Аннотация: КОЕ-ЧТО О ТАК НАЗЫВАЕМОЙ "СВОБОДЕ СЛОВА"
АЛЕКСАНДР РЫСКИН
= СТАТЬЯ =
Он еще раз внимательно, вдумываясь в каждое слово, прочитал весь текст и, вздохнув, отложил листки в сторону.
Я не сумасшедший, чтоб это печатать, тихо сказал он себе под нос.
Протянув руку, включил настольный вентилятор. Другой рукой ослабил узел галстука. Стало легче дышать. Ему вдруг почему-то захотелось вспомнить весь свой путь до того момента, как он занял этот просторный, обитый дубовыми панелями кабинет с огромным столом, компьютером и суперсовременным кондиционером, на двери которого красовалась черная табличка с золотистой надписью: “Главный редактор”.
Путь этот начался без малого тридцать лет назад. Тогда роль прессы в обществе была другой. Не выше и не ниже, а просто другой. Газетчики твердо знали свое место и не покушались на основы. Сделать карьеру можно было, лишь чутко улавливая настроения власть предержащих и выдавая “на-гора” хвалебные статьи. Критика, конечно, тоже была, но - строго дозированная и предварительно согласованная с начальством.
Будучи по характеру бунтарем, он не мог принять такое положение вещей, однако хорошо осознавал реальность. “ Ничего, говорил он себе. Поработаю, сделаю себе имя, а там... Буду писать то, что думаю”.
Сначала была маленькая заштатная газетенка, куда он попал (конечно же, по знакомству!) на должность репортера после окончания факультета журналистики. Через полгода отчаянно напряженной работы редактор его заметил и спихнул на него часть своей собственной нагрузки, за что приплачивал мизерную сумму к постоянному окладу. А еще через полгода заболел и умер шеф отдела культуры заштатной газетенки, и прыткий молодой репортер получил его место. Идея выпускать литературное приложение пришла почти сразу. А вот редактора пришлось уговаривать более двух недель. Пробный тираж разошелся стремительно, принеся издательству ощутимую прибыль.
В конце второго года работы он получил первое приглашение на закрытый банкет журналистов, где впервые увидел её. Дочь директора издательства. Она не отличалась ни красотой, ни умом, но кого волновали такие пустяки? Брак с ней открывал ему дорогу к заветной мечте карьере столичного журналиста. Никто не посмел осудить его; напротив, он все чаще и чаще ловил на себе завистливые взгляды собратьев по перу.
Когда родилась дочь, все завертелось-закрутилоь. Тесть рекомендовал его на место руководителя пресс-службы одной из столичных госорганизаций. Эта работа была хороша не столько из-за зарплаты, сколько из-за возможности наладить связи с видными чиновниками и влиятельными людьми из числа руководителей столичных предприятий.
Так началось его восхождение. Оно было ознаменовано загранкомандировкой в составе госделегаций, многочисленными приемами, в том числе и в зарубежных посольствах, подарками “ нужным “ людям и от “ нужных людей ”, появлением юной любовницы...
На фоне этого развод с женой и дележ имущества выглядел простой бытовой неприятностью; поддержка тестя была ему уже не нужна. Другие люди были заинтересованы теперь в его карьере по той простой причине, что он им очень хорошо служил.
* * *
Возглавив второе по величине в стране Агентство Новостей, он переехал в новый дом , где его соседями были известный футбольный тренер, заместитель министра и популярный эстрадный артист. Но он по-прежнему твердо знал, что можно, а что нельзя. Наивные планы “ сказать обществу всю правду “ то и дело откладывались на потом. Да к тому же он убедился, что общество вовсе и не жаждало этой “ всей “ правды. Кому станет легче, если сообщить, что в катастрофе погибло на самом деле не восемь, а пятнадцать человек? Или что сын известного писателя умер не от вирусной инфекции, а от передозировки наркотиков?..
А потом все вдруг разом переменилось. Рухнули многолетние табу, но взамен них быстро появились другие, не менее нелепые.
Информационные компании почти целиком сосредоточились в частных руках. Прокатилась волна объединений, разукрупнений, реорганизаций и упразднений. Так у Агентства Новостей появился новый владелец. Этого человека он видел лишь однажды на пятнадцатиминутном совещании, посвященном знакомству с персоналом. Сказав пару ничего не значащих фраз о плодотворной совместной работе, он сел в сверкающий лимузин, и больше сотрудники Агентства его не видели все директивы исходили от его секретаря. В какой-то момент показалось, что теперь-то уж можно работать в свое удовольствие. Но, увы, это было далеко не так. Интервью, подготовленное к эфиру одним из сотрудников Агентства, вызвало гневную реакцию владельца. От увольнения его тогда спасло лишь заступничество влиятельных друзей из окружения премьер-министра. Но он понял, что в следующий раз так легко не отделается.
* * *
Предложение написать биографию одного из самых могущественных в стране олигархов пришлось как нельзя кстати. Он покинул свой пост директора Агентства и взялся за работу. Книга получилась довольно объемной. Все, кроме имени главного героя, в ней было ложью. Но олигарх остался доволен. И, как ни странно, щедро отблагодарил автора. Дело даже не в деньгах знакомство с олигархом открыло ему двери на самый верх. Вскоре он выдвинул свою кандидатуру на выборах в парламент от партии, которую поддерживал олигарх. И провел несколько лет в кулуарах власти. Потом перед ним встал выбор баллотироваться на второй срок, или возглавить издательскую группу, принадлежащую олигарху. Он выбрал второе.
* * *
Особой нужды он никогда в своей жизни, в общем-то, не знал, но теперь он по настоящему понял, что значит жить на широкую ногу.
На круизном теплоходе он встретил свою вторую жену. Она была владелицей роскошного ресторана в центре столицы. После свадьбы они купили трехэтажный особняк на океанском побережье и собственный самолет.
Дочь от первого брака часто гостила у него и быстро сдружилась с его нынешней женой.
Вся его работа сводилась к присутствию на многочисленных съездах совещаниях, изучению докладов помощников и консультантов, распитию дорогих коньяков на бесконечных фуршетах и презентациях. Несколько раз ему пожимал руку сам Президент.
Казалось бы, любой на его месте был бы счастлив, и счастлив вполне. Однако в нем еще не погиб истинный журналист. И тогда он решил реализовать свою давнюю мечту с помощью своих молодых сотрудников. Он выделил среди них группу самых талантливых и амбициозных и дал им понять, что не будет против, если они раскопают две-три настоящие сенсации из жизни власть имущих.
Молодые журналисты вполне оправдали его доверие. Тиражи изданий возросли в несколько раз. Олигарх был доволен. На одном из очередных приемов к нему подошел секретарь и сказал с загадочным видом: “ Шеф хотел бы с вами побеседовать”. Нелегкий это был разговор. Нелегкий и малопонятный для непосвященных.
Мы довольны вашей работой, сказал олигарх. Тиражи растут, и это хорошо. Но, видите ли, в чем дело... На будущее я попросил бы вас о наиболее острых публикациях заблаговременно сообщать моему помощнику. Вы меня понимаете ?
Стараюсь, кивнул он. А какой именно материал за последнее время вы расцениваете как нежелательный ?
Олигарх назвал. Это была статья об одном из его главных конкурентов.
Но все факты там были неоднократно перепроверены, сказал он. И это была правда.
Ну, разумеется. Я знаю стиль вашей работы. Клевета в нашем деле вообще недопустима. Но, помимо главного героя публикации, вы упомянули еще нескольких лиц. В частности..., олигарх назвал имя одного правительственного чиновника, известного своей близостью к семье его конкурента. Вы же знаете, что в политике понятия “друзья” и “враги” довольно относительны. Что, если завтра нам понадобятся услуги упомянутого господина ? Теперь понимаете, как это было опрометчиво? Ведь вы прежде всего политик. А уж потом журналист. Повторяю, я доволен вашей работой...
Этот разговор показал ему, что цензура нового типа ничем не лучше цензуры прежней. А может быть, в чем-то даже и хуже. Ему было стыдно, прежде всего, перед своими молодыми протеже, которые полностью полагались на него и верили его обещаниям. Так что же теперь все по-прежнему ? Опять “телефонное право ? ” Это нельзя печатать, чтобы не повредить чьей-то карьере, а это чтобы не вызвать гнев господина такого-то, а это чтобы не затронуть коммерческие интересы таких-то... И при этом надо еще усиленно делать вид, что никаких запретов нет и в помине, что теперь все темы открыты для обсуждения, а неприкасаемых не существует...
На карту было поставлено не только привычное благополучие, но и будущее его семьи. Он отлично знал нрав олигарха, и вежливая предупредительность последнего не могла его обмануть. Тем более, что (это он тоже знал) молодой племянник олигарха также был по профессии журналистом и давно просил своего дядю найти ему местечко потеплее. А упасть с такой вершины означало потерять все. Сегодняшние друзья при встрече в лучшем случае начнут отворачиваться в сторону, в худшем расскажут всем и каждому о твоих слабостях и секретах. Собратья по перу не дадут покоя, склоняя твое имя на всех перекрестках. Да и правоохранительные органы могут повиснуть на тебе, как гончие на медведе, зная, что никто из бывших покровителей уже не придет на помощь...
Среди его выдвиженцев был один, к которому он особенно благоволил. В этом мальчике он видел того, кем он сам мог бы стать, но не стал потому что родился в нехорошее время, да и что греха таить потому что боялся. По возрасту парень годился ему в сыновья а он всегда мечтал о сыне. Другие угождали ему, старались поймать удачу за хвост, продаться подороже а этот работал. Потому что был журналистом от Бога. И имел все шансы стать великим.
Он не мог сказать ему: “Стоп!” И не мог объяснить, почему нельзя. Парень бы просто этого не понял.
* * *
Вот, сказал молодой человек, кладя статью ему на стол. Лицо парня светилось от счастья. Я работал почти три недели.
Хорошо, сынок,улыбнулся он. Я посмотрю.
Прочитав, он понял, что печатать это нельзя ни в коем случае. Никаких прямых обвинений в статье не содержалось, но любому понимающему человеку было вполне достаточно и половины имеющихся в тексте намеков, чтобы сделать соответствующие выводы.
О-хо-хо... Я то-думал, что ты просто талантливый. А ты, сукин сын, гений... Что же мне с тобой делать ? Если напечатаю разберут нас по винтику. А если нет... Ведь знаю не успокоишься, побежишь по издательствам.
Он откинулся в кресле. Вторично прочитал статью. Вызвал по селекторной связи секретаршу и попросил принести чаю.
Что, собственно, изменится, если я это напечатаю? - негромко сказал он сам себе. Кто вообще обратит внимание?
* * *
...Настольный вентилятор все крутился, разгоняя горячий воздух. Чай давно уже остыл. Часы показывали девять это значит, что его рабочий день закончился три часа назад.
Он усмехнулся. Надо же, подлец, написал так, что не выкинешь ни одного слова.
“Я, может быть, всю жизнь мечтал написать такое. Да все откладывал... Ждал, пока на ноги встану, пока связями обрасту... А ты не ждешь. Не можешь ждать. Не можешь...”
Он вдруг представил себе лицо парня, когда он завтра объявит ему, что статья не пойдет.
“Я бы на его месте плюнул мне в лицо. И правильно бы сделал. В конце концов, чтобы называться настоящим журналистом, мало таскать в кармане диктофон, а на лацкане пиджака аккредитационную карточку. И по “горячим точкам” таскаться еще не значит быть журналистом. Репортером - да. Но это другое.”
Залпом выпив холодный чай, он протянул руку к телефону внутренней связи. Поднес трубку к уху и несколько раз повернул диск.
Алло? Да, это я. Дайте мне дежурного по выпуску. Ты вот, что, орел... Передовицу завтрашнюю сними. Да-да, я не шучу. Ничего, время есть переверстаете. Вся ночь впереди. Зайдешь ко мне возьмешь статью. Она пойдет на первую полосу. Всё. Жду.