У колхозного барака, где я жил с бабкой, расположенного на окраине деревни у самого кладбища, гулял хрюн. Бабка, с утра накормив меня, выводила на улицу, где я до обеда был предоставлен сам себе, бегая с деревенскими ребятишками, или бродил где придется, исследуя кладбище и близлежащие окрестности, где в изобилии росли мухоморы и ползали гадюки. Но в этот раз все мои планы спутал наглый хряк. Судя по размерам, это был еще не взрослый, но уже не маленький, рослый и шустрый хряк. Только я хотел перейти небольшую поляну и перейти через дорогу в направлении к центру деревни, как хряк, увидев это бежал мне на перехват издавая грозное хрюканье. Я просто дурел от ужаса, волны страха и отвращения охватывали меня и я убегал от хряка, запрыгивая на крыльцо. Хряк добегал до крыльца, терял меня из прицела и шел дальше, рыская своим пятаком среди коровьих лепешек. Так и гонял меня сволочь, каждый день и через день. Я к нему уже почти привык, но чувство отвращения и чего-то еще не проходило. Но однажды, хрюн исчез, наверно приближался канун какого-то праздника.
Но вот какое дело, прошли годы и не так давно я его встретил. Была ранняя весна, я с семьей приехал в деревню на дачу, были длинные майские выходные. По хозяйственным делам решил встретиться с Сашкой, Сашка был молодой, лет тридцати мужик из местных, в меру употребляющий, но главное - честный. За небольшую плату он приглядывал за нашим домом, отгоняя дураков и нариков, да еще снабжал нас рыбой, которую ловил сетью, к большому неудовольствию городских рыбаков. Дом его был не далеко, в метрах ста от нас, на горке возле самого леса, к нему я и направился, взяв сухари, кости, остатки еды (Сашка с женой держал скотину) и Сашкин оклад. Не дойдя до Сашкиного дома, я был обнаружен его псом - Бармалеем (как мы его прозвали), Бармалей - дворняга с примесью овчарки, учуяв меня, с радостным лаем кинулся мне на встречу, зная что получит свою мзду. Бармалей был молодой, озорной пес, участник всех деревенских собачьих свадеб и баталий, часто драный, любил брать нас под охрану и лежать у наших ворот, когда мы приезжали на дачу. Понятное дело, что все кости и остатки еды были под его надзором. На лай Бармалея, из ворот вышел и Сашка, лениво жмурясь на солнце. Поздоровались, переговорили о хозделах, Сашка поведал о деревенской жизни и уже хотели разойтись, как из ворот выскочил Борька - хряк. Он бежал по траве и радовался теплу, солнцу и синему небу, хрюкая и повизгивая, вибрируя своим закрученным по спирали хвостом - антенной. Пробежав мимо меня, слегка задев, будто приветствуя, подскочил к хозяину. Его сопровождало невообразимое азотно-аммиачное амбре, весь он был вымазан "лечебными" грязями, но что-то в нем меня вдруг задело - его безумно-бездушные глаза животного и некая покорность року, предчувствие скорого заклания, чувствовалась в его, отягощенном своим естеством, поросячьем воплощении. Идя обратно домой, мне подумалось, что и мы, особенно мужчины, особенно в часы безудерженого веселья являем собой подобное зрелище.