"Необоримая сила, которая движет миром, вовсе не счастливая любовь, а любовь несчастная"
Г.Г.Маркес "Вспоминая моих грустных шлюх"
Солнечные лучи - они разные. В зависимости от сезона. Весной они дарят ненужную жизнь, осенью - бессонные ночи. Городской житель, чаще всего, не думает об этом. Да и зачем?
Солнце вот-вот зайдет. Напоследок оно скользит по земле равнодушным взглядом. Хорошо, что тонированные стекла защищают нас от его настырного любопытства.
В последнее время меня все чаще бьёт озноб неблагополучия, от которого стынет кровь. Вот тогда и возникает потребность любым способом отогреться от ледяного ветра одиночества.
Настя везет меня в недавно открывшийся мотель. Времени после открытия хита придорожной недвижимости прошло немного, поэтому провести ночь в широко разрекламированной гостинице ещё престижно. И даже очень.
Это должна быть наша первая совместная ночь. Вот уже месяц у меня не было женщины. Поэтому я так невыносимо серьезен и пьян.
Давайте договоримся сразу, ни о каком мужском шовинизме нет и речи. Во-первых, выпил я от радости предвкушения, и поэтому уступил руль подружке, во-вторых, она везет меня на моей машине, а, в-третьих, у неё нет водительских прав, хотя, по её признанию, Настя обожает водить.
А Саша ушла. Месяц назад. Собрала вещи и уехала. Сказала, что ей все надоело. Что я слишком много пью. И не держу слова. Вот поэтому я так и завелся. Месть, она ведь хороший раздражитель. Но бесполезный советчик.
В ванной Александра забыла кой-чего из бельишка. Её лифчик и трусики унылыми елочными игрушками висели на змеевике и напоминали о быстро закончившемся счастье. В одну из пьяных ночей мне вздумалось нацепить их на себя, однако я передумал. Просто вышел из квартиры и выбросил бельё в мусоропровод.
Видели бы вы Настю. Какая она женщина? Так, огненно-рыжая девчонка, c ярко выраженным астигматизмом жизненного восприятия. Нехорошо, правда, что я ей очень мало верю. Обидно? Что делать, вот такой я глупец, очевидно, в жизни мне повезло меньше, чем вам.
Анастасия исповедует философию культивируемого одиночества. В жизни главным для неё являются карьера и удовольствия. За океаном таких счастливцев называют quirkylones - ловкими одиночками. Настя много работает, любит путешествовать, а в личной жизни испытывать приключения. Разве можно после этого ей доверять? Я же твердо убежден в том, что русский человек должен бояться одиночества, более того, стыдиться его. Источник моей уверенности бьет из рыхлой почвы идеи национальной соборности.
С Анастасией мы познакомились на презентации только что рожденного оператора ипотечного кредитования. Рекламное агентство, которое я лоббирую, и в котором она отвечает за связи с городской администрацией, ввязалось в шумное медийное камлание, освященное важностью очередного национального проекта.
Когда нас представили друг другу, она мне не понравилась. Внешне ничем не примечательная, с длинными кривоватыми ногами, и мало запоминающейся смазливой рожей, забрызганной россыпью веснушек. Однако было в её продолговатой фигуре, выгодно подчеркнутой коктейльным платьем, нечто такое, что заставило меня не пройти мимо, задержаться.
- Вы похожи на солнце, - намеренно сфальшивил я при знакомстве, - опасно надолго поворачиваться к вам спиной.
Мы обсудили стратегию продвижения, сойдясь во мнении, что чем ярче рекламная модель, тем меньше она отражает действительность, которая её создает и поддерживает. Опять же, интересы заказчика, как бы мы не фантазировали, должны быть на первом месте.
Когда начали раздавать копченых перепелок, моя новая знакомая растерялась. Она не знала, что делать с маленьким кусочком крылатой плоти. Смешно. Вы видели копченых перепелок? В лучшем случае, сто граммов птичьего мяса, из которых употребить в пищу можно десятую часть, причем сделать это успешно можно только с помощью рук.
В результате от угощения Настя предпочла отказаться. Голодным, но гордым взглядом она шарила по сторонам.
Я пригласил её поужинать. Чтобы не испугать, выбрал ресторан попроще. В таком месте она будет чувствовать себя увереннее, да и меня не увидят в сомнительном обществе.
Нам принесли заказ: много еды для Анастасии и алкоголя для меня.
- Теперь ты будешь моим солнцем, - расправившись с первой бутылкой, пообещал я. В тот момент мне и самому хотелось в это верить.
Слушая историю Настиной жизни, которую та рассказывала сбивающимся голосом, я уже корил себя за ненужное приключение.
Тем не менее, голову посещали фантазии, в которых я коверкал её рыжие волосы тупыми ножницами своих вредных привычек.
После ресторана я пригласил её к себе. Под предлогом демонстрации собственных успешных проектов в качестве примера. По лицу новой знакомой пробежала конвульсия сомнения. Было очевидно, такой вариант Настю пугает.
- Хорошо, - согласился я, - можно поехать к тебе. У меня на флэшке есть несколько промо.
По дороге выяснилось, что Анастасия живет с родителями. Я моментально вспомнил, что мне нужно ещё поработать.
В её дворе было темно и тихо.
Целоваться она не умела. А самое главное, как-то непривычно и восторженно дрожала.
- Солнышко, - пьяно шептал я, прощаясь, - мы что-нибудь придумаем, ты обязательно должна согреть меня своим теплом.
- Ты - невыносим, - поощеряюще смеялась она, выходя из машины, - Всё будет. Только не спеши.
Настя убежала домой, а я какое-то время размышлял над несправедливостью сценариев, предлагаемых мне в последнее время.
Потом мы встретились ещё раз. Её бриф впечатлял, было видно, к работе она относится серьезно. Но меня теперь интересовало другое.
Через неделю я не выдержал и позвонил. Меня задевало её равнодушие.
Она, казалось, обрадовалась моему звонку.
- Солнце, приглашаю тебя за город, - я сразу взял быка за рога, - поработаем там на выходных. Быстрее закончим работу - быстрее получим деньги.
- Не возражаю, - легко согласилась она.
Оформление в мотель не заняло много времени. Улыбчивому администратору хватило моего удостоверения.
Послезакатное благодушие не замечало ненатуральной кукольности меблировки.
Номер, - комнатенка с огромной двуспальной кроватью, - не разочаровал, именно в таких местах и следует заниматься глупостями.
Я достал ноутбук, и мы взялись за работу. Несколько часов пролетели быстро.
Когда принесли "Шато Виеле", я был уже без пиджака. Перед тем, как открыть бутылку, вышел в туалет и на всякий случай закинулся большой модной таблеткой: никакие случайности не должны помешать мне этой ночью.
- Ты же меня не любишь, - улыбалась Настя, снимая с себя платье, - Зачем тебе это?
Лёжа на кровати, мы пили вино и болтали ни о чем. Аромат напитка свидетельствовал о том, что в девяносто шестом году во Франции проблем с солнцем не было.
Банальность происходящего завораживала.
- Ты, словно колыбельная, - по старой привычке несло меня, - с тобой хочется улыбнуться и закрыть глаза.
- Это значит, я навеваю сон? - ответно кокетничала она.
Я опять вспомнил Сашу. За все девять месяцев нашего романа я не смог уговорить эту замечательную дылду сделать то, что любая проститутка выполняет без колебаний. Вот и у Настеньки такие пухлые губы.
Когда в соседнем номере хлопнула дверь, и мы услышали обрывки нетрезвого разговора вошедших, я подумал всего лишь об обидном несовершенстве местной звукоизоляции.
Через какое-то время доносящиеся из-за стены звуки не оставили сомнений в характере происходящего.
Женщина вдохновенно изображала, как ей хорошо: она беспрерывно стонала и вскрикивала, как в дешевой порнухе. Зависти к её партнеру не было, думалось о будущем, которое у нас отбирают.
Какое-то время, происходящее по соседству воспринималось как анекдот.
Поначалу мы с Анастасией улыбались. Через полчаса чужой успех стал невыносимым. Счастье посторонних нехорошим образом гипнотизировало.
- Поехали отсюда, - бросил я и принялся одеваться.
- Поехали? - вздрогнула Настя, - Почему?
Как можно ответить на подобный глупый вопрос?
Мы выскочили из номера. Машина завелась сразу же.
Я гнал АУДИ так, словно хотел убиться. Или убить.
Рассветное солнце ослепляло.
Точно так же, по утрам оно бьет в глаза Ксении, симпатичной молодой девушке из аптеки на углу, у которой весь последний месяц два раза в неделю я покупаю сердечные капли. Из-за этих лучей она не может, как следует, меня разглядеть и поэтому многообещающе улыбается.
Я продолжал гнать машину на предельной скорости. Испуганная Настя застыла рядом.
Небесное светило продолжало вызывающе сиять. Меня же по установившейся в последнее время привычке бил озноб.