Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Адский гном из империи Голубого Тумана

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   ЧАСТЬ I
   ОДИН
   Я вглядывался сквозь бурю, пытаясь разглядеть Финна. Он ехал впереди на маленьком степном пони, очень похожем на моего, только коричневом, а не серо-коричневом, чуть большем, чем нечеткий темный комок в метель. Ветер бил мне в лицо; Финн не услышал бы меня, если бы я не закричал против этого. Я натянул приглушающие обертки Ву! от моего лица, скривившись, когда горький ветер задувал ледяные кристаллы в мою бороду, и крикнул ему мой вопрос.
   "Ты что-нибудь видишь?"
   Неясная шишка стала более отчетливой, когда Финн повернулся в седле. Как и я, он был одет в кожу, шерсть и меха, с капюшоном и накидкой, под всеми слоями едва ли можно было назвать мужчину. Но тогда Финн был вовсе не тем, кого большинство мужчин назвало бы мужчиной, а Чейсули.
   Он стянул с лица повязку. В отличие от меня, он не носил бороды в попытке сохранить анонимность; Чейсули не могут их вырастить. Что-то в крови, сказал однажды Финн, удерживало их от этого. Но то, чего не было на лице, было восполнено на голове: волосы Финна, в последнее время редко подстриженные, были густыми и черными. Он развевался на ветру, обнажая загорелую от солнца морду хищника.
   "Я отправил Сторра вперед искать убежище", - сказал он мне в ответ. "Есть ли такое место во всем этом Page 1
  
   снег, он найдет его".
   Мгновенно мой взгляд метнулся в сторону узкой лесной тропы. Там, параллельно отпечаткам копыт наших лошадей...
   я 11 я
   12 Дженнифер Робарсон, хотя и мельком замеченная в метель и ветер, были отпечатками волчьих лап. Крупные отпечатки, хорошо расставленные, почти дыры, пока ветер и снег не заполнили их. Но тем не менее они обозначили путь лира Финна; это отличало Финна от человека, ибо какой человек ездит с волком рядом? Еще лучше, отметил он меня, ибо какой человек ездит с оборотнем рядом с собой?
   Финн пошел не сразу. Он ждал, больше ничего не говоря. Его лицо все еще было открыто на ветру.
   Когда я подъехал, я
   видел, как он щурил глаза, зрачки чернели на ослепляющей белизне. Но радужки были ясными, зловеще-желтыми. Не янтарь, не золото и не мед. Желтый.
   Звериные глаза, как называли их люди. У меня была причина знать, почему.
   Я вздрогнул, затем выругался, пытаясь содрать с бороды лед.
   В последнее время мы проводили время в тепле восточных земель, было странно снова оказаться почти дома и страдать от зимы. Я забыл, что значит ходить, обремененный мехами, шерстью и кожей.
   И все же я ничего не забыл. Особенно кем я был.
   Финн, увидев мою дрожь, усмехнулся, оскалив зубы в безмолвном смехе. "Уже устал от этого? И будешь ли ты проводить время, дрожа и оплакивая бури, когда снова будешь ходить по залам и коридорам Хомана-Муджхар?"
   - Мы еще даже не в Хомане, - напомнил я ему, недовольному его легкомысленной самоуверенностью, - не говоря уже о дворце моего дяди.
   "Ваш дворец". Мгновение он торжественно изучал меня, напоминая мне кого-то другого: своего брата. "Ты сомневаешься в себе? И все же? Я думал, ты решил все это, когда решил, что нам пора повернуться спиной к изгнанию".
   "Я сделал." Я поскреб бороду пальцами в перчатке, снова счищая с нее холодные кристаллы. "Пяти лет достаточно для любого человека, чтобы провести его в изгнании, это слишком долго для принца.
   Солидский узурпатор".
   Финн пожал плечами. "Вы будете. Пророчество Перворожденных вполне определено. Вы отвоюете Львиный Трон у Беллама и его колдуна Ихлини и займете свое место как
   Муджхар, - он протянул правую руку в перчатке и сделал
   красноречивый жест: пальцы растопырены, ладонь повернута вверх.
   Талморра. Философия Чейсули о том, что судьба каждого человека находится в руках богов.
   Что ж. да будет так. Пока боги сделали меня Иднгом вместо Беллама.
   Стрела рассекла бурю и глубоко вонзилась в ребра лошади Финна. Животное закричало и рванулось боком в крутящемся выпаде. Глубокие сугробы почти сразу облепили ноги и брюхо мерина, и он, барахтаясь, пошел вниз. Кровь хлынула из его ноздрей, хлынула из раны и расплескалась по снегу, окрасив его в ярко-багровый цвет.
   Я тут же обнажил свой меч, выдернув его из ножен на седле. Я развернул коня, ругаясь, и увидел
   Вытянутая рука Финна, когда он выпрыгнул из своего падающего скакуна.
   'Трое из них . . . в настоящее время!"
   Страница 2
  
   Ко мне подошел первый мужчина. Мы помолвлены. Он носил меч, как и я, размахивая им, как косой, пытаясь отрубить мне голову. Я услышал знакомые звуки: скрежет лезвия, рассекающего воздух, скрежет его
   ' гора, шипящее дыхание между его зубами, когда он хрюкал от усилия. Я также слышал, как скрипят мои собственные зубы, когда я размахивал своим тяжелым палашом. Я с удовлетворением ощутил сотрясение лезвия по телу, хотя его зимние меха
   , приглушил большую часть удара. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы согнуть его в седле и ослабить контрнапор. Мой собственный клинок вонзился сквозь кожу в плоть, замедленный
   ~ кожа, затем оживляется плотью. Удар моим плечом за спину, и мужчина был мертв.
   Я мгновенно выдернул меч и снова развернул коня, проклиная его маленький размер и желая гомананского боевого коня, пока он колебался. Его выбрали ради анонимности, а не из-за его чувства войны... И теперь я должен за это заплатить.
   Я искал Финна. Вместо этого я увидел волка. Я видел также мертвеца с разинутым ртом и истекающим кровью на снегу; третий и последний мужчина все еще был верхом на лошади, тупо глядя на волка. Это неудивительно.
   Он был свидетелем изменения формы, которого было достаточно, чтобы взрослый мужчина закричал от страха; я
   ' не только потому, что я видел это так много раз. И все еще
   ^ Я все еще боялся этого
   14 Дженнифер Роберсон
   Волк был большим и рыжим. Он прыгнул даже тогда, когда нападавший вскрикнул и попытался бежать. Сброшенный с седла и брошенный на снег, человек растянулся, крича, вытянув руки вверх, чтобы защитить горло. Но зубы уже были.
   "Финн!" Я ударил коня по крупу плоскостью окровавленного лезвия, заставив его пройти через глубокие сугробы. "Финн"
   Я сказал уже тише: "Несколько сложно допрашивать мертвеца".
   Волк, стоявший над дрожащим телом, повернул голову и посмотрел прямо на меня. Непоколебимый взгляд нервировал, потому что это были мужские глаза, устремленные в румяную, присыпанную снегом голову. Глаза человека, которые смотрели из головы волка.
   Затем появилось размытие волчьей формы. Оно слилось в пустоту, небытие, от которого болели глаза и голова, а мой живот дернулся вверх, прижимаясь к ребрам. Только глаза остались те же, устремленные на меня: звериные, желтые и странные. Глаза безумца, или глаза чейсулинского воина.
   Я чувствовал покалывание по позвоночнику, хотя и пытался подавить его. Размытие вернулось, когда пустота рассеялась, но на этот раз смутное очертание принадлежало человеку. Больше не волк, а двуногий темнокожий человек. Не человек;
   никогда этого. Что-то другое. Нечто большее.
   Я подался вперед в седле, подгоняя лошадь ближе.
   Маленький мерин остерегался этого, почувствовав запах смерти на коне Финна, как и на первых двух мужчинах, но, наконец, подошел поближе. Я придержал его рядом с заключенным, который лежал на спине в глубоком снегу и широко раскрытыми глазами смотрел на человека, который был волком.
   - Ты, - сказала я и увидела, как глаза дернулись и переместились на меня. Он хотел подняться; Я мог видеть это. Он был напуган и беспомощен, распластавшись на снегу, и я хотел, чтобы он признал это.
   "Говори, - сказал я ему, - кто твой хозяин?"
   Он ничего не сказал. Финн сделал всего один шаг к нему, ничего не сказав. Мужчина начал говорить.
   Я подавил подергивание от удивления. Хоманан, не
   Элласиан. Я не слышал язык в течение пяти лет, кроме как из уст Финна; даже сейчас мы держались
   Страница 3
  
   ПЕСНЯ ГОМАНА 15
   Каледонский и элласийский почти всегда. И все же здесь, в
   Эллас, мы снова услышали Хоманана.
   - Он не смотрел на Финна. Он посмотрел на меня. Я увидел страх, а потом я увидел стыд и гнев.
   - Какой у меня был выбор? - спросил он со спины на снегу. "У меня есть жена и дочь, и я не могу их прокормить. Не могу их одеть, накормить, согреть зимой. Моего поместья больше нет, потому что я не мог платить за квартиру. Мои деньги были потрачены на войну. сын погиб вместе с принцем Фергюсом.
   Я позволяю моей жене и дочери голодать, потому что я не могу их обеспечить? Неужели я потеряю свою дочь из-за развращенности двора Беллама?" Он посмотрел на меня злобными карими глазами. По мере того, как он говорил, гнев рос, а стыд исчезал. Оставались только враждебность и отчаяние. "У меня не было выбора! Было предложено хорошее золото...
   Нож скрутился у меня в животе, хотя лезвия не существовало. - Чертово золото, - перебил я, зная, что он скажет.
   "Да!" он крикнул. - Но оно того стоит! Война Шейна не принесла мне ничего, кроме мертвого сына, потери моего поместья и нищенства моей семьи. Что мне еще делать? Беллам предлагает золото - окровавленное золото - и я возьму его. мы все!"
   "Все?" - повторил я, мало что из того, что услышал, мне не понравилось. Неужели вся Хомана желала выдать меня моему врагу за его
   Солидное золото, моя жизнь была потеряна до того, как задание было начато.
   "Да!" он крикнул. "Все! А почему бы и нет? Это демоны. Мерзости. Звери\"
   Ветер переменился. я снова бросил мне в лицо лед, но я
   не сделал никакого движения, чтобы избавиться от него. Я не мог. Я мог только смотреть на человека в снегу, онемев от его признания.
   А потом я посмотрел на Финна.
   Как и я, он был совершенно неподвижен. Тихий. Глядя. Но затем он медленно поднял голову и посмотрел прямо на меня. Я видел, как сузились его зрачки, так что желтизна его глаз
   - стоял как маяк против бури. Желтые глаза.
   Черные волосы. Золото, висевшее у его левого уха, обнаженное
   'ветер, сдувший волосы с его лица - Его чужой, хищный лик.
   Я посмотрел на него новыми глазами, как раньше не смотрел
   16 Дженнифер Роберсон ему пять лет и снова поняла, кем он был. Чейсули.
   Преобразователь. Человек, который по своей воле принял облик волка.
   И причина нападения, Не во мне. Совсем не я. Я был ничтожен. Пленник не знал, что моя голова, доставленная Белламу, принесет ему больше золота, чем он мог себе представить.
   О боги, он даже не знал, кто я такой.
   В другой раз я, возможно, посмеялся бы над иронией. Меня забавляло мое самомнение, что я думала, что все люди знают меня и мою ценность. Но здесь, в этом месте, моя личность не была проблемой. Раса Финна была такой: "Из-за меня", - сказал он, и только это.
   Я кивнул. Меня тошнит от этого осознания, и я кивнул. То, с чем мы столкнулись сейчас, было более невозможным, чем когда-либо. Мы не только вернулись домой в Хоману после пяти лет изгнания, чтобы собрать армию и вернуть мой украденный трон, но нам пришлось сделать это перед лицом гоманских предрассудков. Чистка Шейна-
   Чейсули, называемые им кумалин, были не более чем милой местью безумного царя, и все же они не закончились даже с расколом его царства.
   Они пришли не для того, чтобы убить меня или даже взять в плен.
   Они пришли за Финном, потому что он Чейсули.
   - Что они с тобой сделали? Я попросил. "Чейсули.
   Страница 4
  
   Что этот человек сделал с тобой?"
   Хомананец уставился на Финна с чем-то вроде удивления. "Он оборотень!"
   - Но что он сделал с тобой? Я настаивал. "Он убил твоего сына? Забрал твою ферму? Изнасиловал твою дочь? Разорил твою семью?"
   - Не беспокойся, - сказал Финн. "Вы не можете выпрямить плохо выросшее дерево".
   - Можешь рубить, - ответил я. "Разрубить на куски и бросить в огонь..." Я хотел сказать больше, но остановился. Я увидел его лицо с его закрытым, закрытым выражением и больше ничего не сказал. Финн не был из тех, кто выражал сочувствие или даже гнев в его пользу. Финн вел свои собственные сражения.
   А теперь появился этот.
   - Его можно повернуть? Я попросил. "Его нужду я понимаю - отчаявшийся человек будет совершать отчаянные поступки, - но его цель - я
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 17
   не потерпит. Войдите в его разум и поверните его, и он снова сможет вернуться домой".
   Правая рука Финна поднялась. Было пусто. Но я видел, как сжимаются его пальцы, как будто он пытается сжать нож. Он просил моего одобрения, т. е. был сюзереном принца Хомана, и просил казнить его.
   "Нет, я сказал. "Не в этот раз. Вместо этого используй свою магию".
   Человек корчился от снега. "Боги, нет! Нет! Никакого колдовства..."
   - Держи его, - сказал я спокойно, когда он попытался вскочить и бежать.
   Финн сразу набросился на него, хотя и не убил.
   Он просто держал его на коленях, вдавливая в снег, сам на одно колено, обхватив рукой горло, а другой сжимая голову. Один поворот, и дело будет сделано.
   "Милосердие!" - воскликнул мертвец. Но если бы я это сделал, я бы оставил его в живых.
   Финн больше не стал спрашивать. Он принял мое решение. я
   увидел, как рука сжалась на голове Хоманана и в карих глазах отразился ужас.
   А потом они опустели, и я понял, что Финн вошел, чтобы сделать то, что я приказал.
   Это видно по глазам. Я видел это в лицах и глазах других, на которых Финн использовал свою магию. Но я также видел это в
   Глаза Финна каждый раз: полное погружение его души, когда он искал дар принуждения и использовал его на другом.
   Он ушел, хотя его тело осталось. То, что было
   Финн был в другом месте; он не был финном. Он был чем-то меньшим и чем-то невероятно большим.
   Он не был человеком, не зверем, не богом. Что-то отдельное.
   Мужчина пошатнулся и осел, но не упал.
   Рука Финна по-прежнему сжимала его горло. Рука была прижата к его черепу, но не сломала его. Он не сломал шею. Оно ждало.
   Финн дернулся и дернулся. Естественная загорелость его лица внезапно исчезла; он был цвета смерти. Весь серый и цвета слоновой кости, с пустотой в глазах. Я видел, как отвис его рот, и слышал хрип в горле.
   А потом, прежде чем я успела сказать хоть слово, он сломал мужчине шею и бросил тело вниз.
   18 Дженнифер Роберсон
   "Финн!" Я сразу слез с коня, воткнув лезвие меча в снег. Я оставил его там, двигаясь к
   Финн, и потянулся, чтобы схватить все, что я мог из его кожи и меха. "Финн, я сказал (убейте его, а не убейте..."
   Но Финн пошатывался, шатаясь в снегу, и я знал, что он меня не слышит. Он был не в себе. Он все еще был в другом месте.
   Страница 5
  
   "Финн." Я поймал его руку и поддержал. Даже под толстым слоем зимних мехов я чувствовал жесткость его руки. Его цвет был все еще плохой; его зрачки были не чем иным, как пятнышками в пустоте совершенного желтого цвета. "Финн..."
   Он снова дернулся, а потом вернулся. Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и только тогда понял, что я держу его за руку.
   Я тут же отпустил его, зная, что он снова стал самим собой, но не расслабился. Только потому, что он был Финном, я оставил свой меч.
   Он посмотрел мимо меня на тело в снегу. "Тынстар",
   он сказал. "Я коснулся - Тинстар".
   Я смотрел. "Как?"
   Он нахмурился и провел рукой по лбу, словно вспотел. Но лицо его было припорошено снегом, и он дрожал от холода. Один раз, но это выдало его замешательство и странную уязвимость. - Он был... там. Как паутина, мягкая, но липкая... и ее невозможно сбросить. Он встряхнулся, как собака стряхивает воду.
   - Но - если он и другие охотились на Чейсули, а не на принца Хомана... - Я помолчал.
   "Не стал бы Тинстар вмешиваться в дела ку'малина?"
   "Тинстар вмешается во что угодно. Он Ихлини".
   Я почти улыбнулась. Но я этого не сделал, потому что думал о Tynstar. Тинстар, называемый Ихлини, потому что он правил
   (если это правильное слово) раса солиндских колдунов.
   Так же, как Чейсули были магической расой Хоманы, Ихлини произошли от Солинды. Но они были злыми и выполняли приказы демонов, служивших преисподней.
   В Ихлини не было ничего хорошего. Они хотели
   Хомана и помог Белламу заполучить ее.
   - Значит, он не знает, что мы здесь, - сказал я, все еще размышляя.
   - Мы в Элладе, - напомнил мне Финн. "Хомана всего в дне или двух, в зависимости от погоды, и я
   ПЕСНЯ ОМАНА 19
   не сомневаюсь, что у Беллама есть шпионы для наблюдения за границами. Вполне может быть, что этих людей послали поймать Чейсули, - он нахмурился, и я знал, что ему интересно, какие жетоны нужны Белиаму в качестве доказательства убийства Чейсули. Изгнанный принц Хоманы. Он снова нахмурился.
   не могу быть уверен. У меня не было времени узнать о его намерениях".
   - А теперь уже слишком поздно.
   Финн спокойно посмотрел на меня. "Если Тинстар вмешивается в дела хомананцев и отправляет их против чейсули, их нужно убить". На мгновение он снова посмотрел на тело. Потом его взгляд вернулся ко мне. "Это часть моего служения вам, чтобы сохранить вам жизнь. Могу ли я не сделать то же самое для себя?
   На этот раз я посмотрел на тело. - Да, - наконец резко сказал я и повернулся, чтобы забрать свой меч.
   Финн подошел к своей мертвой лошади и снял с нее вьюки. Я сел на коня и вложил меч в ножны, убедившись, что лезвие чистое от крови. Руны стали серебристыми в белом свете бури.
   Руны Чейсули, представляющие Древний Язык, которого я не знал. Меч Чейсули для хоманского принца. Но пророчество гласило другое: однажды человек всех кровей объединит в мире четыре враждующих царства и две магические расы. Возможно, это уже не был бы меч Чейсули в руке хоманского князя. Это был бы просто меч в руке короля.
   Страница 6
  
   Но пока. золотая рукоять с размашистым королевским львом и огромный сверкающий рубин в остроконечном навершии останутся скрытыми кожаной оберткой. По крайней мере, до тех пор, пока я снова не занял Львиный Трон и не сделал
   Хомана бесплатно.
   - Поднимайся, - сказал я Финну. "Вы не можете ходить по всему этому снегу".
   Он отдал свои седельные рюкзаки, но не стал садиться позади меня. "Ваша лошадь несет достаточно большой вес, вместе со всеми вами". Он ухмыльнулся. "Я буду продолжать как волк".
   "Если Сторр слишком далеко впереди..." Я остановился. Хотя изменение формы определялось расстоянием между войной и
   ^ rior и lir, было очевидно, что на этот раз препятствий не было.
   ^ мент. Своеобразное отстраненное выражение, которое я так хорошо знал
   20 Дженнифер Роберсон кончила на лицо Финна. На мгновение его тело осталось рядом с моей лошадью, а его разум - нет. Он был где-то в другом месте, отвечая на повелительный зов, его глаза были обращены внутрь, пустые и пустые, как будто он разговаривал с чем-то - или с кем-то - никто другой не мог слышать.
   А потом он вернулся, ухмыляясь от искреннего удовольствия, и атака на нас обоих была забыта. "Сторр говорит, что нашел нам придорожный приют".
   "Как далеко?"
   "Думаю, на лигу, может, чуть больше, достаточно близко.
   После нескольких дней без крыши над головой, - он провел рукой по своим черным волосам и стряхнул рыхлый снег.
   "В облике лира есть большие преимущества. Карильон. Я буду быстрее - и уж точно теплее - чем ты".
   Я проигнорировал его. Это было все, что я когда-либо мог сделать. Я повернул лошадь обратно на тропу и пошел дальше, оставив трех мертвецов и одну дохлую лошадь - остальные убежали. Я снова проклял бурю. Мое лицо онемело от льда в бороде. Даже обертывания не помогали.
   Когда Финн, наконец, прошел мимо меня, он принял форму волка:
   желтоглазый, красношерстный, быстроногий. И хуже, без сомнения, чем я.
   ДВА
   Общая комната была битком набита мужчинами, ищущими передышку от бури. Капающие свечи сбились в груды охлаждающего, воскового жира на каждом столе, проливая грубый свет и еще более грубую завесу дыма на низкие балки придорожной забегаловки. Миазмы были достаточно густыми, чтобы заставить меня задохнуться от их едкого запаха, но тепла было в избытке.
   Ради этого я бы разделил любую вонь.
   Дверь зацепилась за твердый слой промерзшего земляного пола. Я резко остановился, пригибаясь, чтобы не ударить
   моя голова против дверного косяка. Но с другой стороны, немногие двери придорожных забегаловок приспособлены для человека моего роста; годы, проведенные в ссылке, сделали меня выше, чем пять лет назад, и почти вдвое тяжелее. Тем не менее, я не стал бы жаловаться, если бы дополнительный рост и вес - и борода - сделали меня неизвестным на моем пути домой, мне было бы все равно, если бы я глупо ударился об элласианский дверной косяк.
   Финн проскользнул мимо меня в комнату, пока я боролась с дверью. Я вырвал его, затем захлопнул на полузамерзших кожаных петлях, ругаясь, когда собака пробежала между моими ногами и чуть не опрокинула меня. На мгновение я подумал о Сторре, ищущем убежища в лесу. Потом я подумал о еде и вине.
   Я вставил защелку на место и рассеянно заметил, как прочные железные петли крепятся к замку .
  
   тяжелый поперечный замок. Я мог сказать, что он использовался редко, но тем не менее я отметил его. В моей жизни больше не было места для легкости бессмысленной дружбы, которую можно найти в придорожных и пивных.
   21
   22 Дженнифер Роберсон
   Финн ждал за столом. Как и другие, на нем была единственная свеча. Но этот не излучал света, только сгусток густого дыма, загрязнивший воздух там, где мгновение назад пылало пламя. Финн, я знал. Это было привычкой для нас обоих.
   Я присоединился к нему, сбрасывая меха и кожу. Было приятно снова быть человеком, а не медведем, и знать свободу передвижения. Я сел на трехногий табурет и оглядел гостиную, пока Финн делал то же самое.
   Никаких солдат. Эллада была мирной землей. Крофтеры, большинство из них, веселятся в тепле и жарком спиртном. Путешественники также, направляющиеся на восток или запад; Эллазийцы; гомонаны;
   Фаланцы тоже, судя по акценту. Но не на каледонском, а это означало, что мы с Финном могли говорить по-элласийски с каледонским уклоном, и никто не назвал бы нас другими.
   Кроме тех, кто знал Чейсули, когда видел его, а в Элладе это мог быть кто угодно.
   Эллазийцы - открытый, общительный народ, прямолинейный и простой в повадках. В них мало уловок, за что я им благодарен. Я устал от таких вещей, хотя по необходимости погрузился в них. Было приятно осознавать, что меня принимают таким, каким я появился в придорожной забегаловке: незнакомцем, иностранцем, в сопровождении
   Чейсули, но добро пожаловать среди них несмотря ни на что. Все-таки именно на Финна они посмотрели дважды, пусть и мельком. А потом они снова отвернулись, отвергая то, что видели.
   Я улыбнулась. Немногие мужчины отвергают воина Чейсули. Но в
   Эллас они делают это часто. Здесь на чейсули не охотятся.
   А потом я вспомнил, что Хомананс зашел в Элладу, охотясь на Чейсули, и совсем потерял улыбку.
   Наконец явился трактирщик, вытирая засаленные руки об истрепанный матерчатый фартук. Он говорил с хриплым, размытым акцентом Эллас, весь хриплый и полный флегмы. Мне потребовались месяцы, чтобы научиться этому трюку, но я научился. И я
   использовал его сейчас.
   "Эль, - сказал он, - или вино. Красное из Каледонского, сладкое белое из Фалии или наше собственное изысканное вино из Элласа". У него были плохие зубы, но я подумал, что улыбка искренняя.
   "У вас есть usca?" Я попросил.
   Седые седые брови поднялись, когда он обдумывал вопрос.
   ция. -- Уска, не так ли? Нет, нет, у меня их нет. Равнинные жители Степей не имеют с нами никакой торговли с тех пор, как Эллада
   ПЕСНЯ ГОМАНА 23
   объединились с Каледоном в прошлой войне." В его бледно-карих глазах было видно, что мы каледонцы; мой акцент очень нас покорил.
   Или я; Финн нисколько не походил на каледонца.
   "Что еще вы бы хотели?"
   Желтые глаза Финна казались почти черными в тусклом свете свечи...
   свет, но я ясно видел блеск в них. - А как насчет Хомананского медового отвара?
   Брови тут же нахмурились. Волосы элласианца, как и его брови, были седеющими, коротко подстриженными на голове. Пятно распространилось по одной щеке; какая-то детская болезнь оставила на нем шрамы. Но в его глазах не было ни подозрения, ни недоверия, только смутное отвращение.
   -- Нет, и этого тоже нет. Это Homanan, как вы сказали, а Homana довольно мало встречается в нашем бор- Page 8
  
   Мгновение он смотрел на золотую серьгу, сияющую в черных волосах Финна. Я знал, что думал элласиец: достаточно мало Хомана пересекало границы, если не считать Чейсули.
   - Значит, никакой торговли? Я попросил.
   Мужчина ковырялся в корягах своего заляпанного вином фартука. Он быстро огляделся, оценивая потребности своих клиентов на основе долгой практики. "Торговля, после моды." - согласился он через мгновение, - но не с Хоманой.
   Вместо этого Ви Беллам, ее солидский король, - он мотнул головой в сторону Финна. - Возможно, ты знаешь.
   Финн не улыбнулся. - Я мог бы, - сказал он спокойно. "Но я покинул Хоману, когда Беллам выиграл войну, поэтому я не мог сказать, что с тех пор случилось с моей родиной".
   Элласианин изучал его. Затем он наклонился вперед, прижимая обе руки к столу. "Я говорю, что это грустно видеть, как земля пала так низко. Земля раздражается под этим солидским лордом. И его колдуном Ихлини".
   Итак, мы подошли к теме, которую я все время хотел затронуть, зная, что лучше не поднимать ее самому. Теперь, если бы я ничего не сказал и не задал вопросов, я выставил бы себя тупицей и почти наверняка подозреваю. Мужчина оказался разговорчивым; Мне лучше не разубеждать его в этом.
   "Хомана не счастливая земля?" Мой тон, написанный на элларианском с каледонским оттенком, был праздным и безразличным; незнакомцы проводили время с такими разговорами.
   Элласианец захохотал. "Счастлива? Ви' Беллам на троне Робвон и рука Тинстара на ее горле? На, не счастлива, никогда не счастлива... но беспомощна. Мы слышим рассказы о высоких налогах и чрезмерно суровом правосудии. нас достаточно мало в Элладе при нашем добром верховном короле".
   Он откашлялся и повернул голову, чтобы сплюнуть на земляной пол. "Говорят, что Беллам сам желает союза с Родри, но он не согласится на такой человеческий выкидыш.
   Беллам - жадный дурак; Родри нет. У него нет нужды часто, ведь у него шесть прекрасных сыновей. - Он усмехнулся. - Я слышал, что Беллам предлагает свою единственную дочь самому Верховному принцу, но я сомневаюсь, что брак будет заключен. У Куинна бедра лучше раздвигаются, чем у Электры из Солинды".
   И так разговор перешел - к женщинам, как и к мужчинам.
   Но только до тех пор, пока элласианец не ушел, чтобы позаботиться о нашей еде, и тогда мы больше ничего не говорили о женщинах, вместо этого думая о Хомане. И Беллам, которым управляет Тинстар.
   "Шесть сыновей, - размышлял Финн, - возможно, Хомана не находилась бы теперь под властью Солинди, если бы королевский Дом оказался более плодородным".
   Я нахмурился. Мне не нужны были напоминания о том, что
   Дом Хомана был менее чем плодовит. Именно потому, что Муджхар Шейн вообще не произвел на свет сына - не говоря уже о МХ! - он обратился к единственному сыну своего брата. Ах, да, плодородие и бесплодие. И как эти проблемы повлияли на мою жизнь вместе с Финном. Ибо это было бесплодие Шейна - за исключением дерзкой дочери -
   который оставил огромное наследство его племяннику. Карильон из Хоманы и служивший ему перевёртыш Чейсули. Сам Львиный Трон после смерти Муджхара, а теперь война.
   А также чистку до конца.
   Пришел трактирщик с хлебом для окопников и блюдом с дымящимся мясом, которое поставил посредине.
   стола. За ним шел мальчик с кувшином элласианского вина, двумя кожаными кружками и четвертью желтого сыра.
   Страница 9
  
   видел, как мальчик смотрел на лицо Финна, такое темное в янтарном свете свечи. Я видел, как он смотрел в желтые глаза, но не сказал ни слова. Финн был, пожалуй, его первым Чейсули. И заслуживает второго взгляда.
   Ни мальчик, ни мужчина не задерживались, будучи слишком заняты другими обычаями, и мы с Финном приступили к
   ПЕСНЯ ГОМАНА 25
   голодающие мужчины. Мы очень голодали, поев в
   На рассвете, но чёрствый хлеб, съеденный в снежной каше, далеко не так вкусен, как горячее мясо в тёплой придорожной забегаловке.
   ^ Я вытащил свой нож и отрезал кусок оленины, "бросив его на мой траншеекопатель. Это был каледонский нож, который я
   ...используемый сейчас вместо моего собственного, клинок с костяной рукоятью, украшенный рунами и письменами. Рукоять была вырезана из бедра какого-то чудовищного зверя.
   ^ iCaledon сказал мне, когда представил его. Клинок самого себя был из блестящей стали, отлично отшлифованной; вес этого был
   ^ "идеально подходит для моей руки. Тем не менее, это была не моя собственная, та -
   ^Производства Чейсу - был спрятан в моих седельных сумках.
   $ Я ел до тех пор, пока едва мог двигаться на стуле, и
   ^заказал второй кувшин вина. А потом, как только я налил
   ^Наши кружки снова полны, я услышал гул нарастающего разговора-
   ^ ция. Мы с Финном мгновенно отыскали причину
   ^ повышенный интерес.
   ,t Арфист спустился по лестнице со своим инструментом
   ^.зажатый одной длинной рукой. Он был одет в синюю мантию с поясом
   ^.на талии со связанным серебром и серебряным обручем
   -^ назад густые темные волосы, вьющиеся на его плечах. А
   ^богатый арфист, как это часто бывает с арфистами, принимает
   ?; королей и одаренных золотом и драгоценными камнями. Этот был y. ну... Он был высок, широкоплеч, и его запястья,
   ;' края его синих рукавов - были перевязаны мускусным шнуром.
   ^ кле. Сильный человек, для всего его призвания была арфа
   ;fc вместо меча. Он был голубоглазым, и когда он
   ^ улыбнулась, это была профессиональная улыбка, теплая и приветливая.
   ↑ Двое мужчин расчистили для него место в центре зала.
   ; комнату и поставил табуретку- Он тихо поблагодарил их и сел
   .'вниз, устанавливая арфу против бедра и бедра. я сразу понял
   ^ инструмент был прекрасным, я слышал так много
   ^ лучший с моим дядей в Homana-Mujhar. Это был богатый
   ^ Древесина медово-золотого цвета, отполированная до прекрасного блеска годами
   ^ использовать. В вершину был вставлен единственный зеленый камень. Струны
   в дыму и свете свечи светился как паутина. Они
   -^ блестели, много обещая, пока он не коснулся их и не выполнил это обещание одним движением пальца.
   J^ Она была похожа на женщину, отвечающую на ласки любовника.
   ,.- музыка плыла по комнате, мягкая и нежная и
   ^ бесконечно соблазнительно, и сразу замолчали голоса. Нет среди живых Робвона ни одной мили, кто не мог бы погрузиться в пение арфы, если только он не совсем глухой.
   Голос арфиста, когда он говорил, был столь же прекрасен, как и
  
   •
   10 арф. Не хватало женского
   Страница 10
  
   тембр многих я
   слышал, но сохранил богатый диапазон жидкости, которого требует искусство. Модуляция была изысканной; ему не нужно было говорить непристойно, чтобы добраться до всех углов комнаты. Он просто говорил. Мужчины слушали.
   "Я доставлю вам удовольствие так же, как доставляю себе удовольствие, - тихо сказал он, - предоставляя вам все развлечения, которые я могу дать моей госпоже.
   Но сначала я должен выполнить одно задание, - из рукава мантии он вытащил сложенный пергамент.
   Развернул, разгладил. и начал читать. Он не окрашивал свой тон никакими эмоциями, он просто читал. Но слов было вполне достаточно.
   "Знайте, все люди, что Беллам Муджхар, король Солинды и Муджхар Хоманы, Владыка городов Муджхара и Лестра;
   Назначает сумму в пятьсот золотых монет любому человеку, принесшему доброе известие о Карильоне, назвавшему себя принцем Хоманы и неправомерным претендентом на Львиный Трон.
   "Знайте, все люди, что Беллам Муджхар еще больше желает присутствия самозванца, предлагая тысячу золотых монет любому, кто принесет КариЛон - или его тело -
   в Хомана-Муджхар".
   Арфист, закончив, сложил пергамент заранее.
   аккуратно, как это было, и вернул его в рукав. Его голубые глаза, почти черные в дымчатом свете, смотрели на каждого человека так, как будто он оценивал его мысли. Всякая праздность исчезла; Я видел только проницательную интенсивность. Он ждал.
   В тот момент я подумал, а не завербовал ли он. Я выиграл-
   подумал, был ли он человеком Беллама, посланным с обещанием золота. Я подумал, считает ли он куски для себя.
   Их пятьсот, если он узнает, что я здесь. Одна ты-
   песок, если он привезет меня домой в Хомана-Муджхар.
   Дом. Для утилизации как Беллам или Тинстар.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 27
   ?. Я видел, что они сделали, элласианцы. Они думали о
   "Золото и слава. Они думали о задаче и о триумфе. Они задумались на мгновение, что я мог бы сделать: стать богатым, но только на мгновение, потому что тогда они
   % считали своей областью. Эллас. Не Хомана. Царство Родри.
   т. И человек, предложивший такое золото, уже проглотил
   ^ одна земля.
   Я знал, что элласианцы ничего не сделают для золота Беллама. Но в комнате были и другие, и, возможно, они
   П^ бы.
   Я посмотрел на Финна. Его лицо, как всегда, было маской; пустая, загорелая на солнце маска с глазами, говорящими о магии и мифе и делающими их обоих вполне реальными.
   Арфист начал петь. Его глубокий голос был прекрасным и сладким, красноречиво выражая его намерения.
   Он воспевал горечь поражения и душераздирающую резню войны.
   Он пел о мальчиках, павших на окровавленных полях, и о капитанах, павших от солиндских и атвианских мечей. Он пел о царе, укрывшемся в безопасности за розово-красными стенами Хомана-Муджхара, полусумасшедшем от безумной одержимости. Он воспевал убитого брата короля, чей сын был в ловушке отчаяния и атвианского железа. Он пел о том же мальчике, теперь уже мужчине и снова свободном, который жил своей жизнью в изгнании, бежал
   Возмездие Ихлини. Он спел мою жизнь, сделал этого незнакомца и оживил воспоминания.
   О боги . . . воспоминания . . .
   Откуда арфист может знать, что было? Как же он схватывает суть происшедшего, то, что я
   Страница 11
  
   кем я хочу быть? Как он может петь мою песню, в то время как я сижу в неведении, зная только, что это правда, и желая, чтобы было иначе?
   Как это делается?
   Острота меня чуть не сломила. Я вздрогнул один раз конвульсивно, а затем пристально посмотрел на поцарапанный деревянный стол, в то время как кандалы под рукавами моей кожаной рубашки ныли от воспоминаний о боли. Я не мог смотреть на арфистов. Не тогда, когда он дал мне мою историю, мое наследие, мое наследие и историю земли - моей земли - в ее смертельной борьбе.
   - Во имя богов... - пробормотала я, не успев остановиться, я почувствовала на себе взгляд Финна. Но он вообще ничего не сказал.
   ТРИ
   - Я Лахлан, - сказал арфист. "Я арфист, но также и жрец Лодхи Всемудрого, Всеотца, хочешь, чтобы я пел о Нем?" На его вопрос ответила тишина, тишина благоговения и благоговения. Он улыбнулся, его руки не двигались на арфе. "Вы слышали о магии, которую мы, Лодхи, храним. Рассказы правдивы. Разве вы не слышали их раньше?"
   Я осмотрел комнату. Мужчины молча сидели на своих скамьях и табуретах, не обращая внимания ни на кого, кроме арфиста. я
   снова задумался, что он собирается делать.
   "Некоторым из нас Всеотец дал дар песни, дар исцеления, дар слова. И немногие из нас претендуют на все три". Он улыбнулся. Это была загадочная, красноречивая улыбка.
   "Я один, и этой ночью я поделюсь с тобой всем, чем смогу".
   Единственный зеленый камень арфы отбрасывал зеленоватое сияние, когда его пальцы танцевали по струнам, вызывая звук, который тотчас же заставил плоть приподняться на моих костях. Его взгляд снова прошелся по каждому из нас, как будто он пытался понять, что представляет собой каждый из нас. И все же он улыбался.
   - Некоторые люди называют нас колдунами, - тихо сказал он. "Я не буду спорить. Моя госпожа и я пересекли лиги этой земли и других, и то, что я видел, я узнал.
   То, что я подарю тебе этой ночью, является тем, чего жаждет большинство мужчин: возвращением к невинным дням, Возвращением к тому времени, когда заботы были не так велики, а обязанности 28 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА 29
   мужественность не весила так тяжело. Я подарю тебе твой величайший день. Голубые глаза округлились до черных. "Сиди спокойно и слушай, слушая только мою госпожу и себя, и 1
   подарит тебе Лодхи".
   Я услышал, как началась музыка. На мгновение я подумал
   . ничего из этого: это была песня арфы, как всегда, не хвастающаяся ничем, кроме того, что я уже слышал.
   А потом я услышал подчеркивание, проходящее сквозь мелодию. Странный, жуткий тон, казалось бы, противоречащий более гладкой линии. Я смотрел на руки арфиста, пока он двигал ими по струнам, и на струнах отражался свет. И тогда я почувствовал его внутри себя.
   . глава.
   'f Внезапно я стал ничем иным, как музыкой. Единственная, одинокая нота. Струна дергалась и дергалась снова, мое использование было продиктовано арфистом, чьи руки были на моей душе. Я смотрел на красноречивые пальцы, двигающиеся, ласкающие, перебирающие струны, и музыка наполняла мою голову.
   Цвета комнаты разлились, как бокал, опрокинутый и опустошенный. Все было серым, темным и светлым, без черных и без белых. Я видел арфиста в сером халате
   . с серыми глазами и седоватыми волосами. Только арфа соответствовала действительности: медово-золотая и блестящая, с единственным изумрудным глазом. А также
   ', то и этого не было. . .
   Страница 12
  
   Нет больше войны - нет больше крови - нет больше желания
   \ месть. Только смысл других дней. Младшие дни и молодой Карильон, с радостью и трепетом глядящий на великого
   ; каштанового боевого коня, которого отец подарил ему на восемнадцатилетие. Я так хорошо вспомнил тот день и то, что я думал о лошади. Я вспомнил все это, потому что в тот день я был назван принцем Хоманы и наследником Львиного Трона.
   Я снова с грохотом спустился по винтовой лестнице на Жойена, кивая слугам, приветствовавшим меня с утра, подумайте...
   ', размышляя только об обещанном подарке. Я знал, что это должен быть конь, боевой конь, но не знал, какой именно. Я надеялся...
   -и это было. Огромный рыжий жеребец получил такого же сына от лучшей кобылы моего отца, и этот сын наконец-то стал моим. Полностью взрослый и полностью обученный, готовый стать воином. Тогда я был не столько воином, знавшим только тренировочный зал и турнирные поля, сколько
   ^чем готов доказать, что я мог из своего мастерства. И все же я
   Я не мог желать, чтобы этот шанс представился так скоро.
   30 Дженнифер Роберсон
   Я увидел тогда изнанку заклинания арфистов. Это правда, что он дал мне мои невинные дни, но с этими днями пришло знание того, что последовало за этим. Он не смог бы вызвать более живого воспоминания, даже если бы постарался; Думаю, он сделал это намеренно. Я думаю, что он проник в мой разум, копаясь и ища, пока не нашел нужное. И тогда он отдал его мне.
   Память изменена. Я больше не был молодым принцем, пытающимся прикоснуться к жеребцу. Нет. Я был совершенно другим: окровавленный, перепачканный, измученный мальчик в мужском теле, с отнятым у него мечом и с запястьями, заключенными в атвианское железо. Снято самим Торном, сыном Кио, который приказал ковать железо.
   Все мои мышцы завязались узлом. Пот выступил на моем теле. я
   сидел в переполненной гостиной придорожной забегаловки в разгар элласианской бури и вспотел. Потому что я
   не мог помочь себе.
   А затем внезапно цвета вернулись. Серые исчезли. "Кэндлвикс" дымился и дымил, лица становились напряженными и мрачными, а потом я понял, что неподвижно сижу на стуле, а рука Финна сжимает мое правое запястье. Это было не железо, это была плоть и кость, державшая мою руку на месте. И тогда я понял, почему. В моем кулаке был зажат нож с костяной ручкой, лезвие которого было направлено на арфиста.
   - Пока нет, - тихо сказал Финн. - Возможно, позже, когда мы догадаемся о его истинных намерениях.
   Это меня разозлило, разозлило на Финна, что было неправильно, но лучшей цели у меня не было. Мне нужен был арфист за то, что он так манипулировал мной, но Финн был слишком близко.
   Я отпустил нож. Финн отпустил руку. Я прижал его к своему телу, массируя гребни рубцовой ткани, стягивающие мое запястье, словно оно все еще хранило железо. И я посмотрел на него со всей злостью в глазах.
   - Что он тебе дал? Чейсули на троне?
   Финн не улыбнулся. "Нет, - сказал он, - он дал мне Аликс".
   У меня перехватило дыхание. Аликс. Конечно. Как лучше добраться до Финна, чем напомнить ему о женщине, которую он так сильно хотел украсть? Женщина, которая отвернулась от него, чтобы выйти замуж за Дункана, его брата.
   Женщина, которая была моей двоюродной сестрой, которую я хотел для себя.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 31
   х^
   Ви.
   Страница 13
  
   Я горько рассмеялся. "Действительно искусный арфист... или, скорее, колдун, как он утверждает". Я уставился на мужчину в синей мантии, который хладнокровно отказывался снова петь.
   "Ихлини. Как ты думаешь? Послан из Беллама, чтобы устроить ловушку?"
   Финн покачал головой. -- Не Ихлини, я бы знал.
   слышал об этом боге Всеотца, - он скривился от отвращения.
   "Элласийское божество, поэтому менее важное для меня, но, тем не менее, могущественное". Он слегка поерзал на табурете, наклонившись вперед, чтобы налить себе еще вина. - Я поговорю с ним.
   Он назвался Лахланом и теперь ходил по комнате, собирая плату монетами, безделушками и вином. Он нес свою арфу на сгибе одной руки и чашу в другой руке. Свет отражался от серебряных звеньев вокруг его талии и обруча на лбу. Он все еще был молодым человеком, возможно, моего возраста, и высоким, но мне не хватало моего солидного роста и веса. Тем не менее, он не был слабым, и я думал, что в этих плечах есть сила.
   Как я и ожидал, он подошел к нашему столу последним, и я пододвинул кувшин с вином, чтобы он знал, что нужно угощаться.
   А потом я пнул табуретку в его сторону. "Садись.
   Порадуйте себя вином. И это. Я вытащил из поясной сумочки зазубренный кусок золота с грубым штампом. Но это было хорошее золото, и тяжелое, и мало кто косо посмотрел бы на его грубую работу.
   указательным пальцем через стол, проводя им по ножу с костяной ручкой.
   Арфист улыбнулся, кивнул и сел на стул. Его голубые глаза гармонировали с насыщенным оттенком его мантии. Волосы его в тусклом свете свечи казались тускло-темно-каштановыми. Выглядело так, как будто солнце никогда не касалось его, чтобы обесцвечивать его красным или светлым. Покрасил, подумал я и улыбнулся про себя.
   Он налил вина в чашу, которую держал. Это была прекрасная серебряная чаша, хотя и потускневшая от времени. Домашняя чаша для арфистов, подумал я, видя мало пользы, я сомневался, что она его собственная.
   "Золото степей". Он поднял монету. "Я не часто вижу оплату такого рода". Его глаза перебегали с монеты на
   32 Дженнифер Роберсон Моё лицо. "Мое умение столько не стоит, я думаю, ты можешь вернуть его обратно". Он положил монету на стол и оставил ее
   Оскорбление было сделано спокойно и четко, с большой осторожностью.
   Его намерение было неизвестно, и все же я узнал его относительно
   меньше. Или это был просто любопытный человек, отправившийся на рыбалку за огромным уловом? Возможно, принц в изгнании.
   "Вы можете сохранить его или нет, как хотите". Я взял свою кружку. "Мой товарищ и я только что вернулись с каледонской войны против равнинных жителей Степей...
   живы и невредимы, как видите, - и мы щедры из-за этого, - я говорил по-элласийски, но с каледонским акцентом.
   Арфист - Лахлан - поболтал вино в своей потускневшей чаше.
   "Понравился ли вам мой подарок?" - сказал он.
   Я уставился на него поверх кружки. "Вы имели в виду это?"
   Он улыбнулся. "Я ничего не имею в виду с этой песней арфы. Я просто делюсь своим даром - даром Лодхи - со слушателем, который сделает из него то, что он хочет. Это твои воспоминания, а не мои; как я мог диктовать тебе то, что ты видишь?" Его глаза обратились к Финну, как будто он ждал.
   Финн не подчинился. Он тихо сидел на своем табурете, казалось,
   непринужденно, хотя непринужденный Чейсули подготовлен лучше, чем любой другой человек, которого я знаю. Он лениво повертел кружку на столе длиннопалой рукой. Его глаза были слегка прикрыты, как у хищной птицы, но радужные оболочки под веками казались желтыми.
   "Каледон". Арфист продолжал так, словно понимал, что ничего не получит от Финна. "Вы говорите, что дрались с
   Страница 14
  
   Каледон, но ты не Каледонец. 1 знаю Чейсули
   когда я вижу один. Он улыбнулся, затем взглянул на меня. "Что касается вас - вы хорошо говорите по-элласински, но недостаточно хорошо. У тебя нет горла для этого. Но и вы не каледонец; Я достаточно их знаю. Его глаза сузились. Тебе не хватает мелодии Палии".
   - Наемники, - четко сказал я, зная, что это была - или была - правда. "Не претендовать на царство, только на службу".
   Лахлан посмотрел на меня. Я знал, что он видел густую бороду и нестриженные, выгоревшие на солнце волосы, спутавшиеся на моих плечах. Я отрубил косу наемника, которую носил пять лет, перевязал малиновым шнуром и снова пошел свободным человеком, а это означало, что мой меч был свободен. С ПЕСНЕЙ ГОМАНЫ 33
   ,. Рядом со мной Чейсули, я был бы ценным человеком. Короли платили золотом за нашу службу.
   'v "Нет царства", - сказал он и улыбнулся. Затем он оттолкнул тебя от стола и поднялся на ноги, прижимая к себе арфу. Он
   Я взял почерневшую серебряную чашу и кивнул в знак благодарности (< за вино.
   "Примите оплату", - сказал я. "Это было сделано на совесть".
   ј "И я добросовестно отказываюсь от этого". Он покачал головой.
   t "Тебе это нужно больше, чем мне. У меня нет армии, которую я мог бы поднять."
   ХИ громко рассмеялся. "Вы неправильно понимаете наемников.
   Я; арфист. Мы не поднимаем армии. Мы в них служим".
   Я: "Я сказал именно то, что имел в виду". Лицо его было торжественным, глаза проницательно метались между нами.
   А потом он повернулся
   ^ прочь.
   j Финн протянул руку и поднял нож. Нет, 9 не его точно; как и я, он спрятал свой подальше. Он нес
   вместо этого нож, взятый у степного равнинного жителя, и
   ', •
   послужило своей цели. В руке Финна сработал любой нож.
   ↑ "Сегодня вечером, - сказал он тихо, - у меня будет разговор
   |p с этим арфистом."
   Я, я мельком подумал об Элласийском боге, о котором говорил арфист.
   ? служить. Вмешается ли Лодхи? Или Лахлан
   Я? сотрудничать?
   Дж^ Я улыбнулась. "Делай то что должен."
   ↑ Потому что буря загнала внутрь так много людей из-за
   Вечером придорожная закусочная была битком набита людьми. Не было отдельных комнат. Лучшее, что я мог сделать, это отдать хозяину таверны золото за два поддона на полу комнаты, уже занятой тремя другими. Когда я вошел один, позже, чем собирался, они уже спали. я слушал
   ;\ молча за открытой дверью, чтобы посмотреть, не притворяется ли кто-нибудь
   ў сон, чтобы заманить меня в ловушку, но все трое глубоко спали. Итак, я закрыл дверь, положил свой обнаженный меч на заросший вшами тюфяк, вытянул ноги и
   ^ ждал, пока Финн войдет.
   A- Когда он это сделал, это было без звука. Даже дверь Страница 15
  
   ^ пискнул, как и у меня. Финн просто был в комнате.
   34 Дженнифер Роберсон
   - Арфист ушел, - сказал он. Вряд ли это был звук, но я научился его слышать.
   Я хмуро посмотрела в темноту, когда Финн опустился на колени на другой тюфяк. "В эту бурю?"
   "Он не здесь."
   Я сел спиной к стене, задумчиво глядя в темноту. Моя правая рука по давней привычке коснулась обтянутой кожей рукояти меча. - Ушел, что ли? Я привык-
   "Что могло загнать человека в элласианскую метель, если не было веских причин?"
   "Золото часто является хорошей причиной". Финн сбросил несколько своих мехов и набросил их себе на ноги. Он растянулся на своем тюфяке и молчал. Я даже не слышал, как он дышит.
   Я прикусила большой палец левой руки, перебирая мысли в уме.
   Возникли вопросы, и я не мог ответить ни на один из них. Финн тоже не мог, так что я не терял времени, спрашивая его. А затем, потратив все оставшиеся минуты на размышления об арфистке, я соскользнул со стены, вытянулся во весь рост на неровном тюфяке и заснул.
   Какой человек - даже принц с золотом на голове -
   нужно опасаться за его безопасность, когда рядом с ним Чейсули?
   Наступило утро, прежде чем мы смогли говорить открыто, да и то слова задерживались. Мы вышли в эфирную тишину утихшей бури, оседлали и уложили лошадей и повели их к дыбе. Снег лежал глубоко и мягко вокруг моих ботинок, доходя почти до колен. Тропа была лучше, плотная и неглубокая, и там я ждал, пока Финн ушел в деревья и искал своего лира.
   Сторр подскочил сразу же, выскочив из-за деревьев, как собака, и бросился в объятия Финна. Финн опустился на одно колено, не обращая внимания на холод, и бросил быстрый оценивающий взгляд в сторону придорожной забегаловки. Я подумал, что маловероятно, что нас сейчас кто-нибудь увидит. Удовлетворенный, Финн протянул руку и обвил ею шею Сторра, притягивая волка ближе.
   Какова их связь, я не могу сказать точно. Я знаю только то, что сказал мне Финн, что Сторр - часть его сердца и
   душа и разум; половина всего его. Финн сказал, что без волка он был не более чем тенью, лишенным даров своей расы и способности выживать. Я думал, что это благоговение - ПЕСНЯ ГОМАНЫ 35
   что-то ужасное, претендовать на жизнь только благодаря какой-то колдовской связи с животным, но я не мог протестовать против того, что так очевидно работало. Я уже видел его с волком во время таких приветствий, и это всегда оставляло у меня ощущение покинутости и какой-то пустоты. Даже ревнуя к тому, что они разделяли, на что не мог претендовать ни один другой мужчина, кроме Чейсули. У меня были собаки и любимые лошади, но это было не то. Это все, что я мог сказать, глядя на них, потому что лицо Финна преобразилось, когда он разделил воссоединение со Сторром.
   Новая лошадь Финна, темно-коричневый мерин, купленный у хозяина таверны, натянула ослабленные поводья. Я снова потянул его назад и отвязал поводья от поводьев моего маленького степного пони.
   Когда я снова посмотрел на Финна, я увидел, как он ласково хлопает Сторра по плечу, а затем отталкивает меня по снегу.
   Я передал поводья ему. "Как он поживает?"
   "Достаточно хорошо." Нежная полуулыбка осталась на мгновение, как будто он все еще разговаривал с волком. Я раз или два подумал, что выражение его лица напоминает выражение лица мужчины, вполне удовлетворенного женщиной, теперь он носил его: "Сторр говорит, что хотел бы вернуться домой".
   "Не больше, чем я". Мысль о Хомане, а не о чужих землях, сразу же скрутила мне живот.
   Боги. вернуться домой... Я накинул поводья на его уши, спустил их ему на шею и оседлал. Как всегда, маленький мерин хрюкнул. Что ж, я тяжелее, чем жители равнин, которые
  
   сломал его. "Я думаю, что мы можем добраться до Хоманы сегодня, если небо останется ясным". Я посмотрел в небо и по привычке прищурился. - Возможно, нам стоит отправиться в Крепость.
   Финн, усевшись в седло, пристально посмотрел на меня. Он лишился капюшона, как и я, и в свете раннего рассвета его серьга засверкала мягким золотым сиянием. "Это скоро?"
   Я смеялся над ним. - Ты не хочешь увидеть своего брата?
   Финн нахмурился. - Ты прекрасно знаешь, что я не прочь снова увидеть Дункана. Но я не думал, что мы так скоро открыто отправимся в землю Чейсули.
   Я пожал плечами. "Мы почти у цели. Крепость находится на границе, которую мы должны пересечь. И, несмотря на все это, я думаю, мы оба хотим снова увидеть Аликс".
   Финн не смотрел мне в глаза. Было странно осознавать
   36 Дженнифер Роберсон Время, проведенное вдали от Хоманы, не уменьшило его страсти к жене брата.
   Не больше, чем у меня
   Он наконец посмотрел на меня. "Вы хотите взять меня к ней, или пойти для себя?"
   Я улыбнулась и постаралась не показать ему своего сожаления. "Теперь она замужем и счастлива. В ее жизни для меня нет места, кроме как в качестве кузена".
   "Не больше для меня, кроме как rujholli". Финн горько рассмеялся; его глаза смотрели на меня иронично и оценивающе, когда он отбрасывал черные волосы со своего темного, угловатого лица. "Тебе не кажется странным, как боги играют с нашими желаниями? Ты, сам того не зная, держал сердце Аликс, пока она жаждала единственного слова из твоих уст. Тогда я украл ее у тебя, намереваясь сделать ее своей мейджей. Дункан, когда-либо
   Дункан... он завоевал ее у нас обоих, - мрачно он протянул руку и сделал жест, который я возненавидел за все его бесконечное значение.
   - Талморра, - кисло сказал я. "Да, Финн, мне это кажется странным. И мне это не слишком нравится".
   Финн рассмеялся и сжал руку в кулак. "Нравится?
   Но боги не ожидают, что нам это понравится. Нет. Только для того, чтобы служить ему".
   "Ты служишь ему. Мне не нужны твои пророчества Чейсули. Я хоманский принц".
   "И ты станешь гоманским королем... со всей помощью Чейсули".
   Ни один человек, родившийся в короткой истории, не любит слушать о другом, намного более великом, чем его собственный, особенно когда его Дом впал в смятение. Дом Хомананов удерживал Львиный Трон почти четыреста лет. Недолго, чтобы
   Чейсули образ мышления. Не тогда, когда их история уходила в прошлое на сотни веков, во времена, когда не было Хомананов, Только Перворожденные, предки Чейсули, со всеми их искусствами перевоплощения.
   И сила передать пророчество, которое управляло всей расой.
   - Тогда сюда. Финн взмахнул ногой и пустил коня в движение.
   "Вы уверены?" У меня не было желания заблудиться, не тогда, когда я, наконец, был так близко к Хомане.
   Финн бросил на меня полный отвращения взгляд. "Мы идем к ПЕСНЯ HOMANA 37
   Крепость, не так ли? Я должен знать дорогу. Карильон.
   Когда-то это был мой дом".
   Я погрузился в тишину. Я достаточно часто молчу рядом с ним. Иногда с Финном это просто лучшее, что можно сделать.
   ЧЕТЫРЕ
   Погода оставалась хорошей, но идти не хотелось. Мы оставили позади проторенную тропу, ведущую на запад в
   Хомана, ища вместо этого менее известные пути.
   Страница 17
  
   Хотя Чейсули были желанными гостями в Элладе, они держались особняком. Я сомневался, что верховный король Родри знал много людей, укрывавшихся в его лесах. Они будут держать себя в изоляции и, следовательно, станут более загадочными, чем когда-либо. Не будет наезженных троп, ведущих к крепости.
   Наконец, когда солнце опустилось в небо, мы свернули к деревьям, чтобы найти подходящее место для лагеря, зная, что Хомане и Крепости придется подождать еще день. Мы остановились в густой роще дубов и буков.
   Финн спрыгнул со своего коня. -- Я принесу нам мяса, пока ты будешь разводить костер.
   Я снова попробовал настоящее мясо во рту, - он бросил мне поводья и исчез в сумерках, а Сторр прыгал рядом с ним.
   Сначала я ухаживал за лошадьми, отстегивал их, затем ковылял и кормил тем, что осталось.
   Как только лошади были расставлены, я стал искать камни,
   стремится построить нам надлежащий firecaim. Мы достаточно часто обходились без огня, но я предпочитал горячую пищу и тепло, когда спал.
   Я соорудил свой козырек, поджег факелы, которые мы несли в седельных сумках, и убедился, что пламя выдержит. затем
   я 38 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 39
   Я повернулся к одеялам, снятым с лошадей.
   Шкуры, если быть точным; каждая лошадь была покрыта двумя.
   Нижняя упиралась волосами вниз в лошадь, а верхняя висела, чтобы амортизировать седло. Ночью шкуры становились для меня и Финна одеялами, пахнущими потом и конским волосом, но теплыми. Я расстилаю их на снегу; после того, как мы поели, мы могли подсунуть под них горячие камни, чтобы немного согреться.
   Расстилая одеяла, я услышал приглушенное движение снега. Моя рука мгновенно оказалась на мече, вырывая его из ножен на левом бедре. Я развернулся, выравнивая лезвие, и увидел, как вспышка заходящего солнца превратила руны в ослепляющий огонь.
   Передо мной трое мужчин, бегут на меня из гущи-
   тени. Более того, позади меня. Я подумал, где же Финн, но не стал, потому что у меня не было времени.
   Первую я взял достаточно легко, отметив экспрессию.
   На его лице отразилось потрясение, когда я взмахнул клинком и прорезал кожу, меха и плоть, разрубив кость его руки надвое чуть ниже плеча. Импульс лезвия отнес его еще дальше, в ребра, а затем он упал, и я вырвал меч, чтобы использовать его на еще одном.
   Второй тоже упал, проткнул легкие, и тогда остальные сделали то, что должны были сделать с первым. Они набросились на меня сразу, скопом, так что даже если бы я попытался взять еще треть, другие могли бы меня повалить. Я не сомневался, что перед смертью мне придется объяснить по крайней мере еще одну смерть, а может быть, даже две - Финн и невзгоды научили меня этому достаточно, - но результат будет тот же. Я был бы мертв, а Беллам получил бы своего самозванца-принца.
   Я почувствовала холодный поцелуй стали на затылке, скользнув по моим волосам. Еще один клинок был у моего горла; третья прижалась к коже и мехам, прикрывавшим мой живот. Значит, на мне трое мужчин, двое были мертвы, а последний - шестой - стоял в стороне и смотрел на меня.
   Его лицо было забрызгано кровью, но раны на нем не было.
   - Стой спокойно, - сразу сказал он мне, и я услышал страх в его голосе. А также Homanan Страница 18
  
   слова.
   Я указала на поясную сумку. "Мое золото там".
   "Нам не нужно ничего из нашего золота, - быстро сказал он. - Мы пришли за чем-то большим". Он улыбнулся. - Но мы возьмем, раз вы предлагаете.
   Я все еще держал меч в правой руке. Но они не позволили мне сохранить его. Один мужчина протянул руку и взял его у меня, а затем отбросил в сторону. Я видел, как он приземлился на огненную пирамиду, звякнув о камень. Я видел, как рукоять была охвачена пламенем, и знал, что кожа сгорит, чтобы показать золотого льва.
   - Тогда чье золото вам нужно? Я говорил по-гомански, как и они, но сохранил свой каледонский акцент.
   - Беллама, - признался он и усмехнулся.
   Про себя я поклялся, что солидский узурпатор достаточно легко поймал меня. А я даже не дошел до Хоманы.
   Тем не менее, я заставил себя растерянно нахмуриться. "Что Белламу нужно от наемника? Он не может купить их сотнями?"
   - Вы путешествуете с оборотнем, - категорически заявил он.
   Я все же нахмурился. "Да. Что из этого? Беллам объявил это незаконным? Я посмотрел на рукоять меча и увидел, как кожа стала черной и хрустящей. Через мгновение оно отслоится, и я буду разоблачен. Если бы я еще не был.
   "Чейсули приговорены к смертной казни", - сказал Хоманан. "Это единственная политика, которой Беллам придерживается со времен Позора".
   Я позволил удивлению отразиться на моем лице. "Пожалуйста
   Значит, Беллам станет королем? Хоть ты и хомананец?"
   Он взглянул на остальных. Все они были знакомы: я видел их в придорожной забегаловке прошлой ночью. И они услышали сообщение Беллама, которое прочитал арфист. Но мне было интересно, как я выдал себя.
   Мужчина сплюнул в снег. "Мы приветствуем золото Беллама, так как не получаем его другим путем.
   Пока он предлагает плату за каждого убитого Чейсули, мы будем служить ему. Это все,"
   Я скрыл свое удивление. И снова они искали не меня. Финн снова. Но они поймали меня, и для Беллама я стоил больше, чем пятьсот чейсулинских воинов.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 41
   Вот только во всем мире не осталось и пятисот Чейсулей. Мой дядя позаботился об этом.
   - Вы пересекли границу, охотясь на Чейсули? Я попросил.
   Он улыбнулся. "Их трудно найти в Хомане. Но король Элласа дает им убежище, поэтому мы ищем их здесь.
   Как лучше заработать золото?"
   "Тогда почему, - спросил я очень спокойно, - вы разоружаете меня? Я не заинтересован в этом".
   "Ты пришел с оборотнем. Взяв тебя, мы берем его. Он не превратит зверя, когда твоя жизнь будет в наших руках".
   Я смеялся. "Ты рассчитываешь на связь, которой нет, Чейсули и я встретились на тропе, мы обязаны друг другу
   ничего такого. Принимая меня, ты ничего не выигрываешь, кроме смысла-
   Страница 19
  
   меньше смерти. Я сделал паузу. "Вы действительно хотите убить меня, не так ли?"
   Он взглянул на остальных. На мгновение было
   Колебание в его голубых глазах, а затем он пожал плечами. Его решение было принято. "Ты убил двоих из нас. Ты должен заплатить".
   Я услышал звон лошадиной сбруи. Лезвия прижались к моей шее, горлу и животу, когда мужчина выехал из-за деревьев. В его голых руках была арфа, и единственная нота, которую он извлек, держала нас всех в плену.
   - Ты никого не убьешь, - сказал арфист. "Дураки все вы, когда у вас в руках Карильон
   "
   Хоманане не шевелились. Они не могут. Как и я, они были пленниками арфы.
   Лахлан посмотрел на меня. "Они хоманане. Если бы ты назвал им свое имя, они могли бы преклонить перед тобой колени вместо того, чтобы обнажить сталь".
   Его пальцы запутались в струнах и извлекли путаницу звуков. Это позволило мне говорить, но не более того. - Я наемник, - спокойно сказал я. "Вы принимаете меня за кого-то другого"
   Он нахмурился. Его глаза были пристально на мне, и звук арфы усилился. Я почувствовал это в своей голове, а затем он улыбнулся. "Я могу вызвать в воображении вашу жизнь, милорд.
   Хочешь, я покажу это всем нам?"
   42 Йонлфттр Робвон
   "С какой целью?" - спросил я. "Ты будешь делать то, что будешь делать, независимо от того, что я скажу".
   - Да, - согласился он.
   Я видел, как его пальцы играли на струнах, извлекая из арфы заунывный, пронзительный звук. Это вызвало воспоминания о песне, которую он играл прошлой ночью, о песне, вонзившей лезвие в мой живот, с воспоминаниями о том, что произошло. Но это было не то же самое. Там был другой звук. Его Леди пела другую песню.
   Лезвия отошли от моей шеи, горла, живота. Хоманцы отступили, спотыкаясь на снегу, пока я не остался один. Я молча наблюдал, как они подбирали убитых мною людей и уносили тела в деревья. Я был один, кроме арфиста, но так же беспомощен, как и раньше.
   "Ах, - сказал я, - вы хотите сами потребовать золото".
   "Я имею в виду , чтобы дать вам , сколько мужчин я могу," упрекнул он. "Я отправил их домой ждать, пока вы не призовете их к своему знамени".
   Я смеялся. "Кто стал бы служить наемнику, арфист? Говорю же, ты ошибся со мной".
   Совершенно спокойно он положил арфу в футляр и закрыл ее, прицепив к седлу. Лахлан спрыгнул с лошади и направился ко мне по снегу. Он быстро опустился на колени, стянул с пояса толстые перчатки и сложил их, затем вытащил мой меч из огненной пирамиды. Кожа сгорела, и в последних лучах заходящего солнца рубин отливал темно-красным. Лев был отполирован золотом.
   Лахлан поднялся. Он осторожно держал лезвие, опасаясь жара даже через перчатки, но его улыбка не исчезла.
   Он повернулся и посмотрел на меня с легким торжеством в глазах.
   - У меня кожа в рюкзаках, - тихо сказал он. - Тебе придется снова завернуть его.
   Я все еще не мог двигаться. Я задавался вопросом, как долго он собирался держать меня. Я задавался вопросом, проведет ли он меня всю дорогу до
   Муджхара в своем колдовстве, чтобы Беллам увидел меня беспомощным. От этой мысли у меня стиснули зубы.
   А потом я улыбнулась. Когда Лахлан повернулся, чтобы пойти к своей лошади - без сомнения, за арфой, - Финн обогнул круп лошади и преградил путь Лахлану. С другой стороны подошел Сторр. И колдовство было нарушено.
   Страница 20
  
   ПЕСНЯ ГОМАНА 43
   ты
   1!"
   Я протянул руку и сомкнул руку в перчатке на лезвии меча, все еще в осторожной хватке Лахлана. Я чувствовал жар, но этого было недостаточно, чтобы обжечь меня. Достаточно просто, чтобы напомнить мне, что чуть было не случилось.
   Лахлан стоял неподвижно. В его руках теперь не было ничего, кроме сложенных в ладонях перчаток. Он ждал.
   Финн подошел ближе. Сторр последовал за ним. Я чувствовал, как напряжение Лахлана возрастало с каждым их шагом. Моя собственная наконец исчезла; Я чувствовал себя спокойно, непринужденно, довольный тем, что конфронтация была в наших руках. Нет больше в волшебной арфистской-
   "Остальные мертвы". Финн остановился перед Лахланом.
   Арфист вздрогнул. - Ты убил их? Но я дал им задание...
   - Да, - иронично согласился Финн. "Я предпочитаю не рисковать".
   Лахлан открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.
   Я видел, насколько твердой была его челюсть. Через мгновение он попытался снова. "Тогда вы взяли пять человек из армии Карильона. Пятерых вам будет не хватать".
   Финн улыбнулся. Развлечений в нем было мало. "Я скорее возьму пять человек из армии Карильона, чем
   сам Карильон".
   Лахлан пристально посмотрел на меня. "Вы не верите мне, когда я говорю, что хочу только помочь вам. Что ж, я понимаю это.
   Но он Чейсули. Он может добиться от меня правды. я
   знать о его дарах; У меня есть своя".
   - А имея их, ты можешь противостоять моим, - прокомментировал Финн.
   Лахлан покачал головой. "Без моей арфы у меня нет магии. Я в вашем распоряжении. И я не Ихлини, так что вам не нужно бояться потери собственной силы".
   Руки Финна как в тумане потянулись, чтобы схватить арфиста за голову прежде, чем Лахлан успел отодвинуться.
   Он держал череп обеими ладонями, баюкая его, словно хотел раздавить его, но не смог.
   Собственные руки Лахлана поднялись, чтобы оторвать пальцы Финна, но остановились. Руки упали по бокам. Финн удержал его там и вошел в его разум.
   Через мгновение, когда к Финну вернулось некоторое сознание.
   44 глаза Дженнифер Робарсон, он посмотрел на меня. "Он арфист, целитель и священник. Этого я могу коснуться. Но больше ничего. Он хорошо защищен, независимо от того, что он хочет заявить о своей невиновности".
   - Он служит Белламу или Тинстару?
   "Он, кажется, не." Различие было преднамеренным.
   Я посмотрел на свой меч и методично стер пепел и обуглившуюся рукоять. "Если он не Беллам и не
   Человек Тынстара, чей он человек? У него был шанс убить меня этой арфой или лишить меня разума.
   Беллам отдал бы ему свое золото за тело или сумасшедшего".
   Я поморщился. "Он мог бы даже использовать хомананцев в качестве охранного контингента - у него есть сила с этой арфой. Но он не сделал ничего из этого".
   - Мне убить его для тебя?
   Я покосился на рубин, темнеющий с заходом солнца.
   "Арфисты традиционно невосприимчивы к таким вещам, как убийство .
  
   помощь - я думаю, она рождается в них, как рождается арфа, - но я никогда не встречал никого, кто бы облекался в убийство".
   "Золото может купить любого человека".
   Я ухмыльнулась ему, подняв брови. - Может быть, Чейсули?
   Финн нахмурился. С золотым состоянием на руках и в ушах вряд ли он соблазнится на большее.
   Или любой другой воин. "Он не Чейсули", - только и сказал он, и смысл был вполне ясен.
   - Нет, - согласился я, вздохнув. - Но, возможно, он всего лишь шпион, а не наемный убийца. Со шпионами я могу иметь дело, часто они бывают полезны. Как иначе мы могли бы водить Беллэма в этом веселом танце целых пять лет? Я снова улыбнулась. Беллам подослал шпионов, чтобы выследить нас. Пятеро даже нашли нас. Тех, кого мы лишили их задачи, дав вместо них новую:
   сообщить Белламу, что мы были в другом месте в мире. Обычно в сотнях лиг от того места, где мы были. Это сработало с тремя из них.
   Остальные мы убили.
   - Тогда ты хочешь использовать его. Его тон был абсолютно ровным, но я знал, что он недоволен.
   "Мы возьмем его с собой и посмотрим, что он собирается делать".
   "Ты идешь по опасному пути, Карильон".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 45
   Я улыбнулась. "Это уже опасно. Это добавит остроты".
   Я рассмеялся над его выражением лица. "Это также поможет вам тренироваться, сеньор. Вы не спешили приходить мне на помощь".
   "Мне нужно было убить пятерых, прежде чем я смог добраться до арфы".
   Но он немного нахмурился, и я знал, что он не застрахован от осознания того, что был медленным.
   Возможно, быстрее всех, но медленно для воина Чейсули.
   - Ты стареешь, Финн. Я жестикулировал. "Освободите нашего арфиста. Посмотрим, что он собирается делать".
   Финн освободил Лахлана. Арфист пошатнулся
   мысленно, но тут же поймал себя на том, что неуверенно дотронулся рукой до головы. Его глаза были затуманены и расфокусированы. "Сделали ли вы?"
   - Более чем сделано, - согласился я. - А теперь скажи нам, почему ты хочешь мне помочь.
   Он потер лоб, все еще слегка хмурясь. "Жизнь арфиста состоит в том, чтобы сочинять песни из героев и истории. Вы оба, вы и ваш Чейсули. Вы должны слушать истории, которые они рассказывают". Он ухмыльнулся, его чувства восстановились. "А
   арфист получает собственную меру славы, добавляя к славе других. Я мог бы сделать хуже, чем ехать с Карильоном из Хоманы и его столь же печально известным сюзереном".
   "Вы могли бы," я согласился, и пусть он делает из этого то, что он хотел.
   Через мгновение Лахлан сделал жест. "Твой огонь погас. Хочешь, я могу снова дать ему жизнь".
   Я взглянул на огнестрельное оружие. Сноу пнули в огонь во время потасовки с хомананами, и вес, наконец, потушил его. "У меня есть кремень и сталь" 1
   сказал.
   "Ваша растопка сырая. То, что я сделаю, потребует меньше усилий".
   Лахлан повернулся, чтобы пойти к своей лошади за арфой, но Сторр преградил ему путь. Через мгновение на меня снова посмотрел серолицый арфист.
   Я улыбнулась. "Сторр выполняет приказы Финна, когда не выполняет свои собственные. Посмотрите на него".
   Лахлан не двигался. Он ждал. И, наконец, Сторр отошел.
   Арфист снял свой чемодан с лошади и повернулся, прижимая его к груди. - Ты боишься, что я применю против тебя колдовство?
   46 Дженнифер Роберсон
   "По причине," заявил я.
   "Я не буду." Он покачал своей тусклой темной головой. "Не снова. Я стр. 22
  
   будет использовать его для вас, вы хотите, но не против. Никогда против. У нас слишком много общего
   "
   "Что, - спросил я, - у наемника общего с арфистом?"
   Лахлан ухмыльнулся. Это было теплое, веселое выражение лица, которое я
   видел накануне вечером, как будто он знал то, чего я не мог, и решил оставить все как есть. "Я много вещей," сказал он уклончиво. "Некоторых из них ты знаешь: арфист, целитель, жрец. И однажды я поделюсь с тобой остальными".
   Я поднял свой меч, С большой осторожностью я приложил острие к краю ножен и позволил Лахлану увидеть руны, едва различимые в угасающем свете. Затем я вонзил меч в цель, и тени заполнил свист стали. - Вы признаете соучастие, - мягко сказал я, - будьте осторожны.
   Улыбка Лахлана исчезла. Обняв футляр для арфы, он покачал головой: "Если бы я желал твоей смерти, твой Чейсули дал бы мне мою". Он бросил быстрый, мерцающий взгляд на Финна. "Это Эллада. Мы уже несколько лет приютили Чейсули. Думаешь, я сбрасываю со счетов мастерство Финна?
   Нет. Вам не нужно опасаться меня в его присутствии. я
   ничего не мог сделать".
   Я жестикулировал. - Вот это в твоих руках.
   "Моя леди?" Он удивился, потом улыбнулся. "О, да, это ее магия. Но она принадлежит Лодхи, и я не использую ее для убийства".
   "Тогда покажи нам, как ты можешь его использовать", - предложил я ему. "Покажи нам, какой еще магией ты обладаешь, помимо способности передавать нам наши воспоминания или забирать у нас нашу волю".
   Лахлан посмотрел на Финна, почти невидимого в глубине.
   тени. - С тобой было трудно. Большинство мужчин так поверхностны, так преходящи. Но ты состоишь из слоев. Сложные слои, некоторые тонкие и легко рвутся, но при разрыве они показывают металл под ними. Железо, -
   он сказал думал-
   от корки до корки. "Я бы уподобил тебя железу. Жесткому, холодному и сильному".
   Финн резко махнул рукой в сторону огнестрельного оружия: "Покажи нам, арфист".
   Лахлан опустился на колени у камина. Он ловко распечатал футляр для арфы - вареная кожа затвердела почти до камня.
   ПЕСНЯ ОМАНА 47
   какой-то агент, густо набитый внутри, - и взял оттуда свою
   Леди. Струны, казавшиеся такими хрупкими, блестели в оставшемся свете. Я увидел, что дерево было древним, возможно, от какого-то волшебного дерева. Он был связан пряденым золотом. Зеленый камень - изумруд? - светился.
   Он встал на колени в снег, не обращая внимания на усиливающийся холод, и сыграл простую мелодию. Это было мягко, почти неслышно, но тем не менее замечательно. И когда его руки стали расплывчатыми и быстрыми, я увидел, как вспыхнула искра глубоко в сыром, обугленном дереве, пока не выросло единое пламя, поглотившее все. и огонь возродился вновь.
   Песня умерла на арфе. Лахлан посмотрел на меня.
   - Готово, - сказал он.
   "Так и есть, и я невредим". Я протянул руку в перчатке, поймал его обнаженную и поднял на ноги. Его хватка была не мягкой, не женским прикосновением, предназначенным для того, чтобы пальцы его арфистов оставались гибкими.
   Лахлан улыбнулся, когда мы разжали хватку. я думал у него
   судил меня так же быстро, как и его. Но он ничего не сказал;
   вообще нечего было сказать. Мы были чужими друг другу, хотя что-то во мне говорило, что так будет не всегда.
   Страница 23
  
   "Ты едешь на окровавленной лошади", - сказал Т, глядя на серого в яблоках.
   - Да, - серьезно согласился Лакиан. "Верховному королю нравится моя музыка. Это был подарок в прошлом году".
   - Вас приветствуют в Рехеде? - спросил я, думая о последствиях.
   "Арфистам рады везде". Он натянул перчатки, сгорбившись от холода. "Я сомневаюсь, что Беллам не хотел бы видеть меня в Хомана-Муджхаре, если бы я пошел".
   Он бросил мне вызов взглядом. Я улыбнулась, а Финн нет. "Да, я не сомневаюсь." Я повернулся к Финну.
   - У нас есть еда?
   "Что-то вроде", подтвердил он, "но только если вы готовы есть кони. Дичи мало".
   Я вздохнул. "Кони не мой фаворит, но я предпочитаю его вообще".
   Финн рассмеялся. - Тогда, по крайней мере, я научил тебя кое-чему за эти прошедшие годы. Когда-то ты мог потребовать оленины.
   48 Дженнифер Роберсон
   "Тогда я не знал ничего лучшего." Я покачал головой. "Даже принцы узнают, что у них пустые животы, как и у всех, когда у них отбирают титулы".
   Руки Лахлана были на его арфе, когда он клал ее в футляр. "Какое название?" он спросил. "Принц или Муджхар?"
   - Это имеет значение? Беллам украл их обоих.
   Когда от кроликов остались только хрящи да кости...
   и Сторр достаточно быстро уничтожил останки - Лахлан вынул бурдюк с крепким вином из своего седельного рюкзака и передал его мне. Я сидел, скрестив ноги, на своих двух питах, пытаясь не обращать внимания на ночной холод, когда он оседал в моих костях. Вино было немного горьковатым, но согревающим, и после долгой глотки я передал его Финну. Очень торжественно он принял это, а затем призвал своих богов Чейсули с тщательной проницательностью, и я увидел на нем взгляд Лахлана. То, как Финн высмеивал чужие убеждения, принесло ему немного друзей, но он не хотел ни одного. Он не видел в этом смысла со Сторром.
   Лахлан наконец достал кожу, выпил и передал ее мне. "Тогда ты скажешь мне то, что я должен знать? Сага построена на фактах, а не на фантазиях. Скажи мне, как король мог уничтожить расу, которая служила ему и его
   Дом такой хороший".
   "Финну лучше рассказать об этом". Если бы он хотел.
   Финн, сидевший на своих шкурах со Сторром у бедра, пожал плечами. Серьга блеснула в свете костра. В тенях он казался еще более чуждым, чем когда-либо, частью самой ночи. "Что тут сказать? Шейн объявил нам ку'малин без уважительной причины... и мы умерли". Он сделал паузу.
   "Большинство из нас."
   - Ты жив, - заметил Лахлан.
   Улыбка Финна была не то чтобы улыбкой, скорее движением.
   изгиб губ, как будто он хотел оскалить зубы. "Боги увидели для меня другой путь. Моя талморра должна была служить пророчеству в последующие годы, а не умереть беспомощным ребенком". Его рука уткнулась в густые волосы Сторра.
   Лахлан колебался, баюкая футляр для арфы. "Можно мне начать?" - спросил он наконец с осторожной интонацией.
   Финн рассмеялся. В нем не было юмора. "Что такое начало, арфист? Я не могу сказать, и все же я был частью
   ПЕСНЯ ГОМАНА 49
   Он посмотрел на меня мгновение, пристально, как будто воспоминания поглотили его...
   Я сглотнул, тоже вспоминая. "Вина заключалась в чрезмерной гордыне человека". Я не знал, как еще начать.
   Страница 24
  
   "Мой дядя, Муджхар Шейн, который хотел сына, но не имел его, пытался выдать свою дочь замуж за Эллика из Солинды, сына Беллама, в надежде положить конец войне. Но эта дочь искала другого мужчину: Чейсули, собственного сюзерена Шейна, отвернувшись от союза и помолвки. Она бежала от отца, бежала из Хомана-Муджхара, и с ней ушел воин".
   - Милый мой, - сказал Финн прежде, чем я успел продолжить. "Отец, можно сказать. Хейл. Он взял Линдира из ее талморры и создал другого для них обоих. Для всех нас это привело к катастрофе".
   Он смотрел в огонь. "Царь вцепился в горло своей гордости, задушив его, пока он не смог этого вынести. И когда его чейсула умерла от изнуряющей болезни, а его вторая не родила живых детей, он решил, что Чейсули прокляли его Дом". Его голова слегка качнулась, как бы выражая сожаление.
   "И он объявил ку'малин всем нам".
   Лахлан нахмурился. - Значит, женщина. Катализатор всего этого.
   - Линдир, - согласился я. - Мой двоюродный брат. Достаточно похож на Шейна в женском обличии, чтобы быть достойным сыном.
   За исключением того, что она была дочерью и использовала свою гордость, чтобы добиться побега".
   "Что она сказала о результате?"
   Я покачал головой. "Никто не знает. Она вернулась к своему отцу восемь лет спустя, когда ей было тяжело с ребенком Хейла, потому что он был мертв, и ей некуда было идти. Шейн забрал ее, потому что ему нужен был наследник мужского пола;
   когда ребенок родился девочкой, он изгнал ее в лес, чтобы звери могли получить своего полурослика-оборотня.
   Но Аликс выжила, потому что оружейник Шейна - и
   Королева Хоманы, херсеу, умоляла Муджхар отдать ее человеку, а не зверю. Я поерзал на своих шкурах. - Линдир умерла, вынашивая Аликс. Что она думала о кумалинах, я не могу сказать, но они убили ее воина и почти уничтожили его расу".
   Лахлан все обдумал. А потом посмотрел на Финна.
   50 Дженнифер Роберсон
   "Как же тогда ты служишь Карильону? Муджхар Шейн приходился ему дядей".
   Финн протянул руку и сделал знакомый жест.
   "Из-за этого, Талморра. У меня нет выбора". Он слегка улыбнулся. "Вы можете называть это судьбой, или судьбой, или как угодно
   У вас есть элласианское слово для таких вещей... мы верим, что каждый ребенок рождается с талморрой, к которой нужно прислушаться, когда боги проявят ее. Пророчество Первенца гласит, что однажды человек всех кровей объединит в мире четыре враждующих царства и две магические расы. Карильон - часть этого пророчества. Он торжественно покачал головой в свете костра. - Если бы у меня был выбор, я бы отложил такую обязательную службу, но я Чейсули, и такие вещи не делаются.
   "Враги становятся друзьями". Лахлан медленно кивнул, пристально глядя в Бре, как будто уже слышал музыку.
   - Это было бы прекрасной сказкой. История, которая разобьет сердца и разобьет души, и покажет другим, что лишения - ничто по сравнению с тем, что пережили Чейсули. Ты отпустишь меня, Финн, я...
   "-что делать?" - спросил Финн. "Приукрасить правду?
   Изменить сюжет в интересах рифмы и резонанса?
   Нет. Я отказываю тебе в том, чтобы уйти. О том, что я и мой клан пережили, никто не должен знать".
   Мои руки, свободно свисающие над коленями, сжались в кулаки, впиваясь тупыми ногтями в кожу перчаток. Финн редко говорил о своем прошлом или о своих личных чувствах, будучи очень закрытым человеком, но когда он говорил, я
   слышал всю боль и эмоции в его голосе. Сырой и
   Страница 25
  
   наконец-то раскрепощенный, открытый.
   Лахлан встретился с ним взглядом. - Я бы ничего не приукрасил такой правдой, - сказал он тихо. - Я думаю, в этом не было бы необходимости.
   Финн сказал что-то на Старом Наречии, древнем языке Чейсули. Я выучил слова и фразы за последние годы, но когда Финн прибегал к ним из-за гнева или разочарования - или сильных эмоций - я ничего не мог понять. Лирические слоги стали невнятными и невнятными, но все же сумели передать его чувства. Я вздрогнул, зная, что должен чувствовать Лахлан.
   Но Финн остановился. Он никогда не кричал, не имея
   ПЕСНЯ ГОМАНА 51
   нужда, но его молчание было столь же эффективным. Но молчание было чем-то совсем другим, и я подумал, что, может быть, что-то остановило его. Затем я увидел странное отстраненное выражение его лица и пустые глаза и понял, что Сторр разговаривает с ним.
   Что сказал волк, я не могу угадать, но я видел, как лицо Финна потемнело в свете костра, а затем побледнело и стало мрачным. Наконец он разжал челюсть и заговорил.
   "Я был мальчиком". Слова были такими тихими, что я едва мог расслышать их из-за треска и потрескивания пламени. "Три года." Его рука сжала серебристый мех на шее Сторра. Я с удивлением подумал, не искал ли он поддержки у своей елки, чтобы ясно рассказать о своем детстве. Это было не то, что он говорил мне прежде, даже когда я спросил: "Я заболел какой-то детской лихорадкой и держался в юбках моей джеханы, как дурак без ума". Его глаза немного прищурились, но он улыбнулся, как будто это воспоминание позабавило его. Только кратко; в сказке было мало веселья. "Сон не приносил мне покоя, только дурные сны, а в павильоне было жарко. Было темно, так темно, и я думал, что демоны украдут мою душу. Мне было так жарко". Тяжелый глоток сжал плоть его горла. "Дункан полил водой огонь, чтобы потушить его, думая помочь, но он только заставил его дымиться, и я задохнулся. В конце концов он уснул, и моя джехана, но я
   не могла "
   Я взглянул на Лахлана. Он был потрясен.
   Финн сделал паузу. Свет костра заливал его глаза. "И тогда Крепость наполнилась громом богов, только гром исходил от людей. Люди Муджхара.
   Они ворвались в нашу
   Держитесь, как демоны из преисподней, полные решимости всех нас уничтожить. Они подожгли павильон".
   Лахлан вздрогнул. "С детьми внутри?"
   - Да, - мрачно сказал Финн. "Нашу сбили лошадьми, потом факелом уронили". Его глаза метнулись к изумленному лицу Лахлана. "Мы красим наши павильоны, арфист. Красим бомжей очень быстро".
   Лахлан начал говорить, словно желая остановить концерт. Финн продолжал, несмотря ни на что, возможно, наконец-то очистив свою душу.
   "Дункан вытащил меня из огня, прежде чем он успел поглотить нас всех. Моя джехана унесла нас обоих на деревья, и
   52 Дженнифер Роберсон там мы прятались до рассвета. К тому времени люди ушли, но большая часть нашей крепости тоже. Он глубоко вздохнул.
   был молод, слишком молод, чтобы полностью понять, но даже трехлетний ребенок учится ненавидеть.
   "Я родилась за два дня до того, как Хейл ушла с Линдиром, и все же он взял ее.
   Хомана-Муджхар, и помогал его мейджхе, его любовнице, эс-
   Страница 26
  
   мыс. И поэтому Шейн, когда натравил на нас своих людей, позаботился о том, чтобы Крепость Хейла была первой".
   Лахлан после долгого молчания покачал головой.
   "У меня есть дары, которых нет у многих мужчин, благодаря Лодхи и моей Леди. Но даже я не могу рассказать эту историю так, как ты". Его лицо было очень неподвижным. - Оставлю тем, кто может. Оставлю Чейсули.
   ПЯТЬ
   Когда днем позже мы, наконец, приблизились к Замку, Финн стал задумчивым и раздражительным. Это было непохоже на него. Мы хорошо ладили друг с другом, хотя только после того, как я привык к тому, что рядом со мной был Чейсули, и после того, как он привык ездить верхом с Хомананом. Теперь, когда мы снова вернулись домой, по крайней мере, в его представлении, снова домой, отложит ли Финн свою службу?
   Волосы у меня встали дыбом, я не хотел терять Финна. Я все еще нуждался в нем. Я много объединился в годы изгнания, но мне еще предстояло узнать, что значит претендовать на украденный трон.
   Без Финна задача была бы почти невыполнимой.
   Он резко вскочил на коня, шипя ругательствами.
   в его дыхании. А потом его лицо стало пустым от жуткой еловой связи, и я понял, что он разговаривает с волком.
   Лахлан, мудрый арфист, ничего не сказал. Он ждал, как и я.
   Но напряжение, которое было осязаемым, казалось, не коснулось его.
   Наконец Финн вырвался из контакта. Я наблюдал за его лицом; видел, как он становится твердым, острым и мрачным, как его глаза. И теперь я испугался.
   "Что это?" - прошипел я.
   "Сторр посылает предупреждение". Финн внезапно вздрогнул, хотя солнечный свет, отражавшийся от его сережки, согревал наши плечи. -- Мне кажется, я и сам это чувствую. Я войду.
   54 Дженнифер Роберсон, ты здесь. Он посмотрел на Лахлана мгновение, обдумывая что-то, судя по выражению его глаз. Затем он пожал плечами, отмахиваясь от него. - Держись здесь, как я сказал, пока я не вернусь за тобой.
   Он говорил достаточно легкомысленно, без сомнения, на благо Лахлана.
   подходит, но я не мог дождаться уловки. Я поймал повод его лошади и удерживал ее неподвижно. "Скажи-ка.
   Что это?"
   Финн снова посмотрел на Лахлана, а потом на меня. "Сторр не может коснуться ни одного лира".
   "Никто?"
   - Даже Аликс.
   - Но - с ее Старой Кровью... - я остановился. Ему нечего больше говорить. Если бы Сторр вообще не касался лиров, ситуация действительно была бы серьезной. - Для вас тоже может быть опасность, - тихо сказал я ему.
   "Конечно. Так что я иду в форме Зира". Он тут же слез с лошади, оставив меня с пугливым животным на конце кожаного повода. "Тахлморра луджхала мей виккан, чейсу",
   сказал он мне, пожимая плечами, и тогда он уже не был мужчиной.
   Я наблюдал за Лахланом. Когда пространство, в котором стоял Финн, опустело, вместо этого его поглотила пустота, глаза Лахлана расширились. А затем они сузились, когда он нахмурился, уставившись так, словно хотел сам научиться этому. Его пальцы упали на футляр для арфы у него на коленях, прикоснувшись к нему, словно чтобы убедиться, что он бодрствует, а не спит. К тому времени, когда я оглянулся на Финна, человеческая форма полностью исчезла, сменившись размытыми очертаниями волка. Я почувствовал знакомое перекатывание живота, сглотнул, как всегда, и снова посмотрел на Лахлана. Его лицо приобрело своеобразный зеленоватый оттенок. Я подумал, что его может стошнить от страха и шока, но он этого не сделал.
   Рыжий волк с желтыми глазами Финна махнул хвостом и побежал.
   Страница 27
  
   "Они не заслуживают страха, - ясно сказал я Лахлану, - если вы не сделали что-то, что заслужило их враждебность". Я улыбнулась, когда его глаза повернулись ко мне, глядя так, словно он думал, что я тоже могу быть волком или чем-то столь же звериным. "Ты невиновный человек, ты сказал: арфист
   . - . Чего тебе бояться Финна?
   Но человек не перестает бояться призрака детства. ПЕСНЯ ГОМАНА 55
   кошмары так легко, независимо от того, насколько он невиновен.
   У Лахлана, возможно, с большей виной, чем он утверждал, было больше причин опасаться того, что он увидел. Он смотрел вслед
   Финн теперь ничего не видел, но зеленоватая бледность сменилась белизной шока и опасения.
   - Волки не могут знать разума! Он знает тебя в таком виде?
   - Финн в такой форме знает все, что знает мужчина, - сказал я. "Но он также претендует на мудрость волка. Можно сказать, двойная угроза для того, кто заслуживает тщательного рассмотрения". Я поерзал в седле, половина моих мыслей была с Финном, а другая половина знала, что чувствует Лахлан. Я чувствовал это на себе, первые несколько раз. "Он не демон и не зверь. Он человек, который заявляет о божественном даре в своей крови так же, как вы утверждаете об этом в своей. Просто его боги проявляют свое присутствие немного по-другому". Я подумал о волшебстве, которое он творил своей музыкой, а потом рассмеялся над его испуганным выражением лица. "Думаешь, он поклоняется Лодхи? Не Финну.
   Возможно, он не поклоняется ни одному богу или богам, но служит своим лучше, чем любой другой человек, которого я когда-либо знал. Как еще, по-твоему, он мог бы держаться рядом со мной?" Лошадь Финна попыталась бродить в поисках травы на снегу, и я
   потянул его обратно. "Тебе не нужно бояться, что он может наброситься на тебя, как волк, и вырвать тебе глотку из твоего тела. Он сделает это, только если ты дашь ему повод". Я уверенно посмотрела арфисту в глаза, сохраняя спокойный тон. "Но тогда у тебя нет желания предавать меня, не так ли? Только не с твоей сагой на кону".
   "Нет." Лахлан попытался улыбнуться, но я могла видеть мысли в его голове. Ни один человек, впервые увидев изменение формы, не забудет его так быстро. Если вообще. "Что он сказал вам, прежде чем он изменился?"
   Я смеялся. - Своего рода философия. Чейсули, конечно, и поэтому чуждая хомананам или элласианам. Я процитировал слова: "Tahlmorra lujhala mei wiccan, cheysu. Грубо говоря, судьба человека всегда находится в руках богов". Я сделал жест, очень отчетливый, когда поднял правую руку и растопырил пальцы. "Обычно его сокращают до слова талморра, что говорит более чем просто".
   Лакиан медленно покачал головой. "Не такой уж и чужой для меня, я думаю. Вы забыли, что я священник? По общему признанию, мой бог уникален и сильно отличается от тех, что утверждают финны, но я обучен понимать веру человека. чем обучение; я верю в это всем своим сердцем, чтобы человек мог познать свое божество и служить ему". Его рука постучала по футляру арфы.
   "Мой дар там. Карильон. Дар Финна в другом месте, но такой же сильный. И он так же набожен, может быть, даже больше, чтобы отдаться своей судьбе". Он улыбнулся. "Талморра луджхала мей виккан, чейсу. Какая красноречивая фраза".
   "Есть ли у вас какие-нибудь как это?"
   Лахлан рассмеялся. "Ты никогда не мог этого сказать. Ты перерезаешь элласианскому горлу". Он ударил по футляру арфы. "Это не так сложно: Йхана Лодхи, юффенног Страница 28
  
   faer. Он улыбнулся.
   человек всегда ходит с гордостью, когда он ходит с Лодхи, смиренным".
   А потом вернулся Финн, двуногий и бледнолицый, и у меня больше не было времени на философию. Я протянул повод, когда Финн потянулся за ним, но я не мог задать ни одного из вопросов, которые заполнили мой рот. Лицо Финна лишило меня голоса.
   - Уничтожен, - сказал он шепотом. "Том вниз. Сгорел".
   Его бледность настораживала. "Крепости нет"
   Я был над разбитой каменной кладкой, прежде чем сообразил, что это такое, и заставил свою лошадь прыгать, хотя у нее не было для этого ног. Он споткнулся, карабкаясь по покрытым снегом кучам известкового камня, и тогда я понял. Стена, полукруглая стена, окружавшая каждую крепость.
   Разбитый и разбитый на земле.
   Я сразу остановился, спасая лошадь, но и себя. Я молча сидел на маленьком мерине, глядя на то, что осталось от Крепости. По крупицам я смотрел, позволяя себе по одной порции; Мне было невыносимо видеть все это сразу.
   Снег покрыл почти все, но звери-падальщики выкопали остатки. Я увидел длинные шесты, некоторые сломались пополам, некоторые обуглились. Я видел обрывки грязной ткани, застывшие в жесткость, цвета, приглушенные временем и суровой погодой. Брекэрны, стоявшие перед каждым павильоном, лежали разбросанными обломками, разбросанными враждебными ногами и разрушительными копытами. Все это исчезло, остались только рваные остатки когда-то гордой крепости.
   В моем воображении я увидел его таким, каким видел в последний раз: раздетым, ПЕСНЯ ГОМАНЫ 57
   необработанный камень, стоящий высоко, чтобы охранять Крепость; биль-
   низкие павильоны разных оттенков, украшенные расписными лирами. Окуней и шкур, существующих для этих лиров, и детей, которые ничего не боятся дикой природы. За исключением, пожалуй, тех, кто знал, что гомананцев надо бояться.
   Я выругался. Он злобно вырвался изо рта вместе со слюной. Я думал о Дункане, лидере клана в его крепости, но больше всего я думал об Аликс.
   Я катался тогда. Прямо в нужное место. Я знал его достаточно хорошо, хотя не осталось ничего, что могло бы его отметить. И там я соскользнул с лошади, слишком окоченевший, чтобы слезть с каким-либо искусством или изяществом, и упал на колени.
   Один шест пробил себе дорогу сквозь снег и вырвался из руин, как штандарт. Кусок ткани, жесткой от мороза, все еще цеплялся за дерево. Я дернул его, и он вырвался, разорвавшись у меня в руке. Цвет грифельно-серый, с едва заметным пятном золотого и коричневого. Для Кая, ястреба Дункана.
   Я ни разу не подумал, что они могут быть мертвы. Ни разу за все время, проведенное в ссылке, я не подумал, что они могут исчезнуть. Они были единственной константой в моей жизни, наряду с Финном. Я всегда вспоминал Крепость и шатер вождя клана, наполненный гордостью Дункана и силой Аликс, и обещанием будущего ребенка. Ни разу я даже не подумал, что их может не быть здесь, чтобы поприветствовать меня.
   Но это было не приветствие, которое я пропустил. Это был осужденный
   жизни, где бы она ни существовала. Сейчас здесь никто не жил.
   Я услышал звук позади себя и сразу понял, что это
   Финн. Медленно, внезапно постаревший не по годам, я встал. Я дрожал, как от болезни, зная только великую скорбь и ярость и всепоглощающую скорбь.
   Коды . . . они не могли быть мертвы -
   Лахлан издал звук. Я слепо посмотрел на него, думая только об Аликс и Дункане, а потом увидел выражение понимания в его глазах.
   Финн тоже это видел. Когда он прыгнул, все еще в человеческом обличье, я
   поймал его на полпути. "Ждать-"
   "Он знал."
   Слова ударили меня по лицу. Но все же я держал Финна.
   Страница 29
  
   58 Джвннтфр Робвон
   "Подождите. Вы его убьете, мы ничего от него не узнаем.
   Ждать-"
   Лахлан стоял как вросший в землю. Одна рука вытянулась наружу, как будто сдерживая нас. Его лицо было белым. "Я скажу вам. Я скажу вам, что я могу."
   Я отпустил Финна, когда понял, что он больше ничего не сделает. По крайней мере, пока у него не будет веских причин.
   "Тогда у Финна есть
   право на это: вы знали ".
   Лахлан натянуто кивнул. - Я знал. Знал. Но я забыл. Это было... три года назад.
   "Три года." Я оглядел остатки Крепости.
   - Харпер, что случилось?
   Он пристально посмотрел на меня. "Ихлини".
   Финн прошипел что-то на Старом Наречии. Я просто ждал дальнейших объяснений. Но я сказал одно: "Это Эллас. Вы говорите, что Тинстар имеет здесь влияние?"
   Тусклый цвет выступил на лице Лахлана. "Я ничего не говорю об этом. Эллас свободна от господства Ихлини.
   Но однажды, только однажды, был налет через границу. Ихлини и Солиндиш охотились на Чейсули, которые укрылись в этом королевстве, и они пришли сюда, - на его челюсти дернулся мускул.
   "Об этом слагали песни, но мне не хочется вспоминать об этом. Я почти забыл".
   - Помни, - кисло сказал Финн. - Запомни все, арфист.
   Лахлан развел руками. "Ихлини пришли сюда. Они разрушили Крепость. Они убили кого могли из
   Чейсули".
   "Как много?" - спросил Финн.
   "Не все." Лахлан провел рукой по лбу. как будто он хотел освободиться от серебряного венца своего призвания.
   -- Я... не знаю, может быть, столько, сколько следовало бы.
   - Недостаточно и слишком много одновременно, - мрачно сказал Финн. "Харпер, ты должен был поговорить раньше. Ты знал, что мы пришли в Крепость".
   - Откуда мне знать их всех? - спросил Лахлан.
   "Верховный король дает приют Чейсули, но не считает их, старых или молодых. Я сомневаюсь, что Родри может сказать, сколько Крепостей или сколько Чейсули в Элладе. Мы просто принимаем их всех".
   На этот раз покраснел Финн, но только на мгновение. Горе и напряжение вернулись сразу, травя
   ПЕСНЯ ГОМАНА 59
   морщины на его лице. Он снова надел свою маску, личную маску, резкую и жесткую в своей обособленности.
   - Они все могут быть мертвы. И тогда останется только я... - Он прервался.
   Лахлан глубоко вздохнул. "Я слышал, что те, кто выжил, вернулись в Хоману.
   Север. Через
   Река Bluetooth".
   Финн нахмурился. - Слишком далеко, - пробормотал он, глядя на Сторра.
   Слишком далеко даже для фер-линка.
   Я посмотрел прямо на Лахлана. - Вы много слышали о человеке, который так мало помнит. Вы говорите, в Хоману. На север, через Bluetooth. Вы посвящены в информацию, к которой у нас нет доступа?
   Он не улыбнулся. - Арфисты, как тебе должно быть известно, многое знают .
  
   Хомана-Муджхар?"
   - Многие, - коротко ответил я. "До того, как Беллам заглушил музыку".
   Финн отвернулся. Он снова посмотрел на останки
   Серо-серый павильон Дункана. Я знал, что он хотел овладеть собой. Я задавался вопросом, сможет ли он.
   "Могу ли я предложить, - начал Лахлан, - чтобы вы использовали мои навыки игры на арфе, чтобы попытаться поднять ваш народ? Я мог бы ходить в таверны и петь Песнь Хомана, чтобы проверить, как люди себя чувствуют.
   Как лучше изучить их умы, и как они будут...
   ответить на призыв их законного короля?"
   "Песнь о Хомане?" - с сомнением сказал Финн, повернувшись к Лахлану.
   "Ты слышал это, - сказал арфист, - и я видел, что оно сделало с тобой. В нем есть своя собственная магия".
   Он говорил правду. Если бы он пошел в хоманские таверны и сыграл эту песню на своей Леди, он узнал бы раньше, чем кто-либо другой, на что способен мой народ. Если бы Беллам запугал их, потребовалось бы время, чтобы восстановить их дух. Если бы они просто разозлились, я мог бы это использовать.
   Я кивнул Лахлану. "Лошади требуют ухода".
   На мгновение он нахмурился, сбитый с толку, а затем понял:
   стоял. Он молча увел наших лошадей и дал нам возможность свободно говорить, не опасаясь, что он может подслушать.
   - Я разрешаю тебе идти, - просто сказал я Финну.
   Что-то мелькнуло в его глазах. "Нет необходимости."
   - Есть. Ты должен идти. Твой клан - твоя родня - ушли на север через Bluetooth. Домой, в Хоману, где
   60 Дженнифер Роберсон мы связаны. Ты должен пойти и найти их, чтобы успокоить свою душу".
   Он не поразил. "Исцеление Хоманы важнее, чем поиски моего клана".
   "Это?" Я покачал головой. -- Вы сказали мне однажды, что родовые и родственные связи теснее всего связывают в чейсулинской культуре. Я не забыл. Я разрешаю вам уйти, так что я
   Ты снова можешь быть целым, - я поднял руку, чтобы заставить замолчать.
   "Пока ты не узнаешь. Он будет разъедать твою душу, как язва".
   Плоть на его лице была жесткой. "Я не оставлю тебя в компании врага".
   Я покачал головой. "Мы не знаем, является ли он врагом".
   - Он слишком много знает, - мрачно сказал Финн. "Слишком много и слишком мало. Я ему не доверяю".
   - Тогда доверься мне. Я протягиваю руку в перчатке и растопыриваю пальцы ладонью вверх. "Разве ты не научил меня всему, что можешь, в искусстве остаться в живых, даже в ужасных невзгодах? Я больше не совсем зеленый принц, которого ты сопровождал в изгнание.
   думаю, я могу иметь некоторый контроль над своей жизнью, - я улыбнулась.
   "Ты сказал, что моя талморра - вернуть Львиный Трон. Если это так, то это произойдет, и ничто не будет противиться этому.
   Даже на этот раз порознь".
   Он медленно покачал головой. "Талморрас может быть сломлен, Карильон. Не обманывай себя, думая, что ты в безопасности".
   - Больше верь в меня, - упрекнул я. "Иди на север и найди Аликс и Дункана. Приведи их обратно". Я нахмурился.
   "Отнеси их на ферму Тори-ина. Это был дом Аликс, и если он еще жив, это место станет убежищем для всех нас".
   Он посмотрел на разрушенный павильон, погребенный под снегом.
   А потом он посмотрел на Сторра. Он вздохнул. "Поднимите свой народ, мой повелитель Хомана. И я верну домой
   Чейсули".
   Страница 31
  
   ШЕСТЬ
   Муджхара. Он возвышался над равнинами Хоманы, как орел над гнездом, окруженный розово-красными каменными стенами и воротами с решётками. Хомана-Муджхар был почти таким же:
   огороженный и закрытый и розовый. Дворец стоял в черте города на холме. Не высокий, но выше любого другого. Лахлан и я въехали через главные ворота в Муджхару, и я сразу понял, что я дома.
   Спасти меня не удалось. Мой дом был полон солдат-солиндийцев, увешанных кольчугами, вареной кожей и сверкающими серебряными мечами. Они впустили нас, потому что не знали другого, думая, что законный господин Хоманы никогда не сядет так охотно в свою тюрьму.
   Я слышал солидский язык, на котором говорили на улицах
   Муджхара больше, чем я слышал Хоманана. Лахлан и я
   говорил на элласианском, просто чтобы быть в безопасности. Но я думал, что могу сказать что угодно и остаться незамеченным; Солдатам Беллама было скучно. После пяти лет и отсутствия угрозы извне они лениво жили внутри.
   Великолепие исчезло. Я подумал, может быть, это моя собственная недальновидность из-за того, что я так долго провел в чужих краях, но это было не так. Город, когда-то такой гордый, потерял к себе интерес. В нем жил муджхар, похитивший его трон, и хоманане не заботились восхвалять его имя.
   Почему они должны хвалить его город? Там, где когда-то окна блестели стеклом или светились рогом, теперь глаза были темны и мутны, закопчены, замазаны на 61 )
   62 Дженнифер Роберсон в грязи и саже. Выбеленные стены были грязными и серыми, некоторые из них были покрыты потеками мочи. Мощеные улицы осыпались, разлагались, пока вонь не повисла над ними, как миазмы. Я не сомневался, что Хомана-Муджхар остался достойным королем, но остальная часть города - нет.
   Лахлан посмотрел на меня один раз, потом еще раз. - Не смотри так сердито, иначе они узнают.
   - Я болен, - коротко сказал я. "Меня бы вырвало от этой мерзости. Что они сделали с моим городом?"
   Лахлан покачал головой. "Что побежденные люди делают повсюду: они живут. Они продолжают жить. Вы не можете винить их за это. Сердце вышло из их жизни. Зачем убирать навоз, когда на троне восседает большой осел?
   Я резко взглянул на него. Он говорил не как человек Беллама. говоря, что он должен завоевать мое уважение. Он говорил как человек, понимающий причины состояния Муджхары, возможно, не любящий его так же сильно, как и я, но переносящий его лучше. Возможно, потому, что он был элласианином и арфистом, у которого не было трона, который можно было бы сделать своим.
   "Мне жаль, что вы должны видеть это таким образом," сказал я ему с чувством. -- Когда /... -- я тут же оборвал его.
   Что хорошего в предсказании того, что может не произойти?
   Лахлан махнул рукой. "Вот, таверна. Войдем?
   Может быть, здесь нам повезет больше, чем в деревенских тавернах".
   У нас было лучше. Неудача причиняла мне боль, хотя я это понимал.
   Трудно просить бедных земледельцев отказаться от того немногого, что у них есть, чтобы ответить на зов принца, объявленного вне закона. Сначала мне были нужны солдаты, а потом уже другие люди, которых я мог найти.
   Я мрачно посмотрел на таверну. Оно было похоже на все остальные: серое, грязное и тусклое. А потом я посмотрел на
   Лахлан.
   Страница 32
  
   Он улыбнулся, но в нем не было юмора, губы скривились. - Конечно. Мы перейдем к другому... тому, который вы выберете сами.
   Я спрыгнул с лошади, выругался, когда поскользнулся
   ПЕСНЯ ОМАНА 63
   навоза и царапнул ботинком о расшатанный булыжник.
   "Этого вполне достаточно. Заходи и принеси свою арфу".
   Лахлан вошел передо мной, когда снял свою госпожу с седла. Я остановился, чтобы позволить ему войти одному, затем вошел вслед за ним, толкнув узкую дверь с шипами.
   Я тут же пригнулся. Балки темной крыши были низкими, настолько низкими, что я вздрогнул от их близости. Пол под моими ногами был земляным, утрамбованным, но кусками его сколотили гребни и кучки грязи, как будто скамейки и столы перетащили по нему, чтобы отдохнуть в разных местах. Я поднял руку, чтобы оторвать липкую паутину, свисающую с балки рядом с моей головой. Он прилипал к моим пальцам, пока я не стер его о потрескавшуюся затвердевшую кожу куртки.
   Единственный фонарь подвешивался к крюку, вставленному в центральную балку, выкрашенную черной смолой. Тусклый свет падал на гостиную. На столах стояло несколько свечей, жирных, сальных и вонючих. Там было немного тесно, только болезненно-желтое свечение и пелена охристого дыма.
   Лахлана с его арфой сразу же приветствовали. По гостиной было разбросано человек двадцать, но они сразу уступили ему место, придвинули табуретку и предложили начать. Я нашел столик возле двери и сел, чтобы попросить эля, когда придет трактирщик.
   Это был хороший коричневый эль, крепкий и древесный; я
   с удовольствием выпил первую чашку.
   Лахлан начал с бодрой песни, чтобы оживить их.
   Они хлопали и подбадривали его, пока он не спел грустную песню о девушке и ее возлюбленном, убитых ее отцом. Это вызвало менее восторженный отклик, но не меньшую симпатию к мастерству Лахлана. А потом он выбрал первые ноты "Песни о Хомане".
   Он дочитал не больше половины сказки. Внезапно солдат в солиндской кольчуге и слишком много вина вскочил на ноги и обнажил меч. Измена!" - кричал он. Он шатался на ногах, и я понял, как он пьян.
   "Ты поешь измену!" Его Хоманан был беден, но он был вполне понятен. Таков был его смысл, когда он поднял сияющий меч.
   64 Дженнифер Робарсон
   1 сразу вскочил на ноги. Моя собственная шпага была в моей руке, но другие люди уже схватили солдата и повалили его на табурет, избавив от меча.
   Он с лязгом упал на пол и был отброшен ногой. Лахлан, я
   видел, усадил свою госпожу в центре стола, и его рука была около его ножа.
   Четверо мужчин удерживали солдата на месте. Пятый встал перед ним. - Ты здесь один, Солиндишмен, - сказал он. "Совершенно одиноко. Это хомананская таверна, а мы все хоманане; мы приглашаем арфиста закончить свою пьесу. Вы будете сидеть и слушать... если я не прикажу вам иначе". Он дернул головой. - Свяжи его и заткни ему рот!
   Солдата тут же связали и заткнули рот, посадив на табурет, как овцу, которую пригнали для стрижки. С меньшей нежностью. Молодой человек, который приказал связать его, оценивающе оглядел комнату. Я увидела его глаза на себе, черные в тусклом свете свечи. Они помолчали, странно сосредоточенные, хотя и кажущиеся равнодушными, и двинулись дальше.
   Он улыбнулся. Он был молод, восемнадцать или девятнадцать, я
   подумал, с экономией движений, которая напомнила мне о Финне. Так же как и его черные волосы и темнота на лице.
   - Мы заставили этого дурака замолчать, - спокойно сказал он. "Теперь мы позволим арфисту закончить."
   Страница 33
  
   Я вложил меч в ножны и медленно сел - я заметил мужчин, которые подошли ко мне сзади и выстроились вдоль стены. Дверь, как я увидел, была заперта. Значит, это не было чем-то необычным; Солиндийцы были жертвами охоты.
   Это знание заставило меня улыбнуться, Лахлан закончил свой рассказ. Последняя нота, угасая, была встречена абсолютной тишиной. Я почувствовал, как по моему позвоночнику быстро побежала струйка предчувствия; Я вздрогнула, не любя ощущения. И все же я не мог стряхнуть его с себя.
   - Хорошо спето, - сказал наконец черноглазый юноша.
   "Кажется, ты чувствуешь наше бедственное положение. И все же ты элласиец".
   - Элласиан, да. Лахлан поднес ко рту чашку с водой и сделал глоток. "Но я путешествовал по многим странам и годами восхищался Хоманой".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 65
   "Чем еще восхищаться?" - спросил хомананец. "Мы побежденная земля".
   - Пока что да, но разве ты не ждешь только возвращения твоего принца? Улыбаясь, Лахлан дернул единственную струну своего
   Леди. Звук на мгновение повис в воздухе, а затем исчез. "Прежняя слава, к которой ты стремишься снова
   ... оно может прийти".
   Молодой человек наклонился вперед на своем табурете. "Скажи-ка-
   вы путешествуете, как вы говорите, - вы думаете, Карильон слышит о нашей нужде? Вы поете эту песню, куда бы вы ни пошли, наверняка вы получили какой-то отклик!"
   - Есть страх, - тихо сказал Лахлан. "Люди боятся солиндского возмездия. Какую армию мог бы собрать Карильон, если бы он снова вернулся домой?"
   "Страх?" Другой кивнул. "Да, есть страх. Что еще может быть в этой земле? Нам снова нужен лорд, человек, который сможет поднять это королевство на восстание". В нем была вся самоотверженность фанатика, и все же в нем было мало безумия, подумал я. Он был в отчаянии; я тоже. "Я не буду лгать и говорить, что это будет легко, арфист, но я думаю, что Карильон найдет немало готовых сплотиться под его знамя".
   Я подумал о земледельцах, бормочащих в свое вино и эль. Я подумал о том, как мало нам удалось узнать, желает ли Хомана моего возвращения.
   - Что бы вы сделали, - спросил Лахлан, - если бы он снова вернулся домой?
   Другой рассмеялся с горечью старше своих лет.
   "Присоединяйтесь к нему. Этих немногих вы видите. Немного, но начало.
   Тем не менее, нас еще больше. Мы тайно встречаемся, чтобы строить планы и помогать Карильону, чем можем. В надежде, что он вернется домой".
   "Беллам силен", - предупредил Лахлан, и мне стало интересно, что еще он знает.
   Хомананец кивнул. "Он действительно силен и требует много воинов, которые хорошо ему служат. А с Тинстаром на его стороне он, конечно, не слабый король. Но Кариллон привел Чейсули в Хомана-Муджхар раньше и почти победил Ихлини. На этот раз он мог преуспеть."
   "Только с помощью".
   "Он будет иметь его."
   66 Дженнифер Роберсон
   Лахлан лениво кивнул. "Среди вас есть незнакомцы.
   Даже я, хоть я и Элласиан".
   Страница 34
  
   "Ты арфист". Молодой человек нахмурился. "Конечно, у арфистов есть иммунитет. Что касается солдата, то он будет убит".
   Лахлан посмотрел на меня через всю комнату. "И другие?"
   Хомананец лишь улыбнулся. А потом мужчины были у меня за спиной, требуя мой нож и меч. После минутного колебания я отдал их в их руки. Двое мужчин остались позади меня, еще один слева от меня. Молодой человек не стал рисковать. "Конечно, он будет убит".
   Конечно. Я улыбнулась Лахлану, который просто выжидал.
   Нож отдали молодому человеку. Он мельком взглянул на него, нахмурившись над каледонскими рунами и писаниями, затем отложил его на ближайший стол. Тогда ему дали меч, и он не тотчас опустил его. Он полюбовался краем, затем увидел руны, врезанные в серебро.
   Его глаза расширились. "Чейсули" сделал!" Он резко взглянул на меня. "Откуда ты это взял?" На мгновение что-то шевельнулось в его лице. "От мертвеца, наверное. Мечи Чейсули редки".
   "Нет, я сказал. - От живого. А теперь, прежде чем ты меня убьешь, я прошу тебя сделать одну вещь.
   - Предложить мне? Он смотрел, брови приподнялись из-под черных волос. - Спроси, может быть... но это не значит, что я отвечу.
   Я не двигался. "Отрежьте кожу бесплатно".
   Его руки были на рукояти. Я видел, как он посмотрел на кожу, чувствуя ее натяжение. Я завернул его хорошо, и сделал бы это снова.
   "Отрежьте кожу бесплатно".
   Его взгляд бросил мне вызов. А потом он выхватил нож и сделал именно так, как я просил.
   Кожа выпала из его рук. Он уставился на рукоять; необузданный царственный лев из чистейшего чейсулинского золота, полированная рукоять, массивный рубин, зажатый в изогнутых зубцах.
   Великолепный Глаз Муджхара.
   - Скажи, что это такое, чтобы все знали, - тихо сказал я ему.
   "Львиный гребень Хоманы". Его глаза переместились с рукояти на мое лицо, и я улыбнулась.
   ПЕСНЯ ОМАНА 67
   "Кто носит этот меч, этот герб?"
   Краска сошла с его лица. "Кровь Дома Хомана" Он сделал паузу. Затем, в порыве дыхания и слов: "Но вы могли украсть этот меч!"
   Я многозначительно взглянул на своих охранников. "Вы разоружили меня. Скажите, что я могу выйти вперед".
   "Ну, тогда." Цвет вернулся к его лицу. Он был молод, зол и боялся того, что, как ему казалось, он мог услышать.
   Я встал, отодвинул табуретку... Медленно пошел вперед, глядя только на молодого человека, и остановился перед ним. Он был высокий, Чейсули-высокий, но я был еще выше.
   Я закатала рукав на левой руке, показывая ему шрам на запястье. "Видишь? У меня есть точно такой же, справа от меня. Ты должен знать их обоих, Роуэн". Он вздрогнул от удивления. - Вы были в плену у Кио из Атвии, как и я. Вас выпороли за то, что вы пролили вино на самого Кио, хотя
   Я просил их пощадить тебя. На твоей спине должны быть следы порки, как на моих руках следы железа".
   Я отпускаю рукав. - Могу я получить свой меч обратно?
   С усилием он опустил голову, чтобы посмотреть на нее в своих руках.
   А потом, словно осознав историю клинка, протянул его мне. Я принял его, почти сразу почувствовав себя в большей безопасности, а затем он упал на колени.
   - Мой лорд, - прошептал он. - О, мой господин... прости меня!
   Я сунул меч в ножны домой. "Нечего прощать. Ты сделал то, что должен был" .
  
   сделано."
   Он уставился на меня. Я видел, как желтели его глаза при свете свечи, я всегда думал, что это Чейсули. Это было
   Роуэн, который это отрицал. - Как скоро мы будем сражаться, милорд?
   Я рассмеялся над его рвением. "Сейчас поздняя зима. Потребуется время, чтобы собрать столько людей, сколько сможем. Возможно, настоящей весной мы сможем начать рейдовые отряды". Я жестикулировал.
   "Вставай оттуда. Это не то место - я еще не Муджхар".
   Он остался там, где был. - Вы официально примете мои услуги?
   Я потянулся и поймал его шерстяную рубашку и кожаную
   :-куртка, ставящая его на ноги. "Я сказал тебе встать с пола, - мягко сказал я, пораженный тем, что он такой взрослый. Когда я видел его в последний раз, ему было всего тринадцать.
   Роуэн поправил свою одежду. - Да, мой господин.
   Я повернулся к другим мужчинам. Роуэн, все они, намерения, •
   на бунт- И теперь сосредоточившись на сцене перед ними; не совсем веря, что принц, которого он обещал, появился среди них.
   Я прочистил горло. "Большинство из вас слишком молоды, чтобы помнить Хомана до дней Ку'малина, когда мой дядя Муджхар приказал убить всех Чейсули. Вы выросли, боясь и не доверяя им, как и я сам. Но я |
   учились по-другому, и вы тоже должны. Я поднял руку, чтобы заставить замолчать. - Они не демоны. Они не звери. Они служат ничему из преисподней, они служат мне, - я сделал паузу.
   - Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел воина Чейсули?
   Был хор опровержений, даже от Рована. Я посмотрел ,; на каждого человека, по одному. "Я не допущу кровопролития среди своих людей. Чейсули тебе не враги".
   - Но... - начал один мужчина, но тут же скривился у меня под глазами.
   "Нелегко забыть то, во что вас научили верить, - продолжал я. тише. "Я знаю это лучше ^
   чем вы думаете. Но я также думаю, что как только вы преодолеете свои суеверные страхи перед чем-то, чего не можете понять, вы увидите, что они ничем не отличаются от любых других. Я сделал паузу.
   Рован позади меня рассмеялся. Я подумал, что в его тоне было облегчение.
   "Будете ли вы служить мне, - спросил я, - даже с Чейсули рядом со мной?"
   Соглашение. Никаких отказов. Я искал нежелание и не нашел.
   - Итак, Песня продолжается, - пробормотал Лахлан, и я громко расхохотался.
   Это Рован рассказал мне о моем родне, о том, что от него осталось: о моей матери и сестре. Мы сидели одни за столиком в углу, обсуждая планы относительно армии, которую мы должны собрать. Он говорил ясно и подробно, потратив много времени на размышления о том, как лучше всего это сделать, и я был благодарен ему за заботу. Он значительно облегчит подготовку.
   ПЕСНЯ ОМАНА 69
   Но когда он, наконец, случайно сказал небрежно, что моей матери, несомненно, не хватает компании моей сестры, я поднял руку, чтобы остановить его.
   "Разве Турмалин не в Джойенне?"
   Роуэн покачал головой. " Беллам взял ее в заложники. Много лет назад; думаю, вскоре после того, как вы
  
   сбежал из
   Хомана-Муджхар".
   Сбежал - Тынстар отпустил меня. Я поковырял исцарапанное дерево стола и попросил Роуэна продолжать.
   Он пожал плечами, не зная, что мне сказать. "Леди Гвиннет содержится в Джойенне под надежной охраной. Принцесса Турмалин, как я уже сказал, находится в Хомана-Муджхаре. Беллам стремится удержать все, что может привести вас к нему. может быть использована в качестве точки сбора для восстания".
   "Вместо меня?" Я провожу рукой по бороде, чтобы почесать кожу под ней. "Ну, Беллам будет занят мной. Ему не нужно держать двух женщин".
   - Он будет, - заявил Роуэн. "Он никогда не отпустит их". Он остановился на мгновение, внимательно глядя на меня. - Ходят даже слухи, что он женится на даме, твоей сестре.
   Я выплюнул ругательство и почти встал, держа руку на перемотанной рукояти меча. Вместо этого я снова сел и стал рубить стол ножом, оставляя на древесине еще больше шрамов. - Торри не позволила бы этого, - категорично сказала я, зная, что она мало что скажет по этому поводу. Женщины этого не сделали, когда дело дошло до их распоряжения.
   Роуэн улыбнулась. "Я слышал, что она не была послушной заложницей. И с двумя женщинами в одном замке..." Он громко рассмеялся, искренне забавляясь.
   -Два?"
   "Его дочь, принцесса Электра". Роуэн нахмурился.
   "Ходят слухи, что она легкая женщина Тинстара".
   "Тинстар". Я уставился на него, сидя прямо на своем табурете.
   "Беллам отдает свою дочь на это?"
   "Я слышал, что это цена Tynstar". Роуэн поерзал на скамье. "Милорд, я мало что могу вам рассказать. Большинство из них - просто слухи. Я бы не осмелился утверждать, что это правда".
   - В слухах есть доля правды, - задумчиво сказал я, снова беря свой эль. "Если она легкая женщина Тинстара, в моих планах есть от нее польза".
   70 Дженнифер Роберсон
   - Ты хочешь использовать женщину против колдуна? Роуэн покачал головой. - Прошу прощения, милорд, я думаю, вы ошибаетесь.
   "Принцы никогда не ошибаются". Я усмехнулась его мгновенному дискомфорту. "Все люди могут ошибаться, и глупцы, если не думают. Что ж, нам придется обдумать план.
   Две из них - отобрать мою мать у Жойенна и
   Тони из Хомана-Муджхар. Я нахмурился, желая, чтобы Финн был со мной. Устроить ловушку без него - я сосредоточился на
   Рован снова. "Для человека, который клянется, что он не Чейсули, ты идеальный образ воина".
   По лицу Роуэна пробежала темная краска. "Я знаю это. Это было моим проклятием".
   - Со мной в этом нет никакой опасности. Вы могли бы свободно признать это...
   "Я ничего не признаю!" Мне было приятно, что он не скрывал своего гнева даже перед своим принцем. Вероломны мужчины, которые все подобострастно кивают и кланяются, никогда не позволяя мне увидеть свое сердце. - Я сказал, что я не Чейсули, - повторил он.
   "Мой господин."
   Я рассмеялся над его жесткой, запоминающейся формальностью. А потом смех стих, потому что я услышал, как на заднем фоне Лахлан арфует. Заниматься магией со своей Леди.
   Я повернулся, чтобы посмотреть на своего загадочного союзника. Элласиан. Незнакомец, который хотел быть моим другом, сказал он.
   Человек Беллама? Или же
   Тынстар? Или только свой собственный, слишком хитрый, чтобы работать на другого? Я все еще сомневался в нем.
   Медленно 1 поднялся. Роуэн встала со мной из вежливости, но
   Страница 37
  
   Я мог видеть недоумение в его глазах. Я прошел через комнату и остановился у стола Лахлана, увидев, как его голубые глаза стали черными в желтом свете таверны.
   Он сразу перестал играть, его пальцы все еще покоились на блестящих струнах. Его сбившаяся толпа аудитория, увидев мое лицо, молча удалилась.
   Я вынул свой меч из ножен. Я увидел внезапный
   Страх в глазах Лахлана. Кислая, приглушенная нота прозвучала из его арфы, а затем стихла, но свечи и фонарь погасли.
   Тьма. Но не настолько темно, чтобы не было света. Просто тени. И колдовской зеленый камень в Леди Лахлана излучал достаточно блеска, чтобы видеть сквозь него.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 71
   Его пальцы были на струнах. Но таков был кончик моего меча.
   Я увидел это в его лице: страх, что я могу повредить его арфе. Убей его, как животное или человека. Как будто дерево и проволока жили.
   - Опусти ее - твою Леди, - мягко сказал я, дважды почувствовав ее магию.
   Он не двигался. Каменное сияние омыло лезвие моего меча, заставив руны сверкать в его свете. И в этом свете я познал силу, древнюю, сильную и истинную.
   Лезвие было параллельно струнам, ничего не касаясь.
   Я медленно повернул его. Одна струна протестующе заскулила, но я удержал ее от смерти.
   Лахтан немного наклонился вперед, освобождая арфу от моего меча. Он осторожно поставил свою Леди в центр стола и убрал руки. Затем он ждал, тихо, его руки освободились от арфы.
   Я положил левую руку на шпагу, на лезвие под крестовиной. Я убрал правую руку с рукояти. Которую я предложил Лахлану.
   - Солиндский солдат, - сказал я спокойно. "Убей его для меня, арфист".
   СЕМЬ
   - Простите меня, милорд, - тихо сказал Роуэн. "Разумно ли вам идти, и в одиночку?"
   Я сидел на гнилом пне, высоко на холме позади усадьбы Тонина. Приемный отец Аликс действительно был еще жив, и он был удивлен, связав меня тем же, когда я
   прибыл в его жилище за несколько недель до этого. Он рассказал мне историю нападения Ихлини почти так же, как и Лахлан, подтверждая, что то, что осталось от клана, ушло на север через Bluetooth. Так что теперь, используя усадьбу Торрина в качестве временного штаба, я собрал столько армии, сколько смог.
   Здесь я был в безопасности, неизвестен; армия расположилась лагерем в укрытии
   в лесу на холмах за долиной, тренируясь с мечами и ножами.
   Я пошевелился, стряхивая снег с ботинок, ударяя каблуками по пеньку. День был совершенно ясным; Я щурился от солнечного света. "Достаточно мудрый, неужели никто не найдет меня". Я взглянул на Роуэна, стоявшего в трех шагах от меня в позе приличного слуги. Я думал, что со временем это пройдет, так что он служил по желанию, а не по жесткой преданности. "Я никому не говорил о своем плане, кроме тебя и Торрина".
   Роуэн кивнул, когда цвет на его солнце появлялся и исчезал.
   бронзовое лицо. Он не привык доверять мне. Ему было плохо, он считал себя не более чем слугой, сколько бы я ни говорил, что он гораздо больше. - Вот арфист, - тихо предложил он.
   72
   ПЕСНЯ ГОМАНА 73
   Страница 38
  
   Я хмыкнул, поерзав на гниющем пне: "Лахлан считает, что доказал свою ценность, убив солдата".
   позволит ему подумать. У него есть, в какой-то степени. . . но не все. Я наклонился и подобрал камень, лениво швырнув его между деревьями. - Скажи, что у тебя на уме, Роуэн. По моему велению".
   Он кивнул, смиренно склонив голову. Его руки были за спиной. Его глаза смотрели не на меня, а на заснеженную землю под сапогами. - Вы все еще не доверяете арфисту, потому что недостаточно хорошо его знаете. Милорд, я говорю, что вы знаете меня немного лучше.
   - Я знаю достаточно, - сказал я. "Я вспоминаю тринадцатилетнего мальчика, который вместе со мной был в плену у атвианцев. Я помню мальчика, которого заставили служить самому лорду Кио, хотя он был в наручниках, ударах и спотыкался". Глаза Роуэна встретились с моими пораженными. - Я тоже был в палатке, Роуэн.
   Это вы обязательно должны вспомнить. И я видел, что они сделали с твоей спиной".
   Его плечи шевельнулись, напряглись, покрылись рябью под кожей и шерстью. Я знала, что он сделал, вздрогнув от удара плетью. Он ничего не мог с собой поделать, как и я временами, когда вспоминал о железе на своих запястьях.
   При этом плоть содрогнулась. Я массировала оба запястья, одно за другим, и мне не нужно было чувствовать гребни, чтобы знать, что они там. - Я знаю, что это было, Роуэн, - неровно сказал я. "Ни один человек, переживший это, не стал бы добровольно служить врагу. Только не тогда, когда его законный господин вернулся домой".
   Он снова уставился в землю. Я увидел жесткость в его плечах: "Я сделаю все, что ты потребуешь". Его голос был очень тихим.
   "Я требую, чтобы вы подождали здесь, пока я уйду, и будьте бдительны в своем наблюдении". Я улыбнулась. "В конце концов, Лахлан может одурачить всех нас тем, что является именно тем, за кого себя выдает, но я лучше узнаю своего врага, чем отдам ему спину. Я доверяю в этом вам и Торрину. Проследите, чтобы арфист не ушел и не заставил отправился в Муджхару, чтобы сообщить Белламу о моем местонахождении. Проследите, чтобы он не выдал никого из нас".
   Сквозь деревья донесся лязг мечей и гневный крик оружейника. Мужчины сверлили и сверлили, пока не упадут, проклиная необходимость такой практики, хотя и знали, что это необходимо. Они были
   74. ДженнМу Роберон слишком долго не воевал, большую часть времени; некоторые из них никогда не знали этого. Люди пришли с ферм, городов и даже далеких долин, услышав тонкое слово.
   Карулон, сказал он. КариУон вернулся домой.
   Я встал, хлопая себя по кожаным бриджам. Снег был теперь слякотным, почти промокшим; Я думал, скоро наступит оттепель. Но еще нет - я еще не молился. Мы и близко не были армией, и весной я хотел начать кампанию против людей Беллама.
   Я улыбнулась. Весной, когда началась посадка, так боя никто не ждал. Я бы предвосхитил летнюю кампанию и привел бы Беллама в замешательство.
   Я надеялся, что.
   "Он узнает, - сказал Роуэн, - короля Солинда. Он пошлет людей".
   Я кивнул. "Веди армию глубже в лес. Отсюда далеко. Никого не оставляй с Торрином; я не хочу подвергать его опасности. Я не хочу сейчас драться. Лучше спрятаться, как сбежавшие дети, чем сдаться людям Беллама. Смотри, как они это делают. это, Роуэн".
   Он скрестил руки и прижался к груди, словно ему вдруг стало холодно. - Милорд, берегите себя.
   Я ухмыльнулся. "Еще слишком рано терять меня. Придет ли оно, оно придет в бою". Я повернулся к своей лошади и отвязал поводья от тонкого деревца. Тот самый буланый степной мерин, такой же лохматый, оборванный и некрасивый. Ничто не сравнится с боевым конем, которого мой отец дал мне пять лет назад.
   Лицо Роуэна исказилось встревоженными, несчастными морщинами. Все его мысли были в его глазах: он думал, что я умру и бунту придет конец.
   Страница 39
  
   Я оседлал и собрал поводья. "Она моя леди-мать. Я хочу, чтобы она знала, что я жив".
   Он слегка кивнул. - Но идти туда, где, как ты знаешь, есть солдаты...
   "Они будут ожидать целую армию, а не одного человека". Я коснулся рукояти своего меча, снова обернутого и вложенного в ножны у седла. "Я буду достаточно здоров".
   Я не оглядывался назад, когда уезжал от молодого человека.
   научился доверять. Но я знал, что он стоит в тени деревьев, щурясь от солнца.
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 75
   Краска из орехового дерева сделала мои волосы темными, жесткими и тусклыми.
   Смазка сделала его блестящим и грязным. Одна коса, перевязанная кожаным шнурком, висела перед моим левым ухом.
   Борода была уже темной и неизвестной никому, кто видел меня в восемнадцать лет.
   У меня были хорошие зубы, и я все еще хвастался ими. я
   втирал в них смолистую смолу, чтобы они пожелтели и отравили мой язык. Моя одежда была заимствована, хотя я
   сомневался, что верну их; человек, который носил мои, несомненно, предпочитал их своим, ибо они были намного лучше его лохмотьев. Теперь на мне была поношенная шерстяная туника, некогда темно-зеленая, а теперь коричневая от грязи и жира. Подходящие шерстяные штаны, сложенные на коленях и доходящие только до середины щиколоток. Я снял сапоги и заменил их кожаными котурнами.
   Кожаные наручи скрывали мои шрамы на запястьях, что-то, что мог бы искать охранник. Несомненно, Беллам описал меня как высокого, смуглого, голубоглазого, со шрамами в виде кандалов на обоих запястьях. Я был по-прежнему высок, но теперь ходил сгорбившись, подпирая ногу, одно плечо согнулось, как будто сломанная кость была неправильно вправлена. Во мне не было ничего от принца-самозванца Беллама, когда я шел к деревне, окружавшей Джойенн. Даже меч и лук не могли меня выдать. Оба я закопал в снегу под рябиной, отмеченной разрезом молнии.
   У меня был только нож, и он был в ножнах под моей туникой у моих ребер.
   Я пробирался по снегу и слякоти, отгоняя собак, подбежавших к незнакомцу.
   Джойенн-таун был не более чем разрозненной деревней, выросшей благодаря замку. Там не было стен, только жилища, и
   .люди проходящие мимо. Они не приняли меня к сведению.
   Я чувствовал вонь от себя. Более того, я
   чувствовал запах разбитой родины. Деревня, которую я всегда знал, была хорошим местом, полным суеты и промышленности. Как и все деревни, она требовала своей доли производства.
  
   •
   Бейтс, но люди в основном были счастливы. я знал
   ,,Некоторые из них хорошо, как молодые люди, и я вспомнил некоторые из
   ; женщины, которые были счастливы оказать благосклонность своим
   76
   Дженнифер Роберсон
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   77
   высокий сын лорда. И я впервые в жизни задумался, есть ли у меня дети от кого-нибудь из них.
   Основная дорога вела прямо к замку. Собственно Жойенн, построенный на холме, со стенами и башнями и сверкающими стеклами свинцовых оконных рам. Мой отец получил огромную радость, создав дом, которым можно гордиться.
   Жойен был местом, где мы жили, а не сражались; это был не бастион для отражения врага, а место, где можно было укрыться
   Страница 40
  
   дети. Но боги сочли нужным дать им мертворожденных сыновей и дочерей, пока не появился Торри, а потом и я.
   Жойен был залит солнечным светом, золотом и бронзой, и я...
   коричневый. Камень цвета охры, который выбрал мой отец, имел; выбеленный до мягкого, приглушенного цвета, так что солнечные лучи отражались от углов и отделки. На фоне заснеженного холма это было большое пятно каменных башен с башнями, окруженное стенами и крепостными валами. У парадных ворот была железная решетка, но ее редко когда-либо обрушивали. По крайней мере, у моего отца ^
   день. Тогда Джойенн был открыт для всех, если им нужно было поговорить с их лордом.
   Теперь, однако, огромное устье миномета было усеяно железом. Мужчины ходили по стенам с алебардами в руках.
   Руки. Кольчуга блестела серебром на солнце. Беллама |
   на древках каждой башни свисало знамя: поднимающееся белое ^'
   солнце на поле индиго.
   Потому что я был бедняком и загажен грязью '''•
   лет я не заходил к центральным воротам. Вместо этого я пошел к меньшему, сгорбившись и скрючившись, волоча ногу. Охранники тут же остановили меня, говоря на бедном хоманане. Чего, спрашивали, я хотел?
   - Повидаться с матерью, - вежливо сказал я, показывая запятнанные и гнилые зубы. Запах жевательной резинки был отвратительным и заставил их, ругаясь, сделать два шага назад. Моя мать, повторила я хриплым и флегиным голосом.
   Тот, кто служил в замке.
   Я назвал имя, зная, что зал действительно обслуживала женщина. Я не мог сказать, жива ли она еще - она была уже старой, когда я ушел на войну, - но один-единственный вопрос убедил бы людей, что я не лгу. Я знал, что у нее был сын, сын, искривленный детской болезнью. Он ушел в другую деревню - ее вечный позор, - но теперь, я думал, он вернется. Однако кратко.
   Охранники советовались, глядя на меня с отвращением,
   рогатые глаза. Они говорили на солиндском языке, которого я совсем не знал, но голоса их выдавали.
   Моя вонь, мой жир и мое искривленное тело защищали меня от более пристального осмотра.
   С оружием? - грубо спросили они.
   Нет. Я протянул руки, словно приглашая их на поиски.
   Они не. Вместо этого они махнули мне рукой.
   Таким образом, Карильон снова вернулся домой, чтобы увидеть свою госпожу-мать.
   Я цеплялся, шаркал и наклонялся, вытирая руку под носом, размазывая больше жира и пачкая
   борода. Я пересек мощеный двор медленно, почти нерешительно.
   настороженно, как будто я боялся, что меня снова отошлют. Проходившие мимо солиндишцы косо посмотрели на меня, обиженные моей вонью. я
   показал им свои пожелтевшие, смоляные зубы с ухмылкой, которую издает собака, чтобы показать свою покорность; показать, что он знает свое место.
   По своему внешнему виду я бы ограничился кухнями
   (или помойка.) Это было то место, где служила женщина. Но моя госпожа-матушка должна была быть в другом месте, поэтому я прошел мимо кухонь и поднялся в холл, царапая мокрыми котурнами по деревянному полу.
   Слуг было мало. Я думал, что Беллам отослал большинство из них, пытаясь унизить мою мать.
   Страница 41
  
   Для него, короля-узурпатора, было бы важно вести войну даже против женщины. Гвиннет из Хомана была замужем за братом Муджхара; теперь вдова и беспомощная, но тем не менее царственная. Это показало бы его силу, если бы он так унизил эту женщину. Но я подумал, что маловероятно, что ему это удалось, сколько бы стражников он ни расставил на стенах, сколько бы солиндских знамен не развевалось на башнях.
   Я нашел нужную лестницу, извивающуюся по спирали на верхний этаж. Я поднялся, чувствуя трепет в животе. я
   я зашел так далеко, так далеко, и все же одна-единственная ошибка могла меня допустить. Возмездие Беллама, без сомнения, позволит мне остаться в живых на долгие годы. Заключены в тюрьму, унижены и замучены.
   Я вышел с лестницы в холл, обшитый панелями из медово-золотистого дерева. Галерея моего отца, хвастающаяся многомиллионной
   78 окон Дженнифер Роберсон, которые сверкают на солнце. Но восковая полироль застарела и потемнела, по краям образовалась корка. В галерее пахло запустением и равнодушием.
   Моя рука скользнула между складками грязной туники, скользнув сквозь дыру в ткани. Я сжал пальцами костяную рукоять своего каледонского ножа. Мгновение я стоял у полированной деревянной двери маминого солярия, прислушиваясь к голосам внутри. 1
   ничего не слышал. Возможно, она проводила время иначе...
   где, но я узнал, что мужчины и женщины в трудных обстоятельствах будут цепляться за то, что они знают. Солар всегда был любимым местом. Итак, когда я был совершенно уверен, что она одна, я распахнул смазанную панель.
   Я молча двинулся. Я закрыл дверь без звука. я
   стоял внутри солярия и смотрел на мою мать, и понял, что она состарилась.
   Ее голова склонилась над пяльцами. Что она там сшила, я не мог сказать, кроме того, что это заняло все ее
   внимание, чтобы сделать это. Солнечный свет прожигал многотысячные стекла ближайшей к ней узкой створки и падал на ее работу, превращая цветные нити в полумрак комнаты. Я сразу заметил затхлый запах, как будто зимнюю сырость никогда не изгоняло полностью тепло жаровни. Когда-то это была теплая, уютная комната, но теперь она была холодной и пустынной.
   Я видел, как она сшивала ткань. Осторожно, нахмурив брови. В профиль ко мне. И ее руки -
   Искривленные, ломкие, хрупкие вещи, покрытые пуговицами из плоти на костяшках пальцев и больше похожие на когти, чем на пальцы. Так кропотливо она шила, и все же я сомневаюсь, что с такими руками она могла сделать что-то большее, чем воткнуть иглу в ткань, не обращая особого внимания на узор. Болезнь отняла у нее мастерство.
   Я вспомнил тогда совершенно ясно, как ее руки причиняли ей боль в сырости. Как она никогда не жаловалась, но с каждым месяцем становилась все более беспомощной. И теперь, глядя на нее, я видел, как болезнь разрушила изящество, которым так восхищался мой отец.
   Она носила белую шапочку и прическу, чтобы скрыть волосы, но единственная петля выбивалась из-под ее щеки.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 79
   Серый, весь серый, тогда как раньше он был рыжевато-коричневым, как мой собственный.
   Ее лицо было изрезано мягкими тонкими морщинками возраста, как мятый шелк.
   Она надела синий цвет индиго, который всегда был ее любимым цветом. Мне показалось, что я узнал в ней старую одежду, от которой она отказалась более семи лет назад. И все же теперь она носила его, изношенный, тонкий и вряд ли достойный ее положения.
   Возможно, я издал звук. Она подняла голову, ища, и ее глаза остановились на мне.
   Страница 42
  
   Я подошел к ней и опустился на колени. Все слова, которые я собирался сказать, улетели. У меня не было ничего, кроме тишины во рту и болезненной судороги в горле.
   Я пристально посмотрел на вышивку у нее на коленях. Она уронила его, забыла, и я увидел, что узор - хотя и плохо сделанный - был знакомым. Высокий бородатый солдат верхом на большом гнедом жеребце возглавляет армию Муджхар. В детстве я любил его, потому что она называла этого человека моим отцом. Казалось странным, что я смотрю сейчас и вижу себя.
   Ее рука была на моей голове. Сначала я хотел отшатнуться. зная, каким грязным меня сделали смазка и краска, но я не двигался. Другой рукой она положила пальцы мне под подбородок и подняла мое лицо, чтобы она могла видеть меня полностью. Ее улыбка была ослепительна, и слезы текли по ее лицу.
   Я протянул руку и осторожно поймал ее руки, испугавшись 1
   может сломать их. Они были такими хрупкими в моем собственном. Я чувствовал себя огромным, чересчур большим, слишком грубым для ее деликатности.
   "Леди." Мой голос вышел сбитым и неровным. - Я был упущен, что не пришел к вам раньше. Или не послал известие...
   Пальцы закрыли мне рот. "Нет." Она медленно коснулась моей бороды, затем провела обеими руками по моим грязным волосам.
   "Было ли это по выбору, или ты забыл всю заботу, которой я тебя когда-либо учил?"
   Я рассмеялся над ней, хотя это был глухой, отрывистый звук.
   "Боюсь, изгнание превратило вашего сына в другого человека".
   Морщины вокруг ее глаз - голубые, как мои - стали глубже.
   А потом она убрала руки, как будто закончила со мной совсем. Я понял, в тот момент, она была
   80 Дженнифер Робараон жертвует собственничеством, которое она хотела показать мне. В ее глазах я увидел радость, гордость, благодарность и глубокое признание ее сына мужчиной. Она давала мне свободу.
   Я поднялся нетвердо, как будто я слишком долго был без еды.
   Ее улыбка стала шире. "Фергус живет в тебе".
   Я подошел к окну, на мгновение ошеломленный, и слепо уставился на охранников на крепостных валах. Когда я мог, я повернул назад. - Ты знаешь, зачем я пришел.
   Ее подбородок поднялся. Я увидел тонкие, задрапированные складки шелковой мантии, прилипшие к ее шее. "Я была замужем за вашим отцом тридцать пять лет. Я родила ему шестерых детей. Это боги распорядились, чтобы только двое из этих детей дожили до совершеннолетия, но я совершенно уверен, что они усвоили,
  
   •
   обоим, что значит быть частью Дома
   Хомана. Гордость сделала ее снова почти молодой. "Конечно, я знаю, зачем ты пришел".
   - А твой ответ?
   Это удивило ее. "Каков ответ на долг? Вы - Дом Хомана, Карильон - что вам остается делать, кроме как отобрать свой трон у Беллама?"
   Другого я и не ожидал, и все же мне показалось странным слышать от матери такую прозаическую истину.
   Такие вещи от отца никогда не упоминаются, будучи так хорошо известны, но теперь мне не хватало отца.
   И именно моя мать дала мне отпуск на войну.
   Я отошел от окна. - Ты пойдешь со мной? Сейчас?
   Страница 43
  
   Она улыбнулась. "Нет,"
   Я сделал нетерпеливый жест. "Я это запланировал. Ты наденешь одежду кухонной служанки и выйдешь отсюда со мной. Это можно сделать. Я сделал это. Это слишком очевидно, чтобы они могли подозревать". Я коснулся своего испачканного бородатого лица. "Намазывай волосы, пачкай юбки, воздействуй на манеры служанки. Это твоя жизнь в опасности - ты справишься".
   - Нет, - снова сказала она. - Ты забыл свою сестру?
   "Тони находится в Хомана-Муджхар". Я подумал, что этого ответа достаточно, когда снова выглянул из оконного проема. "Мне несколько труднее попасть в Хомана-Муджхар, но как только мы
   благополучно ушли отсюда, то я обращу свои планы на
   Торри".
   - Нет, - повторила она, и, наконец, полностью завладела моим вниманием. "Карильон, я не сомневаюсь, что ты хорошо все это обдумал, но я не могу взяться за это. Турмалин в опасности. Она заложница Беллама против подобных вещей; ты думаешь, он будет сидеть и ничего не делать?" Я видел боль в ее глазах, когда она смотрела в мое хмурое лицо. "Он скоро узнает, что я освободился от его охраны. И он повернется, чтобы наказать твою сестру".
   Я сразу же подошел к ней, наклонившись, чтобы поймать ее плечи своими руками. "Я не могу оставить тебя здесь!
   ты думаешь я
   мог бы жить с самим собой, зная, что ты здесь? Вам стоит только взглянуть на эту комнату, лишенную убранства и оставленную холодной, чтобы, без сомнения, заморозить ваши кости. Мать-"
   - Никто не причинит мне вреда, - четко сказала она. "Никто меня не бьет. Я сыт. Меня только держат, как вы меня видите, как нищую женщину". Искривленные руки коснулись моих кожаных запястий. "Я знаю, чем ты рисковал, придя сюда. И если бы Турмалин была в безопасности, я бы пошел с тобой.
   Но я не отдам ее гневу Беллама".
   "Он сделал это нарочно, чтобы защититься от моего прихода".
   Эту истину я должен был давно осознать, но не понял. "Разделите сокровища, и воры будут побеждены". Я выругался один раз, затем попытался собрать слова, потому что она была моей леди-матерью.
   Она улыбалась, забавляясь, в то время как слезы стояли в ее глазах.
   - Я не могу. Ты понимаешь? Я думал, что ты мертв, а моя дочь потеряна. Но теперь ты здесь, цел и невредим, и у меня снова есть надежда. мешать тебе". Она протянула руки, когда я попытался заговорить. "Видишь, какой я? Я был бы обузой. И от этого я отказываюсь, когда у тебя есть королевство, которое нужно отвоевать".
   Я рассмеялся, но в этом не было ничего смешного. "Все мои прекрасные планы рушатся. Я думал вызволить тебя отсюда и взять в свою армию, где ты будешь в безопасности.
   И тогда я бы задумал захватить Торри - или взять Хомана-Муджхара. Я вздохнул и покачал головой, чувствуя боль тщетности в душе. - Ты поставил меня на место.
   Дженнифер Роберсон
   82
   - Твое место - Хомана-Муджхар, - она встала, все еще сжимая мои руки своими ломкими искривленными пальцами. "Иди туда. Завоюй свой трон и свободу своей сестры. И тогда я пойду туда, куда ты мне велишь".
   Я поймал ее на руки, а затем, ошеломленный, оттолкнул в сторону, пробормотав проклятие. Каким бы грязным я ни был -
   Она смеялась. Она прикоснулась к жирному пятну на своем измятом шелковом лице и засмеялась, а потом заплакала, и на этот раз, когда я обнял ее, я не сразу отстранил ее.
   ВОСЕМЬ
   Я вышел из Жуайена так же, как и вошел: с большой осторожностью.
   Страница 44
  
   Сгорбившись и цепляясь, я хромал, опустив голову, стараясь не спешить. Я вышел из тех же ворот, что и вошел, бормоча что-то солидским охранникам, которые ответили ругательствами и попыткой сбить меня с ног в лужу лошадиной мочи, скапливающуюся на булыжнике. Возможно, было бы лучше всего упасть, но мои естественные рефлексы взяли верх и не позволили мне растянуться, когда нога рванула вперед и зацепилась за лодыжку. Я тотчас же вспомнил свой облик и поспешил споткнуться и закричать, а когда выпрямился, то от смеха и бормотания оскорблений на солиндском языке.
   И вот я ушел из дома в деревню, чтобы подумать.
   Моя мать имела на это право. Я вытащил ее из
   Джойенн, Беллам сразу же узнает, что я вернулся и куда. Кто еще взялся бы отвоевать мою мать на волю? Она провела пять лет в заточении в собственном доме, и никто не вызволил ее. Только я был бы настолько заинтересован, чтобы бросить вызов солидской страже.
   Это унизительное чувство знать, что все ваши планы были сделаны напрасно, когда вы должны были знать это с самого начала. Я думал, что Финн подошел бы к этому по-другому. Или подошли к нему не совсем.
   Я забрал свою лошадь у конюха в грязной таверне и тотчас же пошел кружным путем к рябине, чтобы откопать меч и лук. Было приятно иметь и то, и другое в моем
   Дженнифер Роберсон
   84
   Я снова взялся за руки и, чтобы снять напряжение, вызванное поездкой в Жойен, снова повесил меч на пояс, надел лук Чейсули и снова сел на мерина.
   Я проехал через снежные поля и снова направился домой.
   В другой дом, в армию, где мужчины планировали, тренировались и ждали. Туда, где ждало будущее Хоманы.
   И я задавался вопросом, как так получилось, что люди стали претендовать на единое собственное царство, когда боги создали его для всех.
   Тогда я подумал о Лахлане, защищенном своим священством.
   Он рассказал мне, каково ему; как служба Лодни не требовала безбрачия, уединения или подобных глупостей. Его задача, как он сказал, состояла в том, чтобы просто говорить о Лодхи тем, кто готов слушать, в надежде, что они усвоят правильный путь. Я признал его свободу сделать это, зная, что моя собственная позиция у других богов, но он никогда не принуждал меня к этому, и за это я был действительно благодарен.
   Солнце горело желтым на лазурном небе, отражаясь от снега. Лошадь вспотела, и я тоже; смазка воняла так сильно, что мне хотелось вырваться и избавиться от ее вони... Но пока я не успею вымыться, я должен буду оставаться таким, как был.
   Я увидел их тогда, силуэты на фоне горизонта. Четверо мужчин на вершине холма, только очертания, на их кольчугах блестит солнечный свет. Все, кроме одного, который вместо этого носил темную одежду. Нет почты. Вообще без меча.
   Мое сердце дрогнуло в груди от внезапного предчувствия. Я намеренно удерживал руку от меча, двигаясь вперед по узкой тропе, протоптанной в слякоти. Мужчины могли свободно приходить и уходить, когда им заблагорассудится; Солидный или нет. они имели право ездить, где хотели. И мне лучше не привлекать их внимание демонстрацией оружия или силы.
   Холм лежал справа от меня и впереди. Я ехал упрямо, сутулый и сгорбленный, не выказывая ни гордости, ни любопытства. Четверо ждали на вершине холма, хорошо сидящие и молчаливые, все еще не более чем очертания в этот момент .
  
   расстояние, но наблюдая. Смотреть всегда.
   Я не ускорил шага мерина. Я не сделал ни шагу-
   желание привлечь внимание, и все же я мог чувствовать их глаза, как будто
   они наблюдали за мной, ожидая, пока я пройду гребень их холма. Тем не менее он лежал справа от меня, выпирая из расщелины, по которой бежали мельчайшие ручейки таяния снега. Этот ручей лежал слева от меня; Я ехал между водой и людьми. Мерин фыркнул, не впечатленный, но я подумал, что он почувствовал мое напряжение.
   Кольчуга сверкала на ярком солнце. Солиндишмены, я знал. Хомананская кольчуга была темнее, тусклее, меньше излучала света на солнце. Показывая меньше света в звездной темноте, когда армии двигались, чтобы устроить засаду. Этому меня научил мой отец; возможно, Беллам был слишком уверен в своих людях и не видел необходимости в такой секретности.
   Я поехал дальше. И они тоже.
   Трое из них. Мужчины в почте. Они шли прямо вниз по склону ко мне, двигаясь, чтобы отрезать меня, и я видел, как они обнажили свои мечи. Это были не переговоры, не невинная встреча незнакомцев. Им нужна была кровь, а у меня не было лишней.
   Я сомневался, что смогу их обогнать. Снег был густым и слякотным, опасным для любой лошади, но для моей в особенности: коротконогий и худощавого телосложения. Тем не менее, он был готов, и когда я заставил его бежать, он нырнул в тяжелую гонку.
   Снег взметнулся в воздух мелкими влажными брызгами, взбитыми под копытами. Я наклонился низко и вперед, перенося вес на движущиеся плечи. Я услышал хриплое дыхание моей лошади и крики людей позади меня.
   Мерин споткнулся, оправился и упал на колени. Когда я ехал вперед, падение аккуратно отбросило меня через его голову. Это было не совсем неожиданно; Я сразу подошел, развернулся лицом к приближающимся людям и снял со спины лук.
   Стрелка была наведена. Освобожден. Он попал первому солдату в горло, сбив его с лошади. Следующая стрела попала в грудь второго мужчины, но третья попала в меня, и времени на поклон больше не было.
   Меч спрятался, чтобы вырвать лук из моих рук, я споткнулся, соскользнул на колени в слякотный снег и
   вырвал меч из ножен. Обе руки сжали обтянутую кожей рукоять. Я поднялся на ноги.
   86 Дженнифер Роторсон
   Солиндишмен повернулся назад, управляя лошадью коленями. Я видел, как солнечный свет отражался от его клинка, когда мужчина скакал ко мне. Я также видел значок, который он носил: белое солнце Беллама на поле цвета индиго.
   Солдат сбил меня. Но он сделал паузу, чтобы нанести то, что он считал смертельным ударом; Я тут же пригнулся и выхватил свой клинок, вонзив его в брюхо лошади. Животное закричало и тут же пошатнулось, рухнув на колени. Солдат моментально спрыгнул и встретил меня на общих основаниях.
   Его палаш был высоко поднят, чтобы вонзиться мне в левое плечо. Я сам поймал его клинок и взмахнул им по диагонали снизу, шнуры на запястьях натянулись под кожаными наручами. Он тотчас же отстранился, уронив-
   пинг, чтобы попасть под мою охрану; Я встретил его удар нисходящим ударом по моему телу. Затем он изменил свою стойку, чтобы напасть на меня с другой стороны, но я прервал его инерцию и с легкостью проскользнул под его защиту, по самую рукоятку вонзив меч ему в ребра. Стальное лезвие на стальной кольчуге на мгновение дисгармонично взвизгнуло, а затем я высвободил свой меч, когда тело рухнуло на снег.
   Страница 46
  
   Я сразу повернулся, ища человека, на котором не было ни кольчуги, ни меча, но никого не увидел. Вершина холма была пуста. Я слушал, стоя совершенно неподвижно, но все, что я слышал, было журчанием крошечного ручейка, когда он бежал по своему руслу.
   Солиндский боевой конь был мертв. Лошади двух солдат, убитых стрелами, ушли слишком далеко, чтобы я мог их преследовать. Я остался со своим лохматым степным конем, с опущенной головой, пытаясь прийти в себя после бегства.
   Я вложил свой меч в ножны, забрал свой лук и побрел к нему по снегу, проклиная мокрые котурны и ледяной холод на моей плоти. Моя рваная одежда промокла от полета и драки. И я до сих пор воняю.
   Я протянул руку, чтобы поймать болтающиеся поводья, и почувствовал, как что-то ползет по моей талии. Я сразу шлепнул его, проклиная вшей и блох; снова ударил, когда щекотка повторилась. Я положил руку на рукоять каледонского ножа и почувствовал, как он движется.
   Я тут же вытащил его из ножен и выдернул на солнце. ПЕСНЯ ГОМАНА 87
   мгновение я смотрел на него, видя лезвие и кость, а затем я увидел, как он шевелится.
   Каждый мускул напрягся. Лошадь беспокойно фыркнула,
   задними меня. Я стоял и смотрел, завороженный, как кость меняла форму.
   Он рос. В моей руке. Гладкая изогнутая рукоять удлинилась, освободившись от хвостовика клинка. Руны и письмена растворились в веществе кости, как будто куски, вырезанные для создания форм, заменяли друг друга.
   И тогда я понял, что за мной следят.
   Я сразу же поднял глаза, уставившись на невысокий гребень холма, с которого пришли солиндишцы.
   Там, темным на фоне голубого неба, был четвертый мужчина. Тот, что без кольчуги и меча.
   Слишком далеко, чтобы я мог различить его черты, если не считать того, что я знал, что он наблюдает и ждет.
   Ихлини, я сразу понял.
   Я выбросил нож конвульсивным, тошнотворным движением.
   мент. Я сразу потянулся к луку, намереваясь пустить стрелу. Но я остановился почти сразу, потому что стрела против колдовства не претендует на силу.
   Кость. Бедренная кость чудовищного зверя, как сказал король Каледонии. И ихлини наколдовали источник кости, поместив ее передо мной в снежные поля Хоманы.
   Кости сами срастаются. Из одного вышел другой, потом еще один, пока они не сбежались вместе и не построили скелет. Позвоночник ребристый и длинный. Массивные плечевые суставы. И череп, жемчужно-белый, с зияющими орбитами вместо глаз.
   Затем, быстрее, внутренности. Мозг. Сосуды, бегущие с кровью. Мышцы, сворачивающиеся на место, пока плоть не покроет все это... И шкура поверх этого.
   Я уставился на зверя. Я знал, что это было, конечно; мой
   Хаус всегда использовал его как герб, чтобы напомнить о силе и мужестве мифического зверя, давно ушедшего из мира.
   Лев Хомана.
   Оно прыгнуло. Он собрался и прыгнул прямо на лошадь, сбив ее с ног одним ударом огромного
   98 Дженнифер Роберсон
   лапа. Я услышал глухой хруст сломанной шеи и увидел, как зверь повернулся ко мне.
   Я уронил свой лук. Я побежал. Так же побежал лев. Это была огромная вспышка коричнево-золотистого цвета; с черной гривой ниже плеч и жилистым хвостом, как будто он живой. Я бежал, но не мог обогнать его. И поэтому я повернулся, обнажив свой меч, и попытался плюнуть на него льву.
   Страница 47
  
   Оно прыгнуло. Он прыгнул в воздух, задние лапы согнулись, чтобы оттолкнуть его от земли, передние вытянулись. Мои уши заткнули страшный рев, и я услышал только стук крови, ударившей мне в голову.
   Одна лапа протянулась и поймала меня по голове.
   Но я уклонился от большей части веса, пригнувшись, я спас себе жизнь. Удар, если бы он пришелся точно, сразу сломал бы мне шею. Поскольку это была часть лапы, она все же поймала меня, сбив меня с ног, так что я испугался, что моя челюсть раздроблена.
   Кровь свободно текла из моего носа.
   Даже когда я падал, я держал свой меч поднятым. Я видел, как лезвие вонзилось в массивную грудь, разрывая шкуру. Он зацепился за кость, затем заскрежетал, когда львиный прыжок пронес ее мимо.
   Я лежал на спине в снегу. Я почти сразу встал, слишком напуганный, чтобы укрыться от боли и шока.
   В голове звенело, во рту была кровь. Мой меч был бесполезен против льва, если я не попал в жизненно важное место. Попытка сделать это поставила бы меня слишком близко, в пределах досягаемости. Мне не нравилось кормить его своей плотью.
   Рычание льва было кашляющим, рубящим звуком. Его грива торчала из-под шкуры, черная и спутанная. Но мускулы чисто рябили на рыжевато-золотом, рана не противоречила этому. Кровь лилась, но все же продолжалась.
   Я инстинктивно знал, что он не умрет. Я не мог убить его обычными средствами. Зверь был вызван колдуном.
   Моя нога наткнулась на что-то твердое, когда я попятилась от льва. Я понял, что бежал по кругу, так что я вернулся к тому, с чего начал. Лошадь лежала там, где ее поставил лев. И лук лежал у меня под ногами.
   Я тотчас бросил меч и схватил лук.
   ПЕСНЯ ОМАНА 89
   выхватил стрелу из моего колчана. Когда зверь снова прыгнул, я нажал стрелу и развернулся...
   - пусть летает. Но не на льва. У мужчины.
   Стрела вошла в грудь колдуна. Я видел, как он пошатнулся, сжимая стрелу, а потом рухнул на колени. Он был внезапно окружен ореолом пурпурного огня, который возник вокруг его тела. А потом стрела вспыхнула ярко-красным пламенем, и он был мертв.
   1 повернулся назад. Зверь был ничем иным, как костью. А
   единственная кость в форме рукояти, лежащая в снегу.
   Я опустился на колени, наклонившись вперед, пока только руки, крепко упиравшиеся в снег, не удерживали меня. Мое дыхание вырвалось из глубины груди хрипящими вздохами, воспламенив легкие.
   Кровь все еще текла из моего носа, окрашивая снег, и голова болела от удара. Я выплюнул зуб и повис там, истощенный, чтобы дать моему телу прийти в себя.
   Когда, наконец, я снова смог стоять, я затрясся, как человек, слишком опьяневший от вина, я дрожал каждой костью.
   Я наткнулся на талый ручей и опустился там на колени, черпая холодную воду и лед, чтобы очистить лицо и рот от крови и грязи, а разум - от оцепенения.
   Я снова встал на ноги. Медленно, двигаясь как старый-старый человек, я подобрал лук и меч.
   Рукоять ножа я
   оставил лежать в снегу. Что я больше никогда не понесу.
   Ихлини был совершенно мертв. Его тело утонуло в одежде, как будто стрела каким-то образом высвободила не только жизнь, но и силу; выпущен, его оболочка сжалась.
   Это все еще было тело, но не очень похожее на человека.
   Лошадь Ихлини стояла на полпути к задней стороне хребта. Это был темно-коричневый мерин, не красивый, но хороший.
   Лошадь Ихлини и заколдованная?
   Я поймал поводья с земли и подвел лошадь ближе. Выше дана. Линька Страница 48
  
   его зимние волосы. У него были добрые глаза, подстриженная грива и короткий хвост. На его лице было одно белое пятно.
   Я похлопал его по челюсти и оседлал.
   Я снова чуть не упал. Моя голова кружилась и пульсировала с новой яростью; лев потряс мои чувства. Я долго скорчился в седле с закрытыми глазами. ожидание уменьшения боли и головокружения.
   Я осторожно коснулся своего лица и ощупал распухшую плоть.
   90 Джвинлфр Робвон
   Несомненно, к nifihtfall я бы побагровел. Но мой нос, как ни болел, был цел. А затем, покончив со своими многочисленными болями, я развернул лошадь и поскакал на восток.
   Собака Тонина выбежала мне навстречу. За те недели, что прошли с тех пор, как мы приехали, он вырос, теперь больше как собака, чем щенок, но его кипучая энергия не угасла. Он проскакал рядом с моей лошадью и предупредил Тонина о моем присутствии. В этом не было необходимости; Тон-ин был у колодца, ловил ведро.
   За пять лет Тон-ин почти не изменился. Его седые волосы все еще редели, все еще подстриженные на голове. У него все еще были швы на теле и мозоли на руках.
   Крофтинг превратил свое тело из громады руки-
   господина к характерному упадку человека, который знал овец и землю, но я все еще мог видеть его спокойную компетентность.
   Он был рожден для клинков, а не для земли, и все же для
   Ради Аликс он отказался от всего этого. Потому что Шейн хотел избавиться от нее, а Тон-ин не мог вынести того, что младенец брошен умирать.
   Я медленно подъехал. Конь подошел к колодцу и сунул голову в ведро, которое держал Тон-ин. Торрин, глядя на меня карими глазами, спрятанными в мясистых складках, покачал головой. - Это было сделано по-солиндишски?
   Он имел в виду мое лицо. Я коснулся его и сказал нет. "Ихлини. Он призвал зверя. Льва".
   Цвет его кожаных щек изменился. "Беллам знает..."
   Я покачал головой, прежде чем он успел закончить. "Он не может.
   Люди, пытавшиеся убить меня, мертвы. Я не сомневаюсь, что он знает, что я вернулся - большинство людей знает, - но больше некому сказать ему, где я. Я думаю, мы еще немного побудем в безопасности".
   Он выглядел встревоженным, но у меня больше не было времени удивляться этому. Я наклонился вперед и медленно слез с лошади, морщась от синяков. Я оставил лошадь у Торрина и медленно направился к ферме. Древесный дым застилал воздух.
   - Милорд, я думаю...
   Я обернулся перед дверью. прерывая мой износ-
   нэсс. "У тебя есть пол-бочонка, не так ли? Одежда, которую я оставил с ПЕСНЕЙ ГОМАНЫ 91
   ты. Мыло и вода? Горячий. Я хочу избавиться от этого смрада".
   Он кивнул, нахмурив брови. - Ты хочешь, чтобы я...
   "Нет." Я поднял руку в усталом взмахе. - Я сам об этом позабочусь. Этому я научился в изгнании. Мне не нужны были слуги, чтобы приносить и нести.
   - Милорд... - попытался он снова, но я пошел на хутор.
   И остановился. Это была Аликс.
   Она стояла у стола перед огнем, погрузив руки в пузырек хлебного теста, разложенный на доске.
   Мука доходила ей до локтей. Я сразу увидел, что ее темно-каштановые волосы отросли достаточно, чтобы их можно было заплести в косу, приколотую к голове серебряными застежками, которые блестели на косых лучах солнца.
  
   в открытую дверь.
   Я снова увидел девушку, с которой подружился, когда у принца было так мало настоящих друзей. Я снова увидел девушку, которая была причиной моего захвата Финном и его отрядом рейдеров. Я снова увидел девушку, чья Чейсули талморра была так прочно связана с моей собственной судьбой Хоманана.
   Но больше всего я видел девушку, ставшую женщиной, и ненавидел потерянное время.
   В ее глазах был вопрос и недоумение. Она не знала меня в моем грязном и грязном состоянии, бородатом, смазанном и в синяках. Я думал о том, каким человеком я был пять лет назад и кем стал сейчас. и я рассмеялся.
   А потом, когда ее рот произнес мое имя, я пересек крошечную комнату и поймал ее на руки.
   Она обняла меня так же крепко, как я обнял ее, повторяя мое имя снова и снова. От нее пахло хлебным тестом и древесным дымом, и она смеялась так, словно не могла остановиться.
   - Так грязно... - сказала она. "и такой скромный-"
   Я никогда не был таким. Но я рассмеялся вместе с ней, потому что то, что она видела, было правдой, хотя, может быть, и в меньшей степени, чем она думала. Или по разным причинам. Меня унижало, правда, то самое, что возвышало стольких людей: я
   хотел ее. Так что. не в силах удержаться, я обхватил ее голову руками и поцеловал.
   Только однажды я поцеловал ее прежде, и при таких обстоятельствах, что она могла потребовать это в знак моей благодарности. я
   имел в виду это и тогда, но и больше. Но к тому времени, когда она спасла меня от атвианцев, она уже
   92 Джаннлфер Роберсон поклялась Дункану. Она носила его ребенка в животе.
   Теперь она меня не спасла. В том, что я чувствовал, не было ничего благодарного, она не могла истолковать это как таковое. За пять лет я успел подумать об Эйджиксе и пожалеть о том, что между нами не произошло, и не мог скрыть своих чувств.
   И все же между нами был Дункан.
   Я отпустил ее. Мне все еще хотелось прикоснуться к ней, но я отпустил ее.
   Она спокойно стояла передо мной, лицо ее покраснело, но в глазах было спокойствие. Она знала меня лучше меня.
   "Возможно, у вас есть столько, сколько вы уже взяли, - тихо сказала она, - но не более того".
   "Ты боишься, что может вырасти из этого начала?"
   Она покачала головой. "Ничто не может вырасти из этого начала. Здесь ничего нет".
   Она коснулась левой груди, указывая на сердце. Ее взгляд был совершенно неподвижен.
   Я чуть не рассмеялся. Это была такая отчетливая перемена. Она обрела понимание и понимание, осознавая, кем она была. Ушла девственница, сбитая с толку телом и эмоциями. Теперь она была женщиной, женой и матерью, и она знала. мне не хватило.
   - Я думал о тебе много лет, - сказал я. "Все эти ночи в изгнании".
   "Я знаю." Ее тон не дрогнул ни на мгновение. "Если бы ты был Дунканом, я бы чувствовал то же самое. Но ты был - и есть - нет. Ты - это ты сам. Ты особенный для меня, это правда, но слишком поздно для большего.
   . . . но все это время прошло".
   Я глубоко вздохнул и попытался восстановить самообладание.
   - Я не... не хотел этого делать. Я хотел только еще раз поприветствовать вас. Но, похоже, теперь я не могу держать от вас руки больше, чем когда-либо. Я криво улыбнулась. "Признание, которое немногие мужчины сделают женщине, у которой их нет".
   Аликс улыбнулась. - Финн сказал почти то же самое. Его приветствие было... похожим.
   - А Дункан?
   - Дункан был... в другом месте. Он не бесчувственный человек.
   Страница 50
  
   ПЕСНЯ ГОМАНА 93
   - И никогда не было. Я вздохнул и почесал челюсть под бородой. - Довольно. Я пришел умыться, как видишь.
   "Хороший." Часть напряжения исчезла, и в ее глазах появился свет. Теплые, янтарные глаза, которые я так хорошо запомнил, - такое идеальное слияние Чейсули и Хоманана, более прекрасное для меня, чем оба. - Сомневаюсь, что смогу выдержать твою вонь еще хоть раз. Она сразу же отвернулась к огню в низком каменном очаге, встала на колени, чтобы добавить дров, а затем оглянулась на меня через плечо.
   - Может быть, ты наполнишь котел водой? И тогда краска вспыхнула высоко в ее лице, как будто она вспомнила, что я был царственным и выше таких скромных вещей.
   Я ухмыльнулся. - Я принесу его и поставлю бочку. Ты забыл? Я был с Финном все эти годы. Я не совсем такой, каким ты меня знал. Я оставил ее тогда, подхватив тяжелый котел, и пошел наполнить его водой.
   Тон-ин сидел на краю обнесенного камнями колодца и курил свою глиняную трубку. Его седые брови поднялись. - Я хотел предупредить тебя, что она здесь, - сказал он вокруг стебля.
   Я хмыкнул, когда начал крутить ведро. "Я не думал, что это так очевидно для всех".
   "Мне." Тон-ин встал, чтобы удержать ведро, когда оно вынырнуло из воды. Он поймал его и вылил содержимое в котел. "Она была так молода, когда вы впервые встретились с ней. Тогда она была так плохо знакома со своим наследием, мало знала о королевских делах. И наконец, конечно же, Дункан".
   Имя камнем запало мне в душу. "Ага...
   у него было больше ума, чем у меня. Он увидел, что хотел, и взял это".
   - Он выиграл, - тихо сказал Тон-ин. - Милорд, вы думаете отвоевать ее у него, подумайте еще раз.
   Я был ее отцом семнадцать лет. Даже сейчас я чувствую, что она моя. Я не допущу, чтобы она пострадала или ее счастье пострадало. Она любит его очень сильно. Он опустил ведро, когда оно было опорожнено, и встретился со мной взглядом, не моргнув глазом. Как он, без сомнения, встретил непоколебимый взгляд моего дяди. делай что хочешь, хоть с Чейсули. Но я думаю, что у тебя больше здравого смысла".
   94 Дженнифер Роберсон
   Большую часть жизни мне давали то, что я хотел, включая женщин. Аликс, которую я потерял до 1
   знал, как много
   Я хотел ее. И теперь, зная это остро, я понял, как больно терять.
   Особенно Дункану.
   Аликс подошла к двери белоснежного соломенного дома.
   крытая ферма с серым каменным дымоходом. "Огонь готов". На ее шее сияла золотая гирлянда в виде летящего ястреба с распростертыми крыльями и разинутым клювом, в когтях которого застрял кусок янтаря. Пихтовая крутка и подарок невесты Чейсули. Сделано для нее Дунканом.
   Я поднял котел и втащил его внутрь, повесив на железный крюк, вбитый в камень почерневшего очага. Я сидел на табурете и ждал, наблюдая за каждым ее движением, и смотрел на огонь, пока она снова месила тесто.
   "Когда вы пришли?" - спросил я наконец.
   - Восемь дней назад. Финн привел нас сюда. Теплая, светлая улыбка сияла на ее лице.
   "Он вернулся?" Мне почти сразу стало лучше.
   "Он привел нас с севера". Серебряные шпильки в ее завитых косах блестели на солнце, пока она работала.
   Складки ее мшисто-зеленого платья шевелились вместе с движением ее тела.
   Верхняя туника из овчины, вывернутой внутрь, была окрашена в бледно-желтый цвет и сшита из ярко-зеленой пряжи. Он свисал ей до колен, перехваченный на талии коричневым кожаным ремнем и золотым браслетом .
  
   пряжка. Наряд Чейсули, а не Хоманан; теперь она была вся Чейсули.
   Я почесала зудящее лицо. - Он в порядке?
   "Финн? О да, когда он не такой? Он Финн". Она снова улыбнулась, взбивая тесто руками. "Хотя
   Думаю, теперь у него есть чем заняться".
   "Женщина", - предположил я. - Он нашел кого-нибудь среди клана?
   Она смеялась. "Нет, не женщина. Мой сын". Ее улыбка превратилась в ухмылку. "Бывают времена, когда Донал больше похож на своего су'фали, чем на своего джехана. А теперь они стали еще и близкими друзьями, я могу винить только Финна
   ПЕСНЯ ГОМАНА 95
   маленькие проступки сына. Один был достаточно плох; теперь их двое".
   "Два финна?" Я подумал об этом, смеясь, и увидел, как Аликс покачала головой.
   - Приказать им прийти? - спросила она, продолжая месить. "1
   нужно только поговорить с Каем и Сторром".
   Я снова подумал о силе, которой она обладала, о безграничной магии, которая текла в ее венах. Это была Старая Кровь, возрожденный дар богов. Аликс. и только Аликс могла разговаривать с любым лиром. Или принять любую форму по желанию.
   "Нет, я сказал. "Я поднимусь сам, когда сбросю свой вес грязи". Я проверил воду и обнаружил, что она почти горячая. Тогда я попросил полбочки; Аликс сказала мне, где он, и я вытащил его из крошечной прихожей, если можно сказать, что на ферме есть приличная. Половина бочки была окована чеканной медью. От него все еще слабо пахло сидром, что выдавало его первоначальное предназначение. В Хомана-Муджхар I
   я купался в дубовых и серебряных бочонках, отполированных до блеска, так что никакие осколки не угрожали моей плоти. Я сомневался, что этот был так же хорош, но он сойдет. В изгнании я научился быть благодарным за все.
   Я вкатил бочку в крошечную спальню Тонина, в которой находились тюфяк, сундук и стул. Там я опрокинул бочку на дно и начал наполнять ее из котла. Когда, наконец, все было готово, я пошел искать тряпку и мыло.
   Аликс дала мне оба. "Тон-ин ничего не изменил с тех пор, как я
   ушел, - сказала она с ностальгической улыбкой, и мне стало интересно, помнит ли она тот день, когда Финн украл нас обоих.
   Как она не могла? Я сделал. Слишком хорошо. И изменения, которые произошли с тех пор.
   Я долго смотрел на нее, мои руки были полны ниток.
   голая тряпка и твердое коричневое мыло. Я хотел, чтобы было больше
   Я мог бы сказать. А потом я все равно это сказал. "Я не оскорблю ни вас, ни вашего мужа, преследуя вас там, где я не нужен".
   Краска снова вспыхнула на ее лице. Я заметил, как годы растаяли плоть юности, оставив характерное угловатое, резко выструганное лицо Чейсули. Ее лицо было больше похоже на лицо Финна, чем когда-либо прежде; дети показывают кровь отца.
   - Не было нужды говорить это, - мягко сказала она мне.
   96 Дженнифер Роберсон
   "Был. Иначе я не мог бы объяснить свои действия". На короткое время я коснулся ее лица тыльной стороной двух пальцев. "Аликс, когда-то у нас было так много общего. Давайте сохраним из этого все, что сможем". Я убрал руку и вошел в мрачную спальню, где в воздухе парила вода. Я задернул занавеску и снял свою грязную одежду.
   Я не мог выкинуть ее из головы. Я подумал о ней в другой комнате, месившей, зная, что Дункан у нее под рукой. Я думал о ней с ним ночью. я Страница 52
  
   думала иначе, чем я знала ее: молодая, добродушная девушка с мальчишеской грацией и целостностью, которыми обладают лишь немногие мужчины.
   И я подумал, как странно, что два человека могут жить в одной комнате, каждый знает, что чувствует другой, и знает, что в этом нет ничего хорошего.
   Ничего хорошего. Только боль.
   ДЕВЯТЬ
   Полбочка, к сожалению, не вмещала человека моих размеров. Это была неловкая ванна. Я сидел, согнув колени почти под подбородком и прижавшись позвоночником к дереву. Но было влажно и жарко, и я изо всех сил оттирала его, избавляясь от всей грязи и жира. Даже в моих волосах и бороде.
   Когда я, наконец, снова смог дышать, лишившись вони своей маскировки, я расслабился. Я вытащил ноги из бочки и откинулся на спинку кресла, прислонив голову к деревянному краю. Плоть на моем лице все еще болела от удара льва;
   остальная часть моего тела болела так же сильно. Я чувствовал себя старше своих лет. Лев истощил мои силы; это, и знание колдовства Ихлини.
   Вода остыла, но не так быстро, что я не торопился выбираться. Так я и сделал. Я перевел дух, позволил мышцам превратиться в лохмотья и тут же заснул.
   "Карильон"
   Я резко проснулся. Мой позвоночник заскреб по грубому дереву, и я выругался, глядя в некотором замешательстве на Финна, который стоял прямо в дверном проеме с задернутой за ним занавеской.
   Задумался о моей скромности, на этот раз;
   возможно, это Аликс вызвала такую заботу.
   Я села прямо и подтянула ноги, хмуро глядя на него. Финн лишь улыбнулся, позабавившись, увидев меня в таком состоянии, и прислонился к стене, скрестив на груди голые руки. Он снял свою зимнюю кожу
   1 97 я
   98 Дженнифер Роберсон в знак уважения к оттепели; Я снова увидел тяжелое золото, сковавшее его руки выше локтей. Широкие, красивые вещи, с тиснением рун и в виде волка. Он снова носил облегающую кожаную одежду; леггинсы и безрукавка. На его поясе висел степной нож, и я снова подумал о колдовстве,
   SFPN-
   видимый.
   "Когда вы вернулись?" - спросил он совершенно спокойно.
   Я встал, мокрый, и потянулся за одеялом, которое он бросил мне с тюфяка Тонина. "Не так давно я
   успел набить желудок".
   - Но пора купаться. Его тон был совершенно ровным. но мне было нетрудно понять его намерения. У меня не было этой проблемы в течение нескольких лет.
   - Если бы ты меня увидел - или набух, - ты бы сам меня толкнул. Я выбрался из бочки и
   натянул темно-коричневые бриджи, затем нагнулся, чтобы дернуть сапоги до колен. Моя рубашка была зеленой. Я накинул на него коричневую куртку и опоясал поясом из кожи и бронзы. - Я думал, что пойду в армию. Ты придешь?
   "Ах, армия". Финн улыбнулся своей ироничной улыбкой. "Вы хотите назвать это так?"
   Я сердито посмотрела на него, расчесывая пальцами мокрые волосы. Он запутался в моих плечах и пропитал ткань рубашки и куртки. "Роуэн сделал все возможное, чтобы собрать людей, желающих
  
   бороться. Я буду использовать то, что могу. Вы ожидаете, что я соберу те тысячи, что есть у Беллама?"
   "Это не имеет значения." Финн последовал за мной в другую комнату, где Аликс встала на колени, чтобы повесить кастрюлю с хлебным тестом над огнем. - У вас будут Чейсули, и этого, я думаю, достаточно.
   Он протянул руку Сторру, сидевшему за столом.
   Я усмехнулся. "У меня есть ты. И, без сомнения, Дункан и, возможно, те, кого ему удалось убедить присоединиться ко мне во имя пророчества". Я зачерпнул глиняный кувшин с кислым вином Тонина и налил себе, а второй налил Финну, когда он кивнул, желая выпить.
   "У вас есть больше, чем несколько". Он принял кубок без благодарности и залпом выпил половину вина. "Сколько бы вы попросили, можно ли больше?"
   Я поставил кувшин на его место на буфете у камина и, взгромоздившись на стол, стал пить. "
   ПЕСНЯ ГОМАНА 99
   Чейсули - лучшие воины во всей Хомане. Он не улыбнулся моему комплименту, это было хорошо известно. - И с каждым воином я получу по лиру, так что сразу удваивайте число. Я пожал плечами. воин стоит как минимум пять других, так что с лиром это десять к одному, - я покачал головой. - Глупо желать того, чего я не могу иметь. Тем не менее, я был бы более чем доволен сотней".
   - А триста? Финн улыбнулся. "Возможно, даже больше.
   Я уставился на него, полностью отказавшись от вина. - Ты стал колдуном, чтобы вызывать ложных людей?
   "Нет." Финн бросил свою пустую чашку Аликс, которая поймала ее и поставила рядом с кувшином. "Я вызывал в воображении мужчин, которых я
   думал давно умер. Видишь ли, Шейн убил не так много, как мы опасались".
   Я поставил свою чашку очень точно в центр стола. "Ты говоришь-?"
   "Да." Он ухмыльнулся. "В поисках своего клана я нашел другие. В Северных Пустошах много мест, где может спрятаться клан, и я нашел несколько из них. Это заняло время, но мы собрали всех воинов, которых смогли найти". Он пожал плечами. "Все кланы здесь, мы строим Крепость за холмом".
   Он сказал это так просто: "Все кланы здесь, мы строим Крепость за холмом".
   Я уставился на него. Крепость. С тремя сотнями воинов и их лиром.
   я завопил. И тут я вскочил на ноги, сжимая его в объятиях, как будто не мог его отпустить. Без сомнения, слишком демонстративно для чувств Финна, но он знал причину. И он улыбнулся, отступив, когда я закончил.
   - Мой подарок тебе, - сказал он легко. - А теперь пойдем со мной, и я покажу тебе.
   Мы сразу же вышли, оставив Аликс присматривать за хлебом, а Финн вернул мне мою ихлинскую лошадь. Его глаза были прикованы к ней, потому что он знал, что я езжу верхом на дане, но он подождал, пока мы освободимся от фермы и поедем к холму, прежде чем спросил меня об этом, а затем косо.
   - Тон-ин сказал, что вы уехали в Жойенн.
   - Да. Чтобы вытащить мою леди-мать.
   "У вас не получилось?"
   100 Дженнифер Роберсон
   - Нет, но только потому, что она отказалась прийти. Солнечные лучи ярко светили нам в глаза. Я поднял руку, чтобы заблокировать ошеломляющий блеск. "Беллам держит Турмалин, мою сестру.
   У него какое-то время. Я не сомневаюсь, что он обеспечивает ее безопасность такой, какая она есть, но я хочу, чтобы она была свободна от него. Я вдруг выругался, когда гнев закипал.
   Мы ехали рядом со Сторром впереди. Финн, нахмурившись, кивнул, мало говоря. "Это путь королей.
   Страница 54
  
   Особенно короли-узурпаторы.
   "Он не узурпирует мою сестру\"
   "Тогда ты собираешься танцевать в Хомана-Муджхар так же легко, как ты танцевал в Джойенн?"
   И поэтому я знала, что он думает о моих действиях. Я мрачно посмотрел на него. "Я вошел и вышел без особых проблем.
   был осторожен. Меня никто не знал".
   - А эти синяки на лице вы сами нанесли?
   Я почти забыл. Моя рука потянулась к челюсти и коснулась воспаленной плоти. "Ихлини сделали это.
   Или, скорее, его заколдованного зверя".
   "Ах." Финн кивнул с явным удовлетворением. - Ты говоришь, в Джойенне нет проблем, но какой-то Ихлини натравил на тебя зверя. Он вздохнул, покачав головой. "Почему я должен беспокоиться о твоем благополучии? Все, что ты можешь сделать, это запутаться с одним из приспешников Тынстара".
   Его ирония, как всегда, раздражала меня. "Хватит. Я не виноват, что люди нашли меня. Они могли найти меня здесь".
   "Люди? Сначала это был Ихлини и его зверь. Теперь их больше". Он жестом направил меня вверх по холму.
   Я посмотрел на него. "Почему бы просто не заставить меня сказать вам правду, как вы это сделали с Лахланом?"
   - Потому что я считал, что ты знаешь достаточно, чтобы добровольно рассказать мне.
   Я вздохнул и наклонился вперед, пока моя лошадь взбиралась на холм к опушке деревьев. "Ты не должен волноваться. Я убил их всех, даже ихлини".
   - У меня нет причин для беспокойства, - согласился он. - Что я сделал, кроме как поклялся кровью служить тебе всегда? Впервые в его голосе прозвучала нотка гнева. "Ты думаешь, я зря трачу время? Ты хочешь сделать это один?
   Подумайте, сколько раз вы были бы убиты
   ПЕСНЯ ГОМАНА 101
   без меня. А теперь, когда я оставляю вас искать мой клан - по вашему приказу - вы подвергаете себя такой опасности, что даже ребенку виднее.
   - Финн - хватит.
   "Недостаточно." Теперь он открыто смотрел на меня. "В тебя вложена небольшая часть моей жизни. AU
   об этом, сейчас. То, что мы делаем, не совсем для вас. Карильон, и Хомана, но и Чейсули тоже. Его рот сжался, когда он придержал свою лошадь вместе с моей. - Если бы ты умер сейчас, в какой-нибудь глупой затее, которую ты придумал, восстание потерпело бы поражение. Беллам будет править вечно. Скорее всего, он женился бы на вашей сестре, завел бы от нее новых сыновей. и посадил их на трон позади себя. Это то, чего ты желаешь?"
   Я протянул руку и поймал поводья, рывком остановив лошадь. Весь гнев и разочарование вылились наружу, когда
   гордость. "Я твой принц!"
   "И я ваш сюзерен!" Он проигнорировал рывок поводьев в своих руках. -- Ты думаешь, мне так легко смотреть на тебя, как на отца сына? Я не твой жан, Карильон, а всего лишь твой сюзерен. надменная гоманская принцесса, когда у него был дом чейсула-эА!"
   Он никогда раньше не говорил так много. Сделал ли это возвращение домой? Я знал различия в себе.
   Возможно, они были и в Финне.
   Я отпустил поводья и занялся своими, хотя еще не начал подниматься в гору. "Неужели служба становится такой утомительной, ищите другую", - с горечью предложил я.
   Его смех был коротким лаем звука. "Как? Боги привязали меня к вам. Еще лучше: они обложили железом вашу шею, как и мою, и связали их вместе, как волов в упряжке".
   Страница 55
  
   Я сидел в ослепительном золоте предвечернего солнца и долго молчал. А потом, когда я это сделал, я
   задал вопрос, который раньше не думал задавать: "Чего ты хочешь от этой жизни?"
   Он был удивлен. Я мог видеть это в его глазах. Он под-
   прекрасно стояло то, что я спросил, и, вероятно, почему, но он продолжал обходить вопрос. "Я хочу, чтобы ты был на троне Хомана".
   102 Дженнифер Роберсон
   - Учитывая это, - согласился я, - что еще?
   "Чейсули снова свободны жить так, как они хотели бы".
   "При условии." Если бы мне пришлось это сделать, я бы просил его, пока не взойдет луна.
   Финн прищурился на солнце, словно свет хотел скрыть от меня его чувства или уменьшить боль от вопроса.
   Похоже, он не собирался мне отвечать, но на этот раз я его заставлю.
   "Финн." Я сказал терпеливо, со всей серьезностью, на которую был способен, - если бы боги дали вам что-нибудь, что бы вы ни попросили?
   Наконец он посмотрел прямо на меня. Солнечный свет, пронзающий деревья, словно светящиеся копья, был моим невольным слугой. Вся душа Финна предстала передо мной на свету. Это один раз, всего один раз, но достаточно, чтобы я это увидел.
   "Вы не встречались с Доналом, не так ли?"
   Я думал, что этот вопрос призван увести меня от добычи, как собаку, уводимую умной лисой. "Сын Аликс?
   Нет. Я только что приехал, Финн...
   Но он был серьезен. "Если бы он у меня был, я бы попросила сына". Он сказал это резко, как будто признание поставило под угрозу надежду, а затем ускакал прочь от меня, как будто он слишком много поделился.
   Не было ни следов, указывающих на присутствие армии, ни завесы дыма, висящей над линией деревьев, указывающей на присутствие армии.
   Не было ничего, что Беллам мог бы использовать, чтобы найти меня. Финн отвел меня в лес подальше от долины, и я понял, что армия в безопасности. Роуэн выполнил мою просьбу, затащив их глубже в укрытие; даже я не мог сказать, что рядом была армия, и это была моя.
   Лес зарос лианами, лианами, ежевикой и кустами. Айви упала с деревьев, споткнув лошадей и испачкав носки моих ботинок. Омела сгруппировалась в деревянных промежностях, и обилие цветов приветствовало наше прохождение. Хомана. В конце концов.
   Снова домой, навсегда, после слишком долгого времени, проведенного в изгнании.
   Солнечный свет пробивался сквозь листву и раскрашивал лесную подстилку золотыми, зелеными и коричневыми пятнами. Финн, ехавший передо мной, вырвал фазана из укрытия, и я услышал шелест его крыльев, когда он летел, хлопая листьями и шевелясь.
   кольцевые солнечные пылинки на пути к небу. Я подумал, вдруг-
   дня, когда я в последний раз ужинал фазаном: в
   Хомана-Муджхар, пирующий гость, когда мой дядя был доволен заключенным новым союзом.
   Слишком давно. Слишком долго быть наемником, а не принцем.
   Я услышал арфу и чуть не остановился. Не было ничего, кроме грохота лошадей, рвущихся сквозь кусты, лианы и лианы. Но песня арфы перебила все это, и 1
   узнал руку на струнах. "Лахлан",
   - сказал я вслух.
   Финн, притормозив, чтобы ехать впереди меня, кивнул. "Он приходил каждый день, делясь с нами своей музыкой. Когда-то я мог бы отмахнуться от этого как от праздной прихоти, но не более. У него есть волшебство в этой арфе.
   Карильон - даже больше, чем мы видели. Он уже начал давать Чейсули то, что есть у нас .
  
   не хватило этих минувших лет: душевного спокойствия, - Он улыбнулся, хотя и криво. - Слишком долго мы забыли музыку наших предков, думая вместо войны. Эллазианец напомнил нам, он вернул нам часть этого. Я думаю, что в крепости снова будет звучать музыка".
   Мы прошли через последнюю завесу из листьев и лоз и вошли в Крепость. И все же это была не настоящая крепость, в ней не было высокой каменной стены, которая обычно окружала павильоны. Это была вовсе не настоящая крепость, какой я ее не знал, а множество палаток, разбросанных по всему лесу. Не было ни единообразия, ни организации.
   Финн пригнулся к низкой ветке, поймал ее и удержал, пока
   Я проехал мимо. Он увидел выражение моего лица. "Пока нет. Это придет позже, когда Хомана снова станет безопасной для таких вещей, как постоянные крепости". Он выпустил ветку и упал рядом со мной.
   "Это легко защитить. Легко снести, нам нужно снова двигаться дальше".
   Палатки прижались к земле, как грибы под деревом. Это были цвета земли: темно-зеленый, бледно-мшистый, сланцево-серый, ржаво-красный, коричневый, черный и бледно-кремовый. Маленький и простой, без елочных символов
   Вспомнил: палатки вместо павильонов. Но Крепость Чейсули, при всей ее странной внешности.
   Я улыбнулась, хотя это причиняло боль моему израненному лицу. Я не мог сосчитать их всех. Я не мог разглядеть их всех, так прекрасно они были спрятаны, хотя я и умел смотреть. А Беллам?
   104 Яннифр Ротррсон
   Без сомнения, его люди, если бы они зашли так далеко, пропустили бы
   Держись целиком.
   Защитимый? Да, когда враг не видит слишком поздно. Том быстро упал? О, да, требуется всего лишь мгновение, чтобы разрушить ткань цвета земли. Совершенно портативная крепость, полная Чейсули.
   Я громко расхохотался и остановил лошадь. Вокруг меня раскинулась Крепость, сбитая в кучу, незаметная и неподвижная.
   Вокруг меня распространилась моя сила, столь же тонкая, безмолвная и неподвижная. С Чейсули и армией Беллам никогда не сможет остановить меня.
   "Тахбрурра луджхалла встретила виккана, чейсу", - мягко сказал я.
   Судьба человека всегда находится в руках богов.
   Финн, такой молчаливый рядом со мной, просто улыбнулся. "Добро пожаловать в Хоману, милорд. И на родину моего народа".
   Я покачал головой, внезапно одолев. "Я всего этого не достоин..." В тот момент я был в этом уверен. Я не справился с задачей,
   "Разве ты не такой, - просто сказал мой сюзерен, - ни один мужчина".
   Когда я мог, я ехал дальше в Крепость И благодарил богов за Чейсули.
   10
   Песня арфы наполнила лес. Мелодия была так деликатна,
   Катя, такая хрупкая, но такая сильная. Меня привлекло, как будто это женщина зовет меня в свою постель; Леди Лахлана, а я человек, знавший ее очарование. Я забыл о воинах, которых обещал Финн, и вместо этого последовал песне, чувствуя, как ее магия касается моей души.
   Наконец я нашел его сидящим на развалинах срубленного бука, огромного и с атласным стволом. Дерево давно уже сделало себе могилу, но оно стало идеальной скамейкой - или троном - для арфиста. Солнечный свет пронзил окружающую завесу ветвей и конечностей, словно вражеские копья, пронзенные единственным противником: арфой. Его Леди, такая смуглая, старая и мудрая, с единственным зеленым глазом и золотыми нитями. Такой красноречивый Page 57
  
   голос, вызывающий; такой завет он возложил на меня. Я остановил лошадь перед буком и подождал, пока он закончит.
   Лахлан улыбнулся. Тонкие, гибкие пальцы замерли на светящихся струнах, так что музыка и магия умерли, и он остался просто человеком, арфистом, благословленным наслаждением Лодхи.
   - Я знал, что ты придешь, - сказал он своим плавным, шелковистым голосом.
   - Колдун, - ответил я.
   Он смеялся. "Некоторые мужчины так меня называют. Пусть говорят. Теперь ты должен лучше меня знать". На мгновение возникла
   105
   106
   блеск какой-то неизвестной эмоции в его глазах. - Друг, - сказал он. "Больше не надо."
   Я понял, что мы одни. Финн, которого я оставил позади. И этого само по себе было достаточно, чтобы заставить меня бояться элласианского арфиста.
   Он увидел это сразу. Тем не менее он неподвижно сидел на стволе бука, положив руки на свою даму. "Ты пришел, потому что я
   хотел, чтобы вы, и потому, что вы хотели этого," сказал он тихо. "Финн я не требовал; еще нет. Но он придет, и Дункан". Солнечный свет заливал его лицо. Я не видел в нем ни лукавства, ни уловок. Только честность и немного самоотверженности. "Я арфист, - четко сказал он. легенда, чтобы делать то, что они делают.
   Вы, милорд, для большинства достаточно легендарны. Конечно, для меня, - он улыбнулся, - разве я не доказал свою преданность?
   "Люди будут убивать тех, кому им скажут, если у них есть для этого достаточная причина". Я остался на своем коне, так как не вполне доверял ему с арфой в руках. "Вы убили человека, которого я вам приказал, но шпион сделал бы это достаточно легко, просто чтобы сохранить свою невиновность".
   Он снял руки с арфы и развел их. "Я не шпион. За исключением, может быть, вашего собственного".
   "Мой." Я больше ничего не сказал; на данный момент он сделал меня безмолвным. И тогда я посмотрел глубже в его глаза. "Не могли бы вы, элласиец, помочь мне, гоманану, во всем, что я вам прикажу?"
   - При условии, что это не противоречит моей совести, - сразу сказал он. "Я жрец Всеотца, я не преступлю ни одно из Его учений".
   Я сделал отклоняющий жест. "Я бы не попросил никого идти против его света. Во всяком случае, в чем-то вроде его богов. Нет.
   значит, Лахлан, чтобы увидеть, насколько ты предан".
   - Тогда скажи мне, - ответил он, - я здесь, потому что хочу быть, а не потому, что меня прислал какой-нибудь ихлинский колдун или солиндский король. А если бы и знали, разве я не передал бы им новости, которые они хотят услышать?
   Буду ли я все еще здесь, когда я
   мог бы сообщить им местонахождение Чейсули и вашего войска?"
   - Мудрый шпион, шпионы, - вежливо сказал я ему. "Зайца, который сломается слишком рано, быстро поймает лиса".
   Он смеялся. Смех Лахлана теплый, щедрый, настоящий
   ПЕСНЯ ГОМАНА 1 107
   окно его души. "Но я боюсь не лисы, милорд
   ... это волк. Чейсулинский волк, - его глаза прошли мимо меня.
   1 не повернулся. зная, кто там стоял.
   - Что бы вы сделали тогда? Я попросил.
   Смех умер. Он посмотрел прямо на меня. "Шпионю для тебя, Карильон. Отправляйся в Муджхару, в сам дворец, и посмотри, что делает Беллам".
   Страница 58
  
   - Опасно, - сказал Финн позади меня. "Заяц просится на перерыв".
   - Да, - согласился Лахлан. -- Но кто еще мог это сделать? Не Чейсули, это уж точно.
   Беллам признается без уважительной причины? Но я, я арфист,
   а арфисты идут, куда хотят".
   Это правда, что арфистов пускают в места, куда не могут попасть другие мужчины. Я знал об этом с самого детства, когда мой дядя принимал у себя арфистов со всего Хомана-Муджхара. Арфист был бы идеальным шпионом, в этом я не сомневался.
   И все же - "Лахлан из Эллады, - сказал я, - какую услугу вы мне окажете?"
   Его пальцы порхали по струнам. Это была живая мелодия, вызывающая ассоциации с танцем, смехом и юностью. Перед моими глазами возникло видение: молодая женщина, гибкая и красивая, с рыжевато-черными волосами и ярко-голубыми глазами. Смех был в ее устах и веселье в ее душе. Моя сестра Турмалин, какой я ее помнил. В девятнадцать, когда я видел ее в последний раз, хотя сейчас ей было бы двадцать четыре.
   Турмалин, заложница самого Беллама. И Лахлан это хорошо знал.
   Я тотчас слез с лошади и в два длинных шага перешел к буку. Мои руки потянулись, чтобы остановить его пальцы на струнах, но я их так и не коснулся. Я почувствовал внезапный прилив силы, такой большой, что чуть не отбросил меня от этого человека. Я сделал один шаг назад против своей воли, совершенно неожиданно, а потом замер на месте.
   Его пальцы замедлились. Мелодия стихла, пока в воздухе не повисло только эхо. А потом и это. ушел, и молчание воздвигло между нами стену.
   - Нет, - сказал он тихо. "Никто не отрицает истину".
   "Ты не зачаровываешь меня!"
   "/ не надо," согласился он. "Какая сила исходит от 108 Дженнифер Роберсон
   Лодхи, а не Его слуга. И ты пытаешься навредить моему
   Леди, она причинит вам вред. Он не улыбнулся. "Я не имею в виду ни вас, мой господин, ни мою арфу; однако вред может быть причинен человеку, который хочет причинить мне вред".
   Я почувствовал прилив гнева в груди, пока он не заполнил мое горло. - Я не хотел причинить тебе вреда, - хрипло сказал я. - Я просто хотел, чтобы это прекратилось...
   - Моя Леди берет, где хочет, - мягко сказал он. "Это твоя сестра живет сейчас внутри тебя благодаря силе Беллама. Я просто хотел показать ее тебе, чтобы ты знал, что я могу сделать".
   Финн был рядом со мной. "Чтобы ты делал?" он спросил.
   - Освободить его сестру от Беллама?
   Лахлан покачал головой. "Я не мог сделать так много, даже со всей помощью Лодхи. Но я могу поверить ей в любое слово, которое вы могли бы ей сказать, а также узнать все, что я могу, о планах Беллама и Тинстара".
   "Боги!" Слово прошипело у меня сквозь зубы. "Могу ли я вам не доверять..."
   - Да, милорд, - мягко сказал он. - Доверяйте своему сюзерену, если не мне. Разве он не усомнился в моих намерениях?
   Я выдохнул сразу, пока моя грудь не стала пустой и тонкой. Я посмотрел на Финна и увидел серьезность на его лице. Так похоже на Дункана, подумал я, и в такое странное время.
   Он посмотрел прямо на Лахлана. В солнечном свете его фут-золото сияло, как струны в "Даме арфистов".
   Ни один из мужчин не сказал ни слова, как будто они судили друг друга; я Страница 59
  
   обнаружил, что мое собственное суждение сильно недостает, как будто я не имел ума, чтобы понять, что должно быть сделано.
   Я был утомлен и голоден, и меня внезапно одолела мысль о том, что я должен сделать.
   - Доверься ему, - наконец сказал Финн, словно ему не понравился вкус.
   - Что самое худшее, что он мог сделать - сказать Белламу, где мы? В его улыбке было мало юмора. "Он делает это, и
   Беллам посылает солдат, мы просто убьем их всех".
   Без сомнения, он мог бы сделать это с тремя сотнями чейсулинских воинов. И Лахлан, несомненно, знал это.
   Он встал с бука, держа свою Леди на руках. Он медленно опустился на одно колено, все еще обнимая арфу, и немного склонил голову. Гордый человек, ПЕСНЯ
   ГОМАНА 109
   Лахлан, дань уважения была неожиданной. Его это не устраивало, как будто он должен был получить это вместо предложения. "Я буду служить вам в этом так же, как хотел бы, чтобы вы служили мне, если бы вы поменялись ролями". Его лицо было мрачно, и все же я увидел привычную безмятежность в его глазах. Эта уверенность в своей судьбе.
   Как Финн и его талморра.
   Я кивнул: "Хорошо. Иди в Хомана-Муджхар и хорошо служи мне".
   "Мой господин." Он еще немного постоял на коленях, взывая к королю, а не к богу, а затем поднялся.
   Он ушел
   - почти сразу, спрятавшись за кусты, ни слова на прощанье в устах. Но пение арфы, как ни странно, продолжалось, как будто он позвал его с воздуха.
   - Пойдем, - сказал наконец Финн, - Дункан ждет.
   Через мгновение я посмотрел на него. "Дункан? Как
   '•
   он знает, что я пришел?"
   Финн ухмыльнулся. -- Вы забываете, милорд, -- мы находимся в
   .' Держись, типа. Есть лир. И сплетничать о женщинах, я
   - без сомнения. Снова появилась ухмылка.
   "даже Кай, о котором Сторр сказал мне, это тот, кто сказал Дан-
   ^ может вы пришли. Он ждет, делает мой rujho, несколько
   ^ нетерпеливо, "
   ^ "Дункан никогда в жизни не был нетерпеливым". В раздражении я повернулся к своей лошади и прыгнул в
   |. седло. - Ты придешь? Или я пойду без тебя?
   I "Теперь кто нетерпелив?" Он не стал ждать ответа, которого я и не собирался давать; он оседлал и возглавил
   ^ способ.
   ↑ Я увидел Дункана раньше, чем он увидел меня, потому что он
   ', его сын. Я думал, что это его сын; мальчик был достаточно маленьким
   : для пятилетнего, и его торжественность соответствовала тому, что у меня было
   , так часто виденное на лице его отца. Он был маленьким Чейсули
   ;- воин, в коже и сапогах, но без золота, ибо он
   ".' еще не был человеком и не имел лира.
   ;" время.
   Мальчик хорошо слушал. Черные волосы, вьющиеся, как обычно
   ; в детстве Чейсули, обрамлял свое смуглое лицо своими
   любознательные желтые глаза. В мальчике было мало Аликс, подумал я, а потом он улыбнулся, и я увидел ее и понял:
   Как же больно, что Донал был сыном Дункана, а не моим.
   110 Дженнифер Роберсон
   Внезапно Дункан наклонился и поймал мальчика на руки, подняв его на одно плечо. Он повернулся, улыбаясь знакомой кривой улыбкой - улыбкой Финна, - и я
  
   понял, что многого о Дункане я не знал. какая
   Я видел соперника, мужчину, который искал женщину, которую я
   искал; человек, который завоевал ее, когда я не мог. Человек, который привел расу изгнанников обратно от края смерти к надежде на новую жизнь. Я мало думал о нем, кроме того, чем он был для меня. Теперь я подумал о том, чем он был для Чейсули. . . и мальчику, которого он нес на плече.
   Мальчик рассмеялся. Это был чистый тон сопрано, девичий в своей юности, беззастенчивый и не боящийся разоблачения. Без сомнения, Донал знал, что значит скрывать, скрываясь всю свою короткую жизнь, но он не потерял при этом своего духа.
   Дункан и Аликс позаботились о том, чтобы у него были свои маленькие свободы.
   Крепость внезапно отступила. Напев голосов и смех других детей стали подчеркиванием
   на данный момент. Я знал, глядя на Дункана и его сына, я смотрю в будущее Хоманы.
   От этого человека родился сын, который, несомненно, будет править вместо своего отца, когда придет время Дункана. И будет ли мой сын править вместе с ним? Хоманан Муджхар и лидер клана Чейсули. При них нация возродится из войны и снова вернётся к жизни. Лучше, сильнее, чем когда-либо.
   Я смеялся. Он прозвучал скорее басом, чем сопрано Донафа, и на мгновение голоса смешались. Я увидел мгновенное удивление на лице Дункана, затем признание и, наконец, признание. Он сбросил сына с плеча и подождал, пока я слезу с лошади.
   Я пошел к Доналу, а не к его отцу. Мальчик, такой маленький рядом с мужчиной и такой настороженный ко мне внезапно. Он достаточно знал незнакомцев, чтобы понимать, что иногда они несут с собой опасность.
   Я казался ему карликом, выше даже Дункана... Я тут же опустился на одно колено, чтобы не нависать над ним голодным демоном. Это поставило нас на один уровень: высокий принц, маленький мальчик, оба воины, прошлое.
   настоящее и будущее.
   "Я Карильон, - сказал я ему, - и я благодарю богов за то, что вы пришли мне на помощь".
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 111
   Настороженность исчезла, сменившись узнаванием. Я видел вон-
   растерянность и неуверенность, но я также видел гордость.
   Донал оторвал руку от руки отца и встал рядом.
   передо мной, нахмуренный, с румянцем на загорелых щеках. Он был хорошеньким мальчиком; из него получится красивый мужчина. Но ведь Чейсули не уродливая раса.
   - Мой jehan служит вам, - мягко сказал он.
   "Да."
   "И мой су'фали".
   Я подумал о Финне, зная, что он позади меня. "Ага.
   Очень хорошо."
   Взгляд Донала не дрогнул. Нерешительности было немного.
   сион в нем, или колебания. Я видел понимание на его лице и знал, что он понимает то, что говорит, даже когда говорит. "Тогда я тоже буду служить тебе".
   Такая маленькая клятва от такого маленького мальчика. И все же я
   не сомневался ни в его честности, ни в его чести. Такие вещи есть у всех Чейсули, горящие в их крови. Доналу было несколько лет, чтобы стать воином, и все же я не сомневался в его решимости.
   Я положил обе руки на его тонкие плечи. Я почувствовал внезапно-
   был слишком большим, как у моей матери, потому что во мне было мало мягкости. И Страница 61
  
   вообще ничего об отцовстве.
   Но честь и гордость я знаю, и я дорожил ими от него. "Если бы рядом со мной был хоть один Чейсули, это был бы ты", - сказал я ему, подразумевая это.
   Он усмехнулся: "У тебя уже есть мой су'фаВ.
   Я смеялся. - Да, знаю, и я благодарен за него. Я не сомневаюсь, что он у меня надолго.
   нужен другой, я знаю, к кому приду".
   Застенчивость одолела его. Он был еще мальчиком, и еще совсем молодым. Близость исчезла; Я снова стал принцем, а он всего лишь сыном Дункана, и время для таких клятв прошло.
   "Донал, - сказал Финн у меня за спиной, - хочешь ли ты служить своему лорду, как я, ты мог бы присмотреть за его лошадью. Подойди и позаботься о ней для него".
   Мальчик сразу ушел. Я повернулась, встала и увидела свет в его лице, когда он побежал выполнять приказ Финна. Мою лошадь взяли вожжи, и мерин с большой осторожностью повел прочь к лесной ограде. Финн, как и Донал, шел, и я видела спокойное счастье на его лице, когда он сопровождал мальчика. Действительно, ему нужен был сын.
   - Ты окажешь мне честь этим, - сказал Дункан.
   Я посмотрел на него. Его голос звучал странно; смесь, подумал я, из удивления, смирения и гордости. Чего он ожидал от меня? Увольнение мальчика? Но я не мог сделать ничего столь жестокого, только не по отношению к сыну Аликс.
   И тут я понял, что он имел в виду. Он не забыл ничего из того, что было между нами, возможно, он даже боялся нашей Первой встречи. Нет, не боялся; не Дункан, который знал меня слишком хорошо для этого. Возможно, он просто предвидел антипатию.
   Ну, было такое. Или был бы. Между нами все еще была Аликс.
   - Этим я чту вас, - согласился я, - но также и самого мальчика. Я провел пять лет с Финном, не узнав немного о ваших обычаях и о том, как вы воспитываете своих детей. ребенок, когда он всего лишь воин, который еще не полностью вырос".
   Дункан вздохнул. Я увидел, как печальное выражение утратило его обычное серьезное выражение. Он покачал головой. "Прости меня, Карильон, за недооценку тебя".
   Я рассмеялся, внезапно повеселел. - Ты должен благодарить за это своего брата. Финн сделал меня тем, кто я есть.
   - Надеюсь, не в его образе.
   "Вы не могли бы выдержать два?"
   "Боги, - сказал он в ужасе, - два Финна? Один слишком много". Я с опозданием понял, что он, несомненно, скучал по Финну так же сильно, как Финн скучал по нему. Как бы они ни расходились во мнениях, когда были вместе.
   Я протянул руку, чтобы сжать его руку в знакомом
   Приветствие Чейсули. "Я благодарю тебя за него, Дункан. Через него ты много раз спасал мне жизнь".
   Его рука сомкнулась вокруг моего плеча. "То, что знает Финн, он узнал в другом месте", - возразил он.
   "В нем мало меня. Хотя боги знают, что я пытался..." Он ухмыльнулся, отказываясь от жалобы. - Он не лгал. Он сказал, что ты вернулся домой мужчиной.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 113
   Это заставило меня смеяться. "Он не сказал бы, что в пределах моего слуха."
   "Возможно, нет, - признал Дункан, - но он сказал это в моем, и теперь я рассказал это вам".
   Мужчины судят мужчин по рукопожатиям. Мы держали наш мес-
   мент, вспоминая прошлое, и не было недостатка ни в его хватке, ни в моей. Между нами было многое, и никто из нас этого не забудет.
   Страница 62
  
   Мы наконец сломали застежку, два разных человека, подумал я, чем были раньше. Между нами произошло какое-то неизвестное общение: он узнал во мне кого-то другого, кроме меня.
   был, когда он впервые узнал меня, и мое признание того, кем он был. Не соперник, а друг и человек, которому я мог доверить свою жизнь. Не так-то просто это заявить, когда король надел тебе на голову золото.
   "Моя палатка слишком мала для муджхар", - тихо сказал он, и когда я пригляделся, я увидел искорку юмора в его глазах.
   "Моя палатка сейчас особенно мала для тебя. Пойдем со мной, и я дам тебе трон, возможно, более подходящий, чем любой другой. По крайней мере, до тех пор, пока ты не убьешь человека, который сделает его своим".
   Я ничего не говорил. Я услышал мрачный тон в его голосе и впервые понял, что Дункан, вероятно, так ненавидит
   ну как я сделал. Я не думал об этом раньше, так увлекся своими личными - а иногда и эгоистичными - поисками. я
   хотел трон для себя, а также Хомана. Дункан хотел, чтобы она была у меня по его собственным причинам.
   Он увел меня от палаток к груде огромных гранитных валунов, серо-зеленых, покрытых бархатом мха.
   Солнечный свет превратил мох в изумрудный плащ, плотный, богатый и сияющий, как камень в "Леди" Лахлана.
   Трон представлял собой один камень размером с задницу, прислоненный к
   другой, который сформировал спинку. Мох предложил мне подушку. Создано Богом, сказал бы Финн; Я сел на него и улыбнулся.
   "Достаточно мало, чтобы предложить законному Муджхару". Дункан взгромоздился на соседний камень.
   Завеса дерева
   Умбс, нависший над нами, шевелился на ветру, так что солнечный свет и тени играли на его лице, очерчивая плоскости, впадины и обычную торжественность. Дункан всегда был менее склонен к веселью, чем Финн, более уравновешенный, более
   114 Дженнифер Роберсон серьезная, почти суровая. Выглядел старым, хотя по мнению большинства мужчин он был еще молод. Молодой для лидера клана, я
   знал, правя, потому что его старейшины уже были мертвы в
   Ку'малин Шейна.
   "Это будет делать, пока у меня нет другого," сказал я легко.
   Дункан нагнулся и выдернул из сырой земли единственный стебель дикой пшеницы. Он изучал лимонно-зеленое растение так, словно оно поглощало все его внимание. Я подумал, что Дункану не свойственно уклоняться от ответа; если только я не стал достаточно взрослым, чтобы предпочесть то, что было сказано сразу.
   "У вас будут проблемы с примирением хомананов с Чейсули",
   "Не со всеми". Я понял его сразу. -- Может быть, иного; этого и следовало ожидать. Но у меня не будет человека, который бы не служил добровольно, будь то рядом с Чейсули или со мной. Я сел вперед на свой помост из мха и гранита.
   Так отличается от Львиного Трона. "Дункан, я хочу, чтобы этот ку'малин закончился как можно скорее. Я начну со своей армией".
   Он не улыбнулся. - Ходят слухи о нашем колдовстве.
   "О твоем колдовстве всегда будут говорить. Это то, что заставило их бояться в первую очередь". Я вспомнил разглагольствования моего дяди, когда я был молод; как он сказал, что вся Хомана боялась Чейсули, потому что он заставил их бояться.
   Как оборотни стремились разрушить Дом Хомана, чтобы заменить его своим собственным.
   Страница 63
  
   Их. В легенде Чейсули их собственный Дом был
   сама построила Homana и отдала ее мне.
   - Вот Роуэн, - сказал он тихо.
   Я не сразу понял его смысл. "Роуэн хорошо мне служит. Лучшего лейтенанта и пожелать нельзя".
   "Роуэн - человек, застрявший между двумя мирами". Дункан посмотрел прямо на меня. - Ты видел его, Карильон. Разве ты не видишь его боли?
   Я нахмурился. "Я не понимаю. ..."
   На его челюсти дернулся мускул. - Он Чейсули. И теперь хоманцы это знают.
   "Он когда-либо отрицал..." Я тут же прервал незаконченный комментарий. Это правда, он всегда отрицал, что он
   Чейсули. И я когда-нибудь задавался вопросом, был ли он независим со своим чейсулинским колоритом.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 115
   - Кай это подтвердил, - сказал Дункан. "Я позвонил Роуэну и сказал ему, но он все еще отрицает это.
   Хоманан. Как мужчина мог сделать это... - Он тут же оборвал фразу, как будто зная, что это не имеет никакого отношения к теме.
   "Я упоминаю Роуэна, потому что он иллюстрирует проблемы в вашей армии, Карильон.
   Чейсули, и вы ожидаете, что они будут сражаться вместе. После тридцати лет ку'малина Шейна"
   "Что еще я могу сделать?' - потребовала я. - Мне нужны мужчины - любые мужчины - и вы оба должны быть у меня! Как еще я могу выиграть эту войну? Беллама мало волнует, кто такой Чейсули, а кто Хоманан - он убьет всех, дадим ли мы ему шанс! Я не могу позволить разделить свою армию из-за безумия моего дяди".
   "Он заразил большую часть Хоманы". Дункан покачал головой, его губы сжались в ровную жесткую линию. "Я не говорю, что все они нас ненавидят. А Торрин? Но остается, что ты должен сразиться со своими людьми перед Белламом, позволь этой враждебности процветать. Сначала посмотри на свою армию, Карильон, прежде чем считать свое войско".
   "Я делаю то, что могу". Я вдруг почувствовал себя старым и очень усталым.
   Мое лицо болело от синяков. "Боги, я делаю то, что могу
   . . . что еще делать?"
   "Я знаю." Он изучал свой стебель пшеницы. - Я знаю. Но я доверился тебе.
   Я вздохнул и присел на свой замшелый трон, чувствуя тяжесть своих намерений. "Мы можем проиграть".
   - Могли бы. Но боги на нашей стороне.
   Я коротко рассмеялся, но в звуке было немного юмора. "Какой-то торжественный, Дункан. Разве в тебе нет смеха? И ты не боишься, что боги Ихлини сильнее тебя?"
   Он не улыбнулся. Его глаза оценили меня своим тихим, компетентным взглядом, и я снова ощутил раздражение юности перед пожилым и мудрым человеком. "Я снова буду смеяться, когда не буду бояться потерять сына, потому что у него желтые глаза".
   Я вздрогнул под болтом, когда он точно попал в мою душу. На его месте я мог бы быть таким же, как он. Но что бы он сделал на моем месте?
   - Ты был Муджхар... - начал я и остановился, увидев мерцание в его глазах. - Дункан?
   116 Дженнифер Роберсон
   "Я нет." Не более того, и мерцание исчезло.
   Я хмуро посмотрел на него, снова сидя прямо на своем камне. "Я Страница 64
  
   получу от вас ответ: если бы вы были Муджхаром, что бы вы сделали?"
   Он улыбнулся с совершенным спокойствием. "Верните мне мой трон. Мы согласны, милорд - вам не нужно бояться, что ваш трон станет желанным. Добро пожаловать на Льва".
   Я подумал о троне. Львиный Трон, расположенный внутри Хомана-Муджхара. В самом Большом зале, присел на мраморный помост, темный, тяжелый и задумчивый.
   С его малиновой подушкой и позолоченным завитком, так глубоко вросшим в старое темное дерево. Сколько? Я не мог сказать. Древний.
   И еще старше.
   - Чейсули, - сказал я невольно.
   Дункан улыбнулся более тепло. Улыбка создала морщинки вокруг его глаз и прогнала серьезность, лишив его лица его возраста. "Как и Хомана, милорд. Но мы приветствовали неблагословенных так давно. Разве вы не примете нас?"
   Я прижался лицом к рукам. Мои глаза были песчаными; я
   тер их и мою кожу, натянутую от беспокойства и напряжения. Так много нужно сделать - и так мало времени, чтобы сделать это. Объедините две враждующие расы и захватите королевство; царство, удерживаемое таким сильным колдовством, что я не мог себе представить его силу.
   - Ты не один, - тихо сказал Дункан. "Никогда так.
   Есть я и Финн. . . и Аликс".
   Я сидел, сгорбившись, плотно зажмурив глаза на ладонях, словно давление могло перенести меня через всю боль, через все сражения, через все нужды войны к самому трону. Могло бы это быть сделано, мне бы не пришлось столкнуться
   риски, потери и страхи.
   Но это не могло быть сделано так легко, и человек учится тому, что он выживает, а не тому, что проходит через это.
   Я почувствовал руку на своем плече. Я отвернулся от рук и посмотрел в глаза Дункана, такие мудрые, печальные и сострадательные. Сострадание от него; для человека, который хотел быть его королем. Это снова сделало меня маленьким.
   - Талморра луджхалла мей виккан, чейсу, - тихо сказал он, делая жест правой рукой. "Теперь, милорд, идите и поужинайте со мной. Войны проигрываются с пустыми желудками".
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 117
   Я оттолкнулся от скалы одним движением руки. Судьба человека всегда находится в руках богов.
   Мои боги? Я поинтересовался. Или Беллама?
   ОДИННАДЦАТЬ
   Кай сидел на полированном деревянном насесте, вкопанном в землю рядом с серо-серой палаткой Дункана. Его массивные крылья были сложены с идеальной точностью, ни одно перышко не было лишним. Огромный крючковатый клюв сиял в тусклом свете костра и красном свете заходящего солнца: темный, острый и смертоносный. И его глаза, такие блестящие и зоркие, не пропускали ни единого движения в Замке.
   Я стоял снаружи палатки. Дункан, Финн и мальчик остались внутри, доедая то, что было на ужин: горячее рагу, свежий хлеб, сыр и чейсулинский медовый самогон. А Аликс, пришедшая с хутора Тори-ина с хлебом, ушла в другую палатку.
   Я надел плащ Чейсули, завернувшись в жесткие шерстяные складки, чтобы защититься от холода сумерек. Ткань галстука была такого темно-зеленого цвета, что я растворялся в окружающей тьме, даже при свете костров, падавших на меня. Я уже не задавался вопросом, как Чейсули добились своей секретности; человек, стоящий на месте, может легко спрятаться. Ему стоит только повлиять на правильную окраску и подождать, и враг сам придет к нему.
   Кай повернул голову. Большой ястреб смотрел прямо на меня, его темные глаза блестели в угасающем свете.
   В его взгляде была внимательность человека, и даже больше, ибо он был Ур, а лир лучше человека, по крайней мере, так утверждают Чейсули. У меня не было причин оспаривать это. Я знал Сторра Страница 65
  
   я 118 я
   ПЕСНЯ ОМАНА 119
   достаточно долго, чтобы признать его достоинства и быть благодарным за его службу.
   Я вздрогнул, но не от вечерней прохлады - Это было от всепроникающего чувства судьбы в Чейсули.
   Крепость, ибо Крепость там, где человек со своим лиром, а тут рядом со мной сидел лир. Кай, великий темный ястреб с вековой мудростью и знанием того, что должно было произойти. Не разглашать никогда, никому, даже Дункану, который служил своим богам лучше, чем кто-либо, кого я знал. Такая суровая служба, подумал я, требующая смерти и жертв.
   То, что Чейсули носило в своих костях, было тяжестью, которую я
   не мог нести. Изменение формы действительно было волшебством, но я не стал бы платить за это цену. , я отвернулся и отодвинул дверь Qap. Тусклый свет от маленькой железной жаровни залил палатку тенями, и я увидел три пары желтых глаз, устремленных на мое лицо.
   Звериные глаза. . . .
   Даже дружба не избавляет от остаточного страха перед
   гендерные по таким глазам.
   "Я пойду в армейский лагерь. Я провел достаточно времени вдали от своих людей".
   Финн тут же поднялся и протянул свою чашку Дункану. Свет отражался от ножа Степи на его поясе, и вдруг я
   вспомнил, что мне нечего было носить в одиночестве. с костяной рукоятью
   Каледонское оружие валялось на снежных полях недалеко от Джойена.
   Финн подобрал черный как ночь плащ и накинул его себе на плечи. Он полностью скрывал золото на его руках, превращая его из коричневого в черный в тусклом свете. Его волосы были зачесаны вперед, чтобы скрыть серьгу, и все, что я видела, это желтизну его глаз. Внезапно, в присутствии трех Чейсули, я обнаружил, что мне недостает, и я, князь
   Хомана.
   Финн улыбнулся. "Мы идем?"
   С ним мне не нужно было оружие. Он был ножом, луком и мечом.
   "Мы идем." Я посмотрел мимо него на Дункана с сыном рядом с ним. "Я хорошо подумаю над тем, что вы сказали. Я поговорю с Роуэном и посмотрю, какая боль у него на сердце, чтобы рядом со мной был человек, свободный от таких забот".
   Он улыбнулся. В тусклом свете он казался старше, но
   120
   Дженнифер Робвон
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   121
   мальчик рядом с ним снова сделал его молодым. Будущее его расы. "Возможно, Хомане будет достаточно знать ее
   Муджхар снова".
   Я отошел в сторону, и Финн вышел. Вместе мы прошли в темноте к нашим лошадям, все еще оседланным у пикета. Чейсули никому не доверяют так близко к Муджхаре; И я не.
   "Армия будет недалеко". Финн пригнулся к низкой ветке.
   "Я думаю, что даже гоманцы знают цену трем сотням чейсулей". "
   "Они будут, когда мы закончим с ними". Я, Он тихо рассмеялся, почти невидимый в темноте .
  
   углубление ||
   ночь. •
   С
   Я отвязал и сел на свою темную лошадь Ихлини. Мгновением позже Финн уже был на своем скакуне, направляясь через ^
   деревья, и я последовал за ними. Сторр проскользнул за мной, ||
   охраняя мою спину, пока Финн шел впереди своего господина. Это iJ^
   требовательный сервис, и тот, который они выполняют с легкостью. %
   Полная луна взошла над нами, над абсолютной чернотой,
   скелетные деревья: серебряная тарелка в темном ночном небе. Я посмотрел .
   сквозь ширму деревьев, которые выгибались над моей головой.
   За экраном были белые глаза звезды, звезда" ||
   вниз. Я услышал треск сломанных веток и веток j|
   по копытам и мягкому стуку железного башмака по дерну ^
   отслеживать. Лес пел ароматами и ночными звуками я ^
   так долго воспринимал как должное. Сверчки кричали наши ^
   отрывок: мотылек порхает у моего лица на пути к ^
   свет. Но света не было. Не здесь, так глубоко среди ^~
   деревья. H И тогда такая радость от пребывания в Homana снова поднялась в H, моей груди, что я едва мог дышать. Это не продлилось, и JP- на мгновение я опешила, но потом выдалась ^
   к этому. Финн был желанным гостем в его связях и магии его расы, я жаждал только Хомана. Даже сосланный ^
   Муджхар может найти радость в таком изгнании, возвращает ли оно его домой?
   деревья, а потом вниз по ним, как вода по булыжнику ^
   Водосброс Финн спустил меня в крошечную чашу долины, огибая края так, что деревья давали укрытие. Скопление среди ночи и более темных теней было точками мерцающего света. Крошечные огни, немногим больше, чем яркость, испускаемая огненными мотыльками. Подобно Чейсули, моя армия хранила себя в тонком тепле и свете. Чтобы увидеть это, нужно было сильно присмотреться; ожидая этого, мне было не так трудно обнаружить. Точка тут и там, затерянная в тенях, скрытая деревьями и кустами.
   Круг света окаймлял долину, похожую на чашу. Он венчал гребни, как королевское филе, усыпанное сверкающими драгоценными камнями, сверкающими в темноте. Мы подъехали ближе, все еще цепляясь за деревья, и тогда я узнал, как хорошо охраняется армия.
   "Держать!" - крикнул голос. Я услышал шорох в листьях и расставил каждого полукругом из пяти человек, подумал я.
   "Скажи, кто твой господин". Орден был обрезан, лишен плавности аристократической речи, но все же гомананский.
   "Кариллон Муджхар". - тихо сказал я, зная, что акцент Финна выдаст его расу. В темноте люди могут убить его на месте.
   "Как много?" пришел голос.
   "Три." Я улыбнулась. "Одна Хомана, одна Чейсули...
   и один лир".
   Я почувствовал вдох в пять глоток, хотя ничего не слышал. Хорошие люди. Я был благодарен за страницу 67
  
   так много, даже при том, что я замерз на моей лошади.
   - Вы Хоманан?
   "Да. Не могли бы вы, чтобы я говорил больше для вас, чтобы различить мой акцент?" Я подумал, что это стоящий тест; в
   Солидская речь не похожа на нашу и выдала бы врага.
   - Вы сказали достаточно. Какое оружие вы приносите?
   - Меч, лук и воин Чейсули. Оружия, я думаю, достаточно.
   ворчание. "Идите вперед, с эскортом".
   Мы пошли дальше, Финн первым, в окружении мужчин. Недостаточно, чтобы противостоять Финну, он стремился убить их всех; я
   Я могу объяснить по крайней мере двоих, возможно, троих, а Сторр еще несколько. Потребуется десять, чтобы остановить нас, а может, и больше. Я обнаружил, что мне нравятся такие шансы.
   Еще шорох в кустах и хруст ночи-
   хрустящий снег. Наконец мы остановились у внешнего края
   122 Джиуиттар Робвон
   свет огненной пирамиды, и я увидел блеск оружия. Молчаливые, затененные люди с серьезными лицами и настороженными глазами наблюдают. Сторра они наблюдали больше всего, как и любой человек, знающий только волка. И Финн, одетый в черное, с волосами цвета воронова крыла, темнолицый и желтоглазый. Меня они почти не отмечали, за исключением разве что указания на мой размер.
   Лидер шагнул вперед, на свет костра. Он носил длинный нож на поясе и меч на перевязи. Он был приземистый, стройный, с коротко остриженными седеющими рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. Его тело требовало солдатской кожи и кольчуги, хотя на нем была только шерсть. Он обладал спокойной властностью прирожденного лидера, я сразу понял, что он ветеран войн моего дяди против Солинды.
   Другие мужчины собрались вокруг крошечной каминной машины. Света было недостаточно, чтобы разглядеть их всех ясно, только руки, ноги и лица, затененные в темноте. Тишина, ожидание и настороженность - знак преследуемых людей. Беллам сделал их такими.
   "Как вы себя называете?" - спросил я лидера.
   - Заред, - сказал он спокойно. "И ты?"
   Я ухмыльнулся. "Наемник. И Финн с волком Сторром".
   Я поерзал в седле и увидел, как руки тянутся к рукоятям. "Поднимите свое оружие, потому что я Хоманан-бом и хочу только пойти на войну. Я впечатлен вашей компетентностью, но пока довольно". Я сделал паузу. "Я Карильон".
   Зеленые глаза Зареда сузились. "Слезь с этой лошади".
   Я так и сделал и встал перед мужчиной, пока он пристально смотрел мне в лицо.
   - Я сражался с принцем Фергюсом, отцом Карильона, - резко сказал он. "Я видел сына, взятого самим Троном. Ты говоришь мне, что ты тот мальчик?"
   Его тон был сомнительным, но в тот момент в нем не было юмора. Я протянул обе руки и отогнул рукава на запястьях. В тусклом свете костра шрамы на моей плоти казались почти черными, ребристыми браслетами. Глаза Зареда остановились на них, потом снова поднялись на мое лицо. Они снова сузились.
   "Говорят, тебя убили в изгнании".
   "Нет. Я такой, каким ты меня видишь". Я снова отложила свои ружья.
   "Есть ли еще доказательства, которые вы хотели бы увидеть?"
   ПЕСНЯ ГОМАНА 123
   "Многие мужчины были прикованы цепями". Странный аргумент, но я его понял.
   "Возьми меч из моего седла".
   Страница 68
  
   Он щелкнул пальцем. Один человек подошел к дальнему боку моей лошади и отстегнул ножны, затем поднес их к
   Заред. Он наполовину вытащил клинок из ножен, так что руны корчились на металле, но рукоять, снова обтянутая тугой кожей, выглядела не сделанной.
   - Освободи его, - снова сказал я.
   Он сделал это своим ножом, освободив наконец золото. Безудержный лев царапал металл, когда тени двигались по нему. Лев Хомана. А в навершии светился рубин.
   - Это я знаю, - удовлетворенно сказал он и отдал мне меч.
   "Если вы думали, что я мертв, почему вы пошли в армию?"
   я спросил с любопытством
   - Я солдат, - просто сказал он. "Я служу Хомане.
   Даже без муджхара, который мог бы следовать за мной - муджхара из Хоманана - я
   будет сражаться, чтобы защитить мою землю. Но я не мог сделать это один, а до сих пор немногие были готовы рисковать собой, - он слегка улыбнулся, и на его грубом лице появились морщины.
   "Теперь у нас более тысячи человек, милорд, и, наконец, принц, который их возглавит".
   Я увидел, как другие смотрят на меня. Они только что услышали, как их лидер признал, что я их господин. Иногда мужчинам приятно видеть, кто правит, хотя часто он всего лишь имя.
   Я повернулся к своей лошади и снова прицепил к ней меч в ножнах. "Направь меня к Роуэну".
   - Роуэн? - удивился Заред. "Вы хотите говорить.
   Для него?"
   "Почему бы и нет? Это он начал эту армию". Я снова вскочил в седло. "Вы бы сказали, что это сделал другой, когда это был Роуэн?"
   Тусклый цвет залил его лицо. - Милорд, говорят, он Чейсули... Чейсули не ведут гомананцев. Тон был резким, слова отрывистыми, он не смотрел на Финна.
   Нагота этого ошеломила меня. Заред я судил честного человека, хорошего солдата, достойного любого чина, который я выбрал для него.
   124 Дженнифер Роберсон
   И он, даже зная мастерство Чейсули, мог продолжать возмущаться их присутствием.
   Я сделал ровный вдох и заговорил чрезвычайно спокойно. "Мы уволим любого человека, который решит ненавидеть
   Чейсули. Любой человек. Мы не будем спорить с тем, что чистка моего дяди вложила в ваше сознание - он достаточно много работал, чтобы сделать это, - но мы не должны терпеть это в нашей анне. Те из вас, кто хочет продолжить политику Позора по истреблению Чейсули, могут уйти сейчас. У нас не будет никого из вас с нами".
   Заред смотрел, явно ошеломленный. "Мой господин-"
   - Нам не нужен ни один из вас, - повторил я. "Сражайтесь с Белламом и Тинстаром, но только не с Чейсой. Они слишком хорошо служат нам". Я собрался с поводьями. "Немедленно направьте нас к Роуэну".
   Заред указал на отдаленное мерцание. "Вот, мой господин.
   Там."
   "Подумай о том, что я сказал, - сказал я ему. "Когда мы выиграем эту войну, Чейсули снова познают свободу
   Мы начнем эту политику сейчас".
   "Мой господин-"
   Я больше ничего не слышал о его комментарии, потому что я покинул его огонь так быстро, как только лошадь могла нести меня.
   Роуэн сидел в одиночестве у своей крошечной огненной пирамиды.
   окруженный сгруппированными деревьями, как будто он собрал вокруг себя королевскую гвардию, флегматичную и молчаливую.
   Страница 69
  
   И все же в своей охране он был одиноким человеком, не затронутым ничем, кроме своего горя.
   Его разоблачили, и секрета больше не хранили.
   Я знал, что огненной пирамиды недостаточно, чтобы согреть его;
   вероятно, недостаточно, чтобы согреть кожаную чашу с вином, которую он держал в жестких пальцах. Но крошечный огонек осветил его лицо в густой тьме, и я увидел изможденное выражение потери.
   Я спрыгнул с лошади и двинулся к каиму, чтобы он признал меня. Его голова поднялась. На мгновение он смотрел, все еще погруженный в свои задумчивости, а затем медленно двинулся вперед на колени. Это было неуклюжее движение старика.
   Я видел сквозь шок. Я видел сквозь внешнюю оболочку потери смирение под ней.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 125
   Он знал
   "Сколько?" Я попросил. "И почему ты скрыл это от
   ?"
   мер
   - Всю свою жизнь, - глухо сказал он, все еще стоя на коленях, - а скрывать это от тебя - какой у меня был выбор?
   Хомананы такие же, как и вы, милорд... Я думал, что они будут ругать меня. И у них есть".
   Я бросил поводья и подошел еще ближе, жестом подняв его с колен. Медленно он снова сел на складной стул. Чашка в его руках задрожала. - Скажи мне, - сказал я спокойно.
   Он на мгновение закрыл глаза. В ярком свете он казался демоном детства. Чейсули.
   - Мне было пять, - сказал он тихо. "Я видел, как люди Муджхара убивали моих родственников. Все, кроме меня". По его молодому лицу прошла дрожь. "Они напали на нас на деревьях, крича, что нашли гнездо демонов. Я побежал. Myjehan SLndjehana-
   и мой rujhoHa - не успел успеть. Они были убиты".
   Слова Чейсули из уст Роуэна были для меня шоком. Он всегда говорил с акцентом Хомана, полностью лишенным Старого Наречия, и теперь я знал, что у него больше прав на него, чем у большинства.
   Я слышал, как Финн подошел к моей лошади. Я не смотрел на него, но Роуэн смотрел. Они были так же похожи, как два листа с одной лозы; как достаточно, чтобы быть отцом и сыном. Возможно, они даже были родственниками.
   - У меня не было выбора, - сказал Роуэн. "Меня нашла супружеская пара, у которой не было детей. так, пока я не пришел сюда".
   "Вы, должно быть, знали, что вас обнаружат".
   Он пожал плечами. "Я знал, что есть шанс. В Муджхаре я был осторожен. Но люди, заинтересованные в борьбе с Белламом, были молоды, как и я, и они никогда не видели меняющего форму Чейсули. Поэтому я назвал себя Хомананом, и они поверили этому. Прошло так много времени с тех пор, как Чейсули были свободны идти, куда хотят, - большая часть Хомана не знает ее древней расы". Коротко он посмотрел на меня. "Да. Я
   знали, кто я. И чем я не являюсь, - он повернулся лицом к огню. - У меня нет лира.
   126 Дженнифер Роберсон
   Я не совсем понял. А потом я подумал о связи Финна со Сторром и о цене, которую это стоило, и я понял, что
   Роуэн имел в виду: "Вы не можете иметь в виду, что будете искать свою смерть"
   - В этом нет необходимости, - сказал Финн. Он спрыгнул с лошади и вышел на свет огня, а Сторр шагал рядом с ним. "У него никогда не было Hr, что несколько отличается от потери. Там, где нет потери, человек не принуждается к ритуалу смерти".
   Страница 70
  
   Лицо Роуэна выцвело, потускнело в свете костра. "Ритуал уже совершен, хотя это
   Хоманский один. Меня называют перевёртышем, и я лишён прежней чести".
   Я подумал о мужчинах в таверне, где мы с Лахланом
   нашел Роуэна. Эти люди добровольно последовали за ним.
   Именно Роуэн собрал большую часть тех, кто был здесь. Молва собрала остальных и до сих пор собирала, но Роуэн начал с другой.
   - Не все, - сказал я ему, не обращая внимания на отношение Зареда.
   "Те, кто мужчины, знают людей. Они не судят по глазам и золоту". Я также понял, что на нем не было пихтового золота. Он не заработал права.
   - Боги слепы к тебе, - тихо сказал Финн, я в шоке уставился на него. - Вы стремитесь уничтожить то, что от него осталось?
   - Нет. Я говорю ему то, что он знает. Вам нужно только спросить его. Голос и взгляд Финна были неумолимы. "Он безликий, Нецелостный. Человек из Хайфы и лишенный души. Неблагословенный, как и ты, хотя он Чейсули, а не Хоманан". Он продолжил, игнорируя начало моего протеста: "Он не воин клана, ему не хватает лира. У него не будет прохода к старым богам".
   Моя рука была на его руке. Я почувствовала твердые сухожилия под его плотью, когда мои пальцы сжались. Я никогда прежде не поднимал на него руку в гневе.
   Он перестал говорить. Он ждал. И когда я убрал руку, он объяснил мне слова.
   "Он отказался от этого добровольно, Карильон. Теперь он должен пострадать за это".
   "Страдать!"
   "Да." Его взгляд метнулся к сгорбленной фиге Роуэна.
   ure: "Если бы выбор был у меня, я бы рискнул".
   - И умер, - сердито ответил я.
   - О, да, - сказал он как ни в чем не бывало. "но я не мог бы жить с ним, иначе."
   - Не слушай, - устало сказал я Роуэну. "Финн иногда говорит, когда ему лучше скрыть свои чувства".
   - Пусть говорит, - устало сказал Роуэн. - Он говорит то, чего я ожидал всю свою жизнь.
   Чейсули вы не знаете. Многого / не знаю, отдав свою душу. Горькая, слабая улыбка скривила его рот в пародию на выражение лица. - О да, я знаю, что я такое. Бездушный и безликий, нецелостный. Но это был выбор, который я сделал, слишком напуганный, чтобы искать свою смерть. И я думал, что я
   умрет, когда придет время еловой связи".
   "Ты знал?" Я уставился на него. - Вы знали, когда пришло время?
   "Как я мог не? Я несколько дней болел, пока мои приемные родители не стали бояться, что я умру. Тоска, потребность, пустота внутри меня". Страшная гримаса исказила его лицо.
   "Боль в отрицании..."
   - Тебе нужно было только удовлетворить эту потребность, - резко сказал Финн.
   "Боги сотворили для тебя лира, а ты предал его смерти, Ку'рештин! Ты должен был умереть за то, что сделал".
   "Достаточно!" - крикнул я ему. "Финн, клянусь богами! Я хочу от тебя поддержки!
   необходимость."
   Рука Финна указала на опущенную голову Роуэна. - Он жил, а лир умер. Разве ты не видишь, что это делает его? Убийцей. Карильон - и то, что он убил, было подарком самих богов...
   - Достаточно, - повторил я. "Больше не надо."
   Страница 71
  
   - Посмотри на Сторра, - рявкнул Финн. "Подумай, какой была бы твоя жизнь, если бы / проигнорировал мой шанс соединиться с ним. Он бы умер, потому что лир, который не соединяется, когда в этом есть необходимость, отдает себя смерти. Это цена, которую они платят, поскольку воин делает, когда его лир убит". Его зубы на мгновение показались в дикой оскале, как у волка, готовящегося к прыжку.
   Волк - финн.
   1Z8 Дженнифер Робарсон
   - Оставь Роуэна в покое, - сказал я наконец. - Вы сказали больше, чем требовалось.
   "Я бы сказал все это снова и даже больше, если бы я думал, что это заставит его увидеть, что он сделал".
   "Я знаю, что я сделал!" Роуэн наконец встал на ноги, его руки поднялись, словно отражая слова, сказанные Финном. "О боги, ты думаешь, я не страдал? Ты думаешь, я не проклинал себя? Я живу с этим каждый день, оборотень! Знание никогда не исчезнет".
   Я увидел тогда, что каждый пострадал. Роуэна за то, чего у него никогда не было; Финн, за то, чего он не мог понять: что
   Чейсули мог отказаться от своего первородства и продолжать выживать. В стороне оказался не Роуэн, а я.
   Карильон. Хомананец, который никак не мог знать, что значит иметь лир или что значит отказаться от него.
   - Вы мне нужны оба, - наконец сказал я им, когда они встретились лицом к лицу в свете костра. "У меня не будет дисгармонии среди моих людей. Ни конфликта Чейсули-Хоманана, ни конфликта между людьми одной расы, благословенной или нет". я
   вздохнул, внезапно огорчившись. "О боги, я вообще что-нибудь знаю о Чейсули? Я начинаю думать, что не могу".
   - Вот это я знаю, - сказал Роуэн, все еще глядя на Финна.
   "Ни один человек, неблагословенный, никогда не сможет познать милость богов или понять пророчество".
   Финн рассмеялся, хотя это был резкий смех. "Не такой уж ты и бездушный, не так ли? В тебе достаточно крови для этого".
   - Напряжение сразу спало. Они все еще сталкивались с одним и-
   другие похожи на хищных зверей: один - мудрый волк, другой - человек, лишенный даров еловой связи, но все же претендовавший на всю жуткую харизму расы.
   - Неблагословенный, - прорычал я. "Клянусь богами, теперь вы вдвоем болтаете эту чепуху..." Я повернулся к своей лошади, моей лошади-ихлини, которая была так же чужда миру Чейсули, как и я.
   На следующий день я собрал свои силы в долине, как Чейсули, так и Хоманана. Я смотрел, как они приближаются, молча сидя на моей лошади, и ждал, пока они не заполнили чашеобразную долину. Это было маленькое место, и моя армия
   ПЕСНЯ ГОМАНА 129
   выглядеть еще меньше, у меня было так мало мужчин ниже моего стандарта.
   И каждый день прибывало еще больше, просачиваясь вместе с оттепелью.
   Я думал о том, чтобы осыпать их всеми аргументами и приказами, пока все не уйдут со вкусом карильона во рту. Я был достаточно зол, что мои хоманане могли не обращать внимания на Чейсули, когда нам был нужен каждый мужчина;
   они хотели проиграть эту войну? И все же я понял, потому что я тоже был воспитан в ненависти и страхе перед этой расой. Я усвоил урок, и хорошо, но только в невзгодах. Многим хомананам, с которыми я сталкивался, не хватало учителя, который был у меня.
   Вместо того, чтобы ругаться, я говорил. Скорее кричали, так как я не мог достучаться до них всего лишь словами, но я оставил свой гнев позади, я рассказал им, с чем мы столкнулись; сказал им, как сильно мы были в меньшинстве. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь из них сказал позже, что я ввел их в войну, сам того не зная. Сделал
   Страница 72
  
   человек идет на смерть, я хотел, чтобы он знал риски.
   Я разбил их на отдельные единицы, объяснив свою стратегию.
   Напомню им, что мы не могли позволить себе решительные сражения, каких мы когда-либо знали раньше, поскольку нас было слишком мало, и я не мог пощадить никого в таких тщетных атаках. Вместо этого мы вступали понемногу, по частям, беспокоя патрули Беллама.
   Теперь, с .harvest, их будет меньше, и у нас будет больше шансов застать их врасплох.
   Единицы, которые я держал отдельно, зная, что лучше не смешивать
   Чейсули с Хомананом. Многие из наших хомананцев были достаточно опытными, чтобы помнить дни до ку'малина, и они с готовностью приняли чейсули как опытных воинов, этих людей я поставил во главе отрядов набегов. я
   рассчитывал на них, чтобы подавить гул недовольства. Все мужчины знали о свирепости и невероятных способностях
   Чейсули; Я думал, в конце концов, они предпочтут, чтобы они были с нами, чем против нас.
   Было задано несколько вопросов. Я задавался вопросом, сколько мужчин вышли из истинной убежденности в моей цели или просто желали перемен в повседневной жизни. Некоторые, я не сомневался, были похожи на Зареда в своем желании освободить Хоману от власти Беллама. Но другие, вероятно, искали освобождения от того, что они знали, желая просто другой жизни. Я мог обещать им так много. Они бы пошли домой совсем другими, если бы вообще пошли домой.
   Я назвал своих капитанов. Роуэн был одним из них. ему я
   130 Дженнифер Роберсон поместил его вместе с людьми, которых он собрал в таверне, зная, что он не сможет вести за собой других хомананцев, пока не проявит себя. Чейсули его тоже не приняли, я
   думал, судя по реакции Финна.
   Я распустил людей по подразделениям, поручив кап-
   соответствует цели, которую я хотел: превосходящие отряды рейдеров. Люди, готовые быстро сметать солиндские патрули, убивая, как только могут, и сметая снова так же быстро, как и пришли.
   Нет времени впустую; меньше жизней потеряно. Чейсули боевые действия, причем более эффективные, чем большинство. Я знал, что это может сработать, если они будут действовать так, как я хочу.
   "Вы освоили их". Это от Финна, сидящего позади меня на своей лошади.
   Я улыбнулась, глядя, как уходит армия. - Да? Значит, ты глуха ко всем жалобам, которые бормочут.
   "Мужчины всегда будут жаловаться. Такова природа зверя".
   Он наклонил своего скакуна вперед и подошел ко мне. "Я думаю, вы завоевали их сердца".
   "Мне нужно это и их готовность сражаться".
   - И я думаю, что он у тебя будет. Он вытащил что-то из-за пояса и протянул. Нож. Длинный нож Чейсули с серебряной рукоятью и сверкающим навершием в виде волчьей головы.
   Это было мое собственное, подаренное мне Финном много лет назад.
   - Я взял его из твоих вещей, - тихо сказал он. "Муджхар всегда носит его".
   Я подумал о том, кого оставил позади. Кусок кости. Я подумал о том, на что заменил его:
   Хоманский нож армейского образца, когда был мой.
   Но я так долго его прятал... Внезапно я протянул руку и взял чейсулинский нож. А потом я рассказал Финну, как я потерял другого. Я рассказал ему о колдуне и о льве-звере.
   Его брови опустились, пока он слушал. Исчезло спокойное выражение лица верного сюзерена, стр. 73
  
   хотя и тогда был намек на насмешку. Теперь он слушал, думая, пока я говорил, а когда я закончил говорить, слегка кивнул, как будто я не сказал ему ничего нового.
   - Ихлини, - сказал он со вздохом, как будто больше ничего не было нужно, - это было очевидно.
   На мгновение его взгляд остановился на мне, но он увидел что-то...
   ПЕСНЯ ГОМАНА 131
   Икс
   вещь больше, чем я. Затем его взгляд прояснился, и он посмотрел на меня, мрачно улыбаясь в пародии на финна, которого я знал.
   "Так очевидно? - нет. То, что он был Ихлини, несомненно, - но не то, что он использовал так много своего колдовства".
   "Так много?" Меня это озадачило. "Есть степени в этом?"
   Он кивнул, поерзав в седле. "Я многого не знаю об Ихлини. Они скрывают себя в тайне. Но известно, что у них есть дары, подобные нашим".
   Я уставился на него, пораженный открытием. - Вы хотите сказать, что они меняют форму?
   "Нет. Это дело Чейсули". Его задумчивый хмурый взгляд превратился в хмурый. "Но они могут изменять форму других вещей, например оружия". Он посмотрел на нож Чейсули, который я держал в руке.
   - Если бы ты вынесла это, он не смог бы сотворить зверя. Видишь ли? Он коснулся того, что не было живым - и не было сделано мастерством Чейсули - и превратил его во врага для тебя. Он покачал головой. "Я
   слышал . . . но я никогда его не видел".
   Я почувствовал, как мое ущелье растет. Я столкнулся со львом, зная, что это волшебное существо, и все же я боролся с ним, как если бы он был настоящим, существом Хоманана, которое должно было быть убито до того, как оно убьет меня.
   Я знал, что он вырос из рукояти каледонской кости - как иначе он мог появиться? - но каким-то образом я
   игнорировал его последствия. Если у Ихлини была такая власть над объектами, я столкнулся с более опасным врагом, чем я.
   думал.
   - Что еще они могут сделать? - спросил я. "Какой магии мне ожидать?"
   Легкий ветерок убрал прядь черных волос с левого плеча Финна. Серьга блестела. Сидя на своем темном коне в своем темном кожаном костюме, он напомнил мне истории, которые я слышал о людях-лошадях, половинках каждого и неразлучных. Ну так и Финн был неразлучен. От его лира, если не от его коня.
   "С Ихлини, - сказал он, - ждите чего угодно".
   Последние хоманцы скрылись за деревьями, чтобы собраться со своими капитанами. Планировать. Делать то, что я хочу, то есть лишать Белтама людей и власти, пока я не смогу украсть все это у него.
   Я почувствовал трепет в животе. - Боюсь, - решительно сказал я, ожидая насмешек - или того хуже - от него.
   132 Дженнифер Роберсон
   "Ни один человек, сталкиваясь с тем, с чем сталкиваешься ты, не отрицает своего страха, - спокойно сказал Финн, - если только он не лжёт. А ты не лжец".
   Я рассмеялся, хотя и странно. "Нет, не лжец. Дурак, может быть, но не лжец". Я покачала головой, чувствуя резкий привкус предчувствия во рту. "С чем мы сталкиваемся -
   - ...мы сталкиваемся, - закончил он. "Как желают боги". Он сделал знакомый жест. "Талморра, милорд.
   Он резко сжал руку, этот жест был изгнан.
   на.
   Его рука была кулаком, твердым коричневым кулаком из плоти и костей и обещанием грядущей смерти.
   Страница 74
  
   ДВЕНАДЦАТЬ
   Наши первые удары по Белламу увенчались успехом. Мои рейдовые отряды застали солиндийские патрули врасплох, как я и намеревался, быстро всех перебив, а затем уйдя быстрее, чем пришли. Но
   Беллам не был дураком; достаточно скоро он поднял защиту. За два месяца солиндские патрули перебили многих моих людей. Но еще больше присоединилось ко мне, покоренное знанием того, что я наконец вернулся домой, чтобы вернуть свой трон. В те первые дни у меня было тысяча триста человек, как Чейсули, так и Хоманана. Теперь их стало в четыре раза больше, и пришло еще больше.
   Я осторожно разделил свои рейдовые отряды и послал их преследовать Беллама со всех сторон. Я взял нескольких своих лучших капитанов, опытных ветеранов, и отправил их с людьми в отдаленные уголки Хоманы. Медленно, со всех четырех направлений, они будут продвигаться к главным силам Муджхары и Беллама. Мало-помалу они прогрызут себе путь внутрь, прогрызая дыры в воинской ткани Беллама, пока ткань не ослабеет. Даже большую армию можно победить маленькими насекомыми.
   Большая часть моего времени была занята армейскими делами, что давало мне мало шансов воевать самому, но я
   не был не готов выйти на поле, и я делал это всякий раз, когда
   мог. Финн сражался со мной, и Сторр вместе с Роуэном и его людьми. И когда я не мог воевать, я был слишком занят f 133 I
   134 JannffT Roberson Другие дела, я тренировался, когда мог, против меча, лука и ножа.
   Заред часто был моим партнером, потому что рыжеволосый солдат оказался бесценным бойцом. Он пришел ко мне вскоре после первых нескольких ударов, принося извинения за свои слова относительно Роуэна. Я молча слушал, позволяя ему сказать то, что он скажет, а затем приказал привести Роуэна, чтобы Заред мог повторить это тому, кто заслуживал этих слов. Пришел Роуэн, выслушал в такой же тишине, как и я, и принял извинения. Я думал, что ему от этого стало лучше.
   С тех пор мы с Заредом были в дружеских отношениях, и
   Я узнал его лучше. Он много знал о войне, много лет сражался под командованием моего отца, и только за это
   Я был благодарен. Немногие могли вспомнить человека, породившего меня, ибо вместе с ним погибли тысячи. Воспоминания все еще причиняли боль, потому что меня пощадили там, где не пощадил моего отца. А все потому, что я был наследником Шейна Муджхара. Незаменим, пока отца не было.
   Заред и я между ударами по патрулям Беллама дрались на поляне в лесу. Мы не оставляли лагерь на одном и том же месте дольше, чем несколько дней, зная, что большее постоянство облегчит нам отслеживание. Мы постоянно двигались, но с небольшим ворчанием. Армия понимала, что наша безопасность остается в секрете.
   Я разделся до бриджей и ботинок, с обнаженной грудью в позднем весеннем тепле и дополнительной активности.
   Заред тоже носил мало одежды, сосредоточившись на работе ног; Я значительно перевешивал его и возвышался над ним, так что,
   В большинстве случаев мы казались неравномерно подобранными, это просто давало нам возможность бороться против разных стилей. Он был превосходным фехтовальщиком, и мне все еще нужны были такие наставники. Финн ничему не научил меня владеть мечом, потому что чейсули не верят в использование меча там, где можно использовать нож.
   Страница 75
  
   То, чему я научился, я узнал от мастеров оружия в Хомана-Муджхаре и от изгнания в чужих землях.
   Бой длился довольно долго.
   Мои бедра горели, а руки болели. И все же я не смел остановиться, иначе Заред объявил бы себя победителем.
   Чаще побеждал я, будучи моложе и сильнее, ПЕСНЯ ГОМАНЫ 135
   но когда он дрался, то делал это очень ловко и много кричал, чтобы другие знали, что он победил своего
   Муджхар. Моя гордость выдержала это достаточно хорошо, после первого раза, но моему избитому телу это не очень понравилось. я
   боролся за победу.
   Заред, собираясь ударить меня своим мечом, вдруг отступил. Я последовал ответным ударом, почти проткнул лезвие, когда он не двинулся, чтобы отклониться, и резко остановился. Заред остался на одном месте. глядя мимо меня. Его меч поник в его руке. Я увидел выражение - шок, трепет и крайнее желание - и повернулся, чтобы посмотреть, что его вызвало.
   Женщина. Женщины не редкость в армейском лагере -
   даже я развлекался в последователях лагеря, но этот был другим. Это была не легкая женщина и не дочь фермера, ищущая солдата в своей постели.
   Я забыл, что держал меч. Я забыл, что я полуголый и потный, с мокрыми волосами и пахнущим напряжением. я забыл кто я
   был полностью, зная только, что я был мужчиной, и мужчиной, который хотел эту женщину.
   Я почувствовал, как кулак сжался глубоко в моем животе, заставляя меня осознать, что мне нужно. Разыскивается, да. но и нужно.
   Внезапно осознав такие вещи, я понял, что
   хотел переспать с женщиной до конца дня.
   Она пришла не по своей воле. Это было ясно. Финн грубо взял ее за руку и подвел ко мне с бесконечным удовлетворением в своем поведении. Я никогда раньше не видел его таким довольным, и все же его удовольствие не было чем-то, что другие - и уж точно не женщина - могли видеть. Это было видно только по дикому блеску его глаз и сжатым губам, слишком спокойным для Финна. Он не улыбался, но я
   увидел смех в его душе.
   Он привел ее ко мне. Я сразу вспомнил, что она видела, и на этот раз был недоволен своим сюзереном. Несомненно, эта женщина была заключенной, но, конечно же, он мог бы оказать мне любезность, дав мне время
   наденьте свежую одежду и вытрите пот с лица. Он капал с моих волос и бороды и стекал по моей обнаженной груди.
   Она была окоченевшей и неуклюжей от ярости. Светлые волосы выбились из-под прозрачного шелкового покрова, скатываясь мимо
   136 Jennifer Rotrrson стройные плечи, обтянутые сланцево-серым бархатом. Ее платье было разорвано и испачкано; Сквозь прорехи виднелась плоть, но ее гордость не уменьшилась. Даже когда она стояла передо мной в явном смятении, на виду у всех, зрелище другой гордости стерло улыбку с моего лица.
   Ее глаза остановились на мне. Широко расставленные глаза, серые и холодные, как вода, с длинными веками, наполненные злобным презрением. Подходящая эмоция для человека, который стоял перед ней, взъерошенный от напряжения, с обнаженным лезвием в мозолистой руке.
   Я снова увидел дикий свет в глазах Финна. "Мы взяли процессию из Муджхары и направились в Солинду".
   Я снова посмотрел на женщину. Ее кожа была бледной, как смерть, но это изменилось, когда ее лицо залилось краской. Страница 76
  
   гер, я знал, и неповиновение.
   А потом она заговорила. "Ты хочешь сказать мне, форма-
   чейнджер, этот человек и есть самозванец-принц?"
   "Carillon of Homana", - сообщил я ей, и у меня зародилось подозрение. Я посмотрел на Финна в поисках подтверждения и увидел его удовлетворенную улыбку. При этом мне пришлось добавить свою.
   "Самозванец, да? Когда я родился на этом троне?
   Думаю, нет, леди. Я думаю, это твой отец притворяется. Король-узурпатор, а ты его дочь". Тогда я рассмеялся в ее сердитое лицо. "Электра!" сказал я. И я благодарю богов за их дар".
   Ее зубы ненадолго показались в слабом, диком оскалении, как я время от времени видел у Финна.
   Но ничего от Чейсули в ней не было. Она была бледна, так бледна, как зимний снег. Белое на белом, с ледяными серыми глазами.
   Боже, что это была за женщина!
   - Электра, - повторил я, все еще улыбаясь. Затем я указал на Финна. "Отведите ее в мою палатку. Хорошо охраняйте ее - мы не смеем потерять эту женщину".
   - Нет, мой господин. Я увидел оценку в его глазах. Без сомнения, было очевидно, чего я хотел. Ей так же, как и ему.
   Я смотрел, как она уходит вместе с ним, одна тонкая рука все еще была в его загорелой руке. Разорванное платье мало скрывало ее тело. С большим трудом я отправил Зареда за тканью и свежим вином. Когда он вернулся, я
   вытерся, как мог, выпил две чашки крепкого красного вина и надел рубашку и кожаную куртку. Немного в ПЕСНЯ ГОМАНА 137
   мой наряд делал меня принцем, но я думал, что это не имеет значения. Я думал о чем-то большем, чем ранг.
   Я наконец вошел в свою палатку. Электра стояла ровно по центру, решительно отвернувшись от Финна, а теперь и от меня. Палатка мало чем могла похвастаться, поскольку представляла собой полевой павильон. Там была грубая кровать, стол и табурет, тренога и жаровня. Было мало места для большего.
   Кроме, пожалуй, Электры.
   Финн повернулся. Теперь он не улыбался, но я увидел кое-что...
   вещь в наборе его рта и напряженности его лица. Я задавался вопросом, что она сказала или сделала, чтобы вывести его из себя. Я редко видел его таким, особенно с женщиной.
   Мы измеряли друг друга в тот момент. Но это было
   Электра, которая нарушила молчание, повернувшись лицом к нам обоим.
   "Это плохо сделано, Хоманан. Ты забрал меня у моих женщин, а его оставил оборотням".
   "Позаботьтесь о своих людях, - кратко сказал я Финну, - вы можете оставить ее у меня".
   Он знал увольнение, когда он услышал это. Чаще всего мы играли в лорда и сюзерена, будучи лучшими друзьями, чем большинство людей такого ранга, но на этот раз он услышал команду. Я не хотел, чтобы это вышло так открыто, но ничего не поделаешь. Здесь не было места для Финна.
   Он мрачно улыбнулся. "Остерегайтесь своего оружия, мой господин
   Муджхар".
   Этот эвфемизм заставил ее лицо покраснеть, когда он ушел, и мне стало интересно, как много она знает о мужчинах. Несомненно, Беллам утверждал, что его дочь девственница, но я подумал, что это маловероятно. Она не смотрела на меня со страхом или любопытством девственницы. Она все еще была зла и вызывающа, но в ней также был взгляд женщины, которая знает, что ее хочет мужчина.
   Палатка была из тонкой бледной ткани. Хотя створка двери была закрыта, через щель проникало достаточно света, чтобы придать сумрачному дневному свету интерьер. Крыша ниспадала с конька, почти касаясь моей головы, а ветерок колыхал боковые панели. Она стояла неподвижно в зале.
  
   с поднятой головой и руками по бокам, с острым лезвием, как любой клинок. Это напомнило мне, что у меня был обнаженный меч, и она, без сомнения, восприняла это как угрозу.
   Я прошел мимо нее к столу и положил на него лезвие.
   Я повернулась, наблюдая, как она поворачивается, и увидела соблазнительность в ее движениях. Она достаточно хорошо знала, что делала: она наблюдала за мной так же хорошо, как я наблюдал за ней.
   "Электра". Когда я говорил, ее глаза сузились. - Ты знаешь, как тебя называют мужчины?
   Голова на бледной стройной шее. поднят. Золотой блеск-
   мелан в ушах и в горле. Она медленно улыбнулась мне в ответ, не тронутая инсинуацией в моем тоне. "Я
   знать."
   Я налил чашу вина и намеренно оставил ее себе, не предложив ей ничего. Я поставил чашу с такой силой, что вино перелилось через край и пролилось, расползаясь по пергаментной карте на столе, словно малиновая змея, ищущая свое логово.
   - Легкая женщина Тинстара, - сказал я, - шлюха Ильинфа.
   Ее бледные глаза были неподвижны и холодны на ее безупречном лице.
   Она оглядела меня с головы до ног, как и я осмотрел ее, и я почувствовал, как жар поднимается от моего живота к лицу. Это было все, что я мог сделать, чтобы держать свои руки подальше от нее.
   "Вы - принцесса Солинды", - напомнил я ей, возможно, без необходимости. "Я знаю это, даже если вы забыли.
   Или Белламу все равно, что мужчины говорят о его дочери?"
   Электра улыбнулась. Медленно она протянула руку и взяла забытую чашу с вином, поднеся ее ко рту. Она посмотрела мне в глаза и сделала три глотка, затем снисходительным жестом опрокинула чашку. Красное вино окрашивало ее губы и заставляло меня больше узнавать о ней, когда мне не нужно было напоминать.
   - Что еще они сказали, милорд? Ее тон был хриплым и медленным. "Говорят ли они, что я больше ведьма, чем женщина?"
   "Вы женщина. Вам нужно больше колдовства, чем это?" Я не хотел этого говорить. Это дало ей оружие, хотя, возможно, она держала его все время.
   Она громко рассмеялась. Акцент у нее был изысканный.
   сайт- "Да, самозванец-князь, возможно, это так. Но я скажу ПЕСНЯ ГОМАНА 139
   ты все равно, - тонкая, костлявая рука убрала с ее лица светлую прядь волос.
   "Сколько мне лет, Карильон?"
   Солиндский акцент заставил слоги моего имени петь. Внезапно мне захотелось, чтобы она повторила это снова, в моих объятиях, в моей постели, пока она успокаивала узел в моем животе. "Сколько?"
   - рассеянно спросил я.
   "Конечно, вы можете дать мне возраст."
   Женское тщеславие. "Может быть, двадцать".
   Электра рассмеялась. - Когда Линдир из Хомана - твой двоюродный брат, кажется? - был обещан моему брату, мне было десять лет. Она сделала паузу. "Если вы не умеете считать, милорд...
   это было тридцать лет назад".
   Грю скользнул по моему позвоночнику. "Нет."
   - Да, Карильон. Два пальца провели по золоту вокруг ее горла. Это был скрученный кусок проволоки.
   простой и в то же время элегантно подходящий. "Разве искусство Тинстара не впечатляет?"
   Страница 78
  
   Мое желание начало проливаться, как ненужное семя. Искусство Тинстара - легкая женщина Тинстара. Боги. "Электра". Я сделал паузу. "Я думаю, что у тебя легкомысленный язык. Но ты недооцениваешь мой интеллект".
   - Я? Ты мне не веришь? Бархат на ее плечах пожал плечами. "Ну что ж, верьте, как хотите. Люди верят, хоть и претендуют на то, что они разумная раса". Она улыбнулась.
   "Итак, вот с чем вы столкнулись: с этой бедной маленькой палаткой, в вашем желании искать трон моего отца".
   ^ ' "Мой трон, леди."
   "Беллам взял его у Стыда", - спокойно сказала она. "Он принадлежит дому Солинде".
   Я улыбнулся с уверенностью, которой не чувствовал, глядя на нее. - И я возьму его обратно.
   - Сделаешь? Как? Продав меня? Ее холодные глаза сузились. Выражение лица не подходило к их полусонному взгляду с длинными веками. - Что вы сделаете со мной, милорд?
   "Я еще не решил".
   "Выкупить меня? Остаться со мной?"
   Я нахмурился. "Застенчивый ты... я? Почему я должен желать твоей смерти?"
   "Почему бы и нет? Я дочь твоего врага".
   ; Я смеялся. "И такой женщины, какой я никогда не видел.
   140 Дженнифер Роберсон
   Убить тебя? Никогда. Не тогда, когда есть так много, что я предпочел бы сделать".
   Я увидел тонкое изменение ее рта; в форме ее челюсти. У нее был я, а не я, и она это знала. Она улыбнулась. Это была слабая, медленная, обольстительная улыбка, и она поразила меня узлом в животе. Глаза с длинными веками оценили меня, и мне стало интересно, не нашла ли она во мне чего-то несовершенного.
   Электра двигалась быстро, ныряя за мечом Чейсули на столе рядом со мной, я развернулся и поймал ее за талию, когда она проскользнула мимо; она хваталась за меч, даже когда мои руки сомкнулись на ней. Она держала его в руках, обеими руками, сдергивая со стола. Лезвие блеснуло в бледном приглушенном свете, и я поймал ее запястье, ударив ее рукой по своей поднятой ноге. Она зашипела от боли и потеряла меч, уронив его на утрамбованную землю.
   Белокурые волосы были занавеской на ее лице, скрывая его от меня, когда тонкие пряди цеплялись за кожу моей куртки. Я выпустил одну из ее рук и убрал волосы с ее сердитого лица, неумолимо притягивая ее ближе. А потом, когда она обхватила мою шею руками, я прижался к ней ртом.
   Она была как лучшее вино, тонкое, пьянящее и мощное. Она ударила меня прямо в голову, затуманив мои чувства и сбив с толку. Я ничего не мог сделать, кроме как утонуть, пить больше, даже когда я тонул, желая только взять ее с собой. Я не мог и подумать о том, чтобы отпустить ее. И она не настаивала на этом, схватив мои влажные волосы двумя сдвоенными кулаками. Но ее зубы вонзились в мою нижнюю губу, разрывая, и я выругался и вырвал свое лицо.
   "Изнасилование?" - спросила она.
   "Кто насилует?" Я попросил. "Ты или я? Я думаю, ты заинтересован в этом так же, как и я".
   Я не отпустил ее. Я этого не сделал, даже приложив тыльную сторону ладони к кровоточащей губе. Другая рука была зажата в ткани ее платья, одна рука обхватила ее позвоночник. Я чувствовал каждую черточку ее тела, так сильно прижатого к моему. Боги, но было бы легко просто сбить ее и привести сюда...
   - Электра, - хрипло сказал я, - ты светлая женщина Тинстара?
   ПЕСНЯ ОМАНА 141
   "Это имеет значение?" Ее грудь поднялась против моей груди.
   - Разве это так важно, самозванец-принц?
   Мой Ап все еще кровоточил. И все же я мало заботился о боли. Я хотел поделиться этим с ней. "О Страница 79
  
   да, это важно.
   Ибо он дорого заплатит за вас".
   Она сразу напряглась. - Тогда ты будешь требовать выкуп...
   - Я ищу то, что могу получить, - прямо сказал я ей. "О боги, женщина, что ты пытаешься сделать?
   Околдовать меня?"
   Она улыбнулась. "Я делаю то, что могу". Она коснулась моей губы нежным пальцем. "Могу ли я снять боль?"
   - Ведьма, - обвинил я.
   "Женщина", на этот раз она была агрессором не меньше меня, и она сделала то, что предложила. Она вынула боль из моего рта и сосредоточила ее намного глубже, где я не мог себя контролировать: "Сколько ты попросишь за меня?" - прошептала она мне в рот.
   "Моя сестра."
   Ее голова поднялась. "Турмалин?"
   "Да. Меня мало волнует золото. Я хочу свою сестру".
   "Мой отец никогда не заплатит".
   "Он будет. Я бы." И я знал, когда я сказал это, она получила правду от меня.
   Электра рассмеялась. - Карильон, о Карильон, - уже такие слова от тебя? Ты так быстро поддаешься моему колдовству?
   Я отстранил ее с усилием. Я чувствовал себя неуверенно, словно меня тошнило от какой-то лихорадки. Мне было жарко и холодно, и я звенел от напряжения и требования.
   Я с изумлением понял, что меч все еще лежит на земле между нами. Я не восстановил его.
   Он лежал там с обнаженным лезвием, словно обещая то, что может быть между нами в будущем.
   Электра стояла у стола. Ее рот все еще был красным от вина и запачкан моей кровью. Глаза с длинными веками смотрели на меня спокойно, оценивающе, как будто она оценивала меня мысленно. Я не осмелился спросить, что она видела; У меня не хватило смелости.
   Я наклонился и поднял меч. Я медленно вложил его в ножны и поставил на стол.
   В пределах досягаемости. Ей оставалось только поднять его снова.
   142 Дженнифер Роберсон
   Электра рассмеялась. "Вы слишком быстры для меня, милорд, и слишком сильны. Вы мужчина, видите ли, а я всего лишь женщина".
   - Всего лишь, - сказал я с отвращением и увидел ее довольно улыбку. "Никакого изнасилования, - сказал я ей, - хотя я сомневаюсь - судя по тому, что я попробовал, - что вы бы так не захотели. Но никакого изнасилования". Я улыбнулась. "Я не насилую то, что у меня будет в браке".
   "Свадьба!" - закричала она, и я понял, что наконец-то прорвался сквозь ее защиту.
   - Да, - спокойно согласился я. "Когда я убил твоего отца...
   и Тинстар - и снова занимай мой трон... Я сделаю тебя королевой Хоманы".
   "Нет!" - крикнула она. - Я не позволю!
   - Ты думаешь, меня волнует, что ты позволишь? - мягко спросил я. "Я возьму тебя в жены, Электра.
   Теперь никто не может возразить мне".
   "Я буду противоречить вам!" Она была так явно сердита, что я испугался перевести дыхание. "Ты дурак, я буду противоречить тебе!"
   Я просто улыбнулся ей и предложил еще вина.
   Финн, сидевший на табурете в моей палатке, чуть не выронил свою чашу с вином. "Вы будете делать wW?"
   "Женись на ней". Я сел на край своей армейской койки, гонял сапоги и держал вино в деревянной чашке.
   Страница 80
  
   - У тебя есть идея получше?
   - Переспи с ней, - коротко сказал он. "Используй ее, но не женись на ней. Муджхар из Хоманы женился на дочери Беллама?"
   - Да, - согласился я. "Вот как заключаются союзы".
   "Альянс!" он хлестнул. "Ты здесь, чтобы отобрать трон у человека, который его узурпировал, а не добиться его одобрения в качестве мужа его дочери. Во имя богов, что вбило тебе в голову эту глупость?"
   Я нахмурился. "Ты называешь меня дураком? Ты что, слепой?
   Это не только отношения между мужчиной и женщиной, но и между мирами и людьми, - я поерзал на койке.
   "Мы не можем вечно навязывать Хомане войну. Когда я убью Беллама и верну Льва,
   Солинде. Царство большое и сильное, и я бы предпочел не сражаться с ним вечно. Если я женюсь на Электре, чтобы закрепить свою победу, я вполне могу заключить прочный мир".
   ПЕСНЯ ОМАНА 143
   Настала очередь Финна хмуриться. Его вино осталось нетронутым.
   - Вы помните, милорд, как был начат Ку'малин?
   - Я достаточно хорошо это помню, - нетерпеливо рявкнул я. "И я не сомневаюсь, что Электра также откажется выйти за меня замуж, как Ундир отказалась выйти замуж за Эллика, но у нее не будет выбора, когда трон будет моим".
   Финн сказал что-то тоном глубокого отвращения, но это было на Старом Наречии, и я не мог его понять. Он наклонился и потянул Сторра за одно ухо, словно ища руководства. Интересно, что сказал ему волк.
   - Я знаю, что делаю, - тихо сказал я.
   - А ты? Откуда ты знаешь, что она не мин-
   ион? Откуда ты знаешь, что она не убьет тебя на твоем брачном ложе?"
   Это был мой ром, чтобы ругаться, хотя я сделал это в Хоманане.
   "Когда я закончу эту войну, Тинстар будет мертв".
   - Что ты будешь делать с ней теперь?
   "Держите ее здесь. Беллам пришлет сообщение об освобождении Терри, и тогда мы позаботимся о том, чтобы вернуть ему его дочь". Я улыбнулась. "Если он сам к тому времени не умрет".
   Финн покачал головой. "Я вижу, как удерживать ее, потому что это инструмент, который можно использовать против плена вашей Руджхоллы. Но жениться на ней? Нет. Ищите свою чейсулу в другом месте".
   - Тогда ты выйдешь за меня замуж за Чейсули? Я усмехнулся.
   "Хоманане никогда бы этого не допустили".
   - Чейсулинские женщины выходят замуж за чейсулинских мужчин, - сказал он прямо.
   "Ни одна женщина не станет смотреть за пределы своего клана".
   - А мужчины? Я попросил. "Я не видел, чтобы воины держались своего клана. Даже ты". Я улыбнулась его настороженному выражению. "Была Аликс, только наполовину Чейсули, и совсем не ведающая об этом". Я сделал паузу. - А теперь, может быть, Электра?
   Он выпрямился так быстро, что вино перелилось через край его чашки и выплеснулось на голову Сторра.
   Волк сел так же быстро, как и Финн, мотая головой, чтобы капли летели во все стороны. Взгляд, который он метнул на Финна, выражал такое серьезное негодование, что я не мог не рассмеяться, хотя Финн не нашел в этом ничего смешного.
   Он встал и поставил чашку на стол, все еще хмурясь.
   инж. "Я не хочу ничего из Электры".
   144 Дженнифер Роберсон
   - Ты забыл, я тебя знаю. Я уже видел тебя с женщинами. Она тронула тебя, Финн, так же сильно, как и меня.
   Страница 81
  
   "Я не хочу ничего из нее," повторил он.
   Я смеялся над ним. А потом смех умер, и я
   нахмурился. "Почему нас привлекают одни и те же женщины?
   Сначала была Аликс, потом рыжеволосая девушка в Каледоне, а теперь...
   "Владыка знает свое место". Комментарий пересилил меня: "Вы действительно думаете, что он ищет женщину, которую его лорд сделает своей королевой?"
   "Финн." Я встал, когда он отвернулся. - Финн, я знаю тебя лучше, чем это.
   "Ты?" Его лицо было необычайно серьезным. "Я думаю, что нет. Я думаю, что нет".
   Я поставил свою чашу с вином. "Я беру ее в жены, потому что она достойна этого. Я не добьюсь ее по-другому".
   - Протяни руку и возьми ее. - сказал Финн. "Она придет к вам, как кошка, чтобы доить".
   Стена росла между нами, кирпичик за кирпичиком. Там, где когда-то ее звали Аликс, теперь это была Электра. И хотя я думал, что то, что он чувствовал к Электре, было ближе к неприязни, чем к любви, я не видел способа разрушить это снова. Королевства важнее даже дружбы.
   - Есть вещи, которые должен делать король, - тихо сказал я.
   "Да, мой господин Муджхар". На этот раз он ушел, и волк пошел с ним.
   ТРИНАДЦАТЬ
   Я рывком откинул дверной косяк и вышел, пристегнув портупею с весом чейсулинского золота. Больше не делал
   Я обматываю рукоять кожей, чтобы скрыть герб и рубин. Все люди знали, что я наконец пришел, включая Беллама, и я больше не хотел скрывать свое присутствие или свою личность.
   Финн ждал с лошадьми. Он, как и я, носил боевой лук через одно плечо, но не носил ни кольчуги, ни вареной кожи, вместо этого полагаясь на свое мастерство, чтобы не причинить вреда.
   Ни один Чейсули не носил доспехов. Но, возможно, я бы тоже отказался от этого, будь у меня возможность носить форму животного.
   Я взял у него поводья и повернулся к коню. Но я
   остановил движение и повернулся, когда Роуэн позвал меня.
   "Мой лорд, подождите!" Он поспешил ко мне, лязгая кольчугой и мечом. Как и мы, он готовился возглавить атаку на один из патрулей Беллама. - Милорд, дама спрашивает вас.
   Он прибыл наконец, настойчивость в лице и
   голос.
   - Электра ничего не просит, - мягко сказал я. "Конечно , вы имеете в виду , что она послала."
   Лицо его покраснело. "Да, - сказал он, - она послала".
   Он вздохнул. "Для тебя."
   Я кивнул. Электра посылала за мной часто, обычно два или более раз в день. Всегда жаловаться на ее плен и требовать ее немедленного освобождения. я 145 я
   146 Дженнифер Роберсон превратилась между нами в игру - Электра прекрасно знала, что она сделала со мной, когда я ее увидел. И она сыграла на этом эффекте.
   За шесть недель, прошедших с тех пор, как Финн схватил ее, между нами не уладилось ничего, кроме взаимного влечения.
   Она знала это так же хорошо, как и я. Якобы враги, но в конечном итоге мы были соседями по постели. Это был просто вопрос времени и обстоятельств. Если бы я захотел, я мог бы получить ее до того, как ее интернирование было завершено. Но я играл по-крупному...
   постоянство. в царствовании и домашнем хозяйстве - и она это знала.
   Она использовала его. Итак, обряд ухаживания продолжался, как бы странно это ни было.
   Страница 82
  
   - Она ждет, - напомнил мне Роуэн.
   Я улыбнулась. "Позволь ей." Я вскочил на коня и натянул поводья, отметив, что мои люди ждут. А потом я исчез прежде, чем Роуэн снова смог заговорить.
   Финн догнал меня недалеко от лагеря. За нами ехал наш контингент солдат: тридцать хомананцев, вооруженных до зубов и снова готовых к бою. Разведчики уже доложили о трех солиндианских патрулях; Я бы взял одного, Роуэна другого, Дункана третьего. Такая война хорошо работала в последние месяцы; Беллам уже выкрикивал бессильные угрозы со своего украденного трона: "Сколько мы еще будем ее удерживать?" - спросил Финн.
   Справка не понадобилась. "Пока Тони не вернется".
   Я щурился от солнца. В последнем сообщении Беллама говорилось, что он отправит Торри из Муджхары с эскортом.
   Лахлан тоже. Электра скоро вернется к отцу".
   - Ты отпустишь ее?
   - Да, - сказал я спокойно. - Нетрудно будет отпустить ее, когда я верну ее так скоро.
   Он улыбнулся. "Больше никакого уклонения от тебя. Никакой скромности".
   - Нет, - согласился я, усмехнувшись. "Я вернулся домой, чтобы занять трон моего дяди, и у меня есть все намерения сделать это.
   Что же касается Бетлама, то мы его достаточно долго изводили. Через месяц, два или три он выйдет из Муджхары, чтобы сражаться. Тогда это дело будет улажено".
   - А его дочь?
   Я смотрел прямо на него, пробуя пыль войны в ПЕСНЯ ГОМАНА 147
   мой рот, когда мы двинулись к нашей битве: "Она легкая женщина Тинстар, по всем показателям, включая ее собственный. Только за одно это я сделаю ее своей".
   "Месть." Он не улыбнулся. "Я достаточно хорошо это понимаю, Карильон, сам попробовал его, но я думаю, что дело не только в этом".
   - Политическая целесообразность, - вежливо заверил я его. "Она ценный инструмент".
   Хмурый взгляд превратил его лицо в мрачные линии. "В кланах не то же самое",
   - Нет, - тихо согласился я. "В кланах вы берете женщин, как хотите, и мало заботитесь о политике переезда". Я оглянулся на своих солдат. Они следовали плотным отрядом, ощетинившись мечами, ножами и кольчугами.
   - Мужчинам нужны такие вещи, как жены и дети, - тихо сказал я ему. "Короли нуждаются в большем".
   - Еще, - сказал он с отвращением, и его глаза были прикованы к Сторру.
   Волк скакал рядом с лошадью Финна, задрав серебряную голову так, что их глаза встретились: одна пара жутких желтых глаз; одна пара янтарных звериных глаз. И все же я не мог сказать, кто на самом деле зверь.
   Или если бы кто-то из них был.
   Наша атака захлестнула патруль Беллама и поглотила гвардейцев. Я остановил свою лошадь на некотором расстоянии от рукопашной и начал выпускать стрелу за стрелой в избранные цели. Длинный лук Атвиан, при всей своей хорошей дальности, уступал в силе моему луку Чейсули; пока мои стрелы не исчезнут, я буду почти непобедим.
   По крайней мере, так я думал, пока одна атвианская стрела, наполовину израсходованная, не попала в нежную плоть носа моего коня и не довела его до исступления от боли. Я не мог контролировать его. Вместо того, чтобы сдаться обезумевшей от боли лошади вместо атвианской стрелы, я спрыгнул с лошади и принялся за то, что
   Я мог пешком.
   Мои Хомананы хорошо сражались, доказав свою ценность. С их стороны не было никаких колебаний. даже Страница 83
  
   лицом к лицу с лучниками, которые так жестоко победили их шесть лет назад. Но нас было значительно больше. Люди Беллама яростно набросились на меня, рубя мечами, протыкая ножами, крича, как полные безумцы, бросаясь в бой. Сколько раз мы набрасывались на них, как на комаров; наконец они отшлепали назад.
   Я выбросил свой лук, когда мои стрелы кончились, поворот-
   вместо этого к моему мечу. Я пробрался в ближайшую группу людей, рубя врага. Почти мгновенно я был атакован атвианцем, вооруженным огромным палашом. Я столкнул лезвие с лезвием и ахнул, когда кувшин пробежал по моим рукам к плечам, застряв в узловатых мышцах. Я высвободился, нанес ответный удар, затем глубоко вонзил свой клинок ему в грудь.
   Мужчина сразу упал. Я вырвал свой меч и пошатнулся по всему телу, уклонившись от еще одного удара косой возле головы, развернулся и отсек руку, которая размахивала лезвием.
   Солиндишмен упал с криком-
   разбрызгивая кровь на спутанную траву, уже пропитавшуюся кровью. Один взгляд показал мне, что битва решительно повернулась в пользу Солинда.
   Хитрость теперь заключалась в том, чтобы выбраться. Моя лошадь осталась позади. Но большая часть врага также была пешей, так как мы первыми нанесли удар по их лошадям, а в пеших гонках чаще всего выигрывают люди, у которых больше причин бежать. У меня было достаточно причин.
   Я поискал Финна и нашел его недалеко от меня, как всегда, что-то кричащего, когда он сблизился с солидским солдатом. Он носил свой человеческий облик, избегая дикости, сопровождающей изменение формы в разгар битвы.
   Это был вопрос баланса, сказал он мне однажды; воин Чейсули остается самим собой даже в хорошей форме, но если он когда-нибудь потеряет себя в славе битвы, он может потерять себя навсегда. Возможно, воин, преодолевший границы равновесия, навсегда останется зверем.
   Мне не хотелось думать о Финне, запертом в своем волчьем...
   форма. Не навсегда. Он был мне слишком нужен, как и он сам.
   А потом я увидел, как Сторр бежит между двумя мужчинами. Его хвост был вытянут вперед, когда он мчался по окровавленному полю. Его уши были прижаты к голове, а зубы оскалились. Тогда я понял, что он побежал на помощь Финну, и я
   знал, что опоздал.
   Меч опустился и вонзился в левое плечо волка.
   дер. Его вопль боли пронзил шум битвы, как коса. Финн сразу это услышал, или же он услышал что-то еще.
   вещь больше в ссылке. Я беспомощно наблюдал, как он отвернулся от своего врага, чтобы найти Сторра.
   "Нет!" Я взревел, пытаясь бежать по скользкой траве.
   "Финн, посмотри на себя".
   Но он этого не сделал. А атвианское копье вонзилось ему в правую ногу и воткнулось в склон холма.
   Я бросился на убитых и раненых, врагов и
   Хоманан одинаковый. Финн растянулся на спине на земле, пытаясь вырвать копье из бедра. Но она прошла насквозь, пригвоздив его к земле, даже когда он пытался сломать древко руками.
   Атвианский копейщик, увидев свое преимущество, выхватил нож из ножен и сделал выпад.
   Я обрушил свой меч с самой высокой вершины его дуги, пронзив им кожу, кольчугу и плоть. Тело повалилось вперед. Я поймал его до того, как он упал на Финна, и оттащил его, отбросив в сторону. И затем я
   Страница 84
  
   выругался, когда увидел ущерб, который уже был нанесен;
   как он вскрыл лицо Финна своим ножом. Кровавая рана разрезала левый бок от глаза до челюсти.
   Я сломал копье в руках и перевернул Финна на бок, радуясь, что он был без сознания. Я вытащил стержень, когда нога дернулась и подпрыгнула под моими руками. Из раны свободно текла кровь, скапливаясь в спутанной примятой траве. А потом я вытащил своего сюзерена из земли и вынес его с поля.
   Финн выкрикнул имя Сторра, бросившись вверх на мои сдерживающие руки. Я прижала его к тюфяку, пытаясь успокоить одними только словами и пожеланиями, но лихорадка и боль загнали его слишком далеко. Я сомневался, что он услышал меня, или даже знал, что я был там. Крошечный павильон был наполнен жарой и зловонием крови. Хирургеоны сделали все, что могли, снова сшили его лицо шелковой нитью и покрасили пастой из трав, но оно было злым, опухшим и уродливым. Рану на бедре осушили и припарковали. но один человек зашел так далеко, что сказал, что, по его мнению, она должна оторваться. Я сразу же сказал "нет", слишком потрясенный, чтобы
   150 Дженнифер Роберон подумывал об ампутации, но теперь, когда прошло некоторое время, я понял необходимость этого предложения.
   Если нога наполнится ядом, Финн умрет. И я не хотел подвергать его такой боли.
   Я встал на колени рядом с ним, слишком застывший и испуганный, чтобы отодвинуться. Дверная створка была закрыта, чтобы не допустить проникновения комаров и мух, воздух был тяжелым и душным. Роуэн стоял рядом со мной в полумраке палатки, ничего не говоря, но
   Я знал, что он сам испытал потрясение и тревогу.
   сион. Финн всегда казался непобедимым, даже тем, кого он едва знал. Тем из нас, кто знал его лучше всех -
   "Он Чейсули". Роуэн хотел меня успокоить.
   Я посмотрел вниз на бледное, потное лицо со скрытыми
   ная рана. Даже зашили, вещь была ужасная.
   Она змеилась по его лицу от глаза до челюсти, превращая плоть в зазубренную сочащуюся змею. Да, он был Чейсули.
   -- Они умирают, -- сказал я рваным тоном. -- Даже Чейсули умирают.
   "Реже, чем чаще всего". Он немного продвинулся вперед. Как и я, он был забрызган кровью.
   Роуэн и его люди освободились, не потеряв ни одной жизни. Я потерял большую часть своего отряда, а теперь, возможно, и Финна. "Милорд, волк пропал". ЧАС
   "Я отправил людей на поиски..." Я ничего не сказал.
   более. Тело Сторра не было найдено на поле. *: И я сам видел, как меч вонзился ему в плечо.
   "Возможно, когда он найдется..." \s, "Для чейсули вы слишком мало знаете о своих обычаях". Внезапно я проклинал себя за свою резкость. Не мне было наказывать Роуэна за то, в чем он не мог помочь. Я взглянул на его пораженное лицо, понял, что он рискует не меньше меня в этом начинании, и попытался извиниться.
   Он покачал головой. "Нет. Я знаю, что ты говоришь. Ты имеешь на это право. Если волк уже убит - или умрет - ты потеряешь своего сюзерена".
   - Я все равно могу его потерять. Казалось слишком много надежд, что он будет жить. И если бы я отдал приказ отрубить ему ногу...
   "Карильон". Это была Аликс. отдернув дверную откидную створку, и я уставился в полнейшее изумление. "Они послали за мной". Она вошла в палатку, опустив полог за собой, и я
   увидел бледность ее лица. - Дункана здесь нет?
   ПЕСНЯ ГОМАНА 151
   Страница 85
  
   - Я послал за ним.
   Она подошла ближе и опустилась на колени рядом со мной, не сводя янтарных глаз с Финна. Увидев его снова своим видением, я
   чуть не отвернулся. Вместо своей головы он носил мертвую голову.
   Аликс протянула руку и коснулась его голой руки. Пихтовое золото с его волчьим обликом было перепачкано кровью, потускнело от грязи; это казалось отражением его смерти. Но она коснулась его руки, а затем сжала его вялую руку, как будто не могла отпустить его.
   Я наблюдал за ее лицом. Она опустилась на колени рядом с ним и так нежно взяла его за руку. В ее глазах внезапно промелькнула ужасная скорбь, как будто она поняла, что потеряет человека, отдавшего ее наследству, и это осознание разрушило стену между ними. Они когда-либо вцеплялись друг другу в глотки, рубя ножами, сделанными из слов, и мечами, сделанными из чувств. Они были родственниками, и даже больше, гораздо больше, и я думаю, что она, наконец, поняла это.
   Она запрокинула голову. Я увидел знакомое отстраненное выражение в ее глазах, сделавшее их пустыми, черными и странными. Внезапно Аликс стала более Чейсули, чем я когда-либо видел ее, и я почувствовал, как сила проникла в ее душу.
   Так легко она вызвала его, а потом вздохнула.
   "Сторр жив".
   Я уставился на нее.
   "Он сильно ранен. Умирает". Горе прорезало морщины на ее гладком лице. - Ты должен идти. Немедленно приведи его обратно, и, возможно, мы сможем спасти их обоих.
   "Где?"
   "Недалеко." Ее взгляд снова был на Финне, но она все еще сжимала его руку. "Возможно, лига.
   Северо-Запад. Есть холм с единственным деревом на нем. И маркер пирамиды из камней. Она на мгновение закрыла глаза, словно воспользовавшись воспоминаниями о силе. "Карильон - иди сейчас... Я могу связаться с Дунканом через Кэт".
   Я тут же встал, почти не замечая протестов своего тела. Мне не нужно было говорить ей, чтобы она хорошо за ним ухаживала. Я просто вышел в своей окровавленной, покрытой коркой коже и кольчуге и немедленно заказал лошадь.
   152 Дженнифер Роберсон
   Роуэн вышел из павильона, когда я подъехал со Сторром на руках. Я осторожно спешился, не желая отдавать волка кому-то другому, и вошел, когда Роуэн отодвинула дверь, Хэп. Именно тогда я ощутил пение арфы и проворные пальцы Лахлана.
   Он сел на складной стул рядом с Финном. Его Леди была установлена
   к его груди, опираясь на одно колено, и он играл.
   Как он играл. Золотые ноты, такие сладкие и чистые, лились из золотых струн. Его голова была склонена, а глаза закрыты. Его лицо было сосредоточенным. Он не пел, позволяя арфе делать это за него, но я знал, какой магии он добивается.
   Целитель, так он называл себя. А теперь пытался лечить.
   Я опустился на колени и так осторожно, как только мог, усадил Сторра рядом с Финном. Я осторожно сунул безвольную коричневую руку в застывший серебристый мех. потом двинулся обратно.
   Песня арфы играла, затихая, и наконец снова наступила тишина.
   Лахлан немного пошевелился, как будто очнулся. - Он... без моей помощи. Боюсь, даже Лодхи.
   Аликс была в тени. Она ушла от Финна, когда я
   вошла, освободив место для Сторр, и теперь она стояла в центре палатки. Ее косы были закручены и приколоты к голове, но не блестели, потому что внутри, казалось, не было света .
  
   палатка. Нет света вообще.
   - Дункан идет, - тихо сказала она.
   "Во время?"
   "Я не могу сказать."
   Я скрестила руки и обняла грудь, как будто могла скрыть боль на лице.
   - Боги, он моя правая рука! Он мне все еще нужен...
   "Мы все нуждаемся в нем". Ее тихие слова упрекнули меня в моем эгоизме, хотя я сомневаюсь, что она это имела в виду.
   Из арфы вырвалась единственная нота, когда Лахлан снова заерзал на стуле. Он тут же заставил его замолчать, очень серьезно
   (туз. "Как дела. Карильон?"
   "Достаточно", - нетерпеливо сказал я, а потом понял, что он имел в виду кровь на моей почте. "Я невредим. Вместо этого они ударили Финна". Волк тихо лежал рядом с ним, еще дыша; так, слава богам, был Финн.
   ПЕСНЯ ОМАНА 153
   "Мой господин." Это был неуверенный голос Роуэна. - Сказать принцессе, что арфист пришел?
   На мгновение я не мог понять его. И затем я
   знал. Лахлан приехал из Беллама, чтобы руководить бывшим
   сдача. Электра для турмалина. И теперь я едва мог думать.
   Лахлан смотрел на меня. - Твоя сестра здорова, Карильон. Немного устала от того, что находится под командованием Беллама, но она не понесла никакого вреда. Совсем никакого. Я заметил странную нотку в его голосе. "Она действительно здорова... и прекрасна".
   Я посмотрел на него более пристально. Но у меня не было времени распутывать услышанные тонкости или эмоции момента. Были и другие дела, более насущные. "Где она?"
   - Недалеко отсюда. Беллам послал ее с солиндийской охраной и меня. Они ждут с ней.
   Принцесса Электра, а потом проводить Тони обратно, - он тут же спохватился. - Принцесса Турмалин, -
   Я не хотел думать ни об Электре, ни даже о Турмалине.
   И все же я должен. Я нетерпеливо кивнул Роуэну. - Скажи ей, что Лахлан пришел и готовься. Когда будет время, будет произведен обмен".
   Рован поклонился и сразу ушел, возможно, благодарный за задание. Нет ничего более беспомощного, чем человек, которому приходится смотреть, как умирает другой.
   Клапан был оторван в сторону. Дункан стоял на открытом месте.
   свет, подсвеченный солнечным светом, и вдруг павильон наполнился иллюминацией. Он казался силуэтом на фоне сияния, пока не вошел, и тогда я увидела, насколько суровым было его лицо.
   "Аликс". Она сразу подошла к нему. Дункан почти не смотрел на меня, его внимание было приковано к Финну. "Харпер, - сказал он, - благодарю вас. Но это Чейсули - готово".
   Лахлан благосклонно воспринял увольнение и встал.
   stantly от стула и двигаться в сторону. Дункан отодвинул походный табурет и опустился на колени рядом с Аликс. Он вообще ничего мне не сказал.
   "Я никогда этого не делал". В голосе Аликс был страх.
   Тяжелое золото на руках Дункана светилось в тени.
   ов, отражая свет, прокрадывавшийся сквозь щели в дверной створке. "У тебя есть Старая Кровь, чейсула. Ты
   154 Дженнифер Роберсон нечего бояться этого. Мы ищем магию земли.
   Вам нужно только попросить его прийти, и он будет использовать вас, чтобы исцелить Финна. И Сторр. Он на мгновение обхватил ее голову одной рукой и прижал к плечу .
  
   обещаю вам - все будет хорошо".
   Она больше ничего не сказала. Дункан отпустил ее и прижал руку к ране на боку волка. Из них двоих Сторр, казалось, цеплялся за жизнь более хрупко. И если он умрет до того, как Финна вылечат, то это действительно бесполезно.
   - Потеряй себя, - сказал Дункан. "Спускайся в землю, пока не останется ничего, кроме потоков жизни. Ты узнаешь это - не бойся. Дотронься до него, Аликс, и позволь ему течь сквозь тебя в волка. Он лир. Он будет знать, что мы делаем для него."
   Я наблюдал за изменениями в лице Аликс. Сначала она колебалась, следуя примеру Дункана, а потом я увидел первые признаки ее собственной силы. Она опустилась на колени рядом с волком, слегка сложив руки на коленях, глаза были обращены внутрь, к ее душе. На мгновение ее тело дрогнуло, а затем выпрямилось. Я видел концентрацию и удивление, когда она соскользнула из этого мира в другой.
   Я чуть не прикоснулся к ней тогда. Я сделал два шага, намереваясь поймать ее в свои объятия, но знание помешало мне.
   То, что она делала, было выше моего понимания - и того, кем она была, - но я знал Дункана. Я знала, что он никогда не станет рисковать ею. Даже для того, чтобы спасти своего брата.
   Тонкий звук вырвался из ее рта, а затем она исчезла. Ее тело осталось таким неподвижным и неподвижным, но Аликс исчезла. Где-то далеко под землей она бродила в поисках искусства исцеления, которое ее раса считала своим, и
   Дункан был с ней. Стоило только взглянуть на его лицо и увидеть знакомую отстраненность. Каким-то образом это было глубоко трогательно, что мужчина и женщина могут так тесно общаться на уровне, отличном от сексуального, и все ради спасения волка.
   Магия Чейсули уходит в землю, черпает силу древних богов и одалживает ее тому, кто нуждается в исцелении. Рана от меча в плече Сторра осталась, но нездоровая вонь и внешний вид исчезли. Его дыхание стабилизировалось. Его глаза прояснились. Он шевельнулся, вздрогнув один раз всем телом, и снова появился на свет.
   Аликс поникла. Дункан поймал ее и прижал к
   ПЕСНЯ ГОМАНА 155
   грудь, так же, как Лахлан сжимал свою Леди. Я видел страх и усталость, запечатлевшиеся на его лице, и задавался вопросом, не солгал ли он ей, говоря, что это безопасно, когда такая магия забирает часть души.
   Возможно, ради Финна он и рискнул бы
   Аликс.
   Меня это глубоко разозлило. И тогда гнев умер, потому что я нуждался в них обоих. Я нуждался в них всех.
   - Хватит, - сказал ей Дункан. "Сторр чувствует себя хорошо. Но теперь моя задача - вылечить Финна".
   "Не один!" Она села, вырвавшись из его рук. - Думаешь, я предам тебя этому, когда сам почувствую? Нет, Дункан, позови остальных. Свяжись со всеми.
   Вам не нужно делать это в одиночку".
   - Есть, - мягко сказал он ей. "Он мой руджхо. И я не одинок... есть Кай". Он улыбнулся. "Спасибо за заботу, но она потрачена неразумно.
   Оставь это для Финна, когда он проснется.
   А затем он ускользнул, прежде чем она успела возразить, выскользнув из наших рук, как масло. Оболочка, которую мы знали как
   Дункан остался, но его уже не было. Что бы ни сделало его
   Дункан ушел в другое место, и на этот раз он ушел глубже и дольше, так глубоко и так долго, что я подумал, что мы потеряли их обоих.
   "Аликс!" Я знал, что она хотела последовать за мной. Я наклонился, чтобы поднять ее с земли.
   Страница 88
  
   Она повернула ко мне сердитое лицо. - Не удерживай меня от него, Карильон! Думаешь, я смогу вынести такую потерю? Даже ради Финна...
   - Однажды ты рисковала собой ради меня, когда я этого не хотел, - резко сказал я ей. "Когда я лежал прикованный к атвианскому железу, и ты явился как сокол, чтобы освободить меня. Как ты думаешь, я бы дал тебе разрешение на такое?" Я покачал головой. "То, что делает Дункан, - это его дело. Если бы он хотел, чтобы ты была с ним, он бы попросил об этом".
   Она повернула голову, чтобы снова посмотреть на мужа. Он встал на колени рядом с Финном, здесь и все же нет. А также
   Финн, так слабо лежавший на тюфяке, не двигался.
   - Я не могла сделать выбор, - сказала она дрожащим голосом. "Я когда-либо думал, что скажу "Дункан" раньше всех, но я не мог. Я хочу их обоих..."
   "Я знаю. Я тоже знаю. Но это решать богам".
   156 Дженнифер Робарсон
   - Лахлан обратил тебя в священники? Она горько улыбнулась. "Я никогда не знал , что вы болтать о таких вещах."
   "Я не хвалю их сейчас. Назовите это талморра, если хотите". Я улыбнулась и сделала жест.
   "Что нам остается делать, кроме как ждать и смотреть, что произойдет?"
   Тогда Дункан что-то сказал. Он был искажен, запутан в Старом Наречии и его усталости, но это был звук.
   Он хотел было подняться, но не смог и упал, чтобы удариться головой о походный табурет. Лахлан опустил свою Леди и тут же опустился на колени, чтобы поддержать его, в то время как Аликс вырвалась из меня.
   - Дурак, - слабо сказал Финн. "Это не для человека делать в одиночку".
   Я уставился на него, не уверенный, что правильно его расслышал. Но это был Финн, белый как смерть, и я увидел слезы в его глазах.
   Дункан подтолкнул себя вверх с помощью Лахлана. Он сидел в полубессознательном состоянии, раскинув ноги, словно не мог прийти в себя. Даже когда Аликс опустилась перед ним на колени, он, казалось, не узнал ее.
   Я видел, как Финн уперся локтем в тюфяк, чтобы подняться. И снова это я толкнул его вниз. - Лежи еще.
   - Дункан... - хрипло сказал он, безрезультатно протестуя.
   "Вернись!" - крикнула Аликс. "Клянусь богами, ты дурак..."
   И она сильно ударила Дункана по лицу ладонью.
   На его лице появился яркий румянец, а щеки стали темно-красными. Но смысл снова появился в его глазах. Он посмотрел на
   Аликс, на меня, на Финна, а потом он снова стал Дунканом.
   - Боги, - сказал он слабо. "Я не знал-"
   - Нет, - согласился Финн, положив мне руку ему на плечо на случай, если он снова шевельнется. - Ты этого не сделал, дурак. Ты думал, что я захочу обменять твою жизнь на свою? Затем он скривился и тут же зашипел, когда от этого выражения на его распухшей плоти потянулись швы.
   "Клянусь богами - это
   Атвиан...
   - ...убит, - закончил я. - Ты думал, я позволю ему закончить то, что он начал?
   Рука Финна была в спутанной шкуре Сторра. Его глаза были закрыты на серо-белом лице. Я подумал, что он снова потерял сознание.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   157
   Страница 89
  
   "Руджв, - сказал Дункан, - ты должен кое-что сделать".
   - Позже, - сказал Финн сквозь натянутую линию рта.
   "В настоящее время." Дункан улыбнулся. "Вы должны поблагодарить Карильона".
   Я посмотрел на него с удивлением. Глаза Финна открылись, расширенные черные и блестящие от остатков лихорадки.
   - Это ты...
   - Да, - прервал его Дункан, - но именно Карильон унес тебя с поля боя. Иначе ты все еще был бы там и мертв.
   Я знал, что он сделал. Финн никогда не проявлял благодарности, хотя я достаточно часто знал, что он это чувствует.
   Мне самому было трудно сказать, что я имел в виду; для Финна это было еще тяжелее. Я подумал о том, чтобы возразить, а затем позволить Дункану действовать по-своему. Это он вырастил Финна, а не я.
   Финн вздохнул. Его глаза снова закрылись. "Он должен был оставить меня. Он не должен был рисковать собой".
   "Нет, - согласился Дункан, - но он это сделал. А теперь нужно сказать несколько слов".
   Я думал, Финн спит. Он не шевельнулся, не дал понять, что слышал. Но у него было. И наконец он посмотрел на меня из-под своих тяжелых век. - Лейхана ту'сай, - пробормотал он.
   Я моргнул. А потом я рассмеялся. "На Древнем языке я бы не знал, поблагодарил ты меня или проклял".
   - Он поблагодарил вас, - серьезно сказал Дункан. А затем: "Лейхана тусай. Карильон".
   Я понял, что стою один. Даже Лахлан встал на колени так близко к Дункану, а его Леди сияла на столе. Было странным ощущение видеть таких людей в таких позах, и знать, что однажды это будет ожидаемо.
   Я посмотрел на Лахлана. "Нам нужно провести обмен".
   Он встал и взял свою арфу. Но прежде чем мы вышли из палатки, я оглянулся на Финна.
   Он спал. "Лейхана тусай, - сказал я, - за то, что жила, а не умирала".
   ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
   Я вышел из палатки, мои ноги дрожали от последствий усталости и напряжения. Я остановился снаружи, позволив дверному косяку захлопнуться за мной. Мгновение я мог только тупо смотреть на несколько павильонов, разбросанных по газону в явном беспорядке, лишенном всякого порядка. Я позаимствовал эту идею у Чейсули, хотя здесь нам не хватало деревьев, чтобы должным образом спрятаться. Мы разбили лагерь на травянистой равнине, оставив леса позади по мере приближения к Муджхаре; ближе к Белламу и моему трону. Лагерь представлял собой не более чем разбросанные тут и там люди с костром. Но это сослужило нам хорошую службу.
   Я глубоко вдохнула, настолько глубоко, насколько смогла, наполняя легкие воздухом. Вонь армейского лагеря исчезла, когда я подумал, как близко я был к тому, чтобы потерять Финна. Я прекрасно знал, что мои хирургеоны заставили его взять ногу. он нашел бы другой способ умереть. Искалеченный воин, сказал он мне однажды, не принесет пользы его клану. В случае с Финном все было еще хуже; он будет считать себя бесполезным и для своего муджхара, и это извратит его талморру и саму его причину
   жизнь.
   Лахлан проскользнул через вход. Я услышала шипение ткани, когда он двигался, проводя рукой по ткани. У немногих из нас были палатки, которые можно было использовать в качестве убежища, у меня, как у муджхара, была самая большая, но ее было не так много. Этот служил временным лазаретом; хирургеоны держали
   я 158 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА 159
   Страница 90
  
   все остальные освободились от него, когда я привел Финна. Его будут кормить наедине.
   На этот раз в руках Лахлана не было арфы. "Финн будет жить. Тебе больше не нужно бояться".
   - Вы консультировались с Лодхи?
   Он никак не показал, что мой комментарий его обеспокоил.
   - В этом нет нужды. Я и раньше просил Его о помощи, но в Финне не было ничего, к чему я мог бы прикоснуться.
   Он был слишком далек от этого мира, слишком потерянный в своей боли и отсутствии Сторра.
   Но когда Дункан и Аликс сотворили свое волшебство... - Он замолчал, слегка улыбаясь. - Я многого не могу понять. И пока я не узнаю больше о Чейсули, я не могу надеяться сочинить о них песни".
   "Большинство мужчин не могут понять Чейсули", - сказал я ему. - Что касается песен, то я сомневаюсь, что они этого пожелают. О них достаточно легенд. Я уставился на крошечный полевой павильон, самый дальний от того места, где мы стояли. Его охраняли шесть солдат. "Сколько мужчин с моей сестрой?"
   "Беллам послал с ней охрану из пятидесяти человек". Его лицо было серьезным. - Милорд, вы не собираетесь идти сами...
   "Она моя сестра." Я направился к палатке шафранового цвета, а Лахлан сел рядом со мной. "Я обязан Турмалин той честью, которая есть, а в последнее время мало. Я не пошлю никого вместо себя".
   "Конечно, ты возьмешь с собой часть своей армии".
   Я улыбнулась, задаваясь вопросом, искал ли он информацию ради простого любопытства. "Нет."
   "Карильон..."
   "Если это ловушка, зубы сомкнутся на воздухе". Я подал сигнал солдатам, охранявшим палатку Электры. Они сразу отошли, предоставив мне уединение, хотя и остались в пределах слышимости. "Возможно, вы знаете, что Беллам замышляет для меня".
   Лахлан улыбнулся, когда я остановился перед палаткой. - К сожалению, он не сообщил мне о своих планах. Он принял меня как арфиста, а не как доверенное лицо. Я не могу сказать, что он посылает людей, чтобы забрать вас, но я думаю, что это очень вероятно. Его взгляд скользнул мимо меня, чтобы изучить разбросанный лагерь. "Тебе не мешало бы взять с собой солидный эскорт".
   - Несомненно, - мягко сказал я.
   Я повернулся и отдернул дверную откидную створку, но не сразу вошел. Я не мог. Яркий солнечный свет ударил внутрь, освещая сидящую внутри женщину.
   На ней было темно-коричневое платье с медным шелком на горловине и манжетах. Гибкий кожаный пояс, отбеленный глиной до нежно-желтого цвета, обхватывал ее стройную талию и застегивался на медную пряжку. Платье было от Аликс, сшито ее собственными руками, бесплатно отдано вместо грязного серого бархата, в котором Электра была одета в тот день, когда ее поймал Финн. Новый подошел достаточно хорошо, потому что они были одинакового размера, хотя и не похожи по цвету.
   Электра молча ждала, сидя на трехногом стане.
   стул, а складки ее темных юбок пенятся у ее ног, как волны на берегу. Она сидела прямо, расправив плечи, так что стройная изящная линия ее шеи переходила в подбородок, подчеркивая чистоту ее костей. Она заплела волосы в единственную свободную веревку, которая висела на одном плече и ниспадала ей на колени, свернувшись, как змея. Гладкий бледный лоб требовал обруча из чеканного золота или, может быть, лучше - серебряного, чтобы подчеркнуть великолепные глаза с длинными веками.
   Я знал, что Роуэн был здесь, чтобы рассказать ей. Она ждала, сцепив руки под пучком блестящих волос. Она молча сидела на табурете, а солнечный свет проникал сквозь ткань шафрана шафрана, окрашивая ее в пастельный, охристый свет. На шее у нее было витое золото, и оно сияло.
   О боги, она тоже. И мне так хотелось раствориться в нем. В ее. Боги, но что женщина может сделать с мужчиной...
   Страница 91
  
   Даже враг.
   Сорок лет, утверждала эта женщина. И я, как всегда, отрицал это.
   Я протянул руку, чтобы поднять ее со стула. Ее пальцы были неподвижны, не давая никаких обещаний, хотя у меня тоже было это от нее.
   "Вы были в бою". Голос у нее был холодный, как всегда, с мягкой солидской интонацией.
   Я не снял запекшуюся кожу и кольчугу. Мои волосы, высохшие от пота моих усилий, туго висели на плечах. Без сомнения, я тоже пахла им, но я не теряла времени на тонкости таких вещей.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 161
   в то время как у меня была война, чтобы сражаться. - Пойдемте, леди, ваш отец ждет.
   - Ты выиграл свою битву? Она позволила мне вывести ее из палатки, не сделав ни малейшего движения, чтобы убрать ее руку из моей хватки.
   Я покачал головой. Роуэн стоял снаружи с четырьмя лошадьми.
   Я не видел смысла в том, чтобы играть с ней, отрицая свое поражение, чтобы получить удовлетворение, которое не будет длиться долго. Я проиграл, но
   Белламу все еще не хватало своего самозванца-принца.
   Электра остановилась, увидев пустые седла. Только четыре лошади и без сопровождения. "Где мои женщины?"
   "Я отправил их обратно давным-давно." Я улыбнулся ей. "Только тебя привели сюда. Но потом ты была скомпрометирована в тот момент, когда Финн взял тебя в плен. Какая разница, Электра, ты светлая женщина Ихлини".
   Краска выступила на ее лице. Я не ожидал увидеть это от нее. Она вдруг стала молодой женщиной, лишенной
   : мудрость опыта, и все же я видел блеск знания в ее глазах. Я с тревогой подумал, не дали ли искусства Тинстар ее юности вместо возраста. "Это раздражает в вашей душе?" она спросила. - Ты хочешь поставить на мне свою печать, чтобы стереть печать Тинстара? Она улыбнулась, просто изогнув идеальный рот. "Ты дурак. Ты не мог начать занимать его место."
   "У вас будет возможность узнать". Я посадил ее в седло без дальнейших комментариев и почувствовал твердость и непоколебимость в ее теле. Я как-то подстриг ее, но ведь она и меня подрезала достаточно часто. Я кивнул Роуэну.
   "Немедленно пошлите за Заредом".
   Когда Заред подошел, он почтительно поклонился. Его седо-рыжие волосы по-прежнему были коротко подстрижены на голове, как это принято у солдат. Я не принял этот обычай, потому что в Каледоне было достаточно легко сплести его и перевязать алой пряжей наемника. Это было то, чем я был.
   - Проследи, чтобы лагерь рассеялся, - сказал я ему. "Я не хочу, чтобы здесь встречали Беллама мужчины, потому что вы можете быть уверены, что его дочь расскажет ему, где мы были". Я не смотрел на нее, не имея надобности; я мог чувствовать
   162 Дженнифер Роберсон ее жесткое внимание. "Когда я закончу с этим обменом, я найду армию".
   - Да, мой господин Муджхар. Он поклонился, весь торжественный рабский, и отошел, чтобы следовать приказу.
   Лахлан сел рядом со мной, а Роуэн рядом с Электрой.
   Она была окружена с обеих сторон, тесно сдерживалась. Было бы нехорошо потерять ее сейчас, до того, как я забрал свою сестру.
   Электра посмотрела на всех нас. - Нет армии, чтобы сопровождать вас?
   Страница 92
  
   "Нужно мне один?" Я улыбнулась. Я взглянул на Лахлана и увидел его жест. На запад, к Муджхаре и Турмалин, моей сестре.
   Солнце палило нам по головам, пока мы ждали на вершине холма. Мы вырисовывались на горизонте, чего я не делал в долгие месяцы ожесточенной войны, но теперь сделал это добровольно. Я хотел, чтобы Турмалин увидела нас до того, как произойдёт обмен, чтобы она знала, что это были мы на самом деле, а не какая-то уловка Беллама.
   Равнины простирались под нами. Нет больше весны; было почти середина лета. Солнце выжгло зелень земли, превратив ее в желтый, охристый и янтарный, а пыль поднялась с копыт более пятидесяти лошадей и повисла в воздухе, как дым. Сквозь дымку я мог разглядеть мужчин в шотландских цветах, сверкающих кольчугами и мечами. Отряд мужчин сжался вокруг одинокой женщины, как кулак вокруг рукояти.
   Я плохо видел Турмалин. Но время от времени
   Я увидел пеструю серую лошадь и стройную, стройную фигуру, без доспехов, но вместо нее в платье цвета индиго и без дорожного плаща, чтобы защитить ее одежду от пыли; Даже ее голова была обнажена, а темно-рыжие волосы свободно свисали вниз, спутываясь с седым крупом лошади.
   Я услышал тихое, прерывистое дыхание Лахлана. Я тоже слышал свою собственную, но в ней не было той ноты, которую я слышал в его. я
   взглянул на него момент, видя, как жадно он смотрел приближение отряда; как сосредоточены его глаза на женщину. В тот момент не моя сестра, а женщина.
   Я знал тогда. вне всякого сомнения, что Лахлан замышлял-
   ни предательства, ни предательства. Я был уверен в этом, в тот момент. Это подвергло бы Турмалин опасности, и что он
   163
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   никогда бы не потерпел. Мне стоило только взглянуть на его лицо, пока он искал ее, и наконец я получил ответ.
   По крайней мере, он был бы верен мне из-за верности моей сестре. И какое оружие он дал мне, я
   найти необходимость его использования.
   Солдатский отряд остановился у подножия холма. Солнце блестело на их атрибутах; с их кольцевой почты; от их намерения. Пятьдесят человек намеревались схватить врага Беллама. И тот враг, рядом с которым лишь символический эскорт.
   ; На вершине холма было тепло. Воздух был совершенно неподвижен; в
   Тишину нарушал только звон и лязг коней.
   ^ атрибуты и жужжание случайного насекомого.
   || Пыль была сухой во рту и в носу; Я попробовал плоскую, горькую соль омытых летом равнин.
   H взойдут под более нежным солнцем. Приходи зимой, снег
   Я бы покрыл мир. Приходи весной, я должен быть королем.
   ^ Если не раньше.
   ↑ Я посмотрел сквозь собравшийся отряд на сокровище.
   ^ они охраняли так близко. Турмалин, принцесса Хомана.
   ↑ Женщина, которой Беллам угрожал выйти замуж; женщина он
   ^; не мог, потому что я забрал его дочь. Принцесса для ф. принцесса.
   а Она неподвижно сидела на коне, держа в руках
   ^ поводья. Но она была не совсем свободна. Рядом с ней солдат
   :s прямо с любой стороны; свинцовая веревка привязала ее лошадь к мужчине Страница 93
  
   ^ кто ехал перед ней. Они не собирались терять ее так легко, если я дал им повод для борьбы.
   ^ Дыхание Лахлана было слышно в его горле. Он заскрипел, медленно скользя сквозь сужение, так что Роуэн
   ''"•
   взглянул на него. В глазах Роуэна было любопытство;
   . знания в Электре. Она бы знала. Она знала бы, что он чувствовал; мужчина, влюбленный в женщину, смотрит на нее с желанием.
   "Что ж?" - сказал я наконец. "Мы должны противостоять друг другу в тишине весь день, или я должен что-то сделать?"
   Лахлан снова переключил внимание на меня. "Я должен проводить Электру вниз и привести с собой Торри".
   ;, "Сделай это"
  
   •
   Он потер кожу под серебряным обручем на
   ^ бровь. Больше ничего?"
   |f "Должен ли я думать, что вы пытаетесь предупредить меня о каком-то предательстве?"
   164 Дженнифер Роберсон
   Я улыбнулась. "Делайте то, что вы сказали, должно быть сделано. Я хочу вернуть свою сестру".
   Его челюсть сжалась. Он бросил быстрый взгляд на Электру. Она сидела на лошади очень неподвижно, как Торри, едва шевеля руками на поводьях. Но я видел, как напряглись ее пальцы и едва заметное смещение другого веса.
   Она собиралась бежать с Турмой.
   линия еще держится.
   Я протянул руку и не поймал одно из ее запястий, крепко сжав его. - Нет, - сказал я спокойно. - Ты забыл, что у меня есть лук?
   Взгляд ее сразу перешел на лук Чейсули. И мой колчан, только что наполненный. "Ты мог бы убить некоторых, - хладнокровно признала она, - но я сомневаюсь, что ты сможешь убить их всех, прежде чем они схватят тебя".
   - Нет, - согласился я, - но разве я говорил об убийстве людей?
   Она сразу поняла. Я видел, как румянец быстро перелился на ее лицо, а на щеках появились ярость. Сонно-серые глаза почернели от разочарования, но только на мгновение.
   Она улыбнулась. "Тогда убей меня, и ты купишь свою судьбу у Тинстара".
   "Я не сомневаюсь, что уже сделал это," сказал я ей спокойно. "Я думаю, что моя сестра стоит того, чтобы умереть за нее.
   Но ты?"
   "Пока ты умираешь". Она не смотрела на меня.
   Вместо этого она посмотрела на отряд мужчин, которых послал за ней ее отец.
   Я рассмеялся и отпустил ее запястье. - Тогда иди, Электра.
   Скажи своему отцу - и своему колдуну - все, что хочешь сказать. Но помни, что ты будешь моей женой".
   Отвращение отразилось на ее лице. - У тебя ничего не будет, самозванец-принц. Тынстар об этом позаботится.
   "Мой господин." Роуэн звучал неловко. "Они пятьдесят к нашим трем."
   "Так они и есть". Я кивнул Лахлану. "Сними ее и верни мою сестру".
   Лахлан протянул руку, чтобы схватить Электру за повод. Но она не позволила ему. Она оттащила лошадь и заставила его спускаться с холма. Лахлан почти сразу упал рядом с ней, и я смотрел, как они ехали к отряду. Я расстегнул лук, чтобы капитан мог его видеть.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 165
   хотя я не собирался его использовать. Я не думал, что мне это понадобится.
   Солиндские солдаты почти сразу проглотили Электру, и я остался без цели.
   Если не считать капитана и его людей. Но Электра имела на это право; Я не мог убить их всех. Даже когда рядом со мной Роуэн.
   Страница 94
  
   Он поерзал в седле. "Мой господин-"
   - Будь терпелив, - мягко упрекнул я.
   Лахлан ждал на краю толпы с суровыми глазами.
   Солнце на его окрашенных волосах плохо обращалось с ними, делая их тусклыми и безжизненными. Только блеск серебра на его лбу придавал ему подлинности, и это только выигрывало благодаря его арфе. Я снова задавался вопросом, что сделало его таким человеком, каким он был, и каково это быть священником.
   Войско расступилось. Турмалин выступила вперед на своей пятнистой серой лошади. Подобно Электре, она не спешила, а
   Я видел напряжение в ее теле. Несомненно, она опасалась, что сделка не будет завершена.
   Ну, это еще не было закончено.
   Лахлан протянул ей руку. На короткое время она крепко прижала его к себе, как бы благодарив его за заботу; я
   смотрел с изумлением. Для арфистов хорошо и хорошо любить принцессу - это случалось с большой регулярностью, судя по содержанию их песен, - но я не был уверен, что явное уважение Турмалина к нему хоть сколько-нибудь доставило мне удовольствие. Он был арфистом, а она предназначалась принцу.
   - Они идут, - тихо сказал Роуэн, больше себе, чем мне.
   Они пришли. Бок о бок, больше не держась за руки, их плечи напряглись, прижавшись к солидскому охраннику. Пыль поднялась с земли и окутала их пеленой; Глаза Турмалин сощурились, когда она подошла ко мне еще ближе. А потом она засмеялась, выкрикивая мое имя, и пустила лошадь ногой.
   Я не слезал с лошади, все-таки легче было бы приветствовать на земле. Она посадила свою лошадь на мою, но осторожно, и наши колени стукнулись, когда она протянула руку, чтобы обнять меня за шею. На коне было неудобно, но мы справились. А затем, когда она открыла рот, чтобы снова заговорить, я жестом заставил ее замолчать.
   166 Дженнифер Роберсон
   "Мой господин!" Это был Роуэн, когда подъехал Лахлан. "Они приходят!"
   И они так и сделали... Почти все пятьдесят из них бросились вверх по холму, чтобы проглотить нас своим бронированным кулаком.
   Я мрачно улыбнулась, не удивившись. Я видел расстроенных,
   сильный гнев на молодом лице Роуэна, когда он взялся за меч; он не нарисовал его, потому что не видел причин для этого.
   Нас слишком крепко поймали.
   Лахлан сказал что-то на своем элласианском языке. Проклятие, подумал я, не узнав его, или, может быть, мольба к его
   Всеотец; что бы это ни было, похоже, он собирался пережевать их кости, если бы они подошли достаточно близко.
   Турмалин с бледным лицом бросила на меня взгляд, говорящий, что она понимает краткость нашего приветствия.
   Тот страх, который я увидел на ее лице, был не за нее, а за меня. Ее брат, которого искали шесть долгих лет, наконец вернулся домой. И поймал.
   Солиндский капитан носил кольчугу, закрывавшую всю его голову, кроме лица. Широкое, жесткое, изуродованное в боях лицо с карими глазами, которые, несомненно, повидали на войне все, а теперь выражали недоумение, рожденное неверием. Его
   Хоманана смутил его солиндский акцент, но я не...
   понял его достаточно хорошо. "Конечно, мальчику лучше знать".
   Моя лошадь затопала подо мной, сотрясая мой позвоночник о седло. Я не ответил.
   "Карильон из Хоманы?" - спросил капитан, словно не веря, что поймал нужную добычу.
   - Муджхар, - спокойно согласился я. - Вы хотите отвести нас к узурпатору на его украденном троне?
   Страница 95
  
   Турмалин перевела дух. Лахлан пододвинул свою лошадь ближе к моей сестре, словно охраняя ее. Это должен был делать я, а не он, но я был занят в данный момент.
   "Твой меч". - сказал капитан. - Нет никакой надежды на спасение для тебя.
   "Нет?" Я улыбнулась. "Мой меч принадлежит мне".
   Первая тень скользнула по моему лицу, быстро скрыв лицо капитана... Потом еще одна. Еще треть, и земля внезапно покрылась пятнами движущейся тьмы, как будто на нас обрушилась чума теней.
   все. Все мужчины, кроме меня, подняли головы и увидели кружащихся птиц.
   Их были десятки. Ястребы и орлы и
   соколы, совы и вороны и многое другое. С распростертыми крыльями и сложенными когтями они танцевали в воздухе. То вверх, то вниз, то по кругу и по кругу, склоняясь к какой-то цели.
   Роуэн начал смеяться. - Милорд, - сказал он наконец, - простите меня за то, что я сомневаюсь в вас.
   Они наклонились. Они кричали. Они рубили врага и хлопали крыльями по вытаращенным глазам, пока
   Солидные солдаты кричали от страха и боли. Ни один человек не был убит; ни один человек даже не был ранен, но их мастерство, гордость и достоинство были полностью уничтожены. Есть больше способов победить врага, чем просто убить его. Что касается Чейсули, то половина поражения происходит от знания того, кто они такие.
   Половина птиц оторвалась. Они опускались на землю с шелестом расправленных крыльев; шорох перьев стих. Они были уже не птицами, а людьми, поскольку изменение формы поглотило их всех.
   Я услышал вопли полнейшей паники солинского отряда. Одного или двух вырвало на землю, они были слишком напуганы, чтобы сдержаться. Некоторые имели дело с лошадьми, которые угрожали бежать. Другие неподвижно сидели в седлах, глядя, не держась за оружие.
   Я улыбнулась. С Роуэном, моей сестрой и Лахланом за моей спиной я прорвался через врага к свободе за пределами разбитого кулака. И когда мы снова были свободны, защищенные от нападения более чем полусотней воинов, я кивнул. - Убейте их, - сказал я. "Все, кроме пяти.
   Они могут проводить даму к ее отцу".
   "Мой господин?" Это был Роуэн, сомневавшийся в необходимости пощадить хотя бы пятерых солиндишцев, чтобы сражаться с нами еще один день.
   - Я хочу, чтобы Беллам знал, - сказал я. "Пусть подавится тем, что я сделал".
   - Ты оставишь ему его дочь? - спросил Лахлан.
   Я посмотрел мимо молчаливого отряда на пятерых мужчин, которые так близко охраняли Электру у подножия холма. Я видел напряжение в их телах. Руки покоились на шпагах.
   Электра, слишком далеко, чтобы я мог разглядеть выражение ее лица, сидела так же неподвижно. Без сомнения, она думала, что я приму ее обратно, Без сомнения, она знала, что я этого хочу.
   - Я оставляю ему его дочь, - сказал я наконец. "Пусть она проводит время в Хомана-Муджхаре, гадая, когда я приду".
   Я посмотрел на чейсулинских воинов, окруживших шапку-
   - сказал Солиндиш. Лошади дрожали, люди тоже. Я подумал, что это достойный конец. А потом я увидел Дункана. Он стоял в стороне с Цаем на его плече. Огромный ястреб сидел спокойно, масса золота и коричневого цвета рядом с чернотой волос Дункана.
   Страница 96
  
   Лидер клана, казалось, без усилий поддерживал его, хотя я мог себе представить вес птицы. В это мгновение я вспомнил то время, шесть лет назад, когда я был заключен в тюрьму Чейсули; когда Финн держал меня и дразнил меня. Это Дункан правил, как правят Чейсули, числом, а не одним человеком.
   Но сомнений в том, кому принадлежала власть в клане, не было. Теперь в этом не было никаких сомнений.
   Кай поднялся и вернулся в воздух, встряхивая тонкую пелену пыли своими большими распростертыми крыльями, и взмыл в небеса вместе с другим лиром. Тени продолжали пятнать землю, и страх продолжал жить.
   Дункан не улыбался. - Начать с капитана?
   Я выдохнул и кивнул. Затем я посмотрел на Тур-
   малин. "Нам пора найти лагерь".
   Ее глаза, голубые, как мои, были широко раскрыты и смотрели на Чейсули. Я вспомнил, что она никогда раньше их не видела, хотя знала о них так же, как и я много лет назад.
   Для нее, несомненно, они были варварством. Для нее, без сомнения, они были хуже зверей.
   Она ничего не сказала, зная, что лучше не говорить свободно перед врагом, но я не сомневался, что она сделает это, когда мы будем свободны.
   "Прийти." - мягко сказал я и развернул ее лошадь.
   ПЯТНАДЦАТЬ
   Ветер поднялся на закате, когда мы въехали в новый лагерь. Он сдул пыль в наши лица и запутался
   Волосы Турмалина, пока она не поймала их одной рукой и не сделала их ручными, накручивая их пальцами. Лахлан пробормотал что-то на своем элласианском наречии - как обычно, это имело отношение к Лодхи, - и Роуэн моргнул от песка.
   Что касается меня, то мне это понравилось. Ветер унесет вкус крови и потерь. Ибо я вел своих людей на смерть, и я не забуду.
   - Буря, - сказал Тони. - Дождь, как ты думаешь?
   Огоньки, испещрявшие открытый пейзаж, трещали и трещали против ветра. Я почувствовал запах жареного мяса, и у меня потекли слюнки. Я не мог вспомнить, когда в последний раз ел - неужели это было сегодня утром?
   - Дождя нет, - наконец сказал я. - Только ветер и запах смерти.
   Турмалин пристально посмотрела на меня. Я увидел вопрос на ее лице, но она ничего не спросила.
   Вместо этого она взглянула на Лахлана, ища какой-то уверенности, затем переключила свое внимание на свою лошадь, когда я вел их к своему шатру, когда я спросил дорогу у проходившего мимо солдата.
   Я спрыгнул с лошади у дверного люка и повернулся к
   Лошадь Терри... Она соскользнула с седла и прыгнула мне на руки, и я почувствовал усталость в ее теле.
   Как и я, она нуждалась в отдыхе, пище и сне. Я подумал поставить ее и отнести внутрь, чтобы она как следует устроилась, я 169
   170 Дженнифер Ротвсон, но она обвила руками мою шею и прижалась изо всех сил. Были слезы, теплые против моей плоти, и я знал, что она оплакивала нас обоих.
   - Прости меня, - прошептала она в мои высушенные потом волосы.
   "Я молился все эти годы, чтобы боги оставили тебя в живых, как Беллам искал тебя, но когда ты придешь, я окажу тебе бездумный прием. знаешь лучше. Разве наш отец не был солдатом?
   "Торри..."
   Она подняла голову и посмотрела мне в лицо, потому что, пока я держал ее, она была почти такого же роста, как я. "Лахлан рассказал мне, с какими трудностями вы сталкиваетесь и как хорошо вы справляетесь с ними; я не вправе упрекать вас за ваше методы. Суровые времена требуют суровых мер, и боги знают, что война не для благородных людей ".
   Страница 97
  
   - Вы меня не упрекнули. Что касается нежности, то нет. Во мне мало места для этого. Я поставил ее на ноги и потянулся, чтобы взъерошить ее волосы. Между нами была старая игра, и я видел, что она хорошо ее помнит. Всегда старшая сестра говорит младшему ребенку, что делать. Вот только мальчик наконец вырос.
   - В глубине души, - тихо сказала она, - я укоряла. Это моя вина, что я ждала. Я думала, когда ты придешь, это будет старый Карильон, которым я раньше дразнила. Но я обнаружила, что это новый. , и другой человек, который стоит передо мной".
   Среди нас были незнакомцы, хотя я знал их имена, и мы не могли точно сказать, чего хотели.
   Но на данный момент было достаточно снова увидеть ее и узнать, что она в безопасности, поскольку она не была в безопасности уже много лет... Так что я сказал кое-что о том, что чувствовал. "Мне очень жаль. Я должен был вернуться домой раньше.
   Каким-то образом я должен был прийти...
   Она положила руку мне на рот. "Нет. Ничего не говори.
   Теперь ты вернулся домой. Она улыбнулась ослепительной улыбкой нашей матери, и морщины напряжения смылись с ее лица. Я забыл о красоте своей сестры и понял, почему Лахлан был поражен.
   Ветер трепал складки павильона рядом с нами.
   Лошадь Лахлана беспокойно отступила в сторону; он проверил это, натянув повод. Я посмотрел на Роуэна и прищурился.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 171
   пыль. "Увидимся, у нее есть еда и вино. Вашей задачей будет убедиться, что она здорова".
   - Милорд, - сказал он, - ваш павильон?
   - Ее, сейчас. Я улыбнулась. "За последние годы я узнал, что значит стелить постель на земле".
   Лахлан, смеясь, сразу возражал. "Ты забываешь, что арфисты пользуются особым почетом? Павильоны - часть этого.
   "Достоинство, ты можешь разделить со мной мое".
   "Ничего не раздражает", - возразил я. "И не будет, пока
   ^ вы воздерживаетесь от пения или молитвы во сне".
   - снова посмотрел на Торри. "Это армейский лагерь, грубо
   -.. и грубо. Здесь мало доработок. я должен спросить тебя
   ;.' простить то, что ты слышишь".
   ; Она громко рассмеялась от удовольствия другого возражения. "Что ж
   ^ хватит, я прощу ваших людей. Но никогда тебя".
   * Ветер развевал прядь ее распущенных волос против моего
   ,-. грудь. Он зацепился за ссылки моей кольцевой почты, зацепок и
   \'! стремился освободить его, не разрывая пряди. я почувствовал
   ^ чистый шелк на моих мозолистых, окровавленных руках и
   {"'.снова поняла, каким человеком стал ее брат.
   Неудивительно, что она упрекала меня даже в
   ^ сердце.
   Я отодвинул дверную откидную створку и жестом пригласил ее внутрь...
   ¥ "Роуэн принесет еду и вино, и все, что вы
   ^ может потребоваться. Спи, если хочешь. Позже будет время для "Стелкинга".
   , я увидел вопросы в ее глазах и ее мгновенное молчание
   ^ из них. Она кивнула и нырнула внутрь, и я увидел
   ^ свечение зажженной свечи. Она не останется во тьме.
   Страница 98
  
   Х, я взглянул на Лахлана, который смотрел, как она исчезает.
   * лоскут опустился за ней. Внутренне я улыбался, зная острие оружия; внешне я был случайным.
   ;b"'"Без сомнения, она будет рада компании."
   ^ 'J Его лицо покраснело, затем побледнело. Он не понял, как легко я понял его чувства. Его руки коснулись его серебра
   ||,Венец как бы набирается сил. - Несомненно. Но, думаю, ваше, а не мое.
   ^ Я отпустила его, зная, что могу использовать его позже, чтобы связать его с
   |а;Бэ. По крайней мере, с помощью Турмалина я мог узнать о намерениях арфиста. - Тогда пойдемте. Мы должны рассказать Финну, что случилось с Дженнифер Роберсон. Это был его план, а не мой, и он должен знать.
   Роуэн вздрогнул. "Его?"
   Я кивнул. "Мы сделали это в Каледон однажды ночью или что-то в этом роде, когда нам больше нечего было делать". Я улыбнулась воспоминанию. "Это была летняя ночь, такая же, как эта, но без ветра и теплее. Вечер перед битвой. Мы говорили о заговорах, планах и стратегиях, и о том, как было бы уместно вырваться на свободу среди Беллама".
   Моя улыбка исчезла. "Но в ту ночь мы не знали, вернемся ли мы когда-нибудь снова домой, или будет ли так много Чейсули".
   Снова треснула ткань павильона. Лахлан сошел с коня, его волосы были укрощены обручем. "Но есть
   Чейсули, мой господин. . . И ты снова вернулся домой".
   Я посмотрел на него и снова увидел тусклые каштановые волосы. я
   думал о нем в любви с моей сестрой. "Ты будешь арфовать для меня сегодня вечером?" Я попросил. "Дайте мне Песнь Хомана".
   Это была арфа, которую я увидел первой, когда вошел в лазаретную палатку; Леди Лахлана, с ее блестящими зелеными глазами. Она смотрела на нас обоих, когда дверное полотно опустилось за нами, и я, как ни странно, подумал, что арфа похожа на лир. Что Лахлан служил ей, я не удивлялся, что она служила Лахлану, я
   знал. Я уже чувствовал волшебство раньше, когда они сплели его между собой. "Ах, - сказал Финн, - он не забыл меня. Ученик вспоминает учителя".
   Я усмехнулась, испытав невероятное облегчение, услышав его голос, такой полный жизни. Но даже когда я смотрел на него, я не мог не вздрогнуть, по крайней мере, внутренне; швы скрепляли его лицо, но шрам остался навсегда. Это было бы то, что мужчины - и женщины - видели раньше всего.
   Лахлан проскользнул мимо меня и взял в руки свою арфу. Он провел большую часть дня без своей Леди; я
   поинтересовался, не больно ли.
   Что касается Финна, то он не улыбался. Но, зная его, я увидел в его глазах намек на удовольствие и, как мне показалось, на облегчение. Было
   он думал, что я не вернусь?
   - Они все оставили тебя в покое? Я зацепил табуретку ногой.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 173
   ' '
   : в
   Смех Финна был глотком звука. Он был еще слаб, я это видел. Но я думал, что он выживет. Магия дала ему так много, даже если бы она не
  
   сделал его полностью здоровым. "Аликс провела со мной весь день. Только сейчас мне удалось ее отослать". Он слегка поерзал на тюфяке, как будто нога все еще болела. "Я сказал ей, что мне нужно побыть одному, и мне это нужно. Не нужно нянчиться со мной".
   - Аликс вряд ли стала бы нянчиться с тобой. Я внимательно посмотрел на его лицо и увидел землистый оттенок. Это было лучше, чем пепельный оттенок смерти, но ему не хватало правильного цвета. Насколько я мог судить, лихорадки не было, но он явно устал. - Есть ли что-нибудь, что я мог бы вам принести?
   - Муджхар, служащий мне? На этот раз была улыбка, хотя и очень слабая. "Нет, я в порядке, Аликс сделала более чем достаточно. Больше, чем я когда-либо ожидал".
   "Возможно, это ее способ компенсации", - предположил я без улыбки.
   "Возможно," согласился он в своей иронической манере. "Она знает, чего ей не хватает. Я несколько раз внушал ей это".
   Лахлан, прислонившись к столу, взял ноту на своей арфе. "Я мог бы изложить это в песне. Как ты ухаживал и потерял девушку, как брат стал победителем".
   Финн бросил на него хмурый взгляд, хотя ему не хватало его обычной глубины.
   "Харпер, тебе лучше подумать о своих женщинах, а моих оставить мне".
   Улыбка Лахлана застыла, потом стала рассеянной, и я знала, что он думает о Торри. Кончики его пальцев коснулись светящихся золотых струн, и я услышал дыхание звука. Он вызывал в воображении изящество и элегантность женщины, и я сразу подумал об Электре. Без сомнения, он думал о моей сестре;
   Финн... без сомнения, Финн помнил Аликс. Аликс до того, как познакомилась с Дунканом.
   - Обмен был совершен, - тихо сказал я. "Моя сестра в безопасности, а Электра возвращается к отцу".
   - Я думал, ты мог бы оставить ее себе.
   Я нахмурился от иронического тона. "Нет. Я решил завоевать трон, прежде чем завоевать женщину. Если бы мне пришлось выбирать, вы знаете, какой бы я выбрал".
   Брови Финна немного приподнялись. "Были времена, в последнее время, я не был так уверен." Он немного пошевелился, беспокойно, и я увидел, как его лицо исказила боль. Сторр, лежавший рядом с ним, придвинулся ближе. Одна коричневая рука на вес золота баюкала волка, как будто Финн боялся его отпустить.
   "Вы будете хорошо?" - спросил я резче, чем собирался. "Разве магия земли не исцелила тебя полностью?"
   Он коротко махнул обмякшей рукой. "Это не всегда полностью восстанавливает тело, это просто помогает заживлению. Это зависит от травмы". На мгновение неуверенные пальцы коснулись бинта, связывающего бедро. "Я достаточно здоров - для человека, который должен был умереть".
   Я глубоко вздохнул и почувствовал медленное движение теней в палатке. Я был такой уставший . , .
   "План, который мы составили, был идеальным. Дункан привел всех крылатых лиров. У солиндиша не было шансов".
   - Нет, - согласился он. "Вот почему я предложил это".
   Лахлан тихо рассмеялся. - Карильон ничего не делает без вашего предложения?
   На мгновение выражение лица Финна стало мрачным для лица, которое в основном было изуродовано опухолью и кровоточащими швами.
   "Иногда он делает слишком много".
   - Как когда я решаю, за кого выйти замуж. Я улыбнулась удивлению на лице Лахлана. "Дама, которая пойдет к своему отцу, станет королевой Хомана".
   Его брови поднялись под обручем. "Беллам может не захотеть".
   "Беллам будет мертв, когда я женюсь на его дочери". Я крутил головой туда-сюда, развязывая узлы Страница 100
  
   в моей шее. Моя спина была напряжена как мы, но ничего не поделаешь. Я должен был решить это правильным сном и физическими упражнениями; первого я, без сомнения, не увижу, но второе было несомненно.
   "Я слышал, что ее предложили наследнику верховного короля Родри". Пальцы Лахлана извлекли из струн поющую мелодию.
   Я пожал плечами. "Возможно, Беллам предложил, но я ничего не слышал об ответе Родри. Вы, будучи Элласианом и его подданным, могли бы знать лучше".
   Рот Лахлана задумчиво скривился. "Я сомневаюсь, что он стал бы стоять у вас на пути. Все, что я знаю о Куинне, я узнал в основном из первых рук, когда меня принимали в замке.
   Верховный Принц - человек праздный. хотя достаточно дружелюбен, но не собирается жениться так скоро. - Он пожал плечами. - Родри обладает собственной силой; Я сомневаюсь, что он будет требовать женитьбы своего наследника. Но тогда кто я такой, чтобы знать мысли хирургов? Он ухмыльнулся мне. - Есть только вы, милорд, и что я о вас знаю?
   - Ты же знаешь, что у меня есть сестра.
   Его лицо стало очень неподвижным. "Да. Я знаю." Он мельком взглянул на Финна. - Но если мы будем говорить об этом подробнее, вы рассмешите своего сюзерена.
   Финн улыбнулся. "Твой взгляд привлекла принцесса? А что еще? Ты арфист".
   Золотые ноты лились потоком, и все же Лахлан не улыбался. "Так и я, благодаря силе Лодхи. Но бывают моменты, когда я могу желать себе большего..."
   Значит, принцесса может смотреть в его сторону? Без сомнений. Но хотя арфисты пользуются большим почетом при дворах королей, их недостаточно, чтобы жениться на женщине ранга Торри.
   Я на мгновение наклонился вперед и протер свои песчаные горящие глаза. И тут я услышал крик.
   Финн напрягся, чтобы подняться, но тут же упал; без сомнения, он боялся, что это была Аликс. Но я сразу понял, что это не так.
   . звук принадлежал моей сестре.
   Я не помню, как попал из палатки Финна в свою, и не помню, чтобы рядом со мной стоял Лахлан со своей блестящей арфой. Он просто был там, обнимая свою Леди, и проклятия лились из его уст. Я их почти не слышал. Вместо этого я услышал эхо крика Торри и гул собственной крови.
   Вокруг моего павильона стояли мужчины. Кто-то вытащил
   Awrflap в сторону и завязал его. Я видел внутри тени и силуэты; Я разорвал толпу и ворвался внутрь, не заботясь о том, кому причиню боль.
   Турмалин стоял в одном углу, сжимая рыхлую зеленую
   |, мой собственный халат вокруг ее тела. Одна-единственная свеча наполняла праздную палатку приглушенным дымчатым светом; он окрасил ее лицо в суровый и бледный цвет и засиял золотом в ее волосах.
   Я увидела меня и тут же подняла руку, словно останавливая меня.
   | Как будто говоря мне, что она не пострадала. Это прошло
   |тогда я думал, что моя сестра была сильнее
   176 Дженнифер Роберсон женщина, чем я предполагал, но у меня не было больше времени для этого. Я смотрел на Роуэна и на тело, над которым он склонился.
   "Мертвый?" - спросил я.
   Роуэн покачал головой и потянулся, чтобы вытащить нож из вялой руки мужчины. - Нет, милорд. Я ударил его рукоятью меча, зная, что у вас будут к нему вопросы.
   Страница 101
  
   Я двинулся вперед, потянувшись, чтобы схватиться за кожаный и...
   кольчуга мужской хауберк. Звенья впились мне в руки, когда я дернула его вверх и вверх, чтобы ясно его разглядеть. я
   чуть не отпустил его, потому что свет упал на лицо Зареда.
   Он был в полубессознательном состоянии. Его глаза моргнули, а голова закружилась, когда я поднял его.
   "Что ж?" я спросил у
   Роуэн. - Тебя поставили охранять ее.
   - Против Зареда? Его тон был недоверчивым. "Лучше остерегаться меня".
   Я почувствовал комок гнева в животе. "Неужели даже это нужно сделать, я сделаю это. Ответь на заданный мною вопрос!"
   Краска сошла с его лица. Я услышал возглас протеста Турмалина, но мое внимание было занято
   Роуэн. На мгновение в его желтых чейсулинских глазах мелькнул ответный гнев Зайца, а потом он кивнул.
   Он не казался пристыженным, просто понимал и принимал. Это было хорошо; Я не хотел мужчину, который кладет свой хвост между ног.
   - Я слышал, как она кричала, - сказал он. "Я сразу вошел и увидел человека, стоящего над койкой в темноте. Он держал нож". Роуэн поднял руку, и я увидел это. "И вот я ударил его. Но только когда он упал, я увидел, что это
   Заред."
   "Турмалин?" - спросил я мягче, чем у Роуэна.
   "Я потушила свечу, чтобы поспать", - сказала она мне тихо. "Я ничего не слышал, он был очень тихим. А потом внезапно появилось какое-то присутствие, и форма, и я закричала. Но я думаю, что до этого последнего момента он знал, что это не ты".
   Заред пробудился в моих руках, и я сжала хватку. Кольцевая кольчуга была жесткой для моих пальцев, но мне было все равно. я
   вытащили его, вытолкнули из павильона и увидели, как он кувыркается сквозь толпу. Он остался один падать;
   ПЕСНЯ ОМАНА 177
   они заключили его в кольцо из блестящей кольчужной кожи, но не прикоснулись. Они ждали, что я буду действовать.
   Заред был в полном сознании. Он пошевелился, словно собираясь встать, затем
   " упал на колени на землю, когда толпа приняла
   ? один шаг вперед. Он знал характер мужчин. Он
   -! знал меня.
   Он прикоснулся пальцами к затылку, куда его ударил Роуэн. Он мельком взглянул на Торри, стоявшую в дверном проеме, а потом на меня. "Я не имел ввиду
   . причинить вред даме, - сказал он мне спокойно. - Я свободно признаюсь: это
   ^ тебя я хотел."
   ↑ "За это спасибо", - мрачно сказал я. "Если бы я думал, что это
   Если ты хочешь убить мою сестру, твои внутренности сгорят".
   1\ "Сделай это", - мгновенно ответил он. "Отдай меня в
   ^, боги".
   ^ Я посмотрел на него, стоящего там на коленях. При компактном, мощностном
   ^ заполнить ветеран солиндийских войн моего дяди. Человек моего отца, когда-то, а теперь он хотел убить своего сына. - После объяснения, - согласился я.
   Он повернул голову и сплюнул. "Это для твоего объяснения-
  
   •
   Это дело, - он втянул воздух, когда собравшиеся
  
   W-терялись между собой. Я ничего тебе не должен. Я ничего тебе не даю. Объяснений не будет".
   Я сделал шаг вперед, достаточно разозленный, чтобы ударить его, когда он
   % встал на колени, но рука Лахлана была на моей руке. "Нет, - сказал он, - я позволю себе..."
   Он больше ничего не сказал. Ему это было не нужно. Его пальцы вошли в струны его Леди, перебирая их, и звук заставил всех нас замолчать.
   Павильон позади меня треснул - я услышал дыхание
   (Ветер хлестал по близлежащим кострам. Торри произнес слово, один звук, и больше ни звука.
   ↑ Музыка арфы захватила нас всех. Я больше чувствовал, чем слышал, когда оно копалось в моей душе, и там оно и оставалось. Я тоже.
   ^ Ветер задувал пыль в глаза, но я не моргаю. Я почувствовал, как песок ударил меня в лицо, но не стал вытирать его.
   Я стоял совершенно неподвижно, как и другие, и слушал мягкое обещание Лахлана.
   "Ты недооцениваешь, Заред". он сказал. "Но как вы недооцениваете 178 Дженнифер Роберон
   Моя леди. Она может вызывать видения у слепого. . .
   слова немого человека. И поставь безумие на место. ..."
   Заред вскрикнул, съёжившись, и зажал руками уши. Песня продолжалась, окутывая всех нас своим заклинанием. Его пальцы крепко впились в его плоть, как будто он мог блокировать звук. Но она продолжала петь, проникая в его разум, даже когда заглушала наш.
   - Лахлан, - сказал я, но из моего рта не вырвалось ни звука.
   Руки Зареда оторвались от головы. Он опустился на колени и уставился, словно ребенок, завороженный бесконечным чудом:
   челюсть отвисла, слюни текли, глаза выпучены от ужасной радости... Арфа продолжала петь, напевая на ветер. Такая тонкая, соблазнительная и хитрая. Сам Лахлан с развевающимися крашеными волосами и неподвижными голубыми глазами улыбался с невероятной силой. Я видел его лицо, преображенное присутствием его бога, он был больше не арфистом, а инструментом Лодхи, возможно, самой арфой, и местонахождением магии.
   Ущипните его, и она зазвучала резко и сладко. Сорви ее, и он задрожит, резонируя на ветру.
   Я вздрогнул. Он пробежал по мне, как каша, от головы до пальцев ног, и я снова вздрогнул. Я почувствовал, как волосы встают дыбом на моей плоти, и холод в моей душе. - Лахлан, - взмолился я, - нет...
   Песня арфы протянулась и завернула Зареда в саван, И он сидел там, беззвучный, пока она врывалась в его разум и обнажала его, чтобы сделать его воспоминания видимыми.
   Павильон. Интерьер. Охра, янтарь и серый.
   В полумраке горела одна свеча. Он блестел на кольчуге и потускневшей рукояти меча.
   Мужчина стоял молча, склонив румяную голову. Он не смел смотреть на даму.
   Она вышла на свет. На ней было коричневое платье и желтый пояс. Ее шея и запястья сияли от медного шелка, Но выделяли ее волосы, это и ее неземная красота.
   Она подняла руку. Она не прикоснулась к нему. Он не смотрел на нее. Но когда она двигала пальцами, они приобретали тусклый свет. Сирень, подумал я. Нет - фиолетовый. Глубокий фиолетовый r ill. . .
   ~ c-rr или магия Ильми.
   Она нарисовала руну в воздухе. Он шипел и светился,
   ПЕСНЯ ГОМАНА 179
   Цепляясь за тени, выплевывая искры и хвосты пламени, Страшно Заред поднял голову.
   Страница 103
  
   Его глаза остановились на нем. На мгновение он попытался отвести взгляд, посмотреть на нее, но я видел, что у него не было сил. Он мог смотреть только на руну. Нежный узор чистейшего пурпура сиял в воздухе, и,
   Электра велела ему поднять руку.
   - Прикоснись, - сказала она. "Возьми его. Держи его. Это придаст тебе мужества, в котором ты нуждаешься".
   Заред коснулся руны дрожащим пальцем. В-
   тотчас она пролилась на его плоть, поглотив его руку багровым пламенем, пока он не вскрикнул и не встряхнул руку, словно пытаясь освободить ее. Но к тому времени это было сделано. Я видел, как руна, такая живая и жадная, пробежала по его руке к его лицу, его носу, а затем скользнула в его ноздри - Он вскрикнул, но это был бесшумный звук. Его тело сотрясала дрожь. Его глаза вылезли из орбит, из носа потекла кровь, две тонкие струйки почерневшей крови. А потом, когда он потянулся за ножом, дрожь прошла и
   Электра коснулась его руки.
   b "Готово", - спокойно сказала она. "Ты так наблюдаешь за мной, так желая меня, что я не могу не исполнить твоего желания. Я буду твоей, но только после того, как это дело будет сделано. Ты будешь служить мне в этом?"
   Заред лишь кивнула, не отрывая взгляда от ее лица. А также
   Электра оказала ему услугу.
   - Убей его, - сказала она. "Убей самозванца-принца".
   Музыка арфы умерла. Леди Лахлана замолчала. Я слышал, как ветер заиграл песню, и эхо в моей душе. Так легко она это сделала.
   Заред сел, прислонившись к земле. Его голова свесилась на грудь, как будто он не мог смотреть мне в глаза.
   Возможно, он не мог. Он хотел убить своего господина.
   Я чувствовал себя старым. Ничего толком не получалось - я думал подойти к мужчине и тихонько поговорить с ним, но мышцы не отвечали моим намерениям. А потом я снова услышал арфу и перемену в песне, и увидел перемену в
   Глаза Лахлана.
   "Лахлани", - крикнул я, но дело было уже сделано.
   Он вызвал Электру перед нами. Идеальное тонкокостное лицо с его хрупкими плоскостями и безупречной плотью. Крылатый
   180 Дженнифер Роберсон брови и ледяные серые глаза, и рот, который делал мужчин слабыми. Лахлан дал нам всю красоту, а потом забрал ее у нее.
   Он снял плоть. Он счищал его с кости, пока он не рассыпался скомканными грудами пепла.
   Я видел зияющие орбиты исчезнувших глаз, костяные бастионы скалящихся зубов. Стыки челюстей и свод ее щек, обнаженные для всех нас. И череп, такой гладкий и жемчужный, смотрел на всех нас.
   Ни один мужчина не шевельнулся. Ни один человек не мог. Лахлан связал нас всех.
   Музыка остановилась, а вместе с ней и сердце Зареда.
   Я заколебался, поймал себя и моргнул от пыли.
   Я приложил руку к лицу, чтобы стереть с него песок, и остановился, потому что увидел слезы на лице Лахлана.
   Его руки были неподвижны на струнах. Зеленый камень в гладком темном дереве был тусклым и непрозрачным. И его глаза смотрели мимо меня на Торри.
   "Если бы я развязал его, я бы сделал это," сказал он в невыразительном отчаянии.
   "Лодхи сделал меня целителем, а теперь я лишил жизни.
   Но для вас, леди, за то, что он чуть не сделал с вами... . . другого выхода, казалось, не было".
   Рука Торри поползла вверх, чтобы прижать складку зеленого шерстяного халата к ее горлу. Ее лицо было белым. Но 1
   Страница 104
  
   увидел понимание в ее глазах.
   "Лахлан". Мой голос был странно сдавлен. Я сглотнул.
   прочистил горло, затем снова попытался заговорить. "Лахлан, никто не упрекнет тебя за то, что ты сделал. Возможно, метод был... неожиданным, но причины достаточно ясны".
   "У меня нет с этим возражений, - сказал он. "Это только, что я считал себя выше такой мелкой мести." Он вздохнул и провел двумя пальцами вдоль своей Леди, нежно касаясь зеленого камня. "Эта сила, которую дарует Лодхи, может быть использована как во вред, так и во благо. И теперь вы видели их обоих".
   Я окинул оценивающим взглядом толпу глазеющих.
   Было еще что сказать. "Есть ли еще мужчина, который убьет меня? Еще один мужчина, желающий служить женской силе?" Я указал на лежащее на земле тело Зареда. "1
   ПЕСНЯ ГОМАНА 181
   "Поручаю вам тщательно обдумать это, когда вы решите сразить меня".
   Я думал, что больше ничего и не нужно, хотя что-то во мне тянулось крикнуть им всем, объявить себя неприкосновенным. Это неправда. Короли и принцы
   "подвергаются убийству чаще, чем смерти от старых
   ^ возраст. И все же я думал, что теперь, после того, что только что произошло, вряд ли произойдет еще один удар.
   |f 1 посмотрел на тело. Он напоминал ребенка внутри
   ^ чрево, ибо однажды я видел мертворожденного; оружие было
   ! обхватила сложенные колени, сжала пальцы. Ноги в сапогах затекли.
   Голова Зареда была свернута на шее, глаза открыты. Глядя. Я думал, что смогу заслужить репутацию человека, окружающего
   , сам с оборотнями и элласианскими колдунами, и я сражался с ним так же хорошо. Пусть любой человек, который думал убить
   |llis king дважды подумает на этот счет.
   ↑ - Иди, - сказал я тише. "Мне еще предстоит сразиться в битвах и опустошить винные кувшины".
   | Я видел улыбки. Я слышал тихие комментарии.
   "То, что они видели, не будет забыто, вместо этого будет использовано
   | усилить существующие истории. Их бы выпили-
   : сам засыпает, обсуждая тему смерти, но, по крайней мере,
   .они будут спать. Я думал, что вряд ли буду.
   г, я тронул Лахлана за плечо. "Это было лучше всего".
   П Но он не смотрел на меня. Он смотрел только на мою сестру, пока она смотрела на труп Зареда.
   "Не угодно ли вам, - спросил Финн, - узнать, сколько
   "Женщина желает твоей смерти?"
   Я обернулся. Он был бледным и вспотевшим, белым вокруг
   Я рот, и его губы были плотно сжаты. я видел
   | огромное напряжение в линии его плеч. Швы выделялись на его лице, как клеймо. Он стоял с такой холодностью, что я не осмеливался прикоснуться к нему, даже помочь, из страха, что он
   Я-могу упасть.
   | - Мне это не нравится, - просто ответил я. "Но это
   | меня тоже не удивляет. Ты действительно думал, что это
   ||будет?" Я покачал головой. "И все же... я не знал, что она
   Не обладал такой силой".
   f- "Она мейджха Тинстар", - четко сказал Финн. - Шлюха, я. чтобы не замарать Староязык своим именем.
   182 Дженнифер Роберсон
   Страница 105
  
   Думаешь, она оставит тебя в живых? Не будь таким слепым. Карильон-
   теперь вы видели, что она может сделать. Она наполнит твою чашу горьким ядом, когда ты захочешь пить ее сладкой".
   "Почему?" - резко спросил Торри. - Что ты говоришь моему брату?
   Я поднял руку, призывая его к тишине, и позволил ей опуститься на бок. Финн никогда не позволил бы молчанию управлять своим языком, когда хотел что-то сказать.
   "Разве он не сказал вам? Он хочет жениться на женщине."
   Халат окутал ее облаком ярко-зеленой шерсти, когда она вышла из палатки ко мне. Ее волосы упали ниже талии и заколебались у колен, и она подняла сложенный кулак. - Ты не сделаешь ничего подобного! Электра? Карильон...
   имейте смысл! Ты видел, что она собирается сделать - Электра желает твоей смерти!"
   - Так же, как и Беллам, и Тинстар, и любой другой солиндишмен в Хомане. Ты думаешь, я слепой? Я протянул руку и поймал ее за запястье. - Я намерен жениться на ней, когда эта война закончится, потому что это установит мир между двумя землями, которые слишком долго враждовали. Такие вещи часто делаются, как ты хорошо знаешь. Но теперь, Турмалин, сейчас - может быть, мы сможем это в последний раз".
   "Альянс?" она спросила. - Думаешь, Солинда согласится на что-то подобное? С мертвым Белламом...
   - Солинда останется без короля, - закончил я. "Вместо нее у нее будет я, и больше никаких приспешников Ихлини. Подумайте, что намеревался сделать Шейн, когда обручил Линдира с Элликом! Он хотел прочного мира, который положит конец этим глупым войнам. Теперь в моих силах установить этот мир , и у меня есть все намерения осуществить это. Я выйду замуж за Электру, так же, как ты когда-нибудь выйдешь замуж за иностранного принца.
   Ее рука ослабла в моей руке. Краска отхлынула от ее лица. "Карильон... подождите..."
   - Мы будем служить нашему Дому, Турмалин, как это делали все наши предки, - четко сказал я. "Назвать их для вас? Сам Шейн женился на Эллинде из Эринна, прежде чем он
   Хоманан Лорсилла. А перед этим...
   "Я знаю!" - воскликнула она. "О боги. Карильон. Я старше тебя! Но что дает тебе право говорить, за кого я выйду замуж!"
   ПЕСНЯ ГОМАНА 183
   - Право брата, - мрачно сказал я, не желая причинять ей такую боль. "Право последнего выжившего мужчины нашего Дома.
   Но больше всего... право муджхар".
   Ее рука все еще была слабой в моей руке. А потом туго-
   напряглась, и она вырвала его из моей хватки. "Конечно, вы дадите мне выбор..."
   - Если бы я мог это сделать, я бы сделал это, - мягко сказал я. "Но послы приблизятся к муджхару из Хоманы, а не к его незамужней сестре". Я сделал паузу, зная, как сильно я причинил ей боль, и зная, кого она хотела, даже когда он меня услышал. - Вы считали себя свободными от такой ответственности?
   - Нет, - сказала она наконец. -- Нет... не совсем. Но обсуждение того, за кого я выйду замуж, кажется несколько поспешной.
   "когда тебе все еще не хватает Львиного трона."
   :, "Это вопрос времени." Я потер свой больной лоб
  
   •
   :. и переключил свое внимание на Финна. "Если я дам вам приказ, вы будете его выполнять?"
   ^ Одна черная бровь слегка приподнялась. "Такова манера моей службы... обычно".
   ,€ "Тогда отправляйтесь в Крепость, как только сможете." Он открыл рот, чтобы возразить, но на этот раз победил 1. "Я посылаю Торри, чтобы она была в безопасности" .
  
   и свободный от таких вещей
   ^', с которым она столкнулась сегодня ночью". Я не говорил, что она также будет разлучена с Лахланом, которого я
   '•
   Я предлагаю слишком много помощи как для него, так и для нее. "Ты я
   "Хочу исцелиться, - продолжал я. - Аликс, несомненно, захочет, чтобы я вернулся к Доналу, чтобы обеспечить Торри надлежащее сопровождение.
   ^itemain до полного выздоровления. И там, мой сеньор
   ^мужчина, это порядок".
   "," Он не был доволен этим, но он не протестовал. я
   ^•
   отнял у него эту свободу. И тогда, прежде чем я
   ^ мог протянуть руку, чтобы помочь ему, как я и собирался, он повернулся
   ~ "и похромал прочь.
   S3
   ;/ Ветер развевал волосы Торри, пока мы смотрели, как он уходит. я
   Услышала в ее голосе удивление и благоговение и вспомнила она совсем немного о Чейсули. Только легенды и небылицы.
   -- Это, -- сказала она, -- сила. И такой гордости, какой я еще не видел".
   Я улыбнулась. Это, - сказал я просто, - Финн.
   ШЕСТНАДЦАТЬ
   Когда я сидел у своего павильона, было светло, как стекло, и солнечный свет бил мне в голову. Я сидел на трехногом походном табурете, расставив ноги, меч Чейсули покоился на моих бедрах. Я прищурился от ярких вспышек зеркального лезвия и тщательно проверил его края. Откуда-то совсем рядом доносилась музыка Лахлана.
   Подойдите, госпожа, и сядьте рядом со мной, расстелите свои юбки среди извилистых зеленых холмов и послушайте мою песню, ибо я арфист и тот, кто готов отдать себя вам.
   Роуэн стоял справа от меня, ожидая моего комментария. Он часами точил и чистил лезвие. Сначала я
   Я не думал поручить ему это задание, потому что в Каледоне я научился обращаться со своим оружием так же, как я заботился о своей жизни, но это был не Каледон. Это была Хомана, и я должен вести себя как король. Среди таких вещей были люди, которые присматривали за моим оружием, кольчугой и лошадью.
   Тем не менее, только сегодня утром я доверил свой меч другому.
   Рубин, Око Муджхара, ярко сиял в навершии. Золотые зубцы, удерживающие его на месте, аккуратно обвились вокруг него, словно когти льва; кстати, подумал я, так как я 184 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА 185
   был королевский герб. Неистовый зверь, изображенный на рукояти, блестел от тщательной очистки, и я подумал, что в целом это сойдет. Я коснулся кончиками пальцев рун, ощутив тонкие бороздки под своей плотью, и кивнул. - Молодец, Роуэн. Ты должен был стать оружейником.
   "Я предпочитаю быть капитаном, - сказал он, - пока я служу вам".
   Я улыбнулась и мягкой тряпкой вытерла масло с пальцев от блеска стали. "Я не бог, Роуэн. Я такой же человек, как и ты".
   "Я знаю это." Часть его благоговения исчезла, это было очевидно. "Но если бы у меня был выбор, я бы продолжал служить
   (Он Муджхар. Человек или нет, - я поднял взгляд и увидел его улыбку.
   Тонкая завеса пыли висела в воздухе, скрывая людей, вызвавших это. Я слышал звуки рукопашного боя, борьбы, споров и смеха. Но я также слышал арфу, и Page 107
  
   Красноречивый голос Лахлана.
   Приходите, госпожа, и послушайте мою арфу;
   Я буду петь для тебя, играть для тебя, ждать тебя, молиться, чтобы ты тоже сказал, что любишь меня. . .
   насколько я люблю тебя.
   Я поднял с земли портупею и приставил острие лезвия к краю ножен.
   Медленно я двинул его домой, любя жестокую песню. Сталь против кожи, сваренная и завернутая; шипение клинка о ножны. Лучше я
   мысль, чем рубка лезвия, рубящая плоть или
   . решетка стали против кости.
   "Привет, лагерь!" - позвал далекий голос. "Сообщение от Беллама!"
   Облако пыли прокатилось по лагерю. Четыре
   ..въехали мужчины: трое были охранниками, четвертый гомананец I
   ^ видел только один раз прежде, когда я дал ему задание.
   ' Стражи привели его, отняв у него лошадь, когда он
   ; спрыгнул с коня и упал на одно колено в быстром, нетерпеливом жесте почтения. Его глаза сверкали
   -.с волнением, когда я показал ему вверх. "Мой господин, я получил известие от Муджхары".
   186 Дженнифер Роберсон
   "Скажи дальше".
   "Это Беллам, милорд. Он желает настоящей битвы, двух армий на поле боя, без потери времени и крови в бессмысленных стычках". Он ухмыльнулся; он знал, что я скажу.
   Я улыбнулась. "Бессмысленно, не так ли? Так бессмысленно теперь, когда он умоляет меня сдержать моих людей, потому что мы ослабили его власть над Хоманой. Так бессмысленно, что он хочет, наконец, уладить это дело". Я почувствовал скачок предвкушения в моей груди. В конце концов. В конце концов. "Есть еще?"
   Он запыхался, пытаясь отдышаться. Я взял за привычку размещать людей в эстафете вдоль главных дорог, якобы торговцев, земледельцев или торговцев; кем угодно, только не солдатами. Некоторых даже послали в Муджхару, чтобы узнать то, что они могли узнать из первых рук, и расширить понимание, которое Лахлан дал нам относительно разума Беллама.
   "Милорд, - сказал мужчина, - кажется, Беллам разгневан и нетерпелив. Он полон решимости победить вас. Он вызывает вас, милорд, на битву возле Муджхары. в конце концов."
   "Он?" Я усмехнулся Роуэну: "Несомненно, эти его слова были разнообразными оскорблениями".
   Посланник рассмеялся. "Но, конечно, милорд! Что еще делает побитый человек? Он бушует, кричит и угрожает, потому что знает, что силы его иссякают". Цвет стоял высоко в его лице.
   "Мой лорд Карильон, он утверждает, что вы участвуете в таких стычках, потому что не способны командовать целой армией в рамках настоящего сражения. Что вы полагаетесь на Чейсули, чтобы околдовать его патрули, не имея при этом никаких навыков. Милорд, мы будем сражаться?"
   Его рвение было очевидным. Я видел, как другие собираются рядом; не так близко, чтобы вторгаться, но достаточно близко, чтобы услышать мой ответ. Я не был против. Несомненно, все мои люди чувствовали некоторое нетерпение, которое наступало на пятки Беллама.
   "Мы будем драться", - согласился я, вставая со стула. Радость поднялась сразу. "Ищите еду и отдых, и любое вино, которое вы предпочитаете. Сегодня вечером мы будем пировать в честь поражения Беллама, а завтра мы будем планировать".
   Он поклонился и ушел выполнять мои приказы.
   Другие тоже поспешили распространить весть, я знал
   Страница 108
  
   ПЕСНЯ ГОМАНА 187
   армейская виноградная лоза сделала бы то, чего не мог я, а именно, говорила бы с каждым... Теперь их было слишком много.
   Роуэн вздохнул. - Милорд, все хорошо. Даже я бы с удовольствием сразился.
   "Хотя вы можете умереть в нем?"
   "Такой шанс есть каждый раз, когда я провожу рейд", - ответил он. "Какая мне разница, умру ли я с двадцатью людьми или с двумя сотнями? Или даже с двадцатью тысячами?"
   Рукоять моего меча была теплой на моей ладони, и королевский рубин светился. "Какая разница, в самом деле?" Я посмотрел на лагерь с кучками сгрудившихся людей.
   "Измеряется ли сила муджхара количеством людей, чья кровь пролита, или просто тем, что она проливается?" Затем я
   нахмурился и стряхнул с себя размышления. "Найди меня, Дункан.
   Последнее, что я видел, он был с Финном, теперь, когда вернулся его брат.
   Есть вещи, которые мы должны обсудить".
   Рован кивнул и сразу ушел. Я пристегнул портупею и повернулся, чтобы войти в свой павильон, намереваясь изучить свои карты, но вместо этого остановился и задержался.
   Приди, госпожа, и вкуси моего вина, съешь мой плод и послушай мое сердце, ибо я тоскую по тебе, плачь".
   для тебя,
   болею за тебя, ненавижу тебя говорить, что ты не придешь.
   Я поморщился и провел пальцами по бороде, чтобы почесать сжатую челюсть. Это не Тони говорил, что она не придет, а ее брат приказал. И за восемь недель, прошедшие с тех пор, как я отправил ее в Крепость, Лахлан держал себя в своих мыслях и своей Леди, отказываясь от откровений, которыми мы когда-то делились.
   - Дурак, - пробормотал я. "Дурак, чтобы смотреть так высоко". . . и, конечно же, арфист знает это".
   Возможно, когда-то и был. Он провел свое время с королями. Но мужчина не всегда может выбирать, кого он будет любить, точно так же, как принцесса не может выбирать, за кого ей выйти замуж.
   Песня арфы стихла в тишине. я стоял снаружи
   188 Джмнтфур Роб вошел в мой шатер и услышал свист ветра над песчаной, утоптанной землей. А потом я выругался и вошел внутрь.
   "Карильон".
   У дверной створки стоял Финн, но когда я позвала его войти, он просто отдернул дверную створку. Он стоял в основном в тени, а позади него была тьма осенней ночи.
   Я сел, сразу же проснувшись - я почти не спал, зная, что наконец встречусь с Белламом, - и зажег свою единственную свечу. Я посмотрел на Финна и нахмурился. Внезапно он стал мне чужим, жутким в своей напряженности.
   "Возьми свой меч и приходи".
   Я взглянул на меч, лежавший в ножнах.
   Теперь оно ждало меня так же, как ждало утра; утро. И, зная, что Финн ничего не делает без веских причин, я надел сапоги и встал, полностью одетый, как это было принято в армейских лагерях. "Где?" Я вытащил меч из ножен.
   "Сюда." Он больше ничего не сказал, просто подождал, пока я последую за ним. И вот я пошел с ним, следуя за Сторром, в ложбину холма. Мы оставили лагерь позади, тусклое дымное зарево пересекало гребень холма, и я ждал, пока Финн объяснит.
   Сначала он ничего не сказал. Я видел, как он посмотрел на землю, ища какую-нибудь отметину или другое указание, и
   тогда я увидел это так же, как и он.
   Страница 109
  
   Пять гладких камней, аккуратно вставленных в круг. Он улыбнулся и опустился на колени, касаясь каждого камня кончиком пальца, как будто считал или давал знать о себе всем пятерым. Он сказал что-то себе под нос, какую-то неизвестную фразу; Старый
   Язык более неясный, чем обычно. Это был не тот
   Финн, которого я знал.
   Встав на колени, он посмотрел вверх. Вверх и вверх, пока он не запрокинул голову. Он смотрел на небо, черное ночное небо с ковром из сияющих звезд, и ветер сдувал волосы с его лица. Я снова увидел багровый шрам, змеившийся на щеке и челюсти, но я также увидел кое-что еще. Я видел человека, ушедшего из себя куда-то далеко за его пределы.
   - Джа'хай, - сказал он. "Джахай, чейсу, Муджхар".
   Волк прошел один раз по кругу. Я видел
   ПЕСНЯ ГОМАНА 189
  
   •
   янтарный блеск его глаз. Финн мельком взглянул на него с несфокусированной отстраненностью хвойной речи, и мне стало интересно, что он сказал.
   Ночь была прохладной. Ветер швырял песок мне в лицо, цепляясь за бороду. Я поднесла руку ко рту, собираясь вытереть губы начисто, но Финн сделал жест (ни разу не видел, и я вообще перестала двигаться, я
   посмотрел вверх, как и он, и увидел гирлянду звезд-
   Пять из них. По кругу. Как крутящий момент вокруг женщины-
   шея. Мгновение назад их было пятеро среди многих, затерянных в сиянии тысяч, а теперь они стояли в стороне.
   Финн снова коснулся каждого камня кончиком пальца.
   Затем он прижал одну ладонь к земле, как будто давая - или желая - благословения, а другой рукой коснулся своего сердца.
   "Поверь мне." Я понял, что на этот раз он говорил со мной.
   Мне потребовалось время, чтобы ответить. Сама тишина заставила меня задуматься. - Когда я тебе не доверял?
   "Поверьте мне." Я видел черноту его глаз, распухших во мраке.
   Я проглотил свое предчувствие. "Свободно. Моя жизнь принадлежит тебе".
   Он не улыбнулся. "Твоя жизнь всегда была моей. А пока боги поставили передо мной более сложную задачу.
   ..." На мгновение он закрыл глаза. В лунном свете его лицо было сплошь впадинами и плоскостями, лишенными своей человечности. Он был тенью-призраком передо мной, сгорбившейся на земле. "Ты знаешь, с чем мы столкнемся завтра Его глаза были прикованы к моему лицу. "Вы знаете, шансы велики. Вы, конечно, знаете также, что если мы потерпим неудачу, - и Беллам продолжает
   "Хомана - это конец рода Чейсули".
   "Хоманане..."
   "Я не говорю о Хомананах". Тон Финна был очень
   ; далекий. "Мы говорим сейчас о Чейсули и богах, которые
   "сделал это место. На хомананов нет времени."
   "Я Хоманан-"
   "Ты часть нашего пророчества". На мгновение он улыбнулся старой, ироничной улыбкой. "Несомненно, вы бы предпочли
  
   •
   - в противном случае при наличии выбора - не более 1, Карильон -
   ; но его нет. Если ты умрешь завтра; если ты умрешь в течение 190
   Неделю в битвах Беллама Хомана и Чейсули умирают вместе с тобой".
   Я почувствовал медленное бурление в животе. Финн, ты лег на мои плечи тяжелым бременем. Хочешь склонить меня?"
   - Ты Муджхар, - мягко сказал он. "Такова природа задачи".
   Страница 110
  
   Я беспокойно поерзал. "Что ты хочешь, чтобы я сделал?
   Заключить сделку с богами? Только скажи мне дорогу".
   Ответной улыбки не было. "Без сделки," сказал он.
   "Они не торгуются с мужчинами. Они предлагают; мужчины берут или мужчины отказываются. Мужчины слишком часто отказываются".
   Он уперся одной рукой в землю и вскочил на ноги. Серьга подмигнула в лунном свете. "То, что я скажу тебе этой ночью, не то, что люди предпочитают слышать, особенно короли.
   Но я говорю вам из-за того, что мы разделили вместе
   . , . и потому что это будет иметь значение".
   Я сделал глубокий, медленный вдох. Финн был - не Финн. И все же я не знал другого имени. - Тогда говори.
   "Этот меч". Он кратко указал на это. "Меч, который ты держишь, изготовлен Чейсули, Хейлом, миджеханом.
   Говорили, что он сделал это для Муджхара, но в Замке мы знали другое. Его лицо было очень торжественным. "Не для Шейна, хотя Шейн был тем, кто носил это. Не для тебя, которому Шейн дал его по твоему одобрению. Для муджхара это правда. . . но Чейсули Муджхар, а не Хоманан".
   - Я уже слышал что-то подобное раньше, - мрачно сказал я. "Кажется, эти слова - или похожие - часто были в устах Дункана".
   - Ты сражаешься, чтобы спасти Хоману, - сказал Финн. -- Мы сражаемся и за спасение Хоманы, и за образ жизни Чейсули. Вот пророчество. Карильон. ... Но я знаю, и мы все, кто связался с лиром". Его глаза были прикованы к Сторру, стоявшему так тихо и неподвижно в ночи. "Это правда, Карильон. Однажды человек всех кровей объединит в мире четыре враждующих королевства и две магические расы". Он улыбнулся. "Твоё проклятие, судя по выражению лица."
   - К чему ты ведешь? ПЕСНЯ ГОМАНЫ 191 меня раздражала.
   его манера. "Какое отношение пророчество имеет к этому мечу?"
   "Этот меч был создан для другого. Хейл знал это, когда вылепил клинок из звездного камня. И обещание было заключено в нем". Его пальцы указали на руны, бегущие по лезвию. "Меч Чейсули, однажды сделанный, ждет руки, для которой он был сделан, Эта рука не твоя, и все же ты понесешь меч в бой".
   Я не мог подавить враждебность в своем тоне. "Чейсули терпения?" - спросил я. "Неужели дело доходит до этого снова?"
   "Не терпимость", - сказал он. "Ты хорошо ему служишь, и он сохранил тебе жизнь, но близится время, когда он будет жить в руках другого человека".
   - Моего сына, - твердо сказал я. "То, что у меня есть, будет принадлежать моему сыну. Такова природа наследования".
   "Возможно, - согласился он, - так задумано богами".
   "Финн..."
   - Опусти меч, Карильон.
   Я столкнулся с ним прямо в темноте. - Ты просишь меня отказаться от него? Я тщательно взвешивал свои слова. - Ты хочешь взять его у меня?
   "Это не мое дело. Когда меч отдадут человеку, для которого он был сделан, он будет отдан даром".
   Мгновение он ничего не говорил, словно прислушиваясь к его словам, а потом улыбнулся. На короткое время он коснулся моей руки жестом товарищества, который я раньше редко видел.
   "Опусти меч. Карильон. Этой ночью он принадлежит богам".
   Я наклонился. Я положил меч на землю, а затем снова поднялся. Он сверкал в лунном свете: золотой, серебряный и малиновый.
   Страница 111
  
   - Твой нож, - сказал Финн.
   Так он меня обезоружил. Я стоял голый и одинокий, для всех
   Передо мной были воин и волк, и я ждал ответов. Я думал, что их может и не быть; Финн лишь изредка раскрывал то, что было у него на уме, и этой ночью я думал, что маловероятно, что получу от него что-нибудь. Я ждал.
   Он держал нож в руке, той руке, которая создала оружие. Длинный нож Чейсули с рукоятью в виде волчьей головы; это не хоманское оружие. И тогда я под-
   стоял.
   192 Дженнифер Роберсон
   В эту ночь он был весь Чейсули, больше, чем когда-либо.
   вперед Он отложил свои заимствованные у Хомана манеры, как солдат, сбрасывающий плащ. Больше не тот финн, которого я знал, а другая, более спокойная душа. Он был полон своих богов и магии, и если бы я не признал, кем он был, я, несомненно, тотчас же пожалел бы об этом. Как бы то ни было, я не видел его так часто, чтобы потерять перед ним благоговение.
   Внезапно я оказался один на равнинах Хоманы с ожидающим меня оборотнем, и я понял, что боюсь.
   Он поймал мое левое запястье одной рукой. Прежде чем я успел заговорить, он обнажил перед богами низ и глубоко вонзился в плоть.
   Я зашипел сквозь зубы и попытался отдернуть руку. Он крепко держал меня, зажимая руку так, что моя рука дернулась и задрожала от удара пореза.
   Я забыл о его силе, о его звериной решимости, которая затмит все мои размеры. Он держал меня так же легко, как отец держит ребенка, не обращая внимания на мой протест. Он заставил мою руку опуститься и держал ее неподвижно, а затем расслабил пальцы, чтобы кровь вытекала быстро и быстро.
   Она стекала по моему запястью, скапливалась на ладони, а затем падала с одеревеневших пальцев. Финн держал руку над участком гладкой земли с кругом из пяти гладких камней.
   "Стоять на коленях." Давление на пленное запястье повело меня вниз, и я опустился на колени, как он приказал.
   Финн отпустил мое запястье. Это было тупой болью, и я чувствовал, что кровь все еще течет свободно. Я поднял правую руку, чтобы закрыть порез, но выражение лица Финна удержало меня от этого. Он хотел от меня большего.
   Он поднял мой меч с земли и встал перед
   мне. - Мы должны сделать это твоим на время, - мягко сказал он. "Мы позаимствуем его у богов.
   На завтра, на Хомана. . . у тебя должно быть немного магии, - он указал на окровавленную землю.
   "Кровь человека, плоть земли. Объединенные одной целью... - Он вонзил меч вниз, пока лезвие не вонзилось в землю, скользя внутрь, как если бы он вложил его в ножны, пока рукоять не оказалась на уровне моего лица, когда я
   встал на колени. Чистая, блестящая рукоять с рубиновым глазком, так крепко сидящим в навершии. "Положи на него руку".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 193
   Инстинктивно я знал, какая рука. Моя левая, с окровавленной перчаткой.
   Я коснулся рукояти. Я коснулся свирепого льва. Я коснулся красного глаза алым цветом своей крови и сомкнул на нем руку.
   Кровь стекала по рукояти к крестовине, а затем по лезвию. Руны заполнялись, красно-черные в серебристом лунном свете, пока не растеклись. Я видел, как алая лента бежала вниз и вниз, чтобы коснуться земли там, где она слилась с пропитанной кровью почвой, и рубин начал светиться.
   Он наполнил мои глаза малиновым огнем, ослепляя меня от мира. Нет больше Финна, нет больше меня. . .
   Страница 112
  
   только огненный пламень.
   - джа'хай, - неровно прошептал Финн, - джа'хай, чейсу, Муджхар...
   Пять звезд. Пять камней. Один меч. И одну битву нужно выиграть.
   ", Звезды двинулись. Они вырвались из своих настроек и
  
   •
   .двигались по небу, становясь ярче, оставляя за собой огненные хвосты. Они летели по небу, дугой, словно выпущенные из лука стрелы, направляясь к земле. Я видел падающие звезды, но это было другое. Это было-"
   - Боги, - хрипло прошептал я. "Должен ли человек когда-либо видеть верить?"
   f Я колебался на коленях. Меня подтянул Финн.
   - и заставил меня встать, хотя я боялся, что упаду и опозорюсь. Одна рука сомкнулась над порезом и отключилась
   , кровотечение. На мгновение он улыбнулся, а затем глаза стали пустыми и отрешенными, так что я понял, что он ищет магию земли.
   Когда он убрал руку, мое запястье зажило, на нем не осталось ни одного шрама, кроме раны от кандалов от атвианского железа.
  
   •
   согнул руку, пошевелил пальцами и увидел знакомый
   \ повернуться к улыбке Финна. - Я сказал тебе доверять мне.
   "Доверие к тебе может вызвать у меня кошмары". беспокойно я
   *;' взглянул на небо. - Ты видел звезды?
   '^; "Звезды?" Он не улыбнулся. - Камни, - сказал он. "Только
   ^- камни."
   ↑ Он подобрал их и показал мне. Это были камни, 194 Дженнифер Роберсон в его руке, я достал свои собственные и держал их, задаваясь вопросом, какое волшебство было выковано.
   Я посмотрел на Финна. Он казался усталым, измученным, и что-то было в его глазах. Я не мог расшифровать выражение. "Ты будешь спать." Он нахмурился в отвлечении.
   "Боги позаботятся об этом".
   "И ты?" - резко спросил я.
   "То, что дают мне боги, это мое личное дело". Его глаза снова были обращены к небу.
   Я думал, что он хотел сказать еще что-то, Но он закрыл рот, ничего не предложив, и не мне было спрашивать. Поэтому я положил свободную руку на стоящую рукоять и сомкнул пальцы вокруг окровавленного золота. Но я знал, что, вытащив его из земли, я не попрошу Роуэна почистить его.
   - Камни, - пробормотал Финн и отвернулся вместе со Сторром. Я разжал ладонь и посмотрел на камни. Пять гладких камней. Больше ничего.
   Но я не бросил их на землю. Вместо этого я сохранил их.
   Именно Роуэн держала высокий ясеневый посох на рассвете. Туман цеплялся за него; капли стекали по посоху, увлажняя влажную от тумана землю, как моя кровь стекала по мечу. Знамя безвольно свисало с верхушки посоха; драпировка малиновой ткани, которая не шевелилась в тишине. В его шелковых складках спал необузданный черный лев Хомана, разинув пасть и выпустив когти, поджидая свою добычу.
   Кончик посоха вонзился в землю, когда Роуэн толкнула его. Он крутил, втыкал штандарт во влажную рыхлую землю, пока зола не встала прочно. А потом он убрал руки, ожидая, и увидел, что так и останется.
   Поднялось настроение. Хоманское приветствие, Чейсули ничего не сказали. Они ждали пешком за моей спиной, отдельно от хомананцев, и их знаменем был лир, который стоял сбоку от них или опирался на их плечи.
   Страница 113
  
   Я ощутил во рту ровный, тупой привкус предчувствия с оттенком страха. Я так и не избавился от вкуса, сколько бы раз ни дрался. Я сидел на своем коне с мечом в ножнах, кольчугой окутывало мое тело.
   и знал, что я боюсь. Но именно страх подталкивал меня в попытке преодолеть его, при этом я также молился о том, чтобы победить врага.
   Я повернулся спиной к этому врагу. Войска Беллама поджидали нас на равнинах, лучи восходящего солнца отражались от оружия и кольчуги. Они были слишком далеко, чтобы их можно было различить, просто огромное скопление людей, готовых к бою.
   Тысячи и тысячи.
   Я повернулся спиной, чтобы посмотреть на свою армию. Оно растекалось по холму потоком ног, рук и лиц.
   В отличие от полчищ Беллама, мы не все могли похвастаться кольчугой и вареной кожей. Многие носили все, что могли из доспехов, а именно кожаные наручи, жесткие кожаные поножи и кожаную тунику. , не имея лучшего, но готового сражаться.Моей армии не хватало величия легионов Беллама в шелковых туниках, но у нас не было недостатка в сердце и решимости.
   Я вытащил свой меч из ножен. Я медленно поднял его, затем сомкнул мозолистую руку вокруг лезвия возле острия. Я подбросил оружие вверх так, чтобы рукоять была вверху, и рубин загорелся от восходящего солнца.
   "Оскажи зубы!" Я закричал. "Обнажи когти!
   И пусть Лев рычит!"
   СЕМНАДЦАТЬ
   Я знал, что солнце садится. Поле представляло собой массу малинового, оранжевого и желтого цветов. Но я не мог быть уверен, какая часть алого была кровью или заходящим солнцем.
   Земля под коленями заболочилась, сухая трава спуталась, но я не сразу встал. Я остался стоять на коленях, прислонившись к своему воткнутому мечу, и смотрел в Око Муджхара. Огромный рубин, возможно, отвечал за цвет. Возможно, он окрашивал равнины в такой красный цвет.
   Но я знал лучше. Поле было красным, коричневым и черным от крови и тусклых цветов мертвецов. Птицы-падальщики уже закружились и устроились в своем вечном танце, крича о своей победе, как люди кричали о своем поражении. Все это был просто звук, еще один звук, который наполнил мою звенящую голову.
   Силы ушли из моего тела. Я дрожал от слабости, порожденной усталостью, которая наполняла мои кости, превращая мои конечности в воду. Во мне не осталось ничего, кроме смутного осознания того, что дело сделано, и я все еще жив.
   За моей спиной прошептал шаг. Я тут же развернулся, поднял меч и направил острие на человека.
   Он стоял вне досягаемости, и все же достаточно близко я
   силы, чтобы попытаться сделать выпад. Я не. Да и не было нужды, так как Финн не враг.
   Я позволил кончику меча упасть на землю. Я облизал окровавленные губы и захотел глотка вина, Еще лучше: воды, чтобы охладить больное горло. мой я 196 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА 197
   голос был хриплым оттенком моего обычного тона; крик лишил его звука.
   - Готово, - мягко сказал Финн.
   "Я знаю это." Я сглотнула и успокоила голос. "Я знаю это."
   "Тогда почему ты остаешься на коленях, как проситель у создания Всеотца Лахлана?"
   "Возможно, я один..." Я глубоко вздохнул и нетвердо поднялся на ноги. Напряжение снова чуть не сбило меня с ног, и я заколебался. Каждая кость в моем теле болела, а мышцы были разорваны, как тряпки. Я провел бронированным предплечьем по лицу, оттирая кожу .
  
   пот и кровь. И тогда я признал то, что раньше не осмеливался сказать вслух или даже про себя. "Беллам -
   побежден. Хомана моя".
   - Да, мой господин Муджхар. Тон, как всегда, был ироничным и непочтительным.
   Я вздохнул и бросил на него такой угрюмый взгляд, на какой только был способен. - Спасибо за твою защиту, Финн. Я вспомнил, как он следовал за мной посреди многодневного боя, как он не позволял ни одному врагу отделить меня от других... Во всей неразберихе боя я ни разу не остался один.
   Он пожал плечами. "Клятва крови связывает меня..." Затем он открыто ухмыльнулся и сделал плавный жест, говорящий, что он все понял. Слишком часто мы ничего не говорили друг другу, потому что в этом не было нужды.
   А потом он протянул руку и схватил меня за руку, и я
   принял награду молча только потому, что у меня не было слов, чтобы сломить ее.
   - Вы думали, что мы это увидим? - спросил я наконец.
   - О, да. Пророчество...
   Я оборвал его взмахом ноющей руки: "Хватит.
   Хватит дела. Я устал от твоей болтовни о том и сем. Я вздохнул и затаил дыхание.
   Муджхара должен быть освобожден. Наше освобождение еще не закончено".
   - Достаточно близко, - тихо сказал Финн. - Я пришел, чтобы отвезти тебя в Беллам.
   Я посмотрел на него резко. - Он у тебя?
   - Он у Дункана. Подойди и посмотри.
   Мы медленно шли по полю боя. Вокруг
   198 Дженнифер Роберкон На меня легла пелена смерти; запах страха и тщетности.
   Людей рубили и разрывали на куски, сражали как мечами, так и копьями. Стрелы встали из их плоти.
   Птицы кричали и визжали, когда мы проходили мимо, поднимая крылья, чтобы кружить и возвращаться, когда мы проходили мимо их щедрости. И люди, враги и товарищи, распластались в непристойном сношении смерти на спутанной, окровавленной траве.
   Я остановился. Я посмотрел на меч, все еще сжатый в моей руке - Меч Чейсули. Хейл-сделанный, весом горящего рубина. Глаз Муджхара. Или это был просто мой глаз, окровавленный из-за слишком большой войны?
   Финн положил руку мне на плечо. Когда я мог, я
   меч вложил в ножны и пошел дальше.
   Дункан и Роуэн вместе с несколькими моими капитанами стояли на вершине небольшого холма, на котором стояло втоптанное в пыль сломанное древко штандарта Беллама. Белое солнце восходит над полем цвета индиго.
   Но солнце Беллама село.
   Он был совсем мертв. Но такого средства я не мог назвать, настолько ужасным было его состояние. Он уже не был точно человеком.
   Тынстар. Я понял это сразу. Чего я не знал, так это причины смерти. И, наверное, никогда бы.
   Он - в Белламе больше нельзя было узнать мужчину - был плотно свернут, как если бы это был еще не родившийся ребенок. Одежда и
   почта была сожжена и расплавлена. Ясень служил колыбелью для вещи. Кольчатая кольчуга, все еще дымящаяся от заколдованного жара, лежала грудами остывающего металла.
   Плоть была туго натянута, как хрупкая необработанная кожа.
   Подбородок на коленях; руки обнимают ноги; нос и уши расплавились. Беллам ухмыльнулся всем нам со своей страницы 115.
  
   безгубый рот, но его глаза были пустыми глазницами.
   А на почерневший череп покоился венец из чистейшего золота.
   Когда я снова смог говорить без мокроты и желчи, царапавшей в горле, я сказал два слова:
   "Похорони это."
   - Милорд, - рискнул Роуэн, - что вы теперь делаете?
   "В настоящее время?" Я посмотрел на него и попытался улыбнуться. "Теперь я отправлюсь в Муджхару, чтобы наконец занять свой трон".
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 199
   "Один?" Он был потрясен. "В настоящее время?"
   - Теперь, - сказал я, - но не один. Со мной идут Чейсули.
   Мы встретили символическое сопротивление в городе. Солидские солдаты со своими атвианскими союзниками все еще сражались, чтобы защитить свой украденный дворец, но слухи о смерти Беллама и ее ужасном характере быстро распространились. Он удивился решению Тынстара;
   несомненно, солиндийцы будут ненавидеть и бояться его за то, что он сделал. Разве он не разорвал традиционную связь между Белламом и Ихлини? Или колдовство окажется сильнее даже страха и заставит солиндийцев по-прежнему следовать за ним?
   Сопротивление у Хомана-Муджхар сломлено достаточно быстро.
   Я вышел за бронзово-деревянные ворота, отправив
   Чейсули и лир проникают внутрь бесчисленных замков и палат, чтобы захватить башенки и башни вдоль стен, розовые стены Хомана-Муджхара. Я спешился по мраморным ступеням у входа в архив и стал подниматься по ступенькам с обнаженным мечом в руке. Боги, это место было моим. . .
   Во имя богов, в самом деле. Я снова подумал о звездах.
   Финн и Дункан были в нескольких шагах позади меня, а с ними шел их лир. И вдруг я остался один.
   Передо мной стояли чеканные серебряные двери Великого
   Сам зал. Я слышал бой позади себя, но почти не замечал; передо мной лежала моя талврра.
   Я улыбнулась. Талморра. Да. Я думал, что это было. И поэтому я
   распахнул двери и вошел.
   Воспоминания обрушились на меня, как падающие стены.
   По кирпичику по кирпичику. Я вспомнил все это -
   - Шейн, стоящий на мраморном помосте и выкрикивающий недовольство. , . Аликс тоже там, манит Кая в зал, и проход большого ястреба гасит все свечи. . . .
   Снова Шейн, мой дядя, бросил вызов Чейсули в стенах, которые они построили так давно, уничтожил магию, удерживавшую ихлини, и несмотря на поражение Хоманы. . . Моя рука сжалась на мече. Ей-богу, я вспомнил это поражение!
   Я направился к возвышению. Я проигнорировал солидские гербы на стенах и драпировки цвета индиго с гербом Беллама. Я шел рядом с неосвещенным очагом для костра, который тянулся по всей длине зала с высоким потолком с молотковыми балками из медово-темного дерева и резными фигурами животных. Нет, не в форме животных.
   Лир-формы. Чейсули перешли от вырезания лирами замков к росписи ими павильонов. Правда была здесь годами, даже когда мы называли их лжецами.
   Я остановился перед возвышением. Мрамор, так отличавшийся от холодного серого камня пола холла, был светлого оттенка, теплого розово-розового цвета с золотыми прожилками внутри. Подходящий пьедестал, подумал я, для трона, который на нем стоит.
   Лев. Он сгорбился на изогнутых лапах и когтях, его рычащая морда стала головным убором на спинке трона.
   Страница 116
  
   Темное, древнее дерево, блестящее пчелиным воском и позолотой внутри завитков. Золотая проволока обмотала ноги. Сиденье было обтянуто малиновым шелком, по складкам которого ходил разъяренный черный лев. В этом Беллам не изменился. Он оставил льва в покое.
   мой лев; мой лев.
   Или это было?
   Я повернулась, и он стоял там, где я и ожидал.
   "Твой?" Я попросил. - Или мой?
   Дункан не пытался лукавить или притворяться, что неправильно понял. Он просто вложил свой окровавленный нож в ножны, скрестил руки на груди и улыбнулся. "Это ваше, милорд. Пока.
   Я услышал крики драки за его спиной. Дункан стоял прямо в открытом дверном проеме, обрамленный серебристыми листьями.
   Его черные волосы ниспадали на плечи, окровавленные и потные, как и мои, а на лице были синяки. Но даже несмотря на всю испачканную кожу и запах смерти, исходивший от него, он затмевал зал, в котором стоял.
   Дыхание перехватило у меня в горле. Зайти так далеко и узнать себя таким ничтожным... - Трон, - сказал я хрипло, - предназначен для Чейсули Муджхара. Ты сказал.
   - Однажды, - согласился он. - Но придет тот день, когда мы с тобой умрем.
   "Тогда это похоже на этот меч..." Я коснулся светящегося рубина. "Сделано для другого человека".
   "Перворожденные приходят снова". Дункан улыбнулся: "Есть время подождать его".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 201
   Мягкий, свистящий шепот вторгся в нас: - А вы меня подождете?
   Я развернулся, выдергивая меч из ножен. Тинстар, Тинстар выскользнул из ниши так близко к трону.
   Он поднял руку, когда Дункан двинулся. "Не надо, оборотень! Оставайся на месте, или я обязательно убью его". Он улыбнулся. "Не огорчило бы тебя узнать, что ты
   * потеряли своего муджхара в тот самый день, когда возвели его на трон?"
   Он не изменился. Нестареющая Ихлини улыбалась. Бородатое лицо его было спокойно, безмятежно, волосы еще густые, черные с серебром. Он был одет в черную кожу и носил серебряный меч.
   Я чувствовал весь страх, ярость и разочарование, переполнявшие мою душу. Это всегда Тинстар, навязывающий свою волю, играющий с нами, как с игрушками.
   - Почему ты убил Беллама? Когда я обрел контроль над своим голосом, я спросил.
   "Я?" Он улыбнулся. Он улыбнулся.
   Я вдруг подумал о Зареде и о том, как он умер.
   Как Лахлан натравил его на свою Леди. я
   вспомнил совершенно ясно, как выглядел труп Зареда, весь сгорбленный и ссохшийся, как и тело Беллары.
   Всего на мгновение я задумался. И тогда я понял, что лучше не позволять Тинстару заманивать меня. "Почему?"
   Красноречивое пожимание плечами. "Он был... измотан.
   Я больше не нуждался в нем. Он был - лишний".
   небрежное движение руки низвело Беллама в небытие.
   вс. Но я вспомнил его тело и то, как он шел.
   "Что еще?" - спросил я с подозрением. "Конечно, было больше".
   Тинстар улыбнулся, и в его черных глазах читалась власть. На одном пальце блеснула вспышка сине-белого огня. Кольцо. А
   кристалл в серебре. - Еще, - согласился он. "Небольшой вопрос об обещании, которое было удобно забыто - Беллам был достаточно глуп, чтобы желать элласианского принца для своей прекрасной дочери, когда она была
  
   мне уже дано."
   ' культурное, бесхитростное лицо. "Но ведь я сказал ему, что он умрет, если столкнется с тобой сегодня. Бывают времена, когда твои боги берут верх над моими".
   Меч был в моей руке. Я так хотел ударить им, 202 JannlfT Robot-son, но пока не мог. У меня было другое оружие.
   - Электра, - сказал я. "Ваша светлая женщина, я слышал. Что ж, я забуду ее прошлое, пока буду думать о ее будущем - как о моей жене и королеве Хоманы".
   Гнев сверкнул в его глазах. - Ты не возьмешь Электру в жены.
   "Я буду." Я поднял меч, чтобы он увидел светящийся рубин. "Как ты остановишь меня, когда даже боги посылают мне помощь?"
   Тинстар улыбнулась. А затем, когда я сделал удар, он протянул руку и поймал лезвие. - Умри, - мягко сказал он. "Я закончил с нашими детскими играми".
   Шок пробежал по моей руке к плечу. Лезвие вонзилось в плоть, но он не истек кровью. Вместо этого он превратил меч в средоточие своей силы и пронзил им мое тело.
   Меня швырнуло обратно на трон, чуть не сломав мне позвоночник. Меч исчез из моей руки. Тинстар держала его за лезвие, рукоять поднялась перед моими глазами, и я увидел, как рубин потемнел.
   - Мне повернуть это оружие против тебя? Его черные глаза сияли так же ярко, как и его хрустальное кольцо. "Мне нужно только коснуться тебя - нежно - этим камнем, и правлению бедного Карильона придет конец".
   Меч приблизился. Мой меч, который теперь служил ему. Я соскользнул вперед на колени, намереваясь нырнуть и перекатиться, но Тинстар был слишком быстр.
   И все же он не был. Как только рубин, теперь черный и извращенный, коснулся моей головы, нож вонзился в плечо Тинстара. Дункана, выброшенный из конца зала. И теперь Дункан следовал за лезвием.
   Я оказался лицом вниз на мраморе. Как-то
   Я упал, и меч лежал рядом. Но
   рубин, когда-то такой блестящий, теперь напоминал глаза Танстара.
   Прыжок Дункана повалил Тинстар на помост, недалеко от того места, где я лежал. Но Тынстар снова поднялся, и
   Дункан этого не сделал. Он лежал, ошеломленный силой своего приземления, растянувшись на ступеньках. Голая коричневая рука с блестящей дальней повязкой протянулась по мрамору, золото по золоту, и пол был запачкан кровью.
   "Тынстар!"
   ПЕСНЯ ОМАНА 203
   Это был Финн, колотящий по коридору, и я увидел нож в его руке. Как удачно, подумал я, что Тинстар погибнет от королевского хомананского клинка.
   Но он не умер. Пока Финн мчался к нему,
   Ихлини вытащил нож Дункана из его плеча и швырнул его вниз. Затем он торопливо начертил в воздухе руну, окутался лавандовым туманом и просто исчез.
   Я выругался и попытался подняться, но с треском провалился, сильно шлепнувшись о помост. И поэтому я сдался и лежал, пытаясь отдышаться, а Финн опустился на колени рядом со своим братом.
   Дункан что-то пробормотал. Я видел, как он оторвался от пола, затем замер, и именно Финн удержал его от падения. - Думаю, ребро, - сказал Дункан сквозь стиснутые зубы. "Я буду жить, Ружо".
   "Вся эта кровь..."
   Дункан "Тинстара" вздрогнул, когда он устроился на верхней ступеньке, прижав одну руку к груди. "К тому времени, как он добрался до него, нож был почти израсходован, иначе он бы точно умер". Он мельком взглянул на меня, затем сказал:
  
   обратился к своему брату. "Финн, позаботься о Карильоне".
   Финн поднял меня в сидячее положение и прислонил к трону. Одна изогнутая когтистая лапа поддерживала мою голову. "Я думал, что, возможно, смогу убить его, - объяснил я, - и избавить нас всех от беспокойства о том, что он свободен".
   Финн поднял меч. Я видел, как краска сошла с его лица, когда он посмотрел на рубин. Черный рубин. "Он сделал это?"
   "Что-то случилось". Я сглотнул от усталости в костях. "Он положил руку на лезвие, и камень, как вы видите, почернел".
   "Он использовал его, чтобы исправить свою силу", - сказал Дункан. "Вся воля и сила Карильона были высосаны из меча, а затем возвращены с удвоенным эффектом.
   колдовство с ним." Он нахмурился. "Руджо, меч всегда был просто мечом. Но чтобы он стал доступным для
   Магия Ихлини должна была иметь свою собственную. Что ты знаешь об этом?"
   Финн не хотел смотреть Дункану в глаза. я смотрела на него в
   204 Дженнифер Робвон удивился, пытаясь понять его эмоции, но он поднял свой щит против всех нас.
   - Ружо, - сказал Дункан более резко. - Ты искал звездную магию?
   "Он нашел это. Он нашел что-то". Я пожал плечами: "Пять камней, и кровь, и звезды выпали из сторон".
   Ушибленное лицо Дункана побелело. Сначала я подумал, что это страх, а потом увидел, что это гнев. Он выплюнул что-то на Старом Наречии, что-то мне непонятное...
   что я думал лучше всего, судя по ярости в его тоне.
   Никогда не видя Дункана таким злым, я был очарован этим. И доволен, очень доволен, я не был в центре внимания.
   Финн сделал рубящее движение правой рукой, заставляющий замолчать жест, который я видел очень редко, так как он считался грубым. На Дункана это не произвело особого впечатления.
   Он не кричал. Он говорил достаточно тихо, но с такой силой в тоне, что это было тем более эффектно.
   Я беспокойно поерзал на троне и хотел прервать, но это было не мое дело. Это стало делом между братьями.
   Финн резко встал. Он по-прежнему держал меч, и рубин сиял тусклым черным светом. Даже руны казались потускневшими. "Достаточно!" - крикнул он так, что эхом разнеслось по залу. "Вы хотите полностью лишить меня моего достоинства? Я
   признаю, что был не прав, - признаю! - но мне больше не нужно напоминать. Я сделал это, потому что должен был".
   "Должен был!" Дункан уставился на него, вокруг рта побелело, но все еще было пятно от боли и гнева. "Если бы боги отказали тебе - что тогда? Что бы мы сделали для короля?"
   "Король?" - эхом отозвался я, видя, что в конце концов у меня есть некоторая доля в этой битве. - Что ты говоришь, Дункан?
   Финн снова сделал рубящее движение. И снова Дункан проигнорировал это. "Он попросил у богов звездную магию. Я предполагаю, что они предоставили ее, раз ты все еще жив".
   "Все еще жив^" Я выпрямился. - Вы говорите, что я мог умереть?
   Дункан обнял его за грудь. "Это бывает редко.
   сделано, и то только потому, что другого выхода нет. Риск - велик. Более чем за шесть стр. 119
  
   сто лет только двое мужчин пережили церемонию".
   Я сглотнула от внезапной сухости во рту.
   "Три, сейчас".
   Два. Дункан не улыбнулся. "Я считал тебя раньше".
   Я уставился на Финна. "Почему?"
   "Нам это было нужно для Хоманы". Он не смотрел ни на одного из нас.
   Его внимание было приковано к мечу, который он держал в руках.
   "Нам это было нужно для Чейсули".
   "Тебе это было нужно для тебя", - возразил Дункан. "Ты не хуже меня знаешь, что только воин, связанный кровью с создателем меча, может просить богов о магии. Это был твой шанс заслужить место Джехана. Хейла больше нет, но
   Финн нет. Значит, сын хотел унаследовать силу Джехана. Дункан посмотрел на меня. - Риск был не только на тебе. Если бы петиция была отклонена, магия поразила бы вас обоих".
   Я посмотрел на лицо Финна. Он все еще был бледен, все еще разгневан реакцией Дункана и, несомненно, ожидал от меня худшего. Я не был уверен, что он этого не заслужил.
   "Почему?" - спросил я снова.
   Он все еще смотрел на камень. - Я хотел, - сказал он очень тихо. "Всю свою жизнь я хотел спросить об этом.
   Чтобы узнать, был ли я настоящим сыном своего Джехана. Я увидел, как горечь исказила его лицо.
   ... его ху'сала. Я хотел то, что я
   мог достать; чтобы получить его, я бы взял его. Так я и сделал. И я бы сделал все это снова, потому что знаю, что у меня все получится".
   . "Как?" - спросил Дункан. "Нет никаких гарантий".
   "На этот раз есть. Вам нужно только взглянуть на пророчество".
   Тишина заполнила зал. А потом Дункан прервал его смехом. Это был не совсем юмор, но напряжение наконец рассеялось. - Пророчество, - сказал он. "Клянусь богами, мой руджхолли говорит о пророчестве. И говорит со мной о богах". Он вздохнул и покачал головой. - Первое я делаю достаточно часто, а второе - о, второе... не для бу'сала. Нет. Только кровный сын, а не приемный сын.
   На мгновение Дункан выглядел старше своих лет, и
   очень уставший. "Я бы отдал все это, чтобы объявить себя кровным сыном Дженнифер Роберсон Хейла. А ты отдаешь это богам. Жертва. О, Финн, ты никогда не научишься?"
   Финн посмотрел на своего старшего брата. Сводный брат У них была общая мать, и все же, глядя на них, я видел в них обоих отца, хотя он произвел на свет только одного. Я долго молчал. Я не мог придумать ничего, чтобы заполнить тишину. И тогда я наконец поднялся и забрал свой меч у Финна, коснувшись почерневшего рубина, - я вернул оружие в ножны. - Дело сделано, - сказал я наконец. "Риск того стоил, и я бы сделал все это снова"
   Финн резко посмотрел на меня: "Даже зная?"
   "Даже зная". Я пожал плечами и сел на трон.
   - Что еще оставалось делать?
   Дункан вздохнул. Он протянул руку и сделал знакомый жест - растопыренные пальцы ладонью вверх.
   Я улыбнулась и сделала это сама.
   18
  
   •
   -- Я принял солидскую делегацию, одетую по моему
  
   •
   / классифицировать. Исчезла потрескавшаяся и испачканная кольчуга и...
   Т кожаный доспех солдата; вместо него я носил бархат и стр. 120
  
   ^ парчовые атласы красновато-коричневого и янтарного цвета. Мои волосы и борода я
   .^ были свежеподстрижены, сглажены ароматным маслом; я почувствовал
   ^., Bearly король в первый раз в моей жизни.
   "А-К", я понял, когда шестеро солиндийских дворян расхаживали по Большому залу, что это не так.
   видя человека, которого они
   ^ ожидается. Почти семь лет назад, когда Беллам
   Если взять Хомана, я был мальчиком. Высокий как мужчина и как
   ^ "сильный, но лишенный твердости взрослой жизни. Казалось,
   ^.так давно, когда я сидел на своем Льве. Я вспомнил, когда
   ↑ Сын Кио лишил меня меча и бросил
   ^f в утюги. Я вспомнил бесконечные ночи, когда сон ускользал
   Я вспомнил свое полное изумление, когда Аликс
   &faad прийти мне на помощь. И я улыбнулась.
   ^t- Солиндишцы не поняли улыбки, но это не имело значения. Пусть думают, что хотят; пусть они судят меня, как я казался. Все было бы совершенно ясно в
   'время.
   s' Я был не один в зале. Я специально выбрал
   ^ B Почетный караул Чейсули. Финн, Дункан и еще шестеро воинов.
   ?риоры расположились по обе стороны от трона,
   шагая по помосту. У них были торжественные лица. Тихий.
   /искупая бесстрастные желтые глаза.
   Роуэн, который сопровождал солиндскую делегацию в
   я 207 я
   208 Дженнифер Роберсон Украшенный Хоманом зал, представил каждого мужчину Герцогу этому. барон тот; Солидских названий я не знал. Он сделал это хорошо, мой молодой капитан Чейсули-Хомана, с должной нотой нейтралитета в тоне, в котором также чувствовалась снисходительность. Мы были победителями, они побежденными, и они стояли в моем дворце.
   Эссьен. Человек высочайшего ранга и соответствующей наглости. Конечно, он был одет в синий цвет цвета индиго, но кто-то снял герб с левой стороны его шелковой туники. Я мог видеть более темные очертания восходящего солнца Беллама, тонкий способ нанести мне оскорбление, настолько тонкий, что я ничего не мог сделать.
   Внешне он не отказывал мне в почтении. Я
   возразив протесту, он, несомненно, мог обвинить войну с опустошением казны в потере лучших одежд. Так что я позволил ему бунтовать. Теперь я мог себе это позволить.
   Его темно-каштановые волосы были гладко зачесаны назад с высокого лба, а руки не ерзали. Но его карие глаза блестели чем-то меньшим, чем уважение, когда он поклонился в почтении. - Милорд, - сказал он тихим голосом, - мы пришли от имени Солинды, чтобы признать верховную власть Карильона Муджхара.
   - Вам известны наши условия?
   - Конечно, мой лорд. Он мельком взглянул на остальных пятерых. "Все это тщательно обсуждалось.
   Солинда, как вы знаете, потерпела поражение. Корона - неоспоримая. Я увидел, как на мгновение сжались мышцы его челюсти. - У нас нет короля.
   ... нет короля Солинда". Его глаза встретились с моими, и я увидел в них горечь. "Есть вакансия, милорд, которую мы смиренно просим вас заполнить".
   - У Беллама нет наследников? Я улыбнулась маленькой, вежливой улыбкой, которая сказала то, что я хотела сказать. Дело формы, обсуждение того, что все знали. "Конечно, Эллик был мертв уже много лет, но наверняка у Беллама были ублюдки".
   - Много, - мрачно согласился Эссьен. "Тем не менее, никто не способен заручиться поддержкой нашего дела. Будут... разногласия". Он тонко улыбнулся: "Мы хотим избежать таких трудностей, теперь страница 121
  
   наш господин мертв. Вы доказали -
   достаточно - для задачи".
   Достаточный. У Эссьена была странная манера говорить,
   его разговор с паузами и нюансами, которые легко понять.
   стоял рядом с тем, у кого были уши, чтобы понять это. Имея
   ПЕСНЯ ГОМАНА Z09
   Я вырос при королевском дворе в окружении его советников и придворных.
   "Хорошо достаточно," согласился я, когда я заставил его ждать достаточно долго. "Я буду и впредь выполнять - достаточно - задачу. Но мы сделали еще одну просьбу".
   Лицо Эссьена напряглось. "Да, милорд Муджхар. Вопрос о первородстве". Он глубоко вздохнул, отодвинув тунику цвета индиго. "В знак полного согласия Солинды с вашим недавно завоеванным господством над нашей землей мы предлагаем руку принцессы Электры, единственной дочери Беллама. Единственного выжившего законного ребенка Беллама".
   Его ноздри плотно сжались. "Сын, рожденный Солиндой и Хоманой, мог бы занять трон".
   "Настоящее первородство," сказал я задумчиво. "Хорошо, мы возьмем эту даму в жены. Вы можете сказать ей для Карильона Муджхара, что у нее есть один месяц, чтобы собрать надлежащую одежду и прислугу. Если она не придет в отведенное время, мы пошлите за ней Чейсули".
   Эссьен и остальные все прекрасно поняли. Я знал, что они видели: восемь воинов, одетых в варварскую кожу и сияющее золото, с развешанным вокруг них оружием. Нож и лук, и лир.
   Им достаточно было лишь взглянуть на лира, чтобы понять.
   Эссьен склонил голову в знак признания моего приказа.
   ?fi Разговор вроде бы закончился, но у меня был один
   ^" последний вопрос, который нужно задать. "Где Тинстар?"
   С. Эссьен вскинул голову. Он положил одну руку на волосы
   ^ и сгладил его; привычный нервный жест. Его горло сжалось в глотке, потом снова. Он быстро взглянул на
   ^ другие, но они ничего не предложили. У Эссьена был ранг.
   ^ "Я не знаю," сказал он наконец, чрезмерно отчетливо.
   X- "^ў человек не может ^ куда идет Ильми, ни один человек, милорд.
   -- Он просто уходит, -- он изобразил тонкую улыбку, в которой
   ^•
   "тонкий триумф, а также юмор ... за мой счет. "Нет
   ^ сомневаюсь, что он планирует помешать вам, как может, и он это сделает, но
   ^1 не может предложить вам ничего из того, что он намеревается. Тынстар
   ^ есть - Тинстар".
   ^ "И, без сомнения, он будет подстрекаться", сказал я без
   .'перегиб. "В Солинде власть принадлежит Ихлини - пока, ДженррифТ Роберсон. Но их царство - его царство - станет тенью того, что было раньше, потому что теперь у нас есть Чейсули".
   Эссьен посмотрел прямо на Финна. "Но даже в Солинде мы слышали о том, что разбавляет магию.
   Чейсули теряет свою силу, когда сталкивается с Ихлини. Его взгляд вернулся ко мне. "Разве это не правда?"
   Я улыбнулась. "Почему бы не спросить Тинстара? Конечно, он мог бы объяснить, что есть между расами".
   Я внимательно следил за выражением его лица. Я ожидал - надеялся - я
   увидит тонкости его знания, предав то, что он знал. Ему следовало бы, если бы он знал, где Тинстар, выдать это чем-то в своей манере, даже промолчав. Но я мало видел
  
   торжество в его глазах. Только слабый хмурый взгляд, как будто он обдумывал что-то, что хотел бы знать, и понял, что не может знать этого, пока не найдет источник. Он не лгал.
   Я махнул рукой в завершающем жесте: "Мы установим регентство Хомана в городе Лестра. Ройс - надежный и неподкупный человек. Он будет править Солиндой от нашего имени, представляя наш Дом, до тех пор, пока у нас есть сын, которого нужно посадить на трон. Служи моему регенту хорошо, и ты убедишься, что мы справедливый лорд".
   Эссьен стиснул зубы. - Да, мой господин Муджхар.
   - И мы посылаем с ним Чейсули. Я улыбнулась выражению осознания Солиндмана.
   "Теперь вы можете идти."
   Они пошли, и я повернулся, чтобы посмотреть на Чейсули.
   Улыбка Дункана была медленной. "Финн хорошо тебя обучил".
   "И с большим трудом". Ухмылка, как обычно кривая, сморщила шрам на смуглом лице Финна. "Но я думаю, что потраченное время того стоило, судя по тому, что я видел".
   Я встал с трона и потянулся, хрустя суставами в спине. "Электра не будет рада услышать то, что я сказал".
   "Электра не будет рада тому, что ты скажешь или сделаешь", - возразил Финн. "Но тогда, вы хотели тихого брака, я не сомневаюсь, что вы могли бы попросить кого-то другого".
   Я рассмеялся над ним, сняв со лба золотой обруч. Когда-то это был Стыд, усыпанный бриллиантами
   и изумруды. И теперь он был моим. "Утомительный брак ПЕСНЯ ГОМАНА 211
   Я слышал, что это вовсе не брак, - я взглянул на Дункана.
   - Но вы бы знали лучше, чем я.
   На мгновение он стал похож на Финна той же ироничной ухмылкой. Потом пожал плечами. "Аликс никогда не была утомительной".
   Я постучал обручем по руке, думая о женщине. - Она придет, - пробормотала я, нахмурившись. - Она придет, и я должен быть готов к ней. Это не то, что я взял бы какую-нибудь тихую маленькую девственницу, чтобы дрожать в своей постели... это Электра...
   - Да, - сухо сказал Финн. "Королева Хоманы, ты сделаешь ее".
   Я посмотрел на Роуэна. Он был очень молчалив, но и избегал моих глаз. Воины ничего не избегали, но мне никогда не удавалось прочитать их, если они того не желали.
   Что касается Дункана и Финна, я достаточно хорошо знал, что они думают.
   Я возьму гадюку к себе в постель... Я вздохнул. Но потом я
   вспомнил, какую власть имела эта гадюка над людьми вообще, мной в частности, и я не мог сдержать сжимания чресл. О боги, может быть, стоило рисковать жизнью ради одной ночи в ее постели. . . хорошо, я бы.
   Я снова посмотрел на Финна. "Это приносит мир Хомане".
   Он не улыбнулся. "Кого вы пытаетесь убедить?"
   Я нахмурился и спустился по ступеням возвышения. "Роуэн, пойдем со мной, я поручу тебе забрать мою госпожу-мать из Джойен, как только она сможет путешествовать. И Тони тоже нужно привезти... хотя, несомненно, Лахлан был бы готов это сделать". Я вздохнул и повернулся.
   "Финн. Ты проследишь, чтобы Торри сопровождал сюда?"
   Он кивнул, ничего не сказав, я думал, что он все еще разочаровывается.
   доказательство моего решения жениться на Электре. Но это не имело значения. Я не выходила замуж за Финна.
   Звук.
   Не то чтобы шум, просто не тишина. Дыхание
   - звук, тонкий и свистящий, и я тотчас же сел в своей постели.
   Моя рука потянулась к ножу у подушки, ибо даже в
   Страница 123
  
   Homana-Mujhar Я бы не отказался от привычки. Мои меч и нож слишком долго были вместе; даже в тестовой постели я чувствовал себя небезопасно без своего оружия. Но как я
   -отдернул драпировку в сторону и соскользнул с кровати, я знал, что 212 J*nntfT Робвон себя хорошо взял. Никто не застрахован от насилия Чейсули.
   Первым я увидел ястреба. Он взгромоздился на спинку стула, не мигая в свете пылающего факела. Факел был в руке Дункана. - Пойдем, - только и сказал он.
   1 положил нож. И снова сумма Чейсули-
   вытащил меня из глубины ночи. Но этот я
   вряд ли знал; то, что я знал, только навело меня на подозрение.
   крутой "Где? И почему?"
   Он слегка улыбнулся. В свете факелов его лицо было маской, лишенной четкости. Его глаза пожелтели на свету, вместо зрачков были булавочные проколы. Серьга в форме ястреба блестела в его волосах. "Ты хочешь, чтобы я отложил свой нож?
   Я почувствовал, как жар и краска быстро заливают мое лицо. "Почему?" - возразил я, уязвленный. "Ты мог бы убить меня так же легко без."
   Дункан рассмеялся. "Я никогда не думал, что ты услышишь меня..."
   "Не страх, точно," ответил я. "Вы бы никогда не убили меня, не тогда, когда вы сами сказали, какое важное звено я имею в вашем пророчестве. Но я подозреваю мотивы того, что вы делаете".
   "Карильон, - упрекнул он, - сегодня вечером я сделаю тебя королем".
   Я почувствовал покалывание в коже головы. "Сделать мне один?" - спросил я с продуманной отчетливостью. - Или другой?
   "Пойдем со мной и узнаешь".
   Я надел бриджи и рубашку, первое, что смог найти.
   И сапоги, обтянутые до колен. Затем я последовал за ним, даже когда он велел Кэт остаться, и пошел с ним, пока он вел меня через мой дворец.
   Он шел с полной уверенностью, как человек, хорошо знающий местность. И все же я знал, что Дункан никогда не проводил лишнего времени в Хомана-Муджхаре. Я знал, что Хейл приводил его во дворец по крайней мере однажды, но он был ребенком, слишком маленьким, чтобы разбираться в лабиринтах коридоров и комнат. И все же он ходил по таким местам, как будто здесь родился, Он привел меня, конечно, в Большой зал, И там он снял второй факел с кронштейна на стене, зажег его своим и вручил их обоих мне.
   "Там, куда мы идем, - сказал он, - темно. Но дышать будет".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 213
   Я почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Но я
   воздержался от того, чтобы спросить его, где. И вот я молча и с изумлением наблюдал, как он преклонил колени у края костра.
   Он начал отодвигать незажженные бревна. Пепел взлетел и опустился на его волосы. Внезапно он стал стариком без морщин, серым, а не черным, а золото засияло на его руках. Я закашлялся, когда пепел поднялся достаточно высоко, чтобы забить мне нос, а затем чихнул. Но Дункан достаточно быстро закончил переставлять костер; он наклонился и поймал железное кольцо, которого я никогда не видел.
   Я нахмурился, задаваясь вопросом, какие еще секреты знал Дункан о Хомана-Муджхар. А потом я смотрел, настроившись на терпение, и видел, как он сосредоточенно нахмурился. На это ушли обе руки и вся его сила, но он рванул кольцо вверх.
   Он крепился к откидной железной пластине, закрывавшей отверстие. Медленно он потянул пластину вверх, пока дыра не открылась. Он прислонил крышку, рассыпая слой пепла, к краю очага, затем скривился, глядя на остатки своей кожи.
   Я наклонился вперед, чтобы заглянуть в дыру. Лестница. Я нахмурился.
   Страница 124
  
   "Где - Ф
   "Приди и посмотри." Дункан забрал свой фонарь и спустился в дыру. Он исчезал шаг за шагом. Неловко я последовал за ним.
   Был воздух, как он и обещал. Несвежий и затхлый, но воздух. Оба факела продолжали гореть, не затухая, так что я
   знал, что мы будем в безопасности. И вот я спустился с Дан-
   может, недоумевая, откуда он знает такое место.
   Лестница была довольно узкой, ступеньки неглубокие. Мне пришлось пригнуться, чтобы не поцарапать голову - почти такой же высокий Дункан тоже, но я подумал, что Финн подойдет. А потом я с привычной дрожью беспокойства пожелала, чтобы он тоже был со мной. Но нет. Я отправил его к своей сестре и предоставил себя намерениям его брата.
   "Здесь." Дункан спустился еще на две ступеньки до конца лестницы в неглубокую каменную каморку. Он приложил пальцы к камню, и я увидел руны, старые и позеленевшие от сырости и гниения. Коричневые пальцы Дункана, теперь серые от пепла, оставили пятна на стене. Он начертил руны 214 J'nnKT Robfson, говоря что-то себе под нос, а затем кивнул. "Здесь."
   - Что делать... - я не удосужился договорить. Он надавил на один из камней и прислонился к стене. Часть
   он заскрежетал и повернулся на ребро, проваливаясь внутрь.
   Еще одна лестница? Комната. Хранилище. Я поморщился.
   Что-то вроде склепа.
   Дункан сунул внутрь фонарик и посмотрел. Затем он снял его и жестом пригласил меня идти первым.
   Я смотрел на него с явным опасением, которое усиливалось с каждым мгновением.
   - Выбирай, - сказал Дункан. "Иди принцем и выходи муджхаром ... или уходи сейчас и навсегда знай, что тебе не хватает".
   "Мне ничего не хватает!" - сказал я в нарастающей тревоге. "Разве я не та связь, о которой ты говоришь?"
   "Ссылка должна быть правильно подделана". Он посмотрел мимо меня на поднимающуюся лестницу. "Там твой побег. Карильон. Но
   Я думаю, что вы не будете искать его. Мой руджхолли никогда не станет служить трусу или дураку".
   Я оскалился в ухмылке, в которой было мало юмора.
   "Такие слова не подействуют на меня, оборотень. Я достаточно готов назвать себя обоими, дает ли это мне шанс выжить. И если ты не убьешь меня, как ты сказал, что не сделаешь, я выйду отсюда муджхар, даже если я не войду в эту комнату". Я прищурился, когда мой факел затрещал и заплясал. - Видишь ли, ты не Финн. И, насколько я знаю, я должен доверять тебе - нам никогда не было легко друг с другом.
   - Нет, - согласился он. "Но от этого нас удержала женщина, и даже Аликс здесь не место.
   Это вам предстоит сделать".
   "Ты оставил Кая позади". Как-то это его инкриминировало.
   - Только потому, что здесь, в этом месте, он был бы лишним лиром.
   Я уставился на него, почти задыхаясь. лишний лир? Было
   Дункан сказал это? Во имя богов, если он выказал такую готовность отказаться от второй половины своей души, я, конечно же, мог бы ему доверять.
   Я вздохнул. Я сглотнул, борясь с комком в горле, выставил факел перед собой и вошел.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 215
   Лишний. Да, он был бы. Ибо здесь были все лиры мира, и не было нужды ни в одном еще.
   Это был не склеп. Это был своего рода мемориал или, возможно, страница 125
  
   часовня. Что-то связанное с Чейсули и лиром, и их богами. Ибо стены были сделаны из лира, лира за лиром, высеченного в бледно-кремовом мраморе.
   Свет факелов бежал по стенам, как вода, отслеживая золотые прожилки. Из гладкого, гибкого камня вырвался орел, разинув клюв и ударив когтями. Медведь, горбатый и прямоходящий, одной лапой тянущийся к буфету.
   Лисица, быстрая, с щетинистым хвостом, повернувшая голову через плечо.
   И вепрь с блестящими клыками, со злым крошечным глазом.
   Более. И многое другое. Я почувствовал, как у меня перехватило дыхание, когда я сделал единственный медленный круг, глядя во все стены. Такое богатство, такое мастерство, такая несравненная красота и так глубоко погребенные под землей. /
   Ястреб, касающийся кончиками крыльев сокола. Горная кошка, такая милая, прыгает по камню. И волк; конечно, волк, похожий на Сторра с золотыми глазами. Каждый дюйм, от потолка до пола, был покрыт лиром.
   Лишний. Да. Но я тоже.
   Я почувствовал, как слезы горят в моих глазах. Неожиданная боль пронзила мою грудь. Как бесполезно было вдруг быть Хомананом вместо Чейсули; лишиться благословения богов и магии лира. Каким ничтожным был Карильон из Хоманы.
   - Джа'хай, - сказал Дункан. "Джахай, чейсу, Муджхар".
   Я повернул голову, чтобы посмотреть на него. Он стоял внутри хранилища с поднятым факелом и смотрел на лира с выражением удивления на лице. "Что это за слова?"
   - спросил я. - Финн сказал эти слова, когда разговаривал с богами, и даже ты сказал, что ему не следовало этого делать.
   - Это был Финн. В тени лира шептались шипящие звуки. "Это глава клана, который их произносит, и человек, который мог бы быть Муджхаром".
   Он улыбнулся, когда мой рот распахнулся в мгновенном протесте. "Я не хочу этого, Карильон. Если бы я хотел, я бы не привел тебя сюда. Именно здесь, в Чреве джеханы, ты родишься снова. Сделавшись настоящим Муджхаром".
   - Слова, - твердо повторил я. "Что они имеют в виду?"
   216 Джоннффар Роберсон
   "Вы достаточно узнали старый язык от Финна, чтобы знать, что его нельзя перевести напрямую.
   Есть нюансы, невысказанные слова, смыслы, не требующие речи. Подобные жесты... - Он сделал знак талморра. - А хай, чейсу, Муджхар - это, по сути, молитва богам. Петиция. Хомананец мог бы сказать; Примите этого человека; этот Муджхар".
   Я нахмурился. "Это не похоже на молитву".
   "Прошение - или молитва - вроде того, что сделал Финн...
   а теперь / make - требует конкретного ответа. Боги всегда ответят. С жизнью... или со смертью".
   Снова поднялась тревога. - Тогда я могу умереть здесь...?
   - Можешь. И на этот раз ты столкнешься с этим риском в одиночку.
   - Вы знали об этом, - вдруг сказал я. - Это Хейл сказал тебе?
   Лицо Дункана было спокойным: "Хейл рассказал мне, что это такое. Но большинство Чейсули знают о его существовании". Появилась слабая улыбка. - Не так уж и страшно. Карильон. Это всего лишь Чрево Земли.
   Грусть побежала по моему позвоночнику. - Какая матка? Какая земля? Дункан...
   Он указал. Раньше я смотрел на стены, полностью игнорируя пол. Но на этот раз я посмотрел и увидел яму точно в центре склепа.
   Ублиетт. Человек мог умереть в одном из этих...
   Страница 126
  
   Я инстинктивно сделал шаг назад, едва не задев Дункана прямо за дверью, но он просто протянул руку и взял факел из моей руки.-!
   быстро повернулся, достиг-
   Ножа у меня не было, но он установил каждый факел на кронштейне возле двери, чтобы свод был наполнен светом.
   Легкий? Он пролился в подземелье и был полностью проглочен.
   "Ты войдешь в Утробу, - спокойно сказал он, - а когда выйдешь, ты будешь рожден муджхаром".
   Я выругался себе под нос. Если не считать того, что он сломает себе шею...
   и я вовсе не был уверен, что даже мне это удастся - у меня не было другого выбора, кроме как остаться в хранилище.
   Но
   Матка была чем-то другим. - Просто войти? Как? Веревка есть? Дырочки для рук? Я остановился, понимая, что это бесполезно. Подземелья созданы для того, чтобы удерживать людей внутри. Этот не поможет выбраться наружу.
   "Ты должен прыгнуть".
   ПЕСНЯ ГОМАНА Z17
   "Прыжок." Мои руки сжались в кулаки, вонзив ногти в ладони. "Дункан..."
   "Ранее войти, скорее выйти". Он не улыбался, но я видел блеск веселья в его глазах. "Земля похожа на большинство джехан. Карильон: она сурова и быстро приходит в ярость, а иногда и нетерпелива, но всегда отдает другое сердце. Она
   дает ребенку жизнь. В данном случае мы стремимся привести в мир муджхара".
   - Я в мире, - напомнил я ему. "Я уже родился один раз, родился от Гвиннет из Хомана. Одного раза более чем достаточно - по крайней мере, этого я не могу вспомнить. Давайте бросим этот спектакль и отправимся в другое место; мне не нравятся матки".
   Его рука была на моем плече. "Ты останешься. Мы закончим это. Если придется, я тебя заставлю".
   Я повернулся к нему спиной и зашагал в самый дальний угол, избегая края ямы. Там я ждал, прислонившись к камню, и чувствовал, как волнистые крылья сокола ласкают мою шею. Это заставило меня снова встать.
   - Ты не Чейсули, - сказал Дункан. "Ты не можешь быть Чейсули. Но ты можешь лучше понять, что значит думать и ходить, как Чейсули".
   - И это сделает меня мужчиной? Я не мог полностью скрыть свое негодование.
   - Это сделает тебя, хоть и ненадолго, одним из нас. Его лицо было торжественным в свете факелов. "Это ненадолго. Но на мгновение ты узнаешь, что значит быть Чейсули. Дитя богов". Он сделал жест талнврра. "И это сделает тебя лучшим муджхаром".
   У меня пересохло в горле. - Муджхар - это слово Чейсули, не так ли? А Хомана?
   - Муджхар означает король, - сказал он тихо. "Хомана - это фраза: всей крови".
   "Король всей крови, - я почувствовал напряжение в животе, - так что, поскольку ты не можешь посадить Чейсули на трон - пока - ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы превратить меня в одного из них".
   "Джахай, чейсу, - ответил он, - джахай, чейсу, Муджхар".
   - Нет! - закричал я. - Ты присудишь меня богам?
   Дункан... боюсь...
   Слово эхом отозвалось в хранилище. Дункан просто ждал.
   Это почти овладело мной. Я почувствовал, как выступил пот, и
   218 Дженнифер Роберсон убегает от моих подмышек; запах страха покрыл мое тело. Дрожь сотрясла мои кости и заставила мою плоть подняться. я
   хотел облегчиться, и мой кишечник превратился в воду.
   "Человек идет голым перед богами".
   Страница 127
  
   Значит, он и меня раздевал. Мрачно, зная, что он увидит, как сжимаются мои гениталии, я стянула сапоги, рубашку и, наконец, облегающие темные бриджи. И в глазах Дункана не было ни жалости, ни какого-либо веселья. Просто сострадание и совершенное понимание.
   Он перешел к факелам. Он взял каждого из скоб-
   и вынесли их в чулан на лестнице. Дверь в хранилище была открыта, но я знал, что это не выход.
   "Когда я заткну стену, ты должен прыгнуть".
   Он заткнул стену.
   И я прыгнул -
   19
   Джахай, Чейсу, Муджхар-
   Слова эхом отозвались в моей голове.
   джа'хай, чейсу, муджхар -
   Я упал. И я упал. Уже. . . В черноту; в
   ^ совершенная пустота. Уже. . . .
   Я закричал.
   Звук отражался от стен темницы; круглые, отвесные стены я не мог видеть.
   "Удвоенный крик вернулся и завибрировал в моих костях.
   Я упал.
   Интересно, услышал ли меня Дункан? Я задавался вопросом - я выиграл -
   деред - я не делал. Я просто упал.
   Джа'хай, чейсу, Муджхар-
   Он поглотил меня целиком, темница; Я упал обратно в Утробу. И не мог сказать, даст ли это мне
   ;' снова вверх -
   ~ Дункан, о Дункан, ты не предупредил меня должным образом
   , . . Но есть ли правильный способ? Или нужно только падать и, падая, учиться правильному пути?
   Вниз.
   'Меня остановили. Я был пойман. Меня остановили в середине осени.
   Что-то обвилось вокруг моих лодыжек и запястий. Руки?
   Нет. Что-то еще; что-то еще, что вылизано из
   ! черноту и крепко схватил меня за запястья и лодыжки, грудь и бедра. И я повис, животом вниз, подвешенный в
   Полная тьма.
   я 219 я
   220 Дженнифер Роберсон
   меня вырвало. Желчь вырвалась изо рта из глубины моего живота и упала вниз в яму. Мой мочевой пузырь и кишечник опустели, так что я превратился в оболочку из дрожащей плоти.
   Я висел в полной неподвижности, не смея пошевелиться, вдохнуть; молясь, чтобы остаться пойманным тем, что поймало меня.
   Трески - не дай мне снова упасть - не снова -
   Сетка? Натянутая тонкая сетка, быть может, свисала с каких-то невидимых выступов в округлости темницы. 1
   ничего не видел на краю ямы, только саму яму, но, возможно, темница была не совсем гладкой.
   Возможно, даже был выход.
   Веревки не рвали мою плоть. Они просто удерживали меня неподвижно, так что мое тело не касалось ничего, кроме воздуха. У меня не обвисли руки и ноги из-за веревок на груди и бедрах. я был Страница 128
  
   поддерживается, так сказать, и все же остался без него.
   Колыбель. И ребенок, которого держат лицом вниз, плавает в Утробе.
   - Дункан? Я прошептал это, опасаясь, что мой голос нарушит баланс. - Так и должно быть?
   Но Дункан ушел, оставив меня совершенно одну, и я знала, почему он это сделал. Финн мало говорил о
   Обряды возмужания Чейсули, так как большинство воинов считались полностью взрослыми благодаря соединению с лиром, но я подумал, что их может быть больше. И я бы остался в неведении об этом, будучи Хомананом и, следовательно, неблагословенным, если бы это не было способом узнать, что сделало Чейсули, Чейсули.
   Сегодня я сделаю тебя королем.
   Король? Я поинтересовался. Или сумасшедший? Страх может сломить душу.
   Я не двигался. я повесился. Я слушал. Я задавался вопросом, если Дун-
   может вернуться, чтобы увидеть, как я поживаю, я бы услышать его. Я слышал скрежет камня о камень, даже тихую тишину его движений. Я бы услышал его, потому что я
   слушал так хорошо, с отчаянием человека, желающего сохранить свой ум. И если он вернется, я буду кричать, чтобы он меня выпустил.
   Наверное, я бы умолял.
   Соберись принцем, а выходи муджхаром.
   Боги, оно того стоило?
   ПЕСНЯ ГОМАНА 221
  
   •
   ^
   ж пт
   ^~
   Воздуха. Я вздохнул. В нем не было ни вкуса, ни зловония, чтобы сделать его грязным. Просто воздух. Откуда-то струился воздух, поддерживавший во мне жизнь; возможно, там были дыры, через которые я мог бы сбежать.
   Я завис в полной тишине. Когда я медленно повернул голову, я услышал скрежещущий хлопок развязывающихся узлов позвоночника. Я услышал, как мои волосы шлепнулись о плечи. Вряд ли звучит. В основном шепчет. И все же я их слышал.
   Я также слышал, как началось биение: па-тум, па-тум, па-тум.
   Шаги? Нет, Дункан? Нет.
   Па-тук, па-тук, па-тук.
   Я слышал ветер в голове, хриплый шипящий рев. Шум, столько шума, шипение в голове. Я закрыл глаза и попытался заткнуть уши.
   Па-тук, па-тук, па-тук.
   Я висел - Голый и совершенно одинокий, потерянный во мраке.
   Чрево Земли. Я снова был ребенком; не-
   рожденная душа, пойманная в утробу. Я слышал биение собственного сердца; шум тишины в моей голове.
   Я снова был ребенком, ожидающим рождения.
   "Дунканнн...!"
   Я закрыл глаза. я повесился. Чут страха начал исчезать. Я потерял чувство осязания, знание, которое я удерживал.
   Я поплыл.
   . Тишина.
   Плавающий-
   Нет тепла. Нет холода. Ничто. Я парил в отсутствии света, звука, осязания, вкуса и запаха. Я не существовал.
   Страница 129
  
   Я ждал с бесконечным терпением.
   Звонок. Как меч на меч. Звонок. Шум-
   Он заполнил мою голову, пока я не почувствовал его вкус. Я чувствовал его запах - он остался на моем языке с едким привкусом крови. Если бы я
   укусил себя? Нет. У меня не было крови. Только плоть, зависящая от веревок.
   Мои глаза, я знал, были открыты. Они смотрели. Но я был слеп. Я видел только тьму, абсолютное отсутствие света, 222 Дженнифер Роберсон
   А потом он подошел и ударил меня по лицу, и свет мира упал на меня.
   Я закричал. Слишком много, слишком много - ты ослепишь меня светом?
   Это сделает вас, хоть и ненадолго, одним из нас.
   - Дункан?
   Мой шепот был криком. Я отшатнулся в своих веревках и вспомнил, что у меня есть тело. Тело.
   С двумя руками, двумя ногами, головой. Человек. Мужской. Карильон из Хоманы.
   На мгновение вы узнаете, что значит быть Чейсули.
   Но я не сделал этого.
   Я ничего не знал.
   Я думал только о рождении.
   Я услышал шелест крыльев. Скрежет когтей. Кай?
   Нет. Дункан оставил его позади.
   Шуршание расправленных крыльев, потягивание, складывание, прихорашивание.
   Пронзительный щебет сокола; яростный крик охотничьего ястреба. Крик разъяренного орла.
   Птицы. Вокруг меня птицы. Я чувствовал дыхание их крыльев на моем лице, ласку множества перьев. Как я
   хотел присоединиться к ним, почувствовать ветер на своих крыльях и познать свободу небес. Танцевать. О, танцевать на ветру -
   Я почувствовал тонкий соблазн. Я открыл рот и закричал: "Я человек, а не птица! Человек, а не зверь! Человек, а не оборотень!"
   Тишина успокаивала меня. Па-тук, па-тук, па-тук.
   Шепот.
   ДемонДемонДемон-
   Я поплыл.
   ДемонДемонДемон-
   Я пошевелился. Нет.
   ИЗМЕНИТЕЛЬ ФОРМЫИЗМЕНИТЕЛЬ ФОРМЫИЗМЕНИТЕЛЬ ФОРМЫ-
   Нет нет нет. Я улыбнулась. ЧеловекЧеловекЧеловек.
   YouShiftYouShtftYouShtft-
   "Божье благословение", - заметил я. Нельзя отрицать.
   ЗверьЗверь Зверь-
   Нет нет нет!
   Я поплыл. И я стал зверем.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 223
   Я побежал. Четвероногий, я побежал. С хвостом, рубящим за собой, я побежал. И познал славу такой свободы.
   Теплая земля под лапами, цепляясь за изгибы-
   ногти. Запахи деревьев и неба, травы и кустов.
   Радость игривого полета, прыжков через ручьи.
   Илие горячее красное мясо добычи снято, вкус плоти во рту. Но больше всего на странице 130
  
   свобода, полная, совершенная свобода, отбросить заботы и думать только о дне. Момент.
   Не вчера, не завтра; день. Мо-
   мент. В настоящее время.
   И познать себя лиром.
   Лир? Я остановился. Я стоял в тени широкоствольного бука. Блеск солнечного света сквозь листву разбрасывал драгоценные камни на моем пути.
   Лир?
   Волк. Как Сторр: серебристый, с янтарными глазами. С такой грацией, какой человек никогда не мог знать.
   Как? Я попросил. Как это делается?
   Финн никогда не мог сказать мне словами, которые я мог
   -понять. Лир, воин и лир, сказал он, не зная другого пути. Разлучить их означало предать их смерти, быстрой или медленной. Великая зияющая пустота приведет прямо к безумию, и скорее смерть, чем такой конец.
   Впервые я узнал об изменении формы. Я чувствовал это костями, будь то волки или люди. Я чувствовал, как моя сущность растворяется в почве, пока не появится возможность использовать магию.
   Пустота. Странное искаженное изображение человека, сменившего свою форму на другую. Он изменил свою форму по желанию, придав человеческую форму земле. Она вылилась из него, отслоившись от костей, хотя сами кости изменились. То, что не было нужно в форме ели, например, одежда, оружие и слишком большой человеческий вес, отправлялось на хранение в землю, защищенное магией. Обмен. Отдайте лишнее и получите меньшую форму.
   Магия. Мощная магия, уходящая корнями в землю. Я почувствовал, как тяжелые волосы поднялись на мои загривки, так что я увидел преображение. Души и плоти.
   Я знал, что такое пустота. Я понял, почему это
   224 Существовал Дженнльф Робтриксон. Боги создали его для защиты от ослепленных глаз людей, увидевших изменение. Ибо увидеть плоть и кость, прежде чем раствориться в земле, превратиться в другую форму, может оказаться непосильным даже для самых сильных. И так тайна окружала перемену, и магию, и намек на колдовство. Ни один человек, увидев перемену в том, чем она была, никогда не назвал бы
   Чейсули мужчины.
   И теперь я тоже не мог.
   Страх поглотил меня целиком, и я отпрянул от своих веревок.
   Веревки. Я повис в яме. Человек, не волк, не зверь.
   Но пока я не признаю, что такое Чейсули, я никогда не стану Мудж'харом.
   Хомана был Чейсули.
   Я почувствовал, как безумие вырывается из моего рта. "Принимать!" Я закричал. "Прими этого человека, этого Муджхара!"
   Тишина
   "Джа'хай!" Я закричал. - Джа'хай, чейсу. Джа'хай... Джа'хай, чейсу, Муджхар!
   "Карильон".
   - Джа'хай, - выдохнула я. "Джа'хай!" О боги, примите О боги, примитеПринятьПринять-
   "Карильон".
   Если бы они не... если бы они не...
   "Карильон".
   Плоть на плоти. Плоть на плоти. Рука, поддерживающая мою
   глава.
   Страница 131
  
   - Джехана? - прохрипел я. - Джехана? Джа'хай... Джехана.джа'хай...
   Две руки были на моей голове. Они держали его. Они баюкали его, как ребенка, слишком слабого, чтобы подняться. Я лежал на спине на холодном каменном полу, а надо мной склонялась тень.
   Мои слепые глаза могли видеть только форму. Мужской. Не мой
   Джехана.
   "Жехан?" Я задохнулся.
   - Нет, - сказал он. - Ружхолли. В этом, в этот момент мы есть, - руки на мгновение сжались.
   "Руджхо, все кончено".
   "Джа'хай...?"
   - Джа'хай-на, - сказал он успокаивающе. - Джа'хай-на Хомана Муджхар. Вы родились."
   ПЕСНЯ ГОМАНА 225
   БомБомБом. - Джа'хай-на?
   - Принято, - мягко сказал он. "Король всей крови - Джбом".
   .. Homanan снова был у меня на языке, но голос
   Вряд ли был человеком. "Но я не." Внезапно я это понял.
   "Я всего лишь хомананец".
   "Четыре дня ты Чейсули. Будет корыто".
   Я сглотнул. "Нет света. Я едва вижу тебя".
   я ^ Я мог видеть, была более темная форма его тела на фоне
   Кремовые стены и очертания Ура.
   "Я оставил факел на лестнице, и моя дверь почти закрыта. Пока вы не готовы, лучше так".
   Мои глаза болели. Это было от света, хотя и скудного, когда он полз вокруг проема в стене. Он блестел на его золоте и почти ослеплял меня своим сиянием, превращая шрам в черную полосу на его лице.
   Шрам. Не Дункан. Финн.
   "Финн..." Я попытался сесть и не смог. мне не хватало
   'длина.
   - Он снова прижал меня. - Не торопитесь. Вы еще не... здоровы.
   ф. Не целый? Кем я был тогда?
   - Финн... - я замолчал. - Я вышел? Из темницы?
   ]|( казалось невозможным рассмотреть.
   Он улыбнулся - это прогнало напряжение и усталость.
   TWP растягивает плоть своего затененного лица: "Ты вышел
   -fff Чрево Земли. Разве я не говорил, что ты был разорван?"
   ^.
   ^ Мрамор был тверд под моим обнаженным телом. Я подтянула ноги, чтобы видеть свои колени, чтобы убедиться, что я цела.
   Я был. В теле, если не в уме. "Я сошел с ума?
   - Фаат ты имел в виду?
   '." "Только немного, может быть. Но это пройдет. Это не... - Он прервался на мгновение. - Это не то, чем мы очень часто занимались, это принуждение к рождению. Никогда не бывает легко
   &нт."
   Я сел, толкаясь о холодный каменный пол.
   вдруг я стал совершенно другим человеком. Не Карильон, какой-то...
   иг еще. Что-то поставило меня на колени. я
   226 Дженнифер Роберсон встала на колени лицом к Финну и посмотрела ему в глаза. Такой желтый даже в темноте.
   Страница 132
  
   Так совершенно по-звериному-
   Я протянул руку к своей. Я не мог коснуться цвета
   Они были голубыми... Теперь мне стало интересно, какие они были.
   Я задавался вопросом, кем я был. . .
   - Мужчина, - сказал Финн.
   Я закрыл глаза. Я сидел очень неподвижно в темноте, узнавая свет только по слабому покраснению на моих веках. Я слышал свое дыхание так же, как слышал его в яме.
   И па-тук, па-тук, па-тук.
   "Джа'хай-на". Финн мягко сказал: "Джа'хай-на Хомана Муджхар".
   Я протянул руку и схватил его за запястье, прежде чем он успел ответить. Я понял, что это был первый раз, когда я перехитрил его, предвосхитив его движение. Мои пальцы были сжаты вокруг его запястья, как когда-то он сжимал мои, готовясь разрезать его. У меня не было ножа, а у него был. Мне оставалось только протянуть другую руку и взять ее.
   Я улыбнулась. Под моими пальцами была плоть, под плотью кровь. Он истекал кровью, как я истекал кровью.
   мужчина, и
   способен умереть. Не колдун, который мог бы жить вечно Не то, что Тынстар. Чейсули. не Ихлини.
   Я посмотрел на его руку. Он не пытался двигаться. Он просто ждал. "Это трудно выполнить?" Я попросил.
   "Когда ты помещаешь себя в землю и принимаешь другую форму? Я видел, как ты это делал. Я видел выражение твоего лица, хотя лицо все еще остается лицом, а не скрыто пустотой". Я сделал паузу. "У меня есть потребность знать".
   Расширение сделало его глаза черными. "Нет
   Хоманские слова...
   "Тогда дай мне слова Чейсули. Скажи на Старом Наречии".
   Он улыбнулся: "Сул'хараи, Карильон. Вот что это такое".
   То, что я слышал раньше. Один раз. Однажды ночью мы просидели в Каледоне, погрузившись в свои кувшины с фуской, и говорили, как мужчины, о женщинах, говоря то, что нам нравится. Многое не было сказано вслух, но мы знали. В наших умах было
   Аликс: Но из той ночи вышло одно сложное слово.
   сул'хараи. Он заключал в себе то, что было совершенным в союзе мужчины и женщины, почти святое. И хотя в гоманском языке не хватало подходящих для него слов. Я слышал это по его тону.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 227
   Сул'хараи. Когда мужчина был женщиной, а женщина мужчиной, двумя половинками одного целого на одно мимолетное мгновение.
   И вот, наконец, я узнал об изменении формы.
   Финн подошел к ближайшей стене и сел у нее, отдыхая.
   кладя предплечья на согнутые колени. Черные волосы падали ему на лицо, их, как обычно, нужно было подстричь.
   Но что я
   больше всего заметил, как он походил на гирлянды на
   (стена, даже в человеческом обличье. Есть что-то пред-
   рассказ о Чейсули. Что-то, что делает их дикими.
   "Когда ты вернулся?"
   Он улыбнулся. - Это вопрос Карильона. Я думаю, вы ответили. Он переместился. За ним был ястреб с открытым
   . крылья... Камень словно обложил его плечи так, что
   ' %e, казалось, отрастил крылья. Но нет, это подарок его брата. "Два дня назад я приехал.
   Страница 133
  
   Дворец был в смятении: говорят, моджхар пропал без вести. Убийство? Нет. Но Дункан совершенно спокойно сказал мне, что он привел тебя сюда, чтобы ты родился.
  
   •
   Я провел рукой по голове. - Вы знали об этом месте?
   "Я знал, что это было здесь. Не где именно. И я не знал, что он задумал такой тиаг". Его бровь нахмурилась.
   "Он сделал мне выговор за то, что я рисковал тобой в звезде Джаоагич, а он все же привел тебя сюда и снова рисковал тобой. Я его не понимаю".
   ^ "Возможно, он был Муджхаром", - сказал я задумчиво, чувствуя себя
   У меня пересохло в горле. - Дункан вместо меня.
   ^ .Хоманане никогда не правили ..."
   ^ Финн пожал плечами. - Но они... вы... сделали.
   '^тер, что могло бы быть. Дункан является лидером клана, и для
   ^a Чейсули достаточно."
   Я поднял руку и посмотрел на него. Это была растянутая плоть
   ^'-над костью. Мозолистая плоть. И все же я думал, что это был ifcpaw. - Сны, - пробормотал я.
   ||T "Ничего не разглашайте", - посоветовал Финн. "Ты Муджхар, а не я, ты должен держать в себе то, что произошло. Это сильнее пробуждает магию".
   ^ Рука плюхнулась на мое бедро. я почувствовал
   "QO слаб, чтобы двигаться. "Какая магия? Я Хоманан".
   "Но ты родился заново из Чрева Сарта. Тебе не хватает надлежащей крови, это правда, и
   228 Дженнифер Роберсон тоже еловые подарки . . . но ты разделяешь немного волшебства".
   Он улыбнулся: "Знать, что ты выжил, должно быть достаточно волшебно".
   Пустота заполнила мой живот. "Еда. Боги, мне нужна еда!"
   - Тогда подожди. У меня для тебя кое-что есть. Финн встал и ушел, выйдя из хранилища. Я тупо смотрел на все стены, пока он не вернулся снова. В руке у него был бурдюк.
   Я выпил, потом чуть не выплюнул. "Уска\"
   - Молоко Джеханы, - согласился он. "Тебе это нужно сейчас. Пей.
   Не много, а немного. Хватит пускать слюни, как младенец".
   Я слабо попытался улыбнуться и чуть не потерпел неудачу в попытке.
   "Боги, разве я не корм для домашних животных..."
   - Тогда оденься, и мы пойдем отсюда.
   Одежда. С несчастным видом я посмотрел на кучу. Рубашка, бриджи, сапоги. Я сомневался, что смогу справиться даже с рубашкой.
   И тут я вспомнил, как потерял контроль над своим телом в темнице, и жар устремился вверх, чтобы поглотить мою плоть.
   - Боги, - сказал я наконец, - я не могу так...
   Финн принес одежду, принес ее и начал надевать на меня, как на ребенка. "Ты слишком велик, чтобы нести", - сказал он, когда я встал, хотя и шатаясь, в своих ботинках.
   - И это может несколько запятнать вашу репутацию. Муджхар Карильон, пьяный в каком-то углу своего дворца. Что скажут слуги?
   Я совершенно ясно сказал ему, что я думаю о слугах, говорящих вне очереди. Я сделал это на арго нашей общей армии, и это заставило его улыбнуться. А потом он на мгновение схватил меня за руку.
   "Джа'хай-на. Нет никакого унижения".
   Я неуверенно повернулась к двери и увидела свет за ней. Я колебался на ногах.
   "Иди, мой господин Муджхар. Твои джелвна и рухолла здесь".
   Страница 134
  
   "Лестница."
   - Поднимитесь, - посоветовал он. - Если только ты не предпочитаешь летать.
   На мгновение, всего на мгновение, я подумал, смогу ли я.
   И тогда я вздохнул, зная, что не могу. и начал подниматься по лестнице.
   20
   Я посмотрел на себя от блеска полированного
   /- Серебряная тарелка у стены. Мои волосы были подстрижены так, что нет
   Пальцы запутались у меня на плечах, и борода была начесана. Я был менее неопрятным, чем когда-либо за последние годы. я
   едва знал себя.
   "Нет больше принца-наемника", - сказал Финн.
   Я мог видеть его в тарелке. Как и я, он одевался для
   ^ случай, хотя он носил кожу вместо бархата.
   ^yhite кожа, так что его кожа выглядела еще темнее. А также
   ^Иголд. На руках, ухе, поясе. И королевский клинок с
   Безудержный лев. Хотя на свадьбе ни один мужчина не ходил вооруженным, за исключением муджхара с его мечом Чейсули, Чейсули
   * Были отделены. Я подумал, что Финн в большей степени, чем большинство; он был более варваром, чем человек со всем своим золотом; более воинственный гость на свадьбе.
   "И ты?" Я попросил. "Что ты?"
   Он улыбнулся. "Ваш сеньор, милорд Муджхар".
   Я отвернулась от тарелки, нахмурившись. "Сколько мне?"
   - Хватит, - ответил он. - Карильон, не беспокойтесь. Думаете, она не придет?
   - В Большом собрались сотни людей, - раздраженно сказал я. - Если Электра решит унизить Ие, отсрочив церемонию, она это сделает.
   готово, мне плохо. Я кладу руку на живот. - Ей-богу, я бы никогда не согласился на это...
   я 229 я
   230 Дженнифер Роберсон
   Финн рассмеялся. "Тогда считай ее врагом, а не просто невестой. При всем при этом она одна.
   Теперь, как бы вы встретились с ней?"
   Я нахмурился и коснулся обруча на голове, укладывая его поудобнее. "Я скорее предстану перед ней в постели, чем перед священником".
   - Ты сказал мне, что это нужно для установления мира между королевствами.
   Вы решили по-другому?"
   Я вздохнул и положил руку на рукоять меча. А
   взгляд на него напомнил мне о том, что сделал Тинстар, рубин все еще сиял черным. - Нет, - ответил я.
   "Это должно быть сделано. Но я бы скорее получить мою свободу."
   - А, - его брови скользнули вверх. - Теперь ты видишь смысл уединенной жизни. Если бы ты был мной... - Но он прервался, пожав плечами.
   - Нет. И если бы у меня был выбор... - Он снова пожал плечами.
   "Вы сделаете достаточно хорошо."
   "Карильон". Это был Тони в дверях моих покоев, одетый в шелк бронзового цвета и с жемчужным венком.
   "Этектра почти готова".
   Что-то очень похожее на страх пронзило мое тело.
   Потом я понял, что это был страх. "О боги, что мне делать? Как мне пройти через это?" Я посмотрел на Финна. "Я был дураком..."
   Страница 135
  
   - Ты часто такой, - согласился Торри, подойдя прямо ко мне, чтобы убрать мою руку с меча. "Но сейчас тебе придется показать другим, что ты не такая, особенно Электре.
   Думаешь, она ничего не скажет, если ты подойдешь к ней вот так? - Она поправила крой моего зеленого бархатного камзола, хотя мой телохранитель тщательно ухаживал за ним.
   Я нетерпеливо отвел ее руки в сторону. "О боги, вот и подарок. Я чуть не забыл..." Я прошел мимо нее к мраморному столу и отодвинул крышку шкатулки из слоновой кости.
   В глубине синего бархата мерцало серебро. Я протянул руку и вытащил пояс, усыпанный жемчугом и сапфирами. Серебряные звенья обхватывали талию Электры очень низко, а затем свисали спереди других юбок.
   "Карильон!" Торри уставился. "Где ты нашел такую вещь?"
   Я также вынул из шкатулки гирю, тонкую серебряную гирю, украшенную одним сапфиром с жемчужиной на
   ПЕСНЯ ГОМАНА 231
   любая сторона. Еще были серьги, но у меня не было на них рук.
   Рука Финна вытянулась и схватила крутящий момент. Я отпустила его, удивленная, и увидела гнев в его глазах. "Вы знаете, что это такое?" - спросил он.
   Турмалин и я уставились на него. Наконец я кивнул.
   - Они принадлежали Линдиру. Все королевские драгоценности были доставлены мне три недели назад, так что я мог выбрать некоторые для Электры.
   думал, что эти...
   "Хейл сделал это". Лицо Финна потеряло свой цвет, но шрам был багрово-красным. "Мийехан создал их с помощью
   ^ такая забота, как вы никогда не знали. И теперь ты имеешь в виду их для нее?"
   Я медленно положил пояс обратно в шкатулку из слоновой кости.
   - Да, - сказал я тихо. - Извините, я не знал, что их сделал Хейл. Но что касается их характера, то да. Я имею в виду их для Электры.
   "Вы не можете. Они принадлежали Линдиру". Его рот превратился в тонкую бледную линию. "Меня мало волнует память о
   Хоманская принцесса, ради которой меня бросил мой джехан, но я забочусь о ней.
   , что он сделал. Вместо этого отдайте их Торри".
   Я мельком взглянул на сестру и увидел ответную бледность ее лица. Что ж, я не винил ее.
   Не крича, он ясно выразил свои чувства.
   Я видел, как сильно его пальцы сжали крутящий момент. Серебро было такое тонкое, что я подумал, что он может превратить его в руины.
   Я медленно протянул руку и сделал жест пальцами.
   - Карильон... - начала было Торри, но я ее перебил.
   - Отдай, - сказал я Финну. "Я сожалею, как я уже сказал.
   Но эти драгоценности предназначены для Электры. Для королевы".
   Финн не сбросил крутящий момент. Вместо этого, прежде чем я успела пошевелиться, он повернулся и надел его на горло Торри. "Там,"
   - сказал он с горечью. "Хочешь, возьми у своей руджхоллы".
   "Нет!" Это была Торри, довольно резко. "Вы не сделаете меня яблоком раздора. Не из-за этого". Быстро она вытащила крутящий момент из своего горла и вложила его в мои руки. Их взгляды встретились на мгновение, а затем
   Финн отвернулся.
   - Я установил крутящий момент обратно в шкатулку и закрыл крышку.
   Страница 136
  
   Мгновение я смотрел на него, затем взял его обеими руками. "Торри, ты возьмешь это? Это мой подарок ей на невесту".
   Руки Финна опустились на гроб. "Нет." Он покачал головой. "Кто-нибудь отдаст то, что сделал мой Жан, это буду я. Понимаете? Это должно быть сделано так".
   - Да, - согласился я, - да. И можно ли как-то избежать...
   "Это не будет." Финн откусил слова. "Разве я не ваш сюзерен?" Он мгновенно повернулся и вышел из моих покоев, сжимая в руках гроб. Я приложил руку ко лбу и потер его, желая снять тяжелый обруч.
   - Я никогда не видел его таким злым, - наконец сказал Торри.
   "Даже в Замке, когда Аликс заставляла его проводить время в шатре, отдыхая, когда он хотел охотиться с
   Донал".
   Я рассмеялся, радуясь чему-то, от чего можно отвлечься.
   Плохой характер Финна. "Аликс часто злит Финна, а он - ее. Между ними это старое дело".
   - Потому что он украл ее? Торри улыбнулась, когда я пристально посмотрел на нее. "Да, Финн рассказал мне историю...
   когда я спросил.
   Он также сказал мне еще кое-что. Она снова потянулась, чтобы разгладить мой камзол. - Он сказал, что если он когда-нибудь снова захочет женщину так, как он хотел Аликс, он не позволит ни одному мужчине встать между ними. Не вы; а не его брат. Ее рука напряглась у меня на груди, ее взгляд был напряженным. "И я ему верю".
   Я наклонился и поцеловал ее в лоб. - Это говорит о горечи, Торри. Он так и не смог забыть Аликс. Сомневаюсь, что когда-нибудь сможет. Я вложил ее руку в свою. "Теперь идем. Настало время этой свадьбе свершиться".
   Великий Привал был наполнен аристократией Солинды и Хомана и гордостью Чейсули. Я ждал Электру у кованых серебряных дверей и с благоговением смотрел на собравшуюся толпу. Почему-то я не думал, что так много людей захотят увидеть объединение двух королевств, которые так долго враждовали, возможно, они думали, что мы перебьем друг друга перед священником.
   Я устал развязывать узлы в челюсти и животе. У меня болели зубы, но только потому, что я так сильно их сжала. Я не имел
   ПЕСНЯ ГОМАНА 233
   думала, что свадьба будет такой пугающей. А я, солдат... Я криво усмехнулся. Не в этот день.
   Сегодня я был всего лишь женихом, и к тому же нервным.
   Хоманский священник тихо ждал на возвышении у трона. Гости стояли, сгруппировавшись в привале, как стая пчел, роящихся на королеве. Или Муджхар.
   Я поискал в лицах тех, кого знал: Финн, стоящий на переднем плане. Дункан и Аликс; первый торжественный, как обычно, последний необычайно серьезный. Моя леди-мать сидела на табурете, а рядом с ней стояла моя сестра. Моя мать все еще носила чепец и прическу, чтобы скрыть седые волосы, но она больше не жила в нищете. Теперь она была матерью короля, а не матерью мятежника, и это ясно отражалось в ее одежде. Что касается Турмалин, то она воспламенила зал своей рыжевато-коричневой красотой. И Лахлан, стоявший рядом с ней, знал это.
   Я вздохнул. Бедный Лахлан, так потерянный в своем поклонении моей сестре. В последнее время у меня было мало времени, чтобы пощадить его, и с
   Торри представил, что его пытка была еще тяжелее. И все же я ничего не мог сделать. Он ничего не мог сделать, кроме как выдержать боль, которую он чувствовал.
   "Мой господин."
   Я сразу замер. Момент настал для нас. 17с; говорила Электра. Я повернулся к ней через месяц.
  
   нерешительность.
   Она была дочерью Беллама до мозга костей. Она была в белом, цвете траура, как бы ясно выражая, не говоря ни слова, все, что она думает о свадьбе.
   Ну, другого я и не ожидал.
   -- Она смотрела на меня своими большими серыми глазами, такими тяжелыми...
   с плетями и длинными веками. Масса белокурых волос упала ей на плечи и спуталась на коленях, распущенная, как и подобает девушке. Мне очень хотелось засунуть в него руки и прижать ее к своим бедрам.
   "Понимаете?" она сказала. "Я ношу твой подарок невесты".
   Она отдала должное серебру и сапфирам. Боги, что это была за женщина...
   И все же в тот момент она напомнила мне не так много
   'женщина как хищник. Ее уверенность не давала мне места для сомнений, и все же я хотел ее больше, чем когда-либо. Даже больше, чем я мог связно признать.
   234 Дженнифер Роберсон
   Я протянул руку. - Леди, вы оказываете мне честь.
   Она провела бледной гладкой рукой по зеленому бархату моего рукава. - Милорд... это меньшее, что я вам сделаю.
   Церемония была короткой, но я мало о ней слышал. Немного-
   Что-то глубоко внутри меня требовало внимания, хотя я
   хотелось игнорировать это. Открытое неодобрение Финна заставляло плавать.
   всплывает на поверхность моего сознания, хотя его лицо было достаточно мягким, когда я смотрел. Каждый раз, когда я смотрел на
   Электра Я видел женщину, и ее красоту, и знал Только, как сильно я хотел ее.
   Я произнес клятвы, которые связывали нас, произнося хоманские слова с их оттенком чейсулинского нюанса.
   Это казалось уместным. Хомана и Чейсули были неразлучны, и теперь я понял, почему.
   Электра повторяла их за мной, наблюдая за мной, пока произносила слова. Ее солидский рот странно обрамлял слоги, создавая пародию на клятвы. Я задавалась вопросом, сделала ли она это намеренно. Нет.
   Она была солидной. . . и не-
   сомневаюсь, что знал, что она сказала, даже когда она это сказала.
   Священник положил руку ей на голову, а другую положил на мою. Когда мы преклонили колени перед мужчиной, наступила тяжелая тишина. А затем он улыбнулся и произнес слова благословения для новоиспеченного Муджхара и его жены-леди.
   я взял женщину; Я бы удержал ее. Электра наконец стала моей.
   Когда свадебный пир был закончен, мы перешли во второй зал для аудиенций, несколько меньший, но не менее великолепный, чем Большой зал со Львиным Троном.
   Вдоль боковых стен шла галерея. Лютни, дудки, тамборы, арфы и хор мальчиков подчеркивали торжество. Вскоре мужчины, согретые вином, перестали говорить о политике и ждали, когда их дамы выйдут на красный каменный пол.
   Но танец не мог начаться, пока его не начали Муджхар и его королева. Итак, я вывел Электру на середину сияющего пола и дал сигнал к началу танца.
   Она легко попала в замысловатый топот движущихся ног и кружащихся юбок. Наши руки соприкоснулись, отпали. Танец был больше похож на ухаживание, чем на что-либо другое.
   с тонкими заигрываниями мужчины с женщиной и женщины с мужчиной. Я знал о глазах на нас и улыбающихся губах, хотя немногие из них принадлежали солидским гостям. В этом было мало счастья.
   "Расскажи мне," сказал я, когда мы попытались пройти перевал, который привел нас к
  
   близко в центре пола, "где Tynstar?"
   Она напряглась и чуть не пропустила шаг. Я поймал ее за руку и поддержал, мягко улыбнувшись, когда она в шоке уставилась на меня.
   - Думал, я не спрошу? Я отошел в ритме танца, но через мгновение мы снова были вместе.
   Она сделала вдох, отчего сапфиры засветились на бледной плоти ее горла. Пояс звенел в складках ее юбок. - Милорд, вы застали меня врасплох.
   - Я не думаю, что тебя когда-нибудь заставали врасплох, Электра. Я улыбнулась. "Где он?"
   Узор снова разделил нас. Я ждал, смотри-
   выражение ее лица. Она двигалась легко, потому что претендовала на природную грацию, но ее мысли были не о танце.
   "Карильон..."
   - Где Тынстар?
   Длинные веки на мгновение закрыли ее глаза, но когда она снова подняла их, я отчетливо увидел враждебность. Ее рот представлял собой натянутую тонкую линию. - Ушел. Не могу сказать, куда.
   Я поймал ее руку в узоре танца. Ее пальцы были холодны, как всегда, я вспомнил их раньше.
   - Тебе лучше довольствоваться мной, Электра. Ты моя жена.
   - А Королева? - быстро возразила она.
   Я улыбнулась. "Ты хочешь корону, не так ли?"
   Гордость королевской власти разразилась сразу. "Я достоин этого! Даже ты не можешь отказать мне в этом".
   Мы снова замкнулись внутри фигуры. Я взял ее за руку и повел по коридору. Мы повернулись, вернулись снова, отвечая на аплодисменты гостей. Ухаживание было улажено, дама победила.
   "Возможно, я не могу отказать тебе в этом, - согласился я. - Ты будешь матерью моего наследника".
   236 Яннфер Роберсон
   Ее зубы ненадолго показались. - Это ваша цена? Ребенок?"
   "Сын. Подари мне сына, Электра".
   Только на мгновение в ее глазах появилось внимательное рассмотрение. А потом она улыбнулась. - Я, может быть, слишком стара, чтобы вынашивать ваших детей. Вы никогда не думали об этом?
   Я раздавил плоть и кости ее руки своей.
   - Не говорите таких глупостей, госпожа! И я не сомневаюсь, что Тинстар, когда он дал вам вечную молодость, оставил нетронутыми ваши детородные годы.
   Тусклый румянец залил ее щеки. Танец был закончен; ей больше не нужно было следовать моему примеру.
   И тем не менее за нами наблюдали, и мы не смели разглашать наш разговор.
   Электра натянуто улыбнулась. - Как пожелаете, мой лорд-муж.
   Я дам тебе ребенка, которого ты хочешь".
   Тогда я подумал, что празднование затянулось. И все же я еще не мог уложить ее в постель.
   Право собственности де-
   мы немного подождем.
   Но даже немного может быть слишком долго.
   Электра искоса посмотрела на меня. Я видел наклон ее головы и задумчивость в ее глазах. Она судила меня, даже когда я
   судил ее. А потом я поймал ее пальцы своими и поднес их ко рту. - Леди, я приветствую вас, - прошептал я ей в руку.
   Электра лишь улыбнулась.
   Страница 139
  
   Я думал позже, что мир изменился, пусть и ненамного. Возможно, больше, чем немного. То, что началось с похоти и удовлетворения, закончилось чем-то большим, Не любовью; вряд ли любовь, но лучшее понимание. Взаимные упреки исчезли, сменившись пониманием, но даже когда мы двигались к этому пониманию, я
   знал, что это будет нелегко. Мы слишком долго были врагами.
   Ноги Электры переплелись с моими, и много других волос запуталось у меня под плечом. Ее голова лежала на моей руке, используя ее как подушку, и мы оба смотрели, как первые розовые лучи зари пробиваются сквозь портьеры на кровати.
   Остаток ночи мы провели в
   Наш брак, наконец, избежав танцев, ПЕСНЯ ГОМАНЫ 237
   и ни один из нас не удивился, обнаружив, что мы так хорошо подходим друг другу. Это было между нами с самого начала. Но теперь, проснувшись и снова осознав, что случилось,
   задумчиво, мы лежали в молчаливом созерцании жизни, которая лежала перед нами.
   "Вы забыли?" она спросила. "Я была женщиной Тинстара".
   Я мрачно улыбнулся драпировкам, которые защищали нашу плоть от холода. "Теперь ты делишь постель со мной, а не с Тинстар. Это не имеет значения".
   "Не так ли?" Как я. она улыбнулась, но, я думал, по другой причине.
   Я вздохнул. - Да, это важно. Ты знаешь, Электра.
   Но ты вышла за меня, а не за него, оставим его вне нашего брака".
   - Я не думал, что ты признаешься в этом. Она придвинулась ближе ко мне. - Я думал, ты будешь винить во всем меня.
   Я вывернул руку, чтобы зарыться пальцами в ее волосы.
   "Нужно ли мне?"
   "Нет, - сказала она, - не вините меня. У меня не было выбора". Она извернулась, вырвалась из моей руки и села передо мной на колени на рассвете. "Ты не можешь знать, что значит быть женщиной, - знать себя призом, предназначенным для победившей стороны. Сначала Тынстар потребовал от меня...
   его цена за помощь моему отцу. А потом ты, даже ты, говоришь, что женишься на мне, когда мы проиграем войну. Ты видишь? Навсегда приз, данный человеку ".
   "Цена Тинстара?" Я нахмурилась, когда она снова кивнула. "Стоимость помощи Инхлини..." Я покачала головой. - Я не подумал об этом...
   - Вы думали, что я хотел его?
   Я коротко рассмеялся. - Вы были весьма убедительны в этом.
   Вы когда-нибудь бросали это мне в лицо...
   "Ты враг!" Она казалась озадаченной, я не мог понять. "Неужели я так добровольно сдаюсь?
   Должен ли я позволить тебе думать, что я твой для легкого взятия? Ах, Карильон, ты такой же мужчина, как и все мужчины. Вы думаете, что все, чего хочет женщина, - это быть нужной мужчине".
   Она смеялась.
   "Есть и другие вещи помимо этого - такие вещи, как сила..."
   Я снова потянул ее вниз. - Значит, война между нами окончена?
   238 ДженлфТ Робвсон
   Свет на ее лице был нежным. "Я не хочу войны в нашей постели. Но если ты хочешь навредить моему королевству, я сделаю то, что
   может перечить тебе".
   Я проследил линию ее челюсти и положил пальцы на ее горло. - Например, снова пытается убить меня?
   Она напряглась и отдернула голову. - Ты бросишь это мне в лицо?
   Страница 140
  
   Я поймал горсть волос, чтобы она не могла отвернуться.
   "Заред, возможно, преуспел. Что еще хуже, он мог убить мою сестру. Вы ожидаете, что я прощу - или забуду -
   что?"
   "Да. Я хотел, чтобы ты был убит!" воскликнула она. "Ты был врагом! Что еще я мог сделать? Будь я мужчиной, милорд
   Муджхар, ты не стал бы сомневаться в моих намерениях. Вы не солдат? Вы не убиваете? Почему я должна быть другой? Краска залила ее лицо. - Скажи мне, что я ошибалась, пытаясь убить человека, который угрожал моему отцу. Скажи мне, что ты бы не поступил так же, будь ты на моем месте. Скажи мне, что я не должен был использовать то оружие, которое я
   под рукой, будь то волшебство, или нож, или слова. Она не улыбнулась, пристально глядя мне в лицо. - Я не мужчина и не могу идти на войну. Но я дочь своего отца. И если бы была возможность, я бы сделал это снова. . . но его уже нет в живых. Какая польза от этого? Солинда твоя, и ты сделал меня королевой Хоманы. Если бы ты умер, Солинде было бы не лучше. Женщина не может там править. Мышцы на ее челюсти дернулись. "Итак, я вышла за тебя замуж.
   милорд, и разделите с вами постель, милорд, а это все, что может сделать женщина".
   Через мгновение я глубоко вздохнул. - Есть еще один, - мягко сказал я. - Ты тоже можешь родить сына.
   "Сын!" - сказала она с горечью. "Сын Хоманы, чтобы править, когда ты умрешь. Какой от этого прок, Солинда?"
   - Два сына, - сказал я. - Подари мне двоих, Электра... а второй достается Солинде.
   Ее глаза с длинными веками выискивали ложь, но я ничего не предлагал. "Вы имеете в виду это?"
   "Твой сын получит Солинду".
   Ее подбородок вздернулся вверх. - Сын мой, - прошептала она и торжествующе улыбнулась.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 239
   Я падал. Еще один ублиет. Но в этот раз женщина поймала меня и увела страх.
   - Джа'хай, - пробормотал я. "Джахай, чейсу, Муджхар".
   Примите этого человека; этот Муджхар. . .
   Но я сказал это не богам.
  
   ЧАСТЬ II
   ОДИН
   ФЙт с болью уставился на Финна. "Почему не родится?"
   Он не улыбался, но я увидел легкое веселье в его
   да. "Дети приходят в свое время. Их нельзя торопить, иначе они будут тянуть время назад, как этот".
   "Два дня." Казалось, целая жизнь. "Как Электра это слышит? Я не мог - я не мог вынести ни минуты".
   "Возможно, поэтому боги дали женщинам вместо задачи рожать детей". Тону Финна не хватало юмора, которого я ожидал, он был более понимающим, чем я когда-либо слышал от него. "В кланах это не легче. Но давайте оставим это богам".
   - Боги, - пробормотал я, глядя на тяжелую деревянную дверь, утыканную железными гвоздями. "Это не боги натравили на нее этого ребенка... меня забрали".
   1; - И твоя мужественность доказана. Теперь Финн улыбался.
   ^PCarylton - Электра поправится. Она сильная
   %^оман-"
   ^ f "Два дня, - повторил я, - она может умереть от этого".
   Страница 141
  
   - Нет, - сказал Финн, - не Электра. Она намного сильнее, чем
   |ты думаешь-"
   Я прервал его движением руки. Я не мог слушать. Я обнаружил, что удивительно невнимателен к
   [e, будучи несколько занятым рождением моего первого ребенка. Все, о чем я мог думать, это Электра по ту сторону двери, Электра в постели, окруженная женщинами.
   244 Дженнифер Роберсон и акушерка, а я ждал в коридоре, как лакей.
   - Карильон, - терпеливо сказал Финн, - она родит ребенка, когда ребенок будет готов родиться.
   "Аликс потеряла одного". Я вспомнил тот гнев, который испытал, когда узнал об этом от Дункана. Нападение Ихлини на Крепость привело к тому, что она потеряла ребенка, и Дункан сказал, что маловероятно, что она когда-нибудь родит еще одного. И я снова подумал об Электре, поняв, насколько хрупкой может быть даже сильная женщина. "Она... не так молода, как кажется. Она может умереть от этого".
   Финн закрыл рот, и я увидел, как он опустил брови. Как и большинство, Финн забыл, что Электра на двадцать лет старше, чем кажется. Мое напоминание ему об этом послужило ярким свидетельством того, что она была больше, чем просто женщина и жена; она тоже была зачарована, с определенной связью с Тинстар. Возможно, больше не было его мейджхи, но она несла на себе заразу - или благословение - его магии.
   Я прислонился к двери и уронил голову на дерево. "Боги, я бы предпочел быть на войне, чем пережить это..."
   Финн поморщился. "Это совсем не то же самое..."
   "Вы не можете сказать," я обвинял. "Z произвел этого ребенка, а не ты.
   Ты даже не можешь претендовать на незаконнорожденного".
   - Нет, - согласился он, - я не могу. На мгновение он посмотрел на Сторра, так тихо сидевшего рядом с ним. Глаза волка были прищуренными и сонными, как будто его окружающее наскучило. Хотел бы я быть таким же спокойным.
   Я закрыл глаза. "Почему они не придут и не скажут мне, что он родился?"
   "Потому что это не так". Финн взял меня за руку и оттолкнул от двери. "Вы так этого хотите, я
   будет говорить с ней. Я использую на ней третий дар и скажу ей, чтобы она родила ребенка".
   Я уставился на него. "Вы можете сделать это?"
   "Это ничем не отличается от любого другого раза, когда я его использовал". Финн пожал плечами. "Принуждение не всегда должно использоваться для причинения вреда - оно может требовать подчинения, которое не является таким суровым, например, понуждать женщину к родам". Он слабо улыбнулся. - Я не акушерка, но думаю, что она, вероятно, боится.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 245
   она не так молода, как кажется, - она может бояться и
   ^ не родить сына ".
   ,, я выругался себе под нос. "Дай Бог, чтобы это было так, но я просто хочу, чтобы она была в безопасности. Вы можете это сделать? Сделать ее ребенком в безопасности?"
   "Я могу сказать ей, чтобы она делала все, что делают женщины, пока
   - Я рождаюсь, - сказал он с преувеличенной серьезностью, - и я думаю, что ребенок, скорее всего, родится.
   Я нахмурился. "Это звучит варварски".
   - Возможно, так и есть. Но дети рождаются, а женщины продолжают их рожать. Думаю, ей это не повредит.
   "Тогда приходите. Не теряйте здесь время понапрасну". Я забил дверь. Когда женщина открыла ее, я проигнорировал ее протесты и толкнул дверь шире. - Пойдем, - сказал я Финну, и он подошел ко мне сзади после того, как на мгновение нахмурился.
   Круг потрясенных женщин образовал баррикаду вокруг кровати в родильном зале.
   Страница 142
  
   Несомненно мое присутствие
   ^^l^fts достаточно плохо, но Финн был оборотнем. К их
   -Жалюзи мы оба были преданы анафеме.
   ^ Я протиснулся сквозь них и опустился на колени рядом с ней. Под глазами у нее были темные круги, а волосы взлохмачены и спутались. Исчезла великолепная красота, которой я так восхищался, но на ее место пришла еще более величественная.
   ^Бпоман вынашивала моего ребенка.
   ^ "Электра?"
   -i^ Ее глаза распахнулись, и еще одно сокращение пронзило ее.
   Сквозь огромный живот, прикрытый шелковой простыней.
   ^'Я ^ Карильон! О боги, неужели вы не оставите меня в покое? Я не могу-"
   ^ Я положил руку ей на рот. "Тише, Электра. Я здесь, чтобы облегчить твои мучения. Финн заставит ребенка родиться".
   Ее глаза, полусумасшедшие от боли, смотрели мимо меня и видели
   ^IPinn ждет прямо в дверях. На мгновение она
   .Только смотрела, как бы не понимая, а потом вдруг
   ^dte открыла рот и закричала на своем солидском
   -.язык.
   ^ . Я жестом подозвал его, зная, что это единственный способ
   ^Увидеть ее. И все же она снова вскрикнула и попыталась оттолкнуть
   "Я прочь..." Она говорила почти бессвязно, но я мог видеть живой страх на ее лице.
   - Отошлите его! - выдохнула она. Краткий стон сорвался с ее обкусанных губ. - Карильон - отошлите его...
   - О боги, делай, как я говорю...
   Женщины бормотали между собой, смыкая ряды. Я позволил женщинам Электры Солиндиш помочь ей во время родов, потому что знал, что она была одинока в окружении хомананцев, но теперь мне хотелось, чтобы они исчезли. Они угнетали меня.
   - Финн, - обратился я, - ты ничего не можешь сделать?
   Он медленно двинулся вперед, не замечая, как женщины отдергивают юбки от его прохода.
   Я видел жесты рук и бормотание заклинаний; они считали его демоном? Ага, вероятно. И они Солиндиши со своими колдунами Ихлини.
   Я заметил странность в лице Финна, когда он смотрел на
   Электра. Это было потрясенное выражение лица, как будто он вдруг осознал значение ребенка или женщины, которая его родила, и что значит произвести на свет ребенка. В нем внезапно потрескивало осознание, осознание Электры такой, какой он ее никогда не видел. Я чувствовал это в нем. Через девять месяцев 1
   видела, как он наблюдал за ней так же, как она смотрела на него, оба с серьезной, явной настороженностью и поднятой защитой. Но теперь, когда он присел на корточки у кровати, я увидел пробуждение удивления в его глазах.
   на
   Гордость Электры исчезла. Вместо этого он увидел женщину, не мейджу Ихлини, не надменную принцессу Солинда, не королеву Хомана, которая вышла замуж за его сюзерена.
   И я понял, глядя на него, что совершил смертельную ошибку.
   Я думал отправить его подальше. Но он взял ее руку в свои обе, как раз тогда, когда она хотела уйти, и было слишком поздно говорить хоть слово.
   Он был бесконечно терпелив с ней, и так нежен, что я
   почти не знал его. Старого финна больше нет. И все же, когда он посмотрел на нее, у меня возникло ощущение, что он видит не Этектру. Кто-то еще, подумал я; перемена была слишком резкой.
   Страница 143
  
   - Джа'хай, - сказал он четко, а затем, словно зная, что она не понимает Старого Наречия, перевел каждое сказанное им слово. "Джа'хай - прими. Чейсули и'халла шансу"
   Он сделал паузу. "Шаньсу, мейджхана - мир. Да будет
   Чейсули, мир вам...
   ПЕСНЯ ГОМАНА 247
   "Мне плевать на твой покой!" У Электры перехватило дыхание, когда ее сотрясла очередная схватка.
   Тогда она была у Финна. Я увидел неясное, отстраненное выражение
   камень вошел в его глаза и сделал их пустыми, и я понял
   " он искал магию. Я снова подумал о хранилище в
   ; земля и темница, которая ждала, напоминая о чувствах, которые я испытал. Я чуть не вздрогнул от холода, когда по моему позвоночнику побежали мурашки, волосы на теле встали дыбом.
   '. Я был в большем благоговении перед магией, чем когда-либо прежде. Поскольку все 4 Чейсули объявили себя людьми, теперь я знал, что они
   ^ не было. Более; так много, намного больше.
   Финн дернулся. Его глаза закрылись, затем открылись. я видел его
   Он нырнул вперед, словно уснул, а затем рывком проснулся. Лодыжка углубилась в его глазах, и вдруг я
   что-то пошло не так. Он был... другим. Его
  
   •
   ш стал твердым как камень, и шрам встал на его шраме. Вся краска сбежала с его лица.
   Электра вскрикнула, и Финн тоже.
   Я услышал рычание. Сторр прыгнул в комнату, пробираясь сквозь женщин. Я услышал крик; Я слышал, что полагаюсь, я слышал шипящие солидские ругательства Электры. я
   Я услышал низкое рычание; о боги, Сторр был в
   ^комната-
   "у, ^€
   ^
   ,^; Финн был бел, как смерть, с пепельным оттенком на лбу. Я положил ладонь на его руку и почувствовал жесткую, стояч-
   ^Bg мышцы. Он снова дернулся и начал дрожать, как будто
   с припадком; его рот был вялым и открытым. Его язык
   '''становился темным, когда он скручивался обратно в его горло.
   ↑ А потом я увидел, что это Электра держала его за руку и
   что он не мог вырваться из ее хватки.
   Я схватил их за запястья и дернул, пытаясь разъединить их руки. Сначала хватка держалась; Электра впилась ногтями в
   кожу, и потекла кровь, но она была темной и густой.
   затем я ослабил хватку, и Финн освободился, но вряд ли он был тем Финном, которого я знал. Он упал на спину, все еще дрожа, его желтые глаза поднялись, чтобы показать белки. Одно плечо царапало стену. Я думал, что он потерял сознание, но он был в сознании. Я слишком проснулся.
   Его глаза закрылись, потом открылись, и я снова увидел yeBow. Слишком много желтого; его зрачки были просто пылинками.
   ^JОн смотрел диким взглядом хищника.
   Икс
   ^
   248 Дженнифер Роберсон
   Он зарычал. Не Сторр. Финн. Он вырвался из человеческого горла, но в нем не было ничего человеческого.
   Я схватил его за плечи, когда он вскочил и ударил его о стену. Страница 144
  
   сомнения в своей добыче. Одна из его рук была протянута в ее сторону, а пальцы согнулись, как когти.
   "Финн..."
   Все мускулы его плоти встали, и я почувствовал огромную силу, но это было ничто по сравнению с моим страхом. Каким-то образом я удержал его, прижав к стене. Я знал, что если отпущу его, он убьет ее на месте.
   Его позвоночник выгнулся, а затем распрямился. Одна рука схватила меня за правую руку и попыталась высвободить, но я уперлась локтем ему в горло. Рычание было заглушено, но я увидел дикую гримасу. Белые зубы, человеческие зубы, в обескровленном рту, но язык снова приобрел свой цвет.
   Я стиснула зубы и наклонилась, упираясь локтем в хрупкую дыхательную трубку, молясь, чтобы удержать его.
   "Финн..."
   А затем, так же внезапно, как это произошло, припадок прошел.
   Финн поморщился. Он не упал, потому что я держал его, но его голова наклонилась вперед, опираясь на мою руку, и я увидел, как его зубы впились в нижнюю губу. Я думал, он упадет в обморок. И все же его самообладание было таким, что он этого не сделал, и, когда Сторр протиснулся мимо меня к своему /*r, я увидел, как в глазах Финна возвращается здравый смысл.
   Он прижался. Его голова ударилась о стену.
   Он сделал глубокий, хриплый вдох и задержал дыхание, пока кровь не потекла изо рта. Он нахмурился, словно сбитый с толку, но поймал себя на том, что его тело снова обмякло. С усилием он выпрямился, царапая бинтами стену. Я снова увидел оскалившиеся белые зубы, на этот раз в гримасе шока и боли.
   - Финн...?
   Он сказал одно слово на учащенном дыхании, но я не мог расслышать его из-за усталости в его тоне. Это был всего лишь звук, выброс воздуха, но цвет вернулся к его лицу. Я знал, что он снова может стоять, но не отпустил его;
   "Тынстар..." Это был почти шепот, хриплый и изумленный.
   пропал. "Тинстар... сюда..."
   ПЕСНЯ ГОМАНА 249
   Женщины столпились вокруг кровати, и я знал,
   Мне пришлось вывести Финна из комнаты. Электра плакала от изнеможения и страха, а схватки сотрясали ее тело. Я подтащил Финна к двери и вытолкнул его в коридор, а Сторр, рыча, шел за мной по пятам, вздернув всю свою шерсть.
   Финн почти не заметил, как я поставил его к стене. Он двигался как пьяный, весь вялый, лишенный изящества.
   Не Финн, совсем не Финн. - Тын5тар... - снова прохрипел он.
   "Тинстар... сюда..."
   Мои руки были в коже его куртки, толкая его на камень. "О боги, вы знаете, что вы сделали?
   Финн...
   Если я уберу руки, он может упасть. Я мог видеть это в его глазах. - Тынстар, - сказал он снова.
   "Карильон - это было
   Тынстар...
   "Не здесь", - крикнул я. - Как он мог быть? Ты хотел убить Электру!
   Он поднес руку к лицу, и я увидел, как дрожат его пальцы. Он протолкнул их через свои волосы, сняв их.
   Страница 145
  
   от его глаз, и шрам выступал как клеймо на щеке и челюсти. - Он... был... здесь... я...
   Каждое слово было рас-
   оттенок. Он говорил с точной ясностью пьяного или сильно потрясенного человека. Рваный и сердитый тон, пронизанный страхом, которого я никогда не слышал. "Тинстар устроила ловушку..."
   "Хватит Тинстар!" Я закричал, а потом замолчал.
   Изнутри комнаты донесся повелительный крик ново-
   рожденная душа и женский ропот. Внезапно я захотел быть там, а не здесь, и все же я знал, что он нуждается во мне. На этот раз он нуждался во мне. - Отдыхай, - коротко сказал я.
   -- Поешьте -- выпейте чего-нибудь! Пойдете? Идите...
   прежде чем мне придется нести тебя отсюда".
   Я убрал руки. Он прислонился к стене, скрестив ноги, мускулы напряглись на кожаных штанах. Он выглядел сбитым с толку, злым и совершенно лишенным понимания.
   - Финн, - сказал я беспомощно, - ты пойдешь?
   Он оттолкнулся от стены, поколебался, затем опустился на колени на пол. На один безумный момент мне показалось, что он встал на колени, чтобы принести извинения; он не делал. Я думал, что он молился, но он не молился.
   Z50 Дженнифер Роберсон
   Он просто обнял Сторра и обнял его так сильно, как только мог.
   Его глаза были закрыты. Я знал, что этот момент был слишком личным, чтобы делиться им, даже со мной. Возможно, особенно со мной. я
   оставил их там, волка и человека, и пошел к моему ребенку.
   Одна из женщин, когда я вошел, торопливо завернула ребенка в льняную ткань, вытерла ему лицо, а затем вложила его мне в руки. Все они были солиндцами, эти женщины, но я был их королем - и буду им, пока не родил второго сына.
   А потом я посмотрел на их лица и понял, что мне не хватило первого.
   "Девушка, милорд Муджхар", - донесся шепот Хоманана с акцентом.
   Я посмотрел на крошечное лицо. В ней не было человеческого духа, она была всего лишь набором морщинистых черт, но я знал ее по своим чертам.
   Какой человек не может познать бессмертие, когда держит на руках своего ребенка? Внезапно стало неважно, что у меня нет сына; Я бы вовремя. На данный момент у меня была дочь, и я думал, что ей будет достаточно.
   Я медленно подошла к кровати, баюкая ребенка с бесконечной заботой и большим опасением. Такой беспомощный и такой крошечный, я такой большой и такой же беспомощный. Казалось чудом, что я произвел на свет девушку. Я опустился на колени у кровати и показал Электре ее ребенка.
   - Твой наследник, - прошептала она, и я понял, что она не знает. Они еще не сказали ей.
   - Наша дочь, - мягко сказал я.
   Внезапно в ее глазах появился смысл; остекленевший взгляд ужаса.
   - Вы говорите, что это девочка?..
   - Принцесса, - сказал я ей. "Электра, она прекрасная девушка".
   Или будет, подумал я; Я надеялся, что. "Найдется время для сыновей.
   На данный момент у нас есть дочь".
   "Боги!" - воскликнула она. "Вся эта боль из-за девушки? Нет сына для Хоманы - нет сына для Солинды..."
   Слезы текли по ее лицу, подчеркивая ее изнеможение. "Как я сдержу свою сделку? Это рождение чуть не забрало меня..."
   Я жестом предложил одной из женщин забрать у меня ребенка.
   Когда я мог, я просунул одну руку Электре под плечо.
   дерс и баюкал ее, как если бы она была ребенком.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 251
   Страница 146
  
   -- Электра, успокойся. Здесь нет никакой спешки. У нас есть дочь, и у нас будут эти сыновья, но не завтра.
   Будьте в покое. Я не хочу, чтобы ты скорбела из-за того, что родила девочку".
   - Девушка, - повторила она. "Какая польза от девушки, кроме как выйти замуж?
   Я хотел сына!.."
   Я опустил ее на подушки, потянув за кровать.
   одежда близко. - Спи. Я вернусь позже. Мне нужно сообщить новости, и я должен найти Финна... - я остановился. Не нужно было говорить о Финне, не о ней. Не сейчас.
   Но Электра спала. Я убрал влажные волосы с ее лба, снова посмотрел на спящего ребенка, затем отошел от
   Ae комната, чтобы выдать новости.
   Вскоре разослали глашатаев, и колокольчики начали звонить. Слуги поздравили меня и высказали добрые пожелания. Кто-то сунул мне в руку чашу с вином, когда я шла по коридору к комнате Финна.
  
   •
   Лица были для меня размыты; Я почти не знал их имен.
   У меня была дочь, но у меня также была проблема.
   Финна не было в его покоях. Не было его и на кухне.
   эны, где плевательницы и повара кланялись и приседали, чтобы увидеть своего муджхара в их присутствии. Я спросил про Финна, мне сказали, что он не пришел, и ушел.
   -опять таки.
   В конце концов меня нашел Лахлан, очень серьезный и обеспокоенный. Его руки были пусты от его Леди, и с ним пришла моя сестра. Я думал, что сначала они пожелают мне добра, когда я им скажу; вместо этого у них были новости о
   Финн.
   - Он взял волка и ушел, - тихо сказал Лахлан. "И нет лошади для поиска."
   - Лир-форма, - мрачно сказал я.
   - Он был... странным. Торри побледнел. "Он был не в себе Но он не ответил ни на один из наших вопросов." Она беспомощно жестикулировала. "Лахлан разыгрывал для меня свою Леди. Я видел, как вошел Финн.
   Он выглядел... больным. Он сказал, что ему нужно уйти".
   "Прочь!" Я почувствовал крен в животе. "Где?"
   ; - В Крепость, - ответил Лахлан. - Он сказал, что требует очищения за то, что он сделал. Он также сказал, что вы не должны посылать за ним или приходить за ним сами.
   252 Дженнифер Роберсон
   Он мельком взглянул на Тони. "Он сказал, что это дело Чейсули, и что клановые связи иногда имеют приоритет над другими связями".
   Я чувствовал себя смутно больным. - Да, но лишь изредка он призывает их... - Я остановился, вспомнив дикость в его глазах и рычание в его горле. - Он сказал, как долго он там пробудет?
   глаза грузовика были испуганными. "Он сказал, что характер очищения зависит от характера оскорбления. И что это действительно великое дело". Одна рука поползла к ее горлу. - Карильон, что он сделал?
   "Пытался убить королеву". Он вылетел из моих уст без эмоций, как будто говорил кто-то другой. Я видел шок в их глазах. "Боги!" Я сказал с учащенным дыханием: "Я должен пойти за ним.
   Вы не видели, какой он был...
   выскочил за дверь и чуть не столкнулся с Роуэном. "
   "Мой господин!" Он поймал меня за руку. "Мой лорд... подождите..."
   "Я не могу." Я высвободилась и попыталась двигаться дальше, но он снова схватил меня за руку. "Роуэн..."
   "Милорд, у меня есть новости от Солинды", настаивал он.
   "От Ройса, вашего регента в Лестре".
   Страница 147
  
   "Да, - сказал я нетерпеливо, - неужели нельзя подождать? Я вернусь, когда смогу".
   - Финн сказал, что тебе не следует следовать за ним, - повторил Лахлан.
   - Несомненно, у него есть веская причина...
   "Карильон". Роуэн отказался от моего титула и всех почетных знаков, которые говорили мне, насколько он серьезен. "!Это Торн из Атвии.
   Он готовит планы вторжения".
   - Солинда? Я уставился на него в изумлении.
   "Хомана, милорд" Он отпустил мою руку, когда увидел, что я не двигаюсь. Я не мог, теперь "Новости дошли до Лестры, и Ройс прислал курьера.
   Еще есть время, говорит Ройс, но Торн идет. Милорд... - Он сделал паузу. - Он хочет Хомана и вас. Недовольство смертью своего отца и атвианцами, убитыми в войне Беллама.
   У курьера есть новости. Его молодое лицо было осунувшимся от подтекста. "Том намеревается захватить Хондарта..."
   "Хондарт!" Я взорвался. "Он не ступит в гомананский город, пока я жив!"
   -- Он хочет собрать солидскую помощь, -- тихо сказал Роуэн.
   "%.
   ^ я голос. "Прийти по суше через Солинду и на кораблях через Идрианский океан, направляясь в Хондарт".
   Я думал о южном городе на берегу
   Идриан Океан. Хондарт был богатым городом, торговля которого зависела от рыболовного флота и торговых судов из других земель. Но это была двухнедельная поездка до Хондарта, и ехали быстро; еще более длинный марш. И болота замедлят армию.
   Я на мгновение закрыл глаза, пытаясь привести свои чувства в порядок. Первый Финн - припадок, рождение моей дочери; теперь это. Это было слишком.
   Я положил руку на плечо Роуэна. "Где этот курьер? И подыщите вам советников, каких сможете. Мы должны послать за теми, кто разъехался по домам, в свои поместья. Это займет время - ах, боги, если нам снова идти на войну, мы должны собрать армию. " Я протер свои слипшиеся глаза. "Финну придется подождать".
   Когда я мог, я вырвался из советов по планированию и отправился, наконец, в Крепость. И, когда я ехал по равнине, я столкнулся лицом к лицу с Финном.
   Он оставил Муджхару без лошади, но теперь
   один. Позаимствовал из Крепости, а может быть, это был один из его собственных. Он не сказал. Он вообще мало говорил, будучи так замкнут в себе, и когда я взглянул на него, я увидел, как на него легла тень, густая и темная. Его желтые глаза были странными.
   Мы встретились под аспидно-серым небом со сгустившимися облаками.
   Дождь должен был произойти в одно мгновение. Была почти осень, и через четыре месяца снег будет лежать на земле толстым слоем. На данный момент его не было, но я был одет в зеленый шерстяной плащ, плотно натянутый на простую коричневую охотничью кожу. Финн, все еще с голыми руками и без плаща, затормозил лошадь и стал ждать. Ветер трепал волосы с его лица, обнажая багровый шрам, и я поклялась, что увидела серебро в его волосах там, где раньше они были черными, как вороново крыло. Каким-то образом он выглядел старше и более чем чуточку тяжелее. Или я просто раньше не замечал?
   - Я хотел прийти, - сказал я. - Лахлан сказал "нет", но я этого хотел. Ты казался таким обезумевшим. Я пожал плечами, чувствуя себя неловко из-за его молчания. "Но пришел курьер
   254 JennWr Роберсон из Лестры. . Я позволил ему умолкнуть, не видя в его лице ничего, кроме
  
   тяжесть камня.
   "Я слышал." Лошадь топнула, темно-гнедая лошадь с белой полосой на носу и слепым глазом.
   Финн почти не заметил этого движения, разве что поправил свой вес.
   - Поэтому ты вернулся?
   Он сделал жест головой, ткнув подбородком в даль, лежащую позади меня.
   "Муджара там. Я
   еще не вернулся".
   Голос был ровным, без интонаций. Я пытался искать под тем, что я видел. Но я плохо читал Чейсули;
   они знают способы заглушить себя. "Вы имеете в виду?"
   Шрам щелкнул один раз. "Мне больше некуда идти".
   Это поразило меня в свете того, где он был. "Но-
   Крепость...
   - Я сеньор Муджхар. Мое место не с кланом, а с хнн. Дункан сказал...
   Он резко остановился;
   что-то заставило его отвернуться. "Дункан не освободил меня от того, что я пытался сделать.
   Как говорит шартал: если кто-то боится, он может перестать бояться, только столкнувшись лицом к лицу с тем, что вызывает страх". Ветер, меняя направление, отдувал волосы назад ему в лицо. Я ничего не мог разглядеть в его выражении. столкнуться с этим снова. Я не мог признаться в своем страхе - и'тошаа-ни не был завершен. Я - нечист".
   "С чем ты снова столкнулся?" - спросил я с тревогой.- Я бы предпочел, чтобы вы не видели Электру.
   Теперь он смотрел на меня прямо, и в его глазах была странность. "Джей тоже не хотел бы ее видеть. Но ты женился на ней, а мое место с Муджхарами. Выбор невелик, милорд".
   Мой господин. Нет иронии: нет юмора. Я почувствовал, как страх пронзил мою грудь. - Ты действительно собирался убить ее?
   - Не она, - мягко сказал он, - Тинстар.
   Гнев закипал. Я не понимал, как испуган-
   Я думал, что он мог бы добиться успеха; как близко я был к тому, чтобы потерять их обоих. Оба. Если бы Финн убил Электру, у него не было бы выбора, кроме казни. "Электра не Тинстар!
   Ты слепой? Она моя жена-"
   -- Она была мейджей Тинстара, -- сказал он тихо, -- и я
   сомневаюсь, что он использует ее до сих пор. Через ее душу, если не через ее тело".
   "Финн..."
   - Это я чуть не умер! Он снова был жив и зол. Тоже явно испугался. "Не Электра - она слишком сильна. Это была я, кровь Чейсули и все такое". Он судорожно вздохнул, и я увидел инстинктивное оскаливание белых зубов. "Он чуть не сбил меня с ног, чуть не проглотил меня целиком.
   Это был Тинстар, говорю вам, был".
   - Тогда иди, - сердито сказал я. "Иди в Хомана-Муджхар и жди меня там. Мы встретимся со всем, с чем тебе придется столкнуться, и покончим с этим немедленно.
   - вещи, которые я должен обсудить с Дунканом.
   В его волосах была седина; Теперь я ясно видел это. И хмурость в глазах. "Карильон..."
   "Идти." Я сказал это тише. "Я снова должен думать о войне. Ты будешь нужен мне на моей стороне".
   Ветер развевал его волосы. Солнечный свет, такой унылый
   - и дерзкий за облаками, заставил свой свет сиять в
   , серость дня. Его лицо было мне чуждо; я
   снова подумал о склепе и темнице. Неужели это так изменило меня? Или это Финн изменился?
   Страница 149
  
   "Тогда я буду там, - сказал он, - столько, сколько смогу".
   Странное обещание. Я нахмурился и открыл рот, чтобы
   -спросите его, что он имел в виду, но он пустил лошадь рысью, наклонившись вперед в седле. А потом, как я
   повернувшись посмотреть, он поскакал к Муджхаре. Рядом с ним бежал волк.
   ДВА
   Я въехал в Крепость как раз в тот момент, когда разразилась буря. Дождь лил сильно, быстро промокая мой плащ до кожаного камзола и шерстяных вещей под ним. Капюшон не помог; Я сдался и откинул его обратно на плечи, заставив лошадь плескаться по грязи к грифельно-серому павильону Дункана. Был ранний вечер, и я едва мог видеть другие павильоны, только тусклое свечение их внутренних каминов.
   Я бросил лошадь в скользкую грязь и выругался, но тут заметил, что Кая не было на насесте. Без сомнения, он искал убежища на толстолистном дереве или, возможно, даже внутри.
   Ну и я тоже.
   Кто-то подошел и взял мою лошадь, когда я позвала войти. Я поблагодарил его, затем повернулся, когда дверная створка открылась. я посмотрел вниз; это был Донал. Он удивленно посмотрел на меня, а потом усмехнулся. "Ты видишь?"
   Я видел. Его тонкие руки, все еще обнаженные для более теплой погоды, были утяжелены лирским золотом, хотя и легче, чем тяжелые повязки, которые носят взрослые воины. А в его черных волосах блестела серьга, хотя я не мог разглядеть ее формы. Молодой, я
   мысль; такой очень молодой.
   Большая рука Дункана опустилась на голову Донала и мягко отвела его в сторону. - Приходи из-за дождя. Карильон. Прости моего сына за плохие манеры.
   Я шагнул внутрь. - Он имеет право гордиться, - возразил я. "Но не слишком ли он молод?"
   я 256 я
   ПЕСНЯ ОМАНА 257
   я
   - В кланах нет слишком молодых, - вздохнул Дункан. "Кто может сказать, что предпочитают боги? Неделю назад его охватила жажда, и мы отпустили его. Прошлой ночью он получил свое еловое золото на Церемонии почестей".
   Я почувствовал укол уязвленной гордости. "Мог / не мог быть свидетелем этого?"
   Дункан не улыбнулся. "Ты не Чейсули".
   В течение четырех дней, когда я был. И все же теперь он отказал мне в чести.
   Я посмотрел мимо него на Аликс. "Ты должен гордиться".
   Она стояла на дальнем конце огненной пирамиды, и свет играл на ее лице. В полумраке она была темна, больше
   Чейз, чем когда-либо, и я сразу почувствовала свою нехватку. - Я есть, - тихо сказала она. "Мой сын теперь воин".
   Он все еще был маленьким Семерым, подумал я. Я не знал.
   Но молодой.
   - Садитесь, - пригласил Дункан. "Донал уберет своего волка".
   Я понял, что он имел в виду, потому что на одной из шкур, покрывающих утрамбованную землю, лежал спящий волчонок. Очень молод и спит сном мертвеца или очень устал. Он был мокрым, а в павильоне пахло мокрым мехом, я не сомневался, что Донал "выходил с
  
   волчица, когда начался дождь.
   Донал, сразу поняв предложение отца, опустился на колени и поднял половину детеныша на руки. Волк был как мешок с костями, такой обмякший и тяжелый, но Донал оттащил его в сторону Волчонок был румяный, не серебристый как
   Сторр, и когда он открыл один глаз, я увидел, что он коричневый.
   - Он жалуется, - оскорбленно сказал Донал. "Он хотел остаться у костра".
   - У него больше волос, чем у тебя, - возразила Аликс. "Лорн будет чувствовать себя достаточно далеко позади. Это Муджхар, которого мы развлекаем".
   Я махнул рукой. "Карильон, ему. Он мой родственник, несмотря ни на что". Я ухмыльнулся мальчику. "Кузены, своего рода."
   - Тадж устал от компании Кая, - прямо сказал Донал.
   "Может Он тоже не войдет?"
   "Тадж - сокол, и он останется снаружи", - твердо сказал Дункан, обходя прыгающего волчонка. "Кай терпел все эти годы, и Тадж тоже".
   258 Дженнифер Роберсон
   Донал усадил волка Лорна и сел рядом с ним, глубоко погрузив одну маленькую руку в сырость. Его желтые глаза смотрели на меня с ярким вниманием неподавленной юности. - Ты знал, что у меня их двое?
   "Два лира?" Я посмотрел на Атикс и Дункана. "Я думал, что у воина только один".
   "Обычно". Тон Дункана был сухим, когда он махнул мне на ближайшую шкуру. Аликс налила в чашку горячего медового отвара и протянула ее. "Но у Донала, видите ли,
   Старая кровь".
   Аликс рассмеялась, когда я взял чашку. "Да. Он получил это от меня.
   Это Первенец в нем. Она села на пятки, прижавшись к Дункану. - Я дважды принимала форму ели, пока несла его, как волка и как сокола. Вы видите результат".
   Я сделал глоток горячего сладкого напитка. В павильоне было тепло, хотя и несколько тесно; Я привык к большим помещениям. Но это был уютный павильон, полный шкур, сундуков и вещей, которые держит вождь клана. Тяжелый гобелен упал с конька, чтобы разделить палатку на две части; одна, без сомнения, спальня для Аликс и Дункана.
   Что касается Донала, то он, несомненно, спал у костра на другой стороне. А теперь со своим волком.
   - Как поживает девушка? - спросил Дункан.
   Я улыбнулась. "В двухмесячном возрасте она уже прекрасна.
   Мы назвали ее Эйслинн в честь матери моей матери".
   - Дай ей всю мудрость своего джехана, - серьезно предложил Дункан.
   Я смеялся. "И ни одна из моих внешностей, я полагаю".
   Аликс улыбнулась, но вскоре ее лицо стало задумчивым. - Без сомнения, вы пришли повидаться с Финном... Его здесь больше нет.
   Медовый отвар скисл во рту. Я с усилием сглотнул. "Нет. Я встретил его на дороге.
   Он привязан к
   Хомана-Муджхар. И нет, я пришел не для того, чтобы поговорить с ним.
   Я пришел поговорить о Хомане".
   Я рассказал им, что мог. Они слушали молча, все трое; Глаза Донала были широко раскрыты и полны удивления.
   Это было, без сомнения, первое, что он услышал о войне от самого Муджхара, и я знал, что он всегда будет помнить. 1
   вспомнил время, когда я сидел с моим собственным отцом, слушая заговоры и планы, - и как эти вещи убили его.
   Страница 151
  
   ПЕСНЯ ОМАНА 259
   С
   Но смерть не думала о Донате, насколько я мог видеть.
   Он был Чейсули. Вместо этого он думал о борьбе.
   - У меня должны быть союзники, - закончил я. "Мне нужно больше, чем просто Чейсули".
   "Тогда вы предлагаете союзы". Дункан задумчиво кивнул. "Что еще можно дать?"
   - Моя сестра, - сказал я ровным голосом, зная, как это звучит. "Я могу предложить Турмалин, и я сделал это. Элладе, Фалии, Каледону. У всех есть брачные принцы".
   Аликс прикрыла рот рукой и посмотрела на Дункана.
   "О, Карильон, нет. Не выменяй свою сестру".
   - Торри создан для принца, - нетерпеливо сказал я. "Она все равно получит, чего мне ждать? Мне нужны мужчины, и
   Торри нужен муж. Надлежащий муж. Я не мог не думать о Лахлане. - Я знаю - это не чейсулинский обычай предлагать женщин таким образом. Но это путь большинства.
   королевские дома. Как еще найти мужчину или женщину, достойных звания? Торри давно вышла за брачный возраст, приданое придется увеличить. Будут вопросы о ее девственности". Я снова посмотрел на Донала, думая, что он слишком молод. Но он был Чейсули, и они всегда казались старше меня. "Беллам держал ее годами; он даже сам говорил о свадьбе с ней.
   Будут заданы вопросы об этом. Но она моя сестра, и это кое-что значит. Я должен найти для нее достойного принца".
   "И союзники для Хомана". В тоне Дункана не было интонации, что говорило мне о том, что он думал. "Чейсули недостаточно?"
   - Не в этот раз, - категорично ответил я. "Торн появляется не в одном месте. Беллам сразу напал на нас.
   Том знает лучше; он научился. Он будет переползать через мои границы по частям. Если я разделю Чейсули, я
   расколоть мое самое сильное оружие. Мне нужно больше людей, чтобы разместить мою армию соответствующим образом".
   Дункан изучал меня, а потом улыбнулся. Лишь малость.
   - Вы думали, что мы не придем?
   - Я не могу приказать вам прийти, никому из вас, - тихо сказал я.
   - Вместо этого я спрашиваю.
   Улыбка стала шире, и я увидел слабый блеск белых зубов - не обнаженных, как у Финна; отражение истинного веселья. "Собери свои армии, Карильон. Ты получишь помощь Чейсули. Делай все, что нужно, чтобы завоевать союзников, которые тебе нужны. И тогда мы отправим Торна обратно в его островное королевство". Он сделал паузу.
   "При условии, что он переживет столкновение".
   Аликс взглянула на него, а затем посмотрела прямо на меня: "Что сказал тебе Финн, когда ты встретил его на дороге?"
   "Маленький."
   - Но ты знаешь, зачем он пришел...
   Я переместился на шкуру. "Мне сказали, что это как-то связано с очищением. Что-то вроде ритуала".
   - Да, - согласился Дункан. - А теперь ему пришлось вернуться.
   Чашка остыла в моих руках. - Он сказал, что ему больше некуда идти. Что вы, по сути, выслали его из Замка. Я хотел сохранить тон без интонации, но мне это не удалось. То, что я обвинил даже его брата в неправильном поведении, было признаком связи между Финном и мной.
   Страница 152
  
   "Финну здесь рады", - возразил Дункан. "Ни одному Чейсули не отказывают в убежище, когда он в нем нуждается, но это время ушло. Место Финна с тобой".
   - Даже такой несчастный?
   Лицо Аликс было озабоченным. - Я думал, ему не следует идти...
   "Он должен научиться справляться с этим сам". Дункан взял мою чашку, подогрел ее ликером и вернул.
   Это была высокая честь для лидера клана; Я думал, что это просто Дункан. "Финн всегда закрывал глаза на многие вещи, заходя в багажник". Выразительное движение его пальцев указало на заднюю часть павильона. "Иногда, когда я могу, я напоминаю ему, что есть прикрытие".
   "Что-то вывело его из себя". Я нахмурился и сделал глоток ликера. -- Он... другой. Не могу точно сказать...
   Я покачала головой, вспоминая выражение его глаз.
   "То, что случилось с Электрой, напугало меня. Я никогда не видел его таким".
   "Вот почему он приехал, - согласился Дункан, - и почему он оставался так долго. Восемь недель". Его лицо было мрачным. "Редко, когда сюзерен покидает своего господина так надолго, если только это не связано с его клановыми и родственными связями. Но он не мог жить с тем, что он сделал, и поэтому он пришел сюда, чтобы обновить себя; коснись снова силы в земле
   ПЕСНЯ ОМАНА 261
   через i'toshaa-ni". Он вдруг выглядел усталым. "Это приходит к нам всем, раз или два; необходимость очищения"
   У этого слова, даже в гоманане, был нюанс, который я не мог уловить. Дункан говорил о вещах, которых не было ни у одного Хоманана.
   ''поделился, хотя однажды я разделил мимолетное мгновение
   ^ Их жизнь. Такие строгие кодексы и системы чести, подумал я; Могу ли я связать себя так тесно?
   Дункан потягивал свой медовый напиток. Я заметил тогда, что
   : его волосы были все еще черными, совсем не показывая серебра. странно, я
   "думал, Дункан был старший.
   ^ "Я не уверена, что он вообще был очищен", - сказала Аликс криво и тихо. - Он... несчастен.
   Коротко она посмотрела на
   ^ Дункан. - Но это личное дело.
   || - Он может мне ничего не говорить? Я не мог скрыть отчаяние в своем голосе. "Будьте богами, мы были ближе, чем большинство. Мы вместе пережили изгнание, а затем
   Только из-за меня. Он мог бы остаться".
  
   •
   ^IhxMскрикнул на них обоих, почти умоляя понять. "Почему он ничего не говорит мне?"
   - Это личное, - повторил Дункан. - Но нет, он ничего не может тебе сказать. Он слишком хорошо тебя знает.
   Я выругался, затем с беспокойством взглянул на Донала. Но мальчики гребут, и я не сомневался, что он уже слышал это раньше. Финн ад научил меня инвективам Чейсули. - Значит, он рассказал тебе, что сделал. С Электрой?
   - На Тинстар, - сказал Дункан.
   ↑ Я услышал, как во внезапно наступившей тишине потрескивал камин. А
   Взметнулись летящие искры. "Тинстар?" - сказал я наконец.
   - Х-.. - Ага. Он хотел убить не Электру.
   ^ "фут был?" Он нахмурился. - Он ничего тебе не сказал?
   '&;. Я вспомнил, как он повторял это снова и снова, такой хриплый и пораженный: Тинстар здесь.
   И как я это проигнорил.
   ^ "Он сказал... что-то..."
   ? "Тинстар устроил ловушку", - объяснил Дункан, вторя словам Финна .
  
   '^ собственные слова. "Он вложил это в сознание Электры, так что любой
  
   •
   использование магии земли на ней поддастся
   ^ владение".
   ; Мое тело дернулось от неожиданности. "Владение/"
   Свет костра бросил янтарную глазурь на лицо, прежде чем
   , палец. Дым тянулся вверх к вентиляционной заслонке, но достаточно
   .•
   Оставалось окутать воздух тонкой охристой дымкой.
   262 Дженнифер Роберсон
   Дункан был золотым, бронзовым и черным на свету, а серьга в виде ястреба приковала мой взгляд. Я почувствовал запах дыма и влаги и мед, сладкий мед с горько-сладким привкусом специй.
   "Ихлини обладают такой силой". - тихо сказал Дункан. "Это баланс нашего собственного дара, вот почему мы используем его экономно. Нам бы не сказали, что мы чем-то похожи на Ихлини". На мгновение он нахмурился, глядя в свою чашку. "Когда мы его используем, мы оставляем человеку его душу. Мы делаем немногим больше, чем внушаем, заимствуя волю лишь на мгновение". Опять слабый хмурый взгляд, который меня встревожил... Он ничего не говорил. "Когда это делается Ихлини, душа поглощается целиком. Целиком...
   и вообще не возвращаются".
   Тишина. Дункан протянул руку и коснулся своего сына, взъерошив волосы Донала жестом, который выдавал его беспокойство, когда мальчик подкрался ближе, между отцом и лиром. я
   Думал, Дункан знал, как жадно мальчик слушал и старался развеять любые страхи. Боги знали, что у меня есть несколько собственных.
   "Финн отреагировал так, как отреагировал бы любой Чейсули, может быть, даже ты". Он не улыбнулся. - Он пытался убить зверолова через капкан. Это... понятно. Его глаза поднялись, чтобы встретиться с моими прямо. "В тот момент она не была для него Электрой, даже женщиной. Для Финна она была просто Тинстар. Тинстар была... там".
   Я нахмурился. "Тогда Тинстар понял, что это Финн..."
   - Я в этом не сомневаюсь, - четко сказал Дункан. "Ловушка Ихлини убьет. Он не собирался оставлять Финна в живых. Но что-то - кто-то - предотвратил смерть, разорвав связь-ловушку".
   "/ сломал его." Я вспомнил, как Электра схватила руку Финна, оставив кровь в царапинах, которые она сделала. Как он не мог вырваться на свободу.
   И я вдруг вспомнил, как он убил хоманского убийцу во время Элиасийской метели больше года назад.
   Как он сказал, что прикоснулся к Тинстару, который поставил перед человеком задачу...
   Я встал... Желчь подступила к горлу. Прежде чем они успели сказать хоть слово, я нагнулся, подхватил промокший плащ и вышел из павильона, зовя лошадь.
   ПЕСНЯ ОМАНА 263
   Аликс, выбегая под дождь, схватила меня за руку, когда я
   двинулся перевязывать плащ. "Карильон, подождите! Что
   ^ ты делаешь?"
   е- Капюшон лег на мои плечи, и дождь попал мне в рот. - Разве ты не видишь? Я был поражен, что она могла быть такой
  
   •
   Сфелинд. "Финн думал, что убил Тинстара с помощью Электры.
   -- ...Тынстар думал, что он убил его... Я вскочил на коня.
   ^ "Если кто-то боится, он может перестать бояться, только столкнувшись с
   ^uwat вызывает страх".
  
   •
   ^ '"Карильон!" - крикнула она, но я уже ушел.
   v&
   f Я услышал вой, когда столкнулся с Хомана-Муджхар.
   Страница 154
  
   ^ Соулинг. Боги, Финн был волком?
   y Белые лица расплывались, но я слышал испуганных Инвойсов. "Мой хрд!" "Мой лорд Карильон!" "Муджхар!" Я протолкнул их все и не ответил ни на один из них, т.к.
   ^ Сознавая только сильное биение страха в моей груди.
   я вою. Боги, это был Сторр. Не Финн. Но крик-
   ||ng принадлежал Элекре.
   Тяжесть свисала с моих плеч, когда я загонял
   ''извилистая красная каменная лестница. Я сорвал плащ-брошь с левого плеча и пощупал ткань.
   -рвать. Вес и золото
   %Se\\ позади меня; Я услышал звон броши о камень и мягкий шлепок промокшей шерсти, падающей на лестницу. "Мой господин!"
   Но я побежал дальше.
   ^ Я прорвался сквозь женщин в комнату. я видел
   H Электра первая, бледная и кричащая, хотя Лахлан
   ^" предложил ей замолчать. Не нужно, сказал он, не нужно
   ^acream - В безопасности, сказал он; невредимый. Волка держали в
   Itfcay.
   ↑ Электра была цела. Я увидел это сразу. Она стояла в
   ^. угол, Лахлан держит ее сзади, его руки на ее руках. Сдерживая ее -
   - от Финна. От Финна, умело загнанного в угол
   Роуэн со своим мечом и еще один вооруженный человек. Они заключили его в стальную клетку, блестящую и смертоносную, и волка в человеческом обличии держали в страхе.
   , Он истекал кровью. Что-то открыло шрам, так что его лицо было залито кровью. Он испачкал кожаную куртку и забрызгал
   : вниз к его бедрам, где я видел больше крови. Его право
   Z64 ДжоннХрр Роберсон, бедро, пронзившее атвианское копье. На его штанах был порез, а на лезвии Роуэна кровь.
   Он был Шляпой у стены, голова была запрокинута так, что обнажало горло. Кровь бежала из открытого шрама, чтобы сочиться вниз по его горлу, малиновый на бронзе; Я почувствовал запах страха. Боги, оно проглотило его целиком и не оставило ничего, что можно было бы выплюнуть.
   Я снова посмотрел на Электру и услышал женский испуг.
   оживлённый разговор. Я мало что в нем понял, зная, что это только солиндский язык. Но я понял крики.
   Я подошел к ней и положил руку на плечо Лахлана. Он увидел меня, но не отпустил ее. Я знал почему. На ее ногтях была кровь, и она хотела еще; она содрала бы плоть с его костей.
   - Электра, - сказал я.
   Крик прекратился. "Карилн..."
   "Я знаю." Я все еще слышал вой. Сторр, запертый где-то во дворце. Заперт его /ир.
   Я снова отвернулся, глядя на Финна. Его глаза были широко распахнуты и дико... Дыхание хрипело в горле. Даже отсюда я видел, как он трясся; как дрожь сотрясала его кости.
   "Вне!" - крикнул я женщинам. "Это будет лучше сделано без ваших солидских языков!"
   Они сразу протестовали. Как и Электра. Но я ничего из этого не слушал. Я подождала, и когда они увидели, что я серьезно, они собрали свои юбки и выбежали из комнаты. Я захлопнул тяжелую дверь Страница 155
  
   за ними, а потом я пошел к
   Финн.
   Вооруженный человек - Перрин, как я знал, - тут же отступил с моего пути. Роуэн колебался, все еще держа Финна на острие меча, и я оттолкнул его одним неосторожным движением руки. Я прошел через то место, где стоял Роуэн, и схватил куртку обеими руками, оттянув Финна от стены, даже когда он обмяк.
   "Курештин!" Я использовал непристойность Чейсули, зная, что Хоманану он не ответит. "Tuhalla deil" Лорд сюзерену, приказ, который он должен был признать.
   Я чувствовал дрожь в плоти под моими руками. Беспомощно сжатые и разжатые кулаки, без когтей и ху-ПЕСНЯ ГОМАНА 265
   ^ человек, но тем не менее предательство. Я видел синяки на горле р'Электры.
   ј•
   - Я услышал затрудненное дыхание. Вой заполнил
   * залы. Человек и волк, оба доведенные до крайности. Но в тот момент я подумал, что Сторр, по крайней мере, знал, что
   ^ап) вкл.
   ↑ Я загоняю Финна в угол, отгороженный двумя стенами
   Я^^Стоун. Я отдернул один кулак и ударил его по лицу, придавив череп к кирпичу.
   Кровь хлынула в разбитое сердце,
   Нет! Роуэн схватил меня за руку.
   "Уходи!" Я снова оттолкнул его. - Я не обрекаю его на смерть, я избиваю его, чтобы он почувствовал...
   Рука сомкнулась на моем запястье. Рука Финна, но без силы. "Тынстар..."
   По крайней мере, он снова мог говорить. - Финн, ты дурак! Ты о.В. Это была ловушка - ловушка... - я в отчаянии покачал головой.
   "н. "Почему ты снова вошел? Почему ты дал ему данс?"
   "Тинстар..." Он зашипел из его окровавленного рта. "Тин-ир... сюда..."
   - Он чуть не убил меня! Голос Электры был хриплым и хриплым. "Ваш оборотень пытался меня убить!"
   "Тинстар был здесь..."
   "Нет." Я чувствовал тщетность глубоко в моей груди. "О Финн, •
   - не Тынстар. Электра. Это была ловушка...
   Тинстар. На мгновение он растерянно нахмурился, пытаясь встать самостоятельно. Он знал, что я держу его, и я думал, что сам знаю почему.
   "Нет." Я покачал головой. "Вы попытаетесь для нее снова."
   Это сфокусировало его. Я снова увидел смысл в его глазах, и
   Страх вернулся, чтобы снова поглотить его целиком.
   Я еще раз ударил его о стену, когда он оттолкнулся от камня. Электра снова закричала, на этот раз в
   >линдиш, и я услышал ярость в ее голосе. Не только страх, но был и он. Ярость. И дикая, дикая ненависть.
   - Финн... - я уперся локтем ему в горло и почувствовал, как он
   -- Я сразу. Мы все это уже делали раньше.
   "Мой господин." Голос Роуэна был ужасен. "Что ты будешь
   >?"
   Мейха Тинстара, - прохрипел Финн. Тинстар был здесь...
   266 Дженнифер Робвсон
   Я отпустил его. Я отпустила запястье, которое держала, убрала руку с его горла и отступила. Но на этот раз меч был в моей руке, мой меч, и он остановился, когда я приставил острие к его руке .
  
   горло. "Нет, я сказал. - Подожди. Я добьюсь от тебя правды так или иначе. Я увидел шок в его глазах. "Финн, я понимаю. Дункан сказал, что это было, и я помню, как ты был в элласианской метели". я
   остановился, ища понимания в его глазах. "Не делай еще хуже".
   Он по-прежнему был бел, как смерть. Кровь хлынула в открытый шрам. В настоящее время. увидев его в отчаянии, я ясно увидел серебро в его волосах. Даже под кровью его лицо было более жестким, более изможденным в области глаз и под щеками. За два месяца он постарел на десять лет.
   - Финн, - сказал я в нарастающей тревоге, - ты заболел?
   - Тынстар, - только и сказал он, и снова: - Тынстар. Он положил на меня руку.
   Когда я мог, я смотрел на Роуэна, молча стоявшего рядом со мной. - Как ты оказался здесь?
   Он дважды сглотнул. "Королева закричала, милорд
   Мы все пришли, - он указал на Лахлана и Перрина. - Сначала их было больше, но я их отослал. Я думал, вы предпочтете, чтобы этот вопрос обсуждался наедине".
   Я чувствовал себя старым, усталым и вымотанным. Я держал меч против своего сюзерена. Мне достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, зачем это нужно. "Что ты нашел, когда пришел?"
   "Королева была... в каком-то смятении. Руки Финна были на ее горле". Роуэн выглядел рассерженным и растерянным. "Милорд, я ничего не мог поделать. Он пытался убить Королеву".
   Я знал, что он имел в виду рану в ногу. Я задавался вопросом, насколько это плохо. Теперь Финн стоял достаточно устойчиво, но я мог видеть боль в напряжении его изможденного, окровавленного лица.
   Наконец Лахлан заговорил. - Карильон, я не хочу осуждать его. Но это правда. Он бы лишил ее жизни.
   "Казнить его". Тон Электры был настойчивым. - Он пытался меня убить. Карильон.
   - Это был Тинстар, - четко сказал Финн. "Я хотел Тинстара".
   - Но ты бы убил Электру. Меч, ПЕСНЯ ГОМАНА 267
   на мгновение дрогнул в моей руке. "Ты дурак,"
   Я прошептал: "Почему ты сделал это со мной? Ты знаешь Это? что я должен сделать..."
   "Нет!" Он вырвался из горла Роуэна. - Милорд, вы не можете...
   [ "Нет, - сказал я вяло, - я не могу - не то. Но есть
   ^что-то еще-"
   ||| "Казнить его!" Электра снова. "Нет ничего другого, что он мог бы сделать. Он хотел убить королеву!"
   ;' "Я не допущу, чтобы его убили".
   ; Первым понял Лахлан. "Карильон!
   "Обнажи спину врагу!"
   ' "Я не имею никакого выбора." Я посмотрел прямо на Финна, все еще в клетке
   ^ сталью моего меча. "Ты видишь, что у тебя есть
   :Выполнено?"
   Он поднял руки. Он сомкнул их обоих на клинке, | блокировка рун. Те, что сделал его отец.
   пво".
   |& Я чуть не трясся. "Но вы бы сделали это снова, не так ли?"
   ^ Гримаса появилась быстро, оскалились зубы и намеки-
   Глубокое рычание в человеческом горле. "Тынстар..."
   ↑ "Электра", - сказал я. "Вы бы сделали это снова, не так ли?"
   Страница 157
  
   I "Айе..." Хриплый шипящий звук вырвался из
   ? суженное горло. Его трясло.
   } "Финн, - сказал я, - дело сделано. У меня нет выбора.
   -свершилось. Я резко остановился, затем продолжил, когда смог 1-говорить.
   ^ Его глаза были прикованы к моим. Через мгновение я мог
   Узел медведь смотреть на них, но я сделал. Я дал ему L;задачу; это было и моим делом.
   ↑ Он убрал руки с лезвия. Я видел линии
   Впечатаны в ладони, но без крови. Он кровоточил достаточно нитевидно, как внутри, так и снаружи.
   ;' Его голос был шепотом, "джа'хай-на", только сказал он.
   'Принято.
   ; Я убрал меч, услышав шипение стали на кипящем
   ^ кожа, когда он скользнул домой. Лев был неподвижен, сверкающий рубиново-черным.
   Финн вынул нож из ножен на поясе и
   268 Дженнифер Роберсон предложила это мне. Когда-то мой собственный королевский клинок с золотым хоманским гербом.
   Это почти сломало меня. "Финн, - сказал я, - я не могу".
   "Клятва крови отвергнута". Лицо у него было суровое, старое, постаревшее. "Джа'хай, мой господин Муджхар".
   Я взял его из рук. На золоте была кровь.
   - Джа'хай-на, - сказал я наконец, и Финн вышел из комнаты.
   ТРИ
   "Когда я мог, я вышел в коридор и медленно двинулся сквозь полумрак. Факелы были не зажжены.
   I. В коридоре не было людей; мои слуги, зная, что мне мало служить, предоставили меня самому себе.
   u Нет больше воя. Тишина. Сторр вместе с Финном ушли.
   ^Мой дух погас, как факелы.
  
   •
   Я пошел один в Большой Зал и остановился в его
   ^ темнота. Костер был завален. Угли светились. Здесь, как
   ^ хорошо, ни один из факелов не был зажжен.
   Тишина.
   Я засунул хомананский клинок за пояс рядом с
   "Чейсули нож в ножнах и начал перекладывать не-
   поджигал бревна в костре ногами в ботинках. Угли я тоже отбрасывал ногой, пока не обнажил железное кольцо под его
   ^ тяжелый слой пепла. Затем я взял факел, протолкнул стержень через кольцо и поднял его вверх, пока тяжелая пластина не поднялась и не упала, лязгая о край очага. пепел
   ';3 надулся вокруг него.
   ji^ Я зажег факел и пошел вниз, когда лестница
   ^ оголиться. На этот раз я сосчитал: сто два шага.
  
   •
   gi Я стоял перед стеной и видел, как дождь промочил
   ^- от бури. Стены были скользкими и блестящими от сырости.
   ^ Несс. Руны светились бледно-зеленым светом на темном камне.
   ^ Я прикасаюсь к ним пальцами, обводя их инопланетные формы, затем
   ^нашел нужный краеугольный камень. Стена, когда я наклонился, раскрылась.
   269
   Страница 158
  
   270 Дженнифер Робервон
   Я стоял в дверях. Лиры, кремовые, с золотыми прожилками, вырисовывались передо мной со стен.
   Медведь и кабан, сова и ястреб и сокол. Волк и лиса, ворон, кошка и многое другое. В шипящем свете железного факела они тихо и плавно двигались по шелковому камню.
   Я вошел в хранилище. Я позволяю тишине угнетать меня.
   Дурак Дурак Дурак, подумал я.
   Я вынул из ножен нож Чейсули. Свет отражался от серебра. Я увидел рычащую волчью голову с глазами из необработанного изумруда. Нож Финна, один раз.
   Я подошел к краю темницы. Как и прежде, свет факела не касался черноты внутри. Такой глубокий, такой мягкий, такой черный. Я вспомнил свои дни там, и как я стал кем-то другим, чем я. Как я четыре дня
   думал себя Чейсули.
   Я закрыл глаза. Свет факела осветил мои веки желтым светом. Я ничего не видел, но вспомнил все. Мягкий шорох шевелящихся крыльев, щебет прихорашивающегося сокола. Каково было идти рысью по лесу со шкурой на спине. И свобода, такая совершенная свобода, связанная ничем иным, как тем, что дали мне боги.
   "Джа'хай". Я протянул руку, чтобы бросить нож в яму.
   "Карильон".
   Я развернулся и закачался на краю, пока факел мягко ревел против движения, я мог ожидать Финна. Но никогда не турмалин.
   На ней был тяжелый коричневый дорожный плащ, закутанный в шерсть с головы до ног. Капюшон был сброшен ей на плечи, и я увидел, как свет факела блестит на золоте ее каштановых волос.
   "Ты его отослал, - сказала она, - и меня отослал".
   Все протесты прыгнули мне в рот. Мне нужно было только произнести их сочетанием тонов; нетерпение, замешательство, раздражение, изумление и умиротворение. Но никто из них не был прав. Я понял, внезапно и ужасно; Я знал. Нет
   Лахлан. Вовсе не Лахлан для Торри.
   Кусочки игры в удачу совершенно внезапно вылетели из шкатулки на стол и рассыпались передо мной в замысловатом переплетающемся узоре.
   слишком часто удваиваются как пророки. Костяные кости и резные рунические палочки стояли передо мной в образе моей старшей сестры, и я наконец увидел рисунок.
   Торри, - вот и все, что я сказал. Она была слишком похожа на меня. Она никому не позволяла свернуть ее с пути, когда ей хотелось идти именно так.
   - Мы не осмелились сказать вам, - тихо сказала она. -- Мы знали, что вы сделаете. Он говорит...
   "...что в кланах женщин никогда не обменивают на воинов. Что мужчина и женщина предоставлены своим собственным решениям, и никто другой не повернет их против их воли".
   "Турмалин..." Внезапно я почувствовал усталость, и у меня начались боли. "Торри, ты знаешь, почему я должен был это сделать.
   Ранг дома соответствует рангу; Я хотел принца для
   -, потому что ты заслуживаешь столько, если не больше. Торри - я
   'не хотел сделать вас несчастным. Но мне нужна помощь
   [из другого царства-"
   ^ "Ты думал спросить меня?" Она медленно покачала головой, и свет факела блеснул в ее волосах.
   "Нет. Вы
   - Думаешь, я буду возражать? Нет. Вы думали, что я даже
   - Протест? - Она слегка улыбнулась. - Подумай, что ты на моем месте, Карильон, и увидишь, как бы ты поступил .
  
   Чувствовать."
   Яма была у меня за спиной. Я подумал, что сейчас еще один зевнул передо мной. Торри, - сказал я наконец.
   "думаешь, я
   был выбор у кого 1 ср? Принцы и короли имеют право голоса не больше, чем их женщины.
   Я ничего не мог
   ; делать,"
   t "Вы могли бы спросить меня. Но нет, вы когда-либо говорили. Муджхар Хомана приказывает своей сестре выйти замуж там, где он
  
   •
   решить, - она подняла руку, чтобы заставить замолчать.
   . острый как лезвие. - Да, я знаю - так было всегда.
   ' И будет всегда. Но на этот раз, на этот раз, я говорю нет. Я говорю, что выбираю свой путь".
   "Наша мать-"
   "...уехал домой в Джойенн." Она увидела, как я нахмурился от удивления. "Я сказал ей, Карильон. Как и ты, она считает меня сумасшедшим... Но ей лучше не протестовать". Улыбка стала более свободной. - Она вырастила своенравных детей, Карильон, - они делают то, что хотят, когда дело доходит до
   272 Дженнифер Роберсон, на которой они женятся. Она тихо рассмеялась. О, Карильон, я не слепой. Я не отрицаю, что она была путем к Солинде, но для тебя она значит больше. Ты хотел ее, потому что, как и все мужчины, которые ее видят, ты просто должен был заполучить ее. Это мера ее силы".
   'Турмалин-"
   - Я ухожу, - сказала она спокойно, с хладнокровной уверенностью женщины, у которой есть то, что она хочет от мужчины.
   "Но я скажу вам вот что, для нас обоих: это не было предназначено." Турмалин улыбнулась, и я увидел ее такой, какой ее должен видеть Финн: не принцессу, не игрушку и даже не сестру Карильона. Женщина; Ни больше ни меньше. Неудивительно, что он хотел ее. "Вы отправили его в Крепость, чтобы он оправился от ран. Вы отправили меня туда в поисках безопасности. Я ухаживал за ним, когда Аликс не могла, задаваясь вопросом, что он за человек, чтобы так служить делу моего брата, и он дал мне безопасность, в которой я нуждался. ... Достаточно скоро - это было больше ". Она покачала головой. "Мы хотели не навредить.
   Но теперь дело доходит до этого. он уволен из своей талморры, и моя пойдет с ним".
   "Талморра - это Чейсули", - мрачно сказал я ей.
   - Торри, нет. Я тоже не хочу тебя терять.
   - Тогда возьми его обратно к себе на службу.
   "Я не могу!" Крик эхом разнесся по хранилищу, отразившись от безмолвного лира. "Разве ты не видишь? Электра - Королева, а он Чейсулинский перевёртыш. Что бы я ни сказал при этом, они всегда будут подозревать Финна в желании убить Королеву.
   И если бы он остался, то мог бы. Разве он не говорил тебе, что пытался сделать?"
   Ее губы были бледными. - Да. Но у него не было выбора...
   - У меня его и сейчас нет. Я покачал головой. "Ты думаешь, я не хочу, чтобы он вернулся? Боги, Торри, ты не знаешь, что это было для нас двоих в изгнании. Он был со мной слишком долго, чтобы это расставание было простым. Но это должно быть сделано. Что еще можно было сделать? Я никогда не мог доверить ему Электру...
   - Возможно, тебе не стоит ей доверять.
   - Я женился на ней, - мрачно сказал я. "Она нужна мне. Разве я позволил Финну остаться и что-то случилось с Электрой, ты знаешь, что случилось бы с Хоманой?
   Солинда встанет.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 273
   Страница 160
  
   Никакая простая армия не могла противостоять возмущенному королевству. Убийство, Торри, - я медленно покачал головой.
   "Думаешь, ты думаешь, что ку'малин закончился? Нет. Не будь таким глупым. Такие вещи, возможно, остановлены, но никогда не забыты.
   Чейсули ненавидят. Это еще не сделано. Факел зашипел и зашипел, отбрасывая тени на ее лицо. "На этот раз раса будет уничтожена. А вместе с ним, без сомнения, падет и Хомана".
   Слезы стояли на ее лице, сверкая на свету. "Карил-
   - Ион, - прошептала она, - я ношу его клюшку.
   :T Когда я смог говорить, пусть и дрожащим шепотом, я сказал
   ^ его имя. Потом про себя. "Как я мог не видеть его?"
   4.
   "Вы не смотрели. Вы не спрашивали. А теперь слишком
   ^•
   поздно. - Она обеими руками собрала юбки и плащ. - Карильон - он ждет - мне пора тебя покинуть.
   "" эм"
   Торри-
   - Я пойду, - мягко сказала она. "Это то место, где я хочу быть.
   Мы смотрели друг на друга в мерцающем свете в хранилище, полном
   | мраморный лир. Я услышал слабый крик ястреба и сокола; вой охотничьего волка. Я вспомнил, что должно было быть
   ; .Чейсули.
   "" Я бросил факел в темницу. "Я никого не вижу
   ^фа эту тьму. Человек мог остаться или уйти - и
   "Я бы никогда этого не узнал".
   Тусклый свет полз вниз по лестнице позади нее. Кто-то я держал факел. Тот, кто ждал Торри.
   Я увидел слезу на изгибе ее щеки, когда она подошла, чтобы поцеловать меня. А потом она ушла, и я остался один с тишиной и лиром.
   Я позволяю обложке выпасть из рук и захлопываю рот. Порыв ветра разметал пепел. Это
   -поселился на моей одежде, но мне было все равно. Я пинал угли и снова подталкивал дрова к тарелке, спрятав кольцо в золе, и вышел из Большого зала в одиночестве.
   Я собирался лечь спать, хотя знал, что не засну.
   Я собирался утопиться в вине, хотя знал, что так и будет.
   -оставь меня трезвым. Я хотел попытаться забыть, и я знал
   %, задача была бесполезной.
   274 Дженнифер Роберсон
   Придите, госпожа, и послушайте мою душу, ибо слабое волшебство арфистов мало что может удержать сердце прекрасной дамы, когда она владеет им.
   Я остановился. Музыка закрутилась, чтобы окутать меня своей магией, и я сразу подумал о Лахлане. Лахлан и его Леди. Лахлан, чьи песни были все для Торри.
   Подойдите, леди, и послушайте.
   Я сочиню для тебя музыку со всего мира, если ты подождешь со мной, останешься со мной, тоже со мной ляжешь. .
   Я отдам тебе себя и эту арфу, которую я держу.
   Я проследил за песней до ее источника и нашел Лахлана в маленьком частном солярии, укромном уголке на просторах дворца.
   Подушки лежали на полу, а Лахлан сидел на трех-
   Страница 161
  
   табурет на ножках, обитый бархатом, его Леди, ласкаемая руками любовника. Я остановился у двери и увидел золото струн: блеск зеленого камня.
   Его голова была склонена над арфой. Он потерялся в своей музыке. Я вижу, как его гибкие пальцы двигались по струнам: дергая здесь, касаясь там, всегда успокаивая свою Даму. Он был спокоен, глаза закрыты, лицо стало гладким, так что я увидел элегантность его черт.
   Арфистов трогают боги, и они всегда это знают. Это объясняет их уверенность и тихую гордость.
   Музыка стихла. Тишина. А потом он поднял голову и увидел меня, тотчас вставающего со стула.
   "Карильон! Я
   думал, что ты легла спать".
   "Нет."
   Он нахмурился. - Ты весь в пепле и все еще влажный. Ты не думаешь, что тебе лучше...
   "Он ушел." Я отрезал его. "И Турмалин тоже".
   Он смотрел, не понимая. - Торри! Торри?..
   ПЕСНЯ ГОМАНА 275
   "С Финном". Я хотел, чтобы порез быстрее кровоточил, чтобы сразу избавиться от боли.
   "Лодхи!" Лицо Лахлана было белым как кость. "Ах, Лодхи...
   нет... - Он сделал три шага, все еще сжимая свою Леди, и остановился. - Карильон, скажи, что ты ошибаешься. ..."
   "Это было бы ложью". Я видел, как боль переместилась в его глаза; как он напряг плоть его лица.
   Он вдруг стал ребенком, пораженным каким-то новым кошмаром и пытающимся понять.
   - Но... ты сказал, что она предназначена для замужества. Ты имел в виду ее как принца.
   - Принц, - согласился я. - Никогда не арфист. Лахлан...
   - Я слишком долго ждал? Его руки были напряжены, когда он прижимал арфу к груди. "Лодхи, я слишком долго ждал?"
   "Лахлан, я знаю, что тебе не все равно. Я видел это с самого начала. Но нет смысла надеяться на
   ^ что это могло бы быть ".
   ^ "Верни ее". Он вдруг задумался. "Возьми ее
   [ от него. Не дай ей уйти-"
   !<' "Нет." Я сказал это твердо. "Я отпустил ее, потому что, в конце концов, я никак не мог ее остановить. Я тоже знаю Финна.
   ^ хорошо. И он совершенно ясно сказал, что никому не позволит удерживать его от женщины, которую он хочет".
   g^ Лахлан приложил руку ко лбу. Он царапал на
   Серебряный обруч, как будто он слишком туго его связал, Затем резко, как будто я сам открыл его, он сдернул его с головы и сжал в одном кулаке, а другой рукой схватил свою Даму.
   "Харпер!" Его боль была на виду. "Лодхи, но я был дураком!"
   "Лахлан..."
   Он покачал головой. "Карильон, ты не можешь вернуть ее?
   Обещаю, вы будете этому рады. Я хотел бы ей кое-что сказать...
   "Нет." На этот раз я сказал это мягко. "Лахлан - она вынашивает ребенка Финна".
   Он потерял остальную часть своего цвета. Потом он вдруг сел
   ^ вниз на трехногий табурет. На мгновение он просто
   ^ уставился на деревянный пол. Затем, натянуто, он поставил свою Леди
   >^и обруч на полу, как будто он отрекся от них обоих.
   Страница 162
  
   J| "Я хотел отвезти ее домой", - вот и все, что он сказал.
   276 Дженнифер Роберсон
   "Нет." Я сказал это снова. "Лахлан, мне очень жаль".
   Он молча вытащил из-под камзола стринги. Он стянул кожу с головы и протянул безделушку мне.
   Безделушка? Это было кольцо. Это зависело от стрингов. я
   повернул его вверх, на свет свечи, и увидел искусно
   гребень скорости; арфа и венец Эллады.
   - Этих колец семь, - сказал он как ни в чем не бывало. - Пять покоятся на руках моих братьев. Другой на пальце моего отца. Наконец он посмотрел на меня. - О да, я знаю, как обстоят дела в королевских домах. Я сам из одного".
   - Лахлан, - сказал я. "Или это?"
   - О, да. Куинн Лачиан Ллевеллин. Мой отец любит имена. Он слегка нахмурился, странно далекий и отстраненный. "Но ведь у него одиннадцать детей, так что это к лучшему".
   "Верховный принц Куинн из Эллады". Кольцо выпало из моей руки и повисло на ремешке. "Именем всех богов Хоманы, почему вы держали это в секрете?"
   Его плечи дернулись. "Это было... дело между моим отцом и мной. Видите ли, я не был тем наследником, которого хотел Родри. Я предпочитал твердить правлению и лечить ухаживаниям за женщинами". Он слегка улыбнулся, едва скривив рот. "Я не был готов к ответственности. Я не хотел, чтобы жена приковала меня к замку. Я хотел оставить Регеда и увидеть всю Элладу, один, без свиты. Наследство так... обязывает".
   До поры до времени улыбка была больше похожа на Лахлана, которого я знал.
   "Вы могли бы знать что - то об этом, я думаю."
   "Но... все это молчание с Торри. И со мной". Я подумал, что он был дураком. - Если бы ты что-нибудь сказал, ничего бы этого не случилось!
   "Я не мог. Это была связь между моим отцом и мной".
   Лахлан потер лоб, глядя на свою арфу. Он сгорбился на табурете, его плечи опустились, а свет свечи падал на его крашеные каштановые волосы.
   Крашеные каштановые волосы. Не серый, как он сказал, сославшись на тщеславие, а совсем другого цвета.
   Я присел. Я прислонился спиной к холодной стене и
   ПЕСНЯ ГОМАНА 277
   ждал. Я думал о Торри и Финне в темноте и дожде, и о Лахлане, стоящем передо мной.
   "Почему?"
   Он вздохнул и протер глаза. "Изначально это был
   ,>fiE"me Я хотел сыграть Как лучше увидеть твое царство, чем
  
   •
   . идти вдоль и поперек неизвестно? Итак, мой отец
   ^^ согласился, сказав, что если я хочу играть в такую ерунду, я
   ^ '.придется играть в нее абсолютно. Он запретил мне разглашать
   .-.By имя и звание, если я не был в опасности."
   т: "Но чтобы скрыть это от меня..." Я покачал головой.
   М "Это из-за тебя." Он кивнул, когда я нахмурилась.
   |¥"Когда я встретил тебя и узнал, кто ты такой, я написал на
   |отношение к моему отцу. Я сказал ему, что ты собираешься сделать, и подумал, что ты не сможешь этого сделать.
   Вернуть Хоману из Беллама? Нет. У вас не было ни людей, ни армии. Только Финн
   "7. и я". Он улыбнулся. "Я пришел с тобой, потому что я разглагольствовал, чтобы посмотреть, что ты можешь сделать. И я пришел, потому что отец, когда он увидел, что ты собираешься сделать, хотел
   Страница 163
  
   Ми, чтобы победить".
   Глубоко внутри я почувствовал вяло шевелящийся гнев. "Он не прислал никакой помощи..."
   - Самозваному принцу Хоманы? - Лахлан покачал головой. - Вы забыли - Беллам посягнул на Эллас,
   Дж.Феред Электра наследнику Родри. Не в интересах Эллады было поддерживать притязания Карильона на трон. - Он немного повысил тон. - Как бы я ни хотел оказать вам всю возможную помощь, я должен был думать о царстве моего отца, >о. У нас есть враги. Это должно было остаться твоей битвой".
   - И все же ты пошел со мной. Ты рисковал собой.
   "Я ничем не рисковал. Если помните, я не дрался, играя
   ^, роль арфиста. - Он покачал головой. - Это было нелегко. Я тренировался как воин с детства. Но мой Разер запретил мне драться, и казалось, что лучше всего будет
   -ф делать. И он также сказал, что я должен пойти посмотреть и узнать все, что смогу. Если вы выиграли войну и удерживали свое королевство какое-то время
   "Двенадцать месяцев и один день Родри хотел бы одного союза".
   H "Это было дольше, чем это." мне не нужно было считать
   ^ дни.
   "И разве ты не посылал только что в другие миры, предлагая руку своей сестры в жены?" Цвет двигался сквозь
   ^ его лицо. "Не мое дело предлагать то, чего я не могу. Мой отец - Верховный король. Он должен был принять ваше предложение, Z78 Дженнифер Роберсон, и мне пришлось ждать его". Он на мгновение закрыл глаза.
   "Лодхи, а я думал, она подождет..."
   "Я сделал также." Камень холодил мой позвоночник. - О, Лахлан, если бы я знал...
   - Я знаю. Но не мне было об этом говорить. Его лицо было почти уродливым. "Таков удел принцев".
   - Ты мог ей ничего не говорить?
   Он уставился на усыпанный подушками пол. "Я почти сделал.
   Больше раз, чем я могу сосчитать. Однажды я даже заговорил о наследнице Родри, но она только попросила меня замолчать. Она не хотела думать о замужестве. - Он вздохнул. - Она всегда была нежна с моими чувствами, стараясь удержать меня - арфиста - от того, чтобы не смотреть слишком высоко, как это делал ее брат, Муджхар. - Он не улыбнулся. И я подумал, при всем моем самодовольстве, что она скажет по-другому, когда узнает. И ты. Вместо этого я наслаждался ожиданием".
   Я закрыл глаза и прислонился головой к камню. я
   - вспомнил арфист из элласианской придорожной забегаловки, передав мне мои воспоминания. Я вспомнил его терпеливое понимание, когда
   относился к нему с презрением, называя его шпионом, когда он был просто другом и не более того.
   И как я приказал ему убить человека, чтобы посмотреть, сделает ли он это.
   Между нами так много, а теперь так мало. Я знал, что он сделает. - У тебя не было выбора, - сказал я наконец. "Боги знают, что я понимаю, что значит служить званию и ответственности. Но, Лахлан, ты не должен винить себя. Что еще ты мог сделать?"
   "Говорят, независимо от моего отца." Он уставился в пол, сгорбившись. Такой уязвимый, внезапно, когда он всегда был таким сильным. "Я должен был что-то сказать кому-то".
   И все же это не принесло бы пользы. Мы оба поняли это, ничего не сказав, потому что эти слова причинили бы еще больше боли. Мужчина может любить женщину, в то время как женщина любит другую, но ни один мужчина не может заставить ее любить, если она этого не хочет.
   - Клянусь самим Всеотцом, - устало сказал Лахлан, - я думаю, оно того не стоит. Он поднял свою Леди и поднялся, просунув одну руку сквозь серебряную решетку .
  
   обруч. У него было
   ПЕСНЯ ОМАНА 279
   больше прав на него, чем большинство, хотя он должен был иметь
  
   •
   ^блеск королевского золота.
   l^' Я встал натянуто и посмотрел на него. Я протянул кольцо
   ^•
   кожаные ремешки. - Лахлан... - я остановился.
   ^ Он знал. Он взял кольцо, посмотрел на герб, который
   Он раздвинул ему мужчину - принца - и снова стянул ремешок с головы. "Я пришел арфистом", - сказал он.
   ^ спокойно. "Вот как я уйду утром".
   '^ "Ты оставишь меня, старый друг, я буду совсем один." Это
   | вот все, что я мог ему сказать; единственная просьба 1 когда-либо
   Я делаю.
   Я видела боль в его глазах. "Я пришел, зная, что мне придется уйти. Не когда, но зная, что время придет. Какое-то время я надеялся, что не уйду один".
   |Pnie линия его челюсти была поставлена; мягкость арфиста я убежал, и на ее месте я увидел человека, которого Лахлан когда-либо
   3n, но мало кто его показывает. "Ты король. Карильон.
   Иг всегда один. Когда-нибудь - я тоже это узнаю".
   Он протянул руку и поймал мою руку в ритуальной пряжке дружбы. "Йана Лодхи, йффенногфаер".
   "Иди смиренно, арфист", - мягко сказал я.
   Он вышел из комнаты в тень кукурузы.
   или, и его Песнь о Хомане была исполнена.
   Я вошел в свои покои и нашел ее ожидающей. Она
   |был в тени с единственной зажженной свечой. Она была завернута
   |в одном из моих комнатных халатов: винно-лиловый бархат
   | с пестрым серебристым мехом. На ней он был объемным, я почти ничего не видел, кроме рук и ног.
   Я остановился. Я не мог смотреть ей в глаза сейчас. Смотреть на нее было
   |вспомнить, что сделал Финн и чем это закончилось
   Изгнание. Как это закончилось с Тони и Лахланом
   ^ тоже ушел. Смотреть на нее означало смотреть на лицо одиночества, а этого я не мог вынести.
  
   •
   ↑ "Нет", - сказала она, когда я сделал движение, чтобы уйти. "Стой, ты.
   "Хочешь, я пойду".
   || Все еще в тени. Бархат винного цвета растворялся в
   ^ тени. Свет свечи играл на ее волосах - распущенных и свисающих до колен.
   Fe я сел, потому что у меня не было сил стоять. На краю моей драпированной кровати. Я был весь в пепле, как Лахлан
   280 Дженнифер Роберсон сказала, и все еще влажная от бури снаружи. Без сомнения, я тоже чувствовал его запах: мокрая шерсть, дым и пламя.
   Она подошла и встала передо мной. "Позвольте мне снять с вас это горе".
   Я посмотрел на ее горло с синяками на нем; следы сумасшествия сумасшедшего.
   Она опустилась на колени и стянула с меня тяжелые ботинки. Я ничего не сказал, наблюдая за ней, пораженный тем, что она сделала то, что мне или слуге было бы гораздо легче сделать.
   Ее руки были ловкими и нежными, стягивая с меня одежду, а затем она опустилась передо мной на колени. "Ах, мой господин, не горюй так. Ты причиняешь себе боль".
   Мне пришло в голову задаться вопросом, преклоняла ли она когда-нибудь колени перед
   Тынстар.
   Она положила одну руку мне на бедро. Ее пальцы были прохладными. я
   чувствовала биение пульса в ее ладони.
   Страница 165
  
   Я снова посмотрел на синяки на ее горле. Медленно я
   протянул руки и положил туда свои руки, как Финн положил свои, и почувствовал хрупкость другой плоти,
   - Из-за тебя, - сказал я.
   "Да." Ее глаза не отрывались от моих. "И для вас, мой добрый господин, я сожалею, что он должен был уйти."
   Мои руки напряглись. Она не вздрогнула и не отстранилась. "Я не Тынстар, леди"
   "Нет." И она не улыбнулась.
   Мои руки медленно скользнули вверх, чтобы обхватить ее череп с густыми блестящими волосами. Халат, расстегнутый, соскользнул с ее плеч и упал на пол: лужица винно-темного бархата... Под ним она была обнажена.
   Я поднял ее с камня и взял на руки, опустившись обратно на кровать. Чтобы избавиться от одиночества, я
   ляжет с самим темным богом.
   - Ты нужна мне, - прошептал я ей в губы. "О боги, женщина, как ты мне нужна..."
   ЧЕТЫРЕ
   В больничной палатке воняло кровью и горящей плотью. я
   Я наблюдал, как армейский хирург снял раскаленное железо с руки Джифиована, изучил обожженные края раны и
   |побродил. "Закрыто. Больше никакой крови, капитан. Вы сохраните гибкую руку, я думаю, с помощью богов".
   ↑ Роуэн неподвижно сидела на складном стуле с бледным лицом и
   Встряхивание. Меч вонзился в предплечье, но не попал в мышцы и кость. Он бы держал руку
   Рука ее использовала, хотя я не сомневался, что он почувствовал, в тот момент, Уте, будто она уже была отрезана.
   H Он медленно выдохнул. Он шипел между его
   Узубы. Он протянул правую руку и нащупал чашу с кислым вином, которую Уэйт поставил на стол. Пальцы сомкнуты
   | на чашку, сжимая так сильно, что костяшки пальцев побелели, а затем поднес ее ко рту. Я улыбнулась. Уэйт поставил
   |.порошок в нем, который немного облегчит боль. У Роуэна было
   ^первоначально отказался от любой такой помощи, но он не видел
   ^ порошок. И вот он выпил, сам того не зная, и боль
   Это; было бы несколько облегчено.
   ј Я оглянулся через плечо через щель во входном люке P. Снаружи было серо, серо и темно-синее, J|| тяжестью облаков и зимним туманом. Мое дыхание, проникающее в тепло лазаретной палатки, струилось по
   ^Саир, белый как дым.
   'i "Благодарю, милорд." В голосе Роуэна все еще чувствовалось напряжение "1", но оно уменьшилось, когда порошок творил свое волшебство.
   я 281 я
   282 Дженнифер Роберсон
   Он начал натягивать меховую кожаную куртку, хотя я
   знал, что движение должно быть больно. Я не двинулся, чтобы помочь, потому что знал, что он этого не допустит, ведь я его
   Муджхар, и потому что это задело бы его гордость. Как и у всех Чейсули, у него была своя гордость; колючая, высокомерная гордость, которую некоторые принимали за снисходительность. Страница 166
  
   как правило, не. Это была просто уверенность в своем месте в настольной игре богов. И Роуэн, хотя в своих привычках он был меньше Чейсули, чем Хоманан, отражал большую часть этой традиционной гордости, даже не подозревая об этом.
   Я пошевелился в подъезде, затем скривился в ответ на протесты своих мускулов. Мое тело было разбито и разбито, но я не получил ни одной раны после последней встречи днем. Моя кровь по-прежнему принадлежала мне, в отличие от крови Роуэна, если не считать того, что я потерял из своего носа, когда голова моей лошади ударила меня по морде. Удар лишил меня сознания на мгновение или два, сделав легкой добычей, но мне удалось удержаться в седле. И это был Роуэн, двигавшийся, чтобы отбить меч нападавшего, который принял на себя удар, предназначенный для меня.
   Нам обоим повезло, что атвиан не попал в цель.
   "Голодный?" Я попросил.
   Роуэн кивнул. Как и все мы, он был слишком худым, изможденным до крови и костей. Из-за чейсулинских черт его лицо было более изможденным, чем мое, из-за моей бороды никто не заметил, кажусь я изможденным или нет. У этого были свои преимущества; Роуэн выглядел больным, а я нет, и я ненавидел, когда меня спрашивали, как я себя чувствую. Это заставляло меня чувствовать себя хрупким, когда это было не так, но такова цена того, чтобы быть королем.
   Роуэн натянул перчатки, натянув правую, потому что это движение повредило руку. Он все еще был бледен, ему не хватало более глубокой бронзы плоти Чейсули из-за потери крови. С почерневшими от наркотика глазами и бледностью лица он выглядел скорее хомананом, чем Чейсули.
   Бедный Роуэн, подумал я: навеки застрял между мирами.
   Он провел здоровой рукой по густым волосам и взглянул на меня. Он заставил себя улыбнуться. - Это не больно, милорд.
   Уэйт, убирая инструменты своего хирургеона, буркнул:
   ПЕСНЯ ГОМАНА 283
   это вкус. "В моем присутствии это больно. Перед Муджхаром это не больно. Вы обладаете чудесными способностями к исцелению, мой господин Ис... возможно, нам следует поменяться местами".
   || . Рябина цветная. Я ухмыльнулась и отдернула дверную откидную створку, джививая его снаружи, даже когда он протестовал, что я должен идти первым.
   Поднявшийся туман мгновенно охладил наши лица. Роуэн сгорбился
   |[, прижал плечи к холоду и прижал к себе ноющую руку.
   |p'*Так лучше, милорд."
   HI ничего не сказал о порошке, только жестикулировал
   ^Направляйтесь к ближайшему крутому водовороту. - Вот. Горячее вино и жареный Хлбор. Вы, несомненно, почувствуете себя лучше, как только ваш живот вылечится.
   ||снова упасть."
   Н. Он осторожно шел по утрамбованной промерзшей земле, стараясь не задеть раненую руку.
   "Мой господин... я
   |извините."
   ^ "За ранение?" Я покачал головой. "Это был мой
   | рана, которую ты получил. Это требует моей благодарности, а не извинений от вас".
   "Оно делает." Напряженные линии омрачали молодость его образа. Он смотрел на землю, по которой шел, и зализанные черные волосы скрывали большую часть его лица. Как и я, он не зажигал ее слишком долго. "Тебе лучше с Финном в твоем доме".
   Сторона. Я... не сюзерен, - он бросил мне быстрый, сверкающий
   "взгляд из почерневших от наркотиков глаз. "У меня нет навыков, чтобы
  
   - Вы в безопасности, милорд.
   Я остановился у костра и кивнул солдату, поджарившему кабана. Он начал резать с жирной жизнью. "Ты не Финн и никогда им не будешь", - четко сказал я.
   " Роуэн. - Но я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
   "Мой господин-"
   Я оборвал его жестом руки. "Когда полгода назад я отослал IFfinn со своей службы, я знал, на что
   Тем не менее, это должно было быть сделано на благо всех нас. Я не пренебрегаю важностью его присутствия. Связь между сюзереном Чейсули и его муджхаром является священной илинг, но однажды разорванная назад пути нет". Я схватил эту неповрежденную руку, зная, что под мехами и кожей нет лир-ба. "Я не ищу другого финна. Я уважаю тебя. Не разочаровывай меня, недооценивая своего эльфа". Солдат бросил кусок мяса на ломоть хлеба и вложил его мне в руки. В свою очередь, я положил его в
   284 Дженнифер Роберсон
   Роуэна. "Теперь ешьте. Вы должны восстановить свои силы, чтобы мы могли снова начать бой".
   Туман капал каплями воды на его волосы. Влажные, они спутались на его плечах. Его лицо было унылым, бледным, туго натянутым на выступающие кости, но я подумал, что боль исходит не от руки, а от чего-то другого.
   Рядом с огненной пирамидой угасал горшок с вином. Я опустился на колени, налил чашку и протянул ее Роуэну.
   А потом, как я
   повернулся, чтобы налить себе, я услышал, как кто-то кричит для меня.
   - Мясо, милорд? - спросил солдат с ножом.
   "Момент." Я встал и повернулся на крик. В тумане трудно было уловить такие звуки, но потом я увидел фигуры, выходящие из серости. Трое всадников: двое из них мои хоманцы, третий незнакомец.
   Они были закутанны в грязную кожу и шерстяную накидку.
   пинги. Когда они проезжали, туман рассеялся и показал их более отчетливо, а затем снова сомкнулся позади них. "Мой господин!" Один из мужчин спешился передо мной и упал на одно колено, затем снова встал. - Курьер, милорд.
   Этот жест указал на незнакомца, все еще сидящего верхом. Он ехал на хорошей лошади, как обычно делают курьеры, но я не увидел на нем герба. Он носил темную кожу и более темную шерсть; кепка скрывала большую часть его головы, так что было видно только лицо.
   Горячее вино согрело мои руки даже сквозь перчатки. - Атвиан? Я не добавляю интонации в свой тон.
   Незнакомец потянулся, чтобы стянуть с лица шерстяные повязки. - Нет, милорд, Элласиан. С открытым ртом слова обрели большую ясность. "Отправлено от Верховного принца Куинна".
   Лахлан. Я не мог сдержать улыбку. "Ступайте вниз, друг курьер. Вы хорошо пришли в мою армию".
   Он спешился, подошел ближе и опустился на одно колено в быстром почтительном поклоне. Аккуратно сделано.
   У него было теплое, дружелюбное лицо, но он был молод, и все же он, казалось, знал свое дело. Под фуражкой он был рыжий, судя по бровям, и глаза у него были зеленые. На его лице были веснушки.
   "Мой лорд, мне приятно служить Верховному принцу. Он велел мне передать вам это". Он порылся в кожаном мешочке на поясе и вытащил сложенный пергамент. Мазка из синего воска запечатала его, и в нем был втиснут королевский герб:
   ПЕСНЯ ГОМАНА 285
   ^fкарп и корона Эллады. Это вернуло видение Стр. 168
  
   ^Лахлан и его Леди, когда он сказал мне, кто он такой.
   XI сломал печать и развернул пергамент. Это трещина-
   ,€,водил в туманном воздухе; его четкость исчезла по мере того, как увядала бумага. Но слова были разборчивы.
   S&&'
   ↑ Вернувшись домой в Регхед, я встретил
   теплый прием от короля моего отца. Так тепло, что он осыпал меня подарками. Один из этих даров был моим собственным приказом, если мне когда-нибудь понадобится его использовать. Я сомневаюсь, что Родри когда-либо хотел, чтобы я был настолько великодушен, чтобы одолжить тебе подарок, но дело уже сделано. Мои люди твои до тех пор, пока они тебе нужны. И не угодно ли вам предложить подарок взамен, я прошу только, чтобы вы хорошо относились к Элладе, когда мы стремимся заключить союз.
   Рукой Верховного принца Куинна Лахлана Ллевеллина.
   Я ухмыльнулся. А потом я засмеялся и передал курьеру свою чашку с горячим ртом. "Ну, в самом деле," я
   Объявление. "Сколько и где?"
   Он ухмыльнулся в ответ, когда выпил. "Половина лиги
   1-й, милорд. Что касается числа - пять тысяч. Игрушечная Элласианская гвардия".
   Я снова громко рассмеялся. "Ах, Лодхи, я благодарю тебя за этого курьера! Но еще больше я благодарю тебя за то, что Лахлан поправился!" Я хлопнул курьера по плечу. "Ваше имя."
   - Гриффт, мой лорд.
   - А у вашего капитана?
   "Мередит. Человек, приближенный к самому Верховному принцу".
   Ирифт ухмыльнулся. "Мой господин, прости меня, но мы все знаем
   Это задумал принц Куинн. И никто из нас не против.
   все, что я посылаю, чтобы привести их?"
   "Пять тысяч..." Я покачал головой, улыбаясь Силе. "Дом будет готов через день".
   Грифф просветлел. - Значит, ты близок к победе?
   "Мы побеждаем". Я сказал. "Но это сделает находку слаще. О боги, я благодарю вас за этого арфиста".
   взял кубок у Гриффта, когда пошел пересаживаться
   286 Дженнифер Роберсон и смотрел, как он возвращается в туман со своими проводниками из Хоманана.
   "Ну, милорд, - сказал Роуэн, - наконец-то дело сделано".
   - Тоже хорошо. Я усмехнулся: "Ты не годишься для боя с этой рукой, и теперь тебе не придется".
   - Милорд... - запротестовал он, но я не слушал и снова читал записку Лахлана.
   Карта была из кожи, хорошо выделанной и мягкой. Она была бледно-кремового цвета, и на ней выделялась краска. В освещенном свечами павильоне линии и рунические знаки, казалось, светились.
   "Здесь." Я приложил указательный палец к карте. "Муджхара. Мы здесь - примерно в сорока лье от города на северо-запад".
   Я двинул пальцем западнее. "Чейсули здесь, ближе к Лестре, но все еще в Хомане".
   поднял палец и двинул им более драматично, указывая на солидский порт Андемира.
   "Томе вошел сюда, Атвиа находится всего в восьми лигах по Идрианскому океану, прямо к западу от Страны 169 .
  
   Солинде. Он выбрал кратчайший морской путь в Солинде и кратчайший сухопутный путь в Хоману. Я провел невидимую линию по карте. - он прошел сюда, разрезав Солинду пополам. Именно здесь наша граница втыкает свой кулак в Солинду, и именно здесь был связан Торн".
   "Но вы остановили его". Эллазийский капитан кивнул.
   "Вы отрезали его, и он не идет дальше."
   Казалось странным снова слышать этот хриплый акцент, хотя между нами и всеми моими капитанами мы говорили по-гомански. Были и другие элласианцы, сбившиеся в мою палатку; Я имел в виду дар Лахлана точно знать, что они делают.
   "Торн дал понять, что разделяет свою армию", - объяснил я. "Он придет по суше через Солинду, заручившись поддержкой тамошних повстанцев.
   Но он также послал флот - по крайней мере, так говорилось во всех отчетах. Флот направляется в Хондарт - здесь, внизу. - Я ткнул пальцем в отметку, обозначающую Хондарт, в нижней части карты и прямо к югу от Муджхары. - Но флота не было - настоящего флота. Это была уловка".
   Мередит кивнула. "Он имел в виду, чтобы вы вдвое сократили свою армию
   ПЕСНЯ ГОМАНА 287
   и пошлите часть его Хондарту, чтобы, когда он придет сюда - в полном составе - он столкнулся с уменьшенным военным войском Хоманана. - Он улыбнулся. - Умно. Но ты тем более, мой
   .-лорд Муджхар".
   , - я покачал головой. "К счастью. Мои шпионы хороши. Я
   ..^ слезы на уловку и предпринял шаги, чтобы перезвонить тем, кто у меня был
   ^ отправлен в Хондарт; слава богам, их не было
   ^ далеко ушел. Теперь у нас есть Том, но он не собирается сдаваться.
   £-Он пошлет своих людей против меня, пока не останется никого
   ^fcft-'
   ^; - А солидская помощь, которую он хотел?
   y "Меньше, чем он хотел." Мередит была старше меня на
   Ему по крайней мере двадцать лет, но он хорошо слушал. Сначала я боялся говорить так прямо, зная, что он более опытен.
   Я уступил, но Лахлан сделал правильный выбор. Здесь был
   , человек, который выслушает и взвесит мои слова, а затем сделает свое
   "Он пришел в Солинду, рассчитывая получить за взятие тысячи, но были только индреды. С тех пор, как я отправил туда Чейсули, солинды
  
   •
   е - не решался расстроить союз, который я заключил".
   Выражение лица Мередит выражало спокойную вежливость. "Иллюин поживает хорошо?"
   / Я знал, что он спросил. Это был не просто вопрос о здоровье Электры. Будущее Солинды зависело от исхода - или исхода - брака; Электра бы
   *Я второй ребенок через три месяца и, если бы это был
   Джи, Солинда была бы одним ребенком ближе к свободе и
   I.Алитономия. Вот почему Томе нашел его помощь такой слабой.
   1-Тот и Чейсули.
   ||t" "Королева живет хорошо," сказал я.
   - Улыбка Мередит была слабой. - Тогда что насчет Ихлини, мой лорд? Разве они не присоединились к Томе?"
   я|" "Не было ни слова о присутствии Ихлини в
   ||Атвианская армия. Слава богам. Но я этого не говорил.
   ^j^ваше лицо - атвианцы с несколькими сотнями солиндских повстанцев".
   Л^? сделал быстрый жест. - Да, он умен, и он знает, как пойти против меня. Я не сокрушаю его, как я
   Страница 170
  
   iKfflight желание, а не тогда, когда он использует мои собственные методы против
   ^ сак. Никаких генеральных сражений, только набеги и стычки, как я использовал против Беллама. Как видите, мы были здесь w1
   288 Дженнифер Роборсон шесть месяцев; вещь не легко выиграть. По крайней мере, не было, пока Лахтан не прислал свой подарок".
   Мередит кивнул в знак признательности. - Я думаю, милорд, вы будете дома как раз вовремя, чтобы увидеть рождение вашего наследника.
   "Будь воля богов". Я снова коснулся карты. "Томе послал часть своей армии сюда, где я разместил Чейсули. Но большая часть ее остается здесь, где мы находимся. Последняя стычка была два дня назад. прошло.
   А до тех пор я предлагаю нам составить наши планы".
   Через два дня Торн из Атвии выступил против нас со всей своей силой. Больше никаких рывков и беготни, как он узнал от меня, на этот раз он боролся с решимостью человека, который знает, что проиграет, а в проигрыше потеряет самого себя. С элласианцами мы отбили его, перекрыв дорогу в Хоману. Несмотря на атвианских лучников, мы уничтожали его ослабевающую силу.
   Я искал только Торна в гуще боя. Я хотел, чтобы он оказался на острие моего клинка, полностью осознавая свою смерть и того, кто ее нанес. Это он забрал у меня мой меч на поле битвы под Муджхарой, почти семь лет назад. Это он надел на меня железо и приказал выпороть Роуэна. Именно Торн мог бы убить Аликс, если бы у него был шанс, если бы не явились Чейсули. И это было
   Торн, который оскорбил меня, думая, что сможет снести мой Дом и заменить его своим.
   Когда стрела вонзилась в кожу и кольчугу моих доспехов, я подумал, что не пострадал. Это отбросило меня назад в седло на мгновение, и я почувствовал удар острого кулака по моему левому плечу, но я не думал, что он прошел, чтобы коснуться моей плоти. Только когда я остановил свою лошадь перед приближающимся атвианцем, я понял, что рука онемела.
   Я поклялся. Атвианец приблизился на полном скаку, подняв меч над головой. Он ехал, опустив колени, не замечая коня, намереваясь сбить меня с ног. Я хотел сделать то же самое, но теперь не мог. У меня была только одна рука.
   Его лошадь врезалась в мою. От удара волна боли прокатилась от плеча к черепу. Я тотчас же наклонился вперед, стараясь удержаться на месте, когда атвианский меч приблизился ко мне.
   вниз. Лезвие на лезвии и визг стали - де-
   Отраженный удар пришелся сзади меня, чуть-чуть, и в мое седло.
   Я развернул коня, и атвианин потерял свой меч. Он оставался зажатым в моем седле, предлагая ненадежную посадку, поскольку несвоевременное движение могло привести к вскрытию ягодиц, но, по крайней мере, я обезоружил его. Я встал на стременах, избегая меча, и увидел, как он идет на меня.
   Он был безоружен. Он закричал. И он бросился с коня, чтобы сомкнуть обе руки в кольцах моей кольчуги.
   Мой собственный меч был потерян. Я почувствовал, как он упал, вырвавшись из моей руки, когда на меня обрушился вес.
   Он был большим, слишком большим и невредимым. "Обеими руками схватившись за кольчугу моих доспехов, он стащил меня с лошади.
   Я извивался в воздухе, пытаясь освободиться. Но земля подошла нам навстречу и чуть не сбила меня с толку. Моя левая рука все еще онемела, все еще бесполезна.
   Его вес был невыносим. Он втоптал меня в землю. Одно колено попало мне в живот, когда он поднялся Страница 171
  
   дотянуться до ножа, и я почувствовал, как воздух вырвался наружу. И все же каким-то образом я стиснула зубы и вытащила из ножен собственный нож, вонзив его вверх в пах.
   Он закричал. Его собственное оружие упало, когда он согнулся пополам, схватившись обеими руками за пах. Кровь хлынула из раны и брызнула мне на лицо. И еще 1
   не мог двигаться; не мог отвернуться. Его вес был на моем животе, а огонь был в моем плече.
   Я снова нанес удар, нанося удар руками в перчатках. Его
   , крики перебегали один в другой, пока не
   - звук шока, боли и возмущения. Я видел слепоту в его глазах и знал, что он истечет кровью.
   Он наклонился вперед. Стал опрокидываться. Колено перекрыло мне доступ к воздуху. А потом он упал, и воздух вернулся, немного, но весь его мертвый вес лег на меня. Его правая рука ударила меня по лицу, загоняя кольчугу мне в рот, и я почувствовал медный привкус крови, подступившей к моим зубам.
   Кровь. Боги, так много крови, и часть моей собственной. . . .
   Я скрутил. Я толкнула свою единственную здоровую руку и попыталась сбить его с ног. Но его размер и вялость смерти
   290 Дженнифер Робаркон разрушила меня, самый тяжелый груз из всех, и у меня не осталось сил бороться с ним.
   Я спустился вниз, в ублиет, и никто меня не поймал. . . .
   Тени. Тьма. Немного света. Я выпрямился -
   на свет, выкрикивая имя.
   - Успокойся, милорд, - сказал Роуэн. "Молчать".
   Уэйт взял у меня мазок окровавленного белья, и я действительно...
   Он погладил меня по плечу. Больше крови. Боги, неужели он обратился к прижиганию? Неудивительно, что Роуэн казался таким спокойным.
   Он почувствовал поцелуй горячей стали и теперь ожидал, что я сделаю то же самое.
   Я закрыл глаза. Пот выступил и стекал по моему лицу. Я забыл, что такое боль, настоящая боль, так долго избегая таких ран. В Каледоне раз или два меня сильно ранили, но я навсегда забыл боль и слабость, которые сокрушали душу.
   "Стрела была выпущена совсем рядом", - сказал Уэйт разговорчиво. "Ваши доспехи остановили большую часть его силы, но не всю. Тем не менее, это несерьезная рана; я вынул наконечник стрелы. Если вы будете лежать достаточно долго, я думаю, дыра затянется.
   Я приоткрыл один глаз. "Без прижигания?*"
   "Вы предпочитаете это?"
   - Нет... - прошипел я, когда плечо ныло. "Во имя богов -
   ты не можешь дать мне то, что дал Роуэн?"
   - Я думал, ты мне что-то дал, - пробормотал Роуэн.
   "Я слишком хорошо спал в ту ночь".
   Уэйт прижал к ране еще один кусок ткани.
   Он ушел менее кровавым, но боль все еще была жива. "Я дам вам все, что вам нужно, милорд. Это часть службы хирургеона". Он улыбнулся, когда я нахмурился. - Подожди, пока я закончу с бельем, и получишь свой порошок. Он указал на Роуэна. "Поднимите его осторожно, капитан. Думайте о нем как о яйце".
   Я бы рассмеялся, будь у меня силы. Как это было я
   мог только улыбаться. Но когда Роуэн начал поднимать меня, чтобы Уэйт мог завязать белье вокруг моей груди, я чуть не застонала вслух. "Боги, все мои кости сломаны?"
   "Нет." Уэйт прижал льняной коврик к моему плечу и начал обвязывать полосками мою грудь.
   Страница 172
  
   "Ты был
   ПЕСНЯ ГОМАНА 291
   , fbund под тремястами фунтами отправленной по почте атвийской массы. Я предполагаю, что вы были под ним в течение нескольких часов, пока бушевала битва. Неудивительно, что вы чувствуете себя полураздавленным - вот, капитан, я закончил. Опустите его снова, осторожно. Не разбивайте яичную скорлупу".
   Я снова закрыл глаза, пока пот не высох на моем теле. Мгновение спустя Уэйт поднес чашку ко рту: "Пейте, милорд. Сейчас лучше всего поспать".
   Это было подслащенное вино. Я выпил чашку и лег
   Я снова опустила голову, пытаясь заглушить боль. Роуэн, стоя на коленях возле моей койки, смотрела обеспокоенными глазами.
   Ти вздрогнул. Уэйт натянул ковер и шкуры на мое тело, пока не осталась свободна только моя голова. Были жаровни все
   .-'вокруг моей койки. Зимой даже легкое ранение может убить.
   Мой рот болел, без сомнения, откуда кольчуга
   v. сломал мне губу. Я облизал его, чувствуя припухший порез, Будто потом скривился. Какой глупый способ быть вытащенным из
   Я: битва.
   ^ ' "Я должен предположить, что мы выиграли день," сказал я. "Иначе я
   ^ несомненно, был бы в атвианской палатке без хирургеона
   -- И никакого капитана, -- я сделал паузу. -- Если, конечно, вас тоже не взяли.
   ^ "Нет". Роуэн покачал головой. "Мы победили, милорд, вновь
   ^. звучно. Война, а также'день. Атвианцы
   ^ сломаны - большинство из тех, кто мог, бежали обратно в Солинду. я
   "сомневаюсь, что они будут беспокоить нас снова."
   ^ "Торн?"
   ^ "Мертв, мой господин."
   если... Я вздохнул. "Я хотел его".
   ^ "Я тоже". Лицо Роуэна было мрачным. "Я не послушал вас, милорд, я сам пошел в бой.
   Но я не мог найти
   ^ его в бою".
   ^> Порошок начал действовать. В сочетании с
   ^ слабость от раны, она засасывала меня в
   < тьма. Говорить стало труднее. "Смотрите, он бур-
   . связан, как подобает его званию, - осторожно сказал я, - но не возвращайте его тело его людям. Когда мой отец умирал от ран на равнинах близ Муджхары, а Торн
   \ меня, я просил хоманских похорон. Торн отказал ему в этом. И поэтому я отказываю Торну в атвианском обряде".
   ^ "Да, мой господин." Голос Роуэна был низким. Я изо всех сил пытался сохранить свои чувства. "У него есть наследник.
   Два
   292 сына Дженнифер Роберсон, я слышал! Пошлите - пошлите слово, чтобы Муджхар из Хоманы попросил верности. Я приму сыновей Томе в Хомана-Муджхаре -
   далеко от их клятв." Я нахмурился, когда мои веки закрыли глаза.
   "Роуэн, смотри, готово..."
   - Да, мой господин.
   Я встряхнулся еще раз. "Мы уезжаем отсюда утром. Я хочу вернуться в Муджхару".
   - Утром вы не сможете вернуться, - категорически сказал Уэйт. - Вы сами все увидите, мой лорд.
   - Я не против помета, - пробормотал я. - Думаю, моя гордость выдержит это.
   Страница 173
  
   Роуэн улыбнулась. - Да, милорд. Носилки вместо лошади.
   Я думал об этом. Без сомнения, Электра услышит. Я не хотел, чтобы она волновалась. "Я пойду на носилках, пока мы не окажемся всего в полумиле от Муджхары", - четко сказал я ему. "Тогда я поеду на лошади".
   "Конечно, милорд. Я сам об этом позабочусь".
   Я отдался тьме.
   Уэйт, к сожалению, плохо прав на это. Мусор или нет. Я был не в состоянии вернуться утром. Но на третий день мне стало намного лучше. Я оделся в свою самую теплую одежду, стараясь не обращать внимания на боль в плече, и вышел поговорить с Мередитом и его товарищами-капитанами.
   Их время со мной закончилось. Их помощь помогла мне победить Торна, и теперь я должен был отправить их домой - я позаботился о том, чтобы у каждого капитана было золото, которое он мог бы вернуть Элладе, а также монеты для простых солдат. Война с Томом не довела меня до нищеты, но у меня было мало лишних денег. Все, что я мог пообещать, - это прочный союз для Верховного короля, что, похоже, понравилось.
   Мередит достаточно хорошо. Затем он попросил меня об одном благе, которое я ему с радостью дал: Гриффл попросил остаться в Хомане, чтобы служить Элладе в Хомана-Муджхаре, скорее посланником, чем простым курьером. И так Королевский Элласиан
   Охранник отправился домой, не допустив рыжеволосого курьера.
   Я тоже отправился домой, в конце концов, в носилках - слишком уставший, чтобы проводить время верхом, - и большую часть пути домой спал или размышлял о своем будущем. Атвия была моей, хотел ли я сохранить ее, хотя был шанс, что Торн
   ПЕСНЯ ГОМАНА 293
   сыновья, возможно, пожелают оспорить это. Я думал, что они слишком молоды, но не мог установить им возраст.
   И все же пытаться управлять Атвиа самостоятельно было почти невозможно. Остров был
   '' слишком далеко. Регент в Солинде был достаточно плох, и все же я
   , не было выбора. Я не хотел даже Солинду; Беллам более или менее завещал его мне своей смертью, и
   брак скрепил его. Хотя я был не прочь
   ^ заявляя, что у меня есть два царства вместо одного, которое я
   , хотел, не жадничал. В прошлом далекие царства
   ^ Шад опустошил казну других королей, я бы не попал в
   £ ловушка. Атвиа был Атвиан. И Электра дала мне
   На этот раз я был бы счастлив увидеть, как уходит Солинда.
   ^ моему второму сыну.
   Дж. До Муджхары шли дни на носилках, и не прошло и полумили, как я наконец сел на лошадь. Рана на плече болела, но начала заживать. Я подумал, что если не буду слишком сильно напрягаться, то смогу проехать оставшуюся часть пути.
   И все же, когда я, наконец, проехал через главные ворота
   [мой дворец с розовыми стенами, я чувствовал усталость в теле.
   |f Мой разум был затуманен этим. Я едва мог думать. я
   ^ Хотел только лечь, свою кровать, а не на какую-нибудь армейскую койку.
   ^ И с Электрой на руках.
   Я принял радушный прием моих слуг и пошел в
   |один раз на третий этаж в поисках покоев Электры. Но в дверях меня встретила солидская горничная и сказала:
   | Королева купалась, не мог я подождать?
   Страница 174
  
   Нет, сказал я, ванна может подождать, но она хихикнула и сказала, что королева приготовила особое приветствие, получив известие о моем возвращении. Слишком устал, чтобы думать о том, чтобы отмахиваться от таких протестов, и думать, что
   ↑ Электра могла что-то планировать - я повернулась и ушла.
   ^ Если я не мог видеть свою жену, я мог, по крайней мере, видеть свою
   ^ дочь. Я пошла в детскую и нашла восьмимесячную...
   / старая Эйслин крепко спит в люльке из дуба и слоновой кости, в-
   .' ухаживали три няньки. Она была закутана в белье
   , и одеяла, но один кулак избежал одеяла Она
   '-. прижал его к лицу!
   ^ Я улыбнулся, наклонившись, чтобы положить руку на ее щеку.
   i^Такой мягкий, такой справедливый. Я не мог поверить, что она моя. Мой
   рука была такой большой, твердой и мозолистой, что касалась
   294 Дженнифер Роберсон хрупкая плоть. Ее волосы, торчащие из розовой кожи головы, были медно-рыжими и вились вокруг ушей. И ее глаза, когда они были открыты, были серыми и золотыми. В ней была вся красота матери, но не размер отца.
   - Принцесса Хомана, - прошептала я дочери.
   "кто будет вашим принцем?"
   Эйслинн не ответила. И я, уставший с каждым моментом, счел за лучшее оставить ее в покое. Так что я
   отвел себя в свои покои и отпустил свое тело-
   слуга, падающий на мою кровать, изображая мою дочь...
   отдых тер.
   Я вышел из темноты и обнаружил, что не могу дышать. Что-то высосало воздух из моих легких, так что я не мог кричать, не мог плакать, не мог говорить.
   Все, что я мог сделать, это разинуть рот, как рыба, вытащенная из воды, дремлющая на берегу.
   Боли не было. Просто беспомощность и замешательство;
   достаточно боли для человека, который знает, что попал в ловушку. И не знает почему.
   Прохладная рука опустилась и коснулась моего лба. Он выплыл из темноты, не привязанный к руке, пока я не понял, что рука была просто прикрыта рукавом.
   "Карильон. Ах, мой бедный Карильон. Такой победоносный в битвах, а теперь такой беспомощный в своей постели".
   Голос Электры, рука Электры - я чувствовал ее запах. Ванна, сказала женщина; особое приветствие
   готовый.
   Прохладные пальцы прошлись по линии моего носа; нежно коснулась моих век. "Карильон... конец. Эта пародия на наш брак. Вам придет конец, милорд". Рука спустилась по моей щеке и погладила открытый рот. "Мне пора идти".
   Из темноты выскочила руна, сияющая фиолетовая руна. и в его отражении я увидел свою жену. Она была одета в черное, чтобы прикрыть свое тело, и все же я видел ее живот. Ребенок. Наследник Хомана. Она осмелилась отобрать его у меня?
   Электра улыбнулась. Капюшон закрывал все ее волосы, оставляя на свету только лицо. Одна рука поднялась, чтобы убаюкать ее живот. - Не твое, - мягко сказала она. "Вы действительно думали, что это было? Ах, нет. Карильон...
   это чужой. Думаю, вы
   ПЕСНЯ ГОМАНА 295
   Я сохраню себя с тобой, когда смогу получить любовь моего истинного лорда?" Она слегка повернулась, и я увидел мужчину позади нее.
   Я произнесла его имя, и он улыбнулся. Сладкий, обмануть-
   Страница 175
  
   улыбка, которую я видел раньше.
   Он двинулся вперед из темноты. Это была его руна, которая подожгла комнату. На ладони его правой руки оно танцевало.
   Тинстар коснулся фитиля свечи у моей кровати, и свеча вспыхнула. Не чистый желтый огонь обычной свечи, а зловещее пурпурное пламя, шипящее и разбрасывающее искры по комнате.
   Руна в его руке погасла. Он улыбнулся. - Ты был хорошим противником. Было интересно наблюдать, как ты растешь, как ты взрослеешь, как ты узнаешь, что значит править.
   Вы научились манипулировать мужчинами и заставлять их подчиняться вашей воле, не сообщая им о том, что вы делаете. В тебе больше королевского мастерства, чем я ожидал, когда восемь лет назад освободил тебя покинуть это место".
   Я не мог двигаться. Я чувствовал беспомощность в теле и тщетность в душе. Я бы умер без протеста, не в силах издать ни звука. По крайней мере, позвольте мне издать звук...
   - Вини себя, - мягко сказал мне Тинстар. - То, что я делаю сейчас, стало возможным благодаря вам, когда вы послали Чейсули со своей стороны. Если бы вы держали его при себе... - Он улыбнулся.
   "Но тогда вы не могли бы, не могли бы вы, пока он угрожал Королеве. Вместо себя вы должны были думать об Этектре. Похвально, милорд Муджхар, это хорошо говорит о ваших приоритетах. Но это также будет вашей смертью". Пламя заплясало на его фитиле и превратило его бородатое лицо в мертвую голову несравненной красоты. "Финн знал правду,
   Он понял... Это Финн увидел меня в постели Электры".
   Его зубы ненадолго показались, когда я судорожно задергалась на простынях.
   Одна рука легла на живот Электры.
   Я попытался оттолкнуться от кровати, но мои конечности не слушались меня. И тогда Тынстар подошел ближе, в сферу света, и положил на меня руку.
   "Я закончил играть с вами," сказал он. "Пришло время мне править". Он улыбнулся. - Помнишь, каким был Бетлам, когда ты нашел его на поле?
   Меня снова дернуло, и Тинстар рассмеялся. Электра смотрела
   296 Дженнифер Роберкон, как ястреб наблюдает за стадом, откладывая его наклон до идеального момента.
   - Чейсули и'халла шансу, - сказал Тынстар. "Передайте привет богам".
   Я почувствовал изменения в своем теле. Даже когда я боролся с ними, мои мышцы напряглись и выпрямили конечности. Ягодицы, ступни и колени свело так, что я чуть не закричала, в то время как мои ноги согнулись, прижимаясь к моей груди. Мои руки сжались в кулаки, а рот скривился так, что зубы оскалились в диком рычании. Я чувствовал, как моя плоть сжимается на костях, высыхая и превращаясь в твердость.
   Тот голос, что остался у меня, растворился в искаженном вопле, и я понял себя мертвецом.
   Тинстар убил свою добычу.
   Чейсули и'халла шансу, сказал он. Может ли быть
   Чейсули мир вам. Странное прощание ихлини с хомананом. Никто из нас не претендовал на магию Чейсули, и все же Тинстар напомнил мне о ней. Напомнил мне о четырех днях, которые я провел в темнице, веря себе
   Чейсули.
   Ну, почему я не мог снова? Разве я не чувствовал силу расы, пока висел в кромешной тьме?
   Мои глаза смотрели. Я закрыл их. Даже когда я чувствовал, как мои мускулы напрягаются о кости и плоть, я
   проник внутрь, в мою душу, где я мог коснуться того, что я
   коснулся прежде: вещь, которая сделала меня Чейсули.
   Страница 176
  
   Четыре дня, однажды, я знал богов - Неужели я не могу узнать их снова?
   Я услышал шипение стального лезвия о ножны. И больше я ничего не слышал.
   ПЯТЬ
   Тишина. Темнота рассеялась, и дневной свет пронзил мои веки - Он окрасил все в оранжевый, желтый и малиновый цвета.
   Я лежал неподвижно. я не дышал; не осмеливался, пока, наконец, мои легкие не стали настолько пустыми, что мое сердце билось о грудь, протестуя против нехватки. Я неглубоко вздохнул. Я увидел тень. Темное пятно двигалось по восходу солнца перед моим взором. Он шептал, шурша, как ветерок в летней траве. Словно расправив крылья у ястреба.
   Боясь, что я ничего не увижу, и все же нуждаясь в этом, я
   открыл мне глаза. Я видел. Ястреб сидел на спинке стула, его крючковатый клюв блестел на солнце, а его яркие глаза были полны мудрости. И терпение, бесконечное терпение. Кай был ничем иным, как терпеливой птицей.
   Я повернул голову к подушке. Драпировки моей кровати были откинуты, стянуты петлями к деревянным опорам и перевязаны алыми и золотыми веревками. Солнечный свет лился в ближайшем оконном стекле и сверкал от блеска. Везде золото. На моей кровати и на руках у Дункана.
   Я услышал хриплое дыхание и хриплый голос. "Тинстар убил меня".
   "Тинстар пытался".
   я 297 я
   298 Дженнифер Роберсон
   Я осознавал кровать под своим телом. Казалось, оно давит на меня, угнетая, но при этом баюкая мою плоть.
   Все было подчеркнуто. Я слышал мельчайшие звуки, видел цвета, какими никогда не видел их, и чувствовал ткань постельного белья. Но больше всего я чувствовал напряжение в теле Дункана.
   Он сидел прямо на табурете, очень неподвижно ожидая. Я видел, как он смотрел на меня, как будто ожидал чего-то большего, чем то, что я ему дал. Я не мог сообразить, что это было - мы уже обсуждали увольнение Финна. И все же я
   знал, что он боится.
   Дункан боится? Нет. Ему нечего было бояться.
   Я снова призвал свой голос. "Знаешь, что случилось-
   сочинил?.."
   - Я знаю, что сказал мне Роуэн.
   "Роуэн" Я нахмурился. "Рован не было там, когда Тынстар пришел убить меня".
   "Он был." Улыбка Дункана была короткой. "Тебе лучше благодарить богов за то, что он был, иначе тебя бы уже не было в живых. Именно своевременное прибытие Роуэна помешало Тинстару убить тебя".
   Он сделал паузу. - Это... и какую силу ты бросил ему в ответ.
   Я почувствовал крошечный толчок в груди. "Тогда я достиг магии!"
   Он кивнул. "Короче говоря, вы коснулись того же, что и мы сами. Этого было недостаточно, чтобы долго держать Тынстара в узде - он убил бы вас в мгновение ока, - но прибытия Роуэна было достаточно, чтобы положить конец моменту. Присутствие
   Чейсули - хотя ему и не хватает лира - хватило, чтобы разбавить
   Сила Tynstar еще больше. Он ничего не мог сделать, кроме как умереть, столкнувшись со сталью Роуэна. Итак, он ушел. Но не раньше, чем он прикоснулся к тебе. - Он сделал паузу. - Ты чуть не умер.
   Карильон. Не думайте, что вы невредимы".
   Страница 177
  
   "Он ушел?"
   "Тынстар". Дункан кивнул. "Электра осталась позади".
   Я закрыл глаза. Я вспомнил, как она вышла из темноты, чтобы рассказать мне правду о ребенке.
   Боги - дитя Тинстара -
   Я снова посмотрел на Дункана. Мои глаза заслезились. Мой язык был тяжелым во рту. "Где она?"
   "В ее покоях, с чейсулийским стражником у дверей".
   ПЕСНЯ ГОМАНА 299
   Дункан не улыбнулся. "У нее есть мера собственной силы. Карильон, мы не рискуем с ней".
   "Нет." Я уперся локтем в кровать и попытался сесть. Я обнаружил, что ни одна часть моего тела не двигалась. Я был окоченевшим и очень болезненным, гораздо хуже, чем после боя, как будто вся сырость проникла в мои кости. Тогда я коснулся своего плеча, вспоминая заживающую рану. Бандажей не было. Просто небольшой участок сморщенной плоти. "Ты исцелил меня..."
   "Мы устали." Дункан был очень серьезен. - Ранение от стрелы было легко. Другое - нет.
   Карильон... - Он сделал паузу на мгновение, а потом я увидел, как он нахмурился. - Не думайте, что силу Ихлини легко победить. Даже магия земли не может восстановить то, что было взято у души.
   У Tynstar есть сила в избытке. То, что у тебя отняли, уже никогда не вернешь. Ты такой, какой ты есть".
   Я уставился на него. А потом я посмотрел на себя и увидел себя. Казалось, что нет никакой разницы. я был очень
   скованность, болезненность и медлительность, но пребывание в постели сделает это.
   Дункан просто ждал. Я снова попытался сесть, но это было так же трудно, как и раньше, но на этот раз я победил. я
   свесила ноги с кровати, сморщила лицо от скрипа суставов и села так, что все мои мускулы дрожали.
   Именно тогда я увидел свои пальцы. костяшки пальцев были в объятиях
   огромный, плоть тонко натянута на хрупкие кости.
   Я видел, как мозоли начали размягчаться, теряя прочность, необходимую мне против использования меча. Я увидел, как пальцы неопределенно отодвинулись от моего большого пальца.
   И я болел. Даже на солнце у меня болела кость-
   глубокая боль.
   "Сколько?" - резко спросила я, зная, что провела в своей постели больше суток.
   "Два месяца. Мы не могли вывести вас из ступора"
   Обнаженный, я вырвался из постели и, спотыкаясь, пересек комнату к тарелке на стене. Полированное серебро вернуло мне лицо, и я увидел, что сделал Тинстар.
   Карильон оставался Карильоном, несомненно, узнаваемым. Но старше, намного старше, минимум на двадцать лет.
   "Это мой отец", - сказал я в шоке, вспоминая изможденное лицо Дженнифер Роберсон. Темно-рыжие волосы были покрыты инеем седины, а борода была такой же густой. Складки расходились веером от моих глаз и держали нос и рот в скобках, хотя большинство из них было скрыто бородой. И глубоко в неподвижных голубых глазах было знание постоянной боли.
   Неудивительно, что я болел. У меня была та же болезнь, что и у моей матери, с ее искривленными руками и ломкими костями, опухшими, болезненными суставами. И с каждым годом боль и инвалидность усиливались.
   Тынстар положил на меня руку, и моя молодость сразу прошла.
   Я медленно повернулся и сел на ближайший сундук. я
   Страница 178
  
   начал трястись от более чем физической слабости. Это было осознание.
   Дункан ждал, ничего не говоря, и я увидел компас.
   сион в его глазах. "Вы не можете исцелить меня от этого?" Я махнул рукой. "С возрастом и сединой я могу жить, но болезнь
   . . . Вам стоит только увидеть мою госпожу-мать... Я остановился. Я увидел ответ на его лице.
   Через мгновение он заговорил. "Это улучшится. Вы не будете такими жесткими, когда пройдет некоторое время.
   Вы провели в постели два месяца, и это сказывается на всех - вы обнаружите, что это не так плохо, как кажется сейчас. Но что касается болезни
   - Он покачал головой. - Тынстар не дал тебе ничего, о чем ты и так не узнал бы. Он не причинил тебе ничего такого, чего не причинило бы само время. Он просто украл у тебя это время, так что месяц превратился в десять лет. Вы старше, да, но не стары. Много лет вам осталось.
   Я подумал о Финне. Я вспомнил серебро в его волосах и жесткое изможденное лицо. Я вспомнил, что он сказал о Тинстаре; "Он положил на меня руку".
   Грудь была твердой и холодной против моих обнаженных ягодиц.
   "Когда моя дочь подрастет, я состарюсь. У нее будет дедушка по отцу".
   - Сомневаюсь, что она будет любить тебя меньше за это.
   Я посмотрел на него с удивлением. Чейсули говорит о любви? - да, возможно, когда момент требует честности, которая может вернуть меня к самому себе.
   Мое тело протестовало против сырости комнаты.
   бер. Я встал и пошел - нет, хромал - скованно обратно к своему
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   301
   ^
   В
   Я-
   постели, потянувшись за халатом, оставленным слугой. - Мне придется иметь дело с Электрой.
   "Да. И она по-прежнему королева Хоманы".
   "Как я сделал ее." Я покачал головой. "Я должен был послушать тебя. Финна. Я должен был послушать кого-то".
   Дункан улыбнулся, все еще сидя на табурете. - Ты знаешь о королевском искусстве больше, чем я, Карильон. Брак принес Хомане мир - по крайней мере, в отношении Солинды - и я не могу винить тебя за это. Но...
   "...но я женился на женщине, которая намеревалась убить меня с первой минуты, когда она меня увидела". Боль глубоко скрутила мои чресла. "Боги - я должен был догадаться, глядя на нее. Она требует более сорока лет - я должен был знать, что Тинстар может отдать эти годы так же, как и забрать их". Я потерла свое морщинистое лицо и почувствовала боль в пальцах. "Я должен был знать, что искусство Тынстара победит, когда у меня не было Чейсули. Нет сюзерена".
   - Они хорошо спланировали, Тинстар и Электра, - согласился Дункан. "Сначала связь-ловушка, которая могла убить Финна и избавить их от него раньше. Потом, когда это не сработало, они использовали ее, чтобы заманить его во вторую ловушку. Финн, я
   не сомневайтесь, он наткнулся на Тинстар и Электру, когда собирался только противостоять ей. Он не мог дотронуться до Тинстара, но Тинстар дотронулся до него, затем ушел, и у Финна была только Электра. И все же, когда он сказал вам, что Тинстар присутствовал, вы вместо этого подумали о ловушке, - Дункан покачал головой, и серьга сверкнула на солнце.
   Страница 179
  
   свет: "Они играли со всеми нами, Карильон... и почти выиграли игру".
   - Они победили, - я сел, закутавшись в мантию, - у меня есть только дочь, а Хомане нужен наследник.
   Дункан поднялся. Он подошел к Цаю и протянул руку ястребу, как будто хотел его погладить. Но он так и не прикоснулся к нему, и я видела, как дрожали его пальцы.
   "Ты все еще молод, несмотря на то, что чувствуешь себя старым". Он был ко мне спиной. "Возьми себе еще одну чейсулу и отдай этого наследника Хомане".
   Я посмотрел на его спину, такую жесткую и неподвижную. "Ты знаешь гоманский обычай. Ты был на свадебной церемонии; разве ты не помнишь клятвы? Хоманцы не оставляют жен в стороне.
   302 Дженнтфер Роберсон
   Это пункт закона, а также обычай. Наверняка вы, при всей своей приверженности чейсулинскому обычаю, можете понять те ограничения, которые накладывают на меня. Даже муджхар".
   "Так ли важен обычай, когда жена пытается убить мужа?"
   Я услышал иронию в его тоне. "Нет. Но она не преуспела, и я знаю, что скажет Совет. Возможно, отстраните ее, но не нарушайте клятвы. Это было бы нарушением закона Хомана. Совет никогда этого не допустит".
   Дункан развернулся и посмотрел на меня. "Электра - мейджха Тинстара! Она носит его ребенка в своем животе!
   Будет ли
   Совет Хоманана предпочитает, чтобы ты был мертв?"
   - Разве ты не видишь? Я бросил обратно. "Его забрали из моих рук. Если бы Турмалин не ушла с Финном, а вместо этого вышла замуж за Лахлана, я мог бы добиться от нее наследника. Если бы она вышла замуж за какого-нибудь принца, у Хомана был бы наследник. Финн и забрал у меня этот шанс".
   "Отложите ее в сторону," сказал он настойчиво. "Ты Муджхар...
   ты можешь делать все, что пожелаешь".
   Я медленно покачал головой. "Если я начну устанавливать свои собственные правила, я стану деспотом. Я стану Шейном, который возжелал уничтожить расу Чейсули. Нет, Дункан. Электра остается моей женой, хотя я сомневаюсь, что оставлю ее здесь.
   не желаю видеть ни ее, ни ублюдка, которого она носит".
   Он закрыл глаза на мгновение, и тогда я понял. я
   наконец понял, чего он боялся.
   Я был уставшим. Боль глубоко поселилась в моих костях. я
   чувствовал себя ушибленным от знания того, с чем я столкнулся. И все же я не мог этого избежать... -- Меня не нужно бояться, -- тихо сказал я.
   "Разве нет?" Глаза Дункана были мрачны. "Я знаю, что ты сделаешь".
   "У меня нет другого выбора".
   "Он мой сын-"
   - ...и Аликс, а Аликс - моя кузина. Я остановился, увидев боль на лице любимой Аликс. - Как давно ты знал, что до этого дойдет?
   Дункан рассмеялся, но это был глухой, отчаянный смех.
   "Кажется, всю жизнь. Когда я познакомился со своей талморрой".
   Он покачал головой и сел на табурет. Его
   ПЕСНЯ ГОМАНА 303
   плечи поникли, и он тупо уставился в пол. "Я всегда боялся. Тебя... прошлого и будущего
   ... из того, что я знал, содержалось в пророчестве для любого моего сына. Ты думаешь, я хотел Аликс только из-за желания?" Тоска лишила его лица знакомой мне серьезности.
   Страница 180
  
   Аликс была частью моей собственной талморры. Я знал, что если я возьму ее и получу от нее сына, мне придется отказаться от этого сына, я знал. И поэтому я надеялся, когда она снова забеременеет, по крайней мере, быть другим для нас... но Ихлини забрали у нас даже это". Он вздохнул. "У меня не было выбора. Вообще никакого выбора".
   "Дункан, - сказал я через мгновение, - нельзя ли повернуться спиной к талморре?"
   Он тут же покачал головой. "Воин, отвернувшийся от своей талморры, может исказить пророчество. Исказив его, он разрушит талморру своей расы. Хомана падет. , и царство будет
   | быть отданы ихлини и им подобным, - он сделал паузу.
   ^ "Есть еще одна вещь: воин, который отворачивается от своей талморры, отказывается от своей загробной жизни. Я думаю, что никто из нас не захочет этого делать".
   Я подумал о Тинстаре и ему подобных, правящих в
   Хомана. Нет. Неудивительно, что Дункан никогда бы не подумал изменить свою талморру.
   Я нахмурился. - Значит, ты говоришь, что даже один-единственный воин, отвернувшийся от своей тахбнорры, может изменить баланс судьбы?
   Дункан тоже нахмурился. Однажды. казалось, он нащупывал нужные слова, как будто знал, что гомананский язык никогда не сможет сказать мне то, о чем я спрашиваю. Но Старый Язык не хотел служить; Я слишком мало знал об этом. А то, что я знал, я узнал от Финна; он никогда не говорил о таких личных Чейсулинских вещах.
   Наконец Дункан вздохнул. "Крофтер идет в Муджхару сегодня, а не завтра. Его сын падает в колодец. Сын умирает". Он сделал жест с растопыренными пальцами и ладонью вверх.
   "Талморра. Но если бы землевладелец ушел завтра, а не сегодня, остался бы сын жив? Я не могу сказать. Служит ли смерть большему образцу? Возможно.
   304 Дженнифер Робемон не может сказать. - Он пожал плечами. - Я не могу знать, что задумали боги.
   - Но ты так слепо им всем служишь...
   "Нет. Мои глаза открыты". Он не улыбнулся. "Они дали нам пророчество, поэтому мы знаем, к чему стремимся.
   Мы знаем, что можем потерять, если не будем продолжать служить ему. Мое убеждение таково: некоторые события, однажды изменившись, могут изменить другие события. Достаточно ли их изменено, независимо от того, насколько незначительное, основное изменено. Возможно, даже пророчество о Перворожденных".
   "Значит, ты живешь в цепях". Я не мог понять глубины его посвящения.
   Дункан слегка улыбнулся. "Вы носите корону, мой господин
   Муджхар. Наверняка ты знаешь его вес".
   - Это другое...
   "Неужели? Даже сейчас вы сталкиваетесь с непреодолимой необходимостью найти наследника. Чтобы посадить принца на трон Хоманы, вы даже возьмете моего сына".
   Я уставился на него. Пустота распространилась, чтобы заполнить мое ноющее тело. "У меня нет другого выбора".
   - Я тоже, мой господин Муджхар. Дункан внезапно выглядел усталым. - Но вы отдаете моего сына в беду.
   "Он будет принцем Хоманы". Мне казалось, что звание перевешивает трудности.
   Он не улыбнулся. "Когда-то это был твой титул. За него тебя чуть не убили. Не умаляй его опасности".
   "Донал - это Чейсули". Какое-то время я был не в состоянии сказать что-либо еще. В тот момент я понял, что даже я служил богам. Дункан не раз говорил, что это трон Чейсули, и что однажды на месте Хоманана будет Чейсули Муджхар. А теперь я, Страница 181
  
   всего несколькими словами, это предсказание сбылось.
   Всегда ли люди так слепы к богам, даже когда служат им?
   - Чейсули, - эхом повторил Дункан, - и поэтому связи подделаны.
   Я посмотрел на Кая. Я подумал о соколе и волке, как утверждал Донал, два лира вместо одного. Все изменилось. Время шло, иногда слишком быстро. И события изменили события.
   Я вздохнул и потер колени. "Гоманане будут ПЕСНЯ ГОМАНЫ
   305
   не принять его. Не легко. Он Чейсули до мозга костей, несмотря на свою гомананскую кровь".
   - Да, - согласился Дункан, - ты начинаешь видеть опасность.
   "Я могу уменьшить его. Я могу лишить выбора. Я могу сделать так, чтобы хоманане приняли его".
   Дункан покачал головой. "Прошло меньше восьми лет с тех пор, как кумалин Шейна закончился из-за тебя. Слишком рано. Такие вещи не так просто сделать".
   - Нет. Но я могу упростить.
   "Как?"
   "Женить его на Эйслинн".
   Дункан тут же встал. "Они дети!"
   "Теперь да, но дети. Станьте взрослыми". Мне не хотелось видеть испуганное, сердитое выражение на его лице, но у меня не было выбора. - Долгая помолвка, Дункан, как и в королевских домах. Через пятнадцать лет Доналу будет - двадцать три? Эйслинн почти шестнадцать: достаточно взрослая, чтобы жениться. И тогда я назову его своим наследником.
   Дункан закрыл глаза. Я видел, как его правая рука сделала красноречивый знак. "Талморра луджхалла мей виккан, чейсу"
   Вся беспомощность была в его голосе, и я знал, что это раздражало его душу. Дункан не был человеком, который терпит беспомощность с какой-либо степенью приличия.
   Я вздохнул и повторил жест, включая
   Фраза Чейсули для пожелания ему мира: Чейсули и'халла sfwnsu.
   "Мир!" Это было сказано с горечью; от Дункана, откровение.
   "Мой сын ничего этого не узнает".
   Я почувствовал сырость в костях и плотнее закутался в тяжелую мантию на плечах. "1
   думаю, что 7 мало что знал об этом. У тебя есть?"
   "О, да," ответил он сразу, со всей силой своей горечи. "Больше, чем ты, Карильон.
   Пришла Аликс".
   Болт ушел домой. Я поморщился, думая об Электре, и знал, что мне придется разобраться с этим, прежде чем пройдет больше времени. Боги знали, что Тинстар украл достаточно.
   - Я пошлю за Аликс, - сказал я наконец, сгорбившись от холода, которого он, казалось, не чувствовал. "И Донал. Я объясню им обоим. Я бы попросил вас прислать Кая, но у меня есть для вас задание". Я ожидал отказа, но Дункан
   306 Дженнифер Роберсон вообще ничего не сказала. Я видел усталость в его позе и понимание в его глазах. Он всегда был на шаг впереди меня.
   "Дункан, мне очень жаль. Я не хотел узурпировать вашего сына".
   "Не сожалей о том, что задумали боги". Он жестом указал ястребу на свою руку. Как он держал его, я не могу сказать; Кай - тяжелая птица. "Что касается твоей задачи, я ее выполню. Она освободит меня от этих стен".
   На мгновение его плечи сгорбились, отражая мои собственные, но по другой причине.
   - Они раздражаются, - сказал он наконец. "Как они натирают... как связывают чейсулинскую душу".
   "Но Чейсули построили эти стены". Я был удивлен страстностью в его тоне.
   "Мы их построили и оставили". Он покачал головой.
   - Я оставляю их. Это моему сыну предстоит узнать, что значит познать себя в хорошей клетке .
  
   старый, слишком упрямый, чтобы измениться".
   - Как я, - горько сказал я. "Тинстар сделал меня таким".
   "Тинстар изменил тело, а не разум", - сказал Дункан.
   "Пусть тело не влияет на сердце". Он на мгновение улыбнулся, хотя и слабо, а затем вышел из комнаты.
   Я вошел в покои Электры и нашел ее сидящей у оконного проема. Солнечный свет заставил ее волосы светиться и сделал ее слепой ко мне. Только когда дверь с грохотом закрылась, она повернула голову и увидела меня.
   Она не поднялась. Она сидела на скамейке в черном плаще, обернутом вокруг нее, как саван, сделанный Тинстаром. Капюшон был накинут ей на плечи, освобождая волосы, и я увидел две косы, переплетенные серебром. Он блестел на фоне плаща.
   У ребенка Тынстар вздулся живот. Мой делал это раньше. Это меня разозлило, но не настолько, чтобы показать это. я
   просто стоял в комнате и смотрел на нее, позволяя ей увидеть, что сотворило колдовство; знать, что это она сделала, что так изменило меня.
   Ее подбородок немного приподнялся. Она не потеряла ни капельки своей гордости и неповиновения, даже зная, что ее поймали.
   - Он оставил тебя, - сказал я. "Было ли это мерой его уважения?"
   Я видел, как дернулись ее губы. я положила соль
   ПЕСНЯ ОМАНА 307
   ;.
   -
   я открытая рана. "Если ты меня не убьешь, я все еще буду у него".
   - Но ты же не думаешь, что я убью тебя.
   Она улыбнулась. "Я мать Эйслинн и королева Хоманы. Вы ничего не можете сделать".
   - А если я скажу, что ты ведьма?
   - Скажи это, - возразила она. "Тогда прикажи меня казнить и посмотри, как отреагирует Солинда".
   - Насколько я помню, ты хотел освободить Солинду. Я придвинулся чуть ближе. "Ты не хотел, чтобы Хомана был вассалом".
   "Тинстар предотвратит это". Ее глаза не отрывались от моих. "Вы видели, на что он способен.
   Вы это чувствовали".
   - Да, - тихо сказал я, снова приближаясь. - Я почувствовал это, и вы тоже, хотя результаты были несколько обратными. Кажется, я сохранил все годы, которые вы потеряли, Электра, и мне хотелось бы сохранить их, я думаю. Жаль, конечно, но это не обнажает меня. моего трона. Я по-прежнему Муджхар из Хоманы, а Солинда - мой вассал".
   , "Сколько ты будешь жить?" - возразила она. "Тебе сейчас сорок пять. Нет больше молодого Муджхара. Через пять лет, десять, ты будешь старым. Старым. На войне старики умирают быстро. И ты познаешь войну, Карильон, это я тебе обещаю".
   - Но ты никогда этого не увидишь. Я наклонился и поймал одно из ее запястий, поднимая ее на ноги. Она была тяжелой с
   Ребенок Тынстара. Ее свободная рука опустилась, чтобы защитить ее живот под тяжелым плащом.
   "Я изгоняю тебя, Электра. На оставшиеся тебе годы".
   Краска окрасила ее лицо, но она не выказала страха. - Куда же вы меня посылаете?
   "На Хрустальный остров". Я улыбнулась. - Я вижу, ты это знаешь. Да, ужасное место, когда ты
  
   враг Хомана. Это место рождения Чейсули и претендует на защиту богов.
   Тынстар никогда не смог бы тронуть тебя там. Никогда, Электра. Остров будет твоей тюрьмой. Я все еще держал ее запястье в одной руке. Другую я протянул, чтобы поймать одну косу и продеть в нее пальцы. У тебя будут слуги и красивая одежда, хорошая еда и вино. надлежащее снаряжение. Каждый-
   вещь, кроме свободы. И там - с его ребенком - ты состаришься и умрешь, - моя улыбка стала шире, когда я почувствовал
   308 Дженнифер Роберсон Шелк ее волос. - Думаю, для таких, как ты, этого будет достаточно.
   "Я буду рожать этого ребенка менее чем через месяц". Ее губы были бледными и плоскими. "Путешествие сейчас может заставить меня потерять его".
   - Если боги на то потребуют, - вежливо согласился я. "Я посылаю вас утром с Дунканом и эскортом Чейсули. Испытайте на них свое искусство, если хотите попусту тратить время. Они, в отличие от меня, неуязвимы".
   Я увидел движение глубоко в ее глазах и почувствовал прикосновение ее силы. Цвет вернулся к ее лицу.
   Она слабо улыбнулась, зная то же, что и я, и глаза с длинными веками привлекли меня. Как всегда. Она всегда будет моим проклятием.
   Я отпустил ее запястье, ее косу и обхватил ее голову обеими руками. Я целовал ее, как утопающий цепляется за дерево. Боги, но она могла тронуть меня еще, . . она все еще могла проникнуть в мою душу -
   - и крутить.
   Я осторожно отстранил ее от себя и увидел на ее лице шок от осознания. - Готово, Электра. Ты должна заплатить цену за свою глупость.
   Солнечные лучи отражались от серебряной тесьмы в ее косах.
   Но также от чего-то еще: слезы. Они стояли в ее больших серых глазах, грозя пролиться.
   Но я знал ее. Слишком хорошо. Это были слезы гнева, а не страха, и я вышла из комнаты со вкусом поражения во рту.
   ШЕСТЬ
   I Оружейник отступил назад, опустив меч. "Мой господин Муджхар, пусть это прекратится. Это пародия".
   Мое дыхание шипело сквозь зубы. "Это останется пародией, пока я не научусь преодолевать это". Я схватился за рукоять своего меча Чейсули и снова поднял лезвие. - Выступи против меня, Кормак.
   -- Милорд... -- Он снова отступил, встряхивая хлыстом.
   ; волосатая голова. "В этом нет никакого смысла".
   Я выругался на него. Я потратил почти час, пытаясь
  
   •
   восстановить часть моего мастерства, и теперь он лишил меня шанса. Я опустил меч и стоял там, одетый в бриджи и учебную тунику, а пот стекал по моим рукам. Я на мгновение закрыл глаза, пытаясь справиться с
   ; боль; когда я открыл их, я увидел жалость в темно-карих глазах Кормака.
   "Курештин!" - отрезал я. -- Приберегите свою жалость к другому! Мне не нужны такие... -- Тут я пошел против него, снова подняв шпагу, и чуть не пробил его запоздалую защиту.
   Он танцевал в ответ, снова танцевал, затем уклонился от моего замаха.
   меч. Его собственные подошли, чтобы парировать мой удар; Я забрался под нее и толкнулся к его животу. Он всосал его.
   отскочил в сторону, затем повернулся и направился ко мне. я
   заблокировал, перевязал рубящий удар и оттолкнул клинок в сторону.
   Ритм начал возвращаться. Это было прерывисто и очень медленно, но я потерял мало сил.
   Выносливость была
   я 309 я
   Страница 184
  
   310 Дженнифер Роберсон притупилась, но со временем она может вернуться. Мне нужно было только узнать, что значит справиться с скованностью суставов и забыть о боли.
   Кормак закусил губу. Я увидел свет в его глазах. Его ноги в мягких ботинках с шипением касались пола, когда он скользил и снова скользил, уклоняясь от нанесенных мною ударов. Мы дрались не из-за крови, только спарринги, но он знал, что я хочу победить его. Он не даст мне пощады, даже если я
   должны были спросить это.
   В конце концов меня подвели мои руки, мои ноющие руки с большими костяшками. За несколько недель, прошедших с тех пор, как я пришел в себя, я понял, насколько они ослабли. Мои колени все время болели, как будто какой-то демон жевал их изнутри, двигаясь наружу, но когда я двигался, я забывал о них. В основном. Когда я остановился, я вспомнил о боли в костях. Но мои руки в фехтовании были самыми важными, и я обнаружил, что они являются самым большим препятствием на пути к восстановлению моих изгнанных навыков.
   Мои запястья крепко держались, сжавшись от его удара, но пальцы потеряли хватку. Они извивались, стреляя болью в мои предплечья. Меч вылетел из моих рук, звякнув о камень, и я проклинал себя за то, что был таким глупцом, что позволил ему уйти. Но когда Кормак наклонился, чтобы поднять его, я наступил на него ногой. "Отпусти. Хватит. Мы продолжим в другой раз".
   Он быстро поклонился и ушел, взяв с собой меч. Моя собственная все еще лежала на полу, как бы издеваясь надо мной, пока я пытался отдышаться. Я стиснул зубы от боли в опухших руках. Через мгновение я наклонился, поморщившись от внезапной судороги в спине, и подхватил лезвие одной рукой.
   Пот попал мне в глаза. Я провела предплечьем по лицу и прояснила свое горящее зрение. А потом, сдавшись, я сел на ближайшую скамейку. Я осторожно вытянула ноги и на мгновение отдалась боли, чувствуя огонь в коленях. Я откинулась назад и прислонилась к стене, пытаясь закрыться от всего этого.
   - Вам лучше, милорд, с тех пор, как в прошлый раз.
   Когда я мог, я повернул голову набок и увидел
   Роуэн. - Я? Или ты просто позволяешь мне так думать?
   ПЕСНЯ OP HOMANA 311
   - Я бы не пошел против вас, - категорически сказал он, подходя ближе. - Но не на все надейтесь, не так скоро.
   ^•
   "Потребуется время, милорд".
   "У меня нет времени. Тынстар украл его у меня". Я поскреб позвоночником о стену, снова выпрямился, подавив гримасу, и поджал ноги. Даже лодыжки болят. -- Вы пришли по делу или просто
   ^ сказать мне то, что, по твоему мнению, я хочу услышать?"
   1' "Гость пришел". Он протянул серебряный перстень с печаткой J; с простым черным камнем.
   Я взял его и покрутил в руке. "Кто же это тогда? Я знаю его?"
   "Он называет себя Алариком Атвийским, милорд. Наследным принцем, если быть точным".
   Я резко оторвался от ринга. "Томе убит. Если этот мальчик его сын, то теперь он правитель Атвии вместо Торна. Почему он унижает себя?"
   "Аларик не наследник. Осрик, его старший брат, восседает на атвианском троне". Он сделал паузу. "В Атвиа, мой господин".
   Я нахмурился. - Значит, Озрик не пришел.
   Страница 185
  
   - Нет, мой господин.
   Я стиснул зубы на мгновение, мысленно ругаясь.
   Я был не в настроении для дипломатии, особенно с ребенком. "Где этот атвианский младенец?"
   Роуэн улыбнулась. - В вестибюле Большого зала, куда я его поместил. Вы бы предпочли, чтобы он находился где-нибудь еще?
   "Нет. Я сохраню Большой Зал для его брата". Я встал, опираясь на стену. Мгновение я подождал, позволив самой сильной боли утихнуть, а затем отдал Роуэну свой меч. Я зажал кольцо в кулаке и вышел из тренировочной комнаты.
   Мальчик, как я обнаружил, был совершенно крошечным на фоне своей внешности.
   округления. Большой зал настиг бы его полностью, а я был не в настроении для таких уловок. Аларик выглядел не старше шести-семи лет и вряд ли мог понять политику ситуации.
   Он неловко поднялся, когда я вошел в комнату, переодевшись в свежую одежду. Он поклонился в коротком, чрезвычайно легком жесте почтения, который только что пропустил снисходительность. Выражение его карих глаз выражало угрюмую враждебность, а лицо было холодно.
   Я подошел к мягкому креслу из красного дерева и сел, не позволяя и намеку на боль отразиться на моем лице. Я напрягся после спарринга. "Итак... Атвиа приходит в Хоману".
   - Нет, мой господин. Аларик тихо сказал: "Мой брат, лорд Осрик из Атвиа, посылает меня сказать, что Атвиа не приедет.
   Хомана. И никогда не будет, кроме как завоевать эту землю".
   Я посмотрел на Айарика с некоторым удивлением. Он был одет, как подобало его положению, и его темно-каштановые волосы были гладко причесаны. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он старше, чем я думал. Он был, возможно, на год или два старше Донала, но знание в его глазах, казалось, превосходило знания взрослого человека.
   Я позволил себе улыбнуться, хотя в ней не было ничего веселого. "Я убил вашего отца, милорд Аларик, за то, что он хотел разрушить мой Дом и заменить его своим. Я мог бы сделать то же самое с вашим, начиная с вас". Я сделал паузу. - Ваш брат ответил на это?
   Стройное тело Аларика было жестким. - Да, милорд. Я должен сказать, что мы не признаем вашего суверенитета.
   Я оперся подбородком на одну руку, упершись локтем в подлокотник. "Озрик отправляет тебя в опасность с такими словами в твоих устах, мой молодой атвианский орел. Что ты скажешь насчет того, чтобы остаться здесь заложником?"
   Злобный румянец вспыхнул на лице Аларика, но он ни капли не дрогнул. "Мой брат сказал, что я должен подготовиться к этому",
   Я нахмурился. - Сколько лет Осрику?
   "Шестнадцать."
   Я вздохнул. "Такой молодой - такой готовый рискнуть своим братом и своим королевством".
   "Мой отец сказал, что вы всегда были врагом Атвиа, и вам нужно возразить". Горе омыло карие глаза, и рот немного дрогнул, но он почти сразу прикрыл его. "Мой брат и я будем служить памяти нашего отца, сражаясь с вами вместо него. В конце концов, мы победим. По крайней мере, мы вас переживем. Вы старик, милорд... Осрик и я молоды. ."
   Я почувствовал, как кулак сжался у меня в животе. Старый, я был? Да. ПЕСНЯ ГОМАНА 313
   глаза. - Слишком молод, чтобы умирать, - мрачно сказал я. - Приказать убить тебя, Аларик?
   Цвет отступил от его лица. Он вдруг снова стал маленьким мальчиком. - Делайте, что хотите, милорд, я готов.
   Страница 186
  
   Голос немного дрожал.
   -- Нет, -- резко сказал я, -- нет. Вы только так думаете.
   Вам еще предстоит взглянуть смерти в лицо и узнать его; если бы ты это сделал, ты бы не принял его так беспечно".
   приподнялся и откусил клятву, которую я хотел выплюнуть сквозь зубы: "Служи своему господину, мальчик... служи ему, как можешь, - Но делай это дома, в Атвиа; я не убиваю и не сажаю в тюрьму юношей". ."
   Аларик поймал тяжелое кольцо, когда я бросила его в него. На его лице отразился шок. "Я могу пойти домой?"
   - Можешь идти домой. Скажи своему брату, что я возвращаю ему его наследника, хотя я не сомневаюсь, что скоро у него будет еще один.
   достаточно, когда он берет себе жену".
   - Он уже женат, милорд.
   Я снова посмотрел на мальчика. - Скажи ему также, что два раза в год хоманские корабли будут заходить в Рондуле. На этих кораблях
   Осрик воздаст должное Хомане. Если вы желаете и дальше освобождаться от Хоманы, мой юный лорд, вы должны заплатить дань. Я сделал паузу. - Вы также можете сказать ему, что если он когда-нибудь выступит против меня в поле, я убью его.
   Маленькое лицо выглядело осунувшимся. - Я скажу ему, мой лорд.
   Но - что касается этой дани...
   - Ты заплатишь, - сказал я. "Утром я отправлю сообщение для твоего брата вместе с тобой, и оно будет включать в себя все детали этой дани. Ты должен заплатить цену безрассудства, пытаясь захватить Хоману". Я сделал знак одному из ожидающих слуг. - Проследите, чтобы его накормили и разместили в соответствии с его положением. Утром он может идти домой.
   - Да, мой господин.
   Я положил руку на плечо Аларика и повернул его к мужчине. "Иди с Бреманом, мой гордый юный принц. Ты не познаешь зла в Хомана-Муджхаре". Я толкнул его опухшей рукой и увидел, как он двинулся к
   Бреман. Через мгновение они оба исчезли.
   Роуэн прочистил горло. - Разве он не ценный заложник?
   - Да. Но он мальчик.
   314 Дженнифер Роберсон
   "Я думал, что это часто делается. Разве принцы не воспитываются в дружественных домах? Какая разница?"
   "Я не отниму у него его детство". Я вздрогнул от холодной сырости комнаты. "Озрик уже женат.
   Он скоро обзаведется сыновьями; Аларик потеряет свою ценность. Поскольку я сомневаюсь, что у Осрика есть какое-либо намерение выступить против Хоманы так скоро, я ничего не потеряю, отпустив Аларика".
   "А когда, в зрелом возрасте, он приходит в бой?"
   - Тогда я разберусь с этим.
   Роуэн вздохнул. - А как же Осрик? Шестнадцать - это не ребенок и не мужчина.
   "Если бы это был Осрик, я бы заковал его в цепи". Я сделал паузу. "Чтобы смирить этот надменный рот".
   Роуэн улыбнулась. - Возможно, вы еще сможете это сделать, милорд.
   "Возможно." Я посмотрел на Роуэна прямо. -- Но если он чем-то похож на своего отца -- или даже на Кью, своего дедушку...
   Осрик и я встретимся в бою. И один из нас умрет".
   Страница 187
  
   "Мой господин." В дверях стояла служанка, вежливо кланяясь. "Мой господин Муджхар, есть мальчик".
   - Бреман забрал Аларика, - сказал я. "К нему следует относиться со всем уважением".
   - Нет, милорд, другой мальчик. Это Чейсули.
   Я нахмурился. "Скажи дальше".
   -- Он называет себя родственником вам, милорд, -- у него есть волк и сокол.
   Я рассмеялся тогда. - Донал! Да, он мне родственник. Но помимо лира с ним должна быть его мать.
   - Нет, мой господин. Мужчина выглядел обеспокоенным. "Он один, если не считать животных, и, похоже, с ним жестоко обращались".
   Я сразу же прошел мимо него и в прихожую.
   Там я увидел сокола, сидящего на подсвечнике со всеми незажженными фитилями. Волк стоял рядом с Доналом, подперев одну ногу. Черные волосы Донала были взлохмачены, а лицо исказилось от лишений.
   Синяки окружили его горло.
   Он увидел меня и уставился, его глаза расширились, и я
   понял, что увидел. Не тот человек, которого он знал. "Донал",
   Я сказал, и тогда он узнал меня, и побежал по полу.
   "Они забрали мою джехану..." Его голос сильно дрожал.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 315
   Он на мгновение закрыл глаза, блокируя слезы, и попытался говорить с болью. "Они взяли ее... и убили
   Торрин на ферме!"
   Я поклялся, хотя и держал это при себе. Донал прижался ко мне, повиснув на моем камзоле, и мне ничего не хотелось, кроме как взять его на руки. Но я не сделал этого.
   Я знаю кое-что о гордости Чейсули, даже в юности.
   Я кладу одну руку ему на затылок, когда он кладет ее мне под подбородок. Внезапно я подумал об Эйслинн, задаваясь вопросом, что она подумает о нем, когда станет достаточно взрослой, чтобы знать. Этот мальчик будет моим наследником.
   -- Пойдем, -- сказал я, вставая, -- поговорим об этом в другом месте. Я повернулся, чтобы взять его из комнаты, но он протянул руку и поймал меня за руку. Мгновенно я забыл о своем решении и наклонился, чтобы поднять его, переместившись к ближайшей скамье в более теплой комнате. Я села и усадила его к себе на колени, морщась от боли.
   "Вы должны рассказать мне, что произошло, как можно яснее. Я ничего не могу сделать, пока не узнаю".
   Лом с ворчанием плюхнулся к моим ногам, но его карие глаза не отрывались от лица Донала. Сокол прилетел и нашел еще одну жердочку, нагнетая свое волнение.
   Донал потер глаза, и я увидел, какие они остекленевшие. Он был измотан и готов был упасть, но я должен был знать, что произошло. Когда Роуэн вошел, я дал ему знак налить Доналу глоток-другой вина.
   "Мы с джеханой шли сюда", - начал Донат.
   "Она сказала, что вы послали за нами. Но в этом не было срочности, и она хотела остановиться на ферме". Он остановился, как
   Роуэн принес кубок с вином. Я поднес его ко рту и дал выпить, а потом вернул Роуэну. Донал вытер рот и продолжил. "Пока мы были там, пришли люди. Сначала они оказали честь моей джехане. Они поделились своим вином, а затем наблюдали за нами, и через несколько мгновений Торрин и моя джехана потеряли сознание. Они... перерезали горло Тори-ину. Они убили его!"
   Я прижала его к себе еще крепче и увидела на лице Роуэна явную жалость. Донат рано крестился во взрослую жизнь, а Роуэн еще раньше. "Говори, Донал... продолжай, пока не скажешь все".
   Страница 188
  
   Его голос обрел некоторую жизнь. Возможно вино сделало
   316 Дженнифер Роберсон это. "Я вызвал Таджа и Лорна, но люди сказали, что убьют мою джехану.
   Поэтому я сказал своему лиру уйти. Возобновившаяся скорбь исказила его лицо, глаза почернели. "Они положили ее на носилки и связали. . . они надели мне на шею цепь. Они сказали, что мы пойдем в Северные Пустоши. ..."
   Я взглянул на Роуэна и увидел его ужас.
   Северные Пустоши лежали за рекой Bluetooth. Не было бы причин везти туда Донала или Аликс.
   "Они сказали, что отвезут нас на Тинстар..." Голос Донала едва ли можно было назвать шепотом.
   Мне стало ясно почти мгновенно. Роуэн привел к присяге
   Хоманан, даже когда я сказал что-то на старом языке, глаза Донала расширились от изумления. Но я не мог позволить себе тревожить его. - Было что-нибудь еще?
   Его лицо исказилось от сосредоточенности и растерянности.
   "Я не понял. Они говорили между собой, и я не мог понять этого. Они сказали, что Тинстар хочет семя пророчества - меня! - и мою джехану для женщины.
   Женщина, которую можно использовать вместо той, которую он потерял из-за тебя. Донал уставился на меня. - Но зачем ему моя джехана?
   "Боги..." Я закрыл глаза, увидев Аликс в руках Тинстар.
   Без сомнения, он отплатит мне за то, что я отправил Электру в
   Хрустальный остров. Несомненно, он плохо использовал бы Аликс. Раньше они противостояли друг другу.
   Именно Роуэн отвлек внимание Донала от моего сердитого лица. "Как ты выиграл бесплатно?"
   На мгновение мальчик улыбнулся. "Они думали, что я ребенок, а не воин, и поэтому беспомощен.
   Они считали моих лиров не более чем домашними животными. Итак, Тадж и Лорн держались в тени и последовали за рекой.
   Однажды ночью, когда мужчины думали, что я сплю, я поговорил с Таджем и Ломом и сказал им, как важно мне уйти. И поэтому они научили меня, как принимать форму, хотя это было сделано слишком рано, - его лицо снова скривилось.
   "Жеан сказал, что я должен подождать, но я не мог. Я должен был сделать это тогда".
   "Вы прошли весь путь в отличной форме?" Я знал, как это может быть утомительно, а в ребенке... Однажды я видел Аликс, когда она слишком часто меняла форму, и Финна тоже, после слишком долгого пребывания в дурацкой форме. Это нарушало равновесие человека.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   317
   "Я прилетел." Донал нахмурился. "А когда я не мог летать, я пошел волком. А когда меня тошнило, я пошел, как сам. Это было тяжело - тяжелее, чем я думал.
   ... Я считал, что воину легко принять форму ftr".
   Я держал его чуть крепче. "Ничто не делается так легко, когда на него ложится бремя богов".
   Я встал, поднимая его, чтобы он встал. "Пойдем. Я позабочусь, чтобы тебя накормили, вымыли и дали отдохнуть в удобной постели".
   Донал сполз на пол. "Но мой jehan здесь.
   Джехана сказала, что да".
   "Ваш джехан уехал в Хондарт, и ему еще слишком рано возвращаться. Возможно, еще неделю. Вам придется подождать со мной". Я взъерошил тяжелые черные волосы, которые уже потеряли часть своих детских завитков. "Донал, я обещаю, что мы вернем твою джехану. Я обещаю, что все будет хорошо".
   Он посмотрел на меня огромными желтыми глазами, застывшими в темноте.
   Лицо Чейсули. Ни один Чейсули не доверяет легко, но я знал, что он доверяет мне. Что ж, ему придется. Я бы сделал его королем.
   Страница 189
  
   Донал уперся локтями в столешницу. Он оперся подбородком на руки. Он смотрел, очарованный, как
   всегда, когда я прослеживал боевые метки, нанесенные на карту Каледон. За последние десять дней мы провели часы с картами.
   "Это было здесь". Я коснулся границы между Каледоном и Степями. "Твой су'фали и я ехали с
   Каледонский, и в этот момент мы вошли в Степи".
   - Сколько времени длился бой?
   "День и ночь. Но это была лишь одна из многих битв.
   Жители равнин сражаются не так, как хоманане - нам с Финном пришлось осваивать новые методы".
   Ну, я имел; Методы Финна легко адаптировались и не требовали реорганизации.
   Донал сосредоточенно нахмурился. Он выставил палец намного меньше моего и коснулся кожаной карты.
   "Мой su'faU сражался с тобой - так же, как и мой jehan... Буду ли я сражаться с тобой, когда стану принцем?"
   "Я надеюсь, что смогу сохранить мир между Хоманой и другими королевствами, - честно сказал я ему, - но если дело дойдет до войны, что бы я ни делал, да, ты будешь сражаться со мной.
   318 ДженнХв Роберсон
   Возможно, против Атвиа, хочет ли Осрик бросить мне вызов...
   возможно, даже Солинде, если регентство не удастся".
   "Будет ли он?" Он пристально посмотрел на меня желтыми глазами, опустив черные брови.
   - Возможно. Я отослал Электру, и солиндийцам это не нравится. Я не видел смысла скрывать от него правду. Дети Чейсули более взрослые, чем большинство. Понал тоже был сыном вождя клана, и я не сомневался, что он уже кое-что знал о политике.
   Донал вздохнул, и его внимание переключилось. Он оттолкнулся от стола, слез с табурета и сел на пол вместе с Лорном. Волк потянулся, зевнул и положил лапу на бедро Донала, когда Донал потянулся, чтобы затащить его к себе на колени. Тадж, взгромоздившись на спинку стула, взволнованно запищал, и тут в дверях появился Дункан.
   "Жехан!" Донал вскочил, сбросив Лорна, и побежал через комнату. Я видел улыбку Дункана, когда он поймал своего сына, и напряжение на его лице. Он подхватил мальчика и держал его, говоря что-то на Старом Наречии, и я знал, что он не может знать. Они оставили рассказывать мне.
   - Вы мешали Карильону выполнять свои обязанности?
   - спросил Дункан, когда Донал обнял его за шею.
   -- Джехан... о, Джехан... почему ты не пришел раньше? Я так боялся...
   - Чего тебе бояться? Дункан ухмылялся.
   "Если вы не боитесь за меня, в чем нет необходимости. Вы видите, что я достаточно хорошо." Он взглянул на меня поверх темной головы своего сына. - Карильон, это...
   "Жеан..." Донал не давал ему говорить. - Жеан, теперь ты пойдешь? Ты пойдешь через реку? Ты приведешь ее обратно?
   - Куда? Зачем? Кого привести? Дункан усмехнулся и перешел через корень к ближайшей скамье. Он сел с Доналом на колени, хотя мальчик был слишком большим, чтобы держать его на руках. Казалось странным видеть, что Дункан так терпим к таким вещам; Я знал, что Чейсули не признаются в любви, и поэтому в их языке не хватает слов. И все же это было видно в движениях и голосе Донкана, когда он садился на скамейку. - Ты потерял кого-нибудь, малыш?
   Страница 190
  
   ПЕСНЯ ГОМАНА 319
   f - Джехана, - прошептал Донал, и я увидел, как пальцы Дункана замерли.
   : Он сразу посмотрел на меня. - Где Аликс?
   "Аликс была... взята". Я сделал осторожный вдох. "Это ап-ф. груши, это дело Тинстара".
   "Тинстар..." Лицо Дункана было пепельным.
   "Лучше пусть Дона! расскажет вам, - сказал я тихо. - Это он выиграл свободу и пришел ко мне сюда, чтобы рассказать мне, что случилось".
   Руки Дункана обнимали мальчика. А потом вдруг затянулись. "Донал, расскажи, что случилось.
   Все это. Скажи мне, что ты видел; скажи мне, что ты слышал".
   Донал тоже был бледен". Я сомневался, что он когда-либо видел своего отца таким потрясенным. Он сидел, сгорбившись, на коленях у Дункана и рассказывал историю так же, как и мне, и я видел борьбу на лице Дункана. казаться тенью истинного чувства.
   Наконец Донал закончил, его голос умолк.
   Он ждал, что его отец заговорит так же, как и я, но
   Дункан вообще ничего не сказал. Он просто сидел, глядя вдаль, как будто не слышал.
   "Жеан?.. Голос Донала, жалобный и испуганный, когда он сел на кран Дункана.
   Дункан наконец заговорил. Он сказал что-то Доналу на Старом Наречии, что-то бесконечно успокаивающее, и я увидел,
   мальчик расслабься. - Они причинили ей вред, маленькая?
   "Нет, jehan. Но она едва могла говорить." Лицо Донала скривилось от воспоминаний, и он снова испугался.
   Рука Дункана на голове сына была нежной.
   Напряжение было повсюду. - Шансу, Шансу... Я верну твою джехану. Но ты должен пообещать мне подождать здесь, пока мы снова не вернемся домой.
   "Здесь?" Донал выпрямился на руках Дюкана. - Ты не отправишь меня обратно в Крепость?
   "Пока нет. Мы с твоей джеханой отвезем тебя туда, когда вернемся". Его глаза, устремленные поверх головы Донала, снова были устремлены вдаль. Дункан, казалось, жил в другом месте, хотя и держал на руках сына. А потом я понял, что он говорил с Каем. Он был где-то в ссылке.
   Когда он вышел из него, я увидел его страх, хотя он пытался
   320 Дженнифер Роберсон, чтобы скрыть это от Донала. На мгновение он закрыл глаза, забаррикадировав свою душу, а затем еще крепче обнял Донала.
   "Шансу, Донал - мир. Я верну йовджехану".
   Но я знал, глядя на него, что он сказал это для себя, а не для своего сына.
   "Дункан". Я подождал, пока он взглянет на меня, выходя из тумана шока. "Я говорил с вашим вторым командиром в Замке... и с хомананами тоже. Мы готовы идти с вами".
   "Идти куда?" он спросил. - Ты знаешь? Ты вообще знаешь, где она?
   - Я полагал, что лир сможет ее найти.
   "Лирам не нужно ее искать... Я знаю, где Аликс. Я знаю, что он собирается сделать". Дункан усадил Донала и велел ему взять свой лир и уйти. Мальчик запротестовал, явно напуганный и оскорбленный, но Дункан заставил его уйти.
   Наконец я столкнулся с ним один. "Где?"
   "Вальгаард". Он увидел пустоту на моем лице. "Логово Тинстара. Это крепость высоко в каньонах Солинды - вам нужно только пересечь Bluetooth и отправиться прямо на север, в горы.
   Пересеките перевал Молон в Солинде, и вы его нашли. Вы не можете не найти его. Он встал и прошелся по комнате, но я увидел, как его шаги заколебались. - Он отведет ее туда.
   Страница 191
  
   - Тогда нам придется отправиться туда и забрать ее.
   Он развернулся. Одна рука была на рукоятке его длинного ножа; Я видел, как ему хотелось кричать, рушить стены, и все же он вел себя очень тихо. Это было жутко.
   Это была сила, которую я так часто видел в Финне, умеющем держаться на расстоянии. Но в этот раз я не смог.
   "В Валгаарде находятся Врата", - сказал он резким шипящим тоном. "Вы знаете, что вы говорите, что будете делать?" Он покачал головой. "Нет, ты не знаешь. Ты не знаешь Врата".
   - Я признаю это. Я многого не знаю.
   Дункан рыскал по комнате скованной, сердитой походкой. Он напомнил мне горного кота, внезапно подкрадывающегося к своей добыче. "Врата, - повторил он, - Врата Асар-Сути, Врата в мир Секера".
   Слова были странными. Не Старый Язык; немного-
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   321
   вещь намного старше, что-то, что говорило о мерзости. "Де-
   :mons, - сказал я, не успев остановиться.
   , "Асар-Сути больше, чем демон. Он бог
   , преисподняя. Сам Секер, сотворивший и обитающий во тьме. Он - источник силы Ихлини. - Он остановился и остановился. - В Валгаарде - Тинстар
   .эта сила."
   Я вспомнил, как легко он заманил меня в ловушку в моей постели, пытаясь лишить меня жизни. Я вспомнил, как он изменил
   - рубин от красного до черного. Я вспомнил, как он украл Хоману у моего дяди. Я вспомнил тело Беллама. Если бы он мог сделать все это, пока он был вне
   .Вальгаард, что он мог сделать внутри?
   ; Дункан стоял у двери. Он повернулся, его лицо стало
   резкие линии горя и решимости. "Я бы не попросил никого рисковать собой в такой вещи, как эта".
   "Аликс рисковала собой ради меня, когда я лежал, закованный в атвианское железо".
   "Аликс не была муджхаром Хоманы".
   "Нет." Я не улыбнулся. "Она носила семя пророчества в своем животе, и события могут изменить события".
   Я увидел шок осознания на его лице. Риск, о котором он говорил, был реален, но не больше, чем тот, с которым столкнулась Аликс.
   Если бы она умерла при моем спасении или каким-то образом потеряла ребенка, пророчество могло бы закончиться, не успев начаться.
   - Я пойду, - тихо сказал я. "Ничего не остается, кроме как сделать это".
   Он стоял в дверях. Долгое время он вообще ничего не говорил, казалось, что не способен на это, а потом слегка кивнул. "Если вы встретитесь с Tynstar Carillon, у вас будет мощное оружие".
   Я ждал.
   "У Электры случился выкидыш".
   СЕМЬ
   Как один мой хоманский отряд остановил лошадей.
   Я слышал тихие комментарии, произнесенные и нарушенные клятвы, молитвы богам. Я не винил их. Этого никто не ожидал.
   Никто, пожалуй, кроме Чейсули. Они не казались обеспокоенными местом. Они просто ждали верхом и без плащей, пока солнце сверкало на их золоте.
   Страница 192
  
   Холод пробежал по моему позвоночнику. Я подавил его и остановил свою ерзающую лошадь. Дункан, находившийся на некотором расстоянии, подъехал, чтобы спросить о задержке.
   "Посмотрите вокруг себя," сказал я торжественно. "Вы видели подобное раньше?"
   Он пожал плечами. "Мы прошли перевал Молон.
   Это Солинда. Мы вторгаемся во владения Тинстара. Вы думали, что он будет похож на ваш собственный?"
   Я не мог сказать, на что, по моему мнению, это может быть похоже. Наверняка не это. Я только мечтал о таких местах.
   Мы пересекли реку Bluetooth двенадцать дней подряд.
   Муджхара: девять Хомананов, девять Чейсули, Роуэн и
   Гриффт, я и Дункан. Двадцать два человека, чтобы спасти
   Аликс, чтобы забрать ее у Тинстара. Теперь, оглядываясь вокруг, я сомневался, что мы сможем это сделать.
   Северные Пустоши Хоманы остались позади. Теперь мы столкнулись с Солиндой, спустившейся с Молонского перевала, а Вейгаард все еще был перед нами. И все же было очевидно, что мы приближаемся. Земля отражала логово.
   я 322 я
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   323
   С перевала дул ледяной ветер. Зима была сделана
   ^ в Хомане, но через Bluetooth холод никогда не покидал землю. Меня поразило, что Чейсули мог идти
   _ с голыми руками, хотя я знал, что они выдержали трудности, держу пари-
   'тер чем Homanans.
   Снег все еще заляпал землю под деревьями, человек-
   ' thng скалистые горы. Огромные ущелья спускались в каньоны, отвесные, темные и мокрые от тающего снега. Мир вокруг нас был большой, темной, скользкой раной, медленно кровоточащей на солнце. Кто-то расколол землю.
   Даже деревья отражали боль земли. Они были измяты и искривлены, как будто чья-то огромная холодная рука провела по ним.
   ; через них в чудовищном порыве гнева. Скалы были разделены
   \ открываются на идеальные половинки и четверти; некоторые были не более чем порошком там, где когда-то стоял валун. Но у большинства из них были формы. Ужасные, отвратительные формы, как будто кошмары были превращены в камень, чтобы все могли разделить ужас.
   "Мы приближаемся к Вайгаарду". - сказал Дункан. "Это было турнирное поле Ихлини".
   Я посмотрел на него резко. "Что ты говоришь?"
   "Сила ихлини является врожденной, - объяснил он, - но контролю нужно учиться. Ребенок Ихлини знает о своих способностях не больше, чем ребенок Чейсули; они знают, что в их распоряжении есть магия, но не знают, как ее использовать. ... Это должно быть - - практиковалось.
   Я недоверчиво огляделся. -- Вы говорите, эти -- формы --
   то, что сделали Ихлини?"
   Лошадь Дункана топнула, царапая подкованным железом копытом холодный черный камень. Внезапный звук эхом разнесся по каньону.
   - Ты знаешь три дара Чейсули, - сказал он тихо. - Я думал, ты знаешь, что утверждали ихлини.
   - Я знаю, что они могут сделать из смерти жизнь, - резко сказал я.
   "Один Ихлини вылепил льва из ножа".
   - Вот это, - согласился Дункан. "У них есть сила изменять формы вещей, которые не живут". Его рука метнулась вперед, указывая на камни. "Вы ощутили еще один из их даров: способность ускорять старение. Одним прикосновением руки ихлини могут сделать человека старым, ускоряя немощи, которые приходят с годами". Я знал это слишком хорошо, но ничего не сказал. "Есть то, чем я владею. Страница 193
  
   говорили, когда
   324 Дженнифер Роберсон они берут разум и душу и сохраняют их. И они могут взять исцеление от раны. Существует также искусство иллюзии. Что есть, то нет, что нет, то кажется. Те подарки. Карильон и все оттенки между ними - это грань Асар-Сути. Секер, дающий свою магию тем, кто попросит".
   "Но... у всех Ихлини есть магия. Разве нет?"
   "Все Ихлини обладают магией. Но не все из них Тинстар".
   Он оглядел искривленные деревья и изменившие форму скалы. "Ты видишь, какова сила Тинстара и как он передает ее дальше. Мы у ворот Асар-Сути".
   Я посмотрел на своих мужчин. Хоманане были бледны и серьезны, ничего не говоря. Я не сомневался, что они боялись - я боялся, - но они и не собирались сдаваться. Что же касается Чейсули, то мне незачем было спрашивать. Их жизни принадлежали богам, чья сила, как я надеялся, перевешивала силу Тинстара или Асар-Сути, Секера преисподней.
   Дункан погнал лошадь вперед. "Мы должны разбить лагерь на ночь. Солнце начинает садиться".
   Мы ехали в громкой тишине, шея покалывала от грубого ощущения силы. Он вытекал из земли, как просачивание из грязевого источника.
   Наконец мы разбили лагерь за отрогом стены каньона, которая спускалась с темнеющего неба, чтобы защитить нас от ночного ветра. Плоть земная была совсем тонкая - Кое-где прорывался скелет, каменные кости, блестевшие на закате влажным, потным блеском. Корни деревьев извивались на неглубокой почве, словно змеи, ищущие тепла.
   Один из моих хомананцев, ищущий дров для костра, хотел отрубить своим тяжелым ножом несколько тонких, изломанных ветром веток и выдернуть все дерево из стены каньона. Это было маленькое деревце, но оно подчеркивало быстротечность жизни вблизи Валгаарда.
   Мы готовили еду из того, что несли в рюкзаках:
   вяленое мясо, лепешки из дорожного хлеба, мера сладкого темного сахара. И вино. У всех нас было вино. Лошадей мы кормили зерном, которое мы несли с собой, так как пастбище было таким легким, и приносили воду из тающего снега. Но как только наши животы были полны, у нас было время подумать о том, что мы сделали.
   Я слишком долго просидел, закутавшись в свой самый тяжелый плащ. Я не мог избавиться от боли в костях или
   ПЕСНЯ ГОМАНА 325
   оперенье, что мы все можем умереть. И вот, когда я мог сделать это незаметно, я встал и ушел из маленького лагеря. Я оставил мужчин на ходульные разговоры и азартные игры; Я пошел искать Дункана.
   Я увидел его, наконец, когда я был готов сдаться. Он стоял у стены каньона, глядя в темную даль. Неподвижный крик делал его невидимым. Только сияние луны на его серьге выдавало его присутствие, поэтому я подошел ближе, дождался подтверждения и увидел, насколько неподвижно его тело.
   Наконец он надел плащ. Было темно, как и у меня, сливаясь с ночью. Серьга блеснула в его
   воздуха. - Что он с ней делает? он спросил. - Что он с ней делает?
   Я сам задавался тем же вопросом. Но я вынужден успокоить-
   только что из моего рта. "Она сильная, Дункан. Сильнее
   'загар многих мужчин. Думаю, Тинстар встретит достойного соперника в эр".
   "Это Валгард". Его голос был сырым.
   Страница 194
  
   Я сглотнул. "У нее Старая Кровь".
   Он резко повернулся. Его лицо было затенено, когда он прислонился спиной к каменной стене каньона, прижавшись позвоночником к
   Эйт. "Здесь Старая Кровь может быть ничем".
   | - Вы этого не знаете. Разве Донал не освободился? Они
   |были Ихлини, но он принял (их форму перед ними. Может быть,
   |что Аликс еще их одолеет."
   "РушаУа-ту". Он сказал это без особой надежды. Да будет так. Затем он посмотрел на меня черными глазами в лунном свете, и я увидел страх в его глазах. Но он больше ничего не сказал об Аликс. Вместо этого он присел на корточки, все еще прислонившись к стене каньона, и плотнее натянул плащ на плечи. - Вам интересно, что стало с Турмалином? он спросил. "Что стало с Финном^"
   - Каждый день, - с готовностью ответил я. "И каждый день я сожалею о том, что произошло".
   - Ты бы изменил его, если бы Финн пришел к тебе и попросил взять твою руджхоллу в качестве чейсулы?
   | Я нашел ближайший пень и взгромоздился на него.
   ! Дункан ждал моего ответа, и наконец я его дал. "Я
   | нужен был союз, который предложил бы Родри, женился ли я
   | моя сестра своему сыну".
   326 Дженнифер Роберсон
   - Он все равно дал его тебе.
   "Лахлан оказал мне помощь. Я не получил союза от Родри". Я пожал плечами. "Я не сомневаюсь, что мы создадим его, когда все это будет сделано, но пока это не формально. То, что сделал Лахлан, было между наемником и арфистом, а не муджхаром и верховным принцем Эллады. два."
   "Различия". Его тон был очень ровным. "Да. Как различия между Чейсули и Хомананом".
   Я оттолкнул кусок камня. "Вы сожалеете, что Донал должен жениться на Эйслинн? Чейсули вышла замуж за Хоманана?"
   "Я сожалею, что Донал познает жизнь, отличную от той, которую я ему желаю". Дункан был не более чем темным пятном на каменной стене. "В клане он был бы просто воином - если бы его не сделали вождем клана. Так и есть - более простая жизнь, чем та, что предстоит принцу. Я бы пожелал ему этого. Не то, что вы ему дадите".
   "У меня нет выбора. Боги - ваши боги - не дали мне его".
   Он помолчал. "Тогда мы должны предположить, что есть причина того, чем он станет".
   Я улыбнулась, хотя в этом было немного юмора. "Но у тебя есть преимущество, Дункан. Ты можешь увидеть, как твой сын станет королем. Но я должен умереть, чтобы отдать ему трон".
   Дункан долго молчал. Он слился с чернотой стены, когда луна скрылась за проплывающими облаками. Я больше не мог его видеть, но знал, где он, по звуку царапающей землю руки.
   - Ты изменился, - наконец сказал Дункан. - Я сначала подумал, что у тебя нет - или очень мало. Теперь вижу, что ошибался.
   Финн хорошо работал, когда закалял сталь. . . но именно королевская власть отточила острие".
   Я закутался в свой плащ. "Как вы говорите, королевская власть меняет человека. Похоже, у меня нет выбора".
   - Необходимость тоже меняется, - тихо сказал Дункан. "Это изменило меня. Сейчас мне почти сорок, я достаточно взрослый, чтобы знать свое место и узнавать свою талнурру без раздражения, но каждый день в последнее время. Интересно, что могло бы случиться, если бы все было иначе". Он покачал головой. "Мы интересуемся.
   Мы когда-нибудь удивляемся. Свобода быть без талнурры".
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   Страница 195
  
   327
   Луна снова была свободна, и я увидел еще одно качание головой.
  
   •
   "Что будет, если я оставлю сына? Пророчество будет искажено. Первенец, который дал нам слова, никогда больше не будет жить. Мы больше не будем Чейсули". Я увидел печальную улыбку. "Чейсули: дети
   'боги. Но мы можем быть капризными детьми".
   . - Дункан... - я сделал паузу. "Мы найдем ее. И заберем ее у него".
   ; Лунный свет падал прямо на его лицо. "Женщины потеряны
   - Достаточно часто, - сказал он тихо. - Во время родов... . . несчастный случай . . . болезнь. Воин может скорбеть в уединении
   , его павильон, но он не показывает своих чувств к клану.
   ;Это не сделано. Такие вещи хранятся в тайне. Его рука была наполнена камешками. "Но если бы этот демон забрал у меня Аликс, мне было бы все равно, кто узнает о моем горе".
   Я был бы без нее. . . и пусто. ..."
   Ближе к полудню мы подошли к каньону, в котором
   Валгаард. Мы выехали из узкого ущелья прямо в каньон и оказались в окружении отвесных каменных стен, возвышавшихся над нашими головами. Мы ехали гуськом, не в силах идти вровень, но по мере того, как мы углублялись в каньон, стены рушились, пока мы не превратились в человеческие камешки в глубоком, твердом, как камень, кармане.
   - Вот, - сказал Дункан, - видишь?
   Я видел. Валгаард лежал перед нами: орел в гнезде. Сама крепость образовывала третью стену каньона, примыкающую к крутящему моменту. Но мне показалось, что посадка слишком плотная. я
   подумал, что драгоценный камень слишком тверд. Нет, не орел. Птица-падальщик, парящая над своим трупом.
   Нас аккуратно упаковали. Бегство было позади, Ватгаард впереди. Мне не понравилось это чувство,
   "Лодхи". Грифлт задохнулся. "Я никогда не видел такого".
   И не я. Валгард поднялся из стекловидного черного базальта, как волна твердого льда, черный и острый, ограненный, как драгоценный камень. Там были башни и башенки, барбаканы и валы. Он сверкал, яркий, как стекло, и вокруг него поднимался дым. Я чувствовал запах вони с того места, где мы стояли.
   326 Дженнифер Роберсон
   - Ворота, - сказал Дункан. "Он находится внутри крепости.
   Валгаард - его страж".
   "Это то, что вызывает дым?"
   - Дыхание бога, - сказал Дункан. "Как огонь, он горит. Я слышал истории. В камне есть кровь: горячая, белая кровь. Если она коснется тебя, ты умрешь".
   Каньон был чист от снега. Ничто не омрачило его внешний вид.
   лицо. Это был гладкий, блестящий базальт, без деревьев и травы.
   Мы перешли из зимы в лето, и я обнаружил, что
   предпочитал холод.
   - Асар-Сути, - сказал Дункан. "Сам Секер". Очень намеренно он сплюнул на землю.
   "Что это за формы?" - спросил Роуэн. Он имел в виду большие каменные глыбы, лежавшие вокруг, как множество игральных костей, брошенных черными костями, необработанные и разбросанные по земле. Они были достаточно большими, чтобы человек мог спрятаться за ними.
   Или погибнуть, если он приземлился взведенным.
   - Бестиарий Ихлини, - объяснил Дункан. "Их ответ Уру".
   Страница 196
  
   Мы подъехали ближе, и я понял, что он имел в виду. Каждое месторождение камня имело форму, если можно так назвать. Формы были чудовищными пародиями на животных. Лица и конечности не имели сходства с животными, которых я видел. Это было насмешкой над богами, осквернившими Ур; эхо, возможно, их божества.
   Асар-Сути в камне. Бог многих форм. А
   бог гротеска.
   Я подавил дрожь сильного отвращения. Это место было воплощением мерзости. "Мы должны остерегаться очевидного подхода".
   Дункан, отступивший, чтобы ехать рядом, просто кивнул. "Было бы неожиданно, если бы мы просто въехали, как многие мученики, но также и глупые. Я не выбираю умереть дураком. Так что мы найдем укрытие и подождем, пока у нас не будет плана проникновения".
   "Попасть туда?" Роуэн покачал головой. "Я не понимаю, как."
   - Есть способ, - сказал ему Дункан. "Всегда есть способ войти. Трудно выбраться".
   Неловко, я согласился.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   329
   В конце концов именно Грифит нашел путь внутрь. Я был поражен, когда он предложил себя, потому что его вполне можно было сварить заживо в крови бога, но это казалось единственным способом. И поэтому я согласился, но только после того, как услышал его объяснение.
   Мы все встали на колени позади застывших черных фигур, слишком далеко, чтобы наблюдатели могли увидеть нас с крепостных валов. Белый вонючий дым еще больше окутывал нас, так что мы чувствовали себя в безопасности в своем укрытии. Камни были достаточно большими, чтобы создавать тень и при солнечном свете. В тени было прохладно.
   Гриффт, встав на колени рядом со мной, вытащил кольцо из своего поясного мешочка. "Милорд, это должно сработать. Это означает, что я королевский курьер. Это даст мне безопасный вход".
   - Должен, - резко сказал я. "Может и нет".
   Грифф слегка ухмыльнулся. Его рыжие волосы сияли на солнце. "Думаю, у меня не будет проблем.
   Верховный Принц довольно часто говорил, что у меня есть дар гибкого языка - я обмотаю Тинстар вокруг этого пальца, - он сделал грубый жест рукой, и все хоманцы рассмеялись.
   За те месяцы, что элласианец поступил на мою службу, у него появилось много друзей. У него были остроумие и целеустремленность, а также очаровательная манера поведения.
   Лицо Роуэна было задумчивым. "Когда ты столкнешься с Тинстаром, что ты скажешь? Кольцо не может говорить за тебя".
   "Нет, но я попаду внутрь. Оказавшись там, я скажу Тинстару, что меня прислал верховный король Эллады. Что он хочет заключить союз".
   "Бходри никогда бы этого не сделал". - воскликнул Роуэн. - Думаешь, Тинстар поверит тебе?
   "Он может, он может и не быть. Это не имеет значения". Веснушчатое лицо Гриффта было торжественным, повторяя серьезность Дункана. "Я
   скажет ему верховный принц Куинн, посылая людей на
   Муджхиар сильно разозлил своего отца. Что Родри не желает союза с Хоманой, но желает помощи Ихлини. По крайней мере, это привлечет внимание Тынстара - по крайней мере, он, скорее всего, примет меня на ночь.
   И именно ночью я открою ворота, чтобы впустить вас. Он улыбнулся, быстро и тепло. "Оказавшись внутри, вы либо будете жить, либо умрете. К тому времени уже не будет иметь значения, что Тинстар подумает о моем рассказе".
   "Ты можешь умереть". - разозлился Роуэн.
   330 Дженнифер Роберсон
   Грифт пожал плечами. "Человек живет, человек умирает. Он не выбирает свою жизнь. Лодхи защитит меня".
   Страница 197
  
   Дункан улыбнулся. "Ты почти можешь быть ЧейсуХ".
   Я видел, как Гриффт обдумывал это. Элласианского происхождения, он почти не знал Чейсули. Но он не считал их демонами. ^.
   И поэтому я видел, как он решил, что комментарий был комплиментом. ||.
   "Спасибо, Дункан... хотя Лодхи может смотреть на это по-другому".
   - Ты называешь его Всемудрым, - ответил Дункан. "Он должен быть достаточно мудр, чтобы знать, когда я имею в виду вас хорошо."
   Грифит, ухмыляясь, протянул руку и коснулся его руки.
   "Для этого, лидер клана, я с радостью сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам вернуть ее".
   Дункан сжал его руку. "Элласиан - Чейсули и'халла шансу". Он улыбнулся непонимающе нахмурившемуся Грифиту. "Да пребудет с вами Чейсули мир".
   Грифит кивнул. "Да, мой друг, И пусть ты познаешь мудрость Лодхи". Он повернулся ко мне.
   "Не угодно ли вам, милорд, я войду. И сегодня вечером, когда смогу. Я найду ворота, чтобы открыть их".
   "Как мы узнаем?" - спросил Роуэн. "Мы не можем подойти так близко... и вы вряд ли сможете разжечь костер".
   - Я пошлю к нему Кая, - сказал Дункан. "Мой лир может видеть, когда выходит Грифит, и говорить мне, какие ворота он открывает".
   Рован вздохнул, устало потирая лоб. "Все это кажется таким риском..."
   "Да, это риск, - согласился я, - но попытка того стоит".
   Грифф встал. "Я войду, милорд. Я сделаю все, что в моих силах".
   Я встал, как и он, и сжал его руку. "Удачи, Грифит. Пусть Лодхи хорошо охраняет тебя".
   Он отвязал свою лошадь и оседлал ее.
   Он взглянул на Роуэна, ставшего его компаньоном, и усмехнулся. "Не волнуйся, Альви. Это то, что я
   выбирать."
   Я смотрел, как Грифит уезжает, направляясь к фор-
   тресс. Дым висел над ним, как миазмы, окутывая камень дымкой. Дыхание бога было зловонным.
   ВОСЕМЬ
   Луна, висящая над нашими головами на фоне черноты неба. придал каньону жуткую атмосферу. Дым забил нам носы. Он поднялся смрадными облаками, против нашей воли согревая нашу плоть. Тени выползли из огромных каменных фигур и поглотили нас всех, сжав пастями и когтями. Мои хоманане бормотали о демонах и колдунах Ихлини; Я думал, что это одно и то же.
   Дункан, сидевший рядом со мной, сбросил плащ и встал. "Кай говорит, что Гриффт вышел из холла. Он во внутреннем дворе замка. Нам пора идти".
   Мы оставили лошадей на привязи и пошли пешком. Плащи скрывали наши мечи и ножи от лунного света. Наши ботинки царапали блестящий базальт, разбрасывая пепел и каменную пыль. По мере того, как мы приближались, прячась за изменившими форму камнями, земля под нашими ногами нагревалась.
   Дым шипел и свистел, выходя из-под земли и поднимаясь к луне.
   Мы пробрались к стенам, которые блестели в лунном свете. Они были выше даже стен
   Хомана-Муджхар, как будто Тынстар хотел поиздеваться надо мной. На каждом углу и посередине стены стояла башня, огромная круглая башня, выступавшая из плотного базальта, усеянная зубцами и крокетами и обслуживаемая, без сомнения,
   Миньоны Ихлини. Место воняло колдовством.
   Страница 198
  
   Ближайшие ворота были маленькими. Я думал, что, вероятно, он открылся I 331 I
   332 Дженнифер Роберсон в маленьком дворце. Мы обошли крепостные стены спереди и вошли сбоку, избегая главных ворот барбакана, которые поглотили бы нас, как беспомощных детей. Но боковые ворота открылись, всего лишь на щель, и я увидел лицо Гриффта в щели между стеной и темным деревом.
   Одна рука жестом указала нам вперед. Мы двигались молча, ничего не говоря, держась за ножны, чтобы они не шумели.
   Грифит, когда я добрался до него в воротах, распахнул их шире. "Тинстара здесь нет, - прошептал он, зная, что это значит для меня. - Заходи сейчас, и ты сможешь избежать худшего".
   Один за другим мы прокрались через ворота. Я видел, как над головой пролетели тени крылатых лиров. У нас также были волки, лисы и горные коты, проскальзывавшие через ворота, но мне было интересно, будут ли они драться. Финн сказал, что собственный закон богов удерживает лиров от нападения на Ихлини.
   Гриффт закрыл за нами ворота, и я увидел два тела, лежащих у стены. Я посмотрел на него; он ничего не сказал. Но я все равно был благодарен. Подобно Лахлану, он служил мне так, как будто был рожден для этого, желая даже убивать других.
   Мы находились в маленьком дворце, в стороне от главного, и перед нами лежал Валгаард. Залы и боковые комнаты выпирали из центра! масса камня. Но мы, кажется, прошли через худшее из этого.
   Мы двинулись через двор, через открытое пространство, хотя и старались держаться в тени.
   Обнаженные мечи сверкали в лунном свете, и я слышал шорох ног по камню. Из двора во внутреннюю палату, пока вокруг нас возвышались стены; как долго продлится наша безопасность?
   Недолго. Пока Грифф вел нас во внутреннюю палату, я услышал шипение и увидел струю пламени, взлетевшую в воздух из одной из башен. Он прорвался у нас над головами, осыпав нас фиолетовым сиянием, и я знал, что он выбросит тени в раскаленное добела солнце. Больше не нужно прятаться во тьме.
   "Рассеять!" - крикнул я, направляясь в зал.
   Мой меч был в моей руке. Я услышал шаги рядом с собой и обернулся, увидев врага, а не друга, с его рукой.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   333
   поднял, чтобы нарисовать руну. Я быстро поднял клинок и попал ему в горло. Он упал в гейзер крови.
   Роуэн был за моей спиной, Грифит - за его. Мы вошли в зал треугольным строем, с поднятыми мечами и наготове.
   Чейсули ушли, проскользнув в мириады коридоров.
   двери, но я мог слышать бой хомананцев. Без
   Присутствие Тинстара у нас было величайшим шансом, но битва все равно будет трудной. У меня больше не было времени терять: "Держи их!" - крикнул я, когда четверо мужчин с мечами и ножами двинулись вперед. Я ожидал колдовства, а они напали на нас со сталью.
   Даже когда я поднял свой меч, я почувствовал, как боль пронзила обе руки. За всю мою практику с Кормаком я не мог избавиться от боли в распухших пальцах. Они все еще могли держать рукоять, но силы, которую я считал само собой разумеющейся, уже не было. Мне приходилось больше полагаться на быстроту тела, чем на свои навыки сложных парирований. Из-за Тынстара я был немногим больше, чем человек среднего мастерства.
   Грифт выхватил из спрятанных ножен нож и отправил его в полет через зал. Потребовался один Ихлини Страница 199
  
   вспыхнул в груди и снял его с боя. Теперь от трех до трех, но, пока я отмечал их места, я увидел, как Роуэн взял еще одного своим мечом. Меня, на данный момент, они проигнорировали.
   Итак, зная, что мой навык фехтования уменьшился, я решил обойтись без него. Если бы Ихлини хотели меня, они могли бы прийти за мной. Иначе я бы их вообще избегал.
   - Держи их, - коротко сказал я и выбежал в ближайший коридор. Каменный пол был неровным, с наклоном туда и сюда, как будто для того, чтобы кому-то было трудно бежать по нему. Вдоль стен в кронштейнах висело несколько факелов; Я чувствовал, что эта часть крепости использовалась очень редко. Или же Ихлини брали с собой свет, когда шли.
   Звуки боя стихли позади меня, тускло эхом отдаваясь в похожем на туннель коридоре. Я продолжал, слыша скрежет подошвы о камень, и ждал атаки, которая обязательно должна была произойти.
   Я углубился в крепость, окруженную черным базальтом, блестевшим в свете факелов. Стены, казалось, поглощали свет, так что лезвие моего меча стало черным, чтобы соответствовать рубину, и я почувствовал, как мои глаза напрягаются, чтобы увидеть, куда я иду. Несколько факелов гасли и шипели в тенях, давая мало света; все, чего он хотел, - это выплыть из темноты Тинстар, и тогда моя храбрость рухнет.
   Я услышал скрежет камня о камень и обернулся, предвкушая свой кошмар. Но человек, вышедший из ниши в стене, был мне незнаком. Его глаза были пустыми, призрачными вещами. Казалось, ему не хватает души.
   Молча, он подошел ко мне. Его меч превратился в стальное пятно, сверкающее в свете факела, и я отскочил назад, чтобы избежать удара, который с шипением пронесся у моей головы. Мой собственный клинок поднялся, чтобы поразить его.
   Они ненадолго схватились, затем разъединились, когда мы рванулись прочь. Я чувствовал напряжение в руках, но все же не осмеливался ослабить хватку.
   Он снова пришел ко мне. Я отпрыгнул назад, затем отпрыгнул в сторону, и острие меча заскрежетало по камню. И все же, даже когда я
   двинулся на перехват, клинок Ихлини метнулся в сторону, чтобы остановить мой выпад и вырвать меч из моих рук. Это не было трудным подвигом. И вот мое оружие звякнуло о черный каменный пол, и я почувствовал, как горячая боль в костяшках пальцев вспыхнула, чтобы пронзить мою душу.
   Лезвие снова ударило меня в живот. я
   втянул обратно, избегая кончика, и почувствовал, как лезвие прорезает кожу и лен, разрезая мои ребра. Неглубоко, царапая одну кость, но этого было достаточно, чтобы я задумался.
   Тогда я прыгнул прямо вверх с пола, схватил ближайший факел и вытащил его из скоб. Даже когда Ихлини снова напал на меня, я держал его, развернувшись, чтобы вонзить ему в лицо. Пламя взревело.
   Колдун вскрикнул и выронил меч, вцепившись руками в лицо. Он призывал Асар-Сути снова и снова, бормоча что-то от боли, пока не рухнул на колени. Я отступил назад, когда увидел, как одна рука поднялась, чтобы сделать замысловатое движение.
   "Секер, Секер..." - пел он, покачиваясь на коленях, а его обожженное лицо блестело в свете факела. "Секер, Секер..."
   Факел все еще был в моей правой руке. Как Ихлини
   ПЕСНЯ ГОМАНА 335
   призвал своего бога и нарисовал в воздухе свою руну, пламя струилось по железу, чтобы ласкать мою руку болью.
   Я тут же выронил факел, швырнув его к стене, костяшки пальцев закричали от боли.
   Пламя ударилось о камень и потекло вниз, заливая пол коридора. Пока Ихлини продолжал петь, его руки все еще были прижаты к лицу, а огонь подкрался к моим ботинкам.
   Я тут же отступил назад, отступая с небольшим апломбом, Мой меч, все еще лежавший на камне, был в неминуемой опасности.
  
   быть проглоченным. Пламя заливало акры, пол, как вода, направляясь к моим ботинкам.
   "Секер, Секер - сделай его бездельником".
   Но он совершил смертельную ошибку. Без сомнения, он в-
   склонял только своего врага к огню, но он не был ясно различим. Сам он все еще стоял на коленях на полу, и когда камень загорелся рекой заколдованного пламени, загорелся и он. Он побежал вверх по его черепу и окутал его тело огнем. я
   быстро выскочил и оттолкнул меч в сторону одним сапогом, а затем побежал за ним, даже когда меня преследовала огненная река. Я оставил живой костер в коридоре, схватил свой меч и побежал.
   Именно тогда я услышал крик. Голос Аликс. В тоне звучали страх и отчаяние, но в нем также была нотка ярости. И тут я услышал драку и крик.
   Я побежал. Я свернул за угол и поднял свой меч, готовый плюнуть им на кого-нибудь, но понял, что в этом нет нужды. Ихлини лежал на земле лицом вниз, кровь текла из его тела, а Аликс стояла на коленях, чтобы взять его нож. У нее уже был его меч.
   Она резко развернулась и тут же присела на корточки. Нож тут же выпал из ее руки, когда она взялась за меч двумя руками. А потом она ясно увидела меня, и меч выпал из другой руки.
   Я ухмыльнулся. - Рад встрече, Аликс.
   Она была так бледна, что я думал, что она может упасть в обморок на месте, но она не упала. У нее были огромные глаза на избитом и слишком худом лице. Ее волосы были заплетены в единственную спутанную косу, а халат был запачкан кровью. Это было не ее собственное, я знал это, но от человека, которого она убила.
   Я забыл седину в волосах и морщины на лице; измененный способ, которым я стоял и двигался. я имел
   336 Дженнифер Роберон забыла, что сделал Тинстар. Но когда я увидел ужас в глазах Аликс, я слишком хорошо его вспомнил. Это снова вызвало боль. Я протянул руку, не обращая внимания на опухшие суставы. "Ты пришел?"
   На мгновение она посмотрела на мертвого Ихлини. Затем она наклонилась и, подобрав нож, подошла ко мне. Ее свободная рука была прохладной в моей, и я почувствовал в ней дрожь.
   Мгновение мы стояли там, перепачканные кровью и грязью и вонючие собственного страха, а затем мы забыли свое оружие и обняли друг друга на мгновение отчаяния.
   - Дункан? - спросила она наконец, когда я выпустил ее из рук.
   "Он здесь - не горюй, Но как ты обманул
   Ихлини?"
   Она бросила быстрый взгляд на мертвеца. "Он был достаточно глуп, чтобы открыть мою дверь. Чтобы отвести меня куда-то, сказал он. Он не ожидал, что я буду протестовать, но я
   делал. Я взял факел и обжег его руку с ножом".
   Я протянул руку с ножом и коснулся ее впалой щеки. - Как дела, Аликс?
   На короткое время в ее глазах появилась отстраненность. - Я скажу тебе в другой раз. Иди сюда со мной.
   Она схватила подол своего халата и продолжила, все еще сжимая нож в одной руке.
   Мы поспешили по коридорам и оказались на винтовой лестнице. Аликс пошла первой, а я последовал за ней, отставая по мере подъема. Мы шли все выше и выше, и я поморщился, чувствуя напряжение в коленях. Мои бедра горели от напряжения, а дыхание сбилось. Но, наконец, она толкнула узкую дверь, под которую мне пришлось пролезть, и мы вышли на крепостные валы.
   Аликс показала. - Эта башня - часть личных покоев Тинстара. Есть лестница вниз. Если мы доберемся туда, мы можем спуститься вниз незамеченными, а затем проскользнуть в охрану".
   Я схватил ее за руку, и мы побежали, направляясь к башне. я
   слышал звуки боя где-то еще, но я знал, что нас значительно меньше. А потом мы обогнули башню, ища дверь, и я остановился как вкопанный. На стенной дорожке стояла страница 201
  
   знакомая фигура - "Дункан!"
   ПЕСНЯ ГОМАНА 337
   JFC. Он развернулся, как зверь в страхе. Его глаза были
   ? испуганное и испуганное "Нет!" он крикнул.
   ^ Аликс вырвалась из моей руки и побежала к
   ^•
   Она выкрикивала его имя, но что-то в лице Дюкана заставило меня протянуть руку и схватить ее за руку. "Аликс... подожди..."
   Лунный свет падал на лицо Дункана. Я видел, как вздымалась его грудь, когда пот струился по его голым рукам.
   , Его волосы были мокрыми от него. -- Иди отсюда -- сейчас... Аликс -- не медли!
   Аликс снова попыталась высвободиться из моей руки, но я крепко держал ее. "Дункан, что ты говоришь?
   выслушаешь это?.. Она быстро повернула голову, чтобы посмотреть на меня.
   Дункан сделал шаг к нам, но остановился. Его лицо
   повернулся к черному ночному небу. Затем он мельком взглянул на меня и протянул руку Аликс.
   "Возьми ее. Карильон. Освободи ее от этого места..." Он сделал глубокий, прерывистый вдох и, казалось, чуть не упал на ноги. Тогда я увидел в лунном свете кровь, стекающую по его левой руке. - Ты меня слышишь? Иди, пока...
   То, что он собирался сказать, так и не было слышно в грозе.
   derclap, который сломался над нашими головами. Я отпрянул, прижавшись к башне, и потащил за собой Аликс. Вместе со взрывом звука пришла вспышка света, настолько ослепляющая, что все окрасилось в белый цвет и украла наше зрение.
   - Теперь у меня есть вы все? - раздался соблазнительный голос Тинстара.
   Я увидел его тогда, шедшего вдоль стены с другой башни. Дункан был между Ихлини и нами. Он протянул руку в моем направлении и бросил последний взгляд на Аликс. - Возьми ее. Карильон! Разве не за этим мы пришли?
   Я побежал тогда, волоча ее за собой, и повел ее в башню. Я проигнорировал ее протесты. На этот раз я бы сделал то, что
   Дункан хотел, не задавая глупых вопросов.
   Я не осмелился взять лошадь для Аликс с наших скакунов, опасаясь оставить другого человека пешим. Так что я вскочил на свою, потащил ее за собой и повернул лошадь в тени изменившего форму камня.
   336 Дженнлфв Роберсон
   Руки Аликс сомкнулись вокруг моей талии. "Карильон - подождите. Вы не можете оставить его здесь".
   Я пришпорил коня и погнал его прочь, посылая...
   спасая его от дымной вонючей дымки, которая цеплялась за одетого в черное Валгаарда. Я послал его, к дефиле и свободе.
   "Карильон..."
   "Я доверяю его уму и его воле". - крикнул я сквозь стук копыт. "Ты не?"
   Она прижалась ко мне, когда лошадь поскользнулась и заскользила по базальту. - Я лучше останусь и помогу...
   "Там." - прервал я. "Видите? Вот почему мы бежим... Ближайшая каменная фигура в этот момент поднялась на дыбы, отряхнувшись от земли. Она качнулась к нашему скакуну, протягивая руки. Нет, не руки: лапы. И когти из стекловидного базальта. .
   Аликс вскрикнула и прижалась ко мне. Одной рукой я остановил свою лошадь и дернул ее в сторону, крича Аликс, чтобы она пригнулась. Мы бросились плашмя, избегая рубящих когтей, Страница 202
  
   и меч, который я держал, царапал зверя. От лезвия по камню полетели искры: сталь о точильный камень, скрежещущий при вращении.
   Мы проскакали мимо карабкающимся бегом, поскольку лошадь пыталась сохранить равновесие. Осколки камня летели вверх, врезаясь в наши лица, когда копыта, подкованные железом, глубоко вонзались в базальт - тогда я увидел, что все каменные фигуры двигались, скрежеща по земле.
   У них не было ни скорости, ни гибкой грации рожденных плотью животных, но они были ужасны в своих обещаниях. Большинство из них было трудно узнать, они были грубо вырезанными и с острыми огранками, но я видел зияющие рты и знал, что они могут легко раздавить нас.
   На нашем пути появился еще один. Я тотчас же остановил лошадь и усадил ее на корточки, зная, что она царапает скакательные суставы о жестокий камень. Аликс вскрикнула и с усилием ухватилась за мой камзол. Я безжалостно пришпорил лошадь, подняв ее на ноги, и увидел опускающиеся лапы.
   Медведь; не медведь. Его форма была нечеткой. Он неуклюже шел за нами, на его огромном позвоночном горбе торчала шерсть.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   339
   на стеклянных ногах, и все же я знал, что это может победить. Лошадь провалилась под нами.
   Рядом с нами поднялся дым: дыхание самого бога.
   Он брызнул мне прямо в лицо, и я почувствовал кровь бога. Он горел, как он горел, как он въелся в мою бороду
   Но я не смел поднести руку к лицу, иначе потерял бы контроль над лошадью. И я отказался потерять свой меч.
   Дым взметнулся с пронзительным шипением, изливая свою ярость на нас. От него исходил неприятный запах разложения.
   Лошадь прыгнула в сторону, чуть не сбросив нас обоих, я услышал удивленный вздох Аликс. Она скользнула в сторону и схватила меня за руку, отползая назад по скользкому заду. я
   снова услышал крик дыма, вырывавшегося из земли, Каньон сузился и забился камнем. Ущелье манило нас. Нам нужно было только пройти через это, и мы были бы свободны от зверей. Но добраться до него было бы практически невозможно, если бы под нами отказала лошадь.
   Перед нами открылось еще одно отверстие. Лошадь бежала прямо
   в него и закричал, когда жар пронзил его живот. Он извивался и горбился, закидывая голову между колен, а потом достаточно легко сбросил нас. Но я не жаловался, даже когда я разбился о камень, потому что лошадь была поймана медведем.
   Я поднялся на ноги, чувствуя боль в костях. У меня все еще был меч и две ноги, и я не собирался оставаться. Я подошел к Аликс, когда она встала после падения, схватил ее за руку и вытащил из-под камня.
   - Беги, - сказал я, и мы побежали.
   Мы уклонялись от каменных зверей и перепрыгивали через дым, прокладывая себе путь на бегу. Мы задыхались и задыхались, кашляя от вони. Но мы достигли ущелья и побежали, зная, что оно слишком узкое, чтобы дать выход зверям. Мы оставили позади дым и жар и снова вышли в мир.
   Земля была покрыта снегом. Искривленные деревья свисали со стен и пускали корни по земле в поисках силы, которую они могли бы найти в скудной почве. Позади нас вздымался каньон с тайником зверей и дыма.
   Дженнтфар Роберсон
   340
   Атикс хромал рядом со мной, все еще цепляясь за мою руку. Она была босиком; Я не сомневался, что это больно. Ее постельный халат был разорван и местами сожжен. Но она продолжала безропотно, и я убрал страницу 203.
  
   мой меч-
   Я подвел ее к ширме из потрепанных ветром деревьев, которые давали почки.
   умер от ребра стены каньона. Там мы могли спрятаться и отдышаться, ожидая остальных. Я нашел сломанный обрубок и сел на него, зашипев от боли. Мои больные суставы были сильно повреждены, и я чувствовал себя по меньшей мере на сто. Я уже не мог совершать подвиги молодого человека, ведь мне было всего двадцать пять. Тело было на двадцать лет старше.
   Аликс стояла рядом со мной. Ее рука была на моей голове, поглаживая мои седеющие волосы. "Мне очень жаль.
   Карильон. Но
   Тынстар тронул нас всех".
   Я посмотрел на нее в лунном свете. - Он причинил тебе вред?
   Она пожала плечами. "То, что сделал Тынстар, сделано. Я не буду об этом говорить".
   "Аликс..." Но она зажала мне рот рукой и велела мне замолчать. Через мгновение она присела на корточки и взяла меня обеими руками за руку.
   - Спасибо, - мягко сказала она. "Лейхана ту'сай. То, что вы сделали для меня - и то, что вы потеряли для меня - больше, чем я заслуживаю".
   Я вызвал усталую улыбку. "Ваш сын будет принцем Хоманы. Конечно, его джехана имеет значение для нас обоих".
   "Ты не делал этого для Донала".
   Я вздохнул. "Нет. Я сделал это для тебя, для себя... и для Дункана, Возможно, специально для Дункана". Я положил опухшую руку ей на голову и взъерошил ее спутанные волосы. "Он нуждается в тебе, Аликс. Больше, чем я когда-либо думал".
   Она не ответила. Мы сидели молча, близко друг к другу, и ждали остальных. Один за другим воины возвращались, пешком и верхом на лошадях. Некоторые приходили в форме Кр, прыгая или летая сквозь деревья; мы не были так близки, чтобы магию можно было помешать. Но я увидел, когда они собрались, что осталось по крайней мере четверо. Высокая плата за Чейсули. От этого все казалось еще хуже.
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   341
   Наконец Роуэн пришел на рассвете. Он и Грифлт ехали верхом на одной лошади, ехав вдвоем из ущелья.
   "[X]d вылился из раны на голове, чтобы темнеть на глазах Роуэна, но он выглядел достаточно здоровым, хотя и усталым. Он
   Я толкнул Гриффта локтем, и я увидел, как элласианец чихнул на спину Роуэна. Я встал, чувствуя хруст в коленях, и потянулся, чтобы успокоить соскакивающего Гриффла.
   [у него была рана в одно плечо и порез вдоль одного
   Х-энн, но оба были связаны.
   Роуэн неуверенно опустился на землю, закрыв глаза и приложив руку к голове. Аликс встала на колени рядом с ним, когда он сел, и погладила волосы, чтобы увидеть рану. Он сглотнул, и я вздрогнул, когда ее пальцы нашли опухоль.
   | "Это не передний меч," сказала она в ужасе.
   "Нет. Его меч сломался. Поэтому он схватился за факел.
   ; и пришел ко мне. Я уклонился от пламени, но не от железа. Он снова поморщился. "Пусть будет так. Он вылечится сам".
   Аликс отошла от него. Мгновение она смотрела на остальных, раненых при ее спасении, и я увидел, как это
   ^ утяжелил ее. Из всех нас я был единственным Хомананом.
   Все остальные, кроме Грима, были Чейсули.
   Элласианец прислонился к валуну, одной рукой прижавшись к ребрам. Его веснушчатое лицо на странице 204
  
   бледный солнечный свет зари, был пепельным, с прожилками крови и грязи, но жизнь оставалась в его ярко-зеленых глазах. Он толкнул рукой
   ^по его волосам и заставил их встать шипами. - Благодарю Всеотца, - устало сказал он.
   "Большинство из нас получили
   бесплатно, и дама вывела, как мы и хотели".
   - И за это спасибо, - сказал Дункан с хребта.
   и Аликс обернулась.
   Он шагнул вниз и поймал ее в свои объятия, прижав ее к своей груди. Его щека прижалась к ее спутанным волосам, и я увидела бледность его лица. Кровь все еще бежала от
   рана на левой руке. Я видел, как он испачкал его кожу
   ^.а теперь и ее халат. Но ни того, ни другого, похоже, это не заботило.
   |t Я оттолкнулся от своего пня. Я двигался скованно, проклиная себя за медлительность, а затем остановился, давая им возможность воссоединиться. Это было меньшее, что я мог сделать.
   - Я в порядке, - ответил Дункан на ее вопрос шепотом.
   Мне не очень больно. Не бойтесь за меня. - Одна рука вплела в распущенную косу саму себя. - А вы? Что он тебе сделал?"
   Аликс, все еще прижатая к его телу, покачала головой. я
   не мог видеть ее лицо, но я мог видеть его. Его истощение было очевидным. Как и все мы, он был окровавлен, грязен и вонял дыханием преисподней. Как и все мы, он едва мог стоять.
   Но в его глазах было что-то еще. Знание-
   край страшной утраты.
   И я знал.
   Дункан вырвал Аликс из рук и усадил на ближайший пенек, тот самый, который я освободил.
   А затем, не говоря ни слова, снял золото с рук и положил ей на колени. Ловкими пальцами он расстегнул серьгу и вытащил ее из мочки. Он был голый без своего золота.
   Все еще одетый в кожу, он был голым без золота.
   И покойник без своего лира.
   Он вложил серьгу ей в руку. "Талморра луджхалла мей виккан, чейсу".
   Она встала с криком, и золото посыпалось с колен и рук. "Дункан... нет..."
   "Да, - мягко сказал он, - Тинстар убил моего лира".
   Медленно, осторожно, дрожа, она протянула руки, чтобы коснуться его. Сначала нежно, а потом с собственническим требованием. Я видел, какими темными были ее пальцы на плоти его рук, никогда не знавших солнца, защищенных от него полосами фтора почти всю его жизнь. Я видел, как она сомкнула руки на этой плоти, как будто это заставило его остаться.
   "Я пуст", - сказал он. "Бездушный и нецелостный. Я не могу так жить".
   Пальцы на его руках сжались. -- Ты уходишь, -- сказала она сосредоточенно, -- ты оставишь меня, Дункан...
   / будет таким же пустым. Я буду нездоров".
   "Шаньсу, - сказал он, - у меня нет выбора. Это цена еловой связи".
   - Думаешь, я отпущу тебя? - спросила она. "Ты думаешь, я буду покорно стоять в стороне, пока ты отвернешься от меня? Думаешь, я ничего не сделаю?"
   "Нет. И именно поэтому я сделаю это..." Он поймал ее прежде, чем она успела пошевелиться, и взял ее голову в свои руки.
   ПЕСНЯ ГОМАНА 343
   - Чейсула, я хорошо любил тебя. И за это я уменьшу твое горе...
   Страница 205
  
   "Нет!" Она попыталась вырваться из его рук, но он держал ее слишком крепко. - Дункан, - сказала она, - не надо...
   Когда она поникла, он поймал ее и поднял. На мгновение он прижал ее к себе, закрыв глаза на бледном изможденном лице, а затем посмотрел на меня. "Вы должны отвести ее в безопасное место. Отведите ее в Хомана-Муджхар". Он попытался успокоить свой голос и не смог. "Она будет спать долго. Не волнуйтесь, если, проснувшись, она как будто забыла. Оно вернется. Она все это вспомнит, и я не сомневаюсь, что она будет тогда глубоко горевать. Но пока... ...для нас обоих...
   этот финал лучший".
   Я попытался проглотить комок в горле. - А что Тинстар?
   - Жив, - мрачно сказал Дункан. "Как только он сразил Кая, у меня не осталось ничего, кроме боли и беспомощности". Он снова посмотрел на лицо Аликс, когда она спала в его обнаженных руках.
   А потом он привел ее ко мне и посадил в мою.
   "Люби ее крепко, мой господин Муджхар. Избавь ее от боли, какой только сможешь".
   Я увидел слезы в его глазах, и он отодвинулся. Затем одна нога ударилась о нарукавную повязку на земле, отчего она звякнула о другую, и он резко остановился. Он дотронулся до обнаженной руки, как будто не мог поверить в ее бросок, а затем ушел.
   ДЕВЯТЬ
   Молодое лицо Донала было изможденным и бледным. Он тихо сидел на табурете, слушая, что я говорю, но я сомневаюсь, что он действительно меня слышал. Его разум ушел в другое место, выбирая свой собственный путь; Я не винил его. Я сказал ему, что его отец умер. Он пристально посмотрел на Гора. Его руки были на коленях.
   Они вцепились друг в друга, словно не могли вынести разлуки. Кожа его пальцев была белой.
   - Джекана, - сказал он. Только это.
   'Твоя мать здорова. Она спит. Твой отец дал ей это".
   Он кивнул один раз. Больше не надо. Казалось, он понял.
   А затем его правая рука поднялась, чтобы коснуться левой руки, чтобы коснуться тяжелого золота. Я видел это в его сознании: Чейсули, связанный лиром. Так же, как и его отец.
   Донал посмотрел на меня. Его лицо было совершенно отстраненным. Он сказал одно слово: "Талморра".
   Это был восьмилетний мальчик. В восемь лет я не выдержал бы боли. Я бы плакал, кричал, даже кричал бы от горя. Донал этого не сделал. Это был Чейсули, и он знал цену фтр-облигации, которую я думал, может быть, удержать его. Чтобы облегчить боль
   Я мог бы. Рассказать ему, как Дункан освободил его мать, чтобы проиллюстрировать ценность взятого на себя риска. Я думал также смягчить его вину и горе, поделившись своим
   ПЕСНЯ ГОМАНА 345
   владеть с ним. Но, посмотрев на него, я увидел, что в этом нет необходимости. Его зрелость высмеивала мою собственную.
   Чужой, подумал я, такой чужой. Хомана примет тебя?
   Я снял Аликс с лошади. Она была легкой в моих объятиях, слишком легкой; лицо ее было пепельного цвета. Она наконец вернулась домой, в павильон Дункана, через шесть недель после его смерти, и я знал, что она не выдержит этого.
   Я ничего не сказал, я просто держал ее. Она смотрела на грифельно-серый павильон с золотым ястребом и вспоминала их общую жизнь. Она забыла даже о Донале, который медленно соскользнул с лошади и посмотрел на меня в поисках утешения.
   - Входите, - сказал я ему. "Это твое столько же, сколько и его".
   Страница 206
  
   Донал протянул руку и коснулся дверной створки. А потом он вошел внутрь.
   - Карильон, - сказала она. Больше не надо. Не было необходимости. Вся печаль была в ее голосе.
   Я протянул руки и прижал ее к своей груди.
   Одной рукой я пригладил тяжелые волосы. "Теперь ты видишь? Это не место для тебя. Я бы сказал раньше, но я знал, что это не поможет. Ты должен был увидеть сам."
   Ее руки сомкнулись вокруг меня. Ее плечи тряслись от слез.
   - Вернись со мной, - сказал я. "Возвращайся в Хомана-Муджхар. Твое место теперь там, со мной". Я осторожно покачал ее на руках. "Аликс, я хочу, чтобы ты осталась со мной".
   Ее лицо повернулось к моему. "Я не могу."
   - Не беспокойся из-за Электры. Она не будет жить вечно - когда она умрет, я женюсь на тебе. Я заставлю тебя
   Королева Хомана. До тех пор . . . вам придется кон-
   притворяйся, что ты просто принцесса, - я улыбнулась.
   "Вы. Вы мой двоюродный брат. Есть ранг, который приходит с этим."
   Она медленно покачала головой. "Я не могу."
   Я убрал волосы с ее лица. -- Все эти годы назад -- семь? восемь? -- я был дурак, я жил высокомерно.
   увидел то, что мне велел увидеть дядя, которого я ненавидел. Но теперь я несколько старше, даже старше...
   слегка улыбнулся, думая о своей седеющей бороде и ноющих костях, - "несколько поумнел и, конечно, менее склонен обращать внимание на такие вещи, как положение и обычаи.
   хочешь тебя сейчас - скажи, что пойдешь со мной".
   "Я должен Дункану больше, чем это".
   - Вы не обязаны ему уединяться. Аликс - подождите...
   Я сжал руки, когда она попыталась вырваться. "Я знаю, как сильно тебе больно. Я знаю, как сильно это кровоточит. Я знаю, как глубоко тебя порезала боль. Но я думаю, он не удивился бы, если бы мы совпали". Я вспомнил его последние слова, сказанные мне, и знал, что он ожидал этого. "Аликс, я не буду давить на тебя. Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно. Но не откажи мне в этом. Не после стольких лет".
   "Время не имеет значения". Она неподвижно стояла у меня на руках.
   "Что касается лет... они прошли. Дело сделано. Карильон. Я не могу быть твоей мейджей и не могу быть твоей женой".
   "Аликс..."
   "О боги!" воскликнула она. "Я ношу ребенка Тынстара!"
   Я сразу отпустил ее и увидел ужас в ее глазах.
   "Тинстар сделал это с тобой..."
   "Он не бил меня". Ее голос был ровным. "Он не причинил мне вреда. Он не принуждал меня". Ее глаза на мгновение закрылись. "Он просто забрал мою волю и наделил меня ребенком".
   Я подумал об Электре, изгнанной на Хрустальный остров. Электра, потерявшая ребенка колдуна. Наследник. Не мне и не моему титулу, а всей мощи Тынстара. Он потерял его, и теперь у него был другой.
   Я не мог двигаться. Я хотел протянуть руки и прикоснуться к ней, сказать ей, что мне все равно, но она знала меня лучше, чем это. Я не мог двигаться. Я мог думать только об Ихлини и его ублюдке в ее животе.
   Аликс отвернулась от меня. Она медленно подошла к павильону.
   Она протянула руку и отдернула дверную откидную створку, хотя внутрь не заглядывала. "Вы Страница 207
  
   Войдите? Или ты вернешься?"
   Я на мгновение закрыл глаза, все еще страдая от осознания...
   край. Опять я ее потерял. Но на этот раз не Дункану. Даже в память о Дункане. Это 1
   можно было бы ожидать, Но не это- Не потерять ее Тинстар. Незаконнорожденному ребенку Ихлини!
   ПЕСНЯ ГОМАНА 347
   Во имя всех богов, это было больно. Мне было больно, как нож в чреслах. Я хотел вырвать боль.
   И тут я подумал о ней.
   Я выдохнул. Глядя на нее, я мог видеть, что ей стало еще хуже. И я не стал бы усугублять боль бесполезными клятвами мести. Это уже было между Тинстар и мной; однажды мы покончим с этим.
   Я пошел к ней. Я взял дверную откидную створку из ее рук и жестом пригласил внутрь. А потом мы оба повернулись, чтобы войти, и я увидела Финна у костра.
   Свет резко падал на его лицо. Я снова увидел багровый шрам на щеке и челюсти, серебро в его волосах. Потом он встал, и я увидел, что он похудел. Золото на его руках казалось тяжелее.
   "Мейджа, - сказал он, - мне очень жаль. Но талнурра не может быть отвергнута. Во всяком случае, честным человеком.
   И мой rujho всегда был таким".
   Аликс стояла очень тихо, но ее дыхание было громким в палатке: "Ты знал...?"
   "Я знал, что он умрет. Он тоже. Не как. Не когда.
   Не имя человека, который стал причиной этого. Просто это
   это произойдет. Он сделал паузу. "Мейджана, мне очень жаль. Я бы вернул его тебе, если бы мог".
   Она переехала к нему. Я видел нерешительность в ее шагах. я
   видела, как он обнял ее и прижался щекой к ее волосам. Я видел отражение ее горя на его лице.
   "Когда шина потеряна, - сказал он, - остальные сразу узнают.
   Сторр сказал мне... но я не мог прийти раньше. Было кое-что, что я должен был сделать".
   1 отжался со всеми эмоциями. Мне нужно было сесть. Но я не стал, я стоял, ждал и видел
   Донал в тени. Он сидел между двумя волками; один румяный молодой самец, другой постарше, поумнее, янтарноглазый
   Сторр.
   Айикс вырвалась из рук Финн, но не отодвинулась. Я видел, как одна его рука задержалась в ее волосах, как будто он не мог их отпустить. Странное собственничество, учитывая его действия с Торри.
   Но тогда я не мог винить его;
   Аликс нуждалась в утешении. От Финна, несомненно, было бы лучше, он был ее братом, но также и Дункана. Кровная связь была ближе, чем та, которую разделяли двоюродные братья-348 Дженнифер Роберсон
   Я вздохнул: "Электру изгнали. Она живет на Хрустальном острове. Нет никаких сомнений в ее соучастии в попытке Тинстар убить меня. Хотели бы вы этого - вы могли бы снова занять свое место".
   Он не улыбнулся. "Время ушло. Кровавая клятва, однажды нарушенная, никогда не заживет. Я возвращаюсь домой, да, чтобы снова жить в Замке, но не более того. Мое место здесь и сейчас. Меня назвали предводителем клана Чейсули".
   Аликс пристально посмотрела на него. - Ты? Вместо Дункана?
   Она затаила дыхание, затем продолжила. - Я думал, что такие вещи не для тебя.
   "Такие вещи были для моего руджо, - согласился он, его серьезность была ироничной мерой Дункана, - но все меняется. Люди меняются. Торри сделал меня другим". Он пожал плечами. "Я страница 208
  
   немного научился миру, - он употребил гоманское слово.
   Мне шаньсу больше нравился.
   "Мне очень жаль, - сказал я, - что вы потеряли время. Мне не следовало отсылать вас".
   Он покачал головой. - У тебя не было выбора. Я видел это, когда Торри заставил меня. Я не виню тебя за это. Ты позволил ей пойти со мной. Ты мог заставить ее остаться.
   - Значит, ты мог забрать ее у меня? Я покачал головой.
   "Нет. Я знал, что глупо пытаться остановить тебя".
   "Вы должны были попытаться," сказал он. "Ты должен был оставить ее при себе. Ты должен был выдать ее замуж за элласианского принца... потому что тогда она была бы еще жива".
   Я почувствовал, как воздух вышел из моей груди. Павильон закружился вокруг меня. Пирамида огня была просто пятном света внутри моего черепа. - Торри... мертв?
   "Да. За два дня до того, как Дункан потерял лир. Вот почему я не мог прийти раньше".
   - Финн, - сказала Аликс, - о, Финн... нет...
   - Да, - грубо сказал он, и я увидел новую боль в его глазах. Это отражало это в моем собственном.
   Я повернулся, чтобы выйти. Я не мог остаться. Я не мог видеть его, зная, как она любила его. Я не мог вынести горя. Мне пришлось справляться с этим в одиночку.
   А потом я услышал крик ребенка, и звук пронзил меня, как нож.
   Финн отпустил Аликс... Он повернулся и отодвинул гобелен в сторону. Я видел, как он встал на колени и собрал сверток с
   ПЕСНЯ ГОМАНА
   349
   поддон. Он был нежным. Более нежным, чем я когда-либо видел его. Несочетаемый в нем. Но, похоже, он хорошо подходил ему, как только я оправился от шока.
   Он принес нам сверток и снял обертку.
   пинги с лица. "Ее зовут Меган, - сказал он. "Ей четыре месяца... и она голодна.
   Торри - я не мог ее кормить, поэтому стал вором. - Он коротко улыбнулся. - Коровы не всегда желали, чтобы их доили.
   Меган продолжала плакать. Финн нахмурился и переместил ее на руки, пытаясь устроить поудобнее, но вмешалась Аликс. Она взяла ребенка из его рук и отправила Донала на поиски женщины с младенцем. Она бросила взгляд на Финна, прежде чем последовала за Доналом. "Нет больше воровки молока, Ружхо. Я спасу твою гордость, найдя ее кормилицей".
   Я увидел тень его знакомой ухмылки, когда она выскользнула из павильона. Это убрало твердость с его лица и уменьшило боль в глазах. Я увидел это сейчас там, где раньше не видел. Он потерял больше, чем брата.
   И я потерял сестру, "Боги, - сказал я, - что случилось?
   Как умер Торри? Почему . . . Почему?"
   Улыбка исчезла. Финн медленно сел и жестом пригласил меня присесть. Через десять месяцев, слишком долгий срок, мы снова делили компанию. "Она была воспитана не для лишений, - сказал он.
   "Она обладала гордостью, силой и де-
   прекращение, но она не была выращена для лишений. И вынашивание ребенка... - Он покачал головой. - Я видел, что она заболела примерно через три месяца после того, как мы покинули Хомана-Муджхар. Она утверждала, что это ничего; лихорадка, от которой иногда страдают женщины. Я подумал, что, может быть, так оно и есть; откуда мне было знать иначе? Я не ожидал, что она солжет".
   Он запустил одну руку в волосы и убрал их с лица. Он был изможден, слишком худ; лишения соглашались с ним не больше, чем с ней.
   - Продолжай, - глухо сказал я.
   Страница 209
  
   "Когда я увидел, что ей не стало лучше, я отвез ее в деревню. Я думал, что ей тоже нужно общество женщин.
   '. как убежище лучше, чем грубый павильон, который я предоставил.
   t Но - они не хотели меня. Они назвали меня форма-
   \ чейнджер. Они называли меня демоном. Они назвали ее шлюхой, а ребенка демоническим отродьем.
   Волшебник доберется." Гнев
   350 Дженнифер Роберсон была в его глазах, и я снова увидел зверя, хотя бы на мгновение. Но я также видел вину, которую он возложил на себя. "Шейн мертва, и ку'малин закончился... но многие предпочитают наблюдать за этим. И поэтому она носила Меган в том убежище, которое я мог предоставить, и с тех пор слабела с каждым днем". Он закрыл глаза. "Боги не услышали мою просьбу, даже когда я предложил себя. Поэтому я дал ей
   Чейсули прошла, когда она была мертва, и привела свою дочь домой".
   Я подумал о грузовике, слабом и больном. Я подумал о Торри, вынашивающей ребенка. Я подумал о хомананах, проклявших ее из-за Финна. Из-за ку'малина Стыда.
   И я подумал, каким беспомощным королем я был, чтобы остановить чистку моего дяди.
   - Прости, Кариллон, - сказал Финн. "Я не хотел , чтобы вы потеряли ее дважды."
   - Во всем виноват Шейн, - устало сказал я. "Мой дядя убил мою сестру". Я посмотрел на него через огонь. - Ты хочешь оставить Меган здесь?
   - Это ее дом, - повторил он. "Где еще Меган могла бы жить?"
   - В Хомана-Муджхар, - сказал я. "Она принцесса Хомана".
   Он уставился на меня. - Неужели ты ничему не научился? Ты все еще связан такими вещами, как ранг? Во имя богов. Карильон, я думал, ты уже научился...
   "У меня есть," сказал я. "У меня есть. Я не собираюсь брать ее. Я просто хотел, чтобы вы подумали. Вы признали, что Торри умер, потому что лишения были слишком тяжелыми.
   Вы дадите такую же жизнь своей дочери?"
   - Я даю ей Крепость, - мягко сказал он. "Я даю ей то, чего требует ее кровь: наследие Чейсули".
   Я улыбнулась. "Кто теперь говорит о ранге? Вы когда-нибудь считали себя выше хоманана".
   Он пожал плечами. "Мы такие, какими нас создали боги".
   Я смеялся. Я встал на ноги и толкнул колени, пытаясь расслабить суставы. Поездка испытала мои силы.
   Финн тоже поднялся, ничего не сказав. Он просто ждал.
   - Лишение сделало тебя меньше, чем ты должен был бы быть, - хрипло сказал я. "Пусть Аликс наложит плоть на ваши кости.
   Ты выглядишь старше таким, какой ты есть.*
   ПЕСНЯ ГОМАНА I 351
   Его черные брови поднялись. "Кто говорит о возрасте, должен смотреть на серебряную тарелку".
   "Да, - сказал я, - и повернул его к стене". Я усмехнулась и протянула руку, снова сжимая его.
   "Хорошо ухаживай за Меган и почаще приводи ее ко мне. У нее есть другая кровь, кроме порчи оборотня, и я хочу, чтобы она знала об этом".
   Хватка Финна была крепкой. "Я не сомневаюсь, что вашей дочери понадобится компаньон. Что касается муджхара Хоманы, то ему не нужен ни один сюзерен. У него есть все кланы Чейсух, чтобы оказать ему помощь, когда он в ней нуждается".
   "Тем не менее, - сказал я, - я бы хотел, чтобы вы взяли нож обратно". Я вытащил его из ножен. Золотая рукоять мягко поблескивала в свете камина: свирепый гомананский лев и клинок из чистейшей стали.
   Страница 210
  
   Я думал, он не возьмет. Другой был в его ножнах, один чейсулинского мастерства. Но он протянул руку и принял ее, хотя это не сопровождалось кровавой клятвой.
   - Джа'хай-на, - сказал он тихо.
   Я молча вышел из палатки.
   Моя лошадь все еще ждала. Я взял поводья, но не сразу сел. Я подумал об Аликс, ухаживающей за Меган, и о ребенке в ее животе. Ей понадобится Финн. Ей понадобится Меган. Ей понадобится вся сила Чейсули, когда у Тынстара родится ребенок. И я знал, что она будет иметь его в изобилии.
   Я подождал мгновение, чувствуя что-то знакомое. Я не мог назвать, что это было, и вдруг я понял. Это
   Н- была флейта, сладкозвучная чейсулинская свирель. Мелодия была довольно проста, и тем не менее я хорошо ее знал.
   Последний раз, когда я слышал ее, она играла на арфе, а руки мастера держали струны.
   Руки Лахлана и песня The Song of Homana. А теперь дело дошло до Крепости.
   Я ухмыльнулся. Потом я рассмеялся. Я сел на коня и развернул его, готовый, наконец, ехать, но Донал преградил мне путь.
   Он поднял руку и коснулся носа жеребца, когда я
   остановил его. Лорн сидел слева от него.
   - Кузен, - сказал Донал, - можно я приду?
   "Я возвращаюсь в Хомана-Муджхар".
   352 Я Дженнифер Роберсон
   - Джехана сказала, что я могу идти. Он ухмыльнулся улыбкой, которую я видел раньше".
   Я наклонился и протянул руку, поднимая его, пока он прыгал. Он устроился за седлом.
   "Подожди, - сказал я, - королевская гора может сбросить нас".
   Донал прислонился к моей спине. "Заставь его попробовать".
   Я смеялся. - Хочешь увидеть, как я падаю?
   "Ты не стал бы. Ты Муджхар Хомана".
   "Лошадь не знает титулов. Он знает только о твоем солидном весе. Я опрокинул жеребца на колени и почувствовал, как выгнулась его спина. Но через мгновение он успокоился.
   "Ты видишь?" - спросил Донал, когда волк бежал рядом с лошадью. Я искал Таджа и нашел его, точку на фоне неба.
   - Понятно, - признал я. "Поскачем?" "Да!" он согласился, и мы сделали.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"