Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Американские агенты в Китае и...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Имитация Тюдоровского дома стояла далеко от дороги, укрывшись за обширным пространством безукоризненных лужаек и цветочных клумб. Широкая посыпанная гравием дорога вела через центр газонов к большой парковке перед домом, фасад которого был украшен белой лепниной и деревянными балками из темного дуба.
   Прекрасная бостонская лиана окружила здание и теперь, казалось, собиралась посягнуть на его крышу. Летом эти лозы окутывали строение пышной зеленой листвой, осенью - темно-блестящей красно-коричневой, но теперь они казались просто трещинами в белом известковом растворе.
   Гостиная была величественной, роскошной, наполненной ароматом срезанных цветов, но Барбара Эдвардс была невосприимчива ко всему этому, нервно расхаживая по комнате. Она была, благодаря деньгам и упорному труду, хорошо сохранившейся женщиной сорока пяти лет. Лицо под короткой светлой стрижкой было чистым и, казалось, избежало обычного разрушительного воздействия возраста. Ее фигура была юношеской, элегантной в костюме Кэтрин Уокер.
   Ее ясные голубые глаза выражали признаки волнения, когда они скользнули по подъездной дорожке к входу между высокими изгородями бирючины, окаймляющими участок. В поле зрения появился темно-синий автомобиль "Ягуар".
   В холле Варвара накинула зеленую телогрейку и поспешила на улицу встречать посетителя.
   "Ягуар" был припаркован рядом с ее большим "рено". Водитель быстро вышел из машины. Это был высокий мужчина, седой, знатный.
   Он подбежал к Барбаре, когда она с тревогой спросила: "Есть новости?"
   Мужчина мрачно покачал головой.
   - Разве они еще не нашли его машину или что-то в этом роде? - спросила она, в ее голосе смешивались тревога и разочарование.
   - Успокойся, - успокаивал он. - Полиция даже не начнет искать, по крайней мере, сорок восемь часов.
   "Я не могу успокоиться, Деннис, я схожу с ума от беспокойства".
   - Я знаю, - терпеливо ответил он. - Просто заходи внутрь.
   Вместе они вошли в дом.
  
   Глава 1
   Сара Эшворт терпеливо стояла на лестничной площадке, прислушиваясь к стуку обуви своего мужа двенадцатого размера по стропилам на чердаке, к гулу его голоса, когда он бормотал неразборчивые ругательства.
   Чем ближе звуки приближались к открытому люку, тем больше волновалась Арахис, их джек-рассел, и когда ее хозяин наконец начал спускаться по алюминиевой лестнице, она дала полную волю своей недавно обретенной способности лаять.
   - Слава богу, нас отделили, - проворчал Джим Эшворт, перекрывая шум, складывая лестницу обратно на чердак.
   "Молчи, Арахис", - скомандовала Сара, но безрезультатно.
   - Что ж, с майкой все в порядке, - сказал ей Эшворт, выскальзывая из комбинезона. - Лучшее, что мы можем сделать, - оставить отопление включенным двадцать четыре часа в сутки.
   Метеоролог из "Завтрак ньюс" только что предсказал сильный мороз. Сара, начиная с их первого года брака, всегда принимала соответствующие меры предосторожности с системой центрального отопления в таких условиях. Тем не менее, Эшворт всегда выполнял этот ритуал, во время которого Сара послушно слушала и согласно кивала.
   Следуя за мужем вниз по лестнице, она с некоторым удовлетворением отметила, что его бедра и талия теперь свидетельствуют о строгой диете, которая за десять дней после Рождества позволила сбросить семь фунтов с его четырнадцати с половиной стоунового тела. Еще семь нужно будет сбросить, прежде чем он достигнет своего идеального веса, и Сара знала, что с этим будет сложнее из-за растущего разочарования Эшворта в низкокалорийной пище.
   На кухне она поставила перед ним половинку огромного грейпфрута, который он съел без удовольствия и комментариев. Выражение его лица было мрачным, когда он потягивал подслащенный сахарином кофе.
   В конце концов он заявил: "Я пойду работать над книгой".
   - Очень хорошо, дорогая, - радостно ответила Сара.
   Эшворт всегда считал кабинет своей исключительной частью мира: своим владением. Но в последние несколько дней, когда он сидел в капитанском кресле за внушительным столом из красного дерева, перебирая вырезки из старых газет, он стал считать это своей тюрьмой.
   Вот он, главный инспектор Джим Эшворт, глава Бриджтаунского отдела уголовного розыска, в последние дни своего отпуска, а после этого - если не поступит предложений о его возвращении - он будет отправлен в отставку.
   Не то чтобы он сожалел о том, что подал в отставку; в данных обстоятельствах альтернативы не было. Как он мог продолжать после того, как его детектив-сержант Оуэн Тернер попытался узурпировать его должность? после того, как почти весь истеблишмент сговорился, чтобы заставить его обвинить невиновного человека в убийстве?
   Он доказал, что все они были неправы, и ушел с достоинством, которое было для него важно.
   Слишком откровенный, чтобы быть по-настоящему популярным, Эшворт знал, что в Бриджтаунском вокзале есть те, кто не будет оплакивать его отъезд, кто почувствует, что полиции будет лучше без его устаревших взглядов - особенно его оппозиции женщинам, служащим в УУР. Было спорно, были ли эти люди заинтересованы в продвижении сексуального равенства или просто хотели сделать рабочее место более декоративным.
   Тем не менее, на самом деле он не хотел уходить на пенсию, и теперь самым главным вопросом в его голове был: что, черт возьми, он собирался делать с остальной частью своей жизни?
   Главный констебль Сэвидж хотел его вернуть - в этом нет никаких сомнений. Первоначально он дал Эшворту отпуск на один месяц, в течение которого должны были быть улажены документы для выхода на пенсию.
   Когда в конце месяца Сэвидж позвонил ему и сообщил, что оформление документов еще не завершено, Эшворт внутренне с облегчением усмехнулся. Однако, когда Сэвидж сделал паузу - без сомнения, предоставив ему возможность передумать - Эшворт хранил каменное молчание, вынуждая Сэвиджа предложить еще один месяц отпуска.
   Теперь, когда время почти истекло и у него не было новых контактов с Сэвиджем, Эшворт начал задумываться, не упустил ли он свои шансы остаться на работе, которую так любил.
   С небольшим энтузиазмом он взял выцветшую половину листа газетной бумаги и внимательно просмотрел ее, ища какой-нибудь небольшой факт, который мог бы побудить его взяться за перо. После семи тяжелых дней все, что у него было, это титул и переполненная корзина для бумаг.
   Он должен был составить свои мемуары. Действительно, издатель с чековой книжкой в руках ждал, чтобы просмотреть первый черновик. По иронии судьбы, сын Эшворта, Джон, борющийся, но подающий надежды писатель, многое бы отдал, чтобы оказаться на этом месте, и все же он был здесь, не имея ни малейшего представления о том, с чего начать.
   Эшворт был бы только рад передать ему проект, но никогда бы не подумал затронуть эту тему, потому что Джон унаследовал яростную гордость Эшворта и истолковал бы такой жест как акт милосердия. По крайней мере, Джон пообещал прочитать рукопись, когда она будет завершена, и дать совет.
   Эшворт остановился, чтобы посмотреть в окно. Шквалистый юго-западный ветер гонял по небу тучи; позже, как и предсказывалось, он повернет на восток и принесет с собой снег, который полз по Европе.
   Похандрив некоторое время в кабинете, Эшворт взял ручку и сел, глядя на чистый лист бумаги; он наклонился вперед, локоть на столе, подбородок на запястье; потом откинулся на спинку кресла, потом положил ручку на место и спустился на кухню в поисках кофе.
   Когда он вошел, Сара машинально наполнила чайник и вернулась к раковине, где чистила картошку.
   Эшворт угрюмо кружил по комнате, останавливаясь у стола, чтобы посмотреть на свою тонкую фирменную еду, которая состояла из небольшого кусочка трески в соусе, упакованного в непромокаемый пластиковый пакет.
   Когда чайник закипел, Сара бросила картофелину обратно в миску и начала варить кофе. - Около получаса назад звонил старший констебль Сэвидж, - сказала она.
   - Почему ты не позвал меня? - спросил Эшворт с ноткой обвинения в тоне.
   'Потому что . . .' Сара сделала паузу, чтобы нетерпеливо перевести дух. . . Два дня назад ты сказал мне не беспокоить тебя, когда ты пишешь.
   Банку с кофе ударили по столешнице, и в звуке удара ложки по кружке прозвучала сердитая нотка.
   Эшворт был женат на этой женщине достаточно лет - на самом деле двадцать девять, - чтобы понимать, что, когда она начала кусаться в ответ, он был довольно близок к проволоке.
   - Прости, Сара, - пробормотал он. "Попытка написать эту книгу меня расстраивает".
   Раздражение Сары наконец вышло на поверхность. - Это не то, Джим, и ты это знаешь. Она налила воду в кружку. "Ты хочешь вернуться к работе. . .'
   С силой достав молоко из холодильника, она чуть не бросила его в кофе, прежде чем энергично его размешать. '. . . Но ты чувствуешь, что если они не приползут к тебе на четвереньках, ты как-нибудь потеряешь лицо, а это оскорбляет твое драгоценное мужское самолюбие.
   Кофе поставили перед ним. - Это чертовски глупо!
   Эшворт посмотрел туда, где в луже кофе стояла кружка. - Нет, Сара, - сказал он, застенчиво улыбаясь. - Скажем так - это чертовски ребячество.
   'Слава Богу.' Сара устало рассмеялась.
   Эшворт взял кружку, его вкусовые рецепторы уже были готовы к резкому вкусу подсластителей. Он сделал глоток и был приятно удивлен. "В этом есть сахар".
   - Да, есть, два вместо ваших обычных четырех. А теперь позвони Сэвиджу и договорись о встрече с ним?
   'Нет.' Эшворт решительно покачал головой. - Но я позвоню и спрошу, не хочет ли он зайти ко мне.
   Сары "О, мой Бог", пробормотала сквозь сжатые зубы, было едва слышно.
   * * *
   Главный констебль Кен Сэвидж был в агрессивном настроении, когда топал к своей машине на автостоянке станции. Похмелье сопровождалось легкой пульсирующей головной болью; он был заядлым курильщиком, а зимняя погода усугубляла заложенность в его груди, заставляя его дышать короткими неглубокими вздохами.
   В машине он попытался откашляться от мокроты из горла серией кашля, прежде чем зажечь сигарету и запустить двигатель.
   Умело и с изрядной долей агрессии он выскочил в утренний трафик.
   В глубине души Сэвидж был горожанином, поэтому, когда он ехал по главной улице, ее красота терялась для него; его причудливость, каменные коттеджи и магазины, иногда соломенная крыша - все ускользнуло от его внимания, как и тот факт, что, несмотря на то, что по периметру его окружали современные жилые комплексы, собственно Бриджтаун каким-то образом сохранил свою сельскую атмосферу.
   Его настроение не улучшилось из-за того, что ему пришлось остановиться на пеликановом перекрестке, в то время как пожилая дама ехала со своей тележкой для покупок. Ее шаги были такими медленными, что она едва успела пройти половину пути, как начал мигать янтарный свет.
   - Поторопись, - раздраженно пробормотал Сэвидж, сунув сигаретный фильтр в переполненную пепельницу, осыпая пол машины горящим табаком.
   Когда, наконец, женщину благополучно опустили на тротуар, Сэвидж разогнал автомат и умчался прочь.
   Его мысли были сосредоточены на человеке, из-за которого возникла необходимость в этом путешествии: на Джеймсе Эшворте.
   Сэвидж знал, что если он доживет до ста лет - а с его образом жизни это маловероятно, - он никогда полностью не сойдется во взглядах с Эшвортом. Высокомерие мужчины! То, что он должен ожидать, что Сэвидж пойдет к нему, было типичным для его отношения.
   Однако профессиональная часть разума Сэвиджа выдвинулась на первый план: он не должен позволять личным чувствам мешать работе.
   По его мнению, Эшворт был на несколько лет старше, но недавние события показали, что он все еще на голову выше среднего полицейского из маленького городка.
   Теперь в распоряжении Сэвиджа была молодая команда энтузиастов, стремящихся воспользоваться преимуществами современных технологий, но совершенно новых в этой области. Чего им не хватало, так это лидерства, кого-то, кто дал бы им чувство направления. Тут-то и вмешался Эшворт. Как только команда заработает, как только дела пойдут на лад, Эшворт может быть переведен на работу, где его особые таланты не пропадут даром.
   Не задумываясь, он указал налево и свернул в подъезд Эшворта. Отдельный дом с четырьмя спальнями подходил человеку ранга и статуса старшего инспектора; тот факт, что Эшворт купил его еще на пути к вершине, свидетельствовал о его бережливости.
   Ботинки Сэвиджа захрустели по гравию. Он позвонил в дверь коттеджного типа. Внутри залаяла собака, и звук достиг пронзительного лая, а затем стал приглушенным за секунды до того, как Сара открыла дверь.
   Ее лицо осветилось улыбкой. - А, главный констебль, входите.
   - Благодарю вас, миссис Эшворт, - сердечно сказал Сэвидж.
   - Могу я взять ваше пальто?
   Сэвидж с трудом выбрался из темно-синего макинтоша, закрывавшего его униформу.
   Из кухни доносился лай собаки.
   - Собака, - излишне объяснила Сара. "Она очень молода, еще не вышла из стадии глупого щенка".
   Повесив пальто Сэвиджа, она одарила его еще одной лучезарной улыбкой, сказав: - Джим наверху, в кабинете. Если ты хочешь пойти со мной. . .'
   Сэвидж последовал за Сарой вверх по лестнице и, наблюдая за ее бодрой походкой и подтянутой фигурой, подумал, какая она поразительно красивая женщина.
   Открыв дверь кабинета и отступив в сторону, чтобы позволить Сэвиджу войти, она сказала: - Это главный констебль, дорогой.
   - Джим, - коротко кивнул Сэвидж.
   Эшворт сидел за своим столом, и Сэвидж проницательно заметил, что семь недель бездействия этого человека не привели к ослаблению стандартов; Эшворт был одет как в обычный рабочий день: темно-серые брюки, белая рубашка и темно-бордовый галстук в тонкую серую полоску.
   Эшворт поднялся с шикарного кожаного кресла. - Кен, - сказал он, протягивая руку.
   Через небрежное рукопожатие Сара спросила: "Могу я принести вам кофе?"
   - Было бы неплохо, миссис Эшворт, - ответил Сэвидж. - Белого с двумя кусочками сахара, пожалуйста.
   - То же самое и со мной, - с надеждой добавил Эшворт.
   Когда Сара ушла, Эшворт сухо сказал: - Садись, Кен.
   Сэвидж устроился в кресле. - Хорошо выглядишь, - любезно заметил он.
   'Я на диете.'
   - И, судя по всему, занимать себя. Он указал на захламленный стол и ручку, с которой играл Эшворт.
   "Я пишу книгу. Воспоминания провинциального городового ".
   'Действительно?' Сказал Сэвидж, подняв брови. - Я хотел бы это прочитать.
   Эшворт взглянул на пустую папку. - Первый набросок еще не закончен, - коротко ответил он. - В любом случае, я уверен, что вы здесь не для того, чтобы спрашивать о моем здоровье или о том, как я провожу свое время.
   - Прямо к делу, как всегда. Сэвидж усмехнулся, затем прочистил горло. - Вы почти закончили свой продолжительный отпуск, и мне интересно, не было ли у вас дальнейших мыслей об уходе на пенсию.
   'Почему я должен?' Глаза Эшворта блеснули.
   Это проявление сдержанности разозлило Сэвиджа. - Вы просили меня прийти и увидеть вас, - сказал он горячо. "Значение этого не было потрачено впустую для меня. . . гора должна прийти к Мухаммеду".
   - Я вижу, твой характер не улучшился, - легко сказал Эшворт.
   - И вряд ли. Послушай, я плохо продал идеи для изменений в CID, а ты слишком остро отреагировал. Вот и все, что я иду по этой дороге.
   Их несовместимые характеры столкнулись и грозили вспыхнуть, когда они встретились взглядами. Сэвидж первым отвел взгляд, когда вошла Сара с кофе. Если она и была удивлена тем, что двое мужчин уже были заняты военными действиями, то это не отразилось ни в ее выражении лица, ни в ее поведении. Она быстро подала кофе, извинилась и удалилась.
   После того, как дверь закрылась, на несколько мгновений воцарилась тишина. Эшворт вышел из тупика, небрежно сказав: "Что происходит на станции - по делу?"
   'Очень мало. Кражи со взломом все еще продолжаются.
   - Да, я узнал об этом из местной прессы. - Они действительно жарят твою тушу, - озорно заметил Эшворт.
   'Какие новости?' Сэвидж угрюмо пожаловался. - Единственное, что может быть связано с пропавшим без вести. Саймон Эдвардс, промышленник.
   Эшворт, сделав глоток кофе, сказал: "О, я немного знаком с Саймоном. Что с ним случилось?
   Сэвидж с надеждой огляделся в поисках пепельницы, но был разочарован, поэтому, потянувшись за чашкой кофе, он сказал: "Вчера он ездил в Лондон по делам. Когда он уезжает, он всегда звонит жене около восьми вечера. Так или иначе, он не позвонил до десяти, поэтому она позвонила в отель, но он не зарегистрировался. Она дождалась утра, позвонила людям, с которыми он должен был вести дела. и, кажется, он не появился.
   Сэвидж осушил свою чашку и поставил ее на стол. - Скорее всего, он в запое. Он, без сомнения, вернется через несколько дней.
   - Мне он таким не казался.
   Сэвидж изучил карту Бриджтауна шестнадцатого века в рамке, висевшую на стене за спиной Эшворта, прежде чем оживленно сказать: - Джим, мы можем прекратить споры? Я хочу, чтобы ты вернулся на станцию. Он всмотрелся в лицо Эшворта, но ничего не смог прочесть в его выражении.
   - А Тернер? - отрезал Эшворт.
   Сэвидж улыбнулся. - Я понимаю, что ты больше никогда не сможешь с ним работать, Джим. Я не такой бесчувственный, - сказал он доброжелательно. - Собственно говоря, он тоже. Предложил свою отставку, но я отказался".
   Взгляд Эшворта стал враждебным.
   Сэвидж быстро вмешался: - Он хороший человек, Джим. Он просто сделал ошибку.
   - Ряд из них, - хрипло ответил Эшворт.
   - Есть список людей, у которых нет? - возразил Сэвидж.
   - Дело принято, - согласился Эшворт, и Сэвидж немного расслабился. - Так что с ним случилось?
   "Переведен обратно на свой старый участок".
   - А кто его заменяет?
   - У меня новая команда, Джим. Четыре детектива.
   - Так зачем я тебе нужен? - осторожно спросил Эшворт.
   Сэвидж наклонился вперед. "Потому что они молоды. . . опытный, но новичок в Бриджтауне. Мне нужен кто-то, чтобы привести их в форму. Он изучал задумчивое, нерешительное лицо Эшворта. - Но в работе есть нечто большее. Я ищу кого-нибудь, кто мог бы оспорить в Министерстве внутренних дел дело полиции о финансировании".
   Эшворт бросил на него острый взгляд. 'Опять таки . . . почему я?'
   "Джим, ты самый неуклюжий педераст, которого я знаю. . .' Он намеренно опустил слово "старый". '. . . Но ты также честный и умный. Вы знаете, что происходило в последние несколько лет: министерство внутренних дел говорит нам сократить расходы и вкладывать больше медяков в дело...
   "И когда мы это делаем, Уайтхолл использует это как предлог для сокращения нашего бюджета", - заключил Эшворт.
   - Точно, это замкнутый круг. Вот почему мне нужен кто-то, кто будет бороться за наш угол, а не просто сдастся в первый раз, когда какой-нибудь накаченный, самоуверенный политик повысит голос.
   "Это морковь".
   - Да, но настоящий.
   Эшворт нахмурился. "Это не будет работа на полный рабочий день".
   - Нет. При этом ты останешься главой УУР.
   Эшворт все еще казался неуверенным, когда спросил: "А когда начнется эта часть работы?"
   Сэвидж пожал плечами. 'Три месяца . . . шесть снаружи. Он развел руками. - Ну вот и все, Джим, я не могу быть с тобой честнее. Я мог бы пригласить кого-нибудь со стороны, но если вам нужна эта работа, вы можете закончить свой отпуск и вернуться в понедельник".
   Эшворт медленно встал и подошел к окну, его разум тянул его в противоположных направлениях.
   На одном пути лежала неблагодарная задача поддерживать закон и порядок, одновременно борясь с системой, которая финансировала силы, обещала их поддержку, а затем, казалось, на каждом шагу мешала колесам правосудия.
   Он посмотрел вниз на свой большой сад, обещавший гораздо более спокойное будущее; скоро, через несколько месяцев, ему потребуется постоянное внимание; была растущая собака для упражнений; шанс принять участие в проектах Сары.
   Свистящее дыхание Сэвиджа казалось ужасно громким за его спиной.
   Он принял решение.
   Медленно покачав головой, он сказал: "Нет, Кен". Затем он повернулся. - У меня было достаточно отпуска, чтобы продержаться мне год. Я начну завтра.
   * * *
   Эшворт сидел в резчике за обеденным столом. Снаружи ветер наконец сменился на восточный. Оно стонало, вздыхало, но его арктический холод еще не проник внутрь.
   Он с благодарностью отхлебнул солодового виски, затем поставил стакан на стол среди кучи бумаг.
   Ему понравилась столовая; было комфортно, спокойно. Всякий раз, когда его дети и внуки приходили в дом, время приема пищи всегда было счастливым, хаотичным, и атмосфера, казалось, сохранялась, чтобы стать частью комнаты.
   Он оставил Сару на кухне гладить достаточное количество рубашек, чтобы хватило до конца недели, а гладить было единственной домашней обязанностью, которую Сара не считала блаженством.
   Пока Эшворт изучал лежащие перед ним бумаги, с ее стороны раздались яростные ругательства. С многозначительной ухмылкой он подошел к двери и позвал: - Все в порядке, Сара?
   - Да, Джим, я в порядке, спасибо, - последовал краткий ответ.
   Эшворт усмехнулся, вернувшись на свое место и продолжая изучать бумаги, в которых были отчеты четырех новых детективов. Имена, которые завтра будут иметь лица и характеры, но на данный момент Эшворт мог руководствоваться только оценками Сэвиджа; оценки, с которыми он, несомненно, не согласен.
   Алистер Стимпсон - "Сержант детектива", - прочитал он. Ранее работал в столичной полиции. Поступил курсантом пятнадцать лет назад. Награжден благодарностью за храбрость после захвата двух мужчин, вооруженных обрезами, во время ограбления почтового отделения.
   Майкл Уитворт - детектив-констебль. Ранее находился в Манчестере. Десять лет службы; последние два были проведены в отделе по борьбе с наркотиками. Костяк команды, по словам Сэвиджа, и на бумаге Эшворта трудно оспорить.
   Тем не менее, у него были оговорки. Оба офицера проводили свое время в районах насилия, и хотя Бриджтаун становился все более опасным по сравнению с любым другим городом, он все еще был относительно мирным и сонным. Этим офицерам, по мнению Эшворта, придется внести серьезные коррективы в свои подходы как к общественности, так и к подозреваемым.
   Следующим пришел Джошуа Абрахам - детектив-констебль. Эшворт усмехнулся. Должно быть, у родителей этого мальчика было дурное чувство юмора, подумал он, - почему они не могли назвать его Питером, Дэвидом или Джоном?
   Сэвидж назвал его индивидуалистом, и казалось, что округ Колумбия оправдал его странное имя и, вероятно, был им сформирован. Авраам присоединился к силам прямо из школы, где он добился отличных результатов в учебе. Тихий и сдержанный, он провел большую часть своей карьеры в маленькой деревушке Йоркшира. Компьютеры были его сильной стороной. Хорошая базовая медь, но мало что можно похвалить в этой области.
   Последнее имя в списке - Бедфорд - озадачило Эшворта. Сэвидж, человек, который обычно вдавался в подробности, просто проговорился, что этот детектив-констебль был "трудолюбивым, но полезным".
   Эшворт допивал свой стакан - этот напиток был для него вторым и, следовательно, при его нынешнем режиме похудения последним за вечер, - когда его осенила мысль. - Ты не посмеешь, Кен Сэвидж, - сказал он вслух. 'Не могли бы вы?'
  
   Глава 2
   Если бы на следующее утро Эшворту удалось заглянуть внутрь спальни небольшого двухквартирного дома на окраине Бриджтауна, он бы знал, что Сэвидж действительно осмелился завербовать женщину-офицера в отдел уголовного розыска.
   Детектив-констебль Холли Бедфорд ужасно опоздала и в панике. Надев лифчик на свою маленькую нежную грудь, она сердито возилась с защелкой. Затем, грубо бормоча, она порылась в ящике туалетного столика в надежде найти пару колготок без лесенки.
   Холли не была хорошенькой девочкой, и в это утро она даже не могла претендовать на то, чтобы обладать хорошим характером, ее менструация была просто судорогой в животе. При росте пять футов десять дюймов у нее было стройное, почти мальчишеское тело. Ее каштановые волосы, подстриженные в стиле пажа, еще больше подчеркивали ее женственность. Ее зеленые глаза источали навязчивую боль; ее прямой нос и тонкогубый рот добавляли невзрачности лицу.
   Наступив на одну штанину колготок, она воскликнула: "Дерьмо!" Длиной до голени была тоненькая лесенка. - Дерьмо, - повторила она, срывая их и пытаясь швырнуть через всю комнату, только чтобы еще больше разозлиться, когда они, распластавшись, рухнули на пол всего в нескольких дюймах от нее.
   Она взяла из ящика еще одну пару и принялась их рассматривать.
   - Ты опоздаешь, Холли. Обвиняющий голос поднялся по лестнице и продолжил преувеличенным шепотом: - Никогда бы не подумал, что мой сын женится на девушке, которая использует такие выражения.
   Холли сделала лицо с изрядной долей яда. - Хорошо, мама, - натянуто ответила она.
   Свекровь и предменструальное напряжение! По отдельности и то, и другое было невыносимо, но в совокупности они вызывали у Холли явное желание покончить с собой.
   Она закончила одеваться и бросила быстрый взгляд в зеркало, чтобы убедиться, что на ее темно-сером костюме и светло-голубой блузке нет складок. Удовлетворенная, она надела удобные туфли на плоской подошве, схватила сумку и вышла из спальни.
   На полпути вниз по лестнице она остановилась, пробормотала: "Тампоны", затем понеслась обратно в ванную, вынырнув через несколько мгновений с пачкой из восьми штук, которые она попыталась запихнуть в свою и без того переполненную сумку.
   - Давай, - умоляла она свое тело. "Просто давай!"
   Она нашла свою свекровь, Эмили Бедфорд, в длинной узкой кухне. Эмили была невысокой женщиной с пухлым бесформенным телом. Черты ее лица были скупы, мстительны; ее волосы, тусклый грязно-серый. На ней был потертый клетчатый халат и эластичная повязка телесного цвета на правом колене.
   - Не знаю, как тебе удается проспать, - упрекнула Эмили, сунув ей кружку с кофе. - Ты ничего не делаешь. Я держу дом в порядке и готовлю".
   "Потому что я, черт возьми, работаю полный рабочий день", - подумала Холли, но просто сказала: "Спасибо за кофе", и, потягивая горячий напиток, смотрела в окно на свой маленький садик.
   Тщетно пытаясь оставаться любезной, она спросила: "Что ты собираешься делать сегодня, мама?"
   - Наверное, по магазинам, - жалобно ответила Эмили. - Здесь больше нечего делать. Я никого не знаю.
   - Вы освоитесь, - сказала Холли с притворной сердечностью.
   - Нет, не буду. Я слишком скучаю по своему Биллу, чтобы смириться, - решительно ответила Эмили.
   Холли хотелось кричать. Сорок лет эта женщина жила со своим мужем как кошка с собакой, а когда ему посчастливилось умереть, она начала посещать его могилу и делать то, что должна была делать, когда он был жив, - разговаривать с ним. как будто в ее сердце была любовь. И с тех пор, как Холли приютила ее, она только и делала, что ныла из-за того, что он ушел.
   "Ради бога, - подумала Холли, - вымести свою вину и разочарование на ком-нибудь другом!"
   Она вылила кофе в раковину, он был еще слишком горячим, и ей вдруг захотелось выйти.
   - Увидимся сегодня вечером, мама, - торопливо сказала она.
   Она была в холле, когда Эмили закричала: "Полагаю, вы не знаете, который час?"
   - Нет, мама.
   - Ну, не обращай внимания на меня. Я буду в порядке - здесь одна.
   Это, подумала Холли, и людоед-старший инспектор, который явно ненавидит женщин-офицеров. Холли Бедфорд, это твоя жизнь!
   В тихом тупике уже начал падать снег, твердые мелкие хлопья, которые щипали лицо, как град.
   Холли села в свой белый "мини" десятилетней давности, вставила ключ в замок зажигания и предостерегающе пробормотала: "Начинай, корова".
   * * *
   Над Бриджтаунским уголовным судом царила торжественная тишина. Даже обычно энергичный Алистер Стимпсон был подавлен, его нервозность проявлялась, когда он барабанил пальцами по столу.
   Стимпсону было далеко за сорок, и он был безупречно одет в темно-синий костюм. Его светлые волосы были короткими, зализанными назад гелем. Его рост, более шести футов, крепкое телосложение и четкие черты лица делали его центром внимания женских глаз.
   Майкл Уитворт, напротив, был ниже ростом, пять футов десять дюймов, с худощавым жилистым телом. Его черные волосы были необычно длинными и падали на лоб непослушной гривой. Черты его лица, большие карие глаза, в которых с одинаковой скоростью вспыхивали веселье или гнев, и рот с намеком на жестокость, были мрачно-латиноамериканскими.
   Майкл Уитворт был человеком, который любил хвастаться своим временем в Манчестерском отделе по борьбе с наркотиками, преувеличивая опасности, с которыми он столкнулся.
   Он сидел за своим столом, роясь в кармане мятого костюма в поисках сигареты. После того как он зажегся, он болтался у него изо рта, пока он возился с узлом своего галстука.
   Стимпсон был женат, но это не мешало его стремлению очаровать красивых женщин. Уитворт не жаждал красоты, но любил разнообразие, и, чтобы удовлетворить свои требования, он мудро оставался непривязанным.
   До сих пор Холли удавалось отбиваться от их более серьезных заигрываний и парировать их двусмысленные подшучивания, не становясь при этом неприятной. Она сидела за столом на козлах, между двумя мужчинами и прямо напротив Джошуа Абрахама.
   Весь Бриджтаунский ник, особенно одетый в форму, с нетерпением ждал возвращения Эшворта, и - такова была человеческая природа - было сделано все возможное, чтобы усилить неудобство новых детективов.
   В станционной "книге" Холли - из-за того, что у нее не было между ног - явным фаворитом на то, чтобы первой навлечь на себя гнев Эшворта.
   Но "молодой Джош" ни в коем случае не считался аутсайдером, ибо разве его УВО не занимало то самое место, где когда-то стояло кресло великого человека и над которым до сих пор висела его карта, усеянная красными и синими булавками?
   Холли нравился Джош; он был тихим, хорошо воспитанным и определенно не слабаком, как представлялось большинству людей. Его сдержанность придавала ему прилежный вид, но его шестифутовое телосложение под небрежной кожаной курткой, коричневым свитером с высоким воротником и вельветовыми брюками выглядело хорошо развитым. Его лицо было мальчишеским, но сильным, с твердым подбородком, полным ртом, прямым носом и серыми глазами, в которых была мягкость, которая часто приводила Холли в расстройство гормонов, всегда вызывая румянец вины, который появлялся всякий раз, когда она находила мужчину привлекательным.
   Неужели этот Эшворт не может быть таким плохим? - рассуждала она. Движение против Эшворта описало его как нетерпимого, невыносимого, невозможного; мужчина, который ел женщин на завтрак. Другие рассказывали другую историю: да, он был трудным, перфекционистом, не терпевшим небрежного отношения или практики, ожидал от своих людей двухсотпроцентной лояльности, которая всегда возвращалась. Но все, за или против, должны были признать, что роль женщин в CID была темой, в отношении которой у Эшворт были большие сомнения.
   Предменструальное напряжение Холли достигло точки крика, когда дверь открылась. Хотя у нее не было никаких предубеждений, она была удивлена появлением Эшворта.
   Когда он целеустремленно вошел в комнату, сопровождаемый начальником полиции, она встала вместе с остальными.
   - Пожалуйста, садитесь, - приказал он тихим, но твердым, сильным голосом.
   Холли увидела, что это крупный, хорошо сложенный мужчина, выглядящий намного моложе своих, по слухам, пятидесяти трех лет. Его обветренное, морщинистое лицо, густые черные волосы с проседью только добавляли ему мужественности.
   Вообразила ли она это или его поразительно враждебные карие глаза мельком оценили ее?
   Главный констебль Сэвидж откашлялся. - Это старший инспектор Эшворт. По его просьбе я оставлю вас с ним наедине. Он быстро кивнул Эшворту и ушел.
   Глаза Эшворта просканировали комнату, которая резко изменилась с тех пор, как он видел ее в последний раз. "Ну, обратно в аквариум", - заметил он, по-видимому, про себя.
   Справа от того места, где Авраам сидел за своим дисплеем, была дверь. Эшворт открыл ее и окинул взглядом свой новый кабинет: стол и стул напротив двери, новый металлический шкаф для документов в углу, новый темно-серый ковер; внешние стены - стекло; все остальные - шпильки перегородки.
   - Верно, - сказал он, оборачиваясь. "Это будет неловко для всех нас, поэтому я думаю, что лучший способ для меня - видеть вас по одному в моем кабинете. Я начну с сержанта Стимпсона, затем с констеблей Уитворта, затем с констеблей Абрахама и с констеблей Бедфорда". Он исчез в своем кабинете.
   Чертовски типично, подумала Холли, закипав. Он не мог бы сделать это более очевидным, если бы отказался видеть ее.
   Интервью Стимпсона длилось около пяти минут, после чего он, улыбаясь, вышел, пройдя мимо Уитворта, который направлялся внутрь.
   Подмигнув Холли, Стимпсон сказал: - Он не так уж плох. Затем он скользнул за свой стол и пустился в непристойное описание полового акта, похабно предлагая Холли предложить его Эшворту в обмен на то, что ей разрешат остаться чайной леди.
   - Ха-черт-ха, - злобно ответила Холли.
   Эшворта не слишком впечатлили ни Стимпсон, ни Уитворт. Он не сомневался, что они хорошие звукорежиссеры, но подозревал, что на обоих повлияли популярные телесериалы о полиции, и в полевых условиях они попытаются подражать своим вымышленным героям - нередкое явление в полиции.
   Он знал, что иногда склонен судить о книге по ее обложке, и именно по этой причине его удивил констебль Абрахам. Теперь Эшворт знал, что интерпретировать естественное спокойствие этого человека как слабость было ошибкой. Когда его спросили об использовании современных технологий в раскрытии преступлений, Абрахам дал строгие, взвешенные ответы, которые отражали его собственное мнение, а не то, что могло заслужить благосклонность его главного инспектора.
   После относительного спокойствия деревенской полиции молодому человеку, несомненно, нужно будет приспособиться, но Эшворт чувствовал, что быстро встанет на ноги.
   Когда Абрахам вышел из офиса, Эшворт задумался о детективе-констебле Бедфорде. Выражение ее лица было угрюмым, и ему стало интересно, что ей говорили о его взглядах на женщин-офицеров. Он намеренно оставил ее напоследок, потому что должен был сделать заявление о равенстве, и реакция округа Колумбия Бедфорда на это заявление вполне могла определить ее будущее в УУР Бриджтауна.
   Теперь Холли сидела лицом к Эшворту. Ее первой мыслью было удивление, что его потрепанный вощеный хлопковый пиджак, висевший теперь на вешалке, покрывал хорошо сшитый костюм, скромный, а не модный, но элегантный и относительно новый. Она неловко осознавала свои руки.
   - Что ж, округ Колумбия Бедфорд, я перейду прямо к делу. Слышали ли вы обо мне что-нибудь такое, что вас слишком беспокоит; что-то, что, по твоему мнению, может осложнить наши рабочие отношения?
   Холли встретила его взгляд, решив не отводить взгляд. - Уверен, вы знаете ответ на этот вопрос, сэр. Я слышал, что вы не особенно любите женщин-офицеров, и это меня беспокоит.
   - Да, я полагаю, что да, - любезно заметил Эшворт. - А вы видели что-нибудь в моей манере до сих пор, чтобы предположить, что это правда?
   Вопрос на мгновение отбросил Холли. Нерешительно она сказала: "Ну, от меня не ускользнуло, что ты оставил меня до последнего".
   'Я понимаю. Признаюсь, мне не нравятся женщины в УУР.
   Сердце Холли упало; ее напряжение возросло.
   Эшворт продолжал. "Есть две причины, обе одинаково важные: во-первых, общество становится все более жестоким, и я не думаю, что женщин следует ставить на линию огня..."
   "Думаю, я могу успокоить вас на этот счет, сэр, - вмешалась Холли. - У меня черный пояс по дзюдо".
   Настала очередь Эшворта растеряться. Он считал эту тонкую полоску девушкой. 'Ли вы теперь?' Он поджал губы. 'Я понимаю. Так что на самом деле все сводится к следующему: считаю ли я вас равным, скажем, DC Уитворту?
   - Да, сэр, я думаю, что да.
   Эшворт покачал головой. "Я пока не могу высказать свое мнение. Прежде чем я смогу судить о том, равны ли вы, ниже или выше, мне нужно гораздо больше информации, чем просто тот факт, что вы женщина, а он мужчина.
   Холли почувствовала теплую влагу между ног, а вместе с ней пришло огромное облегчение, отбросившее ее напряжение. Она вздохнула с благодарностью.
   По-видимому, не обращая на это внимания, Эшворт продолжил. "Несомненно, будут времена, когда вы почувствуете, что вас обходят стороной, не уделяя вам должного места в иерархии. . .'
   Холли больше не слушала, потому что эйфория, сопровождавшая начало менструации, теперь сменилась настойчивым желанием собрать тампоны и сходить в туалет.
   Она заставила себя вернуться к главному инспектору.
   '. . . потому что это случается со всеми нами, но могу вас уверить, что это не будет иметь никакого отношения к тому, что вы женщина, -- заключил он с видом человека, только что задумавшегося.
   - Благодарю вас, сэр, - торопливо сказала Холли.
   - Это успокоило тебя?
   - Да, сэр, - подтвердила она, радуясь окончанию беседы.
   "Хорошо, я надеюсь, что мы сможем хорошо работать вместе", сказал Эшворт, поднимаясь со своего места. 'Что ж, спасибо тебе.'
   'Спасибо, сэр.'
   Холли поспешила к двери, громко закрывая ее за собой, и, уверенная в том, что господа Стимпсон и Уитворт напишут свои собственные толкования ее рывку в уборную и выстроят вокруг нее целую коллекцию острот, собрала сумочку и покинуть комнату.
   Эшворт, который никогда не делал поспешных суждений, вынужден был признать, что находит DC Бедфорд странной молодой женщиной. Когда началось интервью, он почувствовал - ощутил - ее враждебность, затем она, казалось, стала почти благодушно счастливой, состояние, за которым быстро последовало то, что он мог описать только как нервозность, которая несла с собой настойчивое желание покинуть комнату.
   Просматривая бумаги на своем столе, он наткнулся на ту, что носила имя Холли; тот, который Сэвидж случайно забыл дать ему накануне. Давным-давно он признал, что многое в женщинах ему никогда не понять, но к тому времени, когда он закончил читать этот файл, он понял причину боли, которая скрывалась в ее зеленых глазах.
   * * *
   Десять минут спустя появление Эшворта в том, что теперь называлось "главным офисом", превратило шутки в гробовое молчание.
   "Хорошо, - сказал он, - дай мне знать, что происходит".
   Алистер Стимпсон заговорил. - Мы работаем над кражами, сэр. Округ Колумбия Абрахам разбирает несовершеннолетних правонарушителей, а округ Колумбия Уитворт и я склоняемся. . .' взволнованная пауза". . . брать у них интервью. Пока без особой радости.
   - И не будет, - коротко сказал Эшворт. - Почему ты все еще это делаешь?
   - Мы получили последние приказы, сэр, - вмешался Уитворт. - Все приостановлено - ждем вашего возвращения.
   - Есть?
   Эшворт подошел к тому месту, где Джошуа Абрахам сидел за дисплеем, курсор которого нетерпеливо мигал. Несколько мгновений он стоял, глядя на настенную карту, прежде чем постучать по экрану дисплея и сказать: "Это полезные вещи для хранения информации, но лично я нахожу старомодную карту гораздо более информативной". Добавляя язвительно: "Но, конечно, с картой нужно использовать свои способности рассуждения".
   Он снова обратил внимание на карту. "Забудьте о подростках. Эти злодеи уже совсем взрослые, и я думаю, что они живут где-то здесь. Он указал на большое муниципальное поместье к северу от Бриджтауна. "Теперь красные булавки указывают на кражи со взломом, которые имели место до того, как я ушел в отпуск. Если Д. С. Стимпсон и Д. С. Уитворт захотят заполнить карту до настоящего времени. . .' - он повернулся, чтобы посмотреть на двух офицеров. - Я уверен, вы увидите закономерность. Если нет, я укажу вам на это, когда вернусь. Тогда небольшая слежка этим вечером должна решить проблему. Округ Колумбия Абрахам, если бы вы могли найти известных правонарушителей, живущих в этом районе, это могло бы сузить круг вопросов.
   'Да сэр.'
   'Хороший. Теперь о пропавшем человеке. Что с ним сделали?
   - Ничего, сэр, - ответила Холли. - Начальник полиции сказал нам оставить его в покое на сорок восемь часов. Посмотрим, появится ли он.
   Эшворт выглянул через стеклянную стену здания и заметил неуклонное наступление сердитых снежных туч.
   - Я отменю этот приказ. Мы начинаем искать прямо сейчас", - сказал он. Затем Холли: "Я хочу, чтобы ты пошла со мной, чтобы взять интервью у моей жены. Позвони ей, чтобы она знала, что мы уже в пути.
   'Да сэр.'
   Эшворт исчез в своем кабинете. Минут через пять он снова появился, с трудом натягивая свою потрепанную куртку.
   Холли, позвонив миссис Эдвардс, надела свой толстый черный пуховик и стояла, ожидая его.
   Он кивнул ей и направился к двери. Собираясь уйти, он повернулся и указал пальцем ни на кого конкретно. - Еще одно, - сказал он. "Что-то не так с этими кабинетами: этот слишком тесный, а в моем слишком много места. Я разберусь с этим позже.
   Когда они убедились, что он ушел, Стимпсон и Уитворт обменялись насмешливыми взглядами. Уитворт начал отбивать грубый рок-н-ролльный бит, положив обе руки на стол, напевая: "Я все знаю, чувак". Я знаю все . . .'
   Компьютер раздраженно запищал от скорости, с которой Абрахам печатал свои вопросы, привлекая внимание двух офицеров.
   Уитворт тут же замедлил темп и напевал: "Джошуа, Джошуа, ты слаще лимонной тыквы". . .'
   - Втыкаем булавки в карту? - дружелюбно спросил Стимпсон.
   - Именно для этого я и присоединился к отряду, - ответил Уитворт.
  
   Глава 3
   Барбара Эдвардс была в своей элегантной гостиной. Она ходила взад-вперед, заламывая руки, слишком беспокойная, чтобы сидеть.
   Она повернулась к своему брату Деннису Пейну, который полулежал на диване. - Но они, должно быть, что-то обнаружили, Деннис. Зачем еще им хотеть меня видеть?
   - Садитесь, Бэбс, - раздраженно сказал Пейн. "Они ничего не обнаружили. Они бы сказали.
   Барбара продолжала ходить. - Должно быть, что-то случилось. Где он?'
   Раздался звонок в парадную, заставив ее вздрогнуть.
   - Все в порядке, Бэбс, я возьму.
   Пейн открыл дверь Эшворту и Холли.
   Эшворт предъявил свой ордер. - Старший инспектор Эшворт, Бриджтаунский уголовный розыск. Мы зашли к миссис Эдвардс.
   - Да, да, входите. Я Деннис Пейн, брат миссис Эдвардс и деловой партнер Саймона.
   - А это округ Колумбия Бедфорд, сэр.
   Пейн бросил быстрый взгляд на Холли, прежде чем сказать: - Боюсь, моя сестра немного взбесилась.
   - Это вполне понятно при данных обстоятельствах, сэр.
   Пейн проводил их в холл, где с надеждой ждала обезумевшая Барбара Эдвардс. 'Ты нашел его? Это плохие новости?
   - Не о чем беспокоиться, миссис Эдвардс, - успокоил ее Эшворт. - Мы здесь только для того, чтобы задать несколько вопросов.
   Женщина дико переводила взгляд с одного на другого, уверенная, что они что-то скрывают.
   - Послушай, Бэбс, почему бы тебе не пойти и не заварить чай? - рискнул Пейн.
   - Я не могу, Деннис, они хотят задать мне вопросы о Саймоне.
   Вмешалась Холли. - Почему бы нам не пройти на кухню, миссис Эдвардс? Я могу помочь вам заварить чай и заодно задать вопросы.
   - Да, хорошо, - рассеянно ответила Барбара. "Вот сюда".
   Деннис Пейн указал на кресло. - Садитесь, старший инспектор.
   'Спасибо, сэр.' Эшворт устроился в кресле и расстегнул куртку. Пейн вытянулся на диване.
   - Всего несколько обычных вопросов, сэр, - сказал Эшворт. - Вы знаете, куда, вероятно, ушел ваш зять?
   - Чертовски глупый вопрос, - вспылил Пейн. - Если бы я думал, что знаю, где он, я бы здесь не сидел.
   - Мистер Пейн, - терпеливо начал Эшворт, - мне нужно задать эти вопросы, и выход из себя не поможет.
   Взгляд Пейна был сокрушенным, когда он сказал: "Извините, старший инспектор. Это большое напряжение".
   Эшворт на мгновение осмотрел комнату. Ковры и роскошная мебель, должно быть, стоили небольшое состояние; фарфоровые статуэтки, искусно выставленные в витринах со стеклянными фасадами, явно были антиквариатом. Теперь Эшворт увидел необходимость в сложной системе сигнализации, которую он заметил по пути в гостиную.
   Он оглянулся на Денниса Пейна, неподвижно сидящего на диване. Он сказал: "Все в порядке, мистер Пейн. Я просто хочу знать, есть ли кто-нибудь, к кому мог навестить ваш зять. Кто-то, о ком он бы предпочел, чтобы твоя сестра не знала.
   - Вы имеете в виду женщину? Пейн покачал головой. - Нет, я так не думаю.
   - Но вы не уверены?
   'Что ж . . . не совсем. Я никогда не думал об этом. Мы много путешествуем по делам, в Лондон и за границу".
   'Да?' - подсказал Эшворт.
   "Часто наши хозяева полагаются на гостеприимство. . . посещение стриптиз-шоу и все прочее. Я холост, старший инспектор.
   - Это не ваше поведение находится под пристальным вниманием, сэр.
   - Я не сторож моему шурину, старший инспектор, я действительно не знаю.
   Эшворту казалось маловероятным, чтобы эти двое мужчин могли проводить время вместе, не имея хотя бы некоторого представления о том, чем занимается другой, поэтому он должен был сделать вывод, что Саймон Эдвардс иногда пользовался предложенным гостеприимством.
   Теперь он спросил: "В чем ваше дело, сэр?"
   "Модная одежда. В основном кожаные ремни и сумки для экспортного рынка".
   - У мистера Эдвардса есть финансовые проблемы?
   "Бизнес разорился? Я так понимаю, это то, о чем вы спрашиваете?
   Эшворт кивнул.
   Пейн обдумывал вопрос дольше, чем ожидал Эшворт. - Мы платежеспособны, - медленно сказал он, - но, как и многие другие предприятия, в последнее время у нас было несколько неудачных лет. Но мы выживем.
   "Извините, что вынужден спросить вас об этом, но достаточно ли острое финансовое положение, чтобы вызвать беспокойство у вашего зятя?"
   Затем вошла Холли с чаем в изящных фарфоровых чашечках и кусочками сахара в такой же миске.
   Пейн с большой демонстрацией галантности поднялся, чтобы помочь, быстро передвинул кофейный столик и освободил Холли от подноса. Все время его глаза оценивали ее.
   Эшворт наблюдал за ним. Трудно было определить возраст мужчины. Его седые как железо волосы свидетельствовали о годах, которые отрицало почти свободное от морщин лицо, но он не мог быть моложе пятидесяти пяти. Почему-то Эшворт чувствовал, что ни одна женщина не застрахована от его ухаживаний.
   Пейн продолжал смотреть на Холли до тех пор, пока она не вышла из комнаты, без сомнения оценивая ее "развлекательный" потенциал.
   Эшворт обнаружил, что этот человек ему не нравится. Его маслянистые манеры едва скрывали резкость, и Эшворт чувствовал, что внезапные проявления гнева, вероятно, будут для него нормой. Он кашлянул, чтобы вернуть внимание Пейна к делу.
   - Простите меня, старший инспектор, - сказал он, подслащивая чай, прежде чем откинуться на диван. "Финансовые заботы. . . да, они есть и у Саймона, и у меня, но не в большой степени. Если бы мне нужно было собрать деньги, мне, возможно, пришлось бы заложить свой дом".
   - А ситуация с мистером Эдвардсом была бы такой же?
   "Лучше бы так, - рассмеялся Пейн, - потому что в противном случае он извлекает из бизнеса больше денег, чем я". Он некоторое время помешивал чай, а потом спросил: "Куда это ведет?"
   - Обычные вопросы, сэр. Расскажите мне, что произошло в тот день, когда пропал мистер Эдвардс.
   Хорошие манеры Пейна снова пошатнулись. - Я уже прошел через это с кем-то еще, - отрезал он.
   - Что ж, повтори это для меня еще раз, - твердо сказал Эшворт.
   Вздох Пейна, когда он начал, указывал на то, что он не привык, чтобы с ним разговаривали с такой авторитетностью. "Был поздний вечер понедельника. Саймон зашел ко мне в офис и сказал, что ему звонил один из наших экспортеров в Лондоне - Horrocks International. Они хотели, чтобы он поехал в город на собрание на следующее утро. Ну, я был немного обижен, что он все устроил, не предупредив меня сначала. И чтобы подлить масла в огонь, он попросил меня прийти сюда и забрать сменную одежду и его ночную сумку.
   - А миссис Эдвардс может подтвердить, что это сделали вы?
   Эшворт опасался за сохранность фарфоровой чашки, когда Пейн ударил ею по блюдцу. "Почему моя сестра должна что-то подтверждать? Я ни по какой причине не под подозрением, не так ли?
   - Конечно, нет, сэр, - ровным голосом ответил Эшворт. - Я просто спросил, была ли здесь твоя сестра, когда ты звонил.
   'Ой. Нет, на самом деле она не была. Она была на чаепитии в женском институте или что-то в этом роде. Боже, какой вздор женщины забивают себе в голову.
   Женский институт, подумал Эшворт; так что Барбара Эдвардс могла быть известна Саре.
   Пейн перестал рассказывать, поэтому Эшворт подсказал ему. 'А потом?'
   - Что ты имеешь в виду? - рявкнул Пейн, наклоняясь вперед, чтобы поставить свою чашку рядом с чашкой Эшворта, которая осталась нетронутой.
   Эшворта быстро раздражала невоспитанность этого человека, и, не пытаясь скрыть этот факт, он коротко спросил: - Я имею в виду, что же тогда произошло, мистер Пейн?
   Я позвонила Бэбс рано вечером, чтобы рассказать ей, что случилось, а затем в десять вечера она позвонила мне. Я все еще был в офисе. Она сказала, что до смерти переволновалась, потому что Саймон не выходил на связь, и она звонила в отель, но его там не было, он не зарегистрировался. Видите ли, старший инспектор, моя сестра немного невротична.
   - Значит, в то время вас это не беспокоило?
   'Нет.' Затем Пейн выглядел украдкой, когда сказал: "Как я сказал Бэбс, Саймон мог легко поселиться в другом отеле. Теперь я понимаю, что довольно неблагоразумно я дал ей имена людей, с которыми Саймон вел дела. Утром она позвонила им, запаниковала, когда Саймона не было, и позвала тебя.
   - И исчезновение мистера Эдвардса по-прежнему вас не беспокоило?
   - Конечно, меня это беспокоило, - выплюнул Пейн. "Я собирался подождать до конца дня, а затем обзвонить всех наших деловых контактов и попытаться найти его".
   'Ты сделал это?'
   'Да. Никто из них не видел Саймона и даже не общался с ним. Дурак, должно быть, куда-то улетел. Просто подождите, пока он не вернется. Ну, ты доволен?
   'Нет. Далеко нет, - холодно ответил Эшворт. "Кажется, вы просите меня поверить, что в этой атмосфере рецессии мистер Эдвардс, направляясь на деловую встречу, вдруг решает не беспокоить его, а вместо этого слоняется прочь, а затем даже не утруждает себя телефонным разговором. его жена, даже не для того, чтобы поддерживать притворство. Но труднее всего мне поверить, сэр, в ваше явное отсутствие заботы о зяте. Вы, кажется, ничуть не обеспокоены.
   - Вы называете меня лжецом, старший инспектор?
   - Да, сэр, - прямо ответил Эшворт. - Или что-то близкое к этому. Попробуйте "не говорить мне всей правды" - посмотрите, как это подходит.
   Пейн закусил нижнюю губу, обдумывая ситуацию. Тогда, хотя вероятность того, что их разговор подслушают, не было никакой вероятности, он говорил приглушенным, торопливым шепотом. "Это очень деликатно. Я чувствую, что иду здесь по канату".
   - Не могли бы вы говорить громче, сэр? - решительно спросил Эшворт.
   Вместо того чтобы повысить голос, Пейн наклонился ближе к старшему инспектору. - Смотри, - сказал он. "Я не знаю, каково это - ложиться спать с одной и той же женщиной почти каждую ночь на протяжении двадцати пяти лет. . .' Выражение его лица указывало на то, что эта мысль мало привлекала его. '. . . но я бы предположил, что это будет, по меньшей мере, однообразно.
   Поскольку Эшворт спал с одной и той же женщиной почти тридцать лет, это замечание его раздражало. - Какое это имеет отношение к чему-либо? - быстро спросил он.
   Пейн глубоко вздохнул, прежде чем сказать: "Саймон делал подобные вещи раньше. Он не совсем образец добродетели, когда находится вдали от дома.
   - Он подбирает женщин?
   - Не так, как ты намекаешь, ползая по бордюрам. Есть женщины - светские женщины - которые только рады сопровождать нас на деловых обедах и тому подобное. Респектабельные женщины. . . совсем не неуместно.
   - И, без сомнения, хорошо для их матерей, - пробормотал Эшворт с тяжелым сарказмом. - Значит, вы думаете, что мистер Эдвардс сейчас там? С какой-нибудь высококлассной проституткой?
   - Или их последовательность. . . да.'
   Эшворт был далеко не убежден. - Неудивительно, что у вашего бизнеса финансовые проблемы. Почему он не связался со своей женой?
   Теперь у Пейна был вид человека, который, оказавшись в компрометирующей ситуации, изо всех сил старался выпутаться из нее.
   Он льстиво улыбнулся, а затем сказал: - Старший инспектор, моя сестра может сказать вам другое, но поверьте мне, когда Саймон уезжает, он никогда не испытывает непреодолимого желания связаться с Бэбс. Мне всегда приходится напоминать ему. Было довольно много случаев, когда мне приходилось самой звонить под предлогом того, что Саймон задерживается на совещании.
   - Почему ты не пошел с ним на этот раз?
   - Я же говорил тебе, у меня не было шанса. Это было поставлено передо мной как свершившийся факт . Как бы то ни было, вчера мы ожидали покупателя из сети магазинов Brewsters; мы пытаемся расширить наш внутренний рынок. Я должен был быть здесь, чтобы разобраться с ним. Теперь вы удовлетворены, старший инспектор?
   - Я доволен, что вы потратили впустую много нашего времени, - резко ответил Эшворт.
   - Я это опровергаю, - сердито сказал Пейн. "Моя сестра сообщила о пропаже Саймона. . . что я мог сделать? Я не мог сказать ей правду. Если Бэбс когда-нибудь узнает, чем занимается Саймон, у нее будет нервный срыв.
   Хотя Эшворт не любил этого человека, он был вынужден признать, что Пейн просто действовал в интересах своей сестры.
   Он оборвал искренние протесты Пейна о том, что делает все возможное, чтобы найти своего своенравного зятя, сказав: "Хорошо, мистер Пейн, я думаю, мы можем оставить это там".
   - Тогда ты отменишь все это и будешь ждать, пока появится Саймон?
   Эшворт покачал головой. - Мы не можем этого сделать. Мистер Эдвардс объявлен пропавшим без вести, и пока он не появится, он остается пропавшим без вести.
   "Это чертовски смешно. Что ты собираешься делать?
   "У нас есть процедура, которой нужно следовать".
   - И что это значит?
   Эшворт вздохнул; это была область, в которую он предпочел бы не входить. - Мы тащим водные пути, сэр. Озера и реки. Пришлите водолазов, если сможем. Затем-'
   'Какая?' - взорвался Пейн, прежде чем взглянуть на закрытую дверь и понизить голос. - Ты понимаешь, какой эффект это произведет на мою сестру? Я обещаю тебе . . .' Он ткнул в Эшворта наманикюренным указательным пальцем. '. . . если из-за этого с ней что-то случится, я подам в суд на полицию за неправильное обращение с ситуацией".
   - И если ваша теория - а это все - окажется неверной, - сказал Эшворт, его гнев начал срываться, - и мистер Эдвардс окажется в каком-то затруднении, тогда вы подадите на нас в суд за то, что мы не действовали достаточно быстро. Я прав?'
   Пейн откинулся на спинку дивана и раздраженно сказал: - Все это пустая трата времени. Сегодня или завтра Саймон пройдет через...
   - Тогда нет проблем, - отрезал Эшворт. "На организацию таких поисков уходит пара дней, и на подходе большие заморозки".
   - Значит, даю слово, что ни сегодня, ни завтра ничего не произойдет?
   - Да, - подтвердил Эшворт. - И после этого будет действовать предельная осторожность. Нет телевидения. Никакой прессы.
   - Хорошо, - сказал Пейн, очень успокоившись.
   Дверь открылась, и Барбара Эдвардс последовала за Холли в гостиную.
   Она тут же упрекнула брата. - Я слышал, как ты повысил голос, Деннис? Повернувшись к Эшворту, который поднялся со своего места, она сказала: "Вы должны извинить моего брата, старший инспектор, но все это так тяжело".
   - Все в порядке, миссис Эдвардс. Я бы не волновался. Я уверен, что все будет хорошо".
   - Да, - согласилась Барбара с оттенком сомнения. - Ты еще не допил свой чай.
   'Нет, прости. Теперь, если округ Колумбия в Бедфорде закончен, я чувствую, что мы должны быть в пути.
   Холли кивнула. 'До свидания. Барбара, - ласково сказала она. - Не забудь позвонить, если я тебе понадоблюсь.
   Барбаре удалось слабо улыбнуться. - Спасибо, Холли.
   Пейн выпустил их. Они постояли немного на открытом крыльце. Было ужасно холодно, и Эшворт пожалел, что не снял пальто в доме, чтобы теперь ощутить пользу от него.
   Снег все еще шел угрожающе, время от времени сильные порывы ветра дули с восточного ветра, который прорезал одежду и плоть, охлаждая кости под ними.
   Они поспешили к машине, морозный гравий хрустел при каждом шаге. Когда Эшворт открыл пассажирскую дверь, он пошутил: "Это ведь не считается снисходительным отношением, не так ли?"
   - Конечно нет, сэр, - ледяным тоном ответила Холли. Я не чертова феминистка, подумала она, я просто ждала, чтобы кончить - мужчины понятия не имеют!
   Эшворт выглядел довольно смущенным, когда забирался на свое место. Он послал Холли раскаявшуюся улыбку. - Извини, это было не очень смешно.
   - Все в порядке, сэр, - уклончиво сказала она.
   Теперь она чувствовала себя неплохо; две таблетки парацетамола, которые она приняла в участке, уменьшили боль в животе и восстановили равновесие.
   Эшворт с трудом пристегнулся ремнем безопасности и завел двигатель. Внезапно радио зашипело. Послышался ошарашенный голос. "Фокстрот-танго в Delta One. Входите пожалуйста.'
   Озадаченный Эшворт принялся за радио. Закодированное сообщение повторилось четыре раза, прежде чем он потянулся к трубке. - Бобби, - рявкнул он. - Что за дела с Танго Дельта?
   Голос стал нерешительным. - Простите, сэр. . . я . . . ну, э. . . на самом деле, DS Stimpson и DC Whitworth сказали, что именно так я должен был это сделать".
   Услышав раздраженный вздох Эшворта, Холли быстро повернулась лицом к боковому окну, плотно сжав губы, чтобы не рассмеяться вслух.
   Они подыгрывали Бобби Адамсу, наивному новобранцу.
   - Я так не думаю, Бобби, - бодро сказал Эшворт. - Просто придерживайтесь того, что мы обычно говорим: от станции Бриджтаун к старшему инспектору Эшуорту. Хорошо?'
   'Да сэр. Простите, сэр.'
   Эшворт подождал и после нескольких секунд молчания тихо спросил: - Чего ты хотел, Бобби?
   'О, да. Простите, сэр.' Бобби Адамс был взволнован. "Гм, был еще один взлом, сэр, и сержант Стимпсон говорит, что на этот раз это определенно похоже на несовершеннолетних, сэр".
   - Что ж, скажите Стимпсону и Уитворту, чтобы они приступили к расследованию... . . и перестань тратить мое время".
   А прошептал: "Да, сэр", и радио отключилось.
   - Понял и ушел, - сказал Эшворт с ноткой юмора в голосе. "Моркомб и Уайз". . . Это все, что мне нужно.'
   Холли смеялась. - Однако это было забавно, сэр.
   - Я знаю, - усмехнулся Эшворт. - Немного жестоко, но забавно, согласен. Знаете, я не лишен чувства юмора. Несмотря на то, что вы, возможно, слышали.
   Он вел машину по дорожке. - Я думаю, мы плохо начали, так почему бы мне не пригласить вас на обед, и мы можем обсудить, что мы узнали о Саймоне Эдвардсе? Возможно, таким образом мы сможем начать развивать хорошие рабочие отношения".
   'Спасибо, сэр. Я хотел бы, что.'
   Эшворт замолчал, маневрируя на машине по узким извилистым улочкам, ведущим к сердцу Бриджтауна.
   Холли заметила две кассеты, хранящиеся под приборной панелью. Поскольку одним был Паваротти, а другим - Музыка на воде Генделя , она предположила, что ее новый Хозяин был поклонником классической музыки. Однако, если бы она подняла их, то нашла бы третью: лучшую из четырех вершин .
   Было очень трудно вписать Эшворта в какую-то конкретную ячейку. Эти явно противоречивые вкусы в музыке прекрасно отражали его характер: Эшворту нравилось то, что нравилось ему; полная остановка.
   Оказавшись в Бриджтауне, он избегал двух шикарных ресторанов на главной улице, не обращал внимания на престижное кафе с континентальным видом и предпочитал явно ветхую забегаловку со славным названием "Кафе с хрустящим беконом", которая была спрятана в переулке. . Внутри было безукоризненно чисто, наполнено приятным ароматом жареной пищи.
   Поскольку было рано - всего двенадцать часов дня, - обеденный перерыв еще не начался, и только два из десяти столов с желтой пластиковой крышкой были заняты.
   Эшворт подвел Холли к заднему столу. Хозяин громко поприветствовал Эшворта, когда они сели. "Здравствуй, Джим, не видел тебя несколько недель".
   Он вышел из-за прилавка: крупный мужчина лет пятидесяти с телосложением и сломанным носом боксера.
   Эшворт, казалось, был рад его видеть. "Здравствуй, Билл. Как поживаете?'
   - Хорошо, Джим, хорошо. Он лучезарно посмотрел на Холли; его улыбка была теплой, дружелюбной. - Эта юная леди - одна из ваших женщин-полицейских? . . или твоя последняя любовница? - спросил он со смехом.
   Эшворт смеялся, снимая пиджак и вешая его на спинку стула. - Это округ Колумбия Бедфорд, Билл.
   - Это Холли Бедфорд, - вставила она.
   - А этот старый негодяй - Билл Уиллис, - добродушно сообщил ей Эшворт. - Он жарит лучше всех в городе. И по его талии видно, что он сам съедает слишком много".
   - Привет, Билл, - рассмеялась Холли, потому что нашла его теплую улыбку заразительной.
   - Приятно познакомиться, Холли. Обычное дело для тебя, Джим? Эшворт кивнул. Билл вопросительно посмотрел на Холли, изучавшую меню одной карты.
   "Я бы предпочла что-нибудь легкое", - сказала она, просматривая список блюд, все из которых, казалось, содержали неаппетитную жареную яичницу.
   - Я могу приготовить тебе салат.
   "Прекрасно, спасибо".
   'Верно. Чай для начала?
   - Да, пожалуйста, Билл.
   Ни один из них не говорил, пока Билл не подал большие кружки с крепким дымящимся чаем.
   После того, как Холли отказалась от сахара, а Эшворт добавил две ложки в свой напиток, он сказал: "Сейчас. Миссис Эдвардс.
   Холли совершенно справедливо чувствовала, что о ее эффективности как офицера полиции будут судить по тому, что она выдвинет в течение следующего часа или около того.
   Стараясь сохранять хладнокровие, она вытащила полицейскую записную книжку из сумки и начала медленно. "Я не думаю, что этот брак несчастлив, но у меня сложилось впечатление, что миссис Эдвардс далека от счастья. Их сексуальная жизнь отсутствует, хотя они все еще спят вместе. Насколько ей известно, проблем с деньгами нет, но это не очень надежная информация...
   'Почему?' Эшворт отхлебнул чай.
   "Последние пять лет или около того она жила на подушке, ей не приходилось работать, а ее муж позаботился о финансах. В пределах разумного у нее всегда было все, что она хотела, и, поскольку это все еще так, она предполагает, что проблем с деньгами нет".
   Билл подавал еду: "У Холли" - белая лепешка с салатом на маленькой тарелке с бумажной салфеткой; Ashworth"s - яйца, бекон, сосиски и печеная фасоль.
   Эшворт вмешался, а Холли продолжила. 'В настоящее время . . . другие женщины. Я не знаю, когда он в отъезде, но когда он дома, точно нет. Это работа, иногда ходит в паб выпить и на рыбалку. . . он состоит в рыболовном клубе на заводе. У меня есть недавняя фотография, если она нам понадобится. Вам нужны подробности о том, когда он пропал? Когда об этом сообщили?
   Эшворт покачал головой. - Нет, я знаком с ними. То, что вы мне пока дали, более или менее соответствует моим ожиданиям. Он разрезал одну из сосисок. "Миссис Эдвардс. . . можно ли сказать, что она была невротиком?
   "Нет, сэр, она очень приятный человек, немного застенчивый, нервный, но не невротик".
   Эшворт напал на груду печеных бобов. - Значит, вы не стали бы говорить, что были и другие случаи, когда Эдвардс забывал звонить, а на этот раз по какой-то неизвестной причине его жена просто запаниковала?
   - Определенно нет, сэр. Холли снова сверилась со своим блокнотом. "Если ее муж не мог связаться с ней из-за того, что он был на собрании или что-то еще, он всегда просил ее брата или кого-то еще позвонить и сообщить ей, что все в порядке".
   - Да, Пейн говорил мне об этом, и, кажется, были и другие женщины. Эшворт передал ей информацию, полученную от Денниса Пейна.
   Холли слушала и, хотя мысль о еде вызывала у нее тошноту, начала грызть батон.
   "Кажется, Пейн думает, что его шурин объявится сегодня или завтра", - заключил Эшворт.
   - А вы нет?
   - Надеюсь, что да.
   Отправив последний кусок бекона, Эшворт поставил столовые приборы на тарелку. - Но есть несколько вещей, которые мне в этом не нравятся. Если Саймон Эдвардс знал, что его не будет два или три дня, почему он взял с собой только одну смену одежды?
   - Возможно, он планировал провести много времени раздетым, сэр, - пошутила Холли.
   Эшворт рассмеялся. - Я не подумал об этом. Но есть кое-что еще. Конечно, мужчина должен знать, что если он пропадет из виду на несколько дней, его жена, скорее всего, заявит о его исчезновении. Когда он вернется, ему нужно будет подготовить чертовски хорошее объяснение.
   Он допил остатки чая и откинулся на спинку кресла, сытый и довольный. "В будущем вы еще много услышите о моих внутренних чувствах. Ну, у меня есть об этом. . . с этим что-то не так".
   Холли промокнула рот салфеткой, а затем поспешно бросила ее на тарелку, чтобы Эшворт не заметила, что она оставила больше половины салфетки.
   - Вы получили адрес Пейна? - спросил Эшворт.
   - Конечно, сэр, - раздраженно ответила Холли. "Я обычно запоминаю имена и адреса всех интервьюируемых".
   Эшворт почувствовал, что его поставили на место.
  
   Глава 4
   Стимпсон и Уитворт полностью ожидали какого-то мягкого упрека за радио-трюк, но по возвращении Эшворта об инциденте не упоминалось; он просто спросил их выводы о кражах со взломом, выслушал их теории и казался удовлетворенным.
   Затем он продолжил расспрашивать о вторжении несовершеннолетних, которое, как оказалось, было только предпринято; правонарушителей - двух мальчиков четырнадцати-пятнадцати лет - не задержали.
   Затем, к их удивлению, Эшворт предложил, поскольку сегодня вечером они оба будут работать над кражами со взломом, им следует взять выходной.
   Он вошел в свой кабинет, оставив дверь открытой, положил пальто на вешалку и сел за стол. Новизна мебели раздражала его сверх всякой меры. Он легонько постучал пальцами по столу. Что делать сейчас?
   Объем работы - один человек, который может пропасть, а может и не быть, серия взломов, которые вскоре будут раскрыты, - был невелик даже по меркам Бриджтауна, и это в то время, когда персонал был увеличен примерно на сорок процентов. Эта ирония не прошла мимо него.
   То, что группа людей бездействовала, привело к беззаботным насмешкам, которые ему теперь приходилось терпеть.
   Через открытую дверь он наблюдал за Стимпсоном и Уитвортом, натягивающими пальто. Стимпсон делал одно из своих полушутливых предложений Холли.
   - Послушай, Холли, - серьезно сказал он. - Мы можем закрыть эти кражи к девяти вечера. Почему бы мне тогда не забрать тебя? Мы могли бы пойти перекусить, выпить, а потом я покажу вам, чего вы не видели.
   Холли фыркнула. - Спасибо, Алистер, но у меня есть кое-что поинтереснее.
   Стимпсон вопросительно поднял брови.
   "Сегодня у нас будут чипсы, - сладко призналась она, - и мне нравится сидеть и смотреть, как жир остывает".
   Это вызвало хохот от Уитворта.
   "Прекрасная девушка, - заметил Стимпсон, - но так безвкусна".
   - Да, - согласился Уитворт. - Я могу понять, что ты ей не нравишься, но я ей даже не нравлюсь!
   Последовал их шумный уход, а потом тишина, единственные звуки - стук компьютерной клавиатуры, выдвигающийся и закрывающийся ящик, легкий гул машин со скоростной автомагистрали.
   Когда несколько недель спустя Эшворт оглядывался на тот день, он спрашивал себя, мог ли он что-нибудь сделать, чтобы изменить исход столь многих последующих событий, и приходил к выводу, что ничего не было.
   Несколько несвязанных инцидентов, все из которых связаны с уголовным расследованием Бриджтауна, уже произошли; цепь событий уже была запущена. Вскоре Эшворт оказался бессильным и мог только сидеть и смотреть, как последствия разрушили жизни многих людей.
   Он взял телефон и набрал номер.
   "Здравствуйте, Миллер здесь". Голос соответствовал характеру сержанта Рона Миллера, жилистого, энергичного человека, отвечающего за команду полицейских водолазов.
   - Это Джим Эшворт, Рон.
   "Здравствуй, Джим, с возвращением. Что я могу сделать для вас?'
   "У меня есть пропавший человек, некий Саймон Эдвардс. . .'
   - И вы хотите, чтобы мои ребята пошли на поиски, - предположил Миллер.
   - Хорошая догадка, - усмехнулся Эшворт. - Он пропал всего пару дней.
   - Это ненадолго, Джим, и я не думаю, что мои ребята захотят погружаться под воду. Погода там медвежья, и они очень любят свои свадебные принадлежности.
   "Тянуть?" - с надеждой спросил Эшворт.
   - Я могу завтра заняться озерами и прудами, если они не замерзли.
   'Река?' Эшворт боялся, что знает ответ до того, как вопрос был задан.
   'Река? Как ты думаешь, кто я такой, Джим? Пол Дэниелс? Ты знаешь, сколько там воды?
   - Не так много, - пошутил Эшворт.
   Миллер застонал. - Боже, Джим, я и не думал, что твои шутки станут еще хуже, но они стали еще хуже. Прости, мой старый приятель, но с рекой у тебя нет шансов. Тон Миллера носил вид окончательности. - Если бы вы точно знали, где и примерно когда находится тело, мы могли бы что-то придумать, но даже в этом случае нам, вероятно, пришлось бы ждать шесть-десять дней, пока он не появится сам по себе. '
   - У меня нет от шести до десяти дней.
   - Если он в реке, он подождет, Джим, поверь мне.
   - Хорошо, Рон, все, что ты можешь сделать, будет в порядке. Спасибо.' Он заменил трубку с отставкой.
   Чтобы скоротать время, Эшворт провел остаток дня, составляя план нового офиса. Чем скорее он вернется к своему старому столу на прежнем месте, тем лучше. Этот новый офис был слишком изолирован, заставлял его чувствовать себя оторванным от центра операций и, следовательно, не мог работать с максимальной эффективностью.
   Холли почувствовала облегчение, когда в пять вечера Эшворт сказал, что им пора заканчивать. Джош Абрахам сказал, что остался, потому что хотел закончить кое-какую компьютерную работу. Но Холли схватила пальто и ушла.
   Она была рада, что этот первый день с Эшвортом закончился, но чего ей ждать? Вечер со свекровью!
   На ее "мини" легла легкая снежная пыль. Она села в машину, дрожа на холодном сиденье, и включила дворники, которые очистили стекло одним движением. Затем она попыталась завести двигатель; он перевернулся, но не выстрелил. Через несколько секунд она сделала еще одну попытку, но она все еще отказывалась кусаться.
   - Черт возьми! она выругалась.
   На этот раз она держала ключ повернутым, и двигатель снова и снова глох, пока замедление не сигнализировало о разрядке аккумулятора.
   Она ударила по центру руля. 'Сволочь!' сказала она с чувством.
   Стук в боковое окно испугал ее. Холли повернулась и увидела суровое лицо Эшворта. Она опустила стекло, слабо сказав: "Не заводится".
   - Поднимите крышку, - оживленно сказал Эшворт.
   'Крышка?'
   - Капот.
   Холли потянула за рычаг.
   - У тебя есть отвертка?
   'Нет, сэр.' Она чувствовала себя совершенно безнадежно.
   Эшворт выбрал подходящую отвертку из набора инструментов в своей машине и быстро принялся за работу под капотом Mini.
   Он снова был у окна. "Нажми педаль акселератора в пол, чтобы прочистить карбюратор, и попробуй еще раз".
   Холли сделала, как он сказал, и двигатель заработал. Со вздохом облегчения она сказала: "Спасибо, сэр".
   - Ты все еще был на летней пробежке, но теперь все должно быть в порядке.
   Для Холли это ничего не значило, поэтому она просто повторила: "Спасибо, сэр".
   Он опустил капот, тяжело опираясь на него, пока тот не захлопнулся. Направляясь к своей машине, он небрежно крикнул: "И не расстраивайте ее, предполагая, что она не знает своего отца".
   Поняв, что он услышал ее вспышку, Холли почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Но это замечание заставило ее почувствовать себя лучше, потому что, вопреки тому, что ей говорили, ее новый босс действительно обладал очень хорошим чувством юмора.
   * * *
   Эшворт и Сара начали понимать, что выгуливать собаку скорее изнурительно, чем приятно.
   Арахис, еще недостаточно взрослый, чтобы интерпретировать ароматы, оставленные другими собаками, как сексуальные, был похож на маленького ребенка, который интересуется сексом, не зная, почему; ее инстинкты подсказывали ей, что сообщения обещали удовольствие, поэтому она всегда стремилась исследовать.
   - Иди, девочка, - пробормотал Эшворт, дергая поводок в сотый раз.
   Собака пробежала несколько ярдов и снова остановилась, уткнувшись черным носом в замерзшую траву.
   Огромная бледная луна покоилась прямо над горизонтом, ее белый свет освещал переулок и окружающие поля неестественным жутким сиянием.
   - Иди, девочка. На этот раз собака услышала твердость в голосе Эшворта и снизошла до рыси.
   Он повернулся к Саре. - Вы знаете женщину по имени Барбара Эдвардс?
   Сара, лицо которой почти скрылось за большим шерстяным шарфом, пробормотала: - Да, я знаю Барбару. Почему?'
   Эшворт проигнорировал вопрос. - Можно ли сказать, что она была невротиком?
   "Невротик? Наверняка нет. Нервничает, наверное. . . зарезервировано, я бы сказал. О, давай повернемся назад, Джим, для этого слишком холодно.
   Когда они прошли двести ярдов назад к дому, Сара спросила: "Почему ты спрашиваешь?"
   - Ее муж пропал.
   'Это ужасно. Неужели она не знает, где он может быть?
   - Нет, он сказал ей - вернее, сказал ее брату, - что уезжает в командировку. Это было два дня назад. Тут Эшворта осенила мысль, мысль, которая постоянно возвращалась в его голову.
   - Как вы думаете, с ним что-то случилось?
   - Не знаю, Сара. Скажи мне, она когда-нибудь говорила о нем?
   "Теперь вы пришли, чтобы упомянуть об этом, я не думаю, что она делает. Я имею в виду, что на собраниях я часто говорю: "Джим сказал это...". . .' или 'Джим сказал это. . .''
   - Я понимаю, что ты хочешь меня выставить напоказ, - рассмеялся Эшворт.
   'Да.' Она придала этому слову сомнительную интонацию. - Во всяком случае, я уверен, что Барбара никогда не упоминает своего мужа. Я знаю, что он как-то связан с кожевенной фабрикой, но я даже не знаю его имени.
   Они свернули на подъезд и, предвкушая комфорт внутри дома, ускорили шаг. У входной двери Сара нащупала замок, затем тепло холла встретилось с холодным ночным воздухом.
   * * *
   Предположение Алистера Стимпсона о том, что кражи со взломом будут раскрыты к девяти, оказалось несколько оптимистичным. Было девять пятнадцать, и ничего не произошло.
   Стимпсону, сидевшему в потрепанной Кортине Майкла Уитворта, было холодно и скучно. Уитворт нарушил монотонность, забравшись в машину с большим коричневым бумажным пакетом. Покопавшись в нем, он достал чизбургер и передал его Стимпсону.
   'Что-либо?' - спросил он, откусывая от собственного гамбургера.
   - Нет, - ответил Стимпсон.
   Машина была припаркована на тихой улице одного из больших поместий. За большими палисадниками стояли террасные дома с двускатными фасадами. Многие несли красные коробки охранной сигнализации, их новизна блестела в лунном свете.
   Стимпсон был более умным из двух мужчин. Безжалостно амбициозный, он видел в Бриджтауне легкий путь к продвижению по службе. Даже появление Эшворта не обеспокоило его, на самом деле он даже не подумал об этом.
   Когда он выбирал, Стимпсон мог очаровывать птиц с деревьев; способность, которую он часто тренировал с женщинами-офицерами на станции, и он уже одержал две победы. Друзья и враги одинаково описывали его как тщеславного, высокомерного и эгоистичного.
   Уитворт, несмотря на довольно злодейскую внешность, из дуэта заслуживал большего доверия. Он мало интересовался рангом, желая только получать достойную зарплату. Волнение было тем, чего он жаждал. Хотя, как подозревали многие его новые коллеги, он был склонен приукрашивать свои подвиги, ему не приходилось их слишком приукрашивать.
   Кайф, который он испытал, когда его команда - с выбросом адреналина - проникла в помещения, подозреваемые в укрывательстве торговцев наркотиками, был сильнее любого другого - даже лучше, чем секс. Рубец над его левым глазом, уродливый шрам высоко на правой щеке свидетельствовали о том, что комитеты по приему на таких мероприятиях часто бывают несколько недружелюбными.
   Однако стрессы на работе начали сказываться, и срок службы Уитворта в Бриджтауне был назначен его начальством в Манчестере как форма отдыха и восстановления сил.
   В нерабочее время он любил громкий рок-н-ролл, очень крепкий эль и женщин - в чисто физическом смысле!
   Оба офицера считали, и не без оснований, что они слишком квалифицированы в уличном отделе для такого захолустного местечка, как Бриджтаун.
   Здесь служащие в форме - большинство из которых, начиная с сержантов и ниже, привыкли к тому, что местная молодежь плевала, ругала и высмеивала их, - относились к двум мужчинам с определенной долей благоговения. Тот факт, что они, казалось, полностью контролировали "элемент йобов", принес им сомнительную честь называться Старски и Хатч.
   Ни один из мужчин не относился к Эшворту с большим уважением, на самом деле они дали ему насмешливое прозвище Диксон из Док-Грин. Они судили о пакете по его обертке, ошибка многих, и впереди его ждало грубое пробуждение.
   "На какое время мы их даем?" - спросил Уитворт.
   Стимпсон взглянул на часы. '10 . . . четверть второго, - пробормотал он.
   "Здравствуйте, похоже, мы вот-вот потянем за веревочку", - сказал Уитворт голосом с оттенком возбуждения. "Белый фургон. . . просто поворачиваю на дорогу. . . движется медленно.
   - Понятно, - коротко ответил Стимпсон.
   Они смотрели, как большой фургон медленно едет по дороге, словно выбирая недвижимость. Он остановился, и из него вышли четверо мужчин, посмотрели налево и направо, а затем скрылись за высокой живой изгородью, окружающей сад дома.
   - Они идут, - холодно сообщил Стимпсон.
   Уитворт бросил остатки своего гамбургера в пакет, открыл дверцу машины и встал на колени на тротуар позади нее.
   Включив радио, он сказал в него: "Округ Колумбия Уитворт на Бриджтаунский вокзал". Ничего такого. 'Ну давай же. ДК Уитворт. . .'
   - Это сержант Даттон, округ Колумбия Уитворт. Что я могу сделать для вас?'
   'Что ты можешь для меня сделать? Бог!' - воскликнул Уитворт. "У нас событие в . . .' Он подсчитал номер вламываемого дома. '. . . Дания-роуд, 105.
   - Хорошо, подкрепление будет у вас через три минуты. Ничего не делайте до тех пор. Повторение . . . не делай...
   "Чушь!" - прошипел Уитворт и выключил радио.
   Мир был нарушен звоном набатного звонка, его коробка вспыхнула красным, освещая дома напротив.
   - Они выходят. Это был Стимпсон.
   Уитворт снова сел за руль и завел машину. Его модифицированный двигатель заурчал.
   Рев мощного мотора, пронзительный свет фар на дальнем свете наводили панику на и без того ошарашенных мужчин. Они забились в фургон.
   Уитворт с сардонической ухмылкой подождал, пока машина не отъедет от бордюра, затем выжал сцепление.
   - Давай, детка, - сказал он, когда машина рванулась вперед, завизжав шинами и нацелившись прямо на них.
   Как раз в тот момент, когда лобовое столкновение казалось неизбежным, он надавил на педаль тормоза, резко повернул руль влево и, окутанный зловонием горящей резины, идеально рассчитал время и скрылся с пути фургона. .
   Другой водитель, не обладавший ни навыками вождения Уитворта, ни его железными нервами, был частично ослеплен фарами Cortina, в ужасе от мчащейся на него машины, и в панике направил фургон на тротуар.
   Глухой, тошнотворный стук металла, разбивающегося о кирпич, звуки бьющегося стекла и крик человеческой боли - все это противостояло шуму сигнализации, когда сыщики мчались к фургону.
  
   Глава 5
   Отец Холли Бедфорд всегда описывал дом как гавань, где не бывает жизненных невзгод. Но для Холли ее спальня была единственным местом, где оставался хоть какой-то остаток покоя, хотя жизненные невзгоды все еще преследовали ее там, и ее владения были далеко не священными, поскольку без предупреждения Эмили часто нарушала его святилище.
   Придя домой, Холли обнаружила почти минусовую температуру во всем доме, за исключением кухни, где, помимо тепла, выделяемого плитой, полностью горел электрический камин. Эмили готовила чипсы и рыбу в кляре.
   "Мама, в доме холодно. Почему вы не включили отопление? - сказала она, щелкнув выключателем и повернув термостат на высокую температуру.
   - У нас нет денег, чтобы их сжигать, - фыркнула Эмили, - не так ли?
   Эта инсинуация была прямой отсылкой к разговору, который у них состоялся несколько дней назад, во время которого Эмили жаловалась на то, что осталась на весь день одна в незнакомом месте. Холли нетерпеливо объяснила, что единственные деньги, которые они получали, - это пенсия Эмили и ее собственная зарплата. Нужно было платить по ипотеке, еде и другим расходам на проживание - для нее было бы непрактично не работать.
   Это закончилось резким возражением Эмили: "Вы должны были подумать об этом, прежде чем просить меня переехать и жить с вами. Тогда у меня была только пенсия, и я справлялся". Затем последовало: "Если вы спросите меня, я думаю, вам нравится работать со всеми мужчинами".
   Кулинарное мастерство никогда не было сильной стороной Эмили, и это блюдо не принесло прорыва: чипсы были сырыми, а рыба пережарилась до такой степени, что подгорела.
   Холли съела столько, сколько могли выдержать ее измученный аппетит и безразличные вкусовые рецепторы, прежде чем отодвинуть тарелку в сторону.
   Косой взгляд Эмили на выброшенную еду не требовал слов, чтобы передать его смысл.
   - Сегодня на Четвертом канале идет один из этих балетов, - сказала Эмили разговорным тоном, которого Холли научилась бояться. - Не знаю, что ты в них найдешь. Они скучны. Все эти мужчины скачут в трико, показывая все, что у них есть. Она остановилась, чтобы съесть сырой чипс. "В любом случае, это конфликтует с улицей Коронейшн ".
   Стараясь казаться веселой, Холли сказала: "Мне не хочется сегодня вечером смотреть телевизор, мама, я послушаю музыку в своей комнате, а потом приму душ".
   Казалось, что чем терпимее, тактичнее и терпеливее она была, тем более сварливой, неразумной и кровожадной становилась Эмили. Эта черта была у него уже несколько лет, но после переезда в Бриджтаун она определенно ухудшилась. Холли знала, что назревает всемогущая ссора, и она не хотела этого сегодня вечером.
   Эмили встала и начала убирать со стола. У нее была одна из самых раздражающих ее привычек: бормотание, не адресованное никому и не требующее ответов.
   "Я полагаю, что дни, когда дети сидели со своими родителями, прошли", - пробормотала она, ковыляя к раковине, ее хромота была слишком преувеличенной для боли, вызванной ее слегка подагрическим коленом. "Сейчас они слишком эгоистичны".
   Затем, фыркнув, соскребая почти нетронутую еду Холли в мусорное ведро, она продолжила: - В Африке есть такие, которые убьют за такую еду. . . и здесь есть такие, которые воротят от этого носы".
   Холли провела вечер, лежа на кровати, слушая Радио 5. Это ее немного расслабило, и в десять вечера она приняла душ. Она вернулась в свою спальню, обнаженная, и искала на туалетном столике свою длинную байковую ночную рубашку, когда Эмили, не услышав стука, открыла дверь спальни. Она смотрела на наготу Холли с отвращением. 'Я иду спать. Мне надоело сидеть там в одиночестве.
   Холли обрадовалась, найдя ночную рубашку, и быстро натянула ее через голову, чтобы прикрыться.
   "Вы должны быть осторожны со всем этим СПИДом. В новостях только что сказали, что это эпидемия.
   Холли досчитала семь до десяти, когда услышала, как закрылась дверь.
   Как можно было любить душой и телом потомство того, на кого она теперь смотрела с чувством, близким к ненависти?
   Но это было так. Холли познакомилась с Джейсоном Бедфордом, когда ей было девятнадцать; ему был двадцать один. Она была WPC; он был водителем грузовика дальнего следования.
   Джейсон определенно склонялся к отцовской линии семьи: внешне веселый и очень хороший собеседник; внутренне чуткий и заботливый.
   Их ухаживания были ничем не примечательными, как и многие другие, они много планировали и экономили, и когда восемнадцать месяцев спустя они подошли к алтарю, у них был дом, мебель и большинство вещей, в которых они нуждались.
   Первые два года их брака были идиллическими. Даже их работа совпадала, так как ночные дежурства Холли часто совпадали с ночами Джейсона вдали от дома.
   Его отцу, Биллу, Холли понравилась с первой их встречи, а Эмили - никогда, хотя в первые дни она была слишком проницательна, чтобы показать это.
   Затем началась цепь событий, которые разрушили жизнь Холли.
   Джейсон потерял часть своего блеска. Сначала Холли списала это на переутомление. Они решили - с амбициями молодых - накопить достаточно денег, чтобы переехать в большой дом и создать семью, поэтому Джейсон работал все часы, разрешенные законом, и, хотя он прекратил это делать, его состояние скорее ухудшилось, чем улучшилось. .
   Он откладывал это до тех пор, пока мог, но в конце концов записался на прием к своему терапевту. Доктор выглядел незаинтересованным, ни к чему не обязывающим, когда проводил осмотр, отказываясь от серии анализов, которые он хотел, чтобы Джейсон прошел в больнице.
   Напротив, персонал больницы был веселым, обнадеживающим, и они оба рассудили, что если бы что-то было не так - по-настоящему неправильно - событие было бы гораздо более торжественным.
   Они использовали эту мысль, чтобы питать себя в последующие бессонные ночи, и, наконец, поверили в нее. . . пока терапевт не настоял на том, чтобы увидеть их обоих в операционной.
   Холли мало что помнила из случившегося - в ее памяти сохранились только "лейкемия" и "возможно успешное лечение".
   Возможность успешного лечения поддерживала их до тех пор, пока не стало очевидно, что болезнь не остановить.
   В отчаянии Холли обратилась к силе молитвы, но когда болезнь и лекарства начали нарушать психическую стабильность любимого ею человека, она оставила всякую надежду на божественное вмешательство и приготовилась к неизбежному.
   Даже сейчас, спустя более чем три года после того, как это произошло, воспоминания все еще могли вызывать сухие рыдания, сотрясающие ее тело. Слезы больше не сопровождали рыдания, ибо сердце подсказывало ей, что оно выплакалось - пора снова жить.
   Когда Джейсон наконец умер за несколько дней до Рождества, Холли почувствовала облегчение. В то время она говорила себе, что это из-за того, что Джейсон больше не страдал - и это было правдой, - но это также было облегчением для нее самой.
   Это было началом чувства вины, от которого она до сих пор не могла избавиться. Признаться себе, что кончина любимого человека предвещает возможность начать новую жизнь, ставит ряд препятствий, которые мешают сделать это.
   Ее родители, чудесным образом поддержавшие ее, утверждали, что в двадцать четыре года она все еще молодая женщина, и никто не ожидает, что она растратит жизнь, которая ей предстояла. И с откровенностью, приличествующей современной женщине, Холли призналась, что у нее есть физические потребности, которые лишь отдаленно связаны с духовным аспектом любви; но эти потребности остались неудовлетворенными - она чувствовала, что ее тело принадлежит человеку, который лежит глубоко в земле, под мраморным надгробием.
   Постепенно ей удалось прийти в себя, и она вернулась к работе, где быстро получила повышение до звания детектива-констебля.
   Через некоторое время, когда приятные воспоминания о Джейсоне смягчились, она начала возмущаться могилой, видя в ней проявление всех своих эмоциональных проблем. Внутри нее росло чувство, что если бы она только могла уйти с этого клочка земли, то смогла бы представить свою прошлую жизнь в перспективе. Но не успела представиться такая возможность, как судьба нанесла ей еще один жестокий удар; тот, который еще больше сплел ее с мужем, который умер в течение года.
   Отец Джейсона умер от сердечного приступа. Он ударил внезапно, быстро, дав ему лишь достаточно времени, чтобы насладиться перспективой побега от ужасной женщины, на которой он женился.
   Из-за какого-то ошибочного чувства долга Холли чувствовала себя обязанной предложить Эмили дом, и, хотя ее собственные родители категорически против этого, она оставалась настойчивой.
   С самого начала было очевидно, что ситуация не может работать. Эмили Бедфорд была женщиной, которая требовала своего. На протяжении всей своей супружеской жизни она достигала этой цели, давая полную волю своей доминирующей личности. Когда Холли не поддавалась, Эмили прибегала ко всем возможным видам эмоционального шантажа.
   Затем представилась возможность карьерного переезда в Бриджтаун - с быстрым продвижением по службе для подходящего кандидата - и Холли ухватилась за нее, надеясь, что ее свекровь, не желая выкорчевывать себя, обратится в совет с просьбой о переселении. .
   Но Эмили, истинная мученица, которой она была, оставила свои корни, отказалась от своих воспоминаний и прилипла - как пиявка - к своей невестке.
   Никто в УУР еще не знал, что скоро им придется проводить несколько вечеров вдали от дома. Холли будет единственным членом команды, который обрадуется этой новости.
  
   Глава 6
   Эшворт легко завтракал хрустящими хлебцами, нежирным маргарином, мармеладом без сахара и кофе с обезжиренным молоком и подсластителями. Диета, несмотря на его излишества вдали от загона, все еще работала.
   Было восемь тридцать. Он довольно рассеянно поцеловал Сару в щеку, напомнил ей, чтобы она весь день не включала отопление, и ушел на станцию.
   Фронтальный прием казался тихим и нормальным. За конторкой сидел молодой Бобби Адамс, в опрятной униформе, с гривой светлых волос, разделенных пробором справа и - по выражению юности Эшворта - "смазанным жиром".
   Его юное лицо слегка покраснело, когда он увидел идущего к нему Эшворта.
   - Прошу прощения за вчерашнее, старший инспектор, - пробормотал он, когда Эшворт облокотился на стол.
   - Все в порядке, Бобби, - увещевал Эшворт, затем, указывая на мальчика, ласково сказал: - Я просто хочу поговорить с тобой, сынок. Когда вы впервые присоединяетесь к силовым структурам, многие люди пытаются вывести вас из себя. Это случилось со всеми нами. Он рассмеялся, ожидая, что Адамс посмеется вместе с ним. Однако молодой констебль лишь громко сглотнул.
   - В любом случае, - настаивал Эшворт, - если вы не показываете им, что это вас расстраивает, через некоторое время они обычно перестают вести себя глупо.
   'Да сэр.' Адамс щелкнул каблуками, вытянувшись по стойке смирно, истолковав речь старшего инспектора как выговор.
   Эшворт вздохнул и повернулся, чтобы уйти.
   - Сержант Даттон хотел бы вас видеть, старший инспектор, - нервно сообщил ему Адамс.
   Эшворт повернулся к столу. - Ну, где он, Бобби?
   - О, простите, сэр. Адамс неуверенно прошел к двери в задней части приемной. Он осторожно постучал, затем повернул голову, чтобы объявить о прибытии Эшворта.
   Сержант Мартин Даттон вышел из-за стола и направился туда, где его ждал Эшворт.
   - Вообще-то я не на дежурстве, Джим, но я ждал тебя. Я думаю, у тебя проблемы.
   'Да?' - спросил Эшворт, когда Даттон увел его от стола.
   - Это Старски и Хатч. . .' Даттон остановился и бросил на Эшворта извиняющийся взгляд. - Извините, это... . .'
   - Да, кажется, я знаю, кто такие Старски и Хатч.
   - Что ж, хорошая новость в том, что прошлой ночью за кражу со взломом арестовали четырех человек.
   - А плохие новости?
   "Они проигнорировали команду ждать подкрепления. Двое мужчин находятся в больнице, а те двое, которые находятся у нас в камерах, утверждают, что Уитворт поехал прямо на них, сбив их фургон с дороги и врезавшись в кирпичную стену.
   Эшворт это переварил. 'Есть ли еще что-нибудь?'
   "С этой парой всегда будет больше". Прежде чем продолжить, Даттон изучил каменное выражение лица Эшворта. "У нас был социальный работник, который пожаловался, что округ Колумбия Уитворт наступила на ногу одной из ее подопечных, сильно ушибив ее".
   - Это было на станции?
   - Нет, Джим, в игровом зале. Главный констебль не должен явиться раньше одиннадцати, так что я решил вас предупредить.
   'Хороший человек.'
   Даттон переминался с ноги на ногу, явно не желая уходить, хотя он уже опоздал на час, уходя с дежурства.
   - Есть что-нибудь еще, Мартин?
   'Да, есть . . . Это может звучать как сплетни. . .'
   - Это не имеет значения.
   - Это молодой Бобби. Сержант Стимпсон определенно сказал ему, что вы отныне приказали закодировать радиосообщения. Я не люблю рассказывать сказки, Джим. . .'
   Эшворт знал, что Даттон чувствовал ответственность перед каждым новобранцем, поступившим на службу в полицию, и любые жалобы на поведение УУР были вызваны его сочувствующим характером, а не злонамеренностью.
   - Нет, Мартин, с этими двумя нужно разобраться. Оставь это мне. И спасибо, что дождались моего прихода. Я ценю это".
   Эшворт избегал лифта и быстро поднимался по лестнице, все время думая о том, как ему поступить в этой ситуации, ибо, вопреки всеобщему мнению, он не любил ссориться с кем-либо; это плохо сказалось на его кровяном давлении, нарушило его пищеварительную систему, но он признал, что это было частью его работы.
   Будучи скрупулёзно честным человеком, он считал себя отчасти виноватым - как руководитель команды офицеров он должен был с самого начала наложить на них свой авторитет.
   Едкий дым сигареты Уитворта ударил ему в ноздри, когда он вошел в кабинет. Из четырех пар глаз, сфокусированных на нем, он заметил, что только у Уитворта не было никаких опасений.
   Сержант Стимпсон и констебль Уитворт в моем кабинете. В настоящее время!' - сказал он натянуто.
   От его тона лицо Стимпсона немного побледнело. Но Уитворт, в основном для пользы остальных, лукаво ухмыльнулся и встал.
   Эшворт снимал свою вощеную куртку, когда мужчины вошли в его кабинет. Он игнорировал их, пока не сел за свой стол.
   Он заметил, что у Уитворта был синяк вокруг левого глаза и что Стимпсон слегка прихрамывал.
   - Верно, что, черт возьми, произошло прошлой ночью? - рявкнул он.
   Резкие манеры Эшворта выдвинули на первый план изменчивый характер Уитворта. Он проигнорировал взмах руки Стимпсона, призывая к осторожности. - Я скажу вам, что случилось, сэр. Прошлой ночью мы раскрыли серию краж со взломом, которые несколько месяцев сбивали с толку этого ника. И после того, как я просидел там несколько часов, когда у меня отмерзли яйца, а затем, когда какой-то сукин сын пытался размозжить мне голову железным прутом, я не собираюсь тащиться сюда из-за ерунды, потому что это мне прямо в нос попало!
   "Я не знаю, как вы вели себя в других местах, где вы работали, - прогремел Эшворт, - но в этом вы не разговариваете так с вышестоящим офицером".
   Он встретился взглядом с Уитвортом, в выражении которого было презрение, неповиновение и враждебность.
   Эшворт понял, что подчинил себе этого человека только тем, что сказал: "Вы будете делать то, что я говорю, потому что я занимаю более высокий пост, чем вы". Это не зависело от его мужественности. Во лбу бил пульс, на бычьей шее вздулись тяжелые вены.
   Когда он заговорил, его голос был спокоен, но тверд. - Думаю, нам нужно кое-что прояснить, округ Колумбия Уитворт. Судя по твоему послужному списку и по твоему поведению, кажется, ты думаешь, что ты какой-то суровый человек, который все это видел. У меня сложилось впечатление, что вы относитесь к своему сроку службы здесь не более чем как к отпуску с деревенскими парнями.
   Теперь он встал и наклонился вперед, чтобы встретиться глазами с детективом. - Что ж, сынок, я тебе кое-что скажу, у меня бывали моменты, и хотя у меня немного избыточный вес и я уже несколько лет не в лучшей форме, я все еще вполне способен попробовать, так что в любое время, я поднимаю ваш нос, просто дайте мне знать. Ты понимаешь, о чем я говорю, сынок?
   Уитворт был заметно потрясен натиском Эшворта. В прошлом его поведение часто вызывало критику и выговоры, но никогда прежде главный инспектор не предлагал сразиться с ним; но ведь никогда раньше он не встречал старшего инспектора по имени Эшворт.
   Он каменно сказал: "Да, сэр", но на этот раз "сэр" было произнесено без оскорбительного оттенка.
   Эшворт сел. - Тогда я спрошу тебя снова. Что случилось прошлой ночью?'
   Стимпсон плавно вмешался, решив исказить факты и выставить себя в выгодном свете. - Мы задержали четырех человек за кражу со взломом, сэр. Двое задержанных в камерах уже дали показания, в которых признали большую часть незавершенных взломов, зарегистрированных в наших книгах.
   - Хорошо, но меня беспокоит то, как вы их задержали. Почему вы не дождались подкрепления?
   - Мы видели, как они вошли в дом, сэр, и связались по рации. Пока мы это делали, они включили сигнализацию.
   - Они и раньше справлялись с встревоженными домами, - пренебрежительно заметил Эшворт. - Тебе следовало подождать. Вместо этого вы слишком остро отреагировали.
   "При всем уважении, сэр, и констебль Витворта, и я полностью осознаем, что хорошая команда грабителей может отключить обычную домашнюю сигнализацию за десять секунд. . .'
   Эшворт начал расслабляться, почувствовав, что вот-вот появится какое-то правдоподобное объяснение, с помощью которого можно успокоить Кена Сэвиджа. - Так почему же они не могли сделать это?
   - Потому что парень, которому принадлежит дом, работает в охранной компании. Он собрал сигнализацию из кусочков. Чтобы сжать это, сэр, он установил тип сигнализации, используемый в банках и коммерческих помещениях: у него была батарея, встроенная в коробку на внешней стене, так что все, что делается с основным источником питания или блоком управления внутри дома , сигнализация продолжает работать до тех пор, пока не будет введен код.
   'Я понимаю.'
   Эшворт хотел было попросить мужчин сесть, но передумал. - А почему фургон разбился? Вы должны были следовать за ним, поддерживая радиосвязь со станцией.
   - Именно это мы и собирались сделать, сэр, - солгал Стимпсон. "Но они поняли, что мы полицейские, и поехали прямо на нас. Если бы не констебль Уит...
   "Почему сигнализация не сработала, когда прибыло подкрепление?" - вмешался Эшворт.
   - Просто, сэр. Двое из подозреваемых были легко ранены в аварии, но другие стали очень агрессивными, когда мы попытались их арестовать...
   - Это не ответ на мой вопрос, - резко сказал Эшворт.
   Его резкость теперь начинала раздражать Стимпсона, но он не показывал этого. Он серьезно сказал: "Пока все это происходило, сэр, сосед, который знал код сигнализации, вошел в дом и выключил ее, потому что он смотрел контрольный матч, и шум мешал ему".
   Эшворту пришлось проглотить улыбку; он знал по опыту, что иногда поведение широкой публики может показаться фарсом.
   - И еще одно, сэр, - продолжал Стимпсон в своей подобострастной манере. "Мы арестовали двух мужчин, посадили их в машину и вызвали скорую помощь до прибытия подкрепления. Обещали три минуты, а получилось ближе к шести. Мы должны были войти, иначе мы рискуем потерять наших подозреваемых".
   - Да, хорошо, - нетерпеливо согласился Эшворт. - Составьте свои отчеты. . . и действительно вдаваться в подробности о системе сигнализации.
   Он сделал паузу и позволил своим глазам скользнуть по Уитворту. "Теперь есть пара других дел. . . У нас есть жалоба на то, что после разговора с вами, округ Колумбия Витворт, парень ушел с ушибом ноги. Какое объяснение у вас есть для этого?
   - Я думаю, вы имеете в виду инцидент, который произошел в развлекательном центре Вегаса, сэр, - ответил Витворт все так же враждебно. "Я расследовал попытку взлома, когда этот парень случайно плюнул мне на куртку. Он объяснил, что никакой обиды не было, просто я стоял между ним и тем местом, куда он хотел плюнуть. Сразу после этого я случайно наступил ему на ногу. В тот день было много аварий. . . сэр.'
   - Похоже на то. Не делайте доклад об этом. И последнее: если вы хотите завести коллегу-офицера, выберите кого-нибудь, кто достаточно уверен в себе, чтобы позаботиться о себе. Вы оба знаете, кого я имею в виду. И только не забывайте не наступать на пальцы ног. . . особенно мой. Вот именно. Он жестом предложил им уйти.
   Вернувшись в главный офис, детективы небрежно вернулись к своим столам.
   - Он хороший торговец, - небрежно заметил Уитворт.
   Озадаченная, Холли спросила: - Самодельный торговец?
   "Майк очень вежливо говорит, что наш господин и господин - болван", - весело ответил Стимпсон, хотя его тон был приглушенным.
   - Отсюда это звучало не так, - презрительно сказала Холли, потому что она уже начала проявлять лояльность к Эшворту.
   Если кто-то из них и питал какие-то иллюзии, что репутация их нового Хозяина была преувеличена в их пользу, то последние десять минут развеяли их.
   Даже сейчас Стимпсон переосмысливал свою прежнюю оценку Эшворта; хотя он по-прежнему не считал его силой, с которой нужно считаться, он должен был признать, что этот человек не был деревенским деревенщиной, как он сначала принял.
   Совершенно очевидно было и другое: мнение Эшворта имело большой вес, и теперь Стимпсон видел в нем полезного союзника в борьбе за продвижение по службе.
   Уитворт с недоверием наблюдал, как Стимпсон вернулся к двери Эшворта, поправляя галстук и застегивая пиджак, прежде чем решительно постучать.
   'Прийти.'
   - На пару слов, сэр, если позволите, - сказал Стимпсон, тихо закрывая дверь.
   'Да?' Эшворт пригласил его сесть.
   Стимпсон устроился в кресле лицом к своему начальнику. "Меня немного беспокоят эти попытки взлома".
   'Почему?' - прямо спросил Эшворт.
   Стимпсон слышал, что Эшворт предпочитал чувства теориям, так что он пошел по этому пути. - У меня есть предчувствие на их счет, сэр.
   - Будьте точны, - отрезал Эшворт. У него было мало времени на этого человека, поскольку он узнавал в нем альпиниста, который выбросил бы за борт свою собственную мать, если бы счел это хорошим шагом в карьере.
   "Во время попытки взлома во всех трех домах кто-то был. Все женщины, лет двадцати, чуть больше тридцати.
   Стимпсон ожидал некоторого интереса, возможно, поздравлений за его проницательность, но все, что он получил, было озадаченным выражением лица.
   - Я вас не преследую, - сухо сказал Эшворт.
   - Кража со взломом при отягчающих обстоятельствах, сэр, - вежливо объяснил Стимпсон. "В Лондоне мы называем это "изнасиловать и украсть деньги за покупки".
   'Изнасилование? Сколько лет этим детям?
   - Четырнадцать, пятнадцать, сэр.
   - И вы думаете, они ищут женщин для изнасилования?
   - В наши дни, сэр, многие пятнадцатилетние подростки ведут очень насыщенную сексуальную жизнь.
   Эшворт, конечно, знал, что Стимпсон был прав, но когда он сталкивался с этой правдой, его первой реакцией всегда было сожаление по поводу того, что моральные ценности, приобретенные им в юности, уходят.
   "Так что, возможно, они просто пытаются немного оживить ситуацию", - предположил Стимпсон, стараясь, чтобы это не звучало покровительственно.
   Эшворт посмотрел на него. - На чем вы основываете эти предположения?
   "Это просто совпадение, что во всех трех домах были одинокие женщины. Если бы грабители выбрали наугад, я бы ожидал, что по крайней мере один из них окажется пустым.
   Эшворт хмыкнул. - Есть какое-нибудь описание юношей?
   "Очень мало. Три разных описания с одним общим фактором: двое парней были в балаклавах".
   Эшворт помнил, как большинство подростков среднего возраста Бриджтауна сопровождались матерями в начальную школу, и ему было трудно связать кого-либо из них с изнасилованием. Но в свете того, что говорил Стимпсон, он понял, что к этой возможности нужно отнестись серьезно.
   - Хорошо, вы с Уитвортом разберетесь с этим и обо всем доложите мне.
   Он уже собирался уволить детектива, но передумал и спросил: "Что вы думаете об Уитворте?"
   Стимпсон тщательно сформулировал свой ответ, понимая, что слишком сильное осуждение поведения его коллеги поставит под сомнение его собственное; гораздо лучше сосредоточиться на проблемах, которые это может вызвать в будущем. - Он хороший, сэр, но... . . как я могу поставить это так, чтобы это не выглядело как удар в спину?" Он надеялся, что конфликт между исполнением своего долга и предательством друга отразится на его лице. "Его методы слишком экстремальны для такого места, как Бриджтаун. Мой собственный подход состоит в том, чтобы попытаться сдержать местный элемент без антагонизма".
   Я предпочитаю его тебе, подумал Эшворт. по крайней мере, он дает прямые ответы.
   - Очень похвально, - цинично заметил Эшворт. - Что ж, я рассчитываю на то, что вы будете держать его в узде.
   Был стук в дверь.
   - Пойдем, - позвал Эшворт, надеясь, что это положит конец их разговору.
   В кабинет вошла бледнолицая Холли. - Простите, сэр, нам только что звонила Барбара Эдвардс. Кто-то звонил ей и утверждал, что похитил ее мужа.
  
   Глава 7
   Холли молча сидела на пассажирском сиденье "Сьерры" Эшворта, пока он ехал в резиденцию Эдвардсов.
   Снег шел ровно, но крупные хлопья, ударяясь о поля и тротуары, прогретые слабым солнцем, быстро рассеивались искрящимися каплями и не мешали движению машины.
   Однако на подъездной дорожке к дому он начал закрепляться, цепляясь за асфальт и медленно продвигаясь по тропинке.
   Барбара Эдвардс ждала их на крыльце. Эшворт заметил, что она выглядела взволнованной - что вполне объяснимо - но не было никаких признаков невроза, от которого, по утверждению Денниса Пейна, она страдала.
   Когда машина остановилась перед домом, Барбара, несмотря на то, что на ней были ковровые тапочки, побежала к ней.
   Холли вышла первой. - Давай, Барбара, пойдем внутрь, - уговаривала она, ведя женщину к дому.
   - Слава богу, ты здесь, Холли, - воскликнула она.
   К тому времени, как Эшворт заперла машину и последовала за ними в гостиную, Холли усадила Барбару в большое кресло у огня и присела перед ней на корточки.
   Она говорила: "Хорошо, Барбара, расскажи мне, что случилось".
   Эшворт чувствовал себя сторонним наблюдателем, пока стоял у двери.
   Барбара, сильно дрожа, сказала: - Я знаю, это звучит глупо, но сегодня утром я чувствовала себя такой счастливой. Прошлой ночью Деннис - он мой брат, если ты помнишь.
   - Я помню, Барбара. Продолжать.'
   "Ну, Деннис убедил меня, что Саймон сегодня вернется домой и все будет в порядке. Когда зазвонил телефон, я поднял трубку, думая, что это Саймон. . .'
   Ее голос сорвался, и Холли пришлось немного подождать, прежде чем она неуверенно продолжила: "Несколько секунд ничего не было. Затем мужской голос сказал: - У меня ваш муж, миссис Эдвардс. Вот мои инструкции: не обращайтесь в полицию, иначе я убью его. Будь у телефона сегодня вечером".
   Холли, понимая, что даже сейчас Эшворт будет оценивать ее способности, спросила: "Это были точные слова звонившего?"
   - Не могу вспомнить, Холли, - всхлипнула она. "Все это было таким шоком".
   - Но он определенно сказал - быть вечером у телефона?
   Барбара яростно закивала, отчего горячие слезы брызнули из ее глаз.
   - Голос, Барбара. . . каков был голос?
   С содроганием Барбара сказала: "Это было ужасно. . . приглушенный . . .'
   Затем дверь распахнулась.
   Эшворт отступил в сторону как раз вовремя, чтобы расчистить путь Деннису Пейну, который стоял в дверном проеме с белым от гнева лицом. - Что, черт возьми, здесь происходит? он штурмовал.
   Эта вспышка быстро привлекла внимание Барбары к ее брату. Она подбежала к нему, обвила руками его шею и жалобно заплакала ему в грудь.
   Он неловко похлопал ее по спине. - Ну вот, Бэбс, я пришел, как только ты позвал. Затем Эшворту: "Я все еще жду".
   - Если вы уже поговорили со своей сестрой, то знаете столько же, сколько и мы, - хрипло ответил Эшворт.
   - Я не об этом спрашивал, - резко сказал Пейн.
   - Не надо, Деннис. Не . . .' - умоляла Барбара. Потом она выбежала из комнаты, и на лестнице послышались ее приглушенные шаги.
   - Посмотри, что ты сейчас наделал, - обвиняюще сказал Пейн. - Неужели вы, чёртовы люди, не понимаете, насколько серьёзно это дело?
   "Мы прекрасно понимаем серьезность ситуации, - вставила Холли, - но ваша грубость только расстраивает вашу сестру".
   - Моего зятя похитили, и вы, люди, ничего с этим не делаете. Думаю, это дает мне право задавать вопросы.
   - Если мы здесь закончим, сэр, я подожду в машине, - решительно заявила Холли.
   Эшворт кивнул.
   - Боже, - пробормотал Пейн. - Какая часть муниципального налога идет на финансирование полиции?
   Эшворт с раздражением возразил: "Мистер Пейн, многие люди могут заявить, что ваше поведение было неразумным. Вчера вы не хотели, чтобы я что-то делал с исчезновением мистера Эдвардса. Сегодня ты критикуешь меня за то, что я этого не делал. Как я уже сказал, есть те, кто будет утверждать, что это было необоснованно. Но, будучи менее милосердным, я бы сказал, что ты ведешь себя как чертов дурак!
   Пейн сердито посмотрел на старшего инспектора. 'Тебе лучше понаблюдать за этим. Я знаю главного констебля.
   - Я тоже, - горячо ответил Эшворт. "Теперь, что я хочу от вас, так это разрешения моим офицерам быть здесь сегодня вечером, по звонку похитителя".
   - Да, да, конечно, - отрезал Пейн. - Я не смогу быть здесь. Кто-то должен управлять фабрикой, иначе Бэбс умрет с голоду.
   Не пытаясь скрыть оскорбление, Эшворт сказал: "Может быть, и к лучшему, что тебя здесь не будет".
   - Ты действуешь мне на нервы...
   - А ты меня достаешь, - бодро подтвердил Эшворт. - Если мы не будем слишком осторожны, мы можем выпасть. Мы будем здесь около пяти.
   Снаружи падал снег; он хрустел под ботинками Эшворта.
   Холли, не сумевшая попасть в машину, была вынуждена стоять в том, что быстро превращалось в снежную бурю.
   Она с благодарностью посмотрела на Эшворта, пока он открывал пассажирскую дверь, говоря: "Извините, сэр, я просто не могла оставаться там с этим мужчиной".
   Эшворт, усевшись за руль, взглянул на большой дом. - Он чаровник, не так ли?
   - Можешь повторить это еще раз, - согласилась Холли. - А вы заметили, что с Барбарой все в порядке, пока он не появляется на сцене?
   'У меня есть. Да, думаю, я задам несколько вопросов о нашем мистере Пейне. Он кажется мне слишком враждебным. Было бы неплохо попросить кого-нибудь остаться в доме с миссис Эдвардс. . . другой родственник.
   - Другого родственника нет, сэр. . . только трое из них. У них нет детей, и обе пары родителей мертвы.
   "Представьте, что Деннис Пейн будет вашим единственным живым родственником", - размышлял Эшворт. - Холли, ты можешь сегодня дежурить?
   'Конечно, сэр.'
   - Это может быть долго.
   - Нет проблем, сэр.
   'Хороший. Итак, это будешь ты, Джош и я. Я не хочу, чтобы Старски и Хатч были рядом с этим. Если Уитворт узнает, что было похищение, он, вероятно, начнет брать заложников.
   Холли рассмеялась, удивленная тем, что ее босс знал о прозвищах, не говоря уже о том, чтобы их использовать.
   Она задавалась вопросом, знает ли он ее: Pussy Galore. Естественное звание, учитывая, что она была экспертом в боевых искусствах.
   Однако Стимпсон и Уитворт, после того как все их сексуальные домогательства были отвергнуты, навсегда посеяли серьезные сомнения в его точности. Холли так и не удосужилась ответить, к их большому огорчению.
   Снег уже засыпал приближающиеся следы Пейна. Пока Эшворт вел машину по извилистой дороге, воцарилась тревожная тишина; каждый был погружен в свои мысли, Холли предвкушала реакцию Эмили, услышав, что она должна провести вечер в одиночестве, Эшворт думал обо всем, что ему нужно было сделать, у него было мало времени, и проклинал снег, из-за которого они медленно возвращались на станцию. .
   * * *
   День оказался беспокойным.
   Эшворт доложил старшему констеблю Сэвиджу, который сидел с поджатыми губами, пока ему объясняли ситуацию.
   - Я оставляю все это на тебя, Джим, - сказал он, аккуратно перекладывая ответственность на Эшворта и освобождая свой собственный вечер. Ничто так не раздражало Сэвиджа, как ночь трезвости. - Как вы думаете, этот человек может быть чудаком?
   "Поскольку никто, кроме его ближайших родственников, не знает об исчезновении Эдвардса, я очень в этом сомневаюсь. Я хочу держать это подальше от новостей, Кен. Нет освещения в СМИ.
   Сэвидж закурил сигарету. 'Верно. Если вы будете заниматься газетами, я свяжусь с телевизионщиками.
   Когда Эшворт не собирался уходить, Сэвидж спросил: "Есть что-нибудь еще, Джим?"
   'Да. Я полагаю, вы знаете зятя, Денниса Пейна.
   Сэвидж уловил раздражение в тоне старшего инспектора. Ах, острый язык Пейна уже взъерошил ему перья; здесь нужна небольшая дипломатия. 'Да. Пейн по имени. . . так как они сказали. Он очень резкий человек, Джим. Ручной работы; работает как троян, но с трудом делегирует. Он просто не думает, что кто-то может делать работу так же хорошо, как он".
   - Что ж, если он продолжит оскорблять меня или моих офицеров, он может взять на себя работу по поиску своего зятя, - категорически заявил Эшворт.
   Сэвидж рассмеялся. - Я поговорю с ним наедине. Это настолько часть человеческой натуры, что он, вероятно, не осознает, что делает это". Затем, надеясь сменить тему, "Кстати, Стимпсон и Уитворт отлично справились с этими кражами. Когда я впервые услышал о разбившемся фургоне, людях в больнице, я подумал: Боже, что происходит? Но когда я читаю их отчеты. . . Они действовали очень хорошо, Джим. Может быть, вы передадите мои поздравления.
   - Да, Кен, конечно, - пробормотал Эшворт с натянутой веселостью.
   * * *
   Позже, когда дорожные условия были опасными, Эшворт направил свою Sierra через нарастающее движение и припарковался у трактира "Бык и мясник" на Хай-стрит Бриджтауна.
   Чтобы осчастливить этого человека, многого не требовалось, а прогулка по главной улице всегда гарантированно поднимала ему настроение.
   Ему нравилось то, что он называл "собственно Бриджтауном": небольшое ядро магазинов и коттеджей; лабиринт узких улочек и переулков. Каждое здание сохранило свой первоначальный вид. Даже два городских берега по-прежнему напоминали крестьянские хижины. Уберите автомобили, уличное освещение и телефонные провода, и можно легко перенестись в восемнадцатый век.
   Эшворту повезло: у него был Бриджтаун, счастливая, обеспеченная домашняя жизнь и любимая работа.
   Однако ему всегда нужна была проблема, чтобы разгадать ее. Когда его рабочая нагрузка была легкой, он становился скучным, капризным и раздражительным. Он всегда проявлял себя наилучшим образом, когда ввязывался в то, что другие сочли бы непреодолимыми проблемами; затем его шаг стал бойким, его чувство юмора обострилось, его мозг насторожился.
   Он направлялся в редакцию двух городских газет: старомодной " Бриджтаун кроникл " и новой бесплатной " Бриджтаун пост" .
   Редакторы - оба в печати были воинственными крестоносцами, всегда готовыми подчеркивать недостатки полиции и политиков - оказались очаровательными, полезными и готовыми к сотрудничеству.
   Эшворт подошел к третьему дневному звонку со смешанными чувствами. Несмотря на то, что он никогда не изменял Саре, он все равно с благодарностью смотрел на красивую женщину.
   Были возможности сбиться с пути, но он всегда останавливался, чтобы обдумать последствия, видел мимолетный сексуальный опыт таким, каким он был - тривиальным.
   Тем не менее, были времена, когда химическая реакция была настолько острой, что желание сопротивляться оказывалось трудным.
   Так было в случае с доктором Гвен Энтони, врачом общей практики и патологоанатомом. Тот факт, что влечение было взаимным, делал его вдвойне неловким.
   Замужем за своим партнером, по практике, которую они переняли более пяти лет назад, Гвен часто имела дело с Эшвортом в ходе своей работы. Она была очень хорошо осведомлена, полностью профессиональна и кокетлива, перед которой, по мнению Эшворта, трудно устоять.
   Хотя он смирился с тем, что некоторых вещей не может быть никогда, романтик в Эшворте все же жаждал хотя бы одного часа, свободного от совести и обязательств.
   С такими мыслями он подошел к приемной доктора. Это было красивое здание, изначально большой коттедж, и его причудливость привлекала его. Гостиная превратилась в зону ожидания, откуда пациенты толпами поднимались по винтовой скрипучей лестнице в то, что когда-то было главной спальней, почти не изменившейся за последние сто лет.
   Ранний викторианский камин украшал дымоход. Старый фарфоровый умывальник занимал один угол. Белые оштукатуренные стены украшали дипломы врачей в рамочках. Полы, покрытые темными пятнами, были голыми. Единственной уступкой сегодняшнему дню казался веселый газовый камин с эффектом угля.
   В центре комнаты стоял загроможденный письменный стол из красного дерева и удобное, сильно потертое, зеленое кожаное кресло.
   Когда Эшворт вошел, Гвен Энтони мыла руки. Сразу улыбнулась. - Привет, Джим. Какой приятный сюрприз, - с энтузиазмом сказала она, торопливо вытирая руки бумажным полотенцем.
   Эшворт почувствовал обычный прилив желания, глядя на нее. Ей было около сорока, она была высокого роста - примерно пять футов восемь дюймов. Темно-серый костюм свободного покроя мало скрывал пышность ее пышных грудей, изгиб бедер и ягодиц. Ее густые темные волосы были завязаны сзади, но суровость прически смягчалась оттенком веселья в ясных голубых глазах и постоянной полуулыбкой на губах.
   Она подошла к Эшворту и легонько поцеловала его в щеку, влажные губы едва коснулись его кожи. От нее пахло чистотой, свежестью, ее естественный запах не скрывался за духами; именно так Эшворт любит, когда женщина пахнет.
   - Садитесь, - сказала она, указывая на стул перед своим столом.
   Успокоившись, Эшворт смотрел, как она возвращает записи пациента в их дело.
   Гвен со вздохом села. - Люди, - легко сказала она. "У меня только что была женщина - тридцати пяти лет, - у которой не было трех месячных, и она изо всех сил надеялась, что ее жизнь изменится. Конечно, она беременна. Гвен фыркнула. "Можете ли вы поверить в нежелательную беременность в наше время?"
   - На самом деле, Гвен, я никогда особо об этом не задумывался, - улыбаясь, ответил Эшворт.
   Гвен рассмеялась. "Нет, я полагаю, что нет". Она села прямо и уделила ему все свое внимание. "Правильно, ты выглядишь совершенно здоровым, и я полагаю, что это не светский звонок, так что я могу сделать для тебя?"
   - Гвен, я знаю, что могу положиться на твою осторожность...
   - Боже мой, Джим, - сказала она с притворным ужасом, - что ты собираешься предложить?
   Эшворт усмехнулся. - Расслабься, - сказал он, отрезвляя. - У меня похищение.
   Улыбка Гвен внезапно исчезла. 'Я понимаю. Чем я могу помочь?'
   - Что ж, с вашими познаниями в психиатрии я подумал, не могли бы вы дать мне какую-нибудь характеристику человека, который может совершить преступление такого рода. И, конечно же, посоветуйте мне, как с ним поступить.
   Она немного подумала, а потом сказала: "Многое из этого будет обобщением, Джим, вроде тех профилей серийных убийц".
   - Я это понимаю, но все, что вы можете мне сказать, поможет.
   'Хорошо. Во-первых, вы были правы, предположив, что это мужчина - на это указывает необходимая сила. Он очень умен. На самом деле, его интеллект, вероятно, мог бы граничить с гениальностью.
   - Чудесно, - угрюмо вставил Эшворт.
   - Но по какой-то причине он так и не реализовал свой потенциал. Как я могу это выразить? У него может быть физическое уродство или дефект речи. Но что бы это ни было, оно выросло в его уме до неузнаваемости.
   - И он считает, что это его сдерживает?
   - Не совсем так, Джим. Из-за этого ему приходится больше стараться, доказывать, какой он умный. Помните, что вы имеете дело с расстройством личности. Например, если вы или я не могли произнести букву "р", мы просто решали проблему и решали ее правильно. Наш человек не может этого сделать и убежден, что никто не может видеть дальше инвалидности - вот в чем настоящая проблема".
   Гвен заметила пустое выражение лица Эшворта. - Я не очень хорошо это объясняю, я знаю. Она попробовала другой подход. - Вы рассматриваете это как преступление, совершенное ради наживы, но это не...
   - Вы говорите, что выкуп не важен?
   - Нет, не я, - решительно заявила она. - Это жизненно важно, но не так, как ты думаешь. Деньги будут помечены, или числа взяты, так что пройдут годы, прежде чем он сможет их потратить - если вообще когда-либо. Вы или я, вероятно, сочли бы это глупым выкупом.
   Эшворта внезапно осенило. - Я думаю, что я с тобой - дело в том, что он может увести это у меня из-под носа...
   - Ты идешь туда, Джим. Видите ли, это заставит вас признать, насколько он умен. Для этого человека заголовки "Полиция сбита с толку" будет стоить больше, чем деньги".
   - Так это игра?
   - Можно смотреть на это и так, но довольно опасно. Всегда помните, что вы имеете дело с неуравновешенным умом.
   Эшворт нахмурился. - Вы сказали, что он рассматривает это как игру между собой и полицией, и все же он предостерег нас от вызова.
   - Но он имеет в виду прямо противоположное, - серьезно сказала Гвен. - И это не между ним и полицией. Рано или поздно он его персонализирует. Вы против него.
   - И какую форму это примет?
   - Вот, Джим, у тебя есть его слабое место. Он будет насмехаться над вами. . . все время находя невозможным оставить тебя в покое. . . укажет на то, какой ты глупый. Он действительно говорит: "Посмотрите на меня. . . разве я не умный? Эгоизм - ахиллесова пята этого человека".
   - Значит, мы его поймаем?
   - О да, будьте в этом уверены. Она вопросительно подняла брови. - Это вопрос времени.
   - Почему мне кажется, что ты собираешься сообщить мне плохие новости? - задумчиво сказал Эшворт.
   - Не основывайте на этом никаких полицейских операций, - нерешительно сказала она, - это чистая догадка, но я полагаю, что первые две операции с деньгами будут фиктивными. Ваш мужчина будет там смотреть, но только потому, что он хочет доказать, насколько он превосходит вас. Третий заход будет самым важным.
   - А если он получит деньги?
   "Тогда вы вошли в действительно опасную зону, потому что тогда он оказался перед выбором. Как лучше всего продемонстрировать свою сообразительность? Освободите его заложника, который, несомненно, мог бы указать на его личность, где его держали и многое другое. . .' Она многозначительно посмотрела на Эшворта.
   - Или убить его, - категорично сказал он.
   Гвен пожала плечами. - Вот и все.
   'Так что я могу сделать?'
   "Обеспечивайте блокировку СМИ. . . даже если он получит деньги. Так вы лишаете его единственного, чего он так жаждет, - внимания".
   - Но если он убьет жертву, он будет уверен в огласке.
   'Довольно. Ты ходишь по канату, Джим. Когда ты достигнешь этой точки, неизвестно, в какую сторону он прыгнет".
   Эшворт тяжело вздохнул, а потом спросил: - Что это за человек? Как он выглядит?
   - Боюсь, тут мало что поможет. Обычному человеку он, вероятно, кажется совершенно нормальным. . . возможно, немного сдержан.
   "Итак, я ищу гения-психопата, который кажется нормальным. И я думал, что это будет сложно, - сухо сказал Эшворт.
   "Есть одна вещь, которая может вам очень помочь - помните, этот человек видит в вас не врага, а скорее оппонента, и если он сочтет вас достойным противником, это очень сильно повлияет на его поведение".
   'Что ты имеешь в виду?'
   "Усложняйте ему задачу, но в то же время подпитывайте его эго, чтобы он чувствовал, что действительно чего-то добивается. Но предупреждаю вас, многое будет зависеть от вашего собственного суждения.
   Внезапно Эшворт почувствовал, что ответственность ложится на его плечи тяжелым бременем. Он медленно поднялся на ноги. - Что ж, я больше не буду отнимать у вас время.
   "Не глупи. Приятно видеть тебя . . . а в наши дни это становится редкостью". Она многозначительно улыбнулась, подойдя к нему. - Иногда мне кажется, что ты избегаешь меня.
   - Это вздор, Гвен, - слабым голосом возразил Эшворт.
   - Нет. Ее глаза сверкали. "Я не могу решить, потому ли это, что я тебе не нравлюсь. . .' Пауза. '. . . или ты не можешь доверять себе, когда ты со мной. Мне нравится думать, что последнее.
   - Ну, это точно не первое, - подтвердил Эшворт, поняв, что она беззастенчиво флиртует, а он отвечает.
   Гвен тут же ухватилась за это. - А, теперь вы сделали заявление - вы не можете доверять себе в моей компании. Во всяком случае, я узнаю об этом в самое ближайшее время.
   Уловив его озадаченное выражение, она объяснила. "Мне позвонил Кен Сэвидж. Он что-то налаживает с Министерством внутренних дел. Вы будете представлять полицию, а я буду там в качестве патологоанатома. Она легко рассмеялась. - Мы остановимся в том же отеле, Джим. Тебе придется угостить меня ужином.
   - Я с нетерпением жду этого, - сказал Эшворт с ухмылкой.
   - О, я тоже, Джим. Я действительно буду.
   На несколько захватывающих дух секунд казалось, что поцелуй неизбежен, но тут хлопнула входная дверь, и скрипнула старая лестница, когда кто-то начал подниматься по ней.
   - Черт, - пробормотала Гвен, взглянув на часы. - Это мой муж, пришел готовиться к вечерней операции.
   Она вернулась к своему столу, и Эшворт снова легко вздохнул.
  
   Глава 8
   Холли избегала офисного телефона. Звонок, вероятно, будет достаточно трудным, если бы Алистер и Майк не вмешивались при каждом удобном случае, поэтому она воспользовалась телефоном-автоматом в оживленном главном коридоре.
   - Пошли, - пробормотала она, когда звонок прозвучал целую вечность.
   Связь была установлена, и Эмили спросила "Привет?" прогремел по линии.
   Холли вздрогнула. Ее свекровь не любила телефон, отвечала только в том случае, если звон длился слишком долго, и тогда ее ответ нетерпеливо мычал в трубку.
   'Привет мам. Это Холли.
   'Да?' - спросила она с подозрением в голосе.
   - Сегодня вечером я опоздаю домой.
   После паузы, наполненной злобой, Эмили выдавила: "Почему?"
   Два констебля в форме теперь ждали, чтобы позвонить по телефону. Холли почувствовала себя заблудшей школьницей, когда прошептала: "Потому что я должна работать допоздна".
   Снова повисла тишина. Затем Эмили сказала: "На прошлой неделе по телику шла передача, и они сказали, что самая распространенная отговорка, которую используют люди, совершающие прелюбодеяние, - это работа допоздна".
   Как можно было прелюбодействовать со свекровью? Холли кисло подумала. Но она промолчала и продолжила: "Значит, я не знаю, во сколько я буду дома".
   - Ты хочешь быть осторожной, моя девочка...
   - Мне нужно идти, мама. 'До свидания.'
   Холли с облегчением положила трубку, радуясь, что ей хотя бы удалось избежать последнего бюллетеня Эмили о распространении эпидемии СПИДа.
   * * *
   Атмосфера в доме Эдвардсов была напряжённой. Отопление работало на полную мощность, и, несмотря на арктические условия снаружи, в комнатах было невыносимо жарко.
   В воздухе витала аура ожидания. Все присутствующие были беспокойны и раздражительны, молча желали, чтобы что-то произошло, но боялись того момента, когда это произойдет.
   Джош Абрахам сидел с Холли в гостиной. Ни один не говорил; они сидели, уставившись на телефон и записывающее оборудование, которые стояли на журнальном столике перед ними.
   Эшворт удивил их обоих, мягко взяв Барбару Эдвардс под свое крыло. Холли предполагала, что это будет ее роль.
   Но за демонстрацией доброты Эшворта скрывался скрытый мотив: ему нужно было завоевать доверие Барбары, чтобы получить как можно больше информации о ее муже. Чтобы получить полное представление об этом человеке, Эшворту нужно было ознакомиться с состоянием их брака, его движениями, его врагами - если они есть - и миллионом и одной другой подробностью, из которых состоит жизнь.
   В настоящее время они укрылись на кухне, и преобладающим звуком в гостиной было зловещее тиканье часов.
   Отсутствие диалога между Холли и Джошем объяснялось не столько запретами или застенчивостью, сколько ощущением, что легкомысленная светская беседа покажется непочтительной.
   Однако скромная внешность Холли маскировала ее истинные чувства искрометности, вызванные близким присутствием Джоша.
   Ранее, из-за недоверия Эшворта к ее ветхому Mini, Джошу было приказано отвезти ее в дом Эдвардсов.
   Во время путешествия Джош зарекомендовал себя как интересная компания. Они обсуждали многие вещи, в том числе музыку, и были взволнованы, обнаружив, что разделяют одержимость классикой - факт, в котором ни один из них не признался бы в офисе, опасаясь насмешек.
   Когда Джош ловко остановил свой "Ниссан Санни" на красный свет светофора, он мимоходом упомянул, что на следующей неделе в Бриджнортоне состоится исполнение Третьей симфонии Генрика Гурецкого, и спросил, не хочет ли Холли пойти с ним. . Она сказала, что с удовольствием, и внезапный всплеск адреналина заставил ее желудок восхитительно затрепетать.
   Несмотря на всю серьезность ситуации, мысль об этом свидании никогда не покидала Холли, и сейчас она была счастливее, чем когда-либо.
   Тем не менее, время шло, и когда семь вечера превратились в восемь вечера, напряжение нарастало во всех них.
   Оставив Барбару на кухне, Эшворт стал бродить по дому. Джош ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, а внутреннее настроение Холли становилось все более серьезным по мере того, как тикали минуты.
   Ужасающие вопли боли и гнева сотрясают ночной воздух, когда две кошки боролись за территориальный спор где-то на заснеженном ландшафте. Звуки только добавляли ощущения напряженности и беспокойства в доме.
   Эшворт был очень чувствителен к атмосферным воздействиям и чувствовал, что этот наполнен злобой, но, рассудил он, все это было частью уловки похитителя, чтобы вывести его из себя.
   В девять вечера, когда все были уверены, что ничего не произойдет, зазвонил телефон.
   Из кухни донесся мучительный крик Барбары. Тогда все было реакцией. Джош вскочил на ноги, активируя записывающее оборудование.
   Холли позвала Барбару, лицо которой было осунувшимся и бледным, и подвела ее к телефону в холле. - Хорошо, Барбара, отвечай, - мягко сказала она.
   Барбара не двигалась, поэтому Холли взяла трубку и вложила ее в свою дрожащую руку. Она услышала легкий щелчок на линии - должно быть, Эшворт поднял трубку в гостиной.
   'Привет?' - прошептала Барбара дрожащим голосом.
   Едкая нотка в приглушенном, искаженном голосе заставила ее громко ахнуть. - Вы сообщили полиции. . . сука! Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Полиции потребуются доказательства, что у меня есть ваш муж. Скажи им, чтобы они отправились в заброшенный сарай на ферме Паркера. Тогда вам придется ждать моих дальнейших указаний по почте.
   Линия оборвалась.
   В состоянии, близком к обмороку, Барбара неоднократно бормотала: "О, мой Бог. О, Боже мой", когда до нее наконец дошел весь удар ситуации. Затем, когда Холли медленно повела ее обратно на кухню, она издала серию пронзительных воплей, которые не смогли остановить успокаивающие слова Холли.
   В гостиной Эшворт мог только бессильно слушать. 'Проклятие!' - выругался он, когда захлопнувшаяся кухонная дверь приглушила звуки.
   Звонок был слишком коротким, слишком торопливым, чтобы он мог что-то почерпнуть из него, голос был слишком искажен, чтобы уловить даже намек на диалект или акцент.
   Он бросил разочарованный взгляд на Джоша. - Не так много, чтобы продолжать, не так ли?
   - На линии был звук, сэр.
   - Да, я слышал. Звучало так, будто металл ударялся о металл". Он подошел к окну, отдернул занавеску и выглянул наружу. "Прекрасная ночь для того, чтобы бродить по ферме Паркера".
   - Вы хотите, чтобы я разобрался с этим, сэр? - нетерпеливо спросил Джош.
   - Нет, отдайте его униформе. Ты лучше позвони Боле в Заду - дай ему знать, что случилось.
   Эшворт, не желая рисковать новой конфронтацией с Пейном в пределах слышимости Барбары, ждал снаружи. К тому времени, когда фары "ягуара" Пейна, не выключившие свет, осветили долгую дорогу, он был холоден, подавлен и не в настроении для истерик.
   Машину слегка занесло, когда она остановилась. Пейн поспешно выбрался наружу. - Моя сестра в порядке?
   - Она явно расстроена, но с ней один из моих офицеров. Мой констебль рассказал вам, что было сказано по телефону, я так понимаю?
   'Да.'
   Пейн хотел было войти в дом, но Эшворт заблокировал его, дав понять, что собирается поговорить снаружи. Их дыхание туманило ночной воздух.
   Пейн помедлил, а потом выпалил: - Послушай, Эшворт, насчет сегодняшнего утра... . . Я был вне себя от беспокойства. На самом деле все еще я. . .'
   И это было так близко, как Пейн когда-либо подходил к извинениям.
   Тем не менее Эшворт начал испытывать некоторое сострадание к этому человеку. Он легко сказал: "Все в порядке, мистер Пейн, я понимаю".
   Вечером Эшворт обсуждал, какую часть теорий Гвен Энтони он должен раскрыть Пейну. Теперь он принял решение сообщить все важные подробности в надежде, что это каким-то образом смягчит предстоящее напряжение.
   Пейн задумчиво слушал. - Понятно, - сказал он. - Значит, вы ожидаете долгого ожидания освобождения Саймона?
   Эшворт кивнул. "Мы будем поддерживать блокировку средств массовой информации в надежде вынудить похитителя". Он мудро упустил из виду, что может случиться, если похититель передумает освобождать Саймона Эдвардса.
   - Насколько опасен Саймон? - нерешительно спросил Пейн.
   - Боюсь, значительно.
   'Бог.' Лицо Пейна начало показывать признаки напряжения. "Если с ним что-нибудь случится, это прикончит Бэбса". Он вздрогнул. - Мы можем войти внутрь?
   "Есть только одна вещь, которую я хотел бы обсудить с вами. . .'
   - Что ж, можем мы обсудить это внутри, Эшворт? Пейн становился раздражительным.
   Эшворт ответил тем же. - Нет, мы не можем, Пейн. Я чувствую, что некоторые аспекты этого лучше скрывать от твоей сестры.
   'Очень хорошо. Что это?' - отрезал Пейн.
   - Выкуп. Спрос, вероятно, будет на значительную сумму. Маловероятно, что похититель получит...
   - Вы спрашиваете, могу ли я собрать деньги? - коротко спросил Пейн.
   - Я вел к этому, да.
   - Что ж, я могу. А теперь я хочу увидеть свою сестру.
   Он затопал в сторону дома. Эшворт последовал за ним, надеясь, что его общение с этим резким человеком не будет долгим.
   * * *
   Распорядок дня Эмили Бедфорд редко менялся. Всегда за час до возвращения Холли отключали центральное отопление и открывали окна во всем доме. Они, конечно, всегда плотно закрывались, как только температура в помещении становилась достаточно низкой, чтобы Эмили могла погрязнуть в мученической смерти.
   Такое поведение не показалось странным в извращенном уме старухи. Провинившаяся невестка была верной невесткой.
   Хотя сегодня все было по-другому. Она не знала, когда Холли будет дома, и это испортило ей время. Она сидела в холодном доме уже больше часа, а ее до сих пор не было видно.
   Эмили, не любившая холода, завернулась в толстый зеленый кардиган и села, мысленно ковыряя корку враждебности, которую испытывала к девушке.
   Она так и не смогла наладить отношения. Ее муж был кормильцем - чистым и простым. Своего сына она считала буфером против суровости старости.
   Когда Холли впервые появилась в ее жизни, Эмили увидела в ней угрозу; кто-то, кто заманил ее любимого, невинного сына запретными плодами.
   Холли и Джейсон не успели и много недель ухаживать, как Эмили, заядлая рыскательница по карманам, обнаружила пачку противозачаточных средств в нагрудном кармане лучшего костюма своего сына. И интимное письмо Холли, которое Эмили прочитала, потрясенная и напуганная, с описанием удовольствия, полученного от сладкой встречи на заднем сиденье машины Джейсона.
   Секс, по мнению Эмили, был утомительной обязанностью жены, и с годами, когда она становилась все более и более эгоцентричной, он стал обязательством, которое она отказывалась выполнять.
   Догмат Эмилии допускал две отдельные категории женщин: чистых и целомудренных и - по крайней мере, в духовном смысле - остававшихся девственными на протяжении всей жизни; и эти проститутки, которые использовали секс, чтобы увести сыновей от их матерей, - тот факт, что эти женщины действительно получали от этого удовольствие, Эмили не могла поверить.
   Когда Джейсон умер, она почувствовала материнское горе; после смерти мужа она почувствовала горе жены. Но ни один из этих случаев не мешал ее навязчивой погоне за собственным благополучием.
   Переезд в Бриджтаун, не говоря уже о новой работе Холли, причинил ей немало беспокойства. Привязанность к могиле не позволила Холли сбиться с пути. Теперь, на новом месте, в полицейском участке, кишащем мужчинами, такая девица, как она, столь лишенная моральных устоев, могла вскоре завязать половую связь, и меньше всего мужчина хотел бы свекровь из предыдущий брак имитирует поле.
   Эмили не собиралась жить в муниципальной квартире на скудную государственную пенсию. Нет, у Холли были обязанности, и Эмили проследит, чтобы она их соблюдала.
   Глухота, на которую она так часто жаловалась, временно покинула ее, когда она прислушалась к тому, как машина сворачивает в тупик. Ее хромота, как ни странно, исчезла, когда она выключила свет и бросилась к окну, слегка отдернув занавеску.
   Увидев, что это не "мини" Холли, Эмили хотела было отвернуться, но она остановилась возле дома, и ее интерес воспламенился. Молодой человек вышел из машины и, обогнув машину, открыл пассажирскую дверь.
   Эмили возмущенно фыркнула, когда появилась Холли, посмеиваясь над чем-то, что говорил молодой человек, затем поцеловала его и побежала к входной двери. Она была почти уверена, что Холли ждала на ступеньке и помахала, когда мужчина уехал.
   Холли тихонько вошла. Эмили - несмотря на то, что в затемненной комнате не было никого, кто мог бы увидеть ее выступление, - проковыляла к своему стулу и с трудом опустилась на него.
   Она слегка застонала, когда Холли открыла дверь и щелкнула выключателем.
   "Мама, что ты здесь делаешь, когда свет выключен, а отопление не включено?"
   - Я не могла лечь спать, пока ты не ляжешь, и не хотела тратить деньги, - слабо пробормотала она.
   "Ой, мама, лучше бы я никогда не упоминала чертовы деньги", - раздраженно сказала она. - Я просто имел в виду, что мы должны быть осторожны. Я не хотел, чтобы ты замерзла насмерть. Я сделаю нам горячий напиток.
   Эмили немного посидела, прислушиваясь к звукам, доносящимся из кухни, а затем, подстрекаемая моральной победой, проковыляла к Холли. - Если моей ноге станет намного хуже, - сказала она сквозь зубы, стиснутые от воображаемой боли, - мне придется использовать палку.
   Холли, разливая Хорликов по кружкам, слабо улыбнулась. Она прекрасно знала, что колено Эмили было уловкой, чтобы вызвать сочувствие, и собиралась подчиниться, когда Эмили спросила: "Кто был тот человек, который привел тебя домой?"
   Холли напряглась. - Просто коллега, - легко ответила она.
   Эмили фыркнула. - Надеюсь, ты не целуешь всех своих коллег. У них может сложиться неправильное впечатление.
   Твердо говоря, Холли сказала: "Не глупи, мама. Джош - друг, и это был всего лишь поцелуй в щеку. В наше время это ничего не значит.
   - У тебя юбка помята, - язвительно заметила Эмили.
   Чайник закипел, наполняя маленькую комнату паром. Холли выключила его и повернулась к свекрови. 'Что ты имеешь в виду?'
   - Ничего, просто похоже, что ты сидел с поднятой вверх...
   'Мать!'
   Эмили изменила тактику. - Тогда где твоя машина?
   - Я оставил его на автостоянке вокзала, потому что...
   - Потом ушел с этим человеком в своем.
   Холли швырнула банку с "Хорликс" на стол. "Послушайте, я знаю, что вы пытаетесь сказать, и меня это возмущает. Вопреки тому, что вы думаете, я не снимаю трусики каждый раз, когда кто-то этого хочет.
   - Какая ужасная вещь, - сказала Эмили теперь ясным и сильным голосом. - Если бы мой Джейсон мог слышать, как ты так говоришь...
   - Отпусти, мать! Холли предупредила.
   Если бы у Эмили была хотя бы небольшая степень чувствительности, она бы поняла, что посягает на священную землю. Как бы то ни было, она просто приготовилась к новой атаке. "Джейсон..."
   - Не вмешивай в это Джейсона, - приказала Холли.
   'Я не буду. Он был моим сыном, и я любила его, - возразила Эмили. - А если бы и знал, то чуточку больше уважал бы его память.
   В этот момент в Холли всплыли годы обиды и боли. - Злой ублюдок! - взвизгнула она, сметая кружки со стола.
   Движение было таким сильным, что Эмили прижалась к стене, когда кружки разбились об пол.
   Слезы текли по бесцветному лицу Холли. - Я любила Джейсона, - воскликнула она, ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий. "Это разбило мне сердце, когда он умер. Я не думаю, что когда-нибудь переживу это. . . но я не могу провести остаток своей жизни. . .' Она резко остановилась и выбежала из кухни.
   Эмили медленно села, прислушиваясь к сердитому хлопку двери спальни Холли.
   * * *
   Перед тем, как покинуть дом Эдвардсов, Эшворт был проинформирован отделом в форме, что они нашли машину Саймона Эдвардса, спрятанную в заброшенном сарае в отдаленной части фермы Паркера. Плохие условия и отсутствие освещения означали, что криминалист не сможет взглянуть на него до завтра. Тем временем патрульная машина будет дежурить.
   Он приказал Холли явиться утром в дом и провести день с Барбарой Эдвардс. Джош должен был занять место вечером, до десяти часов вечера, когда Деннис Пейн вернется с поздней смены на фабрике. Он также договорился с почтовым отделением, чтобы почта Эдвардсов перенаправлялась в полицейский участок Бриджтауна.
   Отправляясь домой, Эшворт размышлял о том, что эта находка уничтожила всякую возможность того, что телефонные звонки были делом рук чудака.
   Поездка оказалась намного проще, чем он ожидал: снегоуборочная машина расчистила все основные дороги, а песок очистил поверхности ото льда. Однако переулок, на котором стоял его дом, был коварным, и его машину сильно занесло, когда он свернул в нее. Включив пониженную передачу, он пополз вверх по холму, предвкушая возможность выпить с Сарой перед уютным камином.
   Свернув на подъездную дорогу, он был согрет веселым светом, исходящим из занавешенного окна салона, и, желая попасть внутрь, не терял времени даром и поставил машину в гараж.
   Но когда он открыл входную дверь, в доме было странно тихо: ни звука телевизора, ни лая собаки, и, что еще более тревожно, ни одной Сары, выходящей ему навстречу.
   С трепетом он поспешил на кухню, и когда он зажег свет, с кровати поднялся сонный щенок и приветствовал его продолжительным зевком.
   По мнению собаки, ее единственная обязанность заключалась в том, чтобы защищать своих хозяев, и, когда кто-либо из них был дома, она лаяла при малейшем беспокойстве. Совсем другое дело пустой дом: не за кем присматривать, она могла свернуться калачиком и заснуть. Эшворт иногда задавался вопросом, будут ли грабители встречены яростным лаем или ласковыми облизываниями.
   Она встала, виляя хвостом с небольшим энтузиазмом, затем снова свернулась калачиком и закрыла глаза.
   Эшворт усмехнулся, увидев ее пухлое тело на кровати. Потом он заметил лист писчей бумаги, прислоненный к чайнику. Сообщение гласило: "Джим, я был на собрании самаритян с Джин Теббит. Они набирают советников. Я не должен опаздывать. В холодильнике есть бутерброды. С любовью, Сара.
   Он вздохнул, но понял, что с его стороны было эгоистично раздражаться ее отсутствием. В конце концов, было больше десяти вечера; было неразумно ожидать, что она проведет весь вечер в ожидании, когда он вернется и обсудит с ней свой день, хотя он и ждал этого с нетерпением.
   Бутерброды с солониной выглядели холодными и неаппетитными, поэтому он оставил их и принес из гостиной большой стакан виски с содовой.
   Сидя за кухонным столом, он думал о прошедшем дне, пока скотч согревал его внутри.
   Предположение Гвен Энтони о том, что похититель обладал высоким интеллектом, оказалось верным, поскольку мужчина выбрал период, когда погодные условия мешали полицейскому расследованию и делали быстрое передвижение невозможным.
   На самом деле, Гвен Энтони слишком много занимала его мыслей весь этот долгий вечер. Был ли он просто польщен ее вниманием, или дело было глубже? Достиг ли он точки за пределами своего среднего возраста, когда он жаждал снова испытать уникальное блаженство, связанное с началом отношений?
   Он допил свою выпивку и принес еще одну, отчитывая себя за это - вот он, посреди опасного дела, думает о теле Гвен!
   До него дошел стих:
  
   Боги создали женщин, сформировали их формы,
   Каждая обещала радость, чтобы гнать все мысли
   Из мыслей мужчин.
  
   Что ж, это было достаточно правдой. Но затем ключ Сары в замке, ее веселое "Здравствуйте" заставили его отбросить эту задумчивость. Он допил свой напиток и подошел к ней.
   * * *
   Эмили поняла, что переступила черту, но, несмотря на то, что она не привыкла к подобным столкновениям, не знала, как все исправить.
   Ее покойного мужа всегда крепко держали в узде, сочетая издевательства и придирки. Тот факт, что бедняга сделал бы почти все ради спокойной жизни, вероятно, создал у Эмили совершенно ложное представление о ее способностях.
   Всегда считая Холли своенравной, избалованной девочкой, стремящейся превратить свою жизнь в несчастье, Эмили теперь поняла, что должна изменить свой образ жизни, иначе она рискует вызвать те самые обстоятельства, которых она так старалась избежать.
   Она приготовила себе горячий напиток и подметала разбитые кружки, пока он остывал. Не торопясь с напитком, Эмили вымыла кружку и убрала ее, желая, чтобы на следующее утро Холли встала на чистую кухню.
   Затем она поднялась наверх и вежливо постучала в дверь Холли, прежде чем открыть ее. - Прости, Холли, - тихо позвала она в затемненную комнату. - Просто я беспокоюсь о тебе.
   Когда ответа не последовало, она смиренно вздохнула и пробормотала: "Я никогда не думала, что доживу до того, чтобы стать обузой. Неважно, я скоро умру и уйду. . . подальше от всех".
   Холли подождала, пока закроется дверь, и всхлипнула в подушку: "Умри тогда... . . умереть. Просто умри, черт возьми!
  
   Глава 9
   Двое молодых людей бесцельно прогуливались по дороге муниципального поместья Бриджтауна. Их черные кожаные куртки, темные рваные джинсы и дорогие кроссовки грозно выделялись на снежном фоне.
   Им обоим было по четырнадцать лет, и они хорошо адаптировались к половой зрелости. Хотя они часто отсутствовали в школе, они никогда не пропускали уроков полового воспитания и, следовательно, знали об изменениях, происходящих внутри них, и - лишенные какого-либо руководства или дисциплины со стороны родителей или учителей - стремились продемонстрировать свои новые сексуальные способности.
   Хотя они немногим больше детей, они обладали побуждениями, инстинктами и аппетитами взрослых. Это, в сочетании с юношеской верой в то, что власти бессильны против них, создавали опасную комбинацию, и оба рассматривали преступление как легкую игру.
   Деймон Кейн был более высоким из пары; его скучающее лицо имело признаки легкой угревой сыпи, а его светлые волосы были сбриты, за исключением длинной жирной полоски на макушке.
   У другого мальчика, Делвина Беннета, было лицо певчего, смуглая идеальная кожа и черные волосы, сияющие здоровьем.
   "Завтра мы поедем в поместье Черри-Три", - сообщил Деймон своему другу. - Я разыскал эту старую птицу.
   Делвин испугался. Он сказал: "Не знаю. Нас сегодня чуть не поймали. Думаю, нам следует придерживаться Кирсти. Она позволяет нам...
   "Ага. . . Кирсти, - усмехнулся Деймон, роясь в кармане куртки и вытаскивая нож с шестидюймовым лезвием. "Я с ней сыт - она всех пускает. И нас чуть не поймали только потому, что мы делали это неправильно.
   Он вонзил нож в мешок для мусора, стоявший в конце чьей-то дорожки, затем резко потянул его вверх, пока из зияющей щели не посыпался ядовитый мусор.
   - Как ты имеешь в виду, что мы делали это неправильно?
   Деймон перешел к следующему подъезду и возился с очередным мешком мусора. "Мы пытались проникнуть внутрь, когда птицы уже были внутри".
   'Ага.' Делвин согласился.
   - Это дает им достаточно времени, чтобы позвонить в полицию, да?
   'О верно.'
   Деймон, разбрасывая мусор по всему саду, сказал: "Эта женщина на Вишневом дереве почти каждый день ходит за покупками, а когда возвращается, она использует боковую калитку - да?" Он пнул пустую банку из-под кошачьего корма в сторону входной двери дома, но та отклонилась, промахнувшись в дюйме от окна на первом этаже.
   - Значит, мы вломимся, пока ее нет? - спросил Делвин.
   Окно наверху дома было распахнуто, и мужской голос позвал: "Вот, что ты делаешь?"
   - Отвали, - безразлично крикнул в ответ Деймон. Затем повернулся к своему другу: "Да, и мы схватим ее, когда она войдет. Легко - видишь?"
   - Я тебе дам, отвали, - сердито закричал мужчина.
   Мальчики стояли и смотрели, как зажегся свет в спальне, а затем и в холле.
   Беззаботно Дельвин спросил: "Тогда на что похожа эта птица?"
   - Около тридцати.
   Входная дверь распахнулась. Мужчина в пижаме и халате с чем-то, похожим на бейсбольную биту, прошел по подъездной дорожке. Залаяли несколько собак, и какая-то женщина предостерегающе позвала его из дома.
   Мальчики не пошевелились. - Так же стар? Делвин задохнулся.
   "Да, но она будет хорошей шлюхой".
   Они подождали, пока мужчина проедет полдороги, прежде чем убежать, не останавливаясь, пока не преодолели тридцать ярдов. Оглянувшись, они увидели, что он стоит в конце подъездной дорожки, трясет кулаком и оглядывается на беспорядок в своем саду.
   Мальчишки засмеялись, грубо нацелив средние пальцы на мужчину. Когда он так и не подошел к ним, Дельвин сделал мастурбирующее движение рукой, пока, утомившись этим эпизодом, они не повернулись спиной и не пошли.
   "Давай угоним машину", - предложил Деймон.
   - Ага, - ответил Делвин с мальчишеским энтузиазмом. - Тогда подожги.
   'Ага. Тогда пошли.'
  
   Глава 10
   Наступило утро, серое и унылое.
   Эшворт почти не произнес и двух слов за завтраком и был решительно груб с Сарой, выходя из дома.
   Она обдумывала это, раскатывая тесто для порции бифштекса и пирогов с почками, которые готовила в морозилку, когда до нее внезапно дошла причина его антиобщественного поведения: накануне вечером она вернулась домой, полная собственных новостей о том, что ее похитили. в качестве советника самаритян и не задал ни единого вопроса о похищении. Неудивительно, что он был в настроении.
   Однако она была в восторге от своей новой роли. Организатор описал ее как идеально подходящую для этой работы: заботливую, зрелую, сочувствующую и умную. Хотя слово "зрелый" - слово, которое Сара всегда ассоциировала с сыром чеддер, - не слишком обрадовало ее, тем не менее, она чувствовала себя в приподнятом настроении.
   Она была милосердна по натуре, и мысль о том, чтобы вмешиваться в жизнь и проблемы других, очень привлекала ее. В ее жизни настал момент, когда ей нужно было чувствовать себя полезной, ей хотелось чем-то заполнить огромный вакуум, оставленный ее детьми, сбежавшими из курятника.
   Ее мощные материнские инстинкты нуждались в фокусе; не ее муж, хотя - он всегда сильно возмущался тем, что он назвал "суетой". Тем не менее, она должна быть осторожна, чтобы не пренебрегать им.
   - И я не должна быть с ним резкой, - сказала она кондитеру, вспомнив его раздраженный вид накануне вечером, когда, заметив его пустой стакан, она многозначительно спросила его, сколько он выпил.
   * * *
   Однако Эшворт, хмуро сидевший за своим новым столом, не смог объяснить Саре свое скверное настроение. Он полагал, что причина этого заключалась в разочаровывающем осознании того, что сегодня мало что будет сделано.
   Логика подсказывала, что похититель не выйдет на связь как минимум двадцать четыре часа, и его первая работа по прибытии в участок подтвердила это предположение.
   Он позвонил на почту, но ему сказали, что почты для мистера и миссис Эдвардс нет. Это ухудшило его настроение, но затем возродилась надежда, когда услужливый клерк упомянул, что, поскольку почта сортируется, как только она поступает на склад, все, что отправлено сегодня, может быть передано ему немедленно.
   Воодушевленный этим, он приступил к реорганизации офиса, ожидая, пока судмедэксперты свяжутся с ним и расскажут о своих выводах по машине Саймона Эдвардса.
   * * *
   Счастье Джейн Тейлор было настолько полным, что даже ужасная погода не могла испортить ее настроение.
   Сегодня был тридцать четвертый день рождения ее мужа, первый день рождения после их свадьбы, поэтому Джейн хотела, чтобы он был особенным.
   Она осторожно шла по главной улице, ее черные сапоги скользили по растоптанной слякоти; время от времени останавливаясь, чтобы откинуть массу белокурых кудрей, развеваемых пронизывающим ветром.
   Питер сказал, что хотел бы заказать китайскую еду на вынос на свой день рождения, и теперь Джейн покупала вино к ней.
   С легкостью женщины, которая всю свою жизнь была красивой, она отмахнулась от восхищенных взглядов и случайных свистков благодарных мужчин и снова направилась в винный магазин.
   Она вспомнила, как они встретились пять лет назад - и как пролетели эти годы. Питер был ее боссом - ее женатым боссом - у страховых брокеров, у которых он все еще работал.
   Джейн поначалу не решалась принять участие, но их влечение было слишком сильным, чтобы отрицать его, и в конце концов она смирилась с его неизбежностью.
   Три тяжелых года спустя, охваченные чувством вины, часто подавленные, они согласились прекратить роман. Джейн бросила работу, но обнаружила, что не может его забыть. Затем, после нескольких недель страданий, он появился у нее на квартире с чемоданами и всем остальным - он оставил свою жену.
   Последовал очень горький развод, и с небольшой суммой денег, оставшейся после урегулирования, они смогли внести залог на Леа-роуд, 22, в поместье Вишневое дерево.
   Они жили там уже девять месяцев, и Джейн была полна решимости сделать этот день рождения идеальным.
   С двумя тщательно подобранными бутылками белого вина в сумке для покупок она зашла в китайский ресторан, договорилась о доставке еды в восемь вечера и села на автобус.
   Радуясь, что она дома, она вошла в сад у бокового входа, напевая мелодию из недавней телевизионной рекламы - старую песню 70-х, которая только что заняла первое место в чартах.
   На кухне Джейн поставила вино в холодильник. Позже она вспоминала легкое чувство беспокойства, когда делала это. А пока, счастливая и взволнованная, она поспешила в холл и сняла свое громоздкое пальто.
   Когда она снимала сапоги, стоя на одной ноге, чувство пришло снова, на этот раз сильнее - какой-то первобытный инстинкт предупреждал ее об опасности - но она отмахнулась от него, сосредоточившись на чашке чая.
   Она не слышала шума позади себя, пока не стало слишком поздно. Внезапно рука в перчатке зажала ей рот, сдерживая крик ужаса. Она изо всех сил пыталась освободиться, но потеряла равновесие и растянулась.
   Двое нападавших последовали за ней вниз, грубо перевернув Джейн на спину и крепко держа за плечи. Что-то холодное коснулось ее горла, и она увидела сверкающее лезвие ножа.
   Тот, что был позади, держался вне ее поля зрения, но второго юношу, стоявшего на коленях у ее ног, она видела достаточно хорошо. Сквозь слезы она увидела, что он был одет в черную кожаную куртку, синие джинсы и серую толстовку. Его балаклава открывала дикие глаза, ухмыляющийся рот с грязными зубами.
   Она почувствовала, как ее юбку задрали, рука злобно прощупывала ее между ног, пока она бессильно металась.
   - Сними с нее трусики, - сказал юноша, удерживая ее, и его зловонное дыхание коснулось ее лица.
   "Я не могу. Она не поднимет спину.
   Джейн снова почувствовала запах изо рта. - Подними спину от пола, корова. Эти слова сопровождались давлением ножа, все глубже вонзившегося ей в горло. Когда его отодвинули, она почувствовала, как струйка крови стекает к ее ключице.
   - Не делай мне больно, - прошептала она. "Пожалуйста, не делайте мне больно".
   - Тогда оторви спину от пола, - свирепо приказал голос.
   В ужасе она подчинилась, и с нее стянули штаны.
   Она попыталась пнуть юношу, но он просто рассмеялся и схватил ее за лодыжки, напрасно причинив ей боль.
   'Не. Пожалуйста, не надо, - умоляла она. - Я дам тебе что угодно. . . просто оставь меня в покое.
   Ее ноги были свободны, когда фигура встала, чтобы расстегнуть джинсы.
   'Торопиться . . . трахни ее.
   С шокирующей жестокостью ей раздвинули ноги.
   'Нет. Нет.' Она попыталась закричать, но давление ножа заглушило звук.
   Тогда на нее навалился мёртвый вес юноши, и между её ног возникла ужасная боль.
   * * *
   Эшворт откинулся на спинку кресла, удовлетворенно рассматривая свою империю с его законной позиции; он вернулся на свое старое место. Это было похоже на посещение знакомого места, которое он не видел много лет.
   Старый письменный стол из темного дерева, исцарапанный и заляпанный, нравился ему гораздо больше, чем то современное чудовище, от которого он только что отказался.
   Он перевел Стимпсона и Уитворта в новый кабинет, благодаря стене, отделявшей его от адского сигаретного дыма Уитворта. Пустой стол Холли был обращен к его собственному, а Джош сидел в углу, склонившись над своим компьютером.
   Эшворт задумался, сколько времени пройдет, прежде чем осанка Джоша изменится из-за того, что он постоянно сутулится над машиной, и собирался что-то сказать, когда в дверь постучали.
   - Пойдем, - рявкнул Эшворт.
   Любая уверенность констебля Бобби Адамса, возможно, съежилась от тона голоса Эшворта. Но когда он вошел в офис, он решил говорить ровным голосом. - Простите, что беспокою вас, сэр, но мы получили известие от криминалиста о машине мистера Эдвардса.
   'Да?'
   - Было чисто, сэр. На нем вообще ничего. Они сказали, что машина была заперта, когда они ее нашли, а ключи, похоже, пропали".
   Телефон загудел. Джош поднял его. "Уголовное дело. округ Колумбия Авраам.
   Все еще держа руку на ручке двери, Бобби сказал: - Это все, сэр. Они будут отчитываться перед вами, но я подумал, что вы захотите узнать об этом как можно скорее.
   - Спасибо, Бобби.
   Когда дверь закрылась, Джош позвонил: "Подозревается изнасилование, сэр. Леа-роуд, поместье Вишневое дерево. Присутствуют одетые в форму. Судмедэксперты уже в пути.
   - Верно, - сказал Эшворт. - Для этого нам нужна Холли.
   Джош уже натягивал свою кожаную куртку. - Сменить ее в доме Эдвардов, сэр?
   'Хороший человек.'
   - Однако есть одно осложнение, сэр. Ее машина все еще на стоянке. Я подвез ее сегодня утром.
   Телефон снова зазвонил.
   "Уголовное дело. округ Колумбия Авраам. Он посмотрел на Эшворта. - Это сортировочная почта, сэр.
   'Верно. Попросите Уитворта следовать за вами на его машине. Он может вернуть Холли.
   'Да сэр.'
   Эшворт схватил трубку. - Старший инспектор Эшворт здесь. Что у тебя есть для меня?
   - Обнаружено письмо, - сообщил ему голос. "Адресано миссис Б. Эдвардс".
   'Хороший. Я пошлю кого-нибудь забрать его. Последовавший хаос почти заставил его забыть о своих манерах. Он поспешно добавил: "И большое спасибо".
   Джош и Уитворт выходили из офиса, когда к ним подошел Стимпсон с самодовольной улыбкой на лице. - Похоже, я был прав насчет изнасилования, сэр.
   Если он ожидал похвалы, какого-то признания своего ума, то был разочарован, потому что все, что он получил от Эшворта, было ворчащим "да". Затем, не глядя на детектива-сержанта, он коротко сказал: "Я хочу, чтобы вы спустились на почту и забрали то, что похоже на записку о выкупе".
   * * *
   В другой части полицейского участка Бриджтауна доктор Гвен Энтони мыла руки, когда из соседней комнаты доносились звуки работающего душа. Ее переполняла непреодолимая жалость, когда она представляла, с какой энергией Джейн Тейлор будет тереть ее тело, тщетно пытаясь смыть чувство осквернения и унижения.
   Экзамен - даже для такой опытной в профессии, как Гвен, - был мучительным. Однако ее выводы, несомненно, доказали, что женщина была изнасилована.
   Отправив Джейн в душ, она передала свои записи двум женщинам-полицейским в консультационной комнате и теперь собиралась уйти.
   Чувствуя себя более чем опечаленной, она надела коричневую дубленку, взяла черную сумку и вышла из комнаты.
   В коридоре снаружи беспокойно рыскал Эшворт. Его присутствие, несмотря на серьезность ситуации, вызвало сияющую улыбку на лице Гвен. - Джим, - сказала она тепло.
   - Гвен, каков вердикт?
   - Ее действительно изнасиловали. Ее тон был оживленно профессиональным. "Ушибы на внутренней стороне бедер - некоторые из них довольно серьезные. Синяки также во влагалище, на плечах и спине. У нее порез на горле. Она указала куда, прикоснувшись к месту на шее Эшворта. - Неглубоко, но если бы надавить чуть больше, то было бы. Никаких признаков присутствия спермы. Либо у малышек не было эякуляции - что очень маловероятно, - либо они были в презервативах. Так что, Джим, тебе не помогут с идентификацией из этого источника. Это была очень неприятная атака. Что за животное могло сделать такое с женщиной?
   - Не знаю, - тяжело ответил Эшворт. - Но я начинаю верить, что их там много.
   Гвен взглянула на часы. - Пойдем со мной, Джим. Я оставила мужа с операцией - мне нужно немедленно вернуться".
   Эшворт понял, что никогда не слышал, чтобы Гвен обращалась к своему мужу по имени, и ему было любопытно узнать об их отношениях, если они действительно сохранились.
   Она села рядом с ним, и они пошли по коридору. Эшворт сказал: "Наверное, мне не следует говорить вам это..."
   - О, ты можешь доверить мне свои секреты, - нахально перебила Гвен.
   Эшворт улыбнулась ей, а затем сказала: - Похититель вышел на связь.
   'Ой? Когда?'
   - Вчера вечером по телефону, а сегодня по почте - по крайней мере, я так думаю.
   - Что он просит?
   - Я еще не знаю. Я не видел письмо. Один из моих офицеров собирает его.
   Они остановились у лифта и молча ждали, пока откроются двери.
   Оказавшись внутри, Гвен сказала: "Это не подходит, Джим. Слишком рано. Он должен заставить тебя потеть.
   - Да, - мрачно ответил Эшворт. "Я мог бы обойтись без изнасилования на моих руках".
   - Миссис Тейлор тоже могла бы обойтись без него, Джим, - легко упрекнула Гвен.
   'Извините . . . это было бесчувственно".
   - Я знаю, что вы имели в виду, - сказала она. "На самом деле, это может быть чем-то, что можно обсудить с министром внутренних дел".
   Эшворт презрительно рассмеялся и сказал: "Да, я думаю, что вполне могу пригласить достопочтенного министра и его команду приехать сюда на месяц и попробовать управлять делами".
   Гвен весело засмеялась. "О, Джим, с вашим подходом "прямо с плеча", я думаю, мне понравится эта конференция. Ты знаешь, когда это?
   - Нет, я ничего не слышал. Пожалуйста, Боже, не сейчас.
   Глаза Гвен злобно сверкнули, когда она прошептала: "Когда мы будем там, я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться". Это было задумано как беззаботная шутка, чтобы вызвать реакцию.
   Но Эшворт был серьезен, когда ответил: "Я не думаю, что ты понимаешь, насколько я искушен, Гвен".
   - Тогда зачем ждать какой-то конференции? - спросила она серьезно.
   Выражение раздражения омрачило ее лицо, когда лифт остановился прежде, чем Эшворт успел ответить. Двери открылись, открывая шумный прием. Офицеры в форме почтительно стояли в стороне, когда они выходили.
   Сержант Даттон стоял за стойкой регистрации. Он позвал старшего инспектора, положив конец их разговору.
   - Извини, Гвен, мне нужно идти.
   "Позвоните мне, но только не с изнасилованиями или сумасшедшими".
   'Я буду. Ведите осторожно.'
  
   Глава 11
   Комната для консультаций по вопросам изнасилования, в отличие от обычных комнат для допросов, была удобной и неформальной. Гостиная с цветочным узором преобладала с жизнерадостностью, которая отвлекала внимание от клинически белых стен. Журнальный столик с большой пепельницей дополнял скудную обстановку.
   Холли сидела в одном кресле, а констебль Джилл Томпсон - хорошенькая темноволосая девушка двадцати пяти лет - в другом. Оба стояли лицом к дивану.
   Холли внимательно наблюдала, как Джейн Тейлор, одетая в простой белый халат, машинально пересекла комнату и села перед ними.
   Она все еще казалась ошеломленной, глубоко потрясенной, и когда Холли заговорила, она подпрыгнула, как будто не замечая еще кого-то в комнате.
   Очень тихо Холли сказала: "Джейн, я детектив Холли Бедфорд, а это констебль Джилл Томпсон".
   'Мой муж . . . Питер, где он?
   - Ему сказали, что случилось, - мягко сказала Холли. - Он сейчас на пути сюда. Хочешь поговорить, Джейн?
   'Как насчет?'
   Холли бросила взгляд на Джилл, которая мрачно оглянулась. - О том, что с тобой случилось. Вы можете поговорить об этом?
   'Да.'
   'Хороший. Когда ты будешь готов тогда. Мы не торопимся. Не торопись.'
   Джейн повернула пустые глаза к Холли. - Должно быть, они были в доме, когда я вернулась, - осторожно начала она. "Я вышел в холл, чтобы снять сапоги. . . и они прыгнули на меня.
   - Сколько их было?
   'Два.'
   Джилл спросила: "Вы видели их лица?"
   Джейн покачала головой. "Нет, они носили эти штуки на лицах. . . Я не знаю . . . балаклавы, я думаю, они называются.
   Холли хотела получить от Джейн как можно больше информации, прежде чем они действительно перейдут к самому изнасилованию. Итак, направляя свои вопросы в этом направлении, она спросила: "Вы можете рассказать нам что-нибудь об этих двух мужчинах?"
   - Это были мальчики, а не мужчины.
   - С чего ты взял, что это мальчики? - спросила Джилл.
   Джейн некоторое время думала, а потом сказала: "Я не знаю. . . они просто казались мальчиками. . . их голоса. И их одежда. . .'
   Когда она не продолжила, Холли спросила: "В чем они были одеты?"
   Джейн нахмурилась, содрогнувшись от воспоминаний. "Черные кожаные куртки, синие джинсы. И у одного из них была серая толстовка с надписью "Подлый человек" большими буквами спереди. Это все, что я могу вспомнить. . . Мне жаль . . .' Она запнулась, когда ее слезы полились безудержно.
   Холли подвинулась, чтобы утешить ее, и Джилл взяла на себя допрос. - Что случилось после того, как они набросились на тебя в холле, Джейн?
   Холли дала носовой платок, и Джейн вытерла глаза. "Они повалили меня на пол. Один из них был позади меня, встав на колени мне на плечи. . . у него был нож, прижатый к моему горлу. . .'
   В ее голос вкралась истерическая дрожь, но она боролась с собой. Она продолжила: "Другой задрал мне юбку и стянул штаны. Затем он снял джинсы и... . . он просто стоял там, показывая это мне. У него были противозачаточные средства, и я помню, как думала, по крайней мере, я не забеременею, не подцеплю СПИД или что-то в этом роде. Разве это не смешно?
   Наконец-то истерика взяла верх. В объятиях Холли Джейн тихонько плакала и предавалась мучительной дрожи.
   - Все в порядке, Джейн, ты плачешь. Выпусти его, - успокаивала Холли. - Однако мы должны задать эти вопросы - вы ведь понимаете, не так ли? Мы должны знать.
   - Я знаю, - наконец сказала Джейн, когда слезы утихли.
   - Что они тогда сделали?
   - Другой уговаривал его сделать это со мной. Затем он . . .' Ее голос полностью сломался.
   - Изнасиловал тебя, - тихо сказала Джилл.
   - Да, да, да.
   "Другой мальчик. . . он тебя тоже изнасиловал?
   "Да, да, они оба сделали это", - закричала Джейн, прежде чем уткнуться головой в грудь Холли.
   Холли с отчаянием посмотрела на Джилл, которая спросила: - Значит, они вышли из дома?
   'Да. Они смеялись, когда прошли через кухню и через заднюю дверь. Я встал. Я так испугалась, что обмочилась. Пожалуйста, не спрашивайте меня больше. . . пожалуйста. Я не могу этого вынести. Оставь меня в покое.
   Холли прижала ее к себе. Джейн умоляюще посмотрела на двух офицеров и сказала: "Что скажет Питер? Что он подумает? О Боже, что он подумает?
   Холли утешала ее, как могла, понимая, что ее жалкие банальности мало чем утешат. Затем, оставив Джилл с задачей одеться Джейн, она направилась в отдел уголовного розыска.
   Тот факт, что информация Джейн содержала мало реальных ключей к раскрытию личности насильников, подпитывала источник гнева внутри нее. Это бессмысленное, расчетливое разрушение всей жизни человека было выше ее понимания.
   К тому времени, когда она добралась до офиса, в ее глазах стояли слезы разочарования. Войдя в дверь, она смутно осознала, что в офисе произошла перестановка, и заметила, что Эшворт переехала в главный офис.
   Она остановилась перед его столом. - Заметки о допросе жертвы изнасилования, сэр.
   Увидев несчастное выражение лица Холли, Эшворт перевел взгляд на записи. - Она еще не сделала официального заявления?
   - Нет, сэр, она слишком расстроена для этого.
   'Я понимаю.' Он поднял взгляд, все еще избегая ее взгляда. - Криминалисты сейчас в доме, и у нас может быть прорыв. Они нашли идеальный отпечаток ботинка за садовой калиткой - что-то вроде кроссовок. Угол наклона говорит о том, что владелец собирался войти в сад".
   Он быстро связал записи. - Вот, отдайте это Стимпсону и Уитворту. Скажи им, чтобы прочитали их, а потом выходи ко мне.
   Холли колебалась, не зная, где офицеры.
   - О, они там, - сказал Эшворт, указывая на новый кабинет.
   Их бессмысленные шутки, быстро становившиеся невыносимым раздражителем для Эшворта, начались, как только Холли вошла в кабинет.
   Стимпсон, настолько уверенный в своей привлекательности, что рассматривал любое женское сопротивление просто как символ, выпалил: "Холли, вы пришли, чтобы скрасить мой день". . .'
   - Нет, - отрезала Холли. - Старший инспектор хочет, чтобы вы прочитали это и доложили ему.
   - Ты такая напряженная, Холли. Знаете ли вы, что оргазм лучше всего снимает напряжение? Теперь я могу вам помочь. . .'
   Эшворт уже собирался войти туда и настоять на том, чтобы они вели себя более прилично, когда услышал звуки потасовки, громкую пощечину и удивленный возглас Стимпсона.
   - Оставь это, Алистер, я недоступна, - решительно сказала Холли.
   - Я просто пошутил, - пробормотал Стимпсон сквозь уязвленную гордость.
   - Ну, мне это надоело. В следующий раз, когда ты поднимешь на меня свои руки, я сломаю твою окровавленную руку. Это ясно?
   - Да, да, а теперь отстань. Христос!'
   Эшворт едва успел стереть улыбку с лица, как Холли вернулась к своему столу, ощетинившись от ярости.
   Когда мужчины вышли из своего кабинета, Стимпсон демонстративно проигнорировал ее и направился прямо к столу Эшворта. - Что вы хотите, чтобы мы сделали с изнасилованием, сэр?
   - От двери до двери, - коротко ответил Эшворт. "Эти два парня торчали бы, как больные пальцы, на поместье Вишневое дерево. Кто-то должен был их видеть.
   'Да сэр.'
   Уитворт молчал, устремив на Эшворта непокорный взгляд, который быстро стал постоянным признаком.
   Эшворт, вернув его, каменным пренебрежительным тоном сказал: "Иди".
   Когда офицеры ушли, он сидел, глядя на склоненную голову Холли, пока она писала отчет. Ее штрихи пера были тяжелыми и агрессивными, что указывало на ее все еще кипящий гнев.
   Небрежно Эшворт подошел к ее столу и сел на край. - Холли, - мягко сказал он, - я думаю, будет разумно не слишком увлекаться делом.
   Холли встала лицом к нему. - Сэр, - сказала она, борясь со слезами. "Я только что беседовал с женщиной, чей брак, скорее всего, распался из-за того, что произошло. Ее эмоциональное и психическое здоровье, вероятно, подорвано если не навсегда, то на какое-то время. Теперь мне очень трудно оставаться отстраненным в таких обстоятельствах. Мне жаль, если это встретит ваше неодобрение.
   И снова Эшворт почувствовал, что его очень прочно поставили на место. Он быстро сменил тему. "Вы хотите, чтобы я переговорила со Стимпсоном о сексуальных домогательствах?"
   'Нет, сэр. Это будет выглядеть так, как если бы я побежал к учителю. Я могу с этим справиться.'
   - Я уверен, что сможешь, - сказал он, ухмыляясь. "Меня просто немного беспокоит, сколько рук вы сломаете в процессе".
   - Я имею право. . .' Она остановилась, потом улыбнулась. - Я веду себя глупо, не так ли?
   "Ты ведешь себя как человек. Иногда они очень похожи".
   Оторвавшись от стола, он потянулся к Холли за руку, радуясь, что она не отшатнулась от этого отцовского жеста. - Пойдем, юная леди, пойдем к Болью в заднице. По дороге расскажу вам о требовании выкупа.
  
   Глава 12
   Хотя движение было небольшим, агрессивное вождение Уитворта уже привело в ярость нескольких автомобилистов и немного нервировало Стимпсона, который боялся следующего перекрестка, поскольку Уитворт, казалось, считал замедление движения перед поворотом актом трусости.
   - Помедленнее немного, Майк, - предупредил он. - Ты нас украл.
   Когда Уитворт снова нажал на педаль газа, ему стало легче дышать, и он стал изучать карту, разложенную на коленях. "Ты должен был взять право там".
   Уитворт покачал головой.
   Стимпсон снова сверился с картой. "Поместье Черри Три" - да, там был поворот направо.
   - Мы не поедем в поместье Черри-Три, - проворчал Уитворт. - Я думал, мы позвоним в игровой зал. Поговори с кем-нибудь из наших друзей.
   - Майк, - запротестовал Стимпсон. - Эшворт приказал нам провести по домам...
   - Эшворт, - фыркнул Уитворт. - Он старая женщина. Мы можем выяснить это сегодня.
   "Он все делает по правилам".
   'Книга?' Уитворт смотрел на него, его лицо было маской невинности. 'Что за книга?'
   "Не спускайте глаз с кровавой дороги. Что бы вы о нем ни думали, он наш командир.
   - Не мой, он не мой.
   Уитворт свернул с главной улицы налево, затем резко повернул направо. С визгом шин машина выехала на узкую дорогу, где на земле, которая раньше была садами магазинов, примыкающих к главной улице, стояли небольшие складские помещения.
   Здесь снег почернел. Грузовики, постоянно загружавшиеся и разгружавшиеся, растопили большую его часть, оставив воду и ил, которые не могли выйти из-за забитых стоков, лежащие поперек дороги, как грязное озеро.
   Автомобиль Уитворта пронесся через него - брызги от колес были высотой в три фута - и остановился у склада на полпути.
   Его переоборудовали в игровой зал игровых автоматов: бетонный пол был покрыт дешевым кордовым ковром; с минимальными затратами были установлены буфетная стойка и торговые автоматы; оставшееся пространство было почти полностью заполнено игровыми автоматами для игры в пинбол и фруктами.
   Стимпсона все еще беспокоил их обход. "Майк, я думаю, мы должны обходить дома, - с тревогой сказал он.
   - Расслабься, Алистер. Послушай, полчаса, и я найду пару имен, а потом мы поиграем в стук в дверь. Я хочу, чтобы это прояснилось. Как сказал мужчина, важно не участие, а победа".
   С неохотой Стимпсон последовал за своим самодовольным напарником по усыпанному мусором тротуару и через грязные распашные двери в аркаду.
   В интерьере с высоким потолком не было окон, единственные лужицы света, созданные флуоресцентными лентами, размещенными в дешевых металлических держателях, подвешенных к балкам. В помещении пахло затхлым сигаретным дымом и сыростью.
   Из примерно двадцати молодых людей, находившихся внутри, большинство сидело в кофейной зоне, растянувшись на стульях и участвуя в шумной беседе.
   Когда офицеры вошли, один из них поднял голову и толкнул сидевшего рядом с ним юношу. В считанные секунды воцарилась почти жуткая тишина, прерываемая металлическим звоном автомата для игры в пинбол.
   Уголки рта Уитворта дернулись вверх в знак уважения, проявленного к нему.
   Этот зал игровых автоматов - наряду с несколькими другими заведениями, посещаемыми более шумной молодежью - быстро становился запретной зоной для полиции. Не то чтобы они боялись нападения со стороны этих подростков; большинству просто становилось дурно от шквала ругательств, обрушившихся на них, злило то, что они были бессильны ответить тем же, и поэтому вступали в такие ситуации только в случае крайней необходимости.
   Уитворт не имел таких оговорок. Оставив Стимпсона у двери, он пробрался сквозь ряды автоматов к одинокому игроку в пинбол. - Уэйн Спенсер? - спросил он, подходя к одетому в джинсы юноше.
   "Да, я Уэйн Спенсер". Он не поднимал глаз, а продолжал работать с машиной, которая пищала, тарахтела и издавала электронную мелодию по мере того, как счет игрока рос.
   Уитворт подошел к краю стола. 'Ты знаешь кто я?'
   Спенсер ухмыльнулся, но все еще не сводил глаз с игры. "Да, ты Король Дерьмо".
   Смех Уитворта был безрадостным звуком, когда он сунул руку под машину, медленно поднимая ее с пола, пока на экране не появилось "Наклон".
   - Какого черта ты делаешь? Словно карикатура на жесткого человека, Уэйн Спенсер вскочил, присел на корточки и сжал руки в кулаки.
   - Я убираю все отвлекающие факторы, Уэйн, потому что хочу, чтобы вы были внимательны, - лаконично ответил Уитворт.
   Надменные глаза Спенсера смотрели на его друзей в кофейне, но никто не пришел ему на помощь.
   Выражение этого лица, еще не утратившего полноты юности, было выражением недоумения. Он сыграл свою роль, но без какой-либо поддержки ему теперь предстояло сделать выбор: смириться или заткнуться.
   Опустив руки, он неохотно сказал: - Тогда чего вы хотите?
   - Так-то лучше, - легко ответил Уитворт. "Кто-то сказал мне, что вы везете запрещенные вещества".
   'Какая? Я не несу. Я чист, чувак.
   - Мне все равно придется отвезти вас на станцию. Просто чтобы убедиться.'
   Бравада Спенсера вновь проявилась. - Вы меня отсюда не вытащите, - крикнул он, умоляюще глядя на других юношей.
   Не впечатленный, Уитворт сказал: "Я арестовываю вас, Уэйн, но я не буду зачитывать вам ваши права, потому что, насколько мне известно, у вас их нет".
   - Мои товарищи не позволят тебе уйти отсюда со мной.
   - Это твоя банда, Уэйн? Уитворт позволил своим темным глазам с тяжелыми веками окинуть молчаливую враждебную группу. "Они выглядят так, как будто хороший пук украсил бы большинство из них".
   Стимпсон был напряжен, наблюдая за развитием инцидента, уверенный, что его коллега неправильно справляется с потенциально взрывоопасной ситуацией. Но Уитворт обладал гораздо большей проницательностью, чем люди думали; он знал, как далеко может завести его демонстрация бесстрашия. Что еще более важно, он понимал психологию толпы.
   Тихо, но твердо он сказал: - Если ваши товарищи попытаются помешать нам вывезти вас, будет драка и кто-нибудь пострадает. Обещаю тебе, Уэйн, если это произойдет, я позабочусь о том, чтобы ты сильно пострадал.
   Он видел, как в глазах Спенсер исчезла часть борьбы. - Иди, Уэйн. Не смотри и ни с кем не разговаривай. Просто выйдите за дверь и садитесь в машину.
   На несколько секунд он завис в равновесии. Если хотя бы один мальчик выйдет вперед, чтобы помочь Спенсеру, остальные последуют за ним, и Уитворт, вместо того чтобы наслаждаться этим непростым миром, столкнется с чуть ли не бунтом. Даже он вздохнул с некоторым облегчением, когда Спенсер развернулся на каблуках и пошел к двери.
   Снаружи Стимпсон провел мальчика в заднюю часть автомобиля. Когда Уитворт неторопливо направился к водительскому сиденью, он оглянулся туда, где другие молодые люди высыпали из галереи, без сомнения, размышляя о том, как они потеряли лицо из-за того, что пассивно стояли в стороне и ничего не сделали, чтобы помочь одному из них.
   Он не торопясь сел в машину, затем поехал обратно по главной улице, повернув направо, как будто направляясь к полицейскому участку, но затем повернул налево, что привело к сети узких переулков.
   Стимпсон заметно встревожился. - Куда ты идешь, Майк?
   - Уэйн хочет поговорить с нами где-нибудь в тихом месте, прежде чем мы его пригласим. Не так ли, сынок?
   - Нет. Он умоляюще посмотрел на Стимпсона. - Заставь его принять меня, чувак.
   Стимпсон сильно размышлял, стоит ли ему тянуть за собой, когда Уитворт замедлил скорость машины, остановив ее на обочине, покрытой заснеженной травой.
   Повернувшись к юноше, он прямо сказал: - Верно, Уэйн, говорят, ты торгуешь травой, ЛСД, крэком...
   'Вот, что ты на? У меня с собой хватит на пару затяжек - и все. В любом случае, на этой свалке нет никакой трещины.
   С волчьей ухмылкой Уитворт сказал: "Будет, если я возьму немного и положу к твоим вещам на вокзале".
   - Я хочу поговорить с тобой, Майк, - приказал Стимпсон, сердито вылезая из машины.
   - Подумай об этом, Уэйн, - предупредил Уитворт, прежде чем последовать за ним.
   Держа мальчика в поле зрения, Стимпсон отвел Уитворта на несколько футов от машины, прежде чем повернуться к нему. "Что, черт возьми, ты делаешь? Ты подгоняешь ребенка - я не могу с этим согласиться.
   - Сохраняй спокойствие, Алистер...
   - Мы должны отвезти ребенка в участок, Майк. Я не хочу делать это приказом, но вы выходите за рамки.
   Уитворт почесал затылок, затем закурил. "Дайте мне две минуты с этим ребенком, и я узнаю имена насильников", - убедительно сказал он.
   - Я не могу стоять в стороне, пока вы подбрасываете улики...
   - Я не прошу тебя. Я не собираюсь подгонять ребенка. Просто позвольте мне получить имена. Вы можете требовать кредит. Дело об изнасиловании раскрыто за день - подумайте, как это будет выглядеть в вашем личном деле.
   Стимпсон колебался. - Ты не собираешься сделать ничего, что могло бы обернуться против меня?
   - Это не отразится ни на тебе, ни на мне. Я знаю, что делаю, Алистер.
   - Хорошо, - неохотно сказал Стимпсон. - Но я подожду здесь.
   Уитворт забрался сзади рядом со Спенсер. - Верно, сынок, знаешь, ты мог бы избавить себя от горя.
   'Как?'
   Уитворт затянулся сигаретой. - Вы слышали о женщине, которую изнасиловали?
   'Ага.'
   - Назовите мне пару имен.
   - Ни в коем случае, - возразил Спенсер. - Ты меня зарежешь.
   - Это хорошо, Уэйн. Итак, вы знаете, кто это сделал.
   'Я говорю вам-'
   "Ты не говори мне, малыш. . . Я говорю тебе. Назови мне эти имена, и я запишу тебя за хранение. Ты уйдешь со станции и вернешься к бабушке, прежде чем успеешь опомниться.
   'Я-'
   - Не перебивай меня, - злобно выплюнул Уитворт. - Если ты не назовешь мне имена, я посажу столько штук, что ты получишь от пяти до семи лет. Я просмотрел твое досье, сынок: угон автомобилей, хранение, взлом и проникновение... . .' Он затянулся сигаретой и медленно выдохнул, наблюдая, как дым окутывает машину. - Вот мысль - взломать и проникнуть, - сказал он почти самому себе. "Если бы я нашел балаклаву в вашем доме, вы бы попали под суд за изнасилование".
   Спенсер начала паниковать. Он потянулся к дверной ручке.
   - Вылезай из машины, и я сломаю тебе ноги, - сказал Уитворт с холодной злобой.
   Спенсер посмотрел на него; его испуганные глаза, его дрожащие руки сказали Уитворту, что ситуация меняется в его пользу.
   - Мне нужен мой социальный работник, - заныла Спенсер.
   - Меня не интересуют ваши сексуальные фантазии, - насмешливо рассмеялся Уитворт. - К тому времени, как ты доберешься до этой дамы, у меня будет достаточно, чтобы посадить тебя на пятнадцать лет.
   - Ты ублюдок, - сказал Спенсер со слезами на глазах.
   - Вам лучше поверить - и сегодня хороший день. Тебе уже восемнадцать, Уэйн. На этот раз это лагерь отдыха для больших мальчиков. Хорошее место - вы окажетесь запертыми с парой старых лагов на двадцать три часа в сутки, а когда они потрахались несколько лет, у них появится симпатия к мальчишкам. Ты будешь свежим мясом.
   Он позволил этому впитаться в себя на несколько секунд, а затем с видом окончательно сказал: "Последний шанс, сынок". . . дай, или у тебя горе.
   "Вы не можете этого сделать".
   "Я могу делать все, что захочу. Вот чего вы, маленькие тряпки, не понимаете. Он потянулся к дверной ручке. "Хорошо, я скажу своему партнеру, что вы не хотите сотрудничать".
   Спенсер что-то пробормотала, затем мрачно посмотрела в боковое окно.
   - Я не расслышал, Уэйн.
   "Я сказал, Деймон Кейн и Делвин Беннетт".
   Уитворт выскочил из машины. - Мы в деле, Алистер. Он выбросил окурок, который с шипением погрузился в снег.
   На лице Стимпсона промелькнуло облегчение. Топая ногами от холода и засунув руки глубоко в карманы пальто, он смело приблизился к Уитворту. - Майк, твои методы меня пугают. Вы плывете слишком близко к ветру.
   "Я получаю результаты".
   - Да, хорошо, просто успокойся, когда ты со мной. Помни, я хочу остаться здесь и подняться по карьерной лестнице. Он изучал бесстрастное лицо Уитворта. - Что бы вы сделали, если бы я понизил ранг и заставил вас принять этого парня?
   - Я бы сделал это, конечно.
   'Это хорошо.'
   Стимпсон выглядел самодовольно самоуверенным, пока Уитворт не добавил: "Тогда я бы позвонил вашей жене и рассказал ей о маленьком констебле, который сбрасывает для вас трусики".
   Хотя Уитворт улыбался при этом, у Стимпсона почти не было сомнений в том, что он имел в виду именно это.
   - Ты ублюдок, Майк.
   - Так мне все говорят. Но, как всегда говорил мой старый папа, хорошие парни проигрывают.
   Стимпсон уже решил, что ради своего будущего Уитвортом придется пожертвовать.
  
   Глава 13
   Их шаги раздались, когда Холли последовала за Эшвортом вверх по опасно крутой металлической лестнице к дамбе, ведущей к офису Денниса Пейна. Наверху Эшворт остановился, чтобы заглянуть за перила платформы. Приторный запах кожи пропитал воздух.
   С этой точки хорошо виден план завода. Машины для раскроя ремней и сумок уступили место закройному цеху, где женский персонал ловко пропускал изделия через сверхмощные швейные машины. Дальше были разделенные на перегородки офисы, в которых размещались различные типы машин, назначение которых Эшворт мог только удивляться, а затем был отдел отправки, где готовая продукция упаковывалась и отправлялась.
   Холли могла видеть, что Эшворт был очарован сценой внизу. - О чем вы думаете, сэр? она спросила.
   - Просто из своего кабинета Пейн может наблюдать за всей своей операцией. Бьюсь об заклад, это по выбору, а не случайно.
   - Никто из персонала не выглядит очень счастливым, не так ли?
   - Нет, - согласился Эшворт. "Из того, что я слышал об этом месте, это тяжелая работа за низкую заработную плату. Они зарабатывают приличные деньги, но им приходится работать все часы, которые Бог пошлет для этого".
   Что-то беспокоило Эшворта с тех пор, как он вошел в здание. Внезапно он понял, что это было. - Этот звук, Холли, откуда он?
   Поскольку из разных частей фабрики доносилось так много звуков, Холли не могла понять, какой из них он имел в виду.
   'Этот . . . металл о металл, - сказал Эшворт, внимательно слушая. "Вот оно снова". Он огляделся, надеясь синхронизировать машину со звуком. Тогда у него было это. "Режущая комната".
   - Я не с вами, сэр.
   "Этот звук был на пленке".
   - Вы думаете, что телефонный звонок был сделан отсюда?
   - Это начинает походить на это.
   - Но как это могло быть?
   'Почему бы и нет? Давай, пойдем поговорим с Пейном.
   Они продолжили путь по платформе к кабинету Пейна со стеклянным фасадом. Он сидел за своим столом, за грудой бумаг, образцами ремней и сумок, и серьезно разговаривал по телефону.
   Увидев офицеров, он жестом пригласил их войти и сесть, продолжая при этом свой односторонний разговор. - Мне все равно, какие у тебя проблемы. Привезите их к этому времени на следующей неделе или считайте заказ отмененным. Ресивер был захлопнут. "Чертовы поставщики. Вы могли бы подумать, что во время рецессии они будут терпеть неудачи, но все, что я получаю, - это рассказ о горе".
   - Мы получили требование о выкупе, мистер Пейн, - сообщил ему Эшворт.
   - Я понял это из вашего телефонного звонка, - резко сказал Пейн. 'Что ж? Сколько?'
   "Сто восемьдесят тысяч. Вы можете поднять это к завтрашнему дню?
   'Да. Я поговорил с Бэбс. Мы можем собраться вместе.
   - Верно, высадка завтра вечером в месте под названием Браконьерский лес. Это-'
   - Я знаю, где он, - резко заявил Пейн.
   - Позвольте мне закончить, - сказал Эшворт с напускным терпением. - Похититель попросил вас быть курьером. Ты должен отнести деньги в Браконьерский лес в 11 часов вечера и оставить их на маленьком каменном мостике через ручей, а потом ехать домой.
   - Это все, что было сказано в письме?
   Эшворт покачал головой. - Нет, это продолжалось какое-то время. Деньги должны быть в использованных банкнотах, без последовательных номеров. И если мы каким-либо образом отметим это, наш друг узнает.
   - Что вы на это посоветуете?
   Слегка озадаченный тем, что Пейн обратился за советом, Эшворт сказал: "Обычно мы бы отметили деньги, но, в конце концов, решать вам".
   Пейн обдумал это, затем покачал головой. - Нет, не маркируйте деньги. Я не рискую. Я так понимаю, ты будешь на месте в лесу?
   - Думаю, чем меньше вы знаете о полицейской операции, тем лучше, - коротко ответил Эшворт. Он посмотрел на Холли, которая последовала ее примеру.
   - Что это за звук, мистер Пейн? - любезно спросила она.
   "Какой звук? Это как-то связано...
   - Вот оно - металл ударяется о металл, - вмешалась Холли.
   Нетерпеливо вздохнув, Пейн сказал: - Это щелкающий пресс, юная леди. Оперативник кладет нож на кожу, пресс спускается и разрезает ремень. Затем с тяжелым сарказмом: "Есть что-нибудь еще, что вы хотели бы узнать? Возможно, я мог бы показать вам фабрику...
   - Этот звук есть на записи звонка вашей сестры от похитителя, - вмешался Эшворт.
   Рот Пейна приоткрылся. - Вы предполагаете, что звонок был сделан с этой фабрики?
   - Пленка предполагает это, я - нет.
   - Это невозможно, Эшворт.
   'Это? Есть ли у кого-нибудь из ваших сотрудников доступ к телефону вечером?
   - Ну да, кабинеты внизу не запираются. Но почему кто-то здесь должен хотеть похитить Саймона? Это нелепо.'
   - У мистера Эдвардса есть здесь враги?
   "Эшворт, когда ты в деле, враги выползают из дерева".
   - Вообще-то, мистер Пейн, я бы подумал, что в этом конкретном деле, если бы кто-то нажил себе врагов...
   - Это был бы я, - криво сказал Пейн.
   - Ты вырвал слова у меня изо рта.
   Пейн с редким проявлением вежливости сказал: "Старший инспектор, еще три года назад Саймон был управляющим директором, а я - техническим директором. И, не говоря уже о том, что Саймон плохо справлялся со своей работой. Чертовски мягкий. Пусть люди ходят по нему. Поскольку мы были равноправными партнерами, я решительно выступил и стал управляющим директором, а это означало, что я и только я принимал повседневные решения по управлению фабрикой".
   - Все это очень интересно, но...
   - Если вы меня послушаете, я объясню, - резко сказал Пейн. "Предстояло принять много трудных решений; решения, влияющие на жизнь многих людей. Как Саймон умеет обращаться с людьми. . . определенное обаяние, которого мне, кажется, не хватает. . .'
   Эшворт улыбнулся, но промолчал.
   '. . . Я подумал, что Саймону будет лучше, если он будет информировать персонал об этих изменениях".
   'Ага, понятно. Итак, кого он должен был огорчить из-за вас? - прямо спросил Эшворт.
   Пейн уставился на него. "Были рабочие, которых нам пришлось уволить".
   - Кого-нибудь из них восстановили с тех пор?
   - Некоторые, но мне нужно проверить записи личного состава, прежде чем я смогу назвать имена.
   - Есть ли еще кто-нибудь, на кого можно было бы обидеться? - спросила Холли.
   Немного подумав, Пейн сказал: - Это Лен Уоррен.
   В голове Эшворта возник мысленный образ Уоррена. - Что он может иметь против вашего зятя?
   "Он был профсоюзным управляющим, пока я не решил, что профсоюз нужно расформировать. Я дал своим работникам выбор: выйти из профсоюза или найти другую работу. Они выстроились в линию.
   - Уоррен плохо это воспринял?
   - Ну конечно. Вы знаете, что это за люди - маленькие Гитлеры, многие из них. Он постоянно жаловался на минимальную заработную плату или на то, что на фабрике слишком жарко или слишком холодно". Пейн презрительно рассмеялся.
   Эшворт сказал: "У Лена Уоррена есть родимое пятно на лице, не так ли?"
   "Я не знаю, родимое ли это пятно, но да, у него большое красное пятно на одной из щек. Какое это имеет отношение к чему-либо? Потом зарегистрировал. - Ты не думаешь о том, что сказал тебе тот доктор? - усмехнулся он. "Уоррен? Высокоинтеллектуальный? Этот человек кретин.
   - Может быть, а может и нет, - нараспев произнес Эшворт. - Какой он?
   "Как продавщица, когда он думал, что у него есть какая-то власть, он был больше. Теперь, когда у него это отняли, вы вряд ли узнаете, что он существует".
   Почувствовав, что Эшворт закончил эту конкретную линию вопросов, Холли спросила: "Можете ли вы назвать кого-нибудь еще, кто мог бы не любить мистера Эдвардса настолько, чтобы хотеть причинить ему вред?"
   Пейн молчал, задумавшись. Холли была уверена, что он что-то скрывает. - Мистер Пейн, могу я напомнить вам, что утаивание информации от полиции является правонарушением...
   - Не угрожайте мне, юная леди, - вспылил Пейн. "Я законопослушный гражданин. Прибереги свою тактику запугивания для болванов, которые воруют машины.
   - Пейн, пожалуйста, перестань быть невежливым с моими офицерами, - возразил Эшворт. "Дистрикт полиции Бедфорд совершенно прав, говоря, что сокрытие информации является правонарушением, равно как и захват автомобиля без согласия владельца. Ни одно из правонарушений не совершается законопослушными гражданами".
   Пейн согласился с этим, и Эшворт твердо сказал: "А теперь, пожалуйста, ответьте на вопрос".
   "Это очень деликатно".
   "Мы очень осторожны".
   Пейн конфиденциально наклонился вперед. - Это о Джули, нашем секретаре, - прошептал он. - Она и Саймон были... . . дружелюбный.'
   - Ваш секретарь и мистер Эдвардс...
   - Говорите тише, ради бога, она в соседнем кабинете.
   Эшворт посмотрел в сторону перегородки и понизил голос. - Так с чего бы ей злиться на мистера Эдвардса?
   "Не Джули. . . ее муж.'
   - Как велось это дело?
   'В этом-то и дело. Здесь работает муж Джули, Алан Френч. У него постоянная смена с двух до десяти. Джули заканчивает работу в пять вечера, так что Саймон может сказать Бэбс, что собирается на фабрику по вечерам, хотя на самом деле... . .' Он пожал плечами. "Это удобно".
   - Очень, - прокомментировал Эшворт. - А если бы муж узнал... . .' Он резко поднялся на ноги. "Верно, мистер Пейн, мы ничего не можем с этим поделать, пока действует блокировка новостей. Когда вы соберете деньги?
   'Первое, что я делаю с утра.'
   - Один из моих офицеров сопроводит вас в банк и отвезет деньги обратно в участок.
   - Ты не собираешься ставить деньги, Эшворт, - рявкнул Пейн, возвращаясь к своей прежней форме. - Я не позволю.
   Эшворт улыбнулась. - Я предпочитал тебя, когда ты шептался, - сказал он, направляясь к двери. "Я просто хочу, чтобы эта сумма денег была в надежном месте. Мы привезем его домой завтра вечером, в десять вечера.
   Эшворт поймал облегченный взгляд Пейна, когда он проводил Холли из офиса.
   На дворе шла оттепель: сосульки, свисавшие с водосточных желобов, быстро уменьшались; снег, все еще лежавший по периметру автостоянки, становился грязно-желтым.
   Холли удлинила шаг, чтобы не отставать от Эшворта. "Я вижу направление вашего расследования, сэр, - сказала она, - но будет ли кто-то, кто действительно работал на фабрике, кто-то, кто знал мистера Эдвардса, настолько глуп, чтобы похитить его, а затем потребовать выкуп?"
   Когда они добрались до Сьерры, Эшворт обернулся и посмотрел на Г-образное здание, над главным входом которого недовольный рабочий написал мелом слово "АЛЬКАТРАС".
   "Холли, если похититель находится в том здании, тогда я просто молю Бога, чтобы Саймон Эдвардс еще не умер".
   * * *
   Стимпсон с разъяренным Уитвортом на буксире осматривал дома в непосредственной близости от дома Джейн Тейлор. Это была кропотливая работа и пока ничего не добилась - никто, казалось, не видел ничего и никого подозрительного в момент совершения преступления.
   Теперь они знали личности виновных в изнасиловании, но без конкретных доказательств от этого знания было мало толку.
   Уитворту очень хотелось обыскать их дома в поисках компрометирующих улик, но он знал, что ни один судья не подпишет ордер на обыск на основании такой скудной информации - отсюда и его раздраженное настроение.
   Когда Стимпсон постучал в дом через три двери от дома миссис Тейлор, он пробормотал: "Я бы продал свое тело, чтобы получить результат", как раз в тот момент, когда дверь открыла хорошенькая блондинка лет тридцати.
   Хотя ее лицо, обрамленное густыми пушистыми волосами, было привлекательным, в центре внимания было ее тело: идеально сложенные пять футов девять дюймов, которые, казалось, влились в синие джинсы и белую блузку; одежду, которая демонстрировала ее восхитительную фигуру в лучшем виде.
   - Привет, - улыбнулась она.
   "Здравствуйте, я сержант Стимпсон, а это констебль Уитворт". Он показал ей свой ордерный билет. - Мы наводим справки в этом районе, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.
   Она взглянула на карточку ордера, затем более внимательно посмотрела на красивое лицо Стимпсона.
   - Как мило, - воскликнул Стимпсон, когда они вошли в гостиную. "Загородный коттедж в центре города".
   Уитворт смотрел на пластиковые потолочные балки, гостиную в загородном стиле, деревенский газовый камин с эффектом угольного топлива, но не зачарованно.
   - Спасибо, - застенчиво ответила женщина. "Это эффект, который мы пытались создать. Пожалуйста сядьте.'
   Они сидели на диване, втиснутом в нишу эркера.
   - Не возражаешь, если я закурю, дорогая? - спросил Уитворт.
   - Нет, конечно, нет, - сказала она, доставая пепельницу с очага и ставя ее на столик перед офицерами. Уитворт закурил сигарету.
   - Простите, что беспокоим вас... - начал Стимпсон.
   - Это совсем не беспокоит. Ее явно привлек симпатичный полицейский, и ей льстило его внимание. 'Чем я могу помочь?'
   Стимпсон не хотел упоминать об изнасиловании в этот момент, опасаясь усугубить испытание Джейн Тейлор, сделав ее предметом любопытства среди соседей; известно, что такие жертвы отзывали свои жалобы, когда события становились слишком травмирующими.
   Он сказал: "Мы расследуем кражу со взломом в этом районе. Мы спрашиваем людей, не видели ли они что-нибудь подозрительное в последнее время.
   - Я так не думаю. Я имею в виду, я не видел ничего подозрительного, о чем мог бы подумать. Она улыбнулась Стимпсону. - Могу я предложить вам чашку чая?
   Он улыбнулся в ответ. - Спасибо, это было бы неплохо.
   - Было бы неплохо, - передразнила Уитворт, выйдя из комнаты. - Во что ты играешь?
   - Получаем необходимую информацию, - усмехнулся Стимпсон. - Ты просто подожди здесь.
   Он тихо вошел в большую кухню. Женщина наполняла чайник у раковины из нержавеющей стали. Внезапное появление Стимпсона испугало ее. - Боже, ты заставил меня подпрыгнуть, - воскликнула она, приложив руку к сердцу.
   - Извините, - серьезно сказал Стимпсон. - Я подумал, что могу помочь тебе. Он оглядел комнату на дубовые шкафы. - Я действительно восхищаюсь твоим вкусом.
   'Спасибо, добрый сэр.'
   - Хорошо, а где чайник? - весело сказал он, возясь с чайным пакетиком. - Мне лучше узнать ваше имя. . . только для записи.'
   "Клэр Джонсон".
   - А ты замужем, Клэр? Вы не возражаете, если я буду называть вас Клэр?
   - Вовсе нет, и да, я женат.
   - Я так и знал, - сказал он с притворным разочарованием. "Любой такой же красивый, как ты, должен быть".
   - Я вижу, мне придется следить за тобой, - хихикнула она, поднося дымящийся чайник к заварочному чайнику. "Мой муж работает на нефтяных вышках. Он уезжает на месяцы.
   - Должно быть, тебе очень одиноко.
   Она посмотрела ему в глаза. - Иногда да.
   - И опасно - такая привлекательная женщина, как ты, сама по себе. Возможно, мне придется за вами присматривать.
   - Что подумают об этом соседи? - возразила она.
   "Ах, они никогда не должны знать".
   - Прекрати, - весело упрекнула она, ставя чайник на столешницу рядом с раковиной. - Я респектабельная замужняя женщина.
   - Ты прав, я должен остановить это. Но твоя внешность просто вытесняет все остальное из моей головы. Я почти забыл, зачем я здесь.
   Снова хихикнув, она сказала: "О, ты дурак".
   - Клэр, - серьезно сказал Стимпсон, присоединяясь к ней у раковины. "Мы должны быть очень осторожны, задавая вопросы. Мы не должны быть замечены в том, что мы ведем людей.
   'Что ты имеешь в виду?' - спросила Клэр, явно разочарованная такой переменой в разговоре.
   - Итак, мы здесь, потому что пытаемся выяснить, не видел ли кто-нибудь сегодня утром в поместье двух мальчишек. Им около пятнадцати лет.
   Подумав немного, Клэр сказала: - Подожди, я думаю, что сделала. Да, они выглядели грубо - неуместно".
   - Хорошо, Клэр. Который это был час?
   Ее брови нахмурились, когда она сосредоточилась.
   - Могло ли это быть около одиннадцати утра? - подсказал Стимпсон.
   - Да, должно быть, потому что новости только что передали по радио. Я всегда включаю его в половине одиннадцатого, и он уже, должно быть, работает около получаса.
   - Даже лучше, Клэр. А теперь не могли бы вы показать мне, где вы их видели?
   - Вам придется подняться со мной наверх. . .'
   - Разве это не может подождать до окончания допроса?
   Клэр залилась смехом. - Ты действительно ужасен. Перестань.
   Они поднялись наверх, в переднюю спальню. Стимпсон заметил двуспальную кровать и с усилием вернулся к делу.
   Клэр Джонсон села за угол туалетного столика, стоявшего в эркере. Стимпсон втиснулся рядом с ней; их тела соприкасаются в замкнутом пространстве. 'Там.' Она указала в боковое окно. - Дом на углу - они были снаружи.
   Стимпсон поймал себя на том, что смотрит на дом Джейн Тейлор. - Они определенно стояли возле того дома?
   - Нет, не стоя. Я заправляла постель и остановилась, чтобы посмотреть в окно. Они прошли здесь и посмотрели на угловой дом, потом вернулись.
   - Как они себя вели?
   - Я действительно не знаю, - неопределенно сказала она.
   - Подумай хорошенько, Клэр, потому что нас интересует именно этот дом. Можешь ли ты сказать, что они вели себя подозрительно? Ходить взад-вперед, как бы наблюдая за имуществом?
   "Теперь вы пришли, чтобы упомянуть об этом, да, я полагаю, что они были".
   - И вы, должно быть, хорошо их рассмотрели.
   - Не совсем, я не особо обращал на это внимание.
   - Но ты хоть представляешь, как они выглядели? Просто подумайте, не торопитесь. . . Мне очень нравится, когда твоя нога прижимается к моей.
   - Держу пари, ты дьявол втихаря, - сказала она, застенчиво улыбаясь, и на ее щеках появились ямочки.
   - Мальчики, - настаивал Стимпсон. 'Как они выглядели? Начни с их одежды.
   "Кажется, кожаные куртки и джинсы - и, подождите, один из них был в белых кроссовках. . . Я помню, как подумал, какими громоздкими они выглядели. Да, и на обоих были шерстяные шапки.
   "Вы видите, как много возвращается, когда вы действительно пытаетесь", - подбадривал Стимпсон. - Один из них был действительно симпатичным мальчиком?
   'Я не знаю. Я действительно не смотрю на мальчиков.
   - Подумай, Клэр.
   - Ну, я полагаю, один был симпатичнее другого.
   - Значит, один из них был хорош собой, а другой нет?
   - Да, - решительно заявила Клэр.
   Стимпсон полез во внутренний карман, убедившись, что его предплечье коснулось пышной груди Клэр.
   Он принес две фотографии. - Благодаря вашей наблюдательности вы подтвердили то, что мы уже знаем. Это ребята, которых мы ищем. Он показал ей фотографии. - Значит, вы проводите положительную идентификацию?
   Клэр изучала лица. - Ну, это немного похоже на них. Она звучала сомнительно.
   Стимпсон отошел от окна. - Значит, вы говорите, что это мальчики?
   - Да, - подтвердила она, следуя за ним к краю кровати. - Да, именно это я и говорю.
   - Спасибо, Клэр, ты мне очень помогла. Он вернул фотографии в карман. - Знаешь, ты действительно очень мне помогла, - пробормотал он, проводя рукой по ее щеке и волосам.
   - Перестань, - слабо возразила Клэр. - Тебе не следует так ко мне подходить. Она опустила глаза. - Во всяком случае, не с вашим другом внизу.
   Сообщение было безошибочным; Стимпсон тут же ухватился за это. - Боюсь, мне придется вернуться сегодня вечером, чтобы составить полное заявление, Клэр. На самом деле, я могу оформить его на станции, тогда все, что вам нужно будет сделать, это подписать его. Хорошо?'
   Встревоженная тем, что теперь она официально вовлечена в полицейское расследование, Клэр робко сказала: "Хорошо, но это меня ни к чему не привлечет, не так ли?"
   - Ты будешь иметь дело только со мной, - намекнул он. - Я не вернусь к тебе, обещаю. Никто за пределами полиции не увидит и даже не узнает об этом".
   - Значит, увидимся сегодня вечером? К ней вернулась улыбка.
   - Да, и я с нетерпением жду этого.
   Уитворт с важным видом направился к машине; Стимпсон отстал, помахав Клэр у двери.
   Сидя в машине, он весело сказал: "Как вам такое, чтобы совмещать приятное с полезным? Я могу написать заявление, сказать все, что захочу, и сегодня вечером я смогу попробовать это очень сексуальное тело".
   Уитворт, собираясь заметить, что методы Стимпсона были такими же изощренными, как и его собственные, просто проворчал: "Я не получил свою чашку чая".
  
   Глава 14
   Эшворту было трудно делегировать полномочия, тем более что он работал со своими офицерами всего несколько дней и поэтому не был уверен в их способностях; тем не менее, даже он не мог справиться с двумя серьезными преступлениями одновременно, поэтому чувствовал себя вынужденным передать дело Джейн Тейлор Алистеру Стимпсону.
   Хотя он лично не любил этого человека, ничто не указывало на то, что он не справился с этой работой; действительно, все свидетельства указывали на обратное. Тем не менее Эшворт, верный своему характеру, не мог полностью отказаться от своей власти.
   Он был в новом офисе, слушая рассказ Стимпсона об их находках. Уитворт сидел на краю своего стола, зажав сигарету в зубах, и выглядел на весь мир как наемный убийца мафии.
   - Итак, что у вас есть, чем вы можете привлечь этих двух парней? - с сомнением спросил Эшворт.
   "У нас была наводка, сэр, - мягко солгал Стимпсон, - и обход от двери к двери подтвердил, что двое подозреваемых были замечены около дома миссис Тейлор примерно во время изнасилования".
   - Хорошая работа, - согласился Эшворт, - очень хорошая работа.
   Он медленно подошел к стеклянной стене и посмотрел наружу; оттепель наступила раньше, чем предполагалось, подумал он, когда на крышах под ним появилось все больше и больше красных панцирей и соломы. - Какие-нибудь предыдущие?
   Уитворт тогда внес свой единственный вклад в дискуссию: звук, нечто среднее между смехом и фырканьем.
   Стимпсон бросил на него предупреждающий взгляд. "Покуда ваша рука, сэр: взятие без согласия; хранение наркотиков; вандализм, секс с несовершеннолетней. Они были в суде по делам несовершеннолетних в течение многих лет, но никогда не получали ничего, кроме пощечины по запястью".
   - Хорошо, приведи их.
   "Со всем уважением, сэр, вы понимаете, какие атрибуты влекут за собой: присутствие их родителей и социальных работников на всех допросах; сколько угодно перерывов в допросах...
   - Да, я понимаю - что вы имеете в виду?
   "Ну, сэр, я думаю, что эти дети, которым помогают их социальные работники, откажутся отвечать на вопросы. . .'
   Эшворт кивнул. - Да, продолжай.
   - А если они это сделают, у нас почти ничего не останется. Итак, сэр, имея это в виду, я хотел бы получить ордер на обыск их домов и приказ держать их в безопасном месте - по крайней мере, на выходные.
   - Да, хорошо, я разрешаю оба этих шага. Обращайтесь к магистрату по мере необходимости.
   - Благодарю вас, сэр, - сказал Стимпсон с явным облегчением.
   - Хорошо, это все?
   'Да сэр.'
   "Хорошо, позвольте мне ввести вас в курс дела о похищении. Требование о выкупе требует, чтобы завтра в 23:00 в местном лесу была сделана капля. Я бы хотел, чтобы вы были со мной, констеблей Уитворт.
   Таково было удивление Уитворта, он чуть не свалился со стола; Сигаретный пепел падал на его потертую рубашку, когда он поднимался на ноги. - Да, сэр, - сказал он, торопливо отряхиваясь.
   - Вы не будете нуждаться во мне? - сухо спросил Стимпсон, раздраженный тем, что его исключили.
   - Да, я должен, но я хотел бы обсудить это с вами наедине, - сказал Эшворт, многозначительно глядя на Уитворта.
   Детектив-констебль посмотрел в ответ, прежде чем сказать с большим сарказмом: "Я только что вспомнил кое-что, что мне нужно сделать, так что если вы меня извините, джентльмены". . .'
   Когда он ушел, Эшворт повернулся к Стимпсону. "Поскольку вы единственный член команды - помимо меня - кто женат, я решил не включать вас в первую заявку на выкуп на случай, если что-то пойдет не так".
   'Первый?' - спросил Стимпсон.
   - Это долгая история. Я хочу, чтобы вы утром пошли с Пейном в банк, забрали деньги и принесли их сюда.
   'Да сэр.'
   - Насколько вы уверены в деле против двух несовершеннолетних?
   'Сто процентов.'
   - Ну, действуй осторожно. Вы знаете, что такое Королевская прокуратура - сделайте ее водонепроницаемой.
   * * *
   Было пять тридцать, прежде чем офицерам удалось задержать Деймона Кейна и Делвина Беннета. Звонки в их дома оказались безрезультатными. Поэтому, исходя из предположения, что рано или поздно мальчики появятся у игрового зала, они припарковались ярдах в тридцати от него и стали ждать.
   И действительно, через час они были вознаграждены видом идущей к ним молодежи.
   Как только они поравнялись с машиной, Уитворт вышел и преградил им дорогу. Первой реакцией мальчиков было бегство, которому быстро помешала быстрота ног Уитворта. Он схватил мальчиков за воротники их кожаных курток и, такова была его сила, он смог поднять их хрупкие тела над землей и запихнуть их в кузов машины.
   Дико ухмыляясь, он забрался рядом с ними. "Привет, ребята, я ваш дружелюбный общественный полицейский".
   Поскольку они не были арестованы, а просто были доставлены для допроса, Уитворт не имел права обыскивать их, но, тем не менее, он это сделал под тем предлогом, что они могли иметь спрятанное оружие. Однако обыск, проведенный незаметно в задней части автомобиля, не выявил ничего более зловещего, чем мелочь и ключи от замка.
   Именно в отделении начались настоящие проблемы: они не могли взять интервью у мальчиков, пока не присутствовали их родители и социальные работники, а найти их было сложно.
   Офицеры в форме, посланные на поиски родителей, ничего не добились. Социальный работник, г-жа Дженни Роландс, была недоступна, и ей было дано слово связаться с отделением как можно скорее - когда бы это ни случилось.
   Тем временем Кейну и Беннетту показали отдельные комнаты для допросов, где за ними наблюдали офицеры в форме.
   Оба офицера были очень расстроены потерей импульса, вызванной этой задержкой.
   Шагая по коридору, Уитворт еще раз взглянул на часы. - У маленьких тряпок появилось достаточно времени, чтобы сочинять истории, создавать алиби, - обиженно пробормотал он.
   - Мы ничего не можем с этим поделать, Майк.
   Уитворт, которого до смерти тошнило от того, что Стимпсон констатировал очевидное, проигнорировал его и продолжал ходить взад-вперед и бормотать.
   Тут появился сержант Даттон; как всегда, его неторопливая походка говорила о том, что в жизни нет ничего, что требовало бы какой-либо срочности, и, будучи слишком добродушным, чтобы затаить злобу на мужчин за их прошлые проступки, он с улыбкой на лице подошел к ним. . - Мисс Роландс здесь, и разве вам двоим не повезло?
   'Что ты имеешь в виду?' - спросил Стимпсон.
   - Ну, она радикал, даже по меркам социального работника. Она действительно верит, что если бы полицию можно было держать подальше от улиц, то не было бы проблем.
   - Где она, черт возьми? - отрезал Уитворт.
   - Она пошла в туалет, - сказал ему Даттон. - Если бы я мог дать вам совет. . . Я бы пошел осторожно - у нее довольно большое влияние в полицейском комитете.
   - Мы с ней разберемся, - сказал Уитворт с твердостью, которая заставила Стимпсона занервничать.
   Дженни Роландс целеустремленно зашагала по коридору. Ей было около тридцати, крупная ширококостная женщина с темно-русыми волосами, стянутыми назад и стянутыми резинкой. Черты ее лица были суровыми, мужественными; выражение ее лица было свирепым. На ней был белый свитер с воротником поло, плохо сидящие темно-синие брюки и длинное афганское пальто, которое выглядело так, будто побывало внутри нескольких благотворительных магазинов, прежде чем закрепиться у своего нынешнего владельца.
   Глаза Уитворта расширились при виде гигантской фигуры, идущей к ним. - Господи, - недоверчиво прошептал он, - где она отлила - у дам или у кавалеров?
   - Это сержант Стимпсон, а это констебль Уитворт, мадам, - дипломатично сказала Даттон, остановившись перед группой.
   - Привет, - резко сказала она. - Я полагаю, вы держите Дэймона Каина и Делвина Беннета.
   - Верно, - сказал Стимпсон.
   'Почему?'
   "Мы надеемся поговорить с ними об изнасиловании, которое произошло сегодня утром".
   Дженни Роландс недоверчиво покачала головой, издав звук презрительной насмешки.
   Стимпсон продолжил: "У нас возникли некоторые трудности со связью с их родителями".
   - Ни у одного из мальчиков нет отца...
   - Сюрприз, сюрприз, - вставил Уитворт.
   '. . . живя дома, - закончила она, многозначительно глядя на сыщика.
   Сержант Даттон, почувствовав неизбежную конфронтацию, растаял.
   - А как насчет их матерей? - настаивал Стимпсон.
   "Я не из тех, кто ходит вокруг да около - мать Делвина - проститутка; редко, если вообще, дома. На мой взгляд, причиной проблем мальчика является отсутствие стабильной домашней обстановки".
   - Позор, - усмехнулся Уитворт.
   - Мне не нравится твое отношение, - вспылил Роландс.
   - Он будет расти на тебе, - любезно заверил ее Уитворт.
   Стимпсон вмешался, чтобы разрядить обстановку. - А мать Каина?
   - Почти та же история. Она с любопытством изучала Уитворта; обычно ее репутации и бахвальства - не говоря уже о связях вплоть до начальника полиции - было достаточно, чтобы гарантировать большее уважение, чем того заслуживали ее положение или поведение; однако в Уитворте она увидела мужчину, который несколько отклонялся от нормы. - Я хочу увидеть мальчиков, - приказала она.
   Стимпсон сказал: "Сначала мы поговорим с Беннетом".
   - Он очень чувствительный парень, поэтому я не хочу, чтобы вы упоминали его мать. Я буду там, чтобы убедиться, что с ним обращаются должным образом. Это понятно?
   - Совершенно ясно, - гладко заявил Стимпсон.
   Делвин Беннет, совершенно равнодушный, сидел за столом для допросов. Его ангельское молодое лицо осветилось, когда он увидел социального работника. - Почему я здесь, Дженни? Я ничего не сделал - честное слово.
   - Все в порядке, Дельвин, я здесь, чтобы во всем разобраться. Она взяла стул и села рядом с мальчиком.
   Уитворт подмигнул офицеру в форме, стоявшему слева от двери, затем подошел к магнитофону. Включив его, он пропел: "Сержант Стимпсон и констебль Уитворт берут интервью у Делвина Беннета в . . .' Он взглянул на настенные часы. '. . . 19.05 8 января. Также присутствует госпожа Дженни Роландс, социальный работник.
   С большим беспокойством Роландс оглядел мальчика с ног до головы. - Они хорошо с тобой обращались, Дельвин?
   - Нет, Дженни, - выпалил он, - они забрали мои кроссовки, а тот... . .' Он указал на Уитворта. '. . . ударил меня по голове.
   'Это правда?' - спросил Роландс.
   - Это очень серьезное обвинение, Делвин, - сказал Уитворт, садясь рядом со Стимпсоном лицом к мальчику. - Где, по вашему утверждению, произошло нападение?
   - Вы знаете, - обвинил Беннет.
   - Где вы утверждаете, что это произошло? - скромно спросил Уитворт. действительно, с тех пор, как он включил диктофон, вся его личность, казалось, изменилась; он стал тихим, вежливым; его тон, один из отцовской заботы.
   - В машине - ты ударил меня головой, когда толкал в машину.
   - Я думаю, что лучший способ разрешить это - вызвать полицейского врача, не так ли, мисс Роландс? Жестокое нападение того типа, о котором говорит Дельвин, несомненно, оставит следы.
   Дженни Роландс встала и провела руками по волосам Беннета, перебирая его кожу головы.
   - Хотите, чтобы доктор посмотрел, мисс Роландс? - вежливо спросил Уитворт.
   Снова сев, она выплюнула: "Нет, оставь это".
   - Я так понимаю, мисс Роландс, что вы осмотрели Дельвина и не нашли никаких доказательств, подтверждающих его заявление? Вы не видите причин вызывать врача? Это правильно?'
   - Верно, - раздраженно ответила она.
   'Хороший. Теперь, Делвин, мы пытаемся найти твою мать...
   - Я протестую, - сказал Роландс, вскакивая ей на ноги. 'Я говорил тебе-'
   Оставаясь умеренным, Уитворт сказал: "Я не вижу причин для вашего протеста. Кто-то в вашем положении должен быть осведомлен о правилах, применимых к допросу несовершеннолетних в полиции. Напомню - мы должны приложить все усилия, чтобы их родители присутствовали. Я уверен, вы захотите, чтобы я соблюдал правила. Уитворт одарил ее злобной ухмылкой.
   С бурлением внутри Дженни Роландс вернулась на свое место, понимая, что этот неряшливый, суровый на вид человек стремится перехитрить ее.
   Мальчик начал проявлять признаки замешательства и беспокойства; Годы наблюдения за напыщенными манерами и резким тоном его наставников, превращающих полицейских в желе, укрепили в нем веру в то, что власти мало что могут сделать, чтобы контролировать такое поведение, - но теперь в его разум закрадывались сомнения.
   Уитворт закурил сигарету. - Ты хоть представляешь, где твоя мама?
   'Нет.'
   'Она работает? У нее есть работа?
   'Нет.'
   - Так где она?
   "Прогулка".
   'Ходьба? В такую погоду?
   Беннетт умоляюще посмотрел на своего социального работника, который лишь грустно улыбнулась и кивнула головой, призывая его заговорить. С угрюмым видом он снова обратил внимание на Уитворта. "Она в игре".
   - Я вижу, а ты знаешь, где она работает? Площадь? Очень важно, что ей дали шанс быть здесь".
   - Я не хочу, чтобы она была здесь, - резко завопил Беннет. "Ей наплевать на меня".
   - Ладно, сынок, сохраняй спокойствие, - сказал Уитворт, переглядываясь со Стимпсоном.
   Стимпсон спросил: "Знаете ли вы, что сегодня утром в поместье Черри-Три была изнасилована женщина?"
   'Нет. Почему я должен?'
   - Где ты был этим утром, Дельвин? Уитворт вскочил.
   - Не знаю.
   - Вы были в поместье "Вишневое дерево"? Уитворт настаивал.
   - Нет, не был. Его тон был раздраженным, но паника в его глазах была ясной.
   - Кто-то оставил отпечаток ботинка на месте изнасилования, Делвин. Вот почему мы взяли твои кроссовки, чтобы посмотреть, подходят ли они друг другу. Это был Стимпсон, и пока он говорил, на лице мальчика отразился страх.
   Уитворт быстро последовал за ним. - И у нас есть свидетель, который видел вас там. У тебя проблемы, сынок.
   Мальчик начал плакать. - Заставь их оставить меня в покое, Дженни. Я ничего не сделал. Скажи им, чтобы перестали меня пугать. Он склонил голову, драматично всхлипывая.
   Напряженную атмосферу прорезал голос Дженни Роландс. "Вы действительно должны перестать издеваться над Делвином. Я не позволю тебе утомить его, пока он не признается в том, чего не делал. Я требую перерыва на горячую еду и напитки.
   Незаметно для Роланда Беннетт поднял голову и ухмыльнулся Уитворту, который улыбнулся в ответ и сказал: "Да, конечно, вы можете сделать перерыв". У нас есть другие вопросы, связанные с этим делом. Мы пришлем кого-нибудь принять ваш заказ. Он неторопливо подошел к магнитофону, назвал время и причину прекращения допроса, затем выключил аппарат.
   - Как долго вы собираетесь держать здесь Делвина и Деймона? - пронзительно спросил Роландс.
   Ее резкость начала раздражать даже обычно безупречные манеры Стимпсона, и он возразил: "Тебе нужно время, чтобы поесть горячего, не так ли?"
   Уитворт был гораздо более открыт. - Вы пробудете здесь еще какое-то время, леди. Его обычный презрительный тон вернулся теперь, когда магнитофон больше не мог его засвидетельствовать.
   - Не называй меня "леди", - прорычал Роландс.
   Уитворт равнодушно пожал плечами. "Мы запрашиваем ордер на обыск домов этих двух ваших маленьких сокровищ, - сказал он ей, - а затем, в зависимости от того, что мы там найдем, мы можем запросить ордер на безопасное размещение".
   - Они не могут этого сделать, не так ли, Дженни? - взвизгнул мальчик. - Они не могут обыскать наши дома?
   Уитворт раскинул руки на столешнице и угрожающе наклонился вперед. - Да, сынок, - сказал он тихо, - и когда мы найдем нож, толстовку и балаклаву... . . мы собираемся сделать вас за изнасилование.
   - Я доложу о вас главному констеблю, - бушевал Роландс. Уитворт пренебрежительно посмотрел на нее. "Ваша привилегия. . . леди.'
  
   Глава 15
   По дороге домой Эшворт злорадствовал по поводу неточности прогноза погоды. Вечерний воздух был чрезвычайно мягок для января, и быстро тающий снег образовывал журчащие ручейки грязной воды, хлынувшие в канализацию.
   Весело посмеиваясь, он повернул машину к своему подъезду, наслаждаясь перспективой указать на эту вопиющую ошибку.
   К сожалению, Сары не было рядом, чтобы слушать, и его хорошее настроение умерло, когда он увидел еще одну записку, ожидающую его на кухне. Ему сообщалось, что она пошла на собрание самаритян, будет дома в восемь пятнадцать и тогда приготовит еду.
   Сердито взмахнув рукой, Эшворт скомкал записку и бросил ее в корзину для педалей. Он посмотрел на собаку, кружащую вокруг его ног, нерешительно виляющую хвостом, слегка озадаченный тусклым приветствием своего хозяина. - Давай, Арахис, пойдем в сад.
   В угрюмом состоянии он прогуливался по лужайке. Ветер был мягкий, и хотя до весны было еще далеко, в воздухе витало ее обещание, но это мало улучшало его настроение.
   Внутри он еще раз проверил кухонные часы; восемь пятнадцать уже пришли и ушли. На самом деле было восемь пятьдесят, когда он услышал стук ключа Сары в замке.
   Собака, опасаясь вторжения, подбежала к входной двери, ее шерсть взъерошилась, из ее горла вырвался рык, но вид Сары заставил ее яростно вилять хвостом, и, теперь уже с энтузиазмом лая, она поспешила обратно, чтобы сообщить хорошие новости Эшворту. .
   Сара ворвалась на кухню. - Извини, Джим, - сказала она, улыбаясь, - меня задержали. Так много нужно узнать о консультировании". Она заметила его неподвижное, сердитое выражение лица, но продолжала бодро. - Я сделаю нам что-нибудь из морозилки, хорошо? Есть что-нибудь, что тебе нравится?
   - Нет, - коротко ответил он. - Слишком поздно есть. Я не буду спать нормально. Желудок выбрал именно этот момент, чтобы издать продолжительный урчание.
   Сара резко выдохнула. - Что случилось, дорогая?
   'Ничего такого.'
   - Это потому, что я опоздал домой, да? Она подошла к тому месту, где он сидел за барной стойкой. "Послушай, мне очень жаль, Джим, но эта самаритянская штучка - это то, чем я действительно хочу заняться", - твердо заявила она. "Я постараюсь, чтобы это не мешало нам, но это важно для меня".
   Тем не менее его лицо оставалось каменным.
   "Я возмещу вам это завтра", - предложила она в качестве примирения. - Просто скажи мне, какое блюдо тебе нравится, и я его приготовлю.
   - Я уезжаю завтра вечером. Это связано с похищением.
   - Я думаю, ты немного несправедлив, Джим, - сказала Сара, пытаясь говорить разумно. - Я должен сидеть здесь весь вечер один, когда ты работаешь.
   Эшворт, опасаясь, что он проигрывает спор, упрямо отказывался смотреть на нее, и, что еще хуже, его желудок снова заурчал. На мгновение он задумался, а затем угрюмо предложил: "Думаю, несколько ломтиков сыра на тосте было бы вполне уместно".
   Позже, полностью взбодренный тремя порциями лучшего шотландского солода, он уже был в ванной и готовился ко сну. Он энергично чистил зубы, все время любуясь своим отражением в зеркале. Он мог бы легко сойти за человека на десять лет моложе его, а его тело - особенно после потери веса - не посрамило бы человека на двадцать лет моложе его. Но, что более важно, он не чувствовал своего возраста; ни в облике, ни во взгляде не мог он заметить приближение своих осенних лет.
   Небрежно вернув зубную щетку в стакан, он прополоскал рот. Половицы лестничной площадки скрипели под его легкими шагами, пока он шел в спальню.
   Сара уже лежала в постели, поглощенная книгой. Она рассеянно улыбнулась, когда он сел рядом с ней, а затем, тщательно отметив свое место, положила книгу на прикроватный столик. - Спокойной ночи, дорогой, - сказала она, оставляя теплый поцелуй на его губах.
   Но Эшворт испугал ее, обвив руками ее плечи, и ей было трудно уйти от него.
   Через много секунд он отпустил ее. - Что ты делаешь, Джим? она смеялась.
   Он положил руку ей на грудь и тихо спросил: "Тебе не хочется спать?"
   Сара нахмурилась и сказала: "Джим, я расстроена. . . В самом деле.'
   Уязвленный отказом, Эшворт отпустил ее и откинулся на спинку кровати. Их сексуальная жизнь с годами превратилась в уютную рутину, лишенную азарта, но, тем не менее, стоящую; это был первый раз, когда Сара отказала ему.
   Он почувствовал ее руку на своем плече. - Тебе не кажется, что мы немного отошли от такого рода вещей, дорогая?
   Наклонившись, чтобы выключить прикроватную лампу, он печально сказал: "Да, я полагаю, что так и есть".
   Пока он метался между пеленой легкого сна и дремлющего сознания, образы манящей наготы Гвен Энтони снова и снова соблазняли его, но каждый раз, когда он протягивал руку, чтобы коснуться ее теплой плоти, она исчезала, заставляя его проснуться.
   Он обнаружил, что у него крепкая эрекция, что было утешительно, поскольку уверяло его, что - что бы ни думала Сара - он далеко не из последних сил такого рода вещей.
   * * *
   Суббота Эшворта началась неудачно и продолжала ухудшаться в течение всего дня.
   Проснувшись рано, он тренировал собаку в причудливом полумраке зари. Обычно это было его любимое время дня, предвещавшее новые начинания; время, когда вчерашние, казалось бы, непреодолимые проблемы можно было увидеть в более позитивном свете.
   Но этим утром его окутало мрачное ощущение разочарования; невидимый глазу, но такой же реальный, как легкий клубящийся туман, частично скрывавший унылый пейзаж. Сегодня он чувствовал себя неудовлетворенным, каким-то образом обманутым, как будто важная часть его души была преждевременно погребена.
   - Иди, - рявкнул он, сворачивая в драйв, хотя собака послушно бежала рядом с ним.
   Он взглянул на свою Сьерру, ждущую на гравии. Внутри был сильный конденсат, и он проклинал себя за то, что не поставил его в гараж накануне вечером.
   Внутри дома он с облегчением обнаружил, что Сара все еще спит, так как с лестницы он мог слышать ее мягкое ритмичное похрапывание. Собака тявкала к завтраку, и, когда Эшворт бросила горсть бисквитов в ее тарелку, ему пришла в голову мысль, что уже много лет он не замечал привычки своей жены храпеть.
   Открыв хлебницу, он достал нарезанный цельнозерновой хлеб, но, не имея особого аппетита, вернул его нераспечатанным и заварил себе чашку чая.
   Пес отступил к своей постели и, как бы зная о несчастье своего хозяина, устремил на него заунывный взгляд.
   У Эшворта было искушение допить чай и уйти на работу, но в какой-то момент между наливанием и глотком он уступил и наполнил кружку для Сары.
   Она все еще спала, когда он вошел в спальню, и вздрогнула, когда он легонько потряс ее за плечо. 'Какая?' Ее глаза открылись; она быстро моргнула. 'Который сейчас час?'
   - Половина девятого, - пробормотал Эшворт. - Я поставлю твой чай на тумбочку.
   Сара села в постели. 'Спасибо, дорогой. Вы ушли?
   - Да, - буркнул он, уже направляясь к двери.
   'Джим?' Ее голос остановил его. В глубине души он надеялся на какое-то чувствительно сформулированное предложение обсудить любые проблемы, которые у них могут возникнуть. Но все, что она сказала, было: "Будь осторожен, дорогой".
   'Я буду.'
   Спускаясь вниз, он услышал собачий плач из-за пределов кухни; шумный звук не успокоил его расшатанные нервы, поэтому он поспешно схватил пальто и вышел из дома.
   Машина не заводилась. Эшворт несколько раз выругался себе под нос, снова и снова поворачивая ключ, пока не сдался и не вышел протереть свечи зажигания. Это вылечило его; на следующем повороте двигатель взревел. Он направился к вокзалу, и к тому времени, когда он прибыл - опоздав на пятнадцать минут - он был в своем настроении "вы меня расстроили, и да поможет вам Бог".
   Широко распространено мнение, что полицейские участки - это тихие места по выходным, но это заблуждение. Вечера пятницы и субботы были, вероятно, самыми загруженными за неделю с точки зрения полиции: гуляки, вандалы, угонщики автомобилей и предприимчивые грабители заполнили камеры до отказа. Специальные суды просили созвать, дабы расчистить камеры для следующего наплыва.
   Эта особенная суббота не стала исключением. Передняя приемная представляла собой массу движущихся тел. Офицеры в форме выводили заключенных с затуманенными глазами в суды по неизвестным им причинам, теперь, когда алкоголь был выпит. Взбешенный представитель публики стоял у конторки, громко требуя знать, не подъехала ли его машина, а если нет, то почему? Все слои общества, от панков до пенсионеров, ждали, чтобы их увидели.
   Эшворт протолкался к лестнице, радуясь тому, что какофония осталась позади. Джош Абрахам, единственный обитатель отдела уголовного розыска этим утром, поднял голову, когда главный инспектор вошел в кабинет. - Доброе утро, сэр, - весело сказал он.
   - Доброе утро, - рявкнул в ответ Эшворт.
   Покоренный этим свирепым появлением, Джош пробормотал: - Алистер проводил мистера Пейна в банк. Деньги там, сэр. Он указал на дорогой портфель, стоявший на столе Эшворта. - Мистер Пейн оставил вам набор инструкций, сэр. . .' Джош продолжал, пока не заметил острый взгляд Эшворта.
   - А сейчас? И что, скажите на милость, они? - язвительно спросил он.
   Джош взглянул на лист бумаги на своем столе. "Он повторяет, что деньги никоим образом не должны быть отмечены. Он хочет, чтобы офицер был сегодня вечером в доме его сестры, и ты должен позвонить ему в течение дня.
   Эшворт уселся в свое кресло и повернул его, чтобы посмотреть на крыши города. Он был рад, что скучал по Пейну; его нынешнее настроение сделало бы конфронтацию неизбежной. - А где сейчас сержант Стимпсон?
   - Он и констебль Уитворт допрашивают несовершеннолетних об изнасиловании, сэр. Он взял со стола второй лист бумаги. "Прошлой ночью они обыскали дома мальчиков и нашли балаклавы, нож, который вполне может быть тем, что использовался при нападении, и толстовку, которая соответствует описанию жертвы. Кроме того, след соответствует кроссовкам, которые носил один из мальчиков. Так что они считают, что у них достаточно материалов, чтобы отправить их в Королевскую прокуратуру.
   - Ммм, я тоже, - задумчиво произнес Эшворт.
   Джош вернулся к своему компьютеру.
   Эшворт изучил затылок мужчины и попытался определить, что именно в Джоше его так раздражало. Его строгое внимание к деталям, бесконечные списки, которые он настаивал на составлении, должны были попахивать деловитостью, но почему-то эти самые качества придавали ему довольно чопорный вид. Кроме того, этот проклятый компьютер, на который он стучал весь день - что он на самом деле выдавал? В конце любого данного периода, что можно было увидеть за всем этим лихорадочным набором текста? Эшворт, всегда стремившийся получить максимальную отдачу от ресурсов, сделал мысленную пометку изучить этот вопрос.
   Возможно, больше всего его беспокоили слухи о Джоше, которые незаметно ходили по станции; они, несомненно, были сутью этого дела.
   Эшворт - вероятно, потому, что его собственная дочь жила так далеко - начал почти по-отечески заботиться о благополучии Холли, и он был уверен, что любая привязанность, которую она завяжет к юному Абрахаму, только внесет новые несчастья в и без того неспокойную жизнь.
   Однако, будучи достаточно зрелым, чтобы понять, что в настоящее время его взгляд на вещи несколько искажен, Эшворт решил отложить до поры до времени принятие каких-либо определенных решений по любым вопросам, профессиональным или личным.
   Он встал. - Смотри, деньги в сейф начальника полиции, - приказал он, подходя к двери.
   * * *
   Тем временем у Холли не было никаких сомнений в отношении Джошуа Абрахама. После их ожесточенной ссоры Эмили хранила почти вежливое молчание - ситуация, которую Холли нашла очень приятной, поскольку она давала ей время подумать и помечтать о Джоше.
   Она часами пыталась представить свои чувства в перспективе. Он всегда был добрым, вежливым и - когда они были одни - очень хорошей компанией.
   Холли по опыту знала, что многие мужчины могут вести себя бестактно; могли в течение нескольких дней - с помощью сексуальных намеков, блуждающих рук и других подобных уловок - оценить свои шансы на успех и соответствующим образом скорректировать свое отношение.
   Джош был освежающей переменой. Он казался совершенно честным и искренне наслаждался ее обществом.
   Но он никогда ничего не пробовал! Была ли она рада? Она вспомнила, как однажды видела фильм, в котором герой - или злодей, как ни посмотри, - усовершенствовал технику, с помощью которой он симулировал сексуальное равнодушие к каждой красивой женщине, которую он считал желанной. Этот новый подход высвободил что-то внутри женщин, что привело к полной смене ролей - короче говоря, женщины стали павлинами и активно намеревались поймать этого мужчину.
   Тот факт, что Холли ехала в Бриджнортон, чтобы подстричься и изменить прическу, многое говорил в пользу справедливости этой гипотезы.
   Глубоко внутри себя эмоциональные шрамы Холли начали исчезать; подсознательно она готовилась закрыть дверь в прошлое, рискнуть жизнью и жить настоящим.
  
   Глава 16
   Влажный запах гниющей растительности тяжело висел над задумчивым лесом, а звуки ночных существ, крадущихся сквозь подлесок, создавали жуткую увертюру.
   Колено Эшворта болезненно заскрипело, когда он переместился среди зарослей, пытаясь облегчить дискомфорт; он просидел на лесистом склоне уже почти час, и судороги сковывали его ноги.
   Прямо под ним находился небольшой каменный мостик, на который минут десять назад Пейн поставил портфель с деньгами для выкупа. Он не стал задерживаться - после наступления темноты это было недружелюбное место, - а немедленно вернулся к своей машине, сначала заглох, желая уйти.
   Еще долго после того, как машина скрылась с пути, глаза Эшворта не отрывались от портфеля; он боялся, что, если он отвратит их на секунду, деньги будут украдены.
   Рядом раздался зловещий треск, когда ночной хищник - возможно, лиса - приблизился к своей добыче.
   Шерсть на шее Эшворта встала дыбом, а лоб покрылся потом, хотя он и оцепенел от холода. Он бросил лихорадочный взгляд вниз по крутому склону и успокоился, увидев запрокинутое лицо Уитворта, белое в серой черноте ночи.
   Хотя он никогда не считал себя нервным, Эшворт был рад, что несёт это бдение в компании Уитворта, Джоша и шести офицеров в форме, разбросанных по разным местам.
   Не в силах больше терпеть дискомфорт, он начал осторожно спускаться по склону, чувствуя, как тишина искажает и усиливает его движения. К тому времени, как он добрался до Уитворта, он слегка запыхался, и его конечности болели, когда кровь снова начала циркулировать.
   - Мне бы не помешала сигарета, - проворчал Уитворт, когда Эшворт устроился рядом с ним.
   - Еще какое-то время вы его не получите, - коротко ответил Эшворт.
   Некоторое время они сидели в тишине, затем хриплым шепотом Уитворт сказал: - Я тут подумал - если бы кто-нибудь захотел пробраться вверх по реке на велосипеде или мопеде, он мог бы снять деньги с моста и быть в открытой сельской местности в считанные минуты. У нас не было бы шансов.
   - Я знаю, у меня самого были почти такие же мысли, - несчастно признался Эшворт, напрягая глаза, чтобы уловить малейшее движение, которое могла вызвать темнота.
   Прошло пятнадцать долгих, безрезультатных минут, а потом началось действие.
   - Приближается машина, шеф, - сказал Уитворт, указывая налево.
   Эшворт посмотрел туда, где машина медленно катила по грунтовой дороге, ведущей к мосту; его фары были выключены, водитель выбирал свой маршрут только с помощью габаритных огней. До него было, наверное, четверть мили.
   - Может быть, просто проездом, - предположил Уитворт.
   - Сомневаюсь, - парировал Эшворт. "Эта тропа никуда не ведет; она заканчивается у скотного двора в миле вверх по дороге.
   - Он останавливается, - прошептал Уитворт возбужденным голосом. - Думаю, это один из больших "Воксхоллов" - судя по форме, недавний.
   Они смотрели, едва дыша, как машина въехала на площадку для пикника рядом с мостом, ее габаритные огни теперь погасли. Потом они потеряли его из виду, так как огромные лавровые кусты загораживали обзор.
   До их напряженных ушей донеслись звуки открывающейся двери автомобиля и хлопка багажника.
   - Все, шеф, нам нужно войти, - настаивал Уитворт. "Это может быть велосипед, выходящий из багажника".
   - Не будь смешным, - прошипел Эшворт. - Он не оставил бы там машину.
   - Его могут украсть, шеф. Пошли, нам нужно войти.
   Эшворт не хотел торопиться. Он молился, чтобы это был похититель, и горячо надеялся, что эта операция увенчается успехом. Саймон Эдвардс был где-то там, и Эшворт хотел, чтобы он вернулся целым и невредимым.
   Пока Уитворт беспокойно ерзал рядом с ним, он пришел к решению; С трудом удерживая дыхание, он полез в карман за рацией. "Все офицеры задержали пассажира автомобиля, припаркованного на площадке для пикника. Иди осторожно.
   Уитворт уже спускался по крутому склону с ловкостью, которой Эшворт завидовал; у самого дна он споткнулся, тяжело упал, но перекатился и вскочил на ноги бегом, перебегая дорогу с быстротою борзой на поводке.
   Эшворт стал спускаться медленнее и осторожнее - казалось, его дрожащие ноги все еще живут своей собственной жизнью, - и к тому времени, когда он добрался до дороги, все офицеры уже были на площадке для пикника.
   Уитворт шел к нему, размахивая руками, намекая на отрицание. - Нет, шеф. Ухаживающая пара - они уже были в деле, когда я добрался до машины.
   - Черт, - сердито пробормотал Эшворт. 'Проклятие.'
   Уитворт закурил сигарету; другие офицеры болтали между собой. Напряжение, накопившееся за последний час или около того, быстро испарялось.
   Эшворт, хватаясь за соломинку, спросил: - А не прикрытие?
   - Я так не думаю. Когда я распахнул дверцу машины, никто из них не знал, идут они или уходят".
   Это замечание, произнесенное Уитвортом с бесстрастным лицом, вызвало немалое хихиканье у офицеров в форме.
   - Ладно, успокойся, - нетерпеливо скомандовал Эшворт. Шумы резко прекратились.
   Взгляд Эшворта был устремлен на парапет моста, и его охватила паника - портфель пропал.
   - Я положил деньги в багажник своей машины, сэр, - заверил его спокойный голос Джоша.
   Эшворт тяжело сглотнул и сказал: - Хороший человек. Затем, повернувшись к Уитворту: "С парой все в порядке?"
   "Парень потрясен, а девушка чуть не впала в истерику, когда поняла, что половина Бриджтаунского ника хорошенько разглядела ее киску".
   Надвигался очередной взрыв мальчишеского веселья, но суровый взгляд Эшворта вскоре подавил его. - Мне лучше переговорить с ними, - сказал он.
   Молодой человек, не старше двадцати лет, стоял у водительской двери с бледным и потрясенным лицом. Рядом с ним, рыдая в уже промокшую бумажную салфетку, находилась его подружка-блондинка. Грозный вид Эшворта лишь вызвал у нее новые вопли отчаяния.
   - Мы ничего не делали, мистер Эшворт, - возразил молодой человек.
   "С того места, где я стоял, это выглядело не так", - тихо пошутила Уитворт, заставив девушку зарыдать с новой силой.
   - Майк, - отчитал Эшворт. Он взял Уитворта за руку и повел его к другой стороне машины. - Проявите чуткость, а? Для вас это может быть шуткой, но для этих молодых людей это довольно травматично".
   - Верно, шеф, - сказал Уитворт с едва скрываемым весельем.
   Эшворт вернулся к паре, прервав объяснения молодого человека. - Все в порядке, Джейми, ты не сделал ничего, что могло бы заинтересовать полицию...
   - Мы обручились, - выпалила девушка.
   - О, хорошо, - сбивчиво ответил Эшворт. - В любом случае, вы просто наткнулись на полицейскую операцию, вот и все.
   - Значит, моему отцу не придется знать? - с надеждой спросил Джейми.
   "Ах". Беременная пауза Эшворта мало способствовала эмоциональному состоянию девушки. - Боюсь, нам придется исключить вас из нашего расследования.
   - О, Боже, - простонал Джейми тоном, который подразумевал, что всему его миру пришел конец.
   - Однако беспокоиться не о чем, - успокоил его Эшворт. - Я оставлю это как можно дольше и не буду вдаваться в подробности. Разве ты не можешь сказать отцу, что остановилась, чтобы поцеловать и обнять? Даже он не мог возражать против этого.
   - Наверное, нет, - с сомнением сказал Джейми.
   - Все будет хорошо, не волнуйся. Теперь, ваша барышня расстроена, почему бы вам не отвезти ее домой?
   'Да.'
   - О, Джейми, скажи мне, что ты вынул из багажника?
   Вопрос вызвал новый взрыв плача у девушки.
   - Видишь ли, это машина моего отца, и... . .'
   'Да?'
   'Что ж . . . Мне нужен был автомобильный коврик. . . пятна на обивке. . .'
   Плечи Уитворта тряслись от сдерживаемого смеха.
   - Да, хорошо, Джейми, тогда иди, - поспешно сказал Эшворт, мысленно пиная себя.
   Все еще всхлипывая, девушка ходила вокруг машины, не сводя глаз с земли. Уитворт галантно шагнул вперед, чтобы открыть ей дверь. Усевшись на сиденье, она поняла, что Уитворт не выпрямился и не закрыл дверцу машины. Нерешительно она взглянула на него и проследила за его взглядом до крошечной белой одежды с оборками, приютившейся за рычагом переключения передач.
   - Не простудись, любовь моя, - прошептал он.
   Девушка взглянула на его злую ухмылку и снова расплакалась. - Отвези меня домой, Джейми, - всхлипнула она.
   Лицо Уитворта было воплощением невинности, когда он закрыл дверь. Все смотрели, как машина отъезжает.
   - Вы знаете этого парня, шеф? - спросил Уитворт, перекрывая звук грохота шестерен.
   - Очень наблюдателен, - сухо заметил Эшворт. - Да, его отец - управляющий местным банком. . . и проповедник-мирянин". Он усмехнулся. "Несколько лет назад он был в каком-то комитете совета, постоянно жалуясь на то, что по всему городу разбросаны использованные презервативы. Если я не слишком сильно запутаю парня, этот небольшой инцидент может оказаться очень полезным, если мне когда-нибудь понадобится информация о чьем-то банковском счете.
   Удивленный Уитворт взглянул на Джоша. - Это не очень этично, - цинично сказал он.
   - Ладно, ребята, - крикнул Эшворт. - Здесь все кончено. Те из вас, кто еще дежурит, возвращаются в участок, остальные отправляйтесь домой. Джош, оставь деньги у меня и иди в дом Эдвардсов.
   Их машины были припаркованы ярдах в тридцати от них, за густым подлеском. Когда они подошли к ним, Эшворт заметил: "Говоря об этике, я слышал жалобы на ваше поведение".
   - Социальный работник, - усмехнулся Уитворт. "Я знаю, что ей нужно, но я просто не могу найти никого, кто был бы достаточно крут, чтобы дать ей это".
   Эшворт, все еще на пике адреналина, громко рассмеялся; он начал ценить довольно низменное чувство юмора Уитворта.
   Тишину ночи нарушил рев автомобильных двигателей. Перекрывая шум, Эшворт сказал: "Да, она жаловалась, но и кто-то поближе к дому тоже".
   "Алистер Стимпсон".
   - Ты не кажешься обеспокоенным.
   - Нет, шеф. Когда Алистер захочет напасть на меня спереди, я объясню свои действия.
   Эшворт был удивлен отсутствием враждебности со стороны этого человека; он нашел это освежающим.
   Они обогнули кусты. Джош ждал, чтобы передать портфель.
   - Спасибо, Джош. Подожди в машине, я буду с тобой через минуту.
   Эшворт запер деньги в багажнике своей машины, а Уитворт спросил: "Есть ли у вас жалобы, шеф?"
   - Если бы я знал, вы бы их уже слышали, - заверил его Эшворт. - Однако я дам тебе совет.
   'О, да?'
   "В следующий раз, когда вы решите сбрить углы, не делайте этого со Стимпсоном".
   Луна выглянула из-за гряды низких облаков и осветила благодарную улыбку на лице Уитворта. Он сказал: "Вы хотите, чтобы я все уладил в доме Эдвардсов? Я слышал, что Пейн задирает тебе нос.
   - А твой, я полагаю, он бы не встал?
   - Вода с гуся, - дружелюбно пожал плечами Уитворт. "Я просто буду называть его "сэр" и, соглашаясь с ним, сведу его с ума".
   Эшворту эта мысль показалась очень привлекательной. - Да, хорошо, я бы хотел, чтобы вы это сделали. В любом случае, я не в настроении для Пейна. Я отнесу деньги обратно на станцию.
   'Верно.' Уитворт начал уходить.
   - О, и Майк. . .'
   - Да, шеф?
   'Спасибо.'
   Уитворт, ухмыляясь, коснулся лба в знак приветствия и не спеша направился к Джошу, который пристегивался в своей машине. Ударив по крыше, он закричал: "Хорошо, Забавный Парень, мы с тобой идем к этому человеку, Пейну".
   Джош притормозил на своей машине позади форсированной "Кортины" Уитворта, и, когда они выезжали с поля, Эшворт услышал сдавленный голос Уитворта, заявлявший сквозь ритмы хэви-метала, что он никогда больше не увидит своего ребенка.
  
   Глава 17
   Воскресное утро Эшворт провел в своем кабинете. Серьезность, грандиозность дела приводили его в восторг. Что-то в этом было не так, но он не мог понять этого. В его голове просочились различные связи, которые нужно было проанализировать, изучить; каждая мельчайшая деталь искала ту часть, которая не звучала правдоподобно.
   Сара, привыкшая к тому, что ее муж полностью поглощен работой, пребывала в блаженном неведении о том, что его беспокоит вне работы. Она не заметила его кислого лица за завтраком, когда слушала его рассказ о выкупе, но не продолжила разговор, желая вместо этого рассказать ему о замечательном телевизионном фильме, который он пропустил.
   По мнению Сары, диетам не место во время воскресного обеда, поэтому, желая умилостивить своего раздражительного супруга, она накормила его любимым ростбифом и картофелем, свежими овощами и йоркширским пудингом.
   Она снисходительно улыбнулась, когда он подтянулся с явным удовольствием; он заслужил хорошую еду. Его недавнее добровольное соблюдение строгой диеты очень ей понравилось, и, похоже, он снова взялся за свою давно заброшенную программу фитнеса: отжимания, приседания и даже те ужасные приседания.
   Была еще одна область потребления ее мужа, которой Сара хотела бы заняться, - его потребление шотландского виски. Время от времени она совершала вылазки, сокращая его ночные выпивки с трех до двух, но не могла претендовать на какие-либо стабильные результаты, и эта тема оставалась табу.
   После обеда, когда снега почти не осталось, Эшворт принялся обрезать клумбы и вообще возиться.
   Вечером они смотрели телевизионный спектакль, вернее, смотрела Сара; Мысли Эшворта продолжали блуждать по разным предметам, и когда они снова блуждали, он пришел к выводу, что заговор - если он действительно существовал - был очень тщательно замаскирован.
   Девять тридцать, и ритуал продиктовал шерри для Сары, скотч и содовую для себя. Он наливал их, когда зазвонил телефон. - Я возьму, - сказал он, передавая херес Саре по пути в холл.
   Он сделал глоток из своего напитка, затем взял трубку. - Эшворт.
   - Привет, Джим. Это был усталый голос Дона Фейсера, главы судебно-медицинского отдела. - Я должен поблагодарить тебя за то, что меня вытащили из паба.
   'Что случилось?'
   - Обнаружена вторая записка о выкупе. Отправлено сегодня утром в почтовом отделении Бриджтауна.
   Стакан Эшворта затрясся, когда его поставили. - Продолжайте, - напряжённо призвал он.
   - Та же бумага, что и первая - дешевая. Написано в биро. Никаких отпечатков пальцев...
   - Что там написано? - нетерпеливо перебил Эшворт.
   Фейсер фыркнул. - Ну, хотя оно было адресовано миссис Эдвардс, оно определенно предназначено для вас. Долго рассказывает о своих недостатках. Чамми утверждает, что прошлой ночью был в лесу и действительно прикоснулся к портфелю с деньгами. Он вполне доволен собой. Во всяком случае, тогда дело доходит до настоящих будней. . .'
   Эшворт громко вздохнул. 'Продолжать.'
   Там написано: "Это мои инструкции. В понедельник, 11 января, в 18:00 Деннис Пейн должен отнести деньги к таксофону у каменного креста. Он должен ждать, пока я ему позвоню. Затем я дам ему дальнейшие инструкции. Если эти инструкции не будут выполнены, я убью Саймона Эдвардса". Вот именно, Джим.
   - Хорошо, Дон, спасибо. Я позволю тебе вернуться в паб. Он положил трубку и постоял некоторое время, потягивая свой напиток, обдумывая сообщение. Ему пришло в голову, что формулировка намекала на образованного человека или, по крайней мере, на человека, привыкшего писать письма и любящего хвастаться своим мастерством. Эшворт горячо надеялся, что завтрашняя ночь не окажется очередной погоней за дикими гусями.
   Он вернулся в гостиную, где Сара все еще была поглощена игрой. - Это была станция, - заметил он. - Завтра вечером будет еще один выкуп.
   Она взглянула вверх. "Это хорошо, дорогой, я тоже буду завтра", - сказала она, снова переключая свое внимание на телевизор.
   Эшворту очень хотелось поговорить об этом деле, и явное равнодушие Сары раздражало его. - Я собираюсь позвонить. Я сделаю это в кабинете. . . Не хотел бы вас беспокоить, - многозначительно сказал он.
   'Да, дорогой.'
   Теперь, гораздо более гибкий и энергичный, чем он был в течение нескольких лет, Эшворт решительно взбежал по лестнице. В кабинете он сел за письменный стол и сделал большой глоток, наслаждаясь его вкусом и огненным эффектом.
   Подняв трубку, он нахмурился, пытаясь найти в памяти номер; молча проговаривая цифры, он постучал по ней.
   Телефон звонил примерно полдюжины раз, прежде чем трубку сняли. - Привет, Холли, это Джим Эшворт.
   - Здравствуйте, сэр, - удивленно сказала Холли.
   "Извините, что беспокою вас в такое время ночи, но похититель вышел на связь".
   "Это быстро".
   - Да, это была моя первая мысль. Ознакомив ее с содержанием письма, он сказал: "Почему я звоню - я хочу, чтобы вы проследили за Пейном завтра вечером".
   - Я, сэр?
   'Да. У меня есть веские причины: во-первых, ваша машина довольно невзрачная...
   "Это фейерверк, вы имеете в виду", - пошутила она.
   - Да, - со смехом согласился Эшворт, - а это значит, что он не будет выделяться как полицейская машина. Во-вторых, я не думаю, что наш мужчина будет ждать женщину.
   - И я все время буду вне связи?
   - У вас будет мобильный телефон, но не более того. Мы не можем позволить себе рисковать, Холли. Эта капля может быть настоящей".
   'Хорошо, сэр.' Она нервно рассмеялась. - Я просто хочу, чтобы ты подождал до утра, прежде чем сказать мне.
   - Я этого не сделал по одной очень веской причине - я хочу, чтобы утром вы отвезли свою машину в полицейский гараж для тщательного осмотра. Я не хочу, чтобы вам приходилось вызывать АА. . . они могут не знать человека, который может помочь с похищением".
   - Верно, сэр, - засмеялась она.
   - Как Барбара Эдвардс восприняла вчерашние новости?
   - Пейн приставал к доктору, чтобы тот прописал ей более сильные транквилизаторы. Я бы не сказал, что она не в себе, но большую часть времени она чертовски близка к этому.
   "Возможно, самое лучшее".
   "Возможно, - сказала она неуверенно, - но этот человек на самом деле свинья".
   - Как он поладил с Уитвортом?
   Холли хихикнула. "Это было так забавно - вы же знаете, какой неряшливый Майк, ну, Пейн то и дело осматривал его с ног до головы, воротил нос и бредил о некомпетентности полиции. Майк просто стоял там, принимая все это, говоря "Да, сэр" и "Нет, сэр", пока Пейн не закончил, затем он спросил его, не хочет ли он выйти за китайца. Сейчас это звучит не смешно, но тогда было так".
   - Пейн отклонил предложение, я так понимаю? Эшворт рассмеялся.
   'Да. Тем не менее, Майк пригласил меня и Джоша пообедать. За этим большим мачо он довольно милый".
   - Он растет на вас, я полагаю. Эшворт помолчал. - О тебе и Джоше. . .'
   'Да сэр?'
   Эшворт уловил защитную нотку в голосе Холли; поняв, что вот-вот серьезно переступит черту, он остановился и весело сказал. - Вы оба будете завтра утром?
   'Да, конечно.'
   - Ну, тогда увидимся, - заключил он сердечно. ''До свидания.'
   Едва трубка легла в люльку, как он импульсивно взял ее снова, чтобы набрать еще один номер.
   Слушая мелодию звонка, он задавался вопросом, что бы он сделал, если бы ответил мужской голос. Несколько секунд он думал о том, чтобы положить трубку, но было слишком поздно, соединение было установлено, и Гвен Энтони спросила: "Да?" спустился по линии.
   - Гвен, это Джим Эшворт, - сказал он, не осознавая, что понизил голос.
   "Джим, как мило. Боюсь, вы застали меня, когда я немного пьян.
   - Я не знал, что врачи балуются, - дразняще упрекнул он ее.
   "Этот определенно делает". Она полностью подчеркнула двусмысленность .
   С неохотой Эшворт вернулся к делу. Он серьезно сказал: - У нас есть второе требование о выкупе. Это на завтра.
   - А когда был первый?
   'Конечно, вы не знаете, не так ли? Это было вчера.'
   - Это звучит неправильно, Джим. Все слишком торопится.
   - Я знаю, я так и думал. В некотором смысле этот человек соответствует типу, но его стремление получить деньги просто не звучит правдоподобно".
   Наступила зловещая пауза. - Есть одна возможность, которую тебе придется рассмотреть. . . может быть, Саймон Эдвардс уже мертв, и похититель хочет заполучить деньги до того, как труп будет обнаружен.
   Голос Эшворта был напряженным, когда он сказал: "Это вывод, к которому я пришел. Я просто хотел, чтобы это подтвердилось. Извини, что побеспокоил тебя, Гвен.
   - Нет, но ты немного капризничаешь. . .'
   Ее яркость отбросила предыдущее напряжение, и Эшворт улыбнулся, когда сказал: "Почему?"
   "Вы знаете, сколько я беру за консультации? Я действительно считаю, что вы должны предложить мне выпить.
   Эшворт услышал скрип половицы за дверью кабинета. Он быстро сказал: "Как только все это закончится, я закончу".
   - Это обещание?
   - Твердый.
   Смех Гвен был восхитительным, когда она сказала: "Хорошо, тогда я отпущу тебя". 'До свидания.'
   Он поспешно положил трубку, когда Сара вошла в комнату. - С кем ты разговаривал, Джим?
   "Холли Бедфорд, мой констебль", - легко солгал он. - Просто готовлюсь к завтрашнему дню.
   - Ты пропустишь конец пьесы, дорогая.
   Это было бы благословением, подумал он, допивая свой напиток. Он посидел какое-то время, уставившись в пустой стакан, стараясь не обращать внимания на укол вины в груди, а затем последовал за Сарой вниз.
  
   Глава 18
   На следующее утро Эшворт обнаружил странную тишину у стойки регистрации, когда ровно в девять утра вышел из дверей станции.
   Мартин Даттон, сидящий за столом для справок, в своем "у меня для вас плохие новости?" выражение лица - подал знак Эшворту присоединиться к нему.
   - В чем дело, Мартин? - спросил Эшворт, с трудом избавляясь от куртки.
   - У тебя с собой наручники, Джим?
   "Я не понимаю".
   - Они вам понадобятся. . . приковать юного Уитворта к батарее". Когда Эшворт вопросительно приподнял брови, Даттон продолжил: - Королевская прокуратура, исходя из своей мудрости, сочла небезопасным возбуждать дело об изнасиловании двух парней...
   - Но дело непромокаемое, - сердито заявил Эшворт.
   - Ты знаешь CPS, Джим, - ответил Даттон с легкой горечью. - Мои ребята называют это Службой несудебного преследования. Все говорят, что если бы у них был фунт...
   Эшворт перебил его. - Уитворт плохо воспринял это?
   - Он не из тех, кто скрывает свои чувства, не так ли? Молодой Бобби не знал значения большинства слов, которые он использовал".
   Эшворт подошел к кабинету с трепетом. Он беспокоился за Уитворта. Насколько плохо он отреагирует на эту несправедливость? И как Эшворту лучше всего урегулировать ситуацию?
   На первый из этих вопросов ответили довольно резко, когда Эшворт открыл дверь в свой кабинет и был встречен длинной чередой непристойных ругательств, произнесенных Уитвортом в манчестерско-лондонском стиле.
   - Дай мне передохнуть, Алистер, это пиздец...
   - Тихо, Майк, - мягко приказал Эшворт.
   Уитворт, обычно смуглое лицо которого теперь побледнело, повернулся к нему лицом. - CPS закрыла дело об изнасиловании, шеф.
   'Да я слышала.' Эшворт сидел за своим столом. - Они приводили причины?
   Стимпсон, которого сильно обеспокоило использование главным инспектором имени Уитворта, попытался взять ситуацию под контроль. - Говорят, отпечаток ботинка на снегу ничего не значит. Он был сделан очень популярным брендом кроссовок. Единственное, что это доказывает, это то, что насильник такого же роста, как Делвин Беннетт. То же самое касается логотипа на толстовке - его носит половина детей в Бриджтауне".
   - А как насчет свидетеля?
   Уитворт фыркнул. "Черт возьми..."
   - Прекрати, Майк, - прогремел Эшворт, указывая пальцем. "Я не потерплю такой язык в этом никнейме. Ты понимаешь?'
   Подавленный, но все еще тлеющий, Уитворт подошел и сел на стол Холли.
   Стимпсон сказал: "Говорят, свидетель был слишком далеко от парней, чтобы точно его опознать. А что касается балаклав и ножа, то их у ребят не было, когда мы их подобрали, и они клялись, что использовали их только для рыбалки. Я пытался внушить Майку, что мы их получим. Теперь они вошли во вкус - это только вопрос времени, когда они сделают это снова".
   - Не с CPS, не будем, - сердито вмешался Уитворт. "Держу пари, если бы мы поймали их на женщине, они бы сказали, что нет никаких доказательств того, что она не приглашала их сделать это".
   - Уделите нам минуту, Стимпсон, - спросил Эшворт, кивая на дверь.
   Стимпсона больше всего разозлило это очевидное увольнение, и он высокомерно вышел из кабинета без комментариев.
   Эшворт сочувствовал отчаянному выражению лица Уитворта. - Майк, дело сделано, - сказал он. 'Вода под мостом.'
   "Молодцы, один - ник из Бриджтауна, ноль".
   - Сейчас это выглядит так, конечно, но Стимпсон прав - мы их достанем.
   Темные глаза Уитворта полыхнули враждебностью. - Вы этого не видите, да, шеф? Эта чертовски глупая система мешает нам выполнять работу. Чем больше этим детям сходит с рук, тем больше они будут убеждаться в том, что мы ничего не можем им сделать".
   Эшворт видел, только слишком ясно. - Где держат мальчиков?
   "Клифтон Хаус".
   'Верно. Хочешь, я пойду и скажу им, что им не предъявлено обвинение?
   - Нет, шеф, выиграешь ты или проиграешь, я сам разбираюсь со своими делами.
   * * *
   Комната отдыха в "Клифтон-Хаусе" была больше похожа на первоклассный отель, чем на безопасное место для молодых правонарушителей. Его плюшевый синий ковер стоил дорого. Повсюду были расставлены роскошные кресла и диваны, на которых могли разместиться до пятидесяти заключенных.
   Здесь обслуживались многочисленные развлечения, начиная от телевидения - Стимпсон заметил огромную спутниковую тарелку по пути сюда - и видеоигр, заканчивая настольным теннисом и снукером. Было много книг и журналов; журналы залистаны, книги явно неиспользованные в первозданном виде.
   Сегодня в зале царила напряженная атмосфера. Дженни Роландс сидела с Беннетом и Каином на огромном четырехместном диване; мальчики казались карликами на фоне больших пухлых подушек. Перед ними стояли Стимпсон и Уитворт.
   Уитворт смотрел в окно, выходящее на сады и игровые поля, пытаясь дистанцироваться от этой крайне неприятной ситуации.
   Стимпсон сказал: "Дельвин, Деймон, я здесь, чтобы сказать вам, что полиция не будет выдвигать против вас никаких обвинений".
   Дженни Роландс улыбнулась и ободряюще сжала руки мальчиков. Каин, проводя пальцами по своему прыщавому лицу, выглядел сбитым с толку. Беннет торжествующе улыбнулся, глядя на профиль Уитворта.
   - Итак, вы можете идти, - натянуто закончил Стимпсон.
   "Вы приказали заключить этих мальчиков в тюрьму без всякой на то причины", - провозгласил строгий тон Роланда. - Я буду жаловаться на это.
   Беннет, не сводя глаз с Уитворта, усмехнулся. - Мы сделали это, Король Дерьмо, и ты ничего не можешь с этим поделать.
   Голова Уитворта резко повернулась. Он указал на социального работника. "Теперь вы слышали, как этот маленький тряпка только что признался, что они изнасиловали женщину".
   - Я ничего подобного не слышал, - вспылил Роландс. - Вы раздражаете молодежь этого города. До твоего приезда сюда никогда не было никаких неприятностей.
   Уитворт обратился за поддержкой к Стимпсону. - Он только что признал это, Алистер.
   - Я знаю, Майк, - резко прошептал Стимпсон, - но мы ничего не можем сделать. Пойдем.'
   Но Уитворт не хотел оставлять его там. - Если другую женщину изнасилуют, - прошипел он, грозя Роландсу кулаком, - это будет на вашей совести, леди.
   "Если вы сделаете свою работу как следует и поймаете насильника, другого не будет", - радостно ответил Роландс. - Вы слишком заняты попытками свалить все преступления на невинных подростков.
   - Пошли, Майк, - настаивал Стимпсон.
   - Сделайте мне одолжение, леди - живите дерьмово. Это была пустая победа, но он был полон решимости оставить за собой последнее слово.
   Полное лицо Роланда вспыхнуло от оскорбления.
   - Оставь это сейчас, Майк, - настаивал Стимпсон, беря Уитворта за руку и отталкивая его.
   Пронзительный смех Беннета дразнил их на долгом пути к двери.
   - Перестань, Дельвин, - слегка упрекнул его Роландс. - Вы не должны смеяться над полицией.
   В коридоре Стимпсон сказал: "Нам лучше пойти и подписать приказ об освобождении".
   - Ты это сделаешь, - сказал Уитворт, угрюмо глядя в пол. "Я терпеть не могу это место. Я подожду снаружи.
   Он пошел по широкому коридору с белыми стенами к входной двери. Но он не вышел наружу; вместо этого он остановился у стола, на котором лежали груды почты для сокамерников.
   Он изучал красочную табличку "Не курить", закуривая сигарету, зажимая кончик пробки зубами и щурясь от дыма.
   Он постоял там некоторое время, куря, а затем отступил к открытой двери, увидев Делвина Беннета, расхаживающего по коридору. Мальчик исчез в комнате ярдах в двадцати от него.
   Мрачно улыбаясь, Уитворт двигался быстро. Он толкнул дверь, и его встретил резкий запах дезинфицирующего средства.
   Беннет стоял в нескольких ярдах от него спиной к нему. Уитворт ловко швырнул зажженную сигарету между раздвинутыми ногами мальчика; она попала в белый эмалированный писсуар и упала в затопленное корыто.
   Беннет повернулся и издал еле уловимый крик страха, когда увидел грубое выражение лица Уитворта.
   - Теперь только ты и я, тряпка, - холодно пробормотал Уитворт.
  
   Глава 19
   Известие о том, что Делвин Беннетт получил травму головы и ему потребовалось наложение шестнадцати швов, дошло до полицейского участка Бриджтауна до того, как вернулись детективы. В общем и целом, это было встречено с оцепенелым недоверием.
   Это, однако, не разделял главный констебль Сэвидж, расхаживавший по кабинету Эшворта. - Это серьезно, Джим. Пресса распнет нас этим, - прорычал он. "Мне звонила эта ужасная женщина из Роланда, которая утверждала, что до нападения Уитворт вел себя как психопат".
   - Предполагаемое нападение, - спокойно поправил Эшворт из-за своего стола. - Давайте дадим своим пацанам такие же права, как и всем остальным, ладно?
   - Очевидно, что это сделал он. Сэвидж постоял достаточно долго, чтобы зажечь сигарету. "Человек совершенно не подходит для этой работы - любой мог заметить это с первого дня".
   "Почему вы этого не сделали, когда описывали его как костяк команды?"
   - Это несправедливо, Джим. Господи, знаешь, мне это не нужно - у меня впереди заседания полицейского комитета, не говоря уже о встречах с общественными лидерами и борцами за гражданские свободы.
   - И мне это тоже не нужно, - резко сказал Эшворт. - Я в центре дела о похищении, или вы забыли?
   Джош, как всегда, погрузился в свою компьютерную программу, а Холли была крайне смущена тем, что была причастна к такому откровенному обмену словами между двумя высокопоставленными офицерами.
   Затем, как будто это смущение передалось Сэвиджу, он потушил сигарету и сказал: "Мы продолжим это по дороге на прием, Джим?"
   'Конечно.'
   Пока они шли по коридору, Сэвидж сказал: "Его не следовало посылать на такое ответственное задание".
   - Позвольте мне поговорить с ним, - терпеливо сказал Эшворт.
   'Вы бы лучше. Вы же понимаете, что его придется отстранить.
   Они начали спускаться по каменным ступеням.
   "Кен, ты слишком остро реагируешь - Стимпсон и Уитворт были вместе, и я не вижу, чтобы Стимпсон был замешан в чем-то подобном".
   - О, но вы можете видеть Уитворта...
   - Я этого не говорил, - бойко заявил Эшворт.
   - У Уитворта вспыльчивый характер, Джим.
   "У Майка действительно непостоянный характер, я вам это соглашусь, но тот факт, что он проработал в полиции десять лет, говорит о том, что он знает, как это контролировать".
   Эшворт почти спрыгивал со ступенек. Сэвидж, тяжело хрипя позади него, сказал: "Мне нужно быстро разобраться с этим".
   - Кен, мы ничего не можем сделать, пока они не вернутся.
   - Вы, кажется, не понимаете, насколько это серьезно, - пыхтел Сэвидж. - У тебя не было опыта. Если есть хоть намек на подозрение, мужчине придется уйти; что-то меньшее, и нас обвинят в сокрытии".
   Когда они спустились по лестнице, Эшворт повернулся к Сэвиджу. "Перестань паниковать, Кен, это, наверное, не более чем шалость мальчишки".
   'Несчатье? Шестнадцать швов? Сэвидж устало прислонился спиной к стене. "Я тот, кто получает зенитную артиллерию, знаете ли. На меня кричат социальные работники; Деннис Пейн разглагольствует по телефону о своем проклятом зяте. . . и Каунти-холл, кричащий о нашем счете по заработной плате.
   - А я иду развлекаться, раскрывая все эти преступления, - едко заметил Эшворт.
   "Не будь саркастичным. Все, что я хочу сказать, это то, что вы должны следить за сверхурочными работами по расследованию уголовных преступлений.
   Эшворт, почти исчерпавший свою норму терпения на этот день, язвительно ответил: "Если бы я знал адрес похитителя, я бы отнес ему проклятый выкуп в обеденный перерыв".
   - Не заходи слишком далеко, Джим, - предупредил Сэвидж. Они достигли вестибюля стойки регистрации. "Хорошо, я хочу видеть Стимпсона в моем кабинете, как только он войдет".
   Эшворт уныло покачал головой, наблюдая, как Сэвидж мчится по коридору к своему кабинету. Пока он мрачно осматривал парковку, подъехала машина Уитворта.
   Если DC получил заблаговременную информацию об ожидающей его буре, он не выдал ее в своем поведении. Эшворт наблюдал, как он высокомерно вылез из машины, хлопнув дверью за собой и подбросив ключи в воздух, чтобы поймать их за спиной. Безукоризненно одетый Стимпсон выглядел столь же невозмутимым.
   Как только они оказались внутри, выражение лица Эшворта сразу же предупредило их о том, что все далеко не так хорошо.
   - Хозяин? - сказал Уитворт необычно нерешительным тоном.
   - Стимпсон, немедленно в кабинет начальника полиции, - приказал Эшворт. - Майк, пойдем со мной.
   Он провел Уитворта в раздевалку, и его голос все еще был резок, когда он рявкнул: "Здесь".
   Он придержал дверь открытой для Уитворта, который, когда он вошел, щелкнул выключателем, заливая комнату без окон резким, нелестным светом. В воздухе ощущался легкий запах ног.
   Эшворт закрыл дверь и встал, прислонившись к ней спиной. - Верно, что случилось в Клифтон-Хаусе? - спросил он, тайно успокоенный озадаченным выражением лица Уитворта. До сих пор все в поведении DC предполагало, что он невиновен.
   - Ничего не случилось, шеф. Мы сказали двум детям и их опекуну, что обвинений не будет, подписали документы об освобождении и вернулись сюда. Что это?'
   - Делвин Беннет утверждает, что вы следовали за ним в туалет и дважды ударили его. Ему наложили шестнадцать швов на лицо, чтобы доказать это, - прямо сказал ему Эшворт, внимательно наблюдая за реакцией на его лице.
   Уитворт закрыл глаза. "О, Боже, - сказал он, - меня приготовили". Он резко повернулся и ударил по одному из металлических шкафчиков. Звук громко эхом разнесся по замкнутому пространству.
   - Вы следовали за Беннетом в туалеты?
   - Да, шеф, - я предупредил его, что все еще занимаюсь его делом, и сказал, что если он хотя бы задышит слишком громко, я его сцапаю. . . но я не ударил его.
   - Так как же ему порезали лицо?
   "Самый старый трюк в книге - они ранят себя или заставляют сделать это кого-то другого, а затем обвиняют в этом полицию".
   - Если это такая старая уловка, вы продемонстрировали ужасающую недальновидность, поставив себя в такую компрометирующую ситуацию.
   - Никогда бы не подумал, что такое может случиться в таком месте, шеф. Манчестер, Дым, да. . . но не Бриджтаун.
   - У вас был спор с социальным работником?
   - Да, я с ней поругался. Она была там, когда Беннет признался, что они с Каином изнасиловали женщину.
   Эшворт ухватился за это. - Стимпсон это слышал?
   Уитворт сделал печальное лицо. - Да, но я не жду никакой помощи с той стороны.
   - Нет, - согласился Эшворт, - но я дам вам все, что смогу. Мы возьмем интервью у социального работника, мальчики. . .' Он сделал паузу. - Ты знаешь, что это значит, Майк?
   'Да. Йобс, два - ник в Бриджтауне, ноль. . . а Майка Уитворта удаляют с поля".
   Он сунул руку в карман, достал свой ордер и передал его Эшворту.
   - Мы докопаемся до истины, Майк.
   - Да, вот что меня пугает.
   - Почему это должно вас пугать? - подозрительно спросил Эшворт.
   "Ну, вы знаете, что должно произойти, если у меня есть хотя бы малейший шанс очистить свое имя - эти дети должны быть в восторге от того, что они берут, а затем выйти и навредить другой женщине".
   На мимолетную секунду Эшворт увидел гуманиста за суровым, безразличным фасадом Уитворта; потом его не стало. - Как сказал тот человек, шеф, жизнь - сука, а потом ты умрешь.
   - Вам действительно следует повидаться с главным констеблем, прежде чем вы уйдете.
   - Я пропущу это, если вы не возражаете.
   - Ладно, я не буду отдавать приказ.
   - Нет, не надо, шеф, не сегодня.
   Эшворт отошел в сторону, чтобы позволить Уитворту выйти из комнаты, а затем наблюдал, как тот направляется к автостоянке, большая часть высокомерия которого исчезла из его походки.
   Эшворт оказался в затруднительном положении: судя по имеющимся свидетельствам, все более вероятно, что Уитворт ударил юношу. И если это действительно так, он не мог оправдать этот поступок, но по крайней мере мог его понять. В его карьере было несколько случаев, когда он сам был близок к тому, чтобы сделать что-то подобное.
   За все годы, что он проработал в полиции, никто никогда не называл его "шефом" - ему начинало нравиться кольцо, которое у него было.
   Эшворт продолжал смотреть, как машина Витворта выехала на дорогу. Даже рев мощного двигателя "Кортины" казался приглушенным, подумал он, прежде чем повернуться и отправиться обратно в свой кабинет.
  
   Глава 20
   К трем часам дня умственная энергия Эшворта начала рассеиваться, и ему пришлось закрыть свой разум от мысли, что в этот темный день впереди еще много черноты.
   Холли и Джош плохо восприняли новость об Уитворте; это его несколько удивило, но, похоже, Майк Уитворт, хотя поначалу и мог казаться неприятным, обладал вкусом, который можно было приобрести.
   Стимпсон ничуть не помог делу своего коллеги, заявив, что Уитворт, по его мнению, рвался на драку в Клифтон-Хаусе и что вспышка Делвина Беннета не является признанием вины.
   Эшворт отправил его, чтобы он принял показания Беннета, и был рад видеть его спину.
   Кен Сэвидж продолжал разглагольствовать и бредить обо всем и обо всем - от того, что Уитворт покидает участок, не увидев его, до количества сверхурочных, забронированных CID, - пока, наконец, его заложенное горло, усугубляемое его привычкой непрерывного курения, не позволяло больше, чем хриплый, каркающий шепот, сорвавшийся с его губ.
   Эшворт сидел за своим столом, пытаясь подвести итоги дня, когда в кабинет вошла Холли, держа две тарелки и чай в пластиковых стаканчиках.
   - Рулетики с ветчиной, сэр. Вы пропустили обед, - заявила она как-то по-матерински, ставя перед ним чашку и тарелку.
   - Спасибо, - пробормотал он, взглянув на ее собственную тарелку, на которой лежали две булочки с ветчиной, батончик "Марс" и шоколадное печенье. - Ты сегодня много ешь, - заметил он, потягивая свой напиток.
   - Нервы из-за сегодняшнего вечера, - застенчиво призналась она.
   Эшворт чуть не уронил свой чай. - О, Боже мой, сегодня вечером, - воскликнул он. - Я забыл сказать Пейну о падении.
   - Я позаботилась об этом, сэр, - деловито сказала Холли. "Я ходил к нему на фабрику. У него есть деньги, и он знает о падении.
   Эшворт благодарно улыбнулся ей. - Тебе когда-нибудь говорили, что ты самая замечательная женщина в мире?
   - Не в течение многих лет, сэр, нет, - честно ответила она.
   * * *
   Вилла Денниса Пейна в континентальном стиле располагалась высоко на склоне холма с видом на Бриджтаун.
   Пока Холли ждала в своей машине на улице, у нее было достаточно времени, чтобы пожалеть о своих чрезмерных привычках в еде в начале дня, потому что теперь стресс замедлял работу ее пищеварительного тракта, оставляя неприятное ощущение в животе.
   Тот факт, что мобильный телефон, лежавший на пассажирском сиденье, был ее единственной связью со станцией, и что Пейн скоро будет разъезжать со ста восемьюдесятью тысячами фунтов в своей машине, только усилил ее чувство страха.
   Незадолго до шести вечера фары с выключенными фарами, скользящие по широкой подъездной дорожке Пейна, возвестили о его отъезде. Холли позволила ему свернуть в переулок, а затем последовала за ним, пройдя ярдов сорок.
   Каменный крест был средневековым памятником, который стоял у подножия невысокого холма, ведущего на главную улицу. Пейн припарковался возле телефонной будки, и Холли сократила расстояние между ними до двадцати ярдов.
   Она больше чем немного волновалась, что, когда Пейн уедет, она может потерять его на светофоре на гребне холма.
   Пейн, расхаживая взад и вперед, украдкой поглядывая на наручные часы, вдруг бросился к телефону и схватил трубку.
   Холли завела двигатель "мини" и одним глазом следила за Пейном, проверяя, свободна ли дорога позади.
   Пейн вылетел из будки и сел в свой "ягуар". Холли вырулил, но сбавил скорость, когда его машина осталась неподвижной.
   - Пошли, - выдохнула она, когда автомобилисты позади нее неодобрительно сигналили ползкому "мини".
   Затем машина Пейна тронулась. Холли прибавила скорость, глядя на светофор впереди. Она вздохнула с облегчением, когда они сменили цвет с зеленого на янтарный, а затем на красный, когда она спрятала "мини" позади "ягуара" Пейна. Когда свет снова загорелся зеленым, Пейн свернул налево, на главную улицу.
   Два изнурительных часа спустя, после длительной поездки по Бриджтауну, Бриджнортону и окрестностям - за это время Пейн остановился не менее чем у девяти телефонных будок - они снова оказались у каменного креста.
   Глаза Холли воспалились из-за вождения в темноте, нервы были расшатаны. Однако к настоящему времени на дороге было гораздо меньше машин, что ее немного успокоило.
   Пейн вышел из будки, огляделся и сел в свой "ягуар". Не желая повторять одну и ту же ошибку дважды, Холли, держа машину на сцеплении, попятилась. Она почувствовала, что что-то не так, когда Пейн не тронулся с места, и инстинктивно огляделась в поисках приближающегося к машине.
   Напротив телефонной будки стоял невысокий худощавый мужчина в длинном коричневом плаще, ожидая перехода через дорогу. Холли так пристально наблюдала за ним, что машина Пейна двигалась уже пару секунд, прежде чем она осознала это.
   - Черт, - злобно воскликнула она, выжав сцепление и вырулив на дорогу, не заметив приближающегося сзади "форда-фиесты". столкновения удалось избежать только благодаря тому, что водитель быстро остановил его под звуки визга шин.
   Теперь две машины оказались между Холли и "ягуаром" Пейна, когда она бросилась в погоню. Казалось, она потеряла способность выделять слюну, и ее желудок свело, когда она увидела, как Пейн приближается к янтарному свету.
   Останавливаться . . . пожалуйста! - тихо умоляла она, но "ягуар" свернул налево на главную улицу как раз в тот момент, когда загорелся красный свет.
   Она ударила по тормозам и остановилась всего в нескольких дюймах от впереди идущей машины. Схватив мобильный телефон, она лихорадочно набрала номер.
   'Да?' Из наушника вырвался краткий голос Эшворта.
   - Я потеряла его, сэр, - задыхаясь, простонала Холли. "Я на светофоре у каменного креста. Пейн свернул на главную улицу на красный свет.
   - Сохраняй спокойствие, Холли, - сказал удрученный Эшворт. "Преследуйте как можно скорее. Я пришлю все доступные машины в этот район.
   * * *
   В десять часов вечера, когда они вернулись в офис уголовного розыска, их всех окутало уныние. Намек на красоту, которую придавала лицу Холли ее новая прическа, зачесанная назад и взъерошенная, теперь омрачался ее тусклыми глазами, неподвижным выражением поджатых губ.
   Пустой взгляд Джоша не выдавал ни малейшего намека на то, что он мог думать или чувствовать. В кои-то веки его кресло было отвернуто от дисплея, и только легкое беспокойство, когда он осматривал комнату, выдавало его беспокойство.
   Стимпсон, сидевший на краю стола Холли, был необычайно тихим. Время от времени он украдкой поглядывал на свое отражение в стеклянной внешней стене.
   Едкий запах застоявшегося сигаретного дыма Уитворта все еще стоял в комнате. Пульсация машин на скоростной автомагистрали напоминала далекий скорбный вой.
   В дверях появился Эшворт, его грубое лицо было изможденным и напряженным. - Ничего, - пробормотал он, медленно качая головой.
   - О, Боже, - тихо сказала Холли.
   - Не расстраивайся, Холли, - Эшворт рухнул на стул. - Этот человек умен - его последние инструкции Пейну у каменного креста заключались в том, чтобы рассчитать время так, чтобы он оставил вас позади на красный свет. Он знал, что вы были там - бог знает откуда.
   Холли нахмурилась и глубоко вздохнула. Джош спросил: "Куда Пейн уронил деньги?"
   - Ему пришлось перебросить его через ворота на ферме Лоу-Медоу.
   Джош продумывал географию. - Значит, он удвоился?
   - Верно, - сказал Эшворт. "Сначала ушел после светофора, вниз по склону, а потом снова ушел. Я предполагаю, что похититель был в поле. Собрав деньги, он мог просто прогуляться по стране до того места, где была припаркована его машина".
   - Но почему Пейн не связался с нами после того, как сбросил деньги? - спросила Холли.
   - Потому что, - устало начал Эшворт, - ему приказали ехать в Бриджнортон и припарковаться возле паба "Робин Гуд", где, как ему сказали, его зятя выпустят вскоре после восьми тридцати. Когда Саймон Эдвардс так и не появился в девять вечера, Пейн связался с нами. Он отчаянно стукнул кулаком по столу. - Если бы этот проклятый дурак позвонил нам сразу после падения, мы могли бы уже держать похитителя под стражей.
   - Однако, должно быть, для него это было тяжелым испытанием, сэр, - рискнула Холли. "Это было достаточно плохо для меня. Как он это переносит?
   - Плохо, - категорично ответил Эшворт. "Человек выглядит измученным. Мы с Кеном Сэвэджем только что провели с ним полчаса, и, в соответствии со своим характером, он угрожает подать в суд на полицию за халатность. Имейте в виду, если Саймон Эдвардс окажется трупом - с деньгами без опознавательных знаков и всем остальным - я не уверен, что у него не будет хорошего дела.
   - Деньги не безымянные, сэр, - тихо сказал Джош. Никто не говорил, но все взгляды устремились на него. Он застенчиво пробормотал: "Я провел субботу, вводя серийные номера в компьютер".
   Эшворт почувствовал огромный прилив благодарности. - Ну хоть что-то. Хорошая работа, Джош.
   Кровь бросилась в лицо Джошу, когда он сказал: "По крайней мере, пресса не сможет выставить нас такими глупыми".
   - Подожди, - сказал Эшворт почти самому себе. "Возможно, настало время, когда выглядеть глупо - умнее всего".
   - Что вы имеете в виду, сэр? - спросила Холли, озадаченная.
   "Если мы будем придерживаться нашей первоначальной версии, что на деньгах нет маркировки и мы не взяли серийные номера, в краткосрочной перспективе мы будем выглядеть глупо, но похититель будет чувствовать себя свободно, чтобы использовать деньги, и когда он делает . . .' Он оставил фразу незаконченной. "Хорошо, вы трое идите домой и поспите немного. Я ночую здесь на случай, если появится Саймон Эдвардс.
   Уставший, подавленный и голодный, никто не оспаривал его решения.
   - Вы связывались с моей женой? - спросил Эшворт у Холли чуть позже, когда она надевала пальто.
   'Да сэр. Она сказала, что не приходила в себя до четверти одиннадцатого. Я сказал ей, что тебя сегодня не будет дома.
   - Она передала какое-нибудь сообщение?
   'Нет, сэр.'
   'Верно. Тогда спокойной ночи.'
   'Доброй ночи, сэр.'
   Холли оставила Эшворта, глядя в пространство.
   Были случаи, когда в течение этой долгой, одинокой, лишенной событий ночи Эшворт жаждал утешения, которое могла принести только сигарета.
  
   Глава 21
   Утренние газеты вторника опубликовали историю об отстранении Уитворта за якобы нападение на несовершеннолетнего.
   Это никак не сказалось на моральном духе в участке, который упал еще больше, когда Саймон Эдвардс не смог материализоваться в течение дня, и, наконец, достиг дна, когда вечерние газеты опубликовали новости о похищении и неудачном падении выкупа.
   * * *
   К утру среды Бриджтаунский уголовный розыск впал в глубокую меланхолию.
   Он на секунду приподнялся, когда Эшворту позвонили из Центра Управления. - Мы нашли для вас Саймона Эдвардса, - сказал ему офицер.
   Эшворт с бешено колотящимся сердцем положил трубку между ухом и плечом и, схватив ручку и бумагу, сказал: "Слава Богу. Где?'
   - У реки, - ответил он с бесчувственной веселостью, - прямо на излучине Луга Нищих. Бобби Адамс обслуживает офицера. Он вызвал половину никнеймов, чтобы оцепить территорию. Офицер хихикнул. "Наверное, чувствовал себя одиноким в обществе только тела..."
   - Перестань, - резко отрезал Эшворт. - Это расследование убийства, а не Шоу Деса О'Коннора.
   Холли обменялась печальным взглядом с Джошем при упоминании слова "убийство".
   - трезво продолжил офицер. - Присутствует полицейский хирург, и доктор Энтони проинформирован.
   'Верно.' Эшворт заменил трубку. - Тело Саймона Эдвардса только что нашли в реке, - мрачно объявил он. - Холли, ты пойдешь со мной.
   Когда он потянулся за своей вощеной курткой, он сказал: "Где Стимпсон?"
   - Думаю, он берет показания у Майка Уитворта, - сказала Холли, застегивая куртку.
   "Почему никто не спрашивает меня, прежде чем они уйдут?" - спросил Эшворт, выбегая из офиса.
   Холли глубоко вздохнула, слабо улыбнулась Джошу и поспешила за ним.
   Луг нищих был завещан городу лордом поместья в поздненорманнские времена для спорта и отдыха. Он получил свое название от того факта, что в средние века он стал местом встречи нищих и бродяг. Стойки ворот без сетки, стоящие на участке площадью пять акров, свидетельствовали о том, что англичане были стойкими приверженцами традиций.
   Эшворт мрачно заметил, что около тридцати офицеров в форме образовали большой полукруг вокруг небольшой грязно-белой палатки, раскинутой у самого берега реки.
   Он припарковал машину на покрытой гравием площадке, недалеко от дороги, когда довольно смущенный Мартин Даттон шагнул ему навстречу, гравий громко хрустел под его блестящими черными ботинками.
   "Доброе утро, Джим. Доктор Энтони сейчас у тела. Он посмотрел в сторону реки. На звонок ответил Бобби Адамс. Местный рыболов подсек труп. Он запутался в затопленном дереве в водовороте. К тому же повезло - с паводком на этой реке она уже могла быть в море.
   Эшворт мрачно кивнул.
   "Молодой Бобби очень хорошо справлялся с делами, учитывая все обстоятельства. . .' Взгляд его переместился на множество офицеров. '. . . но я боюсь, что он неправильно истолковал обеспечение безопасности сайта. Я планирую поговорить с ним позже.
   - Верни большинство из них обратно в ник, Мартин, - нахмурился Эшворт. - Если в городе произойдет серьезное происшествие, у нас будут проблемы. Затем он почти улыбнулся, сказав: "И скажи Бобби, что я, кажется, не заметил".
   Пока Даттон отдавал приказы, Эшворт и Холли двинулись к палатке. Земля была мокрой, рыхлой, и легкий ветерок, проносившийся по лугу, приносил с собой шум бурлящей реки и, как представлял себе Эшворт, запах разлагающейся смерти.
   Внутри палатки стоял сильный запах, невообразимый. Когда они вошли, Гвен Энтони присела рядом с трупом. - Джим, - торжественно произнесла она, потянувшись к нему и вставая.
   Эшворт взял протянутую руку и нежно сжал пальцы. Холли была поражена интимностью этого жеста и быстро отвела взгляд.
   - Процедура, процедура, - пожаловалась Гвен. - Как будто мне нужен полицейский хирург, чтобы сообщить мне, что Эдвардс мертв.
   Эшворт неохотно посмотрел на тело, лежащее на чистой простыне. Лицо и шея были обесцвечены, опухли до такой степени, что глаза почти исчезли за холмиками одутловатой багровой плоти; рот ужасно искривлен.
   Большая часть кожи начала шелушиться, а часть волос Эдвардса, выбившихся из головы, теперь облепила его лицо и шею.
   Вокруг ноздрей и губ повисла тонкая белая пена; руки были белыми, как мел, и сильно морщинистыми. Дорогой костюм Эдвардса был рваным, с него местами вымылась большая часть краски.
   У Холли во рту был привкус кислой рвоты, и она не могла не заметить, что адамово яблоко Эшворта подпрыгнуло, поскольку ему тоже пришлось с трудом сглотнуть.
   'Причина?' он сумел спросить ровным голосом.
   - Утонул, - ответила Гвен. - Видишь пену вокруг рта и ноздрей? Это смесь воздуха, воды и слизи - один из немногих внешних признаков утопления. Я уверен, что вскрытие подтвердит это.
   Эшворт заставил себя наклониться ближе к останкам Саймона Эдвардса. "Есть много травм на теле".
   - Да, - согласилась Гвен, - но не надейся. Не забывай, его несколько дней трясло в реке, так что он попал во что-то. А еще есть щуки - они не прочь откусить кусок мяса от человеческого тела.
   Эта мысль заставила Эшворта заметно содрогнуться. - Сколько дней он провел там?
   Гвен взглянула на пепельное лицо Холли. - Как ты думаешь, Джим, мы могли бы продолжить это снаружи? Парни с места преступления хотят прийти с камерами.
   - Конечно, - с облегчением сказал Эшворт.
   Все трое глотнули свежего чистого воздуха, выйдя наружу.
   - Подожди здесь, Холли, - приказал Эшворт.
   Он бродил с Гвен по берегу реки, с облегчением выбравшись из импровизированной палатки. - Я рад, что все кончено, - заметил он.
   - Мы должны быть невосприимчивы к нему, Джим.
   'Да, я знаю. Ты?'
   Выражение лица Гвен было опустошенным, когда она ответила: "Нет, и у меня есть работа порезать его".
   Они остановились, и Гвен поставила свою черную сумку на землю. Река превратилась в бурлящую уродливую массу темно-коричневой воды. Эшворт наблюдал, как целая ветвь дерева понеслась вниз по течению быстрее, чем человек мог бы бежать.
   - Сколько дней он был мертв, Гвен?
   - Боюсь, это будет расплывчато - низкие температуры в последнее время замедлили гниение. Я бы сказал, от четырех до десяти дней.
   - Настолько расплывчато?
   - Извини, Джим, это все, что я мог сказать коронеру.
   - А что вы могли бы предложить старшему инспектору? - с надеждой спросил он.
   "Ну, что касается моего любимого старшего инспектора, я бы сказал, что облупившаяся кожа и распущенные волосы говорят о том, что тело находилось в воде около десяти дней".
   - С тех пор, как пропал Эдвардс, - размышлял Эшворт.
   - Не для протокола, Джим, да.
   Ненадолго показалось солнце, подняв настроение Эшворту, мерцая и танцуя на вздымающейся воде.
   - Когда вы будете проводить вскрытие?
   - Мне придется сделать это сегодня. Я не могу заморозить его, потому что это может уничтожить улики, а в такую мягкую погоду...
   - Не вдавайтесь в подробности, - поспешно сказал Эшворт. - Просто дай мне время.
   Гвен улыбнулась. - Я сделаю это сегодня днем, так что, если ты позвонишь в больницу в четыре, я дам тебе все, что смогу. Это свидание?
   - Да, но я могу придумать более приятные места.
   - И приходи один, Джим, - сказала она, наклоняясь, чтобы поднять свою сумку.
   Эшворт смотрел, как она уходит; даже под толстым синим анораком, в грубых джинсах, заправленных в зеленые резиновые сапоги, ее тело выглядело манящим.
   Со свинцовой неохотой он отвернулся и уставился на враждебную реку. Его мысли были сосредоточены на ужасающей хрупкости человеческой жизни, когда он отправился обратно в палатку.
   - Хорошо, Холли, - сказал он оживленно, - мы закончили.
   - Что-нибудь, сэр? - спросила Холли, стараясь не отставать от его яростного марша.
   - Да, можно продолжать, - резко ответил он. "Теперь мы должны сообщить новости семье".
   Холли была очень оскорблена тем, что Эшворт не поделилась с ней полученной информацией, и ее тон был резким, когда она сказала: "Вы хотите, чтобы я взяла пару WPC и пошла к Барбаре Эдвардс?"
   - Да, и я возьму Пейна, - сказал он без удовольствия. - И нам лучше поторопиться, пока пресса не пронюхала об этом.
   Они достигли Сьерры. - Скажите, - хрипло сказал он, - что делают Стимпсон и Абрахам весь день?
   - Может быть, вам следует спросить их, сэр, - сказала она, отвечая на его пренебрежительное отношение.
   * * *
   Из многих неприятных обязанностей, которые обязан выполнять полицейский, самой тревожной на сегодняшний день является необходимость сообщить весть о безвременной смерти родственникам жертвы. Холли приходилось делать это много раз за свою короткую карьеру, но легче от этого не становилось.
   Когда она подъехала к дому Эдвардсов, усталое бледное лицо Барбары было у окна. Вместе с ней в машине находились констебль Джилл Томпсон и констебль Энн Кимбл, оба опытные и с пониманием относившиеся к этой части работы. Еще до того, как они вышли из машины, Барбара открыла входную дверь.
   У Холли упало сердце, когда она увидела выражение надежды и предвкушения на лице женщины.
   - Вы нашли Саймона? - спросила она возбужденным тоном.
   - Мы можем войти внутрь, Барбара? - мягко сказала Холли.
   Барбара с тревогой переводила взгляд с одного на другого, пытаясь расшифровать выражение их лиц. - Что-то случилось, не так ли?
   - Пойдем внутрь, - настаивала Холли, на этот раз более решительно.
   'Что случилось?' Теперь в голосе звучала истерическая дрожь.
   Холли твердо взяла на себя командование, схватив женщину за руку и поведя ее в дом. Барбара, не сопротивляясь, позволила проводить себя в гостиную.
   - Барбара, садись, - уговаривала Холли. - Боюсь, у меня плохие новости.
   Она не садилась, а оставалась стоять перед креслом; руки у нее тряслись, а в висках пульсировал пульс. - Это Саймон, не так ли?
   Холли не знала слов, которыми можно было бы облегчить или сделать это более терпимым; гораздо лучше покончить с этим и позволить Барбаре уйти в успокаивающий бальзам шока. - Боюсь, ваш муж мертв.
   'Мертвый?' Теперь она тяжело опустилась на стул. 'Мертвый? Как?'
   - Его тело было найдено в реке сегодня утром.
   Холли была готова к слезам, даже к оцепенелой тишине, но не к безумному глухому смеху, сорвавшемуся с губ Барбары, когда она сказала: "Река? Боже, ты не представляешь, как это иронично. Я иногда думаю, что ему следовало бы жениться на реке - если бы он там не ловил рыбу, мы вечно гуляли по ее берегам". Внезапно ее улыбка исчезла. - Он жил для этой реки - а теперь и умер в ней.
   Холли не могла сказать, были ли пробужденные воспоминания счастливыми. Она никогда не сталкивалась с таким ответом, поэтому быстро перешла к следующему безопасному этапу разбирательства. - Энн, чай, я думаю. Кухня вторая справа от холла.
   Констебль Кимбл неопределенно кивнул и вышел из комнаты.
   - Просто посиди тихо, Барбара, мы готовим чай.
   'Спасибо . . . это Холли, не так ли? Да, верно - я всегда думаю о "Падубе и плюще". Это помогает мне вспомнить ваше имя.
   Холли улыбнулась, но внутренне запаниковала; это была не та Барбара, которую она знала.
   "Холли, дорогая, ты не могла достать для меня лекарства, не так ли? Он в ящике стола Саймона. Она слабо махнула в сторону аккуратного стола, стоящего в углу комнаты.
   Его ящики открывались с плавностью, которую можно было купить только за деньги. В третьем Холли нашла пузырек с белыми таблетками. Она сразу определила их как барбитураты, или "депрессанты", как их чаще называют, из-за их способности снимать стресс и вызывать чувство расслабленного благополучия.
   Она передала бутылку Барбаре, которая трясущимися нетвердыми руками изо всех сил пыталась снять "защищенную от детей" крышку.
   В конце концов она сдалась, и Холли открыла для нее, сказав: "Хочешь подождать, пока тебе принесут чай?"
   - Нет, со мной все в порядке, - сказала ей Барбара, проглотив три таблетки с непринужденностью, которая сопровождалась фамильярностью.
   Холли пододвинула пуф и села у ног Барбары.
   - Знаете, я сама с собой немного разобралась, - сказала Барбара с натянутым смехом. "Я сказал себе, что если воздержусь от них сегодня, с Саймоном все будет в порядке. Разве это не глупо?
   Холли покачала головой, подняв голову, когда вошла Энн и поставила поднос с чаем на кофейный столик.
   Барбара продолжала говорить на фоне звона чашек. "Я собирался избавиться от этих вещей. . . таблетки, я имею в виду. Саймон собирался положить меня в клинику - но какое теперь это имеет значение?
   Энн поставила две чашки на крошечный столик рядом со стулом Барбары.
   "Конечно, это имеет значение", - нетерпеливо сказала Холли. - Ты давно пристрастился к таблеткам?
   - Я не зависима, - яростно ответила Барбара. - Саймон так говорил. Боже, какие у нас были ссоры по этому поводу. Я мог убить его. . .' Слезы пришли тогда; Барбара закрыла лицо руками и зарыдала. "Это все прописанные лекарства. . . Я болен. О, но когда я думаю, что мог убить Саймона... . . а теперь он мертв. . .'
   "Все в порядке, Барбара, ты обязательно будешь так себя чувствовать - у всех так", - успокоила Холли. - Послушай, мне пора идти, но я оставлю Энн с тобой. Кто ваш доктор?
   - Доктор Энтони, - оцепенело ответила Барбара, вытирая глаза платком.
   - Хорошо, теперь, если она тебе понадобится, Энн позаботится об этом. Ты понимаешь меня?'
   Барбара кивнула; теперь ее глаза были пустыми, как от шока, так и от воздействия препарата, проникшего в ее кровоток. - Это муж. . . мой врач. Мне не нравится его жена - она слишком кокетничает с мужчинами.
   Холли не могла не согласиться с этим, помня, что сексуальный доктор, похоже, был в очень дружеских отношениях со своим главным инспектором.
   Снаружи, когда они шли к "мини", Джилл заметила: "Слава богу, все кончено. Что это были за таблетки, которые она принимала? Господи, она летела.
   "Они были всего лишь депрессантами", - сказала Холли, садясь на свое место и открывая пассажирскую дверь для Джилл. "Что бы она ни говорила о том, чтобы отказаться от таблеток, я думаю, что она была под кайфом, когда мы добрались туда. Я хотел бы знать, сколько хлама летает вокруг ее тела.
   Как только Джилл устроилась, Холли отправилась обратно на станцию. - Энн сегодня утром немного занята, - заметила она.
   Хихиканье Джилл было озорным. "Она думает, что может быть беременна".
   - Небрежно, - заметила Холли.
   - Да, и потенциальный отец работает с вами.
   - О, кто это?
   "Алистер Стимпсон".
   - Алистер? - повторила Холли. Она знала, что среди констеблей было немало соперничества за внимание красивого Стимпсона, и, судя по злорадствующей манере ее коллеги в униформе, Холли предположила, что, возможно, Джилл, которую обошли Энн в пользу Энн, теперь была рада, что они собирались получить по заслугам.
   Джилл призналась дальше. - Да, он думал, что она принимает таблетки, а она думала, что он в презервативе. Как будто вы не видите разницы.
   - В самом деле, - сказала Холли. Она не любила сплетни, поэтому стремилась как можно меньше вносить свой вклад.
   "Майк Уитворт был тем, кого я любил. Он напоминает мне молодого Аль Пачино".
   - Не могу сказать, что заметила, - сказала Холли, становясь все более утомительной от разговора.
   - Но я полагаю, что мы видели его в последний раз, - пожаловалась Джилл. "Жалко Джоша Абрахама - он довольно неряшливый".
   - Что ты имеешь в виду под жалостью? - спросила Холли сквозь укол ревности.
   - Разве ты не знаешь?
   Холли не знала, но узнала, слушая. Слова причиняют боль; она чувствовала, как каждый вонзается в нее, как нож.
   Пока машина на автопилоте петляла сквозь поток машин, она слышала, как ведет бессмысленную светскую болтовню, но думала о том, какой дурой себя выставила. Она подумала о купленных ею маленьких черных трусиках и бюстгальтере, которые вызвали у Эмили приступ самодовольного фырканья. То, как она наелась еды, пытаясь набрать вес, который она потеряла после смерти Джейсона. И для чего?
   "Ты больше никогда не будешь счастлива, Холли, - насмехалась над ней мысль. . . ты всегда будешь худенькой маленькой уродкой с маленькой грудью, на которую ни один мужчина никогда не взглянет, кроме одного - и даже тогда мешок на голове будет обязателен. . .
  
   Глава 22
   Эшворт шел по металлическому подиуму, стук его ботинок по жесткому полу соперничал с гулом механизмов внизу.
   Дверь в кабинет Пейна была открыта, и Эшворт видел, как он сидит за столом и смотрит в телефон. Он кашлянул, чтобы объявить о своем прибытии.
   Пейн посмотрел вверх. - А, Эшворт. Он указал на стул перед своим столом.
   Чувствуя себя неловко, неловко, как всегда в компании Пейна, Эшворт сел.
   - Что ж, вы избавлены от необходимости сообщать плохие новости, - хрипло сказал Пейн. "Кен Сэвидж звонил по телефону".
   Эшворт почувствовал облегчение. - Я послал кое-кого сообщить твоей сестре, и...
   Пейн прервал фразу взмахом руки. - Да, да, я знаю, - сказал мне Кен. Он смотрел вдаль, на его лице не было никакого выражения. "Знаете, это забавно, но я думал, что, когда это, наконец, произойдет - мы оба знали, что это было на картах - я буду разбит. Теперь я чувствую облегчение, почти счастье.
   - Я думаю, это вполне естественно. Эшворт приготовился к тираде, поэтому рассудительность Пейна застала его врасплох.
   'Это? Мой шурин мертв, моя сестра на грани нервного срыва - и эта новость, вероятно, подтолкнет ее к краю пропасти - и человек, который во всем виноват, разгуливает со ста восемьюдесятью тысячами фунтов. Радоваться тут нечему.
   "Он не ушел. Мы найдем его.
   'Как?' В манерах Пейна вернулась некоторая холодность. - На деньгах нет следов. . .' Он остановился и посмотрел на Эшворта. - Вы хотите сказать, что на теле есть улики?
   'Нет . . .'
   Эшворт уклонялся; он обдумывал, стоит ли говорить Пейну, что у них есть серийные номера выкупа, но отказался от этого.
   Его чувство к этому делу подсказывало ему, что кто-то, связанный с фабрикой, несет ответственность за похищение и смерть Саймона Эдвардса, и по этой причине он хотел, чтобы расследование было как можно более сдержанным.
   Если бы похитителя можно было заставить поверить, что он справился с этим, начал тратить часть денег, тогда можно было бы отследить их источник.
   '. . . но мы делаем запросы в определенных областях.
   'Когда . . .' Пейн колебался. - Когда был убит Саймон?
   - Это довольно трудно установить. Я надеюсь, что вскрытие покажет что-то определенное, но на данный момент я считаю, что ваш зять был убит в день пропажи.
   Пока Пейн, казалось, переваривал это, Эшворт сказал: "Расскажи мне о его движениях в тот день".
   - Сколько еще раз?
   - Столько, сколько нужно, - твердо сказал Эшворт.
   - покорно начал Пейн. - Он вошел в мой кабинет...
   "Нет, перед этим расскажи мне о том, что было раньше".
   - Днем ранее, - повторил Пейн. "Теперь у вас есть я. Подождите, я сейчас вспомнил, Саймон проделал один из своих трюков с исчезновением - он всегда их проделывал. Он остановился, слегка приоткрыв рот. "О Боже, что говорить в данных обстоятельствах".
   Угрызения совести, однако, давались Пейну нелегко, и в данном случае не задержались надолго. "Но я должен сказать, - продолжил он, - Саймон пропускал большую часть времени, и я не уверен, что из-за этого дела шли более гладко".
   - Вы знаете, где он был тем утром? - спросил Эшворт, возвращая Пейна к делу.
   - Да, река, - сказал он с неприятным фырканьем. "Он и Алан Френч пошли расчистить участок берега для рыбалки".
   - Алан Френч? - спросил Эшворт. - Муж вашей секретарши, с которым Эдвардс был так дружен?
   Пейн взглянул на дверь кабинета своего секретаря. - Да, - ответил он низким голосом.
   - И вы определенно видели Эдвардса после этого?
   - Да, конечно, я говорил вам - он попросил меня зайти к нему домой и забрать его ночную сумку. Это было днем.
   - Значит, у Эдвардса был роман с вашей секретаршей, а еще он был в хороших отношениях с ее мужем. Тон Эшворта намекал на недоверие.
   Пейн рассмеялся. - Я вижу, ты не прелюбодей, Эшворт. Что может быть лучше прикрытия, чем быть другом семьи, всегда приходящим и уходящим? Видите ли, ничего, что могло бы вызвать подозрения у соседей.
   - Да, я вижу. Она сегодня дома, я так понимаю? Джули Френч?
   Пейн кивнул.
   - А она знает о смерти Эдвардса?
   - Да, я сказал ей. С тех пор она рыдает.
   - Хорошо, я хотел бы поговорить с ней.
   'Угощайтесь. Она по соседству. Теперь, если нет ничего другого, Эшворт. . .' Он многозначительно взял со стола стопку счетов.
   Эшворт не двигался. - Ну да, есть. Меня беспокоит машина Эдвардса. Когда его нашли, он был заперт, а ключи отсутствовали. Так почему же убийца должен брать ключи?
   'Это так важно?'
   - Да, жизненно важно. Если мы найдем эти ключи, они приведут нас к последнему, кто видел вашего зятя живым.
   - Увлекательно, я уверен. Пейн помахал счетами. "Я не хочу показаться наемником, но у меня большая нагрузка, и Бэбс нуждается в моей поддержке во многих отношениях".
   Эшворт встал. - При всем уважении должен сказать, что вы не выглядите чрезмерно огорченным смертью вашего зятя.
   Пейн, казалось, был на грани словесного взрыва, но с заметным усилием сдерживал себя. - Эшворт, это может тебя удивить, но я просто хочу, чтобы все это исчезло. У меня сто восемьдесят тысяч фунтов из кармана, но я охотно отдал бы эти деньги. То, что произошло до сих пор, было достаточно плохо для моей сестры, но ваши расспросы могут только усугубить кошмар.
   - Наверняка задержание убийцы каким-то образом успокоит вашу сестру?
   'Ты так думаешь?' - язвительно спросил Пейн. - Если вы, как вы выразились, кого-нибудь задержите - что тогда? За год дело дойдет до суда. Судебный процесс. Разве вы не можете оценить эффект, который будет иметь на Бэбс? Ей повезет пройти через это. Так что, да, мне жаль, что Саймон мертв, но если что-то случится с моей сестрой, это почти прикончит меня. Я надеюсь, что это проясняет мое очевидное отсутствие чувств.
   - Замечательно, - сказал Эшворт. - А теперь, если вы меня извините, я переговорю с миссис Френч.
   - Да, да. Пейн уже снова обратил внимание на счета.
   Пока он стоял в дверях ее кабинета, у Эшворта было время изучить Джули Френч, прежде чем она заметила его присутствие.
   Она сидела за старым письменным столом и смотрела на кружку с холодным кофе перед собой. Ее блестящие черные волосы доходили до плеч и были подстрижены в непритязательной прическе, которая подходила к ее красивому лицу. Хотя ее большие голубые глаза были красными и слегка припухшими от слез, а полный рот был сложен в торжественную линию, она все равно была бесспорно привлекательна.
   Ее одежда - плотные вельветовые джинсы, белый свитер с высоким воротником и толстый зеленый стеганый жилет - была выбрана для борьбы с низкой температурой внутри фабрики, а не для того, чтобы произвести впечатление.
   Она подняла взгляд, когда Эшворт дипломатично кашлянул. - Миссис Френч? он спросил.
   'Да.'
   - Я старший инспектор Эшворт, Бриджтаунский уголовный розыск. Он предъявил ордерное удостоверение, когда вошел в комнату. - Я расследую смерть Саймона Эдвардса.
   Она едва взглянула на карту. 'О, Боже.' В ее голосе была дрожь. "Это стало таким шоком. Я даже не знал, что он пропал. Мы все думали, что он в командировке.
   Она взяла салфетку из коробки на столе и высморкалась, когда Эшворт пододвинул стул и сел.
   - Прости, - сказала она, - но это расстраивает. Могу я предложить вам чашку кофе?
   'Это было бы чудесно.' Его глаза сверкнули, когда он оглянулся в сторону кабинета Пейна. "Я только что был по соседству с вашим боссом, и гостеприимство, кажется, немного неуместно", - сказал он, не пытаясь понизить голос.
   - Как и многое другое. Шёпот Джулии Френч сопровождался грустной улыбкой. - Я сделаю тебе один.
   Она медленно встала и прошла через кабинет туда, где была отгорожена небольшая кухня. Эшворт последовал за ней, отметив, что она выше, чем он ожидал.
   Комната, оснащенная самым необходимым: облупившейся белой раковиной, ветхой плитой и розеткой, едва вмещала четырех человек; он протиснулся в нее и закрыл дверь.
   - Вы не возражаете, если мы поговорим здесь? он спросил. - У меня есть несколько очень деликатных вопросов, и я бы предпочел, чтобы нас не подслушали.
   - Вижу, сплетники уже поработали? Она многозначительно посмотрела на него, пока наполняла чайник и включала его.
   - Полагаю, вы могли бы так сказать. Послушайте, миссис Френч, нет простого способа задать эти вопросы. . .'
   - Спрашивай, - безропотно сказала она.
   - Я полагаю, что вы с Саймоном Эдвардсом были друзьями.
   'Да, мы были.'
   - И каков был характер ваших отношений?
   Она избегала его взгляда и занялась мытьем двух кружек под краном с холодной водой. - Алан - это мой муж - и Саймон вместе ходили на рыбалку.
   'Да, я знаю это. Так вы говорите мне, что он был другом вашего мужа, и это был единственный контакт, который у вас был с ним?
   'Да.' Она вздохнула, закрывая кран. 'Нет.'
   - Я полагаю, вы были в очень близких отношениях, - прямо сказал Эшворт.
   "О, Боже мой, если бы мы с Аланом знали, что все это всплывет наружу, мы бы никогда этого не сделали". Она опустила голову и уставилась в раковину.
   - Вы были в интимных отношениях? Эшворт настаивал.
   'Да.'
   - А ваш муж знал об этом?
   Она повернулась к нему лицом, временно забыв о кофе. - Да, он знал об этом.
   - Мне сказали, что ваш муж был с Эдвардсом в то утро, когда он пропал. Они вместе были на реке.
   'Да они были . . . и днем тоже.
   'Днем?' - быстро спросил он.
   'Да.'
   'Во сколько?'
   "Около трех - они все еще были натянуты, чтобы привязать".
   - А теперь хорошенько подумайте об этом, миссис Френч, - предупредил Эшворт. - У вас был роман с Эдвардсом, ваш муж узнал об этом, и он был с Эдвардсом примерно в то время, когда он умер.
   Краска сошла с лица женщины, а в глазах появилась тревога. - Но Саймона похитили. . .'
   - Мы считаем, что он умер в день исчезновения.
   - Боже, какое кровавое месиво, - уныло сказала она, снова чуть не расплакавшись. "Зачем я это сделал?"
   'Что вы наделали?'
   На ее лице была смесь страха и смущения. "Алан не только знал, что я занимаюсь сексом с Саймоном. . . он поощрял это.
   Эшворт посмотрел на кипящий чайник. "Я думаю, нам лучше выключить это, или у нас будет турецкая баня". Он потянулся к настенному выключателю и нажал его. - Значит, ваш муж поощрял вас?
   Предполагая, что Джули, возможно, будет легче говорить, если он не будет смотреть, он занялся приготовлением напитков.
   - Да, это началось, когда однажды ночью наша группа слишком много выпила. О Боже, мне так стыдно.
   Эшворт залил кофейные гранулы кипятком и подождал.
   - Кажется, это называется. . . наличие современного брака или свинг. Так или иначе, мы с Аланом поняли, что нам это нравится, и начали делать это на регулярной основе".
   'Я понимаю.' Эшворт передал ей кружку. - Значит, у вас был роман с Эдвардсом. И ваш муж делал то же самое с кем?
   Взгляд у нее был уклончивый, но Эшворт не могла решить, было ли это просто от смущения или потому, что она что-то скрывала.
   - Разные женщины, - сказала она наконец, - и это не были любовные отношения. Мы были бы все вместе.
   Эшворт отхлебнул кофе; резкость дешевой марки была ему не по душе. - Ваш муж все это подтвердит?
   - Да, я думаю, что он будет. Она закусила нижнюю губу. "Сколько из этого должно выйти наружу?"
   "Пока ничто из этого не имеет ничего общего с похищением или убийством Эдвардса, оно и не должно иметь к этому никакого отношения", - заверил он ее.
   Казалось, она почувствовала облегчение.
   - Но есть одно но, - добавил он. - Мне нужно будет увидеть вас и вашего мужа вместе сегодня вечером.
   "Я позвоню Алану и скажу ему, тогда он сможет взять сегодня выходной".
   - Будет около семи или позже, и со мной будет еще один детектив. Он сделал паузу. - Скажите, вы знаете кого-нибудь, кто хотел навредить Эдвардсу?
   - Нет, - сказала она, энергично качая головой. "У него действительно не было врагов в мире".
   Эшворт подумал, что если бы когда-нибудь стало известно о ваших свингерских сессиях, я могу припомнить, что у него было бы такое.
   Он оставил Джули Френч и проходил мимо двери Пейна, когда мужчина позвал: "Эшворт, могу я переговорить?"
   - Конечно, - сказал он, вопросительно заглядывая в кабинет.
   "Послушай, я чувствую, что всегда буду извиняться перед тобой, - сказал он, - но я должен был сказать, что хотел бы, чтобы это исчезло, но я знаю, что этого не произойдет. Так что держите меня в курсе, и если я могу что-то сделать, просто дайте мне знать".
   - На это можно положиться, - сказал Эшворт.
   Когда он покидал фабрику, к нему вернулась мысль, которая пришла ему в голову вскоре после исчезновения Саймона Эдвардса, и он знал, что она будет возвращаться до тех пор, пока не будет дан ответ на поставленный вопрос.
  
   Глава 23
   Гвен Энтони не нужно было просить Эшворта прийти одну, чтобы получить результаты вскрытия в больнице; судя по тому, как развивались события, ему это гарантировалось.
   По натуре он всегда был чем-то вроде одиночки, и, когда он был глубоко вовлечен в дело, с коллекцией интригующих фактов, ожидающих, чтобы их собрали воедино, он видел в других людях обузу. Правда, ему нравилось, когда другие выступали в роли резонаторов его идей, но он возмущался их собственным вкладом.
   Холли и Джош не знали об этом, но очень скоро узнают, и оба неверно интерпретируют его молчаливое поведение.
   Пока он ждал Гвен в викторианском крыле Главного госпиталя Бриджтауна, летаргия, охватившая его последние несколько дней, исчезла перед приливом беспокойной энергии, который тянул его в разные стороны.
   Он ненавидел это место. Даже стены цвета примулы не могли скрыть угнетающую древность здания, а свежесрезанные цветы, изобилующие подоконниками, не могли скрыть больничную атмосферу, витавшую в воздухе.
   Тишину нарушил звук шагов Гвен, отдающийся эхом от высоких стен и потолков. На ней был элегантный черный костюм-двойка; юбка, длинная и пышная, развевалась вокруг ее икр, когда она шла.
   Когда она добралась до Эшворта, ее обычно улыбающееся лицо помрачнело. - Джим, надеюсь, я не заставил тебя ждать. Ей удалось натянуто улыбнуться.
   - Нет, Гвен. Что у тебя есть для меня?
   Двусмысленная шутка, пришедшая ей в голову, быстро рассеялась, когда она увидела его озабоченное выражение.
   - Почти то же самое, что я говорила вам сегодня утром, - сказала она.
   Пока она говорила, они подошли к приемной для посетителей и сели.
   "Он умер от утопления. Время смерти определить невозможно - но вы знаете мое мнение на этот счет. На теле бесчисленное множество повреждений, но невозможно с уверенностью установить, были ли они получены до или после смерти. Однако на затылке есть рана, которая могла быть вызвана ударом перед тем, как он упал в реку. . .'
   Эшворт посмотрел на нее с надеждой.
   '. . . но мне нужно провести несколько тестов, чтобы установить, был ли Эдвардс в сознании, когда он вошел в воду".
   'Как долго это займет?' - спросил он, глядя на свои наручные часы.
   - Боюсь, результаты будут не раньше шести. Ты мог бы забрать меня, - весело сказала она, - и угостить меня той выпивкой, которую ты обещал.
   - А как насчет твоей машины? - рассеянно спросил он.
   "Мой муж высадил меня. Давай, расслабься, Джим, - упрашивала она.
   "Извини, у меня в голове так много мыслей".
   - Неправильно, Джим, ты хотел сказать, что да, Гвен, я бы хотел пригласить тебя выпить.
   Ее заразительная личность, наконец, добралась до него. Он смеялся. - Да, наверное, именно это я и хотел сказать.
   'Хороший.' Она резко встала. - Теперь я могу вернуться к разделке тел. Увидимся в шесть.
   Он смотрел, как она идет по коридору; покачивание, форма ее тела, излучаемая ею сексуальность вызывали в нем тупую боль тоски. Словно почувствовав его наблюдающие глаза, она повернулась, и пока она махала рукой, между ними прошло сообщение, и Эшворт почувствовал, что начинает склоняться к неизбежному.
   Он поехал обратно на станцию, уже рассвело. Холли и Джош были в офисе, компьютер пищал, когда он устроился за своим столом.
   - Алистер Стимпсон взял отпуск по болезни, сэр, - сообщила ему Холли.
   Эшворт фыркнул. - Больничный - как раз тогда, когда все начинает происходить. Верно, это оставляет нас недоукомплектованными. Джош, тебе придется закрыть эту штуку на несколько дней. Он пренебрежительно махнул УВО.
   Джош повернулся, чтобы встретиться с суровым взглядом своего начальника, когда Эшворт сказал: - Я уже давно собирался перекинуться с вами парой слов, молодой человек. Ты слишком много времени проводишь с этой чертовой штукой.
   - В моей должностной инструкции указано... - начал Джош, защищаясь.
   - В вашей должностной инструкции указано, что вы полицейский, - перебил его Эшворт, - а это требует способностей к дедукции и рассуждению, не говоря уже об определенной степени блефа. А теперь я хочу, чтобы ты продемонстрировал мне, сколькими из этих качеств ты обладаешь.
   - Да, сэр, - сказал Джош, выглядя довольно сбитым с толку.
   'Хороший. Теперь вы можете начать с интервью с этой женщиной-социальным работником Роланда. Выясните, действительно ли Делвин Беннетт признался в изнасиловании Джейн Тейлор.
   - Да, сэр, - ответил удрученный Джош. - О, звонил Майк Уитворт - он сказал, что следит за "Каином и Беннетом". Они проводят много времени в поместье Этельвейл. Он считает, что следующим изнасилованием может быть...
   - Какого черта Уитворт это делает? Он отстранен, - прогремел Эшворт.
   Джош встал, покраснев. - Не знаю, сэр, лучше спросите у него. Я просто передаю сообщение. Он снял пальто с вешалки и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.
   Черт, подумал Эшворт, я плохо с этим справился, но с этим офисом нужно разобраться.
   На несколько минут воцарилась неловкая тишина, затем Холли сказала: - Барбара Эдвардс восприняла эту новость гораздо лучше, чем я думала.
   Эшворт хмыкнул в ответ и поправил узел галстука.
   - Я думаю, у нее проблемы с наркотиками, сэр - транквилизаторы и другие прописанные лекарства.
   'О, да?' - сказал Эшворт, почти не слушая. "Холли, я хочу, чтобы ты встретилась со мной сегодня вечером в доме секретаря Пейна, Джулии Френч. Ее муж был с Эдвардсом незадолго до его исчезновения.
   - Верно, сэр. Какой адрес?'
   '62 Нене Лейн. Будь там . . .' Он вспомнил свое свидание с Гвен. '. . . в 20:00
   * * *
   Джош сидел в машине, все еще злясь на то, что только что произошло. Это был тот Эшворт, которого им сказали ожидать, но они начали сомневаться в его существовании. Теперь казалось, что он стал таким же большим, как легенда, и в два раза более неприятным.
   Разнос Эшворта замкнул круг изоляции, который формировался вокруг него в течение нескольких дней. Ранее Холли отменила свидание на следующий вечер под предлогом болезни ее свекрови. Джош понял, что это ложь, когда его предложение записать для нее концерт на карманный магнитофон было встречено без энтузиазма. Что было не так с этими людьми?
   Все это заставило его осознать, что он тоскует по дому. Что-то внутри него тосковало по холмистой вересковой пустоши, сладкому чистому воздуху, знакомым местам и вещам, чувству принадлежности, которого, как он знал, здесь никогда не найти.
   Заводя двигатель Санни, он был уверен в одном: он больше не потерпит истерик Эшворта.
  
   Глава 24
   Холл "Оружия Крофтеров" всегда был пуст в шесть пятнадцать вечера в будний день, и это было главной причиной, по которой Эшворт выбрал его для своей несколько тайной встречи с Гвен.
   Интерьер паба был теплым, веселым; он еще не был захвачен музыкальным сопровождением, автоматами для игры в пинбол или музыкальными автоматами, что, вероятно, объясняло отсутствие покровительства.
   Эшворт стоял у люка в главном баре, заказывая большую порцию джина с тоником для Гвен и безалкогольный лагер для себя. Он отнес напитки туда, где за маленьким столиком в углу сидела Гвен, и пододвинул табурет, чтобы сесть лицом к ней.
   - Ура, - сказала она, потягивая напиток. "Теперь, после того дня, который у меня был, это вкусно".
   Эшворт попробовал свой лагер и, поморщившись, сказал: "Хотел бы я сказать то же самое".
   - Ты человек, которому нужна настоящая вещь, Джим. Она изучала его задумчивое лицо. - Мне жаль, что я не помог.
   'М-м-м.' Он звучал далеко. - Гвен, как вы можете сказать, что Эдвардс был в сознании, когда он нырнул в реку? Когда ты объяснил в машине, я ничего не понял.
   'Как я могу упростить это тогда? Смерть в результате утопления вызвана асфиксией, а это означает, что признаки аноксии проявляются во время вскрытия. Аноксия просто означает нехватку кислорода. Чем больше признаков аноксии, тем больше пострадавший боролся в воде. Эдвардс оказал серьезное сопротивление.
   Тут Эшворта осенила мысль. "Возможно ли, что он был без сознания, когда вошел, и удар холодной воды оживил его?"
   - Да, Джим, но в любом случае невозможно прийти к заключению. Она осушила свой стакан. - Что тебя так в этом беспокоит?
   Его ранее отстраненный вид теперь сменился энтузиазмом. Он сказал: "Похищение - с этим что-то не так. Как будто кто-то добавил это задним числом".
   "Довольно сложная задумка. И какой в этом смысл?
   - Возможно, вы сможете дать ответ на этот вопрос. Тело Эдвардса в реке. Убийца знает, что на подходе заморозки, а это значит, что труп не появится в течение скольких - возможно, шести недель? Но затем он беспокоится, что Эдвардса можно найти до того, как река замерзнет. Теперь, если бы это произошло, повлияло бы это на ваши выводы?
   - О, я понимаю, к чему ты клонишь. Да, наверняка будет. Если бы у меня был доступ к телу, скажем, через два дня после смерти, я мог бы рассказать вам гораздо больше о ране на голове.
   Эшворт наклонился вперед. - Скажи мне, что ты можешь сейчас.
   "Ну, не буду вдаваться в подробности, но когда тело погружают в воду, внешний вид ран может ввести в заблуждение, потому что вода вызывает изменение крови. Чем дольше тело находится в воде, тем больше изменений. В случае с Эдвардсом - из-за того, что он провел в воде много времени - невозможно было определить, были ли травмы нанесены до или после смерти. Но я не думаю, что большинство мирян обладают такими знаниями.
   - Значит, это должен быть кто-то, кто что-то знает о медицине?
   - Или криминалистика, - предложила она. Потом она помедлила и сказала: "Послушай, Джим, не возражаешь, если я выпью еще? Это была корова дня.
   - О, Гвен, конечно. Извините, - сказал он, потянувшись к ее стакану, - я так занят этим делом.
   - Нет, нет, я достану, - засмеялась она.
   Их руки встретились вокруг стекла, и Эшворт почувствовал, как сквозь него прошел легкий электрический заряд.
   С момента их прибытия в холл просочилось еще несколько посетителей, а поскольку оба они были известными местными деятелями, не могло не возникнуть спекуляций относительно того, что терапевт и главный инспектор делали вместе в этом необычном месте. загородный паб. Но их любопытство никоим образом не беспокоило Эшворта; он нашел компанию Гвен расслабляющей, и ему нравилось говорить о деле.
   Она протиснулась за стол со своей добавкой, что, как он отметил, было еще одной двойной мерой. Бокал звякнул о стакан, когда тоник смешался с джином. - Мне придется сделать это последним. Я не обедаю в дни вскрытия", - призналась она. - Я напьюсь.
   Устроившись поудобнее со своим напитком, она сменила тему. - Я думаю, ты слишком все усложняешь, Джим. Вы верите, что убийца - местный житель?
   - Да, я в этом уверен.
   - И мотивом была его обида на Эдвардса?
   - Вот об этом, да.
   "Так зачем отбрасывать отвлекающую теорию - заставить полицию искать похитителя по всей стране и не замечать дела ближе к дому?"
   'Нет.' Он решительно покачал головой. - Похищение и передача выкупа были уловкой, чтобы задержать нас в поисках тела - я уже решил на этот счет.
   "И я слышал, что после того, как вы это сделаете, очень трудно заставить вас изменить это".
   - Так говорят.
   Гвен взглянула на часы. - Джим, нам действительно пора идти. Я хочу вернуться домой до того, как мой муж вернется после операции. . . а еще я хочу поговорить с тобой где-нибудь в более уединенном месте, - доверительно добавила она, прежде чем допила свой напиток двумя быстрыми глотками.
   На автостоянке она взяла его под руки, пока они шли к Сьерре. "Это первое мое свидание, на котором основной темой разговора были мертвые тела".
   - Прости, Гвен, - усмехнулся он. - А теперь я хочу кое-что спросить у вас о Барбаре Эдвардс.
   "У меня такое чувство, что вы собираетесь попросить меня разглашать информацию, которую я не должна", - серьезно сказала она, когда Эшворт открыл перед ней дверцу машины.
   Он не ответил, пока не забрался на водительское сиденье, а затем сказал: "Насколько сильна ее наркозависимость?"
   - Джим, это несправедливо, - легко возразила она. "Барбара - пациентка моего мужа, но правило конфиденциальности остается в силе".
   - Я бы не спрашивал, если бы это не было важно, - убедительно заверил он ее.
   Эшворт услышал, как она выдохнула, а затем добавила: - Это плохо - и, что неудивительно, становится хуже. Саймон Эдвардс хотел, чтобы она лечилась в клинике.
   Эшворт завел машину и вырулил на узкий переулок. - И как Барбара восприняла это?
   'Плохо. Вопреки распространенному мнению, большинство наркоманов вполне довольны своей участью - они не ищут лекарства".
   - А Деннис Пейн?
   "Я не знаю, как он отреагировал на лечение Барбары, но после того, как Саймон пропал без вести, он обратился к моему мужу с просьбой усилить действие ее лекарств. Он сказал, что ей это нужно, чтобы успокоиться.
   'Я понимаю.' Эшворт повернул налево на перекрестке.
   "Но я думаю, что теперь он прозрел, потому что хочет, чтобы Барбару положили в больницу для ее же безопасности".
   Переулок становился уже; ветки живых изгородей, окаймляющих дорогу, задевали стекла машин.
   - Почему интерес? - спросила Гвен.
   - Ничего особенного, я просто люблю все знать, - сказал он, улыбаясь. "Боже, Гвен, ты действительно живешь в глуши".
   - Это за следующим поворотом.
   Эшворт притормозил машину и подкрался к крутому повороту.
   - В стороне от дороги есть небольшой привал, - сообщила ему Гвен. "Притормози там".
   Эшворт едва не пропустил поворот, который был не более чем щелью в живой изгороди, достаточно широкой, чтобы в нее могла проехать машина. Шины ударились о твердую землю, когда он остановил машину. Он выключил двигатель, выключил свет, и на несколько мгновений все погрузилось в чернильную тьму.
   - Ты думал о нас, Джим? - прямо спросила Гвен.
   Его глаза привыкли к темноте, и он стал изучать ее профиль. "Гвен, нужно учесть так много вещей".
   'Такие как?'
   - Таких, как ваш муж и моя жена.
   'Твоя жена? Как часто ты занимаешься с ней сексом?
   Эшворт открыл было рот, чтобы возразить.
   - Нет, скажи мне, Джим.
   - Нечасто, - неохотно признал он.
   - Нечасто - если вообще когда-либо. Помните, я врач Сары. Слава богу, я не твоя. В этом уже достаточно сложностей. Итак, могу ли я забрать что-нибудь у вашей жены? Что-нибудь, что она действительно хочет?'
   - Нет, - сказал он прямо, - а как насчет вашего мужа?
   - А, мой муж. Она издала звук раздражения. "Мы женаты уже двадцать лет, и, похоже, он больше ничего для меня не делает". Она повернулась, чтобы посмотреть в окно. - Что мне нужно сделать, чтобы ты занялся со мной любовью?
   "Гвен..."
   - Джим, я целый день резал труп человека, который однажды утром встал с постели и не вернулся той ночью. Поверьте мне, это опыт, который заставляет вас хотеть схватить все, что вы можете, пока можете".
   Эшворт услышал собственный вопрос: "Где?"
   Гвен издала низкий гортанный смешок. - Наконец-то, - выдохнула она, кладя руку ему на бедро и наклоняясь к нему. - Тише, - настойчиво сказала она, - мне показалось, что я услышала шум машины.
   Эшворт прислушался и уловил приближающийся звук работающего двигателя.
   - Должно быть, это мой муж, - прошептала Гвен.
   Когда машина выползла из-за поворота, ее фары осветили переулок. За живой изгородью Эшворт обнаружил, что затаил дыхание. Он прошел мимо, и они прислушались, пока звук исчезал вдалеке.
   - Он не будет скучать по мне и часа, - мягко сказала Гвен.
   Инцидент не только не подавил в Эшворте страстное желание, но, похоже, разожгло его, и он быстро спросил: - Куда мы можем пойти, Гвен?
   - Кровать не обязательно должна быть кроватью, знаете ли, - провокационно сказала она. "Просто позвольте природе идти своим чередом. . . это врачебный жаргон".
   Эшворт почувствовал, как отступают годы, оттянутые от него ее требовательными губами, рукой, которая ласкала его бедро, прежде чем скользнуть между его ног.
   Его пальцы казались невероятно большими и неуклюжими, когда они возились с пуговицами на ее куртке.
   Все еще почти касаясь губами его губ, Гвен пробормотала: - Давай займем заднюю часть.
   Даже в почти полной темноте Эшворт видел, как вздымается ее грудь, когда ее дыхание участилось.
   Они поспешно вышли из машины. Эшворт забрался на заднее сиденье и отодвинул передние сиденья вперед.
   Сквозь мрак он мог видеть Гвен, опасно стоящую на одной ноге. 'Что ты делаешь на Земле?' он смеялся.
   - Я снимаю штаны, - ответила она, задыхаясь. Затем с большой поспешностью она залезла рядом с ним.
   Любой контроль, который у него оставался, испарился, когда его руки коснулись ее крепких дрожащих бедер. Он поднял ее юбку и, наконец, коснулся жестких волос на теле.
   С задыхающимся дыханием Гвен потянулась вперед, и Эшворт услышал скрежет его молнии, когда она расстегивала ее, а затем ощутил сладкое ощущение ее прохладных пальцев, когда они коснулись его.
   * * *
   Он ожидал испытать вину, сожаление или, по крайней мере, некоторое чувство печали после своей неверности Саре, но ничто не могло сбить с толку сильный прилив эйфории, охвативший его после приятной встречи с миловидной Гвен. На время он вырвался из оков домашнего хозяйства, действовал как свободный дух, и ему это нравилось.
   Обычно приверженец пунктуальности, Эшворт совершенно не беспокоился о том, что опоздал на встречу с Холли, назначенную на восемь часов вечера, теперь на тридцать минут.
   Скоростная автомагистраль, залитая желтым светом фонарей, раскинулась перед ним; Спидометр Сьерры показывал семьдесят миль в час, когда она без усилий ехала вперед. Его боковой индикатор зажег траву, пока он двигался по скользкой дороге.
   На кольцевой развязке Эшворт свернул налево на Нене-лейн, часть поместья Этельвейл. "Мини" Холли стоял посреди дороги. Его неуклюжий DC и ее ветхая машина казались неуместными в таком благоустроенном районе.
   Секретарша и фабричный рабочий не могли позволить себе такое место - не на зарплату, которую платит Деннис Пейн, подумал он, паркуясь за "мини".
   Выражение лица Холли выдавало тот факт, что она не оценила сорокапятиминутное ожидание, но Эшворт не был в настроении извиняться.
   - Я был с доктором Энтони, - сухо объяснил он, вылезая из "Сьерры". "Получение результатов вскрытия".
   Холли заметила складки на его костюме, слегка растрепанные волосы и спросила: - Что-нибудь положительное?
   - Нет, очень мало. Эдвардс был жив и в сознании, когда он вошел в воду. Кроме этого, ничего.
   Его небрежный ответ, а также его неопрятный вид и опоздание только подтвердили подозрения Холли, что в его мыслях было другое тело - не тело Саймона Эдвардса.
   - Я бы сказал, дороговато для французов, - заметил он, глядя на дом.
   Он соответствовал другим на переулке; не совсем элитный, скорее средний. В его дизайне было очень мало оригинальности, но даже при этом дома с двумя эркерами и четырьмя спальнями давали ипотечный кредит в размере около семисот фунтов в месяц, и Эшворт сомневался, что общий доход французов составит намного больше, чем эта сумма. .
   - Я думала так же, сэр, - сказала Холли, - но мы не можем начать спрашивать, откуда у них деньги, не так ли?
   - Еще нет, - решительно ответил он, когда садовая калитка захлопнулась за ними. "Они ожидали нас около семи, так что, если им есть что скрывать, они уже должны изрядно вспотеть".
   Чего нельзя сказать обо мне, подумала Холли, просидев на холоде три четверти часа.
   Эшворт проигнорировала звонок и постучала в дверь. Свет в холле тут же зажегся; его свет просачивался сквозь полустеклянную дверь.
   Ее открыл встревоженный Алан Френч. Лет двадцати с небольшим это был темноволосый красивый мужчина, одетый в толстый свитер рыбацкой вязки и коричневые вельветовые брюки.
   - Я старший инспектор Эшворт, Бридж...
   - Да, я знаю, кто вы, - сказал Френч.
   - А это округ Колумбия Бедфорд. Я полагаю, вы ждете нас.
   - Вам лучше войти.
   Френч проводил их в гостиную. Случайный взгляд Эшворта зафиксировал коричневый бархатный гарнитур из трех предметов, дорогой ковер, большой книжный шкаф и привычный телевизор и видеомагнитофон - судя по всему, тоже недавние модели.
   Джули Френч сидела на диване; мягкий свет настенных светильников придавал ей почти ангельский вид. Она кротко улыбнулась Эшворту, а затем снова посмотрела в пол.
   Хотя синяя блузка с глубоким вырезом и короткая белая юбка Джулии не вызвали одобрения Эшворта, он был вынужден признать, что она и ее муж выглядели точно так же, как и любая другая привлекательная молодая пара.
   - Пожалуйста, садитесь, - сказал Френч. - Могу я предложить вам выпить, или это правда, что вы этого не делаете во время дежурства? Его здоровый и сердечный вид был просто проявлением его нервозности.
   - Да, сэр, но не сейчас, спасибо, - торжественно сказал Эшворт.
   Френч сел рядом с женой, и они держались за руки. Холли и Эшворт сидели в креслах.
   - Я перейду прямо к делу, мистер Френч. Я полагаю, вы были одним из последних, кто видел Саймона Эдвардса живым.
   - Да, так мне сказала Джули. Френч, казалось, был полон решимости выдержать взгляд Эшворта.
   - А в какое время это было, сэр?
   - Было около трех тридцати. Мы привязывали берег к рыбалке.
   - Где это будет, сэр?
   - Участок от моста до плотины.
   - И он просто ушел, я так понимаю? - заметил Эшворт, отводя взгляд от Френча и оглядывая комнату.
   - Да, если мне не изменяет память, - сказал он, - мне придется полюбить тебя и покинуть тебя, Алан. Мне есть о чем позаботиться".
   'Только то? Никаких упоминаний о его командировке?
   - Ничего, но ведь Саймон никогда не обсуждал с нами такие вещи. Френч пожал плечами. - И в любом случае я скатывался - я должен был быть на работе в два.
   'Я понимаю. Хорошее место у вас есть. Как давно ты живешь здесь?'
   Холли заметила лукавый взгляд, мелькнувший между ними, но Эшворт его не заметил; он все еще осматривал комнату.
   - Около двух лет, - сказал ему Френч.
   - А до этого? Эшворт продолжил разговорным тоном.
   Джули Френч заговорила впервые. - Перрибрук-роуд, - сказала она. 'Это-'
   - Да, маленькие террасные домики. Я это хорошо знаю. Большой шаг вперед для вас. Он снова обратил внимание на мужа. - Скажите, давно вы работаете на заводе?
   - Я проработал там пять лет, а Джули - два с половиной года.
   - Итак, - сказал Эшворт, - миссис Френч сказала мне, что они с Саймоном Эдвардсом регулярно вступали в половую связь и что вы знали об этом.
   Джулия крепко вцепилась в руку мужа. Холли видела, как побелели костяшки пальцев.
   - Да, верно, - приглушенным голосом ответил Френч. "Мы хотим быть с вами открытыми и откровенными, потому что нам нечего скрывать".
   На своем значительном опыте Эшворт обнаружил, что, когда подозреваемые в преступлении заявляют, что им нечего скрывать, он может ожидать обратного.
   - Хочешь рассказать мне об этом?
   Френч откашлялся, посмотрел на жену и начал объяснять. "Нам нравится думать о себе как о современной паре. Мы женаты уже восемь лет...
   - Почти девять, - поправила его жена.
   - Да, почти девять, - продолжал Френч. - Ну, сразу после того, как Джули начала работать на фабрике, она приглянулась Саймону. Сначала она была польщена, но ничего об этом не подумала. Ты знаешь, что я был очень дружен с Саймоном?
   Эшворт кивнул.
   - Ну, он часто бывал дома. Он помог нам переехать сюда, и в конце дня мы немного выпили. Я сказал ему, что не в силах отблагодарить его за всю ту помощь, которую он нам оказал, и он сказал, позволь мне лечь спать с Джули - этого будет достаточно. Мы оба подумали, что он шутит. Затем он рванулся на какую-то полупьяную лекцию об американских индейцах или эскимосах, предлагающих своих жен своим лучшим друзьям. Мы выпили еще несколько рюмок, потом все стало глупо и... . . ну, мы все вместе оказались в постели". Французский звучал и выглядел довольно стыдливо.
   'Я понимаю. Так когда же число "трое в постели" переросло в число "четыре"? - прямо спросил Эшворт.
   - Я полагаю, просто естественное развитие, - ответил Френч. "Мы оба нашли этот опыт поучительным, как только мы перестали думать о нем как о пьяной ошибке. Мы начали рассматривать это как способ улучшить наш брак, а не разрушить его".
   "Проблема не в том, что твой партнер занимается сексом с кем-то другим, - вставила Джули, - а в том, когда он делает это за твоей спиной... . . обманывает тебя.
   Эшворт подумала, как она похожа на мышь, отстаивающую свое дело. - Без сомнения, вы правы в своих предположениях, - беззаботно сказал он, - но нас они мало интересуют. Если бы вы позволили нам узнать имена и адреса других дам из вашей перспективной группы, мы могли бы взять у них интервью и исключить вас из нашего расследования.
   - Нет, - сказал Френч слишком быстро, - и в любом случае это одна женщина, а не женщины.
   - Но ваша жена заставила меня поверить, что в этом замешано несколько женщин.
   - Да, я это знаю, - отрезал Френч. "Она запаниковала, когда это начало выходить наружу. Но есть только одна женщина, и она замужем. Мы не будем называть ее имя, потому что это вызовет слишком много проблем. Это окончательно.
   - А, значит, ее супруг не смотрит вперед. Как это неудобно.
   Ни Френч, ни его жена, казалось, не были уязвлены сарказмом Эшворта, и вспышка, на которую он надеялся, не оправдалась, поэтому он решил попробовать умаслить. - Мы очень осторожны, - уговаривал он. - Никто, кроме самой леди, не узнает, что мы этим занимаемся.
   - Нет, - решительно сказал Френч. "Мы не сделали ничего противозаконного. Вы не имеете права травить нас.
   'Как хочешь.' Эшворт встал с выражением окончательности. - Но мы по-своему интерпретируем ваше молчание. Он намеренно адресовал замечание испуганной Джули Френч.
   Муж подвел их к входной двери.
   - Спокойной ночи, сэр, - резко сказал Эшворт, прежде чем открыть дверь и выйти наружу.
   Алан Френч прислушивался к их удаляющимся шагам. - Дерьмо, - пробормотал он, легонько ударив в дверь ладонью.
   В гостиной Джули выглядывала из-за занавески на переднем окне.
   - Уходи оттуда, они тебя увидят, - прошипел Френч.
   Она отпустила занавеску и отпрянула. - Что будем делать, Алан?
   - Ничего, - решительно ответил он. 'Ничего такого. Какого черта ты рассказал им о Саймоне?
   "Я просто запаниковал. Я думал, они знают.
   Френч грубо схватил ее за руки и встряхнул. - Они ничего не знают. Просто вбейте это в свою голову. Они не знают.
   - Они узнают о деньгах и машине, Алан, я знаю, узнают, - безнадежно сказала она.
   - Нет, если мы сохраним самообладание, они этого не сделают.
   Снаружи Холли дрожала от холодного ночного воздуха. Внутри она кипела. Ни разу за время интервью Эшворт ни словом, ни жестом не пригласил ее принять участие. Это, вкупе с тем фактом, что его разум, казалось, не был занят работой, вызывало в ней почти иррациональный гнев.
   - Интересно, - прокомментировал Эшворт, оглядываясь на дом.
   - Да, - ровно сказала Холли.
   Он взглянул на ее угрюмое лицо. - Прости за опоздание, Холли, правда. Но мое дело с доктором Энтони было важным. . .' Он улыбнулся про себя. '. . . Не говоря уже о прессинге.
   - Дело не в этом, сэр. Я не против того, как поздно я работаю.
   'Что тогда? По твоему поведению я могу сказать, что ты злишься на меня.
   На несколько мгновений бурлящий колодец разочарования внутри нее угрожал переполниться. Ей хотелось сказать ему, что да, она была зла - чертовски зла - потому что чувствовала себя исключенной из расследования; казалось, что ее не существует. Ей хотелось сказать ему, что, по ее мнению, заселение хорошего доктора отвлекало его от работы.
   Вместо этого она сказала подавленным тоном: - Это Джош. Я думаю, вы поступили с ним несправедливо.
   Эшворт был озадачен. - Джош? Затем на его лице появилось осознание. - Послушайте, Холли, у меня один офицер болен, а другой отстранен. Мне нужен здесь каждый свободный человек.
   - Я думаю, ты к нему придираешься.
   - Что ж, извини, но я не могу обманывать людей. С Джошем Абрахамом обращаются так же, как и со всеми остальными. Не лучше. Не хуже. Кислый взгляд Холли побудил его сказать: "О, это безнадежно. Мне пора идти, мне нужно увидеть Майка Уитворта, чтобы он сказал ему, чтобы он перестал преследовать этих детей.
   Поняв, что она не решает настоящую проблему, Холли уступила. 'Вы бы хотели, чтобы я сделал, что?'
   Эшворт взглянул на свои наручные часы. - Но уже половина девятого.
   - Я знаю, сэр. Я не тороплюсь домой.
   - Что ж, это поможет. Просто скажи ему, чтобы он уволился. Он пошел к своей машине. - Я опоздаю завтра. Я иду к Лену Уоррену.
   - Вы хотите, чтобы я пошел с вами, сэр?
   - Нет, нет, нет, - сказал он, качая головой, садясь в "Сьерру". "Я не хочу бить слишком много тревожных звоночков".
   Пока он уезжал, Холли смотрела на задние фонари машины. "Нет, нет, нет, - передразнила она, - если вы там, вы нажмете тревожные звоночки".
   Сердито забравшись в "мини", она пробормотала себе под нос: "Я знаю, что я уродливая и худая, но, черт возьми, я не понимала, что все думают, что я толстая".
   Она захлопнула дверь с такой силой, что ручка, которой опускали окно, тут же отвалилась и с глухим стуком приземлилась на потертый ковер "мини".
  
   Глава 25
   Эшворт свернул на его диск. В кои-то веки классическая музыка была отодвинута на второй план, а из динамиков машины звучала мелодичная мелодия "Четыре вершины".
   Он запер машину и пошел к дому, чувствуя себя счастливым, легкомысленным, почти оторванным от реальности - чувства, которые обычно испытывают только молодые влюбленные.
   Как только он открыл входную дверь, Арахис выскочил из гостиной, чтобы поприветствовать его, дико лая и кружась вокруг его ног.
   - Хорошая девочка, - сказал он, на этот раз избавившись от раздражения, обычно вызываемого этим ритуалом. - Хорошая девочка. Он присел, чтобы погладить собаку. - Просто дай мне погулять, а?
   - Я здесь, Джим, - позвала Сара из гостиной.
   С собакой, бежавшей за ним по пятам и вилявшей от удовольствия хвостом, он присоединился к ней.
   Она сидела в кресле со стопкой бумаг в руках. На полу рядом с ней стоял новенький черный портфель.
   - Ее не было дома, дорогой, - сказала Сара, указывая на собаку. - Я сам только через полчаса. Ты поел?'
   - Да, - солгал он. - Думаю, я выпью. Хочешь один?'
   - Нет, все в порядке, у меня есть.
   Он снимал крышку с бутылки виски, когда Сара сказала: "Гвен Энтони звонила, и сообщение было таким: она думает, что довольна, но не могли бы вы проверить завтра, просто чтобы убедиться?"
   Эшворт почувствовал, как покраснел, наливая напиток. - Это связано с вскрытием, - поспешно объяснил он, проклиная озорное чувство юмора Гвен.
   - Я поняла это, дорогой, - рассеянно ответила Сара. - Кстати, как дела?
   - Медленно, медленно, - сказал он, потягивая свой напиток. "Я просто жду быстрых, быстрых".
   Сара издала поверхностный смешок. - Есть еще кое-что, Джим. Мне предложили курс у самаритян, но он в Лондоне, и меня не будет до следующего вторника. Если вы возражаете, я не пойду.
   Эшворт изучал свой напиток, размышляя о пяти днях свободы. - Нет, во что бы то ни стало, Сара, - великодушно сказал он. "Просто наслаждайся".
   Сара раздраженно отложила бумаги. - Я знаю, что работа добровольная, но праздником, знаете ли, не будет, - строго сказала она.
   - Я не имел в виду, что это так, - быстро сказал он, стремясь избежать конфронтации.
   * * *
   Адрес Майка Уитворта был пансионом в районе Торпрайз в Бриджтауне. Улицы были завалены банками из-под напитков, обертками от шоколадных батончиков и прочим мусором.
   Холли свернула в величественно звучащую Гору Райз и нашла ее удручающе захудалой. Викторианские дома стояли на широкой, обсаженной деревьями дороге. Несомненно, когда-то эти пятиэтажки представляли собой все великолепие благодатного века, но теперь пришли в почти необратимый упадок. Вокруг окон крошилась некрашеная кладка; на большинстве крыш отсутствовал сланец; а когда-то огромные дубы - их корни упирались в тротуарные плиты - теперь были не более чем удобными писсуарами для значительной популяции собак в этом районе.
   "Мини" подъехал к дому номер 25. Холли вышла и включила сигнализацию. Широкие каменные ступени, окруженные двумя львами у основания, вели к зеленой входной двери. Внутри был длинный темный коридор с ведущими дверями.
   Коренастый мужчина лет сорока, совершенно лысый, обслуживал приемную, представлявшую собой не более чем служебный люк в стене.
   Он оторвался от газеты, когда Холли постучала по прилавку. 'Ага?' - сказал он невежливо.
   - Майк Уитворт - какой у него номер комнаты?
   - Он наверху. Когда вы сбежите с лестницы, вы там.
   - Спасибо, - сказала Холли.
   Когда она уходила, мужчина крикнул: "Если ты уйдешь рано утром, не шуми, ладно? И скажи этому сумасшедшему, что в наших терминах громкой музыки быть не должно.
   На лестнице не было ковра, только прибитые куски линолеума. Стены были оклеены оригинальными лакированными обоями, которые теперь были рябыми и грязными. Табачный дым, запахи пота и готовки смешивались с сыростью здания.
   Холли преодолела четыре пролета и оказалась на небольшой площадке. На стене был телефон-автомат, и девять ступеней вели к поразительно синей двери. Когда-то в прошлом его, должно быть, сбили, потому что сверху вниз по нему шла трещина; клей, которым его склеивали, пузырился под краской.
   Громкая рок-н-ролльная музыка грохотала в лесу с такой громкостью, что грозила снова разрушить его.
   Первый стук Холли остался без ответа, поэтому она ударила сильнее.
   - Уходи, пока я не разозлился, - скомандовал голос Уитворта сквозь шум.
   - Это Холли Бедфорд, Майк, - крикнула она в ответ.
   Музыка стихла, и Уитворт открыл дверь. Он выглядел удивленным. "Привет, Холли, - сказал он, - я думал, это тот придурок на стойке регистрации снова жалуется на музыку".
   Он был голым, если не считать пары темно-синих тренировочных брюк, а гантель, которую он держал, свидетельствовала о том, что она помешала его тренировке. Его хорошо развитая грудь, мышцы рук и живота блестели под пленкой пота.
   Холли почувствовала, как внутри разгорается желание, ее подавленные потребности усиливают возбуждение, несоразмерное ситуации.
   'Заходи.' Его зубы сверкнули белизной на темном лице.
   К счастью, она отметила, что комната была чистой - за это, несомненно, был ответственен Уитворт, - но обстановка была спартанской. Центр пола был покрыт большим ковром с красно-коричневым узором; по краям половицы были окрашены в темно-коричневый цвет. Односпальная кровать стояла под окном. Там была плита, раковина и сушилка с длинной белой столешницей, на которой стоял большой пластиковый контейнер, наполненный бродящим пивом. На деревянном столе стоял портативный телевизор и кассетный плеер, а единственный стул в комнате был тоже деревянным с жесткой спинкой и выглядел таким же старым, как и сам дом.
   'Что привело тебя сюда?' - спросил он, ныряя в комнату, которую Холли приняла за ванную, и вынырнув через несколько секунд, растираясь большим полотенцем.
   - Сообщение от Эшворта, - сказала она.
   - Что тогда сказал Хозяин?
   - Он говорит, что ты должен прекратить следовать за Каином и Беннетом.
   "О, Господи, Джош не должен был передавать сообщение слово в слово". Он бросил полотенце на кровать, его темные взгляды тлели от гнева. "Ну, скажи Хозяину, что я отступлю, но ему чертовски нужно присматривать за этими детьми".
   'Сделаю.'
   Холли замерла, прикованная взглядом к выпуклости на брюках Уитворта; теснота их мало скрывала его очертания. - Я вижу, ты все такой же дерзкий, - совершенно непреднамеренно сказала она и быстро добавила: - Я имею в виду, что отстранение ничего не изменило.
   - Нет. Он уставился на нее. - Давай, Хол, садись.
   Он выдвинул стул в центр комнаты и, когда она села, спросил: - Хочешь пива?
   - Да, я бы с удовольствием.
   За переносным телевизором стояла бочка с пивом. Уитворт вытащил из него две полпинты.
   - Что происходит в офисе шерифа? - спросил он, передавая Холли напиток, который был мутным и сильно пах хмелем.
   "Новости в том, что Алистер забеременел от одной из WPC, и он уже бегал".
   Уитворт злобно усмехнулся. - Хорошо, - заметил он с удовольствием.
   Холли сделала неуверенный глоток пива; он укусил ее за горло, и у нее слезились глаза. - Боже, Майк, что это за штука? - прохрипела она.
   "Дьявольская вода. Я сам его завариваю. Выпей - волосы на груди встанут.
   - Да, держу пари.
   Внезапно она почувствовала острую потребность поговорить с кем-нибудь и просто надеялась, что Уитворт будет восприимчив. - Хочешь хорошенько посмеяться? она спросила.
   'Испытай меня.'
   Сделав большой глоток - пиво казалось теперь более привлекательным, - она сказала: "Ты знаешь, я была дружна с Джошем".
   Он кивнул.
   "Ну, он попросил меня пойти с ним на концерт. . .'
   Уитворт сел поперек кровати, спиной к стене.
   '. . . и я подумал - вот оно, Холли.
   - Потом вы узнали, что он гей.
   Она закрыла глаза и кивнула. "Боже, Майк, я чувствую себя таким глупым. Все, что я делаю в этом отделе, идет кувырком".
   - Это корова, Хол, - посочувствовал Уитворт.
   Холли подняла глаза, опасаясь, что он смеется над ней, но увидела, что выражение его лица было смертельно серьезным. - Полагаю, я переживу это.
   Уголки его глаз сморщились. - Если ты в таком отчаянии, я всегда могу дать тебе разминку. Вернувшись к своему прежнему "я", он похлопал по кровати.
   - Я никогда не буду в таком отчаянии, - пошутила она, опуская глаза.
   'Это то, что все они говорят.'
   Она осушила свой стакан. "Майк, прости, со всеми твоими проблемами, ты не хочешь слушать мои".
   Она уже собиралась встать, когда Уитворт сказал: "Нет, Хол, не уходи. Ты первый человек, которого я вижу с тех пор, как меня отстранили. Выпей еще пива - да?
   'Хорошо.' Холли находила его компанию легкой и расслабляющей.
   Принося напитки, он спросил: "Как дела с похищением?"
   - Меня другое беспокоит, - пробормотала она. - О, я не знаю, Майк, Эшворт, похоже, ничем с нами не делится. Я не думаю, что он готов к работе в данный момент - у меня сильное подозрение, что он заигрывает с патологоанатомом.
   - Надеюсь, это женщина.
   - Да, - рассмеялась Холли.
   "Слава Богу за это - иметь Джоша там достаточно плохо".
   Уитворт увидел, как ее лицо поникло. - Извини, паршивая шутка. Он протянул ей напиток. - Садись на кровать, Хол. Вы будете в безопасности.
   - Так все говорят, - добродушно вздохнула она, садясь на кровать.
   Уитворт сел рядом с ней. - Эшворт - это человек-оркестр, парень - одиночка. Все, кто работал под его началом, достигли того, что есть сейчас у вас. Вот почему ни один из них не продержался".
   - Что бы ты сделал на моем месте?
   "Дайте ему немного места. Ребята говорят, что иногда люди думают, что у него недостаточно информации, чтобы выбраться из вокзала, но у него мозги перегружены, вот и все. Наверное, поэтому он такой отстраненный.
   - Но это скучно, Майк.
   - Держись, малыш. Насколько я слышал, Босса скоро перевезут - что-то связанное с Министерством внутренних дел. План состоял в том, что Алистера повысят до инспектора, но он все испортил своим . . .' Он ждал, пока Холли закончит фразу. - Пойдем, Хол, - призвал он. Затем, размахивая руками, как будто дирижируя оркестром, повторил: "Он напортачил со своим . . .'
   "Петух", - хором сказали они.
   Пока они смеялись, он сказал: "Значит, это открытое поле. Там может быть хорошая работа, Хол.
   'Что ты будешь делать?'
   - После того, как меня выгнали из полиции? Он пожал плечами. 'Я не знаю. Безопасность, я полагаю.
   Затем Холли заметила, что каждый объект, на котором она фокусировалась, казался размытым по краям. Тем не менее, она допила остатки напитка.
   'Более?' - спросил Уитворт.
   Она протянула ему стакан и наблюдала за его пантерообразной грацией, когда он пошел наполнить его. Как только он передал ей свежее пиво, она сняла с него голову.
   Уитворт устроился на кровати рядом с ней, и она впервые ощутила его сильный животный запах.
   Алкоголь окончательно разорвал связь между ее мозгом и ртом, и она спросила: "Ты думаешь, я симпатичная, Майк?"
   "Ты не классическая красавица, девочка, - откровенно признал он, - но ты привлекательна".
   Она схватила его за предплечье. 'Ты находишь меня привлекательным?'
   - Спокойно, девочка, - предупредил он, беря из ее рук полупустой стакан и ставя его на пол.
   Холли снова взяла его за руку, проведя пальцами по его набухшим бицепсам. - Вы имели в виду, что устроили мне разминку?
   Уитворт взглянул на ее руку, потом посмотрел ей в глаза.
   - Мне это очень нужно, Майк. . . В самом деле.'
   - Да ладно, Хол, - уговаривал он, - ты на три части взбесилась. Завтра ты возненавидишь себя - и меня.
   Она обняла его за шею. - Ты не представляешь, насколько у меня запуталась голова, Майк. Мне нужно разозлиться на три части". Слезы брызнули из ее глаз и потекли по щекам. "Если я не сделаю этого сейчас, я никогда этого не сделаю".
   Уитворт поцеловал ее, и его губы вызвали в ней ощущения, о существовании которых она забыла.
   - Я не постоянный парень, - сказал он, когда их губы разошлись.
   "Я не хочу ничего постоянного. Я просто хочу член.
   Тогда мир поплыл вокруг нее. Она знала, что с нее снимают штаны и что она лежит на кровати с задранной юбкой.
   Искусная прелюдия Уитворт вскоре вывела ее за грань контроля, и она настойчиво умоляла: "Сделай это со мной, Майк. Пожалуйста, сделайте это.'
   Холли почувствовала, как он вошел, и ахнула от удовольствия. Его длинные скользящие движения, казалось, разблокировали каждый сорванный оргазм, который она скрывала последние три года. Они сложились, смешались, а затем взорвались одним восхитительным чувством, которое наполнило ее, и она вскрикнула, слезы текли по ее лицу.
   Движения Уитворта стали более яростными, и в его горле раздались крошечные звериные крики.
   - Да, Майк, да. . . о да.'
   Затем, с одним глубоким рычанием удовольствия, Витворт, наконец, замер.
   Он скатился с нее и, так как кровать не могла вместить их обоих, встал. Он был совершенно голый, и Холли, к счастью, увидела сквозь пелену удовлетворения и опьянения, что в какой-то момент ему удалось надеть презерватив.
   - Господи, Хол, это было что-то.
   - Значит, правильно говорят о некрасивых женщинах? она ухмыльнулась.
   - Не говори так. Перестань все время унижать себя, - упрекнул его Уитворт, направляясь в ванную.
   Холли слышала стук его босых ног по половицам. Она посмотрела на себя и хихикнула. Ее ноги все еще были широко раздвинуты и приподняты в коленях. - Ты сделала это, Холли, - торжествующе прошептала она.
   В туалете вспыхнуло, и Уитворт, уже одетый в белый купальный халат, вернулся в комнату с зажатой в зубах зажженной сигаретой. - Ладно, девочка, я лучше вызову тебе такси, - неловко сказал он. - Ты не в том состоянии, чтобы водить эту кучу хлама, которую ты называешь машиной.
   - Я не пойду, - вызывающе сказала Холли. - Я хочу еще выпить и остаюсь на ночь.
   - Думаю, тебе пора идти, Хол.
   Уитворт был человеком, который избегал даже намека на участие.
   - Может быть, ты снова не в состоянии, - поддразнила Холли.
   - Я бы утомил тебя, девочка, - возразил Уитворт.
   - Тогда докажи. Она резко села. "Послушай, Майк, это разовый случай для нас обоих, верно? Беспрецедентное предложение. Давайте максимально использовать это.
   Он на мгновение задумался, а затем задумчиво сказал: - Корабли, которые...
   - Смешайся в ночи, - закончила Холли, намеренно искажая слова.
  
   Глава 26
   Эшворт смотрел на квартиры и недоумевал, как люди могут жить в таких приспособлениях.
   В конце 70-х архитекторы и дизайнеры, стремясь не усугубить свои высотные ошибки 50-х и 60-х годов, впали в противоположную крайность и построили двухуровневые квартиры длинными равномерными рядами. Чтобы еще больше отдалить их от образа "бетонных джунглей", они добавили к своим фасадам деревянную облицовку, которая просто придавала зданиям вид "трущоб".
   Этот ряд из тридцати двух домов находился в пяти минутах ходьбы от фабрики Пейна.
   Эшворт находится под номером 13, на первом этаже. Каждая двойная квартира имела собственное крыльцо с входной дверью в нижнюю квартиру и узкую лестницу, ведущую в верхнюю. Эшворт протиснулся в замкнутое пространство и позвонил в звонок.
   Дверь открыл мужчина лет пятидесяти пяти, среднего роста и телосложения, в серых брюках и кремовой рубашке под темно-зеленым кардиганом.
   - Мистер Леонард Уоррен? - спросил Эшворт.
   'Да.'
   Почти все в Уоррене было настолько посредственным, что он прошел бы незамеченным в любой толпе, если бы не пятно цвета портвейна, размером с апельсин, тянущееся от скулы к уголку рта на левой стороне его лица. лицо.
   - Я старший инспектор Эшворт...
   - Да, я видел вас на фабрике. Что ты хочешь?' - коротко спросил Уоррен.
   - Несколько слов, если позволите, сэр. Может, мне войти внутрь?
   Уоррен, казалось, сопротивлялся, но сказал: "Да, я полагаю, что да".
   Зал был не больше крыльца. Эшворт пересек ее в два шага.
   Один взгляд на гостиную подтвердил, что Уоррен был холостяком. Если бы эта компактная комната была обставлена обычным образом, она, без сомнения, казалась бы захламленной. Тем не менее, одно мягкое кресло, телевизор на подставке и кофейный столик сделали его довольно просторным.
   Половину стены занимал большой книжный шкаф, и Эшворт подошел к нему. - Прекрасная у вас коллекция книг, мистер Уоррен, - заметил он. - Я вижу, вас интересуют произведения Барда. Он указал на полное собрание сочинений Шекспира в кожаном переплете.
   - Это тебя удивляет, не так ли?
   'Что ты имеешь в виду?'
   - Что кто-то, работающий на фабрике, может наслаждаться искусством?
   - Вовсе нет, мистер Уоррен, я просто был любезен.
   Уоррен, казалось, не слышал. Он с горечью сказал: "Когда я учился в школе, власти относили детей к фабричному корму, а то и лучше в возрасте одиннадцати лет".
   - Да, когда я был там, было то же самое, - сказал Эшворт, а затем вернулся к тщательному изучению книг, пока Уоррен говорил.
   "Ну, эта система не допускала поздних разработчиков, не так ли? Бог знает, сколько людей сменявшие друг друга правительства приговорили к жизни как гражданам второго сорта только потому, что у них нет бумажек, чтобы сказать, что они умны.
   Эшворт увидел большую коллекцию современной криминальной фантастики и несколько политических произведений, которые, как и ожидалось, были далеки от центра. Затем, когда он уже собирался отвести взгляд, что-то привлекло его внимание. Между "Борьбой рабочих" и " Основными правами на рабочем месте " находилась книга по криминалистике.
   Уоррен был в полном разгаре. "Я претендовал на каждую штатную должность, которая появлялась на заводе, на каждую постоянную официальную должность в профсоюзе, - кисло пожаловался он, - но меня даже не рассматривали".
   - Вы интересуетесь судебной медициной, сэр?
   'Какая? Нет я не.' Он выглядел озадаченным. - О, книга. Нет, я читаю много детективных триллеров и люблю проверять, правильно ли авторы изложили факты. Я не знаю, сколько денег получают эти люди, но вы будете поражены некоторыми техническими ошибками, которые они допускают. Раньше я писал в издательства, но они всегда приходили с одной и той же болтовней о художественной лицензии. Ну а если я. . .' Он ткнул большим пальцем в грудь. '. . . или миллионы таких, как я, допустили ошибку в своей работе, я бы быстро расправился, если бы предложил это в качестве предлога".
   - Я хочу поговорить с вами о вашей работе, - сказал ему Эшворт, с облегчением меняя тему.
   - Какое отношение моя работа имеет к вам? - воинственно спросил Уоррен.
   - Ничего подобного, - мягко ответил Эшворт. - Я имел в виду фабрику. Насколько я понимаю, вы слышали о смерти Саймона Эдвардса?
   'Ах это.' Уоррен казался незаинтересованным.
   - Вы не выглядите удивленным или потрясенным.
   'Я не. Единственное, что меня удивляет, так это то, что его и Пейна никто не уволил много лет назад.
   Давай революцию. . . Эшворт подумал. - Я нахожу это странным. Саймон Эдвардс, казалось, нравился почти всем".
   "Люди скажут вам это, - усмехнулся Уоррен, - потому что у них не хватает мужества сказать то, что они думают на самом деле. Да, у Эдвардса было обаяние и некоторая доля щегольства, я согласен с вами, но внутри он был точно таким же. Его политика была такой же, как и у Пейна: более низкая оплата, плюс меньше прав - больше прибыли.
   Эшворт боялся, что знает ответ на следующий вопрос еще до того, как его задали. - Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы желать зла Саймону Эдвардсу?
   - Практически любой, кто когда-либо работал на него.
   - Спасибо, было приятно поговорить с вами, мистер Уоррен. Я выйду.
   Сделано на заказ, подумал Эшворт, выходя на улицу. Он начал сотню ярдов назад, туда, где припарковал "Сьерру".
   Если бы он заказал модель, соответствующую профилю похитителя Гвен Энтони, Лен Уоррен был бы доставлен обратной почтой. Внешне мужчина не казался обеспокоенным своим родимым пятном, но тот факт, что он воображал, что большая часть мира считает его неразумным, точно соответствовал описанию Гвен. И, по его собственному признанию, он пошел бы на многое, чтобы показать, насколько он умен, даже в таких тривиальных вопросах, как ошибка автора в художественном произведении. Кроме того, Уоррен определенно производил впечатление, что ему не нравится все и вся, что дышит Божьим воздухом.
   "Сделано на заказ", - сказал он себе, вставляя ключ в дверцу машины.
   * * *
   Уоррен наблюдал за Эшвортом, пока тот не скрылся из виду. Он вообразил это? Оглянулся ли этот назойливый полицейский в свое окно, чтобы убедиться, что он наблюдает?
   С ним все в порядке, успокаивал он себя, они просто пытались его запаниковать. Да, он знал, в чем заключалась их игра - прийти сюда и поболтать о книгах.
   Он пошел на кухню. Ему нужно было что-то вынести из квартиры. Он встал на стул, полез на верхнюю полку встроенного шкафа и достал большую картонную коробку. Балансируя, он встал со стула и поставил коробку на стол.
   Открыв ее, он достал черный кожаный портфель. Его руки дрожали.
   Он звонил на фабрику и говорил, что его сегодня не будет, - делал вид, что болен.
   Тогда у него будет время подумать о более безопасном укрытии для этого.
   * * *
   Было 10.30 утра, когда Холли подъехала к своему дому. Ее нога восхитительно болела, когда она нажала на педаль тормоза.
   "Я дам тебе одну вещь, Майк, - пробормотала она про себя, - ты действительно мачо".
   Она позвонила в офис; ее официальное оправдание состояло в том, что она проспала - правда, однако, была гораздо более эротична.
   Даже легкая головная боль не могла испортить ей настроение. Как это часто бывает, когда путь к похмелью был приятным, его последствия в значительной степени остаются незамеченными.
   Она взглянула на дом, и страх пробрался в ее разум. Она смутно помнила, как звонила Эмили прошлой ночью, но то, что она сказала, ускользнуло от нее. Она позвонила с лестничной площадки под квартирой Майка; он был там с ней, и тот факт, что она даже не могла вспомнить, была ли она одета или нет, никоим образом не расчищал путь в этой неразберихе.
   Твердость, сказала она себе, вот что нужно, чтобы иметь дело с Эмили Бедфорд, - твердость, порожденная практичностью и лишенная эмоций.
   Она пыталась стряхнуть с себя мрак, который встречал ее всякий раз, когда она входила в дом, но он цеплялся за нее, как невидимый плащ.
   Когда ее ключ повернулся в замке, стало очевидно, что Эмили рекламирует свое присутствие на кухне, производя как можно больше шума кастрюлями и сковородками. Судя по шуму, Холли почти ожидала, что она жонглирует ими. Но на самом деле, когда Холли вошла, Эмили уже сидела за столом.
   - Наконец-то дома, - фыркнула она.
   - Да, - сказала Холли. - Я только что зашел переодеться, а потом пошел.
   - Звонили на станцию.
   У Холли были видения, как ее проспавшее алиби рушится. - Чего они хотели? - спросила она, пытаясь говорить непринужденно.
   "Не знаю. Не ответил.
   - Как, черт возьми, ты тогда узнал, что это была станция? Холли чувствовала, что начинает раздражаться.
   - А кто еще? Эмили пробормотала. "Нехорошо, что ты не спал всю ночь, а потом возвращался домой, кричал на меня и вызывал все это расстройство".
   Холли узнала эту тактику, но не собиралась играть в эту игру. - Я собираюсь переодеться, - объявила она.
   Как по сигналу Эмили появилась в дверях спальни как раз в тот момент, когда Холли полностью обнажилась. Она чувствовала, как глаза старухи скользят по ее телу.
   - Вчера вечером я звонила в участок, - обвиняюще сказала она. - Они сказали, что ты не на дежурстве. Я сказал, извините, но она должна быть, она только что звонила мне оттуда. Но они сказали, что нет...
   - Ты не имела права так поступать, Эмили. Холли больше не могла заставить себя называть эту женщину мамой.
   "Ты не должен рассказывать истории. С этой моей ногой я могу упасть, тогда я не буду знать, куда обратиться за помощью".
   Холли начала одеваться. - Ты заставляешь меня рассказывать истории, - ровно сказала она. - Суета, которую ты поднимаешь всякий раз, когда я что-нибудь делаю или кого-нибудь вижу. Ты навлекаешь это на себя.
   - Полагаю, вы были с мужчиной, - лукаво сказала Эмили.
   - Да, Эмили, я была с мужчиной. Я уверен, вы захотите узнать все подробности. С огромным усилием Холли удавалось сохранять свой тон совершенно по существу. "Ну, я трахнулась - впервые за более чем три года. И я вам еще кое-что скажу - это было чертовски красиво.
   Эмили отшатнулась в притворном шоке, пока Холли застегивала свою темно-синюю юбку. - Да простит тебя Господь.
   - Я уверен, что он будет.
   - Ты говоришь мне это только для того, чтобы расстроить меня. Боже, ты злая невестка.
   - Нет, я не поэтому говорю вам, - поправила ее Холли. - Я уведомляю вас. Я молодая женщина, у меня вся жизнь впереди, и я собираюсь ее прожить".
   - Ты хочешь, чтобы я вышел. Я знаю, что за этим стоит - ты просто пытаешься избавиться от меня, - причитала Эмили.
   - Пожалуйста, оставайтесь. . .' Холли надела жакет в тон и посмотрела на свое отражение в зеркале туалетного столика. . . но дни, когда ты постоянно заставлял меня чувствовать себя виноватой, прошли. Вы должны понять это.
   - Я не могу оставаться здесь, - простонала Эмили, всхлипывая, ее глаза были прищурены, но без слез, - не с тобой и мужчинами, лежащими - или как ты там это называешь - по всему дому. Я лучше умру.
   Холли подняла сумочку с кровати. - Ваш выбор, Эмили, ваш выбор.
   Затем, не глядя на свекровь, Холли протиснулась мимо нее, спустилась по лестнице и вышла прямо через парадную дверь.
   * * *
   У нее было готово длинное, растянутое объяснение ее позднего появления, но Эшворт, сидевший за своим столом в глубокой задумчивости, только хмыкнул, когда она торопливо вбежала в кабинет, извиняясь, объявив, что проспала.
   Джош сидел за своим столом, выглядя потерянным и не в своей тарелке, дисплей молчал и безжизнен.
   Холли чувствовала себя взволнованной и неуклюжей, садясь на свое место.
   - Я просто подумал, что ты взял отпуск, потому что вчера работал допоздна, - сказал Эшворт с видом человека, выходящего из глубокого транса. "Сейчас я вам обоим скажу, что у нас слишком много сверхурочных, так что в будущем, если мы будем работать допоздна, нам придется брать отгулы, когда будет тихо". Он стукнул ладонями по столу и сел прямо. "Хорошо, я проинформирую вас о расследовании Саймона Эдвардса".
   Для удобства Джоша он пробежался по деталям французского интервью, а затем рассказал им обоим о Лене Уоррене. "По моему мнению, - заключил он, - у этого человека, мягко говоря, комплекс преследования".
   - Просто мысль, - нерешительно начал Джош, - но я думаю, что нам следует хорошенько присмотреться к Барбаре Эдвардс.
   Брови Эшворта изогнулись. - Для чего?
   "Потому что я чувствую, что ее зависимость от наркотиков как-то связана со всем этим".
   Эшворт не то чтобы усмехнулся, но был близок к этому. "Итак, Барбара Эдвардс убила своего мужа, потому что он собирался отправить ее в реабилитационную клинику, а затем стала требовать с нее деньги. Умный.'
   - Я не это имел в виду, сэр, - запнулся Джош, чувствуя себя глупо, его щеки пылали румянцем.
   'Нет.' Эшворт покачал головой. - У меня есть четкое представление о том, кто убийца и почему он это сделал, но мне нужны доказательства, прежде чем я займусь этим с вами.
   - Сэр, - натянуто сказал Джош, - могу я взять кассету и записки с требованием выкупа домой? Я хочу изучить их.
   - Да, если это в ваше свободное время.
   - Так и будет, сэр, - заверил его Джош.
   'Хороший. Теперь я хочу, чтобы за Леном Уорреном следили.
   Холли, наконец сумевшая загнать воспоминание о прошлой ночи на край своего разума, собиралась попросить Эшворта расширить свою теорию, но затем, когда он приказал следить за Уорреном, она предположила, что он был их подозреваемым.
   - Я не думаю, что это был Уоррен, - упрямо сказал Джош.
   Прежде чем Эшворт успел дать свой язвительный ответ, зазвонил телефон. Он поднял его. 'Да?' - рявкнул он.
   "Джим, это Гвен".
   - Гвен, я занят...
   - Все в порядке, Джим, не паникуй. Она звучала серьезно. - Это официальный звонок. Я думал, что предупрежу тебя - обнаружилось еще одно тело.
   'Где?' - коротко спросил он.
   "Палмерстон-роуд, поместье Этельвейл".
   Предупреждение Майка Уитворта мелькнуло в голове Эшворта.
   - Это отвратительно, Джим, - продолжала Гвен. "Семьдесят двухлетняя женщина изнасилована и зарезана".
   Эшворт почувствовал, как его сердце и дух упали, когда он слушал теперь фактический голос Гвен.
   "Полицейский хирург там, - сказала она, - и я иду".
   'Увидимся там.' Он заменил ресивер.
   * * *
   Палмерстоун-роуд представляла собой длинную узкую улицу с рядными коттеджами, в которых жили в основном пожилые люди, прожившие всю свою супружескую жизнь в пределах этих крошечных домиков по два этажа.
   Если бы у кого-то из них было сильное желание оставить воспоминания о радостях и страданиях, триумфах и неудачах всей жизни, то скудная государственная пенсия, являвшаяся для большинства из них единственным доходом, помешала бы этому.
   Эшворт узнал номер дома у одетых в форму, предупредил судмедэкспертов, приказал Холли и Джошу следовать за ним и поехал прямо туда.
   Свернув на дорогу, он увидел машину Гвен, две машины-панды и тесную толпу соседей и прохожих, которые, без сомнения, размышляли о том, что могло произойти, чтобы вызвать такое большое присутствие полиции.
   Он подъехал к машине с пандой и вышел. Джош припарковался позади него.
   Бесцеремонно проталкиваясь сквозь толпу, он указал на констебля, стоящего у входной двери, и сказал: "Избавьтесь от этой толпы".
   В доме не было зала как такового, только узкий проход, ведущий к крутой лестнице. В коридор вели две двери. Первый открывался в то, что большинство жильцов называло "прихожей". Но поскольку звуки деятельности доносились из второй комнаты с громким названием "комната для завтрака", Эшворт предположил, что именно здесь произошло убийство.
   Хотя Гвен и двое констеблей в форме подняли головы, когда он появился в дверях, он не узнал их. Вместо этого он оглядел комнату и буквально почувствовал, как по его телу поползли мурашки.
   Стены, пол были забрызганы кровью; три дорожки стекали по экрану телевизора и капали на старый ковер. Он был разбрызган по комнате из трех предметов в стиле 70-х и двум выцветшим фотографиям в рамках, стоявшим на сосновом комоде.
   Эшворт внимательно посмотрел на них. Молодой мужчина и женщина улыбаются, стоя на пляже, на фоне спокойного и спокойного моря; женщина баюкает младенца на руках и гордо позирует на камеру. Во втором мужчина - уже постарше - с такой же гордостью держит серебряную чашу. Все, что осталось от двух жизней.
   Над телом женщины, лежащим на полу в центре комнаты, возвышалась маленькая черно-белая дворняжка, ее жалкое тельце свисало со светильника на веревке, привязанной к разорванной шее.
   Эшворт посмотрел на женщину. Пятьдесят или более лет спустя она уже не была похожа на фотографию. Ее седые волосы были тонкими и безжизненными, на макушке выделялась крохотная лысина. Выцветшие мертвые глаза невидяще смотрели на ее питомца; морщинистый рот был открыт, как будто в ужасе от того, что с ним сделали.
   Ее торс был покрыт колото-резаными ранами, из которых так обильно текла кровь, что невозможно было определить цвет ее джемпера. Тело было обнажено ниже талии, и, глядя на коричневые возрастные пятна на худых белых ногах, Эшворт почувствовал, как внутри него поднимается волна разрушительного гнева.
   Он чувствовал позади себя Холли и Джоша, слышал их дыхание, ощущал их отвращение. - Боже мой, - пробормотал он. Как он ни старался, ему не удавалось скрыть в своем тоне яркую эмоциональную окраску.
   Обычно твердый голос Гвен дрожал, когда она сказала ему: "Ее изнасиловали, Джим, а затем зарезали. Но она была старой девочкой - она действительно сопротивлялась. Должно быть, она поцарапала его, и... . .' она закусила губу". . . Думаю, собака напала на него, пытаясь защитить хозяйку. Он так много оставил после себя, что с тем же успехом мог бы оставить свое имя и адрес.
   'Хороший.' Внезапно Эшворту нужно было выйти из комнаты. - Слово снаружи, Гвен.
   Она посмотрела на него. 'Конечно.'
   - Вы двое оставайтесь здесь, - сказал он своим детективам. - Впрочем, нет нужды ждать в комнате, - добавил он, шагая по коридору.
   Снаружи он повернулся к Гвен. - Значит, вы ожидаете, что нападавший будет отмечен?
   - Сильно - и, конечно, он будет весь в крови. Она уставилась на его застывшее, задумчивое выражение. - Ты понял его, Джим.
   "Это "они", а не "он". . . и когда мы это сделаем, моим людям лучше позаботиться о том, чтобы не оставить меня наедине с этими ублюдками.
   Наблюдая за тем, как он садится в машину, Гвен знала, что это замечание было сделано не из гнева или разочарования - он имел в виду каждый слог.
  
   Глава 27
   Любой, кто не настроен на украшения в испанском стиле, вполне мог бы счесть гитару и яркие веера, разбросанные по стенам виллы Денниса Пейна, довольно безвкусными. Однако белоснежный ковер был сделан со вкусом и дорого, как и ультрасовременная мебель.
   Войдя в гостиную, Пейн остановился, чтобы посмотреть на сестру, растянувшуюся на диване в бело-голубую клетку. - Бэбс, ты будешь в порядке одна? Я должен явиться на фабрику.
   - Конечно, я буду в порядке. Я не инвалид, ты же знаешь.
   - Я знаю, что нет, но эти таблетки выходят из-под контроля, - тактично сказал Пейн.
   - Не начинай, Деннис, - вспылила Барбара. "Вот что вызвало все проблемы между Саймоном и мной".
   - Не могу представить, сколько они должны вам стоить.
   - Они прописаны, - ты знаешь, - уклончиво ответила она.
   - Нет, - твердо сказал Пейн. "Не та сумма, которую вы берете. Я думаю только о тебе, Бэбс...
   "О, почему ты всегда притворяешься, что думаешь о моих интересах, когда очевидно, что ты просто пытаешься помешать мне получать удовольствие?"
   - О, Бэбс, - грустно сказал Пейн, - если бы ты только могла вернуться к тому, что было раньше. Вы были одной из лучших деловых женщин, которых я знал.
   - Не приставай ко мне, - закричала она, закрыв лицо руками. - Я бы не стал жить с тобой, если бы знал, что ты будешь таким.
   - Ладно, ладно, - примирительно сказал Пейн, - я не хочу делать из этого проблему. Он исчез в холле и вернулся, сжимая в руках стопку бумаг. - Мне нужна ваша подпись на некоторых из них.
   'Кто они такие?'
   - Бумаги, требующие подписи двух директоров компании, а также отсутствие Саймона. . .' Он сделал паузу. - Извините, это было бестактно.
   - Все в порядке, Деннис, просто отдай их мне.
   "Это письмо в банк, подтверждающее, что наш овердрафт будет погашен к концу месяца". Он передал ей письмо и ручку. - Если кто-то из наших клиентов заплатит, то есть.
   - Ты волнуешься, Деннис. Наш кредит в банке хороший.
   "Меня беспокоят проценты, которые мы платим. Это письмо одному из наших поставщиков, заверяющее их, что, несмотря на то, что произошло, мы продолжим бизнес. Под ним есть два-три дубликата для других наших поставщиков. Если они запаникуют и отзовут свой кредит, мы разоримся".
   Он посмотрел на свою сестру, пока она ставила свою подпись на письмах. - Прочтите их, Бэбс. Ради всего святого, не подписывайтесь.
   - Не держись за меня.
   Пейн вздохнул. - А это письмо Эшворту с благодарностью за помощь. Я пытаюсь восстановить там несколько мостов. Я могу закинуть его на станцию по дороге на фабрику. Когда она подписала, рука Пейна метнулась, чтобы схватить письмо. - Нет, не там - это письмо на двух страницах.
   - Ну, ты должен был сказать. Я подписал его сейчас.
   - Я могу вытащить его на типпексе. Просто переверни страницу и подпиши еще раз".
   'Там.' Она вернула синий блокнот и ручку. - А теперь просто оставь меня в покое.
   - Я делаю то, что считаю нужным, знаешь ли. Я действительно хочу, чтобы все получилось".
   - Я знаю, Деннис, и знаю, что ты в моих интересах. . . но, пожалуйста, не упоминайте клиники".
   * * *
   Холли и Джош какое-то время молчали, уезжая от места ужасной сцены изнасилования и убийства.
   Джош первым нарушил молчание. Когда они пересекли мост через реку Тейн, он сказал: - Я тебя чем-нибудь обидел, Холли?
   - Нет, конечно, нет, - беззаботно сказала она.
   "Это потому, что я гей?" он настаивал. - Я знаю, что некоторым это небезразлично.
   - Это не имеет к этому никакого отношения.
   Джош вывел машину на главную улицу. - Я знаю, что чем-то обидел тебя. Я имею в виду, что до вчерашнего дня ты был очень дружелюбен со мной.
   "Джош, дело не в том, что ты гей, и ты ничем меня не обидел". Потом она уступила. "О, я просто чувствую себя таким дураком".
   - Скажи мне, Холли, - настаивал он, переключая внимание между ней и дорогой впереди. "Мне действительно нужен друг в этом богом забытом месте".
   - Я думала, ты заинтересован во мне, - тихо сказала она.
   Он взглянул на нее. 'Я.'
   "Я не знала, что ты гей, - объяснила она.
   - О, понятно, - медленно сказал он. - Извини, я не понял.
   - Не тебе извиняться. Это была моя вина, и я хотел бы быть вашим другом.
   - Спасибо, Холли, - сказал он с благодарностью. - На самом деле, я, вероятно, не задержусь здесь надолго. Я подумываю вернуться домой.
   'Почему? Я думал, ты обустроился.
   'Нет я не. И это Эшворт - я почти мог представить, как он издевается.
   - Я думаю, ты ошибаешься, Джош. Я не думаю, что он имеет что-то против вас.
   'Нет?' - с горечью спросил он. - Вы заметили, как он думает, что дело Эдвардса замяли? В его мире нет места противоположному мнению.
   - Он со всеми такой.
   - Может, и так, но я пришел сюда работать с компьютерами, а он приказал мне выйти на улицу.
   'Что ты будешь делать?'
   - В Лидсе есть работа в сфере телекоммуникаций. Я подал заявку на это. Если я попаду на собеседование, я возьму дневной отпуск. . .' Он сделал паузу, затем продолжил под сносным впечатлением от низкого рычащего голоса Эшворта, "или отгула вместо сверхурочной работы...". . . и вперед.
   Взглянув в зеркало, Джош свернул прямо на автостоянку станции и сказал: "Но я хотел бы доказать, что Эшворт ошибается, прежде чем я это сделаю. Держу пари, что это не было сделано раньше.
   Нет, подумала Холли, держу пари, что нет.
   Он дождался, пока проедет встречная машина, и припарковал "Санни". Станция была центром активности. Встревоженный сержант Даттон был на приеме и разговаривал с Майком Уитвортом. Он подал им знак, когда они вошли в распашные двери.
   'Что творится?' - спросил Джош, разглядывая журналистов, столпившихся в фойе.
   "Дэймон Кейн сдался - и эти люди пронюхали об этом", - сказал Даттон, с некоторым отвращением наблюдая за собравшимися журналистами.
   Приезд Холли и Джоша породил новые слухи, и к стойке регистрации подошел молодой человек с прыщавым лицом, сальными светлыми волосами, в джинсах и куртке с подкладкой. - " Бриджтаун пост ", - величественно объявил он. - Вы можете сказать мне, что происходит?
   Раздраженный Даттон уже собирался ответить, когда вмешался Уитворт. " Почта Бриджтауна", а? Ну, я могу сказать вам это. . .' Голос у него был низкий, доверительный. '. . . В Рэмптоне произошел массовый побег, и один из беглецов сдался по этому адресу.
   Молодой человек лихорадочно строчил в своем блокноте. - Вы знаете его имя? - взволнованно спросил он.
   - Да, но это больше, чем моя работа. Я могу сказать вам, что он массовый убийца.
   Это привело к возобновлению писанины. 'Как тебя зовут?'
   - Детектив-констебль Элвис Пресли, - сказал Уитворт с южным акцентом.
   Журналист, поняв, что его посадили, гневно отреагировал: "Дай мне передышку".
   'Хорошо хорошо.' Уитворт поднял обе руки в знак капитуляции. - Какая конечность?
   Молодой человек посмотрел на улыбающиеся лица полицейской группы, когда Уитворт добавил: "Исчезайте - как человек сказал, пресс-релиз будет как можно скорее".
   Когда довольно сконфуженный репортер присоединился к своим коллегам, Джош заметил: "Я вижу, все еще мастер по связям с общественностью. Рад тебя видеть, Майк.
   - Точно так же, - улыбнулась Уитворт, - только не ходи за мной в туалет, ладно?
   Джош добродушно рассмеялся.
   - Привет, Хол.
   - Привет, Майк, - сказала Холли, краснея и пристально глядя на свои туфли.
   Она заметила, что костюм Уитворта был помят, а под узлом галстука отсутствовала пуговица на рубашке. Его черные волосы небрежно падали на лоб и скрывали уши. Во всяком случае, он выглядел более растрепанным, чем обычно, и таким чертовски сексуальным.
   В ее голове вспыхнули видения полных страсти часов предыдущей ночи. 'Что ты здесь делаешь?' - небрежно спросила она.
   Витворт заметил ее дискомфорт и, казалось, наслаждался этим. - Просто доказываю, что могу встать, - небрежно ответил он. "Нет, я пришел увидеть Хозяина".
   - Тогда пойдем с нами, - сказал Джош.
   - Не уверен, что мне будут рады.
   - Будете, - весело сказал Даттон. "Ты ему нравишься, и вероятность того, что он сделает это с большинством людей, равна выигрышу джекпота в пуле".
   - Я знаю, - тихо пробормотал Джош.
   Приветствие Эшворта было теплым. - Майк, что привело тебя сюда? - спросил он, игнорируя двух других.
   - Я слышал об изнасиловании и убийстве, шеф. . .' он пожал плечами, '. . . и у меня где-то там завязана карьера".
   - Да, это не ускользнуло от моего внимания. Пойдем в другой кабинет. Я хочу поговорить с тобой.'
   Эшворт закрыл дверь. "Это плохой вариант", - сказал он, прежде чем перейти к подробностям.
   Уитворт стоял с каменным лицом и слушал, какие ужасы выпали на долю семидесятидвухлетней женщины перед смертью.
   - Этого я и ожидал, шеф.
   - Ты знаешь, что Каин сдался?
   Уитворт кивнул.
   - Я как раз собираюсь взять у него интервью. Майк, ты сделаешь что-нибудь для меня?
   'Если я могу.'
   - Я хочу, чтобы вы присмотрели за человеком по имени Лен Уоррен.
   - Подожди, шеф, ты предостерег меня от просмотра "Каина и Беннета", а теперь хочешь, чтобы я присмотрел за этим Леном Уорреном.
   'Вот так.'
   'Попался.'
   Когда Эшворт назвал ему адрес, Витворт улыбнулся; не из-за иронии того, что его просили сделать, а из-за того, что Эшворт этого не видел.
   - И как вы хотите, чтобы за ним следили?
   'Высокий профиль. Я хочу, чтобы он знал, что ты здесь, потому что я не знаю, что ищу.
   "Хорошо, шеф, я буду уделять ему столько времени, сколько смогу".
   Он пошел и сел за стол, который принадлежал ему до отстранения. "Вы знаете, ваша армия становится немного беспокойной из-за дела Эдвардса", - сказал он, указывая на приемную. "Они чувствуют, что вы отталкиваете их в сторону".
   'Да, я знаю. Я не такой ненаблюдательный, как думают люди. Несомненно, Холли сказала вам, что, по ее взвешенному мнению, я уже прошел через это и что она основывает это предположение на моем поведении во время французского интервью. Его враждебно настроенные карие глаза остановились на Уитворте, словно призывая его солгать.
   "Она не упомянула "за пределами этого", но она, кажется, действительно думает, что ваши мысли не при делах", - ответил Уитворт с обычной откровенностью.
   - Несомненно, она могла бы рискнуть предположить, где это было. Он махнул рукой. - Нет, я не буду просить вас ответить на этот вопрос.
   - Есть ли в этом смысл, шеф?
   - Да, Майк, очень правильный. Как ты меня зовешь, когда меня нет рядом? Теперь посмотрим, - размышлял он, - раньше это был Диксон из Док-Грин, но в последнее время это Боссмен.
   "Хозяин..."
   - Ну, Майк, вот кто я. Я глава отдела уголовного розыска, и я не могу вечно противостоять тому, что мои младшие офицеры думают обо мне или о моих методах. Вы знаете, что я делал у французов?
   - Нет, шеф, - сказал Уитворт, поняв, что ему была предоставлена привилегированная возможность заглянуть в работу ума великого человека.
   "Мне не нужно было смотреть на их лица, чтобы понять, что они лгут. Нет, я осматривал комнату, полупустые графины - один с виски, другой с джином. Теперь, знаете, что это мне подсказало? Эти люди регулярно пьют - они не просто играют в это. А в их книжном шкафу была большая коллекция литературы; ничего высокоинтеллектуального, но все свежее и в твердом переплете, а это дорого. Итак, я подсчитал их возможный заработок и подогнал их расходы к их доходам - не пошло. Из этого я сделал вывод, что деньги были из другого источника".
   "Разве ты не должен носить охотничий костюм и говорить что-то вроде "элементарно", шеф?"
   - Возможно, Майк, - на полном серьезе ответил Эшворт, - но откуда деньги?
   - Не от похищения, это точно.
   - Нет, но похищение редко бывает первым крупным преступлением, если ты хочешь идти по этому пути. Детективами не становятся, Майк, ими рождаются. Знаете, иногда я могу смотреть на людей и знать, о чем они думают, - страстно сказал он, - на самом деле, о чем они думают.
   - Ты хочешь сказать, что всегда знаешь, кто это сделал?
   "Я всегда знаю, кто этого не делал, Майк, и это в конце концов приводит меня к тому, кто это сделал. И пока этот процесс происходит, я бы предпочел иметь офис, полный людей, думающих, что мой срок годности истек или что я занят другими вещами, чем чтобы они затуманивали мои суждения своими теориями. Это исходит отсюда, Майк. Он ударил кулаком по своему теперь тонкому животу. - Вы можете взять подозреваемого в расследовании убийства и доказать его виновность или невиновность. Юристы делают это постоянно".
   'Это имеет смысл.' Обычная пышность Уитворта исчезла. - Но куда это ведет?
   Эшворт подошел к стеклянной внешней стене и оглядел город. "Это мой мир снаружи, Майк. Я прожил в этом месте всю свою жизнь - более тридцати лет охранял его. Для меня это важно, черт возьми, это важно.
   Озадаченный Уитворт изучал широкую спину своего начальника.
   - Сразу после того, как вас отстранили, - продолжил Эшворт, - я стал думать о вас. Молодой человек, вы высокомерны; вы демонстрируете полное неуважение к авторитетам; вы срезаете углы, чтобы добраться туда, куда вы хотите. За умение работать в команде я бы присудил вам ноль баллов. Ты упрямый. . .'
   - Я так понимаю, это только мои плюсы.
   Эшворт повернулся к нему лицом. '. . . а ты мне меня напоминаешь, - заключил он с легкой улыбкой.
   Вряд ли Уитворт осознавал, что он только что получил высшую награду, которую Эшворт когда-либо мог дать кому-либо.
   Эшворт сказал: "Вы не знаете, почему Кен Сэвидж хотел, чтобы я вернулся на эту работу. Это произошло потому, что моя отставка плохо отразилась бы на его послужном списке, поэтому он вернул меня обратно, и теперь у него есть планы оттеснить меня на какую-то небольшую работу в Министерстве внутренних дел. Он считает, что меня пора выбросить на траву, и я начинаю с ним соглашаться.
   - Шеф, половина людей с этим ником говорят, что ты лучший полицейский, которого они когда-либо встречали. Если у вас возникли трудности с делом Эдвардса, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.
   - Благослови тебя, Майк, по обоим пунктам, но нет... . .' он энергично замотал головой". . . Это не то. За последние несколько дней я провел много душевных размышлений и пришел к выводу, что возвращаюсь к чему-то, чего больше нет - оно ушло". Внезапно он казался отстраненным, полностью поглощенным собой. "Да, я еще могу сделать сотню отжиманий, пробежать по лестнице, не запыхавшись, и еще - если использовать современную терминологию - встать, но это не делает меня снова молодым, потому что здесь молодость. .' Он постучал себя по лбу. "Это способность быстро и легко адаптироваться. Знаете, я признаю, что есть люди с проблемами наркотиков и дети, едва достигшие подросткового возраста, ведущие полноценную и разнообразную сексуальную жизнь - я знаю, что это так, но я все еще не могу в это поверить. Мир изменился, а я нет. Это звучит глупо?
   - Нет, я так не думаю, шеф.
   - Вы спросили меня, к чему все это ведет, - сказал Эшворт, сосредоточив взгляд на озадаченном лице Уитворта. "Ну, когда стало очевидно, что меня отстранят, я был полон решимости сказать свое слово в своем преемнике".
   Челюсть Уитворта отвисла. - Вы хотите, чтобы я стал вашим преемником?
   Эшворт кивнул.
   'Почему?'
   - Может быть, я хочу пожелать тебе Кена Сэвиджа в качестве мести, - сказал он с кривой улыбкой. - Но подумай об этом, Майк.
   "Сначала меня нужно восстановить в должности".
   "Я работаю над этим".
   - Шеф, есть еще кое-что - Джош. Я знаю, что он неправильный парень, но я думаю, что ты несправедлив к нему.
   - Его гомосексуальность здесь ни при чем, Майк. Я не фанатик, - громко заявил Эшворт, - я просто не думаю, что он хороший полицейский.
   - Я думаю, ты ошибаешься.
   - Я никогда не ошибаюсь, - сухо сказал Эшворт.
   - Я тоже.
   Эшворт улыбнулся, узнав, в какую ловушку попал. "Пока я ношу большую шляпу, как ты".
   Уитворт рассмеялся, оттолкнувшись от стола. "Хорошо, шеф, я присмотрю для вас за этим Леном Уорреном".
   - Хорошо, а я пойду и возьму интервью у Каина.
   Он смотрел, как Уитворт с важным видом направился к двери. 'Майк?'
   - Да, шеф?
   - Я бы хотел, чтобы это небольшое обсуждение было не для протокола.
   - Вы можете на это рассчитывать.
   Когда Уитворт вышел, он нашел Холли одну в приемной.
   - Майк, что бы ни случилось, ты действительно выглядишь задумчивым, - сказала она с притворным удивлением.
   'Ага-ага.' Он присел на край ее стола. - Верно, Хол, я расценил прошлую ночь как ничью, поэтому требую реванша, - беззаботно сказал он, отбросив все глубокие мысли.
   - Не знаю, Майк, - с сомнением ответила Холли. - Ты сказал, что не постоянен.
   - Две ночи вдруг превращают меня в мужа? он ухмыльнулся.
   От этих прекрасных белых зубов на этом привлекательном лице Холли побежали мурашки по спине.
   Были и другие - кроме Эшворта - на Бриджтаунской станции, которые изо всех сил пытались прийти к соглашению с самими собой. Холли за одного. Тот факт, что, движимая чистой похотью, ее мог привлечь секс, который не давал ни безопасности, ни будущего, оскорблял ее нравственность среднего класса. И тот факт, что она казалась бессильной сопротивляться, встревожил ее.
   "На этот раз полное лечение - я угощу тебя едой", - пообещал Уитворт. - Все, что хочешь - гамбургеры и картошка фри, рыба с жареным картофелем. За то исполнение, в котором вы работаете, я могу даже растянуться до китайца. Должен ли я позвонить вам?'
   Она кивнула. 'Да.'
   Уитворт спрыгнул со стола, похлопав ее по подбородку. - Верно, девочка. Не снимай трусиков, если не хочешь в туалет.
   Смеясь и качая головой, она смотрела, как он выходит из кабинета.
  
   Глава 28
   Дэймон Кейн в комнате для допросов номер один обдумывал последствия своих недавних действий.
   Он сидел, рассматривая коричневую пластиковую столешницу, в которой прожег дырку зажженной сигаретой. Запах тлеющего пластика вызвал выговор от офицера в форме у двери.
   - Прекрати, Деймон, - рявкнул социальный работник Роландс, слегка постукивая по руке, держащей оскорбительную сигарету.
   Каин провел пальцами по глубоким царапинам на левой щеке. Дженни Роландс не проявляла никакого сочувствия, мрачно подумал он. "Расскажи обо всем полиции", - таков был ее совет.
   Это была не его вина - почему они не могли этого увидеть? Если бы эта глупая старуха не сопротивлялась, с ней все было бы в порядке. Они просто хотели немного повеселиться, посмеяться.
   Он будет винить во всем Делвина, он уже решил это. А в суде он рассказывал магистратам, как сильно скучает по отцу, как хотел бы учиться и действительно что-то делать, но его мамы никогда не было дома, из-за чего он чувствовал себя потерянным и ненужным.
   Он знал, что сделал неправильно, но сделал это только для того, чтобы привлечь к себе внимание. Это был крик о помощи, на самом деле. Да, именно так он и говорил - это всегда нравилось всем засранцам из благотворительной организации.
   Проведет пару лет в опеке, поведет себя прилично, а потом выйдет.
   Потушив сигарету, он почувствовал себя довольно бодро. В конце концов, он сдался - это должно пойти ему на пользу. Он сказал бы, что как только действие наркотиков закончилось - наркотиков, которые Делвин заставил его принять, - он понял, что сделал что-то плохое, и обратился прямо в полицию.
   Чувствуя себя так хорошо сейчас, он чуть не рассмеялся вслух. Когда мразь приходила брать у него интервью, он просто обливался. Что они могли сделать?
   Затем дверь открылась.
   О господи, это старый чудак, который всегда выглядит напряжённым, и эта тощая птичка. Что случилось со старым пердуном? Почему он так на меня смотрит?
   Вот птичка бормочет в магнитофон какую-то хрень, а старик садится. Хорошо, пошли.
   Эшворт сразу перешел к делу. "Я не собираюсь возиться - вы можете рассказать мне, что произошло, или я могу дождаться заключения судебно-медицинской экспертизы, и тогда я расскажу вам".
   Каин хихикнул.
   - Скажи им, - резко приказал Роландс.
   Каин посмотрел Эшворту в глаза и улыбнулся. - Я ничего не могу вспомнить. Я нюхнул кокаин, который дал мне Делвин. У меня такое впервые, потому что я не употребляю наркотики, понимаете.
   - Так ты не помнишь, как зарезал старушку?
   - Я никого не зарезал.
   - О, ты помнишь, что никого не зарезал, но больше ничего не помнишь.
   - Нет, ты пытаешься меня обмануть.
   Каин смотрел, как палец Эшворта указывает на него. "У тебя много неприятностей, сынок, и ты не помогаешь себе с таким отношением".
   Мальчик обдумал свое положение. Ему придется рассказать им, так почему бы не представить себя в лучшем свете?
   - Ну, я нюхал кокаин, да? Тогда Дельвин сказал, почему бы нам не пойти и не увидеть эту старуху, которую он знал. Он выполнял для нее поручения, выгуливал ее собаку и тому подобное. Я не знал, что он имел в виду ее, честно. Потом, пока она готовила нам чашку чая, он сказал мне: хочешь со старухой? Я подумал, что он шутит, но когда она вернулась, он споткнул ее. Собака укусила его за ногу, и он потерял хладнокровие. Он взял кусок веревки, которую старушка использовала как поводок, и привязал собаку к свету.
   Кейн сделал паузу и уставился на крепко сжатые кулаки Эшворта на столе, холодный гнев в его глазах.
   - Продолжайте, - сказал Эшворт, его голос звучал напряженно и сдавленно.
   Каин пожал плечами. "Ну, мы сняли одежду со старой девочки, и она лежала неподвижно, пока я ее трахал, просто посмотрела на собаку, висевшую на веревке, так и было. Но потом, когда подошла очередь Делвин, она взбесилась - поцарапала меня. . .' Он коснулся следов на своем лице. '. . . и я не мог удержать ее на месте. Делвин взбесился, потому что не мог вставить его, выхватил у меня нож и начал колоть ее. Я испугался и убежал".
   Он увидел, как Эшворт и Холли обменялись взглядами. - И ты изнасиловал женщину в поместье Вишневое дерево? - спросила Холли.
   - Да, - тихо признал Каин.
   - Хорошо, теперь ты нам помогаешь, - сказала она. - Вы знаете, где Делвин Беннетт?
   Кейн заметил, что теперь тон Холли стал более сочувствующим, когда он сотрудничал, и решил, что это будет хорошая дорога, на которой стоит остаться. Наверняка, если он расскажет им все, что они хотят знать, они легко с ним справятся.
   Очень быстро Каин сказал: "Да, он уехал к своей сестре в Нортгемптоне".
   - Еще один вопрос, - отрезал Эшворт. - Беннетт обвинил одного из наших офицеров в нападении на него, когда он был в Клифтон-Хаусе, - это правда?
   "Нет, Делвин заставил одного из ребят постарше ударить его, а потом обвинил в этом Короля Дерьма, потому что он нас доставал, типа, а Делвин хотел убрать его с улицы".
   'Верно.' Эшворт встал. - Обвини его, Холли, и уведи отсюда.
   * * *
   В сотый раз Лен Уоррен выглянул из-за занавесок гостиной.
   Он все еще был там.
   Уоррен мог слышать собственное дыхание, ощущать ритмичное биение своего сердца, стоя в затемненной комнате.
   Он попытался успокоить себя. Мужчина ведь не мог быть из полиции? Он выглядел грязным, даже неопрятным, стоя под моросящим дождем, прислонившись к своей машине. И машина - она не была похожа на полицейскую машину. Темно-синий, за исключением водительской двери и одного крыла, которое казалось тускло-серым.
   Однако он был припаркован на двойной желтой линии - это могло сойти с рук только полиции. . . и он наблюдал за квартирой. Это не было воображением; несколько раз он усмехнулся, глядя прямо в это окно.
   Там он снова увидел меня. Он коснулся лба в приветственном жесте и улыбается. Боже, он выглядит злым ублюдком.
   Уоррен поспешно отошел от окна. Тиканье часов громко звучало в тишине комнаты. Сознание того, что за ним следят, нервировало его, придавало квартире клаустрофобную атмосферу.
   Войдя на кухню, он споткнулся о стул. Выругавшись, он выпрямился, когда он рухнул на кафельный пол. Квартиры упирались в неосвещенные игровые площадки, а на кухне царила почти полная темнота.
   Картонная коробка все еще стояла на столе. Темная фигура во мраке. Прикосновение к крышке вызвало у него странное чувство, смесь удовольствия, страха и удовлетворения. В нем заключалась плата, которая в некоторой степени компенсировала ему несправедливость, от которой он страдал на протяжении многих лет от рук Эдвардса и Пейна.
   Но он должен был получить это; спрячьте его там, где его не найдет полиция. Если бы он мог, они никогда не смогли бы ничего доказать, что бы они ни подозревали.
   Он осторожно вернулся в гостиную и еще раз выглянул из-за занавески. Дорога была черная, блестящая. Ветер собирал мелкую морось и швырял ее по стеклу.
   Машина и ее водитель исчезли.
   Уоррен почувствовал облегчение, смешанное с подозрением. Это могло быть просто уловкой, чтобы усыпить его чувство ложной безопасности.
   При свете уличного фонаря он сверился со своими наручными часами. Он подождет час; значит, семь тридцать. Если к тому времени наблюдатель не появится снова, он примет меры, чтобы избавиться от картонной коробки и ее содержимого.
   * * *
   Холли наклонилась ближе к ветровому стеклу "мини"; резина его дворников сгнила, и даже на большой скорости они не справлялись с мелким дождем.
   Дорога впереди, задние фонари впереди идущей машины проступали сквозь тонкую дымчатую пленку.
   Ее прежнее беспокойство о том, что эти отношения с Майком Уитвортом - если их можно было так назвать - были мотивированы частью ее анатомии, несколько расположенной ближе к земле, чем ее сердце, улетучилось; отвлекло то, что он не сказал, когда позвонит, только сказал, что позвонит. Это уступило место страху, вызванному ее собственным чувством незащищенности, что он не свяжется с ней.
   Она свернула на узкую дорожку своего дома, едва не столкнувшись с садовыми воротами из-за плохого зрения, и, полностью используя свой большой словарный запас ругательств, припарковала машину.
   То чувство депрессии, которое овладевало ею всякий раз, когда она возвращалась домой, снова охватило ее, когда она поспешила к парадной двери. В течение дня ее отношение к Эмили изменилось. Хотя ее основные требования - ее собственное пространство, ее собственная жизнь - не изменились, изменился ее подход; вместо того, чтобы использовать конфронтацию, она попытается примириться. Она уверила бы Эмили, что ее будущее обеспечено, объяснила бы ей свои потребности, в то же время заставив ее понять, что она не должна видеть в них угрозу.
   Она вышла в холл с облегчением от того, что в доме стало жарко. По крайней мере, Эмили не решила играть мученицу.
   Звуки телевизора доносились из гостиной. Холли высунула голову из-за двери; свет был выключен, и она могла разглядеть Эмили, сидящую в кресле, не сводя глаз с мерцающего экрана.
   'Привет мам. Я заварю нам чашку чая и принесу, - весело объявила она.
   Эмили не ответила, даже не посмотрела в сторону Холли.
   О боже, думала Холли, идя на кухню, это будет молчаливый, ранимый поступок, не так ли?
   Должна ли она позвонить Майку, или это покажется слишком напористым? Она рассмеялась над этой мыслью, наливая чай. Действительно, слишком вперед. Если ее довольно смутные воспоминания были верны, Майк слишком хорошо знал о ее требованиях и рвении, с которым она их преследовала, чтобы она сейчас играла в сжимающуюся фиалку.
   Она остановилась у телефона в холле, и на ее губах играла озорная ухмылка. Нет, лучше сначала помириться - это было бы достаточно деликатно, если бы Эмили не услышала, как она разговаривает по телефону с мужчиной.
   Стараясь не расплескать чай, она открыла дверь гостиной. - Чай, мама.
   Тем не менее Эмили ничего не ответила.
   Холли уставилась на профиль своей свекрови. Посмотри на нее, думала она, сидя в темноте, глядя в телевизор и отказываясь говорить. Работать с проблемным ребенком не может быть сложнее.
   Она дипломатично подождала, пока пара в викторине не ответит на последний вопрос, чтобы выиграть праздник всей жизни, а затем сказала: "Хорошо, мама, я задерну шторы и включу свет, потому что я хочу поговорить с ты.'
   Холли включила свет и продолжала говорить, пока занавески зашуршали по окну. - Прости, мама, я был груб сегодня утром, но я опоздал на работу. Она закрыла щель в занавесках и пошла за чаем с маленького столика у двери. 'Давай помиримся, а? Нам обоим приходится жить под одной крышей, так что мы могли бы попытаться ужиться.
   Горячий чай обжигал ей пальцы, когда она брала кружки. - Если хочешь, можешь поставить телевизор в своей комнате. Так или иначе, мы оплатим счет за отопление, и таким образом...
   Она обернулась, остановившись на полуслове. Взгляд Эмили все еще был прикован к экрану телевизора, ее глаза были широко раскрыты и смотрели.
   'Мама?' В голосе Холли появилась паника. Она поставила кружки обратно на стол, и ее дрожащие руки заставили немного чая пролиться на полированную поверхность.
   Холли знала, что Эмили мертва, еще до того, как коснулась быстро остывающей плоти этого исхудавшего лица, которое даже после смерти сохранило свое мстительное выражение.
   - Нет, Боже, - сказала Холли тусклым голосом, ничего не выражая, - нет, я больше не могу - пожалуйста.
   Затем она пошла звонить Майку Уитворту.
   * * *
   Смерть Эмили, несомненно, задержала раскрытие преступной тайны Лена Уоррена. Если бы Уитворт не мчался через весь город, чтобы предложить помощь и утешение Холли, он бы наблюдал за этим человеком.
   Уоррен приветствовал темную облачную ночь, пока рылся в своем садовом сарае в поисках лопаты. Деревянная конструкция сильно пахла плесенью и землей.
   Картонная коробка, теперь обернутая в большой полиэтиленовый лист, стояла прямо перед покосившейся дверью. Он постоянно оглядывался на него, не желая выпускать его из виду.
   Наконец его неуклюжие руки сомкнулись вокруг необходимого инструмента: очень большой, почти новой лопаты.
   Он прошел за сарай и, как мог в темноте, разметил участок на газоне, подрезал его по краю и откатил дерн.
   Он расстелил полиэтиленовую пленку на траве и начал копать землю лопатой.
  
   Глава 29
   Эшворт медленно выбрался из Сьерры; его усталость была рождена не физической усталостью, а усталостью ума.
   Ему не хватало Сары.
   Их краткая разлука принесла с собой страх, что то, что произошло на заднем сиденье его машины, воздвигло между ними твердый барьер, разрушив отношения, которые длились тридцать лет.
   Даже если то, что Гвен назвала "немного забавным", не будет обнаружено Сарой, то воспоминание об этом будет преследовать его, постоянно пытаясь соблазнить его снова и снова. Так или иначе, закон средних чисел предполагал, что рано или поздно открытие будет неизбежным.
   Он с изумлением смотрел на бассейн в форме почки и недоумевал, как человек, обладающий таким ужасным отсутствием вкуса, мог накопить такое богатство. Обойдя край бассейна, он направился к входной двери виллы.
   Деннис Пейн открыл ее в ответ на его стук. Он был одет в смокинг сливового цвета и светло-серые брюки.
   - Эшворт. Он казался удивленным.
   "Мистер Пейн. Я просто подумал, что позвоню, чтобы сообщить вам последние новости и поблагодарить вас и вашу сестру за письмо.
   - Да, да, входите, старина. Пейн, по-видимому, в хорошем настроении, отступил в сторону, пропуская Эшворта. Проходя мимо, Эшворт почувствовал запах виски в дыхании мужчины; несомненно, они во многом объясняли его веселое настроение.
   - Я вижу, вам нравится континентальная архитектура, - заметил Эшворт.
   'Любить это. Нет лучше, - подтвердил Пейн. - В гостиную, Эшворт. Да, я провел много времени в Испании, пока ее не захватили чертовы либералы".
   Эшворт предполагал, что Пейн обвинит любого, кто меньше, чем железный диктатор, в либеральных тенденциях.
   - Тебе нравится Континент? - спросил Пейн, когда они вошли в гостиную.
   Эшворт чуть не вздрогнул, осматривая комнату. "Я очень непредвзято отношусь к этому".
   - Садитесь, пожалуйста, - сердечно сказал Пейн, усаживаясь в кресло.
   Эшворт заметил у Пейна стакан виски с содовой и толстую гаванскую сигару, догорающую в пепельнице рядом с ним. - Спасибо, - сказал он, присаживаясь на край дивана. "Письмо мне очень понравилось. Нас так много критикуют...
   - Забудь, - сказал Пейн, стряхивая пепел с сигары с края пепельницы. "Я просто надеюсь, что это каким-то образом компенсирует мою грубость в прошлом".
   - Как миссис Эдвардс?
   Лицо Пейна помрачнело. 'Не очень хорошо. Она, конечно, останется со мной. Я налил ей пару больших порций и уложил спать. Иронично, правда? Влил ей в горло отравленную воду в надежде, что она перестанет принимать таблетки. Он осушил свой стакан. - Могу я предложить вам выпить?
   - Лучше не надо, я за рулем.
   Пейн поднялся со стула. - Небольшой, конечно.
   - Хорошо, тогда немного виски и содовой.
   Эшворт наблюдал, как Пейн прошел за барную стойку, увешанную яркими веерами и плакатами корриды.
   - В любом случае, я думал, что если вас, ребята, остановят, вы просто предъявите свои ордерные карточки, - сказал Пейн, подмигнув.
   Эшворт, которому не нравилось легкомысленное отношение к вождению в нетрезвом виде, проигнорировал его.
   - Я виню в этом этого болтливого идиота, Энтони, - продолжал Пейн, сопровождаемый звуком звона стекла. - Я преследую его уже несколько дней, чтобы отправить Бэбс в дом для ее же безопасности, а затем - чтобы пройти курс лечения. Но как вы думаете, он будет? Просто продолжает уходить от темы - и знаете почему? Потому что это плохо отражается на профессии врача. Они прописывают наркотики - люди становятся зависимыми".
   Он передал Эшворту напиток и сел. - Как продвигается расследование?
   - Это, помимо того, что я хочу узнать о здоровье вас и вашей сестры, является причиной того, что я здесь. Я взял интервью у Френчей и Уоррена. Результаты очень интересные".
   'Да?'
   Эшворт рассказал ему, что он узнал от французов.
   Пейн тихонько присвистнул. - Итак, Саймон действительно собирался переспать с Джули. Будь я проклят.
   - Это тебя удивляет?
   - Меня больше ничего не удивляет, Эшворт, но почему это заставляет тебя их подозревать?
   - Во-первых, они живут не по средствам. И имя женщины, составлявшей четверку, мне не скажут.
   - Для этого может быть веская причина, - рассудительно сказал Пейн. - Например, она могла быть замужем.
   - Вполне может быть, но пока мы не узнаем, кто она, мы этого не узнаем. А вот Лен Уоррен - он что-то скрывает, а еще он очень напуганный человек.
   - Эшворт, Уоррен - маленький человек во всех смыслах этого слова. То, что он напуган, не означает, что он совершил убийство.
   - Вы пытаетесь избавиться от всех моих подозреваемых? Эшворт рассмеялся.
   - О нет, - быстро заявил Пейн, - вы обучены. Вы знаете, что делаете. Просто я не могу представить, чтобы Френч или Уоррен были способны на убийство.
   "Поверьте мне, в таких случаях это почти всегда человек, которого люди меньше всего ожидают". Он потягивал напиток, благодарный тому, что вкус Пейна в виски намного превосходил вкус его мебели и фурнитуры.
   - Ну, вы обвинили меня в том, что я пытаюсь избавиться от ваших подозреваемых, и мне интересно, не пытаетесь ли вы вывести меня из бизнеса?
   'Что ты имеешь в виду?'
   - Ни французы, ни Уоррен не были на работе с тех пор, как вы с ними поговорили.
   - Разве это ни о чем не говорит?
   - Да, я полагаю, что да, за исключением того факта, что не все они могли это сделать. Пейн осушил стакан двумя большими глотками. - Если, конечно, они не участвовали в этом все вместе, - сказал он, изучая выражение лица Эшворта, пытаясь прочесть его мысли.
   - Ты начинаешь думать, как полицейский. В голосе Эшворта прозвучала нотка похвалы. - Но главное, что я хочу внушить вам и вашей сестре, это то, что может показаться, что ничего не происходит, но это только потому, что я намеренно держу это в секрете. Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что они прямо под подозрением.
   Пейн указал на пустой стакан Эшворта.
   - Нет, лучше не надо, - сказал Эшворт.
   Пейн налил себе еще в баре. - Значит, ты ничего не будешь делать в ближайшие несколько дней.
   - Наоборот, я буду очень много делать - снова брать интервью у французов, пытаться установить личность загадочной женщины. И я наблюдаю за Уорреном. У меня есть мнение, что если я заставлю этого человека потеть, он совершит ошибку. Так что можно сказать, что я вовсе не ничего не делаю, а делаю так, чтобы это произошло".
   Взгляд Пейна был сбит с толку, когда он сказал: "Но что тебе нужно, чтобы произошло?"
   - Я хочу, чтобы часть выкупа нашлась.
   "Какая польза от этого? Он без опознавательных знаков, не так ли?
   - Так все считают, но мы взяли серийные номера, - самодовольно ответил Эшворт.
   - Эшворт, старый хитрый лис, - недоверчиво сказал Пейн. - Значит, все, что вам нужно, - это найти немного наличных, и вы поймаете убийцу. Эта перспектива, казалось, волновала его.
   - Вот и все, - подтвердил Эшворт.
   Пейн остался за стойкой, потягивая свой напиток. - Я не верю. Так просто. Буду с вами откровенен: я не думал, что вы найдете убийцу Саймона.
   - Бог и полиция действуют таинственным образом, мистер Пейн, и творят чудеса.
   'Ты можешь сказать это снова.' Пейн покачал головой. "Так просто, но так умно".
   - Я больше не буду отнимать у вас время, - сказал Эшворт, поднимаясь на ноги. - Надеюсь, я могу положиться на ваше благоразумие. Я бы предпочел, чтобы вы не раскрывали ничего из этого.
   'Конечно.'
   "Успокойтесь, мистер Пейн, теперь все готово для того, чтобы мы произвели арест в ближайшие несколько дней".
   - Вы, кажется, очень уверены, что какая-то часть денег появится.
   'Я. С годами у человека вырабатывается чутье на эти вещи. Что ж, я оставлю вас в покое.
   Пейн вышел из-за стойки. - Послушай, я думаю, пришло время нам познакомиться друг с другом. Кажется, это Джеймс.
   "Да, но большинство людей сокращают его до Джима, и мне так удобнее".
   - Хорошо, Джим, и, пожалуйста, зови меня Деннис.
   - Тогда, Деннис, я пойду. Спасибо за выпивку.
   Пейн последовал за ним до входной двери. "Джим, ты снял с меня груз мыслей. Спасибо, что пришли.
   Когда Эшворт открыл дверь, чтобы выйти наружу, он сказал: "Скажи мне, Деннис, есть одна вещь, которая меня сбивает с толку. . .' Он изучал пустой бассейн.
   - Что это, старина?
   "Почему у вас бассейн в палисаднике?"
   - Джим, только британцы прячут свои бассейны в своих садах.
   Они пожелали друг другу спокойной ночи. Эшворт сел в машину и поехал домой.
   * * *
   Он въехал на подъездную аллею под звуки телефонного звонка и лая собаки. Думая, что звонок мог быть от Сары, Эшворт оставил машину незапертой, торопясь попасть в дом, но, как это часто бывает, дорога от машины до телефона заняла в два раза больше времени, чем если бы он сохранял спокойствие. Наконец он взял трубку и сквозь звуки собаки, все еще весело лаявшей на кухне, прокричал: "Привет".
   - Привет, шеф.
   'Ой . . . Майк.' Разочарование отразилось в его голосе. 'Что ты хочешь?'
   - Я у шефа Холли. Ее свекровь умерла.
   Переваривая эту новость, Эшворт эгоистично подсчитал, как отсутствие Холли повлияет на номера уголовного розыска. Затем он спросил: "С Холли все в порядке?"
   - Вздрогнула, но я выпила ей пару коньяков и уложила спать.
   Эшворт, пытаясь представить Майка Уитворта в роли ангела-служителя, отчаянно сказал: "Ты нужен мне в участке, Майк".
   - Я отстранен, шеф, - как всегда практично ответил Уитворт.
   - Я знаю, но вы слышали о Каине?
   - Да, более или менее.
   - Итак, полиция Нортгемптоншира задержала Беннета. Когда мы вернем его и предъявим обвинение, вы сможете быть восстановлены. Вы знаете, что случилось со Стимпсоном?
   - Он бегал. В последний раз, когда его заметили, его жена гналась за ним с разделочным ножом - и она не собиралась колоть его им, если вы понимаете, о чем я.
   Эшворт тяжело вздохнул. - Как там обстановка, Майк? Как долго Холли будет отсутствовать?
   - Господи, хозяин, ее свекровь только что умерла, - сказал Уитворт, удивленный проявлением бесчувственности Эшворта. - Я остаюсь здесь на ночь, а завтра все устрою.
   - Да, ладно, извините, просто шар в деле Эдвардса вот-вот надуется, а мне нужны люди. Он сделал паузу. - Передай мои соболезнования Холли и скажи ей, чтобы она тратила на это столько времени, сколько ей нужно. Я буду управлять.'
   Это был первый раз, когда Уитворт стал свидетелем целеустремленной решимости, которая могла вытеснить все - даже хорошие манеры - из головы Эшворта. И в его голосе была заметная прохлада, когда он сказал: "Я свяжусь с вами". Эшворт, однако, похоже, ничего не заметил.
   Положив трубку, он прошелся по коридору, открыв дверь кухни, чтобы выпустить собаку. Она прыгала вокруг его ног, прыгала на его ноги и скулила, когда он игнорировал ее.
   Телефон снова зазвонил.
   - Привет, Джим.
   - Сара, я рад, что ты позвонила. Слушай, прости, я знаю, что был эгоистичным. Конечно, вам нужно делать что-то самостоятельно. Я не могу просто ожидать, что ты будешь здесь и будешь ждать меня по рукам и ногам...
   - Джим, Джим, - засмеялась Сара, - ты болтаешь. Послушай меня. Я понял, какую ужасную ошибку я совершил. Это все то, что я читала о современной женщине. Ну, я поняла, что я не современная женщина. Мне пятьдесят три года, я замужем за главным инспектором. . . и я хочу вернуться домой, Джим.
   - О, слава Богу, Сара, слава Богу, - сказал он с большим облегчением.
   - Утром я первым делом сяду на поезд.
   'Утром?' - с сомнением сказал Эшворт.
   - Да, ты хочешь, чтобы я вернулся домой, не так ли? Надеюсь, у тебя там нет другой женщины, - засмеялась она.
   Эшворт почувствовал острый укол вины. - Не говори чепухи. Просто я подхожу к концу дела Эдвардса и...
   - Вы будете озабочены. Господи, Джим, я знаю тебя, помни. Я принимаю, что следующие несколько дней я буду просто частью обстановки. Хорошо?'
   'Да.'
   - И, Джим, я знаю, это звучит глупо, но я люблю тебя.
   - Я тоже люблю тебя, Сара. За последние несколько дней я понял, как много я делаю, - сказал он с такой нежностью в голосе.
   * * *
   Было девять утра следующего дня, когда Эшворт снова заговорил с другим человеком, и на этот раз в нем не было и следа нежности. "Авраам не может быть болен".
   "Не будь нелогичным, Джим, - сказал Кен Сэвидж, - в этом нет ничего "нельзя" - этот человек болен".
   Они стояли в приемной; персонал и офицеры, проходившие мимо, с томным любопытством наблюдали за очевидным противостоянием.
   "Кен, я не могу работать без персонала. Трое моих офицеров в отпуске по болезни, а Уитворта отстранили...
   - Это не моя вина, Джим, - резко перебил его Сэвидж.
   Эшворт проигнорировал это. - Мне нужно допросить французов, допросить Беннета. Я не могу этого сделать. Вам придется попросить полицию Нортгемптона допросить его.
   - Я не могу этого сделать.
   - Вам придется, - настаивал Эшворт. - Для такого допроса нужны два детектива, а здесь их нет.
   Не дожидаясь ответа, Эшворт повернулся и затопал к лестнице. Сэвидж наблюдал за его удаляющейся фигурой, а затем направился в свой кабинет, размышляя, как ему подмазать главного констебля Нортгемптоншира.
   Эшворт некоторое время сидел за своим столом, собираясь с мыслями, давая время своему гневу утихнуть, затем взял телефонную трубку и набрал номер.
   'Привет?' Голос Джули Френч был в его ухе.
   - Миссис Френч, это старший инспектор Эшворт, отдел уголовного розыска Бриджтауна.
   'Да?'
   Он мог слышать натянутые нервы, выдаваемые в ее голосе. - Не могли бы вы с мужем прийти в участок? Есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам обоим.
   'Как насчет?'
   - Я думаю, это лучше обсудить здесь, не так ли? Скажем, два пятнадцать сегодня днем?
   - Мы могли бы войти прямо сейчас, - ответила она слишком быстро.
   - Нет, это должно быть сегодня днем.
   'Да все в порядке.'
   Эшворт с улыбкой положил трубку. Вы двое можете тушиться несколько часов, подумал он, потому что рано или поздно вам придется рассказать мне.
   Он барабанил пальцами по рабочему столу.
  
   Глава 30
   Эшворт наивно полагал, что его ближайшее будущее четко срежиссировано, и он сам руководил каждым движением, каждым шагом, но когда он стоял с Гвен Энтони, глядя на кровать, судьба напомнила ему, что она все еще может нарушить даже самые тщательно продуманные планы. .
   - Как давно она мертва? он спросил.
   - Я бы сказал, около восьми вечера вчера вечером.
   - Боже, я тогда был здесь, разговаривал с Пейном.
   "Передозировка, причем сильная", - сказала Гвен. "Присутствовавшие офицеры обнаружили напечатанную предсмертную записку. Криминалисты забрали его.
   Миролюбивое лицо Барбары Эдвардс говорило о том, что она соскользнула во все, что лежало за пределами этой жизни, без боли и мучений.
   - Что он сказал? - спросил Эшворт.
   - Не могла жить без мужа - что-то в этом роде. Я не сообщал тебе, пока не собирался все прояснить, но это самоубийство, Джим, в этом нет никаких сомнений.
   Эшворт отвернулся от тела, чтобы осмотреть комнату, которая со встроенными шкафами кремового цвета и пастельно-розовыми занавесками выглядела гораздо более со вкусом, чем остальная часть дома.
   Словно прочитав его мысли, Гвен сказала ему: "Пейн отремонтировал для нее комнату. Она собиралась продать свой дом и жить здесь.
   Эшворт хмыкнул. - Пейн нашел тело, я так понимаю?
   - Да, верно, и он очень расстроен.
   - Он сейчас?
   - Вас что-то беспокоит в этом, не так ли?
   Эшворт покачал головой. - Не о смерти Барбары, нет. Я наполовину ожидал этого.
   - Деннис Пейн тоже. Он всегда был против моего мужа, чтобы отправить Барбару в клинику ради ее же безопасности".
   - Но ваш муж не разделял его беспокойства?
   - Нет, не знал, и на этот раз я с ним согласился. Варвара не была особенно близка со своим мужем. Ладно, похищение и убийство, должно быть, наложили отпечаток, но я бы не подумал, что они вызовут такую реакцию.
   - Так что же?
   - Не знаю, Джим. Равновесие ума, однажды нарушенное, очень трудно понять".
   - Думаю, ты знаешь о Барбаре Эдвардс больше, чем говоришь мне, Гвен.
   Она бросила на него беспокойный взгляд. - Вы доводите дружбу до предела, не так ли?
   - Да, - глухо сказал Эшворт.
   - Тогда мы можем выбраться из этой спальни? Говорить о женщине, пока она там лежит, кажется почти непристойным.
   Когда они вышли, Эшворт уловил свежий запах Гвен, и воспоминания об ощущениях, которые могло вызвать ее тело, снова вспыхнули в его сознании. На несколько секунд он подумал о вечном, непрактичном желании человека получить лучшее из обоих миров.
   Они пересекли лестничную площадку и спустились по широкой каменной лестнице без ковра.
   - Во многом это всего лишь подозрения, Джим.
   - А о том, чего нет, тебе не следует мне говорить, - улыбнулся он.
   - У тебя есть способы добиться чего-то от девушки - ты это знаешь, - сказала она с многострадальным видом.
   Они дошли до холла и сели на нижнюю ступеньку. Перед ними были следы множества мокрых грязных ботинок, царапавших белоснежную белизну ковра в холле.
   Гвен сказала: "Твое представление о том, что Барбара проведет всю свою жизнь в каком-то сумеречном мире, не соответствует действительности".
   "Но большинство людей, знавших ее, описывали ее как подавленную, замкнутую".
   - Да, Джим, но... . . о, как я могу это объяснить? Наркотики имеют эффект ограничения одних желаний и импульсов, в то же время сильно стимулируя другие. Я твердо верю, что Барбара была сексуально активной женщиной".
   - Но она сказала одному из моих детективов, что они с Саймоном больше не...
   "Джим, я думаю, что даже - или особенно - ты бы понял, что можно заниматься сексом с кем-то, кроме человека, ради которого ты поклялся бросить всех остальных".
   - Вы хотите сказать, что знали, что у нее был роман?
   'Нет я не. Я говорю, что она была на таблетках, что говорит о том, что она не была целомудренной.
   - Замужняя женщина на таблетках - что в этом странного? - спросил он, вопросительно изогнув брови.
   - Боже, Джим, иногда, клянусь, ты понимаешь, когда кто-то говорит тебе не всю правду.
   Он улыбался и ждал. Неохотно Гвен сказала: "Восемнадцать месяцев назад у нее был тест на СПИД. Теперь, прежде чем вы увлечетесь, для этого могло быть много причин. Во-первых, она могла заподозрить, что ее муж балуется.
   - Но вы так не думаете?
   - Нет, что-то мне подсказывает, что Барбара жила полной жизнью. Она повернулась к Эшворту. - Вы, кажется, не слишком удивлены всем этим.
   - Я не без надобности, но почему это тебя беспокоит? Вы должны признать, что это похоже на самоубийство.
   - О, это самоубийство, и когда дело дойдет до коронера, это будет открытое и закрытое дело. Я просто не думаю, что она умерла, потому что потеряла мужа.
   - Я знаю, что она этого не сделала, - решительно сказал Эшворт, оглядывая холл. - Знаешь, это место напоминает мне континентальный бордель.
   - Я и не знала, что ты часто бываешь в таких заведениях, - со злой ухмылкой сказала Гвен.
   Эшворт усмехнулся приятным воспоминаниям. "Я отсидел два года на национальной службе, - объяснил он. Затем, внезапно посерьезнев, он сказал: - Гвен. . .'
   "О боже, вот и все - мне понравилось, но, боюсь, это был единичный случай. Это то, что ты собираешься сказать, не так ли?
   - Я бы сказал получше, но суть в том.
   - Я знал, что у нас будут проблемы с твоей совестью.
   - Это не моя совесть.
   "Ну, каждая другая часть тебя казалась более чем готовой".
   - Я не могу вести двойную жизнь, Гвен, - серьезно сказал он, - это просто не я. Приходится лгать о том, где я был, почему я опаздываю. Меня это просто не устраивает - и всегда есть шанс, что я оступлюсь, и нас раскроют.
   - Мы будем осторожны, - умоляла она, касаясь его руки. - Да ладно, Джим, мы же не вечно здесь разговариваем. Шесть месяцев, и мы, вероятно, устанем друг от друга.
   - Ты такой романтик, - пошутил Эшворт, пытаясь поднять настроение.
   - Нет, я не романтик, но я практик. Это не любовь, это просто похоть, и она пройдет. Мне? Мне просто нравится наслаждаться им, пока он там".
   Эшворт, которому было очень трудно отказаться от предложения Гвен, был встревожен ее следующим заявлением.
   Она сказала: "В любом случае, я не думаю, что это зависит от тебя".
   'Почему?'
   - Потому что трава зеленее, а запретные плоды слаще на вкус, вот почему. Когда мы прибудем в Лондон на конференцию, мы вернемся в отель, попрощаемся и разойдемся по своим комнатам? Она посмотрела на него понимающе. - Я так не думаю.
   Конечно, Эшворт знал, что она была права, и каждый раз, когда он уступал, его сопротивление ослабевало до тех пор, пока трасса не была пройдена и действие, которое они совершили на заднем сиденье его машины, больше не вызывало чувство тоски или безотлагательности; она пойдет по пути всех подобных связей, построенных не на чем более прочном, чем на примитивном побуждении.
   - Посмотрим, - сказал он.
   "Мы будем", - твердо ответила Гвен, чувствуя свое превосходство в этой игре балансирования на грани силы. - Я распоряжусь, чтобы тело забрали для вскрытия. . . и я свяжусь с вами.
   Возвращаясь на станцию, Эшворт осознавал, что это положение, когда он не может полностью контролировать себя, свою судьбу, было ему совершенно чуждо.
   "Ты не очень похож на паука, Гвен, - сказал он себе, когда за окнами машины скользнуло открытое поле, - и я не похож на муху, но ситуация начинает складываться именно так".
   * * *
   Французы прибыли точно к назначенному сроку. Бобби Адамс провел их в комнату для допросов, где их ждал Эшворт.
   Оба были элегантно одеты: Алан в сером костюме, отражающем последнюю моду, как и яркий галстук, украшающий ворот его накрахмаленной белой рубашки; Джули в коротком светло-сером пальто, надетом поверх розовой блузки и черной мини-юбки, которая доходила ей до середины бедер и выгодно обнажала ее стройные ноги.
   Они были бы прекрасной парой, если бы на их лицах не отразилось беспокойство.
   - Мистер и миссис Френч, спасибо, что пришли, и, пожалуйста, садитесь.
   Когда они устроились на пластиковых стульях лицом к Эшворту, он сказал: - Вы понимаете, что вы здесь, чтобы помочь нам с нашими расследованиями?
   Они кивнули, но, похоже, не желали смотреть на него прямо.
   'Хороший. Полагаю, я должен сначала сообщить вам, что Барбара Эдвардс была найдена мертвой сегодня. Все, что окружало ее смерть, предполагает, что это было самоубийство".
   Эшворт очень внимательно наблюдал за ними обоими. Шок сразу отразился на их лицах, особенно на лице Джулии, поэтому он адресовал свой следующий вопрос ей. - Не могли бы вы назвать мне имя четвертого человека, участвующего в ваших играх?
   - Скажи ему, Алан, ради бога, - умоляла Джулия, - я больше не могу этого выносить.
   Алан Френч закрыл глаза, словно пытаясь скрыть происходящее. Затем он тихо сказал: - Это была Барбара.
   - Четвертой была Барбара Эдвардс - вы это мне говорите, сэр?
   - Да, да, - быстро ответила Жюли за мужа. - Вы понимаете, почему мы не могли сказать вам раньше. Если бы все это выплыло наружу, это убило бы Барбару. . . О, что я говорю, - всхлипнула она.
   Френч, успокаивающе обняв жену за плечи, сказал: - Вы это видите, не так ли, старший инспектор?
   - Нет, не знаю, - твердо сказал Эшворт. "Что я вижу, так это то, что у вас обоих был какой-то сексуальный договор с Саймоном Эдвардсом и другой стороной, имя которой вы отказались назвать. Теперь, когда Барбара Эдвардс мертва и больше не может защищаться, вы говорите, что она была четвертым человеком. Он выискивал информацию, надеясь вытянуть из них всю историю. - Мне это кажется очень маловероятным - респектабельная женщина средних лет принимает участие в такого рода вещах. Он недоверчиво покачал головой.
   - Респектабельный? Френч фыркнул. "Она была гиперсексуальна..."
   - Не вдавайся в подробности, Алан, - умоляла его жена. 'Мне так стыдно.'
   - Мы должны. Иначе он нам не поверит. Он снова обратил внимание на Эшворта. "Все началось как шутка. Я был дружен с Саймоном, и мы все четверо время от времени гуляли вместе. Однажды ночью мы пошли к ним домой. Варвара что-то взяла и много выпила. Она сидела рядом со мной на диване и начала подходить ко мне, прикасаться ко мне и тому подобное. И Джули, и я были смущены, ради всего святого.
   "Я продолжал смотреть на Саймона, но он только смеялся. Казалось, он наслаждался этим. Что ж, мне пришлось попытаться быть дипломатичным - в конце концов, это были босс и его жена. Прежде чем продолжить, он посмотрел на застывшее выражение лица Эшворта. "Я сказал что-то вроде "нам пора идти", а Барбара сказала: "Нет, пока ты не отведешь меня в постель". Я попытался отшутиться, сказав, что Саймон подумает об этом? И она сказала, что он и Джули тоже могут прийти. Я помню, как Саймон смеялся и говорил, какое прекрасное завершение вечера".
   - Недостаточно хорошо, - строго сказал Эшворт. - У тебя это звучит слишком просто, слишком удобно.
   - Вот как это случилось, - настаивал Френч.
   'Нет, это не так.' Эшворт был столь же настойчив. "Это не объясняет, почему два очень привлекательных молодых человека должны регулярно в течение двух лет ложиться спать с парой средних лет. Один раз по пьяной ошибке, да, но на этом, наверное, все и закончится.
   - Я могу только сказать вам правду, - горячо сказал Френч.
   - Что ты не можешь. Эшворт перегнулся через стол. - И когда ты это сделаешь, я буду доволен. Он выдержал взгляд Френча, пока тот не отвел взгляд. - Могу я помочь вам немного пройтись по дороге? - спросил он, вставая, используя свои внушительные размеры и массивность, чтобы запугать их. 'Как это подходит? Вы были дружны с Эдвардсом и вынашивали заговор для секса в обмен на деньги.
   - Нет, нет, - ядовито возразил Френч.
   - Да, - настаивал Эшворт.
   - Скажи ему, Алан, - совершенно спокойно сказала Джули Френч. 'Он знает.'
   - Хорошо, но у вас это звучит так грязно и корыстно.
   И не было? - подумал Эшворт, хотя выражение его лица оставалось мягким, пока он слушал.
   Френч сказал: "Первый раз было именно так, как я тебе говорил. После этого Саймон и Барбара начали помогать нам с делами, так что мы просто позволили этому продолжаться".
   "Теперь я должен уточнить: когда вы говорите, что они вам помогали, они давали вам деньги?"
   - Да, за дом и другие вещи, - признал Френч, - но, похоже, они нам ни за что не платили. Они просто хотели помочь.
   - Да, я уверен, - сухо сказал Эшворт.
   - И вы нам верите? - настаивала Джули.
   - Да, я вам верю, - заверил ее Эшворт. Но он не добавил, что уверен, что членство Саймона Эдвардса в этом маленьком квартете непосредственно привело к его смерти.
   Эшворт тогда удивил их, спросив: "Кто-нибудь из вас знает Лена Уоррена?"
   - Конечно. Он работает на заводе. Беглый взгляд Френча сказал Эшворту, что этот человек не раскрывает всей правды.
   - Никто из вас не знает его в обществе?
   "До того, как мы переехали, мы жили довольно близко от него, - сказала Джули.
   Эшворт посмотрел на нее; он не сомневался, что она была более умной из них двоих и точно знала, к чему ведет эта линия вопросов.
   'Это то, о чем я думал. Он когда-нибудь посещал ваш дом?
   - Иногда, - ответила Джули, вызывающе мотнув головой.
   - Какие у вас были с ним отношения, миссис Френч?
   - Что, черт возьми, ты ведешь? - кричал ее муж.
   - Все в порядке, Алан, - тихо сказала Джули, прежде чем обратиться к Эшворту. "У меня не было с ним никаких отношений. Лен просто друг. Нам обоим жаль его.
   Эшворт снова сел. - Но ведь вы очень хорошенькая женщина, а мистер Уоррен - холостяк, и вы ему, вероятно, нравитесь.
   - Я понятия не имею, есть он или нет. Я никогда не обсуждал с ним ничего подобного.
   - Это смешно, - буркнул Френч. "Лен просто чудак с фишкой на плече, и, как сказала Джули, нам его просто жаль".
   - Я считаю его очень умным человеком, - холодно сказал Эшворт.
   Алан Френч сказал: "Я не знаю, умен он или нет, но я знаю, что он прошел бы сотню миль, если бы думал, что сможет отомстить Саймону или Пейну".
   - Заткнись, Алан, - отрезала Джули.
   - Это правда, - настаивал Френч, - это всем известно.
   - Хорошо, спасибо, что пришли, - резко сказал Эшворт. "Возможно, мне придется увидеть вас снова".
   'Это оно?' - сказал Френч с облегчением в голосе.
   - На данный момент да.
   Через окно комнаты для допросов Эшворт наблюдал, как они пересекают автостоянку. Он не был особенно религиозным человеком, и когда в некоторых случаях он чувствовал себя обязанным обратиться к создателю этой вселенной, он делал это в манере, несколько лишенной почтения. Он подумал теперь: я не знаю, сынок, когда ты изобрел секс, ты, конечно, припас много хлопот этому миру. . . возможно, вам стоило уделить больше внимания альтернативе "под кустом крыжовника".
   Кен Сэвидж ждал снаружи. "Джим, - сказал он, его улыбка свидетельствовала о том, что он был в редком солнечном настроении, - я все отправил по факсу в Нортгемптон. Они допросили Беннета и предъявили ему обвинение, так что Уитворт в безопасности.
   - Хорошо, это хорошо, Кен. О, в ближайшем будущем мне потребуются ордера на обыск, - рассеянно сказал Эшворт, - но сначала я хочу кое-что проверить в отделе лицензирования транспортных средств. Я поймаю тебя, когда сделаю это. Затем он ушел.
   Сэвидж, поняв, что его уволили, пробормотал: "Чертовски надоело. Я главный констебль, - и его веселое настроение испарилось, когда он направился обратно в свой кабинет.
  
   Глава 31
   Джош Абрахам не был болен, он был на собеседовании по поводу работы в Лидсе. То чувство удовлетворения, которое он испытал, садясь в поезд домой, все еще было с ним, когда он добрался до станции Бриджтаун. Пока пассажиры высаживались, поезд встречного направления начал уходить. На глазах у Джоша создавалась иллюзия движения его поезда, и когда большой вагон прогрохотал мимо, он почувствовал себя так, словно его резко остановили.
   На платформе он лениво наблюдал, как в поезд загружают почту, а затем направился к турникету.
   День удался на славу. Его интервью с гигантской электронной компанией "Соник - технология завтрашнего дня сегодня" прошло хорошо. Он был в шорт-листе, но ему более или менее сказали, что это всего лишь формальность.
   После организованной экскурсии по тому, что для Джоша было пещерой Аладдина с новыми технологиями, некоторые из которых еще не были доступны в Британии, ему дали полную свободу действий, чтобы побродить в одиночестве.
   Он использовал эту возможность с пользой, и к тому времени, когда он покинул фабрику, он точно знал, кто убил Саймона Эдвардса.
   Ему нужно было сделать звонок в банк, который - если бы у него хватило наглости это осуществить - несомненно доказал бы, что Эшворт был не прав, не уделяя больше внимания Барбаре Эдвардс.
   Улыбаясь про себя, он предвкушал зрелище так называемого "великого человека", выставляющего себя дураком.
   * * *
   Эшворту хотелось, чтобы либо пошел дождь, либо небо прояснилось и предвещало морозную ночь; эта непрекращающаяся морось начинала его раздражать. К тому времени, как Деннис Пейн открыл парадную дверь того, что когда-то было домом Эдвардсов, на его волосы и пальто попали мелкие брызги.
   - Джим, - сказал он слегка невнятно.
   - Я только что зашел сказать, как мне жаль вашу сестру.
   'Спасибо. Заходи из-под дождя.
   Эшворт закрыл дверь и последовал за Пейном в гостиную. Он заметил, что мужчина шатается на ногах, и предположил, сколько алкоголя он должен был употребить, чтобы достичь такого состояния. Накануне вечером он наблюдал, как Пейн выпил три больших виски без какого-либо заметного эффекта.
   'Садиться.' Пейн махнул рукой в сторону кресла и, устроившись на диване, поднял с пола свой стакан виски. "Я не могу смотреть в лицо собственному дому после того, что произошло. Думаю, я продам и уеду из округа. Теперь мне здесь делать нечего.
   Эшворт сел. "Должно быть, это был настоящий шок, когда ты увидел свою сестру в таком состоянии".
   "Шок? Думаю, я больше не в состоянии испытывать шок, - медленно сказал Пейн.
   Не было сомнения, что это дело начало сказываться на человеке; лицо его было осунувшимся, усталым; его седые волосы потеряли свой блеск.
   - Деннис, - дипломатично начал Эшворт, - мне нужно у тебя кое-что спросить.
   - Спрашивай, - безучастно сказал Пейн.
   Прежде всего Эшворт передал информацию, полученную от французов. Пока Пейн слушал, его глаза медленно закрывались.
   - Как вы думаете, это правда? - спросил Эшворт.
   - Я уже не знаю, что и думать, - угрюмо ответил он. "Ты знаешь кого-то все эти годы, своего единственного живого родственника, и вдруг понимаешь, что совсем его не знал. Джим, Бэбс была моей младшей сестрой, и я всегда относился к ней соответственно. Так долго я пытался помочь им двоим: отучить Бэбс от наркотиков; заставить Саймона проявить какой-то интерес к бизнесу. . . а теперь они оба ушли.
   - Прости, Деннис. Я знаю, что это расстраивает, но время имеет решающее значение, если мы хотим поймать того, кто это сделал".
   "Я просто такой пустой. Сейчас я даже не могу ненавидеть, - пробормотал он, глядя в пространство.
   - Это пройдет, - заверил его Эшворт. - Тогда я пойду. Он встал и посмотрел на Пейна. "Деннис, если я могу предложить, было бы разумно больше не пить".
   Пейн издал глухой смешок. - Возможно, ты прав. . . Мне нечего праздновать, не так ли?
   - Нет, на самом деле нет.
   * * *
   Сара не ожидала, что ее возвращение домой будет встречено так тепло. Ее муж был таким добрым и внимательным; он даже участвовал в разговоре за ужином.
   - Тогда дело Эдвардса окончено, - предположила она.
   - Что заставляет вас так говорить? - спросил Эшворт, вилка брюссельской капусты застряла между его ртом и тарелкой.
   - Просто ты выглядишь таким расслабленным и счастливым. Я думала, что вы, должно быть, находитесь в периоде "купания в славе", который наступает как раз перед вашим настроением "мне скучно ждать следующего дела", - пошутила она.
   - Нет, дело не завязано. Он жевал росток. - Это действительно так - жить со мной? - серьезно спросил он.
   - Это была шутка, Джим.
   "Возможно, - сказал он, - но в будущем я оставлю работу, когда приду домой". Он строго помахал ей вилкой. - Мы разошлись, Сара, и я виню в этом себя.
   Домашний питомец часто является проводником эмоций и атмосферы своего мира, и Джек Рассел Эшвортов не стал исключением. В то время как мир и гармония царили между двумя людьми в центре ее вселенной, она была расслаблена и довольна. Однако к десяти часам вечера она стала слегка взволнованной.
   Инстинктивно Сара посмотрела на своего мужа, сгорбившегося в кресле, не сводя глаз с экрана телевизора; но по его нахмуренным бровям и пустым глазам она знала, что он не смотрит на мелькающую картинку, он собирает концы, сплетая их в одну крепкую нить, чтобы связать кого-нибудь с убийством Саймона Эдвардса.
   Не меняйся, Джим, с нежностью подумала она, оставайся таким, какой ты есть.
   * * *
   На следующее утро Эшворт осмотрел пустой офис уголовного розыска. Он смотрел на город со своего наблюдательного пункта со стеклянными стенками. Поскольку была суббота, главная улица была оживлена, покупатели толкали друг друга на переполненных тротуарах.
   Внезапно он захотел, чтобы его окружали люди, доверенное лицо, чтобы поддержать его ослабевающую уверенность. То, что вчера вечером казалось таким недвусмысленно ясным, теперь было окрашено отблеском неуверенности в себе.
   Он взял телефон и набрал номер Холли.
   'Да?' Майк Уитворт ответил. Эшворт слышал, как Холли смеется на заднем плане.
   - Это Джим Эшворт, Майк.
   Наступило короткое молчание. - Хозяин?
   - Вы можете пройти на станцию? Я хочу с тобой кое-что обсудить. Вам сообщили, что вы восстановлены, я так понимаю?
   - Да, есть, но...
   - Майк, - твердо сказал Эшворт, - в деле Эдвардса все начинает происходить, и я здесь один.
   - Да, я иду, шеф. Наступила еще одна короткая пауза. - Откуда ты знал, что я все еще буду здесь?
   Эшворт невесело рассмеялся. "Элементарно, мой дорогой Уитворт, элементарно", - пропел он, прежде чем положить трубку.
   Тридцать минут, которые потребовались Уитворту, чтобы добраться до станции, показались Эшворту вечностью. Как только он в сотый раз посмотрел на часы, Витворт вошел в дверь.
   Было бы преувеличением сказать, что его внешность говорила о женской руке, но он действительно выглядел чуть менее так, как если бы его протащили через изгородь задом наперёд. Его коричневый костюм не был таким уж помятым, а густые темные волосы выглядели так, будто их расчесали.
   - Сядь, Майк, - сказал Эшворт. "Мне нужен кто-то, чтобы отбить это".
   Даже Уитворт, каким бы упрямым он ни был, осознал честь, оказанную ему. Он нелюбезно перевалился через кресло. - Холли придет, как только сможет, и я позвонил Джошу. Я подумал, что если эта мягкая штука вот-вот попадет в вентилятор, нам понадобится здесь как можно больше людей.
   'Это хорошо.' Эшворт казался озабоченным. Он сказал: "Просто послушай меня, Майк, и посмотри, считаешь ли ты это правдоподобным".
   Слушая, Уитворт время от времени качал головой, но не с недоверием, а с восхищением теми подробностями, которые Эшворт собрал, чтобы изобличить подозреваемого.
   - Ну вот, Майк, что ты об этом думаешь? - заключил он.
   - Насколько это возможно, да. Он звучал сомнительно.
   'Но?' - спросил Эшворт.
   - Не хватает чего-то вроде доказательства.
   - Это произойдет, когда найдутся деньги на выкуп, - с энтузиазмом сказал Эшворт.
   - Но как вы можете быть так уверены, что кто-нибудь найдется? Вы можете быть далеко не в своем уме, - посоветовал Уитворт.
   Эшворт был настойчив. - Нет, Майк. Назовите это интуицией, как хотите, но я знаю, что сегодня часть этих денег появится.
   "Даже если это так, может оказаться трудным отследить источник. Человек мог пройти его в любом количестве мест.
   "Тогда мы проследим, откуда оно не взялось. . . используйте процесс исключения, - упрямо ответил Эшворт.
   - В этом слишком много "если" и "но", шеф, и работа со всеми людьми, которые этого не сделали, может занять какое-то время.
   - Да, может, - согласился Эшворт, - вот почему я хочу, чтобы у меня был план действий, потому что, если большая часть этих денег не появится, я ничего не смогу доказать.
   "Хозяин. . .' В голосе Уитворта была умоляющая нотка. "Как вы говорите, этот человек очень умен, деньги могут быть не в его доме, он мог закопать их в деревне, насколько нам известно".
   "Нет, его интеллект - это его сила и его слабость, потому что он заставляет его думать, что он превосходит всех остальных".
   - Что вы хотите, чтобы я сделал, если часть денег все-таки появится?
   ' Когда это произойдет . . .' Эшворт не сомневался, что так и будет. '. . . Я хочу, чтобы вы и, возможно, Холли взяли интервью у французов у них дома. Не думаю, что вам нужно обыскивать это место, но я уверен, что вы обнаружите, что машина, в которой они разъезжают, принадлежала Саймону Эдвардсу.
   - Я не понимаю, шеф.
   - Нет, конечно, нет, я все время забываю, что вы какое-то время выбыли из строя. Я буду краток: в основном Эдвардсы давали французам много денег, как я вам говорил. Частью этого пакета была машина - той же модели и года выпуска, что и сам Эдвардс. Для налогового преимущества он прошел через книги как служебный автомобиль. Я предполагаю, что Эдвардс и Френч использовали машины совместно.
   - Попался, так что тот, что был найден на ферме Паркера, вполне мог быть за рулем Алана Френча накануне.
   "Вот и все, и теперь он, вероятно, боится, что мы спросим, почему машина, которой он часто водил, но которой не владел, была найдена брошенной в то время, когда Эдвардс пропал без вести". В его смешке был неприятный оттенок. "Хотя я предполагаю, что он просто беспокоится, что Пейн заберет его обратно".
   - Значит, если вы правы, это устранит французов.
   'Должно.' Эшворт, казалось, погрузился в собственные мысли. - Хорошо, после этого я хочу, чтобы вы связались с Леном Уорреном. Выясним, что скрывает наш рабочий марксистский гений".
   Глядя на неподвижное задумчивое лицо перед собой, Уитворт принял решение покинуть Бриджтаун. Это тонкое обнаружение кошек и мышей было не для него; ему нужна была среда, в которой война пришла бы к нему сама собой.
   Джош застенчиво вошел в комнату.
   - А, вернулся с больничной койки, - сухо заметил Эшворт.
   - Привет, Забавный Парень, - подмигнул Уитворт.
   Джош улыбнулся в ответ на приветствие Уитворта, но проигнорировал Эшворта, когда занял свое место перед дисплеем.
   - Позвони Холли, Майк, и скажи ей, что ей не нужно приходить, пока она не понадобится, - приказал Эшворт. - После того, через что она прошла, ей нужен отдых.
   День прошел медленно. Эшворт сидел лицом к своим юным детективам, как престарелый суровый школьный учитель.
   Сгущались сумерки, и весь Бриджтаун превратился в точки желтого света на темном полотне, когда сержант Даттон высунул голову из-за двери. - Тебя щекочет, Джим. Часть выкупа оказалась в доходах Бута без лицензии.
   Эшворт уже был на ногах. - Сколько и когда?
   - Всего одна десятифунтовая банкнота, и только если немного пасмурно. Это было либо вчера после половины пятого, либо сегодня.
   - Хорошо, Майк, ты пойдешь со мной. Джош, позвони Холли и скажи, что она мне нужна.
   Эшворт схватил свое пальто и вышел из офиса.
   * * *
   Офис Бута без лицензии находился на главной улице. Он стоял между банком и офисами Объединенной реформаторской церкви. Снаружи это выглядело причудливо, но эта иллюзия рассеялась еще до того, как перестал звонить колокольчик над входной дверью.
   Внутри потенциальные покупатели столкнулись с кучами проволочных корзин и длинным узким проходом, с одной стороны которого стояли полки с вином, а с другой - горой миксеров и фруктовых напитков. В верхней части прохода поворот направо вел к отделу спиртных напитков и кассе, где сегодня сидела молодая девушка, чье скучающее выражение лица подчеркивалось яростным сиянием полосы над головой.
   В магазине было довольно многолюдно, и Эшворту пришлось преодолевать полосу препятствий к кассе.
   'Менеджер?' он спросил.
   Отвлекшись от покупателя у прилавка, она подняла глаза. - Тебе придется подождать, дорогой, я занята, - сказала она ему нараспев.
   Эшворт предъявил свой ордер. - У меня нет времени ждать.
   Девушка взглянула на него, совершенно не впечатленная. - Мистер Ньюитт, - закричала она голосом, который грозил разбить вдребезги все стеклянные сосуды в магазине. 'Полиция.'
   В конце магазина появился взволнованный мистер Ньюитт. - Проходите сюда, джентльмены, пожалуйста, - позвал он.
   Эшворт в сопровождении Уитворта направился к комнате, на которую указал маленький человек: это была занавешенная кладовая со столом сбоку.
   - Мистер Ньюитт, - начал Эшворт, - я полагаю, вы сообщили, что часть денег, которые мы пытаемся отследить, прошла через вашу кассу.
   - Верно, - сказал Ньюитт. Он был элегантно одет, и его седые вьющиеся волосы придавали ему вид стареющего народного певца.
   Вскоре Эшворту стало очевидно, что Newitt, как и многие другие розничные торговцы, умеет говорить.
   Он продолжил: "Как я сказал вашему офицеру по телефону, я не могу точно сказать, когда мы взяли деньги, но, должно быть, это было вчера после половины пятого, потому что тогда я обналичил деньги и отнес их в банк. '
   - Так во сколько вы закрылись вчера? - спросил Эшворт.
   - Восемь вечера, как обычно. Остальную часть добычи я всегда беру с собой, чтобы использовать в качестве поплавка на следующее утро. Итак, когда я опустошил кассу сегодня днем, я сидел здесь, проверяя цифры по списку, и вот она - банкнота в десять фунтов. Он улыбнулся, явно размышляя о дурной славе, которая будет окружать его открытие, и о потенциальных продажах, связанных с ним.
   - Кто сегодня был в магазине?
   - Половина Бриджтауна, - широко улыбнулся Ньюитт. "Отличный день для меня".
   - Но не для нас. В голосе Эшворта начало проявляться раздражение. - Вы помните, кто пришел вчера после половины пятого?
   - Да, я был на кассе после того, как вернулся из банка. Вошла Джули Френч. . .' Он поджал губы по-мужски. "Конечно, я должен сплетничать не в своем деле, а в том, что я слышал о ней. Я всегда провожу с ней немного времени. . . на всякий случай, если мне повезет.
   - Как она заплатила?
   "По чеку".
   'Кто-то еще?'
   "Викарий". Он печально улыбнулся. - Если бы люди знали, какое толкование он дает "святому духу", они бы...
   - Думаю, мы можем исключить викария из нашего расследования, - коротко сказал Эшворт. 'Кто-то еще?'
   Ньюитт на мгновение замолчал. - Некоторые люди из новых поместий - я не знаю их имен, но...
   - Лен Уоррен входил? - вмешался Эшворт.
   - Да, действительно. . . верно, было около пяти. Две бутылки русской водки, разве вы не знаете.
   - Как он заплатил?
   'Наличные.'
   Эшворт бросил взгляд в сторону Уитворта.
   'Заметки? Чеканка? Ему было трудно скрыть свое волнение.
   - Счет вышел на четырнадцать фунтов с чем-то, и он расплатился десятифунтовой банкнотой и монетами.
   - Лен Уоррен вчера передал в вашем магазине десятифунтовую купюру - это то, о чем вы нам говорите?
   - Да, старший инспектор. Это важно?'
   - Очень, - сказал Эшворт. - Мистер Ньюитт, вы мне очень помогли. Спасибо.'
   - Всегда рад помочь полиции, - крикнул он им вслед.
   Пока они шли по уже менее переполненному проходу, Эшворт схватила Уитворта за руку. - Все сходится, Майк, складывается, - страстно сказал он.
  
   Глава 32
   Лена Уоррена не арестовывали, его просто вызвали, чтобы помочь полиции в расследовании. Он пришел не добровольно; действительно, он протестовал всю дорогу до комнаты для допросов, где теперь сидел, сгорбившись, за столом.
   Эшворт изучала его, пытаясь понять, как добраться до этого человека. Холли кашлянула, словно побуждая Эшворта начать интервью. Однако он был не в настроении торопиться. Отправив Авраама и Уитворта на собеседование с французами, он решил, что чем дольше будет держать Уоррена в замешательстве, тем лучше.
   В конце концов он сказал: "Знаешь, Лен, почему мы хотим поговорить с тобой?" Его тон был дружелюбным, когда он сел лицом к мужчине. Холли осталась стоять у двери.
   - Понятия не имею, но мне нужен адвокат, - пожаловался Уоррен, все время ощупывая родимое пятно на щеке.
   Эшворт не обратил внимания на просьбу. Он сказал: - Вчера вечером ты был у Бута без лицензии, Лен, и купил две бутылки водки. Вы заплатили десятифунтовой купюрой и мелочью.
   'Так?' Он казался равнодушным, даже с облегчением.
   - Откуда у вас десятифунтовая купюра?
   - Из моей зарплаты. Я заболел, поэтому утром пошел на фабрику за зарплатой".
   - У вас еще есть пакет с зарплатой? - спросил Эшворт.
   - Нет, - озадаченно сказал Уоррен. - Ну да, но там пусто. Я положил деньги в банк сегодня утром.
   - У вас есть квитанция о заработной плате?
   Уоррен порылся во внутреннем кармане куртки, вытащил банковскую книжку и коричневый конверт, из которого вынул листок и передал его Эшворту, который некоторое время изучал его. - Итак, Лен, твоя чистая заработная плата составляет сто тридцать два фунта.
   'Да.'
   - Если вы потратили десять, значит, этим утром вы внесли в свой банк где-то около ста двадцати фунтов.
   'Да.' В глазах Уоррена отразилась паника. 'Нет. Послушайте, о чем все это?
   - Сколько ты заплатил, Лен?
   - Я положил сто тридцать. С прошлой недели у меня остались кое-какие деньги.
   - И вы по-прежнему говорите, что оплатили счет за отсутствие лицензии из своей зарплаты.
   - Да, это я тебе говорю. Я помню, как открыл пакет и взял первую записку.
   Эшворт откинулся на спинку кресла и уставился на него. В комнате было так тихо, что он слышал, как тикают его часы. - Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Лен? Что-нибудь, что облегчит мою работу?
   - Мне нечего вам сказать, - настаивал Уоррен, раздражаясь. - Что такого особенного в десятке?
   - Мои офицеры обыщут вашу квартиру.
   - Вы не можете этого сделать, - запротестовал он.
   - Могу, Лен, - спокойно сказал Эшворт. - С ордером могу.
   Уоррен подпер лоб рукой и посмотрел на столешницу.
   - У тебя есть право быть там, - хрипло сказал Эшворт. - Мои офицеры будут сопровождать вас.
   Уоррен оглядел комнату, и затравленный, испуганный взгляд в его глазах напомнил Холли о загнанном в угол беспомощном животном, знающем, что у него мало шансов отбиться от преследователей.
   Они оставили его в комнате для допросов. Витворт ждал с Джошем в коридоре. Холли была заинтригована; она поняла интервью Уоррена, но ей было трудно вписать его в общую картину.
   Уитворт подошел к старшему инспектору. - Вы были правы насчет машины, шеф. Французы почувствовали облегчение, что мы узнали об этом, и рассердились, что они его теряют.
   - Держу пари, что больше второго, чем первого, - усмехнулся Эшворт, потому что теперь он, казалось, был в довольно веселом настроении. - Майк, я хочу, чтобы вы с Холли организовали обыск в квартире Уоррена. Возьмите с собой полдюжины офицеров в форме.
   - Насколько я понимаю, у вас есть ордер, шеф.
   Эшворт одарил его болезненным взглядом. 'Конечно. Она уже должна быть у Мартина Даттона.
   Уитворт подал знак Холли, и они начали уходить. - Оставайтесь на связи со мной по рации, - крикнул им вслед Эшворт.
   - Где вы будете, шеф?
   "Утешение скорбящего человека, - сказал Эшворт почти самому себе, - который пытается восстановить свой мир".
   Когда они прошли через вращающиеся двери к лестнице, Холли спросила: - Что происходит, Майк?
   - Я расскажу вам по дороге. Что с Джошем? Он почти не сказал ни слова.
   "Он, наверное, так же, как и я, зол на то, что его держат в неведении".
   - Нет, это не так. Я пытался сказать ему, но он рассмеялся и сказал, что не хочет знать".
   Холли остановилась посреди лестницы, умоляя: "Скажи мне, Майк. . . пожалуйста.'
   'Хорошо. Жил-был большой плохой главный инспектор. . .' - начал Уитворт, пока они шли к приемной. . . который послал этого красивого молодого детектива и его напарника-нимфоманку - это, кстати, наши роли в нем - в . . .'
   - Майк, - предупредила Холли.
   '. . . обыскать квартиру Уоррена, потому что он знал, что то, что они там найдут, подскажет ему, кто убил Саймона Эдвардса. . .'
   * * *
   Девять человек внутри маленькой квартирки заполнили ее почти до отказа. Уоррен, выглядевший очень подавленным, сидел за кухонным столом.
   Все книги были перерыты, каждый шкаф обыскан; даже пространство между потолком и квартирой наверху было осмотрено.
   - Нам лучше заглянуть под половицы, - сказал Уитворт, - но я начинаю подозревать, что Эшворт может ошибаться.
   - Майк, - прошептала Холли, - следи за Уорреном каждый раз, когда один из парней подходит к задней двери.
   "Сарай. . . конечно.' Он присоединился к Уоррену на кухне. - Ладно, Ленни, давай заглянем в сарай, а?
   - Я подам в суд, - проворчал Уоррен. "Я подам в суд, если все не исправится".
   Неподвижный ночной воздух был насыщен парами с ближайшей скоростной автомагистрали. Офицеры в форме работали быстро и методично, забирая из сарая все предметы и расставляя их на лужайке.
   Холли стояла рядом с Уитвортом и смотрела на газонокосилку, разнообразные лопаты и вилки, картонные коробки, наполненные не более чем компрометирующими пакетами, кроме пакетов от сорняков, корма для газонов и пустых цветочных горшков.
   Холли видела, что Уоррен взволнован; она следила за его лицом, следила за его беглым взглядом, который то и дело останавливался на задней части сарая.
   Не говоря ни слова, она взяла факел из рук Уитворта и пошла в том направлении. Она почувствовала, как участилось ее сердцебиение, когда услышала бормотание Уоррена: "О Боже".
   В мощном луче факела была хорошо видна потревоженная трава, еще не сросшаяся вместе. - Майк, - взволнованно позвала она, - мне кажется, здесь что-то зарыто.
   Уитворт облегченно рассмеялся. - Значит, ты его закопал, Ленни, мальчик?
   Казалось, все вытекло из Уоррена; даже горькая ненависть, которая характеризовала его. - Да, - сказал он мягко.
   - Как далеко?
   - Около трех футов, - сказал Уоррен, глядя в землю.
   'Верно.' Уитворт передал лопату констеблю с пышной талией. "Вы копаете. Ты выглядишь так, как будто тебе не помешало бы это упражнение.
  
   Глава 33
   Для Эшворта было что-то почти непристойное в присутствии Денниса Пейна в изысканной элегантности дома Эдвардсов; мало чем отличается от бородавки на кончике носа красивой модели.
   Мужчина, о котором идет речь, сидел на диване, его спортивная куртка в крупную клетку контрастировала с узорчатыми чехлами. Он скрестил хорошо сшитые ноги и сделал глоток виски из стакана, который быстро становился продолжением его руки.
   - Лен Уоррен? Он с изумлением уставился на Эшворта, сидевшего в кресле. "Я до сих пор не могу в это поверить. Кто бы мог подумать, что он способен спланировать и осуществить такую авантюру? Это был ваш мастерский ход, Джим, взять серийные номера, а затем сообщить прессе, что у вас их не было.
   - Мне нравится так думать, - сказал Эшворт не слишком смиренно.
   Если бы он мог почувствовать, как взгляд Джоша пронзает его спину, он вполне мог бы перефразировать последнее замечание, но возмущение Джоша, стоявшего у двери, было недостаточно сильным, чтобы пробить броню его начальника.
   "Значит, мой кошмар почти закончился, не так ли?" - с благодарностью сказал Пейн.
   'Почти. Сегодня вечером будет арест и обвинение, а в понедельник суд.
   - Но потом будет суд, - вдруг сказал Пейн. - С нашими дворами довольно...
   - Об оправдании не может быть и речи, - заверил его Эшворт. "Это дело влечет за собой гарантированное пожизненное заключение".
   'Хороший.' Пейн допил остатки виски.
   Рация в кармане Эшворта запищала. Он вынул его и нажал на кнопку. - Эшворт, - сказал он.
   Голос Уитворта потрескивал со съемочной площадки. - Мы нашли его, шеф.
   Эшворт выключил радио. "Извини, Деннис, могу я взять это в холле? Я действительно не должен позволять тебе слышать. . . процедура и все такое.
   - Конечно, конечно, - величественно сказал Пейн. Когда Эшворт вышел из комнаты, он встал и посмотрел на Джоша. - Выпить, молодой человек?
   - Нет, спасибо, сэр, я не пью, - вежливо ответил Джош.
   - Вы не пьете? Он недоверчиво подчеркивал каждое слово. - Хорошо, я налью Джиму. Ей-богу, он это заслужил.
   Он делал это, когда Эшворт вернулся. - Выпей, Джим, - сказал он. - Я так понимаю, они нашли деньги именно так, как вы и предполагали.
   Эшворт взял у него выпивку. - Нет. Он сделал глоток. 'Спасибо за это. Нет, в саду Уоррена они нашли закопанными шесть портфелей из марокканской кожи - по-моему, около четырехсот фунтов за штуку. Кажется, он выкачивал их с завода уже пару лет. Он считает это не воровством, а скорее перераспределением богатства. Бедняга думал, что десятифунтовая купюра связана с расследованием их кражи.
   Пейн выглядел сбитым с толку. - Я ничего в этом не понимаю.
   - Не так ли? - сердечно спросил Эшворт. "Это действительно просто. Бедняга Лен Уоррен был мне занозой в боку. Я знал, что он что-то скрывает, но пока я не установил, что именно, я не мог его устранить, поэтому решил использовать его".
   - Вы говорите, что он не убивал Саймона?
   - Конечно, нет. . . ты это сделал, - тихо сказал Эшворт. - И ваша сестра, я полагаю, тоже, применив большую передозировку.
   Пейн рассмеялся. - Ты сумасшедший, Эшворт, - воскликнул он. - С какой стати я должен это делать?
   - Просто потому, что они брали с бизнеса много денег. Если они уберутся с дороги, то фабрика будет вся твоя, и ты унаследуешь этот дом.
   У двери Джош отрицательно покачал головой.
   Пейн, казалось, немного восстановил самообладание. Он вернулся к дивану и сел. - И как вы пришли к такому абсурдному заключению?
   Эшворт почувствовал первый укол сомнения, но уверенно сказал: - Я подозревал вас с самого начала. Мне показалось странным, что вы были единственным, кто знал о деловой поездке Эдвардса в день его исчезновения. Вы забрали его ночную сумку. Вы сделали все приготовления.
   'Да, это правильно. Значит, вы предполагаете, что я похитил Саймона?
   'Нет я не. Я хочу сказать, что, по-моему, вы ударили его по голове, а затем столкнули в реку.
   - Очаровательно, - заметил Пейн. - А потом организовал, чтобы кто-то писал письма и звонил по телефону с требованием денег.
   - Нет, это ты сделал. От меня не ускользнуло то, что в ночь, когда был выплачен последний выкуп, вы были единственным, кто разговаривал с похитителем.
   - Какой полет фантазии, - усмехнулся Пейн. - Скажите, пожалуйста, зачем мне все эти хлопоты, если - если то, что вы говорите, верно - я могла просто позволить телу Саймона оказаться в реке? Меня бы никто не заподозрил. К чему фарс с похищением?
   В голове Эшворта звенели предупредительные звоночки; так много его дела зависело от блефа, а Пейн казался слишком самоуверенным. Тем не менее, он продолжал. "Теперь это догадки. . .'
   Он увидел, как поднялись брови Пейна.
   '. . . но я полагаю, что вы запаниковали, потому что знали, что если тело обнаружится слишком рано, будет очевидно, что Эдвардс получил удар по голове. Когда я сказал вам, как раз перед тем, как должны были начаться заморозки, что мы будем обыскивать водные пути, вы выдумали похищение, чтобы отсрочить нахождение тела. Вы хотели, чтобы его несколько недель качало в реке.
   'Браво.' Пейн хлопнул в ладоши. - А потом подкинул Уоррену банкноту в десять фунтов, чтобы обвинить его.
   'Да.' Эшворту было трудно сохранять твердость в голосе. - Когда я сказал вам, что мы взяли серийные номера, я догадался, что вы подбросите деньги либо Уоррену, либо французам.
   - Тебе действительно следует писать детективы, Эшворт. А теперь, прежде чем я попрошу вас уйти, скажите мне, как вы собираетесь все это доказывать?
   'Простой . . .' Эшворт сделал паузу, прежде чем разыграть свою козырную карту. '. . . Я намерен обыскать этот дом и ваш собственный, и я уверен, что найду остаток выкупа.
   Пейн запрокинул голову и громко расхохотался. - Эшворт, я думал, тебе просто не хватает ума, а теперь я верю, что ты сошел с ума.
   Слова и отношение этого человека обрушились на Эшворта, и, если ему нужно было подтверждение того, что он совершил ужасную ошибку, следующее заявление Пейна предоставило его.
   - Разумеется, я буду сотрудничать с вами всеми возможными способами. Вам не понадобится ордер на обыск, но я настаиваю на присутствии представителей прессы.
   Эшворт понял, что его рот отвис, когда он увидел, как Пейн подходит к телефону и начинает набирать номер.
   В парадную позвонили. Словно в трансе, Эшворт вышел в холл. Джош опередил его, и дверь уже была открыта, за ней стояли Холли и Уитворт.
   "Шеф, произошла лажа", - сказал ему Уитворт.
   В этот момент Эшворту больше не нужны были плохие новости, и когда он слушал то, что хотел сказать Уитворт, его охватило отчаяние.
   - Остаток выкупа мы нашли у Уоррена. Он был в ящике, спрятанном под навесом. Мы бы его пропустили, но он прогнил, и один из парней пробил ногой пол.
   Первым желанием Эшворта было застрелить посыльного; вместо этого он повернулся к Джошу, раздраженному легкой улыбкой, играющей на губах детектива-констебля. - Ты находишь в этом что-то смешное, Авраам, что-то, от чего тебе хочется смеяться? Его тон был едким.
   Большинство людей явно вздрогнули бы, увидев одну из атак Эшворта, но Джош не вызвал такой реакции; даже взгляд его пристальных серых глаз не дрогнул, но прежде чем его губы успели произнести ответ, который формулировался в его уме, голос Пейна прервал их из гостиной.
   - Эшворт, - позвал он, - пресса хочет поговорить с вами, просто чтобы убедиться, что это не какой-то розыгрыш.
   - Я возьму, - холодно сказал Джош.
   Все трое с изумлением наблюдали, как Джош вернулся в гостиную и взял у Пейна протянутую телефонную трубку. 'Да? Это говорит DC Авраам. Совершенно верно, если вы хотите последовать совету мистера Пейна, полиция скоро сделает заявление.
   Эшворту было трудно не выгнать Джоша из комнаты или даже с лица земли.
   - Итак, мистер Пейн, - уверенно начал Джош, - вы определенно перехитрили нас с деньгами. Мы не думали, что вы подбросите все это Уоррену, но это не имеет большого значения, у нас есть все необходимые улики.
   - Эшворт, контролируй этого идиота, - приказал Пейн.
   Но старший инспектор, стоя в дверях перед Холли и Уитвортом, обнаружил, что тот не может говорить.
   - У нас есть все доказательства, которые нам нужны, мистер Пейн, - повторил Джош, - так что, перестанем играть в игры?
   - Да, давайте сделаем это, молодой человек. Пейн сел, потягивая свой стакан виски. - Скажи мне, что это за доказательство, которое у тебя есть?
   "Первая часть - предположение, но потерпите меня". Джош сел в кресло лицом к Пейну. - Как вы знаете, члены полицейской команды очень тесно сотрудничают, коллективно просеивая всю поступающую информацию. . .' Он повернулся и мило улыбнулся Эшворту. - Не знаю, понял ли меня Джим, когда я рассказывал ему о тебе и твоей сестре, или, может быть, я не объяснил, но в любом случае он перепутал факты. Вы не владеете какой-либо частью фабрики, по крайней мере, до тех пор, пока не убили двух человек, которым она принадлежала.
   Глаза Пейна сузились, когда он посмотрел на Джоша.
   - Саймон и Барбара Эдвардс были совладельцами, - продолжил Джош. "Пять лет назад наркомания вашей сестры начала сказываться на ее суждениях, и именно тогда вас вызвали. Насколько я знаю, в то время вы работали курьером в Испании.
   - Вы стали директором компании, но на окладной основе. Вы не владели какой-либо частью компании. Правда, из-за вашего сильного характера вы заняли пост управляющего директора, и Эдвардс был более чем готов позволить вам выполнять большую часть работы, но тут-то и начались проблемы: из-за пресыщенного отношения вашей сестры и Эдвардса к компании, и излишества в личной жизни, фабрика пошла под откос. Вот вы и работали по четырнадцать часов в день и даже не могли позволить себе собственный дом. Джош улыбнулся. - Видите, мы даже это выяснили. Вот почему вы решили их убить.
   - Это другая версия, - сказал Пейн, изо всех сил стараясь казаться небрежным, - но мне она кажется той же сказкой.
   Джош рассмеялся. "Да, но вы видите, когда мы собираем информацию, мы используем все доступные нам методы. . .' Он снова оглянулся через плечо на Эшворта. '. . . найти доказательства, что мы и сделали в данном случае".
   Он достал из кармана свой маленький магнитофон, положил его на кофейный столик и нажал кнопку "вкл". Немедленно громкий голос Пейна заполнил комнату. Пейн загипнотизированно уставился на машину.
   - Я записал это в ту ночь, когда был получен выкуп. Джош выключил машину. "Сейчас это вызов похитителя в дом". Приглушенный звук похитителя выскочил из машины.
   'Так?' - спросил Пейн.
   Джош выключил магнитофон и наклонился вперед. - Вы слышали о голосовых отпечатках? Нет? Ну, в принципе, вероятность того, что два человека могут иметь одни и те же модели речи - использование языка, зубов, губ и т. д. для образования звуков - настолько мала, что ее даже не стоит рассматривать. Вы можете понять это, мистер Пейн? Как бы голос ни был замаскирован, голосовой рисунок остается уникальным". Он полез во внутренний карман куртки. - Вот отчет о вашем голосе и голосе похитителя. Вы увидите, что это одно и то же. Он передал бумагу Пейну. - И это доказывает, что вы убили Саймона Эдвардса.
   Пейн изучил отчет. - Я не убивал Бэбс, - выпалил он, склоняясь перед неизбежностью одного обвинения в убийстве и пытаясь найти лазейку, чтобы избежать второго.
   Нет?' - тихо сказал Джош. - Предсмертная записка расскажет нам об этом больше. Технологии - замечательная вещь, мистер Пейн. Он встал. - Холли, если вы хотите предупредить мистера Пейна, пока я переговорю с Джимом... . .'
   'Да.' Его игра была настолько мощной, что она почти назвала его "сэр".
   Джош закрыл дверь и оказался лицом к лицу с Эшвортом в холле.
   - Какого черта ты делаешь, Авраам? - спросил Эшворт.
   "Раскрытие дела об убийстве".
   - За это я получу твою работу, - прорычал Эшворт. - Ты выставил меня дураком.
   - Нет, не будешь - я все равно ухожу.
   - Откуда у вас вся эта информация о личных делах Пейна? Гортанный звук голоса Эшворта резал слух.
   - От управляющего банком, который занимается делами фабрики. Его сын припарковался в Браконьерском лесу, развлекаясь со своей девушкой, если вы помните. Ну, я сказал ему, что если он не найдет нужной мне информации, мы прикончим его сына. Я был довольно настойчивым - пуфы могут быть, когда нужно".
   - Вы намеренно скрыли информацию о голосовых отпечатках.
   - Я этого не делал, - холодно ответил Джош. - Вы бы отмахнулись, если бы я сказал вам.
   "Я был бы вынужден действовать в соответствии с этим".
   - Нет, ты бы не стал. Джош разгорячился. "Боже, почему бы тебе просто не перестать шлепать меня по холмам и долам и не подумать. Это вы сказали мне, что одним из качеств, необходимых хорошему сыщику, является умение блефовать. Что ж, именно этим я и занимался.
   Эшворт ухитрился выглядеть одновременно растерянным и рассерженным. - Ничто из этого голосового отпечатка не соответствует действительности?
   - Каждое слово, но это недопустимо в британском суде. Так что вместо того, чтобы лезть в меня, было бы разумно доставить Пейна в участок до того, как он выйдет из шока и начнет требовать адвоката, потому что, если он сделает это до того, как мы возьмем показания, наше дело рухнет.
   Вмешался Уитворт. - В этом есть смысл, шеф.
   - Да, - тяжело сказал Эшворт.
   * * *
   Было одиннадцать тридцать того же вечера.
   Эшворт сидел в одиночестве в темном кабинете уголовного розыска. Пейн полностью признался в убийстве Саймона Эдвардса, хотя все еще заявлял о своей невиновности по второму обвинению в убийстве, но Эшворт знал, что второе признание будет лишь вопросом времени.
   Уитворт рассказал ему о своем решении вернуться в Манчестер, которое его огорчило.
   Он попытался помириться с Джошем, но слова оказались совершенно неверными, поэтому он решил отложить это до другого дня. Извинения перед Холли были за то, что она не упомянула о смерти ее свекрови, поэтому он их принес.
   Теперь, физически и морально истощенный, он не мог позволить себе думать о битве, которая разразится, когда он сообщит Кену Сэвиджу, что не собирается занимать должность в Министерстве внутренних дел. Он решил, что ради своего брака будет держаться подальше от паутины Гвен Энтони.
   Он поднял трубку телефона, и его домашний номер был таким знакомым, что он смог набрать его в темноте. Когда Сара ответила, до его слуха донеслись все звуки, которые были дома: голос доброй женщины, лай собаки, низкий гул телевизора. Он почти чувствовал запах солодового виски, почти чувствовал удобное кресло, обернувшееся вокруг него.
   - Джим, ты идешь домой?
   - Да, Сара, все кончено. Я уже в пути.
   - Ты в порядке, Джим? Ты смешно говоришь.
   - Я немного старше и намного мудрее, но ладно.
   - Быстрее домой, Джим.
   После звонка он надел вощеную хлопчатобумажную куртку, постоял, глядя через стеклянную стену на яркие огни города, и почему-то вспомнил американский телесериал, который смотрел несколько лет назад.
   Сквозь зубы и с довольно хорошим американским акцентом он сказал: "Джим Эшворт, я полицейский, и это мой город".
   Он выглянул на несколько секунд, прежде чем снова заговорил, на этот раз своим обычным голосом. - Да, - сказал он с теплой улыбкой.
   Потом он пошел домой.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"