Аннотация: Тут уже такое закрутилось - круче некуда!
Пролог 1
К тому времени, когда он впервые увидел ее, у него уже была история, репутация, созданная в Канзасе. Он уже был персонажем десятицентовых романов, и он уже наполовину верил в миф о бандите, который он создавал, так же как он создал его. Он был не просто братом Вирджила. Он был человеком, который отказался от Клэя Эллисона в Додж-Сити.
Он приехал в Додж через Эллсворт и Уичито из лагерей баффало, где каждый день убивал по два буйвола в минуту из заряжающейся с казенной части винтовки Sharps 52-го калибра. Установите стреляющую палку, положите острые предметы, прицелитесь в одно, почти любое, из огромного потока плохо сконструированных животных и стреляйте. Стадо не обратило внимания ни на поверженное животное, ни на выстрел. Стреляйте снова. Усеивайте канзасские прерии тушами беспредельных бизонов. Патроны стоят четвертак. Шкуры буйволов продаются по три доллара за штуку, из них делают шикарные пальто и теплые халаты для людей, которые никогда не видели буффало, или в паровые прокладки и тяговые ремни, которые приводили в действие станки восточной промышленности. Освежевальщики делали надрезы, привязывали шкуру к веревке, обматывали веревку вокруг седельного рожка, пришпоривали лошадь и сдирали шкуру с туши. Иногда повар отрезал язык, или печень, или жаркое от горба. Но их было слишком много, и большинство из них оставили гнить под высоким небом Канзаса. Зловоние гниющего мяса заполнило равнину и прилипло к охотникам и скиннерам, так что в городе шлюхи отворачивались. Это была вонь, которая в конце концов вывела его из себя. Ему нравилась работа с оружием, потому что он любил пистолеты. Они были сбалансированными, законченными, эффективными, тесно интегрированными и целенаправленными. Ему нравилось стрелять из пистолетов, потому что он был хорош в этом и потому что это был такой законченный акт. Увидеть что-то, прицелиться в это, выстрелить из пистолета, убить кого-то. В пистолете всегда было завершение. И он не возражал против лагерей. Ему нравилась компания других мужчин, которым нравилось оружие. Ему нравились мясо с прожаркой, крепкий кофе и ритм дневной стрельбы. Ему нравилось ощущение пространства и возможностей ночью, когда огромное небо сулило безграничную вероятность. Он не возражал против убийств. Это было частью ритма жизни, как он его понимал. Но ему не нравилось долгое, медленное разгорание смерти, ее зловоние, незримо исходящее от разлагающихся трупов. В конце концов он продал "Шарпс" Бэту Мастерсону, завернул одежду и деньги в спальный мешок, привязал спальный мешок за седлом и поехал на своем темно-синем чаломерище на северо-восток, заткнув за пояс армейский "кольт" 1873 года выпуска.
Он был помощником городского маршала в Додже, когда встретил Клея Эллисона на Фронт-стрит ранним вечером, когда солнце уже село, но все еще светло, а воздух имеет голубоватый оттенок.
"Ты знаешь меня?" Сказала Эллисон.
"Да".
"Ты тот парень, который застрелил Джорджи Хоя?" Спросила Эллисон.
"Да".
"Ты накренился?"
Он распахнул пальто и показал Эллисон кольт, для которого город купил ему кобуру. Эллисон мгновение смотрела на пистолет.
"Когда я увижу тебя в следующий раз, я убью тебя", - сказала Эллисон.
"Может быть".
Двое мужчин стояли близко друг к другу в тишине. Он почти чувствовал, как сгущается вечер.
"Ты не очень меня боишься, не так ли?" Сказала Эллисон.
"Не очень".
Эллисон кивнул, как будто самому себе.
"Ты будешь", - сказала Эллисон.
Эллисон повернулся и начал уходить и остановился. В десяти футах позади него и справа от него был двуствольный дробовик 10-го калибра, такой, какой выпускал Wells Fargo. Твердо держа его обоими молотками назад, молодой человек был очень похож на городского маршала, которого он только что держал в руках.
"Мой брат", - сказал городской маршал позади него. "Морган".
Эллисон обернулась и посмотрела на кольт маршала, который он держал прямо на уровне плеча, направленный прямо ему в лицо.
"Я заберу ваш пистолет", - сказал маршал. "Верните его, когда будете уходить".
Эллисон мгновение стояла неподвижно, глядя на маршала.
"У тебя нет ничего, чтобы встретиться со мной лицом к лицу?" Спросила Эллисон.
"Нет смысла в этом, когда я не должен. Очень медленно достань пистолет и положи его на землю".
Эллисон изучала лицо маршала за бездонным глазом ствола пистолета. В нем не на что было смотреть. Взгляд маршала был таким же сосредоточенным и пустым, как кольт, который он не спускал с лица Эллисон. Эллисон вытащил из-за пояса пистолет 45-го калибра, держа его руками за ствол, наклонился вперед и положил его на немощеную улицу между ними. Затем он выпрямился так же медленно, как и наклонился вперед, и улыбнулся.
"Тебе наплевать", - сказала Эллисон.
Маршал пинком отбросил кольт от них в сторону дощатого настила перед салуном "Сент-Джеймс". Его брат подобрал его.
"Ты бы убил меня и ничуть не возражал против этого", - сказала Эллисон.
Без комментариев маршал подошел, взял пистолет у своего брата и засунул его за пояс. Эллисон кивнула, улыбаясь еще шире.
"Черт возьми, ты бы не так уж сильно возражал, если бы я тебя убила", - сказала Эллисон.
"Откуда ты знаешь?" - спросил он.
"Потому что ты такой же, как я, вот откуда я знаю", - сказала Эллисон. "Смерть ни хрена не значит для тебя, даже если это ты".
Он сказал Эллисон, что может забрать свой пистолет по дороге из города, но Эллисон уехала утром без него, поэтому маршал продал пистолет Эллисона оружейнику и отдал половину денег его брату. Он больше никогда не видел Клея Эллисона, но часто думал о нем, хотя никогда не говорил об этом своим братьям или Мэтти, которая жила с ним и называла себя его женой.
Зимой 1879 года "Додж" потерял свою оснастку. В возрасте тридцати одного года он погрузил Мэтти и все, что у них было, в фургон и отправился с двумя своими братьями и их женщинами в Томбстоун, Аризона, где находились серебряные рудники.
Он пробыл там всего три дня, когда в город приехало шоу из Сан-Франциско. Он пошел посмотреть его. Когда он сел на свое место и поднялся занавес, все, на что он мог смотреть, была одна девушка в припеве. Больше всего было ее лицо. Обрамленные густыми черными волосами, яркие от сценического макияжа, горячие в свете газовых ламп, они врезались в его сущность и оставались неизменными со временем до конца его жизни. Глаза были очень большими и темными. Нос был прямым, рот широким. Ее тело в откровенном костюме было роскошным, и он не пренебрегал этим. Но ее лицо показалось ему лицом бога, танцующего в припеве "Передничка на колесиках" . После этого он ушел за кулисы, но это был последний вечер труппы в Tombstone, и они уже снимали непрочные декорации и упаковывали потрепанные костюмы. В суете отъезда он скучал по ней, пожал плечами и вышел из театра. Ее звали Джози Маркус. Он запомнил бы это. Он не знал, увидит ли он ее когда-нибудь снова, но он вспомнит ее имя, и если он увидит ее снова, он будет готов. В последующие месяцы он все еще думал о Клэе Эллисоне. Он задавался вопросом, насколько они похожи на самом деле. Многие люди думали, что Клэй сумасшедший. Предполагалось, что Клэй отрубил кому-то голову в Эль-Пасо. Он знал, что он не сумасшедший, каким Клэй должен был быть. Он знал, что больше похож на Вирджила, который просто шел прямо вперед, без колебаний, и делал все, что нужно было сделать, без комментариев. Но то, что сказала Эллисон, было поводом для размышлений, и он возвращался к этому довольно часто. Однако, когда он освоился в Tombstone, он думал об этом меньше. Все больше и больше он думал о том, чтобы быть готовым к встрече с Джози Маркус. И через некоторое время Клей Эллисон поблек, и он думал о Джози Маркус почти все время.
Один 2
Дорога от железнодорожной станции в Бенсоне закончилась подъемом в Томбстоун, и лошади всегда были взмылены, когда добирались до ровной местности и заканчивали поездку на Аллен-стрит перед Wells Fargo. Дул сильный ветер, когда Бад Филпот привязал поводья к ручке тормоза и спустился, чтобы помочь пассажирам выйти. Уайатт остался на козлах, держа двуствольное ружье 10-го калибра, которое компания выдавала всем своим посыльным на время дилижанса. Охранникам intown выдали двенадцать пистолетов. Когда коробка с деньгами оказалась на земле, Уайатт спустился за ней и последовал за Филпотом, который нес ее в офис. С тех пор, как он нанялся курьером дробовика, не было никаких наездов, а если и были налеты, то до того, как он взял jo0b, они всегда происходили на дороге. Тем не менее, он не видел особого смысла в том, чтобы быть готовым ни к каким задержаниям, поэтому он заставлял себя всегда предполагать, что одно из них вот-вот произойдет.
Уайатт проехал с Филпотом на пустой сцене до амбара Сэнди Боба на углу Третьей улицы. Затем он спустился и прошел квартал до Фремонта, где он и его братья строили дома. Было закончено строительство четырех домов, включая тот, в котором он жил с Мэтти, и еще одного в стадии строительства.
Вирджил был там с Элли, они сидели за кухонным столом и пили кофе. Вирджил был на пять лет старше и немного толще Уайатта, но они выглядели одинаково, и люди иногда принимали Уайатта за его брата. Он всегда был доволен, когда они это делали.
"Слава Богу", - сказала Мэтти, когда он вошел на кухню.
На ней было платье с высоким воротом, а волосы были туго уложены вокруг квадратного лица. Ее скулы, покрытые красным румянцем, придавали ей немного лихорадочный вид. Вероятно, виски. Виски оживило ее. Настойка опия сделала ее вялой.
"Наконец-то в безопасности", - сказал он.
"Не смейся надо мной, Уайатт", - сказала Мэтти. "Ты знаешь о том, что Викторио покинул резервацию".
"Я слышал", - сказал Уайатт. "Но я не видел его по дороге из Бенсона".
"О, оставь ее в покое, Уайатт, ты же знаешь, что апачи реальны", - сказала Элли. "Люди прибывают из Драгуна".
"Это так, Вирдж?"
Вирджил кивнул. Он держал свою кофейную чашку обеими руками, поставив локти на стол, так что ему оставалось только наклонить голову вперед, чтобы отпить немного.
"Все в Томбстоуне обеспокоены. Ходят разговоры, что они нападут на город", - сказала Мэтти.
Она говорила нараспев, как девочка, рассказывающая кому-то свой урок.
Уайатт сломал дробовик, вынул патроны и положил их в карман. Он закрыл дробовик и прислонил его дуло к дверному косяку.
"Сколько апачей на свободе?" Спросил Уайатт.
"Клам говорит" около пятидесяти".
"Сколько вооруженных людей у нас в Томбстоуне?" Спросил Уайатт.
Вирджил наклонил голову вперед и отпил немного кофе.
"Больше пятидесяти", - сказал он.
Уайатт рассеянно кивнул, глядя мимо Мэтти в заднее окно на заросли кустарника и мелкий гравий, который рассыпался по склону за домом.
"Что ж, я рада, что ты дома в безопасности", - сказала Мэтти, встала, подошла к нему и обняла его. Он тихо стоял, пока она это делала. И когда она подняла лицо, он поцеловал ее без особого выражения.
"Спустимся по восточному, Вирдж? Сыграем пару раздач?"
Вирджил кивнул. Он поставил свою чашку, встал, взял шляпу со стола и надел ее на голову. Элли нахмурилась, глядя на Вирджила.
"Может быть, мы просто пойдем с тобой", - сказала Элли. "Я и Мэтти. Посмотрим, на что похожа светская жизнь".
"Нет", - сказал Вирджил.
"Почему бы и нет?"
"Дамам не место".
"Дамы?" Спросила Элли. "Когда мы начали быть леди?"
"С тех пор, как ты поженила нас", - сказал Уайатт и открыл дверь.
"Я не выходила замуж ни за каких "нас", " сказала Элли. "Я вышла замуж за Вирджила".
Вирджил ухмыльнулся ей, взял за нос и слегка покачал им.
"И чертовски хорошая вещь, которую ты сделал", - сказал он.
Затем он вышел за дверь вслед за Уайаттом.
Они прошли квартал до Аллен-стрит. Была зима, холодная для пустыни, из-за угрозы снега воздух казался больше похожим на тот, что был в Иллинойсе перед метелью.
"Довольно жестко с Мэтти", - сказал Вирджил.
"Я знаю".
"Она делает все, что в ее силах", - сказал Вирджил.
"Я тоже".
Они шли по Аллен-стрит. Было слышно дыхание лошадей, привязанных перед салунами. Ранним вечером толпа ковбоев и шахтеров торопливо двигалась, закутавшись в большие пальто, сгорбившись от холода.
"Она не так уж хороша", - сказал Вирджил.
"Нет, - сказал Уайатт, - она не такая".
"Тем не менее, ты с ней связался".
"Ага".
Вирджил на мгновение положил левую руку на плечо Уайатта, затем они вошли в "Ориентал", где было тепло, ярко и шумно.
Два 3
Ему нравились салуны . Ему нравился их непринужденный ритм, то, как свет проникал сквозь вращающиеся двери и окрашивал пылинки, висящие в неподвижном воздухе. Зимой ему нравилось тепло от угольной печи и толпа людей. Летом ему нравилось, что в полутемной комнате было прохладнее, чем в пустынной жаре. Ему нравился запах пива, и карточные игры, и чувство единения с мужчинами, которые, как и он сам, любили салуны. Ему нравилось ленивое подводное течение неприятностей, которое всегда журчало под поверхностью вещей.
Единственными женщинами, которые приходили в салуны, были шлюхи. Шлюхи нравились ему своими непринужденными манерами. Иногда он заходил в комнату с одной из них. Секс в стороне, они казались ему больше мужчинами, мужчинами, которые позволяют всему приходить к ним и не беспокоятся. В салуне был комфорт и возможности, и ему нравилось сидеть за столиком, потягивая кофе, и оценивать ситуацию, прокручивая в голове перспективы. Он всегда пил кофе или рутбир. От виски его затошнило. От одного бокала у него закружилась голова. Вирджил пил пиво.
"Мисту Эрп".
Он узнал этот голос с мягким джорджийским акцентом, в котором невнятно звучали r. И, как всегда, когда он слышал голос, он чувствовал легкую вспышку возбуждения. Голос был проблемой.
"Джон Генри", - сказал он, не оборачиваясь.
Говоривший был очень худым, с пепельно-светлыми волосами. Он обошел его сзади, придвинул стул и сел за стол. В нем было что-то городское, что-то в грациозности его движений, что казалось неуместным в шумном салуне. В руке он держал стакан виски.
"Вирджил", - сказал он.
"Док".
"Вы, ребята, работаете или просто наслаждаетесь атмосферой?"
"Наслаждаюсь", - сказал Уайатт.
"Как Мэтти?" Спросил Док.
Его глаза были беспокойными, когда он говорил, постоянно двигался, оглядывая комнату, рассматривая всех, никогда ни на чем не останавливаясь.
Уайатт пожал плечами.
"Ты все еще таскаешься за Большеносой Кейт?" Сказал Вирджил.
Док рассмеялся.
"Мужчина готов на многое ради небольшой дозы бесплатного пунтанга", - сказал он. "Посмотри на своего брата".
"Это не проблема Уайатта", - сказал Вирджил.
"Нет? Так в чем же дело? Слабость к наркоманам?"
Уайатт молча посмотрел на Холлидея, и на мгновение Док увидел то, что Клей Эллисон видел на улице в Додже.
"Без обид, Уайатт. Ты меня знаешь. Я пьяница. Я говорю что угодно".
"Без обид, док".
"Но как получилось, что ты остаешься с Мэтти, Уайатт? Черт возьми, она тебе даже не нравится".
"У всех нас есть женщины", - сказал Уайатт.
"И ты не хочешь быть единственным", - сказал Док.
"Я привел ее сюда", - сказал Уайатт. "Она бы не справилась сама по себе".
Док посмотрел на Вирджила.
"Ты понимаешь своего брата?" - сказал он.
Вирджил медленно улыбнулся.
"Да", - сказал он. "Думаю, что да".
Док пожал плечами и покачал головой. Он пошел выпить и понял, что его стакан пуст. Он встал.
"Сейчас вернусь", - сказал он. "Мальчики, вам что-нибудь нужно?"
Оба Эрпа сказали "нет". В баре Док взял два стакана виски. Когда он поворачивался от бара, крупный мужчина в черном пиджаке с бархатными лацканами толкнул его, и Док пролил один из напитков на треугольник белой рубашки, видневшийся над последней пуговицей черного пиджака.
"Тебе лучше быть осторожнее в том, что ты делаешь, тощий", - сказал человек в черном пальто.
Док уставился на него на полсекунды, а затем выплеснул другой напиток ему в лицо вместе со стаканом и всем прочим. В продолжение жеста его рука скользнула под собственное пальто и вытащила короткий серебристый револьвер "Смит и Вессон". Большим пальцем он отвел курок назад, вытаскивая пистолет.
"Ты готов умереть сегодня?" Сказал Док.
На его скулах были красные пятна, а голос звучал высоко и металлически. Он держал пистолет прямо на лице здоровяка.
Здоровяк вытер виски с лица и уставился на пистолет Дока.
"Ты тощий маленький ублюдок", - сказал он. "Я должен отнять у тебя эту штуку и свернуть твою чертову шею".
"Сделай это". Голос Дока упал до пронзительного шепота. "Давай, сделай это, сукин ты сын".
Пространство вокруг двух мужчин опустело; один из барменов перегнулся через стойку и заговорил с Доком.
"В этом нет никакого смысла, Док, это был просто несчастный случай".
Не отрывая глаз от здоровяка, Док ударил бармена тыльной стороной левой руки. Бармен откинул голову в сторону. Уайатт и Вирджил встали из-за своего столика и подошли к нему. Они подошли к Доку примерно в то время, когда владелец "Ориентал" Билл Джойс появился в конце бара.