Порхающая на крыше Анфиса девчонка-снайпер немало насмотрелась чудес, помимо летающих и разговаривающих сапожек. Но в целом это очень страшные и до крайности дурные сказки.
От всех этих выкрутасов сильно тошнило, и Анфиса старалась дышать поглубже, чтобы не сделать некрасивого деяния. А их крутило. Вот торнадо понесло к Славянску.
Героически обороняющийся город, доблесть защитников которого достойна, быть воспетой в поэмах и бравых маршах, под которые отдают честь пионеры! Легендарный бастион на пути прорывающихся на Восток полчищ Бандеры.
А теперь вокруг героического града, ползают исполинские, размерами - высота небоскреба, длина как мосты через Ниагару тараканы. Причем не просто ползают насекомые-паразиты, а еще изливают из пастей пылающий напалм.
Или даже, что-то похуже напалма, так языки пламени распадаются на четыре цвета: красных, желтый, зеленый, синий. При соприкосновении со зданиями, раздается треск и сокрушающие воздух разрывы.
Мужественные защитники, бесстрашно встречаются смерть. Противотанковые ракеты и артиллерия, бессильны против бронированной чешуи прикрывшей несущих аннигиляцию всему живому истребителей-насекомых.
Вспышки ракет либо рикошетят от брони, или оставляют лишь незначительные, для подобных исполинов пробоины. А в ответ растекается по городу ручейки огня, жадно пожирающие как закаленных воинов, так и женщин, детей, стариков.
Вот девушка в военной форме вместе с юношей трубят в горн, исполняя свою последнюю героическую песню;
На рубеже Отечества далеком,
Деремся за Отчизну - нашу мать...
Из облаков как Немезиды око -
Не смей фашист Россию попирать!
Родные земли, где пожар пылает,
Враг оросил в кровавый сток поля...
Когда-то победили Вермахт в Мае,
Теперь в опале вишни, тополя!
Тут люди гибнуть, в славе патриоты,
Обломки зданий, черепица крыш.
Идут в таране на врага пилоты,
Чтоб не проснулся в ужасе малыш!
Ну, где берете силы вы лихие,
Бойцы Славянска, славные бойцы!
Во славу матери Родной России,
Завет священный, что несли отцы!
Кресты целуют юноши-солдаты,
Готовы, драться, презирая смерть!
Кошмарный ужас извергают "Грады",
Не будет Русь насилие терпеть!
Погибших много - помощи не видно,
Прут танки грозно, дул из стали тьма.
Но за бойцов, поверьте, нам не стыдно,
Из наших душ не наскрести дерьма!
Лихая дева верой - комсомолка,
Погибла с честью, выкрикнув - ура!
Девиз на небе - яркая наколка:
"Пусть светит солнце, хоть ревет пурга!"
На последних аккордах патриотической песни отважных исполнителей накрыло цунами, вырывающегося из нутра насекомых пламени преисподней.
Город погибал, хоть и героически, но без всякой надежды на победу или даже тактический успех. Анфиса, видя подобное, сильно разревелась: нет у нее мужества, далее сдерживать в себе сильные эмоции.
А когда дети бегут, а пламя обжигает их босые ножки, настигая и пожирая в геенне.
Эти крики, стоны, вопли, скрежет зубов... Агония, что даже не поддается описанию человеческим языком. То о чем лучше не вспоминать, если пришлось раз увидеть.
Анфиса упала на дно крыши и попыталась закрыть глаза руками. Но все равно в мозг прорывались эти кошмарные видения. Как опадает с обугленных детских тел, рассыпаясь в пепел плоть, как рвутся в надрыве голосовые связки. И как еще более страшные твари выползают, разрывая исполосованную землю.
А сверх того еще и непереносимый, удушающий запах паленого, мяса, костей, горящих покрышек... Это смесь ароматов Гадеса, что сдавливает мертвой хваткой горло и действует на ноздри сильнее, чем вырывающие хрящи раскаленные клещи.
Анфиса, стараясь отключиться в отчаянии, двинулась виском по металл. В голове зазвенело и девчонка-снайпер, наполовину потеряв сознание, погрузилась в состояние мутных грез.
И как часто бывает в бреду, стали проявляться отчетливые видения. Сквозь искры тумана проступили контуры замка. Девушка-снайпер смотрела на это сооружение с таким исступлением, словно собиралась прожечь в дыру в камене обратить в пыль жуткую в своей мощи твердыню.
Анфиса, невообразимо обрадованная, что, наконец, сумела отключиться, от кошмара, который наблюдала при штурме Славянска, восторженно произнесла:
- Война игра, в которой правила устанавливают лишь победители, да и то исключительно задним числом!
Но и тут невидимая рука стала неприятнейшим образом, давить на лицо.
Очи маленькой снайпера-воительницы стали слезиться, словно на каждое глазное яблоко надели по браслету. Ощущение даже неприятным нельзя назвать - это способ изощренной пытки из исторгаемых только что пройденной их отрядом трясиной газов. Воительница попыталась удержать надрывный приступ кашля, прошептав:
- Проблемы вечны до бесконечности, жаль, что только вечно проблемная жизнь длиться так недолго!
Вот небо над Анфисой Коготок стала бледнеть, как теряет краски кожа человека расстающегося с жизнью. Закат сразу трех светил выплеснулся кровью, повторяющей цвета российского флага. Это тройной поток затопил всею подлунную сферу, успокаивая взвинченные нервы, только что вырвавшейся из пекла воительницы.
Но бурные фонтанчики, дающие этот необычайны треколор в неведомом мире, почти сразу, же иссякли, в воздухе запахло самым банальным разложением.
- Держать позицию ироды! - Послышался отданный лающим тоном приказ часовым. - По зубьям замка пробежали огоньки типа цветомузыки и мелькнули дула орудий.
С алых губ девчонки сорвалось:
- Вот это бездна непроницаемого ада. - Воительница снайпер со своим неистребимым юмором, добавила. - В аду есть одно преимущество, это в которое тебе обязательно всучат билет, да еще и приплатят, за попадание!
Боевая Анфиса невольно обратила взор к небу. Облака словно пытались влажной тряпицей стереть несколько лун. В бледнеющей глади шла борьба с переливистыми тенями, принимающими угрожающие формы облаками. Казалось, что носятся зловещие гибриды танков, дикобразов и насекомых.
Девчонка-боец почувствовала уже набивший оскомину приступ тошноты и опустила глаза, впившись в смутно проступающий в сумерках замок.
Сооружение было не вполне типичным, чем-то смахивало смесь деревенского башмака и волчьего капкана. Только зубья с многоугольными, как-то особо изуверски изломанными, завитушками по бокам. Такое вот творение в этот не простом мире... Что за мир, как он возник, люди тут или монстры?
И что она тут делает...
Вдруг Анфиса Коготкова ощутила, что она вовсе не одна. Рядом с ней спецназ: отборные фигуристые девушки-спортсменки. Вот даже видны их светленькие и рыженькие головки. От юных воительниц приятно пахнет отменной парфюмерией. И чем-то еще не менее чарующим, но более природным и лесным.
Анфиса подмигнула своим коллегам и напарницам:
- У природы не плохой погоды, но никудышные синоптики обязательно составят непогодный прогноз!
Огнезарная напарница добавила: nbsp;
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
nbsp;Мужественные защитники, бесстрашно встречаются смерть. Противотанковые ракеты и артиллерия, бессильны против бронированной чешуи прикрывшей несущих аннигиляцию всему живому истребителей-насекомых.
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
- Плохо когда умный человек один, но еще хуже, когда он окружен идиотами!
Анфиса лучезарно улыбаясь, согласилась:
-Умный даже проигрывая ничего, не теряет, дурак даже выигрывав, остается лишь с носом!
В лицо подул с замка зловонный ветер, вызывающий приступы тошноты и желание облевать. Хотелось вовсе броситься со всех ног и бежать отсюда подальше в прохладный, чарующий лес. Лечь своим воспалившимся личиком на мягкий, сырой мох и постараться придти в себя от сверлящего ноздри запаха.
Но Анфиса твердо знала: что её место именно там, в замке - победить или умереть! Но отступить нельзя, ни в ком случае! Порой отступление, даже не преступление, а харакири в позорном исполнении!
А внутри охрана: ублюдочные вурдалаки, ходят, порыкивая, все скалят зубы. Ужасно противно выпирают кривые изъеденные червями и шашелем клыки.
Анфиса шепнула напарнице, крылатым выражением:
- Движение это жизнь и в атаке и в наступлении, и даже сидение в засаде не дает исключение из данного правила!
Только есть надежда, что часовые, накачавшись дурью, ходят одурманенные словно стрелки маятника, им в падлу даже бросить взгляд в сторону.
В лесу просыпалась ночная жизнь, раздавался хруст веток, напоминающий дробление костей на дыбе. Птицы ухали приглушенно, казалось, они боялись чего-то жуткого и смертоносного. Даже деревья казались чужими, словно из жуткой сказки о бабе-Яге.
В довершение ко всему напала мошкара. Мелкая, то очень противная. Даже внешне насекомые смахивали на стрелы, только пасти у них как у маленьких, но пышущих злобой пираний. Они злобно впивались в девичьи лица.
Анфиса хлопнула себя по лицу, кровь у насекомых ядовито-зеленого цвета, да еще и пахнет смесью керосина и ацетона. Несколько раз, судорожно сплюнув, девушка перекрестилась, а затем неожиданно запела. Из её глотки звуки извергались сами собой;
С чем можно Родину сравнить свою,
Она и мать, и кровь, и дом с едою!
Я так Россию милую люблю,
Что в брань пойду и автомат отрою!
Пришел жестокий ястреб - злой фашизм,
Шумят, кромсая землю в стали танки!
Летят осколки - хочешь, нет ложись,
Вот лезут фрицы - злобные поганки!
Девчонкам не предстало воевать,
Её задача вырастить детей!
Но записалась дева сразу в рать,
Когда на Русь напал лихой злодей!
Тут Анфиса ощутила, затылком, что поет уже не одна. К ней присоединились остальные, голосистые, воительницы. Девичий хор без фальшивых мужских голосов;