Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Охота за гангстерами при помощи удочки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   1
   Дым поднимался с перевала Кауэнга и сглаживался под слоем прохладного воздуха. С того места, где смотрел Гарри Босх, дым казался серой наковальней, поднимающейся над перевалом. Послеполуденное солнце придавало серому цвету розоватый оттенок в самой высокой точке, сужающийся к глубокому черному у корня, который представлял собой лесной пожар, поднимающийся по склону холма на восточной стороне выемки. Он переключил свой сканер на частоту службы взаимопомощи округа Лос-Анджелес и слушал, как начальники пожарных батальонов докладывали на командный пункт, что девять домов на одной улице уже исчезли, а дома на соседней улице оказались на пути. Огонь двигался к открытым склонам Гриффит-парка, где он мог продолжаться несколько часов, прежде чем его удалось взять под контроль. Гарри слышал отчаяние в голосах мужчин на сканере.
   Босх наблюдал с такого расстояния, как эскадрилья вертолетов, словно стрекозы, уворачивалась от дыма и выпрыгивала из него, сбрасывая свой груз с водой и розовым антипиреном на горящие дома и деревья. Это напомнило ему о драках во Вьетнаме. Шум. Неуверенное покачивание и плетение перегруженного корабля. Он увидел, как вода прорывается сквозь пылающие крыши, и тут же поднимается пар.
   Он отвел взгляд от огня и посмотрел вниз, на засохшие кусты, покрывавшие склон холма и окружавшие пилоны, удерживавшие его собственный дом на склоне холма на западной стороне перевала. Он увидел маргаритки и полевые цветы в зарослях чапараля внизу. Но не койота, которого он видел в последние недели на охоте в ручье под его домом. Иногда он бросал падальщику кусочки курицы, но животное никогда не принимало пищу, пока Босх смотрел. Только после того, как Босх возвращался с крыльца, животное выползало и брало подношения. Гарри окрестил койота Тимидо . Иногда поздно ночью он слышал, как эхом отдается вой койота.
   Он оглянулся на огонь как раз в тот момент, когда раздался громкий взрыв, и внутри серой наковальни закрутился концентрированный шар черного дыма. По сканеру раздалась возбужденная болтовня, и командир батальона сообщил, что загорелся баллон с пропаном от барбекю.
   Гарри смотрел, как более темный дым рассеивается в большом облаке, а затем снова переключил сканер на тактические частоты полиции Лос-Анджелеса. Он был на связи. Рождественский долг. Он прислушался с полминуты, но не услышал ничего, кроме обычного радиопереговора. Казалось, это было тихое Рождество в Голливуде.
   Он посмотрел на часы и взял сканер внутрь. Он вытащил сковороду из духовки и положил на тарелку свой рождественский ужин - жареную куриную грудку. Затем он снял крышку с кастрюли с пропаренным рисом и горохом и вывалил большую часть на тарелку. Он отнес еду к столу в столовой, где уже стоял бокал красного вина рядом с тремя открытками, которые пришли по почте в начале недели, но которые он оставил нераспечатанными. У него была аранжировка Колтрейна "Песни о подземной железной дороге" на проигрывателе компакт-дисков.
   Пока он ел и пил, он открывал карточки, бегло изучал их и думал об их отправителях. Он знал, что это был ритуал одинокого человека, но это его не беспокоило. Он провел много рождественских праздников в одиночестве.
   Первая открытка была от бывшего партнера, который ушел на пенсию на деньги от книг и фильмов и переехал в Энсенаду. Там было то же самое, что и в карточках Андерсона: "Гарри, когда ты спустишься?" Следующий был тоже из Мексики, от гида, с которым Гарри провел шесть недель, живя, рыбача и практикуя испанский язык прошлым летом в Баия-Сан-Фелипе. Босх восстанавливался после пулевого ранения в плечо. Солнце и морской воздух помогли ему вылечиться. В своем праздничном поздравлении, написанном на испанском языке, Хорхе Баррера также пригласил Босха вернуться.
   Последнюю карточку Босх открыл медленно и осторожно, тоже зная, от кого она, еще до того, как увидел подпись. Это был почтовый штемпель Техачапи. И поэтому он знал. Он был напечатан от руки на не совсем белой бумаге с тюремного завода по переработке отходов, а сцена Рождества была слегка смазана. Оно было от женщины, с которой он провел одну ночь, но думал о ней больше ночей, чем мог припомнить. Она тоже хотела, чтобы он приехал. Но они оба знали, что он никогда этого не сделает.
   Он сделал глоток вина и закурил сигарету. Теперь Колтрейн был занят живой записью "Spiritual", снятой в Village Vanguard в Нью-Йорке, когда Гарри был еще ребенком. Но тут его внимание привлек радиосканер, все еще тихо играющий на столике рядом с телевизором. Полицейские сканеры так долго играли фоновую музыку его жизни, что он мог не обращать внимания на болтовню, сосредоточиться на звуке саксофона и по-прежнему улавливать необычные слова и коды. То, что он услышал, было голосом, говорящим: "Один-к-двенадцать, второму штабу нужна ваша двадцатка".
   Босх встал и подошел к сканеру, как будто глядя на него, его трансляция стала более четкой. Он ждал десять секунд ответа на запрос. Двадцать секунд.
   "Второй персонал, местонахождение - Убежище, к западу к югу от Франклина. Комната семь. Э-э, второй сотрудник должен принести маску.
   Босх ждал большего, но на этом все. Указанное место, Вестерн и Франклин, находилось в пределах границ Голливудского дивизиона. Один-К-Двенадцатый был радио-обозначением для детектива по расследованию убийств из Паркер-центра в центре города. Отдел грабежей и убийств. Второй штаб был назначен помощником начальника полиции. В отделе было всего три AC, и Босх не был уверен, какой из них был вторым сотрудником. Но это не имело значения. Вопрос заключался в том, что один из самых высокопоставленных людей в отделе будет выкатывать в рождественскую ночь?
   Второй вопрос беспокоил Гарри еще больше. Если RHD уже был на вызове, почему он - дежурный детектив из голливудского отдела - не был уведомлен первым? Он прошел на кухню, поставил тарелку в раковину, набрал номер станции Уилкокса и попросил позвать вахтенного. Поднял трубку лейтенант по имени Клейнман. Босх его не знал. Он был новичком, переведенным из Предгорного дивизиона.
   "В чем дело?" - спросил Босх. - Я слышу по сканеру о теле в Вестерн и Франклин, и никто мне ничего не сказал. И это забавно, потому что я сегодня на дежурстве".
   "Не беспокойтесь об этом, - сказал Клейнман. "Шляпы все уладили".
   Клейнман, должно быть, старожил, решил Босх. Он не слышал этого выражения уже много лет. Члены RHD носили соломенные котелки в 1940-х годах. В пятидесятые это были серые фетровые шляпы. После этого шляпы вышли из моды - офицеры в форме теперь называли детективов RHD "костюмами", а не "шляпами", а не спецназовцами по расследованию убийств. Они все еще думали, что они волчки, высоко, как кошачий зад. Босх ненавидел это высокомерие, даже когда был одним из них. Одна хорошая вещь в работе в Голливуде - это городская канализация. Ни у кого не было воздуха. Это была полицейская работа, простая и понятная.
   - Что за звонок? - спросил Босх.
   Клейнман поколебался несколько секунд, а затем сказал: - У нас есть тело в номере мотеля на Франклине. Это выглядит как самоубийство. Но RHD возьмет его - я имею в виду, они его уже взяли. Мы вне этого. Это свыше, Босх.
   Босх ничего не сказал. Он задумался. RHD рассказывает о рождественском самоубийстве. Это не имело особого значения, а потом до него дошло.
   Калексико Мур.
   "Сколько лет этой штуке?" он спросил. "Я слышал, как они сказали второму персоналу принести маску".
   "Созрело. Они сказали, что это будет настоящая картофельная голова. Проблема в том, что головы мало. Похоже, он выкурил оба ствола дробовика. По крайней мере, это то, что я улавливаю на фрике с правым рулем".
   Сканер Bosch не уловил частоту RHD. Вот почему он не слышал ни одного из ранних радиопереговоров по телефону. Костюмы, по-видимому, сменили фриков только для того, чтобы уведомить водителя второго штаба об адресе. Если бы не это, Босх не услышал бы о звонке до следующего утра, когда пришел на станцию. Это разозлило его, но он сохранил свой голос ровным. Он хотел получить от Кляйнмана все, что мог.
   - Это Мур, не так ли?
   - Похоже на то, - сказал Клейнман. - Его щит там на бюро. Бумажник. Но, как я уже сказал, никто не собирается делать визуальное опознание тела. Так что ни в чем нельзя быть уверенным".
   - Как все это произошло?
   - Послушайте, Босх, я здесь занят, понимаете, о чем я? Это тебя не касается. Он есть у RHD".
   - Нет, ты ошибаешься, чувак. Меня это волнует. Я должен был получить первый звонок от тебя. Я хочу знать, как это произошло, чтобы понять, почему я этого не сделал".
   "Хорошо, Босх, все было так. Нам звонит владелец свалки, говорит, что у него дурь в ванной комнате номер семь. Мы отправляем отряд, а они перезванивают и говорят: "Да, мы попали в беду". Но они перезвонили по стационарному телефону - радио не было, - потому что увидели значок и бумажник на бюро и поняли, что это Мур. Или, по крайней мере, думал, что это он. Посмотрим. Во всяком случае, я позвонил капитану Группе домой, и он позвонил в AC. Шляпы были вызваны, а вы нет. Так оно и есть. Так что если у вас есть споры, то они с Grupa или AC, а не со мной. Я чистый."
   Босх ничего не сказал. Он знал, что иногда, когда он молчит, человек, от которого ему нужна информация, рано или поздно заполнит тишину.
   "Сейчас это не в наших руках", - сказал Клейнман. "Дерьмо, ТВ и " Таймс " где- то рядом. Ежедневные новости . Они считают, что это Мур, как и все остальные. Это большой беспорядок. Можно подумать, огня на холме будет достаточно, чтобы занять их. Ни за что. Они там выстроились на вестерне. Я должен отправить другую машину для контроля над СМИ. Так что, Босх, ты должен быть счастлив, что не замешан. Это Рождество, черт возьми.
   Но этого было недостаточно. Нужно было позвонить Бошу, и тогда он должен был принять решение, когда звонить в RHD. Кто-то вообще вывел его из процесса, и это все равно обожгло его. Он попрощался и закурил еще одну сигарету. Он достал пистолет из шкафчика над раковиной и прицепил его к ремню своих синих джинсов. Затем он надел светло-коричневую спортивную куртку поверх армейского зеленого свитера, который был на нем.
   Снаружи было уже темно, и через раздвижную стеклянную дверь он мог видеть линию огня поперек прохода. Он ярко горел на черном силуэте холма. Это была кривая дьявольская ухмылка, переходящая на гребень.
   Из темноты под своим домом он услышал койота. Воет на восходящую луну или огонь, а может быть, просто на себя за то, что он один и в темноте.
  
  
   2
   Босх съехал с холмов в Голливуд, двигаясь в основном по пустынным улицам, пока не добрался до бульвара. На тротуарах были обычные группы беглецов и прохожих. Там гуляли проститутки - он увидел одну в красной шапке Санты. Бизнес есть бизнес, даже в рождественскую ночь. На автобусных скамейках сидели элегантно накрашенные женщины, которые на самом деле не были женщинами и не ждали автобусов. Мишура и рождественские огни, развешанные по бульвару на каждом перекрестке, добавляли сюрреалистический штрих к неоновому блеску и грязи. Как шлюха со слишком большим количеством макияжа, подумал он, если такое вообще возможно.
   Но не эта сцена угнетала Босха. Это был Кэл Мур. Босх ожидал этого почти неделю, с того момента, как узнал, что Мур не явился на перекличку. Для большинства копов Голливудского отдела вопрос о том, мертв ли Мур, не стоял. Вопрос был только в том, сколько времени пройдет до того, как его тело появится.
   Мур был сержантом, возглавлявшим отдел по борьбе с уличными наркотиками. Это была ночная работа, и его подразделение работало исключительно на бульваре. В подразделении было известно, что Мур расстался со своей женой и заменил ее виски. Босх убедился в этом на собственном опыте, когда однажды провел время с наркоманом. Он также узнал, что может быть что-то большее, чем просто семейные проблемы и раннее выгорание, преследующие его. Мур косвенно говорил о внутренних делах и кадровом расследовании.
   Все это усугублялось тяжелой дозой рождественской депрессии. Как только Босх узнал, что они начинают поиски Кэла Мура, он понял это. Мужчина был мертв.
   Как и все остальные в отделе, хотя вслух об этом никто не говорил. Об этом не сказали даже СМИ. Сначала ведомство пыталось справиться с этим тихо. Осторожные вопросы в квартире Мура в Лос-Фелисе. Несколько вертолетов пролетают над близлежащими холмами в Гриффит-парке. Но затем тележурналист получил наводку, и все остальные станции и газеты последовали за этой историей. Средства массовой информации добросовестно сообщали о ходе поисков пропавшего полицейского, фотография Мура была прикреплена к доске объявлений в пресс-центре Паркер-центра, а авторитет отдела обращался к общественности со стандартными просьбами. Это была драма. Или, по крайней мере, это было хорошее видео; обыски верхом, обыски с воздуха, начальник полиции держит в руках фотографию темно красивого и серьезного сержанта. Но никто не сказал, что искали мертвеца.
   Босх остановил машину на светофоре у Вайн и увидел, как улицу переходит мужчина в доске для сэндвичей. Его шаг был быстрым и отрывистым, а его колени постоянно подбрасывали картонную табличку в воздух. Босх увидел, что на доске наклеена спутниковая фотография Марса, большая часть которой обведена кружком. Ниже крупными буквами написано ПОКАЯТЬСЯ! ЛИЦ ГОСПОДА СМОТРИТ НАС! Босх видел ту же фотографию на обложке таблоида, когда стоял в очереди в магазине Lucky, но таблоид утверждал, что это лицо Элвиса.
   Свет изменился, и он продолжил свой путь в сторону Вестерн. Он подумал о Муре. За исключением одного вечера, проведенного с ним за выпивкой в джаз-баре недалеко от бульвара, он мало общался с Муром. Когда годом ранее Боша перевели из RHD в отделение Голливуда, все сотрудники отдела нерешительно пожали друг другу руки и поблагодарили. Но люди в основном держались на расстоянии. Это было понятно, так как он был выкатан из RHD на говядине IAD, и Босх не возражал. Мур был одним из тех, кто не делал ничего, кроме кивков, когда они проходили в холле или встречались на собраниях персонала. Что также было понятно, поскольку стол отдела по расследованию убийств, где работал Босх, находился в детективном бюро на первом этаже, а отряд Мура, голливудский БАНГ - сокращение от Boulevard Anti-Narcotics Group - находился на втором этаже участка. Тем не менее, была одна встреча. Для Босха это была встреча, чтобы собрать некоторую справочную информацию по делу, над которым он работал. Для Мура это была возможность выпить много пива и много виски.
   У отряда Мура BANG было красивое, привлекающее внимание СМИ название, которое предпочитал отдел, но на самом деле это были всего лишь пять полицейских, которые работали в переоборудованном складе и бродили по Голливудскому бульвару по ночам, таща любого, у кого в кармане была косяк или лучше. BANG был численным отрядом, созданным для того, чтобы произвести как можно больше арестов, чтобы помочь оправдать запросы на дополнительные силы, оборудование и, прежде всего, сверхурочные в бюджете следующего года. Не имело значения, что офис окружного прокурора заключал соглашения об испытательном сроке по большинству дел и отклонял остальные. Что имело значение, так это статистика арестов. И если 2-й или 4-й канал или репортер Times из Вестсайдской вставки захотели проехаться на одну ночь и сделать репортаж о команде BANG, тем лучше. В каждой дивизии были нумерационные отряды.
   В западной части Босх повернул на север и увидел впереди мигающие синие и желтые огни патрульных машин и яркие вспышки телекамер. В Голливуде такой показ обычно сигнализировал о жестоком конце жизни или премьере фильма. Но Босх знал, что в этой части города нет ничего нового, кроме тринадцатилетних проституток.
   Босх подъехал к обочине в полуквартале от "Убежища" и закурил. Некоторые вещи в Голливуде никогда не менялись. Они просто придумали им новые имена. Это место было захудалой свалкой тридцать лет назад, когда оно называлось Эль-Рио. Теперь это была заброшенная свалка. Босх никогда не был там, но он вырос в Голливуде и помнил. Он останавливался в достаточном количестве подобных мест. С его матерью. Когда она была еще жива.
   Hideaway был мотелем во внутреннем дворе эпохи 1940-х годов, который днем был бы приятно затенен большим баньяном, стоящим в его центре. Ночью четырнадцать комнат мотеля погружались во тьму, и лишь мерцание красного неона вторгалось в них. Гарри заметил, что буква " Е " в табличке "ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ СТАВКИ" исчезла.
   Когда он был мальчиком, а Убежище называлось Эль-Рио, этот район уже был в упадке. Но неона было не так много, и здания, если не люди, выглядели более свежими, менее мрачными. Рядом с мотелем стояло офисное здание Streamline Moderne, похожее на океанский лайнер. Он уже давно отплыл, и теперь там был еще один мини-торговый центр.
   Глядя на Hideaway из припаркованной машины, Гарри понял, что это жалкое место для ночлега. Жалкое место для смерти. Он вышел и направился дальше.
   Желтая лента с места преступления была натянута на входе во двор и охранялась офицерами в форме. На одном конце ленты яркий свет телекамер сфокусировался на группе мужчин в костюмах. Все говорил тот, у кого блестела выбритая голова. Подойдя ближе, Босх понял, что свет ослепляет их. Они не могли видеть дальше интервьюеров. Он быстро показал свой значок одному из полицейских, расписался в журнале осмотра места преступления, который полицейский держал на блокноте, и подсунул под ленту.
   Дверь в номер 7 была открыта, и изнутри лился свет. Звук электрической арфы также доносился из комнаты, и это подсказало Босху, что дело попало в руки Арта Донована. Криминалист всегда носил с собой портативное радио. И он всегда был настроен на The Wave, музыкальный канал нью-эйдж. Донован сказал, что музыка привносила успокаивающее спокойствие в сцену, где люди были убиты или были убиты.
   Гарри вошел в дверь, закрыв рот и нос платком. Это не помогло. Запах, ни на что не похожий, обрушился на него, как только он переступил порог. Он увидел, как Донован на коленях посыпал порошком отпечатки пальцев циферблаты кондиционера в стене под входом в комнату и единственным окном.
   - Ура, - сказал Донован. На нем была маска маляра, чтобы защититься от запаха и отравления черным порохом. "В ванной."
   Босх быстро огляделся, поскольку, скорее всего, ему прикажут уйти, как только его обнаружат скафандры. Кровать размера "queen-size" была застелена выцветшим розовым покрывалом. На единственном стуле лежала газета. Босх подошел и заметил, что это " Таймс" шестидневной давности. Сбоку от кровати было комод и зеркало. На нем была пепельница с одним окурком, вдавленным в нее после того, как он был наполовину выкурен. Был также .38 Special в нейлоновой кобуре для ботинок, кошельке и футляре для значка. Последние три были присыпаны черным порошком для снятия отпечатков пальцев. На комоде не было записки - место, где, как и ожидал Гарри, она должна была быть.
   - Никаких записок, - сказал он больше себе, чем Доновану.
   "Неа. В ванной тоже ничего. Взглянуть. То есть, если вы не против потерять свой рождественский ужин.
   Гарри посмотрел в короткий коридор, который уходил в заднюю часть слева от кровати. Дверь в ванную была справа, и он почувствовал нежелание приближаться. Он считал, что не осталось ни одного живого копа, который хотя бы раз не подумал о том, чтобы остыть собственной рукой.
   Он остановился на пороге. Тело лежало на грязно-белой плитке пола, прислонившись спиной к ванне. Первое, что нужно зарегистрировать на Bosch, - это сапоги. Серые змеиные туфли с бульдожьими каблуками. Мур надел их в ту ночь, когда они встретились за выпивкой. Один ботинок все еще был на правой ноге, и он мог видеть символ производителя, букву S , похожую на змею, на изношенной резиновой пятке. Левый ботинок был снят и стоял прямо у стены. Обнаженная ступня, которая была в носке, была завернута в пластиковый пакет для улик. Носок когда-то был белым, догадался Босх. Но теперь оно было сероватое и конечность слегка опухла.
   На полу рядом с дверным косяком валялся дробовик двадцатого калибра со сдвинутыми стволами. Ложа была расколота по нижнему краю. На плитке лежала деревянная полоска длиной четыре дюйма, которую Донован или один из детективов обвел синим карандашом.
   У Босха не было времени обдумывать эти факты. Он просто пытался осознать все это. Он поднял глаза по всей длине тела. Мур был одет в джинсы и толстовку. Его руки были опущены по бокам. Его кожа была серого воска. Пальцы толстые от гниения, предплечья выпуклые, как у Попая. Босх увидел бесформенную татуировку на правой руке, ухмыляющееся лицо дьявола под нимбом.
   Тело лежало спиной к ванне, и казалось, что Мур запрокинул голову назад, словно собираясь окунуть ее в ванну, может быть, чтобы помыть голову. Но Босх понял, что это выглядело так только потому, что большей части головы просто не было. Он был уничтожен силой выстрела из двухствольного оружия. Светло-голубые плитки вокруг ванны были залиты запекшейся кровью. Все коричневые дорожки стекали в ванну. Некоторые плитки треснули в местах попадания пуль.
   Босх почувствовал чье-то присутствие позади себя. Он перевел взгляд на помощника начальника Ирвина Ирвинга. На Ирвинге не было маски, и он не держал тряпку у рта и носа.
   - Добрый вечер, шеф.
   Ирвинг кивнул и сказал: - Что привело вас сюда, детектив?
   Босх видел достаточно, чтобы понять, что произошло. Он отошел от порога, обошел Ирвинга и направился к входной двери. Ирвинг последовал за ним. Они прошли мимо двух мужчин из бюро судебно-медицинской экспертизы, одетых в одинаковые синие комбинезоны. За пределами комнаты Гарри бросил свой носовой платок в мусорное ведро, принесенное копами. Он закурил сигарету и заметил, что Ирвинг держит в руке манильскую папку.
   "Я обнаружил это на своем сканере, - сказал Босх. "Думал, что я вышел, так как я должен быть на дежурстве сегодня вечером. Это мой дивизион, это должен быть мой выбор".
   "Да, ну, когда было установлено, кто находится в комнате, я решил немедленно передать дело в отдел разбоев и убийств. Капитан Группа связалась со мной. Я принял решение".
   - Значит, уже установлено, что там Мур?
   "Не совсем." Он поднял манильскую папку. "Я просмотрел записи и вытащил его отпечатки. Они, конечно, будут последним фактором. Есть еще и стоматологическая, если ее осталось достаточно. Но все остальные явления ведут к такому заключению. Кто бы там ни был, он зарегистрировался под именем Родриго Мойя, псевдоним, который Мур использовал в BANG. А за мотелем припаркован "Мустанг", который был арендован на это имя. На данный момент, я не думаю, что у коллективной следственной группы есть большие сомнения".
   Босх кивнул. Он имел дело с Ирвингом и раньше, когда тот был заместителем начальника отдела внутренних дел. Теперь он был главврачом, одним из трех лучших людей в отделе, и его компетенция расширилась, включив в себя УВД, разведку и расследование наркотиков, а также все детективные службы. Гарри на мгновение задумался, стоит ли рисковать и настаивать на том, что никто не позвонит первым.
   "Меня должны были позвать", - сказал он в любом случае. "Это мой случай. Ты забрал его еще до того, как он у меня появился.
   - Что ж, детектив, я должен был взять и отдать, вы согласны? Нет необходимости расстраиваться. Назовите это оптимизацией. Вы знаете, что отдел убийств и грабежей занимается смертью всех офицеров. Вы должны были бы передать это им в конце концов. Это экономит время. Здесь нет никаких скрытых мотивов, кроме целесообразности. Там тело офицера. Мы обязаны перед ним и его семьей, независимо от обстоятельств его смерти, действовать быстро и профессионально".
   Босх снова кивнул и огляделся. Он увидел детектива праворульного отдела по имени Шиэн в дверном проеме под вывеской "ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ КРЫСЫ" возле входа в мотель. Он допрашивал мужчину лет шестидесяти, который, несмотря на вечернюю прохладу, был одет в футболку без рукавов и жевал намокший окурок сигары. Менеджер.
   "Вы его знали?" - спросил Ирвинг.
   "Мур? Нет, не совсем. Я имею в виду, да, я знал его. Мы работали в одном подразделении, поэтому знали друг друга. В основном он работал в ночную смену, работая на улицах. У нас было мало контактов..."
   Босх не знал, почему именно в этот момент он решил соврать. Интересно, прочитал ли Ирвинг это его голосом? Он сменил тему.
   - Значит, это самоубийство - это вы сказали репортерам?
   "Я ничего не сказал журналистам. Я разговаривал с ними, да. Но я ничего не сказал о личности тела в этой комнате. И не будет, пока это официально не подтверждено. Мы с тобой можем стоять здесь и говорить, что мы почти уверены, что там Калексико Мур, но я не дам им этого, пока мы не проведем все тесты и не расставим все точки над i в свидетельстве о смерти.
   Он сильно хлопнул папкой по бедру.
   "Вот почему я вытащил его личное дело. Чтобы ускорить. Отпечатки отправятся вместе с телом на судебно-медицинскую экспертизу. Ирвинг оглянулся на дверь номера мотеля. - Но вы были внутри, детектив Босх, вы мне скажите.
   Босх на мгновение задумался. Этот парень заинтересован, или он просто дергает меня за цепь? Это был первый раз, когда он имел дело с Ирвингом за пределами состязательной ситуации расследования внутренних дел. Он решил рискнуть.
   "Похоже, он садится на пол возле ванны, снимает ботинок и нажимает на оба спусковых крючка носком ноги. Я имею в виду, я предполагаю, что это были оба ствола, судя по повреждениям. Носком ноги он нажимает на курок, отдача швыряет дробовик в дверной косяк, откалывая кусок ложи. Голова идет в другую сторону. На стену и в ванну. Самоубийство".
   - Вот так, - сказал Ирвинг. "Теперь я могу сказать детективу Шихану, что вы согласны. Так же, как если бы вы получили первый вызов. Ни у кого нет причин чувствовать себя обделенными".
   - Не в этом дело, шеф.
   "В чем смысл, детектив? Что вы не можете ладить, чтобы ладить? Что вы не принимаете командных решений этого ведомства? Я теряю терпение с вами, детектив. То, что я надеялся, больше никогда не случится со мной".
   Ирвинг стоял слишком близко к Босху, его грушевое дыхание дуло ему прямо в лицо. Это заставило Босха почувствовать себя придавленным этим человеком, и он задался вопросом, было ли это сделано нарочно. Он отступил назад и сказал: "Но никакой записки".
   "Пока нет записки. У нас еще есть кое-что, что нужно проверить".
   Босху было интересно, что. Квартиру и офис Мура должны были проверить, когда он впервые пропал без вести. То же самое с домом его жены. Что осталось? Мог ли Мур отправить кому-нибудь записку? Оно бы уже пришло.
   "Когда это случилось?"
   "Надеюсь, мы получим представление о вскрытии завтра утром. Но я предполагаю, что он сделал это вскоре после регистрации. Шесть дней назад. В своем первом интервью менеджер сказал, что Мур зарегистрировался шесть дней назад, и с тех пор его никто не видел за пределами комнаты. Это согласуется с состоянием комнаты, состоянием тела, датой в газете.
   Вскрытие было завтра утром. Это сказало Босху, что Ирвинг смазал этот. Обычно на вскрытие уходит три дня. А рождественские каникулы еще больше подкрепят ситуацию.
   Ирвинг, казалось, знал, о чем думает.
   "Исполняющий обязанности главного судмедэксперта согласился сделать это завтра утром. Я объяснил, что в средствах массовой информации возникнут слухи, несправедливые по отношению к жене этого человека или отделу. Она согласилась сотрудничать. Ведь исполняющий обязанности начальника хочет стать бессменным начальником. Она знает цену сотрудничеству".
   Босх ничего не сказал.
   "Значит, тогда мы узнаем. Но никто, включая менеджера, не видел сержанта Мура после того, как он зарегистрировался шесть дней назад. Он оставил конкретные указания, что его ни в коем случае нельзя беспокоить. Я думаю, что он пошел дальше и сделал это вскоре после регистрации".
   - Так почему же они не нашли его раньше?
   "Он заплатил за месяц вперед. Он потребовал никаких беспорядков. В таком месте, как это, ежедневную уборку в любом случае не предлагают. Менеджер подумал, что он пьяница, который либо напьется, либо попытается высохнуть. В любом случае, в таком месте, как это, менеджер не может быть разборчивым. В месяц это 600 долларов. Он взял деньги.
   - И они сдержали свое обещание не заходить в номер семь до сегодняшнего дня, когда жена управляющего заметила, что машину мистера Мойи - "Мустанг" - взломали прошлой ночью. Вот и, конечно, им было любопытно. Они постучали в его дверь, чтобы сказать ему, но он не ответил. Они использовали пароль. Запах сказал им, что происходит, как только они открыли дверь".
   Ирвинг сказал, что Мур/Мойя установили кондиционер на самый высокий и самый холодный уровень, чтобы замедлить разложение и сохранить запах, содержащийся в комнате. Влажные полотенца были расстелены на полу под входной дверью, чтобы еще больше запечатать комнату.
   - Никто не слышал выстрела? - спросил Босх.
   "Не то, чтобы мы нашли. Жена менеджера почти глухая, и он говорит, что ничего не слышал. Они живут в последней комнате на другой стороне. У нас есть магазины с одной стороны, офисное здание с другой. Все закрываются на ночь. Аллея позади. Мы просматриваем реестр и постараемся отследить других гостей, которые были здесь в первые дни пребывания Мура. Но управляющий говорит, что никогда не снимал комнаты по обе стороны от Мура. Он полагал, что Мур может стать громким, если будет детоксицировать холодную индейку.
   - И, детектив, прямо перед входом находится оживленная автобусная остановка. Могло случиться так, что никто ничего не услышал. А если и слышали, то не знали, что это было".
   Немного подумав, Босх сказал: - Я не могу арендовать это место на месяц. Я имею в виду, почему? Если парень собирался покончить с собой, зачем так долго это скрывать? Почему бы не сделать это и не позволить им найти твое тело, конец истории?
   "Это сложный вопрос, - сказал Ирвинг. "Насколько я понимаю, он хотел дать своей жене передышку".
   Босх поднял брови. Он не понял.
   "Они были разлучены, - сказал Ирвинг. "Может быть, он не хотел надевать это на нее во время праздников. Поэтому он попытался задержать новости на пару недель, может быть, на месяц".
   Это показалось Босху довольно тонким, но на тот момент у него не было лучшего объяснения. Он не мог придумать, о чем бы еще спросить в тот момент. Ирвинг сменил тему, дав понять, что посещение Босхом места преступления окончено.
   - Итак, детектив, как плечо?
   "Это отлично."
   - Я слышал, ты ездил в Мексику, чтобы отшлифовать свой испанский, пока штопал.
   Босх не ответил. Его не интересовала эта болтовня. Он хотел сказать Ирвингу, что не купился на эту сцену, даже со всеми собранными уликами и объяснениями. Но он не мог сказать, почему, а пока не мог, ему лучше молчать.
   Ирвинг говорил: "Я никогда не думал, что достаточное количество наших офицеров - конечно, не латиноамериканцев - прилагают достаточно усилий, чтобы выучить второй язык этого города. Я хочу увидеть весь уход...
   - Есть записка, - крикнул Донован из комнаты.
   Ирвинг без лишних слов оторвался от Босха и направился к двери. Шиэн последовал за ним в комнату вместе с костюмом, в котором Босх узнал детектива внутренних дел по имени Джон Честейн. Гарри помедлил мгновение, прежде чем последовать за ними.
   Один из медтехников стоял в коридоре возле двери ванной, а остальные собрались вокруг него. Босх пожалел, что не выбросил свой носовой платок. Он держал сигарету во рту и глубоко вдохнул.
   - Правый задний карман, - сказал техник. "Есть гниение, но вы можете его разобрать. Он был сложен дважды, поэтому внутренняя поверхность довольно чистая".
   Ирвинг вышел из коридора, держа пластиковый пакет для улик и глядя на маленький клочок бумаги внутри него. Остальные столпились вокруг него. Кроме Боша.
   Бумага была серой, как кожа Мура. Босху показалось, что он разглядел на бумаге одну строчку синим почерком. Ирвинг посмотрел на него так, словно видел его впервые.
   - Босх, тебе придется уйти.
   Гарри хотел спросить, что было в записке, но знал, что ему откажут. Он увидел удовлетворенную ухмылку на лице Честейн.
   У желтой ленты он остановился, чтобы зажечь еще одну сигарету. Он услышал цоканье высоких каблуков и обернулся, чтобы увидеть одну из репортеров, блондинку, которую он узнал по второму каналу, идущую к нему с беспроводным микрофоном в руке и фальшивой модельной улыбкой на лице. Она приблизилась к нему хорошо отработанным и быстрым маневром. Но прежде чем она успела заговорить, Гарри сказал: - Без комментариев. Я не по делу.
   - Ты не можешь просто...
   "Без комментариев."
   Улыбка сползла с ее лица так же быстро, как лезвие гильотины. Она сердито отвернулась. Но через мгновение ее каблуки снова резко щелкнули, когда она вместе со своим оператором заняла позицию для первоклассного кадра, с которого должен был начаться ее репортаж. Тело вылезало наружу. Вспыхнули вспышки, и шестеро операторов выстроились в стойку. Двое судмедэкспертов, толкая накрытое тело на каталке, прошли через нее по пути к ожидавшему их синему фургону. Гарри заметил, что Ирвинг с мрачным лицом, стоически выпрямившийся, плелся позади, но не настолько далеко, чтобы выпасть из видеокадра. В конце концов, любое появление в вечерних новостях было лучше, чем ничего, особенно для человека, имевшего присмотр за кабинетом начальника.
   После этого место преступления начали разбирать. Все уходили. Журналисты, копы, все. Босх нырнул под желтую ленту и огляделся в поисках Донована или Шихана, когда к нему подошел Ирвинг.
   - Детектив, если подумать, мне нужно, чтобы вы кое-что сделали, чтобы ускорить дело. Детектив Шихан должен закончить охрану места происшествия. Но я хочу опередить СМИ жену Мура. Можете ли вы обрабатывать уведомления ближайших родственников? Конечно, ничего определенного, но я хочу, чтобы его жена знала, что происходит".
   Ранее Босх так возмущался, что теперь он не мог отступить. Он хотел участвовать в деле; он получил это.
   - Дайте мне адрес, - сказал он.
   Через несколько минут Ирвинга уже не было, а полицейские сдергивали желтую ленту. Босх увидел, как Донован направляется к своему фургону с ружьем, завернутым в полиэтилен, и несколькими пакетами для улик поменьше.
   Гарри использовал бампер фургона, чтобы завязать шнурки на ботинке, а Донован сложил пакеты с уликами в деревянный ящик, в котором когда-то было вино долины Напа.
   - Чего ты хочешь, Гарри? Я только что узнал, что тебя здесь быть не должно.
   "Это было раньше. Это - сейчас. Меня только что взяли на дело. У меня есть обязанности ближайшего родственника.
   - Какое-нибудь дело, которое нужно завести.
   "Ну да, бери то, что дают. Что он сказал?"
   "Кто?"
   "Мур".
   - Смотри, Гарри, это...
   "Послушай, Донни, Ирвинг дал мне ближайших родственников. Я думаю, что это прерывает меня. Я просто хочу знать, что он сказал. Я знал этого парня, понятно? Больше никуда не пойдет".
   Донован тяжело выдохнул, полез в коробку и начал перебирать пакеты с уликами.
   "На самом деле почти ничего не сказал. Ничего такого глубокого.
   Он включил фонарик и направил луч на сумку с запиской. Всего одна линия.
  
   Я узнал, кто я
  
  
   3
   Адрес, который дал ему Ирвинг, находился в Каньон-Кантри, почти в часе езды к северу от Голливуда. Босх поехал по Голливудскому шоссе на север, затем соединился с Золотым штатом и проехал по темной расщелине гор Санта-Сусанна. Трафик был скудным. Он предположил, что большинство людей сидели дома и ели жареную индейку с соусом. Босх подумал о Кэле Муре, о том, что он сделал и что оставил после себя.
   Я узнал, кто я.
   Босх понятия не имел, что имел в виду мёртвый полицейский, начертав одну строчку на маленьком клочке бумаги и сунув его в задний карман. Единственный опыт Гарри с Муром был всем, что ему оставалось. И что это было? Пара часов распития пива и виски с угрюмым и циничным полицейским. Не было никакой возможности узнать, что произошло за это время. Знать, как проржавел защищавший его панцирь.
  
   ***
  
   Он вспомнил свою встречу с Муром. Это было всего несколько недель назад, и это было дело, но проблемы Мура все-таки всплыли. Они встретились во вторник вечером в Catalina Bar amp; Гриль. Мур работал, но "Каталина" находилась всего в полквартале к югу от бульвара. Гарри ждал в баре в дальнем углу. Они никогда не обвиняли полицейских в прикрытии.
   Мур скользнул на соседний табурет и заказал шот и Генри, такой же, как у Босха в баре перед ним. Он был одет в джинсы и толстовку, свободно свисающую с пояса. Стандартная спецодежда, и он выглядел в ней как дома. Бедра джинсов были серого цвета. Рукава толстовки были отрезаны, и из-под обтрепанной бахромы правой руки выглядывало лицо дьявола, вытатуированное синими чернилами. Мур был по-своему красив, но по крайней мере три дня назад нуждался в бритье, и вид у него был неустойчивый, как заложник, освобожденный после долгого заточения и мучений. В толпе Каталины он выделялся, как мусорщик на свадьбе. Гарри заметил, что нарк зацепил серые сапоги из змеиной кожи за боковые перекладины табурета. Это были бульдоги, сапоги, которые предпочитали любители родео, потому что пятки были наклонены вперед, чтобы обеспечить лучшее сцепление с ногой, связанной веревкой. Гарри знал, что уличные наркоманы называли их "пылесосами", потому что они служили той же цели, когда убивали подозреваемых, опьяненных ангельской пылью.
   Сначала они курили, пили и болтали, пытаясь установить связи и границы. Босх заметил, что название Calexico действительно представляет собой смешанное наследие Мура. Смуглый, с черными, как чернила, волосами, худыми бедрами и широкими плечами, смуглому этническому образу Мура противоречили его глаза. Это были глаза серфера из Калифорнии, зеленые, как антифриз. И в его голосе не было и следа Мексики.
   - Есть приграничный город Калексико. Прямо напротив Мехикали. Ты когда-нибудь был там?
   "Я здесь родился. Вот как я получил это имя".
   "Я никогда не был."
   - Не волнуйся, ты не много потерял. Просто пограничный город, как и все остальные. Я все еще спускаюсь время от времени".
   "Семья?"
   - Нет, больше нет.
   Мур подал сигнал бармену сделать еще одну затяжку, затем закурил сигарету от той, что выкурил до фильтра.
   - Я думал, тебе есть о чем спросить, - сказал он.
   "Да, знаю. Мне нужно дело.
   Принесли напитки, и Мур одним плавным движением отбросил свою стопку назад. Он заказал еще до того, как бармен закончил писать на счету.
   Босх начал излагать свое дело. Он поймал его несколько недель назад и до сих пор ничего не добился. Тело тридцатилетнего мужчины, позже идентифицированного по отпечаткам пальцев как Джеймс Каппалани из Оаху, Гавайи, было брошено под Голливудским шоссе, пересекающим Гауэр-стрит. Он был задушен восемнадцатидюймовой проволокой с деревянными дюбелями на концах, чтобы было удобнее держать проволоку после того, как она была обернута вокруг чьей-то шеи. Очень аккуратная и оперативная работа. Лицо Каппаллани было голубовато-серого цвета устрицы. Голубой гаваец, исполняющая обязанности главного судебно-медицинского эксперта, позвала его, когда она делала вскрытие. К тому времени Босх узнал из компьютерных прогонов NCIC и Министерства юстиции, что в жизни он также был известен как Джимми Каппс и что у него есть распечатанная запись о наркотиках, длина которой примерно равна длине провода, которым кто-то лишил его жизни.
   "Поэтому не было большим сюрпризом, когда судмедэксперт вскрыл его и обнаружил в его кишке сорок две резинки, - сказал Босх.
   - Что в них было?
   "Это гавайское дерьмо под названием стекло. Мне сказали, что это производное льда. Я помню, как несколько лет назад лед был модой. Так или иначе, этот Джимми Каппс был курьером. Он нес этот стакан в животе, вероятно, только что вышел из самолета из Гонолулу, когда он наткнулся на проволоку.
   "Я слышал, что это стекло - дорогой материал, и рынок для него чрезвычайно конкурентен. Я думаю, я ищу какую-то предысторию, может быть, вытряхнуть здесь какую-нибудь идею. Потому что у меня ничего нет по этому поводу. Никаких идей о том, кто сделал Джимми Каппса".
   - Кто тебе сказал о стекле?
   "Главные наркоторговцы в центре города. Не очень помогает.
   "Никто толком не разбирается в дерьме, вот почему. Они рассказывают вам о черном льду?
   "Немного. Это конкуренция, сказали они. Происходит от мексиканцев. Вот и все, что они сказали".
   Мур огляделся в поисках бармена, который сидел в другом конце стойки и, казалось, намеренно их не замечал.
   "Это все относительно новое, - сказал он. "По сути, черный лед и стекло - это одно и то же. Те же результаты. Стекло родом с Гавайев. А черный лед родом из Мексики. Наркотик двадцать первого века, я думаю, вы бы назвали это. Если бы я был продавцом, я бы сказал, что это охватывает всю демографию. По сути, кто-то взял кокаин, героин и фенциклидин и смешал их все вместе. Мощный маленький камень. Он должен делать все. У него есть крэк, но героин также дает ему ноги. Я говорю о часах, а не о минутах. Тогда у него есть только щепотка пыли, PCP, чтобы дать ему толчок к концу поездки. Чувак, как только это действительно закрепится на улицах, они запустят крупный рынок, тогда, черт, забудь об этом, вокруг будет ходить только кучка зомби".
   Босх ничего не сказал. Многое из этого он уже знал, но у Мура дела шли хорошо, и он не хотел сбить его с толку вопросом. Он закурил сигарету и стал ждать.
   "Начали на Гавайях, - сказал Мур. "Оаху. Там делали лёд. Простой лёд, как они это называли. Это раскачивает PCP и кокаин. Очень выгодно. Потом это развилось. Добавили героин. Тоже хорошие вещи. азиатский белый. Теперь это называют стеклом. Я думаю, это был их девиз или что-то в этом роде; гладкий как стекло.
   "Но в этом бизнесе нет ни на чем замка. Есть только цена и прибыль".
   Он поднял обе руки, показывая важность этих двух факторов.
   "У гавайцев была хорошая вещь, но им было трудно доставить ее на материк. У вас есть лодки и самолеты, и их можно в значительной степени регулировать. Или, по крайней мере, в какой-то степени. Я имею в виду, что их можно проверить и посмотреть. Так что в итоге у них появляются курьеры вроде этого Каппа, которые проглатывают дерьмо и летают над ним. Но даже это сложнее, чем кажется. Прежде всего, у вас есть ограниченное количество предметов, которые вы можете перемещать. Что, сорок два шарика в этом парне? Что это было, около ста граммов? Это не так много для беспокойства. К тому же у вас есть Управление по борьбе с наркотиками, у них есть люди в самолетах, аэропортах. Они ищут людей вроде Каппса. Они называют их "контрабандистами резины". У них есть целый профиль вымогательства. Вы знаете, список того, что нужно искать. Люди, потеющие, но с сухими губами, облизывающие губы - антидиарейные средства делают это. Это каопектатное дерьмо. Контрабандисты каучука пьют это дерьмо, как пепси. Это выдает их.
   "В любом случае, я хочу сказать, что мексиканцам было чертовски легче. География на их стороне. У них есть лодки и самолеты, а также граница протяженностью в две тысячи миль, которой почти не существует в качестве формы контроля и запрета. Они говорят, что федералы перестают продавать один фунт кокаина за каждые десять пропущенных. Что ж, когда дело доходит до гололеда, на границе они не получают ни грамма. Я не знаю ни одного случая обледенения на границе".
   Он остановился, чтобы зажечь сигарету. Босх заметил, как дрожит его рука, когда он держал спичку.
   "Мексиканцы украли рецепт. Они начали копировать стекло. Только они используют доморощенный коричневый героин, включая деготь. Это пастообразное дерьмо на дне кулинарной бочки. Много примесей в нем, делает его черным. Вот как они придумали называть это черным льдом. Они удешевляют, дешевле перемещают и дешевле продают. Они почти вытеснили гавайцев из бизнеса. И это их собственный продукт".
   На этом Мур, казалось, закончил.
   Гарри спросил: "Вы слышали что-нибудь о том, как мексиканцы убивают гавайских курьеров, возможно, пытаясь таким образом захватить рынок?"
   - По крайней мере, не здесь. Видишь ли, ты должен помнить, что дерьмо делают мексиканцы. Но они не обязательно продают его на улице. Вы говорите, что несколько уровней удалены, когда вы выходите на улицу.
   "Но они все еще должны командовать".
   "Истинный. Это правда."
   - Так кто же уложил Джимми Каппса?
   - Понял, Босх. Я впервые об этом слышу".
   "Ваша команда когда-нибудь арестовывала торговцев черным льдом? Встряхнуть кого-нибудь?
   - Несколько, но вы говорите о самых нижних ступенях лестницы. Белые мальчики. Торговцы камнем на бульваре обычно белые мальчики. Им легче вести дела. Это не значит, что это не мексиканцы дают им это. Это также не означает, что это не банды Южного Центра. Так что аресты, которые мы произвели, вряд ли вам помогут.
   Он стучал пустой пивной кружкой о стойку бара, пока бармен не поднял взгляд и не получил сигнал к следующему раунду. Мур, казалось, становился угрюмым, а Босх не получил от него особой помощи.
   "Мне нужно подняться выше по лестнице. Ты можешь мне что-нибудь принести? У меня нет дерьма на это, и это три недели назад. Я должен что-то придумать или бросить это и двигаться дальше".
   Мур смотрел прямо перед собой на бутылки, стоявшие вдоль задней стены бара.
   "Послушай, я посмотрю, что я могу сделать", - сказал он. "Но вы должны помнить, мы не проводим время на гололедице. Кока-кола и пыль, немного рефрижератора, вот чем мы занимаемся изо дня в день. Не экзотика. Мы численный отряд, чувак. Но у меня есть связи в Управлении по борьбе с наркотиками. Я поговорю с ним.
   Босх посмотрел на часы. Было около полуночи, и он хотел уйти. Он смотрел, как Мур закуривает сигарету, хотя одна еще тлела в переполненной пепельнице. У Гарри все еще было полное пиво, и он выстрелил перед собой, но встал и начал рыться в карманах в поисках денег.
   - Спасибо, чувак, - сказал он. "Посмотри, что ты можешь сделать, и дай мне знать".
   - Конечно, - сказал Мур. Через некоторое время он сказал: "Привет, Босх?"
   "Какая?"
   "Я знаю о вас. Вы знаете, что было сказано вокруг станции. Я знаю, что ты был в ведре. Интересно, вы когда-нибудь сталкивались с именем Честейн в костюме СВР?
   Босх на мгновение задумался. Джон Честейн был одним из лучших. В IAD жалобы классифицировались в конце как постоянные, неподтвержденные или необоснованные. Он был известен как "Устойчивый" Честейн.
   - Я слышал о нем, - сказал он. "Он тройка, работает за одним из столов".
   - Да, я знаю, что он детектив третьего класса. Черт, это все знают. Я имею в виду, он... он один из тех, кто пришел за тобой?
   - Нет, это всегда был кто-то другой.
   Мур кивнул. Он протянул руку и сделал снимок, который был перед Босхом. Он опустошил ее, а затем сказал: - Честейн, судя по тому, что вы слышали, вы думаете, что он хорош в том, что делает? Или он просто еще один костюм с блеском на заднице?"
   - Думаю, это зависит от того, что ты имеешь в виду под словом "хорошо". Но нет, я не думаю, что кто-то из них хорош. Такая работа, они не могут быть. Но дай им шанс, любой из них сожжет тебя и соберет твой прах в мешок.
   Босх разрывался между желанием спросить, что происходит, и нежеланием вмешиваться в это. Мур ничего не сказал. Он предоставил Босху выбор. Гарри решил не вмешиваться.
   Он сказал: "Если у них есть на тебя стояк, ты мало что можешь сделать. Позвоните в профсоюз и найдите адвоката. Делайте то, что он говорит, и не давайте костюмам ничего, что вам не нужно".
   Мур снова молча кивнул. Гарри положил две двадцатидолларовые купюры, которые, как он надеялся, покроют счет и оставят что-нибудь бармену. Затем он вышел.
   Больше он никогда не видел Мура.
  
   ***
  
   Босх соединился с автострадой долины Антилопы и направился на северо-восток. На эстакаде через Сэнд-Каньон он посмотрел через автостраду и увидел белый фургон с телевизором, направляющийся на юг. На его боку была нарисована большая цифра 9 . Это означало, что жена Мура уже будет знать об этом к тому времени, когда приедет Босх. И Босх почувствовал при этом легкий укол вины, смешанный с облегчением от того, что он не станет тем, кто сообщит эту новость.
   Эта мысль заставила его понять, что он не знает имени вдовы. Ирвинг дал ему только адрес, видимо, полагая, что Босх знает ее имя. Сворачивая с автострады на шоссе Сьерра, он пытался вспомнить газетные статьи, прочитанные за неделю. Они носили ее имя.
   Но до него не дошло. Он вспомнил, что она была учителем - учителем английского, как он думал, - в средней школе в Долине. Он вспомнил, что в отчетах говорилось, что у них нет детей. И он вспомнил, что она уже несколько месяцев как разлучена с мужем. Но имя, ее имя, ускользало от него.
   Он свернул на Дель Прадо, посмотрел на номера, нарисованные на бордюрах, и наконец остановился перед домом, который когда-то был домом Кэла Мура.
   Это был обычный дом в стиле ранчо, из тех, что чеканились сотнями в спланированных общинах, которые каждое утро питали переполненные автострады. Она выглядела большой, наверное, с четырьмя спальнями, и Босху это показалось странным для бездетной пары. Возможно, когда-то и были планы.
   Свет над входной дверью не горел. Никого не ждали. Никто не был в розыске. Тем не менее, в лунном свете и тени Босх мог видеть лужайку перед домом и знал, что газонокосилка просрочена как минимум на месяц. Высокая трава окружала столб белой вывески Ritenbaugh Realty, установленный у тротуара.
   На подъездной дорожке не было машин, и дверь гаража была закрыта, два ее окна были темными пустыми глазницами. Единственный тусклый свет сиял из-за занавешенного панорамного окна рядом с входной дверью. Ему было интересно, какой она будет, и будет ли она чувствовать вину или гнев. Или оба.
   Он бросил сигарету на улицу, а затем вышел и наступил на нее. Затем он направился мимо унылой вывески "Продается" к двери.
  
  
   4
   Коврик на крыльце под входной дверью гласил: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ", но он был изношен, и никто не удосужился стряхнуть с него пыль. Босх заметил все это, потому что после стука опустил голову. Он знал, что смотреть на что угодно было бы лучше, чем смотреть на эту женщину.
   Ее голос ответил после его второго стука.
   "Уходите. Без комментариев."
   Босху пришлось улыбнуться, вспомнив, как он сам использовал его сегодня вечером.
   "Здравствуйте, миссис Мур? Я не репортер. Я из полиции Лос-Анджелеса.
   Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и ее лицо было там, освещенное сзади и скрытое в тени. Босх мог видеть цепной замок, натянутый на отверстие. Гарри был готов, его футляр для значка уже был открыт.
   "Да?"
   "Миссис. Мур?
   "Да?"
   "Я Гарри Босх. Эм, я детектив, полиция Лос-Анджелеса. И меня выслали - могу я войти? Мне нужно... задать вам несколько вопросов и сообщить о некоторых, э-э, событиях в...
   "Ты опоздал. У меня уже есть 4-й, 5-й и 9-й каналы. Когда ты постучал, я подумал, что ты кто-то другой. Два или семь. Я не могу думать, кто еще.
   - Можно войти, миссис Мур?
   Он убрал бумажник со значком. Она закрыла дверь, и он услышал, как цепь соскользнула с рельсов. Дверь открылась, и она поманила его рукой. Он шагнул в прихожую, выложенную мексиканской плиткой цвета ржавчины. На стене висело круглое зеркало, и он видел в нем ее, закрывающую и запирающую дверь. Он увидел, что она держит салфетку в одной руке.
   - Это займет много времени? она спросила.
   Он сказал "нет", и она повела его в гостиную, где села на мягкое кресло, обтянутое коричневой кожей. Она выглядела очень удобной и находилась рядом с камином. Она указала ему на кушетку, обращенную к камину. Здесь всегда сидели гости. В камине виднелись тлеющие остатки угасающего костра. На столе рядом с ней он увидел коробку с салфетками и стопку бумаг. Больше похоже на отчеты или, возможно, сценарии; некоторые были в пластиковых крышках.
   - Записывайте отчеты, - сказала она, заметив его взгляд. "Я раздала своим ученикам книги с отчетами, которые нужно сдать до рождественских каникул. Это должно было быть мое первое Рождество в одиночестве, и я думаю, что хотел убедиться, что у меня есть чем себя занять".
   Босх кивнул. Он оглядел остальную часть комнаты. В своей работе он многое узнавал о людях из их комнат, как они жили. Часто люди уже не могли сказать ему сами. Поэтому он учился на своих наблюдениях и считал, что у него это хорошо получается.
   В комнате, в которой они сидели, было малолюдно. Не так много мебели. Не похоже, чтобы здесь было много развлечений для друзей или семьи. В одном конце комнаты стояла большая книжная полка, заполненная романами в твердом переплете и большими книгами по искусству. Нет телевизора. Никаких признаков детей. Это было место для тихой работы или разговоров у костра.
   Но не более.
   В углу напротив камина стояла пятифутовая рождественская елка с белыми огнями и красными шарами, несколько самодельных украшений, которые, казалось, передавались из поколения в поколение. Ему нравилась мысль, что она сама поставила елку. Она продолжала свою жизнь и ее рутину среди руин своего брака. Она поставила елку для себя. Это заставило его почувствовать ее силу. У нее была твердая оболочка боли и, может быть, одиночества, но также было и чувство силы. Дерево говорило, что она из тех женщин, которые переживут это, справятся. Сама по себе. Хотел бы он вспомнить ее имя.
   "Прежде чем вы начнете, - сказала она, - могу я вас кое о чем спросить?"
   Свет от лампы для чтения рядом с ее креслом был слабоват, но он мог ясно видеть интенсивность ее карих глаз.
   "Конечно."
   "Ты сделал это нарочно? Пусть репортеры придут сюда первыми, чтобы вам не пришлось делать грязную работу? Так его называл мой муж. Рассказывая семьям. Он назвал это грязной работой и сказал, что детективы всегда пытались выкрутиться".
   Босх почувствовал, как его лицо потеплело. На каминной полке стояли часы, которые теперь, казалось, очень громко тикали в тишине. Ему удалось сказать: "Мне только недавно сказали прийти сюда. У меня были небольшие проблемы с поиском. Я-"
   Он остановился. Она знала.
   "Мне жаль. Я полагаю, вы правы. Я не торопился".
   "Все в порядке. Я не должен ставить тебя на место. Должно быть, это ужасная работа".
   Босху хотелось, чтобы у него была фетровая шляпа, как у сыщиков в старых фильмах; таким образом, он мог держать его в руках, возиться с ним и позволять пальцам обводить его края, чтобы ему было чем заняться. Теперь он внимательно посмотрел на нее и увидел в ней качество испорченной красоты. Ему было около тридцати пяти, с каштановыми волосами и светлыми прядями, она казалась подвижной, как бегунья. Четко очерченная линия подбородка над напряженными мышцами шеи. Она не использовала косметику, чтобы скрыть легкие линии, изгибающиеся под глазами. Она была одета в синие джинсы и мешковатую белую толстовку, которая, как он подумал, возможно, когда-то принадлежала ее мужу. Босху стало интересно, сколько от Калексико Мур она еще сохранила в своем сердце.
   Гарри действительно восхищался ею за то, что она обвинила его в грязной работе. Он знал, что заслужил это. За те три минуты, что он знал ее, он подумал, что она кого-то ему напоминает, но он не был уверен, кого именно. Может быть, кто-то из его прошлого. Рядом с ее силой была тихая нежность. Он продолжал возвращать свой взгляд к ней. Они были магнитами.
   - В любом случае, я детектив Гарри Босх, - снова начал он, надеясь, что она представится.
   - Да, я слышал о вас. Я помню газетные статьи. И я уверена, что мой муж говорил о вас - я думаю, это было, когда вас отправили в отделение Голливуда. Пару лет назад. Ранее он сказал, что одна из студий заплатила вам много денег, чтобы вы использовали ваше имя и сняли телефильм о деле. Он сказал, что ты купил один из тех домиков на сваях в горах.
   Босх неохотно кивнул и сменил тему.
   "Я не знаю, что вам сказали репортеры, миссис Мур, но меня послали сообщить вам, что, похоже, ваш муж найден и мертв. Я сожалею, что должен был сказать вам это. Я-"
   - Я знал, и ты знал, и каждый полицейский в городе знал, что до этого дойдет. Я не разговаривал с журналистами. Мне не нужно было. Я сказал им без комментариев. Когда так много их приходит к вам домой в рождественскую ночь, вы знаете, что это из-за плохих новостей".
   Он кивнул и посмотрел на воображаемую шляпу в своих руках.
   "Ну что, ты мне расскажешь? Было ли это официальным самоубийством? Он использовал пистолет?
   Босх кивнул и сказал: - Похоже на то, но ничего определенного не...
   "До вскрытия. Я знаю я знаю. Я жена полицейского. Был, я имею в виду. Я знаю, что ты можешь сказать и не можешь сказать. Вы даже не можете быть откровенны со мной. А до тех пор всегда есть секреты, которые нужно держать при себе".
   Он видел, как в ее глазах появилась суровость, гнев.
   - Это неправда, миссис Мур. Я просто пытаюсь смягчить не-
   - Детектив Босх, если вы хотите мне что-то сказать, просто скажите.
   "Да, миссис Мур, это было с ружьем. Если вам нужны подробности, я могу рассказать вам подробности. Ваш муж, если это был ваш муж, снес себе морду дробовиком. Исчез полностью. Итак, мы должны убедиться, что это был он, и мы должны убедиться, что он сделал это сам, прежде чем мы сможем сказать что-то наверняка. Мы не пытаемся хранить секреты. Просто у нас пока нет ответов на все вопросы".
   Она откинулась на спинку стула, подальше от света. Сквозь пелену теней Босх увидел выражение ее лица. Твердость и гнев в ее глазах смягчились. Ее плечи, казалось, расслабились. Ему стало стыдно.
   - Мне очень жаль, - сказал он. - Не знаю, почему я сказал тебе это. Я должен был просто...
   "Это нормально. Наверное, я это заслужил... Я тоже извиняюсь.
   Тогда она посмотрела на него без гнева в глазах. Он пробил скорлупу. Он видел, что ей нужно быть с кем-то. Дом был слишком большим и слишком темным, чтобы сейчас оставаться в нем одному. Все рождественские елки и книжные отчеты в мире не могли этого изменить. Но не только это заставило Босха остаться. Он обнаружил, что его инстинктивно тянет к ней. Для Босха это никогда не было притяжением противоположности, а противоположностью этого мифа. Он всегда видел что-то свое в женщинах, которые его привлекали. Почему так, он так и не понял. Это было просто там. И теперь эта женщина, имени которой он даже не знал, была там, и его тянуло к ней. Может быть, это было отражение его самого и его собственных потребностей, но оно было там, и он это видел. Это зацепило его и заставило его захотеть узнать, что вызвало появление кругов под такими острыми глазами. Он знал, что, как и он сам, она носила свои шрамы внутри, глубоко похороненные, и каждый из них был загадкой. Она была похожа на него. Он знал.
   - Прости, но я не знаю твоего имени. Заместитель начальника просто дал мне адрес и сказал идти".
   Она улыбнулась его затруднительному положению.
   - Это Сильвия.
   Он кивнул.
   "Сильвия. Эм, это случайно не тот кофе, который я чувствую?"
   "Да. Хочешь чашку?"
   - Было бы здорово, если бы не слишком много хлопот.
   "Нисколько."
   Она встала, и когда она прошла перед ним, развеялись и его сомнения.
   "Послушайте, мне очень жаль. Может быть, я должен пойти. Тебе нужно о многом подумать, а я тут вмешиваюсь. я...
   "Пожалуйста останься. Я мог бы использовать компанию.
   Она не стала ждать ответа. Огонь издал хлопающий звук, когда пламя нашло последний карман воздуха. Он смотрел, как она направляется к кухне. Он немного подождал, еще раз оглядел комнату, встал и направился к освещенному дверному проему кухни.
   "Черный в порядке".
   "Конечно. Ты полицейский.
   - Они тебе не очень нравятся, не так ли? Копы.
   "Ну, скажем так, у меня не очень хорошие отношения с ними".
   Она стояла к нему спиной, поставила на стол две кружки и налила кофе из стеклянного кофейника. Он прислонился к двери рядом с холодильником. Он не знал, что сказать, продолжать дело или нет.
   - У тебя хороший дом.
   "Нет. Это хороший дом, а не дом. Мы продаем его. Думаю, мне следует сказать, что я продаю его сейчас".
   Она все еще не обернулась.
   - Ты знаешь, что не можешь винить себя за то, что он сделал.
   Это было скудное подношение, и он знал это.
   "Проще сказать, чем сделать."
   "Ага."
   Затем последовало долгое молчание, прежде чем Босх решил продолжить.
   - Там была записка.
   Она прекратила то, что делала, но все еще не повернулась.
   "Я узнал, кто я такой". Это все, что он сказал".
   Она ничего не сказала. Одна из кружек была еще пуста.
   - Это что-нибудь значит для тебя?
   Наконец она повернулась к нему. В ярком кухонном свете он мог разглядеть соленые следы, оставленные слезами на ее лице. Это заставляло его чувствовать себя неполноценным, что он был никем и ничего не мог сделать, чтобы исцелить ее.
   "Я не знаю. Мой муж... он застрял в прошлом".
   "Что ты имеешь в виду?"
   - Он просто... он всегда возвращался. Прошлое ему нравилось больше, чем настоящее или надежда на будущее. Ему нравилось возвращаться в то время, когда он рос. Ему нравилось... Он не мог оставить все как есть".
   Он видел, как слезы катятся в бороздки под ее глазами. Она повернулась к стойке и закончила наливать кофе.
   "Что с ним случилось?" он спросил.
   - Что происходит с кем-нибудь? Некоторое время после этого она молчала, потом сказала: "Я не знаю. Он хотел вернуться. У него была потребность в чем-то там сзади".
   У каждого есть потребность в своем прошлом, подумал Босх. Иногда это тянет на вас сильнее, чем будущее. Она вытерла глаза салфеткой, а затем повернулась и дала ему кружку. Он сделал глоток, прежде чем заговорить.
   "Однажды он сказал мне, что живет в замке, - сказала она. - По крайней мере, так он это назвал.
   - В Калексико? он спросил.
   - Да, но это было ненадолго. Я не знаю, что случилось. Он никогда не рассказывал мне много об этой части своей жизни. Это был его отец. В какой-то момент отец перестал его разыскивать. Ему и его матери пришлось покинуть Калексико - замок или что там было, - и она забрала его обратно через границу с собой. Ему нравилось говорить, что он из Калексико, но на самом деле он вырос в Мехикали. Я не знаю, был ли ты там когда-нибудь".
   "Просто проехать. Никогда не останавливался".
   "Это общая идея. Не останавливайся. Но он там вырос".
   Она остановилась, и он подождал ее. Она смотрела на свой кофе, привлекательная женщина, которая выглядела уставшей от всего этого. Она еще не видела, что это было для нее не только концом, но и началом.
   "Это было то, с чем он никогда не справлялся. Отказ. Он часто возвращался туда, в Калексико. Я не пошел, но я знаю, что он пошел. Один. Я думаю, он наблюдал за своим отцом. Может быть, увидеть то, что могло бы быть. Я не знаю. Он хранил фотографии, когда рос. Иногда ночью, когда он думал, что я сплю, он доставал их и смотрел на них".
   - Он еще жив, отец?
   Она протянула ему кружку кофе.
   "Я не знаю. Он редко говорил о своем отце, а когда говорил, то говорил, что его отец умер. Но я не знаю, было ли это метафорически мертвым или он действительно был мертв. Он был мертв, насколько Кэл пошел. Вот что имело значение. С Кэлом это было очень личное. Он все еще чувствовал отторжение, все эти годы спустя. Я не мог заставить его говорить об этом. Или, когда он хотел, он просто лгал, говоря, что старик ничего не значил и что ему все равно. Но он сделал. Я мог сказать. Через некоторое время, спустя годы, я должен сказать, что я перестал пытаться говорить с ним об этом. И он бы никогда не поднял эту тему. Он просто приезжал туда - иногда на выходные, иногда на день. Он никогда не говорил об этом, когда вернулся.
   - У тебя есть фотографии?
   - Нет, он забрал их, когда уходил. Он никогда не оставит их.
   Босх сделал глоток кофе, чтобы дать себе время подумать.
   - Кажется, - сказал он, - я не знаю, кажется... не могло ли это быть связано с...
   "Я не знаю. Все, что я могу вам сказать, это то, что это имело непосредственное отношение к нам. Это была одержимость им. Ему это было важнее, чем мне. Это то, чем все закончилось для нас".
   - Что он пытался найти?
   "Я не знаю. В последние несколько лет он закрыл меня. И я должен сказать, что через некоторое время я закрыл его. Вот как это закончилось".
   Босх кивнул и отвел взгляд от ее глаз. Что еще он мог сделать? Иногда его работа заносила его слишком далеко в жизни людей, и все, что он мог сделать, это стоять и кивать. Он задавал вопросы, которые чувствовал себя виноватым, потому что не имел права на ответы. Он был здесь просто посыльным. Он не должен был выяснять, почему кто-то поднес двуствольное ружье к его лицу и нажал на спусковой крючок.
   И все же тайна Кэла Мур и боль на ее лице не отпускали его. Она была очаровательна не только своей физической красотой. Она была привлекательна, да, но боль на ее лице, слезы и сила в ее глазах тянули его. Ему пришла в голову мысль, что она этого не заслужила. Как Кэл Мур мог так сильно облажаться?
   Он оглянулся на нее.
   "Была еще одна вещь, которую он однажды сказал мне. Э-э, у меня был некоторый опыт работы с IAD, э-э, это внутреннее...
   "Я знаю, что это."
   - Да, ну, он попросил у меня совета. Спросил меня о том, знаю ли я кого-то, кто задавал вопросы о нем. Имя Честейн. Кэл рассказал тебе об этом? О чем это было?"
   - Нет, он этого не сделал.
   Ее поведение менялось. Босх действительно видел, как внутри снова закипает гнев. Ее глаза были очень острыми. Он задел нерв.
   - Но ты знал об этом, верно?
   "Честейн приходила сюда однажды. Он думал, что я буду сотрудничать со всем, чем бы он ни занимался. Он сказал, что я пожаловалась на своего мужа, что было ложью. Он хотел пройти через дом, и я сказал ему уйти. Я не хочу об этом говорить".
   - Когда пришла Честейн?
   "Я не знаю. Пару месяцев назад.
   - Ты предупредил Кэла?
   Она поколебалась, а затем кивнула.
   Потом Кэл пришел в "Каталину" и попросил у меня совета, понял Гарри.
   - Ты уверен, что не знаешь, о чем речь?
   "Мы уже разошлись к тому времени. Мы не разговаривали. Между нами все кончено. Все, что я сделал, это сказал Кэлу, что этот человек пришел и что он солгал о том, кто подал жалобу. Кэл сказал, что это все, чем они занимаются. Ложь. Он сказал, не беспокойся об этом".
   Гарри допил кофе, но держал кружку в руке. Она знала, что ее муж каким-то образом пал, предал их будущее своим прошлым, но осталась ему верна. Она предупредила его о Честейн. Босх не мог винить ее за это. Она могла только больше нравиться ему.
   "Что ты здесь делаешь?" она спросила.
   "Какая?"
   "Если вы расследуете смерть моего мужа, я полагаю, вы уже знаете о СВР. Вы либо мне тоже лжете, либо не знаете. Если это так, что ты здесь делаешь?"
   Он поставил кружку на стойку. Это дало ему несколько дополнительных секунд.
   - Меня послал помощник начальника, чтобы рассказать вам, что было...
   "Грязная работа".
   "Верно. Я застрял на грязной работе. Но, как я уже сказал, я вроде как знал вашего мужа и...
   - Не думаю, что вы сможете разгадать эту тайну, детектив Босх.
   Он кивнул - старый резерв.
   "Я преподаю английский язык и зажигаю в Грант Хай в Вэлли", - сказала она. "Я даю своим ученикам много книг, написанных о Лос-Анджелесе, чтобы они могли почувствовать историю и характер своего сообщества. Бог его знает, мало кто из них родился здесь. Так или иначе, одна из книг, которую я назначаю, - "Долгое прощание" . Это про детектива.
   - Я прочитал это.
   "Есть очередь. Я знаю это наизусть. "Нет ловушки более смертоносной, чем та, которую ты поставил себе сам". Всякий раз, когда я читаю это, я думаю о своем муже. И я."
   Она снова начала плакать. Молча, не сводя глаз с Босха. На этот раз он не кивнул. Он увидел желание в ее глазах, пересек комнату и положил руку ей на плечо. Это было неловко, но затем она подошла к нему и прислонила голову к его груди. Он позволил ей плакать, пока она не отстранилась.
  
   ***
  
   Через час Босх был дома. Он взял наполовину наполненный бокал вина и бутылку, которые стояли на столе с обеда. Он вышел на заднее крыльцо и сидел, пил и думал о вещах до самого утра. Зарево огня над перевалом исчезло. Но теперь что-то горело внутри него самого.
   Калексико Мур, по-видимому, ответил на вопрос, который все люди хранят глубоко в себе, - на который так жаждал ответить и Гарри Босх. Я узнал, кто я.
   И это убило его. Эта мысль ударила Босха кулаком в нутро, в самые сокровенные уголки его сердца.
  
  
   5
   Четверг, утро после Рождества, был одним из тех дней, о которых молятся фотографы открыток. В небе не было ни намека на смог. Огонь в горах потух, и дым давно разносился над холмами тихоокеанскими бризами. Вместо него бассейн Лос-Анджелеса грелся под голубым небом и пухлыми кучевыми облаками.
   Босх решил выбрать долгий путь вниз с холмов, двигаясь по Вудро Вильсону, пока он не пересечет Малхолланд, а затем по извилистому маршруту через каньон Николс. Ему нравились холмы, покрытые голубыми глициниями и фиолетовыми ледяными растениями, увенчанные ветхими домами стоимостью в миллион долларов, которые придавали городу ауру увядающей славы. Пока он вел машину, он думал о прошлой ночи и о том, как он себя чувствовал, утешая Сильвию Мур. Это заставляло его чувствовать себя копом с картины Роквелла. Как будто он изменил ситуацию.
   Как только он выбрался из холмов, он отвез Дженеси в Сансет, а затем срезал путь до Уилкокса. Он припарковался за станцией и прошел мимо огороженных окон вытрезвителя в сыскное бюро. Мрак в комнате отделения был гуще сигаретного дыма в порнокинотеатре. Остальные детективы сидели за своими столами, опустив головы, большинство из них тихо разговаривали по телефону или уткнулись лицом в бумажную работу, которая преследовала их жизнь своим непрекращающимся потоком.
   Гарри сел за стол отдела убийств и посмотрел на Джерри Эдгара, своего бывшего партнера. Больше не было постоянных партнеров. В бюро не хватало кадров, а найм и продвижение по службе в департаментах были заморожены из-за сокращения бюджета. В отделе убийств осталось пять детективов. Командир бюро, лейтенант Харви "Девяносто восемь" Паундов, управлял этим, работая детективами в одиночку, за исключением ключевых дел, опасных заданий или арестов. В любом случае Босху нравилось работать в одиночку, но большинство других детективов жаловались на это.
   "В чем дело?" - спросил Босх у Эдгара. - Мур?
   Эдгар кивнул. Они были одни за столом. Шелби Данн и Карен Мошито обычно приходили после девяти, а Люциусу Портеру везло, если он был достаточно трезв, чтобы приходить к десяти.
   "Некоторое время назад девяносто восемь вышли из коробки и сказали, что получили совпадение отпечатков пальцев. Это был Мур. Он сдул свое собственное дерьмо".
   После этого они молчали несколько минут. Гарри просмотрел бумаги на своем столе, но не мог не думать о Муре. Он представил, как Ирвинг, или Шиэн, или, может быть, даже Честейн звонят Сильвии Мур, чтобы сообщить ей, что опознание подтверждено. Гарри мог видеть, как его тонкая связь с делом исчезала, как дым. Не оборачиваясь, он понял, что кто-то стоит позади него. Он огляделся и увидел, что Паундс смотрит на него сверху вниз.
   - Гарри, входи.
   Приглашение в стеклянную шкатулку. Он посмотрел на Эдгара, который поднял глаза в непонятном жесте. Гарри встал и последовал за лейтенантом в его кабинет во главе отделения. Это была небольшая комната с окнами на три стороны, которые позволяли Паундсу наблюдать за своими подопечными, но ограничивали его реальный контакт с ними. Ему не нужно было их слышать, обонять или знать. Шторы, которые часто использовались, чтобы отгородить его от них, сегодня утром были открыты.
   - Садись, Гарри. Мне не нужно говорить тебе не курить. Хорошего Рождества?"
   Босх просто посмотрел на него. Ему было неудобно, когда этот парень называл его Гарри и спрашивал о Рождестве. Он нерешительно сел.
   "Как дела?" он сказал.
   - Давай не будем враждебными, Гарри. Я тот, кто должен быть враждебным. Я только что слышал, что вы провели добрую часть рождественской ночи в этом свалочном мотеле "Убежище", куда никто в этом мире не хотел бы попасть и где отдел ограблений и убийств проводил расследование.
   - Я был на связи, - сказал Босх. "И меня должны были вызвать на место происшествия. Я пошел посмотреть, что происходит. Выяснилось, что Ирвинг все равно нуждался во мне.
   - Ничего страшного, Гарри, если ты оставишь это. Мне велели передать вам, чтобы вы ничего не знали о деле Мура.
   "Что это должно означать?"
   "Только то, что звучит так, как это означает".
   - Слушай, если ты...
   - Неважно, неважно. Паундс поднял руки в успокаивающем жесте, затем ущипнул себя за переносицу, показывая начало головной боли. Он открыл центральный ящик стола и достал маленькую баночку аспирина. Он взял два без воды.
   - Достаточно сказано, хорошо? - сказал Паундс. - Я не... мне не нужно вникать...
   Паундс издал задыхающийся звук и вскочил из-за стола. Он прошел мимо Босха и вышел из коробки к фонтанчику возле входа в бюро. Босх даже не смотрел на него. Он просто сидел в своем кресле. Паундс вернулся через несколько мгновений и продолжил.
   "Извините меня. В любом случае, я хотел сказать, что мне не нужно спорить с тобой каждый раз, когда я привожу тебя сюда. Я действительно думаю, что вам нужно решить эту проблему, связанную с командной структурой этого отдела. Ты доводишь до крайности".
   Босх до сих пор видел белые, как мел, аспириновые комки в уголках рта. Паундс снова откашлялся.
   - Я просто отвлекся в твоем лучшем...
   "Почему Ирвинг не передает это на себя?"
   - Я не говорил - послушай, Босх, забудь об этом. Просто забудь это. Вам сказали, и все. Если у вас есть идеи о прошлой ночи, о Муре, бросьте их. Это решается".
   - Я уверен, что да.
   Получив предупреждение, Босх встал. Он хотел швырнуть этого парня через стеклянную стену, но согласился бы на сигарету за вытрезвителем.
   - Сиди вниз, - сказал Паундс. - Я не поэтому тебя привел.
   Босх снова сел и стал спокойно ждать. Он наблюдал, как Паундс пытается взять себя в руки. Он снова открыл ящик и вытащил деревянную линейку, которой рассеянно вертел в руках, пока начал говорить.
   - Гарри, ты знаешь, сколько убийств мы поймали в этом году в отделе?
   Вопрос пришел из левого поля. Гарри стало интересно, что задумал Паундс. Он знал, что сам занимался одиннадцатью делами, но пропал без вести шесть недель летом, когда в Мексике восстанавливался после пулевого ранения. По его подсчетам, отдел по расследованию убийств расследовал около семидесяти дел в год. Он сказал: "Понятия не имею".
   - Что ж, я вам скажу, - сказал Паундс. "Сейчас у нас шестьдесят шесть убийств за текущий год. И, конечно же, у нас еще есть пять дней. Наверное, подберем еще. Я думаю, по крайней мере один. В новогоднюю ночь всегда беда. Мы за-"
   "Ну и что? Я помню, в прошлом году у нас было пятьдесят девять. Количество убийств растет. Что еще нового?"
   "Что нового, так это то, что количество выясненных нами случаев снижается. Это меньше половины этого числа. Тридцать два из шестидесяти шести случаев были выяснены. Итак, большое количество этих дел было раскрыто вами. У меня есть у вас одиннадцать дел. Семеро были оправданы арестом или иным образом. У нас есть ордера на двоих других. Из двух, открытых у вас, одно бездействует в ожидании развития событий, а вы активно занимаетесь делом Джеймса Каппалани. Правильный?"
   Босх кивнул. Ему не нравилось, как это происходит, но он не знал, почему.
   "Проблема в общем рекорде, - сказал Паундс. "Если рассматривать его целиком,... ну, это жалкий послужной список успеха".
   Паундс с силой шлепнул линейкой по ладони и покачал головой. В голове Гарри формировалась идея о том, о чем идет речь, но все же чего-то не хватало. Он не был уверен, что именно задумал Паундс.
   - Подумайте об этом, - продолжил Паундс. "Все эти жертвы - и их семьи! - которым ускользает правосудие. И тогда, и тогда, подумайте, насколько сильно доверие публики к нам, в этом отделе, будет подорвано, когда LA Times трубит на своей странице Metro, что более половины убийц в Голливудском отделе уклоняются от своих преступлений?
   "Я не думаю, что нам стоит беспокоиться о падении общественного доверия, - сказал Босх. - Не думаю, что может.
   Паундс снова потер переносицу и тихо сказал: "Сейчас не время для твоего уникального циничного взгляда на работу, Босх. Не приноси сюда свое высокомерие. Я могу снять тебя с этого стола и посадить на автомобили или, может быть, на несовершеннолетних в любое время, когда захочу сделать ход. Поймай меня? Я бы с радостью принял на себя удар, когда ты пожалуешься профсоюзу.
   "Тогда каков будет ваш показатель раскрываемости убийств? Что тогда будет написано в разделе "Метро"? Две трети убийц в Голливуде ходят пешком?
   Паундс положил линейку обратно в ящик и закрыл его. Босху показалось, что на его лице появилась тонкая улыбка, и он начал думать, что только что уговорами попал в ловушку. Затем Паундс открыл еще один ящик и положил на стол синюю папку. Такой шрифт использовался для ведения протокола расследования убийства, но Босх увидел в нем несколько страниц.
   - Мы хорошо поняли, - сказал Паундс. "Что подводит нас к сути этой встречи. Видишь ли, мы говорим о статистике, Гарри. Мы раскрываем еще одно дело, и мы на полпути. Вместо того, чтобы говорить, что более половины убийц сбежали, мы можем сказать, что половина убийц поймана. Если мы очистим еще два, мы можем сказать , что очищено больше половины. Поймай меня?"
   Паундс кивнул, когда Босх ничего не сказал. Он сделал вид, что поправляет папку на столе, а затем посмотрел прямо на Босха.
   - Люциус Портер не вернется, - сказал он. - Разговаривал с ним сегодня утром. Он становится связанным со стрессом. Сказал, что вызовет врача.
   Паундс полез в ящик стола и вытащил еще одну синюю книгу убийств. Затем еще один. Босх мог видеть, что сейчас происходит.
   "И я надеюсь, что у него есть хороший список", - говорил Паундс, добавляя в стопку пятую и шестую папки. - Потому что в последний раз, когда я проверял, этот отдел не считает цирроз печени болезнью, связанной со стрессом. Портер пышный, простой такой. И несправедливо, что он заявляет о своей инвалидности из-за стресса и досрочно уходит на пенсию, потому что не может справиться со своей выпивкой. Мы арестуем его на административном слушании. Меня не волнует, есть ли у него Мать Тереза в качестве адвоката. Мы его сломаем".
   Он постучал пальцем по стопке синих папок. - Я просмотрел эти дела - у него восемь открытых дел - и это просто жалко. Я скопировал хронологию и собираюсь ее проверить. Ставлю доллары на пончики, они изобилуют мошенническими записями. Он сидел где-то на табурете, положив голову на стойку, когда он говорит, что опрашивал остроумие или занимался беготней".
   Паундс печально покачал головой.
   "Знаете, мы потеряли систему сдержек и противовесов, когда перестали сотрудничать с нашими следователями. Некому было наблюдать за этим парнем. Теперь я сижу здесь с восемью открытыми расследованиями, которые были такими небрежными, как все, что я когда-либо видел. Насколько я знаю, каждый из них мог быть очищен.
   И чья это была идея заставить детективов работать в одиночку, хотел сказать Босх, но не сказал. Вместо этого он сказал: "Вы когда-нибудь слышали историю о том, как Портер был в форме около десяти лет назад? Однажды он и его напарник остановились, чтобы написать штраф за какого-то дерьмового мешка, которого они видели сидящим на обочине и пьющим на публике. Портер был за рулем. Это было обычным делом - просто запись о проступке, - поэтому он остался за рулем. Он сидит там, когда мешок с дерьмом встает и бьет своего напарника по лицу. Стоя там, обе руки на его цитируемой книге, он берет ее прямо между глаз, а Портер сидел и смотрел".
   Паундз выглядел раздраженным.
   - Я знаю эту историю, Босх, - сказал Паундс. "Они разыгрывают его для каждого класса новобранцев, проходящих обучение в академии. Урок того, чего не надо делать, как не облажаться. Но это древняя история. Если он хотел избавиться от стресса, он должен был принять его тогда".
   - В том-то и дело, чувак. Он не взял его тогда, когда мог. Он пытался пройти через это. Может быть, он пытался десять лет, а потом просто утонул в потоке всего дерьма в мире. Что вы хотите, чтобы он сделал? Взять то же, что и Кэл Мур? Ты получил звезду в своем деле за спасение городской пенсии?
   Несколько секунд Паундс молчал, а затем сказал: - Очень красноречиво, Босх, но, в конце концов, не ваше дело, что будет с Портером. Я не должен был поднимать этот вопрос. Но я сделал это для того, чтобы вы поняли, о чем я сейчас говорю.
   Он проделал свой домашний трюк, убедившись, что все углы на стопке синих папок выровнены. Затем он пододвинул стопку через стол к Босху.
   - Вы берете на себя груз дел Портера. Я хочу, чтобы вы отложили дело Каппалани на несколько дней. Вы никуда не денетесь в данный момент. Отложите это до первого и погрузитесь в это.
   - Я хочу, чтобы вы взяли восемь открытых дел Портера и изучили их. Сделайте это быстро. Я хочу, чтобы вы искали ту, с которой, по вашему мнению, вы можете что-то сделать быстро, а затем ударили по ней всем, что у вас есть, в течение следующих пяти дней - до Нового года. Работай в выходные, я одобряю сверхурочные. Если вам нужно, чтобы один из других на столе удвоился с вами, не проблема. Но посади кого-нибудь в тюрьму, Гарри. Иди и добейся ареста. Нам нужно раскрыть еще одно дело, чтобы добраться до этой отметки на полпути. Крайний срок - полночь, канун Нового года".
   Босх только посмотрел на него поверх стопки папок. Теперь у него была полная мера этого человека. Паундс больше не был копом. Он был бюрократом. Он был ничем. Он видел преступления, пролитие крови, страдания людей как статистические записи в журнале. А в конце года журнал сообщил ему, насколько хорошо он справился. Не люди. Не голос изнутри. Это было своего рода безличное высокомерие, которое отравило большую часть отдела и изолировало его от города, его жителей. Неудивительно, что Портер хотел уйти. Неудивительно, что Кэл Мур сам вытащил вилку из розетки. Гарри встал, взял стопку папок и уставился на Паундса взглядом, говорящим: "Я тебя знаю". Паундс отвел глаза.
   У двери Босх сказал: - Знаешь, если ты арестуешь Портера, его просто отправят сюда, за стол. Тогда где ты будешь? В следующем году сколько дел останется открытым?"
   Брови Паундса поползли вверх, когда он подумал об этом.
   - Если ты отпустишь его, ты получишь замену. Много резких людей за другими столами. Михан за столом для несовершеннолетних - это хорошо. Вы приведете его к нашему столу, и я уверен, вы увидите, как ваша статистика повысится. Но если вы пойдете дальше и арестуете Портера и вернете его, мы, возможно, повторим это в следующем году".
   Паундс немного подождал, чтобы убедиться, что Босх закончил, прежде чем заговорить.
   - Что с тобой, Босх? Когда дело доходит до расследования, Портер не может нести ваш обед. И все же ты стоишь там, пытаясь спасти его задницу. В чем смысл?"
   - Нет смысла, лейтенант. Думаю, в этом суть. Поймай меня?"
   Он отнес папки на свое место за столом и бросил их на пол рядом со своим стулом. Эдгар посмотрел на него. Так же поступили недавно прибывшие Данн и Мошито.
   - Не спрашивай, - сказал Гарри.
   Он сел и посмотрел на кучу у своих ног, и не хотел иметь с ней ничего общего. Чего он хотел, так это сигареты, но в отделении не курили, по крайней мере, пока рядом был Паундс. Он нашел номер в своем Rolodex и набрал номер. Вызов не был принят до седьмого звонка.
   "Что теперь?"
   - Лу?
   "Это кто?"
   "Бош".
   - О, да, Гарри. Извините, я не знал, кто звонит. В чем дело? Ты слышишь, я собираюсь снять стресс?
   "Ага. Вот почему я звоню. У меня есть ваши дела - Паундс дал их мне - и я хочу попытаться сдать одно по-быстрому, например, к концу недели. Я хотел спросить, есть ли у вас какие-нибудь идеи? Думаете, вы знаете, в какую из них я должен попасть? Я начинаю с нуля".
   В трубке повисло долгое молчание.
   - Гарри, дерьмо, - наконец сказал он, и Босх впервые понял, что, возможно, он уже пьян. "Ах, черт. Я не думал, что этот хуесос вывалит все это на тебя. Я, ммм, Гарри... Гарри, я не слишком хорошо справился с...
   "Привет, Лу. Ничего страшного, понимаете? Мои колоды были очищены. Я просто ищу место, чтобы начать. Если вы не можете указать мне, ничего страшного. Я просто просмотрю вещи.
   Он подождал и понял, что остальные за столом слушали его и даже не вели себя так, будто это не так.
   - К черту, - сказал Портер. - Я, черт возьми, я не знаю, Гарри. Я не был на нем, вы понимаете, что я имею в виду. Я тут как бы разваливаюсь. Вы слышали о Муре? Черт, я видел новости прошлой ночью. Я..."
   "Да, это очень плохо. Слушай, Лу, не волнуйся об этом, ладно? Я просмотрю материал. У меня тут книги по убийствам, я их просмотрю.
   Ничего такого.
   - Лу?
   - Хорошо, Гарри. Перезвони мне, если хочешь. Может позже что-нибудь придумаю. Сейчас я не слишком хорош".
   Босх подумал несколько секунд, прежде чем сказать что-то еще. Он представил себе Портера на другом конце провода, стоящего в полной темноте. Один.
   - Слушай, - сказал он низким голосом. "Тебе лучше... ты должен следить за фунтами в своем заявлении. Он может попросить костюмеров проверить тебя, ты понимаешь, о чем я, поставить на тебя парочку парней. Ты должен держаться подальше от баров. Он может попытаться сорвать ваше заявление. Понять?"
   Через некоторое время Портер сказал, что понял. Затем Босх повесил трубку и посмотрел на остальных за столом. Комната отделения всегда казалась шумной, пока ему не пришлось делать телефонные звонки, которые он не хотел, чтобы кто-нибудь услышал. Он достал сигарету.
   - Девяносто восьмой вывалил на вас все дела Портера? - спросил Эдгар.
   "Вот так. Это я, мусорщик бюро".
   - Ага, тогда что это у нас получается, рубленая печень?
   Босх улыбнулся. Он мог сказать, что Эдгар не знал, радоваться ли ему, что он уклонился от задания, или злиться, потому что его обошли стороной.
   - Что ж, Джед, если хочешь, я быстро вернусь в коробку и скажу Девяносто восьмому, что ты вызываешься разделить это со мной. Я уверен, что этот укол с карандашом...
   Он остановился, потому что Эдгар пнул его под столом. Он повернулся на своем месте и увидел, что Паундс подходит сзади. Его лицо было красным. Вероятно, он слышал последний разговор.
   - Босх, ты же не собираешься курить здесь эту гадость?
   - Нет, лейтенант, я как раз возвращался назад.
   Он отодвинул стул и вышел на заднюю парковку покурить. Задняя дверь вытрезвителя была незаперта и открыта. Пьяниц в рождественскую ночь уже погрузили в тюремный автобус и отвезли в суд, чтобы предъявить обвинения. Попечитель в сером комбинезоне поливал из шланга пол резервуара. Гарри знал, что бетонный пол резервуара сделан с небольшим наклоном, чтобы облегчить ежедневную уборку. Он смотрел, как грязная вода выплескивается из двери на стоянку, где стекает в канализацию. В воде была рвота и кровь, а запах из бака был ужасный. Но Гарри стоял на своем. Это было его место.
   Закончив, он бросил окурок в воду и смотрел, как течение уносит его в канализацию.
  
  
   6
   Казалось, что детективное бюро превратилось в аквариум, и он был единственным в воде. Он должен был уйти от любопытных глаз, наблюдавших за ним. Босх взял стопку синих папок и вышел через заднюю дверь на стоянку. Затем он быстро вернулся на станцию через дверь вахтенного кабинета, прошел по короткому коридору мимо камеры хранения и поднялся по лестнице в кладовую на втором этаже. Люкс для новобрачных назывался из-за раскладушек в дальнем углу. Неофициальная официальная кооперативная станция. Там стоял старый стол из столовой и телефон. И было тихо. Это было все, что ему было нужно.
   Сегодня в комнате было пусто. Босх положил стопку папок и убрал со стола помятый бампер, помеченный биркой для улик. Он прислонил его к стопке ящиков с файлами рядом со сломанной доской для серфинга, которая также была помечена как улика. Затем он принялся за работу.
   Гарри уставился на стопку папок высотой в фут. Паундс сказал, что в этом году в подразделении было совершено шестьдесят шесть убийств. Принимая во внимание ротацию и двухмесячное отсутствие Гарри во время восстановления после пулевого ранения, Портер, вероятно, поймал четырнадцать случаев. С восемью открытыми, это означало, что он очистил еще шесть. Это был неплохой отчет, учитывая преходящий характер убийств в Голливуде. По всей стране подавляющее большинство жертв убийств знают своего убийцу. Это люди, с которыми они едят, пьют, спят, живут. Но Голливуд был другим. Не было норм. Были только отклонения, аберрации. Здесь чужие убивали чужих. Причины не обязательны. Жертвы оказались в переулках, на обочинах автострад, вдоль заросших кустарником склонов в Гриффит-парке, в мешках, брошенных, как мусор, в мусорные контейнеры ресторанов. Одним из открытых файлов Гарри было обнаружение тела, разобранного на части - по одному на каждой пожарной лестнице шестиэтажного отеля на Гауэре. Это не вызвало особого удивления в бюро. Ходила шутка, что жертва не осталась в Holiday Inn. Это было пятнадцать этажей.
   Суть заключалась в том, что в Голливуде монстр мог плавно двигаться в потоке человечества. Еще одна машина на переполненном шоссе. И некоторые всегда будут пойманы, а некоторые всегда останутся без следа, если не считать крови, которую они оставили после себя.
   Портер нанес шесть и восемь ударов, прежде чем нанес удар. Это был рекорд, который не принес бы ему никаких похвал, но, тем не менее, это означало, что еще шесть монстров выпали из поля зрения. Босх понял, что сможет сбалансировать бухгалтерские книги Портера, если сможет закрыть одно из восьми открытых дел. Сломленный полицейский по крайней мере вышел бы с равным послужным списком.
   Босха не волновали Паундс и его желание раскрыть еще одно дело к полуночи в канун Нового года. Он не чувствовал лояльности к Паундсу и считал, что ежегодные подсчеты, составление графиков и анализ принесенных в жертву жизней ни к чему не приводят. Он решил, что если ему суждено выполнить эту работу, то он сделает ее для Портера. К черту фунты.
   Он отодвинул папки к задней части стола, чтобы у него было место для работы. Он решил быстро просмотреть каждую книгу убийств и разделить их на две стопки. Одна стопка возможных быстрых ходов, другая для дел, с которыми он не думал, что сможет что-то сделать за короткое время.
   Он просмотрел их в хронологическом порядке, начиная с удушения священника в День святого Валентина в кабинке бани в Санта-Монике. К тому времени, когда он закончил, прошло два часа, а у Гарри было только две синие папки в стопке возможностей. Одному был месяц. Женщину вытащили со скамейки автобусной остановки в Лас-Пальмасе в темный вестибюль закрытого голливудского магазина памятных вещей, изнасиловали и нанесли ножевые ранения. Другим было обнаружение тела мужчины восьмидневной давности за круглосуточной закусочной на Сансет возле здания Гильдии режиссеров. Потерпевший был избит до смерти.
   Босх сосредоточил внимание на этих двух случаях, потому что они были самыми последними делами, и опыт вселил в него твердую уверенность в том, что с каждым днем раскрывать дела становится экспоненциально все труднее. Тот, кто задушил священника, был на вес золота. Гарри знал, что проценты показывают, что убийца скрылся.
   Босх также понял, что два самых последних случая можно быстро раскрыть, если он поймет прорыв. Если бы он смог опознать человека, найденного за рестораном, то эта информация могла бы привести к его семье, друзьям и соратникам и, скорее всего, к мотиву и, возможно, к убийце. Или, если бы он мог проследить движение жертвы ножевого ранения до того места, где она была перед тем, как пойти на автобусную остановку, он мог бы узнать, где и как ее видел убийца.
   Это была жеребьевка, и Bosch решила тщательно прочитать каждое дело, прежде чем принять решение. Но, перейдя к процентам, он решил сначала прочитать самый свежий случай. Тело, найденное за рестораном, было самым теплым следом.
   На первый взгляд книга убийств примечательна тем, чего в ней нет. Портер не взял готовую, напечатанную копию протокола вскрытия. Так что Босху пришлось полагаться на сводку следователя и собственные протоколы вскрытия Портера, в которых просто говорилось, что жертва была забита до смерти "тупым предметом" - полицейский язык, означающий что угодно.
   Жертве, которой было около пятидесяти пяти лет, дали имя Хуан Доу Љ 67. Это потому, что он считался латиноамериканцем и был шестьдесят седьмым неопознанным латиноамериканцем, найденным мертвым в округе Лос-Анджелес в течение года. На теле не было ни денег, ни кошелька, ни других вещей, кроме одежды - все это было произведено в Мексике. Единственным идентификационным ключом была татуировка в верхней левой части груди. Это был одноцветный контур того, что казалось призраком. В файле был снимок Полароид. Босх несколько секунд изучал это, решив, что рисунок синей линией призрака, похожего на Каспера, очень старый. Чернила выцвели и расплылись. Хуан Доу Љ 67 сделал татуировку в молодости.
   В отчете о месте преступления, который заполнил Портер, говорится, что тело было найдено в 1:44 ночи. 18 декабря дежурный полицейский, идентифицированный только по номеру жетона, собирался на ранний завтрак или поздний ужин, когда увидел тело, лежащее рядом с мусорным контейнером возле кухонной двери закусочной "Яйцо и я".
   R/O Љ 1101 недавно сообщил о коде семь и припарковался позади этого места с намерением войти, чтобы поесть. Жертва была осмотрена на восточной стороне мусорного контейнера. Тело лежало на спине, головой на север, ногами на юг. Обширные травмы были легко заметны, и R / O уведомил вахтенного командира о необходимости вызова в отдел убийства. Р/О не видел других людей поблизости от мусорного контейнера ни до, ни после обнаружения тела.
   Босх просмотрел папку в поисках резюме, поданного офицером-докладчиком, но ничего не нашел. Затем он просмотрел другие фотографии в папке. На них было тело на месте до того, как техники перевезли его в морг.
   Босх увидел, что скальп жертвы был сорван одним жестоким ударом. Также были раны на лице и запекшаяся черная кровь на шее и на некогда белой футболке, которая была на мужчине. Руки мертвеца лежали раскрытыми по бокам. На крупных планах рук Босх увидел два пальца правой руки, согнутые назад, со сложными переломами - классические оборонительные ранения. Помимо ран, Босх заметил грубые и покрытые шрамами руки и скрюченные мускулы, тянущиеся вверх по рукам. Он был каким-то рабочим. Что он делал в переулке за закусочной в час ночи?
   Следующими в папке были свидетельские показания, взятые у сотрудников "Яйца" и у меня. Все они были мужчинами, что показалось Босху неправильным, потому что он ел в "Яйце" и я несколько раз рано утром и помнил, что за столами всегда работали официантки. Портер, видимо, решил, что они не важны, и сосредоточился только на помощи на кухне. Каждый из опрошенных мужчин сказал, что не помнит, чтобы видел жертву ни в жизни, ни в смерти.
   Портер нацарапал звездочку в верхней части одного из заявлений. Оно было от повара, который явился на работу в час ночи. и прошел прямо мимо восточной стороны мусорного контейнера и через кухонную дверь. Он не видел ни одного тела на земле и был уверен, что увидел бы его, если бы его было видно, когда он вошел.
   Это помогло Портеру установить время убийства где-то в пределах сорока четырех минут между прибытием повара и полицейским, который нашел тело.
   Следующими в файле были распечатки из полиции Лос-Анджелеса, Национального индекса преступности, Министерства юстиции Калифорнии и компьютера Службы иммиграции и натурализации с отпечатками пальцев жертвы. Все четыре были отрицательными. Нет совпадений. Хуан Доу Љ 67 остался неопознанным.
   В конце папки были записи, сделанные Портером во время вскрытия, которое не проводилось до вторника, в канун Рождества, из-за обычного накопившегося количества дел в офисе коронера. Босх понял, что, возможно, это была последняя официальная обязанность Портера - наблюдать, как разрезают еще одно тело. Он не вернулся на работу после праздника.
   Возможно, Портер знал, что он не вернется, потому что его заметки были скудными, всего одна страница с несколькими записанными мыслями. Некоторые из них Босх не мог прочитать. Другие записи он мог понять, но они были бессмысленны. Но внизу страницы Портер обвел пометку: "TOD-12 до 18:00".
   Босх знал, что это обозначение означает, что, судя по скорости снижения температуры печени и другим внешним признакам тела, смерть, скорее всего, наступила между полуднем и 18:00, но не позднее 18:00.
   Это не имело смысла, подумал Босх сначала. Это значит, что смерть наступила как минимум за семь с половиной часов до обнаружения тела. Это также не согласовывалось с тем, что повар не видел тела у мусорного контейнера в час ночи.
   Эти противоречия были причиной того, что Портер обвел обозначение кружком. Это означало, что Хуан Доу Љ 67 не был убит за закусочной. Это означало, что его убили где-то в другом месте, почти полдня назад, а потом бросили за закусочной.
   Он достал из кармана блокнот и начал составлять список людей, с которыми хотел поговорить. Первым в списке был врач, проводивший вскрытие; Гарри нужно было получить заполненный протокол вскрытия. Затем он отметил Портера для более подробного интервью. После этого он записал имя повара в список, потому что в заметках Портера говорилось только, что повар не видел тела на земле, когда шел на работу. О том, видела ли кухарка кого-нибудь еще или что-нибудь необычное в переулке, ничего не говорилось. Он также сделал пометку, чтобы проконсультироваться с официантками, дежурившими в то утро.
   Чтобы завершить свой список, Босху пришлось снять трубку телефона и позвонить в дежурную часть вахтенного командира.
   - Я хочу поговорить с одиннадцатью одиннадцатым, - сказал Босх. - Не могли бы вы найти это на доске и сказать мне, кто это?
   Это снова был Клейнман. Он сказал: "Очень смешной, умный парень".
   "Какая?" - сказал Босх, но в этот момент его осенило. - Это Кэл Мур?
   "Был Кэл Мур. Был."
   Гарри повесил трубку, когда несколько мыслей одновременно пронеслись в его голове. Хуан Доу Љ 67 был найден за день до того, как Мур зарегистрировался в Убежище. Он попытался понять, что это может означать. Мур натыкается на тело в переулке рано утром. На следующий день он поселился в мотеле, включил кондиционер и всадил себе в лицо два ствола картечи. Сообщение, которое он оставляет после себя, так же просто, как и загадочно.
   Я узнал, кто я
   Босх закурил сигарету и вычеркнул Љ 1101 из своего списка, но продолжал концентрировать свои мысли на этой последней информации. Он чувствовал нетерпение, беспокойство. Он заерзал на стуле, затем встал и начал ходить по кругу вокруг стола. Он встроил Портера в структуру, которую предоставила эта разработка, и пробежался по ней несколько раз. Каждый раз было одно и то же: Портер получает вызов по делу Хуана Доу Љ 67. Очевидно, ему пришлось бы поговорить с Муром на месте происшествия. На следующий день Мур исчезает. На следующей неделе Мура находят мертвым, а на следующий день Портер объявляет, что ищет врача, и вытаскивает булавку. Слишком много совпадений.
   Он взял телефон и позвонил в отдел убийств. Эдгар ответил, и Гарри попросил его перегнуться через стол и проверить свой Rolodex на наличие домашнего номера Портера. Эдгар отдал его ему и сказал: "Гарри, где ты?"
   "Почему, Девяносто восьмой ищет меня?"
   "Неа. Один из парней из подразделения Мура звонил несколько минут назад. Сказал, что ищет тебя.
   "Да почему?"
   - Эй, Гарри, я только передаю сообщение, а не делаю за тебя твою работу.
   "Хорошо хорошо. Кто звонил?
   "Рикард. Он просто попросил меня передать вам, что у них есть кое-что для вас. Я дал ему номер твоего пейджера, потому что не знал, вернешься ли ты в ближайшее время. Так где ты?
   "Нигде".
   Он повесил трубку и набрал номер дома Портера. Телефон звонил десять раз. Гарри повесил трубку и закурил еще одну сигарету. Он не знал, что и думать обо всем этом. Мог ли Мур просто наткнуться на тело, как сказано в отчете? Мог ли он сбросить его туда? У Босха не было никаких зацепок.
   - Нигде, - сказал он вслух комнате, полной ящиков для хранения.
   Он снова взял телефон и набрал номер судебно-медицинской экспертизы. Он назвал свое имя и попросил соединить его с доктором Корасоном, исполняющим обязанности начальника. Гарри отказался сообщить оператору, о чем был звонок. Телефон не работал почти минуту, прежде чем взял трубку Корасон.
   - Я здесь чем-то занята, - сказала она.
   "И тебе счастливого Рождества."
   "Извиняюсь."
   - Это версия Мура?
   - Да, но я не могу об этом говорить. Что тебе нужно, Гарри?
   - Я только что унаследовал дело, а вскрытия в деле нет. Я пытаюсь выяснить, кто это сделал, чтобы получить копию".
   - Гарри, тебе не нужно просить исполняющего обязанности начальника отследить это. Вы можете спросить любого из моих следователей, которые сидят здесь на своих задницах.
   - Да, но они не так милы со мной, как ты.
   - Ладно, поторопись, как тебя зовут?
   "Хуан Доу Љ 67. Дата смерти - восемнадцатое. Срез был двадцать четвертым.
   Она ничего не сказала, и Босх предположил, что она проверяет расписание.
   - Да, - сказала она через полминуты. "Двадцать четвертое. Это был Салазар, и его больше нет. Отпуск. Это было его последнее вскрытие до следующего месяца. Он уехал в Австралию. Там лето".
   "Дерьмо."
   - Не волнуйся, Гарри. У меня есть пакет прямо здесь. Салли ожидала, что Лу Портер заберет его сегодня. Но Лу так и не пришел. Как вы его унаследовали?
   - Лу вытащил булавку.
   "Боже, это было довольно быстро. Что у него... подожди...
   Она не стала ждать, пока он скажет, что хочет. На этот раз ее не было больше минуты. Когда она вернулась, ее голос был более высоким.
   - Гарри, мне действительно нужно идти. Знаешь что, хочешь встретиться со мной после работы? К тому времени у меня будет время разобраться с этим, и я расскажу вам, что у нас есть. Я только что вспомнил, что здесь есть что-то интересное. Салазар пришел ко мне за одобрением направления".
   - Отсылка к чему?
   - Энтомолог - врач-жук - из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Салли нашла жуков".
   Босх уже знал, что личинки не размножатся в мертвом теле самое большее через двенадцать часов. И Салазару в любом случае не понадобился бы энтомолог, чтобы идентифицировать их.
   - Жуки, - сказал он.
   "Ага. В желудке анализ содержимого и мазки из носа. Но сейчас у меня нет времени обсуждать это. В отделении вскрытия меня ждут четверо нетерпеливых мужчин. И только один из них мертв.
   "Думаю, это сделало бы живых Ирвинга, Шихана и Честейна тремя мушкетерами".
   Она рассмеялась и сказала: "Ты понял".
   "Хорошо. Когда и где вы хотите встретиться?"
   Он посмотрел на свои часы. Было почти три.
   - Может, около шести? она сказала. - Это дало бы мне время закончить здесь и просмотреть этот пакет на твоем Хуане Доу.
   - Я должен прийти туда?
   Его пейджер начал чирикать. Он отрезал его хорошо отработанным движением правой руки к поясу.
   - Нет, давай посмотрим, - сказала она. "Можете ли вы встретиться со мной в "Красном ветре"? Мы можем переждать час пик.
   - Я буду там, - сказал Гарри.
   Повесив трубку, он проверил номер на своем пейджере, узнал таксофон и набрал его.
   - Босх? - сказал голос.
   "Верно."
   "Рикард. Я работал с Кэлом Муром. Подразделение BANG?
   "Верно."
   - У меня есть кое-что для тебя.
   Босх ничего не сказал. Он почувствовал, как волосы на ладонях и предплечьях начинают покалывать. Он попытался сопоставить имя Рикард с лицом, но не смог. Нарки держали такие странные часы и были сами по себе породой. Он не знал, кто такой Рикард.
   - Или, я должен сказать, Кэл оставил кое-что для тебя, - сказал Рикард в тишине. "Хочешь встретиться? Я не хочу, чтобы это случилось на станции".
   "Почему бы и нет?"
   "У меня есть свои причины. Мы можем поговорить об этом, когда я увижу тебя.
   "Где это будет?"
   "Вы знаете место на Сансет, Яйцо и я? Это закусочная. Достойная еда. Шумиха здесь не висит".
   "Я знаю это."
   "Хороший. Мы в последней кабинке сзади, прямо перед кухонной дверью. Стол с единственным черным парнем в этом месте. Это я. Сзади есть парковка. В переулке.
   "Я знаю. Кто такие "мы"?
   - Вся команда Кэла здесь.
   - Там, где вы, ребята, всегда тусуетесь?
   "Да, прежде чем мы выйдем на улицу. Увидимся позже."
  
  
   7
   Вывеска ресторана изменилась с тех пор, как он был там в последний раз. Теперь это были All-American Egg и я, что означало, что оно, вероятно, было продано иностранцам. Босх вылез из своего "Каприса" и пошел по глухому переулку, глядя на то место, где был брошен Хуан Доу Љ 67. Прямо у черного хода закусочной, которую часто посещает местная банда наркоторговцев. Его размышления о последствиях этого были прерваны попрошайками в переулке, которые подошли к нему, тряся чашками. Босх игнорировал их, но их присутствие напомнило ему еще об одном недостатке скудного расследования Портера. В сообщениях не было ничего о бродягах в переулке, которых допрашивали в качестве возможных свидетелей. Вероятно, сейчас их невозможно будет отследить.
   Внутри ресторана он увидел четверых молодых людей, один из них черный, в задней кабинке. Они молча сидели, повернув лица к пустым кофейным чашкам перед ними. Гарри заметил закрытую папку на столе, когда отодвинул стул от пустого стола и сел в конце кабинки.
   - Я Босх.
   - Том Рикард, - сказал черный. Он протянул руку и представил остальных троих как Финкса, Монтиреса и Федаредо.
   "Мы устали сидеть в офисе, - сказал Рикард. - Кэлу нравилось это место.
   Босх только кивнул и посмотрел на файл. Он увидел, что на закладке написано имя Умберто Зоррильо. Для него это ничего не значило. Рикард подтолкнул к нему файл через стол.
   "Что это?" - спросил Гарри, еще не прикасаясь к нему.
   "Вероятно, последнее, над чем он работал", - сказал Рикард. "Мы собирались передать его RHD, но подумали, что, черт возьми, он работал над этим для вас. А эти парни из Паркера просто пытаются втянуть его в это дерьмо. С этим не поможет".
   "Что ты имеешь в виду?"
   - Я имею в виду, что они не могут допустить, чтобы этот человек покончил с собой. Они хафта анализируют его жизнь и точно выясняют, почему он сделал это и почему он сделал то. Мужик покончил с собой. Что еще можно сказать об этом?"
   - Ты не хочешь знать, почему?
   - Я уже знаю почему, чувак. Работа. Это доставит нам всем в конце концов. Я имею в виду, я знаю почему.
   Босх снова кивнул. Остальные трое нарков по-прежнему ничего не сказали.
   - Я просто выпускаю пар, - сказал Рикард. "Это был один из тех дней. Самый длинный чертов день в моей жизни".
   "Где это было?" - спросил Гарри, указывая на файл. "Разве RHD уже не обшарил его стол?"
   "Да, они это сделали. Но этого файла там не было. Видите ли, Кэл оставил его в одной из машин BANG - одной из тех штук дерьма, которые мы используем под прикрытием. В кармане за передним сиденьем. Мы никогда не замечали этого в течение недели, когда он пропал без вести, потому что сегодня мы впервые ехали на заднем сиденье машины. Обычно мы берем на работу две машины. Но сегодня мы все отправились в круиз по бульвару после того, как вошли и услышали новости. Я видел, как его засунули в карман. Внутри небольшая записка. Говорит отдать тебе. Мы знали, что он работал над чем-то для тебя, потому что в тот вечер он ушел пораньше, чтобы встретиться с тобой в "Каталине".
   Босх так и не открыл файл. Один лишь взгляд на нее вызывал у него тревожное чувство.
   "Той ночью в "Каталине" он сказал мне, что на нем завелись мухи. Ребята, вы знаете, почему?
   "Нет, чувак, мы не знаем, что происходит. Мы просто знаем, что они были рядом. Как мухи на дерьме. IAD прошелся по его столу перед RHD. Они забрали файлы, его телефонную книгу, даже убрали чертову пишущую машинку со стола. Это было единственное, что у нас было. Но что это было, мы не знаем. У этого парня было много лет, и это сжигает мою задницу, что они охотились за ним. Это то, что я имел в виду раньше, когда говорил о том, что его надо прикончить. Это коснется всех нас.
   "А как насчет вне работы? Его прошлое. Его жена сказала...
   - Я не хочу слышать об этом дерьме. Это она надела на него костюмы. Выдумал какую-то историю, когда он вышел и уронил на него монетку. Вы спросите меня, она просто хотела сбить его с ног.
   - Откуда ты знаешь, что это была она?
   - Кэл сказал нам, чувак. Сказал, что мухи могут приходить и задавать вопросы. Сказал нам, что это от нее.
   Босху было интересно, кто лгал, Мур своим партнерам или Сильвия себе. Он подумал о ней на мгновение и не мог этого видеть, не мог видеть, как она роняет монетку. Но он не настаивал на четырех нарках. Наконец он нагнулся и взял папку. Затем он ушел.
  
   ***
  
   Он был слишком любопытен, чтобы ждать. Он знал, что у него не должно быть даже файла. Что он должен взять телефон и позвонить Фрэнки Шихану в RHD. Но он бессознательно оглядел машину, чтобы убедиться, что он один, и начал читать. На первой странице был желтый стикер.
   Отдайте Гарри Босху.
   Оно не было подписано и датировано. Он был прикреплен к листу бумаги с пятью зелеными карточками выездных интервью, прикрепленными к нему скрепкой. Гарри отсоединил карточки FI и перетасовал их. Пять разных имен, все мужские. Каждый был остановлен членами подразделения BANG в октябре или ноябре. Их допросили и отпустили. Каждая карточка содержала немного больше информации, чем описание, домашний адрес, номер водительского удостоверения, а также дату и место вымогательства. Имена ничего не говорили Босху.
   Он посмотрел на лист, к которому были прикреплены карточки. Он был помечен как ВНУТРЕННЯЯ ЗАПИСКА и содержал подзаголовок, гласивший: Разведывательный отчет BANG #144. Оно было датировано 1 ноября и имело отметку FILED, датированную двумя днями позже.
   В ходе сбора разведданных о наркоторговле в Отчетном округе 12 офицеров Мур, Рикард, Финкс, Федаредо и Монтирес провели многочисленные полевые допросы подозреваемых, предположительно причастных к продаже наркотиков в районе Голливудского бульвара. В последние недели внимание этих офицеров привлекло тот факт, что отдельные лица были причастны к продаже наркотика, известного как "черный лед", который представляет собой наркотик, сочетающий в себе героин, кокаин и фенциклидин в каменной форме. В настоящее время спрос на этот наркотик на улице остается низким, но ожидается, что его популярность возрастет. Офицеры, прикомандированные к этому подразделению, полагают, что несколько лиц временного характера занимаются уличной продажей "черного льда". В ходе расследования были установлены пять подозреваемых, но никаких арестов не последовало. Предполагается, что сетью уличных продаж руководит человек, личность которого в настоящее время неизвестна офицерам. Информаторы и потребители "черного льда" показали, что преобладающая форма наркотика, продаваемого на улицах в зоне сообщения, поступает из Мексики, а не с Гавайев, где появился лед - см. Большие количества. Докладчики свяжутся с DEA для получения сведений об источниках этого наркотика и продолжат следить за действиями в RD12. сержант CV Мур #1101
   Босх перечитал отчет. Это была газета "прикрой свою задницу". Это ничего не говорило и ничего не значило. Он не имел никакой ценности, но его можно было предъявить, чтобы показать начальнику, что вы знаете о проблеме и предпринимаете шаги для ее устранения. Мур, должно быть, понял, что черный лед становится больше, чем редкостью на улицах, и хотел подать отчет, чтобы защитить себя от будущих последствий.
   Следующим в деле был отчет об аресте человека по имени Марвин Дэнс, датированный 9 ноября, за хранение контролируемого вещества. В сообщении говорится, что Дэнс был арестован офицерами BANG на Иваре после того, как они наблюдали, как он доставлял черный лед уличному торговцу. Офицеры подразделения BANG Рикард и Финкс расположились на Дэнс на Иваре к северу от бульвара. Подозреваемый сидел в припаркованной машине, и нарки наблюдали, как другой мужчина подошел и сел.
   В отчете говорится, что Дэнс вынул что-то изо рта и передал другому мужчине, который затем вышел из машины и пошел дальше. Два офицера разделились, и Финкс последовал за ходячим, пока тот не скрылся из поля зрения Дэнса, затем остановил его и схватил шарик-восемь, индивидуально завернутый в граммы черного льда в воздушном шаре. Рикард наблюдал за Дэнсом, который оставался в машине, ожидая, когда следующий дилер приедет за товаром. После того, как Финкс сообщил по рации, что он арестовал его, Рикард вмешался, чтобы уничтожить Дэнса.
   Но Дэнс проглотил все, что было у него во рту. Пока он сидел в наручниках на тротуаре, Рикард обыскал машину и не нашел наркотиков. Но в смятой чашке McDonald's в канаве у двери машины нарк нашел еще шесть воздушных шаров, в каждом из которых было по восемь шариков.
   Дэнс был арестован за продажу и хранение с целью продажи. В отчете говорится, что подозреваемый отказался говорить с офицерами, проводившими арест, о наркотиках, кроме как сказать, что чашка McDonald's не его. Он не просил адвоката, но один из них прибыл в участок в течение часа и сообщил полицейским, что для них будет неконституционным отвозить его клиента в больницу, чтобы промыть ему желудок или исследовать фекалии его клиента, когда придет время. чтобы он воспользовался ванной. Мур, который участвовал в оформлении ареста в участке, связался с дежурным окружным прокурором, и ему сказали, что адвокат прав.
   Дэнс был освобожден под залог в размере 125 000 долларов через два часа после ареста. Босх подумал, что это любопытно. В сообщении говорится, что время ареста было 23:42. Это означало, что за два часа посреди ночи Дэнс нашел адвоката, поручителя и десять процентов наличными - 12 500 долларов, - необходимые для внесения залога.
   И никаких обвинений Дэнсу никогда не предъявлялось. На следующей странице дела был отказ из офиса окружного прокурора. Заместитель по подаче документов, который рассматривал дело, определил, что не было достаточных доказательств, связывающих Дэнс с чашкой McDonald's, которая находилась в канаве в трех футах от машины.
   Таким образом, нет обвинений в хранении. Затем плата за продажу была отменена, потому что нарки не видели, чтобы деньги переходили из рук в руки, когда Дэнс отдал восьмой мяч человеку, который сел в машину. Его звали Гленн Друзон. Ему было семнадцать лет, и он отказался свидетельствовать о том, что получил воздушный шар от Дэнса. Фактически, в отчете об отказе говорилось, что он был готов засвидетельствовать, что у него был с собой воздушный шар, прежде чем он сел в машину с Дэнсом. Если бы его вызвали, он бы показал, что пытался продать его Дэнсу, но Дэнсу это было неинтересно.
   Дело против Дэнса было прекращено. Друзону было предъявлено обвинение в хранении, а позже он был приговорен к испытательному сроку для несовершеннолетних.
   Босх отвел взгляд от отчетов и посмотрел на переулок. Он мог видеть круглое здание Гильдии директоров из меди и стекла, возвышающееся в конце. Он мог видеть только верхнюю часть рекламного щита Marlboro Man, который был на Сансет столько, сколько он себя помнил. Он закурил.
   Он снова посмотрел на бланк отказа окружного прокурора. К нему была прикреплена фотография светловолосого Дэнса, ухмыляющегося в объектив. Босх знал, что то, что произошло, было обычным путем, по которому проходят многие, если не большинство уличных дел. Мелкая рыба, донная кормушка, попадается на крючок. Крупная рыба рвет леску и уплывает. Полицейские знали, что все, что они могут сделать, это нарушить порядок, но никогда не избавить улицы от проблемы. Уберите одного дилера, и кто-нибудь займет его место. Или адвокат на гонораре сбивает его с толку, а затем окружной прокурор с четырьмя ящиками дел освобождает его. Это была одна из причин, почему Босх остался в отделе убийств. Иногда он думал, что это единственное преступление, которое действительно имеет значение.
   Но даже это менялось.
   Гарри сделал фотоснимок и сунул его в карман, а потом на время закрыл файл. Его беспокоил арест Танца. Он задавался вопросом, какую связь Калексико Мур увидел между Дэнсом и Джимми Каппсом, что побудило его включить ее в дело Босха.
   Босх достал из внутреннего кармана пальто небольшую записную книжку и начал составлять хронологический список. Он написал:
   9 ноября Дэнс арестован 13 ноября Джимми Каппс мертв 4 декабря Встреча Мура и Босха
   Босх закрыл блокнот. Он знал, что должен вернуться в закусочную, чтобы задать Рикарду вопрос. Но сначала он снова открыл файл. Осталась только одна страница, еще один отчет разведки. Это было краткое изложение брифинга, который Мур получил от агента Управления по борьбе с наркотиками, назначенного в Лос-Анджелес. Оно было датировано 11 декабря, то есть было составлено Муром через неделю после того, как они с Босхом встретились в "Каталине".
   Гарри попытался понять, как это сочетается со всем остальным и что это вообще означает. На их встрече Мур утаил информацию, но потом обратился в Управление по борьбе с наркотиками, чтобы запросить информацию. Он как будто играл по обе стороны забора. Или, возможно, Мур пытался раздуть дело Босха, пытаясь собрать его воедино самостоятельно.
   Босх начал медленно читать отчет, бессознательно сгибая верхние углы папки пальцами.
   Информация, предоставленная на эту дату DEA asst. специальный агент Рене Корво, ответственный за операции бюро в Лос-Анджелесе, указывает, что черный лед в первую очередь происходит из Нижней Калифорнии. Цель 44Q3 Умберто Зоррильо (11.11.54) полагает, что он управляет подпольной лабораторией в зоне Мехикали, которая производит мексиканский лед для распространения в США. Субъект живет на бычьем ранчо площадью 6000 акров на юго-западе Мехикали. Судебная полиция штата не выступила против Зоррильо по политическим причинам. Вид транспорта, использованный для этой операции, неизвестен. Воздушное наблюдение не показывает взлетно-посадочной полосы на территории ранчо. По мнению Управления по борьбе с наркотиками, основанному на опыте, в ходе операции используются автомобильные маршруты через Калексико или, возможно, Сан-Исидро, однако в настоящее время на этих переходах не было перехвачено ни одного груза. Считается, что субъект пользуется поддержкой и сотрудничеством офицеров SJP. Он широко известен и почитается как герой в районах SW Мехикали. Поддержка субъекта частично основана на щедрых пожертвованиях в виде рабочих мест, медикаментов, жилья в баррио и лагерей для поваров в бедных кварталах, в которых он вырос. Некоторые жители юго-западных кварталов называют Соррильо Эль Папа де Мехикали. Кроме того, ранчо Зоррильо находится под круглосуточной усиленной охраной. Эль Папа - Папа Римский - редко появляется за пределами ранчо. Исключение составляют еженедельные поездки для наблюдения за быками, выращенными на ранчо на аренах для боя быков в Бахе. В настоящее время власти SJP сообщают, что их сотрудничество в любых действиях DEA, направленных на Зоррильо, будет невозможным. сержант CV Мур #1101
   Босх несколько мгновений смотрел на файл после того, как закрыл его. У него был беспорядок различных мыслей. Он был человеком, который не верил в совпадения, и поэтому ему приходилось удивляться тому, как присутствие Кэла Мура могло омрачить все, что было на его собственной тарелке. Он посмотрел на часы и понял, что скоро пора ехать на встречу с Терезой Корасон. Но, в конце концов, никакое движение в его голове не могло отвлечь его от проталкивавшей его мысли: у Фрэнки Шиэна из RHD должна быть информация из файла Зоррильо. Босх работал с Шиханом в RHD. Он был хорошим человеком и хорошим следователем. Если он проводил законное расследование, у него должен быть файл. Если его не было, то это не имело значения.
   Он вышел из машины и направился обратно в закусочную. На этот раз он вошел через кухонную дверь в переулок. Команда BANG все еще была там, четверо молодых наркоманов сидели так тихо, как будто они были в задней комнате похоронного бюро. Стул Босха тоже был на месте. Он снова сел.
   "Как дела?" - сказал Рикард.
   "Вы читали это, да? Расскажите мне о танцевальном бюсте".
   - Что рассказать? - сказал Рикард. "Мы пинаем задницы, окружной прокурор пинает дело. Какие новости? Это другой наркотик, чувак, но это та же самая старая вещь".
   "Что заставило вас выбрать "Танец"? Как вы узнали, что он доставляет туда?
   - Слышал вокруг.
   "Послушайте, это важно. Это связано с Муром".
   "Как?"
   "Я не могу сказать вам сейчас. Вы должны доверять мне, пока я не соберу кое-что вместе. Просто скажи мне, кто получил наводку. Вот что это было, верно?"
   Рикард, казалось, взвешивал выбор, который у него был.
   "Да, это была подсказка. Это был мой снитч.
   "Кто это был?"
   - Послушай, чувак, я не могу...
   "Джимми Каппс. Это был Джимми Каппс, не так ли?
   Рикард снова заколебался, и это подтвердило мнение Босха. Его возмутило, что он узнал об этом почти случайно и только после смерти мента. Но картина прояснялась. Каппс срывает Танец, чтобы выбить часть конкурентов. Затем он летит обратно на Гавайи, набирает брюхо воздушных шаров и возвращается. Но Дэнс больше не находится в тюрьме, и Джимми Каппса снимают прежде, чем он успевает продать хотя бы один из своих воздушных шаров.
   - Почему, черт возьми, ты не пришел поговорить со мной, когда услышал, что Каппса усыпили? Я пытался разобраться в этом и во всем...
   - О чем ты говоришь, Босх? Мур познакомился с тобой той ночью на деле Каппса. Он..."
   Всем за столом стало ясно, что Мур не рассказал Босху все, что знал в тот вечер в "Каталине". Тишина тяготила их. Если они не знали этого раньше, то теперь знали: Мур что-то замышлял. Наконец Босх заговорил.
   - Мур знал, что твой стукач - Каппс?
   Рикард еще раз поколебался, но затем кивнул.
   Босх встал и подтолкнул папку через стол к месту перед Рикардом.
   "Я не хочу этого. Вы звоните Фрэнку Шихану в RHD и говорите ему, что только что нашли его. Это зависит от вас, но я бы не сказал, что вы позволили мне взглянуть на это первым. И я тоже не буду".
   Гарри сделал движение, чтобы отойти от стола, но остановился.
   "Еще одна вещь. Этот парень Дэнс, кто-нибудь из вас его видел?
   - Не после ареста, - сказал Федаредо.
   Остальные трое покачали головами.
   - Если сможешь откопать его, дай мне знать. У тебя есть мой номер.
   За кухонной дверью закусочной Босх снова посмотрел на то место в переулке, где Мур нашел Хуана Доу Љ67. Предположительно. Он больше не знал, чему верить насчет Мура. Но он не мог не задаться вопросом, какая связь была между Хуаном Доу, Дэнсом и Каппсом, если связь вообще была. Он знал, что ключ в том, чтобы выяснить, кем был человек с руками и мускулами рабочего. Тогда он найдет убийцу.
  
  
   8
   В Паркер-центре Гарри прошел мимо мемориальной скульптуры перед входом в вестибюль, где ему пришлось дать знак офицеру на стойке регистрации, чтобы войти. Отдел был слишком большим и безличным. Полицейские за прилавком никого ниже командира не узнают.
   Вестибюль был переполнен людьми, приходившими и уходившими. Кто-то был в форме, кто-то в костюмах, у кого-то на рубашках были наклейки "ПОСЕТИТЕЛИ" и широко раскрытые глаза горожан, впервые зашедших в лабиринт. Гарри начал рассматривать Паркер-центр как бюрократический лабиринт, который скорее мешал, чем облегчал работу уличного полицейского. Это было восемь этажей с владениями в каждом коридоре на каждом этаже. Каждого ревностно охраняли командиры и заместители начальников и помощники начальников. И у каждой группы были свои подозрения относительно других. Каждый был обществом в большом обществе.
   Босх был мастером лабиринта за восемь лет работы в отделе ограблений и убийств. А потом он разбился и сгорел под тяжестью расследования МВД по факту его расстрела безоружного подозреваемого в серии убийств. Босх выстрелил, когда мужчина сунул руку под подушку в свой смертоносный блокнот за чем-то, что Гарри принял за пистолет. Но пистолета не было. Под подушкой был парик. Это было почти смешно, если не считать человека, получившего пулю. Другие следователи RHD связали его с одиннадцатью убийствами. Его тело было отправлено в картонной коробке в крематорий. Bosch был отправлен в подразделение Hollywood.
   Лифт был переполнен и пах затхлым дыханием. Он выбрался на четвертый этаж и вошел в офис отдела научных исследований. Секретарь уже ушел. Гарри перегнулся через столешницу и дотянулся до кнопки, которая с жужжанием открыла половину двери. Он прошел через баллистическую лабораторию в комнату отделения. Донован все еще был там, сидя за своим столом.
   - Как ты сюда попал?
   "Впусти себя".
   - Гарри, не делай этого. Вы не можете так нарушать систему безопасности".
   Босх сокрушенно кивнул.
   "Что ты хочешь?" - спросил Донован. - У меня нет ни одного из ваших дел.
   "Конечно, знаешь".
   "Который?"
   "Кэл Мур".
   "Фигня."
   "Послушай, у меня есть часть этого, хорошо? У меня есть несколько вопросов. Вы можете ответить на них, если хотите. Если нет, это тоже хорошо".
   - Что у тебя есть?
   "Я просматриваю кое-что, что всплыло по паре дел, над которыми я работаю, и они пересекаются со следами Кэла Мура. И поэтому я просто... я просто хочу быть уверенным насчет Мура. Если вы понимаете, о чем я?"
   - Нет, я не понимаю, что вы имеете в виду.
   Босх отодвинул стул от другого стола и сел. Они были одни в отделении, но Босх говорил тихо и медленно, надеясь привлечь внимание техника SID.
   "Просто для моих собственных знаний мне нужно быть уверенным. Мне интересно, не могли бы вы сказать мне, все ли вещи проверены".
   - Выписали на что?
   "Давай, мужик. Был ли это он и был ли кто-нибудь еще в этой комнате?
   Наступило долгое молчание, затем Донован прочистил горло. Наконец он сказал: "Что вы имеете в виду, когда говорите, что работаете с делами, которые пересекаются с ним?"
   Достаточно справедливый вопрос, подумал Босх. Там было небольшое окно возможностей.
   "У меня есть мертвый торговец наркотиками. Я попросил Мура проверить это дело. Затем я нашел труп Хуана Доу в переулке недалеко от Сансет. Мур нашел тело. На следующий день он заезжает на эту свалку и расправляется с дробовиком. Или так выглядит. Я просто хочу заверений, что так оно и есть. Я слышал, что в морге получили удостоверение личности.
   - Так что же заставляет вас думать, что эти два дела связаны с делом Мура?
   "Я сейчас ни о чем не думаю. Я просто пытаюсь исключить возможности. Может, это все совпадения. Я не знаю."
   - Ну, - сказал Донован. "Я не знаю, что они натворили в медицинском, но меня подняли в комнату, которая принадлежала ему. Мур был в той комнате. Я только что закончил с этим. Занял весь день".
   "Почему?"
   "Компьютер Министерства юстиции не работал все утро. Не удалось получить отпечатки. Я пошел к персоналу, чтобы получить отпечатки Мура из его пакета, и они сказали мне, что Ирвинг уже обыскал его. Он снял отпечатки и отнес их коронеру. Знаешь, ты не должен этого делать, но кто ему скажет, попади в его дерьмовый список. Поэтому мне пришлось ждать, пока компьютер Правосудия вернется в строй. После обеда снял с него отпечатки и только что закончил с этим. Это был Мур в комнате.
   - Где были отпечатки?
   "Подожди."
   Донован откатил стул к шкафам с картотеками и открыл ящик ключом из кармана. Пока он просматривал файлы, Босх закурил. Донован наконец вытащил папку и откатил стул обратно к столу.
   - Убери это дерьмо, Гарри. Я ненавижу это дерьмо".
   Босх бросил сигарету на линолеум, наступил на нее и пнул окурок под столом Донована. Донован начал просматривать несколько страниц, которые он вытащил из папки. Босх мог видеть, что на каждом из них был изображен вид сверху номера мотеля, где было найдено тело Мура.
   - Хорошо, - сказал Донован. "Отпечатки в комнате вернулись к Муру. Все они. Я сделал комп-
   "Вы сказали, что."
   "Я добираюсь до этого, я добираюсь до этого. Посмотрим, у нас есть большой палец - четырнадцать точек - на ложе оружия. Это, я думаю, был звонарь, четырнадцатый.
   Гарри знал, что при сравнении отпечатков пальцев требуется всего пять точек совпадения, чтобы идентификация была принята в суде. Четырнадцатиточечное совпадение отпечатка на пистолете было почти так же хорошо, как фотография человека, держащего пистолет.
   "Тогда мы... давайте посмотрим... у нас было четыре трехстрелки на стволах оружия. Я думаю, что они размазались, когда он выбил их из рук. Так что здесь мы ничего не прояснили".
   - А триггеры?
   "Неа. Здесь пусто. Он нажимал на курок пальцем ноги, а на нем все еще был носок, помнишь?
   "А как насчет остальных мест? Я видел, как ты чистил кондиционер.
   "Да, но я ничего не получил на циферблате. Мы думали, что он включил воздух, чтобы контролировать разложение. Но циферблат был чистым. Он пластиковый с шероховатой поверхностью, так что я не думаю, что он бы нам что-то держал".
   "Что-то еще?"
   Донован снова посмотрел на свои карты.
   "Я поднял его указательный и большой пальцы на пять и семь баллов соответственно. Значок был на бюро вместе с кошельком. Но в кошельке ничего. Только мажет. На пистолете на бюро у меня только куча мазков да четкий накат на патроне.
   "Тогда, давайте посмотрим, я получил почти всю руку, ладонь, большой палец и три пальца, на левую дверцу шкафа под раковиной в ванной. Я полагаю, что он, должно быть, положил на него руку, чтобы не упасть, когда спускался туда на пол. Какой путь, чувак.
   "Ага. Вот и все?"
   "Ага. Э, нет. О газете - на стуле была газета, у меня там большая спичка. Снова большой палец и три пальца".
   - А снаряды?
   "Только пятна. На снаряды ничего не попало.
   - А записка?
   "Ничего по этому поводу".
   - Кто-нибудь проверил почерк?
   "Ну, на самом деле, это была печать. Но Шиэн проверил это кем-то по подозрительным документам. Он сказал, что совпало. Несколько месяцев назад Мур съехал со своей женой и занял место в Лос-Фелиз под названием "Фонтаны". Он заполнил форму смены адреса. Это было там, в личном деле, которое схватил Ирвинг. Так или иначе, карточку смены адреса тоже распечатали. С запиской было много общего. Вы знаете, "Найденный" и "Фонтаны".
   "А как же дробовик? Кто-нибудь отследил серийный номер?
   "Номер был запилен и сожжен кислотой. Никаких следов. Знаешь, Гарри, мне не следует так много говорить. Я думаю, мы должны просто..."
   Он не закончил предложение. Он повернулся на стуле к картотеке и начал убирать свои карты.
   - Я почти закончил, чувак. А как насчет схемы снаряда? Ты сделал один?"
   Донован закрыл и запер ящик с папками и обернулся.
   "Начал. Не закончил. Но вы говорите о стволах бок о бок, двойных снарядах. Это немедленный образец распространения. Я бы сказал, что он мог сделать это с расстояния в шесть дюймов и получить такие повреждения. Никакой тайны.
   Босх кивнул и посмотрел на часы, затем встал.
   "Последняя вещь."
   - Возможно. Я уже рассказал вам достаточно, чтобы поставить свою задницу на постоянную перевязь. Ты будешь осторожен с тем, что я тебе сказал?
   "Конечно. Последнее. Выдающиеся принты. Сколько у вас подъемов, которые вы не сравнили с Муром?"
   "Ни одного. Мне было интересно, будет ли это кого-нибудь волновать".
   Босх снова сел. Это не имело смысла. Босх знал, что номер в мотеле - это как работающая девушка. Каждый клиент оставляет после себя что-то свое, свой след. Не имело значения, были ли комнаты убраны и достаточно убраны между арендаторами. Всегда было что-то, контрольный знак. Гарри не мог смириться с тем, что все поверхности, которые проверял Донован, были чистыми, кроме тех, на которых были обнаружены отпечатки пальцев Мура.
   - Что значит, всем было наплевать?
   "Я имею в виду, что никто не сказал ни хрена. Я сказал Шиэну и тому придурку из ОВР, который повсюду его преследовал. Они вели себя так, будто для них это ничего не значило. Тебе известно? Это было похоже на "большое дело, так что других отпечатков не было". Я думаю, они никогда раньше не устраивали номер в мотеле. Черт, я думал, что буду собирать там отпечатки прошлой ночью до полуночи. Но все, что у меня есть, это те, о которых я только что рассказал вам. Это был чертовски чистый номер в мотеле, который я когда-либо печатал. В смысле, я даже поставил лазер. Ничего не видел, кроме следов от салфетки там, где была убрана комната. И если ты спросишь меня, Гарри, это было не то место, где руководство слишком заботилось о чистоте.
   - Ты рассказал об этом Шиэну, верно?
   - Да, я сказал ему, когда закончил. Я думал, знаете, это была рождественская ночь, и они собирались сказать, что я полон дерьма и просто пытаюсь вернуться домой к семье. Но я сказал им, и они просто сказали, хорошо, это все, спокойной ночи, счастливого Рождества. Я ушел. К черту это".
   Босх подумал о Шихане, Честейне и Ирвинге. Шихан был компетентным следователем. Но когда эти двое зависли над ним, он мог совершить ошибку. Они вошли в номер мотеля со стопроцентной уверенностью, что это было самоубийство. Босх поступил бы так же. Даже записку нашли. После этого им, вероятно, пришлось бы найти нож в спине Мура, чтобы передумать. Отсутствие других отпечатков в комнате, отсутствие серийного номера на дробовике. Этого должно было быть достаточно, чтобы сократить процент их уверенности обратно до пятидесяти на пятьдесят. Но они не изменили своему предположению. Гарри начал задумываться о результатах вскрытия, подтвердят ли они вывод о самоубийстве.
   Он встал еще раз, поблагодарил Донована за информацию и ушел.
   Он спустился по лестнице на третий этаж и вошел в каюту RHD. Большинство столов, выстроенных в три ряда, были пусты, так как было уже после пяти часов. Sheehan's был среди тех, кто был брошен в специальный КПЗ по расследованию убийств. Несколько детективов, все еще находившихся там, взглянули на него, но затем отвели взгляд. Босх их не интересовал. Он был символом того, что может случиться, как легко можно упасть.
   - Шиэн еще здесь? - спросил он у дежурного детектива, который сидел за конторкой и занимался телефонными линиями, входящими отчетами и прочей ерундой.
   "Ушла на день", - сказала она, не отрываясь от расписания отпусков сотрудников, которое заполняла. - Несколько минут назад звонили из медпункта и сказали, что он будет работать по коду семь до утра.
   "Есть стол, которым я могу воспользоваться на несколько минут? Мне нужно сделать несколько телефонных звонков".
   Он терпеть не мог просить такого разрешения, проработав в этой комнате восемь лет.
   "Просто выбери один", - сказала она. Она по-прежнему не поднимала глаз.
   Босх сел за письменный стол, на котором почти не было беспорядка. Он позвонил в голливудский отдел убийств, надеясь, что там еще кто-нибудь есть. Ответила Карен Мошито, и Босх спросил, есть ли у него сообщения.
   "Только один. Кто-то по имени Сильвия. Фамилия не указана".
   Он набрал номер, чувствуя, как участился его пульс.
   - Вы слышали о Муре? - спросил Мошито.
   - Ты имеешь в виду удостоверение личности? Да, я слышал.
   "Нет. Разрез испорчен. Радионовости говорят, что вскрытие не дало результатов. Я никогда не слышал, чтобы дробовик в лицо был безрезультатным".
   "Когда это вышло?"
   "Я только что услышал это по KFWB в пять".
   Босх повесил трубку и еще раз набрал номер Портера. Ответа снова не последовало, и магнитофонная запись не была снята. Гарри задавался вопросом, был ли сломленный полицейский здесь и просто не отвечал. Он представил себе Портера, сидящего с бутылкой в углу темной комнаты и боящегося открыть дверь или позвонить по телефону.
   Он посмотрел на номер, который записал для Сильвии Мур. Он задавался вопросом, слышала ли она о вскрытии. Наверное, это было так. Она взяла трубку после трех гудков.
   "Миссис. Мур?
   - Это Сильвия.
   - Это Гарри Босх.
   "Я знаю."
   Больше она ничего не сказала.
   "Как ты держишься?"
   "Я думаю, что я в порядке. Я... Я позвонил, потому что просто хочу поблагодарить тебя. За то, каким ты был прошлой ночью. Со мной."
   - О, ну, ты не... это было...
   - Помнишь ту книгу, о которой я тебе вчера рассказывал?
   " Долгое прощание ?"
   - Там есть еще одна строчка, о которой я думал. "Белый рыцарь для меня такая же редкость, как толстый почтальон". Наверное, в наше время много толстых почтальонов. Она очень тихо рассмеялась, почти как плачет. "Но не слишком много белых рыцарей. Ты был прошлой ночью.
   Босх не знал, что сказать, и просто пытался представить ее на другом конце тишины.
   - Очень мило с твоей стороны. Но я не знаю, заслуживаю ли я этого. Иногда мне кажется, что то, что я должен делать, не делает меня рыцарем".
   Они перешли к светской беседе на несколько минут, а затем попрощались. Он повесил трубку и какое-то время сидел неподвижно, глядя в телефон и размышляя о сказанном и недосказанном. Там что-то было. Связь. Что-то большее, чем смерть ее мужа. Больше, чем просто случай. Между ними была связь.
   Он перевернул страницы блокнота обратно к хронологической таблице, которую он сделал ранее.
   9 ноября Дэнс арестован 13 ноября Джимми Каппс мертв 4 декабря Встреча Мура и Босха
   Теперь он начал добавлять другие даты и факты, даже те, которые в тот момент, казалось, не вписывались в картину. Но его главным чувством было то, что его дела были связаны между собой, а связующим звеном был Калексико Мур. Он не переставал рассматривать диаграмму в целом, пока не закончил. Затем он изучил его и обнаружил, что он дает некоторый контекст мыслям, которые роились в его голове за последние два дня.
   1 ноября BANG Cya меморандум о черном льду 9 ноября Рикард получает наводку от Джимми Каппса 9 ноября Дэнс арестован, дело прекращено 13 ноября Джимми Каппс мертв 4 декабря Встреча Мура и Босха - Мур сдерживается 11 декабря Мур получает DEA брифинг 18 декабря Мур находит тело Хуана Доу #67 18 декабря Портер поручил дело Хуана Доу 19 декабря Мур регистрируется, Hideaway-самоубийство? 24 декабря Хуан Доу Љ 67 - жуки для вскрытия? 25 декабря Тело Мура найдено 26 декабря Портер вытаскивает булавку 26 декабря Вскрытие Мура - безрезультатно?
   Но он не мог слишком долго изучать ее, не думая о Сильвии Мур.
  
  
   9
   Босх поехал по Лос-Анджелес-стрит до Второй, а затем до Красного Ветра. Перед церковью Святой Вибианы он увидел группу оборванных бездомных мужчин, выходящих из церкви. Весь день они проспали на скамьях, а теперь направлялись в миссию на Юнион-стрит на ужин. Проходя мимо здания " Таймс" , он посмотрел на часы и увидел, что было ровно шесть. Он включил KFWB, чтобы узнать новости. Вскрытие Мура было второй историей после отчета о том, как мэр стал последней жертвой волны протестов камикадзи против СПИДа. Его ударили воздушным шаром, наполненным свиной кровью, на белокаменных ступенях мэрии. Группа под названием Cool AIDS взяла на себя ответственность.
   "К другим новостям, вскрытие тела сержанта полиции Калексико Мур не дало убедительных подтверждений того, что офицер по борьбе с наркотиками покончил с собой, согласно офису коронера округа Лос-Анджелес. Между тем, полиция официально классифицировала смерть как самоубийство. Тело тридцативосьмилетнего офицера было найдено на Рождество в номере голливудского мотеля. По словам властей, он был мертв в результате выстрела из дробовика около недели. На месте происшествия была обнаружена предсмертная записка, но ее содержание не разглашается. Мура похоронят в понедельник".
   Босх выключил радио. Новостное сообщение, очевидно, было взято из пресс-релиза. Он задавался вопросом, что имелось в виду под неубедительными результатами вскрытия. Это было единственное зерно настоящих новостей во всем отчете.
   Припарковавшись у обочины перед "Красным ветром", он вошел внутрь, но не увидел Терезу Корасон. Он зашел в туалет и плеснул себе в лицо водой. Ему нужно было побриться. Он вытерся бумажным полотенцем и попытался рукой пригладить усы и курчавые волосы. Он ослабил галстук, потом долго стоял, глядя на свое отражение. Он видел такого человека, к которому мало кто подходил, если не было необходимости.
   Он достал пачку сигарет из автомата у двери туалета и снова огляделся, но так и не увидел ее. Он подошел к бару и заказал Anchor, а затем отнес его к пустому столику у входной двери. Ветер становился тесным с толпой после работы. Люди в деловых костюмах и платьях. Было много комбинаций пожилых мужчин с более молодыми женщинами. Гарри узнал нескольких репортеров из " Таймс" . Он начал думать, что Тереза выбрала неудачное место для встречи, если вообще намеревалась появиться. Судя по сегодняшней истории вскрытия, ее могут заметить репортеры. Он осушил бутылку пива и вышел из бара.
   Он стоял в холодном вечернем воздухе на переднем тротуаре, глядя вниз на улицу в туннель Второй улицы, когда услышал гудок и машину, остановившуюся перед ним. Электрическое стекло скользнуло вниз. Это была Тереза.
   - Гарри, подожди внутри. Я просто найду место для парковки. Извини, что опоздал".
   Босх наклонился к окну.
   "Я не знаю. Там много репортеров. Я слышал по радио о вскрытии Мура. Я не знаю, хочешь ли ты рискнуть, чтобы тебя беспокоили.
   Он мог видеть причины за это и против этого. Упоминание ее имени в газете увеличило ее шансы на смену исполняющего обязанности начальника ME на постоянного начальника. Но неправильное слово или неверная цитата могут так же легко изменить действие на временное или, что еще хуже, на прежнее.
   - Куда мы можем пойти? она спросила.
   Гарри открыл дверь и вошел.
   "Ты голоден? Мы можем спуститься к Горькому или в Буфетную.
   "Ага. Горького еще открыт? Я хочу супа".
   Им потребовалось пятнадцать минут, чтобы проехать через восемь кварталов в центре города и найти место для парковки. В "Горьком" они заказали кружки домашнего русского пива, а Тереза съела курино-рисовый суп.
   - Долгий день, да? он предложил.
   "Ах, да. Без обеда. Пробыл в люксе пять часов.
   Босху нужно было услышать о вскрытии Мура, но он знал, что не может просто выпалить вопрос. Он должен заставить ее захотеть рассказать об этом.
   "Как прошло Рождество? Вы с мужем собираетесь вместе?
   "Даже не близко. Это просто не сработало. Он никогда не мог смириться с тем, что я делаю, и теперь, когда у меня есть шанс стать главным ME, он возмущается еще больше. Он ушел в канун Рождества. Я провел Рождество в одиночестве. Я собирался позвонить своему адвокату сегодня, чтобы сказать ей возобновить подачу документов, но я был слишком занят".
   "Надо было позвонить мне. Я провел Рождество с койотом".
   "Ах. Тимидо еще здесь?
   "Да, он до сих пор время от времени появляется. На перевале возник пожар. Думаю, это его напугало".
   "Да, я читал об этом. Ты был счастливчиком."
   Босх кивнул. У него и Терезы Корасон были то и дело отношения в течение четырех месяцев, и каждая встреча вызывала такую поверхностную близость. Но это были отношения удобства, прочно основанные на физических, а не эмоциональных потребностях и никогда не перераставшие в глубокую страсть ни к одному из них. Ранее в том же году она рассталась со своим мужем, профессором Медицинской школы Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, и, по-видимому, выбрала Гарри из-за своей привязанности. Но Босх знал, что это второстепенная диверсия. Их связи были спорадическими, обычно с разницей в несколько недель, и Гарри был доволен тем, что позволял Терезе инициировать каждую из них.
   Он наблюдал, как она опустила голову, чтобы подуть на ложку супа, а затем отхлебнула его. Он увидел ломтики моркови, плавающие в миске. У нее были коричневые локоны, которые падали ей на плечи. Она придержала рукой несколько прядей, подула на еще одну ложку, а затем сделала глоток. Ее кожа была темно-коричневого цвета, а лицо имело экзотическую эллиптическую форму, подчеркнутую высокими скулами. На полных губах у нее была красная помада, а на щеках лишь шепот тонкого белого персикового пуха. Он знал, что ей около тридцати пяти, но никогда не спрашивал, сколько именно. Наконец, он заметил ее ногти. Неначищенный и коротко подстриженный, чтобы не проколоть резиновые перчатки, которыми она пользовалась.
   Допивая тяжелое пиво из тяжелой кружки, он задавался вопросом, было ли это началом новой связи или она действительно пришла, чтобы сообщить ему о чем-то важном в результатах вскрытия Хуана Доу Љ 67.
   - Итак, теперь мне нужно свидание на Новый год, - сказала она, оторвавшись от супа. - На что ты смотришь?
   "Просто смотрю на тебя. Тебе нужно свидание, оно у тебя есть. Я прочитал в газете, что Фрэнк Морган играет в "Каталине".
   "Кто он и во что играет?"
   "Вот увидишь. Он тебе понравится.
   - В любом случае, это был глупый вопрос. Если он тот, кто тебе нравится, то он играет на саксофоне".
   Гарри улыбнулся больше себе, чем ей. Он был счастлив узнать, что у него свидание. Одиночество в канун Нового года беспокоило его больше, чем Рождество, День Благодарения или любой другой день. Канун Нового года был вечером джаза, и саксофон мог разрезать тебя пополам, если ты был один.
   Она улыбнулась и сказала: "Гарри, ты такой легкий, когда дело доходит до одиноких женщин".
   Он подумал о Сильвии Мур, вспомнив ее грустную улыбку.
   - Итак, - сказала Тереза, казалось, почувствовав, что он уходит. "Бьюсь об заклад, вы хотите знать о жуках внутри Хуана Доу Љ 67".
   "Сначала доешь свой суп".
   "Нет, все в порядке. Меня это не беспокоит. На самом деле, я всегда проголодался после долгого дня, проведенного за разделкой тел".
   Она улыбнулась. Она часто говорила такие вещи, как будто призывала его не любить то, чем она зарабатывала на жизнь. Он знал, что она все еще привязана к своему мужу. Неважно, что она сказала. Он понял.
   - Что ж, надеюсь, ты не будешь скучать по ножам, когда тебя сделают бессменным вождем. Тогда вы будете сокращать бюджеты".
   - Нет, я был бы практическим начальником. Я бы разобрался со спец. Как сегодня. Но после сегодняшнего дня я не знаю, сделают ли они меня постоянным".
   Гарри почувствовал, что теперь именно он стряхнул с себя плохое предчувствие и отправил ее путешествовать с ним. Сейчас может быть подходящее время.
   - Ты хочешь поговорить об этом?
   "Нет. Я имею в виду, я могу, но я не могу. Я доверяю тебе, Гарри, но думаю, что пока мне следует держаться подальше от этого.
   Он кивнул и отпустил это, но намеревался вернуться к этому позже и выяснить, что пошло не так во время вскрытия Мура. Он вытащил блокнот из кармана пальто и положил его на стол.
   "Хорошо, тогда расскажи мне о Хуане Доу Љ 67".
   Она отодвинула суповую миску к краю стола и положила на колени кожаный портфель. Она вытащила тонкую манильскую папку и открыла ее перед собой.
   "Хорошо. Это копия, так что вы можете оставить ее себе, когда я закончу объяснять. Я просмотрел записи и все остальное, что было у Салазара по этому поводу. Я думаю, вы знаете, что причиной смерти была множественная тупая травма головы. Сокрушительные удары в лобную, теменную, клиновидную и надглазничную области".
   Описывая эти травмы, она коснулась верхней части лба, затылка, левого виска и края левого глаза. Она не отрывала глаз от бумаг.
   "Любой из них был фатальным. Были и другие защитные раны, на которые вы сможете взглянуть позже. Эм, он извлёк деревянные осколки из двух травм головы. Похоже, вы говорите о чем-то вроде бейсбольной биты, но не такой широкой, я думаю. Огромные сокрушительные удары, так что я думаю, что мы говорим о чем-то с некоторым рычагом. Не палка. Больше. Отмычка, лопата, что-то вроде бильярдного кия. Но скорее всего что-то недоделанное. Как я уже сказал, Салли вытащила осколки из ран. Я не уверен, что бильярдный кий с отшлифованным и лакированным покрытием оставит осколки".
   Она некоторое время изучала записи.
   - Другое дело - я не знаю, говорил ли вам об этом Портер, но это тело, скорее всего, было брошено в этом месте. Время смерти не менее шести часов до обнаружения. Судя по движению в этом переулке и к задней двери ресторана, это тело не могло оставаться там незамеченным в течение шести часов. Его должны были выбросить".
   - Да, это было в его записях.
   "Хороший."
   Она начала листать страницы. Кратко просматривая фотографии вскрытия и откладывая их в сторону.
   "Хорошо, вот оно. Результаты токсикологии еще не получены, но цвет крови и печени указывает на то, что там ничего не будет. Я просто догадываюсь, или, скорее, Салли просто догадывается, так что не держите нас в этом.
   Гарри кивнул. Он еще не делал никаких заметок. Он закурил сигарету, и она, похоже, не возражала. Она никогда раньше не протестовала, хотя однажды, когда он присутствовал на вскрытии, она вошла из соседней комнаты и показала ему легкое сорокалетнего мужчины, который употреблял по три упаковки в день. Он был похож на старый черный бездельник, сбитый грузовиком.
   "Но, как вы знаете, это рутина, - продолжила она, - мы взяли мазки и сделали анализ содержимого желудка. Во-первых, в ушной сере мы обнаружили что-то вроде коричневой пыли. Мы вычесали немного его из волос, а также взяли немного с ногтей".
   Босх подумал о смолистом героине, компоненте черного льда.
   "Героин?"
   - Хорошая догадка, но нет.
   "Просто коричневая пыль".
   Теперь Босх писал в своем блокноте.
   "Да, мы поместили это на несколько слайдов и взорвали, и, насколько мы можем судить, это пшеница. Пшеничная пыль. Это... это, по-видимому, измельченная пшеница.
   "Нравится хлопья? У него были хлопья в ушах и в волосах?
   К столу подошел официант в белой рубашке и черном галстуке с густыми усами и самым строгим русским видом, чтобы спросить, не хотят ли они чего-нибудь еще. Он посмотрел на стопку фотографий рядом с Терезой. Наверху был голый Хуан Доу Љ 67 на столе из нержавеющей стали. Тереза быстро накрыла его папкой, и Гарри заказал еще два пива. Мужчина медленно отошел от стола.
   - Ты имеешь в виду какие-то пшеничные хлопья? - снова спросил Босх. "Например, пыль на дне коробки или что-то в этом роде?"
   "Не совсем. Однако оставьте эту мысль и позвольте мне двигаться дальше. Все свяжется".
   Он помахал ей.
   "По мазкам из носа и содержимому желудка обнаружились две очень интересные вещи. Вот почему мне нравится то, что я делаю, несмотря на то, что другим людям это не нравится". Она подняла глаза от папки и улыбнулась ему. "Во всяком случае, в содержимом желудка Салазар обнаружил кофе и пережеванный рис, курицу, болгарский перец, различные специи и свиной кишечник. Короче говоря, это была чоризо-мексиканская колбаса. Кишечник, использованный в качестве оболочки для колбасы, наводит меня на мысль, что это была какая-то домашняя колбаса, а не промышленный продукт. Он съел это незадолго до смерти. Разрыва в желудке еще почти не было. Возможно, он даже ел, когда на него напали. Я имею в виду, горло и рот были чистыми, но в зубах все еще был мусор.
   "И, кстати, все они были настоящими зубами. Никакой стоматологической работы вообще-никогда. Вы поняли, что этот человек был не отсюда?
   Босх кивнул, вспомнив, что в заметках Портера говорилось, что вся одежда Хуана Доу Љ 67 сшита в Мексике. Он писал в блокноте.
   Она сказала: "Было также это в желудке".
   Она пододвинула полароидную фотографию через стол. Это было розоватое насекомое с отсутствующим одним крылом и сломанным другим. Он выглядел мокрым, как и должно быть, учитывая, где его нашли. Он лежал на стеклянной культуральной чашке рядом с десятицентовиком. Дайм был примерно в десять раз больше жука.
   Гарри заметил официанта, стоящего футах в десяти от него с двумя кружками пива. Мужчина поднял кружки и поднял брови. Босх дал понять, что приближаться можно. Официант поставил стаканы, украдкой взглянул на фотографию жука и быстро удалился. Гарри вернул фотографию Терезе.
   - Так что же это?
   - Трипетид, - сказала она и улыбнулась.
   - Блин, я уже собирался догадаться, - сказал он.
   Она рассмеялась над глупой шуткой.
   - Это плодовая муха, Гарри. Средиземноморский сорт. Маленькая ошибка, которая наносит большой ущерб калифорнийской цитрусовой промышленности? Салазар пришел ко мне, чтобы порекомендовать его, потому что мы понятия не имели, что это такое. Я попросил следователя доставить его в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе к энтомологу, которого предложил Гэри. Он определил его для нас".
   Гэри, как знал Босх, был ее отчужденным человеком и вскоре стал бывшим мужем. Он кивнул в ответ на то, что она ему говорила, но не понял значения находки.
   Она сказала: "Перейдем к мазкам из носа. Хорошо, там было больше пшеничной пыли, а потом мы нашли это".
   Она пододвинула еще одну фотографию через стол. Это также была фотография культурного блюда с монетой в нем. Возле десятицентовика также была небольшая розовато-коричневая линия. Он был намного меньше мухи на первой фотографии, но Босх понял, что это тоже какое-то насекомое.
   "И это?" он спросил.
   "То же самое, - говорит мне мой энтомолог. Только это молодчина. Это личинка".
   Она сложила пальцы вместе и расставила локти. Она улыбалась и ждала.
   - Ты любишь это, не так ли? он сказал. Он выпил четверть пива. - Хорошо, ты меня понял. Что все это значит?
   "Ну, у вас есть общее представление о плодовой мушке, верно? Он съедает урожай цитрусовых, может поставить на колени всю отрасль, бессчетные миллионы потерянных миллионов, отсутствие апельсинового сока по утрам и так далее, и тому подобное, упадок цивилизации, какой мы ее знаем. Верно?"
   Он кивнул, и она продолжила, говоря очень быстро.
   "Хорошо, кажется, у нас здесь ежегодное заражение средиземноморской мухой. Я уверен, вы видели знаки карантина на автострадах или слышали, как ночью вертолеты распыляют малатион".
   "Они заставляют меня мечтать о Вьетнаме, - сказал Гарри.
   "Вы, должно быть, также видели или читали о движении против распыления малатиона. Некоторые люди говорят, что он отравляет людей так же, как эти жуки. Они хотят, чтобы это прекратилось. Так что же делать Министерству сельского хозяйства? Ну, одно дело - усилить другую процедуру, которую они используют для получения этих жуков.
   "Проект по искоренению средиземноморской мухи Министерства сельского хозяйства США и штата выпускает миллиарды стерильных средиземноморских мух по всей южной Калифорнии. Миллионы каждую неделю. Видите ли, идея в том, что когда те, кто уже там, спариваются, они будут делать это со стерильными партнерами, и в конечном итоге заражение вымрет, потому что воспроизводится все меньше и меньше. Это математически, Гарри. Конец проблемы, если они смогут насытить регион достаточным количеством стерильных мух.
   На этом она остановилась, но Босх так и не понял.
   "Боже, все это просто фантастика, Тереза. Но дойдет ли дело до определенного момента, или мы просто...
   "Я приближаюсь. Я добираюсь туда. Просто слушай. Вы детектив. Детективы должны слушать. Ты как-то сказал мне, что раскрывать убийства - значит заставлять людей говорить и просто слушать их. Ну, я рассказываю".
   Он поднял руки вверх. Она пришла.
   "Мухи, выпущенные Министерством сельского хозяйства США, окрашиваются, когда они находятся на личиночной стадии. Окрашены в розовый цвет, чтобы они могли следить за ними или быстро отделять стерильные от нестерильных, когда они проверяют маленькие ловушки, которые есть у них повсюду на апельсиновых деревьях. После окрашивания личинок в розовый цвет их облучают, чтобы сделать их стерильными. Потом их отпускают".
   Гарри кивнул. Это начало звучать интересно.
   "Мой энтомолог изучил два образца, взятых у Хуана Доу Љ 67, и вот что он нашел". Она сослалась на некоторые записи в файле. "Взрослая муха, полученная из желудка умершего, была и окрашена, и стерилизована, самка. Ладно, ничего необычного в этом нет. Как я уже сказал, их выпускают где-то триста миллионов в неделю - миллиарды в год, - и поэтому вполне вероятно, что один из них может быть случайно проглочен нашим человеком, если он окажется где-нибудь, скажем, в южной Калифорнии.
   - Это сужает круг, - сказал Босх. - А как насчет другого образца?
   "Личинка другая". Она снова улыбнулась. "Доктор. Брэкстон, врач-насекомой, сказал, что образец личинки был окрашен в розовый цвет в соответствии со спецификациями Министерства сельского хозяйства США. Но она еще не была облучена, то есть стерилизована, когда попала в нос нашему Хуану Доу.
   Она развела руки и положила их по бокам. Ее фактический доклад был завершен. Теперь пришло время размышлять, и она дала ему первый шанс.
   "Итак, внутри его тела находятся две окрашенные мухи, одна стерилизованная, а другая нестерилизованная", - сказал Босх. "Это привело бы меня к выводу, что незадолго до смерти наш мальчик находился в месте, где стерилизуют этих мух. Миллионы мух вокруг. Одна или две могли попасть в его еду. Он мог вдохнуть одну из них через нос. Что-нибудь в этом роде.
   Она кивнула.
   "А как насчет пшеничной пыли? В ушах и волосах.
   - Пшеничная пыль - это еда, Гарри. Брэкстон сказал, что это пища, используемая в процессе размножения".
   Он сказал: "Поэтому мне нужно найти, где они производят, где размножаются эти стерильные мухи. У них может быть линия на Хуана Доу. Похоже, он был заводчиком или что-то в этом роде.
   Она улыбнулась и сказала: "Почему бы тебе не спросить меня, где их разводят".
   - Где они это делают, Тереза?
   "Ну, хитрость заключается в том, чтобы разводить их там, где они уже являются частью естественной популяции насекомых или окружающей среды, и, следовательно, не проблема, если некоторые из них выскользнут за дверь, прежде чем получат свою дозу радиации.
   "Итак, Министерство сельского хозяйства США заключает контракты с заводчиками только в двух местах; Гавайи и Мексика. На Гавайях на Оаху есть три подрядчика по разведению. В Мексике недалеко от Сиуатенехо есть животноводческая ферма, а самая крупная из всех пяти находится недалеко от...
   "Мехикали".
   "Гарри! Откуда ты знаешь? Вы уже все это знали и позволили мне...
   "Это было просто предположение. Это согласуется с чем-то другим, над чем я работал".
   Она странно посмотрела на него, и на мгновение он пожалел, что испортил ей удовольствие. Он допил кружку пива и огляделся в поисках брезгливого официанта.
  
  
   10
   Она отвезла его обратно, чтобы он подогнал машину к "Красному ветру", а затем последовала за ним из центра города к его дому в горах. Она жила в квартире в Хэнкок-парке, который был ближе, но она сказала, что в последнее время проводит там слишком много времени и хотела бы увидеть или услышать койота. Он знал, что ее настоящая причина заключалась в том, что ей будет легче вырваться из его дома, чем просить его покинуть ее.
   Однако Босх не возражал. Правда заключалась в том, что он чувствовал себя неловко в ее доме. Это слишком напомнило ему о том, к чему приближался Лос-Анджелес. Это был лофт на пятом этаже с видом на центр города в историческом жилом доме под названием Уорфилд. Внешний вид здания оставался таким же красивым, как и в тот день, когда в 1911 году его завершил Джордж Аллан Хэнкок. Архитектура Beaux Arts с серо-голубым терракотовым фасадом. Джордж не жалел нефтяных денег, и с улицы это было видно на Уорфилде с его геральдическими лилиями и картушами. Но именно внутреннее убранство - то есть нынешнее внутреннее убранство - вызвало у Босха неприятие. Это место было куплено несколько лет назад японской фирмой и полностью выпотрошено, затем переоборудовано, отремонтировано и переоборудовано. Стены в каждой квартире были снесены, и каждое помещение представляло собой не что иное, как длинную стерильную комнату с фальшивыми деревянными полами, прилавками из нержавеющей стали и трековым освещением. Просто красивая ракушка, подумал Босх. У него было ощущение, что Джордж подумал бы так же.
   В доме Гарри они разговаривали, пока он зажигал хибачи на крыльце и ставил на гриль филе апельсина. Он купил его в канун Рождества, и он был еще свежим и достаточно большим, чтобы его можно было разделить. Тереза сказала ему, что комиссия графства, вероятно, примет неофициальное решение до Нового года о назначении постоянного главного судебно-медицинского эксперта. Он пожелал ей удачи, но про себя не был уверен, что имел в виду именно это. Это было политическое назначение, и ей придется подчиниться. Зачем лезть в этот ящик? Он сменил тему.
   "Итак, если этот парень, этот Хуан Доу, был внизу, в Мехикали, рядом с местом, где разводят плодовых мушек, как, по-вашему, его тело попало сюда?"
   - Это не мой отдел, - сказала Тереза.
   Она стояла у перил, глядя на Долину. В свежем прохладном воздухе сверкали миллионы огней. На ее плечах была его куртка. Гарри полил рыбу ананасовым соусом для барбекю и перевернул.
   - Здесь у костра тепло, - сказал он. Он немного помедлил с филе, а затем сказал: "Я думаю, дело в том, что, возможно, они не хотели, чтобы кто-нибудь проверял бизнес этого подрядчика Министерства сельского хозяйства США. Тебе известно? Они не хотели, чтобы это тело было связано с этим местом. Поэтому они уносят тело парня подальше".
   "Да, но всю дорогу до Лос-Анджелеса?"
   - Может быть, они были... ну, я не знаю. Это довольно далеко".
   Оба несколько мгновений молчали, погрузившись в свои мысли. Босх слышал и чувствовал запах шипящего ананаса, капающего на угли. Он сказал: "Как вы переправляете труп через границу?"
   - О, я думаю, они провозили контрабандой вещи покрупнее, не так ли?
   Он кивнул.
   - Ты когда-нибудь был там, Гарри, в Мехикали?
   - Просто чтобы проехать по пути в Баия-Сан-Фелипе, где я рыбачил прошлым летом. Я никогда не останавливался. Ты?"
   "Никогда."
   - Ты знаешь название городка за границей? На нашей стороне?"
   "Угу".
   "Калексико".
   "Ты шутишь? Это где-
   "Ага."
   Рыба была готова. Он разложил его на тарелку, надел крышку на решетку, и они вошли внутрь. Он подал его с испанским рисом, приготовленным с Пико Пико. Он открыл бутылку красного вина и налил два стакана. Кровь богов. Белого у него не было. Ставя все на стол, он увидел улыбку на ее лице.
   "Думал, что я парень из телевизора, не так ли?"
   "Пришла мне в голову. Это очень мило."
   Они щелкнули стаканами и спокойно поели. Она похвалила его за еду, но он знал, что рыба слишком сухая. Они снова погрузились в светскую беседу. Все это время он искал возможность спросить ее о вскрытии Мура. Это не пришло, пока они не были закончены.
   "Что ты теперь будешь делать?" - спросила она, положив салфетку на стол.
   "Думаю, я уберу со стола и посмотрю, не..."
   "Нет. Если вы понимаете, о чем я. О деле Хуана Доу.
   "Я не уверен. Я хочу снова поговорить с Портером. И я, вероятно, посмотрю в USDA. Я хотел бы узнать больше о том, как эти мухи попадают сюда из Мексики".
   Она кивнула и сказала: "Дайте мне знать, если вы хотите поговорить с энтомологом. Я могу это устроить.
   Он наблюдал за ней, когда она снова получила отстраненный взгляд, который преследовал его всю ночь.
   "А ты?" он спросил. "Что ты теперь будешь делать?"
   "О чем?"
   "О проблемах со вскрытием Мура".
   - Это очевидно, да?
   Он встал и убрал тарелки. Она не отошла от стола. Он снова сел и вылил содержимое бутылки в стаканы. Он решил, что должен дать ей что-то, чтобы она чувствовала себя комфортно, давая ему что-то взамен.
   - Послушай меня, Тереза. Я думаю, мы с тобой должны поговорить о вещах. Я думаю, что у нас есть два расследования, возможно, три расследования, и все они могут быть частью одного и того же дела. Как разные спицы на одном колесе".
   Она в замешательстве подняла глаза. "Какие дела? О чем ты говоришь?"
   "Я знаю, что все, что я собираюсь сказать, находится за пределами вашего места проведения, но я думаю, вам нужно это знать, чтобы принять решение. Я наблюдал за тобой всю ночь и могу сказать, что у тебя проблема, и ты не знаешь, что делать".
   Он колебался, давая ей шанс остановить его. Она этого не сделала. Он рассказал ей об аресте Марвина Дэнса и его связи с убийством Джимми Каппса.
   "Когда я узнал, что Каппс привозит лед с Гавайев, я пошел к Кэлу Муру, чтобы спросить о черном льду. Знаете, конкуренция. Я хотел знать, откуда он взялся, где вы его берете, кто его продает, все, что могло бы помочь мне составить представление о том, кто мог убить Джимми Каппса. В любом случае, дело в том, что я думал, что Мур просветил меня, сказал, что ничего не знает, но сегодня я узнаю, что он собирал досье по гололеду. Он собирал ниточки по моему делу. Он что-то скрывал от меня, но в то же время что-то собирал, когда исчез. Я получил файл сегодня. Там была записка. На нем было написано "Отдать Гарри Босху".
   "Что в нем было? Файл."
   "Много. Включая отчет разведки, говорится, что основным источником черного льда, вероятно, является ранчо в Мехикали.
   Она уставилась на него, но ничего не сказала.
   "Что приводит нас к нашему Хуану Доу. Портер выручает, и дело доходит до меня сегодня. Я читаю файл и дам вам одну догадку, кто нашел тело, а затем исчез на следующий день".
   - Черт, - сказала она.
   "В яблочко. Кэл Мур. Что это значит, я не знаю. Но он докладывает о теле. На следующий день он на ветру. На следующей неделе его находят в номере мотеля предполагаемым самоубийцей. И вот на следующий день - после того, как об открытии Мура сообщили в газетах и на телевидении, - звонит Портер и говорит: "Знаете, ребята, я увольняюсь". Вам все это кажется откровенным?"
   Она резко встала и подошла к раздвижной двери на крыльцо. Она смотрела сквозь стекло на перевал.
   - Эти ублюдки, - сказала она. "Они просто хотят бросить все это. Потому что это может кого-то смутить".
   Босх подошел к ней сзади.
   "Вы должны рассказать кому-нибудь об этом. Скажи-ка."
   "Нет. Я не могу. Ты мне все расскажешь".
   "Я же вам сказал. Больше ничего нет, и все это мешанина. В файле было немного, кроме того, что Управление по борьбе с наркотиками сообщило Муру, что из Мехикали идет гололедица. Вот как я догадался о подрядчике по плодовым мушкам. А еще есть Мур. Он вырос в Калексико и Мехикали. Понимаете? Здесь слишком много совпадений, которые я не считаю совпадениями".
   Она по-прежнему смотрела на дверь, а он говорил ей в спину, но он видел отражение ее встревоженного лица в стекле. Он чувствовал запах ее духов.
   "В файле важно то, что Мур не хранил его в своем кабинете или квартире. Он был в таком месте, где его не мог бы найти кто-то из IAD или RHD. И когда ребята из его команды нашли его, там была записка, в которой говорилось отдать его мне. Ты понимаешь?"
   За нее ответил растерянный взгляд в зеркало. Она повернулась и прошла в гостиную, села на мягкое кресло и провела руками по волосам. Гарри остался стоять и расхаживал по деревянному полу перед ней.
   "Зачем ему писать записку с просьбой отдать файл мне? Это не было бы запиской для себя. Он уже знал, что собирает файл для меня. Значит, записка была для кого-то другого. И что это говорит нам? Что он либо знал, когда писал это, что собирался убить себя. Или он...
   "Знала, что его убьют, - сказала она.
   Босх кивнул. "Или, по крайней мере, он знал, что зашел слишком далеко. Что он попал в беду. В опасности."
   - Иисусе, - сказала она.
   Гарри подошел и протянул ей бокал. Он наклонился близко к ее лицу.
   - Вы должны рассказать мне о вскрытии. Что-то не так. Я слышал тот бредовый пресс-релиз, который они выпустили. Неубедительно. Что это за дерьмо? С каких пор ты не можешь сказать, убил кого-то выстрел из дробовика в лицо или нет?
   - Так скажи мне, Тереза. Мы можем решить, что делать".
   Она пожала плечами и покачала головой, но Гарри знал, что она собирается рассказать.
   "Они сказали мне, потому что я не был на сто процентов... Гарри, ты не можешь раскрыть, откуда ты получил эту информацию. Вы не можете.
   "Это не вернется к вам. Если понадобится, я использую его, чтобы помочь нам, но он не вернется к вам. Это мое обещание".
   "Они сказали мне не обсуждать это ни с кем, потому что я не могу быть полностью уверен. Помощник начальника, Ирвинг, этот высокомерный придурок знал, куда его вставить. Говоря о том, что комиссия графства скоро примет решение относительно моего положения. Сказали, что будут искать главного судмедэксперта, обладающего осторожностью. Сказать, какие у него были друзья в комиссии. Я хотел бы взять скальпель...
   "Не обращайте внимания на все это. В чем ты не был уверен на сто процентов?
   Она осушила свой бокал. Потом вышла история. Она сказала ему, что вскрытие прошло как обычно, за исключением того факта, что помимо двух детективов, наблюдавших за ним, Шихана и Честейна из IAD, был помощник начальника полиции Ирвинг. Она сказала, что лаборант также был рядом, чтобы сравнить отпечатки пальцев.
   "Разложение было обширным, - сказала Тереза. "Мне пришлось отрезать кончики пальцев и побрызгать на них химическим отвердителем. Коллинз, это мой лаборант, после этого смог снять отпечатки. Он сделал сравнение прямо здесь, потому что Ирвинг принес образцы. Это был матч. Это был Мур".
   - Что с зубами?
   "Стоматология была жесткой. Не так уж много осталось того, что не было раздроблено. Мы провели сравнение между частичным резцом, найденным в ванне, и некоторыми стоматологическими записями, которые придумал Ирвинг. У Мура был корневой канал, и он был там. Это тоже был матч".
   Она сказала, что начала вскрытие после подтверждения личности и сразу же пришла к очевидному выводу: повреждения от выстрела из двуствольного ружья были огромными и смертельными. Немедленно. Но именно при изучении материала, отделившегося от тела, она начала сомневаться, может ли она признать смерть Мура самоубийством.
   "Сила взрыва привела к полному смещению черепа", - сказала она. "И, конечно же, протокол вскрытия требует исследования всех жизненно важных органов, в том числе головного мозга.
   "Проблема заключалась в том, что мозг был в основном немассирован из-за широкой схемы снарядов. По-моему, мне сказали, что пули сделаны из двуствольного ствола, расположенного бок о бок. Я мог видеть это. Рисунок снаряда был очень широким. Тем не менее, большая часть лобной доли и соответствующий фрагмент черепа остались практически нетронутыми, хотя и были отделены.
   "Если вы понимаете, о чем я? На диаграмме было сказано, что это было нанесено на карту в ванной. Это... слишком? Я знаю, что ты знал его.
   "Не очень хорошо. Продолжать."
   "Итак, я изучил этот кусок, не ожидая ничего большего, чем то, что я видел ранее. Но я был неправ. В доле по слизистой черепа были геморрагические разграничения".
   Она сделала глоток из его бокала и тяжело вздохнула, словно изгоняя демона.
   - Итак, ты видишь, Гарри, это была чертовски большая проблема.
   "Скажи мне почему."
   - Ты говоришь как Ирвинг. 'Скажи мне почему. Скажи мне почему.' Ну, это должно быть очевидно. По двум причинам. Во-первых, у вас не так много кровоизлияний при такой мгновенной смерти. Кровоизлияние в оболочку мозга невелико, когда мозг буквально за доли секунды отделяется от тела. Но в то время как есть место для некоторых дискуссий по этому поводу - я передам это Ирвингу - по второй причине вообще нет никаких дискуссий. Это кровоизлияние явно указывало на контратакующую травму головы. У меня нет никаких сомнений".
   Гарри быстро повторил физику, которую выучил за десять лет наблюдения за вскрытиями. Травма головного мозга против переворота - это повреждение, которое происходит на стороне мозга, противоположной инсульту. Мозг, по сути, представлял собой желейную форму внутри черепа. Сокрушительный удар по левой стороне часто причинял наибольшие повреждения правой стороне, потому что сила удара прижимала Желе-О к правой стороне черепа. Гарри знал, что для того, чтобы Мур получил кровоизлияние, описанное Терезой, в переднюю часть мозга, его нужно ударить сзади. Выстрел из дробовика в лицо не сделал бы этого.
   - Есть ли какой-нибудь способ... - он замолчал, не понимая, что хотел спросить. Внезапно он осознал, что его тело жаждет сигареты, и шлепнул концом свежей пачки о ладонь.
   "Что случилось?" - спросил он, открывая ее.
   "Ну, когда я начал объяснять, Ирвинг весь напрягся и продолжал спрашивать: "Ты уверен? Это точно на сто процентов? Разве мы не поторопились? и так далее. Я думаю, это было довольно ясно. Он не хотел, чтобы это было чем-то иным, кроме как самоубийством. В ту минуту, когда я засомневался, он начал говорить о поспешных выводах и необходимости двигаться медленно. Он сказал, что отдел может быть смущен тем, к чему может привести расследование, если мы не будем действовать медленно, осторожно и правильно. Это были его слова. Мудак."
   - Пусть спящие собаки лгут, - сказал Босх.
   "Верно. Так что я просто заявил им, что не собираюсь считать это самоубийством. А потом... потом они отговорили меня признать это убийством. Отсюда и неуверенность. Компромисс. На данный момент. Это заставляет меня чувствовать, что я виноват в чем-то. Эти ублюдки.
   - Они его просто бросят, - сказал Босх.
   Он не мог этого понять. Нежелание должно было быть из-за расследования IAD. Чем бы ни занимался Мур, Ирвинг должен верить, что это либо привело его к самоубийству, либо привело к тому, что убили его. И в любом случае Ирвинг не хотел открывать эту коробку, не узнав сначала, что в ней. Может быть, он никогда не хотел знать. Это говорило Босху об одном: он был предоставлен самому себе. Что бы он ни придумал, если он передаст это Ирвингу и RHD, это будет похоронено. Так что, если Босх продолжал это делать, он был фрилансером.
   "Знают ли они, что Мур работал над чем-то для вас?" - спросила Тереза.
   - Сейчас знают, но, вероятно, не знали, когда были с тобой. Наверное, это ничего не изменит".
   - А как насчет дела Хуана Доу? О том, что он нашел тело.
   "Я не знаю, что они знают об этом".
   "Что ты будешь делать?"
   "Я не знаю. Я ничего не знаю. Что ты будешь делать?"
   Она долго молчала, потом встала и подошла к нему. Она наклонилась к нему и поцеловала в губы. Она прошептала: "Давай на время забудем обо всем этом".
  
   ***
  
   Он уступал ей в их занятиях любовью, позволяя ей вести и направлять его, использовать его тело так, как она хотела. Они были вместе достаточно часто, так что чувствовали себя комфортно и знали пути друг друга. Они были вне стадии любопытства или смущения. В конце концов, она оседлала его, а он откинулся на спинку кровати, опираясь на подушки. Ее голова откинулась назад, а подстриженные ногти безболезненно впились ему в грудь. Она вообще не издавала ни звука.
   В темноте он поднял глаза и увидел, как из ее ушей капает серебряный блеск. Он протянул руку и коснулся сережек, а затем провел руками по ее горлу, плечам и груди. Ее кожа была теплой и влажной. Ее медленное методичное движение увлекло его еще дальше в пустоту, куда не могло попасть все остальное в мире.
   Когда они оба отдыхали, она все еще скорчилась на нем сверху, его охватило чувство вины. Он подумал о Сильвии Мур. Женщина, которую он встретил только прошлой ночью, как она могла вмешиваться в это? Но она была. Он задавался вопросом, откуда появилось чувство вины. Может быть, это было для того, что было еще впереди.
   Ему показалось, что он слышит короткий пронзительный лай койота вдалеке за домом. Тереза подняла голову с его груди, и тут они услышали одинокий лай животного.
   - Тимидо, - услышал он ее тихий голос.
   Гарри снова почувствовал, как чувство вины проходит через него. Он подумал о Терезе. Неужели он обманом заставил ее рассказать ему? Он так не думал. Может быть, опять же, это была вина за то, что он еще не сделал. Что, как он знал, он сделает с информацией, которую она дала.
   Казалось, она знала, что его мысли были далеко от нее. Возможно, изменение сердцебиения, легкое напряжение мышц.
   - Ничего, - сказала она.
   "Какая?"
   - Ты спросил, что я собираюсь делать. Ничего такого. Я не собираюсь больше ввязываться в эту ерунду. Если хотят похоронить, пусть хоронят".
   Гарри уже тогда знал, что из нее получится хороший постоянный главный судмедэксперт округа Лос-Анджелес.
   Он чувствовал, что отдаляется от нее в темноте.
   Тереза скатилась с него и села на край кровати, глядя в окно на луну в три четверти. Они оставили занавес открытым. Койот снова взвыл. Босху показалось, что он слышит, как где-то вдалеке отвечает собака.
   - Ты такой же, как он? она спросила.
   "Кто?"
   "Тимидо. Один там, в темном мире.
   "Иногда. Все иногда бывают".
   - Да, но тебе это нравится, не так ли?
   "Не всегда."
   "Не всегда..."
   Он думал о том, что сказать. Одно неверное слово, и она ушла бы.
   - Извини, если я отстранен, - попытался он. "Есть много вещей..."
   Он не закончил. Не было оправдания.
   "Тебе нравится жить здесь, в этом маленьком одиноком доме, с койотом в качестве твоего единственного друга, не так ли?"
   Он не ответил. Лицо Сильвии Мур необъяснимым образом всплыло в его памяти. Но на этот раз он не чувствовал вины. Ему нравилось видеть ее там.
   - Мне нужно идти, - сказала Тереза. "Долгий день завтра".
   Он смотрел, как она голая вошла в ванную, на ходу поднимая сумочку с ночного столика. Он слушал, как бежал душ. Он представил, как она счищает с себя все его следы, а затем брызгает универсальными духами, которые она всегда носила с собой в сумочке, чтобы скрыть любые запахи, оставшиеся на ней после работы.
   Он перекатился на край кровати к куче одежды на полу и достал телефонную книгу. Он набрал номер, пока текла вода. Голос, который ответил, был приглушен со сном. Было около полуночи.
   - Ты не знаешь, кто это, и я никогда с тобой не разговаривал.
   Наступила тишина, пока голос Гарри не зазвучал.
   "Хорошо хорошо. Понятно. Я понимаю."
   - Есть проблема со вскрытием Кэла Мура.
   - Черт, я знаю это, чувак. Неубедительно. Вам не нужно будить меня, чтобы...
   - Нет, ты не понимаешь. Вы путаете вскрытие с пресс-релизом о вскрытии. Две разные вещи. Теперь понятно?"
   "Да... думаю, знаю. Так в чем проблема?"
   "Помощник начальника полиции и исполняющий обязанности начальника МЭ не согласны. Один говорит о самоубийстве, другой об убийстве. Не может быть обоих. Я думаю, это то, что вы называете неубедительными в пресс-релизе".
   В телефоне раздался низкий свистящий звук.
   "Это хорошо. Но зачем копам хоронить убийцу, особенно своего собственного? Я имею в виду, что из-за самоубийства отдел и так выглядит дерьмом. Зачем хоронить убийство, если оно не означает, что есть что-то...
   - Верно, - сказал Босх и повесил трубку.
   Через минуту душ выключили, и Тереза вышла, вытираясь полотенцем. Она совершенно не стеснялась своей наготы с ним, и Гарри обнаружил, что скучает по этой застенчивости. В конечном итоге это оставило всех женщин, с которыми он был связан, прежде чем они в конце концов оставили его.
   Пока она одевалась, он натянул синие джинсы и футболку. Ни один не говорил. Она посмотрела на него с тонкой улыбкой, а затем он проводил ее до машины.
   - Значит, у нас еще есть свидание на Новый год? - спросила она после того, как он открыл для нее дверцу машины.
   "Конечно", - сказал он, хотя знал, что она позвонит с предлогом, чтобы отменить встречу.
   Она наклонилась и поцеловала его в губы, затем скользнула на водительское сиденье.
   - До свидания, Тереза, - сказал он, но она уже закрыла дверь.
  
   ***
  
   Была полночь, когда он вернулся внутрь. В помещении пахло ее духами. И собственной вины. Он поставил " Mood Indigo " Фрэнка Моргана на проигрыватель компакт-дисков и стоял в гостиной, не двигаясь, просто слушая фразировку первого соло, песни под названием "Lullaby". Босх думал, что не знает ничего более истинного, чем звук саксофона.
  
  
   11
   Спать не было возможности. Босх знал это. Он стоял на крыльце, глядя вниз на ковер из огней, и холодный воздух делал его кожу твердой и твердой. Впервые за несколько месяцев он почувствовал прилив сил. Он снова был на охоте. Он пропустил все, что касалось дел, и составил мысленный список людей, которых ему нужно было увидеть, и то, что он должен был сделать.
   На вершине был Люциус Портер, сломленный детектив, чей уход был слишком своевременным, слишком случайным, чтобы быть случайным. Гарри понял, что злится, просто думая о Портере. И смущен. Смущен тем, что подставил ему шею с Паундсом.
   Он подошел к своей записной книжке и еще раз набрал номер Портера. Он не ждал ответа и не был разочарован. По крайней мере, в этом отношении Портер был надежным человеком. Он проверил адрес, который записал ранее, и направился к выходу.
   Съезжая с холмов, он не проезжал мимо другой машины, пока не добрался до Кауэнги. Он направился на север и выехал на Голливудское шоссе в Барэме. Автострада была переполнена, но не настолько, чтобы движение было медленным. Машины двигались на север ровным ритмом, плавно движущейся лентой огней. Над Студио-Сити Босх видел, как кружит полицейский вертолет, и луч белого света падал на место преступления. Казалось, что луч был поводком, удерживающим кружащийся корабль от полета высоко и прочь.
   Больше всего он любил ночной город. Ночь скрыла многие печали. Это заставило город замолчать, но вызвало на поверхность глубокие подводные течения. Он полагал, что именно в этом темном потоке он двигался наиболее свободно. Под покровом теней. Как водитель лимузина, он выглянул наружу, но никто не заглянул внутрь.
   В темноте было ощущение случайности, причудливость случая разыгрывалась в синей неоновой ночи. Так много способов жить. И умереть. Вы могли бы ехать в задней части черного лимузина студии, или так же легко в задней части синего фургона коронера. Звук аплодисментов был таким же, как жужжание пули, пролетевшей мимо твоего уха в темноте. Эта случайность. Это был Лос-Анджелес
   Были внезапные пожары и наводнения, землетрясения, оползни. Там были стрелок из проезжавшего мимо автомобиля и грабитель-наркоман. Пьяный водитель и вечно извилистая дорога впереди. Были полицейские-убийцы и полицейские-убийцы. Там был муж женщины, с которой вы спали. И там была женщина. В любой момент любой ночи людей насиловали, насиловали, калечили. Убитый и любимый. У его матери всегда был младенец. А иногда и один ребенок в мусорном контейнере.
   Где-то.
   Гарри выехал на Ваноуэн в Северном Голливуде и направился на восток в сторону Бербанка. Затем он снова повернул на север, в район ветхих квартир. Босх мог сказать по граффити банд, что это был преимущественно латиноамериканский район. Он знал, что Портер жил здесь много лет. Это было все, что он мог себе позволить после уплаты алиментов и выпивки.
   Он свернул в трейлерный парк "Хэппи-Вэлли" и нашел магазин "У Портера" в конце Гринбрайар-лейн. В трейлере было темно, даже над дверью не горел свет, а под навесом с алюминиевой крышей не было машины. Босх сидел в машине, курил сигарету и некоторое время наблюдал. Он слышал музыку мариачи, доносившуюся из одного из мексиканских клубов на Ланкершиме. Вскоре его заглушил самолет, который пронесся над головой, направляясь в аэропорт Бербанка. Он полез в бардачок за кожаным мешочком с фонариком и отмычками и вылез.
   После того, как третий стук остался без ответа, Гарри открыл сумку. Ворвавшись к Портеру, он не остановился. Портер был игроком в этой игре, а не невиновным. По мнению Босха, Портер лишился защиты своей частной жизни, когда не был с ним откровенен, когда он не упомянул, что Мур был тем, кто нашел тело Хуана Доу Љ 67. Теперь Босх собирался найти Портера и спросить его об этом.
   Он достал миниатюрный фонарик, включил его, а затем, держа во рту, наклонился и вставил отмычку и крошечный гаечный ключ в замок. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы нажать на штифты и открыть дверь.
   Кислый запах приветствовал Босха, когда он вошел. Он узнал в нем запах пьяного пота. Он назвал имя Портера, но не получил ответа.
   Он включил свет, проходя по комнатам. Почти на каждой горизонтальной поверхности стояли пустые стаканы. Кровать была не заправлена, а простыни были грязно-белыми. Среди стаканов на ночном столике стояла пепельница, битком набитая окурками. Была также статуя святого, которого Босх не смог опознать. В ванной комнате рядом со спальней ванна была грязной, зубная щетка валялась на полу, а в мусорной корзине стояла пустая бутылка из-под виски, марки такой дорогой или такой дешевой, что Гарри никогда о ней не слышал. Но подозревал, что последнее.
   На кухне в мусорном ведре была еще одна пустая бутылка. На прилавках и раковине также была свалена грязная посуда. Он открыл холодильник и увидел только банку с горчицей и коробку из-под яиц. Дом Портера очень походил на своего хозяина. Она показала маргинальную жизнь, если ее вообще можно было так назвать.
   Вернувшись в гостиную, Босх подобрал фотографию в рамке со стола рядом с желтым диваном. Это была женщина. Не слишком привлекательный, разве что для Портера. Бывшая жена, которую он не мог забыть. Может быть. Гарри положил фотографию обратно, и зазвонил телефон.
   Он проследил шум до спальни. Телефон лежал на полу рядом с кроватью. Он взял трубку на седьмом звонке, подождал немного и голосом, словно бы сонным, сказал: "А?"
   "Портье?"
   "Ага."
   Линия оборвалась. Это не сработало. Но узнал ли Босх голос? Фунты? Нет, не фунты. Сказано только одно слово. Но, тем не менее, акцент был там. Испанский, подумал он. Он отложил это в памяти и встал с кровати. Над ним пролетел еще один самолет, и трейлер вздрогнул. Он вернулся в гостиную, где нерешительно обыскал письменный стол с одним ящиком, хотя знал, что независимо от того, что он найдет, это не решит насущной проблемы: где Портер?
   Уходя, Босх выключил все огни и снова запер входную дверь. Он решил начать с Северного Голливуда и продвигаться на юг к центру города. В каждом полицейском участке было несколько баров, в которых работала большая клиентура из полицейских. Затем после двух, когда они закрывались, были ночные клубы бутылок. В основном это были темные ямы, куда мужчины приходили напиться крепко и тихо, как будто от этого зависела их жизнь. Это были убежища с улицы, места, куда можно было пойти, чтобы забыть и простить себя. Именно в одном из них Босх полагал, что найдет Портера.
   Он начал с места на Киттридже под названием "Попугай". Но бармен, бывший полицейский, сказал, что не видел Портера с кануна Рождества. Затем он отправился в 502 на Lankershim, а затем в Saint's на Cahuenga. Они знали Портера в этих местах, но сегодня он не был ни там, ни там.
   Так продолжалось до двух. К тому времени Босх пробился в Голливуд. Он сидел в своей машине перед "Пулей", пытаясь думать о близлежащих клубах бутылок, когда у него зазвонил пейджер. Он проверил номер и не узнал его. Он вернулся в "Пулю", чтобы воспользоваться телефоном-автоматом. Свет в баре зажегся после того, как он набрал номер. Последний звонок закончился.
   - Босх?
   "Ага."
   "Это Рикард. Плохое время?"
   "Неа. Я в Пуле.
   - Черт, чувак, тогда ты рядом.
   "Для чего? У тебя есть танец?
   "Нет, не совсем. Я на вечеринке за Кауэнгой и к югу от бульвара. Не мог уснуть, поэтому решил поохотиться. Танца нет, но я положил глаз на одного из его старых продавцов. Одна из тех, что были на карточках в файле. Меня зовут Кервин Тайдж.
   Босх на мгновение задумался. Он вспомнил имя. Он был одним из несовершеннолетних, которых команда BANG остановила и проверила, пытаясь выгнать с улицы. Его имя было на одной из карточек в папке со льдом, которую оставил Мур.
   "Что такое рейв?"
   "Подполье. У них есть склад в этом переулке. Ночная вечеринка. Цифровая музыка. Они будут бегать всю ночь, примерно до шести. На следующей неделе он будет в другом месте".
   - Как ты его нашел?
   "Их легко найти. Музыкальные магазины на Мелроуз выложили номера телефонов. Вы звоните по номеру, попадаете в список. Двадцать баксов за вход. Накурись и танцуй до рассвета.
   - Он продает черный лед?
   "Нет, он продает шермы снаружи".
   Шерм представлял собой сигарету, смоченную жидким PCP. Продавался по двадцать баксов за глоток, а курильщик оставался пыльным на всю ночь. Очевидно, Тайге больше не работал на Дэнс.
   "Я полагаю, что мы можем устроить праведный арест", - сказал Рикард. "После этого мы можем выдавить Дэнса из его задницы. Я думаю, Дэнс провалился, но пацан может знать где. Тебе решать. Я не знаю, насколько важен для тебя Танец.
   - Где ты меня хочешь? - спросил Босх.
   "Идите на запад по бульвару и, как только вы пройдете мимо Кауэнги, идите на юг в следующем переулке. Тот, что спускается за порномагазинами. Темно, но вы увидите синюю неоновую стрелку. Это место. Я в полуквартале к северу в красном дерьмовом Камаро. Тарелки Невады. Буду ждать. Хафта придумал аферу или что-то в этом роде, чтобы схватить его с этим дерьмом".
   - Ты знаешь, где провал?
   "Ага. У него это в пивной бутылке в канаве. Продолжает входить и выходить. Выводит своих клиентов на улицу. Я что-нибудь придумаю к тому времени, как ты придешь.
   Босх повесил трубку и вернулся к машине. Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы добраться туда из-за того, что на бульваре стояло столько крузеров. В переулке он неправильно припарковался за красным Камаро. Он мог видеть Рикарда, низко сидящего на водительском сиденье.
   - Доброго утра тебе, - сказал нарк, когда Босх скользнул на пассажирское сиденье Камаро.
   "Такой же. Наш мальчик все еще здесь?
   "Ах, да. Похоже, он тоже хорошо проводит ночь. Он продает Шерманы, как будто они последнее, что есть на земле. Жаль, что мы должны испортить ему удовольствие.
   Босх посмотрел в темный переулок. В промежутках голубого света, отбрасываемого мигающей неоновой стрелкой, он видел группу людей в темной одежде перед дверью в кирпичном сайдинге склада. Время от времени дверь открывалась, и кто-то входил или выходил. Он мог слышать музыку, когда дверь была открыта. Громкий техно-рок, драйвовый бас, который, казалось, сотрясал улицу. Когда его глаза привыкли, он увидел, что люди снаружи пьют и курят, остывая после танцев. Некоторые из них держали в руках надутые воздушные шары. Они опирались на капоты машин у дверей, высасывали из баллона и передавали его, как косяк.
   "Воздушные шары наполнены закисью азота, - сказал Рикард.
   "Веселящий газ?"
   "Верно. Его продают на этих тусовках по пять баксов за шарик. Они могут заработать пару штук на одном баке, украденном из больницы или дантиста".
   Девушка упала с капота автомобиля, и ее газовый баллон улетел в темноту. Другие помогли ей подняться. Босх слышал их взрывы смеха.
   - Это законно?
   "Это флоппер. Это законно для обработки - много законных применений для этого. Но это проступок, чтобы потреблять рекреационно. Впрочем, мы даже не заморачиваемся с этим. Кто-то хочет отсосать, упасть и расколоть себе голову, дерзайте, говорю я. С чего бы? Вот он и сейчас.
   Худощавая фигурка подростка прошла через дверь склада и подошла к машинам, припаркованным вдоль переулка.
   - Смотри, как он падает, - сказал Рикард.
   Фигура скрылась за машиной, упав вниз.
   "Видите, он ныряет. Теперь он подождет несколько минут, пока он немного высохнет и выйдет его покупатель. Тогда он заключит сделку.
   - Хочешь пойти за ним?
   "Нет. Мы возьмем его всего одним шермом, это ничего. Это личная собственность. Они даже не оставят его на ночь в вытрезвителе. Нам нужен он с его падением, если мы хотим хорошенько его выжать".
   "Так что же нам делать?"
   - Просто вернись в свою машину. Я хочу, чтобы вы вернулись на Кауэнгу и прошли по переулку в другую сторону. Я думаю, вы можете подойти поближе. Припаркуй его, а потом попробуй пробраться наверх, чтобы быть моей подмогой. Я спущусь с этого конца. У меня в багажнике есть старая одежда. Дерьмо под прикрытием. У меня есть план.
   Затем Босх вернулся к "Капрису", развернул его и выехал из переулка. Он объехал квартал и подъехал с южной стороны. Он нашел место перед мусорным контейнером и остановился. Когда он увидел сгорбленную фигуру Рикарда, идущую по переулку, Гарри вышел и начал двигаться. Они приближались к двери склада с обеих сторон. Но пока Босх оставался в тени, Рикард - теперь в заляпанной жиром толстовке и с мешком для белья - шел по центру переулка, напевая. Из-за шума со склада Босх не был уверен, но подумал, что это "Когда мужчина любит женщину" Перси Следжа, произнесенное пьяным невнятным языком.
   Рикард приковал к себе безраздельное внимание людей, стоявших за дверью склада. Пара обдолбанных девчонок подбадривала его пение. Это отвлечение позволило Босху пройти в пределах четырех машин от двери и примерно в трех машинах от того места, где купался Тайге.
   Проходя мимо этого места, Рикард остановил свою песню на середине припева и вел себя так, как будто только что заметил сокровище. Он нырнул между двумя припаркованными машинами и вынырнул с бутылкой пива в руке. Он уже собирался положить ее в сумку, когда мальчик быстро прошел между машинами и схватил бутылку. Рикард отказался отпустить его и развернулся так, что теперь мальчик оказался спиной к Босху. Гарри начал двигаться.
   - Это мое, чувак, - завопил Рикард.
   "Я положил его туда, братан. Отпусти его, пока он не разлился".
   "Иди и возьми свое, чувак. Это мое.
   "Отпусти ситуацию!"
   - Ты уверен, что это твое?
   "Это мое!"
   Босх сильно ударил мальчика сзади. Он отпустил бутылку и согнулся над багажником машины. Босх держал его там, прижимая предплечьем к шее мальчика. Бутылка осталась в руке Рикарда. Ничего из этого не пролилось.
   "Ну, если ты так говоришь, я думаю, это твое", - сказал нарк. - И я полагаю, что это делает вас арестованным.
   Босх стянул наручники с ремня, зацепил мальчика и вытащил его из багажника. Некоторые другие уже собирались вокруг.
   - Отвали, народ, - громко сказал Рикард. "Вернитесь внутрь и понюхайте веселящий газ. Иди оглохни. Это тебя не касается, если только ты не хочешь пойти с этим мальчиком в дерьмо.
   Он наклонился к уху Тайге и сказал: "Правильно, братан? "
   Когда в толпе никто не шевельнулся, Рикард сделал угрожающий шаг к ним, и они разбежались. Пара девушек побежала обратно на склад. Музыка заглушила смех Рикарда. Затем он повернулся и схватил Тайге за руку.
   "Пойдем. Гарри, давай возьмем твои колеса.
   Некоторое время они молча ехали к станции на Уилкокс. Они не обсуждали это раньше, но Гарри собирался позволить Рикарду играть. Рикард ехал сзади с мальчиком. В зеркале Гарри увидел, что у него сальные, нечесаные каштановые волосы, падающие на плечи. Примерно пятью годами ранее ему следовало поставить на зубы брекеты, но одного взгляда на него, и Босх понял, что он из дома, где такие вещи не рассматривались. У него была золотая серьга и незаинтересованное выражение лица. Но зубы достались Босху. Кривые и торчащие, они больше всего на свете свидетельствовали об отчаянии его жизни.
   - Сколько тебе сейчас лет, Кервин? - сказал Рикард. - И не трудись лгать. У нас есть досье на тебя в участке. Я могу проверить.
   "18. А напильником жопу можно подтереть. Мне плевать".
   "Вууу!" Рикард вскрикнул. "18. Похоже, мы завели здесь себе Взрослого, Гарри. Не держаться за руки всю дорогу до зала для несовершеннолетних. Поставим этого пацана на семь тысяч, посмотрим, как быстро он начнет вести хозяйство с одним из тяжеловесов.
   Семь тысяч - так большинство полицейских и уголовников называли окружной центр содержания под стражей для взрослых из-за номера телефона для информации о заключенных: 555-7000. Тюрьма находилась в центре города, и это были четыре этажа шума, ненависти и насилия, расположенные над штаб-квартирой окружного шерифа. Каждый день там кого-то кололи. Кто-то насиловал каждый час. И ничего с этим никогда не делалось. Никого это не волновало, если только тебя не изнасиловали или не зарезали. Заместители шерифа, управлявшие этим местом, назвали это подразделением NHI. Без участия человека. Босх знал, собираются ли они прижать этого ребенка, которого Рикард выбрал верный путь.
   "Мы вас упаковали и повесили, Кервин, - сказал Рикард. - Здесь по крайней мере две унции. Ты попался на удочку за хранение с намерением продать, чувак. Ты ушел."
   "Иди на хуй".
   Малыш вытягивал каждое слово с сарказмом. Он собирался сдаться, сражаясь. Босх заметил, что Рикард держит зеленую бутылку пива за окном, чтобы пары не заполнили машину и не вызвали у них головной боли.
   - Это нехорошо, Кервин. Особенно, когда человек, который едет сюда, готов заключить сделку... Если бы это был я, я бы просто позволил тебе заключить сделку с братьями из семи тысяч. Пара дней там, и ты будешь брить ноги и ходить в розовом нижнем белье, которое они смочили в гавайском пунше.
   "Отъебись, свинья. Просто дай мне телефон".
   Они были на закате, подходили к Уилкоксу. Почти готово, а Рикард даже не дошел до того, что они хотели. Не похоже было, чтобы ребенок собирался торговать, независимо от того, чего он хотел.
   "Ты получишь телефон, когда нам захочется дать тебе телефон. Теперь ты крутой, белый мальчик, но это ненадолго. Все ломаются внутри. Вот увидишь. Если только ты не захочешь нам помочь. Мы просто хотим поговорить с твоим приятелем Дэнсом.
   Босх повернулся к Уилкоксу. Станция была в двух кварталах. Парень ничего не сказал, и Рикард позволил тишине затянуться, прежде чем сделать еще одну попытку.
   "Что скажешь, детка? Дайте адрес. Я выкину это дерьмо прямо сейчас. Не будьте одним из тех дураков, которые думают, что семь тысяч делают их мужчиной. Как будто это какой-то чертов обряд посвящения. Это не так, малыш. Это просто конец линии. Этого ты хочешь?
   - Я хочу, чтобы ты умер.
   Босх вырулил на подъездную дорожку, ведущую к задней стоянке вокзала. Им придется сначала оформить арест здесь, зарегистрировать улики, а потом отвезти ребенка в город. Гарри знал, что им придется пройти через это. Малыш не разговаривал. Им нужно было показать ему, что они не блефуют.
  
  
   12
   Босх не возвращался к своим поискам Портера до четырех утра. К тому времени он выпил в участке две чашки кофе и держал в руках третью. Он вернулся в "Каприс", один и бродил по городу.
   Рикард согласился переправить Кервина Тайджа в центр города. Малыш никогда не разговаривал. Его скорлупа закоренелого неприятия, ненависти к полицейским и ошибочной гордости так и не лопнула. В участке перед Рикардом стояла задача сломать ребенка. Он возобновил угрозы и вопросы с рвением, которое Босха тревожило. Наконец он сказал Рикарду, что все кончено. Он сказал наркоману заказать ребенка, и они попробуют позже. Выйдя из комнаты для допросов, они решили встретиться в семь тысяч в два часа дня. Это дало бы ребенку около десяти часов вкуса большого дома, достаточно времени, чтобы принять решение.
   Теперь Bosch объезжал бутылочные клубы, открытые в нерабочее время заведения, где "участники" приносили свои собственные бутылки и брали плату за установку. Установки, конечно, были грабежом, а некоторые клубы даже взимали членские взносы. Но некоторые люди просто не могли пить дома одни. А у некоторых и дома не было.
   На светофоре на Сансет-ат-Вестерн машину справа пронесло размытое пятно, и какая-то фигура прыгнула с пассажирской стороны капота. Босх инстинктивно потянул левую руку к ремню и чуть не выронил кофе, но тут понял, что мужчина начал тереть газетой лобовое стекло. Половина пятого утра, и бомж чистил лобовое стекло. Плохо. Усилия мужчины только испачкали стекло. Босх вынул из кармана доллар и протянул его через окно мужчине, когда тот пришел заняться водительской стороной. Он отмахнулся.
   - Не беспокойся об этом, партнер, - сказал он, и мужчина молча ушел.
   Босх отправился в путь, посетив бутылочные клубы в Эхо-парке рядом с полицейской академией, а затем в Чайнатауне. Никаких следов Портера. Он пересек Голливудское шоссе и направился в центр города, думая о ребенке, когда проезжал мимо окружной тюрьмы. Он должен быть на седьмом, в наркомодуле, где обитатели обычно менее враждебны. Он, наверное, был бы в порядке.
   Он увидел, как большие синие грузовики выезжают из гаража со стороны Спринг-стрит здания " Таймс" , отправляясь в путь с очередным утренним грузом новостей. Он посетил пару бутылочных клубов рядом с Паркер-центром, а затем один рядом с заносом. Теперь он чесал дно, приближаясь к концу очереди, и места для проверки заканчивались.
   Последним местом, где он останавливался, был Poe's, который располагался в центре Третьей авеню, рядом с Skid Row, Los Angeles Times, St. Vibiana's и башнями стеклянного банка в финансовом районе, где оптом производились алкогольные напитки. У По был хороший бизнес в утренние часы, прежде чем центр города ожил от суеты и жадности.
   "У По" располагался на первом этаже довоенного кирпичного дома, который Агентство по благоустройству района пометило к сносу. Он не был защищен от землетрясений, и его модернизация обошлась бы дороже, чем стоит само здание. CRA купило его и собиралось снести, чтобы построить кондоминиумы, привлекающие жителей центра города. Но все дело было в ожидании. Другое городское агентство, Управление охраны, хотело, чтобы зданию По, как его неофициально называли, присвоили статус достопримечательности, и подало в суд, чтобы остановить снос. До сих пор они придерживались плана четыре года. Магазин По был еще открыт. Четыре этажа над ним были заброшены.
   Внутри это место представляло собой черную дыру с длинным деформированным баром и без столов. У По не было места, чтобы сидеть в кабинке с друзьями. Это было место, где можно было выпить в одиночестве. Место для исполнительных самоубийц, которым нужна была смелость, сломленных копов, которые не могли справиться с одиночеством, которое они создали в своей жизни, писателей, которые больше не могли писать, и священников, которые больше не могли прощать даже свои собственные грехи. Это было место, где можно было выпить, пока у тебя была зелень. Табуретка в баре стоит пять баксов, а стакан льда к бутылке виски - доллар. Газировка стоила три доллара, но большинство из этих людей принимали лекарства сразу. Так было дешевле и полезнее. Говорили, что Poe's был назван не в честь писателя, а из-за общей философии его клиентуры: "Намать на все".
   Несмотря на то, что снаружи было темно, зайти к По было все равно, что зайти в пещеру. На мгновение Босх вспомнил тот первый момент после падения в туннель VC во Вьетнаме. Он стоял совершенно неподвижно у двери, пока его взгляд не сфокусировался в тусклом свете, и он не увидел красную кожаную обивку на стойке. Здесь пахло хуже, чем в трейлере Портера. Бармен в мятой белой рубашке и расстегнутом черном жилете стоял справа, за спиной у рядов бутылок с ликером, на каждой из которых на скотче было написано имя владельца бутылки. Красный стержень неона тянулся вдоль полки с выпивкой за бутылками и придавал им жуткое свечение.
   Из темноты слева от Босха он услышал: - Черт, Гарри, что ты делаешь? Ты ищешь меня?
   Он повернулся и увидел Портера в другом конце бара, сидевшего так, чтобы он мог видеть входящих раньше, чем они его. Гарри подошел. Он увидел рюмку перед Портером, стакан с водой наполовину и бутылку бурбона, наполненную на треть. На барной стойке также были разложены двадцать и три штуки и упаковка Camels. Босх почувствовал, как к горлу подступает гнев, когда он приблизился и сел на спину Портера.
   - Да, я ищу тебя.
   - Что?
   Босх знал, что ему нужно сделать то, что он должен сделать, прежде чем какое-либо сочувствие прорвется сквозь его гнев. Он сдернул спортивную куртку Портера с плеч, так что его руки были прижаты к бокам. Сигарета выпала из его руки на пол. Босх потянулся, вытащил пистолет из наплечной кобуры и положил его на стойку.
   - Что ты еще несешь, Лу? Ты вытащил булавку, помнишь? Что, ты чего-то боишься?
   - Гарри, что происходит? Зачем ты это делаешь?"
   Бармен начал спускаться за барную стойку на помощь своему члену клуба, но Босх остановил его холодным взглядом, поднял руку, как гаишник, и сказал: "Остынь. Это личное."
   "Чертовски верно. Это частный клуб, и ты не член".
   - Все в порядке, Томми, - сказал Портер. "Я знаю его. Я позабочусь об этом."
   Двое мужчин, сидевших через несколько стульев от Портера, встали и перешли в другой конец бара со своими бутылками и напитками. Пара других пьяниц уже смотрела вниз. Но никто не ушел, не с выпивкой в банках, и еще не было шести часов. Идти было бы некуда. Бары не открывались до семи, а час или около того до этого мог длиться всю жизнь. Нет, они никуда не собирались. Эта команда сидела бы там и смотрела, как убивают человека, если бы им пришлось.
   - Гарри, давай, - сказал Портер. "Остыньте сами. Мы можем говорить."
   "Мы можем? Мы можем? Почему ты не говорил, когда я звонил на днях? Как насчет Мура? Ты разговаривал с Кэлом Муром?
   - Послушай, Гарри...
   Босх развернул его с табурета лицом к стене, обшитой деревянными панелями. Он кончил легче, чем Гарри думал, и сильно ударился о стену. Его нос издал звук, словно рожок мороженого ударился о тротуар. Босх прислонился спиной к спине Портера, прижимая его лицом к стене.
   - Не говори мне "Послушай, Гарри", Портер. Я заступился за тебя, чувак, потому что думал, что ты... я думал, что ты того стоишь. Теперь я знаю, Портер. Я был неправ. Ты бросил Хуан Доу. Я хочу знать, почему. Я хочу знать, что происходит".
   Голос Портера был приглушен стеной и его собственной кровью. Он сказал: "Гарри, черт, кажется, ты сломал мне нос. У меня кровотечение."
   "Не беспокойтесь об этом. А как же Мур? Я знаю, что он сообщил о теле.
   Портер издал какой-то влажный звук, но Босх толкнул его сильнее. От мужчины пахло кислым запахом тела, выпивкой и сигаретами, и Босху стало интересно, как долго он просидел у По, наблюдая за дверью.
   "Сейчас я звоню в полицию", - крикнул бармен. Он стоял, протягивая телефон, чтобы Босх увидел, что это реальная угроза, которой, конечно же, не было. Бармен знал, что если он позвонит по этому телефону, все стулья в баре будут вращаться, когда пьяные выйдут. Не осталось бы никого, кто мог бы жульничать со сдачей или оставлять монетки за свою чашку.
   Прижимая Портера к стене своим телом, Босх вытащил бумажник со значком и поднял его. "Я полиция. Занимайся своим гребаным делом".
   Бармен покачал головой, как бы говоря, к чему все это ведет, и положил трубку обратно к кассе. Объявление о том, что Босх является офицером полиции, привело к тому, что около половины других посетителей выпили свои напитки и ушли. Вероятно, ордера выписаны на всех присутствующих, подумал Босх.
   Портер начал бормотать, и Босху показалось, что он снова плачет, как в четверг утром по телефону.
   - Гарри, я-я не думал, что делаю... я...
   Босх сильнее подпрыгнул на спине и услышал, как Портер ударился лбом о стену.
   - Не начинай со мной это дерьмо, Портер. Вы заботились о себе. Это то, что вы делали. А также-"
   "Я болен. Я буду болен".
   - ...и прямо сейчас, хочешь верь, хочешь нет, сейчас единственный, кто действительно заботится о тебе, - это я. Ебать, ты просто скажи мне, что ты сделал. Просто скажи мне, что ты сделал, и мы договоримся. Больше никуда не идет. Ты избавляешься от стресса, и я больше никогда не увижу твоего лица".
   Босх слышал его влажное дыхание у стены. Он как будто слышал, как он думает.
   - Ты уверен, Гарри?
   "У тебя нет выбора. Не начнешь говорить, останешься без работы, без пенсии".
   - Он... я просто... у меня на рубашке кровь. Это рун.
   Босх прижался к нему сильнее.
   "Хорошо, хорошо, хорошо. Я тебе скажу, я скажу... Я просто сделал ему одолжение, вот и все, и он в конце концов сдох. Когда я услышал, я, ну, я не мог вернуться, понимаете. Я не знал, что произошло. Я имею в виду, я имею в виду, они-кто-то мог искать меня. Я испугался, Гарри. Я боюсь. Я сидел в барах с тех пор, как разговаривал с тобой вчера. Я воняю как дерьмо. А теперь вся эта кровь. Мне нужна салфетка. Думаю, они преследуют меня".
   Босх снял с него вес, но прижал одну руку к его спине, чтобы он никуда не ушел. Он потянулся к стойке и взял горсть коктейльных салфеток со стопки рядом со спичками. Он перекинул их через плечо Портера, и сломленный полицейский высвободил руку из куртки и взял их. Он отвернулся от стены, чтобы прижать салфетку к распухшему носу. Гарри увидел слезы на его лице и отвернулся.
   Дверь в бар открылась, и в бар ворвался серый свет раннего рассвета. Там стоял мужчина, очевидно, привыкший к темноте бара, как когда-то Босх. Босх увидел, что у него смуглое лицо и чернильно-черные волосы. Три вытатуированные слезы скатились по его щеке из уголка левого глаза. Гарри знал, что он не банкир или юрист, которому для начала дня нужен завтрак из двойного виски. Он был каким-то игроком, возможно, заканчивавшим вечерний сбор за итальянцев или мексиканцев и нуждающимся в чем-то, чтобы сгладить углы. Взгляд мужчины наконец упал на Босха и Портера, затем на пистолет Портера, который все еще был на стойке. Мужчина оценил ситуацию и спокойно и без слов вышел через дверь.
   - Чертовски здорово, - заорал бармен. "Не могли бы вы убраться отсюда к черту. Я теряю клиентов. Вы оба, убирайтесь нахер.
   Там была вывеска с надписью "Туалет" и стрелка, указывающая в темный коридор слева от Босха. Он толкнул Портера таким образом. Они свернули за угол и вошли в мужской туалет, в котором пахло хуже, чем в Портере. В углу стояла швабра в ведре серой воды, но потрескавшийся кафельный пол был грязнее воды. Он подтолкнул Портера к раковине.
   - Приведите себя в порядок, - сказал Босх. "Какая была услуга? Ты сказал, что сделал что-то для Мура. Расскажи мне об этом."
   Портер смотрел на свое размытое отражение в куске нержавеющей стали, который, вероятно, был вставлен, когда начальство устало заменять разбитые зеркала.
   - Это не остановит кровотечение, Гарри. Я думаю, что это сломалось.
   "Забудь про свой нос. Расскажи мне, что ты сделал".
   - Я, э-э... слушайте, все, что он сделал, это сказал мне, что он знает некоторых людей, которые были бы признательны, если бы придурка за рестораном не опознали какое-то время. Просто отложите это, сказал он, на неделю или две. Господи, в любом случае на теле не было удостоверения личности. Он сказал, что я могу проверить отпечатки на компьютере, потому что он знал, что они не принесут совпадений. Он сказал, что просто не торопитесь, и что эти люди, которых он знал, позаботятся обо мне. Он сказал, что я получу хороший рождественский подарок. Итак, я, вы знаете, на прошлой неделе я прошел процедуру. В любом случае, я бы ничего с этим не добился. Знаешь, ты видел файл. Ни удостоверения личности, ни остроумия, ничего. Парень был мертв по меньшей мере за шесть часов до того, как его туда бросили.
   "Так что вас напугало? Что случилось на Рождество?
   Портер высморкался в букет бумажных полотенец, и от этого у него на глаза навернулись слезы.
   "Да, он сломался. У меня не проходит воздух. Я должен пойти в клинику, чтобы установить его. Как бы то ни было... Рождество ничего не случилось. Вот в чем дело. Я имею в виду, что Мур пропал почти неделю назад, и я очень нервничала из-за всего этого. На Рождество Мур не пришел, никто не пришел. Затем, когда я иду домой из Лаки, моя соседка в соседнем трейлере говорит мне о том, как ей очень жаль того мертвого полицейского, которого они нашли. Я сказал спасибо, вошел внутрь и включил радио. Я слышал, что это Мур, и это меня чертовски пугает, Гарри. Так оно и было".
   Портер намочил горсть полотенец и начал гладить окровавленную рубашку так, что, по мнению Босха, он выглядел еще более жалким, чем был на самом деле. Босх увидел пустую наплечную сумку и вспомнил, что оставил пистолет на стойке бара. Ему не хотелось возвращаться и получать его, пока Портер говорил.
   "Видите ли, я знал, что Мур не был самоубийцей. Меня не волнует, что они делают в Паркер. Я знаю, что он сам так не поступал. Он был чем-то увлечен. Итак, я решил, что этого достаточно. Я позвонил в профсоюз и вызвал адвоката. Я ухожу отсюда, Гарри. Я приведу себя в порядок и поеду в Вегас, может быть, свяжусь с охраной казино. Милли там с моим мальчиком. Я хочу быть рядом".
   Верно, подумал Босх. И всегда оглядывайся через плечо. Он сказал: "Ты снова истекаешь кровью. Умойся. Я собираюсь выпить кофе. Я заберу тебя отсюда".
   Босх прошел в дверь, но Портер остановил его.
   - Гарри, ты собираешься позаботиться обо мне в этом?
   Босх долго смотрел на свое изуродованное лицо, прежде чем сказать: "Да, я сделаю все, что в моих силах".
   Он вернулся к стойке и подал сигнал бармену, который стоял на другом конце и курил сигарету. Мужчина лет пятидесяти с выцветшими голубыми татуировками на обоих предплечьях, похожими на дополнительные вены, не торопился подходить. К тому времени у Босха в баре уже лежала десятидолларовая купюра.
   "Дай мне пару чашек кофе с собой. Черный. Положите много сахара в один из них".
   "Время, когда ты уйдешь отсюда". Бармен кивнул на десятидолларовую купюру. - А еще я беру салфетки. Они не для копов, которые избивают людей. Это должно покрыть это. Можешь просто оставить это в баре".
   Он налил кофе, который выглядел так, будто он простоял в стеклянном кофейнике с Рождества, в пенопластовые чашки. Босх подошел к Портеру в баре и взял у Смита тридцать восемь и двадцать три доллара. Он вернулся к своей десятидолларовой купюре и закурил.
   Не замечая, что Босх сейчас наблюдает, бармен насыпал в оба стакана слишком много сахара. Босх упустил это из виду. Защелкнув пластиковые крышки на стаканчиках, бармен принес их Босху и постучал по одной из крышек с улыбкой, которая заставила бы женщину похолодеть на его лице.
   "Это тот, у которого нет-эй, что это за дерьмо?"
   Десятка, которую Босх положил на стойку, превратилась в единицу. Босх пустил дым бармену в лицо, взял кофе и сказал: "Это за кофе. Ты можешь засунуть салфетки.
   "Просто убирайся отсюда", - сказал бармен. Затем он повернулся и пошел к другому концу бара, где несколько посетителей нетерпеливо держали свои пустые стаканы. Им нужно больше льда, чтобы охладить плазму.
   Босх ногой толкнул дверь туалета, но Портера не увидел. Он толкнул дверь единственной кабинки, но его там тоже не было. Гарри вышел из комнаты и быстро толкнул дверь женского туалета. Нет Портера. Он прошел по коридору за другой угол и увидел дверь с надписью "Выход". Он увидел капли крови на полу. Сожалея о своей игре с барменом и задаваясь вопросом, сможет ли он отследить Портера, звоня в больницы и клиники, он ударил бедром о ручку двери. Он открылся только на дюйм или около того. Что-то с другой стороны удерживало ее закрытой.
   Босх поставил кофе на пол и навалился всем весом на дверь. Он медленно открывался, когда блокировка отступала. Он протиснулся и увидел, что к двери приставлен мусорный контейнер. Он стоял в переулке за домом По, и утренний свет, падавший на переулок с востока, ослеплял его.
   В переулке стояла заброшенная "Тойота" с выбитыми колесами, капотом и одной дверью. Мусорных контейнеров стало больше, и ветер кружил вокруг мусор. И никаких признаков Портера.
  
  
   13
   Босх сидел за стойкой в Original Pantry, пил кофе, ковырял в тарелке яйца и бекон и ждал, когда откроется второе дыхание. Он не стал пытаться следовать за Портером. Он знал, что шансов не будет. Зная, что Босх хочет его, даже сломленный полицейский, такой как Портер, будет знать достаточно, чтобы держаться подальше от вероятных мест, где Гарри будет искать. Он останется на ветру.
   Гарри достал блокнот и открыл хронологическую таблицу, которую построил накануне. Но он не мог сосредоточиться на этом. Он был слишком подавлен. В депрессии из-за того, что Портер сбежал от него, что он ему не доверял. Удручало то, что казалось очевидным, что смерть Мура была связана с тьмой, которая была там, на краю поля зрения каждого полицейского. Мур перешел дорогу. И это убило его.
   Я узнал, кто я .
   Записка беспокоила и его. Если Мур не был самоубийцей, то откуда он взялся? Это заставило его задуматься о том, что Сильвия Мур говорила о прошлом, о том, как ее муж попал в ловушку, которую сам себе расставил. Затем он подумал о том, чтобы позвонить ей, чтобы рассказать ей, что он узнал, но на время отказался от этой идеи. У него не было ответов на вопросы, которые она наверняка задаст. Почему Калексико Мур был убит? Кто сделал это?
   Было чуть больше восьми часов. Босх оставил деньги на прилавке и вышел. Снаружи двое бездомных трясли перед ним чашками, а он вел себя так, будто их там и не было. Он поехал в Паркер-центр и встал на стоянку достаточно рано, чтобы занять парковочное место. Сначала он проверил офисы отдела по расследованию ограблений и убийств на третьем этаже, но Шихана еще не было. Затем он подошел к четвертому, к "Беглецам", чтобы узнать, где был бы Портер, если бы он не заключил сделку с Муром. Беглецы также занимались сообщениями о пропавших без вести, и Босх всегда считал, что в этом есть что-то симбиотическое. Большинство пропавших без вести были беглецами от чего-то, от какой-то части своей жизни.
   Детектив по поиску пропавших без вести по имени Капетильо спросил Босха, что ему нужно, и Гарри попросил увидеть латинских пропавших мужчин за последние десять дней. Капетильо подвел его к письменному столу и велел присесть, пока он займется файлами. Гарри огляделся, и его взгляд упал на фотографию в рамке, на которой дородный детектив позировал с женщиной и двумя молодыми девушками. Семейный человек. К стене над столом был приклеен плакат боя быков, рекламирующий состав участников боя, который состоялся два года назад на арене для боя быков у моря в Тихуане. Имена шести матадоров были перечислены справа. Вся левая сторона плаката представляла собой репродукцию картины, изображающей матадора, поворачивающегося с атакующим быком, уводящего рога струящейся красной накидкой. Надпись под картиной гласила: "El Arte de la Muleta".
   "Классическая Вероника".
   Босх повернулся. Это был Капетильо, и он держал в руке тонкий напильник.
   "Извините меня?" - спросил Босх.
   "Вероника. Вы знаете что-нибудь о корриде де торос? Коррида?
   "Никогда не был".
   "Великолепный. Я езжу минимум четыре раза в год. Ничто не сравнится с этим. Футбол, баскетбол, ничего. Вероника - это ход. Он лукаво уводит рога прочь. Знаете, в Мексике корриду называют праздником храбрых.
   Босх посмотрел на папку в руке детектива. Капетильо открыл ее и протянул Босху тонкую стопку бумаг.
   - Это все, что у нас есть за последние десять дней, - сказал Капетильо. "Ваши мексиканцы, чиканос, очень часто не сообщают о пропаже в полицию. Культурная вещь. Большинство просто не доверяет копам. Много раз, когда люди не появляются, они просто думают, что ушли на юг. Многие люди находятся здесь нелегально. Полицию вызывать не будут".
   Bosch разобрался со стопкой за пять минут. Ни один из отчетов не подходит под описание Хуана Доу Љ 67.
   - А телексы, запросы из Мексики?
   "Теперь это что-то другое. Мы храним официальную переписку отдельно. Я мог бы посмотреть. Почему бы вам не сказать мне, что вы толкаете".
   "Я подталкиваю догадку. У меня есть тело без опознавательных знаков. Я думаю, что этот человек мог прийти оттуда, может быть, из Мехикали. Это скорее предположение, чем что-либо другое".
   - Держись, - сказал Капетильо и снова вышел из кабинки.
   Босх снова изучил плакат, заметив, что на лице матадора не было и следа нерешительности или страха, а только сосредоточенность на рогах смерти. Глаза тореадора были плоскими и мертвыми, как у акулы. Капетильо быстро вернулся.
   "Хорошая догадка. Я получил три отчета за последние две недели. Все они касаются мужчин, которые звучат как твой парень, но одного больше, чем других. Думаю, нам повезло".
   Он протянул Босху единственный лист бумаги и сказал: "Вот вчера пришло из консульства на Ольвера-стрит".
   Это была ксерокопия телекса в консульство от офицера судебной полиции штата по имени Карлос Агила. Босх изучил письмо, написанное на английском языке.
   Ищу информацию об исчезновении Фернала Гутьеррес-Льосы, 55 лет, поденщика, Мехикали. Местонахождение неизвестно. Последнее наблюдение: 17 декабря - Мехикали. Описание: 5 футов 8 дюймов, 145 фунтов. Карие глаза, каштановые волосы, немного седины. Татуировка на правой верхней части груди (синий чернильный символ-призрак - район City of Lost Souls). Контактное лицо: Карлос Агила, 57-20-13, Мехикали, Британская Колумбия
   Босх перечитал страницу. Там было не так много, но этого было достаточно. Фернал Гутьеррес-Льоса исчез в Мехикали семнадцатого числа, а рано утром следующего дня в Лос-Анджелесе было найдено тело Хуана Доу Љ 67. Босх быстро просмотрел две другие страницы, которые были у Капетильо, но они касались мужчин, которые были слишком молоды, чтобы быть Хуаном Доу Љ 67. Он вернулся к первому листу. Татуировка была доводом.
   "Я думаю, что это все, - сказал он. - Могу я получить копию?
   "Конечно. Хочешь, я позвоню туда? Посмотрим, смогут ли они прислать какие-нибудь отпечатки?
   "Нет, еще нет. Я хочу проверить еще кое-что". На самом деле он хотел ограничить участие Капетильо только той помощью, которую он оказал.
   - Есть одно но, - сказал Босх. "Вы знаете, что означает это описание City of Lost Souls? Это отсылка к татуировке".
   "Ага. По сути, татуировка - это символ баррио. Фернал Гутьеррес-Льоса проживал в районе Сьюдад-де-лос-Персонас-Пердидос - Городе потерянных душ. Так поступают многие обитатели баррио. Отметить себя. Это похоже на граффити здесь. Только там, внизу, они метят себя, а не чертовы стены. Тамошняя полиция знает, какие татуировки символизируют какие районы. Это довольно распространено в Мехикали. Когда вы свяжетесь с Агилой, он может вам сказать. Может быть, он сможет прислать вам фото, если вам это нужно.
   Босх какое-то время молчал, делая вид, что перечитывает консульскую бумагу. Город потерянных душ, подумал он. Призрак. Он прокрутил в уме эту информацию, как мальчик, который нашел бейсбольный мяч, вертит его в руках, чтобы изучить швы на износ. Он вспомнил татуировку на руке Мура. Дьявол с нимбом. Это было из баррио Мехикали?
   - Вы говорите, что полицейские следят за этими татуировками?
   "Вот так. Это одна из немногих достойных работ, которые они выполняют".
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я имею в виду, ты когда-нибудь был там? На детали? Это третий мир, чувак. Полицейский аппарат, я думаю, вы бы назвали его очень примитивным по нашим меркам. На самом деле, я не удивлюсь, если у них нет отпечатков пальцев этого человека, чтобы послать вам. Я удивлен, что они вообще что-то отправили здешнему консулу. У этого Агилы должно быть было такое же предчувствие, как и у тебя.
   Босх в последний раз взглянул на плакат на стене, поблагодарил Капетильо за помощь и копию консульского телекса и вышел из кабинета.
  
   ***
  
   Он сел в лифт, чтобы спуститься, и увидел, что Шихан уже в нем. В машине было тесно, а Шиэн сидел сзади, за грудой. Они не разговаривали, пока не вышли на три.
   - Привет, Фрэнки, - сказал Босх. - Не было возможности поговорить с тобой в рождественскую ночь.
   - Что ты здесь делаешь, Гарри?
   "Я жду вас. Вы, должно быть, опаздываете, или вы сейчас регистрируетесь на пятом этаже?
   Это был небольшой намек на Шихана. Отряды ОВР находились на пятом этаже. Это также должно было дать Шихану понять, что у Гарри есть представление о том, что происходит с делом Мура. Поскольку Шиэн спускался вниз, он пришел либо с пятого, либо с шестого этажа. Это было либо ОВР, либо офис Ирвинга. Или, может быть, оба.
   - Не шути со мной, Босх. Причина, по которой меня не было, в том, что я был занят этим утром из-за игр, в которые ты любишь играть".
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Не беспокойтесь об этом. Слушай, мне все равно не нравится, когда тебя видят здесь со мной. Ирвинг дал мне конкретные инструкции насчет вас. Вы не участвуете в этом расследовании. Ты помог той ночью, но на этом все и закончилось.
   Они были в коридоре возле офиса RHD. Босху не понравился тон Шиэна. Он никогда не видел, чтобы Фрэнки так склонял голову перед начальством.
   - Давай, Фрэнки, пойдем возьмем чашку. Ты можешь рассказать мне, что тебя беспокоит".
   - Меня ничего не беспокоит, чувак. Ты забываешь, я работал с тобой. Я знаю, как ты цепляешься за что-то и не отпускаешь. Ну, я говорю вам, как обстоят дела. Вы были там в ту ночь, когда мы нашли его. Это закончилось там. Возвращайся в Голливуд".
   Босх сделал шаг к нему и понизил голос. Он сказал: - Но мы оба знаем, что это еще не все, Фрэнки. И это не закончится на этом. Так что, если ты чувствуешь, что должен это сделать, иди и скажи Ирвингу, что я так сказал.
   Шиэн смотрел на него несколько секунд, а затем Босх увидел, что решимость угасла.
   - Ладно, Гарри, заходи. Я буду корить себя за это позже.
   Они подошли к столу Шиэна, и Босх выдвинул стул из соседнего стола рядом с ним. Шиэн снял пальто и повесил его на вешалку на вешалке рядом со столом. После того, как он сел, поправил наплечную кобуру и скрестил руки на груди, он сказал:
   - Знаешь, где я был все утро? Медицинские работники пытаются заключить сделку, чтобы держать это в узде несколько часов. Кажется, за одну ночь у нас произошла утечка, и уже этим утром Ирвингу звонят, что мы занимаемся убийством одного из наших офицеров. Вы бы ничего не знали об этом, не так ли?
   Гарри сказал: "Единственное, что я знаю, это то, что я думал о сцене в мотеле и о том, что вскрытие не дало результатов, как они говорят, и я больше не думаю о самоубийстве".
   - Ты ничего не думаешь. Вы не на нем. Запомнить? А что насчет этого?"
   Он открыл ящик и достал папку. Это был файл Зоррильо, который Рикард показал ему накануне.
   - Не трудись говорить мне, что не видел этого раньше. Потому что тогда я мог бы передать его в SID и заставить его распечатать его. Держу пари, что диафрагму моей жены я найду твою.
   - Ты бы проиграл, Фрэнки.
   "Тогда у меня было бы больше детей. Но я бы не проиграл, Гарри.
   Босх немного подождал, пока он успокоится.
   - Все это пыхтение и пыхтение в мой адрес говорит мне об одном: самоубийства вы тоже не видите. Так что хватит нести чушь".
   "Ты прав. Я не. Но у меня есть помощник начальника, сидящий на моей заднице, и ему пришла в голову блестящая идея надеть на меня костюм СВР. Так что я словно увяз обеими ногами в ведрах с дерьмом еще до того, как начал".
   - Ты хочешь сказать, что они не хотят, чтобы это куда-нибудь ушло?
   - Нет, я этого не говорю.
   "Что они собираются сказать Times? "
   "Пресс-конференция сегодня днем. Ирвинг собирается дать его всем. Он скажет, что мы рассматриваем возможность - возможность - убийства. К черту отдать это в " Таймс" . Кто вообще сказал, что это " Таймс" поднимает шум?"
   - Повезло, наверное.
   - Да, будь осторожен, Босх. Поскользнешься так с Ирвингом, и он поджарит тебе задницу. Он был бы рад, учитывая, что твой послужной список и вся история связаны с тобой. Мне уже нужно разобраться с этим файлом. Вы сказали Ирвингу, что не знали этого парня, и теперь у нас есть файл, который показывает, что он что-то раскапывал для вас.
   Босх понял, что забыл удалить этикетку, которую Мур прикрепил к файлу.
   - Скажи Ирвингу все, что хочешь. Думаешь, меня это волнует? Босх посмотрел на файл. "Что вы думаете?"
   "Об этом файле? Я ничего не думаю вслух".
   "Да ладно, Фрэнки, я прошу Мура осмотреть это убийство с помощью наркотиков, и он оказывается в мотеле с головой в ванне, разбитой на мелкие кусочки. Это была очень гладкая работа, вплоть до того, что в этой комнате не было найдено ни одного лифта, принадлежащего кому-либо другому".
   "Ну и что, если бы он был гладким и других отпечатков не было? В моей книге некоторые парни заслужили то, что получили, понимаете?
   В защите Шиэна произошел прорыв. Намеренно или нет, но он говорил Босху, что Мур перешел дорогу.
   - Мне нужно больше, чем это, - сказал он очень низким голосом. "У тебя есть вес на тебе, а у меня нет. Я свободный агент, и я собираюсь собрать все воедино. Мур, может быть, и перешел дорогу, да, но никто не должен был вот так класть его на плитку. Мы оба это знаем. Кроме того, есть и другие тела.
   Гарри видел, что это привлекло внимание Шиэна.
   - Мы можем торговаться, - тихо сказал Босх.
   Шихан встал и сказал: "Да, пойдем возьмем кофе".
   Пять минут спустя они сидели за столиком в столовой на втором этаже, и Босх рассказывал ему о Джимми Каппсе и Хуане Доу Љ67. Он обрисовал связи между Муром и Хуаном Доу, Хуаном Доу и Мехикали, Мехикали и Умберто Зорилло, Зорилло и черным льдом, черным льдом и Джимми Каппсом. Это продолжалось и продолжалось. Шиэн не задавал вопросов и не делал заметок, пока Гарри не закончил.
   "Так что ты думаешь?" - спросил он тогда.
   - Я думаю то же, что и вы, - сказал Босх. "Этот Мур пересек. Может быть, он направлялся сюда к Сорилло, ледяному человеку, и забрался так глубоко, что не смог выбраться. Я еще не знаю, как все это связано, но у меня все еще есть некоторые идеи, с которыми я играю. Я думаю о нескольких вещах. Может быть, он хотел уйти, и ледяной человек ударил его. Может быть, он работал с этим файлом, собирался дать мне что-то, и они его ударили".
   "Возможности".
   "Есть также вероятность того, что слухи о расследовании СВР, которое проводил ваш напарник Честейн, распространились, и они увидели в Муре опасность и ударили его".
   Шиэн колебался. Это был момент истины. Если он обсудит расследование IAD, то нарушит достаточно ведомственных правил, чтобы его навсегда уволили из RHD. Как Гарри.
   "Меня могут арестовать за то, что я буду говорить об этом", - сказал Шиэн. - Может закончиться так же, как и ты, там, в выгребной яме.
   - Это все выгребная яма, чувак. Неважно, на дне ты или наверху. Ты все еще плаваешь в дерьме".
   Шиэн сделал глоток кофе.
   - ОВР получил отчет, это было около двух месяцев назад, что Мур каким-то образом замешан в пробках на бульваре. Возможно, предлагая защиту, возможно, более глубокое участие. Источник не дал ясности по этому поводу".
   "Два месяца назад?" - спросил Босх. "Неужели они ничего не получили? Я имею в виду, Мур всё это время работал на улице. Разве этого было недостаточно, чтобы хотя бы поставить его на стол?
   - Послушайте, вы должны помнить, что Ирвинг поручил мне Честейн. Но я не с Честейн. Он мало со мной разговаривает. Все, что он сказал мне, это то, что расследование было в зачаточном состоянии, когда Мур исчез. У него не было доказательств, подтверждающих или опровергающих это утверждение".
   - Ты знаешь, как усердно он над этим работал?
   "Я предполагаю очень тяжело. Он ОВР. Он всегда ищет значок, чтобы потянуть. И это выглядело больше, чем просто ведомственные обвинения. Это пошло бы к окружному прокурору. Так что я предполагаю, что у него был стояк для этого. Он просто ничего не получил. Мур, должно быть, был очень хорош".
   Недостаточно хорошо, подумал Босх. Очевидно.
   - Кто был источником?
   - Тебе это не нужно.
   - Ты знаешь, что знаю. Если я собираюсь стать свободным агентом, я должен знать, что к чему".
   Шиэн колебался, но не делал из этого хорошего вида.
   - Это было анонимное письмо. Но Честейн сказала, что это жена. Вот что он понял. Она сдала его.
   - Почему он так уверен?
   "Подробности письма, какими бы они ни были, Честейн сказал, что они будут известны только кому-то из его близких. Он сказал мне, что это не было чем-то необычным. Часто исходит от супруга. Но он сказал, что много раз это подделка. Жена или муж сообщит что-то совершенно ложное, знаете ли, если они переживают развод или что-то в этом роде, просто чтобы поиметь другого работой. Итак, он провел много времени, просто проверяя, так ли это. Потому что Мур и его жена расстались. Он сказал, что она никогда не признавалась в этом, но он был уверен, что она послала его. Он просто никогда не заходил слишком далеко в обосновании того, что было в нем".
   Босх подумал о Сильвии. Он был уверен, что они ошибались.
   "Ты говорил с женой, сказал ей, что удостоверение личности подтверждено?"
   - Нет, Ирвинг сделал это прошлой ночью.
   - Он рассказал ей о вскрытии, а не о самоубийстве ли это?
   "Я не знаю об этом. Видишь ли, я не могу сесть с Ирвингом, как ты со мной здесь, и спросить его обо всем, что придет мне в голову.
   Босх исчерпал свое гостеприимство.
   - Еще немного, Фрэнки. Честейн сосредоточился на черном льду?
   "Нет. Когда мы вчера получили это твое дело, он чуть не наложил в штаны. У меня возникло ощущение, что он впервые слышит обо всем этом. Мне это нравилось, Гарри. Если бы в этом было что-то приятное".
   - Ну, теперь ты можешь рассказать ему все остальное, что я тебе рассказал.
   "Без шансов. Этот разговор не состоялся. Я должен попытаться собрать все это вместе, как будто это было мое собственное, прежде чем я передам что-нибудь ему".
   Босх быстро соображал. Что еще можно было спросить?
   "Что с запиской? Это та часть, которая сейчас не подходит. Если это не было самоубийство, то откуда эта записка?
   "Да, это проблема. Вот почему мы доставили коронеру столько неприятностей. Насколько мы можем предположить, он либо все это время носил его в заднем кармане, либо кто-то его заставил написать. Я не знаю."
   "Ага." Босх на мгновение задумался. "Вы бы написали такую записку, если бы кто-то собирался положить вас на пол?"
   "Я не знаю, чувак. Люди делают вещи, которых вы никогда не ожидали, когда на них наставили пистолет. У них всегда есть надежда, что все может закончиться хорошо. Вот как я это вижу".
   Босх кивнул. Но он не знал, согласился он или нет.
   - Мне пора, - сказал Шиэн. - Дай мне знать, что будет.
   Босх кивнул, и Шиэн оставил его с двумя чашками кофе на столе. Через несколько мгновений Шиэн вернулся.
   - Знаешь, я никогда не говорил тебе, слишком плохо то, что с тобой случилось. Мы могли бы использовать тебя здесь, Гарри. Я всегда так думал.
   Босх посмотрел на него.
   - Да, Фрэнки. Спасибо."
  
  
   14
   Проектный центр по искоренению средиземноморской мухи находился на окраине Восточного Лос-Анджелеса, на Сан-Фернандо-роуд, недалеко от Медицинского центра округа-USC, где располагался морг. У Босха возникло искушение зайти повидаться с Терезой, но он решил, что должен дать ей время остыть. Он также посчитал это решение трусливым, но не изменил его. Он просто продолжал ездить.
   Центр проекта представлял собой бывшее окружное психиатрическое отделение, которое было заброшено по этой причине несколько лет назад, когда постановления Верховного суда сделали практически невозможным для правительства - в лице полиции - забирать психически больных с улиц и держать их под наблюдением. и общественной безопасности. Отделение на Сан-Фернандо-роуд было закрыто, так как страна объединила свои психологические центры.
   С тех пор он использовался для самых разных целей, в том числе в съемках слэшера о сумасшедшем доме с привидениями и даже в качестве временного морга, когда несколько лет назад землетрясение повредило здание в округе USC. Тела хранились в двух рефрижераторах на стоянке. Из-за чрезвычайной ситуации администрациям округов пришлось получить первые попавшиеся в руки грузовики. На боку одного из них были нарисованы слова "Живые омары штата Мэн!" Босх вспомнил, что читал об этом в колонке "Только в Лос-Анджелесе" в " Таймс" .
   На входе стоял пост регистрации, на котором стоял сотрудник полиции штата. Босх опустил окно, дал ему жетон и спросил, кто главный истребитель средиземноморской мухи. Его направили к парковочному месту и входу в административное помещение.
   На двери палаты по-прежнему было написано "Не сопровождать пациентов". Босх прошел по коридору, кивая и проходя мимо другого государственного чиновника. Он подошел к секретарскому столу, снова представился сидящей там женщине и попросил позвать главного энтомолога. Она быстро позвонила кому-то, а затем сопроводила Гарри в ближайший офис, где представила его человеку по имени Роланд Эдсон. Секретарша стояла возле двери с потрясенным выражением лица, пока Эдсон, наконец, не сказал ей, что на этом все.
   Когда они остались в офисе одни, Эдсон сказал: "Я убиваю мух, а не людей, детектив. Это серьезный визит?
   Эдсон громко рассмеялся, и Босх выдавил из себя улыбку из вежливости. Эдсон был невысоким мужчиной в белой рубашке с короткими рукавами и бледно-зеленом галстуке. Его лысый череп был покрыт веснушками от солнца и шрамами от ошибочных суждений. Он носил толстые очки без оправы, которые увеличивали его глаза и делали его несколько похожим на свою добычу. За его спиной подчиненные, вероятно, называли его "Мухой".
   Босх объяснил, что он работал над делом об убийстве и не мог рассказать Эдсону большую часть предыстории, поскольку расследование носило строго конфиденциальный характер. Он предупредил его, что другие следователи могут вернуться с дополнительными вопросами. Он запросил некоторую общую информацию о разведении и транспортировке стерильных плодовых мушек в штат, надеясь, что обращение за советом к эксперту заставит бюрократа открыться.
   Эдсон в ответ предоставил ему большую часть той же информации, которую уже предоставила Тереза Корасон, но Босх вел себя так, как будто все это было для него новым, и делал заметки.
   - Вот образец, детектив, - сказал Эдсон, поднимая пресс-папье. Это был стеклянный блок, в котором вечно отливалась плодовая мушка, словно доисторический муравей, застрявший в янтаре.
   Босх кивнул и направил интервью конкретно на Мехикали. Энтомолог сказал, что подрядчиком по разведению была компания EnviroBreed. Он сказал, что EnviroBreed отправляет в центр уничтожения в среднем тридцать миллионов мух каждую неделю.
   - Как они сюда попадают? - спросил Босх.
   - В стадии куколки, конечно.
   "Конечно. Но мой вопрос в том, как?"
   "Это стадия, на которой насекомое не питается, неподвижно. Это то, что мы называем стадией превращения личинки во взрослое имаго. Это работает очень хорошо, потому что это идеальная точка для транспорта. Они приходят в инкубаторах, если хотите. Ящики окружающей среды, мы называем их. И затем, конечно же, вскоре после того, как они попадают сюда, метаморфоза завершается, и они готовы к выпуску во взрослую жизнь".
   - Значит, когда они попадают сюда, они уже окрашены и облучены?
   "Это правильно. Я сказал что."
   - И они в стадии куколки, а не личинки?
   - "Ларвы" - множественное число, детектив, но да, по сути это правильно. Я тоже это сказал.
   Босх начал думать, что Эдсон, по существу, был назойливым придурком. Он был уверен, что здесь его точно звали Муха.
   - Хорошо, - сказал Гарри. "А что, если здесь, в Лос-Анджелесе, я нашел личинку, я имею в виду личинку, которая была окрашена, но не облучена? Это возможно?"
   Эдсон помолчал. Он не хотел говорить слишком рано и ошибаться. Босху пришло в голову, что он из тех парней, которые каждый вечер смотрят "Джеопарди" по радио и выкрикивают ответы перед участниками, даже если он один.
   - Что ж, детектив, возможен любой сценарий. Я бы, однако, сказал, что пример, который вы только что привели, крайне маловероятен. Как я уже сказал, наши поставщики перед отправкой сюда отправляют пакеты с куколками через машину для облучения. В этих пакетах мы часто находим личинок, смешанных с куколками, потому что обычно невозможно полностью разделить их. Но эти образцы личинок прошли такое же облучение, как и куколки. Так что нет, я этого не вижу".
   "Значит, если бы у меня был человек, который носил на своем теле единственную окрашенную, но не облученную куколку, этот человек не пришел бы отсюда, верно?"
   - Да, это был бы мой ответ.
   "Бы?"
   - Да, детектив, это мой ответ.
   - Тогда откуда мог взяться этот человек?
   Сначала Эдсон задумался. Он использовал ластик на конце карандаша, с которым возился, чтобы поправить очки на переносице.
   "Я так понимаю, этот человек мертв, вы представились детективом по расследованию убийств и, очевидно, не можете сами задать этому человеку этот вопрос".
   - Вы должны быть в "Опасности", мистер Эдсон.
   - Это Доктор. В любом случае, я даже не мог предположить, где человек мог подцепить этот экземпляр, о котором вы говорите.
   "Он мог быть от одного из заводчиков, которых вы упомянули, из Мексики или с Гавайев, не так ли?"
   "Да, это возможно. Один из них."
   - А что еще?
   - Ну, мистер Босх, вы же видели, какая у нас здесь охрана. Откровенно говоря, есть люди, которые недовольны тем, что мы делаем. Некоторые экстремисты считают, что природа должна идти своим чередом. Если средиземноморская муха прилетит в южную Калифорнию, кто мы такие, чтобы пытаться ее искоренить? Некоторые люди считают, что нам нечего делать в этом бизнесе. Были угрозы от некоторых групп. Анонимные, но тем не менее, угрозы разводить нестерильных средиземноморских мух и выпускать их, вызывая массовое заражение. Теперь, если бы я собирался это сделать, я мог бы покрасить их, чтобы затемнить моего противника".
   Эдсон был доволен собой. Но Босх не купился на это. Это не соответствовало фактам. Но он кивнул, давая понять Эдсону, что подумает над этим. Потом сказал: "Скажите, а как сюда попадают эти поставки от заводчиков? Например, как они попадают сюда из места в Мехикали, с которым вы имеете дело?
   Эдсон сказал, что в питомнике тысячи куколок были упакованы в пластиковые трубки, напоминающие шестифутовые сосиски. Затем пробирки были помещены в картонные коробки вместе с инкубаторами и увлажнителями. Коробки для окружающей среды были запечатаны в лаборатории EnviroBreed под пристальным вниманием инспектора Министерства сельского хозяйства США, а затем перевезены грузовиками через границу и на север в Лос-Анджелес. Поставки от EnviroBreed происходили два-три раза в неделю, в зависимости от наличия поставок.
   "Коробки не проверяют на границе?" - спросил Босх.
   "Они проверяются, но не вскрываются. Открытие коробок может представлять опасность для продукта. Каждая коробка содержит тщательно контролируемую среду, как вы понимаете. Но, как я уже сказал, коробки запечатываются под наблюдением государственных инспекторов, и каждая коробка повторно проверяется после вскрытия таких пломб в центре ликвидации, чтобы убедиться в отсутствии фальсификации. Эм, на границе пограничники сверяют номера пломб и коробок с коносаментом водителя и нашим отдельным уведомлением о пересечении транспорта. Это очень тщательно, детектив Босх. Вся система была обговорена на самом высоком уровне".
   Босх какое-то время молчал. Он не собирался обсуждать безопасность системы, но задавался вопросом, кто разработал ее на самом высоком уровне, ученые или пограничная служба.
   "Если я поеду туда, в Мехикали, не могли бы вы ввести меня в EnviroBreed?"
   - Невозможно, - быстро сказал Эдсон. "Вы должны помнить, что это частные подрядчики. Мы получаем всех наших разведенных мух из частных предприятий. Хотя у нас есть государственный инспектор Министерства сельского хозяйства США на каждом объекте, а государственные энтомологи, такие как я, совершают обычные визиты, мы не можем приказать им открыть свои двери для расследования полицией или кем-либо, если на то пошло, без предъявления уведомления о нарушении наших правил. договор.
   - Другими словами, детектив Босх, расскажите мне, что они сделали, и я скажу вам, смогу ли я вас туда доставить.
   Босх не ответил. Он хотел говорить Эдсону как можно меньше. Он сменил тему.
   "Эти коробки для окружающей среды, в которые входят трубки от насекомых, насколько они велики?" он спросил.
   - О, они довольно приличного размера. Обычно мы используем вилочный погрузчик для разгрузки товаров".
   - Можешь показать мне один?
   Эдсон посмотрел на часы и сказал: "Я полагаю, что это возможно. Я не знаю, что пришло.
   Босх встал, чтобы форсировать этот вопрос. Эдсон, наконец, тоже. Он вывел Гарри из кабинета и по другому коридору мимо офисов и лабораторий, которые когда-то были приютами для душевнобольных, зависимых и брошенных. Гарри вспомнил, как однажды, будучи патрульным, он шел по тому же коридору, сопровождая женщину, которую он арестовал на горе Флеминг, где она карабкалась по стальному каркасу за первой буквой " О " знака "Голливуд". У нее был нейлоновый шнур, уже завязанный в петлю на одном конце. Несколько лет спустя он прочитал в газете, что, выписавшись из государственной больницы Паттона, она вернулась к вывеске и выполнила работу, которую он прервал.
   "Должно быть жестко", - сказал Эдсон. "Рабочие убийцы".
   Босх сказал то, что он всегда говорил, когда ему говорили то же самое.
   "Иногда это не так уж и плохо. По крайней мере, жертвы, с которыми я имею дело, избавились от страданий".
   Эдсон больше ничего не сказал. Коридор заканчивался тяжелой стальной дверью, которую он толкнул. Они вышли на погрузочную площадку внутри большого здания, похожего на ангар. Примерно в тридцати футах от них находилось с полдюжины или около того рабочих, все латиноамериканцы, которые ставили белые пластиковые ящики на колесные тележки, а затем вытаскивали их через двойные двери на другой стороне зоны разгрузки. Босх отметил, что каждая из коробок была размером с гроб.
   Коробки сначала вывозили из белого фургона с помощью мини-вилочного погрузчика. На боку фургона надпись "EnviroBreed" была окрашена в синий цвет. Водительская дверь была открыта, и белый мужчина наблюдал за работой. Еще один белый мужчина с блокнотом находился в конце грузовика, наклоняясь, чтобы проверить номера на печатях каждой из коробок, а затем делая пометки в блокноте.
   "Нам повезло, - сказал Эдсон. "Доставка в процессе. Коробки с окружающей средой доставляются в нашу лабораторию, где завершается процесс Mamp;M, который мы здесь называем метаморфозой".
   Эдсон указал через открытые двери гаража на шесть оранжевых пикапов, припаркованных снаружи на стоянке.
   "Взрослых мух помещают в закрытые ведра, и мы используем наш флот, чтобы доставлять их в районы атаки. Их выпускают вручную. Прямо сейчас зона атаки составляет около ста квадратных миль. Мы сбрасываем пятьдесят миллионов стерильных мух в неделю. Больше, если мы сможем их получить. В конечном счете бесплодие сокрушит популяцию диких мух и выведет их из существования".
   В голосе энтомолога прозвучала нотка триумфа.
   "Хотите поговорить с водителем EnviroBreed?" - сказал Эдсон. - Я уверен, что он был бы ха...
   - Нет, - сказал Босх. "Я просто хотел посмотреть, как это делается. Буду признателен, доктор, если вы сохраните конфиденциальность моего визита.
   Говоря это, Босх заметил, что водитель EnviroBreed смотрит прямо на него. Лицо мужчины было морщинистым и загорелым, а волосы белыми. Он носил соломенную шляпу и курил коричневую сигарету. Босх ответил тем же взглядом, прекрасно понимая, что он был создан. Ему показалось, что он увидел легкую улыбку на лице водителя, но тот, наконец, отвел взгляд и вернулся к наблюдению за процессом разгрузки.
   - В таком случае, детектив, я могу еще что-нибудь сделать для вас, - сказал Эдсон.
   - Нет, док. Спасибо за сотрудничество".
   - Уверен, ты знаешь выход.
   Эдсон повернулся и снова вошел в стальную дверь. Гарри сунул сигарету в рот, но не зажег ее. Он отмахнулся от стайки мух, наверное, розовых средиземноморских, подумал он, от лица, спустился по лестнице погрузочной платформы и вышел через дверь гаража.
  
   ***
  
   Возвращаясь к центру города, Босх решил покончить с этим и встретиться лицом к лицу с Терезой. Он въехал на парковку округа USC и потратил десять минут на поиски места, достаточно большого, чтобы поставить "Каприс". В конце концов он нашел место сзади, где стоянка находится на возвышении, откуда открывается вид на старую железнодорожную станцию. Несколько мгновений он сидел в машине, думая, что сказать, курил и смотрел на ржавые товарные вагоны и железные гусеницы. Он увидел группу чоло в огромных белых футболках и мешковатых штанах, пробирающихся через двор. Тот, у кого был баллончик с краской, отошел от остальных и вдоль одного из старых товарных вагонов распылил суму. Оно было на испанском, но Босх его понял. Это было одобрение банды, ее философия:
   СМЕЙСЯ СЕЙЧАС ПЛАЧЬ ПОТОМ
   Он наблюдал за ними, пока они не скрылись за другой линией товарных вагонов. Он вышел и прошел в морг через заднюю дверь, где производятся поставки. Охранник кивнул, увидев его значок.
   Сегодня был хороший день внутри. Запах дезинфицирующего средства взял верх над запахом смерти. Гарри прошел мимо дверей первой и второй холодильных комнат, а затем через дверь к лестнице, ведущей к административным помещениям на втором этаже.
   Босх спросил секретаря в кабинете главного судебно-медицинского эксперта, может ли доктор Корасон принять его. Женщина, чья бледная кожа и розоватые волосы делали ее похожей на некоторых клиентов этого заведения, тихо говорила по телефону, а затем велела ему войти. Тереза стояла за своим столом и смотрела в окно. Она смотрела на железнодорожную станцию так же, как Босх, и, возможно, даже видела его приближение. Но со второго этажа у нее также был вид на всю территорию от башен в центре города до горы Вашингтон. Босх заметил, насколько отчетливо видны башни вдалеке. На улице тоже был хороший день.
   - Я не с тобой разговариваю, - заявила Тереза, не оборачиваясь.
   "Да ладно."
   "Я не."
   - Тогда почему ты впустил меня?
   "Сказать вам, что я не разговариваю с вами и что я очень зол, и что вы, вероятно, скомпрометировали мое положение главного судебно-медицинского эксперта".
   "Да ладно, Тереза. Я слышал, у вас сегодня пресс-конференция. Это сработает".
   Он не мог придумать, что еще сказать. Она повернулась и прислонилась спиной к подоконнику. Она смотрела на него глазами, которые могли бы вырезать его имя на надгробной плите. Он чувствовал запах ее духов по всей комнате.
   - И, конечно же, я должен поблагодарить вас за это.
   "Не я. Я слышал, Ирвинг созвал пресс-конференцию...
   - Не шути со мной, Гарри. Мы оба знаем, что ты сделал с тем, что я тебе сказал. И мы оба знаем, что этот маленький засранец Ирвинг автоматически думает, что это сделал я. Теперь я должен считать себя серьезно облажавшимся, что касается постоянной работы. Внимательно осмотри офис, Гарри. Последний раз, когда ты меня здесь увидишь.
   Босх всегда замечал, как много женщин-профессионалов, с которыми он сталкивался, в основном полицейских и юристов, в спорах вели себя нецензурно. Он задавался вопросом, чувствовали ли они, что это может поставить их на один уровень с людьми, с которыми они сражались.
   "Это сработает", - сказал он.
   "О чем ты говоришь? Все, что ему нужно сделать, это сказать нескольким комиссарам, что я слил информацию из конфиденциального, незавершенного расследования в прессу, и это полностью исключит меня из рассмотрения".
   - Послушайте, он не может быть уверен, что это были вы, и, вероятно, подумает, что это был я. Бреммер, парень из Times , который все это заварил, вернемся немного назад. Ирвинг узнает. Так что перестаньте беспокоиться об этом. Я пришел узнать, не хочешь ли ты пообедать или что-то в этом роде.
   Неверный ход. Он видел, как ее лицо покраснело от чистого гнева.
   "Обед или что? Ты смеешься? Ты только что сказал мне, что мы двое вероятных подозреваемых в этой утечке, и ты хочешь, чтобы я посидел с тобой в ресторане? Вы знаете, что может...
   - Привет, Тереза, приятной пресс-конференции, - вмешался Босх. Он развернулся и направился к двери.
  
   ***
  
   По пути в центр его пейджер зазвонил, и Босх заметил, что это прямой номер Девяносто восьмого. "Должно быть, он беспокоится о своей статистике", - подумал Гарри. Он решил проигнорировать страницу. Он также выключил радио Motorola в машине.
   Он остановился у грузовика мариско , припаркованного на Альварадо, и заказал два тако с креветками. Их подавали на кукурузных лепешках в стиле баха, а Босх смаковал тяжелую кинзу в сальсе.
   В нескольких ярдах от грузовика стоял мужчина, который читал стихи из Священных Писаний по памяти. На его голове была чашка с водой, которая удобно устроилась в его афро в стиле семидесятых и не пролилась. Он потянулся к чашке и время от времени отхлебывал, но не переставал прыгать от книги к книге Нового Завета. Перед каждой цитатой он давал своим слушателям номера глав и стихов для справки. У его ног стоял стеклянный аквариум, наполовину наполненный монетами. Покончив с едой, Босх заказал кока-колу и бросил сдачу в аквариум. В ответ он получил "Да благословит вас Бог".
  
  
   15
   Зал правосудия занимал целый квартал напротив здания уголовного суда. На первых шести этажах размещалось управление шерифа, а на четырех верхних - окружная тюрьма. Об этом может сказать любой со стороны. Не только из-за решеток за окнами, но и потому, что четыре верхних этажа выглядели как заброшенная, сгоревшая скорлупа. Как будто вся ненависть и гнев, хранившиеся в этих камерах без кондиционеров, превратились в огонь и дым и навсегда окрасили окна и бетонные балюстрады в черный цвет.
   Это было здание рубежа веков, и его каменная конструкция придавала ему зловещий вид крепости. Это было одно из немногих зданий в центре города, в котором все еще работали лифтеры. Пожилая негритянка сидела на мягком табурете в углу каждой обшитой деревянными панелями кабинки, открывала двери и вращала колесо, которое выравнивало лифт с каждым этажом, на котором он останавливался.
   - Семь тысяч, - сказал Босх оператору, ступая на него. Прошло некоторое время с тех пор, как он был в Зале, и он не мог вспомнить ее имя. Но он знал, что она работала здесь на лифтах еще до того, как Гарри стал копом. У всех операторов было. Она открыла дверь на шестом этаже, откуда Босх увидел Рикарда, как только тот вышел. Нарк стоял у стеклянного окна на стойке регистрации, убирая свой портфель с бейджем в выдвижной ящик.
   - Вот, пожалуйста, - сказал Босх и быстро положил свой значок в ящик стола.
   - Он со мной, - сказал Рикард в микрофон.
   Помощник за стеклом сменил значки на два пропуска для посетителей и вытащил их. Босх и Рикард прикрепили их к рубашкам. Босх заметил, что им разрешили посетить блок High Power на десятом этаже. High Power - это место, где наиболее опасных подозреваемых в совершении преступлений помещали в ожидании суда или отправляли в государственные тюрьмы после вынесения обвинительного приговора.
   Они пошли по коридору к тюремному лифту.
   - У тебя есть ребенок в "Хай Пауэр"? - спросил Босх.
   "Ага. Я знаю парня. Однажды сказал ему, что это все, что нам нужно. Ребёнок будет без ума. Он расскажет вам все, что знает о Танце.
   Они поднялись на лифте безопасности, которым управлял помощник. Босх решил, что это худшая работа в правоохранительных органах. Когда в десять часов дверь открылась, их встретил другой заместитель, который проверил их пропуски и велел войти в систему. Затем они прошли через два ряда раздвижных стальных дверей в зону для свиданий адвокатов, которая состояла из длинного стола со скамьями, спускающимися вниз. обе стороны от него. Кроме того, по столу вдоль стола шла перегородка высотой в фут. В дальнем конце стола с одной стороны сидела женщина-адвокат, наклонившись к перегородке и что-то шепча клиенту, который зажал уши руками, чтобы лучше слышать. Мышцы на руках заключенного вздулись и растянули рукава его рубашки. Он был монстром.
   На стене позади них висела табличка с надписью НЕ ПРИКАСАТЬСЯ, ПОЦЕЛОВАТЬ, ДОСТАТЬ ЧЕРЕЗ ПЕРЕГОРОДКУ. В дальнем конце стоял еще один заместитель, прислонившись к стене, скрестив на груди массивные руки, и наблюдая за адвокатом и ее клиентом.
   Пока они ждали, когда помощники выведут Тайге, Босх услышал шум. Через зарешеченную дверь за столом для посетителей он мог слышать сотни голосов, соревнующихся и эхом отдающихся металлическим грохотом. Где-то стучали стальные двери и изредка раздавался неразборчивый крик.
   Депутат подошел к зарешеченной двери и сказал: "Пару минут, ребята. Мы должны вытащить его из больницы".
   Помощник ушел прежде, чем кто-либо из них успел спросить, что случилось. Босх даже не знал парня, но почувствовал, как у него свело желудок. Он посмотрел на Рикарда и увидел, что тот улыбается.
   "Посмотрим, как теперь все изменилось", - сказал наркополицейский.
   Босх не понимал восторга, который Рикард, казалось, испытывал по этому поводу. Для Bosch это была низшая часть работы: иметь дело с отчаявшимися людьми и использовать тактику отчаяния. Он был здесь, потому что должен был быть. Это был его случай. Но он не понял этого с Рикардом.
   "Итак, почему ты это делаешь? Что ты хочешь?"
   Рикард посмотрел на него.
   "Чего я хочу? Я хочу знать, что происходит. Думаю, ты единственный, кто может знать. Так что, если я могу помочь, я помогу. Если это будет стоить этому пацану его жопы, то такова цена. Но что я хочу узнать от вас, так это то, что здесь происходит. Что сделал Кэл и что с этим будет делаться?"
   Босх откинулся на спинку кресла и попытался на несколько мгновений обдумать, что сказать. Он услышал, как монстр в конце стола начал повышать голос, что-то говоря о непринятии предложения. Помощник сделал шаг к нему, опустив руки по бокам. Заключенный замолчал. Рукава депутата были закатаны, обнажая внушительные бицепсы. На выпуклом левом предплечье Босх увидел татуировку "CL", почти как клеймо на его белой коже. Гарри знал, что полицейские, у которых была татуировка, публично утверждали, что буквы обозначают Club Lynwood, после участка шерифа в кишащем бандами пригороде Лос-Анджелеса. Но он знал, что эти буквы также обозначали чанго лучадор, истребитель обезьян. Депутат сам был членом банды, хотя и имел разрешение на ношение оружия и оплату от округа.
   Босх отвернулся. Он хотел бы зажечь сигарету, но округ принял закон о запрете курения, даже в тюрьме. Это едва не вызвало бунт заключенных.
   - Послушайте, - сказал он Рикарду, - я не знаю, что вам сказать о Муре. Я работаю над этим, но я не работаю, понимаете, о чем я? Дело в том, что это касается двух случаев, которые у меня есть. Так что это неизбежно. Если этот ребенок может дать мне танец, то это помощь. Я мог бы обратиться к Дэнсу за двумя своими случаями, может быть, даже за Муром. Но я этого не знаю. Я знаю, и сегодня они обнародуют это, что Мур выглядит как убийца. Чего они не будут обнародовать, так это того, что он перешел черту. Вот почему IAD принюхивался. Он перешел".
   - Не может быть, - сказал Рикард, но в этом не было убежденности. - Я бы знал.
   - Ты не можешь так хорошо знать людей, чувак. У каждого есть отдельная комната.
   - Так что же собирается делать Паркер-центр?
   "Я не знаю. Я не думаю, что они знают, что делать. Я думаю, они хотели оставить это как самоубийство. Но судмедэксперт начал поднимать шум, так что они назовут это убийством. Но я не думаю, что они собираются выставить корзину с грязным бельем на Спринг-стрит, чтобы каждый репортер в городе мог ее забрать".
   - Что ж, им лучше собраться вместе. Я не собираюсь стоять в стороне. Меня не волнует, если он перешел дорогу, чувак. Я видел, как он что-то делал. Он был хорошим полицейским. Я видел, как он пошел в галерею и убил четырех дилеров без поддержки. Я видел, как он встал между сутенершей и своей собственностью и принял предназначенный для нее удар, выбив зубы прямо на тротуар. Я был с ним, когда он взорвал девять светофоров, пытаясь устроить жалкую старую шумиху в больницу, прежде чем он скончался от передозировки героина.
   - Это не то, чем занимается полицейский в блокпосте. Так что я говорю, что если он перешел дорогу, то я думаю, что он пытался перейти обратно, и поэтому кто-то сделал его".
   Тут он остановился, и Босх не стал прерывать тишину. Они оба знали, что однажды перейдя дорогу, ты уже никогда не вернешься. Босх услышал шаги, приближающиеся к решетке.
   Рикард сказал: "Они лучше покажут мне что-нибудь там, внизу, в Паркере, а не пропустят эту штуку. Или я им что-нибудь покажу.
   Босх хотел что-то сказать, но заместитель стоял у дверей с Тайге. Он выглядел так, словно за последние десять часов постарел на десять лет. Теперь в его глазах была отстраненность, которая напомнила Босху людей, которых он видел и знал во Вьетнаме. Также был синяк высоко на левой скуле.
   Дверь открылась с помощью невидимой электроники, и мальчик/мужчина подошел к скамейке после того, как заместитель указал путь. Он неуверенно сел и, казалось, намеренно отводил взгляд от Рикарда.
   - Как дела, Кервин? - спросил Рикард.
   Теперь мальчик посмотрел на Рикарда, и от его взгляда у Босха скрутило живот. Он вспомнил первую ночь, проведенную мальчиком в молодежном зале McLaren. Чистый страх и кричащее одиночество. И там его окружали дети, в большинстве своем не склонные к насилию. Этот мальчик последние двенадцать часов был окружен дикими животными. Босху стало стыдно быть частью этого, но он ничего не сказал. Это было шоу Рикарда.
   - Послушай, дружище, я знаю, что тебе там, наверное, не очень весело. Вот почему мы пришли, чтобы посмотреть, не передумали ли вы о том, что мы обсуждали прошлой ночью.
   Рикард говорил очень тихо, чтобы монстр в конце не услышал.
   Когда мальчик ничего не сказал, ничем не показал, что вообще слышит, Рикард продолжил.
   - Кервин, ты хочешь уйти отсюда? Вот твой мужчина. Мистер Гарри Бош. Он позволит мне бросить все это, даже несмотря на то, что это был праведный арест, если вы расскажете нам об этом кошачьем Дэнсе. Вот, смотри, вот оно.
   Рикард вытащил из кармана рубашки лист белой бумаги. Это была стандартная форма для подачи заявления в прокуратуру.
   "Чувак, у меня есть сорок восемь часов, чтобы возбудить против тебя дело. Из-за выходных это откладывается до понедельника. Вот документы о тебе. Я ничего с ним не делал, потому что хотел еще раз проверить у тебя, не хочешь ли ты помочь себе. Если вы этого не сделаете, я пойду зарегистрирую его, и это будет вашим домом на следующий год - вероятно, вы ожидаете хороший год".
   Рикард подождал, но ничего не произошло.
   "Год. Как ты думаешь, каким ты будешь через год, Кервин?
   Мальчик на мгновение посмотрел вниз, а затем слезы покатились по его щекам.
   - Иди к черту, - выдавил он сдавленным голосом.
   Бош уже был там. Он бы запомнил это надолго. Он понял, что сжимает зубы, и попытался расслабить челюсть. Он не мог.
   Рикард наклонился, чтобы что-то сказать мальчику, но Босх положил руку ему на плечо, останавливая его.
   - Черт возьми, - сказал Босх. - Освободи его.
   "Какая?"
   "Мы бросаем это".
   - О чем ты говоришь?
   Мальчик посмотрел на Босха со скептицизмом на лице. Но с Босхом это не было игрой. Ему стало плохо от того, что они сделали.
   - Смотрите, - сказал Рикард. "Мы получили две унции PCP от этого придурка. Он мой. Если он не хочет помочь, то чертовски плохо. Он возвращается в зоопарк.
   - Нет. А затем Босх наклонился к Рикарду так, чтобы его заместитель не мог слышать. - Нет, Рикард. Мы его выводим. А теперь сделай это, или я тебя трахну".
   "Что вы сказали?"
   - Я пойду с ним на пятый этаж. Этот мальчик никогда не должен был быть здесь с таким зарядом. Это на тебе, Рикард. Я подам жалобу. Твоя связь здесь тоже будет сожжена. Ты хочешь это? Только потому, что ты не смог заставить этого ребенка говорить?
   - Думаешь, ОВР будет волноваться из-за маленького хулигана?
   "Нет. Но им будет наплевать на то, что ты будешь в мешках. Они будут любить тебя. Ты будешь ходить медленнее, чем этот мальчик.
   Гарри откинулся от него. Несколько мгновений никто ничего не говорил, и Босх видел, как Рикард все обдумывал, пытаясь решить, был ли это блеф.
   - Такой парень, как ты, идет в ОВР. Я этого не вижу".
   "Это риск, на который вы идете".
   Рикард посмотрел на бумагу в своей руке и медленно скомкал ее.
   "Хорошо, дружище, но лучше включи меня в список".
   - Какой список?
   "Тот, который у тебя есть из людей, с которыми ты должен прикрываться".
   Босх встал, и Рикард тоже.
   - Мы освобождаем его, - сказал Рикард охраннику.
   Босх указал на мальчика и сказал: "Я хочу сопровождать этого человека, пока он не выйдет оттуда, понял?"
   Депутат кивнул. Мальчик ничего не сказал.
   Потребовался час, чтобы вытащить его. После того, как Рикард подписал соответствующие бумаги и они получили обратно свои пропуска, они безмолвно ждали у стеклянного окна на седьмом этаже.
   Босх был противен самому себе. Он потерял искусство из виду. Раскрытие дел означало просто заставить людей поговорить с вами. Не заставляя их говорить. На этот раз он забыл об этом.
   - Можешь идти, если хочешь, - сказал он Рикарду.
   "Как только он выйдет за эту дверь и поймает его, я уйду. Не хочу иметь с ним ничего общего. Но я хочу, чтобы он ушел с тобой, Босх. На случай, если что-то из этого вернется ко мне".
   - Да, это умно.
   "Да, это так."
   - Но тебе еще многому предстоит научиться, Рикард. Все не черно-белое. Не все должны быть вдавлены в тротуар. Берешь такого ребенка и...
   - Избавь меня от урока, Босх. Возможно, мне есть чему поучиться, но не у тебя. Ты пиздец класса А. Думаю, единственное, чему ты можешь меня научить, это как спускаться по лестнице. Спасибо, не надо."
   - Конечно, - сказал Босх и прошел в другой конец комнаты, где стояла скамья. Он сел, и через пятнадцать минут мальчик вышел. Он прошел между Рикардом и Босхом к лифту. Выйдя из Зала Правосудия, Рикард направился к своей машине, просто сказав Босху: "Да пошел ты".
   - Верно, - сказал Босх.
   Он встал на тротуаре, закурил сигарету и предложил мальчику. Он отказался.
   - Я ничего тебе не говорю, - сказал мальчик.
   "Я знаю. Это классно. Хочешь, я отвезу тебя куда-нибудь? Настоящий доктор? Подвезти обратно в Голливуд?
   "Голливуд в порядке".
   Они подошли к машине Босха, припаркованной в двух кварталах от Паркер-центра, и он поехал по Третьей улице в сторону Голливуда. Они были на полпути, прежде чем кто-то из них заговорил.
   "У вас есть место? Где ты хочешь, чтобы я тебя высадил?
   "В любом месте."
   "Нет места?"
   "Нет."
   "Семья?"
   "Неа."
   "Что ты будешь делать?"
   "Что бы ни."
   Гарри повернул на север, на Западную. Они молчали еще около пятнадцати минут, пока Босх не остановился перед Убежищем.
   "Что это?"
   "Плотно держаться. Я только на минуту.
   Внутри офиса менеджер попытался снять комнату номер семь Боша, но Гарри вернул ему свой пропуск и сказал попробовать еще раз. Менеджер, на котором все еще была грязная футболка без рукавов, дал ему ключ от тринадцатой комнаты. Он вернулся к машине, сел и дал мальчику ключ. Он также достал свой бумажник.
   - У вас там есть комната на неделю, - сказал Босх. "Что бы это ни стоило, что вы, вероятно, не считаете слишком большим, мой совет вам подумать о вещах, а затем уехать как можно дальше от этого города. Есть лучшие места для жизни, чем это".
   Мальчик посмотрел на ключ в своей руке. Затем Босх передал ему все деньги, которые у него были, а это всего 43 доллара.
   - Ты что, даешь мне комнату и деньги и думаешь, что я буду с тобой разговаривать? Я видел телевизор, чувак. Все это было розыгрышем, ты и тот парень.
   - Не пойми меня неправильно, малыш. Я делаю это, потому что это то, что мне нужно сделать. Это не значит, что я считаю, что то, чем ты зарабатываешь на жизнь, нормально. Я не. Если я еще раз увижу тебя на улице, я на тебя нападу. Это чертовски отчаянный шанс, но все же это шанс. Делай с ним что хочешь. Вы можете идти. Это не обман".
   Мальчик открыл дверцу машины и вышел. Он снова посмотрел на Босха.
   - Тогда зачем ты это делаешь?
   "Я не знаю. Наверное, потому что ты сказал ему идти к черту. Я должен был сказать это, но я не сказал. Мне нужно идти."
   Мальчик посмотрел на него за мгновение до того, как заговорил.
   "Знаешь, чувак, Дэнса больше нет. Я не знаю, почему вы все беспокоитесь о нем.
   - Послушай, малыш, я не делал...
   "Я знаю."
   Гарри просто посмотрел на него.
   - Он ушел, чувак. Левый город. Он сказал, что наш источник разошелся, и поэтому он пошел посмотреть, сможет ли он возобновить работу. Вы знаете, он хочет сделать шаг вперед и стать источником прямо сейчас".
   "Вниз?"
   - Он сказал Мексика, но это все, что я знаю. Он ушел. Вот почему я делал шермы".
   Мальчик закрыл дверь и исчез во дворе мотеля. Босх сидел, размышляя, и тут же вспомнил вопрос Рикарда. Где будет мальчик через год? Потом он вспомнил, как много лет назад жил в захудалых мотелях. Босх справился. Выжил. Всегда был шанс. Он перезапустил машину и выехал.
  
  
   16
   Разговор с ребенком запечатал это. Босх знал, что собирается в Мексику. Все спицы на колесе указывали на ступицу. Центром был Мехикали. Но, с другой стороны, он знал это все время.
   Он поехал на станцию на Уилкокс, пытаясь определить стратегию. Он знал, что ему придется связаться с Агилой, офицером судебной полиции штата, который отправил письмо с идентификацией Хуана Доу Љ 67 в консульство. Ему также придется связаться с Управлением по борьбе с наркотиками, которое предоставило Муру разведывательный отчет. Ему нужно будет получить разрешение на поездку от Паундса, но он знал, что на этом все может закончиться. Ему придется обойти это.
   В бюро стол отдела убийств был пуст. Это было после четырех, пятница, да еще и праздничная неделя. Поскольку новых случаев не будет, детективы уберутся как можно скорее, чтобы вернуться домой к семьям и жить за пределами полицейского участка. Гарри мог видеть Паундса в его стеклянной кабинке; его голова была опущена, и он писал на листе бумаги, используя линейку, чтобы предложения были прямыми.
   Босх сел и просмотрел стопку розовых бланков сообщений на своем месте. Ничто не требует немедленного возврата. В " Таймс" было двое от Бреммера, но он оставил имя Джон Маркус - код, который они когда-то разработали, чтобы не стало известно, что репортер звонит Босху. Там была пара окружных прокуроров, которые занимались делами, над которыми работал Гарри, и нуждались в информации или местонахождении улик. Там было сообщение о том, что звонила Тереза, но он посмотрел на время в записке и увидел, что видел ее с тех пор. Он догадался, что она позвонила, чтобы сказать, что не разговаривает с ним.
   Не было сообщений ни от Портера, ни от Сильвии Мур. Он достал копию запроса от Мехикали, который дал ему детектив по поиску пропавших без вести Капетильо, и набрал номер, который дал Карлос Агила. Номер был общим обменом на офис SJP. Его испанский был неуверенным, несмотря на недавнее повышение квалификации, и Босху потребовалось пять минут объяснений, прежде чем его соединили с отделом расследований и снова спросили об Агиле. Он не понял его. Вместо этого он нанял капитана, который говорил по-английски и объяснил, что Агилы нет в офисе, но он вернется позже и тоже будет работать в субботу. Босх знал, что полицейские в Мексике работают шесть дней в неделю.
   "Могу ли я быть полезен?" - спросил капитан.
   Босх объяснил, что расследует убийство и отвечает на запрос, который Агила отправил в консульство в Лос-Анджелесе. Описание было похоже на тело, которое у него было. Капитан объяснил, что он был знаком с делом, что он взял отчет, прежде чем передать дело Агиле. Босх спросил, есть ли отпечатки пальцев для подтверждения личности, но капитан сказал, что их нет. "Запишите один на счет Капетильо", - подумал Босх.
   "Возможно, у вас есть фотография этого человека из вашего морга, которую вы могли бы прислать нам", - сказал капитан. "Мы можем установить личность семьи мистера Гутьерреса-Льосы".
   "Да. У меня есть фотографии. В письме говорилось, что Гутьеррес-Льоса был чернорабочим?
   "Да. Поденную работу он нашел на кружке, куда наниматели приезжают, чтобы найти рабочих. Под статуей Бенито Хуареса.
   "Вы не знаете, работал ли он в компании под названием EnviroBreed? Он ведет дела со штатом Калифорния".
   Наступило долгое молчание, прежде чем мексиканец ответил.
   "Мне жаль. Я не знаю его трудовой биографии. Я сделал заметки и обсужу это со следователем Агилой по его возвращении. Если вы пришлете фотографии, мы незамедлительно примем меры для обеспечения положительной идентификации. Я лично ускорю этот вопрос и свяжусь с вами".
   Теперь Босх позволил тишине заполнить телефонную связь.
   - Капитан, я не узнал вашего имени.
   - Густаво Грена, руководитель отдела расследований Мехикали.
   "Капитан Грена, пожалуйста, скажите Агиле, что он получит фотографии завтра".
   - Так скоро?
   "Да. Скажи ему, что я сам их спущу.
   - Следователь Босх, в этом нет необходимости. Полагаю-"
   - Не волнуйтесь, капитан Грена, - перебил его Босх. - Скажи ему, что я буду там к полудню, не позже.
   "Как хочешь."
   Босх поблагодарил его и повесил трубку. Он поднял глаза и увидел, что Паундс смотрит на него через стекло в его кабинете. Лейтенант вопросительно и умоляюще поднял большой палец и брови. Босх отвернулся.
   Рабочий, подумал Босх. Фернал Гутьеррес-Льоса был поденщиком, получившим работу в кружке, чем бы он ни был. Как устроен поденщик? Возможно, он был мулом, который перевез через границу черный лед. А возможно, он вообще не участвовал в операции по контрабанде. Возможно, он не сделал ничего, что могло бы оправдать его смерть, кроме того, что он оказался там, где не должен был быть, увидел то, чего не должен был видеть.
   То, что было у Босха, было лишь частью целого. Ему нужен был клей, который правильно скрепил бы их вместе. Когда он впервые получил свой золотой щит, у него был напарник по ограблению в Ван-Найсе, который сказал ему, что факты - не самая важная часть расследования, а клей. Он сказал, что клей был сделан из инстинкта, воображения, иногда догадок, а чаще всего просто из удачи.
   Двумя днями ранее Босх изучил факты, хранившиеся в комнате захудалого мотеля, и на их основе экстраполировал самоубийство полицейского. Теперь он знал, что ошибался. Он снова обдумал факты вместе со всем остальным, что он собрал, и на этот раз он увидел убийство полицейского как одно из нескольких связанных убийств. Если Мехикали был ступицей колеса с таким количеством спиц, то Мур был болтом, на котором держалось колесо.
   Он достал свой блокнот и посмотрел имя агента Управления по борьбе с наркотиками, который числился в отчете разведки, который Мур поместил в файл Зоррильо. Затем он взял местный номер Управления по борьбе с наркотиками из своего Rolodex и набрал его. Ответивший мужчина спросил, кто звонил, когда Босх спросил Корво.
   - Скажи ему, что это призрак Калексико Мур.
   Через минуту голос спросил: "Кто это?"
   - Корво?
   "Слушай, если хочешь поговорить, дай мне удостоверение личности. В противном случае я вешаю трубку".
   Босх представился.
   - Что за уловка, чувак?
   "Неважно. Я хочу встретиться."
   - Ты еще не дал мне повода.
   "Хочешь причину? Хорошо. Завтра утром я еду в Мехикали. Я иду за Зоррилло. Мне бы не помешала помощь того, кто разбирается в этом дерьме. Я подумал, что ты, возможно, захочешь поговорить первым. Поскольку ты был источником Кэла Мура.
   "Кто сказал, что я вообще знала этого парня?"
   - Ты ответил на мой звонок, не так ли? Вы также передавали ему информацию Управления по борьбе с наркотиками. Он сказал мне."
   "Босх, я провел семь лет под арестом. Ты пытаешься меня блефовать? Угу. Загляните к одному из дилеров восьмерки на Голливудском бульваре. Они могут купить вашу линию.
   "Послушай, приятель, в семь часов я буду в "Коде семь", в задней части бара. После этого я поеду на юг. Это твой выбор. Если я увижу тебя, я увижу тебя".
   - А если я решу появиться, как я тебя узнаю?
   "Не волнуйся. Я узнаю тебя. Ты будешь парнем, который все еще думает, что работает под прикрытием".
   Когда он повесил трубку, Гарри поднял глаза и увидел Паундса, парившего возле стола отдела убийств и читавшего последний отчет CAP, еще одну больную тему для статистиков отдела. Преступления против личности, то есть все насильственные преступления, росли быстрее, чем общий уровень преступности. Это означало не только рост преступности, но и то, что преступники становились более подлыми, более склонными к насилию. Босх заметил белую пыль на верхней части штанов лейтенанта. Это было там часто и было причиной больших комичных дебатов и насмешек в комнате отделения. Кое-кто из придурков сказал, что он, вероятно, нюхал себе в нос кокаин и просто небрежно относился к этому. Это было особенно забавно, потому что Паундс был одним из возрожденных сотрудников отдела. Другие говорили, что загадочная пыль была от сахарных пончиков, которые он тайком съел в стеклянной будке после того, как закрыл жалюзи, чтобы никто не видел. Босх, однако, понял это, как только определил запах, который всегда был связан с Паундсом. Гарри полагал, что у лейтенанта была привычка наносить детскую присыпку утром перед тем, как надеть рубашку и галстук, но после того, как он надел штаны.
   Паундс оторвался от своего доклада и фальшиво-деловым голосом сказал: - Ну, как дела? Куда-нибудь продвинулись с кейсами?
   Босх ободряюще улыбнулся и кивнул, но ничего не сказал. Он заставит Паундса работать на это.
   - Ну, что случилось?
   "О, некоторые вещи. Вы слышали что-нибудь от Портера сегодня?
   "Портье? Нет почему? Забудь о нем, Босх. Он мутант. Он не может тебе помочь. Что у тебя? Вы не отправили никаких обновлений. Я только что прошел через коробку. Ничего от тебя там.
   - Я был занят, лейтенант. У меня кое-что насчет Джимми Каппса, и у меня есть удостоверение личности и возможная сцена смерти по последнему делу Портера. Тот, что бросили в переулке возле Сансет на прошлой неделе. Я почти знаю, кто и почему. Может завтра на обоих. Я собираюсь работать в выходные, если ты не против".
   "Превосходно. В любом случае, выделите необходимое время. Сегодня я заполню разрешение на сверхурочную работу.
   "Спасибо."
   "Но зачем жонглировать делами? Почему бы вам не выбрать тот, который, по вашему мнению, легче выполнить? Нам нужно раскрыть дело".
   - Я думаю, что дела связаны, вот почему.
   - Вы... - Тут Паундс поднял руку, давая Босху знак не говорить. - Лучше зайди в мой кабинет для этого.
   Сев за свой стол со стеклянной крышкой, Паундс немедленно взял линейку и начал манипулировать ею в руке.
   - Хорошо, Гарри, что происходит?
   Босх собирался пустить его в ход. Он старался, чтобы его голос звучал так, как будто у него есть веские доказательства, подтверждающие все, что он говорит. По правде говоря, это было много домыслов, а не клея. Он сел на стул перед столом лейтенанта. Он чувствовал запах детской присыпки на другом мужчине.
   "Джимми Каппс был расплатой. Вчера узнал, что он устроил арест конкуренту по кличке Дэнс. Он укладывал гололёд на улицу. Очевидно, Джимми это не понравилось, потому что он пытается сделать гавайский лед развивающимся рынком. Так что он сдал Дэнс ребятам из BANG. Только после того, как Дэнс был снят, окружной прокурор прекратил дело. Плохой бюст. Он шел. Четыре дня спустя Каппс получает удар".
   - Ладно, ладно, - сказал Паундс. "Звучит отлично. Значит, Дэнс твой подозреваемый?
   "Пока я не придумаю что-нибудь получше. Он на ветру.
   "Хорошо, а как это связано с делом Хуана Доу?"
   "Управление по борьбе с наркотиками говорит, что черный лед, который выпускал Дэнс, прибыл из Мехикали. У меня есть предварительное удостоверение личности из полиции штата. Похоже, нашим Хуаном Доу был парень по имени Гутьеррес-Льоса. Он был из Мехикали.
   - Мул?
   "Возможно. Пара вещей не вяжется с этим. Полиция штата везла его туда как поденщика.
   "Может быть, он пошел за большими деньгами. Многие из них так делают".
   "Может быть."
   - И ты думаешь, что его ударили в ответ - расплата за Каппса?
   "Может быть."
   Паундс кивнул. Пока все хорошо, подумал Босх. Они оба помолчали несколько мгновений. Наконец Паундс откашлялся.
   - Довольно много работы для двух дней, Гарри. Отлично. И куда ты идешь отсюда?"
   "Я хочу пойти за Дэнсом и получить подтверждение личности Хуана Доу..." Он замолчал. Он не был уверен, сколько давать Паундсу. Он знал, что не собирается вмешиваться в поездку в Мехикали.
   - Ты сказал, что Танец витает в воздухе.
   "Мне это сообщил источник. Я не уверен. Я планирую отправиться на поиски в эти выходные".
   "Отлично."
   Босх решил приоткрыть дверь чуть шире.
   "В этом есть нечто большее, если вы хотите это услышать. Это о Кэле Муре.
   Паундс положил линейку на стол, скрестил руки на груди и откинулся назад. Его поза сигнализировала об осторожности. Они вступали в область, где карьера могла быть непоправимо испорчена.
   "Разве мы здесь не на тонком льду? Дело Мура не наше".
   - А я не хочу этого, лейтенант. У меня есть эти два. Но это продолжает появляться. Если не хочешь знать, ладно. Я могу с этим справиться".
   - Нет, нет, я хочу, чтобы ты мне сказал. Я просто не люблю такого рода... ммм, запутанность. Это все."
   - Да, запутанность - хорошее слово. В любом случае, как я уже сказал, именно банда BANG разорила Dance. Мура не было там до тех пор, пока он не рухнул, но это была его команда.
   "После этого Мур найдет тело по делу Хуана Доу".
   - Кэл Мур нашел тело? - сказал Паундс. "Я не видел этого в книге Портера".
   - Он там по номеру жетона. Так или иначе, это он нашел тело, брошенное там. Итак, вы видите его присутствие в обоих этих делах. Затем, на следующий день после того, как он находит Хуана Доу в переулке, он останавливается в этом мотеле и выплескивает свои мозги в ванну. Я полагаю, вы слышали, что RHD теперь говорит, что это не было самоубийством.
   Паундс кивнул. Но у него было парализованное выражение лица. Он думал, что получит сводку по паре расследований. Не этот.
   - Его тоже кто-то ударил, - продолжил Босх. "Итак, теперь у вас есть три дела. Есть Каппс, потом Хуан Доу, потом Мур. А у вас есть "Танец на ветру".
   Босх знал, что сказал достаточно. Теперь он мог сидеть сложа руки и смотреть, как мысли Паундса начинают работать. Он знал, что лейтенант знал, что ему, вероятно, следует снять трубку и позвонить Ирвингу, чтобы попросить помощи или, по крайней мере, направления. Но Паундс знал, что такой звонок приведет к тому, что RHD возьмет на себя юрисдикцию над делами Каппса и Хуана Доу. И члены RHD не торопились бы с этим. Фунтс не видел закрытия ни одного дела в течение нескольких недель.
   "А как же Портер? Что он говорит обо всем этом?
   Босх изо всех сил старался держать Портера подальше. Он не знал почему. Портер упал и солгал, но Босх все еще чувствовал что-то внутри. Возможно, это был последний вопрос. Гарри, ты собираешься позаботиться обо мне в этом?
   - Я не нашел Портера, - солгал Босх. "Нет ответа на его телефон. Но я не думаю, что у него было много времени, чтобы собрать все это воедино".
   Паундс пренебрежительно покачал головой.
   "Конечно нет. Вероятно, он был пьян.
   Босх ничего не сказал. Теперь дело было в суде Паундса.
   - Послушай, Гарри, ты не... ты говоришь со мной прямо, верно? Я не могу допустить, чтобы ты бегал повсюду, как незакрепленная пушка. У меня есть все, верно?"
   Босх знал, что он имел в виду то, что хотел знать, как сильно его могут трахнуть, если все пойдет к черту.
   Босх сказал: "Вы знаете то, что знаю я. Есть два дела, возможно, три, включая Мура, которые нужно раскрыть. Если вы хотите, чтобы их оправдали за шесть-восемь недель, тогда я напишу документ, и вы сможете отправить его в Паркер-центр. Если вы хотите, чтобы они были очищены к первому, как вы сказали, тогда дайте мне четыре дня.
   Паундс смотрел куда-то поверх головы Босха и чесал себя линейкой за ухом. Он принимал решение.
   - Хорошо, - наконец сказал он. "Возьмите выходные и посмотрите, что вы можете сделать. Посмотрим, как обстоят дела в понедельник. Тогда нам, возможно, придется вызвать RHD. А пока я хочу услышать от вас завтра и в воскресенье. Я хочу знать о ваших передвижениях, о том, что происходит, какие успехи были достигнуты".
   - Ты понял, - сказал Босх. Он встал и повернулся, чтобы уйти. Он заметил, что над дверью висело маленькое распятие. Он задавался вопросом, было ли это то, на что смотрел Паундс. Большинство говорило, что он возрожденный политик. В отделе было много. Все они присоединились к церкви в Долине, потому что один из помощников вождя был там проповедником-мирянином. Босх догадался, что они все приходили туда воскресным утром, собирались вокруг него и говорили, какой он отличный парень.
   - Тогда я поговорю с тобой завтра, - сказал сзади Паундс.
   "Верно. Завтра."
   Вскоре после этого Паундс запер свой кабинет и пошел домой. Босх в одиночестве слонялся по офису, пил кофе, курил и ждал шестичасовых новостей. На картотеке позади автомобильного стола стоял небольшой черно-белый телевизор. Он включил его и поиграл с кроличьими ушами, пока не получил достаточно четкое изображение. Двое в форме спустились из вахтенного поста, чтобы посмотреть.
   Кэл Мур, наконец, оказался в центре внимания новостей. Канал 2 начал с репортажа о пресс-конференции в Паркер-центре, на которой помощник начальника Ирвин Ирвинг рассказал о новых событиях. На записи Ирвинг запечатлен у группы микрофонов. Тереза стояла позади него. Ирвинг приписал ей обнаружение во время вскрытия новых улик, указывающих на убийство. Ирвинг сказал, что ведется полномасштабное расследование убийства. Репортаж заканчивался фотографией Мура и голосом репортера за кадром.
   "Теперь у следователей есть задача и, как они говорят, личная обязанность, глубоко изучить жизнь сержанта Калексико Мура, чтобы определить, что привело его в обшарпанный номер мотеля, где кто-то его казнил. Источники сообщают мне, что у следователей не так уж много для начала, но они начинают с благодарности исполняющему обязанности главного судебно-медицинского эксперта, который обнаружил убийство, которое было списано... как одинокое самоубийство полицейского".
   Здесь камера приблизила лицо Мура, и репортер закончил: "Итак, загадка начинается..."
   Босх выключил телевизор после доклада. Полицейские вернулись в холл, а он вернулся на свое место за столом отдела убийств и сел. Гарри предположил, что фотография Мура, которую они показали, была сделана несколько лет назад. Его лицо было моложе, глаза яснее. Не было никакого предзнаменования скрытой жизни.
   Думая об этом, я вспомнил другие фотографии, те, которые, по словам Сильвии Мур, ее муж собирал на протяжении всей своей жизни и время от времени просматривал. Что еще он спас от прошлого? У Босха не было ни одной фотографии его матери. Он не знал своего отца, пока старик не оказался на смертном одре. Какой багаж нес с собой Кэл Мур?
   Пришло время ему отправиться в Код Семь. Но прежде чем отправиться к машине, Гарри прошел по коридору в дежурную часть. Он взял блокнот, висевший на стене рядом с листовками о розыске, и прикрепил к нему список дежурных по станции. Он сомневался, что это могло быть обновлено на прошлой неделе, и был прав. Он нашел имя и адрес Мура в Лос-Фелисе на странице со списком сержантов. Он скопировал адрес в свой блокнот и вышел.
  
  
   17
   Босх глубоко затянулся сигаретой и бросил окурок в сточную канаву. Он помедлил, прежде чем потянуть дубинку, которая была дверной ручкой Кода Семь. Он посмотрел через Первую улицу на травяной сквер, примыкавший к ратуше и называвшийся Парком Свободы. Под натриевыми лампами он увидел тела бездомных мужчин и женщин, спящих в траве вокруг военного мемориала. Они выглядели как жертвы на поле боя, непогребенные мертвецы.
   Он вошел внутрь, прошел через передний ресторан, а затем раздвинул черные шторы, закрывавшие вход в бар, как мантию судьи. Место было переполнено адвокатами и полицейскими и синело от сигаретного дыма. Все они пришли переждать час пик и либо слишком устроились, либо слишком напились. Гарри прошел в конец бара, где не было стульев, и заказал пиво и стопку. Согласно часам Миллера над баром, ровно семь. Он оглядел комнату в зеркале за барной стойкой, но не увидел никого, кто, как он мог предположить, был агентом Управления по борьбе с наркотиками Корво. Он закурил еще одну сигарету и решил, что не будет курить до восьми.
   В тот момент, когда он решил, что оглянулся в зеркало и увидел невысокого темноволосого мужчину с окладистой черной бородой, он раздвинул занавеску и остановился, пока его взгляд сфокусировался на полумраке бара. Он был одет в синие джинсы и пуловерную рубашку. Босх увидел пейджер на поясе и выпуклость под рубашкой от пистолета. Мужчина огляделся, пока их глаза не встретились в зеркале, и Гарри кивнул. Корво подошел и сел рядом с ним.
   - Значит, ты заставил меня, - сказал Корво.
   - И ты заставил меня. Думаю, нам обоим нужно вернуться в академию. Хочешь пива?
   - Послушай, Босх, прежде чем ты начнешь относиться ко мне дружелюбно, я должен тебе сказать, что ничего об этом не знаю. Я не знаю, о чем это. Я еще не решил, говорить ли с тобой.
   Гарри достал сигарету из пепельницы и посмотрел на Корво в зеркало.
   "Я еще не решил, является ли Certs мятной мятой или конфетой".
   Корво соскользнул со стула.
   "Хорошего настроения".
   - Давай, Корво, выпей пива, почему бы и нет? Расслабься, мужик.
   - Я проверил тебя перед тем, как пришел. Суть в том, что ты просто очередной головной убор. Вы на быстром пути в никуда. Правый руль в Голливуд, следующая остановка, вероятно, в грузовике Wells Fargo.
   - Нет, следующая остановка - Мехикали. И я могу спуститься туда вслепую, может быть, узнать, что у вас происходит с Зоррильо, или вы можете помочь мне и себе, рассказав мне, что к чему.
   - Что в том, что ты ничего не собираешься делать там внизу. Я ухожу отсюда, беру трубку, и ваша поездка окончена".
   "Я ухожу отсюда и ухожу, я в пути. Слишком поздно останавливаться. Присаживайся. Если я был мудаком, извините. Это то, как я иногда. Но вы мне нужны, ребята, а вы, ребята, нуждаетесь во мне".
   Корво по-прежнему не садился.
   - Босх, что ты собираешься делать? Спуститься на ранчо, перекинуть папу через плечо и отнести его сюда? Это?"
   "Что-то такое."
   "Дерьмо."
   "На самом деле, я не знаю, что я собираюсь делать. Я просто собираюсь играть в нее, как она есть. Может быть, я никогда не увижу папу, а может быть, и вижу. Ты хочешь рискнуть?"
   Корво скользнул обратно на табурет и сделал знак бармену. Заказал такой же как Бош. В зеркале Босх заметил длинный толстый шрам, пересекающий правую часть бороды Корво. Если он и отрастил бороду, чтобы скрыть багрово-розовый слизняк на щеке, это не сработало. Опять же, возможно, он этого не хотел. Большинство агентов Управления по борьбе с наркотиками, которых Босх знал или с которыми работал, отличались мужественной чванливостью. Шрам не повредит. Это была жизнь блефа и бахвальства. Шрамы носили как знаки мужества. Но Босх задавался вопросом, сможет ли этот парень проделать большую работу под прикрытием с такой узнаваемой физической аномалией.
   После того, как бармен поставил напитки, Корво опрокинул рюмку, как привыкший мужчина.
   - Итак, - сказал он. "Зачем ты вообще туда идешь? И почему я должен тебе хоть немного доверять?
   Босх задумался на несколько мгновений.
   - Потому что я могу дать тебе Зоррильо.
   "Дерьмо."
   Босх ничего не сказал. Он должен был отдать Корво должное, должен был позволить ему исчерпать свою веревку. После того, как он заканчивал позировать, они переходили к делу. В тот момент Босх подумал, что единственное, в чем фильмы и телешоу не ошибаются и не преувеличивают, - это отношения ревности и недоверия, существующие между местными и федеральными полицейскими. Одна сторона всегда думала, что она лучше, мудрее, квалифицированнее. Обычно та сторона, которая думала, что была неправа.
   - Хорошо, - сказал Корво. "Я укушу. Что у тебя?"
   "Прежде чем я займусь этим. У меня есть один вопрос. Кто ты, мужик? Я имею в виду, ты здесь, в Лос-Анджелесе. Почему именно ты в файлах Мура? Почему ты эксперт по Зоррильо?
   - Это около десяти вопросов. Основной ответ на все из них: я контролирующий агент по расследованию в Мехикали, которым совместно занимаются офисы в Мехико и Лос-Анджелесе. Мы равноудалены; мы разделяем дело. Я не скажу тебе больше ничего, пока не узнаю, что с тобой стоит поговорить. Разговаривать."
   Босх рассказал ему о Джимми Каппсе, Хуане Доу и о связи их смерти с Дэнсом и Муром и операцией Зоррильо. Наконец, он сказал, что у него есть информация о том, что Дэнс уехал в Мексику, возможно, в Мехикали, после того, как Мур был убит.
   Корво осушил свой пивной стакан и сказал: - Скажи мне кое-что, потому что это большая дыра в твоем сценарии. Почему, по-твоему, этого Хуана Доу убили там? И потом, как получилось, что его тело было доставлено сюда? Для меня это не имеет смысла".
   "Вскрытие указывает на его смерть за шесть-восемь часов до того, как Мур нашел его или сказал, что нашел его здесь. Во вскрытии было что-то такое, что связывало его с Мехикали, с определенным местом в Мехикали. Думаю, они хотели вытащить его из Мехикали, чтобы убедиться, что он не связан с этим местом. Его отправили в Лос-Анджелес, потому что сюда уже ехал грузовик. Это было удобно".
   - Ты говоришь о лобзиках, Босх. О каком месте мы говорим?"
   "Мы не разговариваем. Это проблема. Я говорю. Ты ни хрена не сказал. Но я здесь, чтобы торговать. Я знаю твой рекорд. Вы, ребята, не забрали ни одного груза Зоррильо. Я могу дать вам трубопровод Зоррильо. Что ты можешь мне дать?"
   Корво рассмеялся и выстрелил в бармена знаком мира. Он принес еще два пива.
   "Что-то знать? Ты мне нравишься. Хочешь верь, хочешь нет. Я проверил тебя, но мне нравится то, что я знаю о тебе. Но что-то мне подсказывает, что у тебя нет дерьма, на которое стоило бы торговать.
   "Вы когда-нибудь заглядывали в местечко под названием EnviroBreed?"
   Корво посмотрел на пиво, стоящее перед ним, и, казалось, собирался с мыслями. Босху пришлось его подсказать.
   "Да или нет?"
   "EnviroBreed - это завод там, внизу. Они выпускают этих стерильных плодовых мушек на волю здесь. Это государственный подрядчик. Им приходится разводить там жуков, потому что...
   "Я все это знаю. Откуда ты знаешь?
   - Единственная причина в том, что я участвовал в планировании нашей операции там внизу. Нам нужна была наземная точка наблюдения на ранчо цели. Мы отправились в промышленные парки, граничащие с ранчо, в поисках кандидатов. EnviroBreed была очевидна. под американским управлением. Это был государственный подрядчик. Мы пошли посмотреть, сможем ли мы установить операционную, может быть, на крыше, в офисе или где-то еще. Ранчо начинается через дорогу.
   - Но они сказали "нет".
   "Нет, на самом деле они сказали да. Мы сказали нет".
   "Почему?"
   "Радиация. Жуки - эти чертовы мухи жужжат по всему проклятому дому. Но больше всего затуманивался вид. Мы поднялись на крышу и могли хорошо видеть ранчо, но амбар и конюшни - весь завод по разведению быков - находился на одной линии между EnviroBreed и основными помещениями ранчо. Мы не могли использовать это место. Мы сказали тому парню, спасибо, но нет, спасибо".
   "Какое у вас было прикрытие? Или вы просто вышли и сказали DEA?"
   - Нет, мы что-то приготовили. Сказал, что мы из Национальной метеорологической службы, занимаемся проектом по отслеживанию пустынных и горных ветровых систем. Бред какой-то такой. Парень купил".
   "Верно."
   Корво вытер рот тыльной стороной ладони.
   "Итак, как EnviroBreed фигурирует в этом с этой стороны?"
   "Мой Хуан Доу. В его теле были те жуки, о которых вы говорили. Я думаю, что он, вероятно, был убит там".
   Корво повернулся так, что смотрел прямо на Босха. Гарри продолжал смотреть на него в зеркало за барной стойкой.
   - Ладно, Босх, допустим, ты привлек мое внимание. Давай, раскручивай сказку".
   Босх сказал, что, по его мнению, EnviroBreed, о которой он даже не знал, что она находится напротив ранчо Зоррильо, пока Корво не сказал ему, была частью трубопровода из черного льда. Он изложил Корво остальную часть своей теории: Фернал Гутьеррес-Льоса был поденщиком, который либо нанялся мулом и не получил должного результата, либо работал на заводе по разведению жуков и видел то, чего не должен был видеть или делать. что-то, что он не должен был делать. В любом случае, его избили до смерти, его тело поместили в один из белых ящиков для окружающей среды и увезли с партией плодовых мух в Лос-Анджелес. Затем его тело было брошено в Голливуде, о чем сообщил Мур, который, вероятно, занимался всем этим.
   "Им пришлось вывезти тело оттуда, потому что они не могли провести расследование на заводе. Там что-то есть. По крайней мере, то, за что стоило убить старика.
   Корво положил руку на стойку и закрыл лицо ладонью. Он сказал: "Что он видел?"
   "Я не знаю. Я знаю, что у EnviroBreed есть соглашение с федералами, чтобы не беспокоить их поставки через границу. Открытие этих коробок может повредить товар".
   - Кому ты это сказал?
   "Никто."
   "Никто? Вы никому не рассказывали об EnviroBreed?
   "Я сделал несколько запросов. Я никому не рассказывал историю, которую только что рассказал тебе.
   "У кого вы наводили справки? Вы звонили в SJP?
   "Ага. На старика написали письмо в консульство. Вот как я собрал это вместе. Мне все еще нужно официально опознать тело, когда я буду там".
   "Да, но вы упомянули EnviroBreed?"
   "Я спросил, слышали ли они когда-нибудь о том, что он работает в EnviroBreed".
   Корво с раздраженным вздохом повернулся к бару.
   - С кем ты там разговаривал?
   - Капитан по имени Грена.
   "Я его не знаю. Но вы, вероятно, испортили свое лидерство. Просто с такими вещами к местным не ходишь. Они берут трубку, рассказывают Зоррильо, что вы только что сказали, а затем получают бонус в конце месяца".
   "Может быть, он испорчен, а может быть, и нет. Грена отмахнулась от меня и может подумать, что это все. По крайней мере, я не ходил к жукам и не просил установить метеостанцию".
   Ни один не говорил. Каждый думал о том, что другой сказал до сих пор.
   - Я собираюсь заняться этим прямо сейчас, - сказал Корво через некоторое время. - Ты должен пообещать мне, что не будешь возиться с ним, когда спустишься туда.
   "Я ничего не обещаю. И до сих пор я сделал все, что дает здесь. Ты ни хрена не сказал.
   "Что ты хочешь узнать?"
   "О Зоррильо".
   "Все, что вам действительно нужно знать, это то, что мы давно хотели его задницу".
   На этот раз Босх дал знак принести еще две бутылки пива. Он закурил сигарету и увидел, как дым размывает его отражение в зеркале.
   - Единственное, что тебе нужно знать о Зоррильо, так это то, что он умный ублюдок, и, как я уже сказал, меня ничуть не удивит, если он уже знает, что ты приедешь. Чертов SJP. Мы имеем дело только с федералами . Даже им можно доверять не меньше, чем бывшей жене.
   Босх многозначительно кивнул, надеясь, что Корво продолжит.
   - Если он не знает сейчас, то узнает до того, как ты туда доберешься. Так что ты должен следить за своей задницей. И лучший способ сделать это - не ходить. С тобой, я знаю, это не вариант. Второй лучший способ - вообще пропустить SJP. Вы не можете доверять им. У папы внутри есть люди. Хорошо?"
   Босх кивнул ему в зеркале. Он решил перестать все время кивать.
   "Теперь я знаю, что все, что я только что сказал, попало в твои уши и вылетело из твоей жопы", - сказал Корво. "Итак, что я готов сделать, так это поставить тебя с парнем там, внизу, и работать оттуда. Рамос зовут. Вы идете вниз, здороваетесь с местными SJP, ведете себя так, как будто все хорошо, а затем связываетесь с Рамосом".
   "Если эта история с EnviroBreed сработает, и вы сделаете шаг к Зоррильо, я хочу быть там".
   "Ты сможешь. Просто побудь с Рамосом. Хорошо?"
   Босх подумал несколько секунд и сказал: "Да. А теперь расскажи мне о Зоррилло. Ты продолжаешь заниматься другим дерьмом".
   "Зоррильо существует уже давно. У нас есть сведения о нем, по крайней мере, начиная с семидесятых годов. Карьерный допер. Один из прыжков на батуте, я думаю, вы бы позвонили ему.
   Босх уже слышал этот термин, но был уверен, что Корво все равно найдет время объяснить его.
   "Черный лед - это просто его последняя вещь. Он был марихуанито , когда он был ребенком. Сегодня вытащен из баррио кем-то вроде него самого. Когда ему было двенадцать, он таскал рюкзаки с травой через забор, в старшем возрасте ездил на грузовиках и просто пробирался вверх. К восьмидесятым годам, когда мы сосредоточили большую часть наших усилий на Флориде, колумбийцы заключили контракты с мексиканцами. Они доставили кокаин в Мексику, а мексиканцы переправили его через границу по тем же старым тропам. Мехикали через Калексико был одним из них. Они назвали маршрут Батутом. Дерьмо перебрасывается из Колумбии в Мексику, а затем в штаты.
   "И Зоррильо стал богатым человеком. От баррио до того милого большого ранчо со своей личной охраной и половиной полицейских в Бахе на его зарплате. И цикл начался заново. Он вытащил большую часть своих людей из трущоб. Он никогда не забывал баррио, и он никогда не забывал его. Много лояльности. Именно тогда он получил имя Эль Папа. Итак, как только мы немного перенаправили наши ресурсы, чтобы решить ситуацию с кокаином в Мексике, папа переключился на героин. У него были смоляные лаборатории в близлежащих баррио. Всегда были добровольцы, чтобы переправить его. За одну поездку он заплатит одному из этих бедолаг больше, чем они заработают за пять лет, занимаясь чем-нибудь другим.
   Босх подумал об искушении, о такой большой сумме денег при таком малом риске. Даже те, кого поймали, мало времени провели в тюрьме.
   "Это был естественный переход от дегтярного героина к черному льду. Зоррильо - предприниматель. Очевидно, что это наркотик, который находится в зачаточном состоянии с точки зрения осведомленности в культуре наркотиков. Но мы думаем, что он является основным поставщиком страны. У нас повсюду гололедица. Нью-Йорк, Сиэтл, Чикаго, все ваши большие города. На какую бы операцию вы ни наткнулись в Лос-Анджелесе, это была всего лишь капля в море. Один из многих. Мы думаем, что он все еще торгует героином со своими баррио-мулами, но лед - продукт его роста. Это будущее, и он это знает. Он переводит туда все больше и больше своих операций и собирается вытеснить гавайцев. Его накладные расходы настолько низки, что его товар продается на двадцать баксов за колпачок ниже текущей цены на гавайский лед, или стекло, или как там это называется на этой неделе. А вещи Зоррильо лучше. Он вытесняет гавайцев с материка. Затем, когда спрос на эту штуку действительно начнет расти - вероятно, так же быстро, как крэк в середине восьмидесятых, - он поднимет цену и станет фактически монополистом, пока другие его не догонят.
   "Зоррильо похож на одну из тех рыбацких лодок, за которой тянутся сети длиной в десять миль. Он кружит вокруг и собирается натянуть эту присоску на всю рыбу".
   - Предприниматель, - сказал Босх, просто чтобы что-то сказать.
   - Да, я бы так его назвал. Помните, пару лет назад пограничный патруль нашел туннель в Аризоне? Пошли со склада по одну сторону границы на склад по другую? В Ногалесе? Ну, мы думаем, что он был инвестором в этом. По крайней мере один из них. Вероятно, это была его идея".
   - Но суть в том, что ты никогда не прикасался к нему.
   "Неа. Всякий раз, когда мы приближались, кто-нибудь умирал. Думаю, вы бы сказали, что он жестокий предприниматель.
   Босх представил себе тело Мура в обшарпанной ванной мотеля. Планировал ли он сделать ход, пойти против Зоррильо?
   - Зоррильо связан с eMe, - сказал Корво. "Говорят, что он может убить кого угодно где угодно. Предположительно, в семидесятые годы шли всевозможные бойни за контроль над травяными тропами. Зоррильо оказался на вершине. Это было похоже на войну банд, баррио против баррио. С тех пор он объединил их всех, но тогда его клан был доминирующим. Святые и грешники. Из этого вышло много eMe ".
   eMe была мексиканской мафией, бандой латиноамериканцев, контролировавшей заключенных в большинстве тюрем Мексики и Калифорнии. Босх мало знал о них, и у него было несколько дел, в которых участвовали участники. Он знал, что верность группе строго соблюдается. Нарушения карались смертью.
   - Откуда ты все это знаешь? он спросил.
   "Информаторы по годам. Те, кто выжил, чтобы говорить об этом. У нас есть целая история о нашем друге папе. Я даже знаю, что у него есть бархатная картина Элвиса в его кабинете на ранчо".
   - У его баррио была вывеска?
   - Что ты имеешь в виду под знаком?
   "Символ."
   "Это дьявол. С ореолом".
   Босх допил пиво и оглядел бар. Он встретился с заместителем окружного прокурора, который, как он знал, входил в группу, занимавшуюся расследованием полицейских перестрелок. Он сидел один за столиком с мартини. Несколько копов, которых Босх узнал, сгрудились за другими столиками. Они все курили, все динозавры. Гарри хотелось уйти, пойти куда-нибудь, чтобы обдумать эту информацию. Дьявол с нимбом. Мур сделал татуировку на руке. Он пришел из того же места, что и Зоррильо. Гарри чувствовал, как его адреналин подскакивает.
   "Как я буду там вместе с Рамосом?"
   "Он придет к вам. Где ты остановился?
   "Я не знаю."
   "Остановитесь в отеле De Anza в Калексико. На нашей стороне границы безопаснее. Вода и для тебя лучше.
   "Хорошо. Я приду."
   "Другое дело, вы не можете переносить оружие. Я имею в виду, это достаточно легко сделать. Вы показываете свой бейдж на переходе, и никто не будет проверять ваш багажник. Но если там что-то случится, первым делом проверят, сдали ли вы свое оружие в полицейский участок в Калексико.
   Он многозначительно кивнул Босху.
   "У них есть оружейный шкаф в полицейском участке Калексико, где они проверяют оружие на переход полицейских. Они ведут журнал, вы получаете квитанцию. Профессиональная вежливость. Так что проверяйте оружие. Не передавайте его, а потом думайте, что можете сказать, что оставили его здесь, дома. Проверьте это там внизу. Запишите это в журнал. Тогда у вас нет проблем. Компренде? Это как иметь алиби для своего оружия на случай, если что-то случится".
   Босх кивнул. Он знал, что ему говорил Корво.
   Корво вынул бумажник и дал Босху визитную карточку.
   "Звоните в любое время, и если меня не будет в офисе, меня найдут. Просто скажите оператору, что это вы. Я оставлю ваше имя и слово, что вы должны пройти.
   Модель речи Корво изменилась. Он говорил быстрее. Босх предположил, что это произошло потому, что он был в восторге от насадки EnviroBreed. Агент Управления по борьбе с наркотиками очень хотел этим заняться. Гарри изучал его в зеркале. Шрам на его щеке казался темнее, как будто он менял цвет в зависимости от его настроения. Корво посмотрел на него в зеркало.
   - Ножевой бой, - сказал он, поглаживая шрам. "Сиуатенахо. Я был под арестом, работал над делом. Ношу свой кусок в сапоге. Гай привел меня сюда до того, как я добрался до багажника. Там внизу нет госпиталей для дерьма. Они плохо поработали над этим, и я закончил с этим. Я больше не мог идти под воду. Слишком узнаваем".
   Босх мог сказать, что ему нравилось рассказывать эту историю. Он был полон бравады, когда говорил это. Вероятно, это был единственный раз, когда он был близок к своему концу. Босх знал, о чем Корво ждет, чтобы он спросил. Он все-таки спросил.
   "А парень, который это сделал? Что он получил?
   "Государственное захоронение. Я уложил его, как только добрался до своего произведения".
   Корво нашел способ сделать так, чтобы убийство человека, принесшего нож в перестрелку, звучало героически. По крайней мере, для его собственных ушей. Вероятно, он много рассказывал эту историю, каждый раз заставая кого-то нового смотреть на шрам. Босх уважительно кивнул, соскользнул со стула и положил деньги на стойку.
   "Помни нашу сделку. Ты не переедешь на Зоррильо без меня. Обязательно скажи Рамосу.
   - О, у нас есть сделка, - сказал Корво. - Но я не гарантирую, что это произойдет, когда ты будешь там. Мы не собираемся ничего торопить. Кроме того, мы потеряли Зоррильо. Временно, я уверен.
   - О чем ты говоришь, ты потерял его?
   - Я имею в виду, что у нас не было добросовестных наблюдений уже дней десять или около того. Мы думаем, что он там, на ранчо. Он просто затаился, изменив свой распорядок".
   "Рутина?"
   "Папа - человек, который любит, чтобы его видели. Он любит насмехаться над нами. Обычно он ездит по ранчо на джипе, охотится на койотов, стреляет из своего узи, любуется своими быками. В частности, есть один бык, чемпион, который однажды убил матадора. Эль Темблар, так его зовут. Зоррильо часто выходит посмотреть на этого быка. Это похоже на него, я думаю. Очень гордиться.
   - Во всяком случае, Соррильо не видели ни на ранчо, ни на площади Пласа-де-Торос, что было его воскресным обычаем. Его не видели путешествующим по барриосу, напоминая себе, откуда он родом. Он известная фигура во всех них. Ему нравится этот папа мексиканского дерьма".
   Босх попытался представить себе жизнь Зоррильо. Знаменитость в городе, который ничего не праздновал. Он закурил. Он хотел выбраться оттуда.
   - Так когда же была последняя добросовестность?
   - Если он все еще там, значит, он не выходил из комплекса с пятнадцатого декабря. Это было воскресенье. Он был на площади, наблюдая за своими быками. Это последняя добросовестность. После этого у нас есть несколько информаторов, которые продвигают это до восемнадцатого. Они говорят, что видели его в комплексе, трахающимся снаружи. Но это все. Он либо раскололся, либо затаился, как я уже сказал.
   - Может быть, потому, что он приказал сдуть копа.
   Корво кивнул.
   После этого Босх ушел один. Корво сказал, что воспользуется телефоном-автоматом. Гарри вышел из бара, вдохнул бодрящий ночной воздух и сделал последнюю затяжку. Он увидел движение в темноте парка через улицу. Затем один из сумасшедших двинулся в конус света под уличным фонарем. Это был темнокожий мужчина, высоко ступавший и делавший рывковые движения руками. Он резко развернулся и начал двигаться обратно в темноту. Он был тромбонистом в марширующем оркестре где-то в другом мире.
  
  
   18
   Многоквартирный дом, в котором жил Кэл Мур, представлял собой трехэтажное здание, которое торчало из виду Франклина примерно так же, как такси в аэропорту. Это была одна из многих оштукатуренных работ после Второй мировой войны, которые стояли вдоль улиц в этом районе. Он назывался Фонтаны, но они были засыпаны землей и превращены в горшки. Это было примерно в квартале от особняка, который был штаб-квартирой Церкви Саентологии, и белая неоновая вывеска комплекса отбрасывала жуткое свечение туда, где Босх стоял на обочине. Было около десяти часов, так что он не беспокоился о том, что кто-то предложит ему тест личности. Он стоял там, курил и изучал многоквартирный дом в течение получаса, прежде чем, наконец, решил продолжить взлом.
   Это было здание службы безопасности, но на самом деле это было не так. Босх открыл замок на входной калитке ножом для масла, который хранил вместе с отмычками в бардачке "Каприса". О следующей двери, ведущей в вестибюль, ему не нужно было беспокоиться. Его нужно было смазать, и это было видно по тому, что он не защелкнулся до конца. Босх прошел в дверь, проверил список жильцов и нашел имя Мура в списке рядом с номером семь на третьем этаже.
   Место Мура находилось в конце коридора, разделявшего центр комнаты. У двери Гарри увидел на косяке наклейку с полицейскими доказательствами. Он разрезал его маленьким перочинным ножом, прикрепленным к цепочке для ключей, а затем опустился на колени, чтобы посмотреть на замок. В коридоре было еще две квартиры. Он не слышал ни звука телевизора, ни разговоров. Освещение в холле было хорошее, так что фонарик ему не понадобился. У Мура на двери был стандартный засов со штифтом. Используя изогнутый натяжной крючок и зубчатый гребень, он повернул замок менее чем за две минуты.
   Положив руку, обернутую платком, на ручку, готовую открыть дверь, он снова подумал, насколько благоразумно он пришел сюда. Если Ирвинг или Паундс узнают, он вернется на улицу в синем до первого числа года. Он еще раз посмотрел в коридор позади себя и открыл дверь. Он должен был войти. Никому больше не было дела до того, что случилось с Кэлом Муром, и это было нормально. Но Босха это почему-то волновало. Он думал, что, может быть, он найдет эту причину здесь.
   Оказавшись в квартире, он закрыл и снова запер дверь. Он стоял там, в паре футов внутри, давая глазам привыкнуть. В помещении пахло затхлостью и было темно, за исключением голубовато-белого свечения саентологического света, просачивавшегося сквозь прозрачные занавески на окне гостиной. Босх вошел в комнату и включил лампу на столике рядом со старым бесформенным диваном. Свет показал, что помещение обставлено в том же стиле, что и двадцать лет назад. Темно-синий ковер лежал ровно, как астротерф, на дорожках от дивана до кухни и в коридор, уходящий вправо.
   Он прошел дальше и бросил быстрый взгляд на кухню, спальню и ванную. Его поразила пустота этого места. Здесь не было ничего личного. Ни картин на стенах, ни записок на холодильнике; куртка не висела на спинке стула. В раковине не было даже посуды. Мур жил здесь, но его как будто и не существовало.
   Он не знал, что ищет, поэтому начал с кухни. Он открыл шкафы и ящики. Он нашел коробку хлопьев, банку кофе и пустую на три четверти бутылку "Ранних времен". В другом шкафу он нашел неоткрытую бутылку сладкого рома с мексиканской этикеткой. Внутри бутылки был стебель сахарного тростника. В ящиках было несколько столовых приборов и кухонных принадлежностей, несколько коробков спичек из голливудских баров, таких как "Портс" и "Пуля".
   Морозильная камера была пуста, если не считать двух лотков со льдом. На верхней полке в холодильной секции внизу стояла банка горчицы, недопитая упаковка уже прогорклой колбасы и одинокая банка будвайзера, пластиковый воротник из шести упаковок которого все еще душил. На нижней полке у двери стоял двухфунтовый пакетик с сахаром "Домино".
   Гарри изучал сахар. Он был неоткрыт. Потом он подумал: "Какого черта, я зашел так далеко". Он вынул его, открыл и медленно вылил в раковину. Ему это казалось сахаром. Для него это было похоже на сахар. В сумке больше ничего не было. Он включил горячую воду и смотрел, как белый холмик смывается в канализацию.
   Он оставил сумку на прилавке и пошел в ванную. В держателе была зубная щетка, за зеркалом - бритвенные принадлежности. Ничего больше.
   В спальне Босх первым делом зашел в гардеробную. Разнообразие одежды висело на вешалках, а еще больше было в пластиковой корзине для белья на полу. На полке стоял зеленый клетчатый чемодан и белая коробка с надписью "Змеи". Сначала Босх опрокинул корзину и проверил карманы грязных рубашек и брюк. Они были пусты. Он рылся в висящей одежде, пока не добрался до конца шкафа и не нашел парадную форму Мура, завернутую в полиэтилен. Как только вы покинули патруль, на самом деле была только одна причина сохранить его. Быть похороненным в нем. Босх считал, что спасение его было плохим предзнаменованием, недостатком уверенности. В соответствии с требованиями департамента у него была одна униформа, которую можно было носить во время гражданских кризисов, таких как сильное землетрясение или бунт. Но десять лет назад он отказался от блюза.
   Он опустил чемодан; он был пуст и пах затхлым. Он не использовался в течение некоторого времени. Он опустил коробку для ботинок, но понял, что она пуста, прежде чем открыл ее. Внутри была папиросная бумага.
   Босх поставил его обратно на полку, вспомнив, как он видел единственный ботинок Мура, стоящий вертикально на плитке в ванной в Убежище. Он задавался вопросом, с трудом ли убийце Мура удалось завершить сцену самоубийства. Или он приказал Муру сначала снять его? Возможно нет. Удар по затылку, который обнаружила Тереза, означал, что Мур, вероятно, не знал, что его ударило. Босх представил, как убийца, личность которого скрыта в тени, подходит сзади и бьет прикладом дробовика по затылку Мура. Мур падает. Убийца стаскивает ботинок, тащит его в ванную, прислоняет к ванне и нажимает на оба курка. Вытрите спусковые крючки, прижмите большой палец мертвеца к прикладу и потрите его руки о стволы, чтобы получились убедительные мазки. Затем установите ботинок вертикально на плитку. Добавьте осколок от стока и сцена готова. Самоубийство.
   Кровать размера "queen-size" была не заправлена. На ночном столике лежала пара долларов сдачи и небольшая фотография Мура и его жены в рамке. Босх наклонился и изучил его, не прикасаясь к нему. Сильвия улыбалась и, казалось, сидела в ресторане или, возможно, за банкетным столом на свадьбе. На фотографии она была прекрасна, и ее муж смотрел на нее так, словно знал это.
   - Ты облажался, Кэл, - сказал Гарри никому.
   Он перешел к бюро, которое было настолько старым и израненным сигаретами и вырезанными ножом инициалами, что Армия Спасения могла даже отказаться от него. В верхнем ящике лицевой стороной вниз лежали расческа и фоторамка из вишневого дерева. Босх поднял рамку и увидел, что она пуста. Он обдумывал это несколько мгновений. На раме был вырезан цветочный орнамент. Это было бы дорого и явно не шло с квартирой. Мур принес его с собой. Почему он был пуст? Он хотел бы иметь возможность спросить Шихана, делал ли он или кто-либо другой фотографию квартиры в рамках расследования. Но он не мог не сказать, что был здесь.
   В следующем ящике было нижнее белье, носки и стопка сложенных футболок, больше ничего. В третьем ящике была еще одежда, аккуратно сложенная в прачечной. Под стопкой рубашек лежал журнал о коже, на обложке которого было объявлено, что внутри находятся обнаженные фотографии ведущей голливудской актрисы. Босх пролистал журнал, скорее из любопытства, чем в надежде, что внутри найдется подсказка. Он был уверен, что журнал был перерыт всеми членами и синими костюмами, которые были в квартире во время расследования исчезновения Мура.
   Он положил журнал обратно, увидев, что фотографии актрисы были темными, зернистыми, на которых едва можно было определить, что у нее обнаженная грудь. Он предположил, что они были из раннего фильма, снятого до того, как у нее было достаточно влияния, чтобы контролировать эксплуатацию своего тела. Он представил разочарование мужчин, которые купили журнал только для того, чтобы обнаружить, что эти кадры были расплатой за зловещее обещание на обложке. Он представил гнев и смущение актрисы. И ему было интересно, что они сделали для Кэла Мура. В его голове промелькнуло видение Сильвии Мур. Он сунул журнал под рубашки и закрыл ящик.
   В последнем ящике комода лежали две вещи: пара сложенных вылинявших синих джинсов и помятый и мягкий от времени белый бумажный пакет, в котором лежала толстая стопка фотографий. Это было то, за чем он пришел. Босх инстинктивно понял это, когда поднял сумку. Он вынес его из спальни, нажимая на выключатель, выключающий потолочный свет, когда входил в дверь.
   Сев на диван рядом со светом, он закурил сигарету и вытащил из сумки стопку фотографий. Он сразу же понял, что большинство из них были выцветшими и старыми. Эти фотографии почему-то казались более личными и навязчивыми, чем даже фотографии в журнале Skin. Это были фотографии, отражающие несчастливую историю Кэла Мура.
   Фотографии, казалось, были в каком-то хронологическом порядке. Босх мог сказать это, потому что они перешли от блеклых черно-белых изображений к цветным. Другие тесты, такие как одежда и автомобили, также, казалось, доказывали это.
   Первая фотография была черно-белым снимком молодой латиноамериканки в чем-то похожем на белую униформу медсестры. Она была смуглой и красивой, с девичьей улыбкой и выражением легкого удивления, когда она стояла рядом с бассейном, заложив руки за спину. Босх увидел за ее спиной край круглого предмета и понял, что она держит за спиной поднос для прислуги. Она не хотела фотографироваться с подносом. Она не была медсестрой. Она была горничной. Слуга.
   В стопке были и другие ее фотографии, сделанные за несколько лет. Возраст был добр к ней, но все же брал свое. Она сохранила экзотическую красоту, но на ее лице появились морщинки, а ее глаза потеряли часть своего тепла. На некоторых фотографиях, которые Босх пролистал, она держала младенца, потом позировала с маленьким мальчиком. Босх внимательно присмотрелся и даже с черно-белым отпечатком увидел, что у мальчика с темными волосами и цветом лица светлые глаза. Зеленые глаза, подумал Босх. Это были Калексико Мур и его мать.
   На одном из фото женщина и маленький мальчик стояли перед большим белым домом с крышей из испанской черепицы. Это было похоже на средиземноморскую виллу. Позади матери и мальчика возвышалась башня, но нечеткая из-за фокуса. Два темных, расплывчатых окна, похожие на пустые глаза, были на самом верху. Босх подумал о том, что Мур сказал своей жене о том, что он вырос в замке. Это было оно.
   На другом фото мальчик неподвижно стоял рядом с мужчиной, англо-американцем со светлыми волосами и смуглой кожей. Они стояли рядом с гладкой формой Thunderbird конца пятидесятых годов. Мужчина держал одну руку на капюшоне, а другую на голове мальчика. Они были его собственностью, казалось, говорило фото. Мужчина покосился в камеру.
   Но Босх видел его глаза. Это были такие же зеленые глаза его сына. Волосы мужчины редели на макушке, и, сравнив фотографии мальчика с его матерью, сделанные примерно в одно и то же время, Босх догадался, что отец Мура был как минимум на пятнадцать лет старше матери. Фотография отца и сына стерлась по краям от обработки. Гораздо более изношенный, чем любой другой в стеке.
   Следующая группа фотографий сменила место проведения. Это были фотографии того, что, вероятно, было Мехикали. Было меньше фотографий, чтобы задокументировать более длительный период времени. Мальчик рос как на дрожжах, и фоны фотографий имели для них качество третьего мира. Они были расстреляны в баррио. Чаще всего на заднем плане были толпы людей, все мексиканцы, и у всех было то легкое выражение отчаяния и надежды, которое Босх видел в гетто Лос-Анджелеса.
   А теперь появился еще один мальчик. Он был того же возраста или чуть старше. Он казался сильнее, жестче. Он был во многих одинаковых кадрах с Кэлом. Может быть, брат, подумал Босх.
   Именно в этой группе фотографий мать начала ясно показывать возраст. Девушка, которая прятала поднос служанки, исчезла. Ее заменила мать, привыкшая к суровости жизни. Теперь фотографии приобрели навязчивое качество. Гарри беспокоило их изучение, потому что он полагал, что понимает, какое влияние эти фотографии оказали на Мура.
   На последней черно-белой фотографии два мальчика без рубашки сидят спиной к спине на столе для пикника и смеются над шуткой, сохранившейся навсегда во времени. Калексико был подростком с бесхитростной улыбкой на лице. Другой мальчик, может быть, на год или два старше, выглядел проблемным. У него был жесткий, угрюмый взгляд. На снимке Кэл поднял правую руку и двигал мускулами для фотографа. Босх увидел, что татуировка уже была там. Дьявол с нимбом. Святые и грешники.
   На фотографиях после этого другой мальчик больше никогда не появлялся. Это были цветные снимки, сделанные в Лос-Анджелесе. Босх узнал горящую ратушу на заднем плане одного из них и фонтан в Эхо-парке на другом. Мур и его мать приехали в Соединенные Штаты. Кем бы ни был этот мальчик, он остался позади.
   Ближе к концу стопки мать тоже выпала из фотографий. Гарри задавался вопросом, означает ли это, что она мертва. На последних двух фотографиях Мур был взрослым. Первым было его окончание полицейской академии. Был снят класс новоиспеченных офицеров, собравшихся на траве возле того, что позже было переименовано в Аудиторию Дэрила Ф. Гейтса. Они подбрасывали шляпы в воздух. Босх выделил Мура из толпы. Он держал руку на плече другого испытуемого, и на его лице была искренняя радость.
   И на последней фотографии Мур в парадной форме прижимает юную Сильвию к себе в улыбающихся объятиях щека к щеке. Тогда ее кожа была более гладкой, глаза ярче, а волосы длиннее и гуще. Но она была все такой же, как сейчас, все еще красивой женщиной.
   Он сунул фотографии обратно в сумку и положил ее на диван рядом с собой. Он посмотрел на сумку, и ему стало любопытно, почему фотографии никогда не были помещены в альбом или выставлены на всеобщее обозрение. Это были просто проблески жизни, хранящиеся в сумке и готовые к работе.
   Но он знал причину. Дома у него были стопки собственных картинок, которые он никогда не собирал в книгу, и которые он чувствовал потребность держать в руках, когда смотрел на них. Они были больше, чем картины другого времени. Они были частью жизни, жизни, которая не могла идти вперед, не зная и не понимая, что позади.
   Босх потянулся к лампе и выключил ее. Он выкурил еще одну сигарету, и свет ее кончика плыл в темноте. Он думал о Мексике и Калексико Муре.
   - Ты облажался, - снова прошептал он.
   Он сказал себе, что должен прийти сюда, чтобы почувствовать Мура. Вот как он продал его себе. Но, сидя в темноте, он знал, что дело не только в этом. Он знал, что пришел, потому что хотел понять течение жизни, которое нельзя было объяснить. Единственным, у кого были ответы на все вопросы, был Кэл Мур. И он ушел.
   Он посмотрел на белое неоновое сияние на занавесках в другом конце комнаты, и они показались ему призраками. Это заставило его подумать о потертой фотографии отца и сына, выцветшей до белого. Он думал о своем собственном отце, человеке, которого он никогда не знал и не встречал, пока не оказался на смертном одре. К тому времени Босху было уже слишком поздно менять направление своей жизни.
   Он услышал, как ключ ударил в засов с другой стороны входной двери. Он встал, с пистолетом наготове, и быстро прошел через комнату в коридор. Сначала он вошел в спальню, а затем вернулся в холл и в ванную, потому что оттуда было лучше видно гостиную. Он бросил сигарету в унитаз и услышал, как она зашипела, когда потухла.
   Он услышал, как открылась входная дверь, а затем несколько секунд тишины. Затем в гостиной зажегся свет, и он отступил в темные уголки своего укрытия. В зеркале аптечки он увидел Сильвию Мур, которая стояла посреди гостиной и оглядывалась по сторонам так, словно впервые была в квартире. Ее взгляд упал на белую сумку на диване, и она подняла ее. Босх наблюдал за ней, пока она просматривала фотографии. Она задержалась на последнем. Это был один из нее. Она прижала руку к щеке, как будто отмечая изменения времени.
   Закончив, она положила фотографии обратно в сумку и положила ее обратно на диван. Затем она направилась в коридор, а Босх отошел еще дальше, бесшумно шагнув в ванну. Теперь из спальни вспыхнул свет, и он услышал, как открылась дверь шкафа. Вешалки скрежещут по барной стойке. Босх убрал пистолет в кобуру и вышел из ванны и ванной в коридор.
   "Миссис. Мур? Сильвия?" - крикнул он из холла, не зная, как привлечь ее внимание, не напугав ее.
   "Это кто?" - последовал пронзительный испуганный ответ.
   - Это я, детектив Босх. Все в порядке."
   Она вышла из шкафа в спальне, и в ее глазах мелькнул страх. Она несла вешалку с парадной формой своего покойного мужа.
   "Иисус, ты напугал меня. Что ты здесь делаешь?"
   - Я собирался спросить тебя о том же.
   Она держала униформу перед собой, как будто Босх застал ее, пока она была раздета. Она сделала шаг назад к двери спальни.
   - Ты следил за мной? она сказала. "В чем дело?"
   - Нет, я не следовал за тобой. Я уже был здесь".
   "Во тьме?"
   "Да. Я думал. Когда я услышал, что кто-то открывает дверь, я пошел в ванную. Потом, когда я увидел, что это ты, я не знал, как выйти, не напугав тебя. Извиняюсь. Ты напугал меня. Я напугал вас."
   Она кивнула, словно принимая его объяснение. На ней была светло-голубая джинсовая рубашка и небеленые синие джинсы. Ее волосы были завязаны за головой, и она носила серьги из розоватого кристалла. В ее левом ухе была вторая серьга. Это был серебряный полумесяц со звездой на конце. Она изобразила вежливую улыбку. Босху стало известно, что он не брился целый день.
   - Вы думали, что это был убийца? - сказала она, когда он больше ничего не сказал. - Вроде как вернуться на место преступления?
   "Может быть. Что-то в этом роде... На самом деле, нет, я не знаю, что я думал. В любом случае, это не место преступления.
   Он кивнул в сторону униформы, которую она несла.
   "Я должен взять это у McEvoy Brothers завтра".
   Должно быть, она прочла хмурое выражение на его лице.
   "Это служба в закрытом гробу. Очевидно. Но я думаю, ему бы понравилось вот так, в синем платье. Мистер Макэвой спросил меня, есть ли он у меня.
   Гарри кивнул. Они все еще были в коридоре. Он вышел в гостиную, и она последовала за ним.
   "Что вы слышите из отдела? Как они собираются с этим справиться? Похороны, я имею в виду.
   "Кто знает? Но на данный момент они говорят, что он погиб при исполнении служебных обязанностей".
   "Значит, он устроит шоу".
   "Я думаю так."
   Прощание героя, подумал Босх. Департамент не занимался самобичеванием. Он не собирался объявить миру, что плохой полицейский был подавлен плохими людьми, для которых он сделал плохие вещи. Нет, если только это не было необходимо. И не тогда, когда он мог бы рассказать СМИ о похоронах героя, а затем сидеть сложа руки и смотреть сочувствующие истории по семи различным каналам той ночью. Департамент нуждался во всем сочувствии, какое только мог получить.
   Он также понял, что смерть при исполнении служебных обязанностей означает, что вдова получит полные пенсионные права. Если бы Сильвия Мур носила черное платье, в подходящее время протирала глаза салфеткой и держала рот на замке, она бы всю оставшуюся жизнь получала зарплату своего мужа. Неплохая сделка. Так или иначе. Если Сильвия была той, кто дал чаевые IAD, теперь она могла потерять пенсию, если нажмет на нее или станет публичной. Департамент мог заявить, что Кэл был убит из-за его внеучебной деятельности. Нет пенсии. Босх был уверен, что ей это объяснять не нужно.
   - Так когда похороны? он спросил.
   "Понедельник в час. В миссионерской часовне Сан-Фернандо. Похороны в Оквуде, в Чатсуорте.
   Что ж, подумал Босх, если они собираются устроить шоу, то это самое подходящее место. Пара сотен полицейских, идущих процессией по изгибающемуся бульвару Вэлли-Серкл, всегда были удачным фото для первой полосы.
   "Миссис. Мур, зачем ты пришел сюда, - он посмотрел на часы; было 10:45 - "так поздно купить синее платье вашего мужа?"
   - Зови меня Сильвия.
   "Конечно."
   "Честно говоря, теперь я не знаю, почему. Я не спал - я имею в виду вообще - с тех пор, как... с тех пор, как его нашли. Я не знаю. Мне просто захотелось покататься. В любом случае, я только сегодня получил ключ от этого места.
   "Кто дал его вам?"
   "Помощник начальника Ирвинг. Он подошел, сказал, что с квартирой покончено, и если мне что-то нужно, я могу это взять. Проблема в том, что нет. Я надеялся, что никогда не увижу это место. Потом позвонил человек из похоронного бюро и сказал, что ему нужна парадная форма, если она у меня есть. А вот и я."
   Босх поднял с дивана пакет с фотографиями и протянул ей.
   "Что на счет этого? Ты хочешь их?"
   - Я так не думаю.
   - Вы когда-нибудь видели их раньше?
   "Я думаю, некоторые из них. По крайней мере, некоторые из них показались мне знакомыми. Я знаю, что некоторых из них я никогда не видел".
   "Почему вы так думаете? Мужчина всю жизнь хранит фотографии и ни разу не показывает некоторые из них жене?"
   "Я не знаю."
   "Странный." Он открыл сумку и, просматривая фотографии, сказал: "Вы знаете, что случилось с его матерью?"
   "Она умерла. До того, как я узнал его. У нее была опухоль в голове. Ему было около двадцати, сказал он.
   - А как насчет его отца?
   "Он сказал мне, что умер. Но я сказал вам, я не знаю, правда ли это. Потому что он никогда не говорил, как и когда. Когда я спросил, он сказал, что не хочет об этом говорить. Мы никогда этого не делали".
   Босх поднял фотографию двух мальчиков на столе для пикника.
   "Это кто?"
   Она подошла к нему и посмотрела на фотографию. Он изучал ее лицо. В ее карих глазах он увидел зеленоватые блики. Появился легкий запах духов.
   "Я не знаю, кто это. Друг, наверное.
   - У него не было брата?
   "Ни одного, о котором он когда-либо говорил мне. Он сказал мне, когда мы поженились, он сказал, что я его единственная семья. Он сказал... сказал, что был один, кроме меня.
   Теперь Босх посмотрел на фотографию.
   - Мне он чем-то напоминает.
   Она ничего не сказала.
   - А тату?
   "Что насчет этого?"
   - Он когда-нибудь говорил тебе, где он его взял, что это значит?
   "Он сказал мне, что получил его в деревне, в которой вырос. Он был мальчиком. На самом деле это был баррио. Наверное. Они назвали это Святыми и Грешниками. Вот что означает тату. Святые и грешники. Он сказал, что это потому, что люди, которые там жили, не знали, кем они были и кем они будут".
   Он подумал о записке, найденной в заднем кармане Кэла Мура. Я узнал, кто я . Он задавался вопросом, понимает ли она значение этого с точки зрения места, где он вырос. Где каждый мальчик должен был узнать, кто он такой. Святой или грешник.
   Сильвия прервала его размышления.
   - Знаешь, ты так и не сказал, почему ты уже здесь. Сидя в темноте, думая. Вы должны были приехать сюда, чтобы сделать это?
   - Я пришел осмотреться, наверное. Я пытался вытряхнуть кое-что, прочувствовать вашего мужа. Звучит глупо?
   "Не для меня."
   "Хороший."
   - А ты? Ты что-то расшатывал?
   "Я еще не знаю. Иногда это занимает некоторое время".
   - Знаешь, я спросил Ирвинга о тебе. Он сказал, что вы не занимались этим делом. Он сказал, что вы вышли только прошлой ночью, потому что другие детективы были заняты репортерами и... и телом.
   Как школьник, Босх ощутил покалывание от возбуждения. Она спрашивала о нем. Не имело значения, что теперь она знала, что он занимается этим делом внештатно, она наводила о нем справки.
   - Что ж, - сказал он, - в какой-то степени это правда. Технически я не при делах. Но у меня есть другие дела, которые, как полагают, связаны со смертью вашего мужа.
   Ее глаза не отрывались от него. Он мог видеть, что она хотела спросить, какие дела, но она была женой полицейского. Она знала правила. В этот момент он был уверен, что она не заслуживает того, что ей вручили. Ничего из этого.
   Он сказал: "Это действительно был не ты, не так ли? Совет для IAD. Письмо."
   Она отрицательно покачала головой.
   - Но они тебе не поверят. Они думают, что ты начал все это.
   - Я не знал.
   "Что сказал Ирвинг? Когда он дал тебе ключ от этого места.
   "Сказал мне, что если я хочу денег, пенсии, я должен отказаться от них. Никаких идей. Как будто я сделал. Как будто я заботился больше. Я не. Я знала, что Кэл ошибся. Я не знаю, что он сделал, я просто знал, что он сделал это. Жена знает без слов. И это, как и все остальное, положило конец этому между нами. Но такого письма я не отправлял. Я была женой полицейского до конца. Я сказал Ирвингу и парню, который был до него, что они ошиблись. Но им было все равно. Они просто хотели Кэла.
   - Вы сказали мне раньше, что пришла Честейн?
   "Это был он."
   "Чего именно он хотел? Вы сказали что-то о том, что он хотел заглянуть внутрь дома.
   "Он поднял письмо и сказал, что знает, что я его написал. Он сказал, что я могу рассказать ему все. Ну, я сказал ему, что не писал этого, и сказал ему, чтобы он убирался. Но сначала он не уходил".
   - Что, по его словам, он хотел конкретно?
   - Он... я действительно не все помню. Он хотел выписки с банковского счета и хотел знать, какая у нас недвижимость. Он думал, что я сижу и жду, когда он придет, чтобы отдать ему своего мужа. Он сказал, что ему нужна пишущая машинка, а я сказал ему, что у нас ее даже нет. Я вытолкнул его и закрыл дверь".
   Он кивнул и попытался сопоставить эти факты с теми, что у него уже были. Это был слишком сильный вихрь.
   - Ты ничего не помнишь о том, что было в письме?
   "У меня действительно не было возможности прочитать это. Он не показал мне его для чтения, потому что думал - и он, и другие до сих пор верят, - что это пришло от меня. Так что я только немного прочитал, прежде чем он положил его обратно в свой портфель. Там что-то говорилось о том, что Кэл был прикрытием для мексиканца. Там сказано, что он давал защиту. В нем говорилось что-то вроде того, что он заключил фаустовское соглашение. Вы знаете, что это такое, верно? Сделка с дьяволом".
   Босх кивнул. Ему напомнили, что она была учительницей. Он также понял, что они стояли в гостиной не менее десяти минут. Но он не сделал попытки сесть. Он боялся, что любое резкое движение разрушит чары, отправит ее за дверь и прочь от него.
   - Что ж, - сказала она. "Не знаю, получилось бы у меня так аллегорично, если бы я написал это, но по сути это письмо было правильным. Я имею в виду, я не знал, что он сделал, но я знал, что что-то произошло. Я видел, что это убивает его внутри.
   "Однажды - это было перед его отъездом - я, наконец, спросил его, что происходит, и он просто сказал, что сделал ошибку и попытается исправить ее сам. Он не хотел говорить об этом со мной. Он закрыл меня".
   Она села на край мягкого стула, держа на коленях синее платье. Стул был ужасного зеленого цвета, а на правой подлокотнике были ожоги от сигарет. Босх сел на кушетку рядом с пакетом фотографий.
   Она сказала: "Ирвинг и Честейн. Они не верят мне. Они только кивают головами, когда я говорю им. Говорят, в письме было слишком много интимных подробностей. Это должен был быть я. Между тем, я думаю, кто-то там счастлив. Их маленькое письмо повергло его в уныние.
   Босх подумал о Каппсе и подумал, мог ли он знать достаточно подробностей о Муре, чтобы написать письмо. Он создал Dance. Может, он сначала пытался подставить Мура. Это казалось маловероятным. Может быть, письмо пришло от Дэнса, потому что он хотел подняться по карьерной лестнице, а Мур мешал.
   Гарри подумал о банке из-под кофе, которую он видел в кухонном шкафу, и подумал, не спросить ли ее, не хочет ли она кофе. Он не хотел, чтобы время с ней заканчивалось. Он хотел курить, но не хотел, чтобы она попросила его не делать этого.
   "Хочешь кофе? На кухне есть кое-что, что я могу приготовить.
   Она посмотрела на кухню, как будто ее расположение или чистота сыграли роль в ее ответе. Потом она сказала, что нет, она не собиралась оставаться так долго.
   - Завтра я еду в Мексику, - сказал Босх.
   "Мехикали?"
   "Да."
   - Это другие дела?
   "Да."
   Потом он рассказал ей о них. О черном льду и Джимми Каппсе и Хуане Доу #67. И он рассказал ей о связях как с ее мужем, так и с Мехикали. Именно там он надеялся распутать вихрь.
   Он закончил историю, сказав: "Как вы понимаете, такие люди, как Ирвинг, хотят, чтобы это прошло. Им все равно, кто убил Кэла, потому что он перешел дорогу. Они списывают его как безнадежный долг. Они не собираются преследовать его, потому что не хотят, чтобы он взорвался у них перед носом. Вы понимаете, что я говорю?
   - Я была женой копа, помнишь?
   "Верно. Итак, вы знаете. Дело в том, что я забочусь. Ваш муж собирал для меня файл. Файл на черном льду. Это заставляет меня думать, что, возможно, он пытался сделать что-то хорошее. Возможно, он пытался сделать невозможное. Чтобы пересечься. Возможно, это и стало причиной его смерти. И если это так, то я не позволю этому пройти мимо".
   После этого они долго молчали. Ее лицо выглядело страдальческим, но глаза оставались острыми и сухими. Она подняла костюм выше на коленях. Босх слышал, как где-то вдалеке кружит полицейский вертолет. Это был бы не Лос-Анджелес без полицейских вертолетов и ночных прожекторов.
   - Черный лед, - сказала она через некоторое время шепотом.
   "Что насчет этого?"
   - Это смешно, вот и все. Она помолчала несколько мгновений и, казалось, оглядела комнату, поняв, что это место, куда пришел ее муж, оставив ее. "Черный лед. Я вырос в районе залива, в основном в Сан-Франциско, и нам всегда говорили, что этого следует остерегаться. Но, вы знаете, это был другой гололёд, о котором нам рассказывали".
   Тогда она посмотрела на него и, должно быть, увидела его замешательство.
   "Зимой, в те дни, когда после дождя очень холодно. Когда дождь замерзает на дороге, это гололедица. Он есть на дороге, на черном асфальте, но его не видно. Я помню, как мой отец учил меня водить машину, и он всегда говорил: "Берегись гололедицы, девочка". Вы не видите опасности, пока не окажетесь в ней. Тогда уже слишком поздно. Ты выходишь из-под контроля".
   Она улыбнулась воспоминанию и сказала: "В любом случае, это был черный лед, который я знала. По крайней мере, пока я рос. Так же, как кока-кола раньше была газировкой. Смысл вещей может измениться для вас".
   Он просто посмотрел на нее. Ему хотелось снова обнять ее, коснуться нежности ее щеки своей.
   - Разве твой отец никогда не говорил тебе остерегаться гололеда? она спросила.
   "Я не знал его. Я как бы сам научился водить".
   Она кивнула и ничего не сказала, но не отвела взгляд.
   "Мне потребовалось около трех машин, чтобы научиться. К тому времени, когда я, наконец, понял это, никто не осмелился одолжить мне машину. И про гололед мне никто никогда не говорил.
   - Ну, я сделал.
   "Спасибо."
   - Ты тоже зациклен на прошлом, Гарри?
   Он не ответил.
   "Я думаю, мы все такие. Что это говорит? Изучая прошлое, мы узнаем наше будущее. Что-то такое. Вы кажетесь мне человеком, который еще учится, может быть.
   Ее глаза, казалось, смотрели в него. Это были глаза с большим знанием. И он понял, что при всех его желаниях прошлой ночью ее не нужно было обнимать или лечить от боли. На самом деле она была целительницей. Как Кэл Мур мог сбежать от этого?
   Он сменил тему, не зная почему, только чтобы отвлечь внимание от себя.
   - В спальне есть фоторамка. Резное вишневое дерево. Но нет изображения. Вы это помните?
   - Я должен посмотреть.
   Она встала, оставив костюм мужа на стуле, и прошла в спальню. Она долго смотрела на рамку в верхнем ящике комода, прежде чем сказать, что не узнала ее. Она не смотрела на Босха, пока не сказала это.
   Они стояли рядом с кроватью, молча глядя друг на друга. Босх наконец поднял руку, но помедлил. Она сделала шаг ближе к нему, и это был знак того, что его прикосновения были нужны. Он погладил ее по щеке, как она делала это сама, когда ранее рассматривала фотографию и думала, что она одна. Затем он опустил руку на ее горло и на затылок.
   Они смотрели друг на друга. Затем она подошла ближе и приблизила свои губы к его. Ее рука легла на его шею и притянула к себе, и они поцеловались. Она обняла его и прижалась к нему, показывая свою потребность. Он увидел, что ее глаза теперь закрыты, и в этот момент Босх понял, что она - его отражение в зеркале голода и одиночества.
   Они занимались любовью на неубранной постели ее мужа, ни один из них не заботился о том, где они находятся и что это будет означать на следующий день, неделю или год. Босх держал глаза закрытыми, желая сосредоточиться на других чувствах - ее обонянии, вкусе и осязании.
   После этого он отстранился, так что его голова легла ей на грудь между ее веснушчатыми грудями. Она зарылась руками в его волосы и провела пальцами по кудрям. Он слышал, как ее сердце бьется в такт его.
  
  
   19
   Это было после часа ночи. к тому времени Босх повернул "Каприс" на Вудро Вильсона и начал долгий извилистый подъем к его дому. Он видел, как прожекторы чертили восьмерки на низких облаках над Юниверсал-Сити. По дороге ему приходилось прокладывать свой путь мимо машин, припаркованных по два места возле праздничных вечеринок, и заброшенной рождественской елки, на ветвях которой все еще висели несколько прядей мишуры, которые ветром преградила ему путь. На сиденье рядом с ним стояли одинокий "Будвайзер" из холодильника Кэла Мура и пистолет Люциуса Портера.
   Всю свою жизнь он верил, что бредет к чему-то хорошему. Чтоб был смысл. В молодежном приюте, в приемных семьях, в армии и во Вьетнаме, а теперь и в департаменте у него всегда было ощущение, что он борется за какую-то решимость и знание цели. Что в нем или в нем есть что-то хорошее. Это ожидание было таким тяжелым. Ожидание часто оставляло чувство пустоты в его душе. И он верил, что люди могут видеть это, что они знают, когда смотрят на него, что он пуст. Он научился заполнять эту пустоту изоляцией и работой. Иногда пью и под звуки джазового саксофона. Но никогда люди. Он никогда никого не подпускал к себе.
   И теперь ему показалось, что он видел глаза Сильвии Мур. Ее настоящие глаза, и он должен был задаться вопросом, была ли она той, кто мог заполнить его.
   "Я хочу тебя видеть", - сказал он, когда они расстались возле Фонтанов.
   - Да, - только и сказала она. Она коснулась его щеки рукой и села в машину.
   Теперь Босх задумался о том, что могло означать это одно слово и сопровождающее его прикосновение. Он был счастлив. И это было что-то новое.
   Когда он свернул на последний поворот, замедляя движение, чтобы проехать машина с включенными фарами, он подумал о том, как она так долго смотрела на раму картины, прежде чем сказать, что не узнала ее. Она солгала? Каковы были шансы, что Кэл Мур купил бы такую дорогую раму после переезда в такую свалку? Не хорошо, был ответ.
   К тому времени, как он загнал "Каприс" в гараж, его переполняли сбивающие с толку чувства. Что было на картинке? Какая разница, что она сдерживала это? Если она это сделала. Все еще сидя в машине, он открыл пиво и быстро выпил его, часть пива пролилась ему на шею. Он будет спать сегодня ночью, он знал.
   Внутри он пошел на кухню, положил пистолет Портера в шкаф и проверил телефонную машину. Сообщений не было. Никакого звонка от Портера, объясняющего, почему он сбежал. Никакого звонка от Паундса, спрашивающего, как дела. Ни одного звонка от Ирвинга, говорящего, что он знает, что задумал Босх.
   После двух бессонных ночей Босх с нетерпением ждал своей постели, как и в другие ночи. Чаще всего так и было, часть рутины, которую он соблюдал. Ночи мимолетного отдыха или ночные кошмары сменялись единственной ночью, когда истощение, наконец, погружало его в глубокий сон.
   Собрав вокруг себя одеяла и подушки, он заметил, что на них все еще остались следы пудровых духов Терезы Корасон. Он закрыл глаза и на мгновение подумал о ней. Но вскоре ее образ был вытеснен из его памяти лицом Сильвии Мур. Не фото из сумки или тумбочки, а настоящее лицо. Усталая, но сильная, ее глаза сфокусировались на глазах Босха.
   Этот сон был похож на другие, которые видел Гарри. Он был в темном месте. Пещерная чернота окутывала его, и его дыхание эхом отдавалось в темноте. Он чувствовал, или, вернее, знал по тому, как он знал место во всех своих снах, что темнота кончается впереди и он должен идти туда. Но на этот раз он был не один. Вот что отличалось. Он был с Сильвией, и они скорчились в темноте, их пот лил глаза. Гарри держал ее, а она держала его. И они не говорили.
   Они вырвались из объятий друг друга и начали двигаться во тьме. Впереди был тусклый свет, и Гарри направился туда. Его левая рука была вытянута перед ним, его усилитель Smith amp; Вессон в руках. Его правая рука была позади него, держа ее и ведя за собой. Когда они вышли на свет, их уже ждал Калексико Мур с дробовиком. Он не был спрятан, но его силуэт частично вырисовывался в свете, льющемся в коридор. Его зеленые глаза были в тени. И он улыбнулся. Затем он поднял дробовик.
   - Кто облажался? он сказал.
   Рев оглушал темноту. Босх увидел, как руки Мура оторвались от ружья и оторвались от его тела, словно привязанные птицы, пытающиеся взлететь. Он резко отступил в темноту и исчез. Не упал, а исчез. Прошло. Только свет в конце прохода остался позади. Одной рукой Гарри все еще сжимал руку Сильвии. В другом дымящийся пистолет.
   Тогда он открыл глаза.
   Босх сел на кровати. Он увидел бледный свет, просачивающийся по краям занавесок на окнах, выходивших на восток. Сон показался таким коротким, но он понял, что из-за света проспал до утра. Он поднес запястье к свету и посмотрел на часы. У него не было будильника, потому что он никогда не нуждался в нем. Было шесть часов. Он потер лицо ладонями и попытался восстановить сон. Это было для него необычно. Консультант в лаборатории дисфункции сна в VA однажды сказал ему записывать все, что он помнит из своих снов. По ее словам, это было упражнением, чтобы попытаться сообщить сознательному разуму, что говорит подсознательная сторона. Месяцами он держал блокнот и ручку у кровати и добросовестно записывал свои утренние воспоминания. Но Босх обнаружил, что это не приносит ему никакой пользы. Как бы хорошо он ни понимал источник своих ночных кошмаров, он не мог избавиться от них во сне. Он выпал из программы консультирования по депривации сна несколько лет назад.
   Теперь он не мог вернуть сон. Лицо Сильвии исчезло в тумане. Гарри понял, что сильно вспотел. Он встал, стянул простыни и бросил их в корзину в шкафу. Он пошел на кухню и заварил кофеварку. Он принял душ, побрился и оделся в синие джинсы, зеленую вельветовую рубашку и черную спортивную куртку. Одежда для вождения. Он вернулся на кухню и наполнил свой термос черным кофе.
   Первое, что он взял с собой в машину, был пистолет. Он снял коврик, которым был покрыт багажник, а затем вытащил запасное колесо и домкрат, которые были спрятаны под ним. Он поместил усилитель Smith; Вессон, который он вынул из кобуры и обернул клеенкой, в колесную нишу, а сверху положил запаску. Он положил коврик на место и положил домкрат на заднюю часть багажника. Затем он положил туда свой портфель и спортивную сумку со сменной одеждой на несколько дней. Все это выглядело сносно, хотя он сомневался, что кто-нибудь даже взглянет.
   Он вернулся внутрь и достал второй пистолет из шкафа в прихожей. Это был сорок четвёрка с рукояткой и предохранителем, приспособленным для стрелка-правши. Цилиндр также открывался с левой стороны. Босх не мог им пользоваться, потому что был левшой. Но он хранил ее шесть лет, потому что ее подарил ему человек, чья дочь была изнасилована и убита. Босх окрылил убийцу во время короткой перестрелки во время его поимки возле плотины Сепульведа в Ван-Найсе. Он жил и теперь отбывал пожизненный срок без права досрочного освобождения. Но этого отцу было мало. После суда он отдал Босху пистолет, и Босх принял его, потому что не взять его значило бы отречься от боли этого человека. Его сообщение Гарри было ясным; в следующий раз сделай работу правильно. Стреляй на поражение. Гарри взял пистолет. И он мог бы отнести его к оружейнику и перенастроить для использования левой рукой, но сделать это означало бы признать, что отец был прав. Гарри не был уверен, что готов к этому.
   Пистолет пролежал на полке в шкафу шесть лет. Теперь он снял его, проверил, работает ли он, и зарядил его. Он положил его в кобуру и был готов к работе.
   Уходя, он схватил свой термос на кухне и склонился над телефонной машиной, чтобы записать новое сообщение.
   "Это Бош. Я буду в Мексике на выходных. Если вы хотите оставить сообщение, подождите. Если это важно и вы хотите связаться со мной, я буду в отеле "Де Анза" в Калексико.
  
   ***
  
   Было еще около семи, когда он спускался с холма. Он ехал по Голливудскому шоссе, пока оно не огибало центр города, офисные башни были непрозрачны из-за утренней смеси тумана и смога. Он поехал по переходной дороге к шоссе Сан-Бернардино и направился на восток, из города. До пограничного города Калексико и его города-побратима Мехикали было 250 миль, как раз по другую сторону забора. Гарри будет там до полудня. Он налил себе чашку кофе, не пролив ни капли, и начал наслаждаться поездкой.
   Смог из Лос-Анджелеса не рассеялся, пока Босх не миновал поворот на Юкайпа в округе Риверсайд. После этого небо стало таким же голубым, как океаны на картах, лежавших рядом с ним на сиденье. Был безветренный день. Когда он проезжал мимо фермы ветряных мельниц возле Палм-Спрингс, лопасти сотен электрогенераторов неподвижно стояли в утреннем тумане пустыни. Это было жутко, как на кладбище, и взгляд Гарри не задерживался.
   Босх проехал через роскошные пустынные поселки Палм-Спрингс и Ранчо-Мираж, не останавливаясь, минуя улицы, названные в честь президентов и знаменитостей, играющих в гольф. Проходя мимо Боба Хоупа Драйв, Босх вспомнил, как однажды видел комика во Вьетнаме. Он только что вернулся после тринадцатидневной расчистки туннелей Чарли в провинции Кучи и подумал, что вечер просмотра "Надежды" был веселым. Спустя годы он увидел отрывок из того же шоу в телевизионной ретроспективе комика. На этот раз выступление заставило его грустить. После Rancho Mirage он свернул на шоссе 86 и направился прямо на юг.
   Открытая дорога всегда вызывала у Босха тихий трепет. Ощущение перехода в новое место в сочетании с неизведанным. Он считал, что лучше всего думал, когда ехал по открытой дороге. Теперь он пересмотрел свои поиски в квартире Мура и попытался найти скрытые значения или сообщения. Обшарпанная мебель, пустой чемодан, одинокий журнал для кожи, пустая рама. Мур оставил после себя загадочное присутствие. Он снова подумал о пакете с фотографиями. Сильвия передумала и взяла его. Босх пожалел, что не позаимствовал фотографию двух мальчиков и фотографию отца и сына.
  
   ***
  
   У Босха не было фотографий собственного отца. Он сказал Сильвии, что не знал его, но это было правдой лишь отчасти. Он вырос, не зная и не заботясь, по крайней мере внешне, о том, кто он такой. Но когда он вернулся с войны, он вернулся с чувством срочности, чтобы узнать о своем происхождении. Это побудило его разыскать своего отца после двадцати лет, когда он даже не знал его имени.
   Гарри вырос в нескольких молодежных приютах и приемных семьях после того, как власти забрали его из-под опеки его матери. В общежитиях Макларена, Сан-Фернандо или других общежитий его утешали постоянные визиты матери, за исключением тех времен, когда она находилась в тюрьме. Она сказала ему, что они не могут отправить его в приемную семью без ее согласия. У нее был хороший адвокат, сказала она, пытаясь вернуть его.
   В тот день, когда воспитательница Макларена сказала ему, что визиты закончились, потому что его мать умерла, он воспринял эту новость в отличие от большинства одиннадцатилетних мальчиков. Внешне ничего не показывал. Он кивнул, что понял, и ушел. Но в тот день во время купания он нырнул на дно глубокой части и кричал так громко и долго, что был уверен, что шум прорывается через поверхность и привлечет внимание спасателей. После каждого вдоха наверху он спускался вниз. Он кричал и плакал, пока не был настолько измотан, что мог только цепляться за лестницу в бассейне, его холодные стальные трубы были руками, которые успокаивали его. Почему-то ему хотелось оказаться там. Это все. Он почему-то хотел защитить ее.
   После этого его назвали АТА. Доступно для принятия. Он начал двигаться через вереницу приемных семей, где ему дали почувствовать себя на пробах. Когда ожидания не оправдались, дело было передано в следующий дом и к следующей паре судей. Однажды его отправили обратно в Макларен из-за его привычки есть с открытым ртом. И однажды, прежде чем его отправили в дом в Долине, Выбирающие, как их называли ATA, взяли Гарри и нескольких других тринадцатилетних на спортивную площадку, чтобы поиграть в бейсбол. Гарри был выбран. Вскоре он понял, что это было не потому, что он демонстрировал безукоризненные добродетели детства. Это было потому, что мужчина искал левшу. Его план состоял в том, чтобы разработать питчер, и левши были в приоритете. После двух месяцев ежедневных тренировок, уроков питчинга и устного обучения стратегиям питчинга Гарри сбежал из дома. Прошло шесть недель, прежде чем копы схватили его на Голливудском бульваре. Его отправили обратно в Макларен ждать следующего набора Выбирающих. Всегда приходилось стоять прямо и улыбаться, когда Избиратели проходили через общежитие.
   Он начал поиски своего отца в офисе окружного регистратора. В записях о рождении Иеронима Босха за 1950 год в больнице Королевы ангелов его мать указана как Марджери Филипс Лоу, а имя его отца - как его собственное: Иероним Босх. Но Гарри, конечно же, знал, что это не так. Его мать однажды сказала ему, что он тезка художника, работами которого она восхищалась. Она сказала, что картины художника пятисотлетней давности были удачными портретами современного Лос-Анджелеса, кошмарным пейзажем хищников и жертв. Она сказала ему, что скажет ему имя его настоящего отца, когда придет время. Она была найдена мертвой в переулке у Голливудского бульвара еще до того, как пришло время.
   Гарри нанял адвоката, чтобы подать ходатайство перед председательствующим судьей суда по делам несовершеннолетних с просьбой разрешить ему изучить его собственные записи об опеке. Просьба была удовлетворена, и Босх провел несколько дней в окружном архиве Зала записей. Объемные документы, переданные ему, свидетельствовали о безуспешных попытках его матери сохранить за ним опеку. Босх находил это духовным утешением, но нигде в файлах не было имени отца. Босх зашел в тупик, но записал фамилию адвоката, составившего все бумаги по розыску его матери. Дж. Майкл Халлер. Записывая его, Босх понял, что знает это имя. Микки Халлер был одним из лучших адвокатов Лос-Анджелеса по уголовным делам. Он имел дело с одной из девушек Мэнсона. В конце пятидесятых он добился оправдания так называемого разбойника, офицера дорожной полиции, обвиненного в изнасиловании семи женщин, которых он остановил за превышение скорости на пустынных участках Золотого штата. Что делал Дж. Майкл Халлер в деле об опеке над детьми?
   По наитию, Босх отправился в здание уголовного суда и заказал все дела своей матери из архивов. Разбирая их, он обнаружил, что в дополнение к битве за опеку Халлер представлял Марджери П. Лоу в шести арестах бездельников в период с 1948 по 1961 год.
   Нутром Гарри знал тогда.
   Администратор в адвокатском бюро с пятью именами на верхнем этаже башни на Першинг-сквер сообщила Босху, что Халлер недавно ушел на пенсию из-за состояния здоровья. В телефонной книге его места жительства не было, но в списках зарегистрированных избирателей. Халлер был демократом и жил на Кэнон Драйв в Беверли-Хиллз. Босх навсегда запомнил кусты роз, росшие вдоль дорожки к особняку его отца. Это были идеальные розы.
   Горничная, открывшая дверь, сказала, что мистер Халлер не принимает посетителей. Босх велел женщине передать мистеру Халлеру, что засвидетельствовать свое почтение пришел сын Марджери Лоу. Через десять минут его провели мимо членов семьи адвоката. Все они стоят в коридоре со странными взглядами на лицах. Старик велел им покинуть его комнату и отправить Босха одного. Стоя у кровати, Гарри прикинул, что сейчас он весит, наверное, девяносто фунтов, и ему не нужно было спрашивать, что случилось, потому что он мог сказать, что рак разъедает его изнутри.
   - Думаю, я знаю, зачем вы пришли, - прохрипел он.
   - Я просто хотел... не знаю.
   Он стоял там в тишине довольно долго, наблюдая, как утомляет мужчину просто держать глаза открытыми. Там была трубка из коробки на тумбочке, которая проходила под одеялом. Коробка время от времени издавала звуковой сигнал, вводя обезболивающий морфин в кровь умирающего. Старик молча изучал его.
   - Мне ничего от тебя не нужно, - наконец сказал Босх. "Я не знаю, я думаю, я просто хотел, чтобы вы знали, что я сделал это хорошо. Я в порядке. На случай, если ты когда-нибудь побеспокоишься.
   - Вы были на войне?
   "Да. Я покончил с этим".
   "Мой сын... мой другой сын, он... Я удерживала его от этого... Что ты теперь будешь делать?"
   "Я не знаю."
   После некоторого молчания старик, казалось, кивнул. Он сказал: "Тебя зовут Гарри. Твоя мать сказала мне это. Она мне много рассказывала о тебе... Но я никогда не мог... Понимаешь? Разные времена. И после того, как это прошло так долго, я не мог... я не мог изменить ситуацию".
   Босх только кивнул. Он пришел не для того, чтобы причинить мужчине еще одну боль. Наступила тишина, и он услышал затрудненное дыхание.
   - Гарри Халлер, - прошептал старик с надломленной улыбкой на тонких, шелушащихся губах, обожженных химиотерапией. - Это мог быть ты. Вы когда-нибудь читали Гессе?
   Босх ничего не понял, но снова кивнул. Раздался звуковой сигнал. Он наблюдал в течение минуты, пока доза, казалось, не подействовала. Глаза старика закрылись, и он вздохнул.
   - Мне пора идти, - сказал Гарри. "Ты береги себя".
   Он коснулся хрупкой синеватой руки мужчины. Оно крепко сжало его пальцы, почти отчаянно, а затем отпустило. Подойдя к двери, он услышал хрип старика.
   - Прости, что ты сказал?
   - Я сказал, что знаю. Я беспокоился о тебе.
   Слеза скатилась по лицу старика в его седые волосы. Босх снова кивнул и две недели спустя стоял на холме над секцией Доброго пастыря на Форест-Лоун и смотрел, как похоронили в земле отца, которого он никогда не знал. Во время церемонии он увидел группу, которая, как он подозревал, была его сводным братом и тремя сводными сестрами. Сводный брат, вероятно, родившийся на несколько лет раньше Босха, наблюдал за Гарри во время церемонии. В конце Босх повернулся и ушел.
  
   ***
  
   Около десяти часов Босх остановился в придорожной забегаловке под названием "Эль Оазис Верде" и поел huevos rancheros. Его стол стоял у окна, выходившего на бело-голубую оболочку, называемую Солтон-Си, а затем дальше на восток, на Шоколадные горы. Босх молча упивался красотой и открытостью сцены. Когда он закончил и официантка снова наполнила его термос, он вышел на грязную стоянку и прислонился к крылу "Каприса", чтобы вдохнуть прохладный чистый воздух и снова посмотреть.
   Сводный брат теперь был лучшим адвокатом, а Гарри - полицейским. Было странное совпадение с тем, что Босх нашел приемлемым. Они никогда не разговаривали и, вероятно, никогда не будут.
   Он продолжил путь на юг, пока 86-й бежал по равнине между Солтон-Си и горами Санта-Роза. Это были сельскохозяйственные угодья, которые неуклонно опускались ниже уровня моря. Императорская долина. Большая часть его была изрезана огромными квадратами арыками, а его проезд сопровождался запахом удобрений и свежих овощей. Бортовые грузовики, груженные ящиками с салатом, шпинатом или кинзой, время от времени съезжали с проселочных дорог прямо перед ним и замедляли его. Но Гарри не возражал и терпеливо ждал, чтобы пройти.
   Возле городка под названием Вальесито Босх свернул на обочину, чтобы посмотреть, как группа низколетящих самолетов с визгом проносится над горой, возвышающейся на юго-западе. Они пересекли 86 и полетели над Солтоном. Босх ничего не знал об идентификации военных самолетов в современную эпоху. Эти реактивные самолеты превратились в более быстрые и изящные машины, чем те, что он помнил по Вьетнаму. Но они пролетели достаточно низко, чтобы он мог ясно видеть, что под крыльями каждого корабля висит военное снаряжение. Он наблюдал, как три струи поворачивают в сторону, образуют плотный треугольник и повторяют свой путь обратно к горе. После того, как они пересекли его, Гарри посмотрел на свои карты и нашел кварталы, отмеченные на юго-западе как закрытые для публики. Это был артиллерийский полигон ВМС США на горе Суеверия. На карте указано, что это был район боевых действий. Держись подальше.
   Босх почувствовал, как глухая вибрация слегка покачала машину, а затем последовал грохот. Он поднял взгляд от карты и подумал, что может разглядеть столб дыма, поднимающийся от основания Суеверия. Потом он почувствовал и услышал еще один удар бомбы. Затем еще один.
   Когда реактивные самолеты, серебристая кожа каждого из которых отражала алмаз солнечного света, снова пронеслись над головой, чтобы начать новый забег, Босх выехал на дорогу за бортовым грузовиком с двумя подростками в кузове. Это были мексиканские полевые рабочие с усталыми глазами, которые, казалось, уже знали о предстоящей им долгой и тяжелой жизни. Они были примерно того же возраста, что и два мальчика на столе для пикника на фотографии, которая была в белой сумке. Они смотрели на Босха с безразличием.
   Через несколько мгновений стало ясно, что мы можем обогнать медленно движущийся грузовик. Отходя, Босх услышал другие взрывы с Горы Суеверий. Он продолжал проезжать мимо других ферм и семейных ресторанов. Он прошел мимо сахарного завода, где линия, проведенная наверху огромного бункера, обозначала уровень моря.
  
   ***
  
   Летом, после разговора с отцом, Босх взял книги Гессе. Ему было любопытно, что имел в виду старик. Он нашел это во второй прочитанной книге. Гарри Халлер был персонажем в нем. Разочарованный одиночка, человек без реальной личности, Гарри Халлер был степным волком.
   Тот Август Босх присоединился к копам.
  
   ***
  
   Он верил, что чувствует, как поднимается земля. Сельскохозяйственные угодья уступили место коричневому кустарнику, а на открытой земле поднялись пыльные вихри. Его уши лопнули, когда он поднялся. И он понял, что граница приближается, задолго до того, как проехал зеленый знак, сообщавший ему, что Калексико находится в двадцати милях от него.
  
  
   20
   Калексико был похож на большинство приграничных городов: пыльный и построенный низко к земле, его главная улица представляла собой яркое столкновение неоновых и пластиковых вывесок, а неизбежные золотые арки были узнаваемым, если не утешительным символом среди проезжих мексиканских контор автострахования и сувенирных магазинов. .
   В городе 86-й маршрут соединялся с 111-м и спускался прямо к пограничному перекрестку. Движение транспорта было остановлено примерно в пяти кварталах от залитого выхлопными газами бетонного автотерминала, которым управляют мексиканские федералы . Это выглядело как пятичасовая очередь у входа с Бродвея на 101-ю улицу в Лос-Анджелесе. Прежде чем он попал в эту ловушку, Босх свернул на восток по Пятой улице. Он проехал мимо гостиницы "Де Анза" и проехал два квартала до полицейского участка. Это было одноэтажное здание из бетонных блоков, выкрашенное в тот же желтый цвет, что и таблички, которыми пользовались адвокаты. По вывескам перед входом Босх понял, что это тоже Ратуша. Это была также городская пожарная часть. Это было также историческое общество. Он нашел место для парковки впереди.
   Открыв дверь грязного "Каприса", он услышал пение из парка через дорогу. На скамейке для пикника сидели пятеро мексиканцев и пили "Будвайзер". Шестой мужчина в черной ковбойской рубашке с белой вышивкой и соломенном стетсоне стоял напротив них, играл на гитаре и пел по-испански. Песня пелась медленно, и у Гарри не было проблем с переводом.
   Я не знаю, как любить тебя, Я даже не знаю, как обнять тебя, Потому что то, что никогда не покидает меня, Это боль, которая причиняет мне такую боль.
   Жалобный голос певца разносился по парку, и Босху песня показалась прекрасной. Он прислонился к своей машине и курил, пока певец не закончил.
   Поцелуи, которые ты подарил мне, любовь моя , Это те, которые убивают меня, Но мои слезы теперь высыхают С моим пистолетом и моим сердцем И здесь, как всегда, я провожу свою жизнь С пистолетом и сердцем
   В конце песни мужчины за столом для пикника подбодрили певца и произнесли тост.
   За стеклянной дверью с надписью "Полиция" находилась вонючая комната размером не больше кузова пикапа. Слева был автомат с кока-колой, прямо впереди была дверь с электронным засовом, а справа было окно из толстого стекла с подносом под ним. За стеклом сидел офицер в форме. Позади него за радиодиспетчерским пультом сидела женщина. По другую сторону консоли находилась стена шкафчиков размером с квадратный фут.
   - Здесь нельзя курить, сэр, - сказал мундир.
   Он носил зеркальные солнцезащитные очки и был толстым. Табличка над его нагрудным карманом гласила, что его зовут Грубер. Босх отступил к двери и швырнул приклад на парковку.
   - Вы знаете, сэр, за мусор в Калексико штраф в сто долларов, - сказал Грубер.
   Гарри поднял свой открытый значок и бумажник с удостоверением личности.
   - Вы можете выставить мне счет, - сказал он. - Мне нужно проверить пистолет.
   Грубер коротко улыбнулся, обнажая покрасневшие десны.
   "Я сама жую табак. Тогда у вас нет этой проблемы".
   "Я могу сказать."
   Грубер нахмурился, и ему пришлось подумать об этом, прежде чем сказать: "Ну, давайте. Мужчина говорит, что хочет проверить оружие, чтобы его проверили.
   Он снова повернулся к диспетчеру, чтобы узнать, считает ли она, что теперь он имеет преимущество. Она не ответила. Босх заметил, как живот Грубера напрягает пуговицы на его униформе. Он вытащил сорок четыре из кобуры и положил в лоток для слайдов.
   - Враг-враг, - объявил Грубер, поднял пистолет и осмотрел его. - Ты хочешь оставить его в кобуре?
   Босх не подумал об этом. Ему нужна была кобура. В противном случае ему пришлось бы засунуть Смита за пояс, и он, вероятно, потерял бы его, если бы ему пришлось бегать.
   - Нет, - сказал он. - Просто проверяю пистолет.
   Грубер подмигнул и отнес его к шкафчикам, открыл один из них и сунул внутрь пистолет. После того, как он закрыл ее, он запер ее, вынул ключ и вернулся к окну.
   "Позвольте мне еще раз взглянуть на удостоверение личности. Я должен выписать расписку".
   Босх бросил бумажник со значком на поднос и смотрел, как Грубер медленно выписывает квитанцию в двух экземплярах. Казалось, офицеру приходилось смотреть с удостоверения личности на то, что он писал каждые две буквы.
   - Как ты получил такое имя?
   - Можешь просто написать "Гарри" для краткости.
   "Это не проблема. Я могу это написать. Только не проси меня говорить это. Похоже, это рифмуется со словом "аноним".
   Он закончил, положил квитанции на поднос и велел Гарри подписать их обе. Гарри использовал свою собственную ручку.
   "Посмотри-ка, левша расписывается за правшу", - сказал Грубер. "Что-то, что вы не видите здесь слишком часто".
   Он снова подмигнул Босху. Босх просто посмотрел на него.
   "Просто поговорить - и все", - сказал Грубер.
   Гарри бросил один из чеков на поднос, и Грубер обменял его на ключ от шкафчика. Он был пронумерован.
   - Не теряй его сейчас, - сказал Грубер.
   Возвращаясь к "Капрису", он увидел, что мужчины все еще сидели за столом для пикника в парке, но пения больше не было. Он сел в "Каприс" и положил ключ от шкафчика в пепельницу. Он никогда не использовал его для курения. Он заметил старика с седыми волосами, открывающего дверь под вывеской исторического общества. Босх попятился и направился к "Де Анза".
   Это было трехэтажное здание в испанском стиле со спутниковой антенной на крыше. Босх припарковался на кирпичном подъезде впереди. Его план состоял в том, чтобы зарегистрироваться, оставить сумки в своей комнате, умыться и затем пересечь границу в Мехикали. Мужчина за стойкой регистрации был одет в белую рубашку и коричневый галстук-бабочку в тон его коричневому жилету. Он не мог быть намного старше двадцати. Пластиковая бирка на жилете идентифицировала его как Мигеля, помощника администратора стойки регистрации.
   Босх сказал, что ему нужна комната, заполнил регистрационную карточку и вернул ее. Мигель сказал: "О, да, мистер Босх, у нас есть для вас сообщение".
   Он повернулся к папке с корзиной и вытащил три розовых бланка сообщений. Двое были из Паундса, один из Ирвинга. Босх посмотрел на часы и заметил, что все три звонка поступили за последние два часа. Сначала фунты, потом Ирвинг, потом снова фунты.
   - Подожди, - сказал он Мигелю. - Телефон есть?
   - За углом, сэр, справа от вас.
   Босх стоял с телефоном в руке и думал, что делать. Что-то было не так, иначе они оба не попытались бы связаться с ним. Что-то заставило одного или обоих из них позвонить ему домой, и они услышали записанное на пленку сообщение. Что могло случиться? Используя свою карточку PacBell, он позвонил в голливудский отдел убийств, надеясь, что кто-то там есть и что он может узнать, что происходит. Джерри Эдгар ответил на звонок после первого звонка.
   - Джед, что случилось? Мне звонят из-за веса, выходящего из моей задницы".
   Наступило долгое молчание. Слишком долго.
   - Джед?
   - Гарри, ты где?
   - Я на юге, чувак.
   - Где на юге?
   - Что такое, Джед?
   "Где бы вы ни были, Паундс пытается вас отозвать. Он сказал, что если кто-нибудь заговорит с тобой, скажи, чтобы тащи свою задницу сюда. Он сказал-"
   "Почему? В чем дело?"
   - Это Портер, чувак. Они нашли его сегодня утром в Саншайн-Каньоне. Кто-то намотал ему на шею проволоку так туго, что она была размером с ремешок для часов.
   "Иисус." Босх вытащил сигареты. "Иисус."
   "Ага."
   "Что он там делал? Солнышко, это свалка в Предгорье, верно?
   - Черт, Гарри, его там бросили.
   Конечно. Босх должен был это понимать. Конечно. Он думал неправильно.
   "Верно. Верно. Что случилось?"
   "Случилось так, что сегодня утром они нашли его тело там. На него наткнулся тряпичник. Он был весь в мусоре и дерьме. Но RHD отследил некоторые вещи. Они получили квитанции из некоторых ресторанов. Они узнали имя перевозчика, которым пользуются рестораны, и отследили его до конкретного грузовика и конкретного маршрута. Это забег в центре города. Сделано вчера утром. Голливуд работает с ними. Собираюсь начать агитацию по маршруту. Мы найдем мусорный контейнер, из которого он пришел, и уйдем оттуда.
   Босх подумал о мусорном контейнере за магазином По. Портер не сбежал от него. Вероятно, его задушили и вытащили, пока Босх говорил с барменом. Потом он вспомнил человека с вытатуированными слезами. Как он это пропустил? Вероятно, он стоял в десяти футах от убийцы Портера.
   "Я не выезжал на место происшествия, но я слышал, что с ним поработали еще до того, как его прикончили", - сказал Эдгар. "Его лицо было разбито. Нос сломали и все такое. Много крови, я слышал. Боже, какой жалкий путь".
   Вскоре они пришли к По с фотографиями Портера. Бармен запомнил это лицо и с удовольствием описал бы Босха как человека, который вошел, сказал, что он полицейский, и напал на Портера. Босх подумал, не следует ли ему сказать Эдгару сейчас, чтобы не тратить время на беготню. В нем вспыхнул инстинкт самосохранения, и он решил ничего не говорить о По.
   "Почему Паундс и Ирвинг хотят меня?"
   "Не знаю. Все, что я знаю, это то, что сначала Мур получает это, затем Портер. Думаю, может быть, они сомкнули ряды или что-то в этом роде. Я думаю, они хотят, чтобы все были там, где хорошо и безопасно. Ходят слухи, что эти два дела - одно целое. Ходят слухи, что у этих парней была какая-то сделка. Ирвинг уже удвоил их. Он проводит совместную операцию над ними обоими. Мур и Портер".
   Босх ничего не сказал. Он пытался думать. Это придало всему новый виток.
   - Послушай меня, Джед. Вы не слышали обо мне. Мы не разговаривали. Понять?"
   Эдгар помедлил, прежде чем сказать: - Ты уверен, что хочешь сыграть именно так?
   "Ага. На данный момент. Я буду говорить с тобой.
   "Смотри за спиной".
   Остерегайтесь гололеда, подумал Босх, повесив трубку и постояв с минуту, прислонившись к стене. Портье. Как это произошло? Он инстинктивно шевельнул рукой по бедру, но не почувствовал успокоения. Кобура была пуста.
   Теперь у него был выбор: отправиться в Мехикали или вернуться в Лос-Анджелес. Он знал, что если он вернется, это будет означать конец его участия в деле. Ирвинг вырезал бы его, как неудачное пятно на банане.
   Поэтому он понял, что у него фактически не было выбора. Он должен был продолжать. Босх вытащил из кармана двадцатидолларовую купюру и вернулся к стойке регистрации. Он передал счет Мигелю.
   "Да сэр?"
   - Я бы хотел отменить свою комнату, Мигель.
   "Без проблем. Плата не взимается. У тебя никогда не было комнаты.
   - Нет, это тебе, Мигель. У меня небольшая проблема. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был здесь. Понять?"
   Мигель был молод, но мудр. Он сказал Босху, что его просьба не представляет проблемы. Он снял купюру с прилавка и сунул ее в карман жилета. Затем Гарри передал телефонные сообщения.
   "Если они позвонят еще раз, я так и не появлюсь, чтобы получить это, верно?"
   - Верно, сэр.
   Через несколько минут он уже стоял в очереди на пересечение границы. Он заметил, что здание таможенного и пограничного патруля США, где обрабатывался входящий трафик, затмевает его мексиканский аналог. Сообщение было ясным; покинуть эту страну не составило труда; войти, однако, было совсем другое дело. Когда подошла очередь Босха у ворот, он высунул бумажник со значком открытым и высунул в окно. Когда мексиканский офицер взял его, Гарри передал ему квитанцию полиции Калексико.
   "Ваш бизнес?" - спросил офицер. На нем была выцветшая униформа, которая когда-то была зеленой армейской формы. Его шляпа вдоль ленты была покрыта пятнами пота.
   "Официально. У меня встреча на Plaza Justicia.
   "Ах. Ты знаешь дорогу?
   Босх поднял с сиденья одну из карт и кивнул. Затем офицер посмотрел на розовую квитанцию.
   - Ты безоружен? - сказал он, читая газету. - Ты оставил свои сорок четыре позади, да?
   "Вот что там написано".
   Офицер улыбнулся, и Босху показалось, что он увидел недоверие в его глазах. Офицер кивнул и махнул своей машине. "Каприз" тут же захлестнул поток автомобилей, которые двигались по широкому проспекту без нарисованных линий, обозначающих полосы движения. Иногда было шесть рядов движущихся машин, а иногда четыре или пять. Машины переходили плавно. Гарри не слышал гудков, и движение двигалось быстро. Он проехал почти милю, прежде чем красный свет остановил движение, и он впервые смог свериться со своими картами.
   Он определил, что находится на Кальсадо Лопес Матеос, что в конечном итоге привело к центру правосудия в южной части города. Свет изменился, и движение снова двинулось. Босх немного расслабился и огляделся, пока вел машину, внимательно следя за изменением конфигурации полосы движения. Бульвар был усеян старыми магазинами и промышленными предприятиями. Их окрашенные в пастельные тона фасады были затемнены выхлопными газами протекающей реки металла, и все это очень угнетало Босха. Несколько больших школьных автобусов Chevrolet с разноцветной окраской двигались по дороге, но этого было недостаточно, чтобы привнести в сцену много радости. Бульвар резко изгибался на юг, а затем огибал круговой перекресток с памятником в центре - золотым человеком на вздыбленном жеребце. Он заметил нескольких мужчин, многие в соломенных ковбойских шляпах, которые стояли в кругу или прислонились к основанию памятника. Они смотрели в море трафика. Поденщики в ожидании работы. Босх сверился с картой и увидел, что это место называется Серкл Бенито Хуареса.
   Еще через минуту Босх наткнулся на комплекс из трех больших зданий с группами антенн и спутниковых антенн на крыше каждого. Знак возле проезжей части гласил: AYUNTAMIENTO DE MEXICALI.
   Он въехал на стоянку. Не было ни счетчиков парковки, ни будки обслуживающего персонала. Он нашел место и припарковался. Пока он сидел в машине, изучая комплекс, он не мог отделаться от ощущения, будто бежит от чего-то или от кого-то. Смерть Портера потрясла его. Он был прямо там. Это заставило его задуматься, как ему удалось сбежать и почему убийца не попытался схватить и его. Одним из очевидных объяснений было то, что убийца не хотел рисковать, убивая сразу две цели. Но другое объяснение заключалось в том, что убийца просто выполнял приказы наемного убийцы, которому было приказано убить Портера. У Босха возникло ощущение, что если это так, то приказ исходил отсюда, из Мехикали.
   Каждое из трех зданий комплекса выходило на одну сторону треугольной площади. Они были современного дизайна с коричнево-розовыми фасадами из песчаника. Все окна третьего этажа одного из домов изнутри были заклеены газетами. Чтобы скрыть заходящее солнце, предположил Босх. Это придавало зданию ветхий вид. Над главным входом в это здание хромированные буквы гласили: POLICIA JUDICIAL DEL ESTADO DE BAJA CALIFORNIA. Он вышел из машины со своим досье Хуана Доу Љ 67, запер дверцу машины и направился в ту сторону.
   Прогуливаясь по площади, Босх увидел несколько десятков человек и множество продавцов, торгующих едой и поделками, но в основном едой. На крыльце здания милиции несколько молодых девушек подходили к нему с протянутыми руками, пытаясь продать ему жевательную резинку или браслеты из разноцветных ниток. Он сказал нет, спасибо. Когда он открыл дверь в вестибюль, невысокая женщина, держащая на плече поднос с шестью пирогами, едва не столкнулась с ним.
   Внутри в зале ожидания стояли четыре ряда пластиковых стульев, стоящих напротив стойки, на которую опирался офицер в форме. Почти все стулья были заняты, и все внимательно следили за униформой. Он был в зеркальных очках и читал газету.
   Босх подошел к нему и сказал по-испански, что у него назначена встреча со следователем Карлосом Агилой. Он открыл футляр со значком и положил его на прилавок. Человек позади этого не казался впечатленным. Но он медленно сунул руку под прилавок и достал телефон. Это была старая ротационная работа, гораздо более старая, чем здание, в котором они жили, и, похоже, ему понадобился час, чтобы набрать номер.
   Через мгновение дежурный за стойкой начал быстро говорить в трубку по-испански. Гарри смог разобрать лишь несколько слов. Капитан. Гринго. Да. Полиция Лос-Анджелеса. Следователь. Ему также показалось, что он услышал, как конторщик сказал "Чарли Чан". Офицер за стойкой некоторое время слушал, а затем повесил трубку. Не глядя на Босха, он указал большим пальцем на дверь позади себя и вернулся к своей газете. Гарри обошел прилавок и через дверь попал в коридор, который тянулся вправо и влево с множеством дверей в каждом направлении. Он вернулся в комнату ожидания, похлопал дежурного по плечу и спросил, куда идти.
   "До конца, последняя дверь", - сказал офицер по-английски и указал на коридор слева.
   Босх последовал указаниям и пришел в большую комнату, где стояли несколько мужчин, а другие сидели на кушетках. Там, где не было дивана, к стенам были прислонены велосипеды. Там был одинокий письменный стол, за которым сидела молодая женщина и печатала, а мужчина, по-видимому, ей диктовал. Гарри заметил, что у мужчины за поясом штанов двойного трикотажа застряла винтовка Barretta калибра 9 мм. Затем он заметил, что у некоторых других мужчин пистолеты были в кобурах или также за поясами. Это было детективное бюро. Болтовня в комнате прекратилась, когда вошел Босх. Он спросил у ближайшего к нему человека о Карлосе Агиле. Это заставило другого мужчину позвонить через дверной проем в задней части комнаты. Опять же, это было слишком быстро, но Босх услышал слово "Чан" и попытался сообразить, что оно означает по-испански. Кричавший мужчина ткнул большим пальцем в сторону двери, и Босх пошел в ту сторону. Он услышал позади себя тихий смех, но не обернулся.
   Дверь вела в небольшой кабинет с единственным письменным столом. За ней сидел мужчина с седыми волосами и усталыми глазами и курил сигарету. Мексиканская газета, стеклянная пепельница и телефон были единственными предметами на столе. Мужчина в зеркальных очках-авиаторах - что еще нового? - сидел в кресле у дальней стены и изучал Босха. Если только он не спал.
   - Buenos dias, - сказал пожилой мужчина. По-английски он сказал: "Я капитан Густаво Грена, а вы детектив Гарри Босх. Мы говорили вчера".
   Босх потянулся через стол и пожал ему руку. Затем Грена указала на человека в зеркалах.
   - А следователь Агила - это то, к кому вы пришли. Что вы узнали из своего расследования в Лос-Анджелесе?
   Агила, офицер, отправивший запрос в консульство Лос-Анджелеса, был невысоким мужчиной с темными волосами и светлой кожей. Его лоб и нос были обожжены солнцем, но Босх мог видеть его белую грудь сквозь расстегнутый воротник рубашки. На нем были джинсы и черные кожаные ботинки. Он кивнул Босху, но не попытался пожать ему руку.
   Стула, на который можно было сесть, не было, поэтому Гарри подошел к столу и положил папку. Он открыл его и достал морговые полароидные снимки лица Хуана Доу Љ 67 и татуировку на груди. Он передал их Грене, которая некоторое время изучала их, а затем положила.
   - Значит, ты тоже ищешь мужчину? Убийца, наверное? - спросила Грена.
   "Есть вероятность, что его убили здесь, а тело перевезли в Лос-Анджелес. Если это так, то, возможно, вашему отделу следует искать убийцу.
   Грена изобразил на его лице озадаченное выражение.
   - Я не понимаю, - сказал он. "Почему? Почему это произошло? Я уверен, что вы ошибаетесь, детектив Босх.
   Босх потряс его за плечи. Он не собирался давить. Пока что.
   "Ну, я хотел бы, по крайней мере, подтвердить идентификацию, а затем уйти оттуда".
   - Очень хорошо, - сказала Грена. - Я оставляю вас с следователем Агилой. Но я должен сообщить вам, что бизнес, который вы упомянули по телефону вчера, EnviroBreed, я лично беседовал с менеджером, и он заверил меня, что ваш Хуан Доу там не работал. Я сэкономил тебе столько времени".
   Грена кивнул, как бы говоря, что его усилия не доставили никаких неудобств. Не думай об этом.
   "Как они могут быть уверены, если у нас еще нет удостоверения личности?"
   Грена затянулась сигаретой, чтобы дать ему время подумать об этом. Он сказал: "Я предоставил ему имя Фернал Гутьеррес-Льоса. Нет такого сотрудника в любое время. Это американский подрядчик, мы должны быть осторожны... Видите ли, мы не хотим наступать на пятки международной торговле".
   Грена встал, бросил сигарету в пепельницу и кивнул Агиле. Затем он вышел из кабинета. Босх посмотрел на зеркальные очки и подумал, понял ли Агила хоть слово из только что сказанного.
   - Не беспокойтесь об испанцах, - сказал Агила, когда Грена ушел. "Я говорю на вашем языке".
  
  
   21
   Босх настоял на том, чтобы он сел за руль, сказав, что не хочет оставлять "Каприс" - он объяснил, что это не его автомобиль - на стоянке. Чего он не объяснил, так это того, что хотел быть рядом со своим пистолетом, который все еще был в багажнике. Проходя через площадь, они отмахивались от детей, протягивая руки.
   В машине Босх сказал: "Как мы собираемся сделать удостоверение личности без отпечатков?"
   Агила поднял папку с сиденья.
   "Его друзья и жена посмотрят фотографии".
   "Мы идем к нему домой? Я могу снять отпечатки, отвезти их в Лос-Анджелес, чтобы кто-нибудь посмотрел. Это подтвердит это".
   - Это не дом, детектив Босх. Это лачуга.
   Босх кивнул и завел машину. Агила направил его дальше на юг, к бульвару Ласаро Карденас, по которому они ненадолго направились на запад, прежде чем снова повернуть на юг по Авенида Канто Родадо.
   - Мы идем в баррио, - сказал Агила. "Он известен как Сьюдад-де-лос-Персонас-Пердидос. Город потерянных душ".
   "Вот что означает татуировка, верно? Призрак? Потерянные души?"
   "Да, это правильно."
   Босх задумался на мгновение, прежде чем спросить: "Как далеко от баррио "Потерянные души" до "Святых и грешников"?"
   "Он также находится в юго-западном секторе. Недалеко от Lost Souls. Я покажу его вам, если хотите".
   "Да, может быть."
   - Есть причина, по которой ты спрашиваешь?
   Босх вспомнил совет Корво не доверять местной полиции.
   - Просто любопытно, - сказал он. - Это другой случай.
   Он сразу же почувствовал себя виноватым из-за того, что не был честен с Агилой. Он был копом, и Босх считал, что он заслуживает доверия. Но не по словам Корво. После этого они некоторое время ехали молча. Они удалялись от города и комфорта зданий и движения. Коммерческие предприятия, магазины и рестораны уступили место лачугам и картонным лачугам. Гарри увидел холодильник у обочины дороги, который был чьим-то домом. Люди, мимо которых они проходили, сидели на ржавых блоках двигателей, бочках из-под масла и смотрели на машину пустыми глазами. Босх старался не отрывать глаз от пыльной дороги.
   - Тебя там звали Чарли Чан, почему?
   Он спросил прежде всего потому, что нервничал и думал, что разговор может отвлечь его от беспокойства и неприятностей путешествия, которое они совершали.
   - Да, - сказал Агила. "Это потому, что я китаец".
   Босх повернулся и посмотрел на него. Со стороны он мог заглянуть за зеркала и увидеть легкое округление глаз. Это было там.
   - Отчасти, я должен сказать. Один из моих дедов. В Мехикали проживает большая китайско-мексиканская община, детектив Босх.
   "Ой."
   "Мехикали был создан около 1900 года компанией Colorado River Land Company. Им принадлежал огромный участок земли по обе стороны границы, и им нужна была дешевая рабочая сила, чтобы собирать хлопок и овощи", - сказал Агила. "Они основали Мехикали. Через границу от Калексико. Как зеркальные отражения, я полагаю, по крайней мере, по плану. Они привели десять тысяч китайцев, все мужчины, и у них был город. Корпоративный городок".
   Босх кивнул. Он никогда не слышал эту историю, но нашел ее интересной. Он видел много китайских ресторанов и вывесок, проезжая по городу, но не помнил, чтобы видел много азиатов.
   - Они все остались - китайцы? он спросил.
   "Большинство из них, да. Но, как я уже сказал, десять тысяч китайцев. Никаких женщин. Компания не позволила бы. Думал отвлечет от работы. Позже пришли какие-то женщины. Но чаще всего мужчины женились на мексиканских семьях. Кровь смешалась. Но, как вы, наверное, видели, большая часть культуры сохранилась. Мы будем наслаждаться китайской едой во время сиесты, хорошо?"
   "Конечно, хорошо".
   "Полицейская работа в основном оставалась прерогативой традиционных мексиканцев. Таких, как я, в Государственной судебной полиции немного. По этой причине меня зовут Чарли Чан. Другие считают меня аутсайдером".
   - Думаю, я знаю, что ты чувствуешь.
   - Вы достигнете момента, детектив Босх, когда сможете доверять мне. Мне удобно ждать, чтобы обсудить это другое дело, о котором вы упомянули.
   Босх кивнул, смутился и попытался сосредоточиться на вождении. Вскоре Агила направил его на узкую грунтовую дорогу, пролегавшую через сердце баррио. Там были бетонные дома с плоскими крышами, в открытых дверях которых висели одеяла. Пристройки к этим зданиям были построены из фанеры и листов алюминия. Вокруг был разбросан мусор и прочий мусор. Изможденные, изможденные мужчины толпились вокруг и смотрели на проезжающий мимо "Каприс" с калифорнийскими номерами.
   - Подъезжай к зданию с нарисованной звездой, - скомандовал Агила.
   Босх увидел звезду. Он был нарисован вручную на блочной стене одного из печальных строений. Над звездой был нарисован Personas Perdidos. Под ним были нацарапаны слова "Достопочтенный Алькад и Шериф".
   Босх припарковал "Каприс" перед лачугой и стал ждать указаний.
   - Он не мэр и не шериф, если вы об этом думаете, - сказал Агила. "Арнольфо Муньос де ла Крус здесь просто миротворец. В место беспорядка он наводит порядок. Или пытается. Он шериф Города потерянных душ. Он обратил наше внимание на пропавшего человека. Здесь жил Фернал Гутьеррес-Льоса.
   Босх вышел из машины, неся с собой дело Хуана Доу. Обходя переднюю часть машины, он снова потер руку о куртку, которая висела над его кобурой. Это было подсознательное движение, которое он делал каждый раз, когда выходил из машины и был на работе. Но на этот раз, когда утешительного ощущения пистолета внизу не было, он остро осознал, что он безоружный чужак в чужой стране. Он не мог достать своего Смита из багажника в присутствии Агилы. По крайней мере, пока он не узнает его лучше.
   Агила позвонил в глиняный колокольчик, висевший возле дверного проема строения. Двери не было, только одеяло, накинутое на деревянную планку, прибитую поверх прохода. Голос внутри позвал: "Абиерто", и они вошли внутрь.
   Муньос был невысоким мужчиной с глубоким загаром и седыми волосами, собранными в узел на затылке. На нем не было рубашки, из-за чего на правой стороне его груди была вытатуирована звезда шерифа, а на левой - призрак. Он посмотрел на Агилу, а затем на Босха, который с любопытством уставился на него. Агила представила Босха и рассказала Муньосу, зачем они пришли. Он говорил достаточно медленно, чтобы Босх мог его понять. Агила сказал старику, что ему нужно взглянуть на несколько фотографий. Это сбивало Муньоса с толку, пока Босх не вытащил из папки снимки из морга и не увидел, что на фотографиях изображен мертвый человек.
   - Это Фернал Гутьеррес-Льоса? - спросил Агила после того, как мужчина достаточно долго изучал фотографии.
   "Это ему."
   Теперь Муньос отвернулся. Босх впервые огляделся. Лачуга с одной комнатой очень походила на большую тюремную камеру. Только самое необходимое. Кровать. Коробка с одеждой. Полотенце висело на спинке старого стула. Свеча и кружка с зубной щеткой на картонной коробке рядом с кроватью. От него исходил отвратительный запах, и ему стало неловко, что он вторгся.
   - Где было его место? - спросил он у Агилы по-английски.
   Агила посмотрел на Муньоса и сказал: "Я сожалею о потере вашего друга, мистера Муньоса. Моей обязанностью будет сообщить его жене. Вы не знаете, здесь ли она?
   Муньос кивнул и сказал, что женщина была у себя дома.
   - Хочешь пойти с нами, чтобы помочь?
   Муньос снова кивнул, поднял с кровати белую рубашку и надел ее. Затем он подошел к двери, раздвинул занавеску над проемом и придержал ее для них.
   Сначала Босх подошел к багажнику "Каприса" и достал из портфеля набор для печати. Потом они пошли дальше по пыльной улице, пока не подошли к фанерной лачуге с брезентовым навесом перед ней. Агила тронула Босха за локоть.
   - Мы с сеньором Муньосом разберемся с женщиной. Мы выведем ее сюда. Вы идете и собираете отпечатки пальцев, которые вам нужны, и делаете все, что вам нужно".
   Муньос позвал Мариту, и через несколько мгновений из-за белой пластиковой занавески для душа, висевшей над дверью, выглянула маленькая женщина. Когда она увидела Муньоса и Агилу, она вышла. Босх мог сказать по ее лицу, что она уже знала новости, которые должны были сообщить мужчины. Женщины всегда были такими. Гарри вспомнил первую ночь, когда он увидел Сильвию Мур. Она знала. Они все знали. Босх передал файл Агиле на случай, если женщина потребует показать фотографии, и нырнул в комнату, которую делили женщина и Хуан Доу.
   Это была комната с запасной мебелью. Ничего удивительного. Матрас королевского размера лежал на деревянном поддоне. С одной стороны от него стоял единственный стул, а с другой - бюро из деревянного и картонного транспортировочного ящика. Внутри коробки висело несколько предметов одежды. Задняя стена комнаты представляла собой большой кусок неразрезанного алюминия с напечатанным на нем товарным знаком пива Tecate. Через него проходили полки из деревянных реек, на которых стояли банки из-под кофе, коробка из-под сигар и другие мелкие предметы.
   Босх слышал, как женщина тихонько плакала возле лачуги, а Муньос пытался ее утешить. Он быстро оглядел комнату, пытаясь решить, в каком месте можно снять отпечатки. Он даже не был уверен, нужно ли ему это делать. Слезы женщины, казалось, подтвердили личность.
   Он подошел к полкам и ногтем открыл коробку из-под сигар. В нем была грязная расческа, несколько песо и набор костяшек домино.
   - Карлос? - крикнул он.
   Агила просунул голову за занавеску душа.
   - Спроси, держала ли она в последнее время эту коробку. Похоже, это были вещи ее мужа. Если это его, я попробую на нем кое-что поднять.
   Он услышал снаружи допрос по-испански, и женщина сказала, что никогда не прикасалась к коробке, потому что она принадлежала ее мужу. Используя ногти, Гарри поставил коробку на импровизированный комод. Он открыл комплект для печати и достал небольшой пульверизатор, пузырек с черным порошком, кисточку из соболиного волоса, широкий рулон прозрачной ленты и стопку карточек 3 × 5. Он разложил все это на кровати и принялся за работу.
   Он взял бутылку с распылителем и четыре раза распылил нингидриновый туман на коробку. Когда туман рассеялся, он вынул сигарету, зажег ее и поднес еще горящую спичку к краю коробки примерно в двух дюймах от поверхности. От жара на нингидрин поднялись выступы нескольких отпечатков пальцев. Босх склонился над столом и стал изучать их, ища полные примеры. Их было двое. Он открыл пузырек с черным порохом и слегка нанес немного на отпечатки, четко обозначив гребни и бифуркации. Затем он размотал короткий отрезок скотча, приложил его к одному из отпечатков и поднял его. Он прижал ленту к белой карточке 3×5. Он сделал это снова с другим отпечатком. У него было два хороших отпечатка, чтобы забрать с собой.
   Тут в комнату вошла Агила.
   - Вы получили отпечаток?
   "Пара. Надеюсь, они его, а не ее. Кажется, это не имеет большого значения. Похоже, она тоже сделала удостоверение личности. Она смотрела фотографии?
   Агила кивнула и сказала: "Она настаивала. Ты обыскал комнату?
   "Для чего?"
   "Я не знаю."
   "Я огляделся. Здесь не так много".
   - Вы снимали отпечатки пальцев с банок из-под кофе?
   Босх посмотрел на полки. Там было три старые банки Maxwell House. Он сказал: "Нет, я подумал, что на них ее отпечатки. Я не хочу распечатывать ее, чтобы очистить ее для сравнений. Не стоит подвергать ее этому".
   Агила кивнул, но потом выглядел озадаченным.
   "Зачем бедняку и его жене три банки кофе?"
   Это был хороший момент. Босх подошел к полкам и снял одну банку. Она загремела, и когда он открыл ее, то обнаружил в банке горсть песо. Следующая, которую он вытащил, была на треть полна кофе. Последний был самым легким. Внутри он нашел документы, свидетельство о крещении Гутьеррес-Льосы и свидетельство о браке. Пара была жената тридцать два года. Его угнетала мысль об этом. Была также фотография Гутьерреса-Льосы, сделанная полароидом, и Босх увидел, что это был Хуан Доу Љ 67. Личность подтверждена. И был полароид его жены. И, наконец, была стопка чеков, скрепленных резинкой. Босх просмотрел их и нашел все за небольшие суммы денег от нескольких предприятий - финансовые отчеты поденщика. Предприятия, которые не платили своим поденщикам наличными, расплачивались чеками. Последними двумя в стопке были квитанции по шестнадцать долларов за чеки, выпущенные EnviroBreed Inc. Босх сунул чеки в карман и сказал Агиле, что готов к работе.
   Пока Агила еще раз выражал соболезнования новой вдове, Босх подошел к багажнику машины, чтобы убрать дактилоскопический набор и карточки со снятыми им лифтами. Он посмотрел через крышку багажника и увидел, что Агила все еще стоит с Муньосом и женщиной. Гарри быстро поднял коврик с правой стороны багажника, вытащил запасное колесо и схватил свой Смит. Он положил пистолет в кобуру и повесил его на талии так, чтобы пистолет оказался у него за спиной. Он был у него под курткой, но глаз, ищущий такие вещи, мог его увидеть. Однако Босх больше не беспокоился об Агиле. Он сел в машину и стал ждать. Через несколько мгновений вошел Агила.
   Босх наблюдал за вдовой и шерифом в зеркале заднего вида, пока они уезжали.
   - Что теперь с ней будет? - спросил он у Агилы.
   - Вы не хотите знать, детектив Босх. Раньше ее жизнь была трудной. Теперь ее трудности только умножатся. Я верю, что она плачет о себе так же сильно, как о своем потерянном муже. И это правильно".
   Босх ехал молча, пока они не выехали из "Потерянных душ" и не вернулись на главную дорогу.
   - То, что ты сделал там, было умно, - сказал он через некоторое время. "С кофейными банками".
   Агила ничего не ответил. Он не должен был. Босх знал, что он был там раньше и видел заглушки EnviroBreed. Грена мошенничал, а Агиле это не нравилось и не одобрялось, а может быть, он был просто недоволен тем, что не участвовал в сделке. Какой бы ни была причина, он указывал Bosch в правильном направлении. Агила хотел, чтобы Босх нашел корешки. Он хотел, чтобы Босх знал, что Грена лжет.
   "Вы ходили на EnviroBreed, чтобы проверить это самостоятельно?"
   - Нет, - сказал Агила. "Об этом будет доложено моему капитану. Я не мог пойти туда после того, как он сделал соответствующий запрос. EnviroBreed занимается международным бизнесом. Он имеет контракты с государственными учреждениями в Соединенных Штатах. Вы должны понимать, что это..."
   "Деликатная ситуация?"
   "Да, это правда."
   - Я знаком с ними. Я понимаю. Ты не можешь противостоять Грене, а я могу. Где находится "ЭнвироБрид"?
   "Недалеко отсюда. На юго-запад, где земля в основном плоская, пока она не поднимается в Сьерра-де-лос-Кукапа. Там много промышленных концернов и больших ранчо".
   "И насколько это близко между EnviroBreed и ранчо, принадлежащим папе?"
   - Папа?
   "Зоррилло. Папа Мехикали. Я думал, ты хочешь знать о другом деле, над которым я работаю.
   Они ехали немного молча. Босх оглянулся и увидел, что лицо Агилы помрачнело. Даже с зеркалами Босх мог видеть это. Его упоминание о Зоррильо, вероятно, подтвердило подозрение, которое мексиканский детектив питал с тех пор, как Грена попыталась сорвать расследование. Босх уже знал от Корво, что EnviroBreed находится через дорогу от ранчо. Его вопрос был всего лишь еще одним испытанием для Агилы.
   Прошло некоторое время, прежде чем Агила наконец ответила.
   - Боюсь, ранчо и EnviroBreed очень близки.
   "Хороший. Покажите мне."
  
  
   22
   - Позвольте задать вам вопрос, - сказал Босх. - Почему вы отправили этот запрос в консул? Я имею в виду, у вас здесь нет пропавших без вести. Кто-то пропал без вести, границу пересекли, а вы запросы не отправляете. С чего ты взял, что это другое?"
   Они направлялись к горному хребту, возвышавшемуся над слоем светло-коричневого смога из города. Они двигались на юго-запад по Авенида-Валь-Верде и двигались через район, где земли ранчо простирались на запад, а промышленные парки тянулись вдоль дороги на восток.
   "Женщина убедила меня", - сказала Агила. "Она пришла на площадь с шерифом и составила отчет. Грена рассказала мне о расследовании, и ее слова убедили меня в том, что Гутьеррес-Льоса не перейдет границу добровольно - без нее. Так что я пошел в круг".
   Агила сказал, что круг под золотой статуей Бенито Хуареса на Кальсадо Лопес Матеос был тем местом, где мужчины шли ждать работы. Другие поденщики, опрошенные в кружке, сказали, что фургоны EnviroBreed приезжали два или три раза в неделю, чтобы нанять рабочих. Мужчины, работавшие на заводе по разведению насекомых, описывали эту работу как тяжелую. Они сделали пищевую пасту для процесса разведения и загрузили в фургоны тяжелые инкубационные коробки. В рот и глаза постоянно летали мухи. Многие из тех, кто работал там, сказали, что никогда не возвращались, предпочитая ждать, пока другие работодатели остановятся у круга.
   Но не Гутьеррес-Льоса. Другие в кружке сообщили, что видели, как он садился в фургон EnviroBreed. По сравнению с другими рабочими он был стариком. У него не было особого выбора среди работодателей.
   Агила сказал, что, когда он узнал, что продукт, произведенный в EnviroBreed, переправляется через границу, он разослал уведомления о пропавших без вести в консульства Южной Калифорнии. Среди его теорий было то, что старик погиб в результате несчастного случая на заводе, а его тело спрятали, чтобы избежать расследования, которое могло остановить производство. Агила считал, что это обычное явление в промышленных секторах города.
   "Расследование смерти, даже в результате несчастного случая, может обойтись очень дорого", - сказал Агила.
   "Ла Мордида".
   - Да, укус.
   Агила объяснил, что его расследование прекратилось, когда он обсудил свои выводы с Греной. Капитан сказал, что займется расследованием EnviroBreed, но позже сообщил, что оно зашло в тупик. Так оно и стояло, пока не позвонил Босх и не сообщил новости о теле.
   "Похоже, Грена укусил".
   Агила не ответил на это. Они двинулись мимо ранчо, защищенного цепным металлическим забором, увенчанным колючей проволокой. Босх посмотрел сквозь него на Сьерра-де-лос-Кукапа и ничего не увидел на огромном пространстве между дорогой и горами. Но вскоре они миновали пролом в заборе, вход на ранчо, где вдоль проезжей части был припаркован пикап. В кабине сидели двое мужчин, и они смотрели на Босха, а он смотрел на них, когда проезжал мимо.
   - Вот так, не так ли? он сказал. - Это ранчо Зоррильо.
   "Да. Вход."
   - Имя Зоррильо никогда не всплывало до того, как ты услышал его от меня?
   - Пока ты не сказал.
   Агила не дал никаких других комментариев. Через минуту они подошли к каким-то зданиям внутри ограды ранчо, но недалеко от дороги. Босх увидел бетонное сооружение, похожее на амбар, с закрытой дверью гаража. По обе стороны от него были загоны, и в них он увидел полдюжины быков в одиночных загонах. Он никого не видел вокруг.
   "Он разводит быков для ринга", - сказал Агила.
   "Я слышал, что. Здесь много денег, а?
   "Все из семени одного ценного быка. Эль Темблар. Очень известное животное в Мехикали. Бык, убивший Месона, знаменитого тореро. Теперь он живет здесь и бродит по ранчо по своему желанию, беря телок по своему желанию. Животное-чемпион".
   - Трембл? он сказал.
   "Да. Говорят, что человек и земля дрожат, когда зверь атакует. Это легенда. Смерть Мезона десять лет назад очень хорошо известна. Каждое воскресенье на площади вспоминают историю".
   "И Трембл просто бегает там на свободе? Как сторожевой пес или что-то в этом роде. Бульдог.
   "Иногда люди стоят у забора, ожидая, когда мельком увидят огромное животное. Быки, которых производит его семя, считаются самыми дикими во всей Бахе. Притормози здесь.
   Босх повернулся на плечо. Он заметил, что Агила смотрит через улицу на линию складов и предприятий. На некоторых были таблички. Большинство на английском языке. Это были компании, которые использовали дешевую мексиканскую рабочую силу и платили низкие налоги, чтобы производить товары для Соединенных Штатов. Были производители мебели, плиточники, заводы по производству печатных плат.
   "Видите здание Mexitec Furniture?" - сказала Агила. "Второе строение внизу, без вывески, это EnviroBreed".
   Это было белое здание, и Агила был прав. Никаких знаков или других указаний на то, что там происходило. Он был окружен десятифутовым забором с колючей проволокой наверху. Таблички на заборе на двух языках предупреждали, что он под напряжением и внутри него водятся собаки. Босх не видел никаких собак и решил, что их, вероятно, пускают во двор только ночью. Он видел две камеры на передних углах здания и несколько автомобилей, припаркованных внутри комплекса. Он не видел фургонов EnviroBreed, но две двери гаража в передней части здания были закрыты.
  
   ***
  
   Босху пришлось нажать кнопку, заявить о своем деле и поднести свой значок к удаленной камере, прежде чем ворота забора автоматически распахнулись. Он припарковался рядом с темно-бордовым "линкольном" с табличками "Калифорния", и они прошли по пыльной немощеной стоянке к двери с табличкой "Офис". Он провел рукой по задней части бедра и почувствовал пистолет под курткой. Небольшая мера комфорта. Дверь открылась, когда он потянулся к дверной ручке, и мужчина в стетсоне, чтобы скрыть свое покрытое прыщами и загорелое лицо, вышел, закуривая сигарету. Он был англо-американцем, и Босх подумал, что он мог быть водителем фургона, которого он видел в центре искоренения в Лос-Анджелесе.
   - Последняя дверь слева, - сказал мужчина. "Он ждет".
   "Кто он?"
   "Его."
   Мужчина в стетсоне улыбнулся, и Босху показалось, что его лицо вот-вот треснет. Босх и Агила вошли в коридор, обшитый деревянными панелями. Он шел прямо назад с небольшой стойкой регистрации слева, за которой шли три двери. В конце зала была четвертая дверь. Молодая мексиканка сидела за стойкой администратора и молча смотрела на них. Босх кивнул, и они направились обратно. Первая дверь, мимо которой они прошли, была закрыта, и на ней было написано Министерство сельского хозяйства США. На следующих двух дверях букв не было. На том, что в конце зала, была табличка с надписью:
   ОПАСНОСТЬ - ИЗЛУЧЕНИЕ НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН
   Гарри увидел крюк рядом с дверью, на котором висели очки и респираторы. Он открыл последнюю дверь слева, и они вошли в маленькую прихожую со столом секретаря, но без секретаря.
   - Сюда, пожалуйста, - сказал голос из соседней комнаты.
   Босх и Агила вошли в большой кабинет, в центре которого стоял огромный стальной стол. За ним сидел мужчина в светло-голубой рубашке из гуаяберры. Он что-то писал в бухгалтерской книге, а на столе стояла пенопластовая чашка с дымящимся кофе. Через жалюзи позади него проникало достаточно света, так что ему не понадобилась настольная лампа. На вид ему было около пятидесяти, в седых волосах виднелись пряди старой черной краски. Он тоже был гринго.
   Мужчина ничего не ответил и продолжил писать. Босх огляделся и увидел четырехэкранную телевизионную консоль на низкой полке у стены рядом со столом. Он видел черно-белые изображения с ворот и передних углов. Четвертое изображение было очень темным и представляло собой внутренний взгляд на то, что, как предположил Гарри, было грузовым помещением. Он увидел белый фургон с открытыми задними дверями, двое или трое мужчин загружали в него большие белые коробки.
   "Да?" - сказал мужчина. Он по-прежнему не поднимал глаз.
   "Довольно много безопасности для мух".
   Теперь он посмотрел вверх. "Извините меня?"
   - Не знал, что они такие ценные.
   "Что я могу сделать для вас?" Он бросил ручку на стол, давая понять, что из-за Босха колеса международной торговли останавливаются.
   "Гарри Босх, Лос-Анджелес, по..."
   - Ты сказал это у ворот. Что я могу сделать для вас?"
   - Я здесь, чтобы поговорить об одном из ваших сотрудников.
   "Имя?" Он снова взял ручку и вернулся к работе над гроссбухом.
   "Ты что-то знаешь? Я думаю, что если бы полицейский проехал триста миль, пересек границу, просто чтобы задать вам несколько вопросов, это могло бы принести небольшой процент. Но не с тобой. Это беспокоит меня".
   На этот раз ручка опустилась сильнее и отскочила от стола в мусорное ведро рядом с ним.
   - Офицер, меня не волнует, беспокоит это вас или нет. У меня есть партия скоропортящихся материалов, и я должен отправиться в путь к четырем часам. Я не могу позволить себе показывать интерес, который вы, кажется, оцениваете. Теперь, если вы хотите назвать мне фамилию служащего, то есть если он был служащим, я отвечу, что смогу.
   - Что ты имеешь в виду под "был сотрудником"?
   "Какая?"
   - Ты сказал "был" только что.
   "Так?"
   - Итак, что это значит?
   - Вы сказали - это вы пришли сюда с этими вопросами. Я-"
   "И твое имя?"
   "Какая?"
   "Как тебя зовут?"
   Мужчина остановился, совершенно сбитый с толку, и отпил из чашки. Он сказал: "Знаете, мистер, у вас здесь нет власти".
   "Вы сказали "даже если этот парень был сотрудником", а я ничего не говорил о "был". Заставляет меня думать, что вы уже знаете, что мы говорим о человеке, который был. Который сейчас мертв".
   - Я просто предположил, хорошо. Полицейский приезжает из Лос-Анджелеса, я просто предположил, что мы говорим о мертвом парне. Не пытайся говорить словами - ты не сможешь войти сюда с этим значком, который не стоит тех денег, из которых он сделан, как только ты перейдешь эту границу и начнешь толкать меня. у меня нет-
   "Хотите власти? Это Карлос Агила из судебной полиции штата. Вы можете считать, что он задает те же вопросы, что и я".
   Агила кивнул, но ничего не сказал.
   - Дело не в этом, - сказал человек за столом. "Дело в том, что вы приносите с собой типичную чушь американского империализма. Я нахожу это очень неприятным. Меня зовут Чарльз Эли. Я владелец EnviroBreed. Я ничего не знаю о человеке, который, по вашим словам, работал здесь.
   - Я не говорил тебе его имени.
   "Это не имеет значения. Теперь ты понимаешь? Вы сделали ошибку. Ты неправильно играл в эту игру".
   Босх достал из кармана фотографию Гутьерреса-Льосы из морга и швырнул ее через стол. Эли не прикоснулся к фотографии, а посмотрел на нее сверху вниз. Он не выказал никакой реакции, которую мог видеть Босх. Затем Босх положил платежные квитанции. То же самое. Никакой реакции.
   - Меня зовут Фернал Гутьеррес-Льоса, - сказал Босх. "Поденщик. Мне нужно знать, когда он работал здесь в последний раз, чем занимался.
   Эли достал свою ручку из мусорного бака и швырнул ею фотографию Босху.
   - Боюсь, я не могу помочь. Поденщики, на которых мы не ведем учет. Мы платим им чеками на предъявителя в конце каждого дня. Все время разные люди. Я бы не отличил этого человека от Адама. И я думаю, что мы уже ответили на вопросы об этом человеке. Из СЖП. Капитан Грена. Думаю, мне придется позвонить ему сейчас, чтобы понять, почему этого было недостаточно".
   Босх хотел спросить, имел ли он в виду вознаграждение, которое Эли дал Грене, или информации было недостаточно. Но он сдерживался, потому что это аукнется на Агиле. Вместо этого он сказал: "Вы делаете это, мистер Эли. Между тем, кто-то еще здесь может помнить этого человека. Я собираюсь осмотреться".
   Эли тут же заволновался. "Нет, сэр, у вас не будет свободного доступа к этому объекту. Части этого здания используются для облучения материалов и считаются опасными и закрытыми для всех, кроме сертифицированного персонала. Другие области подлежат мониторингу и карантину Министерства сельского хозяйства США, и мы не можем разрешить доступ кому-либо. Опять же, у вас здесь нет полномочий.
   "Кому принадлежит EnviroBreed, Эли?" - спросил Босх.
   Эли, казалось, был поражен сменой темы.
   "Кто?" - выпалил он.
   - Кто этот мужчина, Эли?
   "Я не обязан на это отвечать. У тебя нет-"
   "Человек через дорогу? Папа мужчина?
   Эли встал и указал на дверь.
   - Я не знаю, о чем ты говоришь, но ты уходишь. И я свяжусь как с SJP, так и с американскими и мексиканскими властями. Посмотрим, так ли они хотят, чтобы полиция Лос-Анджелеса действовала на чужой территории".
   Босх и Агила вернулись в холл и закрыли дверь. Гарри постоял немного, прислушиваясь к звуку телефона или шагов. Он ничего не услышал и повернулся к двери в конце зала. Он попробовал, но он был заблокирован.
   Перед дверью с надписью USDA он наклонил голову вперед и прислушался, но ничего не услышал. Он открыл дверь без стука, и из-за маленького деревянного стола поднял глаза человек с надписью "бюрократ". Комната была примерно в четверть меньше номера Эли. На мужчине была белая рубашка с короткими рукавами и тонкий синий галстук. У него были коротко подстриженные седые волосы, усы, похожие на кончик зубной щетки, и маленькие мертвые глаза, выглядывающие из-под бифокальных очков, прижавшихся к его пухлым розовым вискам. На пластиковом щитке от чернил в его кармане было напечатано его имя: Джерри Динсмор. На его столе лежал недоеденный буррито с фасолью, лежавший на промасленной бумаге.
   "Я могу вам помочь?" - сказал он с набитым ртом.
   Босх и Агила вошли в комнату.
   Босх показал ему свое удостоверение и дал хорошенько его рассмотреть. Затем он положил фотографию из морга на стол рядом с буррито. Динсмор взглянул на него, свернул в бумагу недоеденный обед и сунул в ящик стола.
   - Узнали его? - сказал Босх. "Просто обычная проверка. Предупреждение об инфекционных заболеваниях. Гай взял его с собой в Лос-Анджелес и прохрипел. Мы отслеживаем его, чтобы мы могли сделать прививку любому, у кого был контакт. У нас еще полно времени. Мы надеемся."
   Теперь Динсмор пережевывал пищу гораздо медленнее. Он посмотрел на "Полароид", а затем поверх очков на Босха.
   - Он был одним из тех, кто здесь работал?
   "Мы так думаем. Мы проверяем всех штатных сотрудников. Мы подумали, что вы могли бы узнать его. Это зависит от того, насколько близко вы подошли к тому, нужно ли вам быть на карантине".
   "Ну, я никогда не приближаюсь к рабочим. Я в ясности. Но о какой болезни вы говорите? Я не понимаю, почему полиция Лос-Анджелеса - этот человек выглядит так, будто его избили.
   "Извините, мистер Динсмор, это конфиденциальная информация, пока мы не определим, подвергаетесь ли вы риску. Если да, то мы должны выложить карты на стол. Теперь, как ты имеешь в виду, что ты никогда не приближаешься к рабочим? Разве вы не инспектор этого учреждения?
   Босх ожидал, что Эли лопнет в любой момент.
   "Я инспектор, но меня интересует только готовый продукт. Я осматриваю образцы прямо из дорожных чемоданов. Затем я запечатываю ящики. Это делается в транспортной комнате. Вы должны помнить, что это частное учреждение, и, следовательно, я не имею права свободно распоряжаться лабораториями по разведению или стерилизации. Поэтому я не взаимодействую с рабочими".
   - Вы только что сказали "образцы". Так что это означает, что вы не заглядываете во все коробки".
   "Неправильный. Я не заглядываю во все цилиндры с личинками в каждом транспортном ящике, но осматриваю и опечатываю ящики. Я не понимаю, какое это имеет отношение к этому человеку. Он не...
   - Я тоже этого не вижу. Неважно. Ты в чистоте.
   Маленькие глаза Динсмора слегка расширились. Босх подмигнул ему, чтобы еще больше запутать его. Он задавался вопросом, был ли Динсмор частью того, что здесь происходило, или он, как крот, был в темноте. Он сказал ему вернуться к своему буррито, а затем они с Агилой вышли в холл. Как раз в этот момент дверь в конце зала открылась, и через нее вышел Эли. Он снял с лица респиратор и защитные очки и помчался по коридору, расплескивая кофе по краям пенопластовой чашки.
   - Я хочу, чтобы вы двое убрались отсюда, если только у вас нет судебного приказа.
   Теперь он был прямо перед Босхом, и от гнева на его лице проступили красные морщины. Это был акт, который он мог использовать, чтобы запугать других, но Босх не был впечатлен. Он посмотрел в кофейную чашку невысокого мужчины и улыбнулся, когда маленький кусочек головоломки встал на место. Содержимое желудка Хуана Доу Љ 67 включало кофе. Вот как он проглотил средиземноморскую муху, которая привела сюда Босха. Эли проследил за его взглядом и увидел средиземноморскую муху, плавающую на поверхности горячей жидкости.
   - Чертовы мухи, - сказал он.
   - Знаешь, - сказал Босх, - я, наверное, получу этот судебный ордер.
   Он не мог придумать, что еще сказать, и не хотел оставлять Эли с удовлетворением от того, что выгнал его. Он и Агила направились к выходу.
   - Не рассчитывай на это, - сказал Эли. "Это Мексика. Ты здесь не придурок".
  
  
   23
   Босх стоял у окна своего номера на третьем этаже отеля "Колорадо" на Кальсадо-Хусто-Сьерра и смотрел на то, что он мог видеть в Мехикали. Слева вид был закрыт другим крылом отеля. Но, посмотрев направо, он увидел, что улицы забиты автомобилями и красочными автобусами, которые он видел ранее. Он слышал, как где-то играет оркестр мариачи. Из соседнего ресторана в воздухе витал запах жареного жира. А небо над ветхим городом было фиолетово-красным в угасающем свете дня. Вдалеке виднелись здания центра правосудия, а рядом с ними справа округлая форма стадиона. Пласа де лос Торос.
   Он позвонил Корво в Лос-Анджелес двумя часами ранее, оставил свой номер и адрес и ждал ответного звонка от своего человека в Мехикали, Рамоса. Он отошел от окна и посмотрел на телефон. Он знал, что пришло время сделать остальные звонки, но колебался. Он достал пиво из жестяного ведерка со льдом на столе и открыл его. Он выпил четверть и сел на кровать рядом с телефоном.
   На телефонной ленте у него дома было три сообщения, и все они от Паундса говорили одно и то же: "Позвони мне".
   Но он этого не сделал. Вместо этого он первым позвонил в отдел убийств. Был субботний вечер, но, скорее всего, из-за Портера все еще было на палубе. Джерри Эдгар ответил.
   "Какова ситуация?"
   - Черт, чувак, ты должен войти. Он говорил очень низким голосом. "Все ищут тебя. RHD взял на себя инициативу по этому делу, так что я точно не знаю, что происходит. Я всего лишь один из бегунов. Но, я думаю, э... я не знаю, чувак.
   "Какая? Скажи это."
   "Как будто они думают, что либо ты убил Портера, либо ты можешь быть следующим. Трудно понять, что, черт возьми, они делают или думают".
   "Кто здесь?"
   "Все. Это командный пункт. Ирвинг сейчас там, в ящике с Девяносто восьмым.
   Босх знал, что дальше так продолжаться не может. Он должен был позвонить. Возможно, он уже нанес себе непоправимый ущерб.
   - Хорошо, - сказал он. "Я позвоню им. Сначала я должен сделать еще один звонок. Спасибо."
   Босх повесил трубку и набрал другой номер, надеясь, что правильно его запомнил и что она будет дома. Было около семи, и он подумал, что, может быть, она ушла пообедать, но потом она взяла трубку после шестого звонка.
   "Это Бош. Плохое время?
   "Что ты хочешь?" - сказала Тереза. "Где ты? Все ищут тебя, ты же знаешь.
   "Я слышал. Но я уезжаю из города. Я просто звонил, потому что слышал, что они нашли моего друга Люциуса Портера.
   "Да, они это сделали. Извиняюсь. Я только что вернулся с распила".
   - Да, я думал, ты это сделаешь.
   И затем тишина, прежде чем она сказала: "Гарри, почему у меня возникает ощущение, что ты хочешь, что ты звонишь не только потому, что он был твоим другом?"
   "Что ж..."
   - О, черт, ну вот опять, да?
   "Нет. Я просто хотел знать, как он получил это все. Он был другом. Я работал с ним. Неважно."
   - Я не знаю, почему я позволил тебе сделать это со мной. Дерьмо. Мексиканский галстук, Гарри. Вот, ты счастлив? У тебя есть все, что тебе нужно?
   - Гаррота?
   "Да. Стальная вязальная проволока, обернутая на концах вокруг двух деревянных колышков. Я уверен, что вы видели это раньше. Завтра я тоже прочитаю это в " Таймс "?
   Он молчал, пока не убедился, что она закончила. Он перевел взгляд с кровати на открытое окно и увидел, что дневной свет полностью исчез. Небо было темно-красным вином. Он подумал о человеке у По. Три слезы.
   - Вы сравнивали?
   "Сравнение с делом Джимми Каппса? Да. Мы намного опередили вас, но это будет сделано только через несколько дней".
   "Почему?"
   "Потому что так много времени уходит на тестирование древесного волокна между дюбелями и анализ содержания сплава на тюковой проволоке. Тем не менее, мы сделали анализ порезов на проводе. Выглядит очень хорошо".
   "Значение?"
   - Это означает, что провод на удавке, которой убили Портера, был отрезан от того же отрезка проволоки, что и Каппс. Концы совпадают. Это не на сто процентов, потому что одинаковые плоскогубцы оставят одинаковые следы порезов. Итак, мы делаем сравнение металла и сплава. Узнаем через несколько дней".
   Она казалась такой прозаичной во всем этом. Он был удивлен, что она все еще сердится на него. Телевизионные репортажи накануне вечером, казалось, были в ее пользу. Он не знал, что сказать. Он превратился из непринужденного в постели с ней в нервное, разговаривая с ней по телефону.
   - Спасибо, Тереза, - наконец сказал он. "Я увижу тебя."
   "Гарри?" - сказала она, прежде чем он успел повесить трубку.
   "Ага?"
   - Когда ты вернешься, не думаю, что тебе стоит снова звонить мне. Я думаю, мы должны оставаться профессиональными. Если мы увидимся в люксе, то ничего страшного. Но оставим это там".
   Он ничего не сказал.
   "Хорошо?"
   "Конечно."
   Они повесили трубку. Босх несколько минут сидел неподвижно. Наконец он снова взял трубку и набрал прямую линию в стеклянную будку. Фунты сразу же подскочили.
   - Это Бош.
   "Где ты?"
   "Мехикали. Вы оставляли сообщения?
   "Я звонил в отель по вашей записи. Они сказали, что ты никогда не регистрировался.
   "Я решил остаться по ту сторону границы".
   "Плевать на ерунду. Портер мертв".
   "Какая!" Босх изо всех сил старался, чтобы это казалось реальным. "Что случилось? Я только вчера его видел. Он-"
   - Не обращай внимания на ерунду, Босх. Что ты там делаешь?
   - Вы сказали мне идти туда, куда следует дело. Он привел сюда.
   - Я никогда не говорил тебе ехать в Мексику. Он кричал. - Я хочу, чтобы ты вернулся сюда десять минут назад. Это не выглядит хорошо для вас. У нас есть бармен, который, да поможет мне Христос, готов засунуть твой член в грязь из-за этого. Он... подожди.
   - Босх, - сказал новый голос в линии. - Помощник начальника Ирвинг здесь. Где вы находитесь?
   - Я в Мехикали.
   - Я хочу, чтобы ты был в моем кабинете завтра в восемь часов утра.
   Босх не колебался. Он знал, что не может показать никакой слабости.
   - Не могу этого сделать, шеф. У меня тут кое-какие незаконченные дела, которые, вероятно, займут меня хотя бы завтра.
   - Мы говорим об убийстве коллеги-офицера, детектив. Не знаю, понимаете ли вы это, но вы сами можете быть в опасности.
   "Я знаю, что делаю. Меня привело сюда убийство товарища-офицера. Запомнить? Или Мур не имеет значения?
   Ирвинг проигнорировал это.
   - Вы отказываетесь от моего прямого приказа вернуться?
   "Послушайте, шеф, меня не волнует, что говорит вам какой-нибудь бармен, вы же знаете, что я не был исполнителем".
   "Я никогда этого не говорил. Но ваш разговор уже показывает, что вы знаете об этом больше, чем должны были бы, если бы не участвовали".
   - Все, что я хочу сказать, это то, что ответы на многие вопросы - о Муре, Портере и остальных - здесь. Это все здесь. Я остаюсь."
   - Детектив Босх, я ошибался насчет вас. На этот раз я дал тебе много веревки, потому что мне показалось, что я заметил в тебе перемену. Теперь я вижу, что ошибался. Ты снова меня обманул. Ты-"
   - Шеф, я делаю...
   "Не перебивай меня! Возможно, вы не захотите следовать моим явным командам вернуться, но не перебивайте меня. Я говорю вам, что вы не хотите возвращаться, хорошо. Не. Но с таким же успехом ты можешь никогда не возвращаться, Босх. Подумай об этом. То, что у тебя было раньше, не будет ждать твоего возвращения".
  
   ***
  
   После того, как Ирвинг повесил трубку, Босх взял из ведра вторую бутылку "Текейт" и закурил у окна. Ему было наплевать на угрозы Ирвинга. По крайней мере, не так много. Он, вероятно, нарисует отстранение, может быть, дней на пять максимум. Он мог справиться с этим. Но Ирвинг не тронул Босха. Куда он мог отправить его? Мест ниже Голливуда было немного. Вместо этого Босх подумал о Портере. Он смог отложить это, выкинуть из головы. Но теперь он должен был думать о Портере. Задушен проволокой, оставлен в мусорном контейнере. Бедный ублюдок. Но что-то в Босхе не позволяло ему проявить сочувствие к мертвому полицейскому. Ничто в этом не тронуло его сердце так, как он думал, или должно было бы. Это был жалкий конец жизни. Но он не чувствовал жалости. Портер допустил роковые ошибки. Босх пообещал себе, что не будет и будет продолжать.
   Он попытался сосредоточиться на Зоррильо. Гарри был уверен, что это Папа Римский манипулирует вещами, подослав убийцу, чтобы подчистить концы. Если вполне вероятно, что один и тот же человек убил и Каппса, и Портера, тогда можно было легко добавить и Мура в качестве жертвы. И, возможно, даже Фернал Гутьеррес-Льоса. Человек с тремя слезами. Оставило ли это Дэнс без внимания? Босх сомневался в этом. Танец мог заманить Мура в Убежище. Его мысли убедили его, что он поступает правильно, оставаясь. Ответы были здесь, а не в Лос-Анджелесе
   Он подошел к своему портфелю на бюро и достал фотографию Дэнса, которая была в папке, которую собрал Мур. Он посмотрел на натренированную угрюмость молодого человека, у которого все еще было мальчишеское лицо и обесцвеченные светлые волосы. Теперь он хотел подняться по служебной лестнице и приехал к югу от границы, чтобы доказать свою правоту. Босх понял, что если Дэнс будет в Мехикали, ему будет нелегко слиться с ним. Ему нужна помощь.
   Стук в дверь напугал его. Босх тихо поставил бутылку и взял пистолет с ночного столика. В глазок он увидел мужчину лет тридцати с темными волосами и густыми усами. Он не был официантом, который приносил пиво.
   - Си?
   "Бош. Это Рамос.
   Босх открыл дверь на цепочке и попросил удостоверение личности.
   "Ты смеешься? Я не ношу здесь удостоверение личности. Впусти меня. Меня послал Корво.
   "Откуда я знаю?"
   - Потому что два часа назад вы позвонили в лос-анджелесский отдел и оставили свой адрес. Говорю тебе, у меня реально паранойя, когда приходится объяснять все это, стоя в коридоре.
   Босх закрыл дверь, скинул цепочку и снова открыл ее. Он держал пистолет в руке, но опустил его сбоку. Рамос прошел мимо него в комнату. Он подошел к окну и выглянул наружу, потом отошел и стал ходить возле кровати. Он сказал: "Там пахнет дерьмом. Кто-то готовит лепешки или еще что-нибудь. Есть еще пиво? И, кстати, федералы поймают вас с этой штукой, и у вас могут возникнуть проблемы с попыткой вернуться обратно. Почему ты не остался в Калексико, как велел тебе Корво, чувак?
   Если бы он был кем-то другим, а не полицейским, Босх решил бы, что он накачан до мозга костей. Но он решил, что, вероятно, это было что-то еще, о чем он еще не знал, что заставило Рамоса казаться взволнованным. Босх снял трубку и заказал в номер упаковку из шести штук, не сводя глаз с мужчины в своей комнате. Повесив трубку, он засунул пистолет за пояс и сел в кресло у окна.
   "Я не хотел иметь дело с очередями на границе", - сказал он в ответ на один из многочисленных вопросов Рамоса.
   - Ты не хотел доверять Корво, вот что ты имеешь в виду. Я не виню тебя. Не то чтобы я ему не доверял. Я делаю. Но я вижу необходимость хотеть идти своим путем. Во всяком случае, здесь кормят лучше. Но Калексико, это маленький дикий городок. Это одно из тех мест, где никогда не знаешь, что за дерьмо происходит. Ты ударишь в это место не туда и упадешь, чувак. Мне самому здесь больше нравится. Ты ел?"
   На мгновение Босх подумал о том, что сказала Сильвия Мур о гололеде. Рамос все еще ходил взад-вперед по комнате, и Босх заметил, что у него на поясе висят два электронных пейджера. Агент был чем-то взволнован. Босх был в этом уверен.
   - Я уже поел, - сказал Босх и пододвинул свой стул к окну, потому что в комнату проник резкий запах тела агента.
   "Я знаю лучшую китайскую еду в двух странах. Мы могли бы заскочить для...
   "Привет! Рамос, садись. Ты заставляешь меня нервничать. Просто сядь и расскажи мне, что происходит".
   Рамос огляделся, словно впервые увидел комнату. Он оттащил стул от стены возле двери и оседлал его задом наперед посреди комнаты.
   "Что происходит, чувак, так это то, что мы не слишком впечатлены тем дерьмом, которое ты сегодня устроил на EnviroBreed".
   Босх был удивлен, что Управление по борьбе с наркотиками так быстро узнало так много, но постаралось этого не показывать.
   "Это было совсем не круто, - говорил Рамос. "Поэтому я пришел сюда, чтобы сказать вам, чтобы вы прекратили моноспектакль. Корво сказал мне, что это твоя сумка, но я не ожидал увидеть ее так скоро.
   "В чем проблема?" - сказал Босх. "Это был мой ход. Судя по тому, что сказал Корво, вы, ребята, ни хрена не знали об этом месте. Я пошел туда, чтобы немного встряхнуть их. Это все."
   - Эти люди не дрожат, Босх. Вот что я говорю. Теперь смотри, достаточно сказано. Я просто хотел высказать свою маленькую часть и посмотреть, что у вас есть, кроме места для жуков. Я спрашиваю, что ты здесь делаешь?"
   Прежде чем Босх успел ответить, в дверь громко постучали, и агент Управления по борьбе с наркотиками спрыгнул со стула и присел на корточки.
   - Это обслуживание номеров, - сказал Босх. "Что с тобой не так?"
   "Всегда получай это, прежде чем мы джемуем".
   Босх встал, с любопытством глядя на агента Управления по борьбе с наркотиками, и подошел к двери. В глазок он увидел того самого человека, который доставил первые два пива. Он открыл дверь, оплатил доставку и дал Рамосу бутылку из нового ведра.
   Рамос выпил половину бутылки, прежде чем снова сесть. Босх вернулся на свое место с пивом.
   - Что ты имеешь в виду под "прежде чем мы джемуем"?
   - Ну, - сказал Рамос после очередного глотка. - То, что ты дал Корво, было хорошей информацией. Но потом ты отменил это, разыгрывая это сегодня. Ты чуть не все испортил.
   "Вы сказали, что. Что ты узнал?
   "ЭнвироБрид. Мы проверили информацию, и это прямое попадание. Мы проследили право собственности через кучу жалюзи до Жилберто Орнеласа. Это известный псевдоним парня по имени Фернандо Ибарра, одного из лейтенантов Зоррильо. Мы работаем с федеральными властями над получением разрешений на обыск. Они сотрудничают в этом. Этот новый генеральный прокурор, которого они сюда привезли, чистый и подлый. Он работает с нами. Так что, если мы получим одобрение, это будет большой джем".
   "А когда будешь знать?"
   "В любой момент. Одна последняя часть должна упасть".
   "Это что?"
   "Если он перевозит черный лед через границу в партиях EnviroBreed, то как он доставляет его с ранчо в клоповник? Видишь ли, мы наблюдали за ранчо и увидели бы его. И мы почти уверены, что он не производится в EnviroBreed. Слишком маленький, слишком много людей вокруг, слишком близко к дороге и так далее и тому подобное. Вся наша разведка говорит, что это сделано на ранчо. Под землей, в бункере. У нас есть антенны, которые показывают тепло от вентиляции. В любом случае, тогда вопрос в том, как он доставил его через улицу в EnviroBreed?
   Босх подумал о том, что сказал Корво в "Коде-7". Что Соррильо подозревают в содействии финансированию строительства туннеля, проложенного под границей в Ногалесе.
   "Он не берет его через улицу. Он берет это под контроль".
   - Вот именно, - сказал Рамос. "Сейчас мы работаем с нашими информаторами. Мы получаем подтверждение, мы получаем одобрение от генерального прокурора, и мы идем внутрь. Мы наносим удар по ранчо и EnviroBreed одновременно. Совместная операция. АГ отправляет федеральную милицию. Мы посылаем CLET".
   Босх ненавидел все аббревиатуры, за которые цепляются правоохранительные органы, но все же спросил, что такое CLET.
   "Группа охраны подпольной лаборатории. Эти парни - чертовы ниндзя".
   Босх обдумал эту информацию. Он не понимал, почему это произошло так быстро. Рамос что-то упустил. Должны быть новые сведения о Зоррильо.
   - Вы видели его, не так ли? Зоррильо. Или у кого-то есть".
   "Ты понял. И та другая маленькая белая белка, которую ты искал. Танцуй".
   "Где? Когда?"
   "У нас есть осведомитель за забором, который видел, как они оба сегодня утром стреляли по мишеням за пределами основного комплекса. А потом мы...
   "Насколько близко он был? Информатор.
   "Достаточно близко. Не настолько близко, чтобы сказать "Привет, мистер Поуп", но достаточно близко, чтобы установить личность.
   Рамос громко захихикал и встал, чтобы взять еще пива. Он бросил бутылку Босху, который еще не закончил свою первую.
   - Где он был? - спросил Босх.
   "Господи, кто знает? Единственное, что меня волнует, это то, что он вернулся и будет там, когда CLET войдут в дверь. И кстати, тебе лучше не брать с собой этот пистолет, а то федералы тебя тоже зацепят . Они дают особые привилегии на оружие CLET, но это все. Генпрокуратура подпишет его. Боже, надеюсь, этого парня никогда не подкупят и не убьют. В любом случае, как я уже сказал, если они захотят, чтобы у вас было оружие, они дадут вам что-нибудь из своего арсенала.
   - А как я узнаю, когда он упадет?
   Рамос все еще стоял. Он откинул голову назад и вылил полбутылки пива. Его запах полностью заполнил комнату. Босх поднес бутылку ко рту и носу, чтобы чувствовать запах пива, а не агента Управления по борьбе с наркотиками.
   "Мы дадим вам знать", - сказал Рамос. - Возьми это и жди.
   Он скинул Босху с пояса один из пейджеров.
   "Наденьте это, и я дам вам сигнал, когда мы будем готовы к року. Это будет скоро. По крайней мере, до Нового года, я надеюсь. Мы должны двигаться дальше. На этот раз невозможно сказать, как долго цель будет оставаться на месте".
   Он допил пиво и поставил бутылку на стол. Он не взял другой. Встреча состоялась.
   - А мой напарник? - спросил Босх.
   "Кто, мекс? Забудь это. Он государственный. Ты не можешь сказать ему об этом, Босх. Папа подключил SJP и других местных жителей. Это данность. Не верь никому там, никому не говори там. Просто наденьте пейджер, как я сказал, и дождитесь звукового сигнала. Отправляйтесь на корриду. Повисеть у бассейна или типа того. Черт, чувак, посмотри на себя. Вы могли бы использовать цвет.
   - Я знаю Агилу лучше, чем тебя.
   - Вы знали, что он работает на человека, который каждое воскресенье регулярно посещает бои быков у Соррильо?
   - Нет, - сказал Босх. Он подумал о Грене.
   "Знаете ли вы, что для того, чтобы стать детективом в SJP, повышение оплачивается в среднем за две тысячи долларов и не зависит от каких-либо навыков в технике расследования?"
   "Нет."
   - Я знаю, что ты этого не сделал. Но здесь так. Вы должны понять это. Не доверять никому. Ты можешь работать с последним честным полицейским в Мехикали, но зачем ставить на это свою жизнь?
   Босх кивнул и сказал: - Еще одно: я хочу зайти завтра и проверить ваши книжки по кружкам. У вас есть люди Зоррильо?
   "Большинство из них. Что ты хочешь?"
   "Я ищу парня с тремя вытатуированными слезами. Он наемный убийца Зоррильо. Вчера в Лос-Анджелесе он ударил другого полицейского".
   "Иисус! Хорошо, утром позвони мне по этому номеру. Мы настроим это. Если вы сделаете удостоверение личности, мы сообщим об этом в AG. Это поможет нам получить разрешение на поиск".
   Он дал Босху карточку с номером телефона, больше ничего. Потом он исчез. Гарри снова надел цепочку на замок.
  
  
   24
   Босх сидел на кровати со своим пивом, думая о появлении Зоррильо. Он задавался вопросом, где он был и почему вообще покинул безопасное ранчо. Гарри выдвинул идею, что, возможно, Зоррильо был в Лос-Анджелесе и что именно его присутствие заманило Мура в номер мотеля, где его опустили на пол в ванной. Может быть, Зоррильо был единственным, ради кого Мур пошел бы туда.
   Резкий звук визга тормозов и грохота металла прорезал окно. Прежде чем он даже встал, он услышал голоса, спорившие на улице внизу. Слова становились все резче, пока не превратились в угрозы, которые выкрикивались так быстро, что Босх не мог их понять. Он подошел к окну и увидел двух мужчин, стоящих возле двух машин с ящиками. Один ударил другого сзади.
   Когда он отвернулся, то заметил небольшую вспышку синего света слева от себя. Не успел он оглядеться, как бутылка в его руке разлетелась вдребезги, а пиво и стакан разлетелись во все стороны. Он инстинктивно сделал шаг назад и прыгнул через кровать на пол. Он приготовился к новым выстрелам, но ни одного. Его сердцебиение быстро участилось, и он почувствовал знакомый прилив ясности ума, который приходит только в ситуациях жизни и смерти. Он подполз по полу к столу и выдернул штекер лампы из стены, погрузив комнату во тьму. Когда он потянулся к столу за пистолетом, он услышал, как по улице мчатся две машины. Красивая установка, подумал он, но они промахнулись.
   Он прошел под оконным проемом, а затем встал, прижавшись спиной к стене. Все это время он осознавал, насколько глупым он был, буквально позируя на витрине. Он посмотрел через отверстие в темноту, где, как ему казалось, он видел дульную вспышку. Там никого не было. Несколько окон других комнат были открыты, и невозможно было определить, откуда был произведен выстрел. Босх снова заглянул в свою комнату и увидел, что спинка кровати расколота в том месте, куда попала пуля. Вообразив линию от точки удара через положение, в котором он держал бутылку, а затем через окно, он сосредоточился на открытом, но темном окне на пятом этаже другого крыла. Он не видел там никакого движения, кроме занавески, слегка покачивающейся на ветру. Наконец, он засунул пистолет за пояс и вышел из комнаты. Его одежда пахла пивом, а маленькие осколки стекла вонзились в рубашку и кололи кожу. Он знал, что у него как минимум два небольших пореза стеклом. Один на шее и один на правой руке, которая держала бутылку. На ходу он прижимал отрубленную руку к ране на шее.
   Он решил, что открытое окно принадлежало четвертой комнате на пятом этаже. Теперь он вытащил пистолет и направил его вперед, медленно двигаясь по коридору пятого этажа. Он раздумывал, не открыть ли дверь пинком, но нашел решение академическим. Прохладный ветерок из открытого окна струился через открытую дверь комнаты 504.
   В комнате было темно, и Босх знал, что его силуэт будет виден в освещенном коридоре. Поэтому он нажал выключатель освещения у входа в комнату, быстро проходя через дверной проем. Он накрыл комнату своим Смитом и обнаружил, что она пуста. В воздухе висел запах сгоревшего пороха. Гарри выглянул в окно и проследовал по воображаемой линии вниз к окну своей комнаты на третьем этаже. Это был легкий выстрел. Именно тогда он услышал визг шин и увидел, как задние фонари большого седана вырулили с парковки отеля, а затем умчались прочь.
   Босх засунул пистолет за пояс и натянул поверх него рубашку. Он быстро оглядел комнату, чтобы увидеть, не оставил ли стрелок что-нибудь после себя. Блеск меди в складке покрывала, спрятанного под подушками, привлек его внимание. Он расправил покрывало, и там лежала гильза, вылетевшая из тридцать второй винтовки. Он достал из ящика стола конверт и зачерпнул в него скорлупу.
   Когда он вышел из комнаты 504 и пошел по коридору, никто не выглянул из-за двери, не сбежались домашние детективы, и вдалеке не завыли приближающиеся сирены. Никто ничего не слышал, кроме, может быть, разбитой бутылки. Босх знал, что у выстрелившего в него тридцать второго пистолета к концу ствола был прикручен глушитель. Кто бы это ни был, он не торопился и ждал единственного выстрела. Но он промахнулся. Было ли это сделано намеренно? Он решил, что нет, стрелять так близко, но намереваться промахнуться было слишком рискованно. Ему просто повезло. Его поворот от окна в последний момент, вероятно, спас ему жизнь.
   Босх вернулся в свою комнату, чтобы выковырять пулю из стены, перевязать раны и проверить. По пути он начал бежать, когда понял, что должен предупредить Агилу.
   Вернувшись в свою комнату, он быстро порылся в бумажнике в поисках листка бумаги, на котором Агила написал свой адрес и номер телефона. Агила взял трубку почти сразу.
   "Буэно".
   "Это Бош. Кто-то только что выстрелил в меня".
   "Да. Где? Вы ранены?
   "Я в порядке. В моей комнате. Стреляли через окно. Я звоню, чтобы предупредить тебя.
   "Да?"
   "Мы были вместе сегодня, Карлос. Я не знаю, только я или мы оба. У тебя все нормально?"
   "Да."
   Босх понял, что не знает, есть ли у Агилы семья или он одинок. На самом деле, понял он, он знал родословную этого человека, но мало что знал.
   "Что ты будешь делать?" - спросила Агила.
   "Я не знаю. Я ухожу отсюда..."
   - Тогда иди сюда.
   "Хорошо, да... Нет. Ты можешь подойти сюда? Меня здесь не будет, но я хочу, чтобы вы пришли и разузнали все, что сможете, о человеке, снявшем комнату 504. Отсюда и был сделан выстрел. Тебе легче получить информацию, чем мне".
   "Я сейчас ухожу."
   "Мы встретимся у вас дома. Мне нужно кое-что сделать в первую очередь".
  
   ***
  
   Луна, похожая на улыбку чеширского кота, висела над уродливым силуэтом индустриального парка на Валь-Верде. Было десять часов. Босх сидел в своей машине перед мебельной фабрикой Mexitec. Он находился примерно в двухстах ярдах от EnviroBreed и ждал, пока последняя машина покинет завод по производству жуков. Он подозревал, что это был темно-бордовый Линкольн, принадлежавший Эли. На сиденье рядом с ним лежала сумка с купленными ранее вещами. Запах жареной свинины наполнил машину, и он опустил окно.
   Пока он наблюдал за партией EnviroBreed, он все еще тяжело дышал, а адреналин продолжал течь по его артериям, как амфетамин. Он вспотел, хотя вечерний воздух был довольно прохладным. Он подумал о Муре, Портере и других. Не я, подумал он. Не я.
   В 10:15 он увидел, как дверь EnviroBreed открылась, и оттуда вышел мужчина в сопровождении размытия двух черных фигур. Эли. Собаки. Темные фигуры подпрыгивали вверх и вниз на его талии, когда он шел. Затем Эли что-то разбросал на участке, но собаки остались рядом с ним. Затем он хлопнул себя по бедру и закричал: "Чау!" и собаки разбегались и гонялись друг за другом в разных точках участка, где они дрались из-за того, что бросил Эли.
   Эли сел в Линкольн. Через несколько мгновений Босх увидел, как вспыхнули задние фонари, и машина отъехала от своего места впереди стоянки. Босх наблюдал, как фары описали круг на стоянке, а затем направили машину к воротам. Ворота медленно открылись, и машина проскользнула внутрь. Затем водитель замешкался на краю проезжей части, хотя было ясно, что съезжать. Он подождал, пока ворота не закрылись, собаки благополучно вошли на огороженный участок, а затем отъехал. Босх опустился на сиденье, хотя "линкольн" ехал в другую сторону, на север, к границе.
   Босх подождал несколько минут и стал наблюдать. Ничего никуда не двигалось. Никаких машин. Нет людей. Он не ожидал, что будет какое-то наблюдение Управления по борьбе с наркотиками, потому что они отступят при планировании рейда, чтобы не раскрывать свои карты. По крайней мере, он надеялся, что так и будет. Он вышел с сумкой, фонариком и отмычками. Потом откинулся назад в машину и вытащил резиновые коврики, которые свернул и положил под мышку.
   По мнению Босха, меры безопасности EnviroBreed, когда он был там в течение дня, заключались в том, что они были строго направлены на сдерживание проникновения, а не на подачу сигнала тревоги после того, как система безопасности была отключена. Собаки и камеры, двенадцатифутовый забор с колючей проволокой под напряжением. Но внутри завода Босх не видел ни ленты на окнах офиса Эли, ни электрических глаз, ни даже клавиатуры с сигнализацией внутри входной двери.
   Это было потому, что тревога вызвала полицию. Заводчики хотели не допустить людей к жуку, но только не в том случае, если оно привлекло внимание властей. Не имело значения, если эти власти можно было легко подкупить и заплатить за то, чтобы они смотрели в другую сторону. Это было просто хорошее дело, чтобы не вовлекать их. Так что никаких будильников. Это, конечно, не означало, что оповещение не будет отправлено куда-то еще - например, на ранчо через дорогу - в случае взлома. Но это был риск, на который пошел Босх.
   Босх срезал часть фабрики Mexitec до переулка, который шел позади зданий, выходивших на Валь Верде. Он подошел к задней части EnviroBreed и стал ждать собак.
   Они подошли быстро, но бесшумно. Это были гладкие черные доберманы, и они подходили прямо к забору. Один издал низкий гортанный звук, а другой последовал его примеру. Босх шел вдоль забора, глядя на колючую проволоку. Собаки шли вместе с ним, с их отстающих языков капала слюна. Босх увидел в глубине загон, в котором они находились днем. К задней стене здания была прислонена тачка, и больше ничего.
   Кроме собак. Босх присел на землю в переулке и открыл сумку. Сначала он достал и открыл пластиковую бутылку Sueño Mas. Затем он открыл обернутую в бумагу пачку жареной свинины, которую купил в китайской забегаловке рядом с отелем. Мясо было уже почти холодным. Он взял кусок размером с детский кулачок и вдавил в него три сверхсильных снотворных таблетки. Он сжал его в руке и перекинул через забор. Собаки подбежали к нему, и одна заняла позицию над ним, но не тронула его. Босх повторил процесс и бросил еще один кусок. Другая собака стояла над ним.
   Они понюхали свинину, посмотрели на Босха, понюхали еще. Они огляделись, чтобы увидеть, может ли их хозяин быть поблизости, чтобы помочь с решением. Не найдя помощи, они посмотрели друг на друга. Одна собака, наконец, схватила свой кусок зубами, а затем уронила его. Они оба посмотрели на Босха, и он закричал: "Чау!"
   Собаки ничего не делали. Босх выкрикнул команду еще несколько раз, но ничего не изменилось. Затем он заметил, что они следят за его правой рукой. Он понял. Он хлопнул себя по бедру и снова отдал команду. Собаки съели свинину.
   Босх быстро приготовил еще две закуски с наркотиками и выбросил их через забор. Их быстро съели. Босх начал ходить вдоль забора в переулке. Собаки остались с ним. Он прошел туда и обратно дважды, надеясь, что упражнение ускорит их пищеварение. Гарри какое-то время игнорировал их и смотрел на спираль из тонкой стали, протянувшуюся вдоль верхней части забора. Он изучал блеск, который он испускал в лунном свете. Он также увидел электрические цепи, расположенные через каждые двенадцать футов наверху, и ему показалось, что он услышал тихий жужжащий звук. Проволока разорвет альпиниста и поджарит его, прежде чем он перевернет одну ногу. Но он собирался попробовать.
   Ему пришлось нырнуть за мусорный контейнер в переулке, когда он увидел огни и по переулку медленно ехала машина. Когда она приблизилась, он увидел, что это полицейская машина. Он застыл от мгновенного страха перед тем, как он объяснится. Он понял, что оставил свернутые автомобильные коврики в переулке у забора. Машина еще больше замедлилась, когда проехала мимо ограждения EnviroBreed. Водитель издал звук поцелуя собак, которые все еще стояли у забора. Машина двинулась дальше, и Босх вышел из укрытия.
   Доберманы стояли со своей стороны забора, наблюдая за ним почти час, прежде чем один опустился в сидячее положение, а другой быстро сделал то же самое. Затем вожак двигал передними лапами вперед, пока не лёг. Последователь сделал то же самое. Босх наблюдал, как их головы почти синхронно склонились, а затем упали на вытянутые передние ноги. Он увидел мочу, образовавшуюся в луже рядом с одним из них. Обе собаки держали глаза открытыми. Когда он вынул из обертки последний кусок свинины и перебросил его через забор, он увидел, как одна из собак напряглась, чтобы поднять голову и последовать за падающей едой. Но потом голова снова опустилась. Ни одна из собак не пошла на подношение. Босх вцепился пальцами в забор на глазах у собак и встряхнул его, сталь издала скулящий звук, но животные не обратили на это никакого внимания.
   Было время. Босх скомкал испачканную жиром бумагу и выбросил ее в мусорный контейнер. Он достал из сумки пару рабочих перчаток и надел их. Затем он развернул передний напольный коврик и взял его за один конец в левой руке. Он крепко ухватился за забор правой рукой, поднял правую ногу как можно выше и направил ботинок в одно из ромбовидных отверстий в заборе. Он глубоко вздохнул и одним движением подтянулся вверх по забору, используя левую руку и руку, чтобы поднять резиновый коврик вверх и поверх, так что он повис на спирали из колючей проволоки, как седло. Он повторил маневр с задним ковриком. Они висели бок о бок, их вес прижимал спираль колючей проволоки вниз.
   Ему потребовалось меньше минуты, чтобы добраться до вершины и осторожно перекинуть одну ногу через седло, а затем перетянуть другую. Электрическое гудение было громче наверху, и он осторожно двигал рукоятками, пока не смог приземлиться рядом с неподвижными формами собак. Он взял из своего набора отмычек маленький фонарик и направил его на собак. Их глаза были открыты и расширены, дыхание тяжелое. Он постоял мгновение, наблюдая, как их тела поднимаются и падают в одном и том же ритме, затем он двигал фонариком по земле, пока не нашел несъеденный кусок свинины. Он бросил его через забор в переулок. Затем, схватив собак за ошейники, он затащил их тела в загон и запер ворота. Собаки больше не представляли угрозы.
   Босх тихо подбежал к стене здания и выглянул за угол, чтобы убедиться, что парковка все еще пуста. Затем он вернулся к окну кабинета Эли.
   Он изучал окно, дважды проверяя, был ли он прав насчет отсутствия сигнализации. Он провел светом по всем четырем сторонам окна с жалюзи и не увидел ни проводов, ни виброленты, ни признаков сигнализации. Он открыл лезвие своего ножа и отдернул одну из металлических планок, удерживавших нижнюю часть стекла на месте. Он осторожно выдвинул стекло из окна и прислонил его к стене. Он провел фонариком через отверстие и направил его луч внутрь. Комната была пуста. Он увидел письменный стол Эли и другую мебель. Панель из четырех видеотрубок была черной. Камеры были выключены.
   После того, как он вынул пять стеклянных секций из окна и аккуратно поставил их у внешней стены, у него было достаточно места, чтобы подняться и пролезть в офис.
   Верх стола был свободен от бумаг и прочего беспорядка. Стеклянное пресс-папье приняло луч фонарика и выстрелило призменными цветами по комнате. Босх попробовал открыть ящики стола, но они оказались запертыми. Он вскрыл их отмычкой, но не нашел ничего интересного. В одном ящике была бухгалтерская книга, но, похоже, она относилась к поступающим материалам для разведения.
   Он направил свет на мусорную корзину на полу внутри письменного колодца и увидел несколько скомканных бумажек. Он вытряхнул корзину на пол. Он снова открыл каждый кусок мусора, а затем снова скомкал его и бросил обратно в корзину, поскольку решил, что это бессмысленно.
   Но не все это было мусором. Он нашел один клочок скомканной бумаги, на котором было несколько каракулей, в том числе один, который гласил:
   Колорадо 504
   Что с этим делать? он думал. Бумага была свидетельством попытки убить Босха. Но Босх обнаружил его во время незаконного обыска. Это было бесполезно, если только не было найдено позже во время законного поиска. Вопрос был в том, когда это будет? Если Босх оставил скомканную бумагу в мусорном ведре, велика вероятность, что ведро опустеет, а улики пропадут.
   Он снова скомкал бумагу, а затем снял длинный кусок скотча с диспенсера на столе. Он прикрепил один кусок к бумажному шарику, который затем положил в мусорное ведро, прижав другой конец ленты к дну ведра. Теперь, надеялся он, если банку опустошить, скомканная бумага останется внутри банки. И, возможно, тот, кто опорожнил банку, не заметил бы.
   Он вышел из кабинета в холл. У двери лаборатории он снял с крючка очки и респиратор и надел их. На двери был обычный трехштырьковый замок, и он быстро открыл его.
   Дверной проем распахнулся в черноту. Он подождал немного, а затем перешел к нему. В помещении стоял приторный, приторно-сладкий запах. Было влажно. Он провел лучом фонарика по тому, что выглядело как грузовое помещение. Он слышал, как муха жужжала ему в ухо, а другое насекомое шуршало вокруг его замаскированного лица. Он отмахнулся от них и пошел дальше по комнате.
   В другом конце комнаты он прошел через двойные двери в комнату, где царила невыносимая влажность. Он освещался красными лампочками, расположенными над рядами контейнеров для насекомых из стекловолокна. Теплый воздух окружил его. Он почувствовал, как вокруг его маски и лба бьется и жужжит стая мух. Он снова отмахнулся от них. Он подошел к одному из ящиков и осветил его. Коричневато-розовая масса личинок насекомых двигалась под светом, как замедленное море.
   Затем он осветил комнату и увидел стойку с несколькими инструментами и небольшой стационарной бетономешалкой, которую, как он предположил, использовали поденщики, чтобы смешивать пищевую пасту для жуков. Несколько лопат, граблей и метел висели на колышках в ряд в глубине комнаты. Там были поддоны с большими мешками измельченной пшеницы и сахара и меньшими мешками с дрожжами. Все маркировки на сумках были на испанском языке. Он предположил, что это можно назвать кухней.
   Он посветил на инструменты и заметил, что одна из лопат выделяется, потому что у нее новая ручка. Дерево было чистым и светлым, а ручки всех остальных инструментов потемнели от грязи и человеческого пота.
   Глядя на новую рукоятку, Босх понял, что здесь был убит Фернал Гутьеррес-Льоса, которого так сильно избили лопатой, что она сломалась или стала настолько окровавленной, что ее пришлось заменить. Что он видел такого, что требовало его смерти? Что сделал простой поденщик? Босх снова повернул фонарик, пока он не наткнулся на еще одну группу дверей в дальнем конце комнаты. На них табличка гласила:
   ОПАСНОСТЬ! РАДИАЦИЯ! ДЕРЖАТЬСЯ! ПЕЛИГРО! ИЗЛУЧЕНИЕ!
   Он снова использовал отмычки, чтобы открыть дверь. Он посветил вокруг и не увидел других дверей. Это был конец здания. Это была самая большая из трех комнат в комплексе и была разделена на две части перегородкой с небольшим окном в ней. Табличка на перегородке гласила только по-английски:
   НЕОБХОДИМО НОСИТЬ ЗАЩИТУ
   Босх обогнул перегородку и увидел, что это пространство в основном занято большой коробчатой машиной. К нему была прикреплена конвейерная лента, по которой лотки подавались к одной стороне машины, а затем выводились с другой стороны, где лотки сбрасывались в контейнеры, подобные тем, что он видел в другой комнате. На машине было больше предупреждающих знаков. Здесь личинки стерилизовали радиацией.
   Он перешел на другой конец комнаты и увидел большие стальные рабочие столы со шкафами над головой. Они не были заперты, и внутри он увидел коробки с припасами: полиэтиленовые перчатки и колбасные оболочки, в которых перевозили личинок, батарейки и тепловые датчики. Это была комната, где личинки были упакованы в оболочки и помещены в ящики для окружающей среды. Конец линии. Здесь не было ничего другого, что казалось бы важным.
   Босх отступил к двери. Он выключил вспышку, и осталось только маленькое красное свечение от камеры наблюдения, установленной в углу под потолком. Что я упустил, спросил он себя. Что осталось?
   Он снова включил свет и вернулся за перегородку к радиационной машине. Все знаки в здании были предназначены для того, чтобы держать людей подальше от этого места. Вот где секрет. Он сосредоточился на штабелях от пола до потолка широких стальных лотков, используемых для перемещения личинок. Он уперся плечом в одну из стопок и начал скользить ею по полу. Под ним был только бетон. Он попробовал следующую стопку, посмотрел вниз и увидел край люка.
   Туннель.
   Но в этот момент его осенило. Красный свет на камере наблюдения. Видеопанель в кабинете Эли была выключена. А ранее, когда Босх приезжал, он заметил, что единственный внутренний вид, который Эли видел на видео, был отгрузочным помещением.
   Это означало, что за этой комнатой наблюдает кто-то еще. Он посмотрел на часы, пытаясь сосчитать, сколько времени он провел в комнате. Пара минут? Три минуты? Если они шли с ранчо, у него было мало времени. Он посмотрел вниз на очертания двери в полу, а затем вверх, на красный глаз в темноте.
   Но он не мог рисковать тем, что никто не смотрит. Он быстро перекинул стопку через дверь в полу и вышел из третьей комнаты. Он проследовал свой путь через комплекс, повесив маску и очки на крючок возле офиса Эли. Затем он прошел через офис и выпал из окна. Он быстро поставил стеклянные панели на место, отогнув металлическую полоску пальцами.
   Собаки все еще лежали на том же месте, их тела тряслись при каждом вдохе. Босх поколебался, но потом решил вытащить их на случай, если за монитором на конце кабельной линии камеры не следят и его не увидят. Он схватил их за ошейники и вытащил из загона. Он услышал, как один из них попытался зарычать, но это больше походило на нытье. Другой сделал то же самое.
   Он врезался в забор на бегу, быстро перелез через него, но потом заставил себя медленно бежать по коврикам. Когда он был наверху, ему показалось, что он слышит звук двигателя, перекрывающий звук электрического гудения. Собираясь упасть, он сорвал маты с колючей проволоки и спрыгнул с ними в переулок.
   Он проверил свои карманы, чтобы убедиться, что не уронил кирки или фонарик. Или его ключи. Его пистолет все еще был в кобуре. У него было все. Теперь послышался звук машины, может быть, не одной. Его определенно видели. Когда он бежал по переулку к Mexitec, он услышал, как кто-то кричал: " Педро-и-Пабло! Педро и Пабло! "Собаки, - понял он. Петр и Пол были собаками.
   Он забрался в свою машину и сел, пригнувшись, на переднее сиденье, наблюдая за EnviroBreed. На передней стоянке стояли две машины и трое мужчин, которых он мог видеть. Они держали оружие и стояли под прожектором над входной дверью. Затем из-за угла появился четвертый мужчина, говорящий по-испански. Он нашел собак. Что-то в этом человеке выглядело знакомым, но было слишком темно, а Босх находился слишком далеко, чтобы разглядеть слезы татуировки. Они открыли дверь и, как менты с оружием наготове, вошли внутрь здания. Это была реплика Босха. Он завел "Каприз" и выехал на дорогу. Когда он умчался, он понял, что его снова трясет от разрядки напряжения, кайфа хорошего испуга. Пот стекал с его волос и высыхал на прохладном ночном воздухе на шее.
   Он закурил и выбросил спичку в окно. Он нервно рассмеялся на ветер.
  
  
   25
   В воскресенье утром Босх позвонил по номеру, который дал ему Рамос, из телефона-автомата в ресторане Casa de Mandarin в центре Мехикали. Он назвал свое имя и номер телефона, повесил трубку и закурил. Через две минуты зазвонил телефон, и это был Рамос.
   - Qué pasa, amigo?
   "Ничего такого. Я хочу посмотреть на твои кружки, помнишь?
   "Верно. Верно. Скажу тебе что. Я заеду за тобой по пути. Дай мне полчаса.
   "Я выписался".
   - Уходишь, ты?
   - Нет, я только что выписался. Обычно я так делаю, когда кто-то пытается меня убить".
   "Какая?"
   "Кто-то с винтовкой, Рамос. Я расскажу вам об этом. Во всяком случае, я на ветру в данный момент. Хочешь забрать меня, я в "Мандарине" в центре города".
   "Полчаса. Я хочу услышать об этом".
   Они повесили трубку, и Босх вернулся к своему столу, за которым Агила все еще заканчивала завтракать. Они оба заказали яичницу-болтунью с сальсой и рубленой кинзой, а также жареные клецки. Еда была очень вкусной, и Босх ел быстро. Он всегда так делал после бессонной ночи.
   Накануне вечером, после того как он со смехом уехал из EnviroBreed, они встретились в маленьком домике Агилы недалеко от аэропорта, и мексиканский детектив сообщил о своих находках в отеле. Служащий на стойке регистрации мог дать немногое описание человека, который арендовал 504, кроме как сказать, что у него на щеке под левым глазом вытатуированы три слезы.
   Агила не спросил, где был Босх, видимо, зная, что ответа не будет. Вместо этого он предложил Гарри кушетку в своем скудно обставленном доме. Гарри согласился, но не спал. Он просто провел ночь, глядя в окно и думая о вещах, пока голубовато-серый свет не пробился сквозь тонкие белые занавески.
   Большую часть времени Люциус Портер был в своих мыслях. Он представил себе тело детектива на холодном стальном столе, обнаженное и восковое, Терезу Корасон, вскрывающую его ножницами. Он подумал о кровоизлияниях размером с булавочный укол, которые она найдет в роговице его глаз, подтверждение удушения. И он подумал о временах, когда он был в номере с Портером, наблюдая, как других режут, а сточные канавы на столе заполняются их обломками. Теперь это был Люциус на столе с куском дерева под шеей, подпирающий голову в положение для костной пилы. Незадолго до рассвета мысли Гарри спутались от усталости, и он вдруг увидел себя на стальном столе, а рядом Терезу, готовящую свое оборудование для разреза.
   Он уже сел и потянулся за сигаретами. И он дал себе клятву, что никогда не будет сам на этом столе. Не так.
   "Наблюдение за наркотиками?" - спросил Агила, отодвигая тарелку.
   "Хм?"
   Агила кивнул пейджеру на поясе. Он только что это заметил.
   "Ага. Они хотели, чтобы я носил его".
   Босх считал, что должен доверять этому человеку и что он заслужил это доверие. Его не волновало, что сказал Рамос. Или Корво. Всю свою жизнь Босх жил и работал в общественных учреждениях. Но он надеялся, что избежал институционального мышления, что он сам принимает решения. Он расскажет Агиле, что происходит, когда придет время.
   "Я пойду туда сегодня утром, посмотрю на кружки и прочее. Давай встретимся позже".
   Агила согласился и сказал, что пойдет на площадь Правосудия, чтобы заполнить документы, подтверждающие смерть Фернала Гутьерреса-Льосы. Босх хотел рассказать ему о лопате с новой ручкой, которую он видел в EnviroBreed, но передумал. Он планировал рассказать о взломе только одному человеку.
   Босх пил кофе, а Агила молча пил чай. Наконец Босх спросил: - Ты когда-нибудь видел Зоррильо? Лично?"
   - Да, на расстоянии.
   "Где это было? Коррида?
   - Да, на Пласа-де-лос-Торос. Эль Папа часто посещает своих быков. Но каждую неделю для него резервируется ящик в тени. Я предоставил только места на солнечной стороне арены. В этом причина того расстояния, с которого я смотрел на него".
   - Он тянет на быков, да?
   "Извините меня?"
   "Он идет смотреть, как его быки побеждают? Не бойцы?
   "Нет. Он идет, чтобы убедиться, что его быки умирают с честью".
   Босх не был уверен, что это значит, но промолчал.
   "Я хочу пойти сегодня. Мы можем войти? Я хочу сидеть в ложе рядом с папой".
   "Я не знаю. Это дорого. Иногда они не могут их продать. Тем не менее, они держат их запертыми..."
   "Сколько?"
   - Боюсь, вам понадобится не менее двухсот американских долларов. Это очень дорого."
   Босх вынул бумажник и отсчитал 210 долларов. Он оставил десятку на столе для завтрака, а остальные сунул Агиле по выцветшей зеленой скатерти. Ему пришло в голову, что это больше, чем Агила зарабатывает за шесть дней в неделю. Он пожалел, что так быстро не принял решение, которое потребовало бы у Агилы часов тщательного обдумывания.
   "Поставь нам коробку рядом с папой".
   "Вы должны понимать, что с ним будет много мужчин. Он будет-"
   - Я просто хочу взглянуть на него, вот и все. Просто принеси нам коробку.
   Затем они вышли из ресторана, и Агила сказал, что прогуляется до площади Правосудия, что в паре кварталов от них. После того, как он ушел, Гарри стоял перед рестораном, ожидая Рамоса. Он посмотрел на часы и увидел, что уже восемь часов. Он должен был быть в офисе Ирвинга в Паркер-центре. Он задавался вопросом, возбудил ли помощник начальника дисциплинарное взыскание против него. Босха, вероятно, посадят на стол, как только он вернется в город.
   Если только... если только он не принес обратно весь пакет в задний карман. Это был единственный способ повлиять на Ирвинга. Он знал, что должен покинуть Мексику со всем, что связано.
   До него дошло, что глупо стоять как мишень на тротуаре перед рестораном. Он вернулся внутрь и стал наблюдать за Рамосом через парадную дверь. Официантка подошла к нему, несколько раз экспансивно поклонилась и ушла. Должно быть, три доллара чаевых, подумал он.
   Рамосу потребовался почти час, чтобы добраться туда. Босх решил, что не хочет оставаться без машины, поэтому сказал агенту, что последует за ним. Они поехали на север по Лопес Матеос. Обогнув статую Хуареса, они пошли на восток, в район безымянных складов. Они спустились в переулок и припарковались за зданием, которое десятки раз было исписано граффити. Рамос украдкой огляделся, выйдя из потрепанного "Шеви Камаро" с мексиканскими номерами, за рулем которого он находился.
   "Добро пожаловать в наш скромный федеральный офис", - сказал он.
   Внутри было тихо воскресным утром. Там никого не было. Рамос включил верхний свет, и Босх увидел несколько рядов столов и картотечных шкафов. Ближе к задней части были два шкафчика для хранения оружия и двухтонный сейф Цинциннати для хранения улик.
   "Хорошо, дай мне посмотреть, что у нас есть, пока ты будешь рассказывать мне о прошлой ночи. Ты уверен, что кто-то пытался тебя убить, верно?
   "Единственный способ быть более уверенным - это если меня ударят".
   Пластырь, который Босх наложил на шею, был прикрыт воротником. На правой ладони была еще одна, тоже не очень заметная.
   Босх рассказал Рамосу о стрельбе в отеле, не упустив ни одной детали, в том числе то, что он нашел снаряд в номере 504.
   "А как же слизняк? Восстанавливается?"
   - Я полагаю, он все еще в изголовье. Я не задержался достаточно долго, чтобы проверить.
   - Нет, держу пари, ты побежал предупредить своего приятеля, мексиканца. Босх, я говорю тебе поумнеть. Он может быть хорошим парнем, но ты его не знаешь. Возможно, он был тем, кто все это подстроил.
   - Вообще-то, Рамос, я его предупреждал. Но потом я ушел и сделал то, что ты хотел, чтобы я сделал.
   - О чем ты говоришь?
   "ЭнвироБрид. Я заходил прошлой ночью.
   "Какая? Ты сошел с ума, Босх? Я не говорил тебе...
   "Да ладно, чувак, не шути со мной. Ты рассказал мне всю эту чушь прошлой ночью, чтобы я знала, что нужно, чтобы поиски были одобрены. Не смеши меня. Мы здесь одни. Я знаю, что ты этого хотел, и я это получил. Запишите меня как информатора".
   Рамос расхаживал перед картотечными шкафами. Он делал из этого хорошее шоу.
   - Послушайте, Босх, я должен очистить любого конфиденциального информатора, которым пользуюсь, с моим супервайзером. Так что не взлетит. я не могу...
   "Заставь его летать".
   - Босх, я...
   - Хочешь знать, что я там нашел, или мы должны просто бросить это?
   Это на несколько мгновений успокоило агента Управления по борьбе с наркотиками.
   "Твои ниндзя, как ты их назвал, клиторы, уже в городе?
   "CLET, Bosch. И да, они пришли прошлой ночью.
   "Хороший. Тебе придется идти. Меня видели".
   Босх наблюдал, как потемнело лицо агента. Он покачал головой и опустился на стул.
   "Блядь! Откуда вы знаете?"
   "Там была камера. Я не видел его, пока не стало слишком поздно. Я вышел оттуда, но какие-то люди искали меня. Меня нельзя было идентифицировать. Я был в маске. Но, тем не менее, они знают, что кто-то был внутри.
   - Ладно, Босх, ты не оставляешь мне много вариантов. Что ты видел?"
   Вот оно. Рамос признавал незаконный обыск. Он санкционировал это. Босх не хотел бы, чтобы это вернулось к нему сейчас. Он рассказал агенту о люке, спрятанном под стопкой лотков для насекомых в радиационной комнате.
   - Ты не открывал его?
   "Не успел. Но я бы все равно не стал этого делать. Я работал в туннелях во Вьетнаме. Каждый люк был просто ловушкой. Люди, которые пришли после того, как я оттуда вышел, приехали на машине, а не через туннель. Это сразу говорит вам, что в туннеле может быть буровая установка.
   Затем он сказал Рамосу, что его заявление на получение ордера на обыск или одобрения, или как там их называют в Мексике, должно включать в себя просьбы об изъятии всех инструментов и мусора из мусорных баков.
   "Почему?"
   - Потому что то, что ты найдешь, поможет мне расследовать одно из дел об убийстве, ради которого я сюда приехал. Также есть доказательства заговора с целью убийства сотрудника правоохранительных органов - меня".
   Рамос кивнул и не стал требовать дальнейших объяснений. Он не интересовался. Он встал, подошел к картотеке и вытащил две большие черные папки.
   Босх сел за пустой стол, и Рамос положил перед ним папки.
   - Это известные оперативники, связанные с Умберто Зоррильо. У нас есть биографическая информация о некоторых из них. Другие, это просто наблюдение. У нас может даже не быть имени.
   Босх открыл первую папку и посмотрел на фотографию сверху. Это было нечеткое изображение кадра наблюдения восемь на десять увеличенных размеров. Рамос сказал, что это был Соррильо, и Босх об этом догадался. Темные волосы, борода, пристальный взгляд темных глаз. Босх уже видел это лицо раньше. Помоложе, без бороды, улыбка вместо длинного пустого взгляда. Это было взрослое лицо мальчика, который был на фотографиях с Калексико Мур.
   "Что ты о нем знаешь?" - спросил Босх у Рамоса. - Вы знаете что-нибудь о его семье?
   "Ничего из того, о чем мы знаем. Не то, чтобы мы смотрели очень трудно. Нам плевать, откуда он взялся, что он делает сейчас и куда направляется".
   Босх перевернул пластиковую страницу и стал рассматривать кружки и снимки с камер наблюдения. Рамос вернулся к своему столу, свернул лист бумаги в пишущую машинку и начал печатать.
   "Я работаю над заявлением CI здесь. Я как-нибудь обойдусь.
   Примерно через две трети первой книги Босх нашел человека с тремя слезами. Было несколько его фото - рожи и наблюдения - со всех ракурсов и за несколько лет. Босх увидел, как изменилось его лицо, когда слезы превратились из улыбающегося умника в закоренелого афериста. В кратких биографических данных говорилось, что его звали Освальдо Арпис Рафаэлильо и что он родился в 1952 году. Они сказали, что трижды он отбывал наказание в пенитенсиаро за убийство несовершеннолетнего, убийство во взрослом возрасте и хранение наркотиков. Полжизни он провел в тюрьмах. Данные описывают его как пожизненного соратника Зоррильо.
   - Вот, я его поймал, - сказал Босх.
   Подошел Рамос. Он тоже узнал этого человека.
   - Ты хочешь сказать, что он был в Лос-Анджелесе и лупил копов?
   "Ага. Хотя бы один. Я думаю, что он мог бы сделать работу и на первом. Я думаю, что он также снял курьера для конкурса. Гавайец по имени Джимми Каппс. Он и один из полицейских были задушены одинаково".
   - Мексиканский галстук, да?
   "Верно."
   "А рабочий? Тот, который, по-твоему, получил его в клоповнике?
   "Он мог бы сделать их все. Я не знаю."
   "Этот парень уходит далеко в прошлое. Арпис. Да, он только что вышел из пенты год или около того назад. Он хладнокровный убийца, Босх. Один из главных людей папы. Инфорсер. На самом деле, люди здесь называют его Элвином Карписом, в честь того убийцы с автоматом в тридцатых? Банда Ма Баркер? Арписа уволили за пару ударов, но говорят, что это ему не на пользу. Он действительно хочет большего, чем вы можете сосчитать".
   Босх посмотрел на фотографии и сказал: - Это все, что у вас есть на него? Это здесь?
   "Где-то есть еще что-то, но это все, что вам нужно знать. По большей части он просто сказал/она сказала осведомительские вещи. Основная история об Эле Карписе заключается в том, что, когда Зоррильо впервые поднялся на вершину, этот парень был единственным человеком на передовой, выполнявшим тяжелые задачи. Каждый раз, когда у Зоррильо была какая-то работа, он обращался к своему приятелю Арпису из баррио. Он справится с работой. И, как я уже сказал, они поймали его всего пару раз. Вероятно, он заплатил за свой выход из остальных.
   Босх начал записывать часть информации из биографии в блокнот. Рамос продолжал говорить.
   - Эти двое пришли из баррио к югу отсюда. Немного-"
   "Святые и грешники".
   "Да, Святые и Грешники. Кое-кто из местных копов, которым я доверяю настолько, насколько могу их забросить, говорили, что у Арпис настоящий вкус к убийствам. В баррио была поговорка. Королева? Значит кто ты? Это был вызов. Это значит, на чьей ты стороне, понимаешь? Вы с нами или против нас? Святой или грешник? И когда Зоррильо пришел к власти, он приказал Арпису уничтожить людей, которые были против них. Местные жители сказали, что после того, как они кого-то избили, они распространили слух по району. El descubrio quien эпохи . Означает-"
   - Он узнал, кто он такой.
   "Верно. Это был хороший пиар, заставивший туземцев присоединиться к нему. Наверное, они действительно прониклись этим. Дошло до того, что они оставляли сообщения вместе с телом. Тебе известно? Они убивали парня и писали: "Он узнал, кто он такой" или что-то в этом роде, и оставляли это приколотым к его рубашке".
   Босх ничего не говорил и ничего не писал. Еще одна часть головоломки встала на место.
   "Иногда вы все еще видите его на граффити вокруг баррио", - сказал Рамос. "Это часть фольклора, окружающего Зоррильо. Это часть того, что делает его папой".
   Наконец Гарри закрыл блокнот и встал.
   "Я получил то, что мне нужно".
   "Хорошо. Будь осторожен там, Босх. Ничто не говорит о том, что они не будут пытаться снова, особенно если Арпис на работе. Ты просто хочешь потусить здесь сегодня? Это безопасно."
   - Нет, я буду в порядке. Он кивнул и сделал шаг к двери. Он коснулся пейджера на поясе. - Мне позвонят?
   - Да, вы в деле. Корво приедет на представление, так что я должен убедиться, что вы там. Где ты собираешься быть позже сегодня?"
   "Я не знаю. Я думаю, что я собираюсь сделать как турист. Сходите в историческое общество, поучаствуйте в корриде".
   "Просто будь клевым. Вам позвонят".
   "Я лучше."
   Он пошел к "Капрису", думая только о записке, найденной в заднем кармане Кэла Мура.
   Я узнал, кто я .
  
  
   26
   Босху потребовалось тридцать минут, чтобы пересечь границу. Очередь машин растянулась почти на полмили назад от тускло-коричневого пункта въезда пограничного патруля. Ожидая и измеряя свой прогресс в одну или две автомобильные поездки, у него закончились сдача и однодолларовые купюры, когда армия крестьян подошла к его окну, держа свои ладони или продавая дешевые безделушки и еду. Многие из них непрошенно мыли ветровое стекло своими грязными тряпками и поднимали руки за монетами. С каждым последовательным мытьем стекло все больше пачкалось, пока Bosch не пришлось надевать дворники и использовать собственный спрей автомобиля. Когда он, наконец, добрался до контрольно-пропускного пункта, инспектор BP в зеркальных очках просто махнул ему рукой, увидев его значок. Он сказал: "Шланг там справа, если хочешь смыть дерьмо с лобового стекла".
   Через несколько минут он остановился на одном из парковочных мест перед ратушей Калексико. Босх припарковался и посмотрел на парк, куря сигарету. Трубадуров сегодня не было. Парк был почти пуст. Он вышел и направился к двери с надписью "Историческое общество Калексико", не зная, что ищет. Ему предстоял целый день, и все, что он знал, это то, что, по его мнению, смерть Кэла Мура имеет более глубокую связь - от его решения перейти дорогу до записки в заднем кармане и его фотографии с Зоррильо много лет назад. Босх хотел узнать, что случилось с домом, который он называл замком, и с мужчиной, с которым он позировал, с белыми как полотно волосами.
   Стеклянная дверь была заперта, и Босх заметил, что общество открывается только в час воскресенья. Он взглянул на часы и увидел, что ждать осталось еще пятнадцать минут. Он приложил руки к стеклу, заглянул внутрь и не увидел никого внутри крошечного пространства, включавшего два стола, стену с книгами и пару стеклянных витрин.
   Он отошел от двери и подумал о том, чтобы использовать это время, чтобы купить что-нибудь поесть. Он решил, что еще рано. Вместо этого он спустился в полицейский участок и взял кока-колу из автомата в мини-холле. Он кивнул офицеру за стеклянным окном. Сегодня это был не Грубер.
   Пока он стоял, прислонившись к передней стене, потягивая газировку и наблюдая за парком, Гарри увидел, как старик с решеткой тонких седых волос по бокам головы открыл дверь в историческое общество. Он пришел на несколько минут раньше, но Босх направился по дорожке и последовал за ним.
   "Открытым?" он сказал.
   -- Может быть, -- сказал старик. "Я здесь. Чем конкретно я могу вам помочь?"
   Босх прошел в центр комнаты и объяснил, что не знает, чего хочет.
   "Я как бы прослеживаю прошлое друга и считаю, что его отец был исторической личностью. В Калексико, я имею в виду. Я хочу найти их дом, если он еще стоит, узнать все, что можно, о старике.
   - Как зовут этого парня?
   "Я не знаю. На самом деле, я просто знаю, что его фамилия была Мур.
   - Черт, мальчик, это имя не сильно сужает круг. Мур здесь одно из знаменитостей. Большая семья. Братья, кузены повсюду. Вот что, позвольте мне...
   "У вас есть фотографии? Вы знаете, книги с фотографиями Муров? Я видел фотографии отца. Я мог бы выбрать...
   "Да, вот что я хочу сказать, позвольте мне поставить вас здесь с парой вещей. Мы найдем твоего Мура. Мне самой сейчас любопытно. И вообще, зачем ты это делаешь для своего друга?
   "Пытаюсь проследить генеалогическое древо. Собери все это вместе для него".
   Через несколько минут старик усадил его за другой стол с тремя книгами перед собой. Они были в кожаном переплете и пахли пылью. Они были размером с ежегодник, и на каждой странице они переплетали фотографии и записи истории. Случайно открыв одну из книг, он посмотрел на черно-белую фотографию строящегося отеля "Де Анза".
   Потом начал их по порядку. Первая называлась " Калексико и Мехикали: семьдесят пять лет на границе" , и, просматривая слова и фотографии на страницах, Босх уловил краткую историю двух городов и людей, которые их построили. История была той же самой, что рассказала ему Агила, но с точки зрения белого человека. В томе, который он прочитал, описывалась ужасная нищета в Тапае, Китай, и рассказывалось, как люди, столкнувшиеся с ней, с радостью приезжали в Нижнюю Калифорнию в поисках счастья. Там ничего не сказано о дешевой рабочей силе.
   В 1920-х и 1930-х годах Калексико был бурно развивающимся городом, корпоративным городом, где менеджеры компании Colorado River Land были хозяевами всего, что они обследовали. В книге говорилось, что многие из этих людей построили роскошные дома и поместья на утесах, возвышающихся на окраинах города. Читая, Босх неоднократно видел имена трех братьев Мур: Андерсона, Сесила и Моргана. Были в списке и другие Муры, но братья всегда описывались с точки зрения важности и занимали высокие должности в компании.
   Перелистывая главу под названием "Город с грунтовыми дорогами вымощает свои улицы золотом", Босх увидел интересующего его человека. Это был Сесил Мур. Там, среди описания богатств, принесенных хлопком в Калексико, была фотография человека с преждевременно седыми волосами, стоящего перед домом в средиземноморском стиле размером со школу. Это был человек с фотографии, которую Мур хранил в смятой белой сумке. А слева от дома, как шпиль, возвышалась башня с двумя арочными окнами, расположенными рядом в самой верхней точке. Башня придавала дому вид испанского замка. Это был дом детства Кэла Мура.
   - Вот этот человек и вот это место, - сказал Босх, передавая книгу старику.
   - Сесил Мур, - сказал мужчина.
   - Он все еще здесь?
   - Нет, ни один из этих братьев. Однако он ушел последним. В прошлом году, примерно в это же время, пошел во сне Сесил. Хотя я думаю, что ты ошибаешься".
   "Почему это?"
   - У Сесила не было детей.
   Босх кивнул.
   "Может быть, вы правы. Что насчет этого места. Это тоже исчезло?
   "Ты сейчас не работаешь над генеалогическим древом?"
   "Нет. Я полицейский. Я приехал из Лос-Анджелеса, я разыскиваю историю, которую кто-то рассказал мне об этом человеке. Ты мне поможешь?"
   Старик посмотрел на него, и Босх пожалел, что не был с ним откровенен.
   "Я не знаю, какое отношение это имеет к Лос-Анджелесу, но давай, что еще ты хочешь знать?"
   - Это место с башней все еще там?
   "Да, Кастильо-де-лос-Охос все еще там. Замок глаз. Получил свое название от тех двух окон в башне. Когда их зажигали ночью, говорили, что это глаза, которые смотрели на весь Калексико".
   "Где это находится?"
   - Это на дороге под названием "Тропа Койота" к западу от города. Вы едете по шоссе 98 мимо Пинто-Уош в район под названием Распятие Торн. Сверните на Anza Road, как отель здесь, в городе. Это приведет вас к Coyote Trail. Замок в конце дороги. Вы не можете пропустить это".
   - Кто там сейчас живет?
   "Я не думаю, что кто-то знает. Он оставил это городу, знаете ли. Но город не мог справиться с содержанием такого места. Они продали его - я полагаю, что этот человек приехал из Лос-Анджелеса, между прочим. Но, насколько я знаю, он так и не въехал. Жаль. Я надеялся сделать из этого музей".
   Босх поблагодарил его и отправился в Распятие Шипа. Он понятия не имел, был ли Кастильо-де-лос-Охос чем-то большим, чем поместьем мертвого богача, не имеющим никакого отношения к его делу. Но у него ничего другого не было, и его импульсом было продолжать двигаться вперед.
   Государственная дорога 98 представляла собой двухполосную асфальтированную дорогу, которая тянулась на запад от собственно города Калексико, вдоль границы, в сельскохозяйственные угодья, разделенные огромной сетью оросительных канав. Пока он вел машину, он почувствовал запах зеленого перца и кинзы. И он понял, пробежав вдоль поля, засеянного хлопком, что все это широкое пространство когда-то было огромной площадью земли Компании.
   Впереди земля переходила в холмы, и он увидел дом детства Калексико Мура задолго до того, как оказался рядом. Кастильо-де-лос-Охос. Два арочных окна казались темными и пустыми глазами на фоне персикового каменного фасада башни, возвышавшейся над мысом на горизонте.
   Босх пересек мост через сухое русло, которое, как он предположил, было Пинто Уош, хотя на дороге не было никакого знака. Проходя мимо, взглянув на пыльную кровать, Гарри увидел светло-зеленый "шеви блейзер", припаркованный внизу. Он мельком увидел человека за рулем с поднесенным к глазам биноклем. Пограничный патруль. Водитель использовал низкое место кровати как шторку, из которой он мог следить за границей в поисках пересекающих ее.
   Мытье ознаменовало конец сельхозугодий. Почти сразу же земля начала подниматься бурыми холмами. На дороге был поворот у зарослей эвкалиптов и дубов, которые еще стояли в безветренное утро. На этот раз там была табличка, обозначающая место:
   ПРИРОДНАЯ ЗОНА КОРПУС РАСПЯТИЯ Опасность Заброшенные шахты
   Босх вспомнил, что видел в книгах исторического общества упоминание о золотых приисках рубежа веков, испещренных приграничной зоной. Спекулянты находили и теряли состояния. Холмы кишели бандитами. Потом пришла рота и навела порядок.
   Он закурил сигарету и стал изучать башню, которая теперь была намного ближе и возвышалась из-за обнесенной стеной территории. Неподвижность сцены и окна башни, как бездушные глаза, казались чем-то болезненным. Однако башня была не одна на холме. Он мог видеть бочкообразные черепичные крыши других домов. Но что-то в башне, необычайно возвышавшейся над ними с пустыми стеклянными глазами, казалось одиноким. Мертвый.
   Еще через полмили показалась Анза-роуд. Он повернул на север, и однополосная дорога изгибалась, ухабилась и поднималась по окружности холма. Справа от него он мог смотреть вниз на простирающийся внизу сельхозугодий. Он свернул налево на дорогу с надписью "Тропа Койота" и вскоре миновал большие гасиенды, раскинувшиеся на обширных поместьях. Он мог видеть только вторые этажи большинства из них из-за стен, которые окружали почти все владения.
   Тропа койота заканчивалась кругом вокруг древнего дуба с ветвями, которые летом затеняли поворот. Кастильо-де-лос-Охос был здесь, в конце дороги.
   С улицы восьмифутовая каменная стена затмевала все, кроме башни. Только через черные кованые ворота открывался более полный вид. Босх вырулил на подъездную дорожку и подъехал к воротам. Тяжелая стальная цепь и замок удерживали его закрытым. Он вышел, заглянул сквозь решетку и увидел, что круговая парковка перед домом пуста. Занавески на каждом переднем окне были задернуты.
   На стене рядом с воротами висели почтовый ящик и домофон. Он нажал на звонок, но ответа не получил. Он не был уверен, что сказал бы, если бы кто-то ответил. Он открыл почтовый ящик и обнаружил, что он тоже пуст.
   Босх оставил машину на месте и пошел по Тропе Койотов к ближайшему дому. Это был один из немногих домов без стены. Зато был белый частокол и домофон у ворот. И на этот раз, когда он позвонил в зуммер, он получил ответ.
   "Да?" - спросил женский голос.
   - Да, мэм, полиция. Я хотел спросить, могу ли я задать несколько вопросов о доме вашего соседа.
   - Какой сосед?
   Голос был очень старый.
   "Замок."
   "Там никто не живет. Мистер Мур умер некоторое время назад.
   - Я знаю это, мэм. Я хотел спросить, могу ли я зайти и поговорить с вами минутку. У меня есть удостоверение личности".
   Была задержка, прежде чем он услышал из динамика короткое "Очень хорошо" и зажужжал замок ворот.
   Женщина настояла, чтобы он поднес свое удостоверение личности к маленькому окошку в двери. Он увидел ее там, седовласую и дряхлую, пытающуюся разглядеть ее с инвалидного кресла. Она наконец открылась.
   "Почему они прислали офицера полиции Лос-Анджелеса?"
   "Мэм, я работаю над делом в Лос-Анджелесе. В нем участвует человек, который раньше жил в замке. Мальчиком, давным-давно".
   Она посмотрела на него прищуренными глазами, как будто пыталась заглянуть сквозь воспоминания.
   - Вы говорите о Калексико Муре?
   "Да. Вы его знали?
   - Он ранен?
   Босх поколебался, а потом сказал: - Боюсь, он мертв.
   - Там, в Лос-Анджелесе?
   "Да. Он был офицером полиции. Думаю, это как-то связано с его жизнью здесь. Вот почему я пришел сюда. Я даже не знаю, о чем спросить... Он жил здесь недолго. Но ты его помнишь, да?
   - Он прожил здесь недолго, но это не значит, что я больше никогда его не видел. Наоборот. Я видел его регулярно на протяжении многих лет. Он катался на велосипеде или вел машину, приходил и садился там, на дороге, и просто смотрел на это место. Однажды я попросил Марту принести ему бутерброд и лимонад".
   Он предположил, что Марта была горничной. Эти поместья пришли с ними.
   - Наверное, он просто смотрел и запоминал, - говорила старуха. "Ужасно, что Сесил сделал с ним. Он, вероятно, теперь платит за это, этот Сесил.
   - Что ты имеешь в виду под словом "ужасно"?
   - Вот так отослали мальчика и его мать. Я не думаю, что он когда-либо снова говорил с тем мальчиком или женщиной после этого. Но я увижу мальчика и увижу его мужчиной, выйду сюда посмотреть на это место. Здешние люди говорят, что именно поэтому Сесил возвел эту стену. Сделал это двадцать лет назад. Говорят, это потому, что ему надоело видеть Калексико на улице. Это был способ Сесил делать вещи. Тебе не нравится то, что ты видишь из своего окна, ты воздвигаешь стену. Но я по-прежнему время от времени встречался с юным Кэлом. Однажды я сам принес ему холодный напиток. Меня тогда не было в этом кресле. Он сидел в машине, и я спросил его: "Почему ты все время выходишь сюда?" а он просто сказал: "Тетя Мэри, мне нравится вспоминать". Это то, что он сказал."
   - Тетя Мэри?
   "Да. Я думал, именно поэтому ты пришел сюда. Мои Андерсон и Сесил были братьями, упокой господь их души".
   Босх кивнул и почтительно выждал пять секунд, прежде чем заговорить.
   - Мужчина в городском музее сказал, что у Сесила нет детей.
   "Конечно, он так сказал. Сесил держал это в секрете от общественности. Большой секрет. Он не хотел, чтобы название компании было запятнано".
   - Мать Калексико была горничной?
   - Да, она... похоже, ты уже все это знаешь.
   "Всего несколько частей. Что случилось? Почему он отослал ее и мальчика?
   Она помедлила, прежде чем ответить, словно собиралась сочинить историю, которой уже больше тридцати лет.
   "После того, как она забеременела, она жила там - он сделал ее - и она родила там ребенка. Через четыре или пять лет он обнаружил, что она солгала ему. Однажды он приказал нескольким своим людям проследить за ней, когда она отправилась в Мехикали, чтобы навестить свою мать. Матери не было. Всего лишь муж и еще один сын, на этот раз старше Калексико. Это было тогда, когда он отослал их. Свою собственную кровь он отослал".
   Босх долго думал об этом. Женщина смотрела в прошлое.
   - Когда вы в последний раз видели Калексико?
   "О, позвольте мне видеть, должно быть, уже годы. В конце концов он перестал приходить".
   - Как вы думаете, он знал о смерти своего отца?
   - Его не было на похоронах, и я не виню его.
   "Мне сказали, что Сесил Мур оставил собственность городу".
   - Да, он умер в одиночестве и оставил все городу, ничего Калексико или кому-либо из бывших жен и любовниц. Сесил Мур был подлым человеком даже после смерти. Конечно, город ничего не мог сделать с этим местом. Слишком большой и дорогой, чтобы его поддерживать. Калексико уже не процветающий город, каким он был когда-то, и не может сохранить такое место. Была мысль, что его будут использовать как исторический музей. Но вы не можете заполнить шкаф историей этого города. Плевать на музей. Город продал это место. Я слышал, больше миллиона. Может быть, они будут работать в плюсе несколько лет".
   - Кто купил?
   "Я не знаю. Но они так и не въехали. У них появился смотритель. Я видел там свет на прошлой неделе. Но нет, насколько я знаю, туда еще никто не въезжал. Это должны быть инвестиции. В чем не знаю. Мы сидим здесь, в глуши".
   "И последний вопрос. Был ли кто-нибудь еще с Муром, когда он присматривал за этим местом?
   "Всегда один. Этот бедный мальчик всегда был там один.
  
   ***
  
   На обратном пути в город Босх думал об одиноких бдениях Мура у дома своего отца. Он задавался вопросом, была ли его тоска по дому и его воспоминаниям или по отцу, который его отослал. Или оба.
   Мысли Босха коснулись его воспоминаний о его краткой встрече с собственным отцом. Больной старик на смертном одре. Босх простил ему каждую секунду, когда его ограбили. Он знал, что должен это сделать, иначе он столкнется с тем, что всю оставшуюся жизнь будет тратить на это свою боль.
  
  
   27
   Линия движения обратно в Мексику была длиннее и медленнее, чем днем ранее. Босх решил, что это произошло из-за боя быков, на который съезжались люди со всего региона. Это была традиция воскресных вечеров, столь же популярная здесь, как футбол Рейдеров в Лос-Анджелесе.
   Босх был в двух машинах от мексиканского пограничника, когда понял, что Смит все еще носит его в кобуре за спиной. Было слишком поздно что-то с этим делать. Когда он подошел к мужчине, тот просто сказал: "Коррида", и его махнули рукой.
   Небо над Мехикали было ясным, а воздух прохладным. Казалось, будет идеальная погода. Гарри почувствовал покалывание предвкушения в горле. Это было ради двух вещей: увидеть ритуал битвы и, возможно, увидеть Зоррильо, человека, чье имя и знания так плотно окружили его последние три дня, что Босх поймал себя на том, что верит в его миф. Он просто хотел увидеть папу в его собственной стихии. Со своими быками. Со своим народом.
   Босх достал из бардачка бинокль для наблюдения после парковки на площади Правосудия. Арена находилась всего в трех кварталах, и он решил, что они пройдут пешком. Показав удостоверение личности сотруднику стойки регистрации и получив разрешение вернуться, он обнаружил Агилу, сидящую за одиноким столом в комнате следователей. Перед ним лежало несколько рукописных отчетов.
   - Ты купил билеты?
   "Да, они у меня есть. У нас есть коробка на солнечной стороне. Это не будет проблемой, потому что ящики получают мало солнца".
   - Это близко к папе?
   - Почти напротив - если он сегодня там будет.
   "Да, если. Посмотрим. Ты сделал?"
   "Да, я завершил отчеты по расследованию дела Фернала Гутьерреса-Льосы. Пока подозреваемому не будет предъявлено обвинение".
   - Чего здесь, наверное, никогда не случится.
   "Это правильно... Я думаю, нам пора идти".
   Босх поднял бинокль.
   "Я готов."
   "Вы будете так близко, что вам это не понадобится".
   "Они не для того, чтобы смотреть на быков".
   Когда они шли к арене, они столкнулись с постоянным потоком людей, идущих в том же направлении. Многие из них несли маленькие квадратные подушки, на которых они сидели на арене. Они прошли мимо нескольких маленьких детей, которые держали охапки подушек и продавали их по доллару за штуку.
   Войдя в ворота, Босх и Агила спустились по бетонной лестнице на подземный уровень, где Агила предъявила свои кассовые билеты швейцару. Затем их провели через проход, похожий на катакомбу, который изгибался по окружности кольца. Слева от них были маленькие деревянные двери, отмеченные цифрами.
   Привратник открыл дверь с цифрой семь, и они вошли в комнату размером не больше тюремной камеры. Его пол, стены и потолок были из неокрашенного бетона. Сводчатый потолок спускался сзади к отверстию шириной шесть футов, выходившему на арену. Они находились прямо на внешнем кольце, где стояли и ждали матадоры, тореро и другие участники поединков. Босх чувствовал запах грязного круга, его конский и бычий запах, его кровь. У задней стены стояло шесть сложенных стальных стульев. Они открыли две и сели после того, как Агила поблагодарила швейцара, закрыла и заперла дверь.
   "Это похоже на дот", - сказал Босх, заглядывая в оконную щель в ящики по другую сторону ринга. Он не видел Зоррильо.
   - Что такое дот?
   - Неважно, - сказал Босх, поняв, что он тоже никогда в них не был. "Это похоже на тюремную камеру".
   - Возможно, - сказал Агила.
   Босх понял, что оскорбил его. Это были лучшие места в доме.
   "Карлос, это здорово. Отсюда мы все увидим".
   В бетонной коробке тоже было громко и помимо запахов с ринга стоял всепроникающий запах разлитого пива. Маленькая комната, казалось, сотрясалась от тысяч шагов, когда стадион над ними заполнялся. Оркестр играл с высоких мест на стадионе. Босх выглянул на ринг и увидел, как представляют тореро. Он чувствовал растущее возбуждение толпы, и эхо в комнате становилось все громче, когда матадоры кланялись.
   - Я могу курить здесь, верно? - спросил Босх.
   - Да, - сказал Агила, вставая. - Червеза?
   "Мне нравится этот Tecate, если он у них есть".
   "Конечно. Запри дверь. Я постучу".
   Агила кивнула и вышла из комнаты. Гарри запер дверь и задумался, делает ли он это, чтобы защитить себя, или просто чтобы не пустить в коробку незваных наблюдателей. Оказавшись один, он понял, что не чувствует себя защищенным в окружении, похожем на крепость. В конце концов, это не было похоже на дот.
   Он поднял бинокль и посмотрел на отверстия в других ящиках на ринге. Большинство из них все еще были пусты, и он не видел среди тех, кто уже был на месте, никого, кто, по его мнению, был Зоррильо. Но он заметил, что многие из этих коробок были изготовлены по индивидуальному заказу. Он мог видеть полки с бутылками ликера или гобеленами на задних стенах, мягкие стулья. Это были заштрихованные ящики завсегдатаев. Вскоре постучал Агила, и Босх впустил его с пивом. И началось зрелище.
   Первые два боя прошли без происшествий и без вдохновения. Агила назвал их неряшливыми. Матадоры были искренне освистаны теми, кто находился на арене, когда их последние удары мечом в шею быка не увенчались успехом, и каждый бой превратился в затяжное кровавое зрелище, мало похожее на искусство или испытание храбрости.
   В третьем бою арена ожила, и в ложе, где сидели Босх и Агила, раздался грохот, когда бык, черный, как смола, - за исключением беловатой буквы Z на его спине - яростно бросился в бок одной из лошадей пикадоров. . Огромная сила зверя подняла стеганую юбку лошади до бедра всадника. Всадник вонзил свое острие копья в спину быка и навалился на него всем своим весом. Но это, казалось, только еще больше разозлило зверя. Животное нашло в себе силы и сделало еще один резкий рывок в лошадь. Противостояние было всего в тридцати футах от Босха, но он все же поднял бинокль, чтобы рассмотреть поближе. В том, что было похоже на замедленную съемку, запечатленную в оправу бинокля, он увидел, как лошадь встает на поводья своего хозяина, а пикадор падает в пыль. Бык продолжал свою атаку, его рога проткнули стеганую юбку, и лошадь перевернулась на пикадоре.
   Толпа стала еще громче, дико аплодируя, когда бандерильеро заполнили ринг, размахивая плащами и отвлекая внимание быка от упавшей лошади и всадника. Другие помогли пикадору подняться на ноги, и он заковылял к кольцевым воротам. Затем он пожал плечами, отказываясь от дальнейшей помощи. Его лицо было мокрым от пота и красным от смущения, а крики на арене звучали как насмешка. В бинокль Босху казалось, что он стоит рядом с этим человеком. Подушка упала с трибун и скользнула по плечу мужчины. Он не поднял головы, ибо сделать это значило бы пригласить еще.
   Бык завоевал эту толпу, и через несколько минут они почтительно приветствовали его смерть. Меч матадора глубоко вонзился ему в шею, передние ноги животного подогнулись, и его огромный вес рухнул. Тореро, мужчина, который был старше всех остальных игроков, быстро подошел с коротким кинжалом и вонзил его в основание черепа быка. Мгновенная смерть после длительных мучений. Босх смотрел, как мужчина вытер лезвие о черную шерсть мертвого животного, а затем ушел, спрятав кинжал в ножны, прикрепленные к жилету.
   На арену вывели трех запряженных мулов, рога черного быка обмотали веревкой, тело протащили по кругу, а затем вытащили. Босх увидел, как сверху упала красная роза и ударила мертвого зверя, проложившего ровную дорожку на грязном полу ринга.
   Гарри изучал человека с кинжалом. Применение удара милосердия, казалось, было его единственной ролью в каждом бою. Босх не мог решить, что его работа заключалась в применении милосердия или большей жестокости. Мужчина был старше; его черные волосы были с проседью, а лицо имело утомленный, бесстрастный вид. У него были бездушные глаза на изношенном коричневом каменном лице. Босх подумал о человеке с тремя слезинками на лице. Арпис. Какой у него был взгляд, когда он душил Портера, когда держал дробовик у лица Мура и нажимал на курок?
   "Бык был очень смелым и красивым", - сказал Агила. В первых трех боях он мало что сказал, кроме как назвал навыки матадоров экспертными или небрежными, хорошими или плохими.
   - Думаю, Зоррильо был бы очень горд, - сказал Босх, - если бы он был здесь.
   Это правда, Зоррильо не пришел. Босх поймал себя на том, что проверяет пустой ящик, на который указала Агила, но он так и остался пустым. Теперь, когда оставался один бой, казалось маловероятным, что прибудет человек, разводивший быков для сегодняшних боев.
   - Ты хочешь уйти, Гарри?
   "Нет. Я хочу посмотреть."
   "Тогда хорошо. Этот матч будет самым красивым и хитрым. Сильвестри - величайший матадор Мехикали. Еще одна цервеза? "
   "Ага. Я возьму этот. Что Вы-"
   "Нет. Это мой долг, небольшое средство выплаты долга.
   - Как угодно, - сказал Босх.
   "Запри дверь."
   Он сделал. Затем он посмотрел на свой билет, на котором были напечатаны имена тореадоров. Кристобаль Сильвестри. Агила сказал, что он был самым ловким и храбрым бойцом, которого он когда-либо видел. В толпе раздались аплодисменты, когда бык, еще один огромный черный монстр, ворвался на ринг, чтобы противостоять своим убийцам. Тореро начали двигаться вокруг него в зеленых и синих плащах, раскрывающихся, как цветы. Босха поразили ритуальность и зрелищность боев быков, даже самых неряшливых. Это был не спорт, он был в этом уверен. Но это было что-то. Тест. Испытание навыков и, да, храбрости, решимости. Он считал, что, если бы у него была возможность, он хотел бы часто ходить на эту арену, чтобы быть свидетелем.
   В дверь постучали, и Босх встал, чтобы впустить Агилу. Но когда он открыл дверь, его уже ждали двое мужчин. Один он не узнал. Другой он сделал, но ему потребовалось несколько минут, чтобы поместить его. Это была Грена, начальник отдела расследований. Судя по тому немногому, что он мог разглядеть за их двумя фигурами, Агилы не было видно.
   - Сеньор Босх, можно войти?
   Босх отступил назад, но вошла только Грена. Другой мужчина повернулся спиной, словно охраняя дверной проем. Грена закрыла и заперла его.
   - Значит, нас не побеспокоят, да? - сказал он, осматривая комнату. Он сделал это долго, как будто это было размером с баскетбольную площадку и требовало тщательного изучения, чтобы определить, что больше никого нет.
   - Я имею обыкновение приходить на последний бой, сеньор Босх. Особенно, понимаете, когда Сильвестри на ринге. Великий чемпион. Надеюсь, вам это понравится".
   Босх кивнул и небрежно посмотрел на ринг. Бык все еще был оживлен и двигался по рингу, в то время как тореро отступали в сторону и ждали, пока он замедлится.
   "Карлос Агила? Он ушел?"
   " Сервеза . Но вы, вероятно, уже знаете это, капитан. Так почему бы тебе не рассказать мне, что случилось?"
   "Как жизнь'? Что ты имеешь в виду?"
   - Я имею в виду, чего вы хотите, капитан. Что ты здесь делаешь?"
   "Ах, си, ты хочешь посмотреть наше маленькое представление и не хочешь, чтобы тебя беспокоили дела. Ближе к делу, я полагаю, так говорится.
   "Да, это работает".
   Раздались аплодисменты, и оба мужчины посмотрели на ринг. Сильвестри вошел и преследовал быка. На нем был бело-золотой светящийся костюм, и он шел царственно, с прямой спиной и наклоненной вниз головой, строго изучая своего противника. Бык все еще был в игре, когда он носился по рингу, хлестая синими и желтыми бандерильями, воткнутыми в его шею, из стороны в сторону.
   Босх снова обратил внимание на Грену. Капитан полиции был одет в черную куртку из мягкой кожи, правый обшлаг которой едва прикрывал его "Ролекс".
   - Я хочу знать, что вы делаете, сеньор Босх. Сюда не приходят на корриду. Так почему ты здесь? Мне сообщили, что личность сеньора Гутьерреса-Льосы установлена. Почему ты остаешься? Почему ты беспокоишь Карлоса Агилу своим временем?
   Босх не собирался ничего говорить этому человеку, но он не хотел подвергать Агилу опасности. Со временем Босх уйдет, но не Агила.
   "Я уезжаю утром. Моя работа завершена".
   - Тогда тебе следует уйти сегодня вечером, а? Раннее начало?
   "Может быть."
   Грена кивнула.
   "Видите ли, я получил запрос от лейтенанта Паундса из полиции Лос-Анджелеса. Он очень беспокоится о твоем возвращении. Он попросил меня сказать вам это лично. Почему это?"
   Босх посмотрел на него и покачал головой.
   "Я не знаю. Вы должны спросить его.
   Наступило долгое молчание, во время которого внимание Грены снова привлекло кольцо. Босх тоже посмотрел в эту сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сильвестри ведет мимо себя нападающего быка в своем плаще.
   Грена долго смотрела на него, а потом улыбнулась, наверное, так же, как Тед Банди улыбался девушкам в кампусе.
   - Ты знаешь искусство накидки?
   Босх не ответил, и они просто уставились друг на друга. Тонкая улыбка продолжала играть на смуглом лице капитана.
   - El arte de la muleta, - наконец сказала Грена. "Это обман. Это искусство выживания. Матадор использует плащ, чтобы одурачить смерть, заставить смерть пойти туда, где его нет. Но он должен быть смелым. Он должен рискнуть собой из-за рогов смерти. Чем ближе смерть, тем храбрее он становится. Ни на мгновение он не может показать страх. Никогда не показывайте страх. Сделать это - проиграть. Это умереть. Это искусство, мой друг".
   Он кивнул, а Босх просто уставился на него.
   Грена теперь широко улыбнулась и повернулась к двери. Он открыл ее, а другой мужчина все еще был там. Повернувшись, чтобы снова закрыть дверь, он посмотрел на Босха и сказал: - Счастливого пути, детектив Гарри Босх. Сегодня вечером, а?
   Босх ничего не сказал, и дверь закрылась. Он посидел там какое-то время, но его внимание привлекли крики аплодисментов на ринге. Сильвестри опустился на одно колено в центре ринга и заманил быка в атаку. Он стоически оставался неподвижным, пока зверь не набросился на него. Затем он плавным движением отодвинул плащ от своего тела. Бык промчался в нескольких дюймах, и Сильвестри остался нетронутым. Это было красиво, аплодисменты поднимались со стадиона. Незапертая дверь ящика открылась, и вошла Агила.
   - Грена, чего он хотел?
   Босх не ответил. Он поднял бинокль и проверил ящик Зоррильо. Папы там не было, но теперь была Грена, смотрящая на него с той же тонкой улыбкой на губах.
   Сильвестри сразил быка одним ударом меча, лезвие глубоко вонзилось между его плечами и пронзило сердце. Мгновенная смерть. Босх посмотрел на человека с кинжалом, и ему показалось, что он увидел след разочарования на его ожесточенном лице. Его работа была не нужна.
   Аплодисменты мастерскому убийству Сильвестри были оглушительны. И это не унималось, когда матадор сделал круг вокруг ринга, подняв руки, чтобы встретить аплодисменты. На ринг посыпались розы, подушки, женские туфли на высоких каблуках. Тореадор сиял от восхищения. Шум был настолько громким, что Босху потребовалось некоторое время, прежде чем он понял, что пейджер на его поясе подает ему сигнал.
  
  
   28
   В девять часов Босх и Агила свернули с авеню Кристобаль Колон на дорогу по периметру, которая огибала Rodolfo Sanchez Taboada Aeropuerto Internacional. Проезжая часть миновала несколько старых ангаров-хижин, а затем большую группу новых построек. На одном из них была табличка с надписью Aero Carga. Огромные эркерные двери были раздвинуты на несколько футов, и проем освещался изнутри. Это был их пункт назначения, прикрытие Управления по борьбе с наркотиками. Босх въехал на стоянку впереди и припарковался рядом с несколькими другими машинами. Он заметил, что у большинства из них были калифорнийские номера.
   Как только он вышел из "Каприса", к нему подошли четверо сотрудников Управления по борьбе с наркотиками в синих пластиковых ветровках. Он показал свое удостоверение личности и, очевидно, прошел проверку после того, как один из них заглянул в буфер обмена.
   "И ты?" - сказал человек из буфера обмена Агиле.
   - Он со мной, - сказал Босх.
   - Мы записали вас как одиночку, детектив Босх. Теперь у нас есть проблема".
   "Кажется, я забыл ответить на приглашение, что приведу девушку", - сказал Босх.
   - Это не очень смешно, детектив Босх.
   "Конечно нет. Но он мой партнер. Он остается со мной".
   У буфера обмена было огорченное выражение лица. Это был англо-американец с румяным лицом и волосами, выгоревшими на солнце почти до белизны. Он выглядел так, как будто давно наблюдал за границей. Он повернулся, чтобы посмотреть на ангар, словно надеясь получить указания, как с этим справиться. На спине своей ветровки Босх увидел большие желтые буквы DEA .
   - Лучше возьми Рамоса, - сказал Босх. "Если мой партнер уходит, я иду. Тогда где целостность безопасности операции?
   Он посмотрел на Агилу, который стоял неподвижно с тремя другими агентами вокруг него, словно вышибалы, готовые вышвырнуть кого-нибудь из ночного клуба на Сансет Стрип.
   - Подумайте об этом, - продолжил Босх. "Любой, кто зашел так далеко, должен пройти это расстояние. В противном случае вы получили кого-то вне круга. Там и пропавших без вести. Спроси Рамоса.
   Буфер обмена снова заколебался, затем сказал всем сохранять спокойствие и достал из кармана пиджака радио. Он сообщил по радио кому-то по имени начальник штаба, что на участке возникла проблема. Потом все постояли несколько минут в тишине. Босх посмотрел на Агилу и, когда их взгляды встретились, подмигнул. Затем он увидел Рамоса и Корво, агента из Лос-Анджелеса, быстро идущего к ним.
   - Что за хрень, Босх, - начал Рамос еще до того, как добрался до машины. "Вы знаете, что вы сделали? Ты скомпрометировал всю чертову операцию. Я дал четкие инструкции.
   - Он мой партнер в этом, Рамос. Он знает то, что знаю я. Мы вместе в этом. Если его нет, то и меня тоже. А когда мы уезжаем, я пересекаю границу. В Лос-Анджелес. Я не знаю, куда он идет. Как это согласуется с вашей теорией о том, кому можно доверять?
   В свете из ангара Босх увидел, как пульсирует артерия на шее Рамоса.
   - Видишь ли, - сказал Босх, - если ты позволяешь ему уйти, ты доверяешь ему. Так что, если вы доверяете ему, вы можете позволить ему остаться.
   - Да пошел ты, Босх.
   Корво положил руку на плечо Рамоса и шагнул вперед.
   - Босх, если он облажается или эта операция каким-либо образом будет скомпрометирована, я сообщу об этом. Если вы понимаете, о чем я? В Лос-Анджелесе узнают, что вы привели этого парня.
   Он сделал знак через машину остальным, и они отошли от Агилы. Лунный свет отразился на лице Корво, и Босх увидел шрам, разделявший его бороду с правой стороны. Ему стало интересно, сколько раз агент Управления по борьбе с наркотиками будет рассказывать историю о поножовщине сегодня вечером.
   - И еще одно, - вставил Рамос. - Он входит голым. У нас есть только еще один жилет. Это для твоей задницы, Босх. Так что, если он получит удар, это будет на вас".
   - Верно, - сказал Босх. "Я понимаю. Что бы ни случилось, это моя задница. Я понял. У меня тоже есть жилет в багажнике. Он может воспользоваться вашим. Мне нравится моя собственная".
   - Брифинг в двадцать двести, - сказал Рамос, возвращаясь к ангару.
   Корво последовал за ним, а Босх и Агила последовали за ним. Остальные агенты шли в тылу. Внутри похожего на пещеру ангара Босх увидел три черных вертолета, стоящих бок о бок в районе залива. Несколько мужчин, большинство в черных комбинезонах, слонялись вокруг и пили кофе из белых чашек. Два вертолета были широкофюзеляжными транспортными средствами. Босх узнал их. Это были UH-1N. Хьюис. Отличительный звук их роторов навсегда останется для него звуком Вьетнама. Третий корабль был меньше и изящнее. Он выглядел как корабль, созданный для коммерческого использования, вроде вертолета новостей или полицейского вертолета, но его переоборудовали в боевой корабль. Босх узнал орудийную башню, установленную с правой стороны корпуса вертолета. Под кабиной на другом креплении размещалось множество оборудования, в том числе прожектор и датчик ночного видения. Люди в черных комбинезонах снимали белые цифры и буквы с хвостовой части корабля. Они готовились к полному отключению света, к ночному штурму.
   Босх заметил, что Корво подошел к нему.
   - Мы называем его "Рысь", - сказал он, кивая на самый маленький из трех кораблей. - В основном они используются в операциях в Центральной и Южной Америке, но этот мы поймали по пути вниз. Это для ночной работы. У вас есть полноценная система ночного видения - инфракрасные дисплеи с тепловым рисунком. Сегодня ночью это будет командный пункт в воздухе.
   Босх только кивнул. Аппаратура его не так впечатлила, как Корво. Начальник Управления по борьбе с наркотиками казался более оживленным, чем во время их встречи в "Коде 7". Его темные глаза бегали по ангару, впитывая все происходящее. Босх понял, что, вероятно, пропустил полевые работы. Он застрял в Лос-Анджелесе, пока такие парни, как Рамос, играли в военные игры.
   - И именно там вы будете, вы и ваш напарник, - сказал Корво, кивнув на Рысь. "Со мной. Красиво и безопасно. Наблюдатели".
   "Вы отвечаете за это шоу или Рамос?"
   "Я главный."
   "Надеюсь, что так." Затем, глядя на боевой вертолет, Босх сказал: - Скажи мне кое-что, Корво, нам нужен Зоррильо живым, верно?
   "Вот так."
   "Хорошо, тогда, когда мы получим его, каков план? Он гражданин Мексики. Вы не можете перевезти его через границу. Ты просто собираешься отдать его мексиканцам? Через месяц он будет управлять тюрьмой, в которую его посадили. То есть, если его посадят в загон".
   С этой проблемой сталкивался каждый полицейский в Южной Калифорнии. Мексика отказалась экстрадировать своих граждан в США за совершенные там преступления. Но это будет преследовать их дома. Проблема заключалась в том, что всем было хорошо известно, что крупнейшие наркоторговцы страны превращали пребывание в тюрьмах в посещения гостиниц. Женщины, наркотики, алкоголь и другие удобства можно было получить, пока платили деньги. Одна история заключалась в том, что осужденный наркобарон фактически занял офис надзирателя и резиденцию в тюрьме в Хуаресе. Он заплатил надзирателю 100 000 долларов за привилегию, что примерно в четыре раза больше, чем надзиратель зарабатывал за год. Теперь надзиратель был заключенным в тюрьме.
   - Я знаю, о чем ты говоришь, - сказал Корво. "Но не беспокойтесь об этом. У нас есть план на этот счет. Единственные вещи, о которых вам нужно беспокоиться, это ваша собственная задница и задница вашего партнера. Лучше понаблюдай за ним хорошенько. А лучше выпейте кофе. Это будет долгая ночь".
   Босх присоединился к Агиле, которая стояла у верстака, где стоял кофе. Они кивнули некоторым агентам, которые слонялись по скамейке, но редко отвечали на жесты. Они были приглашенными незваными. С того места, где они стояли, они могли заглянуть в офисы рядом с отсеками для самолетов. Несколько мексиканцев в зеленой форме сидели за партами и столиками, пили кофе и ждали.
   - Ополчение, - сказал Агила. "Из Мехико. Неужели в Мехикали нет никого, кому доверяет DEA?
   - Что ж, после сегодняшнего вечера они будут тебе доверять.
   Босх закурил сигарету к кофе и окинул взглядом ангар.
   "Что вы думаете?" - сказал он Агиле.
   "Я думаю, что сегодня вечером у папы Мехикали будет тревожный звонок".
   - Похоже на то.
   Они отошли от кофейной скамейки, чтобы позволить другим заняться ею, и прислонились к ближайшей стойке, наблюдая за подготовкой снаряжения для рейда. Босх посмотрел в сторону задней части ангара и увидел Рамоса, стоящего с группой мужчин в громоздких черных комбинезонах. Гарри подошел и увидел, что мужчины были одеты в огнезащитные костюмы Nomex под комбинезонами. Некоторые из них размазывали вокруг глаз сапожную смазку, а затем натягивали черные лыжные маски. Команда CLET. Им не терпелось подняться в воздух, чтобы двинуться в путь. Босх почти чувствовал запах их адреналина.
   Их было двенадцать. Они лезли в черные сундуки и раскладывали оборудование, которое понадобится им для ночной миссии. Босх видел кевларовые каски и жилеты, шумовые дезориентирующие гранаты. У одного из мужчин на бедре уже был в кобуре 9-мм П-226 с удлиненным магазином. Он предположил, что это просто для подстраховки. Он мог видеть ствол длинного ружья, торчащий из одного из стволов. Тут его заметил Рамос, полез в багажник и принес оружие. На его лице появилась странная ухмылка.
   "Посмотрите на это дерьмо", - сказал Рамос. "Кольт делает их только для Управления по борьбе с наркотиками, чувак. РО636. Это заглушенная версия стандартной девятки. Использует дозвуковые полые наконечники весом один сорок семь гран. Знаешь, что сделает один из них? Он пройдет через три тела, прежде чем даже подумает о замедлении.
   "У него глушитель с глушителем. Означает отсутствие вспышки дула. Эти ребята всегда прыгают из лаборатории. Вы получаете пары эфира, и дульная вспышка может привести к взрыву. Бум - вы приземляетесь примерно в двух кварталах от вас. Но не с этими. Нет дульной вспышки. Это красиво. Хотел бы я пойти с одним из них сегодня вечером.
   Рамос держала оружие и смотрела на него глазами, как мать с первенцем.
   - Вы были во Вьетнаме, не так ли, Босх? - спросил Рамос.
   Босх только кивнул.
   "Я мог сказать. Кое-что о вас. Я всегда могу сказать. Рамос вернул пистолет владельцу. На его лице все еще была странная улыбка. "Я был слишком молод для Нама и слишком стар для Ирака. Разве это не писсер?
  
   ***
  
   Инструктаж по рейду начался почти в половине одиннадцатого. Рамос и Корво собрали всех агентов, офицеров милиции, Босха и Агилу перед большой доской объявлений, на которой была приколота увеличенная фотография ранчо Зоррильо с воздуха. Босх мог видеть, что на ранчо есть обширные участки открытой, неиспользуемой земли. Папа нашел безопасность в космосе. К западу от его владения находились горы Кукапа, естественная граница, а в других направлениях он создал буферную зону из тысяч акров кустарников.
   Рамос и Корво стояли по обе стороны доски объявлений, и Рамос вел собрание. Используя линейку в качестве указки, он очертил границы ранчо и определил то, что он назвал населенным пунктом - большой, обнесенный стеной комплекс, включающий гасиенду, ранчо и примыкающее здание типа бункера. Затем он обошел племенные загоны и амбар, расположенные примерно в миле от населенного пункта по периметру ранчо, выходящего на шоссе Валь-Верде. Он также указал на комплекс EnviroBreed через дорогу.
   Затем Рамос сделал еще один крупный план, на этот раз подробно описав около четверти ранчо - от центра населения до центра размножения / территории комплекса EnviroBreed. Этот снимок был сделан достаточно близко, чтобы можно было разглядеть крошечные фигурки на крышах здания бункера. В кустарнике за зданиями виднелись черные фигуры на фоне светло-коричневой и зеленой земли. Быки. Босху стало интересно, кто из них был Эль Темблар. Он слышал, как один из милиционеров переводил собрание для собравшейся вокруг него группы гвардейцев.
   "Хорошо, этим фотографиям около тридцати часов", - сказал Рамос. "Мы попросили НАСА совершить облет на U-34. Мы также заставили их снимать ленты с тепловым резонансом, и вот где это получается. Красные, которые вы видите, - это горячие точки".
   Он прикрепил новый крупный план рядом с другим. Это была компьютерная графика с красными квадратами - зданиями - на фоне синего и зеленого моря. За пределами площади виднелись маленькие красные точки, и Босх решил, что это быки.
   "Эти фотографии были сделаны вчера в одно и то же время", - сказал Рамос. "Прыгая назад и вперед между графикой и живым снимком, мы можем точно определить определенные аномалии. Эти квадраты становятся зданиями, а большинство этих маленьких красных пятен становятся быками".
   Он использовал критерий, чтобы перемещаться между двумя увеличенными изображениями. Босх понял, что на графике красных пятен больше, чем быков на фотографии.
   "Теперь эти отметки не соответствуют животным на фотографии", - сказал Рамос. "То, чему они действительно соответствуют, - это ящики для кормления".
   С помощью Корво они прикрепили еще два расширения. Это были самые близкие выстрелы. Босх мог ясно различить жестяную крышу небольшого сарая. Рядом стоял черный бычок. На соответствующем рисунке и бычок, и сарай были ярко-красными.
   "По сути, это небольшие навесы для защиты сена от дождя и корма для скота. НАСА говорит, что эти убежища будут излучать некоторое остаточное тепло, которое можно будет уловить на резонансных фотографиях. Но НАСА заявило, что это явно не то, что мы видим здесь. Итак, мы думаем, что это означает, что эти коробки с кормом - приманки. Мы думаем, что это выхлопные отверстия для подземного комплекса. Мы полагаем, что где-то в строениях населенного пункта есть какой-то вход, ведущий в подземную лабораторию.
   Он позволил ему погрузиться в себя на несколько мгновений. Никто не задавал никаких вопросов.
   "Кроме того, - сказал он, - у нас есть информация от конфиденциального осведомителя о наличии системы туннелей. Мы полагаем, что он идет от центра разведения здесь к этому комплексу - бизнесу под названием EnviroBreed - здесь. Мы считаем, что это позволило Зоррильо обойти наблюдение и является одним из возможных способов перемещения продукции с ранчо до границы".
   Рамос подробно описал рейд. План состоял в том, чтобы нанести удар в полночь. Мексиканская милиция будет нести двоякую ответственность. Одинокая машина без опознавательных знаков отправлялась к воротам ранчо, виляя, как будто ее вел пьяный по гравийной дороге. Используя эту уловку, трое гвардейцев в машине взяли под охрану двух часовых у ворот. После этого половина оставшихся ополченцев двинулась бы по дороге ранчо к населенному пункту, а другая половина подошла бы к комплексу EnviroBreed, окружила его и ждала событий на ранчо.
   "Успех операции во многом зависит от того, будут ли задержаны двое мужчин у ворот, прежде чем выдать предупреждение констеблю", - сказал Корво. Его первые слова во время брифинга. "Если мы этого не сделаем, мы потеряем элемент неожиданности".
   После того, как начнется наземная атака, прибудут три авиаотряда. Два транспортных корабля должны были приземлиться на северной и восточной сторонах ПК, чтобы высадить команду CLET. CLET будут выполнять первоначальный вход во все структуры. Третий вертолет, Lynx, должен был оставаться в воздухе и действовать как летающий командный пункт.
   Наконец, сказал Рамос, на ранчо было два вездехода и патрульные джипы из двух человек. Рамос сказал, что они не следовали установленному патрулю или схеме, и их невозможно будет определить, пока не начнется рейд.
   "Это дикие карты", - сказал Рамос. "Для этого у нас есть мобильное воздушное командование. Они предупреждают нас, когда замечают подъезжающие джипы, иначе Lynx просто уничтожит их".
   Рамос расхаживал взад и вперед перед доской объявлений, размахивая линейкой. Босх мог сказать, что ему нравилось это ощущение, что он за что-то отвечает. Может быть, это компенсировало Вьетнам или Ирак.
   "Хорошо, джентльмены, у меня есть еще кое-что", - сказал Рамос, прикрепляя еще одну фотографию. "Наша цель - ранчо. У нас есть ордер на обыск наркотиков. Если мы найдем производственный аппарат, мы станем золотыми. Если мы найдем наркотики, мы на вес золота. Но что нам действительно нужно, так это этот человек здесь".
   Фотография была увеличена из книжки с кружками, которую Босх просматривал тем утром.
   "Это наш главный человек", - сказал Рамос. "Умберто Соррильо. Папа Мехикали. Если мы его не поймаем, вся эта операция пойдет насмарку. Он вдохновитель. Он тот, кого мы хотим.
   "Возможно, вам будет интересно узнать, что помимо его деятельности, связанной с наркотиками, он подозревается в убийстве двух полицейских из Лос-Анджелеса, не говоря уже о паре других убийств, совершенных там за последний месяц или около того. Это человек, который не думает дважды об этом. Если он не сделает этого сам, у него будет много людей, работающих на него, которые сделают это. Он опасен. Любой, кого мы встретим на ранчо, должен считаться вооруженным и опасным. Вопросы?"
   Один из ополченцев задал вопрос по-испански.
   - Хороший вопрос, - ответил Рамос. "Изначально мы не собираемся участвовать в EnviroBreed по двум причинам. Во-первых, нашей главной целью является ранчо, и нам пришлось бы изначально задействовать больше ресурсов для EnviroBreed, если бы мы одновременно вошли на территорию и на ранчо. Во-вторых, наш информатор указывает на то, что туннель с этой стороны может быть подстроен. Мины-ловушки. Мы не хотим рисковать. Когда мы обезопасим ранчо, мы войдем внутрь или пойдем по туннелю.
   Он ждал новых вопросов. Их не было. Мужчины перед ним переминались с ноги на ногу, или грызли ногти, или щелкали большими пальцами по коленям. Прилив адреналина только начинался. Босх видел его раньше, во Вьетнаме и позже. Поэтому он подошел к своему растущему волнению с тревожным чувством страха.
   "Тогда все в порядке!" - крикнул Рамос. "Я хочу, чтобы все были заперты и загружены в течение одного часа. В полночь мы джемуем!"
   Собрание прервалось юношескими завываниями молодых агентов. Босх подошел к Рамосу, снимая фотографии с доски.
   - Звучит как план, чувак.
   "Ага. Просто надеюсь, что это будет близко к тому, как мы это сказали. Они никогда не идут точно правильно.
   "Верно. Корво сказал мне, что у тебя есть другой план. Тот, кто переправит Зоррильо через границу.
   - Да, мы что-то приготовили.
   - Ты собираешься рассказать мне?
   Он отвернулся от доски, все фотографии красивой стопкой в руках.
   - Ага, я тебе скажу. Тебе это понравится, Босх, потому что он отправится в Лос-Анджелес, чтобы предстать перед судом над твоими парнями. Что произойдет, так это то, что после того, как маленький ублюдок будет пойман, он будет сопротивляться аресту и покалечит себя. Вероятно, травмы лица, и они будут выглядеть хуже, чем они есть на самом деле. Но мы хотим, чтобы ему немедленно оказали медицинскую помощь. DEA предложит использовать один из вертолетов. Командир части милиции с благодарностью примет. Но, видите ли, пилот запутается и перепутает огни Мемориальной больницы округа Империал по другую сторону границы с больницей общего профиля Мехикали, которая находится как раз по эту сторону границы. Когда вертолет приземлится не в той больнице, а Зоррильо сядет не на той стороне границы, его арестуют и американское правосудие. Тяжелый перерыв для него. Возможно, нам придется внести выговор в личное дело пилота.
   На лице Рамоса снова появилась та же злобная улыбка. Он подмигнул Босху и ушел.
  
  
   29
   "Рысь" пересекала ковер огней Мехикали, направляясь на юго-запад к темным очертаниям гор Кукапа. Поездка была мягче и тише, чем что-либо, что он помнил из Вьетнама или своих снов после него.
   Босх сидел в заднем отсеке, прижавшись к левому окну. Холодный ночной воздух каким-то образом проникал куда-то через вентиляцию. Агила сидела рядом с ним. А в носовом отсеке находились Корво и пилот. Корво был командиром авиации, отвечая за связь и указания по штурму ранчо. Рамос был Первым на Земле, ответственным за поверхность. Заглянув в передний отсек, Босх увидел тусклое отражение зеленых циферблатов кабины на забрале шлема Корво.
   Шлемы всех четырех человек в вертолете были подключены через электронные пуповины к порту центральной консоли. Шлемы имели возможности "воздух-земля" и бортовую радиосвязь и ночное видение.
   После того как они летели пятнадцать минут, света в окнах стало меньше. Без яркого света снизу Гарри мог различить силуэт одного из других вертолетов примерно в двухстах ярдах слева. Другой черный корабль будет с правой стороны. Они летели строем.
   - Расчетное время прибытия две минуты, - сказал ему в ухо голос. Пилот.
   Босх взял кевларовый жилет, который держал на коленях, и накинул его под себя на сиденье. Защита от наземного огня. Он видел, как Агила проделал то же самое с кредитором из Управления по борьбе с наркотиками.
   "Рысь" начал резко снижаться, и голос в его ушах сказал: "Вот и мы". Босх выключил прибор ночного видения и посмотрел в линзы. Земля внизу быстро двигалась, желтая река кустарника и немного больше. Они проехали дорогу, а затем поворот. Вертолет накренился в сторону поворота. Он увидел машину, пикап и джип, остановившиеся на дороге, а затем несколько других машин, движущихся по грунтовой дороге, позади них клубились желтые облака пыли. Милиция была внутри и мчалась к населенному пункту. Битва была начата.
   - Похоже, наши друзья уже позаботились об одном из патрульных джипов, - сказал голос Корво в наушнике Босха.
   - Это десять четыре, - раздался ответный голос, по-видимому, от одного из других вертолетов.
   "Рысь" обогнала автомобили милиции. Босх смотрел на открытую дорогу в прицел ночного видения. Корабль продолжал снижаться, а затем выровнялся на высоте, по оценке Босха, около трехсот ярдов. В желтом поле зрения он теперь мог видеть гасиенду и переднюю часть бункера. Он увидел два других вертолета, похожих на черных стрекоз, приземлившихся на предназначенных для них сторонах дома. Затем он почувствовал, как "Рысь" слегка приподнялась, словно зависла в воздушной яме.
   "Один готов!" - крикнул голос в гарнитуре.
   "Двое вниз!" пришел другой.
   Из боковых дверей приземлившегося корабля начали высыпать люди в черном. Одна группа из шести человек немедленно направилась к передней части гасиенды. Группа из шести человек с другого вертолета двинулась к зданию бункера. В поле зрения стали подтягиваться милицейские машины. Босх увидел, как из вертолетов выпрыгнули новые фигуры. Это будет Рамос и резервная копия.
   Все это казалось сюрреалистичным в масштабах Босха. Желтый оттенок. Крошечные фигурки. Похоже на плохо снятый и смонтированный фильм.
   - Переключаюсь на наземную связь, - сказал Корво.
   Босх услышал щелчок при переключении частот. Почти сразу он начал улавливать радиопереговоры и тяжелое дыхание бегущих людей. Затем раздался громкий стук, но Босх понял, что это была не оружейная стрельба. Это был таран, которым открывали дверь. Теперь в эфире раздавались панические крики: " Полиция! ДЭА!" Голос Корво прервал кратковременное затишье криков.
   "Первый Земляной, поговори со мной. Что у нас есть? Давай поговорим с материнским кораблем.
   Послышались помехи, а затем вернулся голос Рамоса.
   "У нас есть вход в точке А. У нас есть... я иду..."
   Рамос был отрезан. Пункт А был гасиендой. План состоял в том, чтобы поразить гасиенду и бункер, точку Б, одновременно.
   "Второй этаж, у нас уже есть вход в точку B?" - спросил Корво.
   Нет ответа. Это было несколько долгих мгновений молчания, а затем Рамос снова вышел в эфир.
   "Воздушный лидер, в настоящее время ничего не могу сказать по Второй Земле. Целевая группа подошла к точке входа, и мы...
   Прежде чем передача была прервана, Босх услышал безошибочный звук автоматической стрельбы. Он почувствовал, как адреналин начинает наполнять его тело. И все же он ничего не мог делать, кроме как сидеть и слушать мертвый радиоэфир и смотреть на мутно-желтый дисплей ночного видения. Он увидел то, что, по его мнению, было дульным вспышкой из передней части бункера. Затем Рамос вернулся в эфир.
   "Мы горячие! Мы горячие!"
   Вертолет накренился, когда пилот поднял их выше. По мере того, как корабль поднимался, ночной прицел открывал более широкий вид на сцену внизу. Весь ПК стал виден. Теперь Босх мог видеть фигуры на крыше бункера, движущиеся к передней части строения. Он нажал переключатель сбоку шлема и сказал в микрофон: - Корво, на крыше люди. Предупреди их."
   "Держаться подальше!" - крикнул Корво. Затем внизу он сообщил по рации: "Второй этаж, второй этаж, у вас есть оружие на крыше бункера. Насчитал две позиции, приближающиеся к северной стороне, понял?
   Босх не мог слышать выстрелов из-за звука винта, но он мог видеть дульные вспышки автоматов с двух точек в передней части бункера. Он видел спорадические вспышки от машин, но милиция была скована. Он услышал, как открылась радиопередача, и услышал звук огня, но затем она была закрыта, и никто не говорил.
   "Второй этаж, копия?" - сказал Корво в голос. В его голосе была только начальная паника. Ответа не последовало. "Второй этаж, вы слышите?"
   Вернулся тяжело дышащий голос. "Этап второй. Ага. Мы прижаты к входу в точку Б. Мы здесь под перекрестным огнем. Нужна помощь.
   - Земля-один, докладывайте, - рявкнул Корво.
   Наступило долгое молчание. Затем в эфир вышел Рамос. Его слова были частично скрыты выстрелами.
   "Здесь. У нас... дом,... трое подозреваемых задержаны. Других нет. Похоже, они... чертов бункер.
   "Доберитесь до бункера. Двое нуждаются в подкреплении.
   "-туда."
   Босх заметил, что голоса по радио стали выше и настойчивее. Кодовые слова и формальный язык были убраны. Страх сделал это. Он видел это на войне. Он видел это на улицах, когда был в форме. Страх, хотя и всегда невысказанный, тем не менее лишил мужчин их тщательно срежиссированных поз. Адреналин ревет, а горло булькает от страха, как запорная труба. Абсолютное желание выжить берет верх. Это обостряет ум, избавляет от всякой ерунды. Когда-то модулированная ссылка на точку Б становится почти истерическим ругательством.
   С высоты в четыреста ярдов и глядя вниз в ночной прицел Босх также мог заметить изъян в плане. Агенты Управления по борьбе с наркотиками надеялись обогнать ополченцев на своих вертолетах, атаковать населенный пункт и обеспечить безопасность до прибытия наземных войск. Но этого не произошло. Ополчение было там, и теперь одна из групп CLET была зажата между ополчением и людьми в бункере.
   Стрельба из бункера резко усилилась. Босх понял это по повторяющимся дульным вспышкам. Затем на прицеле он увидел, как из задней части бункера внезапно выехал джип. Он пробил ворота в стене, окружавшей комплекс, и начал двигаться через кустарник в юго-восточном направлении. Босх снова нажал кнопку передачи.
   "Корво, у нас есть бегун. Джип едет на юго-восток.
   - Придется пока отпустить его. Там будет дерьмо, и я не могу никого двигать. Держись подальше от чертовой линии".
   Джип теперь был далеко за пределами поля зрения прицела. Он снял линзы с лица и посмотрел в окно. Там ничего не было. Только темнота. Джип ехал без фар. Он подумал о сарае и конюшнях у шоссе. Туда и направлялся бегун.
   - Рамос, - сказал Корво по рации. - Хочешь свет?
   Без возврата.
   "Первый этаж?... Второй этаж, вам нужен свет?"
   - ...Все было бы хорошо, но ты бы сидел... - сказал голос с Земли. - Лучше подержи немного, пока мы... не поднимемся.
   "Это копия. Рамос, ты копируешь?
   Ответа не было.
   После этого стрельба быстро закончилась. Опекуны папы сложили оружие после того, как, по-видимому, решили, что их шансы на выживание в затяжной перестрелке невелики.
   "Воздушный лидер, дайте нам этот свет сейчас же", - по радио сообщил Рамос снизу, тон его голоса снова стал спокойным и уверенным.
   Затем три мощных луча из брюха Рыси осветили землю внизу. Мужчины со скрещенными на макушке руками выходили из бункера и попадали в руки милиции. Их было не меньше дюжины. Босх видел, как один из CLET вытащил тело из бункера и оставил его на земле снаружи.
   - Мы здесь в безопасности, - сообщил Рамос по рации.
   Корво большим пальцем подал сигнал пилоту, и корабль начал снижаться. Когда они спускались вниз, Босх почувствовал, как из него уходит напряжение. Через тридцать секунд они оказались на земле рядом с одним из других вертолетов.
   Во дворе перед бункером заключенные стояли на коленях, а некоторые сотрудники милиции связывали им запястья пластиковыми одноразовыми наручниками. Другие складывали стопку конфискованного оружия. Там была пара "узи" и АК-47, но в основном дробовики и М-16. Рамос стоял рядом с капитаном милиции, который держал рацию у уха.
   Босх не увидел среди заключенных ни одного узнаваемого лица. Он покинул Агилу и отправился к Рамосу.
   - Где Зоррильо?
   Рамос поднял руку в жесте "не беспокоить" и ничего не ответил. Он смотрел на капитана. Корво тоже подошел. По рации капитана передали сообщение, а затем он посмотрел на Рамоса и сказал: " Нада ".
   "Хорошо, в EnviroBreed ничего не происходит, - сказал Рамос. "С тех пор, как это произошло, сюда никто не входил и не выходил. Милиция наблюдает там".
   Рамос увидел Корво и тихим голосом, предназначенным только для него, сказал: - У нас проблема. Мы потеряли одного".
   - Да, мы его видели, - сказал Босх. - Он был в джипе и направился на юго-восток из...
   Он остановился, когда понял, что имел в виду Рамос.
   - Кого мы потеряли? - спросил Корво.
   "Керт, один из CLET. Но это еще не вся проблема".
   Босх отступил от двух мужчин. Он знал, что ему не место в этом.
   - Что, черт возьми, ты имеешь в виду? - сказал Корво.
   - Пойдем, я тебе покажу.
   Два агента отправились вокруг гасиенды. Босх плелся позади на почтительном расстоянии. Крытая веранда тянулась вдоль задней части дома. Рамос подошел к открытой двери. Агент CLET с поднятой маской, открывающей залитое кровью и потом лицо, лежал на полу в трех футах от двери. Босху показалось, что это четыре пули: две в верхнюю часть груди, чуть выше жилета, и две в шею. Хороший плотный узор, все сквозные раны. Кровь все еще вытекала из-под тела в лужу. Глаза и рот мертвого агента были открыты. Он умер быстро.
   Босх видел проблему. Это был дружественный огонь. Кирт был поражен огнем одного из 636-х. Раны были слишком большими, слишком разрушительными и располагались слишком близко друг к другу, чтобы быть нанесенными оружием, сложенным рядом с заключенными.
   "Похоже, он выбежал через черный ход, когда услышал стрельбу, - говорил Рамос. "Вторая земля уже попала под перекрестный огонь. Кто-то из подразделения Два, должно быть, открыл дверь, ударил Кирта здесь.
   "Проклятье!" - крикнул Корво. Затем понизив голос, он сказал: "Хорошо, иди сюда, Рамос".
   Они прижались друг к другу, и на этот раз Босх не мог слышать, что говорили, но и не должен был. Он знал, что они сделают. Здесь на карту была поставлена карьера.
   - Понятно, - сказал Рамос, вернувшись к нормальному голосу и оторвавшись от Корво.
   - Хорошо, - сказал Корво. "Когда вы закончите с этим, я хочу, чтобы вы перешли на защищенную линию и позвонили в LAOperations. Нам понадобятся офицеры по связям с общественностью здесь и там, чтобы поработать над этим как можно скорее. СМИ будут ползать по всему этому. Со всего."
   "Ты понял."
   Корво хотел было войти в дом, но вернулся.
   - Другое дело, держи мексиканцев подальше от этого.
   Он имел в виду милицию. Рамос кивнул, и Корво удалился. Рамос посмотрел на Босха, стоящего в тени крыльца. Между ними прошло молчаливое признание. Босх знал, что средствам массовой информации сообщат, что Кирт был смертельно ранен людьми Зоррильо. Про дружественный огонь никто бы ничего не сказал.
   "У тебя проблемы?" - сказал Рамос.
   "У меня нет проблем ни с чем".
   "Хороший. Тогда мне не придется беспокоиться о тебе. Верно, Босх?
   Босх подошел к двери.
   - Рамос, где Зоррильо?
   "Мы все еще ищем. В этих зданиях еще много места для покрытия. Все, что я могу вам сказать, это то, что мы очистили гасиенду, а его здесь нет. Только трое внутри мертвы, и он не один из них. Так что никто не говорит. Но твой убийца копов там, Босх. Человек со слезами".
   Босх молча обошел Рамоса и тело и направился в асиенду. Он был осторожен, чтобы не наступить в кровь. Проходя мимо, он заглянул мертвецу в глаза. Они уже снимались и выглядели как осколки грязного льда.
   Он прошел по коридору к передней части дома, где услышал голоса из дверного проема у подножия лестницы в парадном подъезде. Подойдя, он увидел, что комната за ней была офисом. Там стоял большой полированный деревянный стол с открытым ящиком в центре. За письменным столом была стена книжных полок.
   В комнате находились Корво и один из агентов CLET. И два тела. Один лежал на полу рядом с перевернутым диваном. Другой сидел в кресле у единственного в комнате окна, справа от стола.
   - Давай сюда, Босх, - сказал Корво. "Возможно, мы сможем использовать здесь ваш опыт".
   Тело в кресле привлекло внимание Босха. Дорогая черная кожаная куртка мужчины была расстегнута, из-под кобуры на поясе виднелся пистолет. Это была Грена, хотя поначалу это было нелегко определить, потому что пуля, выпущенная в правый висок капитана полиции, стерла большую часть лица, когда вышла из-под левого глаза. Кровь потекла по обоим плечам и испортила куртку.
   Босх отвел глаза и посмотрел на лежащего на полу человека. Одна нога была закинута на спинку дивана, который был отброшен назад. У него было по крайней мере пять дырок в груди, которые Босх мог разобрать по крови. Три капли слезы, вытатуированные на щеке, также были безошибочны. Арпис. Человек, которого он видел у По. На полу рядом с его правой ногой лежала хромированная сорок пятая.
   - Это твой мужчина? - спросил Корво.
   - Один из них, да.
   "Хороший. Тогда не стоит о нем беспокоиться.
   "Другой - SJP. Это капитан по имени Грена.
   "Да, я только что вытащил удостоверение личности из его кармана. У него также было шесть штук в кошельке. Неплохо, поскольку капитаны SJP зарабатывают около трехсот баксов в неделю. Посмотри сюда".
   Он перешел на другую сторону стола. Босх последовал за ним и увидел, что ковер был сложен, обнажая напольный сейф размером с гостиничный холодильник. Его толстая стальная дверь была открыта, и внутри было пусто.
   "Вот как это было обнаружено, когда пришли CLET. Что вы думаете? Эти придурки не выглядят слишком старыми. Я думаю, что мы немного опоздали на шоу, а?
   Босх некоторое время изучал сцену.
   "Сложно сказать. Похоже на конец деловой сделки. Может, Грена пожадничала. Просил больше, чем заслуживал. Может быть, он затеял какую-то игру с Зоррильо, какую-то аферу, и все пошло к чертям. Я видел его несколько часов назад на корриде.
   "Да, что он сказал? Что он направлялся к папе на укол?
   Корво не засмеялся, Босх тоже.
   - Нет, он просто сказал мне убираться из города.
   - Так кто стрелял в него?
   "Мне кажется, что на сорок пять. Просто угадаю. Это сделало бы Арписа вероятным кандидатом.
   - Тогда кто стрелял в Арписа?
   "Подловил. Но, если я угадал, похоже, что Зоррильо или кто там за столом вытаскивает пистолет из ящика и начинает стрелять в него прямо здесь, перед столом. Он идет назад и через кушетку.
   - Зачем ему стрелять в него?
   "Я не знаю. Может быть, Зоррильо не понравилось то, что он сделал с Греной. Может быть, Зоррильо начал его бояться. Возможно, Арпис играл так же, как Грена. Могло быть много чего. Мы никогда не узнаем. Я думал, Рамос сказал, что это три тела".
   "Через зал".
   Босх прошел через холл в длинную и широкую гостиную. В ней был белый ворсистый ковер и белый рояль. На стене над белым кожаным диваном висела картина Элвиса. Ковер был запачкан кровью третьего мужчины, лежавшего перед диваном. Это был Танец. Босх узнал его по снимку, даже с пулевым ранением во лбу и светлыми волосами, теперь выкрашенными в черный цвет. Привычная угрюмость на его лице сменилась выражением удивления. Его глаза были открыты и, казалось, почти смотрели на дыру во лбу.
   Корво вошел следом за ним.
   "Что вы думаете?"
   "Я думаю, похоже, что Папе Римскому нужно было убираться отсюда в спешке. И он не хотел оставлять этих троих, чтобы говорить об этом... Черт, я не знаю, Корво.
   Корво поднес рацию ко рту.
   - Поисковые отряды, - сказал он. "Статус."
   "Руководитель поиска здесь. У нас есть подземная лаборатория. Вход через структуру бункера. Это важно. У нас есть продукты, лежащие в сушилках. Мультивес. Мы дома. Мы золото".
   - А как насчет основного подозреваемого?
   "Отрицательно на данный момент. В лаборатории нет подозреваемых.
   - Дерьмо, - сказал Корво после того, как закончил. Он потер край "Моторолы" о шрам на щеке, думая о том, что делать дальше.
   - Джип, - сказал Босх. - Мы должны пойти за ним.
   - Если он направляется в EnviroBreed, там его ждет ополчение. В данный момент я не могу отпускать людей, чтобы они бегали по ранчо. Это шесть тысяч гребаных акров.
   "Я пойду."
   - Подожди, Босх. Это не ваше действие".
   - Черт возьми, Корво. Я иду".
  
  
   30
   Босх вышел из дома, выискивая в тусклом свете Агилу, и наконец увидел его, стоящего рядом с заключенными и ополченцами. Босх понял, что, вероятно, чувствует себя здесь чужаком больше, чем сам Гарри.
   "Я иду за джипом, который мы видели. Я думаю, это был Зоррильо.
   - Я готов, - сказал мексиканец.
   Прежде чем они успели пошевелиться, подбежал Корво. Но это было не остановить их.
   - Босх, у меня в вертолете Рамос. Это все, что я могу сэкономить".
   Последовавшая тишина была нарушена звуком с другой стороны гасиенды, когда винт вертолета начал вращаться.
   "Идти!" - крикнул Корво. - Или он пойдет без тебя.
   Они обежали здание и снова забрались на свои места в Lynx. Рамос был в кабине с пилотом. Корабль резко взлетел, и Босх забыл о ремне безопасности. Он был слишком занят надеванием шлема и прибора ночного видения.
   В прицеле еще ничего не было. Нет джипа. Нет бегуна. Они направлялись на юго-запад от населенного пункта ранчо. Глядя на желтую землю в линзах ночного видения, Гарри понял, что до сих пор не сообщил Агиле о кончине своего капитана. Когда мы закончим здесь, решил он.
   Через две минуты они наткнулись на джип. Он был припаркован в роще эвкалиптов и высоких кустов. На него налетело перекати-поле величиной с грузовик или его пристроили в качестве скудной маскировки. Машина находилась примерно в пятидесяти ярдах от загона и сарая. Пилот поставил пятна, и "Рысь" начала кружить. Не было никаких признаков водителя, бегуна. Зоррильо. Глядя между передними сиденьями, Босх увидел, как Рамос подал пилоту знак "большой палец вниз", и корабль начал снижение. Свет был выключен, и пока глаза Гарри не привыкли, ему казалось, что они проваливаются сквозь глубины черной дыры.
   Наконец он почувствовал удар земли, и его мышцы слегка расслабились. Он услышал, как заглох двигатель, и только чириканье и хлюпанье свободно вращающегося ротора. Через окно Босх мог видеть западную сторону амбара. На этом участке не было ни дверей, ни окон, и он подумал, что они могут приблизиться под разумным прикрытием, когда услышал крик Рамоса.
   - Что за... погоди!
   Произошел сильный удар, и вертолет резко накренился и начал скользить. Босх выглянул в окно и увидел только, что их отталкивают в сторону. Джип. Кто-то был спрятан в джипе. Посадочные рельсы "Рыси" наконец зацепились за что-то в земле, и корабль опрокинулся. Босх закрыл лицо и пригнулся, когда увидел, что все еще вращающийся ротор начал вгрызаться в землю и раскалываться. Затем он почувствовал, как на него обрушился вес Агилы, и услышал в кабине крики, которые он не мог разобрать.
   Вертолет раскачивался в таком положении всего несколько секунд, прежде чем раздался еще один громкий удар, на этот раз спереди. Босх услышал рвущийся металл, бьющееся стекло и выстрелы.
   Потом он исчез. Босх чувствовал, как вибрация земли рассеивается, когда джип уносится прочь.
   - Кажется, я его поймал! - крикнул Рамос. "Ты это видел?"
   Все, о чем Босх мог думать, это их уязвимость. Следующий удар, вероятно, будет нанесен сзади, откуда они не смогут стрелять. Он попытался дотянуться до своего Смита, но его руки оказались в ловушке под Агилой. Мексиканский детектив, наконец, начал сползать с него, и они оба неуверенно присели на корточки в купе, ставшим теперь боком. Босх потянулся и толкнул дверь, которая теперь была над ними. Он открылся примерно наполовину, прежде чем за что-то зацепиться, за оторванный кусок металла. Они сняли каски, и Босх вышел первым. Затем Агила вручил ему бронежилеты. Босх не знал почему, но взял их. Агила последовала за ним.
   В воздухе стоял запах топлива. Они подошли к разбитой передней части вертолета, где Рамос с пистолетом в руке пытался пролезть в дыру на месте переднего окна.
   - Помогите ему, - сказал Босх. - Я прикрою.
   Он вытащил пистолет и сделал полный круг, но никого не увидел. Затем он увидел джип, припаркованный там, где он видел его с воздуха, перекати-поле все еще прижималось к нему. Это не имело никакого смысла для Босха. Пока не-
   - Пилот в ловушке, - сказал Агила.
   Гарри заглянул в кабину. Рамос посветил фонариком на пилота, чьи светлые усы были испачканы кровью. На переносице был глубокий порез. Его глаза были широко раскрыты, и Босх увидел, что аппаратура управления полетом прижата к его ногам.
   - Где радио? - сказал Босх. - Нам нужна помощь здесь.
   Рамос просунул верхнюю часть тела обратно в окно кабины и вернулся с портативной радиостанцией.
   - Корво, Корво, поднимайтесь, у нас тут чрезвычайная ситуация. Ожидая ответа, Рамос сказал Босху: "Ты веришь в это дерьмо? Этот чертов монстр появляется из ниоткуда. Я не знал, что...
   "Что творится?" По радио снова раздался голос Корво.
   "У нас тут такая ситуация. Нам нужен медицинский эвакуатор здесь. Инструменты. "Линкс" разбит. Коркоран зажат внутри. Имеет травмы".
   - Крушение?
   - Это не авария, чувак. Проклятый бык напал на него на земле. Он разбит, и мы не можем вытащить Коркорана. Мы находимся в ста ярдах к северо-востоку от центра размножения, амбара.
   "Оставайся там. Помощь уже в пути.
   Рамос пристегнул рацию к поясу, взял фонарик под мышку и перезарядил пистолет.
   "Давайте каждый возьмем сторону треугольника, вертолет посередине и будем наблюдать за этой штукой. Я знаю, что попал в него, но он ничего не показал".
   - Нет, - сказал Босх. "Рамос, ты и Агила встаньте на чью-то сторону и ждите помощи. Я собираюсь очистить сарай. Зоррильо становится...
   - Нет, нет, нет, мы так не делаем, Босх. Ты здесь ни при чем. Мы ждем здесь, и когда помогут...
   Он остановился на полуслове и сделал полный оборот. Потом Босх понял, что тоже это слышит. Точнее, почувствовал. Ритмичная вибрация в земле становится все сильнее. Невозможно было определить направление. Он смотрел, как Рамос кружит с фонариком. Он услышал, как Агила сказал: "Эль Темблар".
   "Какая?" - крикнул Рамос. "Какая?"
   И тут на краю поля зрения появился бык. Огромный черный зверь, он напал на них, не испугавшись их количества. Это была его территория, которую нужно было защищать. В этот момент Босху показалось, что бык появился из темноты, призрак смерти, с опущенной головой и торчащими вверх рогами. Он находился менее чем в тридцати футах от цели, когда нацелился на нее. Бош.
   В одной руке он держал Смита. В другом - жилет со словом "ПОЛИЦИЯ" на светоотражающей желтой ленте. За те секунды, что у него остались, он понял, что пленка привлекла внимание зверя и выделила его. Он также пришел к выводу, что его пистолет бесполезен. Он не мог повалить животное пулями. Он был слишком большим и мощным. Это был бы идеальный выстрел по движущейся мишени. Ранение, как это сделал Рамос, не остановит его.
   Он бросил пистолет и поднял жилет.
   Босх услышал крики и стрельбу справа от себя. Это был Рамос. Но бык остался на нем. Когда оно приблизилось, он повернул жилет вправо, его желтые буквы отражали свет луны. Он отпустил его, когда животное приблизилось. Бык, словно черное пятно в темноте, ударил по жилету, прежде чем тот покинул его руку. Босх попытался отскочить, но одно из массивных плеч животного задело его, и он упал.
   С земли он поднял глаза и увидел, как животное срезало его слева, как одаренный спортсмен, и приблизилось к Рамосу. Агент все еще стрелял, и Босх видел отражение луны на гильзах, вылетевших из его ружья. Но пули не остановили атаку зверя. Они даже не замедлили его. Босх услышал, как опустел эжектор пистолета, а Рамос нажимал на курок в пустом патроннике. Его последний крик был неразборчив. Бык ударил его низко по ногам, а затем поднял звериную окровавленную шею вверх, подбрасывая его в воздух. Рамос, казалось, кувыркался в замедленной съемке, прежде чем рухнуть вниз головой и замереть.
   Бык попытался остановить свой рывок, но инерция и урон от пуль в конце концов не позволили ему контролировать свой огромный вес. Его голова опустилась, и он перевернулся на спину. Он выпрямился и приготовился к новой атаке. Босх подполз к своему пистолету, поднял его и прицелился. Но передние лапы животного дрогнули, и оно упало. Затем он медленно повернулся на бок и лежал неподвижно, если не считать нерешительного подъема и опускания его груди. Потом и это прекратилось.
   Агила и Босх одновременно отправились в Рамос. Они сгрудились над ним, но не сдвинули его с места. Он лежал на спине, а его глаза все еще были открыты и заляпаны грязью. Его голова склонилась под неестественным углом. Его шея, похоже, была полностью сломана при падении. Вдалеке они могли слышать звук одного из "Хьюи", летящего в их сторону. Босх встал и увидел, как прожектор скользит по зарослям в поисках их.
   - Я иду в туннель, - сказал Босх. - Когда они приземлятся, приходите с подкреплением.
   - Нет, - сказал Агила. - Я иду с тобой.
   Он сказал это так, что не вызывал никаких споров. Он наклонился, снял с пояса Рамоса рацию и взял фонарик. Он отдал радио Босху.
   - Скажи им, что мы оба уходим.
   Босх связался с Корво.
   - Где Рамос?
   "Мы только что потеряли Рамоса. Я и Агила идем в туннель. Предупредите милицию в EnviroBreed, что мы проходим. Мы не хотим, чтобы нас расстреляли".
   Он выключил рацию прежде, чем Корво успел ответить, и бросил ее на землю рядом с мертвым агентом Управления по борьбе с наркотиками. Другой вертолет уже был почти рядом с ними. Они побежали к амбару, держа оружие наготове, и медленно двигались вокруг снаружи, пока не оказались впереди и не увидели, что дверь отсека отодвинута настежь. Достаточно широкий, чтобы мог пройти человек.
   Они прошли и спрятались в темноте. Агила начал водить лучом фонарика. Это был похожий на пещеру сарай с стойлами, проходившими по обеим сторонам к задней части. Были ящики, используемые для перевозки быков на арены, сложенные сзади вместе с башнями, сделанными из тюков сена. Босх увидел линию верхних фонарей, протянувшуюся по центру здания. Он огляделся и нашел выключатель рядом с дверью отсека.
   Как только в салоне зажгли свет, они двинулись по проходу между рядами прилавков, Босх занял правую, а Агила - левую. Все стойла были пусты, быки на свободе гуляли по ранчо. Когда они добрались до задней части, они увидели вход в туннель.
   В углу был припаркован вилочный погрузчик, несущий поддон с тюками сена в четырех футах от земли. В бетонном полу, где стоял поддон, была дыра шириной в четыре фута. Зоррильо, или кем бы он ни был, воспользовался вилочным погрузчиком, чтобы поднять паллету, но некому было опустить ее обратно, чтобы скрыть его бегство.
   Босх присел, подошел к краю ямы и посмотрел вниз. Он увидел лестницу, ведущую примерно на двенадцать футов вниз к освещенному коридору. Он посмотрел на Агилу.
   "Готовый?"
   Мексиканец кивнул.
   Бош пошел первым. Он поднялся на несколько ступеней вниз по лестнице, а затем спустился до конца, подняв пистолет и приготовившись стрелять. Но в туннеле, насколько он мог видеть, никого не было. Это даже не было похоже на туннель. Это был скорее коридор. Он был достаточно высоким, чтобы в нем можно было стоять, а по потолку шел электрический провод, питающий свет в стальных клетках через каждые двадцать футов. Слева был небольшой изгиб, поэтому он не мог видеть, где он заканчивается. Он двинулся в коридор, и Агила спрыгнула за ним.
   - Хорошо, - прошептал Босх. "Давайте держаться правее. Если будет стрельба, я спущусь ниже, а ты выше".
   Агила кивнула, и они быстро двинулись по туннелю. Босх, пытаясь сообразить, где он находится, полагал, что они направляются на восток и немного на север. Они быстро преодолели землю до изгиба, а затем сильно прижались к стене, двигаясь во вторую часть прохода.
   Босх понял, что изгиб прохода слишком широк, чтобы они могли оставаться на линии с EnviroBreed. Он посмотрел на последний сегмент туннеля и увидел, что он свободен. Он мог видеть выходную лестницу примерно в пятидесяти ярдах впереди. И он знал, что они направляются не в EnviroBreed, а куда-то еще. Он пожалел, что не оставил радио вместе с телом Рамоса.
   - Черт, - прошептал Гарри.
   "Какая?" - прошептала в ответ Агила.
   "Ничего такого. Да ладно."
   Они снова двинулись вперед, быстро преодолев первые двадцать пять ярдов, а затем замедлились и стали осторожно и тише приближаться к выходной лестнице. Агила переключился на правую стену, и они одновременно наткнулись на отверстие, оба с вытянутыми вверх пушками, пот выступил у них на глазах.
   Света из отверстия над ними не было. Босх взял у Агилы фонарь и направил его луч в отверстие. Он мог видеть открытые деревянные стропила низкого потолка в комнате наверху. Никто не смотрел на них сверху вниз. В них никто не стрелял. Никто ничего не сделал. Гарри прислушивался к любому звуку, но ничего не услышал. Он кивнул Агиле, чтобы та прикрылась, и убрал пистолет в кобуру. Он начал подниматься по лестнице, держа в одной руке фонарик.
   Он был напуган. Во Вьетнаме выход из одного из туннелей Чарли всегда означал конец страха. Это было похоже на рождение свыше; ты покидал тьму ради безопасности и рук товарищей. Из черного и в синеву. Но не в этот раз; на этот раз было наоборот.
   Когда он достиг вершины, прежде чем подняться через отверстие, он снова осветил лучом, но ничего не увидел. Затем, как черепаха, он медленно высунул голову из отверстия. Первое, что он заметил в луче, были опилки повсюду на полу. Он поднялся дальше, осматривая остальные окрестности. Это была какая-то кладовая. На стальных полках стояли пилы, коробки со шлифовальными лентами для промышленного оборудования. Были ручные инструменты и столярные пилы. Одна группа полок была сложена деревянными дюбелями разного размера на разных полках. Босх тут же подумал о колышках, прикрепленных к тюковой проволоке, которой убили Каппса и Портера.
   Теперь он полностью вошел в комнату и дал Агиле сигнал, что можно безопасно подниматься. Затем Гарри подошел к двери кладовой.
   Она была разблокирована, и она открывалась в огромный склад с машинами и рабочими столами с одной стороны и готовой продукцией - незаконченной мебелью, столами, стульями, комодами - сложенными штабелями с другой. Свет исходил от единственной лампочки, свисавшей с поперечной опорной балки. Это был ночной свет. Затем к нему подошла Агила. Босх знал, что они были в Мекситек.
   В дальнем конце склада были двойные двери. Один из них был открыт, и они быстро подошли к нему. Она вела к погрузочной площадке, которая находилась в конце переулка, по которому прошлой ночью прошел Босх. На дне парковки была лужа, и он увидел следы мокрых шин, ведущие в переулок. В поле зрения никого не было. Зоррилло давно не было.
   - Два туннеля, - сказал Босх, не в силах скрыть уныние в голосе.
  
   ***
  
   - Два туннеля, - сказал Корво. - Информатор Рамоса нас трахнул.
   Босх и Агила сидели на стульях из необработанной сосны и смотрели, как расхаживает Корво и выглядели как дерьмо, как человек, руководивший операцией, в результате которой погибли два человека, вертолет и главная цель. Прошло почти два часа с тех пор, как они вышли из туннеля.
   - Что ты имеешь в виду? - спросил Босх.
   - Я имею в виду, что осведомитель должен был знать о втором туннеле. Откуда он знает об одном, а не о другом? Он нас подставил. Он оставил Зоррильо путь к отступлению. Если бы я знал, кто он такой, я бы обвинил его в соучастии в убийстве федерального агента.
   - Ты не знаешь?
   "Рамос не регистрировал это со мной. Не успел.
   Босх вздохнул немного легче.
   - Не могу, блядь, поверить в это, - говорил Корво. "С тем же успехом я мог бы никогда не вернуться. Я закончил, чувак. Готово... По крайней мере, у тебя есть убийца копов, Босх. У меня есть бутерброд с дерьмом".
   - Вы отправили телекс? Босх сказал сменить тему.
   "Уже вышел. Всем участкам, всем правоохранительным органам. Но это не имеет значения. Его давно нет. Он, вероятно, уйдет вглубь, затаится на год, а затем начнет все сначала. Там, где он остановился. Наверное, в Мичоакане, а может, и дальше.
   - Может быть, он отправился на север, - сказал Босх.
   - Он ни за что не попытается пересечь границу. Он знает, что если мы поднимем его туда, он больше никогда не увидит дневного света. Он ушел на юг, где он в безопасности.
   На фабрике было еще несколько агентов с блокнотами, каталогизацией и поиском. Они нашли машину, которая выдалбливала ножки стола, чтобы их можно было наполнить контрабандой, закрыть крышкой и отправить через границу. Ранее они нашли второй проход в амбаре и прошли по нему до EnviroBreed. В люке не было взрывчатки, и они вошли внутрь. Место было пустым, если не считать двух собак снаружи. Они убили их.
   Операция закрыла крупную сеть контрабанды. Агенты отправились в Калексико, чтобы арестовать главу EnviroBreed Эли. На ранчо было произведено четырнадцать арестов. Другие последовали бы за ним. Но всего этого было недостаточно ни для Корво, ни для кого-либо еще. Не тогда, когда агенты были мертвы, а Зоррильо бродил по ветру. Корво ошибался, полагая, что Босх удовлетворится смертью Арписа. Босх тоже хотел Зоррильо. Он был человеком, который назвал хиты.
   Босх встал, чтобы ему больше не пришлось видеть мучения агента. Ему и своего хватало. Агила, должно быть, чувствовал то же самое. Он тоже встал и стал вяло ходить вокруг станков и мебели. По сути, они ждали, пока одна из милицейских машин отвезет их обратно в аэропорт к машине Босха. Управление по борьбе с наркотиками будет здесь до восхода солнца. Но с Босхом и Агилой было покончено.
   Гарри смотрел, как Агила возвращается в кладовку и приближается к входу в туннель. Он рассказал ему о Грене, и мексиканец просто кивнул. Он ничего не показал. Теперь Агила опустился на корточки и, казалось, изучал пол, словно опилки были чайными листьями, по которым он мог определить местонахождение Зоррильо.
   Через несколько мгновений он сказал: "У папы новые сапоги".
   Босх подошел, и Агила указала на следы на опилках. Был один, который не был от обуви Агилы или Босха. Он был очень четок в пыли, и Гарри узнал удлиненный каблук бульдожьего ботинка. Внутри него была буква "S", образованная изогнутой змеей. Края отпечатка были острые в пыли, голова змеи четко отпечатывалась.
   Агила был прав. У папы были новые сапоги.
  
  
   31
   Всю дорогу до пограничного перехода Босх размышлял о том, как это было сделано, как теперь казалось, что все части подошли друг другу, и как это могло бы остаться незамеченным, если бы Агила не заметила след. Он подумал о коробке со змеями в шкафу в квартире в Лос-Фелисе. Подсказка такая очевидная, но он ее упустил. Он видел только то, что хотел видеть.
   Было еще рано, только первые лучи рассвета пробивались к востоку от горизонта, и на перекрестке еще не было большой очереди. Никто не мыл ветровое стекло. Никто не продавал барахло. Там вообще никого не было. Босх дал жетон скучающему агенту пограничной службы, и его пропустили.
   Ему нужен телефон и немного кофеина. Он проехал две минуты до мэрии Калексико, взял кока-колу из автомата в тесном вестибюле полицейского управления и отнес ее к телефону-автомату на передней стене. Он посмотрел на часы и понял, что она сейчас дома, возможно, уже проснулась и готовится к работе.
   Он закурил и набрал номер, списав звонок со своей карты PacTel. Пока он ждал, пока она пройдет, он посмотрел через улицу в туман. Он увидел очертания спящих фигур под одеялами, разбросанными по парку. Туман на земле придавал изображениям призрачный, одинокий резонанс.
   Тереза взяла трубку после двух гудков. Она звучала так, будто уже проснулась.
   "Привет."
   "Гарри? Что это?"
   - Прости, что разбудил тебя.
   - Вы этого не сделали. В чем дело?
   - Ты сегодня наряжаешься, чтобы пойти на похороны Мура?
   "Да. Что это? Ты позвонил мне без десяти минут шесть, чтобы спросить...
   "Это не Мур, которого они будут закапывать в землю".
   Наступило долгое молчание, во время которого Босх посмотрел в парк и увидел человека, стоящего там с одеялом на плечах и смотрящего на него из тумана. Гарри отвернулся.
   "Что ты говоришь? Гарри, ты в порядке?
   "Я устал, но никогда не лучше. Я говорю, что он все еще жив. Мур. Я просто скучал по нему этим утром".
   - Ты все еще в Мексике?
   "На границе."
   "Это не имеет смысла. Что ты сказал. Латенты были найдены, мы лечили зубы, а его собственная жена опознала фотографию татуировки на теле. Его личность была подтверждена".
   "Это все ерунда. Он это устроил".
   - Почему, Гарри, ты звонишь мне сейчас и говоришь это?
   - Я хочу, чтобы ты помогла мне, Тереза. Я не могу пойти в Ирвинг. Только ты. Ты поможешь мне и поможешь себе. Если я прав.
   - Это большое "если", Гарри.
   Босх оглянулся на парк и увидел, что человек в одеяле исчез.
   "Просто скажи мне, как это возможно", - сказала она. "Убедить меня."
   Босх помолчал, словно адвокат, собирающийся перед перекрестным допросом. Он знал, что каждое слово, которое он скажет сейчас, должно выдержать испытание ее пристального внимания, иначе он потеряет ее.
   "Помимо отпечатков и зубов, Шиэн сказал мне, что они также сопоставили его почерк с запиской "я узнал, кем я был". Он сказал, что они сравнили это с карточкой смены адреса, которую Мур поместил в свое личное дело несколько месяцев назад после того, как он и его жена расстались.
   Он глубоко затянулся сигаретой, и она подумала, что он закончил.
   "Так? Я не понимаю, что с того?
   "Одной из уступок, которую лига защиты добилась несколько лет назад во время переговоров по контракту, был гарантированный доступ к вашему личному делу. Чтобы копы могли проверить, были ли в их послужном списке жалобы, благодарности, письма с жалобами и тому подобное. Значит, у Мура был доступ к его P-файлу. Несколько месяцев назад он зашел в отдел кадров и попросил его, потому что только что переехал и ему нужно было указать свой новый адрес".
   Босх задержал его на мгновение, чтобы обдумать в уме остальную часть.
   - Ладно, ладно, - сказала она.
   "В P-файлах также есть печатные карточки. У Мура был доступ к печатной карточке, которую Ирвинг дал вам в день вскрытия. Это была карта, которую ваш техник использовал для идентификации отпечатков. Понимаете? Пока у Мура был файл, он мог подменить свою карточку на чью-то другую. Затем вы использовали фальшивую карту, чтобы опознать его тело. Но, понимаете, это было не его тело. Это был другой человек".
   "Кто?"
   - Я думаю, это был здешний человек по имени Умберто Соррильо.
   "Это кажется слишком надуманным. Были и другие удостоверения. Я помню тот день в люксе. Как его зовут, Шихан, ему позвонили из SID и сказали, что они сопоставили отпечатки в номере мотеля с Муром. Они использовали другой набор, чем мы. Это двойное слепое подтверждение, Гарри. Затем у нас есть татуировка. И зубной. Как вы все это объясните?"
   "Послушай, Тереза, послушай меня. Все это можно объяснить. Все работает. Зубной? Вы сказали мне, что нашли только один пригодный фрагмент, часть корневого канала. Это означало, что корня не осталось. Это был мертвый зуб, так что нельзя было сказать, как давно он выпал, только то, что он совпадал с картами его дантиста. Это нормально, но один из команды Мура сказал мне, что однажды видел, как Мура ударили во время драки на бульваре, и он потерял зуб. Это могло быть так, я не знаю".
   "Хорошо, а как насчет отпечатков в комнате? Объяснить, что?"
   "Легкий. Это были его отпечатки. Донован, парень из SID, сказал мне, что он снял отпечатки с компьютера Министерства юстиции. Это были настоящие отпечатки Мура. Это означало, что он действительно был в комнате. Это не значит, что это его тело. Обычно для выполнения всей работы по сопоставлению использовался один набор экземпляров - те, что из компьютера Министерства юстиции, - но Ирвинг все испортил, перейдя к P-файлу. И в этом прелесть плана Мура. Он знал, что Ирвинг или кто-то из отдела сделает это именно так. Он мог на это рассчитывать, потому что знал, что отдел поторопится со вскрытием, удостоверением личности и всем остальным, потому что это был коллега-офицер. Это уже было сделано раньше, и он знал, что они сделают это за него".
   "Донован никогда не сравнивал наши отпечатки с набором, который он вытащил?"
   "Нет, потому что это не было рутиной. Возможно, он додумался до этого позже, когда подумал об этом. Но в этом деле все происходило слишком быстро".
   - Черт, - сказала она. Он знал, что завоевывает ее. - А тату?
   - Это знак отличия баррио. Они могли быть у многих. Я думаю, что у Зоррильо был один.
   "Кто он?"
   "Он вырос здесь с Муром. Может быть, они братья, я не знаю. Так или иначе, Зоррильо стал местным наркобароном. Мур уехал в Лос-Анджелес и стал полицейским. Но каким-то образом Мур работал на него там, наверху. История продолжается оттуда. Прошлой ночью Управление по борьбе с наркотиками провело обыск на ранчо Зоррильо. Он ушел. Но я не думаю, что это был Зоррилло. Это был Мур".
   - Ты его видел?
   - Мне не нужно было.
   - Его кто-нибудь ищет?
   "Управление по борьбе с наркотиками ищет. Они концентрируются во внутренних районах Мексики. С другой стороны, они ищут Зоррильо. Мур может больше никогда не появиться".
   - Все кажется... Ты хочешь сказать, что Мур убил Зоррильо, а потом поменялся с ним местами?
   "Ага. Каким-то образом он доставил Зоррильо в Лос-Анджелес. Они встречаются в Убежище, и Мур кладет его на пол - травма затылка, которую вы нашли. Он надевает сапоги и одежду на тело. Затем он сносит лицо дробовиком. Он обязательно оставляет несколько своих отпечатков, чтобы Донован не укусил, и кладет записку в задний карман.
   "Я думаю, что записка сработала на нескольких уровнях. Сначала это было воспринято как предсмертная записка. Аутентификация почерка помогла установить личность. С другой стороны, я думаю, что между Муром и Зоррильо было что-то личное. Возвращается в баррио. 'Кто ты?' - Я узнал, кто я такой. Эта часть - длинная история".
   Они оба некоторое время молчали, переосмысливая все, что только что сказал Босх. Он знал, что осталось еще много незавершенных дел. Много обмана.
   - Почему все убийства? она спросила. "Портер и Хуан Доу, при чем тут они?"
   Здесь у него было мало ответов.
   "Я не знаю. Они как-то мешали, наверное. Зоррилло убил Джимми Каппса, потому что он был осведомителем. Я думаю, Мур был тем, кто сказал Зоррильо. После этого Хуана Доу - его, кстати, зовут Гутьеррес-Льоса, - забивают до смерти здесь и увозят туда. Я не знаю почему. Затем Мур вытаскивает Зоррильо и занимает его место. Зачем ему нужно было делать Портера, я не знаю. Я думаю, он думал, что Лу может понять это.
   "Так холодно".
   "Ага."
   - Как это могло случиться? - спросила она тогда больше себе, чем Босху. - Его вот-вот похоронят, этого наркоторговца... со всеми почестями, там мэр и начальник. СМИ."
   - И ты узнаешь правду.
   Она долго думала об этом, прежде чем задать следующий вопрос.
   - Почему он это сделал?
   "Я не знаю. Мы говорим о разных жизнях. Полицейский и наркоторговец. Но что-то, должно быть, осталось между ними, эта связь - чем бы она ни была - из баррио. И как-то раз полицейский перебегает дорогу и начинает высматривать дилера на улицах Лос-Анджелеса. Кто знает, что заставило его это сделать. Может быть, деньги, может быть, просто что-то, что он потерял давным-давно, когда был ребенком.
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Я не знаю. Я все еще думаю."
   - Если они были так близко, почему он убил его?
   - Думаю, нам придется спросить его. Если мы когда-нибудь найдем его. Может быть, он... может быть, как вы сказали, это было просто для того, чтобы занять место Зоррильо. Все эти деньги. Или, может быть, это была вина. Он зашел слишком далеко, и ему нужен был способ покончить с этим... Мур был - или зациклен - на прошлом. Это сказала его жена. Может быть, он пытался что-то отбить, вернуться. Я еще не знаю.
   На линии снова тишина. Босх сделал последнюю затяжку.
   - План кажется почти идеальным, - сказал он. "Он оставляет тело при обстоятельствах, которые, как он знал, заставят департамент не искать его".
   - Но ты это сделал, Гарри.
   "Ага."
   И вот я здесь, подумал он. Он знал, что теперь должен делать. Он должен был закончить это. Теперь он мог видеть призрачные фигуры нескольких человек в парке. Они просыпались в другой день отчаяния.
   - Зачем ты позвал меня, Гарри? Что ты хочешь чтобы я сделал?"
   "Я позвонил, потому что должен кому-то доверять. Я мог думать только о тебе, Тереза.
   - Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал?
   "У вас есть доступ к отпечаткам Министерства юстиции в вашем офисе, верно?"
   "Вот как мы делаем большинство наших удостоверений личности. Вот как мы будем делать их все после этого. Теперь я держу Ирвинга за яйца".
   - У вас все еще есть карточка с отпечатками, которую он принес для вскрытия?
   "Гм, я не знаю. Но я уверен, что техники сделали копию, чтобы оставить ее с телом. Вы хотите, чтобы я провел перекрестную проверку?
   "Да, скрестите, и вы увидите, что они не совпадают".
   "Вы так уверены."
   "Ага. Я уверен, но вы могли бы также подтвердить это.
   "Тогда что?"
   - Тогда, думаю, увидимся на похоронах. Мне нужно сделать еще одну остановку, а потом я еду вверх.
   - Какая остановка?
   "Я хочу осмотреть замок. Это часть длинной истории. Я скажу тебе позже."
   - Ты не хочешь попытаться остановить похороны?
   Гарри подумал несколько секунд, прежде чем ответить. Он думал о Сильвии Мур и о тайне, которую она все еще хранила для него. Затем он подумал об идее прощания наркобарона с полицейским.
   "Нет, я не хочу это останавливать. Ты?"
   "Ни за что."
   Он знал, что ее причины сильно отличались от его. Но его это не заботило. Тереза была на пути к получению должности постоянного главного судебно-медицинского эксперта. Если сейчас Ирвинг встанет у нее на пути, он будет похож на одного из посетителей патологоанатомического отделения. "В таком случае, больше силы для нее", - подумал он.
   - Увидимся через некоторое время, - сказал он.
   - Будь осторожен, Гарри.
   Босх повесил трубку и закурил еще одну сигарету. Утреннее солнце взошло и начало разгонять надземный туман над парком. Там двигались люди. Ему показалось, что он услышал женский смех. Но в данный момент он чувствовал себя очень одиноким в этом мире.
  
  
   32
   Босх подъехал к главным воротам в конце Тропы Койота и увидел, что кольцевая дорога перед Кастильо-де-лос-Охос по-прежнему пуста. Но толстая цепь, скреплявшая накануне две половины железных ворот, болталась, и замок был открыт. Мур был здесь.
   Гарри оставил там свою машину, заблокировав выход, и проскользнул через ворота пешком. Он бежал по коричневой лужайке скрюченной, беспокойной рысью, помня о том, что окна башни смотрят на него сверху вниз, как темные обвиняющие глаза великана. Он прижался к оштукатуренной поверхности стены рядом с входной дверью. Он тяжело дышал и потел, хотя утренний воздух был еще довольно прохладным.
   Ручка была заблокирована. Он долго стоял неподвижно, прислушиваясь к чему-то, но ничего не слыша. Наконец он нырнул за линию окон, выходивших на первый этаж, и обогнул дом в сторону четырехсекционного гаража. Здесь была еще одна дверь, и она тоже была заперта.
   Босх узнал заднюю часть дома по фотографиям, которые были в сумке Мура. Он увидел раздвижные двери, идущие вдоль террасы у бассейна. Одна дверь была открыта, и ветер трепал белую занавеску. Она хлопала, как рука, манящая его войти.
   Открытая дверь вела в большую гостиную. Он был полон призраков - мебели, покрытой заплесневелыми белыми простынями. Ничего больше. Он двинулся влево, бесшумно прошел через кухню и открыл дверь в гараж. Там была одна машина, покрытая простынями, и бледно-зеленый фургон. Сбоку было написано MEXITEC. Босх коснулся капота фургона и обнаружил, что он еще теплый. Через лобовое стекло он увидел обрез, лежащий поперек пассажирского сиденья. Он открыл незапертую дверь и достал оружие. Так тихо, как только мог, он открыл его и увидел, что оба ствола были заряжены двойными патронами. Он закрыл оружие, спрятал свое в кобуру и взял с собой.
   Он снял простыню с передней части другой машины и узнал в ней "Тандерберд", которую он видел на фотографии отца и сына в сумке Мура. Глядя на машину, Босх задался вопросом, как далеко нужно вернуться, чтобы проследить причину выбора человека в жизни. Он не знал ответа о Муре. Он не знал ответа о себе.
   Он вернулся в гостиную, остановился и прислушался. Там ничего не было. Дом казался тихим, пустым, и в нем пахло пылью, словно время, протекающее медленно и мучительно в ожидании чего-то или кого-то не придет. Все комнаты были полны призраков. Он обдумывал форму покрытого веером кресла, когда услышал шум. Сверху, как звук падающей на деревянный пол обуви.
   Он двинулся вперед и в зоне входа увидел широкую каменную лестницу. Босх поднялся по ступенькам. Шум сверху не повторялся.
   На втором этаже он прошел по устланному ковром коридору, заглянул через двери в четыре спальни и две ванные комнаты, но обнаружил, что каждая комната пуста.
   Он вернулся к лестнице и поднялся в башню. Единственная дверь на верхней площадке была открыта, и Гарри не слышал ни звука. Он пригнулся и медленно двинулся к отверстию, обрез указывал путь, как лопасть водоискателя.
   Мур был там. Стоит спиной к двери и смотрит на себя в зеркало. Зеркало было на обратной стороне дверцы шкафа, которая была приоткрыта, так что стекло наклонялось так, чтобы не отражаться в отражении Гарри. Несколько мгновений он невидимо наблюдал за Муром, затем огляделся. В центре комнаты стояла кровать с открытым чемоданом на ней. Рядом с ним лежала спортивная сумка, застегнутая на молнию и, похоже, уже упакованная. Мур по-прежнему не двигался. Он пристально смотрел на отражение своего лица. Теперь у него была окладистая борода, а глаза карие. На нем были выцветшие синие джинсы, новые ботинки из змеиной кожи, черная футболка и черная кожаная куртка с подходящими перчатками. Он был крутым с Мелроуз Авеню. Издалека он легко мог сойти за папу Мехикали.
   Босх увидел деревянные рукоятки и хромированную рукоятку автомата, заткнутого за пояс Мура.
   - Ты собираешься что-то сказать, Гарри? Или просто смотри".
   Не двигая ни руками, ни головой, Мур переместил свой вес влево, а затем они с Босхом уставились друг на друга в зеркало.
   - Подобрал новую пару ботинок, прежде чем ты уложил Зоррильо, не так ли?
   Теперь Мур полностью повернулся к нему лицом. Но он ничего не сказал.
   - Вот так держи руки впереди, - сказал Босх.
   - Как скажешь, Гарри. Знаешь, я как бы думал, что если кто-то придет, ты будешь тем самым".
   - Ты хотел, чтобы кто-нибудь пришел, не так ли?
   "Несколько дней я делал. Несколько дней я этого не делал.
   Босх вошел в комнату, а затем сделал шаг в сторону, чтобы оказаться прямо перед Муром.
   "Новые контакты, борода. Ты похож на папу римского - издалека. Но как ты убедил его лейтенантов, его гвардию ? Они просто собирались отступить и позволить тебе войти и занять его место?
   "Деньги убедили их. Они бы, наверное, позволили тебе переехать туда, если бы у тебя был хлеб, Гарри. Видите ли, все можно обсудить, когда вы держите руки на кошельке. И я сделал."
   Мур слегка кивнул в сторону спортивной сумки на кровати.
   "А ты? У меня есть деньги. Немного. Там около ста десяти тысяч.
   - Я думал, ты сбежишь с целым состоянием.
   - О, я. Я. В сумке только то, что есть под рукой. Вы поймали меня немного меньше. Но я могу дать тебе больше. Это в банках".
   "Думаю, ты практиковал подпись Зоррильо, а также его внешность".
   Мур не ответил.
   "Кто был он?"
   "Кто?"
   "Вы знаете, кто."
   "Сводный брат. Разные отцы".
   "Это место. Это то, о чем все это было, не так ли? Это замок, в котором ты жил до того, как тебя выслали.
   "Что-то такое. Решил купить после его ухода. Но он разваливается на мне. В наши дни так сложно заботиться о том, что ты любишь. Все это рутинная работа".
   Босх попытался изучить его. Он выглядел уставшим от всего этого.
   - Что случилось на ранчо? - спросил Босх.
   - Ты имеешь в виду три тела? Да, ну, я думаю, можно сказать, что справедливость свершилась. Грена была пиявкой, которая годами сосала Зоррилло. Арпис, можно сказать, отстранил его.
   "Тогда кто отделил Арписа и Танца?"
   - Я сделал это, Гарри.
   Он сказал это без колебаний, и слова заставили Босха замереть. Мур был полицейским. Он знал, что никогда нельзя признаваться. Вы не разговаривали до тех пор, пока рядом с вами не появился адвокат, сделка о признании вины не была заключена и сделка не была подписана.
   Гарри поправил вспотевшие руки на обрезе. Он сделал шаг вперед и прислушался к другим звукам в доме. Наступила тишина, пока Мур снова не заговорил.
   - Я не вернусь, Гарри. Думаю, ты это знаешь.
   Он сказал это как ни в чем не бывало, как будто это было данностью, давно решенным.
   - Как ты доставил Зоррильо в Лос-Анджелес, а потом в тот номер в мотеле? Как вы получили его отпечатки для личного дела?
   - Хочешь, я скажу тебе, Гарри? Тогда что?"
   Мур мельком взглянул на спортивную сумку.
   "Тогда ничего. Мы возвращаемся в Лос-Анджелес. Вас не уведомили - ничто из того, что вы можете сейчас сказать, не может быть использовано против вас. Здесь только ты и я".
   "Отпечатки давались легко. Я делал ему удостоверения личности. У него было три или четыре, так что он мог приходить, когда хотел. Однажды он сказал мне, что ему нужен паспорт и полный бумажник. Я сказал ему, что мне нужны отпечатки. Взял их сам.
   - А мотель?
   - Как я уже сказал, он все время переходил границу. Он пройдет через туннель, а Управление по борьбе с наркотиками будет сидеть на ранчо, думая, что он все еще внутри. Ему нравилось приходить посмотреть на "Лейкерс", садиться на корт рядом с той блондинкой-актрисой, которая любит сниматься по телевизору. Так или иначе, он был там, и я сказал ему, что хочу встретиться. Он пришел."
   - А ты его опустил и стал на его место... А старик, рабочий? Что он делал?"
   "Он просто был не в том месте. Зоррильо сказал мне, что был там, когда пролез сквозь пол во время последней поездки. Его не должно было быть в этой комнате. Но я предполагаю, что он не мог читать знаки. Зоррильо сказал, что не может рисковать и рассказать кому-нибудь о туннеле.
   - Почему ты бросил его в переулке? Почему ты просто не похоронил его в Джошуа-Три. Где-то, где его никогда не найдут.
   - Пустыня была бы хороша, но я не бросила его, Босх. Разве ты не видишь? Они контролировали меня. Они привезли его сюда и бросили там. Арпис сделал. Той ночью мне звонит Зоррильо и говорит встретиться с ним в "Яйце", и я. Он говорит, припаркуйся в переулке. Я сделал, и там было тело. Я не собирался двигать эту чертову штуку. Я вызвал его. Видите ли, это был еще один способ для него удержать меня. И я пошел вместе. Портер взялся за это дело, и я договорился с ним, чтобы он не торопился".
   Босх ничего не сказал. Он пытался представить последовательность действий, которую только что описал Мур.
   "Это становится скучно, чувак. Ты собираешься надеть на меня наручники, забрать меня, быть героем?"
   - Почему ты не мог отпустить его? - спросил Босх.
   "Какая?"
   "Это место. Твой отец. Все это. Ты должен был отпустить прошлое".
   "У меня украли жизнь, чувак. Он нас сразу выгнал. Моя мама-Как ты отпускаешь такое прошлое? Да пошел ты, Босх. Вы не знаете.
   Босх ничего не сказал. Но он знал, что позволяет этому продолжаться слишком долго. Мур контролировал ситуацию.
   "Когда я услышал, что он мертв, это что-то сделало", - сказал Мур. "Я не знаю. Я решил, что хочу это место, и пошел к своему брату. Это была моя ошибка. Все началось с малого, но никогда не прекращалось. Вскоре я руководил шоу для него там наверху. Пришлось выбираться из-под него. Был только один путь".
   "Это был неверный путь".
   - Не беспокойтесь, Босх. Я знаю эту песню".
   Босх был уверен, что Мур рассказал эту историю так, как сам в нее верил. Но Босху было ясно, что он полностью принял дьявола. Он узнал, кто он такой.
   "Почему я?" - спросил Босх.
   - Почему ты что?
   "Почему ты оставил файл для меня? Если бы ты этого не сделал, меня бы здесь не было. Вы были бы в чистоте.
   - Босх, ты был моей поддержкой. Вы не видите? Мне нужно что-то на случай, если пьеса о самоубийстве не сработает. Я думал, ты возьмешь этот файл и возьмешь его оттуда. Я знал, что если немного ошибешься, ты забьешь тревогу. Убийство. Дело в том, что я никогда не думал, что ты зайдешь так далеко. Я думал, что Ирвинг и остальные сокрушат тебя, потому что не захотят знать, в чем дело. Они бы просто хотели, чтобы все это умерло вместе со мной".
   - И Портер.
   "Ну да, Портер был слаб. Во всяком случае, сейчас ему, наверное, лучше".
   "И я? Было бы мне лучше, если бы Арпис ударил меня пулей в гостиничном номере?
   - Босх, ты подобрался слишком близко. Пришлось стрелять".
   Гарри больше нечего было сказать или спросить. Мур, казалось, чувствовал, что они подошли к финальной точке. Он попытался еще раз.
   "Бош, в этом пакете у меня есть номера счетов. Они твои.
   - Не интересно, Мур. Мы возвращаемся.
   Мур рассмеялся над этой идеей.
   - Ты действительно думаешь, что кому-то там наверху плевать на все это?
   Босх ничего не сказал.
   - В отделе? - сказал Мур. "Да ни хрена их это не волнует. Они не хотят знать о чем-то подобном. Плохо для бизнеса, чувак. Но, видишь ли, ты... ты не в отделе, Босх. Вы в нем, но не от него. Видишь, что я говорю? Вот в чем проблема. Ты принимаешь меня обратно, чувак, и они будут смотреть на тебя так же плохо, как и на меня. Потому что ты будешь тащить за собой этот фургон, полный дерьма.
   - Я думаю, ты единственный, кого это волнует, Босх. Я действительно думаю, что вы. Так что просто бери деньги и уходи".
   "А как насчет вашей жены? Думаешь, ей не все равно?
   Это остановило его, по крайней мере, на несколько мгновений.
   - Сильвия, - сказал он. "Я не знаю. Я потерял ее давным-давно. Я не знаю, заботится она об этом или нет. Мне самому уже все равно".
   Босх наблюдал за ним, ища правду.
   "Вода под мостом", - сказал Мур. - Так что бери деньги. Я могу передать вам больше позже".
   "Я не могу взять деньги. Я думаю, ты это знаешь.
   "Да, кажется, я знаю это. Но я думаю, ты знаешь, что я тоже не могу вернуться с тобой. Так где же это оставить нас?
   Босх переместился на левый бок, прижав приклад дробовика к бедру. Последовала долгая пауза, во время которой он думал о себе и своих мотивах. Почему он не сказал Муру вытащить пистолет из штанов и бросить его?
   Плавным, быстрым движением Мур протянул правую руку через свое тело и вытащил пистолет из-за пояса. Он поворачивал ствол к Босху, когда палец Гарри сомкнулся на спусковом крючке дробовика. Двуствольный выстрел оглушил комнату. Мур принял удар по лицу. Сквозь дым Босх увидел, как его тело резко дернулось в воздухе. Его руки взлетели к потолку, и он приземлился на кровать. Его пистолет выстрелил, но это был случайный выстрел, разбивший одно из окон арочного окна. Пистолет упал на пол.
   Кусочки почерневшей ваты от снарядов полетели вниз и упали в кровь безликого. В воздухе витал сильный запах сгоревшего пороха, и Босх почувствовал на лице легкий туман, который, как он также понял по запаху, был кровью.
   Он стоял неподвижно больше минуты, потом оглянулся и увидел себя в зеркале. Он быстро отвел взгляд.
   Он подошел к кровати и расстегнул сумку. Внутри были стопки и стопки денег, в основном стодолларовых купюр. Там же был кошелек и паспорт. Он открыл их и обнаружил, что они идентифицировали Мура как сорокалетнего Генри Мэйза из Пасадены. В паспорте были две незакрепленные фотографии.
   Первым был полароид, который, как он догадался, достался из белого мешка. Это была фотография Мура и его жены, которым чуть за двадцать. Они сидели на диване, может быть, на вечеринке. Сильвия не смотрела в камеру. Она смотрела на него. И Босх знал, почему он выбрал именно эту фотографию. Любящий взгляд на ее лице был прекрасен. Второе фото было старым черно-белым с обесцвечиванием по краям, что указывало на то, что оно взято из рамки. На нем Кэл Мур и Умберто Зоррильо были мальчиками. Они игриво боролись, оба без рубашки и смеясь. Кожа у них была бронзовая, и только татуировки испортили ее. У каждого мальчика на руке была татуировка Святых и Грешников.
   Бумажник и паспорт он бросил обратно в спортивную сумку, а две фотографии положил в карман пальто. Он подошел к окну с разбитым стеклом и посмотрел на Тропу Койота и низину, ведущую к границе. Полицейских машин не было. Без пограничной службы. Никто даже не вызвал скорую помощь. Толстые стены замка сдерживали звук умирающего внутри человека.
   Солнце стояло высоко в небе, и он чувствовал его тепло через треугольное отверстие в битом стекле.
  
  
   33
   Босх не чувствовал себя снова целым, пока не добрался до задымленных окраин Лос-Анджелеса. Он снова был в мерзости, но знал, что именно здесь он исцелится. Он объехал центр города по автостраде и направился через перевал Кауэнга. Полуденное движение было легким. Взглянув на холмы, он увидел обугленную дорожку огня рождественской ночи. Но он даже находил в этом некоторое утешение. Он знал, что жар огня раскроет семена полевых цветов, и к весне склон холма превратится в буйство красок. За ним последует чапараль, и вскоре на земле вообще не останется шрамов.
   Это было после часа. Он собирался опоздать на похоронную мессу Мура в миссии Сан-Фернандо. Так он и поехал через Долину к кладбищу. Похороны Калексико Мура, убитого при исполнении служебных обязанностей, должны были состояться в Вечной долине в Чатсуорте под председательством начальника полиции, мэра и представителей СМИ. Босх улыбался, пока вел машину. Мы собрались здесь, чтобы почтить и похоронить торговца наркотиками.
   Он добрался до кортежа, но СМИ уже расположились на обрыве у подъездной дороги. Мужчины в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках, с траурными повязками на левой руке, вышли на подъезд к кладбищу и подали ему знак парковаться. Он сел в машину, используя зеркало заднего вида, чтобы надеть галстук. Он был небрит и выглядел помятым, но ему было все равно.
   Участок находился рядом с дубовой рощей. Одна из повязок указывала путь. Гарри шел по лужайке, шагая по участкам, ветер развевал его волосы во все стороны. Он занял позицию на приличном расстоянии от зеленого погребального балдахина и сопровождающей его группы цветов и прислонился к одному из деревьев. Он выкурил сигарету, наблюдая, как подъезжают машины. Несколько опередили процессию. Но затем он услышал приближающийся звук вертолетов - полицейского авиационного подразделения, которое пролетело над катафалком, и вертолетов СМИ, которые начали кружить над кладбищем, как мухи. Затем первые мотоциклы врезались в ворота кладбища, и Босх наблюдал, как телекамеры на утесе следили за длинной очередью. Босх предположил, что циклов было около двухсот. Лучший день, чтобы проехать на красный свет, нарушить скоростной режим или совершить незаконный разворот в городе, - это день похорон полицейского. Никто не остался присматривать за магазином.
   Катафалк и сопровождающий его лимузин следовали за велосипедами. Затем подъехали остальные машины, и довольно скоро люди начали парковаться повсюду и шли через кладбище со всех сторон к участку. Босх наблюдал, как один из нарукавников помог Сильвии Мур выбраться из лимузина. Она ехала одна. Хотя он был, может быть, в пятидесяти ярдах от него, Гарри мог сказать, что она выглядела прекрасно. На ней было простое черное платье, и сильный порыв ветра дул в него, прижимая ткань к ней и обнажая ее фигуру. Ей пришлось удерживать черную заколку в волосах. На ней были черные перчатки и черные солнцезащитные очки. Красная помада. Он не мог оторвать от нее глаз.
   Повязка привела ее к ряду складных стульев под балдахином рядом с ямой, искусно вырытой в земле. По пути она слегка повернула голову, и Босху показалось, что она смотрит на него, но он не был уверен, потому что очки скрывали ее глаза, а на лице ничего не выражалось. После того, как она уселась, несущие гроб, в состав которых входили Рикард, остальные сотрудники отдела по борьбе с наркотиками Мура и еще несколько человек, которых Босх не знал, принесли серовато-серебристый стальной гроб.
   - Итак, ты вернулся, - сказал голос сзади.
   Босх обернулся и увидел Терезу Корасон, идущую позади него.
   - Да, только что вошел.
   - Тебе не помешало бы побриться.
   "И еще кое-что. Как дела, Тереза?
   "Как никогда лучше."
   "Приятно слышать. Что произошло сегодня утром после нашего разговора?
   "О том, чего вы ожидали. Мы взяли отпечатки Мура из Министерства юстиции и сравнили их с тем, что дал нам Ирвинг. Не совпадает. Два разных человека. Это не Мур в серебряной пуле".
   Босх кивнул. Конечно, сейчас он не нуждался в ее подтверждении. У него было свое. Он подумал о безликом теле Мура, лежащем на кровати.
   "Что ты собираешься с этим делать?" он спросил.
   "Я уже сделал это."
   "Какая?"
   "У меня была небольшая беседа с помощником шефа Ирвингом перед похоронной мессой. Хотел бы ты видеть его лицо".
   - Но он не остановил похороны.
   - Думаю, он играет с процентами. Скорее всего, Мур, если он знает, что для него хорошо, больше никогда не появится. Так что он надеется, что все, что ему будет стоить, это рекомендация в бюро судебно-медицинской экспертизы. Он вызвался это сделать. Мне даже не пришлось объяснять ему его позицию".
   - Надеюсь, тебе понравится эта работа, Тереза. Ты сейчас в чреве зверя".
   - Буду, Гарри. И спасибо, что позвонили мне сегодня утром".
   - Он знает, как ты все это придумал? Ты сказал ему, что я звонил?
   "Нет. Но я не уверен, что должен был.
   Она была права. Ирвинг должен был знать, что Босх каким-то образом замешан в этом. Он посмотрел мимо Терезы, чтобы снова посмотреть на Сильвию. Она сидела тихо. Стулья по обе стороны от нее пусты. Никто не собирался приближаться к ней.
   - Я иду к группе, - сказала Тереза. "Я сказал Дику Эбарту, что встречусь с ним здесь. Он хочет назначить дату полного голосования комиссии".
   Босх кивнул. Эбарт был комиссаром графства двадцать пять лет в должности и приближался к семидесяти годам. Он был ее неофициальным спонсором в этой работе.
   "Гарри, я все еще хочу, чтобы все оставалось только на профессиональной основе. Я ценю то, что ты сделал для меня сегодня. Но я хочу держать вещи на расстоянии, по крайней мере, какое-то время".
   Он кивнул и смотрел, как она идет к собравшимся, неустойчиво ступая на высоких каблуках по кладбищенскому газону. На мгновение Босх представил ее в плотской связи с престарелым комиссаром, чьи фотографии в газете были особенно заметны из-за его обвисшей шеи из гофрированной бумаги. Его отталкивали образ и он сам за то, что вообразил его. Он выкинул это из головы и смотрел, как Тереза смешалась с толпой, пожимала руки и становилась тем политиком, которым ей теперь придется быть. Он почувствовал к ней чувство печали.
   До службы оставалось несколько минут, а люди все еще прибывали. В толпе он поднял сияющую голову помощника начальника Ирвина Ирвинга. Он был в полном обмундировании, шляпу держал под мышкой. Он стоял с начальником полиции и одним из подставных лиц мэра. Мэр как обычно опоздал. Затем Ирвинг увидел Босха, оторвался и направился к нему. Он, казалось, рассматривал вид на горы, когда шел. Он не смотрел на Босха, пока тот не оказался рядом с ним под дубом.
   "Детектив".
   "Главный."
   - Когда вы вошли?
   "Прямо сейчас."
   "Можно побриться".
   "Да, я знаю."
   "Так что же нам делать? Что мы делаем?"
   То, как он сказал это, было почти задумчивым, и Босх не знал, хочет ли Ирвинг от него ответа или нет.
   - Знаете, детектив, вчера, когда вы не явились ко мне в кабинет, как было приказано, я открыл на вас одну сотую восемьдесят один.
   - Я так и думал, шеф. Я отстранен?"
   "В настоящее время никаких действий не предпринимается. Я честный человек. Я хотел сначала поговорить с тобой. Вы говорили с исполняющим обязанности главного судмедэксперта сегодня утром?
   Босх не собирался лгать ему. Он думал, что на этот раз у него на руках все старшие карты.
   "Да. Я хотел, чтобы она сравнила некоторые отпечатки пальцев.
   - Что случилось там, в Мексике, что заставило тебя сделать это?
   - Мне не о чем говорить, шеф. Я уверен, что все это будет в новостях".
   "Я не говорю о том злополучном рейде, предпринятом DEA. Я говорю о Муре. Босх, мне нужно знать, нужно ли мне идти туда и останавливать эти похороны.
   Босх увидел, как на бритом черепе Ирвинга вздулась синяя вена. Он пульсировал, а затем умер.
   - Тут я ничем не могу вам помочь, шеф. Это не мой звонок. У нас есть компания.
   Ирвинг обернулся и посмотрел на собравшихся. Лейтенант Харви Паундс, тоже в парадной форме, шел к ним, вероятно, желая узнать, сколько дел он сможет закрыть благодаря расследованию Босха. Но Ирвинг поднял руку, как дорожный полицейский, и Паундс резко остановился, повернулся и ушел.
   "Я пытаюсь донести до вас, детектив Босх, что, похоже, мы собираемся похоронить и прославить мексиканского наркобарона, в то время как коррумпированный полицейский бегает по округе. Ты хоть представляешь, что смущать-черт возьми! Не могу поверить, что только что произнес эти слова вслух. Не могу поверить, что сказал тебе эти слова.
   - Не очень-то мне доверяешь, не так ли, шеф?
   - В таких делах я никому не доверяю.
   - Ну, не беспокойся об этом.
   "Я не беспокоюсь о том, кому я могу и не могу доверять".
   - Я имею в виду похоронить наркобарона, пока коррумпированный коп слоняется без дела. Не беспокойся об этом".
   Ирвинг изучал его, его глаза сузились, как будто он мог заглянуть глазами Босха в свои мысли.
   "Ты шутишь, что ли? Не беспокойтесь об этом? Это потенциальное смущение для этого города и этого департамента невообразимых масштабов. Это могло, это может-"
   "Послушай, чувак, я говорю тебе забыть об этом. Понять? Я пытаюсь помочь тебе здесь".
   Ирвинг снова долго его изучал. Он перенес свой вес на другую ногу. Вена на его голове запульсировала новой жизнью. Босх знал, что ему не понравится, если кто-то вроде Гарри Босха хранит такой секрет. С Терезой Корасон он мог иметь дело, потому что они обе играли на одном поле. Но Бош был другим. Гарри скорее наслаждался моментом, хотя долгое молчание уже надоело.
   - Я связался с Управлением по борьбе с наркотиками по поводу того фиаско. Они сказали, что этот человек, которого они считают Зоррильо, сбежал. Они не знают, где он".
   Это была половинчатая попытка заставить Босха открыться. Это не сработало.
   - Они никогда не узнают.
   Ирвинг ничего не ответил на это, но Босх знал, что лучше не прерывать его молчание. Он что-то замышлял. Гарри позволил ему работать, наблюдая, как массивные челюсти помощника начальника напрягаются в твердые подушечки.
   "Бош, я хочу знать прямо сейчас, есть ли в этом проблема. Даже потенциальная проблема. Потому что в следующие три минуты я должен решить, идти ли туда перед начальником, мэром и всеми этими камерами и положить этому конец".
   "Что сейчас делает Управление по борьбе с наркотиками?"
   "Что они могут сделать? Они следят за аэропортами, связываются с местными властями. Выкладываю его фото и описание. Они мало что могут сделать. Он ушел. По крайней мере, говорят они. Я хочу знать, собирается ли он остаться в стороне".
   Босх кивнул и сказал: - Они никогда не найдут человека, которого ищут, Шеф.
   - Убеди меня, Босх.
   "Не могу этого сделать".
   "И почему бы нет?"
   "Доверие идет двумя путями. Как и отсутствие доверия".
   Ирвинг, казалось, обдумывал это, и Босху показалось, что он заметил почти незаметный кивок.
   Босх сказал: - Человек, которого они ищут, которого они считают Зоррильо, ушел из жизни и не вернется. Это все, что вам нужно знать".
   Босх подумал о теле на кровати в Кастильо-де-лос-Охос. Лицо уже исчезло. Еще две недели, и плоть уйдет. Нет отпечатков пальцев. Никакой идентификации, кроме фальшивых учетных данных в кошельке. Татуировка оставалась нетронутой какое-то время. Но у многих была такая татуировка, включая беглеца Зоррильо.
   Там же он оставил и деньги. Дополнительная предосторожность, которой может быть достаточно, чтобы убедить первого нашедшего не утруждать себя звонком властям. Просто бери деньги и беги.
   Используя носовой платок, он вытер дробовик от своих отпечатков и оставил его. Он запер дом, обернул цепь через черные прутья ворот и закрыл засов на замке, тщательно протирая каждую поверхность. Затем он направился домой в Лос-Анджелес
   "Управление по борьбе с наркотиками, они уже внесли коррективы?" - спросил он Ирвинга.
   "Они работают над этим, - сказал Ирвинг. "Мне сказали, что сеть контрабанды закрыта. Они установили, что наркотик под названием "черный лед" был изготовлен на ранчо, доставлен через туннели на два близлежащих предприятия, а затем перевезен через границу. Груз должен был совершить объезд, вероятно, в Калексико, где его забрали, а фургон поехал дальше. Оба предприятия арестованы. Один из них, государственный подрядчик на поставку стерильных средиземноморских мух, вероятно, вызовет неловкость".
   "ЭнвироБрид".
   "Да. К завтрашнему дню они закончат сверку коносаментов, предъявленных водителями на границе, и документов о получении груза в центре уничтожения здесь, в Лос-Анджелесе. Мне сказали, что эти документы были изменены или подделаны. Другими словами, через границу прошло больше запечатанных коробок, чем было получено в центре".
   "Внутренняя помощь".
   "Более вероятный. Инспектор Министерства сельского хозяйства США был либо глуп, либо коррумпирован. Я не знаю, что хуже".
   Ирвинг стряхнул воображаемую грязь с плеча своего мундира. Это не могли быть волосы или перхоть, поскольку у него не было ни того, ни другого. Он отвернулся от Босха и посмотрел на гроб и на толпу офицеров вокруг него. Церемония вот-вот должна была начаться. Он расправил плечи и, не оборачиваясь, сказал: - Не знаю, что и думать, Босх. Я не знаю, есть ли у тебя я или нет".
   Босх не ответил. Это было бы тем, о чем Ирвинг должен был бы беспокоиться.
   - Просто помни, - сказал Ирвинг. - Вам есть что терять не меньше, чем департаменту. Более. В отделение всегда можно вернуться, всегда выздороветь. Это может занять много времени, но всегда возвращается. Чего нельзя сказать о человеке, запятнанном кистью скандала".
   Босх грустно улыбнулся. Никогда не оставляйте вещь непокрытой. Это был Ирвинг. Его прощальный выстрел был угрозой, угрозой того, что, если Босх когда-нибудь воспользуется своими знаниями против департамента, он тоже погибнет. Ирвинг лично позаботится об этом.
   "Ты боишься?" - спросил Босх.
   - Чего боитесь, детектив?
   "Из всего. Меня. Самим собой. Что не скрепит. Что я могу ошибаться. Все, чувак. Ты всего боишься?"
   "Единственное, чего я боюсь, - это людей без совести. Которые действуют, не продумывая свои действия. Я не думаю, что ты такой".
   Босх только покачал головой.
   - Итак, давайте приступим к делу, детектив. Мне нужно воссоединиться с шефом, и я вижу, что мэр прибыл. Чего вы хотите, если это в моих полномочиях?
   - Я бы ничего у вас не взял, - очень тихо сказал Босх. - Это то, чего ты, похоже, не понимаешь.
   Наконец Ирвинг снова повернулся к нему лицом.
   - Вы правы, Босх. Я действительно не понимаю тебя. Зачем рисковать всем зря? Понимаете? Это снова вызывает у меня беспокойство о тебе. Вы не играете за команду. Ты играешь для себя".
   Босх пристально посмотрел на Ирвинга и не улыбнулся, хотя и хотел. Ирвинг сделал ему прекрасный комплимент, хотя помощник начальника никогда этого не заметит.
   "То, что там произошло, не имело никакого отношения к департаменту, - сказал он. "Если я вообще что-то делал, то я делал это для кого-то и еще для чего-то".
   Ирвинг безучастно посмотрел в ответ, его челюсти сжались, когда он стиснул зубы. Под блестящим черепом была кривая улыбка. Именно тогда Босх признал сходство с татуировками на руках Мура и Зоррильо. Маска дьявола. Он увидел, как глаза Ирвинга что-то загорелись, и понимающе кивнул. Он снова посмотрел на Сильвию, а затем перевел взгляд на Босха.
   - Благородный человек, что ли? И все это для того, чтобы застраховать пенсию вдовы?
   Босх не ответил. Интересно, было ли это предположение или Ирвинг что-то знал. Он не мог сказать.
   - Откуда ты знаешь, что она не участвовала в этом? - сказал Ирвинг.
   "Я знаю."
   "Но как вы можете быть уверены? Как вы можете рискнуть?"
   - Точно так же, как ты уверен. Письмо."
   "Что насчет этого?"
   Босх только и делал, что думал о Муре на обратном пути. У него было четыре часа езды по открытой дороге, чтобы собрать его. Он думал, что он у него есть.
   "Мур сам написал письмо, - начал он. "Он доносил на себя, можно сказать. У него был такой план. Письмо было началом. Он написал это".
   Он остановился, чтобы зажечь сигарету. Ирвинг не сказал ни слова. Он просто ждал рассказа.
   "По причинам, которые, я думаю, восходят к тому времени, когда он был мальчиком, Мур облажался. Он перешел и, уже оказавшись на другой стороне, понял, что обратного перехода нет. Но он не мог продолжать, он должен был выйти. Как-то.
   "Его план состоял в том, чтобы начать расследование ОВР с этого письма. Он написал в письме ровно столько, чтобы Честейн убедилась, что в этом что-то есть, но недостаточно, чтобы Честейн смогла что-то найти. Письмо лишь запятнало бы его имя, поставило бы его под подозрение. Он проработал в отделе достаточно долго, чтобы знать, как все пойдет. Он видел, как действует ОВР и такие люди, как Честейн. Письмо подготовило почву, сделало воду достаточно мутной, так что, когда он окажется мертвым в мотеле, департамент, то есть вы, не захочет слишком внимательно на это смотреть. Вы открытая книга, шеф. Он знал, что вы будете действовать быстро и эффективно, чтобы сначала защитить отдел, а уже потом выяснять, что произошло на самом деле. Итак, он отправил письмо. Он использовал тебя, Шеф. Он тоже использовал меня".
   Ирвинг повернулся к могиле. Церемония вот-вот должна была начаться. Он снова повернулся к Босху.
   - Продолжайте, детектив. Быстрее пожалуйста."
   "Слой за слоем. Помнишь, ты сказал мне, что он снял эту комнату на месяц. Это был первый слой. Если бы его не обнаружили в течение месяца, разложение позаботилось бы обо всем. Не осталось бы кожи для печати. Тогда в комнате остались бы только те латентные вещества, которые он оставил, а дома он был бы свободен".
   - Но его нашли на несколько недель раньше, - услужливо вмешался Ирвинг.
   "Ага. Это подводит нас ко второму слою. Ты. Мур долгое время был полицейским. Он знал, что ты сделаешь. Он знал, что ты пойдешь к персоналу и заберешь его посылку.
   - Это большая авантюра, Босх.
   "Вы спросите меня, это было лучше, чем даже пари. Рождественская ночь, когда я увидела тебя там с папкой, я знала, что это было, еще до того, как ты сказал. Так что я вижу, как Мур делает ставку и меняет карты печати. Как я уже сказал, он ставил на то, что до этого все равно никогда не дойдет. Ты был вторым слоем.
   "И ты? Вы были третьим?
   "Да, как я понимаю. Он использовал меня как последний резерв. На случай, если самоубийство не смоется, ему нужен был кто-то, кто посмотрит на это и увидит причину убийства Мура. Это был я. Я это сделал. Он оставил файл для меня, и я пошел за ним, думая, что его убили из-за этого. Все это было отклонением. Он просто не хотел, чтобы кто-то слишком пристально смотрел на того, кто на самом деле лежал на кафельном полу в мотеле. Он просто хотел немного времени.
   - Но ты зашел слишком далеко, Босх. Он никогда не планировал этого".
   - Наверное, нет.
   Босх подумал о своей встрече с Муром в башне. Он все еще не решил, ждал ли его Мур, даже ждал ли его. Жду, когда Гарри придет и убьет его. Он не думал, что когда-нибудь узнает. Это была последняя загадка Калексико Мура.
   "Время для чего?" - спросил Ирвинг.
   "Какая?"
   - Ты сказал, что ему просто нужно немного времени.
   - Я думаю, ему нужно было время, чтобы спуститься туда, занять место Зоррильо, а потом взять деньги и сбежать. Я не думаю, что он хотел быть папой навсегда. Он просто хотел снова жить в замке".
   "Какая?"
   "Это ничто."
   Они помолчали за мгновение до того, как Босх закончил.
   - Я знаю, что большая часть этого у вас уже есть, шеф.
   "Я делаю?"
   "Да, ты знаешь. Я думаю, вы поняли это после того, как Честейн сказала вам, что Мур сам отправил письмо.
   - А как об этом узнал детектив Честейн?
   Он не собирался ничего давать Босху. Впрочем, это было нормально. Гарри обнаружил, что рассказ истории помогает прояснить ее. Это было все равно, что держать его, чтобы осмотреть отверстия.
   "После того, как он получил письмо, Честейн подумал, что его отправила жена. Он пошел к ней домой, и она отрицала это. Он попросил ее пишущую машинку, потому что собирался убедиться, и она захлопнула дверь перед его носом. Но она не сделала этого до того, как сказала, что у нее даже нет пишущей машинки. Итак, после того, как Мур оказывается мертвым, Честейн начинает думать о вещах и забирает машину из офиса Мура на вокзале. Я предполагаю, что он подобрал ключи к письму. С этого момента нетрудно будет понять, что письмо пришло либо от Мура, либо от кого-то из команды BANG. Я предполагаю, что Честейн брала у них интервью на этой неделе и пришла к выводу, что они этого не делали. Письмо было напечатано Муром.
   Ирвинг ничего из этого не подтвердил, но в этом не было необходимости. Босх знал. Все подходит.
   - У Мура был хороший план, шеф. Он разложил нас, как мошеннический пасьянс. Он знал каждую карту в колоде еще до того, как ее перевернули".
   - Кроме одного, - сказал Ирвинг. "Ты. Он не думал, что ты придешь искать.
   Босх не ответил. Он снова посмотрел на Сильвию. Она была невинна. И она будет в безопасности. Он заметил, что Ирвинг тоже обратил на нее взгляд.
   - Она чиста, - сказал Босх. "Ты знаешь это. Я знаю это. Если ты доставишь ей неприятности, я доставлю тебе неприятности.
   Это не было угрозой. Это было предложение. Сделка. Ирвинг задумался и кивнул головой. Тупое соглашение.
   - Ты говорил с ним там внизу, Босх?
   Гарри знал, что он имел в виду Мура, и знал, что не сможет ответить.
   - Что ты там делал?
   После нескольких мгновений молчания Ирвинг повернулся и пошел прямо, как нацист, обратно к рядам стульев, на которых сидели высокопоставленные лица и высшее руководство отдела. Он занял место, которое его адъютант освободил, в ряду позади Сильвии Мур. Он ни разу не оглянулся на Босха.
  
  
   34
   Всю службу Босх наблюдал за ней со своего места у дуба. Сильвия Мур редко поднимала голову, даже когда смотрела, как кадеты стреляют в небо холостыми, или когда над ними пролетало воздушное отделение, вертолеты выстраивались в строю пропавших без вести. Однажды ему показалось, что она взглянула на него или, по крайней мере, в его сторону, но он не был в этом уверен. Он считал ее стоиком. И он считал ее красивой.
   Когда все закончилось, гроб оказался в яме и люди разошлись, она осталась сидеть, и Босх видел, как она отмахнулась от предложения Ирвинга проводить ее обратно к лимузину. Помощник начальника не спеша удалился, поправляя воротник на шее. Наконец, когда территория вокруг места захоронения была очищена, она встала, взглянула в дыру и направилась к Босху. Ее шаги прерывались хлопаньем автомобильных дверей по всему кладбищу. Она сняла солнцезащитные очки, когда подошла.
   - Ты последовал моему совету, - сказала она.
   Это сразу смутило его. Он посмотрел на свою одежду, а потом снова на нее. Какой совет? Она прочитала его и ответила.
   - Черный лед, помнишь? Ты должен быть осторожен. Вы здесь, так что я предполагаю, что вы были.
   - Да, я был осторожен.
   Он увидел, что ее глаза были очень ясными, и она казалась еще сильнее, чем в прошлый раз, когда они встречались друг с другом. Это были глаза, которые не забывали доброты. Или незначительное.
   "Я знаю, что есть нечто большее, чем то, что они мне сказали. Может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь?"
   Он кивнул, и она кивнула. Когда они смотрели друг на друга, наступила тишина, которая не была ни долгой, ни короткой. Это казалось Босху идеальным моментом. Порыв ветра разрушил чары. Часть ее волос вырвалась из-под заколки, и она откинула их назад рукой.
   "Я бы хотела этого", - сказала она.
   - Когда захочешь, - сказал он. - Может быть, ты тоже расскажешь мне кое-что.
   "Такие как?"
   "Тот снимок, которого не было в рамке. Ты знал, что это было, но не сказал мне.
   Она улыбнулась, как бы говоря, что он сосредоточил свое внимание на чем-то ненужном и тривиальном.
   "Это была просто фотография его и его друга из баррио. В сумке были и другие фотографии.
   - Это было важно, но ты ничего не сказал.
   Она посмотрела на траву.
   "Я просто не хотел больше ни говорить, ни думать об этом".
   - Но ты это сделал, не так ли?
   "Конечно. Вот что происходит. То, что вы не хотите знать, помнить или о чем думать, возвращается, чтобы преследовать вас".
   Какое-то время они молчали.
   - Вы знаете, не так ли? - наконец сказал он.
   - Что это не мой муж похоронен там? У меня была идея, да. Я знал, что было больше, чем то, что люди говорили мне. Не ты, особенно. Другие."
   Он кивнул, и молчание стало долгим, но не неловким. Она слегка повернулась и посмотрела на водителя, стоящего рядом с лимузином в ожидании. На кладбище никого не осталось.
   "Я надеюсь, ты мне кое-что расскажешь", - сказала она. "Либо сейчас, либо когда-нибудь. Если сможешь, я имею в виду... Эм, он... есть шанс, что он вернется?
   Босх посмотрел на нее и медленно покачал головой. Он изучал ее глаза в поисках реакции. Грусть или страх, даже соучастие. Не было ни одного. Она посмотрела на свои руки в перчатках, сцепившиеся перед платьем.
   - Мой шофер... - сказала она, не закончив мысль.
   Она попыталась вежливо улыбнуться, и он в сотый раз спросил себя, что случилось с Калексико Мур. Она сделала шаг вперед и коснулась рукой его щеки. Было тепло даже сквозь шелковую перчатку, и он чувствовал запах духов на ее запястье. Что-то очень легкое. Не совсем запах. Аромат.
   - Думаю, мне пора идти, - сказала она.
   Он кивнул, и она отступила.
   - Спасибо, - сказала она.
   Он кивнул. Он не знал, за что его благодарили, но все, что он мог сделать, это кивнуть.
   "Ты будешь звонить? Может быть, мы могли бы... Я не знаю. Я-"
   "Я позвоню".
   Теперь она кивнула и повернулась, чтобы вернуться к черному лимузину. Он поколебался, а затем заговорил.
   "Тебе нравится джаз? Саксофон?
   Она остановилась и повернулась к нему. В ее глазах была острота. Эта потребность в прикосновении. Это было так ясно, что он чувствовал, как это ранило его. Он подумал, может быть, это его собственное отражение.
   "Особенно соло", - сказала она. "Те, кто одиноки и грустны. Я люблю их".
   "Есть... завтра вечером слишком рано?"
   "Это канун Нового года".
   "Я знаю. Я подумал... Наверное, сейчас не время. Прошлой ночью... это было... я не знаю.
   Она подошла к нему, положила руку ему на шею и притянула его лицо к своему. Он пошел добровольно. Они долго целовались, и Босх держал глаза закрытыми. Когда она отпустила его, он даже не посмотрел, не наблюдает ли кто. Ему было все равно.
   "Что такое правильное время?" она спросила.
   У него не было ответа.
   "Я буду ждать тебя."
   Он улыбнулся, и она улыбнулась. Она повернулась в последний раз и пошла к машине, ее высокие каблуки цокали по асфальту, как только она покинула травяной ковер. Босх прислонился спиной к дереву и смотрел, как водитель открывает перед ней дверь. Затем он закурил и смотрел, как гладкая черная машина выносит ее через ворота и оставляет его наедине с мертвецом.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"