Мост Глинике между Западным Берлином и Восточной Германией .
Темнота на мосту Глинике казалась еще более холодной и горькой, когда вот-вот должен был начаться шпионский обмен. Джей Тайс засунул руки поглубже в карманы пальто в тщетной попытке согреть их, оглядывая лесистые холмы и стально-железный мост, черный и зловещий в первых лучах рассвета.
Присыпанные снегом два каменных кентавра окружали длинное пространство, возвышаясь над бронированным седаном Тайса и двумя потрепанными грузовиками армии США. В состоянии повышенной готовности дюжина солдат с М-16 и пистолетами поверх шинелей с поясом двигалась тенями по дороге и среди скелетных деревьев. Ночной снегопад был легким; тем не менее, он заглушал звуки отдаленного транспорта.
Тайс ничего не упустил, ни напряжения на лицах своих людей, ни, конечно, восточногерманских солдат с автоматами Калашникова на дальней стороне моста, которые медленно, угрожающе патрулировали в сером свете. Они охраняли Павла Абендрота, известного диссидента и еврейского отказника, и его надзирателя - офицера Штази Райну Манхардт.
Тайс отвел взгляд. Это был взъерошенный мужчина тридцати четырех лет ростом чуть меньше шести футов. Нос у него был прямой, волосы каштановые средней длины, рот широкий и неумолимый. В зависимости от освещения его глаза были голубыми или карими. Единственной его отличительной чертой была глубокая расщелина на подбородке, которая выглядела драматично. Тем не менее, Тайс усовершенствовал искусство казаться почти бескровным, явно скучным. Редко кто помнил его или его рассеченный подбородок, если только он этого не хотел.
- Исса'а каем? - спросил голос рядом с ним.
Резким движением головы Тайс взглянул на свою половину предрассветного обмена - Фейсала аль-Хади, двадцатилетнего мусульманского боевика, замешанного в сделке с оружием, которую Тайс сорвал. Стоя неподвижно и прямо, как нож, он был ростом с Тайса, но узок, с высокой переносицей и костлявым лицом, одетый в американские джинсы и шерстяной плащ. Согласно его досье, он говорил по-английски, но никто в командовании не слышал, чтобы он им пользовался. Как ни странно, аль-Хади еще не посмотрел на мост. Те, кто ждал, чтобы их обменяли, как правило, смотрели на него с непреодолимым голодом.
Тайс проверил свои наручные часы. "Исса 5:12. Даайи хидашар". Сделка должна начаться всего через одиннадцать минут, чтобы завершить ее к 5:42 утра - восходу солнца.
Это был Glienicker Brücke, "Шпионский мост", свидетель многих важнейших обменов мнениями в период холодной войны. Это был мост, ведущий в никуда, неиспользованный, если не считать редкого официального транспорта, выполнявшего военную миссию между Свободным Западом и коммунистическим Востоком, и случайного обмена жизненно важными шпионами. Некоторые обмены были печально известны и освещались в прессе; другие были секретными, как и этот.
Прежде чем аль-Хади успел ответить, тишину прорезал мотор автомобиля. Тайс развернулся. Винтовки хлестали вокруг. Двигатель глубоко урчал - большой и дорогой, его синхронизация была безупречной. Мерседес. Как только Тайс прочитал номерной знак, он широко махнул рукой назад, чтобы все могли видеть тех, кто находился по обе стороны моста, давая всем знак остановиться.
В пальто из верблюжьей шерсти Палмер Вествуд вышел из роскошного автомобиля. Волосы у него были густые и седые, как перец, черты лица угловатые и серьезные. Пятидесятидвухлетний Вествуд был новым помощником заместителя директора по операциям ЦРУ, ADDO, только что из Лэнгли. Он опоздал.
Поспешив к ним, Вествуд вытащил карманные часы. Брелок представлял собой маленький золотой треугольник - плоский, с двумя зубчатыми краями. Он проверил время и взглянул на террориста. - Проблемы?
- Пока тихо, - сказал ему Тайс. "Мы должны идти".
Вествуд кивнул, и Тайс подал сигнал. Солдаты приблизились. Они двинулись вперед как группа, миновав знак, который зловеще предупреждал на четырех языках: ВЫ ПОКИДАЕТЕ АМЕРИКАНСКИЙ СЕКТОР . Старый стальной мост сиял, сияя дуговыми огнями, и простирался вперед более чем на четыреста футов.
Впервые аль-Хади посмотрел по сторонам. Затем он смотрел так, словно не мог оторвать взгляда, его черные глаза горели яростью, которую он больше не мог скрывать. Проследив за его взглядом, Тайс начал понимать молчание террориста и его очевидное отсутствие интереса.
- Иди сюда, - приказал Тайс, когда они остановились на краю. - Держись слева от меня. Террорист был правшой.
Тайс отвернулся, чтобы аль-Хади ничего не видел, расстегнул пальто, вытащил пистолет из кобуры и сунул его за пояс. Он положил еще один предмет в левый карман. Когда он обернулся, аль-Хади был на месте. С обеих сторон темный лес был тихим, неподвижным, почти хищным.
Тайс снова сверился со своими часами и посмотрел туда же, где Райна Манхардт оторвалась от своих часов. Они кивнули и вышли вперед в одиночестве, два офицера вражеской разведки выполняли свой долг. Аль-Хади догнал Тайс, а Райна Манхардт притормозила, чтобы к ней присоединился Абендрот. Проведя девять лет в ГУЛАГе, еврей-врач потерял треть своего веса из-за голодного пайка и болезней. Одетый в мешковатую одежду, он плотно прижал наушники и улыбнулся, идя в ногу с Манхардтом.
Прогулка началась. Когда с реки дул ледяной ветер, Тайс подошел ближе к аль-Хади и заговорил по-английски: "Тебе чертовски повезло. Если бы доктор Абендрот не был знаменитостью, вы бы не пошли домой.
Глаза Аль-Хади сверкнули. Его расплавленный взгляд был прикован к маленькому человеку вдалеке. Он ничего не сказал.
- Вот именно, не так ли, - мягко сказал Тайс. "Еврей спасает вам жизнь. Хуже того, еврейский активист-правозащитник, которого уважает Запад".
"Мабахибиш ханзирин". Аль-Хади усмехнулся. Его правая рука дернулась.
Сразу же Тайс обеими руками надел наручники на запястье и сжал его достаточно сильно, чтобы остановить кровообращение. "Продолжай идти. Теперь у меня под пальто тоже наведен на тебя пистолет. Черт, не отталкивай. Вы не хотите, чтобы кто-нибудь это видел. Аля инструмент. Ала икобри. "
" Куфр . Неверные! Евреи враги ислама. Евреи - источник всех конфликтов! Они лжецы. Убийцы. Если я защищаю свой дом, никто не может назвать меня террористом. Все неверные должны умереть!"
- Если бы ты не вел себя в тюрьме, я бы никогда не смог уговорить Лэнгли отпустить тебя - даже для кого-то такого уровня, как Абендрот. До сих пор ты был умным. Но ты никогда не вернешься домой живым, если не уронишь то, что несешь в правой руке.
Голова Аль-Хади дернулась. "Какая? Откуда ты знаешь?" На его перекошенном лице отразилась боль, вызванная наручниками.
В течение последнего месяца, с момента его ареста в ходе перестрелки в Западном Берлине, аль-Хади пытался скрыть свои умственные способности за маской безразличия. Но Тайс отметил его зоркий взгляд, небольшие преимущества, которые он создал для себя, и его способность улавливать рутину в очевидно произвольном графике допросов. Его разум будет возражать против самоуничтожения.
"Опыт. Продолжай идти." Тайс затянул наручники. "Избавься от оружия, или ты больше никогда не увидишь Дамаск".
Впервые на лице молодого человека промелькнуло сомнение.
- Брось, сынок, - сказал Тайс. - Было бы безумием не хотеть вернуться домой, и это единственный шанс, который у тебя есть. Брось это."
Огонь, так лихорадочно пылавший в глазах аль-Хади, угас. Его пальцы разжались, и в снег бесшумно упал заостренный металлический напильник, оружие ближнего боя. Аль-Хади отвел взгляд, но не раньше, чем Тайс увидела его унижение. Он потерпел неудачу.
Затем губы аль-Хади сжались. Казалось, он собрался. "Отпусти меня!" он заказал.
Тайс задумался, затем потянулся и расстегнул наручники.
Аль-Хади не дал подтверждения. Вместо этого он вызывающе вздернул подбородок. Ни один из них не произнес ни слова, приближаясь к центру моста. Порыв горького ветра пронзил лицо Тайса. Следуя протоколу, он остановился в ярде от белой линии шириной в четыре дюйма, которая обозначала границу между Западом и Востоком. Но его пленник бросился к нему.
"Стой!" Тайс сделал вид, будто схватил его за руку.
"Лаа!" Не взглянув на доктора Абендрота, аль-Хади пронесся мимо.
Когда из-под пяток юноши вырвались тучи хрупкого снега, Тайс сосредоточился на Райне Манхардт. Она была на полголовы выше миниатюрного доктора, в меховой шапке и с суровым выражением лица.
- Хотел бы я сказать, что это было приятно. Он говорил по-немецки.
Глаза офицера Штази сверкнули. Она ответила по-английски с прекрасным американским акцентом: "Итак, мы снова встретились, товарищ Тайс". Она развернулась на каблуке ботинка и последовала за своей атакой.
Тайс несколько секунд смотрел ей вслед, затем поприветствовал доктора Абендрота. - Это большая честь, сэр.
"Спасиба!" Абендрот был взволнован. Он сделал два больших шага на запад и пожал руку Тайса. "У меня болят колени, иначе я бы упал и поцеловал этот старый мост".
Они развернулись в унисон и зашагали прочь. Холод, казалось, проник в кости Тайса. Он глубоко вдохнул.
- Ты волновался? - с любопытством спросил доктор Абендрот. У него была морщинистая кожа семидесятилетнего старика, хотя ему было всего за сорок.
"Конечно. И ты?"
- Я давно отказался от этого. Улыбка диссидента стала шире. "Я предпочитаю думать о приятных вещах".
Обратный путь показался Тайсу длиннее. Впереди над унылыми холмами медленно, почти неохотно поднималась заря. Ожидающая группа вооруженных американцев напоминала натюрморт из какого-то военного альбома. Только Палмер Вествуд казался настоящим. В своем пальто из верблюжьей шерсти он расхаживал взад и вперед, яростно куря сигарету.
Как только они ступили на землю, Тайс представила двух мужчин.
Маленький потрепанный педиатр взял за руку высокого благородного сотрудника ЦРУ. - Вы пришли просто поприветствовать меня, мистер Вествуд? Ты такой цивилизованный. За годы дружбы я никому не пожимал руку, кроме еще одного заключенного. И теперь я сделал это дважды за считанные минуты". Он указал на величественный "Мерседес", где у открытой задней двери в ожидании стоял водитель. - Моя колесница?
Тайс посмотрел на него. "Да."
Резко кивнув, доктор Абендрот удалился в одиночестве, вертя головой, словно запоминая мир. Пока Палмер Вествуд следовал за ним, Тайс остановился и оглянулся через плечо. На другом конце моста Райна Манхардт и аль-Хади приближались к своему лимузину "Зил".
Когда Тайс оглянулся, Вествуд остановился, чтобы погасить сигарету кончиком своего крыла. Тайс перевел взгляд на Абендрота, следя за тем, как он приближается к открытой дверце седана. Было время. Сделав небольшой шаг назад, Тайс расправил плечи и едва заметно кивнул.
Тишину разорвал гул одиночного ружейного выстрела. Кровь и осколки костей взорвались в воздухе, и Павел Абендрот рухнул вперед, пуля проломила ему затылок. Его правая рука отскочила от дверного косяка и тяжело приземлилась внутри седана.
На мгновение эскорт американских солдат застыл, их лица были ошарашены. Затем их винтовки взметнулись вверх и яростно двинулись в поисках цели. В то же время Райна Манхардт запихнула в лимузин ухмыляющегося Фейсала аль-Хади и нырнула за ним.
Тайс побежал к Абендроту, крича своим людям, чтобы они привели штаб в готовность и нашли снайпера. Почувствовав запах горячей крови, наполнивший ноздри, Тайс присел на корточки. Педиатр скорчился на клочке грязного снега. Тайс поднял руку, упавшую в машину. Толстые мозоли и рваные шрамы покрывали ладонь, показывая жестокий труд и пытки, которым подвергся Абендрот.
Тайс обнаружил слабый пульс на хрупком запястье, который становился все слабее. Когда он остановился, он закрыл вытаращенные глаза мертвеца и поднял голову, чтобы посмотреть на всю длину Глиникского моста. Шины крутились на снегу, лимузин коммунистов мчался в сторону Восточного Берлина.
Часть первая
Я привык ходить по лезвию ножа и не представлял себе другой жизни.
- СОВЕТСКИЙ ГЕНЕРАЛ ДМИТРИЙ
ПОЛЯКОВ
В течение восемнадцати лет он был американским
кротом под кодовым именем Тофат, пока
советский крот Роберт Ханссен не
предал его.
1
Апрель 2005
г. Шо-де-Мон, Швейцария .
Все дни должны быть такими. Все моменты. Герхард Шутенс мчался по лыжной трассе, проходящей параллельно остроконечному гребню, вслед за своим другом Кристофом Маасом. Солнечный свет залил покрытые снегом Альпы, а широкое небо превратилось в свод сапфирово-голубого цвета.
Герхард наслаждался головокружительным возбуждением от скорости по свежему свежему пороху. "Das ist Wahnsinn!" - крикнул он на ветер.
Кристоф завопил в знак согласия. "Супер! Потери!"
Они промчались сквозь притихшие сосновые рощи и вышли на открытую местность, их скорость увеличивалась, лыжи шипели, пока тропа несла их по извилистому краю кулуара. С одной стороны расстилался склон девственного снега. Герхард взглянул в другую - впечатляющее ущелье, такое глубокое, что валуны размером с дом на дне казались простой галькой. Это было захватывающе.
"Sieh dir das mal an!" он крикнул.
Но прежде чем его друг успел полюбоваться видом, все его тело, казалось, отшатнулось, как будто он наткнулся на какое-то препятствие, скрытое в снегу. Он издал возмущенный рев, его лыжи оторвались от гусеницы, и он взлетел. Герхард низко наклонился к своим лыжам, лихорадочно пытаясь дотянуться до него. Но Кристоф выстрелил с края в пустоту.
Два дня спустя
Федеральный исправительный комплекс
Алленвуда Алленвуд, Пенсильвания.
В 6:40 утра , через десять минут после утреннего звонка в переполненную федеральную тюрьму в долине Саскуэханна, незнакомец в штатском прошел по серому тюремному блоку, глядя прямо перед собой. Возглавлял лейтенант Бюро тюрем; двое охранников последовали за ним. Все выглядело беспокойно.
Мужчина остановился у камеры. Как только дверь открылась, он вошел внутрь и посмотрел на одинокую койку. Одеяло было отодвинуто в сторону, под ним оказались синие тюремные штаны и рубашка, набитые скомканными газетами, имитирующие человека, лежащего на боку. Там же была искусственная деревянная рука, обтянутая обивкой телесного цвета с тюремной фабрики. С высоко набитой подушкой, словно закрывающей голову, и одеялом сверху, обнажающим часть руки, даже обязательная вспышка сторожевого фонаря при ночных проверках не выдавала бы, что там никто не спал.
"Умный ублюдок". Незнакомец вытащил из кармана мобильный телефон. Он набрал номер и понизил голос: - Он ушел, все в порядке. Я сейчас в его камере. Больной-"
- Перекрыть, - приказал голос на другом конце провода. - Никто не будет его обыскивать, понятно? И ради Бога, убедитесь, что никто не расскажет прессе, что Джей Тайс сбежал!"
Лэнгли, Вирджиния
В 9:06 утра Лоуренс Литчфилд, заместитель директора по операциям ЦРУ - DDO - вручную пронес запечатанный белый конверт с седьмого этажа в Штабной операционный центр, SOC, который отвечал за поддержку ведения дел коллегам в поле. В свои сорок пять Личфилд был худощавым, с жилистым телом бегуна и долговязой походкой. Его глаза были глубоко вырезаны на лице. Над ними широкие брови образовывали чернильно-черную линию на его лбу.
Глава SOC подняла глаза от своего стола. "Доброе утро, мистер Личфилд. Мы получили несколько ночных запросов от наших людей в Йемене и Катаре. Я собирался напомнить вам о наших успехах на саммите разведки, но теперь я могу ввести вас в курс дела.
"Сначала мне нужно поговорить с одним из ваших людей - Элейн Каннингем".
Она заметила конверт в его руке. "Каннингем? Ты же знаешь, что она в стороне".
"Я знаю. Покажи мне, где она".
Она кивнула и повела его за дверь, через два длинных коридора в комнату, набитую серыми модульными кабинками, которую кто -то давно цинично окрестил Автостоянкой. Здесь ледниково меняющийся ландшафт из примерно трех дюжин полевых офицеров ждал, как подержанные автомобили, собирающие пыль, с неопределенным будущим. Их покровы были безвозвратно раскрыты, или они оказались некомпетентными, или столкнулись с политикой Лэнгли. Для многих следующей остановкой была утомительная работа с персоналом, найм или учебная программа - или, в худшем случае, увольнение.
Шеф указал на кабинку Каннингем среди лабиринта, и Личфилд поблагодарил ее. "Поднимитесь в мой кабинет. Я встречу тебя там.
Она ушла, а он свернул в узкий проход и нашел Элейн Каннингем в своем тесном загоне, расхаживающую взад и вперед возле своего стола, скрестив руки на груди, прижав телефон плечом к уху и тихо разговаривая в него. Это была невысокая женщина двадцати девяти лет, блондинка, одетая в расстегнутую черную куртку, белую футболку и черные брюки с поясом.
Когда он прислонился к раме ее кабинки, чтобы изучить ее, она подняла голову и узнала его. Она подмигнула одним большим голубым глазом в знак приветствия.
И продолжил говорить в трубку: "Итак, ваш пропавший источник - брокер в Брюсселе. Он угрюмый датчанин, не женат, следит за футболом. Вчера он не явился на свидание вслепую, а сегодня утром пропустил альтернативную встречу. Теперь вы знаете, что он унесен ветром, и Копенгаген не может его найти. Она поджала губы. Ее темп ускорился. "Всех скандинавов обычно считают угрюмыми, но существуют настоящие национальные различия. Шведы в основном охвачены тревогой, а датчане более беспечны. Так что ваш угрюмый датчанин на самом деле может быть шведом, и если он едет домой, он, вероятно, не останавливался в Копенгагене, а проехал по Эресуннскому фиксированному маршруту через пролив в Мальмё. Когда любители меняют личность, они обычно создают легенды, основанные на том, что они уже знают. Если он швед - особенно если он родом из района Мальмё - возможно, он достаточно хорошо знает Копенгаген, чтобы выдать его за свой родной город, а если так, то можно поспорить, что он говорит по-датски, как местный житель".
Каннингем помолчал, прислушиваясь. "Не за что. Нет, для меня это конец дороги в Лэнгли. Эй, с тобой тоже было здорово работать. Ты всегда задаешь мне интересные вопросы. Повесив трубку, она схватила единственный лист бумаги из лотка для принтера. "Доброе утро, мистер Личфилд. Это мой счастливый день. Кто бы мог подумать, что я сам уйду из DDO. Просто, чтобы сделать это официальным, вот мое письмо".
Личфилд не был удивлен. "Ты порадуешь своего психолога". Он взял письмо, сложил его в карман и сел на единственный боковой стул.
"Это то, чем я занимаюсь - делать клиницистов ЦРУ счастливыми". Ее улыбка не касалась ее глаз.
- Я подозреваю, что вы на самом деле не хотите увольняться. Люди, которые преуспевают, редко добиваются успеха".
Пока Литчфилд продолжал смотреть, она моргнула, а затем опустилась в кресло за письменным столом. Одетая в свою простую черно-белую одежду, с волосами, собранными в конский хвост на затылке, и с небольшим макияжем, она могла сойти за полицейского или главаря банды воров. Эта гибкость аффекта давалась бы ей легче, чем некоторым, потому что она не была ни красивой, ни уродливой. Тем не менее, она была достаточно красива, чтобы пользоваться своей внешностью: у нее было стройное лицо, хорошие скулы, классические черты лица слегка неправильны, а золотистые волосы сияли. Литчфилд изучил ее дело. Теперь он увидел ее. До сих пор она была идеальной.
"В том, что вы говорите, есть доля правды", - признала она. - Но я также слышал, что колея похожа на могилу, только длиннее. Я в колее. Я не приношу ни Лэнгли никакой пользы, ни себе. Пришло время заняться моей жизнью, такой, какая она есть". Она посмотрела на белый конверт в его руке, потом с любопытством взглянула на него. - Но мне кажется, ты имеешь в виду что-то другое.
Он склонил голову. "У меня есть работа, соответствующая вашим талантам. . . и к вашим ограничениям. Для этого ты будешь в поле один, что ты, похоже, и так предпочитаешь.
"Не обязательно. Просто тела, которые Лэнгли присылал мне в партнеры, оказались далеко не лучшими.
- Ты никому не доверяешь, да?
"Моя мать. Я люблю свою мать. Я доверяю ей. К сожалению, она живет далеко, в Калифорнии".
- Вы тоже доверяли своему мужу. Но он мертв. Афганистан, верно?
На мгновение она потеряла дар речи. Она как будто сжалась, затвердела, стала твердой, как надгробная плита.
Он снова подтолкнул ее: "У тебя проблемы с работой с людьми с тех пор, как он умер. Ваш психолог рекомендовал Лэнгли отпустить вас.
Вместо того чтобы взорваться, она кивнула. Выражение ее лица было мрачным.
- Ты был одним из наших лучших охотников, - сказал Литчфилд. "Сейчас мне нужно самое лучшее". Как охотник, она специализировалась на поиске пропавших без вести шпионов, пропавших без вести активов, "потерянных" иностранных агентов, всех в тайном мире, представляющих интерес для Лэнгли, которые исчезли, - и делала это так, чтобы общественность никогда не знала.
Он наблюдал, как на ее лице отразилось задумчивое выражение. Пришло время сменить тему: "Как вы думаете, почему вы добились такого успеха?"
"Возможно, потому что у меня просто есть к этому способности", - сказала она. "Я погружаюсь в психологию моей цели до тех пор, пока вещественные доказательства и улики не приобретут новый смысл. Вот и все".
Он впервые улыбнулся. - Нет, это намного больше. Она была скромна и не потеряла самообладания. Учитывая все обстоятельства, она явно была его лучшим выбором.
Глядя на него задумчиво, она сказала: "Когда звонит DDO, я полагаю, что произошло что-то важное. И когда я на грани увольнения, а он все еще звонит, я полагаю, что это может иметь решающее значение. Так что позвольте мне помочь вам - если вы считаете, что я могу выполнить эту работу, скажите мне, в чем она заключается, и я скажу вам, могу ли я и хочу ли я взяться за нее".
Он огляделся. "Не здесь. Это задание с одним из наших спецподразделений. И это класс М". "М" означало чрезвычайно секретную секретную операцию. Однобуквенный допуск к секретным данным, являющийся одним из самых высоких в Соединенных Штатах, означал, что информация была настолько секретной, что к ней можно было обращаться только по инициалам.
Ее голубые глаза сверкнули от волнения. Прошло много времени с тех пор, как у нее была такая возможность. "Верните мне мое заявление об увольнении. Пока мне не нужны мамочки-дуры, я доставлю".
Он передал ей его вместе со своим конвертом. "Вот адрес и имя вашего контактного лица, а также мой номер телефона. Обычный протокол - ты охотишься, наши обычные люди ловят. Прочтите, запомните, а затем уничтожьте все, включая мой номер. Удачи."
Катоктинские горы, Мэриленд
Густые первобытные леса стекали вниз по остроконечным склонам гор Мэриленда к тому месту, где на зеленом участке земли у оживленного шоссе 15 была построена придорожная остановка. -заправочная станция и автостоянка и кафе.
Джей Тайс стоял совершенно неподвижно в тени. Его окровавленная одежда говорила о том, что его следует считать опасным, но было в нем что-то еще более зловещее: это было в его стареющем лице, где прямо под кожей боролись разум и жестокость. Волосы у него были короткие, цвета железной стружки. Две щели спускались по обеим сторонам его носа ко рту. Его подбородок был таким же твердым, как и прежде, с драматической расщелиной.
Он ушел через деревья. В задней части кафе он присел на корточки. На задней стене было четыре окна: одно было из непрозрачного стекла, два показывали, что клиенты едят, а четвертое, рядом с дверным проемом, показывало письменный стол и картотечные шкафы. Это был офис, именно там, где он помнил. Задняя дверь была открыта. От него доносились жирные запахи жареной колбасы и сала. Тайс огляделся и побежал к двери. Он осторожно заглянул внутрь.
"Два яйца, легко!" - раздался голос из конца захламленного зала. "Половина стопки!"
Через несколько секунд он незаметно проскользнул в кабинет. Он запер дверь, активировал компьютер и, пока он загружался, открыл окно. Где-то внутри кафе в выпуске новостей рассказывалось о теракте, совершенном группой, предположительно связанной с "Аль-Каидой". Он сел за компьютер и создал новый Yahoo! учетная запись электронной почты, с которой он открыл пустое электронное письмо, адресовал его и набрал в окне сообщения:
Собака убежала. Позвони домой.
Как только он нажал "ОТПРАВИТЬ", он обратился к другому электронному письму с другим сообщением:
Неожиданный шторм, вынужденная эвакуация. На связи скоро.
Удалив все копии, сохраненные на компьютере, он выключил его. Он выскользнул из окна, подавив стон, когда его бедро задело губу, разъяренный тем, что он не был таким проворным, как раньше. Он закрыл окно и через несколько секунд снова оказался в лесу, быстро удаляясь.
2
Вашингтон
Сдерживая волнение, Элейн Каннингем проехала на своем Jaguar S-Type Sport 3.0 - красном, элегантном и роскошном - через реку Потомак и в район. Когда из динамиков доносился ритм "Walking Tapestry" Headshear, она упивалась мощью и балансом Jag, семнадцатидюймовыми легкосплавными дисками Herakles, приборной панелью из клена с высоты птичьего полета и кожаной обивкой мягче кожи. Она знала, что ее роман с этим куском роскоши был поверхностным, и ей было все равно. Он шептал, когда плыл, и рычал, когда просыпался. Кто мог сопротивляться этому?
Дюпон Серкл находился всего в миле к северо-западу от Белого дома. Объезжая его, она поддерживала свою обычную второстепенную бдительность, изучая здания, массу машин, толпы пешеходов. В центре похожего на парк круга блестел высокий фонтан, а под ним люди бегали трусцой, пили кофе латте и играли в шахматы. Мир выглядел безопасным и невинным. Но это было не так, поэтому после смерти Рэйфа она всегда носила с собой оружие.
Она повернула "Ягуар" вверх по холмистой улице, его шестеренки плавно настраивались, и нашла адрес спецподразделения - старое двухэтажное викторианское здание с широким крыльцом. Медная табличка возвещала:
ИНСТИТУТ МЕЖДУНАРОДНЫХ ПРОБЛЕМ
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ЦЕНТР ДЛЯ НОВОГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Это был оживленный район. Люди заполнили тротуары, а автомобили выстроились вдоль бордюров. Парковка Дюпона была почти невозможна; только в Джорджтауне было хуже. Она объезжала улицы, пока не нашла щель, в которую можно было втиснуть Ягуар. Неся наплечную сумку, она направилась обратно, снова задаваясь вопросом, что же такого важного произошло в том, что сам DDO лично взял у нее интервью.
Когда она торопливо шла по кирпичной аллее в викторианском стиле, входная дверь открылась, и вышла пожилая женщина. Она была сутулой и выровненной. Серебристые волосы обрамляли ее морщины. На ней было черное платье, непрозрачные чулки и обувь Hush Puppies.
"Добро пожаловать. Мы ждали тебя. Голос женщины разносился легко, с дрожью в нем, убеждая любого проходящего мимо.
"Спасибо. Хорошо быть здесь. Я с нетерпением жду начала работы в Институте".
Каннингем поднялся по ступеням на крыльцо, заметив, что волосы женщины были париком, а паутина морщин - всего лишь макияж, настолько искусно сделанный, что только специалист мог это понять. Пройдя мимо женщины, она вошла в помещение и одним отработанным движением окинула почти невидимыми в потолке остроконечными камерами и пятнами размером с булавочную головку на флокированных обоях, указывающими на датчики движения. Как и ожидалось, охрана была хорошо замаскирована и производила впечатление. Она почувствовала, что расслабилась, но ее бдительность возросла.
Она превратилась. - Вы Ханна Баркуло? Согласно ее письму о назначении из Личфилда, ее контактным лицом был Баркуло, начальник подразделения. Подразделение получило кодовое название Whippet.
"Я. Это осиное гнездо принадлежит мне уже пять лет. Женщина закрыла дверь. Раздалась серия твердых щелчков, указывающих на то, что электронные замки защелкнулись. - Наш привратник на задании. Извините за прикид, но я работал. Только что пришел. Пойдем в мой кабинет.
Пока они шли по длинному вестибюлю, украшенному фальшивыми антикварными предметами, осанка Баркуло выпрямилась, а движения стали плавными и спортивными. Она была на добрых тридцать лет моложе, чем казалась на первый взгляд, вероятно, ей было около сорока пяти.
- Личфилд говорит, что вы готовы идти, - сказал Баркуло. "Это так?"
Каннингем почувствовала, как сжалось в груди. Потом она стряхнула его. "Абсолютно."
"Буду откровенен. Я не хотел тебя. Выражение лица Баркуло было обеспокоенным.
Каннингем не ожидал, что его встретят с распростертыми объятиями. - Я тоже буду откровенен. Мы оба знаем, что охотники, считающиеся первоклассными, находятся за границей. Но сейчас здесь какая-то большая чрезвычайная ситуация. Это значит, что я лучший выбор из меньших. Если бы был кто-то еще без моей пестрой истории, DDO выбрал бы его или ее".
Баркуло кивнул. "Литчфилд сказал, что нам нужен кто-то, кто мог бы думать без книги. В данном случае это вы. Это также одно из качеств, которым славится наш карьер".
Они свернули в зал. Все двери были закрыты, и никого не было видно. Когда их шаги зазвучали по деревянному полу, старый дом заскрипел. В противном случае это казалось устрашающе тихим, но безопасные штаб-квартиры иногда были полностью звукоизолированы.
Баркуло открыл дверь без опознавательных знаков. Проходя мимо, она вздохнула, сняла парик и встряхнула свои короткие орехово-каштановые волосы. Она сидела за массивным письменным столом, где ее ждали две дымящиеся керамические кружки. Богатый аромат свежесваренного кофе наполнял офис. Он был просторным, с элегантным сводчатым потолком. Там были стулья, тумбочки, полки с книгами и телевизор. В другую эпоху это, вероятно, была гостиная.
Когда Каннингем закрыл дверь, Баркуло сказал: "Хватайте кофеина и присаживайтесь".
Каннингем взял кружку и выбрал обветренное кресло. Она уронила наплечную сумку. "В любое время, когда вы будете готовы, я хотел бы знать, что происходит".
Баркуло помешивала кофе, глядя в него. Когда она подняла глаза, она, казалось, что-то примирила в своем уме. - Вы когда-нибудь встречались с Чарльзом Джеем Тайсом?
"Я слышал, как он говорил, но никогда не был достаточно близко, чтобы меня представили. Это связано с одной из его старых операций?
"Может быть. Что ты помнишь?"
"Конечно, он был иконой холодной войны. Легенда в компании. Предполагалось, что он был гением в управлении людьми и командами".
"Верно. Так или иначе, он приложил руку ко многим нашим важнейшим действиям в Европе. Вы, должно быть, изучали некоторые из них на Ферме.
"Мы никогда не знали, какие из них принадлежат ему. Но мне говорили, что он такой хитрый, что может перехитрить даже Маркуса Вольфа. Она с любопытством спросила: "Это правда?"
"У меня нет прямого знания, но я не удивлюсь".
"Я также слышал, что у одного из кротов, казненных Москвой, была информация, которая могла бы остановить 11 сентября, но из-за предательства Тайса она умерла вместе с ним". Одни только слова привели ее в ужас.
"Истинный."
Каннингем переварил это. "Я читал о его счете с номером в миллион долларов в Швейцарии и о том, что он провалил проверку на детекторе лжи, но по моему опыту всегда бывает больше. Как его на самом деле раскрыли?
"После того, как в 1994 году мы заполучили Рика Эймса, а в 2001 году ФБР арестовало Боба Ханссена, возникло ощущение, что мы в безопасности от предателей, потому что мы убрали двух лучших. Но Лэнгли хотел быть уверенным. Поэтому мы попросили ФБР помочь нам создать компьютеризированную основную сетку известных и предполагаемых утечек и взломов, начиная с начала восьмидесятых. Между прочим, сетка темно-черная, ее существование не повторится.
"А в программе появился Тайс?" Каннингем выпил кофе.
"В яблочко. Некоторые из самых серьезных нарушений не могли быть приписаны ни Эймсу, ни Ханссену, ни любому из "меньших" предателей, которых мы раскрыли. Итак, мы ввели имена офицеров, задания и графики. Имя Тайса было замечено. Помните тот пробел между 1991 и 1999 годами, когда российская разведка вообще не имела сведений о шпионаже Ханссена в их пользу? К тому времени Тайс распродавал весь магазин".
Даже после окончания холодной войны и интенсивного идеологического соперничества главной целью шпионажа Кремля оставались Соединенные Штаты. Потягивая кофе, она думала о Джее Тайсе. Когда он был арестован в 2002 году, он был DDO - вторым по власти после директора Центральной разведки, DCI. У него был доступ ко многим из самых сокровенных секретов страны. Его арест разразился шпионским скандалом глобального масштаба, который в течение года лихорадочно гремел в заголовках газет по всему миру.
Адреналин пронзил ее. "Подождите минуту. Вам нужен охотник. Это аварийная. Для Тайса? "
Баркуло беспокойно вздохнул и откинулся на спинку кресла. "Сегодня рано утром он сбежал из тюрьмы вместе с заключенным по имени Фрэнк Теософолис. Поскольку это национальная безопасность, маршалы США не имеют юрисдикции. DCI заключила сделку с ФБР, поэтому оно по-прежнему может проводить тюремное расследование, но ответственность за задержание ложится на ЦРУ. DCI передал его Лоуренсу Литчфилду, а Литчфилд передал его нам - Уиппету. У нас высокий уровень успеха в тайных миссиях, к тому же мы настолько скрытны, что даже не числимся в каталогах Лэнгли. У нас всего два дня - и все. Если мы потерпим неудачу, дело возьмет на себя ФБР. Мы должны быстро и незаметно посадить Тайса и Теософолиса за решетку.
"Всего два дня!"
"Бог знает, какой вред может нанести Тайс теперь, когда он снова вышел из игры. И Лэнгли больше не нужны синяки перед публикой или Конгрессом".
"Согласовано." Каннингем добавил уверенности в ее голосе. "Мы должны уложиться в срок. Лучше бы раньше. Что ты уже сделал?
- Я послал людей проследить за российским посольством и старыми пристанищами Тайса. Мы следим за аэропортами, вокзалами и агентствами по аренде автомобилей. Мы засекли арендованную им камеру хранения для вещей, которые он оставил после продажи дома, и следим за его последним оставшимся банковским счетом. Мы следуем тем же протоколам для Теософолиса.
- Теософолис - не очень знакомое имя. Кого-то Тайс повернул за границу?
- Его нет ни в одной из наших активных баз данных. Я отправил запрос на копии старых дисков. Теософолис отбывает срок за убийство актива Управления по борьбе с наркотиками. Как только у нас будет досье на Теософолиса, вы получите копию. Вот Джей Тайс. Она швырнула через стол толстую папку с файлами.
- Как они сбежали из Алленвуда?
"Мы пока не знаем. Все, что у нас есть, это то, что их тюремные камеры были пусты, и оба пропали без вести. Они проскользнули мимо охранников, камер слежения и ворот, не сработав ни одной чертовой сигнализации.
Папка была толщиной два дюйма. Каннингем открыл ее. Внутри были распечатки, фотографии и копии вырезок. Был также компакт-диск с именем Тайса. - У них обоих был доступ к телефону. А как насчет наших спутников Ferret и Rhyolite? Спутники "Замочная скважина"?
Находясь на орбите в нескольких тысячах миль над планетой, антенны спутников Ferret и Rhyolite размером с футбольное поле улавливали разговоры, проходящие через наземные линии по всему земному шару. Спутники Keyhole могли считывать заголовки газет из космоса, а также тепловые сигнатуры автомобилей, танков, зданий и людей. У некоторых были лазеры для формирования изображений, и они могли создавать трехмерные копии того, что было на земле, вплоть до наручных часов или авиабилета.
- Эти отчеты мы получим сегодня, - заверил ее Баркуло.
"Если бы орбита одной из замочных скважин находилась в правильном положении, у нас могли бы быть изображения их вылета из Алленвуда".
"Мы можем надеяться, но мы не можем ждать. У меня есть самолет, ждущий в Эндрюсе, чтобы доставить вас туда.
"Хороший. У вас есть Фор Телл?" Основанная на программном обеспечении PROMIS, созданном в конце 1970-х, ForeTell была революционной - самой сложной программой для организации, отслеживания и анализа на планете. Строго секретный и доступный только американской разведке и военным, он мог сопоставлять данные со скоростью, превышающей человеческие возможности, устранять лишние линии расследования, а затем группировать их в шаблоны для анализа.
"Мы делаем."
"Мне нужно начать анализ, прежде чем я уйду".
"Нет. Сначала отправляйтесь в Алленвуд. Баркуло нахмурился. - Мы потеряли достаточно времени.
Охотники были независимыми, что было трудно для тех, кто привык отдавать приказы. Сдерживая ее раздражение, Каннингем встал и спокойно сказал: "Я понимаю, и спасибо за совет. Тем не менее, моей первой остановкой должен стать анализ данных".
Ханна Баркуло оставалась за столом целых десять секунд. Затем она хлопнула ладонями по верху и выпрямилась. "Хорошо. Я возьму тебя."
Коридор был по-прежнему пуст, а в доме тихо. Каннингем посмотрел на закрытые двери без опознавательных знаков. - Отряд ищет Тайса и Теософолиса или все помещение звукоизолировано?
"Оба." Баркуло указал на широкую лестницу. "Ваш офис находится на втором этаже. Последний одноместный номер. Я подумал, что ты захочешь побыть один.
Она проигнорировала это замечание. - Ты знал Тайса?
Вождь уиппетов взглянул на нее с удивлением. "На самом деле я так и сделал. Давным-давно - в середине восьмидесятых в Западном Берлине. Моя первая зарубежная командировка".
- Что вы о нем думаете?
"Он был трудным. Я никогда не встречал никого, кто чувствовал бы, что действительно знает его. Конечно, многие наши люди восхищались им, очень им наслаждались. В его манере было чистое обаяние. В то же время были и те, кто его ненавидел". Она поколебалась, а потом призналась: "Он мог быть необоснованно требовательным. Он всегда думал, что знает лучше. Я понятия не имею, как его бедная жена терпела его. Она открыла дверь. "Это оно."
Комната была такой же большой, как офис Баркуло. Непрерывный письменный стол, похожий на полку, окаймлял три стены. На нем были телефоны, клавиатуры и мониторы с плоским экраном. На работе был только один человек, мужчина лет тридцати, в очках в металлической оправе, в обычной рубашке и брюках. Он снял наушники и посмотрел с дружелюбной улыбкой.
Баркуло представил их. "Элейн Каннингем, познакомьтесь с Марком Силлифантом".
- Ты охотник? он спросил.
"Конечно. И мне нужна твоя помощь. Вы можете получить доступ к личным записям Джея Тайса? Она положила сумочку и досье на стол рядом с ним.
Когда он начал качать головой, Баркуло сказал: "Я разрешаю это". Она склонилась над его плечом и прошептала инструкции.
Пальцы Силлифанта барабанили по клавиатуре, а Каннингем расхаживал по паркетному полу, скрестив руки, планируя.
Наконец он сказал: "Хорошо. Я в деле.
Она улыбнулась. "Хороший." На экране были имя Джея Тайса, фотография, номер социального страхования и регистрационный номер Бюро тюрем. "Извлеките все имена собственные - имена, города, страны, здания, корпорации и тому подобное - и их дескрипторы. Потом перекрестная ссылка. Затем организуйте по дате и перекрестным ссылкам. Организуйте по местоположению и перекрестным ссылкам еще раз. Я ищу связи. Например, может быть, у Тайса было любимое кафе в Риме, известное определенным блюдом или приправой, но это кафе переехало в Ричмонд, штат Вирджиния, или он нашел кафе в Ричмонде с этим блюдом или приправой. Затем изолируйте людей, живых или мертвых. Где бы ни был Тайс, я хочу знать, кто был поблизости, но не обязательно или явно был на связи - и что они делали, если возможно. Я особенно хочу знать, где они сейчас. И снова перекрестная ссылка".
Силлифант не поднял головы. "Я могу сортировать взаимодействия, которые у них были сами по себе, вдали от Tice. Если информация доступна, то есть.
"Пожалуйста, сделай. Также должен быть список различных правительственных и общественных баз данных, в которых фигурирует он или его миссии. Интегрируйте их". Fore Tell может интегрировать бесчисленное количество баз данных, не требуя перепрограммирования, независимо от используемого языка кода. Она посмотрела на Баркуло. "Что бы вы ни узнали о Теософолисе, я бы хотел, чтобы Марк задавал о нем такие же вопросы". Когда Баркуло кивнул, она продолжила: "У вас есть беспроводной ноутбук, который я могу одолжить? Таким образом, Марк сможет отправить мне свои результаты, а я смогу просмотреть компакт-диск в файле Тайса".
Баркуло открыл шкаф и достал ноутбук и титановый кейс. Она положила компьютер внутрь корпуса. "Что-нибудь еще?"
"Спасибо. Вот и все." Каннингем положил папку с файлами сверху, опустил крышку, ввел код и запер ее. "Я хотел бы остаться, чтобы работать с Марком, но я согласен с вами - я должен добраться до Алленвуда".
Серьезные глаза Баркуло смягчились. - Я выведу тебя. Они вернулись в зал.
Каннингем не забыл их предыдущего разговора. Она снова подхватила его: "Почему именно Тайс не понравился людям?"
Баркуло задумался. "Что-то произошло в 1983 году, что натолкнет вас на мысль. Тем летом он руководил командой под прикрытием, в которой я был. Один из новых людей получил наводку, что Йоханнес Вайнрих что-то замышляет. Если вы не помните, Вайнрих был одним из лучших лейтенантов Карлоса, а в те дни Карлос Шакал был самым разыскиваемым террористом в мире. Он был европейским Усамой бен Ладеном".
- Так что кровавая баня была вполне вероятной.
"В яблочко." Баркуло открыл дверь, которая выглядела как обычная офисная дверь, но внутри была глубокая кладовая с пылесосом и полками с чистящими средствами. "Подписывайтесь на меня." В дальнем конце она открыла вторую дверь и вышла на лестничную площадку, освещенную единственной лампочкой. В воздухе пахло плесенью и пылью.
"Так что же случилось?" - настаивал Каннингем.
"Наш новый человек проскользнул в Восточный Берлин, чтобы последовать за Вайнрихом. Но Тайс пронюхала и погналась за ним в каком-то переулке. Тайс не поверил ему и пригрозил уволить за уход без разрешения. Затем он отвез его обратно в Западный Берлин, где за Вайнрихом некому было следить. Через день Вайнрих подобрал взрывчатку Nitropenta и передал ее двум другим террористам. Они посадили их в Maison de France в Западном Берлине. Взрыв был разрушительным. Чудом погиб только один человек. Последняя трагедия заключалась в том, что проклятые террористы ушли чистыми - они убежали обратно в Восточный Берлин, где их защищала Штази".
Каннингем уставился на него. "Боже. Как ужасно."
"Да. Возмутительное нападение на мирных жителей. И новый человек мог бы остановить это, если бы не Джей Тайс. Баркуло спустился по деревянной лестнице в сырой подвал, облицованный кирпичом.
Каннингем последовал за ним. - Кто был этот новый человек?
Внизу Баркуло повернулся. На ее морщинистом лице ничего не было видно. "Ларри Литчфилд".
" Лоуренс Литчфилд? Наш DDO? Чиновник, поручивший ей выследить Джея Тайса.
"Это было очень давно." Баркуло пожал плечами. "Ларри был в ярости и потрясен. Но он также был чертовски хорошим оперативником. Очевидно, это не убило его карьеру". Она приоткрыла дверь, и внутрь просочилась полоска солнечного света. - Это наш запасной вход. Используйте его всякий раз, когда это возможно. Я запрограммировал для вас код, и вам также придется нажать большим пальцем левой руки на скрытой клавиатуре. Кроме того, вам понадобится мой номер мобильного телефона. У меня есть твоя, конечно. Она связала оба номера и объяснила, как пользоваться системой безопасности.
Каннингем все запомнил, а затем спросил: "Как вы думаете, почему Тайс повернулся?"
- Тщеславие, - мгновенно ответил Баркуло. Она открыла дверь шире и высунулась наружу. "Выглядит ясно". Она отошла в сторону.
Каннингем посмотрел на мощеный переулок, окруженный припаркованными машинами. Утренний свет заливал автомобили и дома обманчиво-розовым сиянием.
- До скорой встречи, Ханна.
Была самая короткая из улыбок. - Я бы предпочел увидеть Тайса - снова в тюрьме. Не пробуй ничего необычного, Элейн. Помните, вы охотитесь. Мы захватываем. Вы не обучены до такой степени, как мы, и мы не хотим, чтобы вы пострадали. Быстро найди его. Тогда позвони мне.
Схватившись за ручку переносного кейса компьютера, с сумочкой, перекинутой через плечо, Элейн Каннингем кивнула и внимательно огляделась. С учащенным пульсом она выскользнула на улицу и небрежно ушла.
3
Поездка на юг через Вирджинию
В то время как интенсивное движение на межштатной автомагистрали 95 окружало его, Джей Тайс низко ссутулился за рулем Geo Prizm, поля кепки Redskins были надвинуты на солнцезащитные очки. Он изменил свое лицо, утолщая черты, пока не стал казаться почти скуластым. Он нетерпеливо переключался с одной новостной станции на другую по автомобильному радио, в конце концов остановившись на WTOP, единственном в Вашингтоне новостном канале. Он не слышал даже намека на свой побег, что говорило ему о том, что Лэнгли плотно закрутил крышку.
В округе Стаффорд сельхозугодья простирались до самого горизонта. Когда Тайс заметил нужную ему дорогу, он свернул и проехал по ней, а затем свернул на изолированную проселочную дорогу, уходящую в густой лес. Наконец в поле зрения показалась возвышающаяся груда камней. Он проехал мимо, а затем припарковался на обочине рядом с семифутовым памятником Гражданской войне. В сером граните он увековечил забытую стычку, не имевшую ни военного, ни политического значения. Четыре года назад, используя благотворительный фонд в качестве прикрытия, Тайс анонимно пожертвовал его округу. Это был один из частных "страховых полисов", которые он организовал.
Прислушиваясь и наблюдая, он вылез в приторный запах сосны и осторожно пошел к памятнику. Зажужжали насекомые. Голубая сойка громко жаловалась, защищая останки дохлой мыши, которую поедала. Гранитный мемориал представлял собой простую колонну, которая поднималась от богато украшенного основания до плоской вершины. Пригнувшись за ним, Тайс исследовал основание, пока его пальцы не обнаружили овальное шероховатое пятно. На глаз это было едва заметно, просто часть естественной текстуры камня, но его пальцы не забыли. Он нажимал на один край, пока не почувствовал неохотный щелчок, затем нажал на противоположный край. Глубокий ящик выскользнул и остановился, погрязнув в траве и сорняках.
Выдергивая растительность, он услышал рычание мотора мотоцикла. Он быстро приближался. Он захлопнул ящик и бросился к деревьям. Когда шум утих, он представил маршрут , по которому проехал по главной дороге. Там было три пересекающихся дороги и две дальние дороги, ведущие к фермерским домам. Возможно, байкер свернул на одного из них. Также возможно, что его не было. Вдалеке шум мотора стих.