Зуб глухо ныл. Казалось, боль раздумывает, обрушиться ли ей со всего размаха или чуть выждать. Настроение испортилось, а тут ещё погода заплакала об ушедшем лете.
Не обращая внимания на моросящий дождь, я пешком направлялся из нашего мрачного офиса на Перекупном к метро.На душе было тоскливо. Как всегда в подобном состоянии, в голове шевелилась тревожная мысль, что я делаю в этом ужасном городе.
Начинало темнеть.
"А сам-то ты знаешь чего хочешь?" - в который раз задавал я себе надоевший вопрос, ответ на который не мог сформулировать на протяжении вот уже года.
Впереди маячили выходные, и это также не добавляло веселья.
Надо было что-то делать, и я решил взбодрить себя. Вспомнилось, что на углу Полтавской недавно открылся кафе-бар. Я начал внимательнее смотреть по сторонам.
Перед автобусной остановкой у Харьковской голосовала молодая женщина. То, как она это делала, не оставляло сомнений: работает "пассажирка Староневского".
- Развлечемся? - предложил я карамельным голосом.
- Можем попробовать, - ответила девушка, скользнув по мне равнодушным взглядом.
Мы зашли в кафе, прошли к свободному столику. Проститутка сняла мокрый плащ и повесила его на вешалку.
- Я - Марина, - она улыбнулась, - пойду приведу себя в порядок.
- Очень приятно, - бросил я вслед удаляющейся фигуре, не очень коря себя за преувеличение.
Когда женщина вернулась, я смог, наконец, как следует её разглядеть. На вид ей можно было дать лет двадцать - двадцать пять. Сложена она была непропорционально: нижняя часть тела на пару размеров обгоняла верхнюю. Ширина бедер несколько превышала величину, которую можно было охарактеризовать как соблазнительную.
Лицо не отличалось красотой, обычное женское лицо, мимо каких проходишь ежедневно, не обращая внимания. Пугающе большие глаза, подчеркнутые безвкусной косметикой, придавали её рожице лемурье выражение. Длинные волосы были осветлены с таким усердием, что выглядели обесцвеченными.
"Ну вот, ещё немного и ты докатишься до вокзальных шлюх" - подумал я про себя. Где-то в районе солнечного сплетения заворочалось глухое раздражение. "Может послать её ко всем чертям, зачем она мне нужна?"
В зале было тепло и уютно, неожиданно тихо звучала приятная музыка.
- А вы чем занимаетесь? - спросила Марина, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
- Теперь онанизмом, раньше - плаванием, - грубо бросил я, однако спохватился и попытался исправиться, - Ты голодна?
Когда принесли бутылку вина и несколько бутербродов, я уже успокоился. Мы выпили, Марина принялась закусывать.
- Вам не говорили, что лицом вы похожи на американского киноактера? - девушка робко улыбнулась.
- Интересно, на кого это?
- Не могу вспомнить фамилию, - Марина наморщила лоб, - Недавно видела фильм с его участием, так в нем герой попадает в тюрьму и его затейливо насилуют два негра. Не смотрели?
"Типун тебе на язык, дура!" - подумал я про себя, - "Напросишься ты у меня на затейливость."
Я разлил по бокалам остатки вина.
- А ты давно занимаешься тем, чем занимаешься? И вообще, какие у тебя планы на будущее, бабий век-то недолог? - поинтересовался я, чтобы изменить направление беседы.
- При хорошем уходе за собой этим можно зарабатывать лет до сорока, - казалось, девушка сама верит в то, что говорит.
Время тянулось, как в очереди к стоматологу. Тем для разговора не находилось, и я дополнительно заказал себе водки.
Первый акт неприхотливого водевиля завершился.
Выйдя из бара, я решил остановить машину: не хватало ещё, чтобы меня увидели в такой компании.
В салоне автомобиля я вдруг вспомнил, что так и не договорился о стоимости услуги. Оказалось, всполошился я зря: Марина оценивала себя в размере недавнего кафешного заказа.
"Даже эти небольшие деньги ты отработаешь у меня по полной" - мечтал я, глядя на сидящую рядом проститутку. Эти мысли приятно дразнили, радовало и то, что зубная боль прошла.
Выйдя перед площадью Труда, мы направились во двор углового дома на Конногвардейском бульваре.
- Слушай меня внимательно, - как можно строже обратился я к спутнице, повисшей на моей руке, - сейчас мы поднимаемся на второй этаж. Я захожу в квартиру, а через минуты три следом просачиваешься ты и, не снимая обуви, проходишь в первую левую дверь.
К счастью, Марина никак не выразила своего недоумения. Она покорно семенила рядом, старательно обходя лужи.
Говорить ей, что снимаю комнату, мне не хотелось.
Открыв дверь, я быстрым шагом проследовал в кухню. Миша, как и ожидалось, сидел за столом и курил.
Хозяин квартиры меня недолюбливал. Прежде всего, за нежелание коротать с ним вечера за бутылкой.
Сдавая мне угол, бывший милиционер наказал :
- "В своей комнате можешь делать что хочешь: громко включать музыку, кричать, даже на голове стоять. Хочешь пить - бухай хоть до усрачки. Но тебе запрещены две вещи: нельзя звонить по межгороду и чтобы никаких блядей в моей квартире!"
- Привет, дядя Миша, - я попытался, как мог, изобразить радушие, - Скучаем?
Пенсионер смерил меня взглядом и, ничего не ответив, тяжело вздохнул.
- Нам дали премию, так что с меня причитается, - я вынул из кармана сотню и положил на стол, - Выпей с Толиком из четвертой квартиры за успешное развитие моей карьеры!
Войдя в свою комнату, я обнаружил Марину стоящей у окна и любующейся не докрашенной крышей дома напротив.
Я достал из серванта бутылку коньяка и начатую плитку шоколада. Когда хлопнула входная дверь, принес из кухни две чашки.
Марина следила за моими действиями молча. Отсутствие неудобных вопросов радовало.
- Вот так и живем, - сказал я, присаживаясь к столу.
- Не волнуйтесь, все нормально, - Марина понимающе улыбнулась, - зато живете в самом центре. По утрам можно делать пробежки вокруг Исаакия. Это не то, что у меня, в пригороде. Каждый день на дорогу в город и назад уходит почти четыре часа.
Я разлил коньяк по чашкам.
- Слушай, времени у нас немного, поэтому пьем по быстрому. Без тостов. И можешь говорить мне ты.
Мы выпили.
Стемнело. Я включил настольную лампу и налил ещё по одной.
В комнате было жарковато, а легкий шум дождя за окном убаюкивал тревожность.
- А ты часто приглашаешь к себе девушек? - Марина смотрела на меня с интересом.
- Чаще, чем хотелось бы, - почему-то соврал я в ответ.
- У тебя дома очень тепло, я бы переоделась. Ты не можешь дать мне свою рубашку?
Глядя на переодевающуюся Марину, я с удовольствием отметил чистые сгибы её рук. Было бы хуже, если бы она продавалась за дозу. Вернулось желание сделать с ней всё грубо и как-то по-особенному грязно. Внутри живота, ниже солнечного сплетения начал пульсировать горячий источник.
Мы снова выпили.
- У меня есть предложение, - девушка ненадолго задумалась, как бы решаясь, и продолжила, - уже поздно, а меня так ломает добираться к себе в Кузьмолово, к черту на рога. Можно я останусь у тебя до утра?
Такое развитие событий мне совершенно не нравилось, но в это время послышался звук открывающейся входной двери, а ещё через мгновение в комнату постучали.
За все время совместного проживания мне удалось обучить соседа лишь одному - не входить ко мне без стука.
Я едва успел спрятать бутылку.
- У тебя гости? - угрозу в хозяйском голосе почувствовала и Марина.
- Да, дядя Миша, представляешь, сестра решила сделать сюрприз и приехала без предупреждения.
- Родная сестра?
- Да, Маринка! Больше года не виделись.
Дверь медленно закрылась.
- Подожди, сейчас вернусь, - бросил я Марине, - Включи телевизор, можешь пока что-то посмотреть.
На кухне Миша открывал бутылку водки.
- Толик - падла, когда у него есть бабки пьет сам, без меня. Хера ему, а не водки. За твои производственные успехи я и сам выпить могу.
Старик выпил рюмку и закурил одну из своих вонючих папирос.
- Слушай, а сколько ей лет, этой Марине? - спросил вдруг Миша.
- Да не знаю, - ответил я, - Вернее, не помню.
- Что значит - не помню, ты не знаешь, сколько лет родной сестре? - Миша был в недоумении.
- Ну, точно могу сказать лишь, что меньше сорока.
Бывший милиционер смотрел на меня с подозрением.
- Хотите, приходите в гости, - пригласил я Мишу без особого воодушевления.
Однако соседу идея понравилась.
- Чего вы там сидите одни в темноте? Бери стаканы, водку, тарелки и вилки, я сейчас прихвачу чего загрызть и немного посидим вместе, пообщаемся.
С обреченным видом я вернулся в комнату. Марина смотрела какое-то вечернее шоу.
- Ладно, оставайся до утра, - обрадовал я её, - Как ты будешь ночью добираться в свою глушь? Да, сейчас дед придет ненадолго, потерпи уж.
Сосед пришел минут через пять. Миша переоделся в новую рубашку, которую я прежде у него не видел. Он принес колбасу, сыр и банку соленых огурцов.
Выпили за знакомство.
- Знаешь, неплохой у тебя брат, - завел шарманку Миша, - только неправильный он, нелюдимый какой-то. Никуда не ходит, сидит вечерами один, со мной общаться не хочет.
- Так он на работе устает очень, - Марина с теплотой посмотрела на меня, - Вы бы ему помогли, трудно ему здесь одному, без родных. А ещё, он всегда про вас так хорошо отзывается.
Миша с недоверием глянул в мою сторону.
- Давай дочка выпьем за все хорошее, - предложил он.
- И давайте выпьем на брудершафт, - согласилась Марина и кокетливо улыбнулась.
"Вот сука, - подумал я, ощутив укол чего-то, похожего на ревность, - Блядь всегда остается блядью". В голове рождался противный гул. Пить нужно было прекращать.
Миша встал из-за стола и молодцевато шагнул к Марине. Та поднялась навстречу соседу, в моей рубашке и в моих комнатных тапочках. Они выпили и поцеловались.
Старик удовлетворенно крякнул и сел на место.
- Ой, я испачкала вас, извини, тебя, помадой! - голос Марины звучал теперь иначе.
- Ничего, - Миша улыбался какой-то гаденькой улыбкой, - сейчас вытрусь.
Сосед полез в карман за платком. Вынимая его, он уронил что-то из кармана.
- Что там упало? - поинтересовалась Марина.
Миша наклонился и поднял нечто с пола.
- Это так, ерунда, мой зуб. Выпал сегодня утром, - старик выглядел основательно стушевавшимся, - Не знаю, что с ним и делать.
- У нас в Молдавии заведено так - выпавший зуб надо бросить в печку, в огонь, - посоветовала Марина с серьезным видом.
- А я слышал, нужно запустить подальше через левое плечо, причем в таком глухом месте, где его никто бы не нашел, - робко ввернул Миша.
Впервые я видел соседа таким неуверенным в себе.
- Вы что? - вмешался я в их беседу, чувствуя как абсурд происходящего уверенно затягивает меня в омут безумия, - Всё это проделывается с выпавшими молочными зубами, проделывается для того, чтобы новый зуб вырос здоровым.
- Не будь таким злым, брат, - произнесла Марина еле слышно.
- Тогда, дядя Миша, клади лучше свой зуб на ночь под подушку, как делают это американцы, и проси у зубной феи за него денег, - закончил я.
- Что я басурман какой? - сосед и не собирался обижаться, - просто мне бы хотелось сделать все по-нашему, по-славянски.
- А я помню, в моём детстве нужно было бросить старый зуб через голову и обратиться с просьбой о новом к мыши, - неожиданно для себя я втянулся в обсуждение, - Меня этому учила мать. Вот только не могу вспомнить текста этого заговора, видно напился уже.
Все улыбнулись. На мгновение показалось, за столом сидят близкие люди.
- Ладно, молодежь, пойду я. Наша гостья устала с дороги, пусть отдыхает, - Миша с видимой неохотой поднялся и вышел.
- Жалко старика, - неожиданно заключила Марина. Она сидела за столом и в задумчивости наматывала на палец свои оригинального цвета волосы.
- Наконец-то мы займемся тем, для чего пришли сюда, - как можно бодрее произнес я.
Марина встала из-за стола и взяла с подоконника свою жалкую сумочку. Достав из неё упаковку презервативов, она бросила их на тумбочку у кровати.
Я подошел и расстегнул на ней рубашку. Отошел в сторону и попытался внимательно рассмотреть. Взгляд споткнулся о знакомую деталь туалета, лет пять назад, в прошлой жизни точно такое же бельё было у моей бывшей жены.
"Как она там, интересно, вышла замуж? Дочки, наверное, уже школьницы."
- Здесь есть душ? - прервала Марина нахлынувшие воспоминания.
На кухне было не продохнуть. Миша сосредоточенно курил, поглядывая на свое фото тридцатилетней давности, висящее в рамке над столом.
- Почему она говорит, "у нас в Молдавии"? Ты ведь рассказывал, что родом из Украины.
- Она училась в Кишиневском университете, - не задумываясь, соврал я.
- Пойдем, хочу пожелать твоей сестре доброй ночи.
Войдя в комнату, мы застали Марину голой, расчесывающей волосы у зеркала. Она быстро метнулась в разостланную постель.
- Ты погляди, Мариночка на своего братца, - воскликнул вдруг пенсионер, - Я же говорил тебе, что он со странностями.
- Ты чего это гандоны по всей комнате разбросал? - обратился он ко мне.
Так и не дождавшись ответа, Миша собрал презервативы и спрятал их в карман.
- Кстати, а где будешь спать ты? - старик застыл посреди комнаты, - Хочешь, я сбегаю за раскладушкой к Таньке из двенадцатой квартиры? Помнишь этим летом, когда авария была, их ещё говном затопило?
- Нет, на раскладушке я спать не буду, - раздражение начинало медленно вползать мне в душу.
- Пойдем, я дам тебе свой тулуп, - тоном, не терпящим возражений, заявил Миша, - Бросишь его на пол вместо матраса.
Сил на споры у меня не оставалось
Старик привел меня в кладовку и снял с вешалки почти новый милицейский полушубок
- А славный жопец у Марины, - мечтательно произнес он, - эх, не была бы она твоей сестрой.
Я не дождался продолжения, торопливо попрощался и ушел.