Мальчик не мог видеть в темноте, но ему это было и не нужно. Опыт и многолетняя практика сказали ему, что это хорошо. Красиво и ровно. Плавные движения, двигая всей рукой, осторожно вращая запястье. Держите мрамор в движении. Никаких пробежек. Красивый.
Он услышал шипение выходящего воздуха и ощутил качание мрамора. Эти ощущения успокаивали его. Запах напомнил ему о носке в кармане, и он подумал о том, чтобы накуриться. Может после, решил он. Он не хотел останавливаться сейчас, пока не закончит этикетку одним непрерывным взмахом.
Но потом он остановился, когда сквозь шипение баллончика послышался звук мотора. Он огляделся, но не увидел света, кроме серебристо-белого отражения луны в водохранилище и тусклой лампочки над дверью насосной станции, находившейся на полпути через плотину.
Но звук не лгал. Приближался паровоз. Для мальчика это было похоже на грузовик. И теперь ему показалось, что он слышит хруст шин на гравийной подъездной дороге, огибающей водохранилище. Подходит ближе. Почти три часа ночи, и кто-то идет. Почему? Мальчик встал и бросил аэрозольный баллончик через забор в сторону воды. Он услышал, как он лязгнул в кусты, не долетев до цели. Он вытащил носок из кармана и решил одним быстрым ударом дать себе по яйцам. Он уткнулся носом в носок и сильно вдохнул пары краски. Он качнулся на пятках, и веки его невольно затрепетали. Он перебросил носок через забор.
Мальчик поставил свой мотоцикл и покатил его через дорогу, обратно к высокой траве, хворосту и соснам у подножия холма. Он подумал, что это хорошее прикрытие, и он сможет увидеть, что произойдет. Звук двигателя стал громче. Он был уверен, что до него всего несколько секунд, но не видел света фар. Это смутило его. Но бежать было поздно. Он поставил мотоцикл на высокую коричневую траву и рукой остановил крутящееся переднее колесо. Затем он скорчился на земле и стал ждать, что бы и кто бы ни пришел.
***
Гарри Босх слышал, как вертолет кружит где-то над тьмой в лучах света. Почему не приземлился? Почему не принесла помощь? Гарри двигался по задымленному темному туннелю, и его батареи садились. Луч фонарика становился все слабее с каждым пройденным им ярдом. Ему нужна помощь. Ему нужно было двигаться быстрее. Ему нужно было добраться до конца туннеля до того, как погаснет свет и он останется один в темноте. Он услышал, как вертолет сделал еще один проход. Почему не приземлился? Где помощь, в которой он нуждался? Когда гул клинков снова отлетел прочь, он почувствовал, как нарастает ужас, и двинулся быстрее, ползая на исцарапанных и окровавленных коленях, держа одной рукой тусклый свет, а другой копаясь в земле, чтобы сохранить равновесие. Он не оглядывался, так как знал, что враг был позади него в черном тумане. Невидимый, но есть. И закрывается.
Когда на кухне зазвонил телефон, Босх тут же проснулся. Он считал гудки, гадая, пропустил ли он первый или два, а не оставил ли автоответчик включенным.
У него не было. Звонок не был принят, и звонок не прекращался до тех пор, пока не прошли требуемые восемь раундов. Он рассеянно задумался, откуда взялась эта традиция. Почему не шесть колец? Почему не десять? Он протер глаза и огляделся. Он снова сгорбился в кресле гостиной, мягком кресле, которое было центральным элементом его скудной обстановки. Он думал об этом как о своем сторожевом кресле. Однако это было неправильное название, потому что он часто спал в кресле, даже когда не был на дежурстве.
Утренний свет пробился сквозь щель в занавесках и оставил след на выбеленном сосновом полу. Он наблюдал за пылинками, лениво плывущими в свете возле раздвижной стеклянной двери. Лампа на столе рядом с ним была включена, а телевизор у стены с очень тихим звуком транслировал воскресное утреннее шоу Иисуса. На столике рядом со стулом лежали спутники бессонницы: игральные карты, журналы и детективные романы в мягкой обложке - их только слегка перелистывали, а потом выбрасывали. На столе лежала скомканная пачка сигарет и три пустые пивные бутылки разных марок, которые когда-то были членами шести пачек их собственного племени. Босх был полностью одет, вплоть до помятого галстука, прикрепленного к белой рубашке серебряной булавкой 187 пробы.
Он потянулся рукой к ремню, а затем к области под почкой. Он ждал. Когда зазвонил электронный пейджер, он за секунду оборвал раздражающее чириканье. Он снял устройство с пояса и посмотрел на номер. Он не был удивлен. Он оттолкнулся от стула, потянулся и щелкнул суставами шеи и спины. Он прошел на кухню, где на столе стоял телефон. Он написал: "Воскресенье, 8:53 утра". в записной книжке, которую он вынул из кармана пиджака, прежде чем набрать номер. После двух гудков голос сказал: "Полицейское управление Лос-Анджелеса, отделение Голливуда. Это офицер Пелч, чем я могу вам помочь?
Босх сказал: "Кто-то может умереть за то время, которое потребуется, чтобы все это вытащить. Позвольте мне поговорить с вахтенным сержантом.
Босх нашел в кухонном шкафчике свежую пачку сигарет и выкурил первую за день сигарету. Он сполоснул стакан от пыли и наполнил его водой из-под крана, затем достал из пластиковой бутылочки, которая тоже была в тумбочке, две таблетки аспирина. Он глотал вторую, когда сержант по имени Кроули наконец взял трубку.
"Что, я застукал тебя в церкви? Я звонил в твой дом. Нет ответа."
- Кроули, что у тебя есть для меня?
"Ну, я знаю, что прошлой ночью мы видели тебя на телевидении. Но ты все еще ловишь. Вы и ваш партнер. Все выходные. Итак, это означает, что вы получили базу данных в Лейк-Голливуд. В трубе наверху. Он находится на подъездной дороге к плотине Малхолланд. Ты знаешь это?"
"Я знаю это место. Что-то еще?"
- Патруль вышел. Я, SID уведомлены. Мои люди не знают, что у них есть, кроме БД. Стифф там в тридцати футах от трубы. Они не хотят идти до конца, чтобы испортить возможное место преступления, понимаете? Я попросил их связаться с вашим напарником, но он не звонит. Его телефон тоже не отвечает. Я подумал, может быть, вы двое были вместе или что-то в этом роде. Потом я подумал, нет, он не в твоем стиле. И ты не его.
- Я свяжусь с ним. Если они не прошли весь путь, откуда они знают, что это ДБ, а не просто какой-то парень, который отсыпается?"
"О, они немного зашли внутрь, вы знаете, протянули руку с палкой или чем-то еще и хорошенько поковырялись в этом парне. Жесткий, как член брачной ночи.
"Они не хотели портить место преступления, но потом ковыряются в теле палкой. Это прекрасно. Эти ребята поступают после того, как повысили требования к колледжу, или что?
- Эй, Босх, нам звонят, надо проверить. Хорошо? Вы хотите, чтобы мы перевели все наши телесные вызовы непосредственно в отдел убийств для проверки? Вы, ребята, сошли бы с ума через неделю".
Босх раздавил окурок в раковине из нержавеющей стали и выглянул в кухонное окно. Глядя вниз с холма, он увидел один из туристических трамваев, двигавшихся между огромными бежевыми звуковыми студиями в Юниверсал-Сити. Сторона одного из многоквартирных зданий была выкрашена в небесно-голубой цвет с клочьями белых облаков; для съемок экстерьеров, когда естественный экстерьер Лос-Анджелеса стал коричневым, как пшеница.
Босх спросил: - Как мы получили звонок?
"Анонимно девять один один. Чуть позже четырехсот. Диспетчер сказал, что это из телефона-автомата на бульваре. Кто-то шалил, нашел эту штуку в трубе. Не назвал бы имя. Сказал, что в трубе засор, вот и все. У них есть кассета в центре связи.
Босх почувствовал, что начинает злиться. Он вытащил из шкафа пузырек с аспирином и сунул в карман. Думая о звонке в 04:00, он открыл холодильник и нагнулся. Ничего интересного он не увидел. Он посмотрел на свои часы.
"Кроули, если отчет пришел в четыре утра. почему ты добрался до меня только сейчас, почти пять часов спустя?
- Послушай, Босх, все, что у нас было, - это анонимный звонок. Вот и все. Диспетчер сказал, что это ребенок, не меньше. Я не собирался посылать одного из моих парней в ту трубу посреди ночи из-за такой информации. Мог быть розыгрышем. Могла быть засада. Могло быть что угодно, черт возьми. Я подождал, пока рассвело и здесь все замедлилось. Послал туда своих парней в конце смены. Говоря об окончании смены, я ухожу. Я ждал известий от них, а затем от вас. Что-нибудь еще?"
Босху захотелось спросить, не приходило ли ему в голову, что в трубе будет темно, независимо от того, пойдут ли они ковыряться в 04:00 или 08:00, но не стал. Какая польза?
"Что-нибудь еще?" - повторил Кроули.
Босх ничего не мог придумать, но Кроули заполнил пустое место.
"Наверное, это просто какой-то обман, который прохрипел, Гарри. Нет праведника один восемьдесят седьмой случай. Происходит постоянно. Черт, ты же помнишь, мы вытащили одну из той же трубы в прошлом году... Э-э, ну, это было до того, как ты приехал в Голливуд... Итак, смотри, я говорю, что какой-то парень идет в ту же самую трубу - эти транзиенты , они там все время спят наверху-и он тюряга но стреляет в себя горячим зарядом и все. Проверяет. - Вот только в тот раз мы не нашли его так быстро, а из-за того, что пару дней подряд в трубу бьют солнечные лучи, он там спекается. Жареный, как индейка. Но пахло не так".
Кроули рассмеялся над собственной шуткой. Бош этого не сделал. Вахтенный сержант продолжал.
"Когда мы вытащили этого парня, шип все еще был в его руке. То же самое здесь. Просто хреновая работа, бессчётное дело. Ты поедешь туда, к полудню вернешься домой, вздремнешь, может быть, поймаешь Доджерс. А потом в следующие выходные? Чья-то очередь в бочке. Вы не на вахте. И это на три дня. На следующей неделе у вас выходные, посвященные Дню памяти. Так что сделай мне одолжение. Просто выйди и посмотри, что у них есть".
Босх немного подумал и уже собирался повесить трубку, но сказал: - Кроули, что ты имеешь в виду, что не нашел того другого так быстро? С чего ты взял, что мы нашли его быстро?
"Мои ребята там говорят, что не чуют запаха от этого мужика, кроме небольшого запаха мочи. Он должен быть свежим".
- Скажи своим ребятам, что я буду через пятнадцать минут. Скажи им, чтобы они больше ни с чем не связывались на моей сцене".
"Они-"
Босх знал, что Кроули снова собирается защищать своих людей, но повесил трубку, не успев это услышать. Он закурил еще одну сигарету и направился к входной двери, чтобы снять со ступеньки " Таймс" . Он расстелил двенадцать фунтов воскресной газеты на кухонном столе, гадая, сколько деревьев погибло. Он нашел приложение по недвижимости и пролистал его, пока не увидел большую рекламу Valley Pride Properties. Он провел пальцем по списку дней открытых дверей, пока не нашел один адрес и описание с пометкой CALLJERRY. Он набрал номер.
"Valley Pride Properties, могу я вам помочь?"
- Джерри Эдгар, пожалуйста.
Прошло несколько секунд, и Босх услышал пару щелчков передачи, прежде чем его партнер подключился к линии.
- Это Джерри, могу я вам помочь?
- Джед, нам только что позвонили. На плотине Малхолланд. И вы не носите свой пейджер.
- Дерьмо, - сказал Эдгар, и наступила тишина. Босх почти слышал, как он думает: "У меня сегодня три представления". Наступила тишина, и Босх представил себе своего партнера на другом конце провода в костюме за 900 долларов и с хмурым взглядом банкрота. - Что за звонок?
Босх рассказал ему то немногое, что знал.
"Если вы хотите, чтобы я взял это соло, я сделаю это", - сказал Босх. - Если что-нибудь случится с "Девяносто восьмым", я смогу это осветить. Я скажу ему, что ты берешь телевизор, а я занимаюсь ерундой.
- Да, я знаю, что ты бы это сделал, но все в порядке, я уже в пути. Мне просто нужно сначала найти кого-нибудь, кто прикроет мою задницу.
Они договорились встретиться у тела, и Босх повесил трубку. Он включил автоответчик, достал из шкафа две пачки сигарет и сунул их в карман спортивного пиджака. Он потянулся к другому шкафу и вынул нейлоновую кобуру, в которой находился его пистолет, усилитель Смита; Wesson 9 мм с матовым покрытием, нержавеющая сталь, заряжен восемью патронами XTP. Босх подумал о рекламе, которую он однажды видел в полицейском журнале. Экстремальная производительность терминала. Пуля, которая расширялась при ударе в 1,5 раза по своей ширине, достигая предельной глубины в теле и оставляя максимальные раневые каналы. Кто бы это ни написал, он был прав. Годом ранее Босх убил человека одним выстрелом с двадцати футов. Вошёл под правую подмышку, вышел под левым соском, по пути разбивая сердце и лёгкие. XTP. Максимально раневые каналы. Он пристегнул кобуру к ремню с правой стороны, чтобы можно было дотянуться через тело и взять ее левой рукой.
Он пошел в ванную и почистил зубы без зубной пасты: он был дома и забыл зайти в магазин. Он провел мокрой расческой по волосам и долго смотрел в свои покрасневшие сорокалетние глаза. Затем он посмотрел на седые волосы, которые неуклонно вытесняли каштановые в его вьющихся волосах. Даже усы поседели. Когда он брился, в раковине стали появляться серые пятна. Он коснулся рукой подбородка, но решил не бриться. Тогда он вышел из дома, не сменив даже галстука. Он знал, что его клиент не будет возражать.
***
Босх нашел место, где не было голубиного помета, и оперся локтями о перила, идущие вдоль вершины Малхолландской плотины. Сигарета свисала с его губ, и он смотрел сквозь расщелину холмов на город внизу. Небо было серым, как порох, а дым плотно затянулся над Голливудом. Несколько дальних башен в центре города пробивались сквозь яд, но остальная часть города была под одеялом. Это было похоже на город-призрак.
В теплом ветерке чувствовался легкий химический запах, и через некоторое время он уловил его. Малатион. Он слышал по радио, что ночью перед тем, как обрызгать Северный Голливуд через перевал Кауэнга, поднялись вертолеты-дрозофилы. Он вспомнил свой сон и вертолет, который не приземлился.
За его спиной виднелись голубовато-зеленые просторы голливудского водохранилища, 60 миллионов галлонов городской питьевой воды, пойманные почтенной старой плотиной в каньоне между двумя голливудскими холмами. Шестифутовая полоса высохшей глины тянулась вдоль береговой линии, напоминая о том, что в Лос-Анджелесе четвертый год засухи. Дальше по берегу водохранилища тянулся сетчатый забор высотой в десять футов, опоясывавший всю береговую линию. Босх изучал этот барьер, когда впервые прибыл сюда, и задавался вопросом, была ли защита предназначена для людей по одну сторону забора или для воды по другую.
Босх был одет в синий комбинезон поверх помятого костюма. Его пот пропитал подмышки и заднюю часть обоих слоев одежды. Его волосы были влажными, а усы свисли. Он был внутри трубы. Он чувствовал легкое, теплое дуновение ветра Санта-Ана, высушивающего пот с его затылка. Они пришли рано в этом году.
Гарри не был большим человеком. Он был на несколько дюймов меньше шести футов и был худощавым. Газеты, описывая его, называли жилистым. Под комбинезоном его мускулы были похожи на нейлоновые шнуры, сила скрывалась за экономией размеров. Седина, испещрявшая его волосы, была более склонна к левой стороне. Его глаза были каре-черными и редко выдавали эмоции или намерения.
Труба была расположена над землей и проходила на пятьдесят ярдов вдоль подъездной дороги к водохранилищу. Он был ржавым внутри и снаружи, пустым и неиспользованным, за исключением тех, кто искал его внутреннюю часть в качестве убежища, а внешнюю часть - в качестве холста для распыления краски. Босх понятия не имел о его назначении, пока смотритель резервуара не сообщил эту информацию. Труба была грязевым разрывом. Сильный дождь, по словам смотрителя, может разрыхлить землю и вызвать сползание грязи со склонов холмов в водохранилище. Труба шириной в три фута, оставшаяся от какого-то неизвестного районного проекта или бесполезной работы, была помещена в предполагаемую зону оползня в качестве первой и единственной защиты водохранилища. Труба удерживалась на месте железной арматурой толщиной в полдюйма, которая обвивала ее петлей и внизу была залита бетоном.
Босх надел комбинезон перед тем, как войти в трубу. Буквы LAPD были напечатаны белым цветом на спине. Вытащив его из багажника своей машины и войдя в него, он понял, что он, вероятно, чище, чем костюм, который он пытался защитить. Но он все равно носил его, потому что носил всегда. Он был методичным, традиционным, суеверным детективом.
Когда он заполз с фонариком в руку в вонючий, вызывающий клаустрофобию цилиндр, он почувствовал, как у него перехватило горло и участилось сердцебиение. Знакомая пустота в животе охватила его. Страх. Но он включил свет, и тьма отступила вместе с тревожными чувствами, и он принялся за работу.
Теперь он стоял на плотине, курил и думал о вещах. Кроули, вахтенный сержант, был прав, человек в трубе определенно мертв. Но и он ошибался. Это будет непросто. Гарри не вернется домой, чтобы вздремнуть после обеда или послушать Доджерс на канале KABC. Здесь все было не так. Гарри не прошел и десяти футов внутри трубы, прежде чем узнал об этом.
Следов в трубе не было. Точнее, не было следов, которые бы пригодились. Дно трубы было запылено засохшей оранжевой грязью и загромождено бумажными пакетами, пустыми винными бутылками, ватными тампонами, использованными шприцами, газетными подстилками - мусором бездомных и наркоманов. Босх внимательно изучил все это в луче фонарика, медленно направляясь к телу. И он не нашел четкого следа, оставленного мертвецом, лежащим головой в трубе. Это было неправильно. Если бы покойник заполз внутрь по собственной воле, то это было бы каким-то указанием. Если бы его втащили, это тоже было бы каким-то признаком. Но ничего не было, и этот недостаток был лишь первым из того, что беспокоило Босха.
Когда он добрался до тела, он обнаружил рубашку мертвеца - черную рубашку с расстегнутым воротником - натянутой ему на голову, руки запутались внутри. Босх видел достаточно мертвецов, чтобы понимать, что на последних вздохах буквально нет ничего невозможного. Он совершил самоубийство, когда человек, выстреливший себе в голову, перед смертью сменил штаны, очевидно, потому, что он не хотел, чтобы его тело было обнаружено пропитанным человеческими экскрементами. Но рубашка и руки мертвеца в трубе показались Гарри неприемлемыми. Босху показалось, что тело затащил в трубу кто-то, кто тянул мертвеца за воротник.
Босх не тронул тело и не оторвал рубашку от лица. Он отметил, что это был белый мужчина. Он не обнаружил непосредственных признаков смертельной травмы. Закончив осмотр тела, Босх осторожно подошел к трупу так, чтобы его лицо оказалось в полуфуте от него, а затем продолжил путь через оставшиеся сорок ярдов трубы. Он не нашел ни следов, ни чего-либо еще, имеющего доказательную ценность. Через двадцать минут он снова оказался на солнце. Затем он отправил на место преступления техника по имени Донован, чтобы он наметил местонахождение обломков в трубе и снял на видео труп. Лицо Донована выдало его удивление по поводу того, что ему пришлось лезть в трубу из-за дела, которое он уже списал на передозировку. Босх прикинул, что у него есть билеты на "Доджерс".
Оставив трубку Доновану, Босх закурил сигарету и подошел к ограждению плотины, чтобы посмотреть сверху на загрязненный город и выводок.
У перил до него доносился звук машин, приближающихся к Голливудскому шоссе. С такого расстояния это звучало почти нежно. Как спокойный океан. Внизу через расщелину каньона он увидел голубые бассейны и испанские черепичные крыши.
Мимо него по дамбе пробежала женщина в белой майке и светло-зеленых шортах. К ее поясу было прикреплено компактное радио, а по тонкому желтому проводу звук шел к наушникам, пристегнутым к ее голове. Казалось, она была в своем собственном мире, не подозревая о группе полицейских впереди нее, пока не добралась до желтой ленты с места преступления, натянутой через конец дамбы. Он сказал ей остановиться на двух языках. Несколько мгновений она бегала на месте, ее длинные светлые волосы прилипали к ее плечам, и она смотрела на полицию, которая в основном смотрела на нее. Затем она повернулась и направилась обратно мимо Босха. Его глаза проследили за ней, и он заметил, что, когда она проходила мимо насосной станции, она отклонялась от курса, чтобы избежать чего-то. Он подошел и нашел стекло на тротуаре. Он поднял взгляд и увидел разбитую лампочку в патроне над дверью насосной станции. Он сделал мысленную пометку спросить у смотрителя, проверяли ли в последнее время лампочку.
Когда Босх вернулся на свое место у перил, его внимание привлекло движение снизу. Он посмотрел вниз и увидел койота, обнюхивающего сосновые иголки и мусор, покрывавшие землю под деревьями перед плотиной. Животное было маленьким, а его шерсть была неряшливой, и некоторые участки шерсти полностью отсутствовали. Лишь немногие из них остались на охраняемых территориях города, оставленные рыться среди обломков человеческих падальщиков.
- Сейчас его вытаскивают, - сказал голос сзади.
Босх повернулся и увидел одного из полицейских, прибывших на место преступления. Он кивнул и последовал за ним от плотины, под желтую ленту и обратно к трубе.
***
Какофония хрипов и тяжелых вздохов эхом доносилась из устья исцарапанной граффити трубы. Мужчина без рубашки, с исцарапанной и грязной мускулистой спиной, вышел назад, таща за собой лист тяжелого черного пластика, поверх которого лежало тело. Мертвец все еще лежал лицом вверх, его голова и руки были почти полностью скрыты черной рубашкой. Босх огляделся в поисках Донована и увидел, что он укладывает видеомагнитофон в заднюю часть синего фургона для осмотра места преступления. Гарри подошел.
"Теперь мне нужно, чтобы ты вернулся. Весь мусор там, газеты, банки, мешки, я видел некоторые гипогликемические препараты, хлопок, бутылки, мне нужно, чтобы все это было в мешках".
- Ты понял, - сказал Донован. Он немного подождал и добавил: - Я ничего не говорю, но, Гарри, я имею в виду, ты действительно думаешь, что это настоящая вещь? Стоит ли ломать наши яйца?"
"Думаю, мы не узнаем об этом до тех пор, пока не нарежем".
Он хотел было уйти, но остановился.
"Послушай, Донни, я знаю, что сегодня воскресенье, и спасибо, что вернулся".
"Без проблем. Для меня это прямо ОТ".
Человек без рубашки и техник коронера сидели на корточках, склонившись над телом. Оба были в белых резиновых перчатках. Техником был Ларри Сакаи, парень, которого Босх знал много лет, но никогда не любил. Рядом с ним на земле лежала открытая пластиковая коробка из-под рыболовных снастей. Он достал из коробки скальпель и сделал надрез длиной в один дюйм сбоку на теле, чуть выше левого бедра. Крови из среза не было. Затем он вынул из коробки термометр и прикрепил его к концу изогнутого зонда. Он воткнул его в надрез, мастерски, но грубо повернув и вонзив в печень.
Мужчина без рубашки скривился, и Босх заметил, что у него в уголке правого глаза вытатуирована синяя слеза. Это почему-то показалось Босху уместным. Это было самое сочувствие, которое покойник мог получить здесь.
"Время смерти будет ужасным", - сказал Сакаи. Он не отрывался от своей работы. "Эта трубка, вы знаете, с повышением температуры она исказит потерю температуры в печени. Осито посчитал там восемьдесят один. Через десять минут было восемьдесят три. У нас нет фиксированной температуры тела или трубы".
"Так?" - сказал Босх.
- Так что я ничего тебе не даю. Я должен взять его обратно и сделать некоторые расчеты.
- Ты имеешь в виду, отдать это кому-то другому, кто знает, как это вычислить? - спросил Босх.
- Ты получишь его, когда придешь на вскрытие, не волнуйся, чувак.
- Кстати говоря, кто сегодня режет?
Сакаи не ответил. Он был занят ногами мертвеца. Он хватал каждый ботинок и манипулировал лодыжками. Он провел руками вверх по ногам и потянулся под бедра, поднимая каждую ногу и наблюдая, как она сгибается в колене. Затем он надавил руками на живот, словно нащупывая контрабанду. Наконец, он залез под рубашку и попытался повернуть голову мертвеца. Он не двигался. Босх знал, что трупное окоченение распространяется от головы через тело и затем к конечностям.
"Шея этого парня заблокирована, но это хорошо", - сказал Сакаи. "Желудок становится там. Но конечности по-прежнему хорошо двигаются".
Он вынул из-за уха карандаш и прижал конец ластика к коже на боку туловища. Ближайшая к земле половина тела была покрыта пурпурными пятнами, как будто тело было наполовину наполнено красным вином. Это была посмертная синюшность. Когда сердце перестает качать, кровь стремится в низину. Когда Сакаи приложил карандаш к темной коже, она не побелела, что свидетельствовало о том, что кровь полностью свернулась. Мужчина был мертв уже несколько часов.
"Посинение по-мо стабильно", - сказал Сакаи. "Это и установка позволяют мне предположить, что этот чувак был мертв, может быть, от шести до восьми часов. Это задержит тебя, Босх, пока мы не разберемся с темпами.
Сакаи не поднял глаза, когда сказал это. Он и тот, кого звали Осито, начали выворачивать наизнанку карманы зеленых тренировочных штанов мертвеца. Они были пусты, как и большие мешковатые карманы на бедрах. Они перевернули тело набок, чтобы проверить задние карманы. Пока они это делали, Босх наклонился, чтобы внимательно рассмотреть обнаженную спину мертвеца. Кожа была пурпурной с синюшным оттенком и грязной. Но он не увидел ни царапин, ни следов, которые позволили бы ему сделать вывод, что тело тащили.
- Ничего в штанах, Босх, никаких документов, - сказал Сакаи, по-прежнему не поднимая глаз.
Потом стали осторожно стягивать черную рубашку через голову и на туловище. У мертвеца были взлохмаченные волосы, в которых было больше седых, чем изначально черных. Его борода была всклокочена, и на вид ему было около пятидесяти, из чего Босх определил, что ему около сорока. В нагрудном кармане рубашки что-то было, и Сакаи выудил это, посмотрел на мгновение, а затем положил в пластиковый пакет, который открывал его напарник.
- Бинго, - сказал Сакаи и передал сумку Босху. "Один комплект работ. Делает нашу работу намного проще".
Затем Сакаи полностью открыл потрескавшиеся веки мертвеца. Глаза были голубые с молочно-белой пленкой над ними. Каждый зрачок был сужен до размера карандашного грифеля. Они безучастно смотрели на Босха, каждый зрачок представлял собой маленькую черную пустоту.
Сакаи сделал несколько заметок в блокноте. Он принял решение по этому поводу. Затем он вытащил чернильную подушечку и карточку для печати из коробки с инструментами рядом с собой. Он сделал чернила на пальцах левой руки и начал прижимать их к карточке. Босх восхищался тем, как быстро и мастерски он это сделал. Но тут Сакаи остановился.
"Привет. Проверьте это.
Сакаи осторожно пошевелил указательным пальцем. Им легко манипулировать в любом направлении. Сустав был полностью сломан, но не было никаких признаков отека или кровоизлияния.
"Мне кажется, что это пост", - сказал Сакаи.
Босх наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Он отнял руку мертвеца от Сакаи и ощупал ее обеими руками без перчаток. Он посмотрел на Сакаи, а затем на Осито.
- Босх, не начинай, - рявкнул Сакаи. "Не смотри на него. Он знает лучше. Я сам его тренировал".
Босх не стал напоминать Сакаи, что это он был за рулем фургона, который несколько месяцев назад сбросил тело, привязанное к колесным носилкам, на шоссе Вентура. В час пик. Носилки скатились по съезду с бульвара Ланкершим и врезались в заднюю часть автомобиля на заправочной станции. Из-за перегородки из стекловолокна в кабине Сакаи не знал, что потерял тело, пока не прибыл в морг.
Босх вернул руку мертвеца коронеру. Сакаи повернулся к Осито и задал вопрос по-испански. Маленькое загорелое личико Осито стало очень серьезным, и он отрицательно покачал головой.
"Он даже не прикоснулся к рукам парня там. Так что лучше подожди до монтажа, прежде чем говорить что-то, в чем ты не уверен".
Сакаи закончил перенос отпечатков пальцев и передал карту Босху.
- Собери руки, - сказал ему Босх, хотя в этом не было нужды. - И ноги.
Он встал и начал размахивать картой, чтобы чернила высохли. Другой рукой он держал пластиковый пакет для улик, который дала ему Сакаи. В нем резинка скрепляла иглу для подкожных инъекций, маленький пузырек, наполовину наполненный чем-то вроде грязной воды, комок ваты и пачку спичек. Это был стрелковый комплект, и он выглядел довольно новым. Шип был чистый, без признаков коррозии. Хлопок, как догадался Босх, использовался как сито всего один или два раза. В волокнах были крошечные беловато-коричневые кристаллы. Переворачивая пакет, он мог заглянуть внутрь спичечного коробка с каждой стороны и увидеть, что не хватает только двух спичек.
Донован в этот момент выполз из трубы. На нем была шахтерская каска с фонариком. В одной руке он держал несколько полиэтиленовых пакетов, в каждом из которых лежала пожелтевшая газета, обертка от еды или смятая банка из-под пива. В другом он нес блокнот, на котором нарисовал схему, где каждый предмет был найден в трубе. По бокам шлема свисала паутина. Пот стекал по его лицу и пачкал дыхательную маску художника, которую он надевал на рот и нос. Босх поднял сумку с набором снайпера. Донован остановился как вкопанный.
- Вы нашли там печь? - спросил Босх.
"Черт, он обманщик?" - сказал Донован. "Я знал это. Какого хрена мы все это делаем?
Босх не ответил. Он ждал его.
"Ответ - да, я нашел банку кока-колы", - сказал Донован.
Криминалист просмотрел пластиковые пакеты в своих руках и протянул один Босху. В нем было две половинки банки кока-колы. Банка выглядела относительно новой и была разрезана пополам ножом. Нижняя половина была перевернута, а ее вогнутая поверхность использовалась как кастрюля для приготовления героина и воды. Печь. В большинстве хайпов больше не использовались ложки. Вероятным поводом для ареста было ношение ложки. Банки были легко доступны, просты в обращении и одноразовые.
"Нам нужно распечатать комплект и печь как можно скорее, - сказал Босх. Донован кивнул и понес свою ношу пластиковых пакетов к полицейскому фургону. Босх снова обратил внимание на людей из медэксперта.
- Ножа при нем нет, верно? - сказал Босх.
- Верно, - сказал Сакаи. "Почему?"
"Мне нужен нож. Неполная сцена без ножа".
"И что. Парень хайп. Хайпы воруют у хайпов. Его приятели, вероятно, взяли его.
Руки Сакаи в перчатках закатали рукава рубашки мертвеца. Это выявило сеть рубцовой ткани на обеих руках. Старые следы от уколов, кратеры, оставленные абсцессами и инфекциями. На сгибе левого локтя свежая спайка и большое желто-багровое кровоизлияние под кожей.
- Бинго, - сказал Сакаи. "Я бы сказал, что этот парень принял горячую порцию спермы в руку и, псссс, вот и все. Как я уже сказал, у тебя есть рекламное дело, Босх. У тебя будет ранний день. Иди и возьми собаку Доджер".
Босх снова присел, чтобы рассмотреть поближе.
"Это то, что мне все твердят, - сказал он.
И Сакаи, вероятно, был прав, подумал он. Но он пока не хотел складывать это. Слишком многое не совпало. Недостающие дорожки в трубе. Рубашку натянули через голову. Сломанный палец. Нет ножа.
"Почему все следы старые, кроме одного?" - спросил он больше о себе, чем о Сакаи.
"Кто знает?" Сакаи все же ответил. "Может быть, он какое-то время отвлекся и решил вернуться. Ажиотаж есть шумиха. Нет никаких причин".
Глядя на следы на руках мертвеца, Босх заметил синие чернила на коже чуть ниже рукава, который был собран на левом бицепсе. Он не мог видеть достаточно, чтобы разобрать, что он сказал.
- Подними, - сказал он и указал.
Сакаи подняла рукав до плеча, обнажив татуировку синими и красными чернилами. Это была мультяшная крыса, стоящая на задних лапах с бешеной, зубастой и вульгарной ухмылкой. В одной руке крыса держала пистолет, в другой бутылку из-под выпивки с надписью ХХХ. Синие надписи над и под карикатурой были смазаны возрастом и растрескиванием кожи. Сакаи попытался прочитать его.
- Говорит "Сила" - нет, "Сначала". Говорит: "Первая пехота". Этот парень был армейским. Нижняя часть не работает - это другой язык. - Нон... Гратум... Анум... Ро... Не могу разобрать.
- Грызуны, - сказал Босх.
Сакаи посмотрел на него.
- Собачья латынь, - сказал ему Босх. "Не стоит выеденного яйца. Он был туннельной крысой. Вьетнам."
- Как угодно, - сказал Сакаи. Он оценивающе посмотрел на тело и трубку. Он сказал: "Ну, он оказался в туннеле, не так ли? Вроде, как бы, что-то вроде."
Босх протянул свою голую руку к лицу мертвеца и убрал со лба спутанные черные и седые волосы с пустых глаз. То, что он делал это без перчаток, заставило остальных прекратить свои действия и наблюдать за этим необычным, если не антисанитарным поведением. Босх не обратил на это никакого внимания. Он долго смотрел в лицо, ничего не говоря и не слыша, если что-то было сказано. В тот момент, когда он понял, что знает лицо, так же как и татуировку, в его голове промелькнуло видение молодого человека. Худощавый и загорелый, волосы коротко подстрижены. Живой, не мертвый. Он встал и быстро отвернулся от тела.
Сделав такое быстрое и неожиданное движение, он врезался прямо в Джерри Эдгара, который, наконец, подошел и прижался к телу. Они оба сделали шаг назад, на мгновение ошеломленные. Босх приложил руку ко лбу. Эдгар, который был намного выше, сделал то же самое со своим подбородком.
- Дерьмо, Гарри, - сказал Эдгар. "Ты в порядке?"
"Ага. Ты?"
Эдгар проверил свою руку на наличие крови.
"Ага. Прости за это. Чего ты так вскакиваешь?
"Я не знаю."
Эдгар посмотрел через плечо Гарри на тело, а затем последовал за своим напарником подальше от стаи.
***
- Прости, Гарри, - сказал Эдгар. "Я сидел и ждал час, пока кто-нибудь не выйдет, чтобы прикрыть меня во время моих встреч. Так скажи мне, что у нас есть?"
Эдгар все еще потирал челюсть, говоря.
- Пока не уверен, - сказал Босх. "Я хочу, чтобы вы сели в одну из этих патрульных машин, в которой есть MCT. Тот, который работает. Посмотрим, сможешь ли ты получить листок на Медоуза, Билли, э-э, сделай этого Уильяма. Год рождения примерно 1950. Нам нужно получить адрес в DMV.
- Это жесткость?
Босх кивнул.
"Ничего, нет адреса с его удостоверением личности?"
"Удостоверения личности нет. Я сделал его. Так что смотрите на коробке. Должны быть какие-то контакты в последние несколько лет. По крайней мере, шумиха из отдела Ван Найса.
Эдгар не спеша направился к ряду припаркованных черно-белых автомобилей и нашел один из них с мобильным компьютерным терминалом, установленным на приборной панели. Поскольку он был крупным мужчиной, его походка казалась медленной, но Босх по опыту знал, что за Эдгаром трудно угнаться. Эдгар был безупречно скроен в коричневом костюме с тонкой меловой линией. Его волосы были коротко подстрижены, а кожа была почти такой же гладкой и черной, как у баклажана. Босх смотрел, как Эдгар уходит, и не мог не задаться вопросом, не рассчитал ли он свое прибытие достаточно поздно, чтобы не помять свой костюм, натянув комбинезон и заползая в трубу.
Босх подошел к багажнику своей машины и достал камеру "Полароид". Затем он вернулся к телу, оседлал его и наклонился, чтобы сфотографировать лицо. Трех будет достаточно, решил он, и поместил каждую карточку, выброшенную из камеры, поверх трубы, пока проявлялась фотография. Он не мог не смотреть на лицо, на изменения, внесенные временем. Он подумал об этом лице и пьяной ухмылке, скривившей его в ту ночь, когда все крысы Первого пехотного полка вышли из тату-салона в Сайгоне. У выгоревших американцев на это ушло четыре часа, но они все стали кровными братьями, наложив на свои плечи одно и то же клеймо. Босх вспомнил радость Медоуза от общества и страх, который они все разделяли.
Гарри отошел от тела, а Сакаи и Осито развернули черный тяжелый пластиковый пакет с застежкой-молнией, идущей по центру. Как только мешок для трупов был развернут и открыт, люди коронера подняли Медоуза и поместили его внутрь.
- Похоже на Рипа Ван-гребаного Винкля, - сказал Эдгар, подходя.
Сакаи застегнул сумку, и Босх увидел, что несколько вьющихся седых волос Медоуза застряли в молнии. Медоуз был бы не против. Однажды он сказал Босху, что ему суждено оказаться внутри мешка для трупов. Он сказал, что все были.
Эдгар держал в одной руке небольшой блокнот, а в другой - золотую ручку "Кросс".
"Уильям Джозеф Медоуз, 7-21-50. Это похоже на него, Гарри?
- Да, это он.
"Ну, ты был прав, у нас несколько контактов. Но не просто рекламное дерьмо. У нас ограбление банка, попытка ограбления, хранение героина. Год назад мы слонялись прямо здесь, на плотине. И у него была пара хайпов. Тот самый в Ван Найсе, о котором вы говорили. Кем он был для вас, осведомителем?
"Нет. Получить адрес?
- Живет в Долине. Сепульведа, рядом с пивоварней. Непростой район для продажи дома. Так что, если он не был информатором, откуда ты знаешь этого парня?
- Я не знал его - по крайней мере, недавно. Я знал его в другой жизни".
"Что это значит? Когда вы познакомились с этим парнем?
"В последний раз я видел Билли Медоуза двадцать лет назад или около того. Он был... это было в Сайгоне.
- Да, это около двадцати лет. Эдгар подошел к поляроидам и посмотрел на три лица Билли Медоуза. - Ты хорошо его знаешь?
"Не совсем. Примерно так же хорошо, как кто-либо узнал кого-то там. Ты научился доверять людям свою жизнь, а потом, когда все закончилось, ты понял, что на самом деле даже не знал большинства из них. Я никогда не видел его, когда вернулся сюда. Разговаривал с ним по телефону в прошлом году, вот и все.
- Как ты его сделал?
"Сначала я этого не делал. Потом я увидел татуировку на его руке. Это вернуло лицо. Думаю, вы помните таких парней, как он. По крайней мере, я знаю.
"Наверное..."
Они позволили тишине посидеть некоторое время. Босх пытался решить, что делать, но мог только размышлять о совпадении того, что его вызвали на место смерти, чтобы найти Медоуза. Эдгар нарушил задумчивость.
- Итак, ты хочешь рассказать мне, что у тебя тут такого дурацкого? Донован вон там, похоже, собирается наложить в штаны всю ту работу, через которую вы его заставите.
Босх рассказал Эдгару о проблемах, об отсутствии различимых следов на трубе, о натянутой через голову рубашке, о сломанном пальце и об отсутствии ножа.
- Без ножа? - сказал его партнер.
"Нужно что-то, чтобы разрезать банку пополам, чтобы сделать печь - если печь была его".
- Мог бы взять с собой плиту. Возможно, кто-то зашел туда и взял нож после того, как парень был мертв. Если бы был нож.
"Да, могло быть. Никаких следов, которые могли бы нам что-то сказать.
"Ну, мы знаем из его листа, что он был конченным наркоманом. Он был таким, когда вы его знали?
"В какой-то степени. Пользователь и продавец".
"Ну вот, давний наркоман, ты не можешь предсказать, что они собираются делать, когда они сойдут с ума или сядут на него. Они заблудшие люди, Гарри.
- Однако он был в отключке - по крайней мере, я так думал. У него только один свежий глоток в руке.
- Гарри, ты сказал, что не видел этого парня с Сайгона. Откуда ты знаешь, был он выключен или включен?
"Я его не видел, но разговаривал с ним. Он позвонил мне однажды, в прошлом году где-то. Июль или август, я думаю. Его втянула в очередную гонку хайп-машина в Ван-Найсе. Каким-то образом, возможно, читая газеты или что-то в этом роде - это было примерно в то же время, что и с Кукольником, - он узнал, что я полицейский, и позвонил мне в отдел убийств и ограблений. Он звонит мне из тюрьмы Ван Найс и спрашивает, могу ли я ему помочь. Он бы отсидел всего, сколько, тридцать дней в округе, но, по его словам, он уже на пределе. И он, э-э, просто сказал, что на этот раз он не может отработать время, не может пинать в одиночку вот так...
Босх замолчал, не закончив рассказа. После долгой паузы Эдгар подсказал ему.
- И?... Да ладно, Гарри, что ты сделал?
"И я поверил ему. Я разговаривал с полицейским. Я помню, его звали Наклз. "Хорошее имя для уличного полицейского", - подумал я. А потом я позвонил VA там в Сепульведе, и я включил его в программу. Наклз согласился с ним. Он тоже ветеринар. Он заставил городского прокурора попросить судью об отвлечении внимания. Так или иначе, амбулаторная клиника VA приняла Медоуза. Я проверил примерно шесть недель спустя, и они сказали, что он закончил, выздоровел и чувствует себя хорошо. Я имею в виду, это то, что они сказали мне. Сказал, что он на втором уровне обслуживания. Разговор с психиатром, групповые консультации... Я так и не разговаривал с Медоузом после того первого звонка. Больше он никогда не звонил, и я не пытался его разыскать".
Эдгар сослался на свой блокнот. Босх видел, что страница, на которую он смотрел, пуста.
- Послушай, Гарри, - сказал Эдгар, - это было еще почти год назад. Много времени для ажиотажа, не так ли? Кто знает? С тех пор он мог упасть с фургона и ударить ногой три раза. Это не наша забота. Вопрос в том, что вы хотите делать с тем, что у нас есть? Чем ты хочешь заняться сегодня?"
- Ты веришь в совпадения? - спросил Босх.
"Я не знаю. Я-"
"Совпадений не бывает".
- Гарри, я не понимаю, о чем ты говоришь. Но знаете, что я думаю? Я не вижу здесь ничего, что кричало бы мне в лицо. Парень заползает в трубу, в темноте, может быть, не видит, что делает, наливает слишком много сока в руку и хрипит. Вот и все. Может быть, с ним был кто-то еще и замазал выходящие следы. Взял и свой нож. Может быть сотня диф...
- Иногда они не кричат, Джерри. Вот в чем проблема. Сегодня воскресенье. Все хотят домой. Играть в гольф. Продам дома. Смотрите игру в мяч. Никто не заботится так или иначе. Просто выполняю движения. Разве ты не видишь, что они именно на это и рассчитывают?
- Кто такие "они", Гарри?
"Кто бы это ни сделал".
Он замолчал на минуту. Он никого не убеждал, в том числе почти самого себя. Играть на чувствах Эдгара было неправильно. Он уволится с работы, как только отработает двадцать. Затем он помещал объявление размером с визитную карточку в профсоюзный информационный бюллетень: "Полиция Лос-Анджелеса в отставке, сократит комиссионные для братьев-офицеров" - и зарабатывал четверть миллиона в год, продавая дома полицейским или для полицейских в долине Сан-Фернандо или Санта-Клаусе. Долина Кларита, или Долина Антилоп, или еще какая-то долина, на которую нацелились бульдозеры.
- Зачем идти в трубу? - сказал тогда Босх. - Вы сказали, что он жил в Долине. Сепульведа. Зачем спускаться сюда?
- Гарри, кто знает? Парень был наркоманом. Может жена его выгнала. Может быть, он согнулся туда, а его друзья притащили сюда его дохлую задницу, потому что не хотели утруждать себя объяснениями.
- Это все равно преступление.
"Да, это преступление, но дайте мне знать, когда вы найдете окружного прокурора, который подаст на вас в суд".
"Его комплект выглядел чистым. Новый. Другие следы на его руке выглядят старыми. Я не думаю, что он снова хлопал. Не регулярно. Что-то не так".
"Ну, я не знаю... Вы знаете, СПИД и все такое, они должны содержать набор в чистоте".
Босх посмотрел на своего напарника так, будто не знал его.
- Гарри, послушай меня, я тебе говорю, что он, может быть, и был твоим приятелем в окопе двадцать лет назад, но в этом году он был наркоманом. Ты никогда не сможешь объяснить каждое его действие. Я не знаю насчет комплекта или гусениц, но я знаю, что это не похоже на то, на чем мы должны ломать голову. Это с девяти до пяти, за исключением выходных и праздников".
Босх сдался - на данный момент.
- Я иду в Сепульведу, - сказал он. - Ты идешь или собираешься вернуться в свой открытый дом?
- Я сделаю свою работу, Гарри, - мягко сказал Эдгар. "То, что мы не согласны с чем-то, не означает, что я не буду делать то, за что мне платят. Такого никогда не было, никогда не будет. Но если тебе не нравится, как я веду дела, завтра утром мы пойдем в "Девяносто восьмой" и попробуем поменяться местами.
Босх тут же извинился за дешевый снимок, но не сказал об этом. Он сказал: "Хорошо. Иди туда, посмотри, есть ли кто-нибудь дома. Я встречусь с вами после того, как распишусь на месте".
Эдгар подошел к трубе и сделал один из поляроидных снимков Медоуза. Он сунул его в карман пальто и пошел по подъездной дороге к своей машине, не сказав Босху ни слова.
***
После того, как Босх снял свой комбинезон и сложил его в багажник своей машины, он увидел, как Сакаи и Осито грубо переложили тело на носилки, а затем в заднее сиденье синего фургона. Он начал сначала, думая о том, как лучше всего провести вскрытие в приоритетном порядке, имея в виду, по крайней мере, на следующий день, а не через четыре или пять дней. Он догнал техника коронера, когда тот открывал водительскую дверь.
- Мы ушли отсюда, Босх.
Босх положил руку на дверь, не давая ей открыться настолько, чтобы Сакаи могла залезть внутрь.
- Кто сегодня режет?
"На этом? Никто."
- Пойдем, Сакаи. Кто сейчас?"
"Салли. Но к этому он и близко не подойдет, Босх.
"Послушайте, я только что прошел через это со своим партнером. И ты тоже, ладно?
- Босх, ты смотри. Ты слушай. Я работаю с шести вечера, и это уже седьмая сцена, на которой я был. У нас есть попутчики, поплавки, дело о сексе. Люди жаждут познакомиться с нами, Босх. Утомленному нет покоя, а значит, нет времени на то, что, по вашему мнению, может быть делом. Послушайте своего партнера хоть раз. Этот идет по обычному графику. Это означает, что мы доберемся до среды, может быть, до четверга. Обещаю самое позднее в пятницу. А результатов на токсикологию в любом случае ждать не меньше десяти дней. Ты знаешь что. Так куда ты чертовски торопишься?
"Находятся. Результаты токсикологии ждут как минимум десять дней".
"Отвали".
"Просто скажи Салли, что мне нужно сделать предварительный анализ сегодня. Я подойду позже.
- Господи, Босх, послушай, что я тебе говорю. У нас в холле сложены тела на каталках, которые, как мы уже знаем, сто восемьдесят седьмого и их нужно разрезать. У Салазар не будет времени на то, что мне и всем остальным здесь, кроме тебя, кажется ажиотажем. Вырезать и высушить, чувак. Что я скажу ему такого, что заставит его сделать разрез сегодня?"
"Покажи ему палец. Скажи ему, что в трубе не было следов. Думать о чем-то. Скажи ему, что DB был парнем, который слишком хорошо разбирался в иглах, чтобы испытать передозировку.
Сакаи откинул голову на боковую панель фургона и громко расхохотался. Затем он покачал головой, как будто ребенок пошутил.
"И знаете, что он мне скажет? Он скажет, что не имеет значения, как долго он употреблял наркотики. Они все трахаются. Босх, сколько шестидесятипятилетних наркоманов вы видите вокруг? Никто из них не проходит дистанцию. В конце концов, игла достает их всех. Прямо как этот парень в трубе.
Босх повернулся и огляделся, чтобы убедиться, что никто из полицейских не смотрит и не слушает. Затем он снова повернулся к лицу Сакаи.
- Просто скажи ему, что я зайду позже, - тихо сказал он. - Если он ничего не найдет на предварительном осмотре, то ладно, можешь засунуть тело в конец очереди в холле, а можешь припарковать его на заправке на Ланкершиме. Тогда мне все равно, Ларри. Но ты ему скажи. Это его решение, а не ваше".
Босх убрал руку с двери и отступил назад. Сакаи сел в фургон и захлопнул дверцу. Он завел двигатель и долго смотрел на Босха в окно, прежде чем опустить его.
- Босх, ты заноза в заднице. Завтрашнее утро. Это лучшее, что я могу сделать. Сегодня никак".
- Первая порция дня?
- Просто оставь нас сегодня в покое, ладно?
- Первый разрез?
"Ага. Ага. Первый разрез".
- Конечно, я оставлю тебя в покое. Тогда до завтра."
"Не я, чувак. Я буду спать.
Сакаи снова подняла стекло, и фургон тронулся. Босх отступил назад, чтобы дать ей пройти, и когда она исчезла, он остался смотреть на трубку. Тогда он действительно впервые заметил граффити. Не то чтобы он не видел, что трубка снаружи была буквально покрыта нарисованными сообщениями, но на этот раз он посмотрел на отдельные каракули. Многие были старыми, выцветшими вместе - картина из букв, обозначающих угрозы, либо давно забытые, либо с тех пор исправленные. Были лозунги: Покинуть Лос-Анджелес. Там были названия: Озон, Бомбардировщик, Страйкер, многие другие. Его внимание привлекла одна из более свежих меток. Всего три буквы, примерно в двенадцати футах от конца трубы - Ша. Три буквы были нарисованы одним плавным движением. Верх буквы S был зазубренным, а затем очерчен, создавая впечатление рта. Зияющая пасть. Зубов не было, но Босх их чувствовал. Как будто работа не была завершена. Тем не менее, это была хорошая работа, оригинальная и чистая. Он навел на него полароид и сделал снимок.
Босх подошел к полицейскому фургону, сунув разоблачение в карман. Донован укладывал свое оборудование на полки, а сумки с уликами - в деревянные ящики из-под вина долины Напа.
- Вы нашли там сгоревшие спички?
- Да, один свежий, - сказал Донован. "Сгорел до конца. Он был примерно в десяти футах. Он есть на карте".
Босх взял блокнот, на котором лежал лист бумаги со схемой трубы, показывающей местонахождение тела и местонахождение другого материала, взятого из трубы. Босх заметил, что спичка была найдена примерно в пятнадцати футах от тела. Затем Донован показал ему спичку, лежавшую на дне его собственного пластикового пакета для улик. "Я дам вам знать, если это совпадет с книгой в наборе парня", - сказал он. - Если это то, о чем ты думаешь.
Босх сказал: - А как насчет униформы? Что они нашли?
- Там все есть, - сказал Донован, указывая на деревянную корзину, в которой были еще пластиковые пакеты для улик. В них содержались обломки, подобранные патрульными, которые обыскали территорию в радиусе пятидесяти ярдов от трубы. В каждом пакете было описание места, где был найден предмет. Босх вынул каждый пакет и проверил его содержимое. По большей части это был хлам, который не имел ничего общего с телом в трубе. Там были газеты, тряпки, туфля на высоком каблуке, белый носок с засохшей синей краской. Нюхательная тряпка.