Первый рассказ про Сиэля, "О сахарных булочках и сломанных механизмах": http://samlib.ru/editors/r/rybkina_s_w/00-2.shtml
С самого утра дел у Сиэля было по горло. Он так увлёкся и забегался, что даже не пообедал, а это было совершенно не в его характере. Маргарита осталась очень недовольна, ведь он умудрился обделить обедом и её. Она устроилась на подоконнике в гостиной - и даже во сне с её мордочки не сходило возмущённо-голодное выражение.
От покупателей сегодня не было отбоя. Заходила хозяйка булочной фрау Тайге за еженедельным выпуском литературного журнала, где печатались остросюжетные рассказы (как обычно, она принесла с собой ворох сплетен, и Сиэль еле от неё отделался - сплетни он не переваривал). Господин Заубер с внучкой Кларой из Квартала Негаснущих Фонарей, которые жили по соседству с подругой Сиэля Рене, приехали за третьим томом эльфийских сказок. Десять экземпляров, только вчера полученные из типографии, красовались на полке - и очаровательно, по мнению Сиэля, пахли клеем и новенькой бумагой. Он сам вычитывал все тома, не испытывая особого доверия к составителям, которые горазды были продать что угодно под манящим заголовком, лишь бы им на счёт продолжали капать денежки.
Сиэль всегда был рад восьмилетней любознательной Кларе. Она трепетно обращалась с книгами, была сладкоежкой (Сиэль никогда не забывал поставить на видное место вазочку с леденцами и конфетами в ярких обёртках), любила эльфов. А ещё он знал, что Клара растёт без родителей, и чувствовал её одиночество, хотя при нём она всегда казалась весёлой и жизнерадостной. Когда-то он тоже был одинок, до встречи с Рене, до встречи с Маргаритой, да и сейчас не мог сказать, что одиночество ушло из него полностью. Он существовал отдельно, отгороженно, и в своей отстранённости в любую секунду был готов к презрительному взгляду, резкому слову, удивлению, непониманию. Только с Рене и с Маргаритой он мог быть таким же, как наедине с собой, не боясь, что его засмеют, или облапают грязными руками его любимые вещи, или бросятся обнимать без спроса (от этого он впадал в ступор и мысленно пытался "стереть" чужие прикосновения), или станут задавать дурацкие вопросы: почему он так одет, не жарко ли ему, а как он может это есть - и далее по списку. Внешний мир позволял себе в адрес Сиэля слишком много, в то время как Сиэль еле успевал отбиваться (правда, это отнимало силы, и в последнее время он старался больше молчать и почаще пользоваться затычками для ушей).
Он смотрел, с каким восторгом Клара осторожно листает новую книгу сказок, и вдруг подумал с надеждой, может быть, она больше подойдёт этому миру? Или хотя бы окажется сильнее.
Сиэль вспомнил, что у него есть ещё один сборник, в бархатном переплёте, с графикой внутри... Коллекционное издание. Сборник стоил слишком дорого для господина Заубера, но Сиэль знал, как обрадуется Клара. Он вынес его со словами, что это подарок ей как постоянной покупательнице (он даже испугался, что Заубер оскорбится и не примет его жест). Клара открыла рот, потом захлопала в ладоши и стала смущённо благодарить Сиэля. Он и сам смутился из-за её восторга, но вопрос был решён.
После у него было ещё несколько покупателей. Потом явился какой-то господин с просьбой "оживить" найденную им книгу. По его словам, он случайно отыскал её на чердаке; странички успели отсыреть, где-то шрифт потёк, где-то стал очень блёклым. Книга пахла плесенью. Сиэль не очень любил возиться с заплесневелыми семейными реликвиями, но клиент предложил хорошую цену, а Сиэль пару месяцев не играл на званых вечерах - и с деньгами у него было туговато. Поэтому он согласился. Клиент даже доплатил за срочность.
- Подозрительная история, - сказал Сиэль, поднявшись наверх и усевшись за рабочий стол. Он уже надел перчатки и специальные очки в тяжёлой оправе. - Книжка странная. Ты не находишь, Маргарита?
Маргарита сонно и раздражённо воззрилась на Сиэля. Полчаса назад он покормил её, но этого было недостаточно, чтобы загладить вину за голодные часы.
Сиэль открыл шкаф и взял баночку со специальным раствором, который смешивал сам (правда, он был очень обязан способностям Рене). Он погрузил в него кисточку (раствор был густым, пах мятой и таинственно поблёскивал, напоминая по цвету звёздное небо). Затем стал осторожно промазывать книгу внутри, начиная с форзаца. После каждого мазка место, куда попадал раствор (на бумаге его вообще не было видно), разглаживалось, с него исчезала плесень, а шрифт стал понемногу проступать. Сиэля отвлекли - снизу послышался звон дверного колокольчика.
- Сегодня столько покупателей... Ладно, продолжу вечером. Не скучай без меня, - обратился он к Маргарите.
Судя по её виду, она только и ждала, когда он снова спустится в магазин и оставит её в покое.
В семь часов, выпроводив последнего покупателя, который никак не мог выбрать, взять ему новый томик восточной поэзии или детективные новеллы, Сиэль выдохнул и закрыл магазин. Он не любил бездарно тратить время на неопределившихся личностей со склонностью испытывать терпение. Сиэль обычно работал с двенадцати до восьми, не считая перерыва на обед. Вставать раньше одиннадцати было для него кошмаром наяву.
Он вернулся в квартиру на втором этаже, прошёл на кухню, поставил чайник и достал из холодильной камеры две булочки со сливками и маленький эклер. Подумал, достал ещё кастрюлю с тефтелями и варёным картофелем в соусе собственного приготовления - и водрузил её на плиту по соседству с чайником. Всё-таки у него был голодный день. На кровати в спальне его ждала раскрытая посередине книга. Чайник закипает четырнадцать минут, значит, он успеет прочитать двадцать восемь страниц. Сиэль всегда читал на скорость; чем быстрее книга отбывала обратно на полку, тем счастливее он себя чувствовал. Поглощение интересного и увлекательного было смыслом его жизни.
Сиэль мечтательно улыбнулся, предвкушая следующие четырнадцать минут (если быть точным, тринадцать минут пятьдесят секунд, Сиэль любил точность), как вдруг замер и прислушался. Сначала ему показалось, что это Маргарита решила пробраться на кухню за угощением, но затем он услышал тихие быстрые шаги. Дрожа, он медленно открыл ящик, в котором хранились кухонные принадлежности, и достал половник. Ничего более достойного ему не пришло в голову. Может, он и был большого роста и не хрупкого телосложения, но, скорее, напоминал разленившегося принца, который любит изысканную поэзию, плотные обеды и послеполуденный сон, чем кого-то, кто способен поколотить другого как следует. Сиэль плохо переносил драки и старался их избегать. Он непроизвольно скривил губы, представив, что ему придётся замарать свои белые ухоженные ручки.
Рене зашла на кухню и, оглядев его, расхохоталась. Он не успел убрать половник и только спрятал его за спину.
- Какой же ты смешной, душка!
- Да ну тебя, - надулся Сиэль. - Так и удар может хватить.
- У эльфов не бывает ударов, - беспечно заявила Рене. - Ты забыл, что дал мне ключи?
- Нет, просто... - он наконец положил половник на место. - Я просил тебя приехать завтра.
- А я не утерпела. Ты же меня знаешь. Собираешься ужинать? Какие аппетитные булочки... Есть ещё? Я тоже хочу.
Она обмыла руки в маленькой раковине, сняла свою ведьминскую шляпу и плюхнулась на стул. Сиэль вздохнул. То, что она выглядела стройной, вовсе не означало, что его запасам булочек и пирожных не будет нанесён непоправимый урон.
- Я соскучилась, - сказала Рене, когда они пили чай.
- Мы фэ вифелиф тфи фня назаф, - ответил Сиэль с набитым ртом.
- Какой ты некультурный, - покачала головой Рене. - Обжорка. Да, мы виделись три дня назад, но я постоянно по тебе скучаю. Имею право любить и скучать на полную катушку.
У Сиэля покраснели кончики ушей.
- Я тофэ тефя фуфлю, - ответил он, не успев проглотить эклер и отчаянно глядя в чашку с таким видом, будто чаинки уже сложились в страшное предзнаменование.
Рене засмеялась и чмокнула его в волосы.
- Так какую книгу тебе принесли?
Они допили чай и прошли в его кабинет.
- Я не успел ещё ничего с ней сделать... Только начал промазывать страницы. Я в этом не очень разбираюсь, но мне показалось, что она странно действует на того, кто берёт её в руки... Как будто пытается что-то вытянуть изнутри. Вот, возьми перчатки.
Рене надела их и осторожно взяла книгу.
- Похоже на чародейский дневник... Неужели они тебе раньше не попадались?
- Был один, очень давно. Я отказался его реставрировать, потому что он постоянно норовил укусить меня за палец.
- Интересно... А кем представился владелец?
- Вот его визитка, - Сиэль протянул Рене маленькую карточку. - У него ателье в Квартале Забытых Пуговиц. Это недалеко отсюда. Сказал, что случайно нашёл на чердаке.
- Наверное, принадлежал кому-то из его предков... - Рене перелистнула пару страниц и провела пальцем по неровному тексту; шрифт частично поблёк. - Он не выглядит опасным. Но вообще ты прав, что-то с ним не так. Ощущение, что это не книга, а шкатулка. Как будто внутри что-то хранится. А ещё он так знакомо выглядит...
Она осторожно подула на текст.
- Ты что делаешь? - Сиэль от ужаса распахнул свои и так большие светлые глаза.
Буквы почти мгновенно слетели со страницы, словно их действительно сдуло, и, повиснув в воздухе, стали медленно приобретать очертания. Сиэль в любой момент готов был сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Впервые он не чувствовал себя в безопасности в собственном доме. Всё-таки не стоило звонить Рене. Сначала она вынуждает его сказать то, из-за чего хочется провалиться сквозь землю, ест его корзиночки, а теперь вообще... Может быть, эта книга таит в себе смертельную опасность! Эльфы, между прочим, не защищены от несчастных случаев.
- Привет, Бальти, - мрачно сказала Рене, когда разрозненные буквы наконец сформировались в призрачного кота с хитрым взглядом и ушами-кисточками.
- Здравствуй, дорогая, - бархатным баритоном ответил кот. Сиэль поперхнулся. - Как невежливо с твоей стороны было запирать меня в какой-то мерзкой книжонке на целых шестьдесят лет! И это в благодарность за всю мою помощь...
- Перестань. Ты больше мешал и лез под руку, чем помогал мне, Бальти. И я хотела вернуть тебя раньше, но не могла. Я не знала, куда тебя... отшвырнуло. Да и что такое шестьдесят лет для бессмертного существа, - она повела плечиком.
- Я смотрю, у тебя появился остроухий друг... Ничего не имею против эльфов, дорогая, если они приветливы и хорошо воспитаны. Очень приятно, Бальтазар.
- Это мой фамильяр, - сказала Рене. - Самовлюблённый зануда. Я случайно прокляла его в порыве ярости. А это Сиэль, - обратилась она к Бальтазару, - как ты выразился, мой остроухий друг. - Сиэль посмотрел на неё с негодованием. - Я его обожаю, и тебе придётся с этим смириться, если не хочешь оказаться запертым ещё на шестьдесят лет. Ну, не дуйся, Сиэль... Я уверена, вы подружитесь.
- Пришло горе, откуда не ждали... - пробормотал Сиэль. - Даже Маргарита проснулась.
Маргарита действительно проснулась и теперь с любопытством заглядывала в кабинет Сиэля.
- А это что за прелестная особа? - спросил Бальтазар, глядя на неё. - Какая милая и пушистая. Как вас зовут, леди?
- Она не умеет разговаривать, - сообщила Рене. - И это её огромное преимущество.
- Неважно... - Бальтазар, который, как и положено призрачным котам, продолжал висеть в воздухе, "подплыл" к ней поближе. Маргарита смотрела на него с презрительным недоверием. - Нет, всё-таки она очень мила. А этот взгляд! Никогда не встречал таких прелестных пушистых особ.
Маргарита гордо отвернулась.
- Кажется, у неё тоже появился остроухий друг, - хихикнула Рене. - Главное, чтобы он не свёл её с ума, пытаясь произвести впечатление.
Сиэль подумал, что он точно сойдёт с ума первым, если срочно не примет лекарство в виде дополнительной порции булочек.