Димке и другим пацанам дали сполоснуть руки, и отвели к стойлу. На сей раз правда еда была получше, в каше было немного жира и масла, фруктов и овощей так же выдали больше, даже плавали куски рыбы. Правда саму кашу не посолили, но для голодных, измученных долгой дорогой ребят, это уже было безразлично: очень уж хотелось есть. Еда после на сей раз несколько более продолжительного, чем обычно сна добавила сила и Димка повеселел:
- Наверно у римлян какой-нибудь праздник? - Спросил он Эномая.
Юноша хмуро ответил:
- Нет! Просто каменоломни уже близки! Нас кормили лучше и дали чуть-чуть больше поспать, потому что главный ад у нас впереди.
Димка все же спросил:
- Я думаешь выдержу?
Эномай хладнокровно ответил:
- Самые трудные будут это первые дни и недели, когда тело привыкает к работе. Потом откроется второе дыхание и станет легче. Ты парень очень крепкий от природы, но без привычки к тяжелому труду. Если выдержишь вначале, то можешь прожить еще очень долго. Но в любой момент можешь попасть с поверхности в шахту, а там на серебряных рудниках, даже богатыри не тянут больше года. Там ядовитые испарения, и большая текучесть рабсилы, там что шанс оказаться в аду ада высок. Даже галеры лучше, в них дольше живут.
Димка выразил надежду:
- Я стану гладиатором и завоюю себе свободу!
Эномай кивнул головой:
- Мне бы такую уверенность!
Рабов снова впрягли в телегу и они двинулись по пути скорбей. Ощутив под босыми ногами острые камни и гравий Димка заскрежетал зубами, как больно, словно к ступне мальчишки приложили раскаленное железо. Впрочем кровь понемногу растекается, становиться чуть легче, а жестокая плеть пару раз шлепает по спине, отвлекая от боли в подошвах. Эномай молчал, видимо ему казалось, что говорить больше не о чем. Димка тоже лишь стиснув зубы шагал подтаскивая телегу. Кстати она стала легче, кое-что переложили на мулов. Видимо хозяин не хотел, чтобы невольники выглядели слишком уж заморенными.
Димка подумал, а что, собственно говоря, в этом мире добро. Вот он враз лишился всех удовольствий и преимуществ, что дает ему цивилизация... Превратился в жалкого раба, которому уже ничего и не принадлежит и будет ли когда-нибудь принадлежать, то еще вопрос! Ну, а раз у тебя ничего нет, то уже и отнять нечего! Так что в какой-то мере уже самый свободный на свете. Димка тихо спросил Эномая:
- А если бы ты получил свободу, что бы делал?
Юноша нехотя буркнул:
- Сначала нужно получить. Зачем вести разговоры о сказочном и не сбыточном!
Димка возразил:
- А если ты случайно спасешь знатного патриция, это может дать тебе свободу?
Эномай без особого энтузиазма заявил:
- По закону нет! Но если патриций человек благодарный, то может выкупить тебя из плена, а затем освободить! Впрочем и в этом случае все решает хозяин. Вот откажет тебя отдавать, да еще велит посадить на кол и по закону будет прав.
Димка тихо спросил:
- А что власть хозяина над рабами ни в чем не ограничена?
Эномай в ответ покачал головой:
- Практически ни в чем кроме права освободить. Имеющий большое количество рабов может дать свободу лишь пятой части, и не более пятисот человек. То есть без всяких объяснений хозяин может распять все своих невольников, но дать счастье свободы лишь немногим!
Димка изрек:
- Власть как плотоядное растение, растет лишь в сторону умерщвления!
Эномай со вздохом согласился:
- К сожалению это так! В частности примеров как самый могучий римский бог Юпитер, убивал людей великое множество, а чтобы он хоть одного вернул к жизни... Можно ли вспомнить хоть одну подобную легенду!
Димка пожал изодранными кнутом плечами:
- Я не специалист по античным легендам, и не очень большой любитель читать книги! Кстати, а если господина всего один раб, то что его разрубают на пять частей?
Эномай едва удержался от того, чтобы не хихикнуть:
- Нет! Конечно же нет. До трех рабов владелец, может освобождать все, с трех до десяти - половину, с десяти до тридцати - треть, с тридцати до ста четверть и больше ста - лишь пятую часть. А предел не более пятисот.
Димка грустно хихикнул:
- Величина состояния не способствует милосердию! Такой вот получается безжалостный закон!
Эномай с сомнением покрутил головой:
- Нам мир вообще не то, что делает человека добрым. Даже если ты и хочешь внести, что-то светлое в мир, то натыкаешься на полное непонимание...
Димка энергично возразил:
- Не совсем так, ведь рабов в войну за справедливость поднялось много! Многие тысячи присоединились к Спартаку! Он ведь не был воином одиночкой, разве не так!?
На сей раз мальчишка превысил необходимый лимит громкости, и его снова ошпарили плети. Димка даже засопел от возмущения носом, вся его мальчишечья душа рвалась чтобы ответить на беспредел, творимый извергами. Он снова сделал безуспешную попытку порвать связывающие руки веревку. К счастью удары прекратились и колонна невольников снова пришла в движение. Димка замолчал, не хотелось, ни говорить ни думать.
Вскоре послышался отдаленный стук, словно били кузнецы, и какой-то неясный гул.
Караван пошел к воротам, в по краям от них стоял достаточно высокий частокол с криво вырытым, наполовину заполненным гнилой водой рвом. У входа стояли стража и вертелась парочка крупных, смахивающих на кавказских овчарок собак. После обмена несколькими словами их пропустили. Эномай шепнул Димке на ухо:
- Вот они знаменитые Тельсийские каменоломни.
Ребята вошли во внутрь. Их повели по жестокой каменистой дороге. Собаки свирепо урчали, одна из них чуть откусила руку ближайшему мальчишке. Юные рабы невольно подались назад, и получили плеткой.
Внутри было видно как трудятся многочисленные невольники. В основном это были молодые, но уже изможденные мужчины, но встречались и женщины. Выглядели невольницы жалко, избитые, но мускулистые. Впрочем, Димка вдруг ощутил такое смущение и страх, что у него начались спазмы в желудке и мальчик просто опустил голову и старался не смотреть по сторонам. До него лишь долетал запах, измученных давно немытых тел и... чеснока. Димка опустил голову, и мысленно просил Всевышнего Бога, чтобы как можно быстрее закончился этот кошмар, и он оказался снова у себя дома, где можно наслаждаться жизнью и пользоваться почетом и уважением!
Караван остановился и мальчишек стали "распрягать". Димка видел как сердито покрикивают надсмотрщики, сгоняя ребят к ручью. Видимо для начала юным невольникам, решили дать помыться. После такой тяжелой дороги окунуться с холодную, блаженное ощущение. Мальчишки даже заурчали от восторга, стали плескаться, резвясь и посмеиваясь от радости. Димка даже плеснул своем приятелю водой в лицо, а тот ответил. Димка стал брызгать сильнее, но строгий окрик прервал занятия, и мальчишек выгнали из ручья. Главный начальник каменоломен решил лично осмотреть товар. Мальчикам приказали:
- Взять в руки камни и поднять над головой!
Димка покорно послушался, выбрав впрочем не самый тяжелый булыжник. Он поднял его повыше и вытянулся. Хозяин прошелся перед ними. Он, было одет доспехи, рослый, тучный, с тяжелой золотой цепью. Подошел к Эномаю, приказал:
- Открой рот!
Посмотрев на лошадиные зубы юноши, рыкнул:
- Его к взрослым на самые тяжелые работы!
После чего хозяин стал подходить к мальчишка, брезгливо щупать им мышцы.
Димка вновь ощутил уколы унижения, когда грубые руки стали мять ему исцарапанные ключицы, прошлись по рукам. Затем хозяин ущипнул мальчишку за грудь. Димка ощутил себя шлюхой которую разглядывают сутенеры. Затем громила сунул пальцы в кожаных перчатках в рот. Усмехнулся:
- Крепкий мальчик, только еще изнеженный и сытый. Видимо их семьи знатных патрициев?
Приведших их распорядитель возразил:
- Нет, это из варваров! Из дальних земель от пределов севера!
- Тогда отправьте его и остальных мальчишек на работу с камнями и следите, чтобы они не бездельничали. Ну и конечно побрейте им головы, чтобы не занесли вшей. Клеймим их позже, когда пуанцовщик поправиться. Пусть быстрее впрягаются в работу.
Засвистели плети, а мальчишки уже рефлекторно побросали камни. Один из них чуть не отбил Димке ногу. Свежеиспеченный невольник погрозил в ответ кулаком, но вступать в драку незадачливому попаданцу не хотелось, из-за боязни не только отведать плетка, но из-за некоторого душевного смятения вызванного новым местом. Это каменоломни, где мальчик, может быть, будет вкалывать всю жизнь. Вот их ведут в десятку охранников легионеров, что поджидают пацанов с острыми бритвами. Естественно без мыла, пока волосы не обсохли, их просто грубо счищают свирепыми кинжалами.
Димке вспомнилось, что в советские времена в колонии-малолетке запрещалось вообще иметь какую-либо прическу и пацанов безжалостно брили наголо! Теперь он оказался в месте хуже зоны, но с прежней решительностью остаться человеком, или вернее с жалким подобием на решительность!
Димку грубо схватили за плечо и. наклонив светлую голову стали сбривать волосы. Как это унизительно и больно. Впрочем, у легионеров, похоже, уже есть опыт, несмотря на грубость, сделали лишь пару легких порезов. Мальчику впрочем, казалось, что с каждой прядью соломенных, густых волос уходит, частица его души и растворяется личность. Голова стала голой и легкой, после чего на Димку снова плеснули несвежей воды, и дернув за ключицу поставили в строй. Когда процесс бритья был закончен, мальчишек погнали на работу.
Подростки-рабы трудились отдельно. Блестящие от пота, раскрасневшиеся от напряжения, они размерено трудились, то обламывая молотками, кирками, и грузя на носилки или корзины камни, то перетаскивая булыжными, или толкая тачки. Мальчишки-невольники, были худы, их высохшие тела, жилисты и мускулисты. На руках и ногах резко проступали жилки и вены, а голая кожа исполосована плетьми и кнутами. Многие из них были совсем голенькие, даже без набедренных повязок. Ветерок доносил запах мальчишечьего пота, измученных тяжелейшей работой тел. При виде новеньких юные невольники неожиданно заулыбались. Димка улыбнулся и подмигнул им в ответ:
- Мы будем жить братья! - Шепнул пацан.
Засвистели плетки и новичков погнали быстрее к куче сложенных инструментов. Димке выдали молот с заостренными концами и корзину для сбора. Отвели к колупавшимся в камнях мальчишкам. Надсмотрщик строго приказал:
- Разбивай камень в щебенку и неси вместе с остальными мальчишками к тачкам. И смотрите, работайте живее!
Димка, взяв крепче в руки тяжелый молот, с размаху нанес по камням удар. Ощутил отдачу в мышах, в ноздри полезла каменная пыль. Более опытный напарник мальчишка лет четырнадцати, с резкими проволоками проступивших сухожилии подсказал:
- Не вкладывайся в удар. Во-первых, тебя надолго не хватит, во-вторых, вздымаешь кучу пыли. Бей, расслаблено рассчитывая лишь на тяжесть молота.
Димка кивнул:
- Мы по понятиям!
Бритыми наголо были только новички, у остальных мальчиков-рабов лишь небрежно подстриженные волосы, черные, рыжие, светлые. В те времена Сицилия еще не подверглась нашествию мавров, и светловолосых мальчишек очень много. Димка работает, взмахивая молотом, стоит чуть-чуть остановиться и свистит плеть. Затем нагрузив корзину, он почти бегом мчится к дальнему углу, где это все сгружают на воз. Широкий ремень корзины оттягивает плечи. А затем снова коли камень. Димка пытается представить себе, что он просто Рокки Бальбоа, и таким образом тренируется. Босые, сбитые в кровь, ноги мальчишки ступают по горным камням, а сверху еще и давит груз. Тяжело и с каждым часом становиться все тяжелее. С Димки стекает пот, ему мучительно хочется, есть и особенно пить. Молот кажется все более и более тяжелым. Нет, это не зона-малолетка, где по сути никто как следует, не работает, да и нельзя по закону заставить трудиться подростка более четырех часов. Это рабство, жестокое рабство.
Вот один из новичков падает в полном изнеможении. На него обрушивается плетка. Надсмотрщик бугай в почти два метра ростом, колотит худенького мальчика, на вид лет одиннадцати, вкладываясь удары. Мальчишка отчаянно вопит от боли, сверхусилием поднимается с него стекает кровь. Делает еще несколько шагов с грузом и снова падает. И опять жужжит тяжелая плеть. Димка побледнел:
- Так он убьют его насмерть!
Напарник предупредил:
- Не лезь! Если заступишься тебя, ждет крест! Крепись из-за всех сил, иначе упав, не сможешь подняться.
Избиваемый мальчишка затихает. Чтобы окончательно удостовериться, что он готов, к огрубевшим, босым пяткам пацана подносят зажженный факел. Повалил дымок и стал разноситься отчетливый запах паленого. Димка невольно глотнул, в животе начались мучительные, голодные спазмы. Вот их останавливают и приказывают широкими шуфлями грузить щебенку. Мальчики подчиняются и приступают к работе. Димка кидает щебень и камешки лопатой, стараясь не выдать боли, у него не только мучительно ноет каждая мышца тела, но еще саднят и свежие мозоли на руках. Во рту сухо, даже глотать мучительно больно, а живот проваливается от напряжения. Но мальчик грузит, стараясь сдержать стоны, порез на голове щиплет стекающий соленый пот. Мальчишки-рабы тяжело дышат, но стараются. Наконец вагонетки нагружены и толкают другие невольники. Димку с десятком пацанов снова гонят к камням. Мальчишки бьют со всего размаха, даже капельки пора разлетаются от темно-коричневых тел. Некоторые из юных невольников постанывают от боли, что сводит утомленные мышцы. Димка крепиться, старается дышать глубже, чтобы легкие лучше вентилировались воздухом. Да работа может быть мукой, хорошо, что уже темнеет, может их поведут на отдых.
Мальчишка несколько просчитался, работу прекратили лишь, когда по небу рассыпались звезды. Мышцы ныли, тело бастовало, не хотелось ничего кроме, упасть и не шевелиться.
Мальчишек, наконец, покормили, дав перед этим смыть в ручье пот и с рук пыль. Вернее даже приказав это сделать. А что римляне прагматики, от грязи возникают жуткие эпидемии, что капитально выкашивают рабов, а это убыток...
Сам ужин раздали порциями, это была фруктовая каша, смешанная с рыбой и чесноком(последний еще и обладает бактерицидными свойствами!). Еда пахла аппетитно, но усталый Димка уже не различал вкуса, он уже молил Бога, скорее бы упасть на подстилку и провалиться в объятия Морфея. После еды рабов повели спать.
Ночевали мальчишки в специальной пещере, где лежали плохо обструганные доски и кандалы. Вообще как обратил поначалу внимание Димка, на мальчишек кандалов обычно не надевают, разве, что на некоторых кто провинился. Цепи в античном мире, довольно дороги, а в работе лишь мешают. Но Димке и десятку еще не клейменых новичков все, же застегнули цепочку с гирей на правой ноге. Теперь так просто не убежишь. Дима впрочем, уже ни на что не обращал внимания, он просто упал и моментально уснул. Сон мальчишки был тяжелым, многие ребята постанывали во сне.
Димке снилось, что он попал в средневековье и его словили, и допрашивают, вместе с другими ведьмами по обвинению в колдовстве. В качестве пытки применяют колесо, и растягивание суставов в специальном станке. Ужас, а затем уколы острыми иглами в мышцы, в нервные окончания, капанье на тело раскаленного масла.
Мальчишка вскрикнул и проснулся. В пещерном бараке было темно, тесно и душно от множества тел юных невольников. Хорошо, что в этом браке спят одни малолетки, которые не так сильно и неприятно пахнут как взрослые. Только много их, голые тела буквально лежат одно на другом... Вот она неволя, рабство и цепь сковавшая детскую, босую ногу. Вообще на зоне криминальным авторитетам впадлу работать, да и вообще по статистике лишь 22 процента зеков реально трудится! Ну и конечно, попробуй в наше время заставь зеков трудиться, как это делает он, в таком изнурительном режиме...
Глаза Димки слиплись и он опять отключился... Сны если и были, то уже неосязаемые! Будили грубо, звучит горн, а после тем, кто замешкался удары по голым ногам. Снова завтрак и работа. Кормили их, похоже, всего два раза в день.
Идти было тяжело, мышцы пропитались молочной кислотой и, их буквально рвало на части. Словно как каждое сухожилие сбрасывали по бомбе. Особенно сильно болели ключицы. Впрочем, страдание чувствовалось везде, от разбитых об острые камни ступней, до головы с ноющими висками и особенно шеей.
Снова фруктовая каша с рыбой и чесноком, пища, в общем-то, сбалансированная, но сама порция на весь день при такой работе явно не достаточная. А затем работа.... Такая вот тяжелая, до полного изнеможение. Те мальчишки, что уже несколько привыкли к нагрузкам, даже пробуют улыбаться подмигивая новичкам(мол все не так уж и плохо!). Вообще Димка был приятно удивлен, что в целом мальчишки друг к другу относятся довольно доброжелательно... Вот на подростковых зонах конфликты между заключенными обыденное явление. Впрочем, то, что некоторые писаки пишут, о том, что там каждый второй "петух", и будто "малолетка" это ад, тоже пурга. Там примерно, как и на воле, добро и зло, сильному - хорошо, слабому - плохо, среднему - терпимо! И разница между зоной-малолеткой особенно в нынешние сытые, либеральные времена и пионерлагерем не очень, то ощутима!
А пока он снова рубит камень, чтобы затем перетянуть в штольне. Тела разогрелись и невыносимая прежде боль стали слабее. Правда, еще их заставили толкать, тачку. Димка работает, молча, роняет капельку мутного пота на размолотый щебень. Ноги подгибают от напряжения, а еще свистит безжалостная плетка. И удар, за ударом, словно в аду открылись вакансии палачей. Димка кряхтит, но в напряжении толкает груз с еще большим азартом. Надо победить усталость? Значит надо! И он не уступит.
Один и массивных, бородатых надсмотрщиков бросает нехорошие, маслянистые взгляды на полуголых, или даже совсем голых мальчиков. Вид избитых, исцарапанных мускулистых тел сильно возбуждает извращенца. Надсмотрщик начинает лупить пацанов плеткой по ногам, ему хочется услышать постанывания мальчишек, а еще лучше диким вой. Ну, а его напарники не многим лучше. Глава надсмотрщиков орет:
- Подтянитесь вы изверги!
И снова свист плетей и удары. Потом один их истязателей для разнообразия даже взяв в руки по факелу, стал палить огнем голые мальчишечьи спины. Обожгло между лопатками и Димку, заставив мальчика быстрее толкать вагонетку. Ну, а эти животные только наслаждались муками юных, фактически еще детей невольников!
Димка тяжело дышал через рот, в мозгу сверло одно: выжить, любой ценой выжить! Не сломаться в самом настоящем аду! И мальчик сражался и с весом тачки и самим собой.
Рабов, похоже, неплохо организовали, давая в каменоломнях им разные работы, чтобы группы мышц развивались более гармонично, и юные невольники не так уставали. До обеда Димка изнемогая, толкал тачки, потому его отправили крутить барабан, а затем носить для промывки воду. День был весьма насыщенным, после него мучительно ныла каждая жилка и косточка, но скучать и болтать было некогда. Потом похожий на завтрак ужин и снова сон. Димку приковали. Мальчишка опять спал тревожно, ему казалось, что он мальчик-партизан и его фашисты ведут босиком, по глубокому снегу. А в спину толкают острием штыка, звучит ругань:
- Русская свинья, расскажи, где скрывается ваш отряд?
Димка через жуткую боль, особенно сильную в отмороженных ступнях отвечает:
- Я вам ничего не скажу! Это мои друзья и моя Родина! А Родину и друзей не предают!
И вот ему между лопатками вонзается штык-нож, глубоко входя в хребет. Димка вскрикивает и просыпается... Ноздри, чуют запах паленого. Мальчишка поворачивается, другие пацаны-невольники, также зашевелились. Массивный и толстый надсмотрщик держит в руках факел, которым он только что подпалил мальчику Димке спину и издевательски усмехается:
- Да я тебе щеночек, просто хотел вшей "повыводить". А то ползают всякие твари!
Димка сжал кулаки и сделал шаг навстречу и тут же подался назад, избегая ожога факелом. Цепь на его натянулась и мальчик чуть-чуть не упал. Надсмотрщик погрозил пальцем:
- Не балуй, иначе живо на кресте окажешься! Теперь ведь приятно ощущать ласковые прикосновения огонька?
Дима хмуро огрызнулся:
- Подрался бы ты со мной честно, один на один... Я бы тебе показал класс.
Надсмотрщик противно захихикал:
- Вот чего ты хочешь! Один на один! - Потом сделал паузу и кашлянул. - Ладно, меня зовут Эрнст, придет время, я тебе устрою и бой. А пока поспите еще немного.
Димка вдруг ощутил такую сильную усталость, что упал, шлепнувшись головой, об грудь другого невольника-мальчишки, тот оттолкнул нахала, но пререкаться, не стал. После чего глаза Димка сомкнулись как волчий капкан...
Утром последовал подъем, мытье и завтрак, с дальнейшей работай. Усталость накапливалась, боль была сильной как от настоящей дыбы, но потом она потихонечку слабела, работа разогревала все связки. Димка же снова рубил твердый камень, а затем таскал грузы. Спустя некоторое время ему поручили с опытным, мускулистым и жилистым напарником таскать носилки. Димка делал и это. Весь был большой, щебень грузили щедро. А надо было не отставать от старшего и куда более закаленного неволей напарника. Димка держался лишь на самолюбии. Его сбитые в кровь ступни, уже начали роговеть, что причиняло новые страдания, и заставляло зверски чесаться. Так работа и текла, словно водопад из пота. Под вечер Димке приказали сесть и как бы грести веслами, передавая крючьями ведра для промывки. Это несколько снизило нагрузки на многострадальные ноги мальчишки, но зато капитально разработало спину, пресс и плечи. Димка изнемогал, пару раз был близок к потере сознания, но мастерские удары плетью, возвращали пацана к реальности. Кроме мук усталости добавлялась еще и жажда, и начавший довольно остро ощущаться голод.
Так прошла первая неделя. Димка себя словно сжал в кулак. Боль, боль, боль! Боль и жуткая усталость везде, ни отсталость, ни кровинки, ни жилки, ни косточки не тронутой болью. Он стала своеобразной частью сознания юного невольника, охватив все существо. Впрочем, на восьмой день Димке уже стало чуть легче, даже окружающее воспринималось уже не так расплывчато и дико. В этот день рабам во время обеда, дали в честь праздники полежать один часок. Димка вытянулся в траве, он уже мог спать, даже не смотря на распоротую, быстро заживающую на юном, здоровом теле кожу. Его сосед, уже видимо бывалый мальчишка заметил:
- У тебя стало пропадать безразличие в глазах. В них читается не только мука, это значит, что ты, скорее всего еще продержишься не один год.
Димка, любопытствуя, спросил соседа:
- А ты давно тут?
Тот с некоторой гордостью ответил:
- Уже четвертую весну! Мне было одиннадцать когда, я попал сюда, а уже четырнадцать. Из той партии рабов, что я начинал, нас вместе пригнали, выжило не более половины. Причем большинство умерли в первый же месяц. Так что можешь себя поздравить с первым взятым барьером!
Димка с нарочитой веселостью, подмигнул в ответ:
- Надеюсь и не последним! Придет время, и разогнем плечи, станем свободными! Пусть рабство сгинет в бездну навсегда!
Напарник сразу же ответил:
- Пусть сгинет! Мне зовут Квит, а тебя как?
- Дима! Или точнее Дмитрий!
Мальчишки пожали друг другу руки и снова приступили к работе. Димка даже зримо ощутил некое облегчение. Так миновал и этот день, после чего последовал куда более спокойный, чем прежде сон. Но вот на следующий...
После завтра новичков( их стало уже на три мальчика меньше) отвели отдельно объявили:
- Слушайте мерзкие рабы-малолетки! Вас теперь должны навечно пометить, чтобы вы преданно служили своим хозяевам! - Главный надсмотрщик, произнося подобные слова, ревел как медведь. - И без глупостей, пуанцовка будет по всем правилам, раскаленным железом на грудь! А теперь шагом марш.
Димка невольно содрогнулся, его страшила не столько боль, к которой он уже успел привыкнуть, как унижение... Его клеймят как последнюю скотину, как... Раба! А значит: это будет обозначать последнее расставание со свободным прошлым и счастливым детством! Надо что-то придумать, что такое, чему ....
. ГЛАВА Љ 22.
- Фу, какая гадость! - Громко воскликнула, разом вспотевшая воительница Жозефина. - Слезы катятся из глаз. Зато и этим отморозкам достается по самые гланды!
Улитки стали отступать, а боевые отравляющие вещества, распространялись как пожар по соломе, охватив всю крепость. Все катапульты и орудия вдруг замолчали.
Газ несколько раз менял цвет, медленно поднимался над башнями. Постепенно возникал как бы атомный гриб.
Визирь посмотрел в подзорную трубу, несколько защитников выбежало на стену и прыгнуло в ров. Другие падали, правда, из-за стен рассмотреть, что творилось внутри, было сложно. Лишь венклещи кое-что разглядели, было видно, как бойцы кашляли кровью, многие выплевывали кишки.
Нападающие монстры отошли на дальнюю дистанцию, кинжальный выпад казалось, парализовал оборону. Однако визирь проявил колебания, он не знал, насколько большой ущерб причинили газы.
Ахмед-паша предложил соблюдать осторожность:
- Нам еще ничего не известно. Может у них еще образцы оружия, которого не отбить.
- Что же посмотрим! - В голосе визиря звучала угроза.
Газы причиняли страшные опустошения, защитники особенно те, что были послабее, гибли сотнями. Число жертв могло быть еще и больше, если барон Быков по совету колдуна не приказал всем обернуть лица мокрыми тряпками, благо воды хватало. Это ослабило действие яда, но многие застыли парализованные, кое-кто в конвульсиях, а большинство ослепло. Возможно, и пришел конец, но чародей в маске сбросил зеленоватый шарик, он рассеялся и подул ветерок, а затем полил слабенький дождик. Затем ветер перешел в вихрь, и, заставив отлететь венклещей.
- Всем раздать противоядие! - Закричал колдун.
Барон Быков едва не ослеп, ему приходилось дышать через мокрый шарф, но все равно легкие разрывало от кашля. Если бы волшебник не дал ему снадобья, то не исключено командир надолго бы слег.
Умерло много, а остальных отпаивали. Средний сын барона виконт Дильс, прорычал:
- Надо ударить магией по их цитаделям, иначе нам не устоять!
- Слишком много уйдет волшебства, а оно нам еще понадобиться. - Сурово отверг колдун.
- Я с ним согласен. - Кивнул шлемом Быков. - Главное дождаться штурма. Но вот что делать с газами, я лично еще такого оружия никогда на своей шкуре не испытывал.
- Нужно изготовить специальные маски марли и угля, а глаза прикрыть прозрачной слюдой. - Посоветовал гном. - У нас в пещерах часто скапливаются ядовитые испарения. Вот у меня такая есть, я правда думал, что они просто подымят.
- Дымоуха применяется давно, а такая отрава впервые! - Ругнулся Быков.
- Ну почему. - Начал, было, колдун, и немного поколебавшись, продолжил. - Я уже слышал о похожем, и, к сожалению, не принял меры.
- А пока приготовьте качели, да могут нам боги, когда канонада дойдет до кульминации! - Барон поиграл шариками мускулов.
Пришлось собирать трупы, тех что не удалось откачать. Таких безвозвратных потерь набралось более четырех с половиной сотен: самые большие с момента осады. Еще примерно столько же пострадало настолько сильно, что не могло сражаться как минимум несколько дней. Таким образом, силы защитников оказались заметно подорванными.
Гном попытался утешить.
- Нам удалось изобрести новое зелье, что усиливает эффекта горючей нефтяной бомбы.
- Это хорошо! Она уже готова? - С явным сомнением в голосе спросил барон.
- Первая бочка есть! - Выкрикнул гном.
- Тогда зарядите баллисты и шакалы, врежем залпом! - Быков для пущей убедительности сделал мечом восьмерку.
Осаждающие, ободренные долгим молчанием вражеских орудий погнали рабов. Те с жаром принялись за работу. Ведь и обещана свобода. И хотя такому гаду, как визирь Удэй нельзя верить, все-таки хочется лучшего. Особенно горячими были невольники-подростки, они не только перетаскивали валуны и блоки, но и делали рожи ослабевшим обороняющимся.
К работе также приступил тысячи солдат, все спешили как можно быстрее с этим покончить.
- Быстрее бездельники! - Орал во всю глотку визирь. Чтобы слова звучали, громче он использовал медный рупор.
Подошедшая к нему Жозефина прошипела, покручивая талией:
- Напрасно ты не бросил вперед, армию во время газовой атаки. Ты упустил победу!
- Иди лучше к рабам и помогай им при стройке! - Проревел в досаде визирь. - Я сам решу, когда ударить.
- Прикажи войскам не пренебрегать защитой, слишком уж они раскрылись! - Жозефина в гневе повысила тон.
- Я разберусь без тебя! - Отмахнулся Удэй.
Как выяснилось, Жозефина оказалась как всегда права. Послышался треск, и ударили многие десятки метательных машин и гармошек. А несколько самых крупных баллист накрыли отряд воинов прикрывшихся щитами. Их строй раскололся, попав под крупные огненные шарики, а кто уцелел, охваченные пламенем разбегались как зайцы. Их обливали припасенной заранее водой, но как правило это было поздно, кроме того после того как добавили зелье нефть никак не хотела гаснуть испепеляя даже кости.
- Это не плохо, но надо упростить производство сырья, если источник нефти у нас есть, и она сама бьет из-под земли, то это слишком долго готовить.
- А вам не жалко мальчишек, ведь подневольные люди. - Спросил Флешка.
- Лошади куда больше заслуживают сочувствия, а рабы от них отличаются лишь большей подлостью и коварством. - Отметил, кривя рыло визирь.
Жертвы среди подростков, как ни странно оказались меньше, чем ожидалось. Ловкие мальчишки двигались быстрее и гораздо лучше прятались чем, например громоздкие протогоблины. Поэтому они реагировали чутче, уходил резче, используя бронированные полосы воинов.
- Пускай органы больше бьют по солдатам, чем рабам. Трусов быстрее убивают. - Приказал жестким тоном барон.
Цитадели подвергались пламенной обработке, от жара крошился камень. Рядом с Жозефиной сгорел десяток рабов, а она сама вновь обожгла себе бок и бедро. Тут она впервые подумала, что не бессмертна и, пожалуй, не стоит так рисковать собой.
Тут ее взгляд упал на мальчика, того самого с тройным клеймом. Хотя подросток и побывал с самом пекле, но сумел уцелеть, только на ногах было несколько небольших волдырей. Глядя на него Жозефина, испытала сложные чувства. Как сексуальные партнеры подростки ей не слишком нравились: горячие, не терпеливые, слишком быстро разряжаются, правда, когда ласкают тебя столь юные тела очень приятно, но в этом парне было что-то особенное. Хотя, что именно: его глаза и размеренность быстрых движений это не раб. Вот сейчас его снова бьют на спине, и боках не осталось живого места, а он даже не морщиться. А вот другие вскрикивают, хотя некоторые при этом улыбаются:
- Как звать тебя! - Спросила Жозефина.
Мальчик посмотрел на нее, словно перед ним была не великанша на две головы выше, а букашка. Его снова ударили цепью, да так что сбили с ног. Он сразу поднялся и крикнул:
- Пробегись по огню с станцуй Фаино, тогда скажу.
Рядом пылала большая лужа нефти, тут видно были нарушенные горючие пропорции, и она не хотела гаснуть. Жозефина сама не поняла что на нее нашло, прыгнула в пламя и стала танцевать. Благодаря грубой коже и быстроте движений ее прожгло не сразу. Тем не менее после того как она исполнила - па, ее стало нестерпимо больно и решив что достаточно разбойница выскочила из огненного озера, ее черные пятки замелькали, она хотела подбежать к ближайшей бочке воды, но покойный голос мальчика остановил ее:
- Довольно. Сделаю одолжение, меня зовут Крушилов.
- Ты принц? - Спросила Жозефина.
- Почему ты так решила? - Удивился мальчишка.
- Есть люди, по которым сразу видно рожденные повелевать! - Ответила мощная бандитка.
- Нет, я простой разбойник, правда, довольно заметный и дерзкий. Сражался в банде Черного когтя! - Крушила тряхнул цепями.
- Это которого, казнили, привязав руки к деревья Герма и они росли, в течение суток, медленно разорвав тело? - Спросила Жозефина.
- Да! Других ждал кол, распятие на крестах и звездах, или сдирание шкуры, никто не умер безболезненно. Меня, правда, пытали, но оставили в живых, продав в рабство. Еще десяток мальчиков из банды тоже ушли в неволю. Двое умерли от непосильной работы и побоев у меня на глазах, из остальных рядом остался лишь Обломов.
Разговаривая, мальчик тащил тяжелый валун. Снова начался обстрел, "заиграли гармошки", несколько ребят и наемник упали пробитыми, а Крушилов погрозил кулаком стенам:
- Изверги!
- Не знаю, почему, но у тебя может, нет должна быть царская кровь. Кто твои родители? - Понизив голос спросила Жозефина.
- Простые бродяги! И как ни странно еще живы! - Мальчик добренько усмехнулся.
Уатта нахмурилась, потом подумала, что среди песчинок бывают золотые крупицы:
- Когда пойдут на штурм, я буду вместе с тобой и постараюсь прикрыть.
- Только надень, пожалуйста, броню, не предстало одному из лучших клинков султана прыгать в набедренной повязке! - Предложил мальчишка.
- У меня есть хорошие доспехи и кольчуга! - Отмахнулась Жозефина.
Работа текла своим чередом, а обугленных трупов становилось все больше, они валясь разбросанные словно мусор на свалке лишь когда погибал боец рангом не ниже сотника его оттаскивали чтобы отдать почести.
Отправившись от отравления защитники били все эффективнее и ход снова пошли кованные "черепахи", большие заделы щитов. Таскать их становилось труднее, и там где строились солдаты работа замедлилась сделав десяток-другой шагов приходилось отдыхать.
Рабов особенно мальчишек правда не жалели и жертвы среди них были колоссальны. Вот Обломову сначала пробили ногу, а затем он сгорел нефтяной геенне. Впервые Жозефина увидела, что лицо Крушилова искривилось и даже стали влажными глаза. Устыдившись, своей слабости мальчик произнес:
- Он мне был как брат.
- Я понимаю! Самые коварные это гармошки. Трудно предсказать, когда ударят. - Рыкнула Жозефина.
Вечерело, одно из солнц коснулось поверхности планеты.
Так вот к вечеру, когда светила окончательно закатились, и потемнело, цепь мини-крепостей приблизилась почти вплотную к крепости, венклещи получили возможность под их прикрытием обстреливать стены.
Визирь был, в целом доволен:
- Я не ожидал, что рабы и солдаты справятся так быстро!
- Это потому что я подмешал и напиток бодрости. Вот и тебе не хочется спасть. - Улыбнулся Расстрели.
- Верно! "Волчий капкан" оправдывает свое название не до сна. Знаешь я, рассчитывал сломать врагу хребет гораздо быстрее! - Визирь даже надул щеки.
- Опыт, полученный в таких боях бесценен. Когда войдем в королевство, нас будут ждать еще более суровые испытания. - Колдун даже сделал мельницу для убедительности.
- Зато и армия будет больше. Вообще учитывая как важно быстро закончить эту кампанию, можно было бы выделить гораздо больше солдат, тысяч пятьдесят или сто! - Рыкнул Удэй.
- Возможно, но султана видно свои проблемы, мы и так наши потери приближаются к пяти тысячам, не считая рабов. - В голосе Растрелли не было сожаления, а только досада, на свою неуклюжесть.
- Это мусор! - Пренебрежительно сплюнул Ахмед-паша.
- Они стоят больших денег. - Добавил колдун.
- Да среди них есть неплохие мальчики. Я уже выбрал троих и приказал их тщательно вымыть пусть будут усладой в моем шатре! - Извращенец мерзко заулыбался.
- Ты уже давно не пробовал женщиной. - Отметил визирь. - Может, займешься рабынями для разнообразия.
- Пока нет, самки расслабляют! После победы попробую! - Отмахнулся Ахмед.
Жозефина подошла к ним, она слышала последние и поэтому подошла к Ахмед-паше и с жаром поцеловала его в губы:
- Ну, неужели ты ничего не чувствуешь дорогой?
Тот отшатнулся, женщина была на голову выше его, шире в плечах и пахла, словно опаленная лошадь.
- Нет! Громила из-за тебя можно возненавидеть весь женский род! - Рыкнул помощник визиря.
- Успокойся Жозефина! Сегодня ты будешь со мной. - Постарался успокоить деву визирь.
- Не советовала бы я! Враг снова сделает вылазку. - Девушка развела руками, словно мельница крыльями.
- Ну, это само собой. Но пол часика ты мне уделишь! - Голос Удэя стал тверже.
Даже ночью работы продолжались, рабов никто не щадил, а воины разнервничались. К тому же было светло, к четырем лунам добавилась не большая, но яркая пятая, приблизилась другая планета. Лишь далеко за полночь налетели облака, и рабов с воинами погнали на отдых. Караулы еще более усилили, куццапы даже вырыли себе небольшие норы, присыпавшись песком.
Барон Быков понимал, что штурм может начаться уже завтра, по этому берег силы. Тем не менее, небольшие отряды в сапожках с пришитыми подушечками и в черных халатах подобрались к позициям. Даже луки и тетиву они выкрасили краской и молотых ракушек и угля, чтобы приглушить звук полета стрел и дребезжание жил. Затем аккуратно приступили к обстрелам, быстро атакуя, и также стремительно убегая.
Жозефина в темноте подобралась почти к самому рву и вместе с венклещами, и наиболее прыткими наемниками перехватила, один из таких летучих отрядов.
Бой был короткий, но жаркий. Командир не особенно рослый, но с квадратными как шкаф плечами оказал упорное сопротивление, даже полоснув кинжалом по живут разбойницы. Та плюнула ему в лицо жгучей жвачкой, безвредной во рту, но прожигающей кожу и воспользовавшись временной растерянностью, сбила мечом шлем и в прыжке всадила в висок коленом. Боец завалился, еще одного Жозефина тут же пронзила клинком и всплеснула руками:
- Браво бис! Теперь ты мой!
Пленника отвели к визирю, он еще спал, но палач необычайно крупный и дородный субъект, с пятью руками, какая-то мутация протогоблинов уже разжигал огонь:
- Молодец Жозефина, здорово поставляет мне клиентов. Что ни ночь, то новые пленные! - Затем рык. - Ты хоть кто!
- Я виконт Крузо! Сын барона Быкова, не сметь меня касаться грязными лапами! - Зарычал связанный воин.
- Ах, виконт! Прелестно значит и пытки будут как знатным особам.
Палач разложил десятки различных пыточных приспособлений, он был настоящим виртуозом дела, истязая жертву часами, не давая при этом помутиться рассудку.
Жозефине не было жаль Крузо, но вот попытка уговорить визиря взять Крушилова в армию не увенчалась успехом. Удэй категорически заявил:
- Этот должен быть вечным рабом, пока его не убьют. Если тебе неймется, возьми другого невольника.
- Я хочу вот этого! Он будет лучшим из лучших! - Воскликнула с жаром Жозефина.
- Тогда я тебя познакомлю с Отбросом.
Отброс был палач-мутант, и Жозефина отнюдь не горела желанием испытать свою силу воли. Решила пока повременить качать права. Она снова сидела в засаде, последовала еще пара вылазок, потом все стихло.
Разбойница, резонно рассудив, что надо поспать перед завтрашним днем направилась к шатру. В карауле остались лишь неутомимые венклещи.
Барон Быков тоже отошел ко сну. Перед этим он лично проверил линию обороны, несколько катапульт сломалось, другие от частого использования утратили точность. То, что могли чинить чинили, заодно смазывали детали. Особенно сильно износились паровые "шакалы" им приходилось заменять лопасти, и шестеренки и поршни. Мальчишки-бойцы помогали старшим мели ярусы, делали газовые маски. Как ни странно, но от газов юные организмы пострадали меньше.
Рыцари и без того вымотанные тяжелыми доспехами завались спать. А вот мастеровые не смыкали глаз до рассвета, стучали молотки, жгли металл, курился дым, готовились новые раздвижные трубы, оружие ближнего боя способное сбить спесь с надменного визиря.
- Я думаю сэр! - Обратился к барону полковник Флешка. - Лучше всего будет, если вы и сыновья вместе со всем ценностями покинете крепость, а оборону возглавлю я.
- Боишься за мою жизнь или сам метишь в бароны? - Нахмурил чело Быков.
- Я реалист ведь против нас такие силы! - Воскликнул в стиле пионера отдающего салют полковник.
- Это верно! Силы громадные, но ведь и я не слаб. Как кстати рабочие, прорыли шахту. - Поинтересовался барон.
- Да газ так и прет! Духи подземелья вот-вот пробудятся! - Надулся полковник.
- Ну и чудненько. Зачем тога убегать позориться! - Быков потер лезвие блестящего меча указательным пальцем.
- А т если род прервется? - С заботливым видом заметил Флешка.
- Пара внуков-младенцев, что я отослал в королевство останется, будет, кому отмстить! - Барон указал пальцев вдаль.
- Через двадцать лет! - Глубоко вздохнул полковник. - Когда может и визирь издохнет!
- Пусть так! Но я оцениваю свои шансы не меньше чем один к двум, а в такие игры привык играть с малолетства. Может, ты хочешь уйти? - Быков острием слегка подрезала себе кончик правого уса.
- Нет, предпочитаю смерть кроме того в плен попала воительница которую я люблю и восхищаюсь. Победив, мы еще можем ее освободить! - Флешка крутанул барабан на арбалете.
- Крузо тоже в плену, уже двух сыновей истязают. Я даже не представляю, что сделаю с визирем, попадись он мне в плен! - Барон хрустнул толстыми пальцами.
- Может на кол? - Предложил робко Флешка.
- Мало! Хотя это позорная казнь! - Быков осторожно провел ребром ладони по вдоль острия клинка.
- Или крюк! А может на крест! - Полковник безуспешно пробовал напрячь, скудную фантазию.
- Это должно быть что-то оригинальное, то, что никогда ранее не встречалось! - Заявил, повысив тон Быков.
- Я подумаю... Жаль искусству палачей нас не обучали. - Оправдываясь, произнес Флешка.
По уступам дали на прощание залп, но лишь зацепили пару часовых венклещей, остальные бойцы надежно спрятались. Предрассветные часы прошли спокойно.
Утрл встретило необычной игрой света. Казалось, лучи звезд символизирующих трех богов сплелись в орнамент, играя синими, зелеными и красными лучами. Но никто, разумеется, не обращал внимания на эти красоты. Затем все оживало, ветер дул в сторону крепости.
Рабы находились в укрытиях, потом громыхнул сигнал, и они рванули как стая голодных волков, сооружая очередной редут.
Завыли отремонтированные шакалы, послышался похоронный вальс "гармошек", булыжники и болты взрыхли обожженную землю. Протогоблин рухнул, за ним повалились другие солдаты, стонали раненые невольники. Вот снова ударили зажигательные бомбы - расцвели огненные цветки. По песку покатились попавшие в эти "ласковые" объятия бойцы и рабы.
Визирь даже любовался этим зрелищем, из-за большой дистанции криков не было слышно, а живые факелы радовали взор. Единственное, ему не хотелось, чтобы пострадала Жозефина, она дева-богатырь еще не успела надоесть.
День казался по-особенному длинным, из-за наличия трех светил практически не было теней. К полудню солдаты и невольники проголодались и устали, не смотря на все стимуляторы. Им дали чуть-чуть отдохнуть и перекусить. Потом вновь стали расти крепости, в стройке принимала участие, чуть ли не вся армия.
Уже после обеда, вкусив сильнодействующего стимулятора, рабы завершили новый этап строительства полевой цитадели, за мощными стенами расположились венклещи.
Во время их передвижения ударили "гармошки", а затем катапульты, баллисты и "шакалы".
Убито было несколько десятков, некоторых пробило насквозь, кое-кто был добит осколками отравленных серпов и кос. Остальные расположились на дистанции, в сто метров отрыли ураганный огонь. Прицельно выстрелить мешали зубья стен, но зато можно было посылать стрелы высоко вверх и они ложились высокой дугой. Конечно, стреляли в слепую, но работали многие сотни луков, с отравленными зарядами. Они падала на головы защитников, убивая тех, кто был без тяжелой брони и затрудняя работу других. Пришлось всем надеть двойные кольчуги и обзавестись щитами, оттаскивая крючьями убитых, раненные умирали примерно за полминуты, а то быстрее, в бою наиболее эффективна быстрая отрава.
Жозефина сделала несколько выстрелов и присоединилась к рабам.
Визирь протер запотевшую трубку:
- Венклещей тысячи, а стрел сотни возов, мы можем держать их под постоянным обстрелом.
Редут-паша вечно голодный и громадный закусил окороком, глотнула вина и промычал:
- С такой дистанции можно и самим использовать мелкие катапульты, это создаст новые проблемы!
- Кое-что прибыло в повозках. Я повелеваю подтащить поближе, будем закидывать из укреплений. Похоже, враг утратил преимущества! - Рявкнул Удэй.