Плиев Руслан : другие произведения.

Звезда империи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    История из жизни простого рыбака, один день которой изменил его судьбу и судьбу империи.

Руслан Плиев

Звезда империи

роман

  

Глава 1

  
  
  
  

Мой мир

  
  
   Cегодня 23 день Месяца урожая, день, который изменил мою жизнь и судьбу империи. Я молодой парень 22 лет, сын рыбака из рыбацкого поселения Норонмель. Вся моя жизнь прошла в этом поселении, с детства я помогал отцу ловить рыбу в большом заливе, самом живописном уголке нашей империи. Иногда, когда в заливе было мало рыбы, мы заплывали немного дальше, и я мог видеть издалека высокие белые стены Города пяти царей.
   Этот город располагается на большом острове, окружённом водой Сапфирового моря. Город был разделён на шесть частей, пять из которых принадлежали царям пяти царств, находившихся вокруг моря, а шестая часть была общая, центральная и самая роскошная. В этом городе, несмотря на его внушительные размеры, никто не жил. В нём располагалось множество храмов, чьё величие потрясало любого приблизившегося к ним. Высокие мраморные колонны и длинные ряды ровных ступеней были необходимыми частями храмов, не говоря о множестве скульптур, окружавших все постройки. Каждому из царей принадлежала своя часть города, и каждый хотел переплюнуть всех остальных в роскоши и красоте своих храмов, построенных в честь их любимых богов. Только лишь в центральной части города усилия объединились и вылились в постройку главного храма, возведённого в честь верховных богов Марана и Гурана - двух братьев, сросшихся одной стороной своего тела и смотрящих в разные стороны. Сорок колонн высотой в шестьдесят локтей украшали храм с каждой стороны, сорок ступеней вели к его подножию. Впрочем, обо всем, что находилось в священном городе, я мог знать только по рассказам отца, который узнал всё это от своего отца, рассказывавшего про одного нашего предка, который служил в гвардии самого императора Казиуса, объединившего все царства под своим владением и положившего начало новому летоисчислению.
   Сейчас 198 год Второй эпохи, эпохи легендарных завоеваний, пришедшей на смену Первой эпохе, которую называют эпохой философов. Из отцовских рассказов я знаю, что до эпохи философов люди не правили на земле, тогда были времена правления гигантов. Их рост достигал трёх человеческих, они были сильные и умные настолько, что без труда поработили человеческие племена, жившие на берегу моря и соседних землях. Для проживания они выбрали большой остров, находящийся в море, и построили там руками рабов город, называемый позднее городом шести золотых ворот. В этом городе ворота были сделаны из красного дерева, обитого золотом. Ворота были намного больше обычных, под стать гигантам. Гиганты правили людьми около пяти веков, используя их для добычи золота и выращивания необходимой для пропитания пищи. Все богатства скапливались на острове за высокими каменными стенами, построенными из белых кирпичей длиной в пять локтей. Так продолжалось бы и поныне, если бы не болезнь, поразившая гигантов во время расцвета их империи. Они стали умирать один за другим, страх и смятение появились среди них. Чувствуя скорую кончину, оставшиеся в живых решили уйти на север в поисках спасения, но были убиты людьми, почувствовавшими их слабость. После этого люди поплыли на остров и ворвались в город. Оставшиеся там гиганты не смогли оказать серьёзного сопротивления и были истреблены все до одного, убиваемые людьми с непомерной жестокостью. Это была месть, месть за пять веков унижения и страданий. Город гигантов был разрушен и разграблен, только лишь стены остались нетронутыми. Золотые ворота тоже были испорчены людьми, от ярости не щадившими ничего. В последствии ворота заменили на новые, обитые железом, а позже и вовсе сделали в одной из створок небольшие ворота размером, достаточным для людей. Полностью же ворота открывались только во время праздников или во время доставки крупных грузов внутрь города.
   После того, как с гигантами было покончено, пришлось брать бразды правления в собственные руки. Решили, что будет правильно, если всеми племенами будут управлять лучшие из людей, самые умные и достойные, способные править мудро и справедливо. Так началась эпоха философов, эпоха правления Великого совета, состоящего из сорока человек. Город шести золотых ворот был перестроен и стал местом жительства и работы Великого совета, остальные люди населяли окрестные земли, постепенно расселяясь во всех направлениях.
   Сначала были основаны два города: Зармель и Маралл. Зармель находился возле Косого хребта на востоке, а Маралл - на юго-западе. Зармель изначально был городом рудокопов, работающих на золотых рудниках, а в Маралле жили землепашцы. Оба города быстро развивались и стали достаточно крупными для того, чтобы быть самостоятельными. Но ещё до отделения в Зармеле стало мало места для всех жителей. Рудники не вмещали такого количества работников, а бросать родовое дело никто не хотел.
   Тогда простолюдин по имени Барук, уважаемый многими человек, решил найти место для постройки нового города возле Косого хребта. Идея понравилась многим, и, поддерживаемый единомышленниками, Барук выдвинулся со всеми на восток. К вечеру они дошли до небольшого холма, на склоне которого и решили заночевать. Глубокой ночью на лагерь напал медведь и несколько человек кинулись ему навстречу, схватив первое попавшееся под руку оружие. Медведь был убит, но в этой схватке также погиб и Барук. Позже на этом холме была построена смотровая башня, названная его именем.
   На следующее утро путники продолжили своё движение вдоль горного хребта, осматривая окрестные земли. К полудню они добрались до одного места, очень неплохо выглядевшего: ровная долина с удобными подходами к горам. Здесь и был основан город Заргель. Здешние люди по характеру немного суровее жителей Зармеля, скорее всего из-за того, что Заргель находится севернее и живут здесь немного выше в горах. Добытое здесь золото везут в Зармель на продажу или для обмена. Остальные города появились значительно позже этих трёх, уже перед разделением наших земель.
   Примерно через семьдесят лет был основан город Квинтий, получивший своё название от имени основавшего его царя Квинтия Полоумного, как его называли в те времена жители его земель. Он всю жизнь был одержим разными идеями, не поддававшимися разумному объяснению. Для начала он захотел построить свой город в виде пятиугольника, не взирая на то, что местный ландшафт не позволял этого сделать. В результате строительство затянулось на многие годы, забрав много человеческих сил и даже жизней. Когда, наконец, город был построен, царь захотел построить самые большие в империи конюшни. На их строительство ушло два года, могло бы уйти и больше, если бы зодчие не убедили его строить конюшни в более удобном месте. Вместимость этих конюшен была около двух тысяч голов, и они всегда были заполнены, несмотря на то, что численность всех конных отрядов Квинтия едва превышала пять сотен всадников. Зато все другие цари покупали у него лошадей, предпочитая не возиться с их разведением.
   Самым последним городом, основанным в наших землях, стал Марель. Сюда переселились коммерсанты со всей империи. Город стал одним большим рынком, на котором деньги можно было обменять на любые товары и развлечения. Гордостью Мареля была крупнейшая в империи арена, на которой проходили состязания между лучшими атлетами, а раз в месяц проходили поединки между бойцами и дикими животными. Многие храбрецы, ведомые зовом денег и славы, были разорваны зверьми на клочки. Во время таких поединков обычно делались ставки, и некоторые люди выигрывали солидные деньги, но больше было проигравших, промотавших своё состояние в погоне за наживой. Запах лёгких денег многих одурманил в этом городе, ставшем похожим на сумасшедший дом, где все были помешаны на богатстве. Обычно там, где бывают деньги, бывают и жулики. И Марель не был исключением из правила. Улицы наводняли шарлатаны, дурачившие толпу, и мелкие воры, которые незаметно шныряли между прохожими, опустошая их карманы.
   Марель, пожалуй, можно назвать самым грязным во всех отношениях городом, конечно же, не считая Берга. По бедноте Берг превосходит все прочие города империи, находится он на северо-западе, на полпути к Огненному хребту. Такое невыгодное местоположение города выбрано из-за того, что Берг ранее был поселением для преступников, отбывавших там длительные сроки заключения. Впоследствии, когда были построены крупные тюрьмы во всех городах, необходимость везти заключённых через пол-империи отпала, и Берг стал местом жительства бывших узников и всех остальных людей, ставших изгнанниками законопослушного общества. Правитель Берга не имеет своей части в Городе пяти царей. Огненный хребет издавна считался гиблым местом и непригодным для проживания. Многие искатели богатств не вернулись оттуда живыми, а те, кто вернулся, рассказывали, что хребет состоит из одних вулканов, постоянно извергающих огонь и дым. Старожилы Берга помнят один год, когда вулканы были особенно оживлёнными. Тогда город засыпало толстым слоем пепла, а небо пару дней было чёрным.
   Об имперских просторах я знал больше остальных благодаря отцу, никогда не отказывавшему мне в просьбе рассказать что-нибудь интересное о местах, в которых я никогда не был и вряд ли когда-нибудь буду. В детстве на мой день рождения он мне однажды подарил большой пергамент с нарисованной на нём картой. В тот вечер я был без ума от счастья, я мог теперь увидеть почти вживую все наши земли, ближние и дальние. Отец всегда меня баловал, наверное, потому, что я был единственным сыном. И я отвечал ему ответной любовью, старался его не огорчать. Когда мы вместе рыбачили, я подолгу смотрел на его загорелое морщинистое лицо, излучавшее тепло и умиротворение. Рядом с ним мне всегда было хорошо, иногда мне хотелось остановить время и растянуть один миг в вечность. Представить свою жизнь без этого доброго старика я не мог, он был для меня не просто отцом, он был для меня всем.
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
  
  

Одиночество

  
  
   Холодный северный ветер дул с самого утра, нагоняя серые тучи. Обычно в это время года бывает тепло и солнечно, но на этот раз похолодание пришло необычайно рано. Проснулся я очень поздно, голова жутко болела, кровь стучала в висках подобно молоту Ундермана, отзываясь гулким эхом внутри моей головы. Отец был давно в море, наверное, не хотел меня будить, раз я сам не проснулся. Стоило мне открыть дверь дома, как в лицо ударил прохладный порыв ветра. Я выглянул из лачуги и посмотрел на небо. Тучи неслись по нему с большой скоростью, что-то непонятное и угрожающее было в их поведении. Какая-то внутренняя тоска никак не покидала меня, было отчего-то тяжело на душе. Я решил пройтись по берегу моря и вышел из дома. Кругом было безлюдно, лишь ветер гулял между ветхими домиками. Тучи набегали и набегали, воздух стал холодным и заставил меня поёжиться. Вскоре ветер стал дуть ещё сильней, смешавшись с морской влагой, холод стал пронизывать насквозь, дополняя внутренний холод. На горизонте уже сверкали молнии, предвещая сильную грозу, и я думал об отце, который сейчас был один посреди моря в маленькой лодочке, один в руках безжалостной стихии. Я должен был быть там, рядом с ним, как и обычно, но я стоял на мокром песке, всматриваясь в горизонт, освещаемый вспышками молний.
   За спиной я услышал чьи-то голоса, которые заставили меня обернуться. Это старик Берг со своими внуками старался как можно крепче привязать лодку. Этого старого скрягу в нашем поселении никто не любил за его скупость и мелочность. За это его и называли Бергом, сравнивая с самым ничтожным городом, считавшимся клоакой империи. Как его звали на самом деле, уже никто не помнил, наверное, и он сам в том числе, поскольку всем хватало его прозвища. Очень редко с его лица сходила наигранная улыбка, больше похожая на оскал беззубой собаки, остатки волос на голове всегда были взъерошены и торчали по бокам, накрывая уши. У Берга была самая большая лодка, в которую обычно помещался он сам, трое сыновей и несколько внуков, которых всего было восемь. Вокруг их семейства всегда была какая-то беспрерывная возня, все безумно суетились, как будто боялись что-то забыть или не успеть сделать. И даже теперь, когда все давно привязали свои лодки, дружная семейка, наверное, уже в пятый раз стала проверять прочность креплений, сопровождая все свои действия малопонятной мне речью. С их усердием можно было бы давно построить замок или даже свернуть горы, но вместо этого старик Берг бегал вокруг лодки, натыкаясь своим большим животом на кого-нибудь из детей.
   Порывы ветра стали такими сильными, что стали сбивать меня с ног, дождь вовсю хлестал меня по лицу ледяными струями, а я стоял и смотрел в горизонт, где море давно уже смешалось с чёрным небом. Струи холодной воды стекали по лицу, которое почти онемело от холода, но я ничего не чувствовал, мои мысли были далеки от тела. Гром гремел над самой головой, но мне казалось, что он доносится откуда-то издалека, совсем из другого мира, отделённого от меня целой вечностью. Моё тело тоже было далеко от меня, я его уже не чувствовал, ноги сами собой подкосились, и я сел на мокрый песок. Откуда-то издали до меня донёсся чей-то голос, он был едва слышен, возможно, даже мне просто казалось, что я что-то слышу. Я прислушался, но вокруг меня не было ничего кроме шума дождя и ветра. Но тут голос послышался мне ещё отчётливей, он как будто звал меня, теперь уже заметно громче, чем в прошлый раз. Мне захотелось обернуться, но окоченевшая от дождя и ветра шея не хотела повернуть голову назад. Сделав большое усилие, я оглянулся. Ко мне приближался Вик, старый друг моего отца, с которым они вместе выросли и вместе воспитывались моим дедушкой, потому что Вик был сиротой. Его полное имя было Виконтиус Сардус, он был потомком некогда знатного и богатого рода Сардусов. Однако богатство и почёт обошли его стороной из-за того, что его дед был незаконнорожденным ребёнком, сыном конюха. Осиротел он в самом детстве, когда его отец утонул в море, а мать умерла ещё при родах. С тех пор он жил в нашей семье, моему отцу он был как брат, а может быть и ещё ближе, они всегда всё делали вместе, даже женились в один день.
   - Хватит тут сидеть, пошли в дом, - сказал Вик, заглушаемый шумом грозы.
   Я молча смотрел в песок, не делая попыток подняться. Вик молча взял меня под руку и потянул к себе. Пытаясь хоть немного помочь ему, я зашевелил ногами, которые двигались как чужие. Путь до дома мы преодолели в обнимку, хотя правильней было бы сказать, что только он преодолел, потому что я просто висел у него на плече, вяло перебирая онемевшими ногами.
   Свеча осветила сумрак небольшой хижины коптящим пламенем, подрагивавшим от моего тяжёлого дыхания и неуверенных движений Вика, всё ещё поддерживавшего меня под руку. Прохладный воздух казался мне горячим после холода дождя и ветра, пальцы на руках всё ещё не слушались меня. Вик развёл огонь в очаге и поставил греться воду, намереваясь сделать мне отвар из трав.
   - Сейчас схожу за травами и сделаю тебе отвар, вмиг оживёшь, - говорил Вик с улыбкой, пытаясь меня подбодрить.
   Он скрылся за дверью и очень скоро появился вновь, сжимая в руках небольшой мешок.
   - Сейчас посмотрим, что тут у нас... так... это не то... тоже, не то... ах вот она - огненный язык, от всех болезней лечит. Мой дед был большим знатоком всяких трав и снадобий, от чего угодно мог вылечить, любого на ноги ставил, за это его все ценили. Мой отец от него многое узнал и передал мне.
   Рассказывая про своего деда, он ловкими движениями растирал траву и сыпал в воду, которая начала закипать. Воздух наполнился резким, но приятным запахом отвара. Моё тело уже почти согрелось, и я подошёл поближе к огню, чтобы просохнуть. Шум на улице не стихал, кажется, он даже стал ещё сильней, сильный порыв ветра хлопнул незакрытой дверью. Вик слегка покосился в сторону двери и покачал головой.
   - Похоже, боги разгневались не на шутку, недаром нам вчера был послан знак, - сказал он задумчиво.
   - Какой ещё знак? - спросил я.
   - Ты ведь и сам вчера видел утром рыбу на берегу. Ночью повыскакивала из моря и утром мёртвая лежала на песке.
   - Разве это что-то может значить? - недоверчиво сказал я.
   - Все говорят, что это неспроста. Поэтому сегодня никто не вышел в море.
   И только теперь, после этих слов, я поймал себя на мысли, что все лодки были привязаны, вероятно, с самого утра, значит никто даже не пытался попробовать рыбачить. Но мой отец был не из числа тех людей, которые верят суевериям и сумрачным знакам. Он, по-моему, даже в богов не верил, хоть и поклонялся им изредка. Возможно, он это делал просто по привычке.
   - Вот, возьми, скоро остынет, - Вик протянул мне горячий отвар.
   Я подул на него и сделал маленький глоток. Вкус был терпкий и немного горьковатый, чем-то напоминающий вкус лесного мёда. Почти сразу после первого глотка я почувствовал прилив бодрости, казалось, будто тёплая волна растекается по моему телу. Я сделал глоток побольше, вторая волна тепла растеклась ещё быстрей. "Недаром его деда все уважали", - подумал я. Отвар был выпит, и вместе с ним ко мне вернулась жизнь, какое-то стремление что-нибудь делать охватило меня. Мне было безразлично что, главное что-то делать, хоть прыгать на одном месте. Вик, увидев блеск в моих глазах, улыбнулся и сказал:
   - Да-а-а, сразу видно, что трава хорошая. Её мой дед давал тем, кому надо было зуб вырвать или вытащить из ноги случайно воткнувшуюся ветку, боль снимает лучше любого заговора. Только от неё слишком прытким становится человек, если много выпьет, то лучше связать его, - Вик расплылся в широкой улыбке.
   Я и сам уже стал понимать, что лучше присесть и успокоиться. Кровь стучала в висках, но уже не так, как утром, а намного приятней. Сумрак хижины стал отдавать домашней теплотой и уютом, тем более в сравнении с той темнотой, которая была на улице. Казалось, что на дворе давно уже ночь - так там темно было. Лишь редкие вспышки молний освещали наполненный дождём воздух, и сразу после этого наступала кромешная тьма. Стены дома немного поскрипывали - ветер был очень сильным, его сила чувствовалась всем телом, когда очередной порыв заставлял стены и крышу дрогнуть как от удара молотом. "Похоже, сегодня боги действительно не в духе, раз решили наделать столько шуму", - подумал я. Остатки отвара Вик слил в большую чашку и снова поставил воду на огонь.
   - Сейчас я тебе ещё одну траву заварю, от неё легче спится, а то в таком состоянии ты до утра точно не заснёшь.
   Через некоторое время новая порция отвара согревала меня изнутри, вкус был горько-пьянящий. Очень скоро моя взбудораженность действительно отступила, уступив место спокойствию и умиротворению. Для верности я налил себе ещё и выпил одним глотком, теперь оставалось лечь на кровать и ждать, когда придёт ко мне сон. Долго ждать не пришлось, тени и очертания предметов стали расплываться, звуки приглушаться, и я не заметил, как провалился в мир сновидений.
   Новый день пришёл ко мне неожиданно, пришёл рано утром вместе с криком морских птиц и солнцем, заглядывавшим через окно и слепящим глаза. Так быстро и легко я ещё не просыпался. Всю ночь проспал как убитый, и теперь, рано утром, когда пробуждение пришло так легко и так внезапно, сладкое потягивание доставляло непередаваемое наслаждение. Свежим воздухом, пахшим морем и южным ветром, дышалось легко и хотелось, вдохнув, его не выдыхать.
   Окинув взором домашнюю обстановку, я вспомнил про всё произошедшее со мной вчера. Дома было пусто и тихо, скорее всего, отец вернулся очень поздно и уже уплыл обратно в море, опять не разбудив меня. Это означало, что весь день мне нечем будет заняться, кроме починки крыши, которая после ночного шторма была немного покосившаяся.
   Дверь на удивление осталась цела и с лёгкостью открылась, тепло солнца и свежесть воздуха ещё раз заставили меня закрыть глаза и сладко потянуться. Птицы летали низко и кричали, приветствуя начало хорошего дня. Небо было абсолютно чистое с парой маленьких белых облачков, уже уносимых ветром за горизонт. Ещё немного влажный песок был тёплым, прямо у берега моря покрытый какими-то чёрными водорослями, выброшенными во время шторма. Последние лодочки отплывали от берега, уходя за горизонт в сторону ослепительно яркого солнца, вернувшего нашему заливу жизнь после ночного кошмара.
   Весь день был впереди, и я решил пройтись по берегу в сторону небольшого холма, за которым начиналась роща. В этой роще водилось много разных мелких зверьков, на которых я охотился в детстве. Поймать никого не получалось, но зато эта детская забава всегда очень радовала меня. Помню, как отец мне сделал длинный лук из большой ветки и учил меня стрелять. Поначалу было больно держать лук и натягивать голыми пальцами тетиву, которая врезалась в кожу, но со временем я привык и даже стал довольно-таки метким стрелком. В те годы лесным обитателям хорошенько доставалось от юного стрелка, мучавшего птичек и белочек. Но мне всегда хотелось настоящей охоты с настоящим оружием. Раз в пару лет любители охоты из нашего селения собирались и шли загонять кабана или кого-нибудь ещё из крупных животных. Тогда все наши мальчишки смотрели на охотников как на богов, наши глаза горели от восторга и восхищения, наверное, каждый мечтал в детстве стать охотником, взять в руки настоящее оружие и пойти в лес навстречу опасностям.
   Тем временем я уже подошёл к роще, деревья расступились передо мной, и я углубился в зелёное море. Здесь было так спокойно и красиво, что хотелось раствориться в этой прекрасной зелени и стать лесным духом. Высокие деревья устремлялись своими вершинами в небо, почти доставая до лёгких облачков, мирно плывущих по небу. Я пробирался сквозь кусты и высокую траву, приближаясь к ручью, издали приветствовавшему меня своей прохладой. На его берегу раскинулась одна небольшая полянка, которую я облюбовал ещё в раннем детстве. там было безумно красиво, попав туда однажды хотелось остаться жить навсегда среди этого лесного великолепия.
   Земля стала совсем мокрой, и это означало, что до ручья осталось совсем немного, ещё несколько шагов, и я очутился на мягкой траве моей поляны. Казалось, что это место нисколько не изменилось с прошлого года, когда я в последний раз его навещал. Всё так же здесь стояли высокие деревья, обвитые длинными растениями, всё так же журчал ручей и порхали бабочки. Те деревья, которые уже отжили свой век, лежали друг на друге и поросли сплошь зелёным мхом, который свисал с них как плед. Лучи солнца, проходившие сквозь кроны деревьев, играли в воздухе пылинками и букашками, создавая в воздухе причудливые хороводы. Наверное, это место было единственным, где я хотел бы остаться навсегда, время здесь как будто останавливалось и растягивалось в вечность.
   Я прилёг на траву и посмотрел вверх, а там были всё те же деревья-великаны, рвущиеся в небо, которые по-прежнему мирно покачивались в самой вышине, переговариваясь между собой тихим шелестом листвы. В них было что-то величественное, что-то вечное, по сравнению с ними я ощущал себя букашкой, маленькой, но родной им букашкой, частью леса, частью всей этой прекрасной природы. И мне хотелось раствориться во всём этом, стать ветром, чтобы тихо шелестеть в полуденный зной листвой в густой зелени деревьев и колыхать высокую траву. У ветра было то, чего не было ни у кого из людей, у ветра была свобода, он жил только для себя и был там, где ему хотелось. Так всегда было и так будет всегда, во веки веков.
   Всё окружавшее меня с самого детства казалось мне живым: все деревья, предметы, камни. Когда кому-то было одиноко и тоскливо, я был в дружной компании моих собеседников, с которыми я разговаривал при любом удобном случае. Мне всегда было что им поведать, а они всегда готовы были меня выслушать и поддержать своим молчанием. Мне казалось, что так я могу лежать вечно, просто лежать и смотреть в небо, слушать шелест листвы и журчание ручейка, даже голод не чувствовался. В такие моменты было очень легко на душе, и мысли сами уносили меня в сказочные дали, чаще всего я мечтал о путешествиях, о настоящей свободе, когда я буду предоставлен сам себе и буду вольным как ветер.
   Ни разу в жизни я не уходил дальше своего поселения и этой рощи, но с самого раннего детства мне было интересно, что находится за рощей, за холмом, что будет, если я буду плыть всё дальше и дальше, так далеко, как я ещё никогда не заплывал. Со временем желание узнать это только усиливалось, но возможности удовлетворить своё любопытство у меня не было. Наверное, сыну рыбака суждено прожить всю свою жизнь и состариться в Норонмеле, точно так же, как и всем его жителям.
   У простых рыбаков не бывает в жизни ничего кроме рыбалки и обыденных хлопот, занимающих всё время. Такая жизнь всегда меня тяготила, мне хотелось чего-то другого, чего-то необычного, великого и прекрасного. Много раз мне хотелось всё бросить и уйти в манящие дали, просто так взять и уйти, и идти куда глаза глядят, просто идти вперёд, не думая о том, что будет завтра. Но это были всего лишь мечты, быть свободным я мог только в своих мыслях, меня ждала такая же жизнь, как моего отца и всех прочих рыбаков. Рождённый от рыбака не может быть кем-то другим, судьба не даёт человеку выбора, он лишь песчинка в этом мире, которой суждено занять своё место среди тысяч других песчинок. Поэтому всё свободное время я проводил в одиночестве, оставаясь наедине со своей мечтой, хотя бы в мыслях я мог к ней немного приблизиться.
   Пока я лежал на траве, время быстро летело, так быстро, что я и не замечал, как оно проносилось мимо меня. Мой взор снова устремился на небо, солнце было уже совсем высоко, а это означало, что близился полдень, и мне пора уже возвращаться обратно и заняться починкой крыши. К этому времени лесные жители совсем оживились, бабочки вовсю летали, казалось, их тут море, так много их было. Белки прыгали по веткам, с интересом поглядывая на меня, маленькие ящерки одним движением запрыгивали под большие камни, не желая подпускать меня близко к себе. "Всё-таки надо будет здесь когда-нибудь построить дом", - пронеслось у меня в голове. Жить в таком замечательном месте я бы не отказался, даже если бы мне пришлось испытывать некоторые неудобства лесной жизни. Тем временем я уже вышел из рощи и направился к дому, надеясь на то, что Вик остался дома. В таком случае я мог бы сразу взять у него инструменты для починки крыши, так как у нас их никогда не было.
   Песок раскалился до такой степени, что по нему было больно ступать, и приходилось идти по самому берегу моря, где он охлаждался морской водой. Вчерашняя буря и сегодняшняя жара - это что-то странное, такого я не помнил с детства, обычно в это время погода бывает тёплая, но не жаркая, хоть месяц урожая только и начался. Может быть Вик был прав, когда говорил о плохом настроении богов, так нещадно солнце ещё никогда не палило.
   Когда я подошёл к поселению, в воздухе висела мёртвая тишина, жара всех загнала по домам, даже возле дома Берга не слышалось привычной возни его семейства. Не заходя домой, я сразу направился к дому Вика, чтобы не терять время и побыстрей закончить всю работу. Ещё издали я заметил, что Вик стоит возле порога и смотрит в море. неужели ему не было дела до палящего солнца, которое загнало всё живое в тень?
   Вик заметил меня и повернулся в мою сторону, сделав пару шагов навстречу. Вместо обычного приветливого взгляда его лицо излучало какую-то тоску и озабоченность. Этот странный взгляд меня насторожил, у него явно что-то случилось, пустяки его никогда не заставляли меняться в лице, он всегда был спокойным и умиротворённым. Я подошел, вопросительно смотря на него, намереваясь узнать о причине его невесёлого настроения.
   - Добрый день. На тебе лица нет, что-то случилось? - спросил я.
   Вик задумчиво посмотрел на меня, ничего не отвечая, казалось, ему сложно подобрать слова для ответа. Я ещё более удивлённо посмотрел на него, заподозрив, что случилось что-то неладное. Я хотел было снова спросить его о причине его столь странного поведения, но он опередил меня своим ответом:
   - Твой отец до сих пор не вернулся... - ошарашил он меня своим ответом.
   - Как это не вернулся? Он приплыл позже всех, как и обычно, а утром снова отплыл в море.
   Но Вика моя мысль не убедила, а, скорей, опечалила. Опустив глаза, он мне сказал:
   - Вечером его лодки не было, и утром тоже...пара человек сегодня отправились в то место, где он любил рыбачить.
   Я не хотел верить в то, что слышал, этого просто не могло быть. Отца могло унести далеко в море в шторм, но он должен был успеть вернуться, если не вчера, то сегодня. В любом случае должно было быть объяснение его отсутствию. Но в голову лезли только ужасные мысли, которые я безуспешно пытался от себя отогнать. Больше всего меня убивала моя беспомощность, я абсолютно ничего не мог сделать, ничем не мог помочь своему отцу. У меня не было даже лодки, на которой я мог бы отправиться на его поиски, и от этого мне становилось невыносимо больно. Я готов был делать что угодно, даже что-нибудь бессмысленное, лишь бы хоть как-то помочь ему. Ноги не могли стоять на месте, они как бы рвались куда-то, постоянно нервно подрагивая, руки то сжимались в кулаки, то снова разжимались.
   Вик, пытаясь меня хоть как-то поддержать, взял меня за руку чуть выше локтя и сказал:
   - Нам сейчас остаётся только ждать и просить милости у богов. Если им будет угодно, то всё обойдётся.
   Вик пытался своим тоном и видом выразить уверенность в сказанном, но его дрожащий голос выдавал сильное волнение, ему, наверное, было трудно сохранять внешнее спокойствие, ведь мой отец был ему дороже любого из друзей.
Моя нервная бодрость неожиданно сменилась сильной слабостью, которая особенно сильно чувствовалась в ногах. Они, только недавно готовые нести меня куда угодно, еле удерживали меня в равновесии. Думая о том, что я могу сейчас сделать, я всё больше чувствовал своё бессилие, с каждым мгновением всё более осознавая свою ничтожность, ведь я всего лишь песчинка, а что может поделать маленькая песчинка в таком большом мире? Наверное, только затеряться в нём и сгинуть навсегда. "Как только я мог раньше думать, что я что-то значу? Зачем я так самоуверенно считал себя хозяином своей судьбы, если я даже сейчас, даже в такой важный для меня момент не могу сделать абсолютно ничего, почему я раньше этого не осознавал? И теперь, когда я должен спасать самого дорогого мне человека, вместо решимости и самоотверженности меня заполнила пустота, самая настоящая пустота, которая, завладев моими мыслями, наполняет бессилием разум, заставляет моё тело быть куском мяса, а душу - тряпкой", - эти мысли меня терзали до боли.
   Ноги сами понесли меня куда-то, с трудом передвигаясь, они несли меня непонятно куда, и мне было абсолютно всё равно куда идти. Я довольно долго шёл по берегу моря, смотря себе под ноги, не замечая ни жару, ни сильный ветер, внезапно поднявшийся. Солнце очень быстро скрылось за серыми тучами, гонимыми по небу ветром, сразу потемнело, и недавно залитый солнцем песчаный берег моря стал серым и тёмным. Окружавший меня мир потерял краски, как будто прохладный ветер унёс вместе с теплом жизнь из этого мира. Всё происходящее вокруг меня принимало какой-то зловещий вид, как будто этот жестокий мир хотел поглотить маленького человечка, вяло плетущегося по берегу моря. Силы окончательно покинули меня, не желая больше никуда идти, я просто упал на то место, на котором стоял, и откинулся на спину.
   Перед моими глазами были только тучи, очень низко повисшие над землёй, казалось, небо вот-вот обрушится на меня и раздавит, но это меня не беспокоило и не пугало, я уже не был в силах и не хотел цепляться за свою жизнь, оказавшуюся такой бессмысленной и бесполезной. Я готов был уйти из этого мира, просто сгинуть, не оставив за собой никакого следа, чтобы никто никогда не вспомнил обо мне. Готовый принять избавление от страданий, я закрыл глаза и стал ждать, когда стихия поглотит меня. Ни капли страха или неуверенности в своём желании у меня не было, такая мысль не могла посетить меня, так как все мои мысли рассеялись и улетели вместе с ветром, осталась лишь одна - мысль о скорейшем прекращении страданий, эта мысль заполнила меня и стала моей сутью. Я уже не мог бояться её, так как она стала мной, кроме неё во мне не осталось ничего. Остатками своих чувств я ощутил, как холодные волны стали омывать мои ноги, потом добрались до груди, и вот они уже поднялись ещё выше, ледяная вода хлестала меня по лицу, обрушиваясь на него со страшной силой. Чувства оставили меня, слабый вздох вырвался из моей ослабшей груди. Готовый встретиться с неизбежным, я провалился в ледяную бездну.
  
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
  
  

Рождённый заново

  
  
  
   Интересно, есть ли у человека душа, или все рассказы о ней - плод безграничного полёта фантазии некоторых людей, боящихся смерти? Если есть, то что она из себя представляет? Как она себя чувствует в теле человека, почему мы её не ощущаем, пока живы? А может быть наша человеческая суть, всё наше сознание - это и есть душа? Существует ли привязанность души к своему телу, или это всего лишь безжизненная скорлупа, в которой скрывается душа? Тогда душа должна стремиться избавиться от бессмысленной скорлупы, вырваться наружу и улететь туда, где ей будет хорошо. Вместо этого человек всей своей сутью, всей волей и разумом цепляется за свою жизнь, бывает готов схватиться за последнюю соломинку надежды, чтобы вырваться из лап смерти. Разве этого желает душа, если она существует? А может быть душе нужно тело, и без него она жить не может? Тогда понятно, почему люди так сильно дорожат своей жизнью, душа сама хочет сохранить своё тело, чтобы у неё была возможность существовать. Но ведь любое тело не вечно, когда-нибудь даже самый здоровый и крепкий человек превратится в дряхлого старика и уйдёт в небытие, его тело истлеет и превратится в прах. В таком случае душе придётся искать новое тело, молодое и способное к жизни, в котором она проживёт ещё какое-то время. Интересно было бы узнать, может ли душе надоесть какое-нибудь тело? Вдруг в один прекрасный момент она осознает, что теперешняя скорлупа не так удобна для нее, и она захочет найти себе новую, красивую и удобную. Если это произойдёт, то человек будет очень удивлён, проснувшись утром в новом для себя теле, не имея никакой памяти и не понимая, кто он такой. А может быть душа захочет вернуться в своё старое тело, если из него она ушла не по своей воле. Тогда ей придётся вселяться в кусок мёртвой плоти, и хорошо, если оно неплохо сохранилось, иначе душе придётся искать себе новое пристанище. В любом случае путешествие души не может остаться для человека незамеченным.
  
   Голоса, какие-то голоса, они были вокруг меня. Они были повсюду, какие-то беспокойные и непонятные, говорящие о чём-то своём, далёком от меня. Их тревоги и заботы казались мне такими ничтожными, как проблемы в детской игре, когда всё бывает понарошку. Я не чувствовал тела и не чувствовал ничего, не осознавал своё существование и не знал, где я, да разве это могло быть важно в моём положении?
   Странные голоса стали звучать всё настойчивее и громче, казалось, что они были совсем рядом со мной, окружали меня и душили. Нарастающее неприятное чувство становилось всё более ясным, теперь я уже чётко понимал, что какая-то непонятная и невидимая сила тащит меня за собой, тащит туда, где я быть не должен. Но зачем? Мне ведь было так хорошо, так свободно и легко, а теперь мне становилось тяжко и больно, особенно в груди, которую я снова чувствовал. На неё как будто кто-то наступил, дышать было трудно и больно, вновь я почувствовал своё тело, наполненное каким-то давящим чувством.
   Для меня стал понятным смысл некоторых слов, голоса разделились, они больше не сливались воедино, теперь я мог слышать каждый из них по отдельности. Но всё равно смысл разговора понять было сложно, было только ясно, что вокруг меня происходит какая-то возня, неимоверная суета не понимающих или не могущих чего-то людей. "Как же мне всё это противно! Зачем это всё? Где я и зачем я здесь?" - пытался осознать я. Пытаясь это понять, я стал прислушиваться к своим чувствам. Вскоре я почувствовал свои ноги и руки, а потом голову, которая от чего-то просто раскалывалась, от этой страшной боли я захотел застонать, но не смог - мне не хватало сил.
   Стало ясно, что меня куда-то несут, и все эти крики связаны со мной. Сил было так мало, что их не хватало даже на то, чтобы открыть глаза и посмотреть на происходящее вокруг меня. Наконец громадные усилия увенчались успехом, и спустя какое-то время мои тяжёлые веки открылись. Я окинул безжизненным взглядом всё происходящее. Вокруг меня толпилось много людей, все встревоженно смотрели на меня и о чём-то спорили. Поначалу я не понял, кем все присутствующие являлись, но потом стал узнавать некоторые лица. Видимо утром, не обнаружив меня дома, кто-то поднял тревогу, и все отправились на мои поиски. Странно было видеть вместе столько жителей нашего поселения, даже Берг был рядом, на лице которого к моему огромному удивлению, впервые не было его улыбки. Он выглядел обеспокоенным и озабоченным.
   Шумная толпа, всё так же бурно обсуждая события сегодняшнего утра, внесла меня в какой-то дом. Не было понятно, чей он, но я сразу понял, что не наш, этот был намного просторней и светлее, обстановка была куда более богатая. Рядом со мной появился Вик, взглянув на меня, он тотчас же стал выгонять всех присутствующих на улицу. После того, как из дома все вышли, рядом со мной кроме него остались ещё пара человек, лица которых я сразу не разглядел.
   Покинув дом, толпа нисколько не успокоилась, разговор кипел с той же силой, но уже подальше от меня, что принесло некоторое облегчение. Вик подошёл ко мне и поправил подо мной подушку, теперь мне лежалось удобнее, и я смог разглядеть лица двоих людей, стоящих рядом. Одного из них я узнал сразу, это был старший сын Берга, огромный парень с конопатым лицом, он был самым высоким в нашем поселении, не узнать его было сложно. Вторым человеком оказалась жена Берга, которая испуганно смотрела на меня, видимо я был не в лучшем виде, казалось, что она видит перед собой покойника. Наверное, так оно и было, я сам с трудом чувствовал в себе присутствие жизни. Смотреть было очень тяжело, поэтому я прикрыл глаза и постарался ни о чём не думать. Рядом со мной слышался шорох шагов и разговоры вполголоса. Я был очень слаб, наверное, поэтому я почти сразу крепко заснул.
   Проспал всю ночь я как убитый, ни разу не просыпаясь. Когда я открыл глаза, был уже день. В доме никого не оказалось, и только теперь мне удалось его как следует разглядеть. Ровные стены, высокий потолок, четыре окна в одной стене и по одному в каждой из остальных трёх. Сразу было видно, что в этом доме живёт большая семья, интересно было - чья.
В задней части дома стояло много кроватей, отгороженных от остального пространства занавеской из серой ткани. Кроватей было очень много, наверное, больше десяти, точнее сказать было трудно. В таком доме могла бы жить семья, похожая на семейку Берга. И правда, большой дом, много кроватей, точно это был его дом! А я ещё удивился, увидев его жену и сына, как мне сразу в голову не пришло, что я у него дома? Оставалось только удивляться его гостеприимству, я всегда считал его бездушным чурбаном, в голове у которого крутились только мысли о выгоде.
   "Наверное, сейчас все заняты делом, а я тут лежу, пора вставать", - решил я и поднялся с кровати. Вчерашняя головная боль ушла бесследно, голова была необычайно ясная, даже странно было чувствовать в ней такую лёгкость. Точно такая же лёгкость была во всём теле, как будто его подменили, в нём было столько бодрости, что казалось, словно я и не спал пару мгновений назад. Вчерашние события казались сном, даже не верилось, что всё это происходило ещё вчера, легче было бы поверить в то, что это случилось очень давно, так давно, что от всего остались только смутные воспоминания.
   Я встал и сделал пару шагов по дому, вглядываясь в окна, в которых не было видно ничего, кроме песчаного берега и синего моря. Теперь знакомое с детства море не казалось мне таким родным, как прежде, оно вообще не казалось значимым для меня. Это было очень странное ощущение, ведь только день назад я не смыслил своей жизни без нашего поселения, нашего залива и рыбалки. Казалось, что моя душа опустела и стала не способна чувствовать, хотя это было не совсем так. Моя душа не опустела, она наполнилась чем-то новым, стала похожей на чистый лист, готовый к тому, чтобы на нём написали новую историю жизни. И я был готов к новому, сам не знаю, почему, но я был готов, абсолютно готов. Я, человек, не решавшийся ничего изменить в своей жизни, теперь чувствовал себя свободным. Наверное, для человека настоящая свобода заключается в том, что у него ничего нет, его ничто не держит на месте и не мешает совершать желаемое.
   Теперь надо было обдумать свою дальнейшую жизнь, с самого детства рядом со мной был отец, он был моим наставником и единственным близким мне человеком. Он - всё, что у меня было, без него прежняя моя жизнь не имела смысла, надо было начинать всё заново, с чистого листа. Теперь у меня не было дома - он перестал быть местом, с которым меня что-то связывало. "Значит надо найти себе другой, - твёрдо решил я. - Найти новый дом, новую жизнь, новый смысл в ней, начать жить заново и делать свою жизнь такой, какой она должна быть. Какой она должна быть придётся решать самому, для того, чтобы она была у меня под контролем, а не наоборот". Если человек не станет хозяином своей жизни, то он станет игрушкой в руках судьбы, кем мне быть нисколько не хотелось. Полный решимости, я подошёл к выходу. За дверью меня ждали новая жизнь, новый мир, новая судьба, новый я. Уверенным движением руки я взялся за ручку и толкнул дверь. Снаружи было всё точно таким же: всё то же море, небо и облака, всё было прежним, за исключением одного - за исключением нового смысла, видевшегося мне во всём этом.
   На удивление мои мысли относительно будущего не путались, не забивали собой голову, во всём была ясность и определённость. Единственное, что я решил для себя - это было то, что я покину наше поселение и отправлюсь куда-нибудь. Куда именно, не было важно, в любом случае это намного лучше, нежели оставаться на том же месте. Прежняя жизнь мне теперь вообще не казалась жизнью, да и как она может нравиться кому-то? Как она мне могла нравиться всё это время? Копошиться как жук, изо дня в день только и думая о том, как добыть пропитание, обливать своим потом песок у моря, и всё это ради того, чтобы просто не умереть с голоду. Это могут делать и звери, причём намного более успешно, нежели люди. Проживая такую жизнь, жизнь животного, мы лишь существуем. А в том ли смысл жизни, чтобы отжить свой срок, потоптать землю и уйти в неё? Если да, то лучше сразу уйти в неё и не томить себя долгим ожиданием неминуемого конца. А я ведь всегда это знал, всегда чувствовал, что моя жизнь пуста, но, наверное, не решался самому себе признаться в этом из-за слабости и нерешительности, которые не давали мне хоть что-нибудь изменить. Только отец что-то значил для меня, но теперь его уже нет, нет и смысла продолжать такую жизнь, да и жизнь ли это?
   Надо было собираться в дорогу, растягивать сборы мне очень не хотелось, поэтому я поспешил к себе в дом. Дома было сумрачно, как и обычно, но теперь сумрак показался мне каким-то холодным, даже стены и потолок казались мне лишними, сковывавшими взор. Как только я мог здесь раньше жить? Это ведь не дом, а конура, хотя в конуре, наверное, должно быть попросторней. Для начала надо было найти вещевой мешок отца, он был очень удобным, хоть и был старше меня. Отец его когда-то купил на одном из рынков Мареля и до сих пор сохранился в отличном состоянии. Он был средних размеров, сшит из двух слоёв грубой ткани, носился он на спине, для этого имелись два кожаных ремня, одевавшиеся на плечи. Он очень удобно закрывался, для этого в верхнем его крае были проделаны несколько дырок, сквозь которые продевалась верёвка. Стоило её потянуть, и горлышко мешка затягивалось. Нигде в доме его не оказалось, значит он скорее всего был в кладовке снаружи дома. Мы её очень редко открывали, потому что она обычно пустовала, все рыболовные снасти хранились в лачуге, а запасных у нас никогда не было. В кладовке оказалось очень сухо, наверное, из-за того, что её стены были хорошенько просмолены. Это, конечно же, была не настоящая смола, которая стоит довольно-таки дорого, а самодельная, сваренная из рыбьего жира и ещё пары-тройки компонентов, о которых я не знал. Мешок лежал на куче хлама, завёрнутый в старую тряпку, накопившую в себе много противной пыли, от которой я громко чихнул. Мешок оказался действительно в отличном состоянии, почти как новый, только немного растянутые кожаные ремни говорили о том, что он прослужил не один год.
   Закрывая кладовку, я увидел, как из дома Берга вышел Вик и направился в мою сторону. Предстояло прощание с ним, а этого мне очень не хотелось, поскольку я предполагал, что Вику моё решение не понравится, и он попытается меня отговорить. Я поскорей зашёл в дом и положил раскрытый мешок на кровать. Предстояло в него поместить все необходимые мне для долгого пути вещи, в первую очередь, конечно же, съестные припасы. Зашедший без стука Вик застал меня за перекладыванием лепёшек в мешок.
   - Вот ты где, значит, проснулся уже. А мы вчера думали, что ты меньше четырёх дней в постели не пролежишь.
   - Со мной всё нормально, - как можно более сухо ответил я.
   - Ох, и напугал же ты нас вчера. Когда я тебя не обнаружил утром, сразу понял, что с тобой что-то случилось. Все оставшиеся в посёлке люди отправились на поиски, хорошо, что хоть я знал, куда ты пошёл, поэтому нашли мы тебя быстро.
   - Что со мной было? - спросил я, вспоминая то утро.
   - Тебя нашли на берегу почти полностью занесённым песком, думали, что ты неживой уже. Весь синий был после этой ночи, да и дыхания не было совсем. Но, как видишь, оказался живой.
   Вик покосился на мой мешок, в который я складывал сушёную рыбу и молотое зерно.
   - Собрался ты куда-то? - спросил он после непродолжительного молчания.
   - Да, - без эмоций ответил я.
   Между нами опять повисло неудобное молчание. Видно было, что Вик хочет что-то спросить, но отчего-то не решается.
   - Далеко ли? - наконец выдавил он из себя.
   Я не знал, стоило ли ему говорить правду, ведь его реакцию на мои слова я знал заранее, но врать ему тоже не хотелось.
   - Наверное, далеко... может быть даже очень далеко. Я хочу уйти из поселения.
   Я не видел Вика, потому что стоял к нему спиной, но чувствовал напряжение, возникшее между нами. Сейчас мне не очень хотелось поддаваться воле чувств, от этого могла бы пострадать моя воля, от крепости которой зависела моя судьба.
   - Я знал, что так всё выйдет, - прозвучало у меня за спиной.
   Этот ответ меня очень удивил, я мог ожидать какой угодно реакции, но только не такой.
   - Не ожидал я услышать таких слов, - признался я, поворачиваясь к Вику лицом.
   Он лишь в ответ слегка улыбнулся краем рта и после недолгой паузы добавил:
   - Ты с детства мечтал о путешествиях, всегда подолгу смотрел на горизонт. Твой отец мне часто рассказывал о твоей любви к его рассказам, большинству мальчиков в твоём возрасте было безразлично, что творится за пределами поселения, но ты был не таким. Ты был каким-то мечтательным, всегда расспрашивал о далёких землях, об их жителях.
   - Да, мне это было всегда интересно, хотелось увидеть всё своими глазами, - сказал я, доставая из мешка уже спрятанную в него отцовскую карту.
   - Это твой подарок, о котором я слышал? - спросил Вик.
   - Да, это та самая карта, - сказал я, разворачивая тонкий пергамент.
   Её я разглядывал уже тысячу раз, почасту уединялся с ней где-нибудь в безлюдном месте и мечтал о том, как я отправлюсь путешествовать и увижу всё то, что есть на этой карте. Фантазия рисовала красивые картины дальних городов, его жителей, замечательной природы. Но за долгие годы я так и не налюбовался куском старого пергамента, каждый раз я на него смотрел как будто впервые, с непередаваемым трепетом и томным чувством в груди.
   - Так значит, ты твёрдо решил уйти?
   - Да, - поспешил ответить я.
   - Тогда у меня для тебя кое-что есть, - с этими словами Вик вышел из дома.
   Заканчивая укладывать в мешок последнюю утварь, я окинул взглядом напоследок нашу лачугу и, убедившись, что ничего не забыл, вышел наружу. Через некоторое время я увидел Вика, несущего что-то длинное и, наверное, тяжёлое, аккуратно завёрнутое в тряпку и перевязанное тонкой верёвочкой. Пока он шёл ко мне, я пытался догадаться, что же было там.
   - Вот, это мне досталось от моего деда, - с какой-то гордостью сказал Вик.
   Опустившись на одно колено, он опустил один край завёрнутой в тряпку вещи на песок, а другой положил на своё колено. Аккуратно развязав верёвку, он стал разматывать намотанную во много слоёв старую ткань. Когда последний слой был снят, перед моим взором открылось то, во что я сразу не поверил. Это был меч, самый настоящий меч, такой, о каком мечтает каждый мальчишка, когда играет в детстве в воина, но этот был настоящий. Длинный стальной меч, лезвие которого так завораживающе сверкало в солнечных лучах, в это было трудно поверить, это ведь настоящий меч! Осторожно держа обеими руками такую дорогую вещь, Вик поднялся с колена.
   - Это единственное, что осталось мне в наследство от рода Сардусов. Этот меч достался мне от моего деда, от которого отказался этот знатный род. Такой меч бывает даже не у каждого богатого человека, его моя прабабка отдала прадеду, когда тому пришлось уйти из конюшни Сардусов. Говорили, что этот меч некогда принадлежал командиру гарнизона. Мне он без надобности, а тебе в пути может пригодиться. Бери и не думай отказываться! От таких подарков не отказываются.
   Я протянул руки вперёд, Вик положил на них меч, и я ощутил всю его тяжесть, от неожиданности я чуть не выронил его.
   - Ну что, тяжёлый? - спросил он улыбаясь.
   - Да уж, потяжелей тех палок, которыми я играл в детстве. Он такой длинный, я думал, мечи бывают короче.
   - Этот меч предназначен для двух рук сразу, видишь, какая длинная у него рукоять? Попробуй взяться обеими руками.
   Я с нескрываемым восторгом крепко обхватил правой ладонью рукоять меча прямо у гарды, и чуть пониже обхватил левой. Теперь в моих руках был настоящий меч, всю тяжесть которого я чувствовал, от этого держать его становилось ещё приятней. Я сделал пару движений, пару лёгких взмахов, отчего лезвие сверкнуло на солнце. Сразу в сознании всплыли детские фантазии, когда я мечтал сражаться с врагами, победить их всех, а потом вернуться обратно героем. Совсем замечтавшись, я чуть было не опустил лезвие меча на голову Вика. Видя мою радость, он широко улыбался. Теперь-то он был уверен, что меч обрёл своего настоящего хозяина.
   - Это тебе тоже пригодится, - сказал он, протягивая мне какой-то кожаный ремень.
   - Это для чего?
   - Для ношения меча за спиной, попробуй надеть.
   Я снял с себя вещевой мешок и накинул на себя это приспособление. Широкий ремень с короткими ножнами тянулся наискосок через спину и застёгивался на груди. Застегнув ремень и засунув меч в ножны, я удивился удобству, с которым меч расположился за спиной.
   - Как удобно, мне совсем не тяжело, - сказал я, погладив ремень. - Спасибо тебе большое.
   - Иди, и пусть боги оберегают твой путь.
   Неожиданно Вик обнял меня, да так крепко, как только братья обнимают. Это меня немного растрогало, я ему, наверное, был почти как сын, хоть он и не показывал никогда своей любви. Я обнял его в ответ. На прощание он посмотрел мне в лицо, его глаза были немного влажными. Прощание затягивать не стоило, поэтому я подобрал свой мешок, закинул его за спину и быстрым шагом пошёл в сторону рощи.
   Мой путь лежал на запад, я намеревался добраться до Маралла, в этом большом городе должно было найтись мне место. Для начала я решил выйти на дорогу, ведущую к этому городу, а потом двинуться по ней на запад. На моей карте она проходила очень близко от залива, наверное, увидеть её я должен был сразу после рощи, так что добраться до неё я намеревался очень скоро. Время было уже послеполуденное, солнце уплывало по небу на запад, именно туда, куда я собирался отправиться. Стоило только пройти немного на юг до дороги, а потом прямо на запад - к Мараллу.
   Впервые за свою жизнь я чувствовал себя свободным, старые кожаные башмаки мягко ступали по земле, за спиной висел немного отягощавший меня мешок, всё было именно так, как я себе и представлял. Только я и дорога, взгляд, устремлённый вперёд, и ветер, подгоняющий меня своим дуновением. Казалось, что я был создан для того, чтобы всю жизнь просто так идти куда глаза глядят, идти вперёд, навстречу своей мечте и судьбе. Деревья рощи стали редеть, и это означало, что она скоро закончится, а за ней будет дорога, ведущая к Мараллу.
   Роща действительно очень быстро закончилась, и мои ноги шли уже по невысокой зелёной траве, застилающей всё поле до самого горизонта. Вскоре показалась и дорога, широкая и ровная, хорошо протоптанная множеством чужих ног, ступавших на неё, наверное, ещё задолго до того, как я появился на свет. Я встал на неё и посмотрел на запад. Вдали виднелись небольшие холмики, редко растущие деревья и легкая сероватая дымка, скрывавшая горизонт от моего взора. Туда я и собирался отправиться, мой путь лежал вперёд, в эту манящую к себе неизвестность.
   Взглянув на солнце, я зашагал по пыльной дороге, уверенно ступая по вытоптанной земле и поднимая лёгкую пыль. Каждый шаг доставлял мне удовольствие, меч приятно покачивался за спиной, напоминая о себе, а я всё ускорял шаг, бросая вызов солнцу в гонке, конца которой не было видно. Теперь я мог сказать, что я действительно был счастлив. Впереди меня ждало долгое путешествие. что для меня приготовила судьба? Трудности и лишения? А может быть небольшие радости или великие дела? Меня устраивал любой исход, я был готов ко всему, полный решимости, я шагал вперёд. Впервые в жизни я шёл туда, куда хотел.
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
  
  
  

Дорога на запад

  
  
   Есть одна красивая легенда, она тоже касается дороги. Её, как и многое другое в своей жизни, я узнал от отца. В раннем детстве он мне рассказал легенду о звёздном пути, который можно увидеть на небе в тёплое время года. Белый едва заметный хоровод маленьких звёзд опоясывает небосвод, сливающийся в сплошное бледно-молочное сияние.
   Давным-давно, когда людей ещё не существовало, в мире жили только боги. Жили, как и люди - со своими проблемами и радостями, достижениями и неудачами. Каждый вечер богиня плодородия выходила на небосвод для того, чтобы засеять всё небо божественным зерном. На самом деле зёрна были настоящими бриллиантами и сверкали после того, как из прекрасных рук богини падали на небесную твердь. Каждый вечер она засевала небо звёздами, а к утру их блеск угасал, уступая место солнечному сиянию. И так продолжалось очень долго, пока главные боги, Маран и Гуран, не решили дать трудолюбивой богине заслуженный отдых. Они поручили небесному богу-кузнецу Ундерману выковать вечные звёзды, которые, однажды посеянные, могли бы светить вечно. Десять дней и ночей Ундерман размахивал своим молотом не останавливаясь, пока не выковал несколько тысяч звёзд. Набрав сверкающие божественным блеском бриллианты в большую чашу, богиня решила в последний раз засеять ими небо и пошла по небосводу, разбрасывая во все стороны мерцающие звёзды. Но чаша оказалась дырявой, и самые мелкие звёзды просыпались через дырку в её дне, усыпая путь богини. Так и получился звёздный путь, который светится по ночам бледной полосой.
   Наблюдая за таким великолепием на небе, невольно начинаешь верить всем старым легендам, потому что сложно представить себе другое объяснение существованию этой красоты. Мне всегда в детстве хотелось дойти до края земли для того, чтобы найти место, где звёздный путь касается земли, хотелось коснуться холодных звёзд, разглядеть их вблизи. Сейчас я, конечно же, понимаю, что это была наивная детская фантазия, известно, что края земли никто не достигал, возможно, его и вовсе нет. Точно никто не знает, поэтому верить в это не стоит. Далеко на севере лежат бесконечные ледяные долины, устланные снегом, который никогда не тает. На западе и северо-западе расположен Огненный хребет, пройти который не удавалось никому. На востоке раскинулись безбрежные голые степи, на которых не растёт ничего кроме полувысохшей короткой травы, от которой вся земля кажется жёлтой, как сухая солома. На юге живут дикие племена, которые никого к себе не пускают, а иногда и сами нападают на южные селения империи. Со всех сторон наши земли окружены непроходимыми степями и горами, так что, если край света и есть, то его никто не найдёт.
   Пока я вспоминал отцовские легенды и размышлял о крае мира, солнце уже начало склоняться к горизонту и слепить мне глаза. "Всё-таки оно меня обогнало", - подумал я. О своём ночлеге я решил позаботиться заранее, и уже собрался обдумать свой вечерний ужин перед сном, как понял, что мне негде спать. Абсолютно негде, я ведь на голой дороге! Не ложиться ведь прямо посреди неё на пыльную землю. Я стал озираться в поисках хоть какого-нибудь укрытия, но вокруг не было ничего кроме трёх одиноких деревьев, виднеющихся вдали от дороги. Сходить с неё не хотелось, но ничего другого мне не оставалось делать. Печально оглядываясь на дорогу, я поплёлся в сторону трёх вековых великанов, широко раскинувших свои ветви. Странно было осознавать, что я, отправляясь в путешествие, не подумал о самом необходимом - о ночлеге. "Зато теперь я узнаю, каково спится собакам на голой земле", - с усмешкой подумал я.
   Сварить кашу у меня точно не получилось бы, и не только потому, что воды я с собой взял немного, и набрать её было негде, а ещё и потому, что я забыл дома наш котелок. "Хотя было бы неплохо поужинать горячей кашей с солью", - подумал я, облизывая губы. От этих мыслей у меня потекли слюнки, а живот проурчал что-то возмущённым тоном. Я попытался подумать о чём-нибудь другом, но эта попытка только прибавила мне аппетита. Только недавно я думал о вещах, очень далёких от еды, а теперь мои мысли крутились только в одном направлении, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы поскорей прекратить бурю, бушевавшую у меня внутри.
   Деревья оказались больше, чем казались с дороги. Они могли по праву называться великанами, их стволы невозможно было обхватить в одиночку, наверное, понадобилось бы три человека, чтобы опоясать хотя бы меньшее из них. Стояли они рядом друг с другом, и поэтому их ветви между собой переплетались, создавая под собой зловещий сумрак, от которого даже на расстоянии веяло холодом. От ветра могучие стволы поскрипывали, и казалось, что надо мной нависли три чудовища, готовые раздавить меня в любой момент. Под деревьями земля была сырая, трава почти не росла, и было очень тихо, отчего каждый шорох за спиной заставлял оглядываться.
   Хоть я и понимал, что в этом месте нет ничего плохого, всё-таки мне не хотелось в этой могильной сырости провести всю ночь. Гораздо приятней было посидеть под лучами заходящего солнца, которое совсем низко склонилось над горизонтом и стало намного больше, чем в полдень. Облокотившись на западной стороне на одно из деревьев, я достал из мешка свои скромные съестные припасы. Несколько пресных лепёшек и немного сушёной рыбы, больше ничего у меня не было, если конечно не считать рублёного зерна для каши, но его пришлось засунуть обратно. После хорошей прогулки рыба и лепёшки казались божественно вкусными, каждый кусочек во рту хотелось долго жевать, и в то же время хотелось побыстрей проглотить, чтобы откусить новый. Очень скоро я почувствовал себя хряком, нажравшимся на неделю вперёд, до того тяжело было у меня в животе. От былой бодрости не осталось и следа, всё тело заполнила истома и вялость, отчего хотелось только лежать и ничего не делать, лень было даже положить остатки еды в мешок или хотя бы пошевелить пальцем. Солнце приятно грело меня, тепло от сытости растекалось по всему телу, голова была свободной от тревог и забот, прикрыв от удовольствия глаза, я расслабился. Моё тело потихоньку сползло вниз, и теперь я уже не сидел, а полулежал, раскинув в стороны руки и ноги. Не хотелось даже думать о том, что будет завтра, не хотелось делать абсолютно ничего. Хотелось только лежать и лежать вот так, получая удовольствие от каждого проходящего мига.
   Казалось, что пролежал я совсем немного, но когда приоткрыл глаза, было почти темно, на небе стали зажигаться первые звёзды. Вечерний ветер шелестел в листве трёх гигантов, доставляя кучу хлопот маленькой птичке, которая то и дело вспархивала от каждого порыва ветра и кружила возле своего маленького гнёздышка, опускаясь в него, чтобы через мгновение опять вылететь из него из-за неспокойного ветра. Но как бы ветер ни пытался скинуть с длинной ветки гнездо, оно всё так же надёжно висело на нём на радость птичке. И тут мне в голову пришла одна неожиданная и невероятно простая мысль. "Почему бы и мне не провести ночь в ветвях большого дерева?" - спросил я сам себя. Ветки очень тесно переплетались между тремя деревьями и могли выдержать тяжесть моего тела. Притом провести ночь на дереве мне хотелось больше, нежели на голой и сырой земле. Взобраться на дерево не составило особого труда, по старому изогнутому стволу, покрытому буграми и выгнившими дуплами, было легко карабкаться. Отыскав подходящую ветку, очень толстую и ветвистую, осталось только смастерить большое гнездо, подходящее мне по размеру. Найдя подходящее место, состоящее из переплетённых веток, я стал сгибать молодые ветви от краёв к центру, чтобы уплотнить мою будущую кровать. Очень скоро моё гнездо было готово, достаточно большое и прочное для меня. Теперь можно было укладываться спать. Мешок и меч заняли своё место на соседней ветке, а я с удовольствием растянулся во весь рост, предвкушая хороший сон.
   Стоило мне закрыть глаза, как я услышал красивое птичье пение, которое слышалось очень близко от меня. Открыв глаза, я обнаружил, что уже светло и наступило утро, а поёт рядом со мной та самая беспокойная птичка, которая вчера вечером кружила около своего гнезда. "Неужели ночь прошла так быстро?" - удивился я, потянувшись спросонья. В теле почти не ощущалось даже следов сонливости, как будто ночь закончилась, едва начавшись, пролетев в один миг. Меч с мешком висели рядом со мной, немного покачиваясь на ветру, как будто зовя меня с собой в дорогу. Схватив их одной рукой и перекинув через плечо, я спустился с дерева на землю.
   После ночи земля дышала свежестью, а на траве виднелась роса, сверкающая подобно драгоценным камням. Новый день приветствовал меня солнечным светом и запахом просыпающейся земли, всё вокруг своим видом звало вперёд, побуждало продолжать свой путь. Преисполненные бодростью ноги сами понесли меня в сторону дороги, а я лишь смотрел на запад, поправляя за спиной висящий мешок и вдыхая свежий утренний воздух. А воздух был такой вкусный, что от него немного кружилась голова, и от этого хотелось его вдыхать ещё и ещё, пока я не насыщусь им, но насыщение всё не приходило и не приходило.
   Небо почти полностью было закрыто белыми лёгкими тучами, и поэтому не было ясно, будет ли сегодня дождь, или нет. Погода у нас зачастую бывает очень переменчива. Иногда с утра дождь льёт как из ведра, а в полдень все изнывают от жары. Эти белые тучки показались мне не такими уж серьёзными, и я решил, что, скорее всего, будет жарко. В это время года дожди бывают редко и длятся очень недолго, в основном дует сухой ветер с юга. Он-то и угоняет тучи далеко на север, подальше от наших краёв. А там, на севере, из-за этого идёт дождь или снег, в зависимости от того, насколько холодный воздух. Хотя, так это или нет, я точно знать не могу, ведь я не бывал в северных землях, и не знаю, какая там бывает погода в это время года. Интересно было бы побывать там, где никто ещё не бывал, куда никто не заходил, боясь сильного холода. Хотя, скорее всего, там не окажется ничего кроме заснеженных полей и ледяного ветра, который заморозит насмерть любого путешественника, отважившегося покорить эти северные земли. Разве что в Месяце ветров или в Месяце урожая можно решиться на такое опасное путешествие в надежде, что в это время года там будет не так холодно. Самое печальное - это то, что в тех краях нет людей, там никто не живёт, и путешественникам будет негде остановиться, придётся ночевать на промёрзшей земле, а это мало кому может понравиться.
   Тяга к путешествиям, открытию новых земель присутствует у каждого мальчишки, только вот у остальных с возрастом эта детская черта исчезла бесследно, а у меня сохранилась и глубоко укоренилась во мне. Теперь она стала неотъемлемой частью меня самого и уже не могла никаким образом покинуть меня или хотя бы измениться. Помню, как в детстве мальчишки из нашего поселения собрались в поход, набрали с собой кучу ненужных вещей, половину из которых пришлось оставить, и пошли в сторону моей любимой рощи. Я среди них был самый младший, но шёл уверенней всех и держался бодрее, несмотря на то, что моя поклажа была заметно тяжелее, чем у остальных. Через какое-то время, когда мы зашли, по мнению большинства мальчишек, слишком далеко, решено было поворачивать назад. Остальных это решение обрадовало, а я ещё долго озирался назад, печально думая, что я никогда не узнаю, что находится там, за теми оврагами и полянами, которые мы так и не прошли. Из этого похода все вернулись довольными, все кроме меня. Я потом ещё долго мечтал, что когда-нибудь я один соберусь и пойду так далеко, как ещё никто не заходил, и буду идти, пока хватит сил или пока я не дойду до края земли. Тогда я ещё не знал, что эта роща не такая уж и большая, и её можно запросто пройти. У меня была эта мечта, её я хранил глубоко в себе, холил и лелеял. Оставаясь наедине с собой, доставал её из самых глубоких уголков своей души и рассматривал с разных сторон, фантазировал и снова рассматривал, сравнивая новую фантазию со старой, находя в них преимущества и недостатки друг перед другом.
   В моём воображении всегда существовал выдуманный мир, отличный от реального, лишённый, на мой взгляд, каких-либо недостатков. В нём я жил, когда у меня была возможность отвлечься от неидеального мира, жил и строил планы, реализовывал их и обдумывал новые. Но ни разу из моего красивого мирка ни одна из идей не просочилась в мир жестоких реалий. Действительность всегда была не готова принять мои идеи, и потому приходилось их прятать подальше.
   Теперь, как ни странно, мне была безразлична неготовность мира принять меня настоящего, вывернутого своим нутром наружу и не боящегося его показывать. Конечно же, я понимал, что кто-то будет сопротивляться моему своеволию, но я твёрдо решил для себя, что если кто-то будет навязывать мне своё мнение или пытаться сломить волю, то ему придётся поцеловать подошву моих пыльных башмаков. Даже странно, как подобные мысли могли прийти в голову такому спокойному и миролюбивому человеку как я? Видимо, что-то во мне бесповоротно перевернулось, поставив всё с ног на голову, или наоборот, расставив всё на свои места. В любом случае это положение вещей меня устраивало, и теперь с ним придётся мириться каждому, кто окажется рядом со мной. И выбора ни у кого не будет, ведь я уже всё решил, моё решение окончательное и изменению не подлежит.
   Рассуждая подобным образом, я что есть силы сжал свой кулак и взглянул на него. Мне казалось, что в этот момент в нём сосредоточена вся моя сила воли, несокрушимость характера и уверенность в успехе. И я сжал его ещё сильней, так сильно, что почувствовал боль. Но это была приятная боль, от которой немела вся рука, в этот момент я чувствовал, как сжимаю рукой горло своим слабостям и душу недостатки. Всегда приятно чувствовать себя сильней кого-то, даже если этот кто-то ты сам. Чувство превосходства укрепляет волю человека, даёт новые силы на большие дела.
   Тем временем мой путь на запад продолжался, и теперь я уже не гнался за солнцем, а пытался догнать свою собственную тень. По её длине можно было рассчитать время до полудня, сейчас она была уже не такая большая, как утром, но всё ещё достаточно длинная. Короткая трава на полях сменилась на более высокую, в которой росло бесчисленное множество маленьких бело-голубых цветов, застилавших собой всё вокруг. Появились редкие деревья, которые были беспорядочно разбросаны по полям. Окружающий мир менялся, и меня это радовало, теперь я мог своими глазами видеть, что достиг новых земель, сбывалась моя детская мечта. Я шёл и улыбался, улыбался просто так, улыбался новым полям и деревьям, пыльной дороге и самому себе.
   По моим примерным подсчётам я должен был находиться на полпути к Мараллу, значит примерно через день в полдень я должен был добраться до города. "До сих пор я ещё не решил, чем займусь по прибытии, возможно, буду работать помощником какого-нибудь торговца или мастера, хотя мне больше нравилась идея стать городским стражником. Теперь у меня и меч свой есть, надеюсь, что такому большому городу всегда нужны стражники, и я окажусь нужным", - размышлял я.
   В этот день у меня голод проснулся сравнительно рано, и я решил сделать небольшой привал. Удобно расположился на старом поваленном дереве, открыл мешок, достал еду и приступил к трапезе. После сухих лепёшек и солёной рыбы очень хочется пить, поэтому после обеда запасы моей воды уменьшились втрое и были почти на исходе. "Придётся либо меньше пить, либо быстрей идти, чтобы скорей добраться до города, - решил я. - В любом случае в конце пути придётся терпеть жажду, если по дороге не набреду на какой-нибудь ручеёк с чистой водой".
   Солнце сильно пригрело мне голову, отчего я совсем разморился и присел на траву. Было уже очень жарко, хотя полдень, судя по тени, ещё не наступил. "Лучше такую жару переждать под деревом, а после полудня отправиться дальше", - подумал я. Примостившись рядом с деревом, я стал вглядываться в зелёные дали и прислушиваться к разным звукам. Где-то рядом со мной в траве стрекотали кузнечики, а в воздухе жужжали редко пролетающие жуки и пчёлы. Все звуки сливались воедино, усиливая действие жары и вгоняя меня в состояние полусна, от которого мне мерещились то журчание воды, то топот копыт. Я не придавал этим посторонним звукам никакого значения, понимая, что всё это мне только кажется, и даже топот копыт, который на удивление стал мне казаться ещё более явственным. Через пару мгновений он стал ещё громче, как будто ко мне по дороге действительно скачет всадник.
   "Неужели от жары у меня помутился рассудок?" - только успел подумать я, как увидел скачущего по дороге в моём направлении конного всадника, одетого в блистающие на солнце доспехи. От конских копыт поднималась сильная пыль, расстилающаяся длинным серым шлейфом позади коня, отчего вид у этого воина был ещё более впечатляющий. Но, судя по его взгляду, он больше удивился, увидев меня, чем я, увидев его. Приостановив коня, он встал в нескольких шагах от меня, пристально разглядывая с головы до ног. Вид у него был восхитительный: высокие сапоги, стальная кольчуга, блестящий нагрудник, надетый поверх кольчуги, красивый шлем с кисточкой красных волос сверху и резвый конь, нетерпеливо переставляющий копыта. Но что-то казалось необычным, каким-то неестественным, и это касалось абсолютно всего в нём. Было нечто странное в его манере держать поводья, позе, изгибах тела и длинных вьющихся волосах цвета заходящего солнца, свободно ниспадающих с плеч. В таком виде он был больше похож на переодетую девушку, чем на мужчину. И действительно, на вид ему было лет двадцать, но ни бороды, ни даже щетины у него не было видно. Стройный прямой нос был среднего размера, рот небольшой с розовыми пухлыми губами, глаза большие и тёмные.
   Первым решил нарушить молчание всадник.
   - Ты кто такой и что здесь делаешь? - спросил он по-детски звонким, но уверенным голосом.
   Я ему ничего не ответил, я лишь смотрел на него с ещё большим удивлением, теперь-то у меня не было сомнений - передо мной была самая настоящая девушка. И голос окончательно убедил меня в этом.
   - Ты глухой или не понял мой вопрос? - услышал я от неё.
   - Нет, я не глухой. Я путешественник и направляюсь в Маралл, - ответил я, всё ещё пребывая в состоянии сильного удивления.
   - Кто ты... путешественник? Ты что, один путешествуешь? - спросила она, одаривая меня взглядом, которым обычно смотрят на полоумных.
   - Да, я один.
   Видимо мой ответ утвердил её во мнении, что с моей головой не всё в порядке, и это было видно по её взгляду, но она в ответ лишь спросила:
   - Ты знаешь, что на всех дорогах промышляют грабители? Даже храбрецы не отваживаются ходить по трое, а ты в одиночку топаешь от самого Квинтия через полимперии.
   - Я не из Квинтия, я вышел из Норонмеля, это рыбацкое поселение на берегу моря.
   - Ни разу о таком не слышала... Тебе крупно повезло, что никто не встретился на твоём пути.
   - А что бы мне было, если бы я встретил кого-нибудь?
   - В лучшем случае тебя просто обобрали бы.
   - А в худшем случае что могло случиться?
   - Твоё тело досталось бы на ужин стервятникам, - сказала она усмехнувшись.
   - Никогда не слышал подобного, я впервые отправился путешествовать, поэтому не мог этого знать.
   - И зачем сдалось тебе это всё?
   - Есть причины... - ответил я, потупив взгляд в землю.
   - Как же зовут отважного странника? - спросила она, иронично улыбаясь.
   - Арслан, - ответил я после непродолжительной паузы, смакуя каждую букву своего имени.
   - Сильное имя. Имя не для человека, имя для льва, - многозначительно произнесла она.
   - А я и есть лев, - выпалил я, улыбаясь и выпрямляя спину.
   В ответ я услышал её звонкий смех.
   - Лев? Ты больше похож на котёнка, чем на льва, - сказала она, посмеиваясь, чем очень сильно меня задела.
   - А тебя как звать? - спросил я, намереваясь сказать что-нибудь касающееся её имени, что задело бы её.
   - Фемина, - спокойно ответила она, вглядываясь вдаль.
   Ничего существенного, касающегося её имени, что могло бы её обидеть или разозлить, мне в голову не пришло, и я в ответ просто промолчал.
   - Ну что ж, храбрец, может подбросить тебя до города? - спросила она, не поворачиваясь в мою сторону.
   У меня было огромное желание сказать ей, что она может проваливать куда подальше, и что я и без неё могу добраться до города, но её слова о дорожных разбойниках меня заставили задуматься. Не говоря ни слова, я подошёл к лошади, она протянула мне руку, схватившись за неё, я запрыгнул на своё место позади Фемины.
   - Держись, - сказала она чуть слышно и ткнула сапогами в бока коня.
   В этот момент я не пожалел, что послушался её совета и держался крепче. Конь резко рванул вперёд и понёсся на большой скорости вперёд, поднимая клубы серой пыли. В роли наездника я пребывал впервые в жизни. Конечно же, в детстве все скакали на палках, изображая из себя всадников, но вообразить такие ощущения я не мог. Это было подобно волне, подхватывающей тебя вместе с лодкой и несущей вперёд, но намного более впечатляюще. Через некоторое время впереди рядом с дорогой показался двухэтажный деревянный дом, рядом с которым стояло несколько человек, которые оживлённо спорили, сильно жестикулируя при этом. Фемина остановилась недалеко от входа и пихнула меня локтём, давая понять, что пора слазить.
   - Передохнём немного, у нас есть немного лишнего времени сегодня, - с этими словами она направилась быстрым шагом к входной двери, мне осталось только последовать за ней.
   Войдя внутрь, я увидел большое количество людей, сидящих за круглыми и прямоугольными столами, на которых стояла всевозможная еда и напитки. Вокруг стоял такой гам, что сложно было что-то разобрать из слов говоривших, было только ясно, что каждый старается говорить погромче, чтобы его слышали рядом сидящие, и от этого голоса сливались в неразборчивый шум. Фемина заняла место за одним из свободных столов, я присел напротив, с другого края. К нам подошёл какой-то пожилой пузатый мужик с большой лысиной на всю голову в засаленном грязном фартуке. Улыбаясь натянутой на лицо улыбкой, он молча смотрел то на меня, то на Фемину, чего-то выжидая. Не понимая, что ему нужно, я вопросительно посмотрел в её сторону, но она опередила мой вопрос.
   - Брагу обоим и быстро, - сказала она, не глядя на него.
   Но он отчего-то не пошёл за брагой, а молча смотрел на нас, чего-то выжидая. Поняв, чего ему надо, она молча швырнула в его сторону монету, которую он поймал как собачка, которой кинули кость. Что-то было в нём от Берга. Возможно, это большой живот или глупая улыбка на всё лицо. В любом случае это сходство отталкивало.
   - Так, значит, ты направляешься в Маралл? - спросила Фемина, поправляя кисточку волос на своём шлеме, который уже стоял на столе.
   - Да, именно туда.
   - Интересно узнать, зачем понадобилось туда идти человеку, который там ни разу не был?
   - Хочу найти себе работу, скорее всего в городской страже.
   - М-м-м, в страже, - сказала она, не объясняя, что означают эти слова.
   - А эта штука у тебя откуда? - спросила она, кивая в сторону моего меча.
   - Подарок друга. Близкого друга, - уточнил я.
   Фемина ничего мне не ответила, выражение её лица было безразличным, как будто она не услышала мой ответ или не хотела слышать, задавая этот вопрос просто так.
   Толстяк в засаленном фартуке принёс брагу в двух больших кружках, поставил на стол и тотчас же поспешил обратно. Фемина молча придвинула к себе кружку, взяла одной рукой за ручку и сделала долгий глоток. Я поспешил сделать то же самое, отхлебнув пенящийся напиток из моей кружки. Вкус был горьковатым и пьянящим, брагу я пил впервые, поэтому не мог по-настоящему оценить её добротность, её вкус был для меня просто непривычным.
   - Тебе не жарко в доспехах в такую жару? - спросил я её.
   - Для воина жара не страшна, - чётко ответила она.
   "Наверное, у них хорошая дисциплина, если она даже в такую жару носит доспехи и даже не жалуется", - подумал я.
   - Ты ведь из Квинтия?
   - Да, именно оттуда, - сказала она после большого глотка холодной браги.
   - Разве женщины могут быть воинами?
   - Женщины всё могут.
   - Я никогда не слышал о таком.
   - У нас это разрешено, но всё равно это пока редкость.
   В этот момент к Фемине подошёл один из завсегдатаев этой таверны, изрядно выпивший и намеревавшийся с ней заговорить. Некоторое время он просто смотрел на неё мутным взглядом, как будто подбирая слова, а потом вдруг его взгляд просветлел, и он выговорил заплетающимся языком:
   - Здравствуй, красавица... Слышишь? Красавица...
   Его изрядно качало, и он делал большие усилия для того, чтобы одновременно сохранять равновесие и говорить.
   - Красавица... пошли со мной... ик! Ой...
   На мгновение он посмотрел на меня бессмысленным взглядом и снова переключил внимание на Фемину. Но она как будто не замечала его, и это его заставило встать прямо перед ней, закрыв весь обзор.
   - Э-э-й, красавица, - промычал он, наклоняясь вперёд и трогая её волосы.
   Только я поднялся для того, чтобы сказать, что ему лучше уйти, как Фемина неожиданно ударила его со всего размаху ладонью по лицу. Удар был таким сильным, что он отлетел на несколько шагов, пару раз перекувыркнувшись. Такого ответа на свои слова он не ожидал, а я тем более. Единственное, что мне оставалось сделать - это сесть обратно на своё место с раскрытым от удивления ртом. Фемина лишь сделала ещё один глоток браги, как будто ничего не произошло. Обратившие на это внимание несколько человек лишь усмехнулись, наблюдая за тем, как потерпевший неудачу пьяница сидя на полу ошалело смотрит по сторонам, ища у кого-нибудь защиты. Но все наблюдавшие за развитием событий были довольны исходом, и неудачнику пришлось ретироваться.
   - Сильно ты его, - сказал я, впечатлённый увиденным.
   - Это я не сильно, только припугнула, - ответила она с лёгкой усмешкой.
   И хоть в её словах сквозила ирония, это не уменьшало моего впечатления. Постепенно она в моих глазах становилась похожа на настоящего воина, дисциплинированного и жёсткого, способного в случае необходимости спокойно принять решение.
   - С мечом хорошо управляешься? - спросила она вдруг.
   - Ну... я не обучался этому, но, наверное, неплохо.
   Фемина в ответ лишь усмехнулась. Рядом с этой девушкой я начинал чувствовать себя маленьким мальчиком, ведь она была по-настоящему взрослым человеком, а я был парнем, который по большому счёту был похож чем-то на бродячую собаку, у которой нет ничего кроме облезлого хвоста. В каждом её движении, взгляде и слове чувствовалась уверенность, она одним своим видом давала понять, что любая цель для неё является достижимой, и что единственное, что ей требуется, чтобы её достичь, - это просто протянуть руку.
   - Пошли, пора, - с этими словами она встала и направилась к выходу.
   Я последовал за ней, чувствуя, как подо мной качается земля. Брага оказалась хорошей и ударила мне в голову, что не чувствовалось, пока я сидел, но проявилось, когда встал. В отличие от моей, походка Фемины была ровной и уверенной. Выйдя из таверны, я почувствовал свежесть, которая витала в воздухе. Небо почти полностью было в лёгких белых облачках, за которыми пряталось солнце, чтобы через какое-то время ненадолго выглянуть опять. Мы направились к лошади, которая спокойно стояла на том месте, где её привязали. На ней висели какие-то кожаные сумки, а также лук со стрелами в красивом колчане, которые привлекли моё внимание.
   - Как ты не боишься оставлять такое добро без присмотра? Могут ведь утащить, пока тебя нет рядом.
   - Не думаю, что кто-то захочет связываться с воином. У нас с этим строго, закон сурово наказывает за такие вещи, - с этими словами она одним махом запрыгнула на лошадь, через мгновение к ней присоединился и я.
   Мы поскакали дальше, намереваясь ещё засветло добраться до Маралла, где я стану стражником, а Фемина... Хм, а я ведь ещё не знал, зачем она туда скачет. "Живёт она в Квинтие, значит, нести свою службу должна там же. Надо будет обязательно спросить её об этом", - подумал я, хотя какое мне может быть дело до того, зачем она туда направляется? Этого я тогда не знал, да и не задумывался над этим, мне было просто любопытно. Внезапно Фемина свернула с дороги и остановила лошадь неподалёку от неё.
   - Давай слезай, - услышал я от неё.
   Не понимая, в чём дело, я слез, вопросительно глядя на неё.
   - Сейчас посмотрим, как ты умеешь владеть мечом, - с этими словами она вытащила из ножен свой меч, который был короче моего, но так же красив.
   Предложение было странным, но мне оно понравилось, и я достал из-за спины свой меч, взявшись обеими руками за рукоять. Мои руки вновь ощутили его тяжесть, ощутили его силу и мощь, готовую обрушиться на кого угодно.
   - Атакуй меня! - крикнула Фемина громко.
   Я сделал шаг ей навстречу и спокойным движением сверху вниз опустил меч, который она с лёгкостью отбила, не приложив для этого почти никаких сил. В ответ на мою жалкую попытку она наградила меня оценивающе-насмешливым взглядом.
   - Бей как мужчина, а не как мешок!
   В ответ я взмахнул мечом и попытался нанести удар посильнее, но моя попытка закончилась так же, как и первая - Фемина отбила мой удар. Было ясно, что она уже достаточно умелый воин, и не стоит бояться причинить ей вред, можно бить всерьёз. Я сжал покрепче рукоять меча и, взмахнув им изо всех сил, обрушил удар на Фемину. Казалось, что через мгновение лезвие моего меча поразит цель, что немного испугало меня, но в следующий миг юная воительница лёгким движением своего меча перенаправила мой удар немного вбок, а сама сделала резкий шаг в сторону, отчего я провалился в пустоту, образовавшуюся на том месте, где только что стояла Фемина.
   Всё произошло настолько неожиданно, что я чуть было не упал лицом на землю. За спиной я услышал знакомый смех, она смеялась над моей неудачей, и это начинало злить меня. Пусть она настоящий воин и давно упражняется во владении мечом, но она ведь всего лишь девчонка, молодая девка, которая сейчас справилась со мной играючи, словно с маленьким и неуклюжим котёнком. Это меня не только расстроило, но и задело моё мужское самолюбие, этого нельзя было оставить просто так, надо было показать самоуверенной девчонке, кто из нас двоих мужчина.
   Я повернулся в её сторону. Расплывшись в широкой улыбке, Фемина стояла оперевшись одной рукой на меч и смотрела на меня. Всё внутри меня вскипело от злости, больше всего в этот момент я хотел стереть с её лица эту надменную улыбку. Ещё один взмах мечом, потом ещё один, и ещё, и ещё! Я рубил воздух, рассекая его с огромной силой, но только его, все мои удары, которыми я осыпал Фемину, с лёгкостью ею отбивались. В воздухе стоял звон от соударяющегося металла, отблески блестящих клинков сверкали со скоростью молний, одна порция ударов обрушивалась вслед за другой, в каждую из них я вкладывал всю свою силу и злость, казалось, что ничто меня не может остановить, но очень скоро я стал чувствовать чудовищную усталость в руках, и мои движения стали всё более неточными и требовали больших усилий.
   Чувствуя мою усталость, Фемина предприняла контратаку и неожиданным движением выбила меч из моих онемевших от усталости рук. Я был окончательно повержен, не было сил и смысла дальше сопротивляться. Рядом друг с другом стояли два человека: один из них был сломлен духовно и физически, а другой лишь немного запыхался, но выглядел всё так же бодро и уверенно. Ей всё-таки удалось одержать надо мной верх, это было окончательное и безоговорочное поражение. Я так устал, что не был уже способен даже злиться на неё за такое унижение, я просто стоял, едва чувствуя свои руки, и пытался перевести дыхание. Фемина явно была довольна исходом поединка, ей удалось показать, кто из нас двоих выше другого на голову, и я уже начал с ней соглашаться, настолько очевидно было её преимущество. Она подошла к лошади и сняла с неё свой лук со стрелами.
   - Из лука ты когда-нибудь стрелял?
   - Стрелял. И неплохо. Только давно это было, последний раз лет десять назад.
   Фемина снова усмехнулась и протянула мне лук. Он был побольше того, что был у меня в детстве, из тёмного дерева, высотой почти до груди, если поставить его на землю. Я вытащил одну стрелу из колчана и натянул тетиву, которая сильно впивалась в мои пальцы. Прицелившись в стоящее шагах в пятнадцати дерево, я выпустил стрелу. Тетива больно соскользнула с моих пальцев, а стрела, закрутившись в воздухе, пролетела лишь несколько шагов и упала в траву. Фемина не поленилась снова меня обсмеять.
   - Я думала, догадаешься ты или нет, что из боевого лука голыми руками не стреляют. Не догадался, - и она снова расплылась в улыбке.
   Действительно, как я мог об этом не подумать? Ведь этот лук был очень упругим, и чтобы как следует натянуть тетиву, требовались большие усилия, от этого тетива врезалась в пальцы правой руки, которые её натягивали. Надев перчатку, которую мне дала Фемина, я снова прицелился в дерево. Стрела со свистом вылетела из лука и вонзилась в бугристый ствол дерева. Вторая, полетев следом, воткнулась рядом.
   - Да, с луком ты обращаешься получше, - сказала она спокойно, без тени восхищения моей стрельбой, от которой я был в восторге.
   Видимо, её было трудно чем-то удивить, тем более чем-то связанным с оружием, которым она владела хорошо. Интересно, как она смогла в таком юном возрасте научиться всему этому? Мечом она владела так, как будто всю свою жизнь провела в войнах, а её уверенности в себе мог бы позавидовать любой взрослый человек.
   - Сколько тебе лет? - спросил я её вдруг.
   - Двадцать четыре.
   - Двадцать четыре? - засомневался я.
   - Именно.
   - А я себя считал старше тебя.
   - Ошибся, - абсолютно спокойно ответила она.
   - Всё равно ты слишком молода для того, чтобы быть воином и так неплохо владеть оружием. Ты, наверное, родилась в доспехах.
   - Нет. Отец с детства приучил. Он мне когда-то сказал, что в этом мире надо быть сильным или быть рабом чьей-то воли. Мне больше понравилось первое предложение.
   - И ты с самого детства стремилась стать сильной?
   - С тех пор как я научилась ходить, отец всерьёз занялся мной. Каждое утро я вставала с зарёй и шла на речку за водой, которая была довольно-таки далеко от замка, а потом в течение дня мы несколько раз упражнялись с деревянными мечами, копьями и луками.
   - Ты жила в замке? - удивился я.
   - Да, я дочь графа. А ты думал, всем разрешают носить такие волосы? - сказала она усмехнувшись.
   - Значит, из-за твоего происхождения тебе разрешают всякие вольности?
   - Нет, мне разрешили только отпускать волосы и не собирать их в хвост, а в остальном я живу так же, как и все. Дисциплина прежде всего!
   - Но зачем графской дочке служить как обыкновенному человеку? Ты могла бы жить в роскоши.
   - Вообще-то я несу службу не как обычный человек, а в конной гвардии, это у нас самые лучшие войска, там есть достаточно отпрысков знатных родов, славящихся подвигами своих предков. Для них это красивая традиция. Семь лет они несут службу, а потом возвращаются обратно домой и живут своей жизнью.
   - Но ты ведь девушка.
   - Отец был против, но я настояла на своём. Он не мог мне отказать, он ведь меня любит. Поначалу ворчал из-за моего решения, а потом смирился. Не хочу сидеть дома как все остальные девки, жизнь которых проходит в безделье и скуке.
   И действительно, это было так. После этих слов я подумал о том, что она не похожа на девушек из нашего селения, которые только и умеют, что глупо смеяться и вешаться на шеи всем красивым парням. Они мне никогда не нравились, наверное, именно поэтому у меня никогда не было любимой девушки. Смешно было испытывать что-то похожее на любовь по отношению к ним, их и всерьёз-то воспринимать с трудом получалось, не говоря уже о любви. По моему мнению, любить можно только совершенную девушку, а такую на своём жизненном пути я пока не встретил.
   - Нам пора, - сказала она тихо.
   Видно было, что она, как и я, только что вырвалась из своих размышлений и ещё не отпустила от себя пару мыслей, не успевших вылететь из головы. Взобравшись на лошадь, мы медленно поскакали в сторону Маралла. Каждый думал о своём, судя по всему, наш разговор заставил Фемину вспомнить что-то из своего детства, что заняло её мысли на какое-то время. Может быть, это были воспоминания о самом юном возрасте, когда она была совсем-совсем маленькой, а может воспоминания о времени, проводимом вместе с отцом за занятиями фехтованием или стрельбой. Любые воспоминания бывают дороги человеку, тем более, если они самые старые и касаются того, чего уже давно нет на свете. Но долго так вяло топать по дороге мы не могли, и поэтому Фемина пришпорила лошадь, которая рванулась вперёд, резко набрав скорость.
   Очень скоро окружающий нас пейзаж изменился. Вместо обыкновенных полей, покрытых зелёной травой, перед нами расстилались безбрежные моря спелых колосьев, красиво колышущихся на ветру. Было видно, что время жатвы уже почти настало, и очень скоро на эти поля выйдут множество людей, чтобы полить их своим потом и собрать весь урожай. Мы скакали и скакали вперёд, а полям не было конца. Разделённые небольшими тропинками, они расстилались по обе стороны от дороги до самого горизонта. Трудно было вообразить, сколько зерна можно собрать с этих полей. Недаром Маралл называют городом землепашцев. Казалось, что этим полям нет конца, так долго мы скакали по дороге мимо них, но вот вдалеке что-то зазеленело. Я решил, что это снова начинается трава, но я ошибался. Хлебные поля сменились другими, на которых росли какие-то странные растения, на которых не было видно никаких плодов.
   Вдруг Фемина толкнула меня локтём, чтобы привлечь моё внимание, и указала пальцем прямо вперёд. Я посмотрел туда и увидел то, ради чего готов был идти пешком от самого Норонмеля, я увидел Маралл. Мы были ещё далеко от города, но я уже мог оценить его размеры. Он был воистину огромен, даже не верилось, что я его вижу своими глазами. Большая каменная стена тянулась так далеко, что не было видно края города. На каком-то расстоянии друг от друга на стене располагались высокие каменные башни, которые выглядели просто великолепно. Я впервые видел что-то настолько большое и величественное, даже издалека можно было понять, что городские стены очень высокие. Мне хотелось поскорей рассмотреть их вблизи, поэтому я не знал, что делать с моим нетерпением, которое заставляло меня ёрзать на коне. По мере того, как мы скакали вперёд, город вырастал перед моими глазами, поднимались ввысь величественные башни и зубцы каменных стен, уже можно было разглядеть отдельных людей, находящихся на стенах.
   Примерно на сотню шагов вокруг города раскинулось море трущоб и палаток, среди которых сновало множество людей, что-то перетаскивавших или просто спешивших куда-то. Иногда среди них появлялись небольшие отряды воинов, шагающих в ногу, иногда появлялись конные всадники, но в основном там находились простые люди с мешками и телегами. Столько людей сразу я не видел никогда, все бегали вокруг как муравьи, не замечая друг друга. Это было очень непривычно для меня, ведь я всю жизнь прожил в своём поселении, где все обо всех всё знали, а здесь людям было безразлично то, что творится рядом с ними, все куда-то спешили. Думаю, что даже если бы я прошёлся по дороге абсолютно голым, то этого, скорее всего, никто бы и не заметил. Чем ближе мы были к городским воротам, тем больше у меня захватывало дух от вида города, он и вправду был великолепен благодаря своим размерам и правильным пропорциям.
   Когда мы въехали в город, Фемина свернула на одну из улиц и мы поскакали в сторону высокого каменного здания, примкнувшего к городской стене. По обеим сторонам от входа висели большие красные полотнища с изображёнными на них львами, а возле главных дверей стояли два стражника. Слезая с коня, Фемина сказала мне:
   - Сейчас мы пойдём к начальнику городской стражи. Он мой давний друг, так что веди себя рядом со мной прилично.
   Достав из-за пазухи какой-то свиток, она направилась ко входу. Я последовал за ней.
   - Срочное донесение начальнику городской стражи, - сказала она, проходя мимо стражников и показывая свиток.
   Стражники не сказали в ответ ни слова, только как-то странно посмотрели на меня. Наверное, им раньше не приходилось видеть человека, одетого как бродягу, направляющегося к самому начальнику стражи.
   Войдя в здание, мы оказались в большом зале с высоким потолком. Всюду на стенах висели большие светильники, уже горевшие, несмотря на то, что солнце ещё не село. Пройдя через весь зал, мы свернули в длинный коридор, в конце которого была широкая лестница, ведущая наверх. На втором этаже обстановка была немного более роскошная, чем на первом этаже, но всё-таки по-военному строгая. Окна были шире, поэтому здесь было намного светлее, а на стенах висели всё те же красные полотнища со львами, иногда среди них можно было увидеть висящий щит с перекрещенными под ним мечами.
   В самом конце второго этажа была большая дверь с большой металлической ручкой в виде кольца, подойдя к которой Фемина постучала. В ответ из-за двери послышалось что-то очень напоминающее рык дикого зверя, только это была человеческая речь. "Наверное, обладатель такого голоса должен быть похож на медведя", - только успел подумать я, как Фемина открыла дверь, и я увидел того, кто издал этот рык. За огромным столом сидел человек невероятных размеров, одетый в красивые блестящие доспехи с полосками красной материи на плечах, а прямо на груди у него был нагрудник с выкованной на нём мордой льва. Он сидел, широко расставив ноги, оперевшись одним кулаком на ногу, а другой держа на столе. Его тёмные глаза смотрели на нас из-под густых бровей, пронзая своим взглядом насквозь и парализуя от страха. От его вида у меня поползли мурашки по коже. Но такое впечатление, наверное, он произвёл только на меня, потому что Фемина бодрым шагом вошла в комнату и сказала приветливо:
   - Здравствуй, Дормидонт!
   Начальник стражи ещё пару мгновений сверлил её своим взглядом, а потом вдруг расплылся в улыбке, оголяя два ряда крепких зубов.
   - Фемина! Это ты! А я тебя сразу не признал! - проревел он своим громовым голосом.
   - Это не удивительно, ведь в последний раз мы виделись лет пять назад, - сказала она улыбаясь.
   - Да-а-а, изменилась ты с тех пор. Тогда ты ещё служила в младшем отряде стражников. А теперь ты у нас кто?
   - Теперь я в конной гвардии.
   - Да, а я в тебе не сомневался. С твоим характером ты скоро станешь командиром своей гвардии.
   Фемина в ответ лишь улыбнулась.
   - А ко мне с каким делом пожаловала? Я думаю, ты прибыла с поручением, а не просто повидать дядюшку Дормидонта.
   - Письмо от начальника городской стражи Квинтия, - сказала она, отдавая свиток.
   - Хм, от вашего начальника стражи... - произнёс он задумчиво, - видимо что-то серьёзное, раз он передаёт сообщение в запечатанном свитке.
   Ненадолго погрузившись в свои мысли, он продолжил:
   - Ладно, с этим я разберусь потом. Ты мне скажи, надолго ли прибыла, сможешь погостить у меня хотя бы пару деньков?
   - Я бы с большим удовольствием осталась, но завтра утром мне надо отправляться обратно.
   - Очень жаль, я хотел тебе показать наш сад. С тех пор, как ты последний раз в нём была, он преобразился. Но всё равно я очень рад, что увидел тебя. Сегодня переночуешь в моей второй комнате, я прикажу постелить тебе постель.
   - Спасибо большое, - сказала Фемина улыбнувшись.
   Потом сделала пару шагов в его сторону и сказала тихо, так, чтобы я не слышал:
   - Я к тебе ещё вот этого привела, говорит, что хочет служить у вас в страже. Мечом он владеет не очень хорошо, но из лука стреляет прилично.
   Начальник стражи посмотрел на меня своим грозным взглядом и едва заметно кивнул Фемине.
   - Сейчас я отправлю вас к себе, - с этими словами он дёрнул за висящую рядом с ним верёвочку.
   Где-то за стеной послышался звон колокольчика, и через пару мгновений в комнату вошёл стражник.
   - Отведи её в мою вторую комнату, а его в казармы и выдай ему всё необходимое, - прорычал он.
   Стражник кивнул ему в ответ и повёл нас по коридору до лестницы, где я остался его ждать, пока он поднялся с Феминой на третий этаж. Вернувшись, он молча спустился на первый этаж, я последовал за ним. Свернув в один из полутёмных коридоров первого этажа, стражник взял горящий светильник и довёл меня до одной из дверей. Отворив её, он сказал:
   - Спать будешь на этой кровати, одежду и доспехи получишь завтра утром. Подъём у нас бывает рано, так что спать ложиться лучше пораньше.
   Сказав это, он развернулся и молча ушёл, и вокруг стало абсолютно тихо. Небольшие зарешёченные окна почти не пропускали свет, от этого в комнате было сумрачно, но всё равно уютно. Кровати стояли в ряд около каждой из стен, посреди комнаты располагался небольшой стол с двумя длинными скамейками. Возле каждой кровати стоял небольшой деревянный шкаф.
   В тишине был слышен каждый шорох, даже биение сердца, не говоря уже о громком урчании моего живота, который напоминал о себе с тех пор, как мы въехали в город. С утра я почти ничего не ел, поэтому мой пустой живот побаливал от голода. У меня ещё оставалось немного лепёшек, которыми я и утолил свой голод. От моего скудного ужина меня сразу потянуло в сон, поэтому я растянулся на кровати, оставив меч с мешком лежать рядом. Сон долго себя ждать не заставил и пришёл ко мне очень скоро.
  
  
  
   Глава 5
  
  
  

Большой город

  
  
   Проснулся я от крика "Подъём!", который, как мне показалось, прозвучал прямо около моего уха. Я с трудом открыл глаза и осмотрелся. С пустовавших вчера кроватей поднялись спавшие на них мужчины разных возрастов, среди них были как взрослые, так и молодые, вроде меня. Все молча вставали и, накидывая на себя рубахи, выходили из комнаты. Никто даже не посмотрел в мою сторону, видимо, всем было безразлично, что среди них появился один новый человек. Только я встал, как в комнату вошёл тот самый стражник, который вчера меня сюда привёл.
   - Пошли со мной, сегодня тебе придётся выполнить задание начальника стражи. Так что шевели ногами, он не любит долго ждать, - с этими словами он развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
   Я поспешил за ним, думая по ходу о том, какое задание меня может ждать. Тем более это задание лично от начальника городской стражи. Пройдя до конца коридора, мы упёрлись в тупик. Я не сразу понял, зачем стражник меня сюда привёл, но потом увидел в полутьме небольшую дверь сбоку от нас, в которую я вошёл вслед за ним. Мы оказались в большой комнате с низким потолком, где не было ни одного окна, из-за чего единственным светом в комнате был свет от светильника, а всё свободное место занимали большие шкафы, упиравшиеся в самый потолок. Из одного из них он достал свёрнутую одежду и протянул мне, потом достал из другого небольшой кинжал с четырьмя маленькими ремешками, крепившимися к нему, и протянул мне.
   - Переодевайся, и идём к начальнику стражи. Все свои вещи можешь положить в любой свободный шкаф в комнате напротив твоей спальни. Я тебя буду ждать у дверей, - с этими словами он закрыл дверь на ключ.
   Удалился он так же стремительно, как и обычно, как будто весь его день сплошь заполнен поручениями, и ему нельзя терять ни единого мгновения впустую. Мне снова пришлось догонять его, спотыкаясь в темноте о неровности каменного пола.
   Переодевшись в новую одежду и сложив свою старую вместе с мешком и мечом в пустующем шкафу, я поднялся на второй этаж, прихватив с собой кинжал, который я просто нёс в руке, не понимая, как его следует носить. Стражник уже стоял возле двери начальника стражи, дожидаясь меня.
   - Впервые видишь такую вещь? - спросил он, указывая на кинжал.
   Я в ответ утвердительно кивнул головой.
   - Его носят на руке, чтобы не было видно под одеждой, - сказал он, закрепляя кинжал ремешками к моей левой руке, что меня очень удивило.
   - Зачем стражнику прятать своё оружие? - спросил я.
   - Ты не будешь стражником, для тебя есть другая работа, - ответил он и без стука вошёл к начальнику стражи.
   Тот сидел за своим столом, что-то усердно вырисовывая на тонком белом куске пергамента.
   - Я привёл его, - сказал стражник и тут же вышел, закрыв за собой дверь.
   - А, это ты, - проревел он, - а я думал, придётся тебя ждать до обеда. Вчера Фемина сказала, что ты хочешь быть стражником. Я подумал и решил, что ещё от одного бездельника, гуляющего без дела по городу, не будет толку, поэтому будешь выполнять мои задания. И если ты их будешь выполнять как следует, то я буду доволен. Понятно?
   - Да, понятно, - поспешил ответить я.
   - Вчера Фемина привезла мне письмо от начальника городской стражи Квинтия. Я думал, что в нём что-то серьёзное, но я был разочарован, когда прочёл его. Можешь сам прочесть, если, конечно, ты умеешь, - сказал он, указывая на лежащий на столе свиток.
   Читать я умел, но не очень хорошо. Когда-то отец учил меня алфавиту, и я читал написанные на песке слова, но это было очень давно, и я мог многое забыть.
   - Да, я умею, - сказал я, беря в руки свёрнутое письмо.
   Как оказалось, я не забыл всё то, чему меня учил отец, и неторопливо принялся читать текст письма слово за словом.
  
   "НАЧАЛЬНИКУ ГОРОДСКОЙ СТРАЖИ ГОРОДА МАРАЛЛА
   Как мне стало известно, в нашем городе появились последователи одного очень опасного и таинственного культа. Об этом культе мне не известно почти ничего, не считая того, что его последователи поклоняются огню и набирают новых людей в свои ряды. Есть опасения, что приверженцы этого культа готовят вооружённое восстание. Известно, что идейная верхушка этой организации находится в вашем городе. В связи с этим прошу принять все необходимые меры для устранения возможной опасности.

Начальник городской стражи города Квинтия "

  
   Прочитав письмо, я взглянул на Дормидонта.
   - Ну что? Прочёл всё? Видишь, какую ерунду мне пишет сам начальник городской стражи? Если мы здесь будем обращать внимание на каждый новый культ, то некому будет исполнять обязанности городской стражи. И хоть я не воспринимаю все эти глупости всерьёз, тебе поручаю разобраться с этим делом. Это твоя возможность показать, на что ты способен. Подробности узнаешь у Авдона. Можешь идти.
   Я молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Всё тот же стражник, которого, как оказалось, зовут Авдон, ждал меня снаружи.
   - Получил указания? Теперь слушай подробности. Тебе придётся стать одним из последователей культа огня, они охотно набирают новобранцев, поэтому это не составит особого труда. Но для начала тебе надо пару дней понаблюдать за их деятельностью, посмотреть, сколько людей к ним приходит и в какое время, а потом уже при необходимости внедриться в их ряды. Каждый день о результатах будешь докладывать лично мне, моя комната находится рядом с комнатой начальника стражи. Вопросы есть?
   - Что мне надо будет делать, когда я буду среди них?
   - Узнаешь, чего они хотят, и сообщишь мне. Ещё вопросы есть?
   - Нет.
   - Тогда иди в столовую, а когда закончишь завтракать, отправляйся выполнять задание. Приверженцы культа собираются в большом двухэтажном доме, который находится неподалёку от городского храма. Прямо перед домом есть небольшая площадь, на которой растёт столетнее дерево, под ним стоят несколько скамеек. Оттуда будет очень удобно наблюдать за всем происходящим. Дорогу до храма спросишь у любого прохожего. А теперь иди, - с этими словами он развернулся и зашёл в комнату начальника стражи.
   Судя по моим догадкам, столовая должна была находиться где-то на первом этаже, поэтому я спустился вниз и стал заглядывать во все двери подряд. С левой стороны были спальни стражников, в комнатах справа стояли их шкафы, а столовой не было видно нигде. Дойдя почти до конца коридора, я уже решил, что ищу не там, как услышал множество голосов, доносящихся откуда-то с конца коридора. На первый взгляд там ничего не было, не считая всё тех же дверей спален, но для верности я решил проверить. И решил я так не зря, потому что на самом деле коридор там не кончался, а всего лишь сворачивал налево, где были открыты широкие двери столовой.
   Внутри было просторно и светло из-за больших окон, три ряда длинных столов стояли во всю длину столовой, за которыми сидели стражники и завтракали. Справа от входа стоял большой котёл, от которого пахло свежесваренной кашей, рядом лежало множество пустых мисок и чистых ложек. Взяв себе одну пару и получив порцию горячей каши, я взял кружку с какой-то пенной жидкостью и сел за стол. Многие стражники уже закончили есть и встали из-за своих мест, поэтому я решил поторопиться. Это было нетрудно, потому что каша была очень вкусной. Отхлебнув из чашки тёмную жидкость, я почувствовал уже знакомый горьковатый вкус.
   Разделавшись с завтраком, я поспешил наружу, мне очень не терпелось приступить к выполнению порученного мне задания. "Наверное, в этом культе действительно есть что-то опасное, раз начальник городской стражи Квинтия так обеспокоен, пусть даже Дормидонт и не видит ничего страшного во всём этом", - размышлял я.
   Узнав у нищего на улице дорогу, я отправился в указанном направлении, разглядывая городские дома. Многие из них были двухэтажные, некоторые даже трёхэтажные, с красивыми рядами ровных ступеней перед входом и большими зарешёченными окнами. Улицы были выложены крупными плоскими камнями одинаковой формы. Серые булыжники были так сильно похожи друг на друга, как будто их подбирали строго по размеру или даже каким-то образом изготовляли. Проходившие мимо меня люди шли очень быстро, как будто куда-то опаздывали. "В этом городе всё делается быстро", - отметил я про себя, постепенно привыкая к спешному течению городской жизни. Глядя на куда-то торопящихся жителей города, я уже не удивлялся поведению Авдона, которому было необходимо суетиться по долгу службы.
   Храм я заметил издалека, он выделялся на фоне всех остальных зданий своими размерами и ослепительной белизной. Проходя мимо него, я невольно им залюбовался, прежде мне не приходилось видеть что-то настолько красивое. Эти ровные высокие белые колонны выглядели так величественно, что любой человек, никогда не видевший храмы, сразу понимал, что в этом месте поклоняются богам.
   Нужное мне место оказалось неподалёку, прямо в центре небольшой площади стояло большое дерево, широко раскинувшее в стороны свои ветви. От этого под деревом всегда была тень, в которой на скамейках сидели городские жители. Присев на одну из них, я осмотрелся. Вокруг стояли похожие друг на друга дома из серого камня высотой в два этажа, кроме одного дома, выглядевшего немного богаче остальных. Я сразу понял, что это тот самый дом, о котором мне говорил Авдон. Он был двухэтажный с большими двустворчатыми дверями и большими окнами на втором этаже, которые почему-то были наглухо закрыты ставнями. Расположившись поудобнее я стал наблюдать. Некоторое время в дом никто не входил и никто не выходил из него. У меня складывалось ощущение, что в нём никто не живёт, причём очень давно, раз днём ставни держатся закрытыми. Я уже начал скучать, как моё внимание привлёк человек странной наружности. Одет он был в длинный тёмный плащ с капюшоном, висящим сзади, и плетёные сандалии на босую ногу. Странным мне показалось не его одеяние, а его взгляд, который бегал из стороны в сторону. Очевидно, он за кем-то наблюдал, причём очень неумело, раз я сразу заметил странность в его поведении. Опасливо озираясь, он присел на соседнюю скамейку и стал коситься в сторону того самого дома, из-за которого я был здесь. Дело стало принимать интересный оборот. "Скорее всего, этот человек имеет какое-то отношение к тому культу, о котором говорил мне Дормидонт", - с удовольствием подумал я. Этот человек сильно нервничал, теребя руками край своего длинного рукава, и всё время искоса поглядывал на дом. В этот момент к дому подошла группа людей, о чём-то между собой перешёптывавшихся. Один из них постучал в дверь, которая почти сразу открылась. Стучавший сказал пару слов кому-то, чья фигура была скрыта от моего взора полузакрытыми дверьми, позвал жестом всех остальных и вместе с ними вошёл вовнутрь. Мне стало ясно, что этот дом вовсе не пустует, в нём кто-то бывает, а ставни закрыты для того, чтобы спрятать происходящее внутри от посторонних глаз. Дормидонт ошибался, когда называл всё происходящее ерундой, вряд ли кто-то станет прятать ерунду за закрытыми окнами и дверьми.
   С приходом этой группы людей странный тип на соседней скамейке заметно оживился, видимо, он ждал их прихода. Посидев ещё немного, он встал и направился к дверям дома. В ответ на его стук двери приоткрылись, и через пару мгновений он скрылся за ними. Было ясно, что этот человек как-то связан с культом, требовалось теперь узнать, какое именно он имеет к нему отношение. Пока я сидел напротив дома, в него ещё несколько раз входили небольшие группы людей, по три-четыре человека в каждой. По моим приблизительным подсчётам внутри должно было находиться не меньше трёх десятков человек, значит, там люди собрались точно не для того, чтобы обсудить последние новости.
   Долгое время из дома никто не выходил, видимо, внутри происходило что-то серьёзное, лишь спустя значительное время на пороге появились многочисленные гости. Среди них был и тот самый человек в длинном плаще, показавшийся мне очень подозрительным. Я решил, что обязательно должен за ним проследить, чтобы узнать, куда он теперь направится и где живёт. Но этого мне сделать не удалось, он в момент растворился в толпе городских прохожих. Я попытался было догнать его, но всё было бесполезно. Он как будто сквозь землю провалился. Это меня ещё больше убедило в том, что он не первый день имеет дело с культом огня и прекрасно знает, как надо ускользать от возможного преследования. Возможно, он даже играет какую-то важную роль в их организации. И из-за этого было особенно печально осознавать, что я смог его упустить.
   Теперь мне оставалось только подумать о том, как мне поступить на следующий день, чтобы он от меня не ушёл. И, конечно же, необходимо обо всём рассказать Авдону и послушать, что он скажет по этому поводу, возможно, ему придёт в голову что-нибудь дельное. Размышляя об этом, я подошёл к зданию городской стражи, быстро поднялся на второй этаж и постучал в дверь. За ней не было слышно ни звука, я хотел постучать ещё раз, но в этот момент дверь открылась. Авдон жестом пригласил меня внутрь и закрыл дверь.
   - Что удалось узнать сегодня? - спросил он.
   - В этом доме явно что-то происходит. С самого утра в нём были закрыты все двери и ставни, никто не приходил и не выходил из него. К полудню стали собираться люди, по моим подсчётам их было человек тридцать, не меньше. Пробыли они там значительное время и вышли все вместе.
   - Это всего лишь означает, что их культ собирает много поклонников, для нас это не новость. Ты заметил что-нибудь подозрительное, например, оружие или что-то ещё?
   - Нет, оружия я не видел, зато заметил одного странного человека, показавшегося мне подозрительным.
   - В чём заключалась его подозрительность?
   - Буквально во всём. Одет он был как-то странно, в длинный тёмный плащ с капюшоном, постоянно косился на двери дома и ждал, пока все соберутся. Потом вошёл внутрь и вышел со всеми. Я хотел проследить за ним, узнать, куда он направляется, но тот растворился в толпе.
   - Хм, это уже что-то. Займёшься им посерьёзней, тебе придётся как можно скорее вступить в их ряды, лучше прямо завтра. Так тебе будет удобней следить за его деятельностью, только не вздумай сразу идти с ним на контакт, пусть твоё лицо примелькается и станет привычным, спешить нам некуда. Обрати внимание на то, что он делает и с кем разговаривает. Если он и вправду играет важную роль в их организации, то ты сможешь через него, наконец, понять, чем на самом деле они занимаются. Чем быстрее мы это поймём - тем быстрее закончим это нудное дело. А сейчас можешь идти ужинать, ты пришёл как раз вовремя. Завтра доложишь мне о результатах.
   Я в ответ кивнул ему головой и вышел. "Всё-таки странный человек этот Авдон, - подумал я. - Говорит странно, как будто заранее знает, что и как будет, и ошибиться не может". Мне нравилась серьёзность, с которой он разговаривает, но если посмотреть на это со стороны глазами простого человека, то становилось смешно. Было в нём что-то неестественное, в его манере разговаривать, наверное, оттого, что приучили его говорить только по существу, не вкладывая в слова никаких эмоций. Этим он был похож на выдрессированную собачку, приученную делать только то, чему её научили.
   На ужин был суп с мясом, пресные лепёшки и незнакомый мне напиток, вероятно, сделанный из овощей. Еда была очень сытной, поэтому я почувствовал тяжесть в животе и желание прилечь. Сложив свои вещи в шкафу, я направился в спальню, в которую уже стали сходиться стражники. Собравшись в кучки по несколько человек, они беседовали, обсуждая последние новости уходящего дня, меня по-прежнему никто не замечал.
   Оно, наверное, было и к лучшему, мне не очень сильно хотелось о чём-то разговаривать, все мои мысли были о завтрашнем дне. Предстояло вступить в ряды огнепоклонников, подвергнуть себя риску быть разоблачённым, это было серьёзным делом. Поразмыслив немного, я принял решение, что лучше всего будет прикинуться дураком, мало понимающим, зачем он туда пришёл и чего хочет. "С дурака и спросу нет, в худшем случае просто прогонят меня оттуда", - успокоил я себя этой мыслью.
   Думая о завтрашнем дне, я никак не мог уснуть, всё новые и новые мысли лезли ко мне в голову, будоража моё сознание. Я представлял, как подойду к их двери, постучу в неё, что скажу открывшему её человеку, как буду вести себя внутри, а потом всё представлял заново и придумывал новые слова. С каждым разом моя речь становилась всё сложней и запутанней, фразы бессмысленней. Засыпая, я уже представлял, как меня разоблачили, как тащат в тёмный подвал на расправу, как горят факелы и блестят лезвия ножей, как зло сверкают глаза огнепоклонников, готовящихся предать моё тело священному огню...
   Проснувшись рано утром и позавтракав, я тут же отправился к тому дому. Подождав, пока в дом войдут несколько человек, я подошёл к двери и постучал. Дверь открылась сама собой, и я вошёл внутрь, очутившись в абсолютно тёмной комнате. Где-то справа виднелись отблески света, едва освещавшие небольшую лестницу, ведущую на второй этаж. Осторожно ступая по полу, я дошёл до лестницы и поднялся наверх. Передо мной предстала необычная картина: в центре комнаты стоял алтарь, сделанный из белого камня, на котором горел огонь, но рядом никого не было. Комната оказалась такой большой, что свет от огня не достигал её задней стены, отчего она казалась бесконечной. Внезапно за моей спиной я услышал шорох и обернулся. Прямо передо мной стояла толпа огнепоклонников, держащих в руках дубины и ножи. Они злобно смотрели мне в глаза, готовясь наброситься на меня.
   - Пожаловал, наконец, - прошипел одноглазый толстяк с лысой головой, делая шаг в мою сторону и доставая острый кинжал. Его примеру последовали все остальные, приближаясь ко мне и заставляя пятиться назад к алтарю.
   - Вот и пришёл час расплаты! - закричал одноглазый огнепоклонник, замахиваясь на меня кинжалом...
  
   "Подъём!" - послышалось откуда-то издалека. С трудом мне удалось открыть глаза. Я лежал на кровати, мимо меня проходили стражники, одетые в ночные рубахи. Это был сон, никаких огнепоклонников с ножами и дубинами не было. Голова болела так, как будто я не спал неделю, а тело так и не отдохнуло за ночь. Хотелось поспать ещё, но надо было вставать, предстоял тяжёлый день. Протирая глаза и натыкаясь спросонья на стены, я дошёл до столовой, из которой пахло свежесваренной кашей. Аппетита почти не было из-за плохого сна, так и не восстановившего мои силы. С трудом одолев свою порцию каши, я пошёл одеваться. В ногах всё ещё не было бодрости. Всю дорогу до обители огнепоклонников я зевал и потягивался, мечтая о постели с мягким одеялом.
   Утро прошло точно так же, как и вчера, дом не подавал никаких признаков жизни до полудня, пока к нему не стали подходить люди. Большинство из них были одеты просто, как и большая часть людей на улицах города, видимо, новых членов культа набирали прямо с улиц. Я ждал, пока появится вчерашний человек в плаще, и он не заставил себя долго ждать. Вывернув из-за угла, он направился прямиком к дверям дома, посматривая по сторонам, я тут же встал и направился туда же. В ответ на мой стук двери приоткрылись, на пороге стоял высокий худощавый мужчина средних лет с красными от недосыпания глазами.
   - Чего тебе? - спросил он.
   - Я... это...
   - А-а-а, ещё один человек с улицы, - устало протянул он и впустил меня внутрь.
   - На второй этаж и налево, - сказал он удаляясь.
   Лестница, ведущая на второй этаж, располагалась справа, точно так же, как и в моём сне. От этого сходства мне стало не по себе, а вдруг я видел вещий сон? Отгоняя от себя плохие мысли, я поднялся наверх. К моему счастью никакого алтаря там не оказалось, вся комната была заставлена длинными скамейками, на которых сидели люди, на стенах висели светильники, освещавшие тёмное из-за закрытых окон помещение. Перед сидящими располагался невысокий помост, по краям которого стояли две большие металлические чаши, в которых горел яркий огонь.
   Я присел на одну из скамеек и стал искать глазами человека в чёрном плаще. Он сидел в первом ряду справа, наблюдая за всем происходящим в комнате. Вид у него был почти спокойный, но он всё равно обеспокоенно окидывал взглядом всех присутствующих, как будто кого-то искал. В комнату вошла ещё одна группа человек, несколько из них присели возле меня. Все переговаривались вполголоса, отчего вокруг стоял постоянный шум, похожий на гудение пчелиного улья.
   Внезапно все замолкли, потому что в комнату вошёл человек в длинном ниспадающем одеянии с вышитым красным пламенем на груди. Взойдя на помост, он сложил на груди руки, прикрытые длинными и широкими рукавами.
   - Рад вас здесь видеть, братья мои, - начал он свою речь, смотря куда-то поверх голов собравшихся, - мы все собрались здесь, чтобы прикоснуться к величию священного огня, чтобы позволить ему очистить нас от нашего несовершенства. Огонь священен и идеален, он лишён недостатков, он очищает и испепеляет скверну, сидящую внутри нас. Ничто не может скрыться от силы всепожирающего огня, огонь велик и священен, в его пламени содержится великая сила. Только посвящённый может постичь величие священного огня, взять себе часть его силы, только посвящённого...
   Его речь была монотонной и нагоняла сон, очень скоро я перестал разбирать значение произносимых им слов. Все остальные слушали замерев и раскрыв рты, даже человек в плаще перестал дёргаться и тоже слушал слова проповедника.
   - ... потому что только огонь способен быть совершенным и дарить совершенство всем достойным, только огонь сможет приблизить вас к священному идеалу, сжигая ваши пороки, и только достойные смогут получить благословение священного огня...
   Его речь становилась невыносимо однотонной и нудной, лишённой всякого смысла, мне было не понятно, как все приходящие сюда люди могут каждый день слушать этот бред. Через какое-то время моя голова уже гудела, и мне хотелось поскорей отсюда уйти, но надо было следить за тем человеком в чёрном плаще. Я посмотрел в его сторону, он всё так же сидел на своём месте и смотрел вперёд. Проповедник, ненадолго замолчав, снова продолжил рассказывать о силе и величии священного огня. В этот момент мне больше всего хотелось, чтобы говорящий перед нами мужчина замолчал и ушёл, прекратив мои мучения, но он всё говорил, и говорил, и говорил... Я попробовал ненадолго закрыть свои глаза, чтобы хоть как-то отвлечь себя от происходящего. Нескончаемая речь проповедника неспешно текла, как широкая река, не обрываясь нигде, не убыстряясь и не замедляясь. Я пребывал в полудрёме, как вдруг почувствовал оживление вокруг. На помосте уже никого не было, а все сидящие встали со своих мест и начали покидать комнату. Я посмотрел направо, человека в плаще уже не было. Неужели я задремал? В такой обстановке это было сделать несложно. Я поспешил к выходу, намереваясь догнать его на улице, но, выбежав наружу, я его не увидел. Он всё-таки от меня ушёл, а может быть он вышел раньше всех остальных. Я опять его упустил, и это было уже второй раз подряд, оба раза по моей вине.
   Мне очень не хотелось рассказывать Авдону всё в точности как было, иначе Дормидонт мог бы решить, что я не справлюсь с заданием, и поручить его кому-нибудь другому. Надо было придумать достойное оправдание своей неудаче.
   Я постучал в дверь. Авдон, как и вчера, сам открыл дверь и впустил меня внутрь.
   - Что удалось узнать сегодня? - спросил он.
   - Сегодня я попал к ним в дом, это действительно оказалось не сложно, меня приняли за новенького и впустили. Я там просидел всё время с полудня и до сих пор, ничего подозрительного я там не увидел. По-моему, там просто пудрят людям мозги, которым нечем заняться в свободное время, никаким заговором там и не пахнет.
   - Ты сегодня видел того человека, о котором рассказывал вчера?
   - Да, он снова там появился. Зашёл вместе со всеми, сел спереди и сидел там почти до конца. Только я не смог проследить за ним, он снова ушёл.
   - Как это ушёл? Он ведь был всё время рядом с тобой.
   - Он как будто провалился. Всё время был у меня на виду, а потом исчез.
   - Он с кем-нибудь разговаривал?
   - Я не заметил этого, скорее всего, нет.
   Авдон замолчал и задумался, наверное, он обдумывал план действий на завтра.
   - Как думаешь, он мог передать кому-нибудь записку? - спросил он после непродолжительных раздумий.
   - Мог, наверное, у него было много времени для этого, - ответил я, удивляясь тому, что Авдон со мной советуется.
   - Тогда завтра будь поближе к нему и следи за тем, что он будет делать. Если он действительно передаёт сообщения таким способом, то это, скорее всего, будет что-то серьёзное, связанное с деятельностью их организации. Если наши подозрения подтвердятся, то им займётся городская стража, мы-то сможем выбить из него всю правду.
   - Мне самому ничего не следует делать?
   - Сам не пытайся у него ничего узнать, просто так он тебе всё равно ничего не скажет. Постарайся не привлекать к себе чьего-либо внимания, в твоём деле главное - скрытность и осторожность.
   - Хорошо, постараюсь быть осторожным.
   Авдон кивнул головой и направился к своему столу, а я вышел из его комнаты, закрыв за собой дверь. День был не очень удачным, я так и не сделал то, что планировал вчера. Но зато мне удалось без трудностей попасть в ряды огнепоклонников, и потом не произошло ничего плохого. "Завтра у меня ещё будет возможность наверстать упущенное, надо только постараться не уснуть от заунывной проповеди", - настраивал себя я. "Всё-таки от этого культа мало пользы, взрослые люди страдают бездельем из-за него, тратя своё время на эти собрания. Зря городская стража не занимается подобными культами, никогда не знаешь, что делается за закрытыми дверями и окнами. А вдруг где-то и вправду что-то плохое замышляют?" - думал я, спускаясь на первый этаж.
   Укладываясь спать, я решил, что на следующий день обязательно должен не упустить человека в плаще, для этого лучше к нему держаться поближе, чтобы он не смог незаметно улизнуть. "И надо будет следить за его руками, если он захочет передать кому-нибудь записку, то постарается сделать это скрытно, поэтому нужна внимательность, чтобы это заметить", - подумал я. Настрой у меня был твёрдый, хоть я уже и начал сомневаться в том, что этот культ таит в себе что-то опасное. "Не может быть ничего опасного в куче бездельников, собирающихся для того, чтобы послушать о силе священного огня и прочей ерунде", - решил я, закрывая глаза.
  
   Проснулся я от привычного уже мне крика "Подъём!". Сонные стражники в ночных рубахах выходили из комнаты, зевая на ходу. Этим утром я твёрдо решил, что в этот день выясню, какое отношение имеет человек в плаще к культу огня. Быстро позавтракав, я отправился на площадь, хотя можно было и не спешить с этим, всё равно люди начинали собираться ближе к полудню. Но на этот раз всё было совсем не так. Только я устроился поудобней на скамейке, как в дом вошёл один человек, через некоторое время второй. Это мне показалось странным, потому что так рано сюда ещё никто не приходил. Через некоторое время дом совсем ожил, туда-сюда начали ходить люди, чувствовалось, что они суетятся. Мне не терпелось узнать, что же всё-таки там происходит, и из-за чего вдруг возникла эта беготня.
   Близился полдень, постоянные прихожане собрания начали стягиваться к дому, а человека в плаще всё не было. Могло ведь быть и так, что вчера он был здесь в последний раз и теперь не скоро появится. Это бы означало почти полный провал моего задания, ведь он являлся единственным человеком, на которого я обратил своё внимание, потому что остальные мне казались абсолютно незначительными фигурами.
   Наконец он вывернул из-за угла, я моментально вскочил со своего места и направился ко входу. Прямо перед дверью мы чуть не столкнулись, но он даже не взглянул на меня, глядя куда-то под ноги, зашёл в открытую перед нами выходящими людьми дверь. Мы вместе поднялись наверх, он, как и вчера, сел в первом ряду, а я устроился во втором, прямо позади него. Сидел он спокойно, не вертелся как раньше, только руки изредка шевелились под плащом. Комната уже почти полностью заполнилась людьми, все ждали, когда к ним выйдет проповедник. Он появился из небольшой двери в переднем левом углу комнаты, взошёл на помост и сложил руки на груди.
   - Рад вас здесь видеть, братья мои. Близится замечательный день. День, когда мы все должны почувствовать себя одной семьёй, встать рядом плечом к плечу, показать всем, как благородны поклонники священного огня. Каждый из вас может стать героем, стать ещё совершеннее, чем был раньше. Все мы братья, все мы избранные, у каждого из нас в судьбе есть задача, которую мы должны выполнить. Есть зло, которое стремится нас поглотить, и это зло уже завладело мыслями многих людей, но мы должны со всем этим покончить! - с каждым словом он говорил всё более настойчиво, в его словах чувствовалась какая-то агрессия.
   - И сейчас, братья мои, - продолжал он, - каждый из вас может послужить на благо всем нам. Очень скоро сюда привезут ящики с очень необходимыми нам всем вещами, которые надо будет как можно скорее внести в дом. От нашей расторопности может многое зависеть, поэтому мы постараемся сделать всё очень быстро. Я надеюсь на вас, мои братья!
   Его странные слова начинали меня беспокоить. Что это за призывы к единению и расторопности? И что это за ящики с очень нужными нам всем вещами? Было заметно, что человек в плаще очень живо отреагировал на слова проповедника, начал вертеть головой, смотреть по сторонам. Казалось, что он чем-то обеспокоен или озадачен. Остальные присутствующие люди тоже стали обсуждать услышанное ими, только в их глазах виделась не обеспокоенность, а какая-то радость, наверное, каждый из них был рад тому, что сможет сделать что-то полезное для всех. За моей спиной послышался громкий голос:
   - Послушайте меня, братья мои!
   Все обернулись, в дверях стоял высокий мужчина крепкого телосложения с густой бородой, достающей почти до живота.
   - Братья мои, прошу всех спуститься вниз, очень скоро должен прибыть наш груз, и мы должны быть готовы, - сказал он сочным низким голосом.
   Все находящиеся в комнате тут же встали со своих мест и шумно двинулись к лестнице, обсуждая на ходу предстоящую работу. Человек в плаще проследовал со всеми остальными, я пошёл прямо за ним, боясь снова упустить его из виду. Всё время он озирался по сторонам, как будто кого-то искал. Я сразу вспомнил вчерашние слова Авдона про записку, которую он может кому-нибудь передать, поэтому подошёл к нему ещё ближе.
   Вдруг все рванулись на улицу, выйдя со всеми наружу, я увидел две телеги, гружёные большими ящиками. Снимавшие первый ящик мужчины чуть его не уронили, было ясно, что в них лежит что-то тяжёлое. Все бросились к телегам, а я не отставал от человека в плаще, старался быть к нему как можно ближе, даже хотел взять с ним один и тот же ящик, но меня опередил какой-то низкорослый парень со светлыми волосами. Пришлось брать следующий, поглядывая в сторону человека в плаще, чтобы он не смог скрыться незаметно. Ящики заносили в дом и складывали под лестницей, ведущей на второй этаж. Сложив первую партию ящиков, все пошли за второй.
   Вдруг человек в плаще свернул направо и шмыгнул куда-то в полутьму, я тут же последовал за ним. В тёмном углу виднелась небольшая дверь. Я подошёл и толкнул её, дверь открылась. Внутри было совсем темно, поэтому пришлось идти вслепую, нащупывая дорогу ногой. Странно было, что в обычном подвале было так много места, я всё шёл вперёд, но ни стены, ни человека в плаще не было видно. Я решил, что лучше будет идти около стены, чтобы не ходить по подвалу кругами. Нащупав в темноте одну из стен, я стал продвигаться вперёд, прислушиваясь к звукам, но вокруг меня ничего слышно не было. Эта стена показалась мне очень длинной, я прошёл уже достаточно для того, чтобы добраться до угла подвала, но стена всё не кончалась. Я шёл ещё дальше, но её конца не было видно, она всё продолжалась и продолжалась.
   Было ощущение, что я иду по коридору, а не по подвалу. Где-то вдалеке я увидел отблеск света и понял, что нахожусь не в обычном подвале, а в каком-то подземном лабиринте. А это означало, что он должен куда-то вести, возможно, он приведёт меня в настоящее логово огнепоклонников. Единственное, что мне не нравилось, так это то, что я находился там абсолютно один, и в случае опасности некому было бы мне помочь. Я снова увидел свет вдалеке и ускорил шаг, пол был ровным, и поэтому можно было идти быстро. Пройдя по длинному подземному коридору до поворота, я снял висевший на стене горящий факел и пошёл дальше. Шагов через десять коридор разветвлялся на три прохода, мне надо было решать, по которому из них идти. Я пошёл по самому широкому, освещая себе путь факелом.
   Я не понимал, куда иду, для меня главное было найти человека в плаще или ещё что-то, что может помочь моему делу. Но с каждым шагом я всё меньше и меньше верил в то, что я здесь могу что-либо найти. Вокруг меня была тишина, слышались только мои шаги, свет в подземелье был только от моего факела, и казалось, что я уже заблудился. Я шёл вперёд по коридору, пока не наткнулся ещё на одну развилку, в три разные стороны расходились три коридора. Немного подумав, я снова выбрал самый широкий и пошёл по нему. Размеры этих подземных ходов говорили о том, что они предназначены для серьёзных целей или, по крайней мере, были когда-то предназначены, а теперь используются всякими чокнутыми огнепоклонниками.
   Внезапно из одного из боковых коридоров выскочил человек и бросился от меня наутёк, свет от моего факела осветил его лицо лишь на момент, но я успел его узнать. Это был тот самый человек в чёрном плаще. Я понял, что если сейчас его не поймаю, то точно не увижу больше никогда. Он убегал от меня, сверкая светлыми подошвами своих сандалий, а я пытался его догнать, держа в руках тухнущий от быстрого бега факел. Вдруг он оступился и, сделав пару неуклюжих шагов, рухнул на каменный пол. Подходя к нему, я сбавил шаг и достал из-под одежды спрятанный кинжал.
   - Попался всё-таки, - сказал я, приближаясь к нему и переводя дыхание.
   Он отползал назад, глядя на мой кинжал.
   - Теперь ты мне всё расскажешь. Говори, что замышляет ваша организация, что вы задумали? Что за ящики сегодня привезли? Лучше говори, а то я тебя отдам городской страже, они из тебя всю правду выбьют!
   - Я к ним никакого отношения не имею, меня прислали следить за их деятельностью, - испуганно залепетал он.
   - Что за чушь ты несёшь? Ты один из них и ты не простой человек с улицы, выкладывай всё! - закричал я, приближаясь к нему.
   - Я не один из них, мне было поручено следить за ними! - заикаясь ответил он.
   - Кто поручил?
   - Правитель Маралла, он приказал разобраться с этим культом, и это поручили мне.
   - Правитель Маралла сам заинтересовался этим культом?
   - Да, ему донесли, что они готовят заговор, и он решил всё разузнать.
   Его слова всё меняли.
   - Ну и что ты узнал? - спросил я.
   - Я следил за их деятельностью дней десять, но ничего серьёзного узнать не смог. Мне уже стало казаться, что беспокойства правителя оказались напрасными, как мне удалось услышать разговор двух человек. Они не были обычными людьми, собирающимися для того, чтобы послушать про силу священного огня. По ним было видно, что они занимают серьёзное место в их организации.
   - О чём они говорили?
   - Я толком ничего не разобрал, но было ясно, что у них намечается что-то значительное. С тех пор я стал относиться к их культу серьёзней.
   - Значит, ничего конкретного ты так и не узнал?
   - Узнал. Вчера я тайком зашёл в комнату на втором этаже. Мне удалось прочесть письмо, оставленное на столе. В нём было написано, что скоро ожидается прибытие оружия, которое привезут в этот дом.
   - Это его мы сегодня заносили в дом в ящиках?
   - Наверное, там было именно оно. Они точно замышляют заговор и восстание.
   - Ты уже успел об этом сообщить?
   - Нет, мне было приказано сегодня раздобыть какие-нибудь доказательства, письмо, например, но у меня ничего не получилось, зато я увидел, как один человек заходит в дверь, ведущую сюда. И я решил, что здесь можно найти что-нибудь полезное для меня, но к моему удивлению я обнаружил подземные ходы, о которых не знал.
   - Всё ясно, тебе ничего не удалось найти, ты только запутал меня своим поведением.
   Он виновато посмотрел на меня.
   - Надо найти выход отсюда, и поскорее, пока нас никто не заметил, - сказал я, пряча обратно кинжал.
   - Уже поздно, меня здесь видели.
   - Кто видел?
   - Я взял один из двух факелов, висящих на стене, и пошёл по коридору. Я шёл, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, готовясь потушить свой факел, как только услышу малейший шорох. Но вдруг из бокового коридора вывернул человек и окликнул меня, он появился внезапно! От неожиданности я ударил его своим факелом по голове и побежал непонятно куда в полной темноте. Потом я наткнулся на тебя и, решив, что ты один из них, принялся убегать.
   - А ты и вправду глуп, раз так всё получилось, - сказал я, - зачем тебе надо было бить непонятно кого? Можно было сказать, что ты случайно забрёл сюда, или придумать ещё какую-нибудь глупость. А теперь они знают, что здесь находится чужой, и будут искать тебя. И меня найдут заодно. Ты хочешь, чтобы нас порезала на кусочки эта банда заговорщиков?
   Человек в плаще, понимая, что сделал глупость, опустил голову, обхватив её руками. Меньше всего мне хотелось, чтобы он теперь запаниковал, поэтому пришлось изменить тон разговора на более дружелюбный.
   - Давай, вставай, пора искать выход отсюда, - сказал я, дотронувшись до его плеча.
   Мой факел уже начинал тухнуть, надо было торопиться, и мы пошли быстрым шагом по коридору. Где-то далеко за нашими спинами послышались голоса. Это означало, что нас уже преследуют, и нам следует поторопиться. Потушив факел, мы свернули в один из боковых коридоров и побежали, пытаясь создавать как можно меньше шума. Через какое-то время голоса стихли, и мы сбавили шаг, пытаясь отдышаться. Наше положение было почти безнадёжным, мы были посреди огромного подземелья, которое тянется, наверное, подо всем городом. По нему можно было очень долго блуждать в поисках выхода и так его и не найти, или попросту нарваться на огнепоклонников, разъярённых последними событиями. Шансов благополучно выбраться было очень мало, и человек в плаще понимал это не хуже меня, поэтому я решил что-либо предпринять, пока он окончательно не запаниковал и не усугубил наше положение ещё сильнее.
   - Нам надо идти прямо по коридору, в конце каждого коридора должен быть выход наружу, - сказал я, сомневаясь в собственных словах.
   Не было никаких оснований предполагать, что есть ещё один выход, помимо того, который был в доме. Но мои слова произвели нужный результат, и мой неудачливый попутчик зашагал рядом со мной. Мы шли довольно-таки долго, прежде чем увидели вдали едва заметный свет. Это меня одновременно обрадовало и насторожило. Свет говорил о том, что впереди мог быть выход наружу, но также это означало, что там мог находиться кто-то из людей. Однако пути назад у нас обоих не было, и мы зашагали в сторону света.
   Подойдя поближе мы увидели, что коридор заканчивается комнатой средних размеров, в которой кроме стола и пары скамеек ничего не было, если не считать полотнище с изображённым на нём пламенем и маленький светильник, едва освещавший всё пространство в комнате. Но главное, что меня больше всего обрадовало - это была лестница, ведущая к потолку, в котором виднелась небольшая деревянная дверца без ручки.
   Я поднялся наверх и толкнул дверь, она немного приоткрылась, но света я не увидел, потому что поверх двери лежало что-то большое. Убрав эту преграду, оказавшуюся большим ковром, мы выбрались наружу, очутившись в полуподвальном помещении, заставленном разным барахлом. Было понятно, что мы находимся в чьём-то доме и надо побыстрей оттуда убираться. Со второго этажа доносились чьи-то голоса, через дверь выходить было очень опасно. Рядом с нами поскрипывало ставнями открытое окно, в которое мы решили вылезти, но это оказалось не так-то просто, потому что оно было узким. Кое-как протиснувшись в него, мы выпрыгнули наружу, оказавшись на заднем дворе. Свежий ветер обдул нас, охлаждая вспотевшие от волнения тела, вся усталость, которая копилась и не чувствовалась от нервного напряжения, вдруг обрушилась, от которой ноги стали подкашиваться. Мы обошли дом и оказались перед его входом. Вид у него был богатый. "В нём должен жить кто-то очень знатный", - подумал я, оглядывая его. Выйдя на одну из улиц города, мы пошли спокойным шагом подальше от того дома, из окна которого только что вылезли.
   Теперь было ясно, что дела обстоят серьёзно, и требуются какие-то действия со стороны городской стражи. И хоть у нас обоих не было никаких доказательств готовящегося заговора, промедление могло иметь плачевные последствия.
   - Тебе надо сообщить обо всём, что сегодня произошло, я сделаю то же самое, - сказал я ему.
   - Я доложу сейчас же, - ответил он и повернул на другую улицу, быстро затерявшись в толпе.
   Я оказался далеко от знакомых мне мест, наверное, потому что под землёй шёл почти всегда прямо по главному коридору. Спросив у прохожего дорогу до храма, я добрался до того самого дома. Двери и ставни были всё так же закрыты, внутрь зайти я не решился, да и не было в этом больше никакой необходимости. Ничего нового я бы уже не узнал, необходимо было как можно быстрей доложить Авдону о том, что я узнал сегодня, от этого могло многое зависеть. Раз заговорщики уже всё подготовили, значит, планируют осуществить свои замыслы в ближайшее время, и мне надо спешить. Путь до здания городской стражи не занял много времени, и очень скоро я поднимался на второй этаж и стучал в дверь Авдона, который как всегда открыл её сам.
   - Почему сегодня ты пришёл так рано? - спросил он.
   - Неожиданный поворот событий, всё оказалось намного серьёзней, чем мы думали.
   - Что такое? - лицо Авдона стало ещё серьёзнее.
   - Они действительно готовят заговор, я сегодня сам участвовал в разгрузке привезённого оружия. Две телеги полностью были загружены большими ящиками.
   - Ты уверен, что там было оружие? Ты видел его?
   - Я в ящики не заглядывал, но у меня теперь не осталось сомнений. Сегодня вместо обычных рассказов про силу священного огня я услышал какие-то странные призывы, как я потом понял, это были призывы к вооружённой борьбе. Но не это меня убедило больше всего. Сегодня я узнал, что этим культом интересуется даже правитель Маралла.
   - Откуда ты это мог узнать? - перебил меня Авдон.
   - Сегодня я столкнулся с его человеком, которому было поручено следить за деятельностью огнепоклонников. Им оказался тот самый человек в плаще, за которым я следил.
   - Значит, он занимался тем же, что и ты?
   - Да, он занялся этим делом задолго до моего появления и сначала тоже решил, что культ абсолютно безопасен, но потом ему удалось случайно подслушать один разговор, из которого он узнал о том, что готовится что-то серьёзное. Тогда он пробрался в одну из комнат и прочёл оставленное кем-то на столе письмо, в нём было написано о сегодняшнем прибытии оружия. Сегодня он решил найти какие-нибудь доказательства того, что готовится заговор, и спустился в подвал, в который незадолго до этого вошёл кто-то из людей. Я, увидев его, пошёл за ним, однако вместо подвала нашёл там подземные коридоры, которые, по-видимому, тянутся через весь город. Там мы и столкнулись, после чего он мне всё выложил. В то время, когда я его искал в темноте, он успел наткнуться на кого-то из членов культа и ударить его, после чего бросился бежать куда глаза глядят. И тогда он наткнулся на меня, так я узнал всё от него.
   - Мне надо об этом немедленно доложить начальнику городской стражи. Что было потом? Вы просто вышли из подземелья?
   - Мы пошли по одному из коридоров, пока не добрались до подземной комнаты, в которой была лестница, ведущая в чей-то дом. По-видимому, в нём живёт кто-то, кто связан с культом огня. Внизу в подземной комнате висело полотно с изображённым на нём пламенем, такое же пламя я видел на проповеднике, выступающем перед прихожанами.
   - Ты запомнил этот дом, и где он расположен?
   - Думаю, да. Он выделялся среди прочих домов, потому что был сделан из белого камня и состоял из трёх этажей. Я его долго не разглядывал, но заметил около входа две небольшие статуи в человеческий рост, держащие копья.
   - Ты уверен, что видел трёхэтажный дом из белого камня с двумя копейщиками около входа? - медленно произнося слова, спросил Авдон, заглянув мне в глаза.
   - Да, но если надо, я могу показать его, кажется, я запомнил к нему дорогу.
   - Об этом поговорим потом, а сейчас я пойду докладывать принесённые тобой вести. Оставайся пока здесь, может понадобиться твоё участие.
   Авдон вышел и закрыл за собой дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Сегодня было так много важных событий, что я не до конца осознавал всю их важность и все последствия, которые они могут за собой повлечь. "Сейчас Авдон докладывает Дормидонту о готовящемся заговоре, и, наверное, Дормидонт придёт в ярость, узнав, что у него под носом творится такое, о чём он должен знать первым и принимать все необходимые меры. Не зря я пошёл в подвал, иначе бы я узнал обо всём самым последним и не успел вовремя сообщить о готовящемся заговоре", - думал я, ожидая возвращения Авдона. За дверью послышались торопливые шаги, дверь открылась, Авдон позвал меня жестом за собой. Мы вошли к Дормидонту, после чего Авдон удалился.
   - Ну что, доволен своей работой? - проревел Дормидонт усмехаясь.
   Я лишь кивнул ему в ответ.
   - Я тоже доволен. Это же надо такую кашу заварить прямо у меня под носом! На что только могла надеяться эта кучка заговорщиков? Во всём городе их не больше тысячи, и они хотели своими силами что-то сделать! - с каждым словом его глаза всё больше наливались кровью.
   - Целая тысяча? - спросил я удивленно.
   - По-твоему это много для такого города как Маралл? Капля в море! У нас одних только стражников около пяти тысяч по всему городу, не считая регулярных войск. Эта шайка огнепоклонников не успела бы и конуры собачьей захватить, прежде чем мы их разбили. Махать направо и налево мечом - не значит воевать.
   - Значит, их всех теперь убьют? Они даже не знали, к чему их готовят.
   - Если у них и вправду капля мозгов в голове, и они станут сопротивляться, то тогда им точно конец. В противном случае разгонят их, а зачинщиков будут судить. А ты молодец. Успел вовремя сообщить, иначе за такой промах наш правитель меня бы не похвалил. Ты шустрый малый, такие мне нужны. Я тебе увеличиваю жалованье, заслужил.
   - Благодарю.
   - Благодарят за подарки, а это твоя работа. Можешь идти.
   День, без сомнений, был удачным, все обстоятельства сложились замечательно, и теперь я ждал результатов своих усилий. Теперь культ огня запретят не только в Маралле, но и в Квинтие, откуда пришла тревожная весть. Дормидонт, наверное, умелый воин и хороший начальник стражи, но он точно не обладает чутьём, раз не увидел рядом с собой того, что заметил начальник городской стражи Квинтия, хотя там огнепоклонников меньше. Но в одном Дормидонт был прав, кучка людей не умеющих воевать, не смогла бы совершить что-то серьёзное, значит, за ними должен был стоять кто-то сильный и могущественный, кто хотел осуществить переворот.
   До конца дня ещё оставалось время, и я решил пройтись по улицам города. Можно было пойти в любом направлении, но я направился в сторону дома, в котором сегодня людей призывали к борьбе со злом, которое хочет их всех уничтожить. Было интересно, что там происходит теперь, когда об их планах стало известно городской страже и правителю Маралла. "Наверное, стражники уже подбираются к дому, готовясь в него ворваться, и то же самое происходит рядом со всеми домами города, где собирались поклонники культа", - представлял я. Я представил, как стражники стучатся в закрытые двери, на стук им никто не открывает, и они взламывают двери, врываясь внутрь.
   Когда я подошёл к дому, двери были настежь открыты, туда-сюда сновали стражники, выводившие людей со связанными руками, выносили какие-то вещи, ящики с оружием, некоторые из которых вскрыли прямо на месте. Внутри лежали мечи вперемешку с соломой, луки, стрелы, кинжалы и прочее оружие. Видимо, никто сопротивляться не стал, и все сдались добровольно. Тем было лучше для них всех, обошлись без лишних жертв. Наверное, умирать просто так никому не хочется, даже во имя священного огня. Всё-таки, если убеждения человеку навязываются кем-то посторонним, то человек будет их придерживаться только тогда, когда ему это выгодно. Но ничем жертвовать ради них никто не станет, можно бороться за свои интересы, даже жертвовать чем-то ради них, но ни в коем случае не ради чужих. Так же было и с огнепоклонниками. Все бездельники, которые не хотели утруждать себя каким-либо делом, собирались вместе, чтобы послушать проповеди о священном огне, почувствовать значимость своего занятия и самих себя. Но как только пришлось встать на защиту своего культа, все сразу опустили руки и покорно склонили головы перед теми, кто сильней них.
   Прогуливаясь по улицам Маралла, я про себя отметил, что Маралл - очень красивый город. Все улицы были ровными и широкими, выложенными из серого булыжника одинакового размера, дома были каменные и высокие, в основном двухэтажные с красивой крышей и ступенями перед входом. Окна на первых этажах были зарешёченными, на вторых - более широкие и со ставнями. Иногда встречались богатые дома с балконами, с которых свисали красивые плетущиеся растения с красными и фиолетовыми цветками, двери и ставни были украшены металлическими узорами, то же самое касалось и решёток на окнах. На улицах всегда было очень чисто, чувствовался порядок, что было странно для такого большого города. Когда я впервые увидел жителей Маралла, они мне показались похожими на муравьёв, постоянно бегающих и суетящихся, но теперь я уже мог видеть смысл во всех их перемещениях. Здесь люди делали самые обыкновенные дела, только намного быстрей, чем я привык это видеть. Это была не бесполезная суета, а всего лишь необходимая спешка. Каждый делал своё дело, благодаря чему такой огромный город мог жить как единый организм. Даже скитающиеся по улицам города нищие играли свою роль, распространяя последние сплетни и свежие новости.
   Во всём окружающем меня чувствовалось величие, казалось, что эти дома и улицы могут стоять здесь вечно. Камень сам по себе кажется вечным, способным пролежать неизменным тысячу лет и даже больше, а строения из камня кажутся величественными и благородными. Поэтому для меня, всю жизнь видевшего только деревянные домики, городские постройки казались такими великолепными. Чего уж тогда говорить о храмах и статуях, которых я не видел даже в своих фантазиях? Я никогда и подумать не мог, что из мрамора можно сделать что-либо подобное. Возле храма стояли несколько статуй, одна из них была девушкой в свободных одеждах, держащая виноградную гроздь больших размеров, другая статуя была высоким мускулистым мужчиной, держащим опрокинутый кувшин. Вокруг них стояли на коленях много мраморных детей, тянущих к ним свои руки. Прямо около входа стояли два великана, как будто раздвигающие створки дверей своими мускулистыми руками, а в глубине храма был виден желтоватый свет, исходящий, наверное, от горящего внутри огня. Высокие колонны уносились ввысь, подпирая спереди край крыши, украшенный изображениями каких-то людей или богов. От храма до городской улицы вела короткая, но широкая дорожка, выложенная тем же белым камнем, из которого был построен сам храм. По краям дорожки стояли широкие каменные скамьи, за которыми росли невысокие красиво обрезанные деревья.
   Разглядывая храм, я ещё раз задумался о существовании богов. Существуют ли они на самом деле? Никогда мне не приходилось видеть человека, который мог бы ответить на этот вопрос. Все люди, поклоняющиеся богам, делали это только потому, что так делали их родители и родители их родителей. Никто из моих знакомых никогда не видел какого-нибудь проявления божественной силы или чего-нибудь похожего, что смогло бы убедить любого человека в существовании богов. Но оскорблять богов всё равно никто не решался, потому что не был точно уверен, что их нет. В глубине души, где-то глубоко-глубоко у каждого человека живёт вера в богов, которую он не чувствует обычно, но которая проявляется в некоторых ситуациях. Когда человеку хорошо, он чувствует себя уверенно, считает себя хозяином своей жизни, иногда не только своей. Когда же человеку становится плохо, когда он бывает бессилен предотвратить что-либо плохое, из самых глубин человеческой души вылезает вера в того, кто может помочь и взять под своё крыло. Всегда мне казалось, что только бессилие заставляет людей верить в богов, но кто может сказать наверняка, так ли это? Смотря на храмы, которые люди построили во славу богов, трудно поверить, что это делается просто так, и до сих пор никому не принесло пользы. Но может ведь оказаться, что делается всё это от отчаянного желания иметь надежду на помощь в безвыходном положении, когда все земные средства бесполезны, и остаётся надеяться только на божественную силу.
   Прогуливаясь по городу, я зашёл очень далеко, и надо было поворачивать обратно, чтобы успеть к ужину. Сегодняшний день был очень сильно насыщен разными событиями, поэтому сон мне был очень необходим, чтобы восстановить свои силы и привести мысли в порядок. Дорога обратно была короткой, на входе в здание городской стражи я столкнулся с Авдоном, который куда-то спешил.
   - Поднимись к начальнику стражи, он тебя искал, - сказал он, не сбавляя шаг.
   Постучав в дверь Дормидонта, я услышал в ответ: "Войдите", произнесённое громовым голосом. Дормидонт сидел за столом в своей любимой позе, широко расставив ноги.
   - Вот и ты. Пока тебя не было, до нас дошло сообщение от нашего правителя. Он доволен результатом и благодарен городской страже за помощь его человеку.
   - Всё уже закончилось? Культа огня больше нет?
   - Мы ворвались в места их собраний по всему городу, теперь всё под контролем, но дело не закончено, и ты этим займёшься завтра.
   - Осталось что-то ещё?
   - Да, есть ещё дело, требующее твоего участия. Завтра утром явись ко мне, я дам тебе все необходимые указания. А сейчас можешь идти.
   Дело принимало интересный оборот, снова требовалось моё участие, и это меня очень заинтересовало. Появились какие-то новые обстоятельства, и это означало, что с этим культом разобраться не так-то просто, видимо, открылось что-то новое, что раньше не было известно. Это могло означать многое, например, то, что у меня будет новое задание, возможно, ещё более сложное и рискованное, чем первое, но я лишь считал, что у меня будет ещё одно интересное задание, с которым я обязательно должен справиться.
   Замечтавшись, я не заметил, как зашёл в столовую, вкусный запах заставил мой живот проснуться и издать знакомый мне звук. На ужин был овощной салат и какая-то странная каша с кусками мяса. На вкус она была немного солоноватой и очень нежной, я даже не был уверен, что это называется кашей, но мне очень понравилось. Здесь кормили странно: всего дважды в день, и ужин был сытней завтрака, как будто стражникам надо было ночью работать. Я привык есть трижды в день, даже когда весь день рыбачил в море, не забывал перекусить в полдень. Зато в столовой всегда был хороший аппетит, наверное, оттого, что все вокруг жевали, от такого зрелища у всякого потекут слюнки. Салат и каша были съедены очень быстро, и, вставая из-за стола, я про себя заметил, что смог бы съесть ещё. В столовой на меня никто не обращал своего внимания, то же самое повторялось и в спальной комнате, но я уже перестал об этом думать, в таком большом городе как Маралл людям было не до посторонних.
  
   - Подъём! - услышал я сквозь сон.
   Мне даже показалось, что это мне только снится, но привычные шаги выходящих стражников говорили о том, что действительно настало утро, а вставать очень не хотелось. Полежав ещё немного, я всё-таки заставил себя встать и с полуоткрытыми глазами пошёл в сторону столовой, из которой привычно пахло свежесваренной кашей. Я взял свою порцию каши, сел за стол и прикрыл глаза, пытаясь до конца проснуться. Вдруг моему лицу стало очень жарко, а потом и вовсе горячо. Я открыл глаза и обнаружил своё лицо в миске с горячей кашей, куда я попал, неожиданно заснув за столом. Выпрямив спину и расправив плечи, я принялся спешно есть кашу, пытаясь отогнать от себя сон. Мысли о предстоящем задании окончательно прогнали остатки сна, ведь в этот день мне предстояло выполнить что-то ещё, что поможет окончательно решить проблему культа огня в Маралле, а возможно и в других городах. Надев верхнюю одежду, я поднялся на второй этаж и постучал в дверь, в ответ послышался знакомый рык.
   - Пришёл всё-таки, я думал, до полудня спать будешь, - упрекнул меня Дормидонт. - Сегодня ты покажешь тот дом, в котором есть вход в подземелье. Если наши подозрения оправдаются, то окажется, что в заговор были вовлечены очень влиятельные люди. Поэтому от тебя многое зависит, смотри не ошибись!
   - Я тот дом запомнил, а если ещё раз увижу, то точно смогу сказать. Тем более я запомнил дорогу до него, думаю, ошибки не будет.
   - Тогда иди, Авдон уже ждёт тебя снаружи, - с этими словами он потянул за свою верёвочку.
   За стеной раздался звон колокольчика, в комнату вошёл Авдон, готовый со мной отправиться на поиски дома.
   - Отправляйтесь с отрядом стражников в назначенное место, если подозрения подтвердятся, можете входить в дом, вот вам разрешение с моей печатью, - Дормидонт протянул Авдону небольшой свиток.
   - Можем мы применять силу?
   - Если в доме действительно окажется вход в подземелье, можете вязать всех без разбора, в случае сопротивления разрешаю применить оружие. Можете выполнять.
   Авдон кивнул в ответ головой и вышел со мной в коридор.
   - От тебя зависит судьба многих людей, смотри не ошибись, - сказал он мне, когда мы спускались вниз.
   На улице нас уже ждал небольшой отряд стражников, примерно человек из десяти. Авдон знаком приказал им следовать за нами, и я повёл их в то место, где должен был быть вход в подземные коридоры. Идя по улицам города, я старался заранее вспоминать путь, по которому вернулся обратно, ещё до того, как мы выйдем на те же улицы. Подойдя к тому самому дому, я осмотрел его. Три этажа, белые стены, две статуи перед входом, всё было именно так, как я помнил.
   - Этот тот самый дом? - спросил Авдон.
   - Да, это точно он, я в этом абсолютно уверен.
   - Если ты ошибся, то тебе потом не поздоровится, - сказал он и направился к дому.
   Стражники последовали за ним.
   - Чего изволите? - спросил пожилой мужчина, открывший дверь.
   - Могу я видеть хозяина? Нам приказано обыскать этот дом, - ответил Авдон, протягивая разрешение начальника стражи.
   Эти слова заставили мужчину немного растеряться, впустив стражников внутрь, он поспешил на второй этаж, вероятно, намереваясь сообщить хозяину дома о нашем визите. Через какое-то время послышались шаги, и по широкой лестнице к нам спустился богато одетый человек в сопровождении своего слуги, открывшего нам дверь.
   - Рад вас приветствовать, младший начальник городской стражи, - поприветствовал его Авдон.
   - Здравствуй, Авдон, зачем беспокоишь меня в такой ранний час? - спросил он, изображая радость.
   - Мне приказано обыскать ваш дом...
   - Мой дом? - прищуривая глаз, перебил он Авдона.
   - Да, именно так, у меня имеется разрешение начальника городской стражи, можете ознакомиться.
   - Ну и с какой целью вы собираетесь рыскать по моему дому? - спросил он, лениво окинув взглядом разрешение.
   - Сущие пустяки, мы очень скоро управимся. Обещаю, что вам это не доставит лишних хлопот.
   - Ну, раз сам начальник городской стражи этого желает, то... - с этими словами он развел руками, изображая покорность и согласие.
   - В таком случае я попрошу помочь нам, - сказал Авдон.
   - Давай показывай, откуда ты вылез, - добавил он мне полушёпотом.
   По моим предположениям я вылез из окна, располагающегося в правой части дома, значит, и подземный вход должен был быть именно там. И действительно, осмотрев правое крыло первого этажа, я увидел знакомое мне полуподвальное помещение с узким окном, из которого я в тот раз с трудом выбрался. Всё пространство было завалено разным хламом, кроме центра помещения, где лежал большой прямоугольный ковёр. Я подошёл и откинул его, под ним в полу была та самая деревянная дверь.
   - Вы можете сказать, куда ведёт этот вход? - спросил Авдон, обращаясь к младшему начальнику стражи.
   Но тот вместо ответа выхватил кинжал и бросился на одного из стражников, обхватив его сзади за шею и приставив остриё кинжала к горлу.
   - Всё-таки нашли меня, жалкие крысы! - закричал он, багровея от злости.
   - Сопротивляться бесполезно, опустите оружие, и мы вас спокойно отведём к начальнику городской стражи для выяснения всех обстоятельств, - уверенным голосом сказал ему Авдон.
   - Назад! Все назад! - прокричал тот, трясясь от злости и делая шаг назад вместе с пленённым стражником.
   - Вы ведь не хотите ухудшить своё положение убийством стражника, сдайтесь нам добровольно, - сказал Авдон, делая шаг ему навстречу.
   - Назад! Я сказал назад! Слышите? Я сказал на...
   Вдруг удерживаемый им стражник резко повернулся, хватая руку с кинжалом и отводя её в сторону, в этот момент Авдон подскочил и с размаху нанёс удар кулаком по лицу. Младший начальник стражи упал на пол, заливаясь кровью из разбитого лица.
   - Связать его! - крикнул Авдон, - всех остальных вывести из дома, самых буйных тоже связывайте.
   Стражники рассыпались по дому.
   - Так, значит, городская стража тоже была в этом замешана? - спросил я, когда арестованного увели.
   - Как видишь, была, скорее всего он не один предатель в нашем городе, должны быть и другие, у которых много денег и власти. Но теперь мы всё узнаем, правду мы умеем из людей выбивать. Ну а твоя помощь пока не нужна, ты сделал своё дело. Можешь доложить начальнику стражи об успешном выполнении задания.
   - Хорошо, я пойду к нему сейчас же.
   В дом входили уже новые стражники, готовые увести задержанных и обыскать весь дом в поисках возможных улик. Работа шла неспешно и в то же время быстро, каждый был занят своим делом, казалось, что стражникам каждый день приходится обыскивать чьи-то дома.
   События этого дня должны были поставить точку в деле уничтожения культа огня, раз был пойман один из зачинщиков заговора, то изобличение других - всего лишь дело времени, а это означает, что спокойствие многих городов теперь обеспечено.
   Страшно было подумать, что могло бы случиться, если бы мятежники всё-таки подняли вооружённое восстание. Поддерживаемые некоторыми влиятельными людьми, они смогли бы натворить много бед. И даже если бы их замыслы не осуществились, было бы много крови и бессмысленных жертв среди людей, брошенных зачинщиками мятежа на бессмысленную борьбу. В этом случае человеческие жертвы должны были быть той ценой, которую готовы были заплатить ради достижения своих целей жаждущие власти и денег люди. В этот день я чувствовал, что с моих плеч свалился большой груз ответственности за выполнение порученного задания, дело было закончено, и можно было выкинуть ненадолго из головы все мысли о культе и неудавшемся заговоре. На душе вдруг стало очень легко, а мысли прояснились, освобождённые от идей, которые их захламляли. Оставалось только доложить Дормидонту об успехе, и можно было забыть обо всём этом.
   Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь, из-за которой послышалось уже привычное мне рявканье, означающее, что можно войти.
   - Ну что? Докладывай, - сказал он, когда я вошёл.
   - Это оказался тот самый дом, о котором я говорил. В нём живёт... - я не успел договорить, потому что сильный удар кулака по столу заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
   - Проклятый предатель, значит он тоже в этом замешан, - прорычал он, стиснув зубы, - всё прогнило, даже в городской страже появились подобные негодяи, потерявшие свою честь. Хорошо, что ты смог найти его дом, теперь мы будем знать имена всех сообщников, я сам буду его допрашивать, - сказал он, сжимая кулаки.
   В этот момент я очень не завидовал младшему начальнику городской стражи, которому придётся быть допрашиваемым Дормидонтом, один вид которого заставляет ужаснуться любого.
   - Наш правитель будет в ярости, когда узнает об этом. Заговорщики в городской страже! В этом есть и моя вина, не надо было оставлять без внимания всякие культы, никто не знает, чему на самом деле там учат людей. Кстати говоря, тебе сейчас придётся отнести моё донесение нашему правителю, он тоже должен сразу узнать о причастности к заговору городской стражи.
   Дормидонт достал из одного из ящиков своего стола тонкий лист пергамента и принялся что-то старательно писать. Ещё в прошлый раз, когда я видел письмо начальника городской стражи Квинтия, меня удивила тонкость и белизна пергамента, на котором оно было написано. У Дормидонта были точно такие же листы, которые не очень были похожи на тот пергамент, из которого была изготовлена моя карта. Может быть, они делались из кожи какого-нибудь неизвестного мне животного, а может быть и не из кожи, очень уж странно они выглядели. Дормидонт очень старательно вырисовывал каждую букву, отчего написание донесения затягивалось очень надолго. Наконец он закончил писать, обмакнул свою печать в красную краску и плотно прижал к листу пергамента, после чего свернул его и протянул мне.
   - Передай моё донесение незамедлительно, передай лично, не отдавай никому, его можно читать только правителю. Если тебя кто-нибудь остановит, покажи им донесение с моей печатью, и тебя пропустят. Дворец правителя расположен в западной части города, можешь просто идти по любой улице на запад, пока его не увидишь. Дворцовые стражники будут тебя обыскивать, поэтому не бери с собой никакого оружия. Можешь это считать последним заданием на сегодняшний день, после его выполнения ты свободен. Вопросы есть?
   - Нет.
   - Тогда можешь идти.
   Я вышёл из здания городской стражи и направился в западную часть города. Мне предстояло увидеть дворец правителя, и это не могло меня не радовать. Ведь мне впервые предстояло увидеть что-то настолько значительное и, наверное, очень красивое. Проходя по улицам города, я заметил, что чем дальше я продвигался на запад, тем более крупными и роскошными становились дома вокруг меня. Даже улица стала заметно шире и чище, возле домов стояли столбы с большими светильниками, висевшими на них, а рядом с некоторыми домами располагались небольшие сады. Наконец вдалеке я увидел его, высокие башни дворца поднимались высоко-высоко, выше них, наверное, были только облака. Весь дворец издалека виднелся в какой-то лёгкой дымке, отчего вид у него был ещё более восхитительный, как будто волшебный. Казалось, что он вырастал прямо из земли, устремляясь высокими башнями к облакам, стараясь до них достать. Я ускорил шаг, чтобы побыстрей подойти к нему и увидеть его вблизи, во всём его великолепии. Через несколько домов улица расширялась и переходила в большую площадь, за которой начинались личные владения правителя. У дворца была своя каменная стена, охватывавшая большую площадь земли, на которой располагался сам дворец и большие сады, раскинувшиеся перед ним. В передней части стены, примыкающей к площади, были большие ворота, раскрытые настежь, рядом с которыми стояли стражники. Я сразу понял, куда мне следует идти, и пошёл в их направлении. Прямо около ворот один из стражников сделал шаг вперёд, преграждая мне путь, и сказал:
   - Стой! Тебе куда?
   - Донесение правителю от начальника городской стражи, - ответил я, показывая свёрнутый пергамент с печатью.
   Стражник посмотрел на печать и молча пропустил меня. Мой путь до дворца пролегал по широкой каменной дорожке, выложенной посреди сада, по краям которой росли высокие аккуратно подстриженные деревья, в разные стороны от главной дорожки расходились небольшие тропинки, выложенные белым камнем, которые были похожи на длинные белые ленты, лежащие на бесконечном зелёном ковре из травы, кустов и цветов. Длинные узкие дорожки уходили в глубь сада, затеняемые деревьями, растущими по их краям. В некоторых местах стояли красивые широкие скамейки с крышей, увитой разными растениями с мелкими цветами, отчего одним своим видом эти скамейки манили человека к себе, предлагая присесть в их уютной тени. На всём протяжении стены на одинаковом расстоянии друг от друга располагались смотровые башни, с которых дворцовые стражники осматривали всю прилегающую территорию по обе стороны от стены.
   Одеты дворцовые стражники были красивее, чем городские, и оружие было у них получше. Обычный стражник был одет в кольчужный доспех, поверх которого надевалась серая жилетка с грубо вышитыми на них львами, оружием была висящая на поясе справа шипованная дубина и кинжал с левой стороны. Здешние же стражники носили более дорогие доспехи с красивой вышивкой на груди, в руках они держали оружие, представляющее из себя что-то среднее между копьём и топором, на поясе висел меч в красивых ножнах. Я подходил всё ближе ко дворцу, а он всё больше вырастал передо мной из земли, закрывая собой небо. Когда я подошёл вплотную к нему, не было уже видно крыш высоких башен и казалось, что они упираются прямо в небо. На входе во дворец меня остановил один из стражников.
   - Стой! Ты куда?
   - Донесение правителю от начальника городской стражи, - снова ответил я, протягивая ему свёрнутое письмо.
   Стражник посмотрел сначала на печать, потом на меня и позвал кого-то, находящегося внутри. Из полуоткрытых дверей вышел толстый человек неприятной наружности с бегающими маленькими тёмными глазками и непонятно для чего выставленными вперёд руками с маленькими пальцами. Увидев донесение, он спрятал руки за спиной, как будто боясь его испачкать, спросил что-то шёпотом у стражника и, получив ответ, сказал мне писклявым голосом:
   - Прошу за мной.
   Я последовал за ним и вошёл во дворец. То, что я видел снаружи, не шло ни в какое сравнение с тем, что я увидел внутри. На какое-то время я замер, потрясённый увиденным. Высокие стены дворца уносились ввысь, смыкаясь где-то очень высоко, так высоко, что начинала кружиться голова от одной мысли, что там можно вдруг оказаться. По всей длине стен в них были огромные окна, сделанные из кусочков разноцветного стекла, выложенного в виде красивых картин. На них были изображены деревья, животные, люди, занятые разными делами, и всё вместе это создавало ощущение чего-то сверхъестественного, недоступного простому человеку.
   - Прошу за мной, - окликнул меня толстяк, немного склоняя вперёд голову и жалко улыбаясь.
   Я пошёл за ним, вертя по сторонам своей головой, не желая отрывать свой взор от увиденного великолепия. Дворец внутри оказался очень большим, состоящим из нескольких залов, соединённых проходами в виде больших арок. Пройдя первый зал, толстяк остановился и пропищал, наполовину повернувшись в мою сторону:
   - Прошу подождать здесь, - сказав это, он скрылся за аркой, свернув куда-то направо.
   Через некоторое время ко мне вместе с ним вышел высокий мужчина солидной наружности, который спросил у меня сочным низким голосом:
   - У вас какое-то дело к нашему правителю?
   - Мне поручено передать ему донесение от начальника городской стражи.
   - Я могу передать ему сам, - сказал он, заранее протягивая вперёд свою руку.
   - Я могу отдать это донесение правителю и только ему.
   - Не хотите ли вы сказать, что оно является строго конфиденциальным?
   - Да, именно это и хочу сказать, - ответил я, не совсем понимая смысл последнего его слова.
   - Хорошо, я доложу о вашем приходе, - сказал он и удалился.
   Мне предстояло увидеть самого правителя Маралла! И хоть я понимал, что он такой же человек из плоти и крови, как и все остальные, но сама мысль о том, что я увижу человека, управляющего таким огромным городом и всеми прилегающими к нему землями, заставляла что-то во мне приятно трепетать. Через какое-то время человек солидной наружности вернулся и сказал мне:
   - Правитель сейчас готов принять вас.
   Я пошёл дальше по просторным залам, удивляясь той красоте, которую я видел внутри. Каждый из залов был не похож на другой своим убранством и картинами в окнах. Теперь солнечный свет попадал внутрь сквозь картины, на которых были изображены доблестные воины, сражающиеся друг с другом, сцены различных битв и военных походов. В третьем зале воины уже сражались не друг с другом, а с разными животными, некоторые из которых мне показались сказочными и вымышленными, например, большая зелёная ящерица с тремя головами, на которую воин замахнулся своим длинным мечом.
   Наконец мы вошли в четвёртый зал, на полу которого лежал длинный и широкий красный ковёр, тянущийся от входа до того самого места, где сидел правитель Маралла. На небольшом каменном возвышении стояло большое каменное кресло, покрытое ярко-красной тканью, на котором сидел правитель, одетый в богатую одежду с длинной красной накидкой до самого пола. На его руках сверкали перстни с драгоценными камнями, а на груди висела толстая золотая цепь с массивным медальоном. По обе стороны от правителя стояли стражники в чёрной одежде, следившие взглядом за мной с тех пор, как я зашёл в зал. Как только я приблизился к нему, стражники, одетые в чёрное, подошли ко мне и ощупали с ног до головы, вероятно, ища у меня спрятанное оружие. Не найдя у меня ничего опасного, они заняли своё место, давая мне возможность подойти ближе.
   - Так с чем ты ко мне пришёл? - спросил правитель.
   - У меня для вас донесение от начальника городской стражи, - ответил я, протягивая письмо.
   - Хм... - задумчиво произнёс он, читая письмо.
   После того, как донесение было прочитано, правитель отдал его стоящему рядом слуге и жестом показал, что с ним следует сделать. Слуга взял пергамент и кинул его в стоящую рядом большую чашу с огнём, отчего тот вспыхнул и сгорел в момент.
   - Вот, значит, как обстоят дела у вас там, в городской страже... - протянул правитель, глядя мне в глаза, - хорошо, что хоть вовремя исправились. А ты случайно не знаешь вашего человека, который занимался расследованием этого дела?
   - Да, я его знаю, это я.
   - Ты? Ха, вот кто значит передо мной стоит. Я слышал, ты помог моему человеку завершить задание и сегодня, судя по донесению, тоже неплохо постарался. Теперь судьба заговорщиков предрешена, и спокойствие в городе обеспечено. Ты заслуживаешь вознаграждения.
   - Благодарю вас, правитель, - сказал я, слегка кланяясь.
   - Не торопись меня благодарить, - сказал он, улыбаясь, - сначала послушай, что я скажу. У меня есть одно дело, которое я хочу поручить именно тебе. Дело требует осторожности и проворства, а также хорошего ума. Думаю, что ты себя неплохо показал и справишься с ним. Но помни, что это дело очень важно для меня, и это честь для тебя, раз я решил тебе его доверить.
   - Благодарю вас, повелитель, я с удовольствием его выполню, раз оно настолько важное.
   - Если справишься с ним, то я тебя щедро вознагражу. От тебя требуется найти одну вещь, в существование которой сегодня уже мало кто верит, в этом и будет заключаться сложность задания. Эта вещь очень древняя, настолько древняя, что от неё остались только старые предания и моё желание её найти. Если она действительно существует, и ты её сумеешь достать, то можешь считать, что сделал невозможное, и я тебе буду очень благодарен.
   - Что это за вещь?
   - Это особенная вещь, - сказал он, хитро улыбаясь, - это не какая-нибудь безделушка, которую можно купить. Эта вещь бесценна и принесёт большую пользу тому, кто знает, что с ней следует делать.
   - Раз эта вещь имеет такую ценность, то я готов приступить к выполнению задания прямо сейчас.
   - Вот и славно, сейчас тебя отведут в хранилище свитков, там тебе всё расскажут в подробностях, чтобы ты точно знал, что тебе следует искать, а потом можешь приступать к делу. Аркебан! - крикнул он куда-то влево.
   Из узкой двери в боковой стене зала вышел мужчина, который меня привёл к правителю.
   - Отведи его в хранилище свитков, - сказал он Аркебану, указывая на меня, - и пусть ему там расскажут про нашу красавицу.
   - Слушаюсь, - ответил тот и жестом попросил меня пойти с ним.
   Вернувшись в третий зал, мы свернули в узкий боковой проход, уходивший куда-то вглубь, теряясь в густом сумраке. Проход, сделав несколько поворотов, вывел нас на другой этаж, судя по всему, находящийся под землёй. Вход преграждали решётчатые стальные ворота, закрытые наглухо.
   - Аваз! - позвал Аркебан кого-то.
   Из сумрака вынырнул худощавый парень, держащий в руках светильник.
   - Ты чего ворота запираешь, крыса подвальная? Решил здесь поселиться? Ну-ка, открывай скорее, - сказал ему Аркебан.
   - Да-да, уже открываю, заходите, заходите, - затараторил тонким голосом парень.
   - Расскажи ему всё, что знаешь про нашу звезду, - сказал Аркебан, кивая в мою сторону головой, - и побыстрее.
   - А-а-а, про нашу звезду-у-у, - протянул он, улыбаясь, - конечно расскажу, всё расскажу, пойдёмте, пойдёмте, - сказал он мне, маня за собой жестом.
   Я пошёл вместе с ним, осматриваясь по сторонам. Вид у этого подземелья был мрачный, но порядок вокруг давал понять, что здесь хранится что-то важное и ценное. Справа и слева располагались большие двери в два ряда, по размеру превосходящие рост человека, наверное, вдвое, к одной из них подошёл Аваз и, повернув несколько раз ключ в скважине, вошёл внутрь. В большой комнате стояли длинные ряды шкафов с полками, на которых лежали свёрнутые свитки пергамента. Аваз нырнул куда-то между них и стал там копаться.
   - Так-так-так, этот... ещё этот... - бормотал он в полутьме.
   - Вот, пожалуйста, всё что есть, - торжественным голосом сказал он, вынося мне охапку свитков, - берите... аккуратно, вот так, вот так. А теперь пойдёмте за мной, осторожно, здесь не оступитесь... вот так, проходите.
   Он тарахтел не останавливаясь, постоянно что-то говоря, даже если в этом не было абсолютно никакой необходимости.
   - Так, значит, вам интересно узнать про нашу звезду? Я много могу про неё рассказать, я почти всё о ней знаю. Я здесь бываю с самого детства, и многое успел прочитать за это время, я многое знаю и могу рассказать. Хотите, я вам расскажу про то, как основали наш город, или про великие завоевания? Я знаю много разного, вы знаете, почему наш город стал таким большим? О-о-о, это интересная история!
   - Мне бы со своим делом разобраться...
   - Да, да, да, обязательно всё расскажу, вот только поднимемся на второй этаж, и всё расскажу.
   Мы поднялись по узкой каменной лестнице на второй этаж и зашли в одну небольшую комнату, освещённую солнцем, заглядывавшим в открытое окно. Я положил все свитки на стол, стоящий перед окном, и сел напротив Аваза.
   - Значит, вам надо всё знать о ней? Хорошо, я всё расскажу, - сказал он, потирая руки.
   - Для начала скажи, о чём вообще речь? О ком мне надо узнать?
   - Так вы ещё не знаете? Речь ведь идёт о Звезде империи!
   - О чём? - переспросил я, не понимая, о чём он говорит.
   - О Звезде империи! Это же прекраснейшая вещь во всей империи!
   - Что ещё за звезда?
   - Это не просто звезда, так называется один прекрасный драгоценный камень, о существовании которого сейчас уже мало кто знает. А когда-то она была объектом для поклонения, с ней связано немало легенд. Говорят, что во времена правления Великого совета этот камень был найден возле Огненного хребта и привезён в Город пяти царей, где был помещён в храме. Но вскоре обнаружилось, что камень обладает божественной силой и может быть использован людьми. Тогда Великий совет поручил узнать об этом побольше группе исследователей, которые и занялись изучением божественной силы камня. Говорят, что им удалось раскрыть секрет огромной силы, которой наделяется владелец камня, и с тех пор его стали охранять ещё сильней. Во время великих завоеваний император Казиус, который был правителем Маралла, захватил этот камень и использовал его в битвах с другими правителями. Когда война закончилась, и все владения были объединены, Казиус объявил себя верным слугой богов и сказал, что это боги даровали ему силу через этот камень для того, чтобы он объединил все наши земли. С тех пор этот камень стали называть Звездой империи, а наши объединённые земли стали именовать империей. Многие считают это пустым вымыслом, но мне кажется, что всё тут не так-то просто. Взять хотя бы этот свиток, - с этими словами Аваз протянул мне один из лежащих на столе пергаментов.
   - Правда, он очень сильно испортился, потому что пережил два пожара и наводнение, но в нём содержатся очень интересные сведения, - говорил он, расстилая передо мной кусок старого пергамента.
   И действительно, многих слов уже не было видно, края пергамента сильно обгорели, отчего последние буквы в словах приходилось угадывать, в некоторых местах краска и вовсе была смыта. Пытаясь понять смысл, я начал разбирать слова.
  
   "...ГЛАВНОМУ ОТ... ОТ СТАРШЕ...
   Должен вам сообщить, чт... привели нас к выводу, что камень дейст...
   ...бладает огромной силой, спос... проявляться при свете солнца. В ходе на...
   изучения бы... разные усло... пострадали трое че... нимавших участ...
   в исследовании. Двое из ни... ослепли, ост... ...лучили ожоги. Это на....
   ...ом, что вп... ...и даже воз... ...то и за...
   с уверенностью сказать, что с... буд... ...ванна. Именно поэ...
   я предлагаю ещё г... ...ить... в ис... анного фе... "
  
   Из написанного я понял только то, что камень обладает какой-то большой силой.
   - А вот это более поздний отчёт, скопирован с оригинала, в нём тоже отсутствуют некоторые слова, - сказал он мне, заметив, что я закончил читать.
   Во втором пергаменте всё было написано свежими красками, но часть слов всё же отсутствовала.
  
   "Копия отчёта Великому совету 63 года Первой эпохи
  
   ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.
   Изучение решено начать с ... свойства отражаемого света. Вопреки предположению отражённый свет не ... лезни, вы... а лишь вызывает покраснения кожи в местах по... Растения также не реагируют на освещение отражённым от камня светом. К концу дня у всех участников исследования болели глаза.
  
   ДЕНЬ ВТОРОЙ.
   Решено было проверить воздействие отражённых от камня солнечных лучей. При наблюдении за камнем под солнечным светом он периодически... тонкими лу... света, слепя глаза. Один из них выделялся своей силой и яркостью, расположен он б... части к... После того, как небо затянули тучи, исследования было решено временно прекратить.
  
   ДЕНЬ ТРЕТИЙ.
   Для усиления даваемого результата решено было применить зеркала для усиления осве... камня. После сборки системы серебряных зеркал лучи солнца были собраны на... Последующие события описываются... от полученных ...олучили ожоги, а двое потеряли способность видеть. Было решено на время прекрати...
  
   ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ.
   После вчерашней неудачи продол... вдали от солнечных лучей. Изменено количество зеркал с их ра... Результат улучшился и был сравним с тем, что удавалось получить при свете солнца. После изменения положения зеркал получилось до... что говорит о том, что можно...
  
   Часть текста отсутствует полностью.
  
   ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ.
   Как и предполагалось, изменения дали хороший результат, теперь мы были в состоянии добиваться... однако, при недостаточном ос... важно было найти способ избавиться от этих неу...
  
   ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ.
   Начато исследование воз... на камни и землю. Даже при сильном... не давало ощутимого результата. При наиболь... удавалось... выявило недостатки конструкции. Было принято решение изменить ко... должить...
  
   ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ.
   После изменения конструкции появилась воз... даже при больших ... и это дало возможность за... как и в случае прошлых по...ось, но намного лучше. Необходимо начать использование оста...
  
   Часть текста отсутствует полностью.
  
   ДЕНЬ ДВАДЦАТЫЙ.
   После завершения вчерашнего... проверить... дало невероятные результаты. После то... и это без... потому что это требует уже совсем новых ма... и дополнительных с... Теперь можно изменять направление... Также было решено продолжить использование трёх малых зеркал...
  
   Остальная часть текста отчёта отсутствует. Отчёт был скопирован 23 дня месяца мороза 156 года Второй эпохи"
  
   - Ну как? Впечатляет? - спросил Аваз, когда я оторвался от пергамента.
   - Да, это всё очень интересно, но это разве то, что мне нужно знать? От меня требуется только найти этот камень.
   - А... э... ну да, это не совсем то... А хотите, я вам покажу карту? - сказал Аваз, и его глаза радостно засверкали.
   - Какую карту?
   - Карту, с помощью которой можно найти Звезду империи! - Аваз расплылся в широкой улыбке.
   - Ты хочешь сказать, есть готовая карта, по которой можно её найти? Почему в таком случае до меня это не сделал никто?
   - Это долгая история, - начал Аваз, потирая от удовольствия руки, - всё началось ещё тогда, когда был жив император Казиус. После тех побед, которые ему принесла Звезда империи, он поместил её в своём дворце, прямо над тем местом, где он восседал. И там она висела, пока он был жив, после его смерти драгоценный камень передали в храм, где он и пробыл ещё несколько десятков лет. Но однажды Звезда империи пропала, просто взяла и пропала, как будто и не было её никогда. Как её ни искали - всё было тщетно, её и след простыл. Но вскоре один из младших служителей храма разболтал своим друзьям о том, что помог своему наставнику выкрасть эту святыню. Слухи поползли по городу и очень скоро его схватили. Отпираться он не стал и сразу выложил всю правду о том, что его наставник убедил его в том, что Звезда империи должна храниться в другом месте. Идея была безумной, но смог бы кто-то усомниться в правильности слов духовного наставника? И вот однажды ночью, когда в храме никого не осталось, они вынесли камень, который потом был спрятан его наставником. Его тоже очень быстро нашли, но не смогли от него узнать ничего, что помогло бы найти священный камень. Его долго пытали, пытаясь выбить правду, но он не проронил ни слова. В его личных вещах нашли карту, указывающую на то место, где была спрятана Звезда империи, но по ней так ничего и не смогли найти. Никто не смог разгадать её, никто не понял, что же на самом деле на ней изображено.
   - Значит, от этой карты нет никакого толка? - спросил я, уже почти полностью разочарованный.
   - Я так не думаю! Тогда никто не понял, что за место изображено на карте, потому что не там искали. Использовать эту карту может только тот, кто найдёт место, на ней изображённое. Но исходить всю империю в поисках этого места было не под силу никому, поэтому поиски так ни к чему и не привели. Но я уверен, что знаю, где искать.
   - Ты знаешь, где искать, и до сих пор никому не сказал?
   - Это сейчас мало кого интересует, только в последнее время наш правитель стал понемногу интересоваться, видимо, кто-то рассказал ему старую легенду про Звезду империи, и он решил, что было бы неплохо найти такое сокровище, если оно существует. Поэтому он хочет, чтобы вы отправились на поиски, ведь это он поручил заняться этим делом, да?
   - Да, это он.
   - Да, я сразу понял, почему вы здесь, он всё-таки решил узнать, правдивы эти легенды, или всё это простой вымысел. И сейчас только я могу подсказать, где надо искать, - Авдон снова расплылся в улыбке, гордясь собой.
   - Почему ты уверен в этом?
   - Я всё обдумал и решил, что разгадка кроется в предсмертных словах того наставника, выкравшего Звезду империи, - с этими словами он стал рыться в свитках, лежащих на столе, пока не выбрал один из них.
   - У тебя и его предсмертные слова есть? - удивился я.
   - Да, это старый отчёт, в котором написано всё, что было сказано им во время пыток. Но здесь написано очень мало, он почти всё время молчал, только изредка осыпал проклятиями пытавших его людей. Вот здесь написано, что с его слов священный камень должен быть там, куда его поместили боги. А вот здесь написано, что, по его словам, камень должен пребывать в вечном огне, дающем ему силу.
   - И что это всё означает?
   - Я сразу понял, куда он отнёс камень. Туда, где он был дарован людям богами.
   - И что же это за место?
   - Где был найден этот камень? Где всегда много огня? Вот-вот, именно там - возле Огненного хребта. Именно там и следует искать Звезду империи.
   - Но ведь Огненный хребет, наверное, очень большой, и будет сложно отыскать то самое место, изображённое на карте.
   - Да, это существенно усложняет задачу, - сказал Аваз, почёсывая затылок, - но кое-что всё же известно. На карте изображены две линии, сходящиеся вместе, которые наверняка являются дорогами, обе они упираются в какую-то гору, у которой две вершины вместо одной, за этой горой должна быть ещё одна гора, в которой и будет спрятан камень. На карте точно показан путь к этому месту, он должен быть рядом с краем обрыва. Значит, остаётся только найти двугорбую гору, преодолеть её, дойти до края обрыва, и Звезда империи будет в руках!
   - Ты уверен, что на карту надо смотреть с твоей стороны? - спросил я, переворачивая карту вверх тормашками.
   От моих слов у Аваза округлились глаза, а рот открылся. Он явно раньше не думал об этом, эта мысль впервые пришла именно ко мне в голову. Действительно, на карте не было абсолютно никаких знаков, дающих понять, где у неё верх, а где низ.
   - Да, ну может быть... - начал было он.
   - Значит, никто не знает, с какой стороны следует смотреть на карту, и это может быть не то, что ты себе представлял.
   - Если эти две линии на карте действительно обозначают две дороги, то дело намного упрощается. В том месте, где они сходятся, изображено что-то, похожее на небольшую скалу или большой камень, точнее сказать сложно. Это может служить ориентиром в поисках.
   - Ну что ж, придётся мне исходить весь Огненный хребет в поисках этого места. Знать бы, как выглядит этот священный камень, чтобы я сразу понял, что это он и есть.
   - Могу показать, - сказал мне Авдон, сверкая глазами.
   - Можешь показать? - удивился я.
   - У меня есть изображение камня, которое сохранилось ещё с тех времён, когда он хранился во дворце императора Казиуса. Вот, пожалуйста, - сказал он, разворачивая один из лежащих на столе пергаментов.
   Передо мной лежал старый почти полностью исписанный пергамент, в нижней части которого был изображён камень с красивыми ровными гранями и правильными пропорциями.
   - Какого он размера на самом деле? - поинтересовался я, разглядывая рисунок на пергаменте.
   - Здесь он изображён в натуральную величину.
   - Он такой большой? - спросил я, недоверчиво взглянув на Аваза.
   - Да, он воистину огромен и столь же прекрасен. Если поиски закончатся удачно, и у меня будет возможность взглянуть на него, то я буду по-настоящему счастлив. Это должно быть потрясающее зрелище, в наши дни ещё никому не удавалось увидеть что-либо подобное.
   - Что в остальных свитках, которые ты принёс?
   - Здесь много всего интересного, - оживился Аваз, - вот, например, стихи одного древнего поэта, посвящённые этому прекрасному камню. Хотите, я почитаю?
   Я жестом показал, что лучше не стоит этого делать. Аваз тут же схватил другой свиток.
   - А вот здесь содержится описание ритуала поклонения, который проводился в главном храме нашего города, вот здесь описание порядка действий, необходимых для того, чтобы...
   - Значит, ничего, способного помочь мне в поисках, там больше нет? - прервал я его.
   - Ну... - замялся он.
   - Так есть или нет?
   - Нет, больше никакие сведения не дошли до наших дней.
   - Тогда я возьму только карту.
   - Да-да, пожалуйста.
   В этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Аркебан.
   - Вот вы где сидите. А ты опять постороннему человеку свои истории рассказываешь? Опять заняться нечем? - строго он сказал Авазу.
   - Я? Нет, совсем нет, мы уже закончили всё обсуждать.
   - Ну-ка, быстро иди, займись своими делами.
   Аваз вышел, оставив меня с Аркебаном наедине.
   - Наш правитель прислал меня к вам, чтобы я сообщил ещё кое-что. Для того чтобы поиски велись быстрее, вам будет пожалована лошадь, а также некоторое количество денег серебром, - с этими словами он протянул мне небольшой мешочек с монетами.
   - Правитель даёт мне какие-то сроки для выполнения задания?
   - Никаких сроков нет, но это задание, конечно же, лучше выполнить как можно раньше. Поэтому я бы посоветовал приступить к выполнению уже сегодня. Пойдёмте со мной, лошадь уже приготовили.
   Мы вышли из дворца, перед воротами которого стояла запряжённая лошадь с двумя кожаными сумками, свисающими по бокам.
   - Здесь запас воды и лепёшек на пять дней, всё остальное можно будет купить в тавернах, которых много стоит на обочинах дорог по всей империи. Желаю удачи в поисках.
   - Благодарю.
   Аркебан скрылся за входными дверями дворца, и я остался один. Предстояло долгое путешествие, да ещё и на лошади, что казалось мне самым сложным обстоятельством. Ни разу в жизни я ещё не управлял лошадью, только сидел за спиной у Фемины, когда мы вместе направлялись в Маралл. Тем более путь до Огненного хребта был неблизкий и должен был занять много времени. Я мог отправляться на поиски камня сразу, но мне хотелось сначала зайти к Дормидонту и рассказать о полученном задании. Я подошёл к лошади и одним махом запрыгнул на неё. Лошадь подо мной стояла спокойно, не шевелясь. Взяв в руки поводья, я выпрямил спину и ткнул лошадь пятками в бока, отчего она пошла вперёд мелким шагом. Постепенно я привык держать равновесие и уже не вздрагивал от каждого шага по неровной дороге. Подъехав к зданию городской стражи, я привязал поводья к стоящему рядом дереву и вошёл внутрь. Дормидонт, как и обычно, сидел за своим столом.
   - Ну что, отнёс донесение?
   - Да, передал в руки правителю.
   - Он что-нибудь передал мне, может быть какие-нибудь указания?
   - Нет, абсолютно ничего. Но зато мне дал одно задание, которое мне необходимо как можно скорее выполнить.
   - Тебе? - спросил Дормидонт удивлённо.
   - Да, после того, как узнал, что это я занимался культом огнепоклонников, он поручил мне одно важное для него задание. Его нужно выполнить как можно скорее, поэтому я приступлю к выполнению прямо сегодня.
   - Ты будешь один заниматься этим?
   - Да, я буду один, всё необходимое для выполнения задания у меня есть, и я могу начать прямо сейчас.
   - Раз сам правитель поручил тебе что-то, значит это очень важное дело. Приступай к его выполнению незамедлительно, смотри, не подведи городскую стражу, от твоего успеха зависит и моя репутация в том числе.
   - Я буду стараться.
   - Можешь идти.
   Я молча вышел, закрыв за собой дверь, и направился на первый этаж к своему вещевому шкафу, потому что там лежало то, что мне могло очень пригодиться в предстоящем путешествии. Там лежал мой меч, подаренный мне Виком перед тем, как я покинул наше селение. Большой двуручный меч лежал в тёмном шкафу, дожидаясь момента, когда его достанут и возьмут с собой в далёкий путь, полный опасностей и непредвиденных поворотов судьбы, и я решил, что этот момент наступил. Открыв шкаф, я достал меч и крепко сжал обеими руками его рукоять, поворачивая его под лучами света, пробивавшимися через небольшое окно. Снова ощутив тяжесть своего меча, я почувствовал силу, которая, казалось, была заключена в нём самом. Засунув меч в ножны, я перекинул ремень через плечо, взял карту и вышел из комнаты. Гулкие звуки моих шагов разносились по коридору, нарушая создавшуюся в нём тишину, вокруг не было ни души. Путь предстоял неблизкий, и это означало, что в ближайшее время мне придётся увидеть много нового, столкнуться со многими трудностями, которые будут в пути. А самое главное, мне придётся найти то, чего может и не оказаться на самом деле, придётся гоняться за мифом, за тенью, о которой остались только слухи.
   Лошадь стояла как вкопанная около дерева, не сдвинувшись с места ни на шаг. Мне повезло, что она оказалась такой спокойной, иначе мне без навыков верховой езды пришлось бы тяжко с ней. Запрыгнув на нее, я поехал медленным шагом в сторону восточных городских ворот, через которые попал в город вместе с Феминой. На моей карте были нарисованы две дороги, ведущие в Маралл, одна из них северная, другая восточная. Если выйти из города через восточные ворота, то нужно добраться до северной дороги, потому что только она ведёт в сторону Огненного хребта. Почти доехав до городских ворот, я слегка пнул лошадь ногами в бока, отчего она пошла быстрее. В город въезжала длинная вереница гружёных телег, сопровождаемая конными стражниками с одеждой, очень не похожей на одежду здешних стражников. Наверное, они сопровождали товары из другого города, прибывшие в Маралл для продажи. Такому большому городу, наверное, требовалось много разных товаров для того, чтобы удовлетворять потребности всех его жителей.
   Подождав, пока последняя телега войдёт в город, я пришпорил лошадь и вылетел из городских ворот, намереваясь поскорей добраться до северной дороги, ведущей к Огненному хребту. Преодолев море палаток и лачуг, раскинувшихся возле города, я свернул налево, огибая город большим крюком, который должен был закончиться возле северной дороги. "Если с тех пор, как была изготовлена карта, на просторах империи ничего не изменилось, то дорога должна меня привести к большому порту, из которого корабли отплывают к Городу пяти царей и возвращаются обратно", - рассуждал я. Мне с детства хотелось посмотреть на большие корабли с широкими палубами и большими парусами, надуваемыми ветром. Никогда я не видел ничего больше обычной рыбацкой лодки, и мне было трудно представить, как должен выглядеть настоящий корабль. В детстве я представлял корабли просто как обычные лодки, увеличенные во много раз, но это была лишь неуклюжая детская фантазия, не умеющая порождать ничего другого.
   От порта дорога должна была идти дальше на север до большой реки, потом сворачивать на запад и тянуться до самого Берга. Дальше Берга дорога не шла, по крайней мере, так было на моей карте, где тонкая серая линия, обозначавшая дорогу, упиралась своим концом в город. "Дальше мне придётся идти на северо-запад, пока я не достигну гор, где и стану искать то самое место, которое было изображено на старой карте", - решил я. Честно говоря, я и не надеялся найти Звезду империи, потому что очень уж неубедительно всё выглядело. Такая ценная вещь не могла пролежать столько времени ненайденной, и за столько лет кто-то должен был раньше Аваза догадаться, где то место, к которому я направлялся. Поэтому я намеревался лишь найти горбатую гору и обрыв, изображённые на карте, и вернуться в Маралл с вестью о том, что все рассказы о драгоценном камне - всего лишь чей-то вымысел, и что если он когда-то и существовал, то теперь утерян безвозвратно.
   Быстро обогнув на лошади город, я увидел вдалеке дорогу, ведущую прямо на север. Это было то, что я искал, та самая дорога, которая была на моей карте. Доскакав до неё, я остановился и посмотрел вперёд, туда, куда должен был отправиться на поиски. Впереди сгущались серые тучи, опускавшиеся почти до земли, пряча от моего взора горизонт. Лошадь подо мной нетерпеливо ковыряла копытом землю, давая понять, что ей хочется размять своё тело, почувствовать ветер в своей гриве. Покрепче сжав в руках поводья и немного пригнувшись вперёд, я что есть силы пнул лошадь в бока.
  
  
  
   Глава 6
  
  

Дорога к огню

  
  
   Ветер свистел в ушах, обдувая меня всего, лошадь стрелой неслась вперёд, поднимая густые клубы серой пыли, стелившейся широким шлейфом за нами. Я крепко держал поводья, прижимаясь всем телом к лошади, боясь с неё упасть на такой большой скорости. Мимо меня проносились большие поля со спелыми колосьями, качавшимися на ветру, конца которым не было видно. Я снова отправлялся неизвестно куда, снова двигался навстречу неизвестности, был свободен как ветер, и это не могло меня не радовать. Я был в предвкушении чего-то нового и прекрасного, что для меня было одним и тем же, ведь всё новое кажется прекрасным, так как вкус неизведанного всегда бывает сладок. Даже просто продвигаясь вперёд на север, я смотрел по сторонам и получал от этого удовольствие, хотя вокруг меня не было ничего кроме похожих друг на друга полей. Я чувствовал себя первопроходцем новых земель, первым прокладывающим путь для всех остальных, хоть и понимал, что по этой дороге до меня прошло бесчисленное множество людей, превративших обычное заросшее травой поле в дорогу, вытоптанную за много лет беспрерывной ходьбы.
   Меня нисколько не смущало путешествие в одиночку, любой другой человек предпочёл бы отправиться в путь с кем-то, желательно с большой компанией друзей или просто знакомых ему людей, а на худой конец вообще хоть с кем-нибудь, с кем можно будет поговорить в дороге, чтобы отвлечься от скучного одиночества в пути. Но это было не для меня, всю жизнь я умел ценить одиночество, и мне его не хватало, потому что для меня одиночество было единственной возможностью остаться наедине с собой. Когда я оставался один, мне не приходилось делать ничего из того, что я не любил. Мне не надо было себя вести так, как положено, не было никаких глупых правил, выдуманных людьми непонятно зачем, каждый мой поступок был осмыслен и совершался с какой-то целью. Когда я находился рядом с кем-то, приходилось слушать глупые разговоры непонятно о чём и даже иногда принимать в них участие, что особенно было неприятно. Находясь рядом с глупыми людьми, сам понемногу становишься глупее с каждым днём, пока не опускаешься до их уровня, замечая за собой новые черты характера и простоту в суждениях. Все окружающие люди казались мне топким болотом, в котором я очень не хотел увязать, привыкая со временем к окружающим меня вещам и переставая замечать несовершенство этого мира.
   Широкая дорога вела меня вперёд, упираясь своим концом прямо в горизонт, конца которой не было видно, и казалось, что его никогда не будет, наверное, из-за того, что дорога была очень прямой и была похожа на стрелу, выпущенную кем-то в бесконечность. Усилившийся ветер поднимал в воздух клубы сухой серой пыли, высушенной за много дней палящим солнцем, и крутил в воздухе, отчего ничего вокруг не было видно дальше, чем на пятьдесят шагов. Не желая налететь с разбегу на большой камень, который может лежать на дороге, я сбавил ход лошади и поехал шагом, рассматривая дорогу передо мной, которую стало почти не видно из-за пыльного ветра, который стал дуть ещё сильней.
   Через несколько шагов я увидел перед собой то, что сначала мне показалось обманом зрения, но я действительно это видел! Прямо передо мной была развилка, дорога, по которой я скакал на север, теперь разделялась на две. Я не мог поверить своим глазам, ведь на карте была только одна серая линия, тянувшаяся из Маралла в Берг, но здесь их было сразу две, и не было ясно какая из них нужная. Я пребывал в замешательстве, надо было выбрать одну из них, не стоять же на распутье вечно. Но я не знал, куда каждая из двух дорог меня приведёт, и как назло поднявшийся ветер не давал ничего увидеть дальше нескольких десятков шагов, поэтому я сначала поехал по одной из них, намереваясь вернуться к развилке в случае, если пойму, что еду не туда.
   Поскольку никакой разницы между дорогами не было видно, немного подумав, я выбрал левую. Мне оставалось только надеяться на то, что она меня приведёт именно туда, куда мне надо, ведь если я выбрал не ту дорогу, то мне придётся долго бродить по просторам империи, прежде чем я пойму, что ошибся. Притом это, скорее всего, была не последняя развилка на моём пути к Бергу. Примерно шагов сто дорога была ровной и широкой, но потом стала петлять, разветвляясь на несколько узких дорожек. Это явно была не главная дорога, ведущая на север, наверное, именно поэтому её не было на моей карте, и мне надо было возвращаться обратно.
   На развилке меня ждала небольшая неожиданность в лице остановившегося там пожилого мужчины, крутившегося вокруг тощего животного, скорее всего являвшегося лошадью, но больше похожего на измученную голодом большую собаку. Он торопливо натягивал кожаные ремни, крепившие большие баулы к телу лошади, нагромождённые друг на друга. Глядя на это несчастное животное, я не понимал, как эта кляча может стоять с таким грузом на спине, да ещё и тащить его куда-то вместе со своим хозяином. Мужчина явно направлялся туда же, куда и я, вероятно, он был бродячим торговцем, везущим товары из Маралла, и нам пока что было по пути.
   - Вы направляетесь на север? - спросил я его.
   От неожиданности тот вздрогнул и, оглянувшись, ответил:
   - Да, на север. Вы тоже направляетесь туда?
   - Да, мне надо добраться до Берга. Куда ведёт эта дорога? - спросил я, показывая на вторую.
   - Она ведёт к порту, а потом дальше на северо-запад к самому Бергу.
   - А вот эта? - спросил я, кивнув в сторону той, по которой поехал.
   - А эта ведёт в сторону чьих-то владений, точно не знаю. А вы что, заблудились?
   - Да, не понял, какая из них нужная.
   - Да, я когда-то тоже был озадачен этим, когда впервые отправился из Маралла обратно в Берг. А ваш путь, значит, тоже лежит до Берга?
   - Да, мне надо попасть именно туда, - ответил я, не вдаваясь в подробности моего пути.
   - Ну, значит нам по пути. А впереди будет ещё много распутий, но я их все знаю как свои пять пальцев, - сказал он, добро улыбнувшись.
   - Это хорошо, потому что я не очень хорошо знаю эти дороги, я здесь впервые.
   - Я уже много лет езжу из Берга в Маралл и обратно, каждая тропинка на этом пути мне знакома, - сказал он, взбираясь на свою клячу.
   Не могу сказать, что я был рад своему новому попутчику, ведь я бы предпочёл добраться до Огненного хребта в одиночку, но моё незнание дорог империи заставило меня смириться. Тем более этот старик показался мне хорошим человеком, от которого не стоило ждать ничего плохого.
   - Вы едете в Берг по делу? - поинтересовался он, когда мы тронулись.
   - Да, у меня там дела.
   - Не подумайте, что я излишне любопытен, просто редко встретишь людей, направляющихся в наш город. В нём нечего делать человеку, который родился в других местах, даже безумцу не захочется туда переселиться.
   - У меня в этом городе совсем другие дела, я не собираюсь в нём надолго задерживаться.
   - Я бы тоже там не жил, если бы не мои дети, - сказал он, вздохнув, - в этом городе очень трудно жить, я с самой молодости езжу в Маралл за разными товарами и привожу их в Берг для продажи. Работа несладкая, но зато я могу кормить всю свою семью. Эх, бедные мои детишки, они всю свою жизнь так и проживут в этом зловонном городе, не увидев нормальной жизни.
   - Всё ведь может ещё образоваться, - постарался я подбодрить моего попутчика, видя, что он совсем поник.
   - Если бы всё было так просто, то я бы уже давно переселился с моими детишками куда-нибудь в другое место. Но для этого нужны большие деньги, очень большие. На постройку нового дома у меня уже нет сил, а на покупку не хватит всех моих денег, даже если я продам свои последние штаны. У нас в Берге есть неплохой дом, оставшийся мне в наследство от родителей, но кто захочет купить его? Разве что безумец, которому в других местах нет приюта.
   - Это правда, что Берг когда-то был тюрьмой? - спросил я после непродолжительного молчания.
   - Да, а вы разве не знали? Когда-то на месте нашего города была большая тюрьма, в которую свозили заключённых со всех городов, все хотели преступников отправить куда-нибудь подальше от остальных людей. Для этого выбрали абсолютно непригодное для проживания место и построили там большую тюрьму, в которую могли бы вместиться все заключённые со всей империи. Но со временем эта тюрьма стала никому не нужной, и её забросили. Камни, из которой она была построена, растащили для своих домов поселившиеся рядом с ней освобождённые когда-то заключённые. Теперь на этом месте стоит наш город, в котором живут потомки тех заключённых и все, кому больше негде жить. А жизнь у нас в городе - сущее наказание для того, кто вырос не в наших краях. Земля у нас плохая, и на ней толком ничего не растёт, но всё равно она очень высоко ценится у жителей Берга, потому что других источников еды у нас нет, не считая лесов. Но и там обитает не так уж много пригодной в пищу живности.
   - Теперь я понимаю, почему эта лошадь похожа на ходячий труп, - сказал я, ткнув пальцем в ковылявшее костлявое создание под ним.
   - Этот труп считается у нас в городе большой роскошью, хоть он и не похож на вашу красивую лошадь, - ответил он рассмеявшись.
   - А что будет, когда она сдохнет?
   - Придётся покупать новую, часть вырученных денег я всегда откладываю на новую лошадь, эта мне прослужила уже девять лет, и я ею очень дорожу, хоть она уже и не такая резвая, какой была когда-то. А вас как зовут? Мы уже какое-то время разговариваем, и до сих пор не знаем наших имён.
   - Меня зовут Арслан.
   - А меня Аввакум, так меня назвали в честь моего деда. Хороший был человек, его и сейчас многие помнят в нашем городе.
   - А за Бергом есть дорога? - спросил я его вдруг, потому что эта мысль пришла ко мне в голову.
   - За Бергом? Ещё дальше? Зачем там нужна дорога? Дальше нашего города только леса и горы.
   - Значит, до Огненного хребта нет дороги?
   - Нет, кому она может понадобиться? Не направляетесь ли вы к Огненному хребту? - спросил он, подозрительно посмотрев на меня.
   - Ну, вообще-то да, именно туда я и направляюсь. На моей карте нет дороги, поэтому я решил узнать заранее.
   - Я не знаю, зачем вам туда ехать, но мне не нравится эта затея. Плохое это место, туда лучше не отправляться.
   - Я слышал истории про исчезнувших там людей, которые решили пересечь Огненный хребет, но, скорее всего, это просто чей-то вымысел.
   - Я бы не стал так говорить, во всех историях есть доля правды, а в этих доля очень большая. Не один раз отчаянные смельчаки уходили в горы, ища там несметные богатства, и лишь некоторым удавалось вернуться оттуда живыми. Многие пропадали бесследно, но находились новые безумцы, готовые отправиться в это гиблое место, и они тоже там пропадали.
   - Может быть, они там нашли своё счастье, - сказал я смеясь.
   - От них не было никаких вестей. Тот, кто не вернулся через пару дней, не возвращался уже никогда. Это гиблое место, попав в которое уже нельзя выбраться. Человек может днями бродить в поисках обратной дороги, так ничего и не найдя. Видимо, это место боги сделали для того, чтобы заводить туда плохих людей, чем-то их разгневавших за свою жизнь. Я вижу, что вы человек хороший, и поэтому не хочу, чтобы вы туда отправлялись, незачем губить свою жизнь понапрасну в этих горах.
   Вид у Аввакума был очень серьёзный, когда он рассказывал про Огненный хребет, но верить ему мне очень не хотелось. Не мог он точно знать об опасностях, таившихся в тех горах, ни разу там не побывав. Тем более я не собирался пересекать хребет, мне лишь нужно было найти две дороги, ведущие к горбатой горе, чтобы найти путь к месту нахождения Звезды империи.
   - Вижу я, что мои слова не убедили вас, - сказал Аввакум, отрывая меня от размышлений.
   - Очень даже убедили, - поспешил я заверить его, - теперь я буду иметь в виду, что пытаться пересечь Огненный хребет не стоит, да и не собирался я этого делать, честно говоря. Мне надо лишь добраться до него и вернуться обратно в Маралл.
   Я сказал это с серьёзным видом, но на Аввакума мои слова не произвели должного впечатления, он всё равно своим видом давал понять, что считает меня безумным искателем приключений, отправляющимся на покорение смертельно опасных гор.
   - Вы знаете что-нибудь про великие завоевания императора Казиуса? - спросил я, пытаясь увести разговор в сторону.
   - Про великие завоевания? Да, я многое о них знаю, я знаю очень много про былые времена. Сейчас сто девяносто седьмой год Второй эпохи, начало которой положил император Казиус, подчинив себе всех остальных царей. До этого времени всеми землями управлял Великий совет, пользовавшийся большим влиянием и уважением, но со временем его влияние стало уменьшаться, каждый царь хотел самостоятельно управлять своими землями, иметь свою армию для того, чтобы суметь защитить свои земли от чьего-либо посягательства. И чем более могущественными становились правители разных земель, тем меньше они прислушивались к Великому совету, у каждого появились свои законы, каждый жил как хотел. В последние годы Первой эпохи никому уже не было дела до Великого совета, начались междоусобные войны между некоторыми знатными родами, желающими завладеть чужими землями, сделав себя ещё богаче. Это внесло разлад между многими правителями, порвавшими торговые отношения друг с другом из-за постоянных стычек своих подчинённых, дело шло к серьёзным войнам, кто-то уже даже хотел захватить и разграбить Город пяти царей. Со всем этим решил покончить царь Маралла по имени Казиус. Он собрал всех молодых и сильных мужчин со своих земель, дал им в руки оружие и обучил с ним обращаться, создав самую сильную армию среди всех существовавших в то время. В его армии могли служить даже простолюдины, готовые отдать свою жизнь на поле боя. Собрав воедино такую силу, Казиус подчинил себе всех остальных правителей, одного за другим. Кто-то пытался ему сопротивляться, но сила его армии была огромной, и не было ему равных на поле боя. В конце концов, он оказался единственным властителем во всех известных землях, названных империей, которой стал править он - император Казиус. После великих завоеваний на всей территории империи воцарился мир и порядок, Великий совет был упразднён за ненадобностью. Казиус издал новые законы, призванные служить на благо империи и всех проживающих в ней людей, стоять на защите справедливости и прав каждого человека, в том числе и простолюдинов, наделённых новыми правами, которых у них никогда раньше не было. До смерти великого завоевателя империя процветала, но после того, как он умер, всё постепенно стало приходить в упадок. Нового императора из Маралла уже никто не уважал, как когда-то уважали Казиуса, не было уже былой силы в его армии, постепенно его власть ослабевала, пока совсем не иссякла. Все остальные правители снова стали подчинены самим себе, снова каждый переделывал законы на свой лад. Удивительно, как до сих пор никто не начал войну, наверное, теперь всем и так неплохо живётся.
   - Наверное, теперь ни у кого нет такой армии, которая могла бы покорить все остальные.
   - Может быть, может быть... Не те уже времена, мало осталось благородных людей, готовых воевать за правду, за справедливость. Теперь всем гораздо важнее иметь побольше денег, никто не хочет вставать с насиженного места и идти навстречу опасностям. Обмельчали люди в наше время, очень сильно обмельчали.
   - Неужели так мало осталось храбрых и благородных людей?
   - Таких можно по пальцам пересчитать, я за всю свою жизнь встречал лишь нескольких. Все остальные люди, которых мне приходилось знать, были жалкими и ничтожными людишками со столь же ничтожной душой.
   На время между нами воцарилось молчание. Этот человек начинал мне нравиться своей откровенностью и категоричностью суждений.
   - Вы собираетесь ночевать на постоялом дворе, или у вас есть дом в портовом поселении? - поинтересовался Аввакум, нарушив тишину.
   - Я ещё не решил, впервые направляюсь в Берг.
   - Тогда лучше остановиться на постоялом дворе, там берут недорого, и лошадь есть где оставить.
   - До порта долго ещё ехать?
   - Уже почти приехали, успеем добраться туда до заката. Я знаю в порту одну таверну, там очень вкусно кормят, рыба просто объеденье, и берут немного.
   - От порта до Берга дорога долгая? Как быстро мы сможем до него добраться?
   - Смотря как мы будем ехать. Если с остановками и медленно, то за два дня, но можно и за день, только тогда придётся скакать побыстрее и, возможно, даже ночевать в поле. Это не очень удобно, но зато гораздо безопаснее. Чем меньше будем в пути - тем быстрее доберёмся до Берга и, если боги будут к нам благосклонны, не наткнёмся на разбойников.
   - В этих краях тоже есть разбойники?
   - Больше чем в других местах, намного больше. По главным дорогам часто проезжают военные отряды и наводят на них порядок, а здесь у нас некому это делать, поэтому грабителям живётся вольготно. В наших краях могут ограбить несколько раз, пока доберёшься до города.
   - Здешние разбойники только грабят, не убивают?
   - Нет, если бы они и убивали, то точно бы лишились возможности хоть кого-нибудь ограбить, у нас и так особо поживиться-то нечем, одни бедняки.
   - Нелёгкая у вас тут жизнь.
   - Да, непросто у нас живётся, хорошо, что хоть боги нас не покидают, дают возможность продолжать жить.
   - Вы верите в богов?
   - Конечно верю, как человеку жить без богов? Сам по себе человек жалок и беспомощен, любая случайность может лишить его жизни, без помощи ему никак не справиться. Судьба не всегда бывает благосклонна, и только уповая на высшие силы можно быть хоть немного уверенным в завтрашнем дне.
   - Так вы и в судьбу верите?
   - Конечно верю, у каждого есть своя судьба, ниспосланная ему богами, никто не может уйти от того, чему суждено сбыться.
   - Тогда зачем молиться богам, если они и так уже всё решили?
   - Я думаю, что богам сверху виднее, как в нашем мире всё должно быть, но если уж человек сильно попросит чего-нибудь, то, возможно боги сжалятся над ним и даруют спасение от беды. Главное - не гневить богов, они не любят строптивых и быстро с ними расправляются.
   "Знал бы он, какого я мнения обо всём этом", - пронеслось у меня в голове.
   - Боги бывают жестоки с такими людьми?
   - Они бывают беспощадны, от их кары никому не удастся скрыться. Боги всесильны и всевидящи.
   - А если человек забудет про богов и перестанет им поклоняться, кара будет жестокой?
   - Такой человек сам себе будет каратель, нет на свете ничего страшней, чем быть без защиты богов, быть одному и надеяться только на свои силы.
   - А я так всю жизнь и прожил, не поклонялся никаким богам и не просил у них ничего для себя.
   - Зря, очень зря. Нельзя быть одному, человек - это дитя, нуждающееся в отцовской заботе и защите. Не настолько мы сильны, чтобы самим вершить свою судьбу.
   Ещё несколько дней назад я бы согласился с Аввакумом, но теперь эти слова мне уже не казались убедительными. Может быть кому-то и легче жить, поклоняясь богам, но, скорее всего, им легче только оттого, что они верят в богов, а не потому, что боги их любят. Поклоняться им только потому, что люди не всесильны, мне казалось бессмысленным. Вместо этого было бы гораздо полезнее рассчитывать только на себя, самому достигать своих целей, не надеясь на божественную поддержку. Мысли о том, что мы не совершенны, лишь убавляют сил у человека, делая его слабее и беспомощнее. Настоящая сила у человека в груди, в его сердце и душе. Тот, кто силён духом, способен свернуть горы, достаточно лишь пожелать этого.
   - А вот и наш порт, - сказал Аввакум, указывая вперёд.
   Из пыльного облака стали вырисовываться очертания главного порта империи. От дороги тянулись стройные ряды деревянных домов и прочих построек, разделённых ровными длинными улицами, тянущимися к морю, конца которых видно не было.
   - До моря далеко? - спросил я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь вдали.
   - Не меньше трёх сотен шагов. Все эти дома - это жилища моряков и портовых работников, ещё здесь есть таверны и постоялые дворы, товарные лавки и ещё много всего разного. Если бы не было в воздухе столько пыли, мы бы смогли сейчас увидеть большой маяк, стоящий у самого моря. Готов поспорить, что вы никогда не видели ничего подобного.
   - Да, я здесь впервые. А зачем нужен маяк?
   - Он указывает дорогу грузовым судам, возвращающимся ночью из Города пяти царей. На самом его верху горит яркий огонь, который видно издалека, и корабли могут найти путь в темноте. А сейчас нам надо поискать себе место для ночлега.
   - Здесь часто бывают пыльные бури?
   - Да, в этих краях это не редкость, слишком много сухих ветров дует с юга, иссушая землю. Иногда ветры бывают настолько сильны, что разрушают деревянные дома. К счастью такое случается нечасто. А вон и постоялый двор.
   Мы свернули с главной дороги и направились к двухэтажному дому с небольшим двором, окружённым забором. Справа от дома располагались небольшие конюшни, в которых стояло несколько лошадей. Подойдя к конюху, Аввакум сказал ему несколько слов и вернулся ко мне.
   - Можете отдать ему свою лошадь, он о ней позаботится, я уже договорился, - сказал он, подойдя ко мне, - а сейчас мы пойдём в одну таверну, там работает мой знакомый, вы обязательно должны попробовать их жареную рыбу. Вы ведь любите рыбу?
   - Я всю жизнь ловил рыбу, и она была на моём столе каждый день.
   - А я было подумал, что...
   - Нет, я не из Маралла. Я там всего несколько дней, родился и вырос я в поселении Норонмель, это возле большого залива.
   - Этот залив расположен на юго-востоке Сапфирового моря?
   - Да, именно там, совсем рядом с дорогой из Маралла в Квинтий.
   - В Квинтий? Много я слышал об этом городе. Говорят, что по размеру только он может сравниться с Мараллом, а его конюшни самые большие во всей империи.
   - Это правда, что они построены в виде большой подковы?
   - Да, они именно такой формы. Наверное, очень красивые, представляю, сколько там лошадей. А вот и наша таверна.
   Мы подошли к длинному дому с почти плоской крышей, из которого слышалось много мужских голосов, что-то говоривших, кричавших и смеявшихся. Зайдя внутрь, я снова почувствовал себя внутри пчелиного улья, точно так же, как и в тот раз, когда зашёл в таверну с Феминой. Внутри было много столов, за которыми сидели люди, оживлённо что-то обсуждавшие. У всех на столах была еда и выпивка, но больше было, конечно же, выпивки. Откуда-то из глубины таверны кто-то прокричал: "Аввакум, это снова ты! Ха-ха-ха!". К нам подошёл низкорослый толстяк в засаленном сером фартуке с грязной тряпкой, перевешенной через руку.
   - Ага, снова пришёл сюда! А я подумал, неужели Аввакум снова сюда пришёл, не может ведь такого быть, ведь недавно уже видел тебя, но нет, явился-таки. Ха-ха-ха!
   - Пришлось ещё раз в Маралл съездить, не получилось всё за один раз привезти.
   - Ха-ха-ха, ах ты старый пройдоха, всё возишь своё барахло, топчешь наши дороги, - сказал толстяк, снова громко рассмеявшись. - А ну-ка, быстро усаживайся за стол, чего встал как пень? Ха-ха-ха, а я вижу, ты сегодня не один, решил воспитать новое поколение бродячих торговцев? Ах ты, старый пройдоха! Ну-ка, быстро усаживайся, сейчас я всё принесу, - с этими словами он стремительно исчез.
   - Хороший человек, - сказал Аввакум, глядя ему вслед, - весёлый малый. Когда-то я его спас, вытащил из воды. Всю жизнь живёт возле моря, и до сих пор не научился плавать.
   - Вы спасли его, когда он тонул?
   - Да, упал в воду, а рядом никого кроме меня не оказалось. Если бы не я - утонул бы он. Эх, как же давно это было, тогда я был молодым парнем вроде вас, только начинал своё дело. Кажется, что он с тех пор нисколько не изменился, всё такой же весельчак, только округлился ещё больше, чем прежде.
   - Аввакум, почему вы ко мне обращаетесь, как к старшему? На вы обращаются обычно только к старшим или очень уважаемым людям, а я вам в сыновья гожусь, даже, наверное, ещё слишком молод для того, чтобы быть вашим сыном.
   - Эх, знаешь ли, я привык к этому за всю свою жизнь. Все люди вокруг такие гордые, всем хочется казаться важными и уважаемыми, и они при любом удобном случае пытаются это показать. Даже городские стражники смотрят на таких как я свысока, они ведь заняты серьёзным делом, охраняют покой жителей города, а я всю жизнь топчу дороги, занимаясь своим делом. Я человек простой, никогда не любил ставить никого на место, лучше уж принять людей такими, какие они есть, чем становиться похожим на них и показывать свою гордость. Поэтому и привык так разговаривать с посторонними людьми.
   - Я не хочу, чтобы вы обращались ко мне так же, как и к ним. Я не люблю высокомерие и тех, кто пытается прыгнуть повыше, чтобы его все увидели. Я буду рад, если вы будете ко мне обращаться как к старому знакомому.
   - Хорошо, так и буду делать, но взамен попрошу того же.
   - Хорошо, для меня это не составит особого труда, - сказал я рассмеявшись.
   - Ну, вот и славно, так, честно говоря, мне намного больше нравится, когда всё просто.
   - А-а-а, уже заждались? Вот ваша еда, - почти прокричал подлетевший к нам друг Аввакума, - эта рыба просто чудо, пальцы оближите.
   - Да, кто бы мог в этом усомниться? Она у вас всегда такая, - улыбнувшись, ответил ему Аввакум.
   - Вы приступайте к трапезе, а я пойду за выпивкой, буду мигом.
   - Шустрый какой, - сказал Аввакум, кивая ему головой вслед, - и не скажешь, что ему уже о-го-го сколько лет, никак не пойму, откуда у него такая прыть. Я уже не такой бодрый, как был когда-то, уже не залетаю одним махом на лошадь, а карабкаюсь, кряхтя и вздыхая. А ему хоть бы хны, как будто годы проходят мимо него. Кстати говоря, рыба сегодня отменная, впрочем, как и всегда.
   Я оторвал небольшой кусочек рыбы и положил в рот. Она была нежной, вкус отличался от того, к которому я привык, причём очень сильно, и этот новый вкус мне показался приятным.
   - Это не похоже на то, к чему я привык, - сказал я Аввакуму, кладя в рот кусок побольше.
   - Да, это не просто жареная рыба, к ней добавлены растёртые в порошок сушёные травы, никто не знает, какие именно, кроме хозяина этой таверны.
   - Очень вкусно, рыба и вправду просто объеденье, я привык к пресной еде, вкус которой можно оживить разве что солью, но это совсем другое.
   - Ешь, не отвлекайся на разговоры, во время еды надо быть немым как рыба, которая лежит перед тобой, - сказал Аввакум, подмигнув мне.
   - М-м-м, - одобрительно промычал я ему в ответ, набивая рот.
   Старый друг Аввакума снова подлетел к нам, на ходу ставя на стол две большие наполненные до краёв кружки, не проронив при этом ни капли пенящегося напитка.
   - А-а-а, уже приступили! А я вам принёс кое-что, чем вы сможете промочить своё горло. Такой холодной браги вы больше нигде не попробуете, могу биться об заклад. Сами боги были бы не против испить такого замечательного напитка.
   - Хватит, хватит о богах, - засмеявшись, махнул на него рукой Аввакум, - ты у нас можешь много о них рассказывать, причём каждый день новое.
   - А что? Могу ведь я иметь своё мнение? И никто мне не запретит! - сказал он с наигранно грозным лицом, заставив меня с Аввакумом рассмеяться.
   - Хватит выбивать из нас смех, лучше возьми деньги, пока мы не надорвали животы, - сказал Аввакум.
   - Убери их, опять ты за своё. Сколько раз тебе можно говорить, что пока я здесь, ты платить не будешь?
   - Хватит препираться, всё равно каждый раз я тебя заставляю взять.
   - Нет, и не проси, больше такого не будет, не возьму я денег с друга!
   - Может быть с меня возьмёте, раз я вам не друг? - спросил я его, доставая мешочек с монетами.
   - Ну... Эм...
   - Этого хватит? - спросил я, протягивая серебряную монету.
   - Да, конечно хватит, спасибо большое.
   - А ты, видно, привык сорить деньгами, - сказал Аввакум, когда тот удалился.
   - Почему? Я разве дал много?
   - На эти деньги можно было бы накормить целую компанию.
   - Честно говоря, я впервые за что-то расплачиваюсь, так что не знаю настоящую ценность деньгам.
   - Значит, ты не знаешь, чему равняется ценность каждой монеты? Здесь всё просто, сейчас объясню. Самой дешёвой является медная монета, нескольких таких хватило бы, чтобы сейчас заплатить. Двадцать пять медных монет равняются одной серебряной, а шестнадцать серебряных - одной золотой. В каждом городе изготавливаются собственные монеты, со своим изображением на них, но по весу они все одинаковые, поэтому ценность у них одинаковая.
   - Значит всё так просто? Ну, в таком случае у меня не будет никаких проблем. А ценность драгоценных камней как определяется?
   - Вот в этом деле я тебе не советчик, никогда не имел дела с подобными вещицами, слишком уж они дорогие, чтобы быть у простого человека. Я знаю только то, что ценность зависит от размера, причём один большой камень стоит больше, чем два вдвое меньших. Большие камни красивее, их высоко ценят очень богатые люди, они более редкие, и за них готовы бывают выложить целую кучу денег.
   - А вот такой камень сколько может стоить? - спросил я, примерно показывая руками размер Звезды империи.
   Аввакум в ответ громко рассмеялся.
   - Ну и шутник же ты, тогда лучше спроси у меня, сколько будет стоить камень размером с мою лошадь. Ха-ха-ха!
   - Я не шутил, интересно, во сколько бы оценили такой камень, если бы он существовал?
   - Ну, этого я тебе уж точно сказать не смогу, но знаю точно, что человек, обладающий им, может купаться в деньгах. Зачем тебе это знать, если даже камней вдвое меньших не бывает?
   - А вдруг такой камень существует? Просто существует. Даже если не было пока ещё таких больших камней, тогда, наверное, его обладатель смог бы многое сделать на вырученные деньги. Столько много несовершенного можно было бы исправить, столько много хорошего сделать, даже фантазии не хватает, чтобы это всё сейчас представить.
   - Э-хе-хе, всё-таки ты ещё молод. Не в деньгах сила, и не в них счастье, их должно лишь хватать на необходимое, а всё остальное - лишнее.
   - Ты прав, Аввакум. Я тоже всю жизнь прожил, довольствуясь лишь необходимым, всегда я ел, чтобы не умереть с голоду, и надевал свою рубаху лишь для того, чтобы не быть голым. Но если у человека нет больших денег, то он не сможет сделать почти ничего значительного. Он может отдать свою жизнь в борьбе за свои идеи, геройски погибнуть, сражаясь с несправедливостью, но чего он этим добьётся? Принесёт себя в жертву, которую никто не оценит и не восхитится отвагой отдавшего свою жизнь, всё будет идти своим чередом, как будто ничего и не случилось. А деньги дают власть, которую можно использовать во благо или во вред. Только властные люди могут что-либо решать в этом мире.
   - Не знаю, не знаю, я человек простой, никогда не думал о власти, никогда к ней не стремился. Мне трудно о таком судить, но зато я могу сказать точно, что один простой человек может иногда сделать больше, чем все владыки империи.
   - Может быть ты и прав, но такое может случиться лишь однажды. Когда-нибудь один герой, родившийся простым человеком, изменит судьбу всей империи, но это может быть лишь однажды, когда так сложатся кирпичики его судьбы. Хотя это звучит странно, я ведь не верю в судьбу.
   - Я говорил совсем о другом. Обыкновенного человека больше заботит собственная жизнь, чем судьба всей империи, ведь каждый человек - это свой собственный мир, своя империя, о которой надо заботиться.
   - Как же ты меня не можешь понять? Я ведь говорю о великих делах, о таких, о которых будут рассказывать спустя много лет, о таких делах, которые изменяют жизни многих людей, делая их лучше.
   - Не тот я человек, который может думать о подобных вещах, они слишком заоблачны для меня. И тебе надо поменьше об этом думать, иначе забудешь о земной жизни. Ты даже рыбу не доел ещё, занял свой рот разговорами.
   - Может быть когда-нибудь ты меня поймёшь и согласишься, - сам не веря в эти слова, сказал я, снова принимаясь за еду.
   Аввакум мне ничего не ответил, только задумчиво посмотрел куда-то вдаль, делая большой глоток. Между мной и этим добрым человеком была огромная пропасть, которую не удалось бы перепрыгнуть ни одному из нас, чтобы оказаться рядом. Мы оба были похожи в одном - в нашей любви к хорошему, доброму и светлому, на этом наши сходства заканчивались. Если он предпочитал тихо ждать чего-нибудь хорошего, в надежде, что все люди вдруг станут правильнее и добрее, то я желал исправить мир сам, заставить всех быть такими, какими они и должны быть. Я был готов уничтожить всю скверну, таящуюся в глубинах человеческой души, выжечь её раскалённым прутом, стереть в порошок, но ни одного мгновения не ждать.
   - Ты уже всё? - спросил он меня, видя, что я закончил есть. - Тогда пошли на постоялый двор, мы всё ещё не договорились насчёт места на ночь. В это время года много людей едет из города в город, останавливаясь ночью на постоялых дворах.
   - Нам может не достаться место?
   - Такое бывает очень редко, но лучше не испытывать судьбу и поторопиться.
   Когда мы направились к выходу, Аввакума окликнул его друг:
   - Уже уходишь? Так скоро? Э-э-э, только ведь пришёл, ну ладно, заходи ещё, всегда буду тебе рад! - прокричал он, помахав рукой нам вслед.
   Аввакум кивнул ему в ответ, расплываясь в широкой улыбке.
   - Так, значит, ты твёрдо решил, что тебе надо к Огненному хребту? - спросил он, когда мы вышли.
   - Да, мне обязательно надо туда попасть.
   - Уж не за большим ли камнем?
   Я на пару мгновений задумался, решая, как лучше ему ответить.
   - Я тебе не советую этого делать, - сказал он, опередив мой ответ, - не надо гоняться за тем, чего нет.
   Всю дорогу до постоялого двора мы прошли молча, я всё время думал над его словами. Он попал прямо в точку, когда сказал, что я гоняюсь за тем, чего на самом деле нет. Я даже не знал, есть ли вообще то место, которое я искал. Но выполнить задание я всё-таки должен был, раз оно было поручено мне, и я принял ответственность за его выполнение.
   Когда мы подошли к постоялому двору, рядом со входом стояла толпа людей, горячо что-то обсуждавших.
   - Видишь, сколько сейчас тут бывает постояльцев? Надо торопиться, - кинул мне Аввакум, ускоряя шаг.
   Зайдя внутрь, он сразу же направился к человеку, который, по-видимому, был там главным.
   - Нам нужна комната на двух человек до утра, - сказал Аввакум ему.
   - Осталась одна, три медяка с каждого за ночь.
   - Идёт, - ответил ему Аввакум, доставая деньги.
   - Последняя комната направо на втором этаже.
   - Вот видишь, еле успели, - поднимая палец вверх, сказал мне Аввакум, когда мы поднимались по деревянной лестнице наверх.
   На втором этаже было очень темно, только свет от окна в конце коридора освещал всё пространство от него до лестницы. По обеим сторонам располагались ряды одинаковых деревянных дверей, многие из которых были заделаны свежими досками, скрывавшими проделанные в дверях дыры. Открыв нашу дверь, мы вошли в небольшую комнатку с двумя кроватями, стоящими около стен. Больше там ничего не было, если не считать небольшого стола, стоящего возле окна. Маленькое окошко запускало внутрь свет от багрового заката, который стал виден, потому что ветер уже стих, и поднявшаяся в воздух пыль почти осела. Солнца уже не было видно, лишь отблески его сияния, отражаемые далёкими облачками, стелившимися над горизонтом, достигали нашего взора.
   - Ну вот и кровать, наконец-то можно будет нормально поспать, а то последние несколько дней я почти не спал, а если и спал, то на голой земле. О-хо-хо, бедная моя спина, - закряхтел Аввакум, укладываясь спать.
   Спать мне совсем не хотелось, в голове витали мысли о завтрашнем дне, о Берге, о дороге к Огненному хребту, о горбатой горе. Добравшись до Берга, мне надо было обдумать путь дальше. Дороги на моей карте не было, и, по словам Аввакума, в действительности её тоже нет. Но даже если бы дорога и была, то она мне мало помогла бы. По ней гораздо легче доехать до гор, чем по бездорожью, однако передо мной была поставлена совсем не эта цель. Я уже готовился к долгому путешествию вдоль всего хребта, которое должно было быть очень долгим и трудным, что меня не очень радовало, ведь, в конце концов, мне надо было найти лишь место, обозначенное на карте как последнее пристанище Звезды империи, чтобы сообщить правителю Маралла о том, что поиски были напрасными. Примерно такого же результата я мог добиться, если бы вместо поисков просто проехался по всем городам, чего я очень всегда хотел, и вернулся обратно, рассказав историю о трудностях, которые я пережил, отыскивая большой камень. Но так поступить я не мог, такая мысль и не пришла бы ко мне в голову никогда, ибо я сам всегда презирал нечестность и лживость.
   - Ты так и будешь всю ночь смотреть в окно? - спросил меня Аввакум, заметивший, что я всё ещё не сплю. - Советую лечь пораньше, чтобы выспаться, завтра рано утром мы отправимся в Берг, чтобы до вечера успеть до него добраться.
   - Я уже ложусь, просто спать не очень хочется, в голове много разных мыслей.
   - В твоём возрасте я был чем-то похож на тебя, тоже многого хотел, о многом думал. Теперь для меня главное - это прожить спокойно остаток моих дней. Теперь уже мою голову не разрывают тысячи мыслей, я нашёл смысл жизни для себя и живу спокойно.
   - Хоть я и не стремлюсь к такой жизни как у тебя, Аввакум, но иногда мне бы хотелось ненадолго унимать бурю в голове.
   - Ложись и не думай ни о чём, - сказал он мне, - сон сам к тебе придёт.
   Я попробовал последовать его совету, снял верхнюю одежду и лёг на кровать. Не думать ни о чём никак не получалось, только я ловил себя на мысли, что ни о чём не думаю, как снова вспоминал всё то, чем была забита моя голова до этого момента, и снова пытался расслабиться и уснуть. Так продолжалось очень долго, пока сон всё-таки не взял надо мной верх.
  
   - Проснись! Пора вставать. Слышишь ты меня? - голос Аввакума вырвал меня из цепких объятий сновидений.
   - Да, уже встаю, - еле ворочая языком, произнёс я.
   Всю ночь мне снились какие-то непонятные и несуразные сны, один сменял другой, хоть все они и были про одно и то же, но мне казалось, что каждый из них был непохож на предыдущий. В каждом из них я пытался добраться до Огненного хребта, бродил по горам, взбирался на их вершины, иногда срывался и падал вниз, а потом я видел новый сон, в котором было то же самое, только при других обстоятельствах. Вставать мне очень не хотелось, еле раскрыв глаза, я посмотрел на Аввакума, который поправлял свою одежду, поглядывая на меня. Сделав над собой большое усилие, я поднялся, пытаясь привести этим себя в чувства, но понял, что проснуться никак не могу. Мои глаза снова закрылись, требуя продолжения отдыха, которого мне не хватило за полночи плохого сна.
   - Просыпайся! - прокричал Аввакум, тряся меня за плечи.
   - Да, да, сейчас.
   - Одевайся и спускайся вниз, нам пора в путь.
   Дождавшись, пока я снова открою глаза и начну натягивать на себя свою одежду, он вышел из комнаты. Глаза всё ещё слипались, когда я вышел вслед за ним, постоянно зевая на ходу. Аввакум уже стоял на улице, держа двух лошадей за поводья. Посмотрев на небо, я понял, что солнце ещё не встало.
   - Зачем мы поднялись так рано? - удивился я, взбираясь на лошадь.
   - Разве рано? Уже достаточно светло.
   - Я обычно встаю только после восхода солнца.
   - А вот мне приходится вставать пораньше, если я в пути и хочу успеть вернуться домой вовремя.
   - Ничего себе, какой большой! - воскликнул я, посмотрев на восток.
   - Ты это про маяк? Да, я ведь говорил тебе, что он огромен. Когда смотришь на такие сооружения, удивляешься возможностям человека.
   - Да, человек и не такое может. Можно даже горы свернуть, если очень сильно захотеть.
   - Опять ты за старое, - Аввакум засмеялся, махнув рукой.
   - А ты всё так же не веришь в силу, заключённую внутри каждого из нас. Чтобы её почувствовать, не надо иметь особый дар, достаточно захотеть быть сильным, - сказал я,
сжимая правый кулак.
   - Каждому дано сил от рождения столько, сколько ему нужно. И никто не может прыгнуть выше своей головы, так что даже и пытаться не стоит.
   - И очень плохо, что никто не может. А следовало бы попытаться, может у кого-нибудь и получилось бы.
   Аввакум снова рассмеялся.
   - Считай как хочешь, мой юный друг, может быть тебе и виднее.
   Полученный ответ меня нисколько не устроил. Аввакум вроде бы и не исключал мою правоту, но это было только на словах, было ясно, что он просто не хочет со мной спорить.
   - Мы теперь поедем по этой дороге? - спросил я, когда мы выехали из порта.
   - Сначала по ней, а потом мы свернём на другую, по которой почти никто не ездит, она полузаброшенная, но зато мы так быстрей доберёмся до города и избежим встречи с грабителями, они чаще всего поджидают путников около больших дорог.
   Проскакав некоторое время по дороге, ведущей на север, мы свернули налево, где должен был быть короткий заброшенный путь. Дороги как таковой там не было, её очертания лишь слегка виднелись из-под травы, которой она густо заросла, можно сказать, что мы просто скакали на северо-запад по обычному полю. Вскоре перед нами появились наши тени, тянущиеся далеко вперёд. Солнце уже светило, но было всё ещё по-утреннему прохладно, в воздухе чувствовалась влага. Отдохнувшие за ночь лошади бодро скакали по мокрой от росы траве, пытаясь копытами затоптать собственные тени.
   Я посмотрел на небо, из серого и бесцветного оно превратилось в голубое благодаря солнечному свету, раскрасившему его и белые облачка, оставшиеся с ночи. Вид неба всегда восхищал меня, трудно было придумать что-либо более величественное и непостижимое, чем бездонное голубое небо. Даже синее море, простиравшееся до самого горизонта, не могло вызвать такого трепета, как бескрайнее небо, необъятность которого ощущаешь тем больше, чем дольше в него смотришь. В это же время понимаешь, насколько ничтожен человек по сравнению с этим великолепием, но это не вызывает страха или ощущения ничтожности, единственным чувством, вызываемым видом небес, было восхищение.
   Скача по широкому полю и глядя в небо, я представлял, что было здесь много лет назад, может быть, десять лет или даже сто. Тогда, наверное, здесь всё было совсем по-другому, росла другая трава, не было тех кочек и канав, которые есть сейчас, зато были другие, те, которых уже давно нет. Их стёрло время, стёрло вместе с теми людьми, которые тогда жили, ходили по этой земле и думали о том, что будет через много лет. Они и подумать не могли, что по этим местам когда-нибудь проеду я, думая о тех, кто здесь жил много лет назад. А ещё раньше, около двух сотен лет назад, примерно в этих местах собиралось бесчисленное воинство императора Казиуса, решившего объединить снова все земли под единым правлением. Воображение рисовало большие отряды воинов с длинными копьями, наконечники которых сверкали на солнце, конных всадников в блестящих доспехах, скачущих между пеших воинов. Все стоят, устремив взгляд прямо вперёд, на восток, туда, где им придётся пролить свою кровь ради императора и будущего всей империи. Каждый полон храбрости и решимости отдать свою жизнь за светлое будущее.
   Голос Аввакума оторвал меня от фантазий.
   - Теперь нам надо свернуть направо, впереди нас скоро будет озеро, а слева от него, непроходимые топкие болота, - крикнул мне он, сворачивая вправо.
   Впереди виднелись редкие деревья, трава стала выше и зеленее, мы спускались в низину, всё говорило о том, что поблизости точно есть большое озеро. И действительно, огибая заросли кустов и одиноких деревьев, я заметил за ними блестящую гладь широкого озера. Мы скакали уже достаточно долгое время, а дохлая лошадёнка Аввакума всё так же бодро неслась вперёд, потряхивая своей тяжёлой ношей и хозяином. Было непонятно, откуда в куче костей, обтянутых кожей, может скрываться столько сил.
   - Откуда в твоей лошади столько прыти? - спросил я его.
   - Моя старушка ещё и не такое может! Особенно на бездорожье. Видишь вон ту рощу впереди? - спросил он, указывая вперёд. - Сделаем там привал.
   Я кивнул ему головой в знак одобрения.
   - Помню, как однажды я наткнулся здесь на шайку бандитов, - начал он рассказывать, слезая с лошади, когда мы подъеґхали к роще.
   - Бандитов? - переспросил я.
   - Да, сам прыгнул к ним в руки. Даже не знаю, как мог не заметить их палатку, подъехал к ним, когда они разводили костёр. Не знаю, кто из нас больше удивился встрече, но у меня душа в пятки ушла от их вида. Они были похожи на одичавших зверей, готовых порвать кого угодно на куски.
   - И как же тебе удалось спастись?
   - А никак. Они решили меня не грабить, только еду взяли и отпустили.
   - Странные грабители.
   - Они оказались беглыми преступниками и скрывались от преследования, так что мои деньги им были ни к чему.
   - Повезло.
   - Очень повезло, видимо, боги не желали мне плохого в этот день.
   "Опять он про своих богов разговор завёл, лучше ему ничего не отвечать", - только успел подумать я, как Аввакум продолжил:
   - И всё же без богов очень трудно. Ты, конечно, можешь много говорить про силу человека, но без божественной поддержки он как травинка в поле, которую кто угодно может примять. Да и кому из людей иногда не хочется опереться на чью-то сильную руку и почувствовать поддержку? Не поверю, что есть хотя бы один такой человек.
   - Он стоит перед тобой, - громко сказал я, чувствуя, как во мне вскипает желание возразить ему.
   - Это ты сейчас так говоришь, а когда навалится на тебя гора неприятностей, тогда ты будешь готов принять помощь от кого угодно.
   - Ха, интересно будет посмотреть на себя в этот момент, жалкое будет зрелище.
   - Зря ты так говоришь, преклониться перед богами не унизительно. Они самые могущественные в этом мире, их сила даёт им право властвовать над людьми.
   - Значит, сильные люди тоже могут властвовать над всеми остальными?
   - Так ведь оно и есть. Кто сильней, тот управляет слабыми. У кого есть власть, тот управляет остальными.
   - Ты считаешь, что это справедливо?
   - Наверное, так оно лучше, раз боги расставили всё на свои места.
   - Опять ты про богов! - с пренебрежением бросил я в его сторону.
   - Не надо так легкомысленно относиться к моим словам. Я ведь знаю, что говорю.
   - Ты видел хоть раз богов?
   - Я? Богов? Нет, но...
   - И я не видел! И никто не видел.
   - Ладно тебе, опять ты завёлся, я не заставляю тебя им поклоняться, но знай, что боги всё видят и могут однажды разгневаться, - с серьёзным видом сказал мне Аввакум, поднимая над головой вместо пальца лепёшку.
   Не желая продолжать спор, я промолчал, ведь если меня ему переубедить не удавалось, то что мог сделать я со старым человеком, укоренившимся в своих убеждениях?
   - Давай лучше перекусим, мой живот давно меня об этом просит, - сказал я, с улыбкой поглаживая себя по животу.
   - Вот это хорошая идея, только жалко, что воды у меня мало, не рассчитывал я на попутчика.
   - Воды у меня предостаточно, этим я запасся на несколько дней вперёд.
   - Да, вижу, что к путешествию ты подготовился основательно. И настроен ты тоже решительно. Это меня тревожит.
   - Ты это уже говорил, - сказал я, делая глоток.
   - Это опасная затея.
   - И это тоже говорил, - сказал я сквозь улыбку, видя, как смешно Аввакум пытается меня отговорить от похода к Огненному хребту.
   Смотреть на него было одновременно смешно и приятно. Его забота не могла не быть приятной, но его слова могли убедить лишь ребёнка, верящего каждому слову взрослого.
   - Не беспокойся ты так за меня. Обещаю, что буду очень осторожен, я ведь не безумный странник, чтобы искать своей смерти.
   - Только это меня и успокаивает, ты смышлёный парень, глупостей делать не станешь. Но опасности всех подстерегают, даже нас, хоть мы и просто едем из одного города в другой.
   - Всё будет хорошо, ты напрасно беспокоишься.
   - Ешь, нам надо торопиться. Нас догоняют тучи.
   Я посмотрел на восток и увидел кучку небольших серых тучек, стелившихся над горизонтом.
   - И это ты называешь тучами? Не дойдут они до нас, как бы тебе этого ни хотелось.
   - Дойдут и скоро... - задумчиво произнёс Аввакум.
   - Откуда ты можешь такое знать? Они ведь очень далеко от нас, могут растаять там же, так, что от них не останется и следа.
   - Ты чувствуешь этот запах?
   Я втянул носом воздух, пытаясь почувствовать то, о чём мне говорим Аввакум. Но никаких запахов кроме запаха полевой травы я не почувствовал.
   - Чувствуешь запах влаги? Она витает в воздухе, её принёс с собой восточный ветер, - вместо меня ответил он, видя недоумение в моих глазах.
   Я ещё раз сделал глубокий вдох, пытаясь уловить тот таинственный аромат, который должен был меня убедить в словах о приближающейся грозе. Ветер действительно дул с востока, но это был не тот сильный ветер с сильными порывами, который дул с моря перед дождём, этот был больше похож на лёгкое дуновение в знойный полдень, от которого не ждёшь ничего, кроме лёгкой прохлады под палящими лучами яркого солнца. Даже после слов Аввакума тучи, еле виднеющиеся вдалеке, не стали мне казаться более значимыми и таящими в себе огромную силу, собирающуюся там, чтобы потом обрушиться на землю потоками воды, громом и вспышками молний. Настоящие грозовые тучи должны быть чёрными, густо клубящимися и затягивающими всё небо почти в момент. Повертев головой по сторонам и ещё раз попробовав почувствовать запах, предвещающий дождь, я решил, что старик, скорее всего, ошибся. Но говорить об этом я ему не стал, надо было дождаться вечера, чтобы с торжествующим видом напомнить о его ошибке и своей правоте.
   Постепенно, сам того не замечая, я втянулся в скрытое противостояние. С тех пор, как обнаружились наши разногласия во взглядах на жизнь, я всякий раз старался убедить Аввакума в своей правоте, настоять на своём и положить его на лопатки в словесной борьбе. В такие моменты в моих глазах он был противником, не заслуживающим пощады и снисхождения, которого следовало победить ценой любых усилий, чтобы потом громогласно объявить о своей победе. И хоть я осознавал, что пытаюсь изменить то, что не может быть никоим образом изменено, это нисколько меня не останавливало, а лишь раззадоривало, подстёгивало и толкало на новые споры. В такие моменты я не понимал, что простой спор не приведёт к нужному результату ни одного, ни другого человека, любой спор обречён на неудачу ещё до того, как он закончен, а может быть ещё и до того, как он начат. Так же, как и двое дерущихся ударами кулаков не заставят полюбить друг друга, так и спорщики не придут к взаимопониманию, даже если проведут вместе весь день. А я, как дикий зверь, всякий раз готов был наброситься на моего попутчика, чтобы разорвать в клочки все его мысли и суждения, не устраивающие меня.
   - Пора продолжать наш путь, - сказал Аввакум, стряхивая со своей одежды крошки.
   - Да, ты прав. Мне как-то не по себе от мысли, что мы здесь сидим вместо того, чтобы двигаться вперёд, - с каким-то предвкушением отозвался я. - Ты ведь сказал, что у нас всего один день?
   Аввакум кивнул в ответ головой.
   - К тому же задерживаться не совсем безопасно, ведь нас может в пути застать сильный дождь, - ехидно добавил я, с трудом сдерживая в себе просящийся наружу смех.
   - Да-да, и то верно, - совсем не поняв моей иронии, отозвался он.
   Наш путь на северо-запад вновь был продолжен. Аввакум всё время вглядывался вдаль, как будто пытался узнать дорогу, которую уже давно не видел и почти забыл. Мне же было куда приятней смотреть по сторонам, где начинали появляться высокие деревья, которых не было в окрестностях Маралла, застланных одной травой. По моему предположению мы направлялись напрямую к Бергу через поля, укоротив тем самым себе дорогу. На моей карте не были изображены ни леса, ни холмы, ни мелкие реки и озёра, начавшие появляться на нашем пути. Поначалу в моём воображении дорога из Маралла в Берг ничем не отличалась от дороги из Квинтия в Маралл, по которой я пришёл в город. Но то, что я видел, приятно радовало меня. Унылая трава сменилась более живописным пейзажем, от которого веяло ароматом новизны, тем ароматом, которым пахнут неизведанные земли, впервые предстающие перед взором человека.
   - После того, как проедем большое дерево, сворачиваем направо, - сказал мне Аввакум.
   - Зачем нам сворачивать? Не лучше ли скакать прямо?
   - Впереди начинаются непроходимые болота, нам придётся их объехать.
   Похоже, Аввакум знал каждый куст и каждое дерево на пути, который истоптал за много лет. Я представил, что могло бы случиться со мной, если бы я решил сам срезать путь и поехать не по дороге, а через все поля, и мне стало не по себе. Не зная этих мест, запросто мог бы угодить в болото или заблудиться в лесу, попав в руки к разбойникам. "Всё-таки иногда попутчики бывают очень полезны", - подумал я, поглядывая на скачущего рядом со мной Аввакума.
   Мы продолжали продвигаться на северо-запад, и постепенно я стал понимать, почему город, к которому мы направлялись, считался таким неудобным местом для проживания. Мы были ещё довольно - таки далеко от него, когда растительность вокруг нас стала скудеть. Трава стала совсем короткой и чахлой, деревья почти исчезли, а те, что остались, напоминали горбатых уродцев, тянущих к небу свои кривые руки с костлявыми пальцами, покрытыми маленькими листочками. "Если здесь всё так плохо, то что я увижу возле Берга?" - спросил я себя и представил эту картину: посреди чёрного от голой земли поля стоит город, такой же чёрный и голый, как и всё окружающее его. Вдали виднеется Огненный хребет, источающий клубы чёрного дыма, смешивающегося с облаками и расстилающегося по всему небу, закрывая город от солнца.
   Вдруг всё вокруг нас потемнело, да так резко, что я не сразу понял, кажется мне это или происходит на самом деле. Подняв взор к небу, я увидел, что солнце, только что светившее над нашими головами, спряталось за тёмными тучами, уже затянувшими полнеба. А ведь прошло не так уж и много времени с тех пор, как мы продолжили своё движение после привала, а небо стало уже наполовину чёрным. Аввакум оказался прав, надвигалась гроза, и мы спешили не зря. Надо было успеть добраться до Берга раньше, чем начнётся дождь.
   - Надо прибавить ходу! - крикнул мне Аввакум, понимая, что гроза начнётся раньше, чем он думал.
   Я пнул ногами свою лошадь в бока, и мы понеслись вперёд, рассекая воздух, свистящий у меня в ушах. Но как бы мы ни старались успеть, мы не могли обогнать ветер, гнавший тучи с востока. Через какое-то время на небе не осталось уже ни одного светлого кусочка, раскаты грома стали слышаться за нашими спинами, говорящие о том, что уже где-то разразилась буря. Мы гнали своих лошадей что есть мочи, заставляя их задыхаться от быстрого бега, смотря вперёд, надеясь вдалеке увидеть очертания города. Внезапно прямо над нами сверкнула молния, и нас оглушил сильный раскат грома, заставивший всё внутри меня сжаться. Первые капли дождя, попавшие мне на лицо, дали понять, что избежать грозы нам не удастся.
   - Сворачивай направо! Сворачивай! Поскачем по дороге, - услышал я сквозь грохот очередного раската.
   Дорога оказалась намного ближе, чем я думал, значит, мы должны были быть очень близко от Берга, значит, нам оставалось совсем немного.
   - Далеко ещё до города? - решил узнать я.
   - Мы уже совсем близко. Вон, посмотри вперёд!
   Впереди действительно что-то чернелось, напоминающее своими очертаниями город, мы были почти у цели. Дождь стал лить как из ведра, струи холодной воды хлестали по лицу, дорога превратилась в реку. Вокруг стало так темно, что я уже не понимал какое сейчас время суток. Может быть, над этими тучами всё ещё было солнце, а может быть, оно село и уже наступил вечер. Когда мы доскакали до города, ворота спешно закрывали, и мы проскочили за них с последними людьми, торопливо забегающими в город по колено в жидкой грязи. На городских улицах было то же самое: потоки грязной воды устремились навстречу нам, стекая в этом направлении, вероятно, потому, что здесь был сильный уклон. Я не видел, куда мы прискакали, сквозь шум дождя я только услышал голос Аввакума:
   - Иди в дом, я уведу лошадей! Быстрее! Иди в дом!
   Оставив свою лошадь, я побежал по глубоким лужам ко входу. Дверь оказалась заперта. Я постучал в неё, за дверью не было слышно ни звука, может быть из-за дождя, а может быть потому, что моего стука никто не услышал. Я постучал сильнее и прислушался. На этот раз дверь открылась. На пороге стояла маленькая девочка, прижавшись к открытой двери. Тусклый свет от светильника освещал её худощавое лицо с двумя удивлёнными глазками, смотрящими на меня. Только я открыл рот, чтобы сказать ей, кто я такой, как кто-то сзади слегка толкнул меня в спину.
   - Проходи, чего стоишь? Давай скорее, нечего мокнуть, - Аввакум протискивался вместе с большими сумками в дом.
   - Папочка! - с радостным криком кинулась девочка ему на шею.
   - Я мокрый, солнышко! Мокрый я, не прикасайся ко мне, дай раздеться, - смеясь, отталкивал он от себя свою дочку.
   - А ты проходи, не стой как вкопанный, тебе надо переодеться, - сказал он, обращаясь ко мне.
   Я снял верхнюю одежду и вошёл в главную комнату. Обстановка была очень небогатая: посреди неё стоял большой круглый стол, на котором горел тусклый светильник, едва освещавший всё вокруг, рядом было несколько табуретов, скамейка и пара шкафов, прижатых к стенам. Слева я заметил каменную печь с длинной трубой, уходящей наверх сквозь потолок, справа была деревянная лестница, ведущая на второй этаж.
   - Присаживайся, ты голоден? - спросил Аввакум, развешивая мою мокрую одежду.
   - Нет, совсем не голоден. А у тебя большой дом, сразу два этажа.
   - Да, первый этаж отстроен из камня, это редкость в нашем городе. Он был построен при моём деде, который передал дом в наследство моему отцу, он уже достроил второй этаж из дерева. Здесь могла бы жить большая семья, а меня с детишками устроил бы дом поменьше, но некому его продать. Раньше, когда была жива моя жена, в этом доме была жизнь, каждый день она наполняла радостью каждого из нас, но теперь её нет. Если бы не моя старшая дочь, присматривающая за двумя другими детьми, мне пришлось бы туго. Она у меня такая лапочка, ей всего двенадцать лет, но она уже такая взрослая, сама всё делает по дому, когда меня нет.
   - Давно нет твоей жены?
   - Вот уже два года, как боги забрали её к себе. Она долго болела перед смертью, каждый день говорила мне, чтобы я заботился о детях и не падал духом, когда её не станет, как будто знала, сколько ей отпущено дней. После её смерти я долго горевал, но потом смирился. Наверное, там наверху она нужней, чем здесь.
   Какое-то время мы молча сидели, думая каждый о своём. Аввакум, наверное, вспоминал свою жену, их совместную жизнь, а я думал о его тяжкой участи, постигшей его на склоне лет.
   - Так, значит, ты завтра утром уходишь? - сказал он, нарушив молчание.
   - Да, уйду пораньше, мне ведь надо выполнить одно важное задание. Я должен найти одну ценную вещь, которую пока не знаю, где искать.
   - Какой человек мог что-то забыть в таком месте? Ты уверен, что тебе это необходимо?
   - Да, это важно кое для кого, кому я пообещал сделать всё, что будет в моих силах.
   - Ну, раз так, то надо сдержать своё слово.
   В пустой комнате снова повисла глухая тишина. Гроза на улице не стихала, слышно было, как капли дождя хлещут по глубоким лужам. С детства я любил засыпать под звуки дождя, тарабанящего по крыше. Даже когда на наше поселение налетали штормовые ветры с моря, я всегда легко засыпал и спал сладко всю ночь. Сильные порывы ветра, поднимавшие большие волны и заставлявшие наш дом пошатываться, ласкали мой слух лучше любой колыбельной песни. Я любил их слушать, потому что в них была сила, а сила не может не нравиться и не восхищать, она прекрасна в любом её проявлении, даже в виде слепой и беспощадной стихии, готовой разрушить всё на своём пути.
   - Время уже позднее, пора укладываться спать. Я освобожу для тебя свою кровать, можешь спать на ней, а я прилягу на первом этаже, - сказал Аввакум, вставая со своего места.
   - Нет, нет, что ты такое говоришь? Ты хозяин этого дома, я не хочу причинять тебе неудобства.
   - Не знаю, как в ваших краях, а у нас принято почитать гостя и принимать его как самого близкого человека. Ты сегодня в моём доме, значит, ты мой гость, и я должен с тобой поделиться всем, что у меня есть. Будешь спать на моей кровати, и даже не думай со мной спорить!
   - Хорошо, не буду, только не съешь меня, - засмеялся я.
   - Пошли наверх.
   На втором этаже было совсем темно, сделав пару шагов вперёд, я остановился, вглядываясь в кромешную тьму.
   - Куда дальше идти? Аввакум, ты где? - пытался говорить я вполголоса. - Где ты?
   - Тихо, детей разбудишь. Здесь я, иди сюда. Вот кровать. Укладывайся спать.
   Бесшумно ступая по полу, Аввакум ушёл, оставив меня одного. Где-то неподалёку тихо сопели детские носики. Я присел на кровать, в воздухе приятно пахло чем-то свежим, домашним и уютным. Чувствовалось, что здесь живёт не одинокий человек, а целая семья. Аввакума можно было по праву назвать счастливым человеком. При всех трудностях жизни, он имел сразу троих детей, и это было его главным богатством. Совсем недавно, примерно в восемнадцать лет, во мне проснулась любовь к детям. До этого момента я не испытывал к ним никаких особенных чувств, наверное потому, что и сам был ребёнком. Но потом вдруг стал замечать, что мне приятно наблюдать за играми маленьких детишек, слышать их смех. А когда кто-то из них плакал, у меня что-то сжималось в груди и отдавало глухой болью, как будто я вместе с ребёнком переживал его несчастье. С тех пор я стал хотеть своих детей, чтобы окружить их теплом и заботой, растить в любви и учить всему, что знаю и умею сам. Во всём мире нельзя найти другое такое существо, к которому хочется испытывать такие нежные чувства и изливать на него излишки любви и нежности, которые не на кого было истратить.
   Но дети сами по себе не рождаются из ничего, ребёнку нужна мать, чтобы появиться на свет, и это больше всего удручало меня. Меня всегда пугала мысль о том, что мне придётся связать свою жизнь с одной из тех девушек, которые жили в нашем поселении. В моих глазах они людьми могли считаться с большой натяжкой, а о том, чтобы испытывать к ним какие-то чувства, и речи быть не могло. Не мог я позволить быть матерью моих детей абы кому, и не хотел я прожить такую же жизнь, какая была у всех знакомых мне мужчин. Как бы они ни старались выглядеть счастливыми людьми, мне было прекрасно понятно, что нет в их жизни ни любви, ни счастья. Каждый из них хотя бы раз в жизни жалел о том, что решил когда-то жениться, ведь у каждого из них жёны были несовершенными, с которыми приходилось постоянно спорить и ругаться по любому, даже самому незначительному поводу. Такая семейная жизнь мне всегда казалась отвратительной и ужасной, не может быть счастья и понимания у двух людей, которые хоть раз в жизни поругались, не могут любовь и недовольство жить вместе. И хоть я часто слышал от взрослых мужчин, хотящих казаться умудрёнными своими годами, что в семейной жизни надо мириться со многим, для того чтобы найти семейное счастье, их слова мне казались проявлением глупости и малодушия. Незачем человеку ко всем превратностям судьбы добавлять ещё и плохую жену, гораздо легче спрыгнуть со скалы на острые камни, если очень хочется помучиться.
   Чем больше я думал об этом, тем сильнее мной овладевало отчаяние, ведь я понимал, что идеальных людей не существует, а мириться с их несовершенством я не хотел. Без изъяна бывают только боги, если, конечно, они существуют на самом деле. В детстве от отца я слышал про одну богиню, имени которой я уже не помню. Когда-то ей поклонялись многие люди, но потом про неё забыли. Она была богиней справедливости, олицетворявшей собой абсолютный идеал, дающая всем пример для подражания. Но она была также и судьёй тем людям, которые слишком часто нарушали её законы. Их ждало очищение от скверны, таящейся в их душах, которая выжигалась пламенным кинжалом богини. Только о такой жене я и мог мечтать: о прекрасной и одновременно сильной, справедливой и неумолимой, такой, чьим величием можно было восхищаться. Но такой могла быть только совершенная богиня, живущая на небесах, восседающая на подушках из облаков и пьющая божественный нектар, источаемый солнцем.
   Эти воспоминания разбудили во мне старые мысли, мысли о прекрасной недосягаемой мечте, которая есть, она уже существует, но очень далеко от меня, может быть высоко в небесах или вообще в другом мире. Этим миром были мои сны, в которые я окунался всякий раз, когда лежал в кровати и уносился в своих мечтах очень далеко. В этом доме, пахнущем теплом и уютом, сон пришёл ко мне незаметно и окутал меня своими невидимыми объятиями.
  
   Утром в кровати было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Вокруг было тихо, но было ясно, что уже настал день. Сквозь закрытые глаза я чувствовал свет солнца, падающий мне на лицо, но сон не хотел отпускать меня из своих объятий. Сладко потянувшись, я раскинул в стороны свои руки и ноги, вспоминая вчерашние мысли о прекрасной богине. По мере пробуждения ото сна мне всё больше казалось, что рядом со мной кто-то есть, и этот кто-то смотрит на меня. Я открыл глаза и увидел, что рядом с моей кроватью стоит девочка, открывшая вчера мне дверь. Теперь я смог разглядеть её лучше, чем вчера при свете светильника. Она была худощавой с длинными каштановыми волосами и большими серыми глазами, которые радостно смотрели на меня, в руках она держала большую чашку, которую подала мне, увидев, что я проснулся.
   - Давно ты здесь стоишь? - спросил я её.
   Она мне в ответ лишь улыбнулась и ещё ближе поднесла ко мне чашку. Только я принял её из худеньких рук девочки, как она убежала от меня, звонко засмеявшись. В чашке было молоко, которому я очень удивился, никогда бы не подумал, что в этих краях могут содержать коров. Наверное, в этом городе молоко стоит намного дороже, чем в любом другом. "Аввакум решил быть по-настоящему гостеприимным", - подумал я с улыбкой. Осушив всю чашку тремя большими глотками, я спустился вниз, потирая отёкшее за долгую ночь лицо. Аввакум уже был на ногах, перетаскивая ящики из одного угла в другой, он не заметил, как я подошёл к нему сзади.
   - Аввакум! - громко назвал его я по имени.
   - Тьфу ты! Зачем старика пугаешь? - сказал он, пытаясь сделать строгое лицо, видя, как я смеюсь.
   - Извини, не смог удержаться. А ты с самого утра уже работаешь.
   - С утра? Я начал только что.
   - А разве сейчас не утро? - искренне удивился я, почёсывая затылок.
   - Уже давно не утро.
   - Хм, опять я проспал. Это уже начало входить у меня в привычку.
   - Рыбаки не любят вставать рано? - с ухмылкой спросил он меня.
   - Любят, любят. Только я себя рыбаком не чувствовал никогда, всё это было каким-то не моим, чужим было.
   - Кем же ты тогда себя чувствовал, прожив жизнь рыбака?
   - Странником. Вечным странником, странствующим по миру вместе с ветром, - ответил я, сам себе улыбаясь.
   - Вот почему тебя тянет невесть куда.
   - Нет, к Огненному хребту я иду по просьбе другого человека. Для удовольствия я бы пошёл на поиски новых земель. На восток или на запад, а может быть и на юг.
   - И чего тебе на месте не сидится? В твоём возрасте я тоже был прыткий, но никогда меня не тянуло туда, где меня никто не ждёт.
   - В этом и есть смысл моих будущих странствий, чтобы пойти туда, где никого ещё не было. Я буду первым, чьи ноги ступят на новую землю.
   - Эх, как же молод ты ещё. Пройдёт совсем немного времени, и ты по-другому взглянешь на свои детские фантазии.
   - Надеюсь, что это случится не скоро, иначе как я сделаю всё задуманное? Я слишком долго об этом мечтал, чтобы однажды просто так взять и махнуть на всё рукой.
   - Мечтатель... помог бы лучше мне ящики перенести.
   - С огромной охотой. Какая на улице погода? - спросил я, поднимая два ящика.
   - С утра светит солнце, хоть грязь немного подсохнет. В дождливое время у нас на улицах бывает самое настоящее болото, и из-за этого много насекомых летает по городу. Чуть замешкаешься на улице - тут же всю твою кровь высосут. И даже дымные костры не помогают.
   - Вчера я заметил, что у вас улицы не выложены камнем.
   - Камнем? Хех, ты хотел, чтобы у нас было всё так же чисто и красиво как в Маралле? Забудь всё, что ты там видел, и добро пожаловать в Берг - самый грязный город на свете.
   - Уже пожаловал, как видишь.
   - Ты ко мне домой пожаловал, а города ещё не видел. Когда выйдешь наружу - посмотри вокруг, такого в Маралле не увидишь.
   - Обязательно, раз ты просишь, буду вертеть головой во все стороны.
   - Ну вот и всё, - вздохнул с облегчением Аввакум, ставя последний ящик на место.
   - Уже не рано, а путь у меня неблизкий, - сказал я задумчиво.
   - Это ты так решил попрощаться? - спросил он меня.
   - Да, мне пора, задержался я у тебя.
   - Ну что ж, значит пришла пора прощаться. Не люблю я это делать, но пару слов хотя бы сказать надо, ведь никогда больше не увидимся.
   - Не будь так в этом уверен, возможно, судьба ещё сведёт нас вместе.
   - Если богам так будет угодно, то сведёт. Пойду, приведу твою лошадь.
   Аввакум вышел, и в доме стало совсем тихо. Детей рядом не было, с утра пораньше они ушли куда-то, наверное, они тоже, как и их отец, были заняты делом. Я накинул свою висевшую на шкафу одежду, взял меч и вышел за ним. Ослепительно яркое солнце заставило меня закрыть глаза, настолько ярко оно светило. Аввакум привёл мою лошадь, затягивая на ней кожаные ремни, выглядела она свежо и бодро.
   - Вот твоя красавица, накормлена и напоена.
   - Да, вид у неё весёлый. Спасибо, что приютил нас, ты мне очень помог.
   - Не говори ерунды, - махнул Аввакум рукой, - мне это было не в тягость.
   - Всё равно я тебя благодарю, как-никак ты мне помог добраться до Берга, большая часть моего пути уже проделана.
   - Пусть и остаток твоего пути будет лёгким. Я помолюсь за тебя богам.
   - Спасибо большое, - сказал я, запрыгнув на лошадь, - на обратном пути обязательно к тебе зайду, расскажу о своих странствиях.
   - Счастливого тебе пути.
   Отъехав на несколько шагов от дома, я развернулся и помахал Аввакуму рукой. Он мне ответил тем же.
   Проехав немного по улице и посмотрев по сторонам, я вспомнил недавние слова Аввакума. Этот город действительно был похож на сливную яму. Слякоть на улице, в которой увязала моя лошадь, ещё не успела высохнуть, проходившие мимо люди были по колено в грязи. Почти все дома были деревянными, с полусгнившими бревенчатыми стенами и кое-где покосившимися от старости крышами. Везде была грязь и запущенность, царил беспорядок, во всём виделось уныние, даже взгляды жителей города показались мне презрительно-холодными. Но самая большая неожиданность, заставившая меня по-настоящему удивиться, ждала меня на выезде из города. Ещё находясь рядом с домом Аввакума, я удивился тому, что не вижу городских стен, и теперь я понял, почему. Их попросту не было. Не совсем, конечно же, не было, но не было тех, что я видел в Маралле и ожидал увидеть здесь. Вместо каменной высокой стены я увидел очень старый бревенчатый частокол высотой в два человеческих роста, без каких-либо башен или им подобных сооружений для наблюдения. Здесь действительно было не за чем наблюдать, город стоял в отдалении от других городов и поселений, вокруг была почти пустая земля.
   Но не это было самым удивительным, выезжая через городские ворота, я посмотрел на стражников и не сразу понял, что это действительно они, потому что своим видом они были больше похожи на обычных людей: на них была самая обыкновенная одежда и никакого намёка на доспех или что-то подобное, а в руках у них были вместо копий самые обыкновенные колья с заострёнными концами. Если уж на оружии стражников в этом городе экономили, значит, дела здесь шли не очень хорошо. Любопытно было, что грязь можно было увидеть только внутри города, снаружи была просто влажная земля, судя по всему, этот город был просто обречён оставаться клоакой во веки веков.
   Выехав из города, я поспешил поскорее убраться подальше от этого места уныния и упадка, подальше на запад - к Огненному хребту. На моей карте горы были нарисованы очень близко от города, настолько близко, что я их должен был видеть прямо сейчас, но передо мной была плотная серая завеса, скрывающая от меня всё поле и часть леса. Казалось, что это не тучи спустились так низко, а небо надломилось и одним своим краем упёрлось в землю, именно туда, где должны были начинаться горы. Эта зловещая завеса, скрывающая от меня не менее зловещие горы, лишь подогрела во мне желание поскорей броситься вперёд, окунуться с головой в пугающую неизвестность. Как будто поняв моё желание, лошадь пару раз ударила копытом землю, громко фыркнув, давая понять, что ей не терпится почувствовать ветер в своей гриве. Прижавшись к лошади, я что есть силы пнул её в бока, от чего она встала на дыбы, громко заржав, и сорвалась с места.
   Солнце освещало густой туман, спустившийся на равнину, отчего он казался светящимся и живым, не желающим уступать место лучам солнца. Две стихии столкнулись, чтобы понять, кто сильней, и выяснить, кто больше достоин владеть этими просторами. Холодный туман принял меня, обволакивая своей прохладой и лёгким сумраком, скрывая от света и остального мира. Зловещие объятия, таящие скрытую угрозу, показались мне тёплыми и дружелюбными, мне было безразлично, что ждало меня впереди, от предвкушения руки крепко сжимали поводья, а глаза горели волчьим огнём.
   Со стороны я, скорее всего, был похож на безумного духа полей Горга, брата бога ветра. И я не прочь был бы им побыть какое-то время, пока не закончится моё путешествие. В этом густом тумане не было видно абсолютно ничего дальше пяти шагов, я уже стал сомневаться в том, что это просто туман, таким густым он быть точно не может. Иногда встречались высокие деревья, верхушки которых уходили в неизвестность, скрываясь от моего взора, света здесь тоже было мало, Аввакум сказал бы, что я попал в царство мрака, будь он в этот момент со мной рядом. Но в действительности в окружающей меня тьме не было ничего зловещего, ведь лошадь с охотой неслась по этому тёмному царству, а животные всегда чувствуют опасность заранее.
   Вдруг впереди забрезжил лёгкий свет, пробивавшийся сквозь густую пелену. Но что могло светить в этом пустынном месте? Я подумал про Звезду империи, но сразу же отогнал от себя эту мысль, не могла она так светить, это было что-то другое, но что? Свечение было очень близко, буквально несколькими прыжками моя лошадь преодолела это расстояние, и я провалился в свет, ослепительный солнечный свет, источаемый абсолютно всем вокруг. Я не сразу понял, что произошло, было точно такое же ощущение, как если бы у дома, в котором я находился, ветром снесло крышу, и сразу же в глаза ударил яркий свет. А на самом деле всего-навсего туман вдруг закончился, так неожиданно и резко, что я чуть не упал с лошади, подняв голову вверх от удивления. Оглянувшись назад, я увидел, что он действительно стоял ровной стеной, упиравшейся в небосвод. Эта стена будто бы разделяла империю на два разных мира: мир людей и неизведанный мир, в который я окунулся. А впереди раскинулся горный хребет, упирающийся в облака заснеженными вершинами. Вопреки всем рассказам вид у него был совсем не зловещий, а просто загадочный и необычный для взгляда человека, никогда не видевшего ничего подобного. Перед горами располагались высокие лесистые холмы, плавно переходящие в равнину.
   Я достал старую карту, полученную от Аваза, и ещё раз внимательно рассмотрел её. Две линии, которые, скорее всего, были дорогами, сходились вместе, упираясь в горбатую гору, прямо за ней была вторая гора, на самом краю которой и была спрятана Звезда империи. "Так можно полжизни пробродить по горам, отыскивая это место", - подумал я. Надо было решить, откуда начать поиски. Тот, кто похитил драгоценный камень, должен был спрятать его там, куда ему было легче всего добраться. Скорей всего он так же, как и я, отправился к Огненному хребту из Берга, значит, должен был проделать тот же путь, который проделал я. Оставалось решить, куда идти дальше, у меня было два пути: путь направо и путь налево. Справа от меня горы были более высокими и крутыми, слева - более низкими и пологими, а вид у них был более живой. Не знаю, почему, но больше мне захотелось свернуть налево, так я и поступил. Если старик, спрятавший камень, тоже свернул в эту же сторону, то он должен был ехать до первого удобного места, где можно было надолго спрятать своё сокровище, по крайней мере, мне так казалось. Оставалось надеяться на то, что я не ошибался. Думаю, любой поступил бы так же на его месте, в таком безлюдном крае можно особо не утруждаться поиском укромного местечка, здесь любое место будет укромным. Значит, горбатая гора должна была быть где-то рядом, но где?
   Я скакал вдоль холмов, всматриваясь в очертания выглядывающих из-за них гор, но нигде не было того, что я искал. Лес, раскинувшийся слева от меня, стал прижимать меня к холмам, сужая свободное пространство. Через какое-то время я уже пробирался сквозь чащобу, цепляясь за корявые стволы деревьев и ветви высоких кустов. Это был слишком неудобный путь, и я стал сомневаться в том, что выбрал правильное направление, но возвращаться назад уже не было смысла, надо было двигаться вперёд.
   К моему удивлению лес вскоре закончился, и я снова очутился в чистом поле. Холм, мимо которого я продвигался, уходил вправо, образуя проход между собой и вторым холмом, начинавшимся чуть подальше. Этот проход, сужавшийся и уходивший вбок, так и манил меня. Моё чутьё мне подсказывало, что цель где-то рядом, но я не мог себе вообразить, насколько близко она была в тот момент. Стоило моей лошади сделать несколько шагов вперёд, как скрывавшееся от моего взгляда за поворотом предстало передо мной. Впереди за двумя холмами возвышалась двугорбая красавица, которую я искал. Это меня обрадовало, но не только потому, что поиски близились к своему завершению, больше потому, что мои предположения оказались верными. Такой исход был бы приятен любому человеку, любящему предсказывать будущее, угадывать повороты судьбы, пусть даже самые мелкие, будь то завтрашний день или содержимое кармана, в который давно не залазила рука.
   Сужавшийся проход вёл прямо к горе. Приближаясь к ней, я услышал цоканье копыт моей лошади, как будто я ехал по городской улице, выложенной камнем. Спрыгнув на землю, я присел и раздвинул траву, густо стелившуюся подо мной. Под ней было то, чего здесь увидеть я никак не ожидал, да и не поверил, если бы кто-то рассказал о подобном. Густая трава скрывала под собой широкую каменную дорогу, самую настоящую дорогу, которой здесь быть никак не могло. Это казалось невероятным. Быстренько очистив её от травы, я прошёлся от одного её края до другого. Семь шагов, именно семь шагов была в ширину эта заброшенная дорога, ведущая непонятно куда. Кто мог её построить? В этих местах никто не жил, не было ни городов, ни даже маленьких поселений, в которых мог жить кто-то, кому понадобилось строить здесь дорогу. Да и кому может она понадобиться, если ведёт она прямо к Огненному хребту? Или, может быть, она ведёт оттуда сюда?
   В голове было слишком много вопросов, на которые у меня не было ответов. Было ясно только то, что в этих местах когда-то кто-то жил, и не просто жил, а строил своё будущее, прокладывал дороги, которые должны были прослужить их хозяевам много веков. Может быть, где-то неподалёку располагался старый город, брошенный людьми много лет назад, нашедшими более удобное место для проживания, или здесь жили не люди, а гиганты. Ведь сохранились о них старые легенды, рассказывающие о том, как они правили людьми. Они ведь не сразу стали жить в городе шести золотых ворот, они пришли откуда-то, чтобы поработить людей, а откуда пришли - никому не известно. Возможно, они жили в этих краях, пока их не стало слишком много, и им стало не хватать пищи, вот они и отправились на поиски новых земель. И нашли очень хорошие плодородные земли, которые уже были заняты людьми, поэтому и решили их завоевать. Только было непонятно, зачем им в таком случае понадобилось строить дорогу, ведущую к пустым горам, не способным дать ничего полезного. Наверное, у них были на то причины, если они затратили на это дело столько усилий.
   Я достал из сумки карту и взглянул на неё. "Если я сейчас нахожусь с этой стороны, то тогда эта дорога должна быть той, что слева, - бормотал я, водя пальцем по карте. - Значит, вторая дорога должна уходить вправо за холм, а на развилке я должен увидеть большой камень". Очень хотелось верить в то, что я снова не ошибусь, ведь это означало бы, что я теперь смогу точно определить, где спрятана Звезда империи. И я не ошибся, проехав ещё немного, я нашёл под травой вторую дорогу, уходящую в сторону. Всё было именно так, как и должно было быть, только не хватало большого камня или чего-то на него похожего, что я должен был увидеть именно в этом месте. У меня за спиной была голая дорога, справа - точно такая же, слева был высокий холм, впереди - горбатая гора. Я снова достал карту и внимательно посмотрел в то место, где сходились две тоненькие серые линии. В том месте, где они соприкасались, было нарисовано нечто, своими очертаниями напоминающее большую каменную глыбу. Мои глаза посмотрели вперёд, потом на карту и снова вперёд. Перед собой я не видел ничего, хотя бы отдалённо напоминающее изображённое на карте, только невысокий зелёный холмик, поросший травой, возвышался в нескольких шагах от меня, на котором остановился мой взгляд.
   Любопытная мысль вдруг пришла ко мне в голову и, спрыгнув с лошади, я подошёл к зелёному бугру, как бы не к месту торчащему из земли. Достав из-за спины своё оружие, я попытался воткнуть его в подозрительный холмик, но мой меч не вонзился в него и на три пальца, как будто уперевшись во что-то крепкое. Слои старой отмершей травы, на которой зеленела свежая, быстро были срезаны острым лезвием. Под многолетним сплетением сухих трав оказалась абсолютно гладкая каменная поверхность, испещренная непонятными мне письменами. Это было как раз то, чего не доставало в общей картине этого места, вот что было нарисовано на старой карте. Странный камень был с одной стороны идеально ровным, с выдолбленным на нём текстом, написанным на неизвестном мне языке. Неужели его здесь установил старик, похитивший священный камень? Не мог он этого сделать в одиночку, да и не стал бы, будь это в его силах. Кто-то сделал это задолго до него, а он изобразил странный камень на карте, сделав его ориентиром.
   Сначала дорога, теперь странный камень - всё в этом месте стало мне казаться подозрительным и непонятным, даже очень похожие друг на друга горбы стоящей передо мной горы стали выглядеть как чьё-то творение. Странным было не только то, что я видел, но и то, что я не слышал ни одной легенды, повествующей о народе, некогда жившем в этих краях. Здесь до меня прошло множество путников, искателей приключений и просто безумцев, которые всё видели, они-то должны были рассказать обо всём, хотя бы те, которые вернулись обратно живыми. Не мог же я быть первым, кто прошёлся по этим старым дорогам. "Надо будет поговорить об этом с Авазом. Обязательно надо будет поговорить!" - твёрдо решил для себя я. У него в голове хранится много старинных легенд, если кто-то и знает что-либо про здешние места, то этим человеком должен быть именно он.
   Продолжив свой путь, я обнаружил, что найденная мной дорога не кончается развилкой, а продолжается, уходя на север. "Дорога смерти" - пронеслось в моей голове. От такой мысли мурашки пошли по спине, ведь действительно всё выглядело именно так. Куда может вести дорога, пролегающая через горы, в которых бесследно сгинуло великое множество людей? Точно не в сказочные земли, скорее она приведёт в лапы к смерти, чем в другое место. "Смерть, смерть, смерть" - пронеслось в моей голове, и холодный ветерок обдул меня, заставляя поёжиться от холода, который, как мне казалось, исходит изнутри моей груди. На мгновение мне даже показалось, что я испугался. "Жалкий трус" - подумал я о себе с презрением, снова трогаясь вперёд. Фантазия способна завести человека очень далеко, может вдохновить его и преисполнить решительности, или наоборот лишить смелости и здравомыслия.
   Находясь рядом с горбатой горой, я на миг позволил страху поселиться в своём сердце, отравившему остальное тело слабостью. Этого допускать я никак не мог, поэтому встряхнулся и ускорил шаг лошади, которая, в отличие от меня, вела себя очень спокойно. Дорога уходила на север, проходя мимо двугорбой горы, за которой я обнаружил пологую гору поменьше, изображённую на карте. Цель была близка, и мне оставалось сделать последний небольшой рывок, чтобы достичь её. Подъём на гору был довольно-таки пологим, но я решил, что лошади следует остаться внизу, а мне лучше отправиться наверх пешком, с собой я прихватил лишь меч и карту. Подъём не занял много времени, через какое-то время я достиг вершины горы, которая резко заканчивалась отвесным обрывом. Я взглянул на карту и посмотрел по сторонам, это было то самое место, которое было обозначено красной точкой, здесь и должна была быть спрятана Звезда империи, но вокруг меня ничего не было. Не было ни единого места, где можно было бы что-то спрятать, просто голая каменная поверхность без единой выемки или неровности, способной укрыть от посторонних глаз великое сокровище. И хоть я предполагал, что всё так и закончится, какое-то чувство, похожее на разочарование, наполнило меня. Стоя на краю обрыва мне оставалось только смотреть на север, туда, где возвышались огромные горы Огненного хребта, иногда изрыгающие огонь и пепел из раскаленных глубин земли. Я не знаю, как себя ведут эти горы в другое время, может быть, они и вправду иногда извергают огненные реки, но теперь они стояли тихо и безмолвно. Высокие вершины, выкрашенные в белый цвет никогда не тающим снегом, величественно упирались в облака, глядя на них, трудно было назвать эти горы Огненным хребтом.
   Разглядывая открывшиеся моему взору красоты, я вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Я не слышал ничего за своей спиной, но меня не покидало давящее чувство в затылке, мне казалось, что кто-то пожирает меня своим взглядом. Стараясь подавить неприятное чувство, я обернулся, сзади было пусто, только ветер шевелил редкую траву и мелкую листву на редких кустах. Но чувство не хотело меня покидать, оно ко мне вернулось, как только я снова отвёл взгляд от того, что было за моей спиной. Вновь я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд и, начиная чуять неладное, резко обернулся назад. Тихий шорох донёсся до меня из кустов, там явно кто-то был, кто всё это время следил за мной. Больше всего человека пугает неизвестность, можно стоять лицом к лицу с разъярённым медведем и чувствовать себя уверенно, но когда слышишь лёгкий шорох из кустов и не знаешь, кто там скрывается, человека охватывает нервное беспокойство. В кустах мог быть кто угодно, но он, кем бы он ни был, явно замышлял что-то недоброе, раз столько времени скрывался от моего взора. Я достал меч и сделал пару шагов вперёд, из-за шевелящихся веток снова донеслись странные звуки.
   - Выходи! - громко крикнул я, стараясь придать своему голосу решительности.
   Но мои слова не произвели никакого впечатления на сидящего в кустах.
   - Выходи, кому говорят! Выходи, иначе хуже будет! - крикнул я ещё громче, делая шаг вперёд.
   В ответ на мои крики в кустах снова началось какое-то шевеление. Было непонятно, почему тот, кто там прятался, не отвечал на мои слова. Он чего-то выжидал, но чего? Чего он мог ждать, отсиживаясь там? Мог просто наблюдать за мной или натягивать тетиву, намереваясь пронзить меня своей стрелой. Это мог быть и бродячий грабитель, позарившийся на мой меч или мою лошадь и решивший прибрать их к своим рукам. Дальше ждать было нельзя, пара мгновений могла решить всё. Крепко сжав руками меч и взмахнув им, я с криком бросился в кусты, готовясь к тому, что мои опасения могут подтвердиться. Как только я с разбегу влетел в зелёные заросли, прямо из-под моих ног выскочил тощий волчонок, который со всех ног бросился прочь, от страха не чувствуя земли под своими лапами.
   В этот момент мне стало стыдно перед самим собой, конечно же, я не мог знать, кто скрывается в кустах, но отреагировал я на этот шорох слишком уж бурно. Наверное, со стороны это выглядело смешно: я сначала кидался угрозами в сторону хиленького волчонка, а потом кинулся на него, обнажив свой меч. Жалкое было зрелище, по-другому не скажешь, это место по праву можно считать гиблым, но не потому, что в нём таится какая-то угроза или опасность, человек сам придумывает себе новые страхи, наслушавшись разных рассказов, и доводит себя до сумасшествия, опасаясь странных звуков, шорохов, теней. Всё усугубляется, когда отправляешься бродить по неизвестным местам в одиночку, некому бывает в нужный момент остановить полёт необузданной фантазии. Единственное, что могло меня радовать, так это то, что я не был никогда суеверным человеком, суеверному и шороха хватило бы, чтобы прыгнуть вниз головой с обрыва.
   Делать здесь было больше нечего, нужное место я нашёл, всё осмотрел, никакой Звезды империи не обнаружил, что не очень-то и удивительно было. Карта могла быть и вовсе сделана лишь для того, чтобы запутать искателей, желающих найти древнее сокровище. Даже удивительно было, что в этом месте я не нашёл большой каменной таблички с выбитой на ней надписью "Вы все дураки", она здесь была бы точно к месту. Похищенный камень был где-то в другом месте, он мог быть где угодно. Если уж похитивший его человек считал, что ему место рядом с вечным огнём, то он его должен был бросить в жерло вулкана, а не спрятать не понятно где. Теперь мне оставалось только донести эту весть до правителя Маралла, который наверняка будет разочарован таким известием, а Аваз и подавно. Для него этот камень был самым прекрасным творением богов, он им восхищался, ни разу его не видев. Теперь ему придётся смириться с тем, что он никогда его не увидит, как бы ему этого ни хотелось.
   Лошадь стояла тихо, совсем не шевелясь, ей были неведомы мои страхи и глупые мысли, она чувствовала лишь то, что могла учуять своим животным чутьём, лишённым ненужных фантазий и домыслов. Вот с кого мне надо было брать пример уравновешенности и самообладания. Спешить было некуда, поэтому я поехал медленным шагом, день клонился к полудню, и до возвращения в Берг было много свободного времени. Можно было сразу отправиться обратно в Маралл, но мне хотелось перед этим заехать к Аввакуму, чтобы обрадовать вестью о том, что мои поиски закончились, и я возвращаюсь обратно.
   Лошадь тихим шагом шла вперёд, изредка цокая копытом по выступающим камням старой дороги. И всё-таки эта дорога не могла быть в этом месте просто так, она когда-то должна была иметь огромное значение для тех, кто ею пользовался. Даже в наши дни дороги между городами так и остались земляными, камнем выкладывают только городские улицы, а тут такая роскошь в чистом поле. Такое в голове не могло уложиться, объяснением могла быть одна мысль, которая пришла ко мне, правда она была очень уж невероятной. Если предположить, что за Огненным хребтом кто-то живёт или, по крайней мере, жил когда-то, то всё сразу встаёт на свои места. Когда-то, очень давно, за горами жили другие люди, которые могли торговать с нашим народом, именно для этого и проложили дорогу, соединяющую их и наши земли. Но даже в таком случае каменная дорога казалась мне чрезмерной роскошью, это всё равно, что выстроить дворец для собаки.
   Проезжая мимо большого камня, я обернулся и ещё раз посмотрел на него. Странные письмена меня очень заинтересовали, они не были похожи на обычные буквы, которые я знал, это был неизвестный мне язык, которым могли пользоваться люди, жившие вдали от этих мест. Может быть это и были те люди, которые жили за Огненным хребтом. Однако, судя по запущенности дороги, ею уже давно никто не пользовался, очень много лет. Значит, этот народ либо исчез, либо у него отпала необходимость общаться с нашими людьми. Но в любом случае когда-то у них была очень тесная связь с нашими городами, и это не могло просто так забыться, хоть пара слов должна была остаться в старых рассказах и легендах. Кто как не Аваз должен был об этом знать? "Он точно сможет мне многое рассказать об этом. А может быть, мне даже удастся убедить правителя отправить нескольких посланников за Огненный хребет, чтобы поискать там оставшихся потомков некогда великого народа, которые могут захотеть возобновить связи с нашими городами", - мечтал я. Идея мне очень понравилась и я ею загорелся, ведь я мог бы стать одним из тех, кто отправится на разведку за горы и первым увидит то, что скрывается в неизведанных краях. У меня аж волосы на голове зашевелились от мысли, что это может случиться в ближайшее время. Это ведь было именно то, чего я всегда желал.
   Ради приближения своей мечты можно было и поспешить, поэтому я прибавил ходу и поскакал прямо к Бергу напрямик через лес, чтобы срезать путь. Мои планы поменялись: теперь я собирался отправиться в Маралл уже сегодня, чтобы прибыть в него рано утром. Так я экономил почти целый день, а это очень долгий срок для того, кто чего-то ждёт. Было очень жалко, что у меня обычная лошадь, которая не может скакать быстрее ветра. Вот если бы у меня была лошадь Горга, тогда бы я не тратил столько времени на дорогу. Но, к сожалению, подобные вещи бывают только в легендах, в нашем мире нет ничего волшебного. К такому выводу я пришёл тогда, когда почувствовал, что уже повзрослел и стал совсем другим человеком. А в детстве я мечтал не только об идеальном мире, но и о многих других вещах. Хотел как Маран и Гуран метать молнии, дробить горы своим молотом как Ундерман, но больше всего я желал иметь такую же лошадь, какая была у Горга. Она была не обычная, а невидимая, как и сам Горг, которую можно было обнаружить только по лёгкой тени, которую она отбрасывала. А передвигалась она с огромной скоростью, обгоняя ветер, с ней можно было через пару мгновений быть в любом городе империи.
   Но мечтания - это мечтания, а добираться мне надо было на самой обыкновенной лошадке, которая была сделана из плоти и крови, как и всё живое. Поэтому, когда я был около Берга, солнце уже начало клониться в сторону запада. Городские улицы за полдня успели немного подсохнуть, но вокруг было всё ещё очень грязно, копыта моей лошади месили чёрную жижу. Дверь в дом Аввакума оказалась открытой.
   - Есть кто дома? - крикнул я, заходя внутрь.
   На мой голос вышел Аввакум.
   - Ты уже вернулся? - удивился он.
   - Да, моё путешествие закончилось раньше, чем я предполагал.
   - Значит, ты уже возвращаешься обратно?
   - Уже возвращаюсь. А ты боялся, что я сгину в этих горах. Как видишь, вернулся живой и здоровый.
   - Оно и к лучшему, меньше приключений - меньше проблем. Ты нашёл, что искал?
   - Нет, не нашёл, но меня это нисколько не печалит, я предполагал, что всё этим и закончится, ведь я гонялся за легендой. Теперь мне пора возвращаться в Маралл.
   - Только вернулся и уже снова куда-то рвёшься?
   - Я бы и сразу туда направился, но решил к тебе зайти по пути, сказать, что всё закончилось благополучно, ты ведь больше меня беспокоился за моё путешествие.
   - Да, не люблю я такие вещи, поэтому и беспокоился. Но раз всё уже закончилось, то я теперь буду спокоен.
   - Ну что ж, теперь придётся попрощаться надолго, не знаю, когда снова увидимся. Может быть, когда я решу пересечь Огненный хребет, - сказал я, подмигивая ему.
   - Оставь эти глупости, - замахал он руками, - хватит тебе землю топтать. Лучше семью заведи - вот тебе мой совет, тогда уж не до путешествий будет.
   - Обязательно подумаю над твоими словами, - ответил я, смеясь, - ну а теперь мне надо спешить. Всего хорошего тебе.
   - И тебе того же, счастливого пути.
   Я широко улыбнулся ему и вышел. Я знал, что мы прощаемся ненадолго, ведь я твёрдо решил убедить правителя Маралла в необходимости отправки посланников к новым землям. Эта идея настолько мне нравилась, что придала крылья, заставив позабыть о голоде и усталости, теперь я хотел только поскорей добраться до Маралла.
   Лошадь быстро промчалась по улицам города, разбрызгивая в разные стороны грязь. Окинув прощальным взглядом этот город, я поскакал дальше по дороге на восток, вспоминая путь, проделанный вместе с Аввакумом. Теперь мне предстояло проскакать той же дорогой одному без чьей-либо помощи. Легче всего было проделать тот же путь, по которому я попал в Берг, объезжая опасные болота. Продвинувшись немного на восток, я свернул направо и поскакал через поле. Где-то впереди меня были топкие болота, которые мне надо было объехать, большое дерево росло с другой их стороны, поэтому не могло быть для меня ориентиром. Для верности я сделал крюк побольше, обходя эти места стороной.
   Понемногу я стал чувствовать голод, ещё бы - весь день ничего не ел, а время уже было почти вечернее. Надо было сделать привал, чтобы восстановить свои силы и дать моей лошади отдохнуть перед ночью, когда при свете луны я отправлюсь на юго-восток, туда, где стоит большой город с высокими каменными стенами. Место для остановки я выбрал заранее, им был берег озера, который я видел вчера примерно в середине пути. Его я достиг тогда, когда солнце уже почти спряталось за горизонтом, раскрасив небо в багровые краски и уступив место вечерней прохладе. Моя усталая лошадка с жадностью принялась пить воду из озера, я сам тоже наклонился и сделал из него пару глотков, несмотря на то, что воды у меня с собой было предостаточно. В этот момент мне хотелось пить воду подобно дикому зверю, пришедшему к берегу водоёма для того, чтобы утолить жажду, накопившуюся за весь день.
   Нехитрая еда утолила мой голод, а прохлада, которой тянуло с озера, придала моему телу бодрость, а мыслям - ясность. Прекрасный зелёный ковёр из травы и мелких цветов лежал подо мной, нежность и мягкость которого я хотел почувствовать всей своей кожей, а запах вдохнуть в себя и не выдыхать, чтобы он полностью заполнил меня, разливаясь живительным нектаром по всему телу. Когда расслабляешься и забываешь обо всём, что есть в этом мире, начинаешь видеть скрытое от взгляда обычного человека. Можно видеть, как растёт трава жарким полднем, или прямо сейчас наблюдать за тем, как зажигаются звёзды, появляясь из ниоткуда и увеличивая с каждым мигом своё сияние. Крошечные звёздочки сияют в тёмной бездне, обречённые на гордое одиночество, которое делает их прекрасными и благородными. Их мерцающее сияние завораживает и растворяет в бездонном небе, и очень скоро становится трудно понять, где ты находишься, кем являешься и существуешь ли ты на самом деле. Всё прочее уходит, остаётся лишь сознание, унесённое в небеса, и звёздный блеск, даже бурная река времени проносится мимо незаметно, не тревожа шумом своих громадных волн. Так бывало всегда, когда я любовался чем-то прекрасным и спокойным, так было и в этот раз, когда я унёсся в прекрасный мир звёздной красоты.
   Луна сияла высоко в небе, когда я всё-таки заставил себя подняться с земли. Лошадь была рядом со мной, она стояла так же спокойно, как и тогда, когда я с неё слез. Я даже не привязал её, но она до сих пор находилась рядом, не отойдя от меня ни на шаг. Поле в лунном свете мерцало тысячами серебряных травинок, небесный ковёр расстелился на моём пути, лошадь сделала первые несколько шагов по нему. Луна сопровождала меня своим безмолвным сиянием, освещая мой путь, насколько можно было видеть, на небе не было ни облачка, и поэтому лунному свету вторило сияние несчётного количества ярких звёзд. У меня впереди была целая ночь, а половина пути уже была проделана, и в спешке не было никакой необходимости. Вокруг было очень тихо, казалось, что всё живое покинуло этот мир, и только я один в нём остался. Каждый шорох слышался отчётливо и казался громким, даже дыхание лошади было так же хорошо слышно, как моё дыхание или биение моего сердца. Вдали от дневной суеты и спешки меня наполнило такое умиротворение, что тихое спокойствие казалось единственным способом существования. Чтобы ещё больше окунуться в это потрясающее чувство, я закрыл глаза. Всё, что я видел, исчезло, остались только звуки и ощущения, но и они вскоре отошли на второй план, став размазанным фоном. Чувства ушли, время ушло.
   В таком состоянии я находился очень долго, как долго я знать не мог, потому что потерял ощущение времени, но понял, что уже прошло много времени, когда открыл глаза. Я не сразу понял, где нахожусь, всё, что я видел вокруг себя, было уже не похоже на то, что я видел перед тем, как закрыл глаза. Лошадь тихо шла по дороге, хорошо видной в лучах лунного света. Умное животное поняло, куда следует идти, случайно наткнувшись на дорогу. Слева от меня уже начало загораться утреннее зарево, рассвет был очень близок, воздух теперь дышал не лёгкой ночной прохладой, а утренним холодком, от которого обычно бегут мурашки по коже.
   Дорога тянулась прямо на юг, большой порт должен был быть уже где-то неподалёку. И действительно, через какое-то время из утренней дымки начали вырисовываться тёмные очертания портовых построек, над которыми гордо возвышался большой маяк, который в это утро почему-то был потушен. От порта до города было не так уж и далеко, значит, я успевал вернуться вовремя, как и хотел.
   "Интересно, в какое время просыпается правитель?" - спросил я сам у себя. Мне не терпелось поскорей рассказать ему всё, что я увидел рядом с Огненным хребтом, и, конечно же, я должен был его убедить отправить со мной нескольких людей на разведку за горы по заброшенной дороге. Я неспешно двигался по дороге в сторону города, только теперь я мог чувствовать ту усталость, которая скопилась за ночь, и слабость тела, от которой его ломило. Бессонная ночь не прошла бесследно, она отзывалась в каждой моей мышце ноющей вялостью, а глаза с трудом удавалось держать открытыми.
   Когда я подъезжал на лошади к Мараллу, солнце уже освещало высокие башни на городских стенах, постепенно спускаясь всё ниже. В трущобах, раскинувшихся вокруг города, всё ещё было очень тихо, редкие их жители, уже пробудившиеся ото сна, неспешно ходили среди маленьких домишек, протирая глаза. Заспанные стражники открывали городские ворота, делая это неспешно и лениво. Город только просыпался от ночного покоя, а я уже въезжал в него, гордо сидя на лошади. Было ещё довольно-таки рано для визита к правителю, но ждать больше я не хотел и направился прямиком к его дворцу. Стражники, стоявшие около внешних ворот дворца, встретили меня удивлёнными взглядами.
   - Тебе куда? - спросил меня один из них.
   - Я к правителю, мне его надо срочно увидеть.
   - В такую-то рань? Так рано он никого не принимает, приходи позже.
   Я, конечно же, мог подождать ещё немного и вернуться сюда потом, но ждать мне очень не хотелось.
   - Мой визит нельзя отложить, он сам просил меня явиться к нему, как только я прибуду в город, - ответил я, пытаясь сделать как можно более серьёзное выражение лица.
   И, судя по взгляду стражника, мои слова произвели на него нужное впечатление.
   - Ну, раз так, то проходи. Спроси кого-нибудь из дворца, они скажут, что делать.
   Быстро доскакав до дворца, я слез с лошади и направился к закрытым дверям, рядом с которым и стояли два стражника.
   - Я хочу увидеть правителя, - опередил я своим ответом вопрос стражников.
   - Так рано он никого не принимает. Придётся прийти позже.
   - Мне было поручено выполнить особое задание, и я должен доложить о результатах как можно раньше, - сказал я с серьёзным выражением лица.
   - Придётся прийти позже, - ответил стражник, никак не отреагировав на мои слова.
   - Но это очень важно, я должен доложить незамедлительно.
   Стражник посмотрел на меня недовольным взглядом и лениво подошёл к двери, толкнул её, и вошёл внутрь. Через какое-то время он вышел оттуда вместе с Аркебаном, которого я сразу узнал. Аркебан посмотрел на меня и, наверное, тоже узнав, жестом пригласил внутрь.
   - Отведи лошадь в конюшню, - сказал он стражнику и зашёл обратно.
   Я пошёл за ним.
   - Как прошли поиски? - поинтересовался он, когда мы шли по второму залу.
   - Так же, как я и предполагал. Драгоценный камень не удалось найти.
   - Почему тогда поиски закончились так рано?
   - Я нашёл то место, которое было изображено на карте, но там ничего не оказалось. Только голая скала.
   - Это точно было то самое место?
   - Да, в этом я не сомневаюсь. Все ориентиры совпали, ошибки быть не может. Наверное, эта карта была сделана лишь для того, чтобы запутать искателей святыни. В таком месте ничего нельзя спрятать.
   - Да-а-а, - многозначительно протянул он своим сочным голосом, - правитель ожидал другого результата.
   В ответ я промолчал.
   - Ожидайте здесь, я сообщу правителю о вашем приходе, - сказал Аркебан, когда мы зашли в последний зал.
   Он поднялся по одной из полукруглых лестниц, ведущих на второй этаж, и скрылся за большими дверями, рядом со мной осталась стоять пара унылых стражников, которые стояли у входа в последний зал. В отличие от тех, которые были снаружи, эти стояли молча и неподвижно, как будто не замечая ничего из того, что творилось вокруг них. Они даже не посмотрели в мою сторону, после того как я стал их пристально разглядывать. Наверное, работая стражниками, устаёшь обращать на всё своё внимание, и спустя какое-то время уже бывает не до этого, или, может быть, здесь положено так стоять, не шевелясь и не говоря ни слова. В любом случае я им посочувствовал в этот момент, наверное, это огромная тоска - всю жизнь пробыть стражником, ещё большая, чем быть простым рыбаком.
   За спиной послышался звук открывающейся двери, и я повернулся. Правитель вышел из своих покоев в сопровождении Аркебана и ещё двух стражников, одетых в чёрное. Скорее всего, он уже знал о безрезультатности моих поисков от Аркебана, но по его виду этого сказать было нельзя. Он был спокоен, его лицо не выражало ничего кроме уверенности и спокойствия, которыми должен обладать любой человек, управляющий таким количеством зависящих от него людей. Я сделал пару шагов навстречу, когда правитель сел на своё место. Один из стражников, одетых в чёрные одежды, подошёл ко мне.
   - Я попрошу вас отдать мне свой меч, пока вы будете разговаривать с господином, - сказал он, протянув ко мне правую руку.
   Я, не говоря ни слова, отдал своё оружие и подошёл ближе.
   - Так, значит, ты не нашёл то, что должен был? - спросил правитель, зная ответ на свой вопрос.
   - Я предполагал, что так будет, но всё-таки надеялся на то, что я могу ошибаться, - продолжил он. - Ты уверен, что продолжать поиски не имеет смысла?
   - Да, полностью уверен. Я нашёл то самое место, которое было на карте, всё в точности совпало, поэтому сомнений не может быть никаких, но там не оказалось ничего. Похоже, тот, кто изготовил карту, хотел, чтобы его сокровище не нашли никогда.
   - Очень жаль, - сказал он вполголоса, - вещь-то была бы полезная.
   - Зато я нашёл там кое-что другое, что может быть вам интересно.
   - Что ещё? - спросил правитель, немного приподняв одну бровь.
   - Я нашёл неподалёку от этого места дорогу, выложенную из камня, уходящую прямо на север через горы. Я не проверял её длину, но думаю, что она тянется до той стороны хребта к землям, раскинувшимся по ту сторону гор. А ещё я обнаружил на развилке дороги большой камень с выбитыми на нём буквами, только прочесть их я не смог, они написаны на незнакомом мне языке. И я подумал, что за горами могут жить другие народы, населяющие те земли, и что с ними можно подружиться. Можно ведь будет потом с ними торговать тем, чего у нас в изобилии, а взамен привозить то, чего у нас нет или не хватает. Поэтому к ним надо обязательно отправить нескольких грамотных людей, которые установят между нашими народами дружественные связи. Поэтому я и пришёл сюда так рано, чтобы получить ваше одобрение и отправиться обратно к Огненному хребту, чтобы пересечь его и узнать, куда же ведёт дорога, которую я обнаружил.
   Правитель внимательно меня слушал, никак не реагируя на мои слова, помолчал пару мгновений после того, как я закончил, и расхохотался.
   - Ха-ха-ха, собрался пересечь хребет? Ха-ха-ха, нашёл дорогу! Ну, повеселил, так повеселил! Дружественные связи, говоришь? Ха-ха-ха, путешественник!
   Честно говоря, я не понимал, что так развеселило его, ведь я говорил самые обыкновенные вещи, и моя идея не казалась мне смешной.
   - Тебя, значит, тянет на путешествия? - спросил он, снова став серьёзным. - Тогда я тебя отправляю сегодня вместе с моими людьми, поедешь с ними на восток открывать новые земли. Вы отправляетесь сегодня после полудня, будь готов, всё необходимое уже приготовлено, от тебя требуется только явиться вовремя к главным воротам. Можешь считать, что тебе крупно повезло, ты поедешь вместе с людьми знатного происхождения.
   - Но куда мы поедем? Куда это - на восток?
   - Туда, где ещё никто из наших людей не был - дальше границ нашей империи.
   - Но там нет ничего кроме голых степей. Так мне рассказывал мой отец.
   - Мой отец мне тоже много чего рассказывал, - сказал правитель, усмехнувшись, - но вчера владыка из города Квинтия прислал гонца с письмом. Оказалось, что рядом с нашей империей живёт ещё кто-то. Мы не знаем, кто это, поэтому должны с ними подружиться. Лучше заиметь новых союзников, чем новых врагов.
   - Раз так, то я с радостью туда поеду. Это даже лучше, чем то, что я предлагал.
   - Ещё бы. Можешь идти.
   Это действительно было замечательной новостью, всё складывалось куда лучше, чем я себе представлял до этого момента. У меня даже сердце забилось сильнее от предвкушения предстоящих странствий. Получив свой меч обратно, я пошёл к выходу, в голове крутилась только одна мысль: "Сегодня я поеду на восток... поеду на восток... на восток". Проходя по третьему залу, я услышал чей-то голос, который, как мне показалось, звал кого-то. Повернувшись налево, я увидел Аваза, выглядывающего из бокового прохода. В этом водовороте мыслей моё желание найти Аваза и расспросить про дорогу возле Огненного хребта затерялось, и я совсем про него забыл. Хорошо, что он сам нашёл меня.
   - Можно, я вас немного побеспокою? Самую малость, - спросил он, выжидающе смотря мне в глаза.
   - Можно, а что такое?
   - Расскажите мне о своих поисках. Я так понял, что Звезду империи вы не нашли.
   - Нет, её я не нашёл, но зато нашёл место, изображённое на карте.
   - Давайте поднимемся ко мне в комнату, - он пригласил меня жестом последовать за ним. - Значит, всё-таки я был прав? - спросил он.
   - Да, всё оказалось именно так, как ты предполагал. Я поехал на запад от Берга, достиг Огненного хребта и направился вдоль него на юг. Очень скоро я увидел горбатую гору и нашёл за ней обрыв, но там ничего не оказалось. Только голая скала.
   - Очень странно, - пробормотал Аваз, заходя к себе в комнату.
   - А две линии, которые сходились на карте, действительно оказались дорогами. Причём не простыми.
   Аваз вопросительно посмотрел на меня, он точно не мог предположить, что я ему сейчас скажу.
   - Эти дороги в ширину около семи шагов и выложены из камня. Две красивые и ровные дороги сходятся возле горбатой горы, а дальше на север идёт только одна.
   - Как это на север? Через горы?
   - Да-да, именно на север, - ответил я с улыбкой, глядя на его удивлённое лицо.
   На несколько мгновений его лицо стало серьёзным, даже почти хмурым.
   - Я слышал о дороге мёртвых, но не думал, что это окажется именно она, - начал он. - Такая большая дорога в таком-то месте... такого я даже в легендах не слышал.
   - И я тоже удивился этому, откуда взяться такой роскоши в таком безлюдном месте? А что это за дорога мёртвых?
   - Есть легенда, которую иногда рассказывают, когда разговор заходит об Огненном хребте. Говорят, что есть такая дорога, протоптанная мёртвыми людьми, сгинувшими в этих горах. Они заманивают странников к себе, чтобы сделать их одними из них. Мёртвые тащат живых к себе, пополняя свои ряды.
   - Странная легенда, я бы даже назвал её глуповатой.
   - Меня она тоже не впечатлила, но теперь я не знаю, что думать.
   - Да ладно тебе, какие мертвецы? - рассмеялся я. - У меня есть другие мысли. Возможно, когда-то очень давно за горами жили люди, которые и построили эту дорогу для того, чтобы было легче ездить в наши края. Ты ничего подобного не читал в старых пергаментах?
   - Нет, ничего подобного не встречал и не слышал, - развёл Аваз руками.
   На какое-то время между нами повисла тишина, каждый думал о своём. Аваз, наверное, думал об открытой мной дороге, а я уже представлял, как сегодня отправлюсь вместе с прочими посланниками из этого города к новым землям.
   - Давно хотел узнать, что это за тонкий пергамент? - спросил я, наблюдая за тем, как Аваз собирает вместе белые листки, разложенные на столе. - Я такого не видел, пока не попал в этот город. Такой был и у начальника городской стражи, и у тебя есть такой же.
   - Никакой это не пергамент, - сказал он с улыбкой, - его уже давно не используют. Эти листы делают из дерева.
   - Как из дерева можно сделать такой гибкий и гладкий лист? - усомнился я.
   - Это целая наука. Сначала дерево распиливают на бруски, потом эти бруски растирают в мелкие опилки. После этого их варят вместе с клеем, а готовую кашу выкладывают в готовые формы и раскатывают большими катками. Получившийся тонкий слой ещё раз придавливают и сушат. В конце концов получается большой лист, который разрезают на маленькие.
   - Ничего себе! Здорово придумано.
   - Да, здорово. Я сам видел, как это всё делается, - с торжествующим видом сказал он.
   - А я голову ломал. Никак не мог понять, почему мой пергамент не такой как я видел у других.
   - Как и многое другое, этот способ был придуман у нас в городе. Уже, наверное, прошло лет двадцать, как его используют. А раньше морока была с пергаментами, их-то просто так не сделаешь, и дорогими они были, поэтому записи велись только по важным делам.
   - Да уж, далеко шагнула человеческая мысль, наверное, я многого ещё не видал.
   - Да разве это удивительно? У нас увидишь вещи и поинтереснее. Только в нашем городе делают прозрачное стекло, больше нигде такое не умеют изготавливать. Секрет его изготовления держится в тайне вот уже много лет. А в прошлом году к нам из Зармеля привезли новые доспехи в подарок нашему правителю. Там научились отливать цельные доспехи, которые намного прочней, чем кольчуга. Наш правитель выставил на всеобщее обозрение одни такие на главной площади города и пообещал сотню золотых монет тому, кто сможет своим луком их пробить.
   - Ну и как? Сумел кто-нибудь? - заинтересовался я.
   - Ну и набралось же там народу! Почти весь город собрался посмотреть. Самые сильные лучники пытались пробить доспех, но никому не удалось. Стрелы отскакивали с испорченными наконечниками, только лишь царапины оставались на блестящей поверхности.
   - С такой защитой и воевать не страшно будет.
   - Теперь эти вещи делаются больше для забавы, чем для дела. Войны остались в прошлом, теперь только безумец захочет начать войну в такие хорошие времена.
   Я ничего не ответил на эти слова, ему, конечно же, ближе были мирные способы решения противоречий, а для меня войны были наполнены совсем другим смыслом. Если кто-то затевает сражение, то это означает лишь то, что он хочет чего-то этим добиться, и что все мирные способы достижения этой цели исчерпаны. Если для изменения положения вещей необходима сила, то без неё никак не обойтись. Только сила не оставляет возможности ответить, на любое слово можно ответить другим словом, а силе противопоставить уже нечего. Единственное, что меня не устраивало в войнах, - это то, что на них приходилось погибать людям. "Наверное, таков человек, что добровольно он не может измениться", - нашёл я сам этому оправдание.
   - Задержался я здесь, - сказал я, вставая, - а мне ещё надо успеть отдохнуть до обеда, я ведь всю ночь скакал сюда.
   - Так можете поспать у меня здесь, в соседней комнате есть кровать, - подскочил Аваз. - А я разбужу ближе к обеду.
   - Да, пожалуй, я так и сделаю, - согласился я, сильно зевая.
   - Только смотри, не забудь про меня!
   - Не забуду, можете не беспокоиться. Я буду здесь всё время. Добро пожаловать в мои хоромы, - Аваз открыл дверь, ведущую в соседнюю комнату.
   Комнатка была небольшая и уютная, солнце освещало её всю через застеклённое окно.
   - А у тебя тут хорошо, так и хочется лечь и уснуть.
   - Ложитесь и отдыхайте, можете не беспокоиться, я разбужу вовремя, - сказал он, выходя из комнаты.
   Как я ни старался заставить себя уснуть, ничего не получалось, всё время меня будоражили мысли о предстоящем путешествии, новые и новые фантазии лезли в мою, и без этого переполненную мыслями, голову. Для того чтобы хоть как-то успокоиться и отдохнуть я представил себя лежащим на большом белом облаке, с лёгкостью впускающем в себя моё тело. Только мне стало казаться, что я расслабился и у меня получилось отбросить все ненужные мысли, как моего плеча кто-то коснулся.
   - Вы спите? - услышал я голос Аваза и открыл глаза.
   - Нет, ещё не сплю.
   - Надо вставать.
   - А что такое? Что-то случилось? - не понял я.
   - Уже почти полдень, пора вставать.
   - Как полдень? Я ведь только прилёг, - сказал я и выглянул в окно.
   Солнце было уже высоко, полдень действительно близился.
   - Как быстро время пролетело, я и не заметил, как задремал.
   - Аркебан приходил сюда. Очень ругался, узнав, что я вас задержал своими разговорами, но когда увидел, что вы спите, смягчился. Он сказал, что вам надо к полудню выйти к главным воротам замка, там вас будет ожидать лошадь.
   - Значит, мне уже пора идти.
   - С утра такая суета, много благородных людей приехало, наверное, что-то важное готовится, - задумчиво сказал Аваз, надеясь, что я ему скажу, в чём дело.
   Не дождавшись от меня никакого ответа, он снова попытался разузнать, в чём же причина такой суеты:
   - Наверное, далеко все собрались...
   - Да, очень далеко, - ответил я с улыбкой, - дальше, чем ты можешь себе представить. Скоро ты всё узнаешь, только подожди нашего возвращения, об этом все узнают.
   - Ух ты, как интересно! Расскажите мне хоть что-нибудь.
   - Подожди немного и сам всё узнаешь. Честно говоря, я не очень много могу рассказать, всё будет потом видно.
   - Время, для всего нужно время, а его всегда так не хватает, и ждать очень не хочется.
   - Ты точно подметил, - сказал я, - мне тоже иногда бывает невтерпёж, хочется всего сразу, но иногда лучше смириться с тем, что время течёт одинаково, и его ход нельзя никак ускорить.
   - А было бы неплохо, - мечтательно ответил на мои слова Аваз.
   - Ну, ты и сказал, - усмехнулся я, - всерьёз о таком даже я не думал. Но помечтать о таком всё же можно.
   Как раз в этот момент дверь приоткрылась, и к нам заглянул Аркебан.
   - Опять ты задерживаешь человека своими разговорами! - строго он сказал Авазу. - Иди лучше делом займись.
   Тот молча шмыгнул в соседнюю комнату и прикрыл за собой дверь.
   - Всё готово к отправке, лошадь стоит возле ворот.
   - Я тоже готов, - с радостью сообщил я.
   - Вам придётся переодеться в новую одежду, - как бы между делом заметил Аркебан. - Завтра вечером посланники нашего города доберутся до Квинтия, где уже будут ждать посланники их города. На следующий день все вместе выдвинутся на восток.
   - А зачем мне переодеваться? - спросил я, принимая от него свёрнутую одежду. - Мне и так удобно.
   - Вы будете лицом нашего города, поэтому на одежде должен быть наш герб.
   - Ух ты, как красиво, - воскликнул я, разворачивая одежду. - Я мигом переоденусь.
   Аркебан вдруг подошёл к двери, ведущей в соседнюю комнату, и резко открыл её.
   - Ай-яй-яй! - донёсся оттуда голос Аваза.
   - Опять подслушиваешь! - сурово сказал Аркебан. - Я тебе покажу!
   Подслушивать, конечно же, нехорошо, но Аваза я понимал, в таком случае я тоже бы сгорал от любопытства. Молодым всегда хочется знать больше, чем старым. Люди старшего поколения предпочитают знать меньше, чтобы легче спалось, и было меньше забот.
   Новая одежда вскоре была надета, и я был готов.
   - Я готов.
   - Пойдёмте со мной, - сказал Аркебан, возвращаясь из соседней комнаты.
   Я улыбнулся и последовал за ним, получая удовольствие от каждого шага, приближающего меня к таинственному и неизведанному.
  
  
  
  
   Глава 7
  
  

Другой мир

  
  
   Когда мы вышли из замка, перед главными воротами уже стояло около десятка всадников, которые оживлённо беседовали между собой. Аркебан подвёл ко мне мою лошадь, на которой уже не было кожаных сумок, а на спине лежала новая накидка красного цвета с вышитым на ней гербом города.
   - Мне в дороге ничего не понадобится? - спросил я у него.
   - Всё необходимое уже приготовлено и будет отправлено вместе с прислугой.
   - Будет и прислуга?
   - Среди посланников много благородных людей, которые привыкли к роскоши и удобству, они решили взять с собой свою прислугу.
   - Я буду ехать с изнеженными аристократами, - вполголоса усмехнулся я.
   - Да, - спокойно ответил Аркебан, как будто не почувствовав моей иронии.
   Я запрыгнул на лошадь и снова почувствовал под собой её сильную спину.
   - Счастливого пути, - сказал мне вслед Аркебан, когда лошадь тронулась вперёд.
   - Благодарю, - ответил я, наполовину повернув к нему голову.
   Мне было любопытно взглянуть на аристократов, собравшихся около ворот, с которыми мне придётся ехать так далеко. Вид у них был очень весёлый, большинство из них были молодыми мужчинами, двое из них даже выглядели как мои ровесники. Подъехав поближе, я услышал, о чём они говорили.
   - Это ты точно сказал, точно никто не останется, - говорил сквозь смех рыжебородый старик, увешанный золотыми цепями.
   - Не говори глупостей, отец, - возражал ему мужчина помоложе, - не будет такого, никто ещё из нашего рода так не поступал. Мы не трусливые шакалы, мужчины из нашего рода храбрые как львы.
   - Как львы! - расхохотался рыжебородый старик. - Не себя ли ты имеешь в виду?
   Все находящиеся рядом поддержали его лёгким смехом.
   - Опять ты начинаешь, отец! Ты посмотришь и сам убедишься, что всё будет так, как я говорю. Или я уйду жить в лес!
   - В лес? Ха-ха-ха! Ты хочешь разорить меня? Мне придётся отстроить тебе в этом лесу дворец, чтобы ты там мог жить.
   Вся компания снова поддержала его бодрым смехом.
   - Отец, ты невыносим, хватит унижать меня, я не ребёнок!
   - Ладно, больше не буду, не то мой сынок действительно уйдёт в лес, - с язвительной усмешкой сказал он, окидывая окружающих людей взглядом, которые снова рассмеялись.
   - Ты тоже поедешь с нами? - услышал я голос за своей спиной.
   Я обернулся и увидел молодого парня, сидящего на лошади. Одет он был так же, как и я, только на голове была красная шляпа из мягкого материала с белым пушистым пером.
   - Да, я тоже еду.
   - Это хорошо, я рад новым лицам в нашей компании, а то все остальные уже примелькались. Ты из какого рода будешь?
   - Из какого рода? - я не понял вопрос.
   - Да, из какого ты рода? Я тебя никогда раньше не видел, а думал, что знаю всех из наших краёв.
   - Ты, наверное, хотел сказать, что знаешь всех благородных людей?
   - Да, думал, что всех. Но тебя я не знаю.
   - Не удивляйся так, я не из знатного рода.
   - Не из знатного рода? А это уже интересно, - сказал он с улыбкой. - Кто ты тогда?
   - Когда-то был рыбаком, теперь уж я и не знаю, кто я такой.
   - Рыбак? Обыкновенный рыбак? - спросил он так громко, что некоторые находившиеся рядом люди обернулись.
   - Да, это так, - сказал я, выпрямив спину и вызывающе смотря ему в глаза.
   - Ты не подумай, что для меня есть разница между простым человеком и аристократом. Может быть, даже напротив, мне приятней разговаривать с тем, кто не испорчен хорошей жизнью и постоянной лестью со стороны менее богатого окружения. А если быть совсем честным, - он приблизился ко мне и немного наклонился, - мне уже порядком надоела эта компания с их глупыми шуточками, над которыми приходится смеяться, чтобы тебя не стали считать человеком без вкуса.
   - Так и живёшь, изображая из себя вот такого же? - я указал пальцем на рыжебородого старика, который от смеха уже весь покраснел.
   - Нет, так бы я не смог, - сказал он с улыбкой. - Я провожу с ними время только потому, что моему отцу так хочется, раньше я вообще его не слушался. В детстве убегал вечером из постели и шёл в лес на опушку, там я сидел и смотрел на луну. Однажды моя нянька зашла ночью ко мне в комнату посмотреть, как я сплю, и увидела пустую постель. Ну и влетело же тогда мне от отца.
   - Наверное, он у тебя строгий.
   - Он у меня очень строгий. Любит меня, поэтому и воспитывает так. Но я всё равно при любом удобном случае делаю что-нибудь эдакое, что может вызвать его гнев.
   Я его знал совсем немного, но он уже начинал мне казаться неплохим человеком, лишённым высокомерия и аристократической спеси.
   - Значит, мы отправимся вместе на покорение неизведанных земель, - наполовину вопросительно, наполовину утвердительно сказал он.
   - Да, к новым землям, - удовлетворённо ответил я, смотря на восток.
   - Меня зовут Дамир, - сказал он, глядя туда же, куда смотрел я.
   - Арслан, - ответил я, не отрывая взгляд от облаков на востоке.
   Несколько стражников подъехали к нам с колышущимся красным знаменем на длинном древке, все собравшиеся оживлённо зашевелились.
   - Кажется, отправляемся, - сказал Дамир, взявшись за поводья.
   Четыре стражника встали парами друг за другом, остальные всадники из числа аристократов подъехали к ним сзади, и все вместе направились к восточным воротам города. Я с Дамиром был одним из последних в этой колонне, за нами ехали три большие телеги с округлым верхом, покрытым тёмной материей, в которых, скорее всего, должны были быть съестные припасы и прочие необходимые в путешествии вещи. За ними следовали остальные стражники.
   - Как думаешь, что нас там ждёт? - спросил Дамир, когда мы выезжали из города.
   - Не знаю, даже представить сложно. Я бы никогда не подумал, что в тех краях кто-то может жить.
   - Никто не подумал бы, столько лет никто даже не предполагал, что мы можем быть не одиноки в этом мире. Говорят, что этот народ пришёл с дальнего востока, с тех краёв, о которых даже подумать трудно - так далеко они от нас находятся.
   - Наверное, наш мир намного больше, чем мы думали раньше.
   - Мне вообще трудно представить, что у земли где-то может быть край. Не могу я себе представить, что земля где-то заканчивается, а дальше нет ничего.
   - Мне эта мысль тоже всегда не давала покоя, - сказал я, вспоминая свои размышления.
   - Хорошо, что всё так получилось, - сказал задумчиво он, - для меня это подарок судьбы. У меня появилась возможность не засохнуть от скуки, - он широко улыбнулся.
   - Ты раньше мечтал о чём-то подобном? - спросил я, надеясь подтвердить своё предположение.
   - Конечно же, хотел! - громко воскликнул Дамир. - Я давно уже хотел чего-то такого, чего-то настоящего, не похожего на скучную жизнь сына графа. О большом путешествии я давно подумывал, но не с кем было в него отправиться. Сначала я решил, что смогу своей идеей заразить моих друзей детства, с которыми я был знаком почти с того самого дня, когда научился говорить. Но они оказались изнеженными и избалованными мальчишками, с которыми даже на охоту нельзя было отправиться. То им страшно быстро скакать в погоне за лисой, то им есть хочется, то пить - одно большое разочарование. Они никогда бы не ушли дальше своего двора без своей прислуги, не готовы они к такому испытанию.
   - Не каждый захочет отправиться непонятно куда, даже если будет способен на это.
   - Да-да, это точно, - сказал он, ткнув в мою сторону пальцем в знак согласия.
   - Но вот они хоть с весёлым видом едут, - сказал я, указав на тех, кто был перед нами.
   - Они? Ты думаешь, что они направляются так далеко для того, чтобы увидеть новые земли и столкнуться с неизведанным, как хочу этого я? Посмотри на них. Они всем своим видом показывают, что им важно только то, как они выглядят. Высокомерие и пренебрежение ко всем остальным я вижу в их глазах. Они направляются так далеко только для того, чтобы озолотиться. Их туда гонит мечта о больших богатствах.
   - Они хотят найти в тех краях золото?
   - Нет же, они о другом мечтают. Тот народ, который живёт на востоке от наших земель, может оказаться очень могущественным и богатым, и тот, кто первым наладит с ним торговые связи, сможет получить больше всех выгоды. Торговля приносит больше всего денег. Ты знаешь, сколько приходится отдавать денег правителю Зармеля за наше зерно?
   - Много?
   - Почти втрое больше, чем за него отдаст любой другой человек из наших краёв. Торговля может озолотить того, кто её правильно ведёт.
   - Мне интересно, как живут люди в тех краях. Они могут сильно от нас отличаться.
   - Ещё как отличаются, - смеясь, сказал Дамир.
   - Ты уже знаешь что-то о них? - удивился я.
   - Не больше, чем все остальные. А ты ничего не знаешь?
   - Нет, я только сегодня утром прибыл в город и не слышал ничего.
   - Значит, ты не знаешь, к кому мы едем? - усмехнувшись, спросил он.
   - Нет. К кому? - меня разбирало любопытство.
   Дамир специально, испытывая моё терпение, помолчал немного и только потом начал рассказывать.
   - Несколько дней назад в Квинтий пришли несколько странников, рассказывающих всем о том, как нашли далеко на востоке другой народ, проживающий там. Такое известие потрясло всех, люди ведь любят сплетни и невероятные истории про далёкие края.
   - Так кого они там встретили? - не терпелось узнать мне.
   - Постой, не торопи меня. Всему свой черёд, - с нескрываемым удовольствием сказал мне Дамир. - Слухи, конечно же, быстро достигли и правителя Квинтия, который захотел узнать об этом побольше. Городские стражники отыскали этих путешественников и приволокли их к правителю. Те выложили всё как есть, рассказали о том, что увидели в далёких землях. Их рассказ очень удивил правителя, который им поверил и решил отправить своих посланников туда, откуда пришли странники. Заодно он послал гонца к нашему правителю, ведь они кровные родственники. Слухи очень быстро разлетятся по всей империи, и поэтому надо как можно скорее добраться до тех земель, чтобы быть первыми. Вчера гонец прибыл к нам в город, и уже сегодня мы оправились в Квинтий.
   - Кто же там живёт?
   - Я как раз сейчас собирался об этом тебе рассказать. Их народ живёт так же, как и мы, одно только у них отличается от нашего жизненного уклада, - Дамир замолчал, торжествующе смотря на меня.
   - Ну? Что? Говори же! - не стерпел я.
   - У них правят... женщины!
   - Чем правят? - не понял я.
   - Всем правят. Властвуют над всеми остальными, то есть над мужчинами. И не просто властвуют, а держат их в рабстве. Мужчины у них работают вместо скота и живут ничуть не лучше.
   - Как так может быть? Глупости какие-то.
   - Может, ещё как может быть. Эти странники едва уцелели. Сначала их хотели убить, но потом попросту прогнали.
   - Но как такое может быть? Мне даже представить такое трудно.
   - Наверное, они очень жестокие, раз держат мужчин в рабстве. И воинственными тоже могут быть, поэтому лучше с ними жить в мире. Лишние враги никому не нужны.
   - Да-а-а, вот так новость.
   Дамир в ответ кивнул головой.
   - Как думаешь, они нас хорошо примут? Мы всё-таки мужчины.
   - Думаю, что всё будет хорошо, и наши народы смогут жить в мире. А если нет, то...
   - То что?
   - Да ничего страшного, - махнул Дамир рукой. - Наденут наши головы на копья.
   Я вопросительно посмотрел на него, не понимая, говорит он всерьёз или шутит. Дамир пару мгновений серьёзно смотрел на меня, а потом рассмеялся.
   - Не беспокойся, они может быть и воинственны, но не настолько, чтобы убивать своих гостей. Как-нибудь смирятся с тем, что мы не похожи на женщин.
   Из-за телег мы двигались медленно, наша колонна заметно растянулась, аристократы, ехавшие кучками по два-три человека, не обращали внимания на остальных, поэтому каждый ехал, как хотел.
   - Посмотри, как растянулась наша компания, - сказал я, указывая на всех, кто был перед нами.
   - Им не хватает военной выправки, несерьёзно относятся к тому, что происходит, - сказал Дамир, как будто уловив ход моих мыслей.
   - Где мы будем ночевать? - спросил я, потому что эта мысль мне неожиданно пришла в голову.
   - Разобьём лагерь где-нибудь неподалёку от дороги. Удобства будут, конечно же, не такие, как в любимой спальне, но всё же лучше, чем на постоялом дворе.
   - В Квинтие мы будем завтра?
   - Завтра вечером, если не будем надолго останавливаться.
   - Всё-таки мне не даёт покоя твой рассказ об этом народе. Надо бы что-нибудь придумать, чтобы они нас радушно приняли.
   - Отдаться им в рабство, - иронично предложил Дамир.
   - Они ведь воинственные женщины и, наверное, уважают силу. Надо им показать, что мы не похожи на тех мужчин, к которым они привыкли. Мы ведь никогда не были ни у кого в рабстве, мы другие.
   - И что ты хочешь сделать? Показать им, какой ты храбрый и бесстрашный? Их этим не удивишь, ты для них так и останешься животным.
   - Ты прав, они слишком сильно привыкли видеть таких как мы на коленях. Но ведь это и будет нам на руку, они увидят, что мы не такие.
   - И не надейся, - отмахнулся он, - если уж девки себе что-то в голову вбили, то ничем уже их не переубедишь. Даже если это глупость, они будут за неё держаться обеими руками. И эти воительницы ничем не будут отличаться от наших обыкновенных белокожих кокеток.
   - Надеюсь, что ты ошибаешься, иначе нам в их краях точно делать нечего.
   - Одна надежда на торговлю, ради нужных им товаров они согласятся дружить с кем угодно. Это будет выгодно для всех.
   Разговаривая с Дамиром, я и не заметил, как пролетело время, солнце уже было где-то за нашими спинами, небо стало почти красным.
   - Красиво, - мечтательно произнёс Дамир, рассматривая небо.
   - Да, очень. Рваные облака растянулись по небу как плед. Как будто мы уже в другом мире.
   - Видишь, даже небо окрасилось в такие краски, красный - цвет победы, нам точно будет сопутствовать успех.
   Я молча согласился со словами Дамира. Я не думал, что небо и кто-то, кто находится там, могли нас сопровождать и поддерживать таким красивым закатом, одобряя наши намерения, но видеть такое было приятно. Как будто всё сущее было заодно с нами. Зачастую молчаливая поддержка бывает приятнее и намного более ободряет, чем красивые слова напутствия. Особенно большое впечатление производит природа, проявляющая своё участие едва заметными знаками, почти случайно улавливаемыми человеком. Невольно преклоняешься перед её величием и могуществом, великой силой, тихо таящейся, чтобы однажды выйти наружу. Не думаю, что хоть одному человеку на свете может быть неприятна поддержка такого могущественного друга и союзника.
   - Солнце садится, скоро будет привал, - сказал Дамир озабоченно. - Надо поискать подходящее место.
   - Может нам лучше это сделать самим? Остальные не очень-то заботятся об этом, - сказал я, указывая на праздно движущихся вперёд всадников.
   - Да, я подумал об этом же. Лучше всё взять на себя. Надо присмотреть ровную полянку впереди.
   Мы съехали с дороги и, обогнав растянувшуюся колонну, помчались вперёд, осматривая окрестности. Вскоре нам приглянулась небольшая ровная полянка, находящаяся на небольшом возвышении, там и было решено разбить лагерь.
   - Ты оставайся здесь, а я позову остальных, - крикнул мне Дамир, срываясь с места.
   Вся эта процессия была совсем недалеко от того места, где находился я, но пока они подошли поближе, прошло довольно-таки много времени. Казалось, что никто никуда совсем не торопится, и все воспринимают наше путешествие как обычную прогулку.
   - Сколько же с ними мороки, - недовольно фыркнул Дамир, вернувшись обратно. - Пока им внушишь что-то, пройдёт вечность. Никак не могут решить, что надо делать, даже если им говоришь, что сейчас необходимо.
   Из одной из трёх телег вылезла многочисленная прислуга, непонятно как там уместившаяся, и сразу же приступила к установке палаток.
   - Есть желание размять кости? - спросил меня Дамир, подмигивая одним глазом.
   Я сразу понял, что он хочет этим сказать, и кивнул ему головой. Мы спрыгнули с лошадей и подошли к прислуге, в основном состоящей из мужчин, уже занявшихся установкой большой белой палатки.
   - Ну-ка, дайте-ка мне в руки молот, - сказал он, подойдя к вбивавшим в землю колья двум мужчинам.
   Взяв в руки молот, он сделал жест, показывая мне на заточенный деревянный кол, лежащий на земле подле него. Я поднял его и поставил в нужное место, придерживая одной левой рукой.
   - Я сейчас сделаю два удара, - сказал Дамир, указывая на кол. - После первого можешь его отпустить и отойти немного, потому что второй удар будет сильнее.
   Слегка замахнувшись молотом, он ударил кол, загоняя его в землю примерно на пять пальцев в глубину. Я отступил на один шаг назад, как он и просил, и сделал это я не зря, потому что следующий удар был очень сильным. Описав в воздухе большую петлю, молот точно попал куда и следовало, так что кол почти полностью вошёл в землю.
   - Неплохой удар, - восхищённо сказал я.
   - Я учился владеть боевым молотом, он мало чем отличается от обычного.
   - Неплохо, неплохо.
   - Единственное, что мне нравилось из того, что заставлял меня делать отец, было учение боевому искусству. Я, наверное, все виды оружия держал в руках.
   - Замечательно, хотел бы и я так уметь. А то ведь я ничего не умею, только из лука стреляю кое-как.
   - Это уже кое-что, остальному не так уж и трудно научиться при достаточном усердии.
   - Дашь мне пару уроков владения мечом? - спросил я его, подмигивая.
   - С большим удовольствием, будет чем заняться после того, как закончим возиться с палаткой.
   - Ещё один хороший удар, - сказал я, подставляя второй кол.
   Дамир снова замахнулся и дважды ударил молотом, вогнав кол глубоко в землю. Так же он поступил и с оставшимися шестью.
   - Всё, можно теперь с чистой совестью идти развлекаться, - сказал он, снимая с себя верхнюю одежду, оставаясь в одной белой рубахе. - Бери свой меч, сейчас научу тебя им владеть.
   Каждый из нас взял свой меч, и мы отошли подальше от лагеря. У Дамира был тоже двуручный меч, почти такой же, как и у меня.
   - Самое главное - держать меч крепко, - начал он. - Нет ничего хуже, чем потеря меча во время боя. Если ты уронишь его, то можешь считать, что тебе конец. Попробуй меня ударить сверху.
   Я сделал то, о чём он меня попросил. Дамир с лёгкостью отбил мой удар.
   - Теперь ударь сильнее, представь, что хочешь разрубить меня.
   Я ударил его посильней в надежде, что теперь он не выдержит и прогнётся под силой удара. Но вместо этого он так же, как и в первый раз, успешно отбил мой удар, а потом, сделав ловкое движение своим мечом, выбил мой у меня из рук.
   - Тебе конец, - иронично сказал он.
   Меня это поразило, он справился со мной как с ребёнком, сделав пару удачных движений. На поле боя у меня не было бы никаких шансов одолеть такого опытного противника.
   - Как ты это смог сделать? Я ведь крепко держал свой меч.
   - Есть такие приёмы, против которых грубая сила бессильна. Посмотри на мой меч, - сказал Дамир, поднимая его к моему лицу. - Видишь эту штуку, которая отделяет рукоять от клинка? Она называется гардой. На твоём мече одна гарда, а у меня их две: большая и ещё одна, ею я и выбил твой меч из рук.
   - Так просто?
   - Не так уж и просто, но если овладеешь техникой, то сможешь это делать играючи с неопытным противником. Сможешь даже на спор десять раз подряд успешно лишить противника меча, а он ничего не сможет сделать, даже если будет заранее знать о твоём намерении его обезоружить.
   - Этому надо, наверное, долго учиться.
   - Да, это будет потом, а пока я тебе покажу самые простые удары. Твой меч двуручный, он очень длинный и тяжёлый, поэтому самый сильный удар, который им можно нанести, - это удар сверху. Так ты обрушиваешь на врага не только свою силу, но и всю тяжесть своего меча. Покажи мне, как бы ты нанёс этот удар.
   Я замахнулся мечом и изобразил движение, которым я рубил воображаемого противника.
   - Неплохой удар, но так ты не используешь всю свою силу, ты можешь нанести куда более сильный удар, если сделаешь это правильно.
   - Что я делал не так? Хорошо замахнулся и быстро им рубанул. Чего ещё не хватает?
   - Посмотри, как ты его держал, так обычно люди держат топор, когда рубят дрова.
   - Ну и что? Есть разница?
   - Есть и очень большая. Вот смотри. Это твой удар, - Дамир рассёк мечом воздух. - А это мой удар, - он сделал это ещё раз. - Видишь разницу?
   Я внимательно следил за его движениями, но не мог понять, в чём была разница. В первый раз его меч опустился почти беззвучно, а во второй раз с хорошо слышным свистом. Но при этом Дамир во второй раз не затратил на удар больше усилий, казалось, что всё было точно так же, но это было не так. Что-то ускользало от моего внимания, и я никак не мог понять, что.
   - Не знаю, не знаю, в чём секрет, - сказал я, почесав голову. - Я чувствую, что второй удар был лучше первого, но понять всё равно ничего не могу.
   - Смотри внимательней. Вот твой удар, - он ещё раз повторил моё движение. - Видишь, как я держу руки? Они сильно согнуты, поэтому меч не может разогнаться до нужной скорости. А теперь я ударю вот так, - Дамир сделал то же самое почти разогнутыми руками, и я снова услышал свист.
   - Вот оно что, вот, значит, в чём секрет. Никогда бы не подумал, что от таких мелочей может так много зависеть.
   - Может, ещё как может.
   - Да уж, наверное, на свете нет ничего важней мелочей.
   - Есть ещё кое-что, чего тебе не хватает.
   - Чего же? - заинтересовался я.
   - Тебе не хватает грациозности в движениях. В них должна быть плавность. Ты, когда хочешь ударить, сразу вкладываешь в это всю свою силу, стараясь с самого начала рубить как можно сильней. От этого твоё движение получается дёрганным, и в нужный момент твоим рукам недостаёт силы.
   - Хм, интересно... - задумался я, вспоминая, как двигаюсь.
   - Больше всего силы надо вложить в момент перед тем, как меч достигнет своей цели. Тогда атака будет успешной. Но и это ещё не всё, есть ещё одно правило, которое надо знать.
   - Ещё одно?
   - Да, оно не менее важно, чем эти два. Если ты хочешь нанести по-настоящему разрушительный удар, то его надо наносить концом клинка. Чем дальше от тебя противник, тем хуже ему. Можешь сам проверить.
   - Что проверить?
   - Можешь сам сравнить. Подойди сюда.
   Дамир подвёл меня к одиноко стоящему молодому деревцу, которое срубил одним ударом, оставив пенёк высотой по пояс.
   - Попробуй разрубить его той частью клинка, которая ближе к рукояти, - сказал он, указывая на обрубок, оставшийся от дерева.
   Я сделал так, как он сказал. Мой удар пришёлся точно по цели, меч вошёл в дерево на несколько пальцев.
   - Видишь, насколько ты смог его разрубить? Теперь ударь ещё раз с такой же силой, только концом меча.
   Я хорошенько прицелился и нанёс удар. Мой меч рассёк дерево до самого основания.
   - Прими мои поздравления, - сказал Дамир улыбнувшись, - теперь ты уже что-то умеешь.
   Я ему улыбнулся в ответ.
   - Что-то меня эти махания мечами утомили, - сказал он, скорчив усталую гримасу, - пойдём обратно, пришло время подкрепиться.
   Мы пошли обратно, уже было почти темно, и пара разведённых костров ярко освещала поле, шевеля тенями, отбрасываемыми людьми, сидящими около костра. Когда мы подошли ближе, увидели, что на кострах прислуга жарит мясо, а все аристократы сидят на низких скамейках вокруг и о чём-то разговаривают. Подойдя к ближайшему костру, мы присели. Здесь было намного шумнее, чем возле другого костра, по большей мере из-за рыжебородого старика, который всё время шутил и смеялся. Он не смолкал всю дорогу и даже сейчас не переставал иронично обсуждать всех, о ком только заходил разговор. Меня с Дамиром он тоже не обошёл вниманием.
   - А вот и наш Дамир вернулся. Долго тебя не было, не заблудился ли?
   Вся компания как по команде слегка засмеялась.
   - Я вижу, ты нашёл себе нового друга, - продолжал он, - представишь нам его?
   - Его зовут Арслан, - ответил ему Дамир.
   - Арслан? - спросил старик сам себя, на мгновение замолчав. - А из какого ты рода? - обратился он ко мне.
   - Я из одного очень знатного рода, - начал я. - Мои владения очень обширные, они, наверное, самые большие из всех, раскинувшихся вокруг Маралла.
   - Правда? - удивился старик. - Почему же я тебя не знаю? Я знаком со всеми знатными людьми из наших краёв.
   Все остальные замолчали и внимательно смотрели на меня, они тоже были удивлены тем, что никогда раньше меня не видели. Дамир тоже смотрел на меня, только его удивление было ещё большим, он не понимал, зачем я это говорю. Ведь только он среди всех присутствующих знал, какого я был происхождения.
   - Да, это так, - протянул я, с удовольствием произнося каждый звук. - Мои владения очень большие, я сам нечасто бываю в их самых отдалённых уголках. Не хватает времени, - сказал я зевая.
   Дамир, похоже, стал понимать, что я просто издеваюсь над этим самовлюблённым аристократом, любящим подшутить над другими. И ему это начинало нравиться. Он едва сдерживал свою улыбку.
   - Честно говоря, - продолжал я, - я и сам очень удивлён тем... - я сделал паузу, - что никто из вас меня не знает.
   Дамир прикрыл рот рукой, чтобы скрыть свою улыбку, а все остальные молчали, застигнутые врасплох моим заявлением. Они могли бы сказать, что не знают меня только потому, что я не так богат, как говорю, и что на самом деле я не из их круга. Но я был убеждён, что никто не станет утверждать то, в чём не был абсолютно уверен. Аристократы боятся выглядеть глупо, ведь могло оказаться и так, что я говорил правду, и они все не знали меня только потому, что мне было не до них.
   - Возможно, мы слышали о тебе или о ком-нибудь из твоего рода, - неуверенно начал тот самый старик. - Скажи нам, как называется твой род?
   - Мой род очень известен, и вы точно о нём хоть раз в жизни слышали. Я из рода... - я замолчал, наблюдая за взглядами окружающих.
   Все, кто был рядом, внимательно смотрели на меня, как будто боялись пропустить хотя бы одно слово из того, что я говорю. У Дамира даже отрылся рот от любопытства, ему было интересно, что я скажу в следующий момент.
   - Я из рода Рыбакусов, - громко заявил я, немного раздвигая ноги и гордо поднимая голову.
   В первый момент мне показалось, что мои слова никто всерьёз не воспринял. Ведь могло случиться так, что кто-нибудь, кто хорошо знал все земли, мог раскусить меня и понять, что я сочиняю на ходу. Но молчание продолжалось совсем недолго. Поняв, что я сказал, Дамир опустил лицо вниз, давясь от смеха. Рыжебородый же старик, сделав вид, что он что-то вспоминает, сказал:
   - Да-да, я припоминаю. Я слышал о твоём роде и немало, насколько я знаю, он очень знатный и богатый.
   Все остальные закивали головами, будто тоже вспомнили что-то подобное. Я сам еле сдержался от смеха, смотря на их глупые лица и на Дамира, который повернулся ко мне, чтобы скрыть от остальных свой смех.
   - Да, мой род всегда был богат. И сейчас он не менее состоятелен, чем когда-либо. Поэтому я и направляюсь с вами туда, где мы все сможем стать ещё богаче.
   - А-а-а, каков хитрец, сразу смекнул, где его ждёт мешок с золотом, - сказал он, щуря глаз и улыбаясь. - Это хорошо, такой молодой, а уже такой мудрый.
   - А вот и мясо, - с предвкушением сказал сидящий рядом со стариком мужчина, видя, что мясо сняли с огня.
   Прислуга поднесла каждому из нас широкую миску, наполненную водой с большим белым платком, которым, наверное, следовало вытереть руки. После этого перед нами поставили невысокие столы, на которых уже была разложена еда, в том числе только что изжарившееся мясо. Все сразу же набросились на еду, как будто не ели несколько дней.
   - Они так едят, будто голодали пару дней, - сказал я шёпотом Дамиру.
   - Обыкновенные обжоры, наедают себе толстые животы. А ты неплохо над ним подшутил, я чуть не лопнул со смеху. Рыбак из рода Рыбакусов, - Дамир снова засмеялся.
   - Хорошо придумано.
   - Да, получилось очень хорошо. Все поверили.
   - Ты видел их лица? У них чуть глаза не выкатились от твоих слов, каждый из них теперь думает, как это он мог не слышать раньше про твой род. И никто теперь в этом не признается, все будут утверждать, что слышали о нём.
   - Очень скоро они и сами в это поверят.
   - Ладно, хватит о них. Давай есть, а то у меня уже живот поёт на все лады.
   Угощение оказалось очень хорошим, по крайней мере, мне оно показалось роскошным, что неудивительно, ведь за всю свою жизнь я привык к простой и незатейливой пище. Многое из того, что я ел, не было мне знакомо по названию, но было очень вкусно. После того, как еда на столах стала заканчиваться, её сменяла уже другая, появились новые напитки.
   - Ты любишь вино? - спросил Дамир.
   - Никогда не пробовал его.
   - Попробуй, очень хорошая вещь, на душе сразу становится легче и веселей. Смотри, только не выпей лишнего, вино отнимает у человека разум и делает его глупцом. В большой мере этот напиток - зло, которого следует бояться больше любого яда.
   Я сделал небольшой глоток этого напитка. Во рту остался кисло-сладкий вкус, который мне понравился. Парой глотков я выпил всё, что мне налили.
   - Хм, я вижу, это тебе пришлось по вкусу, - улыбнулся Дамир. - Но лучше пить медленно, большими глотками пьют только пьяницы.
   От большого количества выпитого вина все вокруг совсем развеселились, рыжебородый старик почти захлёбывался от смеха. А уже было совсем темно и поздно, надо было укладываться спать, чтобы встать пораньше, а-то ведь мы могли бы не успеть добраться до Квинтия. Но все так расшумелись, как будто собирались балагурить всю ночь.
   - Как думаешь, они уснут после такого веселья? - спросил я у Дамира.
   - Уснут. Напьются и уснут. Если утром не встанут, я их сам разбужу, - сказал он, лукаво улыбнувшись.
   Я понял, что он замыслил какое-то безобразие, и ответил ему улыбкой.
   - Пойдём укладываться, нам надо успеть выспаться до раннего утра, - предложил он.
   - Пошли.
   Рядом стояли шесть больших белых палаток, а за ними одна серая длинная, в которой должна была спать прислуга.
   - Пошли в эту, - Дамир указал на крайнюю, стоящую дальше всех от весёлой компании.
   Внутри стояли две кровати, между ними небольшой стол с кувшином воды и ещё какая-то палка на ножках, к которой сверху была прибита другая покороче. Рядом со второй кроватью стояла такая же.
   - Это ещё что такое? - спросил я, указывая на неё.
   - Это для одежды, никогда не видел? Чтобы она за ночь не смялась.
   - Нет, такого я не видел ни разу. Удобная штука. А эти кровати откуда? Они бы не поместились все в телегах.
   - Не знаю, может быть это сборные, их по частям перевозят, а потом собирают. Я видел когда-то такие.
   - Ух-ты, как мягко! - я опустился на кровать.
   - Да вроде бы обыкновенно, ничего особенного.
   - Для меня это очень мягко, я привык спать на чём-то жёстком.
   - Привыкай... аристократ, - засмеялся Дамир.
   Мы улеглись спать, Дамир сразу притих и, наверное, быстро уснул, хотелось бы и мне так уметь. Снаружи доносились голоса веселившихся аристократов, им всё ещё было не до сна. Надо было постараться уснуть, но мысли как обычно будоражили моё сознание, я думал о завтрашнем дне и о том, куда я отправлюсь послезавтра. Чтобы успокоить ураган мыслей, я снова представил себя на большом белом облаке, таком мягком, что моё тело его почти не чувствовало. Я утопал в нём всё больше и больше... и больше... и больше...
  
   Проснулись мы почти одновременно, когда я открыл глаза, Дамир натягивал на себя одежду.
   - Доброе утро, - сказал он мне, расплывшись в улыбке.
   - Да, доброе, это точно. Хорошенько я выспался, эх, - я сладко потянулся.
   - Одевайся и пошли будить наших лежебок, думаю, их пробуждение будет весёлым, - Дамир потёр руки в предвкушении.
   Я натянул свою одежду, умылся водой из кувшина и вышел из палатки. Как мы и предполагали, все ещё спали, только прислуга уже хлопотала, готовя утреннюю трапезу для своих хозяев. Дамир подозвал меня жестом к самой дальней из всех палаток. Из неё доносился громкий храп, только этого нам и надо было. Дамир приблизился к белой ткани и закричал тихо тонким голосом:
   - Пожар! Пожар! Воды! Воды!
   В палатке храп резко прекратился. Дамир, сдерживая хохот, подбежал ко второй палатке и вполголоса закричал:
   - Разбойники! Разбойники! Спасайтесь, кто может!
   То же самое он проделал рядом со всеми остальными палатками, после чего мы нырнули в свою, умирая от смеха.
   - Вот и всё, - сказал он, - теперь мы сможем выйти пораньше, не придётся никого ждать.
   Снаружи послышались голоса, видимо, проснувшиеся уже вышли наружу.
   - Уже утро? - спросил я, выходя из палатки и потирая для вида глаза.
   Дамир вышел вслед за мной. Все, кто был в палатках, уже выбрались наружу, сонно озираясь. Наверняка многие из них так и не поняли, приснились им эти крики, или это было наяву. В любом случае на нас подозрения так бы и не пали. Утреннее угощение уже было готово, и все с ходу направились к столам. Мы присели с краю, не желая впутываться в их скучные разговоры, которые они начали, едва собрались за одним столом.
   - Теперь они застрянут за столом, жалко, что отсюда мы их не сможем выгнать, - раздражённо сказал Дамир.
   Он оказался прав, лени аристократам было не занимать. Они сидели с таким видом, как будто были уверены, что солнце остановит свой ход по небосводу, и весь мир подождёт. Наконец через какое-то время они начали подниматься, лениво передвигаясь от места к месту. Пока они собирались, прислуга успела собрать все палатки вместе с прочими вещами и сложить в телеги, так что нас ничего не задерживало. Кто-то крикнул: "Выдвигаемся", стражники подняли красное знамя и построились в своём порядке.
   - Всё, едем, - с удовольствием сказал Дамир.
   - На восток, покорять воинственный народ! - сказал я, вытянув вперёд меч.
   Дамир усмехнулся, глядя на моё ребяческое выражение лица. Вместе с ним мне было легко вести себя несерьёзно, трудно быть мрачным, когда рядом с тобой находится человек, постоянно излучающий радость и жизнелюбие. Наша колонна медленно продвигалась вперёд, со стороны она, наверное, была похожа на длинного червя, с трудом ползущего по пыльной дороге. У всех, кроме нас двоих, вид был сонный и смешной.
   - Посмотри на их лица, у них по одному глазу закрыто, сейчас с лошадей попадают, - сквозь смех выдавил я из себя.
   - Давай их обгоним, посмотрим на них, - предложил Дамир.
   - Давай, - с охотой согласился я.
   Съехав с дороги, мы обогнали всех, смеясь над лицом каждого из них. Вид у них был помятый и потрёпанный, как у только что проснувшихся детей. Мы поступали не совсем правильно, насмехаясь над ними, но тогда, когда мы смотрели в их лица, сдержаться было трудно. Это было лучше, чем скучно плестись рядом со всеми. Если ещё вчера я чувствовал какое-то внутреннее сладостное чувство от происходящего, то теперь общество этих скучных людей меня угнетало. Вместо этого я скакал с Дамиром по окрестным землям, разглядывая их красоты, изредка возвращаясь к нашим попутчикам, чтобы не потерять их из виду. Незадолго до полудня мы добрались до того места дороги, куда я попал, выйдя из рощи, раскинувшейся рядом с моим родным поселением.
   - Видишь эту рощу, вон там вдалеке? - спросил я Дамира.
   - Вижу.
   - За ней моё поселение. Я там когда-то жил.
   - Давно ты там жил?
   - Да, давно, - ответил я, чувствуя, насколько далеко от меня теперь было то время, когда я жил в Норонмеле, несмотря на то, что прошло не так уж и много дней.
   Та жизнь, которая у меня была до ухода из поселения, казалась мне такой далёкой, как будто прошло уже несколько лет. Или может быть не лет, а жизней. Я не видел ничего общего между мной и тем парнем, которым я был когда-то. Вроде бы было понятно, что он - это я, а я - это он, но я это лишь понимал, но не чувствовал. Тот я был похож на гриб, приросший к старому трухлявому пню, на котором ему тепло и хорошо, теперешний же я не мыслил свою жизнь без движения.
   - Опять им захотелось отдохнуть, - кивнул Дамир в сторону аристократов, заметив, что колонна свернула с дороги и направилась к большим деревьям, похожим на те, на которых я когда-то заночевал.
   - Ничего страшного, полдень ведь, жарко. Небольшой привал сделать можно. До Квинтия путь должен быть недолгим.
   - Жалко, что у нас нет карты, сейчас бы посмотрели, сколько осталось до города. Я свою большую карту оставил дома, сейчас могли бы её дополнить, когда доберёмся до неизведанных земель.
   - А моя карта всегда со мной, - сказал я, доставая из-за пазухи свою карту.
   - Ух, ты, у тебя есть карта! Откуда?
   - Это моя, она у меня с детства. Из своих вещей у меня сейчас остались только меч и карта.
   - Ну-ка давай посмотрим, где мы сейчас.
   Дамир развернул карту и принялся искать то место, где мы находились, высчитывая время, которое мы провели в пути.
   - Мы в пути были полдня вчера и сегодня примерно столько же, - бормотал он, - значит, должны были пройти больше половины пути. Мы примерно здесь, - радостно объявил он мне, ткнув пальцем в карту.
   - Мы сейчас здесь, - поправил его я, немного сдвигая его палец. - Мне легко ориентироваться по тому месту дороги, куда я попал, выйдя из рощи. Мы только недавно миновали это место.
   - Да, ты прав, мы здесь. Значит мы действительно не так уж и далеко от Квинтия. Пусть пока отдыхают, - махнул он рукой в сторону удобно расположившихся аристократов.
   Посланники Маралла тем временем уже сидели за столами, ожидая начало полуденной трапезы.
   - Похоже, обжорство - их страсть, - заметил я.
   - Да, однообразная у них жизнь. Поэтому мне с ними не интересно находиться рядом, они даже мысленно не хотят уходить дальше, чем им положено. Топчутся на месте, гордясь своим происхождением. Не хочу так жить, как они. Лучше уж прожить жизнь Марвина, чем такую, в которой не будет ничего великого.
   - Кто такой Марвин? - спросил я.
   - Ты не знаешь легенду о Марвине?
   - Нет, ни разу её не слышал.
   - Я-то думал, что её все знают. Ну, раз так, то приготовься слушать, сейчас я тебе её расскажу.
   Я приготовился внимательно слушать.
   - Старая легенда гласит, - начал он свой рассказ, - что когда-то очень давно жили по соседству два великих правителя. Они владели огромными землями, оба были могущественными и всегда жили в мире. У одного из них было три сына, а у другого - одна прекрасная дочь. Когда сыновья выросли, их отец послал гонцов к своему владыке-соседу с просьбой выдать прекрасную красавицу замуж за одного из его сыновей. На это гордый властитель ответил, что выдаст свою дочь замуж только за настоящего героя, за того, кто сможет одолеть в бою чудовище, живущее в его западных землях. Старший сын сразу же вызвался быть первым. Взял своё оружие и отправился в далёкие западные земли покорять сердце прекрасной красавицы. Долго он добирался до логова чудовища, наконец, нашёл он его пещеру и стал ждать, пока оно выйдет, чтобы сразу же зарубить его. Но как только чудовище показалось на глаза старшему из сыновей, тот бросился бежать, оставив своё оружие у пещеры. А когда вернулся домой, рассказал всем о том, что увидел. Средний сын, послушав рассказ брата, расхотел жениться, а вот младший, которого звали Марвин, твёрдо решил одолеть чудовище. Несмотря на уговоры отца остаться и не рисковать своей жизнью, он всё же не послушался его и отправился навстречу смертельной опасности. Марвин был умнее старшего брата и сразу не ринулся с мечом на чудище, он заранее вырыл большую яму неподалёку от его пещеры и накрыл её ветками. Когда чудовище выползло из своего логова, Марвин принялся кидать в него камни, раззадоривая и увлекая за собой. В конце концов, он загнал чудище в яму, в которой оно застряло, и убил. После этого он отрубил все три головы у этого мерзкого существа и принёс правителю этих земель.
   - Три головы зелёного чудовища? Кажется, я видел эту картину в замке вашего правителя.
   - Да, ты не ошибся. В нашем городе эту легенду все любят, считается, что Марвин родом из наших краёв. Но это не так уж и важно, слушай, что было дальше. Через три дня сыграли свадьбу, Марвин взял в жёны красавицу и увёз её в свои владения, чтобы порадовать отца победой над страшным чудовищем и сердцем прекрасной девушки. Все были очень рады этому, кроме двух братьев Марвина. Им было завидно, что младший брат обошёл их обоих, и они затаили на него злобу. Однажды, когда они втроём охотились в горах, один из старших братьев сделал вид, будто он упал со скалы и случайно ухватился руками за её край. Когда Марвин наклонился, чтобы достать его, второй брат, подойдя сзади, столкнул его в пропасть. Марвин упал на камни, а его братья вернулись обратно и сказали, что потеряли Марвина во время охоты. Их отец отправил много людей на поиски своего сына, и вскоре его почти бездыханное тело нашли на дне пропасти, в которую его столкнули. Он ещё был жив, когда его принесли в замок. С трудом он смог сказать, что прощает своих братьев за содеянное и не держит на них зла, потому что любит их. Вымолвив эти слова, он умер. Его оба брата потом раскаялись в содеянном, но сделанное уже были не в состоянии исправить. Их имена со временем забылись, а имя великого героя Марвина, одолевшего страшное чудовище, но погибшего из-за предательства близких ему людей, живо и по сей день.
   - Печальная история, не люблю, когда всё заканчивается так несправедливо.
   - Да, это точно, очень несправедливо обошлась судьба с ним. Но за свою короткую жизнь Марвин смог сделать больше, чем все остальные люди. Я бы и сам не отказался рискнуть своей жизнью ради великого подвига.
   - Это намного лучше, чем просто отжить свой срок, - согласился я.
   - Наша жизнь на самом деле не такая уж и дорогая штука, её можно лишиться не только пав в битве с чудищем. Можно упасть с лошади и сломать шею, удариться головой о каменные ступени или просто заснуть и не проснуться. Жалко жить только для того, чтобы однажды просто так умереть. Я думаю, что раз жизнь есть у человека, то её надо на что-то использовать.
   - Я думаю точно так же. Странно, что наши взгляды так часто совпадают, я заметил это.
   - Для меня не странно, - пожал плечами Дамир. - Это обычные взгляды для того, у кого есть благородство в душе.
   После его слов я задумался. Ведь действительно нет ничего удивительного в том, что человек не желает обычной жизни, если он стремится к чему-то по-настоящему великому. Разные люди могут стремиться к разным мечтам, но все будут похоже смотреть на этот несовершенный мир, в котором осталось мало места благородству.
   - Наконец-то. Похоже, мы здесь не пустим в землю корни.
   Я посмотрел в ту же сторону, куда смотрел Дамир, и увидел, что наши попутчики закончили свою трапезу и собираются продолжить свой путь.
   - Очень скоро увидим Квинтий. Ты бывал когда-нибудь в этом городе?
   - Нет, ни разу, - печально сказал Дамир. - Это путешествие - шанс увидеть что-то новое. Всю жизнь провёл как в заточении. Зато мы сможем пойти так далеко, как ещё никто не ходил, ради этого стоило потерпеть двадцать три года своей жизни.
   Догнав уже тронувшуюся в путь колонну всадников, мы пристроились к ней сзади, позади телег и замыкающих колонну стражников. Свежий ветер дул с севера, расслабляя тело и просветляя мысли, после полудня моё состояние стало таким умиротворённым, что даже медленно ползущие впереди меня всадники перестали меня раздражать своей медлительностью. Остаток пути до Квинтия хотелось проделать в тишине и спокойствии. Дамир тоже ехал молча, разглядывая окрестности, небо, облака. Мы подходили всё ближе и ближе к Квинтию, по обе стороны дороги появились первые поля и пастбища, на которых паслись лошади.
   - Уже город близко, почти доехали, - торжествующе произнёс эти слова Дамир.
   Я тоже был этому рад, наконец-то мы доползли куда-то. Думая о Квинтие, я вспомнил про Фемину. За то короткое время, которое мы были вместе, она сумела произвести на меня большое впечатление. Я раньше не думал, что девушка может быть такой, какой была она. Фемина показалась мне крепкой как камень, но при этом в ней не было даже намёка на какую-то злобу или жестокость, только сила, спокойная сила уверенного в себе человека. К такой девушке нельзя было относиться легкомысленно или с пренебрежением, как я мог себе позволить относиться ко многим другим. Мне стало вдруг интересно, что думает о девушках Дамир, наши взгляды во многом совпадали, могло оказаться, что и в этом мы окажемся единодушны.
   - Дамир, что ты думаешь о девушках?
   - О девушках? - не сразу он понял мой вопрос.
   - Да, о них. Они для тебя такие же люди, как и мужчины?
   Дамир покосился на меня с иронической усмешкой, которая сама говорила о том, что он думает. Увидев её, я рассмеялся.
   - Всё ясно, можешь не отвечать. Твой взгляд говорит за тебя.
   - А чего это ты меня спросил? - поинтересовался он.
   - Хотел узнать, думаешь ли ты так же, как и я. Оказалось, что думаешь.
   - А ты мог подумать, что я так не считаю? Ха-ха-ха! По моему скромному мнению женщины лишены всякого благородства, а молодые ещё и ума.
   - Ничего себе, как сказал! - засмеялся я. - Хорошо, что тебя сейчас не слышал никто из женщин, иначе они удавились бы, услышав такое.
   - А разве не правда? Все мои слова - чистейшая правда до последней буквы.
   - Как же ты женишься, если не уважаешь женщин?
   - Не женюсь, значит, - с легкомысленной улыбкой ответил Дамир. - Зачем мне это надо?
   - Хотя бы для того, чтобы продолжить свой род.
   - Я бы сам с удовольствием родил себе детей, если бы был на это способен.
   - И как бы ты это сделал?
   - Эмм... - после короткой паузы Дамир так захохотал, что чуть не упал на землю.
   - Было бы мне так весело, как тебе, когда я об этом думаю.
   - А тебе разве не весело?
   - Когда шучу - весело, когда думаю об этом серьёзно - не весело. Ведь придётся когда-нибудь жениться или остаться одному. Оба исхода не радуют меня.
   - Не забивай голову лишними мыслями, - сказал он, положив руку мне на плечо, - это не самое главное в жизни. Посмотри лучше вперёд, кажется, там уже что-то виднеется.
   - Точно! Это же Квинтий! - воскликнул я радостно.
   - Вот видишь, каким весёлым ты можешь быть, когда думаешь о хорошем, - сказал он, подмигнув мне.
   Город лежал прямо перед нами, его было видно почти всего из-за того, что он находился в низине, в которую мы спускались по дороге. Удивляли не столько размеры города, сколько его форма.
   - Посмотри, Дамир, он вправду пятиугольный!
   - Да, похоже на то. Это же надо такой город построить! Просто великолепно, правильные формы всегда радуют глаз.
   Все путники приободрились, видя впереди первую цель своего путешествия, шедшие в начале колонны стражники выше подняли красное знамя, которое гордо развевалось на ветру. Мы добрались до Квинтия раньше, чем село солнце, до вечера оставалось ещё какое-то время, которое можно было потратить на любование красотами города.
   - Жалко, что мы сегодня уже не успеем увидеть большие конюшни, я хотел посмотреть на них. Интересно, они и вправду такие большие, как о них говорят? - мечтательно произнёс я.
   - Говорят, что они с каждым годом становятся ещё больше, теперь уже не всем хватает тех лошадей, которые могут уместиться в конюшнях Квинтия. Приходится строить рядом новые.
   - Вот это да...
   Тем временем мы уже совсем близко подошли к городу, вокруг которого так же, как и вокруг Маралла, раскинулось море деревянных домишек. Но если хижины Маралла были похожи на нелепое нагромождение лачуг разного размера, то здесь всё выглядело куда лучше. Почти все строения были похожего размера и одинаковой формы: вытянутые деревянные дома стояли ровными рядами, среди которых лишь изредка можно было увидеть что-то отличающееся своим видом. Здесь было не так людно, как возле Маралла, но всё же достаточно шумно и немного суетливо. Городские ворота были широко распахнуты, когда мы в них въезжали, теперь уже красиво построившись в колонну по два человека в ширину.
   - Куда мы сейчас направляемся? - спросил я у Дамира.
   - Наверное, к правителю. Он нас должен ждать, раз сам настоял на участии посланников из нашего города.
   Длинная широкая улица привела нас к большой площади, прямо за которой стоял храм огромных размеров, украшенный высокими статуями богов. Слева от площади раскинулись красивые сады, от которых тянуло прохладой и благоуханием, а справа стояла каменная стена, за которой и находился дворец правителя. Добравшись до площади, колонна посланников Маралла свернула направо ко внешним дворцовым воротам. Стражники, стоящие около ворот, увидев всадников, распахнули ворота и впустили нас внутрь. Здесь было всё почти так же, как и в Маралле, только растительность в саду была не такая буйная и высокая. Ровная дорожка, выложенная красивым серым камнем, вела прямо ко входу во дворец. Было видно, что нас тут уже ждут. Несколько слуг в красивой одежде стояли рядом с раскрытыми дверьми, которые тут же подошли к нам, как только мы приблизились. Аристократы слезли с коней, которых тут же увели, и направились внутрь дворца, откуда доносился шум многих голосов. Когда мы вошли, к нам подошёл человек и спросил:
   - Как вас представить нашему господину?
   - Скажите, что прибыли посланники из Маралла, - ответил один из нас.
   Человек ответил небольшим поклоном и провёл нас ко второму залу, в котором было светло и шумно, после чего шепнул пару слов одному из стражников, стоящих у входа, который громко прокричал:
   - Прибыли посланники из великого города Маралла!
   После этого мы зашли во второй зал, где стоял длинный стол, сделанный в форме большой подковы, во главе которого сидел правитель Квинтия, по обе стороны от него сидели, как я понял, аристократы. Нас усадили за этот же стол, поставив перед нами различные угощения, от которых невообразимо приятно пахло, я сразу почувствовал, как мой рот наполняется слюной.
   - Всё-таки здесь относятся ко всему серьёзней, - сказал мне Дамир. Посмотри, какой пир по этому поводу устроили.
   - Ты думаешь, что наше путешествие является всему причиной?
   - И не сомневаюсь, правитель Квинтия всерьёз решил заиметь себе нового союзника-соседа. Этот город ведь ближе всех остальных находится к новым землям, именно через него пройдёт великий торговый путь, связывающий два народа.
   Вдруг все присутствующие замолчали, да так резко, что тишина показалась какой-то неуместной. Я посмотрел на остальных, все как один смотрели туда, где сидел правитель, и моя голова невольно повернулась туда же. Владыка Квинтия стоял, держа в руке золотой кубок, все ждали, что он скажет.
   - Посланники Квинтия, а также наши союзники, - начал он, - сегодня великий день! Сегодня день, когда все мы стоим перед лицом завтрашнего дня, стоим на пороге новых времён. Очень скоро вам выпадет возможность, какой не было ещё ни у кого из людей. Вы сможете изменить будущую историю нашего народа, вы будете её творцами. От вас зависит многое! Мы можем найти на востоке новых братьев или новых врагов, всё теперь зависит только от вас. За ваш успех! - сказал он громко, поднимая кубок. - И пусть боги помогут вам!
   Все дружно встали, подняв свои кубки к небу, одобряя слова правителя громкими восклицаниями. После этого собравшиеся приступили к еде, кто-то продолжал пиршество, а кто-то его только начал как мы. На столе было так много всяких угощений, что просто глаза разбегались, хотелось попробовать всё сразу. От этого у меня даже аппетит немного поубавился, как будто я насытился одним видом еды.
   - Завтра мы отправимся на восток, к новым землям. Даже не верится, - сказал я сам себе.
   - Верится или не верится - в любом случае завтра ты там окажешься, - сказал услышавший мои слова Дамир.
   - Мы вместе там окажемся, вместе ступим на новую землю.
   - За новую землю, за нашу победу, - Дамир поднял вверх свой кубок, торжествующе улыбнувшись.
   - За нас на этой земле, - ответил я ему, подняв свой.
   Я осушил свой кубок до дна, точно так же, как и первый. Но он тут же снова наполнился вином - прислуга не теряла времени даром. Пир всё продолжался и продолжался, аристократы вставали и, подняв кубок, желали себе и всем остальным успеха, попутно хваля себя и восхищаясь своими достоинствами. В каждом их слове был намёк на своё величие, каждый себя считал героем или, по крайней мере, великим человеком.
   - Посмотри, как они себя расхваливают, - сказал я Дамиру, пнув его в бок. - Каждый уверен в том, что на востоке их примут как дорогих гостей. А вдруг эти дикие воительницы не захотят с нами дружить? Тогда они им всем кишки выпустят.
   - Ну и фантазия же у тебя! Откуда такие мысли? Может, ты перебрал с выпитым вином?
   - Нет. Ты посмотри, как они в себе уверены, как будто они боги в человеческом обличии.
   - Они считают, что боги им будут покровительствовать. Всего-то.
   - Видно, у богов нет дел поважней, - рассмеялся я.
   - Чего ты к ним цепляешься? Пусть ведут себя как хотят, тебе-то какое дело?
   - Мне придётся с ними ехать. И тебе тоже.
   - Ну, так мне всё равно, я не буду ими любоваться всё время.
   - А я бы предпочёл отправиться на восток один, - задумчиво сказал я, подперев голову рукой.
   Дамир лишь пожал плечами и сделал маленький глоток вина. Я думал, что это пышное застолье продлится очень долго, ведь мне уже приходилось видеть трапезничающих аристократов, но оно закончилось раньше, чем я предполагал. Правитель вдруг встал из-за стола и вышел в сопровождении нескольких человек из зала в небольшую дверь, располагающуюся в боковой стене. Я пропустил тот момент, когда он поднимался со своего места, и увидел только, как он уходит.
   - Куда это он? - спросил я Дамира.
   - Наверное, у него неотложные дела, - ответил он и после непродолжительной паузы добавил. - А ты хотел, чтобы он у тебя разрешения спросил?
   - Ну, вообще-то... - ответил я, сделав задумчивое лицо, чем вызвал смех у Дамира.
   - Ничем тебе не угодишь, даже правитель повёл себя неправильно.
   - Ладно, хватит шуток. Может быть, нам тоже стоит встать из-за стола? Посмотри-ка, как все дружно встали, после того как правитель покинул нас.
   - Без него здесь делать нечего, все речи сказаны, красивые слова закончились. Незачем теперь сидеть за столом этим аристократишкам.
   - Кому? Аристократишкам? - спросил я, прищурив глаз. - А сам-то ты кто?
   Дамир рассмеялся. "Хорошо, что он умеет смеяться над самим собой", - подумал я, глядя на него.
   Вскоре большой зал совсем опустел, остались только стражники у входа и несколько слуг, снующих то тут, то там. "Пора бы уже спать", - пронеслось у меня в голове. Только я это подумал, как к нам подошёл человек, чем-то очень напомнивший мне Аркебана.
   Желаете пройти в свои покои? - спросил он.
   - Да, очень хотим. Дорога была такая утомительная, - поспешил согласиться я.
   - Следуйте за мной, - он повёл нас за собой.
   Последовав за ним, мы поднялись на второй этаж, где он завёл нас в одну из комнат.
   Если вам что-то будет нужно - я всегда рядом, - сказал он, ставя светильник на стол.
   - Спасибо большое, - ответил ему я.
   Когда он вышел, Дамир сказал мне:
   - Ты так искренне ему улыбнулся, что он чуть было не усомнился в твоём благородном происхождении.
   - Нам... аристократам... никакие человеческие чувства не чужды, - ответил я, с трудом сдерживая смех.
   - Всё! Всё! Хватит уже! Кажется, мы выпили слишком много вина, - сквозь смех выдавил он из себя.
   - Да, надо успокоиться, - пытаясь сделать серьёзное лицо, сказал я.
   Уже было поздно, но спать совсем не хотелось. Растянувшись на кровати, я долго думал о завтрашнем дне, представлял, как мы покинем наши края и переступим за границу изведанных земель. Вино действительно наполнило меня какой-то лёгкостью, давшей силу и бодрость не только телу, но и мыслям, которые бурлили как горная река. Поэтому у меня никак не получалось успокоиться и уснуть. Понемногу мне удавалось унять самые буйные из моих мыслей, и мне уже почти казалось, что сон подобрался совсем близко ко мне, как он снова улетучивался. После того, как я проворочался полночи на кровати, мне всё-таки удалось уснуть.
  
   - Просыпайся, одинокий странник, - Дамир теребил меня за плечо.
   - Уже пора вставать? - сквозь сон спросил его я.
   - Конечно пора, все только тебя и ждут. Уже хотели уехать, но я их успел остановить.
   - Как? Почему? - я вдруг вскочил с постели. - Надо спешить, я уже одеваюсь!
   Увидев, как я судорожно пытаюсь натянуть на себя одежду, Дамир покатился со смеху.
   - Ха-ха-ха! А-ха-ха-ха!
   - Над чем ты смеёшься? - я всё ещё не понимал, что так обрадовало Дамира.
   - Можешь одеваться спокойно, я пошутил.
   - Как пошутил?
   - Да так, просто пошутил. Как обычно люди шутят.
   - Значит, никто никуда не уезжает?
   - Успокойся ты, всё в порядке. Я только хотел тебя разбудить.
   От этой шутки у меня всю охоту спать отбило напрочь.
   - Хорошенько ты меня встряхнул, так быстро я ещё никогда не просыпался. Остальные уже встали?
   - Думаю, что ещё нет. Посмотри, как здесь тихо, - сказал он, открывая дверь, - наверняка остальные лежат в кроватях.
   - Сейчас посмотрим.
   Мы вышли из комнаты и спустились вниз, вокруг было тихо, как будто кроме стражников в этом дворце больше никого не было.
   - Точно, все ещё спят, - шепнул Дамир, как будто боялся кого-то разбудить своими словами.
   Подойдя к открытым дверям, мы поняли, как сильно ошибались. Перед дворцом стояло большое количество аристократов, почти все из них сидели на своих лошадях. Кругом было многу народу, все сновали туда-сюда, готовясь к отправке. От удивления мы остолбенели.
   - Вот это да, кто бы мог подумать, что мы окажемся последними? Ведь мы последние, как ты думаешь? - спросил я.
   - Не знаю, наверное. Я же говорил, что здесь относятся серьёзней ко всему этому.
   - Вы ищете своих лошадей? - спросил подошедший к нам слуга.
   - Да, где они? - спросил я.
   - Вот здесь, - сказал он, указывая на двух стоящих неподалёку лошадей, - остались только две, наверное, это и есть ваши.
   - Да, действительно наши, - подтвердил Дамир. - Видишь, мы последние, - сказал он, обращаясь ко мне.
   Залезая на лошадь, я увидел одного человека, очень сильно похожего кое на кого. Я хотел было его окликнуть, но потом вдруг передумал. Почему-то испугался ошибиться, это мог быть и не он. Но просто так ждать было глупо, и я всё-таки решился.
   - Фемина! - крикнул я.
   Фемина, услышав своё имя, обернулась. Это действительно была она, я не ошибся. Теперь она была без своих доспехов и была больше похожа на девушку. На пару мгновений она прищурила один глаз, пытаясь вспомнить, кто я такой, а потом её лицо просветлело. Мне даже показалось, что она мне обрадовалась. Лошадь Фемины сделала несколько шагов в мою сторону, став напротив моей.
   - Здравствуй, Арслан, - сказала она мне.
   - Ты ещё помнишь моё имя? - меня это очень удивило.
   - Ты ведь моё тоже помнишь, - слегка улыбнувшись, ответила она.
   - Так, так, так. Оказывается, что у тебя в Квинтие есть знакомые. А мне ничего не сказал, - вдруг оживился Дамир.
   - Только один человек. Её зовут Фемина, я с ней познакомился по пути в Маралл. А это Дамир, - сказал я, повернувшись к Фемине.
   - Она тоже путешествовала, как и ты?
   - Нет, она направлялась в Маралл по поручению. Она ведь воин.
   - Воин? Девушка?
   - Да, она воин и она девушка.
   Фемина не вмешивалась в наш разговор, лишь молча наблюдала за нами.
   - Не могу поверить, что такие девушки существуют, - сказал Дамир.
   - Хочешь - верь, хочешь - нет. Но от этого она не перестанет существовать.
   - И то верно, - улыбнувшись, ответил он. - Значит, она воин?
   - Да, именно так.
   - Настоящий воин?
   - Самый что ни на есть настоящий. И не просто воин, а хороший воин.
   - Он слишком хвалит меня, - вмешалась Фемина.
   - Ничего не слишком, - возразил я, обращаясь к Дамиру. - Видел бы ты, как она управляется с мечом. Она меня одолела как маленького котёнка, играючи справилась со мной. Я думаю, что не каждый мужчина смог бы с ней сравниться.
   - Не верю своим ушам, - иронично улыбаясь, сказал Дамир.
   - Придётся тебе им поверить. Я сам убедился в этом и могу теперь сказать с уверенностью, что Фемина самый умелый воин, которого я когда-либо встречал.
   Фемина всё это время молча смотрела на нас, не пытаясь вставить ни слова в наш разговор. Она ничего не говорила, но в один момент мне показалось, что она немного смутилась. Это было удивительно, такая сильная и уверенная девушка просто не могла смущаться от таких слов. Хотя при её по-военному строгой жизни её, наверное, очень редко хвалили, и любые слова восхищения были для неё непривычными.
   - Почему ты здесь? Ты тоже будешь с нами? - словно опомнившись, спросил у неё я.
   - Конечно с вами. Многие аристократы отправляются, мне тоже захотелось. Я спросила разрешения у отца, и он меня отпустил.
   - Сразу отпустил?
   - Не сразу, конечно, но отпустил. Он не может мне ни в чём отказать.
   - Вот это хороший отец, - отозвался на её слова Дамир, - а мой мне ничего не разрешал.
   - Выезжаем, - взбодрилась Фемина.
   Неподалёку от нас поднялось коричневое знамя Квинтия, расшитое золотыми нитками, оно было почти вдвое больше знамени Маралла, которое развевалось рядом с ним.
   - Наконец-то, - сказал я. - Отправляемся.
   Аристократы растянулись длинной вереницей всадников на садовой дороге, выезжая за главные ворота. Колонна свернула направо и, проехав до конца по главной улице, покинула пределы города. Рядом со мной ехали Дамир и Фемина. Я был между ними, Дамир слева от меня, а Фемина справа. У всех троих настроение было хорошим, наверное, даже праздничным. Я и Дамир давно об этом мечтали, и Фемина, наверное, тоже.
   - Фемина, ты раньше никогда не мечтала о чём-либо подобном? - решил я узнать наверняка.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Это путешествие, возможность уйти подальше от тех мест, к которым ты уже привыкла, увидеть что-то новое.
   - О подобном я мало думала, никогда не приходила в голову мысль, что можно найти что-то интересное за пределами изведанных земель. Но когда узнала, что мы не одиноки в этом мире, твёрдо решила взглянуть на других людей, живущих вдали от нас.
   - А я всегда хотел, даже когда был совсем маленьким. Как ты думаешь, нас там радушно примут?
   - Всё может быть. Может быть, примут радушно, а может быть, и не примут.
   - Мне интересно посмотреть на их города, на то, как они живут. Удивительно, что у них правят женщины, никогда бы не подумал, что женщины на такое способны.
   Я хотел сказать ещё что-нибудь, чтобы сгладить мои последние слова, ведь Фемина могла и обидеться на меня за нелестные слова в адрес всех женщин, но она меня опередила.
   - Да, женщины редко бывают на что-то способны, - сказала она задумчиво.
   Я был очень удивлён, таких слов от неё я никак не ожидал услышать. Взглянув на Дамира, я понял, что слова Фемины его тоже застали врасплох. Возможно, он уже обдумывал свою следующую фразу, которая должна была поддержать моё мнение в случае, если Фемина захочет его оспорить, но всё получилось совсем наоборот.
   - Ты тоже так считаешь? - спросил он её.
   - Тоже, - спокойно ответила она.
   Дамир поднял брови вверх, выражая этим своё удивление.
   - Редко можно встретить девушку, которая была бы хоть немного умнее кобылы, - закончила она свою мысль.
   У нас обоих открылись рты, когда мы это услышали. Можно было ожидать от неё чего угодно, но никак не такого. Любая другая девушка стала бы осыпать всех женщин на свете разнообразными похвалами, даже если бы сама не верила в половину из них.
   - А она случаем не умалишённая? - шепнул Дамир, когда она немного отвлеклась, смотря по сторонам.
   - Если бы я её видел впервые, то точно так и подумал бы.
   Ещё какое-то время мы ехали молча, переглядываясь с Дамиром. Я не знал, как продолжить разговор, и он, наверное, тоже. А Фемина невозмутимо любовалась красотами, не обращая внимания на наши изумлённые лица.
   - Тебе много известно об этом народе? - спросил я Фемину, решив первым нарушить молчание.
   - Не очень много. Знаю только, что они пришли с востока, когда-то они жили ещё дальше, но теперь почему-то переселились поближе к нам. Может быть, им места стало мало. Наверное, это очень большой и процветающий народ.
   - Я слышал, что они очень воинственные.
   Фемина на мгновение задумалась.
   - Да, я такое тоже слышала. Будем надеяться, что они не наденут наши головы на копья.
   - Дамир сказал то же самое, - заметил я.
   - Может быть и так, - присоединился он к разговору. - Они могут так с нами поступить, мы ведь все мужчины... кроме Фемины.
   - В таком случае они и меня не пожалеют, будет моя голова сушиться вместе с вашими, - сказала она, широко улыбаясь.
   Когда она немного отдалилась от нас, Дамир сказал мне:
   - А она не так уж и глупа, как я мог подумать. И красива тоже. Ты что скажешь?
   - Не знаю, что и сказать. Не глупа - согласен. Может быть и красива, я не приглядывался к ней.
   - А чего тут приглядываться? - усмехнулся он. - Это с первого взгляда бывает ясно.
   - Не знаю, не знаю... - пробормотал я, глядя на неё.
   Только теперь я поймал себя на мысли, что Фемина для меня никогда не была девушкой. С того момента, когда я её впервые увидел на дороге в блестящих доспехах, она для меня была мужчиной в женском обличии. Поэтому я никогда не замечал тех мелочей, которые должны были напоминать о том, что она девушка. Несмотря на её силу и выносливость, выглядела она достаточно женственно. Её пальцы были стройными и красивыми, губы пухлыми и розовыми, даже свои волосы она поправляла грациозным движением руки. И она действительно была красива.
   - Хорошо идём, - заметил Дамир.
   - Намного быстрее, чем из Маралла в Квинтий, - подтвердил я.
   - Так мы скоро уже выйдем за пределы наших земель.
   - Уже почти вышли, - заметила Фемина. - Ещё немного, и закончатся наши поля, за ними ещё будут наши земли, но и они скоро закончатся.
   - Дальше ведь будут степи? - захотел уточнить я.
   - Только степи, голые степи с выжженной травой, и ничего больше.
   - Как можно жить в таком месте? - удивился Дамир. - Там ведь есть нечего.
   - Это ты сам сможешь увидеть своими собственными глазами. И мы тоже.
   Как и говорила Фемина, поля скоро закончились, а за ними пошла обыкновенная невозделанная земля. Трава на ней была скудной и почти вся высохла, редкие деревья, встречавшиеся до этого на нашем пути, совсем пропали вместе с кустами, которых тоже уже не было. Постепенно и зелёная трава стала исчезать, её заменили наполовину высохшие пучки хилых травинок, жалко качающихся на ветру.
   - Вот и всё. Мы покинули родные земли. Теперь мы будем одни, совсем одни на этих бескрайних просторах, - величественно сказала Фемина.
   - Нам долго ехать? Ближайший город далеко находится? - спросил я у них обоих, не зная, кому лучше было задать этот вопрос.
   - Видно, не очень близко, раз мы так рано отправились в путь, - предположил Дамир.
   - Известно, что ближайший крупный город находится в одном дне пути от границы наших земель. Судя по всему, его совсем недавно построили, всего несколько лет назад. Расширяет этот народ свои владения, - уверенно сказала Фемина.
   - Значит они так близко? Вот это да! - удивился я.
   - Теперь уже очень близко. Квинтий от них настолько же удалён, как и Маралл. Можно сказать, совсем рядом.
   - В таком случае мы доберёмся к завтрашнему утру, - заключил Дамир.
   "Это очень даже неплохо", - подумал я, предвкушая встречу с воинственными женщинами, которая меня нисколько не пугала. Не могли ведь они нас не принять только потому, что мы мужчины, у любого человека должна быть возможность заслужить чьё-либо уважение. Я ведь тоже не ко всем в жизни относился одинаково. Некоторые люди меня очень сильно удивляли и заставляли уважать, как Фемина, например.
   - Мы уже полдня скачем, но вокруг нас всё та же степь, - как-то недовольно сказал Дамир.
   - Тебе кажется, что мы заблудились? - спросил я.
   - Не заблудились мы, скакали прямо на восток. Только не нравится мне то, что я вижу. Где зелёные луга с сочной травой и поля с обильным урожаем? Где дороги и селения, которые должны быть здесь? Ничего нет, как будто мы скачем туда, где ничего нет.
   - Не хочешь ли ты сказать, что те странники, которые принесли весть, просто всё сочинили?
   - Я не хочу рубить с плеча, но что-то здесь не так.
   "А что, если он прав?" - спросил я сам себя.
   - Успокойтесь, мальчики, - невозмутимо сказала Фемина. - Вам просто не хватает терпения.
   Я не удивился тому, что она назвала нас мальчиками, а не мужчинами, а вот Дамира, судя по его взгляду, это слово задело.
   - Разрешите к вам присоединиться? - спросила с милой улыбкой девушка, подъехавшая к нам на лошади. - Надоело мне разговаривать со стариками, а с вами, я думаю, мне будет намного интересней.
   - Разрешаем, - приободрившись и выпрямив спину сказал Дамир.
   - Как с ними скучно, вы себе не представляете. Одни и те же разговоры. Такая тоска...
   - С нами, конечно же, будет повеселее, - широко улыбнувшись, заверил её Дамир.
   - Очень на это надеюсь, - ответила она, почему-то улыбнувшись мне, вместо него.
   - Меня зовут Аурика, - представилась она, продолжая смотреть мне в глаза.
   - Дамир, - представился он.
   - Фемина, - сказала она, не поворачивая головы в её сторону.
   - Арслан, - сказал я после небольшой паузы, вспомнив, что и мне тоже следует представиться.
   Аурика внесла какой-то разлад в нашу компанию. Фемина сразу замолчала, потеряв интерес к разговору, и ехала так, как будто никого рядом не было. Я вставлял иногда пару слов в разговор, но в основном тоже молчал. Только Дамир что-то постоянно ей говорил, но она по большей части смотрела на меня, а не на него. И этот взгляд со временем становился для меня всё более и более неприятным. Он как будто пронзал меня насквозь.
   - Кто она такая? - спросил Дамир, когда Аурика от нас отдалилась.
   - Дочь правителя, - ответила Фемина.
   - Дочь правителя? - от удивления у Дамира округлились глаза.
   - Дочь правителя? - переспросил я почти равнодушно.
   - Дочь правителя будет с нами, тоже захотела посмотреть на диких воительниц. Она настояла, и отец, наверное, ей не смог запретить, - пояснила Фемина.
   - Какая настойчивая девушка, - в голосе Дамира послышались нотки восхищения.
   - Настырное дитя, - поправила его Фемина.
   Я ничего не сказал, уже забыв про Аурику. Она мне показалась самой обыкновенной девушкой, ничем не отличающейся от других. Такой же взгляд, такая же речь - ничего особенного. Но Дамир со мной точно не согласился бы, она его приятно удивила своим появлением и, по-видимому, уже успела заинтересовать.
   - А она красива, - заявил он.
   - Ну, может быть, - ответил я, поняв, что Дамир ждёт моего ответа.
   - Может быть? - удивился он. - Кажется, только слепой может этого не заметить.
   - Она действительно очень красива, - согласилась Фемина.
   - Я не присматривался к ней. Мне безразлична красота тех девушек, которые мне ещё не нравятся.
   - Чем же ещё тебе может понравиться девушка, если не ослепительной красотой? - удивился Дамир.
   - Не знаю, - задумчиво ответил я, и это была правда.
   Дамир и Фемина одновременно на меня посмотрели. Взгляд Дамира был удивлённым, такой, какой обычно бывает у того, кто не может понять собеседника и согласиться с ним. Взгляд же Фемины был другим. Она смотрела на меня тоже с удивлением, но это было совсем не то изумление, которым светились глаза Дамира. Это был взгляд человека, не ожидавшего услышать подобный ответ.
   А Аурика тем временем снова догнала нас и вклинилась между мной и Дамиром. Я окинул её беглым взглядом. Фигура у неё была стройная и красивая с правильными очертаниями и пропорциями, на ней была красивая женская одежда белого цвета, которая была ей очень к лицу. Волосы были светлые и длинные, заплетённые в косу вместе с белыми и голубыми лентами, на шее висела тонкая золотая цепочка с жемчужиной, которая привлекала внимание к красивой груди, гордо выпирающей под одеждой. Словом, Аурика была довольно-таки красивой девушкой, но её красота меня всё ещё не трогала и не задевала за живое. Гораздо больше меня могла бы порадовать своей красотой обычная травинка или маленький полевой цветочек.
   - А вы не боитесь попасть в лапы к этому дикому народу? - спросила Аурика у всех, снова посмотрев лишь мне в глаза.
   - Нет, конечно же! - поспешил ответить Дамир.
   - Нет, не боимся, - ответил я нехотя, не желая обидеть её молчанием.
   - А я вот тоже не боюсь, - сказала она, - ведь рядом со мной такие мужественные мужчины, как вы. С вами я точно ничего не буду бояться, вы ведь у меня герои.
   Её пристальный взгляд заставил меня отвернуться. Казалось, ещё немного, и я смогу назвать его не просто пристальным, а попросту бесстыдным. Так вожделенно не смотрят даже голодные на еду, а она пожирала меня своим взглядом, даже не пытаясь скрыть это. А после этого она стала себя вести ещё более свободно, поинтересовалась, есть ли у меня жена, причём спросила это только у меня. Дамир, как ни пытался, так и не смог привлечь к себе её внимание, которое всецело было приковано ко мне. Фемина никак не реагировала на слова Аурики, она как будто её совсем не замечала и ехала молча.
   Время перевалило далеко за полдень, стали видны перед нами наши тени. На поле, по которому мы скакали, появилась зелёная травка, в этой безжизненной степи стали показываться хоть какие-то следы жизни. После этого ландшафт стал меняться ещё быстрее. Трава становилась выше и зеленее, появились первые кустики и маленькие деревца. Земля из ровной превратилась в бугристую, покрытую оврагами и небольшими возвышениями.
   - Вот и плодородная земля, которую вы так ждали, - сказала Фемина мне и Дамиру.
   - Теперь я вижу, что мы попали не в долину смерти, - отозвался Дамир.
   - Да, это точно, - подтвердил я.
   - Интересно, почему в одном месте нет ничего кроме сухой травы, а в другом месте растёт такая зелень? - спросила Аурика у всех. - Наверное, на этот вопрос люди никогда не смогут найти ответ.
   - Этому должно быть какое-то объяснение, - уверенно сказал я. - Нет вопросов, на которые нельзя найти ответ.
   - Правда? - сверкая глазами, произнесла это слово Аурика. - А я думала, что только боги могут всё знать.
   - Не только они, - самодовольно заметил я. - Иногда достаточно просто поразмыслить, и правильная идея сама придёт в голову.
   - Всё так просто?
   - Обычно проще, чем кажется. Можешь сейчас подумать и сама понять, почему окружающая нас земля так сильно изменилась. Попробуй, это не трудно.
   Аурика подняла глаза к небу, изображая задумчивость, и через какое-то время сказала:
   - Наверное, так боги распорядились, чтобы на одной земле росли прекрасные сады, а на другой ничего не рождалось. Так ведь? - спросила она с широко раскрытыми от радости глазами, решив, что ухватила за хвост нужную идею.
   - Здесь неподалёку должна быть река или озеро, а может быть и то, и другое. Рядом с водой всегда бывает пышная растительность, а если здесь будет низина, то и без реки всё будет просто замечательно, - не поворачиваясь в нашу сторону, сказала Фемина.
   У Аурики от неожиданности открылся рот. Предположение Фемины выглядело гораздо более разумным и естественным. Фемина уложила её на лопатки без каких-либо усилий. Я старался не показывать своего удовлетворения, но если бы я дал себе волю, то, наверное, расхохотался бы во весь голос. За то время, которое Аурика провела рядом со мной, она уже успела надоесть мне, отчего каждая её неудача должна была радовать меня, тем более такая красивая. Хорошо, что Фемина была девушкой, а не мужчиной. Будь сейчас на её месте я или Дамир, слова не имели бы той сокрушительной силы, какая была в них оттого, что они вылетели из женских уст. Мужчины не могут состязаться с женщинами в силе или уме, а женщины между собой прекрасно могут. Я посмотрел на гордый профиль Фемины, которая с невозмутимым видом смотрела вперёд. Её спокойствие выражало внутреннее спокойное торжество, которого не было видно, но которое чувствовалось мною, поскольку и я тоже испытывал что-то подобное.
   - А вот и долгожданный привал, - весело взмахнул рукой Дамир.
   Длинная колонна остановилась. Большинство аристократов слезли со своих лошадей сразу, остальные сделали это через некоторое время. Мы поступили точно так же, после длинной дороги, проделанной верхом, ноги едва слушались, и их с трудом удалось свести вместе.
   - Не привык к такому? - улыбнулся мне Дамир, видя, как я пытаюсь размять затёкшие ноги.
   - Не успел ещё привыкнуть, всего несколько дней езжу верхом на лошади.
   - Всего несколько дней? - удивлённо округлила свои глаза Аурика. - А до этого?
   - А до этого... меня носили на руках, - ответил я смеясь.
   - И я тоже его носил, - с важным видом сказал Дамир, как будто гордясь этим.
   Аурика, не совсем понимая причины такого почётного отношения ко мне, лишь спросила:
   - Правда?
   - Да, конечно же, я его носил, - гордо подняв голову, сказал Дамир.
   - А зачем тебе носить его? - заинтересованно спросила она, окончательно поверив в правдивость его слов.
   - Так ведь я его слуга. Главный носильщик богатейшего и величайшего из графов.
   Глядя на наивное выражение лица Аурики, которая верила всем словам Дамира, хотелось кататься по земле от смеха, но я себя всё же сдерживал. Даже сохранявшая всю дорогу серьёзность Фемина с тенью лёгкой усмешки на лице глянула в сторону Аурики. Если бы, когда я жил в Норонмеле, мне кто-нибудь сказал, что в скором будущем я буду потешаться над дочерью правителя, то я счёл бы этого человека безумным. А ведь оно так и было. Рыбак и сын графа глумились над дочерью великого властелина, и им за это ничего не было.
   - Пошли со мной, - сказал Дамир, уводя меня от остальных.
   Мы прошли несколько шагов, удалившись на небольшое расстояние от Аурики и Фемины, которые остались стоять там же.
   - Я смотрю, ты ей понравился, - подмигивая мне, сказал он.
   - Кому?
   - Как кому? Аурике, кому же ещё? Не моей же лошади.
   - Почему ты так думаешь?
   - Я так думаю, потому что так оно и есть. Ты разве не заметил, как она на тебя смотрит?
   - Заметил. Как страдающий от жажды на глоток холодной воды.
   - Ну вот! Так чего ты ждёшь?
   - Ничего не жду.
   - Она твоя. Рыбка сама заплыла к тебе в сети, а ты зеваешь.
   - Я не зеваю. Просто это не моя рыбка.
   Дамир недовольно прищурился.
   - У тебя нет жара? - спросил он. - Я как ни пытался отвести её взгляд от тебя - ничего не получилось. Она смотрела только на тебя.
   - Меня это мало волнует. Можешь забрать её себе, если она тебя чем-то привлекает. Для меня она самая обыкновенная и ничем не примечательная.
   - Я бы сейчас сказал, что ты меня удивляешь, но не скажу, потому что удивлением моё чувство не назовёшь. Это больше, чем удивление, намного больше.
   - Я не сомневаюсь, - кивнул я ему головой. - Ожидал именно этого. А ты не сдавайся, ты ничем не хуже меня. Рано или поздно она сдастся под твоим напором.
   - Ты так говоришь, как будто знаешь наперёд, что будет.
   - Знаю. Так и будет. Перед напористым мужчиной ни одна девушка не устоит.
   - Это ты такой напористый? - усмехнулся он.
   - Нет, не я. Много раз видел подобное. Исход всегда один и тот же. Можешь начать прямо сейчас, видишь, она стоит рядом с какими-то стариками? Иди и уведи её от них, она тебе будет только благодарна.
   - Так и сделаю. Пожелай мне удачи, - сказал он уходя.
   - Удача нужна только неудачникам, - улыбнулся я ему вслед.
   Дамир подошёл к Аурике и завёл разговор. Я был очень доволен этим, наконец-то я был избавлен от её изрядно надоевших мне взглядов. В это мгновение я вспомнил о Фемине, она ведь осталась одна. Я вернулся к тому месту, где мы оставили наших лошадей. Облокотившись на ствол дерева, на траве сидела Фемина, любуясь багровым закатом. Я присел рядом с ней. Какое-то время мы сидели молча, любуясь заходящим за горизонт солнцем.
   - Фемина, ты веришь в то, что у нашей земли есть край?
   Немного подумав, она ответила:
   - Должен быть. Иначе солнцу некуда было бы прятаться на ночь.
   - И то верно, - согласился я.
   Мы сидели, провожая взглядами красное солнце, ловили каждый из его последних лучиков, испускаемых небесным светилом. Рядом с Феминой сиделось легко, так легко, что в какой-то момент я настолько забыл про всё происходящее вокруг, что повернулся посмотреть, не ушла ли она. Но она сидела там же, всё так же спокойно смотрела на закат, излучая своим видом тепло. Очень скоро перед нами уже раскинулся целый палаточный лагерь, состоящий из разноцветных палаток. На том месте, где только что было голое поле, теперь кипела жизнь. В этом не было ничего удивительного - всего-то палаточный лагерь посреди поля, но если подумать, что незадолго до этого здесь ничего не было, то это всё было сродни чуду. Хотя, мало кто со мной мог бы в этом согласиться, в обычных вещах трудно увидеть что-то удивительное, хотя на самом деле удивительных вещей очень много на свете. Люди, живущие всю жизнь в одном городе, очень сильно привыкают к родным домам и улицам, они становятся для людей чем-то настолько же привычным и обыкновенным, как солнце, небо, облака. А ведь когда-то этого всего не было, на этом месте просто росла трава и деревья, бегали животные и пели птицы - всё было по-другому, но люди почему-то об этом редко задумываются.
   - Вы решили от нас отделиться? - подошедший к нам Дамир оторвал меня от моих мыслей.
   - Нет, сидим, отдыхаем, - ответил я.
   - Так пойдёмте, посидите с нами. С нами веселее.
   - Я нехотя поднялся и пошёл за Дамиром, хотя мне намного больше хотелось посидеть рядом с Феминой в одиночестве. Как оказалось, она тоже его любила, не только мне нравилось оставаться совсем одному. "Какое же это одиночество?" - усмехнулся я, спрашивая сам себя, мы ведь были вдвоём. "Сидел с ней, но было так же спокойно, как если бы я был один", - поймал я себя на этой мысли.
   Рядом с большим костром сидели Дамир, Аурика и ещё несколько молодых мужчин. Они о чём-то оживлённо беседовали, весело смеясь.
   - А вот и наши влюблённые пожаловали, - отпустил шутку в нашу сторону Дамир.
   Я никак не ответил на его слова и, судя по молчанию, Фемина тоже не придала им особого значения. Между собравшимися беседа велась легко и непринуждённо, как будто они были знакомы с самого детства. Аурика на удивление больше не уделяла мне столько внимания, как до этого, а лишь изредка посматривала в мою сторону. Она почти всё время провела рядом с Дамиром. Я оказался прав - ему всё-таки удалось её заинтересовать. Я с Феминой почти не принимал участия в разговоре, казалось, что в чём-то мы здесь лишние, это была явно не та компания, частью которой мы могли бы стать. Когда ужин уже был готов, все находившиеся рядом переместились за небольшой стол, каких стояло очень много рядом с разведёнными кострами. Так получилось, что я сел напротив Аурики, или, может быть, она сама выбрала это место - этого я не успел заметить. Увидел её напротив себя уже тогда, когда пересаживаться было поздно, и я просто смирился с тем, что мне придётся какое-то время находиться очень близко от неё. Во время ужина она как будто случайно встречалась со мной взглядом, немного прищуривая глаза, как будто присматриваясь ко мне. Я решил, что лучше будет, если я не стану обращать внимание на эти взгляды и представлю, что её рядом со мной просто нет.
   После ужина я решил немного прогуляться и поднялся со своего места. Я не оборачивался назад, когда отходил, но мне казалось, что кто-то провожал меня долгим пристальным взглядом. Не желая проверять, показалось мне или нет, я пошёл дальше в полумрак к растущим неподалёку деревьям, рассматривая звёздное небо. Через весь небосвод тянулась длинная светлая полоса - звёздный путь, выложенный бесчисленным числом маленьких бриллиантов.
   - Вот ты где прячешься, - услышал я голос за своей спиной.
   - Прячусь? - обернувшись, спросил я у Аурики.
   - Конечно, прячешься. Все остались там, а ты один стоишь здесь и смотришь в небо. Что ты там хочешь увидеть?
   - Я люблю смотреть на звёзды. Они прекрасны.
   - А я прекрасна? - спросила она, лукаво улыбнувшись и притворно опустив взгляд, изображая смущение.
   - Да, ты красивая, - выдавил я из себя.
   - И ты тоже красив, - тихо сказала она. - И горд, но при этом не высокомерен. От тебя пахнет настоящим мужчиной, - она приблизилась ко мне.
   - Может быть.
   - Так и есть, - полушёпотом сказала она, проводя ладонью по моей одежде на груди.
   В сумраке ночи, разбавленном только светом горящих костров, я почти не видел её глаз и очень был этому рад. Мне казалось, что я разговариваю с безликим безразличным для меня существом.
   - Арслан, можно тебя кое о чём спросить? - она снова посмотрела мне в глаза.
   - Спрашивай.
   - Ты когда-нибудь любил?
   - Я? Никогда.
   - Ни разу? Ты ни разу не испытывал это прекрасное чувство? Ни разу не сгорал от страсти и не дарил любовь кому-то?
   - Никогда.
   - Это потому, что никому пока не удавалось растопить твоё холодное сердце, - Аурика приблизилась ко мне настолько, что я стал чувствовать её горячее дыхание на своём лице.
   Она потянулась своими губами к моим, намереваясь меня поцеловать, но в последний момент, поняв, чего она хочет, я отвернулся. Она не сказала мне больше ни слова, не стала повторять свою попытку, она просто ушла, чем доставила мне большое облегчение. Рядом со мной послышался какой-то шорох. Я обернулся. Возле соседнего дерева под покровом тьмы стоял кто-то и наблюдал за мной. Наверное, он видел и слышал всё, что здесь только что произошло. Я сделал шаг в его направлении, он поступил точно так же. Приблизившись настолько, что можно было различить черты лица, я увидел Фемину. Вот кто наблюдал за нами.
   - Ты видела всё то, что здесь было?
   - Да. Видела и слышала, - она ненадолго замолчала и добавила. - И хочу сказать, что мне понравилось то, что я увидела и услышала, хоть для тебя это может быть не очень важным.
   - Это всё ерунда, - отмахнулся я. - Гордиться здесь особо нечем. Подумаешь, понравился ей...
   - Понравиться красавице не сложно. Гораздо сложнее ей отказать, - она посмотрела мне в глаза, встретившись со мной взглядом.
   - Ты права. Иногда сделать это бывает трудно. Но не для меня.
   - Это достойно уважения, - сказала она, вдруг положив руку мне на плечо. - Такого мужчину я вижу впервые.
   Я ей ничего не ответил на эти слова, молча согласился с ней. Я тоже не уважал мужчин, которые проявляли такого рода слабость. Мужчина может быть слабее другого мужчины, но слабее женщины он быть не должен.
   Ряды сидящих за столами начали редеть, большинство из них уже улеглись спать, и нам тоже пора было отправляться на боковую. Среди всех прочих палаток белыми были только те, которые привезли из Маралла, остальные были синими и красными. Найдя Дамира, я занял с ним одну из белых палаток.
   - Ты был прав, она всё-таки прогнулась под моим натиском, - удовлетворённо заметил он.
   - Ещё бы. Я бы удивился, если бы у тебя ничего не получилось.
   - Завтра мы будем уже в гостях у этих дикарок, - так он назвал восточных воительниц. - Волнуешься?
   - Ни капельки.
   - Они могут нас не принять.
   - Примут. Никуда не денутся.
   - Храбрец, - сказал он про меня, ложась на кровать.
   - Все мы завтра будем храбрецами, если не разбежимся в разные стороны.
   - Я буду за тобой присматривать, чтобы ты не дал дёру, - улыбнулся он.
   - Спасибо за заботу, - ответил я ему.
   В этих небольших палатках было очень уютно. Ещё в детстве я заметил, что в маленьких комнатках намного уютней, чем в больших, даже если они очень красивые и удобные. Близко стоящие стены окутывают человека своей заботой так же, как и объятия любящего человека. Мечтая о своём доме, я строил в детские годы в моей роще свой шалаш с небольшим окошком и почти таким же маленьким входом. Он был совсем простым - всего-то несколько больших веток, накрытых маленькими, но он создавал ощущение защищённости и уверенности. Не думаю, что тогда, сидя в шалаше, я захотел бы его променять на настоящий дом или даже крепость, способную дать настоящую защиту. Расположившись поудобнее, я закрыл глаза. Дамир лежал тихо, наверное, он привык сразу засыпать, не валяясь в постели, как я, фантазируя полночи. Чтобы сон пришёл легче и приятней, я повернулся на левый бок, подложив одну ладонь под голову. Немного поворочавшись, я уснул.
   Утром я проснулся от ржания лошадей. Дамир уже был на ногах и вышел из палатки.
   - Последний рывок перед долгожданной встречей! - сказал я, подойдя к нему.
   - Да-а-а, - мечтательно протянул он. - Наконец-то.
   Отдохнувшие за ночь лошади выглядели слишком взбудораженными, от малейшего шума или неосторожного движения держащего поводья человека они нервно дёргались или вставали на дыбы. Палатки спешно сворачивались, все нужные вещи собирались и грузились на телеги. Очень скоро на поле не осталось следов от только что находившегося здесь лагеря, если не считать примятой травы и чёрных следов от костров. Всадники построились в стройную колонну и двинулись вперёд. Здесь, в чистом поле, где не было никаких дорог, незачем было скакать колонной, но по привычке все выстроились в неё. Рядом со мной всё так же были Фемина и Дамир. Ландшафт в этот день стал меняться ещё стремительней, нежели вчера. Проскакав ещё немного вперёд, мы наткнулись на узкую едва видную дорогу, которая, судя по всему, была новой, и её ещё не успели как следует протоптать. Земля вокруг была уже возделанной, со следами недавно росших здесь растений, от стеблей которых остались небольшие огрызки, торчащие из земли. Кое-где стояла невысокая покосившаяся ограда, но по-прежнему не было видно ни одного человека. Я вертел головой во все стороны, пытаясь увидеть вдали хотя бы одну человеческую фигуру. Мимо нас проплывали невысокие деревянные домишки, прижимавшиеся к земле своими крышами, вокруг было очень тихо, картина стояла зловещая и безжизненная. Всё живое как будто попряталось от нас, заранее узнав о нашем прибытии.
   - Интересно, куда все подевались? - спросил я сам себя.
   - Трудятся на другом поле, - предположил Дамир, услышав мои мысли. - Здесь-то, насколько я вижу, уже всё собрали.
   - Точно, удачная мысль, - ответил я, догадавшись, что произнёс свои слова вслух.
   И действительно, впереди стали виднеться поля с пышной растительностью, на которых кто-то копошился. Издали эти работники были похожи на муравьёв, снующих вокруг муравейника и несущих в норки свои припасы на зиму. Я был рад видеть присутствие хоть кого-то в этих краях. Мы приехали к владыке этих земель, а не к ним, но от этого не менее была моя радость от этой встречи. Подъехав поближе, я смог их рассмотреть получше. Они оказались не теми, кого я ожидал увидеть. Я не смотрел на остальных своих спутников, но уверен, что у них тоже открылись рты от увиденного. На поле копошились сгорбившиеся человекоподобные существа, одетые лишь в набедренные повязки. Их кости выпирали из-под кожи, прямо как у лошади Аввакума, длинные волосы висели спутанными пучками, прилипая к потному телу. Это было невероятным, такого нельзя было увидеть ни в одной части нашей империи. Люди работали как животные, или даже в ещё более ужасных условиях. Топот копыт наших лошадей заставлял их оборачиваться в нашу сторону. Они смотрели на нас с неописуемым удивлением, забросив свою работу. Даже люди с плетьми, которые, скорее всего, были надсмотрщиками, замерли на месте, разглядывая нас с открытыми от удивления ртами. Наша конная колонна с большими телегами и знамёнами, наверное, выглядела здесь как что-то нереальное, не принадлежащее этому миру. Я думаю, эти рабы не больше удивились бы, если б вместо нас увидели людей с тремя ногами и двумя головами. В этом другом мире мы были чужими.
   - Это невозможно, - всё ещё пребывая в состоянии дикого удивления, произнёс Дамир. - Неужели это люди?
   - Похоже на то, - ответил я. - Нечеловеческая жестокость. Это невообразимо.
   - Похоже, эти дикарки и вправду звери, раз могут так обращаться с живыми людьми.
   Все люди на полях были мужчинами, это было ясно по густой растительности на лице. Их спутанные бороды доставали до груди, прилипая к ней от пота, которым они были обильно облиты. Надсмотрщики тоже были мужского пола и выглядели так же жалко, как и остальные, только их одежда немного отличалась - она хоть как-то закрывала тело. Мы скакали вперёд, мимо проплывали огромные поля, на которых трудились тысячи рабов, из строений лишь изредка мелькали длинные деревянные дома, которые, скорее всего, были складами, и небольшие домики, стоящие то там, то тут неподалёку от дороги. Города всё ещё не было видно. "Наверное, он немного дальше, чем мы думали", - решил я. Вскоре стали появляться небольшие селения, дорога стала шире и ровней, стало ясно, что наша цель уже совсем близко. Но для верности я решил удостовериться и спросить дорогу у одного из рабов. Свернув с дороги в их сторону, я крикнул им:
   - Эй! До города далеко?
   В ответ несколько из них, которые были ближе всего ко мне, упали на землю, умоляя о чём-то на непонятном для меня языке, остальные просто замерли на месте, вытаращив глаза.
   - Вы понимаете меня? - спросил я.
   В ответ послышались те же мольбы. Наверное, они просили пощадить их, решив, что я один из привилегированных надсмотрщиков. Они разговаривали на неизвестном языке, и это меня озадачило. Этот другой мир, в который мы попали, был чужим для нас.
   - Представляете, они разговаривают на другом языке, - сказал я Фемине и Дамиру, догнав их.
   - Вот весело будет, - отчего-то обрадовался Дамир.
   - Придётся общаться знаками, - сказала Фемина.
   Вдруг сквозь топот множества копыт из начала колонны послышался чей-то голос, который кричал: "Город! Город!". Я повернулся вперёд, вытянув шею как можно сильней, чтобы своими глазами увидеть то, что увидел кричащий. Вдалеке виднелось что-то непонятное, немного напоминающее какое-то поселение, возможно довольно крупное - об этом пока рано было судить. Наши знамёна поднялись ещё выше, так, чтобы их было видно издалека, колонна выровнялась в ровный строй всадников. Мы подъезжали к восточному городу, которого до нас ещё никто не видел, кроме нескольких бродяг, случайно забредших в эти края. Надо было быть готовым ко всему в такой ситуации. Мысленно я стал себя готовить к худшему, хоть и надеялся на самый благополучный исход. По мере приближения к городу всадники сбавляли ход и, в конце концов, перешли на спокойный шаг.
   Этот город, больше походящий на большое селение, не был похож на Квинтий или Маралл. Ощетинившись зубцами крепкого частокола, он стоял как будто небрежно, раскинув в разные стороны непохожие друг на друга по размеру и форме дома. Некоторые из них испускали из печных труб клубы серого дыма, другие стояли тихо. Из-за того, что частокол, заменяющий городскую стену, был сравнительно невысок, мне была видна значительная часть города, по крайней мере, крыши домов точно были в пределах моего обзора. Рядом с дорогой плелись измученные работой и голодом рабы, таща на себе в город большие корзины с чем-то, они шарахались в сторону, едва завидев нас.
   Когда первые ряды всадников зашли в город, я внутренне напрягся, ожидая реакции жителей, которые, наверное, уже давно нас заметили. Неизвестность заставляла терзаться сомнениями. Тишина могла быть затишьем перед бурей, перед очень страшной бурей. На моё удивление, въехав в пределы города, я не увидел ни одной женщины, которые должны были быть здесь, если они действительно правят в этих краях. Кругом были только мужчины, в основном рабы, занятые своим делом, от которого они отрывались только для того, чтобы окинуть нас своим взглядом, полным удивления. Размеренная жизнь восточного города была нарушена нашим приездом, из-за которого город стал похож на потревоженный пчелиный улей.
   Вскоре я увидел и женщин. Одна из них вывернула на лошади из-за угла дома на соседней улице, свирепо взглянув на нас, и тут же скрылась из виду. За пару мгновений, которые она была перед нами, я успел её кое-как разглядеть. На ней была кожаная безрукавка чёрного цвета и короткие штаны из такой же чёрной кожи. С головы свисали длинные волосы, часть из которых была заплетена в тоненькие косички. Её взгляд был зверски агрессивным, даже у разъярённого волка не бывает такого взгляда. Вскоре показались и другие женщины, они наблюдали за нами, находясь на приличном расстоянии от нас, у некоторых из них в руках появились копья. Ситуация становилась напряжённой. Мы углубились в город настолько, что если бы на нас кто-нибудь решил напасть, то у нас не было бы пути к отступлению, не было возможности ретироваться, спасая свою жизнь.
   - Не нравится мне их поведение, они явно что-то замышляют, - сказал я вполголоса.
   - Они настроены не очень дружелюбно по отношению к нам, - процедил сквозь зубы Дамир.
   Главная городская улица привела нас к зданию, которое выделялось среди всех остальных своими размерами, оно и должно было быть местом нахождения правительницы. Хоть это здание и превосходило значительно все прочие, оно было мало похоже на дворцы правителей нашей империи. Только первый этаж был выстроен из камня, два других были деревянными с двускатными крышами, каждый последующий этаж был уже предыдущего. Когда мы подошли ко входу, по обеим сторонам от нас стояли толпы вооружённых воительниц, пронзающих нас своими взглядами. Все они замерли на месте, сопровождая нас только своими взорами.
   Аристократы слезли со своих лошадей и приготовились ко встрече с восточной владычицей, я поспешил вперёд, чтобы быть в числе первых, кто её увидит. Большие двери распахнулись, и группа благородных посланников вошла внутрь. Внутреннее пространство представляло собой один большой длинный зал с рядами маленьких окошек под потолком. Вдоль обеих стен висели светильники, освещающие зал своим жёлтым пламенем, которое подрагивало от малейшего движения воздуха. Я не ошибся, здесь действительно находилась владычица этих земель. Разлёгшись на большом ложе, устланном разноцветными накидками, она встретила нас презрительно-враждебным взглядом. Вид у неё был очень странный, на ней почти не было никакой одежды. Два куска полупрозрачной материи едва прикрывали её грудь и бёдра, длинные волосы лежали рядом с ней на ложе, едва не доставая до её колен. Кисти рук и ступни были разрисованы тонкими узорами чёрного цвета, а на шее висело несколько больших металлических колец. Один из наших аристократов вышел вперёд и обратился к ней:
   - Мы рады приветствовать вас от имени великих правителей нашей империи! Мы пришли к вам с миром! - он сделал небольшой поклон.
   Правительница окинула его властным взглядом с головы до ног, как будто не понимая, чего он хочет. Ведь она действительно не понимала его, он говорил на незнакомом для неё языке, но вышедший вперёд аристократ об этом не знал и молча ждал ответа. Чтобы упростить его задачу, я решил помочь.
   - Они разговаривают на другом языке. Наш язык им не знаком, - шепнул я ему на ухо.
   Лицо аристократа из самоуверенного превратилось в удивлённо-растерянное, эта новость была для него более чем неожиданной и выбила у него почву из-под ног.
   - Совсем не понимают наш язык? - растерянно спросил он.
   - Ни единого слова.
   Его лицо на мгновение сморщилось, выражая глубокие раздумья, после чего он крикнул кому-то:
   - Принести дары!
   Несколько слуг принесли подарки, приготовленные для великой правительницы. Среди них было много дорогих украшений из золота, украшенных крупными драгоценными камнями, которые даже при не очень ярком свете светильников сверкали как звёзды, переливаясь всеми возможными цветами. Окинув ленивым взглядом принесённые для неё дары, она снова посмотрела на аристократа. Подарки были очень дорогими, достойными величайшего правителя в мире, но эта женщина, лежащая перед нами на ложе, нисколько не впечатлилась их видом, как будто ей преподнесли какие-то безделушки. Окинув беглым взглядом почти всех присутствующих, я не заметил ни на одной из них чего-либо похожего на привычные мне женские украшения, не считая маленьких колец, висящих в ушах сразу по несколько штук в каждом. Посланники немного ошиблись в выборе подарков, который основывался на привычных представлениях о женских предпочтениях и вкусах. Но здесь эти знания были бесполезны, это был совсем другой мир с другими законами и порядками. "Что же может быть нужно этим воительницам, если свет от драгоценных камней их не греет?" - подумал я. Нужно было найти что-то, что им пришлось бы по вкусу. Сделать это оказалось не так-то просто, ничего дельного не шло в голову. Пока я думал, повелительница сделала жест рукой, и двое слуг унесли преподнесённые ей подарки. "Таким воительницам ничего кроме оружия в жизни не может быть интересно", - решил я и вдруг понял, что ко мне в голову пришла нужная идея, которой нам всем так не хватало.
   - Ей надо подарить какое-нибудь оружие! - сказал я почти во весь голос, хватая за плечо говорившего с правительницей посланника.
   - Зачем оружие? Кто же дарит женщинам оружие? - удивился он моему предложению.
   - Так надо, нет времени думать! - сказал я и вытащил из его ножен меч.
   От звука, изданного металлическим клинком, вынутым из ножен, окружавшие правительницу приближённые вздрогнули и схватились за оружие, намереваясь защитить её в случае необходимости. Стараясь не делать резких движений, я на вытянутых руках поднёс к царице меч и положил его перед ней. Один вид прекрасного меча заставил её немного приподняться для того, чтобы лучше рассмотреть его. Ещё тогда, когда мы ехали по городу, я заметил, что ни у кого из здешних жителей не было в руках ничего кроме копий и коротеньких кинжалов. Скорее всего, этот народ не умел делать мечи, поэтому им и приходилось обходиться таким оружием. Гордая восточная царица жестом приказала слугам поднести ей мой подарок. Слуга, который был мужчиной, тут же подскочил к ней и исполнил приказ, смиренно опустив голову чуть ли не до пола. Она посмотрела на блестящий клинок, отполированный настолько, что в нём можно было видеть своё отражение. Вид отлично выкованного меча зажёг огонь в её глазах. Я не ошибся, она по достоинству оценила этот подарок. Но одного любования мало для того, кто знает толк в оружии, такому человеку необходимо увидеть настоящую силу, заключённую в грозном клинке. Правительница сказала несколько слов своим приближённым, после чего из их рядов вышли две крепкие женщины, мало чем отличающиеся своим телосложением от закалённых длительными тренировками мужчин. Одна из них вытащила из ножен свой кинжал, а вторая вооружилась подаренным мной мечом. Они сделали несколько шагов навстречу друг другу и оба клинка встретились, издав громкий звон от сильного удара. В руках у одной из женщин остался лишь короткий обрубок от её кинжала, меч разрубил его с лёгкостью, как будто он был сделан из дерева. Это впечатлило даже меня, я не мог подумать, что меч окажется настолько прочнее. Было ясно, что нам удалось удивить гордую владычицу силой нашего оружия.
   - Вот и нашёлся товар для торговли, - удовлетворённо вздохнул посланец, у которого я забрал меч.
   Можно было считать, что цель нашего путешествия достигнута, теперь соседство двух народов могло по праву считаться выгодным. Было видно, что царица заметно смягчилась и теперь уже не смотрела на нас как на презренных животных. Наш народ в лице посланников из чужеземных пришельцев в одно мгновение превратился в полезного соседа. Теперь будущее союза наших народов было в руках аристократов, которым предстояло скрепить его узами дружбы на долгие годы.
   Довольный таким благоприятным исходом, я вышел наружу. Нас не убили и не надели наши головы на копья - это был хороший повод для радости.
   - Ну что? К чему привели переговоры? - спросила меня Фемина, которая осталась снаружи с остальными людьми.
   - Всё хорошо. Между нашими народами будет взаимопонимание, - с довольным видом ответил я, выпрямившись и хрустнув спиной.
   Рядом с нами проходили вереницы рабов, сгибающихся под тяжестью своей поклажи. Фемина смотрела на них с жалостью в глазах, сочувствуя их тяжёлой участи. Случайно посмотрев в мою сторону, она поймала мой взгляд на себе.
   - Жестоко здесь обращаются с мужчинами, - сказала она, кивая в их сторону головой.
   - У них так здесь принято, они не могут жить по-другому.
   - Это не причина для такой жестокости, люди должны быть человечнее для того, чтобы выжить.
   - Пока по ним не скажешь, что им плохо живётся. Их народ умножается в числе и расселяется на новые земли.
   - Они так и будут жить припеваючи, пока не столкнутся с кем-то более могущественным. Настоящая сила ведь познаётся в сравнении с другой силой. Согласен?
   - Да.
   - Случись война - они и года не протянут. А может и меньше.
   Вдруг один из рабов сбросил с себя свою ношу и кинулся к моим ногам.
   - Добрый господин, заберите меня отсюда! Пожалуйста, заберите меня обратно, я здесь долго не протяну! - умолял он меня, хватаясь руками за мои ноги.
   Один из надсмотрщиков, заметивший, что раб отлынивает от работы, замахнулся было на него плетью, но, увидев мой гневный взгляд, остановился с поднятой рукой.
   - Откуда ты знаешь наш язык? - удивился я.
   - Я же не здешний, уже два года как попал сюда. Заберите меня с собой!
   - Как ты попал в эти края?
   - Я скрывался от преследования стражников Квинтия. Я был вором и решил какое-то время пожить в лесу или ещё как-нибудь избежать заточения в тюрьме, но теперь я раскаялся и готов понести заслуженное наказание. Я готов расплатиться за свои провинности, только заберите меня отсюда. Умоляю!
   - Постой, хватит умолять меня. И поднимись ты, наконец, хватить целовать землю.
   - Хорошо, хорошо. Вы возьмёте меня с собой? - его трясло от страха.
   - Я не знаю, возможно ли это теперь, ты ведь принадлежишь им. Посмотри на своё положение с другой стороны, не всё так плохо, как тебе кажется.
   - Что хорошего может быть в моём положении? - обречённо спросил он.
   - Ты за два года смог изучить их язык?
   - Да, хорошо понимаю и говорить могу неплохо. Но какая мне с этого польза?
   - А ты подумай своей головой. Ты знаешь наш язык, понимаешь также и их язык. А теперь наши народы будут дружить, и здесь никак не обойтись без человека, который сможет помочь двум империям лучше понимать друг друга.
   - Я ведь всего лишь раб, - неуверенно промямлил он.
   - Будь мужчиной! - крикнула на него Фемина.
   Её слова прозвучали убедительно, и в его глазах появился лёгкий оттенок уверенности.
   - Ну, хорошо, я попытаюсь. Но кто меня станет слушать? Таким как я нельзя даже приближаться к благородным людям.
   - Ты пойдёшь со мной, - сказала Фемина и потащила его за собой прямо к правительнице.
   Фемина отличалась от остальных девушек безграничной решительностью, и мне было каждый раз приятно замечать эту её непохожесть на остальных.
   - Ничего себе, впервые вижу таких женщин, - подняв руки к небу сказал подошедший ко мне Дамир.
   - Каких - таких?
   - Вот таких. Они на оружие смотрят как собаки на мясо. Я свой меч подарил одной из благородных особ, так она на меня смотрела такими глазами, как будто я осыпал её божественными дарами.
   - Почему ты решил, что твой подарок для неё не кажется божественным даром? Я посмотрел на их оружие и понял, что здесь его делают из другого металла, который намного мягче того, из которого сделаны наши мечи и копья.
   - Я это тоже заметил, в этом их народу до нашего топать и топать. Интересно узнать, какая у их народа есть музыка.
   - Почему тебе это интересно?
   - У великого народа должна быть великая музыка, по-иному и быть не может. Так говорил мой старый учитель, который обучал меня игре на разных инструментах. Ничего из меня не получилось, но любовь к музыке я от него перенял. Больше всего мне нравятся военные марши, от величественной музыки сердце наполняется храбростью и решимостью. Без музыки могут обойтись только дикари, живущие в лесах и пещерах.
   - Кстати говоря, ты слышал что-нибудь о дикарях с южных земель?
   - Я их видел.
   - Видел? Своими глазами?
   - Своими, вот этими, которыми я на тебя сейчас смотрю. Чему ты удивляешься?
   - Почему-то решил, что они давно уже не беспокоят нашу империю. Не слышал ни об одном их набеге.
   - Это потому, что набеги давно закончились, ушли в прошлое. После того как были построены две южные крепости, дикие племена перестали нападать на наши селения. Теперь их редко увидишь, но мне всё же посчастливилось однажды с ними столкнуться.
   - Ты был в южных крепостях?
   - Бывал несколько раз, их командующий мой далёкий родственник, повёз меня туда, когда я был ещё ребёнком. Потом я сам иногда туда наведывался. Однажды ночью несколько дикарей решили пробраться мимо, воспользовавшись темнотой. Их заметили и схватили, у них не было оружия, поэтому они даже сопротивляться не могли. Наверное, хотели обворовать наши поля.
   - Ты их хорошо разглядел?
   - Очень хорошо, мне было интересно посмотреть на них. Они почти так же выглядят, как и мы, только немного смуглее и одеты в шкуры животных. Все крепкие, здоровые, наверное, всю жизнь только и делают, что охотятся и работают.
   - Посмотри-ка, - сказал я, резко развернув его за плечо.
   Двери широко раскрылись, и из них рабы вынесли на больших носилках свою правительницу, удобно лежащую на разноцветных покрывалах. Спереди и позади неё шли по несколько вооружённых телохранительниц с короткими копьями.
   - Она когда-нибудь ходит на своих ногах? - сам у себя спросил Дамир.
   - Я в этом сильно сомневаюсь. Здесь всё не так, как у нас. Даже воздух пахнет как-то иначе.
   Вскоре после того, как вынесли правительницу, к нам вышла Фемина, уже одна, без того раба, с которым вошла внутрь.
   - Где он? - обеспокоено спросил я.
   - Всё в порядке, теперь о его судьбе можно не беспокоиться.
   - Всё получилось?
   - Получилось. Теперь его участи можно только позавидовать. Он стал приближённым правительницы.
   - Вот как! - удивился я. - Интересный поворот судьбы.
   - О чём вы? - поинтересовался Дамир.
   - Только что к моим ногам бросился один из рабов и на нашем языке стал умолять забрать его обратно в наши земли. Оказался беглым вором. Фемина его повела к правительнице, он ведь может оказаться очень полезен теперь, когда наши империи будут дружить.
   - Вот уж действительно интересный поворот судьбы.
   - Нам уже стало кое-что известно об их народе, - сказала Фемина. - Правительница сказала несколько слов нашим посланникам через этого раба.
   - Что же сказала? - заинтересовался я.
   - Оказывается, мы имели честь видеть не главную правительницу, а младшую из семи сестёр, унаследовавших власть. Каждой из них принадлежит своя часть империи. Самой младшей достались западные земли, которые она и стала осваивать. От себя раб добавил, что его поймали именно тогда, когда сюда стали пригонять рабов для постройки нового города. То, что мы видим сейчас, стоит здесь не более года и будет достраиваться.
   - Какого размера все их земли? Больше, чем наша империя? - спросил я.
   - Этого я не знаю, но думаю, что не меньше.
   - Вот бы мне выпала возможность объехать все их земли, - загорелся я идеей.
   - Было бы неплохо, - поддержал меня Дамир.
   - Куда вы спешите? - спросила Фемина. - Сейчас всё равно вам это не удастся сделать, пока что вы чужаки на просторах этой империи. Вы в другом мире, забыли?
   - Точно, - улыбнулся Дамир, - наденут наши головы на копья.
   - Подождём, пока наши империи скрепятся узами дружбы, а потом уже объедем все эти земли, - предложил я.
   - Договорились! - согласился Дамир.
   - Ты с нами? - спросил я Фемину, не надеясь, что она может согласиться на это предложение.
   - Куда ж я вас одних отпущу? - неожиданно для меня сказала она.
   - Так ты согласна? - удивился я.
   - А почему бы и нет? Мне будет интересно побывать там, где я не была.
   - Вот и славно, перевернём эту империю вверх ногами! - с блеском в глазах воскликнул Дамир.
   - Здесь ещё людям жить, сбавь свой пыл, - засмеялся я.
   - Да здравствуют покорители новых земель, - гордо сказал Дамир, доставая из-за пояса маленький кинжал и поднимая его к небу.
   - Да! - сказал я, вытащив и подняв вверх одновременно с Феминой свой меч.
   В этот момент я впервые заметил огонёк озорства в её глазах.
   - Но пока нам здесь делать нечего, - заметил Дамир.
   - Отправимся куда-нибудь ещё, скоротаем какое-то время интересным путешествием, - предложил я.
   - Хм. И куда же мы отправимся? - спросил Дамир, почесав затылок.
   - Поедем смотреть на крепости, которые стоят на южных окраинах нашей империи, ты ведь обещал мне их показать.
   - Значит, отправимся туда.
   - Фемина, тебе эта идея нравится? - спросил я.
   - Даже очень. Замечательная идея.
   - Выдвинемся в западном направлении сегодня же, я позабочусь обо всех мелочах, - сказал Дамир.
   - Я должна предупредить кое-кого о своём отъезде, вернусь скоро, - сказала Фемина, отдаляясь от нас.
   - Где же твоя Аурика? Оставишь её и ускачешь с нами? - спросил я его.
   - Не нужна она мне, скучная она. Такая же, как и все благородные девицы.
   - Можно подумать, ты бываешь рядом с другими.
   - Бываю иногда. Неподалёку от нашего замка есть роща, иногда я туда звал юных красавиц помечтать под луной, - Дамир лукаво посмотрел на меня, произнося эти слова. - Дочки простолюдинов намного живее и веселее аристократок.
   - Может быть, может быть... Простота привлекает.
   - Фемина возвращается, - сказал Дамир. - Теперь я тебя оставлю.
   Лошадь Дамира тихим шагом отошла от меня, помахивая хвостом. Казалось, что она такая же беззаботная, как и её хозяин.
   - Вот и всё, теперь я совсем свободна и предоставлена сама себе, - радостно сказал Фемина.
   - Навсегда? - пошутил я.
   - Нет, не навсегда. Пока остальные посланцы будут здесь, я поеду с вами и вернусь в Квинтий тогда же, когда и должна была, останься я здесь.
   - Значит, у нас есть несколько свободных дней. Честно признаться, я и не надеялся на то, что ты согласишься разделить с нами это небольшое путешествие.
   - Почему же?
   - Ты всю жизнь привыкла жить в строгости, соблюдая дисциплину. Такое решение - непозволительная вольность для дисциплинированного человека.
   - Знаешь, как я отвечу тебе на это? - сказала Фемина, ненадолго замолчав, обдумывая следующие слова. - Дисциплина чем-то похожа на тяжёлый доспех, так же полезна и необходима. Но иногда доспех надо снимать для того, чтобы дать отдых телу.
   - Я тебя понял, ты права. Иногда надо давать себе отдых.
   - Когда я тебя впервые увидела, ты сказал, что хочешь стать стражником. Твоя мечта сбылась?
   - Всё получилось гораздо лучше, чем я того хотел. Дормидонт сделал меня своим помощником и сразу же поручил провести одно расследование.
   - Вот так вот сразу? Не мог он такого сделать.
   - Сделал. Сделал потому, что не считал это дело важным и серьёзным. Но всё оказалось совсем не так. Помнишь то письмо, которое ты доставила Дормидонту?
   - Помню, конечно же.
   - Это было письмо от начальника городской стражи Квинтия. В нём он писал о культе огнепоклонников, который показался ему подозрительным.
   - Об этом культе, который недавно разогнали?
   - Да, оказалось, что они готовили заговор. Всё стало известно в самый последний момент.
   - Глупцы. Как можно было до такого додуматься?
   - Их поддерживали богатые и властные люди. Они были даже в городской страже.
   - Воистину гнилой город. Не зря его так называют у нас, - с презрением сказала Фемина.
   - Почему гнилой?
   - Чем больше город - тем хуже в нём идут дела. За порядком в большом городе труднее уследить, чем в маленьком. От этого и появляются такие люди, которые могут нарушать закон безнаказанно.
   - Хорошо, что всё вовремя всплыло на поверхность. Иначе много пролилось бы крови.
   - Пролилось бы много лишней крови, которой не должно было пролиться.
   - А потом мне пришлось выполнить одну просьбу правителя, - продолжил я.
   - Ты и правителю успел сослужить службу? - удивилась она.
   - Успел. Он, когда узнал, что это я занимался расследованием этого дела, поручил мне одно очень интересное задание.
   - Опять надо было кого-то вывести на чистую воду?
   - На этот раз всё было куда более интересно. В какой-то мере даже сказочно.
   - Сказочно? Заинтересовал. Рассказывай скорее.
   - Ты слышала когда-нибудь о Звезде империи?
   - Нет, не слышала. Что это такое?
   - Это драгоценный камень больших размеров. Говорят, что он обладает божественной силой, которой наделяется его владелец.
   - Постой. Позволь мне самой угадать, - она сделала паузу. - Правитель поручил тебе его отыскать?
   - Именно так, - я кивнул головой.
   - Правитель стал верить в сказки?
   - Камень действительно существовал. Пусть он и не обладает божественной силой, но он всё же существовал когда-то. Император Казиус его берёг как самое дорогое сокровище на свете, он считал, что именно благодаря силе этого камня он и смог одержать верх над всеми остальными армиями.
   - Числом он взял, и только. Его армия была самой многочисленной из-за того, что Маралл и в те времена был самым большим городом.
   - Твои слова больше похожи на правду, чем сказки про божественную силу камня, но, как мне кажется, правитель Маралла думает совсем по-другому.
   - Уж не собрался ли он повторить завоевания императора Казиуса?
   - Этого я знать не могу. Думаю, что нет.
   - Только этого нам не хватало, - раздражённо вымолвила Фемина.
   - Сейчас никто не захочет развязывать войну, уже не те времена и не те люди.
   - Значит, ты отправился на поиски этого камня? - вернула разговор в былое русло Фемина.
   - Да, отправился на его поиски и отправился не куда-нибудь, а в самое зловещее место нашей империи.
   - Куда же? - не догадалась Фемина.
   - Прямо к Огненному хребту.
   - Ты был там? Ты добрался до самого хребта?
   - Был у самого его подножия, и должен тебе сказать, он не оправдывает своего названия.
   - Он не такой огненный, каким его считают?
   - Он больше снежный, чем огненный. На сколько хватало моего взора, простирались высокие горы с заснеженными вершинами.
   - Значит это место не такое зловещее, каким его описывают?
   - Совсем нет, если не внушать себе это. Я это понял после того, как сам чуть было не поддался страху, - усмехнулся я.
   - Чего же ты там мог испугаться?
   - Шороха в кустах. Он мне показался слишком подозрительным в таком пустынном месте, и я кинулся в кусты, обнажив свой меч.
   - И что же было дальше?
   - Оказалось, что там прятался маленький тощий волчонок.
   - У-у-у, как страшно, - улыбнулась она. - И кто же одержал верх в этом сражении?
   - Мы решили разойтись друзьями, - ответил я ей с улыбкой.
   Дамир вернулся к нам прямо-таки светясь от счастья.
   - Ты достал звезду с неба, или тебе улыбнулась богиня? - спросил я про его настрой.
   - Теперь мы можем отправляться, всё почти готово. Давайте сюда своих лошадей, я их скоро вам верну.
   - Что ты задумал? - прищурив один глаз, спросила его Фемина.
   - Ничего особенного, скоро вы сами всё увидите. Давайте их скорее.
   Забрав наших лошадей, Дамир удалился с ними.
   - Как думаешь, что пришло ему в голову? - спросил я.
   - Мы скоро сами всё увидим, - повторила его слова Фемина.
   У меня были кое-какие мысли относительно его затеи, но я не хотел о них говорить раньше, чем смогу в них убедиться. И я не ошибся, я предполагал увидеть примерно что-то похожее на то, что предстало перед моим взором. Дамир вёл к нам обратно трёх нагруженных тяжёлой поклажей лошадей. Его довольное выражение лица вызвало у меня безудержный смех, который от меня передался нам троим.
   - Ты собрался на край света? - выдавил из себя я, захлёбываясь от смеха.
   - Путь неблизкий, я взял всё необходимое для нас.
   - С нами едет ещё несколько человек? Для кого это всё? - спросила Фемина, дотронувшись рукой до поклажи, лежащей на спине её лошади.
   - Здесь только необходимые нам вещи, я старался не брать лишнего, - ответил Дамир и тут же покатился со смеху, поняв смехотворность своих слов.
   - Раз всё готово, то мы можем отправляться, - сказал я, запрыгнув на спину своей лошади. - Только бы наши лошади не рухнули под тяжестью всего этого барахла.
   Дамир и Фемина молча сделали то же самое, и три всадника направились на запад - в ту сторону, где был их дом. Только недавно попав в этот совсем чужой для нас мир, мы покидали его, так и не успев истоптать его копытами своих лошадей. Но мы покидали его не навсегда, мы уходили, чтобы вернуться вновь. Этот мир должен был созреть для того, чтобы однажды нам покориться и впустить нас на свои земли. Дорога предстояла долгая: сначала нам надо было добраться до Квинтия, потом до Маралла и уже оттуда направиться к южным крепостям. Ещё совсем недавно, когда я только ушёл из родного поселения, путешествие в чьей-то компании мне казалось тягостным и неинтересным, но теперь, находясь рядом с ещё двумя людьми, решившими разделить со мной мой путь, я был рад тому, что они сейчас рядом.
   Мы миновали бревенчатые стены восточного города, оказавшись за его пределами. Мимо нас тянулись вереницы рабов, изнывающих от жары и облитых потом, от которого их кожа блестела на солнце. Они сгибались под тяжестью своей ноши, которая прижимала их к земле, отчего они почти всегда смотрели себе под ноги, лишь изредка поднимая взгляд для того, чтобы через мгновение снова упереться им в землю. Ещё раз подумав об их горькой участи, я порадовался тому, что не родился одним из них. Нет ничего страшнее для человека, чем прожить жизнь животного в человеческом обличии. Жизнь рабов даже хуже, чем жизнь животного, тем, что животное свободно, а раб может быть лишь там, где ему позволено. Шаг не туда - удар плетью, остановился - удар плетью. Только смерть может избавить такого человека от страданий.
   Я и опомниться не успел, как города не стало видно - так далеко мы уже от него отошли. Дамир всё время рассказывал какие-то весёлые истории, смеясь и веселя нас, время летело незаметно. Ближе к вечеру, когда заходящее солнце уже начало немного краснеть и раскрашивать своим светом облака, мы ехали молча, устав за день от испытанных эмоций. Наши нагруженные лошади лениво ступали по земле, покачивая своей ношей. Я подумал о том, что мы со стороны, наверное, больше похожи на бродячих торговцев, чем на путешественников, и невольно улыбнулся.
   - Дамир, может быть, ты и палатку захватил с собой? - спросил я его, ожидая услышать отрицательный ответ.
   - Конечно, взял, - ответил он то ли в шутку, то ли всерьёз.
   - Правда, взял?
   - Взял, конечно. А ещё взял постель. Для троих.
   - И постель взял?
   - Чему ты так удивляешься? - спросил он меня. - Не будем же мы спать на голой земле и под открытым небом.
   - А я когда-то отправился путешествовать с парой лепёшек, в старых штанах, рубахе и башмаках.
   - Больше с собой ничего не взял? Денег тоже не было?
   - Ни одной монеты. Со мной было только то, что я перечислил.
   - С тобой был ещё твой меч, - напомнила мне Фемина.
   - Да, точно, он тоже был со мной.
   - Какой же ты отчаянный, - Дамир удивлённо посмотрел на меня. - Я бы ни за что не отважился вот так вот ни с чем отправиться куда-то.
   - Это не так уж и страшно, - махнул я рукой.
   Между нами снова повисло безмятежное молчание, тёплые лучи заходящего солнца приятно слепили глаза, отчего хотелось их закрыть и смаковать каждый лучик уплывавшего за горизонт багрового светила. Как будто обменявшись мыслями, все трое одновременно остановили лошадей и слезли с них. Я сразу же брякнулся спиной на землю, растянувшись во весь рост. Зелёная трава ещё не уступила место сухой, поэтому на земле лежать было удобно и приятно. Дамир и Фемина привязали своих лошадей к дереву, стоящему неподалёку. Я встал и сделал то же самое.
   - Посмотрите, какой я себе меч раздобыл взамен своего, - похвалился Дамир, показывая нам меч с красиво отделанной рукоятью.
   - Такую интересную вещицу хорошо было бы опробовать, - предложила Фемина.
   - Не хочешь ли ты предложить мне поединок? - сверкнув глазами, спросил Дамир.
   - Уже предложила.
   Меч Фемины со звоном был вынут из ножен, блеснув багровыми лучами заката. Предстоял интересный поединок - должны были перекреститься мечи двух опытных бойцов, один из которых вдобавок ко всему был настоящим воином. Противники сжали покрепче свои мечи, оценивая друг друга взглядом и делая медленные шаги, выбирая удачный момент для атаки. Первым попытался поразить цель меч Фемины, обрушившийся на Дамира сверху, в одно мгновение преодолев свой путь, так что я не успел заметить, как он это сделал. Дамир успешно парировал атаку и попытался нанести удар сбоку, который был встречен мечом Фемины, каким-то образом угадавшим намерения противника. Грациозные движения блестящих клинков завораживали меня, я сам и не заметил, как опустился на землю, наблюдая за происходящим. Движения Дамира были более размашистыми и агрессивными, Фемина, напротив, старалась не делать лишних движений и только отбивала удары, иногда пытаясь атаковать сама. Намахавшись мечами вдоволь, они подошли ко мне.
   - Сражаться с таким противником как ты - одно удовольствие, - с довольным видом сказал Дамир Фемине.
   - То же самое я могу сказать и о тебе, - ответила Фемина, утерев немного вспотевший лоб краем рукава.
   Её вьющиеся волосы слегка колыхались на ветру, почти полностью слившись с остатками заката. От активных движений её лицо покрылось лёгкой испариной, которая выглядела как-то особенно, придавая её лицу какую-то неповторимую нежность. Широко раскрытые глаза излучали жизнь, так сильно бушующую в её теле. Фемина стояла передо мной как богиня, вдыхая вечерний воздух широкой грудью, гордо вздымающейся от частого дыхания. Её небрежная поза в моих глазах отражалась всеми гранями изящества, которые только могут быть присущи женскому телу.
   - Ты заснул, что ли? - голос Дамира одним махом вывел меня из оцепенения.
   - А? Что? - с нотками потерянности в голосе спросил я.
   - До тебя не докричишься, я решил, что ты умеешь спать сидя с открытыми глазами, - Дамир засмеялся.
   - Да я это так... задумался немного.
   - Возвращайся в наш мир. Здесь ты намного нужней, нам надо установить палатку.
   - Дамир, - обратился к нему я, - я уже не удивляюсь тому, что ты с собой умудрился взять ещё и палатку. Скажи мне только, чего ты не взял?
   - Это трудно сказать вот так сразу, надо подумать. Я ведь и сам не всё помню, что показалось мне необходимым в пути. Сейчас посмотрим.
   Из сумки, висевшей на его лошади, показалась аккуратно свёрнутая ткань палатки.
   - Что-то забыл взять? - иронично осведомился я у Дамира, видя, как он безуспешно пытается что-то найти.
   - Никак не могу найти молот, точно ведь помню, что взял его.
   - Вот же он, - заметил я торчащую рукоять из сумки на лошади Фемины.
   - Точно, это он. Давай-ка его сюда.
   Пока я с Дамиром возился с установкой палатки, Фемина откуда-то принесла сухих дров, набрав также немного хвороста. Яркое пламя разгоревшегося костра, вспыхнувшего от искр, высеченных из двух камней, также взятых с собой предусмотрительным Дамиром, осветило сумрак, поглотивший нас вместе с полем, которое сгинуло во мрак со всем, что на нём было. Одинокий островок света посреди этого моря тьмы мерцал в ночи как яркая звезда на тёмном небосводе. Кусок холодного мяса из сумки Дамира был насажен мною на острую ветку и поднесён к яркому пламени, которое вдохнуло в остывшую плоть жаркое дыхание костра. Мои зубы вонзились в ещё пышущее жаром мясо, обжигающее губы и язык. Из моей груди вырвался стон наслаждения.
   - М-м-м, - лишь смог промычать я.
   Дамир и Фемина вопросительно посмотрели на меня.
   - Пища богов, просто восхитительно, - пояснил я изданный мной звук.
   - Попробуй моё, - Фемина поднесла к моему рту маленький кусочек мяса.
   Весьма удивлённый таким поступком, я принял открытым ртом кусок нежного мяса. Фемина, глядя на меня, тихо хихикнула. Ей, наверное, было забавно то, что она меня кормит прямо с рук, а у меня немного захватило дух от неожиданности. Мне показалось, что в этот момент внутри меня, где-то очень глубоко, проснулось что-то, что очень долго дремало. И это что-то было как-то связано с Феминой. Новое едва заметное чувство играло во мне целым букетом новых ощущений, пока ещё трудно различимых на фоне друг друга, но уже вполне заметных. Отблески полыхающего пламени освещали её лицо, дополняя его черты ночной загадочностью. Кроме света костра я мог видеть только звёзды, которые, и без того слабо светящиеся на небосводе, затмевались ярким пламенем. Весь остальной мир для меня не был виден и поэтому будто бы не существовал. Существовали только мы трое: я, костёр и она. Вся вселенная сгинула, и остались лишь мы, сидящие рядом. Впервые в жизни я чувствовал тепло, которое исходило от другого человека. Что-то подобное я чувствовал к своему отцу, но то было совсем другое тепло, оно было не таким волнующим, как это, исходящее от Фемины. Случайно посмотрев в сторону Дамира, я поймал на себе его живой взгляд.
   - Выспался? - услышал я от него, возвратившись в эту реальность.
   - Что? - недоумённо спросил я.
   - Ты опять спал с открытыми глазами, - с наигранно серьёзным видом ответил он.
   - Спал с открытыми глазами? - удивилась, услышав подобное, Фемина.
   - Да-да, спал, я сам видел! - Дамир решил доиграть свою роль до конца.
   Фемина заинтересованно посмотрела на меня, ожидая услышать что-нибудь о моём умении спать таким необычным способом.
   - Глупости всё это, не умею я так спать, - отмахнулся я.
   - Умеешь, ещё как умеешь, - не унимался Дамир. - Я сегодня уже второй раз вижу, как он это делает, - уверил он Фемину.
   - Молчи! - как можно тише сквозь зубы прошипел я, не желая, чтобы Дамир проговорился, и сказал, что я смотрел на неё.
   - Вправду так умеешь? - любопытно сверкнув глазами, спросила она.
   - Нет, я просто задумался.
   - Интересно, а о чём задумался? А? - Дамир приблизился ко мне, как будто хотел заглянуть в самую душу.
   - О судьбе, - ответил я, неожиданно для него и для себя.
   - О судьбе? - переспросил он.
   - О том, что человека ожидает в будущем. Ты сам как думаешь, существует ли судьба?
   - Я о таких вещах не задумываюсь. Зачем ломать голову над этим, не лучше ли просто жить и не думать о подобном?
   - А почему бы и нет? Тебе разве это не интересно?
   - Немного любопытно, но зачем это знать? Всё равно, если наш жизненный путь предначертан, то уже ничего не изменишь.
   - Не будь так в этом уверен, - присоединилась к разговору Фемина. - Если ты знаешь что-то заранее, то уже наполовину готов к этому. Я это для себя уяснила, когда обучалась воинскому искусству. Только судьба - это не противник, чьи планы можно узнать или предугадать.
   - Мне ближе другое мнение, - сказал я, посмотрев на звёзды. - Человек сам ваяет свою судьбу, сам прокладывает свой жизненный путь. И именно поэтому у человека бывает именно такая судьба, какую он заслуживает.
   Дамир с Феминой на мгновение замолчали, одобрительно посмотрев на меня.
   - А ведь точно сказал, - восхищённо произнесла она, ткнув Дамира в бок локтём.
   - Да, это точно, - ответил он. - Но не это главное, - он сделал небольшую паузу для того, чтобы мы прислушались к его следующим словам.
   - Что главное? - спросил я.
   - Главное сейчас - это то, что... нам уже пора спать. Вы, конечно же, можете здесь философствовать до рассвета, но утром нам надо будет продолжить свой путь, - Дамир усталой походкой направился к палатке.
   Костёр уже почти потух, последние языки пламени судорожно вырывались из красных углей, которые начинали светиться чуть ярче, когда порыв лёгкого ветра пытался задуть пламя. Я придвинулся поближе к горячим углям и стал их ворошить тонкой палочкой. Фемина села рядом, положив голову на колени согнутых ног, и молча стала наблюдать за моими действиями.
   Дамир, находясь внутри палатки, крикнул нам:
   - Кто завтра рано утром не проснётся - останется здесь. Слышите? - он высунул наружу свою голову. - Останется здесь один, остальные ждать не станут. Я не шучу, смотрите у меня! - в темноте блеснул отражённый от его белоснежной улыбки свет угасающего костра.
   Воцарившаяся тишина накрыла нас обоих. Дамир улёгся спать и не издавал ни единого шороха. Длинный, насыщенный событиями день прошёл, оставив после себя лёгкую усталость, которая постепенно стала переходить в дремоту. Остановившийся на горящих углях взгляд начинал таять и расплываться, то ли от усталости и сонливости, то ли от жара догоравшего костра. И чем сильнее остывали красные угли, тем сильнее я погружался в это облако сонливости, окутавшее меня. Вдруг несколько сухих веток упали на горячие угли - это Фемина решила дать костру вторую жизнь. Ветки быстро вспыхнули, вновь озарив всё вокруг ярким пламенем.
   - Пусть догорает, нам надо спать, завтра будет длинный день, - спокойно сказала она.
   Мы подошли к палатке и заглянули внутрь. Дамир лежал на боку и мирно спал. Я с Феминой устроился рядом. Наконец-то я смог прилечь и расслабить свою спину. Чувствуя большое и приятное облегчение, я растянулся во весь рост. Фемина, в отличие от меня, просто так не сбросила свою верхнюю одежду, а принялась аккуратно её сворачивать и складывать рядом с собой. В один момент, когда она немного повернулась в мою сторону, свет костра осветил её грудь, виднеющуюся под тонкой рубахой, которая свободно облегала красивые изгибы её молодого тела. Лёгкое смущение овладело мной и заставило отвести взгляд. Я постарался как можно скорее забыть об этом, но эта мелочь крепко засела в моей голове. Я даже стал испытывать какое-то чувство вины за то, что случайно увидел то, чего видеть не следовало. Мой взгляд наткнулся на Фемину случайно, и я это понимал, но от этого маленький червячок, сидящий внутри меня и грызущий мою совесть, не хотел успокаиваться. Чтобы подобное больше не повторилось, я закрыл глаза и для верности отвернулся в другую сторону.
  
   Огонь горел везде, горела земля, горели деревья, небо было затянуто чёрными тучами с кроваво-красными прожилками. Воздух был наполнен запахом гари, запахом испепелённой земли, ветер крутил вихри из чёрного пепла. Какая-то беспощадная стихия лизнула пламенным языком землю, уничтожив всё живое на ней. Я стоял посреди выжженного поля, я не понимал, почему я нахожусь здесь, но меня это не беспокоило в этот момент. В одной моей руке был большой стальной прут, в другой - огромного размера молот. Положив прут на камень, я ударил по нему молотом, выбив из металла кучу ярких искр. От звука лязгнувшего металла кровь вскипела в моих жилах, и ею налились мои глаза, округлившись от наполнившей меня силы. Руки преисполнились обжигающим изнутри огнём, ещё крепче я сжал прут, ещё сильнее ударил по нему молотом, заставив землю подо мной содрогнуться от удара. Удары стали чаще и сильней, и вот уже я держу в своей руке не стальной прут, а длинный меч, отражающий свет от горящего вокруг пламени. Удар, ещё удар, удар, ещё удар...
  
   Сон постепенно стал отступать, я уже чувствовал, что лежу на спине, стал вспоминать, кто я и где я. Для того чтобы быть совсем уверенным, я приоткрыл один глаз и посмотрел по сторонам. Я действительно находился в палатке, но звон металла почему-то продолжал слышаться. Меня это очень удивило, неужели я всё ещё продолжал спать и видел продолжение своего сна? Одна мысль пришла мне в голову, и, чтобы убедиться в своём предположении, я выглянул наружу. Моя догадка оказалась верной - это Дамир с Феминой устроили утренний поединок на мечах.
   Накинув на себя одежду, я вылез наружу, взяв с собой свой меч. Меч я взял, потому что ко мне в голову пришла одна озорная мысль, которую я и намеревался осуществить. Ещё вчера я заметил ту лёгкость, с которой Фемина провела поединок. Она заметно меньше атаковала и поэтому тратила гораздо меньше сил, чем уходило у Дамира. И поэтому мне стало интересно, сможет ли она противостоять сразу двум противникам, или же её искусности на двоих не хватит. В один из удобных для атаки моментов я вклинился между ней и Дамиром, буквально оттеснив его от неё, и нанёс удар, который, конечно же, был ею отбит. Судя по блеску в глазах Дамира, он понял мою затею и с удвоенной бодростью набросился на Фемину. Она как будто ждала этого момента, ждала для того чтобы показать, на что она способна. Её движения стали ещё более резкими и непредсказуемыми, как я ни пытался застать её врасплох своим ударом, у меня ничего не получалось. Она из обычного человека превратилась в дикого, но очень расчётливого зверя, способного предугадать каждое движение противника. Подпустив в один момент Дамира к себе поближе, Фемина увела его удар в сторону, одновременно толкнув его в бок ногой, от чего Дамир упал на меня, повалив нас обоих на землю. Его громкий смех разлетелся по безбрежному полю.
   - С тобой лучше не связываться в настоящем поединке, - махнул он рукой. - Это сродни самоубийству.
   - Откуда в тебе столько силы и ловкости? Это же нереально! - восхищённо воскликнул я.
   - Вести бой с двумя противниками почти так же просто, как и с одним. Нужно лишь умение, которое добывается в упорных тренировках.
   - Я тоже много времени потратил на изнуряющие тренировки, но такому меня не учили, - заметил Дамир.
   - Владеть оружием и воевать - не одно и то же. Тебя научили махать оружием, но не научили побеждать. Такому учат только настоящих воинов, - гордо выпрямившись, сказала Фемина.
   Мне приходилось и до этого терпеть поражение в поединке с этой юной воительницей, но теперь она меня удивила вновь.
   - Мы должны быть уже близко от наших земель, - вслух предположил я.
   - Я думаю, что мы до них уже скоро доберёмся, - посмотрев вдаль, пробормотала Фемина.
   - Это значит, что Квинтий уже совсем рядом? - произнёс я вполголоса. - Мы сможем посмотреть на великие конюшни царя Квинтия.
   - Конечно, сможем, - ответила мне Фемина, забравшись на свою лошадь. - Если поторопимся, то и это успеем.
   - Чего же мы ждём? Нам пора, - с этими словами я вскочил на лошадь.
   - Меня вы ждёте, - крикнул Дамир, собиравший палатку и прочую мелочь, оставшуюся с ночи.
   Какое-то время спустя бодрые лошади поскакали вперёд. Теперь их уже не так сильно отягощал груз, взваленный на них предусмотрительным Дамиром, - почти половину еды мы уже съели, и вдобавок к этому нами была оставлена большая часть не очень нужных в пути вещей, которые мешали лошадям быстро скакать. Мы действительно стали продвигаться вперёд быстрее. Не успел я оглянуться, как мы уже миновали сухие степи, разделяющие две империи, и мчались между полей Квинтия, усеянных собирающими урожай работниками. Их спокойные взгляды после испуганных взглядов рабов показались мне по-домашнему тёплыми. До путешествия на восток я бы не смог в простом человеческом взгляде увидеть что-то особенное. Как ни крути, а дома всегда лучше. И понимаешь это только тогда, когда побываешь вдали от него. Вообще-то эти просторы, на которых я был всего второй раз в жизни, не могли считаться моим домом, но после возвращения из земель диких воительниц всё обычное казалось мне в чём-то родным.
   После того, как впереди показались стены города, мы подались немного вправо, туда, где и должны были быть по моему предположению большие конюшни.
   - Вот они, - промолвила Фемина, протягивая руку вперёд, когда мы остановились на небольшом пригорке.
   С того места, где мы стояли, открывался отличный вид. Посреди огромного зелёного поля стояли неимоверно большого размера конюшни, своим видом напоминавшие подкову. Во внутреннем дворе конюшен находилось множество лошадей, которых, как я понял, только начали выводить. Часть из них оставалась стоять во дворе, а остальных небольшими табунами выводили пастись в поле.
   - Как же здесь много лошадей! - невольно вырвалось у меня.
   - Примерно столько же, сколько при царе Квинтие, - подсказала Фемина. - Тогда это было страстью царя, а теперь это хороший товар для торговли.
   Налюбовавшись красотой и величием легендарных конюшен, мы отправились дальше. Впереди был ещё очень долгий путь, и задерживаться долго на одном месте очень не хотелось, поэтому почти всё время в гривах наших лошадей был ветер, трепавший также и наши волосы. Примерно в полдень мы достигли того места, где я впервые ступил на дорогу, ведущую в Маралл. Невольно я взглянул направо в сторону рощи и вспомнил свою жизнь, которая была у меня там когда-то. Вспомнил детство и юность, все прожитые мной там годы, жителей нашего поселения. Вспомнил доброго старика Вика и беззубого Берга, вспомнил своего отца, с которым почти каждый день рыбачил в нашем заливе. Все эти воспоминания хоть и ушли в глубь меня, но всё же меня не покинули и теперь дали о себе знать. Если бы я остался в селении, то сейчас у меня была бы совсем другая жизнь, я бы сейчас качался на волнах в маленькой лодочке в надежде поймать рыбу, для того чтобы прокормить себя. Но эти мысли надолго не задержались у меня в голове, их унесло следующим же порывом ветра, ударившим мне в лицо. Мы так быстро неслись вперёд, что окружающий нас пейзаж менялся ещё быстрее, чем сменялись мысли в моей голове. После полудня мы остановились, чтобы дать нашим лошадям заслуженный отдых, после таких скачек им надо было немного отдохнуть.
   - Если мы поторопимся, то сегодня успеем добраться до Маралла, - задумчиво произнёс Дамир. - А стоит ли так спешить? - спросил он сам себя и тут же махнул рукой, отвергая свою мысль.
   - Мы можем остановиться на постоялом дворе возле таверны, здесь есть один неподалёку, - предложила Фемина.
   - Хорошая идея, - поддержал я её. - С утра сразу же направимся к южным крепостям, сегодня мы всё равно не успели бы до них добраться.
   - Как думаете, что сейчас делают посланники наших городов в восточных землях? - Спросил Дамир.
   - То же, что и обычно, - бездельничают, - усмехнулся я.
   - Как и мы сейчас, - заметила Фемина.
   И действительно, уже который день я ничего не делал. Раньше я каждый день покрывался трудовым потом, а теперь только и делал, что катался на лошади по просторам всего света и бездельничал.
   Пока лошади паслись и отдыхали, мы втроём ещё раз перебрали все наши вещи, решив оставить только самое необходимое. Вначале мы выбросили палатку и всё, что нам было необходимо для сна, потом избавились от мисок и чашек. В конце концов мы оставили лишь немного воды и пресных лепёшек, которые могли бы нам понадобиться в дороге.
   - Вот и расстался ты со своим дорогим грузом, - с усмешкой похлопал я Дамира по плечу, изображая сочувствие.
   - Ты смеёшься надо мной, а мне действительно жалко. Я ведь каждую вещь взял для того, чтобы она нам сослужила свою службу.
   - Мы и без этого всего обойдёмся. Тебе, может быть, непривычно будет после графской жизни обходиться малым, но ты привыкнешь и к этому. Люди ко всему привыкают.
   - Я не настолько изнеженный, всё будет в порядке. Мне больше жалко своих стараний.
   - Иногда лучше совсем ничего не иметь, чем иметь слишком много, - сказал я и снова вспомнил, как ушёл из селения, оставив там свою старую жизнь.
   - Да-а-а, а ты прав, - протянул Дамир. - Так я и сделаю, брошу всё, - сказал он и демонстративно бросил на землю накидку со своей лошади.
   За ней последовала его шляпа с белым пером и цепь с шеи. Когда он стал с себя стягивать одежду, я с Феминой не смог сдержать смех. Очень скоро он остался в одних коротких подштанниках, которые ради смеха нарочно натянул повыше.
   - Ты этого хотел, да? - спросил он меня.
   - Именно, - ответил я, подойдя к своей лошади.
   Дамир в ответ сделал грозное выражение лица, подперев руками бока.
   - Поскакали дальше, оставим его здесь в таком виде, - обратился я к Фемине, уже сидя на лошади.
   Фемина молча залезла на свою лошадь и последовала за мной.
   - Что за шуточки? Остановитесь, - уже серьёзно сказал Дамир, сделав пару шагов в нашем направлении.
   - Догоняй нас, - я пнул лошадь в бока, придав ей ходу.
   Спотыкаясь на ходу, он наспех надел свою одежду и пустился за нами вдогонку.
   - А чего ты в одежде? - спросила его Фемина, когда он с нами поравнялся. - Ты же хотел всё бросить.
   - Я решил повременить с этим. Всегда успею. И тем более, если отец узнает, что меня видели голым, то что он про меня подумает? Лучше мне избежать этого. А в этой твоей таверне хорошо кормят? - спросил он Фемину.
   - Я не жалуюсь, по-моему, вполне сносно.
   - Сносно или хорошо?
   - Хорошо, хорошо! Не беспокойся, тебя там не отравят.
   - Тогда давайте поскачем туда поскорей, а то я уже чувствую, как голод подкрадывается ко мне.
   Мы гнали наших лошадей что есть мочи, выжимая из них всё, на что они способны. Казалось, что мы обгоняли ветер, крутивший в воздухе клубы серой пыли. Таверна показалась впереди даже ещё раньше, чем я её ожидал увидеть. Добравшись до неё, мы не оставили лошадей около входа, как сделали в прошлый раз, когда я был с Феминой, а завели их за таверну, где располагался постоялый двор с конюшней. Оставив лошадей и, заодно, договорившись насчёт комнаты на ночь, мы зашли в таверну. Как и в прошлый раз, на меня обрушилась волна смешавшихся друг с другом голосов, которая поглотила нас троих. С момента последнего визита сюда здесь ничего не изменилось, всё так же здесь за столами сидели разношёрстные шумные компании подвыпивших людей. Мы заняли один из только что освободившихся круглых столов. Дамир жестом подозвал разносчика еды.
   - Мы устали и проголодались, - сказал он ему. - Принеси-ка нам чего-нибудь поесть и не думай скупиться на угощения, дабы мы не стали скупыми на деньги, - для убедительности он тряхнул мешочком с монетами.
   Звон монет подействовал на разносчика сильней всяких слов, он в тот же момент исчез, отправившись за едой.
   - А я смотрю - ты тут уже освоился, - иронично подметила Фемина.
   - Да, здесь уютней, чем я предполагал, - Дамир устало откинулся на спинку стула.
   Через пару мгновений на нашем столе уже стояло сразу несколько больших мисок с разной едой, от варёного и жареного мяса даже ещё чувствовался жар. Волшебный звон монет сделал своё дело.
   - Чего-то ещё изволите, господа? Что будете пить?
   - Господа будут пить вино, - ответил ему Дамир. - Принеси самого лучшего, которое у вас есть.
   - Вино у нас пьют редко, и его бывает очень мало, но для вас я попытаюсь его раздобыть в нашем погребе.
   - Ты мне нравишься, лови! - с этими словами Дамир подкинул в воздух одну монету, которую разносчик ловко поймал и, не теряя времени, отправился за вином.
   - Да, тут очень даже неплохая еда, - аппетитно вгрызаясь в мясо, промычал Дамир.
   Разносчик вернулся к нам не только с вином, вместе с ним был ещё один мужчина, которого он взял себе в помощь. Вместе они принесли нам большой кувшин вина с тремя большими кружками и ещё много всего съестного на больших блюдах и тарелках.
   - Самое холодное вино для щедрых господ, - с улыбкой поставил он на стол кувшин.
   - Держи, - Дамир положил на стол несколько монет, расплачиваясь за еду. - Давайте выпьем это вино за нас троих, - сказал он нам, поднимая наполненную до краёв кружку.
   Мы поддержали его громким возгласом, подняв вверх свои кружки. Я ещё не привык к таким напиткам, поэтому сделал лишь один глоток. А Дамир с Феминой отпили одним махом почти половину. После нескольких глотков я почувствовал тепло, растекающееся по моему телу. Но больше всего чувствовалось действие вина на мою голову, в которой всё как будто бы немного перемешалось и встало с ног на голову. От этого странного чувства хотелось постоянно говорить и смеяться, точно так же, как и все, кто находился в этой таверне. Через какое-то время вино уже пилось так же легко, как и вода. Время летело незаметно, причём настолько быстро, что когда мы всё-таки решили встать и пойти на постоялый двор, было уже совсем темно.
   - Ничего себе, уже стемнело, - промямлил Дамир хмельным голосом.
   - Засиделись мы, а всё из-за твоего вина, - толкнула его в плечо Фемина.
   - Главное теперь - найти дорогу до постоялого двора, - ночную тишину огласил раскат его громкого смеха.
   - Если я не ошибаюсь, - продолжал он, - то наша комната должна быть четвёртой слева на втором этаже.
   Четвёртая слева комната на втором этаже действительно оказалась свободной, и мы втроём в неё ввалились, плюхнувшись с ходу на кровати. Не снимая с себя одежду, мы уснули.
  
   Утреннее пробуждение далось мне нелегко, глаза никак не хотели раскрываться. Было огромное желание лежать так сколько захочется. Только приглушённые голоса Дамира и Фемины заставили меня открыть глаза. В комнате никого не оказалось, их голоса доносились ко мне из коридора из-за неплотно прикрытой двери. Пересиливая желание поспать, я поднялся с кровати.
   - Уже проснулся? - Дамир заглянул внутрь. - Выходи наружу, мы уже потеряли много времени, - с этими словами он скрылся за дверью.
   Потерев лицо и уши, чтобы хоть немного отогнать от себя сон, мне пришлось выйти наружу, широко зевая на ходу.
   - Кажется, мы спали дольше, чем обычно, - я посмотрел на солнце.
   - Намного больше, и потеряли уйму времени, - нетерпеливо поправляя накидку на своей лошади, сказал Дамир.
   - Может быть тогда будет лучше, если мы срежем путь и не будем терять время на дорогу через Маралл? - предложил я.
   - Это плохая идея, так лучше не делать.
   - Почему же плохая? Сэкономим кучу времени.
   - Намного удобней добираться до крепостей по дороге. Она там только одна, никакой другой нет. Раньше из-за набегов на южные земли их не возделывали, и теперь там трудно будет пройти, лошади не смогут как следует разогнаться.
   - Тогда не будем терять время даром, - подогнала нас Фемина.
   До Маралла оставалось совсем немного, таверна располагалась от него не так уж далеко и, несмотря на позднее пробуждение, мы могли запросто попасть в город до полудня. Резвые лошади неслись как угорелые, как будто они тоже понимали, что нам надо спешить. Встречный ветер свистел в ушах и резал глаза. С тех пор, как я научился ездить верхом, прошло достаточно времени для того, чтобы я чувствовал себя уверенно, но недостаточно для того, чтобы привыкнуть к такому способу передвижения. У меня всё ещё немного захватывало дух от такой непривычной для меня скорости, и поэтому простое передвижение по просторам империи доставляло мне удовольствие и коротало моё время. Я и оглянуться не успел, как мы уже достигли полей Маралла. Теперь можно было дать лошадям передохнуть и спокойно добраться до города.
   - Быстро мы, - вполголоса сказал я себе под нос.
   - Ещё бы, - ответила, услышав мои слова Фемина.
   - Дамир, как ты думаешь, нам посчастливится увидеть дикарей, как когда-то посчастливилось увидеть их тебе? - мечтательно спросил я.
   - Кто знает, вдруг и посчастливится.
   - Ты видел дикарей? - удивлённо спросила Фемина. - Так они же исчезли давно уже.
   - Их я видел очень давно, может быть, уже и исчезли. О них давненько ничего не было слышно, может быть, у них просто отбили охоту к нам соваться.
   - Расскажи, как они выглядят? - Фемина очень заинтересовалась.
   - Ну... не буду говорить, что очень от нас отличаются, правильней было бы сказать, что своим видом они на нас сильно похожи, если не считать их одежды. Они носят на себе звериные шкуры, которые едва прикрывают их тела. На вид они очень крепкие и сильные, по крайней мере, мне так показалось. А может быть дело в том, что я тогда был очень маленьким, и поэтому дикари мне показались такими крупными.
   Дамир стал подробно рассказывать про то, что он видел в тот раз, когда на южной границе империи были пойманы двое дикарей, зачем-то решивших пробраться к нашим землям под покровом ночи. А я тем временем окинул взглядом бескрайние поля Маралла. Месяц урожая был уже в самом разгаре, и на этих полях должны были трудиться многие работники, но в этот день вокруг нас никого не было. Удивительным было не это, с началом сбора урожая действительно можно было подождать какое-то время, меня больше удивило то, что в некоторых местах урожай уже был собран, а в остальных остался нетронутым. Дамир закончил свой рассказ, ответив на все вопросы Фемины, и дальше мы поехали молча. Мы приближались всё ближе и ближе к городу, но вокруг не было ни души.
   - Куда ж все подевались? - Дамир задал себе тот же вопрос. - Эх, бездельники, - ответил он сам себе, решив, что причина простоя сбора урожая заключается именно в лени рабочих.
   Шагов через сто мы увидели на дороге брошенную телегу со слетевшим колесом, которая выглядела здесь как-то неуместно, странно и даже немного нелепо. Мы втроём молча проводили её взглядом. Каждый из нас, наверное, подумал об одном и том же - что всё это значит? Но на этот вопрос мы не могли получить ответ, вокруг нас по-прежнему никого не было. Когда мы приблизились к городу настолько, что нам стали видны пригородные постройки, ситуация стала мне казаться ещё более странной. Маленькие человечки, которые обычно сновали взад и вперёд, теперь носились как угорелые между своих домишек, и это не было похоже на обычную суету. Меня это насторожило, здесь явно что-то случилось, в этом уже не было никаких сомнений. Но что именно произошло, пока оставалось неясным. Мы поспешили вперёд для того, чтобы пролить свет на положение вещей. Среди людей воцарилась паника, отовсюду были слышны крики, везде был беспорядок и дикое смятение, в котором пребывали все люди.
   - Что тут происходит? - крикнул Дамир пробегавшему мимо нищему, который даже не заметил его.
   Дамир слез с лошади и схватил за плечи первого попавшегося человека.
   - Что такое? Что за паника? - спросил он громко.
   - Это война! Это война! - с ужасом в глазах прокричал несчастный, бледнея и дрожа всем телом.
   - Какая ещё война? Что происходит?
   - Война! Война! Мы все умрём, - трясясь от ужаса, прокричал сиплым голосом мужчина и бросился бежать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"