Аннотация: Если допрашиваемый оказался крепким орешком, на нём используются альтернативные способы допроса...
-- Вам не удастся вытащить из меня ни слова, детектив, -- мелкий скорчил нахальную мину.
Трент был в бешенстве. Он провёл в допросной уже три часа, но не смог добиться от мальчишки ничего, кроме издёвок и насмешек.
-- Хоть что-нибудь может заставить тебя говорить, МакМайер? -- устало произнёс он, падая на стул напротив задержанного.
Мальчишка довольно смеялся.
...Детектив уже устал выдумывать, чем бы расколоть юнца. Угрозы на него не действовали, подкуп он отверг с презрительной миной, реакция на обещание помощи -- ноль.
-- Ты должен понимать, что тебя посадят, и посадят надолго, -- Трент в очередной раз попытался воззвать к здравому смыслу МакМайера. -- Какой тебе смысл выгораживать настоящего убийцу? Ты же невиновен, придурок, ну пойми же! Тебе всего восемнадцать, не порти себе жизнь...
Бесполезно. Мальчишка только поджал губы, вообще не удостаивая Трента ответом.
Детектив огляделся, будто в поисках помощи. Смитсон, его напарница, только руками развела -- мол, ничего не поделаешь, повиснет дело на мальце, ну и чёрт с ним...
Трент нахмурился. Ну уж нет, не бывать этому! Если он взялся за такое поганое дело, он хочет его довести до конца, чего бы это ни стоило!
Он не оставит эту пакость разгуливать на свободе...
-- Всем выйти.
Смитсон подняла бровь, задавая молчаливый вопрос, но Трент только головой дёрнул. Напарница пожала плечами.
Мальчишка на мгновение замер, словно оценивая ситуацию, -- и вновь рассмеялся.
-- И что же вы задумали, детектив? -- колко спросил он, нарочито весело подмигивая. -- Будете испытывать новые методы психологического воздействия на допрашиваемого? Ай-яй-яй, как не стыдно, я ж вам не подопытная крыса...
Трент молча щёлкнул замком за последним вышедшим полисменом. Зубоскалишь? Ну-ну. Посмотрим, кто посмеётся последним, сосунок.
Он медленно подошёл к столу, молча наблюдая за настороженно глядящим мальчишкой. Чуть постоял напротив, перекачиваясь с носка на пятку, и двинулся дальше, заходя мальчишке за спину, уходя из угла обзора.
Руки МакМайера были скованы наручниками, и он не повернул головы, только высоко вскинул подбородок. Детектив усмехнулся: решил, что будут бить? Ну, может, и придётся... но позже.
Он положил ладони на острые, застывшие плечи мальчишки, и отчётливо почувствовал напряжённый трепет. Точно -- он ожидал удара, а вовсе не ласкового прикосновения.
Улыбка детектива стала хищной. Жаль, мальчишка не видит -- наверняка сразу бы всё выложил.
Трент чуть помассировал его шею -- МакМайер дёрнулся, пытаясь встать со стула, но детектив настойчиво надавил ему на плечи, заставляя сесть обратно. Он сгрёб волосы с затылка мальчишки, ласково пробежался пальцами по коже вверх, мягко коснулся висков.
Трент взял мальчишку за подбородок и повернул его голову. Удовлетворённо хмыкнул -- в глазах допрашиваемого нарастало понимание и, вместе с ним, недоверие.
-- Д-детектив, хватит меня п-пугать. Вы не сд-делаете этого, и нам обоим это прекрасно извест-тно! -- хрипло выговорил МакМайер, очаровательно заикаясь.
Уверенность в его словах дрожала, как и его по-мальчишески тонкие кисти, сцепленные за спинкой стула.
И вновь Трент проигнорировал его реплику. Пусть думает, что хочет -- и посмотрим, кто первый сдастся.
Особого возбуждения Трент не испытывал, как, собственно, и отвращения. Он относился к подобного рода вещам философски, хотя раньше и не имел сексуального опыта с мужчинами. Теоретически он знал, что, куда и к чему -- а для выполнения поставленной задачи этого было вполне достаточно.
-- Ну как, паршивец, надумал говорить?
В глазах мальчишки уже читался откровенный страх, но его побелевшие губы были плотно стиснуты.
-- Ну как хочешь, -- пожал плечами Трент, отпуская его подбородок и вздёргивая мелкого вверх.
От неожиданности МакМайер подчинился, и детектив ногой вытолкнул из-под него стул, с грохотом приземлившийся где-то в углу.
Трент прижался к мальчишке сзади, запуская руки под рукава, задирая их вверх; кожа под его пальцами мгновенно покрылась мелкими мурашками. Он удовлетворённо фыркнул мальчишке в затылок, вызывая новую волну дрожи.
Рубашку детектив расстёгивал медленно, растягивая каждое движение, не торопясь, давая МакМайеру возможность поразмыслить и изменить своё мнение.
Но проклятый мальчишка молчал.
Пришлось собственническим жестом запустить ему руку под рубашку, погладить горячий живот, рёбра, стиснуть худые бока.
Мелкий что-то невнятно пробормотал и попытался скинуть с себя руки Трента. Детектив только глумливо рассмеялся, резко распахивая его рубашку и вцепляясь пальцами в кожу.
Трент вовсе не собирался думать о доставлении мальчишке удовольствия -- наоборот, он хотел, чтобы ему было как можно больнее. Чтобы он понял, зачем это понадобилось. И чтобы понял, как это можно прекратить.
Допрашиваемый всё так же упорно молчал -- Трент только слышал, как скрипят его зубы и как судорожно он дышит, стараясь не выпустить сквозь них ни единого звука.
Упрямец...
Трент опрокинул его на стол, стаскивая с узких бедёр штаны. Мальчишка зашипел и начал извиваться -- стол был металлический и очень холодный, так что приятными ощущения вряд ли можно было назвать. Но он сам напросился...
-- А вот теперь не рыпайся, щенок! -- прорычал детектив мальчишке в ухо.
Смазки, конечно, не было, и Трент, больно сдавливая МакМайеру челюсть, заставил его облизать свои пальцы. Грубо протолкнул их внутрь, заботясь не столько о сохранности задницы МакМайера, сколько о том, чтобы тугие мышцы мальчишки не доставляли неприятных ощущений самому Тренту.
-- Н... не н-надо, -- прошелестел МакМайер, мучительно сжимаясь вокруг пальцев Трента.
Детектив резко выдохнул, вламываясь в мальчишку резким толчком; он был тесный, и ощущения сперва даже показались болезненными. Трент навалился на тонкую спину, давая время им обоим немного прийти в себя. Даже так, со спины, детектив чувствовал, как сквозь тонкую ткань рубашки отчётливо трепыхается сердце.
МакМайер слегка расслабился, и Тренту будто дали отмашку: можно. Он чуть отстранился, отбрасывая с плеч тёмные длинные волосы, и приложился губами к открывшейся коже: упругой, гладкой, бледной. И одновременно ворвался внутрь мальчишки, глубже, ещё глубже, ему показалось -- дальше некуда.
Дальше было куда. Трент с упоением исследовал возможности молодого организма. Мальчишка ритмично выл, в такт толчкам. В трентовом мозгу мелькнула мысль, что это, должно быть, больно -- мелькнула, и тут же рассеялась, вытесненная всплеском наслаждения.
Тренту приходилось признаться самому себе, что ни одна из его партнёрш не доставляла ему такого удовольствия в постели. Вполне возможно, он зря пренебрегал прелестями секса с мужчинами.
Детектив вбивался в тело мальчишки всё быстрее, ускоряя темп и немного изменяя угол. В какое-то мгновение МакМайер дёрнулся, почти застонал -- или, может, Тренту это только показалось. В любом случае, он даже не пытался сопротивляться, стойко перенося унижение.
Облегчение накрыло волной, от кончиков пальцев до вставших дыбом на затылке волос, перемешиваясь с совершенно безумным блаженством. Мальчишка под ним наконец не выдержал, застонал глухо и обречённо.
Трент отодвинулся, наблюдая, как по внутренней стороне его бедёр стекают розовые потёки. Чёрт, это плохо, он всё же порвал мальчишку...
-- Живой? -- голос детектива отозвался в допросной прерывистым эхом.
-- П-пошёл к чёрт-ту!
Трент удивлённо приподнял брови. Неужели ему удалось-таки сломать этого упрямца?
Он развернул его за плечи и застыл; в глазах мелкого стояли злые слёзы.
Чувство жалости стало неожиданным дополнением к вине.
-- Ну-ну, не надо этих соплей, -- он протянул руку, грубовато потрепав мальчишку по голове. -- МакМайер, давай ты мне всё расскажешь? И этого больше не повторится.
Он вскинул на Трента дикие глаза.
-- Ну уж нет, -- прошипел он, -- п-после такого я рт-та не раскрою, д-детектив. И уж точно позабочусь о т-том, чтобы о ваших метод-дах д-допроса стало известно!
-- Известно кому? -- короткая вспышка жалости ушла, оставляя неприятный горький осадок во рту. -- Если ты попадёшь за решётку -- когда ты попадёшь за решётку -- этого добра будет много каждый день, часто и в разных позах. Уж такого сладкого мальчика, как ты, мимо не пропустят, -- Трент взял МакМайера за подбородок, приподнимая и заглядывая в глаза. -- И твои слёзы и крики, всё твоё сопротивление и твоё упрямство будут только ещё больше возбуждать, поверь мне.
МакМайер на мгновение задохнулся, рисуя в воображении яркие картинки. Вот и пусть, вот и правильно. Может, хоть это его образумит?..
Нет. Опять этот гордо вскинутый подбородок, этот яростный взгляд из-под прикрытых век, откровенно наглый, издевательский.
-- Ну ладно, -- Трент кивнул, будто соглашаясь с его условиями. -- Будь по-твоему.
...На этот раз мальчишка должен был получить удовольствие. Не просто удовольствие -- он должен был сойти с ума, чтобы в этом полубредовом состоянии рассказать всё, что знает.
Тренту пришлось попотеть. МакМайер извивался и сопротивлялся, как только мог. Скованные руки всё так же мешали ему, но теперь, лицом к лицу с детективом, он мог дотянуться до него зубами.
Несколько раз он его укусил; губа мгновенно распухла, на щеке красовалась протяжная царапина от зубов, синее полукружие в ярких пятнах крови на плече виднелось даже сквозь рубашку.
Зато сейчас он тяжело дышал, откинув голову назад, опираясь локтями о металл стола, и конвульсивно дёргался от любого прикосновения.
-- Давай, МакМайер, -- шептал Трент, -- ты же знаешь, чего я от тебя хочу. Расскажи мне -- и это закончится.
Мелкий паршивец стиснул зубы, выдавливая надрывный стон. Детектив покачал головой и сильнее сжал пальцы. Мальчишка замотал головой из стороны в сторону, разбрасывая с длинной тёмной чёлки солёные капли пота.
-- Я знаю, что ты больше не можешь терпеть, -- прошептал Трент, склоняясь почти к самому его уху. -- Тебя никто не тронет. Мы тебя защитим, не нужно бояться. И не нужно никого выгораживать. Скажи мне то, что я хочу знать...
Лёгкое нажатие, дразнящее поглаживание -- и ничего, что приносило бы облегчение.
-- Ннн... не... т, -- выдавил МакМайер. -- П-пожалуйст-та... не над-до. Д-детект-тив...
Новый спазм выгнул его, так что на столе остались только ягодицы и затылок.
-- За чт-то?.. -- мальчишка слепо толкнул бёдрами вверх и назад, подаваясь ближе, исходя желанием таким приторным, что, казалось, даже воздух вокруг него был гуще. -- За чт-то...
Трент наклонился ближе, почти касаясь его губ своими; они шевелились, и его дыхание оставалось на лице детектива горячей испариной.
-- Просто скажи, -- ласково прошептал Трент, чувствуя, как сам тает в этом горячечном бреду, понимая, что не продержится дольше.
-- Мат-ть... т-твою, д-дет-тектив, -- выдавил МакМайер в перерывах между рыданиями. -- Эт-то был мой брат-т...
Трент выдохнул прямо ему в губы.
-- К чёрту, всё к чёрту, МакМайер...
...Они приходили в себя почти четверть часа; почти четверть часа Трент не мог даже думать, не то что шевелиться.
-- Д-детектив... слезь с меня, больно, -- устало прошептал МакМайер.
Трент пошевелился, сдвигаясь в сторону, и мелкий перевернулся на бок. Его лицо на несколько секунд искривила болезненная гримаса -- наверняка руки затекли, скованные за спиной, и наручники врезались в запястья до кровавых следов.
-- Ну ты и дурак, МакМайер, -- детектив постарался отвернуться от тёмных глаз, когда-то блиставших насмешливыми искрами, а сейчас бессмысленно-пустых. -- Ну за каким чёртом тебе понадобилось, чтобы тебя ломали?..
Он молчал. Да и что нового он мог ему сказать? Что защищал родного брата? Что брат, настоящий убийца, вовсе не хотел убивать? И что искромсал тело этой бедной девушки до такого состояния только затем, чтобы его не могли опознать?
Кто же знал, что младший братишка застукает его -- и не успеет удрать до того, как приедет полиция?
-- Брата твоего посадят, -- отчётливо проговорил Трент. -- А ты... повезло тебе, что ты у меня в руках, а не у Морриса, вот уж кто засадил бы тебя за соучастие.
Мальчишка всхлипнул и вдруг расхохотался -- резко, задиристо, взахлёб.
-- Повезло, говоришь, -- хохоча, выдавил он, с трудом садясь на столе, ёрзая в луже собственной крови и спермы. -- Повезло, детектив, повезло...
Трент сполз со стола, едва стоя на ногах. Кое-как привёл одежду в порядок. С сожалением оглядел брюки -- скорее всего, придётся выбросить, такое не сдашь в химчистку.
-- Тебя отпустят, -- его тон был нарочито сухим, деловым. -- Ты должен будешь оставаться в городе и присутствовать на суде, свидетелем. Тебе всё объяснит Смитсон...
-- А ты? -- Трент вздрогнул.
В голосе МакМайера ему почудилось разочарование.
-- А меня уволь. Я и так с тобой намучился, -- смущённо пробормотал он.
-- Эй, детектив, -- прошептал мальчишка, и вот теперь совершенно точно в его голосе Трент услышал презрение. -- Думаешь, мне повезло?..