Хиллари Грин перевернулась, и ее глаза резко распахнулись в тусклом свете. Казалось, он неохотно просачивается в крошечную комнату.
Она застонала. Проснулась всего две секунды, а она уже скучает по своей старой спальне, в которую потоки дневного света щедро льются через окна обычного размера с двойным остеклением.
Шум, разбудивший ее, снова запищал, и она быстро вытащила одну руку из-под тонкого постельного белья и ударила костяшками пальцев о стену всего в нескольких дюймах, или так казалось, от кровати.
Вопя от боли, она пошарила по полу в поисках мобильного телефона рядом с кроватью и, все еще полузакрыв глаза, нажала нужную кнопку.
'Да. Инспектор Грин, - пробормотала она, прекрасно понимая, что это не может быть светский звонок в такое раннее утро. Черт возьми, сколько было времени? Она посмотрела вниз, но циферблат ее наручных часов, также лежащих на полу, был слишком мал, чтобы разглядеть что-то большее, чем отпечаток.
Черт, чего бы она не отдала за приличную тумбочку. Не то, чтобы у нее было место для одного, конечно.
"Хиллари, доброе утро. Надеюсь, я вас не разбудил.
Глаза Хиллари открылись более полно. Она не то чтобы села прямее, но синапсы ее мозга начали устанавливать связи гораздо быстрее. - Сэр, - уклончиво сказала она. Мысленным взором она могла представить, как суперинтендант Маркус Донливи улыбается, как обычно, с тяжелыми веками. Его серебристые волосы были причесаны так же аккуратно, как утиный зад, и, без сомнения, его брюки были идеально выглажены ежедневной стиркой его жены. Внутри этого безупречного внешнего вида будет стакан свежевыжатого апельсинового сока и два ломтика поджаренного органического черного хлеба. Чтобы быть уверенным, намазать этим модным маргарином, который должен был снижать уровень холестерина.
Черт, сколько было времени? Конечно, она не могла заснуть.
- Просто решил позвонить, чтобы избавить вас от поездки в Большой Дом, - сердечно сказал он, заставив Хиллари вздрогнуть. Почему, черт возьми, он настаивал на неправильном использовании этого выражения (которое на самом деле было американским сленгом для обозначения тюрьмы) всегда приводило ее в замешательство. Эта фраза прижилась, и теперь все называли штаб-квартиру в долине Темзы в Кидлингтоне Большим Домом. Она даже сама это сказала. Это не подходило ни к его почти оксфордскому воспитанию, ни к его амбициям, о которых так много шутили, к более высокому званию.
Она неловко села, сдерживая зевоту и пытаясь сделать вид, что его слова не наполнили ее холодом.
'Ой?' - спросила она, как она надеялась, вполне равнодушным голосом. С трудом сглотнув, она поджала локоть и злобно посмотрела на стену.
Значит, это было так.
'Да. Вместо этого отправляйтесь в Шлюз Дэшвуд. Это прямо у твоего порога, не так ли?
Его слова принесли такое облегчение, что на мгновение она даже не осознала их значения.
Значит, ее не отстранили. Они ничего не узнали.
Это был просто другой случай.
- Сообщается о подозрительной смерти. Голос Маркуса Донливи, теперь с некоторой растущей резкостью, которая указывала на то, что ей следует поскорее взяться за дело, продолжал доноситься до ее слуха. - Поскольку вы наш эксперт в таких делах, я подумал, что могу поспорить с вами. Доложи как можно скорее, хорошо?
- Да, сэр, - ответила она с такой же резкостью, и монотонное размытие гудка ответило ей. Прищурившись, она нашла кнопку выключения телефона и на мгновение откинулась на подушки, мрачно обдумывая идею приобрести очки для чтения.
Когда она в последний раз проверяла зрение? Ей когда-нибудь проверяли зрение? Должно быть, так и было - когда она училась в школе, если не больше. Так давно, кто помнит?
Она наполовину вздохнула, наполовину рассмеялась над собой и откинула одеяло. Она размахивала ногами и чуть не ударилась коленом о стену. Она потянулась, отдернула занавеску размером с носовой платок от круглого окна и широко зевнула.
Она надела часы. Восемь пятнадцать. Она могла видеть это прекрасно теперь, когда у нее было немного света. Оптик мог пока крутить велосипед где-нибудь в другом месте.
Кто сказал, что биты начали отваливаться, когда вы достигли большой четверки?
Она потянулась к своим колготкам и влезла в них, затем стянула с себя футболку Def Leppard, этот верный признак ее бездарно потраченной молодости, теперь еще и ночную рубашку. Она потянулась к лифчику и посмотрела вниз, задаваясь вопросом, было ли это ее воображение или ее грудь действительно обвисла. Может быть, это было просто уныние перед кофе.
Или, что еще хуже, лишний жир.
Поспешно и довольно неуклюже, она с трудом сунула крест-накрест и встала. До ее гардероба был ровно один шаг. Раздвижные двери всегда застревали, когда она их открывала.
Еще одна вещь, которую ей не хватало - двери, которые открывались наружу, обычные двери.
И, как обычно по утрам, она прокляла своего мужа. Или бывший муж. Или покойный муж. Она никогда не могла понять, что это было. Но нынешний, бывший или покойный неоплаканный, одна вещь о Ронни осталась неизменной. Без сомнения, он был худшим, что с ней когда-либо случалось.
Выбрав бледно-голубую блузку к темно-синей юбке, она быстро оделась, сделав еще один шаг вправо и встав перед маленьким зеркалом.
Были ли эти седые волосы, появившиеся в бобе разумно подстриженных каштановых волос, или это снова был плохой свет? Как бы то ни было, несколько взмахов кистью, удостоверившись в проборе и отодвинув два крыла по обеим сторонам ее лица, позаботились об этом. Быстрый взмах пудры, мазок темноватой помады, и она была готова.
В животе заурчало.
Ну почти готово.
Она прошла через постоянно открытую дверь в крошечный коридор, а затем в гостиную и кухню открытой планировки. Нет времени для тостов - что, наверное, даже к лучшему. Ее постоянная борьба с дряблостью начинала утомлять ее, но не до такой степени, чтобы сдаваться.
Она осторожно потянулась к чайнику, гадая, не нужно ли уже менять газовые баллоны. Но нет, через несколько мгновений он начал гудеть, словно порицая ее непрекращающийся пессимизм. Ложка растворимого, искусственный подсластитель, и дела пошли на лад. Не в последнюю очередь потому, что у нее здесь были приличные окна.
Снаружи все выглядело ободряюще сине-зеленым. И желтый. Солнечный день, наверное? Англия в мае, никогда нельзя быть уверенным в том, что получишь, если сойдешь с ума настолько, что высунешь голову за входную дверь.
- Дэшвуд-Лок, - пробормотала она, потянувшись за телефоном.
Оксфорд, вплоть до Кидлингтона. Ее палец остановился над ее собственным местом жительства, деревней Трапп со странным названием, прямо на пороге черного дома Кидлингтона. Нет Дэшвуда - должно быть, на север. Прокрутите вперед. Нижний Хейфорд, следуйте по линии вниз, мост Кливза, мост Хай-Буш - да, шлюз Дэшвуд. Ее палец задумчиво постучал по ней.
Она заметила, что прозрачный лак для ногтей на ее указательном пальце откололся. Проклятие.
Пустая область зеленого цвета. Дэшвуд-Лок, казалось, был прямо посреди ниоткуда. Большой. Это означало, что никаких свидетелей, никаких действий в дверях, никаких надежд на возможные зацепки, если только у местного фермера не было коров или овец, которые были в болтливом настроении.
- Черт, - пробормотала она, щурясь на расстояние от своего текущего положения. Четыре. Легко подниматься по тропинке на велосипеде. Хорошо для этих мышц бедра. Подумайте о войне с жиром и о том, какая это была бы славная маленькая победа.
Но спецназовец появляется на месте преступления - на велосипеде ? Скорее всего, не. У нее было достаточно проблем с имиджем, чтобы жить так, как она есть, благодаря чертовому Ронни, и при этом не выглядеть какой-то зеленой нью-эйдж.
Нет, машина должна быть. Это означало найти ближайшую деревню, которой, судя по всему, был Нортбрук. Ее губы криво скривились, когда она рассматривала карту - без сомнения, это был обычный улей активности, полный нетерпеливых граждан, стремящихся помочь полиции в их расследованиях.
Она глотнула кофе, осторожно поглядывая на часы. Не прошло и пяти минут после звонка Донливи.
Но почему ей вообще позвонил Донливи? Ее мозг с первой порцией кофеина начал просыпаться. Меллоу Мэллоу, как DCI, наверняка гораздо чаще будет раздавать задания?
Если только ему не сказали залечь на дно, пока не закончится расследование дела Ронни. В этом случае Донливи, вероятно, какое-то время будет играть с ней в детские игры.
Это болезненное чувство снова закралось к ней внутрь, и она торопливо проглотила остатки кофе, ненавидя вкус искусственного подсластителя и тоскуя по сахару и комфорту.
Но она знала, что сегодня не получит ни того, ни другого.
Она потянулась за своей сумкой и курткой и шагнула в узкий коридор. Она взглянула в спальню на неубранную постель, потом пожала плечами и комично низко пригнулась, поднимаясь по железной лестнице. Несколько чрезвычайно болезненных ударов по голове в первые дни здесь научили ее сохранять образ Горбуна из Нотр-Дама, когда бы она ни выходила из дома.
Открыв двойные металлические двери наверху, она вышла в солнечное майское утро. Семейство длиннохвостых синиц издавало свои обычные пронзительные крики на иве напротив, и женщина, выгуливающая собаку, улыбалась ей.
Да, да, подумала Хиллари, и птицам, и женщине, но ей сразу же стало лучше, потому что она была снаружи, где было место для дыхания и маневрирования.
Она сошла с платформы на твердую землю, закрыла и заперла за собой двери.
Закинув сумку на плечо, она повернулась и прошла вдоль Моллерна - все пятьдесят футов своей длины - и мимоходом лениво взглянула на свое лакокрасочное покрытие.
Как и большинство лодок, пришвартованных к своим роскошным частным причалам в Траппе, лодка была с черным дном и содержалась в хорошем состоянии. Но в то время как лодки ее соседей были раскрашены в веселые ярко-голубые, зеленые, красные и желтые цвета, столь популярные в туземном искусстве каналов, лодка ее дяди представляла собой сочетание жемчужно-серого, белого и черного цветов с оттенком бледно-золотого.
Она смутно помнила, как он однажды сказал ей, что "моллерн" - это деревенское слово, означающее "цапля". Она предположила, что Брок был барсуком, а Рейнард лисой. И что цвета лодки должны были изображать оперение элегантной речной птицы.
Да, как бы то ни было, подумала она в то время, не подозревая, что однажды лодка займет такое видное место в ее собственной жизни.
Но когда она впервые въехала сюда якобы на время в ноябре прошлого года, она выглядела такой же серой и унылой, как погода. Идеальное эхо ее мрачного настроения.
Из зарослей осоки неподалёку запела малиновка. Она мельком увидела его ярко-оранжевую грудь, когда он... она? - запрыгала, и уголки ее губ приподнялись.
Ее Фольксваген выглядел хорошо для своего возраста. Было почти двенадцать, но бледно-зеленый кузов был безупречен. Когда вы не могли позволить себе купить новую машину, было воодушевляюще осознавать, как быстро человеческий дух может воспринять концепцию воска. Даже ее собственный дух, ранее не содержащий воска.
Хиллари открыла дверь, скользнула внутрь и повернула ключ. Ее оптимизм не подвел ее. Двигатель сразу же завелся и работал ровно, как орешек. Она была уверена, что она нравится механику в гараже.
Она потянулась к ремню безопасности, а затем нахмурилась. Нет, механику она не нравилась. Если бы он это сделал, он бы так плохо обслуживал машину, что ей пришлось бы продолжать возвращаться. Проклятие. Иногда она ненавидела думать, как полицейский.
Направляясь на север по главной дороге из Оксфорда в Банбери, она, наконец, принялась за работу и замок Дэшвуд.
Подозрительная смерть. Вопреки распространенному мнению, почти любая смерть считалась "подозрительной" на языке полиции, пока не было доказано обратное. Обычно у патологоанатома.
На ранних этапах своей карьеры, как и все низшие полицейские констебли, Хиллари видела смерть во всех ее обычных формах и обличьях. Домашние дела, ДТП, групповые поножовщины, несчастные случаи на производстве, что угодно, она видела это.
Но в данном случае ей не нужно было сильно напрягать свое воображение. Подозрительная смерть у шлюза, вероятно, означала утопление. Какой-то летний отдыхающий, не привыкший к лодкам по каналам, возможно, напился, упал с задней части лодки и умер.
Вероятно.
Хиллари, не сводя глаз с телефона, свернула на Хопкрофтс-Халт. Она была уверена, что есть более быстрый путь в Нортбрук, но кому, черт возьми, захочется возиться с одной чашкой искусственно подслащенного кофе? Следуя по карте Google в сторону Блетчингтона, она чуть не пропустила грязный деревянный указатель поворота на Нортбрук. Она осторожно ехала по крутой одноколейной дороге и оглядывалась вокруг.
Пшеничные поля.
И это было все.
Она прожила в Оксфордшире всю свою жизнь, а в самом Кидлингтоне большую часть двадцати лет, так что знала, что большинство деревень днём пустынно, поскольку их жители уезжают каждое утро рано и сияя, как выпущенные почтовые голуби. , а затем вернулись, опоздав и измученные, к их ужину и телевизору.
И такая маленькая деревушка, как Нортбрук - нет, считайте это деревушкой, потому что она не могла видеть перед собой церковный шпиль или башню - не была исключением. Если только рядом не было пенсионера или двух.
Она шла по узкой дороге вниз мимо нескольких коттеджей и домов, пока она не закончилась. А там, на обочине дороги, стоял ярко-красный "мини".
Она вздохнула. Тогда она была на своем месте. Более того, вместе с ней на это дело был назначен сержант Джанин Тайлер.
Губы Хиллари криво скривились. Она держала пари, что это понравилось Джанин.
* * *
Джанин Тайлер устало ходила взад-вперед и мечтала сесть на заманчивую черно-белую ручку замка. Накануне вечером у нее было что-то вроде ночи, и она была здесь уже почти полчаса, ожидая появления старшего следователя. Она позвала врача, который теперь стоял сбоку от шлюза и смотрел вниз, и СОКО уже в пути. Без сомнения, они не поблагодарят ее за то, что она оставила свой смазанный отпечаток задницы на дужке замка.
Она с тоской поглядывала на траву, гадая, достаточно ли она сухая, чтобы на ней сидеть, когда услышала приближающиеся шаги и обернулась, чтобы посмотреть на тропинку. Детектив-инспектор Хиллари Грин шла к ней своей обычной быстрой походкой, сдержанным выражением лица и пугающе компетентными манерами.
Джанин почувствовала вспышку разочарования.
Конечно, это не могло быть причиной того, что Мел - DCI Филип Мэллоу, если дать ему его надлежащий титул - был приговорен к простой подозрительной смерти. Жалость. Она хотела бы работать с ним. Она была достаточно уверена, что он заинтересован в ней. И почему бы нет? Сейчас он разведен. Дважды, не так ли? На днях на автостоянке он ждал, пока она выедет задним ходом. Хорошо, вряд ли это была встреча из " Коротких встреч" , но большинство старших офицеров-мужчин просто с ревом умчались бы прочь на своих машинах-вспышках и оттрахали бы ее и ее новенький Mini.
Но старший инспектор улыбнулась ей, когда она проходила мимо. Таким образом. Так, как поступали заинтересованные мужчины.
Да, было бы неплохо иметь предлог, чтобы немного приблизиться к очень мягкому DCI Mallow. Не то чтобы она имела что-то лично против Хиллари. На самом деле, слухи в Большом доме в основном были в пользу Хиллари, и так было всегда, даже до того, как началось расследование в отношении ее покойного мужа. Само собой разумеется, что любой полицейский (или даже коллега-офицер и жена упомянутого полицейского), подвергавшийся расследованию внешней силой, автоматически получал статус почти святого и безоговорочную поддержку со стороны своего собственного поста. Кроме тех, кто любил держаться на расстоянии.
Джанин не была из тех, кто считал, что чувство вины из-за ассоциации особенно опасно. Просто ей не нравилось иметь женщину-начальницу. Это было так просто. И это тоже не имело ничего общего с ревностью. Хиллари Грин, в конце концов, была всего лишь инспектором, хотя ей должно было исполниться сорок. Значит, она вряд ли была предприимчивой, верно? Хорошо, попасть в ряды инспекторов было хорошо для женщины, даже в наши дни, но Джанин уже в двадцать восемь лет была сержантом и собиралась стать инспектором в ближайшие пару лет, а военным инспектором задолго до того, как ей исполнилось сорок.
Она ладила с Хиллари. На самом деле, кроме этого придурка Фрэнка Росса, она не могла вспомнить ни одного копа в Большом доме, который бы ее откровенно не любил. Это уже само по себе было достижением, теперь об этом подумала Джанин. Дело в том, что когда две женщины вместе работали над делом, появлялись все эти шутки о подталкиваниях, подмигиваниях и менталитете "все вы, девочки, вместе", и это действительно бесило Джанин.
Это было видно, если бы она только знала об этом, на ее лице.
Когда Хиллари поравнялась, она заметила, что молодая женщина выпрямилась, как будто ожидая какого-то выговора. В чем была проблема сержанта? Хиллари устало задумалась. Насколько она могла вспомнить, она не сделала ничего такого, что могло бы наступить на ее изящные пальчики.
Не помогало и то, что она сразу же почувствовала себя неловко и уродливо, как только добралась до Джанин. Джанин ростом пять футов шесть дюймов была на добрых три-четыре дюйма ниже Хиллари. И блондинка. Черт бы побрал ее. И тонкий. Двойной проклятье.
Но у нее были задатки хорошего полицейского, и, как любой старший офицер, Хиллари знала, что часть ее работы - учить и руководить.
Даже если ученица, очевидно, предпочла бы выполнять приказы кого-то еще, кроме нее.
Ну, возможно, не от Фрэнка Росса.
- Что у нас есть? - спросила она, стараясь не звучать как рычащая собака, у которой только что отняли кость.
- Босс, - сказала Джанин вместо приветствия. - Миссис Миллакер сегодня утром выгуливала свою собаку. Наткнулся на тело примерно в семь тридцать. Она начинает работать в девять - в винном магазине в Саммертауне. Позвонила по мобильному и ждала, пока мы покажемся.
Хиллари кивнула. Тогда обычное. Удивительно, как часто люди, выгуливающие собак, натыкались на мертвые тела. Можно было подумать, размышляла она, что широкая публика поумнеет и останется дома.
Она взглянула на женщину, которая стояла немного дальше по тропинке. Она выглядела огорченной, смущенной, любопытной и взволнованной одновременно. Хиллари боролась с желанием сказать ей купить себе кошку. Или волнистый попугайчик.
Она предоставила Джанин получить от нее полное заявление позже.
Вместо этого она подошла к краю шлюза и взглянула на дока.
Док Стивен Партридж больше не доживет до пятидесяти, хотя этого никогда не скажешь по одежде, которую он носил, и по краске для волос.
Он играл в сквош. И, кажется, наслаждался этим. Для Хиллари, которая ненавидела все виды спорта и все физические упражнения, этим все сказано. Тем не менее, мужчина ей понравился. У него был обычный кровавый юмор патологоанатома, но он почтительно относился к мертвым и не слишком жестоко обращался с копами.
- Док, - тихо сказала она.
Он на мгновение перевел свои задумчивые, довольно водянистые голубые глаза в ее сторону и коротко улыбнулся, как будто ему нужно было несколько мгновений, чтобы узнать ее. Она не приняла это на свой счет. Без сомнения, он был далеко.
'Хиллари. Так ты получил это, не так ли? - сказал он несколько излишне.
Она кивнула и посмотрела вниз. Тогда она хотела, чтобы она этого не сделала. Смотреть на тела не было ее любимым занятием.
Что еще хуже, замок был отключен. А этот показался глубоким. Насколько глубоко было тело? Пятнадцать футов? Более? Она никогда не любила высоту. Она почувствовала легкое головокружение и быстро подняла глаза.
Колышущийся ячмень блестел на соседнем поле. Позади нее, как она заметила, была типичная английская живая изгородь - смесь боярышника, терновника, черемши, ольхи и других разнообразных кустов. За этим пастбище, на котором, казалось бы, ничего нет, а за ним железная дорога. Она даже могла слышать приближающийся поезд.
Она обернулась, чтобы посмотреть, как он проезжает мимо - экспресс с тремя вагонами, синий, зеленый и белый. Даже если бы в роковой момент мимо проходил поезд, она сомневалась, что кто-нибудь из его пассажиров смог бы что-нибудь разглядеть сквозь зеленую чащу.
- Мне он кажется немного потрепанным. Голос Стивена Партриджа вырвал ее из мыслей, она повернулась и еще раз посмотрела вниз.
Тело было трудно разглядеть, оно плавало лицом вниз. Она могла видеть темные волосы и то, что когда-то было белой рубашкой, выпирало в местах с захваченным воздухом. Ноги выглядели очень темными. Джинсовая ткань? Джинсы? Значит, малолетка? Подросток, возможно, на отдыхе с мамой и папой, которые слишком много выпили прошлой ночью. Нет. Они бы уже искали его.
Но почему она решила, что прошлой ночью тело ушло в воду? Он мог находиться в замке всего несколько часов. Или даже минуты. Мог ли он быть одним из группы студентов? Оксфорд был недалеко, и теперь у них был популярен отдых на каналах. Где-то, в нескольких милях вверх по тропинке, могла быть целая толпа подростков, просыпающихся с головной болью и недоумевающих, куда делся такой-то старик. - Видишь угол левой ноги? А темные пятна внизу рубашки, там, где она заправлена на талии? Голос доктора снова прервал ее размышления. "Мне кажется, что он получил правую трепку".
Рядом с ней она чувствовала присутствие стройного светловолосого сержанта и пыталась игнорировать настойчивость своего желудка, что, вернувшись в Большой Дом и больше не созерцая труп, она должна отведать в столовой специальное блюдо из сосисок и яиц.
- Поврежден пропеллер? - спросила она, не ожидая ответа. Полицейские хирурги, патологоанатомы и медицинский персонал в целом славились тем, что не высовывались. Мнения приходили после вскрытия, редко раньше.
Стивен Партридж вздохнул.
- Я не был уверен, стоит ли открывать замок, босс, и заказывать форму, чтобы войти и перевезти его. Или затопить замок и вывести его наверх. Так будет легче его вытащить. Джанин уже знала, какой будет реакция Хиллари, но, как она часто делала в присутствии инспектора, ей хотелось поговорить, сказать что-нибудь. Вероятно, потому, что до того, как пошла вся эта болтовня о Ронни Грин, у Хиллари был хороший послужной список, и Джанин хотела знать, как ей это удалось. Хиллари постоянно добивалась хороших результатов, поэтому ходили слухи. На самом деле, старый Маркус, как известно, считал ее "умом настоящего детектива". Что бы, черт возьми, это ни значило.
- Нет, не затапливайте шлюз, - тут же сказала Хиллари. - На самом деле, я полагаю, нам лучше вызвать водолазов. Кто знает, что выпало там из карманов жертвы?
- Босс, - тихо сказала Джанин и отошла на несколько шагов, чтобы воспользоваться телефоном и вызвать водолазный отряд полиции. Осуществление этого небольшого контроля заставило ее снова почувствовать себя лучше.
Хиллари, давно невосприимчивая к радости отдавать приказы, теперь смотрела вниз так же угрюмо, как и док. Без сомнения, там будет много грязи, которую нужно просеять, подумала она. Она не завидовала водолазам в их работе.
Думая о профессионалах, выполняющих свою работу, почему док сейчас не там, в белом комбинезоне и резиновых сапогах, доблестно осматривает тело?
- Значит, вы не пойдете туда? - сказала Хиллари, тщательно скрывая улыбку, когда доктор Партридж машинально взглянул на свой наряд от Ива Сен-Лорана. Его искусно выщипанные брови приподнялись на миллиметр или два.
'Ты смеешься?' он сказал. "Посмотрите, что случилось с последним глупцом, который спустился туда".
На это не было ответа.
ГЛАВА 2
Суперинтендант Маркус Донливи откинулся назад. в удобном кожаном вращающемся кресле, которое он украл у офицера связи полиции. Он коротко улыбнулся старшему инспектору Филипу Маллоу, который только что вошел.
- Вы хотели меня видеть, сэр?
- Садись, Мэл. Использование им офицерского прозвища было молчаливым признанием их дружеских отношений. - Просто решил сообщить вам о последних событиях, касающихся дела Ронни Грина.
Маркус был одет в свой обычный темно-синий костюм и фирменный черный галстук, но его лицо выглядело совсем необычно.
Мэл, который как раз усаживал свое шестифутовое тело в менее удобное кресло, взглянул вверх, и на его чисто выбритом лице появилась гримаса.
'Беда?'
Маркус махнул рукой ладонью вниз, покачиваясь. 'Да и нет. Кажется, они определенно вцепились во что-то, но пока нас ничего не связывает. Или Хиллари".
Пока он говорил, Маркус задумчиво наблюдал за Мэлом. Ходили слухи на станции, что Мэл довольно любил Хиллари Грин, но теперь он не мог разглядеть ничего похожего в задумчивых голубых глазах.
'Ну вот хорошо. Имейте в виду, я никогда не думал, что Ронни Грин будет из тех, кто поделится своими действиями с кем-либо еще. . .' Голос Мэла оборвался.
Маркус посмотрел на него. Тактично Мел держал рот на замке, но Маркус знал, что он почти наверняка думает о том же, что и он. Если коррумпированные проделки Ронни проникли в штаб-квартиру Кидлингтона, искать можно было только в одном месте. Ронни Грин и Фрэнк Росс были близки, как два клеща на больном попугае.
"Они запросили интервью с Хиллари на этой неделе, - сказал он.
"Ими" были офицеры из Департамента дисциплины и жалоб, которым более двух месяцев назад Управление по рассмотрению жалоб на полицию поручило провести расследование в отношении Ронни Грин.
"Йоркширские бары", как их повсеместно называли, происходили из сил Северного Йоркшира, поэтому все в участке в настоящее время были заняты выдумыванием язвительных шуток и оскорблений по поводу йоркширских пудингов, "Лидс Юнайтед", крикета и всего йоркширского. Один выпускник университета даже придумал каламбур "Войны роз", который никто не понял, но он должен был быть очень унизительным по отношению к йоркцам, так что все над ним смеялись.
Мел вздохнул. - Ну, я полагаю, нет смысла пытаться отложить их. Чем раньше они исчезнут из ее волос, тем лучше. Это бьет меня, что они ожидают найти. Она ушла от него больше, чем, сколько, добрых шесть месяцев назад?
Маркус повторил его вздох. "К сожалению, похоже, что наш Ронни уже несколько лет приложил руку к кассе. Значит, в их компетенции хорошенько рассмотреть жену, не так ли?
Однако честность его слов была опровергнута жестким блеском в его глазах. Как и все остальные в участке, от самого скромного полицейского до высшего начальства, Маркус не любил копов, расследовавших дела копов. Полная остановка.
Мэл фыркнул. 'Да правильно. Я просто надеюсь, что кто-то правильно наложил их на блуждающие руки и глаза Ронни Грина. И дал понять, что их брак не совсем был заключен на небесах. Если бы Ронни загребал деньги, Хиллари была бы последней женщиной, на которую он их тратил. Или, если уж на то пошло, доверились скрыть это от него. На самом деле, зная ее, она вполне могла бы пожертвовать всю сумму Салли Арми, просто чтобы увидеть выражение его лица, когда он узнал.
Маркус ухмыльнулся. Мэл, конечно же, быстро защитил Хиллари, но было ли в этом что-то еще? Нет, Маркус не мог видеть их как пару. Мэл, несмотря на всю свою непринужденную репутацию, был амбициозным дерьмом, и хотя Хиллари тоже, разница была. Огромная разница.
Мэл хотел однажды стать главным констеблем. Он был политическим. Он знал, как культивировать друзей в нужных местах и играть в игру. Но Хиллари. . . Маркус всегда думал, что Хиллари просто ненавидит плохих парней. И девочки. Просто нравилось выполнять работу. Понравилось смотреть, как мошенники терпят поражение. Для Мела это было почти средством для достижения цели, но с Хиллари, как он всегда чувствовал, в этом было что-то гораздо более личное. Как будто ей нравилось быть копом, как очень немногим из них. Например, он никогда не видел, чтобы она жаловалась на предвзятость общественности. Некоторым полицейским надоели шутки о "свиньях", осторожность друзей в выпивке всякий раз, когда копа приглашали на вечеринку, бесконечные инсинуации о расизме, элитарности или любом другом "изме", который сейчас был в моде. Но Хиллари, казалось, это никогда не заботило. Если, к примеру, кто-нибудь из публики запирал ее на месте преступления, это вызывало у нее улыбку. И, несмотря на всю его "мягкую" репутацию, Маркус никогда не видел, чтобы старший инспектор делал это.
Мэл был слишком мудр, чтобы не иметь хоть какого-то представления о том, что это масло и вода. И поскольку мазохизм не был его недостатком, на кого положил глаз Мел? В одном Маркус был уверен: два предыдущих развода Мела не были достаточным случаем "однажды укушенный, дважды застенчивый", чтобы держать его подальше от дам.
- Итак, вы хотите, чтобы я сказал Хиллари, чтобы она была доступна? - предложил Мэл, выглядя немного удивленным, когда Маркус покачал головой.
- Нет, я сделаю это. Кроме того, я хотел тебе сказать - я поручил ей дело.
Мэл выглядел еще более удивленным, как и мог бы. Во всех смыслах и целях Хиллари была практически прикована к рабочему столу после смерти мужа и последовавших вскоре обвинений в коррупции. Должно быть, ему интересно, почему Маркус дает ей задание именно сейчас.
Но через секунду он кивнул. "Конечно, если Хиллари работает над текущим делом, у нее будет меньше времени на людей из D&C". Маркус кивнул в ответ. - Зачем облегчать жизнь педерастам?
- Итак, в чем дело? - спросил Мэл.
"Подозрительная смерть".
Мел нахмурился.
Маркус точно знал, о чем он думал. Подозрительная смерть может превратиться в расследование убийства, что может привести к разветвлениям в определенных кругах. Правда, сама Хиллари не находилась под следствием. Пока что. Но сколько времени пройдет, прежде чем ее банковские выписки будут вызваны в суд и допрошены ее соседи? Миссис Грин много гуляла в последнее время? Новая шуба? Новая машина? Куда она ездила в отпуск в прошлом году? Год до?
Конечно, они ничего не найдут, потому что искать было нечего, но чтобы кто-то под таким давлением вел дело об убийстве... . .
- Расслабься, - сказал он, и Мел неловко заерзал на стуле. - Это тело в замке. Это наверняка какой-нибудь пьяный лодочник, который упал. На нем написано смерть от несчастного случая. Или самоубийство, может быть. Достаточно серьезный, чтобы дать ей несколько веских предлогов, чтобы быть в поле всякий раз, когда Йорки Барс позовет.
Мел кивнул. 'ХОРОШО. Я буду следить за вещами.
Маркус задумчиво добавил: - Когда я позвонил ей сегодня утром, она, похоже, была не в себе. Тем не менее, никто не ожидает, что она будет бодрой, а ее жизнь в дерьме. Эй, ты не знал, что я поэтичен, не так ли?
Мэл услужливо улыбнулась. - Не думаю, что ей нравится жить на лодке.
'Нет?' Маркус был искренне удивлен. "Я думал, что это было бы представлением большинства людей о сбывшейся мечте. Жизнь на открытой дороге. Что ж, открой канал. Вся эта дикая природа, зимородки и прочее. Небольшое помещение, которое нужно содержать в чистоте, не говоря уже о работе по дому.
Мел пожал плечами. - Я полагаю, все зависит от обстоятельств, не так ли? Я имею в виду, что она не всегда хотела жить на канале. Просто когда она ушла от Ронни, а этот ублюдок возмущался, что не продаст дом до окончательного развода и не позволит ей жить в нем, ей некуда было идти, пока ее поверенный не поиграет собственными мускулами. И она сошла бы с ума, если бы ввязывала себя в еще одну ипотеку, прежде чем избавилась бы от Ронни навсегда. Ты же знаешь, каким хитрым ублюдком он был. Ей пришлось остаться на месте, а вы не хуже меня знаете, живя так близко к Оксфорду, какие здесь арендные ставки на все, что хоть наполовину прилично.
Маркус кивнул. К счастью, он и его жена купили свой скромный (но теперь очень желанный) особняк в "Маврах" почти двадцать пять лет назад, до того, как все стало настолько сумасшедшим.
'Верно. Думаете, последний план правительства помочь нам, медсестрам и пожарным в закупках на месте принесет какую-нибудь пользу?
На какое-то время их разговор перешел на более общие темы.
Только когда Мэл собирался уйти, их разговор вернулся к внутреннему расследованию, которое вызывало столько агрессии.
- Если Ронни так долго тянул дозу, он, должно быть, набрал приличную пачку, - сказал Маркус, машинально понизив голос, хотя дверь была плотно закрыта, а снаружи сидела только Джули, его секретарь. "Я знаю, что он был немного дерзким, но в некоторых отношениях он мог быть удивительно изощренным".
- Но не с женщинами.
Маркус кивнул, вспомнив череду романов, всегда с блондинками, которых обычно набирали из ресторанов, пабов и парикмахеров близлежащего Оксфорда.
- Значит, если повезет, им никогда не удастся его прижать, - сказал Мэл. - Никаких пачек наличных, сложенных вокруг центрального отопления, отстающих от котла. В сейфе нет золотых монет. Никаких акций и акций, а также портфеля у городского биржевого маклера, который сделал бы жену профессионального футболиста счастливой".
- Будем надеяться, что нет, - с чувством сказал Маркус. - Во всяком случае, педераст благополучно мертв. Это была огромная услуга, которую он нам оказал".
Мэл рассмеялся и кивнул, затем поднялся, потягиваясь при этом. "Кто бы мог подумать, что в тигриных уколах будет столько денег?"
* * *
Солнце определенно сияло, как будто оно имело в виду это. Хиллари еще раз взглянула на часы. Уже миновала половина одиннадцатого, и на небе не было ни облачка. Позади нее первые в этом сезоне шиповники начали раскрывать свои бледно-розовые лепестки, а стая уток и одна храбрая камышница, несомненно, привлеченные человеческой деятельностью, столпились у ее ног в поисках хлебной подачки.
Если бы не присутствие внизу черного ныряльщика в резиновом костюме и настойчивого присутствия качающегося трупа, день был бы идеальным. Такой день Эвелин Во мог бы провести на Изиде, где вокруг его персонажей мерцают мечтательные шпили Оксфорда, а не более прозаический Оксфордский канал в глуши.
- Готов, шеф? - окликнул ее ныряльщик, и она кивнула, недоумевая, почему нет второго. Разве водолазы не всегда работали парами для безопасности? Наверное, причиной были сокращения, думала она, с самодовольным равнодушием безответственного человека к стоимости вещей. Или, возможно, из-за того, что глубина воды едва превышала четыре фута, другому ныряльщику удалось ускользнуть.
"Хорошо, давайте полностью откроем ворота", - сказала она собравшимся полицейским. "Дайте человеку немного места".
Потом она задумалась, имела ли она в виду ныряльщика или тело.
Детектив-констебль Томми Линч шагнул вперед и толкнул ручку замка, не дожидаясь помощи. Не то чтобы он нуждался в этом. Ростом шесть футов три дюйма, он был крепко сложен, хотя Хиллари слышала, что его любимым видом спорта был бег, а не бокс или тяжелая атлетика. Проходя мимо, она кивнула в знак молчаливой благодарности, и небольшая группа профессионально заинтересованных людей собралась у края шлюза, чтобы наблюдать за происходящим.
Док Партридж прошел до конца, ожидая прибытия тела, и начал расстилать на траве пластиковую простыню. Из своей объемистой сумки он вытащил белый комбинезон, который буквально закрывал все, накидываясь поверх обуви и заканчиваясь капюшоном на макушке.
Желтая полицейская лента уже была обмотана вокруг замка, хотя Хиллари не была уверена, кого она должна держать в страхе. Если не считать пару любопытных ворон и уток.
Тем не менее, сезон продолжался. Рано или поздно должна была подойти лодка.
И это напомнило ей.
- Джанин? Она повернулась, чтобы посмотреть через плечо на своего сержанта, который подошел немного ближе. - Вы бы лучше позвонили в Управление рек - Темз-Уотер, черт возьми, - и предупредите их, что этот шлюз какое-то время будет недоступен. Я знаю, что рано или поздно к нам вернутся лодки, но у них может быть какая-то система радиосвязи, чтобы они могли предупредить отдыхающих, чтобы они избегали этого района в течение нескольких дней, если это вообще возможно.
Джанин кивнула. Ее глаза были прикованы не к боссу, а к прогрессу ныряльщика.
Не то чтобы он много нырял, бедняга. Грязная вода с зеленоватым оттенком, казалось, доходила ему только до плеч. Он двигался рывками, словно шел по густой грязи. Которым он, вероятно, и был.
- Я чувствую здесь что-то металлическое, - крикнул он. - Кто ставит на то, что это тележка для покупок?
Дайвер выглядел невероятно молодым. Хиллари вспомнила старый каштан о полицейских, которые выглядят моложе, чем старше ты становишься. Но этот действительно выглядел так, как будто он должен быть в школе. Буйные каштановые кудри, теперь спрятанные под черным резиновым капюшоном, ничуть не уменьшили впечатления мальчика, играющего на прогулке из школы. Теперь на его бледном веснушчатом лице отразилась сосредоточенная хмурость, когда он приблизился к телу.
Хиллари напряглась. Она надеялась, что он не такой уж новичок, как кажется. Там и так было бы достаточно противно, если бы он еще и не выблевал свои кишки в воду. Но ей не стоило волноваться. Хмурый взгляд был профессиональным.
"Здесь много грунтового ила, шеф, - крикнул он. - Возможно, нам придется драгировать. Видимость здесь практически нулевая, особенно со всеми этими хлопотами, которые мне приходится делать.
Хиллари вздохнула. - Сначала вытащим его оттуда. Никогда не знаешь, вода может очиститься.
Краем глаза она увидела широко ухмыляющегося констебля Томми Линча. Да, верно, подумала она с ответной улыбкой. И она может отрастить крылья и полететь.
Ныряльщик, чье имя она не расслышала, подошел к телу и внимательно осмотрел его, прежде чем попытаться переместить, просто чтобы убедиться, что оно никуда не зацепилось. Хиллари неосознанно кивнула. Наконец, убедившись, что тело свободно парит в воздухе, он осторожно и очень осторожно обернул руку в перчатке вокруг одного запястья, чтобы предотвратить посмертные кровоподтеки. Затем, просунув другую руку под живот, он начал медленно, почти учтиво, выводить плавающее тело из шлюза в сторону ожидающего патологоанатома.
* * *
Томми наблюдал за маневрами заинтересованными, но беспокойными глазами. Ему никогда не нравилось иметь дело со смертью. Не идеал для человека, который выбрал полицию для карьеры. Он наблюдал, как Хиллари Грин медленно продвигается вперед с трупом. Солнце придавало ее волосам глянцевый блеск, как ядро ореха. Хотя она выглядела усталой. Под ее большими карими глазами виднелись темные пятна.
Как и все остальные, Томми знал, что она находится под следствием отдела D&C только потому, что она была замужем за клоуном Ронни Грином. Все в Большом доме были возмущены этим. Он задавался вопросом, что она делала в качестве старшего следователя по такому делу, как это. Как будто ей не хватило на тарелке.
Он заметил Джанин Тайлер, идущую мимо него, подвижную на ухо, и подавил зевок. На прошлой неделе он работал в две смены и так и не успел отдохнуть.
- Линч, помоги доку, ладно? - сказала Хиллари, и Томми быстро оторвался от ручки замка, где он только что сидел, и присел рядом с патологоанатомом. Трава была теплой под его коленями и издавала запах примятой травы, когда он стоял на коленях. Как и Хиллари несколькими минутами ранее, он вдруг понял, какой это был славный день.
Ныряльщик поскользнулся, опустился на одно колено и машинально закрыл рот, чтобы внутрь не попала вонючая канальная вода. Он выпрямился, выругался себе под нос и встал на ноги. Труп, все еще парящий лицом вниз, вежливо ждал.
Через минуту дайвер уже был на берегу канала. - Я буду толкать, ты тянешь, приятель, - без надобности сказал он Томми, который кивнул без обиды.
"Не тяните слишком сильно и не хватайте слишком сильно. Попробуй засунуть его под мышки, - тоже без надобности сказал патологоанатом.
И снова Томми просто дружелюбно кивнул, но заметил, как Хиллари Грин закатила глаза, и внезапно почувствовал себя бодрее. По крайней мере, она знала, что его не нужно учить сосать яйца.
Да, действительно, это был славный день.
* * *
Джанин Тайлер выключила телефон и подошла к месту происшествия, так же, как и все остальные, желая увидеть ее тело в первый раз.
Она, конечно, отсидела свой срок в полицейском участке и была свидетельницей нескончаемого количества краж со взломом, грабежей, поджогов, разного рода нападений, изнасилований и даже, однажды, похищения (правда, это оказался рассерженный отец). который отвёз ребёнка в Лоустофт). Но по правде говоря, они не так уж часто появлялись. Так что когда кто-то это делал, честолюбивый сержант извлекал из этого максимальную пользу.
Патологоанатом, осмотрев спину трупа, перевернул его на пластиковой пленке, и Джанин уставилась в лицо с, как она надеялась, должной профессиональной отстраненностью.
Ей не стоило беспокоиться.
"Уродливый дерьмо, не так ли?" - сказал патологоанатом.
Труп действительно был, даже для трупа, весьма невзрачным зрелищем. Его кожа была покрыта оспинами и ямками, что даже Джанин могла сказать, что это не имело ничего общего с воздействием воды. Кроме того, над его правой бровью проходил шрам, прерывавший ее темную лохматость бледно-белой линией. Волосы у него были темные, как и незрячие глаза, теперь слегка затянутые пленкой. У него было угловатое лицо, больше похожее на хорька, чем на кошачьего. Его зубы были желтыми и неровными, что усиливало вид грызуна.
Уродливый дерьмо, как метко выразился доктор Стивен Партридж.
СОКО прибыл примерно полчаса назад, а полицейский фотограф уже делал снимки. Земля непосредственно вокруг шлюза, особенно трава, была оцеплена первым делом, а док, Хиллари и все остальные старались держаться подальше от нее, насколько это было возможно. Тем не менее Джанин сразу поняла, что это бесполезно. Земля была слишком твердой, чтобы оставить следы, и, кроме того, самым лучшим местом преступления, с точки зрения СОКО, была бы сама лодка.
Его поиск должен стать приоритетом номер один для детектива Грина.
* * *
Хиллари думала примерно о том же. Она знала, что ограничение скорости на канале составляло колоссальные четыре мили в час (не то, чтобы она даже отодвинула " Моллерн" от причала), поэтому сомневалась, что он мог далеко уехать.
На самом деле, она провела все утро в полуожидании, что на ее мобильный телефон позвонят из Большого Дома и сообщат, что кто-то уже пропустил одну из их вечеринок на лодке.
Это или звонок от MisPer.
Однако теперь, когда она посмотрела на покрытое шрамами и уродливое лицо, она подумала, не станет ли кто-нибудь сообщать об этом человеке как о пропавшем без вести. Затем она почувствовала себя виноватой - то, что он не был похож на Джорджа Клуни, не означало, что кто-то его не любит.
Несмотря на это.
Она просто внутренне чувствовала, что все будет не так просто, как она думала сначала.
- Есть документы, док? - спросила она, хотя знала, что торопить его невозможно.
Стивен Партридж хмыкнул и даже не поднял глаз от осмотра промежности трупа.
Хиллари вздохнула, подошла к ручке замка, с которой СОКО давно стерла пыль в поисках отпечатков, стряхнула немного черного порошка и села.
- Молодой мужчина, думаю, лет двадцати пяти. Док, похоже, ни с кем конкретно не разговаривал, хотя Джанин делала заметки. "На данный момент я бы сказал - но не цитируйте меня, - что прошлой ночью он ушел в воду где-то между семью и полуночью".
Хиллари потерла кончик носа одним пальцем. - Думаю, скорее раньше, чем позже. Заметив, что несколько человек поворачиваются, чтобы посмотреть на нее, она объяснила. "Узкие лодки плохо ходят ночью. Большинство из них, например, не снабжены никакими фарами, а власти канала активно осуждают людей, путешествующих после заката".
- Ах да, - рассеянно сказал Стивен Партридж. Что-то в его тоне привлекло внимание Хиллари.
Она вышла из шлюза и двинулась обратно к каналу, стараясь не мешать кому-либо из команды СОКО. Она уже наблюдала за столькими местами преступлений, что это стало ее второй натурой.
Она присела рядом с доктором. 'Какая?' сказала она просто.
Стивен Партридж взглянул на нее, потом отвел взгляд. - Кажется, нижняя часть живота сильно повреждена, - сказал он намеренно уклончиво. "Конечно, в джинсах трудно сказать. И темно.
- Поврежден пропеллер? она спросила.
'Может быть.'
Он осторожно провел руками в перчатках по области таза, наконец засунув руки в карманы. Это было нелегко. Джинсы сидели в обтяжку.
- Бумажника нет, - сказал он. Тело было одето в некогда белую футболку и черную кожаную куртку. Он проверил карманы куртки и покачал головой.
Хиллари вздохнула. Тогда нет простого удостоверения личности. Никаких свидетелей, если не считать женщину, выгуливающую собаку. Большой.
Она поднялась на ноги, чувствуя, как ее колени зловеще трясутся. Не обращая внимания на дискомфорт, она отошла на несколько шагов. - Ладно, Джанин, тебе лучше вернуться в деревню и походить по дверям. Не то чтобы в это время дня у вас дома было слишком много людей, так что вам придется вернуться сегодня вечером. Обычно.'
Джанин кивнула и ушла. Хиллари смотрела ей вслед. Она задумалась, что хорошенькая блондинка получила от своей работы, а затем подумала о том, почему она сама присоединилась к отряду. Потом она задумалась, какого черта Ронни вообще имел. Если только не с явной целью связаться с нелегальным контрабандистом частей животных и нажить состояние. Она бы не прошла мимо него.
- Мэм? Голос, мягкое побуждение, исходил от Томми Линча.
- Вам лучше прогуляться по тропинке. Посмотрим . . . говорят, лодка прошла уже в семь. . . четыре мили в час, скажем, восемь, прежде чем причалить. А сегодня утром, дескать, кто, - она кивнула на труп, - почему-то не промахнулся, и лодка еще несколько часов в пути. Скажем, лодка может находиться максимум в двадцати милях. Шлюз был открыт ниже по течению, так что идите на север вперед. Пройдите по тропинке пару миль и поговорите со всеми на любой пришвартованной лодке, которую сможете найти. Вы ищете что-нибудь необычное, громкую вечеринку на одной из лодок, проплывающую после наступления темноты лодку, любые разговоры о отдыхающем, который ушел домой рано или в раздражении. Обычно.'
Томми кивнул и счастливо улыбнулся. - Мэм.
* * *
Хиллари снова поговорила с выгульщиком собак, миссис Миллакер, на этот раз описав труп. Она быстро решила, что фотографии могут быть слишком ужасными, чтобы показывать их широкой публике. Но выгульщик собак не узнал описание кого-либо из местных жителей.
Почему-то Хиллари не удивилась. Ничто никогда не было так просто . По крайней мере, не для нее это было не так.
ГЛАВА 3
Фрэнк Росс покачал головой в ответ на предложенный дым. 'Спасибо, не надо.' Затем он увидел, как сержант Кертис Смит с сожалением убрал рюкзак. Как и во всех общественных зданиях, в Большом доме действовали строгие правила "Не курить", и он хотел бы воспользоваться шансом нарушить правила.
Но не с Yorkie Bars. Даже Фрэнк не был готов к этому.
- Итак, сержант Росс, - начал младший, наклоняясь вперед и якобы просматривая лежащие перед ним записи, - нам сказали, что если кто-то и был близок к Ронни Грин, так это вы. Это правильно?'
Инспектор Пол Дэнверс оторвал бледно-голубые глаза от папки и приподнял одну светлую бровь.
Прат, подумал Фрэнк. Типично для того, к чему приближалась сила. Смит был старше и, вероятно, разбирался в медь больше, чем эта белокурая фея, но кто был простым сержантом, а кто высоко летал? Без сомнения, Дэнверс использовал свое время в D&C для карьерного роста, прежде чем переключиться на что-то более приятное. Подбадривает начальство, показывая, что он может сделать грязную работу, если это необходимо. Что он может рассчитывать на то, что он будет непопулярен и все же пройдет.
Тем не менее, он научится.
Фрэнк улыбнулся. "Конечно, я достаточно хорошо знал Ронни Грина. Мы вместе прошли обучение в колледже. Некоторое время ходил в том же ритме. Затем, когда мы сняли форму и он получил свой инспектор, я и он вместе вели множество дел. У него был хороший послужной список арестов. Но я полагаю, вы это уже знаете. Верно, сэр? Он еще раз улыбнулся и мимоходом кивнул на папку на столе.
Он знал, что им плевать на количество арестов и осуждений Ронни.
'Да.' Голос детектива Дэнверса был гладок, как масло. "Сочетается с цветом его волос", - подумал Фрэнк, внутренне фыркнув. Держу пари, он из тех, кто ходит в спортзал два раза в неделю. Теперь он отличается от того, когда Фрэнк был в его возрасте. Тогда, просто быть полицейским поддерживало тебя в форме. Ты брал уроки бокса у уличных банд и тренировался в спринте у проворных молодых грабителей, которые хватались за дело, как только слышали свисток. Но он сомневался, что старый толстяк Дэнверс когда-либо делал что-то более энергичное, чем вытаскивание стула из-за стола.
Он лениво потянулся и почесал ухо.
- Значит, вы, должно быть, были удивлены, когда появились обвинения в связях Ронни с этими нелегальными торговцами животными.
Фрэнк пожал пухлыми плечами и поднял руки в притворно-защитном жесте. Он был похож на потрясенного Винни-Пуха - несколько полноватый стоун с редеющими седыми волосами, круглым розовым лицом и обманчиво невинными голубыми глазами. "Мог сбить меня с ног пером".
- Значит, Ронни никогда не говорил вам, что у него есть Jaguar XJS в тюрьме в Хедингтоне? Вы никогда не ездили с ним на все его уик-энды в Париж или небольшие поездки в Амстердам?
Фрэнк ухмыльнулся. Амстердам. Что это было за место. И квартал красных фонарей. . . "Извините, я люблю ездить в Бенидорм на каникулы. И то только раз в год, типа.
- Верно, - сухо сказал Пол Дэнверс.
- Значит, вы никогда не сомневались в его часах Patek Philippe или во всех тех золотых украшениях, которые он носил? вставил Кертиса Смита.
Фрэнк фыркнул. - Дай мне перерыв. Ронни не носил золотых украшений, когда работал. Его розовое лицо покраснело еще больше. - И ведь я никогда не был у него дома, когда он не работал? Я никогда не видел его в его радостных лохмотьях, не так ли?
На секунду Пол не мог понять своего гнева. Но оно определенно было там, вспыхивая в глубине этих ярких поросячьих глаз. Потом он вспомнил, что вчера в обеденное время что-то подслушал в очереди в милицейскую столовую, и мысленно кивнул.