Рыта : другие произведения.

История нравов тёмноэльфийского и светлоэльфийского дворов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С пейрингами тут дело обстоит совсем страшно. Не лезьте, если не любите эксперименты х) Инцест, Изнасилование, Насилие, OOC, BDSM, ОМП, Смена пола (gender switch)... Рейтинг за одни предупреждения НЦшный. Аннотация: Нравы тёмноэльфийского двора, конечно, отличались от нравов Веллариэля, но всё же не настолько, чтобы в Сартаре почиталось мужеложество. Впрочем, этот факт вовсе не означал благоразумие и добронравие дроу - он только отмечал, что об этом не принято говорить вслух. Цикл драбблов, которые, надеюсь, связаны между собой, об отношениях королевских семей тёмного и светлого эльфийских дворов, а также их приближённых.

Тёмноэльфийский цикл

  

Juventus ventus (Молодость ветрена (лат.))

  
  
   Нравы тёмноэльфийского двора, конечно, отличались от нравов Веллариэля, но всё же не настолько, чтобы в Сартаре почиталось мужеложество. Впрочем, этот факт вовсе не означал благоразумие и добронравие дроу -- он только отмечал, что об этом не принято говорить вслух.
  

In vino veritas (Истина в вине (лат.))

  
   За окном стоял дикий холод, мелкие белые крупинки остервенело били в стекло, а внутри, в камине пылал яркий уютный огонь. Пьянка, очевидно, подходила к концу: из пирующих в более-менее твёрдом рассудке (ну или хотя бы в сознании) оставались только Его Высочество принц тёмноэльфийской короны Трион Д'Орсвит да Королевский Советник Сирин Ро'Шерр. Впрочем, и на них уже явственно виднелись нещадные следы приличного количества выпитого.
   -- П-понимаешь, твоё высочество, -- невежливо заикался Советник, обнимая принца дроу за плечи, -- ведь так всегда! Вот все считают меня хлад-днокровной сволочью, и никт-то не знает меня, наст-т... тоящего...
   -- Ум, -- Трион был вовсе не против такой фамильярности Советника и даже потрепал оного по щеке самым ласковым жестом, на какой сейчас вообще был способен. -- Я не счит-таю...
   Вообще-то в повседневной жизни он считал. Сирин действительно был бессердечной змеёй. Но он был змеёй умной, и его приходилось остерегаться, так как он имел обыкновение просчитывать свои и чужие поступки на несколько шагов вперёд и неизменно оказываться на гребне волны в любой ситуации.
   Но вот конкретно в данный момент Триону, не отводя глаз следящему за губами Советника, безумно хотелось узнать, какой у них вкус.
   Он поёрзал на месте, пододвигаясь поближе.
   -- Знаешь, как обид... ик... но. Обидно, -- продолжал вещать Сирин, делая в воздухе широкий жест пустым бокалом. -- Ага, обидно, что... ммпф...
   Трион, не собираясь дожидаться окончания тирады Советника, молча накрыл его губы своими. В общем, ничего удивительного: вкус губ у Сирина был такой же, как и у него самого -- вкус отменного, крепчайшего тёмноэльфийского вина. Правда, где-то там, далеко, в отголоске, оставленном после поцелуя, чудился странный ледяной привкус. Когда-то в детстве, так давно, словно в прошлой жизни, принцу довелось в самый мороз лизнуть сосульку. Примерно такое же ощущение он испытывал и сейчас, вплоть до того, что оторваться ото рта Советника оказалось делом решительно невозможным. Он словно прикипел к нему языком, только теперь чувствуя, как лёд Сирина плавится, размягчается и превращается в жидкое пламя, выносящее из головы все мысли, кроме одной.
   -- Ещё...
   Принц даже не понял, кто из них двоих это сказал, и не понял, когда его успела накрыть оглушающая горячая волна.
   Он очнулся верхом на Сирине, лихорадочно сдирающем с него штаны. Вся остальная их одежда лежала под ними и вокруг в творческом беспорядке, а по обнажённой груди Сирина прыгали отсветы каминного пламени. На ощупь он был абсолютно таким же обжигающим -- принцу показалось, что он касается открытого огня, и он успел недоуменно подумать, куда подевалось ледяное самообладание Советника?
   Остальные мысли были смыты волнами неистового, острого желания. Дальше Трион помнил себя какими-то толчками: сверху, снизу, на коленях, почему-то в кресле, на столе среди опрокинутых бокалов и кубков, в луже вина, потом опять на полу...
   ...Утро объявило о себе раскалывающейся головой и предчувствием того, что ему совсем не понравится то, что он сейчас вспомнит. Пока ещё с закрытыми глазами, принц тёмноэльфийского престола старался оттянуть момент истины, но он уже почти вспомнил, извивающееся воспоминание уже почти полностью развернулось перед его мысленным взором.
   Через живот была перекинута тонкая бледная рука. Трион нехотя проследил глазами, как она превращается в плечо, перетекает в грудь...
   Советник шумно вздохнул и тоже открыл глаза.
   -- Твоё высочество, хватит на меня пялиться. Дай поспать, ты меня вчера заездил.
   Он перевернулся набок и совершенно невозмутимо засопел. Трион недоверчиво округлил глаза.
   В каком смысле заездил?
   Принц шевельнулся -- и тут же пожалел, что вообще проснулся. Тело тяжело ныло, как после бешеных скачек. Хотя, собственно, почему как?..
   Трион медленно согнулся, садясь посреди разгромленной комнаты. Они с Советником были одни.
   Трэш фар'рэхт, похоже, по Сартару вскоре загуляют весьма интимные подробности личной жизни принца Триона и Королевского Советника...
  
  

O sancta simplicitas! (Святая простота! (лат.))

  
   После первого раза с Сирином Трион больше не хотел даже задумываться о любовных утехах с мужчинами. Не то, чтобы ему не понравилось: вспоминая ту ночь, он заливался краской и жаром, даже почти желая повторить. Однако его гордость, это проклятое наследие Д'Орсвитов, нещадно трепыхалась, заставляя вспоминать о том, что он -- принц и когда-нибудь станет королём. Он не мог позволить кому бы то ни было быть над ним, быть сверху...
   Он ошибался. Было как минимум два дроу в Сартаре, кому он мог позволить оседлать собственную гордость без особых угрызений совести. Однако в отношении их обоих он ни разу не думал в романтическом плане, так как первым из них был его собственный отец, а вторым -- Вортон, лорд Шаррен.
   И здесь он ошибался снова, поскольку вряд ли был в Сартаре ещё хоть один дроу, настолько искусный в деле любви, как его уважаемый предок.
   Делом времени оказалось, что Вортон сам найдёт повод преподать урок своему внучку. Слухи о наследном принце и Королевском Советнике к тому времени уже успели немного поутихнуть, а Трион -- заметно расслабиться в чужом присутствии.
   И лорд Шаррен как-то поймал его одного в его кабинете, за кипой каких-то государственно важных бумаг, которые нужно было разобрать "непременно сегодня". Вначале внучёк пытался сопротивляться, но Вортону непросто было отказать.
   ...Вначале он учил его просто целоваться -- Трион и этого-то не умел. Опытный Вортон оставлял на губах внучка липкие влажные поцелуи, от которых принц едва на стенку не лез. Как-то он попытался подтолкнуть предка к дальнейшим действиям, за что получил весьма болезненный укус и заявление, что "будет только один раз".
   С тех пор Трион не торопился. Он учился терпеливо ждать. Учился доводить партнёра до полубезумного состояния, используя только губы и кончики пальцев -- как-то ему даже удалось вырвать у Вортона полузадушенный стон, и он гордился этим почти две недели. Всё остальное время Вортон молчал, только иногда даря на ухо внуку ценные указания.
   Трион едва заметил, как поцелуи успели спуститься ниже, на шею, на грудь, на живот. За окном начиналась осень, и сквозняки гуляли по влажным дорожкам, леденя обнажённую кожу. Но Трион не чувствовал холода; его начало бросать в жар от одной только мысли о следующем уроке.
   Затем он начал обнаруживать себя раздетым в самых разных местах: у себя в кабинете, у отца в кабинете (пришлось спешно выдумывать оправдание, когда король вошёл и углядел на своём столе одевающегося сына), в коридоре, а один раз даже в парадном зале прямо перед приёмом каких-то послов... Триону тогда едва удалось сбежать, мелькнув голой спиной перед разгневанным отцом, но больше никому на глаза не попавшись.
   Трион ничего не понимал -- помнил только, что перед глазами его темнело, стоило Вортону его коснуться. Что становилось жарко, и он словно проваливался в какой-то полубред, что нёс какую-то полнейшую чушь, что пытался кусаться, царапаться, даже применять силу... а потом, когда приходил в себя, долго извинялся, мечтая о новом уроке.
   И он не заставлял себя ждать. И снова было
   А после горячих ладоней и мягких губ приходило истощение, усталое желание, которое молодому, горячему принцу приходилось удовлетворять самостоятельно.
   Лорд Шаррен всё ещё ждал.
  
   Долгожданный "один раз" наступил спустя почти три месяца, когда Трион уже начинал потихоньку сходить с ума, видя в коридорах призрак своего предка, целующегося с ним самим. Но Вортон не спешил даже сейчас. Он медленно, красиво обставил их свидание -- камин, огромная кровать, вино, фрукты...
   На последнее Трион не обратил никакого внимания, сразу накинувшись на Вортона, едва успев переступить порог комнаты. Кажется, он едва успел набросить "полог безмолвия"...
   Трион уже знал прикосновения Вортона, его ладони, пальцы, губы на своей коже -- но сегодня он дрожал, словно эти руки его касались впервые. Он знал, что сегодня будет их первая -- и последняя -- ночь, после которой не придётся прогонять своё жгучее желание.
   Он сквозь туман видел, как на потолке вьются узорные тени, отбрасываемые костром, и чувствовал, как пляшут губы Вортона по его бёдрам. Скользнувший по животу влажный мягкий язык заставил его выгнуться, замотать головой по подушкам, прикусить пальцы, чтобы не визжать...
   За продолжением приходилось гнаться, умолять о нём, потому что наслаждение превращалось почти в пытку, и временами боль вызывала судорожные спазмы. Нет, это была не та боль, какая бывает в первый раз -- лорд Шаррен хорошо его подготовил. Он использовал три месяца с умом, научив Триона расслабляться, растягиваться -- и получать от этого мучительное удовольствие.
   Боль была другого рода -- нетерпеливая, ноющая внизу живота, требующая выхода и разрядки. Когда Вортон наконец овладел им, первое, что пришло принцу в голову было -- ну наконец-то!
   Затем исчезло всё; перед глазами стояла тёмная пелена, и он не мог пошевелиться, он едва мог дышать. Дальше вспоминалась только глубокая чёрная бездна и падение -- головокружительное, мучительно-прекрасное, и хотелось кричать "Ещё! Ещё! Ещё!!"
  
   Утро забрезжило под ресницами намного раньше, чем хотелось Триону. Он распахнул глаза.
   Вортон стоял у кровати, уже полностью одетый.
   -- ...Почему ты уходишь?
   Трион задал вопрос, приподнявшись на локте, с трудом сгибаясь в ноющей пояснице.
   -- Мой мальчик, этого более чем достаточно. Зачем затягивать то, что обязательно закончится? -- Вортон мягко улыбался, собирая с плеч длинные белые волосы, заплетая их в небрежную косу. -- Я научил тебя получать и дарить удовольствие...
   -- Но я не хочу, чтобы всё так заканчивалось! -- выкрикнул Трион, садясь в постели.
   Лорд Шаррен рассмеялся.
   -- Святая простота, тебя так просто свести с ума! Мой мальчик... ты ещё так юн. Ты не должен спешить. В твоей жизни ещё будет много сердечных привязанностей. Я хочу, чтобы ты запомнил сегодняшнюю ночь. Себя -- и меня, какими мы были в ней. И ни в коем случае не сожалел. Может быть... потом...
   Он коснулся лба внука губами -- и по телу Триона побежала отчаянная дрожь. Он и вправду ещё не был готов к настоящим эмоциям, и хорошо понимал это сам. И теперь, перечёркнутое Вортоном, чувство опустошённости уходило, оставляя только сладкое предвкушение. Когда-то он будет, их второй раз. Обязательно будет!
  
  

Et tu, Brute? (И ты, Брут? (лат.))

  
   Он грустил о Вортоне целых два месяца. Плохо ел, ещё хуже спал -- ему то и дело снились горячий рот, умелые пальцы, шуршание простыней...
   Он просыпался в мокрой кровати.
   Но грустить вечно было бессмысленно, и Трион решил просто подобрать себе нового любовника. Ему хотелось развлечь себя, а потому он наконец удосужился оглянуться вокруг. И то, что он увидел, его удивило.
   Он ловил на себе взгляды. Откровенно недвусмысленные, возбуждённые, будоражащие, похотливые, иногда -- удивлённо-восхищённые и призывные. Их было много каждый день, и принц растерянно озирался: есть ли кто-нибудь ещё позади него? Кто-нибудь, кому могут быть предназначены эти взгляды.
   Но они предназначались ему. Трион сначала удивлялся; затем удивляться перестал, и начал перебирать варианты. Красавцев при дворе было хоть отбавляй -- стройные, высокие, сильные... в основном белокурые, всех оттенков золота и серебра.
   Но Трион медлил с выбором. И в то же время ловил всё больше призывных взглядов. Но всё же он был удивлён, когда поймал на себе влажно поблёскивающие глаза своего лучшего друга.
   -- Ты хоть понимаешь, как ты красив? -- наклоняясь, прошептал ему Оллеро Дро'Шанети в ответ на удивлённо изогнутую бровь.
   Они сидели на Малом Совете; король что-то вещал о мелких стычках со светлыми, и его, как обычно, слушал только Сирин Ро'Шерр.
   Трион невольно дёрнулся, чувствуя на своём колене руку друга, и залился краской.
   -- Ты в своём уме? -- скороговоркой выпалил он, пока рука Оллеро блуждала по его бёдрам.
   -- И не подумаю, -- выдохнул Оллеро в ответ, мягко сжимая пальцы на весьма недвусмысленных выпуклостях в штанах принца.
   -- Прекрати немедленно! -- Трион тихо застонал; его глаза уже заволакивало знакомым туманом. -- Если отец... да ну прекрати же!..
   На самом деле ему очень хотелось, чтобы Оллеро продолжал. Тело выло от восторга, требуя продолжения, и принц уже чувствовал, как внизу живота разгорается пожар, и ему становится всё равно, где именно они находятся.
   -- Оллеро, -- почти прорыдал Трион, невероятной силой воли возвращая себя в действительность. -- Ну я тебя прошу. Давай хоть не здесь...
   Принц уже не надеялся на успех уговоров, но вдруг почувствовал, что пальцы между его бёдер исчезли.
   Дроу разочарованно моргнул; пелена перед глазами рассеивалась. Он уставился на беззаботно ухмыляющегося друга.
   -- Ты сказал: не здесь. Я запомню. Я подожду, -- многообещающе прошептал он и уставился на короля внимательными честными глазами.
   Трион вспыхнул до кончиков ушей. Это что же, значит, на этом всё не закончится? Или это значит, что он только что нашёл себе любовника?..
  
  

Alter ego (Другое я (лат.))

  
   -- Оллеро, эй, не сходи с ума...
   Добрый, мягкий, податливый Оллеро навис над ним с абсолютно угрожающим видом. В глазах сверкало такое яростное желание, что Трион начинал бояться за свою шкуру.
   А ведь он считал, что Оллеро должен быть в постели мягким и нежным... Где же он так крупно просчитался?!
   Тем временем Дро'Шанети скручивал его руки его же рубашкой. Как ему удалось сделать это так быстро -- Трион даже не успел уследить. И когда он успел оказаться абсолютно обнажённым, не заметил тоже, только сразу, без перехода, почувствовал его пальцы в себе, нагло, быстро растягивающие его, готовящие к такому же нахальному проникновению.
   Трион задрожал, выгибаясь дугой. Было больно -- и было безумно приятно, потому что Оллеро знал, что и как нужно делать. Принц понятия не имел, где его друг этому научился, однако новичком он явно не был, и это приятно щекотало нервы вдобавок к ну очень приятным ощущения глубоко внутри.
   Оллеро выдернул пальцы вместе со стоном Триона. Быстрым резким движением подхватил его под колени, закидывая их себе на плечи -- и впервые прижался губами к губам принца.
   Трион застонал ему в губы -- поцелуй был таким же жёстким, неуютным и возбуждающим, как и всё поведение Оллеро с того самого момента, как они переступили порог опочивальни принца. Когда схватил его на руки, без церемоний перебросив через плечо. Когда, не говоря ни слова, сбросил его поперёк кровати. Когда разодрал на нём рубашку...
   И когда вошёл, глубоко, сильно, без лишних нежностей, перемешивая боль и сладостную дрожь, и умопомрачительное, дикое наслаждение.
   Трион едва дышал в такт толчкам, судорожно всхлипывая в крошечных перерывах, запрокидывая голову назад, в подушки. Он мял пальцами плечи Оллеро, а тот вминал его в постель резким, грубым, пронизывающим насквозь ритмом.
   Трион не мог бы точно сказать, кто кончил первым -- как и не мог сосчитать, сколько раз повторялось это безумие. Кажется, они не выходили из спальни полдня и целую ночь...
   Потом Оллеро стоял на коленях у его кровати, держа его за руку, и горячо просил прощения. Принцу даже показалось, что в его глазах стоят слёзы -- он отогнал эту мысль. Слёзы? Да этот зверь издевался над ним почти сутки, не давая ни минуты покоя! Он был груб с наследным принцем тёмноэльфийского престола!..
   -- Трион, прости, я не знаю, что на меня находит... В меня словно демон каждый раз вселяется, я не способен себя контролировать, я превращаюсь в дикое животное... Прости меня, прости!
   Трион прислушался к своим ощущениям. Ну да, ломило спину. И вся нижняя часть тела болела так, словно по ней хорошенько потоптались орки. Но зато голова была лёгкая.ю и он помнил тот жар, который вчера с такой лёгкостью зажигался от каждого прикосновения, от каждого грубого рывка...
   -- Ты должен был предупредить, -- нехотя выговорил он, не вырывая, впрочем, своей руки из изящных рук Оллеро.
   Надо же, никогда раньше не замечал, что у него такие красивые руки, с сильными длинными пальцами, словно выточенными из мрамора...
   -- В следующий раз будешь аккуратнее, понял?
   Оллеро вскинул на него глаза. Теперь в них совершенно отчётливо стояли слёзы.
   -- В с... след-дующий р... раз? -- заикаясь, повторил он.
   -- Ну да, -- Трион раздражённо выдернул руку. -- Или ты собираешься теперь меня бросить? Поимел -- и всё?
   Он отвернулся от друга, явственно всхлипывающего за его спиной.
   Нельзя сказать, чтобы ему вчерашняя ночь не понравилась... Может быть, если привыкнуть?..
   -- Ну ладно, иди сюда, -- Трион, не глядя, похлопал по одеялу за своей спиной. -- Только сегодня меня не трогай. У меня ещё всё болит.
   Оллеро ещё раз всхлипнул и улёгся рядом. Такой горячий.
   Трион потянулся за его рукой, перекинул через свою талию и уставился на длинные пальцы.
   -- Оллеро... у тебя что, раздвоение личности?
  
  

Светлоэльфийский цикл

  

O tempora! O mores! (О времена! О нравы! (лат.) -- Цицерон)

  

Mea maxima culpa (Моя величайшая вина (лат.))

  
   Светлоэльфийский двор был в ужасе от нового -- очередного -- покушения на короля Веллариэля. Светлоэльфийский двор болтал, что в заговоре замешан Майрэль, племянник Линиэля, Снежный Лорд. Светлоэльфийский двор считал, что он хочет захватить трон.
   "И ничего-то они не знают, эти придворные", -- размышлял Снежный Лорд, крепче вцепляясь в толстые цепи над головой.
   Сидеть было неудобно и холодно, от влажного пола по всему телу распространялась дикая сырость. Штаны уже были мокрыми...
   Хотя они были мокрыми не только от сырой влаги подземелий. И дрожал Майрэль не только от холода и усталости. Он был явно возбуждён.
   Его дядя король стоял неподалёку, с задумчивым видом перебирая пальцами плётки. Скованный эльф голодными глазами следил за движениями его пальцев -- и стоило ему представить, что эти пальцы могут вот так же проехаться по его, Майрэля, коже...
   Он издал сдавленный стон. В штанах сразу стало невероятно тесно, он дёрнулся, обдирая кожу запястий о металл зачарованных оков.
   Линиэль вскинул голову. На его губах была улыбка.
   О, демоны, как он любил его улыбку! Такая невинная, чистая -- и одновременно такая непристойно-возбуждающая, дразнящая, призывная...
   Майрэль облизнулся, представляя, как эти губы разойдутся под настойчивым натиском его рта, как пропустят внутрь его язык, проедутся по зубам... когда-нибудь, обязательно!
   А сейчас Линиэль улыбался, потряхивая многохвостой плетью. Снежный Лорд задрожал. Он так хотел быть сейчас распластанным по огромной королевской кровати, привязанным к резным столбикам, и чтобы Линиэль возвышался над ним с этой плёткой и вот так же усмехался обещанием скорого мучительного наслаждения...
   Первый удар пришёлся поперёк груди, сразу и на лоскутки распарывая тонкую шёлковую рубаху. На коже медленно вспухли красные полосы. Следующий взмах плетью просвистел в воздухе и обрушился на живот. Теперь дорогая ткань висела на плечах жалкими обрывками, а весь перед жгло словно раскалённым железом.
   Майрэль стиснул зубы. Ну что ж, он и вправду ведь виноват...
   Удар! На груди первыми бусинами выступила кровь. Ещё удар, ещё, по рукам, по лицу, по согнутым в коленях ногам, превращая остальную одежду в лохмотья. В стороны полетела кровь и ошмётки кожи, Снежный Лорд корчился под ударами, извиваясь, глотая жгучие слёзы.
   Король остановил плеть, переводя дух. Он немного взмок -- пленник же перед ним покрылся кровью от кончиков острых ушей до аккуратных маленьких пальцев на ногах.
   Линиэль сделал шаг вперёд, пнул почти теряющего сознание эльфа острым носком сапога.
   -- Говори!
   Майрэль промолчал, а вместо этого чуть развёл ноги, позволяя королю видеть свою эрекцию. Несмотря на боль, он всё ещё был возбуждён... Нет, не так! Он был возбуждён ещё больше, и теперь внизу живота всё пылало не хуже, чем на изодранной в лоскутки коже.
   -- Говори, демоны тебя возьми, ты знаешь, что я хочу услышать!
   Снежный Лорд хрипло рассмеялся:
   -- Я добровольно отдамся всем демонам преисподней, но потом я хочу, чтобы меня взял ты...
   Свист плети забил последние слова Майрэлю в глотку, и он глухо застонал, резко выгибаясь. Затылок больно ударился о каменную стену, перед глазами вспыхнули звёзды.
   -- Говори!
   Эльф сглотнул.
   -- Я хочу, чтобы ты привязал меня к кровати в своей королевской опочивальне. Хочу, чтобы твои пальцы были у меня в заднице. А потом хочу, чтобы ты отодрал меня, как дешёвую человеческую шлюху...
   Король гневно закричал, замахиваясь для новой порции ударов. Пленник сжался под свистящим градом -- и обмяк, проваливаясь в тяжёлое забытье.
   Линиэль опустил плеть, тяжело дыша.
   -- Щенок!
   Король с омерзением бросил плеть на пол. Стянул с плеч длинный тяжёлый плащ, подошёл к бесчувственному пленнику и бережно укутал его.
   Плащ мгновенно пропитался кровью.
   -- Стража! Приведите здесь всё в порядок. Этого... наверх. Заковать и запереть.
   Он вышел из камеры, хмуря тонкие брови. Демонов идиот! Неужели так сложно? Он ведь просто просит признать свою вину!
  

Legati missi errant ad pacem petendam (Были отправлены послы для заключения мира (лат.))

  
   Отношения с Оллеро были лёгкими, ненавязчиво-поверхностными. Мало что изменилось с тех пор, как они были только друзьями -- теперь они просто ещё и спали вместе. Однако это не накладывало ни на одного из них никаких обязательств: Трион не чувствовал ревности, видя рядом с Дро'Шанети молодых стройных эльфов, да и к тому же, ни один из них не гнушался и довольно тесного женского общества. Другое дело, что они с периодичностью два-три раза в неделю оказывались в одной кровати.
   Триону нравилось быть с Оллеро. В постели он становился яростно-диким, бешеным, секс превращался в состязание, в борьбу, в вечные догонялки со зверем, в игру, когда Трион пытался ускользнуть от загоняющего его охотника, а Дро'Шанети -- настигнуть такую близкую, такую желанную жертву.
  
   Они сидели в сёдлах перед въездом в светлоэльфийскую столицу; гарр'краши под ними нервно всхрапывали.
   В начале пути Трион заметно нервничал: впервые отец поручил ему такую ответственную миссию, быть посланником у самого владыки Веллариэля!
   На первом же привале Оллеро пришлось порядочно повалять его в высокой траве, чтобы он хоть на минуту забыл о своей "миссии" -- принц-то уже возомнил себя миротворцем! Ему так и казалось: приедет в Веллариэль, щёлкнет пальцами и сразу все проблемы эльфов и дроу растают в чистом лесном воздухе.
   Как бы не так. Вортон, лорд Шаррен, за каким-то демоном увязавшийся следом за ними (он сам говорил -- в качестве советника посланника... у Оллеро при этом нервно вздрагивали ноздри), поучал внучка, стараясь вбить в его голову простейшее правило: молчать, пока не спросят, да и когда спросят, говорить поменьше. И желательно не выбалтывать секретные сведения!
   Трион дулся на деда и молчал. Зато наедине с Дро'Шанети высказывал все свои претензии вслух и громко, чем изрядно мешал планам своего друга и любовника, неизменно убивая романтический настрой.
   И всё же, к приезду в светлоэльфийскую столицу Вортону каким-то чудом удалось не только вбить внучку в голову, чтобы он поменьше говорил и побольше слушал, но и помириться с ним, вновь занимая место непреложного авторитета.
  
   -- Какой красавец! -- восхищенно прошептал Трион.
   На балу в честь "дорогих тёмноэльфийских гостей, прибывших из далёкого Сартара для установления мирных отношений между двумя родственными расами", а в миру просто посланников было, как обычно много народу, много эльфийского эля (лучшего, королевского, выгодно отличавшегося от того, что Триону доводилось пробовать раньше) и много симпатичных мордашек, на которые не стыдно было положить глаза.
   -- А спорим, я его отымею, -- весело подмигнул Оллеро, меряя глазами узкие бёдра, обтянутые светлыми бриджами.
   -- Думаешь, он тебе даст?
   Трион сомневался. Казалось, что круче будет только отыметь Сирина Ро'Шерра да самого владыку Линиэля -- за исключением этих двоих, Майрэль Снежный Лорд, племянник короля, казался наиболее неприступным из всех, кого знал Трион.
   -- Даст, даст, -- уверенно потряс головой Оллеро. -- На что спорим?
   -- А чего тебе хочется? -- с игривой улыбкой спросил Трион, незаметно скользнув рукой по филейной части любовника.
   -- Того, что мне хочется, я и так сегодня получу, -- в голосе Дро'Шанети прозвучало открытое приглашение.
   -- Ладно. Тогда сделка, -- Трион наклонил голову. -- Если ты соблазнишь Снежного Лорда, я соблазню... -- он выдержал эффектную паузу и закончил, -- владыку Линиэля.
   Оллеро замер с открытым ртом, полагая, что друг шутит.
   Трион весело расхохотался. Он не шутил.
  
  

Audaces fortuna juvat (Смелым судьба помогает (лат.))

  
   -- Вы с ума сошли.
   Снежный Лорд хлестнул его взглядом, в котором смешались изумление, презрение и восторг наглостью дроу, осмелившегося едва ли не первой же фразой просить королевского племянника отдаться ему. И это на глазах у придворных, да ещё и примерно в таких же выражениях!
   Он развернулся, гордо вскинув острый подбородок, и Оллеро воспользовался этим, чтобы опять скользнуть глазами по линии позвоночника, по поджарым ягодицам, стройным бёдрам. Необыкновенно возбуждающая комбинация...
   И Майрэль послушно развернулся, чувствуя торчащий в спине тяжёлый, горячий взгляд.
   -- Прекратите. Что вы себе позволяете? -- яростно прошипел он, делая шаг к Дро'Шанети -- не подходя близко, а только чтобы дроу смог расслышать. -- Вы не у себя в Сартаре, где одним взглядом можете получить кого угодно! Здесь, в Веллариэле, мы чтим эльфийские традиции...
   Оллеро сам сделал шаг навстречу -- единственный разделяющий их шаг. Теперь они стояли почти вплотную, и дроу, почти на голову выше, видел, как под его дыханием шевелятся снежно-белые волосы.
   Майрэль попытался отшатнуться -- но так и застыл, с одной рукой дроу у себя на плече, а второй между бедёр. Его медленно заливала не краска, а бешеная бледность, что в сочетании с его и без того белой кожей выглядело почти пугающе.
   Но Оллеро уже чувствовал под пальцами то, что не смогли бы скрыть узкие штаны Снежного Лорда. Теперь он не мог отвернуться от дроу, служившему ему щитом от чужих глаз, а от гнева не мог выговорить ни слова.
   По губам Дро'Шанети скользнула ухмылка. Он не собирался долго церемониться с эльфом, даже если этот эльф был племянником самого владыки. Да хоть сыном Демиурга, ему-то что -- он хотел увидеть, как Трион будет выполнять свою часть сделки, хотел увидеть, как он соблазнит куда более недоступную мишень...
   Оллеро обвил талию эльфа, выводя его из зала. Конечно, их исчезновение заметили. Конечно, об этом станет известно Линиэлю. Конечно...
   Интересно, а что он подумает?
  
   Майрэль ещё пытался отбиваться, когда дроу втолкнул его в первую попавшуюся пустую комнату. Ему не совсем повезло -- это был, по всей видимости, чей-то кабинет, по крайней мере, из горизонтальных поверхностей присутствовали только широкий стол, заваленный бумагами, пара стульев с высокими спинками и, собственно, пол.
   Но Оллеро не стал церемониться и просто прижал эльфа к стенке.
   Эльф царапался.
   -- Все светлые эльфы -- просто ханжи и снобы! -- Оллеро скучно сморщился, сдирая с королевского племянника камзол. -- Ты же не серьёзно сопротивляешься, так не дёргался бы вообще...
   Майрэль ядовито зашипел, выпутываясь из рук дроу, однако вместо этого только облегчил последнему процесс стягивания с себя уже рубашки.
   -- О, а это у нас что? -- Оллеро присвистнул, с изумлённым восхищением проводя пальцем по тонким линиям на груди эльфа, казавшимся ещё белее, чем его кожа. -- Так мы любим жёсткий секс?..
   В мгновение ока Майрэль был скручен за запястья собственным поясом и раздет догола. Дро'Шанети с любопытством изучал не успевшие зажить шрамы.
   -- И кто же так тебя любит? -- он сидел на корточках перед Снежным Лордом, безуспешно пытающимся сдвинуть ноги и прикрыть своё возбуждение. -- Я его знаю?
   Майрэль вспыхнул, грозно хмурясь, что послужило красноречивым подтверждением. Оллеро принялся медленно перечислять знакомых ему светлых эльфов.
   Оказалось, таких было немало, и Дро'Шанети уже начинала надоедать эта забава, когда голову вдруг посетила совсем уж абсурдная мысль:
   -- А может, это сам владыка Линиэль развлекался?..
   Снежный Лорд яростно сжал зубы, а Оллеро задорно рассмеялся.
   -- Да неужто, быть того не может! -- хохотал он, размазывая по лицу счастливые слёзы. -- Расскажу Триону -- ни за что не поверит!..
   -- Нет... -- Майрэль побледнел. -- Нет, не надо! Ты хотел... ты хотел меня, так бери, чего ты ждёшь! Только не говори...
   Оллеро хмыкнул.
   -- Ну уж нет, красавчик, так просто ты теперь не отделаешься, -- он быстро расшнуровал штаны и, схватив эльфа за белые кудри, бросил на колени перед собой. -- Давай-ка, открой ротик...
   Снежный Лорд вздрогнул, но безропотно принял в рот пульсирующий, налитый кровью член. Оллеро прикрыл глаза, отдаваясь ощущению губ на нежной бархатистой коже, губ умелых, давно не девственно-невинных.
   Он усмехнулся с закрытыми глазами, крепче запутывая пальцы в белоснежной шевелюре, глубже всаживаясь в податливый рот. Пожалуй, этим он и удовлетворился бы, если бы не его договор с Трионом...
   -- Хватит. Ложись, -- приказал он, за волосы оттаскивая от себя эльфа.
   Майрэль послушно улёгся на пол, покрытый роскошным толстым ковром цвета палых листьев, и раскинул ноги в стороны. Дро'Шанети прищурился: такое эротичное зрелище... Он опять был возбуждён до предела, будто и не знал только что нежных эльфийских губ.
   Над ним опять владела его звериная сущность, быстрая, сильная, дикая; он вогнал себя в худое тело резким толчком, срывая у эльфа с губ тихий стон боли. Трэш, он совсем забыл его подготовить, так соблазнительно выглядел Майрэль с покорно разведёнными ногами, кроткий и безмолвный. А ведь такая язва, казалось бы...
   Снежный Лорд только тяжело дышал, кусая губы. Оллеро видел, что и ему нравится -- по тому, как эльф выгибался, как подавал бёдра навстречу, подхватывая взбесившийся ритм, как вздрагивал всем телом, и по тому, как кончил раньше самого Дро'Шанети. Но больше ни звука не сорвалось с его губ, ни стона, ни даже полузадушенного вздоха. Крепкий орешек попался. Ну или между Линиэлем, не таким уж безгрешным, как казалось на первый взгляд, и его племянником происходило что-то гораздо важнее банального секса.
   Оллеро в последний раз толкнулся в уже влажные бёдра и съехал со скользкого, исполосованного белыми шрамами живота. Наскоро приведя себя в порядок, он выскользнул из комнаты, оставив Майрэля лежать на полу, связанного и со сбитым дыханием, только бросив напоследок: "Квиты". Ничего, выкрутится как-нибудь...
   Ну всё, теперь очередь принца выполнять свою часть уговора.
  
  

Incidit in foveam, quam fecit (Не рой другому яму -- сам в нее попадешь (досл. попал в ту же самую яму, которую вырыл другому) (лат.))

  
   -- Демоны тебя побери, уже?! Когда ты только успел?
   Трион приподнялся на локте, упираясь свободной рукой Оллеро в грудь. Дро'Шанети с сожалением отодвинулся; а ведь он только успел распластать принца по кровати... теперь придётся всё рассказывать с самого начала.
   -- Ладно, теперь моя очередь, -- кивнул Трион после весьма подробного и красочного пересказа недавних событий, порываясь встать с кровати.
   -- Эй, ты куда? -- оторопело спросил Оллеро, хватая его за грудки, чуть приподнимая над кроватью и встряхивая. -- Прямо сейчас?
   -- Ну да.
   Дроу запыхтел.
   -- Нет уж. Сначала я... помнишь, ты мне обещал, что я получу своё сегодня ночью?
   -- Ну, во-первых, ещё не ночь, -- Трион изогнул бровь. -- А во-вторых -- тебе что, мало? Своё ты только что получил!
   Но Оллеро обидчиво насупился, и принц расхохотался. Его друг всё-таки был таким ребёнком.
   Пришлось позволить разложить себя по кровати и показать наглядно всё то, что он делал с Майрэлем. Кстати, Триону понравилось, и он подумал, что надо будет провернуть тот же фокус с Линиэлем, только наоборот. Ну неужели он не сможет совратить? Ведь это намного проще, чем отказаться от соблазнения...
  
   Он обломал зубы достаточно быстро. К владыке было не подступиться: вечно занят, вечно нет, а на совещаниях они никогда не бывали одни.
   Прошло уже три дня, а Триону даже ни разу не удалось застать Линиэля одного. Принц начал понемногу раздражаться. После переговоров с тёмноэльфийскими посланниками владыка сразу исчезал по спешным государственным делам, требующим его обязательного присутствия и неотложного внимания.
   -- Ну, Трион, что, не по зубам тебе оказался владыка Веллариэля? -- зубоскалил Оллеро, не упуская ни единого шанса.
   Принц только фыркал, так как ответить на шуточки друга всё равно было нечем. А ведь он сам вызвался, сам предложил... Трэш, демоны бы порвали этого владыку с его вечной занятостью!
   Время до их отъезда стремительно сокращалось, и так же стремительно Трион терял надежду. Дро'Шанети тоже терял терпение: принц всё чаще терялся где-то в огромном лесном замке, и ему приходилось искать для своей постели другие грелки.
   -- Слушай, ладно, глупости это всё, -- первым сдался Оллеро, обнимая друга за плечи. -- Ну ладно тебе, хватит, ты и так сделал всё, что мог. Ну невозможно его соблазнить...
   -- Да я же ещё, считай, и не пытался! -- выкрикнул Трион, сжимая кулаки. -- Я его одного застать не могу, не вешаться же ему на шею прямо на глазах у Совета?!
   Оллеро внимательно посмотрел на друга и вдруг фыркнул.
   -- Ты что, правда, что ли? -- выговорил он после пяти минут беспрерывного смеха. -- Я-то думал, он тебе отказал уже сколько раз, а ты ещё даже и не донёс до него свою мысль?!
   Успокаивался он с трудом.
   -- Чего ты думаешь, просто проберись к нему в комнату ночью -- и всего делов!
   -- Думаешь, я не пытался? -- возражал Трион. -- В его комнату так просто не войти. Стражи-то там нет, но охранные заклятья... их мне не обойти.
   Оллеро на минуту задумался.
   -- Хорошо, -- он хлопнул принца по плечу. -- Я обеспечу тебе личную встречу. Твоя задача -- соблазнить его с первого раза, больше такой возможности может не представиться.
  
   Дро'Шанети сдержал слово. Уже к вечеру он шепнул Триону, чтобы тот поджидал Линиэля в коридоре рядом с дверью в покои владыки. Принц дрожал от нетерпения; нервы начинали немного сдавать.
   Грохот, раздавшийся прямо над головой, и куски потолка, падающие сверху, уверенности ему не добавили, зато прояснили кое-что насчёт планов Оллеро. Значит, если в покои владыки силой проникнуть невозможно, нужно, чтобы туда пригласили...
   Трион успел растянуться на полу между красочных обломков как раз вовремя, чтобы открывший дверь своих покоев Линиэль наткнулся взглядом на фигуру дроу, бессознательно раскинувшегося прямо у его ног.
   Сквозь полуприкрытые веки Трион наблюдал, как владыка недоумевающее оглядывается, как склоняется над ним, как его длинные светлые волосы закрывают обзор...
   -- Ваше Высочество, -- его голос был полон искреннего беспокойства. -- Вы живы?
   Трион правдоподобно застонал, чуть шире открывая глаза и бросая на Линиэля жалобный взгляд.
   Его ожидания оправдались с лихвой. Линиэль легко подхватил принца на руки и внёс в свои покои, осторожно, словно хрупкое произведение искусства, укладывая его на собственную кровать.
   Он предложил вина, и Трион хрипло согласился, со стонами приподнимаясь на локтях.
   -- Было бы ужасно, если бы Ваше Высочество погибло в Веллариэле, в моём дворце да ещё и прямо у моих покоев, -- криво усмехнулся владыка, разливая в два бокала тёмное густое вино. -- Ваш батюшка мне бы такого не простил -- открытая война была бы неизбежна...
   Почему-то Триону почудилась в глазах Линиэля насмешка, исчезнувшая так же быстро, как и появилась. Принц едва не пожал плечами: чудится всякое, будто и правда крепко по голове прилетело.
   -- Ваше Величество, вы так добры ко мне, я обязательно расскажу отцу о том, как вы меня спасли...
   -- Ну-ну, -- улыбнулся Линиэль, и опять в глазах мелькнул острый бесёнок.
   Но Трион уже ничего не замечал. Ему пришло в голову, что он лежит на расстеленной кровати -- значит, он вытащил владыку прямо отсюда. Как он успел так быстро одеться? Или он даже спит одетым?..
   От мысли, что Линиэль только что встал с того же места, на котором сейчас лежал Трион, возбуждение накрыло его плотной душной волной. "Кто ещё кого тут соблазняет", -- мелькнула мысль и ушла, смытая внезапной близостью светлоэльфийского владыки.
   Линиэль присел на краешек кровати рядом с бёдрами Триона, опираясь руками по обе стороны от него. Принц слышал, как его сердце зашлось в дикой пляске. Демон раздери, да что происходит? Неужели Линиэль сейчас сам?..
   -- У Норрена вырос прекрасный сын, -- пробормотал сам себе под нос владыка, протягивая руку и касаясь чёрных длинных прядей, покоящихся у Триона на груди. -- Жаль, у меня такого нет...
   -- У вас есть... очаровательный... племянник, -- выдавил Трион, с трудом переводя дыхание. Ему очень не хотелось, чтобы Линиэль сейчас отстранялся, ибо тогда глаза его неизбежно наткнутся на бугрящиеся, ставшие резко тесными штаны принца.
   Владыка расхохотался, запрокидывая голову назад, и Трион облизнул губы, рассматривая ямку между его ключицами.
   Линиэль оборвал смех и завернул падающие на лоб светлые волосы. Жест вышел настолько интимным, что Триону захотелось отвести глаза. Он боялся сделать лишнее движение, даже слишком глубоко вдохнуть боялся, чтобы не рассеивать наваждение.
   -- Трион, -- тихо позвал владыка, и принц содрогнулся; впервые правитель эльфов называл его так, по имени, и звук его голоса ласкал и нежил, будто тёплые солнечные лучи, лёгкие, весенние...
   Трион чувствовал, что ещё немного -- и он забьётся в экстазе прямо так, без единого прикосновения, без единого поцелуя. Он закрыл глаза, стараясь хоть немного отгородиться от пронзительного взгляда владыки, от вида его прекрасных волос, от всего его образа, словно излучающего свет.
   -- Трион...
   Он открыл глаза, чтобы увидеть, как мелькнули перед его лицом светлые пряди, ясные очи -- и вдруг почувствовать на своих губах неутолимую сладость, такую пряную, что хотелось застонать.
   И Трион застонал. Он хотел вздёрнуть руки, чтобы обнять Линиэля, притянуть его ближе, глубже, только бы не отпускать от себя это прекрасное видение, эту воплотившуюся мечту. Но руки были словно прикованы к кровати, и только пальцы слепо шарили по шуршащим простыням.
   Впрочем, владыка и не собирался уходить. Он отстранился только на мгновение -- чтобы скинуть с себя роскошную тунику -- и вновь прильнул к губам Триона, погружая его в слепяще-солнечный свет.
   Его рот скользил по шее, плечам, груди, спускался вниз к животу и ещё ниже -- туда, где судорожно вздрагивали под умелым напором бёдра. Линиэль словно предугадывал каждое желание, но отступал как раз тогда, когда Трион чувствовал приближение облегчения. Он мучил его кожу до красных пятен, он перемежал мягкие, невесомые ласки с негрубыми, но уверенными и почти болезненными растираниями.
   Трион выгибался навстречу ускользающим, мерцающим на границе сознания губам. Его руки наконец проснулись, взметнувшись вверх, спутывая тёмные и светлые локоны, обвиваясь вокруг спины своего -- чего уж там! -- любовника, и тогда вдруг принц почувствовал стальные тиски пальцев на своих запястьях, и его руки завели высоко за голову...
   У Триона перед глазами плавали смазанные, мягкие линии, словно владыка перетекал из одного положения в другое, так естественно, как вода -- ни одного жёсткого движения, ни одного резкого жеста. Он почти проваливался в беспамятство -- и его вырывал на поверхность всплеск наслаждения на бёдрах, на груди, на шее, и ещё почему-то на локтях под коленями. Всего несколько хаотичных, разбросанных по всему телу прикосновений заставляли его кричать, срываясь на хриплые мольбы.
   Раньше Трион испытывал подобные ощущения только однажды, с Вортоном. Но если тогда страсть было тёмная, густая и дурманящая, словно кровь, то сейчас она заливала всего его нестерпимо ярким светом, от которого невозможно было скрыться, который видел всё, освещая каждую частичку души, от которого невозможно было спрятать никаких секретов.
   Трион привык, что секс -- это удовлетворение потребности, такой же, как необходимость в пище и сне. Сейчас это было больше, чем получение удовольствия; сейчас это было волшебство, словно погружаешься в тёплую магию весь, без остатка, и растворяешься в ней.
   Боль, ранее неотъемлемая часть секса, сейчас просто не существовала. Трион ещё понимал, что Линиэль вначале умело его растянул, затем неспешно, наслаждаясь каждым мгновением, вошёл в него -- до самого конца, без остановок, но так медленно, что, казалось, он почти не двигался...
   Он не толкался в него, а изгибался сам, в его исполнении это выглядело, словно причудливый танец; мышцы под кожей перекатывались, и по ним красиво катились прозрачные капли пота. Постоянно меняющийся ритм, то быстрый то медленный, сводил с ума, заставляя задыхаться, кричать, визжать, выть, дёргаться в его крепких пальцах. Триону казалось, он сходит с ума, и весь мир сжимается до одной точки, до тонких острых линий, и это ощущение неприятно скребло по нервам, в то же время доставляя какое-то совершенно нереальное, фееричное наслаждение...
   Линиэль в последний раз изящно выгнулся, потягиваясь в спине, словно огромная хищная кошка -- и Трион соскользнул в блаженное чёрное забытье.
  
   Он проснулся в объятиях владыки; за окном было темно, и он не сразу смог сообразить, почему.
   -- Как долго я спал?
   -- О, целый день, мой милый принц, -- Линиэль ласково усмехнулся, и в его глазах мелькнуло хищное выражение.
   Трион задохнулся, когда владыка погрузил свои губы в его рот -- мягко-настойчиво и горячо. Похоже, он намеревался повторить вчерашнюю ночь...
   "Боги и Демиурги, я этого не переживу!" -- всплыла в голове нечёткая мысль, мгновенно подхватываемая водоворотом желания.
   Владыка отстранился на мгновение, давая ему вдохнуть немного воздуха.
   -- Мой маленький принц попался в собственную ловушку, -- прошептал Линиэль, кротко усмехаясь, отбрасывая чёрные локоны с его лба, и добавил в ответ на непонимающий взгляд, -- Не волнуйся, малыш, твой уважаемый предок тебе всё объяснит...
   И вновь коснулся его губ, дожидаясь, пока Трион забьётся в его руках.
  
  

Agnosco veteris vestigia flammae (Узнаю следы прежнего огня (лат.))

  
   -- Ты не изменился, -- мурлыкнул Линиэль на ухо дроу. -- Всё так же пылок, словно тебе всего двести.
   Его опрокинули на кровать, не говоря ни слова.
   -- Ты знаешь, а ведь я никому больше этого не позволяю, -- продолжал шептать эльф, охотно раскидываясь под нетерпеливыми пальцами. -- Только те...
   Он выгнулся, обрывая себя на полуслове, хватая ртом воздух.
   -- И так... тоже... больше никто... не умеет... ааа!
   Последние буквы переросли в протяжный длинный стон, эхом раздавшийся под высокими сводами покоев эльфийского владыки. Линиэль уже чувствовал умелые быстрые пальцы на своей обнажённой коже, уже задыхался от желания, уже не мог дождаться, чтобы почувствовать его в себе.
   -- Ты так давно не приезжал ко мне... Ты так давно... ох, ну быстрее же... оставь свои игры на потом, трахни меня уже!
   Его просьба осталась безответной, только ещё больше горело тело над ним, терзая кожу, кусая губы, дёргая его за волосы -- дотягиваясь до всех чувствительных местечек, всех точек, давно узнанных, давно выученных наизусть...
   Он уже почти забыл их первый раз. Эльфийский правитель тогда ещё был совсем юн, ещё молоко на губах не обсохло; а ему, его первому -- и лучшему -- любовнику уже тогда было немало. Он успел много перевидать на своём веку, много пережить, и, конечно же, многих поиметь. Но чем-то ему приглянулся именно Линиэль...
   Интересно, чем? Ну да, он всегда был не просто смазливым, его красоту почитали мужественной, строгой, яркой. И да, он был владыкой эльфов уже в столь юном возрасте -- неокрепший ум, слабая ещё рука, но уже правитель Веллариэля.
   Возможно, этому ублюдку просто нравилось играться с мальчишками. Кажется, и сейчас ещё нравится -- тёмноэльфийский наследник тоже успел побывать под его чарами.
   И уже тогда Линиэль понимал, что никогда не сможет забыть своего первого любовника-мужчину, первого дроу, которому научился доверять без оглядки. Так же, как понимал и то, что он никогда не сможет остаться с ним в Светлом Лесу...
   Дроу наконец решил прервать его размышления, переходя к более активным действиям. В этом был он весь -- неторопливый, даже медлительный, он раскачивался тяжело, словно маятник огромных часов. Зато потом, несущийся с огромной скоростью, способен был сжечь сам воздух темпом своей страсти.
   Линиэль вновь выгнулся на кровати. По сравнению с ним светлоэльфийский владыка был просто неопытным юнцом -- но он ещё помнил, как на этой же кровати вчера извивался Трион, вот точно так же выгибая спину, подставляясь под губы, руки, сгорая от нетерпения...
   Пальцы, горячие пальцы внутри. Губы порхали по коже, словно бабочки, неуловимые, стремительные: сгиб локтя, ключица, висок, бедренная косточка, скула... И перед глазами плыли искры, и хотелось вцепиться во что-нибудь зубами, чтобы не заорать.
   Кажется, он шептал "быстрее", и слышал в ответ смех; мучительно напрягаясь, Линиэль всей своей волей цеплялся за ускальзывающее сознание. Перед глазами, на периферии зрения, уже сгустилась темнота, и мир сжимался до единственной точки прямо перед носом. Эльф вцепился бы в неё пальцами, если бы мог.
   Вместо этого он сжал плечи любовника, пытаясь притянуть его ближе к себе. Попытался застонать -- и понял, что не умолкал ни на минуту. Его голос был хриплым, сорванным.
   "Это плохо", -- промелькнуло в голове, но почему это плохо, эльф вспомнить уже не смог.
   Пальцы выскользнули из него, вызвав недовольную судорогу.
   -- Не спеши, -- шёпот отозвался в ухе грохотом бурлящей крови. -- Не торопись, мой мальчик...
   Горячий член потёрся о его бёдра, и Линиэль мелко, противно задрожал, откидывая голову назад. Он попытался не дать следующему стону вырваться из глотки -- и потерпел сокрушительное поражение.
   Тело предавало его вновь и вновь, вопя, изгибаясь, содрогаясь в умелых руках. О да, он был единственным, кто знал, где погладить, куда укусить, что нажать, чтобы правитель Веллариэля извивался под ним, раздвигая ноги, как дешёвая шлюха, заходясь дрожью до кончиков пальцев, клацая зубами, грозя откусить себе язык, не способный хоть сколько-нибудь себя контролировать.
   Ему хотелось выгнуться, сломаться в спине. Ему не верилось, что такое возможно: удовольствие только нарастало, Линиэлю всё казалось, что сейчас должен быть пик, предел -- но предела не было.
   Пальцы на ногах судорожно сжались, когда он наконец вошёл в него. Эльф взвизгнул, сознание взорвалось перед глазами яркой вспышкой.
   -- Демон тебя раздери... дай же мне кончить... отпусти... -- умолял он, и любовник вдруг расхохотался, давая Линиэлю волю и трахая его так яростно, словно пытался сломать под ними кровать.
   ...Линиэль кончил трижды, прежде чем этот ненасытный ублюдок сменил позу. Ему казалось, его выворачивало наизнанку, ему казалось, что он потерял чувствительность -- но стоило дроу коснуться его, и вся эта дикая, бешеная гонка начиналась сначала, и снова были стоны, мольбы, даже слёзы...
   Его любовник успокоился только, когда за высоким сводчатым окном забрезжил рассвет. Линиэль провалился в короткий сон.
   Впрочем, выспаться ему не дали. Короткий стук в дверь оповестил, что пора вставать -- государственные дела не могли ждать.
   -- Какая же ты тварь, -- прохрипел Линиэль, пытаясь хотя бы открыть глаза. -- У меня сегодня Совет!
   -- У тебя каждый день Совет, -- пренебрежительно рассмеялся дроу. -- Отмени его хотя бы на один день. Расслабься и получай удовольствие.
   Линиэлю уже удалось сесть.
   -- Нельзя. Сегодня послы... ай! Ты просто ублюдок, ты знаешь это? Животное, ты мог бы быть и поаккуратнее!
   -- Не ты ли ночью вопил "Сильнее! Больше!"? -- деланно округлил глаза дроу. -- Нечего на меня кивать.
   -- Ты же знаешь, что сводишь меня с ума, -- мрачно отозвался Линиэль, пока отказываясь от идеи попытаться встать на ноги. -- Ты зверь, когда трахаешься, и нечего корчить такую невинную рожу!
   -- Насколько я понимаю, Триона ты не щадил? -- дроу приподнял бровь.
   Линиэль посмотрел на любовника из-под нахмуренных бровей.
   -- И кто же меня об этом попросил?
   -- Сдаюсь! -- со смехом произнёс дроу, поднимая руки. -- Сдаюсь, сдаюсь!
   -- Зачем тебе это было нужно, а? Он ведь до сих пор в себя не пришёл, ты знаешь об этом? Мне пришлось вызвать целителя...
   -- Ты просто не помнишь, как сам приходил в себя после первого раза со мной, -- отмахнулся дроу.
   -- После первого настоящего раза, ты хочешь сказать? -- усмехнулся владыка Веллариэля. -- Ты меня просто загонял...
   -- Хороший жеребчик, -- любовник потрепал его по светлой шевелюре и рассмеялся, уворачиваясь от подушки. -- Тебе не нужно знать, что с Трионом, Линиэль, -- произнёс он уже другим, серьёзным и загадочно-печальным тоном. -- Я разберусь с мальчишкой сам.
   -- Я так ему и сказал, -- кивнул Линиэль. -- Но ты же понимаешь...
   -- Понимаю, -- тоскливо усмехнулся дроу. -- Понимаю.
   Линиэль с трудом встал на ноги, покачнулся, удерживая равновесие, подошёл к креслу, на спинке которого висел шёлковый халат. Обернулся, затягивая пояс в узел.
   -- Вортон... ты же придёшь ко мне опять... сегодня ночью?
  
  

Tabula rasa (Белый лист (лат.))

  
   -- Вортон! Что это значит?! Почему Ли... правитель, ничего мне не объясняя, ссылался на тебя?
   Трион был в ярости. Линиэль продержал его в своей комнате три дня -- три дня не выпускал его из кровати.
   -- Ну... а что? Уж досыта?
   В глазах Вортон сверкнули весёлые бесенята, и Трион взвыл.
   -- Что?!
   Предок рассмеялся самым беззаботным смехом, но вдруг резко оборвал сам себя.
   -- Нам есть о чём поговорить, Трион. Присядь-ка...
   Тон Вортона был непривычно серьёзен, так что принцу невольно захотелось сесть, вытянуться по струнке и примерно сложить руки на коленях.
   Захотелось, но Трион сдержался и мотнул головой, оставшись стоять.
   -- Трион. Достаточно. Ты слишком увлёкся.
   -- Что ты хочешь этим сказать? -- дроу приподнял бровь, не считая нужным понимать и облегчать предку задачу.
   -- Довольно бездельничать. Довольно хулиганить. И пора менять свои развратные привычки. Хватит спать со всеми подряд! -- объяснил предок на недоуменный взгляд внука. -- У меня есть новость, которая налагает на тебя определённые обязательства.
   -- На меня?!
   -- Да. Ты только что стал кронпринцем.
   Трион испуганно уставился на Вортона.
   -- Кронпринцем? -- непонимающе переспросил он. -- То есть? Что это значит?
   -- Это значит, что у тебя только что родился младший брат. Норрен только что связался со мной. Поздравляю, кронпринц. Теперь это твой титул.
   Трион застыл с каменным выражением лица.
   -- И что? Почему я должен менять свои привычки только потому, что у меня появился младший брат?
   -- Трио-он, -- Вортон недоверчиво протянул его имя, словно не понимая, действительно ли его внук может быть таким глупым или просто старается таковым показаться. -- Ты старший брат. Ты кронпринц. Ты будешь примером. Ты!
   Трион фыркнул и сложил руки на груди.
   -- Ты должен, -- непререкаемым тоном заявил Вортон. -- Это не просьба. У тебя нет выбора.
   Лицо принца задеревенело.
   -- А если я скажу нет?
   -- Ты перестанешь быть принцем дроу. И тебя, скорее всего, изгонят из Сартара, если я достаточно хорошо знаю Норрена. Торрену не нужен такой пример перед глазами.
   -- Торрену? Моему младшему брату?
   В голосе кронпринца скользнула издёвка.
   -- Твоему младшему брату, -- спокойно подтвердил Вортон.
   Трион сжал зубы и отвернулся.
   -- И что я получу взамен? Если я пообещаю вести себя хорошо, -- уточнил он, бросая на предка недовольный взгляд.
   -- Ты требуешь с меня отступные, Трион? -- деланно возмутился предок. -- Разве ты не получил ночь с Линиэлем, как ты и хотел?
   -- Так это ты!..
   Вортон усмехнулся краешком рта, так язвительно, что Трион осёкся.
   -- Полагаю, ты получил даже больше. Ты получил три ночи, разве нет? -- казалось, Вортон сейчас подмигнёт ему и рассмеётся.
   Принц промолчал, краснея, но взгляд не отвёл.
   -- Хорошо. И чего ты ещё хочешь?
   Вортон вовсе не казался ни удивлённым, ни растерянным, ни тем более разозлённым.
   -- Вторую ночь.
   -- Вторую ночь, -- задумчиво протянул Вортон. -- Вторую. И последнюю? -- уточнил он.
   -- И последнюю, -- согласился Трион.
   -- Хорошо.
   -- Я хочу получить её в Сартаре.
   Вортон на мгновение задумался.
   -- По рукам. Но после неё ты начинаешь с чистого листа. Ты хорошо меня понял, Трион?
   -- Да, Вортон. Я понял, -- процедил кронпринц сквозь зубы.
  
   ...Брат был крошечный; он хватался за палец, корчил уморительные мордашки и смешно дрыгал ножками. А ещё он орал так громко, что Трион не мог уснуть даже в собственной комнате. Пришлось ставить "полог безмолвия" -- и вскоре это уже вошло в привычку.
   Вортон сразу же по приезде погрузился в государственные дела, окопавшись в кабинете и не выходя оттуда сутками напролёт. Трион не видел его уже почти три недели, а лорд Шаррен всё так же не являлся пред ясны очи внука, дабы выполнить данное ему обещание.
   Трион тоже уныло ковырялся в документах государственной важности. Оллеро, посвящённый в суть разговора с Вортоном, благоразумно держался подальше от кронпринца, стараясь лишний раз не напоминать о своём существовании. Да и, кажется, он нашёл себе другую игрушку, но Трион не имел ни малейшего представления, кого именно. (Ходили какие-то совершенно невероятные слухи о Дро'Шанети и Королевском Советнике Ро'Шерре, но кронпринц отвергал их как абсолютно нежизнеспособные. Ледяной Эльф? Ага, как же... Соблазнению Сирин не поддавался. Проверено на собственном горьком опыте... мда.)
   Трион всё больше замыкался в себе, стремясь к уединению, начал избегать общества других дроу. Балы и рауты, на которых раньше он чувствовал себя, словно рыба в воде, вдруг потеряли для него свою прелесть.
   Слово, данное лорду Шаррену, жгло его раскалённым железом, не давая покоя. Он обещал "исправиться", "измениться", он обещал стать примером для младшего брата...
   Значит, пора начинать уже сейчас. Взять хотя бы Советника Ро'Шерра, списать с него хладнокровие, сдержанность, выдержку... только поумерить сарказм, а то эта язва уже достала половину Сартара. Да ещё немного властности не помешает. И когда, наконец, лорд Шаррен придёт...
   ...Он не видел деда ещё три недели.
  
   Но всё же Вортон не обманул.
   -- Пришёл расплатиться по долгам? -- язвительно ухмыльнулся Трион.
   Лорд Шаррен склонил голову, разбрасывая с волос блики пламени из тепло потрескивающего камина.
   -- Пришёл разобраться с откупными, -- в тон ему ответил он.
   -- Раздевайся! -- приказал принц -- неожиданно для самого себя, и уж точно неожиданно для Вортона.
   Но предок недолго изображал изумление. Он покорно исполнил приказ -- ну да, приказ.
   Триона пьянила не испытанное доселе чувство власти над партнёром. Пьянило не хуже вина...
   Принц плеснул в себе бокал густой алой жидкости из кувшина с изящным длинным горлышком.
   -- Ложись на кровать.
   Следующая мысль -- связать Вортона -- начала незамедлительно претворятся в жизнь.
   "О боги и Демиурги, что я делаю?!" -- взмолился где-то внутри крошечный разумный Трион, мгновенно раздавленный новым: властолюбивым, повелительным, не согласным подчиняться, но любящим приказывать.
   "Вортон сам виноват; он не должен был ждать так долго... Он не должен был меня менять, это его вина!"
   Лорд Шаррен даже не пытался сопротивляться; он заинтригованно ждал, наблюдая за стараниями внука с любопытно-отстранённым выражением на лице.
   Трион вдруг разозлился; захотелось стереть это равнодушие с его лица, чтобы он стонал, кричал, бился в экстазе...
   Кронпринц затянул последнюю верёвку зубами. Подумать только, а ведь когда-то именно Вортон лично учил его, тогда ещё совсем мальчишку, вязать эти сложные, путанные узлы...
   Трион медленно стянул с себя камзол, неотрывно следя за реакцией лорда Шаррена. Он оставался безучасно-ироничным, только по телу пробежала возбуждённая дрожь, да нижняя часть тела начала реагировать вполне предсказуемо.
   -- Скажи-ка, Вортон, -- протянул Трион, так же неторопливо расстёгивая рубашку. -- А давно ли ты сам был снизу?
   Вортон многозначительно пожал плечами (если учесть, что руки его были связаны над головой, получилось на удивление изящно). Этот жест можно было истрактовать как угодно -- от "думай что хочешь" до "о, даже забыл, как давно" или "не твоё дело, щенок"...
   Трион рыкнул, обидевшись на собственную фантазию, обозвавшую его "щенком". Он освободился от рубашки и сапог, оставшись стоять посреди комнаты босой, в одних бриджах, плотно обтягивающих точёные мускулы ног, стройные бёдра и упругие ягодицы.
   Он специально повертелся перед Вортоном, давая ему лучший обзор. Затем поднял руку и стянул ремешок, перехватывающий волосы. Чёрные пряди небрежно-завораживающе рассыпались по плечам, тяжёлые, ловящие отблески пламени камина.
   Глаза Вортона заблестели, и принцу показалось, что он едва удержался, чтобы не облизнуться.
   Трион сделал неторопливый шаг к кровати; лично ему уже давно было тесно в штанах, но за эти последние полтора месяца Вортон успел преподать ему ещё один ценный урок: терпение.
   Трион склонился над лордом Шарреном, проследив, чтобы его локоны аккуратно коснулись груди любовника. Положил ладонь Вортону на плечо, скользнул по ключицам тонкими длинными пальцами, поднялся вверх по шее...
   Вортон запрокинул голову и прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.
   Трион коснулся нежной кожи под ухом, осторожно помассировал виски, лёгкими касаниями прошёлся по скуле, скользнул к губам.
   Лорд Шаррен послушно приоткрыл рот, впуская пальцы Триона внутрь. Чуть прикусил кончики пальцев, позволил им скользнуть глубже, по нёбу, по внутренней стороне зубов, смачивая слюной...
   Конечно, у Триона была смазка; но в этой игре, первобытно-неумелой, грубоватой, простой, было какое-то особое очарование... и, кажется, Вортон был с ним полностью согласен.
   Он безропотно позволил внуку ввести его пальцы; Трион ласкал грудь и живот своего покорно расслабившегося любовника, рисуя пальцами замысловатые фантастические узоры; когда линия прошла над самым соском, Вортон дёрнулся, как от удара, но с его приоткрытого губ не сорвалось ни звука.
   Трион игрался с пальцами, с кожей Шаррена. Для него это было впервые, обычно он сам сдавался "на милость победителя". Иногда даже позволял себя связывать... Но он несколько раз пытался также вести, самостоятельно оседлав любовника. Но Оллеро в постели был слишком агрессивен, чтобы согласиться, чтобы его объезжали, словно дикую лошадь.
   Поэтому сейчас Трион наслаждался безграничной властью над связанным, почти полностью обездвиженным Вортоном, трепещущим под его руками.
   Трион неожиданно точно определил слабое место лорда Шаррена -- и мгновенно воспользовался этим, шаловливо шевельнув пальцами. Вортон выгнулся дугой.
   -- Здесь, -- утвердительно заявил Трион -- и тело под ним подтвердило его слова новой волной дрожи.
   Трион нагнулся, заглядывая Вортону в затуманенные глаза, и вдруг больно прикусил кожу над левым соском. С губ лорд Шаррена слетел судорожный вздох, и он неожиданно кончил, заливая свой живот и грудь Триона белой вязкой жидкостью.
   Трион изумлённо захлопал глазами, а Вортон облизнулся, глядя на внука чуть более осмысленным взглядом.
   И вдруг неожиданно хрипло, весело расхохотался.
  
   ...Трион лежал на сбитых простынях, пытаясь отдышаться. Дыхание никак не желало восстанавливаться; принц никогда не думал, что быть сверху так утомительно...
   А Вортон, не дожидаясь, пока внучёк придёт в себя, лёгкой походкой покинул комнату. Будто не его только что отодрали несколько раз подряд. А Трион ведь не сдерживался...
   Кронпринц погрузился в унылые раздумья. Мысли немного туманились, путались, сливаясь в один большой размытый вихрь, искристый и беззвучный -- ему та ки не удалось вырвать из лорда Шаррена ни крика, ни даже стона. Потрясающая выдержка...
   Память обжигали образы: совсем недавние, ещё такие близкие... Вот он смотрит на распластавшегося под ним, связанного, залитого собственным семенем и ещё равномерно вздрагивающего от возбуждения предка -- и не может понять причину его веселья.
   -- Ах, мой мальчик, -- бормочет лорд Шаррен сквозь счастливые слёзы. -- Мой милый мальчик... Ты ещё так юн... ну надо же...
   И заливается смехом вновь и вновь.
   А когда немного успокаивается -- приказывает:
   -- Развяжи-ка меня, Трион.
   И принц послушно распутывает лорда Шаррена -- потому что вся агрессия, вся властность, весь кураж в нём исчезли, сменившись уже привычным ощущением роли подчиняющегося.
   ...И вот уже Вортон одевается, по-юношески стройный, беловолосый, в свете камина кажущийся ещё миниатюрней, чем обычно...
   ... и вскоре кронпринц остаётся один.
   -- Я понял, -- шепчет Трион в пустоту комнаты, усмехаясь уголками рта. -- Значит, с белого листа?..
  

КОНЕЦ СВЕТЛОЭЛЬФИЙСКОГО ЦИКЛА

  
  
  

Возвращение к тёмноэльфийскому циклу

Quasi (Квази, якобы, мнимый (лат.))

Cave! (Будь осторожен! Остерегайся! (лат.))

  
   -- Советник? У вас найдётся минуточка?
   Сирин бросил быстрый взгляд через плечо и коротко кивнул.
   -- Конечно. Следуйте за мной, лорд Дро'Шанети, -- он пошёл вперёд, чувствуя между лопатками тяжёлый взгляд.
   Он знал этот взгляд; он знал, зачем Оллеро позвал его; он знал, что опять не сможет отказать...
   И не ошибся. Дро'Шанети прижал его к двери, едва он успел шагнуть в комнату, до боли впиваясь в его рот, буквально насилуя своим языком.
   -- Оллеро, дурак, пусти, -- прошипел Советник, едва представилась возможность говорить. -- Ты можешь хоть раз быть поласковее?
   -- Поласковее? -- дроу грубовато хохотнул. -- Ты хочешь, чтобы я целовал тебя медленно, словно девушку? Чтобы каждый раз уламывал, перед тем как затащить в постель?..
   -- Не в этом дело, -- Сирин поморщился; сравнение с девушкой не задевало, скорее надоедало. -- Я вообще не уверен, что ты умеешь...
   -- Умею -- что?
   -- Быть нежным, -- ехидно ухмыльнулся Советник. -- То ли забыл, то ли никогда и не умел.
   Оллеро на минуту задумался.
   -- Хорошо, договорились.
   -- Что?
   -- Договорились. Сегодня я буду нежным... но тогда не проси, чтобы я перестал, -- хищно осклабился он, показывая белоснежные зубы.
   Сирин с изумлением уставился ему в рот. Это что, угроза?..
  
   ...И очень зря он тогда согласился, потому что сейчас он сходил с ума.
   -- Ол... ле... -- он пытался договорить фразу уже добрых минут пятнадцать, -- ты говорил... нежным... а не... трэш фа... ааа!
   Советник никогда не думал, что пытка может быть такой изощрённой, такой жестокой, такой невероятно, мучительно сладкой. Такой медленной.
   Демоны бы побрали этого Оллеро, он издевался над Сирином как хотел, а Сирин, связанный собственным словом, не мог даже попросить его остановиться. Сколько раз Оллеро успел его сегодня поиметь, так и этак? Сколько раз сменил позу? Пятнадцать? Шестнадцать? Трэш, он потерял счёт после третьей. И ни разу -- ублюдок! -- не дал ему кончить. Да и сам, похоже, тоже...
   Ммм!
   О да, он был очень нежным. Чрезвычайно. Слишком нежным, такого просто не могло быть, чтобы яростный, агрессивный, словно превращающийся в зверя Оллеро мог быть настолько терпеливым. Он словно точно знал, что нужно сделать, чтобы почти -- почти! И всё же не дать долгожданной разрядки.
   Сирин дёргался в крепкой хватке любовника, дрожал, метался, бился, словно пойманная в силки птица. Ему казалось, Оллеро вывернул его наизнанку; кожу пекло словно раскалённым железом, простыни под ним были мокрыми от пота, горло першило и жгло.
   Он сейчас продал бы душу за глоток воды...
   Пытка продолжалась -- неспешная, извращённо-мягкая... в глазах Оллеро плескался огонёк удовольствия: так палач медленно режет свою жертву на ленточки, искренне наслаждаясь её болью, её мучительными стонами и криками.
   Сирин провалился в спасительную темноту -- опять, уже в третий раз, и снова ненадолго. Дро'Шанети одним поглаживанием мог привести его в себя -- и сразу же заставить изогнуться от волны терпкого наслаждения.
   О боги... да когда же это закончится?!
  
   ...Трэш фар'рэхт, это что? Крепатура?!
   Да у него крепатуры не было уже несколько столетий! Он давно перестал уставать на тренировках, но это...
   -- А ведь я предупреждал, -- болезненно усмехнулся Оллеро, наблюдая за страданиями любовника.
   Ему, похоже, тоже было больно.
   -- Я думал... -- начал Сирин и едва не согнулся пополам от боли; пришлось продолжать шёпотом. -- Я думал, что ты слишком агрессивен, когда занимаешься сексом. Теперь я понимаю, почему, -- из его груди вырвался короткий смешок, и вслед за ним -- стон боли. -- Если ты вот так трахаешься, тебе надо на лбу написать: "Осторожно, особо опасен. В постель не пускать"...
   Советник замолчал, давая Дро'Шанети возможность оценить предложение.
   -- В следующий раз ломаться не будешь, -- огрызнулся Оллеро, переворачиваясь на спину.
   -- На твоём месте я бы не был так уверен, -- задумчиво пробормотал Сирин, рассматривая засос у левого соска. -- Может, я вообще не захочу иметь с тобой дела?
   -- Да?
   В голосе Дро'Шанети скользнули шальные нотки, и Советник поднял глаза, встречаясь с оценивающим взглядом.
   -- Оллеро, ты что задумал? -- подозрительно осведомился Сирин, пытаясь отползти подальше или хотя бы дотянуться до чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. -- Да что бы ни задумал -- не надо! -- взвизгнул он, когда Дро'Шанети схватил его поперёк спины и подмял под себя.
   -- Собираюсь проверить, настолько ли крепок Королевский Советник Ро'Шерр, как говорят, -- в его глазах разгорался азартный огонёк, пока он связывал руки Сирина -- простынями, за неимением лучшего варианта. -- Нежность, похоже, тебе не очень понравилась. Так что займёмся основной программой.
   Сирин успел только сцепить зубы.
   ...На следующее утро король попытался найти своего Советника, так и не явившегося на Совет. Спустя час ему пришлось бросить бесплодные поиски. И на замену Сирину потопал злой, как тысяча демонов, сорванный прямо с тренировки Трион.
  
  

A la guerre comme a la guerre (На войне, как на войне (фр.))

  
   -- Ваше Высочество. Это война, -- Советник склонил голову, однако жест вышел скорее презрительным, чем хоть сколько-нибудь вежливым.
   Трион не понимал причины, однако Сирин уже несколько раз делал достаточно прозрачные, недвусмысленные намёки, пытаясь затащить кронпринца в свою постель. Все попытки закончились полнейшим провалом, и после того, как Трион открыто осадил Советника, тот так же откровенно заявил о своих планах.
   -- Ваше Высочество, вы всё равно будете в моей постели.
   Трион подозревал за этим Оллеро; по крайней мере, это было очень похоже на его стиль. Бесконечные споры, пари, игры -- наверняка его рук дело...
  
   И началась скрытая война. Советник не упускал ни единого шанса, всеми доступными средствами пытаясь совратить кронпринца.
   Трион держался. О, Сирин был весьма соблазнителен -- и не гнушался никаких средств. Однажды он застал Советника в полуобнажённом виде в коридоре рядом со своими покоями в объятиях Оллеро; оба ухмыльнулись настолько многозначительно, что не оставалось сомнений: если его друг не зачинщик, то как минимум замешан.
   В следующий раз Сирин был у его покоев примерно в том же виде, но уже один. Трион проигнорировал соблазнительно обнажённое плечо, небрежно распахнутую рубаху и общерастрёпанный вид, хотя очень хотелось схватить его за грудки, втащить в свои покои, поставить на колени и отодрать всеми известными способами...
   Вместо этого кронпринц окинул Советника суровым взглядом и бросил довольно обидную реплику о его неподобающем виде. Впрочем, Сирин на неё никак не отреагировал, только томно потянулся и убрался восвояси, при этом так пошло покачивая бёдрами, что Трион заперся в своей комнате и полчаса посвятил тому, чтобы изгнать из головы все мысли о стройных бёдрах и чувственных губах.
   На советах теперь он садился как можно дальше от Ро'Шерра -- и, соответственно, короля. Отец недовольно на него косился, но и только; ему не было дела до приватных разборок, лишь бы они происходили вне залы совещаний.
   А стычки происходили всё чаще. Ещё спустя неделю кронпринц нашёл Сирина в своих покоях в полном неглиже, гордо восседающим в одном из кресел с видом победителя, с бокалом янтарно-солнечного вина в руках.
   -- Советник?
   -- Ваше Высочетсво, -- Сирин отсалютовал бокалом и закинул ноги на низкий столик.
   Трион был удивлён даже не тем, что он посмел заявиться сюда, да ещё и предстать перед хозяином покоев в таком виде, но тем, что он сумел вскрыть многочисленные защитные чары.
   -- Видите ли, мне несколько надоело бегать за вами... То есть вначале это было довольно забавно, однако всему есть свой предел, -- он изящно выгнулся в кресле, подставляя под ошеломлённый взгляд кронпринца точёные ноги, тонкие сильные руки, стройные бока, перламутровую кожу... -- Я предпочёл бы, чтобы всё произошло быстро, -- добавил он, усмехаясь жадному блеску в глазах Триона.
   Кронпринц опустился в кресло напротив, подхватил со столика бутылку и второй бокал, щедро плеснул себе вина и залпом выпил.
   -- Советник, вы зря стараетесь, -- холодно произнёс Трион, отставляя бокал в сторону. -- Ваши чары на меня не действуют.
   Сирин коварно ухмыльнулся -- и по спине кронпринца побежали крупные подозрительные мурашки. Неужели он где-то просчитался? Неужели Сирин уже успел что-то...
   -- Всего доброго, Советник, -- Трион попытался резко подняться из кресла, но ноги почему-то стали мягкими, непослушными, и он рухнул обратно.
   Сразу вслед за этим стало жарко; захотелось раздеться. Ещё больше захотелось, чтобы его раздели, желательно Сирин и желательно как можно скорее...
   -- Не спешите так, Ваше Высочество, -- протянул Советник, аккуратно ставя тонконогий нетронутый бокал на столик. -- Наша маленькая игра только началась...
   Он неуловимым изящным движением перетёк на ноги и в мгновение ока оказался на коленях кронпринца. Его пальцы скользнули по скулам, вниз по шее к вырезу рубашки, быстро справились с верхними пуговицами...
   -- Ваше Высочество, врать нехорошо, -- промурлыкал Советник на ухо Триону, поёрзав на его коленях.
   Трион пытался сообразить, что происходит, но голова туманно гудела, а по телу неторопливыми волнами прокатывал жар.
   -- Что... ты что-то в вино... добавил, -- выдохнул он с равномерными паузами, едва не теряя сознание от невообразимо жгучего желания.
   Кровь отлила от головы, устремляясь вниз; если бы Сирин ловко не освободил его из плена тесных штанов, они бы просто-напросто треснули.
   -- Возможно, -- охотно согласился Советник, лизнув его ухо. -- На войне и в постели все средства хороши...
   Трион услышал сдавленный стон, и только спустя мгновение понял, что этот стон принадлежал ему. Сирин стискивал его член, свободной рукой шаря по груди кронпринца.
   -- Ну же, Ваше Высочество. Не разочаровывайте меня, -- его дыхание опалило щёку. -- Лорд Дро'Шанети очень вас хвалил...
   Трион рыкнул, предпринимая ещё одну попытку встать -- на этот раз удачную, -- и подхватывая Советника под узкую задницу. В кровать они рухнули с такой силой, что резные ножки подогнулись.
   Едва кронпринц овладел Сирином, в паху словно что-то взорвалось. Он кончил, но даже не думал на этом останавливаться.
   Происходящее доходило до принца медленно, словно сквозь туманную дымку: стоны Советника, собственное озлобленное, страстное рычание, жалобный скрип кровати...
   Трион дождался, пока Сирин изольётся, содрогаясь в сладком экстазе, и перевернул его на живот. Голова слегка прояснилась -- и на этот раз он был осторожно-медлительным, аккуратным, дразнящим. Он хотел отомстить Советнику за то, какие методы он использовал в достижении целей.
   ...Сирин дрожал. Его зубы стучали, словно ему было холодно. На самом деле Трион измывался над ним, умело доводя до предела и отступая -- так, как когда-то его учил Вортон. Кронпринц вспомнил, как он сам умолял лорда Шаррена дать ему кончить -- и он намеревался дождаться, когда услышит мольбы Советника...
  
   -- Я больше никогда не буду с вами спать, Ваше Высочество.
   Трион ухмыльнулся, перекатываясь на бок.
   -- Сирин, зачем тебе это вообще понадобилось?
   Советник посмотрел на Триона долгим сомневающимся взглядом, будто пытаясь решить, стоит ли ему рассказывать -- или лучше будет промолчать?
   -- Я дал слово, -- наконец произнёс он. -- А за свои слова я привык отвечать.
   Кронпринц окликнул Сирина, когда он был уже у двери.
   -- Советник! Ты же понимаешь, что наша "война" ещё не окончена?
   Сирин лукаво усмехнулся.
   -- Буду с нетерпением ждать вашего хода, Ваше Высочество!
  
   Однако соблазнение Сирина оказалось задачей невыполнимой. Трион ни разу не смог поймать его на слабости: вечно холодный, надменно-язвительный, немного напыщенный, безумно раздражающий... Не за что было его зацепить.
   Оллеро сдавленно хохотал, наблюдая за тщетными потугами кронпринца и наконец, после одного особенно неудачного случая, включавшего в себя новую шёлковую рубашку, рукоятки парных клинков, мёд и совершенно фантастичное и весьма болезненное падение с гарр'краши, пожалел друга:
   -- Ты объявил бы пока временное перемирие. Сирин слишком зациклен на победе, у такого как он тебе не выиграть. Пока не выиграть, -- уточнил он, наблюдая за темнеющими от гнева глазами Триона.
   Кронпринц наблюдал, как Дро'Шанети небрежным жестом, мимоходом погладил Сирина по бёдрам.
   "Я больше никогда не буду с вами спать, Ваше Высочество."
   -- Действительно, Советник, -- пробормотал Трион, наблюдая за спиной Сирина с рассыпанными по ней мелкими серебряными косичками. -- Я запомню, что ты отвечаешь за свои слова.
  
  

Vis maior (Непреодолимая сила (лат.))

  
   -- Ты вообще хоть что-нибудь замечаешь?
   Оллеро мерил кронпринца подозрительным взглядом.
   -- О чём конкретно ты говоришь? -- невозмутимо ответил Трион.
   Он знал, о чём идёт речь: вот уже неделю Торрен не давал ему прохода. Он всячески пытался обратить на себя внимание, заинтересовать или даже соблазнить старшего брата. Трион делал вид, что не понимает.
   -- О ком, Трион, о ком! Торрен с ума сходит!
   -- Что? -- переспросил кронпринц, на минуту отрывая взгляд от бумаг.
   -- Торрен, твой младший брат! -- взорвался Оллеро. -- Помнишь такого? Так вот он в тебя влюблён. Ты не мог не заметить!
   -- Я заметил.
   -- И что ты собираешься предпринять?
   Трион пожал плечами. У него были заботы гораздо более важные, и первая любовь младшего братца, пусть даже направленная на него самого, была наименьшей из его проблем.
   -- Собираюсь пойти на совет. Король хочет обсудить новый союз с Веллариэлем. На данный момент ситуация слишком невыгодна для обеих сторон, необходимо разработать условия первоначальной договорённости, хотя бы в торговле и...
   -- Трион! Я имел в виду, что ты собираешься делать в отношении Торрена!
   Кронпринц лишь молча поднял брови.
  
   Торрен отчаянно следил глазами за старшим братом. Трион о чём-то заумно рассуждал, расписывая радужные перспективы, ждущие Сартар в случае заключения договора со светлыми...
   Младший принц не слушал вовсе. Он уже давно научился на советах переключаться на собственные мысли, фоновым шумом пропуская всё остальное мимо ушей. Зато наблюдать за гибким сильным телом брата было настоящим наслаждением -- и одновременно мукой, так как оно, это тело, было абсолютно недостижимо.
   Но его терпение было на исходе -- и Торрен решил пойти ва-банк.
   -- Трион, мне нужно с тобой поговорить, -- он абсолютно бесцеремонным образом захлопнул за собой дверь кабинета и нахально накинул "полог безмолвия". -- Чтобы нам не мешали, -- объяснил он ошарашенному Триону.
   -- Торрен, мне нужно работать, -- устало произнёс кронпринц, утыкаясь носом в бумаги. -- Меня не интересуют твои мелкие проблемы. Давай отложим их на потом.
   Его голос был не вопросительным: Трион безапелляционно приказал брату выйти вон.
   Ещё бы кто его послушал.
   -- Нет, ты выслушаешь меня сейчас, -- кронпринц вскинул голову: в голосе брата была злоба. -- Мне уже надоело бегать за тобой, чтобы просто поговорить!.. А знаешь, говорить я не намерен.
   Торрен прошагал к Триону, схватил его за плечо и опрокинул старшего брата на пол вместе с креслом.
   -- Ты совсем ошалел?! -- взревел кронпринц, пытаясь встать -- и был немедленно придавлен Тореном к полу. -- Торрен, -- в его голосе прорезались сладкие нотки, обычно предвещавшие скорое убийство. -- Будь добр. Слезь. С меня. Немедленно.
   А ещё он говорил короткими рублеными фразами, что обычно предвещало смерть не только близкую, но и чрезвычайно болезненную.
   -- И не подумаю, -- вместо того, чтобы исполнить приказ брата -- именно приказ! -- Торрен вцепился в рубашку на груди Триона и наклонился к самому его носу. -- Ты не имеешь права мне приказывать. Я не твой подчинённый. Я принц, и я буду делать то, что мне заблагорассудится!
   С этими словами во все стороны полетели пуговицы. Торрен яростно боролся с пряжкой на брюках брата.
   -- Ты... с ума... сошёл... -- сдавленным голосом пробормотал Трион. Он всё ещё не мог поверить, что младший братец решился, что сейчас он сидит на нём верхом и раздевает его, что сейчас он...
   Всё, поздно. Тонкие пальцы взялись за его член, и он немедленно отреагировал положенным образом. Трион сцепил зубы как раз вовремя, чтобы сдержать стон, рвущийся из горла.
   -- Торрен... ты! -- он задохнулся от возмущения, в его глазах пылала ярость, но руки, которыми он пытался столкнуть с себя брата, внезапно ослабели.
   Дело обернулось ещё хуже, когда Трион почувствовал, как на его члене сжимаются губы. Торрен был неумел и неуклюж, зато очень старался, и кронпринц нехотя вынужден был признать, что у мальчишки имеется определённый потенциал.
   Он кончил, изливаясь в рот брата тягучей белой спермой. Выдохнул, на мгновение расслабляясь... и в ужасе уставился на начавшего раздеваться младшего.
   -- Торрен, ты что?..
   -- Но ты ведь не думал, что всё вот так закончится, правда? Трион, -- мальчишка ухмыльнулся, стягивая брюки.
   Вообще-то получилось довольно эротично, в этом тоже приходилось признаться, хотя бы самому себе. Трион ужаснулся: сколько уже у него не было секса? Два года? Три?.. Трэш, какого демона он корчил из себя праведника, ведь сейчас он не может даже отказать собственному брату!
   Торрен, тем временем освободившийся от штанов и оставшийся в одной рубашке, облизал пальцы и начал сам себя готовить. Очевидно, он был согласен с пассивной ролью...
   "И почему говорят, что этот мальчишка похож на меня? -- взъерепенился Трион, наблюдая за тем, как младший братец болезненно скривился, выдёргивая из себя пальцы. -- Ничуть!"
   В следующее мгновение ему пришлось зажмуриться: из глаз брызнули искры.
   -- Трэш... Торрен, ты что... демоны тебя раздери, я что, у тебя первый?!
   Торрен глухо застонал, откинул голову -- по плечам рассыпались чёрные волосы. Трион сжал зубы, наблюдая, как по его щекам катятся прозрачные слёзы, как он выгибается крутой дугой -- и застонал тоже.
   Наслаждение не заставило себя долго ждать, взрываясь перед глазами разноцветными фейерверками. Трион сквозь туман увидел, как Торрен заваливается набок, тяжело дыша; на лбу лежали мокрые слипшиеся пряди.
   -- Тор... ты как?
   Братишка застонал, с трудом разлепляя глаза.
   -- Ну что? Оно того стоило?
   -- С... ай... стоило, -- выговорил Торрен. -- Твои глаза сейчас... стоят.
   Трион замер, удивлённо приподняв брови. Вздохнул, перекатился на живот, встал на четвереньки.
   Каким-то непостижимым образом мальчишка умудрился вымотать даже его. Интересно, каково сейчас ему самому?
   -- Поднимайся, -- резко приказал он, поправляя одежду. С сожалением оглядел порванную рубашку. -- Торрен, вставай, тебе нельзя здесь оставаться!
   Младший с трудом приподнялся на локтях.
   -- Ты жестокий, брат, -- процедил он сквозь зубы. -- Не дашь даже отдохнуть?
   -- Я тут ни при чём. Ты сам пришёл, -- Трион надменно вскинул голову. -- Ты получил что хотел... теперь уходи.
   Торрен прокряхтел что-то невразумительное (и, кажется, нецензурное -- кронпринц не вслушивался). Небрежно оделся.
   Оглянулся уже с порога.
   -- Я так всё не оставлю, брат.
   -- Я запомню, -- кивнул Трион захлопнувшейся двери.
  
  

Quod non licet, acrius urit (Запретный плод сладок (лат. недозволенное притягивает сильнее))

  
   -- Я не отступлюсь, Трион, даже не надейся!
   Торрен, запыхавшийся, красный, стоял перед ним, сжав кулаки.
   Трион пожал плечами и прошёл мимо; огибая брата, он задел его плечом. Торрен напряжённо вздрогнул.
   -- Трион! Трэш...
   В голосе младшего принца прорезалась боль. Трион на мгновение приостановился.
   "Так будет лучше, -- прошептал он сам себе и вновь ускорил шаг. -- Так будет..."
   -- ...не отступлюсь...
   Позади слышались задушенные всхлипы.
  
   Торрен таскался за ним уже третью неделю. Он ныл; он плакал; он стоял на коленях, умоляя "ещё хоть раз" взять его.
   Трион только фыркал, прекрасно понимая, чем закончится этот "раз".
   Торрен вновь пытался применить силу и использовать эффект неожиданности -- неудачно, кронпринц с того дня был настороже.
   Он угрожал, запугивал, шантажировал и соблазнял. Торрен признавался в любви, пытаясь смягчить сердце брата... Увы. Ни один из методов не сработал: кронпринц держал себя в руках и не подавал виду, что замечает старания брата.
   Но Торрен сдаваться не собирался. Чем недоступнее был брат -- тем сильнее он его хотел. И он снова и снова бросался на приступ невозмутимой отстранённости Триона, пытаясь пробудить в нём какие угодно чувства -- от нежности и страсти до неукротимой ярости.
   Рано или поздно сдаётся любая крепость.
   Трион сдался поздно, но и он всё же сложил оружие. Ему надоело избегать брата: это доставляло массу мелких, но весьма неприятных неудобств. Ему надоело, что Торрен постоянно мешает ему сосредоточиться на решении важных государственных проблем. Ему безумно надоели косые взгляды придворных и недовольные реплики отца.
   И ещё ему, кажется, становилось любопытно...Как долго продержится так называемая "любовь"? Как долго сможет его братишка переносить унижение и боль? Как долго займёт у него выучить тот же урок, который когда-то преподал кронпринцу Вортон?..
   ...Торрен крутился в его кабинете. Сегодня его тактикой была раздражающая соблазнительность -- ничего нового, но, по крайней мере, это срабатывало хоть отчасти.
   -- Знаешь, Торрен, -- задумчиво протянул Трион, положив подбородок на скрещенные пальцы, -- мне уже твои выходки набили оскомину...
   -- Ты знаешь, как положить этому конец, Трион, -- насмешливо отозвался Торрен.
   Он сидел в кресле, небрежно закинув ногу на ногу. Ворот рубашки был слегка распахнут, так, чтобы можно было любоваться высокой шеей и изящными белыми ключицами.
   -- Знаю, -- кронпринц скользнул по фигуре младшего брата взглядом, изобразил вздох и тяжёлую работу мысли. -- Хорошо. Я заключу с тобой договор.
   Младший принц замер.
   -- Договор? -- осторожно переспросил он, словно боясь спугнуть удачу.
   -- Договор, -- подтвердил Трион. -- Я сделаю так, как ты хочешь... Я возьму тебя. А ты перестанешь мешаться под ногами, когда я работаю.
   Торрен встал, прошёлся по кабинету, остановился перед братом, заложив руки за спину. Открыл рот, намереваясь что-то сказать -- и передумал, вновь нервно заходив по комнате. Затем уселся на пол рядом с креслом Триона, уткнулся носом в колени и затих.
   Через несколько минут послышался настороженный вопрос:
   -- И всё?
   Кронпринц кивнул.
   -- Оплату вперёд, -- категорично заявил Торрен.
   Трион поперхнулся вдохом.
   -- Чего?!
   -- Оплату вперёд! -- твёрдо повторил младший принц, нахмурив тонкие брови.
   Трион мгновение колебался.
   -- Подойди.
   Торрен с готовностью вскочил на ноги.
   Кронпринц толкнул младшего брата к столу, взялся за ремень на его брюках и резко рванул на себя. Сдёрнул штаны, спуская их до колен.
   -- Видишь? -- хрипловато прошептал Торрен с победным блеском в глазах. -- Одних твоих слов было достаточно, чтобы возбудить меня.
   -- Помолчи, -- приказал кронпринц, разворачивая его спиной к себе.
   Изо рта младшего брата вылетел стон; Трион ухмыльнулся.
   Он собирался точно выполнить условия соглашения: отыметь Торрена. Но договорённость не включала в себя доставление ему удовольствия.
   -- Трион... айй! Больно... Три...!
   Кронпринц молча ткнул младшего носом в бумаги, придерживая его за бёдра, и принялся яростно вбиваться в него. Торрен закричал, и Трион пожалел, что не поставил на кабинет "полог безмолвия". Пришлось заткнуть мальчишке рот, чтобы так не орал.
   Он кончил довольно быстро -- в последние недели совсем не хватало времени, которое можно было бы уделить собственным интимным потребностям.
   Торрен лежал на столе беззвучно и без движения, пока Трион приводил себя в порядок.
   -- Выметайся, -- жёстко приказал кронпринц, затягивая брючный ремень.
   Брат повиновался. Он едва держался на ногах -- было заметно, что колени у него подгибаются. Трион на мгновение остановил глаза на фигуре брата -- и отвёл взгляд.
   Принц кое-как доковылял до двери. Выглядел он откровенно плохо; на неопрятной, помятой рубашке виднелись несколько кровавых пятен.
   -- Придёшь сегодня вечером в мою комнату. А теперь -- вон! -- рявкнул кронпринц.
   В уже закрывшуюся дверь.
  
  

Respondeat superior (Отвечает старший (лат.))

  
   Торрен пришёл -- радостный, послушный. Он не проронил ни звука, только по его лицу блуждала рассеянная улыбка.
   -- Раздевайся.
   Младший принц покорно стянул рубашку, сапоги, бриджи...
   -- Ложись.
   Он безропотно выполнил и этот приказ.
   Сжал зубы, когда Трион без подготовки и смазки вошёл в него, безмолвно вытерпел насмешки, касающиеся неопытности, и фразу, брошенную, едва брат успел кончить.
   -- В следующий раз подготовишься заблаговременно, если не хочешь, чтобы было больно.
   И только когда Трион встал, завернувшись в длинный халат, и бросил "Уходи", он приподнялся на локтях.
   -- Ты не позволишь мне остаться? -- спросил он умоляющим голосом.
   Трион бросил на него жёсткий, колючий взгляд и повторил:
   -- Уходи.
   И Торрен снова повиновался -- так же безмолвно, беззвучно. Собрал свою одежду и вышел, чтобы за мягко прикрытой дверью разрыдаться горькими, злыми, жгучими слезами.
  
   Радость Торрена угасала с каждым днём: Трион держал слово, но и только. Младший принц приходил по его зову почти каждую ночь, и брат раскладывал его по кровати и честно выполнял договор, трахая, пока у него самого не начинала носом идти кровь. Несколько раз наутро вся кровать оказывалась залита кровью обоих принцев. В такие дни Торрен откровенно боялся старшего брата.
   После первого раза он иногда оставлял его у себя до утра -- если мог позволить себе подремать до полудня. Тогда утро превращалось в невыносимую пытку, потому что Трион, выспавшийся и полный сил, отменно злой, был гораздо хуже Триона уставшего, пусть и раздражённого.
   Торрен уже и сам был не рад их с Трионом договору -- но как он мог его разорвать? Прийти и сдаться? А Трион -- он ведь потом будет осыпать его насмешками, он больше никогда, никогда ему не поверит! И Торрен упустит единственный шанс на место в его сердце.
   Торрен закатывал истерики, пытаясь добиться от брата хоть каких-то эмоций. Он кричал так громко, что даже "полог безмолвия" приходилось набрасывать трижды -- заклинание не выдерживало таких бурных сцен.
   У него появилась привычка -- вскакивать утром раньше Триона и убираться подальше, только бы не подворачиваться ему со сна.
   ...И уже потом, издали, наблюдать, как он просыпается.
  
   Но это удавалось не всегда.
   Торрен медленно открыл глаза -- за окном было утро, холодное, серое. А в спину упирался взгляд.
   -- Трион?! -- Торрен выпрыгнул из кровати, захватывая с собой обширную простыню. -- Ты проснулся?
   Кронпринц лениво перевернулся на спину, не отрывая глаз от кутающегося брата.
   -- Когда уже тебе надоест?.. -- тихо спросил он.
   Торрен сжал зубы -- брат словно отвесил ему оплеуху.
   Он предлагает ему сдаться?!
   -- Ты сам виноват, сам! -- взвизгнул Торрен. -- Если бы ты просто отымел меня и бросил, я бы пережил! А так -- ты корчил недоступность, а потом сам приказывал прийти! Этот твой "договор... Ты брал меня, когда и как хотел! Ты играл со мной и даже не подумал о том, что я чувствую! Безжалостный ублюдок, ты даже не знаешь, что мне довелось пережить!
   "А ты знаешь?"
   Трион горько усмехнулся. Его братец даже не подозревал, что пришлось пережить ему самому. Сколько горьких уроков получил кронпринц за свою жизнь.
   -- Всё. Бери на себя ответственность за то, что заставил меня влюбиться! Отвечай за это сам...
   -- Что ты несёшь? -- неправдоподобно спокойным голосом произнёс Трион. -- Разве не ты сам явился ко мне, предлагая своё тело? Ты сам доигрался, разве нет?..
   Торрен побледнел.
   Всё было так; он сам пришёл. Он сам отдался. Он не имеет права требовать чего-либо взамен -- ведь ничто не было ему предложено...
   Трион был прав, всегда прав. Ведь Торрен сам каждый раз бросался ему на шею, сам приходил в его комнату по первому слову, чтобы по доброй воле отдаться ему? О какой ответственности он теперь может говорить?!
  
   ...Торрен выскочил за дверь, как был -- в одной простыне, босой, встрёпанный, с красными от слёз глазами и мокрым лицом.
   Трион медленно сел в постели, спустил ноги на пол. Они тут же утонули в пушистом ковре.
   В комнате было холодно. Стоило разжечь камин.
   -- Отвечать должен старший, да? -- тихо рассмеялся Трион и спрятал лицо в ладонях.
   ...Какого демона он делает?..
  
  

Delirium tremens (Белая горячка (лат.))

  
   -- Что? То есть как сбежал?!
   Истерика старшего принца, наследника тёмноэльфийского престола, была короткой, но ёмкой.
   Уже в следующее мгновение королевская сокровищница пострадала на несколько безумно дорогих телепортационных кристаллов, а покои принца опустели, оставляя за собой только жалобно скулящего сэльфинга. Всё-таки ментальная связь -- не шутки, а кронпринц в едва сдерживаемой ярости -- даже зрелище не для слабонервных.
  
   Он нашёлся, куда бы делся. Только почему-то в компании человеческой девчонки и -- о боги и демиурги! -- светлого. Кажется, его звали Дариэль. И он был сыном советника Линиэля? Как-то так.
   Трион сдержался, чтобы не вкатить младшему братцу оплеуху прямо посреди забитого кабака. И даже сдержался от ядовитых комментариев -- насколько это вообще было возможно. По крайней мере, он снизил едкость в своих словах вполовину. Или хотя бы на треть.
   Зато в наспех снятом номере он отвёл душу.
   -- Гадёныш! Ты что это творишь?! -- шипел Трион, со всей силы залепляя младшему полновесную пощёчину. -- Что же ты делаешь, а?..
   Пощёчины и оплеухи сыпались одна за другой; Торрен молчал, покорно подставляя пылающее лицо под гнев старшего брата. В конце-концов, он ведь знал, что так и будет. Он ведь именно этого и добивался...
   -- Щенок! Мелкий паршивец! Дрянь! -- каждое слово сопровождалось хлёстким ударом. -- Развлекается он! Какого лешего я должен тащиться к демонам в преисподнюю, чтобы привести своего братца за руку домой, словно малое неразумное дитя?! Мальчишка!..
   Трион остановился только тогда, когда щёки брата покраснели, а из носа пошла кровь. Торрен размазал её по лицу тыльной стороной руки.
   -- Сбежать надумал? Идиот!.. Трэш! Вытрись! На тебя смотреть противно...
   Трион, презрительно искривив губы, бросил младшему брату платок.
   Белая ткань мгновенно окрасилась красным.
   Очень хотелось поставить его на колени и грубо отыметь -- с кровью, чтобы даже кричать не смог. И чтоб знал, паршивец, за что наказывают...
   Трион с трудом удержался -- вместо этого отвесил последнюю пощёчину и ушёл. Переночевать можно и в комнате человечки. Заодно пусть и разрядку обеспечит.
   ...Это всё её вина.
  
   Торрен смотрел в захлопнувшуюся дверь, не веря своим глазам.
   Его брат ушёл? Просто так -- ушёл?! Оставил его одного, а как же...
   Трэш!
   Изо рта младшего принца неудержимым полились горькие ругательства -- услышь их кто-нибудь, не поверил, что подобное могло слететь с губ высокородного дроу.
   Его прервал нерешительный стук в дверь.
   "Вернулся!" -- мелькнуло в голове.
   Торрен мотнул головой, сгоняя с глаз злые слёзы, и только потом понял -- Трион бы так не стучал. Он вообще не стучал бы -- зашёл, распахивая дверь с ноги, съездил бы по морде, повалил на пол или на кровать и грубо отымел...
   Принц застонал. Именно на это он надеялся, сбегая: вызвать ревность, волнение, желание. А не... вот так.
   В дверь постучали ещё раз, чуть громче. Каким-то образом звук вышел осторожным.
   -- Ну?! -- раздражённо рявкнул Торрен.
   В узком проёме показалась голова светлого.
   -- Ээ... Торрен?
   -- Что в дверях стал? Зайди, -- устало махнул рукой принц и упал в кресло, пряча лицо в ладонях.
   -- Торрен, тебе плохо? -- сразу же испугался Дариэль, влетая в комнату и падая перед ним на колени.
   -- Нет, трэш фар'рэхт, мне хорошо! -- взвизгнул Торрен и расхохотался.
   Это уже слишком походило на истерику.
   -- Что... Трион тебя ругал? -- Дариэль аккуратно положил руку ему на колено. -- Он тебя бил? Что он сделал?!
   Лицо светлого запылало румянцем праведного гнева.
   -- Ничего такого, чего хотелось бы, -- пробормотал Торрен, пряча глаза.
   Его тело горело -- ожидание не оправдалось, но ему требовалась разрядка. Сейчас. Немедленно.
   -- Торрен, а хочешь, я пойду сейчас его разбужу, и мы...
   -- Дариэль... -- он не знал, как сформулировать свою просьбу. -- Дариэль, может... ты мне поможешь?
   -- Только попроси! -- в запале выкрикнул эльф, с готовностью вскакивая на ноги. -- Я... да я...
   -- Дариэль...
   В глазах Торрена была тоска.
   Ну как ему объяснить?!
  
   ...Оказалось, что бутылка вина объясняет гораздо лучше смущённого принца дроу: Дариэль сам полез целоваться. Торрену пришлось только однажды приобнять его за плечи и потереться бедром о колени друга, и дальше всё пошло гладко: светлый тяжело задышал, несмело потыкался носом в его шею, торопливо потискал за задницу, а затем попросту перевернул на живот и со жгучим мальчишеским нетерпением содрал с принца штаны.
   Утро пришло неожиданно быстро: светлеющим за грязным окошком небом и заползающим под одеяло холодом.
   Дариэль сопел, уткнувшись носом в подушку. На его лице была нарисована по-детски широкая улыбка.
   Торрен погладил светлую шевелюру и усмехнулся. Когда он проснётся, будет весело.
   И, наверное, весело будет, когда Трион узнает.
   Трэш, почему Трион действует на него, как сильное вино? Мутится в голове, и он не отвечает за свои поступки. А наутро головная боль, першение в горле и злость -- на него, на себя и на весь мир.
   И ещё -- он стал зависимостью. Без него ни дня, без мыслей о нём -- ни минуты.
   ...Кажется, младший принц тёмноэльфийского престола становится пьяницей.
  
  

Bellum frigidum (Холодная война (лат.))

  
   Трион узнал. Торрен был разочарован -- потому что всё, что он сказал, зайдя в комнату младшего брата и разглядев светлую макушку на подушке рядом с ним, было "Дома поговорим".
   И никакой надежды на ревность. Да, он процедил это сквозь зубы, да, смотрел на младшего брата совершенно уничтожающими глазами.
   Но Торрен не питал иллюзий -- скорее всего, он его отчитает за то, что младший переспал со светлым. Или за то, что попался.
   Фу, трэш!
   Он залпом опрокинул в себя полный бокал вина -- и закашлялся. Дрянь, а не вино, да ещё и с утра пораньше... куда он катится?!
  
   Но ждать так долго -- аж до "дома" -- не пришлось. Трион сорвал на нём свою злость в тот же день, превратив в миловидную светлую эльфийку.
   Торрен визжал, как настоящая девушка, и даже пощёчину закатил по всем правилам. Старший принц только ухмыльнулся; насмешки сыпались с тех пор сплошным потоком -- прямо хоть уши затыкай.
   Но на этом доблестный старший брат не остановился, на следующую ночь затащив в свою постель высоконравственного Дариэля.
   Впрочем, светлый высокой моралью, похоже, всё-таки не обладал и даже особенно не сопротивлялся -- Торрен (а теперь уже Тори) слышал за стенкой подозрительно довольные стоны Дариэля. Кажется, он даже приговаривал нечто вроде "ещё" -- или у младшего принца просто разыгралось бурное воображение, щедро приправленное изрядной толикой ревности?
  
   Нет, не разыгралось: наутро Дариэль выполз из комнаты Триона помятый и виноватый, но глаза то и дело подёргивались мутной пеленой воспоминаний, и губы растекались в блаженной улыбке.
   Торрен мог только бессильно хлопать глазами и пытаться пронять брата нетвёрдыми упрёками.
   -- Ты... почему Дар? Он же... почему не я?!
   Триону это нытьё попросту надоело.
   -- Ладно, -- раздражённо бросил он. -- Раз ты так настаиваешь.
   И угрожающе двинулся в сторону "Тори".
   Торрен похолодел и отпрыгнул от брата.
   -- Н-нет, не сейчас... -- пробормотал он высоким переливчатым голоском эльфийки. -- Не когда я... такой... такая... трэш! Трион...
   Он бросил на старшего брата умоляющий взгляд "Ну почему ты так со мной?!" и бросился вон из комнаты.
   Трион упал обратно в кресле, душа порыв мерзко ухмыльнуться.
   В последнее время издеваться над братцем, вымещая на нём свою злобу, а затем наблюдать, как Торрен не находит себе места от ярости, ревности, отчаяния, доставляло ему искреннее извращённое удовольствие.
  
   Интересы скрестились на Дариэле. Светлый успевал только рот разевать: Трион, не спрашиваясь, тащил его в свою постель, а Тор -- Тори -- завлекала женскими прелестями. Весьма удачно, надо сказать, Триону затем приходилось изматывать его в кровати. Но пока Торрен жался, пытаясь приспособиться к женскому телу, и перекроить свою гордость, мешающую развести-таки светлого на секс, и свои ночи Дар по-прежнему проводил с кронпринцем.
   Человечка сначала недоумевала, потом ошалела, застав однажды полуобнажённого эльфа на коленях перед Трионом в весьма недвусмысленной позе, а затем выкинула фортель, напившись в кабаке и затащив Тори на стол -- танцевать стриптиз.
   Забавное было зрелище. Особенно когда появилась ещё одна пара совершенно круглых глаз -- Сирина Ро'Шерра, который был совсем не против затащить светлую эльфийку в свои покои.
   Торрен сопротивлялся изо всех сил, и холодная война как-то тихо сошла на нет, пока младший принц усердно уворачивался от настойчивого внимания Советника.
   Трион посмеивался, потихоньку отучая Дара от своей постели; игрушка потеряла смысл. Зато любопытно было наблюдать за потугами Ро'Шерра. Что-то подсказывало кронпринцу, что Сирин не остановится, даже когда узнает, что его водит за нос Торрен.
   ...В Веллариэле тоже обещало быть весело. Интересно, произведёт ли девчонка фурор при дворе Линиэля? Должна была. Триону хотелось прибрать её к рукам -- как экзотический фрукт, как редкую книгу, как дорогое оружие...
   Сделать её, что ли, своей диали?..
  
  

Intermezzo (Находящийся посреди, промежуточный (итал.))

  
   Лейна действительно произвела неизгладимое впечатление -- в основной своей наглостью. Торрен тоже -- от улыбки неизвестной прелестной эльфийки все столбенели.
   Сирин рычал, пытаясь охранять своё сокровище.
   Сокровище активно вырывалось из заботливых рук, попутно наставляя Советнику красивых фиолетовых фонарей.
   Трион ухохатывался, с трудом сдерживая икоту.
   Несколько отрезвил инцидент со Снежным Лордом; демонов интриган вновь задумал какую-то пакость, и дядюшка запрятал его в темницу, пока он не успел покалечить кого-нибудь из высоких (и не очень) гостей.
   Кронпринц недоумевал: неужели Майрэль до сих пор пытается застать Линиэля врасплох? И чего Линиэль жмётся, ведь понятно же, чего племянничек пытается добиться этими своими заговорами...
   Кажется, лет эдак 100-150 назад всё было точно так же. Трэш. Может, стоит Майрэлю помочь? Надоело уже раз за разом расхлёбывать эту светлоэльфийскую кашу.
  
   ...Трион не ошибся -- расхлёбывать опять пришлось дроу. Впрочем, и тёмные эльфы немало напроказничали на этот раз; Майрэль сговорился с Дерейлой, и ему даже удалось сбежать из-под стражи дорогого дядюшки... интересно как?
   Сейчас -- в основном стараниями ничего не подозревающей человечки -- он был заперт внизу, в сартарских подвалах. Может, стоит его спросить -- авось пригодятся сведения по тайным ходам Веллариэльского дворца?
   Трион вздохнул; до бала оставалось не больше часа, допросить Майрэля за такой короткий срок вряд ли удастся, а Снежный Лорд конечно так быстро не расколется. Придётся отложить свой визит и сосредоточить своё внимание на шебутной девчонке, никак не желающей становиться его диали.
   И что ей не нравится? Да ведь все самые блистательные дамы Сартара сохнут по нему, а эта... одним словом, человечка.
  
   Почему все от него сбегают? Что за повальная эпидемия? Торрен, теперь вот эта...
   Упрямая девчонка! Да за кого она себя принимает?!
   Трион мчался вслед за несбывшейся диали, нахлёстывая коня, и думал о том, что, пожалуй, посадит её на цепь. Или наконец затащит в постель -- тогда уж она никуда не денется.
   ...Почему эти оболтусы стоят и не пытаются её задержать? Что они вообще здесь делают?!
   И почему вдруг стало так горячо -- и сразу так холодно, словно его запаяли в лёд?..
   В непрозрачный, чёрный лёд...
  
  

Quod tollere velles (Что следует вычеркнуть (лат.))

  
   Дориен Керр'Танн
   -- Дориен, -- я развернулся к своему командиру. -- Всё спокойно?
   -- Да, лорд Дро'Шанети.
   -- Твоя смена заканчивается через полчаса? Выспись хорошенько, ты мне завтра нужен на учениях.
   -- Хорошо.
   Командир королевской стражи исчез в темноте дворцовых коридоров. Я мгновение смотрел ему вслед. Великолепный военный. Блестящий придворный. Любимый командир. Близкий друг Его Высочества кронпринца Триона из правящей династии Д'Орсвит.
   Я восхищался лордом Дро'Шанети...
  
   Эти размышления не покидали меня до тех пор, пока меня не сменил Гирион Тра'Эрн. Я вздохнул с облегчением: ночные посты, скучные и однообразные, всегда утомляли, а если завтра ранний подъём...
   Я знал дорогу до своих покоев наизусть, и поэтому мысли мои бродили далеко от мрачных сартарских коридоров. Однако привычка бродить в тишине на этот раз сыграла со мной злую шутку. Чуткий слух уловил приглушённый смех и сразу вслед за ним -- короткий вскрик и стоны.
   Я напрягся и прислушался. Впереди и направо, из-под двери пробивался свет. Только спустя несколько мгновений мне пришло в голову, что эта дверь ведёт в кабинет Королевского Советника Сирина Ро'Шерра.
   Стон повторился, и я, не раздумывая более, сорвался с места. Скользнув к двери, я заглянул в щель -- и оторопел.
   На столе, посреди неаккуратно разбросанных бумаг, сидел Его Высочество Торрен. Младший принц. Упирался в грудь сидящего в кресле Советника круглой белой пяткой.
   А Ро'Шерр улыбался и жадно впивался губами в нежную кожу.
   Я застыл у щёлки, ошарашенный, сбитый с толку и -- завороженный увиденной мною картиной.
   Принц вновь серебристо рассмеялся, забирая ногу у похабно ухмыляющегося Советника. Ро'Шерр медленно поднялся, нависая над принцем, проводя ладонями по его бёдрам, по спине, по плечам. Тонкие пальцы зарылись в чёрные локоны, поднимая лицо, и Советник мягко накрыл губы принца своими.
   Я судорожно сглотнул, цепляясь руками в стену; принц целовался с Советником так страстно, что у меня подгибались колени.
   Ладони Его Высочества скользнули по гладкой столешнице; взметнулся ворох бумаг, и принц упал на спину.
   Документы медленно опадали на пол белыми крыльями; мой взгляд прикипел к рукам Ро'Шерра, неторопливо раздевающим Его Высочество. Губы Советника коснулись белой кожи на груди, и принц застонал, запрокидывая голову. Я видел, как он закусывает губу
   Ро'Шерр стянул со своего любовника -- о да, любовника! -- бриджи, и принц послушно раздвинул колени. Советник навалился сверху, прикусывая его за ухо.
   Его Высочество выгнулся, и Сирин глухо зарычал.
   Я вытер струящийся по лбу пот и сунул кулак в рот, чтобы не выдать себя ни единым звуком.
   Принц, распростёртый на столе, вскрикнул -- Советник зажал ему рот и начал медленно, ритмично двигаться.
   Я смотрел, как сплетаются серебристые и чёрные пряди, прислонившись лбом к холодному камню стены. Его Высочество судорожно цеплялся за шею Ро'Шерра.
   -- Мой принц... Торрен, -- шептал Советник, вжимаясь в задыхающегося принца, длинными бледными пальцами отводя с его лба мокрые пряди. -- Мой...
  
   Я бросился прочь от двери, мелко дрожа, чувствуя, как внизу живота сворачивается тугой сладостно-мучительный узел. Перед глазами стояло запрокинутое лицо Его Высочества и его сжатые зубы, светлые волосы с красноватыми отблесками свечей, в ушах барабанил шёпот "Мой..."
   Я остановился только захлопнув за собой дверь своей комнаты. Сердце колотилось в груди, колени и руки дрожали.
   И ещё -- меня от макушки до пят заливал жар. Я рванул на себя окно.
   Холодный ветер чуть остудил голову. Кажется, я проторчал у окна довольно долго -- на востоке начало бледнеть небо, комната постепенно приобретала свои очертания, ещё совсем мягкие в неверной предрассветной мгле.
   Стук в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я крупными шагами пересёк комнату и рванул ручку двери на себя.
   -- Лорд Дро'Шанети? Что вы здесь делаете?
   -- Дориен, ты что, забыл? Я ведь предупреждал тебя, что ты будешь мне нужен... -- удивился мой командир, приподнимая брови. -- Ты что, ещё даже не ложился?
   Я пожирал глазами своего командира, и медленно понимал, что моё тело опять начинает гореть.
   Трэш! Демоны раздери эту чёртову дверь, кабинет, залитый светом свечей, разлетающиеся бумаги, шёпот, шорох одежды, стоны... Как бы я хотел вычеркнуть эту ночь из своей памяти, из своей жизни!
   Кажется, ночная прогулка грозит мне чуть больше, чем просто необычным приключением.
  
  

Gloria victoribus (Слава победителям (лат.))

  
   -- Ты всё ещё на что-то надеешься? -- усмехнулся Линиэль, меряя племянника взглядом. -- Тебе не кажется, что расстановка сил опять-таки нисколько не изменилась? Ты всё так же прикован в темнице, ты полностью в моей власти...
   Снежный Лорд выдавил истощённую улыбку.
   -- Место действия... -- прохрипел он пересохшими потрескавшимися губами, -- изменилось...
   Линиэль отцепил от пояса флягу с вином, подошёл к скованному по рукам и ногам эльфу, поднося горлышко к его рту.
   Майрэль потянулся губами, вытягивая шею, и Линиэль дразняще отодвинул флягу.
   -- Жажда замучила? -- его тон был издевательски-светским. -- Неужели с моими пленниками в Сартаре поступают так скверно?
   Майрэль хрипло расхохотался -- и захлебнулся смехом.
   -- Как и дома, дядя. Как и дома...
   Линиэль выгнул изящную бровь.
   -- Не хочешь ли ты сказать, дорогой мой племянник, что я обращался с тобой так же плохо?
   Ответом было презрительное молчание.
   Линиэль впихнул горлышко фляги племяннику между зубами. Майрэль пил жадно, огромными глотками; капля вина потекла по подбородку и неторопливо упала на воротник того, что когда-то было рубашкой.
   -- Майрэль. Я забираю тебя из Сартара.
   -- Чтобы посадить под замок в Веллариэле?
   -- Нет, -- Правитель хищно улыбнулся и неуловимым движением качнулся ближе к племяннику. -- Достаточно твоих игр. Я хочу, чтобы ты был моим племянником, моим помощником, моим советником...
   Майрэль скорчил кислую мину.
   -- Хватит этого фарса, дядя, -- выговорил он, облизывая сладкие после вина губы. -- Что ты можешь предложить мне взамен?
   Линиэль подавил удовлетворённую улыбку. Малыш вырос? Неужели? Ну что ж, он действительно станет подспорьем...
   -- А чего ты хочешь взамен на то, что станешь хорошим мальчиком?
   Майрэль хищно облизнулся, меряя дядю глазами.
   -- Ты знаешь, чего я хочу.
   -- Скажи мне, -- шепнул Линиэль, прищуривая глаза.
   Снежный Лорд мгновение колебался, словно пытаясь просчитать: чего в действительности хочет от него Правитель? Правды? Или это только очередная игра в кошки-мышки, и его уже готовят на обед?
   -- Я. Хочу. Тебя.
   Правитель улыбнулся.
  
   Линиэль развлекался, хлыстом туша свечи -- фигурная работа, филигранное владение плетью... которое наскучивало Правителю каждые пару десятилетий.
   Дверь скрипнула, впуская внутрь Снежного Лорда, разодетого по своему обыкновению так напыщенно, что немедленно хотелось стащить с него хотя бы камзол.
   Но он снял его сам, небрежно отбрасывая на спинку кресла.
   -- Дядя, я распорядился разместить послов из Дилонии в красных апартаментах, -- мягко проговорил он, подходя к Правителю сзади и кладя ему руки на плечи. -- Я всё сделал, как ты хотел?
   -- Да...
   -- Я выполняю своё обещание, дядя. Я заслужил награду?
   Линиэль поднёс кубок к губам, скрывая улыбку -- и следующим ударом промахнулся, разбрызгивая горячие капли.
   Промахнулся впервые за последние пару тысяч лет... На хлысте наверняка остался ещё пока податливый воск.
   -- Заслужил, -- Правитель развернулся, сворачивая плеть крупными кольцами.
   Майрэль притянул его к себе, жадно прижимаясь губами к его рту, зарывая пальцы в длинные светлые волосы.
   Линиэль торопливо отстранился, но Майрэль не пустил.
   -- Ты обещал мне себя, дядя, -- прошептал он ему в губы. -- Себя всего. Хватит... я хочу тебя сегодня. Сейчас же, немедленно!
   Он попытался вновь закинуть ему руки на шею, но Линиэль резко выкрутил их назад, так, что Майрэль застонал от боли.
   -- Больно? -- прошептал Линиэль на ухо племяннику.
   -- Неожиданно, -- ответил Снежный Лорд хриплым шёпотом и добавил: -- Ещё...
   Линиэль развернул Майрэля спиной к себе и несколькими резкими движениями кисти изорвал рубашку на спине племянника в художественные клочья.
   -- Боишься?
   Майрэль хохотнул.
   -- Нет.
   -- Ты дрожишь, -- заметил Правитель, кончиками пальцев проверяя нежность кожи.
   Снежный Лорд не ответил -- Линиэль оттолкнул его к стене и широким движением распрямил свёрнутый хлыст.
   -- Уклоняйся, -- приказал он.
   Воздух взвизгнул под размашистым ударом -- из стены полетела каменная крошка. Следующий удар сбил на пол вазу с фруктами -- Майрэль покатился по полу, закрывая голову руками. Ещё удар опрокинул тонконогий табурет, вспорол ткань на дорогой обшивке кресла, сорвал гардину. Снежный Лорд оказался зажатым в угол.
   Плеть рассекла лохмотья на плечах Майрэля -- ткань осыпалась на пол беспорядочной грудой. Линиэль занёс руку для очередного раздевающего удара -- но племянник с нахальной ловкостью прыгнул вперёд, прижимаясь к Правителю всем телом и дыша ему в губы.
   -- Может, довольно уворачиваться?
   -- Довольно, -- неожиданно легко согласился Линиэль.
   Стук упавшей плети утонул в пушистом ковре.
   ...Они некоторое время боролись, сминая мягкие простыни, пока Линиэль не подмял племянника под себя, сдирая с него остатки одежды.
   -- Ты хотел награду, -- прорычал он, распиная Снежного Лорда на кровати. -- Ты её получишь...
   Майрэль перестал вырываться, и Линиэль отпустил его руки. Он нежно растёр бледную кожу ладонями, не пропуская ни единого участка, мягко целуя его губы. Осторожными поглаживаниями подразнил грудь, живот, бёдра.
   Племянник хрипло вскрикнул, когда его резко перевернули на живот -- скорее от неожиданности, чем от испуга, -- и вцепился зубами в уголок подушки, приготовившись к грубому болезненному вторжению.
   Линиэль рассмеялся.
   -- Расслабься, мой мальчик, -- он погладил его ягодицы. -- Я хочу в первый раз быть с тобой нежным...
   Майрэль нетерпеливо поёрзал и застонал, когда рот Линиэля скользнул по плечам, по лопаткам, спускаясь ниже по хребту, языком пересчитывая позвонки. Выгнулся, когда губы достигли чувствительной кожи на пояснице.
   Линиэль рассмеялся ему в спину -- и резко протолкнул внутрь палец.
   Снежный Лорд промолчал, только зубы яростно скрежетнули, когда дядя добавил второй палец. На третьем его ногти вцепились в простыню, едва не прорывая тонкую ткань.
   Линиэль неторопливо пошевелил пальцами, и Майрэль застонал -- глубоко, томно и сладко, так, что у Правителя судорогой свело ноги.
   Он добился у племянника ещё одного стона, и ещё -- пока тот не начал непрерывно извиваться под ним, поминутно вскрикивая.
   -- Больше... не могу... -- прохрипел Майрэль, круто прогибаясь в спине.
   Линиэль выдернул пальцы, вырывая у племянника протяжный стон.
   Он перевернул его на спину, подтягивая ближе к себе, наклонился ниже, заглядывая в помутневшие от желания синие глаза.
   И плавно потянул, придёрживая за бёдра -- медленно, одним длинным движением насаживая его на себя.
  
   -- ...Почему плеть -- неизменный атрибут наших бесед, дядя?
   -- Разве сегодняшняя, хм... беседа... тебе не понравилась? -- рассмеялся Линиэль, приподнимаясь на локте.
   -- О... сегодняшняя беседа была чрезвычайно... занимательна, -- Майрэль обвил рукой шею Правителя. -- Может быть, стоит продолжить нашу дискуссию?
   -- Хорошего понемногу, -- Линиэль сбросил руку племянника и легко соскользнул с кровати, заворачиваясь в шёлковый халат. -- У меня ещё есть некоторые дела...
   -- ...государственной важности, -- закончил Майрэль, растягиваясь на кровати и томно потягиваясь.
   Линиэль скользнул взглядом по длинным ногам, обольстительно выгнутой спине; на лице племянника застыла улыбка осознающего свою привлекательность хищника. Настойчивая, соблазняющая, искусно продуманная.
   "Малыш... -- Линиэль усмехнулся и скинул халат, чувствуя, как ткань скользит по коже, словно лёгкий ветерок, -- ты ещё слишком юн, чтобы тягаться со мной..."
   Взгляд племянника кинжалом застрял между лопатками.
   -- Это нечестная игра, дядя, -- промолвил он хриплым от волнения голосом.
   -- Если хочешь, можешь дождаться её продолжения в моей постели, -- Правитель подарил ему улыбку и быстро оделся. -- Ну так как?
   Майрэль не ответил, и Линиэлю пришлось обернуться.
   Племянник закопался в одеяла и мирно сопел. Странно, что его лицо во сне хранило такую поразительную безмятежность...
   Правитель без скрипа притворил за собой дверь.
  
  
  

BONUS

Qui sine peccato est (Кто без греха (лат.))

  
   Ух, какой любопытный экземпляр! Такой... принц. Черноволосый. Наверняка и зеленоглазый, как младший брат. Бледноват, правда -- но это ничего, всё же провалялся четыре месяца в бессознанке. Вот сейчас ему ауру подравнять...
   Демиург замахал руками, выделывая замысловатые пассы, пытаясь восстановить сгоревший рисунок. Ничего себе, да у принца-то аура до демонов погорела!
   Ну ладно. Зато есть место для творчества...
  
   ...Кажется, перестарался. И вообще, у принца теперь аура как у Демиурга-Универсала. Это хорошо. Теперь можно запросто забрать его на Эдем под весьма благовидным предлогом... и там уже с ним поразвлечься.
   Кэртен вымотался основательно. По крайней мере, отруб получился качественный -- если б ещё никто не будил посреди ночи... впрочем, за окном уже тихонько что-то чирикало (что-то, чему немедленно захотелось свернуть шею, дабы перестало так истошно вопить, раскалывая болящую с усталости и недосыпа голову). К тому же, разбудил его принц, на которого сердиться было просто невозможно. Ну только не на эти нахмуренные серьёзные брови, прищур изумрудных глаз и милейший злобный оскал!
   Кэртен из-под ресниц пронаблюдал, как он позвал за собой Лейну, как девушка сползла с кровати и вышла в соседнюю комнату.
   Демиург, стараясь не шуршать простынями, последовал её примеру -- и притаился у двери. Подслушивать, конечно, нехорошо... зато очень интересно.
   Трион и Лейна переругивались вполголоса, явно стараясь не разбудить Кэртена-спящего-в-соседней-комнате. Демиург довольно усмехнулся.
   Странная у них ссора. Вот если бы Кэртен застукал свою любимую в постели с другим, скандал был бы... ну как минимум громче. А так их разговор наводил на мысль о несколько странных отношениях.
   Трион покачал в руках чашечку, поставил её на стол; встал из кресла и, ещё слегка покачиваясь, вышел. Кэртен потоптался на месте, раздумывая, стоит ли возвращаться в кровать или войти в комнату -- на столике дымился горячий кофе, а эту заразу невозможно было игнорировать по утрам.
   Лейна тихо вздрогнула.
  
   На следующий день Кэртен с Лейной поругались -- к вящему удовольствия принца, который в Демиурге видел соперника. Лучше бы он видел в нём потенциального любовника!
   А посему Кэртен поспешил с девочкой помириться -- и был удостоен яростных взглядов. Лучше, чем ничего.
   Небольшая заварушка (насколько понял Демиург, что-то подобное уже недавно было в этом мире) только прибавляла приключению на Ларелле перчику; Кэртен радовался, что поехал с Лейной. Но его высочество принц после конной прогулки вдруг перестал обращать на Демиурга какое-либо внимание.
  
   Завтра они отбывали в Эдем -- а он так и не побыл с принцем наедине. Какая досада! Упустить такой экземпляр!
   Кэртен понуро влил в себя сразу полкружки чего-то пахнущего травами, но достаточно будоражащего голову. Жаль, под плохое настроение и выпивка только раздражает и пробуждает желание творить. Чем Демиург и занялся, создав колонию разнообразнейших кактусообразных (кажется, некоторые у него даже зацвели), а затем очутившись среди своих питомцев с иголками по всей филейной части (явно не без помощи младшего принца).
   Лейна захлебнулась смехом и активно подлила им с Тореном чего-то жгучего. Кэртен нахмурился -- и лично проследил, чтобы следующая рюмка оказалась у неё в желудке.
   Веселье попытался оборвать старший принц, явившийся на шум. И вот тогда началась собственно гулянка.
   Обрадованный появлением своей зазнобы Кэртен мигом всучил Триону что-то объёмно-вместительное и заставил это выпить (конечно, под предлогом "для восстановления сил"; он ведь Творец Жизни, как-никак!). После чего взбешённый принц потребовал от обидчика (горящее горло и выпученные глаза смотрелись весьма забавно и лишали его высочество вечной надменно-презрительной гримасы, портившей по-королевски тонкие черты) сатисфакции, которую и получил в виде ряда рюмок, выстроившихся на откуда-то появившемся длинном высоком столе (Лейна назвала это "барной стойкой").
   Адова забава!
   Кэртен и Трион, друг напротив друга, оба с горящими глазами и дымом из ноздрей, хлопали рюмка за рюмкой, сопровождаемые нетрезвым свистом и хриплыми (часто непристойными) выкриками зрителей. После пятнадцатой перед глазами не осталось ничего, кроме серой пелены, и донести до рта очередную стопку оказалось непросто -- приходилось ориентироваться по подсказкам болельщиков. После тридцатой отключился слух, после тридцать пятой -- осязание и остальные чувства.
   Кэртен сполз на пол, расстроенный тем, что его шанс опять убежал сквозь пальцы. А ещё он сильно подозревал, что Лейна пару раз удлиняла ряд рюмок с демоническим напитком "водка"...
  
   Голова не болела -- впечатление было такое, что она напрочь отсутствовала; как будто Кэртен видел и слышал глазами и ушами, висящими в воздухе.
   Вокруг было темно и тихо. Лежать -- почему-то -- было неудобно. И ещё: кто-то теребил его за руку, пытаясь, очевидно, выцарапать из крепкой хватки пальцев... ножку стола?
   Демиург поморщился. Значит, пьянка уже закончилась, и большая часть гуляк разошлись по спальням. А его кто будит?..
   Он расцепил скрюченные пальцы и позволил поставить себя на ноги. Впрочем "поставить на ноги" -- сильно сказано: без поддержки он сразу принял бы первоначальное положение на полу, в позе эмбриона.
   -- Эй, ну ноги-то переставляй сам! -- раздался над ухом непонятно чей хриплый шёпот.
   Ясно было только то, что этот человек/дроу/эльф/Демиург (нужное оставить, остальное вычеркнуть) тоже пил, и пил немало. Перед глазами заплясали цветные искры: а вдруг это его сладкий Трион?..
   Кэртен отмахнулся от приятной мечты, зажужжавшей в ушах: ага, как же. Будет кронпринц таскать своего неприятеля (пусть и гостя) до спальни, если можно это перепоручить кому-нибудь из королевской стражи!
   До покоев они дошли на удивление быстро, и Демиург, подумав, решил, что это не его комната. Либо его с кем-то перепутали, либо пожалели (читай: поленились) и не стали тащить через пол-замка, либо...
   Третье "либо" не замедлило оправдаться. Его стряхнули на кровать и нависли сверху: тёмная фигура с блестящими глазами. Чёрные пальцы вцепились в рукава камзола и потащили вниз.
   Кэртен попытался отбиваться, но недостаточно уверенно: во-первых, закружилась голова, во-вторых, ему было до чёртиков любопытно, кто смеет посягать на честь Демиурга, и, в-третьих, ему было попросту лень.
   Злоумышленник не обратил на его слабые протесты никакого внимания, вытряхивая его из штанов.
   Вот когда Кэртен начал беспокоиться. На пассивную роль он согласен никак не был, и его вовсе не устраивало бесцеремонное поведение похитителя юных Демиургов.
   Он попытался промычать что-то, похожее на "А давай не сегодня, а то голова болит", за что и был немедленно наказан посредством затыкания рта какой-то свёрнутой тряпкой (впоследствии оказавшейся Кэртеновой рубашкой), да ещё и перевёрнут на живот, что не оставляло никаких альтернативных вариантов в предсказании последующих действий насильника.
   Кэртен попытался избавиться от кляпа, но ему быстро и умело скрутили руки, что наталкивало на нездоровые подозрения об опытности. Дальше всё поглотила волна жара, пробежавшая от низа живота вверх по хребту так, что волосы на затылке встали дыбом и заломило поясницу.
   Похититель был явно искушён в подобного рода делах, и этот факт отчего-то вместо страха только раззадорил Демиурга. Он немного подождал, пока спадёт жар -- судя по тому, что над головой раздавался торопливый шорох, этот садист избавлялся от собственной одежды -- и извернулся, ныряя с кровати вниз.
   Его догнали у самой двери, когда Кэртен пытался не попасть лбом в косяк и не расшибить нос о стену. Подхватили на руки, перебрасывая через плечо -- глаза, привыкшие немного к темноте, различили белую кожу, оттенённую перед самым носом поясом тёмных бриджей. Будь у Кэртена свободен рот, он обязательно воспользовался бы возможностью оставить на ней следы своих зубов.
   ...До кровати они не дошли, так как Демиургу-таки удалось очень прочувствованно пнуть похитителя -- судя по звуку, он ему как минимум сломал нос. Но убежать ещё раз не удалось -- бдительные руки растянули его на ковре лицом вниз (кажется, у насильника был какой-то фетиш насчёт позы "мордой в подушку"?) и, более не церемонясь, сразу двумя пальцами ворвались внутрь.
   Кэртен глухо взвыл и получил шлепок и ещё один палец.
   Это уже вовсе не было смешно; наоборот, становилось неуютно. Его что, сейчас отымеют, а он даже не знает, кто?!
   И вдруг похититель его удивил: Демиург ошеломлённо осознал, что его руки свободны и кляп больше не затыкает рот, а значит, можно смело орать.
   Но орать он не стал. Вместо страха вернулось беспечное любопытство, и Кэртен перевернулся на живот.
   Никто его не удерживал. Более того, в комнате вообще никого больше не было -- насколько Кэртен мог видеть в темноте.
   Демиург потёр затёкшие запястья и вцепился одной рукой в ноющую челюсть, вторую запуская между ног.
   Адов садист! Как он мог оставить его в таком состоянии? Как он вообще посмел?!
   На глаза навернулись злые обиженные слёзы.
  
   Предрассветное утро встретило шумом в голове и неудовлетворённостью во всём остальном теле.
   Кэртен зло спихнул с кровати (действительно не его) подушку, пытаясь выместить на несчастной кроватной принадлежности накопившееся с ночи раздражение. Какого демона вчера это случилось с ним? За что?!
   А ведь сегодня возвращаться домой. Харон уж точно не пропустит такое настроеньице, а с его способностями он вполне может докопаться и до того, чем оно вызвано. Скверно...
   Кэртен быстро сгрёб разорванную в нескольких местах одёждку и крадучись пробежался до собственной комнаты -- естественно пустой.
   "А на что я надеялся? Взять реванш за сегодня? Так я даже не знаю, кто..."
   Демиург выдавил кислую улыбку, глядя в широкое зеркало на стене. Получилось так комично, что даже расположение духа немного улучшилось.
   Он одевался особенно тщательно. Пусть этот... кхм... садист ночной видит, от чего отказался!
   Лейна впорхнула в комнату лёгкой пташкой, бесцеремонно заваливаясь на кровать.
   -- Кэри, а с кроватью что? -- немедленно подметила она. -- Ты где ночевал?
   Кэртен отмахнулся, хотя так и подмывало сказать "Ты по ночам непонятно где шляешься, а твоего жениха, между прочим, чуть не изнасиловали вчера ночью!"; пришлось ставить ментальные блоки, чтобы она по мыслям не шастала.
   Вся честная компания собралась у Лейны; завтрак был притащен туда же, а нехватку места решили просто, расположившись по кругу прямо на полу. Этакое милое семейное продолжение вчерашнего застолья, только чуть попристойнее -- ровно настолько, что Филиппу было разрешено присутствовать на нём официально.
   Кэртен разглядывал сидящих в кружке, пытаясь поймать взгляд и заметить перемену в настроении; преступника могло выдать что угодно: смущённый румянец, отпечаток вины на лице, неловкое молчание, спрятанный взгляд...
   Но либо похититель не чувствовал совершенно никакой вины, либо отлично владел собой. В общем, Демиург не заметил абсолютно ничего, что могло бы выбиваться из общей картины поведения: все вспоминали вчерашнюю пьянку, перебрасывались шуточками, жаловались на гудящую голову, кто-то подрядился всех подлечить... атмосфера живая и весёлая.
   Кэртен выскользнул из шумной комнаты под каким-то глупым предлогом. Благо, его комната была недалеко -- он закрыл за собой тяжёлую дверь.
   В которую тут же постучали. Не вежливо, но уверенно и настойчиво. Так может стучать только хозяин.
   Кэртен раздражённо дёрнул ручку на себя, и в комнату шагнул Трион. Не говоря ни слова, схватил Демиурга за запястья, прижал спиной к стене, запрокинул голову и накрыл его губы своими.
   Поцелуй был жадный и горячий; его губы пахли лёгким вином.
   -- Так это... этой ночью... это ты?! -- задыхаясь, выдавил Кэртен, когда наконец смог говорить.
   -- Ну я же не мог пропустить такое страстное внимание к своей особе, -- ухмыльнулся Трион, нагло подтверждая худшие подозрения Демиурга. -- Ты не мог сделать свой интерес ещё более явным.
   Кэртен зацвёл ярко-алыми пятнами на щеках.
   -- Какого демона ты меня бросил?! -- возмущённо выпалил он, не успев прикусить язык.
   Трион медленно, хищно улыбнулся. Придвинулся ещё ближе, вжимая колено между бёдрами Кэртена.
   -- Стой-стой-стой! -- Кэртен отвернулся, пряча губы. -- Мы вообще-то уже скоро отправляемся!
   -- Ну и что? -- выдохнул кронпринц ему в щёку и лизнул влажным шершавым языком. -- У нас ещё есть немного времени...
   Кэртен задыхался; было жарко, хотелось раздеться -- сейчас, немедленно!
   -- Эй, Кэрри, ты куда... -- дверь распахнулась, мгновенно разделяя прилипших друг к другу кронпринца и Демиурга, -- ...пропал?
   Лейна маленьким штормом прокатилась по комнате, хватая обоих под руки и вытаскивая за собой.
   -- Быстрее, быстрее, а то опоздаем, придётся до завтрашнего рассвета ждать!
   Кэртен торопился не меньше, если не больше, стараясь держаться подальше от разнузданных рук принца. Прощание проходило скомканно и сумбурно.
   Демиург не заметил, когда Трион успел притянуть к себе Лейну, оставляя на её губах поцелуй; кровь бросилась в голову, и пока все хохотали, глядя вслед удаляющейся Лейне, Кэртен разъярённо шипел, не понимая, кого ревнует больше: Лейну к принцу или принца к Лейне?
   "Пожалуй, последнее", -- подумал Демиург, разглядывая носки сапог.
   -- Кэр-тен, -- пропел голос над ухом. -- Если ты не вернёшься ко мне -- я приду сам.
   Он вскинул голову -- и получил поцелуй в растерянные губы.
   -- Думай быстрее...
   Демиург вырвался из рук кронпринца и шагнул вслед за Лейной в Источник, пытаясь прикрыть пламенеющие щёки.
   -- ...Кэри, а ты не мог нас поближе к дому доставить? -- недовольно сморщилась Лейна.
   Кэртен хмуро ковырял скалистую почву кончиком сапога.
   Ну, какое-то время у него ещё есть...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"