Аннотация: Это согласитесь просто суперфанастика! Слава Принцу Андромеды!
Мари - нетолерантная девчонка
Принц Андромеды
Гигаполис - рулил! Гигаполис наступал. По сравнению с этим супергигантским глобальным Гигаполисом просто гигантские мегаполисы былых времён - даже такие, как Нью-Йорк, Токио, Сингапур и прочие - могли показаться лишь жалкими убогими посёлками!
Гигаполис систематически наступал по всей планете. Наступал и здесь. Ещё год, два, три года назад назад здесь была обычная Деревня, с довольно большим количеством людей, которые, как и положено, выращивали картошку, помидоры, кукурузу и прочее, разводили кур, свиней, коров и так далее, радовались общению с природой; а нынче подавляющее большинство жителей этой деревни пополнило ряды городского пролетариата! Попросту говоря, бомжей! Зато они могли теперь гордиться, что стали городскими жителями, хотя жили даже не в бараках, которых на всех не хватало. и уж тем более не в пятизвёздочных отелях, столь навязчиво рекламируемых по телевидению Гигаполиса - а на мусорных свалках того же Гигаполиса... А питались эти бомжи, недавние крестьяне - не выращенной своими руками картошкой, и не собственноручно произведенной курятиной или домашним молоком, а получаемой на пунктах раздачи, через банкоматы - бурдой, носившей высокопарное название "Евро-Пища"! Эта Евро-Пища представляла собой сбалансированный набор необходимых для организма человека аминокислот, жиров, белков, углеводов, витаминов, минералов и другого, и день и ночь производилась на фабриках Гигаполиса; аналогичным образом на фабриках Гигаполиса производилась и одежда, обувь, мобильные телефоны, телевизоры - по которым круглосуточно прокачивалась через мозги обитателей Гигаполиса идиотская реклама вперемешку с не менее идиотскими новостями и мыльными операми - и прочее... Мало кто из пролетариата мог получить вожделенное рабочее место на одной из таких фабрик, или даже хотя бы место уборщика в самой захудалой забегаловке Гигаполиса; подавляющее большинство были безработными благодаря высокой автоматизации, компьютеризации производства, но гуманные власти Гигаполиса никому не давали умереть с голоду, у всех, даже у самого последнего бомжа была банкоматная карточка, вот только положенных ему благ по своей банкоматной карточке этот бомж мог получить мизерное количество, в то время как различные кинозвёзды, бизнесмены, деятели мыльных опер и служб новостей соответственно по своим банкоматным карточкам - получали огромные, колоссальные блага, ездили то на "мерседесах" с водородными двигателями, то на "лексусах" с гелиевыми-литиевыми, то Бог знает на чём ещё! И питались, в принципе, той же Евро-Пищей - но более высокого ранга, достойной их, не такой, как у бомжей...
Гигаполис был везде. В Европе, в Азии, в Америке, в Африке, в Австралии... На планете Земля уже почти не осталось мест, нетронутых Гигаполисом. Там, где пока не было цивилизованных небоскрёбов, неизменных атрибутов Гигаполиса, а также преступных грязных клоак, свалок, фавел и кишащими нищими обитателями, тоже атрибутами Гигаполиса - там были не менее цивилизованные биозаповедники, где все растения, животные были под полным контролем научных работников и полиции Гигаполиса, и вход простым обывателям был туда запрещён... И всё же в этой раритетной Деревне - как раритет, сохранилась одна-единственная семья, жившая по-старинке! В этой семье были мама, папа, их дочь по имени Мари... Эти трое - с упорством религиозных фанатиков отказывались от услуг Гигаполиса, отказывались стать его жителями, они продолжали упрямо вскапывать землю, сажать в неё семена помидоров, клубни картофеля в надежде получить урожай, выращивали к тому же кур! Этих кур они не резали, вернее, резали редко, стараясь не нарываться на полицию Гигаполиса, просто разводили их для получения яиц. Ведь полиция Гигаполиса - защищала права растений и животных Земли, не забывала и о правах человека, если речь шла о "состоявшихся" представителях "элиты" Земли, президентах, кинорежиссёрах, банкирах, спортсменах и прочих, но относилась враждебно или с равнодушием к правам таких простых людей, как Мари и её родители! Мари и её родители разводили и коров для получения молока - до последнего, но коровам требовались довольно обширные пастбища, а пастбища эти планомерно поглощались и были поглощены вскоре расползавшимся, как раковая опухоль, Гигаполисом! Коровы сдохли от недоедания... Похоже, на права этих коров полиция Гигаполиса смотрела сквозь пальцы - ведь коровы эти жили отнюдь не в президентском хлеву, да и не в цивилизованном биозаповеднике, а так, в хлеву у каких-то деревенских "лузеров"... От Деревни остались рожки да ножки, какие-то жалкие клочки земли - и на этих клочках земли эта семья из трёх человек умудрялась пока ещё выращивать относительно приемлемый урожай картошки, помидоров, фасоли, ещё чего-то! И получать небольшое количество куриных яиц... И при этом на лицах этих троих была улыбка, они радовались жизни, отказывались смотреть ненавистное им телевидение Гигаполиса, отказывались есть их бурду, Евро-Пищу! А Мари - отказывалась даже носить обувь, произведённую фирмами Гигаполиса, с демонстративным наслаждением ходила по родной земле исключительно босыми ногами, и вправду получая от этого удовольствие, наслаждение! Девчонка - очень любила ходить босая, как и многие девчонки... Но остальные девчонки - бедные, нищие девчонки Гигаполиса - бегали босыми подошвами по удручающему асфальту Гигаполиса, залитому бензином, маслом, технической грязью, а Мари - бегала босая по живому трепетному чернозёму! Правда, её отец и мать были обуты, да и одежда и на девчонке, и на её родителях была производства Гигаполиса, но в остальном - они были непоколебимы!
Но вот отряд полицейских ворвался в эту загнанную, затравленную, как дикий зверь, Деревню, окружённую со всех сторон метастазами наступающего Гигаполиса.
Бедная семья - Мари и её родители - как раз готовились к своему бедному, но привычному обеду, чистили картошку для супа, мыли собранные на огороде помидоры...
-Как вы смеете резать ножом живые картофелины?! Резать живые помидоры?! - с расширенными от ярости глазами спросил главный полицейский у отца Мари, у Маруськиного папаши. - Наши учёные доказали, что все растения чувствуют боль. Их недопустимо резать! А тем более варить их, жарить их, пытать садистским образом их беззащитные клетки, хромосомы, ДНК с белками, углеводами, митохондрии, вакуоли и прочие их живые составляющие?! Это нетолерантно, неполиткорректно, нецивилизованно!
-А что же нам кушать, по-вашему?! - изумился Маруськин папаша. - Что же нам жрать в таком случае?
-Как что?! - изумился, в свою очередь, главный полицейский, кстати, доктор биологических наук, изумились и подчинённые ему полицейские. Все они, как на подбор, были в белоснежной - научно-био-медицинской, что ли? - форме, имели при себе и оружие, и наручники, и специальные приборы для измерения боли, ощущаемой растениями! - Хотите жрать - жрите Евро-Пищу, сертифицированную, цивилизованную, политкорректную, толерантную! Произведенную на суперсовременных конвейерах, фабриках из минералов, углерода, азота, кислорода, воды и прочих неодушевлённых ингредиентов! Эта Пища, в отличие от мучимых вами растений - не чувствует боли, когда её едят, режут! Её едят все цивилизованные современные люди, даже бомжи - тоже цивилизованные! Нецивилизованными на всей планете - остались лишь вы трое! Вы по-прежнему режете ножом по живому, как это делали раньше дикари! Дикарями остались лишь вы! А ну-ка, - тряханул главный полицейский за плечи и босоногую Мари, и её маму, и её папу - глядите на стрелку прибора! Дайте сюда свой помидор! - Он подключил какие-то контакты к заурядной круглой, красной, спелой, сочной помидорине, не слишком большой, но и не слишком маленькой, заботливо выращенной непослушной девчонкой Мари, показал всем на экраны приборов, на цифровые табло, на стрелки... - Девчонка! - обратился он к Мари. - Режь-ка ножом помидор!
Мари испуганно взяла нож, не решаясь резать... Не решаясь резать помидор именно сейчас. Хотя именно этим занималась очень и очень часто!
-Режь! - повторил свой приказ главный полицейский, начальник полицейской команды.
Мари резанула ножом по помидору... В ту же секунду ярко-оранжевым цветом замигали табло всех подключённых приборов, зашкалили стрелки, и даже завыла сирена... Помидору действительно было больно! Он был явно живой! Только немой при этом, сам ничего не мог сказать о своей боли! За него говорили, кричали приборы...
-А я тоже чувствую боль! - воскликнула Мари. - Хотя мои босые ноги привыкли к земле - но мне бывает очень больно, когда я, бывает, наступаю своими пятками на острые колючки, на камни! Но всё равно я не хочу носить вашу мерзкую обувь! Принципиально! Потому что я вас ненавижу! Почему же вы меня не жалеете, зато жалеете какой-то помидор, какую-то картошку, которые специально созданы природой для того, чтобы их ели люди? А вашу евро-бурду - противно есть! Нормальные люди такое не едят, а если едят - значит, они ненормальные!
Мама и папа Мари в какой-то прострации глядели на свою дочь, смело толкавшую свою речь перед бездушной полицией Гигаполиса...
-Сжечь их дом! - приказал главный полицейский своей команде. - Девчонку - отправить в детдом. Её родителей - в приют для бомжей! Помидорные и картофельные кусты - заботливо выкопать и отправить в биозаповедник!
-Этого не будет! - воскликнула Мари.
И, зажав в руке тот самый нож, которым она только что резала помидор - девчонка гордо и яростно вонзила остриё ножа прямо в сердце ненавистному начальнику полиции! Его белоснежная форма-халат мгновенно окрасилась стремительно расширявшимся прямо на глазах пятном алой крови... Начальник упал замертво. Мари была моментально схвачена оставшимися - живыми - полицейскими... Папаша, а также и мамаша с криком отчаяния бросились было на помощь своей несчастной дочери... Увы! Они оказались бессильны перед полицией; полицейские удары жестоко отбросили их на пол...
... Утром следующего дня - дом, в котором ещё недавно жила девчонка Мари с родителями - ещё дымился после того, как он был подожжён полицейской командой и сгорел... Начальника полиции, который был тяжело ранен прямо в сердце ножом в руке Мари - спасти не удалось, несмотря на то, что сразу после тяжёлого ранения он был отправлен срочным чартерным авиарейсом в лучший госпиталь Гигаполиса! Усилия лучших врачей Гигаполиса - хирургов, кардиологов, реаниматологов - оказались бессильны, видно, слишком точным оказался удар юной девчонки, этакой киллерши-любительницы, удар её ножа, задевший и аорту злополучного начальника, и предсердия, и желудочки его вполне бездушного, вполне цивилизованного, политкорректного сердца... И вместо чёткой кардиограммы - показывавшей состояние начальника, лежавшего на больничной койке в этом привилегированном супер-госпитале, с искусственной чёрной икрой на завтрак, на обед и на ужин для богатых пациентов - на экране кардиографа глазам ошарашенных эскулапов предстала удручающая прямая линия... Через несколько дней - состоялись его пышные похороны, и его могила была завалена искусственными цветами - понятно, что живые цветы резать в Гигаполисе было запрещено... Зато казнить провинившихся простолюдинов в Гигаполисе было отнюдь не запрещено! И поэтому - труп повешенной полицейскими маленькой босоногой преступницы Мари - болтался на верёвке, покачивался в петле на одном из деревьев рядом с домом, на яблоне, яблоки с которой Мари так любила жевать, не думая о том, что своими зубами она причиняет боль живой ткани яблока... Остальные яблони были выкорчеваны и отправлены грузовым транспортом в биозаповедник, туда же были отправлены и помидорные, картофельные кусты, прочие растения с огорода, принадлежавшего Мари и её родителям... В биозаповедник были отправлены и куры, которые приносили яйца этому семейству дикарей... Ещё недавно куры жили возле старого, давно не работавшего грузовика, стоявшего возле дома Мари и её родителей... А ведь яйца тоже нельзя было ни варить, ни жарить, они были живыми, способными чувствовать боль! Тем более боль чувствовали куры - а ведь папаша Мари, хоть и редко, но, бывало, мог зарезать одну-другую курочку, или петушка для супа... Мари очень любила такой суп... Но теперь больше этого никогда не будет. Мари, убивавшая нецивилизованным, первобытным ножом помидоры, картофелины в течение своей коротенькой жизни, а под конец убившая тем же самым ножом научно-полицейского начальника - теперь висела в петле, висела в наручниках, слегка поджав в коленях свои босые ноги с грязными, загрубевшими от земли пятками - им не достать больше до земли, не бегать по ней - и никакие цивилизованные приборы не зафиксировали её предсмертные муки, в отличие от предсмертных мук помидоров и картофелин, которые она столь нетолерантно резала ножом! Когда была жива...
Родителям Мари - живым - не нашлось место в приюте для бомжей. Они стали обычными бомжами Гигаполиса, без приюта, без крыши над головой... Но с банкоматными карточками! И приходя с этими карточками за получением Евро-Пищи - становясь в очередь возле здания, носившего название Глориа-Банк - они смотрели на чудом уцелевшую фотографию своей единственной, уже мёртвой дочери - на этой фотографии Мари была, как и положено ей - босая, трогательно босая, столь непосредственно и пронзительно ощущающая беззащитными, хоть и загрубевшими, своими совершенно не знавшими никакой обуви детскими босыми подошвами жестокую грубую землю, и ещё не знающая, что скоро ей придётся ощутить такой же беззащитной и совсем не грубой, по-детски нежной шеей ещё более жестокую полицейскую верёвку, которая удушит её, а её босые ноги заставит беспомощно болтаться в воздухе - и плакали...
љ Copyright: Принц Андромеды, 2016
Свидетельство о публикации Љ216042300136
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Заявить о нарушении