3.Так вот, завернул я за ближайший угол, а там Алексей: только что подъехал на велосипеде. "Ну что, - говорит,- прокатимся до Низино?" А я и рад избавиться от своей скуки: "Без проблем", - говорю и бегу в дом переодеться.
Мы с ним каждую субботу куда-нибудь мотаемся, уже весь район объездили. Я-то езжу из желания что-нибудь обнаружить удивительное для наброска, Алексею же интересна сама возможность покрутить педали - он спортсмен, любит посоревноваться, ему вероятно показалось, что потаскать меня по нашим холмам удовольствие достаточное для его души. К тому же, у нас всегда есть интересная тема для дорожных бесед. Прошлый раз, например, мы четыре часа не могли договориться о роли веры в философском смысле для сохранении собственного здоровья. А сегодня, думаю, будет разговор о дружбе. Сложная тема. По моим понятиям в дружбе надо пробираться по краешкам, никак не углубляясь в дебри понятия и тогда гарантирована продолжительность отношений. Как думает Алексей - не знаю, он не торопится к откровению.
Низино не близко: когда отвечаешь любознательному на вопрос, "куда?" тот удивляется, "такую даль!" А мы привыкли, бывало и подальше. Как-то добрались до БобинО, нашли живую душу, спрашиваем: "Это БОбино?" "Нет, - говорят, - БобинО."
Зря тащились такую даль.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
4.Туча вдруг порвалась и в прорыв устремились внезапно охлажденные водяные пары, сталкиваясь и соединяясь в капли. Встречные машины жалеют меня, объезжая лужи справа.
Желтобрюхая иволга как-то кособочась, словно хромокрылая, неудобно пересекла дорогу и через секунду уже в лесу весело свистнула.
С козырька кепки капает на руль, стекает на колесо и колесом же возвращается мне на бороду.
- Передохни! - кричат из-под зонтов.
Сверкнуло и сразу же загрохотало тысячей упавших с неба листов железа.
Лучше бы укрыться под сосной, но спина уже намокла и, остановившись, рискуешь застудиться.
Говорят, "молния охотится за дураками", но, ведь же, и "дуракам везет".
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
6."Же-е-ня-а-а!" Я сразу ответил:"Чего-о-о те..." и проснулся в испуге, потому что захлебнулся собственным голосом, так как лежал на низкой подушке животом вверх. Сначала я справился с горлом: проглотил комок воздуха, откашлялся и только потом осознал зов. Это был несомненный ЕЁ голос. Она ни разу за всю жизнь не кричала меня таким протяжным и сильным по её хрупкому телу голосом, но я все равно ничуть не усомнился в догадке.
Не знаю, может быть запали в память прочитанные накануне традиции народа в канун Пасхи, там упоминались беседы с умершими родными, но мне казалось, что я как-то вскользь проскочил это, интересуясь совсем другим. Но случилось же!
И теперь это торчит во мне явью.
|