Аннотация: Криминальный детектив, убийства и их расследования. Неожиданная в стиле Агаты Кристи концовка...
Привидение-улика.
Детективный рассказ.
Даже для охваченной едва не приведшей к гибели империи революционной смутой России - произошедшее событие: убиение за одну ночь сразу трех именитых предпринимателей в области нефтехимической и угольной промышленности оказалось происшествием воистину экстраординарным. Газетчики, наперебой трещали, предрекая конец света, акции ряда ведущих компаний, словно стрелка барометра в шторм обрушились вниз.
Следователь по особо важным делам действительный статский советник Вадим Карташов, с помощью прибывшей журналистки Алиса Канареевой восстанавливал отнюдь непростую мозаику событий. Внимание опытнейшего Карташова привлекло два ключевых момента криминальной драмы. Светло-рыженькая, пышноволосая и симпатичная, с фигурой фотомодели Алиса восторженно описывала свои впечатления от встречи с финансовыми тузами Российской Империи:
- Вот это роскошь, даже представить себе подобное в нашей нищей стране невероятно сложно. Я их нашла среди надежно укрывающего густого леса цветущих удивительных растений и витых позолоченных с янтарной и жемчужной графикой колонн. Высоко под расписными сводами между вершинами пальм развешаны клетки с точеной серебряной украшенной камешками резьбой. В них пели на разные голоса причудливые птицы с оперением всевозможных оттенков, причем таких больших попугаев, облаченных в величественные одеяния павлинов, я никогда еще не видела. Хотя приходилось посещать августейших особ Парижа и Лондона. А немного далее большущий, словно бассейн хрустальный аквариум с рыбаками фееричной яркой раскраски. На нижнем этаже зоопарк со зверюшками всех шести континентов, к сожалению, на них я не успела взглянуть. - Девушка развела пошире тонкие, но сильные руки, и неожиданно произнесла эпическую фразу. - Но даже в самой безлюдной пустыне пение этих птиц и благоухание цветов смотрелось естественнее, чем в подобном роскошнейшем пекле.
Карташов вежливо прервал журналистку:
- Это, конечно же, интересно, но кто присутствовал при этом? Люди вот что самое главное!
Девушка-журналистка щелкнула каблучком модных туфелек по мраморному бордюру, втянула ноздрями донесенный порывом теплого ветра терпкий запах ласкового, черного моря. Ее цепкая память подмечала все или вернее почти все, что возможно в человеческих силах. Ласковым тоном произнесла:
- Два большого роста лакея у входа, своего рода охрана и в холе секретарша с красивым именем Анфиса. Дама весьма представительная... Кажется все - деловые беседы не требуют большого числе свидетелей.
- Однако вас почему-то пригласили. - Подозрительным тоном спросил помощник следователя по особо важным делам Иван Колобков.
Девушка с невинным видом ответила:
- В свое время я расскажу и об этом, но вас я вижу, интересует иное.
- Расскажите все или пребывание в вонючей камере со вшивыми воровками и цыганками вам обеспечено! - Пригрозил Вадим Карташов.
Воспоминание о подвальной тюрьме, где уже успела побывать любознательная Алиса, заставила её скривить мордашку. Девушка тихо продолжила:
Между промышленниками шел обычный спор... Или дискуссия, об не очень понятных вещах. Во всяком случае, большевики и особенно эсеры нагнали изрядно страху, о последних то и дело слышались реплики. Массивный пудов восьми Константин Боровиков что-то энергично доказывал Абраму Хинштейну сухонькому старичку с крючковатым носом и маленьким пенсе на самом кончике носа. Абрам впрочем, не был слишком стар, движения весьма энергичны, но его скаредность, уже вошла в поговорку. - Алиса вдруг закатила глаза и хитренько подмигнула. - Он так похож на Гобсека из Бальзака, если не считать отстрой, седой бородки.
Суровый Колобков жестко перебил:
- Не отвлекайтесь мадам, сходство с Гобсеком не имеет никакого отношения к данному делу.
- Ну, почему...- Не согласился, более толерантный Карташов. - Во время следствия имеет значение даже самая на первый взгляд незначительная мелочь. В частности известно раскрытие сложных убийств по одному окурку. Впрочем, вы можете привести конкретные детали спора?
Девушка неуверенно замялась:
- Они, увидев меня, приумолкли, впрочем, один из них Леонид Гофман, по-моему, вообще не вступал в разговор. Посмотрели... Так словно перед ними вообще приблудная кошка или вшивая собака, а не симпатичная журналистка.
Рассказчица сделала паузу, понятно, что она скрывает. Действительный статский советник Карташов напустив на себе предельную суровость, произнес, добавив в голос металла:
- Все же придется вас гражданка отправить в сырую камеру с крысами... За отказ помочь следствию в раскрытию особо опасного преступления и подозрения в пособничестве террористам... У нас есть право очень долго держать в предварительном заключении, до суда. Сама ведь знаешь!
Алиса, побледнев, сохранила видимость спокойствия и тихонько кивнула головкой:
- Расскажу вам... Хоть это может привести и к невинным жертвам.
Оба следователя с волчьими улыбками, надув щеки кивнули. Карташов рыкнул:
- Давай... И не вздумай хоть чего-то недоговаривать, ложь почувствуем сразу.
- Хинштейн, обратился ко мне, весьма грубо. - Журналистка сморщила лобик и смягчила выражения. - Послушай ты Алиса, женщины твоего рода, могут проникать в разные темные места. И я хочу, чтобы вы совершенно неофициально сделали для нас кое-что. Вот адрес где собрались эсеры, данном случае, три бандита.
Журналистка снова заколебалась, примолкнув. Она понимала, что продолжать значит фактически вынести смертный приговор этим людям. Может действительно сыграть в дурочку и пару месяцев провести в тюрьме... Это ей лишь прибавит популярности, не стоит играть из себя неженку. Что же если надо.
Колобков толкнул журналистку под локоть:
- Говори, кто эти люди... Немедленно!
Алиса вздрогнула, сильно побледнев, произнесла:
- Нет!
- Чего! - Рыкнул Колобков.- Повтори!
- Нет! - Уже значительно тверже сказала Алиса и добавила. - Я ничего не помню.
Карташов пронзительной трелью свистка подозвал четверых полицейский, с лицами бульдогов, и большими сапожищами. Густо обляпанные песком, что так любит, прилипать к свежей сапожной ваксе, сапоги громко цокали по булыжникам, и с них опадали кусочки. Старший следователь по особо важным делам приказал:
- Отведите её в городскую тюрьму, выбрав там камеру похуже, чтобы быстрее вспомнила фамилии заговорщиков.
Полицейские, подскочив к журналистке, без церемоний заломили руки и защелкнули их назад достаточно массивными, поржавевшими кандалами. Они сразу же оттянули ей длани, растирая запястья, выгибая своей тяжестью плечи. В довершение еще грубо ощупали, обыскав, сорвали с ног туфли и толкнули в спину: "пошла быстрее".
Погода на черноморском побережья теплая, а приближающаяся осень делает лучи солнца уже не такими жгучими. Идти босиком по выложенной гладкой плитке оказалось даже приятно, хотя журналистка испытывала некоторое унижение, особенно от взглядов любопытных мальчишек, свистящий им вслед. А так же для нее дворянки в десятом колене ощущения себя босоногой плебейкой, шествующей под арестом. А ведь ей и в самом деле есть что скрывать. Абрам ведь её сообщил, что у него есть компрометирующие документы на главарей эсеров Максима Железняка, Алексея Дубинина и знамению поэтессу и революционерку, скорее даже анархистку, чем эссеровку Викторию Тараканову. Последнюю бунтарку Алиса уже достаточно хорошо знала. Известная поэтесса в свое время хлестнула букетом из роз пол лицу Абрама Хинштейна и оказалась на каторге, где могла провести долгие двадцать лет (суд обвинил её покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах). Однако по царском манифесту 1905 года "О воле", революционерка вышла по политической амнистии. Хинштейн заявил с ядовитой ухмылкой гадюки: "За их бандитизм Столыпинский галстук обеспечен, и поверь девочка скорее уж я образец человеколюбия, предлагая им сделку. Они прилагают все свое влияние, чтобы предотвратить серию планируемых забастовок на наших предприятиях, в ответ мы не дадим уголовным делам ходу!". Двое других буржуа-упырей одобрительно закивали.
Алиса не со всем к месту брякнула:
- Но это шантаж...
Взгляд у Абрама стал, если это вообще еще ядовитее, но голос наоборот смягчился:
- Назовем это по-другому - профилактика большого кровопролития. Им же хуже будет, как и тебе, так вот поспеши.
Присутствующая при этом секретарша холодно передала Алисе записку с адресов маленькой эсеровской тусовки.
Канареевой пришлось прибавить хода по такому городу удивительных контрастов как Одесса. Роскошные дворцы олигархов и нищие трущобы бедноты. Много мусора попадается на пути, если ты покидаешь кварталы богачей и дачников. Алиса даже вынуждена сделать крюк, чтобы не ляпнуться в нечистоты, туфли на ней еще слишком новые и дороги, а журналистка небогатая.
Тусовка пролетарских лидеров проходила в подобии кафе. У входа тоже охрана большая собака, неизвестной породы. Но видимо умная, пару раз гавкнула, но после звонкого окрика замолчала. Отбежала в сторонку, виляя хвостом. Алиса смело вошла в помещение, откуда доносился запах свежего хлеба, пива и... навоза. Небрежно вымытый пол скользил под каблуками. Чувствовалась явная бедность, лишь на облезлых обоях висело несколько ярко раскрашенных рисунков, которые оживляли обстановку. На самом большом рисунке довольно красиво и тщательно прорисован портрет женщины в доспехах и с волевым лицом, голубые глаза воительницы блестели, упрямый подбородок несколько угловат и жестко для девичьего лица. Светлые волосы собраны косичкой... Подписи под портретом не было, но сразу в голове возникла ассоциация: "Жана Дарк", тем более, что на изображении чуть поменьше нарисована очень похожая женщина, только сильно исхудавшая, с провалившимися глазами, и синяками на заострившихся скулах. Светлые волосы распущены по плечам, прикрывая заодно и грудь. У привязанной к столбы со вздернутыми вверху руками девы лишь одна одежда, разорванная до пояса монастырская власяница, впрочем не по-пуритански короткая, открывающая выше колен израненные, со следами сильных ожогов ноги.
Еще три картины совсем маленькие с цветочками и зверюшками, но тоже живые, чувствуется незаурядный талант мастера.
Ну, а сам стол, большой, грубо обтесанный как крестьянском кабаке, разве что чистый, и двумя вазочками с розовыми кустами.
Впрочем, сходство с кабаком дополняли кружки с пивом, и дополняющая их, правда, пока запечатанная бутыль водки "Монополька". На смазанных маслом бутербродах лежала нарезанная колбаса, рядом разрезанные огурцы и помидоры. До роскоши миллионеров конечно далеко, например бутылка коньяка "Наполеон" где звездочки выточены из рубинов, что красовалась на столе триумвира, стоила как полсотни годовых зарплат простого рабочего. Максим Железняк высокий, суровый на вид, очень широк в кости, но ловок, хоть и сутул, с резко выступающим вздернутым носом и вытянутыми губами. Он носил жутко большие черные усы, придающими ему сходство с казаком-запорожцем. Но при этом время от времени его лицо озаряла широкая улыбка, немного смягчающая впечатление. Железняк впрочем, не матрос, как можно подумать, особенно глядя на выколотый якорь на тыльной стороне крупной ладони, а бывший купеческий приказчик, примкнувший к революционному движению и уже успевший вдоволь хлебнуть тюремной баланды. Алексей Дубинин, бледноватый, интеллигентный мужчина в очках, с черной с рыжими пятнышками бородкой, и в цилиндре, придавшем ему европейский вид. Плюс еще тросточка в руках, с быстрыми пальцами в своеобразных обрезанных на фалангах перчатках. Очки давали блики, от чего джентльмен выглядел загадочно и зловещее, словно иностранный шпион. И пиво пил он очень мелкими глотками, казался весьма настороженным.
Но самая интересная фигура в маленькой таверне это конечно же Виктория Тараканова. Ее чистое, свежее, загорелое лицо очень красиво с идеально правильными чертами лица. Чувствуется аристократическая порода несмотря на очень скромное серое платье, единственным украшением которого являлись её пышный, волнистые, ослепительно белые, с легеньким золотистым оттенком волосы. Тут Алисе сразу же бросилось сходство между бунтующей поэтессой и изображенной на портрете девой в доспехах. Хотя пожалуй Виктория намного красивее, с не столь уж резкими чертами лица, но зато глаза... Насколько они похожи! Воля и жесткость в одном лице. Перед девчонкой, стояла большая березовая кружка с молоком, которая впрочем, так мало подходила революционерка с грацией принцессы. Очень странно выглядит в нищем одеянии дама из княжеского рода, что привлекло её в лагерь революционеров, заставив рисковать жизнью, отрешиться от денег, знатной родни? И не только её! Увидев журналистку, Виктория встала и сделала её пара бесшумных шагов на встречу.
Алиса поразилась, аристократка в движениях и жестах была к тому босиком, причем темно-коричневый загар на изящных, точеных ножка говорил, что таким образом она ходит как минимум несколько последних месяцев. Платье тоже куда короче монастырского или арестантского, несмотря на сходство покроя. Впрочем, от этого бунтарка выглядит еще лучше.
Максим Железняк буркнул:
- И кого это нелегкая к нам принесла?
Алиса спокойно ответила:
- Не буду врать, что наша газета горит желанием получить от вас интервью... Но весть достаточно важная для вас.
Виктория с широкой улыбкой ответила за всех:
- Женщины с такими глазами не лгу, а лишь... Сочиняют. Но сей раз я поняла у вас как журналистки весьма важное дело.
Алиса немного удивилась:
- А мы что с вами встречались, от чего вы это взяли?
Виктория шлепнула ладошками:
- Да хотя бы точащий из кармана блокнот с пометками, такая редкая автоматическая чернильная ручка... Да и кто еще может сунуться к нам кроме журналиста и... - Тут революционерке стало столь весело что он захихикала. - Тем более фраза наша газета и интервью.
Массивный Максим Железняк нахмурился, сделал быстрый шаг. Он и в самом деле имел фактуру медведя, и стремительную реакцию данного зверя:
- А может это шпионка, проникла сюда, под видом журналистки... Что-то уж больно красива.
Алексей Дубинин мелодичным голосом, читающего проповедь ксендза возразил:
- Да нет! Эта Алиса Канареева, сменившая несколько журналов, гонимая за либеральные взгляды, но остроумная милашка. Думаю, она не из тех, кто согласится на шпионах.
Максим неохотно согласился:
- Ты хоть и Дубинин, но память у вас железная, настоящая ходячая энциклопедия.
- В том числе и по взрывной технике! - Вдруг брякнула Алиса.
- Что? - Алексей неожиданно утратил чопорность и резко вскочил.
Журналистка на одном духу продолжила:
- Хинштейну видимо что-то известно о вашей причастности к нескольким взрывам и каким-то расправам. Он грозил, если вы попытаетесь парализовать забастовкой подконтрольную им промышленность, то выбросит такое...
- Вполне ожидаемый ход! - Холодно ответил, привычно взяв себя в руки Дубинин. - Но мы и этому вполне готовы.
- Вот байстрюки, толстопузые! - Бешено взревел Железняк. - Мы раскроим их жирные рыла в порошок. Меня не пугает ни тюрьма, ни каторга, а по ним уже черти со сковородкой плачут. Недолго этой жирной слизи поганить Землю.
Виктория приложила указательный палец к губам и предупредила:
- Да осторожнее, если они знают, где они, то вполне могли подослать для прослушки шпика.
Алексей Дубинин также понизил голос и почти шепнул:
- Конечно, о сговоре с миром олигархом и речи быть не может. Не для того, все это нами затевалось, тем более, что близок конец столыпинщины...- Интеллигентный мятежник оглянулся, покосившись на окно и закончил. - Мы тоже предприняли серьезные ответные шаги, но раскрывать их пока не станем.
Его туфли скрипели, бросив на них взгляд, журналистка отметила: "Импортные с шипами, может это и самом деле шпион?".
Виктория, очень мило улыбнувшись, предложила:
- Может, посидите немного с нами, и побеседуем не о политике, а поэзии, живописи.
Алиса растеряно брякнула:
- А эти прекрасные картины, наверное, вы рисовали?
Виктория с радостью подтвердила:
- Нуда! Вам нравиться?
Алиса честно ответила:
- С одной стороны да, но с другой словно кошки по коже дерут... Не знала, что вы еще и художница!
Виктория с невинной улыбкой ответила:
- Раньше я рисовала только карикатуры и совсем недавно перешла на что-то более... Благовидное, хотя поверьте и карикатура требует немалого умения.
Алиса в ответ даже присвистнула:
- Мне ли не знать! Ведь я все-таки не из последних журналистов...
От воспоминаний арестованную девушку отвлекло болезненное покалывание в ступнях, они вышли на усыпанную острыми камешками горную дорогу, уж подходя входящей глубоко в скалу губернской тюрьме.
И как Виктория ходит босиком по таким местам. Конечно, Алиса не удержалась от подобного вопроса. Мятежница ответила:
- После ареста меня как последнюю бродяжку держали в одном рубище и без обуви, при этом еще до судебного приговора заставляли таскать вместе с другими женщинами-заключенными тачки с углем на сталелитейный завод. Так что, пережив первые дни ада, я вскоре привыкла и закалилась. А освободившись, решила, в знак протеста существующему строю так и ходить босиком в солидарность с народом. Конечно, в мороз слишком долго на снегу выдержать трудно, но зато забыла, что такое простуда. И меня каторга в Сибири ничуть не пугает... У кого в сердце правда, тот свободен любом застенке, а кто питается ложью, заключенный в роскошном дворце!
Далее, уже ничего существенного и Алиса удалилась. Что ей теперь думать? Все ведь сходится - угроза, ответные меры, несомненно, скажи она правду Карташову, все три эсера сразу оказались за решеткой, а затем пытки и "Столыпинский галстук" на шею.
Вот только интересно способна ли такая красивая и романтичная Виктория на убийство? Ради идеи за правое дело вполне, она ведь не пацифистская тряпка. Да и для эсеров данный метод вполне привычен. В частности Столыпин ими к смерти приговорен, открыто, и это считай главная цель.
Алиса не разделяла методы эсеров, вполне солидарна с их целями - включая свержение самодержавья. Жестокого и крайне несправедливого режима.
В тюрьме и самом деле оказалось на редкость жутко, еще хуже знаменитой Бутырки. Во-первых, похоже, что здесь вообще не прибирались никогда, крысы, пауки, тараканы, несравнимая вонь. Во-вторых, её вели в подземелье, где очень сыро, хлюпает вода и холодно. Одежду естественно конфисковали, бросив в ответ кусачую мешковину. Отвели на самый нижний этаж к колодницам...
По стенам камеры сбегали потоки нечистот, это было значительно ниже уровня грунтовых вод и канализационных стоков, пищали крысы, да еще и совсем темно... Лишь конвой осветил помещение.
Алису ввели, и намертво закрепил босые девичьи ноги в колодке, руки же подняли повыше над головой. В камере находилось еще несколько десятков перепуганных, грязных женщин. Их них, пять в таких же пыточных колодках, как и Алиса, а остальные сбились в кучки, чтобы прижавшись, друг к другу хоть немного согреться в промозглой сырости тюремного подвала.
Это уже настоящая без преувеличений преисподняя. Старший надзиратель, закрывая дверь на последок издевательски крикнул:
- Ну, ничего девчонка, посидишь тут лет двадцать привыкнешь!
Алиса ничего не ответила. Чтобы хоть как-то отвлечься от кошмарной реальности попыталась вспомнить, что-то еще...
Конечно, она припозднилась с возращением. У самого входа тихо бормотали что-то матерное рабочие в кожаных перчатках и передниках. Они выносили кого-то очень большого и тяжелого на прогнувшихся со стальными ручками носилках. Четверо здоровых мужчин обвались грязным потом. Самый плотный из них с длиной рыжей бородой ругнулся:
- Здоровый кабан сдох!
- Это же лев. - Поправил его работяга помладше с пыльными, стрижеными усиками.
- Но все равно свинья!
В зал, где находились трое рассерженных и одновременно радостно потирающих руки капиталистов, вела широкая мраморная лестница, украшенная по бокам позолоченными фигурами нимф, ангелов с мечами и тритонов. И в два слоя пышные ковры, тщательно вычищенные, в бархатный мох которых проваливаешься по самую щиколотку.
Секретарша в сопровождении двух очень пестро наряженных великанов-лакеев черствым тоном сообщила, что господа уже разъехались.
Алиса попыталась уточнить:
- А им разве встреча со мной не интересна?
Анфиса, как бы немного оттаяв, с фальшивой улыбкой американского бизнесмена ответила:
- Если ты имеешь ввиду угрозы эсеров, устроить забастовку, то соглашение о создании синдиката и введи совместного управления уже подписано, все печати поставлены и непобедимое юридическое лицо образовано. - Секретарша гневно сверкнула глазами и тряхнула совсем неженским по убойной силище кулаком. - Теперь при случае мы сумеем подавить любые выступления и акции неповиновения.
- Так мне... - Алиса заколебалась.
Анфиса жестко добавила:
- Иди, отдыхай девочка. Когда понадобишься, мы с тобой свяжемся. Проведите её до выхода.
После чего журналистку, чуть ли, правда, в вежливой форме не выпихнули из дворца.
Алиса чувствовала тут определенную странность, будто бизнесмены вдруг потеряли всякий интерес к данному её заданию. Но её не впервой видеть, насколько ветрены олигархи, и до какой степени лишены тактичности, склонные недооценивать народные выступления. А с другой стороны, секретарша-то слышала их угрозы и сделанное ей предложение, а значит... Её геройство совершено напрасно, и все муки пойдут впустую.
Ну, а следователи со целым штатом помощников, добросовестно искали преступников.
Карташов хмурился, изучая доклады.
Все трое убиты в одно и то же время, но в разных местах, разделенных значительным расстоянием: Константин Боровиков во дворце, которому бы позавидовал бы и сам император Нерон.
Абрам Хинштейн в маленьком, очень скромном горном домике, где скупердяй, предпочитал охоту или рыбалку не слишком накладное развлечение.
А Гофман в заповеднике, где он охотился...
То, что смерть носила исключительно насильственный характер, сомневаться не приходилось.
Леонид Гофман оказался не единственной жертвой. Кто-то ткнул его мощного телохранителя очень острым и узким кинжалом в затылок. Сам олигарх так же изрядно исполосован, выпущены кишки, лужица крови. И судя по всему, убийца тоже вступил на багровую жидкость, оставив странные следы туфлей с шипами на подошве.
Хинштейна, похоже, изрядно помяли, о чем свидетельствовало, его раздавленное пенсе и порванная сеть при явной попытке, браконьерским способом пополнить рыбьи запасы. Чуть пониже нашли и шляпу с изорванными полями и парой пятнышек крови...
Константина Боровикова, нашли мертвым в чайном домике, где заодно модно было, и принять джакузи... Цветные стекла с внешней стороны оказались разбиты, а на месте преступления, нашли оброненный значок, данный участниками китайского похода.
Константин впрочем, погиб, получив удар чем-то тяжелым по голове, после чего отключившись, утоп в ванной. Впрочем, статую, которой двинули по башке, нашли быстро, правда отпечатки пальцев снимать бесполезно, смылись в ванной.
Карташов попутно естественно допросил секретаршу. Её показания, а также двух лакеев сразу же дали результат - три видных эсера, компромат. Далее ответная реакция - убийство так привычное данной террористической организации слишком уж напрашивались.
Первый помощник Колобков заметил:
- Максим Железняк, Алексей Дубинин и Виктория Тараканова видные личности данной бандитской организации. Их не повесили лишь из-за чрезмерного либерализма Думы и...
- Царя! - Не стесняясь, закончил Карташов. После чего с победным видом добавил. - Сейчас мы их тепленькими возьмем, а там заставим признаться.
Полиция надежно блокировала место эсеровской тусовки. Мало того уверенность следователь окрепла, когда на пороге на выбеленной полоске их пытливые и внимательные глаза заметили подозрительный, коричневый отпечаток. Краткая сверка и более никаких сомнений рисунок совпадал. Кроме того Колобков получил телеграмму, где подтверждалось, что Железняк участвовал в Китайской, или еще по другому называемому боксерском походе.
Арест прошел без физического сопротивления, но ругани оказалось много. Естественно постарался Максим Железняк. На вопрос как относится к Боровикову, последовала крепкая нецензурная брань, полицейские повисли на богатыре и уже хотели избить здоровяка дубинками, но Карташов подал им знак:
- Не сейчас. В комнате допросов с ним разберутся по полочкам.
Андрей Дубинин пытаясь сохранить видимость хладнокровия, заметил:
- Против нас у вас ничего нет. А оправдательный приговор за недостатком улик вызовет скандал.
Колобков ехидно ухмыльнулся:
- Как это нет! Прямые улики на лицо, она покажите подошвы туфлей сего проходимца, наверное, до сих пор на них остались не смытые капельки крови.
Карташов неожиданно предложил:
- А давайте освободим гражданочку Канарееву и доставим её сюда. Пускай поймет, каким бессмысленным "донкихотством" оказалось её геройство.
Колобков с ехидцей произнес:
- Вот представляю, какую Алиска устроит истерику... Смеху то будет.
Виктория в тяжелых оковах и рясе смотрелась весьма романтично. Действительный статский советник Карташов вдруг заметил:
- А ведь против мадам нет прямых улик, что впрочем, не помешает вас осудить, так это дело будет слушать не суд присяжных, а особое совещание... А вы так красивы, и талантливы, что не хотелось, чтобы петля охватила вашу тонкую... впрочем не такую уж и тоненькую шейку.
Виктория, с глубоким вздохом опустив глаза, тихенько ответила:
- Ведь вы не можете быть уверены в насильственной гибели мистера Хиншейна. Может это обычный несчастный случай... - Тон девчонки стал плаксивым. - Поверьте мне очень жаль, что сей почтенный старик в отличии от остальных так и не сможет упокоится, с почетом и миром.
Колобков извел из ножен саблю и крутанул её в воздухе, после чего решительно произнес:
- Поедешь с нами и поможешь найти труп. Будешь умницей, оформим явку с повинной, а также состояние аффекта. Сидеть будешь не в Сибири, а тут где теплее, а через пару лет милостивый государь оформит амнистию. - В последних словах советника пятого класса звучало явное презрение. Действительно не успеваешь иного террориста посадить, так его уже выпускают. Хорошо еще, что повешенным акты амнистии не помогают, а из могилы не уходят.
В путь в горный перевал проделывал уже в темноте, на конях. Помимо следователей, и прекрасной пленницы, в отряде скакал, десяток отборных полицейских и знаменитый на всю Россию эксперт Жорж Бычков. А немного позади семенила пятерка великолепных немецких овчарок.
Сентябрьская ночь выдалась теплой и полнолунной, хорошая видимость позволяла передвигать достаточно быстро. В серебристом свете, одетые в багрянец и золото деревья и кустарники южной Украины, смотрелись, словно дворцы сказочных эльфов.
Листья блестели, словно маленькие, но зато неисчислимые купола церквей, а когда дул ветер и деревья начинали шевелиться, казалось, очень тихо звенят колокольчики. Впрочем, если кто и был увлечен этим как скованная, по рукам и ногам Виктория.
Эксперт прибыл из Москвы с опозданием, но сразу же подтвердил основную версию следствия:
- Значок китайского похода действительно принадлежал Максиму Железняк, бывшему приказчику и старшему сержанту. Номер 483 совпадает, так что прямая улика налицо.
После чего ехал молча... А вот Виктория которой в кандалах и прикованной к спине жандарма-великана очень неудобно, неожиданно запела:
Просторы России - прекрасной, родимой,
Где жемчуг снегов, океанов хрусталь...
И русский солдат с генералом едины -
А символ Державы орел - Православный наш царь!
Вот лето минуло и осень в владенья вступает,
Деревья оделись, их роскошь на зависть царям.
Отчизна моя лучезарная радостней рая,
За Русь справедливую жизнь я отдам.
Так осень красива лишь только поэт понимает,
Не надо налогами жилы из нищих тянуть...
Бесплатный от Бога подарок: порфир и багрянец
А злато тускнеет, когда на листве Солнца луч.
Цветы, увядая, становятся ярче и краше,
Листва опадает, как пышный у князя ковер,
Вот брошь изумрудов с рубинами осенью чаща -
Всевышний художник, раскрасил творенья узор.
И в каждом мазке это кисти Господней,
Я вижу любовь и желанье создать идеал...
Но странно народ наш живет ведь почти в преисподней,
А деспот финансов нам крылья жестоко сковал.
Земля наш пух и жирна словно сала,
Довольно и в недрах и в шахтах руды.
Но злым олигархам всё мало и мало,
Людей обобрали, что все под пятою нужды!
Но разве такое терпеть - это Воля Господня?
Ведь Землю Бог дал, чтоб трудились на ней, стар и млад.
И ведь пред Владыкой Христом - даже царь нищим ровня -
Творец мирозданья с разбойником мерзким распят.
Ответьте мне ангелы, где справедливость?
Что дети от голода плачут и мрут, старики...
Что злым буржуа выше крыши подарки и милость...
А тем, кто добрее, остались лишь шишки-долги!
Но с неба ответа никак не дождались,
Наверно и Бог в затрудненье, что так запустил...
Но правда ведь в том, что борьба жизнь нам сделает раем,
И сможет счастливым навек стать кто даже в цепях господин.
Их догнали еще трое стражей вместе освобожденной журналисткой Алисой. Девушка провела дюжину часов в холодной, сырой темнице, да еще в колодках и вытянутыми руками. Поэтому, её немного трясло, и она невольно прижималась у крупному охраннику, стараясь согреться. Одновременно девчонка терла холодные, голые ступни( модные туфли жандармы так и не вернули видимо присвоив в качестве трофея себе) о круп горячего коня. Ощущение тепла возвращалось, и начало покалывать промерзшее девичье тело.
Песня и вовсе взбодрила Алису и она заметила:
- Человек с таким голосом и чувствами не может оказаться мерзавцем.
Колобков на это ответил с уверенностью аксакала:
- Дитя ты еще... Сколько нам приходилось видеть убийц с благородством херувимом.
Карташов тоже счел нужным добавить:
- Чаще всего политические террористы неисправимые идеалисты, и вполне искренне считают, что они служат народу, а то и Господу Богу. Откровенная уголовщина среди эсеров редкость...
Охотничий и рыбачий домик Абрама Хинштейна оказался не таким уж незрячим и маленьким, как показалось вначале. Просто несколько большущих деревьев его практически скрывали с глаз. А так в нем можно было и с комфортом заночевать и пригласить гостей за стол... На стенах висело не меньше десятка сабель, ятаганов, палашей и пара древних мечей. Причем, оружие старинное, с украшенными каменьями рукоятями. Ну, а подвале, нашелся и солидный запас спиртных напитков, а также холодная закуска, включая американские консервы.
Жорж Бычков отметил:
- Хотя тут и чудесные места, но все же... Интересно, Абрам Хинштейн скупой до того, что стал фигурантом множества анекдотов, все-таки принимала гостей.
Карташов логично отметил:
- Нет людей чисто скупых и исключительно щедрых. Иногда личная встреча и беседа за столом, приносят такую коммерческую выгоду, что тысячекратно превосходит личные расходы. В конце концов, Абрам холодный, бессердечный прагматик, а не маньяк скупости вроде Плюшкина.
С Виктории сняли кандалы, и даже милостиво предложили перекусить с ними. Та отрицательно мотнула головой:
- Я не ем мяса, и принципиально стараюсь не предаваться излишествам, особенно если впереди ждет тюремная баланда и кнут тюремщика. - Тут глаза мятежной девчонки злобно сверкнули. - А вообще, вы едите и пьете чужое без разрешения хозяина, нарушая закон...
В ответ послышался издевательских смех, Карташов сделал, выразительный жест, призывая к спокойствию:
- Хозяин мертв, и кому принадлежат его капиталы, все еще не определенно судебным порядком, а значит пока они под нашим покровительством. А тебе остается только... - Кажущиеся маленькими, на жиром и крупном лице статского генерала глаза, стали злыми. - Так ты покажешь нам труп? Чтобы потом не было никаких путаниц и неурядиц с наследством?
Виктория с сильным волнением в голосе произнесла:
- А можно мне прогуляться одной? Подышать свежим воздухом, может даже в последний раз в моей жизни, пройтись по горным тропам и травам. Сочинить заключительную вольную серенаду... - Девушка повернула к следователям личико и пустив слезу прошептала. - Вряд ли я смогу найти труп, так его не убивала, и единственная моя цель, это хоть напоследок ощутить запах и силу родной земли, прежде чем меня навечно похоронит каменный мешок.
Колобков свирепо набычился, рука, в которой помощник следователя держал большую позолоченную вилку с вымоченным в кетчупе сосиске побледнела. Он прохрипел:
- Думает мы идиоты и позволим ей так просто сбежать... Детские хитрости, я ожидал чего-то более изощренного.
Жорж Бычков с нарочитой ленивостью возразил:
- А куда она денется... Мои собаки будут идти вслед за ней и не дадут скрыться. А на правую ногу еще и повесим железку, чтобы не шибко бегала. Дадим её такую возможность...
Карташов даже добавил:
- Да и в присутствии одних собак, её легче будет отыскать труп... Одобряю.
Викторию на правую лодыжку нацепили железку с цепью и ядром. Так ходить крайне неудобно, да и кожу быстро растирает, и о быстром беге придется забыть. Хотя сильная Тараканова и это выдержит, у нее ноги, словно у принцессы изящны и у батрачки сильны.
Алиса, глядя, как её заковывают, вдруг уловила, своим цепким взглядом, что противоестественное в её босых, девичьих ногах. Но после муку подземелья аналитический отдел мозга пребывал в полусне и понять, что именно бросилось ей в глаза Канареева, не сумела. Тяжело подтягивая ногу, Виктория удалилась.
Когда двери закрылись, Колобков заметил:
- А все же мы поступили опрометчиво. Может там нее в засаде притаились сообщники.
Карташов презрительно хмыкнул:
-Ага! По радио им передали, что мы сюда едем, высылайте освободительную группу.
Колобков не сдавался:
- У них наверняка мог быть предусмотрен запасной план, на случай провала, именно с таким на первый взгляд нелепым разводом.
Жорж Бычков возразил:
- Ты им приписываешь слишком много ума, а на самом деле, это ущербные типы, и тупые фанатики, совершившие на редкость топорно свои убийства. Так они поступают лишь идиоты... Что впрочем, не удивительно - отсутствие здравого смысла, скорее правило для политических террористов, чем исключение. Пускай глупенькая девочка выплачется, под конвоем обученных овчарок, а затем... - Главный эксперт поднял указательный палец вверх. - Расскажет нам интересное, не только по этому, столь очевидном делу.
Прошло примерно двадцать пять минут, Алиса этим временем читала, чуть ли не силой сунутую Колобковым папку с подробностями данного дела. Журналистка видела, некоторые натяжки, но не могла придумать аргументированных возражений, хотела бросить, чтение и хоть немного перекусить пока ничейными яствами, как вдруг послышалось испуганное скуление собак, царапание когтями в дверь. Все разом вскочили, ощетинившись револьверами и винтовками. Колобков ликуя, ответил:
- Вот что значит моя интуиция - все-таки тут засада!
Жандармский полковник проорал:
- Тем лучше! Все наши ребята имеют боевой опыт и инсургентам не уйти.
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге появилась высокая, исцарапанная Виктория Тараканова. Её загорелое, здоровое лицо, странно побледнело, глаза горели, а руки дрожали. Подволакивая скованную ногу и тяжело дыша, видимо после стремительно бега, девушка подошла к столу. С ее гладкого лобика падали капельки холодного пота. А деле последовало и вовсе немыслимое. Девушка без спроса налила себе целый стакан виски, причем пролила часть крепкого напитка и залпом стала пить... Но не в не привыкшем к отраве горле возник спазм, и Виктория выплюнула спиртное, после чего утопив щеки в ладонях бурно разрыдалась.
Следователи старались сохранить профессиональную выдержку, но Колобков, как наиболее нетерпеливый подскочил к ней и приподняв толстыми пальцами девичий подбородок спросил:
- Чего это ты развевалась.... Может все-таки увидела труп тобою убиенного Хинштейна?
- Я видела призрак! - Тихо шепнула девчонка.
Колобков грубо рыкнул и дернул арестованную за подбородок:
- Ерунда! Призраков и приведений не бывает!
Держащий в руках оружие эксперт Бычков неожиданно возразил:
- Я бы так не сказал, есть много фактов, которые нельзя объяснить мистификацией или галлюцинациями. - Жора перещелкнув затвор карабина и еще раз огляделся. - Тем более, от чего так испуганы немецкие овчарки? Они ведь не будут убегать, и скулить просто так. Выкладывай подробности!
Мятежница отчаянным усилием попыталась взять себя в руки, но её звонкий, ангельский голосочек, то и дело срывался:
- Чудо произошло на самом краю осыпающихся прибрежных скал, открывающих вид на сверкающий в свете полной луны водопад. Пышные кипарисы обрамляли расщелину, с выложенной гравием дорожкой. Я миновала её, за мной по пятам следовали собаки, а ржавая железно кольцо, натирала лодыжку, которая мучительно горела. Чтобы облегчить боль и ощутить последние мгновения свободы, и ласковое прикосновенное студеной воды. Взгляд на водопад, также должен надуть ветром свежих впечатлений поникшую, в глубоком трауре душу. Я любила наблюдать за ниспадающими потоками, бьющими в каменные утесы, в них чувствуется спокойная сила природы, соединенная с кипящими человеческими страстями. Но, что показалось мне странным, вроде того что сила водопада выросла, как в весенний паводок. Переливающиеся в жемчужном свете ночного светила, брызги высоко взлетали, чтобы обрушиться вниз, словно волна прибоя. Только ощущение, словно появился новый приток в водопаде. Но вот произошло необъяснимое, для нашего тривиального в мире управляемом рутинными материальными законами. Серебристая водяная пыль, взметнувшаяся вверх, внезапно застыла в воздухе. Она не падала, хотя я с упорством безумца все ждала и ждала. Время словно остановилось. Я подумала, что может сердце не выдержало и разорвалось, а после смерти, все останавливается с момента выхода духа из бренного тела. Шествующие по моим следам полицейские собаки испугано заскулили и это звук привел меня в чувство. А любопытство оказалась сильнее суеверий и мои ноги не чувствуя тяжести оков сами понесли меня вперед. Я тихо вскрикнула, возглас застрял в горле, словно воздух заморозился и уплотнившись грозил порвать голосовые связки. - Рассказчика обвела удивленно вытаращившихся на неё людей и побледнела еще сильнее, словно сама стала призраком. - Повисшие в пустоте алмазные осколки водопадной струи, словно хлопья мокрого снега, стали слипаться вместе, образуя сияющую фигуру с мертвенно-кипенным лицом.
На последних словах революционерку сильно качнула, и Виктория, чтобы не утратить равновесия судорожно схватилась за край скала.
Колобков делая вид, что этот душещипательный рассказ его ничуть не впечатлил с напускной иронией просил:
- А откуда такая потрясающая уверенность, что это Абрам Хинштейн. Он кажется, морщинисто желто-смуглый, а не бледный до глянца?
Вместо ответа девушка издала страдальческий стон, и жандарм едва успел подхватить ее, прежде чем некогда такая гордая ни неприступная даже в нищенском платье революционерка не свалилась в обморок. Наступило безмолвие... Алиса также была поражена, но её удивило скорее, то, что явившийся призрак так впечатлит, казалось столь сильную и романтически настроенную натуру. Хотя с другой стороны, разве мало примеров, в истории, когда даже самые мужественные и отважные рыцари, бесстрашные правители (вспомним "железного короля" - Филиппа Красивого!) пасовали перед привидениями и сверхъестественными силами, того или иного рода.
Наступившую тишину внезапно нарушил полковник полиции. Он столь резко двинул тяжелым хромовым со стольным острием сапогом и крушащим ударом, почти пополам расколов лакированный из черного дерева стул.
- Бред безумной террористки. - Надсадно взревел полковник. - Неужели вы не понимаете, она симулирует сумасшествие, чтобы избежать виселицы или пожизненной каторги.
- Но лучше пойти и самим взглянуть. - Предложил Бычков. - Специально обученные псы не скулят и не уходят, поджав хвосты без серьезных причин.