Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Полиция устроила катавасию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   ПЛАНЕТА БОГОВ
   Удивительные истории , декабрь 1942 г.
   ГЛАВА I
   - Что вы об этом думаете? - хрипло спросил коммандер Джед Харгрейвс.
   Рон Вэл, занятый у телескопа, был слишком взволнован, чтобы оторваться от окуляра. - Вокруг Веги вращаются как минимум две планеты! - быстро сказал он. "Возможно, дальше есть другие планеты, но я ясно вижу две. И Джед, ближайшая планета, к которой мы приближаемся, имеет атмосферу. Телескоп показывает размытие, которое могло быть вызвано только атмосферой. И - Джед, это может показаться настолько невероятным, что ты не поверишь, - но я вижу на поверхности несколько больших пятен, которые почти наверняка являются озерами. Они недостаточно велики, чтобы называться океанами или морями. Но я почти уверен, что это озера!"
   Согласно предубеждениям астрономов, сформировавшимся до того, как они смогли увидеть их своими глазами, солнечные системы должны были быть редкими птицами. Не у каждого солнца был шанс породить планеты. Ни одного солнца на тысячу, может быть, ни одного на миллион; может быть, за исключением Солнца, ни одного во всей вселенной.
   И вот первое солнце, к которому приблизилась Третья межзвездная экспедиция, было окружено планетами!
   Зрелища было достаточно, чтобы свести астронома с ума.
   Рон Вэл оторвал взгляд от телескопа и уставился на капитана Харгрейвза. "Воздух и вода на этой планете!" - выдохнул он. - Джед, ты понимаешь, что это может означать?
   Джед Харгрейвс усмехнулся. Его лицо было худощавым и смуглым, и расплывавшаяся по нему ухмылка немного расслабилась от напряжения, которое присутствовало в течение нескольких месяцев.
   - Полегче, старик, - сказал он, хлопая Рона Вэла по плечу. "Нет ничего, что могло бы так волновать".
   - Но солнечная система...
   - Мы пришли из одного.
   "Я знаю, что мы это сделали. Но все равно, если мы найдем другую, наши имена войдут во все книги по астрономии. Знаете, это не самые обычные вещи во Вселенной. И найти одну из планет этой новой системы с воздухом и водой - Джед, где есть воздух и вода, может быть и жизнь!"
   "Наверное, есть. Жизнь в той или иной форме кажется повсюду. Помните, мы обнаружили, что споры разбрасываются световыми волнами в самых глубоких глубинах космоса. А на Плутоне в нашей собственной системе есть мхи и лишайники, которые, как утверждают биологи, живы. Не будет ничего удивительного, если мы обнаружим там жизнь". Он указал через иллюминатор на мир, плывущий к ним сквозь пространство.
   - Я имею в виду разумную жизнь, - поправил Рон Вэл.
   "Не делайте ставку на это. У стариков была мысль, что они найдут разумную жизнь на Марсе, пока они не добрались туда. Затем они обнаружили, что когда-то на Красной планете жили разумные существа. Города, каналы и прочее. Но люди, построившие города и каналы, умерли от голода задолго до того, как люди добрались до Марса. Так что вряд ли мы найдем здесь разведданные.
   Лицо астронома немного поникло. Но не надолго. "Это верно для Марса, - сказал он. "Но это не обязательно верно здесь. И даже если Марс был мертв, Венера - нет. И не Земля. Если на двух планетах нашей Солнечной системы есть жизнь, она может быть и на одной из планет Веги. Почему бы и нет?" он бросил вызов.
   "Эй, подожди минутку, - ответил Харгрейвс. - Я не пытаюсь начать спор.
   "Почему бы и нет?"
   - Если ты имеешь в виду, почему бы не поспорить...
   - Я имею в виду, почему бы не жить здесь?
   - Не знаю, почему бы и нет, - пожал плечами Харгрейвс. - Если уж на то пошло, я тоже не знаю , почему . Он внимательно посмотрел на Рона Вэла. "Ты обезьяна! Я полагаю, вы надеетесь, что мы найдем здесь жизнь.
   - Конечно, я на это и надеюсь, - быстро ответил Рон Вэл. "Было бы очень важно найти здесь людей. Мы могли бы обменяться опытом, многому научиться. Я знаю, что, возможно, слишком много на что можно надеяться. Он прервался. - Джед, мы собираемся приземлиться здесь?
   "Конечно, мы собираемся приземлиться здесь!" - решительно сказал Джед Харгрейвс. "Какого черта, по-вашему, мы пересекли тридцать световых лет, если мы не приземлимся на мир, когда найдем его? Это исследовательская экспедиция...
   Харгрейвс увидел, что у него нет слушателя. Рон Вэл слушал ровно столько, чтобы узнать то, что хотел, а затем снова нырнул к своему любимому телескопу, чтобы посмотреть, как мир движется по спирали в космосе к ним. Этот мир много значил для Рона Вэла, трепет открытия, исследования того места, где за всю историю вселенной не ступала нога человека.
   Новые земли в небе! Третья межзвездная экспедиция - третья, потому что две другие летели через космос, одна к Сириусу, другая к Лебедю - приближалась к земле! Этот факт также кое-что значил для Джеда Харгрейвза, возможно, немного меньше, чем для Рона Вэла, потому что у Харгрейвза было больше обязанностей. Он был капитаном корабля, командиром экспедиции. Его обязанностью было доставить корабль в Вегу и благополучно доставить его домой.
   Половина его задачи была выполнена. Вега сияла в небе впереди, и прочный пузырь из стали и кварца, которым был корабль, опускался вниз, чтобы отдохнуть на одной из планет Веги. Харгрейвс начал выходить из укромного уголка, где стоял Рон Вэл и его телескоп.
   Система громкоговорителей корабля закричала с внезапным звуком.
   "Джед! Джед Харгрейвс! Немедленно идите на мостик".
   Это был голос Реда Нильсона. Он говорил из диспетчерской в носу корабля. Нильсон казался взволнованным.
   Харгрейвс нажал кнопку под громкоговорителем. Система была двусторонней, что позволяло общаться между собой.
   "Говорит Харгрейвс. Что случилось?"
   "Корабль приближается. Он идет прямо на нас".
   "Судно! Вы не в своем уме? Это Вега.
   "Мне наплевать, если это Бруклин! Я узнаю космический корабль, когда вижу его. И это один. Либо поднимайся сюда и принимай командование, либо скажи мне, что ты хочешь сделать.
   Дисциплина среди персонала этой экспедиции была настолько почти идеальной, что в ней не было необходимости. Следовательно, его не было. Перед тем, как покинуть Землю, опытные ментальные аналитики помогли подобрать эту команду и так искусно соединили ее, что она думала, действовала и функционировала как единое целое. Джед Харгрейвс был капитаном, но он никогда не слышал произнесенного слова и никогда не хотел его слышать. Никто никогда не ставил "сэр" после его имени. Никто никогда не подвергал сомнению приказ после того, как он был отдан. До того, как будет отдан приказ, мог начаться ожесточенный спор, когда Харгрейвс фильтровал все за и против с помощью своего строго логического ума, но в тот момент, когда он принимал решение, спор прекращался. Он был одним из членов экипажа, и экипаж это знал. Экипаж был с ним единым целым, и он знал это.
   Однажды он может усомниться в фактах Нильсона, от неожиданности. Но не дважды. Если Нильсон сказал, что приближается корабль, значит, корабль приближался .
   - Я иду, - постучал в микрофон Харгрейвс. "Включите полную мощность на защитный экран. Предупредите машинное отделение, чтобы быть готовым к чрезвычайной ситуации. Звучит звонок на станции. И Рэд, держи нас подальше от этой планеты.
   Прежде чем он закончил говорить, по кораблю завыла сирена. Хотя он использовал микрофон в укромном уголке, где располагался телескоп, Рон Вэл был так заинтересован миром, к которому они приближались, что не слышал приказов капитана. Он услышал сирену.
   - Что такое, Джед?
   У Харгрейвса не было времени объяснять. Он выпрыгивал из двери и мчался к мостику в носу корабля. - Пошли, - бросил он через плечо Рону Вэлу. "Ваш пост находится на переднем негатроне".
   Рон Вэл бросил отчаянный взгляд на подзорную трубу и последовал за командиром.
   Когда он бежал к диспетчерской, Харгрейвс услышал, как корабль начал излучать звук в новом темпе. Сирена замерла в тишине, ее задача предупреждения была завершена. Его место заняли другие звуки. Из машинного отделения на корме доносилось злобное шипение, словно пар под большим давлением вырывался из крохотного выпускного клапана. Это были двойные атомные двигатели, загружающиеся, создающие невообразимое давление, которое они будут подавать на водителей Кручека. По кораблю прошел легкий гул, гул, казалось, исходил от каждой молекулы, от каждого атома в корабле. Оно излучалось каждой молекулой! Этот грохот исходил от водителей Кручека, которые деформировали корабль в ответ на управление на мостике. Инженеры называли их сверхбыстрыми двигателями Билла Кручека. Их изобрел парень по имени Билл Кручек. Когда летящие быстрее ада водители Билла Кручека вонзились пальцами ног в решетку пространства и подставили мускулистые плечи под каждую молекулу в поле, которое они генерировали, корабль в этом поле двигался быстрее света. Водители Кручека, получив сок, который им был нужен в таком огромном количестве, везли вас из ада куда-то в бешеной спешке. Они бездействовали, медленно ведя корабль к планете. Теперь, в ответ на импульс Нильсона на мостике, они заворчали и, сгорбившись могучими плечами под грузом, приготовились швырнуть корабль прочь от планеты. Харгрейвс чувствовал, как судно взмывает в ответ на скорость. Затем раздался далекий удар, и он больше не чувствовал волны. Антиускорители были включены, нейтрализуя эффект инерции.
   Толкнув тяжелую дверь, Харгрейвс оказался в диспетчерской. Взгляд показал ему Нильсона на мостике. Наклонившись, держа пальцы на ряду кнопок, управляющих кораблем, он вглядывался сквозь тяжелый кварцитовый смотровой иллюминатор на что-то приближающееся справа. Рядом с ним, справа от него, у радиопульта стоял наготове человек. А слева от моста двое мужчин уже сорвали с негатрона чехлы и стояли наготове возле него.
   Рон Вэл перепрыгнул мимо Харгрейвса и нырнул в негатрон. Это был его пост. Он был выбран для этого из-за его знакомства с оптическими приборами. В верхней части негатрона располагался прицельный телескоп. Рон Вэл взглянул один раз, чтобы увидеть, куда смотрит человек на мостике, затем его пальцы метнулись к регулировочным рычагам телескопа. Негатрон повернулся вправо, сосредоточившись на чем-то там.
   - Готов, - сказал Рон Вэл, не отрывая глаз от прицела.
   - Не стреляйте, - приказал Харгрейвс.
   Он был на мостике, рядом с Редом Нильсоном. Справа он увидел вражеский корабль. Странно, что он думает об этом как о враге. Это не так. Это был просто странный корабль. Но в его сознании были реликвии, смутные расовые воспоминания о днях, когда чужой и враг были синонимами. Времена, когда это было правдой, ушли навсегда, а мысли остались.
   - Давай побежим? - спросил Нильсон, держась за рычаги управления, которые должны были перевести всю мощность в драйверы.
   "Нет. Если мы побежим, они подумают, что у нас есть причины для побега. Возможно, это все, что им нужно, чтобы прийти к выводу, что мы ничего хорошего не замышляем. Защитный экран включен на полную мощность?
   "Да." Нильсон снова нажал на рычаг, чтобы убедиться. "Я отдаю все, что потребуется".
   Харгрейвз едва мог видеть экран в полумиле от корабля. Он тускло мерцал, подметая космическую пыль. [1]
   приближающийся корабль был точкой в небе. Теперь это был круглый мяч.
   "Попробуйте их по радио, - сказал Харгрейвс. "Они, вероятно, не поймут нас, но, по крайней мере, будут знать, что мы пытаемся с ними общаться".
   На радиопульте кипела работа.
   "Нет ответа", - сказал радист.
   "Продолжай пытаться".
   "Смотреть!" - крикнул Нильсон. "Они изменили курс. Они идут прямо на нас".
   Мяч покачнулся в своем плавном полете. Словно пойманный притяжением магнита, он приближался прямо к ним.
   На мгновение Харгрейвс уставился на него. Бежать или ждать? Он не хотел ни бежать, ни драться. С другой стороны, он не хотел рисковать безопасностью людей под своим командованием.
   Его миссия была мирной. Полностью так. Но мяч летел прямо к ним. Насколько велика она была, он не мог оценить. Он был не очень большим. Как ни странно, он представлял собой совершенно пустую поверхность. Нет портов. И, насколько он мог судить, не было выделений из двигателей. Последнее ничего не значило. На их собственном корабле не было выделений от кручек-водителей. Но нет портов...
   Оно пришло так быстро, что он не успел его увидеть. Вспышка света! Это произошло от мяча. На доли секунды защитный экран мерцал там, где на него попала вспышка света. Но защитный экран не был предназначен для отражения света или любого другого вида излучения. Свет прошел. Было не светло. Он нес компонент видимого излучения, но это был не свет. Луч попал в земной корабль.
   лязг!
   С кормы донесся внезапный визг истерзанного металла. Корабль качало, кренило, пыталось развернуться вокруг своей оси. На панелях управления вспыхнула дюжина красных огоньков, погасла, снова замигала. Тяжелые удары эхом прокатились по судну. Закрытие аварийных отсеков.
   Харгрейвс больше не колебался.
   "Полный вперед!" - крикнул он Рэду Нильсону.
   "Рон Вал. Огонь!"
   Это было нападение. Это была дикая, злобная атака, нанесенная без предупреждения, без попытки вести переговоры. Корабль был подбит. Насколько сильно она была повреждена, он не знал. Но если повреждения не были слишком тяжелыми, они могли обогнать этот шар, улететь от него быстрее света, исчезнуть в небе, исчезнуть. У корабля были ноги, чтобы бежать. Ее скорости не было предела. Она могла ехать быстро, тогда она могла ехать еще быстрее.
   "Максимальная скорость-"
   Нильсон оторвался от кучи пуговиц. Его лицо было пепельным. - Она не отвечает, Джед. Драйвера отключены. Машинное отделение разрушено".
   Не было никакого грохота от чертовски быстрых двигателей Билла Кручека. Шипение атомной бомбы все еще было слабо слышно. Кроме уничтожения, ничто не могло вывести их из строя. Энергия вырабатывалась, но не поступала на привод. Перейдя к элементам управления, Харгрейвс попробовал их сам.
   Они не ответили.
   "Машинное отделение!" - крикнул он в систему связи.
   Ответа не было.
   Корабль начал рыскать, снижаясь к планете под ними. Планета была еще далеко, но цепкие пальцы ее гравитации тянулись к кораблю, тяня его вниз.
   Голоса кричали внутри корабля.
   "Джед!"
   "Что случилось?"
   - Джед, мы падаем!
   - Этот мяч, Джед...
   Голоса, зовущие Джеда Харгрейвза, спрашивающие, что делать. Он не мог ответить. Ответа не было. Был только - мяч! Это был ответ.
   Через смотровое окно он мог видеть круглый корабль. Он готовился к новой атаке. Сфера неторопливо двигалась к своей уже покалеченной жертве, готовясь нанести последний удар. Она бы ответила на все вопросы этого экипажа, ответила бы на них безошибочно. Оно косо смотрело на них.
   Бам!
   Корабль вздрогнул от внезапного порыва звука. Что-то вырвалось из корабля. Харгрейвс не видел, как он двигался, потому что он тоже двигался быстрее, чем мог уследить глаз. Но он знал, что это было. Звук сказал ему. Он увидел, как в сфере появилась дыра. Круглое отверстие, открывающееся внутрь. Пыль вылетела наружу.
   Бум, бум, бум!
   Негатрон! Кровный брат защитного экрана, его энергия сконцентрирована в луче излучения. Быстрее, чем кто-либо успел заметить, в сфере появились еще три дыры, пробившие ее внешнюю оболочку и врезавшиеся в механизм в ее сердце.
   Сфера содрогнулась от удара. Это оказалось. Свет извергался из него, злобно сияя в этом чужом небе без направления. Дым кипел от шара. Поворачиваясь, казалось, что он катится по небу. Это было похоже на огромный горящий снежный ком, катящийся с какого-то огромного холма.
   Рон Вал поднял белое лицо из прицела негатрона.
   - Я... я его поймал?
   - Я скажу, что ты это сделал! Харгрейвс услышал чей-то ликующий крик. Он был удивлен, обнаружив, что кричал его собственный голос. Со сферой было покончено. Он был вне боя, катясь по огромному холму неба, он разбился о планету внизу.
   Они следили за этим.
   Ответа из машинного отделения по-прежнему не было.
   "Космические скафандры!" - приказал Харгрейвс. - Нильсон, оставайся здесь. Рон Вэл, вы, остальные, идите со мной.
   ГЛАВА II
   Вег мир
   Машинное отделение было доверху забито машинами. Массивные корпуса атомных двигателей, их тяжелые экраны отсекали смертоносное излучение, генерируемое в сердцевине энергии, бурлящей внутри двойных куполов, находились впереди. Они выглядели как две доменные печи, которые каким-то образом по ошибке забрели в космический корабль и не смогли найти выход снова. Внутри них бурлило адское пламя, горячее, чем когда-либо было в любой доменной печи.
   За атомными машинами стояли водители Кручеков, два мускулистых великана, прикованных цепями к беговой дорожке, которую они толкали по небу. Тихо сейчас. Не ворча на свою задачу. бездельничать. Подобно ленивым рабам, сознающим свою силу, они работали только тогда, когда их били плетью.
   Между водителями находился пульт управления. Эти элементы управления на девяносто девять процентов автоматические. Им требовалось мало человеческого внимания, и они мало получали. Здесь никогда не дежурило более трех человек. Это машинное отделение почти работало само по себе.
   Джед Харгрейвс увидел, что он перестал работать сам по себе, открывая последнюю упорно не пропускающую воздух дверь, отделяющую машинное отделение от остальной части корабля. Перестал, потому что... Невольно вскрикнул он.
   Он мог видеть небо.
   Огромный V-образный вырез опоясывал корму корабля. Что-то, ударив высоко по изгибу корпуса, пронзило дюймы магна-стали, откусив от корабля гигантский кусок. Луч из сферы! Та вспыхивающая полоса света, которая пробила защитный экран. Он ударил здесь.
   "Джед! Они мертвы!
   Это был голос Рона Вэла, захлебывающийся в радио. Одним из мужчин в машинном отделении был Хэл Саркофф, чернобровый великан откуда-то из Монтаны. Двигатели вели себя за Саркова. Интуитивно казалось, что он разбирается в механике.
   Он и Рон Вэл были особыми друзьями.
   - Воздух пошел, - сказал Харгрейвс. "Когда пробили ту дыру в корпусе, пошел воздух. Автоматические двери заблокировали остальную часть корабля. Бедняги...
   Воздух ушел, и пришел холод. Он мог видеть тело Саркоффа, лежащее рядом с одним из водителей. Двое других мужчин были в другом конце комнаты. Там была дверь в кормовой отсек. Они прижались к нему.
   Харгрейвс скривился от боли. Он должен был приказать всем надеть космические скафандры. В тот момент, когда Нильсон сообщил о приближении сферы, Харгрейвс должен был крикнуть в микрофон: "Космические скафандры". У него не было.
   Приемник в его космическом скафандре затрещал от звука.
   "Джед! Ты уже попал в машинное отделение? Ради бога, Джед, мы падаем.
   Это был Нильсон на мостике. Он звучал безумно.
   Шестнадцать футов в первую секунду, потом тридцать два, потом шестьдесят четыре. Им предстояло падать на мили, но скорость их падения возрастала в геометрической прогрессии. Они потратили много минут, пробиваясь через герметичные двери. Сто двадцать восемь футов четвертая секунда. Мысли Джеда метались.
   Нет, черт возьми, это было ускорение под действием земного притяжения. Они не знали гравитации здесь. Может быть меньше.
   Может быть больше.
   Рон Вэл побежал вперед и встал на колени рядом с Саркоффом.
   - Отпусти их, - грубо сказал Харгрейвс. "Рон Вэл, ты проверь водителей. Вы... - Он быстро раздал им задания, оставив контрольную панель за собой.
   * * * *
   Они были специалистами. Благородный светловолосый юноша, лихорадочно изучающий атомы, был биохимиком. Ушур, крепко сложенный мужчина, стоявший справа от Рона Валя на негатроне, был археологом.
   Теперь они были инженерами. Они должны были быть.
   - Кажется, здесь все в порядке. Это был Рон Вэл из водителей.
   "Атомы работают". Это был отчет Noble.
   - Тогда что, черт возьми, не так? На контрольной панели Харгрейвс увидел, что случилось. Проклятое управление было автоматическим, с отсечкой по температуре и давлению воздуха. Когда воздух ушел из машинного отделения, это означало, что что-то не так. Органы управления автоматически отключили водителей. Корабль перестал двигаться.
   Предусмотрено ручное управление. Харгрейвс нажал выключатель. Погруженный в масло пульт управления глухо застучал. Бездельничающие гиганты заворчали, когда их ударила плеть, и взревели от боли, когда они поспешно принялись за работу на своей беговой дорожке.
   Корабль двинулся вперед.
   "Мы переезжаем!" Это кричал Ред Нильсон. Органы управления на мостике теперь реагировали. "Я собираюсь прожечь дыру в космосе, чтобы увести нас отсюда".
   "Нет!" - сказал Харгрейвс.
   "Какая?" В голосе Нильсона звучало недоверчивое сомнение. "Эта проклятая сфера пришла с этой планеты".
   "Ничего не могу поделать. Мы должны приземлиться".
   "Приземлитесь здесь, сейчас же!"
   - В корабле есть дыра размером с стену дома. Нет воздуха в машинном отделении. Без воздуха мы не можем контролировать температуру. Если мы отправимся в космос, температура в машинном отделении упадет почти до абсолютного нуля. Эти драйверы не предназначены для работы при такой температуре и не будут работать при ней. Мы должны приземлиться и отремонтировать корабль, прежде чем осмелимся отправиться в космос.
   "Но-"
   "Мы приземляемся здесь!"
   Повисла доля секунды тишины. - Хорошо, Джед, - сказал Нильсон. - Но если мы столкнемся с другой из этих сфер...
   "Мы будем знать, что с этим делать. Рон Вал. Ушур. Вернитесь на мостик и займитесь негатроном. Если увидишь что-нибудь даже подозрительное, передай это".
   Рон Вэл и Ашер нырнули в дверь, ведущую вперед.
   "Кормовой наблюдательный пункт. Вы там живы?
   - Мы слышали тебя, Джед. Мы живы.
   За машинным отделением, спрятанным на корме, находился еще один негатрон.
   "Стреляйте на месте!" - сказал Харгрейвс.
   Третья межзвездная экспедиция приближалась к посадке - с оскаленными клыками.
   Джед Харгрейвс позвал добровольца, чтобы он подержал переключатель - его нужно было держать рукой, иначе он снова автоматически выключится, - и пошел вперед, к мостику. Ред Нильсон с радостью передал ему управление.
   "Сфера разбилась вон там", - сказал Нильсон, неопределенно махнув вправо.
   * * * *
   Только когда он ступил на мостик, Джед Харгрейвс понял, как близко они были друг к другу. Бой начался далеко за пределами верхних пределов атмосферы. Теперь они были внутри. Еще несколько минут, и они закричали бы в огненный крах здесь, в этом мире, и Третья межзвездная экспедиция выполнила бы только половину своей миссии, наименее важную половину.
   Он толкнул нос корабля вниз, гиганты теперь усердно работали на своей беговой дорожке, как будто поняли, что их поймали на работе, и пытались загладить свою вину. Планета подплыла к ним. Он едва слышал голос Ноубл, сообщавший о химическом анализе воздуха, который теперь циркулировал вокруг корабля. "-кислород, столько; водяной пар; азот... Воздух был пригоден для дыхания. Тогда им не пришлось бы пытаться ремонтировать космические скафандры.
   Внезапно, когда они опускались ниже, контур планеты, казалось, изменился с формы шара на форму чаши. Это сделали глаза. Глаза были хитрые. Но Джед знал, что его глаза не обманывают его, когда передают ему впечатления от поверхности под ними.
   Мягко катящийся мир, уносящийся вдаль, уходящий лигу за лигой в смутные бесконечности, предстал перед его взором. Ни гор, ни даже холмов. Пологие склоны медленно переходят в равнины. Нет крупных рек. Небольшие ручейки петляют среди деревьев. Почти сразу под ними было одно из озер, которые Рон Вэл видел в свой телескоп. Озеро было наполнено голубым светом, отраженным от... Нет, свет исходил от Веги, а не от Солнца. Они были в световых годах от согревающих лучей дружелюбного солнца.
   Джед опускал корабль до тех пор, пока он едва не оторвался от земли, и медленно направил ее вперед в поисках того, что он хотел. Рядом с озером росла роща гигантских деревьев. Наверху их листва сомкнулась аркой, закрывавшей небо. Это было то, чего он хотел. Он развернул корабль.
   "Привет!" - сказал Нильсон.
   - Я собираюсь спрятать ее среди тех деревьев, - ответил Харгрейвс. "Я ищу нору, чтобы спрятаться, пока мы лежим и зализываем наши раны".
   Над головой трещали ветки, когда корабль исчезал из виду. Он осторожно ослабил рычаги управления, позволяя ей опускаться на дюйм за дюймом, пока она не коснулась земли. Затем он открыл выключатели, и гиганты, кряхтя от облегчения, легли на свою беговую дорожку и тут же заснули. Впервые за много месяцев корабль молчал.
   "Экипажи негатронов остаются на ваших постах. Я собираюсь посмотреть".
   Замок зашипел, открываясь перед ним. Харгрейвс, Нильсон, Ноубл вышли вперед, капитан шел первым. Земля была всего в паре футов от него, но он опустился на нее с предельной осторожностью, которая потребовалась бы для двадцатифутового прыжка. Он не был в неведении о последствиях этого момента. Это была первая человеческая нога, ступившая на землю планеты, вращающейся вокруг Веги. Правнуки его правнуков расскажут об этом своим сыновьям.
   Почва была упругой под его ногами, обладая эластичностью, которую он не помнил как естественную для дерна. Открыв шлем, он понюхал воздух. Он был прохладным и живым, с пьянящим ароматом, исходившим от растущей растительности, качество, которое корабельные синтезаторы, при всей их изобретательности, не могли воспроизвести. Пробуя воздух, клетки его легких жадно просили еще. Он втянул его, и напряжение, которое держало его тело в виде стальных пружин и хлыстового шнура, немного ослабло. Ветерок гулял среди деревьев.
   - Милый Пит! - выдохнул он.
   "Это то, что я пытался сказать вам, когда мы приземлились", - сказал Нильсон. "Это не лес. Это роща. Эти деревья не просто росли здесь прямыми упорядоченными линиями. Их посадили ! Мы прячемся в том, что может быть эквивалентом чьего-то яблоневого сада".
   Деревья были гигантами. Пройдя двадцать футов в конце, они поднялись на сто футов в воздух. Уменьшаясь вдали, они ровными рядами спускались к берегу озера, образуя приятную рощу протяженностью в несколько миль. На них рос красноватый плод, мало чем отличающийся от яблок.
   Если это был фруктовый сад, то где был его владелец?
   ГЛАВА III
   Четыре визита тор
   "Кто-то идет!" дозорный звонил.
   Джед Харгрейвс выронил лопату. Шипение электрического резака и стук тяжелого молота за его спиной неожиданно стихли. Там, в сотнях ярдов, они уже начали работу над кораблем, пытаясь починить дыру, выдолбленную в прочной стали магна корпуса. Они услышали зов дозорных и бросили инструменты, чтобы подобрать оружие. Рука Джеда скользнула к ремню, к компактному вибрационному пистолету в кобуре. Он вытащил пистолет, держал его наготове в руке. Рон Вэл и Нильсон сделали то же самое.
   Вега, наклонившись вниз, находилась у западного горизонта. Роща представляла собой массу теней. Сквозь тени что-то приближалось.
   "Они люди!" Рон Вэл задохнулся.
   Харгрейвс ничего не ответил. Его пальцы сжались на рукоятке пистолета, пока он ждал. Теперь он ясно видел их. Их было четверо. Они выглядели как... старики. Четверо племенных седобородых вышли на прогулку в прохладе позднего вечера. Каждый нес посох. Они шли к кораблю. Затем они увидели небольшую группу, которая стояла в стороне и повернулась к ним.
   "Телетрон. Возьми, пожалуйста, Рон Вэл?
   Кивнув, астронавигатор побежал обратно к кораблю. Телетрон был новым устройством, изобретенным как раз перед тем, как экспедиция покинула Землю. Пока далекий от совершенства, он предназначался для помощи в установлении телепатической связи между людьми, у которых не было общего языка. Иногда получалось, немного. Чаще этого не было. Но тут может пригодиться. Рон Вэл тяжело дышал, когда вернулся с ним.
   - Ты собираешься поговорить с ними, Джед?
   "Я попытаюсь."
   Четыре фигуры приблизились. Харгрейвз улыбнулся. Это должно было показать его добрые намерения. Улыбка должна быть общим языком везде.
   Четверо незнакомцев не ответили на его улыбку. Они просто остановились и посмотрели на него без следа эмоций на лицах.
   Они выглядели людьми. Они не были, конечно. Параллельная эволюция объясняла сходство, подобные причины порождали сходные результаты.
   Нильсон наблюдал за ними, как ястреб. Не делая агрессивных движений, то, как он держал пистолет, показывало, что он готов вступить в бой в любой момент. Корабль за их спинами молчал, экипаж был настороже. Харгрейвс склонился над сложной настройкой телетрона.
   "Я Тулон", - прошептал голос в его мозгу. - В этом нет необходимости.
   Джед Харгрейвс вскочил на ноги. Он поймал испуганные взгляды Рона Вэла и Нильсона и понял, что они тоже услышали и поняли. Понял, вернее. Уши ничего не слышали.
   "Тулон! Нет нужды... я понял вас без ...
   Тулон улыбнулся. Он был выше среднего человека и очень строен. "Мы прирожденные телепаты. Так что нет необходимости использовать ваш инструмент".
   "Эм-м-м? Натуральные телепаты! Ну, я проклят!"
   "Треклятый? Я не совсем понимаю значение этого слова. Ваш ум излучает на эмоциональном уровне. Вы хотите показать удивление? Я не могу понять твоих мыслей".
   Харгрейвс задохнулся, борясь за контроль над своим разумом. На минуту оно убежало вместе с ним. Он довел его до пятки.
   "Что ты здесь делаешь?" - спросил Тулон.
   Харгрейвс моргнул от прямолинейности вопроса. Они, конечно, не теряли времени даром и приступали к делу. - Мы... - он спохватился. Невозможно сказать, сколько они могли взять прямо из его разума!
   - Мы пришли из... издалека. Он попытался направить свои мысли в узкое русло. "Мы-"
   "Не нужно бояться". Тулон мягко улыбнулся. Или в этой улыбке было лукавство? Пытался ли этот незнакомец создать у него ощущение ложной безопасности?
   здесь делаешь ? Тулон продолжил. Его глаза опустились на землю.
   На земле была только одна лопата. На корабле была только одна лопата. Взгляд Тулона переместился на него и продолжил.
   Было три кургана. Мягкая плесень легко вырылась. Все было возвращено на свои места. На средней насыпи Рон Вэл закончил устанавливать небольшой крест, который он наспех соорудил из корабельных запасов. На металле было нацарапано имя: Хэл Саркофф.
   "У нас была вспышка бубонов, - сказал Харгрейвс. "Это болезнь. Трое наших товарищей погибли, и мы приземлились здесь, чтобы похоронить их. Мы только что закончили это делать, когда вы пришли.
   "Умер! Трое из вас умерли? И ты спрятал их под этими курганами?
   "Да. Конечно. Мы больше ничего не могли...
   - Ты оставишь их здесь, в земле!
   "Безусловно." Харгрейвс задавался вопросом, не нарушает ли этот метод избавления от мертвых какое-то племенное табу этого народа. Разные расы избавлялись от своих мертвецов по-разному. Он не знал обычаев жителей этого мира. "Если мы нарушили ваши обычаи, нам очень жаль".
   "Нет. Обид не было". Тулон затмил его мысли. Харгрейвс почти почувствовал, как одеяло соскользнуло на место.
   - Вы прибыли на этом корабле? Тулон указал на корабль.
   "Да." Скрыть этот факт было невозможно.
   "Ах". Тулон колебался, казалось, нащупывая в уме точный оттенок выражения, который он хотел передать. Харгрейвс знал, что глаза незнакомца прощупывают его, оценивают. "Нам было бы интересно осмотреть судно. Вы позволите это?
   "Безусловно." Харгрейвс знал, что Рыжий Нильсон испуганно взглянул на него.
   "Джед!" Нильсон выступил в знак протеста.
   "Замолчи!" - рявкнул Харгрейвс. Его тело и разум представляли собой массу туго закрученных пружин, но лицо было спокойным, а голос вежливым. Он повернулся к Тулону. - Я буду рад провести вас по нашему кораблю. Однако я не рекомендую это делать".
   "Нет?"
   - Это может быть опасно для вас и ваших спутников. У нас было три случая бубонов, в результате которых погибло три человека. Всем нам сделали прививку иммунизирующей сыворотки, и мы надеемся, что у нас больше не будет случаев. Однако микробы, несомненно, присутствуют в атмосфере корабля. Поскольку у вас, вероятно, нет иммунитета к этой болезни, вдыхание испорченного воздуха почти наверняка приведет к приступу. Это заболевание приводит к летальному исходу в девяти случаях из десяти. Поэтому я предлагаю вам не заходить на корабль. На самом деле, - заключил Харгрейвс, - я собирался сказать, что вам и вашим товарищам может быть неразумно даже приближаться к нам из-за возможности заразиться этой болезнью.
   Получил ли он эту историю? Было ли это убедительно? Краем глаза он заметил, как Рон Вэл взглянул на него. Когда он сказал, что их товарищи умерли от бубонов, Рон Вэл выглядел так, словно думал, что сошел с ума. Теперь Рон Вэл понял. - Молодец, Джед, - как будто говорил его взгляд.
   - Харгрейвс... - это говорил Нильсон. Его лицо было черным.
   - Я предлагаю, - небрежно сказал Джед, - позволить мне разобраться с этим.
   Нильсон сглотнул. "Да. Да, сэр, - сказал он.
   Спутники Тулона внимательно слушали разговор. Но все время украдкой посматривали на корабль. Половиной их разума, казалось, они слушали то, что было сказано. Но другую половину их разума интересовал тот безмолвный корабль, спрятанный под деревьями. Были ли они просто любопытны, как любой дикарь? Или эта группа проводила разведку? Харгрейвс не знал. Это не было похоже на разведку боем.
   - Ты действительно думаешь, что мы можем заразиться этой болезнью? - спросил Тулон.
   Харгрейвс пожал плечами. "Я не уверен. Вы не могли бы. Все будет зависеть от того, как ваши тела отреагируют на организм, вызвавший заболевание".
   - При таких обстоятельствах вы мало заботитесь о нашем благополучии, приведя сюда чумной корабль.
   "Мы не знали, что вы существуете. Однако уверяю вас, что если вы будете держаться подальше от корабля, пока у нас не будет возможности тщательно его продезинфицировать, любая опасность для ваших людей будет очень незначительной. С другой стороны, если вы хотите осмотреть наше судно, чтобы убедиться, что мы не представляем вам угрозы - а это не так, - я буду рад провести вас по кораблю.
   Он слишком хорошо нарисовал? Он говорил ясно и сильно. Слова, конечно, не несут никакого смысла. Но мысль, сопровождавшая их, передаст то, что он хотел сказать.
   "Ах". Эта мысль пришла от Тулона. "Возможно..." Ему снова пришло в голову одеяло, и у Харгрейвза сложилось впечатление, что Тулон совещается со своими товарищами.
   Безмолвная конференция закончилась.
   - Возможно, - сказал Тулон. - Было бы лучше, если бы мы вернулись к вам завтра или послезавтра.
   Он поклонился. Не говоря больше ни слова, он и его молчаливые спутники повернулись и медленно пошли прочь. Только когда он увидел, как небольшая группа ускользает в сумерки, Джед понял, что затаил дыхание.
   - Харгрейвс! Голос Нильсона был резким. "Вы позволите им уйти? Ты дурак! Эта сфера пришла из этого мира. Ты забыл?"
   -- Надеюсь, я ничего не забыл.
   - Но ты предложил провести их по кораблю! Они бы увидели, как сильно она повреждена.
   "Конечно, я предложил провести их по кораблю, а потом лишил их возможности согласиться. Здесь нельзя вешать таблички "Вход воспрещен". Это их мир. Мы ни черта не знаем ни об этом, ни о них. Мы не можем бежать и не хотим драться, если можем помочь. Кроме того, Нильсон, я хочу, чтобы вы научились контролировать свой язык. Помните об этом в будущем, хорошо?
   Секунду Нильсон пристально смотрел на него. "Да сэр."
   "Хорошо. Возвращайся на корабль.
   * * * *
   Нильсон неуклюже пошел обратно к кораблю. Харгрейвс повернулся к Рону Вэлу.
   - Что вы об этом думаете?
   - Не знаю, Джед. Есть в нем что-то, что мне немного не нравится. Они умеют читать мысли. Может быть, это то, что мне не нравится, потому что я не знаю, как на это реагировать. Джед, возможно, мы здесь в большой опасности.
   -- В этом нет никаких сомнений , -- ответил Харгрейвс. "Сегодня вечером мы будем стоять на часах. Завтра мы проведем разведку самостоятельно.
   Сумерки опустились над рощей. Вега помедлила на горизонте, словно пытаясь принять решение, затем резко сделала решительный шаг и нырнула из поля зрения за край мира. Ночь наступила внезапно, скрыв корабль и его пассажиров. В небе над головой звезды мерцали, как глаза бдительных волков.
   ГЛАВА IV
   Монстр
   Они почернели о перед тем, как переместить корабль, тщательно закрыли каждый порт бумагой, а затем погасли огни. Харгрейвс сам контролировал управление, медленно подавая ток на драйверы, чтобы их хрюканье не раскрыло, что происходит.
   - Мы собираемся поднять ее сегодня вечером? Ушур, спросил археолог. - Она будет летать, пока мы остаемся в атмосфере. Мне кажется, наверху нам будет безопаснее.
   - Да, безопаснее от наземной атаки, - задумчиво сказал Харгрейвс. - Однако я боюсь, что мы будем более уязвимы для нападения с корабля.
   "Ой! Проклятая сфера. Я забыл об этом".
   Харгрейвс отодвинул корабль менее чем на милю, тщательно спрятав его среди деревьев. Затем он выставил охрану у всех портов. Первую вахту он нес сам, в диспетчерской. Там его ждал Рон Вэл. Лицо астронавигатора было серьезным. - Джед, - сказал он. - Я разговаривал с несколькими парнями. Они не верят, что вы достаточно реалистично смотрите на нашу ситуацию. Они не верят, что вы смотрите в лицо фактам".
   "Гм. От каких фактов я уклоняюсь?"
   - Вы, видимо, не понимаете, что потребуются месяцы - если это вообще возможно - на устранение повреждений корабля.
   Харгрейвс глубоко устроился в своем кресле. Он посмотрел на астронавигатор. Рон Вэл не злился. Он также не был мятежным. Он не оспаривал власть. Он просто испугался.
   "Рон, - сказал он, - согласно соглашению, по которому мы плыли, в любое время, когда большинство участников этой экспедиции захочет нового капитана, они могут его получить".
   - Это не то.
   "Я знаю. Вы, ребята, боитесь. Адские колокола, чувак! Как вы думаете, кто я?"
   Глаза Рона Вэла распахнулись. "Джед! Ты? Вы этого не показываете. Вы, кажется, даже не понимаете, в каком мы положении.
   Харгрейвс медленно закурил сигарету. Пальцы, держащие крошечную зажигалку, не дрожали. "Если бы я был из тех, кто это демонстрирует, как вы думаете, меня выбрали бы, чтобы возглавить эту экспедицию?"
   "Нет. Но-"
   - Поскольку я не делал официального заявления о том, что мы, возможно, не сможем отремонтировать корабль, вы, кажется, думаете, что я не осознаю этого факта. Я знаю, какая большая дыра пробита в нашем корпусе. Я знаю, что корабль сделан из магна-стали, самого прочного, твердого и красивого металла, когда-либо изобретенного. Я знаю, есть вероятность, что мы не сможем починить дыру в корпусе. У нас нет металла. У нас нет инструментов для работы. Я знаю эти вещи. Когда я не привлекал к этому ваше внимание, я предположил, что для всех остальных столь же очевидно, что мы никогда не покинем эту планету.
   "Джед! Никогда не покидай эту планету! Никогда - иди домой! Этого не может быть".
   - Видишь, - сказал Харгрейвс. "Когда тебе швыряют правду в лицо, даже ты раскрываешься настежь. Да, это правда. Вы, ребята, думаете, что я не сталкиваюсь с этим - с тем, с чем вы не осмеливаетесь столкнуться, - это то, что мы можем остаться здесь на всю оставшуюся жизнь.
   Это было то. Рон Вэл пошел на корму. Харгрейвс нес вахту на мостике. В полночь Рон Вэл вышел вперед, чтобы сменить его.
   - Я сказал им то, что ты сказал, Джед, - сказал астронавигатор. "Мы поддерживаем вас на сто процентов".
   Харгрейвс слегка ухмыльнулся. - Спасибо, - сказал он. "Мы были выбраны для совместной работы как единое целое. Пока мы остаемся единым целым, у нас будет шанс против любого врага".
   * * * *
   По-собачьи усталый, он подошел к своей койке и ввалился в нее. Ему показалось, что он едва закрыл глаза, как чья-то рука схватила его за плечо, и дрожащий голос закричал ему в ухо. "Джед! Вставай."
   "Это кто? Что случилось?" В комнате было темно, и он не мог видеть, кто его трясет.
   "Рон Вэл". Голос астронавигатора был хриплым от самого безумного, самого дикого испуга, который когда-либо слышал Харгрейвс. - Проклятая вещь случилась!
   "Какая?"
   - Хэл Саркофф... - Это было все, что смог донести Рон Вэл.
   "Что насчет него?"
   " Он снаружи пытается проникнуть внутрь! "
   "Ты сошел с ума? Саркофф мертв. Вы помогли мне похоронить его.
   "Я знаю это. Джед, он снаружи. Он хочет войти.
   Харгрейвс лег спать, даже не сняв ботинок. Он побежал к диспетчерской, Рон Вэл стучал позади него. Здесь зажгли свет вопреки приказу. Кто-то вызвал бригаду. Они все были здесь, все восемнадцать, кто остался в живых. Внутренняя дверь замка была открыта. В дверях стоял ошеломленный охранник, дежуривший у замка. В руке у него был пистолет, но он выглядел так, словно не знал, что с ним делать.
   В центре группы мужчин, слишком напуганных, чтобы двигаться, стоял черноволосый грубый великан.
   "Саркофф!" Харгрейвс задохнулся.
   Голова великана повернулась, пока его взгляд не сосредоточился на капитане. - Вы передвинули корабль, - сказал он обвиняюще. "Я чертовски долго искал его в темноте. Зачем ты передвинул корабль, Джед?
   Если бы какой-нибудь супермаг наложил заклинание на маленькую группу, он не смог бы создать более полный стазис. Никто не двигался. Казалось, никто не дышал. Все движения, все действия, все мысли остановились.
   Лицо Саркова переходило от лица к лицу.
   - Что, черт возьми, с вами происходит, ребята? - спросил он. - Я яд или что?
   Он казался сбитым с толку.
   - Где... где остальные? Рон Вэл запнулся.
   "Какие другие? О чем, черт возьми, ты говоришь, Рон?
   "Невинс и Риз. Мы... мы похоронили их вместе с вами. Где они?"
   - Откуда, черт возьми, я знаю... Ты похоронил их вместе со мной? Лицо Саркова сменилось с недоумения на необъяснимое добродушие. - Пытаешься дернуть меня за ногу, да? Хорошо. Я могу согласиться с кляпом". Он снова посмотрел на Харгрейвза. - Но я не могу согласиться с этой шуткой о перемещении корабля после того, как вы отправили меня на разведку. Почему ты не дождался меня? Блуждая среди всех этих деревьев, я мог заблудиться и погибнуть. Зачем ты это сделал, Джед? - закончил он сердито.
   - Мы... э... боялись нападения, - выдавил Харгрейвс. - Извини, Хэл, но нам... нам пришлось передвинуть корабль. Мы бы... выследили тебя завтра.
   * * * *
   Сарков не был человеком, который когда-либо долго злился на что-либо. Извинение его удовлетворило. Он ухмыльнулся. - Хорошо, Джед. Забудь это. Джиперс! Я так голоден, что могу съесть корову. Как насчет парочки синтетических бифштексов, которые мы нашли в холодильнике? Взгляд его обошел группу, остановился на астронавигаторе. - Как насчет этого, Рон? Как насчет того, чтобы мы с тобой приготовили нам еды?
   - Конечно, - сказал Харгрейвс. - Возвращайся на камбуз и начинай чинить себе все, что хочешь. Ты пойдешь с ним, Рон. Я займусь твоей работой здесь, пока тебя нет.
   Тупо кивая, Рон Вэл пошел за Саркоффом к камбузе. - Одну минуту, - крикнул ему вслед Харгрейвс. - Я хочу кое-что уточнить у тебя, прежде чем ты уйдешь!
   Сарков продолжал. Рон Вэл вернулся. "Возьмите с него пример", - сказал Харгрейвс. - Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Что бы он ни сказал, вы соглашаетесь. Небрежно вспомните прошлые события и понаблюдайте за его реакцией. Ваша задача выяснить, действительно ли это Хэл Саркофф! "
   Астронавигатор с бледным лицом двинулся к камбузе.
   Харгрейвс столкнулся с потоком вопросов.
   "Джед! Мы похоронили его".
   "Джед. Он находился в том машинном отделении без воздуха по крайней мере десять минут, прежде чем мы добрались туда. Он не может быть жив".
   "Нет воздуха. Температура стремится к абсолютному нулю. Он застыл, Джед, до того, как мы его перенесли. Мы оставили его там, где он был, пока не приземлились.
   - Я знаю, - сказал Харгрейвс. "В этом нет никаких сомнений. Я применил к нему стетоскоп, как только смог добраться до него после того, как мы приземлились. Он был мертв. Не было никаких признаков жизни".
   На него смотрели испуганные лица. Восхищенные лица. Растерянные лица.
   - Что ты имел в виду, когда сказал Рону Вэлу выяснить, действительно ли это Саркофф?
   - Только то, что я сказал. Это может быть Саркофф. Это может быть что-то похожее на Саркова, поступающее как он, говорящее как он, но не он !
   - Это... это невозможно.
   "Откуда мы знаем, что здесь возможно, а что нет?"
   "Что мы будем делать?"
   - Мы будем действовать так же, как если бы это был Саркофф. Мы собираемся получить наши реплики от него? Помнишь, он сказал, что уехал на разведку. Это его история. Мы не будем подвергать сомнению это. Мы будем действовать так, как если бы это было правдой, пока не узнаем, что происходит. А теперь все на свои посты. Действуйте так, как будто ничего не произошло. И ради любви к Питу, не спрашивай меня, что происходит. Я знаю не больше, чем вы".
   Они не хотели подчиняться этому приказу. Они только что видели идущего мертвеца, слышали, как он разговаривал, говорили с ним. Было комфортно просто быть друг с другом. Харгрейвс подошел к мостику и стал ждать. В конце концов, дисциплина отправила их обратно на свои посты. Он продолжал ждать. Рон Вэл вернулся.
   - Не знаю, Джед. Я просто не знаю. Мы вместе учились в школе. Я упомянул случаи, которые произошли в школе, вещи, которые знали только Хэл и я. Джед, он знал их. "
   * * * *
   За исключением синей лампы с колпаком на мостике, все огни снова были выключены. В диспетчерской было темно. Рон Вэл был беспокойной тенью, говорящей из тусклой черноты.
   - Значит, вы думаете, что это действительно Сарков?
   "Я не знаю."
   - Но если он помнит то, что мог знать только Хэл...
   "Он помнит то, чего не может знать".
   "Гм. Какие вещи?"
   "Он спросил меня, насколько продвинулся ремонт корабля. Джед, он, должно быть, умер до того, как узнал, что корабль поврежден.
   - Не обязательно, - задумчиво сказал Харгрейвс. "Он мог быть в сознании в течение одной или двух минут после того, как луч ударил нас. Он знал, что корабль поврежден. Что ты ему сказал?
   - Я сменил тему.
   "Повезло тебе. Если он не Саркофф, единственное, что он может захотеть знать, это был ли отремонтирован корабль. Что-то еще?"
   - Джед, он помнит все , что произошло после нападения на корабль. Мы чуть не разбились, прежде чем завели двигатели. Он помнит это. Он помнит, как прятал корабль среди деревьев.
   Харгрейвс пошевелился. Острая логика его ума притуплялась фактами, которые не укладывались ни в одну логическую схему. Он пытался думать. Его разум отказывался от усилий. Мертвые не должны помнить того, что произошло после их смерти. Но покойник вспомнил!
   На мгновение паника охватила разум капитана. Потом взял ситуацию под контроль. Всегда был ответ на любой вопрос, решение любой проблемы. Или был? Он отправился на охоту за фактами.
   - Он помнит, как его похоронили?
   Даже в темноте он чувствовал, как дрожит Рон Вэл. - Нет, - сказал Рон Вэл. "Он не помнит. Как только мы приземлились, он думает, что вы послали его разведать окружающую территорию на предмет возможных врагов.
   - Он знает, что в его отсутствие у нас были посетители?
   "Нет. А если и знает, то не упомянул об этом, а я не спрашивал. Он говорит, что возвращался, когда увидел, что корабль перемещают. Он говорит, что пытался следовать, но потерял его в темноте. Он говорит, что чертовски долго находил его снова, и он все еще рад, что его оставили позади.
   И снова Харгрейвсу пришлось бороться с паникой в своем сознании. Это казалось очевидным. Память Саркоффа была точной - пока корабль не приземлился. Потом это ушло в фантазию, в заблуждение. Если одно можно было сказать наверняка, его не посылали на разведку в поисках врагов. Если и был другой непреложный факт, то он был похоронен.
   "Где он сейчас?" - резко спросил Харгрейвс.
   "На своей койке, храпит. Он съел достаточно для двоих, зевнул, сказал, что хочет спать. Он крепко заснул почти сразу, как только коснулся одеяла".
   Голос Рона Вэла снова замолчал. Весь корабль молчал.
   - Джед, что мы будем делать?
   - Ты спала с ним, не так ли?
   "Да. Джед! Вы не имеете в виду...
   Харгрейвс откашлялся. "Это не приказ. Вы не обязаны этого делать, если не хотите. Но за Саркоффом нужно следить. Готовы ли вы вернуться в комнату, которую вы делили вместе, и подняться на верхнюю палубу своей койки, как будто ничего не произошло?
   - Да, - сказал Рон Вэл.
   "Кто-то должен быть с ним - все время. Ты бодрствуй. Когда он встанет, вы встанете. Что бы он ни делал, ты остаешься с ним. Я освобожу вас как можно скорее. И, Рон...
   "Да."
   "В тебе есть что-то, что мужчина мог бы использовать для мужества".
   Молча Рон Вэл вышел из диспетчерской. Он нащупал дверь, и его шаги эхом разнеслись по коридору, ведущему в спальню.
   Харгрейвс задумался. Затем он тоже покинул диспетчерскую.
   - Ноубл, ты биохимик. Ты пойдешь со мной. Нильсон, ты займешь место здесь, в диспетчерской. В мое отсутствие командуешь ты.
   - Да, сэр, - сказал Нильсон. - Но что ты собираешься делать?
   "Посмотрите, что находится в могиле, которую мы выкопали вчера", - ответил Харгрейвс.
   ГЛАВА V
   Что показали могилы
   Харгрейвс нес шо вел. Он и Ноубл были вооружены и очень бдительны.
   "Когда вы спрашиваете меня, может ли химически человек или животное замерзнуть, умереть, быть похороненным, а затем воскреснуть и жить, я не могу ответить", - сказал Ноубл. "Насколько мне известно, это невозможно. Физический акт замораживания повлечет за собой огромные и, казалось бы, необратимые изменения в клетках тела. Оттаивание вызовет почти немедленное бактериальное действие, которое также кажется необратимым. Все, что я могу сказать, это то, что если Хэл Саркофф жив, мы видели чудо, которое противоречит химическим законам, какими мы их знаем".
   "А если его нет в живых, нас ждет чудо дублирования. Что бы это ни спало на корабле, оно выглядит, говорит, действует, как Хэл Саркофф, даже в памяти. Можете ли вы предложить какой-нибудь метод, с помощью которого плоть и кости могли бы так быстро превратиться в живой образ человека, который, как мы знаем, умер?"
   - Нет, - прямо сказал Ноубл. - Джед, ты осознаешь все возможные последствия этой ситуации?
   - Вероятно, нет, - ответил Харгрейвс. "Некоторые, которые я узнаю, я исключаю из своих мыслей".
   Его тон был настолько резким, что Ноубл больше ничего не сказал.
   Рассвет уже наступал на этот веганский мир. Небо на востоке было жемчужного цвета. На деревьях над ними начали чирикать существа, звучащие как птицы.
   Они добрались до места, где похоронили Хэла Саркоффа и двух его товарищей.
   Могилы были пусты.
   Не было предпринято никаких усилий, чтобы скрыть тот факт, что могилы были вскрыты. Грязь снова выгребли и не выгребли обратно.
   На грязи были следы от обутых в сандалии ног. "Тулон, трое, которые были с ним, были в сандалиях!" - прохрипел Харгрейвс. "Они вернулись сюда. Они вскрыли эти могилы".
   "Но что произошло после этого? Вы предполагаете, что эти примитивные седобородые воскресили Хэла Саркоффа?
   - Я ничего не предлагаю, потому что ничего не знаю, - ответил Харгрейвс. "Я только что вспомнил, что Тулон и трое, которые были с ним , тоже выглядели людьми ! Я также помню, что сфера, которая напала на нас, казалось бы, была без экипажа. Наши лучи взорвали его настежь. Казалось, он был заполнен машинами. Ничего больше. Если там и были какие-то разумные существа, то они были в незнакомой нам форме. Ну давай же!" Харгрейвс побежал к кораблю.
   Корабль, и без того сильно поврежденный, представлял их единственную надежду на выживание. Без него они были бы беспомощны.
   Хэл Саркофф был на корабле. Или то, что маскировалось под Саркоффа. Тулон тоже выглядел человеком. Возможно, Сарков и два его мертвых товарища были извлечены из могил, чтобы сделать возможным точное копирование их тел, зондирование клеточной структуры тела и мозга. Возможно, существа, скрывавшиеся здесь, в этом мире, могли читать воспоминания из мертвых разумов. Это может быть объяснением памяти Саркоффа.
   Важным фактом было то, что тело Саркова не было в могиле. Там, где так много было неизвестно, это был один неоспоримый факт. То, что было на корабле, должно быть помещено не только под усиленную охрану, но и в клетку, из которой невозможно выбраться. Затем можно было начинать осмотр.
   В этом мире было зло. Деревья, растительность, земля под его бегущими ногами были ужасны. В более спокойные минуты Джед Харгрейвс сказал бы, что зло - это синоним опасности. Сейчас он не был спокоен. Паника, которую он настойчиво исключал из своего разума, прорвала плотину, которую он построил перед ней. Он чувствовал опасность в воздухе. Это было на рассвете, при свете неба. Это было повсюду. Он и его спутники были пришельцами в этом мире, и планета наносила им удары, стремясь уничтожить их, умудряясь их уничтожить.
   Он услышал это раньше, чем увидел.
   Что-то хрипело в воздухе. Над верхушками деревьев что-то хрюкало. Ему понадобились секунды, чтобы распознать звук. Потом он узнал его. И рывком остановился, его глаза дико щупали вверх.
   Он видел это.
   Корабль. Хрипящий рев исходил от водителей Кручеков, борющихся с гравитацией планеты.
   Корабль взлетел без них.
   Неужели Нильсон сошел с ума? Увидел ли он приближающуюся опасность и прыгнул с корабля в небо, чтобы избежать ее?
   "Ждать! Нильсон! Подбери нас!"
   Корабль летел дальше. Набрав скорость, он пролетел над их головами. Они еще раз мельком увидели его, когда он пролетел над отверстием в ветвях деревьев. Затем он исчез, пульсация водителей быстро стихла.
   "Нильсон вернется за нами". Голос Ноубла, обычно спокойный и уверенный, был искажен. - Он вернется и заберет нас. Он не оставит нас здесь.
   "У него была причина уйти", - услышал Харгрейвс собственный голос. "Он вернется. Он должен." Подсознательно он знал, что это в лучшем случае было принятием желаемого за действительное.
   Корабль едва успел исчезнуть, как до их слуха донесся другой звук - человеческие крики. Среди деревьев показалась группа, следуя по земле курсом, который корабль взял в воздухе.
   "Они наши товарищи!" Харгрейвс услышал вздох Ноубла.
   "Что случилось?" - спросил капитан, когда группа приблизилась.
   Нильсон лидировал. На его щеке был синяк, а правый глаз уже начал чернеть. - Я скажу тебе, что случилось! - сказал он свирепо. "Саркофф и Рон Вэл захватили корабль, вот что случилось!"
   "Рон Вэл!"
   "Это то, что я сказал. Рон Вэл помогал ему. Они вытащили пушки. Прежде чем мы поняли, что происходит, они собрали нас вместе и вытолкнули наружу. Я пытался остановить это, а Саркофф меня ткнул".
   - Значит, это был не Саркофф? - прошептал Ноубл.
   - Это знал бы любой проклятый дурак! Нильсон ответил. Он говорил с биохимиком, но глаза его были прикованы к Харгрейвсу. "Я собираюсь повторить это, чтобы не было недопонимания того, что я имею в виду. Любой проклятый дурак знал бы, что мертвец не встает из гроба и не оживает снова. Кроме тебя, Харгрейвс. Ты всегда был любителем сказок.
   Джед Харгрейвс вздрагивал при каждом произнесенном слове. Они продолжали прибывать.
   - Ты должен был знать, что это не Хэл Саркофф. Любой человек в здравом уме сразу бы это понял. Любой человек, способный командовать, принял бы меры, чтобы справиться с ситуацией, либо уничтожив эту штуку, либо заперев ее. Но ты всем руководил, Харгрейвс. Вы были главным. И вам приходилось сидеть сложа руки и думать, прежде чем действовать. Вы должны были убедиться, что вы были правы, прежде чем идти вперед. Ваша небрежность, Харгрейвс, стоила нам единственного шанса когда-либо вернуться домой.
   Голос Нильсона был резким от гнева. И - Харгрейвс осознал горькую правду - каждое произнесенное Нильсоном слово было правильным. Что бы ни явилось на корабль, он должен был распознать в этом источник опасности. Он так узнал это. Но он не действовал.
   "Я-"
   "Замолчи!" - отрезал Нильсон. "Согласно нашему соглашению, в любое время, когда будет доказано, что вы не годны к командованию, вы можете быть отстранены от должности большинством голосов. Нет никаких сомнений, что вы показали себя непригодным для руководства этой экспедицией.
   * * * *
   Не теряя времени на принятие решения. На вопрос Нильсона о том, следует ли отстранить Харгрейвса от командования, последовал хор "да".
   - Нет, - сказал один голос. Это был Ашер, археолог.
   - Изложите свое возражение, - прохрипел Нильсон.
   - Старый про смену лошадей посреди реки, - ответил археолог. "Также старый совет о том, что нельзя делать поспешных выводов, пока не собраны все доказательства".
   - Каких улик нет?
   - Мы не знаем, почему Рон Вэл присоединился к Саркоффу, - ответил археолог.
   "Какая разница? Мы даже не знаем, был ли Рон Вэл самим собой. То, что выглядело как Рон Вэл, могло быть таким же чудовищем, как Саркофф.
   - Может быть, - пожал плечами археолог. "В любом случае мой голос не важен. Я просто вставляю это ради протокола, если он когда-либо будет. Я также хотел бы отметить, что если нам когда-либо требовались дисциплина и единство, то сейчас самое время".
   "У нас будет дисциплина, я обещаю вам", - сказал Нильсон. - Харгрейвс, вы отстранены от командования, понятно?
   - Да, - твердо сказал Харгрейвс.
   Потребовался только один бюллетень, чтобы поставить Нильсона во главе.
   - Хорошо, - сказал Ушур новому капитану. - Ты теперь босс. Мы все за тобой. Чем ты планируешь заняться?"
   "Делать? Я... Нильсон выглядел пораженным. Он взглянул на Харгрейвза.
   Бывший капитан вздохнул. Было достаточно легко избрать нового лидера. Он страстно желал, чтобы все проблемы решались так легко.
   "Я предлагаю, - сказал он, - и это только предположение, что мы попытаемся найти корабль и, если возможно, снова завладеть им. Она - единственный инструмент, с которым нам приходится работать".
   "Это именно то, что я собирался сказать", - решительно сказал Нильсон. "Найди корабль".
   Надо отдать ему должное, он принялся за работу по-деловому, выслав двух разведчиков впереди основной группы, выставив по одному разведчику на каждом фланге. Единственный способ, которым они могли надеяться найти корабль, - это проследить его путь по воздуху. Поскольку Сарков, захватив судно, не обезоружил их, у каждого из них был вибрационный пистолет. В борьбе с обычными врагами они могли бы хорошо себя зарекомендовать. Но будет ли враг, которого они встречают, обычным?
   Харгрейвс отвел Ашера в сторону. - Я хотел бы поговорить с вами, - сказал он. - Что на самом деле произошло, когда корабль был захвачен?
   - Не знаю, Джед, - уныло ответил археолог. "Я был в своей каюте. Первое, что я понял, это то, что в диспетчерской раздался адский гул. Я бросился туда, чтобы посмотреть, что происходит".
   "Что происходило?"
   "Там были Нильсон, Родни, Тернер и еще пара человек. Как и... ну, они выглядели как Саркофф и Рон Вэл. Нильсон поднимался с пола. Саркофф и Рон Вэл вытащили свои ружья и прикрывали группу. Когда я ворвался внутрь, Сарков прикрыл меня. Прежде чем я успел оправиться от удивления, он и Рон Вэл выгнали всех нас с корабля. Потом они улетели". Археолог покачал лохматой головой.
   - Рон Вэл помогал?
   "Никаких вопросов. Что, конечно же, означает, что либо он находился под каким-то тонким гипнозом, либо это был не Рон Вэл. Я бы поставил свою жизнь на его верность.
   - Я бы тоже, - сказал Харгрейвс. И вспомнилось, как радовался Рон Вэл при мысли о приземлении в этом мире. "Было бы очень важно найти здесь людей. Мы могли бы обменяться опытом, многому научиться, - сказал Рон Вэл, и его лицо сияло при этой мысли. Все остальные чувствовали то же самое. У Третьей межзвездной экспедиции не было военных амбиций. Он не стремился к завоеваниям. Солнечная система переросла военные экспедиции, войны и мысли о войне, и крейсера уходили из нее не сражаться, а учиться. Они искали знание, все знание, чтобы человеческий род мог определить свое место в космосе, мог знать историю всех вещей прошлого, мог, возможно, предсказывать форму вещей грядущих.
   Посадка Третьей межзвездной экспедиции на этот веганский мир была частью обширной эволюции, марша, начавшегося на Земле так давно, что вся ее история была навсегда утеряна, теперь простиралась через космос. Новая эволюция! Рон Вэл всегда говорил об этой новой эволюции. Это был один из его любимых предметов.
   "Что вы думаете об этом мире?" - резко спросил Харгрейвс. "Единственный признак цивилизации, который мы видели, - это огромная роща. Ни городов, ни промышленных предприятий, ни признаков прогресса. И все же сферический корабль, который напал на нас, определенно указывает на высокомеханическую цивилизацию. Конечно, здесь могут быть города, которые мы не видели, но когда мы приземлились, мы увидели большую территорию. Не было видно ни дорог, ни каналов, ни даже возделываемых полей. Что все это значит для вас как для археолога?
   - Ничего, - быстро ответил Ашер. "Я бы сказал, что эта страна - пустыня. Но деревья, посаженные ровными рядами, это опровергают. На земле, по крайней мере, потребуются столетия, чтобы выросли такие огромные деревья. Лесоводство, спланированное на века вперед, может исходить только от высокой и устойчивой культуры. Однако, как вы говорите, все остальные признаки этой высокой культуры отсутствуют, ни городов, ни транспортных средств, видимо, чертовски мало жителей - мы видели только четыре. Все цивилизации, с которыми мы знакомы, проходят через признанные стадии, сначала кочевую стадию, которая включает в себя заботу о стадах и стадах. Затем идет обработка земли, в которой земледелие является основным занятием большинства людей. После этого, с индустриализацией, у нас развиваются города. Если есть еще одна ступень, мы еще не достигли ее на земле".
   "Как вы думаете, они могли достичь финальной стадии здесь?" - спросил Харгрейвс.
   "Я не знаю, какой может быть финальная стадия", - ответил археолог. "Кроме того, и это важнее, я никак не могу догадаться об истинной природе обитателей этого мира. Пока я не узнаю их истинную природу, как они выглядят, что едят, где спят, о чем думают, я не могу даже осмысленно догадываться о них. Впрочем, - прервал Ашер с кривой ухмылкой, - все эти философские рассуждения не имеют значения, пока нам угрожают топором по шее.
   Вега была прямо над головой, когда они нашли корабль. Один из передовых разведчиков поспешно вернулся с информацией.
   "Она лежит на лужайке у озера, - доложил разведчик. "Они что-то делают с ней. Я не могу сказать, что. Но деревья простираются в пределах пятидесяти ярдов от нее. Мы можем приблизиться так близко, чтобы нас не заметили.
   ГЛАВА VI
   Захват корабля
   Нильсон договорился с забота. Корабль стоял на маленьком лугу, где деревья наклонялись внутрь синей воды озера, образуя бухту. Ее нос был направлен к воде, а хвост был почти в деревьях. Нильсон отправил троих мужчин по широкому кругу. Они должны были атаковать с дальней стороны. Это должен был быть финт. Пока трое мужчин обратили на них внимание, основная часть должна была атаковать.
   "У нас есть все шансы на успех", - сказал Нильсон. - И если мы снова захватим корабль, на этот раз мы не останемся здесь. В Веге как минимум две планеты. Корабль улетит к другому без ремонта. Ты должен был подумать об этом, Харгрейвс.
   "Есть много вещей, о которых я должен был подумать, но не сделал", - ответил Харгрейвс. В его тоне не было враждебности. "Что я хотел бы знать, так это то, что они делают там рядом с кораблем?"
   Рядом с кораблем были видны Тулон и трое его спутников. Они были заняты установкой какого-то устройства. Другие представители их вида присоединились к ним, пока их не стало, возможно, тридцать или сорок. Сквозь зияющую дыру в корпусе можно было увидеть, как выглядывают другие. Что они делали, Харгрейвс не мог понять.
   - Странно, - сказал Ашер рядом с ним.
   "Что такое?"
   - Странно, что они все еще кажутся человеческими по форме, - ответил археолог. "Ах. Возможно, причина в этом".
   Оба замка были открыты. Существо, похожее на Хэла Саркоффа, только что появилось из ближайшего. Он пошел прямо к основной группе. Они возводили что-то похожее на штатив. Несколько человек несли с корабля куски металла, которые они скрепляли вместе, образуя ножки треножника. На вершине штатива возникло нечто, похожее на коробку.
   "Они совершенно безоружны", - услышал Харгрейвс слова Нильсона. - Во всей этой проклятой куче нет ни одного оружия. Мы взорвем их до потери сознания еще до того, как они поймут, что на них напали".
   - Если им не удастся управлять негатроном, - указал Ашер.
   "Они не знают, как управлять негатроном".
   "Не так ли? Я мог бы упомянуть, что они, похоже, знают все, что знал Саркофф. И Хэл определенно знал, как работает этот негатрон. Он мог разобрать его и собрать обратно с завязанными глазами".
   "Это так, - признал Нильсон. На секунду на его худом лице отразилось беспокойство. - Что ж, это означает только то, что нам придется их вылизать, прежде чем они смогут привести в действие этот негатрон. Одно можно сказать наверняка - мы должны получить корабль.
   - На этот счет ты прав, - мрачно сказал Ашер.
   Секунды тикали в минуты. Группа, занятая около корабля, не подозревала, что на них вот-вот нападут. Они были беспечны до безрассудства. Часовых не выставили, не было предпринято никаких усилий, чтобы спрятать судно.
   - Какие они на самом деле? Харгрейвс подумал. Он задавался вопросом, были ли они какой-то странной формой водной жизни, обитающей в озерах этой планеты. Возможно, это были они! Возможно, на этой планете никогда не происходило перехода от рыбы к млекопитающему, поскольку форма рыбы развила острый интеллект. Определенно, в этом мире был разум. Но, похоже, это был разум, который люди не могли понять.
   * * * *
   Сигнал к атаке прозвучал. С другого борта корабля донеслись яростные крики. Кричащие были спрятаны, но ошибиться в звуках было невозможно. Они вышли из человеческих глоток.
   - Дайте им ад, мальчики!
   "Разорвите их на куски!"
   Резкий треск вибрационных пистолетов разорвал тишину воздуха.
   "Устойчивый!" - сказал Нильсон. "Подождите, пока они не пойдут посмотреть, что происходит".
   Группа, занятая вокруг корабля, подняла удивленные лица от своей задачи. Казалось, они слушали. Затем они развернулись и побежали вокруг носа судна.
   "Ну давай же!" - воскликнул Нильсон, выпрыгивая из укрытия.
   В поле зрения не осталось никого, кто мог бы противостоять им. Пятьдесят ярдов, чтобы пересечь. Пятьдесят ярдов до корабля! Пятьдесят ярдов до шанса на спасение!
   Мягкий газон под их мчащимися ногами был беззвучен.
   Осталось двадцать пять метров. Десять ярдов. Десять футов до открытого шлюза.
   Тулон появился в замке. Он с удивлением посмотрел на атакующих мужчин.
   За исключением грубого посоха, который он нес, он был безоружен.
   Нильсон не давал команду стрелять, ему не нужно было ее давать. Все вибрационные пистолеты были вытащены задолго до того, как люди выскочили из укрытий. Все пистолеты поднялись в одно и то же мгновение, каждый указательный палец нажал на спусковой крючок.
   Только Тулон стоял между ними и боевым шансом на жизнь. Эти люди произошли от расы воинов. Никакие рожки не подгоняли их. Им не нужны были рожки.
   Воющий вихрь радиации обрушился на фигуру в замке.
   Один вибрационный пистолет уничтожит человека, разнесет его в кровавые клочья. Более дюжины пистолетов были направлены на фигуру, стоящую перед ними.
   Тулон остался невредим.
   Посох перед ним стоял лицом к пальцам ада, тянущимся к нему. Пылающие пальцы схватили и не коснулись его.
   Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Заряд прекратился. Харгрейвс увидел, как Нильсон ошеломленно перевел взгляд с фигуры в замке на пистолет в руке, как будто они были непримиримы. Пистолет должен был уничтожить Тулона. Это не уничтожило его. На какой-то безумный миг Харгрейвсу стало жаль нового капитана. Он тоже столкнулся с логической невозможностью.
   Все звуки внезапно смолкли, все крики прекратились, все шумы стихли.
   Из-за носа корабля выбежал Хэл Саркофф. Он увидел группу и выглядел сбитым с толку. "Привет! Как вы, ребята, сюда попали?"
   "Взорви его!" - сказал Нильсон, наводя пистолет на новую цель.
   От посоха в руке Тулона исходил мягкий звон, похожий на колокольчик. Казалось, ничего не произошло, но Нильсон пошатнулся, как будто его сильно ударили. Пистолет вылетел из его руки и приземлился в двадцати футах от него.
   * * * *
   - Слушайте, обезьяны, - крикнул Сарков во весь голос. - Я Хэл Саркофф. Я всегда был Хэлом Саркоффом. Я никогда не буду никем другим, кроме Хэла Саркоффа. Ты понял?"
   Они не поняли.
   - Если вы... - прошептал Нильсон. - Если ты действительно Сарков, то кто - кто - он? Он указал на Тулона, все еще стоящего в шлюзе.
   "Его?" Ухмылка на скалистом лице принадлежала Хэлу Саркоффу и никому другому. "Познакомься с богом, - сказал он.
   "Бог?" Теперь это говорил Ашер, его голос был напряженным шепотом.
   Саркофф продолжал ухмыляться. "Ну, он воскресил меня, когда я был чертовски мертв. Думаю, это делает его богом".
   - Ты... ты знаешь, что ты мертв?
   "Ага. По крайней мере, я думаю, что знаю это. Последнее, что я помню, это попытка вернуться к панели управления, когда мы проделали ту дыру в корабле, чтобы я мог снова включить водителей. После этого все становится как-то туманно. Следующее, что я помню, это мой приятель здесь, - он указал на Тулона, - и множество его приятелей, чирикающих, как воробьи, пока они работали надо мной. И поверьте мне, они работали со мной слишком много. Мне казалось, что меня вывернули наизнанку, выжали, повесили сушиться, а потом снова набили".
   - Но когда вы вернулись на корабль, - заговорил Харгрейвс, - вы сказали, что помните все, что произошло, крушение корабля, то, как мы его прятали. Если бы ты был мертв, как бы ты узнал об этом?"
   - Он сказал мне, - ответил Саркофф, кивая на Тулона. - Он заполнил мою память дурью, которую вынул из твоего разума, пока ты говорил. Чтение мыслей - одно из второстепенных достижений этого старика.
   - Тогда почему ты не сказал нам правду? Харгрейвс взорвался. - Вы сказали, что вас отправили на разведку. Почему вы не рассказали нам, что произошло на самом деле? Мысленно он добавил: "Если бы это случилось!"
   "Потому что вы, обезьяны, не поверили бы мне!" Сарков ответил. - Насколько вам известно - и мне тоже, пока это не случилось, - мертвецы не встают из могил и не ходят. Если бы я сказал вам правду, вы бы не поверили ни единому слову. Если бы я сказал вам что-то, что, как вы знаете, было неправдой, что вы отправили меня на разведку, вы бы поняли, что я лгу, вы бы решили, что это какой-то трюк, и вы бы ждали и попытались обнаружить Хитрость. Пока вы ждали, пытаясь поймать меня, я мог бы заняться миссионерской работой над Роном Вэлом. Я знал, что смогу обратить его, если у меня будет возможность поговорить с ним. Если он будет на моей стороне, мы сможем убедить остальных. Тоже бы сработало. Все, что вам было нужно, это немного времени, чтобы вы, мальчики, привыкли к мысли о том, что мертвец возвращается к жизни. Он посмотрел на Нильсона. - Напомни мне заштопать твой другой глаз на днях.
   "Какая?" - сказал Харгрейвс. "Что это?"
   - Наш приятель Нильсон, - сказал Саркофф. "Если вы думаете, прежде чем действовать, он действует, прежде чем думает. Не успели вы отправиться в погоню, чтобы посмотреть, действительно ли я нахожусь там, где вы меня похоронили, что, как я и думал, вы сделаете, пока Нильсон не суется туда, где мы с Роном Вэлом проводили конференцию. У Нильсона был пистолет. Он был готов к использованию. Он решил, что единственный безопасный выход - застрелить меня. Итак, - пожал плечами Сарков, - мне пришлось его шлепнуть. Он вынудил меня.
   В группе возник легкий переполох. Это было новостью для всех.
   "Это правда?" - сказал Харгрейвс.
   - Да, - с вызовом сказал Нильсон. "И я был прав. Я должен был убить его. Он не Хэл Саркофф. Он не говорит правду о возвращении к жизни. Саркофф мертв.
   * * * *
   Саркофф взглянул на Тулона, который все еще стоял в шлюзе и смотрел на людей перед собой. На его лице была тень улыбки.
   "Видеть!" - сказал Саркофф, обращаясь к Тулону. - Я же говорил тебе, что мы ничего не можем сказать этим мальчикам. Они должны видеть, они должны чувствовать, они должны быть показаны".
   "Ну, - подумал Тулон всем. - Почему ты их не показываешь?
   - Хорошо, - ответил Сарков. "Невинс!" он крикнул. "Риз! Выходи из этого корабля".
   Невинс и Риз были двумя инженерами, которые погибли вместе с Саркоффом.
   Тулон немного отодвинулся в сторону. Невинс и Риз вышли из корабля. Они ухмылялись.
   "Почувствуй нас!" - крикнул Сарков. "Ущипните нас. Отрежьте кусочек кожи и рассмотрите его под микроскопом. Сдайте анализы крови. Используйте рентгеновские лучи. Делай что хочешь, черт возьми. Он сунул мускулистую руку Нильсону под нос. "Здесь. Ущипните это и посмотрите, считаете ли вы, что это реально".
   Нильсон отшатнулся.
   Невинс и Риз прошли среди мужчин, предлагая себя в качестве свидетелей. Испуганные голоса тихо позвали в ответ на другие испуганные голоса. "Они настоящие".
   "Это не ложь. Это правда."
   "Я знаю этого человека много лет. Это Эдди Невинс.
   - А это Сэм Риз.
   Харгрейвс слышал голоса, видел, к какому выводу они пришли.
   - Один момент, - сказал он.
   Голоса умолкли. Глаза вопросительно обратились к нему.
   "Даже если эти люди на самом деле Хэл Саркофф, Эдди Невинс и Сэм Риз, если они - компаньоны, которых мы считали мертвыми и которые чудесным образом вернулись к нам, все же есть факты, которые не укладываются в логическую схему. Даже здесь, в этом мире, должны соблюдаться законы логики.
   Наступила тишина. Мужчины смотрели на него и друг на друга. Там, где на их лицах было удивление, появлялись новые сомнения.
   - Какие факты, Джед? - спросил Сарков.
   "Сфера, которая атаковала нас, которая пыталась уничтожить нас без предупреждения. Это несоответствующий факт".
   - Сфера? На лице Саркова отразилась неуверенность. Затем он снова усмехнулся и повернулся к Тулону. - Расскажи ему об этой сфере.
   "С радостью", - пришли мысли Тулона. "Как вы знаете, у Веги две планеты. Давным-давно мы воевали с жителями этой другой планеты. Частью нашей обороны вокруг нашей планеты были плавучие крепости. Война окончена, но мы оставили стражников в небе, чтобы защитить нас, если на нас нападут. Сфера, атаковавшая вас, была одним из наших автоматических фортов, которые мы оставили в небе.
   "Ах!" - сказал Харгрейвс. Холодная логика его разума искала схему, которая включала бы в себя крепости в небе. Предполагая войну между двумя планетами, такие крепости были логичны. Но-
   "Сооружение такой сферы указывает на обширные технические знания, огромные мастерские. Я не видел ни лабораторий, ни промышленных центров, которые могли бы изготовить такую крепость. Более того, я не видел ни одной цивилизации, которая послужила бы фоном для такого строительства".
   * * * *
   Он ждал ответа. Ашер, археолог, вдруг посмотрел на него, потом на Тулона.
   - Крепости были построены давным-давно, - сказал Тулон. "В те прошлые тысячелетия у нас были промышленные центры. Они нам больше не нужны, и у нас их больше нет".
   "Тогда будет еще один этап!" - выдохнул археолог. "Вы прошли стадию города в своем эволюционном процессе. Вы находитесь вне века металла. Что... - нетерпеливо спросил Ашер. - Что будет после этого?
   - Мы вышли из эпохи городов, - ответил Тулон. "Следующий, но, возможно, не последний этап - это возвращение к природе. Мы живем в рощах и полях, у озер, под деревьями. Нам не нужна защита от стихий, потому что мы с ними в унисон. В этом мире нет врагов, нет опасностей, почти нет смерти. В своем мышлении вы можете описать нас только как богов. Наша деятельность почти полностью ментальна. Это наша единственная уступка материализму". Он поднял посох. "Когда вы стреляли в меня, этот посох отключил ваши лучи. Если бы они были в тысячу раз сильнее, это уничтожило бы их. Когда один из вас попытался уничтожить Саркоффа, из этого посоха вышла сила, выбивая оружие из его руки. В этом посохе заключены определенные силы, определенное расположение кристаллов, которые почти являются абсолютной материей. Через этот посох действует моя воля. Когда-нибудь, - он улыбнулся, - мы даже сможем отказаться от посоха. Это цель нашей эволюции".
   Мысли погрузились в мягкую тишину, и Тулон посмотрел на них сверху вниз. - Это вас удовлетворяет? Его взгляд скользнул по группе, остановился на Харгрейвсе. "Нет, я вижу, что нет. Есть еще один факт, который вы не можете вписать в свой шаблон".
   - Да, - сказал Харгрейвс. - Если все, что вы нам рассказали, правда, почему корабль угнали?
   - Тебе должно все подходить? Сарков ответил. - Вот почему ты наш лидер. Я могу ответить на этот вопрос. Я взял корабль, чтобы отремонтировать его. Затем, когда я верну его вам, готовым снова летать, у всех нас будет доказательство, которое мы не сможем отрицать. Вы можете сомневаться в моей личности, вы можете сомневаться во мне, но вы не будете сомневаться в корабле, который был отремонтирован. Тулон, - закончил Саркофф, - ты будешь заниматься своими делами?
   * * * *
   Стоя немного в стороне от остальных, Харгрейвс наблюдал. Тулон и его товарищи принесли металл с корабля. Как они использовали треногу, он не мог понять, но каким-то образом они, казалось, использовали ее для плавления металла. Это была магна сталь. Они обрабатывали его так, как если бы это было чистое олово. Вроде не было жарко, но они накрыли зияющую дыру в корпусе его листами. Они закрыли дыру. Он знал, что корабль отремонтировали, но все равно не двигался. На земле перед ним было что-то похожее на муравейник. Он наблюдал за этим, его разум тянулся и схватывал большую проблему. Муравьи, как он мог видеть, роились.
   Нильсон отделился от группы на корабле и подошел к нему.
   - Джед, - сказал он нерешительно.
   "Какая?"
   - Джед, то, что Хэл сказал о том, что я напал на него, было правдой. Я думал... я думал, что он не Сарков. Я думал, что поступаю правильно".
   - Я в вас не сомневаюсь, - ответил Харгрейвс. Его мысли не были заняты тем, что говорил Нильсон.
   "Джед".
   "Эм-м-м?"
   "Джед. Я-"
   "Что это?"
   - Джед, ты снова возьмешь на себя командование? Слова пришли быстро. "Я-"
   "Хм? Принять командование? Тебе не нравится эта работа?"
   Нильсон вздрогнул. "Нет. Я еще не готов к этому. Джед, ты возьмешь это на себя, пожалуйста?
   "Хм? О, конечно, если это то, чего хотят ребята.
   "Они этого хотят. Я тоже."
   "Тогда ладно." Харгрейвс едва ли знал, что Нильсон ушел. Не заметил он и приближающегося Рона Вэла.
   "Джед".
   "Хм?"
   - Джед, я разговаривал с Тулоном. Голос астронавигатора дрожал от волнения. - Джед, ты знаешь, что Тулон и его люди принадлежат к нашей расе ?
   "Какая?" - выдохнул испуганный капитан. - О, черт возьми, Рон Вэл, ты снова спишь.
   * * * *
   Это была бы прекрасная мечта, Харгрейвс знал, если бы это было правдой. Род человеческий имел родных во вселенной! Человек не остался один. В самой мысли об этом было что-то захватывающее.
   - Тулон говорит, что тесты, которые он проводил на Хэле Саркоффе, доказали это. Он говорит, что его люди уже давно отправляли исследовательские экспедиции, как и мы, только группы, которые они отправляли, были скорее колонистами, чем исследователями. Он говорит, что одна из этих групп высадилась на землю, и что мы - потомки этой группы, сыновья колонистов, вернувшиеся на родину после бесчисленных столетий отсутствия...
   Рон Вэл что-то бормотал, слова перескакивали друг с друга на его губы.
   - О, черт, Рон Вэл, это не подходит, - сказал Джед Харгрейвс. "Мы можем проследить нашу эволюционную цепочку до морских рыб..."
   - Конечно, - прервал его Рон Вэл. "Но мы не знаем, что эти рыбы пришли из земных морей!"
   "Хм?" Харгрейвс задохнулся. "Да будь я проклят! Я никогда не думал о такой возможности". Он смотрел на озера, танцующие в лучах веганского солнца. Из этих озер, из этих морей появилось первоначальное рыбоподобное существо, которое со временем стало человеческим! Мысль была поразительной.
   "Колонисты высадились на землю тысячи лет назад, - сказал Рон Вэл. "Может быть, они разбили свой корабль при посадке, должны были научиться жить за счет страны. Может быть, со временем они забыли, кто они такие. Джед, у нас есть легенды, что мы дети Бога. Возможно... О, Джед, Тулон говорит, что это правда.
   Харгрейвс колебался, разрываясь между сомнением и тоской. Он посмотрел вниз. На земле перед ним все еще копошились муравьи. Сотни их выходили из муравейника и улетали. Их были тысячи. В конце концов, в глубинах этой обширной рощи появятся новые колонии, которые, в свою очередь, роятся. Он смотрел, как они улетают. Воздух был ослеплен блеском их крыльев.
   Он посмотрел вверх. Тулон приближался к ним. Тулон улыбался. "Добро пожаловать домой", - прошептал его голос в их сознании. "Добро пожаловать домой."
   Харгрейвс начал улыбаться.
   [1] Первоначально разработанное для защиты от метеоритов, это силовое поле могло расщепить любую твердую частицу, столкнувшуюся с ней, всегда предполагая, что она не сцепится с астероидом или метеором, слишком большим для нее. Близкий брат негатрона, он делал космический полет если и не первоклассной страховкой, то, по крайней мере, относительно безопасной. - Редактор.
  
   В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ МЫ УМРЕМ
   Удивительные истории , февраль 1957 года.
   Теперь, в полдень, когда солнце стояло высоко над головой, а тени уныло жмутся по бокам, угроза, существовавшая в этой дикой пустыне, была совершенно невидимой.
   Девушка, Нора Мартин, сказала: "Чего я не понимаю, так это почему мы были настолько глупы, что вообще пришли сюда. Мы могли бы остаться на Земле и иметь дома и семьи". Осознав, что она сказала, она поспешно поправила себя. "Я имею в виду, что у каждого из нас мог бы быть дом и семья".
   Пайк Маклин слегка сместил дуло "Рэнджли", отрегулировав его так, чтобы перекрестие в перископическом прицеле покрывало именно то место, где он ожидал и надеялся, что появится следующий туземец. Он пытался вытряхнуть песок из глаз. Поскольку у него на руках был песок, это только увеличило количество песчаных частиц в его глазах. Он страстно желал перед смертью глубоко вдохнуть густой душный воздух Земли.
   - Этот воздух, в нем ничего нет, - пробормотал он.
   * * * *
   Девушка резко взглянула на него. У нее были глаза такие же голубые, как земное небо в солнечный день. Грязь на ее носу делала ее похожей на человека. В этот момент в глазах был гнев. За гневом стояли непролитые слезы.
   - Ты слышал, что я сказал? - повторила она.
   Маклин переместил свое длинное тело так, чтобы оно легло немного ниже в углублении в песке. - Я думаю, вы пришли сюда, потому что вы археолог и вам платят за исследование руин. Я пришел сюда, потому что я разнорабочий, который должен уметь все, за что мне и платят". Он сделал паузу и убрал оскорбительную песчинку с правого века. "Умереть - это немного", - продолжил он. "Почему ты так заморачиваешься по этому поводу? Это даже не больно, когда вы действительно доберетесь до этого, то есть.
   - Ты говоришь так, как будто ты уже умер!
   "Почему бы и нет", - ответил он с удивлением в голосе. "Сотни раз. С тех пор, как мы впервые выползли на илистые отмели, отрастили ноги и оставили позади жабры, прошло много времени. С тех пор мы умираем, это точно. И, вероятно, гораздо дольше".
   - Я думал, вы говорите о реинкарнации, - сказал изумленный археолог.
   - Так и было, - ответил бродяга. "Это всего лишь разные подходы и аспекты одной и той же проблемы. Мы перевоплощаемся, чтобы еще раз разгадать загадку эволюции. Когда-нибудь мы решим это! Тогда мы станем наследниками далеких звезд, а не только этого маленького старого утиного пруда в Солнечной системе".
   - Ты говоришь очень уверенно. Какое доказательство...
   - Это есть в книге, - ответил Маклин. "Мы гомо сапиенс . И это что-то значит. Илистые отмели нас не остановили. Мы сползли с них на возвышенность, в леса и заполонили планету. Атомная бомба не задержала нас слишком долго, даже когда мы использовали ее друг против друга. Где во всем этом космосе... - Его рука провела вверх по дуге, охватывающей все огромное пространство звезд, смутно видимых здесь, в этом мире, даже в полдень. "- есть ли что-нибудь, что может остановить нас, когда мы можем продолжать возвращаться, чтобы еще раз взглянуть на проблему? Любая проблема, какая бы она ни была, может быть решена, если мы будем продолжать работать над ней достаточно долго!" Энтузиазм прозвучал в его голосе, а затем исчез. Он опустил руку. Два пальца отсутствовали.
   Маклин уставился на слизь крови и плазмы и сжал губы от боли. "Этот проклятый луч-игла точно может вырубить кусок из человека", - сказал он.
   - О, Пайк, почему ты был так неосторожен! Сняв рюкзак со спины, она открыла его. Стараясь не залезать головой выше края дыры, она открыла аптечку и применила антисептики и бинты к культям двух пальцев. Попеременно она ругала его, а затем успокаивала.
   - Ты делаешь это очень хорошо, - сказал он одобрительно. "Ты должна была быть мамой, а не археологом, и вырастить целую гору детей, чтобы ты могла перевязать все их порезы и промокнуть все их синяки".
   В ее голубых глазах отразилась тоска, столь же глубокая, как земные моря. - Это... это то, чего я хотел. Но я увлекся профессией". Тоска смылась пленкой внезапных слез.
   * * * *
   Маклин сжал губы еще крепче. Он приложил один глаз к прицелу "Рэнджли", теперь приспособленному для работы в качестве перископа. Ровные и, по-видимому, свободные от какой-либо опасности мрачные красные пески уходили в далекие невысокие горы. Воздух был таким прозрачным и таким разряженным, что он даже мог видеть руины города, который был их целью, когда они покинули корабль. Город представлял собой громадную груду разрушенной каменной кладки, раскинувшуюся на безлесных, забытых холмах. На песке ничего не шевелилось. И все же смерть была перед ним, и его взгляд определенно прошел мимо нее.
   "Хорошие маленькие лисички все в своих милых дырочках", - сказал он.
   Девушка сделала слабую попытку улыбнуться. "Как твои пальцы? Я имею в виду, они сильно болят?
   "Они чувствуют, что у меня их нет". Ухмыльнувшись собственной шутке, Маклин перевел взгляд с "Рэнджли" на их пустынный багги. Негабаритные шины вырисовывались, как огромные резиновые пончики, таинственным образом вырастающие из песка пустыни. Дверь машины была призывно открыта.
   - Всего четверть мили, - сказал он. "Мы могли бы бежать так далеко. Но как мы вообще могли бегать без ног?"
   - У нас есть ноги, - нетерпеливо сказала девушка. "Попробуем сделать машину".
   - У нас бы их не было, если бы мы выскочили из этой дыры и побежали. У маленьких лисят острые зубы".
   "Ой." Ее голос понизился, когда краска исчезла из ее глаз. - Тогда что мы будем делать?
   - Оставайся здесь и надейся, что они отправят еще одну пустынную машину с корабля на поиски нас. Если мы не вернемся в разумное время, они могут заинтересоваться нами".
   - А если они не придут?
   "Мы попробуем перехитрить лисиц".
   - Если бы у нас было радио...
   - Да, но он в нашей коляске. Если бы мы были там, нам бы не понадобилось радио. Корпус из прочной стали остановил бы луч этого игольчатого пистолета. Как, черт возьми, у диких соплеменников, без науки и промышленности, живущих здесь, в пустыне, есть такое оружие, как этот игольчатый лучевой пистолет?
   "Когда они строили там свой город, они не были соплеменниками пустыни, - объяснила девушка. "Они куда-то шли, значит, у них была наука и хотя бы легкая промышленность, и квалифицированные рабочие. Вернувшись в пустыню, они оставили все, кроме оружия. Примитив всегда предпочтет оружие всему остальному. Он будет ценить это так же, как ценит свою жизнь, потому что так оно и есть".
   "Почему они вернулись в пустыню?"
   - Это единственное, что мы ожидали обнаружить в их разрушенном городе, Пайк. Голос девушки приобрел терпеливый тон эксперта, инструктирующего любителя. "Причиной могла быть война с соседним племенем, в которой они потерпели поражение. Изменение климата могло быть фактором. Возможно, были и другие причины, голод, мор. Они начали, потом вернулись. Это случалось так часто, что мне кажется, что семена упадка всегда прорастают одновременно с семенами величия".
   "Хотел бы я быть археологом и философом и понимать все эти вещи", - с тоской сказал Маклин.
   "Ты мужчина, что важнее".
   - Ты имеешь в виду мужчину ?
   "Нет. Мужчина. Мужчина . Она записала это слово для него. "Мужчина. Наивысший уровень, достигнутый жизненной силой на Земле на сегодняшний день. Или в Солнечной системе, как мы ее знаем.
   "О, вы имеете в виду вершину кучи", - сказал Маклин. "Конечно, мы это знаем. Но лисички, прячущиеся в своих милых норках, этого не знают. Они не думают, что быть мужчиной - это так много". Пока он говорил, в воздухе над его головой мелькнула тонкая искорка света. У него сложилось впечатление, что смертоносный луч сопровождался потрескивающим звуком, похожим на шелест статики в космосе. "Видеть! Вот что они думают о нас! Цели!"
   * * * *
   Девушка нырнула вниз. Маклин посоветовал ей не быть неженкой и обратил свое внимание на вид Рэнджли. Ничего не было видно. Это не удивило его. Он не ожидал увидеть ничего, кроме песка. - Держу пари, что смотрю прямо на двух или трех этих дьяволов и не вижу их, - проворчал он.
   "Они искусны в защитной окраске", - сказала девушка. "Позвольте мне посмотреть."
   Она посмотрела на прицел "Рэнджли", двигая его по креплению так, чтобы он пронесся по песку. "Там есть один!" - спросила она с внезапным возбуждением в голосе.
   "Где?" - спросил Маклин, отталкивая ее в сторону и глядя в прицел.
   "Прямо там, где у меня центр прицела. Разве ты не видишь эту маленькую выпуклость? Прямо там." Она начала вставать и показывать пальцем.
   Маклин дернул ее назад и уткнулся лицом в песок. "Не волнуйся так, чтобы начать вставать", - прорычал он. Свет искрился в воздухе над ними.
   - Я забыла, - кротко сказала девушка. "Позвольте мне поднять голову. У тебя мой нос и рот набиты песком.
   "Здесь вы забываете только один раз", - сказал разнорабочий, отпуская ее. - Я по-прежнему ничего не вижу, - сказал он, глядя в прицел. Он отодвинулся в сторону, когда она толкнула его в плечо.
   Она снова изучала местность. Сделав минутную настройку прицела, она нажала на курок. "Рэнджли" тихонько рыгнул - это было газовое ружье, - затем в пустыне раздались три быстрых взрыва, куда попали разрывные шарики. Последовал дикий крик. Маклин заметил это вовремя, чтобы увидеть, как в пятидесяти футах от них бешено кружится соплеменник. Парень повернул последнее колесо и рухнул кучей мертвых тряпок.
   - У тебя есть! - торжествующе воскликнул Маклин.
   - Я... разве я? Мне очень жаль... я имею в виду... - Ее голос сорвался от страха.
   * * * *
   Он быстро посмотрел на нее. Глаза девушки наполнились слезами. - Я действительно не собиралась этого делать, - всхлипнула она.
   - Прекрати этот проклятый кошачий вопль! он заказал. "Это война. Тот факт, что в этой войне участвуем только мы с вами и несколько диких марсианских индейцев, не делает ее менее смертоносной. Если мы не поймаем их, они поймают нас". Он поднял забинтованную руку. - Думаешь, соплеменник, который это сделал, охотился за моими пальцами? Он не был! Ему нужна была моя голова!
   "Ладно, ладно, я понимаю это интеллектуально, просто вмешались мои эмоции".
   - Отвлеките их, - сказал он. - Как ты мог увидеть этого марсианина, если я не мог?
   "Наверное, лучшая способность различать цвета", - ответила девушка. "Женщины обычно видят цвета лучше, чем мужчины. Именно так я его и выбрал".
   "Сделай еще немного различий между цветами", - предложил он, махнув ей в сторону "Рэнджли". - Может быть, клянусь Гарри, мы все-таки выберемся отсюда живыми! В его голосе звучала надежда. - Если мы...
   - Если мы это сделаем, то что? - спросила девушка.
   Он покачал головой. - Если мы выберемся, я все равно не смогу вам сказать. Нет смысла говорить. Но на случай, если мы не выберемся, я хочу, чтобы ты знал, что ты очень хороший ребенок.
   "Ну, что ж, спасибо." Ее глаза снова стали темно-синими, как небо на Земле. Она двинулась к нему.
   - Эй, зачем ты это сделал?
   "Просто порыв. Я всегда целую мужчин, которые говорят мне, что я хороший ребенок".
   "Хороший ребенок, хороший ребенок, хороший ребенок", - сказал Маклин.
   - Ты слишком нетерпелив. Румянец на ее щеках был виден сквозь песок. Поспешно она окинула взглядом "Рэнджли". Маклин вздохнул. У него никогда не было девушки. Ему казалось, что судьба сыграла с ним злую шутку, попытавшись подарить ему одного в этих условиях, в дыре в песке, в окружении диких марсианских соплеменников. Он мысленно прикинул расстояние до пустынного багги, прикинул их шансы совершить это путешествие и добраться живыми. Он качал головой в ответ на свою оценку, когда Рэнджли снова рыгнул.
   "Я скучал!" сказала девушка. "Ой! Вот он идет!"
   Маклин оттолкнул ее подальше от вида. Марсианин быстро приближался к ним. Вместо ружья у него было копье.
   - Ты не промазал, - сказал разнорабочий. - Ты ударил его, но только ранил. Это его смертный приговор!"
   * * * *
   Он нажал на спусковой крючок "Рэнджли". Пистолет дважды рыгнул. Вдалеке взрывающиеся слизни выбрасывали в песок небольшие гейзеры. Туземец продолжал приходить. В прицеле он выглядел десяти футов ростом. Перепрыгивая через Рэнджли, он, казалось, еще больше подрос. Он закричал во все горло, ударив копьем вниз.
   Маклин оттолкнул девушку от себя, покатился в другую сторону. Он мельком увидел металлическое острие копья, зарывшееся в песок именно в том месте, где он только что лежал. Работник обхватил обеими руками ноги марсианина и сильно дернул. Парень опустился на Маклина. Человек оттолкнул его в сторону.
   Марсианин представлял собой извивающийся, извивающийся, бушующий, кусающий, царапающий, брыкающийся дикий клубок узловатых коленей и еще более узловатых локтей. Какой бы из этих узловатых суставов ни ударил, это причиняло боль. У парня за поясом был нож, который он изо всех сил пытался вытащить. Маклин, увидев нож, так же сильно старался удержать его от него.
   Человек поймал рукоять ножа левой рукой. Правым кулаком он ударил туземца в живот. Кряхтя, марсианин открыл рот и попытался укусить Маклина. Разнорабочий, не чуждый такого рода дракам, ударил его макушкой в открытый рот, а затем снова яростно ударил его в живот. Он почувствовал, как его кулак вонзился в кожаную ткань.
   Туземец хмыкнул и обмяк. Маклин выдернул нож из ножен. Ему не пришлось его использовать. Серией тонких толчков, проходивших по его телу, марсианин умирал. Взрывная пуля из "Рэнджли" наконец-то сделала свое дело. С облегчением Маклин отпустил тело.
   * * * *
   Маклин вытер пот и песок с лица. - Это было обвинение в смерти, все в порядке. Но ты не промахнулся. Видите... - Он указал на рану на груди марсианина.
   Рэнджли перестал рыгать, когда девушка отвела глаза от увиденного и огляделась. Взглянув на марсианина, она поспешно отвела лицо. Мгновение спустя она снова оказалась в поле зрения. Рэнджли снова начал рыгать.
   У Маклина сложилось впечатление, что все время, пока он сражался с марсианином, Рэнджли рыгал.
   Она держала пистолет!
   Он хотел кое-что сказать этому археологу. Он подождал, пока у него не хватит дыхания, чтобы сказать это.
   - С тобой все в порядке, - сказал он наконец. "Я имею в виду, что ты используешь свою голову и держишь других взаперти, пока я сражаюсь с этим".
   Она улыбнулась ему. - Они не прячутся, они бегут, - ответила она.
   Маклин поднял голову над уровнем отверстия. Почти у дула "Рэнджли" валялся труп. Второй лежал в пятидесяти футах от него. Третий находился примерно в ста ярдах от него.
   Пока он сражался с обезумевшим марсианином, остальные воспользовались возможностью, чтобы атаковать.
   "Хорошая девочка! Вы спасли наши шеи. Он наблюдал за бегущими соплеменниками. Она держала песок за их пятками, тщательно перемешиваемый слизнями из Рэнджли.
   "Замечательно!" Маклин вздохнул. - Подними свой взор чуть-чуть...
   Рэнджли погрузился в молчание. Посмотрев вниз, он увидел, что ее плечи содрогаются от рыданий.
   - Я знаю, что ты чувствуешь, - мягко сказал он. - Но ты должен был это сделать, чтобы спасти наши шеи. Ну давай же! Давайте вернемся к нашей машине, пока они еще на ходу, и у нас есть шанс!" Он принялся за дело.
   * * * *
   Установив прицел на место, он повесил "Рэнджли" и штатив на плечо. Схватив девушку за руку, он побежал.
   Для обоих машина казалась раем. Было и то, и другое. Здесь, в этой пустыне, каждый нашел в другом то, что искал всю жизнь и не нашел. В этой мысли был рай. Маклин слышал, как девушка задыхалась, когда бежала рядом с ним, но она также смеялась. Он тоже засмеялся от чистого счастья. Он сжал ее руку, и она сжала его в ответ.
   Его смех тут же умолк, когда он увидел трубу игольчатого луча, торчащую из-под заднего колеса пустынной машины. За орудием был виден яркий зловещий глаз присевшего там марсианина.
   "Это ловушка!" - выдохнул он. "Они бежали специально, зная, что мы опередим их до нашей машины, как только они уйдут".
   Затормозив, он попытался сбросить "Рэнджли" с плеча. Игольчатый лучевой пистолет подмигнул ему. Он закашлялся и упал на песок.
   Пистолет снова подмигнул, плюнув ярким светом в девушку. Она упала, как падающая кукла.
   Маклин подтянулся на одном колене и одной руке. В его груди была дыра размером с его кулак, но боли не было. Высокоэнергетическое излучение игольчатого пистолета обжигало нервные окончания, так что никакие ощущения не передавались.
   Разнорабочий погрозил кулаком туземцу, притаившемуся под машиной.
   - На этот раз вы нас поймали, - крикнул он. "Но мы еще вернемся. Вы не можете лизать нас. Мы доберемся до тебя, если на это уйдет еще миллион лет. В его голосе звучал драйв, который вывел гомо сапиенс из илистых отмелей.
   У него закружилась голова. Он сделал еще один глубокий вдох. Рядом с ним девушка лежала совершенно молча. Только ее глаза показывали, что она знала, что произошло.
   Маклин посмотрел на нее. Было еще что-то, что он хотел сказать. Его разум был затуманен, и он с трудом находил слова.
   - В следующий раз я хочу встретиться с вами пораньше, - сказал он наконец. "Я хочу, чтобы у нас был шанс, что мы пропустили эту поездку, дом и кучу..." Он кашлянул. - И куча детей, - закончил он.
   Девушка ничего не сказала. Она была выше способности говорить. Но она его понимала. Свет, вспыхнувший в ее глазах, сделал их такими же прекрасными и многообещающими, как небеса Земли.
   Маклин тихо лег.
   Вернувшиеся соплеменники станцевали свой дикий победный танец вокруг двух людей. Ровные и голые, бескрайние пески Марса простирались далеко.
  
   ЗЛОВЕЩИЙ РАЙ
   If Worlds of Science Fiction , сентябрь 1952 г.
   "Вот остров, Паркер!" Звонил Ретч.
   Билл Паркер переключил управление вертолетом, и большой корабль повернулся в том направлении, куда указывал Ретч. Прищурившись от солнечного сияния, восходящего с Тихого океана, Паркер ясно увидел остров. Он был еще далеко, но плыл, как мираж, подвешенный прямо над поверхностью моря.
   Остров был невелик - Паркер предположил, что его окружность, вероятно, не превышала двух миль, - но он мог различить опушку деревьев вдоль берега и центральную вершину, возвышавшуюся, как утес, в центре.
   "Я снова нашел это!" Ретч говорил с яростным удовлетворением, сжав кулаки. Паркер услышал прерывистое дыхание после слов; шипение, которое, казалось, обещает будущее. Месть, месть, триумф или что-то еще? Паркер не мог определить, какой эмоциональный оттенок выражался в словах Ретча. Но эмоциональный подтекст присутствовал. Краем глаза Паркер взглянул на человека, сидевшего рядом с ним. Увиденное его не порадовало.
   Ретч был большим. У него было мускулистое телосложение призового бойца. Шрам над левой скулой не добавлял привлекательности его внешности. По мнению Паркера, он не был похож на ученого, за которого себя выдавал.
   Паркер отбросил такие мысли в сторону. Какая разница, кем был Рэтч или характер его бизнеса здесь? Он оплатил чартер большого вертолета.
   - Вот он, Паркер! Рэтч чуть не выкрикнул эти слова. Когда он снова указал на остров вдалеке, Паркер мельком увидел пистолет в наплечной кобуре под рукой мужчины.
   Вид орудия на долю секунды вызвал тревогу у крупного пилота. Он не знал, что Ретч вооружен. Потом тревога утихла. Паркер прижал левую руку к телу, убеждая себя, что его собственный пистолет там, где ему и место.
   Женщина, Мерседес Валдар, казалось, уловила волнение Ретча. Она перегнулась через плечо Ретча, чтобы посмотреть на остров. Паркер уловила еще один запах мускусных духов, которыми она пользовалась. Он снова заметил то, что понял при первой встрече с ней: на языке любого мужчины она была красавицей. Орлиное лицо, тлеющие черные глаза, высокие скулы, тонкий смуглый цвет лица, намекавший на индейскую кровь нескольких поколений назад, она выглядела как персонаж из экзотического фильма. Брюки и спортивная куртка, которые она носила, подчеркивали тот факт, что она женщина.
   Паркер снова осознал загадочность ее присутствия. Рэтч представил ее как своего секретаря. Паркер, приняв заявление мужчины, не задавал вопросов. Задавать вопросы по таким вопросам, как этот, было прекрасным способом получить бюст в морду.
   - Это остров! Ее шепот был резким. На ее лице появилось сияние. "Скоро мы будем начеку!" Она сердечно хлопнула Паркера по плечу. "Бель, разве это не прекрасно!"
   "Конечно, - ответил Паркер. Он был так же поражен заявлением, как и пощечиной по плечу.
   - Заткнись, Мерседес! Ретч говорил. "Паркер, сделай немного сока в эту штуку".
   "Она движется примерно на максимальной скорости", - ответил Паркер.
   "Тогда разгони ее быстрее крейсерской скорости. Мы нашли остров. Его поведение указывало на то, что найти остров было очень важно, но что-то еще, возможно, не менее важное, оставалось сделать.
   "Что за спешка!" - возразил Паркер. - Ты же не думаешь, что он исчезнет до того, как мы туда доберемся, не так ли?
   На лице Ретча появилось испуганное выражение. "Нет, конечно нет. То есть-"
   По кораблю прошел глухой кувшин.
   - Что случилось? Мерседес закричала от страха.
   С рычащим грохотом ломающегося металла одна из лопастей вертолета сорвалась с крепления над ними.
   У Паркера возникло ошеломленное впечатление, будто он увидел, как большое лезвие отлетело в сторону. Затем, как лист, внезапно подхваченный сильным ураганом, вертолет начал кувыркаться в воздухе.
   "Сделай что-нибудь!" - воскликнула Мерседес.
   Когда корабль подпрыгнул и начал рыскать, его отбросило по каюте. Дёргаясь, изгибаясь, подпрыгивая, крутясь, большой вертолёт двигался к поверхности моря внизу. Выключив питание, Паркер вскочил со своего места. Он знал, что произойдет. Он намеревался попробовать и быть готовым к этому.
   * * * *
   Ретч, обеими руками вцепившись в сиденье, закричал. "Мы падаем!"
   - Для меня это не новость, - ответил Паркер, рывком открывая дверь в купе сзади. Внутри этого отсека была масса синтетической ткани. Выброшенный на поверхность моря, надутый автономным баллоном с газом под давлением, он превратился бы в резиновый плот.
   "Вы оставили органы управления!" Ретч залаял. "Сделайте что-нибудь, чтобы остановить нас. Мы собираемся упасть". Лицо мужчины было диким от страха, когда он повернул голову, чтобы посмотреть, что делает Паркер.
   "Ты чертовски прав, я оставил управление!" - ответил Паркер. "Мы потеряли эквивалент крыла обычного самолета. Если ты знаешь какой-нибудь способ предотвратить падение самолета, скажи мне. Ловкими, уверенными руками он вытащил из отсека массу синтетической ткани.
   - Но мы должны добраться до этого острова. Мы нашли это. Мы должны добраться туда, пока...
   - Если мы туда доберемся, нам придется плыть, - ответил Паркер. "Лично я буду считать, что мне повезло добраться туда вплавь. Вот так."
   Последнее было произнесено, когда вертолет начал свое последнее погружение на поверхность голубой воды под ними.
   Паркер, крепко сжимая ткань обеими руками, рухнул на пол.
   Вертолет врезался с ужасным стуком. Мгновение спустя Паркер уже был на ногах. Спасательный плот был под одной рукой. Другой рукой он потянулся к ручке, открывавшей дверь каюты.
   "Мы должны выбраться отсюда. Этот корабль пойдет ко дну, как скала".
   Позади него Мерседес и Ретч с трудом поднялись на ноги. Паркер дернул ручку, открывавшую дверь каюты.
   Ручка не поддавалась.
   Сильный толчок, который получил корабль при ударе о поверхность, скрутил всю раму.
   - Открой эту дверь! Рэтч застонал. "Мы утонем, как крысы".
   - Черт, я пытаюсь! - ответил Паркер. Он изо всех сил рванул вверх.
   Дверь по-прежнему не поддавалась.
   Снаружи Паркер видел, как зеленая вода поднимается вокруг хижины.
   Он попятился, опустил голову, изо всех сил бросился на дверь.
   От удара его тела дверь вылетела. С массой синтетической ткани в руках Паркер катапультировался через отверстие в море. Он ударил потрясающим всплеском. Мерседес последовала за ним. Паркер, топчась на месте и работая с клапаном, который выпускал газ и надувал плот, увидел, что Ретч все еще стоит в дверце вертолета.
   "Что я собираюсь делать?" Ретч закричал.
   "Прыжок."
   - Но я не умею плавать.
   - Тогда подожди, пока я не надую этот чертов плот. Фу!" Голос Паркера умолк, когда из воды высунулись руки и сомкнулись на его шее мертвой хваткой.
   Мерседес в панике, которая часто приходит к людям, внезапно и неожиданно катапультировавшимся в воду, хватался за ближайший источник потенциальной безопасности.
   "Отпустить!" Пока он говорил, Паркер почувствовал, как ее руки еще крепче сомкнулись на его шее. Он уже тогда знал, что она не собирается его отпускать. Она тянула его под себя.
   В последний раз дернув клапан газового баллона, Паркер оказался под водой.
   Руки вокруг его шеи, казалось, сжимали его, как железо. Он поймал их обеими руками и дернул. Его руки соскользнули. Он снова схватил. Она была позади него, на его спине, так что он не мог ударить ее. Между тем с каждой секундой их обоих все глубже погружало в море. Он снова дернул ее за руки. На этот раз его пальцы выдержали. Ее хватка была сломана.
   Повернувшись, он схватил ее за волосы. Затем он начал пробиваться к поверхности.
   Его голова разорвала воду. Глотнув воздух, он осознал благословенное зрелище перед его глазами.
   Резиновый плот! Его последний рывок в клапан перед тем, как Мерседес утащила его под воду, открыл его.
   Из дверцы тонущего вертолета Рэтч смотрел на плот. В то же мгновение в последнем отчаянии он подпрыгнул. Его цепкие пальцы вцепились в край резинового плота. Как испуганная речная крыса, он вылез из воды.
   * * * *
   Барахтаясь в воде, Паркер подтащил Мерседес к краю плота. Рэтч наклонился и поднял ее. На мгновение Паркер остался в воде, его пальцы крепко держались за плот, позволяя ему поддерживать себя, пока он набирал воздух в легкие. Позади него с бульканьем и грохотом затонул вертолет. Он запрыгнул на плот. Мерседес, облегающая мужское одеяние, сидела.
   - Прости, Бил, - сказала она. "Я начинаю пугаться и хватаю тебя. Я не знаю точно, что я делаю. Ты простишь меня, нет?
   - Не думай об этом, - ответил Паркер. "В таких обстоятельствах любой может испугаться".
   - Это я знаю, - ответила она. - Но ты спас мне жизнь. И это я буду помнить".
   - Забудь об этом, - сказал Паркер. "Я сделал то, что должен был сделать, и ничего больше".
   - Но я запомню, - спокойно повторила она.
   Паркер молчал. Под ее твердостью он впервые увидел что-то более глубокое, тонкое. Она была из тех, кто имел в виду то, что говорил. Она была женщиной, которая заплатила свои долги. При других обстоятельствах... Паркер выбросил эту мысль из головы.
   Теперь он приступил к тому, что должен был сделать, - поплыл к острову. Он перевел на него глаза.
   Остров исчез. Спокойное, безмятежное, ровное море простиралось до самого горизонта.
   Страх, темный, внезапный и всепоглощающий, возник в Билле Паркере. Страх возник не только потому, что лик моря был ровным и спокойным, острова не видно, а от чего-то другого, чего-то, что он забыл, чего-то, что он выбросил из головы и из жизни. Возможно ли, что-
   Он поймал себя. В этом направлении лежало безумие. Слова вырывались из него. "Эй, какого черта? Я сошел с ума? Что стало с этим островом? Я видел это!"
   - Я же сказал вам, что нам нужно было поторопиться, когда мы увидели его. Ретч колебался. - Это... это не всегда есть.
   "Но это должно быть там! Я видел это!"
   - С этим островом есть одна хитрость, - сказал Ретч. - Я... это... я... ты не всегда это видишь. Что-то смешное."
   Паркер оказался поперек трясущегося, шатающегося плота. Его побуждением было схватить Рэтча за горло, вытрясти из него слова. "Что ты имеешь в виду?" Он с трудом сдерживал себя.
   Ретч развел руками. "Извините, я не могу объяснить. Это все, что я знаю. Поверьте мне."
   Рэтч говорил правду, решил Паркер. Большой пилот метнул взгляд во все стороны в поисках земли. Где-то вдали виднелся полуостров Нижняя Калифорния. Но это было вне досягаемости его глаз. Насколько он мог видеть, была бесплодная вода.
   Прокладывая курс по маленькому компасу, который был частью стандартного оборудования спасательного плота, Паркер поплыл на юг. Неуклюжий плот мало продвигался вперед. Паркер почти не замечал, почти не заботился. Глубоко в его сознании таилась мысль, которую он пытался удержать в глубине своего сознания.
   В передней части плота спиной к Паркеру сидел Ретч. По движениям Ретча Паркер понял, что мужчина чистил пистолет. Паркер промолчал. Когда Рэтч закончил и повернулся к нему, Паркер заговорил. "Я хочу узнать немного больше об этом острове. Как же так получается, что мы этого не видим?"
   - Я не уверен, - ответил Ретч. "Я думаю, что это очень похоже на миражи, которые вы видите в пустыне. Этот остров что-то вроде этого, только наоборот. В мираже вы видите то, чего не существует. В случае с этим островом вы не видите того, что существует ".
   - Гм, - сказал Паркер, затем замолчал. Объяснение звучало достаточно разумно, насколько это возможно. Беда была в том, что это не зашло достаточно далеко, не настолько далеко, чтобы et мысль, таящаяся глубоко в уме большого пилота. Он работал веслом. - Когда вы наняли меня, чтобы я доставил вас сюда, вы сказали мне, что знаете, где находится этот остров, но не сказали мне, что он имеет дурную привычку исчезать.
   - Я сам не поверил, - ответил Ретч. "Насколько я был обеспокоен, это был просто дикий слух".
   - Эм, - снова сказал Паркер. Пока он говорил, часть мысли, которую он держал в голове, вырвалась на поверхность. - Она сказала, что это тоже мираж! он выпалил слова. - А этот чертов доктор Яммер... - Он спохватился. Ему в голову пришло видение женщины, которую он когда-то знал, и психиатра по имени доктор Яммер. Боль пронзила его лицо.
   "Какая?" - спросил Рэтч. "О ком ты говоришь?"
   - Никто, - ответил Паркер. "Просто женщина, которую я когда-то знал".
   Ее звали Эффра. Эффра из Зеленых Глаз, так он называл ее. Он жестко изгнал мысли о ней из головы, заставил себя думать о том, что сказал Рэтч. Но это было нехорошо. Его мысли продолжали возвращаться к Эффре и Яммеру.
   "Она поймана, поймана в ловушку сети иллюзий и галлюцинаций, прочных, как стальной блок", - однажды сказал доктор Яммер точным голосом с авторитарной уверенностью. "Я не могу вытащить ее из этого стального блока, пока не госпитализирую ее, возможно, не прооперирую. Нет другого выбора, нет другого решения, которое можно было бы принять. Скажем прямо - она сумасшедшая. Тонкая вещь, безумие. Мы все еще работаем в темноте с вещами ума".
   * * * *
   При воспоминании о словах Яммера Паркер неловко скривился. Он использовал весло гораздо более энергично, чем это было необходимо. Как будто лицо Яммера показалось в воде, в которую он сунул весло.
   Мерседес изучала Паркера. - Об этой женщине...
   "Она была просто женщиной, которую я когда-то знал".
   - Ты любил ее, да?
   - Ну... - Паркер промолчал.
   "Расскажи мне, что случилось".
   - Ничего, - сказал Паркер. - О, черт, хорошо. Три года назад в Лос-Анджелесе я знал Эффру. Она тоже была пилотом, и мы вместе побегали. Ей нравилось летать над Тихим океаном в одиночестве. Я не знаю почему; ей просто нравилось флиртовать с опасностью, может быть. Однажды она пришла на пару часов позже срока. Решив, что она пьяна, я уже собирался вызвать флот, чтобы охотиться за ней, когда она вошла. Он сделал паузу.
   Мерседес молчала. Перед плотом Рэтч ничего не сказал. Его глаза все еще искали линию горизонта.
   "Она была дико взволнована, - продолжал Паркер. "Она сказала, что совершила вынужденную посадку на острове где-то у берегов Южной Калифорнии. Она также сказала, что на острове живет много странных людей". Он покачал головой. В нем было чувство, которое ему не нравилось.
   Его глаза остановились на ряби на воде. Акула. Это заставило его подумать о докторе Яммере.
   - Что же тогда произошло? - тихо спросила Мерседес.
   "Я помогал ей искать остров, - сказал Паркер. "Мы потратили месяцы на поиски в свободное время. Мы пролетели над морем Океан, о существовании которого я когда-либо знал. Но мы его не нашли".
   "Нет?"
   "Этот остров был очень важен для нее. Она думала, что там было что-то чудесное, что это было, она не могла мне сказать, просто оно было там. Когда мы не смогли его найти, она стала сомневаться в себе, думать, может быть, она его не видела, что она не туда приземлилась. Тогда она пришла к выводу - что ж, она пошла к одному из этих модных психиатров, которые знают все ни о чем и ничего ни о чем.
   Под водой он мог видеть глаза акулы. Они напомнили ему выражение глаз доктора Яммера, только глаза акулы выглядели более честными.
   "А потом?" - очень тихо сказала Мерседес.
   - Она... исчезла, - сказал Паркер. "Яммер собирался засунуть ее в больницу, применить к ней то, что он назвал "шоком", может быть, и оперировать. Она убежала."
   - Ты пытался найти ее, Бил?
   - За этот вопрос, Мерседес, я должен тебя задушить! - горячо сказал Паркер. "Я охотился высоко и низко. Все, что мы знали наверняка, это то, что ее самолет пропал. Думаю, она решила, что просто улетит к любимому ею морю и больше никогда не вернется". Его голос снова понизился до шепота, когда он представил себе Эффру Зеленых Глаз, летящего над этой пустыней вод.
   - Прости, Бил, - мягко сказала Мерседес. - Ты помнишь одну вещь, Бил?
   "Конечно. Что это?"
   - Ты спас мне жизнь там. Я этого не забуду. Если когда-нибудь придет время, я заплачу свой долг".
   - Спасибо, - сказал Паркер. - Но долга нет.
   "Ты думаешь, что этот остров, на который мы охотимся, может быть тем же самым островом, который, по словам твоей девушки, она нашла?" Рэтч говорил с носовой части лодки.
   - А если это тот же остров? - сказала Мерседес.
   Гнев закипал в Паркере. "Если это тот остров, и если я когда-нибудь вернусь в Лос-Анджелес, я разыщу психиатра по имени Яммер и позабочусь о нем!" Паркер яростно копал воду. Постепенно его гнев утих. "Откуда вы наткнулись на слухи об этом острове?"
   Ретч пожал плечами. "Это была одна из тех вещей, которые вы слышите". Он изучал пейзаж. - Скоро мы заметим лодку.
   "Мы находимся не совсем на наезженных океанских тропах, - заметил Паркер. "Случалось ли, что есть еще какие-то мелочи об этом острове, о которых вы забыли рассказать мне, когда зафрахтовали мой корабль, чтобы доставить вас сюда?"
   Ретч покраснел. "Такие как-"
   - Например, как случилось, что мой вертолет выбросил флюгер сразу после того, как мы заметили это место?
   Ретч не ответил.
   "Кажется, кто-то стрелял в нас".
   "О черт возьми, нет! Потеря флюгера была случайной".
   "Подобные несчастные случаи случаются, но обычно этого не происходит. Я проверил корабль, прежде чем мы взлетели. Паркер замолчал. Не было никаких доказательств того, что крушение вертолета было чем-то иным, кроме несчастного случая. "Что вы ожидаете найти на этом острове ?"
   "Я говорил тебе-"
   - Незадолго до того, как вертолет начал снижаться, мисс Валдар болтала о том, как мы все собираемся разбогатеть, - перебил Паркер.
   Во взгляде, который Ретч бросил на Мерседес, не было любви. "Иногда она открывает рот, когда ей следовало бы закрыть его".
   * * * *
   Мерседес молчал. - Понятно, - сказал Паркер. "Когда вы зафрахтовали мой корабль, вы сказали мне, что вы ученый и хотите исследовать определенные явления на этом острове. Вы сказали, что ваше расследование займет всего несколько часов. Я должен был привезти тебя сюда и ждать тебя. Ты сказал, что хочешь, чтобы я отвез тебя обратно на материк, а может и нет, в зависимости от того, что ты здесь найдешь. Это правильно?"
   - Конечно, - ответил Ретч. "Мне жаль, что вы потеряли свой корабль, но страховка позаботится об этом".
   - Страховка позаботится о вертолете, но не о моей шее. Вы ученый?
   "Конечно. Разве я не говорил тебе...
   - Какой вы ученый?
   - Я... ах... что ты имеешь в виду?
   "Какая у тебя специальность? Вы биолог, физик или кто?
   "Я-"
   - Я вообще не верю, что ты ученый. Ты говоришь не так.
   "Черт возьми, я сказал вам, кто я, и вот кто я!" Лицо Ретча стало угрюмым, и его рука потянулась к пистолету. Паркер напрягся. Рэтч остановил движение руки. Он посмотрел на большого пилота.
   - Хорошо, - сказал Паркер. - В любом случае это не имеет никакого значения. Он возобновил греблю.
   Солнце скользнуло по западному небу. Рэтч и Мерседес сгрудились в передней части плота и перешептывались. Время от времени женщина поглядывала на Паркера. Он не обращал на нее внимания.
   Море было спокойным. Вдалеке по поверхности скользила стая летучих рыб. У поверхности играла дюжина чаек. Высокий плавник разрезал воду. Акула, почувствовав пищу.
   Солнце достигло горизонта и барахталось в море, как жирная круглая блестящая свинья в огне.
   Мерседес закричала, показала, дернула охваченное ужасом лицо в сторону Паркера. "Бель! Бил!" Она перебежала через плот и бросилась в его объятия. - Смотри, Бил, смотри!
   В ее словах звучали почти непостижимые ужас и паника.
   Паркер посмотрел туда, куда она указывала. Его сердце забилось в рот и грозило задушить его. Он думал, что он ударопрочный, что ничто не может его сотрясти. Но тут было что-то, что заставило его пошатнуться.
   По воде к плоту шли трое мужчин.
   Одетые в бриджи до колен, одетые в плащи, трое мужчин выглядели так, словно только что вышли из 17-го века. Двое были в больших широкополых шляпах, голова третьего была повязана платком. У него также была деревянная нога, и он шагал по поверхности моря со всей уверенностью, как если бы под ним был бетон. В одной руке он держал изогнутую саблю. Двое других мужчин, которых мы вновь вооружен мечами, в ножнах. Кроме того, в поясе у пояса были засунуты тяжелые, неуклюжие на вид пистолеты.
   Они выглядели как люди из ночных кошмаров или как пираты из былых дней; отважных пиратов, которым каким-то образом удалось пережить свой надлежащий исторический период и дожить до XX века.
   "Призраки!" Мерседес закричала. "Дьяволы! Они вышли из ада из-за наших грехов!" Она обвила руками шею Паркера. "Спаси меня, Бил, спаси меня!"
   Паркер схватил ее за запястья, вырвал ее руки из своей шеи и быстро поднялся на ноги. Он горячо надеялся, что глаза обманывали его и что, встав, он рассеет этот мираж.
   Его глаза продолжали обманывать его. Трое мужчин не исчезли. Они продолжали идти по воде к плоту. Они двигались с уверенностью людей, которые знают, куда идут.
   Позади них, внезапно очерченный на фоне жирного солнца, барахтавшегося в море, скалистый, мрачный и неприступный, теперь был виден таинственный остров. Оно снова появилось. Они нашли его.
   Трое мужчин, вышедших оттуда, нашли их.
   Акула нашла троих мужчин.
   Паркер увидел, как треугольный плавник разрезал воду прямо к ним. Как быстроходный катер, стартующий в гонке, плавник набирал обороты.
   Трое мужчин предвидели это.
   "Хо!" - кричал один.
   "Акула!" - сказал второй.
   - Да бросьте его, мальчики! - кричал третий.
   * * * *
   Акула атаковала их. Обнажив мечи, трое мужчин исполнили проворный танец на поверхности моря. Они устремились вниз - их мечи вошли в воду без каких-либо затруднений, хотя их ноги не вошли в нее - отбросили их назад, истекая кровью. Они слегка отскочили в сторону от раненого и разъяренного монстра.
   "Зунды!"
   "Разрубить морскую свинку!"
   "Вырежьте ему сердце!"
   Старые боевые кличи звенели в воздухе, когда они сражались с акулой. Кровь окрасила поверхность моря.
   Раненая акула внезапно приняла смертельный удар. Он нырнул, скрылся из виду и вынырнул на поверхность в сотне ярдов. Он взбивает воду в пену, вымолачивая свою жизнь.
   С довольным интересом трое мужчин наблюдали за смертью акулы. Окунув свои клинки в море, чтобы смыть с них кровь, они насухо вытерли их о штанины.
   Они снова двинулись к плоту.
   Рука Паркера потянулась к пистолету внутри его кожаной куртки. Он высвободил его из кобуры, но не вытащил.
   Мерседес застонала и закрыла глаза. На другом конце лодки Ретч поднялся на ноги.
   Собравшись с силами, Билл Паркер ждал... что бы ни случилось. Краем глаза он увидел, как Ретч медленно вытаскивает пистолет.
   - Черт возьми, Рэтч, убери пистолет! Паркер кричит д. "Не стреляй, пока не поймешь, что, черт возьми, происходит".
   Рэтч повернулся, в его руке был виден пистолет. - Какого черта... - Ретч не стал убирать пистолет. Он поднял его. Паркер поймал себя на том, что смотрит в дуло.
   "Поднимите руки!" Ретч прорычал слова. "Мерседес, вытащи пистолет из его кобуры. Поднимай свои чертовы руки, или я снесу твою чертову голову!
   Последнее было сказано Паркеру, пока ошеломленный пилот пытался понять, что произошло. Он едва мог поверить своим глазам. Автоматически он поднял руки. Мерседес проскользнула мимо него, встала позади него, не рискуя встать между ним и пистолетом Ретча. Он почувствовал, как ее пальцы вошли в его куртку. Она умело вытащила пистолет из кобуры.
   "Бросьте мне пистолет!" - сказал Рэтч. Он поймал оружие, которое бросила ему женщина, и взглянул на Паркера. - Вы думали, что я начну стрелять в них ? Он указал на трех приближающихся мужчин. - Вы немного ошиблись. Ухмылка на его лице была волчьей.
   - Во что, черт возьми, я ввязался?
   - Узнаешь, если проживешь достаточно долго, - сказал Ретч. "Просто веди себя прилично и делай то, что тебе говорят, и, может быть, ты останешься жив". Снова на его лице появилась волчья ухмылка, но под этой ухмылкой слова были резкими и многозначительными.
   - Хо, Джонни! Трое мужчин приближались к плоту. "Эй, Джонни Ретч! Что это за летающий корабль, который ты привез с собой?
   Рэтч повернулся к трем мужчинам. "Гоч! Колыбельная нога! Мастервиль!" Рэтч приветствовал их как старых друзей. Сказал тот, кого он назвал Готчем. Все трое уставились на плот и его пассажиров. Мерседес привлекала смелые оценивающие взгляды. На Паркер смотрели пустые взгляды. Легко и непринужденно стоя на воде, трое мужчин рассматривали плот с сомнительным презрением.
   - Эта штука летает по воздуху, как Джез... - Готч спохватился. "Мне кажется, что он больше подходит для плавания по мельничному пруду в Девоне".
   "Это не тот корабль, который летает по воздуху, этот корабль потерпел крушение. Это резиновая лодка, которую он нес".
   "Потерпел крушение?" Готч говорил. - Но что нам остается?
   - Обо всем позаботились, - быстро сказал Ретч. "Вы всегда можете быть уверены, что у Джонни Ретча две тетивы для лука".
   "Хммм. И кто это?" Готч указал на Паркера.
   - Пилот потерпевшего крушение летающего корабля, - ответил Ретч.
   "Мммм. И что мы будем с ним делать?" Готч оглянулся на все еще барахтающуюся и умирающую акулу, как будто сожалея об их поспешности, когда они избавились от того, что могло бы оказаться удобным мусорщиком. "Гм". Он обогнул плот и встал рядом с Паркером, глядя на него. На мече в его руках все еще виднелись слабые следы красного от крови акулы.
   "Нам больше не нужны люди на острове!" Подняв клинок, Готч посмотрел на Паркера.
   - Вам, может быть, нужны женщины? Мерседес говорил быстро . Готч перевел на нее взгляд. Когда он посмотрел, часть гнева, казалось, вышла из него.
   "Возможно, на острове вам нужно больше женщин", - сказала Мерседес. Она смело улыбнулась.
   * * * *
   Готч расплылся в ухмылке. "Но определенно нам нужно больше женщин, если они такие, как вы".
   "Эй, отстань от нее, она принадлежит мне!" Ретч говорил яростно.
   - Пойдем, тянем лодку к острову, - быстро сказала Колючая Нога. - У нас слишком много дел, чтобы ждать здесь.
   Ворча, Готч позволил уговорить себя встать перед плотом и присоединиться к другим людям, которые тянули его.
   Только тогда Паркер осмелился вздохнуть. - Спасибо, - обратился он к Мерседес.
   - Ничего, Бил. Это мог сделать любой".
   - В любом случае спасибо, - сказал Паркер. - Но во что мы тут ввязались?
   - Я не знаю наверняка, Бил. Джонни, я ему нравлюсь, и он просит меня пойти с ним. Он сказал, что мы оба получим информацию...
   "Замолчи!" Ретч говорил.
   Паркер, сидя на плоту, смотрел, как трое мужчин буксируют его к берегу. Он наблюдал за их ногами. Там, где они ступали, вода, казалось, становилась твердой. Пираты, головорезы, убийцы, они точно были. Но к этому добавлялся столь же очевидный факт, что они могли ходить по воде. За всю историю Паркер слышал только об одном человеке, который мог это сделать, и он был не человеком, а Богом.
   Впереди в закате маячил остров; длинная полоса белого песчаного пляжа; за ним густая заросль деревьев; за деревьями поднимается в небо скалистая центральная масса острова. Справа Паркер мельком увидел обломки корабля, лежавшие на скалах, торчащих из берега. Он уставился на него. Если его глаза не обманывали его, то это были обломки испанского галеона, корабля, принадлежавшего тем дням, когда Испания истощала золото, серебро и драгоценности нового мира в свои сундуки.
   Мужчины остановились, тревожно уставившись на берег. Паркер мог разглядеть двух мужчин, едва различимых между пляжем и рощей.
   "Розено и Ульнар!" Готч говорил. "Смотрят на нас". Его губы скривились, и рука автоматически потянулась к рукояти меча, который он носил. "Когда-нибудь я перережу глотки этому священнику и этому индейцу". Готч сплюнул в море.
   - Никаких проблем они не доставляют, - сказала Колышко.
   "Они ведьмы, черт возьми!" Готч ответил. - Это колдуны, волшебники.
   - Отец Розено - очень набожный и святой человек, - сказала Колышка.
   "Он притворяется священником, но он больше колдун, чем святой человек. Что касается этого индейца, если он когда-нибудь даст мне шанс... Готч впился взглядом в фигуры на краю рощицы.
   - Пошли, - сказала Пег-ног.
   Мерседес ухитрилась приблизиться к Паркеру. "Бил, что это за энги здесь? Я их не понимаю. я не л как они".
   - Я тоже, - сказал Паркер.
   Дрожь прошла по ней.
   - Что случилось, детка, тебе холодно? Ретч ухмыльнулся. "Не беспокойтесь об этом. Мы согреем тебя на острове.
   Незаметно она снова приблизилась к Паркеру. - Бил, это нехорошо.
   - Ты ввязался в это по своей воле.
   - Да, но я не знал, что появятся такие энги, как эти. Я просто подумал-"
   "Мерседес, если ты еще раз откроешь рот, я врежу тебе зубы в глотку!" - сказал Рэтч.
   Мерседес молчал.
   Когда они подошли к берегу, двое мужчин, которые были видны на берегу, исчезли. Слева появилось еще что-то. Это был небольшой самолет с кабиной, потерпевший крушение в результате попытки вынужденной посадки.
   Прежде чем они добрались до берега, жирное солнце скрылось из виду в море. В сумерках остров выглядел как огромная скалистая вершина, торчащая из Тихого океана или из океана времени - Паркер не мог сказать, что именно. Таинственный, безмолвный, он ждал во тьме, как огромное спящее чудовище на поверхности моря, чудовище, на котором разбивались испанские галеоны и самолеты. Паркер, нервничая, наполовину ожидал, что он исчезнет под поверхностью прежде, чем они доберутся до него.
   Но не исчез. Он оставался неподвижным, твердым, твердым. Когда они сошли с плота, песок под их ногами был твердым, его хруст успокаивал.
   * * * *
   Ветер шептал сквозь деревья. На острове было тихо, слишком тихо. Казалось, он размышлял во тьме. В безбрежной тишине, нависшей, как покрывало, над всем этим местом, единственным звуком был звук птицы, сонно чирикающей в темном лесу.
   Это был самый неуместный звук, который когда-либо слышал Билл Паркер.
   Казалось, это повлияло на остальных. При птичьем пении они вдруг затихли, прислушиваясь.
   - К черту его, это ничего, - сказал Готч. "Ну давай же."
   Следуя четко определенному пути, они двинулись вглубь суши, к основанию утеса. Сквозь деревья Паркер заметил огоньки. Подойдя поближе, он увидел источник света, деревенские костры для приготовления пищи у подножия утеса.
   "Хо!" Позвонил Пег-ног, объявив об их прибытии.
   Когда они вошли в деревню, жители бросились к ним. Это были самые странные человеческие существа, которых Паркер когда-либо видел. Испанцы, бородатые вельможи в рваных и залатанных клочьях старинных нарядов, индейцы, коренастые, рослые, англичане, высокие и белокурые, пестрая команда.
   Они выглядели как реликвии полудюжины разных народов, извлеченные из глубины веков. Их одежда не принадлежала 20 веку. Их оружием были ножи, шпаги, пистолеты с раструбом. Их язык представлял собой смесь испанского, английского, португальского и индийского диалектов.
   - Что это за сумасшедший дом? - пробормотал Паркер. - Отойди, ты! Последнее было сказано худощавому испанцу, пытавшемуся дернуть кожаный домкрат Паркера. эт со спины.
   Мужчина зарычал на него, отпрянул.
   "Уйди с нашего пути!" - закричал Рэтч. Толпа расступилась перед ним. Приветствуя, рыча, Рэтч казался здесь как дома.
   Мерседес выглядела безнадежно растерянной и растерянной. Она огляделась вокруг, как будто была потрясена тем, что увидела. Паркер сделал очевидный вывод. Мерседес здесь никогда не была. Все это было для нее так же ново, как и для него. Но Ретч был здесь.
   Где-то в лесу позади них зачирикала птица, тот же сонный тихий звук, который Паркер услышал, когда они приземлялись. Теперь он был громче, ближе и еще более неуместным, чем прежде.
   Люди вокруг Паркера также слышали звук. Испуганные лица повернулись к темному лесу.
   Звук повторился, теперь громче. Паркер был уверен, что это зов птицы.
   Но если это было чириканье птицы, то оно пугало этих людей. Почему пение птиц в ночи должно пугать взрослых мужчин? Наступила полная тишина. Даже Готч был неподвижен. Паркер увидел, что лицо мужчины поседело, что вся ощетинившаяся бравада покинула его.
   Даже Рэтч, демонстрируя признаки напряжения и растущего гнева, промолчал.
   "Джезбро!" - прошептал кто-то.
   При этих словах напряжение и раздражительность Ретча вырвались наружу. "Нет такой вещи, как Джезбро!" Его голос был почти криком. - Это всего лишь суеверная чепуха... Его кричащий голос замолчал, когда звук повторился.
   Теперь чириканье стало громче. Это была уже не одна птица, чирикающая в темной ночи, а дюжина. И это был уже не совсем птичий звук, это было музыкальное звяканье, воздушное биение, чем-то похожее на звук арфы, тихо звенящий звон. Паркер легко мог представить, что где-то среди этих темных деревьев арфист приближается.
   Арфиста, казалось, не было на земле. Он или она, казалось, парили в воздухе, где-то рядом с верхушками деревьев, двигаясь в темной ночи.
   Когда звук стал громче, мужчина в деревне внезапно упал на колени, затем еще один и еще, пока вся группа, включая Готча, не встала на колени. Даже Мерседес встала на колени в ответ на глубокое внутреннее суеверное давление. Только Ретч и Паркер стояли прямо, как два человека, достаточно сильные, чтобы противостоять звуку, доносившемуся из ночи.
   "Слезайте, дураки!" В голосе Колючей Ноги звучала настоящая боль.
   - Слезай, черт! Ретч ответил. В каждой руке у него было по пистолету, его собственный и тот, что он взял у Паркера.
   "Бель! Бил!" Мерседес дергала Паркера за ногу. "Что такое аппенинг?"
   - Что-то, - ответил Паркер. - Я не знаю что. В нем был страх. Он чувствовал это своим сердцем, ощущал костями, привкус во рту. Он поднялся над ним.
   Звук пронесся по воздуху. Он вышел из-за деревьев ab над ними. Стоящие на земле застонали в ответ.
   Звук арфы подскочил, превратился в мелодию странных нот, наполняющих ночной воздух. К жуткой музыке примешивались стоны поверженных людей.
   Взглянув вверх, Паркер мельком увидел что-то, движущееся по небу. Он затмевал свет звезд и был очень похож на птицу, но не на птиц, которых он когда-либо видел раньше. Он был слишком большим, чтобы быть любой птицей, которая когда-либо летала по земному воздуху, но все же летала. Когда он летел, он издавал звук гигантской арфы.
   * * * *
   Птица прошла над деревней, двигаясь вдоль обрыва. По мере того, как он скользил вдаль, музыка арфы медленно стихала, снова становясь звуком сонной птицы.
   Вокруг деревни поверженные люди застонали, зашевелились, начали подниматься.
   - Что, черт возьми, это было? - выдохнул Паркер.
   - Проклятые дураки называют его Джезбро! - прорычал Рэтч. "Желтые трусы боятся его. Я не знаю, что это такое".
   Паркер молчал. Для него Ретч звучал как человек, напуганный до самых подошв своих ботинок, но отчаянно пытающийся притвориться, что это не так.
   - Это они послали предупреждение, - прошептала Колышко, указывая в темноте на утес. "Предупреждение нам, чтобы мы исправились".
   - Ничего подобного! - крикнул Рэтч.
   Колючая нога не спорила. Он медленно и бесшумно поднялся на ноги. Группа молчала, встревоженная и напуганная. Даже Готч молчал. Что бы ни произошло над их головами, оно набросило на них пелену страха.
   - Вы желчные, желтопеченые трусы! Ретч рассердился на них.
   Они ничего не ответили. Страх, который внушил им Джезбро, казалось, сделал даже его гнев незначительным.
   - Но что такое Джезбро? - снова спросил Паркер. "Я имею в виду-"
   - Я сказал тебе, что это ничего, и этого достаточно в качестве ответа. Привет!" Ружья, которые держал Рэтч, резко взметнулись, когда еще одна фигура беззвучно вышла из леса и направилась к ним. Старый, согбенный, морщинистый индеец, который ковылял, опираясь на посох.
   - О, это ты, Педро! - сказал Рэтч. "Какого черта ты хочешь?"
   Несмотря на все знаки, которые он дал, индеец Педро не услышал вопроса Ретча. Он поковылял прямо к Паркеру.
   " En la manana Padre Rozeno huit nole el hombre e la mujer. Отец Розено увидит мужчину и женщину утром. Голос с возрастом сломался.
   - Я не понимаю, - сказал Паркер. Индеец уже повернулся. Он доставил свое сообщение, его поручение было выполнено.
   - Этот проклятый Розено ни с кем не увидится утром! - закричал Рэтч.
   Индеец пробрался в лес. Он все еще, казалось, не слышал Ретча.
   - Скажи ему, что их там не будет! Ретч закричал.
   Спина Педро исчезла из-под света костра, когда он двинулся к деревьям.
   Ретч, казалось, чуть не сошел с ума. Его лицо стало багровым. Оба орудия нацелились на то место, где исчез индеец.
   - Зачем стрелять в него? - сказал Паркер. - Он был всего лишь посланником.
   "Блин!" Медленно, пока группа бесстрастно наблюдала, Ретч взял себя в руки. Внезапно он начал смеяться. Странным образом его смех в этот момент был более ужасным, чем его гнев.
   - Он послал за тобой и за женщиной. Ладно, он тебя достанет. Но я пойду с тобой. Если он захочет тебя, я отведу тебя к нему". Снова раздался смех.
   "Кто такой Розено?" - спросил Паркер.
   - Он - или когда-то был испанским священником. Он и Ульнар думают, что правят этим островом. Это двое мужчин, которых мы видели наблюдающими за нами с берега. Вы увидите их утром".
   Это было последнее слово, которое Ретч сказал по этому поводу. Он разобрал Готча, чтобы поговорить с ним. Колючая нога нашла для Паркера еду, но говорить отказалась. "Нет, нет, сын мой, когда Джезбро пролетает над нами, как большая птица, когда он пролетает ночью по лесу, как большой воющий зверь, мы не говорим об этом".
   Паркер требовал больше информации, но старик упрямо молчал. Позже он нашел Паркеру место для сна в его собственной хижине. У Паркера сложилось впечатление, что Колин всю ночь дежурил у входа на страже.
   Но ночью ничего не пришло. Утром Рэтч был там и сказал с мрачной горечью, что пора подняться на скалу, чтобы увидеть Розено и Ульнара. С ним была Мерседес, бледная и изможденная, с ненавистью в горячих черных глазах. Как и Готч. Готч ничуть не выглядел счастливым.
   - Что тебя кусает? - сказал Паркер Ретчу.
   "Ничего такого."
   "У меня такое впечатление, что здесь что-то просто спугнуло тебя до чертиков".
   "Ты сумасшедший!" Голос Ретча был рычащим. - Я ничего здесь не боюсь - ни тебя, ни кого-либо еще. Пока он говорил, лицо мужчины было маской, а глаза были дикими.
   "Конечно, хорошо, я понял", - ответил пилот.
   Они шли вдоль утеса, пока не подошли к уступу, уходящему вверх.
   - Мы идем сюда, - проворчал Готч.
   * * * *
   По мере того, как они поднимались вверх, они возвышались над вершинами деревьев. Тонко сверкая в лучах утреннего солнца, в поле зрения появилось море. Вокруг береговой линии на расстоянии около мили была видна завеса тумана. Казалось, что он сомкнулся и над ними, заслонив остров тонким сияющим куполом.
   - Какой-то странный туман, - сказал Паркер.
   - Это не туман, - ответил Ретч. "Я точно не знаю, что это такое, но когда оно там, остров невидим. Если вы с другой стороны, вы вообще ничего не видите".
   - Эм, - сказал Паркер. Они продолжили движение вверх. Уступ извивался, изгибался, огибая поднимающуюся скалу. Постепенно Паркер понял, что возвышающийся уступ не был естественным образованием, это была тропа, прорезанная в скале.
   При осознании пилот почувствовал в нем поднимается благоговейный трепет. Этот выступ был старым. Должно быть, он был вырублен в этой скале задолго до того, как Колумб отплыл на запад.
   Вдалеке за завесой тумана виднелось побережье Калифорнии, пляжи, полные купающихся, города, окутанные теплым солнцем, дороги, полные машин. Там вдалеке были апельсиновые рощи и миллионы людей.
   Здесь, на этом острове, за этим туманом, неизвестным миллионам столь близких к нему людей, было нечто, не принадлежащее ни 20-му веку, ни любому другому столетию, которое Паркер мог себе представить.
   Его спина была холодной. В нем где-то грыз гнев. Этот остров, это место были настоящими. В прошлом он совершил ужасную ошибку, ошибку, которую теперь невозможно исправить. Он выбросил эту мысль из головы.
   Уступ превратился в скалу и превратился в туннель, высеченный в твердом камне. Стены туннеля были гладкими, как полированный мрамор. Какие инструменты люди могли использовать в старые времена, чтобы прорубить туннель со стенами, настолько гладкими, что они выглядели как стекло? Современное оборудование не могло бы так хорошо справляться с этой задачей.
   Ниши в стене туннеля пропускали свет и давали возможность взглянуть на остров.
   - Где, черт возьми, мы найдем... О, Педро! Ретч говорил. Индийский посланник прошлой ночью появился в туннеле. Он поманил их. Они последовали за ним в большую комнату, высеченную из цельного камня.
   Это была одна из самых чистых и просто обставленных комнат, которые Паркер когда-либо видел. В нем стояли самодельные стулья вдоль стены и большой стол, тоже самодельный. Свет из щели в стене струился в комнату.
   За столом, освещенные светом, льющимся из щели в стене позади них, сидели Розено и Ульнар. У Розено был тонкий нос, узкое лицо типичного воспитанного испанца. Ульнар был невысоким и приземистым, с плоскими щеками и крючковатым носом. У обоих были черные глаза, которые были совершенно бездонными.
   Лица были старые, морщинистые и добрые. Паркер взглянул на этого священника, и он сразу же понравился ей. Взглянув на Розено и увидев доброту на его лице, он также заметил краем глаза, как Ретч достает пистолет.
   В эту долю секунды он понял, почему Ретч так сильно смеялся прошлой ночью, когда Ретч сказал, что пойдет с ними, чтобы увидеть Розено и Ульнара.
   Ретч намеревался убить их обоих; стрелять в них, сидящих за этим столом, безоружных и беззащитных; стреляй в них как в собак!
   Пистолет уже был в руке Ретча. Кулак Паркера поднялся, ударил Ретча в челюсть, удар, за которым стояла вся сила пилота.
   Голова Ретча была повернута набок. Он отшатнулся от удара Паркера. Рычание, слетевшее с его губ, было рычанием дикого зверя. Металл глухо застучал, когда пистолет ударился об пол. В комнате раздалось эхо - крики Мерседеса. Паркер следовал за Ретчем, следовал за ним, как собака за крысой. Он поймал дикого человека.
   Рэтч споткнулся о стену, поймал себя на одном из самодельных стульев, вскочил и налетел на Паркера. Пилот встретил атаку лоб в лоб. Они спустились вместе.
   Ретч превратился в торнадо, извергающийся с неистовой яростью. Он отшвырнул Паркера от себя и вскочил на ноги. Паркер встал на одно колено. Перед ним лежал упавший пистолет. Он схватил его.
   Ретч приближался к нему. Он увидел пистолет в руке Паркера и заколебался.
   - Я убью тебя, - сказал пилот.
   * * * *
   Ретч поймал себя. На мгновение он, казалось, повис в воздухе перед Паркером, его глаза горели желтизной, пока он пытался решить, стоит ли бросить оружие.
   - Поднимите руки, - сказал Паркер.
   Желтизна медленно исчезла из глаз Ретча.
   "Поднимите руки!" - повторил Паркер.
   На этот раз Ретч послушался его. Паркер прижал его к стене, достал из кармана второй пистолет, свой собственный.
   "Черт тебя подери!" - прорычал Рэтч. Паркер видел, что человек говорил не с ним, а с Готчем, он видел также, что во время всего этого Готч не двигался. Мужчина стоял как завороженный; боится пошевелиться.
   Паркер повернулся к двум мужчинам за столом. Они тоже не шевелились, хотя Ульнар выглядел так, будто вот-вот встанет на ноги. Розено сидел очень неподвижно. На его лице была печаль.
   - Уходи, - он указал на Ретча. - И ты тоже, Готч, уходи.
   - Ты имеешь в виду, что мы можем пойти за... - запнулся Готч.
   - Я не хочу больше вас видеть, - сказал Розено. В его голосе была настоящая живая боль. "Идти!"
   - Подожди, - быстро сказал Паркер.
   - Да, сын мой? Лицо Розено утратило свою грусть, когда он посмотрел на Паркера, оно оживилось внезапным оживлением.
   - Ты не хочешь сказать мне, что собираешься отпустить этих двоих? - запротестовал пилот.
   "Конечно."
   - Но Рэтч пытался тебя убить.
   "Я знаю-"
   - И он попытается снова. Здесь есть что-то, что сводит его с ума. Я не знаю, что это такое, но он знает. Если вы его отпустите, я с тем же успехом отпущу гремучей змеи, Джонни Ретч.
   Слова Паркера были жесткими, резкими, решительными. Но при всем том впечатлении, которое они произвели на старого священника, он мог бы и не произносить их. Розено улыбнулся. "Я не думаю, что Ретч или Готч когда-либо причинят нам вред. У них нет средств причинить нам вред". Он сделал жест руками, произнес одно-единственное слово: "Иди!"
   Рэтч и Готч быстро вышли из комнаты, как люди, которые были очень рады уйти.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал Паркер, увидев, что Розено не смотрит на него. Старый священник наблюдал за Мерседес.
   - Вы можете остаться здесь, с нами, - добавил Розено.
   Лицо Мерседес выражало благодарность. "Та Знаю тебя.
   Розено обратил внимание на Паркера. - Ты новичок на нашем острове, не так ли, сын мой?
   "Да."
   "Как вы сюда попали? Ваш корабль потерпел крушение?
   "Да. На самом деле, однако, мы искали этот остров. Быстро Паркер объяснил, что произошло.
   "Ретч уехал, он нанял тебя, чтобы ты вернул его на летательном корабле?" Розено казался немного встревоженным.
   Впервые за все время Ульнар заговорил единым хрюкающим звуком. Розено ответил быстрым потоком гортанных фраз, которых Паркер не понял. Ульнар снова хмыкнул, в его глазах появился жаркий огонек. "Убей его!" Его кулак упал на стол.
   Снова Розено выглядел огорченным. "Я так долго и так усердно работал с ним, пытаясь показать ему Путь, пытаясь объяснить ему, что убийство не является частью Пути. Но старая дикость все еще в его сердце. Иногда я отчаиваюсь в нем. Он очень мягко покачал головой. Свет, льющийся сзади него, создавал ореол его длинных белых волос. Его глаза искали Паркера. Это были самые добрые и в то же время самые проницательные глаза, которые когда-либо встречал пилот. Они смотрели на него и сквозь него; они исследовали его глубоко внутри; они, казалось, искали до самого дна его души. Паркеру казалось, что его взвешивают, измеряют, прощупывают.
   "Нечасто я предлагаю выбор тем, кто приходит сюда", - сказал Розено. "Обычно они предпочитают жить в деревне у подножия скалы. Вы можете жить здесь с нами, если хотите. Улыбка на лице Розено была живой.
   Глубоко внутри себя Паркер почувствовал, как его душа внезапно ожила. - Я останусь здесь, отец, если можно.
   Улыбка на лице Розено стала еще ярче. "Хорошо, сын мой. Вы сделали очень мудрый выбор".
   Паркер молчал, взволнованный, вдруг почувствовал себя неловко. Вот в этом месте жили два старика в комнатах у вершины утеса. Внизу была деревня, где жили дебоширы, люди, которые могли ходить по воде. Ночью в этом месте на крыльях арфы летало нечто, называемое Джезбро. Здесь была магия, тайны, выходящие за рамки его понимания. Что еще здесь было?
   - Расскажи мне об этом месте, отец?
   Розено кивнул. - С удовольствием, сын мой, с удовольствием. Я покажу вам и расскажу вам, как я показываю вам. Здесь есть вещи, которых даже я не понимаю". На секунду старый жрец нахмурился, как будто созерцая тайны, лежавшие вдалеке. Затем к нему вернулась улыбка, и он поднялся на ноги. - Пойдем со мной, сын мой.
   * * * *
   Когда они вышли из большой комнаты, Ульнар поспешно хмыкнул и указал на щель в стене. Глядя сквозь него, Паркер увидел быстрое судно, движущееся внутри завесы - катер PT. Его сердце подпрыгнуло при мысли, что флот наконец-то проник в тайну этого странного острова. У него сжалось сердце, когда он увидел, что если это и ПТ-катер, то не корабль ВМФ. Ремесло был грязным, неопрятным, это было не то умное, с иголочки судно, которое могло бы эксплуатироваться военно-морским флотом.
   Пока он смотрел, лодка резко вильнула, замедлилась, почти остановилась, как будто ее пассажиры внезапно обнаружили присутствие острова.
   Ульнар погрозил кулаком лодке. " Вондел меня сего! " он сказал.
   - Нет, нет, Ульнар, - поспешно заговорил Розено. "Вы не должны вондел их. Это всего лишь некоторые люди, которые наткнулись на завесу и теперь сбиты с толку".
   - Я их еще больше напугаю, - сказал индеец. Он ударил кулаком в другой кулак, раздался шлепающий звук.
   - Что такое вондель ? Паркер говорил.
   Розено, казалось, не слышал его. Священник уже выходил из комнаты.
   "Мы не знаем, кто прорубил здесь эти проходы", - сказал Розено. "Мы не знаем, кто вырезал эти комнаты в скале. Какая-то раса, жившая давным-давно, - возможно, легендарные мурийцы, возможно, какая-то другая раса - использовала этот остров в качестве аванпоста. Я также думаю, что они использовали его как научную лабораторию; опасная лаборатория, которую они поставили далеко от родины. Место, где их мудрецы - их философы - могли бы исследовать тайны природы".
   - Эм, - сказал Паркер. В нем был холод. Он попытался заставить его уйти, но обнаружил, что он не уходит.
   - Есть еще кое-что очень странное на этом острове, - продолжил священник. "Время здесь другое".
   "Чем отличается время?"
   - Таким образом, - ответил Розено. "Я пришел в Новый Свет с Кортесом".
   - Понятно, - сказал Паркер.
   - Вы относитесь к этому очень спокойно.
   "Я не сомневаюсь в своих глазах и не сомневаюсь в тебе".
   Старый священник просиял. "Хороший. Хороший. Скажи мне, сын мой, много ли в современном мире таких мужчин, как ты? У меня есть мечта, тайная личная мечта, что ученые из вашего мира могут прийти сюда и изучить странные вещи на этом острове.
   "Они пришли бы сюда толпами, если бы знали об этом. И так бы все остальные. Вы были бы захвачены полчищами любопытных.
   "Да, мы это знаем. Это не совсем то, что я имел в виду. Я надеялся, что, возможно, мы сможем сделать этот остров таким, каким он был в старые времена, - тайным местом, куда мудрецы могли приходить учиться". Лицо священника снова засияло. "Здесь так много всего, чему можно научиться, и здесь самое время учиться. Здесь могут быть сделаны великие открытия. Здесь могли быть открыты не только тайны природы, но и тайны умов и сердец людей. Отсюда, по прошествии столетий, мало-помалу могло появиться знание, которое изменило бы мир; знание, которое изменит сердца и умы людей; знание, которое устранит бедность, остановит войны, знание, которое поможет человечеству стать тем, чем оно должно быть однажды".
   Свечение на лице Розено было ярким. Сон, приснившийся ему, внезапно стал в сознании Паркера живой, дышащей жизненной надеждой, надеждой всех честных людей во всем мире, что завтра может быть лучше!
   "Не могли бы вы, сын мой, помочь мне осуществить эту мечту? Ты вернешься через завесу и объяснишь некоторым из твоих величайших ученых, что у нас здесь есть?"
   - Лучшего и не хотелось бы, - ответил большой пилот. В некотором роде это была и его мечта, хотя до сих пор она всегда была тайной, скрытой, неосуществимой. Его рука потянулась к Розено. Глубоко внутри него сияние достигло еще больших высот. Нужна была еще одна вещь, чтобы это сияние стало действительно совершенным чувством, Эффра, которая нашла этот остров и попыталась рассказать ему о нем. Но Эффра уже не было.
   Они прошли в большую комнату, где еще функционировала часть научного оборудования исчезнувшей расы. В затонувшем бассейне диаметром десять футов в центре комнаты находился круг из чего-то похожего на ртуть. От него тянулись тяжелые шины из какого-то неизвестного металла. Шины собрались вместе и прошли через комнату к панели управления, одной из самых странных панелей управления, которые Паркер когда-либо видел. Метры были отградуированы по цветам. Перед креслом, где сидел оператор, была клавиатура, похожая на клавиатуру огромного органа. Какое обучение потребуется оператору для работы с этой клавиатурой? Непосредственно перед сиденьем оператора находилась квадратная панель, похожая на телевизионный экран.
   * * * *
   В нишах, где до них легко могла дотянуться правая рука оператора, располагались статуэтки птиц, животных, рептилий. Сделанные из какого-то металла, они были идеальными репрезентациями. Паркер видел кондора, белоголового орлана, колибри, пуму, ягуара, аллигатора. Его взгляд вернулся к бассейну в центре комнаты.
   "Он генерирует энергию", - сказал Розено. "Когда он поворачивается, он создает некоторую силу, некоторую энергию. Я не понимаю эту энергию. Никто из ныне живущих этого не понимает. Понимание - это одна из вещей, которых, я надеюсь, смогут достичь ваши ученые. Уходи, Ульнар. Последнее было произнесено, когда индеец приблизился к сиденью оператора.
   Ульнар нетерпеливо хмыкнул. Что-то в этом кресле привлекало его. Но он ушел. Они прошли в другую комнату, оставив за собой лужицу ртути, которая медленно вращалась, как миниатюрная земля вокруг какой-то собственной оси. Паркер взглянул на содержимое этой комнаты и ахнул.
   Драгоценности короны Англии были не больше, чем эти! Здесь были короны из чеканного желтого золота; здесь были маски горгулий из того же желтого металла; маски, сверкающие драгоценными камнями. Здесь, на каменных выступах, лежали слитки чего-то похожего на чистое золото, каждый из которых был достаточно тяжелым, чтобы взрослому человеку поместиться с полной нагрузкой.
   Ульнар рассматривал маску горгульи. Он дотронулся до золотого слитка, его старые иссохшие пальцы, казалось, наслаждались его прикосновением.
   Розено мягко улыбнулся. "Ульнар дорожит этими вещами, они были переданы ему очень давно. Он был верен своему доверию".
   - Но... - прошептал Паркер.
   "Это часть сокровищ Монтесумы, часть что Кортес не получил. Его здесь столько, сколько могут унести 400 человек. Ульнар был одним из доверенных лиц Монтесумы. Он принес сокровище сюда, чтобы сохранить его для своего вождя.
   Морщинистое лицо Ульнара расплылось в ухмылке. - Я позабочусь, - просто сказал он. "Я чищу, я полирую, я сохраняю для моего шефа".
   "Скажи мне одну вещь?" он сказал.
   - С удовольствием, сын мой.
   - Джонни Ретч знает, что это здесь?
   - Думаю, да. Об этом знают все, кто живет на нашем острове".
   Мышцы напряглись в уголках челюстей Паркера. Он прижал руки к куртке, чтобы нащупать пистолеты в карманах. Оружие чувствовалось хорошо.
   "Отец Розено!" - раздался голос из коридора за пределами комнаты с сокровищами. "Отец Розено? Где ты?"
   "Вот я, моя дорогая", - ответил священник.
   При звуке этого голоса Билл Паркер забыл о пушках в карманах, о Джонни Ретче, о сокровищах Монтесумы и обо всем остальном, что было на этом острове. Он стоял неподвижно, парализованный.
   Через отверстие в комнату с сокровищами вошла девушка. На ней было темное платье; сандалии; ее руки были в перчатках; она явно работала над какой-то задачей. Она улыбнулась Ульнару, взглянула на Паркера, кивнула, посмотрела на Розено, улыбнулась, затем быстро оглянулась на Паркера, как будто он напомнил ей кого-то, кого она когда-то знала, затем снова повернулась к священнику. - Отец, я убирался все утро...
   До сих пор она получила. Билл Паркер преодолел паралич и заключил ее в объятия.
   - Эффра... Эффра... Эффра... Его голос был сдавленным шепотом, почти неслышимым в сокровищнице Монтесумы. Когда она вошла в дверь, его разум представил ему мелькающую картину самолета, потерпевшего крушение на берегу. Эффра, убегая от доктора Яммера, предприняла последнюю отчаянную попытку найти свой остров; последний одинокий полет над Тихим океаном. Неудивительно, что он не смог найти ее. Она нашла свой остров. Она пришла сюда. Она была здесь, в его руках.
   В большом пилоте было удивление, благоговение и замешательство. Здесь произошло чудо, почти непостижимое. - Я нашел тебя... Эффра...
   На мгновение она лежала в его руках, как испуганный ребенок, который не осмеливался пошевелиться. - Пожалуйста... - прошептала она. Он не слышал ее. Его губы искали ее, нашли их. Она не отстранилась, но и не ответила. - Эффра... - Паркер поднял взгляд. Розено и Ульнар смотрели на него с легким удивлением. В его руках Эффра снова зашевелилась. "Пожалуйста, позволь мне уйти."
   На этот раз большой пилот услышал ее. Поставить ее на ноги было одним из самых поспешных движений, которые он когда-либо совершал в своей жизни. - Эффра, я не хотел тебя напугать, но, дорогой...
   Она стояла в нерешительности, глядя на него. - Пожалуйста... Вы не имеете права...
   Он видел, что ее глаза, устремленные на него, смотрели на него как на совершенно незнакомого человека.
   - Разве ты меня не знаешь, Эффра? Там было почти всхлип в голосе.
   - Я никогда в жизни тебя раньше не видел.
   * * * *
   Паркер повернулся, подошел к оконной щели и стал смотреть наружу. Деревья под ним, остров, море, катер, стоящий на якоре у берега, он видел все эти вещи, но все же не видел.
   Он нашел Эффру, а она его не помнила, не знала. Внутри него была агония, такая боль, какой он никогда не знал. Он почувствовал прикосновение к своей руке. Там стоял Розено с обеспокоенным лицом. - Ты знаешь нашу Эффру, сын мой?
   "Да."
   - Ты, может быть, любишь ее?
   "Да."
   - И ты очень недоволен тем, что она не отвечает?
   "Да."
   Лицо старого священника стало немного печальнее. "Когда она приземлилась здесь в последний раз, она совершила неуклюжую посадку. Ее бросило вперед, и она ударилась головой. Она не помнит ничего из того, что было до этого". Палец Розено глубоко впился в руку Паркера. -- Пойдем теперь, и я познакомлю тебя с ней, как с незнакомцем.
   Биллу Паркеру представили женщину, которую он любил. - Я сожалею о своих действиях минуту назад, - сказал он. - Я думал, ты кто-то другой.
   Улыбка, которую она подарила ему, была прощающей, но в то же время прохладной и отстраненной. - Все в порядке, мистер Паркер. Я понимаю." Ее голос умолк, когда в комнату проник еще один звук. Звук быстрой стрельбы.
   Паркер думал, что у него в кармане единственные два современных оружия на острове, но где-то в зарослях деревьев далеко под оконной щелью кто-то стрелял из автомата.
   Паркер подбежал к слоту. Под ним тихо лежал остров. Он повернулся. Мерседес, ее лицо работало, смотрела на него.
   - Бил... Бил... я еще не все тебе рассказал! Этот Джонни Ретч нанял вас, чтобы вы доставили его сюда на вертолете, чтобы найти этот остров. У него также есть люди на лодке. Ваша работа, о которой вы не знали, заключалась в том, чтобы найти остров, а затем привести к нему людей на лодке. Джонни хочет забрать все. Жест ее руки заключал в себе все сокровища Монтесумы. "У него есть люди в лодке, чтобы помочь ему взять его. Он не хочет, чтобы что-то его останавливало. Не все!"
   Паркер увидел то, чего раньше не замечал: Джонни Ретч был человеком, у которого всегда будет две тетивы для лука. Слишком поздно он увидел, что лодка, лежащая на якоре, не была случайностью.
   "Я должен был убить эту собаку, когда у меня был шанс!" - прорычал он.
   Снаружи в коридоре послышались шаркающие ноги. Педро ворвался в комнату. Он что-то буркнул Ульнару.
   - Педро говорит, что люди поднимаются по уступу, - сказал Розено. - Должно быть, они с лодки. Мы должны пойти им навстречу. Им это будет очень приятно. Пойдем, Ульнар. Пойдем, Билл. Он двинулся к двери.
   Паркер быстрыми шагами пересек комнату и схватил Розено за руку. "Ты не можешь этого сделать, отец Розено. Те люди, что поднимаются по уступу, хотят убить.
   "Мой сын!" На лице священника отразилась боль. "Конечно, вы не знаете, о чем говорите!"
   - Но я знаю! Паркер почти выкрикнул эти слова. Быстро, отчаянно он пытался объяснить ситуацию Розено. К своему растущему ужасу, он не увидел понимания в глазах старого священника. Мало-помалу Паркер начал понимать, что этот старик был так мягок и так добр, что не мог даже представить себе, что кто-то еще может быть - злом!
   - Ты можешь остаться здесь, если хочешь, сын мой, но мы с Ульнаром пойдем поговорим с этими людьми, которые поднимаются по уступу. Пойдем, Ульнар.
   С пылающим лицом при мысли о встрече с новыми людьми священник вышел из комнаты. Ульнар хмыкнул один раз, горячий, дикий звук, а затем последовал за Розено, как собака за своим хозяином.
   Эффра последовал за ними.
   Паркер поймал ее за руку. "Пожалуйста, по крайней мере, оставайтесь здесь. Пойми меня сейчас, если ты никогда не понимал меня раньше. Есть ли оконная щель, из которой можно увидеть уступ?
   "Да."
   - Тогда отведи меня к нему. Быстро!"
   * * * *
   Из щели Паркер мог видеть часть уступа. Двое мужчин ползли по ней, продвигаясь так же осторожно, как разведчики, пытающиеся застать заставу врасплох. Паркер никогда раньше не видел ни одного из них, но их лица подтверждали все слова Мерседес - они были головорезами, убийцами. Вонзив пистолет через прорезь, летчик тщательно прицелился, нажал на курок.
   Гром пушки пронесся по комнате, эхом разнесся по всему острову. Пуля попала осколками в лицо ведущему. Он отшатнулся, как будто его ужалили. Автомат в его руке слепо брызнул свинцом в скалу. Второй развернулся и начал стрелять вслепую.
   Паркер отошел от щели, прислушиваясь к грохоту оружия снаружи. Он мог различить тяжелый стук автомата, более резкий треск карабина, но стреляло и другое оружие. "У них есть люди с мощными винтовками, размещенные на дереве внизу".
   Он взглянул из щели. Мужчины исчезли с уступа. Когда он отодвинулся, в комнату заскулил слизняк. Мерседес прижалась к стене. Эффра оставался хладнокровным и уравновешенным. Она смотрела на Паркера. - Разве я не встречал тебя где-то раньше? Казалось, она совершенно не замечала винтовочную пулю, которая только что просвистела в прорези.
   - Я... - Паркер спохватился. В нем была агония. Что толку, если она, наконец, вспомнит, кто он такой, кто она такая? Кем они когда-то были друг для друга? У него было трое стариков, две женщины и он сам, чтобы защитить сокровища Монтесумы от Джонни Ретча, у которого за спиной была небольшая армия обученных убийц.
   Какой у них был шанс? Джонни Ретч, даже если бы он получил золото Мон-Тезумы, не оставил бы в живых никого, кроме, возможно, Мерседес. и Эффра.
   - Ты знаешь, что мы можем сделать, чтобы остановить этих людей? - сказал Паркер.
   Казалось, в глазах Эффры зажегся свет.
   - Мы могли бы... мы могли бы использовать "Джезбро"!
   Под прикрытием деревьев Джонни Ретч действовал как генерал, командующий отрядом коммандос, атаковавшим миниатюрного гибралтерца. Он был очень сознательным генералом. Когда первый выстрел из прорези в скале погнал двух мужчин вниз, он встретил их у подножия уступа с сигаретой, свисающей изо рта, с автоматом в руках. - Ладно, мальчики, поднимайтесь наверх.
   "Там есть парень с ружьем", - запротестовал один из двоих. "Он внутри, а мы снаружи. Мы для него легкая добыча.
   "Мы прикрываем щели винтовками на деревьях".
   - Но... Ни один из мужчин не хотел снова взбираться на уступ. Они могли быть закоренелыми убийцами, но им не нравилась идея столкнуться с оружием, которого они не могли видеть.
   - Идите обратно, мальчики, - сказал Ретч. Он поднял дуло пистолета, который держал.
   "Но-"
   - Либо возвращайся, либо останешься здесь надолго!
   Они вернулись на уступ. Рэтч удалился в укрытие за деревьями и стал наблюдать.
   Выстрелов не было, пока они не достигли устья туннеля, ведущего в скалу. Там один из мужчин был убит. Он упал навзничь с уступа, крича, переворачиваясь снова и снова.
   Падающий человек пробился через верхушку дерева и с глухим стуком растянулся на земле. Он не двигался после удара. Ретч не бросил на него второго взгляда.
   Из туннеля доносился приглушенный, но отчетливо слышный грохот пулемета.
   - Он вошел, - сказал Ретч. "Хорошо. Поднимаются еще двое из вас.
   Еще двое мужчин поднялись на уступ.
   Все население деревни собралось, чтобы посмотреть на этот штурм скалы. Они смотрели на Ретча с удивлением и благоговением. Некоторые из этих мужчин были в свое время пиратами, они знали, как ограбить высокий корабль, убить его команду, завладеть любым богатством и женщинами, которые попадались на нем.
   Наблюдая за Ретчем, они обнаружили, что были любителями в тонком искусстве нападения и убийства. Им нужен был человек из современного мира, который показал бы им, как нужно делать работу. Они были очень впечатлены, особенно Готч.
   Размахивая мечом, Готч объяснил, что он сделает с этим черным священником Розено и с этим трусливым индейцем Ульнаром. Из всей группы слушателей запротестовала только Пег-нога.
   "Да, ты их всех поймаешь, если Джезбро не поймают тебя первыми!" - сказал Пег-ног.
   Рэтч услышал эти слова. - Иди сюда, Пег-ног, я хочу с тобой поговорить.
   Старый матрос проковылял туда, где стоял Рэтч.
   - Есть, капитан. Он отдал честь. Взгляд удивления красное лицо старого матроса, когда в него попала первая тяжелая пуля. Когда в него попали вторая, третья и четвертая пули, выражение удивления превратилось в агонию. Он упал без звука.
   * * * *
   Ретч стоял, глядя на него сверху вниз.
   Группа молчала. Готч поспешно опустил меч.
   - Я не хочу больше слышать суеверные разговоры, - сказал Ретч. "На этом острове много забавного, но бояться нечего - кроме этого !" Он похлопал по ложу маленького коренастого ружья, которое держал в руке. "И там достаточно вещей, чтобы сделать всех нас богатыми; у нас будет все, что мы когда-либо пожелаем". Когда Рэтч говорил, в глаза Ретча вспыхнул огонек. Они светились желтым цветом, и желтый цвет, казалось, исходил из его глаз и растекался по его лицу. Он взглянул на Колючую ногу.
   - Брось его в море, - сказал он, уходя.
   Двое мужчин, поднявшись по уступу, добрались до входа. Там они остановились и, видимо, посовещались с мужчиной, который уже был внутри. Они вошли внутрь. Через несколько минут один появился на открытии.
   - Теперь можешь подниматься, - крикнул он, размахивая пистолетом. "Здесь все в безопасности".
   "Готч!"
   - Да, капитан.
   "Ну давай же."
   Готч вместе с Ретчем поднялся на уступ. Он шел в дрожащем страхе, который отчаянно пытался скрыть.
   - Какого черта ты боишься? Ретч зарычал на него.
   "Ничего, ничего, капитан. Ничего".
   - Желтопеченый ты... - Ретч остановился на полуслове. В воздухе послышался звук, писк сонной птицы. Это был тихий звук, хрупкий, далекий, почти слишком слабый, чтобы воспринимать его ушами. Услышав это, Ретч метнул взгляд к небу в поисках источника.
   Готч рухнул на уступ.
   "Джезбро!" Готч задохнулся. - Бог... Бог...
   Глядя на небо, Ретч мельком увидел, что там что-то движется. Оно было похоже на птицу, но не было похоже ни на одну птицу, которую он когда-либо видел в своей жизни. Это было больше похоже на тень - тьму с неуловимым серебристым оттенком.
   Словно пикирующий ястреб, он нырял к земле, целясь в группу, сбившуюся в кучу на деревьях в том месте, где уступ начал подниматься вверх по склону утеса. По мере того, как он нырял, писк спящей птицы становился заливным взрывом диких нот арфы.
   "Джезбро!" Готч взвыл.
   Джезбро нырнул на мужчин на земле. Они это слышали, видели; они разбежались по деревьям, как испуганные цыплята, спасающиеся от ястреба.
   Джезбро выбрал жертву. Рэтч мельком увидел вытянутые длинные жестокие когти; увидел человека, схваченного в них. Мужчина вскрикнул, когда когти коснулись его, попытался броситься плашмя, попытался дернуться от них. Огромные крылья трепетали, сотрясая воздух. Мужчина не убежал. Когти держались. Избиение ж инги подняли его.
   Дикие ноты хлынули наружу. Теперь в музыке был триумф. Огромные крылья бьют воздух. Джезбро поднялся выше деревьев. В вытянутых когтях крепко держался взрослый мужчина.
   Глядя на него, Джонни Ретч почувствовал, как его охватывает паника, паника, похожая на внезапное прикосновение ледяной руки. Они предупредили его о Джезбро. Старая Колючая Нога пытался сказать ему. Готч дрожал от страха. Все они настаивали на том, что здесь есть что-то, чего нет в мире, каким он его знал.
   Он смеялся над ними, называл их суеверными дураками. Для него не было ничего не от мира сего.
   Не было его и сейчас, когда миновал момент дикой паники. Когда "Джезбро" взмыл вверх по воздуху, поднимаясь вдоль скалы, Рэтч дернул автомат Томми.
   Дым и свинец вырвались из дула. Джезбро не пострадал. Тщательно прицелившись на этот раз, Рэтч снова выстрелил яростным залпом с лязгом.
   Джезбро вильнуло, ноты арфы пропустили удар.
   Из внезапно высвободившихся когтей фигура рухнула вниз, закричала, падая, и перестала кричать, когда с хрустом ударилась о землю.
   Джезбро кружил в воздухе. Он поднялся вверх, спикировал. Взмахнули огромными крыльями, вытянулось хвостовое оперение. Из зияющего расширенного рта вырвался крик. Джезбро, казалось, прыгнул к вершине неба.
   Вспышка света, столь же яркая, как взрыв миниатюрной атомной бомбы, вспыхнула на короткую секунду. Грянул гром, прокатился по горизонту; отозвался эхом. Вдалеке завеса, окружавшая остров, мерцала и искривлялась, словно вот-вот рухнет. Оно исправилось.
   Если не считать облачка быстро рассеивающегося белого пара, воздух был чист. Там, где раньше лились дикие звуки арфы, теперь стояла тишина. Там, где существо, которое когда-то было похоже на гигантскую птицу, порхало в воздухе, теперь ничего не было.
   * * * *
   Стоя на выступе, Джонни Ретч вытер пот с лица. Из карманов он методично пополнял почти пустую обойму пистолета. Он посмотрел на Готча, который сидел.
   - Ты убил Джезбро! - шептал Готч. Его глаза искали небо, как будто он все еще не верил тому, что видел.
   - Конечно, - ответил Ретч. "Я не знаю, что это было за хрень, но его можно было убить. Все можно убить, Готч. Запомни это". В его голосе поселилась кислота. "Вставать. Мы идем вверх по уступу.
   - Ей-богу, Джонни, ты можешь все! Готч говорил. Он поднялся с внезапно возродившейся уверенностью. - Подожди, мы доберемся до них... - Он посмотрел вверх по уступу в сторону входа в туннель.
   Эффра сидел в кресле оператора перед сложной панелью управления, которая напоминала клавиатуру компьютера. странный орган. Она наблюдала за движением изображения на экране прямо перед ее глазами.
   Это изображение - это было изображение большой птицы - внезапно исчезло.
   "Джезбро уничтожен!" прошептала она. "Ядро его было поражено. Когда это происходит, вся проекция разрывается на куски!" Ее лицо было белым от напряжения.
   Паркер оторвал взгляд от экрана, где он наблюдал за чем-то, что не делал вид, что понимает.
   - Иногда их очень трудно контролировать, - продолжила Эффра шепотом. "Однажды приведенные в движение, они, кажется, почти обретают собственную жизнь. Я послал Джезбро не против людей на земле, я послал его против человека на уступе, против этого Ретча. Но... - ее голос дрогнул.
   "Я видел, как он ушел", - сказал Паркер. В голове было смятение, растерянность. Он был в месте, где оживали чудеса. Секрет умения ходить по воде кроется здесь, в этой комнате. Эффра в быстрых предложениях объяснил ему, что люди, которые ходят по воде, носят в карманах маленькие кусочки металла; куски металла, которые чрезвычайно увеличивали поверхностное натяжение воды там, где они наступали на нее. Она также рассказала ему, что Ульнар, работая с этим оборудованием, вондел его вертолет, послал крошечного Джезбро, который врезался в корабль, разрушив его. Джезбро, тайна людей, идущих по воде, пришла из этой комнаты. Удар Джезбро был для Ульнара актом вондела . Здесь образовалась даже завеса, окружавшая остров; в силе, генерируемой в медленно вращающемся бассейне ртути; мощность, которая была изменена и модифицирована другим оборудованием.
   Здесь было сердце и тайна магии этого острова; здесь даже время было отложено.
   Ульнар ткнул в Эффру, резко хмыкнув. - Я знаю, - быстро сказала девушка. - Всего через минуту.
   Ульнар снова хмыкнул. Он навис над ней, как какой-то массивный задумчивый дух. Ему не терпелось взяться за панель управления, но его старые пальцы уже не были достаточно гибкими, чтобы играть на этой клавиатуре ту мелодию, которую нужно было сыграть.
   - Pater noster - Отец наш... - в тишине раздался голос Розено, преклонившего колени в молитве. Сбитые с толку, обиженные и напуганные, Розено и Ульнар вернулись в комнату и обнаружили уже там Паркера, Эффру и Мерседес. Мерседес присела рядом с ним.
   Педро просунул голову в отверстие позади них. "Еще двое мужчин, тот человек, который убил Джезбро, он все еще поднимается по уступу".
   - Это Джонни Ретч, - сказал Паркер. "Он все еще идет. И, вероятно, здесь уже есть другие, ищущие нас в комнатах и коридорах. Нам нужно двигаться, Эффра.
   - Я знаю, Билл. Ее пальцы двинулись к панели управления, потом отдернулись. - Я звал тебя Билл. Это Ваше имя?"
   "Да."
   - Красивое имя.
   "Но сейчас мы должны поторопиться, - сказал Паркер. Говоря это, Ульнар издал единственный звук, который привел девушку в движение.
   Ее пальцы потянулись к одной из маленьких статуэток, орлу, совершенному в своем роде, чудесному изображению хищной птицы. Эффра торопливо рассказал Паркеру, как эти изображения были сделаны глубоко в горах из особого металла, почти невесомого. Он смотрел, как она вставляет орла в прорезь, и затаил дыхание, пока ее пальцы бегали по клавиатуре.
   Раздался тихий гул - двигались потоки - вокруг маленького изображения возникло свечение. Медленно статуэтка начала светиться серебряным светом. Над ним играло сияние, оно смещалось, менялось, было одно в это мгновение, другое в следующее мгновение. Это было похоже на мотылька, выходящего из кокона и превращающегося в бабочку. Крохотные крылышки освободились, голова зашевелилась.
   В комнате раздалось чириканье сонной птицы.
   При этом звуке на Паркера, казалось, нахлынула волна холода из глубочайших глубин космоса. Здесь была магия за пределами понимания разума. Только это была не магия, а научное достижение высочайшего уровня.
   * * * *
   Услышав писк, пальцы Эффры быстро задвигались по панели управления, играя симфонию, понятную только ей. Орленок вылетел из щели, расправил крылья, затрепетал ими, взлетел вверх, в воздух комнаты.
   С каждым кругом комната становилась больше. Писк стал громче, теперь в нем были ноты арфы. Пальцы Эффры молнией скользнули по панели управления. Растущий орел, казалось, взял на себя управление, он закружился, закружился, прошел в открытую щель, вышел из комнаты и вылетел наружу. Теперь это был Джезбро.
   Его изображение появилось на экране. Он выстрелил высоко в воздух, все еще растущий. Сцена на экране показала в миниатюре весь остров, море, плещущееся о его берега, лодку, стоящую на якоре. Пальцы Эффры лихорадочно забегали по элементам управления. "Это одна из самых сложных вещей. Кажется, их привлекает солнце, когда они впервые выпущены. Они отчаянно пытаются сбежать в космос - Вот! У меня все под контролем".
   Сцена изменилась, группа мужчин стала взбираться на уступ. Паркер увидел, как эти люди внезапно дернули головами к небу, узнав о Джезбро. Он мог представить, какой страх пронзил их. Они видели, как Джонни Ретч уничтожил Джезбро, только Джезбро снова был здесь.
   С их точки зрения, оно чудесным образом ожило и снова ныряло на них с неба. Орудия стреляли вверх. Но у этих людей не было холодных, крепких нервов Джонни Ретча, не было его меткого взгляда. Они промахнулись. Джезбро нырнул среди них.
   Они разбежались, крича. Двое сошли с уступа, трое помчались по нему. Один взмыл в небо под торжествующую арфу Джезбро.
   Паркер почувствовал, как его наполняет волна облегчения. Здесь, в Джезбро, было на самом деле самое мощное оружие, средство остановить нападение. "Девочка! Вы сделали это!"
   Через секунду он спохватился. - Но Джонни Ретча в этой группе не было. Должно быть, он уже внутри утеса.
   Внутри горы трижды прогрохотала пушка. Снаружи в коридоре послышались прерывистые шаги. Педро ввалился в комнату. Его лицо было окровавленной маской.
   "Они мужчины внутри". Когда он выкашлял слова, он выкашлял кровь - и свою жизнь. Он споткнулся, спохватился, снова споткнулся, пошел вниз, как падает мертвец, чтобы уже никогда не подняться.
   " Тихо в Коэлисе - кто на Небесах..." - прошептал голос Розено по комнате. Единственный звук.
   Ульнар медленно двинулся, встал рядом с Педро. Они были хозяином и слугой, но в былые времена вместе прибыли из Мексики, охраняя сокровище. Ульнар подошел к стене, снял висевший там тяжелый боевой топор. "Мне пора", - сказал он. "Я иду встречать людей, как мой начальник встречался с Кортесом!" Его глаза сверкнули.
   "Ждать!" Звонил Розено. Священник был на ногах. "Я разрешил конфликт в своей душе. Наступает время, когда люди, даже хорошие люди, должны бороться против сил зла". Со стены он взял копье.
   - Я пойду с вами двумя, - сказал Паркер. - Через мгновение. Из своей куртки он достал один из двух пистолетов. Он молча передал его Эффре. "В крайнем случае, используйте его".
   - Но, Билл, еще есть время...
   Паркер ее не слышал. Он двигался с Розено и Ульнаром через другое отверстие. - По крайней мере, - говорил Розено. "У нас есть это преимущество. Мы знаем, как здесь ориентироваться.
   Они двигались молча, по боковым проходам, по комнатам. "Найди Ретча", - снова и снова шептал Паркер. "Он сердце и ядро этого бизнеса. Убрав его с дороги, мы справимся с остальными.
   - Ты кого-нибудь видишь, Пфлюгер? Откуда-то донесся голос Ретча.
   "Нет. Кажется, я поймал старого гада, но он куда-то скрылся из виду.
   - Ретч на другой стороне коридора, - прошептал Розено. "Человек, который говорил последним, находится в соседней комнате".
   Они проскользнули к отверстию, заглядывая в соседнюю комнату. Там прислонился к стене мужчина и смотрел на проход в коридор. Увидев этого человека, Ульнар пришел в ярость. Это был человек, который убил Педро.
   Пронзительный боевой клич сорвался с его губ, подняв массивный топор, Ульнар ворвался в дверь.
   Сгорбленный мужчина обернулся. Дым и гром вырывались из пистолета в его руке. Ульнар получил смертельные раны еще до того, как прошел половину комнаты. Но смертельные раны или нет, он продолжал идти.
   Тяжелый топор обрушился на голову человека, который отчаянно пытался отбиться от него. Мужчина пошел вниз. На мгновение триумфальный клич Ульнара, дикий, свирепый и свирепый, пронесся сквозь соты проходов, а затем замолчал вместе с Ульнаром навсегда.
   - Эй, Пфлюгер, что, черт возьми, случилось? Раздался испуганный голос Ретча.
   - Нам нужно пересечь коридор, чтобы добраться до него, - прошептал Паркер. - И где-то здесь есть другие мужчины.
   "Слушать!" - прошептал Розено.
   Из-за них доносились голоса, гул звуков.
   - Мужчины из деревни, - прошептал Розено. "Когда они перестали бояться Джезбро, они набрались смелости подойти сюда".
   * * * *
   Гул усилился. Бегущие ноги передвигались по коридору. Ретч что-то кричал, но слова терялись.
   Среди других звуков возвышался крик женщины - Эффра.
   Паркер выругался себе под нос на бегу. У бокового входа в большую комнату, где вращалась лужа ртути, он остановился в ужасе.
   Комната, казалось, была полна мужчин. В некоторых из них он узнал выходцев из деревни, других он никогда раньше не видел. По их виду он понял, что они прибыли в лодке. Рэтч вошел в дверь, ведущую в главный коридор. Пистолет в его руках был направлен на Эффру, присевшую к клавиатуре огромной машины. На лице Ретча была улыбка.
   "Паркер!" Голос Ретча превратился в крик. "Паркер! У меня есть твоя девушка. Выходи и сдайся, или я отдам ей это.
   Это был момент его триумфа, это был момент, когда он одержал свою победу. Паркер, выглянув из-за края дверного проема, теперь знал, что ему некуда идти. Если он войдет в комнату и попытается выстрелить в Ретча, этот человек непременно убьет Эффру одной дикой очередью пуль, направляя пистолет на пилота.
   "Паркер!" - снова закричал Рэтч. Улыбка на его лице, он ждал ответа.
   Пальцы Эффры зашевелились на панели управления. Мерседес медленно поднялась на ноги. Мужчины в комнате молчали, ожидая ответа на команду Ретча. Паркер стоял за дверью в нерешительности. Что бы он ни делал, ему казалось, что есть только один ответ.
   Позади Ретча, идущего из коридора, что-то шевельнулось. Увидев это, Паркер почувствовал, как его пронизывает резкий холод.
   Это была пума - гигантская пума. В его пасти, когда он мотал головой из стороны в сторону, болталось тело человека, которого он убил в коридоре.
   Это была пума Джезбро.
   Когда-то это было маленькое изображение в нише рядом с машиной с давних времен. Тогда в него влилась жизнь, своя собственная жизнь, теперь он ходил огромным прожорливым зверем по комнате, где когда-то был крошечным изображением.
   Первый человек, увидевший это, побледнел как мертвец и рухнул в обморок. Остальные увидели это почти в то же мгновение. Столпотворение охватило комнату. Нервы человека не выдержали такого зрелища. Кричащие мужчины внезапно пытались пробиться из места, которое внезапно стало населенным привидениями.
   Пума влетела в комнату. Как и Рэтч, у него были желтые глаза. Теперь они смотрели горящим светом. В этой пуме была смутная туманность, но в ней была и видимость твердой реальности.
   Ретч развернулся, чтобы посмотреть в лицо угрозе, исходящей сзади. Пистолет в его руках извергал пламя и ярость.
   Он уничтожил ястреба Джезбро. Он также уничтожит эту пуму Джезбро.
   Пума выронила человека из пасти. Он присел. Он прыгнул прямо на ружье, извергнув свинец. Ретч скользнул в сторону. Пума промахнулась. Он ударился об пол, поскользнулся, попытался повернуться, когда обезумевшая девушка двигала кнопками на клавиатуре.
   Пол был скользким, мягкие ноги не цеплялись за него. Хвост скользящей пумы коснулся лужицы ртути. Хвост задымился, как будто вдруг загорелся.
   Пума закричала. Его как будто затянуло в бассейн. Как будто что-то в бассейне подхватило пуму, удержало, потянуло в ртуть.
   Он исчез из поля зрения, исчез. Взрыва пламени не последовало. Жизнь, оживившая его, исходила из этого пруда. Теперь жизнь вернулась к своему источнику.
   Ошеломленный Рэтч опустил дымящийся пистолет.
   Паркер молча двинулся вперед.
   "Опусти пистолет, Джонни Ретч!" он сказал.
   Ретч, казалось, напрягся. Он стоял спиной к Паркеру. Он не пытался повернуться.
   - Ты звал меня, - сказал Паркер. "А вот и я. Бросай пистолет!"
   Ретч зарычал, развернулся и упал на пол. Его глаза сузились. Они уставились на Паркера, как близнецовые пламена желтой ненависти. Он попытался поднять пистолет.
   Что-то пронеслось по воздуху, что-то, чего он не видел. Оно схватило его за руки, сжало их яростной хваткой, закричало на него. Мерседес!
   Ретч одним диким толчком отшвырнул ее в сторону. Два желтых глаза снова уставились на Паркера, когда Ретч поднял оружие, которое он держал.
   - Ты меня еще не лизнул! Ретч закричал.
   Пистолет в руке Паркера взорвался.
   Внезапно у Ретча появилось три глаза. Один из них был посреди его лба. Он был круглым и синим.
   Он постоял секунду, замерев. Что-то случилось с ним. Он не знал точно, что это было. Он пришел сюда в поисках сокровищ Монтесумы. Он был в пределах досягаемости его руки. Но что-то с ним случилось. Что это было, он толком не знал. Что-нибудь-
   Он попытался поднять пистолет, который держал. Его руки не слушались его. Или, возможно, пистолет внезапно стал слишком тяжелым, чтобы он мог его поднять. Он не мог поднять его.
   Желтый свет в его глазах не изменился. Но вдруг он рухнул, пошел вниз, не двигался.
   * * * *
   Даже после того, как он оказался на полу, его глаза по-прежнему были прикованы к Паркеру, свирепые, желтые. Затем понемногу л немного, желтое пламя начало гаснуть.
   В тишине было два звука. Первый, Мерседес, шепчет. - Я заплатил свой долг, Бил? Я старался."
   - Вы заплатили, - сказал Паркер.
   Другой звук принадлежал старому священнику, начинающему молитвы за умирающих. Он отложил свое копье. Теперь он снова стоял на коленях, его голос звучал громче, когда он молился даже за тех, кто неправильно его использовал.
   Затем раздался еще один звук, голоса, кричащие вдалеке. Мужчины, убежавшие из этой комнаты, пытались восстановить свое мужество, пытались найти в себе силы вернуться снова.
   Паркер подошел к девушке, сидевшей за клавиатурой.
   - Эффра, дорогая, если бы ты...
   Уловив его мысль, она кивнула. Ее пальцы подняли из ниши изображение аллигатора.
   Паркер видел, как аллигатор выполз из этой комнаты тайн и магии, из этой комнаты потерянной науки, из этой забытой лаборатории исчезнувшей расы.
   Вслед за аллигатором шел лесной кот, полный слюней, царапин и звуков ярости. За котом пошел ягуар, черный, клыкастый, тоже с желтыми глазами.
   В коридорах крики прекратились. Паркер, слушая, вздрогнул. Он был рад, что не оказался в одном из этих коридоров; один из тех, кто пытался украсть сокровища Монтесумы, один из тех, кто следовал за Джонни Ретчем. По этим туннелям ходил ад - ад в образе аллигатора; ад в виде камышового кота; ад в виде ягуара с желтыми глазами.
   Из оконной щели Паркер наблюдал, как люди выползают из утеса. Кое-кто находил небольшие лодки, выталкиваемые в них к ПТ-катеру. Другие купались. Ягуар прошел вдоль береговой линии, крича на них. Лесная кошка плюнула на них с кромки воды.
   На лодке поспешно сбросили якоря. Мощные моторы зарычали. Набирая скорость, оставляя за собой нарастающий след, лодка ушла в пелену, скрылась из виду.
   Паркер вернулся к девушке за клавиатурой.
   Ее глаза дошли до него. - Привет, Билл, - сказала она.
   - Эффра? он прошептал.
   - Пока я сидела здесь, я вспомнила, кто ты... и кто я... Билл... Билл... Она бросилась ему в объятия.
   Спустя несколько часов на балконе перед одной из оконных щелей они все еще стояли очень близко друг к другу. Розено и Мерседес были с ними. Розено говорил.
   "Сын мой, ты думаешь, что сможешь выйти в мир и связаться с великими людьми этого времени и привести их сюда одного за другим, чтобы мы могли построить в этом безопасном месте группу, из которой линии прогресс может излиться на всех людей во всех уголках земли?"
   - Могу, отец, - ответил Паркер.
   - Всем людям... Губы Розено шевельнулись в молитве. "Для всех мужчин..."
  
   КОТ ТОМПСОН
   Planet Stories , сентябрь 1952 г.
   - Это мертвый мир, - сказал Томпсон. В его голосе был благоговейный трепет, и, несмотря на его твердое знание того, что с ним или с его командой здесь, в этом мире, ничего не может случиться, где-то внутри него также чувствовался след зарождающегося страха.
   Стоя рядом с ним на крыше здания, Куркил говорил шепотом, задавая вопрос, который лучше не задавать. - Что убило?
   Томпсон раздраженно пошевелился. Он не хотел слышать этот вопрос, он не хотел слышать его сейчас. Его взгляд автоматически переместился на обводы космического корабля, спокойно покоящегося на площади под зданием. Его настроение поднялось от этого зрелища. Это был его корабль, он руководил этой обширной исследовательской экспедицией, выброшенной из Солнечного скопления на окраину вселенной, выброшенной земными расами, начавшими свое долгое исследование тайн космоса и космических миров. . Вид корабля вызывал гордость и гордость от мысли, что он принадлежит к этой космической расе. Затем его взгляд прошелся по пустынному городу, раскинувшемуся от них во все стороны, и он снова ощутил прикосновение страха.
   Он решительно выкинул это чувство из головы, стал искать ответ на вопрос Куркила.
   Это место когда-то было городом. Если считать здания и улицы, высокие строения, где люди могли бы работать тихо и эффективно, широкие проспекты, ведущие к благоустроенным домам, где они могли бы отдохнуть в мире после дневных трудов, если считать эти вещи важными, это все равно было бы город. Но если вы думали, что важным элементом в составе города являются его жители, то это место уже не заслуживало такого названия.
   В нем не было жителей.
   "Я не знаю, что его убило, - сказал Томпсон. Перед приземлением они облетели этот мир. С воздуха они видели более дюжины таких городов, как этот. Все они мертвы, все они заброшены, все с улицами, заросшими кустарником, мостовые прогибаются от простого напора устремляющихся вверх корней, дома рушатся по одной и той же причине. Но они не видели жителей. Они видели дороги, которые жители построили, чтобы соединить свои города, теперь пустынные. Они видели поля, где когда-то работали эти люди, поля, которые теперь снова превращались в леса. Они не видели никаких признаков посадочных площадок для самолетов или космических кораблей. Раса, построившая города, еще не познала секрет крыльев.
   С крыши здания, где они стояли, через пластиковый иллюминатор корабля под ними были видны единственные живые существа - Грант, специалист по связи, и Бастер, корабельный кот.
   Грант остался охранять судно. Бастеру пришлось остаться на корабле, явно против его воли. Он хотел пойти с Томпсоном. При виде кота на лице Томпсона появилась легкая ухмылка. Он и Бастер были верными общими друзьями.
   - Мне не нравится это место, - вдруг сказал Куркил. - Мы не должны были приземляться здесь.
   Куркил помолчал, потом снова раздался его голос, теперь более сильный и с нотками страха. - Здесь смерть. Он хлопнул себя по руке, огляделся.
   "Что случилось?"
   - Меня что-то укусило. Он показал тыльную сторону ладони. Был виден крошечный прокол.
   - Какое-то насекомое, - сказал Томпсон. Вопрос об укусе насекомого не вызывал беспокойства. Куркил и все остальные члены этой экспедиции были устойчивы к болезням. Еще в Солнечном Кластере были разработаны вакцины и иммунизирующие агенты против всех известных или мыслимых форм микробов или вирусов. Каждый член экипажа был тщательно привит. Кроме того, они были защищены от стресса, от растущего нервного напряжения, вызванного столкновением с реальной или воображаемой опасностью.
   За исключением космического столкновения или несчастного случая в мире, который они исследовали, с ними ничего не могло случиться.
   "Перед приземлением мы проверили воздух, взяли образцы почвы и растительности", - сказал Томпсон. "Здесь нет ничего вредного для человека". В этой мысли было утешение.
   Куркил заметно посветлел. "Но что случилось с расой, построившей этот город?"
   - Не знаю, - ответил Томпсон. Оттенок грубости прокрался в его голос, когда он выкинул из головы воспоминания о том, что они видели в этом здании, в которое они вошли и на которое поднялись. Когда-то это было офисное здание, место, где неизвестные люди, работавшие здесь, занимались своими деловыми операциями и вели свои записи. Они не видели ни бухгалтерских машин, ни сложных механических устройств, использовавшихся в Солнечном скоплении для регистрации пульса торговли. Эта гонка не продвинулась так далеко. Но они оставили после себя книги, написанные непонятным почерком, заказы на товары, все еще аккуратно разложенные по полочкам, все в хорошем состоянии, без признаков нарушения.
   Рабочие могли бы покинуть эти кабинеты еще вчера, если бы не ковры пыли, покрывавшие все вокруг.
   - Даже животных не осталось, - сказал Куркил.
   "Я знаю."
   "Но что случилось? Раса, дошедшая до стадии градостроительства, не может быть уничтожена просто так, не оставив никаких следов того, что с ней произошло".
   - Видимо, они так и сделали.
   - Но это невозможно.
   "Это произошло."
   "Но-"
   - Это Нефф, - сказал Томпсон. Далеко внизу на проспекте появились три фигуры: Нефф, Фортуна и Росс. Нефф высокий и стройный, Фортуна круглая, как мяч, а Росс квадратный, как бетонная глыба. Нефф увидел их на крыше здания и поманил к себе. В жесте была настойчивость.
   - Они что-то нашли, - сказал Томпсон. Вместе с Куркилом он поспешно вышел из здания.
   "Что это?"
   "Подойди и посмотри", - ответил Нефф. Лицо Неффа было серым. Форчун и Росс молчали.
   Здание, перед которым они стояли, когда-то было домом. Архитектура не напоминала ничего из того, что они когда-либо видели на Земле, но назначение сооружения было очевидным. Здесь кто-то жил. Томпсон попытался представить себе людей, живущих здесь, мужа, возвращающегося вечером домой к ужину, приготовленному женой, детей, бегущих ему навстречу. Его воображение подвело.
   - Здесь, - сказал Нефф.
   Они обошли то, что раньше было домом, и вошли в то, что когда-то было садом, тихим укромным уголком, где могла спокойно расположиться семья. - Вот, - сказал Нефф, указывая.
   Три скелета жались друг к другу в нише перед тем, что когда-то было святыней. Они лежали лицом к святыне, как будто они умерли в молитве. Над ними в нише в стене было...
   - Идол, - прошептал Куркил.
   "Они умерли, молясь своему богу", - сказал Томпсон. Он не осознавал, что говорил. Три скелета...
   Кости указывали на существо, очень похожее на человека по строению. Большой, средний и маленький скелет.
   "Мы думаем, что маленький - это ребенок", - сказал Росс. "Мы думаем, что это была семья".
   - Понятно, - сказал Томпсон. - Вы нашли другие скелеты?
   "Многие другие. Мы находили их почти везде, но обычно они были спрятаны по углам, как будто люди пытались от чего-то спрятаться". Его голос внезапно погрузился в тревожную тишину.
   - Какие-нибудь указания на причину смерти?
   "Никто. По-видимому, это произошло довольно внезапно. Мы полагаем, что у жителей было некоторое предупреждение. По крайней мере, мы не находим достаточно скелетов для города такого размера, поэтому мы оцениваем, что часть населения бежала или пыталась".
   - Понятно, - равнодушно повторил Томпсон. У него возникло смутное впечатление, будто что-то промелькнуло перед его глазами, как мелькание света, и он уловил на мгновение быстрый шорох в воздухе, как будто проходящие души. Его мысли были сосредоточены на бегстве этой расы, массовой хиджре, которую они предприняли, пытаясь спастись от какой-то угрозы. Какая угроза? - Как вы думаете, чем это вызвано?
   Росс пожал плечами, жест, красноречиво говорящий о недостатке знаний и понимания. "Война-"
   - На этой планете не велось войн, - быстро сказал Нефф. "В этих городах нет признаков конфликта".
   - Гм, - сказал Томпсон. Четверо мужчин с тревогой смотрели на него. Они ждали, когда он примет решение, определится с курсом действий.
   Томпсону не нравилось его собственное мышление. Нечто - кровный брат смерти - было здесь, на этой планете, это было несомненно. Доказательства были повсюду.
   - Мы вернемся на корабль, - сказал Томпсон.
   Грант увидел их приближение и открыл для них замок. Его взволнованное лицо смотрело на них. - Что здесь дает?
   "Мы не знаем, - ответил Томпсон. Кот, Бастер, протолкнувшийся между ног Гранта, сделал длинный прыжок на грудь Томпсона и благополучно приземлился на двадцать когтей. - Привет, старина, ты беспокоился обо мне?
   Они прошли через шлюз. - Поднимите ее, - сказал Томпсон. "Нам нужно немного времени, чтобы обдумать эту загадку. Может быть, мы сможем думать лучше, когда мы не так близки к этому".
   При его словах на лицах мужчин отразилось облегчение. - Может быть, скоро мы отправимся домой? Куркил говорил, ухмыляясь с надеждой.
   "Вы можете быть в этом уверены", - сказал Томпсон.
   * * * *
   Корабль поднялся и повис в воздухе над безмолвной планетой на много миль. Группа рассмотрела проблему.
   "Я голосую за полное расследование", - сказал Грант. Он был полон нетерпеливого энтузиазма. "Здесь была гонка. Что-то с ним случилось. Мы должны выяснить, что произошло, потому что... Дальше он не продвинулся. Постепенно энтузиазм ушел с его лица. - Нет, это невозможно, - закончил он.
   "Нет никакой опасности вируса, который уничтожил эту расу, пересекшую пространство к Солнечному скоплению", - сказал Куркил. "Расстояние слишком велико".
   "Расстояние было не слишком велико, чтобы мы могли его преодолеть", - сказала Фортуна.
   - Пожалуйста, - прервал его Томпсон. "Мы не можем использовать логику в этой ситуации, пока у нас нет адекватных данных. Единственные данные, которые у нас есть... - Его голос умолк, когда память представила ему факсимиле этих данных - безмолвные, заброшенные города, мир, возвращающийся к растительности, три скелета перед храмом.
   Внезапно он принял решение. Это было импульсивно. - В любом случае наш исследовательский тур подходит к концу. Мы уходим. Мы возвращаемся к Солнечному скоплению. Мы отметим эту планету на звездных картах для дальнейшего исследования.
   Когда он объявил об этом, лица всех присутствующих просияли. Солнечное скопление! Дом! Зеленый мир Земли через глубины космоса. Даже в самой мысли было достаточно магии, чтобы стереть страх перед тем, что они видели там, на пустынной планете.
   Менее чем через час дрон водителей подхватил, как корабль, уже взяв курс, начал ускоряться, готовясь к прыжку в гиперполет. Томпсон был в своей кабине, выполняя последнюю проверку предоставленных машиной полетных данных. Бастер полусонно сидел у него на коленях. Внезапно кот спрыгнул с его колен и словно набросился на какую-то неуловимую добычу в комнате. Кошка поймала то, что искала, челюсти захрустели, она проглотила.
   Томпсон недоверчиво уставился на кота. - Бастер, ты спишь? Тебе приснилось, что здесь была мышь?
   Кот замяукал, подошел к нему, снова прыгнул к нему на колени и снова заснул. Томпсон вернулся к своим цифрам. Они были правы.
   По корабельной системе связи раздалось мягкое биение гонга. Предупреждение о предстоящем прыжке. Очнувшись у него на коленях, Бастер мгновенно вонзил двадцать когтей в одежду Томпсона. Томпсон протянул руку и крепко ухватился за поручни на столе, глубоко вздохнув. Снова прозвучал гонг. Последнее предупреждение о том, что корабль переходит в гиперполет. Томпсон сделал как можно более глубокий вдох и задержал дыхание.
   Гонг замолчал. Корабль пульсировал. Прыжок был в разгаре. У Томпсона было ошеломленное впечатление, что каждый атом в его теле пытается перевернуться одновременно. На мгновение возникло ощущение сильного напряжения. Затем ощущение исчезло, когда корабль и его содержимое перешли в гиперполет. Томпсон снова начал дышать. Сидящий у него на коленях Бастер ослабил когти и начал мурлыкать. Бастер был опытным игроком в таких прыжках.
   "ЭЭЭЭЭЙУУУУУУ!"
   Жуткий крик, эхом разнесшийся по кораблю, казалось, поднял каждую прядь волос на голове Томпсона. Томпсон выбежал из кабины. Крик снова раздался из гостиной. Томпсон вошел в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть Куркила, стоящего посреди комнаты и сдирающего со своего тела последние остатки одежды. Под светом его кожа становилась ярко-зеленой.
   Фортуна пыталась приблизиться к нему. Куркил отговаривал мужчину.
   "Держись подальше, держись подальше. Не трогай меня. Ты получишь это".
   За долю секунды, которая потребовалась Томпсону, чтобы осознать ситуацию, зеленый цвет, заливающий тело Куркила, стал интенсивнее.
   По мере того, как краска становилась все гуще, крики, сорвавшиеся с его губ, начали стихать. Он падал медленно, как человек, который сходит с ума по одному суставу за раз.
   Он был мертв еще до того, как упал на пол. Мертв настолько, что по телу не прошла даже судорожная дрожь.
   Застывшая тишина повисла в гостиной. Ибо это был сон, кошмар, дикие, искаженные образы.
   Рука Фортуны неопределенно махнула в сторону Солнечного скопления. "Похоже, мы не настолько устойчивы к ошибкам и стрессам, как нам говорили".
   "Что случилось?"
   "Он сидел там в кресле, и я думал, что он спит. Потом он закричал и срывал с себя одежду". Росс развел руками. - Я пытался помочь...
   - Я знаю, - сказал Томпсон. Он пытался решить, что делать. На этом корабле не было приспособлений для обращения с мертвыми. Такое непредвиденное обстоятельство было сочтено слишком маловероятным для рассмотрения. Ну, там был порт для катапультирования. "Возьмите простыни, - сказал Томпсон. С помощью Fortune и Ross он приступил к тому, что должно было быть сделано.
   * * * *
   Позже, в гостиной, они встретились, чтобы решить, что нужно делать. Нефф, оставив водителей на автоматическом управлении, вышел из машинного отделения. Грант вышел вперед из диспетчерской. Если представится какая-либо опасность, предупредительные колокола позовут их обратно на свои посты.
   Они были молчаливой и беспокойной группой. Только Бастер остался нетронутым.
   "Кажется, нет никаких сомнений в том, что мы привезли инфекцию с собой на борт корабля", - сказал Томпсон.
   Он констатировал очевидное. Получил заслуженный ответ. Тишина.
   "Мы также должны учитывать возможность того, что кто-то из нас, возможно, все мы заражены".
   Никто не шевелился, никто не говорил. Видимо, они надеялись, что неправильно расслышали сказанные слова. Сидя на коленях у Томпсона, Бастер ворчал, как будто понял и ему не понравилось сказанное.
   "Что мы будем делать?"
   "Как мы можем узнать, что вызывает эту болезнь?"
   Пришли два голоса. Потом раздался голос Фортуны. "И даже если мы узнаем, что мы можем с этим поделать? Они ничего не могли с этим поделать".
   "Тот факт, что гонка не смогла остановить болезнь, не означает, что мы не можем ее остановить. Мы другая раса с другим метаболизмом и другим строением тела...
   "У Куркила был такой же метаболизм и такое же строение тела, - сказал Росс.
   "Мы сделаем все, что в наших силах", - категорически заявил Томпсон. Несмотря на то, что эти люди должны были быть нервными, в воздухе витала паника. Он чувствовал это, знал, что это нужно остановить, прежде чем оно начнется. Внутренне он проклинал тот факт, что на борту не было врача, но он слишком хорошо знал ход рассуждений, который привел к упущению врача.
   - У нас есть медицинская библиотека, - неуверенно сказал Росс.
   - Да, - сказала Фортуна. - И в нем точно сказано, как лечить любую мыслимую форму несчастного случая, но в нем нет ни единого проклятого слова об инфекциях, а если бы и было, то у нас не было бы лекарств для их лечения.
   Снова наступила тишина. На коленях у Томпсона Бастер корчился и рухнул на пол. Вытянув хвост, опустив тело, он двигался по пластиковому полу, словно выслеживая что-то, лежащее за открытой дверью. - Мы все равно продезинфицируем, - сказал Томпсон. - Мы обыщем корабль.
   Было некоторое облегчение в действии. Одежда, которую носил десантник, вышла через катапультируемый замок. Внутри корабля полы, стены и потолки были вычищены потными людьми, которые лихорадочно работали. Фумиганты были разбросаны по всем комнатам.
   С распространением фумигантов настроение начало подниматься, но даже тогда признаки стресса были слишком очевидны. Никто не знал инкубационный период вируса. Потребовались всего несколько часов, чтобы привести Куркила к смерти. Но могут пройти дни, прежде чем вирус разовьется у его следующей жертвы.
   Могут пройти месяцы или даже годы, прежде чем они будут абсолютно уверены, что у них нет никаких шансов заразиться.
   К тому времени, как корабль достигнет Солнечного скопления и автоматика остановит его гиперполет, все они могут быть мертвы.
   Если бы это произошло, органы управления корабля автоматически остановили бы его полет. Его уловят дальние экраны космического патруля, вышлют корабль, чтобы взять его на абордаж и доставить.
   При мысли о том, что потом произойдет, Томпсон поспешно направился в диспетчерскую. Грант, тонкогубый и нервный, дежурил там. Томпсон поспешно начал прокладывать новый курс. Грант наблюдал через его плечо.
   "Внесите это изменение", - сказал Томпсон.
   - Но, капитан... - запротестовал Грант. Лицо мужчины совершенно побелело, когда он осознал значение этого нового курса. "Нет. Мы не можем этого сделать. Это будет означать...
   "Я знаю, что это будет означать. И я в своем уме, я надеюсь. Этот курс - мера предосторожности, на случай, если к тому времени, когда мы достигнем Солнечного скопления, в живых не останется никого.
   "Но-"
   - Внесите изменения, - прямо приказал Томпсон.
   Неохотно Грант загрузил новый курс в компьютеры. По судну прошла пульсация, когда корабль дернулся в ответ.
   - Мы выйдем из гиперполета менее чем через три часа, - сказал Грант. "Да помогут нам небеса, если этот курс не изменится до этого времени".
   "Если этот курс не изменится до этого времени, только Небеса могут помочь нам. С этого момента вы не должны покидать эту диспетчерскую ни на мгновение.
   "Да сэр."
   Вместе с Бастером, следовавшим за ним, Томпсон покинул диспетчерскую.
   "Ууууу!" Крик, доносившийся из гостиной, на этот раз был в другой тональности и звучал по-другому. Но смысл был тот же, что и тогда, когда закричал Куркил. Томпсон побежал вперед.
   Жертвой стал Росс. Как и Куркил, он срывал с себя одежду. Как и Куркил, он зеленел. Когда он опустился, он больше не поднялся.
   Пока он стоял, глядя на Росса, у Томпсона возникло смутное впечатление, что рядом с ним пролетают жужжащие крылья. Шепот крыльев, как будто душа улетает.
   Из машинного отделения появился Нефф. "Я слышал, как кто-то кричал по внутренней связи. Ага, понятно." Его лицо работало, его челюсти двигались, как будто он пытался говорить. Но звука не было.
   Форчун вышел из своей каюты, чтобы посмотреть на Росса. - Наша фумигация не сработала, да?
   "Может быть, он подхватил жука на планете", - сказал Томпсон. Он попытался придать своему голосу уверенность. Попытка не удалась. "Возьмите простыни", - сказал он.
   * * * *
   Молитвы не было. Церемонии захоронения не было. Тело прошло через катапультное отверстие и исчезло в бескрайних глубинах космоса.
   Томпсон вернулся в свою каюту и рухнул за письменный стол, Форчун и Нефф последовали за ним.
   Бастер мяукнул. - Хорошо, приятель. Кот прыгнул Томпсону на колени.
   "Думаю, нет особого смысла дальше обманывать себя, - сказал Fortune. Голос у него был глухой и плоский, без тона и без духа. Мышца на щеке Неффа дернулась.
   - Я вас не понимаю, - сказал Томпсон.
   - Черт, ты меня достаточно хорошо понимаешь. Факты очевидны. Либо у всех нас есть вирус, либо он здесь, на корабле, и мы его подхватим. Все, что мы делаем, это ждем, кто пойдет дальше. Я хочу знать, кто протолкнет последнего человека через катапультное отверстие?
   - Не знаю, - ответил Томпсон.
   - Неужели мы больше ничего не можем сделать? Тик на щеке Неффа становился все более явным.
   - Если и есть, то я не знаю... Какого черта, Бастер? Кошка, которая лежала у него на коленях, вдруг спрыгнула на пол. Хвост вытянут, пригнулся, глаза насторожены, казалось, кот пытается следить за полетом чего-то в воздухе над ним.
   Очень смутно, очень смутно Томпсон уловил шелест крыльев.
   Действия кота и звук вызвали волну крайнего холода, омывшую его тело.
   Прежде чем он успел пошевелиться, кот прыгнул вверх и что-то схватил щелкающими челюстями.
   В ту же долю секунды Томпсон двинулся. Прежде чем Бастер успел сглотнуть, Томпсон схватил его за челюсти, заставив их сомкнуться. На его столе стоял стеклянный колпак. Он поднял его, просунул под него кошачью голову, вдавил большой и указательный пальцы в челюсти кота.
   Возмущенный Бастер что-то изверг. Томпсон выдернул кошачью голову из-под банки и хлопнул по краю. Злой кот зарычал на него. Нефф и Форчун смотрели на него глазами, которые указывали на то, что они думали, что он потерял рассудок. Томпсон не обратил на них внимания. Он был слишком занят наблюдением за чем-то внутри стеклянного колпака, чтобы заметить их существование.
   Он не мог видеть существо под банкой.
   Он знал, что оно может летать, но не знал ни его формы, ни размера. Он мог слышать, как он ударялся о водопад кувшина. И каждый раз, когда он ударялся о стену, в месте удара появлялось крошечное зеленоватое пятнышко.
   - Что... что, черт возьми, у тебя там? - прошептал Нефф.
   "Я не знаю наверняка. Но я думаю, что у меня есть носитель вируса".
   "Какая?"
   "Смотреть."
   "Я ничего не вижу".
   "Я тоже пока не могу, но я слышу его и вижу места, где он ударяется о стенку банки. Под банкой что-то есть. Что-то, что Бастер видел все это время.
   "Какая?"
   Томпсон указал на банку. "Одна или несколько таких штук попали на корабль, когда шлюз был открыт. Мы не могли их видеть, не знали, что они существуют. Но Бастер их видел. Он поймал одного из них в этой кабине вскоре после того, как мы взлетели. Я думал, он играет в игру, чтобы развлечься, или... - Он замолчал. Из глубин его разума вырвался фрагмент истории, сейчас, в забытые Темные века Земли, целые народы были опустошены и уничтожены лихорадкой, переносимой каким-то насекомым. У него под банкой было какое-то насекомое?
   Затаив дыхание, Томпсон наблюдал.
   Стук о стенки сосуда становился все слабее. Потом это прекратилось. На столе появилось пятно. Крылья дрожали там, крылья, которые переливались всеми цветами радуги, когда становились видимыми.
   Когда хлопанье крыльев прекратилось, все существо стало видимым. Состоит из какой-то чрезвычайно тонкой ткани, которую едва можно разглядеть, и размером с колибри.
   Тишина удерживала комнату. Томпсон заметил, что его взгляд сфокусировался на длинном остроконечном клюве существа.
   - Вживую его вообще не было видно, - прошептала Фортуна. - Мертвый, ты же видишь. Его голос возвысился, уловил обертоны ужаса. - Скажем, час назад Росс жаловался, что его что-то укусило.
   Что-то щелкнуло в голове Томпсона, словно последний фрагмент пазла, сложенного воедино. "И Куркил. Пока мы были вне корабля, его что-то укусило.
   Снова тишина. Его глаза переместились с Неффа на Фортуну. "Делал-"
   Они покачали головами.
   "Тогда это связывает посылку", - прошептал Томпсон. "Это существо перенесло вирус, или яд, или что-то в этом роде. Без укуса вирус не может распространяться. Мы нашли причину. Мы его вылизали".
   Он чувствовал, как на его лице выступил пот, пот чистого облегчения. Он откинулся на спинку стула. Бастер, оправившись от своего унижения из-за пережитого возмущения, вскочил на стол и уселся, прижавшись носом к стеклу, наблюдая за мертвым существом внутри стеклянного колпака.
   - Он поймал одну из этих тварей прямо в этой хижине, - прошептал Томпсон. Дрожь прошла по нему и исчезла. Он был так близок к смерти и не знал об этом. Бастер спас его.
   Вместо того, чтобы искать у него защиты, кошка в каком-то смысле защищала его. Его взгляд с любовью остановился на коте.
   "Что, если на корабле есть еще такие штуки?" Фортуна говорила.
   "Мы можем решить эту проблему", - сказал Томпсон. "Космические скафандры. И теперь, когда мы знаем, что ищем, мы можем зачистить корабль. Если мы этого не сделаем, Бастер сделает это за нас".
   "Космические скафандры!" Как будто он слышал только эти два слова, Фортуна выбежала из комнаты. Он вернулся с тремя костюмами. Их наспех надели.
   "Ни один проклятый жук не сможет прокусить одну из этих штук", - торжествующе сказал Нефф. "Скажи, а как же Грант? Не лучше ли взять и ему костюм?
   "Я должен так сказать. Фортуна..." Но Фортуна уже выходил из комнаты по своему поручению. Томпсон открыл систему внутренней связи. - Грант?
   - Да, что это?
   "Мы нашли причину и справились с болезнью".
   Голос Гранта - это крик, доносящийся из диспетчерской. "Слава Богу. Я сижу здесь, наблюдая, как Сол становится все больше и больше... - Его голос вдруг захрипел, замолчал, потом снова зазвучал, задавая вопрос. - Можно сейчас изменить курс?
   - Определенно все в порядке, - ответил Томпсон. - На самом деле это приказ.
   Мгновение спустя корабль застонал, когда направление полета изменилось. Томпсон глубоко вздохнул, понимая, что Нефф смотрит на него. "Что он сказал о наблюдении за тем, как Сол становится все больше и больше? Скажите, по какому курсу мы шли?
   - Курс на столкновение с солнцем, - ответил Томпсон.
   "Какая?" Нефф задохнулся. - Вы хотите сказать, что собирались бросить корабль на солнце?
   Томпсон медленно кивнул. "Я не знал, будем ли мы живы или нет, но я не хотел, чтобы этот корабль вошел в Солнечное скопление и высвободил там вирус, который уже опустошил планету".
   Он говорил медленно, с верным знанием того, что безнадежная опасность благополучно миновала. Нефф смотрел на него круглыми испуганными глазами.
   Сидя на столе, Бастер оставил бдение, мяукнул и прыгнул капитану на колени. Обтянутыми толстыми перчатками скафандра Томпсон ласково погладил его.
   Бастер выгнул спину в знак признательности и замурлыкал.
  
   РЕКЛАМНЫЙ ТРЮК
   Другие миры , март 1953 г.
   - Просто иди прямо и начинай жевать меня! Молок быстро пригласил венерианца Шэда Брисби. "Когда вы получите сытную еду, я получу обед!"
   Рита Морган даже не повела на вызов, но я думал, что капитан Уилкерсон, который официально отвечал за нас, вот-вот упадет в обморок. "Нет нет нет!" Вилкерсон закричал. - Молок, ты втягиваешь нас всех в неприятности. Вы-"
   "Шеддап!" - сказал Молок Уилкерсону. Он снова повернулся к венерианцу Шаду Брисби. - Ты слышал, что я сказал. Если вы хотите попробовать вырезать на мне одну из тех наклеек с лягушками, которые застряли у вас на поясе, прыгайте прямо к ней. Но помни, клянусь Гарри, пока ты будешь резать, я сам буду немного строгать.
   Если не считать игольчатого пистолета в кармане, Молок был безоружен. Подняв большие, как окорока, руки, он посмотрел прямо на Шэда Брисби во все глаза венерианца, которые в этот момент были обращены к нему. Молок полностью сосредоточил внимание всех шести глаз. Выражение лица Шэда Брисби указывало на то, что если бы у него было еще шесть глаз, он бы сосредоточил их все на выходках этого сумасшедшего человека.
   Шад Брисби был семи футов ростом, он, должно быть, весил около 300 фунтов. Шесть футов и 185 фунтов тела Молока были карликом рядом с венерианцем. Шад Брисби потрогал ножи на поясе, как будто собираясь принять приглашение Молока, затем внезапно развел руками. Из него вырвался протестующий звук.
   - Но ты приземлился прямо посреди нашей танцевальной площадки!
   "Тогда, Гарри, танцуй где-нибудь еще!" - крикнул Молок.
   Сначала я подумал, что Шад Брисби вот-вот взорвется. Он надулся до восьми футов ростом. От возмущения он позеленел. Каждый из его шести глаз стал желтым, и он уставился на Молока из всех.
   "Молок, его танцевальная площадка священна!" Уилкерсон прохрипел.
   - А для меня остаться в живых - святое, - ответил Молок. "Что для меня священнее, мое выживание или его танцевальная площадка?"
   - Но то, как ты ведешь себя сейчас, нас всех убьет! Вилкерсон закричал.
   - Я? Молок ответил. "Смотри!" Он снова повернулся к Шаду Брисби. "Слушай, шестиглазый бабуин. Мы приземлились посреди вашей танцевальной площадки случайно, но мы собираемся оставаться там, где мы есть, пока нам это чертовски нравится. Возьми? Мы собираемся оставаться здесь до тех пор, пока, черт возьми, пожалуйста. И ни ты, ни кто-либо другой из твоего шестиглазого племени ничего не собирается с этим делать.
   Я затаил дыхание. Уилкерсон выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. Только Рита, казалось, наслаждалась этой сценой. Возможно, у нее были иллюзии, что за нее сражаются два мускулистых гиганта, что было большой ошибкой с ее стороны. Шад Брисби не получил бы ни ее, ни любую другую человеческую женщину в своем гареме в качестве подарка. Если она вдохновляла Молока на этот поступок, то, возможно, он боролся за нее. У меня сложилось впечатление, что если бы Вилкерсон подумала, что она вдохновляет Молока на этот поступок, капитан утопил бы ее в ближайшей распутице, будь то отдел рекламы или никакой отдел рекламы. И я бы ему помог.
   Шад Брисби раздулся до такой степени, что стал выглядеть так, будто весит 400 фунтов. Он потрогал свои ножи за поясом, переместил свой вес на босые расставленные ноги. Он расширил два глаза и оглянулся на джунгли позади себя, как будто отчаянно надеялся, что кто-нибудь из его племени появится, чтобы помочь ему избавиться от этого дерзкого человека. Остальные четыре глаза продолжали смотреть на Молока.
   - Здесь нет никого из твоего племени, чтобы помочь тебе, - заявил Молок, размахивая кулаками. "Есть только ты и я".
   Шад Брисби неловко поерзал. Он не знал, что с нами делать. Мы были людьми. Поскольку он был "ручным" венерианцем, он довольно много знал о людях. Мы приземлились прямо посреди огромного расчищенного пространства, которое его племя использовало как танцевальную площадку. Одного этого было достаточно для того, чтобы он нас полностью уничтожил. Каждый из его шести глаз совершенно отчетливо показывал, что он жаждет уничтожить нас и что только Молок удерживает его от этого.
   "Что ж?" - сказал Молок, размахивая кулаками. "Если вы готовы начать есть этот сытный обед, я готов начать есть свой обед".
   Шад Брисби глубоко вздохнул. Где-то внутри себя он решился.
   "Вы можете приземлиться на нашу танцевальную площадку", - сказал он. То, как он говорил, слова ранили его.
   Уилкерсон, Рита, Молок и я просияли.
   - Но вы должны уйти через один зонар! - прорычал Шад Брисби. - Или я разорву вас всех на куски своими собственными руками. Эти слова не причинили ему вреда. Он наслаждался каждым из них. Судя по тому, как работали его руки, когда он говорил, ему еще больше нравилось претворять свои слова в жизнь. "Уходи в один зонар - иначе!" Повернувшись, он направился в джунгли.
   Я снова перестал дышать. Улыбка исчезла с лица Уилкерсона. Рита выглядела немного взволнованной. Только Молока это не волновало, хотя он знал, что зонар меньше часа и он не уйдет отсюда через две недели, да и то, если нам повезет.
   - Ты видел, как я его переблефовал? - сказал Молок, усмехнувшись. - Ты видел, как я набросился на этого шестиглазого идиота?
   - Ты был прекрасен, просто прекрасен, - пробормотала Рита.
   "О черт!" - крикнул Уилкерсон. Если бы у него была под рукой каменная стена, о которую он мог бы биться головой, я уверен, что он чувствовал бы себя намного лучше. - Яас, ты блефовал с ним. Ты блефовал так чертовски хорошо, что мы все умрем, прежде чем выберемся отсюда. Помните, это его страна, это его племенная танцевальная площадка...
   "Капитан, я уверена, что вы слишком негативно смотрите на ситуацию", - перебила Рита.
   Поскольку она была женщиной, Уилкерсон не мог ее ударить. Но женщина или нет, он выглядел так, как будто собирался это сделать.
   "Я и близко не отношусь к этому так негативно, как Шэд Брисби, когда вернется и захочет свою площадку для танцев", - с горечью сказал Уилкерсон.
   На мгновение Молок выглядел обеспокоенным.
   "Вы кричали о легком обеде", - сказал Уилкерсон. "Вы можете обнаружить, что откусили больше, чем можете прожевать. Теперь я иду на этот корабль, передам по радио штаб и посмотрю, смогу ли я вовремя вызвать сюда помощь, чтобы спасти наши шеи. А пока, будь готов позаботиться о Шаде Брисби.
   Повернувшись, Уилкерсон направился к кораблю. Негодование ощетинилось в каждом его шаге. Мы с неохотой последовали за ним.
   Про себя я проклинал Trans-Space, Inc., ее рекламный отдел и Джорджа Купера. Купер возглавлял отдел рекламы. Это его блестящая идея привела нас сюда, в середину Венеры, где Шэд Брисби давал нам один зонар, чтобы сойти с его танцевальной площадки, или еще что-нибудь.
   Конечно, вы знаете, что Trans-Space, Inc. обладает монополией на перевозку пассажиров и грузов на Венеру и обратно, но чего вы, вероятно, не знаете, так это того, что с финансовой точки зрения у компании были некоторые трудности. . А теперь не вызывайте сочувствия по поводу того, что эта бедная страдающая корпорация исчерпала свой последний миллиард кредитов. Пусть Trans-Space сочувствует себе, она вполне способна очень грамотно выполнить свою работу. Он также способен нанимать таких мальчиков, как Джордж Купер, чтобы помочь ему сочувствовать себе. Купер придумал, что способ улучшить финансовое положение - это поощрять колонизацию Венеры людьми. Если бы им удалось поселить несколько процветающих человеческих колоний на Сокрытой планете, линия не только получила бы доход от перевозки колонистов на Венеру, но и наладила бы какой-нибудь прибыльный грузовой бизнес. В долгосрочной перспективе они предвидели очень счастливый рост трафика.
   Один шутник, с которым они столкнулись с самого начала, заключался в том, что никто, кроме проклятого дурака, не хотел отправиться на Венеру и спорить с шестиглазыми обезьянами, такими как Шэд Брисби, о правах на их танцевальные площадки. Кроме того, никто не хотел мириться с туманными мухами, летающими змеями и всякой всячиной.
   Купер знал, как все это изменить. "Мы будем снимать фильмы, писать книги, издавать брошюры - все они подчеркивают достоинства Венеры. Мы сделаем так, чтобы эта планета выглядела и звучала как каталог семян. Скоро сюда приедут тысячи, может быть, миллионы людей. Создайте Венеру. Пусть люди увидят Венеру, может быть, не такую прекрасную, как небо, но, по крайней мере, такую же прекрасную, как Эдем!"
   Именно здесь в дело вступили Уилкерсон, Молок, Рита Морган и ваш покорный слуга Сэм Крейн. Рита, которая была зеницей ока Купера, получила задание снять трехмерные фильмы в полном цвете и с полным звуком, которые сделали бы Венеру привлекательной. Конечно, что касается звука, у нас было разрешение Купера дублировать крики любого венерианца, которого проглотил сорокафутовый удав. Уилкерсон, Молок и я были приглашены управлять кораблем и помогать Рите.
   Другими словами, наша работа заключалась в том, чтобы откопать исходный материал, который отдел рекламы мог бы использовать для продажи списка товаров лохам на Земле, которых можно было обмануть, чтобы они совершили большой прыжок на Венеру.
   Делая эти снимки Эдема в небе, мы разыскали самого ручного из всех ручных венерианцев, Шэда Брисби. Мы знали его, он знал нас. На мой взгляд, тот факт, что он знал нас, был не в нашу пользу. В каком-то смысле я бы предпочел сфотографироваться среди каких-нибудь более диких племен, которые нас не знали. Но Всезнайка Джордж Купер решил, что ручной Шэд Брисби как раз для нас. Он загрузил корабль товарами и сказал нам, куда идти. Все это могло бы сработать, если бы мы не повредили двигатель и не совершили вынужденную посадку прямо посреди племенной танцевальной площадки Шада Брисби.
   Вы можете этого не знать, но эти венерианцы забавно танцуют. Они не занимаются культурными развлечениями, на планете нет бейсбольного парка или библиотеки, автомата для игры в пинбол, поля для гольфа или чего-либо еще, что могло бы сделать жизнь более культурной. Но у каждого венерианца есть своя личная танцевальная площадка, и у каждого племени есть большая. Для развлечения венерианцы танцуют. Они танцуют утром и днем. Они танцуют, чтобы отпраздновать начало периода дождливой погоды и его конец. Мужчины-венерианцы танцуют, когда их скво выходят утром собирать фрукты и овощи, они танцуют днем, когда скво возвращаются домой. Ночью к ним присоединяются скво, и все, большие и маленькие, старые и молодые, танцуют.
   Они проводят сложные конкурсы, чтобы определить, кто является лучшим племенным танцором. Он главный, большая шишка, босс. Устраивают состязания между племенами, все напиваются, все танцуют. Лично я скажу одну вещь о венерианцах, мне всегда казалось, что танцевальные состязания были лучшим способом решения личных и племенных проблем, чем война, но венерианцы просто невежественные туземцы, не знающие тонкостей жизни. жизнь. Это не значит, что они не могут и не будут драться - они дерутся с аллигаторами, летающими змеями и голубыми тиграми, - но они просто не дерутся друг с другом. Любые личные или частные ссоры они разрешают, танцуя.
   Я слышал, как ученые профессора с Земли читали лекции об огромном удовольствии, которое можно получить, выражая кинестетическое чувство, о восторге, сопровождающем движения тела, о сладком чистом пламени настроения, выражаемом движением тела и жестами. Все это может что-то значить для профессоров. Насколько я знаю, венерианцы просто любят танцевать.
   Если вы хотите устроить шумиху - и это хорошо, - просто скажите одному из мужчин, что дела вокруг дома были бы намного лучше, если бы он проводил больше своего времени за работой и меньше за танцами. Если вы хотите начать настоящий скандал, просто встаньте между венерианцем и его танцем. В аду нет ярости -
   Я знаю, это не так, как это написано в книгах. Авторы обычно говорят о "причудливых" венерианских танцевальных обычаях, но это так.
   Шад Брисби может быть ручным венерианцем в рекламном отделе, но когда мы приземлимся прямо посреди танцевальной площадки его племени, вы можете быть уверены, что он вернется в дикое состояние.
   Пока Вилкерсон топтал землю впереди нас, мы двинулись к кораблю.
   Ууууууп!
   Стрела длиной восемь футов вылетела из джунглей позади нас, прошла между нами и вонзилась в открытый шлюз корабля впереди нас.
   Он опередил нас до места назначения, но не сильно. Я не знаю, кто проложил путь, но я считал, что Уилкерсон едва не вонзил стрелу в корабль. Запрыгнув в корабль, мы захлопнули замок.
   "Вау!" - сказал Уилкерсон, вытирая пот с лица.
   - Всего лишь стрела, - сказал Молок. "Черт возьми, они ничто. Шад Брисби и его ребята никогда не добьются успеха со стрелами. И у них нет никакого оружия, кроме копий, дубинок, ножей". Он звучал очень комфортно о ситуации.
   - А у нас даже ружья нет, кроме твоего пружинного! - сказал Вилкерсон. Несколько минут он свободно и трогательно говорил о Джордже Купере. Идея идти без оружия принадлежала Куперу. "Относитесь к этим туземцам дружелюбно, и они будут дружелюбно относиться к вам. Никаких пушек!" Купер постановил.
   "Подождите, пока я не вызову по радио этого проклятого Купера!" - сказал Уилкерсон, заходя в кабину управления.
   - Ничего за это не будет, - сказал Молок. "Купер пошлет пару кораблей и взорвет этих идиотов к чертям собачьим. Или напугать их до смерти. Пойдем на камбуз и выпьем пива.
   * * * *
   Мы приступали к нашей второй банке пива, когда Уилкерсон споткнулся на камбуз. У него был остекленевший взгляд, он размахивал руками и как бы пенился изо рта. Схватив банку пива, которую Молок только что открыл, он осушил ее.
   - Когда здесь будут корабли? - спросил Молок.
   Уилкерсон сдул пену с губ. "Они не будут!" он сказал.
   "Какая?" Молок задохнулся. - Ты имеешь в виду, что эти грязные псы собираются бросить нас здесь на растерзание кучке шестиглазых обезьян?
   "Купер был чертовски зол, потому что мы совершили аварийную посадку. Он хотел знать, что, черт возьми, я имел в виду, нанося ущерб имуществу компании. Судя по тому, как он говорил, стоимость ремонта шла из его денег на обед.
   "Я убью этого Купера!" Молок закричал. - Разве он не знает, что наша жизнь в опасности?
   "Кажется, он думал, что поддержание мирных отношений с венерианцами важнее, чем наши шеи", - объяснил Вилкерсон. "Он сказал, что если Шэд Брисби хочет зарезать нас за то, что мы приземлились на его танцплощадке, то с Транс-Космосом и с ним все в порядке".
   - Но Рита здесь! Молок бушевал. - Разве он не понимает, что рискует жизнью женщины?
   "Он сказал, что Trans-Space не делает различий между своими сотрудниками по половому признаку, - ответил Вилкерсон. "Откройте мне еще одну банку пива, кто-нибудь. Я чувствую слабость."
   "Пустите меня к этому радио!" Молок закричал. "Я хочу поговорить с этим Купером".
   Он вылетел из камбуза. Пока его не было, мы крепко выпили пива. Когда он вернулся, лицо его было пепельного цвета. - Что сказал Купер? - спросил Вилкерсон.
   "Он сказал, что хорошая реклама важнее, чем наши шеи, что если мы собираемся привести сюда колонистов, мы должны быть в состоянии доказать им, насколько мирна Венера".
   - Гм, - сказал Уилкерсон. - Что еще сказал добрый человек?
   "Он уволил меня!" Молок звучал так, как будто он задыхался. "Он сказал мне прийти и получить свою зарплату. Когда я спросил его, как мне туда добраться, он сказал, что я должен идти пешком".
   - Гм, - сказал Уилкерсон. "Ну, иди вперед и начинай идти. Однажды вы блефовали с Шадом Брисби. Ты можешь сделать это снова".
   "Ты такой же плохой, как Купер!" Молок закричал. "Шэд Брисби убил бы меня, если бы поймал меня вне этого корабля. Я не проклятая венерианка, я для него честная добыча.
   "Нет, он не причинил бы вам вреда, - сказал Уилкерсон. - Черт, да он просто невежественный туземец. Все, что у него есть, это ножи, дубинки, копья, луки и стрелы - просто туземец. Его легко блефовать. Черт, да ты человек. Он, вероятно, смотрит на вас как на бога. По крайней мере, в какой-то литературе, которую я видел, один из дрессированных тюленей в рекламном отделе говорил, что туземцы считают людей второстепенными богами, которые не могут сделать ничего плохого.
   Ваам! Стрела, врезавшись в пластиковое окно корпуса, отскочила. Одно очко определенно было в нашу пользу. Никакое оружие венерианцев не могло пробить стальной корпус или пластитовые иллюминаторы корабля. Мы были в безопасности, как сардины в консервной банке, если только венерианцы не нашли консервный нож.
   Мы сидели на камбузе, угрюмо пили пиво и думали, как лучше направить свою волю.
   "Эй смотри!" Молок ахнул, рисуя в сторону пластитового окна.
   На первый взгляд мне показалось, что вся венерианская раса представилась. Со всех сторон шли сотни венерианцев, тысячи. Шад Брисби вызвал своих приятелей из округи, и все они направлялись в нашу сторону.
   Лицо Уилкерсона побледнело. "Похоже, это конец, мальчики", - сказал он.
   "Неа!" Молок ответил. "Они никогда не пройдут сквозь корпус. Я что-нибудь придумаю".
   "Тебе лучше привести в действие свою логарифмическую линейку. Эм-м-м! Что это было?"
   качнуло так, словно он вот-вот перевернется. Из портов мы могли видеть, что происходит. Венерианцы были по обеим сторонам корабля. Те, кто с одной стороны, толкали, а те, кто с другой стороны, тянули. Когда корабль откинулся назад, те, что на второй стороне, толкались как черти, вызывая ритмичное раскачивание, которое быстро угрожало перевернуть корабль.
   "Вот так можно перевернуть гору!" - прошептал Уилкерсон, когда корабль накренился. "О Господи! Они попытаются свалить весь проклятый корабль в болото.
   С одной стороны танцевальной площадки Шэда Брисби были джунгли. С другой стороны была глубокая лужа с мутной водой. Глядя на него, Уилкерсон, казалось, говорил вне транса. "Утонули, как крысы в капкане, на собственном корабле!" Он глубоко вздохнул и повернулся к Молоку. "Иди и блефуй Шад Брисби сейчас же!"
   Молок тоже глубоко вздохнул и поднялся на ноги. - Я просто пойду и сделаю это, - сказал он, направляясь к замку.
   Все мы были слишком ошеломлены, чтобы попытаться остановить его.
   Когда он открыл внешнюю дверь замка, донесся шум, похожий на вой леса, полного бабуинов. Но качание корабля прекратилось, как только он появился. Я не знаю, почему венерианцы не убили его до того, как он успел открыть рот, но, вероятно, они были слишком удивлены его появлением, чтобы предпринять немедленные действия.
   "Я хочу поговорить с Шадом Брисби!" - крикнул он во весь голос.
   Шад появился в толпе. Он выглядел более семи футов ростом, и я мог бы поклясться, что у него было больше шести глаз. Толпа стала такой тихой, что можно было слышать слюни этих ручных венерианцев, жаждущих человеческой крови.
   - Я буду танцевать с тобой... за право... держать наш корабль... на твоей танцевальной площадке... пока его не починят... - сказал Молок.
   "Безнадежный дурак!" Уилкерсон задохнулся. "Полный идиот..."
   - Ты будешь танцевать со мной ? Вы могли слышать крик Шэда Брисби на много миль вокруг. Эта идея привела его в ужас, потому что это был прямой вызов, и она привлекала его еще и потому, что он был абсолютно уверен, что он или любой другой венерианец сможет превзойти в танце любого человека, когда-либо ступавшего на Сокрытую Планету. "Я сделаю это!" - взревел Шад Брисби. "Уступи место танцорам!" Его голос превратился в вой, сотрясший удивленное эхо из джунглей.
   Молок вернулся на камбуз. - Вы не можете этого сделать, - выдохнул Вилкерсон. "Эти танцы - соревнования на выносливость. Этот большой бабуин всю свою жизнь только и делал, что танцевал. Он может танцевать прямо на следующей неделе..."
   - Я тяну время, - сказал Молок. - Я хочу, чтобы ты снова включил это радио и убедил этого проклятого Купера, что он должен добраться сюда и помочь нам. Все, что ему нужно сделать, это пролететь низко на корабле над этим местом, и эти бабуины отправятся в джунгли или на болота, чтобы увернуться от ракетного взрыва. Скажи ему."
   - Я скажу ему, - мрачно сказал Уилкерсон. "Вопрос в том, будет ли он действовать в соответствии с тем, что я ему скажу".
   Глаза Молока переместились на Риту. "Дорогая, я хочу, чтобы ты завела эти камеры и поддерживала их в рабочем состоянии. Я хочу, чтобы это было записано для потомков, хотя бы для кого-то еще".
   Рита была потрясена и напугана. Но внутри этой девушки было что-то хорошее. - Будет сделано, - прошептала она. Она поднялась на ноги и направилась к смотровому куполу в верхней части корабля, где располагались камеры.
   Молок повернулся ко мне. - У меня есть для тебя небольшая работа, Сэм. Из кармана он вынул маленький игольчатый пистолет. "Мне придется танцевать против этого шестиглазого бабуина. Когда он начнет танцевать по-настоящему хорошо, и все будут в восторге, я хочу, чтобы ты проткнул ему зад одной из этих игл".
   - Но... - прошептал я.
   - Вот именно, - сказал Молок. "Это не убьет его, но пара этих иголок значительно замедлит его".
   Я смотрел на оружие с ужасом. - Но это значит, что мне придется отправиться туда, где все эти венерианцы! Может, это и не было героическим поступком, но эта мысль просто вылетела у меня из головы. Во всяком случае, я не чувствовал себя очень героическим.
   "Да!" - сказал Молок.
   "Но-"
   - Я буду там, - сказал Молок. "Я буду там танцевать. Все, что вам нужно сделать, это присесть на корточки на земле".
   - Хорошо, - сказал я. Это слово стоило мне отчаянных усилий, но я его произнес.
   Мы вышли вместе....
   Венерианцы уже расчистили круг диаметром пятьдесят ярдов. Они сгрудились вокруг этого круга, как голодные псы, ожидающие убийства. Шад Брисби, совершенно голый, ухмыляющийся во все шесть глаз, на вид девяти футов ростом и способный танцевать весь месяц, ухмылялся, ожидая. В представлении Шэда Брисби ягненка ведут на заклание.
   У нас с Шадом Брисби была одна общая черта - мы оба согласились, что эта баранина привела к идее забоя.
   Я присел на землю у края круга и попытался затеряться между ног возвышающихся надо мной венерианцев.
   Вы когда-нибудь видели венерианский танец? Если вы этого не сделали, вы пропустили одно из самых странных зрелищ в Солнечной системе. Делают все, что в книжках по балетам, бальным танцам, чечетке, еще кувыркаются и ходят на руках. Они делают вещи, в которые ни один человек никогда не поверит, пока не увидит.
   Каким бы большим и грузным он ни был, Шэд Брисби начал свое выступление, сделав три быстрых сальто назад.
   Я должен отдать должное Молоку, он мог проделывать такие трюки, о которых я и не догадывался. Он держался даже с Шадом. Но уже через тридцать минут он начал задыхаться. Идя по кругу, танцуя на каждом шагу, он нашел ветер, чтобы кричать на Уилкерсона, который выглядывал из шлюза.
   - Есть новости... от этого проклятого Купера?
   "Шеф связался с ним... в баре!" - закричал Уилкерсон. "Купер сказал, что ты можешь танцевать по-своему, чтобы выбраться из этого..."
   "Грязная собака!" Молок закричал.
   В следующий раз, когда он прошел по кругу, размахивая руками и сгибаясь вдвое, имитируя один из более сложных шагов Шэда Брисби, он прошептал мне:
   Держа в руке маленькое пружинное ружье вне поля зрения, я дождался, пока венерианец повернется ко мне спиной, и нажал на курок. Пружина мягко щелкнула. Я уловил отблеск иглы, когда она вошла в зад Шада.
   Он продолжал танцевать, как ни в чем не бывало.
   В следующий раз, когда он обошел круг, Молок прошептал: "Пусть выпьет еще один..."
   Когда я начал нажимать на курок, небо, казалось, обрушилось на меня. Венерианская рука размером с окорок швырнула меня вниз.
   "Никаких трюков!" - прорычал мне в ухо венерианский голос.
   Пистолет отдернули от меня. Около двадцати четырех глаз вокруг меня были сосредоточены на мне, каждый из которых сверкал по-своему. Мне дали понять, что если я попытаюсь принять какое-либо дальнейшее участие в процессе, меня скормят ближайшему аллигатору.
   "Что случилось?" - закричал Молок, снова протанцевав мимо.
   "Они поймали меня. Вам придется перетанцевать его, если честно.
   - Но я не могу идти дальше... Он был весь в поту, и его грудь тяжело вздымалась.
   Я чувствовала себя низшей собакой из-за того, что подвела его. Молок мог быть полным дураком, но когда дела шли не так, он старался для всех нас. Все свои надежды он возлагал на этот фокус с игольчатым пистолетом.
   Обогнув танцевальную площадку, он вдруг остановился, встал, уперев руки в бока, грудь вздымалась.
   "Ты сдаешься?" - закричал Шад Брисби. "Вы выходите?"
   "Я не сдаюсь!" Молок захрипел.
   - Но ты должен перестать танцевать.
   - Я танцевал по-твоему - за два зонара. Развернуться - это честная игра. Теперь ты танцуешь по-моему.
   "Твой путь?" Изумление отразилось во всех шести глазах Шэда Брисби. "Вы, люди, не танцуете, вы не умеете".
   - Вот тут ты не прав! Молок ответил. "Мы умеем танцевать по-новому - так, как вы, глупые венерианцы, никогда не слышали".
   Я не знал, что больше взволновало Шэда Брисби и остальных - оскорбление или мысль о новом способе танцевать. Танцы были для них кровью жизни.
   "Ни за что венерианцы не знают!" - закричал Шад Брисби. "Мы знаем о танце все , все па, все..."
   - Черт, да ты не знаешь этого, - прервал его Молок. - Сомневаюсь, что ты смог бы это сделать, даже если бы я научил тебя этому.
   Он тянул время, но пока он тянул, к нему возвращались силы. Лично я считал, что все, что он знал о танцах, он выучил в дешевом танцевальном зале в каком-то космопорте на Земле, но если он хотел научить этому венерианцев, я был согласен.
   - Покажи мне его! Шэд Брисби закричал. - Я могу сделать его.
   "Хорошо. Смотри." Двинувшись вперед с поднятыми руками, Молок ударил Шада Брисби в челюсть.
   Испуганный венерианец чуть не кувыркнулся, когда упал навзничь. Крик ярости поднялся как от Шада, так и от зрителей.
   "Убить человека..."
   "Зарезать его..."
   - А теперь попробуй меня ударить! Молок проигнорировал мольбы о его крови. Он отпрянул, подняв кулаки.
   "Это не танцы!" - взревел Шад Брисби.
   - Это наш танец, человеческий способ танцевать, - ответил Молок. "Ах ты, большой желтобрюх, ты не можешь этого сделать!"
   Я затаил дыхание. Безнадежный идиот - или, может быть, гений - пытался превратить танцевальное состязание в боксерский поединок. И он сделал. Крича, Шэд Брисби бросился наутек и ударил Молока в челюсть огромной косилкой. Увернувшись, Молок ударил его за ухо.
   В течение следующих пятнадцати минут, к моему благоговению и громоподобному восхищению, я наблюдал, как венерианца резали на куски. Молок ударил Шада Брисби всем, вплоть до локтей и коленей. Он попал венерианцу в пищевод, в живот, по всей голове и выбил как минимум три глаза из строя.
   Ему потребовалось ровно пятнадцать минут, чтобы превратить семифутового венерианского гиганта в хнычущего ребенка.
   - Даю... даю... - выдохнул Шад Брисби. "Ты лучше танцуешь, чем я..."
   - Вы позволите нам оставаться здесь в покое, пока мы не починим наш корабль? - спросил Молок.
   "Конечно... Конечно... Я сделаю это для тебя... если ты сделаешь для меня одну вещь..."
   "Это что?"
   - Вот, я тебе шепчу... - Наклонившись вперед, Шад что-то прошептал Молоку на ухо. Человек выглядел немного удивленным и испуганным. - Хорошо, - сказал он. "Это сделка". Затем, как будто какая-то тайная мысль доставила ему огромное удовольствие, он начал ухмыляться.
   - Я скажу, что это сделка, - сказал он.
   - Мальчики, мы идем домой! - закричал Шад Брисби.
   С благоговейным и оценивающим взглядом на величайшего танцора, которого они когда-либо видели, они ушли прочь с танцевальной площадки Шэда Брисби.
   Столь же благоговейный и благодарный Уилкерсон встретил нас в шлюзе. Рита тоже была там, но Рита не испугалась. Она взобралась прямо в объятия Молока. - Вы получили фотографии? - спросил он ее.
   - Я получил их, дорогой.
   - Тогда мы держим мир за хвост, дорогая. Мы держим мир за хвост".
   На ремонт нашего корабля ушло две недели. В то время Молок был очень занятым человеком, фотографируя то, что сам выбрал, и проводя по нескольку часов в день с Шэдом Брисби. Несмотря на то, что его облизали, Шад не питал враждебности. Он и Молок завязали прекрасную дружбу.
   Когда мы, наконец, отремонтировали корабль и были готовы к отплытию, из штаб-квартиры прибыл корабль с самым важным гостем, мистером Джорджем Купером, главой отдела по связям с общественностью. Одетый в красивую одежду, с наманикюренными пальцами, слегка надушенными - он был человеком чувствительным - он спустился из шлюза.
   Молок и Шад Брисби приветствовали его.
   Купер учтиво улыбнулся им.
   - Он хочет танцевать, Шад, - сказал Молок. - Попробуй на нем свой новый шаг, тот, которому я тебя учил.
   Одним-единственным ударом предплечья Шад Брисби отбросил мистера Купера обратно в корабль, который только что покинул рекламщик. Затем Шад с нетерпением повернулся к Молоку.
   "Скажи мне... хорошо ли я его танцую...?"
   - Шад, - сказал Молок, сияя. "Ты танцуешь с ним красиво".
   Улыбка на лице Молока была божественной.
   * * * *
   Ну, вот и все, за исключением фотографий танца, которые Рита сделала, и других тщательно отобранных кадров ужасов некоторых из менее красивых аспектов этого Эдема в небе.
   Я понимаю, что эти фотографии имеют потрясающие кассовые сборы на Земле. Все, что мы знаем, это то, что они так быстро вкалывают нам кредиты, что мы все разбогатеем: Уилкерсон, Молок, миссис Молок и я.
   Конечно, мы не пытаемся обмануть рекламный отдел Trans-Space, Inc., но если вы думаете о полете на Венеру, было бы разумно сначала увидеть нашу фотографию. Это даст вам немного более полное представление о месте, которое немного меньше Небес... примерно в паре миллиардов миль от него.
   И если вы думаете о прибытии на Венеру, вам лучше принять во внимание еще одну вещь - обещание, данное Молоком Шаду Брисби перед тем, как венерианец признает поражение в танце. Шад заставил Молока пообещать научить его этой новой и прекрасной форме танца, которую знали люди.
   Именно на это Молок потратил две недели, что объясняет восторженное приветствие мистера Купера от одного из ручных венерианцев.
   Я понимаю, что эта форма "танца" распространяется подобно дикому огню по Сокрытой Планете.
   Если вы думаете отправиться на Венеру, вам лучше принять во внимание не только туманных мух, сорокафутовых удавов, голубых тигров, но и тот факт, что каждый проклятый уроженец Венеры теперь считает себя экспертом в "человеческих танцах" и проводит большую часть своего свободного времени в поисках людей, с которыми можно попрактиковаться.
   Если вы полностью не готовы "танцевать" с этими венерианцами, вам лучше дважды подумать, прежде чем решиться на этот Эдем в небе.
  
   МАРСИАНСКОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
   Фантастические приключения , октябрь 1944 г.
   ГЛАВА I
   "Боже, это Харден!" Кио задохнулся.
   - Ага, - сказал Харден. - Но успокойся. Я не знал, что ты начальник этой компании, и, кроме того, я здесь по делу...
   Он не продвинулся дальше. Кьоу неожиданно для своего размера вылез из-за стола и метнулся к задней двери. Пока он двигался, марсианские лампы накаливания, реагируя на его мысленную команду, мерцали и гасли. Комната погрузилась во тьму.
   Когда Харден повернулся, он потянулся из-под своего пальто к пистолету, спрятанному в кобуре. Пистолет плавно скользнул в его руку, плоское, компактное маленькое оружие, которое стреляло крошечной полоской стали, очень похожей на иглу фонографа в старые времена. Пистолет приводился в действие мощной пружиной и работал почти бесшумно, единственным звуком при выстреле был крошечный писк. Что касается того, что происходило, когда одна из игл попадала в вас, это зависело от заряда, который несла игла. Это может быть что угодно, от внезапной смерти до потери сознания в течение десяти секунд. Иглы в магазине пистолета, который нес Харден, были заряжены тридцатью минутами блаженного сна.
   "Открытым!" он сказал.
   Дверь не поддавалась. Когда он вошел, она была открыта для его команды. Или так он думал, когда входил. Теперь он понял, что Кио, услышав его голос, приказал открыть дверь. Чувствительный рабочий механизм был настроен на ментальные команды Кио.
   "Проклятие!"
   Он пригнулся, намереваясь ударить плечом по двери. Нож со свистом пронесся над его головой и с металлическим лязгом ударил в дверь. Если бы он стоял прямо, то попал бы ему между лопаток.
   Харден выстрелил, не двигаясь, целясь в заднюю дверь, через которую Кио поспешно вышел. Одно было ясно: Кио не бросал этот нож. Это сделал марсианин. Марсиане были экспертами в обращении с ножами, предпочитая их любому другому оружию. Слишком часто Харден видел, как они убивают мелкую дичь метательным ножом, чтобы усомниться в их мастерстве владения стилетом. Он затаил дыхание и стал ждать.
   Послышался вздох и тихий стук. "Спи сладко!" Харден мрачно подумал. Он снова повернулся к двери. Что-то пролетело по воздуху, как огромная птица, ударило его в середину спины, заставило его растянуться вслепую, почти выбив из него дыхание.
   Когда тощие кожистые руки обвили его шею, а рука с шестью пальцами начала торопливо искать его горло, он понял, что произошло. Было два марсианина. Игла из его пистолета попала в одного из них. Другой спокойно ждал, а затем в темноте бросился на Хардена.
   Харден прошел суровую школу. В его жизни было больше драки и драк, чем книг, больше смертей и опасностей, чем послеобеденного чая. Он не мог припомнить времени, когда что-то, кроме остроты его ума и быстроты руки и глаза, стояло между ним и смертью. Марсианин лежал на спине, ощупывая горло. Он поднялся на ноги, тяжело упал навзничь. Марсианин царапался, как кошка, пытаясь выбраться из-под. Он не совсем успел. Харден с удовлетворением услышал тяжелое ворчание марсианина. С еще большим удовлетворением он почувствовал, как пальцы на его горле расслабились. Через секунду марсианин обнаружил, каково это быть задушенным.
   * * * *
   Когда марсианин затих, Харден нащупал упавшее в борьбе ружье. Ощущение холодного маленького оружия успокаивало. Он сел на пол, направив пистолет на заднюю дверь, и стал ждать. Марсианин, которого он задушил, тяжело дышал; хрюкнул, как воздух, и последующее сознание начало возвращаться. Харден тщательно прицелился на звук. Маленькое оружие звякнуло . Марсианин снова хмыкнул, потом вздохнул. Он будет в порядке через полчаса. В то же время сон был вещью для него.
   Харден прислушался. Как ни странно, крысиный лабиринт дома был тихим. Обычный уличный шум, крики торговцев орешками, пронзительные крики торговцев парфюмерией - марсиане любили духи - сюда не проникали. Хардену не нравилась эта тишина. В любую секунду он мог разорваться со взрывной силой.
   Тишина нарушилась. Но не с насилием. Входная дверь тихонько скрипнула и распахнулась. В зале горели лампы накаливания. Свет от них струился в комнату.
   В дверях стояла девушка. А какая девушка! У нее были рыжие волосы и зеленые глаза. Вокруг ее горла был белый мех. Двумя крепкими ручонками она сжимала большую белую сумку.
   Она заглянула в затемненную комнату.
   - Кео? она сказала.
   "Он пошел на рыбалку, - сказал Харден.
   "Ловит рыбу? На Марсе? Она не могла видеть, кто говорил.
   - Да, - сказал Харден. - И если ты последуешь моему совету, ты тоже скоро отправишься на рыбалку!
   "Кто-"
   "Пожалуйста, отойдите в сторону", - сказал Харден. "Суета здесь может быть ужасной в любой момент".
   Он шагнул вперед, намереваясь обойти ее и убраться отсюда к черту. Впервые она увидела марсианина на полу. Очевидно, она думала, что Вилли мертв. Она испуганно пискнула, и ее рука нырнула в сумочку.
   Мягко, но твердо Харден взял пружинный пистолет из ее рук. -- Тьфу-тьфу, -- сказал он. "Это Марс. Здесь нельзя стрелять в людей, иначе Вилли вышвырнут вас - дерьмо - в то, что они называют землей безмятежности.
   "Но-"
   - Хороший день, - сказал Харден. - Рад познакомиться с тобой и все такое. Но на самом деле я должен быть в пути. Если вы хотите остаться, я уверен, что Кио в конце концов появится, но я не могу гарантировать, в каком настроении он будет. Он был довольно нервным, последний раз, когда я его видел. Она не пыталась помешать ему пройти через дверь. Он вошел в короткий зал. Он был почти битком набит упаковочными ящиками. Влево он сделал извилистый поворот и нырнул из виду. Если бы вы пошли этим путем, то в конце концов вышли бы на улицу, пройдя через несколько комнат. Харден повернулся налево.
   Погас свет.
   - Угу, - сказал он. - Я боялся этого.
   * * * *
   Место было черным, как туннель в угольной шахте. Мысленно он навсегда проклял всех марсиан за то, что они строят свои дома без окон и световых люков. Он знал, что такой метод строительства обусловлен холодом и пылью, и осознавал необходимость этого, но это было чертовски неудобно для человека, пытающегося выбраться из одного из мест, особенно когда проклятая система освещения реагировала на желание - в данном случае чье-то желание. Он знал, что девушка схватила его за руку.
   "Сестра, - сказал он, - я не знаю, кто ты и что ты здесь делаешь, но я знаю, что ты в чертовски плохой компании".
   "Я пришла сюда, чтобы поговорить с Кио", - отрезала она. - В этом есть что-то не так?
   "Компания, о которой я говорю, - это я сам, - сказал Харден. - Если Кио застанет вас со мной, вряд ли он будет задавать вопросы.
   "Ой! Вы с Кио враги?
   - Ну, мы не совсем друзья.
   - Тогда как ты оказался здесь?
   "Я не знал, что человек, к которому я пришел, был Кио, - объяснил Харден. - Он, похоже, тоже не знал, что человек, который шел к нему, - это я, но он узнал меня достаточно быстро. После этого что-то вроде начало происходить. Но хватит об этом. Если это можно будет удобно устроить, я хотел бы выбраться отсюда живым".
   Ее хватка крепче сжала его руку.
   - Неужели все так плохо? - спросила она. - Я имею в виду, тебя убьют, если поймают?
   - Я не собираюсь быть пойманным.
   - Я имею в виду... Послушай, нет причин, по которым Кио не выпустит меня. Он не знает меня. Все, что мне нужно сделать, это пойти на фронт и кричать, кто я такой. Я уверен, что меня не побеспокоят. Потом, когда я выйду на улицу, я смогу вызвать полицию, чтобы спасти тебя.
   Это был хороший план, предполагая, что она говорит правду, и предполагая, что Кьоу действительно выпустит ее. В плане был только один недостаток.
   - Очень мило с твоей стороны предложить помощь, но, боюсь, я не очень хочу, чтобы меня спасла полиция.
   "Почему бы и нет?"
   "Есть несколько причин, - сказал Харден. "Одна из причин в том, что полиция возьмет у меня отпечатки пальцев".
   "Ага, понятно. Это так, не так ли?"
   - Вроде того, - признал Харден.
   - Вы преступник?
   "Полиция думает, что да. Но, как я уже сказал, хватит об этом. Я собираюсь попытаться выбраться из этого соединения. Вы можете пойти со мной или остаться здесь и закончить свои дела с Кио, когда он вернется; что бы там ни было, - деликатно намекнул он, - ваше дело.
   Он не мог ее видеть, но слышал ее дыхание в темноте. Он почувствовал, как она убрала свою руку с его руки. Тогда она приняла решение. Она собиралась остаться здесь. Что ж, это был хороший здравый смысл. Если она пойдет с ним, то рискует быть убитой, но если она останется здесь, Кио, вероятно, не причинит ей вреда. Хардену было немного жаль, что она не поедет с ним. Что-то в этой девушке ему нравилось. Он молча двинулся в тыл.
   - Подожди минутку, - прошептала она.
   "Почему?" - спросил он.
   - Я иду с тобой!
   - Хорошая девочка, - сказал Харден. - Вот твой пистолет. Он вложил маленькое оружие ей в руку. - Возможно, вам это понадобится.
   * * * *
   Как две мыши в доме, полном голодных кошек, они бесшумно прокрались в тыл. Здесь Харден заметил лестницу, ведущую на второй этаж. Где-то на втором этаже должна быть лестница, ведущая к люку через крышу. Марсиане всегда строили свои дома таким образом. Харден надеялся добраться до крыши, а затем либо упасть на землю, либо перепрыгнуть на крышу соседнего строения. Когда это случилось, он встал одной ногой на первую ступеньку.
   Виллис, казалось, кипел отовсюду. Все это время Харден знал, что темнота не является защитой по той причине, что марсиане могут ощущать присутствие человека рядом с собой. Нож со свистом прошел мимо его уха и вонзился в стену.
   Он швырнул девушку на землю и выстрелил вслепую в темноту. Он услышал, как рядом с ним звякнул ее пистолет. Они стреляли на каждый звук, который слышали. Они не слышали, как трое марсиан спускались по лестнице, потому что Вилли, почувствовав присутствие двух людей на ступеньках, спрыгнули вниз ногами. Девушка взвизгнула.
   Одновременно из темноты выскочили другие марсиане. Кио явно не рисковал своей драгоценной шкурой, по крайней мере, пока у него были Виллисы, которые выполняли грязную работу.
   Харден ударил кулаками. В темноте марсианин хмыкнул, когда костяшки пальцев каким-то образом попали в цель. Он споткнулся о Хардена и упал головой в группу у подножия лестницы. Они оказали ему королевский прием.
   "Ты в порядке?" - прошипел Харден.
   - Д-да, - с сомнением ответила девушка.
   - Тогда быстро наверх, пока Кио не подумал включить свет.
   На лестнице все еще стояли два Вилли, но они точно не знали, что происходит. Они чувствовали присутствие людей, но не могли точно сказать, где находились мужчина и женщина. Они колебались. Харден схватил одного из них за ноги, кувырком перекинул через голову. Он ударил с глухим стуком в самый разгар бушующего внизу конфликта. Пистолет девушки резко звякнул. Харден поймал третьего Уилли, когда тот падал. Одна из игл от пистолета девушки попала в него, и он уже начинал свою сиесту. Он добавил новое замешательство внизу.
   Две группы Вилли, те, что спускались по ступенькам, и те, что бежали с первого этажа, не сразу узнали друг друга. Это была ошибка, которую они не собирались долго совершать, но к тому времени, когда они обнаружили свою ошибку, Харден и девушка уже были наверху.
   На втором этаже горел тусклый свет. Они нырнули в первую попавшуюся дверь, скрытый механизм управления дверью реагировал на мысленную команду Хардена открыться.
   Через две минуты они были на крыше. Над ними были белые звезды Марса. Прохладный ветер, дующий с пустыни, пронесся мимо них.
   "Ты в порядке?" - спросил Харден.
   - Ну, я бы не сказала, что со мной все в порядке, - ответила девушка. - Но я сделаю. Она покраснела, и ХГ понял, почему. Ее юбка была разорвана прямо посередине.
   - Не думайте об этом, леди, не думайте об этом.
   Через полчаса в маленьком кафе, забежавшем странником с Земли, перед ним стояли два бокала игристого вина Красной планеты, Харден сказал:
   - А теперь, леди, если вы не возражаете, я спрошу, какого черта вы вообще пошли к Бену Кио?
   ГЛАВА II
   Девушка с Земли
   Она смотрела ему в глаза, мысленно оценивая его, взвешивая, осуждая. Она увидела загорелое и обожженное жарким солнцем космоса лицо, серые глаза, которые могли смеяться вместе с тобой или смотреть сквозь тебя, как выбирал хозяин. Глаза теперь смеялись. На левой щеке был шрам, старый шрам.
   "Кто ты?" она сказала.
   Он смеялся. "Дамы вперед. Кто ты?"
   - Марион Грей, - быстро ответила она, так быстро, что он понял, что она говорит неправду.
   - А что ты делаешь на Марсе?
   "Я приземлился на последнем лайнере с Земли".
   "Ах. Цель?"
   "Я социолог, работаю над докторской диссертацией в Чикагском университете. Я пишу диссертацию о марсианских обычаях и пришла сюда за материалом. Этого достаточно?"
   Харден рассмеялся. Он наслаждался этой девушкой. У нее был ответ на каждый вопрос. Беда была в том, что у нее был ответ прямо на кончике языка.
   - Ты мне не веришь? - спросила она.
   - Конечно, - ответил он. "Джо! Принеси телефон".
   * * * *
   К их столу принесли марсианский радиотелефон, сложное маленькое устройство. Он сверился со справочником, нажал нужные кнопки. Ответил голос с гнусавым гнусавым голосом Марса. Харден ответил на том же языке и подождал, пока клерк на другом конце провода найдет нужную ему информацию. В конце концов он получил ответ. Нажав кнопку выключения, он молча сел, глядя на инструмент.
   - Ну что, ты доволен? - спросила девушка.
   "Это был космопорт, - сказал Харден. "Они ведут тщательный учет таких вещей. Они сказали, что последний корабль с Земли привез Марион Грей, которая прибыла сюда, чтобы исследовать марсианские обычаи. Он ухмыльнулся ей. "Что такое, - спросил он, - доктор философии?"
   - Вы хотите сказать, что никогда не слышали о докторской степени?
   "Неа."
   "Где ты ходил в школу?"
   "Шахтерские лагеря Ганимеда", - ответил Харден. "Вонючие дыры Венеры".
   -- Но... -- спросила она с сомнением, -- есть ли в этих местах школы?
   - Вот в чем загвоздка, - сказал Харден. - Нет.
   Казалось, ее не удовлетворил его ответ. "Но когда ты был мальчиком на Земле, разве ты не ходил в школу?"
   "Я никогда не был на Земле".
   - Ты никогда не был на Земле! Ты сейчас шутишь.
   - Я? Харден ответил.
   "Кто ты?"
   Он колебался. Есть такое понятие, как слишком много говорить, особенно с женщиной. Но эта девушка ему нравилась. Ему стало интересно, слышала ли она когда-нибудь его имя раньше. - Брюс Харден, - сказал он.
   Он внимательно наблюдал за ней. Ее лицо ничего не выражало. Если она узнала его имя, она была умной актрисой и могла держать себя под полным контролем.
   "Вы так и не сказали мне, - сказал он, - почему человек, ищущий материал для докторской диссертации, собирался увидеть Бена Кио. Он же не марсианин, знаете ли.
   * * * *
   Зачем она пошла к Кио?
   Это был важный вопрос. Кио не был открытым мошенником, но это было потому, что ему удавалось держать свою деятельность в секрете. Он был одним из огромного числа авантюристов с Земли, действовавших на теневой стороне закона, которые, когда были изобретены космические путешествия, вторглись в космические миры в поисках добычи у покоренных народов. К своему неудовольствию они обнаружили, что Марс не завоеван, что землян там терпят, и больше ничего. Марсом управляли марсиане, очень даже. Красная планета управлялась марсианскими законами, и хотя земляне были желанны, приезжали ли они торговать, навещать или просто смотреть на странные чудеса света в небе, орда быстро разбогатевших художников, спустившихся здесь марсиане не нашли легкой добычи. Если и нужно было грабить, то марсиане чувствовали себя вполне компетентными, чтобы сделать это самостоятельно. Кио и ему подобные столкнулись с жесткой конкуренцией.
   "Я скажу вам, почему я пошла к нему, если вы скажете мне, из-за чего была драка", - сказала Мэрион Грей.
   "Прикоснись!" - сухо ответил Харден.
   - Ну, из-за чего вы дрались? - спросила она, когда он не подал признаков ответа.
   - Я сказал тебе, потому что Кио меня узнал.
   "Гм. Это ни о чем не говорит".
   "Я не собирался этого делать. По правде говоря, я знал Кио на Ганимеде три года назад. У нас были разногласия по некоторым вопросам. После того, как он покинул Ганимед, я забыл о нем напрочь. Я не знал, что он на Марсе, и уж точно не знал, что это тот человек, о котором я должен был поговорить... ах...
   "О чем?"
   - Вы очень любопытный человек, - заметил Харден.
   "Мои женские инстинкты объясняют это. Почему вы дрались?
   "Я не знаю, почему Кио пытался меня прикончить. Лично я только пытался спасти свою собственную шею".
   - Но не кажется разумным, что он попытается убить тебя вот так. Убийство - серьезное преступление. У Кио, должно быть, была какая-то причина для своих действий.
   - Как ты прав! - сказал Харден. С тех пор, как началась драка, он не мог понять, почему Кио пытался его убить. Их прежние отношения не были приятными, но между ними не было ничего, что могло бы оправдать убийство. Встречаясь, они могли пройти мимо друг друга, как рычащие друг на друга коротконогие собаки, но это должно было быть все. "Лично я думаю, что Кио занимается каким-то прибыльным рэкетом. Увидев меня, он подумал, что я пытаюсь вмешаться. Поэтому...
   "Вы из тех людей, которые заявят о себе в рэкете?"
   "Кео мог бы так подумать, потому что именно это он попытался бы сделать, если бы был на моем месте".
   "Ой. Но ты так и не сказал мне, зачем ты поехал к нему.
   - И я не собираюсь вам рассказывать, - ответил Харден. Это был его секрет. Он вернул его на Марс с Венеры через бескрайние просторы космоса. Он привел его на планету, где ему грозила смертельная опасность. В течение многих лет он мечтал о том времени, когда он сможет вернуться сюда и сделать то, что он решил сделать. "Секреты являются секретами только тогда, когда их никто не знает", - сказал он легкомысленно.
   - Тогда, если ты не скажешь мне, что ты там делал, я тебе не скажу. Ее подбородок упрямо сжался.
   - Значит, у тебя тоже есть секреты? - спросил он. - Что ж, ты поступила мудро, раз спрятала их в своей хорошенькой головке. Но мне интересно узнать о тебе. Если вы пришли сюда, чтобы увидеть Кио, зачем вам эта искусная маскировка студента, ищущего материал для диссертации?
   * * * *
   Она улыбнулась ему, но под ее улыбкой он почувствовал блеск стальной воли. Где-то каким-то образом эта девушка научилась держать рот на замке.
   - Могу я проводить вас до вашего отеля? он спросил.
   "Безусловно."
   Они предпочли идти пешком, а не доверяться пугливым марсианским такси. Над головой мчалась по небу ближайшая луна, и черный небесный свод озарился светом миллионов сверкающих звезд. Вечный ночной ветер, дующий с пустыни, шумел по улицам безмолвного города. Харден указал на самую яркую звезду на небе.
   "Как там?" он спросил.
   Звезда, на которую он указывал, была Земля. Она была готова говорить об этом - о зеленой планете за ледяными милями космоса, о мире зеленых лесов, голубых морей, заснеженных горных хребтов, больших городов, устремленных в небо сверкающими шпилями. Слушая, Харден почувствовал сильное желание посетить Землю. Его бабушка и дедушка приехали оттуда. Это был дом, его дом, дом рода человеческого, и, как народная память о золотом веке, он был для него каким-то райским сном.
   "Когда вы говорите об этом, это звучит очень красиво", - сказал он.
   - Почему бы тебе не пойти посмотреть самому? она спросила.
   "Нет. Еще нет."
   "Почему?"
   - Собираюсь, когда-нибудь, но сначала у меня есть работа здесь, на Марсе.
   "Ой."
   Пока они шли, он понимал, что она почти флиртует с ним. По крайней мере, она была очень милой. С самого начала существования мира у женщин были способы показать мужчинам, что они им нравятся. Харден знал, что эта девушка ему нравится. И она ему нравилась. Но-
   - Спокойной ночи, - сказал он у дверей ее отеля.
   Улыбаясь, она поблагодарила его за сопровождение. Он наблюдал за ней, когда она скрылась из виду в здание, а затем отвернулся. Здесь ждала работа, очень трудная работа. Это включало в себя спасение девушки, которую он любил много лет, из того, что марсиане называли землей безмятежности.
   У землян, проживших на Марсе достаточно долго, чтобы хоть что-то знать о реальных условиях там, было много названий того, что Вилли называли землей безмятежности. Ни в одном из имен не было ни намека на безмятежность. Знавшие земляне называли землю безмятежности, мир потерянных надежд, никогда-никогда землей , а проще говоря, адом .
   Земля безмятежности представляла собой обширную обнесенную стеной территорию, отгороженную от остальной планеты хитроумно устроенным барьером. На Марсе не было смертной казни. На планете не было тюрем. Убийцы, воры, грабители, те, кто был осужден за нарушение любого из наиболее серьезных марсианских законов, были приговорены к безмятежной земле. Пробитые через барьер, выброшенные за стены, приговоренные к этому месту получили право прожить свою жизнь так, как они считают нужным. В стране безмятежности убийца мог убить, грабитель ограбить, поджигатель сжечь, сколько душе угодно. Это было место, где единственным законом была сила сильного.
   Харден знал все о стране безмятежности.
   Он сбежал от него.
   Теперь он вернулся на Марс, чтобы спасти от него любимую девушку.
   * * * *
   Харден не был приговорен к земле спокойствия из-за какого-либо преступления, которое он совершил. Он родился в этом месте. Там же родились и его родители. Его дедушка и бабушка совершили ошибку, приговорив их и их потомков навсегда - в соответствии со строгими марсианскими законами - к миру забытых людей. Его бабушка и дедушка - дед, инженер-атомщик, и бабушка, диетолог, - были членами экипажа первого космического корабля, совершившего полет с Земли на Марс. Их ошибка была двойной. Во-первых, спускаясь, они совершили ошибку, повредив корабль и не поддаваясь ремонту. Их вторая ошибка заключалась в том, что они приземлились в стране безмятежности.
   Поскольку они приземлились там, им пришлось остаться. Их корабль был поврежден и не подлежал ремонту, поэтому они не могли улететь. Тот факт, что они были первыми посетителями с другой планеты, не имел никакого значения для марсиан. Извечный обычай гласил, что никому не должно быть позволено покинуть землю безмятежности. Оказавшись там, вы остались там, иначе. Более поздние прибывшие с Земли выразили решительные протесты марсианскому правительству, но безрезультатно. Земляне могли открыть космические путешествия, но Красной планетой правили марсиане; строгие законы Марса никому не позволяли покинуть землю безмятежности. Если заключенный попал туда случайно, то ему не повезло. Он должен был остаться там. В конце концов о несчастных путешественниках забыли. Считая побег практически невозможным, они использовали ситуацию наилучшим образом.
   Харден вырос в стране безмятежности. Всегда с ним, его верной тенью и постоянной спутницей, была желтоволосая, веснушчатая девушка - Марсия Гронер. В возрасте семнадцати лет Хардену посчастливилось сбежать, и, поскольку он не хотел, чтобы марсиане знали его личность, он взял себе имя Харден. Он сбежал с Марса, спрятавшись на первом космическом корабле. Его обнаружили и отправили в первый порт захода - на Венеру. Там он был в безопасности, но всегда с ним оставалась память о Марсии Гронер, все еще живущей в марсианском эквиваленте ада.
   Чтобы спасти ее, он вернулся на Марс. Он отправился в Кио, потому что слухи преступного мира сообщили ему, что Кио нашел способ сбежать из земли за барьером и за определенную плату помогает марсианским преступникам сбежать. Кио был его большой надеждой на спасение Марсии. Он не знал, что это тот самый Кио, которого он знал на Ганимеде.
   - Проклятый Кио! он думал. "Я спасу Марсию, несмотря на него".
   В глубине души он знал, что поставил перед собой почти невыполнимую задачу.
   Его задача быстро стала почти невыполнимой. Он не слышал звона игольчатого пистолета в темном переулке, но чувствовал укол иглы в руке. Он сразу понял, что произошло. Его рука нырнула за собственным пистолетом.
   Когда одна из этих игл ударяла тебя, оставалось десять секунд до забвения. Харден вытащил свой пистолет и вслепую выстрелил в переулок. Он попытался бежать. Волны черноты захлестнули его. Он пошатнулся, упал, встал, снова упал. На этот раз он не встал. Смутно он видел, как темные фигуры выползли из переулка, но он был совершенно без сознания, прежде чем они потащили его с улицы и обратно в переулок, из которого они пришли.
   ГЛАВА III
   Земля безмятежности
   Первым ошеломленным впечатлением Хардена было ощущение сильного холода. Он замерзал до смерти. Ледяной ветер дул на него, пробирая до костей. Ему показалось, что он в постели, а одеяло соскользнуло. Он потянулся к ним, намереваясь поднять их. Покрывало выскользнуло из его рук. Он снова потянулся к ним. Ни одеял, ни шерстяных меховых одеял, ничего. Он получил горсть песка за свои старания. Только тогда он вспомнил дротик из игольчатого ружья, поразивший его. Он сел.
   Рассвет, холодный, ветреный и горький, начинался на Марсе. Солнце только что выглядывало из-за края горизонта, но его лучи, сияя на песке, не имели в себе тепла.
   - Где я, черт возьми? Харден подумал.
   Потом он увидел стену. Он сказал ему, где он был. На Красной планете была только одна такая стена. Что-то вроде стены древнего Китая, она тянулась все дальше и дальше, стена из твердого камня пятидесяти футов высотой, ее вершина была через равные промежутки разбита караульными помещениями.
   - Где я, черт возьми? Харден подумал. - Где еще, как не в аду?
   Он был в стране безмятежности, на Дьявольском Острове Марса. Он провел слишком много лет, глядя на эту стену, гадая, что находится по ту сторону, чтобы не узнать ее. Это была стена, окружавшая ужасный запретный мир!
   Он прибыл на Марс, чтобы спасти девушку из этого мира. Вместо этого он сам был отброшен обратно в нее.
   - Почему меня не убили?
   Он не сомневался, что Кио несет за это ответственность. Причина, по которой Кио не убил его, была очевидна: убийство на Марсе здесь наказывалось тюрьмой. Но не было наказания за захват человека и сброс его со стены. Марсианский обычай гласил, что каждый человек должен заботиться о своей шее. Если он был настолько неосторожен, что позволил врагу схватить его и сбросить со стены, то это была его неудача. Марсианские власти, руководствуясь теорией, согласно которой лучше наказать десять невиновных, чем упустить одного виновного, ничего не предпринимали по этому поводу.
   Харден услышал шаги охранника у стены, совершавшего свой обычный утренний обход.
   - Эй, - крикнул он. "Привет! Произошла ошибка. Я не должен быть здесь".
   Охранник посмотрел вниз. Это был марсианин с глупым садистским лицом.
   - Очень плохо, - сказал он с притворным сочувствием в голосе. - Но раз уж ты там, думаю, тебе придется остаться, если только ты не сможешь отрастить крылья и перелететь через стену.
   - Но послушай, - возразил Харден. - Говорю вам, произошла ошибка...
   "Конечно. И ты сделал это".
   Смеясь, он продолжил свой марш вдоль стены. Харден опустился на песок. Он все еще был слаб из-за действия препарата, который игла выпустила в его кровь. Хуже всего было сознание того, что он снова пленник за барьером. Он вкусил свободы. Теперь эта свобода ушла навсегда.
   Это был самый низкий момент в его жизни. Теперь ничего не имело значения. Ничего такого.
   * * * *
   Его разбудил звук приближающихся шагов по песку. Три "вилли" шли из низких домов примерно в четверти мили от них. Их внимание привлек крик охранника на стене. Увидев их приближение, Харден мрачно поднялся на ноги. Он знал, что произойдет дальше. Охранники на стене собрались, чтобы засвидетельствовать это.
   Харден полез в карманы. Игольчатый пистолет исчез. У него не было никакого оружия. Марсиане побежали. Харден держал руку в кармане.
   "Что ж!" он сказал.
   Три Вилли остановились. Они задумчиво посмотрели на него. Рука в кармане беспокоила их. Одетые в обрывки одежды, они выглядели как три мрачных чучела. У каждого в руке был наготове нож.
   "Если вы подойдете на шаг ближе, там будет три мертвых Вилли", - заметил Харден. Рука в кармане блефовала.
   Марсиане жадно посмотрели на него, не зная, что делать. Харден знал, чего они хотят. Он провел слишком много лет в этой стране, чтобы сомневаться в этом. Они не получат то, что хотят, если он сможет этому помешать.
   "Мы увидели вас и пришли узнать, можем ли мы вам помочь", - сказал один из них.
   - Мне не нужна помощь.
   "Мы не имеем в виду никакого вреда".
   "Нет. Мы довольно дружелюбны. Мы действительно пришли поприветствовать вас". Они говорили на марсианском языке, сплошь гнусавыми и резкими шипящими звуками. Каждый добавил свой кусочек, и каждый улыбнулся, чтобы показать свои добрые намерения. Улыбки не распространялись на их глаза, которые оставались холодными и расчетливыми.
   "Бейте", - сказал Харден. "Прежде чем я начну стрелять". Он сделал агрессивное движение рукой, которую держал в кармане.
   Виллисы отступили. Они не понимали этого человека. То, что они увидели в нем, им не понравилось. Обычно люди внутри стены были легкой добычей. Новоприбывшие здесь не знали обычаев страны, и к тому времени, когда они узнавали обычаи, обычно было уже слишком поздно. Марсиане зашевелились. На стене охранники выказывали признаки разочарования.
   - Я буду считать до трех, - сказал Харден. "После этого я начну стрелять".
   "Один.
   "Два."
   Ему не нужно было идти дальше. Марсиане поспешно отступили.
   Харден вздохнул с облегчением. Он блефовал. Он выиграл этот бой, не сражаясь.
   - Продолжай двигаться, - сказал он.
   "Привет!" - крикнул охранник на стене.
   Харден и трое марсиан подняли головы.
   - Он вас блефует, - крикнул охранник трем марсианам. - У него нет пистолета.
   Харден молча выругался. Черт бы побрал этого охранника! Черт бы его ни побрал!
   "Ты уверен?" - позвал один из Вилли.
   "Конечно!" - решительно сказал охранник. "Никто не был бы настолько глуп, чтобы оставить пистолет у человека, которого он собирался сбросить со стены, не так ли? Он блефует. Иди за ним.
   Харден знал, что сейчас произойдет, и знал, что нужно делать - быстро. Единственным законом в этом месте был закон сильных, и ножи марсиан сделали их сильнее, чем он. С молниеносной скоростью он сорвал с себя куртку, штаны, туфли и носки, рубашку, все, что было на нем, вплоть до шорт. Вот чего Вилли хотели - его одежду. Они забрали бы все ценное, что у него было, но им очень нужна была его одежда.
   - Вот, - сказал он, швыряя им одежду. - Ты так сильно их хочешь. Взять их."
   Одетый только в шорты, он повернулся и ушел. Последуют ли они за ним? Он думал, что нет. У него не осталось ничего ценного, кроме шкуры, а ей не мог воспользоваться даже марсианин.
   * * * *
   Они не последовали за ним. Разделив его одежду между собой, они вернулись к скоплению низких зданий, из которых вышли. Харден последовал за ними. Ему некуда было идти. В стране безмятежности не имело значения, куда вы шли. Одно место было таким же плохим, как и любое другое.
   Здания образовывали грубую деревню. Здесь, если где угодно, Харден должен был найти еду, одежду, убежище и оружие. Что бы ни случилось с этого момента, было исключительно на его совести. Выживет он или умрет, будет зависеть от его ума и его силы.
   Большинство домов в деревне развалилось. Здесь никогда не предпринимались попытки ремонта. Какой смысл ремонтировать дом? Кто-то заберет его у вас только в том случае, если он будет выглядеть слишком хорошо. Только одна структура казалась опрятной и упорядоченной. Харден пошел сюда первым.
   В дверях стоял гигантский мужчина. У него была густая густая борода и густая копна рыжих волос, прорезанных насквозь; полосы серого. Широкий пояс опоясывал его талию. На поясе справа от него висело игольчатое ружье, а слева - длинный нож. Он выглядел компетентным, но, прежде всего, он был человеком. Он смотрел, как приближается Харден.
   "Черт возьми! Ты человек!" были его слова приветствия. - Я видел, как Вилли забрали твою одежду, но подумал, что ты марсианин. Он сделал паузу, внимательно посмотрел на Хардена. То, что он увидел, должно быть, его удовлетворило. Он открыл дверь и встал в стороне.
   - Входи, - сказал он.
   - Спасибо, - ответил Харден. - Меня зовут Эмброуз, - сказал великан. - Известен здесь как Красный Эмброуз.
   - Меня зовут Харден.
   - Садись, Харден.
   Никаких вопросов не задавали, никакой информации не сообщали. Эмброуз поставил еду на стол. Харден знал, что эта любезность была вызвана исключительно тем, что он человек, а люди с земли имеют привычку держаться вместе. Поскольку он голодал и мерз, Амвросий накормил его. Столько красный гигант сделал бы для любого человека. Больше он ничего не сделает. Все остальное зависело от Хардена.
   Харден ел медленно и осторожно. Сила вернулась в его тело. Еда согрела его, избавила от холода в костях. Он потянулся за сигаретой, но тут понял, что сигарет у него нет. Рыжий Амвросий, увидев этот жест, молча предложил закурить. Сигарета была сделана из марсианского табака, крепкого и сухого, но успокаивающего нервы. Они курили молча. Когда сигарета была докурена, Харден осторожно потушил ее в лотке.
   - Ты одолжишь мне нож? он сказал. Рыжий Амброз оглядел его, тщательно взвешивая и измеряя. В тишине он встал, подошел к стенному шкафу, отпер его.
   - Выбирай, - сказал он.
   * * * *
   Шкаф был полон ножей.
   Харден выбрал один, проверил край большим пальцем, ощутил его вес и баланс. Это был хороший нож, он хорошо балансировал, он чувствовал себя хорошо в руке.
   - Спасибо, - сказал Харден.
   - Хочешь ножны?
   "Спасибо, не надо. Мне это не понадобится".
   "Хорошо. Как вы говорите.
   Харден подошел к входной двери, открыл ее и вышел. Красный Амвросий собрал посуду, отнес на кухню, стал мыть. Он тихо мурлыкал во время работы. Тщательно высушив каждую тарелку, каждую чашку и блюдце, он поставил их на свои места. Затем он вернулся в гостиную, закурил сигарету и сел. На его лице было задумчивое выражение, и он, казалось, прислушивался к какому-то медленно доносившемуся звуку. Он докурил одну сигарету, закурил другую.
   В дверь постучали. Эмброуз пошел открывать.
   Там стоял Харден. Теперь он был полностью одет. Он держал нож рукоятью вперед в сторону Рыжего Эмброуза.
   - Я возвращаю твой нож, - сказал он. - Спасибо, что одолжил мне его.
   Лезвие ножа было блестящим и чистым, но на рукояти было пятно. Эмброуз посмотрел на него, посмотрел на Хардена. В пальто Хардена был разрез. Это было прямо над сердцем. Вокруг было пятно. Глаза Эмброуза остановились на щели.
   "Пальто было на одном из Вилли, - объяснил Харден.
   "Ах..."
   Рыжий Эмброуз начал ухмыляться. Ухмылка расплылась по всему его лицу.
   - Входи, Харден, - сказал он. "Войди и расскажи мне о себе".
   В его голосе звучало уважение и теплота. Вошел Харден. Он выиграл первый раунд в битве за свою жизнь в стране безмятежности. Он отыграл свою одежду, и у него было оружие. На самом деле у него было три оружия, ножи, которые он отобрал у трех марсиан, которые украли у него одежду. Но больше всего на свете - потому что в этом месте это было бесценно - он приобрел друга.
   "Садиться. Возьми сигарету. И расскажи мне о себе, - сказал Красный Эмброуз. "Может быть, мы сможем работать вместе в этой адской дыре".
   - Спасибо, - сказал Харден. "Что касается работы с вами, то ничего лучше меня не устроило бы. Обо мне-"
   Он рассказал историю своей жизни, как родился в этом месте, как бежал, почему вернулся и что с ним случилось. Рыжий Эмброуз слушал молча.
   - Кио, а? - сказал он наконец. - Я лично знаю этого человека. В его голосе проскользнула мрачная нотка. - На самом деле, он виноват в том, что я здесь.
   "Ты тоже!"
   - Ага, - протянул Красный Эмброуз. - И если вам нужна помощь, чтобы перерезать ему горло, вы обратились по адресу.
   "Я не хотел бы ничего лучшего, - сказал Харден. - Но, - с иронией добавил он, - перерезать Кио горло будет трудно. Он вышел, а мы вошли".
   "Возможно, это не так сложно", - заявил Эмброуз.
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Я имею в виду это. Не далее как две недели назад я видел Кио. С ним было много Вилли. Он был прямо здесь, в стране безмятежности, прямо здесь, в той же адской дыре, в которой находимся мы".
   "Какая?" Харден поднялся на ноги. - Тогда это означает...
   - Это означает, что у Кио есть способ войти и выйти из этого места. Это означает, что если мы сможем узнать, как он это делает, возможно, мы тоже сможем выбраться.
   "Господин!" - сказал Харден. Слово было молитвой. "Если бы мы могли! Если! Но сначала... сначала я должен найти девушку.
   - Естественно, - сказал Рыжий Эмброуз. "Пока ты ищешь ее, я буду искать, как Кио входит и выходит из страны безмятежности".
   ГЛАВА IV
   Корабль
   - Согласен, - сказал Красный Эмброуз.
   - Ты потратишь неделю на поиски девушки. Я потрачу столько же времени на то, чтобы узнать, что я могу узнать о Кио. Через неделю мы снова встретимся здесь".
   - Верно, - сказал Харден. Он вышел из маленькой деревни. Жители смотрели, как он уходит. Они могли бы позавидовать его пистолету, который он носил на бедре - его предоставил Эмброуз, - или одежде, которую он носил, но они осторожно держались подальше от него и не пытались приставать к нему. Они вспомнили, что случилось с тремя марсианами, которые забрали одежду этого человека.
   "Хороший человек, чтобы оставить его в покое", - согласились между собой жители. В будущем имущество Хардена и сам Харден будут среди них в безопасности. Были и другие села, где его не знали, и там ему нужно было проявить себя, но ружье и нож, качающийся у его бедер, имели большое значение для выдачи ему паспорта - фактически, это были единственные приемлемые паспорта. в этом огромном запретном мире.
   Он провел два дня с Красным Эмброузом, отдыхая, разговаривая, планируя. Красный Эмброуз был инженером на космическом корабле. Кио пришел к нему, пытался подкупить его, чтобы он переправил дерджин [1] на Землю. Амвросий отказался. Он прогуливался возле космопорта, когда - пинг - в него попал игольчатый пистолет. Он проснулся в стране безмятежности. "Потому что я слишком много знал, - объяснил он. "Кео боялся, что я могу рассказать властям то, что знаю".
   Эмброуз не смог помочь ему найти Марсию Гронер. Он прожил здесь всего два года и никогда не слышал об этой девушке. Земля безмятежности была большой. Харден должен был найти ее. Он пришел сюда, чтобы спасти ее, и если есть шанс сбежать, он хотел взять ее с собой. Его план состоял в том, чтобы посетить место, где он родился, обломки старого космического корабля, превращенного его экипажем в жилые помещения и крепость. Марсия будет там. Ему было интересно, помнит ли она его. Что она скажет, когда увидит его? Что он скажет, когда она увидит ее? Он думал о Марсии, но лицо, которое постоянно всплывало в его памяти, было лицом Мэрион Грей.
   Он пожал плечами. Мисс Грей была очень красивой девушкой, но Марсия была верна ей. В мире Брюса Хардена верность была на первом месте. В суровых космических мирах важнее всего была верность товарища. Это было так просто.
   Вечером второго дня он добрался до потерпевшего крушение корабля. Он лежал в небольшой долине рядом с оазисом, и он увидел его с вершины соседнего холма. Его сердце подпрыгнуло при виде этого зрелища. Это был дом, дом! Это был мир, который он знал ребенком, юношей, только достигшим зрелости. Марсия будет здесь, и дети, которых он знал. Там было всего трое детей и всего восемь взрослых - жалкие реликвии гордой команды, которая когда-то высаживалась здесь, - но он снова увидит их. Его собственные отец и мать погибли в результате нападения преступников, пытавшихся совершить набег на корабль.
   Его сердце подпрыгнуло, затем ликование умерло. Он посмотрел на корабль и снова посмотрел. Он побежал к разбитому судну, надеясь, что то, что он считал правдой, было неправдой.
   За сотню ярдов он знал правду. Корабль на самом деле был разбит. Тщательно ухоженные сады в оазисе заросли сорняками, и по ним сыпался песок из пустыни. Двери корабля бешено распахнуты, порты сломаны, а корпус испачкан. Огонь прошел сквозь корпус.
   * * * *
   Корабль был покинут. Харден просмотрел его, чтобы убедиться. Он был разграблен и сожжен, вероятно, в результате очередного нападения преступников этой порочной земли. Люди, которые когда-то нашли здесь убежище, исчезли. В песке у входа лежал скелет.
   Харден отвернулся. Корабль был заброшен в течение многих лет. Уходя, он не оглядывался.
   Когда он приблизился к холмам, из пещеры выскочила фигура и бросилась на него. Он был похож на ходячий скелет. Он выхватил пистолет, но не пытался им воспользоваться.
   Это был человек, который вышел из пещеры. Увидел пистолет, отпрянул.
   - Не стреляй, - захныкал он. - Не стреляй...
   Харден уставился на этот обломок человеческого существа. "Черт возьми! Это мистер Дорси.
   Дорси был сыном пилота первой экспедиции. Харден прекрасно его помнил. Дорси был уже стариком, когда ушел Харден.
   "Ты меня знаешь?" - прошептал Дорси. "Ты знаешь меня?"
   - Конечно, я тебя знаю. Не бойся. Я не собираюсь причинять тебе боль".
   Дорси нерешительно подошел, уставился на Хардена слезящимися, тусклыми глазами.
   - Вы... вы Джимми Тернер? он прошептал. "Джимми Тернер, который ушел так давно?"
   - Я Джимми Тернер, - ответил Харден.
   - Ты... ты вернулся? Дорси запнулся. "Почему... зачем кому-то возвращаться в это место?" Его голос надломился и надломился. Каждое слово было хрипом.
   Харден не пытался объяснить. - Я ищу Марсию Гронер, - сказал он. - Где... где она? Что... что с ней случилось? Что там произошло? Он указал на разбитый корабль.
   "Корабль? Ах да, корабль. Что-то с ним случилось. Дайте-ка подумать. Что же случилось? Я знаю. Я уверен, что знаю. Если бы я только мог представить, что это было...
   * * * *
   Его взгляд переместился с корабля на Харден, затем он посмотрел на холмы. - Не могу вспомнить, - вздохнул он. "Пришли какие-то Вилли. Их было много. Но что было после этого - я не знаю...
   - Была... Марсия была убита? Харден прошептал слова.
   "Марсия? Марсия? Кто она?"
   "Марсия Гронер. Ты помнишь Марсию. У нее были желтые волосы и веснушки".
   "Ой. Да! Да, я помню ее. Она... На мгновение на морщинистом лице отразился восторг. Дорси кое-что вспомнил. Как это ему понравилось! Затем радость ушла так же быстро, как и пришла. Лицо было пустым и смутно обеспокоенным. "Нет, я не помню. На секунду я понял это, но улетучился прежде, чем я успел сказать. Как ее звали?
   - Марсия Гронер, - терпеливо повторил Харден. "Девушка с желтыми волосами".
   - Марсия... Марсия... Словно камешки, брошенные в бездонную яму, слова упали в колодец памяти старика. Но яма была бездонной, и ответного всплеска не последовало. - С ней что-то случилось? - спросил Дорси.
   - Вот о чем я вас спрашиваю, - сказал Харден. "Где Марсия? Постарайтесь запомнить."
   Дорси пытался. Он очень хотел угодить. Этот молодой человек принес с собой смутные отголоски более счастливых дней, и он хотел бы помочь, если сможет. Беда была в том, что он не мог.
   - Может быть, она мертва, - безразлично предположил он. - Так много.
   Казалось, эта идея ему понравилась. "Да. Вот и все. Я помню девушку. И она мертва. Это то, что вы хотели знать?
   - Нет, - сказал Харден. "Нет. Я не это хотел знать".
   Мрачность на его лице испугала Дорси. "Не бей меня!" - вдруг взмолился старик. "Не бей меня. Я ничего не делал". Он съежился.
   Харден заставил себя улыбнуться. - Я не собираюсь тебя бить, - сказал он.
   "Ты выглядишь так, будто хочешь", - упрекнул Дорси. "Я боюсь тебя. Я боюсь... Он попятился. Отойдя на безопасное расстояние, он повернулся и побежал прочь, как испуганный кролик.
   - Бедняга, - прошептал Харден. - Бедный сукин сын...
   На мгновение он подумал о том, чтобы последовать за Дорси и попытаться что-нибудь для него сделать. У него были с собой концентрированные пищевые таблетки. Дорси, вероятно, не ел сытно много лет. Старик будет рад табличкам. - Подожди, - позвал Харден. - У меня есть кое-что для тебя.
   Дорси либо не слышал его, либо не хотел ему верить. Харден знал, что если он попытается последовать за ним, то только больше напугает старика. Все равно ничего нельзя было сделать. Это место было домом для Дорси, единственным домом, который он когда-либо знал. Он предпочел бы остаться здесь. Оставив банку с таблетками там, где их найдет старик, Харден ушел.
   В его голове был непрекращающийся рефрен. "Да, я помню девушку. И она мертва. Это то, что вы хотели знать?
   Это было не то, что Харден хотел знать. Это было последнее, чему он хотел научиться.
   * * * *
   Красный Эмброуз открыл дверь на его стук. - Так быстро вернулся, а? Я рад тебя видеть, Харден. У меня отличные новости. Я обнаружил самую чертову вещь. Я знаю, как Кио входит и выходит из этого места и что он здесь делает. Но это может подождать. Заходите. Заходите. Заходите. Эй! Он посмотрел мимо человека у двери. "Вы один. Я думал, ты идешь за девушкой. Что... о...
   Он увидел лицо Хардена. Его голос изменился. Грубая сердечность ушла из него, сменившись ни к чему не обязывающей прямотой. "Что ты нашел?"
   "Она мертва."
   "Ой." Эмброуз придержал дверь открытой, молча встал в стороне, а Харден вошел и сел. - Извините, - сказал гигантский инженер. "Прости, старик. Я тебе сочувствую.
   "Спасибо"
   Больше ничего не было сказано. Ни один из них ни при каких обстоятельствах не стал бы вновь поднимать эту тему. Что было сделано, что случилось. Последняя глава была написана, и книга была закрыта.
   - О Кио? - сказал Харден.
   "Кео? Да, о Кио. Харден, я обнаружил самую ужасную вещь, которая когда-либо случалась на этой или любой другой планете. В рокочущий бас Рыжего Эмброуза вкрадывались возбужденные обертоны. Что бы он ни обнаружил, одна только мысль об этом приводила его в возбуждение. "Знаете ли вы марсианские легенды о том, как возникла страна безмятежности?" - спросил он.
   Харден кивнул. "Это была старая идея убежища, храма или священного участка земли, где каждый был в безопасности. В данном случае это был храм Маленького Потерянного Бога. Мошенник, преследуемый ментами, путник, убегающий от бандитов, мог найти убежище в этом храме. Пока он остается на территории храма, ему не причинят вреда".
   Такова была легенда о происхождении страны безмятежности. По прошествии столетий зона безопасности постепенно увеличивалась в размерах. Место убежища расширилось от размеров храмового двора до участка земли размером с графство. Он становился слишком большим. И мошенники использовали его как базу для вылазок в рейдовые экспедиции. Огромные банды бандитов толпились в месте убежища, совершали набеги на марсианские города и на полной скорости отступали в район храма, когда на их след вышла полиция. Святилище Маленького Потерянного Бога становилось чертовски надоедливым.
   Марсиане, в соответствии со своими изощренными представлениями о добре и зле, приняли то, что казалось им очевидным решением. Они сказали: "Храм Потерянного Бога - это святилище. Ладно, пусть это будет убежище. Но мы построим большую стену вокруг всей территории, и все, кто окажется внутри, должны будут оставаться внутри".
   * * * *
   Итак, стена была построена. И в конце концов, по прошествии столетий, появилась земля безмятежности. Храм Маленького Потерянного Бога стал святилищем мести.
   "Сейчас никто не уверен, существовал ли когда-нибудь храм, - сказал Харден. - Или, если он существовал, то где он находился.
   - Да, там был храм, - ответил Красный Амвросий. "Теперь ничего не осталось, кроме руин, но когда-то это было. И я знаю, где он находился.
   "И что?" - спросил Харден. - Какое это имеет отношение к Кио?
   "Это имеет отношение к Кио, - ответил Эмброуз. "Храм был построен на поверхности. Но либо он был построен над обширной серией подземных пещер, либо в течение столетий пещеры были вырыты марсианами. Во всяком случае, пещеры есть. Они простираются на мили. Они либо вытянуты естественным путем, либо выкопаны под стеной . Я обнаружил, что именно через эти пещеры Кио входит и выходит из страны безмятежности!
   "Ну, я проклят!" Харден ахнул от изумления.
   - Ты еще не все это слышал, - мрачно продолжил Эмброуз. "Помните, что храм Маленького Потерянного Бога был святилищем. Любой мог найти там убежище и быть в безопасности от всех своих врагов. Естественно, человек, чья жизнь была спасена, был бы благодарен. Он сделает подарок храму. Веками делались эти дары: золото, драгоценности, художественные сокровища всей планеты. Жрецы взяли дары и спрятали их в пещерах под храмом. Кио охотится за этим спрятанным сокровищем. Вот почему он идет в страну безмятежности - чтобы найти и добыть потерянное сокровище, спрятанное под храмом Маленького Потерянного Бога".
   Харден в изумлении уставился на Рыжего Эмброуза. Этот человек проделал изумительную детективную работу. Кио вынюхал и вышел на след гигантского клада спрятанных сокровищ!
   "Неудивительно, что он был так чертовски взволнован, когда я появился в его укрытии!" Харден задохнулся. "Неудивительно, что он начал стрелять до того, как задал вопросы. Он думал, что я пытаюсь помешать его находке!
   "В яблочко!" - мрачно сказал Красный Эмброуз. - Когда на карту поставлено так много, чудо в том, что тебе вообще удалось уйти живым. А теперь, мой друг, у нас есть шанс на две вещи: выбраться из этого проклятого места и заодно сколотить себе скромное состояние, если...
   "Если что?"
   - Если повезет, - мрачно закончил Рыжий Эмброуз. Выражение его лица усилило его значение.
   ГЛАВА V
   В пещерах
   - Справедливое предупреждение, - сказал Красный Эмброуз. "Никто не знает, как далеко простираются эти пещеры. Если мы заблудимся здесь, то, скорее всего, останемся потерянными навсегда.
   - Холодеешь? - спросил Харден.
   - Нет, - весело ответил инженер. - Если вы спросите меня, мы все равно были бы мертвы здесь, как мертвы там, наверху. Он кивнул на поверхность.
   Харден мрачно кивнул. Они были в пещерах под храмом Маленького Потерянного Бога. Если не считать лучей их факелов, они были в полной темноте. Система люминесцентного освещения, использовавшаяся в марсианских городах, была изобретена задолго до того, как этот храм и пещеры под ним были забыты. Был реальный шанс заблудиться в мрачных пещерах. Легенда гласит, что храм был построен потому, что здесь пропал бог.
   Их план состоял в том, чтобы найти Кеога или Вилли, работающих на него, и проследить за ними из пещер, тем временем держась вне поля зрения. Кио и его люди знали дорогу через это место. Как только Харден и Эмброуз узнают выход, они решат, как лучше всего исследовать сокровища, за которыми здесь охотится Кио. Сокровище было важным; побег был важнее.
   Пыль толщиной в несколько дюймов лежала на земле. С каждым шагом они вздувались маленькими облачками. Рыжий Эмброуз был впереди. Он шел по двойной линии следов в пыли. Это были его собственные следы, оставленные им, когда он распускал слухи о Кио.
   "Еще сто ярдов, и мы придем к круглому залу, из которого во все стороны выходят пещеры.
   Это было все, что я прошел раньше. Было много следов, ведущих в эту комнату и из нее. Пока я был там, Кеог и кучка Вилли прошли. Я скрылся из виду и стал наблюдать за ними. Думаю, если мы пойдем по следам, которые они оставили, они выведут нас отсюда.
   Комната была именно такой, как описал ее Эмброуз. В каком-то забытом веке он был выдолблен из цельного камня. От него расходились шесть тоннелей, тоже явно искусственного происхождения. Пыль здесь была густой от следов. Путь был протоптан из одного туннеля через камеру и из другого туннеля на противоположной стороне.
   - Мы пойдем по тропинке, - сказал Эмброуз. - Это нас куда-то приведет.
   - Да, но ... Отбой! "
   Спускаясь по одному из боковых туннелей, Харден увидел отблеск света. Выключив факелы, он и Эмброуз скрылись из виду.
   * * * *
   В камеру вошла группа марсиан. Их было не меньше пятнадцати, все вооружены. Видимо, это было место отдыха, потому что все сели и закурили. Они были так близко, что Харден мог слышать их голоса. Внезапно один из них сел. "Люди!" он сказал.
   Он говорил на марсианском, но и Харден, и Эмброуз понимали этот язык.
   - Рядом с нами люди, - повторил марсианин.
   Марсиане обладали странным шестым чувством, которое позволяло им ощущать присутствие людей рядом с собой. Харден слишком часто видел, как они используют свои странные способности, чтобы усомниться в их наличии. - Нам лучше двигаться! - прошипел он.
   - Подожди, - предупредил Красный Эмброуз.
   "Они еще не уверены. Даже если они нас почувствуют, они не станут нас искать. Они суеверны в этом месте. Здесь они не будут много бегать. Они слишком боятся призраков.
   В словах инженера был здравый смысл. Двое мужчин пригнулись в темноте, наблюдая.
   - Я чувствую людей, - повторил Вилли.
   Его товарищи смеялись над ним. "И что люди будут делать здесь?" - спросил один из них.
   - Они здесь, - упрямо повторил Вилли. Он поднялся на ноги и принялся обнюхивать комнату, как собака, которая подозревает присутствие опасного животного, но не вполне уверена. Его товарищи наблюдали за ним.
   "Видеть! Вот следы. Я говорил тебе, что здесь были люди. Эти следы доказывают это".
   Он указывал на следы, оставленные Харденом и Эмброузом на пыльном полу.
   "Теперь пора двигаться!" Рыжий Эмброуз хмыкнул. - И, черт возьми, куда бы мы ни пошли, они смогут преследовать нас. Эта пыль хуже снега. Мы будем оставлять на нем следы каждый раз, когда переезжаем. Но, возможно, они не последуют за нами далеко. Ну давай же."
   Пятнадцать минут спустя они поняли, что недооценили марсиан. "Вилли" не догнали их - боязнь засады заставляла их идти медленно, - но они упрямо цеплялись за тропу. Харден и Эмброуз тоже не могли двигаться очень быстро. Они не могли показать свет, и поэтому им приходилось идти наощупь. Если бы они не были осторожны, туннель мог провалиться под их ногами в никуда.
   Туннель не ушел в небытие. Вместо этого он пришел к внезапному концу. Харден тихо выругался, когда его ощупывающие пальцы наткнулись на препятствие.
   - Конец тропы? - мягко спросил Эмброуз.
   - Не знаю, - ответил Харден. Сзади, вдалеке, он мог слышать марсиан. Их пока не было видно. Он осмелился включить свет.
   - Выключи эту проклятую штуку, - прошипел Эмброуз. "Если эти Вилли увидят этот свет, наш гусь готов".
   "Это не тупик. Это дверь! Харден ответил.
   "Дверь? Ты уверен?"
   Харден уже был на работе. Свет показал, что препятствие, преграждающее им путь, было дверью. Сделанный из дерева, он был построен задолго до того, как марсиане изобрели систему дверей, которые они использовали в своих городах, двери, которые открывались по желанию или по произнесенной команде. У этого была тяжелая железная ручка. Харден схватил его, повернулся.
   - Пошевеливайся, - подбодрил его Эмброуз. "Я вижу огни Вилли".
   - Я делаю все возможное... ах... Со скрипом несмазанных петель дверь распахнулась. Харден и Эмброуз прыгнули внутрь. Харден начал закрывать дверь, прежде чем понял, что они вошли в освещенную комнату.
   * * * *
   На стенах висели временные люминесцентные лампы. Они обнаружили большую комнату, которая, по-видимому, когда-то служила святыней. За ним в нише находился алтарь с состоянием бога.
   Внимание Хардена привлекли не алтарь и не статуя. Это был человек в комнате.
   Марион Грей! Девушка, которую он встретил в тусовке Кио, которую он в последний раз видел, когда она шла по вестибюлю своего отеля, девушка, прилетевшая на Марс, чтобы исследовать марсианские обычаи для получения докторской степени. был здесь! Она была здесь, в пещерах под храмом Маленького Потерянного Бога, в стране безмятежности!
   Скрип двери привлек ее внимание. Она повернулась к ним. Одновременно Рыжий Эмброуз взялся за игольчатый пистолет, висевший у него на бедре.
   Эмброуз не знал эту девушку. Он никогда не видел ее раньше. Насколько он знал, любой человек, которого он встречал в этих пещерах, был врагом. В стране безмятежности ты не переставал думать: ты стрелял первым. Иначе вы вообще не стреляли.
   "Брось этот пистолет!"
   Это говорил не Красный Эмброуз. Он не успел открыть рот. Это была девушка, которая дала команду. В то же время она подняла оружие, которое несла.
   Это был не игольчатый пистолет, который она держала в руках. Это был курносый пистолет-пулемет для ближнего боя, одно из самых смертоносных орудий, когда-либо изобретенных человечеством. Эмброуз взглянул на оружие. Он колебался, не решив, рискнуть ли выстрелить из своего игольчатого ружья или бросить его. Игольчатый пистолет действовал медленно. Эмброуз мог бы выстрелить, если бы захотел, но даже если бы его игла достигла цели, оставалось десять секунд, прежде чем она подействовала бы. За десять секунд пистолет девушки мог буквально разрубить его надвое почти сплошным потоком пуль.
   Эмброуз колебался лишь мгновение, достаточное, чтобы прикинуть шансы. Потом он уронил пистолет.
   Харден не пытался рисовать. Он не хотел стрелять в эту девушку. Она была его другом. Он помог ей выбраться из беды. Где-то была ошибка. Он повернулся, чтобы закрыть дверь.
   Слизняк со свистом пронесся в воздухе в шести дюймах от его головы. Взрыв орудия был оглушительным в этой запретной зоне.
   "Привет!" он крикнул.
   "Ослабьте ремень с оружием и бросьте его на пол", - приказала девушка.
   "Но по этому туннелю идет кучка Вилли", - запротестовал он.
   Казалось, она его не услышала. Он снова повернулся и оказался перед ней. Она смотрела прямо сквозь него. На ее лице не было ни намека на узнавание. Дуло злобного маленького оружия, которое она носила, было направлено ему в сердце.
   "Сними ремень!" - приказала она. Ее палец был на спусковом крючке пистолета.
   - Делай, что она говорит, - прошептал Рыжий Эмброуз. - Она собирается стрелять. Харден медленно ослабил ремень, позволив ему упасть на пол.
   Визжа, Вилли, преследовавшие их, выскочили из туннеля. Харден не знал, чего ожидать. Он ждал звона игольчатых пистолетов, укусов игл, впивающихся в его плоть. Девушка тоже упадет. Она не поверила ему, когда он сказал, что за ними следят. Более того, она не узнала его. Она заплатит за отсутствие признания своей жизнью. Вилли стреляли в нее с не большим угрызением совести, чем стреляли в него и Эмброуза.
   Виллис не стреляли в нее. Они ворвались в комнату, увидели двух мужчин, увидели девушку.
   - Свяжи их, - приказала она на идеальном марсианском языке.
   * * * *
   На секунду марсиане заколебались. Тогда они подчинились ее приказу. Брюс Харден и Рыжий Эмброуз оказались связанными по рукам и ногам и лежали на полу.
   - Кто вы, мужчины? - спросила девушка.
   "Кто мы?" Харден задохнулся. - Кто, черт возьми, ты думаешь, мы такие?
   "Я задал тебе вопрос. Ответить."
   - Мы парочка бойскаутов в отпуске, - с горечью ответил Харден. "Я полагаю, ты одна из девушек у костра, и что очень скоро мы все будем жарить зефир вокруг веселого костра".
   Хлопать!
   Ее рука оставила белые следы на шраме на его лице, когда она ударила его. Пощечина привела его в ярость. - Почему ты не пнешь меня? он бушевал. - Ты меня связал, так что это будет в полной безопасности.
   - Хорошая идея, - сказал другой голос. - Я просто сделаю это, раз ты это предложил.
   Харден почувствовал, как ему в ребра ударил ботинок. У него чуть не перехватило дыхание. Он повернулся и посмотрел прямо в ухмыляющееся лицо Кио.
   Говорил Кио. Он вышел из соседней комнаты и молча вошел. Он посмотрел на двух мужчин.
   - Ну-ну, - сказал он. "Это Харден. Как плохой грош, ты всегда оказываешься там, где тебя не ждут. Я знал, что рискую, когда сбросил тебя со стены вместо того, чтобы перерезать тебе горло, что я должен был сделать.
   - Почему, черт возьми, ты этого не сделал? То, что мне не перерезали горло, было вашей оплошностью...
   - Упущение, которое можно легко исправить, - мрачно сказал Кио. "И кто это?" - спросил он, подталкивая спутника Хардена. - Ну, если это не Красный Эмброуз! Мой старый друг Эмброуз, инженер, предпочитающий быть честным, чем богатым. Что ты делаешь здесь, в этом мрачном месте?
   - Я просто пришел покататься, - прохрипел Эмброуз. - Будь ты проклят, Кио, мы попали к тебе. Что бы ты ни собирался с нами сделать, покончим с этим.
   - Можете быть уверены, что я придумаю, что сделать с вами обоими, - сказал Кио. - Но сначала я хочу задать вам несколько вопросов. Как вы сюда попали?"
   То, как они попали в пещеры под храмом Маленького Потерянного Бога, беспокоило Кио. То, что они сделали, могут сделать другие. Он не хотел никаких незваных гостей, пока не закончит свои дела в этом месте. Харден почувствовал его беспокойство.
   - Вы скоро узнаете, что мы здесь делали, - сказал Харден.
   - Я узнаю прямо сейчас! Кео ответил. Он кивнул одному из марсиан. Это было важно. Если заключенные в стране безмятежности узнают, что пещеры под разрушенным храмом предлагают путь к побегу, Кио может предвидеть немедленное вторжение закоренелых преступников. Кио намеревался использовать пытки, чтобы получить нужную ему информацию.
   - Я сдаюсь, - сказал Красный Эмброуз. Он спокойно ответил на вопросы Кио.
   * * * *
   Харден ничего не сказал. Если Эмброуз хотел поговорить, чтобы избежать пыток, ничего страшного. Бросив вызов Кио, ничего нельзя было получить, кроме медленной смерти. Харден наблюдал за девушкой.
   Она отпрянула. На ее лице было напряженное болезненное выражение, но она не пыталась вмешиваться. Только когда допрос подошел к концу, она заговорила.
   - Что... что мы собираемся с ними делать? она спросила.
   - Они ничего не знают, - ответил Кио. - Эмброуз утверждает, что никому не рассказывал об этом месте. Делать с ними? С ними можно сделать только одно!" Он провел большим пальцем по горлу.
   - Ты имеешь в виду, убить их?
   "Конечно. Однажды я оставил Хардена живым. Я не собираюсь повторять эту ошибку дважды".
   - Но... - начала она в знак протеста.
   Ухмылка исчезла с лица Кио. Его глаза впились в девушку. "Но что?" - спросил он. - Если у тебя есть какие-нибудь глупые мысли о том, чтобы оставить их в живых...
   "Я думала об опасности, - заявила она.
   "Какая опасность?"
   - Что ж, если мы их убьем и марсианские власти когда-нибудь это обнаружат...
   - Как они это обнаружат?
   Вместо ответа она взглянула на окружающих их марсиан. Кио понял идею. Ведь кто-нибудь из его помощников может завизжать. В этом случае он может внезапно оказаться в стране безмятежности. Он колебался.
   - У меня есть идея получше, - предложила девушка. - Тот, который не оставит нас в опасности.
   "Что это?"
   "Я изучил легенды этого места. Вот что я предлагаю". Она отвела Кио в сторону и заговорила тихим голосом. Харден не мог расслышать, что она сказала, но по радостной ухмылке на лице Кио понял, что, что бы она ни предлагала, для них это были плохие новости.
   - Поднимите их, - крикнул Кио Вилли, указывая на двоих мужчин. - У меня есть идеальное место, чтобы их поставить.
   ГЛАВА VI
   Лабиринт храма
   Харден посмотрел на свечу. Он будет гореть, может быть, пять или шесть часов. Больше никогда. Он посмотрел вверх. Над головой, в потолке камеры, была круглая дыра. Его и Эмброуза спустили в эту дыру на веревках. Дыра была не менее шестидесяти футов глубиной, и они были на ее дне.
   - Хотел бы я, - сказал Рыжий Эмброуз, - Кио перерезал нам глотки.
   - Мы живы, - сказал Харден.
   "Ага? И где мы?"
   "Я знаю."
   "Мы в лабиринте храма Маленького Потерянного Бога. Мы находимся в месте, где бог заблудился и умер, потому что не смог снова найти выход. Здесь жрецы храма сбрасывали своих врагов. Вот здесь, на дне этой дыры, они их и сбросили. И если хоть один из них когда-нибудь выберется отсюда...
   В голосе инженера проскользнула нотка истерики. Он погрозил кулаком по дыре.
   "Черт бы побрал эту девушку! Черт бы ее побрал, говорю я. Почему она не позволила Кио перерезать нам глотки? Почему она предложила ему сбросить нас сюда, где мы умрем от жажды и голода? Зачем ей это делать?
   Харден ничего не сказал. Девушка предложила Кио бросить двух мужчин здесь. В забытые века жрецы храма наверху бросили здесь своих врагов. По легенде это место называлось "Лабиринт тысячи ложных надежд". Это была извилистая, извилистая серия соединяющихся туннелей с одним настоящим выходом и тысячей дверей, которые выглядели как выходы, но ими не были. Это был самый умный и самый дьявольский метод пыток, какой когда-либо был придуман коварным марсианским разумом. Был выход из этого места . В этом была загвоздка всего этого дела, в этом была настоящая пытка. Бедняга, упавший в лабиринт, знал, что есть один выход - если только он сможет его найти. Надежда на побег заставит жертву искать до тех пор, пока она не свалится с ног. Были тысячи ложных выходов и только один реальный выход.
   "Я знаю, что шансы плохи, - признал Харден.
   "Плохо? Они невозможны. Тысяча к одному! Что это за шанс?"
   Гигантский инженер, казалось, впал в отчаяние. Он сел и, обхватив голову руками, уныло смотрел в пол.
   "Мы не мертвы, пока не сдадимся", - напомнил ему Харден.
   "Папикок".
   - Но отсюда есть выход.
   - Это то, что мы должны думать, - с горечью сказал Эмброуз. - Мы должны измотать себя в поисках пути к бегству. Вот чего Виллис хотят от нас. Я не собираюсь этого делать. Я сяду прямо здесь".
   "И ждать?"
   - И жди конца, - угрюмо сказал инженер. "К черту попытки. Меня выпороли, и я знаю это".
   Хлопать! Кулак Хардена ударил инженера по челюсти. Он не сильно ударил. Он не собирался сильно бить.
   - Да что ты, черт тебя побери! - взревел Красный Амвросий, вскакивая на ноги.
   Харден отпрянул. - Полегче, Рэд, - усмехнулся он. "Ты был в отчаянии, и мне нужно было что-то сделать, чтобы пробудить твой боевой дух. Держись от меня подальше, большая горилла. Я ударил тебя для твоего же блага.
   Мгновение инженер пристально смотрел на него. Затем его глаза погасли, а кулаки, поднятые для удара, разжались. - Хорошо, Харден. Ты победил. Мы попробуем выбраться. Но ставлю сорок долларов, что мы окажемся прямо здесь.
   - Я принимаю пари, - сказал Харден. Он взял свечу. Кио, в соответствии с традицией лабиринта, предоставил свечу. На самом деле это была лишь дополнительная изощренность пытки. Скоро он сгорит, и когда это произойдет... Четыре туннеля ответвляются от камеры. Харден задумчиво посмотрел на них. - Энни, мини, мини, мо, поймай Вилли за палец... - Он пожал плечами и повернулся к ближайшему отверстию. "Одно хуже другого, - сказал он.
   Войдя в туннель, он наткнулся на что-то почти погребенное в пыли. Посмотрев вниз, он увидел то, о что споткнулся. Скелет.
   - Он тоже не выбрался отсюда, - мрачно сказал Рыжий Эмброуз.
   * * * *
   Лабиринт был бесконечен. Часть пещер была естественной и, по-видимому, образована подземной рекой, протекавшей здесь в те далекие века, когда на Красной планете еще были реки. Вода вырыла эту бесконечную систему пещер, но вода сюда больше не текла. Место было сухим, как пустыня, и по щиколотку в пыли. Они протыкали мрачные дыры, достаточно большие, чтобы в них можно было пролезть; они входили в пещеры, где крыша была в сотнях футов над их головами. Кое-где были прорублены дополнительные проходы, соединяющие разные ответвления пещер. Марсиане усовершенствовали то, что дала природа, и их усовершенствования были сделаны с целью внести путаницу в усилия бедняги, пытавшегося выбраться отсюда.
   Какой поворот был правильным?
   Когда было так много вариантов, не было никакого способа узнать, куда повернуть. Где-то был правильный путь. Все остальные пути были неправильными.
   - Мы никогда не успеем, - проворчал Эмброуз. - Мы чертовы дураки, раз пытаемся.
   Харден промолчал. Логически инженер был прав. Реальной надежды на побег не было. Харден продолжал идти, потому что воля к борьбе была в его костях. Он был внуком одного из первооткрывателей космоса, выносливых людей, отважившихся отправиться в космические пустыни. Они не ушли. Они не сдались. И он не уйдет, пока в его теле есть силы, чтобы попытаться. Он снова споткнулся и, посмотрев вниз, увидел еще один скелет.
   - Еще один, который не дожил, - сказал инженер.
   - Я знаю, - ответил Харден. - Вероятно, будут и другие...
   Были и другие. Они нашли один туннель, где пол был покрыт костями. Харден посмотрел на них, обернулся. "Это не тот путь, - сказал он.
   Какой путь?
   Свеча в его руке горела все меньше и меньше. Что касается этого, он молча проклял Кио за то, что тот дал его ему. Без свечи им пришлось бы шарить в темноте. Это было бы плохо. Но когда свеча погасла...
   Это шло.
   Он подумал о Мэрион Грей, где-то наверху, в другом ряду пещер. О чем она думала, зная, что послала сюда двоих мужчин? Что было у нее на уме?
   - Она все время была с Кио, - пробормотал он. "Она работала на него. Когда я столкнулся с ней в его укрытии, она оценила ситуацию и выставила меня лохом, пытаясь выяснить, чего я хочу от Кио. Я думаю-"
   Внезапная мысль поразила его: когда он оставил ее в ее отеле, она сразу же позвонила Кио и сообщила ему, где, вероятно, можно найти Хардена? Неужели Кио, действуя по ее информации, подослал бандитов, чтобы они его дождались? Это было объяснением выстрела из переулка?
   Кио тогда не просто повезло. Он знал, где скорее всего будет Харден.
   - Я мог бы свернуть ей шею! - сказал Харден.
   - Чья шея? - спросил Эмброуз.
   - Девушка, которая предложила нас поместить сюда.
   - Тебе придется взять на себя эту очередь, - сказал Эмброуз.
   Они пошли дальше.
   * * * *
   Туннели извивались и поворачивали. Там, где древняя река глубоко прорылась, прорывались туннели. В других местах они поднялись. Однажды они подошли к месту, где перед ними лежала прямая обрыв. Харден бросил камешек в темноту. Ни звука удара о дно больше не слышалось.
   "Эта дыра уходит на дно планеты, - сказал он.
   Они повернули назад, возвращаясь назад, выбрали наугад другой туннель.
   Свеча горела все короче и короче. Горячая смазка текла по руке Хардена. "Еще час", - мысленно прикинул он.
   Еще час, и они останутся без света. Перед тем, как высадить их здесь, их тщательно обыскали. У них отобрали оружие, спички, вспышки.
   Прошел час. От свечи остался только кусочек фитиля. Он испускал небольшое дымное пламя.
   - Когда он исчезнет, мы нащупаем дорогу, - мрачно сказал Харден. "Из этого места есть выход, и мы его найдем, даже если нам придется его нащупать".
   Впереди туннель открывался в круглую комнату.
   "Может быть, мы наконец нашли выход!" - сказал Харден.
   Он вошел в камеру, остановился. Его пронзил внезапный электрический трепет.
   "Следы в пыли!" он прошептал. "Мы достигли той части пещеры, где побывали марсиане. Они знают выход. Все, что нам нужно будет делать, это следовать за ними".
   Рыжий Амвросий жадно побежал вперед и осмотрел следы. Когда он поднял голову, всякая надежда исчезла с его лица.
   "Марсианские следы, черт возьми!" - выпалил он. "Это наши собственные следы. Это зал, откуда мы начали. Мы сделали круг и вернулись к тому, с чего начали!"
   Лабиринт вернул их в ту же комнату, куда они были выброшены.
   Пламя свечи обожгло руку Хардена, и он этого не почувствовал. Назад, откуда они начали! Там был туннель, который они взяли, скелет, о который он споткнулся. Не было никакой ошибки в камере. Это было то самое место, откуда они начали.
   Не совсем то же самое. Что-то было, другое. Секунду Харден не мог определить эту разницу. Что-то было заряжено. Он не мог сказать что.
   Потом он увидел, что это было.
   Шарф, кусок шелка, валялся на пыльном полу. Он поднял его.
   Четыре конца были связаны вместе, образуя крошечный парашют. К парашюту был прикреплен инструмент, похожий на компас.
   "Что, черт возьми это?" - прошептал Харден.
   Он повертел маленький инструмент в руках. Это не был компас, но что-то на него похоже. Он был сделан из золота. Внутри крышки, за стеклышком, плясала крошечная иголка. Он повертел его в руках. Как бы он ни поворачивал ее, стрелка возвращалась в том же направлении.
   - Дай мне взглянуть на эту штуку, - потребовал Рыжий Эмброуз. - Клянусь лордом Гарри, это...
   Впервые с тех пор, как они оказались в лабиринте, в голосе инженера прозвучала надежда. Человек, умирающий от жажды в пустыне, внезапно и неожиданно наткнувшись на родник с прохладной газированной водой, мог бы закричать, как закричал Красный Амвросий, и по той же причине.
   "Что ты имеешь в виду?" - спросил Харден.
   Дрожащим голосом инженер объяснил, что он имел в виду.
   ГЛАВА VII
   В Храме Потерянного Бога
   Кио вошел в комнату, где в нише стояла статуя Маленького Потерянного Бога.
   - Свет, - сказал он.
   Флуоресцентные лампы начали светиться, а затем вспыхнули до полной яркости. Кио установил здесь эту систему освещения. Ему нужен был свет, чтобы рассортировать добычу, которую принесли к нему банды Вилли.
   Теперь здесь скопилась добыча. На протяжении веков благодарные марсиане приносили в этот храм дары. Эти дары жрецы спрятали в хранилищах внизу. Теперь Кио и его банда выкапывали их из укрытий.
   Вазы из тонкого фарфора, которые стоят целое состояние в шикарных антикварных лавках на Земле, гобелены, их цвета выцвели, ткань высохла и сгнила, золотые украшения, браслеты, украшенные драгоценными камнями гребни, сделанные для какой-нибудь марсианской дамы давным-давно, кувшины с серебро, золотые тарелки, крохотные фигурки Маленького Потерянного Бога, сделанные из золота и инкрустированные драгоценными камнями - здесь было награбленное веками.
   Испанцы, грабившие сокровищницы инков, никогда не получали более богатой добычи, чем эта. Здесь было богатство, способное соблазнить любого пирата. А Кио хоть и не плавал под черепом и костями, но был пиратом. Когда он увидел кучу добычи, собранной в его отсутствие, он усмехнулся от уха до уха.
   "Мы собираемся убраться", - сказал он человеку, который следовал за ним.
   Мэрион Грей не ответила. Она задумчиво взглянула на груду сокровищ, затем беспокойно оглядела комнату.
   - Ты не выглядишь очень довольным, - пробормотал Кио.
   Это вызвало быструю улыбку на ее лице. - Но я довольна, - настаивала она. "Я просто подумал-"
   - ...насчет тех двух дураков, которых мы бросили в лабиринт? Кио спросил проницательно.
   "Ну да."
   "Забудь о них. С ними уже покончено. Прошло два дня с тех пор, как мы бросили их в эту дыру, и если они еще не наткнулись на какую-нибудь яму и не погибли, то совсем обезумели. Черт с ними. Они получили ровно то, что заслужили, когда попытались влезть в мой бизнес".
   Девушка ничего не сказала. Кьоу пристально посмотрел на нее, а затем занялся делом, которое интересовало его еще больше, чем ее, - сортировкой добычи.
   Гобелены он презрительно отбросил в сторону. - Мы не можем отправить этот хлам, - сказал он.
   "На земле есть музеи, которые заплатили бы за них очень хорошую цену", - предположила девушка.
   "И что? Проклятые вещи разваливаются, если к ним прикоснуться. Мы не можем возиться с барахлом для какого-то проклятого музея. Нам нужно золото и драгоценности".
   Он начал сортировку. Девушка несколько минут наблюдала за ним, потом отложила в сторону автомат, который был у нее при себе, и стала помогать.
   Круглое толстое лицо Кио сияло веселым весельем, когда он раскладывал золотые украшения по маленьким упаковочным ящикам. Здесь было богатство, чтобы выкупить полпланеты. Богатство было тем, чего он хотел. Богатство было тем, ради чего он приехал на Марс. У него было то, что он хотел.
   "Когда мы вернемся на Землю, мы будем путешествовать и делать разные вещи, я и ты", - пообещал он.
   - Да, - ответила девушка. "Но прежде чем мы покинем Марс, я должен закончить сбор материала для своей диссертации".
   - Ты все еще думаешь об этом? - спросил Кио. "Забудь это. Что, черт возьми, хорошего в диссертации для какого-то душного колледжа, когда ты можешь помочь мне потратить это?" Он указал на сокровище.
   - Но именно поэтому я пришел сюда. Вот почему я вошел в страну безмятежности - собрать материал о марсианских обычаях. Моя школа ожидает, что я закончу диссертацию. Это будет иметь большое значение для исследователей Марса".
   Кио рассмеялся. "Что, черт возьми, такая милая малышка, как ты, хочет возиться с этими образовательными вещами, мне не по плечу. Все эти дела в колледже в любом случае полная ерунда. Что касается меня, я никогда не заканчивал седьмой класс, и я не вижу, где это причинило мне боль. Я сделал намного лучше, чем все в порядке.
   * * * *
   В комнату вошла вереница марсиан. Кио радостно приветствовал их. Они приносили больше сокровищ, которые нужно было отсортировать.
   "Этот груз приканчивает все, что было найдено в последнем тайнике", - сказал Кео их лидер.
   - Все в порядке, - ответил Кио. - Как только мы вернем это в мой штаб, мы разделим и рассчитаемся. После этого я стряхиваю с ног пыль этого места. Я знаю, когда мне достаточно. Я убираюсь.
   Вилли присели на пол, отдыхая, обсуждая между собой, что они будут делать с деньгами, которые получат от этого сокровища. Внезапно один из них встал: "Люди!" он сказал.
   Мгновенно все глаза марсиан были сосредоточены на нем.
   "О чем ты говоришь?" - спросил Кио.
   - Я чувствую людей, - сказал марсианин. "Рядом с нами люди".
   "Конечно, рядом с вами есть люди, - ответил Кио. "Мисс Грей и я оба люди".
   "Я не имею в виду вас. Рядом есть другие люди".
   "Бред какой то!" Кио рассмеялся.
   Но марсианин не был удовлетворен. Он стал обшаривать комнату, шарить по углам, искать, нащупывать что-то, что, как ему казалось, он чувствовал. Только одного места он избегал - статуи Маленького Потерянного Бога. Как и все марсиане, он был крайне суеверен. Зло может таиться в статуе. Маленький Потерянный Бог может вернуться сюда и взорвать этих богохульников его священных мест. Остальные марсиане наблюдали за тем, кому показалось, что он что-то почувствовал.
   Чувство беспокойства, казалось, пронзило их. Один за другим они замолчали, их приглушенные голоса исчезли в тишине. Их глаза следовали за товарищем, который обыскивал зал храма. Мэрион Грей взглянула на них, затем продолжила свою работу. Кио не обратил на это внимания. В лучшем случае он считал марсиан тупыми дураками. В худшем их суеверии он думал, что они немногим лучше дикарей.
   Потом - это случилось.
   Отовсюду и ниоткуда, с пола, с потолка, с четырех стен храмовой палаты, особенно из ниши, где стояла статуя Маленького Потерянного Бога, донесся взрыв дикого, безумного смеха. Если бы все демоны в аду засмеялись одновременно, они бы издали такой звук. Он пронесся по храму.
   Марсиане дико вскочили на ноги.
   "Маленький потерянный бог!" - прошептал один.
   - ...смеется, - добавил второй.
   * * * *
   Звук вселил страх в их сердца. Они осмелились войти в место, священное для бога, потревожить сокровища, принадлежавшие богу, и бог смеялся над ними.
   Смех умер. Пришел голос. Это был яростный голос, горячий от гнева; и это говорило в тонах грома. Он говорил на языке Марса так, как мог говорить только уроженец Красной планеты.
   " Горе тебе! - сказал голос. " Вы вторглись в мои священные места; вы разграбили мой храм его сокровища. Теперь пришел час моей мести. Горе тебе! "
   Голос превратился в ревущий поток звуков.
   " Я поражу тебя своим громом. Я взорву тебя своей молнией, - прогремел голос. " Куда бы ты ни пошел, я пойду за тобой. Моя месть настигнет тебя, как бы далеко и быстро ты ни бежал. "
   Ужас прожег бороздки в суеверных умах марсиан. В глубине души они знали, что поступили неправильно, войдя в это место. Они боялись здесь, и потребовалось сочетание сильного убеждения Кио и соблазна добычи, чтобы заманить их в эту обширную систему пещер.
   "Это Маленький Потерянный Бог!" - прошептал один.
   "Он уничтожит нас".
   "Бежать!"
   "Стой!" Это сейчас говорил Кио. Кио мог быть кем угодно, но он не был суеверным. Он почувствовал подвох. - Вы проклятые дураки! - бушевал он на марсиан. - Не обращай внимания на этот голос. Кто-то обманывает вас. Вот, я покажу вам, что за этой статуей кто-то прячется".
   Он пробежал через храм, вскочил в нишу, где покоилась статуя. Кио был убежден, что за этой статуей кто-то прячется. Он не знал, кто это мог быть, но цель голоса была очевидна: до смерти напугать своих марсиан.
   Марсиане видели, как он исчез за статуей. Через секунду они увидели, как он появился с другой стороны. На его лице было пустое, растерянное выражение. Он ожидал найти кого-то, кто прячется здесь. Он обошел вокруг статуи и никого не нашел. За исключением статуи, ниша была совершенно пуста, без какой-либо мебели. Кроме как за статуей, никому негде было спрятаться.
   За статуей никого не было. Этот факт сбил Кео с толку. Его недоумение отразилось на его лице.
   - Ха-ха-ха-ха, - смех прокатился по храму. " Ха! " он внезапно закончился.
   Кио стоял позади статуи. Он смотрел на него, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Марсиане внизу наблюдали за ним. Они не знали, бежать или остаться.
   Кио не мог видеть, что произошло, пока это не произошло. Виллисы это видели. Это зрелище пронзило их разум раскаленным железом ужаса.
   Огромная рука протянулась из-за спины Кио и схватила его за плечо.
   "Ха. Попался!" - взревела статуя.
   Марсиане видели, как рука схватила Кио. Это было все, что им нужно было увидеть. Кио бросил вызов богу, и бог схватил его. Они уже были напуганы до смерти. Через долю секунды после того, как рука схватила Кио, в храме не осталось ни одного марсианина. Если бы черти преследовали их, они бы не бежали быстрее.
   Обычный нападающий, они бы дрались насмерть, если бы это было необходимо. Но бог, который посмеялся над ними и схватил их лидера, - с этим они не могли бороться. Они бежали, как пьяные дураки, преследуемые бесами.
   Кио, должно быть, испытал ужасный шок, когда почувствовал, что рука схватила его за плечо. Душераздирающая агония того момента, должно быть, была ужасающей. Кио не был ни трусом, ни дураком. Но он был за этой статуей и знал, что там никого нет. Затем его схватила рука, которая могла появиться только из ниоткуда. Даже его ударопрочный мозг не был против этого. Он вскрикнул, вырвался и спрыгнул с приподнятой ниши, где стояла статуя.
   Его охватила паника. Совершенно забыты были два игольчатых пистолета в его карманах. В этот безумный момент, когда в мозгу бушевал дикий, панический страх, Кио мог думать только об одном - бежать.
   Он побежал. Марсиане пошли в одном направлении. Кио не последовал за ними. Он нырнул в ближайший туннель.
   Даже когда он начал бежать, он знал, что за ним следят. Прежде чем он оказался в туннеле, он услышал шаги. Горячо и яростно они шли за ним. На небольшом расстоянии огни храма освещали туннель. Прежде чем он вышел из зарева, отбрасываемого огнями, Кио достаточно оправился от паники, чтобы оглянуться.
   В глубине его разума был страх, что его каким-то образом преследует разъяренный бог. То, что он увидел, напугало его даже больше, чем мог бы сделать бог.
   Рыжий Эмброуз с густой густой бородой, торчащей вперед, шел прямо за ним. Рядом с Красным Эмброузом, выставив голову вперед, напрягая каждый мускул, чтобы обогнать его, бежал Брюс Харден.
   Два призрака из ада!
   В отличие от призраков, у них были ножи, остроконечные, с острым краем, с длинными лезвиями, ужасные боевые ножи Марса, бритвенно-острые и смертоносные. Кио увидел ножи. Он знал, что лезвия сделают с ним. Он видел яростный, решительный гнев на лицах людей, которые следовали за ним. Он знал, что обидел этих людей. По выражению их лиц он знал, что они сделают с ним, если поймают.
   Он закричал, попытался бежать быстрее. Пол, казалось, разверзся под ним. Он нырнул вниз, вниз, вниз. Его крик оборвался внезапным стуком. Затем наступила тишина.
   * * * *
   Брюс Харден и Рыжий Эмброуз стояли у круглой дыры в туннеле. Они едва успели вовремя остановиться, чтобы не последовать за Кио. К ним вернулся его крик и глухой удар, которым он был прерван.
   -- Ну, -- пропыхтел Рыжий Эмброуз, -- грязный пес! Наконец-то он получил именно то, что ему предстояло. Он провалился в ту самую дыру, в которую нас спустили, в дыру, ведущую в лабиринт. И он раздавился, когда достиг дна!"
   Подобно жене Лота, Кио оглянулся и бросился сломя голову в дыру, ведущую в лабиринт храма Маленького Потерянного Бога. На дне этой дыры был длинный обрыв. Кио разбился на дне ямы.
   - Ну вот и все, - выдохнул Красный Эмброуз. "На минуту, когда он ворвался в нишу, я подумал, что он нас заметил. В конце концов, он мог знать о потайной двери за статуей и хитроумной системе усиления голоса, которую старые жрецы использовали, чтобы напугать своих последователей до чертиков. Он мог знать об этом".
   - Может, - признал Харден. - Но он этого не сделал. Но черт тебя побери! Зачем ты открыл дверь и схватил его? Если бы вы промахнулись, мы бы остались в ужасном месте.
   "Я просто ничего не мог с собой поделать", - признался инженер. "Когда я посмотрел в глазок и увидел, как близко он был, и когда я вспомнил все страдания, которые он мне причинил, мне захотелось перерезать ему горло тут же. Что напоминает мне. Есть еще один вопрос, который требует нашего внимания".
   - Я знаю, - сказал Харден. - Я собираюсь заняться этим прямо сейчас.
   * * * *
   Она все еще ждала в храме.
   Прислонившись к стене с автоматом наготове, она ждала их. Она видела все, что произошло. Кое-что она поняла. Многого у нее не было. Орудие прикрыло их, когда они вошли.
   Харден проигнорировал оружие. Он подошел прямо к ней, вынул что-то из кармана.
   "Это ваше?" он спросил.
   Это был кусок пестрого шелка, шарф, какой женщины могут надевать, чтобы держать волосы на месте. Она посмотрела на него.
   - Я так рада, что ты нашел его, - сказала она. "Я так рад. Я так рад. Я боялся."
   Четыре конца шарфа были связаны вместе, образуя небольшой парашют.
   - Я же говорил тебе, что это ее шарф! - крикнул Харден своему спутнику. - Я же говорил тебе, что именно она сбросила нам сигнал, чтобы мы могли найти выход из этого проклятого лабиринта. А теперь, свиноголовый, признай, что был неправ.
   Было очевидно, что между ними возник спор по этому поводу. "Ну, может быть, она уронила нам этот гаджет", - признался инженер. - Может быть, она дала контрольную сказку, которую старые жрецы использовали, чтобы найти дорогу в лабиринте. Но если это так, то какого черта она вообще предложила нас туда поместить?
   "Чтобы спасти наши шеи", - сказал Харден.
   "Кео собирался перерезать нам глотки. Если бы она не предложила нас поместить в лабиринт, он бы нас точно убил. Разве это не так? - спросил Харден, обращаясь к девушке.
   Теперь она улыбалась. Напряжение покидало ее лицо. - Верно, - сказала она. - Я узнал тебя, как только ты ворвался в эту комнату. Но... Кио был в соседней комнате. С ним было несколько марсиан. Если бы я попытался помочь тебе, он бы подслушал меня. Единственное, что я мог сделать, это направить на тебя свой пистолет.
   "Видеть!" - сказал Харден инженеру. "Видеть!"
   - Гм, - прогрохотал в бороде Рыжий Эмброуз. "Я допустил ошибку. Что ж, я рад признать это. Леди, я неправильно понял. Надеюсь, ты меня простишь".
   Она не знала имени этого рыжебородого гиганта, но это не имело значения. Она была более чем готова простить его.
   - Ну, - сказал Красный Эмброуз, глядя на груды сокровищ, - что дальше? Я не против признать, что мог бы использовать кое-что из этого материала, если мы сможем это осуществить.
   - Мы возьмем то, что сможем унести в карманах, - прямо сказал Харден. "И выходи. Что до меня, то я буду только рад выбраться живым.
   - Бери, что хочешь, - сказала девушка. "Он принадлежит кому угодно".
   ГЛАВА VIII
   Конец поиска
   Харден и Рыжий Эмброуз сидели на террасе лучшего отеля в Марс-сити. Бритые, подстриженные, одетые в новую одежду, они выглядели как зажиточные граждане Земли, приехавшие в отпуск на Красную планету. Они ели и спали, снова ели и снова спали. Впадины на щеках заполнились, глаза потеряли свой лихорадочный блеск.
   Сумерки опускались на Марс. Это было лучшее время суток на Красной планете. Скоро ночь принесет холодные ветры пустыни. Но теперь дневная жара сохранялась, придавая приятное тепло воздуху.
   Красный Эмброуз вздохнул. - Глядя на нас, вы бы и не подумали, что три дня назад мы... - Он указал на горизонт.
   - Не упоминай об этом, - сказал Харден. - Я не хочу больше никогда слышать об этом месте.
   - О, я не собирался упоминать об этом вслух, - сказал инженер. Он провел ороговевшим большим пальцем по головке спички, поджег кончик сигары. Вскоре в разреженном воздухе поплыли клубы ароматного дыма.
   - Куда ты идешь отсюда, Харден? - наконец спросил Рыжий Эмброуз. "С той кучей вещей, которые мы нашли в притоне Кио, сложенными в упаковочные ящики и прочее, мы получили достаточно баксов, чтобы делать то, что нам нравится, до конца наших дней. Что ты собираешься делать со своим?"
   Упаковочные ящики, которые Харден видел в доме Кио в первый раз, когда он там был, принесли щедрую награду. Киоу уже удалось разграбить огромное количество сокровищ из храма. Он тщательно упаковал его, готовый к отправке. Харден и Рыжий Эмброуз считали себя его логическими наследниками.
   "Что я собираюсь делать?" Харден задумался. "Я собираюсь посетить Землю. Я никогда там не был, знаете ли, и я как бы хочу посмотреть, на что похоже это место.
   В его голосе была тоска и что-то грустное. Зеленые холмы Земли звали его через глубины космоса. Он увидит их, увидит всю планету. Было удовольствие от этой мысли. Но была в его голове и другая мысль, и она принесла грусть.
   Рыжий Эмброуз почувствовал, о чем думает его спутник. Это было то, что инженер никогда не упомянул бы. Харден пришел сюда в поисках девушки. Так и не нашел ее.
   - А, ну... - сказал Эмброуз. - А, ну... - Он поднял голову. Затем поспешно поднялся на ноги.
   Марион Грей вышла на террасу. Харден пододвинул ей стул, и она села. Она закурила сигарету, молча посмотрела на город и пустыню.
   - Я полагаю, - сказала она наконец, - вы скоро отправитесь на Землю?
   - Да, да, - ответил Харден. - Это мой план.
   Ему нравилась эта девушка, она нравилась ему больше, чем любая другая девушка, которую он когда-либо знал, кроме одной. Она ему нравилась такой, какая она была. Она ему нравилась, несмотря на то, что она так и не захотела объяснить, что она здесь делает на самом деле, зачем вообще пошла к Кио. Это был деликатный вопрос, по которому он не считал себя вправе задавать вопросы. Если она решила рассказать ему, ладно. Если она предпочла промолчать, ладно.
   - Не думаю, что смогу заинтересовать вас остаться на Марсе еще немного? - спросила она вдруг.
   "Может быть, - ответил Харден. "Это не совсем здоровое место для меня, но вы могли бы заинтересовать меня остаться еще немного, если вы умеете убеждать".
   * * * *
   Он говорил легко, в сгущающихся сумерках его голос звучал медленно и протяжно. Откинувшись на спинку стула, он медленно затянулся сигаретой, наблюдая за девушкой глазами, которые старались не дать ей понять, что он наблюдает за ней.
   Она курила молча. - У меня здесь работа, - сказала она наконец.
   "Работа?"
   "Да." Она потушила сигарету в лотке. "Работа. Мне нужен кто-то, кто поможет мне это сделать". Она посмотрела прямо на Хардена. "Не каждый может помочь. Человек, который мне нужен, чтобы помочь мне, должен быть заслуживающим доверия, сильным и способным держать язык за зубами.
   Рыжий Амвросий, прислушиваясь, бубнил в горле, но ничего не сказал. Харден тоже промолчал. Это приближалось сейчас. Она собиралась поговорить. Она собиралась рассказать ему, что она здесь делает. Он хотел знать. Знать это было для него крайне важно.
   - Мне нужен проводник, - вдруг сказала она. "Это была одна из причин, по которой я отправился в Кио, потому что мне нужен был проводник".
   "Руководство?" Харден задохнулся. "Руководство?"
   "Да. Проводник, который отведет меня в страну безмятежности!" Харден сел в своем кресле, его глаза метались по террасе, чтобы посмотреть, не подслушал ли ее кто-нибудь. Рыжий Эмброуз выронил сигару и сунул руку в карман. Были некоторые вещи, которые вы не упомянули о Марсе. Земля безмятежности была одной из них. И вы никогда и ни при каких обстоятельствах не изъявляли желания поехать туда.
   "Почему, - прошептал Харден, - почему, позвольте спросить, вы хотите пойти туда?"
   Это было последнее место на Марсе, куда кто-либо в здравом уме хотел бы отправиться.
   "Хочу найти того, кто там есть", - невозмутимо ответила девушка.
   " Кто-то, кто там!"
   "Да".
   - А кто, - Харден отчаянно пытался говорить спокойно, - и кто этот человек, которого вы ищете?
   - Мужчина, - ответила девушка. "Человек по имени Тернер".
   Рыжий Эмброуз чуть не проглотил сигару. "Черт возьми, Тернер! Чёрт возьми, Харден. Клянусь лордом Гарри, Харден! Возможно ли это? Разве это возможно ?" Он стучал кулаком по столу.
   - Я хочу, чтобы ты провел меня - ты знаешь куда - и помог найти Джимми Тернера, - продолжала девушка. - Ты сделаешь это?
   Харден заставил себя контролировать свой голос. - Мэрион Грей, - прошептал он. "Мэрион Грей. Ей-богу, подходит! Интересно, интересно, мисс Грей, знали ли вы когда-нибудь под именем Марсия Гронер? Инициалы те же и...
   В глазах девушки отразилось удивление. - Да, - сказала она. - Но как... я сбежал из... откуда сам знаешь. Вот почему я вернулась сюда, чтобы найти мужчину, которого люблю. Дело о кандидате наук. все было подделкой. Я действительно пытался... но как... как... откуда ты узнал мое имя?
   Пальцы Хардена скользнули по его щеке, ощупывая шрам, задаваясь вопросом, насколько это изменило его внешность. И он задавался вопросом, нельзя ли светлые волосы покрасить в рыжий цвет и нельзя ли удалить веснушки?
   - Тебе никогда не придется идти в... ты знаешь куда, Марсия. Не сейчас. Никогда не. Я Джимми Тернер, и я вернулся на Марс, чтобы попытаться спасти вас, точно так же, как вы вернулись, чтобы попытаться спасти меня.
   В ее глазах было удивление. Чудо росло и росло. Харден навсегда запомнил изумление в ее глазах и то, как забилось его сердце, когда она оказалась в его объятиях.
   Красный Эмброуз посмотрел на них. И ухмылялся, и ухмылялся. А потом потихоньку скрылся.
   [1] Дерджин - лекарство Марса. Ввоз на землю был запрещен. -Редактор
  
  
   МОСТ ЖИЗНИ
   Удивительные истории , май 1946 года.
   Сгорбившись на койке в задней части тюремной камеры, Дик Вей выглядел как одинокий испуганный щенок. Когда охранник открыл зарешеченную дверь и впустил меня, было что-то отчаянно отчаянное в том, как он схватил меня за руку.
   "Джим! Я боялся, что вы не получите мое сообщение. Когда я... когда меня привезли сюда, я, естественно, думал о тебе. Ты должен вытащить меня отсюда, Джим.
   - Для этого и нужны адвокаты, Дик, - ответил я. Над его правым глазом было пятно синяка, лицо было покрыто щетиной, а щеки ввалились. Глядя на него, вы никогда бы не догадались, что он был одним из самых блестящих представителей молодого поколения физиков-математиков, которые пошли по стопам Эддингтона, Дирака, Минковского и других, что он был - или был - лично избранной звездой. ассистент доктора Сэмюэля Бенсона, чье математическое развитие единой теории поля взволновало весь научный мир. Он не был похож на волшебника-математика, которого я знал в колледже. Он выглядел пьяным бродягой, попавшим в милицейскую сеть.
   - Ты должен вытащить меня отсюда, Джим. Ты должен немедленно вытащить меня отсюда. Сегодня ночью!"
   "Гм. Может быть, завтра, в течение недели точно".
   "Завтра будет слишком поздно. Это должно быть к вечеру.
   "Я сделаю все, что смогу. Но к чему такая спешка, позвольте спросить?
   "Я должен найти доктора Бенсона!"
   "Эм-м-м!" Я задохнулся. Его наглость поразила даже меня. - Черт возьми, Дик, разве ты не понимаешь, что ты здесь, потому что ни полиция, ни кто-либо другой не могут найти Бенсона, которого обвиняют в его похищении? А поскольку он стоит прямо за Эйнштейном, а окружной прокурор получает широкую огласку, удерживая вас в кувшине по обвинению в похищении Бенсона, вытащить вас из этого канистры - чтобы вы могли его найти - придется потрудиться. !"
   - Над ним, Джим.
   "Какая?"
   "Бенсон стоит выше Эйнштейна. Его единая теория поля продолжается там, где остановился Эйнштейн...
   Я застонал. "Пропусти это, Дик, пропусти это. Я знаю, вы считаете Бенсона своего рода богом, но я не хочу начинать с вами спор об относительных достоинствах Бенсона и Эйнштейна. Вы, математики, можете бороться с этим. Моя работа - вытащить тебя из тюрьмы. Расскажи мне свою сторону истории. Все, что я знаю, это то, что я читал в газетах. Что на самом деле произошло в ту ночь, когда исчез Бенсон?
   На его лице отразилось обеспокоенное, взволнованное, раздражённое выражение. Выражение его глаз изменилось. Казалось, он смотрит куда-то далеко.
   - Не знаю, - сказал он наконец.
   - Вы хотите сказать, что не знаете, что случилось с Бенсоном?
   "Вот и все. Я не знаю и боюсь предположить".
   Выражение его лица было странным, смесь ужасного страха и ужасной тоски. Его лицо было лицом коленопреклоненного священника, смотрящего вверх на распятие. Это было лицо человека, чувствовавшего, как петля палача завязывается вокруг его шеи за секунды до того, как люк виселицы выпал из-под его ног. Смешанное выражение, страх и надежда, ужас и тоска. Это было самое странное, самое странное, самое невероятное выражение, которое я когда-либо видел на лице любого мужчины. Он начал говорить.
   "Мы работали над тем, что мы назвали мостом жизни", - сказал он, и его голос был голосом, который проходит сквозь сны. "Мы работали над этой разработкой почти три года..."
   "Мост жизни?" - прервал я.
   - Мы так это называем, - ответил он. "Конечно, на самом деле слова ничего не значат. Мы могли бы назвать расследование "Ашшурбанапал" и "гелиотропис" и сказать то же самое, но нам вроде как нравились слова "мост жизни", и нам нравилось думать о себе, как об исследовании этого моста. Мы хорошо видели мост; мы знаем, что он существует. Но мы так и не смогли увидеть два берега, которые он соединяет. Вы знаете, мост через реку соединяет два берега реки друг с другом, так что люди могут перейти с одного берега на другой, не купаясь. Мы хорошо видели мост жизни, и мы знаем, что он существует, но мы никогда не были в состоянии увидеть два берега, которые он соединяет...
   Он звучал раздраженно и нетерпеливо, но его голос все еще был голосом, который уходит во сне.
   "Если вы посмотрите на жизнь на Земле, Джим, - продолжал он, - вы начнете задаваться вопросом о цели, стоящей за ней. Почему жизнь должна быть? Почему атом углерода должен иметь особую способность строиться в сложные молекулы, в живые органические соединения? Куда бы вы ни посмотрели, вы увидите различные формы живых существ - слонов и муравьев, страусов и комаров, китов и солнечных рыб, птиц и черепах, обезьян и людей - сотни тысяч различных видов существ, миллиарды различных особей, населяющих планету, все они похожи в одном признаке - они живые! Где-то внутри каждого из них, внутри слона и муравья, человека и обезьяны есть волшебная искра, живое свечение - жизнь!"
   Теперь на его лице было сияние, волшебное сияние.
   "Создается впечатление, что жизнь, возможно, чужда этой Земле, то есть была заброшена сюда давным-давно. С тех пор, как он был брошен, он строил мост сквозь время и пространство отсюда куда-то еще. Строительные блоки - это наши тела - насекомых и слонов, обезьян и людей - с волшебным свечением, передающимся из поколения в поколение от родителей к детям. Посредством этих миллиона и одного человека, этих тысяч различных видов жизнь строит мост через вечность. Источник, из которого зародилась жизнь, я не могу даже предположить. Что находится в дальнем конце моста? У меня нет ни малейшего представления. Все, что я знаю, это то, что я вижу вокруг себя множество различных форм жизни, и все они яростно работают над одной задачей - строительством моста для жизни. Исследованию этого моста мы с доктором Бенсоном посвятили свою жизнь.
   Его голос растворился в тишине. Легкий холодный ветер дул мне в спину. Сумасшедший или гений? Интеллектуальный гигант, опередивший свое время на тысячу лет? Или дурак играет словами? Я не знал ответа, но знал, что вопросы, которые он задавал, стары, как род человеческий. Что такое смысл жизни. Люди, которые вырезали Сфинкса и установили его в долине Нила в качестве вечного вопросительного знака для всех грядущих веков, на самом деле задавались тем же вопросом. Пророки Ветхого Завета: "Небеса возвещают славу Божию, и о делах рук Его свидетельствует твердь -" только использовали слова, которыми они располагали, для выражения одной основной идеи - величие, слава и тайна творения, были только спрашивая: "Что я такое, что могу видеть эти вещи, но не могу их понять?" Что такое смысл жизни? Когда они ответят на этот вопрос, я хочу быть рядом. Это вопрос на шестьдесят четыре доллара, и я хочу услышать ответ.
   "Математика и связанная с ней электронная механика были тем, чем мы с доктором Бенсоном занимались, когда он исчез", - закончил он. "Мы исследовали - или пытались исследовать - мост".
   Было волшебство в его словах и волшебство в мышлении, стоящем за словами. К сожалению, окружной прокурор был не из тех, кого магия впечатляет. Если бы я собирался вытащить Дика Вея из этой тюрьмы, мне пришлось бы использовать жесткую, холодную юридическую логику или политическое давление.
   Я сменил тему.
   - Все, что я знаю об этом деле, - это то, что я читал в газетах. Они арестовали вас сегодня утром. Бенсон, должно быть, исчез прошлой ночью. Вас обвиняют в похищении, похищении человека - возможно, даже в его убийстве. Расскажите мне, что именно произошло".
   * * * *
   Он сказал мне. Он и Бенсон работали в лаборатории последнего, большом здании из железобетона, расположенном на окраине фабричного района. Было поздно ночью. Вей отправился из лаборатории в небольшое складское помещение на том же участке, чтобы достать - и это казалось странным - хранившуюся там компактную, но очень мощную рацию. Бенсон послал его за радиооборудованием. Он оставил ученого в лаборатории. Когда он вернулся, Бенсона уже не было. От дорогого и замысловатого замка на двери было всего два ключа. У него был один ключ, а у Бенсона был другой.
   Он обыскал лабораторию, но не нашел ученого, обыскал здание, вышел наружу и обыскал стоянку. Он бегал по окрестностям, выкрикивая имя Бенсона. Наконец он вызвал полицию. Полицейские выслушали его историю. Затем они бросили его в кувшин по подозрению в похищении.
   Справедливость в этой великой демократии иногда слегка косая.
   Я возмутился. У полиции не было доказательств, на основании которых можно было бы задержать Вея. Не было никаких реальных доказательств того, что он похитил Бенсона, и, самое главное, не было мотива для такого поступка. Напротив, Вей боготворил ученого.
   - Они не могут сделать это с тобой, Дик. Я немедленно увижусь с окружным прокурором.
   Его лицо сияло. "Хорошо, Джим. Но помните, что это должно быть быстро. Сейчас важен каждый час".
   * * * *
   Джон Бокнер был окружным прокурором. Он был в своем кабинете. - Конечно, Раш, я отпущу его - под залог.
   "Хороший. Какого размера облигация вам нужна?"
   "Пятьдесят тысяч долларов".
   "Какая?"
   Бокнер был толстым, любил дорогие костюмы и широко улыбался. Он откинулся на спинку своего вращающегося стула и одарил меня одной из этих улыбок. - Раш, ты мне нравишься. Ты молодец и украшение бара. Но если вы хотите, чтобы Вея освободили под залог, сумма составит пятьдесят тысяч долларов.
   - Это смешно, - горячо возразил я. - Вы не можете удерживать Вея на таких обязательствах. У вас нет доказательств того, что он похитил Бенсона. Прежде всего, нет никакого возможного мотива для такого действия.
   Бокнер ухмыльнулся. - Нет мотива, а?
   "Нет."
   - Никаких мотивов, кроме трех полисов страхования жизни, в которых Вей указан как бенефициар на общую сумму шестьдесят тысяч долларов. Никаких мотивов, кроме завещания Бенсона, в котором Вей назван единственным наследником более четверти миллиона долларов. Нет, у нас нет никакого мотива, Раш, кроме четверти миллиона долларов, которые получит Вей, если Бенсон умрет или исчезнет. В данных обстоятельствах, Раш, - поскольку ты хороший парень и потому, что ты мне нравишься, - я думаю, что был очень великодушен, не требуя более пятидесяти тысяч долларов в качестве залога, прежде чем отпустить Вея. Очень щедро.
   "Четверть миллиона... Э-э! Бокнер, я не знал об этом, но не вижу, чтобы это как-то изменило дело.
   Он покачал головой. - Я помог бы тебе, если бы мог, но мой долг перед обществом требует, чтобы я сдерживал Вей. Извини, Раш, но я ничего не могу сделать.
   * * * *
   Вернувшись в камеру, я сообщил Дику Вею плохие новости.
   - Я должен выйти, Джим, - повторил он. "Я должен!"
   "Чтобы поднять облигацию такого размера, потребуется два или три дня", - сказал я ему.
   "Но я не могу ждать два или три дня!" он вспыхнул. - Я должен выбраться отсюда сегодня вечером!
   - Почему сегодня?
   Он замолк, как моллюск, на этот вопрос. Он что-то сдерживал; он знал больше, чем говорил.
   "Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить тебя завтра", - пообещал я, уходя.
   * * * *
   Оказалось, что моего лучшего было недостаточно. Когда в тот вечер в девять часов на улицы вышли первые выпуски утренних газет, заголовки гласили:
   ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ПОХИТИТЕЛИ ПОБЕГАЮТ
   Ричард Вей, подозреваемый в похищении выдающегося ученого Саму Эль Бенсон, сбежавший из городской тюрьмы в результате смелой и успешной попытки освободиться вчера в восемь часов вечера. Вей притворился больным и сумел одолеть охранника, вошедшего в камеру, чтобы помочь ему. Надев одежду охранника, он скрылся. Полиция уже идет по его следу, и окружной прокурор обещает досрочный арест.
   Я застонал. Если бы проклятый дурак только подождал, я мог бы наскрести для него залог. Я мог бы заключить сделку с Бокнером или оказать достаточное политическое давление, чтобы заставить его передумать. Это могло занять два или три дня, но два или три дня в тюрьме не убили бы Дика. Или будет? Он сказал, что не может ждать.
   Почему он так торопился? Какое давление потребовало такой отчаянной скорости? Бенсон и Вей что-то скрывали в той лаборатории? Какой мост жизни они исследовали? Если бы был ответ на любой из этих вопросов, он был бы найден в их лаборатории. Я сел в машину.
   * * * *
   С улицы, когда я медленно проезжал мимо, лаборатория представляла собой большое бетонное здание, стоящее в темноте и тишине на задней стороне большого участка, который она занимала. Лаборатория выглядела как модернистское фабричное здание, к тому же маленькое. Ни в нем, ни в окрестностях не было ничего таинственного. Через дорогу стояли два ветхих полуразрушенных дома из бурого песчаника. Между ними был построен гараж. В двух кварталах от них находилась небольшая фабрика, специализирующаяся на производстве амбарной краски. Здесь нет ничего загадочного. Около 1880 года этот район был процветающим жилым районом. Тогда были построены дома из бурого камня. Позже город разросся. Год за годом фабрики перемещались в секцию, следуя образцу, установленному в десятках американских городов.
   Во внешнем виде лаборатории или в окрестностях не было никакой тайны. Если здесь и была загадка, то она была в умах двух мужчин - Сэмюэля Бенсона и Ричарда Вея. Но, если уж на то пошло, что может быть большей тайной, чем человеческий разум, чем этот странный, невероятно странный, красивый и гротескный, охватывающий весь мир и роющий канавы кусок извилистого серого вещества, человеческий разум? Я думаю, что это величайшая загадка на Земле, возможно, величайшая загадка во Вселенной. Что такое разум, этот химический и электронный баланс, эта серая масса, которую каждый человек носит в своем черепе? Выйдя из тины и слизи, продукт слепых сил, сошедшихся в жестокой битве, он смотрит за звезды, ища - всегда ищет - чего-то.
   Так же, как Вей чего-то искал, сохраняя при себе тайну того, что он искал. Конечно, в этой модернистской лаборатории была тайна, тайна в этом прозаическом бедном районе, тайна, скрытая в уме Вея. Возможно, величайшая тайна, когда-либо исследованная за всю историю мира, если только намеки некоторых мистиков не указывают на то, что они тоже частично исследовали эту тайну и знают больше, чем говорят.
   Тайна тайны, которая мотивировала Вея - и мотивировала Бенсона, - могла скрываться в этой темной лаборатории. А может и нет. Наверное, только Бог и Ричард Вей знали все тайны, спрятанные там.
   Я припарковал машину в темном переулке в двух кварталах от дома и пошел обратно.
   Чтобы попасть в лабораторию, нужно было немного потрудиться. Бенсон не собирался облегчать доступ грабителям-любителям. К счастью, запасы угля недавно пополнились, и какой-то небрежный угольщик оставил желоб открытым. Очень многие из моих друзей, вероятно, были бы удивлены, увидев, что достойный адвокат усугубляет возможное обвинение в незаконном въезде, спускаясь по угольному желобу, но и достоинство, и закон могут пойти к черту для всех меня. Я хотел посмотреть, что находится внутри этой лаборатории.
   Когда я достиг верхней ступеньки лестницы в подвал, ведущей в лабораторию, дверь передо мной распахнулась.
   "Руки вверх!" - рявкнул голос.
   Луч фонарика, освещавший меня, высветил дуло автоматического пистолета 45-го калибра, направленного прямо мне в живот. Я вскинул руки в воздух.
   Через долю секунды дуло было поспешно отвернуто в сторону, и Дик Вей извинялся.
   "Джим Раш! Я не знал, что это ты. Когда система оповещения показала, что в подвале посторонний, я достал пистолет. Я не знал, что это ты!"
   "Дик, ты проклятый дурак, какого черта ты вырвался..." Я зашел так далеко, прежде чем остановился. Не было никакого смысла устраивать ему ад из-за того, что к обвинению в похищении, уже выдвинутому против него окружным прокурором, было прибавлено вполне реальное обвинение во взломе тюрьмы. Во всяком случае, он не стал бы слушать. В его глазах горел азарт.
   - Ты как раз вовремя, - прошептал он.
   "Вовремя для чего?"
   - Пойдемте в лабораторию, я вам покажу.
   * * * *
   Внутри лаборатории горел свет, но он был тщательно экранирован, чтобы ни один луч не уходил вверх и не падал сквозь световой люк. Затененные лампы высвечивали самое ошеломляющее собрание механического и электрического оборудования, которое я когда-либо видел. В этой лаборатории было что-то от всего. Гигантские вакуумные лампы с водяным охлаждением, предназначенные для производства радиочастотного сигнала для мощного радиопередатчика, химические весы, достаточно тонкие, чтобы взвесить карандашную отметку на листе бумаги. Чудовищная вычислительная машина, достаточно большая, чтобы обработать финансовые операции каждого банка на Земле, а рядом с ней на столе лежит огрызок карандаша и десятки исписанных листов бумаги. Мощный двигатель-генератор и несколько больших причудливых конструкций, которые выглядели как радиопередатчики, но не совсем подходили для обычных передатчиков. Антенны имели странную форму, и ни один радиоинженер не мог придумать такой конструкции.
   Страннее всего было впечатление, что оборудование сгруппировано в блоки и что каждый блок представляет собой эксперимент, который каким-то образом провалился. Киплинг написал рассказ о крестьянском мальчике, пастушке в Индии, который сошел с ума и начал создавать идеальный образ Бога. Его друзья нашли сделанные им статуи, каждая из которых была немного лучше предыдущей, но все еще не соответствовала его воображению. "Так создаются боги". В этой лаборатории не было статуй, и никто не пытался создать совершенный образ Бога, но что-то в этих группах оборудования заставило меня вспомнить историю Киплинга. От этой мысли по позвоночнику поползли колючие лапки страха.
   В дальнем конце большой комнаты был еще один эксперимент, громоздкое сложное устройство электрического аппарата, похожее на радиопередатчик, который преуспел в том, что другие передатчики в комнате пытались сделать и не смогли - сойти с ума. Глядя на него, у меня сложилось впечатление, что это эксперимент, который не удался.
   * * * *
   - Здесь... здесь я в последний раз видел доктора Бенсона, - сказал Вей, указывая на электрическое устройство.
   "Да."
   "Он был здесь, возился с элементами управления этого генератора", - продолжил он, указывая на большую черную панель, покрытую счетчиками и переключателями.
   "Гм. Как вы думаете, что произошло?"
   Пылающее волнение осветило его лицо. Он не ответил на мой вопрос. Вместо этого он задал мне вопрос. "Помнишь, я говорил тебе, что доктор Бенсон послал меня в лачугу с припасами за дополнительной рацией, которая у нас там была?"
   "Да, я помню."
   "Ну, важно то, что набор, который я искал, был дополнительным. У нас уже был один здесь, в лаборатории.
   - Какая разница?
   "Набор, который был у нас здесь, в лаборатории, пропал".
   "Ушел..." Я подумал об этом, перебирая эту мысль в уме, пытаясь найти в ней причину. Где-то за этим стояла причина. Об этом мне сказал пылающий взгляд Дика.
   "Может быть, его забрали копы", - предположил я.
   "Нет. Когда я вернулся в лабораторию и обнаружил, что доктор Бенсон ушел, я также заметил, что пропала и рация".
   "Хм. Бенсон исчезает. Рация тоже пропадает. Думаешь, он взял его с собой?
   - Именно так я и думаю, Джим! Дик торжествующе ответил.
   Мне это показалось слишком глупым, но Дик, похоже, считал это очень важным. На верстаке лежала рация. Он поднял его. - И я думаю, что смогу связаться с ним.
   - Думаешь, сможешь связаться с ним через рацию, которую он взял с собой?
   "Да."
   - Тогда ты знаешь, где он?
   "Нет. Этого я не знаю".
   Нелепость этой идеи медленно просачивалась в мой разум. Дик Вей застенчиво и жадно ухмыльнулся. Все еще держа в руках рацию, он повернулся к громоздкому устройству, которое произвело на меня впечатление, что это эксперимент, который не подвел, щелкнули переключатели. Мотор-генератор взвыл. Нити нагревателя в двух гигантских передающих трубках засветились тускло-красным светом. Большой трансформатор гудел, создавая высокопотенциальный ток для пластин ламп. Воздух потрескивал от электрического напряжения. Сильные электрические токи хлестали туда-сюда внутри этого оборудования, меняя направление на противоположное миллионы раз в секунду и создавая в процессе неизвестно какие напряжения в окружающем пространстве.
   "Это генерирует излучение довольно высокой частоты", - сказал Дик. "Форма волны - это что-то новое, что-то, что мы только что разработали за последние несколько дней. Это и есть настоящий секрет - форма волны".
   "Гм. Для чего это?"
   Он не ответил. Он был занят просмотром маленького экрана, который начал светиться смутными пятнами света. Движущиеся световые пятна извивались, как вспышки на слегка расфокусированном телеэкране, и в конце концов вырисовывали единственный символ - букву X.
   - Сначала мы попробуем Условие X, - проворчал Дик. "Нам, вероятно, придется подняться до состояния Z, чтобы установить контакт, но сначала мы попробуем X и Y. И позвольте мне предупредить вас, Джим, не приближаться к этому оборудованию, пока на экране отображается состояние X или Y. Ни при каких обстоятельствах не приближайтесь к нему, когда включено условие Z. На самом деле, я не уверен, что даже безопасно смотреть на него, когда действует условие Z. Состояние Z представляет собой предельный эффект деформации, и взгляд на оборудование, кажется, причиняет боль глазам, когда напряжение включено. Если вам нужно взглянуть на него, бросайте быстрые взгляды украдкой краешком глаза. Но не смотрите на это прямо, потому что это как-то выворачивает ваши глаза".
   Я ничего не сказал, но снова осознал, что страх закрадывается в мой разум.
   Дик щелкнул выключателем рации. - Звоню доктору Бенсону, - сказал он в передатчик. "Звоню доктору Бенсону. Ответь, пожалуйста. Над."
   Сильно прижав трубку к уху, он ждал ответа.
   Тень страха потемнела в моем сознании. Я внимательно наблюдал за ним, пытаясь выкинуть из головы то, что происходило прямо здесь, перед моими глазами. Дик Вей звонил пропавшему ученому по рации и звонил так, как будто ожидал ответа.
   Я подумал тогда о сумасшедших, о странных беспорядочных фантазиях, которые посещают человеческий разум. И я знал, что либо являюсь свидетелем действий сумасшедшего, либо внезапно оказался на пороге величайшего открытия, когда-либо сделанного в истории человечества. Открытие большее, чем огонь, открытие большее, чем колесо. Я думал об истинном и ложном и о том, как истинные вещи растворяются в ложных вещах, а ложные факты иногда оказываются правдой. Я думал о том, что завтрашний день нереален сегодня, но каким-то чудом, чуть выше понимания человеческого разума, нереальный завтра становится реальным сегодня. Что реально, а что нереально? Что было на уме у Пилата, когда он спросил: "Что есть истина?"
   "Звоню доктору Бенсону. Это Ричард Вей, звоню доктору Бенсону. Входите пожалуйста. Над."
   Собственно говоря, не о чем волноваться, обычное дело. Только Дик Вей был чрезвычайно взволнован. Всех его усилий сохранять спокойствие было недостаточно, чтобы скрыть огромное напряжение, которое он чувствовал.
   "Ричард Вей звонит доктору Бенсону... Принято..."
   Черт возьми, Бенсон пропал. Может быть, все, что я знал, мертво. А Вей пытался связаться с ним по рации!
   * * * *
   В течение пятнадцати минут Дик Вей продолжал звонить. Ответа не было. Маленькие морщинки поползли по его небритому лицу. Наконец он положил передатчик на верстак.
   - Нам придется увеличить мощность и перейти в состояние Y, - пробормотал он, щелкая переключателями.
   Гул трансформатора усилился. Знак "Х" на экране растворился во вспышке света. Новое письмо начало формироваться.
   Я понятия не имел, что он делает. Я не видел никакой связи между громоздкой аппаратурой, формировавшей состояние X, и рацией, но он, похоже, считал, что обе части оборудования должны работать одновременно.
   Генератор представлял собой громоздкую сборку инструментов, восьмифутовый переключатель и измерительную панель, слева по бокам от мотор-генератора и трансформатора. Две гигантские передающие трубки находились за панелью. Их окружала сборка катушек и конденсаторов странной формы.
   Маленькие вспышки движения, казалось, текли по оборудованию. Они выглядели как искажения, вызванные восходящими потоками горячего воздуха. Мои глаза начали болеть. На экране медленно образовалась буква "Y".
   "Условие Y нестабильно, - сказал Дик. "Он может перейти в состояние X, а время от времени - в состояние Z". Он казался обеспокоенным.
   Боль в глазах переместилась на затылок. На экране четко сформировалась буква "Y".
   Ощущение электрического напряжения в воздухе усилилось. Я чувствовал запах озона. Дик, взглянув на экран краем глаза, снова взял рацию.
   "Дик Вей звонит доктору Бенсону. Входите пожалуйста."
   "Дик... Дик... это ты? Я пытался связаться с вами, - раздался шепот из рации.
   Дик Вей сошел с ума.
   "Доктор. Бенсон, это ты?
   "Да."
   - Значит, мы действительно установили контакт?
   "Да."
   - А ты... ты... мост... что случилось?
   - Я нашел...
   Крушение!
   В лаборатории грянул гром. Хлопнуть! Крушение! Разгромить!
   Снаружи в ночи заревел бычий голос.
   "Выбейте дверь, мальчики. Иди туда, пока он не сбежал.
   Разгромить!
   Входная дверь раскололась внутрь. В комнату хлынул поток копов и детективов в штатском. Прямо за ними шел окружной прокурор Бокнер, подгоняя их. Бокнер выглядел очень довольным собой. За ним стояли легионеры из газет. Лампочки-вспышки начали трещать.
   "Перестань!" Дик Вей закричал: "Глупцы! Убирайся отсюда!"
   - Берите его, мальчики, - приказал Бокнер.
   Вей схватился за пистолет. На него хлынул поток синевы. Пистолет вылетел из его руки. Блэкджек ударил его в челюсть. Ошеломленный, он упал. Наручники звенели на его запястьях.
   Он уронил рацию на пол, когда ворвались копы. Она валялась на полу, шипя статикой.
   Бокнер посмотрел на меня. - Ты здесь, Раш? На его лице был торжествующий огонек. В его голове уже мелькали утренние газеты с его фотографией на первых полосах и подписями: "Рейд возглавляет окружной прокурор".
   "Что вы можете сказать сейчас о себе и своем клиенте?"
   У него был я. Что я мог сказать? Все, что я мог сделать, это пожать плечами. "Я скажу это в суде. Я признаю, что вы предъявили Вею обвинение во взломе тюрьмы, но оно не будет иметь большого значения, когда я убедительно докажу, что он был жертвой ложного ареста.
   - Вы говорите, ложный арест? Он усмехнулся.
   "Конечно, говорю. Как еще ты назовешь это? И вы будете выглядеть очень смешно, когда обвините Вея в похищении Бенсона, а я представлю в суде пропавшего ученого.
   Вей разговаривал с Бенсоном по радио. Если бы он мог поговорить с пропавшим физиком, мы могли бы предъявить его в суде. Он не мог быть далеко. Дело Бокнера вылетело бы в окно, и его лицо было бы красным до пупка.
   Бокнер в полной мере воспользовался своей широкой улыбкой. - Вы говорите, предъявить Бенсона в суде?
   "Вот так."
   "А?"
   - Ах, что?
   - Это будет немного сложно, не так ли?
   Я пожал плечами. "Не слишком сложно".
   "Хм. Это ваша идея, естественно. Лично я думаю, что это будет чертовски сложно, учитывая... Внесите, ребята, - крикнул он мужчинам у двери.
   В комнату вошли двое мужчин с носилками. На носилки было наброшено одеяло, скрывавшее какой-то длинный громоздкий предмет. Бокнер поднял одеяло.
   "-В связи с этим!" он сказал.
   На носилках лежал труп. Наступившую тишину нарушал только пульсирующий гул трансформатора и нарастающий стук статики от лежащей на полу рации.
   Я посмотрел на мертвеца и не узнал его. Тишина держалась. Его сломал Дик Вей, неуверенно вскакивавший на ноги. Он взглянул на мертвеца и начал кричать. Его голос был хриплым металлическим скрипом, который вонзился мне в сердце. Он упал на колени рядом с носилками.
   "Доктор. Бенсон, - прошептал он. "Доктор. Бенсон... о...
   "Бенсон!" Я задохнулся.
   Бокнер кивнул. "Мы нашли его тело меньше часа назад. И когда человек, которого я отправил наблюдать за этим заведением, сообщил, что Вей здесь, мы привезли тело, чтобы предъявить его Вею.
   Триумф прокатился в его голосе. Он был псом закона, который выследил убийцу до его логова, и это был момент его триумфа. В комнате было тихо. Склонившись над мертвым ученым, Вей пыталась не заплакать. Беспорядочные предложения, обрывки слов слетали с его губ. Он звучал взбитым, сломленным, избитым, из него ушла вся жизнь. Мои пальцы впились ему в плечо.
   "Вэй!"
   Он не слышал меня.
   Я встряхнул его, и я не был нежным.
   "Вэй!"
   Он посмотрел вверх. - Джим, - прошептал он. - Это... это доктор Бенсон. Шок был в его голосе, шок неописуемый. Кровь отхлынула от его кожи, оставив ее пятнистой и серой. - Это... это доктор Бенсон.
   - Значит, я понимаю, - сказал я.
   Тон моего голоса ужалил его. "Ты-"
   - Это доктор Бенсон, - я указал на труп. - Я хочу знать, с кем ты разговаривал по рации?
   - Э-э...
   Я повернулся к Бокнеру. - Как давно этот человек мертв?
   - Я еще не получил заключения судебно-медицинской экспертизы, но должен сказать, по крайней мере, через двадцать четыре часа. Тело уже окаменело от трупного окоченения".
   Мертвые двадцать четыре часа.
   - С кем ты разговаривал, Вей?
   Он непонимающе уставился на меня. Полиция почувствовала напряженность момента. Они не знали, что происходит, но, должно быть, догадывались.
   Вей не ответил. Гул трансформатора стал громче, а в рации усилился стук статики. Я ждал. Вей молчал. Его глаза были пустыми ужасными вещами.
   Я пожал плечами и повернулся к наблюдающему Бокнеру. "Похоже, мне придется сослаться на безумие. В этом есть нечто большее, чем я даже начинаю понимать, но другого ответа я не вижу".
   - Да, - отрезал он. "Вы никогда не сможете оспорить заявление о безумии. Это было простое убийство, и мотивом были деньги Бенсона...
   "Нет!" единственный твердый слог протеста исходил от Вея. "Нет! Нет! НЕТ! Он вскочил на ноги, начал выкрикивать слова.
   "Возьмите его с собой, мальчики, - сказал Бокнер.
   - Нет , - пронесся по комнате металлический шепот.
   "Кто это сказал?" - рявкнул Бокнер.
   Ответа не было.
   "Условие Z - Условие Z - Дик, мост открыт. Правая сторона генератора. Он открывается там, открывается, когда ток и форма волны точно совпадают, открывается всего на несколько секунд. Все, что вам нужно сделать, это пройти через это...
   Шепот исходил из лежащей на полу рации.
   Это был тот самый шепот, который мы слышали раньше.
   Вей слышал. Его глаза метнулись к генератору. Крик сорвался с его губ, Полицейский схватил его. Он наклонил голову и ударил копа в живот.
   "Уф!" - хмыкнул полицейский.
   Экран изменился. Он танцевал с мириадами мерцающих огней. Словно сошедший с ума электрический знак, на экране мерцали и танцевали огни. Они образовали сумасшедший, непропорциональный символ - букву Z.
   Дик сказал, что состояние Y нестабильно, что оно может перейти в X или в Z.
   Он превратился в Z.
   С правой стороны от генератора торчал мерцающий поток электрического пламени. Мои глазные яблоки повернулись в глазницах, когда я посмотрел на него, и мою голову пронзила вспышка боли. Я отвел взгляд. Свет в лаборатории погас, когда перегруженный трансформатор вырвал ток из сети.
   "Возьми его!" Бокнер закричал.
   Вей сражался как дурак. Он ударил одного полицейского скованными кулаками, отступил от другого и нырнул к завесе мерцающего электрического пламени.
   Хлопнуть!
   Кто-то выстрелил в него.
   Вей попал в пламя.
   Я ожидал, что он сгорит. Предложений сжечь не было. Его движение замедлилось. Он продержался в этом пламени несколько секунд, как мотылек, застрявший в свече. Затем, как дым перед поднявшимся ветром, он начал исчезать, двигаясь в направлении, за которым больно было следить.
   Его глаза - его глаза. В них не было ни боли, ни боли. Вся агония нескольких минут назад ушла. Он был похож на человека, который идет домой - домой после долгих-долгих лет скитаний по заброшенной, недружелюбной земле, "дом моряка, домой с моря, а охотника домой с холма". Он оглянулся на меня. "До свидания, Джим... Это... это то, что мы искали... До свидания..."
   Его шепот умер на огромных расстояниях.
   Напряжение наблюдения, пристального взгляда на электрическую завесу, которая открывалась в какое-то межпространственное пространство, рвало мои глазные яблоки. Ухмылка на лице Дика Вея стала шире, исчезла. Как клуб дыма перед поднявшимся ветром, он исчез.
   * * * *
   Бокнер закатил истерику. Он крикнул своим людям команду окружить здание и обыскать лабораторию. В ярости я приказал ему заткнуться, указал на рацию, лежащую на полу. Из него исходили слова. Смеющиеся слова.
   "Дик! Дик, мой мальчик...
   И ответ. "Доктор. Бенсон - доктор. Бенсон...
   Слова звучали так, будто два друга встретились после долгих скитаний. Они исходили от нашей рации, все еще включенной. Где-то за мостом жизни еще была включена еще одна рация!
   Лицо Бокнера побелело. "Призраки!" он прошептал. "О Господи-"
   "Дик! Я так рад тебя видеть, знать, что ты здесь...
   Слова шепчутся в пространстве. Они внезапно замолчали. От трансформатора валил дым, поскольку перегрузка сожгла изоляцию. Он закоротил. Завеса электрического пламени исчезла. Условие Z рухнуло. Лаборатория, казалось, встряхнулась, а затем снова встала на фундамент. Экран погас.
   * * * *
   На следующее утро они нашли тело Дика Вея на том же месте, где нашли тело доктора Бенсона. Я не могу предложить никакого объяснения этим двум телам, кроме того, что они, будучи земными, были возвращены в свое надлежащее место покоя. Но что- то , что жило в теле - душа, высшая функция разума, что бы это ни было - интересно, куда оно делось? К звездам и мирам за звездами?
   Мост жизни! Является ли предназначением рода человеческого построить мост жизни с земли в страны, лежащие за звездами? Были ли Сэмюэл Бенсон и Дик Вей первыми людьми, перешедшими этот мост?
  
   БУДЬТЕ ЭТО НАВСЕГДА ТАКИМ
   Фантастическая Вселенная , январь 1954 года.
   Это был выпускной день. Старший класс из Звездного института передовых наук должен был пройти через Музей Покоренных и понаблюдать за остатками расы, которая когда-то правила этой планетой. Было много таких музеев, созданных для того, чтобы позволить людям увидеть величие, проявленное их предками в завоевании этого мира, а также продемонстрировать, насколько тщательным и полным было это завоевание. Возможно, у музеев были и другие причины существования, но эти причины властями не раскрывались. Посещение такого музея было частью занятий каждого выпускного класса.
   Билли Каскер прибыл рано, чтобы решить все последние проблемы для мистера Фиппера, инструктора, который проведет группу по музею, и убедиться, что все члены выпускного класса знают, что они должны делать в этот день. Поездка. Билли Каскер был президентом класса. Красивый, крепкий юноша, любезный, щедрый и задумчивый до отказа. Он нравился как преподавателям, так и студентам. Он нравился всем, даже Джо Бакнеру, который назвал его "учительским любимчиком" и с насмешкой заметил, что он был избран старостой класса в результате превосходной работы по подлизыванию ног.
   Даже подобные замечания не обеспокоили Билла Каскера. Он по-прежнему вел себя так, как будто Джо Бакнер был его лучшим другом.
   - Мы все здесь, Билли? - позвал инструктор.
   - Все здесь, сэр, - ответил Билли Каскер.
   "Очень хорошо. Начнем с музея. Пока мы проходим, вы можете задавать любые вопросы, которые пожелаете. Тем не менее, я должен настаивать на том, чтобы вы оставались рядом со мной и не отклонялись от группы. Вы понимаете, что нам ничего не угрожает - существам, живущим в музее, вырвали свои клыки самым эффективным образом, - но даже в этом случае мы не должны рисковать.
   Инструктор повел. Это был суетливый человечек в блестящем черном пальто и в мягкой шляпе, которая была ему велика. Сколько бы бумаги он ни засовывал в поля, шляпа никак не подходила. Глядя сквозь очки, которые все время грозили слететь, он направился от Института звезд к ближайшему музею. За ним последовал класс из восьми девочек и девяти мальчиков.
   "Почему мы должны проходить через этот старый музей?" - возмутился Джо Бакнер. "Мы уже все знаем об этом".
   - Это правило, - ответил Билли Каскер. "Преподаватель считает, что мы должны увидеть ситуацию из первых рук. Тогда у нас будет лучшее понимание этого".
   Джо Бакнер пренебрежительно хмыкнул. "Ты всегда подлизываешься к большим шишкам и рассказываешь всем, что они говорят".
   "Ты спросил меня. Я пытался тебе сказать. Голос Билли Каскера все еще был приятным. Если в его глазах и появлялся легкий блеск, то оставался там всего секунду.
   Музей представлял собой открытую площадку длиной в несколько миль. Он был огорожен высоким электрически заряженным забором, вдоль которого через равные промежутки располагались сторожевые вышки. Были только одни ворота, к которым инструктор вел класс. Поприветствовать их из караульного помещения вышел капитан в блестящем мундире.
   - Выпускной класс Звездного института, а? Хороший. Мы были предупреждены, что вы приедете. Охранник, принеси мистеру Фипперу ружье Тора и открой ворота. Последнее было сказано бойким тоном стражнику, следовавшему за капитаном.
   Пушку Тора принесли немедленно. Это было маленькое оружие, с ремнем и кобурой. Капитан вынул его из кобуры. У Билли Каскера сложилось впечатление, что оружие сделано из сверкающего стекла. У него был короткий тяжелый ствол, в котором виднелись крошечные приборы. Билли Каскер наблюдал очень внимательно.
   - Ты знаешь, как им пользоваться? - спросил капитан.
   - О да, - ответил инструктор.
   - Там так опасно, что нам нужен " Тор "? - сказала Сьюзен Сидвелл. Сьюзен специализировалась в области ионной химии и закончила ее с отличием.
   - Нет, это совсем не опасно, - поспешно ответил инструктор. "Оружие носят только ради традиции".
   - Никакой опасности, юная леди, - сказал капитан. "Не о чем беспокоиться. Во всяком случае, пока у тебя есть это. Он похлопал по пистолету " Тор ", который инструктор пристегивал к поясу.
   Ворота были открыты. Инструктор впереди, группа прошла. Билли Каскер шел в тылу. Джо Бакнер был прямо перед ним.
   Сначала они пошли посмотреть на обломки города - разрушенные стены, полуразрушенные здания, улицы с грудами щебня. Сорняки и ползучие лозы росли на сломанных костях этого города, словно пытаясь скрыть уродливые шрамы.
   Инструктор настроил свой голос на нужный тон. Он произносил эту же речь перед многими выпускниками и точно знал, что собирался сказать.
   - Вы, конечно, понимаете, что эта часть старого города была почти полностью разрушена при нашем нападении в 4021 году после Евбро, или в 1967 году, по тому, как туземцы считали время на этой планете. Этой его части было позволено остаться в том виде, в котором ее оставили наши корабли, как пример эффективности нашего оружия".
   Его голос создавал впечатление, что он лично участвовал в том нападении и наслаждался происшедшими разрушениями. Он выпрямился, расправил плечи и глубоко вздохнул.
   - Что случилось с туземцами, которые здесь жили? - спросил Билли Каскер.
   Инструктор нахмурился. - О, их убили. Сначала он немного разозлился на этот вопрос, потом опять в его голос вернулось удовлетворение.
   "Они получили по заслугам за попытку противостоять нашим небесным кораблям, - сказал Джо Бакнер.
   - О да, они заслужили свою судьбу. Инструктор закрепил пистолет " Тор " немного выше на бедре.
   Билли Каскер молчал.
   "Мы пойдем рядом с полями, потом в фабричный участок - такой, какой есть, - потом в ту часть города, которую мы позволили туземцам отстроить. Прийти."
   Класс переехал за город. Здесь они увидели своих первых аборигенов. Одетые большей частью в лохмотья, многие из них согнулись и сгорбились, у некоторых были следы голода, это были тихие люди, державшиеся строго в стороне от классовой группы. Но кроме одежды и следов голода, внешне они были идентичны своим победителям.
   "Да ведь они совсем как мы!" - возмутился Джо Бакнер. Он был возмущен таким сходством.
   - Различий много, - быстро сказал инструктор. "Обратите внимание на их одежду, как плохо она сделана. Они сами делают его из шерсти какого-нибудь животного, кажется, оленя или медведя.
   - Овцы, - поправил Билли Каскер.
   "О, да, овца - это название животного. Спасибо, Билли".
   - Не за что, сэр.
   - Но они не должны быть похожи на нас ! Джо Бакнер продолжил.
   "Есть химические различия, - сказала Сьюзан Сидвелл. "Однажды в лаборатории мы анализировали их кровь. Цвет был другим по одной причине. Кроме того, у них совсем другой метаболизм".
   - Но предположим, что один из них сбежал из музея и попал в нашу часть света. Как бы мы узнали, что он не один из нас, если бы он надел нашу одежду? - возмутился Джо Бакнер.
   "Это одна из целей, которым служат наши браслеты", - ответил инструктор. - Очень хороший вопрос, Джо. Как известно, каждый из нас получает при рождении браслет, который надевается на руку и на запястье. Изготовленный из пластика , который нельзя разрезать никаким способом, браслет обладает уникальным свойством увеличиваться в размерах по мере роста владельца. Его нельзя снять, кроме как отрубив руку владельцу". Он рассмеялся, как будто хорошо пошутил. - Но я уверен, что никому и в голову не придет это сделать. На браслете указан серийный номер, присвоенный каждому из нас".
   Он поднял руку, демонстрируя блестящий кружок пластика на запястье. Для него - для всех них - это был знак чести, знак, доказывающий принадлежность к высшей расе. "Если бы кто-то из туземцев сбежал, отсутствие браслета сразу раскрыло бы его личность. Мы примем меры, чтобы его устранить".
   - Понятно, - сказал Джо Бакнер. Он звучал смягчённо. - Как бы мы его устранили?
   "Я думаю, что в таких случаях принято использовать ружье Тора - большого калибра, который мгновенно уничтожит его. Модель, которая у меня есть, проделает отверстие диаметром всего в несколько дюймов".
   - Я собираюсь стать Торганменом , - сказал Джо Бакнер с внезапным энтузиазмом.
   "Хороший!" - сказал инструктор. "Это очень хорошее призвание. Если бы мне пришлось прожить свою жизнь заново... - Он вздохнул об упущенных возможностях.
   При объявлении о своих амбициях Джо Бакнер поднялся выше в глазах класса.
   "Понаблюдайте, как они зарабатывают на жизнь", - продолжил инструктор.
   Класс увидел, как туземцы возделывают землю. Техника, использованная здесь, была очень грубой, но слегка интересной. Для рыхления почвы использовали плуги и бороны, приспособления, которые тянули крупные животные.
   " Лошади , кажется, так называют животных. Конечно, мы не разрешаем им иметь силовое оборудование".
   - Это совсем не похоже на то, как мы добываем себе еду, - задумчиво сказал Билли Каскер.
   - О, нет, - ответил инструктор. "Мы синтезируем наши продукты. На самом деле, они необходимы для выращивания пищи. Таким образом, им приходится тратить так много времени на то, чтобы найти что-нибудь поесть, чтобы не создавать проблем". Он усмехнулся, как будто что-то в этой идее понравилось ему.
   "Так им и надо, - сказал Джо Бакнер.
   Туземцы, работавшие в полях, казалось, не видели класса. Когда группа приблизилась, они замолчали и стали работать усерднее.
   "Боюсь говорить, когда мы рядом, - сказал Джо Бакнер. "Они желтые!"
   - Теперь о фабричном отделе, - сказал инструктор.
   Заводы были маленькие и невзрачные. Работая здесь с очень грубыми инструментами и без силового оборудования, туземцы делали сельскохозяйственные машины.
   "Почему бы нам не дать им лучшие инструменты?" - спросил Билли Каскер.
   - Что они привезли? - воскликнул Джо Бакнер. - Они проиграли, не так ли?
   "Да, но-"
   "Если бы у тебя был свой путь, ты бы подлизывался и помогал проигравшей стороне. Довольно скоро вы обнаружите , что проиграли!"
   - Едва ли, - ответил Билли Каскер. - Но он кажется более человечным...
   " Человек? Это смех!" Джо Бакнер хлопнул себя по бедрам и расхохотался.
   - Пошли, - сказал инструктор.
   "Смотрите, дети играют в игры!" Сьюзан Сидуэлл заметила. - Ужасно выглядящие маленькие сорванцы, не так ли? Она указала на группу темнокожих подростков, играющих в какую-то игру с мячом и клюшкой. Один бросил мяч, второй ударил по нему клюшкой.
   "Какой глупый способ игры", - сказал Джо Бакнер.
   * * * *
   Как только молодые аборигены увидели приближающуюся выпускную группу, они прекратили игру и убежали. Они казались очень напуганными.
   "Молодежь нас боится, - объяснил инструктор. - Старшие тоже нас боятся, но не так сильно этого показывают. Он наблюдал за убегающими юношами с большим внутренним удовлетворением.
   Губы Билли Каскера сомкнулись в тонкую прямую линию.
   "Теперь мы пойдем в отстроенную секцию".
   Они пошли дальше.
   - Один из туземцев преследует нас, - неожиданно сказала Сьюзен Сидуэлл.
   Обернувшись, группа увидела, что за ними по улице идет представитель побежденной расы. Он был одет во все коричневое - шляпа, рубашка, штаны.
   Инструктор положил руку на приклад " Тора " .
   Туземец прошел мимо группы, как будто не заметив ее. Он насвистывал сквозь зубы. Он пошел впереди них, свернул в переулок и исчез. Инструктор убрал руку с пистолета " Тор ".
   "На самом деле он не следил за нами; он бы не посмел. У кого-нибудь есть вопросы?" Он весело оглядел группу.
   "Да, видел", - сказал Джо Бакнер. "Почему бы нам просто не убить всех этих туземцев? Они нам ни к чему".
   Инструктор хитро улыбнулась. "Я открою вам небольшой секрет по этому поводу. Убить всех представителей любой расы очень сложно. Как бы тщательно вы ни выполняли работу, некоторым всегда удается сбежать. Затем они размножаются и размножаются, несмотря на все, что вы делаете.
   "После того, как мы завоевали эту планету, нам было трудно поймать всех туземцев. Это была самая сварливая и настойчивая раса, какую только можно себе представить. Поэтому эти музеи были созданы, чтобы заманить их сюда. Мы объявили, что эти места будут выделены и что их не будут трогать, пока они остаются в музеях. В общем, мы сделали музеи довольно привлекательными местами, надеясь, что...
   "Я вижу план!" - радостно сказал Джо Бакнер. "После того, как вы отправили их всех в музеи - бля! - сбить их всех сразу!
   Инструктор улыбнулся. Он выглядел таким довольным, как будто сам додумался до этой идеи. Небольшие аплодисменты пронеслись по группе, когда они выразили благодарность своим правителям за то, что они сделали этот мир безопасным для них.
   - Почему их до сих пор не убили? - спросил Билли Каскер. "Эти музеи были открыты более сорока лет назад. Конечно-"
   "Я не знаю об этом", - ответил инструктор. "Я думаю, что, вероятно, наши правители ждут благоприятного момента или, возможно, инцидента, который даст им повод для осуществления своего плана".
   "Надеюсь, они не будут ждать слишком долго, - сказал Джо Бакнер. "Боже мой, я хочу быть Торганнером и участвовать в зачистке, когда она придет!"
   Группа зашевелилась, казалось, с нетерпением ожидая дня последней бойни.
   "Другие вопросы?" - спросил инструктор.
   - У меня есть, - нерешительно сказал Билли Каскер. "Это не имеет никакого отношения к нашему путешествию по музею - я наткнулся на это в книге - но я не совсем понимаю это, и мне интересно..."
   - Продолжай, Билли. Что у тебя на уме?"
   - Ну, ах, слышал - ты когда-нибудь слышал о подменыше ? Я знаю, что это глупый вопрос, но...
   - Подменыш ? Инструктор нахмурился.
   "Я думаю, что это происходит из волшебной истории или чего-то в этом роде", - сказал Билли Каскер.
   "О, да. Теперь я припоминаю это слово". Лицо инструктора просветлело. "Это история о феях, которые берут одного ребенка из колыбели и заменяют его другим. Подмененного ребенка называли подменышем . Или, возможно, какая-то бедная мать, желая дать своему ребенку больше шансов, украла ребенка у богатой матери и поставила на его место своего ребенка. Я действительно не слишком много об этом помню".
   "Спасибо, сэр. Вы очень доходчиво объяснили.
   Инструктор просиял.
   Джо Бакнер фыркнул. "Задать вопрос, а затем сказать инструктору, что он объяснил его очень четко, когда вы даже не задали разумного вопроса, - вот что я называю всасыванием! Кто когда-нибудь слышал о подменыше ?
   Группа двинулась дальше. Они подошли к отремонтированной части города. Улицы были расчищены от щебня, дома были восстановлены, и кое-где небольшие штрихи зеленой травы показывали, где была предпринята попытка добавить немного красоты.
   Они видели очень мало туземцев. Далеко впереди они время от времени видели туземца, украдкой ускользающего с дороги. Позади них, всегда на расстоянии, из-за угла в них время от времени высовывались головы.
   - Они очень трусливы, - сказал инструктор.
   - Где Билли Каскер? - неожиданно спросила Сьюзан Сидуэлл.
   Группа остановилась. Билли Каскер больше не преследовал их. Их охватил ужас, когда они поняли, что президент класса пропал.
   "Билли! Билли!" - позвал инструктор.
   Ответа не было.
   "Я просто не понимаю этого. Он знает, что должен остаться с нами.
   - Может быть, его схватили какие-то из этих ужасных туземцев! - сказала Сьюзен Сидвелл. Группа была поражена - и внезапно испугана.
   * * * *
   Инструктор глубоко вздохнул. "У меня есть пистолет Тора . Я пойду найду его. Джо, ты отвечаешь за группу, пока я не вернусь. Вы все оставайтесь посреди улицы и не двигайтесь".
   Инструктор пошел обратно по улице. Он был раздражен и немного встревожен. Если с Билли что-нибудь случится, как он сможет объяснить это привратнику или родителям Билли?
   "Билли!" он звонил снова и снова.
   Внезапно он получил ответ из переулка.
   - Вот, сэр, я здесь. Ты ищешь меня? Простите, сэр. Сам Билли появился в переулке.
   Успокоенный при виде юноши, но рассерженный, инструктор двинулся в переулок. "Что это означает? Вы встревожили всех нас.
   - Мне ужасно жаль, сэр. Но я увидел здесь кое-что, что меня заинтересовало, и остановился, чтобы посмотреть. Надеюсь, ты меня простишь". Его манеры были такими сокрушенными, а досада такой полной, что у инструктора не было другого выбора, кроме как простить его.
   "Конечно, Билли. Но ты не должен делать ничего подобного снова. Это может быть опасно".
   - Не буду, сэр. Обещаю. Но мне интересно, раз уж вы здесь, не могли бы вы объяснить мне то, что я видел здесь. Это займет всего минуту".
   "Что это?"
   - Это что-то в одном из домов. Я вернулся, глядя на что-то еще, а потом мельком увидел это. Если вы выйдете на задний двор, вы увидите его. Я бы очень хотел, чтобы вы объяснили мне это, сэр. Ты всегда так ясно объясняешь. Манера Билли Каскера была очень выигрышной.
   "Ну, если это займет всего минуту..." Инструктор последовал за Билли на задний двор. В задней части был сарай с открытым окном. Участок травы отделял сарай от дома. На втором этаже дома было разбито окно.
   - В том разбитом окне что-то есть. Если вы придете сюда, сэр, вам будет лучше видно.
   "Гм. Ах! О, да." Инструктор стоял спиной к открытому окну сарая. Он посмотрел вверх, на дом.
   Из окна сарая высунулись две руки в коричневых мундирах и яростно сжали его горло, отталкивая назад к стене. Он отчаянно схватился за пистолет Тора .
   В окне сарая появилось лицо смуглого туземца. - Возьми этот пистолет, Билли!
   Билли Каскер уже был в деле. Он выхватил пистолет из размахивающих рук инструктора.
   Коричневый туземец высунулся из окна. Напрягая мышцы в своих могучих руках, он поднял инструктора вверх и в окно. Изнутри сарая послышался стук. Билли Каскер с готовым к применению ружьем Тора вошел в дверь.
   Инструктор корчился на полу. У туземца было колено на груди, в руке нож.
   "Это за гонку, которую вы считаете победителем !" - сказал туземец. Он вонзил нож в горло инструктора. Из раны брызнула зеленая жидкость.
   "Зеленая кровь!" - сказал туземец. "Одно из химических отличий". Он поднялся на ноги. Умирающий инструктор был забыт. Рука туземца погасла. - Билли, я рад тебя видеть. Я боялся, что ты не узнаешь меня, несмотря на то, что я насвистывал, проходя мимо тебя по улице.
   "Я бы не забыл, - сказал Билли Каскер.
   - Но, Билли, прошло двенадцать лет с тех пор, как я променяла тебя, пятилетнего ребенка, на одного из их детей - меняя браслет так же, как меняла тебя. Много раз с тех пор я думал, что ты забыл или что я не доживу до того дня, когда ты вернешься сюда с выпускным классом.
   - Я не забываю, - сказал Билли Каскер. "Я даже президент класса!" Слова вырвались из него, как будто он все еще не понимал, что они означают.
   - Это замечательно, Билли. Тебя принимают за одного из них, но ты все время один из нас. Вы с ними, вы настроены. Вы проделали замечательную работу, и я горжусь вами".
   Свечение в глазах туземца было замечательным зрелищем. В нем была показана надежда на будущее для всех побежденных аборигенов этой затерянной планеты, которая когда-то называлась Землей, - вера, твердое знание, что они воскреснут снова... более того, что они уже восстали.
   "Спасибо! Но... Билли кивнул в сторону тела инструктора, затем поспешно развернулся, когда из задней части сарая донесся звук, и пушка " Тор " навела на него фокус. Там поднимался люк. Трое туземцев выглядывали из-под него.
   - С ними все в порядке, - быстро сказал коричневый туземец. "Они с нами".
   Снизу вылезли трое оборванных мужчин. Они посмотрели на коричневого туземца, потом на тело инструктора на полу. На их лицах появилось выражение яростного ликования. Затем они посмотрели на Билли Каскера и на пистолет " Тор ", который он держал.
   "Отдай пистолет Тора Джиму", - сказал коричневый туземец.
   Билли Каскер без колебаний передал пистолет туземцу, который потянулся за ним. Джим делал все что угодно, только не целовал оружие. "Боже, сколько лет я провела, мечтая о том моменте, когда я возьму одного из этих младенцев в свои руки! Все, что мне было нужно, - это один".
   - Не стой и злорадствуй, Джим, двигайся, - сказал смуглый туземец. "Я хочу, чтобы в течение месяца вы не только узнали, как работает ружье Тора , но и начали производить их десятками, в том числе и больших размеров. Это оружие останавливало нас все эти годы - это оружие вытащит нас из этих загонов для свиней, которые они называют музеями. Пошевеливайся!"
   "Да сэр." Джим уже вышел через люк.
   * * * *
   Коричневый туземец сорвал с инструктора одежду, затем быстро, но ловко поработал ножом. Когда он закончил, рука инструктора отделилась от руки в районе запястья.
   "Он сказал, что никому и в голову не придет делать что-либо подобное, - сказал Билли Каскер.
   - Никто, кроме одного из нас, вонючих туземцев. Коричневый мужчина снял пластиковый браслет, начал работать пальцами левой руки. - Я потратил годы на то, чтобы научиться выворачивать большой палец из сустава, просто готовясь к тому времени...
   Пластмассовый браслет соскользнул с сплющенного большого пальца . Он очень плотно прилегал к его запястью. Он поднял его.
   "Аккуратно, а. Это делает меня одним из завоевателей".
   "Хорошая посадка. Но у нас очень мало времени. Группа будет встревожена".
   Второй туземец начал тащить тело инструктора через люк. Коричневый туземец быстро скинул с себя одежду и надел одежду, которую носил инструктор.
   "Эд, где эта модель пистолета Тора ? Мне нужно что-то, что выглядит и ощущается как настоящий пистолет Тора , чтобы сдать его у ворот".
   - Вот оно, сэр. Третий туземец вручил коричневому человеку блестящую копию пистолета " Тор ". Он сунул его в кобуру. Оно плотно прилегало.
   - Как я выгляжу, Билли?
   Билли Каскер оглядел коричневого туземца. Он заметно изменился. Он больше не был похож на туземца, он был похож на завоевателя. "Чуть выше на носу в очках. И, может быть, немного меньше набивки внутри поля шляпы. Но... можешь ли ты взять на себя роль инструктора?
   "Я могу унести его или умереть, пытаясь", - сказал коричневый туземец.
   "Хороший!" Они обменялись рукопожатием, затем повернулись и вышли за дверь. Когда они уходили, Билли Каскер увидел, что Эд вытирает последние остатки зеленой крови с пола.
   "Идеально, вплоть до мельчайших деталей", - сказал Билли Каскер. - Ты гений в планировании.
   "Нужно быть гением, чтобы остаться в живых. Хорошо, Билли. Вот где мы начинаем наше выступление".
   Они вышли на улицу, и группа увидела их. Голос, вырвавшийся изо рта коричневого туземца, был голосом инструктора, горячим и сердитым.
   - Билли, такое поведение невыносимо. Ты лучше знаешь, чем бродить вот так. Какое возможное объяснение вы можете предложить своему поведению?"
   Билли Каскер очень раскаивался. Он был смущен, он был унижен, и он очень ясно показал и то, и другое. Он потерял весь свой вид легкого самоутверждения. - Мне очень жаль, сэр. Я не думал...
   - Вот именно, ты не подумал. Вы ничего не видели в том переулке, но попросили меня вернуться и посмотреть. Так ты тратишь свое и мое время?"
   - Этого больше не повторится, сэр, - сокрушенно сказал Билли Каскер.
   - Смотрите, чтобы этого не было.
   "Да!" Джо Бакнер злорадствовал. "Это единственный случай, когда президент класса получил по шее!"
   "Очень хорошее замечание вы выявили", - сказал инструктор. "Билли только что продемонстрировал свою непригодность для должности президента класса. Поэтому я смещаю его с этой должности и назначаю вас на его место".
   "Какая?" Джо Бакнер задохнулся от удовольствия.
   Билли Каскер занял свое место в очереди. Он больше не замыкал тыл. Теперь это почетное место занимал Джо Бакнер. Группа проявляла некоторую симпатию к Билли, но не очень сильно и не очень долго. Когда он потерял пост президента, они, казалось, изменили свое мнение о нем.
   Группа медленно двигалась по городу. Как ни в чем не бывало, инструктор объяснил, что они видят. Когда они задавали вопросы, он отвечал на них. Билли Каскер больше не задавал вопросов.
   Наконец они подошли к воротам, и их встретил все тот же блистательный капитан. Он взял пистолет " Тор " и кобуру и передал их охраннику.
   - Как дела в музее?
   - Все в порядке, сэр.
   "Хороший. У меня сложилось впечатление, что в последнее время они стали немного беспокойными.
   - Я не видел никаких признаков этого.
   "Отлично. Были ли у вас проблемы с группой?"
   "Очень мало. Билли Каскер отлучился на несколько минут, и мне пришлось понизить его в должности. Но ничего. Увидимся в следующем году, когда я приведу еще один выпускной класс, чтобы показать им все вокруг".
   Группа начала расходиться по своим домам. Билли Каскер немного задержался, чтобы поговорить с инструктором. - Я уже спросил своих родителей, сэр, так что я знаю, что с ними все будет в порядке, поэтому, если вы хотите пойти со мной сегодня вечером...
   "Хммм".
   "Снова пытаюсь втянуться", - сказал Джо Бакнер. - Это не принесет тебе никакой пользы сейчас. На этот раз ты готов навсегда!
   Билли Каскер, казалось, не слышал его. Его взгляд был прикован к инструктору. - Мы были бы очень рады видеть вас, сэр. Мы могли бы поговорить о многом".
   - Ну, Билли, в таком случае я буду рад вернуться с тобой домой.
   Они ушли вместе. "Есть одна вещь, которую я хочу прояснить, - сказал Билли Каскер.
   "Что это?"
   моем списке будет один завоеватель !"
   "Этот придурок, которого я сделал старостой класса? Конечно, Билли. Мы будем рады спасти его только для вас. Улыбка инструктора была счастливой.
   "Хороший. Тогда договорились. В сгущающихся сумерках голос Билли Каскера был резким, как лезвие ножа, вонзившегося в горло, из которого брызнула зеленая кровь...
  
   ПОТЕРЯННЫЙ ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ
   Удивительные истории , январь 1943 года.
   ГЛАВА I
   Солнце взошло над стеклянным неподвижным морем. В спасательной шлюпке Крейг устроил часть паруса, чтобы защитить их от солнца. Он водрузил его на верх импровизированной мачты, раздвинув так, что он отбрасывал тень на лодку. Ветра не было. Три дня не было ветра.
   Крейг встал и окинул взглядом круг моря. Горизонт не прерывался. Когда он сел, то понял, что девушка, Марджи Шарп, спавшая у его ног, проснулась.
   - Видишь что-нибудь, приятель? прошептала она.
   Он покачал головой.
   Ее измученное лицо, казалось, стало еще более изможденным от его жеста. Она села. Ее глаза невольно переместились на бочонок с водой рядом с Крейгом. Она облизала пересохшие потрескавшиеся губы.
   - Как насчет выпить, приятель? она спросила.
   "Четверть чашки - это все, что мы получили сегодня", - сказал Крейг. "Ты хочешь свою долю сейчас или подождешь и возьмешь ее позже?"
   - Я ужасно хочу пить, - сказала девочка. Она быстро оглянулась на остальных в лодке. Они все еще спали.
   - Как насчет того, чтобы подсунуть мне целую чашку? - спросила она, пристально глядя на лицо Крейга своими яркими голубыми глазами.
   Крейг посмотрел на море.
   - Они спят, - быстро сказала девушка. - Они никогда не узнают.
   Крейг ничего не сказал.
   - Пожалуйста, - взмолилась девушка.
   Крейг сидел молча. Это был крупный мужчина с густой копной черных волос и жесткими серыми глазами. Он был одет в рваные штаны из утиной ткани. Закатанные днища обнажали босые ноги. Он был без рубашки. На поясе у него висел тяжелый пистолет.
   - Смотри, большой мальчик, - умаслила девочка. - Мы с тобой могли бы хорошо поладить.
   "Что заставляет вас думать так?" - спросил Крейг.
   Очевидно, это был не тот ответ, которого она ожидала. Казалось, она была поражена. На мгновение ее глаза оценили мужчину.
   "Вы искали то, чего очень сильно хотели", - сказала она. "Вы не нашли его. Так как вы не нашли его, вы ожесточились".
   Ее слова заставили Крейга чувствовать себя неловко. Они подошли слишком близко к истине. Он сменил позу на сиденье.
   "И что?" он сказал.
   - Так ничего, - ответила девушка. "За исключением того, что мы два в своем роде".
   "И поскольку мы двое в своем роде, мы можем поладить?" - спросил он.
   - Да, - ответила она. Она не пыталась скрыть тоску в глазах. "Послушай, Крейг, я и ты, мы крутые". Она презрительно указала на остальных в лодке. " Они не жесткие".
   "Не так ли?"
   "Нет." Теперь слова звучали быстрее, как будто она решила сказать то, что должна была сказать, и быть проклятой последствиями. "Они умрут. О, вам не нужно качать головой. Вы ни на минуту не обманули меня, притворяясь, что нас заберет корабль. Не будет корабля. Наша единственная надежда состоит в том, что нас может высадить на берег на острове. Может пройти несколько дней, прежде чем мы найдем остров. Недостаточно воды, чтобы продержать нас всех в живых так долго. Так-"
   Она не могла закончить то, что должна была сказать. Крейг смотрел на нее холодным и непроницаемым взглядом. Ее взгляд опустился.
   "Так почему бы нам с тобой не разделить воду и не позволить другим умереть от жажды, потому что мы сильные, а они нет? Это то, что вы имели ввиду?" он спросил.
   - Нет... - Она запнулась. - Н-нет. Вызов ожесточил ее лицо. "Да!" - отрезала она. "Это то, что я имею в виду. Почему мы должны заботиться о них? Мы им ничего не должны. Почему мы должны умирать вместе с ними? Что они - или кто-либо другой - когда-либо сделали для нас? Я скажу вам ответ. Ничего такого. Ничего такого! Ничего такого! "
   "Поскольку они ничего для нас не сделали и поскольку мы сильнее, мы позволили им умереть. Это то, что вы имели ввиду?"
   - Д-да.
   * * * *
   Крейг какое-то время сидел молча. В голове у него были мрачные мысли, но лицо его ничего не выражало. "У меня есть ружье, - сказал он, - единственное ружье на лодке. Это делает меня боссом. Почему бы мне не оставить себе всю воду и не дать остальным умереть от жажды?
   - О, ты бы не стал этого делать! На ее лице отразился страх.
   - А почему бы и нет? - бросил вызов Крейг.
   - Потому что... о, потому что...
   "Что ты можешь мне предложить такого, что стоило бы чашки воды?" - спросил он.
   - Что у меня есть из того, что тебе нужно? она ответила. Ее глаза жадно смотрели на лицо Крейга.
   "Что у тебя есть, что я хочу! О, черт возьми, девочка... Здоровяк неловко повернулся. Он избегал ее взгляда, вместо этого глядя на стеклянное море.
   - Пора просыпаться? - спросил новый голос. Это был голос миссис Миллер, которая лежала посреди лодки. Она поднялась на колени, оглядела прозрачное море. - Я думала... - прошептала она. "На мгновение мне показалось, что я снова дома. Наверное, я, должно быть,... мечтал. Она прижала руки к глазам, чтобы не видеть моря.
   - Не пора ли выпить? - сказала она, глядя на Крейга.
   - Нет, - сказал он.
   - Но мы всегда выпиваем по утрам, - возразила миссис Миллер.
   - Не сегодня утром, - сказал Крейг.
   "Могу я спросить, почему? У нас... у нас закончилась вода?
   - У нас еще есть вода, - сухо ответил Крейг.
   "Тогда почему мне нельзя есть? Я... ну, думаю, мне не нужно говорить вам, почему мне нужно выпить.
   Причина, по которой ей нужна вода, была очевидна. Миссис Миллер больше всех в лодке нуждалась в выпивке.
   - Извини, - покачал головой Крейг.
   "Почему?"
   - Ну, если тебе так уж необходимо знать, - неловко сказал Крейг. "Мы с Марджи решили оставить всю воду себе".
   - Будь ты проклят, Крейг! - быстро сказала Марджи Шарп.
   - Вы двое решили - оставить себе всю - воду? Миссис Миллер сказала медленно, как будто пытаясь понять значение слов. - Но что... что насчет остальных?
   "Это слишком плохо для остальных из вас", - сказал Крейг. Он знал, что Марджи Шарп отчаянно смотрит на него, но не обращал на нее внимания. Взяв жестяную кружку, он поднес ее к крану сбоку бочонка. Потекла тоненькая струйка воды. Он наполнил чашку наполовину и протянул ее Марджи Шарп.
   - Выпей, - сказал он. - Двойной паёк для тебя и меня.
   * * * *
   Девушка взяла чашку. Она посмотрела на Крейга, затем быстро взглянула на миссис Миллер. Ее пересохшие губы шевельнулись, но не издали ни звука. Она посмотрела на воду, и Крейг мог видеть движение ее горла, когда она пыталась сглотнуть.
   Миссис Миллер ничего не сказала. Она уставилась на Крейга и девушку, как будто не понимала, что видит.
   - Будь ты проклят, Крейг, - сказала Марджи Шарп.
   - Иди и пей, - ответил здоровяк. - Это то, чего ты хотел, не так ли?
   - Д-да.
   "Тогда пей!"
   - О, черт бы тебя побрал... На глазах у девушки стояли слезы. Пока Крейг смотрел на нее деревянным взглядом, она повернулась и поползла обратно туда, где сидела миссис Миллер.
   - Крейг только дразнил, - мягко сказала она. "Он отличный тизер. Он хотел, чтобы у тебя всегда была вода. Вот, миссис Миллер, это для вас.
   "Спасибо, дорогой; Спасибо Вам большое." Миссис Миллер пила воду медленно, маленькими глотками. Марджи Шарп наблюдала за ней. Крейг видел, как девушка дрожит. Когда последняя капля испарилась, она вернула чашку Крейгу и плеснула ему в лицо.
   - Я мог бы убить тебя! - выдохнула она.
   - Я дал тебе то, что ты хотел, - сказал он. Его голос был безличным, но твердость исчезла из его глаз.
   Рыдая, Марджи Шарп рухнула на дно лодки. Она закрыла лицо руками.
   - Вот, - сказал Крейг.
   Она посмотрела вверх. Он налил четверть стакана воды и протянул ей.
   - Я... я отдала свою долю миссис Миллер, - прошептала она.
   - Я знаю, что ты это сделал, - ответил Крейг. "Это моя доля".
   "Но-"
   "От воды мой желудок только заржавеет", - сказал он. "Возьми это."
   Девушка выпила. Она посмотрела на Крейга. В ее глазах были звезды.
   Он наклонился вперед и похлопал ее по плечу. - Ты справишься, Марджи, - сказал он. "Вы будете делать."
   * * * *
   Лодка плыла по прозрачному морю. Длинная волна Тихого океана, бесцельно двигавшаяся к какому-то неизвестному берегу, неуклонно поднимала его вверх и вниз, создавая впечатление, что лодка движется. Рядом с лодкой плавала пустая консервная банка, выброшенная за борт три дня назад. Косяк летучих рыб, убегая от преследующей под водой пасти, перескакивал с волны на волну.
   Кроме Крейга, Марджи Шарп и миссис Миллер в лодке было еще трое мужчин. Это были: англичанин, светловолосый юноша; Майклсон, маленький человечек, который, казалось, еще не понял, что с ними случилось, или не обратил на это внимания; и Воронов, главной отличительной чертой которого была пара украдкой глаз. Инглиш был ранен. Он сел и посмотрел за борт лодки. Указывая, он вдруг закричал:
   "Смотреть! Смотреть! Там дракон! Летающий дракон!"
   - Полегче, старик, - мягко сказал Крейг. В течение двух дней английский был в бреду. Инфекция, которая развилась в его ране, совершенно не поддавалась целебным силам простых лекарств, доставленных из аварийных запасов спасательной шлюпки.
   "Это дракон!" - крикнул юноша. "Это нас достанет".
   Он уставился на что-то, что, как он мог видеть, летело по воздуху.
   Крейг выхватил пистолет. - Если оно придет за нами, я выстрелю в него, - сказал он, показывая пистолет. "Посмотрите на этот пистолет".
   - Это не остановит этого дракона, - настаивал Инглиш. - О... о... - Его глаза расширились от страха, когда он увидел что-то, летящее по небу. Он нырнул на дно лодки, закрыл лицо руками. Мужчины, застигнутые без защиты на открытом воздухе во время бомбардировки, так и бросались на землю, ожидая, когда упадут бомбы. Через несколько минут Инглиш поднял глаза. На его лице отразилось облегчение.
   "Он ушел, - сказал он. - Он пролетел и не увидел нас.
   - Опасности не было, - мягко сказал Крейг. - Это не повредило бы нам. Это был ручной дракон.
   "Нет ручных драконов!" - презрительно сказал юноша. Он снова смотрел на море. - Там змея! он крикнул. "Огромная змея! Он высунул голову из воды...
   - Бедняжка, - прошептала Марджи Шарп. - Мы не можем что-нибудь сделать для него?
   - Боюсь, что нет, - ответил Крейг. - Но ты мог бы принести ему воды. Он щедро налил в чашу, смотрел, как девушка подает ее юноше, который жадно выпил ее.
   * * * *
   Михельсон и Воронов, разбуженные истерическими криками юноши, сели. Майклсон безразлично огляделся вокруг, как птица, оказавшаяся в чужом лесу и недоумевающая, как он туда попал. Затем он вытащил из кармана маленькую черную тетрадку и начал ее изучать. С тех пор, как он оказался в спасательной шлюпке, он изучал содержимое блокнота, игнорируя все остальное.
   - Что за идея тратить на него воду ? - угрюмо сказал Воронов, кивая головой в сторону английского языка. Марджи Шарп поднесла чашку к губам юноши.
   "Какая?" Крейг был поражен.
   - Ему конец, - заявил Воронов. Казалось, он счел это заявление достаточным. Он не пытался это объяснить.
   В глазах Крейга появился холодный блеск. - Так зачем тратить на него воду? - спросил он. "Это то, что вы имели ввиду?"
   - Именно это я и имею в виду, - ответил Воронов. "Зачем тратить воду на мертвеца? Во всяком случае, у нас не так уж много воды.
   "Иди к черту!" - презрительно сказал Крейг.
   "Ты можешь так говорить, потому что у тебя есть пистолет, - сказал Воронов.
   Лицо Крейга посерело от гнева, но он сдержался. "Если вы думаете, что можете насмехаться над тем, чтобы я выбросил пистолет, вы ошибаетесь", - сказал он. "Тем временем я раздал воду всем остальным, и я предполагаю, что вы и Майклсон захотите получить свои доли. Если вы пойдете на корму по одному, я позабочусь, чтобы вы его получили.
   "Вода?" - неопределенно сказал Майклсон. Он не обратил внимания на спор. Услышав упоминание своего имени, он поднял голову и улыбнулся. "Вода? О, да, я думаю, что хотел бы немного. Он подошел к корме, и Крейг держал жестяную чашку под краном в бочонке. Вода вытекала очень медленно. Крейг недоуменно уставился на него. Ручей высох до тонкой струйки, затем остановился.
   Ужас сжал его сердце узами. Он поднял бочонок, встряхнул его и поставил.
   Майклсон посмотрел на несколько капель воды в чашке. "Какая разница?" он спросил. - Это все, что я получил?
   - Бочонок почти пуст! Крейг проглотил слова.
   "Пустой?" - ошеломленно сказал Майклсон. - Но вчера ты сказал, что он полон на четверть!
   - Это было вчера, - сказал Крейг. "Сегодня в бочонке осталось не более двух чашек воды".
   Пока он говорил, над лодкой повисла тишина. Он знал, что четыре пары глаз пристально смотрят на него. Он поднял бочонок, осмотрел его, чтобы убедиться, что он не течет. Это не так. Когда он поставил его, глаза все еще смотрели на него. Теперь в них было обвинение.
   " Вы были самозваным хранителем водоснабжения", - выплюнул Воронов.
   Крейг не ответил.
   - Прошлой ночью, когда мы спали, ты налил себе воду? - спросил Воронов.
   "Я не!" - горячо сказал Крейг. "Черт тебя подери-"
   Воронов промолчал. Крейг оглядел лодку. "Я не знаю, что случилось с водой, - сказал он. - Я не пил, это точно...
   - Тогда что из этого получилось? Майклсон говорил.
   Казалось, он озвучил вопрос в умах всех остальных. Если Крейг не взял воду, то что с ней случилось? Его не было, бочонок не протекал, и он охранял его.
   - А я-то думала, что ты хороший парень, - сказала Марджи Шарп, двигаясь на корму.
   "Честно говоря, я не пил воду, - ответил Крейг.
   " Честно? - издевалась она над ним. - Неудивительно, что ты так щедро отдал мне свою долю сегодня утром. Ты уже выпил все, что хотел выпить.
   Ее голос был горьким и жестким.
   - Если ты хочешь так думать, я не могу тебя остановить, - сказал Крейг.
   "Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо, пока остаешься в живых и смотришь, как остальные умирают от жажды", - сказала девушка.
   "Замолчи!"
   "Я не заткнусь. Я буду говорить все, что хочу. Ты меня тоже не остановишь. Ты слышал это? Ты меня не остановишь!"
   Она была на грани истерики. Крейг позволил ей закричать. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить ее, кроме применения силы. Он молча и бесстрастно сидел на сиденье. В его глазах тлело горячее пламя. В его голове была единственная мысль: что случилось с водой?
   * * * *
   Лодка дрейфовала в угрюмом море. Майклсон, попытавшись понять, что произошло, но безуспешно, вернулся к изучению цифр в блокноте. Воронов украдкой наблюдал за Крейгом. Инглиш впал в кому. Миссис Миллер съежилась посреди лодки. Она смотрела на горизонт, ища парус, струйку дыма, вид низменного берега. Марджи Шарп рухнула у ног Крейга. Она не двигалась. Время от времени ее плечи дергались, когда всхлипы сотрясали ее тело.
   "Ну, - подумал Крейг, - думаю, это оно. Я думаю, это конец линии. Думаю, здесь мы сойдем. Интересно, что происходит с тобой после смерти?
   Он пожал плечами. Никогда в жизни он не беспокоился о том, что произойдет после его смерти, а сейчас уже было поздно начинать.
   Он так погрузился в свои мысли, что не слышал самолета, пока он не пролетел над ними низко. Рев мотора рванул его голову к небу. Это был американский военно-морской самолет, опознавательные знаки на крыльях которого были видны.
   Пассажиры лодки вскочили на ноги и закричали до хрипоты. Пилот помахал им крыльями и улетел.
   На далеком горизонте виднелась надстройка военного корабля. Оно приближалось. Крейг поднес пальцы к носу и пошевелил ими в море.
   "Будь ты проклят, мы победили тебя", - сказал он.
   Он знал, что они не победили море. Удача и ничто другое привело к ним этот военный корабль. Какое-то время удача удавалась. Потом пошло плохо.
   ГЛАВА II
   Когда Солнце Джум пед
   -- Капитан желает вас видеть, сэр, -- сказал матрос.
   Крейг потушил сигарету и поднялся на ноги. Он ел и пил скудно, очень скудно. Они пытались доставить его в больничный отсек вместе с остальными, но он грубо отказался. С ним не было ничего плохого, чего бы не вылечили немного еды и воды.
   Он последовал за матросом в каюту капитана. Бессознательно он отметил состояние корабля. Это был линкор "Айдахо" из новой серии. Крейг предположил, что она была частью оперативной группы, разведывавшей южную часть Тихого океана. Он видел, что она в хорошем состоянии и хорошо укомплектована. Мужчины приступили к своим задачам с душевным порывом.
   Капитан был высоким мужчиной. Когда Крейг вошел в его каюту, он поднялся на ноги, улыбнулся и протянул руку. - Я капитан Хиггинс, - сказал он.
   Крейг посмотрел на него, моргнул, затем усмехнулся. Он взял протянутую руку.
   - Привет, Стинки, - сказал он. "Приятно видеть вас снова."
   "Вонючка!" Хиггинс задохнулся. "Сэр-"
   - Не заморачивайся, - смеясь, сказал Крейг.
   Хиггинс уставился на него. Мало-помалу на лице капитана начало проступать узнавание. "Крейг!" он прошептал. "Уинстон Крейг! Это требует выпивки.
   - Действительно, - ответил Крейг.
   Капитан Хиггинс предоставил виски. Это был скотч. Пили прямо.
   - Где ты был? - спросил Хиггинс.
   - Золото, - сказал Крейг. "Борнео". На его лице появилась хмурая гримаса. "Наши маленькие коричневые братья пришли с севера".
   - Я знаю, - мрачно сказал Хиггинс. - Они тоже пришли в Перл-Харбор, маленькие... Они выгнали тебя с Борнео, а?
   - Я вышел, - сказал Крейг.
   - Но эта спасательная шлюпка, в которой вы были? Что случилось?"
   "Японские бомбардировщики случились. Они поймали корабль, на котором я был. К счастью, нам удалось увести несколько лодок...
   "Я понимаю. Где остальные лодки?
   - Обстреляны из пулемета, - сказал Крейг. "Пришел шквал дождя и скрыл нас, поэтому они не удосужились заняться лодкой, в которой я был". Он пожал плечами. "Мы были в этой лодке десять дней. Я считал драгоценности в Жемчужных Вратах, когда появилась ваша оперативная группа. Но хватит обо мне. А ты?"
   Хиггинс пожал плечами. - Что ты видишь, - сказал он.
   Крейг кивнул. Он мог видеть многое. Мальчик, которого в их дни в Аннаполисе называли "Вонью", был начальником боевого фургона.
   "Я слышал, что вы подали в отставку через год после того, как мы закончили Академию", - сказал Хиггинс.
   - Да, - ответил Крейг.
   - Не возражаете, если я спрошу, почему?
   "Нисколько. Я просто хотел каких-то действий, и не было похоже, что я смогу получить их на флоте. Так-"
   * * * *
   Важно было не столько то, что сказал Крейг, сколько то, что он не сказал. Он был выпускником Военно-морской академии в Аннаполисе. Он и Стинки Хиггинс закончили в одном классе. Хиггинс остался с флотом. Крейг был не в состоянии вынести бездействие членства в боевой организации, когда драться было нечего. Он родился со страстью к путешествиям, с зудом в ногах, с желанием увидеть то, что лежит за самым дальним горизонтом.
   - Значит, вы искали золото? - спросил капитан Хиггинс.
   "Да."
   - Что ты собираешься делать теперь, позволь спросить?
   "Ну, - сказал Крейг, - я возвращался в Штаты, чтобы снова присоединиться к ним, если меня возьмут".
   Хиггинс усмехнулся. - Если бы они взяли тебя? Они схватят вас с распростертыми объятиями. Им не помешал бы миллион таких, как ты.
   - Спасибо, - сказал Крейг.
   Раздался стук в дверь.
   "Что это?" - сказал Хиггинс вошедшему помощнику.
   - Вас хочет видеть один из людей, которых мы подобрали в спасательной шлюпке, сэр.
   "Как насчет?"
   - Он не сказал бы, сэр. Он настаивает на том, что это имеет первостепенное значение. Его зовут Майклсон, сэр. Провести его в ваши покои?
   "Очень хорошо. Я немедленно увижусь с ним.
   Помощник бойко отдал честь и ушел.
   - Кто этот Майклсон? - сказал Хиггинс Крейгу.
   - Не знаю, - пожал плечами Крейг. - Всего лишь один из пассажиров спасательной шлюпки. Мы не спрашивали друг у друга родословные. Единственное, что я могу о нем сказать, это то, что он странная утка". Крейг объяснил, что Майклсон постоянно изучал содержимое своей записной книжки.
   Капитан нахмурился. "Есть Майклсон, всемирно известный ученый, - сказал он. - Не думаю, что это мог быть он.
   - Может быть, - сказал Крейг. "Это южные моря. Никогда не знаешь, кто здесь появится и что произойдет". Внезапно он перестал говорить. Новый звук заполнил корабль.
   Прошли годы с тех пор, как он слышал этот звук, но он сразу узнал его. Призыв к действию станции! Оно могло иметь только одно значение. "Айдахо" шел в бой. Что-то взволновало кровь Крейга при этой мысли. Он вопросительно посмотрел на капитана.
   Хиггинс уже говорил по телефону.
   - Приближается звено японских бомбардировщиков, - сказал он, вешая телефон на крючок. "Ну давай же."
   Вероятно, это был первый случай в военно-морской истории, когда босой человек с непокрытой головой, единственным предметом одежды которого были грязные брюки из утиной ткани, присоединился к командиру линкора на капитанском мостике. Капитану Хиггинсу было все равно, во что одет Крейг, а его офицеры, если и заботились, были слишком вежливы, чтобы показать это. Им было все равно. У них были другие мысли.
   Далеко в небе Крейг мог видеть, о чем думали офицеры. Серия крошечных черных точек. Они были так далеко, что казались комарами. Японские бомбардировщики. Большие молодцы. Четырехмоторные рабочие места.
   Ноты станций призыва к действию все еще разносились по кораблю. Айдахо оживал от прикосновения волшебного звука. В бой шло тридцать пять тысяч тонн стали. Крейг чувствовал пульсацию, когда двигатели крутили винты быстрее. Корабль рванулся вперед. Полторы тысячи человек вскакивали на свои посты. Пушки в больших башнях рыскали, надеясь, что где-то далеко за горизонтом есть для них цель. "Айдахо" был новым кораблем. Паршиво у нее было с ПВО. Черные морды множества помпонов качались, тыча в небо.
   Офицер смотрел сквозь очки. - Семнадцать из них, сэр, - сказал он. "Пока не могу быть уверен, но я думаю, что за первым рейсом следует еще один".
   * * * *
   "Айдахо" входил в состав оперативной группы, в которую входили авианосец, крейсера и несколько эсминцев. Крейг видел издалека авианосец. Она уже развернулась. Черные комары носились по ее палубе и прыгали в небо. Поднимаются истребители. Крейсера и эсминцы заняли заранее определенные позиции вокруг авианосца и "Айдахо", чтобы усилить свой зенитный огонь орудиями больших кораблей.
   - Три минуты, - сказал кто-то спокойным голосом. - Они начали свой бег.
   Зенитчик отпустил. Крейг ахнул и зажал уши руками. Он оставил военно-морской флот еще до появления воздушной войны. Он знал рев больших орудий в их башнях, но это был его первый опыт общения с орудиями, которые сражались с самолетами. Звук был совершенно оглушающим. Если бы ярость сотен гроз сосредоточилась в одном месте, то взрывной смерч звука не был бы таким громким, как грохот орудий. Взрывы ударили ему в череп, стиснув зубы. Он чувствовал вибрации ногами.
   Высоко в небе над головой расцвели черные точки, словно распустившиеся в небе цветы смерти.
   Бомбардировщики продолжали прибывать.
   Зенитные очереди двинулись им навстречу. Смерть потянулась к небу, ощипывая когтистыми пальцами черных стервятников, несущихся с ветром. Достигли и нашли свою цель. Один самолет вылетел наружу в клубах дыма.
   Крейг знал, что это было прямое попадание, по-видимому, в бомболюк, в результате чего взорвались несущиеся там бомбы. Обломки самолета висели в небе, медленно падая вниз.
   Над зениткой пляшут на солнце мошки - истребители. Они нырнули вниз.
   Внезапно бомбардировщик выпал из строя, попытался выправиться, но безуспешно. Отлетело крыло. С бешеной скоростью бомбардировщик начал вращаться.
   Черный дым валил из третьего корабля. Он начал быстро терять высоту.
   Остальные продолжили свой путь.
   Майклсон внезапно появился на мостике.
   Как он туда попал, Крейг не знал, но он был там, прыгал и размахивал блокнотом в воздухе. Майклсон кричал во весь голос.
   "- Опасность! - Нужно уйти отсюда..."
   Крейг уловил выкрикиваемые слова. Оглушительный грохот зенитной артиллерии заглушил все остальное.
   На Майклсона никто не обращал внимания. Они смотрели на небо.
   Самолеты сбросили бомбы.
   По какой-то причине они не атаковали свою обычную цель, авианосец. Возможно, второй рейс совершал наезд на авианосец. Первым рейсом была бомбардировка линкора.
   Их целью был Айдахо.
   * * * *
   Крейг чувствовал, как дрожит огромный корабль, пытаясь уклониться от бомб. Эсминец мог бы вращаться по кругу, но 35 000 тонн стали не вращаются так легко.
   Бомбы падали. Крейг мог видеть их в воздухе, маленькие черные точки постоянно увеличивались. Истребители прорывали в строю бомбардировщиков огромные бреши. Немногие из японских кораблей когда-либо возвращались на свою базу. Но их работа уже была сделана.
   Бомбы попали.
   Они беспорядочно ударили по всему кораблю. Четыре или пять были очень близки к промахам, но не было ни одного прямого попадания. Огромные водяные смерчи прыгали с поверхности моря. Пламя, казалось, бежало по горизонту. Это было странное, танцующее, яркое голубое пламя. Это было похоже на разряд какой-то огромной электрической дуги.
   Даже сквозь грохот обстрела Крейг услышал рвущийся звук. Почему-то это напомнило ему о том, как кто-то рвет кусок ткани. Только чтобы издать такой громкий звук, это должен быть огромный кусок ткани, а человек, который его рвет, должен быть великаном.
   Синий свет стал более интенсивным. Он вспыхнул до невыносимого блеска.
   При этом выскочило солнце!
   "Я схожу с ума!" мимолетная мысль была в голове Крейга. Он задавался вопросом, не попала ли бомба в корабль. Был ли это кошмар, который приходит со смертью? Умер ли он за доли секунды и сообщил ли его распадающийся разум о поразительном факте смерти, сообщив ему, что солнце прыгало?
   Солнце не могло прыгнуть.
   Оно прыгнуло . Он был почти прямо над головой. Теперь было два часа вниз по западному небу.
   Тонны воды хлынули на нос корабля. Волны прыгали по палубе. Айдахо, казалось, затонул на несколько футов. Теперь ее плавучесть заявляла о себе, и она пыталась подняться из моря. Она пробивалась вверх, поднимаясь под тяжестью воды.
   Дул ветер. Ветра почти не было, но теперь по надстройке корабля бушевал ураганный ветер.
   Бегло бурное море. Море было гладким, как стекло. Теперь он был покрыт белыми шапками.
   Взорвались бомбы, вспыхнул голубой свет, великан разорвал небо на части, поднялась буря, море накрылось волнами с белыми шапками, и солнце вскочило.
   Крейг посмотрел на небо, ища вторую группу бомбардировщиков. Воздух был наполнен мчащимися облаками. Бомбардировщиков не было видно.
   Зенитные батареи, не имея цели, внезапно прекратили огонь.
   Если не считать завывания ветра в надстройке, корабль был тих. Тишина была настолько тяжелой, что уши болели. Офицеры на мостике стояли неподвижно, застывшие статуи. Они казались парализованными.
   Корабль шел сам.
   - Ч-что... что, черт возьми, стало с этими Джаппо? Крейг услышал ошеломленный офицер.
   "Да, что случилось с теми бомбардировщиками?"
   "Откуда взялся этот ветер?"
   - Минуту назад не было ветра.
   "Посмотрите на море. Она покрыта белыми шапками!"
   "Что-то случилось с солнцем. Я... я почти уверен, что видел, как он шевелился.
   Ошарашенные, растерянные голоса.
   - Что, черт возьми, стало с носильщиком? Это был голос капитана Хиггинса.
   - А остальные силы, крейсера и эсминцы - что с ними стало?
   Крейг посмотрел на то место, где в последний раз видел авианосец. Она запускала самолеты.
   Он не поверил своим глазам.
   Носитель ушел.
   Крейсера и эсминцы, описывавшие пенящиеся круги вокруг авианосца и линкора, исчезли.
   Поверхность моря была пуста. В небе не было даже разрывов снарядов.
   * * * *
   "Айдахо" нырнул вперед через незнакомые моря. От горизонта до горизонта ничего не было видно. Оперативная группа, которой принадлежал корабль, и атакующие японские самолеты исчезли. Группа офицеров, ответственных за корабль, была ошеломлена. Затем мало-помалу их длительные тренировки утверждались, и они боролись с угрожающей им паникой. Капитан Хиггинс приказал, чтобы корабль замедлился, пока он не еле двигался. Это должно было защитить их от возможности столкновения с подводными рифами или отмелями. Первый вопрос: что случилось? Капитан Хиггинс приказал нарушить радиомолчание. Корабль нес мощное беспроводное оборудование, достаточно мощное, чтобы добраться до материковой части Америки и дальше.
   Радиовызовы не дали ответа. Радисты сообщили, что все, что они могли поймать на своих приемниках, было статическим. В эфире не было ни рекламы, ни радиосигналов. Это было невозможно.
   В растущем замешательстве капитан Хиггинс приказал катапультировать самолет в воздух, чтобы обыскать окружающее море. Между тем обычные отчеты со всех частей корабля показали, что "Айдахо" не пострадал от бомбардировки. Она была в первоклассной форме. Единственное, что с ней было не так, это мужчины, которые ее обслуживали. Они были сбиты с толку. Поражение в бою им грозило. Они бы не дрогнули, если бы корабль погиб от превосходящей артиллерийской мощи. Они бесстрашно сражались бы с ней, умирая, если потребуется, в традициях своей службы.
   Крейг все еще был на мостике с капитаном Хиггинсом и другими офицерами. Хотя он и не показывал этого, он был напуган. Он был напуган до самых пят босых ног. Он смотрел, как разведывательный самолет катапультировался в воздух, и ему пришла в голову мрачная мысль, что Ной, выпуская голубя из ковчега, должен был находиться в похожем положении. Подобно Ною, капитан Хиггинс посылал голубя на поиски пустоши.
   Кроме Крейга на мостике находился еще один гражданский, Майклсон. Никто не обращал на него никакого внимания. Обычно, если бы он вторгся в это священное место без приглашения, его бы оттолкнуло так быстро, что у него закружилась бы голова. Но у офицеров были и другие заботы, кроме выскочившего из ниоткуда заблудшего гражданского. Майклсон, тщетно порхая от офицера к офицеру и не привлекая к себе внимания, наконец повернулся к Крейгу. Майклсон размахивал своей записной книжкой.
   * * * *
   "Эти люди не обратят на меня внимания, - пожаловался Майклсон, кивая на офицеров.
   "У них проблемы, - сказал Крейг. "Они столкнулись с проблемой, которая сводит их с ума".
   "Но я мог бы помочь им решить их проблему!" - сказал Майклсон с раздражением в голосе.
   "Ой, покончи с этим... А? Что вы сказали?" - спросил Крейг.
   "Я могу рассказать им, что произошло, если они только послушают. Я пытался предупредить их, прежде чем это случилось, но не смог вовремя добраться до моста".
   - Ты ... ты знаешь, что случилось ? Крейг задохнулся.
   "Безусловно!" - решительно заявил Майклсон.
   Крейг уставился на маленького человека. Майклсон не выглядел так, как будто он был в курсе, но он отлично говорил по-английски, и даже если он был чудаковатым утёнком, он казался умным. Крейг вспомнил, что Майклсон пытался добраться до мостика незадолго до удара бомбардировщиков, а также что этот человек пытался связаться с капитаном как раз перед тем, как прозвучало предупреждение о приближении бомбардировщиков. Крейг повернулся к офицерам.
   - Капитан Хиггинс, - сказал он.
   - Не беспокой меня сейчас, Крейг, - рявкнул капитан.
   - Здесь человек, который хочет поговорить с вами, - сказал Крейг.
   - У меня нет времени... Капитан впервые увидел Майклсона. - Кто ты, черт возьми? - отрезал он. - Что ты делаешь на моем мосту?
   "Это человек, который хочет поговорить с вами, - объяснил Крейг. - Его зовут Майклсон.
   Майклсон застенчиво улыбнулся. - Возможно, вы слышали обо мне, - сказал он.
   "Вы Майклсон, ученый, человек, которого называют вторым Эйнштейном?" - спросил Хиггинс.
   Майклсон покраснел. "Я ученый, - сказал он. "Что касается того, чтобы быть вторым Эйнштейном, нет. Есть только один Эйнштейн. Там может быть только один. Но, может быть, я смогу помочь тебе с твоей проблемой.
   Крейг заметил, что отношение офицеров изменилось. Они слышали о Майклсоне. Это было прекрасное имя. До этого они не знали, что он был на их мостике. Они стали уважительными.
   - Если вы можете нам помочь, стреляйте, - прямо сказал Хиггинс.
   "Я постараюсь, - сказал ученый. Он поджал губы и выглядел задумчивым. "Если вы знакомы с геологией, вы, несомненно, знаете что-то о "разломах". "Разломы" - это нестабильные участки на поверхности Земли, места, где из-за стыков или трещин в нижележащих слоях горных пород может произойти скольжение. Есть, например, великий разлом Сан-Андреас в Калифорнии, который является "разломом".
   - Извините, мистер Майклсон, - прервал его Хиггинс. "Если вам есть что сказать, говорите, но не начинайте читать нам лекцию по геологии".
   "В объяснении неизвестного лучше всего начать с того, что известно", - ответил ученый. "Земные разломы известны. Когда я буду говорить о них, вы меня поймете. Однако есть еще один вид неисправности, который пока неизвестен или известен лишь нескольким ученым, подозревавшим о его существовании... - Он сделал паузу. - Я имею в виду пространственно-временную ошибку.
   * * * *
   На лицах офицеров ничего не отразилось. Крейг нахмурился, но слушал с возросшим интересом. Пространственно-временная ошибка! О чем говорил Майклсон?
   "Вы не найдете упоминания о пространственно-временной ошибке ни в одном научном трактате", - продолжил Майклсон. "Литературы на эту тему пока нет. Определенные неустойчивые явления, из которых наиболее важным было кажущееся замедление скорости света в определенных областях Земли, побудили некоторых ученых предположить существование некоего странного состояния пространства и времени, которое могло бы объяснить наблюдаемые явления. Скорость света считается постоянной, однако в некоторых местах на Земле по непонятной причине казалось, что свет движется медленнее, чем в других местах. В чем причина этого странного замедления? Расследование выявило существование того, что я назвал пространственно-временной ошибкой".
   - Пожалуйста, мистер Майклсон, - сказал капитан Хиггинс. "Мы не ученые. При всем уважении к вашим способностям, я должен попросить вас перейти прямо к делу.
   - Очень хорошо, - сказал ученый. "Мы попали в пространственно-временной разлом. Я проводил определенные исследования в этом районе и вблизи него, пытаясь определить границы того, что, как я надеялся, будет называться - с тех пор как я его обнаружил - разломом Майклсона. При обычных обстоятельствах корабль, по всей вероятности, прошел бы прямо через разлом, хотя я подозреваю, на основании некоторых данных о загадочно исчезнувших кораблях, что не все корабли всегда проходили через разлом. В нашем случае взрыва бомб было достаточно, чтобы вызвать мгновенное нарушение пространственно-временного баланса в этой области, в результате чего мы были выброшены через разлом".
   Он сделал паузу и выжидающе посмотрел на своих слушателей. У него сложилось впечатление, что он дал полное объяснение тому, что произошло. Он ожидал, что офицеры поймут. Они не понимали.
   Крейг, молча наблюдавший, мельком уловил то, что говорил ученый. Он почувствовал, как холодок пробежал вверх и вниз по его позвоночнику. Если он правильно понял Майклсона...
   - Нас высадили по вине? говорил лейтенант. "Я не понимаю. Что вы имеете в виду, сэр?
   "Иметь в виду?" - ответил Майклсон. - Я имею в виду, что мы прошли через разлом.
   "Но что это значит?"
   "Что мы прошли сквозь время!"
   Крейг почувствовал нарастающее напряжение, когда услышал эти слова. Значит, он правильно понял Майклсона! Он боялся этого. По лицам офицеров он видел, что они либо не поняли того, что сказал ученый, либо, поняв, отказываются верить.
   "Прошел сквозь время!" кто-то сказал. - Но это смешно.
   Майклсон пожал плечами. "Вы думаете своими эмоциями, - сказал он. "Ты думаешь желаемое. Вы надеетесь, что мы не прошли сквозь время. Поэтому вы говорите, что это неправда".
   "Но, - сказал капитан Хиггинс, - если мы прошли сквозь время, как далеко мы прошли и в каком направлении?"
   - Насколько далеко я не могу сказать, - ответил Майклсон. "Есть небольшой вопрос о направлении: мы вернулись. Пространственно-временная ошибка может только соскальзывать назад. Он не может скользить вперед, или я не могу себе представить, чтобы он скользил вперед. Что касается расстояния, которое мы прошли в пространстве, то несколько футов. Со временем расстояние может составить сто тысяч лет. Это может быть миллион лет или десять миллионов". Он постучал по блокноту. "У меня здесь много данных, но недостаточно данных, чтобы определить, как далеко мы продвинулись".
   * * * *
   Крейгу было холодно, холоднее, чем когда-либо в его жизни. Они прошли сквозь время! Ему отчаянно хотелось усомниться в том, что ученый знает, о чем говорит. Его глаза искали успокоения линкора. Неужто такая масса стали не могла пройти сквозь время! Но - солнце вскочило, ураганный ветер взревел из ниоткуда и до сих пор ревет сквозь снасти корабля. Спокойное море превратилось в шторм. И - радио молчало.
   Был ли Майклсон прав? Или он был сумасшедшим? Крейг не мог полностью понять рассуждения ученого. Ошибка пространства-времени казалась невозможной. Но о существовании разломов земли не могло быть и речи. Крейг видел несколько таких мест, где рухнуло основание Земли. Если непостижимое давление планеты могло раздавить километры скалы, как он мог бы раздавить игральную карту в своих руках, то почему бы не раздавить и более тонкую ткань пространства-времени?
   На лицах офицеров отразилось сомнение. Крейг видел, как они украдкой переглядывались друг с другом, видел, как они смотрели на корпус линкора в поисках уверенности. Корабль был их миром.
   Краем глаза Крейг заметил, что что-то идет по морю. В то же время в форпике запел дозорный.
   - Боюсь, - сказал Крейг, указывая пальцем, - что теперь нет никаких сомнений в том, что мистер Майклсон прав. Посмотреть там."
   По ветру плыла гигантская птица-ящерица. Вытянув большой клыкастый клюв, он хлопал в воздухе на кожистых крыльях. Это было существо из зари времен.
   Уже одним своим существованием она доказала, что Майклсон был прав.
   "Айдахо" и весь его экипаж прошли через пространственно-временной разлом в допотопный мир!
   ГЛАВА III
   Возвращение голубя
   Были дремать ns больших птиц-ящериц, хлопающих крыльями по кораблю. Либо они думали, что это враг, которого нужно атаковать и уничтожить, либо они думали, что это что-то поесть. В любом случае он должен был подвергнуться нападению. Они атаковали его. Они кружили вокруг него, тяжело взмахивая крыльями, а затем начинали планировать, открывая клыкастую пасть и пронзительно крича.
   Зенитчики с легкостью сбили зверей с воздуха.
   На мостике группа напряженных офицеров без особого интереса наблюдала за бойней. Они знали, что пушки "Айдахо" неуязвимы против любых существ земли, неба или воды в этом мире. Они не боялись зверей того странного времени, в которое были ввергнуты.
   Самолет-разведчик все еще был в воздухе, ища землю в пустошах.
   Все офицеры "Айдахо" думали об одном и том же. Капитан Хиггинс выразил их мысли словами.
   "Г-н. Майклсон, - медленно произнес капитан. "Я не могу спорить с вами. Я вынужден поверить, что каким-то образом нас отбросило назад во времени. Однако ответственность за этот корабль лежит на мне. Туда, откуда мы пришли, нужен Айдахо. Я хочу вернуть ее туда, где она должна быть. Как мы можем этого добиться?"
   Ученый колебался. Он не хотел говорить то, что должен был сказать. Он покачал головой. - Я сомневаюсь, сможем ли мы это сделать, - сказал он наконец.
   - Но мы должны вернуться! Хиггинс протестовал.
   - Я знаю, - сочувственно сказал Майклсон. "Проблема в том, как !"
   - Ты имеешь в виду, что обратного пути нет?
   Ученый пожал плечами. - Если и есть, то я о нем не знаю.
   - Но ты не можешь сделать какое-нибудь предложение? Ведь это ваше поле. Вы ученый.
   "Это моя область, но даже я мало или совсем ничего о ней не знаю. Почти ничего не известно об истинной природе пространственно-временного континуума. Только недавно мы даже догадались, что существуют такие вещи, как пространственно-временные разломы. Именно в этот разлом мы попали случайно, в результате неудачного стечения обстоятельств. Сможем ли мы повторить эту аварию и вернет ли она нас в наше время - я просто не знаю. Никто не знает."
   Офицеры "Айдахо" восприняли эту информацию без особого удовольствия. Крейгу стало их жаль. В конце концов, у некоторых из них были жены, у всех были друзья еще в Соединенных Штатах. Или это было вперед в Соединенных Штатах, в Америке, которой суждено было быть? Трудно было вспомнить, что Колумб еще не плыл на запад, не будет плыть на запад - сколько еще сотен тысяч лет?
   Вся человеческая история должна была развернуться, прежде чем появилась Америка. Если бы теория дрейфа континентов была верна, то американского континента могло бы и не быть, он мог бы быть соединен с Европой. Вавилон и Ниневия, Карнак и Фивы, Рим и Лондон - таких городов в мире не было, не было бы за-
   * * * *
   Люди на этом корабле были, вероятно, единственными живыми людьми на земле! Мужчины еще не стали людьми, а может, и не стали. Неандерталец, кроманьонец, может быть, яванский человек, пилтдаунский человек еще не появились на планете!
   - Насколько я понимаю, - сказал офицер, - мы шли прямо через разлом пространства-времени, когда взрыв бомб отправил нас через разлом? Это правильно?"
   - Верно, - ответил Майклсон.
   "Тогда почему бы нам не найти эту неисправность и не устроить несколько собственных взрывов?" - предложил офицер. - Есть ли шанс, что мы вернемся - домой - этой дорогой?
   - Не знаю, - откровенно ответил ученый. "Может быть, это сработает, а может быть, и нет. Конечно, мы можем попробовать, и если это не удастся, ничего не будет потеряно. Тем временем я просмотрю свои данные и посмотрю, смогу ли я найти какой-нибудь способ добиться того, чего мы хотим".
   Майклсон пошел вниз. Айдахо был приведен в порядок. Тут же встревоженный офицер задал еще одну проблему.
   - Как мы найдем эту ошибку? он спросил. "Мы не можем этого видеть. Мы этого не чувствуем. Как мы узнаем, что достигли нужного места?"
   - Мы обыщем весь район, - сказал Хиггинс. "Мы не продвинулись далеко, и найти неисправность не должно быть слишком сложно. Если на то пошло, мы, вероятно, все еще в этом".
   Офицеры действовали быстро и эффективно, чтобы привести его приказы в исполнение. План состоял в том, чтобы поставить корабль в то же положение, в котором он находился, когда упали бомбы, а затем использовать небольшие лодки для установки зарядов взрывчатого вещества в воде вокруг боевого фургона, зарядов, которые можно было взорвать электрическим током с корабля. Капитан Хиггинс подошел к тому месту, где стоял Крейг. Он снял кепку и вытер пот со лба.
   "Что вы об этом думаете?" он спросил.
   Крейг пожал плечами. "Я пас", - сказал он.
   - Но... в одну минуту мы были частью оперативной группы, и нас атаковали японские бомбардировщики. В следующую минуту... Хиггинс выглядел беспомощным. "Черт возьми, Крейг, - взорвался он, - такого не может быть!"
   - Их не должно было случиться, - мрачно ответил здоровяк. "Мы только что видели, как произошло одно из них".
   - Но... - запротестовал Хиггинс, - мы наверняка знали бы об этих пространственно-временных разломах, если бы они существовали. Другие корабли попали бы в них".
   "Возможно, в них попали другие корабли", - предположил Крейг. "В последней войне циклоп бесследно исчез. Были и другие корабли, десятки из них, которые исчезли. И, если на то пошло, как командир вашей оперативной группы собирается справиться с исчезновением "Айдахо"?
   - Не знаю, - пробормотал Хиггинс.
   - Ему придется сообщить о потере линкора. Что он скажет?
   - Что он может сказать?
   - Он обыщет местность в поисках выживших и обломков. Когда он не найдет ни то, ни другое, то единственным выводом, который он может сделать, будет то, что "Айдахо" был мгновенно потоплен с потерей всех рук. Помните, что в то время нас атаковали. Помните тот интенсивный синий свет, который вспыхнул на горизонте? Людям с других кораблей этот свет мог показаться взрывом погребов на "Айдахо". Адмирал, командующий вашей оперативной группой, может сообщить, что бомба, по-видимому, прошла по дымовой трубе "Айдахо", и в результате взрыва пороховой погреб задел.
   * * * *
   Крейг сделал паузу и с растущим недоумением наблюдал за тем, что делает Хиггинс. Капитан энергично пинал стальную стенку мостика. Он стучал по ней правой ногой, как будто пытался ее сбить. На его лице отразилась боль. Крейг секунду смотрел, а потом усмехнулся.
   "Это больно?" он сказал.
   "Да!"
   - Тогда это должно быть реально, - предположил здоровяк.
   Хиггинс перестал пинать стену. Крейг знал , почему он пинал ее - чтобы убедиться, что стена действительно существует. Хиггинс был человеком в кошмаре, но вместо того, чтобы ущипнуть себя, чтобы убедиться, что он не спит, он пнул стену.
   "Блин!" - пробормотал капитан. "Почему это должно было случиться с нами?"
   - Судьба, - размышлял Крейг. "Судьба. Как случилось, что пароход, на котором я плыл, попал под бомбежку? Как я оказался в спасательной шлюпке, которая не была обстреляна? Как нас забрали? Единственный ответ - судьба".
   - Это чертовски плохой ответ, - сказал Хиггинс.
   - Это единственный ответ, - ответил Крейг. - Твой голубь возвращается.
   "Какая? Ты что, сошел с ума от меня?" - ответил пораженный капитан.
   Крейг указал на море. На горизонте виднелась крошечная точка.
   - О, самолет, - сказал капитан, глядя на точку. Оно стремительно приближалось к ним.
   Крейг смотрел на это с хмурым лицом. - Я думал, вы отправили только один самолет, - сказал он.
   "Вот так. Я послал один.
   - Ну, - медленно сказал Крейг, - если только у меня не испортилось зрение, возвращаются три самолета.
   - Что? Но это невозможно? Хиггинс схватил очки и быстро навел их на самолет. Это была всего лишь точка в небе. Две меньшие точки быстро следовали за ним.
   - Может быть, за ним гонится парочка этих ящериц? - рискнул Крейг.
   "Бред какой то!" - возразил капитан. "Он может летать кольцами вокруг этих вещей. Эти ящерицы слишком медлительны, чтобы угнаться за ним. Но за этим что-то следует".
   Хиггинс держал очки у глаз, пытаясь разглядеть приближающиеся точки.
   - Если эти штуки - самолеты, - пробормотал он, и в его голосе была нотка ликования, - тогда Майклсон и его разговоры о пространственно-временных ошибках - чушь.
   Хиггинс имел в виду, что если две точки были самолетами, то то, что случилось с "Айдахо", было своего рода иллюзией. Самолеты могли существовать только в современном мире. Они были одним из самых последних изобретений человечества.
   Самолет-разведчик с короткими крыльями теперь был хорошо виден с корабля. Кожа для Айдахо была настоящим адом. Крейг наблюдал за этим с растущим опасением.
   - Этот пилот от чего-то убегает, - сказал он.
   "Невозможно!" - отрезал Хиггинс.
   Самолет подлетел ближе. Он летел на малой высоте. Две точки наступали ему на пятки. Они обгоняли его. И... они больше не были точками.
   "Самолеты!" - крикнул Хиггинс.
   * * * *
   Крейг промолчал. Конечно, это были самолеты, но... Он увидел, как что-то вырвалось из одного из них. Самолет-разведчик с визгом взмыл вверх. Что-то снова потянулось к нему, коснулось его. Он начал терять высоту. Он все еще приближался к Айдахо, но шел уже под большим углом.
   "На него нападают!" - закричал Хиггинс с болью в голосе.
   Над Айдахо пронесся призыв к боевым постам. Снова могучее судно рванулось в темпе людей, идущих в бой.
   Самолет-разведчик опускался все ниже и ниже. Он ударился о воду. Один из преследующих кораблей нырнул на него.
   Зенитные батареи отпустили. Во второй раз "Айдахо" защищался. Гром прокатился по воде.
   Атакующий самолет находился в пределах досягаемости. Вокруг него клубились грибы черного дыма, швыряли его в воздухе, ловили прямым попаданием.
   Раздался гигантский взрыв.
   Там, где был самолет, взорвался клуб дыма. Фрагменты выплыли наружу, соскользнули вниз, в море. Самолета не хватило для опознания.
   Второй самолет поднялся вверх. Впервые Крейг смог хорошенько его разглядеть. Его первым впечатлением, каким бы нелогичным оно ни было, было то, что это был японский корабль. Когда она поднялась, он хорошо ее рассмотрел. Это был не японский самолет. На его теле не было видно следов восходящего солнца.
   Крейг увидел, что это вовсе не самолет. У него были короткие, покатые крылья, но крылья, по-видимому, предназначались больше для стабилизации полета, чем для создания подъемной силы. Это было похоже на летящий клин.
   Он не мог сказать, как он приводился в движение. Если бы у него был мотор, он бы его не увидел.
   Это было быстро, быстрее, чем смазанная маслом молния.
   Судя по всему, его пилот не заметил линкор, пока шквал зенитного огня не уничтожил первый самолет. Только тогда он даже не знал о существовании Айдахо. Как птица, внезапно испуганная появлением ястреба, самолет взмыл в воздух. Вокруг все еще рвались снаряды. Он поднялся так быстро, что полностью оставил заградительный огонь позади. Его подъем был почти вертикальным. Он поднялся примерно на двадцать тысяч футов и выровнялся. Дважды он обходил линкор, не обращая внимания на разрывы снарядов, пытавшихся не отставать от него.
   Затем он повернулся в том направлении, откуда пришел. В считанные секунды он исчез из поля зрения.
   На мосту Айдахо воцарилась тишина.
   "Святые коты!" Крейг услышал бормотание офицера. "Кто-то чертовски сумасшедший. У нас нет самолетов, которые будут так летать, и я чертовски хорошо знаю, что сто тысяч лет назад их не было!"
   Был ли Майклсон не прав? Говорил ли он сквозь шляпу, когда говорил, что "Айдахо" был брошен в далекое прошлое из-за ошибки времени? Он сказал, что они могли быть сто тысяч лет назад или миллион лет - он не знал, что именно. Появление птиц-ящериц, огромных крылатых драконов из мифологии, казалось, доказывало, что ученый был прав.
   Доказывали ли эти два таинственных самолета странной формы и конструкции, способные летать с такой ослепительной скоростью, что он ошибался?
   Возможно ли, - эта мысль ошеломила Крейга, - что они попали в будущее?
   Крылатые драконы остались в прошлом. Самолеты, по крайней мере теоретически, принадлежали будущему.
   "Что-то сумасшедшее!" - сказал капитан Хиггинс. "Позовите этого ученого", - сказал он одному из своих помощников. - Я хочу поговорить с ним.
   * * * *
   Майклсон подошел к мостику и спокойно выслушал то, что хотел сказать Хиггинс. На его серьезном лице не отразилось никаких эмоций, но глаза были мрачны.
   - Я определенно могу сказать вам две вещи, - сказал он наконец. "Одна из них заключается в том, что мы находимся не в том, что можно было бы назвать будущим".
   "Но эти два самолета были лучше всего, что мы изобрели!" - настаивал капитан Хиггинс. "Самолет не был изобретен до 1907 года. Это должно быть будущее".
   " Люди изобрели самолеты в 1907 году, - сказал Майклсон. Слегка он подчеркнул слово " мужчины ".
   Хиггинс уставился на него. Медленно, по мере того как он осознавал значение слов ученого, его лицо начало меняться. - К чему ты клонишь? - сказал он шепотом.
   Майклсон беспомощно развел руками. "Братья Райт изобрели корабль легче воздуха в начале двадцатого века, - сказал он. "Они были первыми людьми, управлявшими самолетом, первыми людьми нашей расы. Но откуда мы знаем, что произошло на земле миллион лет назад, а я точно могу вам сказать, что мы как минимум на миллион лет назад? История, которую мы достаточно хорошо знаем, не охватывает период более пяти тысяч лет. Как мы можем быть уверены, что произошло или не произошло на Земле миллионы лет назад?"
   Ученый говорил тихо, почти шепотом. "Мы живем до времени самолета. И все же мы находим самолеты? Как вы думаете, что это может означать?"
   - Я... - Хиггинс запнулся, его разум оторвался от взгляда в неизведанные бездны времени. Он заставил свой разум прислушаться. - Это значит, что в это время здесь есть люди, - хрипло сказал он. "Люди или что- то в этом роде , которые умеют делать самолеты".
   Майклсон кивнул. "Это будет мой вывод", - сказал он.
   - Но это невозможно, - вспылил Хиггинс. "Если бы в прошлом существовали цивилизации, у нас были бы записи о них. Я имею в виду, мы бы нашли их города, даже если бы люди исчезли. Мы бы нашли следы их заводов, их зданий...
   - А мы? - спросил Майклсон.
   "Безусловно. Вы не согласны со мной?"
   "Не обязательно", - сказал ученый. "Вы забываете один важный факт - размер в миллион лет. Сможет ли кто-нибудь найти Нью-Йорк через миллион лет? Чикаго? Лондон? Сталелитейные заводы Питтсбурга? Думаю, нет. За это время действие дождя, мороза и солнца полностью уничтожит все признаки того, что эти места когда-то существовали. Кроме того, континенты, которые мы сейчас знаем, могли утонуть и появились новые. Как мы могли бы найти руины Питтсбурга, если бы город находился на дне Атлантики? Миллион лет назад на земле могли быть огромные города. Человек не обязательно является первой расой, когда-либо появившейся на планете".
   Крейг, слушая, уловил логику в словах Майклсона. На земле могли быть и другие расы! Тщеславие людей ослепляло их от этого факта, когда они вообще об этом думали. Они хотели верить, что они были самым важным и единственным усилием творения, что Земля возникла специально для их блага. У природы могут быть другие планы.
   Майклсон предложил логичное решение дилеммы самолетов и летающих драконов, существующих в одном мире.
   Крейг заметил, что офицеры с тревогой смотрят в сторону, откуда прилетели самолеты. Где-то там, за горизонтом, что- то было . Они беспокоились об этом. Против зверей того времени Айдахо был всесилен. Но как Айдахо будет противостоять тому , что лежит за горизонтом? Или корабль сможет уйти обратно через разлом времени до того, как угроза таинственных самолетов станет больше?
   Вокруг корабля маленькие лодки закладывали заряды взрывчатки. Одна лодка бросилась к разбитому разведывательному самолету, чтобы спасти пилота.
   "Мы должны посмотреть, сможем ли мы уйти отсюда немедленно", - сказал Хиггинс. "Мы должны взорвать эти взрывчатые вещества и посмотреть, заставят ли они нас вернуться через разлом времени".
   Они должны были уйти из этого мира. Здесь была опасность. Самолеты, которые летели так же быстро, как тот, что пронесся по небу, представляли опасность.
   Хиггинс приказал заложить взрывчатку сразу.
   - Я сказал, что определенно могу сказать вам две вещи, - снова заговорил Майклсон. "Одним из них было то, что мы в прошлом, на миллионы лет в прошлом". Он говорил медленно, не сводя глаз с оживленных лодок вокруг корабля. "Разве вас не интересует вторая из двух вещей, которые я могу вам сказать?"
   - Да, - сказал Хиггинс. "Что это?"
   Ученый вздохнул. "В том, что мы никогда не сможем вернуться в наше время!"
   "Какая? Но мы ставим мины. Если взрыв японских бомб отправил нас через разлом времени, может быть, второй взрыв отправит нас обратно через него.
   Майклсон покачал головой. "Я исследовал математику этого", - сказал он. "Это невозможно. С тем же успехом вы можете вызвать свои лодки и сохранить взрывчатку. Дело в том, что мы застряли в этом времени навсегда !"
   Оставленный во времени, навсегда! Слова звенели, как колокола судьбы. Заброшен навсегда. Никаких шансов на побег. Нет надежды на побег.
   "Ты уверен?" - спросил Хиггинс.
   "Положительно", - ответил ученый.
   Крейг посмотрел на море. Он закурил сигарету, отметив, что это последняя сигарета в пачке. Он втянул дым в легкие, чувствуя его укус.
   Оставленный во времени, навсегда!
   ГЛАВА IV
   Серебро на море
   Ночь наступила несколько часов назад. Крейг стоял на палубе, наблюдая за морем, небом и звездами в небе. Наверху созвездия изменились. Это были не знакомые ему звездные скопления. Полностью затемненный, "Айдахо" двигался в темноте очень медленно. Ее скорость была почти нулевой, потому что карты штурманов были бесполезны. Карты были сделаны в том далеком будущем, которое боевой фургон покинул навсегда, и они ничего не говорили об этом море. Под кораблем может быть миля воды. Она может царапать дно. Штурманы сходили с ума, беспокоясь о том, что может быть под кораблем. Капитан Хиггинс сходил с ума, беспокоясь не только о том, что может быть под кораблем, но и о том, что вскоре может оказаться над ним, когда вернулись таинственные самолеты. Пилот разведывательного самолета был спасен. Он не дожил до того, чтобы рассказать о том, что нашел.
   Крейг заметил рядом с собой тень, но подумал, что это один из членов экипажа, пока не вспыхнула спичка. Это была Марджи Шарп. Она закуривала сигарету.
   Резкий выговор от офицера заставил ее бросить спичку.
   "Что случилось?" - спросила она. "Почему мне нельзя курить?"
   "Затмение", - сказал Крейг.
   - О, это ты , - сказала девушка.
   "Где ты был?" - спросил Крейг. - Я искал тебя вокруг, но не мог найти.
   - В больнице, - сказала она. "Помощь сбитому с толку доктору".
   - Как английский? - спросил Крейг.
   "Английский язык мертв уже несколько часов", - сказала она. - Я был у миссис Миллер.
   "Ой! Как она?"
   "Отлично. Но доктор чуть не сошел с ума. Он сказал, что впервые в военно-морской истории ребенок родился на линкоре. Казалось, он думал, что это нарушает правила этикета или что-то в этом роде. Это была девочка, - продолжала она уже немного задыхаясь, как будто разговоры о детях возбуждали ее. "Миссис. Миллер сказала, что собирается назвать его Маргарет, в мою честь. Разве это не мило? Она говорит, что ее муж будет до смерти переживать за нее, и она хочет использовать корабельное радио, чтобы отправить ему сообщение. Как ты думаешь, она могла бы это сделать?
   - Я... - задохнулся Крейг. - Послушай, девочка, ты знаешь, что случилось?
   Тон его голоса встревожил ее. - Нет, - быстро сказала она. "Я не знаю. Что произошло?"
   Она была занята внизу в больничном отсеке, слишком занята, чтобы интересоваться тем, что происходит наверху. Крейг рассказал ей всю историю. Она слушала с недоверчивым изумлением. Ему пришлось сказать это дважды, прежде чем она начала понимать. А потом не поверила.
   - Ты шутишь, - сказала она.
   - Извините, - ответил Крейг. - Но я не шучу.
   - Ты имеешь в виду... ты действительно имеешь в виду, что мы вернулись куда-то в прошлое?
   "В яблочко."
   - Но... но что мы будем делать?
   * * * *
   Большой человек пожал плечами. "Мы собираемся подождать и посмотреть, что произойдет. Это все, что мы можем сделать. Ждать и смотреть." В его голосе слышались нотки возбуждения.
   - Кажется, ты доволен этим, - бросила она вызов.
   - Я недоволен, - быстро поправил он ее. - Мне жаль миссис Миллер и Маргарет, вас, капитана Хиггинса и людей на "Айдахо". А что касается меня - ну, я не жалею. Это окончательное приключение. У нас есть новый мир, чтобы исследовать, новые вещи, чтобы увидеть. Я знаю сотни мужчин, которые отдали бы руку, чтобы вернуться сюда, в этот мир. Я встречал их в каждом шахтерском лагере, который когда-либо видел, в каждом торговом посту на границе цивилизации, в каждом уголке земли. Они были неудачниками, большинство из них. Я неудачник, или был им в наше время. Я не принадлежал, я не подходил. Я не был бизнесменом, я никогда не стал бы бизнесменом. Я не мог быть юристом, клерком или белым воротничком. Но здесь... кажется, мне здесь самое место. Это мое время, это мое место в мире". Он прервался. - Не знаю, зачем я вам все это рассказываю, - коротко сказал он.
   Она слушала тихо и сочувственно. - Ты можешь сказать мне, - сказала она. "Помнишь, еще в спасательной шлюпке, когда я сказал тебе, что мы похожи друг на друга? Я тоже не вписывался дома. Я тоже здесь".
   Она подошла ближе к нему, в мягкой темноте. Он чувствовал ее близость, чувствовал ее женственность. Он начал обнимать ее.
   - Ну, - сказал голос позади него.
   Крейг повернулся. Там стоял Воронов. "Что ты хочешь?" - сказал Крейг.
   "От вас я ничего не хочу", - ответил Воронов. - Я говорил не с тобой. Я, по крайней мере, не забыл о воде".
   "Вода?" - озадаченно сказал Крейг. "О чем ты говоришь?"
   - Вода, которой не было в бочке, была в спасательной шлюпке, - ответил Воронов. "Вода, которую ты пил ночью, когда все остальные спали".
   - Будь ты проклят... - сказал Крейг.
   Воронов ушел. Крейг не пытался следовать за ним. Он совершенно забыл о воде. С усилием он взял себя в руки и повернулся к девушке.
   Она отвернулась и смотрела на море. Когда Крейг заговорил, она не ответила. Мгновением раньше между ними была теплая магия. Слова Воронова сменили тепло на холод.
   * * * *
   Той ночью дозорные на "Айдахо" постоянно докладывали, что за кораблем ведется слежка. Над головой в темноте летели самолеты, бесшумные самолеты. Дозорный время от времени замечал их на фоне луны.
   Тот факт, что самолеты летели бесшумно, как тени в ночи, встревожил наблюдателей, и их беспокойство было передано экипажу. Ни у кого не было бы много мыслящих самолетов, которые производили бы должное количество шума, но самолеты-призраки, которые вообще не производили шума, были ужасными вещами. Бесшумные самолеты исследовали корабль, а затем, казалось, исчезли. По крайней мере, их уже не было видно, но были ли они все еще спрятаны где-то в небе, никто не знал. Они не пытались бомбить корабль или каким-либо образом атаковать его. Это казалось зловещим.
   "Айдахо" нес четыре собственных самолета. Один был потерян. Перед рассветом капитан Хиггинс приказал катапультировать еще один в небо, чтобы обыскать окрестности. Этот самолет взлетел. На него не нападали и не издевались. Пилот по радио сообщил о наличии большого массива земли очень близко. Мореплаватели, сверяясь со своими картами, обнаружили, что этого участка земли нет ни на одной из их карт.
   Наступил рассвет, час опасности, когда можно было ожидать нападения. Экипаж "Айдахо" стоял у своих орудий в ожидании. Нападение не последовало.
   Солнце взошло. Тем не менее нападения не было. Корабль, двигаясь очень медленно, вошел в область, где поверхность моря, казалось, стала серебристой. Этот эффект был вызван каким-то маслянистым веществом, плававшим на воде, явлением, новым как для солдат, так и для офицеров.
   На горизонте смутно виднелся массив суши, о котором сообщил пилот разведывательного самолета, гряда покрытых лесом холмов, спускающихся вверх к горам на заднем плане, край какого-то могучего континента былых времен. Позже, миллионы лет спустя, только вершины этих гор останутся над морем, образовав тысячи островов Тихого океана.
   * * * *
   Крейг завтракал внизу. Он вышел на палубу как раз в тот момент, когда прозвучал сигнал тревоги. Экипаж разбежался по своим местам. Он обнаружил причину тревоги.
   Над головой на высоте от тридцати до тридцати пяти тысяч футов висел самолет. Он скрывал корабль. Он не предпринимал попыток атаковать. Крейг подошел к мосту. Капитан Хиггинс всю ночь был на мостике. Он все еще был там. Он вяло поздоровался с Крейгом.
   - За нами следят, - сказал Хиггинс. "Мне это не нравится".
   - Мы можем что-нибудь с этим сделать?
   Хиггинс прищурился сквозь очки. "Слишком высоко для удара. Нет, мы ничего не можем с этим поделать. И я не уверен, что мы хотим что-то с этим делать".
   "Что ты имеешь в виду?"
   это время мы здесь не воюем , - ответил капитан. "Мы не хотим драться, если мы можем избежать этого".
   "Возможно, будет проблемой избежать драки, - сказал Крейг. "Помни, они сбили пилота твоего самолета-разведчика".
   - Я помню, - мрачно сказал Хиггинс.
   "Конечно, мы можем сдаться", - предложил Крейг.
   - Как бы ты хотел попасть в ад? - сказал Хиггинс.
   - Это была всего лишь идея, - усмехнулся Крейг. - Но мне не нравится это дело. Мы не знаем, с чем мы пытаемся избежать сражения, или какая у них сила, или как они будут атаковать, если они нападут".
   - Мне это тоже не нравится, - ответил Хиггинс. "Но я не выбирал это. Будь они прокляты, если они собираются нападать, я бы хотел, чтобы они справились с этим!"
   Над огромным кораблем кружил крошечный самолет. Каждый человек на Айдахо знал, что ситуация была скверной. За ними наблюдали. Они ничего не могли сделать, чтобы остановить это. Следящий самолет находился над зенитным огнем. Военный корабль не мог от него спрятаться. Не было прикрывающего эсминца, чтобы поставить дружественную дымовую завесу, чтобы скрыть их от глаз в небе. Между тем, где-то вокруг них скрытый враг может собрать силы, чтобы уничтожить их.
   - Вы пытались связаться с ними? - спросил Крейг.
   - Я пытался связаться с ними по рации всю прошлую ночь, - ответил Хиггинс. "Ответа не было. Радисты говорят, что в эфире нет сигналов. Это, а также тот факт, что они не пытались отвечать на наши сигналы, заставляет меня сделать вывод, что они не открыли радио. Конечно, они могут использовать диапазоны волн за пределами диапазона наших приемников - привет! Это что?"
   Где-то рядом с ними раздался крик.
   Перегнувшись через край мостика, Крейг увидел матроса на нижней палубе. Мужчина тоже наклонился, указывая на море. Он снова закричал и повернулся к мосту. Его лицо было белым от ужаса.
   "Что это?" - спросил капитан Хиггинс.
   - Это... это то серебристое вещество на поверхности, сэр, - ответил моряк. - Это... оно разъедает борта корабля, сэр. Он пожирает корабль".
   "Айдахо" все еще находился в зоне действия яркого вещества, плававшего на поверхности моря. Капитан Хиггинс помчался с мостика на главную палубу. Крейг последовал за ним. К тому времени, когда они достигли места, где стоял матрос, собралось еще несколько офицеров. Все смотрели вниз, на море.
   Крейг перегнулся через перила и посмотрел вниз. Ужас сжал его сердце железной цепью.
   * * * *
   У ватерлинии в стальном корпусе "Айдахо" образовалась большая дыра. Листы корабля были лучшего сорта хромистой стали, термообработаны и закалены. Они были спроектированы таким образом, чтобы выдерживать попадание шестнадцатидюймовых снарядов. Сталь в них была самым прочным металлом, который когда-либо производился в Питтсбурге.
   Там, где маслянистая блестящая субстанция соприкасалась с ним, сталь рассыпалась.
   "Кислота!" Крейг услышал вздох офицера. "Вот что такое серебро. Кислота! Они распыляли его на море".
   "Они проложили наш курс и устроили для нас ловушку".
   - Это не может быть кислота, - возразил кто-то. "Невозможно обеспечить концентрацию кислоты на поверхности моря, достаточную для того, чтобы проедать дыры в стали".
   "Может, это и невозможно, но уж точно случилось!"
   Каждая проходящая волна бросала маслянистую жидкость на корпус "Айдахо". Он тихо зашипел при ударе и тут же начал свою смертоносную работу. То, что происходило ниже ватерлинии, было не видно. Вероятно, никакого ущерба там не было нанесено, потому что кислота находилась на поверхности и не касалась областей ниже ватерлинии. Но достаточно повреждений было нанесено над водой! В стальных бортах корабля уже появились ямы глубиной в два дюйма.
   "Полный вперед!" - приказал капитан Хиггинс.
   Они надеялись выбраться из области, охваченной кислотой, и выбраться оттуда быстро. Но... серебряное пятно простиралось на мили. И не было никакого способа точно определить, какой ущерб был нанесен кораблю. Линия коррозии, тянущаяся вокруг корпуса, могла так сильно ослабить его, что он стал непригоден для плавания.
   Капитан Хиггинс выбрал единственно возможный путь. Он приказал кораблю идти к земле.
   * * * *
   Два часа спустя "Айдахо" отдыхал в естественной гавани между невысокими холмами. Здесь река впадала в море. Капитан Хиггинс стал на несколько лет старше, когда завел корабль в устье гавани. У него не было ни карт местности, ни способа узнать, сколько воды имеется в наличии, или есть ли скрытые рифы, готовые вырвать днище из корабля. Он взял ее вслепую, и это самая тяжелая работа, с которой когда-либо приходилось сталкиваться капитану корабля.
   Подобно раненому льву, Айдахо искала место, где она могла бы лечь и определить, насколько сильно она ранена. Войдя в гавань, она попала в то, что легко могло оказаться смертельной ловушкой, но если она останется снаружи, ее ослабленный корпус может не выдержать, и она может пойти ко дну со всеми руками.
   Хиггинс послал своих инженеров на лодках, чтобы определить, насколько сильно поврежден корпус. Вместе со своими офицерами он ждал на мостике доклада инженеров. На поверхности гавани не было кислоты.
   Крейг услышал доклад главного инженера.
   - Корпус настолько слаб, что корабль может затонуть в любой момент, сэр. Попытка сдвинуть ее могла бы раскрошить тарелки. Отверстия в бортах от шести до восьми дюймов глубиной, сэр.
   Руки капитана на поручнях мостика сжались так, что костяшки пальцев побелели.
   - Очень хорошо, - сказал он. "Вытащите ее на берег".
   - Вынести ее на берег, сэр?
   "Да. Если мы останемся здесь, мы можем обнаружить, что эта кислота разбрызгана по воде, и в этом случае корабль утонет.
   Экипаж начал подготовку к выполнению приказа. Айдахо закончился, закончился, закончился.
   Высоко над головой все еще кружил единственный бдительный самолет.
   Хиггинс погрозил ему кулаком. - Будь ты проклят... - сказал он. "Черт тебя подери-"
   "Айдахо" осторожно ввели в устье реки, пока она не коснулась дна. К счастью, дно было песчано-грязным. Корабль вздохнул и устроился в нем, как усталое морское чудовище, выходящее из океана, чтобы умереть. Все на ее борту знали, что это последнее пристанище корабля. Ее стальные кости останутся здесь, пока не проржавеют. Когда киль корабля заскрипел о дно, капитан Хиггинс выглядел как человек, выслушивающий свой смертный приговор, но его спина была жесткой, как шомпол, а подбородок был высоко поднят.
   CH АПТЕР V
   Огрум
   - Исследуем группы на берегу, - приказал капитан Хиггинс.
   "С вашего разрешения, - сказал Крейг, - я хотел бы стать членом одной из этих партий".
   - Безусловно, - сказал капитан. - Я сделаю даже лучше - поручу тебе одного из них.
   - Благодарю вас, сэр, - сказал Крейг. В соответствии с лучшей морской традицией, в голосе он звучал бесстрастно, но сердце его подпрыгнуло при этой мысли. Он собирался вывести на берег отряд синих жилетов!
   Он собирал свою группу, когда Майклсон, дико взволнованный, бросился к нему. - Я так понимаю, вы берете отряд на берег! - взволнованно выдохнул ученый.
   - Верно, - ответил Крейг.
   - Я хочу пойти вместе.
   - Хочешь пойти? Крейг взглянул на ближайший берег. Над болотами, окаймляющими реку, хлопала крыльями одна из птиц-ящериц. В когтистых когтях он держал что-то похожее на маленькую обезьянку. Время от времени из болота доносилось кашляющее ворчание, свидетельствующее о том, что там прячутся звери. - Ты хочешь в это углубиться ? - спросил Крейг.
   "Конечно", - энергично ответил ученый. "Это шанс на всю жизнь. У нас будет прекрасная возможность наблюдать за флорой и фауной того времени. Мы увидим их живыми. Ни у одного другого ученого никогда не было такого шанса".
   - Ты имеешь в виду, что у тебя будет прекрасный шанс быть съеденным, - мрачно сказал Крейг, кивнув в сторону берега. - Это страна джунглей.
   "Вы втягиваете в это этих людей, - запротестовал Майклсон.
   - Они вызвались добровольцами, - ответил Крейг.
   - Я тоже добровольно, - сказал Майклсон.
   - Хорошо, - сказал Крейг, невольно усмехнувшись над тем, как порывисто этот ученый бросился в ситуацию, которая в лучшем случае могла быть только неприятной. "Возьми себе пистолет и иди..." Он прервался, чтобы посмотреть на второго человека, который приближался к нему.
   Это была Марджи Шарп. Она перешла прямо к делу. - Как насчет того, чтобы я тоже пошла волонтером? она спросила.
   - Будь я проклят, - сказал Крейг.
   - Это значит, что я могу идти?
   "Это не!" - решительно сказал Крейг. - Это означает, что я удивлен, что вы так внезапно потеряли рассудок.
   - Почему я не могу пойти? она бросила вызов.
   - Потому что ты девушка, - ответил он. - И потому что ты будешь мешать. Нет продажи, Марджи. Не сегодня и не в любой другой день, если мне есть что сказать по этому поводу. Ты оставайся здесь, где тебе и место".
   - Вам, проклятым мужчинам, достается все удовольствие, - с горечью сказала девушка, поворачиваясь на каблуках. Крейг смотрел, как она подошла прямо к капитану Хиггинсу и обратилась с той же просьбой, и заметил изумление этого морского офицера. Но, несмотря на свое изумление, капитан вполне мог сказать "нет".
   В последний раз, когда он видел ее, она перегнулась через перила, наблюдая, как маленькая лодка отплывает к берегу. Он помахал ей. Она ткнула носом в ответ.
   Оглянувшись назад, когда они приблизились к берегу, Крейг увидел, что она все еще стоит у перил. Он также услышал грохот корабельной катапульты и увидел взлетевший в воздух самолет. Капитан Хиггинс отправлял самолет на разведку окрестностей. Крейг знал, что беспокоило капитана - место, откуда прилетели эти проклятые бесшумные самолеты.
   Высоко в небе он мог видеть один из безмолвных летающих кораблей, несущих вахту над "Айдахо".
   - Мы пересечем болото и доберемся до холмов, - распорядился Крейг.
   * * * *
   Вдалеке прогремели выстрелы, когда лодку гнали через лужи стоячей воды. Очевидно, выстрелы исходили от других исследовательских групп, стрелявших в летающих ящериц или других существ. Однажды над их лодкой пролетела летающая ящерица, но передумала и пошла нападать на что-то другое. И пока они проталкивали лодку через заросли камыша в чистое русло, рядом с ними фыркнуло что-то чудовищное. В болотных зарослях раздавались громкие удары.
   "Он выглядит большим, как слон", - кричал Крейг. "Готовьте оружие".
   Он мог видеть движение тростника, когда зверь рухнул на них. Маленькие деревья тряслись, отмечая его проход, затем он высунул голову из зарослей менее чем в пятидесяти футах от них.
   "Это динозавр!" - крикнул Майклсон. Ученый был в диком возбуждении. "Это живой динозавр".
   - Если он подойдет ближе, он будет мертв, - мрачно сказал Крейг.
   "Нет, не стреляйте, - сказал ученый. "Это один из травоядных динозавров, питающийся растительностью. Нам это не повредит".
   Матросы на лодке нервно перебирали автоматы и смотрели на гору плоти, полускрытую зарослями джунглей. Тот, в свою очередь, уставился на них. Он был больше любого слона, когда-либо ходившего по Земле, и Крейг, оценивая размер зверя, задавался вопросом, остановят ли его автоматы, если он решит атаковать.
   - Если нам придется стрелять, цельтесь в голову, - прошептал он.
   По сравнению с остальным телом голова была маленькой. Это будет трудная цель, но попадание в голову может остановить зверя, тогда как попадание в огромное тело останется незамеченным. Динозавр уставился на них. Секунды тикали в минуты. Он двигал головой по кругу, принюхиваясь к воздуху. Майклсон хотел выбраться из лодки и доплыть до берега, чтобы рассмотреть ее поближе.
   - Ты остаешься в этой лодке, - энергично сказал Крейг. "Вероятно, у вас будет возможность изучить всех динозавров, которых вы хотите".
   Бормоча себе под нос, ученый затих.
   Медленно, как будто он увидел все, что хотел, динозавр повернулся и ушел обратно в болото. Тряска кустов указывала направление, в котором он пошел. Крейг вздохнул с облегчением.
   - Я же говорил вам, что это не опасно, - с горечью сказал Майклсон. - Ты должен был позволить мне осмотреть его.
   - Неважно, - успокаивающе сказал Крейг. "После того, как мы устроимся здесь, ты сможешь завести динозавра в качестве домашнего питомца. Вперед, ребята, - сказал он экипажу. "Я хочу подняться на один из этих холмов и осмотреться".
   * * * *
   Достигнув места, где лодка не могла пройти дальше, они оставили двух человек охранять ее и двинулись вперед пешком. Болото уступило место возвышающейся каменистой земле, поросшей тонкими кустами огромных деревьев. В воздухе раздался свист. Быстро взглянув вверх, Крейг увидел летящую ящерицу, которая пролетела через просвет в деревьях и нырнула с головой на что-то, спрятанное впереди в скалах.
   Раздался крик, когда птица-дракон бросилась в атаку.
   В крике был человеческий фактор.
   "Эта птица охотится за кем-то!" - крикнул Крейг. "Ну давай же."
   Если бы он не знал, что это невозможно, он был бы уверен, что крик, который он услышал, исходил из горла женщины. Но в этом безумном мире не было женщин. Бросившись вперед, он взобрался на вершину огромной скалы и увидел невероятную картину.
   Он находился на краю скалистого ущелья. На другой стороне оврага была дыра в скале, неглубокая пещера. В глубине неглубокой лощины скорчилась женщина. Она что-то прикрывала своим телом.
   Перед неглубокой пещерой стоял... мужчина. Он был не из тех мужчин, которые украшают страницы модных журналов, но, несмотря на накачанные мускулы и тяжелые, нечесаные волосы, в нем была гибкая настороженность, которая привлекала.
   Было кое-что другое, более привлекательное.
   То, как он смотрел на дракона.
   Птица-ящерица с когтями, клыкастой пастью и крючковатыми крыльями пыталась сбить человека с ног. Он отчаянно боролся с этим. Его единственным оружием была тяжелая дубина. Он сильно ударил дубиной, отпрыгнул от опасности. Птица бросилась на него. Он ударил его по голове и отбросил назад. Птица была на земле. Оно снова рванулось, пронзительно крича. Мужчина ударил его, уклонился в сторону, ударил еще раз. Птица вернулась в атаку.
   Какой бы доблестной ни была оборона, концовка могла быть только одна. Дракон был слишком большим, слишком свирепым, слишком невосприимчивым к боли, слишком трудным для убийства, чтобы его мог остановить человек с дубиной. Оно снова рвануло. Мужчина ударился об него, поскользнулся, упал. Торжественно шипя, хлопая кожистыми крыльями, птица-ящерица прыгнула на него.
   Рэт-тат-тат-тат - Крейг выпустил свой автомат.
   Рэт-тат-тат-тат - остальные присоединились к ним, обрушивая убийственную ярость перекрестного огня в ущелье. Птица была почти такой же большой, как лошадь. Это был жестокий боец. Он откажется от еды, когда умрет, а не раньше. Одна пуля не остановила бы его. В него хлынули десятки слизней, разнесших его в кровавое месиво. Даже когда он умер, он все еще пытался добраться до человека, на которого напал.
   Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Крейг снял с плеча дымящийся пистолет. Дракон в последний раз судорожно вздрогнул и замер.
   Мужчина вскочил на ноги. Внезапная, взрывная ярость артиллерийского огня, должно быть, потрясла его до потери сознания. Он мужественно встретил смерть; и внезапно смерть поразила существо, которое нападало на него. Он стоял, не двигаясь. В пещере позади него женщина перестала хныкать.
   Мужчина бросал взгляды краешком глаза, ища источник, из которого пришло его внезапное избавление. Медленно повернул голову. Он увидел матросов на краю оврага напротив него.
   На его лице отразился почти ошеломляющий страх. Он столкнулся с драконом без малейшей трусости. Теперь, впервые увидев своих благодетелей, он выглядел испуганным. В пещере позади него женщина также нашла людей. Не двигая ни одним мускулом, она прижалась к каменной стене. Крейг видел, как дикие животные, напуганные внезапным появлением хищника, вели себя подобным образом. Кролик, узнавший о налете ястреба, был бы слишком напуган, чтобы пошевелиться. Ягненок, зная, что волк рядом, приседал, дрожа, ожидая последнего рычащего прыжка.
   - Он боится нас, - прошептал Крейг. "Не делай резких движений".
   Мужчина посмотрел на них.
   "Огрум!" он прошептал. "Огрум..."
   * * * *
   Очень медленно он положил дубинку на землю рядом с собой. Затем он растянулся лицом вниз рядом с ним в жесте почтения, древнем, чем история человечества. Подчиненные расы приветствовали своего завоевателя таким образом, рабы преклоняли колени перед своим хозяином таким образом - во времена, когда люди еще не перестали быть рабами.
   - Он, должно быть, думает, что мы боги, - прошептал Крейг. Это было логичным объяснением поступков мужчины, но не полностью его удовлетворило.
   "Он думает, что мы нечто иное, - сказал Майклсон. "Он ведет себя как человек, который распознает сильного врага. Он принимает нас за кого-то другого. Ну давай же. Я иду туда".
   Ученый уже спускался по склону оврага. Крейг последовал за ним. Он признал правильность выводов Майклсона. Мужчина прошептал: "Огрум". Затем он преклонил колени. Объяснение могло быть только одно: он думал, что это кто-то другой. Эта мысль вызвала у Крейга вопрос: что могло вселить в этого человека такой ужасающий страх? Какой ужас бродил по этим джунглям, что человек боялся бы больше, чем дракона?
   Крейг посмотрел на свой отряд на берегу оврага. - Будьте начеку, - сказал он.
   - Да, да, сэр, - послышался ответ. Это был приказ, который вряд ли понадобится морякам. Они будут начеку.
   Майклсону так не терпелось добраться до человека, что он бросился вперед. Когда Крейг подошел к нему, он склонился над мужчиной. Ученый был в диком возбуждении. - Он человек, - бормотал Майклсон. "Поищите сами, если не верите мне. Видите, у него есть все качества настоящего мужчины".
   Ученый вел себя так, как будто ожидал, что Крейг будет спорить. Большой человек этого не сделал. - Конечно, он человек, - сказал он. - Что в этом странного?
   "Вы не понимаете, - объяснил Майклсон. "Он человек рассвета. Он принадлежит к первой расе настоящих людей, когда-либо появившихся на земле. Мы нашли человека рассвета. Это имеет большое научное значение. Видеть!" Ученый указал на дубинку. "Он начал пользоваться инструментами, но еще не научился колоть кремень. Он докаменный век, определенно докаменный век, но он также определенно человек, способный учиться, о чем свидетельствует его использование дубинки. Он уже сделал одно из первых великих изобретений - дубинку. Он еще не сделал ни второго изобретения, огня, ни третьего великого открытия, как формировать камень. Я не могу начать рассказывать вам, насколько это важно".
   Ученый был вне себя от волнения. Крейг ухмыльнулся. В науке были свои острые ощущения, а также приключения. Майклсон, по-видимому, переживал одно из величайших потрясений науки - открытие.
   Ученый сразу начал пытаться общаться с мужчиной. Но сначала ему нужно было завоевать доверие мужчины. Это он сделал, говоря мягко и нежно. Мужчина сел и в ошеломленном изумлении уставился на ученого. В неглубокой пещере женщина присела, не шевелясь. Крейг увидел, что она защищает ребенка. Это была семья, которую они спасли от дракона. Испуганными глазами женщина наблюдала, как ее господин и хозяин разговаривают с незнакомцами.
   * * * *
   - Его зовут Гуру, - сказал Майклсон, указывая на человека рассвета. "Я немного понимаю, что он говорит. Его язык еще не разделен на сложные грамматические формы, поэтому я без особого труда могу проследить его смысл. Он говорит, что прожил здесь всю свою жизнь и что поблизости живет еще много его людей. Он говорит, что они живут семьями. Знаете ли вы, что это значит?" ученый взволнованно бросил вызов Крейгу.
   Крейг, не сумев заставить Майклсона покинуть рассветного человека, оставил двоих охранять ученого, а остальных взял с собой в обширную разведывательную поездку. Он только что вернулся.
   - Нет, я не знаю, что это значит, - ответил он.
   "Это означает, что Гуру и его люди еще не достигли племенной стадии своего существования!" - торжествующе произнес ученый. "Они все еще находятся на стадии семьи, но еще не научились жить вместе в племенах".
   Майклсон говорил так, как будто считал это открытие чрезвычайно важным. С научной точки зрения, наверное, это было важно. Но у Крейга были другие мысли.
   "Спроси его, кем он нас считал, когда впервые увидел нас", - сказал он. - Спроси его, почему он так сильно нас боялся. Спроси его, кто такие Огрумы.
   Крейг разговаривал с ученым, но смотрел на Гуру. Когда он упомянул Ограма, человек рассвета вздрогнул. В его глазах появился страх. Майклсон заговорил с ним, сверяясь с блокнотом, в котором он уже записывал слова, которые выучил, и внимательно слушал его ответ. Ученый повернулся к Крейгу.
   "Гуру говорит, что огрумы очень плохие, - сказал он. "Он говорит, что они намного свирепее, чем смертоносные мухи , имея в виду птицу, которая напала на него, когда мы подошли. Он говорит, что огрумы тоже летают, и что они такие же, как мы, только другие. Он говорит, что подумал, что мы Огрум, когда впервые увидел нас. Он говорит, что огрумы выслеживают его людей, захватывают их, уводят в свой город и там скармливают чудовищу, которое пожирает вечность.
   "Монстр, который ест вечно!" Крейг задумчиво присвистнул. - Что это за черт?
   Майклсон повторил вопрос Крейга Гуру. Ответ пришел сбивчиво, медленно. Ученый повернулся к Крейгу. "Я совсем не уверен, что он имеет в виду. Другим определением будет яркий зверь, который всегда голоден. Но я не знаю, что это за зверь, и Гуру, кажется, не может мне сказать. Он никогда его не видел, говорит, только слышал о нем. Он очень боится Ограма.
   - Я его не виню, - сказал Крейг. - Но что это такое?
   Гуру, казалось, не мог понять смысла этого вопроса. Он проявил странное нежелание обсуждать эту тему. Он так боялся огрумов, что даже не хотел о них говорить. И все же - этот факт заставил Крейга нахмуриться на лбу - Гуру не был трусом. Они видели, как он бесстрашно сражался с летающим драконом, летящей смертью. Что такого было в огрумах, что заставило Гуру их так ужасно бояться?
   Гуру казался нервным и беспокойным. Он оглядел ущелье, как будто почувствовал присутствие скрытой опасности. Внезапно он поднял голову. Одно слово сорвалось с его губ.
   " Огрум! " он прошептал. " Огрум! "
   Крейг посмотрел в небо. Одинокий клиновидный самолет несся в воздухе на бесшумных крыльях. Его первой мыслью было, что он пикирует на них. Затем он увидел, что он пролетает над ними, целясь в какую-то другую цель. За первым следовал второй самолет, за вторым - третий. Целая шеренга бесшумно пикировала на какую-то секретную цель.
   * * * *
   В ту секунду, когда он увидел самолеты, все вопросы о личности Огрума исчезли из головы Крейга. Это Огрум управлял этими молчаливыми кораблями, это Огрум напал на "Айдахо", обрызгал море странной кислотой, повредившей корабль. Это были огрумы, которые сейчас пролетали над головой, намереваясь совершить какую-то другую атаку.
   "Всем с глаз долой!" - крикнул Крейг. Матросы поспешно скользнули в укрытие. К ним присоединился Крэйг. Гуру уже прыгнул обратно в пасть своей пещеры.
   "Что это за дьяволы после этого времени?" - спросил Майклсон.
   Через секунду они получили ответ.
   По болотам донесся громовой зенитный огонь с "Айдахо".
   Огрумы приближались, чтобы атаковать военный корабль, чтобы нанести последний сокрушительный удар по севшему на мель боевому фургону! Словно стервятники, кружащие над умирающим животным, они кружили над Айдахо.
   "Ну давай же!" - сказал Крейг. "Я не знаю, чем мы можем помочь, но мы пойдем и посмотрим".
   Поспешив выбраться из оврага, он увидел, как Гуру торопливо помогает своему супругу отнести ребенка в более высокую и безопасную пещеру. Гуру спрятался. Человек рассвета мог столкнуться с летающим драконом, но Огрумы были для него слишком сильны. Крейг не винил его за то, что он спрятался. Он поспешно повел свою группу к своей лодке.
   Не успели они добраться до того места, где оставили маленькую лодку, позади них раздался треск. Повернувшись, они вскинули ружья. В этих диких джунглях на них может напасть что угодно. Когда они увидели, что их преследует, они уронили дула оружия.
   Это был Гуру. Размахивая дубиной, он присоединился к ним. Он возбужденно болтал.
   "Он говорит, что поместил свою жену и ребенка туда, где они будут в безопасности", - перевел Майклсон. - Он хочет знать, собираемся ли мы сражаться с ограмами.
   - Скажи ему "да", - ответил Крейг.
   "Тогда он говорит, что хочет пойти с нами", - интерпретировал ученый.
   Мгновение Крейг смотрел на человека рассвета. Гуру испугался. Его испуг был очевиден. Даже мысль об Ограме пугала его. Но если его новообретенные друзья собирались сражаться с дьяволами джунглей, он пошел с ними!
   - Вот, - одобрительно сказал Крейг, - бьется бьющееся сердце. Давай, человек рассвета, у тебя есть все, что нужно.
   С Гуру, который вел их и указывал проходы через болото, они быстро плыли в лодке. Между тем, отчетливо слышно, но вне поля зрения, небо наполнилось грохотом орудий.
   "Бак-ак собьет эти самолеты с неба", - сказал один из моряков.
   - Хотел бы я так думать, - ответил Крейг.
   "Что ты имеешь в виду?" - спросил Майклсон.
   - Огрум должен знать, что у нас есть противовоздушная оборона, - с тревогой сказал здоровяк. "Мы сбили один из их самолетов, когда они атаковали наш разведчик. Они знают, что мы можем и будем бороться. Если они нападут на нас при таких обстоятельствах, это означает одно из двух: либо они сошли с ума, либо думают, что смогут взять нас, несмотря на нашу атаку. Насколько я знаю, они могут быть сумасшедшими, но я держу пари, что они думают, что могут взять нас. Ш... Крейг прислушался.
   Зенитный обстрел ослабевал. Пушки стреляли уже не так яростно, как вначале. С тревогой на лицах матросы прислушивались.
   - Что-то идет не так, - пробормотал один из них.
   "Пошевеливайся!" Крэйг рявкнул. Он слишком хорошо понимал, что что-то идет не так. И по мере того, как они толкали лодку через болото, пушки с корабля звучали все медленнее и медленнее, пока, наконец, лишь редкие выстрелы не свидетельствовали о том, что они все еще находятся под прицелом.
   Потом стрельба совсем прекратилась.
   "Возможно, мы их прогнали", - предположил Майклсон.
   "Возможно, у нас нет!" Крейг ответил с горечью. "Смотреть."
   Они приближались к реке. Сквозь открытые пространства была видна гавань. Они мельком увидели Айдахо.
   Самолеты Огрума все еще кружили над ним.
   Огрум не был изгнан.
   Они одержали победу!
   ГЛАВА VI
   Си Ти Огрума
   Спрятавшись на берегу, Крейг и его люди наблюдали за разграблением "Айдахо". Самолеты Огрума все еще кружили над головой. Десятки сели на воду вокруг обреченного корабля, а огрум поднимался на борт. Крейг видел, как был взят корабль. Газ! Следы тонкого белого тумана все еще плавали вокруг корабля. Водолазные самолеты распылили на корабль какой-то газ. Очевидно, это был какой-то пар, отличный от любого, известного в далеком двадцатом веке, но столь же очевидно, что он был чертовски эффективен. Гуру подтвердил факт применения газа.
   - Белое облако усыпляет, - говорит Гуру, - добавил Майклсон.
   Прежде чем наступил сон, орудия "Айдахо" нанесли урон атакующим, о чем свидетельствовали разбитые самолеты на воде. Крейг видел, как пилот одного из самолетов, явно раненый, подавал сигнал другому огруму помочь ему. Его летательный аппарат тонул, и он не мог плавать. Товарищи полностью проигнорировали его крики о помощи. Самолет затонул, и пилот-огрум, после тщетной попытки плавать, тоже затонул. Рядом были самолеты, которые могли бы его спасти, и, конечно же, некоторые из огрумов видели его, но не пытались помочь.
   "Дьяволы!" - хрипло сказал Крейг. "Они дьяволы. Они даже не заботятся о своих раненых товарищах".
   "Если они будут так обращаться со своими людьми, что они сделают со своими пленниками?" - спросил Майклсон.
   Крейг мог только смотреть на него в ужасе.
   - Спроси его, - он ткнул пальцем в сторону Гуру, - убивает ли газ людей, которые его вдыхают.
   Ученый поставил вопрос. Гуру, присев на корточки, медленно ответил.
   "Он говорит, что они только спят, что через некоторое время они проснутся", - сказал Майклсон.
   "Бог!" Крейг застонал. "Я боялся этого. Спроси его, что огрумы сделают со своими пленниками?
   Снова ученый допросил рассвет человека.
   - Он говорит, что огрум отвезет их в свой город и скормит белому зверю, который всегда голоден.
   Крейг ничего не сказал. Он повернулся и посмотрел на Айдахо. Кожа на его лице была туго натянута, а в уголках челюстей выпирали узлы. Он мог видеть танцующих на палубе огрумов. Они были чем-то похожи на людей, за исключением того, что их тела были искажены, непропорциональны. Один был высоким и очень худым. Другой был невысоким и толстым. У третьего была одна длинная рука и одна короткая рука. У другого было длинное тело и две очень короткие ноги. Просто глядя на них, он ненавидел их.
   - Будь ты проклят, - прошептал он. "Черт тебя подери-"
   Что-то коснулось его руки. Он повернулся и увидел, что Гуру поднялся на ноги. Человек рассвета с выражением сочувствия на лице неловко пытался похлопать его по плечу.
   "Гуру пытается сказать вам, что ему жаль", - сказал Майклсон.
   - Спасибо, - задыхаясь, сказал Крейг. - Мы... мы еще не облизаны.
   В глубине души он знал, что насвистывал, чтобы набраться храбрости, когда говорил, что они не облизаны. Если огрумы смогли завоевать Айдахо, что могла сделать против них горстка моряков? Правда, на берегу было несколько разведывательных партий, но все они не насчитывали и пятидесяти человек.
   Какие шансы были у пятидесяти человек против мощи Огрума? Пятьдесят человек, вооруженных автоматами, тогда как на "Айдахо" было более тысячи человек, вооруженных зенитными орудиями!
   * * * *
   С берега Крейг и его товарищи наблюдали, как огрумы грабят корабль. Как ни странно, их не интересовало ни одно из приспособлений могучего корабля. Их интересовала добыча - мужчины! Они пригнали большие грузовые самолеты с такими же странно бесшумными двигателями, пришвартовали их в воде рядом с кораблем, затем одного за другим отнесли заснувших членов экипажа в сторону и погрузили их в грузовые самолеты. Крейгу показалось, что он видел, как они бросили Марджи Шарп в один из самолетов. Он сидел, молча ругаясь, сжав кулаки. Несколько раз Огрум пропускал соединения при загрузке грузовых самолетов, в результате чего потерявший сознание человек падал в море. Огрум не пытался спасти павших людей, а позволил им плыть по течению, вытекающему из реки. Треугольные плавники рвались сквозь воду к этим беспомощным плавучим существам.
   "То, что упускают огрумы, получают акулы!" - резко сказал Крейг. Кровь текла по его подбородку из обкусанных губ. Матросы с ним были бледны и мрачно молчали. Майклсон, понаблюдав за этой сценой несколько минут, резко повернулся и прошел несколько футов вдоль берега. Они могли слышать, как он болен.
   Один за другим взлетали груженые грузовые самолеты, неся беспомощный человеческий груз. За ними гудели истребители. Айдахо остался безлюдным. Либо огрум не знал, что на берегу есть люди, либо в настоящее время не интересовался ими.
   Солнце село на западе, прежде чем Крейг осмелился вернуться на "Айдахо". Другие исследовательские группы, наблюдавшие из укромных мест на берегу, присоединились к нему. Маленькие лодки бесшумно двигались к опустевшему боевому фургону.
   * * * *
   Газ давно исчез с корабля. К закату солнца Крейг знал всю историю.
   Оживали около двухсот человек, застигнутых атакой в нижних частях корабля и защищенных от полного воздействия газа дверями. Большинство из них были слишком смертельно больны, чтобы от них можно было сразу же получить пользу. Миссис Миллер и ее ребенок были найдены спрятанными в больничном отсеке, целыми, но больными.
   Капитана Хиггинса не нашли.
   Марджи Шарп не нашли.
   Одного человека, дрожащего, вытащили из самого нижнего трюма, где он укрывался, - Воронова.
   На главной палубе Крейг провел совещание с Майклсоном и Гуру. Ответы на вопросы, которые он задавал, оставили на его лице мрачное выражение. Он созвал матросов.
   "Я разговаривал с Гуру, - сказал он. "Гуру сказал мне, что недалеко отсюда находится город Огрумов. Он говорит, что мы можем добраться до него сегодня ночью, если пойдем по суше, и если мы воспользуемся плавучими бревнами, под которыми он имеет в виду наши моторные лодки, мы сможем добраться до него к полуночи.
   Он остановился и выжидающе посмотрел на матросов. По ним пробежало небольшое волнение. Они сразу поняли, к чему он клонит.
   "Кроме того, - продолжил он, - Гуру сказал мне, что город обычно не охраняется, что огрумы не утруждают себя расстановкой часовых".
   Крейг внимательно наблюдал за мужчинами. На их лицах была тяжелая, горькая обида. Они видели, как их товарищей увозили, как деревяшки, навстречу неведомой судьбе. Все, чего они хотели, - это шанс спасти своих друзей или, в случае неудачи, отомстить за них.
   Крейг потратил несколько слов. "Я иду в город огрумов, - сказал он. "Все, кто хочет пойти со мной, выходите вперед".
   Яростный крик, который ответил ему, сказал ему все, что он хотел знать. Синие жилеты были с ним. Только один человек не смог сделать шаг вперед. Это был Воронов. Крейг посмотрел на него.
   - А ты, Воронов? он сказал.
   "Не будь проклятым дураком!" Воронов выплюнул слова. "У нас нет шансов".
   "Нет?"
   "Нет! У огрумов есть самолеты, бензин и все остальное. Если мы прыгнем на них, они нас косят".
   - Что бы вы порекомендовали нам сделать? - спросил Крейг. Голос у него был мягкий, а на лице было обеспокоенное выражение. Он выглядел как человек, который столкнулся с трудной проблемой и взвешивает все возможности, прежде чем решить, что делать.
   - Остается только одно, - отрезал Воронов. - Убирайся к черту отсюда как можно быстрее. Спрятаться в джунглях. Может быть, огрумы не знают, что кто-то из нас остался в живых. Если мы прыгнем на них, они узнают, что мы живы, и очистят нас".
   - Хммм, - задумчиво сказал Крейг. - У тебя, наверное, что-то есть. Но как насчет людей, которых захватили огрумы?
   Воронов равнодушно пожал плечами. - Им конец, - сказал он. "Мы не можем помочь тому, что с ними происходит".
   * * * *
   Когда Воронов говорил, из толпы матросов донеслось низкое рычание.
   "Я полагаю, что мы действительно не можем помочь тому, что с ними происходит", - сказал Крейг. "Но я, например, попытаюсь помочь ему. Нам нужен каждый трудоспособный мужчина, который у нас есть. В том числе и ты, Воронов. Ты идешь с нами или нет?
   Голос Крейга был по-прежнему мягким и приятным. Воронов совершенно неправильно его истолковал.
   "Включите меня!" - отрезал он. "Я не собираюсь."
   "Нет?"
   "Нет! Вы не можете заставить меня стать добровольцем, если я этого не хочу".
   "Но ты нужен нам, Воронов, - взмолился Крейг. "Нам нужны все силы, которые мы можем собрать".
   "Ты можешь идти к черту!" - угрюмо сказал Воронов.
   - Ты не поедешь?
   "Я не пойду!"
   Крейг посмотрел за борт корабля. Уже сгустились сумерки, но было еще достаточно света, чтобы он мог видеть треугольные плавники, рассекающие поверхность. Он кивнул в сторону воды. -- Либо вы идете с нами, Воронов, -- сказал он ровно, -- либо я лично выброшу вас за борт.
   Воронов выглядел как человек, не верящий своим ушам. Низкое одобрительное рычание раздалось у матросов. Они вспомнили, как нашли этого человека, прячущегося в самых глубинах корабля, когда поднялись на борт. Пока их похищенные товарищи сражались, он скрылся.
   - Ты... ты не всерьез, - прошептал Воронов.
   "Я никогда не имел в виду ничего большего, - ответил Крейг. "У нас не может быть бездельников здесь. Либо вы идете с нами, либо вы прыгаете за борт и рискуете доплыть до берега.
   Его голос был жестким и ровным, и в нем не было ни малейшего следа сочувствия. Не было никаких сомнений в его значении. Воронов побледнел. Он быстро огляделся, словно ища, где бы спрятаться.
   "Теперь тебе некуда тянуться за тобой", - сказал Крейг. "Какой твой ответ."
   Воронов сглотнул. - Я... я пойду с вами, - сказал он.
   - Хорошо, - сказал Крейг. Он отдал быстрые приказы о подготовке атакующей группы. Матросы поспешили выполнить его приказ. Он знал, что Майклсон дергал его за рукав.
   - Разве вы не были с ним довольно строги? - спросил ученый.
   - Возможно, - ответил Крейг. "Правда в том, что он мне не нравится. Есть в нем что-то скрытое. Он произвел на меня впечатление довольно большой крысы. Кроме того, нам нужен каждый человек, которого мы можем найти.
   - Я знаю, что да, - медленно сказал Майклсон. - Но вы бы, честно говоря, выбросили его за борт, если бы он отказался?
   Крейг пожал плечами. "Не задавай мне таких вопросов. Я не знаю ответов. Может быть, я бы, а может быть, и нет".
   - Понятно, - улыбнулся ученый. - Ты жесткий человек, Крейг. Все, что я могу сказать, это то, что в этой ситуации нам нужен жесткий человек, и я рад, что вы ведете нас".
   - Спасибо, - сказал Крейг.
   * * * *
   Несколько часов спустя Крейг стоял на склоне горы и смотрел вниз на невероятную сцену. Гуру, окольными путями, известными только человеку рассвета, привел их сюда. Под ними лежал город Огрумов.
   Город располагался на краю огромного круглого залива, который, по-видимому, когда-то в далеком прошлом был кратером большого вулкана. На востоке, где стены вулкана рухнули, было огромное болото, излюбленное место кормления динозавров. Сотни огромных зверей кричали и дрались в болоте.
   Сам город удерживал взгляд Крейга.
   Он видел огрумов в самолетах, он видел, как они используют газ, и то и другое означало развитую цивилизацию, обладающую большим знанием технологий. Он ожидал найти город, залитый огнями, с сотнями тысяч жителей, с большими заводами, широкими улицами и - поскольку пользовались самолетами - посадочными площадками.
   Ничего из этого не было видно. Город Огрума был не освещен. Не было видно ни широких улиц, ни заводов. В городе было только одно большое здание, и здания, которые, по-видимому, служили домами для огрумов, были немногим лучше грубых хижин. Над головой сияла яркая полная луна, ясно открывающая всю сцену.
   "Это невозможно!" - прошептал Крейг Майклсону. "Это не может быть город Огрума. Гуру привел нас не в то место".
   Ученый спросил Гуру. Крейг мог слышать ответы человека рассвета.
   "Гуру говорит, что это правильное место", - сказал Майклсон. "Он говорит, что это город огрумов, что другого города нет".
   "Но, за исключением этого храма, это место - свалка!" - возмутился Крейг. "Я видел папуасских охотников за головами, которые строили более претенциозные города, чем этот. У огрумов есть самолеты. Вы не можете строить самолеты без сложной промышленной системы".
   - Это, конечно, странно, - задумчиво сказал ученый. "Но Гуру настаивает на том, что это именно то место, и я склонен ему верить. Вы также заметите, что город под нами не разбит на улицы, и я не вижу признаков системы освещения".
   "Может быть, у них отключено затемнение", - предположил моряк.
   Гуру, которого спросили по этому поводу, сказал, что нет, в городе Огрумов по ночам всегда темно. Гуру было очень трудно понять, что имелось в виду под светом, но как только он уловил эту идею, он настоял на том, чтобы огрум никогда не использовал свет.
   - Ну, это чертова загадка, - сказал Крейг. - И я пойду туда и узнаю об этом. Гуру, пойдем со мной".
   Крейг провел часы в лодках, пытаясь уловить язык человека рассвета. Он все еще не понимал Гуру так хорошо, как Майклсон, но понимал достаточно для своей цели.
   - Вы вдвоем пойдете туда? - спросил Майклсон.
   "Да. Больше только увеличило бы шансы на открытие. Мы должны знать местность и иметь некоторое представление о том, что мы там встретим, прежде чем пытаться спасти. Мы, вероятно, все равно не сможем атаковать до завтрашней ночи.
   Расположив свои силы и приказав им как можно больше отдыхать, Крейг и Гуру отправились в город Огрумов. Майклсону пришлось запретить сопровождать их.
   "Ты оставайся здесь", - прямо сказал Крейг ученому. - Ты не так молод, как я, и тебе нужен отдых.
   Над головой была широкая тропическая луна. Ветра не было. Из великого болота доносился единственный звук, нарушавший ночную тишину, крик динозавров, рычание огромных львов того времени. Внизу лежал странный город Огрумов.
   * * * *
   Крейг почувствовал странность этой сцены, когда они с Гуру начали спускаться по склону горы. Какими существами были огрумы? Какой секрет скрывался за их существованием? Они не оставили следа в истории, какой он ее знал. Насколько знала человеческая раса, огрумов никогда не существовало. И все же - эта внезапная мысль поразила - в английском языке есть слово, близкое к описанию этих существ - людоед! Огр и Огрум были очень похожи. Были ли это изначальные огры, те мифологические монстры, которые пожирали людей? Неужели огрумы, известные, страшные и названные людьми рассвета, вошли в легенды как огры?
   Эта мысль вызвала мурашки по спине Крейга. Он спускался в город монстров? Были ли Стинки Хиггинс, Марджи Шарп и сотни мужчин из Айдахо в плену у огров? Какая ужасная тайна была скрыта там, внизу, в этом безмолвном городе?
   Они достигли окраины города. Он был больше, чем думал Крейг. Сотни, а возможно, и тысячи грубых хижин были спрятаны в зарослях джунглей. Место плохо пахло. По-видимому, никаких усилий по санитарии никогда не предпринималось. От земли исходил тошнотворный запах. Крейг с отвращением сморщил нос.
   "Грязь!" - пробормотал он. "Это место ни в чем так не нуждается, как в том, чтобы его сожгли дотла. Где Огрум, Гуру?" - сказал он, обращаясь к рассветному человеку.
   - Огрум, спи, - ответил Гуру. - В маленьких пещерах, - сказал он, кивая на хижины. "Огрум спит".
   - Где заключенные? - спросил Крейг. Ему пришлось перефразировать вопрос и повторить его несколько раз, прежде чем рассвет понял.
   - В большой пещере, - сказал Гуру, наконец поняв.
   "Где большая пещера?" - спросил Крейг.
   "Большая каменная пещера", - ответил Гуру, указывая на большой каменный храм, стоявший в центре города.
   "Тогда именно туда мы и направляемся", - сказал Крейг. "Ну давай же."
   Гуру попятился. Крейг почувствовал страх человека рассвета. "Что случилось?" он спросил.
   "Монстр, который всегда голоден в большой пещере", - ответил Гуру.
   - А, - сказал Крейг. Монстр, который всегда голоден! Яркий зверь, который ест навсегда! Дрожь прошла по нему, когда он вспомнил, как Гуру описал все, что было в пещере. - Что за монстр? - спросил он.
   Но Гуру либо не понял, либо не смог объяснить, и Крейг остался без знания природы монстра. Однако он мог догадаться, что огрум считал вещь в храме богом и приносил ей жертвы, впечатление, которое подтвердил Гуру.
   - Завтра, когда зайдет солнце, - сказал Гуру. "Огрум скормил одного человека яркому зверю, который всегда голоден. На следующий день, когда зайдет солнце, снова покормите зверя. Держитесь, пока никого не осталось кормить. Тогда отправляйся на поиски других людей.
   Крейг признал представление невероятно древним ритуалом жертвоприношения, чтобы гарантировать возвращение солнца. Огрум, похоже, не имел реальных знаний о вселенной. Каждую ночь, когда солнце садилось, они не были уверены, что оно снова взойдет. Чтобы убедиться, что яркий свет в небе снова вернется, они принесли ему жертву.
   "Что они делают, когда у них заканчиваются пленники?" он спросил.
   "Поймай Ограма, скорми его зверю", - ответил человек рассвета.
   Когда у них кончились пленники, огрумы пожертвовали собственным народом!
   - Что ж, нам еще предстоит выяснить, что находится в этом храме и где держат наших людей, - мрачно сказал Крейг. "Если Гуру боится, Гуру может остаться здесь. Я пойду один".
   Гуру боялся. В этом не было никаких сомнений. Крейг не критиковал человека рассвета за то, что он боялся. Он расценил это как свидетельство хорошего, здравого смысла. Но, боясь или нет, Гуру пошел с ним. Скользя, как пара призраков, по ухабистым тропинкам, служившим улицами, они вошли в безмолвный город. Гуру был бесшумен, как тень, а Крейг, настороженный всеми чувствами, двигался тихо, как индеец. Большой американец знал, что из любой хижины в любой момент может выйти огрум.
   * * * *
   Они добрались до храма незамеченными.
   Это было большее здание, чем можно было увидеть с высоты горы. В отличие от хижин, он был построен из камня. Примерно круглая форма, линия колонн окружала внешний край. Конструкция была сырой. Огрумы либо еще не изобрели арку, либо презирали ее. Входами служили многочисленные отверстия, достаточно большие, чтобы человек мог войти в них стоя, но ненамного больше. Отверстия были без дверей, еще одно изобретение огрумов, по-видимому, еще не сделанное, и Крейг снова был поражен странным искажением развития этой расы, которая умела строить самолеты и использовать ядовитый газ, но все еще не знала, как строить арки.
   В отличие от города, храм охранялся. Стражники в желтых мантиях с бритыми головами расхаживали по зданию, держась в кольцах колонн.
   "Друзья светлого зверя, который всегда голоден", - называл их Гуру. Крейг решил, что это священники, стражи храма. Он увидел, что они были вооружены копьями и мечами. Кроме того, у каждого охранника был мешочек с маленькими круглыми предметами, похожими на гранаты.
   - Это гранаты ? - прошептал Крейг. Но Гуру никогда не слышал о гранатах. Он не понял. Крейг также не мог заставить его понять.
   Сквозь маленькие темные отверстия, служившие входами в храм, виднелись редкие вспышки света. Свет был тусклым, как прерывистый отблеск почти догоревшего костра.
   "Что это?" - спросил Крейг.
   Но Гуру либо не знал, либо по каким-то суеверным причинам отказывался говорить.
   "Я иду в этот храм", - решил Крейг. - Ты оставайся здесь и жди меня.
   На этот раз Гуру не настаивал на том, чтобы идти с ним, и Крейг понял, что человек рассвета отчаянно боится чего-то внутри храма. Крейг, дождавшись, пока пройдёт один из расхаживающих часовых, метнулся в ближайшее отверстие.
   Когда он проскользнул в здание, он знал, что есть отличный шанс, что он никогда не выйдет, но он должен был войти. Он должен был знать, что там находится, чтобы он мог спланировать, как победить это. Он должен был знать, где держат в плену людей с "Айдахо", насколько хорошо они охраняются и можно ли организовать для них способ побега. Наконец, он должен был узнать природу светлого зверя, который всегда был голоден, бога Огрума.
   Что это был за монстр, который всегда был голоден? Какой-то черный ухмыляющийся идол, на алтарь которого ежедневно приносили в жертву живую жертву? Или это было что-то другое, какое-то настоящее чудовище, которого огрумы считали божественным?
   Руководствуясь прерывистым мерцанием света впереди, Крейг скользнул по тому, что было фактически искусственным туннелем. Он дошел до конца туннеля и остановился, потрясенный увиденным.
   Храм был построен как гигантский амфитеатр, как некая большая чаша, в которой проводились атлетические состязания. Вниз ровными рядами шли ярус за ярусом грубые каменные ступени. Внизу под ним, в огромной чаше, которая, по-видимому, поднималась из твердого основания самой горы, находилась - бурлящая масса раскаленной добела бурлящей лавы !
   * * * *
   Город огрум располагался в кратере предположительно потухшего вулкана. Вулкан не потух. Он был просто неактивен. В его сердце все еще бурлило пламя, и раскаленная добела лава, удерживаемая в равновесии каким-то подземным устройством давлений, бурлила здесь, как гейзер, который никогда не переливается через край и никогда не спадает.
   Эта чаша лавы, поднимающаяся из вулкана внизу, была тем, кого Гуру называл белым зверем, который всегда был голоден. Это был бог Огрума. В мгновение ока Крейг понял, почему они поклонялись ему и почему приносили ему человеческие жертвы. Было ярко и жарко, как солнце. Следовательно, по законам симпатической магии жертва, приносимая лаве, была такой же, как жертва, приносимая солнцу. Огрумы, существа мира рассвета, несмотря на свои планы и ядовитый газ, не имели реальных знаний о науке, о законах причины и следствия. Огрумы думали, что смогут обеспечить возвращение согревающего и животворящего солнца, принеся живую жертву этой бурлящей лаве!
   Если их рассуждения были ошибочными и ложными, то тем не менее они были отвратительны и реальны при всем том. Ибо они непременно принесли бы в жертву здесь каждого человека, взятого из Айдахо, если бы им не помешала сила.
   На другой стороне арены он увидел большое отверстие, закрытое решеткой из деревянных жердей. Мерцающий свет из лужицы клокочущей лавы позволил ему увидеть лица за решеткой - заключенных. Невольно он направился к ним. Затем он увидел группу бритоголовых охранников в желтой одежде, стоявших у ограждения.
   Огрумы были на страже!
   Изучая ситуацию, Крейг не видел способа добиться освобождения мужчин. У него была горстка матросов, чтобы помочь ему. Там были тысячи огрумов. У огрумов были самолеты и если у них не было огнестрельного оружия, то уж точно было другое оружие.
   "Сюрприз!" Крейг подумал. - Мы должны застать их врасплох, отвлечь на достаточное время, чтобы освободить наших людей. Тогда... - Он тихо выругался. Предполагая, что внезапная внезапная атака позволила им освободить заключенных? Что тогда произойдет?
   "Они будут бить нас самолетами!" Крейг выругался. "Они будут травить нас газом и обливать кислотой, и даже если нам удастся уйти отсюда, они будут следовать за нами по воздуху". Его глаза сузились. - А это значит, что мы должны взорвать их ангар, прежде всего уничтожить их самолеты. Затем-"
   В его голове созревал план. Он выскользнул из храма, посмотрел на свои шансы и метнулся через открытое пространство, когда поблизости не было часового, присоединился к Гуру.
   Человек рассвета был в бешенстве от волнения. - Видишь монстра? - спросил он.
   - Монстра нет, - мрачно сказал Крейг. "Гуру, где пещера, где Огрум гоняет на птицах?"
   Для Гуру самолеты были просто большими птицами, на которых летал Огрум. Крейг спрашивал рассветного человека, где находится ангар. Гуру обвел его вокруг храма, указал на выступающее крыло. "Там держат птиц, - сказал он.
   Ангар был открыт. Из-за своего невежества в отношении дверей огрумы так и не придумали, как закрыть вход в здание, где они хранили - и, без сомнения, строили - свои самолеты. Открытое пространство, ведущее к краю залива, по-видимому, было взлетно-посадочной полосой, на которую приземлялись самолеты. Внутри ангара Крейг мог мельком увидеть странные дирижабли Огрума. Если не считать обычных часовых, окруживших весь огромный храм, ангар не охранялся.
   * * * *
   "Двадцать человек с гранатами первыми попадут в ангар!" Крейг подумал. "Они разобьют самолеты, а потом, похоже, отступят. Огрум последует за вами. Тем временем в городе внезапно появятся еще двадцать человек и начнут стрелять по соломенным хижинам. Огрум будет сбит с толку. Прежде чем они смогут организоваться, я соберу сотню человек и ударю в храм. Ей-богу, получится!
   "Тогда, - подумал Крейг, - мы будем умирать по одному, пока будем пытаться сбежать. Огрумы, даже без самолетов, будут вечно охотиться за нами в джунглях. Он сделал паузу, ища решение этой трудности. Освободить пленников только для того, чтобы все погибли от безжалостной атаки огрума, было бы бесполезно.
   "Единственный способ удержать огрумов от преследования - уничтожить их - полностью!" - мрачно подумал Крейг. Он без колебаний уничтожит Огрума, если сможет. Единственная проблема заключалась в том, как! У него не хватало ни людей, ни сил, чтобы встретить их в открытом бою. И все же их пришлось уничтожить.
   "Вернись к другим, - сказал он Гуру.
   Человек рассвета вернулся другой дорогой, проходящей через другой край города Огрума. Здесь они нашли тяжелую каменную стену, похожую на подпорную дамбу реки.
   "Почему стена, Гуру?" - спросил Крейг.
   - Не пускай землетрясов в места, где сидит Огрум, - ответил человек рассвета. Гуру называл динозавров "сотрясателями земли", а "место на корточках" - городом. За стеной было огромное болото. Огрумы возвели стену, чтобы не пустить динозавров в свой город.
   - Будь я проклят, - задумчиво сказал Крейг. "Я думаю. Спешите, Гуру. Нужно вернуться до восхода солнца.
   Быстрой рысью человек рассвета повел его на гору.
   * * * *
   "Вот что мы собираемся сделать", - взволнованно сказал Крейг Майклсону. Матросы, внимательно прислушиваясь, присели вокруг него в темноте. Рассвет был не за горами. Небо на востоке уже начало сереть.
   Он быстро набросал свой план атаки, представил его ученому. - Я не военный стратег, - медленно сказал Майклсон. "Я не компетентен критиковать ваши предложения".
   - Я, - сказал голос. "Я изучал военную стратегию. У твоего плана нет шансов из тысячи на успех. Ты просто убиваешь нас всех ни за что".
   Говорил Воронов.
   "Возможно, это правда", - признал Крейг. - Если у тебя есть план получше, я готов выслушать.
   - Я все время говорил тебе, что единственное, что нужно сделать, - это убраться отсюда как можно быстрее.
   - Это единственное, чего мы не собираемся делать, - ледяным тоном сказал Крейг. "Если у вас нет ничего конструктивного, чтобы предложить, держите свой проклятый рот на замке".
   Воронов угрюмо ушел.
   Крейг выбрал группу для нападения на ангар, где хранились самолеты, вторую группу для диверсионной атаки по всему городу и третью группу для удара по храму и освобождения заключенных. Атака должна была начаться сразу после наступления темноты следующей ночью. В это время, как сказал Гуру, все огрумы соберутся в храме, чтобы посмотреть на жертвоприношение.
   - И после этого, - медленно сказал Майклсон. - Что должно произойти?
   - А, - сказал Крейг. "Есть суть дела. То, что произойдет дальше, определит, выберется ли кто-нибудь из нас отсюда живым. И, - он пристально посмотрел на ученого, - вот где вы входите.
   "Я? Что мне делать?"
   - Вы с Гуру возьмете дюжину человек и соберете столько людей Гуру, сколько сможете найти. Вот что вы с Гуру собираетесь делать".
   Крейг в мельчайших подробностях обрисовал ту роль, которую ученый и человек рассвета должны были сыграть в нападении на огрумов. Они составили странную пару. Майклсон, почти физически слабый, но обладавший одним из самых острых умов двадцатого века; Гуру, великолепный мускулистый великан, но умственно почти ребенок.
   - Вы... вы думаете, что наша роль в нападении действительно сработает? - нерешительно спросил ученый.
   - Это должно сработать, - прямо сказал Крейг. "Если это не сработает, мы все мертвецы".
   ГЛАВА VII
   Атака
   В сумерках барабан загудело в храме Огрума. Солнце было как раз на краю горизонта. Он висел в небе, как будто не решался нырнуть за край мира. Спрятавшись на склоне горы как можно ближе к городу, Крейг мог видеть, как огрумы по сигналу барабана спешат к храму, словно с нетерпением ожидая скорого адского жертвоприношения.
   С одной стороны, за выемкой в горах, было болото, где кормились динозавры. Уже можно было услышать звуки борьбы и крика огромных зверей.
   Весь день американцы скрывались недалеко от города. К счастью, никто из огрумов не рискнул взобраться на гору. Крейг провел день, безжалостно репетируя своих людей в той роли, которую они должны были играть, пока они не достигли совершенства в своих ролях или настолько совершенны, насколько они могли стать за короткое время. Весь план атаки зависел от доли секунды. Если бы все работало правильно, если бы каждый выполнял свою работу в нужное время, был шанс, что атака увенчается успехом. Если что-то пойдет не так - Крейг предпочитал об этом не думать. Он чувствовал, как вокруг него нарастает напряжение по мере приближения нулевого часа.
   Огрум, словно гонимый учащающимся ударом барабана, исчез в храме.
   Солнце, приняв наконец решение, нырнуло за линию неба.
   Нулевой час!
   Крейг не мог их видеть, но знал, что люди выскочили из укрытий и побежали к выступающему крылу храма, образующему ангар для самолетов. Его пальцы сжимали приклад автомата так сильно, что костяшки пальцев побелели. Они должны были получить этот ангар, в первую очередь. Самолеты пришлось уничтожить. Несколько раз в течение дня он видел взлетающие самолеты. Все вернулись ночью.
   Стервятники были в своем гнезде.
   Бум, бум-бум, БУМ, бум.
   Крейг чуть не зарыдал от этого звука. Рвутся гранаты! Гранаты, брошенные в ангар атакующей группой. Гранаты взрываются среди таинственных самолетов Огрума!
   Бум, бум, бум-бум-бум! Гранаты взрываются, как цепь гигантских петард. В жаркой темноте Крейг уловил отблески вспышек света, когда взорвались гранаты.
   Бум, бум, бум, бум-бум!
   Плоские угрюмые удары эхом разносились по склону горы. Из темноты, где прятались матросы, донесся тихий аплодисменты. Люди, находившиеся там ночью, знали значение этих взрывов.
   Крейг затаил дыхание в ожидании. Атака шла. Теперь, что бы ни случилось, отступать было поздно. Теперь нужно было убить или быть убитым, сражаться или быть поверженным, уничтожить или быть уничтоженным. Со знанием того, что в храме должно было произойти дикое жертвоприношение, не могло быть и речи о стремлении людей к разрушению. Огрумы были за гранью милосердия. Взорви их, коси их, убей их, уничтожь их полностью!
   Крейг ждал. В темноте стучали автоматы. Гремели гранаты. И тут он увидел то, чего ждал. Из ангара вылетел язык пламени.
   Огонь в гнезде стервятников!
   Пламя росло в неистовстве.
   "Отзывать!" - хрипло сказал Крейг. "Вернись. Унеси их с собой".
   Он разговаривал сам с собой. Люди, атакующие ангар, не могли его слышать. Их отступление было следующей фазой атаки. Отступите и потяните за собой Огрума.
   * * * *
   Они начали отступать. Пламя вырывалось из ангара. Он был построен из камня, и стены не горели. Из открытой двери вырвались языки пламени.
   Несколько минут после начала атаки из виска продолжался барабанный бой. В тот момент, когда прозвучал первый взрыв, барабанный бой смолк. Потом спохватился и продолжил. Но непрекращающиеся взрывы шатали руку барабанщика.
   Барабан перестал бить. Огрум хлынул из храма. Луна еще не взошла. Горящий ангар давал единственное освещение. В его свете Крейг мог видеть потоки испуганных зверолюдей, несущихся из каждого входа.
   Несколько минут они топтались в замешательстве. Случилось что-то, чего не было в их расписании. Они нисколько не понимали услышанных взрывов и не могли понять, что случилось с их ангаром.
   В конце концов они, казалось, поняли, что на них напали и что враг отступает. Острые вспышки огня из автоматов указывали, куда отступает противник.
   Разгневанный Огрум бросился на врага.
   Одновременно по всему городу начали появляться облачка света. Пятна танцующей иллюминации перескакивали с соломенной хижины на соломенную хижину, оставляя после себя яркие сгустки света.
   Узлы света росли. Они распространяются. Пятна танцующей иллюминации бежали впереди них, оставляя новые сгустки света.
   На дальнем конце города небо посветлело.
   Массы Огрума, сбитые с толку этим новым зрелищем, замерли в замешательстве. Их город был в огне. Они этого не понимали. Они стали торопиться к огню.
   - Первая и вторая фазы атаки завершены, - сказал Крейг ожидавшим его людям. "Начался третий этап. Ну давай же. Теперь наша очередь".
   Атака ангара, последующее отступление и обстрел города были проведены на отлично. На дальнем конце города отряд факелов все еще обжигал соломенные хижины. Этот отряд тоже начал отступать, увлекая за собой огрумов.
   "Атака удалась!" - торжествующе подумал Крейг. "Мы сожгли их самолеты и подожгли их город. Прежде чем они узнают, что произошло, мы спасем заключенных. Мы победили!" Мысль горела в его голове. "Мы победили! Вонючка, Марджи и ребята из Айдахо снова будут свободны!
   С ним во главе матросы образовали клин, который врезался прямо в ту часть храма, где содержались заключенные. Чтобы осуществить спасение, им нужно было войти в сердце большого здания.
   Старая римская фаланга, эта устрашающая масса людей, наводившая такой ужас на сердца варваров, должна была выглядеть чем-то вроде клина людей, прошедшего через город Огрум. Римляне были вооружены копьями, мечами и щитами, в то время как матросы были вооружены автоматами и гранатами, но эффект был тот же - энергичная группа людей, которая не останавливается ни перед чем.
   Огрумы не ожидали такого обвинения. Они были заняты тушением пожаров, бушующих в их городе. Не встретив никакого организованного противодействия и разбив случайно попавшихся на пути огрумов, матросы устремились прямо к храму - и в него! Словно отлично обученная команда, выполняющая давно отработанный маневр, сильный арьергард занял место у входа. Крейг, въезжая в храм, не собирался оставлять свой тыл незащищенным, оставлять открытую линию отступления на случай, если его порежут.
   * * * *
   На огромной арене горстка одетых в желтое охранников окружила бассейн с кипящей лавой. Все остальные огрумы покинули храм.
   "Взорвите их!" - мрачно приказал Крейг.
   В том, что было, вероятно, первым храмом солнца, когда-либо построенным на земле, грохотали пулеметы! Горячий свинец с воплем обрушился на охранников вокруг лавового бассейна. Когда моряки увидели связанного человека, готового принести его в жертву отвратительному белому зверю, который всегда был голоден, жрецы храма потеряли тот небольшой шанс быть взятыми живыми.
   Жертва была приготовлена. Моряки прибыли в самый последний момент.
   Через две минуты после того, как моряки вошли в храм, на огромной открытой арене в центре здания не осталось в живых ни одного жреца в желтой одежде. Крейг выбивал прутья из клетки, в которой были заключены заключенные. Капитан Вонючка Хиггинс стоял за решеткой. Рядом с капитаном стояла Марджи Шарп. У Хиггинса было странное выражение лица.
   - Ей-богу, Крейг... - только и сказал он, когда решетка опустилась. Крейг почувствовал, как у него хрустнули костяшки пальцев, когда капитан пожал ему руку.
   Лицо девушки было бледным как паста, но она держала свои нервы под контролем. "Доктор. Ливингстон, я полагаю? - сказала она, глядя на Крейга. Затем так же бесшумно, как падающая тень, она рухнула.
   - Нет, нет, с ней все в порядке, - сказал Хиггинс в ответ на безумные вопросы Крейга. "Она только потеряла сознание. Она - все мы - прошли через ад. Эти проклятые твари пришли сюда и схватили одного из мужчин. Мы наблюдали за ними - будьте готовы бросить его в лужу лавы. Крейг, как ты сюда попал?
   Капитан Хиггинс был ошеломлен. Позади него пленники высыпали из своих тюремных камер.
   - Нет времени на разговоры, - поспешно сказал Крейг. "Мы должны убраться отсюда к черту. Каждый из нас взял с собой дополнительное ружье и столько гранат, сколько смог унести. Нам придется пробиваться обратно в горы...
   Матросы уже бросали ружья пленным товарищам. Выражение лиц мужчин, жадно схвативших оружие, не предвещало ничего хорошего любому Огруму, пытавшемуся помешать им сбежать. Тем временем Крейг и Хиггинс оживили Марджи Шарп. Человек, который был подготовлен к жертвоприношению Огрума, был освобожден.
   "Все вон!" - закричал Крейг.
   Длинной вереницей матросы бежали к проходу через храм, который вел к выходу. Оказавшись снаружи, они перестроят свою фалангу и пробьются сквозь любое сопротивление, которое может возникнуть. От арьергарда, которого они оставили у выхода, не доносилось ни звука, что доказывало, что огрумы еще не обнаружили, что их пленники освобождены.
   "Мы победили!" - хрипло сказал Крейг. "Мы обманули этих дьяволов и опередили их".
   - Вы сотворили чудо, - сказал капитан Хиггинс. "Если бы мы были дома, вы бы получили за это медаль Конгресса".
   "Спасибо!" - ухмыльнулся большой мужчина. Затем ухмылка исчезла с его лица. "Это что?" - резко сказал он.
   Из прохода впереди них доносился металлический треск пулеметной очереди.
   - Это арьергард на выходе! - сказал моряк. "Они во что-то стреляют".
   * * * *
   Крейг приказал группе остановиться, и они с Хиггинсом проскользнули вперед к выходу. Через дыру, служившую дверью, пробивался тусклый свет. Охранник укрылся в самом проходе. По коридору, спотыкаясь, прошел энсин.
   "Это ловушка!" он крикнул. "Все место окружено. Там тысячи огрумов. Нас намеренно пропустили в храм, потом за нами закрылись".
   "Невозможно!" - прошептал Крейг.
   - Так помогите мне, это правда, - настаивал прапорщик. "Они намеренно заманили нас в ловушку. Должно быть, они все время знали, что мы собираемся попробовать. Они позволили нам попробовать. Мы попались, как крысы в капкан".
   В словах мужчины не было никаких сомнений. Хотя он этого не сказал, его тон указывал на то, что Крейг завел их в худшую из возможных ловушек.
   Пулеметы продолжали стрелять. Снаружи доносился смутно слышный хор криков - боевые кличи огрумов. Крейг проскользнул к входу, выглянул наружу. Его сердце подскочило к горлу.
   Храм был полностью окружен. Или, насколько он мог видеть, он был окружен. Судя по количеству Огрумов, которых он видел впереди, он не сомневался, что вся конструкция была окружена. Огрум перестал тушить пожары. Стало очевидно, что они никогда не предпринимали никаких реальных усилий, чтобы бороться с ними, а только притворялись, что тушат пламя, тем временем ожидая, пока Крейг поведет свою группу в храм.
   Это была ловушка.
   Но как Огрум смог устроить такую ловушку? Знали ли они все это время о присутствии людей на горе над ними? Они что-то знали. В противном случае они не смогли бы расставить ловушку. Как они узнали о нападении? Откуда они знали, каким именно образом произойдет нападение?
   "Да!" - пронзительно прокричал голос снаружи. - Как тебе это нравится, большой толстяк?
   Голос Воронова! Воронов был там! Первой ошеломленной мыслью Крейга было то, что присутствие Воронова снаружи, среди огрумов, невозможно. Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел этого человека. Он не видел Воронова весь день! Воронов не был членом его группы, но он предположил, что этот человек присоединился к какой-то другой группе!
   Воронов не примкнул к какой-то другой группе. Воронов тайно приехал в Огрум. Именно Воронов, насколько он их знал, раскрыл планы нападения огрумам. Воронов был предателем!
   "Ты не поверишь мне, когда я скажу, что ты просто убиваешь нас всех!" Воронов ликовал. - Я не собирался убивать себя с вами, дураками. Я рассказал ограму, что вы планируете. Они собираются сделать меня вождем".
   В мгновение ока Крейг понял, почему первая и вторая фазы атаки прошли так гладко. Огрум разрешил разрушить ангар. Какие были несколько самолетов? Они могли построить больше. Что такое несколько травяных хижин? Они могли бы воздвигнуть тысячу других. Уничтожение самолетов и сожжение части их города было небольшой ценой, если они смогли поймать в ловушку всех оставшихся людей Айдахо.
   Крейг проклинал себя. Он не думал о том, что кто-то может стать предателем. Он должен был подумать об этом. Там, в спасательной шлюпке, пока он спал, кто-то украл воду. Воронов был единственным человеком, который опустился до того, чтобы украсть воду, когда вода означала жизнь, и единственным человеком, достаточно умным, чтобы обвинить Крейга в преступлении, которое он сам совершил.
   "Я должен был задушить эту собаку до смерти!" - с горечью сказал Крейг. "Я должен был бросить его на съедение акулам".
   Капитан Хиггинс вышел вперед и оценил ситуацию. "Бесполезно плакать из-за пролитого молока, - сказал он Крейгу. "Я не виню вас за то, что вы не подумали о предателе, и я думаю, что никто другой не будет вас винить. Вопрос в том, что мы будем делать?"
   "Что ты хочешь?" - крикнул Крейг.
   "Огрумы требуют безоговорочной капитуляции!" пришел ответ. "Говорят, если вы сдадитесь, то половину вас придется принести в жертву богам, но жизни остальных будут сохранены. Кого принесут в жертву, а кого пощадят, решит жребий. Если вы не сдадитесь, все вы будете взяты в плен и принесены в жертву. У вас есть пять минут, чтобы выполнить наши требования.
   * * * *
   Голос Воронова умолк. Крейг с автоматом наготове напрягся, чтобы увидеть этого человека. Воронова спрятали. Он вряд ли предложил себя в качестве цели.
   "Чем ты планируешь заняться?" - спросил капитан Хиггинс. Тактично, поскольку Крейг спланировал и осуществил попытку спасения, Хиггинс не пытался проявить свою власть. - Если я правильно понимаю, они дают половине из нас шанс выжить, если мы сдадимся.
   - Я не верю, что они сдержат любое данное ими обещание, - медленно сказал Крейг. "Я думаю, что они пытаются обманом заставить нас сдаться. Однако я могу ошибаться. Я готов поставить его на голосование. Что вы скажете: сдадимся или будем сражаться?
   Узкий проход был полон матросами, которые слышали все, что было сказано. Наступила минута молчания. Затем раздался хриплый голос.
   "Я говорю, борись!"
   На первый голос мгновенно ответил хор.
   "Сражайтесь с дьяволами!"
   "Они никогда не дадут нам шанса, если мы сдадимся".
   - Пробивайся отсюда.
   Капитан Хиггинс слушал. - Они хорошие мальчики, - сказал он с подозрительной дрожью в голосе.
   - Хорошо, - сказал Крейг. "Мы сражаемся. Этот храм почти крепость. Здесь мы можем сдерживать их бесконечно. У них нет артиллерии, поэтому они не могут взорвать нас, а их самолеты уничтожены, поэтому они не могут нас бомбить. Мы продержимся здесь, пока у нас не появится шанс сбежать.
   В глубине его сознания была мысль, что у них есть шанс сбежать. В конце концов, четвертая фаза атаки еще не началась. Четвертая фаза должна была начаться с минуты на минуту.
   "На крышу!" он заказал.
   К тому времени, когда истекли пять минут благодати, все уже были на плоской крыше храма. Луна только что взошла. Это было похоже на гигантский пожар на горизонте.
   "Время вышло!" - крикнул Воронов из какого-то укрытия. - Что ты решил?
   - Мы решили, что ты можешь отправиться в ад! Крейг ответил. "Если вы хотите нас, вы должны прийти и забрать нас".
   Вокруг храма можно было смутно разглядеть тысячи огрумов. Капитан Хиггинс осмотрел место происшествия. "Мы контролируем все подходы к зданию", - сказал он. "Если они попытаются обвинить нас, это будет резня. У нас еще есть шанс, Крейг.
   - Ты чертовски прав! - ответил большой человек.
   - Кроме боеприпасов, еды и воды, - задумчиво продолжал капитан, - у нас все в порядке.
   "Если мы не уйдем отсюда к тому времени, когда у нас закончатся боеприпасы, мы никогда не сбежим", - ответил Крейг. - Однако мы уйдем отсюда через час.
   "Надеюсь, вы понимаете, о чем говорите", - был единственный комментарий Хиггинса.
   Огрумы не пытались атаковать. Крейг обогнул крышу храма, видя, что автоматы прикрывают все подходы. Ветер, дувший со стороны болота, принес с собой звук динозавров. Сцена была похожа на декорации из какого-то фантастического фильма - полная луна, горящая, как огромный костер на горизонте, невероятные звери, кричащие в ночи, группа сражающихся людей на крыше древнего как мир храма.
   "Они у нас есть!" Крейг подумал. "Они не могут добраться до нас и не смеют атаковать. Если они подождут час...
   * * * *
   В каком-то укромном месте за пределами храма что-то щелкнуло . Звук был недостаточно резким, чтобы его можно было назвать взрывом. Это был шлепок, как камень, падающий в бочку с дождем.
   Маленький круглый предмет медленно пролетел по дуге и ударился о крышу храма. Это также пошло бухать . Без взрыва. Просто плюшка . Вырвалось облако белого дыма.
   - Что это за черт? - неуверенно подумал Крейг. "Они бросают в нас гранаты? Была ли первая граната неразорвавшейся?"
   Он направился к гранате. Запах дыма ударил ему в ноздри, в мозгу дико зазвенел предупредительный звоночек.
   "Газ!" он крикнул. "Они бросают в нас газовые гранаты. Держись подальше от этого дыма".
   Огрум атаковал "Айдахо" своим усыпляющим газом! Охранники в храме несли мешки с тем, что Крейг принял за обычные гранаты. Это были газовые гранаты!
   Планк вынес проектор за пределы храма. С грохотом пошла граната, которая попала в крышу.
   Плюх, плюх, плюх - посыпался град гранат. Газ клубился над крышей храма.
   "Вырубите эти проекторы!" - крикнул Крейг. Он вскочил на стену храма, начал стрелять. Вокруг него стреляли другие пушки. До сих пор необходимо было максимально экономить боеприпасы. Если бы проекторы не были выведены из строя, никакие боеприпасы не принесли бы людям никакой пользы.
   Стук автоматов был сплошным гулом звуков. В городе все еще горели костры, и воздух становился тяжелым от дыма. Вокруг храма прятались огрумы. Они не выходили на открытое пространство. Время от времени можно было увидеть, как они перебегают от укрытия к укрытию.
   Плюх - бух - бух -
   В крышу попали газовые гранаты.
   Где-то рядом с ним Крейг услышал, как человек задыхается и задыхается. Везде, даже сквозь грохот пулеметов, он слышал кашель мужчин. Что-то ужалило его легкие, и он закашлялся. Пулеметный огонь начал ослабевать, когда задыхающиеся люди бросили оружие. Крейг обнаружил, что стреляет вслепую, ища спрятанные проекторы. В ушах громко раздавался лязг газовых гранат.
   - Не повезло, - сказал тонкий голос рядом с ним.
   Он огляделся и увидел Марджи Шарп. Девушка зажимала нос платком и пыталась не дышать. Она качалась.
   - Я чувствую, что хочу пойти спать, - прошептала она.
   Газ подходил к ней. Это доходило и до других. Многие моряки погибли. Некоторые из них пытались подтянуться к краю крыши, пытаясь поднять оружие руками, у которых уже не было сил для выполнения этой задачи.
   - Мы хорошо сражались, - прошептала Марджи Шарп. "Жаль, что мы проиграли".
   - Мы еще не проиграли, - прохрипел Крейг.
   Он лгал и знал это. Его единственной надеждой была четвертая фаза плана атаки. Если четвертая фаза не будет запущена в течение нескольких минут, они будут обречены. - Что, черт возьми, случилось с Майклсоном? он думал.
   Шлеп, шлеп, шлеп, посыпались гранаты.
   Неужели ученый потерпел неудачу? Что-то случилось с Майклсоном?
   * * * *
   Ночь была ужасна от криков огрума. Чувствуя победу, они кричали от восторга. Тем временем по всей крыше храма рвались новые газовые гранаты. Ветер, ускорившийся до резкого бриза, унес большую часть газа. Но не все. Одно дуновение, и человек потерял половину своей работоспособности. Три вдоха и он уснул.
   Мужчина в офицерской форме подполз к ногам Крейга, посмотрел на него снизу вверх. Это был капитан Хиггинс.
   - Я... я думаю, это оно, - сказал капитан.
   - Наверное, да, - жалобно сказал Крейг. Газ снова обжег легкие, и он закашлялся. Медленно, понемногу, он чувствовал, как на него накатывает смертельная усталость. Что-то тянуло его колени, пытаясь заставить ноги подогнуться. Больше всего на свете ему хотелось лечь и заснуть. Он боролся с импульсом. От этого угрожающего сна человек вполне мог проснуться - в тюремном загоне огрума, чтобы дождаться своей очереди, чтобы стать жертвой солнцу.
   Два или три пулемета - не больше - все еще стреляли, сдерживая орду огрумов. Когда эти пушки остановились...
   Пламя горящего города танцевало в ночи. Воздух был тяжелым от дыма. Крики динозавров стали громче, словно огромные звери были возбуждены пожаром в городе Огрум. Крейг смутно осознавал, что стреляют только два орудия. Несмотря на все свои усилия сопротивляться порыву, он опустился на колени. Гранаты продолжали сыпаться на крышу. Стреляла только одна пушка. Рядом с ним Крейг увидел, что Марджи Шарп тихонько уснула. Она была похожа на маленькую девочку, которая устала от игр и решила лечь и вздремнуть.
   Бум бум! Бум бум бум!
   Ночью прогремело пять глухих взрывов. Они не вышли из храма или рядом с ним. Они были по крайней мере в полумиле отсюда.
   Звук поднял Крейга на ноги.
   "Майклсон!" он закричал. Он попытался посмотреть в ту сторону, откуда доносился звук взрывов. Дым был слишком тяжелым. Он не мог видеть.
   - Майклсон... - его голос был шепотом. "Ради бога, поторопитесь!"
   Ответа не было. Крейг ждал. Больше взрывов не было. Он опустился на колени, борясь с желанием уснуть. Он смутно осознавал, что крики огрума резко стихли. На крышу больше не сыпались гранаты. Он задавался вопросом, готовятся ли огрумы атаковать храм, чтобы сразить всех, у кого еще остались силы, чтобы противостоять им. Он приподнялся, посмотрел через край.
   Огрумы больше не наблюдали за храмом. Они смотрели в сторону взрывов. Они вышли на открытое пространство. Он мог видеть небольшие группы из них, нервно смотрящих в другом направлении.
   * * * *
   Смутно, вдалеке, он услышал начинающийся раскат грома. Это было что-то вроде невнятного грохота надвигающейся лавины, гула, бормотания, глухого бормотания, усиливавшегося. Дым был слишком густым, чтобы он мог видеть, что происходит.
   Ропот стал громче. Он стал таким же громким, как рев торнадо. Огрум уставился на него, пытаясь понять, что это было. Теперь они нервничали. Некоторые из них начали бежать.
   Что-то прорвалось через дым. Он несся неуклюжим галопом, огромный и ужасно напуганный зверь. Он видел огни перед собой. Крича, он пытался повернуть назад. Давление орды сзади увлекло его.
   Беспорядочная масса темных тел хлынула в город. Их были сотни, тысячи. Напуганные до безумия, они думали только о том, как сбежать. Самый маленький из них весил более двух тонн.
   Крейг, борясь с действием газа, всхлипнул от внезапного облегчения.
   - Майклсон, - прошептал он. - Ты вовремя. Ты сделал это! Ты сделал это-"
   Четвертая фаза плана атаки вступила в действие. Четвертая фаза требовала от Гуру и ученого обойти края огромного болота и поджечь его. Часть болотной листвы не сгорит ни при каких обстоятельствах. Но большие участки сухого тростника будут гореть, как трут.
   Динозавры убегали от пожаров. Костры будут подожжены, и великим монстрам придется бежать к городу. В нужный момент стена, которую построили Огрумы, чтобы не пустить их в город, будет взорвана.
   Динозавры бегали по городу.
   Крейг вспомнил, как читал о давке длиннорогого скота в первые дни американского Запада. Тысячи скотов, бешено бегая, сотрясали Землю грохотом копыт, уничтожали все, что стояло на их пути.
   Не крупный рогатый скот, а динозавры носились по городу Огрума.
   Слишком поздно огрум заметил их приближение. Они пытались бежать. Огромные звери втоптали их в грязь. Хижины, пораженные обезумевшими животными, разлетелись на куски. Многие из них, ослепленные, не зная, куда идут, вбежали в храм. Огромное здание содрогалось от каждого удара. Воронов, пойманный где-то в этой дикой давке, должно быть, слишком поздно понял, что дезертировал слишком рано, еще до того, как узнал полный план атаки. Либо он не знал о четвертой фазе, либо огрум не поверил ему, когда он рассказал им об этом.
   * * * *
   В течение нескольких часов, как показалось Крейгу, крики огрумов эхом разносились по городу. Крики тонули в сотрясающем землю грохоте панического бегства. Стадо динозавров пересекло город, развернулось и понеслось вдоль кромки залива. К тому времени, когда последний из них прошел, единственным сохранившимся зданием во всем районе был храм. Все остальное было разбито вдребезги. В развалинах хижин снова вспыхнуло тлеющее пламя. То, что начали динозавры, закончат пожары.
   Когда последний из зверей ушел, Майклсон, его отряд матросов и Гуру поспешили сквозь тьму. Гуру сопровождали десятки его людей, наскоро набранных для расстрела болота. Крикнул им Крейг.
   "Подойди сюда и стань на страже!" он крикнул. "Я собираюсь вздремнуть."
   * * * *
   ГЛАВА VIII
   Конец приключений
   Крейг стоял у перил корабль.
   Солнце садилось, и длинные тени сумерек покрыли весь мир. Майклсон стоял рядом с Крейгом. Как обычно, ученый был взволнован.
   "Огрум представляет собой странный случай искривленного развития", - сказал он. - Вы знаете, что это были за люди?
   - Дьяволы, - проворчал Крейг. Его мало интересовало то, что говорил ученый.
   "Химики!" - торжествующе сказал Майклсон. "Из-за какого-то урода природа создала тип жизни, у которого был менталитет, чтобы стать отличными химиками, но с небольшими способностями или без них в какой-либо другой области. Кислота, которую они использовали на "Айдахо", газ, который они разработали, - все указывает на то, что они были химиками. Из того, что осталось от их ангара, их самолеты были сделаны из пластика - в них не было ни кусочка металла. Даже испорченные двигатели выглядели так, как будто они были сделаны из пластмассы. Огрумы ничего не знали ни о колесе, ни о арке, ни об архитектуре, и все же они были почти совершенными химиками".
   Ученый казался очень довольным собой за то, что сделал это открытие. - Если бы ты не разрушил их храм, мы могли бы узнать о них больше, - сказал он укоризненно.
   На рассвете следующего дня было произведено планомерное уничтожение всего города. В храм были подброшены сотни гранат, и он был разрушен.
   - Выживание, - сказал Крейг. "Мы должны жить в этом мире, и он недостаточно велик, чтобы вместить нас и огрумов. Конечно, я разрушил их город. Некоторым из них, вероятно, удалось спастись живыми. Я не оставлю ни одного крысиного гнезда, где они снова смогут собраться вместе".
   "Ну, в этом вы были правы", - сказал ученый. - Единственное, мне бы хотелось узнать о них побольше.
   - Я знаю о них достаточно, чтобы хватило на всю жизнь, - с горечью сказал Крейг. "О, привет." Последнее было сказано девушке, вышедшей снизу и подошедшей к перилам.
   - Добрый вечер, - ответила она. Она больше ничего не сказала, но стояла у перил и смотрела в сгущающиеся сумерки. Крейг тоже молчал.
   "Мне хотелось бы знать, как работают эти бесшумные авиадвигатели, - сказал Майклсон.
   "Хм? Что вы сказали?" - спросил Крейг.
   - Вы не слушали, - обвинил ученый. Он поправил очки и посмотрел вдоль перил туда, где стояла Марджи Шарп. "Ах. Я вижу, - сказал он.
   - Видишь что? Крэйг бросил вызов, ухмыляясь.
   "Я вижу, что мое присутствие не только больше не нужно, но и нежелательно". Ученый улыбнулся и ушел.
   * * * *
   Спустились сумерки. Крейг так и не понял, как это произошло, но каким-то образом он и девушка оказались ближе друг к другу. -- Марджи, -- сказал он, -- насчет воды, в спасательной шлюпке...
   - О, это, - сказала девушка. - Если вас это беспокоит, я разговаривал с миссис Миллер. Она не спала большую часть ночи, вода исчезла. Она говорит, что не уверена, но ей показалось, что она видела, как кто-то полз вперед и помогал себе, пока ты спал.
   Крейг вздохнул. Все это время он знал, что не пил воду. Важно было, чтобы Марджи это знала.
   "Смотрите, - сказал Крейг, указывая на берег, - там есть новый мир, новые земли, новые места, все ждут, чтобы их исследовали. Это все наше, каждый фут его нужно исследовать...
   "Наш?" - спросила девушка очень низким голосом.
   - Да, - сказал Крейг. - Я имею в виду... Марджи... Ну, ты однажды сказала, что мы - два одинаковых человека... и...
   - Я думаю, - спокойно сказала девушка, - что у капитана Хиггинса есть полномочия сделать нас единственными в своем роде, если вы это хотите сказать.
   "Это, - крикнул Крейг, - именно то, что я пытаюсь сказать".
   * * * *
   Сумерки сгущались во тьму. Теперь они были очень близко друг к другу. Не говоря ни слова, они смотрели на берег, на эту огромную, незнакомую новую землю, где еще не ступала нога человека. Крейг думал, что это странное приключение во времени почти закончилось. Затем, когда он подумал о новых мирах, которые его сыновья и внуки будут иметь честь исследовать, ему пришла в голову мысль, что приключения никогда не заканчиваются - они всегда только начинаются.
  
   СЛУЧАЙНЫЕ УБИЙСТВА
   Удивительные истории , февраль 1941 г.
   "Нет!" - прогремел мой дядя. "Я не буду платить вам сто тысяч долларов за эти акции. Я не дам вам за них ни копейки. Они не стоят бумаги, на которой напечатаны".
   - Тут ты ошибаешься, - прервал его Агар с язвительной ненавистью в голосе. "Для вас эти акции стоят вдвое больше, чем я за них прошу. И ты, черт возьми, скоро узнаешь, сколько они стоят, если откажешься их покупать.
   Дэн Норт, мой дядя, был не из тех, кто позволит кому-либо разговаривать с ним так, как этот Агар.
   "Вон из моего кабинета!" - отрезал он. Наступила минута молчания.
   - Хорошо, - ответил Агар. - Если ты так хочешь, я уйду из твоего кабинета. Но прежде чем я это сделаю, я хочу рассказать вам историю о человеке, который порвал шнурок от ботинка, когда одевался утром. Порванный шнурок задержал его, и он опоздал на поезд, на который обычно ездил в город. Он сел на более поздний поезд, который попал в аварию, и он погиб. Помни, Норт, насколько ты знаешь, у тебя может порваться шнурок от обуви.
   - Что, черт возьми, ты имеешь в виду под этой тарабарщиной? мой дядя ответил. - Ты пытаешься угрожать мне?
   "Сейчас ровно 14:18, среда, шестое октября 1940 года, - сказал Агар. "Сегодня ровно в 5:21 у вас будет более четкое понимание того, что я имею в виду".
   Его голос изменился. Он больше не буянил. Он говорил тихо, но во внезапно принятой мягкости было в десять раз больше угрозы, чем во всем его блефе.
   Он подошел к двери, остановился, держа руку на ручке. - Вы знаете человека по имени Сэмюэл Уинтерс? он спросил.
   - Да, я его знаю, - коротко ответил дядя. "Что из этого?"
   "Я пытался заинтересовать Уинтерс своим предложением, - сказал Агар. - Он практически вышвырнул меня из своего кабинета, как и вы. Сегодня в 6:27 вы, вероятно, поймете не только, почему я назвал его имя вашему вниманию, но также и то, почему акции, которые я вам предлагаю, являются выгодной сделкой по цене, вдвое превышающей цену, которую я за них прошу".
   С этим он ушел.
   Мы с Мартой вышли из соседнего кабинета, где ждали. Марта Брэндон была секретарем моего дяди, и официально я был его помощником. На самом деле я был Джеймсом Эллери, единственным наследником его миллионов. Только что из колледжа, он вводил меня в мир бизнеса.
   - Проклятый чудак, - бормотал мой дядя, входя. Увидев нас, он зарычал, чтобы мы возвращались к работе. Его рев ничего не значил. Он действительно был очень добрым сердцем, но ревел так давно, что это вошло у него в привычку. Он не боялся чудаков, угрожавших ему порвавшимися шнурками.
   Марта была.
   - Джимми, - прошептала она мне. - Этот Агар... Джимми, он хочет навредить мистеру Норту.
   Думаю, это был первый раз, когда она назвала меня Джимми в рабочее время. Если бы я поступил по-своему, в ее жизни не было бы должности, но я не всегда добивался своего с Мартой. И с моим дядей тоже.
   "О, Агар всего лишь чудак, - ответил я.
   * * * *
   Я так и думал, что Агар всего лишь очередной чудак. Я не испугался. Как и мой дядя. Весь день он не показывал, что даже помнит визит Агара. Но когда мы начали выходить из офиса, поработав с опозданием на несколько минут, мой дядя, посмотрев на часы, предложил нам спуститься по лестнице, а не пользоваться лифтом.
   Он начал спускаться по ступенькам.
   Я видел, как он упал.
   Он либо споткнулся о свободную металлическую полосу, прикрепленную к краю бетонных ступеней, либо вообще пропустил шаг. Он был прямо перед нами. Он попытался поймать себя, но потерпел неудачу и совсем упал с лестничного пролета, ударив руками перед собой. Когда он приземлился, раздался хруст.
   Марта и я бросились вниз, чтобы помочь ему.
   "Что случилось?" Я задохнулся. - Ты сильно ранен?
   - Не пытайся поднять меня, - рявкнул он. - Нет, я не сильно ранен. Отпусти мою левую руку".
   Я поспешно отпустил его, и он медленно поднялся на ноги с белым от боли лицом. Потом я понял, почему он сказал мне отпустить его руку. Его левая рука безвольно висела на боку. Он был сломан.
   - Джимми, - бросил он мне. "Сколько времени?"
   Я уставился на него, задаваясь вопросом, не выбило ли его из колеи падение.
   "Черт возьми, посмотри на часы!" - прохрипел он.
   - Ровно пять двадцать один, - пробормотал я, поднимая наручные часы.
   Потом я понял, что сказал. Пять двадцать один! Слова вызвали мурашки по моему телу. "Сегодня в пять двадцать один вы будете лучше понимать, что я имею в виду!" - сказал Агар.
   Мне было холоднее, чем когда-либо в моей жизни. Произошла авария. Очевидно, это был несчастный случай. Ничего другого и быть не могло. Но Агар предсказал этот несчастный случай!
   - Отвези меня в больницу, - мрачно сказал дядя. "Так что я могу получить этот набор костей".
   Когда я попытался расспросить его, он замолчал, как моллюск. Он просто не говорил. Но было очевидно, что он думал о чем-то гораздо большем, чем о своей сломанной руке.
   Я продолжал твердить себе, что прогноз Агара об этой аварии просто должен был быть совпадением. Это не могло быть ничем другим.
   * * * *
   Через несколько часов, после того как кость срослась и он спокойно отдыхал, мы с Мартой покинули больницу. Газетчики выкрикивали ранние выпуски утренних газет.
   "Авария на пригородном переезде!" они кричали.
   - Джимми, ты слышал? Марта задохнулась.
   Я купил бумагу. Это было на первой полосе.
   ИЗВЕСТНЫЙ ПРОИЗВОДИТЕЛЬ ПОГИБ В КРУШЕНИИ ПОЕЗДА
   63-летний Сэмюэл Уинтерс, владелец крупного производственного предприятия, погиб на месте, когда автомобиль, за рулем которого он ехал, столкнулся с быстрым грузовым автомобилем на переезде... Авария произошла в 6:27...
   ГЛАВА II
   Смерть снова наносит удар
   - Должно быть, это совпадение, - упрямо сказал дядя. - Я не могу представить себе другого объяснения.
   Он был так же упрям в этом, как и в отношении того, чтобы остаться в больнице. Он остался на ночь. На следующее утро он сказал перепуганным врачам, что он не благотворительный пациент и что он уйдет, когда будет чертовски доволен. Он позвонил мне, чтобы я приехал и забрал его. Теперь, со сломанной рукой на перевязи, он сидел за своим столом и сердито смотрел на Марту и меня.
   - Совпадение или не совпадение, - яростно бросил я на него. - Агар сказал, что с тобой что-то случится вчера в пять двадцать один. Так и было. Ты упал и сломал руку. Он сказал, что с мистером Уинтерсом что-то случится в шесть двадцать семь. Это сделало...
   "Но Агар не говорил, что я упаду и сломаю руку. Он не говорил, что Сэм Уинтерс будет убит, - возразил он.
   - Конечно, нет, - ответил я. - Он слишком умен, чтобы сказать вам, что Уинтерса собираются убить, потому что он не стал покупать бесполезные акции Агара. Если бы он сказал вам это, вы могли бы пойти в полицию и арестовать его за попытку вымогательства и, возможно, за убийство. Он сказал, что что-то произойдет. Что-то чертовски хорошо сделал. Он ожидал, что ты сложишь два и два и поймешь, что ты следующий в его списке.
   - Но мое падение было чисто случайным, - ответил он. - И смерть Уинтерса была несчастным случаем. Я связался с полицией".
   - Мне плевать, как вы это называете, - взорвался я. "Сэмюэл Уинтерс мертв!"
   Я испугалась, и я думаю, что он тоже. Но он не был готов признать это.
   - Что бы вы посоветовали мне сделать? - спросил он после колебания. "Купить эти бесполезные ценные бумаги?"
   "Вы могли бы сделать хуже," ответил я.
   "Нет!" - прогремел он. - Это просто показывает, что у тебя нет опыта. Вы не можете иметь дело с вымогателями, подкупая их. Они всегда возвращаются за добавкой. Если я заплачу ему один раз, этот парень выбьет из меня последний доллар. И помните, что мои деньги в конечном итоге станут вашими деньгами".
   - Мне плевать на деньги, - ответил я. - Я думаю о твоей жизни. Если ты не заплатишь ему, лучше всего уехать из города. Держитесь подальше несколько месяцев. А пока я найму частного детектива и выясню, что скрывается за Агаром.
   Он помедлил, задумчиво посмотрел на меня и на Марту.
   - Я думаю, Джимми прав, сэр, - импульсивно сказала она.
   Его губы обрамили слово "Чепуха". Но он этого не сказал. Телефон зазвонил. Он взял трубку. Я видел, как побледнело его лицо, когда он слушал. Он не сказал ни слова человеку на другом конце провода, просто повесил трубку, когда разговор закончился.
   "Кто это был?" Я попросил.
   "Агар".
   "Агар! Чего он хочет сейчас?"
   "Он ничего не хочет. Он просто сказал, что у него есть информация, что я на пороге принятия очень важного решения. Он настоятельно советовал мне купить его акции до того, как я принял это решение ".
   -- Как ты думаешь, -- прошептала Марта, -- он знает, что ты решаешь, отправляться в путешествие или нет? Он имеет в виду это решение?
   - Он не сказал, - ответил дядя. "Но его звонок заставил меня принять решение. Теперь я собираюсь отправиться в путешествие. Джеймс, позвони в авиакомпанию и забронируй для меня места. Я еду на западное побережье. Агару придется чертовски долго искать меня там.
   * * * *
   Мы с Мартой отвезли его в аэропорт. Мы внимательно следили за Агаром, но он так и не появился. Мы также не видели никого и ничего, что выглядело бы хоть сколько-нибудь подозрительно. Мы посадили дядю в самолет и вернулись в офис, где я начал проверять список детективных агентств города.
   "Во всяком случае, он в безопасности", - снова и снова повторял я Марте.
   - Надеюсь, он в безопасности, Джимми, - ответила она.
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Я ничего не имею в виду. Но у меня ужасное чувство, что мистер Норт не в безопасности".
   * * * *
   Менее чем через час вошел посыльный с телеграммой. У меня было ощущение тошноты в животе, когда я это увидел. Когда я открыл его, мой желудок, казалось, завязался узлом.
   Телеграмма была от авиакомпании. Это читать:
   "СО СОГЛАСЕНИЕМ СОВЕТУЮ ВАМ, ДЭНИЭЛЬ НОРТ СРЕДИ ПОГИБШИХ В АВТОКАТАЛОФЕ СЕГОДНЯ УТРОМ".
   Мой дядя был мертв. Он погиб в авиакатастрофе. Несчастный случай!
   Я уставился на телеграмму, отказываясь верить тому, что там было написано. В офисе было тихо, ужасно тихо. В этой тишине я мог слышать тяжелое дыхание человека. Я занимался дыханием. Мое сердце, казалось, внезапно заколотилось, а потом бешено забилось. Марта прочла телеграмму через мое плечо. Она схватилась за стол, чтобы не упасть.
   Я боролся за контроль над собой. Кем был Агар? Был ли он сам дьяволом. Он протянул руку и помахал рукой, и вдруг в небе упал самолет? Присутствовал ли он на лестнице как невидимая сила, когда мой дядя споткнулся и сломал себе руку? Он вел машину Сэмюэля Уинтерса, когда она врезалась в поезд? Был ли он извергом, демоном, существом, вышедшим из какого-то темного ада? Повиновалась ли ему сама смерть? Кто был этот монстр? Какой невероятной силой он обладал? Если бы сатана был освобожден...
   Дверь кабинета скрипнула. Я посмотрел вверх.
   Там стоял Агар, его угольные глаза сверкали.
   Он кивнул на телеграмму в моих руках.
   - А, - сказал он. - Я вижу, вы были проинформированы, э-э... о случайной смерти мистера Норта. Я понимаю, что сейчас не время заниматься таким вопросом, но, возможно, вы, как наследник миллионов Норта, теперь будете заинтересованы в покупке у меня некоторых акций.
   Этот дьявол пришел сюда. Еще до того, как эта история могла появиться в газетах, он знал, что мой дядя был убит. И он пришел ко мне. Я задохнулся. Холодный пот струился по моему телу.
   "Конечно, - учтиво сказал он, - я вполне понимаю, что вы еще не распоряжаетесь состоянием Норта, но я совершенно уверен, что человек, который унаследует миллионы, без труда одолжит всего двести тысяч долларов, чтобы воспользоваться великолепной возможностью, которую я предлагаю...
   "Двести тысяч!" Я задохнулся.
   "Цена выросла!" - отрезал он.
   Я был слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать. Все, что я мог сделать, это сидеть и смотреть на этого человека. Он снова посмотрел на меня, в его блестящих глазах отражалось отвращение.
   - У вас вот-вот порвется шнурок от обуви, мистер Эллери, - сказал он.
   Затем Марта обошла стол и встала рядом со мной. Я едва заметил, что она открыла ящик.
   Агар сказал: "У этой молодой леди тоже шнурок от обуви вот-вот порвется. Подумайте над этим, мистер Эллери.
   Он угрожал мне. Теперь он угрожал Марте, угрожая нам порвавшейся шнурком !
   Ни один суд не воспримет его заявление как угрозу, но я знал, что это так. Смерть была скрыта за той сломанной шнурком от обуви, о которой упоминал Агар, необъяснимая, невероятная смерть. Смерть выглянула из черных глаз Агара.
   Как будто издалека, я услышал, как Марта сказала резким и резким голосом. - Поднимите руки, мистер Агар.
   Мой дядя держал пистолет в ящике стола. Марта достала этот пистолет. Она нацелила его прямо на Агара.
   - Я не притворяюсь, - сказала она. "Или вы поднимаете руки, или я буду стрелять!"
   Она притворялась, конечно. Она не стала бы стрелять в беззащитного человека. Но Агар этого не знал.
   Сообразительность Марты отдала его в нашу власть. Он у нас был! Мы могли бы задержать его достаточно долго, чтобы выяснить, что он делает. Удерживать его было незаконно, но к черту закон.
   Ее палец сжал спусковой крючок.
   Агар выглядел пораженным. Он не ожидал, что увидит, что смотрит в дуло пистолета. На секунду это его встревожило, расстроило. Затем он начал смеяться.
   "Предупреждаю, я буду стрелять!" - сказала Марта.
   Ее угроза только сильнее рассмешила его.
   "Нет, ты не будешь", - сказал он. - Или, если ты попытаешься, пистолет либо будет пуст, либо ты промахнешься. Один или другой. Нет, мне жаль вас разочаровывать, но мне ничего не угрожает. Я посмотрел перед тем, как покинуть лабораторию, и сегодня утром меня не ждет ни смерть, ни точка принятия решения, ведущая к пути смерти. Я осторожен таким образом, очень осторожен . Так что можешь опустить пистолет. Мне ничего не угрожает, и я это знаю.
   Марта попыталась выстрелить. Ее палец сжал спусковой крючок, и на ее лице отразились решительные морщины. Но она не могла этого сделать. Она просто не могла выстрелить в него. Дуло пистолета дрогнуло, затем опустилось.
   - Видишь ли, я же говорил тебе, что мне ничего не угрожает, - усмехнулся Агар. "Но если вы хотите иметь возможность сказать то же самое о вас обоих, я предлагаю вам очень внимательно рассмотреть мое предложение".
   С этими словами он развернулся и вышел из кабинета.
   Как только он ушел, я выхватил пистолет из дрожащей руки Марты.
   - Ч-что ты собираешься делать, Джимми? - выдохнула она.
   - Я пойду за этим дьяволом, - сказал я. - Я собираюсь выяснить, что за этим стоит.
   Сунув пистолет в карман, я выскочил из кабинета.
   ГЛАВА III
   Тайна смерти
   Я хорошо знал, что принимаю участие в игре, в которой ставка держится на смерти. Но я также знал, что должен выяснить, кто такой Агар и какой невероятной силой он обладает. Я не так возражал, когда он угрожал мне, но когда он угрожал Марте... Он ударил меня через нее. Он догадался или знал, как я к ней отношусь, и в полной мере воспользовался этим фактом. И я не смог защитить ее. Я ни на мгновение не сомневался, что, если Агар захочет, она умрет так же, как умер Сэмюэл Уинтерс, как умер мой дядя.
   Тщательно держась подальше от глаз, я последовал за ним к блоку старых заброшенных офисных зданий. Он вошел в узкую дверь, открывающуюся прямо на тротуаре. Когда я попытался последовать за ним, то обнаружил, что дверь заперта. Я обошел спину. Там был узкий, замусоренный переулок. Задняя дверь была заперта.
   Я пробрался через соседнее здание, поднялся на крышу, перешел к зданию, в которое вошел Агар, взломал окно в крыше и спрыгнул в темный, грязный холл на третьем этаже. Место было затхлым. Пол годами не подметали, а окна были такими грязными, что сквозь них едва пробивался свет. В здании пахло и крысами, и запустением, и смертью.
   Где был Агар?
   Я заглянул во все комнаты на третьем этаже, держа руку на пистолете в кармане. Его там не было. Я спустился на второй этаж. В зале стояла густая пыль. В ней были следы. Агар был там. Следы вели к задней комнате. Поднявшись на цыпочки, я пошел по коридору.
   Я не слышал, как за моей спиной открылась дверь. Внезапно что-то круглое и твердое вонзилось мне в поясницу, и голос прохрипел мне в ухо.
   - Подними руки, Эллери!
   Голос Агара! Он подошел ко мне сзади и приставил пистолет к моей спине. Я поднял руки. Меня поймали! Поймал как муху в капкан.
   Он вынул пистолет из моего кармана.
   - Теперь вы можете повернуться, - сказал он.
   Я повернулся. В одной руке у него был мой пистолет. В другой руке у него была короткая медная трубка. Именно это он держал у меня за спиной. У него не было пистолета.
   "Оружие - неприятная вещь, - сказал он. "Они беспорядочны, неточны и ненаучны. Я предпочитаю не использовать их без необходимости". Он ухмыльнулся так, что мне захотелось вырвать. "Есть и другие способы достижения той же цели, способы, которые не оставляют следов".
   "Таких, как несчастные случаи!" Я выплюнул.
   - Естественно, - кивнул он.
   От его слов у меня пробежал холодок до мозга костей. Он стал причиной этих аварий! Он признал это.
   "Поскольку вы звонили, - продолжал он, - вы, несомненно, захотите увидеть мою лабораторию. Я не против показать это вам. Без сомнения, после того, как вы его просмотрите, вы в полной мере оцените, что некоторые ценные бумаги, которые я выставляю на продажу, стоят триста тысяч долларов по выгодной цене.
   Цена снова выросла.
   * * * *
   Лаборатория была заполнена нагромождением самых странных инструментов, которые я когда-либо видел. Но, пожалуй, самыми странными были фотографии. Казалось, у него их сотни: он сам, я, Марта, мой дядя, Сэмюэл Уинтерс, люди, которых я не узнал, но которые попались в сети, которые плетет этот дьявольский дьявол.
   Фотографии были на стеклянных предметных стеклах площадью около шести квадратных дюймов. Материал действительно не был стеклом. Это была прозрачная желатиноподобная пленка толщиной в несколько дюймов. Образы в фильме казались трехмерными. Они были идеальными. Фотография моего дяди казалась живой. Оно было снято перед нашим офисным зданием, и я совершенно уверен, что он не знал, что оно было снято. Никто из остальных также не знал, что их изображение запечатлено на этой желатиновой пленке толщиной в дюйм. Агар забрал их тайно.
   "Изображения предназначены для этого проектора, - объяснил Агар. "Не вдаваясь в технические детали, которые, я уверен, вы не поймете, я могу сказать, что как только у меня есть изображение человека, этот человек полностью в моей власти. Ах, вы, несомненно, хотели бы демонстрации. Какую картинку мне выбрать? Будет ли это, скажем... Ах, конечно. Вы хотели бы увидеть проекцию своей картины".
   Я не хотел его видеть, потому что у меня уже начинался ужасный страх перед тем, как работает это устройство, но пока у него был мой пистолет, я ничего не мог сделать. На меня нахлынули чередующиеся волны пота и ледяного озноба. В одну секунду я вспотел. В следующую секунду я был холоднее льда.
   В задней части комнаты был большой экран. Проекция была сосредоточена на этом. Я ожидал, что на экране появится моя собственная картинка. Но я ошибся. Вместо этого на экране показывался ряд движущихся линий. Ответвляясь от родительской линии, они расходятся, как спицы колеса. Каждая спица, в свою очередь, разветвлялась на другие линии.
   Линии выглядели как запутанные дорожки. Некоторые дорожки были белыми. Другие были красными.
   Агар объяснил мне разницу между красными и белыми линиями.
   "Вот, - сказал он, указывая на место, где соединялись красный и белый пути, - точка принятия решения. Один путь продолжает белый. Другой становится красным. Вы заметите, что красная дорожка довольно резко исчезает.
   Он ужасно усмехнулся. Затем он рассказал мне, что означает красный путь и что означает точка принятия решения. В этом объяснении я ясно увидел, почему эти несчастные случаи вовсе не были несчастными случаями, а были преднамеренными убийствами.
   Если бы Агар взял пистолет и пустил пулю в голову моего дяди, он был бы не более виновен в убийстве, чем он.
   - Я не против сказать вам это, - сказал он. - Потому что, даже если вы решите обратиться в полицию с информацией, боюсь, вам не поверят.
   Он был прав. Если бы я попытался рассказать эту историю полиции, то получил бы койку в отделении для психопатов. Агар был вне закона. Он мог совершить убийство, и ни один присяжный в стране никогда не признал бы его виновным.
   - Итак, мистер Эллери, - сказал он. "Вы понимаете, почему мои акции стоят той цены, которую я за них беру. Между нами, конечно, акции ничего не стоят, и моя продажа их вам - лишь довольно ловкий способ обойти законы о вымогательстве. Но я уверен, вы понимаете, почему я установил за них такую высокую цену.
   Я ошеломленно кивнул. Я слишком ясно понял этот момент. Я смотрел на эту красную дорожку на экране. Моя фотография была в машине, и эта резко обрывающаяся красная дорожка означала, что я...
   Агар взял мою фотографию и вставил в проектор свое изображение.
   В то же время на распределительном щитке в углу замигала красная лампочка. Агар вздрогнул, когда увидел это.
   - А, - сказал он. - Итак, у нас еще один посетитель. Эти фотоэлементы сегодня очень кстати пригодились.
   Так вот как он поймал меня! Я пересек луч невидимого света, и здесь вспыхнуло предупреждение.
   Держа мой пистолет наготове, он на цыпочках подошел к двери и прислушался.
   Я напрягся. Кем бы ни был этот неизвестный гость, если Агар хоть на мгновение позволит отвлечь свое внимание, я намеревался наброситься на него.
   Он подождал, затем внезапно распахнул дверь.
   Марта чуть не упала в комнату.
   Марта! Я следовал за Агар, а она за мной. Мое сердце подпрыгнуло при виде ее. Она совершила смелый поступок, но ей удалось лишь отдать себя во власть Агара. Теперь у него были мы оба.
   Он начал наводить на нее пистолет.
   В то же мгновение я прыгнул к нему.
   Краем глаза он, должно быть, заметил, что я иду. Он отпрыгнул назад и в сторону, одновременно направив на меня пистолет. Из него вырвалось пламя. Порошок обжег мне лицо, и вспышка почти ослепила меня, но пуля прошла мимо. Он пронесся мимо моего плеча и врезался в стену позади. Прежде чем Агар успел выстрелить снова, я оказался рядом с ним.
   Я ударил его сильнее, чем когда-либо надеялся ударить другого мужчину за всю свою жизнь. Каждая унция силы, которой я обладал, была за ударом кулака. Если бы она попала ему прямо в челюсть, то либо сломала бы ему шею, либо вырубила бы его. Но он не приземлился твердо. Он приземлился на его челюсть и отскочил.
   Он отшатнулся от удара. Встряхнув головой, чтобы прояснить зрение, он снова попытался поднять пистолет. Я схватил его за руку. Он был извивающимся, как угорь, и гибким, как кошка. Извиваясь, как змея, царапая, царапая, бодаясь, он боролся со мной. Как долго мы ссорились, я не знаю. Казалось, прошли часы. В конце концов, у меня был пистолет, и я направлял его на него.
   У меня был пистолет. У меня был Агар. Я выиграл этот бой. Если бы он сделал движение, я бы застрелил его. Честно говоря, я надеялся, что он будет сопротивляться. Но он этого не сделал. Он просто прислонился спиной к стене и начал смеяться.
   - Смейтесь, пока можете, - сказал я. - Посмотрим, сколько ты сможешь смеяться после того, как тебя схватит полиция. Ибо туда вы и направляетесь - в ближайший полицейский участок. Если вы избежите электрического стула, вы проведете остаток своей жизни в тюрьме".
   Все, о чем я мог думать, это то, что у меня был пистолет, прикрывающий его. Он был в моей власти. Полиция могла бы взять на себя ответственность.
   - Продолжай, - усмехнулся он. - Отведите меня в полицию.
   Его манера меня раздражала. - Ты именно туда и направляешься, - прохрипел я.
   - Ладно, - отрезал он. "Я готов. Но что ты собираешься им сказать? Где ваши доказательства? Вы собираетесь показать им оборудование в этой лаборатории? Бедный неуклюжий дурак! Разве вы не понимаете, что на земле нет двух других ученых, которые могли бы хотя бы начать понимать, как это работает? И вам придется объяснить полиции, как это работает. Вам придется объяснить это присяжным. Они отвергнут ваши показания из суда и освободят меня, и что вы будете делать тогда , мистер Эллери? Вы видели точки принятия решений перед вами, мистер Эллери. Вы видели, как много путей становятся красными и резко обрываются. Вы видели, что я умею. Как вам понравится жизнь в течение следующего года, когда вы не будете знать час за часом, когда придет смерть, и будете знать только, что она придет? Вот что значит отвезти меня в полицию, Эллери. Как вам это нравится?"
   У него был я. Он был прав, чертовски прав насчет обращения в полицию. Они ничего не могли сделать. Он был выше закона вне его.
   Был только один способ купить свою жизнь и жизнь Марты. Потому что я знал, что если я попытаюсь заплатить ему кровавые деньги, которые он потребовал, он возьмет их, но он не высвободит свою ужасную власть надо мной. Он вернется за большими деньгами. В конце концов, это будет моя жизнь или его.
   Единственное, что я мог сделать, чтобы защитить себя, - это убить его - здесь и сейчас. Стреляйте в него, как в бешеного пса, которым он был. Стреляйте в него. Всадить пулю в его мозг.
   Я слышал, как у Марты перехватило дыхание, когда она поняла, что я собираюсь сделать.
   - Нет, Джимми, не это, - умоляла она.
   "Он едет".
   "Пожалуйста."
   Я честно пытался его застрелить. Но я просто не мог этого сделать. Даже несмотря на то, что моя собственная жизнь была бы утрачена, если бы я этого не сделал, я просто не мог хладнокровно застрелить его. Это было не во мне. Я думаю, что мог бы убить человека, если бы пришлось, в порядке самообороны, но я не смог бы пустить пулю в Агара. Я позволил дулу пистолета опуститься.
   Он смеялся надо мной.
   Меня выпороли. Я был ходячим мертвецом.
   Затем краем глаза я увидел экран. Надежда зародилась в моем сердце.
   "Агар!" - отрезал я. "Посмотрите на этот экран. Твое изображение в проекторе".
   Почти все белые полосы на экране исчезли. Точка принятия решения была достигнута и принята. В будущее вел только один главный путь, красный путь. Он закончился внезапно.
   Агар казался парализованным, когда смотрел на него. Внезапно он закричал, резкий, пронзительный звук, наполненный ужасом. Он бросился к машине.
   Если бы он смог добраться до этой машины вовремя, определить другую точку принятия решения и проложить от нее другой путь, он был бы в безопасности. Если бы он мог добраться до машины!
   Пистолет дернулся в моей руке, когда я всадил пулю за пулей в сердце машины. Его изображение в желатиновой пленке содрогнулось под пулей. Еще одна пуля прорвала ряд электронных ламп. Зазвенело стекло. Искры вспыхнули от внезапно разорвавшихся цепей. Трансформаторы запульсировали от внезапной перегрузки. Экран погас.
   "Я не мог стрелять в Агара. Но я, черт возьми, мог бы выбить свет из его машины.
   Его лицо стало пепельно-белым.
   - А теперь смейся, черт тебя побери, - сказал я. "Как тебе сейчас, когда ты лицом к лицу с каким-то своим же лекарством?"
   Он вскрикнул и направился ко мне. Одновременно по зданию разнесся пронзительный свист, и тяжелые шаги застучали по лестнице за пределами комнаты.
   - Это полиция, - прошептала Марта. "Я позвонил им, прежде чем войти. Они наконец прибыли".
   Агар, казалось, совсем потерял голову. Он совсем забыл обо мне. Он выскочил за дверь. Снаружи послышался шорох, а затем грубый голос приказал. - Хватайте его внизу, мальчики.
   Агар прошел мимо офицеров на лестнице. Я подскочил к окну и распахнул его как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выбегает из здания. Он скрылся от полиции на тротуаре.
   Я видел, как он бросился через улицу. С севера ехал трамвай. С востока по боковой улице ехал грузовик. Агар выбежал на середину перекрестка.
   Я оттащил Марту от окна, чтобы она не видела, что сейчас произойдет.
   * * * *
   До прихода полиции я пытался объяснить Марте, что сделал Агар. Этот человек, должно быть, был блестящим ученым. Он открыл метод предвидения будущего. Не будущее вообще, а будущее каждого отдельного человека. И он также обнаружил, что будущее не определено. Определенно это не так. С самого начала истории люди чувствовали, что это правда. Будущее человека может измениться. В жизни он может идти разными путями. Один путь ведет к богатству, успеху, счастью. Один путь ведет к неудачам и неудачам. Никто не знает, по какому пути он идет, идет ли он к успеху или к неудаче, к жизни или к смерти. Но Агар открыл способ заглянуть в будущее. Ему нужна была фотография человека, которым он интересовался. Затем его инструменты показали ему возможные будущие пути этого человека. Белые линии на его экране означали пути, ведущие к жизни. Красные линии были тропами, которые резко заканчивались смертью.
   Каждому человеку бесчисленное количество раз в жизни приходится принимать решения. Эти решения приведут его к жизни или смерти, он не знает к чему. Он может принимать решения, не зная, что он это сделал. Решения могут казаться неважными - порвавшаяся шнурка от обуви заставляет человека сесть на более поздний поезд, в котором он погибает.
   С помощью своих инструментов Агар мог предвидеть эти моменты принятия решений. Он мог сказать, находится ли человек на жизненном пути или на пути смерти. И он мог в решающие моменты подтолкнуть человека с жизненного пути на путь, ведущий к смерти. Телефонный звонок может помочь. Незнакомец, останавливающий вас на улице, чтобы одолжить спичку, может быть Агаром, толкающим жертву на пути смерти. Это может быть что угодно.
   Он подтолкнул Уинтерс на путь смерти, когда Уинтерс отказался расплачиваться. То же самое он сделал с моим дядей. Оба мужчины погибли в результате несчастных случаев, но Агар, косвенно направив этих людей на пути, неизбежно ведущие к смерти от несчастного случая, убил их. Это было так же просто - и так же чертовски сложно и бесхитростно - как это.
   При этом он был в безопасности. Закон не мог его коснуться. И, обращая внимание на свои собственные точки принятия решений, как показано на экране, он всегда мог сам продолжать свой жизненный путь.
   Вход Марты в лабораторию, должно быть, был точкой принятия решения, когда его подтолкнули с пути жизни на путь смерти. Прежде чем она вошла, его фотография уже была в приборах, а экран показывал альтернативные пути жизни и смерти перед ним. Но как только она вошла, он был вынужден принять решение. Он сделал это. В тот момент, когда он это сделал, на экране появилась красная дорожка, резко обрывающаяся. Даже когда он заставил себя пройти мимо полиции, он, должно быть, знал, что конец был предрешен. Его машина сломалась, он не мог найти другой точки принятия решения, которая привела бы к жизненному пути. Он помчался через перекресток. Звякнул звонок трамвая. Он увернулся и побежал прямо перед грузовиком. Он закричал, когда врезался грузовик, закричал один раз. Крик потонул в тишине, когда тяжелые колеса грузовика проехали по нему. Полиция сообщила о его смерти как о "неизбежном несчастном случае".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"