Солнце бережно скользило вдоль витражей. Складывая мозаику калейдоскопа - поочередно оживали библейские сюжеты. Полумрак катедрали таял в отблесках утренних лучей, наполненных таинствами святых сюжетов. Все скамьи были плотно заполнены неподвижными присутствующими.
Тепло воска и впитавшийся в дерево запах ладана. Скорбящая мраморная Мария, ноги которой укрыты лепестками из распотрошенных свежих бутонов белых роз. На первом ряду как полагается, сидят ближайшие родственники. Пожилая чета с самого начала церемонии не разжимают рук друг друга. Трое мальчишек понуро опустили головы, виновато стыдясь происходящего. Совсем малюсенькая кроха прижалась к отцовской груди. Крепко сомкнуты детские губки. Чувство страха не дает нарушить минуту памятного молчания.
Здесь собрались его старшие братья, давно уже взрослые дети со своими семьями и детьми, близкие друзья, супруга...
Алтарь торжественен и непреклонен. Его подножье устлано тремя огромными букетами, тоже снежно белых, но уже не отголосков роз, а холодных лилий.
Закрыла глаза...и жизнь пронеслась яркой каруселью. Вдруг все замерло в одночасье. Сможет ли принять действительность, в которой нет его?
Может, она осталась там?
Боль тишины...
Крик в тишине...
Женщина сделала над собой усилие. Приподнялась, однако, не смогла превозмочь головокружение. Беспомощно закрыла лицо руками. Двое сыновей поспешили помочь матери сделать те несколько шагов...ей предстоит сказать последнее слово для того, без которого себя не мыслит...
Она казалась совсем миниатюрной и совсем одинокой. Ей совершенно не шел ни черный длинный сарафан, ни шарф, ни гипюр перед глазами...Наконец она решилась. Тень улыбки осветила отчаянье.
Он был хорошим отцом, верным другом, любящим мужем... Голос дрогнул. Она в который раз провела рукой по седым неуложенным прядям.Это истинная правда. Вы это знаете не хуже меня. Он был искренним... Он был добрым... Он был справедливым... Он даровал и не просил в замен. Таким его знали мы все.
Но сейчас, я хочу сказать...рассказать совсем о другом. О том, что я так бережно хранила все тридцать лет и буду... - впервые за все время процессии она подняла наполненные слезами глаза на присутствующих, и,понизив голос, продолжила.
...мы только расписались. Студенческое общежитие было заменено на однокомнатную хрущовку. Своя квартира - тогда это казалось сверх радостью. А потом дни потянулись...я оставила работу и всецело посвятила себя подготовке к защите дипломной работы. Ленечка работал на двух халтурках, продолжая учится на вечернем, чтобы обеспечить хоть как-то нашу такую молодую хрупкую семью. Казалось, что мы катимся в бездну. Денег катастрофически не хватало, соседи всеми силами старались вытравить нас с нашей малометражки. Дни на пролет я просиживала в библиотеках. И все говорила себе, что еще вот- вот и все наладится...Мы стали ссориться по пустякам. Меня раздражало все. Как же тогда хотелось бросить и уйти... Порой, я не могла его просто видеть. Прости мня, мой милый, если ты меня слышишь...за то, что я тебя так вымучила...
А он молча уходил. Возвращался поздно ночью...всегда с букетом цветов, просил прощение...
...так прошел первый год нашей совместной жизни. Оставалась неделя до моей защиты. Я вся ушла в подготовку...кроме букв, диаграмм и усталости для меня ничего не существовало. Вот уже третью неделю он вставал раньше меня, готовил завтрак и убегал на работу. Он уже работал на первой своей должности, а я так и ни разу не спросила как идут дела...мы мало разговаривали, если не сказать больше, совсем перестали общаться друг с другом...
В то морозное утро я как обычно проснулась позже Лени. Я слышала, как шумит вода на кухне. Я видела, как падает первый снег за окном. А еще я вспомнила, что в один из наших теперь уже таких редких разговоров, мой Ленечка, сказал, что предстоит на днях важная встреча. Я повернулась к стене и начала бессмысленно смотреть в пустоту. Самому близкому человеку в моей жизни нужна поддержка, а я не могу даже встать и спросить"как дела?". Боль и стыд - вот, что я отчетливо ощутила, лежа тогда бессильно в кровати.
Сердце учащенно билось. Что же я делаю...ведь я так тебя люблю...знаешь ли ты, мой единственный об этом, веришь ли ты еще в это...
...захотелось побежать, заключить его в объятья, поцелуях, и наконец-то сказать, закричать...что "Я Люблю тебя! Я Люблю Тебя...!" - я сжала в зубах кусок одеяла лишь бы не разреветься, - как я могу...ведь дороже, ближе, любимее у меня никого нет. В тот момент в прихожей погас свет и захлопнулась входная дверь.
Больше я уже не могла сдерживать слезы. От жалости к себе...от жалости к нему...
...на цыпочках прошла на кухню. Здесь меня уже ждал чай и накрытый салфеткой бутерброд. Леня, в отличие от меня, всегда заботился обо мне. Я прижалась к холодному окну, но дорога была безлюдна.
Неожиданно услышала, шум ключа в замочной скважине. Он что-то забыл. Боже, как же давно я не собирала его на работу, - пронеслось в голове. Почему я тогда не кинулась к нему...а мигом спряталась под одеялом, пытаясь утихомирить новые всхлипы жалости...? - буквально через пару минут он снова ушел. А вдруг он вот так уйдет навсегда... От этой мысли меня накатил озноб. Я вбежала и приникла к кухонному окну за одно мгновение... и стояла так, пока он не скрылся. Шел снег. Я села на табуретку. На столе,как и прежде,стояла красная кружка, тарелка накрытая салфеткой...и, сложенный вдвое листик.
Он вернулся...вернулся чтобы оставить его мне...Дрожащими руками я взяла его...и еще минута мне потребовалась, чтобы сквозь слезы прочитать " Доброе утро, Малыш! Я тебя очень Люблю!"
В нашей совместной жизни было конечно еще много всего, но это морозное утро я пронесла через года... В момент самых сложных решений я сжимала в своей руке в четверть сложенное признание. В моем левом кармане и сейчас лежит с годами выцветший тот самый листок...
....он был любящим мужем, - почти шепотом произнесла она.
Мягкий, беззвучный рокот свечей разбивался о черные одежды, терялся в длинных вуалях, без надежды тонул в медленно скользивших по щекам присутствующих слезах...
![[]](/img/r/rudx_e_a/talisman/ooo.jpg)