 7
Оставив мокрую куртку у порога, разувшись, Александр прошел в знакомую комнату миленького теткиного домика. Всё оставалось на своих местах, в том числе высокая круглая коробка, накрытая зеленоватым ковриком. Но сейчас любимое местечко бездельницы Кьяры сиротливо пустовало. Неужели эта аристократка, купленная за бешеные деньги прохиндеем Лёликом, выучилась бродить по дождю и орать в подворотнях?
Людмила Антоновна заулыбалась, отложила спицы и сдернула с носа очки.
-- Вот ведь молодец! Не побоялся в такую слякоть. Погода-то! Добрый хозяин собаки из дома не выгонит.
-- А кошки? - засмеялся в ответ Саша.
-- Эка хватился! - тетя понимающе двинула глазами, закивала головой. - Опоздал, Сашенька. Кирочку нашу теперь рукой не достанешь. Правду ты говорил про породы-то, того профессора чуть паралик не расшиб. Так и забрал ее со всем семейством.
--Семейством? Чьим семейством?
-- А я разве не писала? Кирка-то окотилась. Четырёх котят притащила. И хоть бы один беленький или рыженький. Все такие же сизые, страхолюдные, в котятах-то они куда хуже. Я вот думаю, это непременно от Фильки, того урода гнусавого. Чуть ведь ни каждую ночь выл, паразит, под окнами, пока бог его не прибрал. Он же ведь тоже весь фиолетовый, только, что не породистый. К Макаровне еще котёнком прибился. И злой какой был! Собаки боялись.
Саша, наконец, сообразил, что речь идет о том нахальном соседском коте, которого он и сам видел год назад. Да, котик, сказать правду - то ещё загляденье. Эх, Кьяра, Кьяра! Впрочем, кто их поймет, кошек, у них ведь всё просто, без предрассудков. Но что еще за профессор? И вообще, похоже, что здесь в Дуловке странные события так и не прекращались.
Присев напротив тетки, Александр то шуткой, то догадкой принялся расспрашивать подробности о диковинной судьбе Кьяры. Тетя Мила охотно отвечала, поясняла, было похоже, что на нее-то саму эта история произвела неизмеримо большее впечатление. Впрочем, вопреки смутным ожиданиям, ничего сверхъестественного Александр пока не услышал.
Котят Кьяра родила в подполье и долго их скрывала. Выбрались они уже вполне самостоятельно, и хоть шипели на тетку при каждом удобном случае, особой робостью не отличались. Кьяра, наоборот, не отходила от них, и вообще, словно осатанела. Людмила Антоновна даже растерялась. Ей страшно не хотелось держать у себя целый выводок, но принять радикальные меры долго не поднималась рука.
Откуда взялся некий "профессор" и действительно ли он носил это ученое звание, Саша как следует не разобрал. Тетка путалась в титулах, ссылалась на незнакомые имена, называла какие-то деревни. Понятно стало только одно: чучельник чуть ли не из самой Москвы жил на постое у знакомых ее знакомых и пытался отлавливать редких певчих птичек. На этом месте тетя Мила запнулась.
Но Александр обо всём догадался без пояснений. Видимо, не в силах покуситься собственноручно на жизнь безвинных детенышей, и, не желая звать окрестных пьяных живодёров, тетушка решила попросить помощи у высокоученого специалиста. Обожженный до боли этой страшной догадкой, Саша едва сдержался от крика. Тем более его покоробил благодушный вид самой тетушки.
--Всё понятно! А кошку ему туда же, вместо довеска!? Сами предложили?
Тетя Мила не обиделась на подозрения племянника, напротив, вдруг таинственно понизила голос, как будто речь шла о неразрешимой загадке.
-- Что ты! Он сам. Уперся и ни в какую. Кошка, говорит, мне тоже нужна. Вся семейка. Так и увез их в машине. Но, правда, деньги отвалил. Целых пятьдесят рублей.
--И вы... взяли?
-- Сначала-то отказывалась. Неудобно незнамо за что такие деньжищи. Но он, нет да и только. Иначе, говорит, не возьму.
-- Эх... тётя! - Александру теперь хотелось плакать. Ничего эта глупая тетка не поняла. Ведь стоит, небось, теперь в каком-нибудь вшивом музее трогательная композиция. Кошка домашняя с котятами. Тряпочками набитые. Мерзость!
--Что, тетя? Главного-то ты еще не знаешь. Взлетела, говорю тебе, моя Кира нынче выше крыши!
--Чего, чего? - Саше даже показалось, что тетка нарочно над ним издевается.
--Куда там профессору этому с его машиной. Вызывают на днях меня на почту. К телефону! Чин по чину, телеграмму прислали. Где адрес узнали только. И говорит со мной - иностранец!
--Что еще за иностранец? - окончательно рассердился Саша. - Откуда?
--Мне-то, голубчик, почем знать! - с неподдельной гордостью отрезала тетя Мила. - Только говор не наш, хоть и по-русски. Половину не разберешь.
--Ничего не понимаю. Иностранец? К телефону? По межгороду что ли?
--А то как же? Как, говорит, звать вашу кошечку. Да не кошечку, а кочечку! Умора. Я конечно не сплошала, не из таковских. И говорю ему - Кира, а по-вашему будет Кьяра. Так ему и сказала.
Тётя фыркнула и зашлась от смеха. Саша смотрел сердито, но понемногу успокаивался и слушал теперь очень внимательно. Ох, далеко не просто должна закончиться вся эта история.
--А он и говорит: а папа? Котик, говорит, кто. Это про Филиппа-то, котяру драного. Котик!
Тетя широко открыла глаза, приготовилась, чувствовалось, сейчас скажет самое главное.
--А я ему говорю - конечно, не Кира! Как, как спрашивает. Нейкир? Очунь карашо! Так что Филька наш по всем заграницам Нейкиром теперь будет прозываться. О, как!
Саша шумно выдохнул.
--Ну, вы и дали, тётя! Нейкир? Всю заграницу насмех выставили.
И чуть-чуть улыбнулся, тяжелый камень свалился с души. Только вот как теперь оправдываться перед Катькой. Сплавили ее кисюлю за тридевять земель, и не за еврики, а за рублики. Между прочим, Жорка-филателист, Сашин однокашник, так и не сумел ему сказать, где они, такие денежки, водятся. Еще одна "великая тайна".
Сели ужинать, а там и подошло время укладываться на покой. Пока ужинали, Александру казалось, что он уснет моментально, лишь только доберется до подушки. Но имя Фильки-Нейкира растревожило что-то далекое и уже забытое. С полчаса он проворочался, теребил через силу утомленные мозги. Затем махнул рукой: утро вечера мудренее.
С утра тетя Мила отбыла на дежурство. Обещанное знакомство со Стасиком отложили на послезавтра. И потянулся день. Мелкий дождь за окном, полумрак в доме, сидеть в такой обстановке Александру показалось на редкость тоскливо. Но не гулять же под дождем! Впрочем, если ненадолго, почему бы и не пройтись.
Оказавшись на раскисшей улице, Саша упорно внушал себе, что он идет просто так, без всякой определенной цели, но через полчаса стоял уже прямо перед отделением милиции. Стоял и молча рассуждал, что заходить вот в эту самую дверь он не собирается, и нечего ему там делать. А дверь тем временем открылась сама, на улицу вышел незнакомый пожилой милиционер с капитанскими погонами. Он внимательно и строго взглянул на Сашу.
--Смелее! Что здесь топчитесь, не заходите? Входите как положено и изложите ваше дело дежурному.
--У меня нет дела, - быстро возразил Саша. - Просто хотел договориться со Стасиком, насчёт вечера.
--Со Стасиком! Тогда опоздали, - капитан сердито кашлянул. - Стасик ваш, с полчаса, как отбыл на задание.
И он слегка качнул правой рукой к голове, давая понять, что сказал всё, и видимо Саше надо посторониться, и дать ему дорогу. Но этот сухой вежливый жест почему-то придал Александру смелости.
-- А лейтенант Глинников сейчас здесь?
-- Лейтенант Глинников в прошлом году уволился, и никому не известно, где он сейчас находится. Всего хорошего.
Капитан шагнул прямо на Сашу, и тому волей-неволей пришлось попятиться в сторону. Несколько минут Саша смотрел, как фигура в фуражке и милицейском плаще размеренным шагом, не оглядываясь, удаляется прочь. Надо было решить, что делать дальше, не торчать же, в самом деле, возле этого бестолкового отделения. Ничего не придумав, Александр свернул к магазину, ведь напрасно мокнуть ему к тому времени надоело не меньше. Там, разглядывая витрину, он немного отошел от ледяного тона капитана и смог задать себе ехидный вопрос: с чего это нервный лейтенант Глинников вдруг исчез неизвестно куда. Неужели это просто еще одно странное совпадение?
А почему еще? Ах да, Нейкир сюда же, чтоб ему пусто было! Э, нет, это как раз было не в милиции, Глинников здесь совершенно не при чём. Вспомнил!!! Наконец-то он вспомнил. Вот что сказала Катька на обочине шоссе. Сказала про Кьяру - она нейкирка, склочная порода. Порода нейкирка! Или может быть - нейкирская порода. Да есть ли она вообще - такая порода кошек? Или будет как с евриками, или с Лёликом. Слишком часто Катькины слова расходятся с действительностью.
Саша передёрнул плечами, под курткой становилось зябко.
Хотя "Тойота", например - не выдумки! Уж это Александру удалось выяснить точно. Что ж, может быть, и тётин иностранец потому так простодушно обрадовался, что тоже услышал знакомое название? Кот нейкирской породы, кто помешает человеку с бедной фантазией назвать его просто Нейкиром? Человек с бедной фантазией...
Так, так! Александр порылся в записной книжке, удовлетворенно хмыкнул. Теперь он знает, куда податься. Настала его очередь говорить по междугороднему телефону.
--А! Да! - голос через трубку доносился еле-еле.
-- Посмотри в энциклопедии, что там написано про нейкирскую породу кошек.
--Какую?
--Ней-кир-ску-ю!
--Я лучше сейчас позвоню Аделаиде Петровне. Хоп? Набери меня через полчаса. Нет, лучше через часик.
Что ж, часик - это совсем немного. Жорка, он, если захочет, отыщет и черта с рогами, не то что Аделаиду Петровну. А пока... Александр прикинул: если сейчас пройти не спеша по улице за три перекрёстка, там свернуть, и где-то от станции топать в обратную сторону - будет как раз то, что надо. Вперёд! Шагом марш, и надейся на хорошие вести.
Почему-то на этот раз дозвонится удалось только с третьей попытки, автомат изрядно барахлил. Но упорство с лихвой оправдалось. Неведомая Аделаида Петровна уверенно сообщила, что нейкирская порода только-только представлена на рассмотрение и утверждение какой-то ассоциацией с непереводимым английским названием. Или наоборот, в ассоциацию (телефон скрёб и попискивал, а Жорик мямлил, как будто жевал кашу). Впрочем, это всё детали!
Саша стоял с гудящей трубкой в руке, он забыл, что давно пора уже выйти из кабины междугороднего автомата.
Нейкирская порода существует! Вернее, ее пока нет. Но можно не сомневаться, такая порода скоро появится. Причем, теперь очевидно, из какого места она вдруг взялась, и с чего вдруг стала так называться. Ох, тётя Мила! Впрочем, разве в этом весь фокус? Жуть в другом. Сие всего-навсего значит, что неуловимая Катька спокойно, как про давно свершившееся, говорила про реальность, которая еще только должна наступить?
Чушь! Чушь, это же совершенно невероятно.
Невероятно, но зато... объясняет многое и многое. Вот, оказывается, где притаилась отгадка всей запутанной истории. Девчонка, которую он так тщетно пытается разыскать, всего-навсего побывала в будущем!
Глава 8
И вот теперь ненастная августовская погода пришлась очень даже кстати. За окном тихо шумел дождь, комнату наполнял легкий сумрак. Тетю можно было не ждать до самого утра и ничто не отвлекало от неторопливых размышлений.
Александр удобно развалился в кресле. Он вспоминал, сопоставлял, оценивал и шел дальше. Либо возвращался вспять. Все прошлогодние события постепенно оживали в памяти. Перед глазами как будто вновь живьем стояла Катька, то нахальная, то оробевшая, то истомленная и притихшая. Затем Катька исчезала, и на ее месте начинал метаться и жестикулировать лейтенант Глинников. Все его слова и словечки, пожалуй, тоже стоило припомнить досконально.
Но начинать, тем не менее, следовало с самого начала.
Как исходный пункт, Саша определил, что оспаривать на сегодня своё собственное озарение насчет Катьки - межвременной путешественницы - он не будет. Остальные варианты стали настолько неинтересными, что отошли сами собой. А без них сразу нарисовался огромный простор для догадок и открытий. Прежде всего, вставали на свои места все детали из рассказа лейтенанта Стасика.
Катька сбежала прямо из милицейского кабинета. Тем не менее, никто, похоже, не видел, каким образом она сумела проскочить через коридор и приемную. И тем более через окно. Не странно ли? Однако эта странность без остатка улетучивается, как только мы предположим, что наша путешественница "просто перешла" в другое время. Тогда ей действительно не нужно было бежать или красться по отделению милиции.
Одним махом решается загадка туфель, помеченных йодом! Они же заодно и указывают, в какое именно время прыгнула Катька. Всего-навсего ровнёхонько на три года назад! И оказалась в той же дуловской милиции прямо посреди ночи. Никто не помешал ей обшарить стол и шкаф, а затем просто вылезти через окошко. Изнутри она легко открыла все задвижки и шпингалеты, для этого не требуется владеть приемами профессионального взломщика. И опять же, Глинников не утверждал, чтобы какой-нибудь свидетель видел, как девчонка со знакомыми приметами в эту милицию влезала. Не влезала она, а только вылезала!
Зачем она бросила туфли в кабинете? Тут остается гадать. Может быть, переобулась в новенькие кеды, чтобы ее не выследили собаки? Или просто в кедах сподручнее убегать, не свалятся с ног, как шлёпанцы. Но почему тогда она не унесла с собой заодно и туфли?
Саша усмехнулся. Не проверишь теперь, но очень похоже. Вся закавыка как раз в этом йоде. Наша высокородная чистюля могла считать ниже своего достоинства ходить в запачканной обуви и при первой возможности ее переменила. Пусть даже на грошовые кеды, но зато новенькие, прямо из магазина. Ведь трудно поверить, что Глинников - лейтенант милиции - собирался подарить своему племяннику какое-нибудь заношенное барахло.
Что там еще в нашу пользу? Лейтенанту, как утверждал Стасик, шваркнули в лицо что-то ослепляющее. Другими словами, он от чего-то зажмурился, а когда поглядел снова - Катеньки уже и след простыл. Эх, расспросить бы подробнее самого Глинникова! Как же! Ищи его теперь, свищи. Как будто и сам унесся сквозь времена.
Ну и пусть. Спокойно можно предположить, что во время переноса Катьки произошла вспышка или выброс светящейся субстанции, может быть еще неизвестной науке. Ведь невозможно поверить, чтобы переход в другое время, и вдруг происходил как простое исчезновение. Отвернулся на секунду, глянул - и уже нету. Даже воздух не колыхнулся. Очень сомнительно. Из комнаты выйти - и то сквознячок потянет.
Кстати - очень интересная подробность. Оказывается, не требуется для этой таинственной операции никакого огромного корабля, машины или даже маленькой машиночки времени. У Катьки-то с собой не было ровным счётом ничего. Уж это-то он знает точно.
Похоже на то, что переместить через время себя, то есть своё тело, надо всего-навсего "уметь"! Вероятно, как-нибудь встать правильно, раскинуть или поджать руки и ноги, сосредоточиться... Может быть напрячься, потужиться. Нет-нет, братцы мои, тысячу извинений, но здесь что-то не так!
До Александра внезапно дошло, что он заехал в логический тупик. Да еще какой непробойный!
Уметь перемещаться по времени, делать для этого какие-то взмахи, сосредоточения... Это про кого угодно, но только не про Катьку. Саша еще раз перебрал в голове все ее странные словечки, неувязки и недоумения. Поверить, что она пришла из времени, в котором реально существуют некие иномарки, еврики, мобильники, салоны связи, полицейские, в котором не видят ничего опасного в продаже долларов - в это поверить нетрудно. Более того, теперь даже очевидно. Слишком явно не вписывалась эта девчонка в окружающую обстановку, слишком искренне недоумевала на каждом шагу. Но ведь она именно недоумевала!
В этом-то Саша готов был дать голову на отсечение.
Не понимала Катька, просто в упор не видела, что она находится в чуточку ином, не своём мире. Таком мире, где не платят за кошек непомерные суммы денег, не держат на бензозаправках шашлычниц и магазинов, опасные раны мажут только йодом, а по телевизору с удовольствием смотрят Штирлица. Тогда какая же она путешественница по времени, если сама не понимала, куда попала?
Саша в досаде покрутил головой, но задумчиво замер и через минуту хмыкнул.
Объяснение, разумеется, можно найти всему. Например, такое. Если Катя и путешественница, то невольная! И сама, по своему желанию, никуда переноситься не умеет. А что и как швырнуло ее из будущего, остается разве что смиренно вопрошать, задрав очи к небу. Произнеся эти слова про себя, Александр невольно съёжился и поник. Сделалось так грустно и тошно, что не хотелось больше думать ни о каких временах.
Он вылез из кресла, прошелся по комнате, остановился у двери. Вот здесь, на этом самом месте, она стояла. Вся такая тихая и присмиревшая. Съёжилась, как пойманная пичужка. Пешком ходить - не на "Тойоте" летать. Поразительно, сумел ведь он тогда уговорить ее плюнуть на Лёлика и идти с ним в посёлок. Дудки! Вовсе не уговорил, а просто обманул. Элементарно. Наобещал, что в доску расшибётся, но сразу же достанет ей мобильник. Да уж, мобильник?! Знать бы еще, что это за штуковина такая, без которой гостям из будущего и жизни не мила. Как он тогда уверенно кивал головой! А она поверила. Эх, путешественница, путешественница.
Дождь по-прежнему шуршал по листьям и веткам обглоданного садика. И похоже усиливался, постукивало теперь и по крыше. Хорошо, что никуда не надо идти. Ни идти, ни бежать, ни ехать. Не надо теперь выдумывать маршруты, менять города, искать запропастившуюся девчонку с лихими бесцеремонными манерами. Далеко ушла Катя, не доберешься до неё ни самолетом, ни поездом. Ведь это годы - они не километры, их не перехитрить и не объехать!
Александр вздохнул, вернулся в кресло.
А не выдумал ли он себе всё это? Ведь Катька ни разу не захотела, не попробовала уточнить, какое сейчас на дворе число. Что же, неужели просто не догадалась? Разве такое возможно?
Но почему бы и нет? Ведь Александр-то не спрашивал, а какой-такой год должен быть у них сейчас по ее бесспорному, самому верному мнению. Конечно, не спрашивал. Он бы сам себе показался в таком случае сумасшедшим. И вот теперь, пожалуйста - не сумасшедший, умен да разумен, сидит себе рассуждает, когда поезд давно ушел. Проще говоря - упустил девчонку. А ведь чуть-чуть понимания им обоим, и не нашла бы она в чужом времени более верного помощника. Как обидно, что именно "чуть-чуть" всегда и не хватает! Так и расстались они, не поняв и не оценив друг друга.
А как всё могло быть прекрасно! Подумать только, если Катя и правда из будущего, ведь сколько интересного она бы рассказала. О том, что было и о том, что будет. Дух захватывает, когда представишь, из какой великолепной дали прибыла эта отчаянная летунья. Наверное, там, у них, по всей Земле наступил всеобщий мир, раскрылись границы, народы зажили дружно, и жизнь сложилась настолько великолепная, что не осталось у людей другой заботы кроме как - не дать любимой кошечке помочиться у бензоколонки, не замарать ее нежные лапки. "Проедем-ка дальше, моя пусенька!"
Впрочем, откуда тогда взялся этот тупой жаргон, дикарские татуировки, одежда, как у девки из заграничного кабака, кошачьи ошейники, да и водка... Постой, постой, гражданин Янов, в последнем пункте ты явно хватил лишнего. Бутылочка, извините, была твоя, а водку эту несчастную Катя без сомнения собиралась выплеснуть, если бы ты сам не влез со своей скаредностью. Так что, полегче, гражданин, не берите на себя лишнего.
Впрочем, он вовремя передразнил брюзгливый голос Глинникова. Сразу кое-что припомнилось... Как же Александр мог упустить из вида такую важную деталь! Лейтенанта странным образом буквально взбесила его шутка насчет даты собственного рождения. Хотя, казалось бы, здесь-то из-за чего ему беситься? А ведь вспомни, тот и сам сначала переспросил с подозрением; "Тысяча девятьсот?". И сразу успокоился, услышав равнодушное подтверждение. Но стоило Саше повторить его же слова, милиционера словно взорвало.
Как же обстояло дело на допросе Кати? Вопрос такой лейтенант задавал ей наверняка, не мог не задавать, а кто теперь знает, в каком году и веке она на самом деле родилась. Если девчонка действительно прилетела из другого времени, то настоящая дата ее рождения могла показаться усердному лейтенанту наглой хулиганской выходкой и насмешкой над милицией. Не оттого ли вспылил милиционер, что ждал и от дружка удравшей преступницы повторения такой же выходки. Похоже. Но слабовато.
От шуток нормальные милиционеры из себя не выходят.
Во всяком случае, от таких шуток, которые не задевают их за живое. А как может задеть, или даже оскорбить неточно названная дата рождения?
Нет, тут явно замешалось очень неприятное воспоминание. Такое воспоминание, которое бьёт по мозгам и нервам, и не дает спокойно разговаривать. Но как и где теперь искать ответ? Во всяком случае, пора ещё раз потеребить любезного Стасика.
С этой успокоительной мыслью Александр принялся, наконец, за ужин. Воображение между тем продолжало неспешно рисовать, как Стасик сокровенным шепотом поверяет ему по родству и знакомству некую служебную тайну, скрываемую даже от родителей и тёти...
К сожалению, мечты опять не поладили с действительностью. Лейтенант Стасик не добавил ничего нового. Вечер короткого знакомства с ним, его солидными родителями и двумя малолетними сестрами быстро перешел в пустую вечеринку. Шума и смеха было на редкость много. Конечно же, и тетя Мила, да и все остальные, остались очень довольны встречей. Давненько они не собирались вместе, а племянника-студента так просто рвали из рук в руки. Особенно Наташка. Как будто еще тогда предугадала, что очень скоро, хотя и не надолго они... впрочем, ни к месту это ненужное семейное воспоминание. Что прошло, то не вернется.
А в тот вечер, действительно было весело и шумно. Самому Саше не давали сказать лишнего слова...
Но стоило ему лишь один раз заикнуться о Глинникове, все, как по команде, дружно зафыркали. Только и понял тогда Саша, что сбежавшего милиционера самого числят виноватым во всех собственных бедах. А Катьку этот незадачливый сыщик - как уже принято и постановлено по всем инстанциям - просто упустил. Или даже нарочно выпустил. Короче, история темная, а главное, никому и совсем не интересная.