Рыбаков Артём Олегович : другие произведения.

Игрушки3. Окончание

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 4.98*20  Ваша оценка:


  
  
   ***
  
   Минская область, посёлок Валерьяны, 14 августа 1941, 20:07
  
   Освальд украдкой плеснул из небольшой металлической фляжки в стоящую перед ним кружку с кофе несколько глотков коньяка.
   "Настоящий, французский. Пока еще осталось немного", - подумал он, отхлебнув. Он давно заметил, что после десятой чашки, кофе перестаёт его бодрить, а вот если обмануть организм и немного выпить, то напряжение отступает и бодрость возвращается.
   Он только что закончил ругаться по телефону с капитаном из службы тыла девятой армии, которому позарез надо было доставить какой-то груз в Минск. Армеец кричал в трубку что-то про дело государственной важности, и, даже грозил какими-то карами, но разрешение на проводку колонны так и не получил. Разговор закончился тем, что Бойке ледяным тоном бросил в трубку: "Государственность и важность любого дела в данном районе определяю сейчас я!"
   "Ещё один такой звонок, и вы сами будете разговаривать с ними, бригадефюрер! - Освальд бросил злой взгляд в спину Небе, стоявшему, словно истукан у окна. - Подумать только, превратил офицера Службы Безопасности в телефонную барышню, и в ус не дует!"
   На самом деле в глубине души унтерштурмфюрер понимал, что с профессионализмом старых "сыскных псов" мало кто может сравниться, а удача, улыбнувшаяся ему там, у исковерканной машины рейхсфюрера - не больше чем удача, которая, как известно, благоволит новичкам.
   Пока же поиски злоумышленников не увенчались успехом. Да, местность вокруг места нападения оцеплена, тела погибших перевезены сюда, в Валерьяны, где с ними работают медицинские эксперты крипо, сняты отпечатки следов обуви подозреваемых. Вдогонку вышли группы с собаками. Вроде, всё сделано согласно полицейским правилам, но Освальда не оставляло немного странное ощущение, что все эти усилия напрасны.
   Сомнения подтвердились буквально по прошествии нескольких минут - стоило Бойке допить свой кофе и закурить, как дверь распахнулась.
   - Небе! Это чёрт знает что такое! - возопил толстяк в штатском костюме, обращаясь к повернувшемуся на шум генералу, но, заметив в комнате постороннего, сбавил тон, - Господин бригадефюрер, боюсь до утра моей группе придётся прекратить работы!
   - Что такое, Михельс? - голос Небе не был раздражённым или разгневанным, скорее, в нём слышалась искренняя заинтересованность.
   - "Ещё один "старик", если судить по реакции самого большого тут начальника, - отметил для себя Бойке. - Эксперт или что-то в этом роде"
   - Мои ребята как раз приступили к исследованию воронок и поиску фрагментов фугасов... Представляешь, - толстяк снова сбился на фамильярность, - они даже нашли остатки проводной сети! И тут - взрыв! Эти сволочи оставили закладки.
   - Кто-нибудь пострадал?
   - Трегера - наповал! Войт и Гамбовски в тяжёлом состоянии... - начал скороговоркой перечислять Михельс. - Ещё троих зацепило! Не знаю, кого мы ловим, но скажу сразу - сволочи они изрядные! Это надо додуматься - положить заряд под автомобильные аккумуляторы! Там в радиусе десяти метров всё кислотой забрызгано теперь.
   - Я вас понял, криминалрат Михельс! - интерес пропал и голос Небе теперь звучал глухо и тускло. - Когда ваша группа продолжит работу?
   - Не раньше утра, герр генерал! Вероятность того что преступники установили ещё ловушки очень велика! Скоро стемнеет, а я не могу рисковать своими людьми, их итак не очень много.
   - Я понял, Михельс, идите.
   После ухода эксперта бригадефюрер несколько раз прошёлся по комнате из конца в конец, потом остановился напротив Бойке:
   - Как считаете, унтерштурмфюрер, мы их упустили?
   - Не могу знать, бригадефюрер! - Освальд демонстративно вскочил со стула.
   - Не валяйте дурака, Бойке! - прикрикнул Небе, потом потёр кончик своего немаленького носа и спросил: - Вас кто учил? Мейзингер? - и, получив в ответ кивок, продолжил. - Йозеф неплохой специалист, только быстро перенял "новые прогрессивные методы", - тут в голосе генерала полиции прорезалось плохо скрытое презрение. - Если он вас хорошо учил, то должен был объяснить, что выбить показания можно только тогда, когда есть у кого выбивать, что в нашем случае невозможно. Да сядьте вы! - приказал он Освальду, заметив, что тот так и стоит по стойке "смирно". - Давайте вместе подумаем, унтерштурмфюрер. Преступники убили семьдесят три человека меньше, чем за четверть часа, и ещё тридцать четыре ранили. Из полутора сотен человек, ехавших в колонне, не пострадали только восемнадцать! Да и те, по большому счёту ни черта не видели! Вы, Освальд, верите, что это случайное нападение большевитских бандитов? Я - нет! А вот ещё гонцы, принёсшие дурные вести! - и Небе повернулся к окну, за которым раздался шум подъехавшей машины.
   "Знать, проняло и тебя, генерал! - немного злорадно подумал Бойке, но, спустя мгновение злорадство сменилось другим чувством: - Но, если сам начальник криминальной полиции всего Рейха считает, что по горячим следам преступников взять не удалось, а ты с ним совершенно согласен, значит что? Значит, надо придумать, как не стать крайним в тот момент, когда полетят головы! Может, попробовать прикрыться как раз вами, генерал-майор полиции Небе? А для этого, хочешь не хочешь, надо наладить сотрудничество..."
   На этот раз вошедший обратился не к бригадефюреру, а к самому Освальду. Правда, по другому и быть не могло - шарфюрер Трегер подчинялся непосредственно Бойке. И был командиром оперативной группы, отправленной оповестить гарнизоны, расположенные вдоль дороги Валерьяны-Шацк-Марьина Горка.
   - Унтерштурмфюрер, до Шацка мы добрались, а вот дальше не получилось, - сапоги, бриджи и даже полы кителя Трегера были так перемазаны грязью, что Бойке показалось, что пред ним персонаж романа Майринка - наполовину оживший голем. - Почти точно на полдороге к Марьиной Горке мост сломан. Вокруг такие чёртовы болота, что сам видишь, каково нам пришлось, - он показал на свои ноги. Так что зря мы прокатились...
   - Почему это зря? - не понял Освальд.
   - А в Шацке уже люди из зондеркоманды всех на ноги подняли, не скажу, что мышь не проскочит, но дорогу они сторожат со всем прилежанием...
   - Это какой такой зондеркоманды? - перебил говорившего молчавший до этого момента бригадефюрер.
  
  
   Минск, улица Кирова, дом N 16, 14 августа 1941 года, 21:15.
  
   Частый стук в дверь. Затем нежный девичий голос оглушительно шепчет:
   - Игнат Пантелеймонович, откройте! Это я, Ксанка!
   Стучать пришлось недолго - через несколько секунд дверь распахнулась:
   - Заходи! Неча на улице голосить, оглашенная! - голос невидимого в потёмках сеней хозяина дома хрипл и, кажется, недоволен.
   - Игнат Пантелеймонович, там...
   - В горнице, дурёха! - и входная дверь с негромким стуком закрылась, после чего негромко стукнула щеколда.
   Вспыхнула в темноте спичка, мгновение спустя комната осветилась робким огоньком свечи.
   - Что у тебя?
   - Игнат Пантелеймонович, всё - как вы сказали, - девушка говорила уже более спокойно, но всё равно, по тяжёлому дыханию можно было подумать, что она либо долго бежала, либо очень сильно волнуется. - Я аж от самой Брестской не останавливалась...
   - Вот и сядь, переведи дыхание, - в руке мужчины появился ковшик с водой. - На-ка, глотни.
   Пока девушка жадно пила, Игнат Пантелеймонович, подошёл к окну и, отодвинув плотную ткань, которой оно было занавешено, осторожно выглянул на улицу.
   Очевидно не заметив ничего подозрительного он вернул занавесь на место и снова подошёл к Ксане:
   - Отдышалась? Вот и хорошо! Теперь рассказывай всё по порядку.
   - Мы с Мишаней, как вы и приказали, прогуливались по Брестской. Вот, почитай, с самого обеда и прогуливались. Я три раза переодевалась, Маришка ведь рядом там живёт... В половину четвёртого эти гестаповцы вернулись. Три грузовика и других машин шесть штук. Весёлые были, смеялись много. У некоторых узлы всякие с вещами были, чемоданы у некоторых... Потом всё тихо было почти до пяти часов, - девушка снова перевела дыхание.
   - Это они с облавы вернулись, всё верно, - словно отвечая каким-то своим мыслям, сказал мужчина. - Дальше что было?
   - Потом у них там, внутри, завыла сирена какая, что ли? И они забегали разом! Машины завели, в них попрыгали и поехали! Вот только ни я, ни Мишка не поняли - то ли на слуцкую дорогу, а может и на Койдановский.
   - Сколько их уехало?
   - Так... - Ксанка потеребила мочку уха, - грузовиков больших точно пять было, тех что поменьше, вроде "зиса" - три, ну и легковых десяток, никак не меньше.
   - Всё? - нетерпеливо спросил хозяин.
   - Мотоциклетов дюже много было, но мы даже не считали.
   - Почему ты пришла, а не Мишка? - судя по удивлённым глазам девушки, этого вопроса она не ожидала.
   - Так он мне сказал, что ему к ребятам надо! Из нашей ячейки...
   - Ладно, не бойся, это я просто так спросил. Теперь, Оксана, слушай внимательно.
   - Хорошо, дядя Игнат...
   - Но учти, Ксанка, - голос его потеплел, - сделать ты должна всё в точности, как я скажу.
   - Конечно, дядя Игнат!
   - Ты пойдёшь сейчас в горкомендатуру и скажешь, что видела подозрительных людей. Поняла?
   - Каких людей, дядя Игнат?
   - Да хотя бы меня. Точно, меня и видела! Расскажешь, что я к вам в школу приезжал, вот ты и запомнила! - и Игнат Пантелеймонович подмигнул опешившей девушке.
   - Да как же это так, дядя Игнат?
   - А вот так... Ксанка! - прикрикнул он на неё. - Ты что обещала?
   - Что сделаю всё, как вы скажете, дядя Игнат... - пролепетала растерявшаяся Оксана.
   - Вот, так и надо! И не боись, кишка у немчуры тонка меня обидеть! - судя по непроизвольному жесту, мужчина хотел погладить отсутствующие усы, но опомнился и просто помахал рукой возле лица. - Значит, говоришь что видела, как я, то есть нехороший комиссар входил вот прямо сюда, в дом нумер шестнадцать... И было со мной ещё три оченно подозрительных типа. А как скажешь, так тикай тишком к тётке. А если спросят, что ты на этой улице делала, скажи - живёшь в восьмом доме. Поняла? Так повтори!
   После того как девушка довольно бодро воспроизвела инструкцию, хозяин ещё раз выглянул в окно и, убедившись, что посторонних во дворе не наблюдается, проводил Оксану.
   - Ну что, германцы, и на вас управа нашлась? - негромко спросил он в пространство. - Сегодня, чую, будет вам весело аж до тошноты и похмелья!
   Приоткрыв дверь в сени буквально на пару сантиметров, бывший казак Второго кавалерийского червоного казачества полка быстро защемил пару бечёвок между дверью и притолокой. Этому весёлому "сюрпризу" всех членов подпольной группы две недели назад научил один чекист из отряда, стоявшего недалеко от Минска. Поставив на скамью горящую свечку, Игнат Пантелеймонович наклонился и, затаив дыхание, вытащил предохранительную чеку из запала. Потом перешёл к шкафу-горке.
   Спустя пять минут бывший казак, награждённый за храбрость орденом "Красного знамени" ещё двадцать лет назад, а ныне боец невидимого фронта уже не торопясь шёл в сторону центра города. Случайной проверки он нисколько не опасался - в кармане у него лежал мандат сотрудника магистрата.
  
  
   ***
  
  

Секретно

  
   ДОКЛАД
   О СОСТОЯНИИ И РАБОТЕ ПОДВИЖНЫХ СРЕДСТВ СВЯЗИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА ПЕРИОД ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ С 22.6 ПО 14.8.41 ГОДА
  
   Отдел связи Западного особого военного округа до момента объявления войны совершенно не имел подвижных средств. Существовавшая по мобилизационным планам рота подвижных средств связи была укомплектована только личным составом, приписанным из запаса, материальная часть роты отсутствовала. В результате чего это подразделение не могло быть использовано по назначению.
   Со дня начала войны вплоть до 1-го июля, несмотря на неоднократную просьбу помочь мне, дать возможность развернуть работу подчиненного мне 4-го отдела, укомплектовать роту подвижных средств материальной частью, решительных мер со стороны быв. начальника связи Григорьева принято не было и положение с этим видом связи оставалось катастрофическим.
   Для ликвидации создавшегося положения мною была взята инициатива по приобретению автотранспорта, для чего через АБТУ я получил право задерживать по дорогам автомашины, принадлежащие народному хозяйству, оформляя их приобретение через Могилевский Облвоенкомат, и таким образом, уже к 5 июля Управление связи фронта располагало 15 автомашинами, которыми и поддерживало регулярную связь с подчиненными штабами по графику один раз в сутки.
   В связи с неустойчивостью проводной связи, малой пропускной способностью радиосвязи, наряду с возросшей потребностью в непрерывной и своевременной доставке корреспонденции, количество автомашин к 10 июля было доведено до 30 штук, что обеспечивало связь со штабами армий по графику 2 раза в сутки. Однако затрата времени на покрытие расстояния от штаба фронта к штабам армий была велика и достигала до 12-16 часов, что исключало возможность быстро и оперативно доставлять корреспонденцию подвижными средствами (автомашинами).
   С 24.7.41 года Управлению связи фронта было придано 5 самолетов типа ПС-5 из ГВФ, которые обеспечивали связь один раз в сутки к армиям, расположенным на флангах.
   В результате комплексной работы самолетов и автомашин за июль месяц имеем следующие показатели:
  

NN пп.

Направление

Автомашинами

Самолетами

Доставлено

корреспонденции

  
  

рейсов

км

рейсов

км

  

1

   К штарму 4

48

10290

-

-

885

2

   -"- 13

54

12710

-

-

1029

3

   -"- 16

67

7540

-

-

574

4

   -"- 19

46

5850

-

-

540

5

   -"- 20

50

5905

-

-

989

6

   -"- 21

41

12110

9

9720

1363

7

   -"- 22

19

10160

9

6480

906

8

   -"- 24

16

1960

-

-

173

9

   К штабам групп

17

2280

6

4000

343

10

   К штабу резерва

8

2000

-

-

62

11

   Генштаб Москва и пр.

-

-

-

-

8812

Итого

366

70805

24

20200

168011

  
   С 1 августа в распоряжение начальника авиации связи фронта была сформирована и передана 126 отд. авиаэскадрилья связи в составе 9 самолетов У-2 и 2-х самолетов УТ. Наличия самолетов и автомашин дает полную возможность регулярно совершать по два рейса ежедневно, сократив срок доставки корреспонденции в армиях до 5-ти часов и ниже. Работа подвижных средств осуществляется строго в соответствии со схемой и графиком, утвержденным начальником связи фронта. Среднесуточный обмен в августе составляет 900-1100 пакетов секретной и сов. секретной корреспонденции, что превышает в два раза среднесуточный обмен июля.
   Опыт работы самолетов связи показал, что они могут быстро и надежно обеспечить доставку корреспонденции даже при наличии в воздухе самолетов противника. Низкий потолок (5-20 метров), хорошая маневренность и небольшая посадочная скорость позволяют самолету У-2, управляемому опытным пилотом, выходить из-под обстрела истребителя противника, в случаях нападения на самолет нескольких самолетов противника он способен маскироваться при полетах над лесными массивами или же совершать посадку на любой ровной местности.
   В практике работы самолетов был случай, когда истребитель противника 3 августа преследовал наш самолет связи в течение часа, умелым маневрированием пилот все время выводил самолет из-под обстрела и был вынужден совершить посадку из-за отсутствия горючего. На земле самолет получил несколько пробоин. Экипаж самолета остался невредим. Случаев гибели экипажей и потерь самолетов от нападения противника за весь период работы не было.
   Опыт работы автомашин как подвижных средств связи, применяемых штабом фронта показал, что автомашина типа М-1 мало пригодна к работе главным образом из-за плохой проходимости по проселочным дорогам и отсутствия возможности наблюдения за воздухом. Автомашина часто выходит из строя по причине поломок рессор, прокола камер и пр. Кроме того, при движении машин по основным магистралям они подвергаются часто нападению самолетов противника. Так, за период военных действий 8 автомашин сожжено и разбито в результате бомбардировок.
   Для полного обеспечения связью подвижными средствами при существующих условиях войны необходимо иметь: самолетов типа У-2 - 20,
   автомашин "Пикап" - 25,
   бронеавтомобилей БА-20 - 5-7.
   Бронеавтомобили необходимы для связи со штабами, которые расположены вблизи противника или же бывают временно отрезаны с тыла. При наличии вышеуказанных средств Управление связи фронта может вполне обеспечить устойчивую, бесперебойную и вполне надежную связь с подчиненными штабами во всех условиях войны.
   Начальник 4 отдела Управления связи Западного фронта
   капитан Макаров
  
  
   Глава 14.
  
   Спецсообщение НКВД БССР N337/154с для командного состава партизанских и оперчекистских групп и разведывательных резидентур.
   11 августа 1941 года
  
   По информации, полученной от зафронтовой агентуры в ближайшие несколько дней (начиная с 13 августа) на территории Минской области и в городе Минске противником планируется проведение нескольких так называемых "акций устрашения". Возможны облавы на членов соцпартактива, партизан, подпольщиков и лиц еврейской национальности.
   В качестве мер противодействия рекомендуется временный вывод указанных категорий лиц в труднодоступную местность и организацию действенной обороны мест и пунктов базирования.
   Зам. наркома государственной безопасности БССР
   майор госбезопасности Духов
  
   ***
  
  
   "Вечер, а народу на улице многовато", - сейчас я изображал старшего машины и вовсю пользовался возможностью поглазеть по сторонам. Если быть точным, то я был не просто каким-то там унтером, а полноценным офицером Охранных отрядов, да к тому же сотрудником Службы Безопасности. "Оберштурмфюрер - это звучит гордо!" - тихо подколол меня Док, когда мы рассаживались по машинам. Унтером и водителем был как раз Соколов.
   По плану операции, главным начальником выступал Алик, снова заменивший "шар" на "штурм". Мне же выпало командовать первым "взводом привидений". А как ещё, скажите на милость, назвать подразделение, где больше половины личного состава - чучела из высохшей позапрошлогодней травы? А поскольку эта роль предполагала общение с окружающими, то меня, как второго по уровню владения иностранным языком, на неё и поставили. В "круппе", кроме меня и водителя, разместились ещё двое наших - начальник-Тотен и Приходько. За водителей "опелей" были- Фермер и Док. Люк с Казачиной передвигались на "БМВ" с коляской и работали передовым дозором. В "ГАЗ-М", скрепя сердце, нагрузили почти всю оставшуюся у нас взрывчатку, превратив, таким образом, её в настоящее "джихад-такси" в исконном значении этого слова. Заряд получился не очень большой - килограммов в тридцать, и с "наполнителем" не задалось, но мы надеялись, что для немцев и такой "привет" будет не в радость. Управлять бомбой на колёсах взялся Бродяга. Для пущей маскировки "железный" регистрационный номер, висевший до того на бампере "эмки", сняли, и Тотен белой краской намалевал какой-то тактический знак и написал над ним загадочную абракадабру - "SK 7d". "Очевидно, это должно обозначать, что машина "приватизирована" и теперь принадлежит зондеркоманде с соответствующим номером, - догадался я. - Но надпись можно было и поровнее сделать!"
   О своих претензиях я, опасаясь за чувствительную душевную организацию друга, не сообщил, а только поинтересовался:
   - Алик, а такая в природе существует?
   - Конечно! Стал бы я от балды писать. Командует ей штандартенфюрер Зикс, он же начальник седьмого департамента РСХА.
   - В эсэсовских бумагах раскопал? - догадался я.
   - Именно. Те, кого мы завалили - из команды "7 "Б"", а эти под Смоленском где-то тусуются. У них и вторая кликуха есть - "Vorkommando Moskau".
   - И что это значит? Я только "Москау" и "команда" понял.
   - Я сам чуть мозги не сломал, пока понял. Если по смыслу, то - "Передовая команда Москва", или "Команда освоения Москвы".
   - А не рано губу раскатали?
   - Вот и я о том же. Сказочники.
   - Ага, прям братья Гримм.
   После такого подробного объяснения моё уважение к ночным бдениям Тотена только усилилось.
  
  
   ***
  
   К шлагбауму на въезде в городок мы подъехали, когда стрелки моих часов показывали семнадцать минут девятого. Мы бы управились быстрее, но пришлось задержаться, когда очередной мост портили. Ничего капитального - зацепили тросом доски настила, рванули грузовиком и всё! Пишите письма и зовите плотников. Предыдущие два испортили похожим образом, на одном из них, правда, ещё со взрывчаткой побаловались. Уж очень Бродяга свою очередную "мульку" испытать хотел - накладной заряд из пожарного шланга, набитого самодельным аммонитом. Устройство мне понравилось - не очень мощное, но пользоваться удобно. Обмотал нужную балку, вставил кадэшку с отрезком огнепроводного шнура в проколотое отверстие, и ступай себе с богом. Саша, правда, предупредил, что хорошо работать будет только против деревянных конструкций - из-за небольшой плотности заряда.
   Док, когда мы мост ломали, поинтересовался:
   - А мы сами себя не перехитрили, командир?
   - Не-а, - усмехнулся Фермер, - не перехитрили, а вот пару часов у погони отыграли.
   - Но получается, что немцы смогут понять, куда мы поехали, - не унимался Серёга, не прекращая, впрочем, курочить доски настила ломом.
   - Вы, товарищ военврач, не переживайте, - Александр, приналёг на лом, и ещё одна доска выскочила из настила. - Всё, как говорится, учтено могучим... - ещё одна доска подалась, жалобно заскрипев при этом, - ураганом! Деваться нам отсюда, в принципе некуда - массивчик этот, - тут командир слегка покривил душой, мешанина лесов, ручьёв и болот в которой мы сейчас находились, простиралась километров на шестьдесят с севера на юг, и на восемьдесят - с запада на восток, - всего две нормальных дороги пересекают. На месте немцев я бы тоже не подумал, что партизаны просто напрямки рванут. Они, я так думаю, решат, - Саша сделал паузу, приналёг на орудие производства, и последняя в ряду доска сдалась, - что мы затихарились где-нибудь в чаще. Войска для прочёсывания вызовут, яйца почешут, то да сё...
   - Ну, ты скажешь тоже, - фыркнул Док. - Двадцатый век на дворе. Телефон, радио...
   - И начальник у вас - дурак! - шутливо обиделся командир. - Звонить они откуда будут, а? Или до сих пор от мобилки своей отвыкнуть не можешь? В Валерьянах этих телефонной связи нет, то есть была, но теперь нет. Ближайший телефон нормальный километров на десять ближе к Минску. А позвонить в Марьину Горку или куда ещё немчура только через коммутатор сможет. Не дрейфь, Тотен, позавчера проверял - насчёт постоя в этих самых Горках договаривался.
   - Насчёт чего? - я перестал обвязывать доски тросом, потому что от удивления выронил его.
   - А ты думал мы пальцем деланные?! - Саша припечатал ускользающий конец ногой. - Это называется контрразведывательное обеспечение операции. Мы тут такого навертели, что придётся кое-кому на этом самом Принц-Альбрехт-штрассе санитаров со смирительными рубашками вызывать.
   - А если с воздуха они нас засекут? - не унимался Сергей.
   - Делать им больше нечего, как самолёты над лесами гонять. Вон Сергеича послушали бы и поняли, что у безопасников своих самолётов нет, и надо обращаться в местный штаб люфтваффе, но не напрямую, а через армейский уже штаб соответствующего уровня.
   - А как же тот разведчик? - вспомнил я про так напугавшую меня у шоссе "раму".
   - Так они, надо полагать, не один день согласованием занимались, чтобы его в сопровождение пустить, - с этими словами Саша защёлкнул карабин, соединяя верёвки в единую обвязку. - Давай! - он подтвердил команду взмахом руки.
   Рявкнул мотор "блица" и "пучок" толстых досок сдвинулся на пару сантиметров.
   - А ну, парни, в сторону отошли! А то не дай бог, трос соскочит! - приказал Александр и сам отошёл к обочине.
   Ещё один рывок, и штабель сдвинулся ещё на пядь. Бродяга со скрежетом воткнул вторую передачу, и остатки настила легко сдвинулись так, что дальние концы досок рухнули в реку.
   - Стой! - крикнул командир водителю. - Теперь отвязывайте!
   Когда мы уезжали, доски медленно плыли вниз по Птичи.
  
   ***
  
  
   Тотен действительно "забронировал" нам помещения - когда на въезде в город мы вышли из машины и подошли к посту, невысокий широкоплечий ефрейтор только мельком глянул на наши "слегка подмарафеченные", по выражению Бродяги, документы и тут же приказал поднять шлагбаум, а нам подробно объяснил, как добраться до бывшего советского военного городка, в котором с комфортом расположились все стоявшие в Марьиных Горках немецкие части.
   Но у нас каждый солдат свой манёвр знает, а потому в расположение двинулись не всей нестройной толпой, а лишь наиболее представительной её частью. "Эмка", в которую перебрался для солидности Тотен и мотоцикл отправились "в гости", грузовики же остановились за пару кварталов до дороги, ведущей на восток, где и прикинулись ветошью. Оставлять часть группы без серьёзного "языкового прикрытия" было опасно, но я клятвенно заверил всех, что "послать в Бобруйск" смогу легко, благо за последний месяц моё произношение значительно улучшилось, а для усиления доказательств похлопал себя по ножнам. Но засиживаться в гостях никто долго не собирался, и ударная группировка степенно поехала по испещрённым рытвинами улицам.
  
  
   Взгляд со стороны. Тотен.
  
   Ну вот опять мне, вопреки желаниям, приходится играть центровую роль. Понятно, что ни у кого из наших просто не хватит знания немецкого для подобного представления, но всё равно чувствую я себя крайне неуютно...
   На территорию воинской части нас пустили без особых проблем, сказывалась предварительная договорённость, ну и вечная нелюбовь честных армейцев ко всяческим жандармам и безопасникам. Куда же без этого. Дело, конечно, не в каких-то эмоциях, просто связываться мало кто хочет.
   "Военный городок был довоенный" - такой каламбур пришёл мне на ум, как только мы проехали КПП. Всё капитальное, никаких палаток и прочего полевого непотребства. На многих казармах и домах комсостава заметны были следы боёв: выщербины от пуль, выбитые окна и двери, разрушенные крыши. Однако ближайшие к плацу здания уже привели в относительный порядок, и на их стенах на уровне второго этажа красовались надписи "Block 1", "Block 2"... Разметка на плацу тоже была подновлена. Впрочем, нам сейчас не до красот.
   - - Hauptmann Riedel ist jetzt im FЭhrungsstab! - ответил на мой вопрос старший поста у ворот, и рукой указал на красно-белое кирпичное здание.
   Транспорт мы припарковали неподалёку от въезда, после чего разделились - я отправился общаться с местным начальством, а Саши остались скучать у машины.
   Александр Сергеич тут же развил бурную деятельность, талантливо и со знанием дела организовав, как говорит Антон, мизансцену под названием "Техническое обслуживание транспортного средства в походных условиях". Капот "эмки" открыли, Бродяга залез под машину так, что только ноги наружу торчали, а Люк принялся с умным видом делать вид, что копается в моторе. По другому роли распределить не получилось бы - при всей "хваткости" нашего самого главного оперативника даже простейший вопрос категории: "Давно вы в наши края?", мгновенно "спалил" бы нас - иностранные языки вообще, и немецкий - в частности, не были коньком Бродяги.
   "Ну, эту парочку без пуда соли немцам не съесть, так что лучше тебе, брат, сосредоточиться на выполнении своего задания. Интересно, как местный "босс уровня" выглядит?" - последнее пришло мне в голову уже в тот момент, когда часовой у входа в штаб вытянулся по стойке "смирно" на немецкий, естественно, манер - руки не "по швам", как у нас, а локти оттопырены, и кисти рук упираются в... скажем так, бедра. На приветствие я не ответил - и ниже моего, офицера СС, достоинства, да и партийное "Хайль Гитлер!" в армии не только не принято, но и прямо запрещается уставом. Вдобавок выправка у меня "пиджачная", то есть никакая.
   В помещении штаба было уже темновато, всё ж таки день клонился к вечеру, а свет по непонятной мне причине немцы не зажигали, и дежурного я разглядел не сразу, а только когда он вскочил, приветствуя меня.
   - Ich soll zu Hauptmann Riedel. Sagen Sie ihm, dass hier HauptsturmfЭhrer Merbach ist, ich habe gestern angerufen.
   Фельдфебель (я только сейчас разглядел его знаки различия) направился к двери в дальней стене помещения, где, очевидно, располагался персональный кабинет начальника.
   "Богато живут гады - у капитана персональный кабинет! Но это понятно - здесь пара полков, если не дивизия до войны квартировали, а сейчас хорошо, если отдельный батальон разместился..." - я подошёл к окну - проведать, как там мои "молчуны", но плац находился с другой стороны...
   Хлопнула дверь, и я, обернувшись на звук частых шагов, увидел невысокого и узкоплечего офицера, на фоне которого даже моя не сильно мускулистая фигура показалась бы торсом античного атлета, а наш командир, как мне кажется, смог бы спрятать его во внутреннем кармане кителя. Я усмехнулся, представив, как Фермер это будет делать, а местный "бугор" воспринял моё гримасничанье за приветливость:
   - Willkommen , Herr HauptsturmfЭhrer! Ich bin Riedel! - не сказать, что армеец лучился дружелюбием, но и букой он тоже не выглядел. - Seid ihr schon eingetroffen?
   Я "козырнул":
   - Jawohl, Herr Hauptmann! HauptsturmfЭhrer Merbach! Die Hauptkolonne kommt spДter, deswegen habe ich beschlossen, mich ein bisschen zu vorbereiten, bevor meine Leute kommen. Quartiermeister sind uns leider nicht verfЭgbar, - и я виновато развёл руками.
   - Ich verstehe, Herr HauptsturmfЭhrer!
   - Ich mache Ihnen einen Vorschlag, - перебил я его, - Nennen Sie mich einfach Franz! Wir haben zusammen einen Auftrag zu erfЭllen, deshalb schlage ich vor, wir vereinfachen unsere Zusammenarbeit! - я снова улыбнулся.
   - Na gut... Franz - согласился он.
   Я стоял так, что лучи уже почти севшего солнца освещали лицо моего собеседника, и потому видел, что особой радости моё предложение не вызвало. Скорее - вежливое внимание и нежелание ссориться с представителем СД.
   "Надо же, тыловой сморчок, а гонору-то, гонору!"
   - Herr Hauptmann, mit mir zusammen werden es dreiundfЭnfzig Soldaten. Zeigen Sie uns, wo wir den Wohnplatz finden kЖnnen?
   - Aber sicher! Ich bringe glich die SchlЭssel...
   - FЭhren Sie mich  wirklich,- "А мне "без чинов" обращаться не разрешил, сучок такой!" - selbst zum Schlafquartier, Herr Hauptmann? - надеюсь, удивление я сыграл не очень плохо...
   - Sicher, wer sonst? Fast die ganze Belegschaft musste antreten , weil es eine Auseinandersetzung gab. Aber darЭber reden wir spДter, - засуетился тыловик, - ich muss jetzt Ihnen alles zeigen, sonst wird es bald dunkel, und Эberhaupt...
   "А ведь действительно, солдат в расположении практически нет. И дежурного он куда-то послал... Так, успею!"
   Авантюризм - штука заразная! И, несмотря на трясущиеся поджилки, я всё-таки решился.
   Достав из кармана "феньку", уже обернутую полоской плотной бумаги (с определённого момента мы почти всегда таскали с собой такие полоски - весит всего ничего, а при необходимости быстро что-нибудь заминировать здорово выручает), я быстро приоткрыл ящик стоявшего рядом стола. Солидного такого, от которого за версту несло присутственным местом.
   "Так, гранату аккуратно внутрь, бумажную полосу посильнее зажать - принялся я повторять про себя последовательность установки мины-ловушки. - Теперь, удерживая рычаг прижатым, вытащить предохранительную чеку..." - Десять секунд и пару миллионов нервных клеток спустя ловушка была установлена.
   Когда Ридель вернулся, я делал вид, что разглядываю жестяную табличку с инвентарным номером, прибитую к столу:
   - Habt ihr bei den Bolschewiki geplЭndert? - напустив на лицо скучающее выражение, я развернулся навстречу гауптману.
   - Ja, wie alles, was hier steht! Sie waren ganz hЖflich und haben nichts  vor ihrer Abreise zerstЖrt! - и комендант рассмеялся.
   "Знал бы ты, гном тевтонский, что я сейчас уже снял свой "вальтер" с предохранителя, не смеялся бы!" - пришла злая мысль. Только большим усилием воли я заставил себя разжать пальцы и выпустить вышеупомянутый "вальтер". Да, я действительно собрался стрелять в этого немца сквозь карман галифе! Не думаю, что Бродяга, который в последнее время на общественных началах учит меня правильно стрелять из пистолета, одобрил бы эту идею, но маленький увесистый "ППК" придал мне такой уверенности в себе, когда я стиснул его в кармане, что мне показалось на какой-то момент, что я способен и на такое - завалить этого капитана одним выстрелом сквозь карман. Почему одним? Сергеич как-то объяснил мне, что при подобном способе стрельбы шанс на то, что гильзу нормально выбросит при перезарядке несколько меньше пятидесяти процентов, а суммарная вероятность успешного досылания следующего патрона колеблется между десятью и тридцатью процентами. Офигевая от своей кровожадности, я ещё раз улыбнулся немцу и протянул руку за ключами.
   - Ja, Franz! Sicher! Da sind sie! - связка, которую он при этом опустил мне в ладонь, своим весом вполне могла проломить пол, если бы я её упустил. Особенно меня впечатлил один ключ - с незамысловатой головкой, но длиной сантиметров в двадцать и с толщиной стержня миллиметров в восемь он явно предназначался для замка богатырских размеров.
   "Если решим заняться зерноторговлей - чем склады запирать у нас уже есть!" Настроение у меня вот уже пять с лишним часов настолько хорошее, что просто удивительно, как я петь не начал. Но, если начистоту говорить, то нечто бравурное в голове наигрывает. Может от того и получается у меня лицедействовать?
   Мы с местным начальником вышли на улицу, и он показал рукой на предназначенные нам казармы:
   - Sechste und zehnte! Sie stehen einander gegenЭber. Im zehnten Quartier gibt es sehr gute Keller, Franz!
   "Странная у тебя улыбка, капитан Ридель, - я обратил внимание на необычное выражение лица моего собеседника. - Э, да ты меня боишься! Уголки губ дрожат, хоть ты и улыбаешься... Руки всё время потираешь... Подобострастно смотришь в глаза, но взгляд при этом постоянно отводишь в сторону. Выходит, что запанибратство твоё - не больше, чем попытка сойтись поближе со злым "безопасником", присланным далёким начальством в такой уютный маленький городок, который ты уже начал считать своим. Ну, держись у меня, гауптман!":
   - Die Keller sind einwandfrei! Und wie ist die Situation in der Stadt mit dem SДgeholz? - я постарался изобразить на лице "холодную бесстрастность".
   - Wozu brauchen Sie Bretter, Herr HauptsturmfЭhrer? - похоже, мой вопрос обескуражил коменданта. - Das GebДude und die FussbЖden sind auch in Ordnung.
   - Und aus was fЭr ein Material genau befehlen Sie uns die Galgen zu bauen? (А виселицы из чего строить прикажете?) Aber das besprechen wir etwas spДter, und jetzt entschuldigen Sie mich, mein Soldat will mir etwas vertraulich mitteilen - на самом деле мизансцену "Внезапная страшно секретная новость" мы отрепетировали заранее, а я, пугая коменданта, просто не сразу обратил внимание на бурную жестикуляцию Люка.
   - Ja, ja, sicher, Herr HauptsturmfЭhrer, - с перепугу Ридель даже забыл, что он со мной на "ты". - Darf ich hier warten auf Sie? - нежелание слушать "грязные тайны" СД столь явственно отразилось на его физиономии, что я даже удивился тому, насколько гауптман потерял самообладание.
   - Готовы? - спросил я у Сани, подойдя.
   - Да, - быстро ответил он. При этом жестикуляция его соответствовала гораздо более длинному докладу, и у стороннего наблюдателя действительно могло сложиться впечатление, что мне рассказывают какие-то важные новости.
   - Сергеич? - я скосил глаза на торчащие из-под машины ноги.
   - Уже за забором, - проинформировал меня Люк и, повернувшись к машине, через окно достал "местные" наушники и протянул их мне, поговори, мол, начальник.
   Приложив эбонитовую чашку к уху, я сделал вид, что внимательно слушаю. Рация на самом деле стояла на заднем сиденье "эмки", но лучше всего описывалась словами классика "двигатель был очень похож на настоящий двигатель, но не работал". Дело в том, что во время боя в Налибокской пуще в неё попала пара пуль, превратив электронное нутро в пару горстей стеклянно-металлической крошки. Сейчас же это был не просто предмет реквизита - именно в корпусе "функ-герата" Бродяга поместил замедлитель фугаса. Кроме того, наше СВУ срабатывало также при открывании дверей машины и багажника.
   - Сколько выставил?
   - Два часа, но минут десять уже прошло точно.
   - Заводи! Только "ноги" вначале убери.
   Вернув наушники, я чуть ли не бегом вернулся к Риделю:
   - Ich erhielt eine Nachricht von meinem Spaher. Erwarten Sie mehr Jagd
   - Was das etwas Ernstes?- переполошился гауптман.
   Пришлось намекнуть Риделю, что совать нос в чужое дело не очень полезно для здоровья, особенно если это - дело Службы безопасности.
   Гауптман в ответ посетовал, что он рад бы помочь, но с личным составом напряжёнка - едва две роты неполного состава набирается, да и транспорта не хватает - всего два автомобиля на батальон.
   - Тогда знаете что, хауптманн? Соберите личный состав, - я посмотрел на часы и сделал вид, что прикидываю, когда Службе безопасности могут понадобиться бравые тыловые вояки... - В двадцать один ноль ноль! - с этими словами я вскинул руку к козырьку фуражки и, довольно чётко выполнив манёвр "кругом", направился к мотоциклу.
  
   ***
  
   Москва, здание Сената, второй этаж. 14 августа 1941 года 22:45
  
   Солнце уже село, но узенькая полоска над самым горизонтом ещё была светлой. Большой, шагов двадцать в длину, кабинет. Три высоких окна, выходящих на Арсенал.
   Десятки, если не сотни раз он бывал здесь, но редко когда чувствовал себя так же неудобно.
   - Ты, Лаврентий, головой-то не верти... - хозяин кабинета ("Да что там кабинета, страны!"- мелькнула мысль.) остановился точно за спиной. - Можно подумать, ты эту писанину не видел? - в голосе Хозяина послышалась насмешка.
   "Писанину", Лаврентий Павлович, безусловно, видел. Не мог не видеть, поскольку внизу листа, под машинописным текстом стояла его собственная подпись. Но видел он также и карандашные пометки на полях, как и подчёркнутые слова. Но угадать или понять причину сегодняшнего вызова он не мог. Последний раз его вызывали в этот кабинет больше трёх недель назад, двадцатого июля. Нет, конечно, он и без этого встречался со Сталиным - заседания ГКО на которых он докладывал вождю, проходили каждый день.
   Он ещё раз вчитался в пометки: "Ха-ха!", "Подтверждение?", "Шапошников в курсе?".
   Вроде ничего необычного... "Так, а это что?"
   "Если это сделали 10 человек, то почему не могут сделать 1000?" - гласила надпись в левом верхнем углу листа.
   - Вот объясни мне, Лаврентий, почему у нас так выходит? Стоит человеку что-то начать делать лучше других, как сразу же у "компетентных огранов" к нему появляются вопросы, а? - Берии очень не понравился тон, каким были произнесены слова "компетентных органов".
   - Товарищ Сталин, если у органов не будет возникать вопросов, то значит, мы построили коммунизм!
   - Лаврентий, - Сталин сделал несколько шагов вдоль длинного стола, - демагогией сейчас не время заниматься. Лучше объясни мне, почему у тебя есть замечательная, можно даже сказать, выдающаяся группа борцов с нэмецкими захватчиками, а ты даже не знаешь, кто они? Как такое может быть?
   - Иосиф Виссарионович, объективная ситуация не позволяет безоговорочно...
   - Что, ты хочешь сказать "безоговорочно поверить" этим людям, так, Лаврентий? Направить их данные в Генштаб позволяет, перенацелить истребительные группы позволяет, а поверить не позволяет? И про объективность сейчас не надо! Ситуация тяжелейшая. Вон, на Юго-Западном фронте член Военного совета погиб, первый секретарь ЦК Украины... Да приди ко мне сейчас Деникин с дивизией белогвардейцев, я бы его прямо на фронт отправил, а ты мне тут "не позволяет"!
   "Интересно, это Судоплатов нажаловался или Хозяин сам раскопал?" - мелькнула у Берии мысль.
   - Получается, - продолжил Генеральный секретарь, - что подчинённые доверяют, а начальник нет. А у нас, если ты, Лаврентий, не забыл, коллектив стоит над индивидуальными устремлениями. Я понимаю, что у Судоплатова нет на такое полномочий, но прошу тебя, как наркома, изыскать возможность вывезти кого-нибудь из этой группы в Москву. Лучше, конечно же, всех...
   "Прошу, не очень сочетается с предыдущей отповедью. Похоже, Хозяин почему-то заинтересовался этими людьми лично, без привязки к их боевой деятельности. Но почему?" - принялся анализировать просьбу (а это иногда похлеще приказа!) Берия.
   - Что ты молчишь, как воды в рот набрал?!
   - Да, я сегодня же отдам соответствующие распоряжения.
   - Вот и хорошо, Лаврентий. Кстати, есть мнение, что за операцию по срыву снабжения противника, проведённую в конце июля, членов группы следует наградить.
   - Я ещё вчера дал указание Меркулову.
   - Хорошо, можешь идти.
  
   ***
  
   Выписка из боевого донесения командира партизанского отряда "Знамя свободы" лейтенанта Васильева Н.П.
   По получении спецсообщения N337/154с личный состав отряда был приведён в боевую готовность. Для осуществления мероприятий, рекомендованных в сообщении, из состава отряда были выделены 4 разведывательных и 7 групп, предназначенных для встречи выводимых. К утру 14-го числа августа месяца дозорно-разведывательными постами отряда были охвачены практически все крупные дороги района.
   Кроме осуществления непосредственных задач эти посты вели также визуальную разведку и наблюдение за противником. Всем старшим дозоров были выданы блокноты и средства записи для более надёжного фиксирования разведданных.
   []
   Подробные данные о перемещениях противника прилагаются.
   Одним из дозоров под командованием красноармейца тов. Гриценко замечено странное поведение противника. Одна из колонн, выдвигавшаяся по шоссе Шацк -Марьина Горка вечером 14-го августа останавливалась для разрушения дорожных сооружений, в частности - мостов. Для разрушения взрывчатые материалы не использовались, а проводились работы по разбору мостового настила и перил. Этим способом был испорчен двухпролётный мост через реку Птичь у Ржищь. Для чего производилось разрушение, выяснить не удалось.
   []
   Днём 15-го числа подразделением противника численностью до батальона, прибывшим из Марьиной Горки, была предпринята попытка войти в лес направлением на Цитва-Вороничи. Но из-за оказанного передовыми дозорами моего отряда сопротивления и болотистой местности наступление противника было остановлено.
  
   17-го августа 1941 года.
   Командир партизанского отряда "Знамя Свободы"
   Лейтенант Васильев.
  
  
  
   Глава 15.
  
   Главное управление Имперской Безопасности.
   Совершенно Секретно.
   Государственной важности.
  
   Для проведения следственных действий по происшествию 14.08.1941 создать Специальную комиссию в составе:
   Группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Мюллер - руководитель комиссии и представитель от IV управления
   Бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Небе - от V управления;
   Штурмбаннфюрер СС фон цу Штайнфюрт от III управления.
   Оберст фон Райков - представитель ГФП.
   Оберст Остер - представитель абвера.
  
   Начальник Службы безопасности и генерал полиции
   Гейдрих
  
   ***
   "Дорогая Герда, как я и обещала, рассказываю подробно о последних, очень тяжёлых для нас днях. Как я писала, после трагедии, случившейся с господином Гиммлером, шеф очень огорчился, но он всё-таки смог справится с этим тяжёлым ударом. Несмотря на то, что был очень подавлен и не выходил из своей комнаты два дня.
   17 августа к завтраку он тоже не вышел, но вскоре после одинадцати нас (меня и Клару) пригласили в комнату для совещаний. Кроме шефа там присутствовали все его адъютанты, Кейтель, начальник Службы Безопасности господин Гейдрих, и генерал-фельдмаршал фон Бок, специально прилетевший из России.
   Фюрер очень сердился и даже кричал на Гейдриха:
   "Если вы так берегли своего непосредственного начальника, Рейнхардт, то вашу службу следует отныне называть не службой безопасности, а службой создающей опасности!" - я привожу здесь его высказывание дословно, чтобы ты могла оценить, насколько шеф вышел из себя.
   Гейдрих не на шутку обиделся, лицо его стало бледным-бледным, и звонким голосом он попросил отставки. Знаешь, дорогая, в этот момент он так был похож на оскорблённого в лучших чувствах гимназиста, что у меня просто защемило сердце.
   Шеф же прикрикнул на него: "Если вы считаете, что не справляетесь, то возьмите ещё помощников, но не надо кормить меня баснями про одинокого столяра! Или здесь был дворник?"
   Смысл этой фразы мне, честно говоря, не очень понятен и потому я привожу её целиком, по стенограмме.
   Затем фюрер объявил всем, что считает необходимым выселить всё население из Минска, а сам город разрушить в назидание уже почти покорённому населению России. Он прямо так и сказал: "Это должно послужить страшным и незабываемым уроком всем и каждому, у кого только родится мысль поднять руку на представителя германской нации!"
   Фельдмаршал фон Бок спросил тогда о сроках и шеф ответил, что хотел бы, что бы это было сделано немедленно, но понимает военную необходимость и даёт на выселение населения и вывод войск неделю.
   Фельдмаршал возмутился и сказал что это невозможно, на что фюрер очень обидно рассмеялся и сказал, что если для германского генерала невозможно выполнить приказ своего главнокомандующего, то этот генерал уже давно созрел для пенсии.
   И если начальник Имперской службы побледнел, то генерал стал пунцовым как варёный рак и сказал, что просит фюрера немедленно принять его отставку!
   Шеф ответил, что принимает и предложил бывшему генерал-фельдмаршалу покинуть помещение. Фон Бок возмутился и сказал, что: "Генералом и офицером германской армии он будет до самой смерти...", на что фюрер порекомендовал ему не обольщаться на этот счёт и добавил, что он, "как Верховный Главнокомандующий вполне могу разжаловать вас за трусость и невыполнение приказа. К примеру, до гефрайтера!"
   Фельдмаршал так расстроился, что мне тоже стало его жалко. Потом он ушёл, а шеф начал обсуждать с Кейтелем кого назначить на место фон Бока и можно ли отдать приказ напрямую Клюге и Штраусу или следует вначале назначить командующего группы армий..."
   (Это незаконченное письмо обнаружено в архиве III управления РСХА с пометкой: Разглашение совершенно секретных сведений. Изъято при уборке помещения у фройлян Шрёдер 20-го августа 1941 года.)
  
   ***
  
  
  
   Иностранный отдел/Абв.-N 9731/41
   Секр.
   Начальнику верховного командования вермахта.
   Докладная записка о предписаниях по обращению с советскими военнопленными.
   Отн.: 2 ф 24.11 АВА/Военноп. (1) N 3058/41
   Секр. от 8. 9.1941 г.
   1. Правовое положение следующее: Женевское соглашение о военнопленных не действует между Германией и СССР, но действуют основные положения международного права об обращении с военнопленными. Последние с 18-го века утвердились в том, что военный плен не является ни местью, ни наказанием, а лишь заключением в целях безопасности, единственно для предотвращения дальнейшего участия военнопленных в боях. Это основное направление получило развитие в связи с точкой зрения, распространенной во всех армиях, что убийство или ранение безоружных противоречит военной концепции; одновременно в интересах любого государства, ведущего войну, знать, что его собственные солдаты в случае взятия в плен будут защищены от жестокого обращения.
   2. Постановление в виде приложения к обращению с советскими военнопленными исходит, как ясно из дополнительных положений, из совершенно другой концепции. Согласно ей -- военная служба в Советах рассматривается не как выполнение солдатского долга, а -- вследствие совершенных советскими русскими убийств -- характеризуется в целом как преступление. Тем самым отрицается действие норм военного права в борьбе против большевизма, и, кроме этого, отвергается многое из того, что считалось, исходя из прежнего опыта, не только целесообразным для военного времени, но и непременным условием для поддержания дисциплины и боевого духа в собственных войсках.
   3. Постановление составлено в самых общих чертах. Но если иметь в виду господствующие принципы, то эти так рьяно одобряемые меры неминуемо приведут к произволу, истязаниям и убийствам даже в случае формального запрета такого произвола.
   а) Это вытекает уже из предписания о применении оружия в случаях неповиновения. Охране и ее начальникам, как правило, не знающим языка военнопленных, часто невозможно определить, является ли невыполнение приказа следствием недоразумения или протеста. Положение: "Применение оружия против советских военнопленных, как правило, является законным", -- освобождает охрану от любого раздумья.
   б) Обращение с военнопленными остается далеко за пределами контроля со стороны вермахта. Но внешне ответственность сохраняется.
   а) Отделение гражданских лиц и политически нежелательных военнопленных и определение их судьбы будут осуществлять оперативные отряды полиции безопасности и СД, руководствуясь основными направлениями, которые вермахту незнакомы и выполнение которых невозможно проверить.
   б) Вооружение такого рода лагерной полиции дубинками, плетьми и другими инструментами противоречит военной концепции даже в том случае, если оно выполняется заключенными лагеря; вермахт дает тем самым средства наказания в чужие руки, не имея возможности действительно проверить их применение.
   с) В заключительном замечании постановления комендантам лагеря для военнопленных рекомендуется действовать более жестко, чем предусмотрено, чтобы они были уверены в том, что им самим не придется нести ответственность.
   4. Общеизвестно, что несправедливое обращение вызывает дух сопротивления, таким образом, охрана всегда будет очень трудным делом. Уже в постановлении предусмотрен 1 охранник на 10 пленных, так что для нынешнего числа около 1,5 млн. работоспособных военнопленных потребуется 150000 человек охраны.
   5. В приложении 2 дается перевод русского указа о военнопленных, который соответствует основным положениям общего международного права и Женевскому соглашению о военнопленных. Без сомнения, этот указ на фронте остается без внимания, но все же оба -- русский указ и немецкое постановление -- прежде всего предназначены для отечественных областей. Если и трудно предположить, что русский указ будет соблюдаться в русской части Советского Союза, то нельзя отрицать опасности того, что немецкое постановление будет подхвачено вражеской пропагандой и будет противопоставлено этому советско-русскому указу.
   6. Восстановление оккупированных областей, жизненно важное для немецкой военной экономики, будет затруднено. Для военнопленных, которых можно использовать для управления этими областями в силу их антибольшевистских взглядов, специального образования или в силу каких-либо других причин, будет по политическим мотивам невозможно после освобождения работать на нас. Даже если они захотят это сделать после всего пережитого в лагерях. Вместо того, чтобы использовать разногласия внутри населения оккупированных областей для облечения немецкого управления, делается все для мобилизации всех внутренних сил России в единой враждебности.
   7. С учетом особенностей русского театра военных действий, воля враждебных групп к сопротивлению может укрепляться под воздействием средств массовой информации противника и быстро распространяющихся слухов.
   8. Возможные источники информации будут закрыты. Военнопленные, которые могли бы использоваться как внутриполитические противники большевистского режима для разведывательных целей, в особенности, представители национальных меньшинств, готовые к вербовке, от этой готовности откажутся. Это особенно относится к народностям Кавказа, такого важного в военно-экономическом отношении региона.
   9. Отпадает возможность протестовать против плохого обращения с солдатами вермахта в советском плену.
   Иностранный отдел разведки не принимал участия в разработке этого постановления. По мнению иностранного отдела разведки, против него имеются серьезные возражения, касающиеся как основных положений, так и, несомненно, вытекающих из него отрицательных последствий политического и военного характера.
   Канарис
  
  
   ***
  
   Когда мы покидали гостепреимные Марьины Горки, на часах было без трёх минут девять. Переправившись через речку со смешным название Цитовка, колонна повернула направо в сторону Пуховичей. Нам предстояло переправиться через гораздо более крупную Свислочь, а значит и шансы на то, что мост там охраняется гораздо тщательнее возросли. Хорошо ещё, что Алик развёл местного коменданта на пароли, и в радиусе пяти примерно километров с проездом постов у нас проблем возникнуть не должно.
   Так, собственно говоря, и вышло. Ехавший впереди на мотоцикле Люк назвал пароль, а Тотен, снова сидевший в "ублюдке", махнул жетоном.
   С неплохой, по местным, конечно, меркам, дороги, уходящей в сторону Бобруйска, мы свернули на восток к городку со странным именем Хидра. Хотя это ещё не "вкус дня"! Когда, планируя очередной этап нашего "побега", командир развернул перед нами карту, мой взгляд зацепился за два населённых пункта с совершенно невобразимыми названиями. Один, тот что был ближе к нам, назывался Зафранцузская Гребля, а другой, стоявший в нескольких километрах дальше к востоку - Французская Гребля. Увидев такое я фыркнул в рукав, а потом поделился своими наблюдениями с товарищами.
   Фермер хмыкнул, но тут же вернулся к делу:
   - Хоть французская, хоть таиландская... Хоть гребля, хоть ещё что, а нам в ту сторону надо. Так что отставить хиханьки и всем учить карту.
   Учить там было особенно нечего - сплошные болота вокруг, но, когда мы проезжали соседствующую с этими французсо-нефранцузскими Греблями Болочу, я понял, что название это, видимо как-то связано с походом Наполеона, и даже подумал, что неплохо было бы погуглить. Потом, правда, опомнился, сплюнул в окно и попытался устроится поудобнее - надо было вздремнуть, ведь ехать мы собирались всю ночь.
  
  
   ***
  
   Деревня Валерьяны, Минской области, 14 августа 1941 года 21:22
  
   "Вряд ли мне удастся сегодня сомкнуть глаза!" - эта единственная мысль вертелась в голове Освальда, после подробного, но не совсем цензурного объяснения Небе, кто отвечает за все зондеркоманды в округе.
   Хуже было то, что связаться с Марьиными Горками по телефону не получалось - все коммутаторы в Минске были перегружены звонками, а кто будет соединять с богом забытым городишком, затерявшимся в лесах Вайсрутении, когда оберсты и генералы жаждут поговорить с Берлином или Варшавой.
   Радио тоже помогло мало - в такой дыре, как эти Горки и радиостанции не оказалось.
   И сейчас Бойке нервно курил на крыльце, пытаясь найти выход из создавшейся ситуации.
   "Чёрт, два года, как бросил, и вот опять начал! - подумал Освальд, с ненавистью отбрасывая окурок. - А всё эти проклятые русские!"
   Дверь открылась и на крыльцо вышел Трегер:
   - Освальд, - нравы у Бойке в группе быле довольно демократичными, особенно если начальства рядом не наблюдалось, - ты не возражаешь, если я схожу кузена навещу. Отчёт я уже написал... Там, собственно говоря, и писать-то не о чем было.
   - Какого кузена, Дитрих? - не понял унтерштурмфюрер.
   - Ну, у меня брат двоюродный, Вернер Трегер экспертом в полиции служит. Две недели назад он мне написал, что его отправляют служить сюда, в Вайсрутению, под начало генерала Небе. А этот самый Небе, в этом самом доме сейчас сидит. Значит и братец мой где-то тут. Он сын старшего брата моего отца, - пустился в генеалогические объяснения шарфюрер...
   - Ты не найдёшь брата, Дитрих! - зло и кобречённо сказал Бойке, внезапно вспомнив толстяка начальника команды экспертов. - Русские его убили! Сегодня вечером!
   Уже давно хлопнула за спиной его начальника дверь деревенского дома, а шарфюрер Дитрих Трегер так и стоял на крыльце и пытался понять, отчего жизнь так несправедлива.
  
  
   ***
  
   - Вставай, поднимайся рабочий народ! - совершенно немузыкально рявкнул кто-то у меня над ухом. Высунувшись из спальника (помню, что залез в него с головой, иначе от комаров спасения не было), я узрел нависшего надо мной Дока.
   - Чего тебе, прислужник смерти? - настроение было так себе, и отдохнувшим я себя не ощущал.
   - Саня сказал, что насчёт днёвки он передумал, так что иди завтракать, а доспишь в дороге. Днём и я с Тотеном вести сможем.
   - Ох ё... А где мы сейчас, не знаешь?
   - В лесу, Тоха!
   - Очень оригинальный ответ, - я зевнул. - Без твоей подсказки я бы ни за что в жизни не догадался!
   - Не, честно - мы в лесу на берегу довольно большой реки, но вот что это за река, я - ни малейшего понятия не имею. Но Люк уже ускакал на разведку, так что будем надеятся, пару скальпов к кофе принесёт.
   - Фи, маестро. Кто же пьёт кофе со скальпами? Давно уже доказано, что настоящая замена профитролям - это свежеотрезанные уши!
   Мы оба заржали - редко когда кто-нибудь посторонний мог дослушать нашу с Серёгой "пикировку гадостями" до четвёртого витка. Такой своеобразный медицинский понт - кто спокойнее воспримет всякие физиологические и анатомические подробности. Студенты и даже студентки медвузов этим козыряют, пугая своих "цивильных" друзей рассказами из серии "Как я был в анатомичке".
   Тем не менее, подколки Дока своё дело сделали - я проснулся и относительно бодр. Потягиваясь и позёвывая, ориентируясь на запах дыма, дошёл до кухонного тента
   Получив у Емельяна миску с пшённой кашей, заправленной копчёным салом и кусок хлеба и кружку горячего чая, я принялся за еду. Ел быстро, как привык за последние тридцать с небольшим дней. Принцип: "Сейчас не поешь - до следующей пятницы может голодать придётся" уже стал второй натурой. Впрочем, как и другой, не менее полезный: "Делать не фиг? Спи давай!".
   - О, Тоха, - окликнул меня командир, выйдя из-за "опеля". - Как настроение?
   - Настроение бодрое, но спать хочется, если честно. А мы где, Саш?
   - Ближе, чем мне бы хотелось. Деревня, что в четырёх километрах называется Мирославка. Люк только что на связь выходил.
   - И что это значит? - я сделал глоток кофе и вытащил из кармана пачку немецких сигарет.
   - На, у меня ещё осталось, - и Саша протянул мне сигарету с фильтром. - Считай что это премия за успешную ликвидацию Гиммлера.
   "Ого, "Русский Стиль"! - удивился я, прочитав надпись золотом. - Запаслив Саша, ничего не скажешь... У меня курево из будущего недели две, как закончилось."
   - Так что за деревня? - я затянулся мягким "виргинским" дымом.
   - Да дело тут не в деревне, а в том, что Березину мы хоть и форсировали, но далеко не уехали. За ночь всего тридцать километров на восток получилось. А нам ещё двести, по моим прикидкам, до фронта осталось.
  
   ***
  
   Глава 16.
  
   "Из материалов Специальной комиссии.
   ... Таким образом установлено, что при нападении на колонну было использовано 27 зарядов мощностью от 100 граммов до 30 килограммов в тротиловом эквиваленте. 9 зарядов были установлены с заглублением в полотно дороги, для чего были отрыты минные колодцы глубиной до полутора метров. Основная масса зарядов (18) представляла из себя фугасы осколочного действия и были установлены на поверхности земли, а некоторые из них (4) даже на высоте около 1 метра. Инициирование производилось электрическим способом, для чего была проложена проводная сеть протяжённость свыше километра.
   По оценке как экспертов полиции, так и сапёрных подразделений сухопутных войск обустройство подобной взрывной сети требует задействования специальных сапёрных подразделений на срок от одних суток и не может быть проведено скрытно. Что с высокой степенью вероятности указывает на то, что эта сеть была подготовлена заранее, ещё до отступления войск противника из данного района."
  
  
  
   Деревня Валерьяны, Минской области, 15 августа 1941 года 12:22
  
   "Поспать удалось, тут ты старина ошибался, - Бойке посмотрел в окно на здание сельской школы, в котором разместился временный штаб по поимке преступников. - С утра во дворе развернули армейскую радиостанцию с дальностью уверенной передачи в четыреста километров, так что теперь проблем с дальней связью быть не должно. И не повторится то, что случилось вчера вечером".
   Накинув китель на плечи, Освальд вышел на крыльцо покурить.
   "Это хорошо, что дверь выходит во двор, а не на улицу - можно не утруждуть себя приведением в порядок, - он глубоко затянулся, и никотин первой утренней сигареты затуманил мозг, заставив мир плавно качнуться перед глазами. - Дом тебе выделили отдельный. Ну, не тебе, а СД, но мои все в разгоне, так что даже завтрак приготовить не кому. Но какой, к чёрту, завтрак, когда обедать пора? И никого не волнует, что лёг ты только в три часа назад".
   Освальд достал из пачки ещё одну сигарету: "Надо портсигар завести, раз уж опять начал, - подумал он, разминая и выпрямляя сигарету. - Похоже, я так на пачке и спал. Впрочем, какя разница на чём и как я спал, если мы их упустили. Когда оперативная группа ГФП добралась из Осиповичей до Марьиной Горки там творился сущий бедлам. Местный комендант собрал по просьбе преступников роту солдат на плацу - собирались идти ловить террористов, идиоты. И тут взорвалась машина, начинённая взрывчаткой. Да так, что по словам, осматривавшего место следователя из тайной полевой полиции воронка получилась чуть ли не два метра в диаметре. Это в утоптанном-то грунте плаца!" - унтерштурмфюрер выпустил струю дыма в небо.
   С улицы донёсся гул моторов нескольких проехавших машин, но Бойке было всё равно: "Из роты уцелела и осталась дееспособной едва ли треть. Идиота-коменданта с его заместителем - единственных, кто хоть сколько-нибудь долго общался со злоумышленниками разнесло в такой мелкий фарш, что опознали только по персональному жетону. В добавок ранило двух сотрудников полиции, когда они занялись обыском в штабе. Ранило не сильно, но, тем не менее... Пошумели и уходя оставили "привет" для тех кто будет расследовать. А ведь это почерк!" - выбросив едва закуренную очередную сигарету, Освальд бросился в дом - Перед лицом генерала надо быть одетым по уставу."
  
   К дверям "временного штаба" он подошёл только через четверть часа - начав одеваться понял, что не брился почти двое суток, а торопиться во время процесса бритья он не любил.
   "Хм, похоже ещё какое-то начальство притащилось на костях поплясать - "хорьха" "тип 40" с эсэсовскими номерами с утра здесь не было, как и двух мерседесовских "кюбельвагенов". А бронетранспортёр, надо полагать, с охраной", - оценил он новые машины перед крыльцом и толкнул дверь.
   Дежурный, сидевший за столом сразу за дверью, узнал его и сделал знак двум рослым рядовым, вооружённым автоматами, пропустить Бойке дальше.
   У самой двери комнаты для совещаний, бывшей при Советах, очевидно, залом для торжественных собраний (Освальд вспомнил, когда все они пришли сюда вчера вечером, один из солдат как раз выносил пачку портретов коммунистических вождей.) его снова остановили. Незнакомый гауптштурмфюрер, сидевший за простым канцелярским столом оторвался от бумаг и вопросительно посмотрел на подошедшего.
   - Унтерштурмфюрер Бойке, к бригадефюреру Небе! - отрапортовал Освальд.
   - Ваше удостоверение, унтерштурмфюрер...
   "Выходит, действительно большая шишка приехала, если у него швейцар капитанские погоны носит", - мелькнула у него мысль, когда он доставал из внутреннего кармана служебное удостоверение в сафьяновой обложке.
   Незнакомец быстро, но тщательно просмотрел "служебную книжку" Освальда и вернул её со словами:
   - Проходите.
   Человека , стоявшего рядом с Небе, унтерштурмфюрер видел до это всего пару раз, да и то издали, но во вторую их встречу рядом с Освальдом был друг и наставник Йозеф Мейзингер, который пихнул молодого и немного наивного в ту пору Бойке в бок со словами:
   - И не дай тебе бог, Осси, когда-нибудь перейти дорогу старине Генриху. Да-да, ему "гестапо-Мюллеру"
   И именно этот человек, одетый в серый мундир со знаками различия группенфюрера стоял сейчас в пяти шагах.
   - О, вот и Бойке пожаловал! - весело приветствовал вошедшего Небе.
   Мюллер повернулся к Освальду и воткнул в него взгляд серых глаз:
   - Бойке? Тот самый недоумок, который упустил группу "Медведь"?
  
  
  
   ***
  
  
   Минск. 22 августа 1941 года. 18:35
  
   - Ну, что скажешь, Клаус? - группенфюрер задумчиво почесал затылок и пристально посмотрел на сидевшего перед ним невзрачного мужчину в мятом цивильном костюме.
   - Всё сильно запутано... герр группенфюрер, - было заметно, что человек чуть было не назвал собеседника по-другому. - Тот, кто учудил это, тщательно всё спланировал, но "дьявол - в мелочах", сам знаешь, - говоривший снова сбился с официального тона.
   - Клаус, я знаю - ты поговорить любишь, но сейчас не тяни кота за хвост, говори по существу. Всё-таки не кого-нибудь, а моего шефа убили. И разрешаю называть меня по-старому, не при всех, конечно.
   - Хорошо, Генрих. В общем, раскопал я тут одну бумажку, - и Клаус достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги. - Один ревностный служака из сапёров, проезжая по "нашей" дороге, обратил внимание, что ремонтируют неправильно. Ну и встрял.
   - Интересно, - пробормотал Мюллер и протянул руку.
   - Ребята-неумехи оказались из службы Гейдриха! Вежливо выслушали нашего лейтенанта и так же вежливо проводили восвояси.
   - Чёрт! О чем-то подобном я думал! А из какой именно службы? Мы же тоже официально "его ребята".
   - Из СД. Они предъявили жетон, не наш и не полевой полиции, а именно СД. Это ещё не всё, Генрих. Я нашёл этого сапёра, потому и говорю с такой уверенностью. Парень за это время далеко уехал, аж за Борисов. Даже русские самолёты один раз видел, - и Клаус усмехнулся.
   - Так... Зная тебя, старый товарищ, могу быть уверен, что ты ещё что-то раскопал! - было заметно, что настроение группенфюрера значительно улучшилось.
   - А как же, Генрих! Ты действительно меня хорошо знаешь. Я вытащил из этого сопляка словесные портреты! И даже приволок его сюда. Пусть с художниками поработает.
   - Пока он ещё поработает... Быстро перескажи!
   - С этим дорожником общались двое: обершарфюрер и унтерштурмфюрер.
   Первый - атлетичный блондин среднего роста. По словам сапёра - молчун, за весь разговор сказал едва пять слов. Из особых примет мне удалось выдавить из свидетеля только странные шрамы, - следователь заглянул в блокнот, - точнее - мозоли, на тыльных сторонах кистей.
   Мюллер наморщил лоб, словно силясь вспомнить что-то:
   - Ганса Холёного помнишь? - после долгих раздумий спросил он.
   - Это который держал девок на Борзиг-штрассе?
   - Тот, верно. Мы когда его брали в двадцать восьмом, то у него телаш был, такой некрупный, но дрался как десяток чёртей! Двух детективов вырубил и троих полицейских, пришлось пристрелить... Так у него похожие мозоли были. Ты спроси у этого лейтенанта. Должны быть вот тут и тут... - Мюллер показал на своей руке, - вроде бляшек костяных... Так, теперь про второго давай!
   - Второй: тоже среднего роста, но уже брюнет. Лейтенант даже сказал, что на итальянца чем-то похож. Или на еврея, - и полицейский испытующе посмотрел на группенфюрера. Не заметив никакой реакции, следователь продолжил: - У этого офицера была сильная простуда, поэтому наверняка про говор наш лейтенант сказать ничего не смог.
   - Не густо, конечно, но уж что поделать. Ладно, Клаус, иди, работай, а я пойду начальству докладываться...
   - Можно подумать, Генрих, что у тебя много начальства, - хмыкнул сыщик.
   - Хоть и немного, но есть, одна радость - далеко они и работать не мешают.
  
   ***
  
   Ах, как чудесно вернуться после каникул в школу! Кто-то говорит, что уроки - это фигня, и на даче или в лагере здорово. Так и есть, но за лето я узнал столько новых штук и по друзьям-одноклассникам соскучился, ой как! Второй день учебного года радовал чудесным солнцем - и не скажешь, что уже осень. Косые солнечные лучи падали на тёмно-вишнёвый паркет школьного коридора, и девчонки играли в "классики", что нарисовались от оконного переплёта. Я же сосредоточенно пробирался через бушующие волны большой перемены, пытаясь разыскать своего лепшего друга Костю - ещё на втором уроке он передал мне записку, в которой говорил про какой-то план на после обеда. Я так думаю, что он какой-то новый чердак разведал и планируется Большая экспедиция.
   "Ну, где же он?" - ни в одном центре притяжения третьеклассников Костяна я не обнаружил, а ведь я даже сбегал в столовку на первый этаж! "Блин, это что же, мне на пятый этаж теперь переться?" - с досадой подумал я. Но делать нечего, да и всё равно выбегать на футбольную площадку было уже поздно.
   И действительно, дружок мой обнаружился в рекреации на пятом этаже, в аккурат напротив кабинета музыки. Совершенно странным было то, что он тихо сидел на подоконнике с какой-то книжкой на коленях. "Что это он, за лето так перегрелся?" - подумал я, подкрадываясь к нему, подобно кровожадному апачу.
   - Уахаа! - с пронзительным боевым кличем, я обрушил свой томагавк... ну, если быть честным, то учебник русского, на голову ничего не подозревающего бледнолицего!
   - Дурак ты, Тоха, и не лечишься! - укоризненно сказал Костян, поднимаясь с пола, и нагнулся поднять книжку.
   - Это тебе лечиться надо! - огрызнулся я, - Можно подумать это меня с собаками ищут вот уже почти десять минут по всей школе? Ой, а что это за книжка?
   - А вот и не покажу... Хоть и хотел... - ответил мне Костя, пряча книгу за спину.
   - Ну вот, а ещё друг закадычный... - и я сделал вид, что мне совершенно не интересно, что он там читает.
   - Тош, я чесслово, только вначале перемены её в библиотеке нашёл, - и он протянул мне толстую, страниц в триста, а может, и в четыреста, книгу.
   "Вот это - я понимаю, друг!" - подумал я, и прочитал вслух:
   - "Имена из легенды!" Это про древних греков или про рыцарей?
   - Ты что?! Это про разведчиков наших! Я еле у тёти Вали выпросил, она не хотела мне её выдавать, говорила - мал ещё... Там, таак интересно!!!
   Я раскрыл книгу примерно посередине:
   "К сожалению, дальнейшая судьба спецгруппыпод командованием старшего майора госбезопасности Куропаткина не известна. Чуть позже пропал без вести в тылу врага и капитан госбезопасности Герой Советского Союза Окунев. Так что никому из пишуших о войне исследователей так и не довелось лично пообщатся с членами группы знаменитых "убийц Гиммлера"."
  
  
   Конец.
   Существовало несколько званий немецкой полиции в которых использовалось это слово: Криминальрат стаж службы до 15 лет (Оберштурмфюрер СС); Криминальрат стаж службы свыше 15 лет (Штурмбаннфюрер СС); Регирунгс- унд Криминальрат (Штурмбаннфюрер СС); Оберрегирунгс- унд Криминальрат (Оберштурмбаннфюрер СС). Сложные звания (Регирунгс- унд Криминальрат) в обиходе и в документах часто именовались по первой и последней части (Регирунгсрат).
   Гу?став Ма?йринк, настоящее имя Гу?став Ма?йер (нем. Gustav Meyrink, 19 января 1868, Вена, Австро-Венгрия -- 4 декабря 1932, Штарнберг, Бавария, Германия) -- австрийский писатель-экспрессионист, драматург, переводчик и банкир. Всемирную славу ему принёс роман "Голем", который стал одним из первых бестселлеров XX века.
   Аммони?т -- разновидность промышленных смесевых взрывчатых веществ. Обычно представляет собой порошкообразную смесь аммиачной селитры с тротилом (реже с гексогеном, динитронафталином) и невзрывчатыми горючими компонентами (торф, древесная мука, техническое масло и т. д.). В предохранительные аммониты добавляются пламегасители (например, хлористый натрий). К аммонитам относятся также взрывчатые вещества -- аммоналы (смесь NH4NO3 и металлического алюминия в виде порошка или пудры).
   Содержание тротила может варьировать от 10 % до 50 % по массе. Тротил улучшает детонационные свойства селитры и повышает бризантность смеси. Изготавливают аммониты простым смешиванием хорошо измолотых компонентов, а в промышленности -- сплавлением и грануляцией.
   Жаргонное название КД - капсюля-детонатора.
   Птичь (белор. Пцiч, Птыч) -- река в Белоруссии. Длина 422 километра. Истоки реки находятся в Дзержинском районе Минской области на Минской возвышенности, далее протекает по Могилёвской и Гомельской областях, впадая в Припять, являясь длиннейшим её левым притоком.
   Основные притоки -- Оресса, Асачанка. Крупнейшие населённые пункты -- Самохваловичи, Глуск, Копаткевичи.
   Хауптман Ридель сейчас в штабе!(нем.)
   Я к хауптману Риделю. Скажите, что здесь хауптштурмфюрер Мербах, я звонил вчера. (нем.)
   Добро пожаловать, господин хауптштурмфюрер! Ридель - это я! Уже прибыли? (нем.)
   Так точно, господин хауптманн! Хауптштурмфюрер Мербах! Основная колонна будет позже, а я решил немного подготовиться к прибытию моих бойцов. Квартирмейстеры нам, к сожалению, не положены. (нем.)
   Понимаю, господин хауптштурмфюрер! (нем.)
   Ну что вы, - перебил я его, - называйте меня просто - Франц! Нам ещё предстоит работать вместе, так что давайте упростим задачу! (нем.)
   Хорошо... Франц, (нем.)
   Господин хауптманн, со мной прибудет пятьдесят три человека. Вы покажете, где мы можем разместиться? (нем.)
   Конечно! Я сейчас принесу ключи...(нем.)
   Неужели вы, господин хауптманн, сами проводите меня? (нем.)
   А что делать? Почти весь личный состав пришлось поднять по тревоге... Но об этом мы поговорим позже, (нем.)
   надо сейчас вам показать всё, а то скоро стемнеет, и вообще... (нем.)
   У большевиков захватили? (нем.)
   Да, как и всё вокруг! Они были достаточно вежливы, чтобы ничего не поломать перед отъездом! (нем.)
   Да, Франц! Конечно! Вот они! (нем.)
   Шестая и десятая! Они стоят напротив друг друга. В десятой - очень хорошие подвалы, Франц! (нем.)
   Подвалы - это хорошо! А как в городе с пиломатериалами? (нем.)
   А зачем вам доски, господин хауптштурмфюрер? (нем.)
   Там помещение в порядке и полы целы. (нем.)
   !А виселицы из чего строить прикажете? Но это мы обсудим несколько позже, а сейчас прошу меня извинить, мой человек хочет сообщить что-то конфиденциальное! (нем.)
   Да-да, конечно, господин хауптштурмфюрер (нем.)
   Можно я подожду вас здесь? (нем.)
   Эбонит (др.-греч. ????? -- черное дерево) -- вулканизированный каучук с большим содержанием серы (30--50 % в расчёте на массу каучука), обычно темно-бурого или черного цвета. В отличие от мягкой резины, эбонит не проявляет высокой эластичности при обычных температурах и напоминает твёрдую пластмассу. Эбониты применялись как электроизоляторы и кислотостойкие материалы при производстве электроизоляционных деталей приборов, при гуммировании различных ёмкостей для агрессивных жидкостей, корпуса кислотных аккумуляторов и т. д.
   Эбониты также использовались как заменители дорогих материалов типа слоновой кости, рога или черепахового панцир
   Радиостанция (нем) Funk-Gerat - дословно радио-устройство.
   СВУ- самодельное взрывное устройство.
   Вышли на связь мои разведчики, похоже, сегодня вечером будет весёлая охота!
   Что, что-то серьёзное?
   Государственный Комитет Обороны (сокращённо ГКО) -- созданный на время Великой Отечественной войны чрезвычайный орган управления, обладавший всей полнотой власти в СССР. Необходимость создания была очевидна, т.к. в военное время требовалось сосредоточить всю власть в стране и исполнительную и законодательную в одном органе управления. Сталин и Политбюро фактически возглавляли государство и принимали все решения. Однако принятые решения формально исходили от Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б), СНК СССР и т.п. Чтобы устранить подобный метод руководства, допустимый в мирное время, но не отвечающий требованиям военного положения страны, и было принято решение о создании ГКО, куда вошли некоторые члены Политбюро, секретари ЦК ВКП (б) и сам Сталин, как председатель СНК СССР.
   ГКО был образован 30 июня 1941 совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б). Необходимость создания ГКО, как высшего органа руководства, мотивировалась тяжелым положением на фронте, требовавшим, чтобы руководство страной было централизовано в максимальной степени. В упомянутом постановлении говорится, что все распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться гражданами и любыми органами власти.
   Идея создания ГКО была выдвинута Л. П. Берией на совещании в кабинете Молотова в Кремле, на котором присутствовали также Маленков, Ворошилов, Микоян и Вознесенский. Во главе ГКО решено было поставить Сталина, ввиду его неоспоримого авторитета в стране. Приняв это решение, шестёрка во второй половине дня направилась на Ближнюю дачу, где уговорила Сталина вновь принять на себя функции главы государства и распределила обязанности в новосозданном комитет.
   Состав ГКО
   Первоначально состав ГКО был следующим:
   Председатель ГКО -- И. В. Сталин. Заместитель председателя ГКО -- В. М. Молотов.
   Члены ГКО: Л. П. Берия (с 16 мая 1944 -- заместитель председателя ГКО). К. Е. Ворошилов. Г. М. Маленков.
   Бори?с Миха?йлович Ша?пошников (2 октября (20 сентября) 1882, Златоуст -- 26 марта 1945, Москва) -- Маршал Советского Союза, выдающийся советский военный и государственный деятель, военный теоретик. Бывший полковник царской армии, окончивший в 1910 году Академию Генерального штаба, с мая 1918 года в Красной Армии. С 22 мая был помощником начальника Оперативного управления штаба Высшего военного совета. С 7 сентября до конца октября 1918 -- начальник разведотдела Штаба РВСР. С 30 сентября -- в Военном отделе Высшей военной инспекции РККА. С 4 марта 1919 -- первый помощник начальника штаба Наркомвоенмора Украинской ССР. С 15 августа 1919 -- начальник Разведывательного отделения, а с 12 октября -- начальник Оперативного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики.
   Принимал участие в разработке плана по разгрому деникинских войск в октябре 1919 г. Один из авторов планов кампаний 1920 г. на Юго-Западном, Западном фронтах и в Крыму.
   Во время Гражданской войны Шапошников разрабатывал большинство основных директив, приказов, распоряжений фронтам и армиям. В 1921 был награждён орденом Красного Знамени.
   После окончания Гражданской войны занимал различные штабные должности, командовал округами.
   7 мая 1940 Шапошникову было присвоено звание Маршала Советского Союза. В августе 1940 по состоянию здоровья был освобождён от должности начальника Генштаба и назначен заместителем наркома обороны СССР по сооружению укреплённых районов.
   В начале Великой Отечественной войны с 23 июня по 16 июля в Совете по эвакуации при СНК СССР. С 10 июля -- член Ставки ВГК. С 21 по 30 июля 1941 г. -- начальник штаба главкома Западного направления. С 29 июля вновь назначен начальником Генштаба РККА. При его непосредственном участии были разработаны предложения по подготовке и ведению контрнаступления Красной Армии зимой 1941--1942 гг. Был снят с поста начальника Генштаба РККА 11 мая 1942 г. после разгрома Крымского фронта под Керчью, на этой должности его сменил А. М. Василевский.
   С мая 1942 по июнь 1943 г. -- заместитель наркома обороны СССР. В июне 1943 назначен начальником Военной академии Генерального штаба. Умер от тяжёлой болезни, не дожив 44 дня до Победы.
   Анатомический театр (лат. theatrum anatomicum), помещение для анатомических работ, исследований и чтения лекций. В современном употреблении -- помещение для учебного вскрытия трупов в медицинских учреждениях.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   25
  
  
  
  

Оценка: 4.98*20  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"