Александрова Слобода подверглась ожесточенному штурму. Алексей, Екатерина и Алена встали на наиболее опасные участки вырытого со стенами вала, и подбадривали русских бойцов. Большая часть сражающихся - мужицкое ополчение с косами и вилами. Но с ними сам Алексей, чья слава гремела по всей России, и простые крестьяне подтянулись, убрали животы, и были готовы умереть за Родину. Алексей накануне штурма обратился к ним с краткой, но зажигательной речью. Напомнив, что в первую очередь для каждого человека важнее всего его собственная страна, а также вера. И Бог любит верных своей Земле и Вере.
Крестьянские ополченцы были готовы умереть, сражаясь с иноземной наемной ратью. Хотя у Сапеги вместе с силами снятыми у монастыря и подобранными отрядами около двадцати тысяч собралось, есть шанс устоять.
Польский полководец рассчитывал собрав все силы и гарнизоны захватить Александрову Слободу с сходу, а затем перерезать отход Шуйскому, если Сигизмунд и Дмитрий Самозванец сомнут большого воеводу Шуйского.
Но новость о разгроме царевича Владислава спутала все карты. И Сапега теперь рассчитывал, на то, что сможет уйти ближе к основной польской армии, расположившейся под Смоленском. Но Александрова слобода интересна тем, что там можно захватить богатую добычу.
Алексей уже полностью восстановился от ран, и уверенно подскакивал, чувствуя в себе полет энергии. Стрельцы вели огонь из мушкетов, а часть мужиков перезаряжала оружие. В результате раздавалось по несколько залпов в минуту, выкашивающих перших на штурм ляхов и рейтар.
Юноша-воевода рубился, словно богатырь и наносил удары ногами, которые в силу своей необычности для данного времени трудно отбить. Аленушка с энтузиазмом воскликнула:
- Вот так их! Будут инородцы в могилах!
Девушка сражалась сразу двумя мечами, поражая остальных воинов своей грацией и смелостью.
Алексей же работал и мечом и двуручной секирой. Он всегда поспевал на самый опасный участок, и там уверенно сражался, опрокидывая передовые сотни Сапеги.
Польский полководец колебался. Он не решался, бросить сразу на штурм Александровой слободы все силы, а теперь, когда передовая часть армии, несла большие потери, становилось весьма затруднительно, бросить сразу все кости и сыграть Ва-банк.
Но когда первая волна штурма окончательно захлебнулось, разъяренный лях приказал:
- Труби в атаку всеми резервами!
И тысячи наемников всех мастей, собранных со всей Европы и части Азии устремились на отчаянный, почти самоубийственный штурм.
Несколько пушек благодаря рассветному пороху, с небольшими промежутками времени извергались картечью. Противник нес серьезный урон. Наемники, столкнувшись с упорным сопротивлением, не хотели умирать и оста вливались. На них активно давили задние. Умело организованная оборона, позволяла мужицкому ополчению пускать в ход косы и вилы, срезая и закалывая понимающихся по валу иноземных солдат.
Испанский барон дон Фагот сцепился с Сотниковым. Алексей, видя, что это серьезный боец, и не желая получать дальше раны, провел удар ногой в подколенник, и, уловив секундное отвлечение, срубил барону башку. Рогатый шлем подлетел от сотрясения и вонзился в грудь французскому ратнику. Тот упал пронзенный, и истекающий кровь.
Алексей воскликнул:
- Где наша рать, там врагам умирать!
И проведя мельницу, срубил головы двум наемникам. Но и сам получил касательное ранение в плечо. В ярости юноша так ударил голенью вражеского капрала, что тот подлетел, сколотив нескольких солдат. Напирающие наемники затоптали сбитых сапогами, и сами лезли на отчаянный штурм. И ничего победного не оставалось, кроме растущих курганов трупов, войска Сапеги. Много гибло и мужиков, но зато стрельцы, укрывшись щитами, и ведя меткий, почти в упор огонь, практически не несли потерь.
На наемников лился кипяток, и они ошпаренные и ослепшие убегали назад, но натыкались на копья, новых шеренг корчились, и умирал, словно проткнутые булавками жуки.
Алексей интуитивно уклонился от выстрела мушкета, и рубанул неприятеля мечом. Затем двинул противника коленом в подбородок. Наемник в доспехах подлетел повыше и его меч вошел в живот другого бойца.
Алексей же провел в прыжке сложную вертушку, сбив ударами сразу троих неприятелей. И громко воскликнул:
- Русь парит орлом - супостатов топором!
После чего Алексей скомандовал:
- Крутым огнем!
Пальнула пара самодельных огнеметов. Они ошпарили наймитов, заставив их реветь и пятиться.
Девочка Катя, которая сражалась почти также хорошо, как и её мать-ведьма, выстрелила из арбалета тремя стрелами и прошипела:
- Оленя сначала стрелой и жарят, а вас сначала поджарили затем стрелой!
Мальчишка Ерема и вовсе работает луком. Он очень меткий мальчик. Правда самого Сапегу не достать - слишком далеко на холме вместе со свитой гарцует предводитель ляхов, но зато подельников помельче можно изрядно выкосить.
И пацан стреляет, точно поражая воинов по знатнее. Не давая им возможности отдавать команды и прорваться в слободку.
Сапега проявляет беспокойство. Потери войска ляхов растут, а победой и вовсе не пахнет. Прорвать оборону на Александровой слободе, ну никак не удается.
В ход бросает последний резерв: отряд немецких наемников, с попыткой прорваться там, где ближе речка.
Алексей немедленно перемещается в ту сторону, и начинает неистово рубить противников. Юноша вместо секиры взял в руки саблю, так куда проще маневрировать, и сносит немецкий наймитам голову за головой. И при этом, ощутив в себе вдохновение, вечно юный мечник запел:
К всевышнему молитву возносил,
Отдай моей отчизне все пространство!
Пускай с мечом могучий херувим,
Откроет в небесах свое богатство!
Парим с любимой вместе над землей,
Текут рекой златой воспоминанья!
Пожар распалим грозный мировой,
Ну, а врагов Руси ждет боль, изгнанье!
Я вижу, что соцветие светил,
Дает поток безудержного света!
Христос мой дух мятежный осветил,
Отечество с мечтой в сердцах воспето!
Резец эскиз по небу прочертил,
Летит с хвостом игривая комета!
А подо мной рванул заряд-тротил,
С войной шутить опасная примета!
Мой дух витал, ну, а под ним курган,
Девки в траур, с горя голосили!
Но Бог меня назад из кущ послал,
Велел служить век матери-России!
Кто я такой чтоб Богу возражать,
Ничтожный малый, жалкое творенье!
И если получил в дар благодать,
То благодарность прояви и рвенье!
О дай Господь мне Родины цветок,
Я не хочу, чтоб край мой был унылым!
Благоухает хвоей, степь, лесок,
Питаю от земли Святой Дух силы!
Хорошая песня, которая придает русским воинам дополнительную уверенность. Они сражаются словно титаны, не давая противнику пересечь и перехлестнуть вал. Немцы выдыхаются. У них уже нет сил, противостоять простому мужичью с косами и дубинками. Все подступы завалены курганами трупов. Стрельцы ведут беспрерывный огонь с близкого расстояния. Удивительно метко и часто палят орудия, выбивая целые просеки в наемных рядах. И не выдержав войско отхлынуло.
Сапеги приказал: трубить отступление. На открытом поле, конечно же, мужичью не одолеть многочисленное пешее и конное войско противника.
Алексей как назло уже на отходе получил пулю в грудь. Свинцовый шарик размерами с грецкий орех сломал ему пару костей, и застрял в плотной, мышечной ткани.
Юноша получив такую рану вынужден был остановиться, и усевшись в позу лотоса медитировать ради более быстрого восстановления.
Аленушка была вместе с ним. Она смазала раненного бойца специальным снадобьем, и приказала не двигаться. Сама положила свои руки на мощные плечи Андрей и замерла.
Понятно что получив такой урон ляхи не решаться на повторный штурм. Но Сапеги мог оставить попытки штурма слободы, и двинуться на соединение с ляхами.
Медитируя Алексей увидел, как Тушинский лагерь покидает армия самозванца. Причем, многие солдаты, особенно из числа русских людей отказываются ехать в Тулу. Они либо сбегают в Москву, либо стараются найти армию Скопин-Шуйского, а то и вовсе расходятся по домам.
Из сорока тысяч разношерстного воинства, пану Лисовскому удалось вывести от силы половину, и то в основном это наемники и ляхи.
Несколько улучшило настроение, это что Мария Мнишек оказалась пойманной. Мстительный пан приказал забрать у "царицы" все драгоценности, украшения, и дорогое платье с сафьяновыми с драгоценной вышивкой сапожками. Теперь гордая пани и царица, шествовала босиком и простом крестьянском сарафане. Марию привязали за руки, и она шла в веретенице остальных пленных женщин.
Непривычные к ходьбе босиком ножки панны, быстро сбились до крови, и каждый шаг причинял самозваной царице сильную боль. Поначалу Мнишек крепилась, и стиснув зубы держалась на одном лишь самолюбии. Но затем когда следы стали кровавыми молодая женщина не выдержала и закричав упала на колени.
После чего её посадили в клетку. Какой униженной и расстроенной оказалась Мария. Куда делась её надменность, царственность, и жажда повелевать всем и во всем. Теперь это типичная, заплаканная деревенская баба, с грязными, окровавленными ногами. Перед ней стоит кувшин с не очень свежей водой и краюха черствого хлеба. Будет знать, как противится пану Лисовскому. Они поляки тут самые главные и крутые.
Но утекают от армии большого воеводы Шуйского тоже самые первые.
Пан Лисовский пытается что-то на ходу даже спеть, но получается слишком уж фальшиво. И польский воевода замолкает: драть глотку бессмысленно и неуместно.
А тем временем самозваный царек в лаптях и армяке пробирается к Калуге. Ему немного лучше, чем Марии Мнишек. Кто поймет человека, затеявшего такую бурю как Лжедмитрий Второй. Чего он хотел? В первую очередь власти! И власти лично для себя. Пусть даже поляки и жадно хотели отнять или как минимум уполовинить реальные царские права.
Ну, ничего он им отомстит. А пока пускай русские и ляхи молотят друг драга. Он убежит в Калугу, а там ему поможет в нужный момент выступить Турецкий султан. У османов свои виды на Россию, как северное направление экспансии.
Лжедмитрий оседлал коня и сменил одежду. Тут уже безопаснее, и южные земли в большей степени преданы самозванцу.
Ну, что же пока судьба благоприятствует царику. Он все ближе и ближе к Калуге.
А вот сумеет ли увести армию к Туле Лисовский? Осведомленный о планах самозванца Скопин-Шуйский движется наперерез к Туле. Но об этом пока ляхи не знают. Иначе бы у них началась паника. Конечно, досадно Алексею будет, если при решающей битве обойдется без него. Раз назначили воеводой и повелели держать Александрову Слободу, так соблюдай верность своему долгу.
Медитация прервала... Уже наступили сумерки и снова, Сапега повел войска на штурм. Он видимо рассчитывал взять вверх во время короткой летней ночи. Но ночь обещала быть ясной, а обстрел из пушек который приказал вести, польский воевода оказался не слишком эффективным.
Ерема и Катя открыли огонь из особых арбалетов с вороными перьями, выбивая пушкарей, когда те попытались подвинуть поближе пушки. Затем наступающих ляхов встретили своими меткими выстрелами и стрельцы. Алексей тоже пока войска не сблизились, стрелял из лука. Это быстрее, чем палить из мушкета, и точнее. Затем, когда ляхи и прочие наймиты сблизить взялся за мечи. Ребра к этому моменту уже успели срастись и юноша-воевода, почти не ощущал боли. Только чувствовалось на месте удара неприятное и пока еще не исчез получившийся шрам и не до конца рассосался синяк.
Боевой дух ляхов был подорван уже в ходе дневного штурма, а войска и так сильно поредели из-за больших потерь.
Поэтому их напор оказался не столь яростным как в первый раз. И командиры буквально гнали наемников и ляхов на штурм плетками. В этих условиях Алексей задумал хитрый план. А что если разгромить противника и тем самым развязать силы? Может он тогда и поспеет на битву Скопин-Шуйского и пана Лисовского? Тем более ему только что доложили, из монастыря воспользовавшись тем, что снята осада, выступил отряд хорошо вооруженных и обученных монахов.
И сейчас самое время бросить все силы. Но сначала следует завлечь вражескую пехоту и особенно кавалерию в ловушка.
И Алексей скомандовал:
- Открывайте ворота!
Отец Александр предводитель ополченцев растерялся:
- Воевода...
Алексей жестко повторил:
- Открывай ворота, так будет лучше! - И чтобы покончить с колебаниями, добавил. - Вы же меня знаете.
Ополченцы послушались своего начальника. И в ворота хлынула кавалерия ляхов. Но разгуляться им было негде. Действительно Алексей завлек армию в ловушку. Сухие соломенные дома загорелись. В них кидали горшки со смолой и огненной смесью. Пожар охватил высохшие в знойное лето строения. И тысячи всадников оказавшись в огне, начали задыхаться.
А это жуткое зрелище. Смешались вместе: кони, люди. И множество скакунов горело вместе со всадниками заживо. А стрельцы осыпали мушкетными выстрелами, с безопасной для себя дистанции. Часть пехоты Сапеги тоже оказалось в пылающем городе. В предводителя ляхов их всех резервов: охранная сотня, и полсотни свиты.
Разумеется его оказалась в ловушке. А силы Алексея еще больше выросли за счет все новых и новых прибывающих под стены Александровой Слободы мужиков и посадских.
А вот пять сотен монахов появилось с обратной стороны холма, и устремилось на Сапеги.
Монахи был на резвых конях, и дрались крепко. Личные всадники польского полководца ложились под ударами монастырских, как рожь под серпами.
А мужичье бесстрашно устремилось на часть не затронутых огнем пехотинцев. Алексей лично вел войска в бой. Он махала мечом и саблей, словно на уроках фехтования. Вокруг него прорубилась целая просека трупов. Будучи лишь немного выше среднего человеческого роста, для двадцать первого века, по меркам начала семнадцатого Алексей довольно крупным парень. Но все равно полно бойцов больше и тяжелее его. И они падают с одного выпада безбородого воеводы.
Алексей любил драться на мечах. Даже в Чечне он предпочитал в рукопашной схватке саблю. И уверенно сражался. Вот провел прием "мельница". Трое ляхов рухнуло со срубленными головами. Затем "бабочку". Тоже падают убитые. Вот так иди и сражайся. Будь смелым и ты научишься побеждать.
И еще лучше будь сильным. Алексей, рубя на рефлексах ляхов подумал: все же его с рождения Господь наделил редким здоровьем и силой, помноженной на суровое спартанское воспитание. Не каждому суждено родиться за решеткой, и иметь матерью олимпийскую чемпионку.
Алексей был сильнее своих сверстников и всегда играл роль предводителя. Уникальная генетика, и жесткие с младенчества тренировки сделали его фактически сверхчеловеком.
Вот и сейчас он идет, устилая свой путь трупами наемников. Но разве подобное по силам будь попаданцем заурядный человек? Разумеется, нет! И вот он теперь движется стремительным гепардом к цели.
Сапеги спасаясь от монахов, приблизился к слободе. Еремка и Катя практически одновременно пробили польского воеводу стрелами. Он упал, чтобы больше не подняться. Грохнулся с коня, подняв кучу пыли. Умер быстро и вовсе не так мучительно, как тысячи наемников и ляхов, сгоревших заживо или задохнувшихся в давке.
Мужики в своей ярости беспощадны, они настрадались от иноземцев очень даже сильно. По сему не щадят даже тех, кто поднимает к верху руки и падает на колени.
Алексей тоже не препятствует им вершить правосудие по Техасски.
Нет резона обременять себя пленниками. Нужно быстрее добить эту армию и идти на соединение с Скопин-Шуйским.
Вспомнилась Чечня. Там он тоже умудрился разбить оба ваххабитских отряда. Впрочем, не вполне ваххабитских. Там сражалась многие верования. Кто из чеченцев был искренне убежден, что воюет за правое дело и защищает Родину, кто изначально палач и отморозок. Разные люди встречаются везде. Но война ожесточает людей. И чем дольше, она идет - тем чаще встречаются отрезанные головы, и мужские совершенства. Все активнее применяются пытки, особенно огнем. Еще моджахеды любят пытать, поднося к лицу змею.
У мерзость! Сколько он тогда народу прикончил. И были среди них и женщины и, подростки, и старики.
Но все были с оружием в руках. Алексей никогда не убивал безоружных. Это для него свято, словно кодекс джедаев.
И тут он не убивал тех кто пытался сдаться в плен. Это делали за него другие. И от этого тоже противно на душе.
Алексей чтобы скрасить минорное впечатление запел. Тем более, что рядом с ним появилась любовь Алена. И она вдохновила юношу на сочинительство;
С той краса хочу я, в счастье жить,
Чтоб дал Господь удачи понемногу!
И вместе с милой вечером бродить,
Не надо только нагонять тревогу!
Под ножками твоими лопухи,
Сорвал цветок пахучий, желто-красный!
И посвятил возлюбленной стихи,
Чтоб каждый миг с мечтою был прекрасный!
На небе тучи, капля на ладонь,
Поцеловал тебя - в жар погрузился!
Невыносим, страсти сей огонь,
Терпеть страданья, муки научился!
Вокруг пустыня - обжигает тишь,
Сверлит висок и с петель сносит крышу!
Но голубь мой, ты к вечности летишь,
И хлопот крыльев, я по ветру слышу!
Да знаю верно - это не вернуть,
То, что в Эдеме, с нами раньше было!
Прижал к лицу, твою нагую грудь,
Нужна мне воля и большая сила!
Утес над нами - хмур и неприветлив,
И ветер дует, хлещет зло волна!
Накручивают вихри в небе петли,
И стая чаек - буйная орда!
И взгляд твой изменился и стал весел,
Мы сжали руки - власти торжество!
Нет, не сломить печали, буду честен,
В стране великой жить нам повезло!
В уста целую - любоваться рады,
И чтоб не был, без смысла разговор!
Добычу пускай делят казнокрады,
Им вынесут суровый приговор!
И отступает тусклое ненастье,
На горизонте красит луч дымок!
И оказались мы в горящей власти,
Точнее мысль, я выразить не смог!
Сражение закончилось полным триумфом русского оружия. Но на сердце у Алексея стало горько. Столько крови и убитых. Столько смертей. А ведь и там, за бугром дети будут плакать по отцу, и умирать от голода! Как это все печально и жестоко.
Он думал, что то приключенье,
Героем стать вроде Брюсс Ли...
На деле война то мученье -
Да ну её Бог разорви!
Алена, видя как хмурит Алексей чело, поспешила утешить своего напарника:
- Да не переживай ты так! Человек родится для того чтобы умереть. У него после смерти остается бессмертная душа. И от этого становится, даже легче избавившись от темницы тела.
Алексей глядя на Аленку искренне ответил:
- Твое тело больше похоже на дворец, чем на темницу!
Девушка согласилась с подобным сравнением:
- Да моя красота... Пока она со мной мне жаль расставаться с таким великолепным телом. Но когда она увянет, то станет сей облезший и обрюзгший дворец и мне отвратительным.
Алексей тяжело вздохнул и заметил:
- Старость хуже смерти! Она дико уродует людей!
Аленка тяжело вздохнула. Её видимо эта тема сильно волновала. Но вернулась она к её обсуждению, когда Алексей и его сотня на добрых конях, мчались к войску Скопин-Шуйского.
Они мчались к большому воеводе и на скаку обсуждали это странную проблему.
Аленка, тяжело вздыхая, её золотисто-рыжие волосы развевались на ветру, словно боевое знамя, заметила:
- Не понимаю, отчего существует такая жуткая вещь как старость. Когда возраст уродует женщин, это воистину ужасно.
Алексей пожал плечами и заметил:
- Религиозный человек сказал бы: старость это последствия греха...
Аленка срубила шишку саблей, и заметила:
- Но ведь и святые стареют, а среди ведьм случалось столетиями сохраняли цветущую молодость. А ведь нас относят к слугам Сатаны.
Алексей с придыханием заметил:
- Если учесть, что Люцифер был самым прекрасным ангелом во вселенной, то в этом есть элемент истины.
Аленка отрицательно замотала головой:
- Я так не думаю. На самом деле, есть Единый в многообразии всемогущий Бог Род, и множество его дочерей и сыновей. Которые очень разные и вместе с тем составляют одно целое с Отцом Рододателем.
Алексей немного попридержал коня, чтобы они не слишком выдавались вперед и на это резонно заметил:
- А почему если все боги одно целое с Богом-Отцом, то в мире столько проблем и зла?
Аленка с лучезарной улыбкой ответила:
- А для того и щука в реке, чтобы карась не дремал. Чтобы у человека и у человечества в целом был стимул развития - боги ради блага конкретного индивида создают ему кучу трудностей.
Алексей рассудительно заметил:
- Да и во время войны активизируется развитие техники. Вспомним, какой большой скачок сделала военная наука особенно в США и Германии. И в какой-то мере верно. Будь у обезьяны рука длиннее - она бы никогда не взяла бы в руку палку.
Аленка неожиданно повторила фразу Энгельса:
- Когда обезьяна взяла в руку палку - она стала человеком!
Алексей внимательно посмотрел на вечную девушку. Ему снова показалась, что она совсем не то, за кого себя выдает. Но с другой стороны подобная загадочность делает девчонку еще более привлекательной. Точно также как неполное обнажение, порой чаще возбуждает мужчин сильнее, абсолютной наготы. Аленушка... Сколько в ней свежести - словно маргаритка. Великолепная девчонка, полная грации. Неужели ей пятьдесят три года? Не вериться как-то!
Алексей осторожно спросил у Аленки:
- Знаете ли вы Энгельса?
Девушка-ведьма, не моргнув глазом ответила:
- Нет! А это что немецкий барон?
Алексей упрямо ответил:
- Нет, но богач! Вот вы, например, хотите стать богатой?
Аленка хихикнула и ответила:
- С моей внешностью подцепить богатого жениха не проблема! Главное только не говорить мой настоящий возраст!
Алексей кивнул. Снова подумал о дочери Федота Шереметьева Дарьи. Возможно, с ней ему придется обвенчаться. А как же тогда Алена? Вот хорошо у басурман: ты можешь иметь четыре законные жены. С одной заключить брак из-за политических соображений, со второй жениться по любви, от третьей могут получиться хорошие дети, и для полноты умную четвертую. Вот это была бы жизнь!
Может, если Скопин-Шуйский станет царем, то можно будет ввести на Руси многоженство? Хотя трудно преодолеть скепсис священников и консервативное мышление.
Алексей пафосно произнес:
- Героизм не имеет возраста!
Аленка хихикнула и игриво заметила:
- Это обоюдоострое заявление. Когда-нибудь твой возраста будет внушает и трепет и почтение!
Алексею вдруг вспомнилась оставленная в прошлой жизни жена и дети и он грустно молвил:
- И все же я пока одинок...
Аленка на это ответила:
- Знаешь. Я может, и не выйду за тебя замуж, но ребеночка тебе сделаю!
Алексей обрадовано заморгал, с надеждой произнеся:
- Это будет точно!
Аленка уверенно ответила:
- Дай пришпорим коней, чтобы у нас было время этим заняться.
И они дали скоростей. Алексей любил детей, и ему очень хотелось обзавестись ими и в этом мире. Тогда продлиться твой род, и можно будет не опасаться собственной гибели. Эх, потомство. Вспомнилась собственная сестра, тоже очень активная и симпатичная девчонка. Только белобрысая, очень похожая на Елизавету. Эту шпионку...
Тут у Алексея мелькнула мысль, а что если в реальной истории именно она отравила Скопин-Шуйского, а вовсе не дочь Малюты Скуратова. Ведь вполне естественно, что молва приписала отравление потомку известного палача, и уже не первой молодости, наверняка некрасивой даме, а не Елизавете. А такая красавица может и закадрить. Но выдать её значит обречь на пытки. Может как-то по-другому решить проблему. Ну, поговорить что ли с Елизаветой. Что-то интересное придумать и убедить её бросить шпионить на иезуитов.
А эти иезуиты чрезвычайно коварны.
Домчавшись до стога сена они с Аленой занялись любовью. Страсть полыхала, словно костер в сухом лесу. Они совокупились горячо и страстно. И было им хорошо, и весело. Снова уплыла вселенная, ушла из-под черепной коробки, растворившись между звездами. И жаркая страсть, извергалась словно сотня, пробудившихся Кракатау.
Потом они на пару часов уснули, чтобы затем продолжить свою скачку.