Аннотация: Рассказ этот участвовал в конкурсе "Рождественский детектив"(под названием "Смерть адмирала") и ...мог бы стать победителем, если б не досадная оплошность автора, который не проголосовал вовремя, вследствие чего рассказ был снят жюри...
Дьявольская секира
Он прибыл в два часа пополудни. Карета с графским гербом пересекла двор замка и остановилась у парадного входа.
А через несколько мгновений мы все увидели адмирала. Того, кому салютовали пушки всех колониальных фортов. Сэра Джона Арчибальда Роулинсона -третьего, нашего радушного хозяина.
Он возник из кареты, огромный, широкоплечий, с бронзовым от загара лицом. Обведя всех взглядом васильковых глаз, он улыбнулся, грациозным движением снял с головы роскошную треуголку и сказал:
- Жаркий сегодня денёк, не правда ли? Я рад вас приветствовать в своём загородном доме. Прошу.
И он двинулся вверх по мраморной лестнице, мимо двух чугунных львов, охранявших вход. А мы цепочкой потянулись следом.
В правой руке сэр Джон сжимал свою знаменитую трость, увенчанную позолоченной головой дракона с изумрудами вместо глаз. Это был дар адмиралу от одного колониального вельможи, чью дочь благородный мореплаватель, по слухам, спас от бесчестья, вырвав её из рук кровожадного пиратского капитана.
Надо сказать, у сэра Джона в этот день была весьма уважительная причина для того, чтоб задержаться и поручить встречу гостей своей обожаемой супруге, леди Эвелине: утром его пожелал видеть сам архиепископ Блауэнринг, советник Его Величества. Впрочем, ни один из гостей, думаю, не имел претензий к сэру Джону за подобную задержку.
Огромный стол в Главной гостиной адмиральского замка предназначен был для больших светских приёмов и, разумеется, за ним легко разместились те, кто был приглашён отметить очередное возвращение сэра Джона на родину - четыре очаровательных леди и пятеро достойных джентльменов. Сам адмирал был десятым; он занял своё законное место во главе стола и подал знак слугам, чтобы те наполнили бокалы.
Я сидел по правую руку от сэра Джона; моим соседом был лорд Вестербрук, старый друг семьи Роулинсонов. Ему недавно исполнилось шестьдесят. В последние годы он впал в немилость при дворе, но это не послужило поводом для сэра Джона изменить к нему своё отношение. Адмирал Роулинсон был преданнейшим слугой Его Величества; но во всём, что касалось личных привязанностей, он был предельно независим.
Справа от лорда Вестербрука расположилась его дочь, красавица Маргарет. Она была поздним ребёнком в семье, и отец обожал её. А после смерти её матери старый лорд и вовсе не отпускал девушку от себя ни на шаг.
С Маргарет Вестербрук соседствовала супружеская пара - баронесса Вирджиния Уотерстоун и её супруг, блестящий офицер и отчаянный дуэлянт сэр Хамфри.
Напротив меня скромно примостилась хозяйка замка (и адмиральского сердца) леди Эвелина Роулинсон, урождённая Биркхам, дочь покойного графа Клейндалльского, чьи подвиги не раз были отмечены высочайшими королевскими наградами. Её соседом слева был её кузен, юный Оскар Биркхам, мучительно мечтавший попасть в самое ближайшее время на какую-нибудь войну и доказать, что он достоин носить славное имя своей семьи.
Левый локоть Оскара нет-нет да и касался руки его очаровательной соседки, носившей имя Тереза. Ещё одна причина, по которои юный Биркхам мечтал отправиться на войну (помимо той, что была уже названа) находилась в непосредственной близости от него; бесшабашно смелый Оскар вообразил, будто Тереза только и ждёт, когда он возложит к её ногам свои военные трофеи.
И, наконец, самый загадочный из гостей адмирала был тот, с кем прибыла Тереза. Её опекун, которого звали Феликс Корнель, был мрачный тип неопределённого возраста, весь в чёрном. Длинные, с проседью, волосы доходили у него почти до середины спины. Низкий лоб, покрытый сеточкой морщин, нависал над пронзительными чёрными глазами и крючковатым носом, который, в свою очередь, едва не касался острого, торчавшего вперёд подбородка.
Очень скоро я заметил, что остальные участники банкета избегают встречаться с ним взглядом. О Филиксе Корнеле я знал немного. Тайной было его происхождение, тайной было его национальная принадлежность.
"Голландец? Француз? Португалец? Немец?" - гадал я порою про себя. Во всяком случае, его английский был безупречен.
Корнель был богат, но никогда не кичился этим. Был хорошим наездником и замечательно фехтовал. Проявлял сдержанность в еде и не притрагивался к спиртному.
Столь подробный рассказ об этом человеке необходим, ибо именно ему предстояло сыграть решающую роль в цепи драматических событий, которые развернулись в замке адмирала Роулинсона. Часы пробили шесть, и мы дружно встали из-за стола. Время пролетело незаметно. Хозяин был немногословен и лишь в самых общих чертах поведал присутствующим о сути своей беседы с Его преподобием архиепископом Блауэнрингом. Оскар Биркхам пытался любезничать с улыбчивой Терезой, однако раз за разом натыкался на колючий, неприветливый взгляд её воспитателя. Бедняга Оскар! Супруги Уотерстоун были слишком заняты содержимым своих тарелок. Маргарет Вестербрук (которая, следует признаться, несколько лет назад вежливейшим образом отвергла ухаживания вашего покорного слуги), отдав должное вину из адмиральских подвалов, напротив, ела мало и почему-то всё время поглядывала на юного Биркхама, брата хозяйки. Что же касается её отца, то он пару раз обратился ко мне с какими-то пустяковыми замечаниями по поводу превосходного качества гусиной печёнки, а больше ни с кем не заговаривал.
В который раз адмирал любезно предложил гостям осмотреть достопримечательности своего замка. Мы с юным Биркхамом немного отстали от процессии, и Оскар (убедивший себя в том, что я ищу его дружбы), дотронувшись до моего локтя, тихо произнёс:
- Ваш дядя сегодня не в настроении.
- Вот как? Я, право же, не заметил.
- Ну, дорогой Леонард... Вы - и не заметили? Вот уж не поверю.
- Как хотите, - пожал я плечами. Остановившись перед одной из картин, я пристально вгляделся в лицо вельможи, изображённого там.
- Ваш батюшка? - вежливо осведомился Оскар, хотя отлично знал, кто запечатлён на портрете. Я кивнул.
- Он, кажется, погиб в битве при Монте-Нобу? - продолжал свою речь упрямец Биркхам.
- Это так, - подтвердил я.
- Честь и слава Империи всегда были и будут в руках таких достойных людей, - изрёк Оскар.
- К этим людям, без сомнения, можно причислить и ваших предков, - сказал я.
- О да! - с жаром отреагировал молодой человек. - Но, к сожалению, я пока не смог отличиться на этом поприще.
- У вас всё впереди, - ободряюще улыбнулся я.
- Смею надеяться. Вот если бы ваш дядюшка...
- Я вас понимаю, Оскар. Постараюсь с ним при случае поговорить. Но, видите ли, моё положение при его персоне...
- Можете не продолжать, - произнёс Биркхам. - Мы с вами...ммм...родственники и хорошо понимаем друг друга. Я не посмел обратиться к кузине с подобной просьбой, ибо предвижу, какова будет реакция со стороны сэра Джона. Однако вы - другое дело. Что может быть естественней, чем желание бывшего моряка помочь приятелю начать карьеру во флоте Его Величества?
- Сделаю всё, что смогу, сэр, - довольно холодно ответил я, ибо не любил, когда кто-либо напоминал мне о недолгой службе на море.
- Что ж, полагаюсь на ваше слово, - Оскар кивнул и удалился - видимо, на поиски Терезы.
Увы, я недолго оставался в одиночестве - ко мне с бокалом вина в руке подошёл лорд Вестербрук. Я знал, что старик любит меня и даже в какой-то степени ощущает вину передо мною за то, что не сумел в своё время уговорить дочь выйти за меня.
- Как поживаете, мой юный друг?
- Благодарю, сэр. Вашими молитвами...
- Пойдёмте со мной. Мы немного побеседуем.
- С удовольствием, сэр.
Мы вошли в узкий боковой коридор, ведущий в правое крыло замка. Там были свободные комнаты. В одну из них лорд Вестербрук и привёл меня. Мы сели в удобные кресла, и мой собеседник, сделав пару глотков из бокала, водрузил его на небольшой столик чёрного дерева, стоявший рядом. Затем лорд Вестербрук достал из кармана сюртука любимый золотой портсигар, открыл его и протянул мне.
- Нет, благодарю вас, сэр. Я пытаюсь бороться с этой привычкой.
Старик понимающе улыбнулся и закурил.
- Я давно хотел поговорить с вами, Леонард. В последнее время меня не покидает ощущение, что вот-вот произойдёт нечто непоправимое. А интуиция редко подводит стариков вроде меня. Ваш дядя сегодня выглядел расстроенным. Причина этого в том, что он услышал утром от архиепископа Меньше всего на свете хотел бы я выступить в роли предвестника грядущей бури, но... Положение сэра Джона при дворе может измениться. В этом не было бы ничего трагического, если бы речь шла о ком-то другом. Однако Роулинсоны всегда гордились своей близостью к трону...
Лорд Вестербрук замолчал, и я позволил себе заметить:
- И вы полагаете, что являетесь причиной грядущей опалы сэра Джона?
- Ни в коей мере. Его величество лишён такого свойства, как злопамятство. Причина в другом...
- В чём же, если не секрет? - спросил я, видя его замешательство.
- В том, что при дворе достаточно влиятельных людей, в чьи интересы не входит дальнейшее возвышение дома Роулинсонов. Архиепископ Блауэнринг понимает это лучше других и, видимо, счёл необходимым предупредить вашего дядю.
- Что ж, Его преподобие поступил в высшей степени благородно.
- Жаль только, что это не поможет сэру Джону. Он никогда не был силён в дворцовых интригах. Даже и предупреждённый об опасности - что он может сделать?
- Он - ничего. А вот вы, Леонард - можете, - с загадочным видом проговорил лорд Вестербрук. Это удивило меня.
- Я? Вы хотите сказать, что я могу предотвратить грядущую опалу своего дяди? Но каким образом?
- Мы приступаем к самой деликатной части нашей беседы, - сказал старик. - Поверьте, мой юный друг, мне тяжело было узнать, что Маргарет... Словом, не будем об этом. Но ведь, насколько мне известно, ваше сердце пока свободно?..
Я усмехнулся, ибо понял, куда он клонит.
- Вы имеете в виду возможный брак с дочерью какого-нибудь влиятельного лица? Я правильно понял, сэр Мартин?
Лорд Вестербрук кивнул.
- Кажется, я даже знаю, о ком вы подумали, - добавил я. - Но не уверен, что это лицо согласится отдать мне руку своей дочери.
- А я, напротив, почти не сомневаюсь, что это лицо с радостью согласится - ибо давно мечтает о сближении с домом Роулинсонов.
Я деликатно кашлянул.
- Но я не ношу фамилию Роулинсон. И вы осведомлены, почему.
- Это не суть важно в нашем случае, - сказал сэр Мартин. - У вашего дяди нет детей.
Последовала пауза, во время которой лорд Вестербрук докурил сигару и допил бокал вина. А я, глядя на обитые бархатом стены комнаты, пытался понять, чем вызвано это предложение со стороны старого друга моего дяди. Только ли желание уберечь сэра Джона от возможной опалы двигало этим искуснейшим политическим игроком?
- Хорошо, сэр Мартин, - произнёс я. - Полагаю, стоит обдумать эту идею.
- Но не слишком долго, мой мальчик. Если слух о том, что Его Величество собирается лишить вашего дядю своего покровительства, проникнет за пределы этого дома, то лицо, которое мы с вами оба имели в виду, может потерять к вам интерес.
Я поднялся с кресла.
- Позвольте выразить вам благодарность, сэр Мартин, за заботу о моём дяде. С вашего разрешения, я вас покину и присоединюсь к другим гостям. В противном случае, сэр Джон может счесть, что я нарушаю законы гостеприимства - даже притом, что я, в основном, проживаю не здесь, а в городе.
- Конечно, идите, мой друг. Я ещё посижу немного. В одиночестве...
Приглушённые голоса доносились из Сиреневой гостиной, и я направил свои стопы туда. Но по пути меня что-то отвлекло. Я не сразу сообразил, что это - тоже голоса, но гораздо более громкие. Двое мужчин отчаянно спорили. Прежде, чем я успел подумать о правилах приличия, моя рука отогнула край портьеры, прикрывавшей вход в комнату. Я увидел Корнеля и сэра Хамфри. Они не обратили на меня внимания, увлечённые диспутом, который грозил перерасти в нечто другое.
- Да вы просто мошенник, сударь! - произнёс сэр Хамфри, багровея от злости. - Я не потерплю таких фокусов! Я, чёрт возьми...
Корнель глядел на него из-под своих кустистых бровей внимательно и спокойно, стоя шагах в десяти. Было в его взгляде нечто, не сулившее сэру Хамфри добра.
- Так вы намерены меня вызвать, сударь? - холодно осведомился Корнель.
- Естественно, сударь. Я пришлю вам своих секундантов!
Я не стал дожидаться развития событий и поспешил в Сиреневую гостиную, считая своим долгом уведомить дядю о том, что происходит.
- А - а, мой мальчик! - улыбнулся сэр Джон, увидев меня. - Куда ты пропал?
Он стоял в окружении трёх дам и юного Оскара. Кузен леди Эвелины, судя по всему, что-то рассказывал. Не видно было лишь самой хозяйки замка. Дядя не замедлил подтвердить мою догадку.
- Наш милый Оскар поведал нам тут об удивительных вещах. Он, как ты знаешь, много читает и, главным образом, о военных походах. Так вот, недавно ему попалась рукопись одного из участников экспедиции в Центральную Африку. Экспедиция состояла, в основном, из армейских офицеров. Их задачей было завербовать солдат из числа аборигенов. В своих воспоминаниях участник тех событий указывает, что многих из его товарищей поразила странная и ужасная болезнь, своего рода безумие. Ссоры вспыхивали по пустякам. Несколько человек было убито во время потасовки, которая возникла между офицерами. Никто не мог понять, в чём источник несчастья. Впрочем, это так и осталось для всех загадкой.
- На мой взгляд, дядя, подобные истории - не для дамских ушей, - заметил я, сурово взглянув на Оскара. - Кстати, мне необходимо сказать тебе пару слов.
- Я к твоим услугам, Леонард.
Мы вышли в коридор, и я поведал сэру Джону о ссоре между Феликсом и мужем баронессы.
- Да, это похоже на Хамфри, - сказал адмирал. - Ты помнишь случай, когда он вызвал меня, и мне пришлось выбить у него шпагу? Но если он, как ты утверждаешь, вызвал Феликса... Даже для такого болвана, как Уотерстоун, это слишком. Тебе не доводилось видеть, как Феликс фехтует? У него абсолютно особая манера двигаться, держать шпагу. Полагаю, он убьет Хамфри. Ты молодец, что сообщил мне об этом. Я постараюсь уговорить Уотерстоуна принести извинения. Хотя это будет нелегко.
В конце коридора появился лорд Вестербрук с пустым бокалом в руке. Мы прервали разговор и вернулись в Сиреневую гостиную.
- Сэр Джон, я прошу вас оказать мне честь быть моим секундантом!
Адмирал смерил сэра Хамфри взглядом, в котором смешались недовольство и презрение.
- С кем же вы намерены драться, милейший?
- Разве это так важно?
Сэр Джон пожал плечами.
- Я бы хотел, дорогой Хамфри, чтобы вы отказались от своей затеи.
- Исключено, - отрезал Уотерстоун.
- Что ж... Считайте, что я дал свое согласие. Теперь объяснитесь.
Уотерстоун метнул в своего будущего противника уничтожающий взгляд.
- Я намерен потребовать удовлетворения у этого джентльмена. Пусть он назовёт своего секунданта. Корнель бегло оглядел присутствующих и, к моему удивлению, направился в мою сторону.
- Молодой человек, не соблаговолите ли вы стать моим секундантом?
- Что ж, я готов, сэр.
- Прекрасно, - бесстрастным голосом объявил Корнель. - Тогда сообщите Уотерстоуну, что выбор оружия остаётся за мною как за получившим вызов. Шпаги.
Это было излишней формальностью - противник Корнеля находился тут же, в двух шагах. Тем не менее, я исправно выполнил обязанности секунданта и, подойдя к Хамфри, изложил всё то, что поручил мне Корнель.
Принесли шпаги из оружейного зала, и противники (для которых расчистили площадку посередине гостиной) стали готовиться к бою.
- Простите, Феликс..., - сэр Джон легонько взял Корнеля за локоть и отвёл в сторону. Я видел, как дядя в чём-то горячо убеждал его, но продолжалось это не более минуты.
Сэр Хамфри надел фехтовальные перчатки с раструбами, взял в руки клинок и несколько раз со свистом рассёк им воздух.
Корнель же, сняв свой чёрный сюртук, остался в белой рубашке и чёрном жабо. Выглядел он абсолютно спокойным.
Бой продлился секунд сорок.. Я полагаю себя сведущим в военном искусстве, но понятия не имел, что возможно ТАК фехтовать. Хамфри можно было бы считать приличным бойцом, если не знать, что на свете существует Феликс Корнель. До тех пор я лишь слышал о его талантах, и вот впервые ознакомился с ними воочию. Он убил бы меня, он убил бы адмирала Роулинсона, он убил бы любого из известных мне фехтовальщиков, и притом сделал бы это красиво и быстро.
Сэр Хамфри молниеносно бросился вперёд, но Корнель сделал шажок в сторону и с лёгкостью отразил его выпад. Оценив силу соперника, Хамфри замер на несколько мгновений, затем снова атаковал, уже на иной манер. Будь на месте Корнеля кто-либо другой, Уотерстоун, без сомненья, достиг бы успеха; но Феликс отбил и этот наскок. А в третий раз произошло и вовсе невероятное: капитан в прыжке попытался достать Корнеля, тот проделал какое-то движение шпагой (чересчур быстрое даже для моего намётанного глаза), после чего сэр Хамфри полетел в одну сторону, а его клинок - в другую.
- Вы удовлетворены? - спросил Феликс; дышал он ровно и спокойно, будто не бился вовсе.
- Да..., - пробормотал Хамфри, подымаясь с пола.
- Вы знакомы с господином Корнелем, Маргарет? - спросил я. Мы сидели в библиотеке замка, куда нас привёл сэр Джон, чтобы показать своё новое приобретение - тяжёлую секиру с укороченной рукоятью. Мой дядя пояснил, что, согласно легенде, оружие это принадлежало древнему предводителю викингов.
- К сожалению, Леонард, я очень мало знаю об этом человеке.
- Почему "к сожалению", леди Вестербрук? - не понял я.
- Потому что он заслуживает внимания, - ответила Маргарет, и я, как всегда зачарованный звуком её голоса, так и не смог понять, говорит ли она всерьёз или пытается немного развлечь меня, используя своё чувство юмора.
- Хочешь узнать побольше про Корнеля - спроси у меня, - сказал дядя. Голос его прозвучал, будто залп всех орудий правого борта. Он водрузил секиру на её место в углу комнаты и возвратился к столу.
- Как ты успел убедиться, Феликс Корнель - воин, - продолжал сэр Джон. - Но это не единственная и не главная его ипостась. Он, прежде всего, политик.
- И с ним считаются при дворе? - удивлённо спросила Маргарет.
- Более чем. Он доверенное лицо архиепископа Блауэнринга. Впрочем, милая моя Маргарет, я убеждён, что прекрасным женщинам политика ни к чему.
- А что насчёт Терезы? - спросил я, неожиданно для самого себя. - Я вижу её в четвёртый раз в жизни, но за это время не смог составить о ней практически никакого мнения.
- Тереза - это загадка, -сказал адмирал. - Корнель никогда не говорит о ней.
На пороге библиотеки возник Оскар Биркхан. Вид у него был крайне озабоченный.
- Простите, господа... Сэр Джон, я не хотел вас беспокоить, но... Капитан Уотерстоун и баронесса собираются нас покинуть.
Мы вернулись в Сиреневую гостиную, и дядя уговорил сэра Хамфри и его супругу остаться до утра.
Близился вечер. Все разбрелись по комнатам - после того, как никто не поддержал предложение лорда Вестербрука сыграть партию в карты.
Я взял из библиотеки томик стихов малоизвестного поэта и уединился в спальне, в левом крыле. Происшествие с сэром Хамфри и Корнелем никому не добавило настроения. Тем более, что причина для дуэли, как пояснил мне дядя, была надуманная: Уотерстоун (с чужих слов) решил вдруг обвинить Корнеля в казнокрадстве. Учитывая вздорный нрав сэра Хамфри и его далёкие от совершенства навыки в фехтовании, можно было смело предположить, что рано или поздно он всерьёз пострадает. Сейчас его спасло лишь то, что сэр Джон перед дуэлью убедительно попросил Феликса не доводить дело до кровавой развязки.
Я не заметил, как заснул прямо с книгой в руках. А разбудил меня чудовищный вопль - именно вопль, а не крик. И я сразу понял, что стряслось нечто непоправимое...
Он лежал в библиотеке. Орудие убийства было тут же, на ковре. Страшная картина озарялась светом свечей в позолоченных подсвечниках. Все молча смотрели на тело человека, чья голова разрублена была секирой викингов - той самой, которую сэр Джон с гордостью демонстрировал мне и Маргарет. Что-то небольшое, рыжевато-белое скользнуло у нас под ногами и устремилось к телу. Прошло долгих десять секунд, прежде чем сэр Хамфри сообразил подхватить на руки любимого дядиного кота, который увлечённо слизывал кровь с ковра, стоя рядом с головой адмирала.
Кулаки сэра Джона были намертво сжаты. Из них торчали две половины его трости, которой он, судя по всему, пытался закрыться от рокового удара.
Оцепенение понемногу прошло; лорд Вестербрук шагнул к столу и прикурил от подсвечника. Несгибаемая Маргарет принялась приводить в чувство леди Эвелину, которая упала в обморок сразу же, как только обнаружила мужа и своим криком разбудила остальных.
Не было только Феликса и его воспитанницы - они ночевали в другом крыле, и за ними вызвалась сходить леди Вирджиния.
Сэр Хамфри вышел в коридор и отпустил кота.
- Как это могло случиться? - произнёс, наконец, лорд Вестербрук. Ему не ответили.
Появилась леди Вирджиния, а с нею - Корнель и Тереза.
- Что стряслось? - спросил Феликс. И тут же сам увидел леденящую душу картину.
- Разве не ясно, что тут стряслось? - подал голос сэр Хамфри. - Сэр Джон убит самым жестоким образом! И лишь один из присутствующих владеет таким дьявольским искусством...
Взгляд его, направленный на Корнеля, красноречиво говорил о том, кого именно имеет в виду офицер.
- Вы о себе? - сухо осведомился Корнель, глядя на убитого и при этом поглаживая по головке Терезу, которая при виде кровавой сцены зарыдала и уткнулась лицом в жилетку своего опекуна.
- Надо всё-таки послать за доктором, - сказал Оскар Биркхам. И обратился ко мне: - Как вы полагаете, Леонард?
- Ближайший врач живёт в полутора милях отсюда, в деревне. Вы и впрямь считаете, что есть необходимость отправиться за ним среди ночи?
- Да к тому же, в такую погоду, - заметил кто-то. Я не сразу понял, что это был лорд Вестербрук.
Леди Эвелина, наконец-то, пришла в себя, и Маргарет увела её наверх, в спальню.
- Надо вызвать слуг, - сказал я. - Пусть перенесут сэра Джона в его комнату и уберут ковёр...
Лорд Вестербрук потянулся к шнурку на стене и два раза дёрнул за него. Я знал, что дворецкому Кевину и лакеям понадобится не больше двух минут, чтобы дойти сюда из той части замка, где находились покои для слуг. Так и произошло. Старина Кевин при виде своего господина, распротёртого на ковре, издал какой-то странный утробный звук и, как мне показалось, едва устоял на ногах. Я счёл нужным поддержать его дух; положив руку ему на плечо, я сказал:
- Нам всем очень жаль, Кевин. Но люди смертны. Теперь необходимо позаботиться о сэре Джоне, чтобы сохранить его доброе имя. Понимаете меня, друг мой?
Все собрались в Сиреневой гостиной. Никто не желал нарушить молчание первым, и поэтому довольно долгое время нам слышен был лишь отголосок грозы за окнами замка. Погода к ночи действительно резко испортилась.
Дамы (за исключением леди Эвелины и Маргарет, которая была при ней) сидели на кушетке, под огромной картиной, изображающей морской пейзаж. Мужчины стояли в разных углах залы; лишь лорд Вестербрук нервно расхаживал с сигарой в руке.
- Как такое могло случиться? - повторил он. - Кто первым увидел сэра Джона?
- По-видимому, леди Эвелина,- сказал сэр Хамфри. - Мы с супругой услыхали крик и поспешили к библиотеке. Леди Эвелина лежала на пороге без чувств. А затем уже подошли вы, Оскар...
Биркхам кивнул, подтверждая слова Уотерстоуна.
- Мы с дочерью немного задержались, так как не поняли сразу, откуда донёсся крик, - пояснил лорд Вестербрук. - А вы, Леонард, пришли, кажется, чуть раньше?
- Да, - подтвердил я.
- Вы, сэр, по всей вероятности, ничего не слышали? - обратился лорд Вестербрук к Феликсу Корнелю, который стоял у камина неподвижно, со сложенными на груди руками.
- Ничего, - абсолютно бесстрастно проговорил тот.
- Кто же убил сэра Джона? - не выдержал Уотерстоун. - Ясно, что это кто-то из нас! Кому под силу нанести такой чудовищный удар?!
- Любому из мужчин, здесь присутствующих,- сказал я. - Каждый в той или иной степени умеет обращаться с оружием. Да и слуг исключать нельзя.
- Не представляю себе добрейшего Кевина заносящим топор над головой своего благодетеля, - сказала Вирджиния.
Лорд Вестербрук наполнил вином бокал. Я невольно отметил про себя, какой у него холодный, неприветливый взгляд.
- Господа, - сказал он. - Это ужасно, но среди нас - убийца. Человек, который ненавидел сэра Джона и решился на тяжкий грех. Я предлагаю этому человеку признаться во всём самому. Мы - отпрыски благородных семейств и, если он внятно разъяснит мотивы своего, безусловно, ужасного, поступка...
- Хм! - донеслось из угла, где стоял Уотерстоун. - Насчёт благородства - это как посмотреть, сэр Мартин. Вы и незаконнорожденных имели в виду?
Выпад был чересчур явным, чтобы на него не среагировать. Но, с другой стороны, ничьё имя названо не было и обидчик, таким образом, оставлял себе поле для отступления.
Я решительным шагом пересёк комнату и встал перед сэром Хамфри. Тот удивлённо уставился на меня.
- Простите сэр. Не соблаговолите ли выйти со мною на пару минут?
Сэр Хамфри пожал плечами и направился к дверям. Когда мы очутились в коридоре, я ледяным тоном обратился к своему визави:
- Сэр! Я думаю, вы прекрасно понимаете, что при любых других обстоятельствах вы незамедлительно получили бы от меня вызов. Лишь ужасная трагедия, которая произошла в этом доме; удерживает меня от такого шага. Можете не сомневаться - в ближайшее время я пришлю вам своих секундантов!
Сэр Хамфри выслушал меня с презрительным выражением на лице.
- Отлично, сэр, - процедил он. - Буду рад преподать вам урок
Мы вернулись к остальным.
- Молодой человек, - обратился ко мне Корнель. - У меня к вам просьба. Давайте пойдём в библиотеку и осмотримся там. Быть может, нам удастся определить причину, почему ваш дядя был убит.
Пока мы шли по освещённому настенными факелами коридору, мне не давала покоя одна мысль - а что, если сам Корнель и есть убийца? Поскольку я точно знал, что сам к смерти дяди непричастен, то оставалось четверо подозреваемых, и среди них более всего на роль преступника подходил именно загадочный опекун юной Терезы. Сэр Хамфри, конечно, был отчаянным скандалистом и даже когда-то имел столкновение с покойным адмиралом, но подобная расправа уж очень не вязалась с образом неистового дуэлянта. Он предпочитал уничтожать своих врагов в открытом и честном бою. Лорд Вестербрук, заядлый дворцовый интриган, тоже навряд ли бы выбрал такой способ устранения неугодной ему персоны. (Да это было бы с его стороны невероятной глупостью, ибо лишь дружба сэра Джона в последнее время уберегала его от неприятностей). А уж вообразить благородного и чистого душой Оскара Биркхама, наносящего подлый удар человеку, на чью протекцию он так надеялся... Корнель переступил порог библиотеки и - преобразился. Глаза его сузились, губы поджались, брови сошлись в одну линию. Он сделал шаг к столу и принялся изучать разложенные там бумаги.
- Что это, сэр? - не выдержал я; взгляд мой то и дело против воли обращался к алому пятну на ковре. "Бедная леди Эвелина! - подумалось мне.- Прийти в поисках своего мужа в библиотеку и увидеть такое..."
- Письмо сэра Джона к Его Величеству. Думаю, что с убийством это никак не связано.
Корнель обошёл вокруг стола, приоткрыл дверцы книжного шкафа. Он производил осмотр весьма тщательно и со знанием дела.
- Вы успели поссориться с этим болваном Хамфри, да? - спросил он как бы между прочим.
- Это моё дело, сэр, - ответил я немного неприветливо.
- Не сомневаюсь, - сказал Корнель, заглядывая под кресло. - А как вам кажется - кто из нас убил вашего дядю?
- Я не прокурор, сэр, а всего лишь бывший морской офицер. Но если рассуждать логически...,- я сделал паузу.
- Именно об этом я вас и прошу, - улыбнулся Корнель. И в голосе его мне почудились нотки доброжелательности.
- Если рассуждать логически, то смерть сэра Джона невыгодна никому, кроме...
- Кроме? - мягко, но настойчиво произнёс Корнель.
- Кроме меня. Я знаком с завещанием адмирала и знаю, что мне причитается некоторая сумма...
- Вот! - Корнель приблизился ко мне и упёр свой жёлтый узловатый палец в мою грудь.- Ни у кого нет мотива. А между тем, сэр Джон мёртв. И, поверьте, смерть его повлечёт за собою весьма бурные события.
- Можно задать вопрос, сэр? - решился я.
- Я знаю, что вы хотите спросить. У Его Величества много врагов, как явных, так и скрытых. Такие люди, как ваш дядя - мир праху его! - борются с явными врагами. Они делают это на полях сражений, укрепляя этим мощь Империи. А людям вроде архиепископа Брауэнринга и вашего покорного слуги выпала честь противостоять тайным врагам трона. Делаем мы это, в основном, в тиши кабинетов и под сводами парадных залов. Я ответил на ваш вопрос, юноша?
- Да, сэр. Но мне бы хотелось узнать у вас ещё кое-что. Почему столь преданного своего слугу, как сэр Джон, король намеревался подвергнуть опале?
Корнель уставился на свои штиблеты и поскрёб подбородок.
- Кто это вам сказал?
- Тот, кто посоветовал мне заключить выгодный брак и избавить дядю от неприятностей. Сэр Мартин Вестербрук.
- Старая лиса,- невесело улыбнулся мой собеседник. - Я вас уверяю, Леонард - опала тут ни при чём. Просто ему зачем-то понадобилось, чтоб вы женились. Он говорил о конкретной кандидатуре для вас?
- Можно сказать и так, - ответил я и назвал имя девушки.
- Тогда всё проясняется. Лорд Вестербрук мечтает восстановить свой статус при дворе. Сделать это можно, имея надёжных союзников, лояльных трону. Один них - адмирал Роулинсон. Но этого мало. Ему нужны ещё люди, могущие защитить его интересы. Отец и брат упомянутой особы как раз и могли бы, при определённом раскладе, помочь сэру Мартину обрести былое могущество.
- Но тогда получается, что смерть сэра Джона для него равносильна катастрофе.
- Правильно, - одобрительно кивнул Корнель. -Почему я и думаю, что он вашего дядю не убивал. Вернёмся в гостиную - как бы ещё чего не случилось в наше отсутствие.
Корнель оказал мне доверие и сделал как бы своим помощником. Это было неожиданностью. Тем более, что до того дня мы виделись всего несколько раз.
Корнель казался человеком умным и волевым. И весьма опасным. Я сразу же после беседы в библиотеке отверг мысль о том, что он мог убить адмирала. Выходило, что, по тем или иным причинам, никто не мог желать дядиной смерти.
Тогда-то меня и посетила мысль, которую в обычное время я бы, конечно, отмёл. Человек по природе скептический, я не искал в любом непонятном явлении следы вмешательства потусторонних сил. Но и отвергать само их существование тоже не торопился.
После разговора с Корнелем я решил вплотную изучить орудие убийства. К ужасной секире так никто и не притронулся; она лежала там же, где её и бросил убийца (если придерживаться здравой мысли о том, что он был из плоти и крови). Толстое древко обёрнуто было куском необработанной звериной шкуры и в длину достигало четырёх футов. На поверхности лезвия из отличной стали умещались обе моих ладони. Весило оружие около двадцати пяти фунтов - настоящая секира воинского вождя. Откуда она взялась, эта диковина? Дядя сказал, что приобрёл её по случаю. Если так, то для убийцы она оказалась очень кстати.
Я положил секиру на ковёр. Потом передумал - а вдруг убийце захочется ещё раз ею воспользоваться? - и унёс к себе в комнату, где и поместил под кровать. По крайней мере, убийце в случае чего придётся искать себе что-нибудь другое. Вообще-то, в замке было полно всяческого оружия - начиная от кривых восточных кинжалов с драгоценными камнами, вделанными в рукоятки и кончая тяжёлыми кремниевыми ружьями, украшенными по всей длине искусной гравировкой. Сэр Джон был большим любителем таких вещиц.
Как-то незаметно прошёл весь следующий день. За окнами висел белёсый туман. Кевин, посланный в деревню, насилу нашёл дорогу обратно. Лекарь осмотрел покойного, уныло выразил нам всем соболезнования и посоветовал как можно быстрее пригласить из города представителей власти, чтобы они дали своё заключение и провели расследование. Корнель попросил всех задержаться до прибытия помощника прокурора. Никто не возражал ему на это, даже сэр Хамфри. Леди Эвелина по-прежнему не вставала с постели. Подле неё поочерёдно находились Маргарет и Вирджиния. Лорд Вестербрук слонялся по дому, не выпуская изо рта сигару. Вид у него был крайне озабоченный. Оскар Биркхам сделал несколько попыток заговорить с Терезой, но они не увенчались успехом, ибо девушка была, как и все мы, крайне подавлена происшедшим. Сэр Хамфри и вовсе заперся у себя и не выходил ни к завтраку, ни к обеду. Корнель (к которому как-то незаметно, но в то же время естественно перешли бразды правления в доме) отправил Кевина в город, к помощнику прокурора, а сам пригласил меня для беседы в одну из комнат самого верхнего этажа.
- Что вы думаете обо всём этом, Леонард? Всё-таки вы знали вашего дядю лучше остальных. Кто мог ненавидеть его настолько, чтобы решиться на убийство?
- Я теряюсь в догадках, сэр, - честно ответил я.
- А вот у меня, похоже, появляются некоторые соображения. Правда, я пока не хотел бы делиться ими.
- Государственная тайна? - предположил я не без доли иронии.
- Вовсе нет. Во-первых, я склонен думать, что гибель сэра Джона Роулинсона не имеет отношения к политике. А во-вторых... Знаете ли, я хотел бы, чтобы вы сами, с моей помощью, пришли к определённым умозаключениям. Не сомневайтесь, вы на это способны, иначе б я не стал предлагать вам такое.
- Но как? Я ведь не сыщик, а мореход.
- Вы проницательный молодой человек, - сказал он. - Умеете подмечать то, чего другие не видят. Не бойтесь рассуждать - и мы докопаемся до правды.
Помолчав, он добавил:
- Если, конечно, вы готовы к тому, что эта правда окажется столь же страшной, сколь и невероятной...
- Я, признаться, подумал на минуту, что в этом деле не обошлось без вмешательства сил зла..., - произнёс я, понимая, что сейчас буду осмеян. Но Корнель отреагировал иначе.
- В определённом смысле, любое преступление совершается не без участия злых сил, тут вы правы.
Вот только орудием своим эти силы избирают нас, смертных...
Мы расстались, и последнее, что я услышал от Корнеля, было пожелание ещё раз поразмыслить над всеми деталями дела.
За окнами замка действительно разыгрывалась настоящая буря. Ливень колотил по стёклам, а небо каждые несколько минут вспыхивало ярко-голубым светом.
Спал я беспокойно; мне снился дядя - живой и смеющийся, с бокалом мадеры в руке. Он стоял на палубе флагманского корабля, а ветер трепал военно-морской штандарт над его головой. И вдруг... Сверкнуло лезвие огромной секиры, брызнула алая кровь... Я не смог разглядеть лицо человека, нанёсшего удар...
Открыв глаза, я долго лежал неподвижно. Что имел в виду загадочный Феликс Корнель, предлагая мне ещё раз надо всем поразмыслить?
Так, постараюсь вспомнить... Дядя лежал головой к порогу. Значит, он встретил смерть лицом к лицу - если учесть, что секира стояла в углу. Сэр Джон не ждал опасности от этого человека. Инстинкт старого солдата молчал... Когда убийца схватил секиру, адмирал лишь успел выставить вперёд свою трость. Удар был страшным. Чудовищным. Сумел ли бы я нанести такой?.. Не уверен. Так кто же?
Внезапно мне пришла в голову странная мысль - убийца не сможет заснуть спокойно. Возможно даже, он будет бродить по замку.
Я встал, зажёг свечу и покинул свою спальню. Факелы на стенах были погашены, и крохотный жёлтый язычок пламени был для меня единственным источником света.
Я старался идти осторожно, но шаги мои всё равно глухо звучали в тишине коридоров.
Вот комната леди Эвелины. Я прислушался. Постоял немного и двинулся дальше. Миновал спальню супругов Уотерстоун. Далее были покои юного Оскара Биркхама.
Я свернул за угол и прошёл мимо запертых дверей библиотеки.
Спальни лорда Вестербрука и его дочери находились рядом; от библиотеки их отделяло ярдов тридцать по прямой. Дальше всех от места трагедии находились комнаты Терезы и Феликса Корнеля.
Я поднялся по каменной лестнице наверх на один этаж и направился к длинному переходу, соединяющему правое и левое крыло замка.
Тишина буквально окутала меня. Я остановился. Повернул голову влево. На меня устало глядел тридцатилетний мужчина с седеющими висками и намечающейся сеточкой морщин вокруг глаз. Это зеркало в человеческий рост дядя приобрёл несколько лет назад, во время поездки по Европе.
За моей спиною почудилось какое-то движение. Просто шорох, не более. Я прирос к месту, ибо не в силах был заставить себя обернуться. Из-за моего правого плеча (соответственно, из-за левого плеча моего изображения в зеркале) показался кто-то, кто был ниже меня на целый фут. Я вздрогнул от омерзения, увидя сморщенное безбровое лицо воскового цвета, с огромной бородавкой на носу. Старуха, одетая в лохмотья, дотронулась дрожащими пальцами до своего заросшего жёстким седым волосом подбородка.
- Дьявол..., - прошамкал её беззубый рот. - Дьявол забрал его к себе.
Человека постороннего её неожиданное появление могло бы напугать до полусмерти. Но я, как частый гость в замке сэра Джона, знал, кто она такая. Её звали Мадлен, она была матерью дворецкого Кевина. Увы, старуха в последние годы была явно не в себе. Жила она в подвальном этаже замка, рядом с покоями слуг, и старалась не попадаться никому на глаза.
- Вы говорите о сэре Джоне, Мадлен? - уточнил я.
- О ком же ещё? Он нарушил договор.
- Вот как? И что же это был за договор?
Она отступила на несколько шагов, тряхнула своей седой гривой.
- Договор с сатаной!
Её скрюченный указательный палец направлен был вверх, а глаза подозрительно ощупывали меня - хотя мы были давно и хорошо знакомы.
- Идите к себе, Мадлен, - мягко сказал я. - Вот вам свеча.
Она удалилась тихо, как призрак. А я продолжал свой путь в полной темноте.
В этой части замка никого не было. Я поднялся на верхнюю площадку угловой башни. Отсюда открывался чудесный вид - но это днём. А в ночной час видны были лишь мрачные, грязно-серого оттенка облака, низко висящие над горными пиками и верхушками деревьев.
Дождь перестал; было холодно. Я подставил лицо ночному ветерку и прикрыл глаза. Подо мной было сто с лишним футов пустоты - расстояние до земли.
Если б меня спросили, что я здесь делаю, то, наверное, я не смог бы ответить вразумительно. Просто воздух после дождя был отменно хорош...
- Не спится? - раздалось у меня за спиной.
Я дёрнулся и оглянулся.
- Вы очень тихо подошли..., - сказал я.
- Простите, если напугал вас, - сказал Корнель. На нём был чёрный сюртук, а вокруг шеи был обмотан элегантный шарф.
- Вы страдаете бессоницей?
- Нет, сэр, - ответил я раздражённо. - Вышел подышать свежим воздухом.
- И предпочли для этого башню противоположного крыла, - заметил Корнель. - Вы когда-нибудь задумывались о том, как много поступков совершается не по трезвому расчёту, а просто из принципа? Чтобы не ударить лицом в грязь, не уронить себя в глазах других... Многое мы делаем себе во вред.
- Разве?
Корнель вздохнул полной грудью. Затем шагнул на каменный бордюр и глянул вниз. Мне стало немного не по себе. Я едва удержался от того, чтобы попросить его сойти с бордюра. Он и сам сделал это через несколько мгновений.
- Немало людей, стоя на краю пропасти, испытывают непреодолимое желание спрыгнуть вниз, - задумчиво проговорил Корнель. - Как там у средневекового поэта? "Я замер в шаге от могилы, И Дьявол улыбнулся мне"...