Как конфликт с силовиками изменил отношения Кадырова с Путиным
Религия, общество и безопасность
Владимир Путин и Рамзан Кадыров во время встречи в резиденции "Бочаров Ручей". Фото: ТАСС/Алексей Дружинин
Подпишитесь на рассылку новых материалов Carnegie.ru
Понравился материал? Подпишитесь на рассылку!
Введите электронный адрес
ПОДПИСАТЬСЯ
Алексей
Малашенко
Распечатать
Кадыров прекрасно вписывается в российскую систему власти и ее идеологию. Он вырос в политика федерального масштаба, и его отношения с Путиным достаточно прочны. Хотя после ставропольского инцидента он будет действовать осторожнее
19 апреля полицейские граничащего с Чечней Ставропольского края совершили рейд в Чечню для задержания местного жителя Джамбулата Дадаева. В ходе ареста Дадаев, который находился в федеральном розыске, оказал сопротивление и был убит. Возмущенный действиями ставропольских силовиков, нарушивших чеченский "суверенитет", глава республики Рамзан Кадыров заявил, что никто не имеет право вторгаться на "его" территорию. Дословно в ходе его выступления перед чеченскими милиционерами это прозвучало следующим образом: "Я вам всем заявляю, что если на нашей территории появляется, не имеет значения, москвич или ставропольчанин, открыть огонь на поражение".
Алексей Малашенко
null
Попутно Кадыров отметил, что "пришлые" милиционеры работали в масках, что также является нарушением закона Чеченской республики, согласно которым при проведении операций лица ее участников должны быть открытыми. Одновременно правоохранительные органы Чечни возбудили уголовное дело против сотрудников полиции Ставропольского края.
Ситуация получилась абсурдной. По сути, Кадыров позиционировал Чечню как самостоятельное государство, не допускающее чьего бы то ни было вмешательства в свои внутренние дела. Это в очередной раз дало повод аналитикам говорить о том, что Кадыров сумел добиться реального "суверенитета", что Чечня находится вне юрисдикции России.
Заявление Кадырова вызвало резкий протест российского МВД, и чеченский лидер едва ли не впервые подвергся критике на отражающих официальное мнение федеральных телеканалах, а заодно и со стороны некоторых депутатов Госдумы. Обратило на себя внимание слегка затянувшееся молчание президентской администрации. Путин выдержал тактическую паузу, наблюдая за тем, как будет разворачиваться противостояние между его "кавказским другом" и силовиками. Он, безусловно, имел все возможности погасить конфликт закулисно, не прибегая к публичным заявлениям. Однако президент принял иное решение. Его пресс-секретарь Дмитрий Песков заявил, что правота на стороне МВД и "комментировать здесь нечего". Глава российского Следственного комитета Александр Бастрыкин, в свою очередь, отменил постановление чеченских властей о возбуждении уголовного дела против ставропольских милиционеров.
О чем свидетельствует весь этот скандал? Во-первых, о том, что Рамзан Кадыров до этого инцидента сохранял полную уверенность в том, что его отношения с Владимиром Путиным продолжают оставаться исключительными, и это позволяет ему действовать по своему усмотрению в самых острых конфликтных ситуациях, потому что он не подчиняется даже федеральным силовым структурам. В принципе, так оно и было на самом деле - например, когда люди Кадырова проводили свои собственные операции за пределами Чечни, в том числе в Москве.
Психологически Кадырова можно понять. Решая проблемы Чечни и чеченцев, он де-факто пользовался правом на экстерриториальность. Он к этому привык и считает такое положение нормальным. В том же уверено его ближайшее окружение, включая чеченских силовиков, считающих, что любые их действия как в России, так и за пределами России, например в Европе, обеспечиваются не только кадыровской, но и кремлевской властью.
Однако, во-вторых, федеральные силовики, в лице их ставропольских коллег, однозначно поставили под сомнение исключительность Кадырова, а заодно и особый характер его отношений с президентом Путиным. Более того, они намекнули, что вседозволенность Кадырова компрометирует российского президента. В этих условиях Рамзан почувствовал, что он переоценил свои возможности, что его высказывания нарушают его негласный договор с Путиным, и чуть-чуть отыграл назад.
В политике любые параллели рискованны. Но тут в голову приходит сопоставление отношений Кадыров-Путин в России и Каримов-Гульнара Каримова в Узбекистане. При всех различиях у них есть одно общее обстоятельство: Гульнара своей нарушавшей законы коммерческой активностью подставила отца-президента. В конце концов, как известно, отец наказал дочь. Демонстрирующий политическую эксклюзивность Кадыров подставляет Путина, неформальные, "патримониальные" отношения с которым обеспечивают ему его политический статус.
Рамзан Кадыров вновь, причем с особой страстью, подчеркнул свою верность Путину, назвал себя его "пехотинцем" и даже сказал, что готов немедленно покинуть свой пост, если на то будет воля российского президента. Тем самым он еще раз напомнил, что подчиняется только Путину и никому более, а его противопоставление Путину "просто смешно". Заодно он обрушился на "лжепатриотов и т. н. либералов, которых хотят сделать из России вторую Украину".
Тут же Кадыров напомнил: "мы дорого заплатили за мир и порядок в Чечне... С нами должны считаться". А разве Рамзан не прав? Две чеченские войны действительно превратили Чечню в особый субъект федерации. Да, наличие в РФ особых субъектов не способствует ее консолидации, но и полностью игнорировать чеченскую специфику было бы неверно. То есть Кадыров проявил политическую прагматичность, дав точные и в то же время двусмысленные формулировки, в которых отразилась и его зависимость от Путина, и его право на самостоятельные поступки.
В-третьих, несмотря на то, что недавнее поведение Кадырова вызвало в Кремле раздражение, отношения между ним и Путиным вряд ли существенно изменятся. Оба по-прежнему нуждаются друг в друге. Главенство Кадыровым над Чечней обеспечивается Путиным. Но и стабильность в проблемном субъекте гарантирует именно Кадыров. Российский президент это прекрасно понимает. Для Путина-политика в целом свойственно стремление выстраивать отношения на неформальной личной основе. И это полностью применимо к его восприятию Кадырова. Периодически возникающие слухи о том, что Кадырову легко найти замену, несостоятельны. Очевидно, что без Кадырова в чеченском обществе обострятся внутренние распри, которые могут привести к дестабилизации, а заодно и к усилению исламистов.
Мировой опыт показывает, что удачнее всего исламистам противостоят авторитарные режимы, тогда как после их свержения набирает вес радикальный ислам. Кадыров фактически монополизировал религию, сделал ее инструментом своей политики, хотя полностью избавиться от экстремистских эксцессов ему не удалось. Кроме того, религиозно-политические установки Рамзана вписываются в российскую официальную идеологию. Так, на организованной Кадыровым в январе 2015 г. массовой (от 700 тысяч до миллиона участников) демонстрации в связи с расстрелом во Франции редакции журнала "Шарли эбдо" доминировала критика европейской культуры, которая-де и спровоцировала гнев мусульман. Такой подход вполне совпадает с ксенофобскими мотивами официальной российской пропаганды.
Одним словом, Рамзан Кадыров прекрасно вписывается в нынешнюю российскую систему власти и ее идеологию. В каком-то смысле он вырос в политика федерального масштаба, а его отношения с Путиным достаточно прочны. После ставропольского инцидента, скорее всего, он будет действовать более осторожно. Полученный из Москвы сигнал Рамзан Кадыров понял.
следующего автора:
Алексей Малашенко
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.