Днем голуби на охоте, а к вечеру прилетают на мой балкон и забираются на плёнку, натянутую над грядкой с редиской. И гадят. Мне это не нравится. Сделал снизу подпорку в центре покрытия, чтобы образовалась пирамида, но не получилось: боковины поднялись и оторвали плёнку от стенки.
Смотрю в окно; дождь хлещет по асфальту; голуби, прячась от дождя лезут на балкон, садятся на плёнку; вдруг приходит мысль налить воды в углубление в центре плёнки, будет та же пирамида, но вершиной вниз. Так и сделал.
30-е мая
Нельзя, вероятно, утверждать, что наши инстинкты неизменны во времени и даже без ведома разума они как-то трансформируются, слабея или усиляясь. Этой догадке не нужны доказательства. В моем случае это сначала поколебленность, а затем и убежденность в прежнем для меня ценностном критерии красоты в широком её понимании. Чтобы ощутить, а потом и признать новые ценности нужно было многое узнать, увидеть, во многих случаях ощутить на своей шкуре. И вот теперь, очарованный Диккенсом, вдруг теряю к нему всякий интерес; благолепствующий реализму живописи, в холодности чувств миную её; равнодушен до неприязни к современному театру или эстраде. Но и в этой какофонии красок и звуков всегда можно наткнуться на истинное творчество, то есть на образное выражение сильных чувств радости или горя. Вовсе не следует искать унисона с моим восприятием Добычина, Дега, Доминго-Нетребко, Фешина, Бренгвина, Купреянова, Яковлева, я только обозначаю свои пристрастия, закрепленные врожденными инстинктами, компенсируемые изменениями, происходящими вне моего сознания и затем уже этим сознанием одобренные, вследствие чего я становлюсь обладателем привязанности к тайнам великого творчества.
Меня ещё не мутит от случайного соприкосновения с отвергнутыми критериями красоты, но уже есть кому заступиться за пока ещё робкие утверждения ренессанса новых чувств: все происходит в движении, в медленном преобразовании, никогда не останавливаясь, и в моем случае это только короткий промежуток "от" - "до".
Судьбой инструментами инстинктов прочно установлена последовательность событий жизни каждого из нас. Конечно, эта последовательность мало проявляется в мелочах, -- мы как-бы безвольны только в момент выбора своего решения и это обусловлено инстинктом -- но сама ситуация, которая ставит нас перед любым выбором случайна сама по себе. Мне случайно предложили интересную работу, случайно предложили помощь в реализации своих рисунков. И в том и другом случаях я встал перед выбором и этот выбор могу сделать только сам, обратиться за советом, конечно, можно к своему разуму, но не твердое понимание его роли подчиняет этот разум инстинкту, в результате, не имея опыта, я отказываюсь от работы и не поддаюсь помощи торговцев живописью. Такую последовательность установил мой инстинкт. И уже теперь в зрелом возрасте я осознаю логичность этого выбора: меня устраивает моё положение в системе социума; рисунки, к моей радости, остались при мне.
Вот и сейчас, инстинктивно освобождаясь от хлама, я только радуюсь тому, как распорядился мой инстинкт: медленно, последовательно подводя меня к такому решению. Cудьбою все это и было предусмотрено, чтобы на склоне лет не было ничего такого, что вмещало бы мерзкие страсти, такие как зависть, ненависть, жадность, беспочвенный страх за свои богатства и прочее, что характерно для большинства людей.
Проявления тех,кто так или иначе общается с вами, должны оцениваться только как проявления инстинкта и, если это понимать, то ваша реакция будет совершенно спокойной: неуправляемые инстинкты следует признавать и соглашаться с ними тем или иным образом, то есть либо не возражать, либо ретироваться без объяснений; на управляемые инстинкты следует легко надавить и, если давление недостаточно, то оставаться при своём понимании. И только при согласии оппонента на выяснения пытаться высказывать свою позицию. Ни спорить, ни возражать, ни поучать, ни советывать не следует -- это заведомо проигрышные варианты.
Всегда вынужден оговариваться: излагаемое касается только меня самого, читателю это ни в какой степени не вменяется. Я же, регулярно перечитывая свои рефлексии, либо принимаю их и утверждаю, либо отказываю им в непрекословности.
29-е мая
Не будучи никогда уверен в правильности своих решений, более того - поступков, невольно продолжаю убеждать себя в их безошибочности.
Многим из тех, кого я знаю, приятнее смотреть на шкафы, серванты , диваны и кресла: они "балдеют" этим, но мне приятнее смотреть на голую чистую стену и воображать при этом то, что понятно мне одному. Но если это - овеществленное воображение в формате какого-либо изображения, то пусть посмотрят и другие. И потому для полутора сотен моих рисунков одной стены или одной квартиры мало и уже, страстно освобождаясь от всей этой мебельной бесовщины, готов оплатить все расходы по её вывозке на дачу к сыну.
28-е мая
Не в первый раз подозреваю, что причиной той или иной моей акции чаще всего бывает не продукт мышления, а необъяснимая страсть к действию в назначенном инстинктом направлении. И потому я не всегда могу догадываться о последствиях. Вот и сейчас неодолимая страсть избавления от диванов, шкафов, сервантов и прочего барахла пока только подчинена безусловности, но по ходу дела моя решительность на утилизацию всё большего количества имущества начинает оправдываться прояснением истинных причин этой страсти. И сегодня уже точно знаю, чем эта страсть вызвана.
Мы, и в том числе я сам, предпочитаем любоваться в интеръерах своих жилищ фасадами этих самых шкафов, сервантов, диванов, модных оформлений и прочее, прочее. И всё было бы хорошо, если бы не одно "но". Это "но" - наши возможности к быстрому обновлению всей этой муры. Кому-то это удается и флаг им в руки! Но большинство, раз сильно потратившись, десятилетиями терпит конвойный пейзаж. Я, как все.
И вот очень медленно, мелкими шашками в меня начало проникать сомнение в целесообразности своего быта. Сначала это выражалось в том, что я приобретал экипировку лыжника зимнего, затем добавил и нужное для летних лыж, ко всему этому велосипед, ещё лыжи, ещё запасные колеса, ещё палки длинные... короче все эти нужные мне вещи -- их я по праву называю вещами -- стало негде складывать и ставить. И мешала этому... мебель, хотя ненависти к ней пока у меня не было. И вот вдруг осознаю возможность заменять чуть износившийся спортивный инвентарь, -- в частности, уже в прошлом году несколько раз осматривал дорогой велосипед на предмет замены им своего, не менее дорогого, обслуживание которого в наших условиях нереально, -- к этому, после болезненной травмы, добавилась необходимость обновления аксессуаров безопасного падения.
Короче говоря, некоторые малоиспользуемые предметы быта становились всё заметнее своей бессмысленностью и в какой-то момент я признал их враждебными моему инстинкту рациональности быта.
Чашу терпенья переполнили горы выставленных во всех углах штабелей подрамников с моими рисунками. И тут я подумал: "Друг мой, а не приятнее ли смотреть на ровную, чистую стену с прекрасно обрамленными рисунками, которые можно обновить в любой момент, более того, их нужно обновлять?" И ответил утвердительно. Этот импульс буквально только два дня тому назад ударил меня в плечо, измученное многодневным курсированием к свалке. Пришлось пожать плечами: "...и пусть всё будет как будет!"
26-е мая
04.10. Обычно время пробуждения.
Беру с тумбочки планшетник и вдвоем с ним обсуждаем итоги вчерашнего дня.
Основной итог - как не крути - это ощущение творческого прилива - чего давно не было/зачихнул/ - творческих возможностей, казалось бы, в совершенно прозаической ситуации, когда вдруг возникает возможность по-своему организовать это жизненное пространство, наскучившее, в некотором смысле отвратительное, заполненное ненавистым оборудованием под названием мебель или стандартная жизненная среда, и тебе, опять же вдруг, предоставляется возможность эту среду изменить по мановению волшебной палочки под названием свобода действий.
Выброшено на свалку всё, что сковывало любую инициативу своей недвижимостью, то есть неподвижностью под гнетом пудов всякого хлама: одноразовые костюмы, одноразовые шубы, одноразовая обувь, хрусталь-фарфор-фаянс ... - ни надеть - ни выбросить! И все это в шкафах, в сервантах, в тумбочках...
И когда хлам оказался утилизирован вослед за ним отправились и шкафы-серванты-тумбочки... "вам не жалко?" - спрашивает грузчик.
В полупустой комнате осталось только то, что и позволяет мгновенную перекомпозицию в самых абсурдных идеях и я, проснувшись от возбуждения такими возможностями, лихорадочно сопротивляясь наплыву версий, останавливаюсь на какой-то из них, чтобы через несколько минут всё переиначить. И признаюсь, меня, моё сознание поражают такие просторы вольности. И чем неожиданнее и абсурднее идея, тем решительнее я наполняю мешки "добром", вчера ещё назначенным к сохранению, и, вопреки сопротивлению самой Природы, льющей дождем, шлепаю в босоножках по залитому водой асфальту к бакам мусорки.
В голове всё перемешалось, я уже забыл вчерашние решения, а идеи сегодняшнего утра вспоминаю с напряжением, ибо в моем воображении калейдоскоп возможностей. Вчера я отправил на свалку прикроватный столик, а сегодня мне не хватает точно такого же столика для цветочной вазы, но ничуть не жалею, ибо всякое обновление входит в идею моего ренессанса: столик будет другим.
Экономность быта позволяет мне кое-какие остатки средств, но по самой конституции сознания я есть противник сбережений и они безропотно пускаются по избранному направлению взамен устаревшего добра, едва это направление возникает: в этом сам смысл существования. Примеры тому мои роллеры, дорогие лыжи и велосипед, лучшие продукты питания.
И вот теперь...
Но это только начало.
!
ти
25-е мая
Техническая часть закончена, за тем лишь остатком, который присвоил себе Илья и не слишком торопится его овеществить. Но это меня уже мало досадует. Стены готовы к моим акварелям, точнее, к моим упражнениям по редактированию собственных инстинктов, что и было главной задачей. Помощник по утилизации тяжестей возле каждой задавал мне вопрос - не жалко ли?.. Я улыбался, ощущая значимость результата. Отступили жадность, бережливость, экономичность, рациональность и всё такое, что могло быть препятствием воплощению этой абсурдной идеи. В практически пустой комнате я могу начинать новую жизнь, ещё одна комната согласилась на урезание своей жадности, но большего и не требовалось. Таким образом возврата к прошлому уже быть не может - прошлое уехало вместе с мусоровозом, теперь только поиск новых идей, но это уже идеи художественные, с иным посылом.
Вот только сейчас начала появляться уверенность в движениях и легкость в ногах, а ведь ежедневно бегаю с первых дней мая. То есть до недавнего времени основную двигательную силу обеспечивали руки: толчки палками, и вот лишь два-три дня руки почти не участвуют как привод, все заботы приняли на себя ноги. И в этом весь кайф, в этом свобода движения.
К слову пришлось: в переноске тяжестей с четвертого этажа по лестнице мне помогал нанятый молодой мужичок, занимающийся постоянно физическим трудом - по просту дворник - и он, бедный, задохся после пары спусков особо тяжелых деталей, я же, - старик - работая наравне с ним, даже не почувствовал усталости. Это я отношу в заслугу именно глубокому дыханию, которое и тренирую бегом на лыжероллерах. Как всё не просто!
24-е мая
Работы идут полным ходом вопреки моему сдерживанию из принципа -- не надо ничего делать. Я и не делаю, оно делается само в паузы между бездельем, которое в том, что, либо я бегаю на роллерах, либо пеку хлеб и тут же ем, но так или иначе спальня полностью обновлена в смысле интерьера, сам я перебрался туда со всей экипировкой и оказалось, что не такая уж это большая радость: я словно бы оказался в городе, куда не собирался и теперь просто не знаю что делать. Хорошо ещё, что никак не затронут кабинет и всегда можно там отсидеться. И диван мой промятый до основания, затосковал не меньше меня, жалко будет расставаться и с ним, в отличии от шкафа и туалетного столика, расстаться с которыми проще, ибо не знают меня. И таким образом - повторяюсь - радости не случилось, правда, справедливости ради, следует сказать, что хлама вынесено порядочно и ему место там, куда он отправился, так что осталось мне только привыкнуть к новой ситуации. Вероятно, она будет оправдана первой же покупкой предмета или вещи, необходимой в моём положении -- этот предмет или эта вещь по прошествии условленного срока, должны исчезать вслед все за тем же хламом -- например, обрамление рисунков, или что-то ещё, чего пока не представляю. Посмотрим!
23-е мая
Вся прихожая заставлена мешками с "хламом", подлежащим ликвидации - не протиснуться к туалету.
Как внезапная творческая идея требует обстоятельного анализа, прежде чем ляжет на панель форума, то есть должна вылежаться в мозгах, так и упомянутый хлам, прежде чем отправиться на свалку, должен какое-то время вылежаться на полу прихожей - мешая проходу и не давая забыть себя - чтобы окончательно определилась его судьба, ибо время от времени происходит отступление от любого принципа и, значит, то же самое может произойти и в этом случае.
В упражнениях разума - практически из ничего - возникла идея, толчок которой дал этот небольшой конфликт с невесткой.
С некоторых пор обидеть меня стало невозможным, ибо своего потенциального обидчика воспринимаю только как источник инстинкта неприязни, не имеющего действительного повода. В этом смысле посудный конфликт стал драмой, - оказалось, что невестка уже имеет расчет на все моё имущество и пропажа чего либо из него есть её личная потеря - которою я, драму, воспринимаю только как выражение соответствующего инстинкта и, таким образом, оправдываю.
Если попытаться несколько углубиться в социальное явление, то какую бы глупость я ни высказал как свою догадку, развивая её - как в данном посудном случае - уже перехожу на уровень отношений полов. В данном случае пытаюсь утвердиться в том, что женщина по природе поработитель мужчин; по инстинктивности она накопитель средств существования и потому всё, даже потенциальное, в среде, где закон на её стороне, принадлежит ей и она с полным правом распоряжается им.
Инстинктивно понимая это мужик пытается выскользнуть из такой зависимости и проявляет себя в разных чудных формах: пьянство, беспричинные ссоры и - как я - избавление памяти от признаков своего семейного рабства. В этом случае проявления невестки есть знак женской солидарности с инстинктом обороноспособности предшественницы, то есть истинной владелицы спорного имущества.
Таким вот чудным способом я стараюсь объяснить происходящее, не возмущаясь и не сопротивляясь, а только анализируя ситуацию и тем самым избавляя себя от стресса, от возмущения "несправедливостью" женской властности.
А в паузе написания этих строк успел-таки сделать полдюжины ходок с мусорными мешками, благо утренняя рань располагала к этому.
Не редко бывает и так, что я не понимаю причин, провоцирующих меня на те или иные действия. В данном случае я борюсь с зависимостью от инстинктов вещизма и традиций быта. Мне кажется это достаточным оправданием моих попыток к практическим действиям по отношению к имущественному хламу, но все более углубляясь, вдруг за всем за этим разглядел причину иную. Оказалось, что как архитектор я инстинктивно не воспринимаю в согласии свой образ жизни, свои критерии его качества, включая даже интерьер комнат квартиры: недопустимо много лишнего в них и в то же время не хватает того, что и определяет мои художественно-архитектурные позиции. Я как-бы только что разгадал причины, побудившие меня к практическим действиям и тогда становлюсь способным стать беспощадным и к себе и к предметам, с которыми непримирим.
Возможно, поводом к размышлениям побудило меня и то, что мизерные потребности в благоустройстве своей жизни, то есть в расходах на еду и одежду, оборудование жилья и его украшение, позволили сэкономить достаточные средства для осознания вольности в обращения с ними, в частности, я вдруг оказался в состоянии обрамить свои рисунки по самым высоким меркам и развесить их именно на стенах, прикрытых в настоящее время шкафами с барахлом, включая женский хрусталь, фарфор, вазы с бессмертниками и многолетнюю пыль на всем на этом.
И представил себя на большой кровати - заваленной в настоящее время тем самым барахлом - смотрящим на большую стену напротив, увешенную своими рисунками, которые кроме всего прочего вольны возбуждать и мою творческую активность. Это ли не благо, это ли не счастливая идея, это ли не повод к крушению отживающих традиций моей family ?
22-е мая
Теперь самое главное - не торопиться, не форсировать события: слишком большое сопротивление со всех сторон и основное - своего же инстинкта. Масса вещей хорошего качества. Имеют потебительную стоимость, но только в случае рекламного спроса, то есть нужно самому искать потребителя, мне это не с руки и потому есть только один выход - свалка. Этому-то и сопротивляется мой инстинкт.
Не знаю и сам чем это всё может закончиться; пока мною руководит страсть, вызванная умственным соображением вопреки инстинкту бережливости, то есть противоставление надуманного естественному и это противоречит логике событий, потому и туманно будущее его.
Постоянно возвращаюсь к смыслу идеи - высвобождению от пут обязательств. Всякое обязательство стесняет в выражениях сущности индивидуальности: ты хочешь - и ты не можешь, стесненный либо традицией, либо этикетом, либо обещанием, или ещё либо-чем и в результате не способен раскрыться в данном тебе таланте, а это уже драма жизни, следовательно, надо искать способ уйти, избавиться от обстоятельств, заставляющих, обязывающих тебя быть не тем, кем должен быть по замыслу Природы. Это нельзя сделать вопреки среде, в которой существуешь, к которой прикован связями её традиций и культуры. Значит, надо как-то выскользнуть из объятий этой культуры, признав их диктаторскими.
Есть литературное выражение - свободен как птица. Действительно, ничего как-то ограничивающего её свободу нет: домов не строит, корм не запасает, одежды не меняет, поставив детей на крыло, изгоняет вон и поет себе беззаботно.
Мне искренне жаль владельцев огромных особняков в грязном и захудалом месте. За бетонной оградой всё в порядке, но жить в зоне, какой бы она ни была, все же радости мало, но и деться некуда, ибо связан своей - по определению - недвижимостью.
Моя постоянная неуверенность в себе заставляет меня искать одобрения своим проявлениям и найти его я могу только в книгах и, казалось бы, что чем популярнее автор, тем сильнее степень его одобрения. Но мне достаточно одного намека уважаемого мною автора, чтобы быть удовлетворенным.
21-е мая
Ну, вот, опять теперь... Поссорился с невесткой. Из-за ерунды. Оказывается, она всю жизнь мечтала иметь такой сервиз, какой выбросил вчера на свалку.
А сегодня они всей семьей заявились, чтобы повязать мою идею. На мои призывы забрать всё ценное для них и дать мне возможность распорядиться остатками последовали наставления по способу хранения кажущееся им ценным. Оправданий моих великой идеей никто слушать не хотел.
Вот так и получается, что ещё не приступил к реализации, а уже уперся в ступор. Но хорошо ещё, что уже что-то прихватили. А ведь как уговаривал приехать посмотреть.
На прощание сын шепнул, что завтра подъедет.
Но вот и поверь Голдсмиту:
Оливер Голдсмит: "Обычно наша привязанность к окружающим предметам тем крепче, чем больше
мы к ним привыкаем. "Мне не хотелось бы, - говорит французский философ, -
чтобы мой давнишний приятель, старый столб, был кем-то вырыт!" Привычка к
определенным предметам незаметно переходит в желание постоянно их видеть, и
тогда мы расстаемся с ними очень неохотно. Вот почему старики так жадно
оберегают все свое. Они любят мир и все сущее в нем, любят жизнь и все ее
дары не потому, что она еще доставляет им радость, но потому, что они давно
к ней привыкли."
20-е мая
Как быстро и, практически, беспричинно меняется психологика. Моя психологика.
Полгода назад вызывал полицию на задержания грабителей, сегодня - точнее, вчера - сам выносил на свалку вещи гораздо более ценные. Их ценность подтвердилась тем, что, оставив первый "взнос" на мусорке, со вторым пришел к уже пустой площадке и так пять раз, да ещё те, кто успевал перехватывать меня на пути, благодарили. Но пока это только малая часть предназначенного к эвакуации, не набрался достаточной решимости для ликвидации почти нового дивана, кресел, телевизора... И вообше, противнее даже перечислять претендентов на вынос, нежели выносить.
Это только предисловие.
Смысл же идеи в том, что создав поначалу свободное пространство вокруг себя, перейти, что называется, к новой странице жизни, то есть приобретать только то, что необходимо тебе на данную минуту, а потребив, отработку сразу выбрасывать - ну, как... сам понимаешь - каждый день ты обновляешься, делишься как клетка, образуя новые интересы.
Правда, навряд ли что получится: как представишь себя в режиме ежедневных проблем: "купить - выбросить - снова купить - снова выбросить..." и заскучаешь. К тому же, всё ценное повыбросив, вдруг начнешь жалеть, как до сих пор жалею украденное. Что тогда?
Нет, надо ещё подумать.
Но сама идея восхитительна!
19-е мая
В советской России не могла быть действительно творческих ни литературы, ни архитектуры, ни живописи, ни какого другого творчества, ибо творческая деятельность человека была обусловлена самой системой.
В этом смысле оценивать ситуацию сегодняшнего дня надо, как легкую подвижку в сторону свободы творчества, ибо свобода не может возникнуть сразу -- в смысле отдельного автора чего-либо -- она должна развиваться подобно развитию растения. Каким бы талантливым я ни был сделать ничего не смогу без длительного прохождения практики, то есть преодоления проб и ошибок, ибо придумать ничего нельзя и - лучше не делать того, чего делать не умеешь. Умение же возникает из ничего, то есть из инстинктивного желания, такого, как отказ от страсти из условий страха: сильная же страсть преодолевает слабые страхи и таким путем приближается к состоянию уверенности. Например, имея страсть к сооружению уникального здания по своему проекту, страх ошибки из-за недостатка опыта будет удерживать меня при всей свободе действий, тем более, что малейшая ошибка перекроет мне все пути дальнейшего продвижения и потому я вынужден буду упрощать конструкцию до состояния своей степени уверенности. Это-то и сдерживает развитие свободы в целом.
Задумана печень с редиской и луком.
То и дело подхожу к окну с биноклем у глаз и смотрю в сторону рынка.
Рынок через дорогу и в бинокль можно было бы разглядеть даже цену редиски, но пока не могу разглядеть даже самой хозяйки редиски.
Тем не менее, в половине десятого одеваюсь и иду к рынку.
Ошибся, хозяйка на месте, только место не на месте.
Цена меня не интересует. Дня три тому назад за пучок отдал полсотни, приготовил и сейчас такую же купюру.
За прилавком только двое: мой поставщик деликатесов - маленькая и круглая старушенция, рядом с ней - длинная и худая - тоже чем-то торгует.
Стою, мотаю купюрой из стороны в сторону, не зная куда сунуть. "Моя" молча суетится, выбирая пучочек посимпатичнее. и вдруг эта длинная-худая открывает рот: "по сорок рублей редиска."
18-е мая
Уже написав текст начинаешь соображать причину высказанного, не желая соглашаться с тем, что так было задумано раньше. Ничего подобного! сначала что-то невразумительное пишется и лишь затем ковыряешься в нем, как в стоге соломы, выискивая иглу истины. Иногда это находит своё оправдание и тогда текст начинает приобретать вразумительность.
Вчера изложил порядок своего дневного существования, ничем не оправдываясь, а сегодня уже понимаю, что сказав это, упрочил своё понимание оправданности такого поведения возраста, то есть оказывается у меня нет и не может быть комплексов по поводу своей нужности, а потому следует изничтожить мнительность по этому поводу и не допускать даже размышлений на сей счет. К тому же, всякие размышления, особенно как-то фиксируемые, тревожат мыслительную способность и уже этого достаточно, чтобы оправдывать своё ничтожество.
Сейчас семь утра, не знаю чем буду заниматься закончив эту писанину, вероятно похожу по квартире и пошевелю перчики и томаты, помогая им самоопылиться, или сброшу пленку с редиски, или почитаю Диккенса - сейчас он на планшетнике - или... да не важно даже то, чем... важно, что чем бы ни занимался - это будет обосновано сохранностью моего существа, ибо ненужное тотчас же испаряется в атмосфере пароксизма.
17-е мая
Первая мысль, которая возникает во мне в момент пробуждения- это ощущение пустоты, вот такое мысленное ощущение пустоты. Я не думаю, как это принято говорить, рассуждая, я просто наблюдаю себя самого в прострации, но это не физическое ощущение, это ощущение мысленное -- я мысленно ощущаю.
Но вот левая нога опущена на прикроватный коврик, удачно попав в пространство шлепанца, вот я уже сижу на краешке матраца... Сразу начинаются проблемы.
Ещё не вышел из спальни, а уже иду в сторону окна на ревизию рассады: ночью опять был морозец и хочется знать его последствия. С северной стороны квартиры горшечные цветы и надо бы их напоить - совсем забыл бедных. Все двери распахнуты настежь - не терплю закрытых дверей - и потому невольно затягивает в кабинет, с наружной стороны окна которого приделан термометр, надо взглянуть.
Но вот, наконец, я в ванной. Привожу себя в порядок.
Потом кухня, потом завтрак, потом лыжероллеры, потом...
Ничего не успеваю.
Если накануне присесть и подумать о том, чем буду заниматься завтра днем, то кроме обязательной прогулки, чтения библиотеки Мошкова и розыска в ютубе, не замеченных пока, новых оперных квартетов, придумать ничего не удается. Но это лишь десятая часть дня! чему отдать остальное?
После активной прогулки и кофе хочется чуть посидеть. И тут же уперся взглядом в расставленные вдоль противоположной стены рисунки на больших подрамниках. Они как бы закончены, но поскольку я не признаю законченность рисунка в принципе, то механически начинаю листать альбомы, лежащие тут же возле кресла, побуждаемый сомнением того, что нет логики в черно-белом изображении, не отражающем цветность сооружений, и тут же мысленный поиск такого решения при котором можно было бы как-то отразить на бумаге эту цветность. Ничего в голову не приходит. Помимо того, всё более явственнее для меня становится догадка в том, что привычной логики в рисованном изображении вообще не должно быть и только в этом случае рисунок становится убедительным, а -- если чуть рискнуть в утверждении -- то и поражающим воображение. В этом случае надо пыпытаться как-то убедить себя в отказе от понятийности привычных положений реальности -- не переходя при этом в абстракционизм -- и отдаться на волю воображения в угоду композиционности цветовых пятен. То есть, если "сегодня" объемность изображаемого сооружения выявляется игрой падающих и собственных теней, то при только что высказанном понимании этого выявления автор должен исходить из необходимости изображать не объем сооружения, а своё чувственное состояние - самочувствие - помощью чередования светлых и темных пятен безотносительно самого сооружения, как бы сооружение в этом случае есть только повод для составления цветовой композиции.
При жизни мало кто мог дать достаточно точный портрет Сократа и это дало повод изображать его со слов Платона, который мог описать учителя как-угодно хорошо или как-угодно плохо. Из тех бюстов, которые можно увидеть в музеях мира, судя по фотографиям, конечно, ближе всего к описанию Платона подходит - на мой вкус - работа Антокольского, то есть разрисовывать портрет какого-либо деятеля бессмысленно, остаться должно только представление об изображенном самого художника, поэтому и восхищен не столько бюстом(как деталью скульптуры) "Сократа", сколько самим Антокольским как автором. Этим и оправдываю ненужность похожести в ущерб цветовой композиции, которая только и может прозвучать дуэтом двух голосов: изображаемого и изображающего.
автопортрет
Зато вспомнил вдруг необходимость разделить рассаду, ей уже тесно в емкостях, прелназначенных одному растению. Это хлопотное дело.
Поснимал все рубашки, оголив руки с тем, чтобы пролезть сквозь листья томатов, не повредив тяжелых кистей плодов, добраться до перцев и аккуратно выкопать лишние растеньица. Затем спустить с потолка тонкие нити и подвязать к ним все оставленные кусты.
Посмотрел на часы: а уже обед на носу, то есть теперь надо как-то подобраться к грядке и выдрать луковицу, предварительно, конечно, полив саму грядку. С вечера, опасаясь заморозков, так укрыл угол лоджии, что, действительно, прежде, чем добудешь эту злосчастную луковичку к обеду, надо разобрать весь этот хлам укрытия.
Вроде бы человек грамотный, разумный, вроде бы есть всякий инструмент для качественного устройства запроектированных на лоджии сооружений, вроде бы делаю всё аккуратно и осторожно, результат чаще всего далек от ожидаемого. И это не случайность, это система мышления. То ли потому, что я отвлекаюсь мыслями в процессе производства, то ли не всегда поверяю этапы действий - не знаю, но вот сегодня, "гуляя" по лоджии, опомнился только когда запахло горелым - горела каша на плитке. Так и с конструированием: начнешь - отвлечешься "кашей" - вернешься - забыл начало: точно так, как у Генрика Панас "... Одно лишь смущает меня - не объявил бы ты мне, как спартанцы самнитским послам: все сказанное поначалу мы позабыли, а дальше не поняли, ибо не помним начала."
Короче говоря, надо всё переделывать.
После обеда только чтение или оперные квартеты.
Правда, хватает не надолго: если квартеты длятся полчаса-час, то чтение быстро утомляет, только бы успеть до потери сознания отложить в сторонку планшетник.
Зачем пишу всё это? Сам не знаю. Но если удастся прожить ещё лет десять - такое иногда случается - то интересно будет посмотреть себя сегодняшнего: в моем возрасте изменения происходят ежедневно: верный признак старости.
16-е мая
Из планшетника.
Россиянин побывал в Польше и привез снимки прилавков польских продуктовых магазинов и кучу восторгов низкими ценами в сравнении с российскими. Конечно -- думаю я -- ничего он не купил, ибо, если к цене пачки масла или пакета помидор добавить расходы на проезд, гостиницу, ресторан, то поделив одно на другое, и можно сделать вывод.
Так вот, цена складывается из затрат на производство и доставку до потребителя. Производство включает в себя не столько производственные затраты, сколько заработную плату. Следовательно, при легком труде - как в России - зарплата не может быть высокой и тогда цены на продукты просто соответствуют зарплате. Но если они, цены, кажутся низкими, то значит, зарплата по сравнению с ними - высокая и, как следствие, труд интенсивен и мб тяжел. Не может быть такого, чтобы помидоры вырастали быстрее, чем в идентичных условиях России, а куры несли по два-три яйца в день. Короче говоря, если я найду способ заработать не десять тысяч, а двести, то для меня цены на продукты будут вообще не ощутимы никак. Сравнивать можно только по комплексу усилий, ведь и в Европе есть страны, где цены запредельны для того же россиянина. Надо признать, конечно, то, что технологии производства и сохранения годности продукта могут существенно повлиять на цену продукта, вместе с тем, меня не очень влечет продукция, выращенная с ГМО или на гидропонике, в теплице или ещё каким-либо боком и потому дешевизна не всегда привлекательна и для населения; думаю, что в той же Польше свежее деревенское молочко от частника доступно не каждому поляку.
Вот такие мои понятия.(Оговорка: в девяностые годы я не имел, практически, никакого заработка, но истово трудясь на земле и воде, имел всё необходимое для жизни. Никто не мешает мне и сейчас быть столь же активным, но пропала необходимость, а с нею пропал и интерес).
15-е мая
Мне кажется, что уже нет инстинкта, с которым у меня не было бы контакта, но если все же такой найдется, то и с ним произойдет контакт и как всякий контакт, и этот неизбежно будет проанализирован.
Но анализ анализом, а практика заставляет меня согласиться с тем, что управляю некоторыми инстинктами довольно либерально, в частности, инстинктом рациональности. Казалось бы, мизерный выигрыш от предательства своего принципа, но предательство неуклонно выпячивает себя в ситуации, когда нужно выбрать выгоду из предложенных вариантов.
В перечне потребляемых продуктов я ригористичен: никаких вариантов! зато, когда есть варианты самих продуктов в числе потребляемых, выбираю более выгодный. Как правило это продукты с желтым ценником. И тогда количество в приоритете, то есть, если сыр вчера стоил 730 и я взял бы одну головку, то сегодея, вдруг, он уценен до 4-хсот без потери годности, возьму две, хотя ничего на этом не выигрываю, кроме ощущения выгоды: мерзкий инстинкт, по сути ничего не дающий! Сдержать себя в этом случае довольно трудно. Этот же самый инстинкт заставляет меня искать "выгоду" в таких, казалось бы, ничтожных проявлениях, как функция быта. С чего начать приготовление завтрака? вскипятить воду для чая или поставить на плитку кашу? и вот держу в обеих руках по посудине: кипятильник для чая слева, плитка для каши справа: куда дернуться? а там ещё хлеб достать из морозилки, чтобы успел оттаять до того, как... Это мне самому смешно, но сейчас я не повествую своё чудачество, сейчас я возмущаюсь неукротимостью инстинктов. Для меня было бы ещё более возмутительным, если бы упомянутый процесс я начинал с... чего? Вот и не знаю - любой вариант безоснователен. И получается, что одновременно закипает вода в чашке, перехлестывая через край; каша лезет из-под крышки на плиту, а тут ещё руки намочил, сметая мокрой губкой крошки со стола... А потому и впредь придется суетиться и забывать то одно, то другое. Конечно, хозяйка без инстинкта рациональности посмеется над моими проблемами: "начни с начала, - скажет она, - достань и порежь хлеб, вскипяти воду для чая: пусть всё ждет и преет; займись спокойно кашей: заправь и пусть стоит на медленном огне; вернись к чаю." "Так это, как раз, к обеду и поспеет!" - сострю я. Она снисходительно улыбнется и промолчит: "что с глупым человеком разговаривать."
Но вчера угадал, перенеся выходной на понедельник, то есть на сегодня: дождь, холодный ветерок и недочитанный Роулд Дал.
Неуспех балконной грядки ослабил притягательность к ней, а следовательно и её охраняемость: лук вырос и остается только выдергивать по штучке к обеду; редиска не удалась на моей грядке, но удалась у соседки и, спустившись по лестнице, я смогу приобрести пучочек за пятьдесят рублей, что с благопожеланием себе и старушке-торговке делаю.
Альфред де Мюссе: "Впрочем, если даже никто
не задумается над моими словами, я все-таки извлеку из них хотя бы ту
пользу, что скорее излечусь сам и, как лисица, попавшая в западню, отгрызу
прищемленную лапу".
В который раз убеждаюсь в жульнической метОде бизнеса местных предпринимателей. Вероятно, выжить в открытой конкуренции им не по зубам. (Вот эти сливки -- больше-то ничего отечественного я не покупаю -- продают обычное молоко под биркой "сливки42%"). Мелочь, конечно, но интересно то, что будет после снятия санкций или отказа от контрсанкций: все эти временщики потеряются вмиг, никакого основательного производства они не создают, им не с кем соперничать и нет смысла напрягаться.
Думаю, что это видят и власти, но не решаются что-либо сделать. Придумали импортозамещение, придумали контрсанкции и теперь ни отказаться, ни заставить делать качество не могут, ибо нет конкуренции, все финансирует государство, а производители либо сачкуют, либо плачутся. И теперь ещё эта младая поросль руководителей. Это просто смешно, ибо, образно выражаясь, ножовкой дров на зиму не напилишь. Они могут как-угодно дергаться, но в условиях командной системы сделать ничего не смогут, и одновременно не могут бравировать опытом и знаниями "стариков". Нужна идея, объединяющая творческий порыв миллионов.
Человека надо обдирать по полной, он должен лезть из кожи вон, чтобы выжить, но вместе с тем иметь простор инициативы. Для меня лучшими годами были годы большой нужды, но именно тогда мне и требовались все наши потенции к поиску решений. Это закаляло, заставляло искать решения.
Но во всей этой истории томит меня всё же только одна сторона проблемы - я не имею свободы, возможности выбора в чем бы то ни было, организованной искусственно, нарочно, из мести -- ненавистный инстинкт -- во вред мне лично (возможно, другие не ощущают этого вреда).
Альфред де Мюссе: "Итак, ощущение неизъяснимого беспокойства начинало бродить во всех юных сердцах. Осужденные властителями мира на бездействие, праздность и скуку, отданные во власть всякого рода тупых педантов, юноши видели, как пенистые
волны, для борьбы с которыми они уже напрягли свои мускулы, отступают перед ними".
14-е мая, вскр
Начало пятого, светло, небо чистейшее; стаи то ли ворон, то ли голубей кружат над крышей соседнего дома.
Спать больше не могу. Подложив под голову большую подушку лежу в положении читателя планшетника. На планшетнике криминальное чтиво Роулда Дала. Оно криминальное, но с большой долей лирического юмора, хорошим слогом и, что самое для меня главное - от первого лица.
Напряжение возрастает, вот-вот произойдет развязка и вдруг...
За окном на моем балконе - в привычном понимании как лоджия - происходит страшный шум, крик, резкий взлет больших птиц, удары по стеклу окна...
Оставляю планшетник, поднимаюсь, иду к окну, резко, с шумом открываю створку...
Огромная серо-пестрая птица спокойно поднимается с пола лоджии, держа в лапах жертву, и скрывается за углом...
Ничего себе!
День начался с прекрасной теплой, солнечной погоды, даже ветерка не было. А вчера заставил себя отдыхать по воскресеньям от роллеров, ибо почувствовал некоторое перенапряжение. Но как откажешься от божьих предложений?! Сделал три кружка с наслаждением, ибо всю неделю был сильный встречный ветер как раз на подъеме и силы просто терялись.
А затем пошел на рыночек под окном и купил у старушки пучок редиски. Для меня это большая радость, ибо решает моё обеденное меню, теперь я полностью арсеналинован. Кстати, вчера случайно купил щебекинских яичек с темно-красным желтком, что свидетельствует вольное содержание курочек.
Все события утра занес в планшетник. Надо признать за ним большое преимущество перед всеми другими инструментами ловли моих мыслей, исчезающих от меня быстрее, нежели появляющихся, он охотно принимает на себя буквально на ходу все издержки торопливости автора.
Если у тебя в кулачке достаточно объемистая для него, кулачка, сумма денег, то оказавшись в супермаркете, ты можешь легко позволить себе любую игрушку; если же именно эта сумма и, даже бОльшая, томится в твоей домашней тумбочки, то в аналогичной ситуации потратиться будет несколько сложнее. Но хуже всего, когда вдесятеро солиднее сумма лежит на банковском депозите, а ты не можешь не только потратиться, но и помыслить об игрушках. Не потому ли банк так истово отказывает мне досрочно расдепозититься.
13-е мая, сб
По мере освоения планшетника всё больший объем функций воспринимает он на себя, оставляя не у дел компьютер, в частности, ведение ежедневника. И в этом проявляется неорганизованность, суетливость: мысль ещё в пути, не проветрена как должно, а уже лезет на подиум. Это не есть хорошо, теряется главное - обстоятельность. Во время печатания совершается процесс осознания, к этому подвигает случайное слово. На планшетнике это невозможно, он торопит угрозой отключения, потерей текста.
На самом деле, меньше всего хочется заумствований, сенсаций и открытий духа, они не приносят радости: написал - и забыл, тогда, как удачный оборот, удачное слово могут напоминать о себе бесконечно долго, как серьга под носом. Правда, полезные догадки мобилизуют чувства, обрамляют поступки, успокаивают. Но таких на всю эпопею одно-два, стоит ли на этом строить стратегию?
Вчера похвастался удачей решения проблемы защиты при падениях. Поторопился с выводом. "Не надо ничего делать", ибо "придумать ничего нельзя"! Придумал-таки конструкцию наколенника, всё построил, принес домой, примерил и... ничего не получилось. Ладно хоть, сама идея сохранилась и, думаю, может оказаться приемлимой в ином исполнении, то есть надо было сначала опробовать "бюджетные" варианты, а потом уж делать проект и реализацию.
"Сын просит такие же, - махнул кистью руки в сторону моих лыж, - тяжело на них?"
В таких случаях я млею:
- Дорого.
Усмехается:
- Видели девочка ездит тут на детском квадрацикле? Ну?
Когда кто-то замечает тебя - приятно. Это восторгает самоосознание, оправдывает проявления.
автопортрет