понимающе посмотрели друг на друга. "Давайте вызовем подкрепление".
Фонтова поднес телефонную трубку ко рту и вызвал его.
Именно тогда они услышали выстрелы.
ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ
Взрывы были оглушительными в замкнутом пространстве. Майкл был ошеломлен тем, как легко было сделать то, что он сделал, как мало требовалось усилий, чтобы нажать на спусковой крючок, насколько коротким был путь между жизнью и смертью. Он говорил об этом много лет, осуждал и делал выводы тех, кто говорил такие вещи, как "это просто сработало" и "Я не хотел в него стрелять", никогда не имея ни малейшего представления о процессе.
Теперь, нажав на курок, он знал, что это не так уж и сложно. Трудной частью было принятие решения прицелиться из оружия.
Майкл направил пистолет в потолок и выстрелил. Он продолжал нажимать на курок, но, похоже, Алекс сказал ему правду. В пистолете было всего две пули. Майкл извлек обойму и разбросал две части в разные стороны.
Как только эхо выстрела начало затихать, Алекс встал. Майкл мог видеть в его глазах яростную решимость довести все это до конца. Он медленно направился к Эбби, держа нож на боку.
"Ты совершил ошибку", - сказал Алекс. "Ты мог бы сделать это гораздо менее болезненным для своей жены, для себя, но ты решил бросить вызов мне. Бросить вызов своей судьбе".
Он остановился перед Эбби, подняв нож. Майкл ничего не мог сделать, чтобы остановить его.
"Иза!" Эмили закричала.
В ту секунду, когда Эмили выкрикнула слово "отец" по-эстонски, Алекс повернулся и посмотрел на Эмили. Майкл знал, что другого момента больше не будет. Он бросился на Алекса, со всей силы ударив его в бок, отбросив назад. Двое мужчин врезались в гипсокартон с силой, от которой задрожали кости. Алекс выпрямился и нанес удар кулаком, попав Майклу высоко в левую часть головы, оглушив его, показав вспышки яркого белого света у него за глазами. Майкл упал на деревянный пол, но смог перекатиться, поглотив большую часть удара плечом. Он вскочил на ноги и теперь был лицом к лицу с Алексом. Алекс рубанул воздух между ними, постепенно сокращая расстояние. Клинок занесся высоко, но Майкл уклонился. Он поймал лезвие плашмя на предплечье.
Майкл попятился через комнату к своей дочери. На заднем плане он слышал, как Эбби кричит через кляп, как лязгают металлические трубки, когда она яростно пытается вырваться. Майкл тяжело дышал, от полученных ударов по голове у него помутилось в глазах. Алекс снова ударил его, на этот раз рассек тыльную сторону правой руки Майкла. Когда Майкл отстранился, он споткнулся обо что-то на полу, на мгновение потеряв равновесие.
Алекс бросился к Эмили. Отбросив все рациональные мысли, Майкл выпрямился и бросился между ними. Нож вонзился в левую сторону живота Майкла, срезав большой лоскут кожи и плоти. Майкл привалился спиной к стене, боль обжигающей лавой потекла по его правому боку. Он почувствовал, что его нога онемела, соскользнул по стене, его руки шарили в поисках опоры. Он нашел одну из разобранных ножек стола, прислоненную в углу.
Когда Алекс снова двинулся к Эмили, Майкл с трудом поднялся на колени и с трудом поднялся на ноги. Он высоко поднял ножку стола и описал ею почти полную дугу, ударив Алекса по голове сбоку, оглушив его. Звук удара был громким, длинный ржавый болт, закрепленный на ножке стола, глубоко врезался в кожу головы Алекса. Глаза Алекса закатились, он отшатнулся и упал, из раны на голове теперь сочилась кровь. Майкл опустил дубинку еще дважды, чуть не раздробив Алексу правое колено.
Майкл, прихрамывая, пересек комнату, поднял свои скованные руки над головой Эмили, поднял ее, правая сторона его тела стала ледяной. Он оглянулся назад, на входную дверь пекарни. Он был заперт на засов, укрепленный железными прутьями. Выхода не было. Алекс оказался между ними и задней дверью. Он пытался подняться на ноги.
Майкл посмотрел на Эбби. Ее глаза сказали ему все, что ему нужно было знать. Она хотела, чтобы он ушел с Эмили, пока может.
Охваченный удушающим страхом, не имея выхода, Майкл крепко прижал Эмили к себе и, пошатываясь, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Он оперся о перила для равновесия. Один шаг, два, три. Каждое усилие истощало его энергию, оставляя скользкие алые следы на изношенных ступеньках. Мгновение спустя он услышал, как Алекс поднимается по лестнице позади них, волоча сломанную ногу.
"Ты не заберешь ее!" Алекс закричал.
Нож опустился, раскалывая сухие ступени, всего в нескольких дюймах от ног Майкла.
"Она моя дочь!"
Снова опустился нож, на этот раз разорвав подол джинсов Майкла, горячее лезвие прорезало каблук его ботинка.
Когда двое раненых добрались до верха, Алекс взмахнул ножом по свистящей дуге, едва не снеся стойку перил на лестничной площадке. Лезвие прошло в нескольких дюймах от головы Эмили.
Майкл завернул за угол на верхней площадке лестницы, его чувственная память понесла его по короткому коридору в его старую спальню. Он ворвался в дверь, подбежал к окну, чуть не поскользнувшись в собственной крови.
Он опустил Эмили на землю в дальнем конце комнаты. Он знал, что на двери есть скользящий засов, и если бы он мог просто вернуться, то смог бы запереть дверь на засов, и это дало бы ему несколько драгоценных секунд, чтобы разбить окно и привлечь внимание кого-нибудь на улице.
Но когда он повернулся обратно к двери, там был Алекс. Он бросился на Майкла, выставив нож перед собой. В последнюю секунду Майкл смог увернуться от всей силы лезвия, но оно вонзилось в его левое плечо. Майкл вскрикнул от боли, когда Алекс развернулся и снова бросился на него. На этот раз Майкл отразил удар, когда Алекс врезался в него, инерция атаки отбросила их обоих к двери шкафа, сбив ее с петель, и они задохнулись в пыли и саже десятилетий. Двое мужчин упали на пол, борясь за контроль. Майкл схватил нападавшего за запястье, пытаясь удержать нож, но Алекс был слишком силен.
Когда Алекс поднес лезвие еще ближе к своему горлу, Майкл почувствовал, как что-то коснулось его щеки, что-то в мусоре на полу шкафа. У него в голове вспыхнул образ, рисунок, который Эмили сделала в пыли, грубый набросок маленького домика, коттеджа с трубой и дымом.
Спокойной ночи, мой маленький напп.
Это было то, что жило в сердце Майкла, в его памяти: его мать на пожарной лестнице, теплый летний вечер, горизонт Манхэттена перед ними, как сверкающее обещание.
Рядом с ним стояла корзина для вязания его матери. Корзина с вышитым на боку эстонским домиком.
Майкл почувствовал, как кончик ножа приближается к его кадыку. Изо всех сил он оттолкнул Алекса от себя, выигрывая секунды. Его руки все еще были скованы наручниками, он открыл сумку для вязания, пошарил внутри, нащупал иглу, старинную двенадцатидюймовую стальную иглу Minerva, которую его мать использовала для изготовления кружев.
Когда Алекс пришел убивать, Майкл собрал последние остатки своих сил. У него не было времени на раздумья. Он со всей силы взмахнул иглой вверх, вонзив ее в левый висок Алекса.
Алекс закричал и отшатнулся, из раны хлестала кровь.
Майкл попытался встать, пересечь комнату и подойти к Эмили, но ноги не держали его. Начала сгущаться тьма. Последнее, что осталось у Майкла, был Алекс, шатающийся по комнате, красные глаза вылезли из орбит, они дико вращались, кровь забрызгивала стены, его голос напоминал хриплый животный хрип.
Мне жаль, любовь моя, подумал Майкл, когда последние силы оставили его, свет заколебался, затем потускнел. Мне жаль.
ПЯТЬДЕСЯТ СЕМЬ
Эбби яростно потянула за медную трубу. Скотч глубоко врезался ей в запястья, и она едва чувствовала свои руки. Но она не могла остановиться. Ржавые трубы стонали под ее усилиями, но, казалось, ей не удавалось сломать сварную арматуру.
Она вспомнила о своем обучении, о том, как справляться с кризисами, как выдерживать круглосуточную смену, откуда черпать силы, энергию и сосредотачиваться. Она закрыла глаза и увидела Шарлотту и Эмили в их маленьких кроватках в тот день в Южной Каролине, выражение лица Майкла.
Последним рывком силы она вырвалась на свободу. Из разорванной медной трубы высоко в воздух брызнула вода. Она сорвала клейкую ленту со своих запястий, со рта, пробежала по комнате в лихорадочных поисках чего-нибудь, что она могла бы использовать в качестве оружия. Она заметила сумку Алекса в углу. Она упала на него, разорвала. На дне были четыре незакрепленных патрона, которые Алекс вынул из магазина пистолета Коли. Эбби вытащила их из сумки, затем начала обыскивать почти темную комнату в поисках оружия. Она поползла на руках и коленях, не раз поскользнувшись в крови. Звуки наверху перестали доноситься, и тишина была еще более ужасающей, чем сами звуки.
Вскоре она нашла. 9-миллиметровый пистолет под старой духовкой. Она попыталась вспомнить, куда Майкл бросил обойму. Она не могла вспомнить.
Подумай, Эбби.
Думай!
Майкл метнул оружие вправо, обойму - влево. Эбби встала там, где только что стоял Майкл, и проследила глазами за траекторией полета. Слева от нее стояла груда деревянных поддонов. Она пробежала через комнату, начала поднимать тяжелые поддоны, отодвигая их в сторону, страх и разочарование пронзили ее, как электрический ток. Когда она подняла последний поддон, то услышала металлический лязг. В тусклом свете она увидела магазин. Она упала на колени, вставила патроны в магазин, ее пальцы были скользкими от крови и пота.
"Иза!" Эмили снова закричала сверху.
"О, детка моя!" Сказала Эбби. Она вставила магазин в пистолет, дослала патрон, взбежала по ступенькам.
Когда она поднялась на второй этаж и заглянула в старую спальню Майкла, она увидела картину, которая, как она знала, будет преследовать ее вечно. Комната была залита кровью. Эмили сидела в углу, прямо под окнами, сложив руки на коленях. Ее трясло. Алекс привалился к стене рядом со шкафом, из его виска торчала длинная игла, сочилась кровь. Его глаза были закрыты.
Затем появился Майкл. Майкл лежал на полу лицом вниз. Его рубашка сзади была залита кровью. Эбби подбежала к нему, опустила пистолет и попыталась надавить на рану, но рана оказалась слишком глубокой.
О Боже, Майкл! Пожалуйста, не умирай! Пожалуйста!
Откуда-то издалека она услышала вой сирен. Возможно, это было в другом мире, в другой жизни.
Телефон, подумала она. У Алекса был телефон. Она пересекла комнату, начала рыться в карманах пальто Алекса. Она просмотрела их все, но ничего не нашла. Должно быть, он упал с лестницы. Прежде чем она успела подняться на ноги, Алекс открыл глаза. Он качнулся вперед, с трудом поднялся на ноги, поднял ее высоко в воздух. Он швырнул ее в стену. Штукатурка осыпалась, ворвавшись в комнату облаком пыли.
"Тутред!" Алекс закричал, упав на колени, и начал ползти через комнату к Эмили. Он ползал на животе, используя нож, втыкая его в пол, подтягиваясь вперед по блестящей от крови простыне.
"Em!" Эбби закричала. "Иди к мамочке. Беги!"
Эмили застыла. Она не двигалась. Эбби лихорадочно огляделась вокруг, нашла пистолет в трясине своего затуманенного зрения. Она подняла его, когда Алекс придвинулся еще ближе.
"Нет!" Эбби закричала. "Нет!"
Эбби дрожащими руками держала пистолет перед собой. Пот заливал ей глаза. Алекс был теперь всего в нескольких футах от Эмили.
"Остановись!"
Алекс поднялся на колени. Захлебываясь кровью, он занес нож над головой.
Оглушительный рев пистолета потряс комнату, лишив всех звуков. Пуля попала Алексу в спину, проделав большую дыру в груди. Он упал на пол, глубоко вонзив длинную иглу в свой череп. Металл хрустнул. Он перекатился на спину, его глаза были широко раскрыты, дикие, неверящие.
В тот момент, когда его глаза закрылись, Эбби увидела, как что-то пробежало по его лицу, что-то темное, похожее на прохождение сильного шторма.
Он переходил, становился. Он почувствовал запах мокрого меха, теплое дыхание на своем лице. Он повернул голову. Серый волк сидел рядом с ним - молодой, сильный и полный жизни.
За спиной волка были ворота в его дом. Ворота были открыты, дорога к дому была усыпана сосновыми иголками, в воздухе витал сладкий аромат васильков. Он знал, что если бы только смог попасть внутрь, Анна, Мария и Ольга ждали бы его там.
Он увидел тень возле ворот. Мужчина в черном кожаном пальто, одежде на несколько размеров больше, чем нужно. Мужчина был молод, но не настолько, чтобы уже не перейти дорогу дьявола. На его правой руке не хватало пальца. В угасающем свете Алекс смог разглядеть лицо молодого человека, и в нем он увидел себя.
В нем он увидел вечность.
Эбби почувствовала, что в комнате есть кто-то еще. Она развернулась, подняв пистолет. Позади нее стояла женщина в атакующей стойке с автоматом в руках. Из ствола пистолета женщины вилась тонкая струйка дыма. Эбби направила пистолет на женщину, но женщина не отступила, не отшатнулась. Она также не опустила пистолет.
Женщина заговорила с ней. Из-за оглушительного эха выстрела Эбби не смогла разобрать слов.
Каким-то образом Эбби узнала эту женщину, этот голос, но не могла вспомнить ее. Все, что она знала, это то, что это еще не конец. Женщина была там, чтобы забрать ее дочь.
"Нет", - сказала Эбби. Она взвела курок пистолета. "Ты не можешь получить ее!"
"Все в порядке", - сказала женщина. "Ты можешь опустить пистолет".
Мужчина подошел к женщине сзади. Эбби видела, что у мужчины тоже в руке было оружие. Он держал его на боку. Он нервничал, и его глаза бегали взад-вперед.
"Все кончено", - тихо сказала женщина, опуская оружие. Она сунула его в наплечную кобуру. "Пожалуйста, опусти пистолет".
Вой сирен приближался. Снова шаги. Они поднимались по лестнице.
Эбби посмотрела в глаза женщине, услышала ее слова.
Миссис Роман.
Детектив Дезире Пауэлл сделала несколько шагов вперед, не сводя глаз с пистолета в руке Эбби Роман. Для тех, чей единственный опыт переживания подобного момента заключался в просмотре "Закона и порядка" или чтении об этом в книге, у Пауэлла было послание. Чем дольше вы смотрите в стальную бочку, тем хуже становится. Никто никогда не воспринимает это спокойно.
Она осторожно убрала оружие и передала его Фонтовой. Она услышала, как юный детектив громко выдохнул.
"Все кончено", - тихо сказал Пауэлл. "Все кончено".
Эбби Роман соскользнула на пол. Она прижала к себе дрожащую маленькую девочку одной рукой, расположив свое тело так, чтобы защитить мужа. Пауэлл на своем веку повидала много резни, много смертельных ранений. Майкл Роман выглядел не очень хорошо.
Вооружившись, Фонтова вышла за дверь. Когда парамедики ворвались внутрь, Дезире Пауэлл самостоятельно добралась до пола. В тот день на нее направили два пистолета. Ей хотелось бы сказать, что она уже привыкла к нему, но она надеялась, что никогда не доберется до этого места.
За двадцать четыре года работы в полиции Нью-Йорка она четыре раза доставала оружие и дважды стреляла. Сегодня было ее первое убийство. Она отчасти надеялась прожить еще один год, не достигнув этого рубежа, но этому не суждено было сбыться. Когда она встала с постели в то утро, она не знала, что к концу своего тура она станет частью этого эксклюзивного клуба.
Пока парамедики ухаживали за живыми, Пауэлл закрыла глаза.
За окном Нью-Йорк занимался своими делами; машины неслись, не обращая на это внимания, направляясь к величественным мостам - Трайборо, 59-й улице, Уильямсбергу - к острову Манхэттен с его загадками из стали и стекла, темными пальцами в хмуром небе. Пауэлл как-то прочитал, что ежегодно в Нью-Йорк приезжает более сорока миллионов человек, каждый со своими собственными мечтами, мыслями и идеями о том, как разгадать многочисленные тайны города.
Дезире Пауэлл слишком хорошо знала, что некоторые, по милости или гневу Божьему, никогда не покидают его.
ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ
Улица была переполнена детьми и родителями. Пасха в Астории была волшебным временем, временем, когда отец Майкла смягчался и позволял ему сходить в La Guli's, легендарную кондитерскую на Дитмарс, недалеко от 29-й улицы. Оказавшись там с деньгами в руках, Майкл должен был сделать выбор между пирогом пиньоли или сфольятелле. Жизнь никогда не была легкой.
В это пасхальное воскресенье Майкл лежал в постели с закрытыми глазами, и сводящие с ума ароматы запекающейся ветчины, молодого картофеля и горошка с мятой овладевали его чувствами.
Когда он открыл глаза, то был более чем немного поражен, увидев женщину, склонившуюся над его кроватью. Она собиралась поцеловать его. Это была не Эбби.
Вместо того, чтобы поцеловать его, женщина приподняла его левое веко и посветила внутрь ярким светом.
Он был в больнице. Ужасы нахлынули снова.
Девушки.
Майкл попытался сесть. Он почувствовал пару сильных рук на своих плечах. Когда он опустился обратно, перед ним поплыли образы. Парамедики, загружающие его в машину скорой помощи, звук сирен, огни операционной. Он вспомнил, как приходила и уходила боль, чувствовал тяжесть в груди и животе. Он увидел свою жену и дочерей, сидящих на скамейке на мысе Мэй. Позади них вздымалась темная волна.
Он спал.
Комната была полна цветов. Эбби стояла в ногах кровати. Томми был рядом с ней.
"Привет", - сказал Томми.
Томми выглядел старше. Сколько времени его не было? Годы? Нет, подумал Майкл. Это просто стресс. Лицо Эбби тоже было осунувшимся и бледным. Ее глаза были обведены красным.
Майкл на минуту закрыл глаза. Он увидел монстра, стоящего над Эмили, с ножом у ее горла.
"Девочки", - слабо сказал Майкл. Его голос был едва слышен как шепот.
Эбби на мгновение отвела взгляд. Сердце Майкла заледенело. Она оглянулась. "Они..."... С ними все в порядке. Они остановились у моего брата. Кажется, они мало что помнят.
Майкл хотел бы, чтобы так было и с ним. "Это хорошо или плохо?" Каждое слово, казалось, высасывало равную долю его энергии.
Эбби ненадолго остановилась. В коридоре куда-то бежали люди в синей медицинской форме. "Я не знаю".
"Мужчина", - выдавил Майкл. "Алекс".
"Он мертв".
"Ты...?"
Глаза Эбби увлажнились. Она покачала головой. "Нет".
Этого было достаточно. Майкл спал.
Майкл почувствовал новые иголки в руках. Он попытался сглотнуть и понял, что это было легче, чем когда-либо.... когда? Раньше. Раньше. То, что было у него в горле, исчезло.
Он спал.
Два дня спустя они подняли его кровать. Он ненадолго задремал, а когда проснулся, перевел взгляд на кресло у окна. По какой-то причине там сидела Дезире Пауэлл. Ее правая рука была на перевязи. Майкл знал достаточно, чтобы понимать, что из-за случившегося возникнет множество юридических осложнений. Он был полностью готов к последствиям своих действий. Мертвый мужчина в его доме, двое полицейских на улице. Омар. Но, возможно, нет. Возможно, Дезире Пауэлл была просто галлюцинацией.
Нет. Наркотики были не настолько хороши. Она была настоящей.
"Советник", - сказала она. "С возвращением".
Майкл кивнул на стакан воды на своем подносе. Пауэлл посмотрел в коридор, назад. Возможно, ему не полагалось пить воду. Она встала и здоровой рукой поднесла соломинку к его губам. Прохладная вода была всем, чего Майкл когда-либо желал.
"Я думал, ты умер", - сказал Майкл. Его голос был слабым и хриплым.
"Не повезло".
Еще глоток. " Что случилось?
"Я пока избавлю вас от всех подробностей. Но что привело меня к этому устройству - которое, кстати, не сочетается ни с одним из моих нарядов - так это то, что я взял четыре жилета. Сломал два ребра."
"В моем доме?"
Пауэлл кивнул.
"Мне очень жаль".
Пауэлл пожал плечами. "Просто еще один солнечный день в раю".
Хотя сейчас было не время и не место для этого, Майкл должен был знать. За последние двадцать четыре часа он представил себе десять вариантов будущего. Девять из них были плохими. "Что должно произойти?"
Пауэлл помолчал несколько минут. "Это вопрос для твоего офиса, не для меня, Майкл. Но я могу сказать тебе, что результаты экспертизы хорошие. Николая Уденко убили ножом плохого парня. Мы нашли GSR на его руке, его отпечатки на рукоятке пистолета вашей жены. Плюс у нас есть дюжина свидетелей, которые видели, что он делал на улице с двумя полицейскими."
Майкл знал, что это будет еще не все. Пауэлл был никем иным, как скрупулезностью.
"Поправляйся", - сказала она. "Мы поговорим".
Пауэлл встал и подошел к окну. Через несколько мгновений она снова повернулась к нему. Майкл заметил, что впервые с тех пор, как он встретил ее почти десять лет назад, на ней были джинсы и толстовка полиции Нью-Йорка. Должно быть, это была обычная пятница. Если это была пятница. "Ты уже проходил через это раньше", - сказал Пауэлл.