Три огромных двери, ведущих в Церемониальный Зал, распахнулись одновременно.
Вот трое вошли, и двинулись к середине; и уже там слились, растворились друг в друге - а, вернее сказать, один поглотил двоих.
Только что высокий темноволосый юноша и маленький, одетый в грубую мешковину старец вышагивали навстречу широколицему, в парадных одеждах человеку, и вот их уже нет - остался лишь он, статный вельможа в бордовом бархате и с золотою цепью на груди...
- - -
...Нельзя остановить полет стрелы.
Что произойдет, если умрет только одно из Его воплощений? Два других будут продолжать жить?
Ац-Де-Кират, город моих предков, обречен на гибель, если я не сумею обуздать Его. И потому убийство - оправданно...
Но есть лишь один способ одолеть Триединого!
---
Рафаэль поставил на журнальный столик чашку с недопитым кофе. Обнял за плечи сидящую рядом жену.
На экране старенького телевизора молодой шоумен из кожи вон лез, чтобы рассмешить публику.
- Терпеть не могу этого геронтофила,- зевнула Ольга.
- Почему?
- Его стало слишком много в последнее время.
В дверь позвонили.
- Сиди, я открою,- Рафаэль сунул ноги в шлепанцы, накинул рубашку.
Совершенно незнакомый человек - рослый, голубоглазый, с проседью в длинных, вьющихся волосах - стоял на пороге квартиры.
- Вы - Рафаэль Лосев-Бенитес, художник? - спросил он.
- Да, это я. Чем могу?
Визитер медленно поднял правую руку с растопыренными пальцами. Ярчайший свет ударил хозяина квартиры по глазам, погружая в небытие...
Кап!..
Холодная капля упала на макушку.
Кап!..
По-видимому, еще одна.
Рафаэль открыл глаза. И обнаружил, что сидит под деревом, а вокруг - лес. Какие-то люди в темных, до пят, одяниях, толпились рядом ("Монахи, что ли?").
Один из них помог Рафаэлю подняться на ноги. И Рафаэль узнал в нем того человека, который...
- Где я?
Слабость была такая, что впору было повалиться прямо в траву и заснуть. Рафаэль, тем не менее, отметил, что на нем - какая-то странная, старинного кроя, одежда.
Кап!..
Задрав голову, Рафэль увидал над собою листву. С нее и капало...
- Ты среди друзей,- сказал голубоглазый. - Но у нас мало времени. Хоушш объяснит тебе всё. Пойдем.
- Не могу..., - Рафаэль привалился спиною к стволу дерева.
- Сейчас сможешь, - голубоглазый дотронулся кончиками пальцев до его лба, и молодой человек почувствовал, что силы к нему возвращаются.
Они двинулись по тропинке и вскоре вышли на поляну, на которой раскинут был небольшой шатёр. У входа в него замер громадный бородач в латах и с алебардой.
"Я спятил", - отрешенно подумал Рафаэль.
Голубоглазый спутник взял его под локоть, и они вошли (страж при этом четким движением руки убрал алебарду в сторону).
В шатре, устланном коврами с каким-то диковинным орнаментом, стояло кресло черного дерева. В кресле расположился человек - по-видимому, тот самый Хоушш, который должен был все объяснить. Лицо скрывал большой капюшон, который был частью темно-зеленого плаща.
"Хорошо, если я просто сбрендил. А вдруг нет?"
И в этот момент обладатель зеленых одежд откинул капюшон...
Рафаэль в ужасе развернулся, чтобы бежать... бежать куда глаза глядят, но наткнулся на взгляд своего голубоглазого проводника. Зрачки у того сузились на манер змеиных, но всего лишь на секунду. Рафаэль зажмурился... Заставить себя повернуться лицом к сидящему было выше его сил. В этом ему помог (мягко взяв за плечи) голубоглазый.
Желтая, чешуйчатая кожа головы, глаза, лишенные век, торчащие изо рта верхние клыки, изогнутые ногти на четырехпалой руке... и перстень, сияющий алым на одном из пальцев...
- Понимаю - ты испуган, - сказало Существо (назвать сидящего человеком было немыслимо). - Это пройдет. Я специально не стал принимать привычный тебе людской облик. Садись.
Только тут Рафаэль разглядел второе кресло. Голубоглазый деликатно подтолкнул пленника (а кого же еще-то?) к нему.
- Г-где я? Где м-моя жена? И что вообще происходит? - нашел в себе мужество вымолвить Рафаэль.
---
Из воспоминаний Р. Лосева-Бенитеса
"Как ни странно, первой мыслью было, что меня, против моей воли, вовлекли в съемки какого-то фильма. Но эту (бредовую, конечно же) мысль почти тут же вытеснила другая, пострашнее - а что, если я лежу сейчас на койке в психбольнице, пристегнутый ремнями, и все то, что я вижу и слышу - лишь плод моего воображения?.."
---
- Ты помнишь своего отца? - спросило Существо по имени Хоушш.
- Конечно. Но причем здесь?..
- Расскажи мне о нем.
"Хорошо, пусть я свихнулся. В этом случае, что бы я ни говорил и ни делал, это мне уже не повредит, так ведь?" - подумал Рафаэль. И принялся рассказывать...
Родители его познакомились в Барселоне, где Екатерина Лосева, будущая мама Рафаэля, проводила свой студенческий отпуск. Октавио Бенитес был старше ее на пятнадцать лет. Так они и жили после свадьбы на два дома - в Испании и в Москве.
Отца не стало, когда Рафаэлю было одиннадцать. Он вылетел по делам фирмы в Скандинавию, и самолет потерпел катастрофу...
- Закрой глаза, - попросило Существо.
Рафаэль подчинился. И поплыли перед его мысленным взором картины...
Две армии сошлись в битве на бескрайней равнине. А на холме стояли двое всадников в боевых доспехах. Но вместо коней под ними - неведомые чудовища с мощными когтистыми лапами и витыми, острыми рогами. Вот вот один из всадников поднял забрало шлема... Знакомая чешуйчатая кожа, и клыки, и зрачки янтарных глаз, сошедшиеся в узкие щелочки. Хоушш. Второй всадник вынул из ножен меч и что-то гортанно выкрикнул. Картина пропала...
- Твой отец был одним из нас,- сказал Хоушш. - Он был змеином. Это его ты видел сейчас там, на холме, рядом со мною.
Рафаэль поежился под взглядом собеседника.
- Вы хотите сказать...,- он запнулся, не в силах произнести: "...что отец был таким же, как вы, уродом?"
Хоушш прочел его мысли.
- Да. Он просто переселился в ваш мир и жил там в обличье человека. Это нетрудно - взгляни на Фагаассо.
Так Рафаэль узнал имя голубоглазого.
- Ваш мир и наш - очень похожи. Мы, в большинстве своем, говорим на ваших основных языках - ведь немало из нас живет среди людей, но не подолгу. А Шако - так звали твоего отца - решил поселиться у вас навсегда. И если б не то несчастье... Сколько лет ему было?
- Сорок восемь.
- На самом деле, ему было сто пятьдесят три - по вашим меркам. И он мог бы прожить еше столько же. Но увы... Он часто возвращался. Рассказывал о тебе. Он тобою гордился. Твоя мать жива?
- Нет. Скончалась четыре года назад.
- Мне жаль, - сказал Хоушш. И Рафэль видел, что он говорит искренне.
- Почему я здесь?
- Ты больше не боишься нас? Не хочешь знать, когда вернешься домой? - вопросом на вопрос ответил змеин.
- Если б меня хотели убить - я был бы уже мертв. А насчет возвращения... Мы ведь сейчас в вашем мире, так? Значит, вам что-то от меня нужно. И пока я этого не выполню - не видать мне моего дома. Я прав?
- Что же, ты не разочаровал меня, сын Шако и земной женщины. Ты прав во всем, кроме одного: принуждать тебя мы не собираемся. Если ты откажешься помочь нам - Фагаассо вернет тебя домой. Твоя подруга даже не заметит твоего отсутствия. Так что ты решил?
- Я пока еще не услышал, в чем суть дела.
- Ты должен сразиться с Триединым и убить его.
- С кем-с кем я должен сразиться?
- Закрой глаза,- во второй раз попросил Хоушш.
---
Из воспоминаний Р. Лосева-Бенитеса
"Я увидел то, что и впрямь походило на кинотрюк: открываются двери роскошного зала, и появляются трое, и идут, словно бы по невидимым линиям, к центру помещения; вот они сходятся, и остается один, а где двое других - непонятно..."
---
- Наш мир под угрозой,- сказал Хоушш. - Некоторое время назад явился он - пришелец с Темной стороны, по имени Триединый. Он живет в трех воплощениях одновременно, но это - одна сущность. Он с легкостью путешествует по мирам, неся повсюду смерть и разрушение. Но три его воплощения сильны не одинаково. Ты видел - двое растворяются в одном. Так вот этот один - и есть главный.
- Он выглядит как человек. Они все трое...
- Нет, он не человек. Но он и не змеин. Он - никто. Просто ему больше нравится именно ваша оболочка, ведь в вашем мире он тоже бывает.
- И чем он так страшен?
- Триединый, явившись сюда, обосновался в Горной Крепости - цитадели наших правителей. Охрану он уничтожил, нашего хакса - убил.
- Кого?..
- Хакс - это верховный змеин, - подсказал Фагаассо.
- У него что, есть армия?
- Она Ему не нужна. Магия Триединого способна уничтожать легионы, стирать в пыль города. Его нельзя остановить - так же, как и нельзя прервать полет стрелы. Наш народ Он объявил племенем нечестивых. Я потерял лучших воинов, пытаясь штурмовать Горную Крепость. Теперь Он вознамерился разрушить нашу столицу, древний Ац-Де-Кират. Время идет, и сила Его растет. Пока что мы скрываемся в лесах, но вскоре Он и сюда доберется.
Рафаэль хмыкнул.
- Если он действительно такой - как же я могу с ним сразиться? Я и в армии-то не служил из-за плоскостопия...
- Дай руку, - попросил Хоушш.
Молодой человек протянул правую ладонь. Змеин сжал ее своей левой, а ногтем указательного пальца правой руки - резко чиркнул по коже, прямо поперек линии жизни.
Художник вскрикнул, отдергивая кисть - на ней уже проступила кровавая полоса.
- Что вы?.. - Рафаэль со смесью ужаса и удивления глядел, как полоса исчезает... Через несколько секунд от нее не осталось и следа.
- Это в твоем мире ты простой смертный. А тут - змеин, в чьих жилах кровь Шако, потомственного мага и величайшего из воинов. И если бы он был жив, мы позвали бы его для борьбы с нашим врагом. Любой из твоих сородичей-людей от такой раны скончался бы на месте - мои когти ядовиты.
Рафаэль ещё раз, на всякий случай, взглянул на свою ладонь.
- И как я должен его убить?
- Вот это вопрос потруднее. Слушай внимательно и запоминай...
---
Рафаэль с некоторым испугом поначалу взирал на рослое, бронзовокожее животное о двух рогах и четырех лапах, на которое ему предстояло сесть как на обычную лошадь.
- Это энграды, они смирные... Если сытые, - пояснил Фагаассо.
В тех видениях, в шатре Хоушша, двое всадников на холме - под ними были ведь точь-в точь такие же "кони".
Решившись, Рафаэль вдел ногу в стремя...
Фагаассо мчался впереди на своем энграде, указывая путь. Лес вскоре кончился, и началась местность, похожая на степь. Только почва была какого-то непривычного, зеленовато-красного оттенка. Энград Рафаэля бежал легко и без понуканий, лихо минуя препятствия - кусты, камни. И что удивительно - тряски Рафаэль почти не ощущал.
Въехав на небольшой холм, они остановились. Фагаассо указал рукою вперед - там, у горизонта, угадывались очертания гор, и на одной из них, в туманной дымке, высилось что-то...
- Горная Крепость,- сказал змеин в облике человека. - Но нам не туда. Видишь валуны - вон те, справа? За ними будет холм и в нем - пещера. Иди, я тебя тут подожду.
Рафаэль спешился. Сердце его колотилось с бешеной силой. Он и сам не понимал - почему согласился, почему не попросил этого Хоушша вернуть его обратно, в московскую квартиру, подальше ото всей этой... нелепой чертовщины. И чем ближе подходил он к пещере, тем глубже вгрызался в него страх. Простой человеческий страх...
Из серого полумрака дохнуло мертвечиной. Рафаэль двигался наощупь, то и дело поскальзываясь на чем-то... Он совсем не хотел знать, на чем именно.
Поворот, еще поворот... Стало как-то посветлее. И уже можно было различить громадную раковину у стены. И ржавую цепь, которой прикован был к этой стене обглоданный скелет. А еще - черепа и кости вокруг.
Раковина качнулась раз, другой. Из раструба показалась голова...
"Человек-Улитка!"
Рафаэль в ужасе отшатнулся. Лицо у твари и впрямь было человеческое - если не считать неестественно-серого цвета кожи и тонких улиточьих рожек-стебельков.
- Вот ты и явился, сын Шако,- прогундела тварь, обнажая крупные красноватые зубищи. - А я думал - мне обед привели!
Человек-Улитка захохотал, сотрясая своим смехом своды пещеры.
- Знаю, зачем пришел. Хоушш прислал тебя, так?
Рафаэль, собравшись с силами, произнес слово в слово то, чему его научили Хоушш и Фагаассо:
- Дай мне испить из Смарагдовой Чаши, и подари мне силу прадедов моих, дабы сошелся я в честной схватке с Тем, Кто Не Ведает Добра!
Тварь снова коротко засмеялась.
"Похоже у него... нее есть чувство юмора",- некстати подумал Рафаэль.
- Сказал бы сразу - хочу драться с Триединым. Да вон твоя Чаша - пей на здоровье!
В углу, затянутом паутиной, Рафаэль действительно разглядел большой кубок, покрытый мхом и плесенью - он стоял на возвышении.
"До него и дотронуться противно, не то что пить".
Однако отступать было поздно - Рафаэль, преодолевая неприязнь, обеими руками взял пыльную Чашу изумрудного цвета и заглянул внутрь...
Жидкость - темная, почти черная и на вид - маслянистая была на самом дне.
"Хорошо, хоть немного", - поморщился Рафаэль. И - выпил, зажмурившись и задержав дыхание...
---
Из воспоминаний Р. Лосева-Бенитеса
"...Тот самый зал. Именно его мне и "показывал" Хоушш в своем шатре. Как же я попал в Горную Крепость?
Ах да, Смарагдовая Чаша... По словам Хоушша, только потомок Шако, мага и великого воина, мог испить из нее и совершить Переход. Да и Человек-Улитка, страж Чаши, не подпустил бы к ней никого другого (б-р-р, мерзкая тварь, которую подкармливают осужденными на смерть змеинами...).
Оружие должно быть где-то здесь. Вот оно: меч, копье и алебарда, принадлежавшие самому хаксу. Их императору, значит. Мне кажется, я и поднять их не смогу - такие они на вид тяжелые..."
---
Триединый почуял опасность. Его основное воплощение - бородатый вельможа-гигант с золотою цепью - замер, не дойдя до середины зала. Две другие фигуры остановились тоже. И все трое уставились на Рафаэля. А он тем временем выступил вперед с мечом наперевес.
- Сын мага змеинов, убить нас пришел, - тихо и буднично произнес вельможа. Ни ненависти, ни злобы не услышал Рафаэль в Его голосе.
- Именно!
- А зачем?
К такому вопросу Рафаэль готов не был, хотя Хоушш и Фагаассо предупреждали его о коварства Триединого.
- Ты уничтожаешь народ, к которому принадлежал мой отец! - с вызовом ответил молодой человек.
- Потому что пришло их время. Этого требует Равновесие. Змеины завершили свой цикл и должны уйти.
Два "не основных" воплощения, старик и юноша, приблизились к вельможе, не произнося, впрочем, ни слова.
- Не пытайся морочить мне голову, колдун!
- Это Хоушш морочил тебе голову, - с некоторой досадой ответил Триединый устами вельможи. - Отца твоего я, кстати, знал: он любил путешествовать по мирам. Отчего, ты думаешь, он решил навсегда поселиться среди людей? Оттого, что известна ему была судьба его народа. Миры сменяют друг друга - старые погибают, и рождаются новые. Это и есть Равновесие.
- Не тебе решать, кто должен жить, а кто - умереть! - упорствовал Рафаэль.
- Конечно, не мне. Я лишь исполняю волю.
- Чью же?
- Тебе не понять, сын мага. Отец твой понял бы, а ты - нет.
- А если я все же убью тебя?
- Это ничего не изменит, - спокойно пояснил гигант. - Пришлют другого, вот и все. Да и не сможешь ты. Хоушш переоценил твои силы.
- Пожалуй, стоит это проверить!
Эхо этой фразы еще не отзвучало под сводами зала, а Триединый уже готов был к бою - все три его сущности сошлись, а вельможа с золотой цепью обернулся монстром - могучим, в два человеческих роста и состоящим из одних мускулов; правая лапа сжимала жутких размеров боевой молот, а из левой выросли два изогнутых, зазубренных лезвия.
Отчаянно закричав, Рафаэль ринулся вперед - и меч его разлетелся на куски, ударив в панцирь противника.
- Я не хочу убивать тебя,- рявкнул монстр.
Рафаэль отбросил негодный меч в сторону.
- Значит, мне никогда уже не вернуться домой...,- проговорил он.
- Я верну тебя в твой мир, - Триединый вновь сменил облик.
У Рафаэля помутилось в голове - перед ним теперь стоял его отец Октавио Бенитес. Таким он запомнил его - высокий, стройный, с орлиным носом.
- Ты удивлен? Да, это я. Триединый... Человек Октавио - змеин Шако - Страж Чаши.
Вот это и есть три моих обличья.
- А... как же старик в лохмотьях, юноша?
- Каждому я позволяю видеть то, что ему понятнее и ближе.
- Но Человек-Улитка... Это... тоже... ты? - голос Рафаэля стих до шепота.
- А что? Он тебе не понравился? - хохотнул Триединый. - Когда-нибудь ты продолжишь мое дело. Видишь - два обличья у тебя уже есть. Ты - Рафаэль и ты же - змеин, правда, пока без имени. Осталось дело за малым. Третье обличье...
- А как же та катастрофа? Ну, самолет.
- Действительно упал. Только вот я не погиб. Чтобы убить Триединого, этого оказалось недостаточно. А теперь... Возвращайся домой, сын - и жди, когда я призову тебя!..