КАСАРИЛЬЯ
  (романсеро)

"Нет крепости, которую невозможно было бы взять"
                          Кто-то из великих полководцев


Уж полгода и неделю
Благородный дон Диего
С верною своей дружиной
Осаждает крепкий замок
Под названьем Касарилья.
Этот замок на распутье 
Издавна стоял и много
Благородных кабальеро,
Страх презрев, бросались смело,
Чтобы овладеть твердыней.
Там и герцог был дон Карлос,
Слава чья по всей Испаньи
Разносилась с громкой песней
Странствующих музыкантов.
Там был граф из Арагона,
Дон Хуан Неустрашимый,
Что в боях с войсками мавров
Славу своего оружья
Утвердил стальной печатью.
Но бессильны оказались
Оба этих полководца.
Граф Хуан и герцог Карлос
Перед твердостью зубчатых
Бастионов Касарильи
Бились долго и упорно,
Но, однако, отступили
От твердыни неприступной.
С той поры промчались годы.
Много дерзостных баронов,
Не внимая уговорам,
Привлекли свои знамена
К штурму замка Касарилья. 
Их влекло расположенье
Крепости, что под контролем
Пять дорог держать могла бы,
И само сооруженье -
Каждый рад был стать владельцем
Неприступнейшего замка,
И окрестные владенья -
Хлебом издавна богаты,
Скот в лугах пасется тучный,
Виноградники укрыли
Все холмы вкруг Касарильи,
И подспудное желанье
Одолеть хотя б заочно Карлоса и дон Хуана,
Что ушли домой с позором,
И затмить на миг их славу.
Но не поддалась твердыня 
Под напоров лбов баронских.
Был захвачен в плен дон Педро -
Крестоносец из Севильи.
Только за изрядный выкуп
Обрести сумел свободу.
Здесь простак борон дон Лопе
Потерял свою дружину
До последнего вассала...
Можно много перечислить
Неудач у кабальеро,
Но вернемся к дону Дьего.
Попытать решил он счастья
В ратном поприще нелегком.
Сам он графствовал в Леоне,
Королю нес службу верно,
Но ввязался вдруг в осаду
Той твердыни Касарилья.
И уж сам не рад тому был, 
Но из гордости дворянской
Продолжал сражаться храбро.
Он водил солдат на штурмы
Впереди, в крылатом шлеме,
Грудью шел на вражьи стрелы,
Лез на стены без боязни.
Но держались бастионы
И, казалось, становились
Только крепче от усилий
и стараний осаждавших.
На зубцах гремели пушки
И смола в котлах кипела.
Взять не смог в бою открытом
Дон Диего Касарильи.
Применил тогда осаду
Полководец осторожный.
Крепость взять хотел измором,
Перерезав все дороги,
По которым шло снабженье.
Но смеялись касарильцы -
Хлеба полные подвалы,
Нет нужды и в солонине,
И вина запас изряден,
А колодец, что в донжоне,
Не иссякнет и за сотню
Лет томительной осады.
Зря и здесь свое бессилье
На последний шаг Диего
Из упорства согласился.
Предложил союз он равный
Непокорной Касарилье,
Дружбу в битвах и торговле,
Но со смехом предложенье
Отклонил хозяин замка.
Был уверен он в победах,
Неприступностью гордился
Он твердыни Касарилья.
Исчерпал тогда Диего
И возможность и желанье,
Вдосталь горечь пораженья
Он испил под этим замком.
И со вздохом приказал он
Без особенного шума
Только лишь наступит утро
Снять ненужную осаду
И в Леон стопы направить.
Не противилась дружина -
Всех осада утомила.
Ранним утром, по приказу,
Без литавр и криков громких
Грозных рыцарей колонна
Прочь от замка уходила.
С ними уезжал Диего
На коне андалусийском.
Рядом с ним оруженосец.
Вот на холм высокий въехав,
Повернул коня Диего,
Чтоб в последний раз на замок,
Что так много крови стоил,
Оглянуться на прощанье.
И увидел, как в долину,
Из которой уплывала 
Кованная в сталь колонна,
Новые бойцы входили.
Гром литавр и труб ревенье
В чистом воздухе метались
И восторженные крики
Над толпою разносились.
По развернутым знаменам
Убедился дон Диего:
Это был граф Оливарес,
Чьи владенья в Сарагосе,
Пастью тигра герб украшен.
Вдвое больше он вассалов
Взял с собой, чем дон Диего.
Вдвое больше было пушек,
Лучников и копьеносцев.
И гордыни вдвое больше.
Что ж, сопернику удачи
Пожелал тогда Диего,
Только с грустною улыбкой
Он сказал оруженосцу:
"Я не верю, что осилит
Твердокаменный сей замок
Граф надменный Оливарес.
Хоть ему успеха в битве
Я от всей души желаю.
Пусть ему Господь поможет
В том сраженьи многотрудном,
Защитит Мария-Дева
От ударов стрел и копий.
Пусть ему поможет чудо
И Иаков Компостельский.
Я же участь вижу замка,
Неприступной Касарильи.
Он врагам не сдался многим
И не сломлено упорство
Храбрых воинов твердыни.
Отразить еще сумеют
Молодцы осад с десяток,
Их упрямая решимость 
Отпугнет от Касарильи
Хищных коршунов-идальго,
К коим я себя причислил
Этой глупою осадой.
Заживут на славу люди
В замке и окрестных селах,
Но не вечно это счастье
Будет, как не вечен камень.
Обветшают бастионы,
Прохудятся жерла пушек,
Заржавеют алебарды
И лихие касарильцы,
Погрузившись в мира дрему,
Выпустят из рук оружье.
И тогда хозяин замка
Будет счастлив стать вассалом
Захудалого барона
Или герцога-повесы.
Только поиск сюзерена
Никакого результата 
Не даст. Замок обветшалый
Никому не будет нужен.
Потому я покидаю
Это место не озлоблен,
Только с легкой тенью грусти
И крупицей сожаленья.
Знаю, в будущем утешен
Буду я сознаньем мысли,
Что никто не будет править
Непокорной Касарильей,
Своенравною твердыней.
Но и горделивый замок
Не почиет во блаженстве,
А окончит жизнь во прахе,
Пустоте и прозябанье."
Так сказал оруженосцу 
Дон Диего и пришпорил
Жеребца. И в даль умчался
Из долины, где сражался
С сарагосским свежим войском
Гордый замок Касарилья.