А по всадникам ведут огонь и отдельные охотники с ружьями. Кавалерия несет заметный урон.
Из-за того что, мужичья много, всадникам нелегко набрать темп. И пресловутого мужского доминирования тут нет. Вот дородная, закаленная тяжелой работой баба двинула коня увесистой дубинкой. Из широкого лба хлынула кровь, и еще один удар последовал на голову всадника.
Изгибы фронта, словно змейка. Вот продвижение гусар и драгун серьезно замедлилось. Сопротивление мужиков внезапно стало ещё сильней. Афродита Королева, Максимка мальчик-шут, и главный противник этой пары Мария Николаевна шлепнулись в это пекло. И на руках у них - нет никакого оружия. И чем в этом случае сражаться.
Мальчишка-скоморох машинально схватил топор. И ловко ушел от взмаха сабли гусара. А поскольку тот провалился, вложившись в удар, то пацан успел рубануть ему по шее.
Афродита в данном видении босоногая девушка в крестьянском платье, предпочла косу, рыкнув:
- Знайте, когда мы, отбивая натиск троллей и орков, прорывались из магического котла!
Голоногая Мария кольнула драгуна острием рогатины в живот. И от натяжения древко сломалось, но противник уже успел грохнуться со смертельным укусом жала в животе.
Афродита достала свою жертву косой. Разумеется, они воспитанные воительницами с голыми ногами, предпочли вступить в бой с царской армией на стороне мужичья.
Михельсон приказал бросить новые силы на этот, ставший куда более упорным фланг. Битва становилась настоящими качелями. По гусарам ударили спешившиеся казаки. Михельсон явно очень даже рисковал, когда приказал стрелять из пушек. Однако, теперь и казаков с трудовиками и крестьянами убивать стали куда в больших количествах.
Хотя воплощенная троица оказалась в самом эпицентре конной атаки, раны, сабли и пули пока щадили девчат и мальчишку. Олег, например, очень шустро работал топором. Казалось, что в нем воплотилось сразу дюжина демонов. И от каждого удара кто-то из гусар падал.
Казаки и заводские стрелки вели огонь из каре. Бывшие солдаты, попавшие Пугачеву в плен и принявшие присягу мужицкому царю, колебались.
Им было страшно оказаться в плену, где их ожидала еще более жестокая расправа, чем восставшее мужичье. Но и умереть за сомнительного царя не хватает душевных сил.
Тем не менее, что-то изменилось в их настрое. Да и мужики уже не так бегают, а пытаются сопротивляться. Вот один из мальчишек запрыгнул на лошадь и вцепился драгуну зубами в шею. Перекусил артерию, пуская по белому конскому в пятнах крупу кровь.