- Господи, как же мне это надоело, - с отчаянием подумала Светка, бросая сумку с тетрадями на стул в прихожей.
- Света, это ты?! - крикнула мать из кухни.
- Да я, я... - раздраженно бросила в ответ пятнадцатилетняя девушка, стремясь как можно быстрее проскользнуть в свою комнату.
Ее комната на первом этаже стандартной пятиэтажной хрущевки была тем единственным местом, где она чувствовала себя спокойно и свободно. Увешанные постерами молодежных групп стены, книжный шкаф, одну их полок которого захватили милые плюшевые игрушки, шатающийся письменный стол да старенькая пружинная кровать - всё это составляло небогатый, но весьма уютный интерьер "апартаментов" Светки.
Она упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
"Каждый день одно и то же, - гнетущие мысли последнее время постоянно одолевали её, - бесконечные однообразные уроки в школе, сверхзаботливые предки дома, унылые вечера в обнимку с тетрадями".
Нет, конечно, у нее были и подруги, и безнадежно влюбленный в нее соседский мальчик Колька, и черный, как смоль, кот Тишка. Но какими унылыми и тоскливыми они казались по сравнению с мечтами Светки! Она так хотела родиться не в этом убогом провинциальном городишке на берегах Волги, а в каком-нибудь крупном, цивилизованном мегаполисе типа Нью-Йорка или Парижа. Жить не в жалком, полуразваливающемся доме, а в красивом, двухэтажном загородном особняке с бассейном и шезлонгами. Чтобы её отец был уважаемым человеком, политиком или бизнесменом, а мать относилась к ней не как к десятилетней девочке, а как к самостоятельному, взрослому человеку.
Робкий стук веткой по оконному стеклу прервал ход мыслей девушки.
"Наверняка Колька. Как же он достал меня со своей дурацкой романтичной влюбленностью", - раздраженно подумала Светка, нехотя поднимаясь с кровати.
- Чего стучишь? - высунувшись из окна, хмуро спросила она.
Колька жил в доме напротив, они вместе ходили в садик и учились в параллельных классах. Сколько Светка себя помнила, он всегда был в неё влюблен. Его отец сидел в тюрьме за воровство, а мать работала уборщицей в районной поликлинике, они жили очень бедно. Светке было стыдно гулять с ним.
- Привет. Чего такая грустная? - весело спросил Колька. - Пойдешь гулять вечером?
- Нет, уроков много задали, - нетерпеливо отмахнулась Светка.
- Там театр какой-то приехал, говорят, в парке представление будет. Пойдем, а? - он просительно заглянул ей в глаза.
Злость, копившаяся в ней с самого утра, выплеснулась наружу.
- Сказала же, что не пойду! Ты сначала на билеты заработай, а потом приглашай.
- Я заработал. Там, правда, бесплатно. Но деньги у меня есть, - торопливо произнес мальчик.
- Украл, небось? - ей почему-то очень захотелось поиздеваться над ним.
- Нет, - резко произнес Колька, его лицо побледнело. - Ладно, я пойду, наверное. Пока.
Развернувшись, он пошел прочь.
Светка уже было хотела отойти от окна, как вдруг заметила на тротуаре в двух метрах от себя рисунок. Неумело, но старательно нарисованное цветными мелками солнышко с отходящим в разные стороны лучами и надпись "Света светит ярким светом" не оставляли вариантов в авторстве картины.
"Зря я так резко с ним, - чувствуя угрызения совести, подумала девушка, однако тут же осадила себя. - Сам виноват, если сразу не понимает, что я не хочу с ним никуда идти".
- Доченька, обед готов, мой руки и иди кушать! - донесся из коридора громкий голос мамы.
Переодевшись, Светка отправилась на кухню.
Щи на первое, картошка с рыбными котлетами на второе, яблочный пирог с чаем на десерт - она уныло осмотрела обеденный стол. Её воображение незамедлительно нарисовало блюдо с дымящейся, ароматно пахнущей индейкой, несколько подносов с экзотическими фруктами и кучу бутербродов с красной икрой. Светка тоскливо вздохнула.
- Деточка, как прошло занятие с Татьяной Геннадьевной? - ласково спросила мать.
- Я не деточка. Всё как обычно, - огрызнулась Светка.
Татьяна Геннадьевна работала учителем английского языка в школе и оставалась со Светкой после уроков. Родители очень хотели, чтобы дочь после окончания школы поступила в один из столичных институтов, и на последние деньги наняли преподавателя. Девушка не любила Татьяну Геннадьевну, или Татьянку, как насмешливо она её называла. Причина крылась в том, что репетитор занимался с ней вместо одного часа - полтора, а то и два часа, высасывал из Светки буквально все соки и давал большие задания на дом. В этот раз Татьянка мучила ее почти два часа.
"Старая неудачница. Мужа нет, детей нет, вот и отрывается на мне", - мысленно вынесла вердикт девушка.
На часах пробило шесть вечера.
- Спасибо, - буркнула Светка, выходя с кухни.
Зашла к себе и в нерешительности остановилась у письменного стола.
- А, пошло все к черту! - раздражение опять накатило неудержимой волной. - К черту Кольку, Татьянку, уроки, неудачников-родителей, этот убогий город, эту унылую жизнь!
Почему, ну почему нельзя выбрать родину?! Это же так несправедливо! Почему некоторым везет появиться на свет в Америке, а я должна гнить в этой дыре... Я так хочу жить полной жизнью! Учиться в элитной школе, иметь кучу хороших шмоток и продвинутых родителей. Чтобы парни заезжали за мной на машине по вечерам, возили в дорогие рестораны и дарили огромные букеты цветов...
Девушка разделась и легла в постель.
"Сделаю перерыв на час в этой тоскливой жизни", - решила она, закрывая глаза.
- Энни, пора вставать, завтрак на столе! - незнакомый голос вырвал Светку из цепких объятий сна.
- Какой завтрак, какая Энни? - сонно подумала она.
Открыла глаза и удивленно уставилась в потолок. Потолок был нежного светло-розового цвета.
- У меня же белый потолок! - она рывком села на кровати и ошарашенно оглядела комнату.
Изменилось всё. Исчезли старенькие, в цветочек, обои, их место заняли фризелиновые, с абстрактным, претендующим на глубокую философию рисунком. Вместо постеров популярных групп на обоях чинно висели картины и фотографии в дорогих рамках. Дверца гардероба была приоткрыта, и оттуда выглядывали многочисленные вешалки с разного рода блузками, юбками и платьями. На красивом резном столе стоял компьютер.
- Мне что, это снится? - мысли бешено скакали у нее в голове, - но это совсем, совсем не похоже на сон!
Светка встала и медленно, словно опасаясь, что сейчас провалится в бездну, подошла к стенке с фотографиями. На фотографиях была она. Где-то одна, где-то с незнакомыми девушками и парнями, но в основном - с вечно серьезной, по-деловому выглядевшей женщиной и грузным лысым мужчиной. Фотографии с ними были подписаны всегда одинаково: "Я с мамой и папой ".
Неожиданно шальная, безумная мысль проскользнула в сознании девушки.
Она же так хотела, так мечтала о лучшей доле для себя, может, каким-то непостижимым образом безумное желание сбылось? Ход истории изменился, и она родилась не в России, а где-то в другом месте? Но где? Светка еще раз обвела глазами комнату. На двери на скотче висела карта. Вверху была надпись - Вашингтон, округ Колумбия.
- Америка... - девушка потрясенно отступила на шаг назад.
- Энни, ну где же ты, завтрак остынет! - женский голос настойчиво звал вниз.
- Меня зовут Энни, - растерянно подумала Светка.
Натянув первую попавшуюся одежду, подходящую под определение "домашняя", она осторожно толкнула дверь и сделала шаг навстречу новой прекрасной жизни.
Родители оказались именно такими, о каких мечтала Светка. Папа был какой-то важной политической шишкой в городе, мать занималась бизнесом. Их дом, нет, даже не дом - особняк располагался за городом и имел все необходимые атрибуты респектабельного жилища. Фонтан возле парадного входа, огромный бассейн и изысканный ландшафтный дизайн прилегающей территории - что еще нужно для счастья? Она училась в одной из лучших в городе школ, каждый вечер за ней заезжали красивые и галантные парни на дорогих машинах, стол в доме всегда ломился от вкуснейших яств. Светка наслаждалась безоблачным существованием. В череде ярких впечатлений и привыкания к своему новому статусу та старая неудачная жизнь и всё, что было с ней связано, подернулось дымкой, стало казаться нереальным страшным сном.
Светка ходила на занятия фитнессом и танцами, отрывалась по вечерам на дискотеках в элитных клубах. Учеба совсем не напрягала, преподаватели учили хорошо, но не стремились всеми силами вдолбить знания в ветреную голову своих подопечных. Деньги, которые девушка получала от родителей на карманные расходы, были сравнимы с месячным доходом ее бывшей семьи, и часто Светка просто не знала, куда их потратить. В первый же поход по магазинам она купила всё, о чем мечтала предыдущие несколько лет.
Спустя два месяца такой беззаботной жизни Светка в первый раз почувствовала непонятное, смутное беспокойство. Она проходила мимо кабинета отца и случайно услышала обрывки его телефонного разговора. В нём он называл Россию варварской, отсталой, спившейся страной и громко смеялся. Светка мысленно соглашалась, что Америка самое передовое государство в мире, но ей не нравилось и казалось несправедливым, что этот человек так говорит о России.
- Пусть там и хуже живется, но люди там хорошие, - думала она.
После этого случая Светка неожиданно для себя стала замечать то, на что раньше не обращала внимания. Бассейн возле дома был огромный, но ни в какое сравнение не шел с могучей величавой Волгой. Повар в доме прекрасно готовил, но девушка стала ловить себя на мысли, что ей очень хочется маминого яблочного пирога. За изысканными манерами парней на дорогих машинах почти всегда скрывалось тщательно скрываемое желание познакомиться с ее влиятельным отцом. Новые родители любили Светку, общались с ней как со взрослой, однако она всё чаще вспоминала свою прошлую маму, её ласковое "доченька", её золотые руки и добрые любящие глаза.
Время шло. Девушка неожиданно поняла, что свербящее, постоянное и невыносимое чувство тревоги, которое она испытывает, есть ни что иное, как тоска, обычная человеческая тоска. Тоска по дому, по родным и близким, по той, прошлой жизни.
Светка осунулась и похудела.
- Всё, всё здесь чужое! - отчаяние постепенно овладевало ею. - Этот дом, эти люди, да что там - воздух, и тот чужой!
Видя, что дочь стала не похожа на саму себя, родители сначала пытались поговорить, но Светка замкнулась в себе, почти не прикасалась к еде и плакала, плакала, плакала. Срочно собранный консилиум врачей лишь разводил руками. Вечерами, закутавшись в одеяло, она мечтала о том, что утром всё станет как прежде, что мамочка придет в ее комнату, погладит ее по голове и скажет: "Светочка, солнышко, просыпайся". Что Колька - милый, верный, любимый Колька - опять постучится к ней в окно и позовет гулять.
А Тишка! Черный, как смоль, Тишка, так любивший мурлыкать у нее на груди. Где, где же они все? Настоящие, родные... В другом мире, в другой жизни. Навсегда ушедшей жизни. Дешево променянной на внешний блеск и приторное, фальшивое, незаслуженное благополучие.
Чудо, как известно, не происходит дважды. И каждый раз, открывая утром глаза, Светка с ненавистью видела перед собой потолок нежного светло-розового цвета и дорогие фризелиновые обои.