Любят бабы лейтенантов
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Любят бабы лейтенантов...
Артем Рыбаков.
Пролог.
"Как же эта "Рио-Рита" надоела! Можно подумать, другие пластинки на этой жаре разом расплавились? " -- неприязненно подумал Андрей и решил, что танцы пока подождут. Одернув новенькую гимнастерку и заправив складки назад, он поправил фуражку и двинулся вдоль аллеи. Не преминув, впрочем, скосить глаза на блеснувшие рубиновым светом новенькие "кубари", украшавшие петлицы. "Вот так вот, товарищ Матвейко! Не курсант какой, а красный командир! Хотя, если честно, на курсах остаться хотелось бы больше... Но всё в ваших руках, товарищ лейтенант. Как потопаешь - так и полопаешь". Но о карьере в такой чудесный летний денёк думать в двадцать два года как-то не хочется, тем более, когда то тут, то там мелькают стайки очаровательных комсомолочек... Точнее - не хочется никак! "Впрочем, и беспартийные в этом вопросе от комсомолок не сильно отстают!" -- расширил спектр привлекательных для знакомства объектов Андрей и занялся, как шутил его корешок по училищу Венька Малецкий: "любовной рекогносцировкой". "Тут ребята, как при покупке лошади! Не надо показывать, что товар вас заинтересовал, и нестись, сломя голову и рассыпая трудовые пятаки по мостовой. Барышни - они иной раз хуже барышников!" Так поучал он их с Серёгой Артамоновым, во время первой увольнительной в училище. За прошедшие с момента их знакомства полтора месяца Малецкий уже успел зарекомендовать себя записным сердцеедом, "охмурив", как он тихонечко поведал Андрею, "даже ту симпатичную врачиху", имея в виду военврача 3-го ранга Сомову, заведовавшую училищным медпунктом. К середине первого курса, правда, выяснилось, что Венька больше языком молоть горазд, нежели девушек в себя влюблять, но на их с Андреем дружбе это не сказалось. А вот науку "скоростного охмуряжа" Матвейко впитал, как говорится, по-полной, впрочем, как и большинство наук, привлекших его внимание. А потому, напустив на себя вид бравый и немного скучающий, он расслаблено шёл сейчас по аллее парка, исподтишка разглядывая встречных девушек, и изредка щурясь, когда шальной солнечный лучик прорывался сквозь листву и слепил его.
"О, вот это красота!" -- изящная шатенка сидела на лавочке, с головой погрузившись в какую-то толстенную книгу, название которой ему прочитать не удалось из-за того, что обложка аккуратистски была обёрнута газетой. Всё при ней: тонкие черты лица, гордая посадка головы, изящный изгиб шеи... Длинные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке. В общем, как говаривал Венька: "Прямое попадание, пожар и верная смерть!"
Взглянув на себя со стороны, Андрей счёл увиденное если и не идеальным, то, как минимум заслуживающим женского внимания, и направился к прекрасной незнакомке.
- Лейтенант, а лейтенант! -- капризный девичий голос за спиной раздался совершенно неожиданно, да так, что Матвейко запнулся на очередном шаге. - Товарищ лейтенант, я к вам обращаюсь! - тембр голоса поменялся с капризно-женского на капризно-начальственный, причём теперь это говорил явно мужчина! Андрей, с трудом сохраняя равновесие, быстро обернулся и... И проснулся.
В паре шагов от него стоял незнакомый майор, точнее батальонный комиссар и с недовольно-презрительным выражением на лице разглядывал его, Андрея. Вытянувшись по струнке, рядом с политработником застыл старшина Богомолов. Знакомы они были всего ничего, но отчего-то Андрею показалось, что выражение лица у его помощника виноватое.
- Проснулись, товарищ лейтенант? - сварливо поинтересовался батальонный. - Приведите себя в порядок и подойдите сюда!
Андрей попробовал вскочить, но что-то потянуло его за левую руку вниз, и он чуть не приземлился на "все четыре кости". "Тьфу ты! - чертыхнулся он про себя. - Забыл, что лямку пулемёта на руку намотал! Теперь ещё и недотёпой, с трудом на ногах стоящим, себя выставляю! Стыд-то какой!" -- выпростав руку из коварного ремня и подхватив свалившуюся с головы фуражку, он, наконец, подошёл батальонному.
- Кто такой? - ещё раз окинув взглядом Андрея, грозно спросил комиссар.
- Лейтенант Матвейко! Временно исполняющий обязанности командира стрелкового взвода.
- А где ваши бойцы, лейтенант?
Андрей покосился на маленькую группу красноармейцев, лежавших под кустами и прислушивавшихся к разборкам командиров, и перевёл взгляд на вопрошающего:
- Это все.
- Восемь человек? - пересчитав присутствующих, спросил батальонный.
"А хрен ли ты хотел, комиссар? Или до восьми считать не умеешь?" -- разглядывая гладко выбритое лицо "важного начальника", подумал летёха, но вслух ответил совсем другое:
- Ещё один в дозоре... И два пулемёта... -- сам не понимая почему, добавил Матвейко.
- Дозорный, надо понимать, такой же бдительный, как и его командир? -- скривил губы политработник.
Андрей, хоть и хотелось ему ввернуть колкость в ответ, счёл за благо сдержаться, но, видно, что-то такое мелькнуло у него на лице, поскольку батальонный комиссар ещё раз окинул лейтенанта взглядом, задержавшись на порванных на левом колене галифе и сбитых костяшках кулаков, и процедил, прямо-таки лучась презрением:
- Кто ваш непосредственный начальник?
- Капитан Виноградов, товарищ батальонный комиссар.
- Доложите ему, что после вывода из боя я назначил вам пять суток гауптвахты за неподобающий внешний вид и небрежность в несении службы. - С этими словами штабной, в этом у Андрея никаких сомнений уже не оставалось, вытащил из командирской сумки блокнот и карандаш, написал несколько строк и, вырвав листок и сложив его пополам, протянул Матвейко. Стоило тому взять записку, батальонный комиссар повернулся и направился к стоявшей в отдалении "эмке".
"Вот так влип!" - с некоторой обречённостью подумал лейтенант, но тут от кустов, где разместились его бойцы, до него долетело:
- Товарищ лейтенант, пожалте кушать!
"И верно, чего себе нервы трепать, объясняя этому пахнущему одеколоном "военачальнику", что кулаки я разбил вчера о морду немецкого пулемётчика, на чьём пулемёте сегодня так неудачно задремал, что галифе порвались тогда же, а вот времени зашить так и не нашлось... Что эти девять человек - это всё, что осталось от двух стрелковых рот, к которым кривая военная дорожка вынесла меня позавчера..." -- Андрей повертел в руках послание батальонного комиссара неизвестно куда подевавшемуся со вчерашнего вечера капитану Виноградову, сплюнул густую слюну и протянул клочок бумаги старшине:
- На, на самокрутки.
Глава 1. В ученье - свет...
1. Доклад об укомплектованности 20-й дивизии личным составом на 10 марта 1941 г.
По штату положено 1342 чел., имеется 584 чел. или 43 %.
Особенно плохо дело обстоит с укомплектованием штабов всех степеней. Штабных командиров не хватает -- 85 чел., в том числе: адъютантов батальонов -- 32, работников штабов полков -- 42, работников штаба дивизии -- 11 чел. В штабах полков совершенно не укомплектованы 1, 2, 3 и 4-я части, планировать и контролировать боевую подготовку некому.
Мед составом дивизия укомплектована на 25 %, некомплект 52 человека.
Совершенно не укомплектованы начсоставом саперные роты.
Не хватает до штата 25 связистов, ни в одной части нет химиков.
Плохо с укомплектованием работниками артснабжения, последних некомплект 74 чел., что ставит под угрозу учет и сбережение оружия.
Командиров-танкистов некомплект 72 %, в том числе: командиров тяжелых танков -- 60 чел., командиров танковых и бронеавтомобильных взводов -- 48 чел., командиров рот -- 12 чел., пом. по техчасти рот -- 12 чел., пом. по техчасти батальонов -- 8 чел., танкотехников -- 32 чел., ремонтников -- 18 чел.
Такое же положение с автомобилистами.
Из числа назначенного в дивизию Приказами КОВО комсостава в дивизию до сих пор не прибыло 52 чел. Прибытие их сомнительно, т. к. на ряд запросов частей, откуда назначен комсостав, последние отвечают, что назначенный к нам комсостав убыл по телеграммам OK[180] КОВО в совершенно другие части.
Так например: воентехник 2-го ранга В. из 33 автополка, назначенный приказом, убыл по телеграмме OK КОВО в часть 2113[181], г. Черновицы, воентехник 1 ранга М. и лейтенант П. из 3 автополка, назначенные в части дивизии, убыли по телеграмме OK КОВО в часть 2434[182]. То же с начсоставом, назначенным из частей 15 танковой дивизии.
Часть комсостава, назначенного в дивизию, по своим качествам не соответствует должностям, на которые назначены:
присланные командирами танковых взводов мл. лейтенанты К. и К. имеют крайне отрицательную характеристику и предупреждены Военном Советом КОВО о неполном служебном соответствии в январе месяце сего года.
Присланный на должность Начпродснабжения дивизии капитан Г., согласно последней аттестации, подлежит немедленному переводу с хозработы в кавчасть на должность командира эскадрона, работать начпродом не желает и не может. Имел ряд взысканий за развал работы.
Назначенный Инспектором снабжения дивизии интендант 3 ранга Л., согласно аттестации, имеющейся в деле, подлежит увольнению из армии или переводу Нач. ОВС батальона. Второй назначенный Инспектор снабжения, капитан Д., болен туберкулезом и подлежит переводу в нестроевую часть, санаторий или госпиталь.
Такое же положение с политсоставом, присланным в дивизию из других частей КОВО по нарядам УПП КОВО. Так например, из 8 человек, присланных 45 стрелковой дивизией на должности Замкомандиров рот по политчасти 6 имеют отрицательные характеристики:
Мл. политрук Р. -- в декабре 1940 года исключен из кандидатов ВКП(б);
Мл. политрук К. -- в декабре 1940 г. ДПК[183] 45 стрелковой дивизии объявила строгий выговор за хулиганство и вредные разговоры. Работает и сейчас в части плохо.
Ст. политрук Б. -- в декабре 1940 г. ДПК 45 стрелковой дивизии объявила строгий выговор за пьянку и разложение в быту.
Мл. политрук М. -- русским языком владеет слабо, учиться не хочет, политзанятий никогда не проводил, курсов никаких не кончал, образование 4 группы. Имеет нездоровое настроение -- несколько раз ставил вопрос об откомандировании в Узбекскую ССР, не хочет брать семью на Украину.
Мл. политрук Л. -- образование 4 группы, русским языком почти не владеет, в роте не работает из-за незнания языка.
Политрук Ж. -- представлялся к увольнению из армии, как неработоспособный и недисциплинированный политработник.
Из 8 танковой дивизии прибыл мл. политрук Б., исключенный из ВКП(б) Окружной парткомиссией еще в сентябре 1940 года.
Из той же дивизии прибыл политрук Ф., который 3 месяца назад был переведен из г. Стрый в г. Львов по причине болезни детей, которые требуют спецлечения. Только начал лечить, был переведен в Шепетовку. В связи с этим у него крайне нездоровое настроение, отражающееся на работе.
На политрука К. ОПП 8 танковой дивизии предстает материал на увольнение из армии и одновременно откомандировал его к нам в дивизию. Сейчас К. уволен в запас.
32 кавдивизия откомандировала в дивизию мл. политрука Г., представленного на увольнение из армии по состоянию здоровья.
То же с политсоставом прибывшим из 10 танкдивизии.
Как видно из данных примеров части Округа производили не пропорциональный отбор начсостава на комплектование нашей дивизии, а самый настоящий отсев.
Командир 20-й танковой дивизии полковник КАТУКОВ
***
Паровоз с оглушительным шипением стравил пар, вдоль состава пробежала судорога, сопровождаемая лязганьем сцепок, и поезд остановился. Подхватив легонький чемоданчик, Андрей дождался, когда проводник откроет дверь и выйдет, после чего спустился, скорее даже - спрыгнул на перрон.
"Провинциально, но мило. Почти как у нас - в Люблино. -- Несмотря на то, что родился Андрей в Самаре, но почти всю жизнь прожил в десяти километрах от Кремля, а потому искренне считал себя москвичом... - Ну и что, что у вас вокзал с зубцами... Как их, готическими, да! Оно даже фасадом от путей повёрнуто! Так, сколько там времени?"
Поискав глазами, Матвейко нашёл станционные часы: "Ух ты - здесь всего двадцать минут восьмого! Вот что значит -- на запад ехать... Интересно, в штабе кто-нибудь есть? Суббота ведь..."
Одернув гимнастерку, лейтенант подхватил чемодан и зашагал по перрону в сторону привокзальной площади. Подивившись обилию практически исчезнувших в Москве извозчиков, он зашагал по улице. Прекрасная погода, новый незнакомый город, ещё не избавившийся от панского прошлого...
"Ух, ты! Даже вывески не поменяли!" - на глаза ему попался указатель "Poczta, Telegraf, Telefon".
А вот пожилой мужчина в традиционных еврейских одеяниях открывает ставни лавки...
" "Tyton" - это что ещё за зверь такой?"
Признаться, Андрей до сих пор не мог прийти в себя - слишком уж неожиданно он получил это назначение. Ещё две недели назад его карьера на ближайшие года три была яснее ясного. Всё говорило о том, что это время он проведёт в училище или на курсах "Выстрел". Вернее - сначала обучение в "Выстреле", а уж потом - учить курсантов. По крайней мере, генерал-майор Калмыков, начальник училища, именно так рисовал его дальнейшую судьбу. Если быть совершенно точным, то эта карьера уже началась, поскольку после выпуска, случившегося прошлой осенью, Матвейко не направили в войска, а стали готовить к переводу в только что созданное Подольское пехотное училище. И когда этой весной случился досрочный выпуск, он тоже не отправился вместе со всеми в войска...
Но, буквально два дня назад всё изменилось, и вместо подмосковного Солнечногорска поехал лейтенант Матвейко на Украину, в город Луцк. В пулемётных батальонах, что несли службу в укрепрайонах на новой границе, остро не хватало комсостава.
- Извините, товарищ капитан! Не подскажете, как в штабарм пройти? - бросив руку к козырьку новенькой фуражки, спросил Андрей у попавшегося навстречу артиллериста.
- Замок видите? Вот, по Правды дойдёте до конца, там налево... - принялся объяснять командир, показывая рукой на видневшиеся в паре километра башни. - Держите направление на них, а там у любого военного спросите. Вы по какому вопросу?
- Я по поводу комплектации и формирования... - лейтенант замолчал - очевидно, не хотел распространяться о своих надобностях перед первым встречным.
- Я капитан Дудников, командир батареи дивизионных орудий ... стрелковой дивизии! - артиллерист протянул Андрею руку.
- Лейтенант Матвейко, прибыл согласно предписанию в распоряжение отдела формирования пятой Армии. - Поскольку капитан представился полностью, с должностью и прочим, продолжать секретничать было бы открытой невежливостью.
- А что в одиночку? - нахмурился артиллерист.
- Так сложилось.
- Будьте добры, предъявите документы, товарищ лейтенант! - теперь радушие совсем испарилось.
- А на каком основании я должен их вам предъявлять, товарищ капитан? - Андрей на шаг отступил от собеседника.
- На этом, - Дудников откинул крышку висевшей на ремне планшетки и лейтенант увидел вложенный в прозрачный кармашек лист, пересеченный широкой красной полосой,-- удостоверение комендантского патруля.
И, словно по мановению волшебной палочки, рядом с беседующими командирами появились два рослых бойца с нарукавными повязками патрульных, хотя Матвейко мог бы поклясться, что когда они начинали разговор, их рядом не было.
"Ого, как у них тут с бдительностью! - изумился Андрей. - А с другой стороны - что ты хотел, если граница - вот она, рукой подать?"
Вытащив из нагрудного кармана предписание, он вложил его в протянутую руку капитана.
- Тэкс, вроде всё в порядке... - пробежав глазами документ заключил артиллерист. - А что не вместе со всеми? Последняя группа неделю назад прибыла.
- Что значит "вместе со всеми"? Кто эти "все"?
- Ну, весенний ускоренный выпуск. Что ни день на вокзал катались. Встречать. И здесь, и в Ровно и во Владимире-Волынском...
- Я - не ускоренный! - оскорбился Матвейко.
- Это хорошо, что не ускоренный, - примирительно ответил капитан, возвращая предписание. - А вы кто по специальности, товарищ лейтенант, позвольте полюбопытствовать? - спросил он после секундных раздумий. Хитрый прищур и чуть дрогнувшие уголки губ могли показать наблюдательному человеку, что родившаяся у него в голове идея Дудникову очень нравится.
- Пулемётчик. А что? - С наблюдательностью у Андрея всё было в порядке, а потому он твердо решил ни на какие подначки не вестись. А то кто знает, может артиллерист решил какую-нибудь шутку с новеньким учудить. "Ишь, хитромудрый, не просто так документы проверил, с патрулём остановив, а один подошёл..."
- Да так... Пойдём, лейтенант, я тебя до комендатуры провожу, а то запроверяют до смерти... - немного ненатурально сменил тему разговора капитан.
Они зашагали по улице. Интересно, что по знаку "комендантского" оба патрульных пошли в противоположную сторону, к вокзалу.
- Так, чего ж ты не со всеми приехал? - вернулся к интересовавшей его теме Дудников.
- На курсы "Выстрел" должен был поехать, как наиболее успевавший.
- А... - глубокомысленно протянул капитан. - А как с практической стороной дела?
- Все стрельбы "на отлично", - нехотя ответил Матвейко, опасаясь, что у собеседника сложится впечатление, что он хвастается.
- А по самолётам?
- Тоже "отлично", - повторил Андрей, впрочем, тут же пояснил: - Но стрелял только по аэростатам и тросовым мишеням.
- Ничё, - хмыкнул артиллерист. - Как упреждение брать знаешь - и ладно. Ты мне вот что скажи, лейтенант: куда направлен, знаешь?
- Точного предписания нет, но, скорее всего в пульбат укрепрайона. Там, я слышал, нехватка командиров ого-го какая...
- Она везде ого-го, не только там... Тебе важно именно там служить?
- Так специальность-то у меня... - Андрей уже понимал, что капитану от него что-то надо, а потому сделал многозначительную паузу.
- А здесь тоже по твоей специальности работёнка найдётся. В нашей дивизии зенитным пульвзводом командовать некому, а ты бы нам в самый раз... А? Новенькие комплексные "максимы" прибыли, по штату - всё! Шесть штук. Комполка мигом всё оформит... Да комдив тянуть не будет.
- Как это командовать некому? - вполне искренне удивился Андрей. - И потом, это же должность для старлейта, не так ли?
- Ну да... - согласился Дудников. - Но тем быстрее очередное звание получишь. Соглашайся, а?
Всю дорогу до штаба, который действительно располагался в прямой видимости от старинного замка, Матвейко мучил себя сомнениями: с одной стороны уже как бы и настроился на службу в укрепрайоне и даже в поезде принялся читать учебник по фортификации, а с другой - согласившись на предложение капитана, к своим обязанностям он сможет приступить уже через пару часов. Да и комплексные установки из четырёх "максимов" каждая внушали уважение.
- Ну, что надумал? - козырнув часовому у крыльца и взявшись за ручку массивной двери, спросил артиллерист.
- А далеко вы стоите?
- Три километра от города. Да ты не переживай, лейтенант, я тебя мигом на машину оформлю! Через час грузовичок с почтой пойдёт.
- Ладно, согласен!
***
Формальности действительно уладили на удивление быстро и, когда Андрей получил на руки предписание вступить в должность командира зенитно-пулемётного взвода сто сорок седьмого артиллерийского гаубичного полка до отправления, как пошутил Дудников, "почтовой кареты" оставалось почти четверть часа.
- Так, время ещё есть, так что я бы на твоём месте в столовую заглянул, лейтенант! У нас похуже кормят, - посмотрев на часы, сообщил он своему младшему теперь уже сослуживцу. - Давай, давай, не стесняйся. Тут штабарм как-никак. Особенно рекомендую котлеты!
- А как я машину найду?
- Если в пятнадцать минут уложишься - точно не пропустишь. Во двор выйдешь, Марашкин на своём тарантасе всегда слева стоит. На боку у машины надпись "Почта". Не ошибёшься! А я ему сейчас намекну, что десять минут можно ещё поваландаться. Ну, всё, бывай! - и капитан протянул Матвейко руку. - В расположении увидимся! - это артиллерист крикнул, уже стремительно удаляясь по коридору.
Котлеты в комсоставовской столовой оказались полностью соответствующими рекомендациям: нежными и вкусными. Влёт разделавшись со своей порцией, Андрей даже вернулся на раздачу и упросил суровую женщину отпустить ему ещё пяток с собой. Вот только, уже идя по коридору, он понял, что сглупил - бумага, в которую завернули шедевры кулинарного искусства, мгновенно пропиталась горячим маслом, и руку стало прилично припекать. А останавливаться в коридоре и прятать "добычу" в чемодан отчего-то показалось ему не совсем правильным. Так и шёл до дверей, морщась, и поминутно перекладывая свёрток из правой руки в левую и обратно. Чемодан, соответственно, тоже.
Дверь на улицу пришлось открывать плечом, но, слава богу, по раннему времени и, соответственно, отсутствию людей, на неуклюжесть лейтенанта никто внимания не обратил. Если только часовые, но они вида не подали...
На просторном дворе - штаб армии располагался в чьей-то бывшей усадьбе, здание которой было отнесено от улицы метров на двадцать, Андрей насчитал пятнадцать разномастных машин. Нужная ему, действительно с крупной надписью "Почта", стояла в тени большой липы.
"Это что же за зверь такой?" - удивился Матвейко. Все советские машины он, как говорится, "знал в лицо", но этот кургузый грузовичок, "мордой" чем-то похожий на старенький "Форд-А", был ему абсолютно незнаком. Решётка радиатора смахивала на ситроеновскую (видел он пару машин этой марки в Москве), по бокам капота, прямо на крыльях были закреплены два запасных колеса... Верх короткого, метра полтора, кузова был явно сработан каким-то местным умельцем из фанеры... Смущали и закреплённые на правом борту кузова лопата и внушительного размера топор - слишком по-военному выглядела машина.
Но мучиться сомнениями и угадывать марку времени не было, и Андрей смело подошёл к машине и пару раз долбанул кулаком по дверце, отчего дремавший на руле невысокий и вихрастый красноармеец вздрогнул и оторвал голову от черной эбонитовой "баранки" и принялся заполошно озираться.
- Ефрейтор Марашкин? - разглядев один треугольник на чёрных петлицах, спросил лейтенант.
- А? Да! - водитель вытаращился на незнакомого командира.
"Из старослужащих что ли? Вон, оброс как... Да и годков ему двадцать пять, не меньше"
- Я лейтенант Матвейко, новый командир зенитно-пулемётного взвода. Капитан Дудников сообщил, что вы должны отвезти меня в полк.
- Ах... - водитель собирался что-то ответить, но могучий зевок скомкал начало его речи. Несколько раз испуганно моргнув, он нашёл в себе силы пролепетать: - Да, конечно! Садитесь, товарищ лейтенант.
"Странно, что это он такой робкий?" - Андрей попытался поставить чемодан перед пассажирским сиденьем, но понял, что тогда ноги ему деть будет некуда.
- Вы в кузов багаж поставьте, товарищ лейтенант! В этой польской колымаге места, что в спичечной коробке.
Последовав совету, Матвейко приземлился на довольно удобное, обшитое кожей сиденье.
- Польская?
- Ну да. "Юнак", - ефрейтор запустил мотор. - Как освободили, несколько штук паны бросили, ну мы их к делу и приспособили. Для чего серьёзного она, конечно, не подходит, но хоть почту возить. Ну и так - по мелочи. Двигун-то в пол-"эмки". Но у нас один умник говорил, что это "фиат" итальянский. А откуда ему ж тут взяться, да, товарищ лейтенант? - Рассказывая, шофёр не переставал крутить баранку, переключать передачи, бибикать, распугивая сонных по раннему времени горожан, и даже, как показалось Андрею, разглядывать барышень. - Я "эмочку" просил, но только эта каракатица и досталась. Вы откуда к нам, тащ лейтенант?
- Из Москвы.
- Да ну! Из самОй Москвы? И, прям на зенитный взвод, да? Эт нам повезло! А то машины есть! "ГАЗы" - просто шик-блеск! Пулемёты есть! Вот, неделю как прислали. Бойцов хватает! А командывать, вот пропадь - некому! Куды прёшь! Слепой, да? - врезав кулаком по клаксону, Марашкин высунулся в окно, чтобы обругать простофилю-пешехода. - От ведь буржуазно-несознательные! Да, товарищ лейтенант?! Тёмные, можно сказать, люди! - вернувшись назад в кабину, он, в поисках сочувствия повернулся к Андрею, но у Матвейко сложилось стойкое убеждение, что ефрейтору собеседник нужен постольку-поскольку. Дед называл таких людей "сам спою - сам спляшу".
- Далеко ехать? - вклиниться в поток красноречия шофёра лейтенанту удалось минут через пятнадцать, не меньше.
- Километров семь, может - восемь. До Киверцов от Луцка - всего одиннадцать. Четверть мы уже проехали. - Оторвав левую руку от руля, водитель принялся загибать пальцы, причём на взгляд математически подкованного Андрея считал ефрейтор в какой-то системе явно отличной от десятичной. Так цифре "семь" у Марашкина соответствовали три отставленных пальца, а одиннадцати - два! - А вы что же, город совсем посмотреть не хотите? Замок там или ещё чего?
- Да не, мне бы до места побыстрее, а то и так... А замок красивый?
- Ну да, весь такой старинный... - Ефрейтор так обрадовался новой теме и, главное - свежему слушателю, что тараторил без умолку практически до самого въезда на территорию артполка.
За время недолгой поездки Андрей узнал, что город Луцк вполне себе ничего, вот только девчата из-за своей тёмности и угнетённости не очень отвечают на знаки внимания со стороны бравых красноармейцев; торговля хорошая и многие дефицитные вещи стоят гораздо дешевле, чем в Киеве и даже Москве; что комполка - мужик строгий, но справедливый... И ещё тьму разных вещей...
Пока стояли у шлагбаума КПП, лейтенант обратил внимание на странный силуэт на стене полосатой будки часового - пятно в форме какой-то птицы выделялось на фоне выцветшей под солнцем и дождём краски.
- А это от польского "петуха" осталось, - с готовностью объяснил водитель. - Будка раньше у панских казарм стояла, и на стене был герб пришпандорен. Пшеки будку регулярно красили. Ну, как по уставу положено... Вот и отпечаталось. Комиссар зудит по этому поводу постоянно, но эту трафаретию только по утрам заметить можно, когда солнце вкось светит.
- А чего ж до дерева не ободрали?
- Других делов полно! - веско обронил Марашкин. - Техника новая пришла - это раз! Пополнение - это два! А сейчас вообще в летние лагеря уезжаем... Вот зампотыл и тянет...
- А чего так долго не пускают? - лейтенант мотнул головой в сторону застывшего у шлагбаума часового. В его представлении машину гарнизонной почты остановили совершенно напрасно.
- Так приказ об усилении бдительности пришёл. Вас, небось, у вокзала проверяли?
- Проверяли, - Андрей вспомнил капитана Дудникова.
- А вы человек новый. Эт меня тут каждая собака знает... Вон, начальник караула идёт.
***
Приняли Андрея хорошо, вот только начальник штаба, плотный широкоплечий майор, насел на него с расспросами, отчего, мол, лейтенант так поздно приехал. Мотивация была простая - со дня на день полку предстояли сразу и выход в летние лагеря и участие в больших учениях, а времени, познакомиться новому комвзвода с личным составом, и нет! Но потом прибежал вестовой с какой-то бумажкой, и суровый "энша" отпустил Матвейко, переключившись на более важные дела.
"А ничего так мужик. Обстоятельный... Откуда у него орден, интересно? За Финскую? Халхин-Гол? Испанию?" - размышлял Андрей, пока шёл вслед за ординарцем к палаткам.
Ещё когда проезжали через посёлок, он обратил внимание на большое количество военных и общую суету. Над маленькой станцией поднимались в небо сразу несколько султанов паровозных дымов, а на улицах им постоянно попадались маршевые пехотные колонны.
Палатки зенитно-пулемётного взвода ничем в длиннющем ряду им подобных не выделялись и, Андрей подумал, что если бы не провожатый, искал бы он их до вечера. По некоторым, хорошо различимым глазом военного человека, признакам, больше половины обитателей лагеря лишь недавно прибыли сюда, и в таком случае даже расспросы могли оказаться бесполезными, тем более что никаких табличек с названиями частей не было, как, впрочем, и адресов. Это в городе могли подсказать, где кто разместился, но не в палаточном лагере, в котором, если глаза Андрея не подвели, находилась пара дивизий с частями усиления.
- Вот они! - сопровождавший Матвейко боец указал на две палатки. - А за ними дивизионы стоят. Я вас специально в обход повел, прямо к зенитчикам. Марат! Марат Ильханович! - повернувшись к палаткам, заорал красноармеец. - Выйди-на!
- Чего ты орёшь?! Внутрь зайти ноги поломаются, да? - Полог стоявшей слева палатки откинулся, и на пороге появился невысокий, но очень широкоплечий мужчина. На петлицах у него Андрей разглядел старшинскую "пилу", а при взгляде на лицо в памяти само собой возникло словосочетание "новогиреевские татары". С представителями этой большой и сплочённой общности ему не раз доводилось сталкиваться дома. Не то чтобы в облике "хозяина" взвода имелись какие-то ярко выраженные "восточные" черты, но ассоциации - такая штука...
- Доброе утро, товарищ лейтенант! - ладонь человека с революционным именем взлетела к пилотке. - Старшина Юсипов! Временно исполняющий обязанности комвзвода.
- Лейтенант Матвейко, командир вашего взвода, - и Андрей протянул татарину развёрнутую командирскую книжку.
- О как! Добро пожаловать, товарищ командир! - на чтение документа старшина потратил едва ли больше пары секунд.
"Служака!" - оценил своего предшественника новый комвзвода.
А старшина, повернувшись в темноту палатки негромко скомандовал:
- Взвод, смир-на! Равнение на середи-ну!
Несколько секунд глаза Андрея привыкали к полумраку, всё это время личный состав, замерев рядом с двухэтажными дощатыми нарами, мог невозбранно разглядывать своего нового командира.
- Товарищ лейтенант, личный состав зенитно-пулемётного взвода построен. В расположении находятся десять человек, в нарядах - двое, на занятиях - восемь, в лазарете - четверо.
"По штату во взводе тридцать семь человек... - вспомнил Андрей, - следовательно, некомплект по личному составу у меня почти треть..."
- Как с материальной частью? Кто командиры отделений?
- В наличии имеется одна крупнокалиберная зенитно-пулемётная установка и три комплексных. Три дня назад прислали. Они в парке, - неторопливо и обстоятельно ответил старшина. - Командир второго отделения - сержант Няшкин, - Юсипов показал на молодого парня, чьи рост и стать вызвали в голове Андрея старинное слово "гренадёр". "На голову выше меня, если не на полторы", - изумлённо подумал свежеиспечённый комвзвода, сам на рост никогда не жаловавшийся.
- Комсомолец? - поставив, наконец, свой чемодан на пол, Матвейко подошёл к "комоду".
- Так точно, товарищ лейтенант! - голос у сержанта оказался совсем неподходящим к телосложению - слишком звонкий и тонкий.
- Хорошо. А два остальных? - повернулся к старшине Андрей.
- Первым отделением по совместительству командую я. А третье и не разворачивали - ни техники, ни людей.
- Что ж, разумно... - поскрипывая сапогами, Матвейко прошёлся вдоль казармы. - Лучше иметь два полноценных отделения, чем три - непонятно каких. Я вещи пока тут оставлю, и сейчас же пойдём в парк.
- Тут не нужно, товарищ лейтенант. Их сейчас в вашу палатку отнесут.
- В мою?
- А как же! Выделена вам палаточка, ну, точнее отсек в командирской. Всё, как полагается...
- Ладно, идём в парк! - рубанул воздух ладонью Матвейко.
***
- Вы их хоть пристреливали? - спросил у старшины Андрей, забравшись в кузов "ЗиСа". - А консервационную смазку почему до конца не удалили? - лейтенант провёл пальцем по зубчатой рейке и показал его Юсипову. - На тавот на марше столько пыли прилипнет, что потом установку ворочать замаетесь. К тому же он старый! - понюхав густую массу на пальце, заявил новый комвзвода.
- Мы регламент пока не проводили. Четыре дня, как их получили. А руководства службы к ним нет. Не прислали, - коренастый татарин сокрушенно развёл руками. - Так что боязно пока ковыряться. Я простого "максимку" как свои пять знаю, а эту, признаюсь, пока не освоил.
- Невесело... - такого, Андрей, честно говоря, не ожидал. Одно дело принять командование готовым подразделением, и совсем другое - учить личный состав "с нуля".
Выражение лица старшины показывало, что с такой оценкой ситуации он целиком и полностью согласен.
- Вы, товарищ Юсипов, головой-то не качайте... - Андрей спрыгнул из кузова. - Короче, приказ такой: Через сорок пять минут чтоб весь свободный от нарядов личный состав был здесь! Буду проводить занятие по освоению матчасти. Если есть возможность освободить кого-нибудь от хозработ - тоже сюда. Водителей жду через полчаса. Есть у меня ощущение, что на машинах вы тоже не ездили. Верно?
- Не, ну как... - замялся старшина. - Был приказ по возможности беречь моторесурс. Так что сами понимаете...
У Матвейко возникло сильное желание выругаться. Матерно. Однако он сдержался и вместо справедливой, хоть и неуставной тирады он коротко скомандовал:
- Выполнять!
***
Для знакомства с новой матчастью собрались практически все новые подчинённые Андрея, общим счётом восемнадцать человек. К сожалению, комполка, несмотря на все уговоры, разрешение на выезд на полигон не дал, так что пострелять сегодня им не доведётся.
"Тем лучше, - подумал лейтенант, - есть у меня подозрения, что они пока не готовы абсолютно! Кроме, может быть этих..." - С правого фланга короткого строя стояли пятеро, на которых он мог положиться - старшина Юсипов и четыре младших командира: старшие сержанты Барский и Самарин, и просто сержанты Петухов и Монастырский. Следом стояли специалисты - три водителя, все с ефрейторской полосой в петлицах, и два наводчика-младших сержанта.
"Чёрт, всё с ног на голову! Вместо старлея взводом командую я, хотя для начала неплохо бы опыта в заместителях набраться... Впрочем, это не так страшно, гораздо хуже, что больше ни одного кадрового командира во взводе нет! Даже посоветоваться не с кем".
В училище ему довелось перепробовать десятки пулемётов со всего света, даже раритеты вроде "русского" Мадсена среди них были, не говоря уже про "льюисы", "гочкисы" и прочие популярные системы. Установку Токарева тоже изучали, и даже стреляли из неё, но отсутствие "Руководства службы" байками заменить сложно, так что единственная задача, что стояла перед Андреем сейчас - показать бойцам основные приёмы обращения. Начштаба клятвенно заверил, что само руководство обязательно доставят. В ближайшее время. Когда-нибудь...
Хорошо ещё, что во взводе остались ещё старые установки под одиночный "максим", а то ведь слышал Андрей про такие коллизии, когда старые образцы сдавали на склад, не освоив новые, только поступившие на вооружение. А тут хоть из чего-то стрелять можно будет... Он поправил висевшую на ремешке через плечо кобуру с ОСП-30, полученную в штабе. Понять, зачем ему при стрельбе по самолётам сигнальный пистолет, было сложно, но раз уж он теперь по артиллерийскому ведомству служит, то выдали. Прямоугольная брезентовая кобура, в которой кроме массивного сигнального пистолета были уложены ЗиП и несколько патронов, заметно оттягивала плечо, и потому Матвейко твердо решил, что отныне она будет жить в кабине командирского "газика".
- Первое отделение! Занять места в машине!
Ответом был дробный топот сапог по земле и короткие возгласы.
- Сорок пять! - громко сказал Андрей, всё это время считавший про себя - подходящих часов под рукой у него не было. - Неплохо. Начать движение!
Грузовик рыкнул мотором, резко тронулся с места, проехал метров десять и, повинуясь взмаху руки взводного, остановился.
- Изготовиться к стрельбе по вражеским самолётам!
Снова топот, стук опускаемых бортов, лязг устанавливаемых на место патронных коробок и взводимых затворов.
На этот раз считать пришлось дольше - расчёт уложился в две минуты и три секунды.
- Так! Вполне неплохо! - Матвейко забрался в кузов. - Самолёт противника по азимуту сто сорок пять! - внезапно крикнул он, и повернулся вправо, поднося к глазам бинокль. Никакого самолёта, понятное дело, не было, а повернулся он для того, чтобы подсказать наводчику направление. Всё-таки излишне требовательным быть не стоило.
Младший сержант Бабаев попытался развернуть установку в нужную сторону, но стволы не шелохнулись. Он налёг сильнее - результат тот же. После четвёртой попытки, он, чертыхнувшись, отошёл от пулемётов.
- Не идёт, зараза, товарищ лейтенант!
- А блокировочный хомут кто-нибудь догадался отпустить? Вон там он, у основания.
- Так откуда ж нам знать-то? - немного обиженно, как показалось Андрею, спросил первый номер.
- А голова вам для пилотки дана, что ли? И глаза на ней? Вы уж извините меня, товарищи, но неужели никто даже из любопытства за всё это время не удосужился ознакомиться с новой техникой? Если так, то я был о вас лучшего мнения.
К его удивлению бойцы, многие из которых были старше его лет на пять, смутились.
- Виноваты, тащ лейтенант! - ответил за всех Юсипов. - Но, нам помпотех строго-настрого наказал новую технику не ломать и, до получения руководства службы, даже пальцем не трогать!
Спорить и доказывать, что сознательный боец должен быть ещё и любознательным, Андрей не стал, а просто залез в кузов машины и принялся объяснять устройство ЗПУ и правила обращения с нею. Не без пропусков, конечно, многое он и сам помнил нечётко, но основные приёмы и технические хитрости в голове всё-таки отложились - гоняли их в училище на совесть.
***
До обеда удалось добиться хоть какого-нибудь слаживания расчётов. По крайней мере, первые номера уже уверенно разворачивали установки в указанный сектор, а подносчики меняли патронные короба без задержек. Обкатав людей на машине первого отделения, Андрей, решил подключить к занятиям и вторую установку, отчего дело пошло быстрее. Теперь тонкости обращения со счетверёнкой они объясняли вдвоём с Юсиповым. Старшина, как, собственно говоря, и ожидал взводный, оказался человеком понятливым, к тому же не лишённым педагогического таланта. В некоторые моменты Андрея просто завидки брали, от того, как ловко, хоть и не всегда вежливо или даже цензурно татарин объяснял.
"Пахать нам ещё и пахать!" - грустно подумал Матвейко, вытирая мокрое от пота лицо платком. Белая ткань мгновенно стала жёлто-серой - постоянно проезжавшие мимо машины, как, впрочем, и многочисленные колонны пехотинцев поднимали в воздух клубы желтоватой мелкой пыли. - "После обеда объясню наводчикам, как пользоваться кольцевым прицелом. Жаль, что для всех номеров это сделать не получится - хозработы пока никто не отменял".
Своих забот, впрочем, у лейтенанта было не меньше - надо было, во-первых, представиться комполка, который, как Матвейко сообщили в штабе ещё утром, должен прибыть в расположение в районе обеда. Во-вторых, требовалось посетить финчасть, а потом в творящемся вокруг столпотворении отыскать начвора и доложить о состоянии вверенной матчасти. Капитан, которого Андрей перехватил в штабе утром, настоятельно об этом попросил. Ну и более мелких дел было навалом...
***
- Зенитный прицел должен быть таким, чтобы при визировании в цель пуля направлялась в такую точку, где она может встретиться с самолетом. Эта точка называется упрежденной точкой... - объяснял лейтенант шагающим рядом первым номерам и командирам расчётов. Взвод в полном составе шагал в столовую, но тех, кому предстояло наводить и стрелять, Андрей вызвал из строя.
- Да, знаю я, товарищ лейтенант, - пробасил Юсипов. - И остальные - тоже. Мы все с треноги в воздух стрелять умеем.
- А чего ж молчали?
- Ну, - замялся старшина. - Вы ж не спросили, товарищ взводный.
"Верно, упустил. Надо было поинтересоваться, прежде чем с лекциями лезть, - самокритично подумал Матвейко. - Хотя..."
- А как у вас с определением дальности, товарищи?
- Дальномерщик у нас есть, да и я немножко умею, - горделиво сообщил бывший командир взвода.
- А без дальномера? По сетке бинокля? "По пальцу", "на глазок"? - выражение лица старшины никаких сомнений, что он знаком со всеми этими способами знаком, не оставляло. - А вы, товарищи? - и Андрей спросил уже остальных.
- Можем. Умею. Пробовал, - в разнобой ответили сержанты.
- Сколько до той водовозки? - палец лейтенанта показал на цистерну, видневшуюся в конце длиннющей "улицы". - Не вы, товарищ Юсипов! - одернул он своего заместителя, заметив, что тот быстро поднял выпрямленную правую руку с отставленным большим пальцем на уровень глаз.
Но дёргался Андрей зря - все наводчики оказались людьми грамотными и расстояние определили с допустимой погрешностью. Причём старший сержант Барский даже пальцем не воспользовался, как и первый номер второго расчёта - младший сержант Чунаков.
Тихо порадовавшись, что хотя бы базовым навыкам, обязательным для любого пулемётчика, бойцов учить не нужно, Матвейко ещё несколько раз спрашивал о дальности до местных предметов и ориентиров, пока взвод не дошёл до столовой.
- Старшина Юсипов! Жду вас вместе со старшими номерами и водителями после обеда у установок. Приятного аппетита!
***
В комсоставовскую столовую Андрей вошел не без некоторого волнения - как-никак, сейчас ему предстояло познакомиться практически со всеми командирами полка. Так получилось, что кроме начштаба, зампотыла и зампотеха он никого пока не видел. Даже командиру полка пока не представлялся.
Когда он, сняв фуражку, вошёл в большую палатку, большинство мест за столами было уже занято. Гомон негромких разговоров, бряканье ложек о миски, запах еды и подгоревшего масла создавали ту неповторимую атмосферу, которая отличает те места, куда люди приходят просто поесть от тех, где они пищей наслаждаются. Вроде и называются одинаково - "столовая", а по сути - абсолютно разные.
- Товарищ лейтенант! Матвейко, да? - в дальнем углу над столом поднялась рука. - Идите сюда!
"Дудников, кажется?" - узнал утреннего знакомца Андрей.
- Приятного аппетита, товарищи! - устраиваясь на стуле, пожелал он сидевшим за столиком двум капитанам и на удивление низкорослому и щуплому старшему лейтенанту.
- И вам того же! - ответил "комендач". - А это, мужики, лейтенант Матвейко. Новый командир нашего зенитного взвода.
- Кичевский! Сергей! - широко улыбнувшись, старший лейтенант протянул через стол свою маленькую, почти детскую руку. - Заведую инструментальной разведкой в нашей богадельне.
- Капитан Чунаков, второй дивизион. - На память Андрею пришёл один из сержантов его взвода с точно такой же фамилией, но вертевшийся на языке вопрос о родстве он всё-таки не задал.
- Представляете, мужики! - махнув рукой подавальщице, заговорил Дудников. - Иду от вокзала с патрулём, вижу - прямо на улице пулемётчик валяется. Ничейный! Ну, я и не растерялся. В штабарм под белы рученьки сего милого юношу приволок, там, к кому надо заглянул... И вот! Есть у нас теперь нормальный зенитный взвод.
"Милый юноша" на протяжении всего рассказа сидел с прямой спиной и совершенно не знал, как на такое представление реагировать. Капитан чем-то напоминал удачливого барышника на базаре, хвастающегося друзьям удачной сделкой. Сам по себе способ "заманивания" у него особого удивления не вызвал, слышал уже, что примерно так в народном хозяйстве нужных специалистов на предприятия завлекают. Несколько удивляло, что такое возможно и в армии, но не сильно. Армия - плоть от плоти трудового народа, так что чего удивляться-то?
- Как вам взвод, лейтенант? - дождавшись, пока Дудников прервётся, чтобы отхлебнуть компота, спросил Чунаков.
- Хороший. Сплочённый. Только подготовлены не очень. Счетверёнки только сегодня пощупали, да и теоретических занятий по этой технике никто с ними до сего дня не проводил.
- Ну, а вы-то на что? Видел я, как вы орлов своих в парке гоняли. Это, Коля, - Чунаков повернулся к Дудникову, - доложу я тебя, что-то с чем-то! Мухой у нашего новенького бойцы летали! На машину, с машины, на машину, с машины. Круто вы, товарищ лейтенант, за них взялись.
- Как взялся, так взялся, - с некоторым вызовом ответил Андрей. - А если завтра учения? Или война, не дай бог? Кто вас прикрывать-то будет?
- Вы, больше некому, - признал капитан.