Свирский заметался и, выбрав, накoнец, одну из двух подворотен, нырнул в нее.
Увы - его ждали в обеих. Безликий человек шагнул навстречу и, подняв пистолет, выстрелил в упор. Свирский пошатнулся, хватаясь за грудь. Сползая по стене, услышал топот ног. И приказал себе умереть раньше, чем безликий палач сделал контрольный выстрел...
***
- А теперь к делу, Яков. То, ради чего я вас пригласил..., - Аскольд Соломонович расплющил окурок о дно массивной керамической пепельницы. Поднялся из кресла. - Идемте в мой кабинет.
Я тоже встал и проследовал за Учителем. Признаться, оказавшись в "святая святых", я испытал некоторый душевный трепет. Но всё оказалось на диво прозаично - книжный шкаф, письменный стол, лампа, допотопный комп. Вот разве что... Картина на стене привлекла мое внимание. Как оказалось, именно о ней и хотел рассказать мне профессор.
- Взгляните, Яков.Что сразу же бросается в глаза?
Я подошел чуть ближе. Полотно было небольшое, в квадратной раме из красного дерева.
В центре изображен был длинный стол, а за ним, на противоположных концах, разместились две странные фигуры. Скелет в черном цилиндре и алом плаще и старуха - скрюченная, со злыми глазами и почему-то в шутовском колпаке с бубенцами.
- Так что необычного на этой картине? - настаивал Аскольд Соломонович. - Ну же, Яша, не разочаровывай меня!
- Два пустых стула, - выдал я наугад. - Сидящих - двое, а стульев - четыре.
- Молодец, - безо всяких эмоций вымолвил Розенталь. - Теперь я тебе еще кое-что покажу...
Он подошел к компьютеру и стал двигать "мышкой".
- Вот оно, это фото.
Я склонился над плечом профессора и увидел на экране фотографию той самой картины, только... фигур было четыре, а не две. Помимо уже знакомых мне скелета и старухи, места за столом занимали еще два, не менее экзотических, персонажа.
Лицом к зрителю восседал некто громадный и черный, с треугольной башкой, и с большими перепончатыми крыльями. Две трехпалые ручищи он водрузил на поверхность стола.
А спиною (или, если быть точным, вполоборота к наблюдателю) расположился четвертый - длинноволосый и в балахоне до пят. Сквозь жидкие, пепельно-серые пряди просвечивала бугристая лысина, а нос свисал до самого подбородка. Физиономия же была какого-то сизого, неестественного оттенка. Я пригляделся к этому четвертому (человек-не человек?), но так и не смог внятно для себя сформулировать, кого напоминает мне эта зловещая, без сомнения, фигура.
- Другой вариант картины? - предположил я.
- Нет, та же самая. Я сам ее сфотографировал, как только получил в подарок.
- В подарок? От кого же, если не секрет?
- Вот тут и начинается самое любопытное, Яша. Давайте вернемся к столу. Чай, наверное, уже остыл.
Мы вернулись в гостиную. Чай и вправду остыл. Но мне это было все равно - в душу постепенно закрадывалась тревога.
- Яша, мы знакомы много лет, - начал Аскольд Соломонович. - Вы ведь знаете - я человек практический и не склонен брать на веру всякие там... потусторонние бредни. Скажите - я часто вас обманывал?
- Никогда, - ответил я несколько удивленно.
Учитель оглянулся по сторонам (хотя мы были в квартире одни), зачем-то помешал ложечкой свой чай и, понизив голос, произнес:
- Так вот, эта картина - артефакт!
- В каком смысле?
Он взглянул на меня, как на несмышленого подростка.
- В самом прямом. Человека, который мне ее подарил, уже нет в живых. Вам что-нибудь говорит имя - Станислав Свирский?
Я отрицательно покачал головой.
- А между тем, он - гений. Именно он и создал полотно. Вы, кстати, узнали тех, кто на нем изображен?
Я нахмурился, припоминая персонажей странной картины.
- Пожалуй... В цилиндре - судя по всему, Барон Суббота, персонаж культа Вуду. Тот, что с большими крыльями... Тоже какая-нибудь нечисть. Да, в принципе, вся четверка имеет достаточно зловеший вид.
- Верно - потому что это и есть представители Зла. Выбраны они не случайно, ибо представляют стороны света. Барона Субботу вы узнали - это культ Вуду, Гаити, Западное полушарие. Черный, с крыльями - индийский демон ракшас, Азия. Что касается старухи в колпаке, то это Сювятар.
- Карельская ведьма? - удивился я.
- Она самая. И на этой картине представляет Европу, если можно так выразиться.
- Так куда ж подевались с полотна этот самый дух вместе с индийским демоном?
- Ох, если бы я знал, Яша! Если бы я знал... Ты никуда не торопишься?
Я отрицательно покачал головой.
- Вот и прекрасно.
Если Учитель перешел на "ты" - значит, очень волнуется, отметил я про себя.
- Стас Свирский учился со мною на одном факультете, только на курс ниже. Познакомились мы случайно, на одной из студенческих вечеринок. Я почему-то сразу подумал, что его ждет либо блестящее будущее, либо очень трагичная судьба - третьего не дано. Жизнь показала, что осуществился именно второй вариант... Тебе это трудно понять, Яша, но жили мы абсолютно в другой атмосфере, чем вы сейчас. Увлечение мистикой и духовными учениями в конце семидесятых - это, я тебе скажу... Да еще Стас отказался вступить в комсомол. Одним словом, мне он казался не совсем нормальным. Мы так и не смогли сблизиться по-настоящему. И я только теперь понимаю, почему. Стас был одиночкой по сути. Самодостаточным, как принято говорить. Все эти годы после окончания учебы мы не виделись - так, общались по телефону раз или два. И вот прошлым летом Стас позвонил, пригласил меня к себе на дачу. Заметь - именно на дачу, а не на городскую квартиру. Причем попросил, чтобы я приехал один, рано утром.
Я сошел с электрички и углубился по тропинке в лес - так мне Стас объяснил дорогу. Он ждал меня неподалеку от дачного поселка. Сказал, что в дом идти нельзя. И там же, в лесу, вручил мне картину. Я как сейчас помню, он был очень спокоен... Объяснил, что скоро его убьют. Я, конечно же, стал его уговаривать, что всё это - нелепые страхи: кому он, мол, нужен, безработный ученый. Это вон политиков с банкирами убивают...
Он убежден был, что охотятся за ним какие-то спецслужбы, чтобы завладеть картиной.
Когда он рассказал мне, что создал артефакт... Я не знал, что и подумать, ведь Стас совсем не выглядел умалишенным. Вот ты, Яша - как бы все это воспринял на моем месте?
Я пожал плечами.
- Смотря что именно вам рассказал ваш приятель.
- Он утверждал, что картина обладает собственной энергетикой... Что она способна исполнять волю владельца. Но сфера применения ее ограничена.
- То есть?
- Она не может дать богатство или бессмертие. Нельзя попросить ее, к примеру, о вечной молодости. И путешествовать с ее помошью не получится. А вот отомстить... Или оживить кого-либо, то есть возвратить из мира мертвых - это она умеет.
- Аскольд Соломонович, дорогой...
- Знаю,- мягко остановил меня Учитель. - Я ведь подумал точно так же. Стереотипы мышления, Яков - это, я тебе скажу, вещь посильнее "Фауста" Гёте... А вот Стаса и вправду убили.
- Когда? - вырвалось у меня.
- Месяца через полтора после нашей с ним встречи в лесу. Убедились, наверное, что картины у него нет, и... Я из газет узнал, из "Криминальной хроники". И ведь грамотно - с контрольным в голову, всё как положено. На шпану не спишешь.
- М-да... Даже и не знаю, что сказать, Аскольд Соломонович. Ну, а с картиной что?
- Работает картина-то,- печально улыбнулся Учитель. - Два случая - это уже не совпадение, нет... До сих пор задаю себе вопрос - правильно ли я поступил в том, первом случае? Совсем не уверен. Дело в том, что месяца три назад сын моего ближайшего друга угодил в милицию. Практически ни за что - на дискотеке кто-то приставал к его девушке, он ответил... Банально до ужаса. А следователь попался - ну, зверь просто. Чуть ли не покушение на убийство решил на парня повесить. Родители Сережи у него в кабинете прямо дневали-ночевали. А он взятку стал требовать. И очень приличную. В общем... Собрали кое-как эти деньги, парня освободили - сразу почему-то нашлись для этого основания. Но в СИЗО он успел посидеть. Там его избили здорово. Короче, теперь он - инвалид по нескольким статьям. Друг мой вспомнил, что следователь - Щуренко его фамилия - намекал им: если, мол, денег не будет, то у сынка неприятности начнутся. Значит, он, мерзавец, всё это и устроил парню. Помню, я тогда тоже к нему ходил - объяснял, что Сережа рос на моих глазах, что он нормальный, интеллигентный и нечего ему в камере с урками делать...
- И что? - спросил я, заранее предполагая ответ.
- А ничего. Ты в гороскопы, Яша, веришь?
- Не очень.
- А я потихоньку начинаю. Так вот, мне кажется, что некоторые люди рождаются под созвездием Дьявола. И так и живут всю жизнь, всем вокруг принося одно только зло... Когда я увидел этого откормленного, наглого толстяка, который усмехался в ответ на все мои доводы, то понял, что не удержусь. Когда Сергей был уже на свободе, я решился... Ритуал ведь очень простой - кладешь ладонь на одного из тех, кто изображен на картине, и мысленно формулируешь свое желание. Я выбрал ракшаса...
Учитель замолчал. А я напряг свою память, пытаясь понять, почему произнесенная фамилия следователя мне знакома.
Ну да, точно... Криминальный сюжет из "Новостей", недели четыре назад это было. Автомобиль майора Щуренко был расстрелян на шоссе неизвестными бандитами. Я тогда еще отметил про себя, что у простого милиционера - нехилый джип. Хотя, конечно, завидовать этому Щуренко было в тот момент глупо...
- Я совсем не ужаснулся, когда узнал о смерти следователя, - продложал Аскольд Соломонович. - Это уж потом меня начали посещать сомнения...
- Вы упомянули про два случая,- мягко сказал я.
- Да-да, конечно... Во второй раз дух мертвых Нгворекара спас моего сына. Максим ведь умер...
- Как это - умер? Он же, по-моему, за границей, в Женеве?
- Так он приежал ко мне, дней двадцать назад. Здесь, в этой квартире, у него и случился приступ. Все произошло так быстро, что я не успел ничего предпринять. Он сказал что-то вроде: "Папа, мне плохо". Потом прилег на диван... Я стал набирать "Скорую". И понял, что сделать ничего уже нельзя. Сердце... Максиму сейчас тридцать девять - это опасный для мужчины возраст: инфаркты и все такое... Он и раньше жаловался на самочувствие, да все как-то времени не было подлечиться. В общем... "Скорая" опаздывала; я взял Максима за руку... Пульса не было. Да-да, Яков, не смотрите на меня так - я знаю, что говорю. Не помня себя от отчаянья, я метнулся к картине... Положил ладонь на изображение Нгворекары, закрыл глаза и пожелал, чтобы Максим воскрес...
- Вы меня пугаете, Учитель, - негромко произнес я.
- Максим поднялся с дивана, как ни в чем не бывало. А вот африканский злой дух с картины исчез, - продолжал Аскольд Соломонович, будто и не расслышав моей фразы. - Потом я уговорил сына уехать на лечение в Европу.
- Хорошо. Допустим, что всё это так. Почему вы решили рассказать об этом мне?
Учитель откашлялся.
- Потому что надеюсь услышать твой совет.
- Именно мой?
- Да, Яша. Ты ведь был моим любимым учеником. Ты молод, и мозги у тебя посвежее... Не спорь! - он поднял правую ладонь, видя, что я готов протестовать. - Дело в том, что я хочу попросить... Хочу попросить Сювятар или Барона Субботу наказать убийц Свирского.
- Вы разве знаете, кто они?
- Нет. Но мне и не важно. Если фигура исчезнет с полотна - это будет означать, что пожелание исполнилось.
Я задумался.
- Не знаю-не знаю, Аскольд Соломонович. Тогда, со следователем - вы ведь сами принимали решение.
- Да, ты прав, но всё же... Я хотел бы услышать твоё мнение.
У меня мелькнула мысль, что профессор не прочь разделить с кем-нибудь ответственность за столь серьезное дело. Вот только случайно ли он выбрал меня, или почувствовал что-то?..
- Мне нужно время, Учитель. Я обещаю, что всё обдумаю и дам вам знать. Мне пора. Вы не против, если я схожу на кухню? Выпью стакан воды - в горле пересохло.
Мы попрощались, и я вышел из душной квартиры на свежий воздух. Оглядевшись, нырнул под тень ближайшей арки, которая вела в большой проходной двор. Там меня ждала машина - черная "волга" с номерами, известными любому городскому гаишнику.
Я сел на переднее сиденье, рядом с водителем.
- Ну, как? - спросил он.
Прежде чем ответить, я повнимательнее вгляделся в этого человека. Безликий какой-то. По улицам таких тысячи ходят... А между тем, не так уж он был и прост. Знал я про него не слишком много. И фамилия, которой он мне представился когда-то - тоже наверняка вымышленная, одна из многих. Не про таких ли Розенталь говорил, что они родились под созвездием Дьявола?..
Наивны те, кто полагает, будто со смертью всеми обожаемого "Совка" (он же - Эс-Эс-Эс-Эр) КОНТОРА перестала вербовать каждого встречного и поперечного. И компромат фабрикуют, и с ментами договариваются, и много чего еще делают. Меня вот, к примеру, на наркоте подловили. Разжился я по случаю у приятеля "порошочком", а менты тут как тут. Кинозвезде какой-нибудь гребаной, голливудской сошло бы с рук за милую душу, а меня, как и положено - в "обезьянник".
Потом и этот нарисовался... благодетель. Вы, говорит, интеллигент, аспирант, из приличной семьи, и всё такое. Нельзя вам в тюрьму - ну никак невозможно!
А у нас работа чистая, безопасная. В Отделе по изучению аномальных явлений. Да, есть такой при нашей Службе. Нет, не выдумки. Тут вот как раз дельце для вас подвернулось. Вы ведь учились у некоего Аскольда Соломоновича Розенталя?
Прекрасно. Нам у него позарез нужно кое-что выяснить, только без лишнего шума, деликатно. Был у него, понимаете, приятель, который... Словом, если согласны, то подпишите здесь и еще вот здесь. И коли учитель ваш бывший к вам обратится, вы уж поставьте нас в известность, лады?
- У него картина, - сказал я, вперив взгляд в приборную панель.
- Отлично, - ухмыльнулся водитель "волги". - Так я и думал.
- ...И он жаждет отомстить убийце Свирского.
- Что-что?
Я одним движением добыл из рукава куртки нож, позаимствованный на кухне у профессора. И тут же с силой вонзил его в шею своего куратора. Тот хрюкнул, выпучил глаза...
- Что, не ожидал, гнида? - прошипел я ему прямо в физиономию. - Думал, вечно меня будешь на крючке держать?!. Работает эта картина, и Свирский был гением, а вы его... Мрази, ублюдки!
Я с отвращением плюнул на умирающего, попал на костюм. Теперь мне оставалось лишь быстро и незаметно покинуть машину.
Интересно, кого же Учитель попросит о помощи на этот раз - Барона Субботу или Сювятар?..