|
***
Лёгкий морской бриз ласкает тёплым ветром моё измученное тело. Отросшие за несколько лет волосы, которые не позволял никому стричь, как единственное моё сокровище, развеваются, секущимися кончиками топорщась в разные стороны. Да, им однозначно не хватает ухода: они в жутком состоянии. Однажды я вспомню про этот почти что вечер, этот одинокий пляж и мои сальные волосы.
Босые ноги зарываются в горячий песок. Он не такой обжигающе горячий, как когда светило в зените. А такой, чуть больше, чем тёплый, что идеально сочетается с нормальной температурой человеческого тела. По нему хочется ходить, бегать, валяться на нём. А ближе к кромке воды волнистой линей лежит рябая полоса ракушек и мелких камешков.
Июльское, плавно опускающееся к линии заката солнце уже не припекает, как ещё три часа назад. Я жадно хватаю то мягкое тепло, что исходит от этой величественной звезды. Я нежусь в её лучах. Это меня переполняет. Непередаваемое чувство лёгкости и комфорта всё сильнее и сильнее растягивает меня, грозясь выплеснуться наружу. Если бы только была возможность остаться здесь, именно в этом чудесном мгновении, навсегда...
Изумрудно-прозрачная вода своими невысокими волнами словно манит. Я вижу, как над песчаным дном проплывают стайки тропических рыбок. Маленькие, пёстрые. Такие красивые, что можно ими любоваться целую вечность. Я поддаюсь искушению и медленно бреду по хрустящему под ногами песку. В ушах стоит шум от ветра, но он нисколько не нервирует, скорее, наоборот: дарит долгожданное спокойствие.
Прохладная морская вода нежно омывает стопы при погружении. Я хочу растянуть удовольствие, поэтому двигаюсь как можно неторопливее. Сначала по колено, затем по пояс, теперь по грудь. С каждым намоченным миллиметром кожи ощущаю всё больший восторг. Белая рубашка, что прилипла сейчас к моей груди, неприятно сковывает движения. Она ненужная, лишняя, а главное - мешающая. Я хочу ощутить в полной мере эту солёную влагу, поэтому стягиваю её через голову и погружаюсь ещё глубже.
Дно. Я больше его не чувствую под своими ногами. Не могу дотянуться, даже при желании, будь оно у меня. Я не пытаюсь всплыть. Мне и тут хорошо. Воздух постепенно покидает мои лёгкие. Мой первый вдох под водой, что частично заполнил меня изнутри морской жидкостью, оказался весьма болезненным. Это не очень приятно, но необходимо перетерпеть, ведь тогда я, наконец, смогу...
Сильные руки резко вытягивают меня из желанной неги. Настойчиво надавливают на грудь, в которой начинает булькать жидкость, и вскоре первые капли вырываются наружу. Меня переворачивают на бок, как только начинаю откашливаться водой. Состояние не из лучших. Внезапно к горлу подступает комок, а за ним и рвотные позывы. Овсяная каша и апельсиновый сок превратились в сероватую массу с неприятным запахом. Руки меня не слушаются, они дрожат и кажутся неподъёмными. Я с трудом поднимаю одну и кистью смахиваю с подбородка и губ остатки утреннего перекуса.
- Сестра, срочно, хлорпромазин! - выкрикнул куда-то в сторону молодой врач, что обеспокоенно на меня смотрит. Его руки блуждают по моему лицу и телу, внимательно исследуя. Через минуту запыхавшаяся медсестра протягивает ему шприц с тёмной жидкостью. Осознание до меня доходит как через толстое стекло. Я вяло начинаю сопротивляться, словно набрав темп, с каждой секундой всё легче дёргая руками и ногами. Не хочу. Не хочу, чтобы мне вкололи это лекарство, оно мне мешает. Не даёт того, чего так желает моя душа. Врач не единожды получает очередной удар от моих непослушных конечностей. Он терпелив, снова и снова пытается добраться до моей вены. Завтра снова придёт весь в гематомах.
Санитары грубо заламывают мои руки, а врач прямиком в шею вкалывает препарат. Силы постепенно покидают меня. Я физически ощущаю это. Мне всё сложнее двигаться, а вскоре и вовсе не хочется. В конечном итоге меня уносит в царство Морфея.
***
Громкое тиканье напольных часов заполняет тихий кабинет. Из-за опущенных жалюзи пытаются пробиться лучи утреннего солнца, но вместо них помещение уже озаряется искусственным, холодным освещением, исходящим от светодиодного светильника незамысловатой формы.
Я сижу напротив своего лечащего врача. Всё его внимание обращено на какой-то листок, в котором он усердно строчит непонятные мне записи. Приостановив или закончив своё занятие, точно не знаю, он положил ручку на стол и откинулся на спинку кресла. Он смотрит на меня, взгляд его несколько осуждающий. Я и сам себя осуждаю.
- Как давно? - его низкий баритон прозвучал слишком резко, отчего я невольно вздрогнул.
Мне не хотелось отвечать, видеть его ещё более расстроенным. Вот только мое молчание говорит за меня. Он словно способен залезть ко мне в голову и напрямую получить необходимую информацию без моего непосредственного участия.
- Тебе стыдно? - Его внимательный взгляд карих глаз блуждает по моему лицу. Он улавливает каждую пролетающую мою эмоцию по микромимике. Да. Мне очень стыдно. Ведь это я тот, кто обратился за помощью. И я тот, кто бежит от этой помощи. Стыдно мне в первую очередь перед самим собой.
- Вчера произошел эпизод впервые за полгода. Я уже думал, что тебя пора выписывать, - горько усмехнулся мужчина.
- Простите, - мой голос звучит хрипло и чуждо, будто и не мой. Он встаёт из-за стола и подходит к столику, на котором стоит графин с водой и несколько гранёных стаканов. Звук льющейся воды невольно заставляет вспомнить последнюю галлюцинацию. Обычно я видел пугающие вещи, но в этот раз всё было иначе. Я впервые попал в место, где мне было хорошо. Откуда я не хотел возвращаться. Это моё первое светлое воспоминание за долгие годы.
Звонкий стук приземлившегося стакана на стол передо мной возвращает меня в реальность. Я поднимаю взгляд на мужчину. Психиатр улыбается мне. Его улыбка добрая, но оттенённая грустью.
Нам предстоит пройти весь путь сначала.
|